Вы — маленькие мальчики и девочки должны заботиться об этой новой Германии. Вы должны быть ей верны. И эти воспоминания будут вам незабываемой наградой на всю вашу жизнь.

Адольф Гитлер, 1932

Клаус Беллинг, родился в 1928

Я считаю, мое поколение не было поголовно заражено вирусом национал-социализма, но оно выросло в атмосфере, пропитанной запахом униформы.

Бальдур фон Ширах, 1934

Адольф Гитлер, мы верим тебе. Без тебя мы были бы разобщены. С тобой мы — единый народ. С тобой связаны главные события нашей юности.

Ханс-Йохен Фогель, родился в 1926

Культивируемое чувство готовности умереть за фюрера, народ, общество являлось в сущности наиглавнейшим в нашей жизни.

Герман Геринг, 1939

Я знаю, молодежь с радостью и восторгом отправится на государственную службу.

Эрих Лоест, родился в 1926

Они завлекли нас, чтобы использовать, и мы охотно приняли участие. Многие, подобно мне, не противились этому и не видели основания противиться, а позднее увлекли за собой и других.

Адольф Гитлер, «Майн Кампф»

Одно из основных направлений образовательной и воспитательной работы народных государств заключается в следующем: как целенаправленно, так и инстинктивно развивать в сердцах и сознании преданной молодежи расовое чувство, расовое мышление.

Ханс-Петер Херц, немецкий еврей, родился в 1927

Для Гитлерюгенда человек не представлял ценности, если он принадлежал другой расе, исповедовал иную религию или иные политические взгляды.

Йозеф Геббельс, 1935

Мы ищем идеальную модель национал-социалистической работы, национал-социалистического характера, национал-социалистического воззрения на мировые проблемы. Задача определена. Начинай ее выполнение, немецкая молодежь!

Ханс Мюллер, родился в 1923

Они не говорили сразу напрямик:»Мы хотим сделать из вас отличных нацистов». Они постепенно подводили нас к этой мысли.

Адольф Гитлер, 1933

Твой ребенок уже сегодня принадлежит нам. А ты? Ты пока не решился, но твои отпрыски уже в новом лагере. В ближайшее время им больше ничего другого не понадобится.

Ханс-Йохен Фогель, родился в 1926

Конечно, молодым людям нравится, когда им говорят: «Вы есть будущее. Вы будете все решать. Старики все равно исчезнут с горизонта в один прекрасный день.»

Бальдур фон Ширах, 1934

Мой фюрер, по Вашему приказу здесь собралась молодежь, лишенная классового сознания и сословных предрассудков.

Адольф Гитлер, 1936

Сменяется поколение за поколением, решая свои задачи. И вот в этом городе появляется новая молодежь. Она будет еще более крепкой, сильной, здоровой и даст последующим поколениям еще более захватывающие перспективы на будущее.

Имо Московиц, немецкий еврей, родился в 1925

Молодежь была совращена. Ее мышление не было столь развито, чтобы создать собственную ясную картину происходящего. Прибавьте сюда и юношеские нравственные поиски, столь присущие всем нам.

Будущее нации тряслось в грузовиках и железнодорожных вагонах. И только специально отобранные шли пешком. Они оставляли за спиной сотни километров, маршируя по Германии. Под звуки горнов и барабанов они заполняли улицы, пели и несли знамена через деревни и города. Многие из них проводили на ногах целые месяцы. Они ночевали в палаточных лагерях и копнах сена. Каждый год примерно 2000 членов Гитлерюгенда с воодушевлением отзывались на призыв вождя Гитлерюгенда Бальдура фон Шираха: «Мы маршируем к фюреру. Если он пожелает, мы будем маршировать для него».

Утром 14 сентября 1935 года участники марша «Адольф Гитлер» достигли своей цели. Вместе с ним на Нюрнбергский стадион пришли 54000 юношей и девушек из различных областей рейха, чтобы присутствовать на «сборе молодежи». Согласно сценарию национал-социалистического мероприятия под названием «съезд свободы» они были построены в многотысячные колонны. Они были статистами для создания атмосферы восторга и эйфории. Перед главной трибуной с верхушкой партии и вермахта застыли тысячи молодых людей в униформе, ожидая появления «отца нации».

Наконец властитель появляется среди молодежи. Член Гитлерюгенда номер один «третьего рейха» приветствует его. Бальдур фон Ширах гордо зачитывает свое обращение. Затем следует команда «Вольно!» И сразу же как по приказу тишина над стадионом взорвалась от приветственных выкриков «хайль», которые вырывались из тысяч детских глоток. Ликование длилось несколько минут, пока барабанная дробь и трубные раскаты не напомнили о партийной дисциплине и не положили предел запланированной вспышке эмоций. Огромная масса людей в едином порыве запела: «Мы — молодая сила рейха, мы — великое братство…»

Двадцативосьмилетний вождь Гитлерюгенда в присущей ему высокопарной манере клятвенно заверил, что собравшаяся молодежь готова на любые жертвы: «Здесь перед Вами стоит молодое поколение нашего народа. Глядя на этих юношей, я вижу среди них лица двадцать одного погибшего товарища. Они отдали жизни за то, чтобы мы сегодня могли жить в таком обществе. Мой фюрер, эти товарищи погибли с верой в тебя. Вся немецкая молодежь живет с такими же убеждениями. Мы учимся на героическом примере павших и понимаем; верность тебе — это ворота в наше бессмертие.»

Приобщение молодежи к культу мертвых. С рвением миссионера проповедовал Ширах молодому поколению основы национал-социалистической веры, которая провозглашала смерть за «фюрера» как путь к вечной жизни. Перед лицом своих последователей Гитлер также заявлял о своем видении предполагаемого нового человека: «Что мы хотим от нашей немецкой молодежи. Совсем не то, что в прошлые времена. По-нашему, немецкая молодежь должна быть стройной и высокой, проворной как гончий пес, жесткой как шкура, и закаленной как крупповская сталь.

В «год закалки» Гитлер призвал своих молодых слушателей «закаляться морально и физически, готовится к выполнению своего долга — служению народу.» Подрастающие дети еще не осознавали, какие пути-дороги им уготовлены. «Нет ничего невозможного, когда есть единая воля, единый приказ, которому подчиняются все сверху донизу», — звучал призыв к слепому повиновению в государстве «фюрера». В качестве наглядного примера народного единения Гитлер призвал молодежь к проведению воспитательной работы: « Мы должны воспитывать весь наш народ. Всегда, если где-нибудь один отдает приказания, другие должны уяснить себе задачи и выполнять их. Возможно, в следующие часы им самим придется командовать, и их приказы будут подлежать исполнению. Мы никогда не забудем, что единство укрепляет силу. Мы хотим быть сильнее. Это наш лозунг. Вы отвечаете передо мной за выполнение этого лозунга. Вы — будущее нации, будущее германского рейха.»

Под конец своего выступления фюрер спустился к своим торжествующим последователям, которых он призвал к солдатской дисциплине и безжалостной твердости по отношению к слабакам. « Все время, пока Гитлер в течении получаса обходил наши ряды, мы должны были вытягивать вверх руки в приветствии. Мы старались изо всех сил. В каждом ряду по два назначенных активиста Гитлерюгенда следили за тем, чтобы мы высоко поднимали свои руки. И каждый раз, когда кто-нибудь опускал ослабевшую руку, они заставляли поднимать ее,» — вспоминает Хана Беер-Паге, которая с отрядом СГМ приехала в Нюрнберг.

Когда молодые национал-социалисты, уставшие и одновременно воодушевленные речами Гитлера, принимали участие в большом приеме перед отправкой домой, «имперский съезд свободы» придавал силу неправедного закона преступным расовым воззрениям своего вождя. С принятием закона о «чистоте крови» и закона об «имперском гражданстве» немецкие евреи были лишены гражданских прав. Антигражданские законы подготовили почву для расовой селекции, которая привела к газовым камерам Аушвица.

Впрочем, вряд ли отправлявшаяся из Нюрнберга молодежь сумела бы рассказать своим родителям об этих законах. Прибыв домой, они примкнули к марширующим колоннам взрослых нацистов под знаменами со свастикой. Гордо рассказывали они о приключениях во время своего путешествия, о палаточной романтике и вечерах у лагерного костра. Форменная одежда Гитлерюгенда создавала у многих молодых людей ощущение того, что они являются частью большого движения и несут ответственность за будущее и судьбу нации. Ежегодные поездки на массовые «коричневые» сборища и участие в них считалось наградой, знаком отличия. Клаус Маульсхаген рассказывает: «Для нас, членов Гитлерюгенда, считалось за честь отправиться на имперский съезд. Тех, кого не пускали, чувствовали себя второгодниками».

Стоять навытяжку перед фюрером было делом чести для многих из четырех миллионов юношей и подростков, которые с начала 1935 года маршировали вместе с Гитлерюгендом. К этому времени уже половина подрастающих немцев в возрасте с 10 до 18 лет вступили в Гитлерюгенд. Однако тщеславному вождю Гитлерюгенда этого было мало. Ему хотелось всю немецкую молодежь поставить на службу Гитлеру. Ширах накануне 1936 года в своем новогоднем послании торжественно провозгласил наступающий год «годом немецкой молодежи». Впервые немецкие дети одного года рождения все без исключения должны были вступить в детские группы при Гитлерюгенде. Под лозунгом «всю молодежь на службу фюреру» была развернута мощная рекламная компания, которая была адресована детям. К ее ведению были привлечены радио, кино и издательская индустрия. Она велась и в школах, и в спортивных секциях. Ширах утверждал, что пропаганда должна подвигнуть молодежь к добровольному вступлению в Гитлерюгенд. Тем не менее, с целью распространения своей навязчивой идеи о вступлении всех десятилетних детей в ряды Гитлерюгенда, Ширах пытался привлечь к ее осуществлению государственные учреждения и местные органы власти. Шла рассылка официальных информационных бумаг по адресам, где проживали мальчики и девочки 1926 года рождения. В них содержалось требование к родителям привести ребенка в «Юнгфольк» или «Юнгмэдль». Даже министр образования Бернард Руст, который опасался растущего влияния Шираха на школьную молодежь (это была его «епархия»), поддержал молодежного райхсфюрера и приказал проводить в школах родительские собрания. На них учителя и местные вожаки Гитлерюгенда агитировали за вступление детей в ряды своей организации.

Учителя начальных и средних школ были обязаны заставлять своих учеников вступать в Гитлерюгенд. Бывший председатель СПД Ханс-Йохен Фогель рассказывает: «Я ходил в первый класс гимназии. Однажды у входа меня поджидал ректор. Он спросил, почему я до сих пор не в Гитлерюгенде. Я объяснил; моя семья переехала, и я теперь живу далеко от школы. Ректор сказал, что мне уже десять, и я должен быть членом организации. В противном случае, у школы будут проблемы. Так я вступил в Гитлерюгенд. Я не припоминаю, чтобы в нашей школе кто-нибудь был вне „Юнгфолька“ или по достижении 14 лет не вступил в Гитлерюгенд. Это были само собой разумеющиеся вещи. Никаких споров. Вряд ли у молодежи имелась альтернатива.»

Для придания большего успеха своему предприятию Ширах закреплял свои молодежные формирования за местными организациями НСДАП. Ранее мальчики и девочки сами решали, в каком отряде Гитлерюгенда они будут состоять. Отныне каждой местной ячейке НСДАП соответствовала местная организация Гитлерюгенда, куда прикрепляли всех детей из ближайших кварталов. Примерно 150 мальчиков в возрасте от 10 лет до 14 образовывали дружину Юнгфолька, а девочки соответственно дружину Юнгмэдль. Самая маленькая ячейка из 10 человек называлась «камерадешафт», а у девочек — «юнгмэдльшафт». Закрепление за партийными организациями было достаточно условным, но в случае необходимости вожак местного Гитлерюгенда всегда мог обратиться за помощью к старшим товарищам. Дети, уже носившие форму Гитлерюгенда, активно участвовали в компании по набору рекрутов в свои ряды. В ход шли торжественные марши, раздача листовок, хоровое пение и родительские собрания.

Четыре недели подряд длилась эта компания. Наконец 19 апреля 1936 года Ширах по радио смог доложить своему фюреру: 90 процентов десятилетних детей по всей Германии последовали его приказу. Ежегодно для приема в Юнгфольк Ширах приглашал сотни детей в местечко Мариенбург в Западной Пруссии. Вечером накануне дня рождения Гитлера детей собирали в готических залах старого орденского замка, чтобы привести к присяге. «Вся молодая Германия сегодня — это рыцарский орден, спаянный торжественной клятвой верности», — раздавались слова Шираха в полутьме залов. Трансляция церемонии шла на всю страну. И когда дети, маршируя с факелами, затягивали песню «Мы клянемся фюреру в верности до смерти», многих охватывало возвышенное чувство принадлежности к «общности людей, скрепленной клятвой». «Тысячи товарищей из всех областей Германии шлют фюреру подарки ко дню рождения. А молодежь преподносит сама себя», — восторгался вождь Гитлерюгенда.

По всему рейху в этот день произносили новые члены организации слова присяги: «Я обещаю, будучи членом Гитлерюгенда, исполнять свой долг в любви и преданности фюреру и нашему знамени. Да поможет мне бог!» Позже обращение к богу отменили. Немецкой молодежи для души вполне должно было хватить «любви и преданности фюреру». В последний раз присягали своему «вождю» мальчики 1935 года рождения 20 апреля 1945 — за десять дней до самоубийства деспота в бункере под руинами рейхсканцелярии. Многие дети, произносившие слова присяги, лишь годы спустя осознали преступную суть происходившего с ними.

