1. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Дорогая Маша, как летят дни твои на юге? Наши летят холодной чередой, зима не выпускает нас из своих объятий. Вчера еще выпал свежий снег и все побелело, сегодня, слава Богу, потекло, всюду милая черная грязь…
Вечер. Тетка накрывает на стол, Лева работает, Нина занимается псом и мячом, С. Вл-ны нет дома. Я обедала у Софии Марковны, и вот присела поболтать с тобой и с Ялтой. Сегодня первый день, что мне лучше за все последнее время, время препротивного недомогания. В субботу я причащалась в Никитском монастыре, накануне была у обедни и вечером исповедовалась после всенощной. Было хорошо в храме – темно, мало народу, что-то шептала монашка. В этот день была память Савицкой – 15 лет со дня ее кончины. Мы все собрались в нижнем фойе. Телешов прочел очерк ее жизни, говорил Лужский, оркестр сыграл «Смерть Озе» Грига, и все спустились вниз в музей, где в этот день была открыта комнатка Савицкой, перенесенная из квартиры Бурджалова, кот. сам ее устраивал. Меня все это очень волновало, и я поплакала. Вспомнилась школа, первые годы нашего театра, вся личность Маргариты…
Ну вот. Много больных. Шевченко выбыла месяца на два, а то и больше. У нее что-то нехорошо с горлом, запретили играть и вообще громко говорить, был даже консилиум. Я теперь буду играть Мамаеву (ее роль) в «Мудреце», репетирую. Болен Грибунин – сухой плеврит. Заболел Конст. Серг., но легко. На этой неделе сломали два спектакля. Болен Смышляев, кот. ставит «Прометея», и посему задержка в работе.
Как ты доехала, как нашла все в доме, в саду? Как себя чувствуешь? Как твои дамы? А главное M-eur Жоли?
А ты знаешь – та хорошенькая сумочка, в которой я привезла тебе провизию и кот. я так крепко держала под мышкой, – где-то исчезла, не понимаю – дома ее нет, а ведь я с вокзала прямо домой поехала с Лизаветой на автобусе. Жаль. Будешь ли говеть? Недавно Качалов в «Ц. Федоре» сказал духовнику: «Поставь угодницу на полицу…» вместо «угодника». Я было умерла от смеха… Наши тебя приветствуют. Я тебя обнимаю, целую. Людмила, конечно, говела со мной. Твоя Оля
Все письма О.Л. к М.П. за этот год (кроме особо оговоренных) хранятся: ОР РГБ, 331.77.47.
2. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Милая Маша, я изнываю. Не знаю, когда выберусь. Кончают 26 – я мечтаю и выехать 26. Едут и Н. Ник. с сыном (Качаловы), и Ершовы, и Ада с Маришей, и Лизавета. Думаю, что поедем в Севастополь и в Ялте прямо на катер. Устроюсь и приеду к тебе налегке на несколько деньков. Так лучше. Если повидаешь меня у катера, буду очень, очень рада – спустись к нам. Терпение мое кончается. Целую тебя крепко и радуюсь повидаться. Хочу простора, моря… Твоя Оля
Год по почтовому штемпелю.
3. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Милая Маша, мы уже в Гурзуфе, и мы все такие измытаренные, что не решились показаться тебе – грязные, с багажами и тюками. Телеграмма пришла слишком поздно, и Лева не смог предупредить тебя. Страшно хочу видеть тебя, Елиз. Ник. шлет привет и мечтает в ближайшем времени быть у тебя. Пиши скорее.
Здесь ничего нет, надо все устроить, я уже скандалила. Как устроюсь – приеду, или ты, может быть, приедешь? Целую, обнимаю. Уехала в тревоге. Ольга
Год по почтовому штемпелю.
4. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Милая Маша, будь добра, когда будешь в магазине аптечн., где мы брали крем для Нины Ник., – сказать, что там нет описания, как употреблять этот крем, а всюду упоминается, что надо слепо следовать тому, как написано. Она в отчаянии и боится, что это фальсификация. Будь добра сделать это поскорее, может, Валя добежит с твоей запиской. Доехала хорошо, но на катере почти все рвали. Ванда полулежала и все пыталась «поговорить». Целую тебя и благодарю. Привет всем. Оля
Датируется по почтовому штемпелю.
5. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Машенька, душенька, спасибо за пересылку писем и поблагодари М. Павловича за исполнение моей просьбы. Я тебя очень прошу захватить план ко мне. Здесь без меня делали обмер владений. За это взяли 10 р. и еще за что-то берут 35 р. в наркомзем, но я сказала, что я должна знать за что. С планом пойду к главн. инженеру здесь, надо проверить и потом хлопотать о береге.
