Преподобный Иоанн Рильский. Фрагмент фрески. Рильский монастырь, Болгария.

Я, смиренный и грешный Иван…

Болгарский царь Петр все же отправился в Рильские горы, чтобы встретиться с пустынником Иоанном. Хотя многие его предупреждали – не всякий сможет пробраться через горные стремнины, дорога слишком трудна и опасна.

Добравшись до реки Рилы, царскому эскорту пришлось остановиться. Путь преграждала высокая, почти отвесная скала, и, как оказалось, именно на ее вершине обитал болгарский отшельник.

Решено было подняться по пастушьей тропе на соседнюю высокую гору, которую местные жители звали Книшавой, и сделать там привал. Через ущелье можно было даже разглядеть пещеру Иоанна, вот только как до нее добраться?

Царь послал на соседнюю гору нескольких своих слуг, велев передать Иоанну Рильскому: «Отче, прибыл я сюда, чтобы узреть твое святое лицо, если это возможно».

Посыльные вернулись не скоро и принесли такой ответ: «Святой и славный царь! Все в руках

Божиих, а не человеческих. Если хочешь, чтобы мы увидели друг друга, раскинь шатер на вершине горы, я дам знать о себе дымом, и ты увидишь его, а я увижу твой шатер, ибо так велено свыше встретиться нам».

Царские слуги разложили костер, и вскоре все заметили, что на соседнем склоне тоже появился столб дыма. В лучах закатного солнца было видно, как клубы дыма медленно смешиваются, заполняя ущелье, – это было словно благословение старца. Даже в таком виде оно стало для царя, проделавшего долгий путь, и его спутников некоторым утешением.

До глубокой ночи на двух склонах Рильских гор горели костры. Вскоре уже не было видно дыма, только два ярких огонька светились в темноте.

Гора, на которой стоял шатер болгарского царя Петра, с тех пор называется «Царевым верхом». А на месте пещеры отшельника Иоанна теперь находится известный во всем мире Рильский монастырь…

Иоанн Рильский родился около 876 года в селе Скрино на юго-западе современной Болгарии.

Согласно житию, родители воспитывали Иоанна «в духе истинно христианском, с первых лет жизни мальчика внушая ему любовь к Богу и послушание». Должно быть, они и научили сына искренно, горячо молиться.

В византийских летописях сохранилась легенда о том, что подвигло хана Омуртага (или Муртагона), сына легендарного болгарского хана-завоевателя Крума, ко крещению.

«Был у него один раб-грек по имени Феодор Куфара, добрый и искусный христианин. И он часто рассказывал Муртагону о вере в Христа, но тот мало обращал на это внимания. Царь любил во всякое время ходить на охоту и убивать зверей. Потому он построил большой охотничий дворец, чтобы отдыхать там и держать собак. И приказал некоему Мефодию, монаху-иконописцу, нарисовать на стенах дворца зверей, собак и охоту. Однажды царь Муртагон задержался на охоте, и Мефодий нарисовал не зверей и не охотничьи сцены, а изобразил Второе Пришествие Христа, как справа стоят праведники и их ожидает райская жизнь, а слева – грешники, обреченные на вечные муки. Когда царь Муртагон пришел во дворец, его обуял ужас. Тогда Мефодий стал рассказывать ему о Пришествии Христа и об уделе грешников и праведников. Царь вздохнул и сказал: „Блажен тот, кто находится с правой стороны в этот час“. И так он начал понемногу и несовершенно познавать Христа».

По другим источникам, просвещенный грек Феодор Куфара был взят в плен во время войны болгар с греками, которую вел болгарский царь Борис. И не Муртагон, а царь Борис пришел в ужас от картин с изображением Страшного суда, крестился с именем Михаил, а потом покрестил и весь свой народ.

Один из самых древних документов староболгарской письменности – «Закон судный людям», созданный в правление болгарского царя Бориса, начинается с таких слов: «Прежде всякой правды достойно есть о Божией правде говорить».

«Закон судный людям» содержит и конкретный царский наказ: любое село, где есть языческие капища и совершаются языческие обряды, со всеми землями должно быть передано в ведение Христианской Церкви.

