Позади старого кафедрального собора, в узком, тёмном дворе, который скрывали башни гигантского строения, стоял необычный каменный домик. Он, казалось, принадлежал собору, хотя не был прямо с ним соединён. Домик был низкий и широкий, с плоской черепичной крышей и без окон. В одной из комнат этого домика – глубоко в недрах земли, куда никогда не проникал свет – находилось шесть человек. Комната была небольшая, её пол, стены и потолок были сделаны из тёмного камня. Вдоль стен стояли деревянные скамейки; и были здесь другие предметы – странные приспособления разной формы. Но об этом позже. Комнату освещал свисающий с потолка фонарь, но он не давал достаточно света, и комната казалась мрачной. За столом, на котором лежали книга и шпага, сидели шесть человек, и самым заметным из них был монах Владимир!

И только у Владимира было открыто лицо. Остальные носили чёрные маски, их одеяния были того же тоскливого цвета. Стояла тишина. Владимир смотрел в стол, а остальные, не отрываясь, смотрели на него. Всё это были крепкие мужчины, и с Владимиром они вели себя, как слуги с хозяином.

– Слишком долго, – наконец сказал Владимир, подняв голову. В этом месте его голос был похож на эхо в гробнице. Он был низкий и гулкий, и остальные вздрогнули, когда его услышали.

– Ещё есть время, хозяин, – ответил тот, что сидел рядом с монахом.

– Надеюсь, наши ожидания оправдаются, – через несколько мгновений сказал Владимир.

На это никто не ответил.

Наконец раздался какой-то приглушённый звук, и шесть человек прислушались. Звук становился громче, и скоро до мрачной комнаты донёсся топот шагов. Через несколько мгновений тяжёлая железная дверь заскрипела на петлях, и вошли три человека, а за ними последовали ещё три. В каждой тройке люди посредине были пленниками. Железная дверь снова заскрипела, и когда тяжёлые засовы были вложены в пазы, двух пленников вывели вперёд.

– Хозяин, – сказал один из вошедших, – мы привели пленников – двух, как вы приказывали.

– Хорошо, – сказал Владимир. – Подведите их поближе.

Двух пленников выводят туда, где свет падает на их лица, и мы видим, что это те, кто привёл Рюрика Невеля в его тюрьму. Один из них – тот, что встретил Рюрика на улице, а второй – тот, что с фонарём в руке вёл его в старые бани. Когда они оглядели мрачное место действия, они содрогнулись. Их вид ясно показывал, что они не знают, почему их сюда привели.

– Леско Тотьма! – произнёс Владимир.

Первый пленник – тот, что встретил Рюрика на улице – вздрогнул, когда услышал это имя, и попытался что-то сказать.

– Это ваше имя? – спросил монах, глядя ему в лицо.

– Да, батюшка, – сотрясаясь, ответил негодяй.

– Тогда подойдите ко мне.

Тотьма встал перед столом, и, казалось, в нём борются удивление и страх, поскольку сейчас он узнал странного монаха, о котором так много слышал.

– Леско Тотьма, – тихо и медленно сказал Владимир, – вас часто видели с горбатым священником по имени Савотано. Вы знаете этого священника, не так ли?

Тотьма замешкался. Он украдкой огляделся и задрожал ещё сильнее.

– Отвечайте!

– Да, сударь, я его знаю.

– А сейчас, сударь, будьте уверены, что говорите правду. Вы знаете молодого оружейника по имени Рюрик Невель?

При этом вопросе Тотьма снова вздрогнул, но, казалось, был к нему готов, поскольку ответил без запинки.

– Нет, сударь, не знаю.

– Вот как? Берегитесь! Подумайте, прежде чем отвечать.

– Если вы говорите о том, кто сражался на дуэли с графом Дамоновым, я слышал о нём; но не знаю, видел ли когда-нибудь.

– Вы уверены?

– Конечно.

– Фредерик Виска!

Сейчас подошёл второй пленник. Он был на несколько лет младше, чем его товарищ, хотя немного крупнее и очевидно смелее. Когда он подошёл, Тотьму вывели.

– Вы тоже встречались со священником Савотано, не так ли? – спросил монах.

