1. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Ты сердишься, что я не пишу тебе, милая Маша? Не сердись, умоляю тебя. Время бежит отчаянно, я нигде буквально не была. И не тянет, и платья нет, и в театре много занята. На душе гадко. На людях болтаю, трещу и оживляюсь, но все это по привычке, поверхностно. А на душе сосет. Счастлива, когда добираюсь до постели, хотя к спальне не привыкаю.
Праздников не чувствую. Навещала только больную Мунт и проехалась к Хотяинцевой, и больше ни-ни. А всюду надо. Все, кто не вникает, считают меня за свинью. По ночам пишу, ложусь поздно. Лева сегодня уехал. Он жил у меня, спал в кабинете, но я очень мало его видела. Вчера после спектакля затащила к себе Савицкую и утешала ее. В пьесе Горького ей не дали роль учительницы, как говорили раньше, а дали дублировать мою роль – веселой вдовушки. Она оскорбилась, т. е. не дублерством, а жанром роли. И я с ней согласна. Уверила ее, что учительницу ей скверно играть, т. к. это опять нытик, а ей надо характерную, но, конечно, не такую жизнерадостную, как Елена. Сегодня я ей устроила tete-â-tete с Конст. Серг. Объяснялись. Кумир уехал в Ниццу. Пьеса успеха не имела, и во многом виноваты актеры. Приедешь – поговорим. Меня везде хвалят. Меня как-то мало трогает. Кумира мне жаль, очень жаль. У него скверный вид; и загрызли его уж очень. Я ему многое выложила по поводу игры в его пьесе.
Новый год встречала у наших. Обручили Володю с Элей, рассылают глупые карточки, и они злятся. Была в сборе новая «булочная» родня, пили шампанское, гвалту было много. Николаша сочинил премилые стихи. Мне было грустно, я глотала слезы. Отчаянно грустно. Поругалась зря с Левой. Мама больна, сидит дома и скучает. После мамы я поехала еще к Павловой, там подурили, и в 5-м часу я вернулась. Играла 5 дней подряд и предстоит еще больше. Дни все уже заняты пьесой Горького. Надумываю сделать из себя ужасно милую мещанку – не знаю, удастся ли! Ты меня должна будешь одеть. Вообще я тебя жду. А ты, конечно, без меня не скучаешь, а отдыхаешь? Вытравила меня из сердца? Да?
Дай знать о дне приезда. Всего не напишешь, а приедешь – расскажу.
Уже поздно, а я вчера легла в 5-м часу, устала очень.
Целую тебя крепко, моя Машечка, приезжай скорее.
Спасибо за телеграмму. Как я запуталась в жизни!!
Твоя Оля.
С Новым Годом! А я и забыла, дикие для меня были праздники!
Все письма О.Л. к М.П. за этот год хранятся: ОР РГБ, 331.77.16. Год по упоминанию подготовки к постановке «Мещан».
2. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Милая Оля, merci за письмо. Дома у нас все благополучно. Пожара не было. Я много работаю – леплю даже дома, и потому время летит у меня, я его не замечаю. Уже третья неделя поста, скоро ехать в Ялту! Миша прислал мне письмо довольно мрачное – он не удовлетворен своей деятельностью– я беспокоюсь о нем очень. Ты произвела на него хорошее впечатление, понравилась ему. Как он тебе? Напиши.
Получила сегодня письмо и от Антоши, пишет, что кашель его беспокоит и днем и ночью.
Приехать в Петербург я не могу потому, во-первых, что осталось мало времени, во-вторых, не знаю, где могу взять денег? В Лион. Кред. осталось мало, нужно на поездки в Ялту и на покупки для Ялты. Это единственный источник, откуда бы я могла взять без разрешения Антоши. Прислали повестку на квартирный налог 23 р. Это, по-моему, мало. Я его оставлю до тебя, ты возьмешь в театре и уплатишь сама, срок 1-ое мая. За квартиру и освещение я уплатила, дров и угля купила, Маше жалованье отдала, Ольге тоже дала.
Вчера доктор Членов подарил мне билет на Савину. Я пошла, но… нашла мало хорошего, слабо, по-моему. Труппа напоминает провинциальных актеров, а Сама не пластична, тяжела и далеко уступает нашей Ермоловой. Местами только хороша, да и то условно. Говорят, к ней надо привыкнуть!!
С кем-то, через Желябужских, я послала тебе два лифчика, чулки и нос. платочки. Если что у тебя лишнее – присылай с оказией, мы будем убирать, да и тебе меньше везти с собой. Зонтик привезет доктор Членов.
У нас ездят уже на колесах и почти сухо. Нового ничего нет. У меня ночует Дроздова.
Приходил к тебе какой-то актер, гов[орил], брат Солонина, выпросил у меня рубль. Странный такой.
Поклонись от меня Влад. Иван., Станиславскому и всей труппе, даже Вишневскому. Не пришлет ли он мне денег на поездку в Питер? Как его роман с Чюминой?