А если знатные господа, владеющие землями, не желают признавать новой веры, то по закону их следовало продать в рабство, а деньги от продажи имущества язычников раздать беднякам.

В 870 году царь Борис получил разрешение Константинопольского церковного Собора на самостоятельность Болгарской Церкви – у болгар появился свой духовный глава, архиепископ Иосиф (или Стефан), чья резиденция находилась в Плиске.

В Никоновской летописи о годах, когда Болгария приняла христианство, говорится: «Прилуче же ся тогда недуг прокажения в Болгарех, и мнозе умираху», то есть свирепствовал не только голод, но и эпидемии. В «Житии Патриарха Игнатия» упоминается также о том, что «болгары были измучены сильным гладом».

Иоанн Рильский рано лишился родителей, и ему пришлось идти в пастухи к чужим людям.

«…И не было у него никого, кроме брата и вола», – говорится в «Народном житии Иоанна Рильского», этом уникальном памятнике староболгарской письменности, хорошо передающем народную любовь болгар к своему святому.

Старший брат Иоанна был человеком семейным и, скорее всего, работал на хозяина.

С ранних лет Иоанну пришлось испытать много горя и обид. Однажды владелец стада избил мальчика за то, что недосчитался коровы с теленком. Пастушок отправился их искать и нашел за селом, на другом берегу реки Струмы. Корову он перевел вброд, а с теленком это сделать не получалось, так как за день в реке прибавилось воды.

Хозяин стада, притаившись в кустах на другом берегу, видел, как бьется Иоанн с теленком, но не спешил к нему на помощь. Тем временем пастушок опустился на колени и стал молиться. Затем Иоанн снял с себя рубашку, начертил на ней крест и положил на воду. Удивлению хозяина не было предела. Но еще больше изумился он, когда пастушок поднял на руки теленка, который был в два раза тяжелее его, и, как по мостику, перешел по своей рубахе на другой берег. Хозяин стада был поражен этим чудом и, щедро наградив Иоанна, даровал ему свободу.

В «Народном житии Иоанна Рильского» сохранилась такая трогательная подробность: покидая родное село, Иоанн взял с собой колокольчик, висевший на шее вола, «как знак мирской жизни и память о том, что осталось у святого отца Ивана Рильского от былого». Ведь он был еще ребенком, который отправлялся в неизвестность.

Вскоре Иоанн поступил послушником в один из близлежащих монастырей. Вероятнее всего, это был монастырь Святого Димитрия на горе Руен, где его научили читать и писать.

писал болгарский книжник IX–X веков Константин Преславский.

Как раз приблизительно в то время в Болгарию прибыли изгнанные из Моравии ученики Кирилла и Мефодия – Климент, Наум, Ангеларий, Горазд, Савва, каждый из которых внес большой вклад в развитие староболгарского языка и письменности.

Как сказано в «Пространном житии Климента», всего за восемь лет, с 886 по 893 год, епископ Климент Охридский вместе со своими помощниками обучил примерно три с половиной тысячи болгар славянской грамоте и «возвел самых достойных из них в священнический сан».

Многие из учеников епископа славянского языка, как называют Климента Охридского, впоследствии разошлись по болгарским епархиям и монастырям, имея с собой переписанные на глаголице книги. Это были кирилло-мефодиев-ские переводы Священного Писания и другие необходимые для богослужения книги на старославянском языке: Апостол, паремийник (избранные чтения из книг Ветхого Завета), Псалтирь, Минеи (сборники, содержащие богослужебные чинопоследования в честь праздников и святых на каждый день двенадцати месяцев года), певческие сборники.

Вся Болгария словно уселась на школьную скамью и принялась старательно учиться грамоте.

По свидетельству летописей X века, чтение книг было любимым занятием не только в городах, но и в деревнях Болгарии.

