Сандра ждала Берта. Она не откликалась на стук горничной и не могла бы сказать точно, сколько прошло времени. Иногда, выныривая из забытья, она слышала перебранку грузчиков, привозивших продукты в гриль-бар, реплики постоянных жильцов гостиницы, обсуждавших ночных клиентов через раскрытые окна. Порой сквозь дрему доносился чей-то смех, пьяные вопли и смачная ругань. В маленький двор-колодец, куда выходила комната Сандры, никогда не заглядывало солнце – стены многоэтажных домов поднимались высоко вверх, в серое, затянутое гарью небо большого города.
Однажды в дверях звякнул ключ и рядом пробасил озабоченный голос горничной Жанны:
– Извините, я много раз стучала, вы не отвечали. Я думала, вы незаметно ушли, воспользовавшись своим ключом… Простите… но уже прошло три дня… Вы были здесь? – Она замялась и положила на кровать номер свежей газеты. Лежащая с открытыми глазами Сандра не прореагировала. Горничная попятилась, соображая, стоит ли звать полицию. В комнате ничего не изменилось, похоже, странная женщина не покидала постель все это время. И ничего не ела. – Если чего-то захотите, кликните, я принесу.
– Спасибо, Жанна. Мне нездоровится. Я позову, когда будет надо. Можешь идти, – чуть слышно сказала Сандра, не поворачивая головы.
– Вы, мисс, в газету все же гляньте. Там много написано, наверно, про вашу сестру и того господина, что был здесь. Такие чудеса, ну просто кино! – Шмыгнув носом в доказательство того, что газетная история ее очень растрогала, горничная скрылась.
Фотография Берта, обнимающего Мону, очевидно, была сделана в парке клиники «Тесса». Под крупным заголовком «Президент компании «Стеферсон Уэлси» нашел пропавшую жену» излагалась длинная история поисков Моны и счастливого воссоединения супругов в испанской клинике.
– Выходит, я успела как раз вовремя, – подумала Сандра. Сев в постели, она закрыла глаза ладонями и постаралась сосредоточиться, медленно восстанавливая в памяти события последних дней. Осторожно подступая к опасной точке, Сандра ждала острой, пронизывающей боли. Но даже вспомнив все, абсолютно все, Сандра осталась спокойной. «Мое сердце окаменело, – с облегчением подумала она. – Сандра Керри умерла – мир ее праху!»
Она очень рисковала, задумав эту авантюру, но потребность убедиться в невиновности Дастина была настолько сильна, что ее можно было бы назвать одержимостью. Распрощавшись с Бертом, уехавшим в Испанию на поиски свидетелей катастрофы спортивного самолета, Сандра тут же позвонила Самуилу. Он сразу узнал ее голос, и, когда она коротко объяснила ему, что произошло, не задавая липших вопросов, взялся помочь.
Человек от Самуила позвонил после полудня следующего дня:
– Я ожидаю тебя у входа в гостиницу, крошка. Не задерживайся. И слушайся малого, который попросит у тебя пятьдесят пять центов.
Он выглядел отвратительно – щербатый коротышка в отрепьях бродяги:
– Пятьдесят пять, всего пятьдесят пять центов, мэм, мне не хватает для полного счастья! – От него разило перегаром и потом. Сандра инстинктивно отпрянула, но тут же потянулась к кошельку. Парень, подмигнув, увел ее за угол. В переулке, полном мусорных бачков и зловонных луж, Сандра вслед за своим провожатым уселась в автомобиль, слишком дряхлый даже для свалки.
Отъехав подальше, в какие-то узкие улочки, водитель остановил свою тачку и обернулся к сидящей сзади Сандре.
– Меня зовут Бик, или Кривой, как тебе удобней. Сосредоточься, внимательно выслушай и еще раз оцени свои возможности. При самом худшем стечении обстоятельств сутки у нас есть. Ты можешь это время пользоваться именем Моны, не слишком рискуя влипнуть. Далее – Клер Ривз усиленно занята поисками этой крошки, наняв некоего проныру Ричарда. У него здесь целая сеть агентуры и среди них есть мои дружки. В связи с этим выработан следующий план. – Бик окинул Сандру быстрым цепким взглядом. – Ладно, я тебя подстрахую. Ты не очень-то смахиваешь на Мату Хари. Самуил Шольц сообщил, что тебе надо поговорить с мистером Морисом, сохранив маску Моны Барроу. Этот господин, как известно, являлся женихом Клер Ривз.