Будь здорова, целую тебя, пиши мне почаще. Как жаль, что ты так мало мне рассказала про свою побывку в Ялте! Грустно. Маша.
Мише с семейством кланяйся, сейчас буду писать ему.
Все письма М.П. к О.Л. за этот год (кроме особо оговоренных) хранятся: ОР РГБ, 331.105.4.
3. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Как ты думаешь, милая Оля, что я начала делать, прочитавши первую страничку твоего письма? Конечно, плакать, сижу и плачу, и ноги и руки как-то отвалились. По тону твоего письма я чувствую, что не сладко мне будет жить в Ялте. Все мое горе в том, что нет у меня того равнодушия, в котор. ты меня подозреваешь. Каков тон у меня с людьми и с моими невестками – спроси у них.
В конце будущей недели – 31-го марта я уезжаю, писать я больше не буду, напиши, нужна ли тебе твоя клетчатая тальма для Ялты, тогда я ее достану из сундука.
Секлетия неумолима, я уже у нее по поводу твоего лифа была четыре раза. Неделю целую она хворала, теперь же она его уже, наверное, послала, завтра узнаю. Какие пуговицы нужно для костюма? Напиши, когда приедешь в Москву, нужно, чтобы Маша была дома.
Не могу больше писать, прощай. Маша
Датируется по сопоставлению с письмами М.П. к О.Л. от 11 и 28 марта.
4. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Милая Оля, исполнить твою просьбу насчет денег я не могла. От Антоши не получила еще распоряжений и, вероятно, не успею получить. Прежде бывало, когда Вл. Ив. говорил мне, что нужно взять деньги из театра, я брала их и на время клала на текущий счет на свое имя, впредь до резолюций твоего супруга. Теперь же, если я их возьму, что я буду с ними делать? Везти их в Ялту неудобно и страшно – вероятно, деньги большие. Я думаю, что можно сделать гораздо проще. Если деньги нужны в Ялте, то Зоткин может послать их переводом через казначейство. Мне кажется, недурно было бы их оставить в Москве, хотя часть, так как предстоят платежи разные в мае. Ты, пожалуйста, не думай, что я не хочу для тебя этого сделать, я просто не знаю, как мне теперь сделать.
Ну как прошли «Мещане»? Послала за газетами, но уже все вышли, только «Новое время» Маша принесла. Сегодня я обедала у Фейгина, он говорит, что везде хвалят. Слава Богу!
Я очень устала, рада, что еду. Ты, говорят, веселишься. Правда? Получила ли лиф? С Секлетией трудно иметь дело, да и живет на куличках. Готового лифа я не видела. M-me Фейгина рекомендует домашнюю портниху на осень. Шьет дома, но берет поштучно и очень дешево.
Ну, будь здорова, целую тебя и буду ждать в Ялте. Твоя Маша
Год по содержанию.
5. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Милая моя Маша, ты ведь не сердишься, что не пишу тебе? Мне очень трудно – пишу, лежа на спине. Просила Антона все передавать тебе. Пишу ему и маме, а больше трудно.
Скажу тебе одно, что страдаю я сильно и физически, и нравственно. Я очень убивалась, что из Андрюшки ничего не вышло, ругала себя сильно. Плакала неистово и сейчас все реву, и от адской боли, и от тоски. Только Антону не говори этого. Как это ужасно, что все это случилось не дома. Я даже не поняла, что со мной произошло – я была совершенно одна. Потом, первый раз в жизни имела дело с двумя целыми докторами. Какой это ужас – исследование! Что со мной делалось! Затем на носилках в больницу, без единой близкой души, неизвестность, ужасное ощущение хлороформа, операция в 12 ч. ночи, тяжелое пробуждение, все тело больное, нервы растрепаны. Потом открылось воспаление левого яичника – боли ужасные, и до сих пор страдаю сильно. Даже порывалась вызвать тебя телеграммой, да жалко тебя стало, ты устала и стремилась в Ялту. А так хотела иметь тебя около себя! Я ведь совсем одна, хотя вся труппа окружает меня самыми нежными заботами и вниманием.
Ну, устала. Не могу больше. Все расскажу. Не знаю, когда отпустят. Сидеть еще не могу. Тоскливо до ужаса. Целую. Ольга
Год по содержанию.
6. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Жир-то, знать, с тебя не весь сошел, что ты бесишься, невестка-лежебока! Вставай скорей да зарабатывай деньги для мужа и его сестры-калеки. У меня моя култышка в непоказном месте увеличилась, покраснела, и уже трудно ходить. Не миновать, должно быть, операции. Подожду еще два дня и поеду на станцию Голицино к знакомой врачихе. Может быть, тебе на радость, и помру и рычать совсем перестану. Не шутя – мне это очень тяжело и главное некогда.
