— Простите, какая из этих платформ идет до областной детской многопрофильной клиники? — спросила Атамора пожилого прохожего, прижимая к себе кричащего во всю глотку ребенка. Инстинктами ее природа обделила от слова совсем, а разум не мог подсказать в этой ситуации решительно ничего полезного, и успокоить больного младенца рогатая не могла. Зато ее браслет был переполнен мелкими кредитами — она сумела выбить из «своей» деревни всю монету, что было возможно, не прибегая к смертоубийству, и разменяла деньги у менялы в вотчине маркиза Эгги по разорительному курсу. А вот помыть и сменить пеленки маленькому страдающему существу она крестьян заставить не смогла, так что она лишь сдернула с девочки зловонные тряпки и брезгливо обтерла ребенка одним из экспроприированных одеял, смоченным в воде, а в другое, еще чистое — завернула, словно семечки в бумажный пакетик. Затем, не полагаясь на местную медицину, Атамора направилась в более-менее развитый мир.

— Четвертая и восьмая. Но садитесь лучше на восьмую, меньше идти. Только вы опоздали немного.

— В смысле?

— Оттуда уже забрали всех врачей, которые были настоящими профи и работали на совесть.

— Куда забрали?

— Как куда? Вы совсем не местная? Наших всех отправляют в звездное пространство византийцев. Там для них ускоренными темпами терраформировали сразу шестнадцать планет — так вышло дешевле, чем создавать копии. Там хорошо, только самим переселенцам называть их пока запретили. Так до сих пор и живут на Склавине-1, Склавине-2, и так далее.

— А зачем отправляют-то?

— Ты, наверное, знаешь, что через шестнадцать с хвостиком лет наша вселенная накроется медным тазом, девочка. Должна же знать, это всем известно. Поэтому все, кто не был признан достойными, сами лезут туда, где время течет побыстрее. Власти говорят — каждый имеет шанс выжить, и все такое. Только вот… попробуй подними ранг всего за шестнадцать лет. Так и живем. Повсюду табло висят, с обратным отсчетом. Словно Нового Года ждут. Придурки, ей-богу. Но беспорядков не устраивают почему-то. Просто ждут.

— А сами вы собираетесь подсуетиться?

— Я уже подсуетился. Не местный я. Слушай, что ж у тебя сестра орет-то так?

— Извините, она болеет. Звук и правда мерзкий.

— Эх, молодежь такая… глупая. Не может ребеночек издавать мерзких звуков. Ну, здоровья сестричке.

Прохожий развернулся и пошел к первой платформе. Та взлетела полупустой и направилась в сторону одной из городских окраин. Атамора прошла к восьмой платформе, но перед самым входом ее остановили.

— Девочка, дай-ка документы твои гляну. — сказал один из чистильщиков в форме.

— У меня только один документ — грамота на деревню. И профиль еще в браслете.

— Какую деревню?

— Мою. Я не местная, в общем.

— Не местные теперь имеют право находиться здесь только пять дней. После входа они должны получить первым делом въездной документ с датой въезда на территорию Империи. Тебе же брошюру на входе давали, с указанием обязательно прочитать. А ну живо въездной получать!

Атамора молча развернула одеяльце. Чистильщики с содроганием посмотрели на покрытого страшными язвами младенца.

— Так ее срочно в больницу надо. Что, дура смотришь на меня? Срочно! Вперед, марш. Мы тебя не видели. Правильно, Петрович?

— Правильно. Но что, если она не пойдет?

— Да я прямо туда и иду…

— Молчи, дура! До чего ребенка довели… Так, мы тебя проводим прямиком до больницы. И никаких возражений. Василий Петрович, прием. Нам срочно нужен патрульный гравилет. Да нет, именно твой, тот, конечно, ближе к нам, но он обрыганный… нет, не принцессу мы везем. Крестьянку какую-то из деревни. Что натворила, что натворила… ребенка чуть со свету не сжила. Маленького. Ну что сразу тварь. Дурная просто.