Наверняка, для быстрого усвоения славянской азбуки многие заучивали наизусть староболгарскую «Азбучную молитву», где каждая новая строка стихотворения начинается со следующей буквы алфавита:

Есть там и такие строки:

… Летит ибо ныне и славянское племя, целиком обратясь к крещению, желая называться людьми Твоими…

Иоанн Рильский получил в монастыре хорошее образование, о чем говорит единственное сохранившееся его сочинение под названием «Завет». Из него видно, что Иоанн хорошо знал греческий язык и в подлиннике читал творения святых отцов.

Неизвестно, в каком возрасте Иоанн Рильский покинул монастырь и поселился в окрестных лесах, желая в одиночестве подражать подвигам отцов-пустынников.

Однажды ночью на сплетенную из хвороста хижину Иоанна напали разбойники, избили его, и тогда он перебрался в более уединенное место, найдя пещеру в верхнем течении Струмы.

Такой поступок не просто понять современному человеку – как это, покинуть свой дом или монастырь, поселиться в пещере в лесу? Мы еще можем представить себе дом или древний монастырь, откуда пришел отшельник, но не в силах вообразить эту новую реальность, в которую он устремился.

В апокрифическом памятнике староболгарской письменности X–XI веков неизвестных авторов «Разумник» запечатлены народные представления о творении мира и человека: «…Когда Бог сотворил небо и землю, Он подумал, как сотворит человека, и как Он родится от него, и как будет распят и предан смерти. При мысли о смерти из ока Господня скатилась слеза, которую Бог и назвал солнцем».

Эти представления, фактически языческие и противоречащие православному вероучению, полны, однако, ярких, поэтичных образов и выражают любовь, пусть и несовершенную, ко Творцу и творению.

А вот как в «Разумнике» звучит ответ на вопрос, как Бог сотворил человека:

«Из семи частей: 1) тело из земли, 2) кровь из моря, 3) кости из камня, 4) душу из ветра и Божиего Духа, 5) разум из облака, 6) глаза из солнца и росы, 7) мысль из ангельской быстроты, смеха и плача. И, соединив все это в одно целое, Святой Дух сказал: потомство человека, в котором более от моря, будет чревоугодливо; от солнца – мудро, разумно и почтенно; от облака – будет во всем лживо; от ветра – будет сердито; от камня – будет милостиво; от ангельской быстроты – будет во всем смиренно и покладисто…»

Наверное, примерно таким и нужно представлять Иоанна Рильского – с душой из ветра и Божиего Духа, с мыслями, сотканными из ангельской быстроты, смеха и плача, чтобы понять, почему ему так радостно было жить в пещере на голой скале.

Он смотрел на мир чистыми, безгрешными глазами «из солнца и росы», и время для него тоже измерялось по-своему.

Церковь Иоанна Крестителя. Несебр, Болгария. X в.

«…Солнце владеет ста восемьюдесятью тремя престолами, и каждое утро его переносят ангелы.

Вопрос: А как оно заходит и как восходит?

Ответ: Когда солнце заходит, его подхватывают ангелы и переносят к престолу Господню, водружают его на крыло Господне и неумолчно поют песни. Когда ангелы доходят до седьмой песни, они отвязывают солнце от престола, берут его, переносят на восток и водружают на престол. И поэтому оно восходит для долгого дня» («Разумник»).

Однажды возле пещеры Иоанна снова появился человек. Каково же было удивление отшельника, когда он узнал в пришельце… родного племянника Луку. Только Бог знает, как сумел добраться в эти края отрок из села Скрино и разыскать Иоанна.

Они стали подвизаться вместе, а вскоре к пещере явился разгневанный отец Луки – старший брат Иоанна, который повсюду искал исчезнувшего из дома сына.

«…И чего только не творил он! Осыпал подвижника оскорблениями и укорами, обзывал скверным старцем и соблазнителем, коего неведомо зачем носит земля. Хватал палки и камни, швырял в святого, готовый убить его», – описывает встречу братьев автор «Жития Иоанна Рильского» Патриарх Болгарский Евфимий Тырновский.

А что же Иоанн, которого брат обзывал и в которого швырял камни?

«Стоял молча и ничем не возразил брату, – говорится в житии, – только вздыхал». Он не произнес ни слова и тогда, когда «схватив жалобно плачущего ребенка, отец, яростно крича, направился к людям, к мирской жизни».