В Москве страшно холодно, вчера шел снег с дождем и ветер был сильный, и сегодня ненастье – то солнце, то дождь, но стало теплее. Вот какова погода, черт знает что! Не только листьев, но даже еще и травы нет, в оврагах снег! Никогда еще мне не было так противно в Москве, как теперь!
Сегодня долго сидел у меня К.С. Станиславский, мило беседовали, и я уже начала влюбляться в него, как пришел чучело-Вишневский и запорол чепуху, я начала злиться, и все пропало. Станиславский приглашает меня сегодня на считку («Власти тьмы») в Лионозовский уже театр, но я, кажется, не пойду – устала. Все утро ноне ходили за поисками дешевого вуалевого платья, котор. мне кто-то обещал, но в силу своей подлости надул, и я осталась без платья.
Сундук петербургский разобрала, белье отдала в стирку, есть ночные рубашки, панталоны, юбки бумаз. Если задержишься в Ялте – то я, пожалуй, привезу чего-нибудь. Может быть, кофты нужны, башмаки? И еще что – напиши.
Очень жаль, что твой супруг мало ест и хворает – грустно это!
Какое свинство не иметь собственного сундука, приходится твои шубы укладывать в свой сундук! Завтра займусь этим делом, хоть через силу. Посмотрим, как ты будешь мои укладывать!
Когда я приехала, то нашла у нас Дроздову, она расположилась как дома, спит у тебя в спальне. Когда я ей заметила, что это может тебе быть неприятно – она сказала, что ты ей разрешила, я, конечно, поджала хвост…
Передай Бунину, что среды у Телешова продолжаются, я сегодня получила приглашение, думаю пойти завтра.
Будь здорова, кланяйся всем. Как твои маточные связки и средний яичник?
Целую тебя. Твоя Маша.
Завтра буду писать мамаше.
Год по содержанию.
7. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Милая, дорогая Олечка, как это ты опять расхворалась и что такое с тобой? Напрасно уехала из Ялты. Как только будешь в силах, приезжай опять в Ялту, будем за тобой ухаживать и уж не дадим прыгать. Я купила тебе большой таз, кувшин и ведро – эмалированные, и очень хорошие. Воды в кувшин влезает целое ведро. Закажу еще ширмы и обобью их пока ситцем, комната, пожалуй, будет поуютней. Воздуху сейчас в Ялте много и такой чистый, чудесный, что просто прелесть – пить не напьешься его! Зелени еще больше. Плиту поправили, и Поля стала готовить еще вкуснее. Приезжай уж, и как станет полегче, поедешь через Одессу в Франценсбад. Известие о твоей болезни нас страшно огорчило, и мы теперь положительно не знаем, что делать и как быть. Если можешь, напиши хоть немножко о своей болезни и как ты себя вообще чувствуешь. Болит сердце из-за Антоши, ему теперь плохо жить в Москве… Когда ты больна, меня еще больше тянет к тебе, моя дорогая. Скорее поправляйся и приезжай. Мамаша тебя крепко целует, благословляет и желает поскорее выздороветь.
Зацвели лилии и благоухают на весь сад! Розы по стенам тоже цветут.
Будь здорова, целую и обнимаю тебя, но осторожно, не задевая живота. Кланяйся Антоше. Твоя Маша.
Если хочешь, я поеду за тобой и осторожно и бережно привезу тебя домой. Продиктуй кому-нибудь, голубушка, и пришли мне письмецо, если сама написать не можешь.
Год по содержанию.
8. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Я опять лежу основательно, милая Маша. Страдаю так, что и петерб., и ялтинские страдания вместе взятые, ничто в сравнении с одной ночкой московской. От боли я заговаривалась, рвала волосы, и если бы было что под рукой, сотворила бы чтониб. с собой. Всю ночь орала не своим голосом. Доктор говорит, что ни один мужчина не имеет понятия о таких болях. Зина всю ночь сидела надо мной. От болей и нервного состояния поднялась рвота адская, и боли и рвота чередовались без передышки всю ночь от 9 ½ веч. до 7 ч. утра. Говорят, что при родах так не орут, как я орала. Боли не стихали, несмотря на морфий и микстуру. След. ночь я провела спокойно, а вчерашнюю опять все время рвало, хотя нечем было рвать, и это было мучительно. Сегодня опять спала хорошо. Лежу я в большой комнате, Ант. спит в спальной, а Зина примащивается на креслах. Мама мила все время и ладит с Зиной отлично. Мама извелась за это время со мной, и сегодня мы ее спроваживаем в деревню – в чудесное имение 25 верст за Троицей, где она дешево сняла несколько комнат.
Вчера дежурила у меня Эля, пока Зина укладывала маму. Алексеев вчера уехал за границу. Меня сплавляют в Франценсбад или в Эльстер, где дешевле и место красивое. Очень это все скучно. Народу ходило много, пока я совсем не слегла. Свящ. Петров из Петерб. был, и я о нем все и болтала во время болей. Хотели меня уложить в лечебницу, но теперь трогать с места нельзя. Оказывается, что воспаление у меня и не прекращалось, и оттого животик такой был, и неловкость. Мне, верно, надо было бы лежать весь май. Сейчас я очень слаба, ем чуть-чуть. Ставили мне всё свечи.
