Ну что ты, олешек, ну маленький, что ты? Лиловый зрачок настороженно жив, и на отражениях крошечных сосен мое отраженье пугливо дрожит. Дрожат, упираясь, высокие ножки, а нежные ноздри вбирают меня. Не надо бояться, не надо, хороший, — все это когда-то придется принять. Придется поверить, безумно рискуя, и в руки, которые могут дарить, и в губы, которые только целуют. А страх и желание — не разделить. Что делать, малыш, мы похожи немного: я тоже дикарь, непривычный к рукам, мне тоже, себя донеся до порога, последнего шага не сделать никак. И словно решив: если хочет, пусть губит, — как будто в полете над темной водой, он вытянул тело, и влажные губы покорно легли на сухую ладонь.