– Я его знаю, – ответил Виска с едва заметным вызовом в голосе. Он слишком плохо рассмотрел странные приспособления, которые его окружали, иначе не посмел бы говорить в таком тоне.

– И вы часто с ним встречались?

– Возможно.

– Хорошо. И вы тоже не знаете Рюрика Невеля?

– Я видел его, сударь.

– И вы можете сказать, где он сейчас?

– Нет, – быстро и коротко ответил Виска.

– Берегитесь! Если вас заботит ваше благосостояние, вы скажете правду. Где Рюрик Невель?

– Говорю вам, я ничего о нём не знаю.

– И вы в этом уверены?

– Кто вы такой, чтобы меня допрашивать? Я вас не знаю.

Виска говорил с искренним негодованием, вероятно, думая, что это его спасёт.

– Скоро мы посвятим вас в эту тайну, – отозвался монах, многозначительно покачав головой. – Но я спрашиваю ещё раз: вы знаете, где Невель?

– Нет!

– Не нужно говорить так громко. Мы вас прекрасно слышим.

– Тогда не задавайте глупых вопросов, – возразил пленник.

Владимир слегка приподнялся, и его кулаки сжались; но его лицо вспыхнуло, и он сел на место.

– Послушайте, – сказал он, когда его гнев больше не был заметен, – если бы я не был уверен, что вы знаете то, о чём я спрашиваю, я бы не задавал вам вопросов. Ещё раз я прошу вас дать мне ответ о местонахождении Рюрика Невеля.

– Ещё раз отвечаю. Я ничего о нём не знаю. Не думайте, что это тёмное место и эти люди, одетое в чёрное, могут напугать мне так, что я солгу. Я не ребёнок.

В этот миг Владимир повернулся к одному из своих людей – одному из тех, что привёл пленников, – и сказал:

– Вы знаете этого человека?

– Да, хозяин.

– И вы видели, как он дружески беседует с горбатым священником?

– Видел.

– А всё остальное, что вы мне говорили, – это правда?

– Правда, хозяин.

– Тогда опускайте «истолкователь».

По этому приказу монаха два его помощника подошли к задней стене и отцепили от стены крепкую цепь. Когда они дали цепи скользнуть по их рукам, перед столом спустился диковинный механизм. Он состоял из крепкого железного бруска, который висел на цепи параллельно потолку. На обоих концах бруска были железные полосы, снабжённые пружинами и винтами. По знаку монаха пленника подвели под брусок и подняли его руки вверх. Он немного сопротивлялся, много бранился, но скоро уступил. Железные браслеты обвились вокруг его запястий, а его большие пальцы пропустили в небольшие чаши. После того, как их закрепили, цепь натянули, и руки поднялись высоко над головой пленника. Натяжение цепи привело не только к тому, что большие пальцы потянулись вниз, к запястьям, но и скрутились. Две чаши были снабжены зубчиками, которые впивались в плоть.

– Что ж, сударь, – проговорил Владимир тихим, низким голосом, – я снова задам вам вопросы, а вы скажете правду. Вы скажете, где Рюрик Невель?

– Я не знаю.

– Вы скажете мне, где вы видели его в последний раз?

– Я не видел Невеля после его дуэли с Дамоновым.

– Берегитесь!

– Я его не видел.

– Помните: я следил за вами, и я знаю, что вы видели Невеля в течение этих трёх дней. Я это знаю, поэтому без колебаний делаю то, что делаю. Ещё раз: где Рюрик Невель?

Теперь Виска замешкался; но его ответ не изменился. Он бы ни о чём не рассказал.

Владимир дал знак помощникам, стоявшим у стены, и они потянули цепь.

– О! О! – застонал пленник, когда его пальцы начали выкручиваться.

– Вы скажете?

– Откуда мне знать? Откуда?

– Говорите то, что знаете.

– Я ничего не знаю.

Монах опять дал сигнал, и помощники опять потянули цепь. Опять стон, но ответа нет.

Опять сигнал, и опять цепь натянута.

– Пощадите! – закричал бедняга, трясясь от боли.

– Вы скажете?

– Я не знаю.

– Тогда попробуем ещё раз.

– Нет, нет. О, не надо!