В квартире не душно, прохладно, только клопы есть. Как уедем, будут выводить. Ну, устала, прощай, будь весела и здорова. Целую. Оля
Год по болезни О.Л.
9. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Ну вот я наконец и поправляюсь, милая Маша! Надеюсь, уже по-настоящему. Довольно с меня. Мне разрешено сидеть час к завтраку и час к обеду. Сейчас был Штраух, позволил шагать и с пятницы выходить на воздух. У меня, оказывается, было воспаление брюшины, но мне не говорили. Целые дни лежит огромный компресс на моем многострадальном животике, а на ночь снимаю. Но животик мой стал опять маленький, как был. Ты рада?
Ни о каких поездках мне думать не позволено. В начале июля переберемся в имение Алексеевых на Тарасовской платформе – ½ ч. езды – и там хоть подышим воздухом. Там очень хорошо. Алексеев каждый день пишет и телеграфирует, чтоб мы распоряжались их Любимовкой, как своей собственностью. Отданы распоряжения все приготовить. Антон там был и ему нравится. Река близко и рыбу можно удить. Антон вчера уехал с Морозовым в Пермь. Снарядили его, пальто теплое купили, шведскую куртку в случае свежей погоды. Оставил расписание – где и когда будет его пароход, чтоб я могла туда телеграфировать ему. Я так рада, что он уехал из Москвы. Вчера приехала мама и живет у меня. Я лежу в большой комнате. Клопов у нас масса, и когда мы выедем, их будут выводить как следует.
Сегодня я ела первый раз котлетку, сливки продолжаю пить. Теперешнее мое лечение будет – покой, и воздух, и ванны. Сейчас присылал Альтшуллер спросить, дома ли мы. Верно, придет.
Отчего ты присылала Эле телеграмму? Она мне сейчас сказала. Разве Антон не писал тебе почти каждый день? Он так говорил мне. Ездят ко мне два доктора, оба знающие и славные, ем все по часам. На ногах я слабее, чем когда вставала в Ялте. И похудела сильнее.
Завтра придет Гольцев читать мне и болтать глупости – сам напросился. Зина ходит за мной и строга ужасно. Доктора ее уважают и даже руку ей подают – она чуть в обморок не упала. Дают мне какую-то муку питательную в портвейне. А какое безумие были наши две прогулки – помнишь?
Ну и рвота же у меня была, Машечка! Вспомнить не могу. Зина без содрогания не может вспоминать моего лица в ночь под Троицу и вот недавно, когда меня так безумно рвало. Тебя Бог миловал, благодари его, что не видала меня. Антон и то не может вспомнить моих диких глаз. Я тебе не надоела о своей болезни?
Кундасова бывала часто, у меня сидела подолгу, т. ч. я ее высылала. Я собралась было за это время учиться играть на гитаре, но доктора запретили. Разрешают только читать и пасьянс раскладывать.
Ты хорошо живешь, отдыхаешь? Напиши после поездки в Козьмодемьян[новский]. монастырь. Пишешь ты, или ленишься? Не работаешь? Портниха шьет тебе, и хорошо ли? Пиши мне почаще, и я теперь буду писать. Спасибо за умывальник. Целую тебя за твое нежное письмо. Пиши всегда так. Нам приятно. Целую мамашу. Тебя обнимаю и целую крепко. Твоя Оля
Год по содержанию.
10. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Вот я пишу чернилами, милая Маша, сижу за столом. Похожа я на селедку, куда-то вся ушла. Сегодня тихонечко прошлась с Вишневским до Госуд. банка, потом лежала. Вчера было очень много народу, и сегодня я раздражительна, и мухи утром не давали спать. Сижу совсем одна. Зина с Машей в кухне. Утром уехала мама. От Антона получила письмо. Он доволен, чувствует себя хорошо. Телеграфирую ему каждый день на пароход.
У меня, оказывается, было воспаление брюшины, и от меня скрывали. Писала я тебе об этом? Как глупо скрывать. Я еще слаба здорово, сижу на строгой диете, в животе все еще что-то неловко, хотя он уменьшился. Мне жутко вспоминать о своей болезни. И опять начинается это ужасное выздоровление! Только что недавно пережила я его в Ялте и опять… Настроение скверное. Не понимаю, почему воспевают период выздоровления. Мне он тяжел очень. Больной лежать легче. Шатаюсь по комнатам, лежу, тоскую. Вчера была «гимназия». Я очень удивилась. Оне сидели долго, пили чай; оне меня видели все-таки в кресле уже.
