В наш автобус фирмы «пазик» по размеру точно влазит усилитель, две колонки, вся бригада и радист. Мы несем искусство в массы, мы работаем на кассу. Кто последний? Я за вами. Все? Не все? Тогда — садись. Мы — концертная бригада, представляться нам не надо — все для всех на всякий случай, здесь работа и семья: вот певица с баянистом, куклы, чтец, эквилибристка, вечный жанр оригинальный и ведущий — это я. Наши лица очень скоро стали цвета местной флоры, сел я умным — помню точно, а сижу — как пробка глуп. А автобус наш при этом знай все крутит пируэты — фигурист, а не автобус — о! опять «двойной тулуп». Магазинчик в Головинке делит на две половинки расстоянье между Сочи и далеким Мукопсе. Я сижу и в ус не дую и нарзан из горла дую под колбаску за два десять: все — как я, а я — как все. Рассказать вам? Так о чем бы? Мы — не Алла Пугачева, — нет, мы даже не Леонтьев: ставка «восемь» — потолок. Не подумайте — не ропщем, разговариваем в общем — то да се, длинна дорога в этот райский уголок. И билетов слишком мало для желающих на Аллу, и цена не всех устроит, большинству — далек проезд. Мы туда сегодня едем, где по стенам — «Три медведя», деревянный зал с экраном, в этом зале — 200 мест. Ну рассаживайтесь, что ли! Да поближе — вы не в школе. Ты сними-ка, дядя, шапку, бабка, шубу расстегни. С ними мы давно знакомы, и они, считай, как дома: мы — искусство для народа, а народ как раз — они. Мы, конечно, знаем сами: не как дома, а как в храме, но в сарае, согласитесь, созидать неловко храм. Впрочем, можно и в сарае, но у нас игра другая: посмешить, согреть, утешить — дальше всяк решает сам. Все прошло, и даже очень! Разворачивайся в Сочи! А хандра — январь с дождями — что ж, не бархатный сезон. И вообще — уже Мамайка, Слава, ящик принимай-ка! Выгружаемся. Мы дома. До утра вам — легкий сон. «Арлекино, Арлекино, — тирирьям-пам-пам-пам-пам!»