По человеческой, крестьянской логике брат Иоанна был прав, возвращая домой сына-работ-ника.

В «Законе судном людям» перечисляются разного рода наказания, применяемые в те времена к преступникам, и одно из них – «отдалиться от Божиих рабов в пост на семь лет». Простые люди не понимали, как можно «наказать» самого себя и по доброй воле «отдалиться в пост» на всю жизнь.

Но старшему брату Иоанна скоро пришлось убедиться, что Божии суды – иные, нежели придуманные людьми законы. По дороге домой Луку укусила змея, и укус оказался смертельным.

Ужаснувшись и раскаявшись, брат вернулся к Иоанну и со слезами просил у него прощения.

«И велел святой отец Иван отнести отрока в местность, названную Осеново. И похоронил родитель там своего сына и ушел. Ради этой праведной души святой отец Иван часто посещал ту местность и сделал ее местом своего отдыха» («Народное житие Иоанна Рильского»).

«Вопрос: Отчего поднимаются сильные ветры?

Ответ: Когда Каин плачет, тогда и поднимаются сильные ветры» («Разумник»).

Прожив около двенадцати лет в своей пещере, Иоанн отправился на поиски еще более безлюдного места, в Рильские горы. По всей видимости, его снова кто-то побеспокоил.

Как писал арабский историк второй половины X века Аль-Масуди, побывавший в Болгарии, Болгарское царство было длиной в тридцать дней, а шириной – в десять дней конного пути, почти как на ладони. Но в Болгарии есть и труднопроходимые горы, куда и устремился отшельник.

В то время болгарским народом правил царь Симеон, чей период царствования историки называют «золотым веком» культуры и письменности.

У болгарского царя Бориса было четыре сына: Владимир, Симеон, Гавриил, Яков – и две дочери: Евпраския и Анна.

В 888 (по другим данным, в 889) году царь Борис передал управление страной старшему сыну, Владимиру, а сам удалился в монастырь, о чем рассказывает во «Всемирной хронике» Регино Прюмский, аббат Прюмского монастыря и хронист. Но занявший болгарский трон Владимир не оправдал отцовских надежд. Государственным делам он предпочитал пиры и охоту, в церковных вопросах разбирался слабо.

В 892 году в Болгарию прибыли немецкие послы, склоняя Владимира освободиться от влияния Константинопольской Церкви и перейти к богослужению на латыни. А вскоре в стране вспыхнул бунт сторонников язычества, требующих возврата «старых богов». Считается, что его идейным вдохновителем был сам царь Владимир.

Борис снял монашеские одежды, сурово расправился со старшим сыном и, «созвав все царство», то есть народное собрание, в 893 году провозгласил царем болгар другого своего сына, Симеона.

Царь Симеон в юности учился и принял монашеский постриг в Константинополе (после интронизации он был освобожден от монашеского обета) и, как пишут историки, создавал христианское Болгарское государство «по византийским лекалам».

Наверняка, он был бы рад узнать, что в Рильских горах у него живет свой, болгарский отец-пустынник, но об этом стало известно позже, уже при правлении его сына Петра.

Не сразу Иоанн нашел свою пещеру. Он долго блуждал в Рильских горах, пока не поселился на вершине, называемой Голец, на отвесной и почти что голой скале.

Из растительности на ней рос один большой дуб, а пологая площадка, как говорится в «Народном житии Иоанна Рильского», была «подобна большому щиту».

«Подобно древнему Аврааму, нашел там большой дуб и поселился в нем. Но Авраам, встретив Троицу [Бога] у дуба Мамрийского, не пошел с Ним, но проводил, а наш Иоанн принял Его сердцем и носил в себе Того, Кому мы поклоняемся в Троице», – образно повествует об этом писатель и книжник Евфимий Тырновский.

А сам Иоанн Рильский в «Завете» рассказывает ученикам: покровом ему в то время служило небо, земля – постелью, в своей пещере ему приходилось претерпевать голод, жажду, мороз и зной, но при этом милосердный Бог давал ему все, чего желала его душа.

