Кетана разбудили крики за дверью его кельи. Кричали о помощи. Выглянув в окно, он увидел полыхающее зарево в той стороне, где находилась конюшня. В потоке обеспокоенных учеников Академии, он выбежал на двор. К воротам Орде летел отряд красных мастеров, а четверо слуг напрягались, опуская подъемный мост.

Кетан бросился на зарево, когда из темноты возник Ирион. Лицо его было бледным и мрачным, во тьме, казалось, глаза были черны от гнева. Он схватил его за локоть, останавливая и вырывая из потока учеников, спешащих помочь при тушении пожара. Кетан сразу почувствовал: что-то не так, но прежде, чем он успел задать вопрос, Ирион произнес:

— Убит Единорог, — голос его был исполнен скорби.

— Кто это сделал? — прошипел Кетан, ощущая, как злость закипает в нем.

— Тот, кто это сделал, будет наказан. Отряд красных мастеров уже вышел по следу.

— Катарина знает?

— Я уже давно ее не видел… Кетан нам потребуется твоя и ее помощь, но не сейчас, а пока воспользуйся свободным временем для того, чтобы ее отыскать.

Ирион ушел, а Кетан стоял, раздумывая о его словах. В необъяснимом порыве он направился к Тайной Обители. Вокруг стены, отделявшей его от сада Тайного Склепа, был воздвигнут непроницаемый барьер. Не смотря на то, что он не смог его преодолеть, ему удалось различить фигуры в белых одеяниях, стоящих у открытой двери склепа. Совет мастеров что-то яростно обсуждал. Кетан никогда еще не видел их в таком смятении. Даже в самых, казалось бы, сложных ситуациях они хранили ледяное спокойствие. Не желая тревожить их, он покинул Академический сад, направившись в Жилище, надеясь отыскать там Катарину. Подойдя к двери, черный мастер вскрыл ее — в келье никого не было. Окно было распахнуто, и ветер колыхал лепестки алой увядшей розы, лежавшей на столе.

Сев на кровать, он решил подождать ее, но за окном уже светало, а Катарины все не было. Тогда взяв со стола увядший цветок, Кетан отправился на ее поиски. Проходя мимо конюшни, он заметил Андрэ, бегущего с большим деревянным шестом — в два раза выше его самого.

— Андрэ, — окликнул его Кетан.

Юноша оглянулся, и радостная улыбка озарила лицо.

— Приветствую вас, вирт Кетан, — бросив ношу, он исполнил приветственный жест.

— Андрэ, видел ли ты Катарину?

— Нет, вирт Кетан… хотя вчера я видел, как она шла в сторону Тайного Склепа.

— Спасибо, — черный мастер проследил за парнем, бегущим к конюшням, где кипела работа: после пожара деревянное здание требовало восстановления.

Возле стены уже не было защитного барьера, и Кетан без труда проник сквозь открытую калитку в прохладный сумрак вечнозеленого сада. Он удивился, увидев дверь Тайной Обители распахнутой настежь. Спустившись в длинный темный коридор, черный мастер услышал шорох, и в полумраке, в свете зажженных факелов, мелькнула фигура. Запах плесени наполнил пространство вокруг Кетана.

Достигши комнаты в конце коридора, он резким движением отдернул тяжелую завесу, в надежде найти того, кто убегал от него. Посреди пустого помещения, держа в руках, только что снятый со стены, факел, стоял Риваол. Он стоял спиной к черному мастеру. Кетан попытался обойти его, но он отвернулся и сказал:

— Приветствую вас, вирт Кетан, извините, что не могу развернуться к вам…

— Я ищу Катарину. Я ждал ее, но она не вернулась в Жилище этой ночью. Может вам известно, где она может находиться?

Ответом ему было молчание.

— Риваол, ответь мне! — Его голос стал более требовательным и жестким. — Что ты сделал с Катариной?

Альв молчал, и тогда в ярости Кетан схватил его за плечо и рывком развернул к себе. Увядшая роза, о которой он забыл, выпала из ладони — Проводник отшатнулся, скрывая наполнивший его ужас за маской удивления. Лицо Риваола было невообразимо худым, щеки впали, под глазами пролегли черные тени, кожа приобрела зеленоватый оттенок, и на ней обозначились небольшие кровавые язвы.

Костлявой рукой, некогда прекрасной, Риваол поднял мертвый цветок, откинув со лба безжизненную прядь белых волос, после чего произнес хриплым шепотом:

— Вирт Кетан, вы многое не знаете, — он обвел уставшим взглядом стены, бывшие свидетелями убийства, и поведал Кетану тайну Совета.

