Арнольд не помнил, как оказался здесь. Он думал, что уже умер. Но оказалось, что он просто потерял сознание на время. Это было не важно, так как он чувствовал — смерть уже близко. Его тело было слабым, он не ощущал конечностей. Ему было холодно, несмотря на то, что вокруг стояла тропическая ночь, и он знал, что в обычном состоянии он бы уже вспотел.

Свет двух лун проникал сквозь маленькое окошко, позволяя глазам увидеть силуэт, сидящий рядом с ним на полу. Это был Эдвард. И они, по всей видимости, находились в городе, в комнате Арнольда. Значит, парень дотащил его и положил сюда.

Поза Эдварда выражала мучение, сомнение. Он непрерывно смотрел на Арнольда, и даже не улыбнулся, увидев, что тот пришел в себя.

Эдвард размышлял о том, как быстро при определенном стечении обстоятельств могут поменяться убеждения. Еще вчера он был готов сделать что угодно, чтобы его Белла сохранила свою душу, а сам он не вернулся к прошлой, темной части своей жизни. Но сейчас он сомневался в том, что данная позиция в подобных обстоятельствах оправдана. Разве могут на этой планете, наполненной смертью и жестокостью, работать прежние законы, в которые он верил?

В перспективе было всего лишь два пути.

Первый — продолжать цепляться за то, кем он старался быть последние восемьдесят лет, позволив всему идти своим чередом. Дать погибнуть Белле, веря в то, что ее душа попадет в Рай, о котором они столько говорили. Найти способ умереть самому, уйдя в неизвестность с чистой совестью, принеся в жертву своим моральным принципам жизни — свою и любимой, — но зато с надеждой на прощение где-то «там, наверху». Причем, неизвестно, существует ли место под названием «где-то там, наверху» здесь, на этой Богом забытой планете.

И второй путь — бороться. За свою жизнь и счастье, за жизнь Беллы и других людей, которые появятся.

Какой ценой бороться — вот это был очень сложный вопрос. Эдвард не мог не признать, что цена окажется чудовищной — он может подарить жизни, но для этого ему придется и отнять, очень много. Справится ли он с самим собой, сможет ли существовать дальше, зная, что он сделал? Сможет ли это принять Белла, когда осознает, скольким придется пожертвовать и какие поступки совершить? Простит ли она его?

Он мечтал подарить ей счастливое будущее, даже ценой своей жизни. Затем, когда он понял, что она не может жить без него, он согласился на уступки. По-прежнему надеясь, что сделает все правильно, и ее существование, хоть и изменится, все же останется светлым и счастливым. Сейчас он не мог дать ей ни того, ни другого. Сейчас он обречет ее на темный путь. Но он видел: ничего не было хуже, чем смерть от рук Хищников, с которыми они столкнулись. Их методы внушали ужас даже вампиру, убившему ни один десяток людей в прошлом. Он поступал гуманней, убивая их быстро и безболезненно, выбирая для смерти только самых отвратительных преступников. Хищникам было безразлично, кого убивать, будь то женщины или солдаты. Они охотились на людей, как на животных. И получали удовольствие, мучая своих жертв, снимая с них кожу с живых, слушая крики и наблюдая за агонией. При одной мысли, что Белла может подвергнуться такому испытанию, решимость Эдварда обратить ее крепла. Он хотел, чтобы она была достаточно сильной, чтобы постоять за себя. А цена — так ли уж важна в этом случае?

Мысли Эдварда все еще находились в противоречии, когда Арнольд пришел в себя. Он потерял много крови и скоро должен был умереть. Эдвард мог подарить ему вечность. Или позволить ему уйти. Но он хотел предоставить выбор этому сильному мужчине, выжившему в этом кошмаре больше года, а не решать его судьбу за него, поэтому ждал, когда тот придет в сознание.

— Необязательно сидеть рядом со мной, словно нянька, — усмехнулся Арнольд, подумав, что Эдвард проявляет благородство, не позволяя ему умереть в одиночестве. — Я сильный мальчик, меня давно не пугает смерть. Иди к ней, наверняка ей страшно оставаться одной.

— Она спит, — тихо ответил Эдвард и впервые за ночь немного пошевелился, принимая более расслабленную позу. Пришло время поговорить.

— Новенькие еще не добрались? — поинтересовался Арнольд, прислушиваясь к окружающему пению ночных цикад.

— Они далеко, я пока не слышу их, — покачал головой Эдвард.

