На следующий день Анна не уехала, и на следующий после него — тоже. Постепенно она привыкла к странным выходкам Артура и Сергея. Наверное, переломным был момент, когда к ним в гости заявилась соседка Веслава Ковальчик вместе с Петром Ильчом, тем самым старым хрычом…
Возмущенно откинув журнал «Мама и я», Вика вскочила с дивана и тряхнула волосами, завязанными в хвост.
— И зачем ты ее приглашал?
Артур раздраженно дернул плечом, расставляя тарелки, и исподлобья взглянул на актрису.
— Она лучшая подруга Инны Васильевны. Если бы я ее отшил, как бы это выглядело? Эта Веслава и так обо мне бог знает что думает…
Ермолаева ухмыльнулась.
— Да наплевать, что о нас подумает эта Веслава. Наплевать и растереть. Мы добились главного — Анна живет с нами, а остальное — по барабану.
Кривошапкин устало вздохнул и, поправив приборы, вновь посмотрел на собеседницу.
— Вика, разве тебя не учили в театральном училище, что самое главное — это создать притягательный образ? Имидж очень важен. Ты представь, что подумает Анна, если вдруг столкнется с Ковальчик, и та расскажет ей о том, как резко изменилась ее соседка? Представила? Вот-вот! Тем более, ты и палец о палец не ударила, чтобы подготовиться к встрече гостей. Так что прости, в данной пьесе твой номер — шестнадцатый…
Вика возмущенно воскликнула:
— Палец о палец не ударила? Я помогла стол перенести!
Артур весело хмыкнул:
— Помогла?! Командовать Серегой — это значит помогать? Совесть-то поимей! На беременную женщину готовку скинула, Лаврова носить мебель заставила.
— И что? Во-первых, Анна сама предложила помочь, во-вторых, мужем руководить не так уж легко, а, в-третьих, что ты сам-то сделал? Тарелки расставил да приборы разложил? О да, это мегапомощь!
Артур поднял вверх руки, будто признавая победу Вики, и рассмеялся.
— Ну-ну, тише! Ты права — мужем руководить очень сложно, особенно таким «одаренным», как твой Серега… Кстати, почему они с Анной так долго не возвращаются? Магазин же недалеко… Зря мы ей с Лавровым разрешили пойти!
Вика подошла к окну и, облокотившись о подоконник, выглянула на улицу. Вечер наступил незаметно. Вот, казалось бы, час назад светило солнце, а сейчас вместо него серые тучи на темно-синем небе, с которого уже начал падать снег. «И где они, правда, шляются?» — подумав так, Ермолаева произнесла:
— Не волнуйся, Артур, ей было необходимо проветриться. Кто мы ей, чтобы запрещать? К тому же, с Сергеем она под надежной защитой. Хоть он иногда и ведет себя, как ребенок или имбецил, но, в целом-то, он парень неплохой…
Кривошапкин зло усмехнулся и, скрестив руки на груди, ехидно уточнил:
— С каких это пор он стал у тебя неплохим парнем? Признаться, не думал, что у тебя столь примитивный вкус. Хотя да, некоторые недалекие женщины предпочитают подтирать сопли таким вот недотепам вместо того, чтобы сделать правильный выбор в пользу альфа-самца.
И он гордо развернул плечи.
Актриса обернулась и наигранно-удивленно округлила глаза, вновь нацепив на себя маску прелесть какой дурочки.
— Ты ревнуешь… мама?
Артур только собрался ответить, как в квартиру позвонили. Махнув рукой, он что-то пробурчал себе под нос и поспешил открыть дверь. На пороге стояли Сергей с Анной. По сравнению с ним она выглядела маленькой и хрупкой. Если бы не выпирающий живот, то ее можно было бы принять за девочку. Анна смущенно улыбнулась и, заправив волнистую прядь за ухо, чуть отошла в сторону.
— Мы не одни пришли, с нами ваша подруга и ее друг.
Хохотнув, Лавров тоже отступил, освобождая место, и буркнул:
— Ага, с нами, Веслава Мари…
Его тут же прервали, дернув за рукав. Соседка пихнула его в бок и, широко улыбаясь, протиснулась вперед.
— Я сколько раз тебе говорила, Сергей! Зови меня Веслава, без всякого отчества. Право же, будто сложно запомнить!
Лавров что-то замямлил, а Ковальчик поцокала языком, погрозила ему крючковатым пальцем и, повернувшись к Артуру, продолжила:
— Так, Инна, почему гостей не пускаешь? Разве не рада нас видеть? Я и Петра привела… — не договорив, она вновь исчезла за спиной Сергея и вскоре вынырнула обратно, таща за собой сухопарого старика с коротко стриженными седыми волосами — судя по выправке, отставного военного. В руках он держал пакет.
— Иди за мной, Петр! Зря, что ли, ходили за вином и конфетами? Давай, извиняйся!