– Являлся?
– Да, несколько дней назад парочка заключила брак и пока держит это событие в полном секрете. Но супруг в горячем нетерпении поселился под крышей жены… Теперь слушай внимательно… Сейчас я отвезу тебя в одну из грязнейших клоак Бронкса и свистну агенту Ричарда, что видел там крошку, похожую на Мону. Они заберут тебя и доставят прямо в объятия Клер.
– Боже, я совсем не хотела бы ее видеть! – сжалась Сандра.
– Не трусь, детка, дамочка тебя не съест. Кажется, она разыскивает Мону, чтобы навредить бывшему пасынку… Тебе важно хорошо разыграть свои карты, то есть не провалить роль. Роль простецкая – шизанутой, опустившейся наркоманки, ненавидящей своего мужа и не желающей возвращаться домой. Ну, ты ведь знаешь их семейную драму – об этом галдела вся пресса.
– Да, я хорошо представляю Мону. И читала весь вздор о ней и Берте. Но как выглядят и ведут себя наркоманки?
– Не беспокойся, у тебя есть все, что надо. Эти шрамы, плешь за ухом и даже обколотые вены! Откуда бы? Я прихватил необходимые причиндалы для татуировок и легкого грима, но у тебя все натуральное. Думаю, ты вылитая Мона.
– Я вышла из клиники два дня назад. Мне каждый день делали внутривенные капельницы каких-то витаминов. – Она посмотрела на синяки в локтевых сгибах. – А рубцы – от операций.
– Ладно, я не вникаю и не хочу знать липшего. Все, что мне надо для работы с тобой, я уже понял. Надень-ка вот это! – Бик бросил на колени Сандры пластиковый пакет, из которого она извлекла вонючее тряпье.
– Жутко. Это ты, конечно, нашел в мусорном бачке.
– Точно, мэм. И свой прикид тоже. Вдобавок хорошенько помусолил в отбросах. Запах – вещь чрезвычайно убедительная. Да, еще ручки. – Возьми это и хорошенько поскреби ногтями и потри шею, волосы. – Он протянул Сандре кусок чего-то темного и жирного, похожего на кусок слипшейся грязи.
Сандра повиновалась. Натянув на себя отрепья и вымазавшись с излишним старанием, она почувствовала себя отвратительно-опустившейся и одинокой.
– Кажется, я начинаю входить в роль, меня даже бросает в дрожь.
– Отлично. Значит так: говоришь мало, невпопад, озираешься, словно загнанный зверь, ощупываешь себя – вообще, изображаешь неврозное беспокойство. Не бойся запутаться в каких-то ответах – у тебя в голове тараканы и что бы ты ни выкинула – все подходит к роли. Проведешь в доме сколько тебе надо времени, но постарайся управиться побыстрее. Не стоит затягивать удовольствие. Потом, рассмотри-ка это. – Бик протянул ей план виллы и сада Клер. – Вот этот коридор в первом этаже ведет к выходу на задний двор. Дверь будет открыта, но там полно прислуги. Постарайся не сглупить. Идешь по этой аллейке прямо к ограде. Вот видишь крестик – это огромный старый орех. Представляешь, как выглядит?
– Угу. У нас в саду растут такие деревья.
– Стой у стены, я явлюсь за тобой, красотка! – Бик поморщился. – Ну, и духи у вас, мэм! – Он завел мотор и двинулся в глубь квартала.
– Как раз для твоего «кадиллака»… Но мне все же страшно…
– Тогда, может, бросим эту затею? Не дешевый розыгрыш, между прочим. Самуил Шольц оплатит приличный счет после того, как ты вернешься с победой. А пока я уже получил половину… Мне ведь еще предстоит подстраховать тебя и, возможно, вытаскивать из переделки. Но не будем ныть заранее – плохая примета… Если передумала – я поворачиваю обратно.
– Нет. Мне надо довести это дело до конца. Я не могу жить в неизвестности… Хотя и жить-то, вообще, не слишком хочу… Этот Морис был моим мужем. Мне необходимо убедиться, что я не ошибаюсь…
– Ха! Ошибаются все. Твой бывший муженек сильно промахнулся, получив завещание. Он-то метил на миллионную компанию, которую давным-давно заложил твой покойный батюшка.
