На листе, как на экране, вижу черный знак вопроса. А по мне течет дурманом горький дым от папиросы. Папироска-сигаретка! Без тебя — какой же вечер! Вспоминал тебя я редко, но сегодня — наша встреча. Синим пеплом тает кончик, к потолку плывут колечки. «На снегу поставить точку» — невозможно здесь, конечно. Белым паром снег уходит под апрельскими лучами и застынет над Хермоном прямо чудо-облачками. Даже выплакаться не с кем — сигаретка, хоть с тобою. Словно к туркам или к немцам, только небо голубое. Жизнь моя под небом этим ровно на две половинки разлетелась, как орешек, да и ядрышко с червинкой. Неподкупный, непродажный, мимо лжи и денег — мимо. Прохожу я, клеткой каждой сам себе невыносимый. Ах, как хочется богатства — крыши над собою то есть. Ах, как хочется продаться, сохранив при этом совесть. До чего же интересно — как ни плюнь, все парадоксы. И всему-то здесь есть место, даже место, чтобы сдохнуть. Путь закончен, как не начат, а куплетик остается: покупается, мой мальчик, только тот, кто продается.