Петр пригладил волосы, выпрямился и, не смотря в глаза Инне Васильевне, сказал:
— Я это… не мастер речи говорить, не обучался этому. И… вот, — протянув свою ношу, он почесал затылок. — Извини, что я вел себя так напористо.
Артур растерянно посмотрел сначала на своего «ухажера», затем на угорающего с него Сергея и только после этого взял пакет.
— Э-м-м, хорошо… э-м-м, проходите…
— Мама, ты там скоро? — Из зала выглянула Вика и, увидев немую сцену, удивленно произнесла: — Я что-то пропустила?
Вместо Кривошапкина ответила Ковальчик, которая вновь вылезла вперед и, подобрав юбки ярко-желтого цвета, зашла в квартиру.
— Нет-нет, Алисочка, все в порядке. Это я Петра привела, чтоб он извинился, а так… Ой, чем это так вкусно пахнет?
Вика пожала плечами и, выйдя в коридор, проговорила:
— Картофельная запеканка, наверное.
— Неужто ты приготовила?
Удивление соседки было настолько искренним и сильным, что Ермолаева невольно смутилась.
— Нет, что вы, это Анна постаралась.
— Анна?
Сергей кивком указал на беременную девушку, которая уже сняла дубленку. Рядом топтался Петр Ильич и не знал, что делать — то ли помочь, то ли не мешать.
Веслава, звеня браслетами, взмахнула руками и воззрилась на Анну. Артур, понимая, к чему это может привести, наконец, ожил и отлип от стены.
— Так, хватит расспросов! Все потом, потом. Сейчас давайте сядем за стол и поедим. Сергей, отнеси мой подарок на кухню, а вино поставь на стол.
Лавров скрипнул зубами и пошел выполнять указания Кривошапкина. Вика же от греха подальше решила вернуться в зал, прихватив с собой покрасневшую Федорову. За ними боком-боком протиснулся позабытый всеми Петр Ильич. В коридоре осталась только Ковальчик и Инна Васильевна. Соседка хмыкнула, склонила голову набок и доверительно произнесла:
— Мы с тобой сколько уже дружим, Инна? Лет десять, а то и больше… Это ж ты меня успокаивала, когда меня на пенсию отправили. Говорила, не беда, еще пожалеют и вернуться попросят — хорошие актеры всегда нужны. Нахмурившись, она подошла ближе и ткнула пальцем в грудь Кривошапкина.
— Получается, я с тобой всеми секретами делилась — иногда даже не своими — а ты от меня какие-то тайны завела? А я-то считала, что у нас с тобой полное доверие…
Артур нервно оттянул ворот неброского темно-синего платья и сглотнул, лихорадочно соображая, что сказать.
— Веслава, уверяю тебя, это не так. Я… это, к концу ужина все расскажу, не беспокойся. И никакой это не секрет…
— Вы так и будете там стоять? — прокричал Лавров. — Может, сядем за стол? Нас уже заждались.
В подтверждение его слов из зала донесся недовольный голос Вики:
— Вы там скоро?
Ужин прошел без драматических сцен. Говорили обо всем и в то же время ни о чем. Мужчины, начав с вина, плавно перешли на водку. Петр Ильич настолько осмелел, что начал травить анекдоты. Выпито было немало, и историю о деревянных немецких аэродромах, которые те строили, чтоб обмануть вражеские войска, и то, как отличились англичане, сбросив на один такой деревянную бомбу, он рассказал несколько раз подряд. После него инициативу перехватила Веслава. Чего только стоил ее рассказ о событиях, свидетельницей которых она стала, когда была уже состоявшейся актрисой.
Это была постановка Малого театра — спектакль «Собор Парижской Богоматери». Страшного горбатого Квазимодо доверили играть старейшему актеру театра. В самом начале под звук колоколов Квазимодо в полутьме должен был пролететь над сценой, держась за страховочный канат. Все шло замечательно. Актер отлично справлялся со своей ролью. Но был у него один недостаток. Любил он перед спектаклем пропустить стаканчик-другой, так сказать, для куражу.
И вот долгожданный день премьеры. Волнение. Актер не ограничился парой стаканчиков и пропустил столько, сколько потребовала душа. В гримерке нетрезвый актер облачился в костюм Квазимодо, прицепил горб и побрел к сцене.
Премьера. Полный зал. До начала остались какие-то минуты. Его встретил режиссер и несколько опешил от такой подготовки к спектаклю, но тот его успокоил, сказав, что выступает уже двадцать лет и талант, как говорится, не пропьешь…
На сцене полутьма, звон колоколов. Вдруг через всю сцену пролетает Квазимодо, потом в обратную сторону, и опять, и снова… и еще раз…
Примерно на седьмой пролет Квазимодо смог остановиться. Встал посередине сцены спиной к переполненному залу и, держась за канат, задумчиво глядя за кулисы, в гробовой тишине возмущенно произнес:
— Ит-и-т-ь твою налево! Я тут, как после-з-н-я-я сволочь корячусь, а эти придурки даже занавес еще не подняли!