Гиляровский привез мне вчера два чудесных букета – садовый и полевой. Мария Григор. была у меня, приезжала к доктору, я ее направила к Штрауху. Альтшуллер был два раза, и послезавтра съедутся с Штраухом у меня. Он уже был у него. Альтшуллер поразился моему виду и сказал, что воспаление брюшины было уже в Ялте. Я ничего ровно не понимаю и не расспрашиваю больше докторов. Все они путаники. Лишь бы выздороветь! Погода не жаркая. Мне смешно было видеть улицы, людей. Как все гадко, серо и скучно. Ну, кончаю. Целуй мамашу, прочти ей письмо. Пиши мне. Обнимаю тебя, не беспокойся обо мне. Целую крепко. Твоя Оля
Год по содержанию.
11. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Ты мне почему-то не пишешь, милая Маша. Не хочется? Бог с тобой. За отсутствие Антона я не получала ни единого известия из Ялты. На другой день его отъезда, кажется, пришло от тебя письмо на его имя, кот. и ждет его.
Дни мои проходят однообразные, тягучие. На меня опять нападает отчаяние, что я никогда не буду чувствовать себя здоровой. Так медленно идет поправка. Думаю о каждом лишнем шаге, прислушиваюсь болезненно к малейшей больке в животе. На воздух не хожу. Равнодушна я стала ко всему или болезненно раздражительна. Читаю много. Странно думать, что есть где-то жизнь, шумная, яркая, красивая жизнь. А главное, мне ничего не хочется. Даже в пустяках, в еде – я способна жевать каждый день одно и тоже и пить сливки, к кот. я, слава Богу, попривыкла, а то пила как лекарство.
Будь добра, Маша, напиши мне, сколько моих рубашек и платков в Ялте, или нос. платков нет? Я все перепутала и привожу в порядок свое белье, хочется знать, не затеряла ли в Питере во время болезни. Напиши все, что лежит в Ялте. Тебе это не трудно?
Антон приезжает 2-го июля.
Мы с Элькой красим холст, и я мастерю себе халат. Воротник буду вышивать вроде самаровского полотенца.
Поцелуй мамашу, кланяйся всем. Целую тебя и желаю отдыхать за лето. Твоя Оля
Год по содержанию.
12. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Милая Оля, ты не думай, что я не хочу тебе писать, я просто не могу и не могу… Я уже несколько раз принималась тебе писать, но всякий раз невыносимый клубок в горле заставлял меня бросать и убегать, куда глаза глядят. Писать хотелось много и долго. Знай, что я желаю тебе всего хорошего и главное поскорее поправиться. Мать очень благодарит за письмо. Э.Ив. Бартельс благодарю за телеграмму, и если я ее побеспокоила – прошу прощения.
Погода в Ялте чудесная, жары нет. Будь же здорова и счастлива. Целую тебя. Маша.
Мамаша кланяется.
Год по содержанию.
13. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Милая Оля, письмо твое пришло в мое отсутствие – я была в Бахчисарае и потому немного запаздываю с ответом. Вот что у тебя осталось в Ялте: сорочек ден. – 7, ночн. – 2, простынь 4, одна из них маленькая худая. Полотенец 11 разных, наволоки 2, большая и маленькая, 1 подвязка, 2 платка нов., 2 пары чулок, 1 лиф. Две бумазейных кофты роз. и бел. Две шерстяных – новая серая и полосатая кустарная, белое кустарное платье, 2 капота, красный и бурый, и пара кисейных кофт. Вот и все. Если нужно будет что-нибудь привезти, то привезу с удовольствием, с братом Иваном можно раньше прислать.
У нас наступили жаркие дни и полнейшее безводье, из колодца ведро приходит пустым. Уже две недели как дождя нет ни капли! В общем, погода приятная, ветра нет. Гурзуф насилу очистила от учителя, он живет теперь со своим семейством в школе и продолжает в мое отсутствие пускать на ночлег своих знакомых в наш домик, противно спать теперь на грязных постелях. Посади свинью за стол…
Будь умницей, поскорей выздоравливай. Почему не поехала во Франценсбад? Куприн с молодой женой в Ялте, завтра я завтракаю с ними у Елпатьевских. Альтшуллер вернулся грустным очень, я его вчера видела в саду, он, к сожалению, в мое отсутствие был у мамаши, поговорить не пришлось.
Антошиных простынь осталось только четыре – на две перемены. Это очень мало. Если ты взяла несколько в Москву, то сунь ему в чемодан, когда он поедет в Ялту или уж купи ему в Москве и пришли. Здесь дорого да и финансов [?] мало.
Будь здорова еще раз, целую тебя. Маша.
Кланяйся Антоше. Мамаша кланяется тебе.
Год по содержанию.
14. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Спасибо, милая Маша, за отчет о белье, а то я растерялась. О простынях Антона не беспокойся, они пропасть не могли. Я взяла 4 для него же, т. к. моих не хватило бы в Москве. У него простынь довольно. Я купила 2 скатерти и дюжину салфеток и уже все подрубила здесь, отошлю метить. Ночными рубашками обзавелась наконец. Четыре мне купила мама, а две заказала у Бомбичевой, т. к. материал мы, помнишь, купили с тобой.