Привози Мих. П., т. е. чтоб он приехал в субботу, а 24-го я с Лизаветой думаем удрать или в Алушту или в Ялту. А то очень много здесь будет бабья – скука; Ванда говорила, что собираются Тэзи целой массой, а мне не хочется. Еще если бы Вас. А. с Ел. Ив. – это ничего, а эта чуждая мне молодежь – не хочется.
Маша, прихвати каких-ниб. длинных прежних романов, может, Писемского, нет ли «Идиота» Достоевского, нет ли франц., вроде Дюма, для вечернего чтения вслух.
Здесь чудесно, я наслаждаюсь.
Очень ждем тебя. Вечерами бегаем по горам и берегам.
Сниматься предлагают в Севастополе 5 дней по 50 р. в день, привезут, отвезут и дают хорошую комнату. Роль и сценарий глупые, малоинтересные. Думаю согласиться и сделать канализацию. Поторгуюсь. Целую и жду. Оля.
Елизавета приветствует, купается по 9 р. в день.
Год по сопоставлению с окружающими письмами.
6. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Все же получи сие 31-го июля! Милая Маша! Ура!
Каково я промытарилась в Ялте? На катере всех рвало, а ехать было чудесно. Я, как пришла, выпила чашки четыре чая и – в море, прибой сильный, плавать нельзя. От Левы письмо, он, по-видимому, кончил с студией, и кроме того ему предлагают писать балет на «Суламифь» Куприна. Не знаю, как он справится. Сегодня принимаемся за подушки. Наши девушки целуют тебя. Приезжай скорей. Купить ли Вас. Ив. корзинку? Целую, привет М.П. Оля
Датируется по почтовому штемпелю.
7. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Милая Маша, мы, как видишь, уехали, билеты получили только в 4 часа. Ехали, мерзли.
Маша, Ада перешлет тебе квитанцию на получение денег – она на твое имя для передачи мне. Прости и получи. Ада тебе даст знать, сколько ей надо оставить из этих денег на перевозку вещей и на стирку. Может, тебе удобнее передать все деньги через Ванду – Аде, чтоб она мне их переслала.
Сидим с Ниной, закусываем, пилит скрипка, будем сидеть до 2-х час. – пойдем в кино. Целую, обнимаю. Нина также. Твоя Оля
Датируется по почтовому штемпелю.
8. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Маша, милая, подъезжаем к Москве. Я все время лежала с температурой до 38.5 – слабость и трудно ехать, попали в скверный вагон, не дождусь дома и ванны. Миленькая, не забудь мои часы у Кокарского и заплати ему. Прости, что беспокою, или поручи своей подруге Ванде. Нина тебя целует. Кланяйся Поле, Марише с супругом. Обнимаю тебя. Будь здорова. Ольга
Год по почтовому штемпелю.
9. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Милая Маша, я уже переползаю с кровати на диван. Слаба еще. После почки оказалось катар. состояние желчного пузыря. Температура по вечерам поднимается все еще. Пью скипидар с эфиром, лежу с грелкой, читаю, немного начала шить, а, в общем, надоело. Завтра приедет с моим доктором проф. Шервинский – сам напросился: я ведь с его сыном работаю в театре. Людмила при мне все время возится. Нина тоже. Ел. Ник. ходит каждый день. Ну, будь здорова. Целую тебя. Всем привет. Оля
Год по почтовому штемпелю.
10. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Душенька моя, не проходит дня, чтобы я не вспомнила тебя среди моей каторжной работы… Страдаю, что ты больна и так далеко от меня. Получила твою открытку и не могу не ответить тебе, хотя голова трещит от цифр и от посетителей. Подумай только – к 10-му нужно приготовить в пять мест отчеты за сентябрь и годовые с диаграммами и картограммами… С непривычки к бухгалтерии часто ошибаюсь, плохо вижу, и если б не Мих. Павл., то я бы пропала. Бросить эту несносную канитель и уйти – не хватает храбрости и энергии… На присоединение к Лен. библиотеке надежды мало. Невский у меня не был. Впала в отчаяние, нервничаю до рыданий. Даже стыдно писать об этом! Нигде не бываю, кроме учреждений, ни с кем не переписываюсь, хожу оборванная и нештопанная…
Умоляю тебя – выздоравливай скорее и будь осторожна в еде и в выпивке. Брось совсем мясо – ведь уже много живых существ съела! Пора!
Напиши мне адрес Ады, я забыла спросить. Нужно послать книги. Огромное спасибо Людмилочке за бюллетени, крепко ее целую. Хочется обо всех знать. Как Лева, Ниночка, Лизавета Ник. поживают? Целую их и приветствую. Ел. Ник. благодарю за письмо и жду еще. Где Лейтнеккер? Привет Павлику. С нежностью вспоминаю Гурзуф и жизнь тамошнюю летом. Хорошо было, только тебе не в пользу, бедненькая. Похудела? Все твои гурзуфские вещи в целости, пока я жива, пребывают. Маша.