* * *

— Нет, без нужных документов не могу. — тупо повторила сидящая в регистратуре пожилая баба, равнодушно глядя на язвы девочки.

— Что ж вы за робот-то такой! — искренне возмутилась Атамора.

— Заранее нужно было документы собирать, пока до такого дело не дошло. Что смотришь на меня, как баран на новые ворота? Это ты виновата, что ребенка твоего не примем, не я. — перешло в наступление бездушное существо. — не задерживай очередь.

— Ничего-ничего, я подожду. — сказала следующая в очереди женщина, приведшая за собой за руку упирающегося мальчика лет пяти.

Баба за стойкой заорала:

— Следующий!

— Мы тоже подождем. — сказал мужчина с почти зрелой уже дочуркой.

Баба пожала плечами и вернулась к разгадыванию обеденного кроссворда. Атамора в ступоре начала прикидывать, как собрать нужные документы.

— Девочка, а ты в частную клинику обратись. — сказали из очереди.

— Да глупости это. Там вдесятеро больше сдерут, не у всех есть такие деньги. Вызовите главврача. Если она тоже откажет, значит, апокалипсис нам был послан совершенно правильно.

— Эй, женщина! — громко постучалась в окошко еще одна из очереди, побагровевшая от нервов пухлая девушка. — Женщина! Идите за главврачом! Идите! Живее!

Главврач, молодая женщина, немного помучившись в сомнениях, биороботом все же не оказалась, и младенец был отправлен к диагностам.

— Я сама заполню нужные бланки. — сказала главврач больницы, усаживаясь за свой солидный письменный стол — просто скажите ФИО ребенка и гражданство.

— ФИО?

— Фамилию, имя и отчество.

— Имени у нее точно нет. Гражданство — подданный королевства Ноэнхэмм. Точнее маркиза Эгги. Точнее нет… она мой личный подданный.

— Ну хоть какое-то имя скажите, не писать же мне полную отсебятину.

— Называйте ее Беркур тогда.

— Она ваша?

— Моя.

— Такая молоденькая, а уже ребенка имеете.

— У меня целая деревня таких.

— Что?

— Я — рыцарь.

— А какое это имеет значение… а хотя ладно, мне все равно. Ваша имя и фамилия?

— Атамора Робс я.

— Гражданство?

— Наверное, Ноэнхэмма. Который в Сфере.

— Ничего не знаю ни о каких Сферах. Род занятий?

— Рыцарь-алкоголик.

— Все шутите.

— Я абсолютно серьезна.

— Знаете, я напишу просто «феодал». Все, ребеночек ваш попал под защиту государства. Кормежка, медикаменты, услуги врачей, все льготное, но не бесплатное. Оплатите до завтра вот по этим реквизитам. Желаю вам и вашему ребенку крепкого здоровья.

Старик очень скоро понял, что его заворожили, и три прячущиеся крупные феи трех разных первостихий были им тут обнаружены и надежно закованы магическими кандалами.

— Это ж железо! К железу нам прикасаться не по понятиям!

— Беда! Опозорились!

— Вот-вот. Хотели зашкериться, а сами зашкварились!

Тизиан озадаченно почесал затылок.

— А кто знает, что вы к железу прикасались?

— Мы знаем. А никому не говорить — да за такое имен лишат. — огорченно сказала огненная, с ненавистью смотря на кандалы, сковавшие ее тонкие ручки.

— Сами виноваты, что на меня морок насылали. — сказал старик, прочувствовав беду, в которую невольно впутал глупых созданий.

— С нами теперь здороваться не будут! — огорченно пожаловалась фея воды.

— Кто ж знал, что ты сильный и такой жестокий. — добавила фея земли, воинственно махая антрацитовыми крылышками.

— Ничего не знаю. Кстати, железо магического происхождения. Это не делает его… ну… более приемлемым для касания?

— Да хоть божественного. — обреченно склонила голову фея огня. — ой, только Владычицы и не хватало.