После этого рассказа все окончательно развеселились. Только Анна молчала, без аппетита ковыряя картофельную запеканку. Это заметила Ковальчик и, наконец, вспомнила, о чем хотела поговорить с Инной. Она стрельнула глазами в Артура и, облокотившись о стол, елейным голосом произнесла:
— Анна, милая, я, кажется, пропустила мимо ушей то, как вы познакомились с семейством Котовых и Горбуновых. Могли бы вы повторить?
Анна тут же отвела глаза и съежилась, будто боясь или стесняясь рассказать правду. Вместо нее ответил Кривошапкин:
— Анна дальняя родственница Сергея, приехала к нам в гости.
Ковальчик удивленно изогнула бровь.
— И вы, милая, не побоялись путешествовать в таком положении?
Анна еще больше стушевалась и слегка покраснела. Вика перехватила инициативу и мягко произнесла:
— Веслава, не смущайте девушку. Лучше расскажите еще что-нибудь интересного из вашей жизни. Уверена, у вас есть еще пара историй в запасе.
Откинувшись на спинку стула, соседка кивнула и улыбнулась.
— Да-да, конечно, есть, но прежде, чем я начну рассказывать, все же можно узнать: кто-нибудь из вас знает английский?
Все удивленно переглянулись, не понимая причину резкой смены темы разговора, даже Петр Ильич с интересом посмотрел на знакомую. Один лишь Сергей, подцепив обжаренное в кляре луковое кольцо, не обратил на это внимания и произнес:
— Так Анна отлично спикает. Вон как с этой малявкой чесала языком! Мам, как ее звали — Аллочка?
Лавров взглянул на Артура, надеясь, что тот подтвердит его слова. Но Кривошапкин так на него посмотрел, что он поперхнулся. Петр тут же протянул ему стопку водки, а Вика подскочила и со всего размаху ударила по спине. Тот начал кашлять еще сильнее, Анна испуганно ойкнула и схватилась за живот. Веслава бросилась помогать Вике — вдвоем они так настучали по спине бедного Лаврова, что тот жалобно поднял руки вверх — мол, сдаюсь.
Рассевшись на свои места, все вновь посмотрели на Ковальчик, ожидая объяснений. Та пожала плечами и как можно спокойнее проговорила:
— И что вы так всполошились? Просто у моей знакомой есть внучка, которой необходимо подтянуть английский язык. Вот она и спрашивала, есть ли у меня знакомые преподаватели иностранного. Я только сейчас об этом вспомнила…
— С удовольствием! Согласна преподавать…
Все резко оглянулись на Анну, и та вновь смутилась от столь пристального внимания. Тактично кашлянув, Кривошапкин немного натянуто улыбнулся.
— Анна, тебе не обязательно…
— Нет, я сама этого хочу. Хватит сидеть на вашей шее! Вы и так мне крышу над головой дали. Чего-то большего от вас требовать — это верх свинства… Я так не хочу!
— А…
Вика, перебив Артура, весело подмигнула девушке.
— Твоя правда, Анна! Нечего тебе без дела сидеть. Ведь так со скуки можно умереть. Так что, Веслава, можете сказать вашей соседке, что нашли преподавателя.
Подопечная грешников сразу же заулыбалась, видимо, в предвкушении будущих уроков. И это разрядило обстановку: ужин завершился даже лучше, чем начался. По крайней мере, все расходились, улыбаясь.
* * *
Утро началось с того, что Вика, набросив поверх пижамы халат, переступила через храпящего на полу Сергея и вышла в полутемный коридор. С кухни доносился едва слышимый шум — видимо, кто-то уже проснулся. Держась за стену, Вика медленно прошла вперед и, свернув направо, замерла. В глаза ударил неяркий, но все же неприятный для сонных глаз свет. Он, проникая сквозь высокое незашторенное окно, залил всю кухню: от небольшого стола в одном углу до гудящего холодильника и газовой плиты в другом. Шумела Анна. Она, напевая что-то себе под нос, достала из шкафчика над раковиной глубокую миску и поставила на стол. Затем надела фартук-жилетку, который Сергей купил специально для нее, чем удивил не только ее, но и Вику. Впервые Лавров к чему-то серьезно отнесся — обыскал несколько магазинов, пока нашел необходимый размер. И когда Анна сказала, что не может принять подарок, то он тут же завел разговор, что настоящая хозяйка не может обходиться без фартука. К тому же жена и так просила его купить, вот и случай представился. В общем, повел себя, как рыцарь на белом коне… И Вика, чувствуя себя последней дурой, неожиданно для самой себя заревновала. Хотя нет — скорее, позавидовала. Вот почему, когда она была беременной, не нашлось такого же идиота, как Лавров? Или такого же чокнутого семейства, как Котовы и Горбуновы? Несправедливо!
