Ранним вечером Зенобия вошла в покои своей юной госпожи. Когда она открыла дверь, то увидела, что внутри темно. Она вошла в комнату и осмотрелась. Снаружи выл ветер, и в окна бил снег. Когда девушка обошла комнату, она позвала свою госпожу по имени, и ответом ей был слабый стон из угла, где стоял диван. Она поспешила туда и увидела свою госпожу.

– Розалинда! Госпожа! – воскликнула она, садясь на колени.

– Кто это? – спросила дева, поднимая голову и всматриваясь.

– Это я, Зенобия. Что с вами, моя добрая госпожа? Что здесь произошло?

Розалинда быстрым движением оттолкнула служанку и села; оглядевшись, она пробормотала:

– Где я? Кто здесь?

– Это я. Вы в своих покоях. Пойдёмте, а то вы замёрзнете.

Дева без сопротивления дала увести себя в другое место, которое обогревалось тёплым воздухом от печки внизу.

– Что произошло? – снова спросила Зенобия.

Розалинда положила голову на её руки и после некоторого размышления, подняла глаза. Она была очень бледна, и ужасная дрожь сотрясала её тело.

– Зенобия, – вымолвила она странным шёпотом, – не спрашивай меня ни о чём. Мне дурно. О, не спрашивай меня ни о чём.

– Госпожа, – ответила верная девушка, одной рукой обняв Розалинду, – если не хотите, ничего не рассказывайте; но кому ещё вы можете довериться, как не мне? О, подарите мне вашу любовь и позвольте служить вам.

– Я бы доверила тебе жизнь, – отозвалась дева, – и в своё время ты узнаешь, что здесь произошло; но не сейчас… не сейчас. О, я не могу сейчас говорить.

– Ни слова, госпожа; только позвольте служить вам. Вы хотите попить или поесть?

– Принеси немного вина, Зенобия.

И юная девушка поторопилась выйти.

В это время герцог находился внизу, в своём кабинете. Заложив руки за спину, он расхаживал туда-сюда, и лоб его был нахмурен. Он поминутно останавливался у двери и вслушивался. Наконец послышался стук в дверь, и герцог сказал: «Войдите». Вошёл священник – невысокий, уродливый человек лет пятидесяти. У него было очень смуглое лицо, угловатые черты, тёмные, глубоко посаженные глаза, лохматые, нависающие над глазами брови и покатый лоб; то место, где френологи помещают доброту и благочестие, было плоским. За плечами у него был большой, нескладный горб; и, в общем, робкий человек постарался бы избежать встречи с ним. Его звали Савотано. Герцог помог ему стать служителем церкви, а тот делал для герцога грязную работу. Но это не всё.

Несколько лет назад в Москве произошло убийство, и совершил это кровавое деяние Савотано. Причиной была месть. Ольга схватил его, но не отдал правосудию. Герцог выяснил, что это хитрый, бессовестный негодяй, готовый служить любому, кто платит. Ольга был расчётлив. Он сообразил, что такой человек, как Савотано, может быть ему полезен; он пообещал, что спасёт жизнь негодяя в обмен на службу. Злодей с радостью принял предложение, и сделка состоялась. Если бы Савотано принадлежал к церкви и носил одеяние священника, это во многих случаях давало бы ему преимущество. Негодяй согласился и на это; и с помощью могущественного влияния Ольги он получил должность в церкви. Он знал, что его жизнь в руках герцога, и служил верно. Его ряса была защитой от подозрений; и, более того, его должность давала дополнительные преимущества в дьявольском промысле. Для пропитания ему хватало жалованья от правительства, а на случайные деньги от своего хозяина он наслаждался той роскошью, которую избегали его собратья. Ольга не боялся доверяться ему, поскольку от предательства тот не получил бы ничего, но всё потерял.

Вот какой человек вошёл в кабинет герцога. Он входил смело, поскольку хотя и находился во власти герцога, всё же знал, что если он падёт, то падёт и благородный дворянин, хотя бы отчасти. Собратьям по злодейству не стоит рассчитывать на взаимное уважение.

– Я пришёл, господин, – сказал священник, стряхнув снег с рясы и усевшись возле печи.

– Что с графом? – спросил Ольга.

– Поправляется.

– Так говорит Копани?

– Да. Говорит, что граф поправится через месяц.

– Нет, нет! Савотано, он не должен поправиться.

– Но скажите, господин, что вам за нужда в смерти графа?

Герцог несколько мгновений смотрел в лицо своего гостя, а затем сказал:

– Что ж, поскольку дело касается и тебя, я расскажу. До сих пор я исправно платил тебе, но это недолго будет продолжаться. У меня осталось мало денег, мне едва хватает на жизнь. Три года я тратил деньги на… Но не важно… Одним словом, я на грани разорения.

Герцог собирался сказать, что дал много денег министру Голицыну для совершения заговора с целью посадить на трон царевну Софью. Голицын станет во главе правительства, а сам герцог тоже получит высокую должность. Он решил ничего не рассказывать… и не удивительно, поскольку такая неосмотрительность могла стоить ему головы.

– И сейчас, если граф выживет, я потеряю источник денег. Моя половина Дроцена заложена ему, но если он умрёт, всё отойдёт ко мне. Мы с его отцом женились на сёстрах, которые владели Дроценом, и граф – единственный наследник с его стороны; поэтому в случае его смерти всё отойдёт ко мне. Ты понимаешь?