Неустанно Ширах добивался своей заветной цели — получить неограниченную власть над немецкой молодежью. Гитлер поощрял своего «поставщика людских резервов» передачей ему возростающих полномочий. Принятием «закона о Гитлерюгенде» от 1 декабря 1936 года он повысил в должности Шираха до звания воспитателя нации. Закон гласил: «Воспитывать немецкую молодежь в рядах Гитлерюгенда и в школе, и дома физически, морально и нравственно в духе служения народу и на благо его единения». Закон отвечал честолюбивым устремлениям самого Шираха. Руководители Гитлерюгенда превратились в высших «имперских чиновников». В качестве фюрера Гитлерюгенда Ширах стал государственным секретарем и подчинялся непосредственно только Гитлеру. В свое лице он сосредоточил как государственную, так и партийную власть. Вся молодежь рейха без исключения была обязана подчиняться его приказам.

Наряду с семьей и школой Гитлерюгенд стал официально признанным воспитателем и превратился в инструмент государственного аппарата по воспитанию подрастающего поколения в духе национал-социализма. «Борьба за единство немецкой молодежи окончена», — ликовал Ширах. «Родители сами отправляли нас в Юнгфольк. Выбора не было. А там нам приказывали делать тоже самое, что родители уже делали — маршировать», — вспоминал бывший член Гитлерюгенда Пауль Штюбен.

Гитлерюгенд старался заполнить собой все свободное время своих членов. Ширах выполнял требования Гитлера «охватить как молодежь, так и все жизненные сферы молодых немцев». Участие в «государственном молодежном дне» освобождало члена Гитлерюгенда от посещения школьных занятий по субботам. В такие дни дети служили в Гитлерюгенде. В летнее время служба могла длиться по двенадцать часов. Писатель Эрих Лоест рассказывает: «Дважды в неделю была служба. Скоро я стал „фюрером“, и у меня появились обязанности по понедельникам. В воскресенье у нас были занятия по стрельбе, или мы мчались куда-нибудь на велосипедах или участвовали в маршах. Таким образом, четыре-пять дней в неделю мы „служили“ в Гитлерюгенде. У нас не было времени размышлять, чем мы, собственно говоря, занимаемся. Все время шло беспрерывное действие».

С 1935 года специальные группы Гитлерюгенда в целях дополнительного контроля за членами организации несли патрульную службу, выполняя фактически полицейские функции. Юные блюстители порядка патрулировали массовые общественные мероприятия и обходили закусочные. Они следили за соблюдением запрета на употребление алкоголя, сигарет и устанавливали личности подгулявших подростков. При оказании сопротивления или в случае антиправительственной критики они обращались в гестапо или полицию.

Хотя до 1939 года членство в Гитлерюгенде формально оставалось добровольным, мало кто из детей и подростков смог противостоять ежедневному давлению и посулам большой организации. Подобно тому, как во времена кайзера армия считалась «школой нации», национал-социалистический строй воспитывал своих самых маленьких «сотоварищей» в духе солдатской корпоративности и почтения к службе под лозунгом «Ты — ничто, твой народ — все». Восхищенно взирали шестилетние первоклассники на своих более старших товарищей, которые в форме и с ножами на поясах маршировали на службу. Им самим оставалось ждать еще долгих четыре года. Бальдур фон Ширах видел в детях будущие людские резервы: «Под ребенком мы понимаем существо, неодетое в форму, которое еще ни разу не принимало участие с нами в маршах и вечерних мероприятиях».

Зачастую дети едва могли дождаться момента вступления в большое «движение». Бывший гитлерюгендовец Ханс Юрген Хабенихт вспоминает о себе и многих сверстниках, которым не терпелось попасть в Юнгфольк: «Мой старший брат был уже в Гитлерюгенде. Я тоже хотел наконец-то принадлежать этой организации, с которой были связаны такие понятия как товарищество, родина, честь. В форме я чувствовал себя уверенней. Я был теперь вместе с большими».

«Форменная одежда пользовалась уважением», —говорит Йобст-Кристиан фон Корнберг. «Коричневые шорты, коричневая рубашка, черный треугольный галстук, который крепился на коричневых кожаных ремешках. Портупея из кожи, кожаный ремень с пряжкой, на которой были рунические знаки победы. На ногах были коричневые башмаки и белые носки до колен», — описывает свою форму тех времен Клаус Маульсхаген, — «на наших головах были коричневые пилотки. Мы дерко сдвигали их на ухо и были горды собой. Девочки нас обожали». Тот, кто одевал столь вожделенную форму, ощущал себя «частицей народа» и был готов к большим свершениям. «Я больше не маленький, я теперь большой и стану солдатом фюрера!»— нечто подобное я произнес, когда моя мать сказала: «Это же еще дети!», — вспоминает Альберт Бастиан.

В условиях возрастающего влияния национал-социализма на германское общество Гитлерюгенд использовал в своих целях детское тщеславие и самолюбие, так как свое участие в служении народу и отчизне дети считали престижным занятием. Сотни тысяч девочек и мальчиков из Гитлерюгенда ежегодно выходили на улицы с кружками для сбора денег и просили делать пожертвования в фонд «зимней помощи». Под таким пропагандистским названием проходила компания по оказанию помощи «нуждающимся товарищам». Гитлерюгенд регулярно организовывал сбор старой одежды и других вещей, бывших в употреблении, награждая отличившихся. «Я нужна. Ощущать себя полезным для общества, а не сидеть безучастным зрителем на обочине. Я ощутила себя по-иному. Это было пьянящее чувство, „— описывает Рената Финк свое прощание с детством в тогдашней Германии. «Было здорово, потому что была служба. Служа фюреру, я ощущала себя одним целым вместе с родителями“.

«Молодежь должна руководить молодежью,» — подхватил Ширах лозунг Гитлера и превратил его в догму нацистской молодежной организации. Часто руководители дружин в Юнгфольке были всего на несколько лет старше своих подопечных. У детей появился дополнительный стимул следовать примеру родителей. Те десятилетние девочки и мальчики, которым было поручено руководить сверстниками, были рады оказанному доверию. Они с гордостью выполняли все поручения. Каким примерам должна подражать молодежь — решали взрослые. Чтобы воспитывать молодых руководителей Гитлерюгенда в духе национал-социализма, Ширах в августе 1934 года объявил для них «год обучения». На 287 учебных курсах было подготовлено 12727 «фюреров» Гитлерюгенда и 24660 «фюреров» Юнгфолька. В последующие годы руководители молодежной организации проходили специальную подготовку в «фюрерских школах». Преподаватели этих школ строго следовали указаниям нацистской партии и постепенно осваивали новое для себя ремесло. От начинающих вождей Гитлерюгенда Ширах потребовал «стать проповедниками национал-социалистической веры и офицерами национал-социалистической службы в деле воспитания молодого поколения».

Спорт считался одним из первостепенных направлений деятельности Гитлерюгенда. Уже в «Майн кампфе» Гитлер провозгласил физическое воспитание главным законом национал-социалистической работы с молодежью: «Народное государство, заботясь о молодежи, не просто накачивает ее знаниями, а в первую очередь уделяет внимание воспитанию ее крепкого здорового тела. На второе место мы ставим воспитание ее духовных качеств и лишь на третье общеобразовательную научную подготовку». Сразу после прихода Гитлера к власти Гитлерюгенд принялся активно влиять на молодежный и детский спорт. Для детей младше 14 лет физическая подготовка была возможна исключительно в рамках этой нацистской организации. Молодежь имела право посещать спортивные и физкультурные секции лишь при наличии членства в Гитлерюгенде. Спортивные тренеры также проходили подготовку исключительно в имперских спортивных школах. Под лозунгом «Посвяти себя тому, что закаливает» сотни тысяч детей из бесчисленных спортивных обществ состязались, чтобы получить знаки отличия Гитлерюгенда. Весенние кроссы по пересеченной местности, зимние состязания, «фюрерское» десятиборье, региональные и местные спортивные игры проходили беспрерывно. Исповедуя национал-социалистическую расовую идеологию, которая отдавала приоритет наиболее сильным в «борьбе за существование», Гитлерюгенд активизировал усилия по «выведению породы сильнейших». Для демонстрации «арийских» спортивных достижений с 1937 года стали проводиться «имперские спортивные соревнования Гитлерюгенда», которые были призваны показать «германскую силу и непобедимость». Гитлер, неосвоивший даже велосипед, ожидал от физической закалки молодежи «возрождения нации через воспитание нового человека». Гитлерюгенд пропагандировал народный «долг по физической закалке». В ход шли такие лозунги, как «Твое тело принадлежит народу» и «Ты обязан быть здоровым».

После вступления в Юнгфольк к детям предъявлялись жесткие требования. В первые же месяцы своей «службы» дети проходили испытания по физической подготовке. В детское троеборье были включены следующие состязания: бег на дистанцию в 60 метров за 12 секунд, прыжки в длину на 2,75 метра и бросание мяча на 25 метров. Публицист и политик из СПД Клаус Бёллинг вспоминает о «проверках на мужество», которые практиковали вожаки Юнгфолька: «Нас привели в бассейн имперского стадиона в Берлине. Каждый из нас должен был прыгнуть в воду с вышки высотой в пять метров. Это стоило больших усилий». Одновременно самые младшие заучивали по вечерам песню «Хорст Вессель», зазубривали биографию Адольфа Гитлера и слова присяги членов Юнгфолька: «Члены Юнгфолька должны быть суровыми, молчаливыми и верными. Все члены Юнгфолька — товарищи. Честь превыше всего». После проверки новички получали вожделенный нож для ношения на ремне с надписью «Моя честь — это преданность». Отныне они становились полноправными членами германского Юнгфолька.

Наряду с физическими упражнениями господствовал почти военный характер распорядка дня. Повзрослевшие вожаки Юнгфолька водили своих подопечных строем на любое служебное мероприятие. Марширование, речевки, упражнения, длившиеся часами, должны были воспитывать в детях солдатскую дисциплину. Слабаков наказывали муштрой. Вспоминает тогдашний член Юнгфолька Рудольф Химке:»Наказание было как в армии: «Лечь, встать, шагом марш. И так по пятнадцать минут, чтобы привести в чувство.» Будущее нации — поколение, идущее нога в ногу строем. В загородных лагерях во время каникул или в выходные дни дети устраивали друг против друга военизированные игры на местности.Они пробирались с картой и компасом по «вражеской» территории, передавали донесения, занимались разведкой. Военный порядок пронизывал лагерную жизнь от подъема до построения на вечернюю зарю. Во время военной подготовки всех подростков и юношей от четырнадцати и до восемнадцати лет обучали пользоваться малокалиберными винтовками. Уже в 1938 году четверть миллиона членов Гитлерюгенда прошли стрелковые курсы. На них преподавали 20000 инструкторов. Лучшие из учеников получали значки за отличную стрельбу. Хельмут Штельрех, заместитель Шираха, отвечавший за военную подготовку, заявил: «За один год мы добьемся того, что немецкие юноши будут держать в своих руках винтовку с той же легкостью, что и перьевую ручку. Либералы написали над школьными дверьми „Знание — сила“. Но мы узнали в военные и послевоенные времена, что сила народа основывается на оружии и на тех, кто умеет им пользоваться».

«Вместо молодежи, которую воспитывали получать удовольствия от жизни, подрастает иная молодежь. Она воспитывается в духе готовности к жертвам, лишениям. И прежде всего в духе взращивания здорового, способного противостоять испытаниям тела. Так как мы верим, что без подобного тела не может быть здорового духа у нации,» — заявил Гитлер своей молодежи на съезде НСДАП в 1937 году. «Это великолепно, что каждый из вас представляет собой звено цепи в деле воспитания нашего народа. Вами начинается эта цепь, а кончится с последним немцем, который сойдет в могилу. Возник новый прекрасный тип человека. Отныне не толстый пивной мещанин, а стройный и мужественный юноша олицетворяет собой наше время. Он здоров физически, духовно и прочно обеими ногами стоит на нашей земле,» — эти слова произнес диктатор уже в 1936 году.

Гитлерюгенд фактически отравлял души целого поколения идеями иррационального мировоззрения. Вожди Гитлерюгенда постоянно занимались промывкой мозгов у своих подопечных, заставляя их с юных лет мыслить «по-коречневому». Ни одно мероприятие, ни один выезд в лагерь не проходили без «уроков по мировоззрению». Учебные планы по «воспитанию имперской молодежи», рассчитанные на различные возрастные группы обучаемых, строго придерживались точки зрения Гитлера, который проповедовал необходимость идеологической обработки подрастающего поколения: «Объединенная образовательная и воспитательная деятельность народного государства призвана будить в сердцах и умах молодых людей расовый разум и расовое чувство, воздействуя на инстинкт и на сознание».

Еженедельно по средам члены Гитлерюгенда собирались на так называемых «домашних вечерах», чтобы изучать германские героические сказания и легенды. Следуя предвзятому взгляду партии на историю Германии, они знакомились с такими личностями как Херман Херускер, Фридрих Великий, Бисмарк и изучали их не сколько как исторических деятелей, а как предшественников и предвозвестников «фюрера». Зачарованно слушали они рассказы солдатской прозы Эрнста Юнгера, Вернера Боймельбурга, Франца Шаувекера и Фридриха Хильшера о героизме, самопожертвовании, храбрости в битвах первой мировой войны, которые уже в двадцатые годы выходили огромными тиражами. Им рассказывали о «предательском ударе в спину непобежденным фронтовым войскам», о «всемирном поджигателе еврее», о «чистоте немецкой крови», и о «огромных жизненных пространствах на Востоке».

