Слабеют к старости глаза —
глаза совсем не держат влагу.
Не потому, что мышцы слабы,
а потому, что голоса,
как нервы наши, обнажились,
и связки это или жилы —
хотя и знаешь, не сказать.
И изумленная строка,
уже не помещаясь в горле,
пуская веточки и корни
в волосиках и коготках,
цепляется за что придется,
и это дрожью отдается:
лицо дрожит, дрожит рука.
И дрожь передается струнам,
и мишура слетает с них,
и блеск металла как-то сник,
такой уверенный у юных.
Зато пронзительнее стал
и ярче даже, чем металл,
луч состраданья. Стало трудно.
Что прежде видел не любя —
все, все проходит сквозь тебя.