Из раздумий ее вывел скрежет — Анна тащила из шкафа тяжелую чугунную сковородку. Затем она поставила ее на конфорку и вернулась к столу. Там ее уже ждала миска из стекла, четыре яйца, поллитра молока и соль с сахаром. Решив больше не прятаться, Вика запахнула полы халата и, шлепая босыми ногами по ламинату, зашла на кухню.
— Доброе утро, Анна. Чего так рано встала?
От неожиданности Анна вздрогнула и чуть не выронила яйцо, которое держала в руках. Но вовремя спохватилась и, немного застенчиво улыбнувшись, сказала:
— Да так, не спалось. Низ живота всю ночь ныл, только под утро затихло.
— Живот болел?! Почему ты не сказала? — Вика быстро приблизилась к ней и обеспокоенно вгляделась в лицо девушки. — А сейчас точно все прошло?
Опешив, Анна отступила на шаг и кивнула.
— Все в порядке, не волнуйтесь…
— Точно? Ты бы сказала, если бы что-то было не так?
Ермолаева, не мигая, продолжала смотреть на девушку, и та начала нервничать еще сильней.
— Д-д-а, в-в-с-е… в порядке…
Актриса облегченно вздохнула и, отойдя, кивнула в сторону лежащих на столе продуктов.
— Блины хочешь готовить?
— Д-д-а…
— О, это же потрясающе! Давно хотела научиться их печь. Научишь?
Анна недоуменно пожала плечами, не зная, что сказать. Вика же тем временем, не дожидаясь ответа, уже вылила два яйца в миску.
— Что дальше кидать?
Видя, что девушка продолжает недоуменно смотреть на нее и не собирается что-то говорить, Вика подмигнула. — Да успокойся ты. Все отлично! Дай мне вновь почувствовать себя хозяйкой. Так что, присаживайся и руководи мной. Хорошо? Так что дальше класть?
Анна вытащила из-под стола табуретку и, поставив ближе к стене, села на нее.
— Забрасывайте все, что рядом с миской лежит, и еще муки пару ложек и соли-сахара щепотку.
Наблюдая за Викой, она положила руки на живот и расставила ноги чуть шире, чтоб было немного легче сидеть.
Взяв вилку, Ермолаева начала медленно взбивать полученную смесь. То и дело она смахивала с глаз отросшую челку и иногда останавливалась, чтобы передохнуть. В очередной раз, разминая уставшие пальцы, «Алиса» посмотрела на Анну. Та уже начала дремать.
— Аня? Может, спать пойдешь?
Девушка вздрогнула и резко открыла сонные глаза. Затем быстро закрыла рот, чтоб прикрыть зевок.
— Нет… не беспокойтесь, я спать не хочу.
— Точно? Судя по всему, как раз наоборот.
— Нет, — Анна качнула головой и потерла глаза, — не хочу. Вы уже смешали?
Вика перевела взгляд на бежевую жижу в миске и неуверенно протянула:
— Вроде бы…
— Тогда налейте в сковородку масла и поставьте ее на огонь.
Проделав все это, Ермолаева взяла миску и достала половник из шкафчика над раковиной. Подождала, пока нагреется сковородка, затем зачерпнула теста и аккуратно вылила на нее. Масло зашипело, забрызгало в разные стороны — Вика отступила на шаг. Вскоре запахло жареными яйцами. Анна заерзала на стуле и тихо произнесла:
— Алиса, уже пора переворачивать…
Ермолаева, не двигаясь, так же тихо ответила:
— Знаешь, хоть я и не специалист в готовке, но мне кажется, что это омлет, а не блин…
Девушка удивленно ахнула, вскочила со стула и подскочила к «Котовой». На сковородке, пузырясь, поджаривались нечто, и вправду напоминающее омлет. Анна закусила губу, чтоб не рассмеяться, но услышав, как начинает хихикать Вика, рассмеялась в голос.
— Пр-ростите, наверное, муки надо больше добавить.
— Ничего, и так сойдет. На завтрак омет — самое то. Ермолаева зажгла огонь под белым чайником еще советского образца и повернулась к Анне, которая пересыпала из пакета в тарелку круглые печенья.
— Скажи, ты уже думала, что будешь делать, когда родится ребенок?
Девушка вздрогнула и зашуршала упаковкой. Пара сладостей упала на стол.
— Не-е-ет… я не знаю, что делать.
— Может, с родителями еще раз поговорить?
Федорова отрицательно качнула головой и закрыла пакет.
— Нет, они не хотят меня слушать. Я… уверена, что отец повторит то же, что и говорил тогда — или без ребенка, или ты нам не дочь.
Вика приблизилась к Анне и, положив руку ей на плечо, ободряюще его сжала. Та вновь вздрогнула, но не отодвинулась.
— Может, тогда отец ребенка тебе поможет?