— Они, наверное, в шоке от того, что увидели там… — посочувствовал глава города, а затем нахмурился: — Как далеко ты можешь слышать их?

— В такой тишине, как здесь, миль на пять-семь. Мили за две или три я услышу, о чем они думают.

Арнольд присвистнул, глядя на парня с восхищением.

— Жаль, что я тебе уже ничем не смогу помочь… — вздохнул он.

Это было тем, что нужно Эдварду, чтобы начать.

— А ты хотел бы? — спросил он.

— Шутишь? Да я бы отдал за это что угодно! — и, когда Эдвард смолчал, Арнольд продолжил: — Это МОЙ город, я построил его и защищал от тварей целый год! Я пережил сотни людей, а сегодня на моих глазах погибли буквально все, кто мне уже стал дорог. Да я мечтал бы собственными руками уничтожить эту расу ублюдков, отомстить за все, что они сделали со мной и всеми нами! И за то, что они еще сделают! Их нужно остановить!

Эдвард внимательно следил за парнем, и мог бы сказать, что тот говорит чистую правду. Ненависть к чудовищам была искренней и совершенно запредельной. Он и правда сделал бы что угодно ради мщения.

— Что бы ты сделал, если бы был таким, как я? — задал вопрос вампир.

— О, я устроил бы им большой сюрприз! — Арнольд улыбнулся глубоко удовлетворенной улыбкой, мечтая об этом.

— Я могу сделать тебя таким, — доверительно прошептал вампир. — Если хочешь…

— Ты серьезно? — Арнольд выглядел изумленным, затем ошеломленным, затем его сердце ускорилось… а на лице проступила надежда. — Если это правда, чего же ты ждешь! — воскликнул он. — Сделай это. Я не хочу умирать!

— А если ценой за это станет твоя душа? — мрачно проговорил вампир.

Арнольд недоверчиво рассмеялся, а потом перестал, когда не увидел на лице парня ни тени улыбки.

— Говоришь так, будто ты сам дьявол, — сделал вывод он.

— А если так и есть?

Повисло долгое молчание. Арнольд не мог не признать, что в ночной полутьме этот странный парень выглядел более чем устрашающе. Он видел его в действии, а главное, он видел, как парень исцеляется от любых ран, словно он бессмертный. Это описание очень подходило под то, что он только что сказал. Значит ли это, что он говорит правду? Но испуг был недолгим, потому что следующим его чувством было торжество. Главными чудовищами в этой истории по-прежнему оставались Охотники, так что было бы неплохо, если бы кто-то поставил их на место.

Арнольд видел, как парень усмехнулся, читая его мысли, и он усмехнулся в ответ.

— Если это была попытка меня напугать, то она провалилась, — фыркнул он. — Моя душа все равно проклята, не думаю, что она заинтересует дьявола.

— К тому же, не стоит пытаться меня обмануть, — посерьезнел он. — Дьявол не стал бы спасать пятьдесят пять жизней ценой своей. Ты не дьявол, — уверенный в том, что прав, Арнольд с вызовом уставился на Эдварда, ожидая, будет он спорить или нет.

— Ты можешь поменять свое мнение, — вздохнул парень и отвернулся в окно.

— Не тяни, говори по существу, — нахмурился глава города. — Или я умру, так и не узнав тайны. А мне хочется.

Эдвард вздохнул.

— Я стал таким на пороге смерти, — начал он. — Но никто не сказал мне, каково это будет. Никто не спросил меня, хочу ли я этого. Никто не рассказал про последствия. У меня не было выбора. Но у тебя будет.

— Не уверен, что понимаю тебя, — перебил Арнольд. — Если выбор между тем, чтобы умереть, и тем, чтобы стать суперменом, я выбираю второе, без сомнений.

— Не суперменом, — поперхнулся Эдвард, а затем наклонился вперед. Выражение его лица было настолько пугающим, что сердце умирающего пустилось вскачь. Подождав, пока Арнольд хорошенько прочувствует страх, Эдвард прошептал: — Я — вампир.

Эмоции на лице главы города какое-то время были нечитаемыми. Эдвард слушал, о чем тот думает, и как постепенно приходит к выводу, что парень сошел с ума. Он не смог поверить в это… и рассмеялся.

Эдвард поднял бровь, ожидая объяснений.