– Но вы должны сказать.

– Я не знаю.

– Вы, должно быть, забыли, но мы оживим вашу ненадёжную память.

После этих слов Владимир ещё раз махнул рукой.

– О, боже, пощади меня! О-о-о! Помоги мне! Помоги!

– Помогите себе сами.

Сейчас бедняга испытывал беспрерывные муки. Его вес почти полностью приходился на его запястья и большие пальцы, и пальцы почти дотянулись до запястий. Но ответа не было. Кое-чего он боялся больше пыток. Он боялся нарушить страшную клятву, которую дал коварному священнику.

Помощники потянули за цепь, и ноги пленника оторвались от пола. Теперь он висел на вывернутых больших пальцах. Он стонал от невыносимых страданий. Несколько мгновений он терпел, но больше его трусливая душа вытерпеть не могла.

– О, пощадите! Вниз! Вниз! Вниз!

– Сначала скажите, где Рюрик Невель?

– Я… я… не…

– Постойте же, вероломный злодей! – закричал Владимир громовым голосом. – Эту пытку мы закончим; но затем мы сотворим с вами такое, что нынешнее состояние покажется вам наслаждением! Мы вырвем вам все члены, а ваши глаза…

– Вниз! Вниз! О, пощадите! Вниз!

– Где Рюрик Невель?

– Я скажу… я скажу, если пощадите!

– Сначала скажите!

Был один миг замешательства – один-единственный миг – и затем жалкий негодяй сдался.

– Он в старых банях.

– Вот как? Где?

– В старых банях возле реки… в Тульском переулке… в подвале!

– Хорошо. Отпустите его.

Цепь ослабла, и Фредерик Виска снова стоял на ногах. Он ещё дрожал, поскольку чувствовал боль в руках.

– Уведите его, – приказал Владимир, – и приведите второго.

Через несколько мгновений Леско Тотьма предстал перед странным судилищем. Он страшно дрожал, поскольку он мог слышать стоны своего товарища, хотя и не слышал его слов.

– Леско Тотьма, – тихим, низким проговорил монах, – мы дали вам время подумать, и, возможно, ваша память прояснилась. Где Рюрик Невель?

– Я не знаю.

– А, до сих пор не вспомнили, да?

– Я никогда этого не знал.

– Должен признать, очень странная забывчивость. Приготовьте «истолкователь»!

– О, пощадите! Не убивайте меня!

Но на его крики не обратили внимания. Его руки вставили в полосы и конические чаши, а затем была натянута цепь. При первом повороте самозакручивающихся винтов пленник закричал. Он страдал не столько от боли, сколько от страха перед дальнейшим. Это место, тёмное и мрачное, повлияло на него больше, чем на его товарища.

Когда цепь натянулась второй раз, он начал стонать и умолять о пощаде. Он слышал об этом тёмном месте и знал, что люди, попадающие сюда, редко выходят живыми.

– Послушайте, вы, гнусный негодяй, – сказал монах, – если вы не скажете мне, где молодой оружейник, я разорву вас на куски! Тяните ещё!

Когда цепь натянулась, злодей в голос закричал от боли.

– О! Отпустите меня! Отпустите! Я всё скажу!

– Говорите. Вы не выйдите отсюда живым, пока не расскажете!

– Он… О! Он… в старых банях!

– Где?

– В банях герцога… в Тульском переулке!

– Где именно?

– В самом нижнем подвале. О! Пощадите!

Владимир махнул рукой, и трясущегося негодяя освободили от пытки.

– Отведите обоих в подземелье и заприте. Сейчас их нельзя отпускать.

– Нет, нет, – закричал Виска, которого уводили из комнаты. – Вы обещали освободить меня, если я всё расскажу.

– Не обещал, – сказал Владимир.

– Но вы не имеете права удерживать меня здесь. У меня чертовски болит рука, вы чуть не разорвали её на кусочки. Клянусь…

– Молчать, собака! Здесь моя власть – в моей силе. Мои права – в моём могуществе. Вы принадлежите мне, и я буду удерживать вас. Если я вас отпущу, я не смогу схватить вас опять, поскольку у меня нет законной власти. Уведите его, а потом займёмся банями герцога!