Федорова повторно качнула головой и грустно усмехнулась. Затем вывернулась из рук Вики и подошла к хлебнице, которая стояла на широком подоконнике.
— Нет, это… вряд ли.
— Почему? Откуда ты знаешь? Попробуй, позвони ему! Ведь у тебя есть его номер телефона?
Спина Анны под тонкой кофтой напряглась. Девушка сжала кулаки и, не оборачиваясь, едва слышно произнесла:
— Это не поможет…
Вика нервно дернула плечом — ее уже начинало раздражать поведение Федоровой. Так и хотелось подойти и встряхнуть девушку, чтобы она, наконец, все рассказала — сама, а не под «прессом». Скрестив руки под грудью, Ермолаева тяжело вздохнула.
— Почему ты считаешь, что это не поможет?
Анна пожала печами и после непродолжительного молчания проговорила:
— Потому что он… иностранец. Мы познакомились с ним в Сочи, когда я, наконец, смогла взять отпуск…
— И как его звали? Где вы познакомились?
Девушка резко развернулась и, нахмурившись, всплеснула руками.
— Да какая разница? Зачем вам это знать?! Августин его звали. Он отдыхал в том же отеле, что и я — «Роза ветров». Довольны?!
Вика виновато улыбнулась и вдруг заметила в дверном проеме фигуру Лаврова. Сергей ошарашенно смотрел то на Ермолаеву, то на Федорову. Но когда понял, что его заметили, усмехнувшись, произнес:
— Девушки, я понимаю, что у вас женские разговоры, но, кажется, яйца сгорели, да и чайник уже давно вскипел…
Анна ойкнула и подскочила к плите. Пока она возилась с ней, «Алиса» взглядом приказала «мужу» выйти в коридор и последовала за ним. Остановившись возле спальни, Вика заговорила:
— Слышал?
— Да. Сегодня вечером уезжаю, Анне скажешь, что в командировку. И напомни Артуру, чтобы он, наконец, связался с ее родителями — пора уже. Она у нас уже неделю живет… Почему ты улыбаешься?
— Иногда ты бываешь так серьезен, что я начинаю думать, что тебя подменили…
Сергей, что-то буркнув в ответ, зашел в комнату и захлопнул дверь.
* * *
Поездка в Сочи была невыносимо. Лаврову не повезло с самого начала, когда в его купе вошла престарелая семейная пара с внуком лет пяти-шести. Когда дед, улегшись спать, начал храпеть, а ребенок — посапывать, умерла надежда Сергея выспаться. И когда он, приехав в Сочи, незамедлительно попал под дождь, то даже не расстроился: подсознательно уже ждал от природы какой-то подлянки.
Лавров поднял воротник кожаной куртки и, поправив дорожный рюкзак за спиной, засунул руки в карманы. Затем вжал голову в плечи и, не оглядываясь, быстрым шагом направился ко входу в вокзал. Он не обращал внимания ни на огромные арки и величественные колонны, ни на скульптуры и фонтаны… Даже не остановился посмотреть на знаменитую смотровую башню, циферблат которой был украшен знаками Зодиака. На все это Лавров уже насмотрелся, когда был самим собой, а не «Сергеем Котовым». Поэтому он лишь скользил взглядом по окружающей обстановке, пока не остановился перед тяжелой дверью из мореного дуба.
Зайдя внутрь, он стряхнул влагу с волос и тяжело вздохнул. На него накатила усталость. Резко расхотелось куда-то идти, особенно в этот дурацкий отель «Роза ветров». Почему название кажется ему знакомым? В голову закралась предательская мысль — бросить все и уехать, куда глаза глядят. Деньги у него есть, паспорт тоже… Ну, что ему сделают все эти светлые посланники? Убьют? Он и так мертв! Заберут это тело? Да пусть подавятся. Зато он успеет повеселиться и еще раз насладиться жизнью! Но тут перед его внутренним взором встало грустное лицо Анны, а в ушах словно эхом отозвалось ее надломленное: «Это не поможет…».
Нет, Сергей не может так поступить с девушкой. Ни с этой, ни с другой. Из-за своего эгоизма, из-за желания остаться единственным наследником отцовской квартиры, Лавров подставил брата. И если его друг не отпустил Андрея, то он по-прежнему торчит в тюрьме! Нет, он не будет об этом думать. Брат, скорее всего, уже на свободе и, скорее всего, пытается вернуть себе квартиру. И это у него получится!
Сергей выбрался из огромного холла, который больше напоминал музейный зал, чем вокзал, и вышел на улицу. Дождь уже прекратился. Грешник некоторое время, не мигая, смотрел на грязные лужи под ногами, затем раздраженно передернул плечами, поправил лямки рюкзака и быстро пошел к стоянке таксистов.