Я поправляюсь, отъедаюсь и пришла уже в норму, но хожу все еще без корсета, и хожу осторожно. Животик мой все-таки увеличен, и это меня беспокоит. На днях съезжу к Штрауху. Все-таки я не прежняя, и пока кисель. Болезненность в животе ощущается. Как это все долго! Волосы мои начали отчаянно падать, и если будут так продолжать, то останусь лысой.
Живем мы удивительно покойно и беззаботно. У Антона отличное настроение, все удит рыбу и компонует пьесу; скоро, верно, засядет писать. Ест (не сглазить бы!) все решительно и помногу, пьет молоко и сливки. Господи, если бы он всегда так ел! Сегодня поймал порядочную щуку и массу ершей, из кот. завтра будет уха.
На днях приезжает старуха Алексеева, ее дом рядом с нашим. Ходит к нам одна девица Смирнова (их дача недалеко) 15-ти лет, они родственники Алексеевых. Она, по-моему, очень талантливая художница совсем новой школы. Она показывала свои работы, и Антон очень одобрил. Конечно, она еще очень юна и учится еще, но интересно пишет и с фантазией. Погода все время почти хорошая, теплая, было жарко. Девицы Смирновы катают меня на лодке, и я упиваюсь красотами милой речонки Клязьмы.
Я при таких харчах и без движения, без работы разжирею здесь адски. Читаю много, Вишневский возит книги из библиотеки. Погуливаю, сижу в лесу и пьянею от воздуха. Нашла белый гриб около самого дома. Очень здесь славно, липы цветут, аромат удивительный. Поцелуй мамашу. Напиши, как съездила в Бахчисарай, отчего ничего не писала? Работаешь ли? Тоже ничего не пишешь? С кем ездила и приятно ли? Что делаешь целые дни? Ответь поскорее и попространнее.
Целую тебя крепко, и люби меня по-прежнему. Оля
Год по содержанию.
15. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Мне хочется тебе написать, милая Маша, а между тем чувствую, что тебе не особенно приятны мои письма, и знаю почему. Ну, молчу, а то опять начну объясняться, а все, что у меня на душе, не то что не напишешь, а даже, пожалуй, и не расскажешь, трудно.
Я о тебе ровно ничего не знаю. Как ты живешь, чем занята – обо всем молчишь! Может, намек, чтобы и я молчала? Ты избегаешь быть откровенной со мной, а потому и я не знаю, как поступать, и когда думаю о нашей встрече, не придумаю, какая она будет, – какая нота будет доминирующая.
Мне здесь очень покойно и хорошо, и я боюсь начинать жить, тереться среди людей. Удивительно хорошее впечатление оставит во мне Любимовка. Мы с Антоном здесь размечтались.
Вчера приехала «маманя». О нашем покое заботятся ужасно, и при каждом появлении какой-ниб. барышни, лица у прислуги делаются неприятными; даже, говорят, благовестить запретили громко. А церковь здесь же, рядом, летняя, славненькая, и слышно пение, когда сидишь в саду или на террасе.
Я много катаюсь на лодке, гуляю теперь и походку свою приобретаю. На днях гуляла с другом твоим Членовым. Прочла «Свидание» Бунина, посвященное тебе, и многое поняла….
Начинаю заниматься Лоной, даже читала сценки с Вишневским – Берником. Антон слушал. Вишневский иногда надоедает, но, в общем, ничего. Конст. Серг. и М.П. пишут мне часто, они теперь в Люцерне. На будущее лето я поеду в Франценсбад или Эльстер, и поеду с тобой, а потом сделаем tournée за границей – хочешь? Я об этом думаю. Целую тебя крепко. Оля
Год по содержанию.
16. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Милая Оля, я всего могла ожидать, но такого письма никогда!! Жили мы с матерью тихо и безмятежно и даже после того как услышали, что ты поправилась, успокоились и даже мало говорили и вспоминали о тебе и о твоем муже. Я была занята своей личной жизнью и с посторонними людьми о наших семейных делах не говорила ни разу. Уж я и не знаю, откуда берутся такие подлецы, у котор. поворачивается язык немилосердно врать! Я и в письмах-то к брату звала вас только вместе. Единственный раз, когда я в письме к нему пожалела, что его нет в Ялте, когда наш сад совершенно погибал от безводья и я не знала, что делать. И это было не особенно давно, когда ты была здорова уже. Первый раз в жизни нас с матерью называют жестокими, т. к. говоришь, ожидали все время Антона. И это все за то, что мы так нежно и с любовью относились к тебе во время твоей болезни в Ялте и страдали, когда ты была больна в Москве!!
Что нам делать – не сотрешь же себя с лица земли!