– Конечно, – отозвался священник. – Жаль, что ваша первая попытка сорвалась.

– Да, жаль, – взволнованно сказал герцог. – Когда я отправил его с тем посланием к оружейнику, то был уверен, что он будет заколот, а оружейник приговорён к смерти. Но император разрушил все мои замыслы. Савотано, ты имеешь доступ к лекарствам Дамонова?

– Это легко устроить, – быстро отозвался священник.

– Ты можешь свободно приходить к нему?

– Да.

– А ты можешь посидеть с ним ночью?

– Думаю, да.

– Тогда вот что. Если он умрёт, двести дукатов твои.

– Тогда он умрёт!

– Хорошо! И ещё кое-что. От этого оружейника нужно избавиться.

– Вы серьёзно? – недоверчиво вымолвил Савотано.

– Разумеется.

– Но почему?

– Ты боишься браться за это дело?

– Вовсе нет, господин. Я только хотел узнать, почему вы хотите от него избавиться.

– Причина проста. Я должен жениться на Розалинде Валдай. Её имение стоит столько же, сколько весь Дроцен – более двух миллионов дукатов.

– Так дорого? – спросил священник, и его глаза расширились от алчного удивления.

– Да. Это одно из лучших имений в Москве, и оно даёт ежегодный доход в сто тысяч дукатов. Розалинда об этом не знает. Ха-ха-ха!

– Ха-ха-ха! – подхватил священник. – Не знает, да?

– Ничего не знает. Но мне нужна уверенность, а для этого я должен на ней жениться; но сначала… я должен избавиться от проклятого оружейника.

– Но что ей до него?

– Она его любит.

– Разве не в вашей власти?..

– Подожди, Савотано. Я объясню тебе. Боюсь, что императору понравился этот мальчишка, и оружейник может обратиться к императору. С девушкой придётся потрудиться. Я хочу нанять тебя для проведения обряда.

– С радостью соглашаюсь, – ответил священник, грубо ухмыляясь.

– Но сначала мы должны позаботиться о юном Невеле.

– Думаю, я смогу это устроить, господин.

– И как же?

– Я полагаю, вы не хотите, чтобы он вернулся?

– Нет. Покончи с ним!

– Так и сделаю.

– Но помни: подозрение не должно пасть на меня. Устрой всё так, чтобы следы затерялись.

– Оставьте это мне, господин. Если понадобится, я позову помощников.

– Есть ли такое место, где можно спрятать тело? Где его никогда не найдут? – спросил герцог, когда эта мысль пришла к нему в голову.

– Не важно, – ответил священник, самодовольно кивая головой. – Если я берусь за дело, я его делаю.

– Отлично. Я тебе доверяю.

Некоторое время стояла мёртвая тишина, и можно было услышать только стоны ветра. Но наконец герцог с неожиданной оживлённостью сказал:

– Ах да, Савотано, чуть не забыл. Ты слышал об этом странном монахе по имени Владимир?

– Я даже видел его. Эта огромная куча человеческого жира?

– Да. Расскажи, кто он. Он был на дуэли, и я знаю, что он был в моём доме. Кто он?

– Вы просите слишком многого, господин, поскольку я могу рассказать о нём не больше, чем о жителях Луны. О нём известно только то, что он монах какого-то католического ордена и его зовут Владимир. Как я выяснил, он живёт здесь несколько месяцев. Но мне кажется, я знаю, каково его занятие и зачем он здесь.

– А, ты его подозреваешь?

– Да, и если мои подозрения верны, мы можем избавиться от него в любое время.

– Объясни.

– Я думаю, он папский шпион, присланный из Рима, чтобы узнать что-нибудь о замыслах нашего императора.

– Но он не был в императорском дворце.

– О, нет, господин. Он был во дворце несколько раз, и однажды сам император приказал выгнать его из залы для приёма.

– Но у тебя есть какие-то особенные причины думать, что он папский шпион?

– Что ж, он католический монах, и он слоняется по самым важным местам в городе. Даже те обстоятельства, о которых я рассказал – его попытка проникнуть в залу для приёма во время личной беседы и его изгнание императором – почва для подозрения. Во всяком случае, я за ним послежу.

– Это правильно, – ответил герцог. После недолгого размышления, он добавил: – Я не понимаю, если он шпион из Рима, почему он оказался возле места незначительной дуэли? И, кроме того, я слышал, как несколько человек говорили, что видели его раньше.

– О, наверное, он просто на кого-то похож. Я уверен, что он никогда раньше не бывал в Москве.

Герцог снова предупредил горбатого священника, чтобы тот был осторожен. Савотано пообещал, что будет очень осторожен, и удалился.

А Ольга, герцог Тульский остался наедине с собственными мыслями. Лучше бы порочный монах был его палачом! Лучше бы ему лежать в постели графа и мучиться от смертельной боли! Лучше бы ему быть бедным оружейником, так он хотя бы был честным! О, лучше бы ему быть последним нищим, который бродит по земле, чем герцогом! Но он этого не осознавал. У него была цель, и он пытался вглядеться в чёрную, ужасную пропасть, которая зияла на пути к этой цели!