1. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Дорогая Маша, ручей два древа разлучает, но ветви их, сплетясь, растут– так, кажется, в былое время писали девочки друг другу в альбом?..
Думаю, что и между нами ветви не порублены… Я так давно не видела тебя и потому так трудно писать… И так много пережито, и так многое уплыло, точно новую жизнь начинаешь на старости лет.
Соберись в Москву, поживи у меня, поглядим друг на друга, поболтаем, вспомним былое… Людмила мне рассказывала про тебя, про Ялту, и так всплыло все. Опять висят твои этюды и красные штаны на гурзуфск. заборе…
Я рада, что я в России, что я в своем театре. Потрепалась я по белу свету, ох! Может, я уже и отвыкла от оседлой жизни! Кто знает.
Ну, во всяком случае, откликнись, отзовись, перекинь мостик. Я сейчас сижу с температурой… Летом я была под Дрезденом в великолепном санатории. Спустила лишние американские фунты и стала прежней.
Целую тебя и обнимаю. Кланяйся Полиньке и Марише. Ответь. Оля
Все письма О.Л. к М.П. этого года хранятся: ОР РГБ, 331.77.45.
2. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Милая, дорогая Оля, я получила твое письмо, и если бы ты знала, как я была счастлива! Я не могла ответить тебе вскоре же – была занята годовым отчетом и, что называется, кипела как в котле; но тебя я все время носила в своем сердце и радостно думала о тебе. Еще раньше, когда я прочла письма Антоши к тебе, мне невыносимо хотелось повидать тебя и написать тебе, но я боялась, не знала, как ты примешь мое письмо. Теперь как будто наши отношения налаживаются, и мне хорошо. Я рада, что ты в России и, может быть, даже увидимся в недалеком будущем. Хочется говорить, говорить с тобою пo-старому. Ведь ты же близка мне, и я хочу тебя видеть! Быть может, и жить-то осталось мало, и так бы хотелось рассеять тот мрак, который так жестоко окутал меня.
Писать много не буду, пока не получу от тебя второго письма, в котором, быть может, и сговоримся о свидании. Ты, конечно, знаешь, что я на советской службе – заведующая Домом-музеем А.П. Чехова в Ялте. Принимаю посетителей, пишу и отписываюсь без конца. Устаю. Полинька – моя сотрудница, и мы обе скорбим, что в кабинете пахнет по том и плохими духами.
Решалась участь Чеховского дома, и я пережила несколько тяжелых дней, теперь все рассеялось и будет лучше. Ну, будь же здорова и Богом хранима, не забывай меня и пиши о себе почаще. Нежно тебя целую и горячо обнимаю. Кланяйся Леве и скажи ему, что он занозил сердца здешних барышень, они никак не могут его забыть. Людмиле Александровне кланяюсь и благодарю за письмо, я ей обязательно напишу, как только управлюсь с делами.
Еще раз целую. Твоя Маша.
Напиши мне, как прошел вечер 20-й годовщины – памяти А.П. О чем читал Луначарский и как осветил деятельность Ант. в связи с современным положением?
Письмо М.П. к О.Л. хранится: ОР РГБ, 331.105.20.
3. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Дорогая Маша, обнимаю тебя за твое милое письмо – я ждала его долго.
Где же мы можем увидеться? Я хоть и мало играю, как говорится, не у дел, но все же трудно думать даже – о поездке в Крым. Может, ты надумаешь приехать в Москву? Подумай.
Я живу тихо и вообще как-то не знаю, как взяться за жизнь – за последнюю главу… Непокойна я и кляну себя за это.
Живем без прислуги, с глухой теткой, кот. готовит и делает все с охотой.
28-го будем судиться – хотят отнять комнату, а мне трудно – единственная приятность своя квартира и тишина.
Знаешь ли ты, что Лева женился? Володя, брат, разошелся с Габриель, она уехала за границу, где выходит замуж за состоят. человека, а Володя, значит, с 3-ей женой и даже с месячным наследником – Володькой. Вот видишь, какие перемены. Я же и крестила опять-таки.
На днях ездила в Ленинград с нашими читать в концерте. Ездила простуженная, и поэтому было не очень приятно. Город прекрасен. Разрушения от бедствий везде еще чувствуются. Странно, что люди живут там в квартирах, а не на койках, как у нас.
Вечер памяти А. П-ча прошел, по-моему, неуютно. Колонный нарядный зал, публика – два мира, резко противоположных друг другу: что нравилось одним, то возбуждало недоумение у других. Мне было трудно читать в этом праздничном помещении и этой разношерстной публике. Мои воспоминания только для тех, кто знал и понимал и любил А.П., – характера интимного и понятны только в аудитории, приспособленной к литерат. выступлениям. Теперь на все мои доводы отвечают: невыгодно такую программу показывать в маленьк. помещении. Луначарский читал долго, но… я его не слушала, так и сказала ему, что не буду слушать. Кажется, говорил о дурно понятой «чеховщине», – никто толком мне не мог передать содержание.
В театре у нас пойдет пьеса Тренева «Пугачевщина», репетируют. Я не занята, т. к. там всё бытовики – народ, казачество.
Наш «Вольдемар» все еще упивается музык. студией, а сборов она не дает. Захотелось ему звуков сладких под старость – забавляется. К.С. на все молчит, работает. Вчера читал нам свою пьесу А. Толстой – много есть интересного, сочный язык, но 4-ый акт слаб….
Через кого ты получила письма А.П. ко мне? Их не пропускают в Россию, а я с собой привезла только 2 книжки и еще не смогла их тебе послать.
Пока кончаю, целую, обнимаю тебя и очень рада, что завязалась связь с тобой.
Полиньке привет сердечный.
Твоя Оля.
Лева благодарит за привет и целует ручку.