Деньги, которые запросил водитель, Лавров заплатил, не споря. Точнее, поторговался для вида, чтобы не приняли за полного лоха. После чего попросил включить какую-нибудь радиостанцию и отвернулся к окну. Разговаривать не хотелось, а как иначе дать понять, что в общении он не нуждается, Сергею не придумалось. Но с водителем грешнику повезло — грузный мужчина с обвисшими усами не проронил ни слова, лишь изредка с интересом поглядывал на клиента. Так они и ехали до самой развилки, где таксист высадил Лаврова.
Серое-оранжевое четырехэтажное здание, которое открылось его взгляду за поворотом, мало напоминало то, что он видел на рекламных фотографиях. Видимо, среди зимнего пейзажа гостиница выглядела не столь уютной, как в окружении цветущей растительности и кустов роз. Хотя какая ему разница? Главное сейчас — найти этого Августина.
Вечерело. Холод уже пронизывал до самых костей. Поежившись, Сергей перешел на бег. Промчался мимо кустов и шарообразных фонарей, поднялся по лестнице и уже медленней прошел вдоль пустого бассейна. По его краям стояла пара раскрытых шезлонгов, а остальные — сложенные — лежали в углу. Тут же вспомнилось лето, когда Сергей с друзьями отдыхал в примерно таком же отеле… Как же они буянили тогда! С какими девочками тусили!
Холл был практически пуст, если не считать парня за регистрационной стойкой, который, развалившись на стуле, читал электронную книгу. Кудрявые рыжие волосы спадали ему на лоб непослушными прядями. Парень то и дело сдувал их, не отрываясь от чтения. Но, услышав, как кто-то вошел, сразу поднял голову и, подслеповато щуря глаза, встал. На его груди в свете бра блеснул пластмассовый бейдж с надписью: «Игорь Кактусов, менеджер».
— Добро пожаловать, чем могу помочь?
— Я бы хотел снять номер на ночь.
Рыжий Катусов, продолжая заученно улыбаться, включил компьютер. Он то и дело посматривал на Лаврова, затем, все же не выдержав, спросил:
— Если не секрет, вы отдохнуть приехали или по делам?
Лавров, наблюдая за ним, неопределенно пожал плечами и облокотился о стойку.
— Да как сказать… Наверное, и то, и другое… Так что, будет номер на ночь?
— Конечно. Вам стандарт, полулюкс, люкс?
— Стандарт, наверное.
— Хорошо. Форма оплаты — наличные или по карте?
Тонкие пальцы парня забегали по клавиатуре, вбивая информацию. Он задумчиво хмурил брови, видимо, стараясь показаться серьезным. Вот только все выходило наоборот — даже «профессиональная» улыбка не помогала. Невооруженным взглядом было видно, что он снедаем любопытством, что это за странный тип приехал на курорт на одну ночь в разгар зимы.
— Наличными. Сколько с меня?
— Две тысячи восемьсот рублей.
Сергей удивленно приподнял бровь и полез за бумажником в рюкзак.
— Чего так дорого?
Слегка смутившись, Кактусов вновь сдул волосы со лба и немного виновато взглянул на «Котова».
— Понимаете, у нас номера на ночь не сдаются — только на сутки. Но так как они все равно пустуют…
— То ты решил подработать?
Парень кивнул и напряженно застыл. Усмехнувшись, Сергей раскрыл кошелек и достал оттуда три тысячи:
— Давай тогда без оформления, согласен?
Кактусов внимательно взглянул на клиента. Затем встал, осмотрелся и только после этого произнес:
— Честно, я думал, что вы откажетесь, поэтому даже боялся такое предложить, но вы сами… Ведь это не просто так?
«Котов» отрицательно качнул головой и наклонился вперед.
- Нет, конечно, пацан, не просто так… Мне кое-что необходимо узнать. Ты можешь посмотреть в базе данных, снимал ли у вас номер какой-нибудь иностранец по имени Августин?
- Но…
Лавров раздраженно дернул плечом и положил деньги обратно в бумажник — нарочито медленно, чтоб показать Кактусову, чего он лишается. И это подействовало: парень быстро вернулся за компьютер и сухо спросил:
— За какой период смотреть?
— За июнь. Возможно, начало июля.
Игорь хмыкнул и посмотрел на Сергея так, словно считал его слабоумным.
— Вы хоть понимаете, сколько здесь людей за лето останавливается? Детальнее не можете сказать?
Лавров отрицательно качнул головой, на что парень тягостно вздохнул:
— Только имя? М-да… — он замолчал и выразительно посмотрел сначала на кошелек, который «Котов» положил на стойку, а затем на клиента. Тот, поняв намек, вновь достал три тысячи и сверху положил еще пятьсот. — Хорошо, подождите, сейчас поищу, — вновь оживился менеджер. — Это займет не так уж много времени, не беспокойтесь.
И, правда, спустя десять минут Кактусов, протирая глаза, произнес:
— Нет никаких Августинов, Альфредов, Аль… в общем, вы поняли, — и, быстро схватив деньги, пока Лавров не передумал, он засунул их в карман приталенной жилетки: — Увы, ничем не могу больше помочь.