В житии упоминается, что Иоанн подолгу жил в дупле дуба, чтобы звери не причиняли ему вреда.

Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их? (Мф. 6: 26) – говорил Христос ученикам, и образ Иоанна Рильского тоже связан с высоким парением духа.

«…И тотчас же прилетела пчела и залетела ему в уста, сразу же дух святого стал носиться в воздухе, словно орел или голубь по лесам» («Народное житие Иоанна Рильского»).

«Вел он беседы сам с собой; на легких крыльях взлетал на небеса…» – пишет Евфимий Тырновский.

Первым об отшельнике на горе Голец прознали местные крестьяне и пастухи.

Однажды у пастухов испугались овцы и бросились бежать по склонам горы, гнаться за ними пришлось до самой вершины. Перепуганное стадо остановилось возле дуба, и пастухи увидели сидящего под деревом Иоанна.

– Кто ты? Откуда? Каким образом пришел ты в эту пустыню? – спросили изумленные пастухи. – Где твоя родина?

– Мое жительство, – ответил подвижник, – по Апостолу, на небесах, откуда и Спасителя я чаю; мое отечество – вышний Иерусалим, о земной же родине моей знать вам нет нужды. Но вы пришли в мою пустыню, а потому мне и нужно накормить вас моею пустынною пищею!

Оглядевшись, пастухи с удивлением увидели, что возле дуба растут бобы (нут), служившие отшельнику пищей, неподалеку течет ручей, и в таком, казалось бы, безжизненном месте он ни в чем не чувствует нужды.

Они угостились нутом, а один из пастухов тайком набрал себе бобов про запас. На обратном пути он решил подкрепиться, предложил бобы спутникам, но украденные стручки все до одного оказались пустыми. Это настолько впечатлило пастухов, что они с повинной вернулись к дубу.

– Дети мои, такова воля Всесильного Господа: здесь расти нуту, здесь ему и служить пищей! – сказал им Иоанн, пояснив, что на его скале растет особая пища, предназначенная для пропитания пустынников.

С той поры к отшельнику стали приводить больных и одержимых нечистым духом. Иоанн исцелял их молитвой.

«Слава подвижника пошла по всей стране, все прославили Бога и преисполнились горячей любовью и ревностью к святому. Узнав об этом, Иоанн покинул свою обитель», – объясняется в житии решение подвижника перебраться в еще более уединенную пещеру на вершине скалы.

«Народное житие Иоанна Рильского» содержит и вполне реалистичное упоминание о том, как Иоанн однажды сорвался со скалы и с трудом взобрался обратно: «И сегодня на скале видны следы его ног и крови».

Вскоре молва о святом отшельнике в Рильских горах дошла до столичного Преслава (при царе Симеоне болгарская столица из Плиски была перенесена в этот город).

Болгарией тогда уже правил царь Петр, сын Симеона. Он выбрал девять наиболее опытных охотников из своих придворных и отправил их в горы, приказав: «Не смейте возвращаться, покуда не найдете то место, где обитает святой отец, чтобы и я поехал туда и поклонился ему».

Пять дней блуждали охотники в Рильских горах, но не могли найти пещеры или хотя бы настрелять дичи. В конце концов им все же удалось найти тропинку, которая привела их к пристанищу Иоанна, неподалеку от которого к тому времени стали селиться и другие христианские подвижники.

Увидев измученных царских слуг, Иоанн спросил: «Чада мои, зачем пришли? Вы ведь долго ничего не ели?» У него нашелся только небольшой кусочек хлеба, который он тут же принес охотникам.

«…А среди них был один любитель поесть. И когда он увидел маленькую просвирку, подумал: „Какой толк в этой просвирке для девяти мужей?“ Святой отец Иван проник в мысль его и, вздохнув, сказал сердцем Богу: „Господи, Ты насытил пятью хлебами пять тысяч человек, так сверши и здесь чудо и благослови нашу трапезу!" И все ели, и насытились, да еще половина просвиры осталась», – рассказывается в житии.