Когда рассказ окончился, черный мастер отрицательно покачал головой, не желая верить в то, что ему поведал альв. Красный мастер печально склонил голову, остановив взор на розе. Грустная улыбка коснулась его губ:

— Катарина…

— Не смейте произносить даже ее имени. Вы хотели использовать ее в своих собственных целях!

— Да… признаю, но я не учел одного — родившейся в сердце любви к ней. Это чувство возникло внезапно, не давая мне возможности побороть его… Мне хотелось искупить перед ней свою вину… когда я почувствовал поток силы, образовавшейся в склепе, мне стало ясно, что там произошло — Катарина убила человека способного изменить будущее. Признаю, что это мной был убит Единорог — последний Единорог. Я взял на себя проклятие, желая избавить Катарину от еще одного греха…

— Ты врешь! Катарина не могла совершить такое!?

— Ты глупец! Для тебя существует лишь высоко ценимая тобой Академия во главе, которой стоит Совет Белых. Ты не желаешь признать того, что они так же глупы и грешны, как и все другие. Они как дети, обнаружившие в руках долгожданную игрушку и знающие лишь одну ее возможность, смели использовать всю мощь, хранившуюся в этом человек… нет… существе, в своих собственных целях. Зачем? Ты можешь сказать, зачем им были нужны эти мори с нортландами?! Нет? Но они не учли одного — того, какие последствия будет иметь это действие. Это Совет магов виноват в стольких смертях голаденских солдат, погибающих в сражение с объединенными силами этих племен… Все мы грешны и все мы можем совершать ошибки — ты не исключение, так же как и Катарина. Ты не желаешь признать того, что для тебя она намного важнее, чем все это вместе взятое, — Риваол обвел комнату рукой, — ты боишься… боишься того, что будет с тобой, если ты, Кетан признаешь то, что Академия — это лишь защита, стена, возведенная тобою, от окружающего мира, как домик для улитки… А Катарина — это трещина в этой стене и ты этого испугался.

Кетан склонил голову, волосы упали ему на лицо. Он тихо произнес:

— Вирт Риваол, вы осуждаетесь за убийство Единорога, чистейшего существа на земле. До выяснения приговора, вы должны проследовать за мной в вашу келью.

Риваол устало провел ладонью по седым волосам:

— Это место стало для меня пристанищем. Прошу оставить меня здесь. Обещаю, что не исчезну, — красный мастер усмехнулся.

Кетан задумался над его словами и затем кивнул головой, соглашаясь с предложением собеседника. Повернувшись к Риваолу спиной, он вышел из склепа. Солнце ослепило его на несколько секунд, поэтому он остановился, привыкая к ярким лучам. Тряхнув головой, Проводник поспешил в Академию, желая уведомить Совет Белых об убийце Единорога. Слова альва впивались в душу, не оставляя в покое. Вера в Совет пошатнулась, ему казалось, что она колеблется, как весы, не желая вновь обрести равновесие. Было невыносимо тяжело продолжать верить в то, что он верил раньше. Трещина в стене превратилась в щель, и Кетан чувствовал, как медленно из нее выпадают каменные куски. Риваол был прав — он боялся, боялся остаться перед реальным миром без защиты, его страшило то чувство, которое возникло у него в душе, когда он ближе узнал Катарину. Кетан до боли сжал пальцы в кулак. Он остановился, а ветер тем временем, как ласковый пес, обвеял его лицо, но не принес успокоения. Его душа металась, не находя выхода из того положения, в котором оказалась сейчас. Черный мастер хотел продолжать верить в то, что Академия является оплотом справедливости и мудрости, но… слова Риваола, как заноза засели в сердце. Ноги сами понесли его в Орде. Он, как маленький мальчик, желал услышать из уст Совета, что все, о чем говорил красный мастер — ложь. Кетан так стремился увидеть Белых магов, что не заметил, как оказался перед закрытой дверью, ведущей в Зал Совета. Ему захотелось услышать разговор, который Белые маги вели с красными мастерами, поэтому, сосредоточившись, ощущая, как вся энергия тела переходит в руки, он создал в зале очень маленькую стрекозу, жалея лишь об одном, что у него нет зрительного контакта с ней и боясь, что ее обнаружат. Помещение было защищено сильной слуховой преградой, чтобы ее преодолеть, Кетану пришлось напрячь все силы и запустить заклятие Распутывание — произошло чудо, еле уловимая сеть стала медленно опадать, погасая. От сильного напряжения голова разболелась, и он почувствовал металлическо-солоноватый привкус во рту. На пути стрекозы встретилось еще несколько преград, но вскоре все трудности оказались позади и Кетан смог расслышать то, о чем говорил Совет.