– Откуда вам известно это? – гордо выпрямилась на своем сидении Сандра, забыв про унизительный костюм и тошнотворный запах.
В телефонном разговоре Шольц сообщил ей, что Морис не получил огромного наследства, на которое, очевидно, рассчитывал. Адвокат не вдавался в подробности, объяснив Сандре бедственное финансовое положение семейства Керри и то, как тщательно скрывал правду от любопытных. Бесцеремонность Бика не понравилась ей.
– Ты напрасно излагаешь мне сплетни. Шольц не мог рассказать ничего подобного.
– Избави Бог! У тебя преданный друг, детка. Мистер Шольц умеет хранить секреты. А вот писаки способны разнюхать все. Ну, и конечно, приврать с три короба… Возможно, твой папаша был удачливым бизнесменом, а красавчик Морис и в самом деле ангел… – Он затормозил у облезлого дома с черными от копоти окнами. – Во всяком случае, я искренне желаю тебе этого. Извольте выходить, мэм. И ни на что не обращайте внимания. Пристройтесь в углу, закройте глазки и делайте вид, что балдеете… Не дрожи, крошка! – Бик встряхнул Сандру за плечи. – Смелее! Там все такие. Бери пример с компании – и все будет о'кей!
По выщербленным, заляпанным блевотой и грязью ступеням они спустились в полутемный подвал. К горлу Сандры подкатила тошнота от жуткой вони смердящих нечистотами тел. Бик, быстро сориентировавшийся в темноте, подтолкнул Сандру вперед, и она почти упала, споткнувшись о чьи-то ноги.
– Сиди здесь и никуда не рыпайся, поняла? Попробуешь улизнуть – все зубы выбью, падла… – ласково сообщил на прощание Бик и скрылся.
Сандра закрыла глаза, стараясь не думать о том, что храпящая, бредящая, изрыгающая ругательства серая масса – живые люди, разлагающиеся заживо в зловонном подвале. Оставленный номер в жалкой гостинице показался ей царским чертогом. «Хоть бы только успеть завершить все до возвращения Берта! Хоть бы Клер не было дома, а Дастин… Дастин оказался жертвой жестокой и хитрой ведьмы», – молила она, плохо представляя, что будет делать после того, как разоблачит мерзавку.
– Мона? – раздался у щеки вкрадчивый голос. Сандра вздрогнула.
– Кто вы?
– Я друг. Давайте выйдем на улицу, и я накормлю вас хорошим ужином. Вы помните свою фамилию, мэм?
– Барроу. Весь Голливуд знает меня. Вы, верно, совсем ослепли, если не узнали звезду.
– Здесь темно, мэм. Прошу прощения. И рад сообщить, что друзья ждут вас. – Он цепко взял Мону под локоть. Она резко выдернула руку:
– Ступайте прочь! Я знаю – вас послал он! Этот мерзавец, растоптавший меня…
– Клянусь, ваш муж здесь ни при чем. Если вы, конечно, имели в виду…
– Имела в виду Берта Уэлси – вот кого! Всем это прекрасно известно!
Наклонившись к уху Сандры, мужчина прошептал:
– Вас хочет видеть Клер Ривз, мачеха вашего бывшего мужа. Вы меня поняли?
– Ривз? У нее есть связи в Голливуде… Мне предлагают хорошую роль, скоро начнутся съемки.
– Вот и отлично, мэм. Мисс Ривз непременно поможет вам.
Сандра неохотно поднялась и, следуя за своим «спасителем», вскоре оказалась в гостиной Клер.
Вначале ей показалось, что пол уходит из-под ее ног, в висках зазвенело, предупреждая о грозящем обмороке. Ей понадобилось все самообладание, чтобы не рухнуть на белый ковер гостиной. Сандра плохо соображала, о чем спрашивала ее Клер и совсем не думала над ответами. Но Клер попалась! Она признала в ней Мону.
Сандра с трепетом ждала встречи с Дастином. Он был здесь, рядом, в этом доме… Что значит для него потерянная жена – отступившую боль утраты или страшные угрызения совести? А может, торжество победившего цинизма и жестокости? «Нет. Не может быть». – Убеждала себя Сандра после того, как вымытая и переодетая в платье Клер, вновь предстала перед хозяйкой.
– Ты плохо соображаешь, детка… Впрочем, это не столь важно. – Подвела итоги переговоров Клер, убедившаяся, что Мона не слышала и половины сказанного ею.