«Домашние вечера» входили в обязательную программу Гитлерюгенда. Если кто-то пропускал их, он был обязан предоставить в письменном виде извинения и причину пропуска от родителей. В случае повторного отсутствия ребенка, к нему домой мог пожаловать его руководитель в дружине Гитлерюгенда и потребовать от родителей, чтобы они впредь обеспечили явку их отпрыска на подобных мероприятиях. Насколько эффективно «мировоззренческое обучение» достигало заданной цели и формировало убежденных национал-социалистов, вызывает вопросы и сомнения. Многие бывшие члены Гитлерюгенда воспринимали «домашние вечера» как скучные, обязательные учебные часы, которые можно слушать в полуха. Йобст-Кристиан фон Корнберг вспоминает: «Мы смотрели на „“домашние вечера» как на неизбежные обязательные занятия. Наши «фюреры», проводившие их, были лишь чуть старше обучаемых. Вряд ли четырнадцати-пятнадцатилетние мальчики были способны изложить тему так, как это мог бы сделать школьный учитель истории. Поэтому такие занятия не воспринимались. В то время существовал принцип «молодежью должна руководить молодежь», однако в этом случае принцип действовал слабо. Многие из присутствующих на занятиях спрашивали друг друга, сколько можно выслушивать подобное. Конечно, высшее руководство Гитлерюгенда знало об этой проблеме и вскоре издало в письменном виде все 14 дней этой программы. Каждая тема была педантично представлена в виде введения, текстов и песен. Позднее программа обучения издавалась отдельными брошюрами и еженедельно поступала в организации Гитлерюгенда. Таким образом, ошибки лекторов сводились к минимуму и занятия проходили по накатанной колее».

На таких мероприятиях слушатели должны были не только терпеливо выслушивать доклады на международные темы, но и петь, и читать стихи. «Мир принадлежит вождям. Путь им освещает солнце. Мы маршируем. Никто не остановит нас. Старый гнилой мир трещит по швам. Мы — молодая сила и мы победим. Вставай, вперед, вперед! Знамя на башню!» На «домашних вечерах» никто не выступал с критическими замечаниями. «Занятия шли строго по плану. Дискуссии были запрещены. Все было организовано как в армии: по команде, по приказу. У нас не было возможности высказываться или критиковать», — рассказал Рудольф Химке.

Однако гитлеровская молодежь нуждалась не только в солдатской муштре и изматывающих политических лекциях. Бальдур фон Ширах понимал желание молодых товарищей, стремившихся к независимости от родительского дома и мира взрослых и увлекательному времяпровождению в компании сверстников. Подобно умелому игроку на флейте, он притягивал слух и внимание своей музыкой. Гитлерюгенд успешно использовал желания молодых людей вести активный образ жизни и предлагал им такие возможности отдыха, которые прежде были доступны лишь детям из богатых семей. Поездки по Германии, путешествия, велосипедные туры, палаточные лагеря сулили молодежи массу приключений и впечатлений. Бывший член Гитлерюгенда Карл-Альберт Шлютер вспоминает: «Раньше у детей не было возможности поехать куда-нибудь во время каникул. Не каждому выпадало счастье иметь деревенскую бабушку в Мекленбурге, куда можно было бы отправиться погостить. И вдруг дети смогли на две-три недели уехать из дома, путешествовать. Это было что-то новое.»

Пребывание в летнем лагере относилось к числу самых лучших возможностей отдыха, предлагаемых Гитлерюгендом. Путешествия на лоне загородной природы и общение со сверстниками сулили детям отличную возможность сменить надоевшее домашнее однообразие. Вильфрид Глаттен вспоминает: «Нам нравилось быть в компании, совместно ощущать душевный подъем и радоваться путешествиям. Мы замерзали, потели, спали в сырых палатках. Мы могли ругаться и негодовать, но всякий раз снова стремились обратно в коллектив. Это было важнее всего.» Лагерные костры и палаточная романтика заставляли биться быстрее детские сердца. «По вечерам мы сидели вокруг костра. Мы вместе пели песни. В темном небе сияли звезда. Это чувство невозможно забыть», — сказал бывший участник походов Петер Лёрер.

В хоровых группах дети занимались пением, осваивали музыкальные инструменты и учились маршировать, играя на ходу. Наделенные актерским талантом ставили спектакли. Бесчисленные значки и другие знаки отличия Гитлерюгенда служили дополнительным стимулом для детей, проявить свои способности в ходе «имперских днях музыки», «имперских днях театра», «имперских спортивных или профессиональных состязаниях».

Особое внимание уделялось более старшим детям, когда они в 14 лет покидали Юнгфольк и переходили в Гитлерюгенд. В механизированных, разведывательных, авиационных и военно-морских секциях Гитлерюгенда подростков знакомили с образцами вооружения вермахта и готовили к будущей службе в армии и войсках СС. Писатель Вальтер Кемповский вспоминает: «Ребенок мог изучать планерное дело в авиационной секции Гитлерюгенда. В механизированной секции он осваивал мотоцикл, а в военно-морской, надев красивую морскую форму, плавал под парусом. Такие возможности для детей! Разве он мог дома испытать подобное? Многих это привлекало».

Постоянно удовлетворяя жажду деятельности молодежи за счет организации ее досуга, Гитлерюгенд воспитывал новое поколение национал-социалистов. Был востребован активный, физически развитый, профессионально подготовленный, дисциплинированный молодой человек, который без колебаний мог выполнять все приказы диктатуры. По мнению руководства Гитлерюгенда нарисованный тип юноши должен был разительно отличаться от «романтически настроенного, чрезмерно интеллектуального, проблемного или социал-революционного» типа молодого человека времен ненавистной Веймарской республики. Воспитание активности и готовности без сомнений воспринимать национал-социалистическое мировоззрение имело целью повысить бойцовские качества молодежи. Один из публицистов Гитлерюгенда писал: «Молодежь, которую воспитали для активных действий, будет воевать с непоколебимым желанием выполнить как можно больше боевых задач. И никак иначе.»

Гитлерюгенд использовал в качестве идеологических средств уже «обкатанные» традиции и методы молодежных движений, существовавших до 1933 года. Форменная одежда, знаки различия, знамена и вымпелы, шествия и марши были на вооружении многих групп и объединений, в которые входили миллионы молодых немцев во времена Веймарской республики, пока их не разогнали нацисты, пришедшие к власти.

В начале двадцатого столетия молодежное самосознание переживало стремительное развитие. Подрастающее поколение испытывало неудовлетворение мелкобуржуазной атмосферой кайзеровского государства с ее патриотизмом. В кайзеровском рейхе былые авторитеты еще занимали прочные позиции. Анахронизмы продолжали существовать в школе и семье, в церкви и государственных институтах наряду с огромными изменениями, которые несла с собой индустриальная революция. Средняя и мелкая буржуазия успешно воспользовалась плодами промышленного подъема. Да и сам германский пролетариат по сравнению с рабочими Англии или Америки относился более лояльно к существующему строю.

Тем не менее, именно, молодежь из благополучных и зажиточных семей выступила с критикой закостенелых порядков авторитарного, бюрократического государства, в котором старшее поколение чувствовало себя весьма комфортно. Эта молодежь не желала далее существовать в мире взрослых с его рутинным укладом. В поисках собственного «я» часть нового поколения выступила против возрастающего милитаризма и безоглядной веры в безграничный прогресс науки и техники. Происходящий процесс модернизации вверг многих молодых людей в глубокую озабоченность. В фабричных корпусах века машин они увидели разрушение индивидуальной свободы человека. Многие критично настроенные журналы предупреждали об опасных последствиях появления «массового общества» , которое по мнению многих вело к «закату Европы». Выступая против индустриального рационализма и вычурного фасада кайзеровской культуры молодая германия формировала собственное восприятие жизни. Вместо того, чтобы бросить вызов своему времени, часть молодежи предпочла уход в романтизированное прошлое. Другие же разглядели в армии альтернативу бесчеловечной деперсонализации личности в условиях индустриального прогресса. В армии с ее четкой иерархией, приказами, дисциплиной и подчинением они усмотрели больше единства и содружества в отличие от «анархии» индустриального общества и либеральной экономики свободного предпринимательства. Часть молодежи приветствовала идеалы единой нации в виде «третьего рейха», «божественного рейха», социалистической республики или «молодежного рейха». В своих выступлениях против системы воспитания кайзеровского государства некоторые молодые люди обратились к учению Юлиуса Лангбенса. Он подчеркивал роль расового фактора и утверждал что, кровь определяет поведение и характер человека, а врожденные качества доминируют над приобретенными. Поиски «органичной субстанции» для заполнения новых форм отечества в изложении ученого Пауля де Лагарде отражали процессы, происходившие в сознании молодых немцев:»Если бы среди нас был тайный союз, члены которого думали бы о великом будущем Германии и работали бы для этого, то тогда многие бы захотели примкнуть к нему. Мы устали довольствоваться тем, что имеем сегодня. Мы хотим нового. Но время перемен пока не наступило».

В это время у молодежного движения не было ярких вождей, которые могли бы сформулировать размытые цели и устремления нового поколения и объединить его силы. Однако все больше молодых людей начинали выражать свою тягу к независимости в самостоятельно созданном образе жизни и поведения. Так, в одной гимназии в берлинском пригороде Штеглиц в самом конце XIX века возник кружок студентов и школьников, которые совершали длительные прогулки по сельской местности. По выходным они стремились забраться подальше, чтобы совместно восхищаться красотами природы. Во время каникул они совершали пешие походы по Гарцу или вдоль Рейна по берегу реки. Они носили короткие штаны, темные рубашки, обувались в шипованные сапоги, имели за спиной рюкзаки, и в лучших традициях средневековых бродячих студентов и подмастерий исполняли старые народные песни под аккомпанемент гитары и губной гармошки, возрождали забытые обычаи. Они игнорировали общественный транспорт, предпочитая передвигаться на своих двоих. Новые «ваганты» занимались закаливанием и при случае ночевали охотнее в стогу сена, чем в доме на кровати. Вместо того, чтобы при встрече обниматься или щелкать каблуками, как было принято, они поднимали правую руку и кричали «хайль». Пример берлинских буршей, которые называли себя «перелетными птицами», спустя годы стал заразительным для десятков тысяч молодых людей и превратился в массовый культ, поклонники которого отыскались по всей Европе.

С приходом нового века появилось новое поколение молодежи. К «перелетным птицам» добавилась «объединенная молодежь». Повсюду возникали молодежные союзы, которые были готовы бороться за свои идеалы. Их требования охватывали как запрет на употребление алкоголя и табака, так и разрешение появляться на людях в голом виде. Однако из-за оппозиции ко всем без исключения существующим ценностям и институтам власти большая часть молодежи избегала вести практическую политическую деятельность. Из-за своего презрения к политическим партиям и парламентской системе эта молодежь считала, что политика есть всего лишь грязное занятие. Ни одно из существующих политических течений не устраивало молодых людей. Они сами решали, куда им идти.

Своей кульминации молодежное движение достигло в дни торжеств по случаю столетия битвы народов под Лейпцигом. В то время как кайзеровская Германия с большой патриотической помпой готовилась отметить историческую победу над Наполеоном и открыть гигантский монумент на месте сражения, молодежь собралась провести демонстрацию своего собственного национального единства. В октябре 1913 года примерно 2000 членов различных молодежных групп устроили праздник на горе Хоен Майснер южнее Касселя. В совместной резолюции участники сборища объявили о своих претензиях на самоопределение и впервые заявили о том, что молодежь, которую они представляют, едина в своем мировосприятии и устремлениях, а социальные и религиозные различия не могут отныне помешать ее единству: «Свободная немецкая молодежь желает строить свою жизнь по собственным законам и в соответствии со своими убеждениями».

Прошли месяцы после манифестации на Хоен Майснер, и молодые немцы с воодушевлением отравились на фронты первой мировой войны. Миллионы юношей в августе 1914 года добровольно взяли в руки оружие и обменяли гражданскую одежду на солдатскую удачу. Под ликование населения, пребывающего в угаре национальной эйфории после начала войны, они строились в маршевые колонны. Многие юноши воображали, что они близки к цели своих мечтаний. Для них пробил час осуществления их идеалов и крушения былых кумиров и идолов. В огромной армейской массе молодая Германия разглядела давно ожидаемое «судьбоносную людскую общность».Все старые классовые и социальные границы казались стертыми, а былые социальные бои и разногласия канувшими в лету. В клубах орудийных залпов молодые идеалисты ожидали увидеть рождение нового человеческого поколения, которое впоследствии станет родоначальником истинной нации «великого народного сообщества».

Позже Гитлерюгенд знакомил послевоенных детей с легендой о самопожертвовании и бесстрашии молодых немецких волонтеров, которые штурмовали передовые позиции противника в ноябре 1914 года под Лангемарком со словами песни «Германия, Германия превыше всего…». Однако под грохотом артиллерийской канонады и пулеметной стрельбы мечтания молодежи обратились смертельной иллюзией. Слишком чудовищным и кровожадным оказалось лицо войны, чтобы увидеть в ней залог прекрасного будущего. Война породила свое собственное «общество». Выжившие в боях создали «траншейную аристократию» — сообщество людей, связанных пребыванием между жизнью и смертью. На фронте искусственно созданная иерархия казармы и гарнизона отошла на задний план, а различия между офицерами и солдатами — вчерашними студентами и рабочими оказались размыты.

Проигранная война повергла молодых мужчин фронтового поколения в состояние духовной неприкаянности. Напрасно многие из них искали дорогу назад, в гражданскую жизнь, с которой они давно потеряли всякую связь. Горечь поражения в войне и разрыв с гражданской жизнью усугубили их душевное состояние, толкнув в хаос революции и гражданской войны, которые потрясли Веймарскую республику. Писатель и ветеран войны Эрнст фон Саломон писал:»Война принуждала их, война владела ими, война не отпускала их обратно. Она не позволит им быть с нами. Фронт останется навсегда в их крови, а также близкая смерть, настороженность, дурман, оружие. Как оказалось, это возвращение в мирную, обустроенную, гражданскую жизнь было не чем иным как неудачная пересадка, как мистификация, как нечто невозможное. Война закончилась, но бойцы еще маршируют».

