На Театральной площади, немножко театрально, стоял я, опершись плечом на оперный театр. А каменные кони оскалились нахально, и каменные ноздри их выбрасывали пар. Профессор Римский-Корсаков, привстав на пьедестале, никак не мог подняться, чтоб руку мне пожать. А я стоял и бредил то славой, то стихами, стихами или славой — ну, как их не смешать! Роились в небе звезды, садились мне на плечи, — ах, только б не прожгли они мой импортный пиджак! Качаясь, плыли лица голубоватых женщин, стекали мне в ладони, а я сжимал кулак! А я дышал вполнеба, а я держал полмира! Гигант я или карлик? Герой или пигмей?.. Носы приплюснув к стеклам, уставились квартиры. Я стекла гладил пальцем — я был их всех добрей. Я прыгнул на подножку — пропел звонок трамвая. Я три копейки бросил, как бросил золотой… Качаются вагоны. Кондукторша зевает. Вожатый смотрит мимо… Домой… Домой… Домой…