Сергей скрипнул зубами, хотел выругаться, но сдержался. Лишь глаза недобро сверкнули. Игорь отступил назад, испугавшись, и натянуто улыбнулся.
— Вы, наверное, спать хотите? Подождите минутку!
Произнеся это, он подскочил к офисному телефону и, нажав одну из кнопок, наклонил голову ближе к аппарату. Тот затрещал, запищал, после чего раздалось хриплое «Алло».
— Оля, это Игорь, подойди ко мне на минутку.
— Это срочно?
— Да, немедленно иди сюда.
Вскоре дальняя дверь под широкой лестницей открылась, и оттуда появилась заспанная женщина неопределенного возраста с затянутыми в хвост волосами. Эта стройная фигура могла принадлежать и тридцатилетней, и пятидесятилетней особе. Только когда она подошла ближе, Сергей понял, что этой Ольге всё же ближе к тридцати. Женщина с интересом взглянула на Лаврова, затем перевела хмурый взгляд на Кактусова.
— И чего звал? Сам, что ли, разобраться не можешь?
Парень раздраженно засопел и, быстро посмотрев на «Котова», подозвал Ольгу ближе к себе. Они что-то горячо начали обсуждать — наверное, делить деньги — поэтому Сергей решил не мешать им и отошел в сторону, полюбоваться картиной, что висела у регистрационной стойки. Но долго рассматривать ее ему не дали. Вскоре Игорь подозвал Лаврова к себе и кивнул на Ольгу. Та, улыбнувшись, попросила следовать за ней.
Номер был расположен на втором этаже — удобный, чистый, с телевизором, холодильником и двуспальной кроватью. Пройдясь по комнате туда и обратно, Сергей бросил рюкзак в кресло и повернулся к ожидающей его решения Ольге.
— Подойдет.
Женщина кивнула и хотела уйти, но Лавров задержал ее. — Подождите, а где у вас тут бар? Ведь он есть в отеле?
— Да, есть. Вам надо вновь спуститься на первый этаж и пройти во второй корпус, — посмотрев на часы, Ольга продолжила: — Но он в зимнее время работает только до одиннадцати, поэтому, если вы хотите туда попасть, стоит поторопиться. Хотите, чтобы я проводила вас?
— Нет, спасибо, сам разберусь.
Женщина в очередной раз кивнула и ушла, закрыв за собой дверь. Сергей быстренько принял душ и бегом направился в бар, чтоб немного выпить и отдохнуть. На душе было гадко — вновь неудача! — поэтому пара рюмок на ночь была бы нелишней.
Баром здесь называлось довольно просторное помещение, оформленное в стиле «модерн», в сине-черных тонах. Кроме полусонного бармена, который протирал бокалы, там был еще один человек — парень лет двадцати пяти. Он методично, стопка за стопкой, вливал в себя крепкий алкоголь и закусывал салом.
Сергея медленно подошел к барной стойке и, сев на высокий стул, взял меню. Бармен бросил заинтересованный взгляд, затем подошел к нему. На его смуглом лице появилась такая же улыбка, как у менеджера Игоря — заученно-вежливая.
— Добрый вечер, что бы вы хотели? Кружку пива?
Сергей, задумавшись на некоторое время, в конце концов отрицательно качнул головой и хмуро произнес:
— Нет, давайте покрепче.
— Что именно?
— Водочки грамм сто пятьдесят. И вон такой же закуси, — и Сергей указал рукой в направлении единственного посетителя бара, который в этот момент как раз ткнул вилкой в кусок сала.
Кивнув, бармен достал с полки бутылку водки и маленький графинчик. Лавров махнул рукой:
— Давай без этих китайских церемоний, а? Сто пятьдесят единовременно, понял? Вот этот бокал отлично подойдет, — и он ткнул пальцем в свежевымытые коньячные фужеры.
Опорожнив бокал сразу на две трети и зажевав долькой лимона, Сергей воззрился на бармена.
— Как вам, понравилось? — с интересом взглянул он на «Котова». — Кстати, меня Артем зовут. Если не секрет, что вы празднуете?
Нахмурившись, Сергей взглянул на него. В голове вертелась масса вариантов ответов, но он решил промолчать. Кто знает, во что выльется его откровенность? Хотя почему бы не поговорить по душам? Ведь кто, как не бармен, больше всех знает о проблемах клиентов? Никто. Сергей изобразил на лице печаль и протянул:
— Знаешь, Артем, не праздную я, а, наоборот, заливаю горе. Понимаешь… — он преувеличенно тяжело вздохнул и доверительно шепнул бармену: — Ты ведь никому не расскажешь?
Артем тут же поднял верх руки — незастегнутые рукава рубашки задрались, оголяя запястья — и вновь улыбнулся.