— Как ты можешь сидеть со мной рядом, когда я истекаю кровью, если ты вампир? — Арнольд закашлялся, почувствовав боль во всем теле из-за того, что пошевелился. Эдвард напрягся, когда сердце человека пропустило пару ударов, испугавшись, что может стать поздно.

— Это трудно, — тихо признался он. — Но у меня большой опыт самоконтроля, больше восьмидесяти лет.

— Тебе восемьдесят лет? — пораженно выдохнул Арнольд.

— Сто десять, — ответил вампир. — И я бессмертен.

Несколько минут глава города не мог говорить, захлебываясь кровью, которая скопилась в его легких из-за смертельного ранения.

— Давай, — внезапно охрипшим голосом заговорил наконец он, чувствуя, что его сознание снова готово отключиться. Он не хотел умереть, не расставив все точки над «и». И, черт возьми, он вообще не хотел умереть, если есть возможность спастись. — Не тяни. Мне все равно. Потом расскажешь, что к чему. Ничто не может быть хуже, чем уже есть. А так я смогу помочь тебе, вместе мы избавим мир от этих тварей. Они больше не будут прилетать за нами.

— У тебя есть семья? — спросил вампир, наклоняясь ближе, морщась от того, что потом уже будет поздно о чем-то сожалеть. Но ему действительно нужен был сильный союзник, если он хочет получить шанс на спасение из ада, в котором они оказались. В котором оказалась его Белла.

— Мать и отец. Жениться не успел, — сообщил Арнольд и снова закашлялся кровью. — Я согласен на что угодно — хотя бы ради них!

— Ты никогда не сможешь увидеть их, — прошептал вампир. — Ты станешь опасен для собственной семьи. Для людей, которые идут сюда. Ты не будешь больше их защищать. Ты будешь убивать их, так же, как и ОНИ, Хищники, которых ты так ненавидишь. Ты тоже станешь хищником, точно таким же монстром.

— Зато я смогу вернуть им все сполна, всю боль, которую они причинили мне. Нет ничего слаще мести. Сделай одолжение, позволь мне стереть их с лица вселенной, а потом уж решим, правильный ли выбор я совершил, — Арнольд смотрел на вампира без крохи колебаний, абсолютно уверенный, Эдвард читал решимость в его мыслях. Не было смысла обсуждать, вампир понял, что никакие аргументы не заставят этого сильного, но умирающего сейчас мужчину передумать. Он не был похож на того, кто потом пожалеет. Он видел смерть тысячу раз, и привык к этому. Он достаточно человеколюбив и силен, чтобы потом, когда все закончится, поменять диету. Возможно, Эдвард не совершает ошибку в случае с ним.

Поэтому вампир кивнул, и сразу прочитал облегчение в мыслях главы города.

— Будет больно, — сочувственно произнес он и покачал головой, когда тот усмехнулся. — Но это пройдет.

— Как будто сейчас я на курорте! — проворчал Арнольд, и снова поперхнулся кровью.

Белла не помнила, как умудрилась отключиться. Эдвард помогал ей идти, взвалив Арнольда, впавшего в беспамятство, на второе плечо. Девушка спотыкалась и ничего не видела впереди, в ночи, но полностью доверяла своему вампиру. Напряжение и переутомление, а также стресс сделали свое дело — едва они вошли в ворота города, как Белла обессилено рухнула наземь.

Эдвард тут же исчез… чтобы через несколько секунд появиться рядом с ней. Он бережно поднял девушку на руки и понес в дом. Белла обняла любимого за шею, чувствуя себя защищенной… и тут же провалилась в сон.

Она проснулась от страшного крика. Он раздавался издалека, из соседнего домика, и, тяжело дыша, Белла подскочила на постели из листьев пальмы, на которой она лежала. Ей казалось, что снова случилось нечто страшное — наверняка, на них опять напали.

А затем она увидела силуэт Эдварда, сидящего у окна. Он не шелохнулся и не повернулся к своей девушке, вся его поза была крайне напряженной. Белла не была дурой, чтобы не связать отчуждение Эдварда с криками, режущими уши.

Она поднялась, чувствуя боль в лопатках, которые она поранила накануне, и медленно приблизилась к любимому.

Она боялась спугнуть его, видя муку на его лице, обращенном в окно. Белла прекрасно знала, о чем думает ее вампир, но не могла подобрать слов, способных утешить его, убедить, что он поступил правильно. Поэтому она просто нежно коснулась его щек ладонями, ожидая чего угодно — что он зарычит, или воспротивится, или исчезнет… Но не того, что Эдвард, тяжело дыша, отчаянно обнимет, практически до боли прижимая ее за талию к себе, почти всхлипывая в ее шею.