Вчерашние молодые фронтовики придерживались национал-революционных взглядов и им были чужды как рухнувший кайзеровский рейх, так и веймарская демократия, порядками которой им все же приходилось довольствоваться. В послевоенное время, когда республиканская форма правления еще была слаба, они вступали в корпуса добровольцев, с помощью которых высшее военное руководство разгромило красную революцию и вело кровопролитные пограничные сражения в Верхней Силезии. Вчерашние фронтовики становились профессиональными революционерами. Они маршировали в колоннах нелегального «черного рейхсвера», под знаменами добровольческого корпуса старшего лейтенанта Герхарда Росбаха, укрепляли формирования «специальной полиции» фенриха Хайнца Оскара Хауенштайна или служили капитану Герману Эрхарду в его «морской бригаде» под свастикой, которая вскоре станет государственным символом. По всей стране молодые люди собирались в военизированных союзах и террористических группах, взрывали железнодорожные мосты в оккупированных французами прирейнских областях или осуществляли боевые операции наподобие убийства министра иностранных дел Вальтера Рейхенау. Писатель Герд Гайзер вопрошал: «Позднее я задумывался о судьбах моих ровесников. Кем были в сущности эти люди. У одних на шее висела лютня. Они были опасны. Другие знали, где хранится закопанный ящик с гранатами или двигатель от аэроплана. Они тоже были опасно. Вместе они были взрывоопасны».

Ужасный опыт первой мировой войны оставил след на лицах молодых людей и сильно изменил немецкое молодежное движение. Новые союзы стремились охватить как можно больше людей. Военизированные группы создавали лагеря типа солдатских и устраивали военные игры в сельской местности. Повсюду в университетах, на заводах, в религиозных или политических объединениях, куда попадали ветераны войны, они создавали новые сообщества в соответствии со своими убеждениями и взглядами. В качестве «молодых консерваторов», «молодых демократов», «молодых протестантов» или «молодых социалистов» они присутствовали во всех общественных слоях Веймарской республики. Спектр течений внутри молодежного движения простирался от полукоммунистических и социалистических союзов типа организаций «Свободная пролетарская молодежь», «Свободная рабочая молодежь», «Новые следопыты», «Объединенная молодежь» до ультраправых «Молодых националистов» и молодежных добровольческих корпусов и военизированных союзов. Слишком большие различия между интересами и взглядами молодого поколения мешали Веймарской республике и ее идеологам мобилизовать молодежь на строительство нового государства. Один из очевидцев следующим образом нарисовал картину происходящего: «Когда демократия завоевала весь мир, и люди думали управлять им, в молодежном движении снова ожили идеи фюрерства и преданной ему дружины».

Тридцатилетний художник-оформитель, который в сентябре 1919 года примкнул в Мюнхене к одной из маленьких, бесчисленных народных партий, мало задумывался над истоками происхождения идей о «третьем рейхе» или «национальном социализме». Эти идеи бродили тогда во многих головах. Властолюбивый курьер из окопов первой мировой как никто другой ловко жонглировал модными лозунгами и призывами, грозился отомстить миротворцам из Версаля и обещал поквитаться за униженную нацию. В 1921 году Адольф Гитлер стал вождем партии, которая стала называться НСДАП. Благодаря ораторскому дару демагога у Гитлера и его «Национал-социалистической немецкой рабочей партии» появилась своя аудитория. В «штурмовом подразделении» партии под аббревиатурой СА собирались многие воинственно настроенные отчаянные головы из числа представителей фронтового поколения. Своими жестокими расправами над политическими противниками они создавали угрозу общественной безопасности. Восемнадцатилетний Адольф Ленк тоже примкнул к НСДАП, побывав на нескольких выступлениях Адольфа Гитлера. Однако позже ему отказали в приеме, когда выяснилось, что этот рабочий из мастерской по производству клавишных инструментов не достиг требуемого возраста. В партию принимали по достижении 21 года. Ленк проявил настойчивость и пожелал записаться в молодежную организацию при партии. Поскольку такой организации не существовало, ему поручили создать ее. В феврале 1922 года Гитлер распорядился: «Организация молодежного подразделения будет вестись под управлением СА».

Несмотря на свои организаторские способности, первому молодежному вожаку Гитлера на первых порах с большим трудом удавалось привлечь молодежь. Гитлер, Ленк и тогдашний вождь СА Йохан Ульрих Клинч пригласили своих сторонников 13 мая 1922 года на собрание в пивную «Бюргер Бройкеллер», чтобы провозгласить создание молодежного союза НСДАП. Среди массы собравшихся семнадцать юношей из «молодежного подразделения» просто потерялись. Тем не менее в течении года число членов молодежной организации выросло до 250 человек. Вслед за Мюнхеном появились местные отделения в Нюрнберге, Цайце, Дрездене и Ханау. Ленк пытался создать общегерманский молодежный союз. В октябре 1923 года насчитывалось уже 23 региональных объединения, в составе которых функционировало 120 местных отделений. Национал-социалистический молодежный союз состоял из двух групп. Первая предназначалась для подростков-мальчиков от 14 до 16 лет. Вторая объединяла юношей от 16 до 18 лет и называлась «Юнгштурм Адольф Гитлер».

В коричневых рубашках СА прибыли юноши на первый съезд НСДАП 23 января 1923 года на Марсово поле в Мюнхене. Во время знаменного шествия Гитлер лично вручил им собственный вымпел, представлявший из себя белое полотнище с синим якорем. Радость обладания ценной реликвией длилась недолго. Во время одной из демонстраций 15 июля 1923 года, вылившейся в уличную потасовку, полиция изъяла вымпел «Юнгштурм Адольф Гитлер».

Неудачная попытка путча, предпринятая Гитлером в ноябре 1923 года, окончательно решила судьбу юнгштурмовцев. Запрет НСДАП загнал национал-социалистическое молодежное движение в подполье. В то время, как государственный преступник сидел в камере тюрьмы Ландсберг и диктовал «Майн Кампф» своей правой руке — Рудольфу Гессу, «народный» лагерь раскололся. Вопреки запрету Гитлера Грегор Штрассер — партийный гауляйтер из Нижней Баварии и будущий руководитель СА Эрнст Рем основали «национал-социалистическое свободное движение», которое на майских выборах 1924 года в рейхстаг получила 32 места. В противовес этой партии основатель антисемитской газеты «Дер Штюрмер» Юлиус Штрайхер и главный редактор газеты НСДАП «Фёлькишер Беобахтер» Альфред Розенберг создали «великогерманское народное сообщество». Весной 1924 года они объявили об учреждении «великогерманского молодежного движения». Его вождем стал Адольф Ленк. После подавления путча молодежное движение распалось на множество мелких полулегальных групп, которые действовали независимо друг от друга. Сбежавший в австрийский Зальцбург соратник Гитлера Герхард Росбах создал молодежную организацию «Шилльюгенд», названную им в честь Фердинанда фон Шилля — героя восстания против Наполеона. Военизированная организация Эрнста Рема «Фронтбанн» включала в свой состав молодежную секцию «Фронтюгенд». Молодежь также вступала в «народный немецкий молодежный союз имени Йорка фон Вартенбурга» или в организацию «Шлагеттер Югенд», названную по имени боевика СА Альберта Лео Шлагеттера, который в мае 1923 года был приговорен к смерти и казнен французской оккупационной администрацией рейнской области как руководитель актов саботажа.

В качестве достойной подрастающей смены коричневого движения заявил о себе некий студент-юрист Курт Пауль Грубер из саксонского Фогтланда. Он не относился к числу неприкаянных молодых фронтовиков, которые искали в национал-социализме новое жизненное содержание. Совсем юным Грубер вступил в добровольческий корпус, но в военных действиях ему не пришлось участвовать. Когда ему исполнилось всего 18 лет он создал в своем родном городе Плауэн осенью 1922 года отделение молодежного союза НСДАП. Маленькая кучка юнцов от 15 до 16 лет, насчитывавшая вначале всего шесть членов, стала благодаря организаторским способностям Грубера зародышевой клеткой Гитлерюгенда. Во времена запрета НСДАП группа Грубера скрывалась под вывеской «Спортивный союз Фогтланд», получая первый опыт конспиративной работы. Грубберу удалось расположить к себе текстильного фабриканта и будущего гауляйтера Мучмана. С его помощью он превратил деятельность молодежного вожака в свою основную специальность. Грубер на первых порах арендовал помещение под свой штаб, но затем построил собственное здание. Он налаживал связи с другими подобными организациями и вербовал новых членов. Его подопечные признавали Гитлера «вождем» и заявляли о своей преданности ему. Они носили коричневые рубашки и нарукавные повязки со свастикой. Деятельность юного саксонца была вознаграждена. Весной 1924 года Адольф Ленк назначил его руководителем региональной организации «великогерманского молодежного движения». В июле того же года Грубер провел в окрестностях Плауэна свой первый собственный всегерманский слет.

Только в Саксонии в организации Грубера было 2500 человек. В такое достижение долго не мог поверить даже Гитлер. После своего досрочного освобождения из Ландсберга, где вдохновитель движения, провел всего девять месяцев вместо назначенных пяти лет, Гитлер в начале 1925 года заявил: «Разногласиям пришел конец. Возвращайтесь в ряды старого движения. Забудьте о том, что нам мешало вчера». Правые экстремисты всех мастей охотно откликнулись на этот призыв. Однако Адольф Ленк не последовал словал фюрера. Он сомневался в способностях Гитлера выступить в роли объединителя разрозненных сил. Ленк организовал независимую организацию «Немецкая боевая молодежь». Это был конец коричневого молодежного фюрера. Его обвинили в предательстве и изгнали из НСДАП.

К последователям Ленка Гитлер причислил и бывшего армейского лейтенанта Эдмунта Хайнеса. Хайнес был одним из вождей «Шилльюгенда», так как являлся сослуживцем Росбаха по добровольческому корпусу. Его деятельность вызвала недовольство внутри партии и национал-социалистических молодежных группировок, так как «Шилльюгенд» считалась элитарной организацией преимущественно для мелкобуржуазной молодежи и студенчества. Даже Курт Грубер настороженно наблюдал за действиями Гитлера. Поскольку Грубер набирал новых членов из рабочей молодежной среды Саксонии и Тюрингии, поглощение «великогерманским молодежным движением» организации «Шилльюгенд» могло сократить рекрутскую базу и отпугнуть от нацинал-социализма выходцев из среднего класса. Своими опасениями он поделился с Гитлером, который в своих притязаниях на власть стремился вызвать одобрение широких слоев населения.

В октябре 1925 года Грубер был назначен Гитлеров вождем нацинал-социалистической молодежи в Саксонии. Двадцатиоднолетний Грубер расширил поле своей деятельности и принялся за создание региональных союзов в Рейнланде, Франконии и Пфальце. Партийное руководство в Мюнхене довольно таки недоверчиво следило за энергичными усилиями выходца из Фогтланда, так как, использую деньги частных лиц, Грубер не зависел от партийной кассы. Но Гитлеру, поглощенному строительством партии и укреплением своих собственных руководящих позиций, были нужны такие люди как Грубер.

Гитлер мог положиться на молодого саксонца. Грубер выглядел в его глазах истинным социал-революционером и с готовностью выполнял все приказания «фюрера». Чтобы продемонстрировать сплоченность рядов обновленной НСДАП, Гитлер созвал партийный съезд. Члены НСДАП собрались в Веймаре 3 и 4 июля 1926 года. Тюрингия относилась к тем немногим территориям Германии, где Гитлеру разрешали выступать публично. Среди рабочей молодежи Тюрингии Грубер активно вербовал новых сторонников. Его линию в этом вопросе местные национал-социалисты считали чересчур левой. Однако Гитлер оставлял их предостережения без ответа и призвал в своей программной речи на съезде завоевать немецкую молодежь на сторону партии. По предложению руководителя нацистов Франконии Юлиуса Штрайхера «Великогерманское молодежное движение» стало называться «Гитлерюгенд — Союз немецкой рабочей молодежи». Курт Грубер стал одним из первых «рейхсфюреров» и одновременно был назначен референтом по молодежным вопросам при мюнхенском штабе НСДАП.

Однако свежеиспеченный «рейхсфюрер» не торопился переводить свое бюро из Саксонии в «столицу движения». Грубер держал дистанцию с «коричневым домом» в Мюнхене и создавал штаб по руководству Гитлерюгендом в своем родном Плауэне. Он организовал управление, состоящее из 14 отделов, которые ведали вопросами пропаганды, воспитания, физической культуры и так далее. Грубер выпускал собственный журнал и создал кинопрокатную службу, обслуживающую местные организации Гитлерюгенда. Теперь к Груберу на поклон потянулись руководители молодежных союзов и организаций, которые раньше игнорировали попытки Грубера установить с ними контакт. Но даже в оставаясь в Плауэне, Грубер не смог избежать влияния растущей централизации партии. Из независимого молодежного вожака он превратился в партийного функционера, а Гитлерюгенд влился в аппарат НСДАП. Окончательное подчинение Гитлерюгенда партии произошло, когда 1 ноября 1926 года бывший капитан Франц Феликс Пфеффер фон Саломон был назначен на пост высшего руководителя СА. Саломон потребовал, чтобы его власть распространялась и на Гитлерюгенд. Гитлер согласился. Так было легче приказывать своему саксонскому молодому последователю.