— Что вы, могила! Если бы я не умел хранить секреты моих гостей, то не работал бы здесь.
В подтверждение своих слов он провел пальцем по губам, будто закрыл их на замок, а затем «выкинул ключ». Лавров вновь печально насупился и отпил виски.
— Моя жена Аня отдыхала здесь этим летом. Я отправил ее сюда развеяться. Мы договорились, что я присоединюсь к ней чуть позже, но работа, ты же понимаешь… в общем, не получилось. Позвонил ей, извинился… Ну и, конечно же, готовился к тому, что, когда она приедет, то весь мозг мне из-за этого вынесет. Но прикинь, она даже не упомянула об этом! Такая веселая вернулась, счастливая… Я, дурак, сначала обрадовался, что она на меня зла не держит. А потом у меня появились подозрения нехорошие. И точно: через месяц спустя Аня сообщила, что беременна. Вот я и в непонятках весь: мой или не мой ребенок.
Артем удивленно вскинул брови.
— А чему ты удивляешься, братан? Бабы они такие, слабые на передок, — и Серега доверительно похлопал нового знакомого по плечу.
— Так ты что… приехал сюда проверить, изменяла тебе жена или нет? Не поздно спохватился? Лето давно прошло, зима уже.
Лавров сокрушенно покачал головой и будто бы сник.
— Да, знаю, но работа… только сейчас смог вырваться. Аня уже на последнем месяце, и если я не докажу себе, что не прав, то чувствую, что не смогу полюбить этого ребенка… В общем, ты знаешь кого-нибудь из персонала, кто работал здесь летом?
Артем оттолкнулся от стойки и, взяв бутылку, поставил ее обратно на полку. Все это он проделал в молчании, изредка бросая косые взгляды на грешника. Тот, не выдержав паузы — не актер все-таки — полез в карман и достал бумажник, затем пробурчал, не сдерживая раздражения:
— Денег, что ли, выкружить хочешь? Так скажи прямо, не юли.
Бармен состроил было обиженное лицо, но тут же передумал играть в оскорбленную невинность.
— Мужик, не обижайся, но ты ерунду городишь. Ведь ты любишь свою жену, так? — дождавшись кивка, Артем продолжил: — Значит, не копай, забудь!
— Как тут забудешь? — Сергей сокрушенно покачал головой и немигающим взглядом уставился на дно стакана. — Ведь едва она родит…
Артем наклонился к клиенту и кивком указал на парня, который продолжал напиваться в одиночестве.
— Знаешь, почему он здесь? Вчера расстался с девушкой и до сих пор горе заливает, а ведь они приехали отдохнуть, юбилей отпраздновать… Ты хочешь так же, как он, наломать дров, а потом рвать на себе волосы?
— Нет, но ты пойми…
Артем тяжело вздохнул и, вновь опершись руками о мраморную столешницу, устало произнес:
— Ладно, мужик, твоя взяла, спрашивай. Я здесь работал летом, чем могу, тем помогу. Как хоть твоя жена выглядит?
— Сейчас, — «Котов» открыл бумажник и, достав фотографию, протянул ее бармену.
Тот задумчиво изучал ее, затем медленно протянул:
— Ну, вроде видел… Заходила несколько раз. В последние два раза не одна, а с парнем. Прости, мужик…
Лавров мотнул головой и наклонился вперед, с интересом вглядываясь в Артема.
— И? Как парень выглядел? Взрослый, молодой? Иностранец?
— Да, нет — не иностранец, русский. Бабник еще тот, постоянно у нас летом останавливается и все время с новой телочкой. А потом он внезапно исчез. Жена твоя после этого здесь не появлялась.
Сердце у Сергея предательски екнуло, в горле как-то запершило… «Роза ветров» — почему же это название показалось ему знакомым? Ведь не может же быть такого, что тот парень… Артем, заметив, как клиент изменился в лице, тут же замолчал и виновато улыбнулся.
— Мужик…
— Как его зовут?
«Хоть бы не Андрей!» — молил про себя Лавров, но…
— Вроде бы Андрюхой звали. Я точно не помню… Нет, точно, Андрюха.
Сергей побледнел. Такого не может быть, не может! Светлый, что же ты за существо такое, чтобы так жестоко шутить?! Да и сам он хорош — даже не вспомнил, что брата тогда из Сочи на похороны вызывал. Наплел что-то про отца, что ему плохо стало. Вот почему название отеля показалось знакомым… И на тебе — сошлось. Анна тоже хороша! Нет бы, сразу сказать правду, а то ведь придумала какую-то сказку об иностранце. И…
— Эй, может, тебе холодной воды налить? Или еще водочки? Не беспокойся, за счет заведения!
— Нет, спасибо!
Отодвинув стакан, Сергей сполз со стула и нетвердой походкой направился к выходу. Задерживаться здесь уже не имело смысла: он узнал все, что требовалось. И даже больше того…