Произошел необъяснимый случай.

Диас почувствовал себя здоровым; никаких угрожающих симптомов лучевой болезни не было обнаружено. Анализ крови показал лишь незначительное уменьшение белых телец. Было ли это результатом действия препарата, введенного ему Педро, или же выздоровление произошло естественным образом, вследствие небольшой дозы облучения — оставалось не совсем ясным. Тем более, что карманные дозиметры Диаса не были проверены накануне аварии котла, а пленочный индикатор не проявлялся около трех недель. Но Диас ни минуты не сомневался, что полученная им доза облучения была смертельной, и свое исцеление целиком приписывал действию необыкновенного препарата.

Однако Педро не был уверен в этом. По его мнению, выздоровление Диаса не могло явиться достаточно убедительным доказательством действия комплексина. Для точных выводов требовались еще опыты.

Диас чувствовал себя хорошо и все еще не мог поверить в исцеление. Он с недоверием осматривал свое мускулистое тело, как бы сомневаясь в его полноценности. Еще недавно воображение рисовало ему, как оно постепенно разрушается, становится дряблым и беспомощным. Несколько раз в день он требовал зеркало и, тщательно осматривая лицо, старался найти в нем какие-то изменения. Но изменений не было: по-прежнему на него смотрело энергичное лицо с правильным овалом и живыми черными глазами. Гладкие темные волосы, росшие на лбу мыском, по-видимому, не собирались выпадать. И когда Диас убедился, что мышцы его по-прежнему упруги и крепки, все его существо охватил бурный прилив радости. Перед отъездом Педро зашел в больницу, чтобы проститься с Диасом. Они поговорили недолго. Оба чувствовали какую-то натянутость. Уходя, Педро сказал:

— А знаете, Диас, если бы я был физиком, то никогда не согласился бы работать в Сан-Луи, даже на очень выгодных условиях!

Диас удивленно приподнял брови и пристально посмотрел на Педро. В душе его шевельнулось чувство досады.

При других обстоятельствах он резко ответил бы на такой упрек, но теперь только спокойно спросил:

— Почему, Педро?

— Я не знаю, Диас, над чем конкретно вы работаете, но, надо полагать, не над конструированием детских колясок. Все, что исходит из Сан-Луи, несет смерть и уничтожение.

— Вот как! Ну, у меня другое мнение. Я считаю, что тот, кто отказывается ехать работать сюда из якобы моральных соображений, играет на руку врагу, — в голосе Диаса проскользнуло сдерживаемое раздражение. — К сожалению, только продукция Сан-Луи и других наших атомных центров способна воздействовать на нашего противника. Я бы не работал здесь, если бы думал иначе. Русские угрожают моей стране, и мое место здесь.

— А почему вы так уверены, что русские угрожают нашей стране?

— Почему я так уверен? — переспросил Диас в некотором замешательстве. — Есть много подтверждающих фактов. Они и вам известны. Да, черт возьми, я слышу об этом уже много лет. А разве вы сомневаетесь в этом?

— Я как раз уверен в обратном.

Позже, вспоминая вопрос Педро: «Почему он так уверен, что русские угрожают его стране?» — Диас подумал, что он не может ответить на него. В своих исследованиях он привык анализировать факты и тщательно искать причины и следствия. А вот в вопросах политики он всегда все принимал на веру и не любил раздумывать, да и не считал это нужным. Однако какое-то сомнение не давало ему покоя.

Когда после небольшого отпуска Диас приступил к работе, он опять обрел былую уверенность. Этому способствовало также и то обстоятельство, что его честолюбие было до некоторой степени удовлетворено. Ему дали понять, как высоко ценит правительство его работу: он получил денежную компенсацию за несчастный случай в размере 5000 диархов и повышение по службе. Высокопоставленные лица оказали ему внимание. Когда сенатор Баррос пожал ему руку и в присутствии членов правительственной комиссии и многочисленных сотрудников осыпал его похвалами, слегка пожурив за неосторожность, Диаса охватило радостное чувство полезности людям. Его уверенность, что он делает нужную работу, окрепла.

Материальное положение Диаса стало вполне обеспеченным. После выздоровления он поселился в предоставленной в его распоряжение вилле. Этот чудесный загородный дом был оборудован всем необходимым для создания самого совершенного комфорта. Роберта ахнула, очутившись в сверхусовершенствованной кухне, напоминающей скорее пульт управления современной гидростанции, чем скромное место для приготовления пищи. Все процессы домашнего хозяйства, начиная с уборки помещения и кончая установкой для кондиционирования воздуха, были полностью автоматизированы.

Дом окружал великолепный сад с бассейном. В гараже стояла последняя модель «Метеора» — этого автомобиля высшего класса, который был в почете даже у альберийских миллионеров.

Работа Диаса успешно продвигалась вперед. Большинство технических трудностей уже было преодолено. Он довольно удачно разрешил вопрос о геометрической форме снаряда и ядерного горючего. Это позволило сделать атомный снаряд сравнительно небольшим, что являлось основной задачей. Теперь его можно было использовать в артиллерийском орудии обычного размера. Много сил потратил Диас на поиски материала для оболочки снаряда и создание устойчивого радиоактивного вещества, которым начинялся снаряд. Здесь ему пришлось преодолеть большую трудность: используя радиоактивные изотопы с большим периодом полураспада, он не мог получить достаточно интенсивное излучение, с другой стороны, изотопы с небольшим периодом полураспада, дающие интенсивное излучение, быстро теряли свою активность. Тем не менее, он успешно преодолел и эту трудность. Облучая в ядерном реакторе мощным потоком нейтронов несколько сотен образцов из порошкообразной смеси различных химических элементов, он нашел, наконец, нужный состав. Радиоактивный песок устойчиво излучал интенсивный поток гамма-лучей; лучи эти, представляющие собой электромагнитные колебания с очень короткой волной, обладали громадной проникающей способностью, от которой не было защиты. Таким образом, толстая оболочка снаряда, изготовленная из специального сплава и «клейкие» радиоактивные частицы, способные прилипать к любой поверхности, составляли главную особенность этого дьявольского создания человеческого мозга. При взрыве снаряда образующиеся свободные нейтроны поглощались оболочкой, и сплав делался радиоактивным. Затем происходило разбрызгивание радиоактивной пыли сплава и клейкого песка, после чего местность на несколько недель, а иногда и месяцев, становилась недоступной для живых существ.