В начале декабря Пфеффер фон Саломон был приглашен Грубером в Веймар, чтобы присутствовать на первой встрече руководителей Гитлерюгенда. Однако своим отечески дружелюбным поведением шефу СА удалось развеять первоначальные опасения вождя Гитлерюгенда. Они совместно определили форму взаимоотношений между СА и Гитлерюгендом. Отныне член Гитлерюгенда по достижении 18 лет был обязан вступать в НСДАП. Потеря членства в партии автоматически влекла изгнание из Гитлерюгенда. Для проведения общественных мероприятий Гитлерюгенд должен был получить согласие партии. НСДАП получила больший контроль над своей молодежной организацией, которая впредь должна была неукоснительно выполнять все приказы фюрера. В отношении своей зависимости Гитлерюгенд резко стал отличаться от других молодежных союзов Веймарской республики и стал походить на юношескую организацию коммунистической партии Германии.

Многие партийцы и некоторые руководители СА невысоко оценивали деятельность Гитлерюгенда, считая этот союз детской организацией. И хотя трения между СА и Гитлерюгендом продолжали оставаться Грубера и Саломона связывали тесные дружеские отношения, которые определили их совместную работу на ближайшие четыре года. В их первой совместно организованной демонстрации 1 мая 1927 года в Плауэне во время слета Гитлерюгенда участвовали колонны членов НСДАП. В августе того же года колонна Гитлерюгенда из трехсот человек прошла торжественным маршем на первом съезде НСДАП в Нюрнберге. Гитлер персонально поблагодарил своего молодого соратника за его «беспримерный патриотизм».

Грубер заявил что, обязательное вступление в партию после 18 лет создает большие трудности для роста национал-социалистического молодежного движения, так как возникает дефицит кадров. И в этот раз Пфеффер фон Саломон был готов к диалогу. В октябре шеф СА постановил: юноши, которые требуются для руководящей работы в Гитлерюгенде, не будут переводиться в СА по достижении ими восемнадцатилетнего возраста. С обязательной потерей лучших кадров было покончено. Перед Грубером открылась перспектива налаживания самостоятельной молодежной деятельности в рамках НСДАП. Грубер позднее вспоминал: «Худшие времена закончились. Наступила пора осуществить задуманное. Молодые люди трудились. Они хотели, чтобы Гитлерюгенд имел свое собственное лицо. Их усилия принесли плоды. Бесконечные маршировки совместно с СА и партийцами отошли в прошлое. Молодежь начала сама организовывать свой досуг и много путешествовать».

Однако прежде всего Гитлерюгенд выступал в качестве мощной пропагандистской силы для восхождения Гитлера к высотам власти. Молодые активисты участвовали в уличных шествиях СА и СС, носили пропагандистские плакаты на общественных мероприятиях и на выборах и помогали штурмовикам следить за порядком. Дела у гитлеровской партии на тот момент шли не самым лучшим образом. Развитие нацистского движения застопорилось. В 1928 году казалось, что немцы наконец-то заключили мир со столь нелюбимой ими Веймарской республикой. Хотя в этом году количество членов партии перевалило цифру в 100 000 человек, на майских выборах в рейхстаг НСДАП получила всего двенадцать мест. К тому же Грубер и его сторонники испытывали постоянные финансовые затруднения. Месячные взносы в четыре пфеннига с человека и редкая финансовая подпитка из скудных партийных фондов не могли изменить эту ситуацию. Неплохой доход приносили компании по сбору пожертвований, которые проводил Гитлерюгенд во время своих пропагандистских шествий, и входная плата с некоторых мероприятий. В условиях нарастающего противостояния между левыми и правыми экстремистами, которые вели кровавую борьбу за господство на улицах немецких городов, подобные акции для юных гитлеровцев приобретали все более рискованный характер.

В конце года вождь Гитлерюгенда мог с гордостью подвести итоги. Он сумел при финансовой поддержке «щедрых меценатов» завершить реконструкцию здания своего штаба в Плауэне, значительно увеличив его размеры. Было создано управление, отвечающее за связи с молодежными группами немецких общин в чешских Судетах и Польше. Проводя массовые мероприятия, гитлерюгендовцы стремились привлечь к себе внимание обывателей. Грубер провел 18 ноября того же года «райхсаппель» — торжественное собрание всех своих сил для демонстрации «чувства принадлежности к немецкому народному сообществу» и «осознания внутренней солидарности» в рядах Гитлерюгенда. В конце декабря все руководители организации съехались в Плауэн на совещание. Они объявили о создании так называемых «молодежных команд» для детей в возрасте от 10 и до 14 лет. «Молодежные команды» стали прообразом будущего Юнгфолька. Для девочек были открыты «сестринские общины», которые с июля 1930 года были преобразованы в «Союз германских девушек». В программной речи Грубера содержалась краткая характеристика молодежной национал-социалистической организации: «Сущность Гитлерюгенда такова, что он не похож ни на одну партию, ни на одно молодежное движение. Гитлерюгенд не является политическим военным объединением или антисемитским союзом скаутов. Гитлерюгенд — это новое молодежное движение истинных немецких социалистов-революционеров из народных масс, судьба которых неразрывно связана с судьбой нации. Гитлерюгенд утверждает воспитание личности при условии ясного понимания существующих условий и требований, выдвигаемых ими. Это значит — не просто любить свою отчизну, а бороться за неё, не щадя жизни. Это значит — освободить государство и экономику из когтей капиталистических, антинародных сил. Именно, поэтому мы неуклонно идем к новому, социалистическому, народному государству Адольфа Гитлера и знаем, что его путь приведет к краху марксизма. Нет ничего прекраснее для нас, чем заниматься на этом пути нерешенными проблемами. Наша цель ясна, и мы готовы достигнуть ее. Мы отбросим старый гнилой хлам прошлого и создадим прекрасную новую жизнь. Мы умрем за третий рейх. Именно, поэтому всем остальным молодежным союзам и движениям так далеко до нас. Мы заявляем решительное „нет“ молодежным союзам всех видов. В нашей среде вызревает новый вид немецкой молодежи. Этот вид — Гитлерюгенд. Он крепок, тверд и прочен организационно. Вместе с новым поколением он марширует к истинному миру национал-социализма, марширует за своим вождем Адольфом Гитлером, сметая на своем пути всех, кто не с нами».

И все же, дни «красно-коричневого» саксонца были сочтены. Другой молодой гитлеровец добился большего успеха в карьерных играх и добился благосклонности фюрера. Бальдур фон Ширах был избран в июле 1928 года на пост руководителя национал-социалистического студенческого союза. Так началась крутая карьера Шираха, в результате которой Грубер должен был уйти со сцены.

Во время второго «штурма власти» Гитлер вопреки своему характеру решил проявить политическую терпимость и использовать все слабости и недостатки «проклятой Веймарской системы», чтобы добиться власти над Германией легальным путем. Отныне «коричневым» было крайне важно привлечь новых сторонников из мелкобуржуазной среды. Необходимо было отказаться от революционных и социалистических лозунгов, которые так охотно повторялись «левыми» национал-социалистами. В самом Гитлерюгенде псевдосоциалистические идеи «эпохи борьбы» продолжали существовать до 1933 года. Смесь из социалистических, националистических идей, воинственного «прусского духа» овладела умами многих молодых немцев. Их энтузиазм питала вера в сказки о «трудящемся» Адольфе Гитлере и его бесклассовом народном сообществе.

Бальдур фон Ширах — выходец из семьи крупных буржуа охотно использовал подобные юношеские заблуждения в своей деятельности. Он заявил: «Только одно знамя развивается над Гитлерюгендом. Сын миллионера и сын рабочего носят одну и ту же форму. Лишь молодежь в этом смысле свободна от предрассудков и представляет собой настоящее сообщество. Да, молодежь — это социализм». Подобная пастораль была нужна нацистам для воспитания унифицированного поколения. Ширах и нацистская идеология для достижения своих целей преступно пользовались юношеской наивностью, ее легко вспыхивающим энтузиазмом, ее преданностью и самоотверженностью. Ширах был одним из создателей почти религиозного культа фюрера. Ему удалось превратить молодых немцев в послушных исполнителей воли политического авантюриста, за фантазии о мировом господстве которого отдали жизнь тысячи юнцов из Гитлерюгенда, особенно, в последние дни войны. Являлся ли сам Ширах, служивший фанатично своему хозяину до печального конца, обманутым идеалистом?

Вот что сказал сам Ширах в 1946 году Нюрнбергскому трибуналу во время суда над военными преступниками: «Я воспитал это поколение в духе преданности и веры Гитлеру. Я считал, что служение фюреру сделает наш народ и нашу молодежь счастливыми, свободными и сильными. Таким образом думали и миллионы молодых немцев. Они видели в национал-социализме свой идеал. Многие погибли за это. Моя вина заключается в том, что я воспитывал молодежь для человека, который убил миллионы. Я верил этому человеку. Вот что я могу сказать в свое оправдание». Поздее раскаяние обманутого. Суд приговорил его к 20 годам тюремного заключения, которые он до последнего дня провел в берлинской военной тюрьме Шпандау под охраной стран-участниц антигитлеровской коалиции. И все же его судили не как проповедника чудовищного, смертельно опасного учения, а как пособника в деле истребления народов: будучи гауляйтером Вены он отвечал за депортацию тысяч евреев.

Детство Бальдура фон Шираха не содержало ни единого намека на ту карьеру, которую ему предстояло сделать на службе у Гитлера. Бальдур был прекрасно образованным наследником богатой семьи крупных буржуа с космополитическими взглядами. Эмма Мидлтон Ширах родила своего второго сына в Берлине в 1907 году. Эта состоятельная американка из Филадельфии вышла замуж за прусского капитана Карла Бейли Нориса фон Шираха, который тоже имел американские корни. После увольнения из армии отец Бальдура был управляющим театра в Веймаре. Дома родители разговаривали исключительно на английском, и Бальдур начал учить немецкий лишь в возрасте пяти лет. В детстве он писал стихи и играл на скрипке. Долгое время он мечтал о карьере музыканта.

Ребенок с нежным лицом воспитывался в лучших либеральных традициях. Когда ему исполнилось десять лет, родители отправили его в закрытый интернат в местечко Бад Берка в Тюрингии. Тамошние воспитатели придерживались идей педагога-реформатора Германа Литца. Исходя из ранних традиций движения «Вандерфогель», они всячески искореняли «пагубное влияние больших городов» и пытались сделать из воспитанника самостоятельную личность с чувством собственного достоинства. Наряду с физическим и нравственным воспитанием большое внимание уделялось преподаванию научных дисциплин. Между учениками и преподавателями существовали доверительные отношения, а старшие по возрасту дети отвечали за младших.

С завершением первой мировой войны закончилось и беззаботное детство Бальдура. Его старший брат Карл покончил жизнь самоубийством. Он был старше Бальдура на семь лет, и когда началась война, он мечтал стать прусским офицером и отправиться на фронт. Отречение кайзера, принятие условий версальского договора национальным собранием в Веймаре означали для него конец света. В своей предсмертной записке он написал, — «я не хочу пережить Германию». Смерть брата усилила ненависть Бальдура по отношению к республике. Его родители также были недовольны наступившими временами. В знак протеста против нового правительства Ширах старший покинул свой пост в театре. Тем не менее, Ширахи продолжали оставаться весьма состоятельной семьей, и их дом на Гартенштрассе был центром артистической жизни Веймара. Бальдур вернулся из интерната и получал домашнее образование. К тому времени, когда ребенок достиг совершеннолетия, на улицах немецких городов развернулись настоящие сражения между восставшими рабочими и националистически настроенными добровольцами. Бальдур всем сердцем и душой был на стороне тех бывших фронтовиков, которые в составе корпуса добровольцев потопили в крови восстания левых. Годы спустя Ширах вспоминал: «У всех нас в Тюрингии было чувство, что нож приставили к нашему горлу. И если бы мы сами себя не защитили, коммунисты разгромили бы нас».

На волне воинственных настроений вступил семнадцатилетний Ширах в народный союз «оруженосцев», которым руководили бывшие офицеры из нелегальной организации «Черный рейхсвер». Бальдур находился среди «оруженосцев», когда те в марте 1925 года охраняли зал, в котором выступал недавно освободившийся из тюрьмы Гитлер. Голос бродячего проповедника гипнотизировал зеленых юнцов. Позднее Ширах скажет: «У него был глубокий голос, напоминавший звук виолончели. Его непривычный акцент заставлял прислушиваться к словам». Зачарованно молодой Ширах внимал гневным тирадам «барабанщика» в адрес Версальского договора. В глазах Бальдура неизвестный солдат был революционером, который предпринял марш на «Фельдхернхалле» мюнхенское городское собрание и рисковал своей жизнью ради спасения нации. Когда собрание закончилось, Бальдур фон Ширах был лично представлен партийному вождю. В этом он увидел знак судьбы и разразился восторженным стихотворением в честь «незабываемого события»:

Едва Шираху исполнилось 18 лет, он поспешил вступить в партию и СА. «Приезжайте ко мне в Мюнхен. Мне нужны такие люди как Вы», — приглашал его Гитлер во время своего очередного визита в Веймар. «Партайгеноссе Nо 17251» не заставил себя долго ждать. В 1927 году после окончания Веймарской гимназии Ширах отправился в Мюнхен. Там он приступил к изучению истории искусств, германистики и англистики. Однако учеба была для него второстепенным делом. В мюнхенском университете он подыскивал единомышленников, создавая группу национал-социалистических студентов. Для своей пропаганды Ширах умело использовал послевоенную ситуацию в Германии, когда студенты лишились своего прежнего привилегированного положения и больше не могли рассчитывать на быструю карьеру в высших слоях общества. Он подбирал новых сторонников в рядах правых националистически настроенных студенческих кружках, которых не смущало аристократическое происхождение Шираха. Ему удалось наладить тесные связи с партийным штабом и подружиться с секретарем фюрера Рудольфом Гессом. По просьбе Гесса он даже занимался бумажной работой в «коричневом доме».