– Я… я… я согласна, – выпалила Сандра. – Мне хочется спать.
– Ну ладно, ступай. Пока ты поживешь в моем доме. Если что-то будет нужно, скажи… И помни, Берт Уэлси – наш злейший враг… Если ты поможешь мне отомстить ему за нас – нас обеих, я постараюсь устроить тебе отличную роль.
… На следующее утро, сидя в одиночестве за столом, Сандра задумчиво ковыряла ломтик дыни. Она просто не представляла, что сделает, когда перед ней окажется Дастин. Боже, как она истосковалась по нему! Только бы удержаться, не броситься к нему на грудь, не разрыдаться… И не поднимать на него глаза – ведь он сразу узнает ее взгляд, ее голос, ее руки, которые любил целовать…
Дастин появился неожиданно и тут же начал флиртовать, признав в гостье Мону. Когда он с наслаждением стал вспоминать свою близость с Моной, Сандра чуть не закричала от боли – ведь она тогда безоговорочно верила ему и прогнала бы любого, кто посмел бы сказать про Дастина гадость. Отвратительные подробности, смакуемые Дастином, настолько потрясли ее, что все дальнейшее происходило словно в тумане.
Он силой увлек ее в гримерную Клер, не переставая говорить о каких-то мерзостях… Без конца смеялся, вспоминал волнующие моменты своей жизни – какую-то убитую им женщину, выброшенную из самолета калеку… Он насиловал тело Сандры, но то, что он делал с ее душой, было неизмеримо страшнее…
Сандра пришла в себя на бирюзовом шелковом ковре роскошной спальни. В зеркалах над головой она увидела маленькое скорчившееся тело в изорванной чужой одежде. В ушах снова и снова звучал хохот и глумливый рассказ Дастина, до тех пор пока Сандра не поняла то, о чем он рассказывал ей, занимаясь «любовью». «Любовь», впервые узнанная ожившим телом Сандры, оказалась омерзительной. Не менее чем сами признания садиста. Невыносимая боль пронзила мозг Сандры.
«Бежать, бежать подальше от этого дома!» – только одно желание владело ею. Достав из шкафа какое-то платье, Сандра машинально переоделась и через дверь в хозяйственном помещении выскочила во двор. Провидение покровительствует чудакам и безумным. Действуя с бессознательной отрешенностью, Сандра ловко миновала все преграды и оказалась в глухом конце сада.
У старого ореха она остановилась, пытаясь вспомнить, зачем стремилась к этому дереву. Тут же на верху трехметровой каменной ограды показался мужчина, перебросив Сандре веревочную лестницу.
– Скорее сюда! Я Бик. Ты что, окаменела, детка? – Протянув Сандре руку, он поднял ее на гребень стены, а потом помог спуститься и сесть в машину. Новенький, сверкающий «форд» тут же сорвался с места.
Сандра без сил рухнула на мягкие сиденья, окунаясь в атмосферу приятных запахов, комфорта и тихой музыки.
– Я заждался. Целую ночь торчал под стеной, как Ромео. Все о'кей? Похоже, тебя запугали, детка? – Широко улыбнувшись, Бик прибавил скорость. В светлом элегантном костюме он казался совсем другим человеком, а его безукоризненные зубы сияли белизной. – Тебя смутили черные фиксы. Но я тот самый малый, кого ты называла Кривым. Думаю, знать настоящие имена нам не обязательно. Что я должен передать мистеру Шольцу?
– Чтобы до конца расплатился с вами… Спасибо. Все прошло очень хорошо.
– А мне кажется, тебе впору удавиться, детка.
– Я узнала то, чего лучше было бы не знать никогда.
– Иллюзии – вещь очень удобная для мерзавцев. Честный человек предпочитает заблуждаться на их счет, не желая терять веры в человечество и портить свою жизнь местью. Иным легче думать, что кошелек потерян, чем поверить в грязного воришку.
– Да. Я как-то примирилась с мыслью о том, что маму подвело слабое сердце. Теперь я знаю точно, кто, как и зачем убил ее… С этим жить невыносимо.
– Трудно советовать, когда не знаешь всего. Отдохни и обмозгуй все с хорошими друзьями. А если понадобится – свистни мне. Сэм знает, в каких «джунглях» водится Бик.