— Владычица видит наш позор! Ой, все. — запричитала фея земли.

— Дурки, не она это, просто похожа очень. Волосы-то черные! — ответила водная.

Тизиан обернулся. За его спиной обнаружилась Ева, державшая за руку незнакомого мужчину.

Фея распахнула крылышки, и, махнув ими, наполнила кухню неземной чистоты воздухом. Найти придирчиво втянула воздух носом — он не благоухал чем-то конкретным, и все же обрел для органов дыхания большую притягательность. Горничная была довольна, но виду не подала.

— Проветривать особняк не придется. Ну и что? Это лишь малейшая толика моих обязанностей. Незначительная совсем.

— Этого мало? Тогда я заговорю воздух, чтобы пыль в нем не держалась.

— И что? А, поняла. Мне не придется пыль вытирать с мебели. Умно. Тогда я согласна тебя вкусно кормить. И попрошу хозяйку выделить тебе одну из комнат в особняке.

— Эх, везучая ты. Очень уж я люблю вкусно покушать. Но фиг бы я на это согласилась, если бы месяц назад не задела одну из ледяных скульптур Владычицы, а они возьми да и попадай, как домино. И никто теперь не верит, что я не специально нашкодила. Некоторые хвалят даже за смелость, но в основном косятся нехорошо.

— Теперь у меня для тебя спецзадание.

— А какое?

— Найди мне еще таких же полезных фей.

— Бестолку. Приносить пользу людям — моветон. Я одна на всем белом свете такая маргиналка.

— Чего бы ты хотела взамен?

— Хм… Владычица часто угощает Старшую редким в наших краях деликатесом.

— И каким же?

— Навряд ли ты сможешь приготовить. Эта штука называется «мороженое».

— Почему не смогу? Молоко есть, вкусный джем есть, желатин есть, магическая морозильница есть. Будет тебе мороженое. Только найди мне еще таких дурочек, которые облегчат мой труд, а взамен будут требовать только вкусняшек. Вкусняшки — это ничего, это нормально. Готовить я люблю. Ну как, договорились?

Разговор прервался звуком нешуточной потасовки.

Оми сладко спала, налопавшись свежего и очень вкусного печенья. Гостевой комнате она предпочла старую пыльную кровать на чердаке, стоявшую в полумраке посреди заманчивых шорохов мышиных лапок. Точнее, их топота, не уступающего слоновьему, что подтвердит любой, у кого в доме хоть раз заводились эти существа. Звук потасовки внизу кошкодевочка начисто игнорировала — до тех пор, пока потолок с оглушительным треском был не пробит изломанным телом хозяйки особняка, ударившемся о крышу и бессильно упавшим возле Оми. Точнее, не совсем бессильно. Сломанные кости вправились сами собой, раны зажили, а на лице вампирши образовался страшный боевой оскал. Лишь одно из крылышек целую минуту оставалось висеть на клочке нетопырьей кожи, но и оно вернулось в изначальную форму.

— Ну, все. Я злая теперь. — прошипела Атре.

— Кто напал? А, неважно, сейчас я ей…

— Она моя. Если понадобится, войду в уродливую Финальную Трансформацию, но дам этой твари урок, как нападать без причины.

* * *

Дри была уверена, что изящная, аристократичная, но невероятно крепкая тварь выживет после такого удара, но искать врага, чтобы добить, не пошла — мало ли в особняке еще вампиров. Вместо этого она нашла окно, взлетела на крышу и подхватила легкое тело умирающей старушки. Менять жизнь весьма пожилой бабки на уничтожение обители мерзких убийц было нелогично, но Дри почему-то, почти не раздумывая, выбрала спасение вампирской жертвы. Чтобы сохранить ее жизнь, нужно было чудо, а Дри чудес творить не умела, хотя и была жрицей. Но знала, кто мог бы ей в этом помочь.