В один из осенних вечеров 1927 года Ширах встретил Гитлера, совершавшего прогулку по Максимилианштрассе. Фюрер узнал своего молодого почитателя из Веймара и пригласил его к себе домой. Воодушевленный Ширах немедленно предложил Гитлеру выступить с речью на большом студенческом мероприятии. Поначалу Гитлер, который в свое время провалился на вступительных экзаменах в венскую художественную академию, был настроен скептично. Он сомневался в том, что среди университетской молодежи найдутся люди, желающие вступить в нацистскую партию. Именно, по этой причине он боялся выступать перед студентами. Однако, не выдержав напора Шираха, Гитлер все же согласился при условии, что двадцатилетний веймарец сумеет заполнить студентами пивной зал «Хофбройхаус». Ширах мобилизовал все свои агитаторские способности, и за час до условленного времени пивная была полна студентов. Появился Гитлер. Он произнес речь и сорвал бурю восторженных оваций. Подобный успех не остался незамеченным даже среди мюнхенской интеллигенции. Казалось, Ширах заранее предвидел такой оборот событий: «С той поры фюрер охотно стал выступать перед студентами. В то время они были более предрасположены влиянию гипноза во время массовых мероприятий по сравнению с рабочими. Это было то, чего они были лишены в своей собственной повседневной жизни».

Авторитет Шираха заметно вырос. Он удостоился похвалы фюрера, который после этой истории установил почти отеческую опеку над Бальдуром. Вскоре Ширах стал руководителем многочисленной мюнхенской студенческой организации. При поддержке Гитлера он включился в борьбу с другими претендентами внутри партии за право руководить «коричневым» студенчеством. В июле 1928 года двадцатиоднолетний Ширах был избран райхсфюрером национал-социалистического студенческого союза и членом партийного руководства НСДАП.

Тем же летом в жизни Шираха произошло событие, едва не изменившее всю его дальнейшую судьбу. Во время поездки в Америку со своей матерью он встретился с дядей Альфредом Норрисом, преуспевающим банкиром с Уолл-Стрита. Тот встретил родственников в своем бюро с видом на Манхэттен и предложил племяннику занять солидный пост в фирме. Но молодой романтик, давно грезящий о возрождении немецкой нации, с благодарностью отклонил заманчивое предложение. Его тянуло обратно в Германию, обратно к фюреру.

Ширах без устали продолжал вербовку университетской молодежи в ряды нацистов. Вопросы и проблемы высшей школы едва ли интересовали его. Его заботил больше всего вопрос численности новообращенных нацистов. Он стал мыслить категориями Гитлера, который охотно выступал на многочисленных сборищах, организованных его молодым протеже. Иногда казалось, что мысль о молниеносной карьере целиком захватила Шираха. Образованный, интеллигентный сын аристократа (современники впоследствии описывали его как «спокойного, сдержанного мужчину с хорошими манерами») вошел в роль веселого рубахи-парня, знающего толк в выпивке и девчонках. Однажды в состоянии сильного подпития он вытащил пистолет во время студенческой сходки и прицелился в портрет своего кумира. Однако этот проступок для «любимца фюрера» обошелся без последствий. Некоторое время спустя он прибыл на молодежный митинг с хлыстом для верховой езды в сопровождении огромной свиты эсэсовцев. Возмущенные руководители студенческого движения потребовали его отставки. Однако успехи на поприще пропаганды и вербовки надежно страховали его от неприятностей и обеспечили ему доверие Гитлера: «Партайгеноссе Ширах понимает, куда мы шагаем. Мы шагаем в направлении создания массового движения. Весь мой авторитет на стороне Шираха».

Все больше студентов примыкали к коричневому движению. Талантливый ловец человеческих душ был готов к выполнению более сложных поручений. Теперь он желал привлечь всю немецкую молодежь на сторону НСДАП. С этой целью Ширах решил дать бой вождю Гитлерюгенда Груберу и завоевать для достижения этой цели как можно больше сторонников среди других националистических молодежных союзов. Грубер принял вызов и показал всем прочность своих позиций. Весной 1929 года он проехал по Германии, встретился с руководителями Гитлерюгенда на местах и провел тридцать два больших митинга с участием членов своей организации. На одном из них почти как во время партийного съезда в Нюрнберге 2000 гитлерюгендовцев промаршировали мимо трибуны своего «фюрера» под гром аплодисментов. Казалось, на этой ноте проба сил должна завершиться.

Тем не менее, в затяжной битве за власть Грубер проиграл более удачливому и сильному оппоненту. Социал-революционные лозунги Грубера устарели и больше не соответствовали новой политической ситуации. Гитлер рвался к власти, и без поддержки буржуазных слоев населения его попытки были бы безуспешны. С тех пор, как Груббер стал рейхсфюрером Гитлерюгенда, численность организации выросла с 700 до 20 000 человек к весне 1930 года. Они состояли в 450 местных организациях. Совместно с другими националистическими юношескими союзами Гитлерюгенд выступил против принятого правительством Германии плана Янга, по условиям которого немецкие выплаты по репарациям должны были длиться вплоть до 80-х годов XX века. Тысячи членов Гитлерюгенда приняли участие в мощной пропагандистской компании во время выборов в рейхстаге. НСДАП, получив 107 мест, добилась успеха и стала второй по влиянию партией рейхстага после СПД.

Во время всемирного экономического кризиса, когда дела у нацистов пошли в гору, карьера Груббера подошла к концу. Борьба за господство в нацистской партии никогда не прекращалось. Социал-революционеры во главе с Отто Штрассером открыто выступили против Гитлера и потерпели поражение. Старший товарищ Грубера шеф СА Пфеффер фон Саломон после неудавшегося восстания берлинского СА был смещен с должности. На его место Гитлер назначил Эрнста Рема, который до этого момента два года проработал военным советником в Боливии. Свежеиспеченный глава штурмовиков не захотел долго терпеть самостоятельность Гитлерюгенда и потребовал подчинить ему молодежную организацию. Гитлер приказом от 27 апреля 1931 года выполнил его требование. Все ячейки Гитлерюгенда на местах перешли в распоряжение соответствующих отрядов СА. Под предлогом улучшения контроля за деятельностью молодежной организации штаб Гитлерюгенда был переведен из провинциального Плауэна в Мюнхен поближе к партийной верхушке. Шансы Шираха на победу возросли. Теперь он открыто агитировал против Грубера: «Грубер был вполне пригоден, пока Гитлерюгенд был чисто провинциальной организацией. Сейчас, когда надо решать задачи в масштабе всей страны, его ограниченность и недальновидность очевидна. Мы обязаны исключительно Грубберу тем, что националистические молодежные организации до сих пор не объединились под знаменем Гитлерюгенда».

Для своих интриг Ширах нашел твердую поддержку в лице нового шефа штурмовиков. С ним у него установились почти дружеские отношения. В конце концов Ширах признался Гитлеру в своих стремлениях руководить Гитлерюгендом. Гитлер ответил: «Ширах, не смешите меня. Вы хотите заниматься этими детьми?» И все же Шираху удалось переубедить своего покровителя: «Тогда я сказал ему: „Я создам самую большую молодежную организацию в истории Германии“. Эти слова произвели впечатление. Гитлер назначил 30 октября 1931 года Бальдура фон Шираха „райхсюгендфюрером“ НСДАП и подчинил ему Гитлерюгенд, студенческий и школьный национал-социалистические союзы.

Члены нацистской партии настороженно отнеслись к выходцу из аристократии. Молодые гитлеровцы «первого призыва» не видели в Ширахе человека, который соответствовал бы их представлениям о молодежном вожаке рейха. «В Бальдуре фон Ширахе было на наш взгляд слишком много от барона, а его американское родство и благородная приставка „фон“ не располагали к доверию», — признался его полномочный представитель в течении многих лет Хартман Лаутербахер, создавший в свое время на территории Австрии организацию «Немецкая молодежь»— предтечу Гитлерюгенда. Сам Ширах был далек от образа спортивного, боевитого гитлерюгендовца, который он пропагандировал среди немецкой молодежи. Ширах, несмотря на свою полноту и неспортивную внешность, старательно пытался сыграть роль крепкого парня. Многие из его подопечных сетовали на то, что их босс «не заводила, не борец, и что с ним вряд ли вспотеешь». Он был скорее эстет, чем аскет, и предпочитал роскошный гостиничный номер, а не лагерную палатку и горшок с гороховой похлебкой. Упорно ходили слухи о его якобы гомосексуальных наклонностях и шикарно обставленной спальне в белых тонах.

Как прежде восемнадцатилетние члены Гитлерюгенда в обязательном порядке вступали в СА. Эрнст Рем превратил эту организацию в мощное ударное полностью милитаризированное подобие армии. Старая проблема с командными кадрами в самом Гитлерюгенде снова стояла на повестке дня. Ширах, занимавший пост группенфюрера в высшем руководстве СА, потребовал независимости. В мае 1932 года Гитлер восстановил самостоятельность молодежной организации, а Ширах стал полноправным руководителем самостоятельного управления в руководстве НСДАП. Его уравняли в правах с Ремом. Отныне над ним был только один вождь и никто более. Свое новое положение Ширах сразу же использовал для борьбы против своего давнего соперника Адриана фон Рентельна, который временно вместо снятого Грубера исполнял обязанности руководителя Гитлерюгенда и национал-социалистического союза школьников. Всего под его началом было 35000 молодых людей. В результате интриг ему пришлось оставить занимаемую должность. И снова Ширах показал себя непревзойденным мастером борьбы за власть.

В последние годы Веймарской республики Гитлерюгенд тоже внес свой вклад в эскалацию насилия на улицах немецких городов. Германия стояла на пороге гражданской войны. Политические экстремисты умело использовали растущую безработицу и обнищание населения в своих целях. Все чаще манифестации нацистов и коммунистов перерастали в жестокие побоища. Группы Гитлерюгенда нападали на кинотеатры, где шли показы антивоенного фильма «На западном фронте без перемен». Насилие против владельцев кинотеатров и зрителей привело к тому, что фильм был изъят из проката на территории целых регионов Германии.

Иногда чиновники пытались утихомирить разбушевавшуюся молодежь запретительными мерами. Так, в январе 1930 года городской голова Ганновера и бывший военный министр Густав Носке запретил школьникам вступать в Гитлерюгенд.Его примеру последовали и других землях страны. Однако подобными мерами с Гитлерюгендом было невозможно справиться. Нацисты использовали репутацию гонимых властями народных борцов для пропаганды и привлечения новых членов в свою молодежную организацию. Подвергнутые наказанию активисты выдавали себя за жертв «коричневого движения», пострадавших за правду. Едва власти запрещали какую-нибудь ячейку Гитлерюгенда, как та возрождалась под каким-нибудь другим названием, например как «Друзья природы» или «Юные народные филателисты». Фантазия не знала границ. В Киле, например, по улицам маршировала группа учеников из мясных лавок в своих заляпанных кровью фартуках, когда власти запретили ношение формы Гитлерюгенда. «Враги трепетали при появлении этой группы. Они знали; у каждого под фартуком был здоровенный нож», — вспоминал один из очевидцев.

С энтузиазмом члены Гитлерюгенда повсеместно участвовали в предвыборной компании. Они распространяли листовки и брошюры, приклеивали плакаты и писали на стенах лозунги. Многие родители беспокоились за здоровье своих детей, так как их участие в агитационной работе на улице было небезопасным делом. Бывший активист Гитлерюгенда Хайнц Гиезе рисует такую картину: «Перед выборами в рейхстаг в октябре 1932 года мы распространяли листовки. Наши противники — парни из Рот Фронта всячески мешали нам. Зачастую мы, когда были в меньшинстве, спасались бегством. Иногда они нападали на нас, и дело заканчивалось дракой. Часто я ходил с подбитым глазом, но были и ранения, требовавшие вмешательства доктора».

Временами кровавые стычки заканчивались смертью участников. С 1931 года до конца января 1933 года в стычках при исполнении «служебного долга во имя фюрера» было убито больше двадцати членов Гитлерюгенда. Количество погибших юношей из прокоммунистических молодежных объединений, которых убили во время схваток с Гитлерюгендом, до сих пор не установлено. Имя гитлерюгендовца из Берлина, павшего от рук «красной молодежи» в районе Моабит, быстро стало известно каждому молодому немцу. Его звали Герберт Норкус. Его овдовевший отец в результате экономического кризиса был вынужден продать свою маленькую продовольственную лавку. Вскоре он вступил в НСДАП. Утром 24 января 1932 года пятнадцатилетний Герберт с товарищами раздавал прохожим листовки. На них напала группа таких же подростков из коммунистической организации. Члены Гитлерюгенда бросились бежать, но преследователи догнали Норкуса и несколько раз ударили его ножом. Юноша скончался от потери крови. Его убийцы скрылись.

Церемония похорон на кладбище Плётцензее была превращена нацистами в пропагандистскую акцию. Пастор Венцль, служивший на похоронах, заявил в прощальном слове, что «Герберт Норкус есть пример для всей немецкой молодежи». Тогдашний нацистский гауляйтер Берлина Йозеф Геббельс призвал собравшихся к мщению: «Никто не отнимет у нас надежду на то, что наступит день мести. И тогда те, кто болтает о гуманности и любви к ближнему, но убили нашего товарища без суда, узнают силу новой Германии. Тогда они будут молить о пощаде. Слишком поздно. Новая Германия требует искупления».