Сандра вновь оказалась в своем маленьком номере. Простояв пару минут в недоумении посреди пустой комнаты, она бросилась в душ и долго терла себя, смывая следы минувшего кошмара. Но омерзительные, страшные признания, которые она услышала от самого Дастина, не укладывались в сознании. Страх Сандры усиливался, обретая физическую реальность. Она задыхалась под тяжестью обрушившейся на нее правды, не в силах справиться с хаосом роящихся мыслей.
Сандра распахнула окно – серые громады домов двинулись на нее, смыкая бетонное кольцо. Стуча зубами, она встала на подоконник и зажмурила глаза. Гулко и часто колотилось сердце, тело сотрясал озноб. Из черноты, из ревущего мрака выплыло самое страшное – то, что никогда не должна была видеть Сандра Керри: глаза любимого человека, сталкивающего ее в бездну. Этот же жуткий взгляд, полный сладострастной жестокости, впивался в нее, пронзая мозг, в то время как обезумевший садист насиловал ее тело. Все! Наконец-то она сумеет уйти.
Один шаг – и наступит спасительное забвение. Тело неизвестной женщины найдут возле мусорных бачков, выстроившихся в ряд у стены далеко внизу. Дастин Морис никогда не узнает, что Сандра узнала о нем все. Нет! Захлопнув окно, Сандра с головой нырнула под одеяло, сжалась в комок, притихла. Теперь она знала, зачем провидение спасает ее. «Проклинаю тебя, Дастин!» – горячо шептала она, проваливаясь в черноту, в долгий-долгий горячечный сон…
Сандра вызвала Жанну и попросила принести еду. Пища вызывала отвращение, а горячая вода чуть не привела к обмороку. Но она заставила себя взбодриться, настойчиво шепча: «Я – Сандра Керри. Я сильная. Я ничего не забыла. Я отомщу за тебя, мама!»
Берт ворвался под вечер и бросил на стол кипу газет:
– Вот сволочи! Профессор или полицейский растрепались, не выждав и недели. Но ничего страшного. Я все обдумал. Одевайся, детка, – заявил он прямо с порога и только потом присмотрелся к Сандре.
– Ты, вроде, побледнела. И настроение кислое. Еще бы – сидела в этой норе трое суток. – Он обнял ее за плечи. – Одевайся! Собирай шмотки, а еще лучше – брось все. Мы улетаем.
– Я не могу так сразу… У меня появились кое-какие дела. Мне необходимо остаться в Лос-Анджелесе.
– У меня тоже достаточно дел. Я расскажу тебе все по пути. В аэропорту ждет мой самолет.
– Берт, я знаю правду. Моя жизнь отныне посвящена возмездию.
– Вот как раз этим нам и предстоит заняться. Поверь, у меня тоже достаточно причин, чтобы собственными зубами перегрызть этой парочке глотку… Поторопись и доверься мне. Ведь наш договор еще в силе? Или ты уже лишила меня полномочий главнокомандующего?
– Куда мы летим? – Сандра послушно натянула на себя синее платье.
– Ах, детка, – в рай! Я оставлю тебя в нашем южном поместье, а сам займусь оформлением документов. Теперь вся Америка знает, что мы с тобой законные супруги.
Во время полета Берт пытался расспросить Сандру, но она едва бормотала что-то, уходя от разговора. «Девочка и вправду нуждается в отдыхе. И, наверно, в счастье, – думал Берт, глядя на дремавшую Сандру. – Так много несчастий за столь короткую жизнь. И еще Морис. Это уж слишком…»
Берту удалось разыскать старика по имени Кахино, которого местные рыбаки звали просто Каха. Минут десять он прикидывался юродивым, но, увидев в руках американца крупную купюру, повел его в свою лачугу.
Устроив старику подробный допрос, Берт понял, что жизнь Сандры спас случай. Ее хотели убить и, несомненно, добились бы своего, если бы опасливый Каха не притаился за остроконечным валуном, прячась от кружащего над побережьем самолета. Вероятно, старик занимался контрабандой. Посредник, прибывавший с моря, оставлял ему некий груз, бросив его на дно у камня под названием Акулий зуб. Каха, найдя поплавок, доставал груз и тайком переправлял на берег. Естественно, боясь конкурентов, таможенников и полиции, он изображал сумасшедшего рыбака, плавающего среди камней в своей утлой плоскодонке.
В тот день старик чуть не обезумел от ужаса – самолет кружил прямо над его лодкой – то с ревом проносясь над морем, то удаляясь в сторону берега. Он притаился у камня, следя за происходящим. Самолет задымил и стал резко спускаться вниз.
