Как наши девочки спешат — послевоенный бурный старт (ах, эти равные возможности для всех!). Вот пионерская труба, а вот помада на губах, и робкий взгляд наш натыкается на смех. Как наши девочки спешат — не приравнять к полету шаг — мы безнадежно и бездарно отстаем. И ослепительный моряк — тот победительный варяг, и эти ленты сумасшедшие на нем. А наши девочки спешат, и нам уже не помешать, и силуэты их теряются вдали. И только эхо, как в горах, повторит медленное «ах», и дрожь прокатится по темечку Земли. И когда мы войдем в игру, у них к исходу первый круг, и ничего нет удивительного в том, что наш букетик из надежд подходит мало для одежд, окрашенных в страдания лиловый тон. И снова девочки спешат, не завершив, уже начать, и век смыкается над ними, как вода, и от движения руки бегут прощальные круги, и слово «наши» отплывает навсегда. Пересекаются пути — чужая женщина сидит, и где в ней спрятана та первая, одна? Она печальна и добра… Но, милые, признать пора — мы так отстали, что и вам нас не догнать.

Песня «Моим ровесницам» написана сразу после встречи выпускников ЛИСИ, посвященной 20-летию окончания института. Через денек позвонили мне: «Женя! Мы тут собрались, подходи и ты». — «Что же вы мне раньше не сказали! Я жену как раз отпустил, маленький ребенок дома один, оставить не с кем». — «Ну что ты, с ума сошел! Мы, может быть, никогда больше не встретимся». — «Сказали бы раньше, я бы придумал что-нибудь. А много вас собралось?» — «Человек десять». — «А кто? — А так, одни девчата…»
1978

Нам было по 43 года. «Одни девчата» меня как стегануло. Пойти я не смог. А девчат своих я решил увековечить…