— Ты простишь меня? — шептал он.

— За что? — не поняла она.

— За то, что я сделаю с тобой…

Белла закатила глаза, радуясь, что он не может увидеть этого сейчас.

— Мы же уже обо всем договорились, — скрывая раздражение, нежно промолвила девушка. — Ты знаешь, я хочу этого.

— Но я мог бы подарить тебе еще несколько дней… но теперь их нет. Я не могу поступить иначе. Я должен сделать это как можно быстрее.

Белла не понимала, какое это имеет значение — сейчас это произойдет или позже, она давно была готова. И неважно, что внезапно сбивчиво заколотилось сердце, а холодная испарина страха покрыла кожу. Его губы шептали прямо напротив ее сонной артерии, и Белла понимала, что означают его слова — сейчас он укусит ее, и она будет кричать так же, как тот мужчина в соседнем доме. Белла знала, что это неизбежно, и давно ждала этого момента… но сейчас испытывала дрожь.

— По-моему, решиться не можешь ты, а не я, — фыркнула она, маскируя за смехом свое волнение.

— Белла, — вампир поднял голову, заглядывая любимой в глаза. — У меня нет выхода, мне придется сделать это. Через три дня он станет новорожденным — очень сильным, сильнее меня — а твоя кровь пахнет слишком притягательно. Я не смогу защитить тебя от него.

— Так в чем же дело? — Белла мечтала заткнуть свое грохочущее сердце, чтобы не добавлять своему вампиру мучений. — Давай.

— Я боюсь убить тебя, — прошептал вампир, его длинные пальцы гладили ключицы, скулы, веки девушки, так сильно он боялся потерять ее. — Я едва смог остановиться… я чуть не сошел с ума… а его кровь и на толику не так прекрасна, как твоя… — он шумно вдохнул запах ее шеи и побежденно зарычал.

— Но ты остановился… — Белла изо всех сил пыталась унять дрожь в руках и голосе. — И сейчас сможешь…

— Мне бы твою уверенность! — простонал он отчаянно, не размыкая объятий, прижимая к себе девушку все сильнее, боясь — если отпустит ее, она исчезнет. С огромным трудом он немного отстранился, чтобы от волнения не причинить ей боль.

— Я не могу поступить иначе… — прорычал он, и в его голосе звучала такая мучительная вина, что сердце Беллы заболело. — Я хочу вернуть тебя домой… любой ценой. Даже если ты возненавидишь меня потом, я сделаю это сейчас. Ты будешь жить. Ты должна жить, Белла. Ты снова увидишь своего отца, — он произнес последние слова, как клятву, глядя любимой в глаза, словно она могла ответить ему отказом хоть когда-нибудь. Белла нежно перебирала волосы на его затылке.

— Я не возненавижу тебя, — упрямо проворчала она.

— Я не верю в это… — вздохнул вампир, снова привлекая девушку к себе в объятия, так что она оказалась уже полностью на нем. — Но у меня все равно нет выбора.

— Вот и славно, — выдохнула Белла, чувствуя, кроме страха, еще и облегчение, что это наконец-то случится и ей не придется больше переживать об этом. К тому же, чем дольше Эдвард колебался, тем больше Белла успокаивалась, чувствуя себя в самом деле готовой.

Она наклонилась, чтобы поцеловать Эдварда в шею, чуть ниже уха, скользнуть вдоль его скулы и найти холодные, мраморные губы.

Они целовались очень долго, нежно смакуя друг друга. Руки Эдварда придерживали лицо девушки, пока ее пальцы путешествовали по его взлохмаченным перепачканным волосам и обнаженной груди. Его губы сладко касались то верхней губы девушки, то нижней, то со внезапной страстью набрасывались на ее рот, поглощая его. Белла не заметила, когда все изменилось… когда головокружение победило ее, заставив начать извиваться в руках вампира, обессилено постанывая. Кровь бежала по венам, наполняя тело огнем, приливая к лицу, груди и животу. Ее дыхание стало шумным и глубоким, и внезапно ей стало все равно, что произойдет дальше, лишь бы сейчас он не останавливался…

Эдвард, похоже, тоже попал под влияние момента. С отчаянием нападал он на губы возлюбленной, не в силах остановиться, а его тело отзывалось желанием невиданной силы. Его руки перебирали волосы девушки, ощущая, как густые локоны щекочут предплечья. То и дело пальцы пробегали по талии вниз и обратно, гладили плечи, словно искали нужные клавиши на любимом инструменте, чтобы извлечь идеальные ноты.