– Он падал прямо на меня! Я начал молиться, потому что думал – настал конец света. Когда я посмотрел вверх – а глаз у меня зоркий, то увидел не архангела, а эту адскую машину с крыльями и грохочущими винтами – ни дать ни взять, сатанинская колесница… В окне или в двери кто-то сидел… Ну, я не понял, как… Это все было очень быстро… Вниз рухнуло что-то тяжелое, я даже пригнулся, потому что это – с руками и ногами – летело прямо на меня!
Тело упало совсем рядом. Оно словно проскользнуло по крутому уступу Акульего зуба, а потом – плюх! Вода стала красной…
Самолет улетел, но я готов поклясться Божьей Матерью, что видел в нем чье-то лицо… Человек смеялся и скинул в море какую-то штуку. И я нырнул, синьор! Каха уже три года не плавал в море, но тут – нырнул… Не знаю, как я достал эту женщину, наверно, нам помогал Господь.
Моя старуха взялась лечить ее сама. Отвары и мази из трав варила, горячку сбивала… Ну, сами посудите, сеньор, куда нам было ее девать, женщину эту? В полиции расспросов не оберешься, в деревне тоже. Одна беда, куда ни кинь. Старуха сообразила – умная она. Говорит, надо больную к «Тессе» подкинуть. Отправились утром на осле и добрались к вечеру… Еле живы остались. А за что, спрашивается? Ведь не за награду – за чистую душу радели.
– Вот так и бывает, Каха. Когда о душе беспокоишься, награда сама приходит. – Берт выложил на стол тысячу американских долларов.
Старик даже онемел, увидев купюру:
– Да мы со старухой отродясь таких бумаг в руках не держали. Куда уж больше – и эти брать боязно… Не привычно-то богатеть в старости.
– А ты лодку себе новую купи. Телевизор. – Посоветовал Берт. – Скажи, Каха, то лицо, что из самолета глядело, на женщину похоже?
– Похоже… Но врать не хочу – разглядел плохо.
Рассказав о своем путешествии в Испанию полусонной Сандре, Берт заключил:
– Так что вопрос о виновности Дастина Мориса остается открытым. Для тебя, разумеется.
Сандра открыла сверкнувшие гневом глаза:
– А ведь ты говорил, что все понял про Мориса еще тогда, когда погибла моя мать! Ты знал, что я – следующая жертва «проклятого бриллианта»… Ты видел Дастина с Моной в ванной на вечеринке в твою честь! Ты… ты… – Губы Сандры задрожали, по щекам побежали слезы. – Ты гонял на своих машинах, как одержимый, забывая о живых людях! Я зря завидовала твоей жене, герой Уэлси.
– Сандра! – Берт в сердцах саданул кулаком о подлокотник кресла. – Да, я жил в каком-то своем иллюзорном мире, прячась от проблем. Но я поплатился за это. Я остался совсем один, позволив негодяям убивать и мучать близких мне людей… Ведь я понял, что любил отца лишь после того, как потерял его. И только сейчас я осознаю, что та маленькая Фея, промелькнувшая в моей жизни, по-настоящему дорога мне… Я больше не предам тебя, детка.
– Спасибо. Мне, действительно, нужна твоя помощь.
– Но почему ты вдруг так изменила свое мнение о Морисе?
Сандра отвернулась, глядя на белые поля облаков за круглым окошком. Она никак не могла выдавить из себя страшное признание. Казалось, что сами слова о преступлениях Мориса наделены зловещей силой.
– К несчастью, это, действительно, правда. Мне все рассказал сам Дастин. Это он в сговоре с Клер выбросил меня на камни из самолета… Он не любил меня никогда. И… и… – Голос Сандры задрожал, она бросилась на грудь Берта. – Он убил мою мать…
Берт осторожно поглаживал рыдающую Сандру, изнывая от жалости. В эти минуты он поклялся себе, что отомстит мерзавцам сполна – за себя, за Сандру, за отца и миссис Линду.
Перестав рыдать, Сандра замерла, уткнувшись мокрой щекой в его рубашку. Берт заметил, что в проборе ее темных волнистых волос появилась светлая полоска, – подлинная природа Сандры побеждала фальшивую Мону. И это почему-то очень радовало его.
