Слабеют к старости глаза — глаза совсем не держат влагу. Не потому, что мышцы слабы, а потому, что голоса, как нервы наши, обнажились, и связки это или жилы — хотя и знаешь, не сказать. И изумленная строка, уже не помещаясь в горле, пуская веточки и корни в волосиках и коготках, цепляется за что придется, и это дрожью отдается: лицо дрожит, дрожит рука. И дрожь передается струнам, и мишура слетает с них, и блеск металла как-то сник, такой уверенный у юных. Зато пронзительнее стал и ярче даже, чем металл, луч состраданья. Стало трудно. Что прежде видел не любя — все, все проходит сквозь тебя.