— Мне жаль, что все так вышло, — пробормотал он, отстраняясь, когда Белле так сильно уже хотелось продолжения.

— Что ты имеешь в виду? — она не собиралась останавливаться, страстно прижимаясь к любимому вампиру, чувствуя его руки на своих бедрах. — Это же все моя вина, моя невезучесть… — добавила она.

Эдвард нервно хохотнул.

— На этот раз ты неправа, — печально вздохнул он. — Им нужен был я, а не ты.

— В таком случае, я рада, что с тобой, — возразила она. — Как бы я осталась там одна?

Эдвард снова вздохнул, его руки опустились, и Белла ощутила горькое разочарование. Ее вампир всегда так хорошо контролировал себя, что это было даже обидным… иногда, в такие моменты, как сейчас.

— Я сожалею, что так и не успел взять тебя замуж, — пробормотал он. — Я хотел все сделать правильно. Подойти ответственно и серьезно, будучи уверенным в своих силах и твоем выборе… а теперь все приходится делать в спешке, рискуя самым дорогим, что у меня есть — тобой. Не давая ничего взамен, обрекая тебя на преступления.

Сердце Беллы сжалось, когда Эдвард произнес последнее. Все, что он сказал до этого, она могла бы оспорить… но люди, которых она наверняка убьет, были огромной жертвой. А потом Белла вспомнила омерзительные лица Хищников, медленно и неумолимо надвигающихся на нее… стреляющих в ее любимого… и все остальное потускнело. Она хотела выжить и вернуться домой. Она хотела, чтобы и Эдвард вернулся домой. Не только ее потерял отец, у Эдварда тоже осталась семья, которая не знает, что с ним и где он. И которая, неизвестно, выжила ли в той схватке с новорожденными.

— Я хочу домой, — сказала Белла твердо, ее руки больше не дрожали, а сердце вернулось к спокойному ритму. — Верни меня домой, Эдвард.

Наверное, это было тем, что ему нужно было услышать, потому что напряженные плечи Эдварда внезапно расслабились, и он решительно выдохнул, будто сбросил с себя часть тяжелого груза.

Белла отодвинулась, чтобы посмотреть на его лицо в зареве занимающегося рассвета. Теперь в глазах Эдварда вместо муки застыла решимость.

— Клянусь, — с чувством сказал он, а затем резко перевернул девушку на спину. Белла ахнула, а лицо вампира неожиданно осветила ее любимая кривоватая улыбка. — Но все же кое-что из обещаний я могу попытаться выполнить… если хочешь, — загадочно прошептал он, наклоняясь и скользя губами по ее шее. Белла замерла, а когда одно колено Эдварда раздвинуло ее ноги, сердце девушки зашлось в неровном ритме, а в глазах потемнело. Неужели он всерьез, подумала она, пытаясь вспомнить, как дышать, и услышала его тихий смех.

— По твоей реакции я смею предположить, что ответ — да, — нежно проворчал он девушке в ухо.

— Да, — немедленно выпалила она, задыхаясь и чувствуя новую волну жара во всем теле. Она неистово покраснела, но сейчас ее не волновало это — слишком отчаянным было желание.

— Это сделает тебя счастливой? — Эдвард серьезно смотрел на нее, но от головокружения девушка не могла ответить несколько секунд.

— Меня сделает счастливой все, что связано с тобой, — пробормотала она, думая, что ответить так будет более полно, но Эдвард ждал продолжения. — Да! Да! — добавила она поспешно, боясь, как бы ее вампир не передумал. Эдвард улыбнулся.

— Так я и думал, — прошептал он, наклоняясь для поцелуя.

Белла бродила, изучая город, с содроганием слушая крики Арнольда, раздающиеся из его комнаты в центральном домике на втором этаже. Эдвард с загадочным видом куда-то отлучился, пообещав вскоре вернуться.

Белла чувствовала себя на пороге чего-то волшебного. Именно это пообещал ей Эдвард утром, когда отстранился в самый разгар сладкого долгого поцелуя.

— Ты хочешь еще поспать? — вдруг спросил он, когда девушка буквально сгорала от желания, ожидая, что именно сейчас и произойдет то, чего она так давно хотела.

