Помнишь этот город, вписанный в квадратик неба, Как белый островок на синем, И странные углы косые?.. Жаль одно, что я там был тогда, как будто не был. Помнишь церковь, что легко взбежала на пригорок И улеглась на нём свободно, Отбросив руку с колокольней, Как лежал бы человек, спокойно глядя в небо. Ветерок относит тени и друзей, и женщин, — Что ж, разве это не прекрасно, Что верить до конца опасно… Неужели ты чего-нибудь другого хочешь. Две свечи в ногах, а сами станут в изголовье. Вот фотография… прекрасно, И время над тобой не властно. Слава богу, та, с косою, нас ещё не ловит. Стены этих храмов по глаза укрылись в землю. И добрые седые брови, И в жёлтых бородах — улыбки… Неужели ты в ответ не хочешь улыбнуться? Камни нас в лицо узнают и запомнят камни. Ну, разве нам с тобой не ясно, Что всё устроено прекрасно… Лица их в морщинах, тяжкие тела их — помни. Так лежал бы человек, спокойно глядя в небо…

Псков был первый старинный русский город, в котором мне довелось побывать.
1977, Куйбышев

Нам повезло: познакомились с замечательным человеком, псковским художником Всеволодом Петровичем Смирновым. Послушал он мои песни и решил показать нам свой город:

— Сейчас час ночи. Поспите часа два, а в три пойдем на Великую рассвет встречать. Вам это надо видеть.

Псков покорил естественностью, с которой вписывались в пейзаж все его древности, какой-то непреднамеренной, уютной жизнью всей этой трогательной старины. И сразу я почувствовал этот город, как бы «вписанный в квадратик неба»…

Сначала появилась мелодия — странная, с постоянными повторами. Мне она почему-то напоминала французский шансон. Но когда пришли слова, я понял: ничего тут нет французского, это типично русская народная напевность с повторами, характерными именно для нашей песни.

Послушав ее, Всеволод Петрович сказал: «Да, это — Псков…»

Песня «Псков» в 1969 году на Втором всесоюзном конкурсе на лучшую туристскую песню была удостоена третьей премии.