Бальдур фон Ширах распорядился внести имя погибшего в почетный мартиролог Гитлерюгенда. Он ежегодно навещал могилу Норкуса и в присутствии своих подопечных обращался к «духу» павшего героя: «Тем, чем стал Гитлерюгенд в январе 1932 года, мы во многом обязаны святому символу героизма и жертвенности юного Герберта Норкуса». Ширах, который славился своим цинизмом по отношению к цене человеческой жизни, всячески преувеличивал стремление к самопожертвованию своего погибшего воспитанника и призывал расценивать эту смерть как плату за легализацию Гитлерюгенда: «Чем больше людей погибнет во имя нашего движения, тем скорее они обессмертят свои имена. На обвинения наших критиков у Гитлерюгенда есть ответ, подтвержденный историей: речь идет о наших погибших товарищах. От этого ответа не отмахнешься. Это символ. Нет никаких аргументов против молодежного движения, которое во имя высокой идеи жертвует людьми и безостановочно продвигается вперед, которое воспринимает смерть, ранения и гонение как неизбежное последствие борьбы».

Писатель Карл Алоис Шенцингер положил судьбу юного Норкуса в основу своего романа «Гитлерюгендовец Квекс». Хайни Фёлькер — герой романа выступает на стороне национал-социалистов против своего отца-коммуниста. Прозвище «Квекс» ему дали друзья из-за его невероятной подвижности («Квекс» — живчик, прим. переводчика). В конфликте поколений Хайни борется за «новую молодую Германию», которая воскреснет под знаком свастики. Шенцингер в стиле нацистской пропаганды изобразил смерть юноши как «кровавую жертву» во имя торжества дела Гитлера. В 1933 году роман был экранизирован. Миллионы детей просмотрели фильм в рамках учебной программы Гитлерюгенда. В финальной сцене Хайни умирает на руках товарищей. Его лицо обращено к морю колыхающихся знамен со свастикой. Для финала картины сам Ширах сочинил марш. Вскоре члены Гитлерюгенда по всей Германии распевали его как «Знаменную песню»:

Жить для Гитлера и быть готовым к смерти ради Гитлера — этот принцип стал судьбой целого поколения. Целое поколение немцев распевало эту героическую песню о готовности к самопожертвованию во имя страшных преступных химер Гитлера.

Шествия под знаменами, распевание воинственных песен, скандирование речевок и лозунгов привлекали все большее количество молодых людей в ряды Гитлерюгенда. В конце 1932 года их численность возросла до 100 000 человек. И все таки Гитлерюгенд продолжал оставаться лишь одной из многих молодежных организаций. Тогда Ширах решил доказать Гитлеру, что за Гитлерюгендом идут огромные массы молодых немцев, и объявил о проведении молодежного съезда в Потсдаме. Однако Гитлер, как и прошлый раз, сомневался в организационных талантах своего ученика. Успехи могли оказаться дутыми. В июле 1932 года НСДАП едва удалось стать самой представительной партией рейхстага. В ходе выборов Геринг стал президентом рейхстага, а Ширах самым молодым депутатом в народном представительстве. Тем не менее, борьба за пост канцлера между Гитлером, Куртом фон Шляйхером и Францем фон Папеном продолжалась с удвоенной силой. Назначение на этот пост зависело всецело от рейхспрезидента Гинденбурга. Гитлер не мог позволить себе опозориться в такой момент. Он поставил перед Ширахом жесткое условие: историческая речь «вождя» на слете будет возможна лишь при условии полного заполнения Потсдамского стадиона.

И на этот раз пропагандистский эффект превзошел все ожидания Шираха. Со всей Германии в город, где размещалась резиденция прусских курфюрстов, на всех видах транспорта и пешком прибывали толпы детей и подростков. Ширах рассчитывал на прибытие 50 000 человек. К 1 октября 1932 года в гигантском палаточном городке на окраине Потсдама собралось более 70 000 детей. Бывший член Гитлерюгенда Вернер Порш вспоминает: «Эта встреча стала большим событием для молодых людей. Те, кто обычно собирались небольшими отрядами, теперь стояли огромной массой и были связаны с этой массой своей причастностью к политической жизни».

«Мой фюрер, Ваша молодежь собралась, чтобы выразить свою веру и любовь к Вам. Ни один из живущих сегодня людей не удостаивался такого обожания», — обратился Ширах к своему кумиру на забитом до отказа стадионе. Позднее он вспоминал: «Ликование прервало мои слова. Гитлер был впечатлен. На его глазах выступили слезы».

В ответной речи Гитлер призвал собравшуюся молодежь стать миссионерами идеи «народного сообщества»: «Я знаю, что у многих из вас отцы потеряли работу, а вы сами не знаете, что ожидает вас и ваши семьи в ближайшее время. Вы должны быть выше профессиональных и социальных различий, которые разделяют вас. Вы должны искать и найти пути к немецкой общности. Вы должны беречь и охранять ее. Прежде всего, вы должны научиться чувствовать себя немцами. Национал-социалистическое молодежное движение должно служить не партии, а на благо немецкого народа. Само молодежное движение когда-нибудь должно стать Германией. Подтверждением этому может служить всеобщая готовность к жертвам немецкой молодежи во имя идеи национал-социализма. Кто-то может смеяться и иронизировать, но однажды вы станете будущим Германии».

Фюрер не поскупился на похвалы в адрес своего «первого гитлерюгендовца». Он сказал Шираху: «Вы устроили нечто необыкновенное. Трудно представить что-то более разрушительное для правительства Шляйхера, чем эту грандиозную манифестацию молодежной организации рядом с Берлином». Молодежь, возвращавшаяся домой, агитировала по всему рейху в пользу нацистов.

Назначение Гитлера на пост рейхсканцлера 30 января 1933 года и принятие закона «о предоставлении правительству чрезвычайных полномочий» от 24 марта подписали приговор Веймарской демократии. «Огонь национальной революции» сопровождался арестами и преследованием коммунистов, социал-демократов и других политических противников новой власти. Вечером 27 февраля вспыхнул рейхстаг. Предполагаемым поджигателем оказался голландский коммунист. У нацистов появился отличный предлог развернуть «охоту на ведьм». Школьники и студенты, поддерживающие нацистов, публично жгли книги левых и еврейских интеллектуалов. Ширах, который немедленно перевел штаб-квартиру Гитлерюгенда в Берлин поближе к своему «фюреру», был солидарен ними: «Все, что противоречит нашему единству, следует бросить в костер».

Ширах стремился подчинить себе все молодежные организации Германии, уцелевшие после волны запретов и ликвидаций. Утром 5 апреля 1933 года 50 членов Гитлерюгенда напали на берлинское бюро «Имперского комитета немецкого молодежного движения». Под крышей этой организации существовали крупные молодежные союзы, насчитывавшие более 5 миллионов человек. Она же обеспечивала взаимодействие между молодежным движением и государственными институтами Веймарской республики. Под командованием Карла Наберсберга, ближайшего помощника Шираха, гитлерюгендовцы устроили погром служебных помещений комитета. Захваченные документы и картотека пригодились нацистам для дальнейшего разгрома всех оппозиционных Гитлерюгенду молодежных организаций на территории Германии. Пять дней спустя другой отряд Гитлерюгенда напал на «Имперский союз немецких молодежных гостиниц». Шираху не терпелось превратить гостиницы в «очаги культуры для немецкой молодежи».

Одурманенные эйфорией «национального подъема», миллионы молодых немцев записывались в Гитлерюгенд. Инга Шоль вспоминает о своих ощущениях и ощущениях своих сестер в тот период: «Нам нравилось это. Мы хотели внести свой вклад. Таинственная сила влекла нас к марширующим колоннам под развевающимися флагами. Глаза смотрели вперед. Люди пели и отбивали барабанную дробь. Разве это единение, это сообщество не было чудом?» Напрасно предостерегал отец Шоль своих дочерей. Хотя прежде сестры посещали молодежную католическую организацию, они не устояли перед чарующей мелодией флейты «крысолова». Десять лет спустя Ханс и Софи Шоль, создавшие группу сопротивления «Белая роза», были приговорены нацистским трибуналом к смертной казни.

Несмотря на массовый приток новых членов в ряды национал-социалистических организаций, не все из них торопились объединиться с Гитлерюгендом. Независимые от НСДАП молодежные союзы основали «Великогерманский Союз» под руководством друга Гинденбурга адмирала Адольфа фон Трота. Они разделяли идею создания национал-социалистического государства и объявили о своей преданности Гитлеру. Все евреи были изгнаны из этого союза. Однако попытки быть правее Гитлерюгенда и, таким образом сохранить свою независимость, оказались безуспешны. После победы Гитлера на выборах в марте 1933 года и принятия закона о «предоставлении правительству чрезвычайных полномочий» партнеры по коалиции обратились к НСДАП объединить свои военизированные и молодежные организации. «Великогерманский Союз» тоже боялся раствориться в Гитлерюгенде. Руководители союза объявили о готовности войти в Гитлерюгенд при условии сохранения своей структуры и руководства. Однако Ширах разгадал этот нехитрый маневр и не согласился на подобное объединение. Последний раз 15000 членов независимых союзов собрались на молодежный слет в июне 1933 года в Люнебургской пустоши. Полиция и отряды СА окружили палаточный лагерь и разогнали собравшихся. Через месяц «Великогерманский союз» был запрещен.

Растворение свободных союзов в нацистской массе привело к тому, что Гитлерюгенд получил большое количество опытных и умелых молодежных руководителей, которые принесли с собой формы и традиции союзной молодежной деятельности в ряды молодых гитлеровцев. Ширах нуждался в них для создания самой массовой молодежной организации в истории Германии. Воздействие бывших союзных вожаков должно было в первую очередь благотворно отразиться на развитии Юнгфолька. Хайнрих Граф из Айнзиделя вспоминает: «Та сторона жизни Юнгфолька, которая нас так привлекала к нему, была обязана своим происхождением союзной молодежной жизни. Это была заслуга вожатых, пришедших из союзов. Они принесли с собой практику палаточных лагерей и коллективных путешествий. Я уверен, что без заимствования опыта союзного молодежного движения Шираху никогда не удалось бы добиться такого влияния на молодых немцев». Гитлер всячески поощрял успехи своего верного вассала. В одной из своих речей в июне 1933 года он назвал Шираха «молодежным вождем немецкого рейха», который стоит на вершине всех юношеских и девичьих молодежных союзов.

Школьные учителя, придерживавшиеся демократических взглядов, были изгнаны, отправлены на пенсию или переведены на низшие должности. Партийные «борцы» наоборот были назначены на министерские, директорские посты, заняли кресла в университетских советах. Многие из оставшихся преподавателей и учителей были вынуждены вступить в НСДАП, чтобы сохранить работу. Многие педагоги стали агитировать своих учеников за вступление в Гитлерюгенд. Вскоре в рядах нацистской организации числилось более 90 процентов всех учащихся.

Трудящаяся молодежь также не избежала пристального внимания Шираха. Один из бывших членов молодежного рабочего движения вспоминает: «Гитлерюгенд предпочитал действовать силовыми и властными методами. Их становилось все больше и больше. Когда мы отправлялись на прогулку, они подстерегали нас и принимались избивать резиновыми дубинками». Немецкие профсоюзы, которые были объединены в «Немецкий рабочий союз» обязывали своих молодых членов вступать в Гитлерюгенд. Торговые и промышленные палаты приняли постановление, что только члены Гитлерюгенда или Союза германских девушек могут быть зачислены на работу в качестве учеников и подмастерий. В противном случае обучение будет считаться недействительным, а хозяин будет оштрафован. Тот, кто игнорировал Гитлерюгенд, рисковал своей профессиональной карьерой. Вопрос одного из опросников, который распространял Гитлерюгенд в Висбадене в 1934 году, гласил: «Почему ты еще не вступил в Гитлерюгенд? Если ты за Гитлера и Гитлерюгенд, тогда заполняй прилагаемый бланк вступления. Если ты не хочешь вступать, тогда напиши о причинах…». На бланке рекомендовалось расписаться отцу и указать место работы и имя работодателя. Отказ ребенка вступить мог привести к репрессиям в отношении отца.

После разгрома молодежных союзов, относящихсяк партийным и профсоюзным структурам, Гитлерюгенд начал наступление против церковных молодежных организаций. Вольфганг Вюстефельд, состоявший в католической скаутской группе во Франкфурте на Одере, вспоминает: «Вначале они только ругались и толкали нас. Со временем они вели себя все жестче и вызывающе. Однажды, когда мы возвращались из похода, они устроили нам засаду на одерском мосту. Нас избили, а нашего руководителя сбросили с моста в реку». Подобные случаи не были единичными. Многие молодые немцы, пытаясь избежать членства в Гитлерюгенде, вступали в религиозные молодежные организации. Ненависть Гитлерюгенда по отношению к молодым христианам росла пропорционально росту численности этих организаций. В июле 1933 года Ширах призвал своих подопечных сменить тактику: «Я запрещаю членам Гитлерюгенда всякие нападки на членов других молодежных союзов. Все жалобы о подобных происшествиях будут немедленно поступать по служебным каналам на мой стол. Я буду наказывать виновных.» Действуя таким образом, нацистам удалось вызвать в среде молодых христиан-евангелистов лояльность и одобрение в отношении гитлеровского государственного аппарата. «Евангелистская молодежь Германии „ — крупнейшее молодежное объединение приветствовало приход Гитлера к власти: „ Мы по-новому взглянули на заповеданные богом понятия родины, народа и государства. Народ пробуждается. Благодаря „движению“ рушатся противоречия и преграды между классами, слоями и сословиями. Поэтому позицией молодых евангелистов в эти дни должно стать наше участие в судьбе нашего народа и решимость к действию, как требует того от нас слово божье“. Ярый приверженец национал-социализма епископ евангелистской церкви Германии Людвиг Мюллер заключил соглашение с Ширахом и благословил вступление 700 000 юных евангелистов в Гитлерюгенд. Отныне служба на благо церкви была ограничена двумя вечерами в неделю и двумя выходными днями в месяц и включала лишь религиозное воспитание. Коллективная деятельность евангелистской молодежи, которая предполагала путешествия, палаточные лагеря, „вечера у очага“ с народными танцами и песнями, закончилась в одно мгновение. Назначенный Мюллером на вновь учрежденный пост „имперского молодежного пастора“ Фридрих Цан провозгласил: «После своей победы национал-социалистическая власть берет на себя защиту и опеку церкви. А церковь разрешает своим молодым прихожанам маршировать под знаменами третьего рейха“.