— Нет! — возмущенно воскликнула она, но Эдвард не дал ей снова начать целовать его. Улыбка вампира была понимающей и почти что счастливой, учитывая обстоятельства, однако он вновь прервал интимный момент.

— Белла, мы не сделаем этого прямо сейчас, — прошептал он и прижал палец к теплым губам, не позволяя ей спорить. — Посмотри на себя и на меня. Ты в копоти, твоя спина в крови, ее надо обработать. Я воняю этой зеленой дрянью. За стеной от боли кричит мужчина, сводя меня с ума. Неужели ты ТАК видишь нашу первую близость?

Белле ничего не оставалось, как сокрушенно вздохнуть — Эдвард, как всегда, был прав.

— У тебя есть какие-то идеи? — догадалась она.

— Да! — прошептал вампир и ослепительно улыбнулся, нежно перебирая локоны девушки. Судя по его загадочному лицу, он не собирался делиться со своей девушкой идеями.

— Ты знаешь, я не люблю сюрпризы, — нахмурилась Белла.

Вампир кривовато улыбнулся, хитро, как чеширский кот.

— Ну а я — люблю, — сообщил он, заставив Беллу пораженно застонать и закатить глаза. Она поняла, что не добьется ответа от него сейчас.

— Я постараюсь все сделать так, чтобы нам обоим это запомнилось, — прошептал он возбужденно девушке в ухо, целуя ее кожу. — Раз уж мы оказались в аду, я из кожи вон вылезу, но создам наш собственный кусочек рая. Ты подождешь немного?

— Да, — выдохнула Белла. А разве у нее был выбор, когда вампир так сладко обольщал ее? Если для него это важно, она согласна. Что ей стоит чуточку подождать! Тем более ей самой не нравилось чувствовать себя грязной и пыльной, а прикасаться к спутанным волосам вампира гораздо приятнее, когда они не вымазаны в засохшей зеленой вонючей массе.

И вот он ушел, уверив, что в городе ей ничто не грозит, но на всякий случай накрепко заперев ворота.

Белла нашла немного еды и умылась, как смогла, в ручье, протекающем прямо внутри города на восточной окраине. Чувствуя необходимость чем-то занять время, Белла обошла каждую комнату, собирая вещи и предметы, которые могли ей пригодиться. Она нашла расческу и привела волосы в порядок. А также отыскала аптечку. Все это Белла перенесла в их с Эдвардом комнату, туда же притащила оружие — посильнее револьверов.

Затем Белла рискнула навестить Арнольда. Ей было страшно увидеть агонию человека, но любопытство тоже было сильным. В конце концов, ей ведь предстоит так же мучиться и очень скоро, Белла хотела знать, как это выглядит. Она хотела бы чем-то помочь страдающему, но Эдвард объяснил, что они ничего не могут сделать — он даже не услышит их присутствия, настолько боль непереносима.

В ужасе замерев около двери, Белла в течение тридцати минут наблюдала за мечущимся Арнольдом. Только одно успокаивало девушку: если бы Эдвард не укусил его, глава города уже был бы мертв. В какой-то мере это оправдывало любые мучения. Три дня боли — зато человек будет жить, станет бессмертным и неуязвимым, сильным соперником тварям, которые привезли их всех сюда, чтобы убить, как скот на забое.

Так как Эдварда все не было, Белла вернулась в свою комнату и прилегла — ночью она мало спала, а потом переоценила свои силы, отказавшись подремать утром. Поэтому сейчас, сытая и разморенная жарой, Белла очень скоро уснула.

Когда Белла открыла глаза, перевалило за обеденное время. Она услышала звук ударов топора и поспешила спуститься вниз, где застала своего вампира рубящим дрова.

— Привет, — произнесла девушка, счастливая, что он вернулся и собирается позаботиться о ней и людях, которые скоро придут в город.

— Привет, — смущенно улыбнулся Эдвард и, взглянув на Беллу мельком, продолжил свое занятие. — Ты готова? — добавил он мягко.

Что-то странное померещилось Белле во взгляде любимого, а то, что он отвел глаза, показалось ей еще более странным. Стараясь не показать своего волнения, девушка приблизилась к вампиру, кладя руку ему на предплечье, чтобы он перестал заниматься дровами.