Крошечный островок Алеанти в Адриатическом море отец Берта приобрел для своей жены, когда врачи заявили, что у молодой женщины слабые легкие. Берту было всего пять лет, и цветущие владения величиной в десять квадратных километров означали для него целую вселенную. А после смерти матери отец перестал посещать остров, следя за тем, чтобы в имении поддерживался полный порядок. Не приезжал в дом своего детства и повзрослевший Берт – уютный мирок казался ему игрушечным, тесным, словно колыбель долговязому школьнику.
Оставляя Сандру в маленьком нью-йоркском отеле, он уже знал, что увезет ее на Алеанти.
Катер ждал их у причала Ровенны. Всматриваясь в очертания стремительно приближающегося островка, Сандра вздохнула:
– Это, действительно, похоже на сказку. Ты хочешь превратить меня в Фею, а я должна быть злой ведьмой, Берт.
– Прежде всего, ты должна быть спокойной и сильной. Ведь мы скоро объявим войну. – Берт улыбнулся.
– Жаль, что Мона не знает, какую жертву ты ей принес, отказываясь от гонок… – Сандра нахмурилась. – Если бы знала, то давно вернулась бы. Ведь только этот остров невозможно забыть.
– Мона никогда не была здесь. После смерти мамы дом принадлежал отцу. Поэтому мне следует представить слугам свою жену. – Предупредил Берт, прежде чем высадить на берег Сандру.
У подъезда, окруженного колоннами, с букетами цветов выстроилась прислуга. Чету молодых хозяев, счастливо воссоединившихся после разлуки, встречали с помпой, приготовив праздничный ужин.
Берт показал Сандре дом, принадлежавший до второй мировой войны крупному промышленному магнату. Здесь все было устроено с чрезмерным шиком, льстящим внезапно разбогатевшему простолюдину.
Берт тронул вазу в стиле рококо, стоящую на чрезвычайно помпезном камине.
– Вся эта дребедень мне нравится. Кажется, еще секунда – и ты перенесешься в пропахший попкорном и пивом зал плохонькой киношки, где крутят фильм «из красивой жизни»… Господи, я и не знал, что так приятно возвращаться в детство! Оказывается, я страшно люблю дом, в котором не был пятнадцать лет!
Берт искренне радовался, заметив оживление Сандры. Алиенте, несомненно, действовал на нее целительно. Лишь в спальне она вдруг нахмурилась и поспешила покинуть пышные покои.
– Ладно, оставим это гнездышко нетронутым… Я думаю, его законная хозяйка еще вернется…
Берт промолчал, но при напоминании о Моне его настроение резко ухудшилось.
За ужином, устроенным при свечах и горящем камине, хозяин дома не отличался многословием. Когда он поднимал глаза на сидящую напротив женщину или обращался к ней по имени, иллюзия была настолько сильной, что Берт внутренне сжимался, как перед стартом. Общение с женой в последние месяцы их семейной жизни стало похоже на затяжное сражение, а нападающей стороной всегда была Мона. Берт поймал себя на мысли, что истеричность и невропатию считает неотъемлемой чертой каждой женщины, и все ждет, когда же придется успокаивать взбунтовавшуюся Сандру.
В синем платье с белым кружевным воротничком, приобретенным для нее медсестрой «Тессы», Сандра была похожа на ученицу строгого колледжа. Она выглядела подавленной, уставшей, но вовсе не агрессивной или раздраженной.
– Хорошее вино. Нам необходимо отпраздновать кой-какие события. – Он наполнил бокалы – гранатовый напиток заиграл в хрустале драгоценным блеском.
– Да… – Сандра подняла свой бокал, сосредоточенно глядя перед собой.
– Знаешь, Берт, я пока не могу понять все случившееся с нами, но получается, что единственный ценный подарок, на который расщедрилась моя судьба за двадцать пять лет, – это встреча с тобой.
«Бог мой! Да она на шесть лет моложе Моны, как же это никому не пришло в голову!» – подумал Берт, присматриваясь к Сандре.