Крепко, крепко обнимаю тебя и целую.
Все письма М.П. к О.Л. за этот год хранятся: ОР РГБ, 331.105.21.
Год по содержанию (болезнь О.Л. после поездки в Крым) и по сопоставлению с предыдущим и последующими письмами.
11. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Милая Маша, я уже начала бродить со вчерашнего дня. Последнее время нашли у меня хрипы, выдыхи в правом легком, ставят банки, мажут гуайколом бок, принимаю мышьяк. Все это надоело, а вот я перечитываю «Войну и мир» – вот это дело. Упиваюсь, наслаждаюсь, только тем противнее возвращаться к жизни нашей и уходить из под обаяния этого огромного волшебника… А еще раскладываю пасьянсы и жду письма от тебя. Целую тебя. Оля.
У нас снег сегодня.
Привет всем.
Год по сопоставлению с окружающими письмами.
12. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Душенька моя, спасибо за ваше беспокойство обо мне. Я исцеляюсь, понемножку крепну, выкупалась, гуляю и сижу у храма Спасителя. Сегодня была у парикмахера, вымыла голову и даже завилась, чтоб поверить в себя как в женщину еще. Людмила все еще мучает меня банками, по-моему, уже не нужными. Черного мяса – радуйся – пока еще не ем, полна каш, киселей, куриных котлет. Надоело безделие, а еще сил нет, чтобы мотаться вовсю. Зачитываюсь письмами Пушкина. Писала ли, что упивалась «Войной и миром»? Читаю книгу Конст. Серг.. Вчера был Павлик, очень тебе кланяется. Его загрызли здесь в Доме печати за булгаковскую пьесу. Напишу подробно. Пока целую, обнимаю. Оля
Год по соотнесению с окружающими письмами.
13. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Милая Маша, приехали в 5½ час. Вокзал пуст. Ждать до 9 ¼ ч. Ехали чудесно. На полдороге я пересела на заднее место – очень уж было душно и жарко около шофера. В Байдарах съела мандарин. Очень было хорошо лететь по ровному шоссе – ветер, луна, но не холодно. На небе ни облачка. А до Байдар солнце жгло прямо. Думаю сейчас поехать в город.
Еще не вспоминаю, т. к. пока еще просто полна югом, солнцем, уютом нашей жизни в Аутке. Хорошо было, правда…
Целую тебя, кланяйся Пол., Мар. и Вас. Ив. и Фуфаке с Барбосом. Оля
Месяц и год по почтовому штемпелю.
14. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Дорогая Маша, мы в Лозовой. Жарят нас немилосердно, аж мозги расплываются. Проснулась в 6 ч., но, увы, – нет огненного окна на белой печке, нет красной горы сквозь черные сучья дерева… Соседи ничего, сносные. Чайник действует уже второй раз, сейчас примусь за завтрак. В Севастополе прошлась на Графскую пристань, прошлась по бульвару, простилась с морем…
Подъезжаем к Харькову. Не простудилась ли ты вчера? Завтра в 9 ч. – Москва. Все мои меха и кофты лежат подо мной.
Целую и вспоминаю. Ольга.
Вышли рецепт скорее, очень прошу.
Хранится в папке за 1925 г. (ОР РГБ, 331.77.46). Год установлен по сопоставлению с предыдущими письмами; на открытке стоит штамп 20.11.25, но в ноябре 1925 г. О.Л. пребывала в Москве, была здорова и никуда из нее не отлучалась.
15. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Маша, милая, сижу благополучно дома. Ехала, оказывается, с ялтинской жительницей – Шестериковой, говорит, знает тебя. На вокзале никто не встретил, т. к. Нина и Людмила и Елиз. Ник. отправились к поезду 9 ч. 55 м., а я приехала в 9 ч. – разъехались. Дома все хорошо, уютно. Мих. Павл. не звонил, уже девятый час. Лева с Ниной ушли танцевать. Собака очаровательна. К супу подавали твою петрушку. Завтра надо ехать хоронить – умерла Нат. Вахмистрова, наша родственница, уже не молодая, но милая мать милых дочерей.
Наши кланяются и целуют. Обнимаю. Ольга
Год по содержанию.
16. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Проснулась я на другой день твоего отъезда, дорогая моя Олечка, и с грустью посмотрела на опустевшее местечко – на твою союзную коечку – и жалобно проговорила: исчезло мое эхо!