— Готова, — она улыбнулась, испытывая одновременно и предвкушение, и любопытство, и страх, а затем Эдвард посмотрел на нее. Некоторое время они не говорили ни слова, пока до Беллы доходило, что его глаза красные. Лицо вампира стало маской, пока девушка пыталась справиться с чувствами. Эдвард убил человека. Белла знала, что это неизбежно, но все же принять это оказалось тяжелее, чем она себе представляла. От волнения ее дыхание перехватило, ладонь непроизвольно легла на щеку любимого… в сочувственном жесте. А потом ее сердце успокоилось и забилось в обычном ритме. Скоро и она станет такой же, так что не было никакого смысла портить себе и ему настроение.

— И куда ты меня поведешь? — улыбнулась она, обвивая его шею руками, как ни в чем не бывало. Она сделала вид, что ничего не заметила… или что ей все равно… или приняла это… Все это было неважным, она хотела жить и хотела вернуться домой, и если такова цена за это — ее придется платить. Эдвард уже начал платить, и Белла хотела максимально облегчить его муки совести, хотя бы тем, что показала, насколько хорошо понимает его и любит, несмотря ни на что. Она приняла эту его жертву, зная, что ни в каком другом случае, кроме безвыходности, Эдвард не стал бы делать этого. И она знала, что, когда они вернутся на Землю, Эдвард вновь станет хорошим вампиром.

Эдварда беспокоило, что люди могли заблудиться. От места, где сбросили новеньких, до города было около пятнадцати миль по прямой, и около двадцати, если обходить все ловушки стороной. Даже с остановками на отдых людям могло понадобиться около десяти-двенадцати часов, чтобы добраться сюда, но прошло уже более суток, а они не появлялись, и он даже не слышал их передвижения, значит, они все еще были далеко. Эдвард решил найти их и направить в правильную сторону.

Он покинул Беллу не только ради этого, но еще и для устройства их райского уголка. Когда он охотился, то заметил в пойме реки несколько островков с белоснежным песком и деревьями, не похожими на пальмы их родной планеты, но все же вызывающими ассоциации с ними.

Эдвард нашел несколько полотен парашютов в одном из домиков, а также взял с собой все дрова, которые были в городе (а их оказалось не много) и зажигательную смесь. Он потратил время, чтобы вплавь перебраться на остров и устроить в тени деревьев место для пикника: расстелил на песке ткань, сложил костерок и даже подвесил один из парашютов наподобие гамака. Все было готово, осталось только привезти сюда еду и саму Беллу… и у них будет прекрасная ночь любви, о которой так долго грезила его девушка. Жаль, что он не успел на ней жениться, но в данных обстоятельствах гораздо важнее было сделать ее счастливой — хотя бы на время и хотя бы в том, в чем он может.

После этого Эдвард отправился на поиски пропавших людей.

Они действительно заблудились. Точнее, они попросту пошли не в ту сторону. Скорее всего, увидев поле битвы, они избрали своим путем противоположное городу направление.

Эдвард шел по их следу, который вел на запад в течение тридцати миль! Он нагнал их, когда они расположились на отдых под пологом густого леса.

Их было сорок. Мужчины и женщины, как и в прошлые сезоны охоты, но их было больше на этот раз. Может, это потому, что Хищники знали, что все погибли, и спешили восполнить потери. Многие мужчины были вооружены намного лучше, чем предыдущие, так как они явно подобрали оружие с поля боя.

Когда Эдвард бесшумно появился перед ними из леса, они всполошились. Мужчины вскочили, поднимая оружие и наводя его на странного, обнаженного по пояс незнакомца. Женщины раскричались, сбиваясь в тесную массу за спинами мужчин.

— Не бойтесь, — Эдвард поднял руки, показывая, что не вооружен и не собирается причинять им вреда, — я пришел помочь вам!

— Кто ты? — гаркнул самый крупный мужчина, в руках которого был тот гранатомет, который принадлежал Коулу, или другой, но похожий на него.

— Выживший, — просто ответил Эдвард, и затем вкратце обрисовал ситуацию, в которой они все оказались на этой планете. Мужчины морщились, когда он описывал ужасы битвы и Хищников — их повадки и то, для чего они сбрасывают сюда людей раз в две недели. Они все видели трупы тварей на поле битвы и были поражены до отвращения их внешним видом. А теперь потрясены их жестокостью. Эдвард уверил, что на данный момент все Хищники мертвы, и люди могут не бояться нападения. Но скоро твари вернутся.