Многие молодежные функционеры католической церкви не считали нацистов своими духовными оппонентами. «Мы приняли решение действовать совместно на пути к великой цели — к созданию великой единой Германии, благополучной страны с христианской культурой. Современное движение (нацистское движение — прим.переводчика) способствует обновлению и единению нации». Переговоры Гитлера с Ватиканом не явились гарантией свободного вероисповедования для немецких католиков, однако заключение «имперского конкордата» в июле 1933 года диктатор расценил как важную победу в деле международного признания своего режима. Многие католические молодежные союзы, чтобы удержать своих членов от вступления в Гитлерюгенд, стали практиковать в своей деятельности военные игры на местности и стрелковые занятия. Конечно, подобные нововведения шли вразрез с отрицательным отношением церкви к огнестрельному оружию. Эти меры уже не могли ничего изменить. В качестве ответа Гитлерюгенд усилил работу по привлечению в свои ряды молодежи из среды юных католиков. В ход пошли все средства — от агитации для промывки мозгов до силового воздействия. Власти активно поддерживали компанию Шираха против католического молодежного движения. Общественные мероприятия католиков разгонялись полицией, тиражи журналов конфисковывались, группы и ячейки объявлялись вне закона.

Среди членов Гитлерюгенда веру в божественного отца заменила вера в фюрера. «Календарь Гитлерюгенда» включал все национал-социалистические праздничные и памятные даты. На протяжении года от «дня прихода к власти» и «дня рождения фюрера» до «годовщины путча» 9ноября 1923 года миллионы мальчиков и девочек поклонялись новой «национальной религии» под знаком новой «святой» троицы: «Наша вера — фюрер, наша религия — Германия, наше желание — святая империя немецкой веры!»

Организуя бесчисленные праздники, факельные шествия под флагами со свастикой, Ширах демонстрировал свою преданность «богу» по имени Гитлер, который сам себя считал то «божьим провидением», то «пророком нации». Ширах овладел магией религиозных обрядов. Дети с удовольствием собирались у ночных костров и на ночных факельных шествиях, предаваясь таинственным обрядам на праздниках солнцестояния, урожая и им подобных. Вспоминает Георг Бекман: «Дважды в год мы отмечали праздник солнцестояния. Мы разводили большой костер. Наши руководители обращались к нам с речью о религиозном смысле праздника. Затем мы исполняли старинные германские танцы с мечами. Когда костер начинал затухать, мы согласно другому германскому обычаю прыгали через него парами — мальчики с девочками, взявшись за руки».

Однако за культивированием языческих обрядов древнегерманских культов скрывался крайне вредный дух безумной расовой идеологии. Позже ее поклонники стали сжигать людей. Пауль Штюбен рассказывает: «В школе у нас измеряли головы и подгоняли параметры тела под шаблоны. Если кто-то не соответствовал арийским критериям, его спрашивали о происхождении прабабушки. И потом было приятно услышать, что даже, если что-то и было не в порядке очень давно, то наверное, здоровая немецкая кровь уже полностью разложила еврейскую. Я должен был принести родословную нашей семьи в школу. Однажды наш ректор в партийной форме построил нас и сказал:»В вашем классе есть одна еврейка. Вы не должны с ней играть, делать домашние задания и сидеть на одной парте. Вы не должны ее больше замечать». А мы даже не знали раньше, что среди нас есть еврейка. Через несколько дней она исчезла. Больше мы ее не видели».

Учителя и руководители Гитлерюгенда распространяли социал-дарвинистские идеи об избранности в коллективной борьбе за выживание. В своих расистских лекциях они пропагандировали образ арийского человека-повелителя, который по «праву сильнейшего» должен стоять выше представителей неполноценных народов и носителей нездоровой крови. На арифметических задачах нацистские педагоги показывали детям, во что обходится народной экономике содержание «одного неполноценного человека»: Строительство интерната для сумасшедших стоит 6 миллионов рейхсмарок. Сколько можно на эти деньги построить жилых домов стоимостью 1500 марок за один дом? Главной мишенью нацистской пропаганды стали евреи, которых не называли иначе, как «паразитами на теле народа». Писательница Ильзе Айхингер вспоминает: «На школьных уроках биологии мы изучали, что евреи и цыгане — это самое худшее, что есть на свете. Но есть еще более страшная вещь: помесь арийца и еврея или помесь арийца и цыгана, это было бы похуже преступника».

Девушек с ранних лет знакомили с национал-социалистическими представлениями о «расовой гигиене» и требованиями к их будущей материнской роли. Гитлерюгенд устраивал школьные вечера под названием «Сохранение чистоты крови». Ширах призывал девушек из Гитлерюгенда развивать свое тело и дух, чтобы справиться в будущем с обязанностью «быть матерями нового поколения». Он заявил о долге девушек «поддерживать чистоту своей крови», считать ее «частью национального кровяного фонда» и развивать «свой организм таким образом, чтобы обогатить будущий генофонд нации». Чтобы справиться с этой задачей, Ширах порекомендовал девушкам «соответствовать мужским и юношеским представлениям о красоте». Исповедуя принцип «обновления нации через здоровое молодое поколение», один из руководителей Гитлерюгенда писал о воспитании девочек: «В основе здоровья наших жен и матерей лежит вечная жизнь нашего народа. Одна из задач воспитательной работы Союза германских девушек заключается в том, чтобы довести до сознания девушек мысли об отборе и селекции человеческой породы. Тип немецкой женщины полностью соответствует типу немецкого мужчины, а их единение приводит возрождению нашего народа». На самом деле девушки должны были, как с горечью констатирует одна из бывших членов СГМ, «в первую очередь производить пушечное мясо для фюрера».

Уже начиная с Юнгфолька, ознакомление с германскими героическими сагами должно было воспитывать у детей чувство идентификации с их древними предшественниками. В Гитлерюгенде объясняли, что героические идеалы «нордических» людей-повелителей и «арийских» мировых завоевателей обусловили генетическое превосходство немцев в сражениях и солдатском ремесле. Только лучшим доверено сохранять и продолжать породу. Больные юноши не должны иметь детей. «Твоя кровь несет такие свойства, что дети твои будут несчастны и только обременят государство. Твой героический долг — быть последним в роду».

Руководители Гитлерюгенда постоянно разжигали ненависть в отношении евреев. Карикатуры на евреев служили наглядным материалом во время «домашних вечеров» в Гитлерюгенде. Пауль Штюбен вспоминает о своих детских годах в Юнгфольке: «Наш отряд подходил к городской сберегательной кассе. На ее стене был газетный щит. На нем вывешивали „Дер Штюрмер“. Наш вожатый смотрел на газету и громко вопил „Сдохни, Иуда!“ Его крик подхватывали другие. Я тоже должен был кричать. Это был вопрос совести. Вначале я только шевелил губами, но потом я подумал:»Иуда, это ведь какая-то далекая страна. Если я и крикну «Иуда, сдохни!», то никого персонально я не оскорблю». И я стал кричать вместе со всеми.

Яд антисемитской пропаганды отравлял молодежь. Когда 9ноября 1938 года по всей Германии запылали синагоги и под видом «народного гнева», организованного властями, мародеры из СА устроили еврейские погромы, члены Гитлерюгенда также приняли участие в акциях насилия. Хайнрих Клинг, которому в то время исполнилось тринадцать лет, вспоминает: «В Людвигсбурге люди из СА подожгли синагогу возле нашей школы. Я побежал посмотреть на пожар. Когда я стоял там, то сначала не мог понять, почему пожарная команда льет воду на соседние дома, но не тушит горящую синангогу. Затем я заметил, что штурмовики и ребята из Гитлерюгенда тащат откуда-то свитки с Торой и швыряют их радостно в огонь». Направляемые местными руководителями СА, Гитлерюгенда, а иногда и по собственной воле члены Гитлерюгенда били витрины магазинов, принадлежащих евреям, громили их жилища т грабили имущество. Ширах не отдавал приказа на участие своих подопечных в этих акциях. «Райхсюгендфюрер» даже запретил членам Гитлерюгенда совершать хулиганские выходки в отношении евреев и пригрозил наказанием в случае неповиновения. Однако позднее, когда Ширах исполнял обязанности гауляйтера Вены, угрызения совести уже не терзали его. Депортацию венских евреев в 1942 году достойный исполнитель воли Гитлера назвал «весомым вкладом в европейскую культуру».

Тем не менее, некоторые члены Гитлерюгенда восприняли насилие против безоружных сограждан как нарушение собственных представлений о чести и рыцарских манерах. «Хрустальная ночь» заставила не одного юного национал-социалиста усомниться в правильности происходящего и задать вопрос о том, «одобряет ли фюрер эти меры». Хорст-Вернер Кунце так оценил свои тогдашние чувства: «Я считал эти действия отвратительными, ненормальными, хотя конечно, я не мог открыто высказывать свою оценку. Я спрашивал себя, возможно ли подобное у нас? Я был не единственный, кто считал это гадостью». Разумеется, высказывание собственного мнения не было предусмотрено учебными планами Гитлерюгенда.

Большинство немецкой молодежи было ослеплено успехами внешней политики Гитлера. Молодежь приветствовала присоединение Австрии и аннексию Судет. Клаус Мауэльсхаген вспоминает: «Говорилось много о великой Германии, и мы гордились тем, что живем в этой стране». Война была не за горами. В феврале 1937 года верховное командование вермахта назначило подполковника Эрвина Роммеля на должность офицера по связям между вооруженными силами и руководством Гитлерюгенда. Роммель сразу же предложил, чтобы офицеры вермахта проводили занятия с молодежью по военной подготовке. Роммель уже тогда был популярен среди молодых людей. Ширах завидовал его славе и авторитету, поэтому использовал свои связи наверху и добился перевода заслуженного героя войны с этого поста.

Между Гитлерюгендом и армией были установлены крепкие связи. Ширах наладил сотрудничество с главкомом сухопутных войск Вернером Фричем, который приказал своим офицерам прививать молодежи «восхищение и любовь к солдатской профессии». Группы Гитлерюгенда посещали казармы и полигоны. Их приглашали на военные учения. Командиры воинских частей предоставляли тиры и стрельбища в распоряжение юных нацистов для проведения занятий по стрельбе, обучали приемам обращения с оружием. Уже с детства многие члены Гитлерюгенда мечтали о военной карьере — они не имели представления о жестокой действительности настоящей войны. Альберт Бастиан, вступивший в семнадцатилетнем возрасте в части СС, вспоминает: «Я всегда хотел стать солдатом и готовился к этому. О смерти я не задумывался. Я понимал, что на войне погибают, но о том, что могут убить меня, не думал». Любимая пропагандистская тема Шираха — жертвенная смерть за фюрера, народ и родину была для многих детей и подростков сильнодействующим стимулятором их детских фантазий. Клаус Мауэльсхаген вспоминает: «Смерть представлялась нам чем-то великим, выдающимся. Как тогда пелось в песне — „Знамя больше, чем смерть“. Тот, кто пронес знамя через позиции противника, являлся героем. И погибшие со знаменем в руках были героями. Для нас это было нечто особенное. Мы тогда не имели никакого представления о смерти».

Уже перед нападением Гитлера на Польшу Ширах достиг своей цели — почти вся немецкая молодежь превратилась в «государственную молодежь третьего рейха». После принятия закона о «служебной обязанности для молодежи» от 25 марта 1939 года каждый юный немец с десятилетнего возраста был обязан вступить в Гитлерюгенд. Накануне второй мировой войны почти восемь миллионов детей и подростков носили форму Гитлерюгенда. Годами Ширах вколачивал в «детей Гитлера» такие понятия как патриотизм, боевая готовность, подчинение приказам и готовность к жертвам. В начале войны почти половина руководителей Гитлерюгенда поменяла добровольно свои коричневые рубашки на полевую форму вермахта. Только во время польской компании погибли 314 человек из числа руководящего состава Гитлерюгенда. Один из добровольцев вспоминает: «Мы боялись, что придем к шапочному разбору. Это было ужасно. Мы думали, война скоро закончится, и мы ничего не успеем совершить. Мы рвались на войну». Более молодые члены Гитлерюгенда тоже не остались без дела. Служа фюреру, они «крепили фронт в тылу». Во время каникул они помогали собирать урожай или трудились на предприятиях. Девочки помогали вести домашнее хозяйство многодетным матерям. Гитлерюгендовцы выполняли «важные военные задачи», помогая частям противовоздушной обороны и пожарным во время налетов союзной авиации в пылающих немецких городах. Сотни тысяч юношей из Гитлерюгенда проходили подготовку в лагерях перед отправкой в части вермахта на фронт. Многие из них не вернулись обратно. Более трети всех родившихся с 1921 по 1925 годы погибли на фронтах или под бомбежками в тылу. От Атлантики до Черного моря, от Полярного круга и до Африки, от Кёнигсберга и Бреслау до Берлина их могилы служат напоминанием о неверном пути обманутого Гитлером поколения.