Хорошо мне было с тобой, уютно! Даже избаловалась я от безделья… И теперь, когда снова привалило много работы, уж не хочется сиднем сидеть у стола, макать и писать скучные бумаги… Мих. Павл. удалось получить деньги, но многое осталось невыясненным – ехать в Москву необходимо. Жду брата, чтобы вместе составить сметы и написать отчеты, тогда ожидай гостью. Беда, если нескоро приедет!
С твоим рецептом вышло досадное обстоятельство: безумная Ванда затеряла квитанцию на получение, а за долгим временем в аптеке убрали лекарство в дальний угол, и только сегодня мы с Зинаидочкой добились толку и выручили рецепт. Ванда убежала пешком в Гурзуф…
При сем прилагаю рецепт за № 6593.
Сейчас без четверти двенадцать, готовлюсь отойти ко сну. Сирена кричит, уже два дня непроглядный туман, какой-то пароход не может подойти к молу и свирепо гудит. Странно, никогда еще осенью не было таких туманов!
Привет всем твоим домочадцам, и будь здорова и Богом хранима, целую тебя несчетное число раз. Твоя Маша.
Ты забыла крючочек с деревянной ручкой и лифчик. Привезу.
Пиши, пожалуйста.
17. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Месяц тому назад я как раз приехала в Ялту, милая Маша – и в одну секунду сейчас пережила все три недели, блаженные три недели, и вот опять уже я сижу, окунувшись в городскую суетливую, раздражающую жизнь…
Вчера в шесть утра проснулась от сильной боли в правой руке – два пальца. Этого не было ни разу в Москве с моего приезда. Руки вздулись, раздражены и пальцы и ладони, и я сама вся точно вареная целый день. Сейчас 9 ч. утра, рука не болела – я еще с вечера натерла baume bengue и надела теплую рукавицу, – но тяжелая, припухшая, и пишу одеревеневшими пальцами.
В понедельник я уже была на похоронах нашей родственницы Нат. Вахмистровой – матери прекрасных дочерей, и сама она была прекрасная мать, жена, хозяйка. Я мало их видела, она с мужем жила в имении под Троицей. Молодежь затащила меня к ним после похорон, и мне было приятно. Замечательно просто и душевно говорил и служил священник сельский – их большой друг в продолж. тридцати лет. Вечером я была в Академии, слушала занятного чтеца. Во вторник была в театре, где без конца спрашивали о здоровье, поражались моему хорошему виду etc. Вечером была с Соф. Влад. в Кубу, где читался доклад о «Дяде Ване». Фомин пожелал говорить, притянуть пьесу к современности. Много благоговел и волновался, но узковато и плоско вышло. Говорили еще трое, также твой друг Лейтнеккер, но… Спрашивали о тебе Телешовы, радовались твоему [предстоящему] приезду.
Вчера Варв. Массалитинова и З.К. Сахновская водили меня к Коршу на пьесу Толстого «Чудеса в решете» – фарс, бойко написанный, смешно, играют сносно, но мне лично сейчас не того хочется в театре.
Сегодня днем иду на генеральную «Царской невесты» в студию Конст. Серг-ча. Видишь, уже трепотня пошла. Приезжай скорее, и ты повертишься.
Вчера было солнце, сухо. Ходила пешком на Мясницкую, спрашивала Грец. № 1, но есть только русские; Соф. Вл. спрашивала на Арбате – заграничная стоит 22 р., это, верно, как твоя, а русская 8 р. 30 к. Не знаю, брать ли.
Рука немеет, кончаю. Целую тебя и жду, наши тебя обнимают, С. Вл. кланяется. Напиши, если свободна, встречу, хотя ведь утром поезд приходит. Твоя Оля
Год по содержанию и по сопоставлению с предыдущим письмом О.Л.
18. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Маша, дорогая, я вчера не смогла доехать до Чеховых и передать письмо и шоколад для тебя. Я так устала на генер. «Царской невесты» – и от сцены, и от огромного количества людей, вопросов, ответов, что ослабела и не хватило сил бороться на улицах и ждать auto и трамвай. Значит, скоро увидимся, да? Пиши скорее. Не забудь рецепт моих кислых капель, где он? Целую. Ольга
Год по почтовому штемпелю.
19. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Милая Оля, сегодня я купила себе билеты на четверг, в субботу 11-го буду в Москве. Дали мне в том же поезде и курорт. вагоне, как и тебе. Если не прогонишь, приеду прямо к тебе и даю тебе полное право отправить меня без стеснения на Пятницкую немедленно же…
Работаем с Мих. Павл. в четыре руки, наготовили «бумаг» на целый чемодан…
До свидания, дорогая, целую всех крепко. Маша.
Тепло по-прежнему, но дождливо. Цветов много.