Мориния устала бродить в окрестностях замка. Было похоже на то, что старик-маг выбрал для особняка место заурядное и не интересное. Возвращаясь, она своим острым зрением увидела в тумане летящую воровку. Крали не что-нибудь, а бабку, и не какую-нибудь обычную бабку, а гостью сестрицы. Взмыв в воздух, она перегородила дорогу наглой экспроприаторше ведьм-старушек. Та летела тяжело, на низких высотах, и перехватить ее не составило никакого труда.

— Эй, ты несешь гостью моей сестры.

— Ну и тварюка же ты. Она скоро умрет, а вам лишь бы только жрать.

— Умрет? Как это умрет?

— Вашими стараниями. Я думала, всех маньячек извела, так ведь нет, новые приперлись. Не дотащить мне ее. Я летаю плохо. Так что сейчас я ее положу на землю, и тебе шею сверну. И кол осиновый. Один — в задницу, а второй — в сердце.

— Так. Успокойся, дура. Куда ты ее тащишь?

— К моей коллеге. Та может ее спасти.

— А если я помогу тебе с этим делом? Сама же говоришь, что не дотянешь одна. А если мы вдвоем?..

— Тогда я тебя потом просто изобью так, что мама родная не узнает. За то, что старушку до такого состояния довела. Убивать не буду.

Мориния широко улыбнулась.

— Согласна. Спасем ведьму, а потом мы с тобой хорошенько поиграем.

Ева уставилась на фей, что-то с трудом вспоминая.

— Диа дуит.

Фея земли фыркнула:

— На ирландском мы уже друг друга не приветствуем. Все уже и забыли подобное преведствие.

Две ее товарки с изумлением уставились на обладательницу черных крыльев.

— Ну и ну. Ты что, жила еще в те времена?

— Ну да, а что? Я старше Старшей. Намного старше. Я вам это каждый раз говорю, когда получается спереть немножко эля.

— Наверное, ты говорила только когда мы серьезно напьемся, и потому обречены разговор забыть. А по трезвому делу не говорила. Ну и ну. Да из тебя же песок сыпется!

— Где? — испуганно заозиралась фея земли.

— Это фигура речи такая, дурка.

Ева дернула Евгения за рукав.

— Смотри, сын, это феи. Они милы, но воровиты, внимательно следи за карманами.

— Какой только ерунды не увидишь в жизни.

— Ты что, не рад увидеть чудо?

— Да не особо. Если бы не ты, я бы сюда ни ногой.

— Привет Ева. — наконец промолвил Тизиан. — похоже, в тебе веры в чудо хватило на двоих, раз вы оба находитесь. Это твой Евгений, о котором ты столько говорила?

— Да, Тене… Тизиан.

Старик довольно рассмеялся.

— Вы так рады, что я чуть не назвала ваше имя с ошибками?

— Так ты постоянно мое имя коверкала, в такт газетным заголовкам. Ты что, забыла? Погоди, сколько у тебя там прошло времени?

— Много, Тизиан. Много. Я начала вспоминать. Чем дальше, тем больше памяти возвращается. Раз тут феи, значит, где-то здесь живет моя «я» из Пятого Измерения. Я хотела бы перед вами извиниться, что бросила вас.

— Ерунда, не такие уж мы и близкие друзья были. — проворчал маг, но, поняв, что сказал бестактность, добавил — но раз ты пошла за мной, значит, мы все-таки друзья, хотя это никогда между нами и не обсуждалось. Я ищу свой украденный Источник, а когда найду, смогу вернуться к Проекту ОВВР. Присоединишься к моему крусейду?

— Я устала вас ждать. Я заготовила на случай вашего возвращения бочонок вашего любимого эля, и положила его в поле абсолютного стазиса. И что бы вы думали? Напиток успел скиснуть! Это было последней каплей. Так что я иду с вами. Может, мы даже увидим мою «сестренку».

— Увидите — сказала фея земли.

— Да? Ты уверена?

— Более чем. Если наши сперли что-то ценное, то наверняка полезли дарить его Владычице. У нее коллекция. А она — вылитая ты.