Один из охотников был болен, но, поев «ангельского хлеба», тут же исцелился.

Вернувшись к царю, посыльные рассказали ему, что видели святого Иоанна и он действительно может творить чудеса. Царь Петр собрал большую свиту из придворных и воинов и двинулся в Рильские горы.

Болгарский автор Иоанн Экзарх (IX – начало X века) оставил нам описание, как выглядел болгарский царь Симеон и его придворные, в пышности своих одеяний подражавшие византийскому двору:

«А случись ему лицезреть еще и князя в мантии, обшитой жемчугом, в золотом монисто на шее и с гривнами на руках, подпоясанного бархатом, с золотым мечом, висящим на бедре; и сидящих по обе стороны от него боляр в золотых ожерельях, поясах и гривнах, то, возвратившись в свою землю, скажет он тому, кто спросит его: „Что видел ты там?“ Не знаю, как рассказать про это, ибо лишь своими глазами сможете вы насладиться, как подобает, той красотой».

Думается, что болгарский царь Петр, женатый на византийской принцессе и очарованный восточной роскошью, выглядел со своей свитой в горах не менее впечатляюще.

Они достигли реки Рилы и той горы, где подвизался отшельник, но не смогли найти тропу, чтобы взобраться на вершину. Тогда-то Иоанн Рильский и передал свое благословение царю Петру, велев развести костер возле царского шатра.

Согласно «Житию Иоанна Рильского», отшельник с царем обменялись и посланиями – Евфимий Тырновский приводит в своем сочинении эти два текста.

Письмо царя Петра, помимо желания увидеть святого, содержало жалобы на трудности жизни и мотив покаяния.

Царь признается: «…Как бы пробудившись от некоего глубокого сна, восхотел я видеть твою святыню» – и просит у старца благословения: «…Ибо знает твое преподобие, каковы бури мира сего и какие облаки забот обыкновенно обуревают царские сердца».

Иоанн передал царю свое благословение и велел как можно скорее возвращаться во дворец: «…Ибо место, на котором ты стоишь, не прочно, и ты можешь нечаянно пострадать со своими близкими».

Зная, как непрочно было царствование болгарского царя Петра, раболепствовавшего перед Византией, можно подумать, что святой Иоанн Рильский имел в виду не только соседнюю гору.

Во второй половине X века при сыне царя Петра, Борисе II, Болгарское государство сильно ослабело: западная его часть распалась на Македонию, Албанию, Фессалию и Северный Эпир, восточная – в 972 году была завоевана Византией.

Мучительными военными поражениями закончился для болгар так красиво начинавшийся «роман» с Византией. Столица Болгарии Великий Преслав была переименована в Иоаннополь, в честь византийского императора Иоанна Цимисхия, чьи войска методично опустошали болгарские земли. Другие города тоже получили греческие названия.

Трагическая кульминация болгаро-византийского «романа» произошла в 1014 году, когда византийский император Василий II разбил болгарскую армию у горы Беласицы, захватив в плен пятнадцать тысяч человек (по другим данным, четырнадцать тысяч). По приказу императора пленные болгары были ослеплены и отправлены обратно к царю Самуилу.

За такую неслыханную жестокость Василия II прозвали Болгаробойцем. Тяжелым было для болгар установившееся после военного поражения византийское иго.

Эти события заставляют внимательнее взглянуть на слова из послания Иоанна Рильского царю Петру:

«И хотя сказано: „Богатство есть сила для царей", но следует тратить его не на удовольствия, но на оружие и войско, а прежде всего на убогих и нищих, нагих и бездомных».

Неподалеку от пещеры, где подвизался Иоанн Рильский, вскоре появился небольшой монастырь, а возможно, и первый пещерный храм.

Когда царь Петр в благодарность прислал Иоанну золотую чашу и всевозможные яства, отшельник вернул золото обратно, а овощи и фрукты раздал монахам.

За пять лет до кончины, приблизительно в 941 году, авва Иоанн составил для монашеской братии в письменном виде свои наказы.