– Ты сделал для меня то, что мог бы сделать отец, брат… В общем, спасибо…
– Возможно, ты еще возненавидишь меня, девочка. Так много предстоит натворить… – Глаза Берта недобро сверкнули. Насколько я понял, главная ближайшая цель нашей жизни – возмездие. Без этого мы просто никогда не сумеем беззаботно смеяться. А я так люблю смотреть на смеющихся красивых женщин, которые ужинают со мной на сказочном острове. – Поймав строгий взгляд Сандры, Берт спохватился. – Не станем взвешивать, у кого большие счеты с преступниками Морис-Ривз. Как бы там ни было, на тропу войны первым выйдет мужчина. – Берт протянул через стол Сандре руку. – Послушайся меня, девочка, доверься и не капризничай. Я уже все продумал. Завтра я улечу в Америку и начну точить ножи. А ты постараешься потолстеть и позагорать. О ходе операции «Мстители» я буду тебе докладывать по телефону. Обещаю – ты не останешься в стороне, приговор должен прозвучать из твоих уст… Только не торопись. Нам никак нельзя промахнуться.
– Но мы не должны медлить. В любую минуту может вернуться хозяйка этого дома, и мне придется исчезнуть.
– Мы что-нибудь придумаем, если Мона появится. Честно говоря, я в это уже не верю.
– Понимаю, как тебе больно. Ты летел в Испанию, надеясь найти ее. А встретил меня… Ты очень сильный человек, Берт.
– Сильный и самоуверенный. Я даже не спросил тебя, какой приговор ты готовишь Дастину… Возможно, помилование? Мне очень трудно представить, что ты любишь этого монстра. Для меня он – злодей, черная мишень без лица и души, воплощение зла и всяческой мерзости… Извини, Сандра.
– Я думаю так же. А чувствовать не могу… У меня в груди дыра, пустота, в которой зачем-то бьется сердце. Может быть, эта страшная, ослепляющая пустота и есть ненависть?
– Ты уверена, что не хочешь рассказать мне о своей встрече с Морисом?
Закрыв глаза, Сандра покачала головой:
– Мне было бы лучше забыть об этом навсегда, провалиться в беспамятство, как в те дни, когда я попала в «Тессу»… Но ты должен знать все…
– А ты отчаянная девчонка – сунула голову в гадючник! Да еще разыграла целый спектакль. Не ожидал! – Берта искренне поразил рассказ Сандры.
– Я и сама не ожидала от себя такого. Наверно, я очень хотела убедиться в невиновности Дастина и вернуть свою любовь. Только безумная любовь могла толкнуть меня на сумасшедший поступок… Берт, мне страшно! – В расширившихся зрачках Сандры отражались огоньки свечей. Сейчас она была до жути похожа на затравленную маньяком героиню Моны в ее первом фильме «Молчание». – Он убил меня и маму.
Берт вскочил, обнял за плечи сидящую Сандру и прошептал:
– Все позади, девочка. Ты в безопасности. Я не позволю никому причинить тебе вред.
Закрыв лицо ладонями, Сандра притихла:
– Кажется, я слишком напоминаю Мону? Жаль. Не скажу, чтобы она была мне очень симпатична. Мне кажется, тебе не повезло с женой. Это правда, хотя и жестокая… Думаю, ей лучше не возвращаться в твою жизнь… У тебя должно быть очень много хорошего… – Сандра подсела к камину. – Мне до сих пор как-то странно передвигаться самостоятельно. Даже когда я сижу в обычном кресле, руки механически нащупывают кнопки мотора.
– Да ты еще будешь танцевать! Честное слово, Сандра, я не пропущу твою свадьбу.
– А разве мы уже разводимся?
– Нет, девочка. У нас очень крепкий, надежный союз. Никто не помешает нам восстановить справедливость. И ухватить для себя немного счастья.
Сандра поднялась и поцеловала Берта в щеку, покрытую колкой щетиной.
– Пора бриться, колючка. Ты же не какой-то там бесхозный холостяк. Кажется, мне придется заняться твоим имиджем – мне бы хотелось, чтобы хозяин «Стеферсон Уэлси компани» выглядел безукоризненно.
– А у меня непростая женушка. – Присвистнул Берт, глядя на Сандру прищуренными глазами. – Знаешь, что хотелось бы хозяину этой самой компании? Будь добра, детка, верни свои волосы.
… Утром Сандре, устроившейся в уютной спальне для гостей, горничная доложила, что ее ожидают в гостиной мадам Лурье и господин Карменсини.
– Я назначала им встречу? – удивилась Сандра.
– Модистку и парикмахера распорядился пригласить для вас хозяин. Это лучшие специалисты на побережье.
– А где сам господин Уэлси?
– Сеньор покинул остров в восемь утра. Просил не будить вас. Сейчас он, наверно, уже летит над океаном.