— Вы идете не туда, — объяснил он, показывая правильное направление. — На востоке находится город, который подарит убежище и еду, — Эдвард тяжело вздохнул и умолчал о том, что еще там их будут ждать два новорожденных вампира. — Вы должны двигаться на восток до конца поля сражения, а после этого вам необходимо повернуть на юг, потому что на прямом пути эти твари понаставили ловушки, в которые вы обязательно попадете.

— Я знаю! — крикнул парень по имени Кэррон. — Когда мы только приземлились, Бен, с которым я шел, угодил в одну из них! Эти суки хотят убить нас всех! Они убили Бена! Никогда не забуду его крики, когда убегал оттуда!

Остальные зароптали, вспоминая, и оказалось, что не только Бен успел попасть в ловушку, а еще несколько человек пострадали, прежде чем соединиться в одну команду.

Эдвард кивнул и снова повторил, в каком направлении они все должны двигаться, чтобы попасть в город. И собрался уходить.

— А почему ты не проведешь нас? — возмутился Стэн, самый крупный мужчина с гранатометом.

— Потому что вы сами дойдете, — отрезал Эдвард, не собираясь церемониться. — Меня ждут в городе другие. Я забежал, чтобы помочь.

— Забежал?! — обескуражено вопросил Стэн. — Хочешь сказать, что ты вернешься в город быстрее нас?!

— Я буду там через пятнадцать минут, — сказал Эдвард и ушел, оставив людей обдумывать его слова. Скрывать свои преимущества не имело никакого смысла, скоро об этом все равно станет известно.

Вампир отправился в обратный путь, решив забежать еще раз на поле битвы, чтобы подобрать там что-то, что еще могло им понадобиться.

Эдвард чувствовал себя ужасно оттого, что не сказал людям правду, потому что фактически обрек их всех на смерть. Некоторые из них умрут в борьбе за собственную свободу, другие станут пищей для новорожденных. Но, так или иначе, эти люди в любом случае обречены. Гибель от зубов вампира ради спасения остальных была более гуманной, нежели чудовищная медленная пытка в руках Хищников.

Эдвард услышал чьи-то стоны, полные страдания, за несколько миль и свернул в ту сторону. Выйдя на прогалину, он обнаружил человека, висящего в метре от земли. Кривой ржавый крюк воткнулся в его позвоночник, парализовав парня и заставив умирать медленной смертью на солнцепеке. Кровь давно остановилась, он мучился от невероятной боли и отчаяния.

— Помогите! — захрипел он, когда увидел Эдварда, посчитав свечение кожи вампира за галлюцинацию.

Лицо вампира искривилось в муке, потому что он ничем не мог помочь этому бедняге. Обращать кого-либо еще он не был готов. Даже если он снимет его с крюка, паренек парализован, да и медикаментов у Эдварда не было, чтобы обработать его рану, на которую уже садились мухи, хотя человек все еще был живой. Он умрет от заражения крови… медленной, мучительной смертью.

— Прости, тебе уже ничем не помочь, — сочувственно проговорил вампир.

— Тогда убей меня! — взмолился тот и заплакал. — Я не могу этого выносить! Мне так больно!

Эта странная просьба заставила вампира замереть на месте. И, пока парень продолжал умолять убить его, в его голове сформировался новый план. Глядя на попавшего в ловушку человека, Эдвард осознал, что ему не обязательно вновь становиться убийцей… Он может стать избавителем. Заодно удовлетворив свои потребности, которые уже давно заявляли о себе. Это было весьма кстати, учитывая, что ему предстоит вечером…

— Я сделаю это быстро, — приблизился он к плачущему человеку и пообещал: — Тебе не будет больно. — И, рывком наклонив его голову, он вонзил зубы в его плоть… убивая быстро… выпивая все до последней капли…

Этого не было достаточно для голодного вампира, но достаточно, чтобы воздерживаться еще какое-то время. А главное — совесть Эдварда была чиста. Этот парень умер бы в любом случае, он сделал благо, прервав его мучения, которые могли затянуться на несколько дней. Можно сказать, что они помогли друг другу.

Пока он бежал по направлению к дому, он обдумывал эту ситуация снова и снова. Быть может, каким-то образом ему и Белле удастся избежать становления убийцами. Здесь так часты потери людей из-за их же собственной невнимательности, что они могли бы убивать только находящихся при смерти. Всего-то нужно продержаться до следующего прилета Хищников! Вдвоем с Арнольдом они с легкостью захватят их корабль! Так думал Эдвард, и в его груди зажглась надежда.