«Завет» Иоанна Рильского – один из древнейших памятников староболгарской письменности. Исследователи пришли к выводу, что автор текста обладал высокой богословской культурой и начитанностью.

В «Завете» встречаются прямые и косвенные цитаты из пророческих книг, Псалтири и Нового Завета, ссылки на житие святого Антония, книгу «Лествица» Иоанна Синайского (Лествичника) и «Паренесис» Ефрема Сирина. В сочинении использованы даже творения преподобного Феодора Студита, которые в то время еще не были переведены на староболгарский язык.

Иоанн Рильский наказывает ученикам хранить веру, уклоняться от ложных учений (в то время в Болгарии возникла своя «национальная» ересь – богомильство), всегда помнить, что корнем всех зол является пристрастие к деньгам и славе.

Любовь к святому Иоанну в Болгарии так велика, что ее сравнивают с особым почитанием преподобного Сергия Радонежского на Руси. Иоанна Рильского тоже называют «игуменом всея Болгарии», как Сергия – игуменом Радонежским и всея Руси чудотворцем.

Действительно, в жизнеописаниях этих святых много общего – рассказ о силе детской молитвы, настойчивое стремление к уединенной жизни, которое было побеждено необходимостью заботиться о монашеской братии.

В «Завете» Иоанн Рильский велит ученикам остерегаться превозношения друг над другом, избегать соперничества, ссор, споров, ревности, надменности, зависти.

Последние пять лет жизни Иоанн Рильский провел в полном безмолвии. В 941 году старец избрал преемником любимого ученика Григория, а сам ушел в пещеру в затвор.

Восемнадцатого августа 946 года, семидесяти лет от роду, он мирно преставился ко Господу и был погребен в притворе монастырского храма, в каменной гробнице, которая сохранилась до нашего времени.

В «Народном житии» о кончине святого говорится иначе:

«Пустынножитель Иван почил на месте, уготованном ему Господом, месяца августа 18-го дня. И лежало там тело святого, и никто этого не знал. Только ангел Господень ему прислуживал».

Нетленное тело святого старца было найдено охотниками (ловчими) из свиты царя Петра, и описание того, как это произошло, на редкость трогательно и наивно:

«…В пустыни той не обреталось ни одной человеческой души, а лишь звери. Они приходили к телу святого и излечивали свои болезни: слепые прозревали, хромые становились на ноги – стоило им только приблизиться к его телу. Ловчие напали на след. По нему дошли до места, где покоилось тело святого, и увидели множество зверей. Те не расставались со святым, так как хотели заслужить его милость. Ловчие обрадовались богатой добыче. А звери, увидев людей, всполошились. А колокольчик зазвякал, и било загудело…»

После смерти Иоанна Рильского на месте его подвигов был возведен общежительный монастырь, где подвизалось шестьдесят шесть иноков.

Через четверть века после кончины Иоанна Рильского на болгарские земли напал киевский князь Святослав Игоревич. Разбив болгарское войско, он занял северо-восточную часть болгарских владений, включая столичный Преслав. Не менее жестокими были битвы болгар с венграми и греками-византийцами.

Множество болгар, покинув свои земли, ушли тогда на восток, на Русь.

Примерно в то время на Русские земли перешли и монахи из Рильского монастыря, взяв с собой главную святыню – мощи (правую руку) преподобного Иоанна Рильского.

В начале XI века, в годы княжения Владимира Святославовича, на северо-западе Киевской Руси был построен город-крепость Рыльск. Первый храм, возведенный его жителями, был освящен во имя преподобного Иоанна Рильского с приделом во имя святых мучеников Флора и Лавра. В день памяти этих святых, 18 августа, скончался и Иоанн Рильский.

«Народное житие Иоанна Рильского» рисует поэтичную картину из жизни святого на высокой скале:

«…И когда святой отец Иван произнес „аминь“, в тот же миг Ангел ударил в каменное било, а в том месте, где ныне находится могила святого отца, зазвякал колокольчик. И пришла в движение вся пустынь и затрепетала, подобно поверхности озера; будто звон колокольный разнесся по лесам».

Звон этого колокольчика долетел и до Киевской Руси.