Жить надо, и брата жаль. Я тебе скажу откровенно, что мне теперь совершенно было бы достаточно только слышать про брата, что он счастлив и здоров, и изредка видеть его. Хороши же у тебя понятия о близких твоего мужа! Впрочем, наплевать, я уверена в том, что рано или поздно правда выйдет наружу и будет ясно, как я относилась к тебе. Теперь же надо только подумать о своей жизни – как-то страшно будет и непривычно жить среди людей, котор. тебя мало знают и к тому же считают врагом… Ну вот и все. Ты любишь отчитывать людей и, вероятно, просто меня отчитала, я же говорю тебе сущую правду. Будь здорова и знай, что я никогда не желала тебе зла и не желаю – уже потому даже, что ты жена моего брата Антона, котор. я желаю полнейшего счастья.
Еще раз будь здорова, целую тебя. Маша
Год по содержанию.
17. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Я не знаю теперь, как тебе писать, милая Маша. Мне очень не хочется, чтоб ты опять показала мое письмо Антону. Наша переписка не такова, чтоб кому-либо ее показывать. У меня точно что-то в душе треснуло, когда я узнала. Зачем Антона впутывать в наши отношения?
Ты, такая чуткая, и сделала это. Для чего это?
Пишу не для того, чтоб оправдаться, а только объяснить хоть немного, если ты захочешь меня понять. За последнее время, насколько здоровеет мое тело, настолько слабею я духом. Это не хандра, не настроение. Отъезд Антона был для меня в полном смысле слова – ужасен. Мне безумно трудно было расстаться с ним, и до сих пор я хожу как потерянная. Осталась здесь не дома, одинока совершенно, среди людей, кот. относятся ко мне очень хорошо, но все-таки не близки мне. От праздной жизни, от ничегонеделания я все хожу и думаю и думаю… На людях быть мне трудно, у меня делается тяжелое нервное напряжение, и я все стараюсь вспомнить, какая я была раньше, до болезни. Здесь мне очень трудно жить теперь.
Я очень хотела ехать с Антоном, но он настойчиво не брал меня из боязни, что я опять захвораю. Его отъезду я не противилась, раз он хотел навестить вас. Сначала не хотела тебе писать, но потом почему-то решилась. Что писала – толком не помню, писала в слезах. Знаю, что высказала, как мне было больно слышать от многих, что Антона ждут в Ялте. Но как тебе пришла мысль, что я обижаюсь на то, что будто Антона приглашают, как ты выражаешься, а меня нет? Как ты, Маша, могла придумать такую штуку? Или я неясно выразилась? Мне было больно оттого, что этим упорным ожиданием как бы выражалось нежелание того, что Антон в Москве, в пыли, что он волнуется, конечно, возле меня, больной. А этого всего ему следует избегать. Я и сама это отлично знаю и много нравственно страдала от этого и в Ялте, и в Москве. Мое возвращение к жизни оба раза было ужасно, ужасно. Ты при мне не была и не видала этой полосы. Я сильно поседела, а теперь и душой постарела. Я, конечно, не должна была писать тебе этого последнего письма и сильно раскаиваюсь. Поверь мне, что враждебного там ничего нет, а больного много, может быть. Если бы ты относилась ко мне с прежним доверием и хоть чуточку захотела бы понять меня – ты никогда бы не показала этого письма Антону. Ты теперь вся ушла в свою жизнь и потому чуждаешься меня, и уверяю тебя, что ты хуже, чем следует, думаешь обо мне. Если ты от меня отвыкла, разлюбила, то, конечно, все мое письмо – только пустые фразы, но я не хочу этого думать.
Я уверена, что эту зиму мы будем жить мирно и любовно, если ты захочешь только.
Ответь мне сейчас же – поняла ли ты меня. Мне это необходимо.
Когда я писала тебе в последний раз, у меня было сознание, что ты меня всеми силами вытравливаешь из своей души или уже вытравила, и потому писала взволнованно. Права я? Напиши мне. Только предупреди, если ты мои письма будешь показывать Антону. Этого ты во всяком случае не покажешь, я очень прошу тебя. И вообще наши отношения и наша переписка касаются нас двоих, и больше никого. Антона впутывать не надо. Ты сама это отлично знаешь.
Когда приедешь в Москву? Я слоняюсь и тоскую. Утешает меня только чудная осенняя природа, я упиваюсь чистым, свежим, ароматным воздухом, мягкостью пейзажа; во всем разлита какая-то мягкая грусть, отчего на душе делается не то что больно, а сосет как-то. Наслаждаюсь, когда совсем одна. И все-таки меня тянет домой, в свою обстановку.
Прости, если надоела тебе своим письмом. Не сердись на меня – пожалеешь. Мне очень тяжело. И одинока я.
Будь здорова, целую тебя и жду ответа. Оля
Год по содержанию.
18. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Милая Оля, поздравляю тебя с праздником и с Новым годом, от всей души желаю полного счастья и здоровья. Сегодня Антоше лучше, но вчера и третьего дня он был нездоров. Он простудился, поехавши в дождь к зуб. врачу. В доме тепло, уютно и светло. Чувствую себя я очень хорошо, бодро и весело. Мать благодарит за поздравление, кланяется и в свою очередь поздравляет и желает счастья. Если бы не вонь в купе, котор. положительно отравила мне одну ночь, то я могла бы сказать, что доехала отлично, море было очень тихое, компания приятная. Я очень рада за успех пьесы и за весь Худ. театр. Мы говорим теперь только об этом и с нетерпением ждем газет.
Будь здорова, целую тебя. Твоя Маша
Хранится в папке за 1903 г. (ОР РГБ, 331.105.5), но в 1903-м последняя премьера была 2 октября, когда М.П. была в Москве; конечно же, речь в письме о премьере «На дне», которая состоялась 18 декабря 1902 г. К тому же в 1903 г. А.П. был в Москве с начала декабря.
19. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Тебе совсем не хотелось написать мне, Маша? А я ждала. Я даже не знаю, как ты доехала.
Мне хочется поздравить тебя с Новым годом и пожелать такого настроения, чтоб можно было вычеркнуть из памяти все неприятное, тяжелое и ненужное, вкравшееся в наши отношения. Можно? Хочется, чтоб Новый год принес действительно что-то новое, настоящее.
Отдыхаешь ты в Ялте? Наслаждаешься тишиной, гуляешь?
У нас слякоть, теплынь, хоть в летнем ходи.
Я сижу дома, начинаю усиленно заниматься «Столпами».
Сочельник была на елке у мамы. Первый день обедали у меня наши, Над. Ив. с детьми и Иван Павл. с супругой. Была я только у мамани, Алексеевой, на открытии выставки 36-ти (очень интересная) и очень веселилась на Володиной свадьбе, кот. вышла сверх всякого ожидания необычайно приятной, смешной и веселой. Венчали их дома, очень просто и уютно, потом обедали в «Эрмитаже». Было 25 человек. Ничего не было чинного и приподнятого. Ели, пили, плясали, кто во что горазд, даже маститая мамаша Бартельс плясала. Володя с Элей вприсядку валяли, как мальчишки. Квартирка у них чудесно обставлена. Я рада очень за них.
«На дне» играем часто, т. ч. я отвыкла от «господского» грима. Идут репетиции «Столпов», т. ч. я много очень занята. Роль у меня трудная и уже терзает меня.
Напиши мне о здоровье Антона. В сегодняшнем письме он говорит, что ему лучше. Правда? Я ужасно мучаюсь эти дни и тоскую. Как раз после Володиной свадьбы я получила известие, что Антону нехорошо. Напиши мне все, прошу тебя очень.
Поцелуй мамашу и поздравь с Новым годом. На днях напишу ей. Целую тебя, если ты мне тем же ответишь.
Гиацинты цветут, и я их нюхаю. У меня еще два дерева сирени и бел. азалия. Оля
Год по премьере «На дне».
20. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
Милая Олечка, я почти отчаялась получить от тебя письмо, и… о счастье – сегодня вдруг пришло давно желанное.
Странно, что ты еще не получила моего довольно обстоятельного письма насчет твоего мужа. Теперь хотя он и жалуется иногда, что ему нездоровится, но вид у него стал гораздо лучше, и мало кашляет, не выходит еще. Кроме обыкновенной дневной еды он выпивает: две рюмки рыбьего жира, два стакана молока и съедает 5 яиц всмятку!! Не правда ли, обжора?!
Кухарки я еще не нашла, сегодня обещала одна прийти, но, по-видимому, надует. Я почти не выхожу из кухни, готовлю обед и ужин, придумываю разные фрикасе. Думаю даже переменить карьеру – поступить в Ялте в кухарки, жалованье хорошее и к тому же я весьма наловчилась в кулинарном искусстве за это время. Рисовать некогда, в городе была всего два раза, но чувствую себя отлично, совершенно здорова.
Приближается день моего отъезда, и мне неприятно оставлять Антошу. При мне он, кажется, чувствует себя лучше. Постарайся выхлопотать себе отпуск недели на две и непременно приезжай. Если Антоша будет здоров, то я выеду из Ялты 12 января, т. ч. 14-го ты будешь иметь удовольствие видеть меня. Я хочу тебя видеть и скучаю по тебе, но если бы ты меня не мучила!
Поздравляю тебя с Новым годом и желаю тебе полюбить меня покрепче. Мы завтра, вероятно, ляжем рано спать, встречать Нового года не будем. Как ты его проведешь? Верно, в большой компании, да? Поклонись и поздравь за меня Евгению Мих., Самарову и живущих с ней – с Новым годом с самыми лучшими пожеланиями. Сенечка Самуильсон в Ялте, хочет 2-го концерт давать. Сегодня я вешала занавес – большой белый с бахромой в столовой, чтобы солнышко не мешало твоему супругу по утрам кушать яички.
Целую тебя крепко, крепко, твоя Маша.
У Срединых еще не были. Н. Ив. была у нас один раз. Они простудились.
Год по содержанию.