— Есть предположение, что мощь, хранящаяся в убитом, перешла в его убийцу.

— Да… был обнаружен след, сохранившей отголоски этой силы, хотя на удивление та была под контролем, не осознанным, но контролем.

— Господа… разве это возможно вобрать в себя всю силу убитого тобой?! В истории такие случаи не были зафиксированы…

— Нет… такое как раз было зафиксировано два раза: в одном случае убийца погиб, не в силах сохранить контроль над все разрастающейся силы, а другой вам известен…

— Вновь все упирается в контроль…

— Виэль Катарина подозревается в убийстве.

— Виэль Катарина?

— Да… она была довольно сильной ученицей, но разве она была способна обуздать эту силу?

— Нам это не известно…

— Нам надо исправить то, что мы совершили — нужно остановить войну!

— Мы не можем без той силы, которая была у убитого. Не можем!

— Да… хотя у нас есть шанс при условии, что эту силу переняла виэль Катарина.

— Но как ею управлять? К тому же нам нужно ее с начала отыскать!

— За ней в погоню уже послан отряд красных мастеров…

Кетан прижал палец к виску, отдавая приказ своему существу умереть. Он несколько раз вздохнул, после чего постучал в дверь. Тишину разорвал гулкий звук шагов, и дверь отворилась, открывая взору Проводника зал, наполненный красными мастерами всех стихий, а так же Белых магов, сидящих за столом. Склонив голову и прижав руку к сердцу, Кетан поприветствовал красного мастера, стоящего перед ним, с темными волосами, заплетенными в косы. Он же, хмуро взглянув на Кетана, произнес:

— У вас должна быть веская причина, почему вы смели потревожить нас в такое время.

— Мною был обнаружен убийца Единорога.

Пристально посмотрев в глаза Кетана, красный мастер отошел в сторону, пропуская в помещение. Взоры сидящих в зале немедленно обратились на вошедшего. При виде черного мастера, старец, в белых одеяниях привстав со стула, проговорил:

— Что случилось?

Его хриплый голос заполнил помещение, заставив всех замолчать. Кетан склонился в приветственном поклоне:

— Обнаружен убийца Единорога, вирт.

— Кто он?!

— Мастер земной стихии, вирт Риваол.

Повисло угрожающее молчание, затем воздух наполнился ропотом, некоторые красные мастера повыскакивали с мест. Старец, говоривший с Кетаном, нахмурился:

— Прошу тишины! Где он, вирт Кетан?

— Он сейчас в Тайном Склепе. Вирт Риваол сам признался в совершенном убийстве.

— Проклятие… его еще можно спасти, — старик кивнул рядом стоящему красному мастеру:

— Приведите его сюда, быстро!

Склонив голову, он удалился исполнять приказ, а зал вновь наполнил ропот — мастера переговаривались между собой, изредка недоверчиво поглядывая на Кетана.

Семеро в белых одеждах, среди которых можно было так же узнать достопочтенного альва — вирта Грегэля, что-то увлеченно обсуждали, склонившись над столом.

Кетану показалось, что прошла целая вечность, прежде чем в проеме появился человек в красных одеяниях, а за ним еще двое в черном. Они поддерживали под руки Риваола. Он устало улыбнулся Кетану, но в глазах его читалась затаенная боль. Шум в огромной комнате мгновенно стих. Черный мастер заметил, что ослабевшей рукой Риваол еще продолжал сжимать мертвый цветок. Его провели в центр зала. Когда убрали стол, под ним оказалась семи конечная звезда. Белые маги заняли свои места на лучах звезды. Риваола поместили в центр круга, а все остальные мастера образовали внешний круг, положив руки на плечи друг другу. За их спинами Кетан уже не мог различить того, что происходило внутри. О нем забыли, и он мог наблюдать за действиями магов и мастеров. На удивление не было вспышек света или сотрясений земли — только воздух, казалось, стал еще плотнее на столько, что было трудно дышать. Красные мастера застыли в напряжении. Кетан видел, как вздувались их мускулы. Те, кто были моложе, обессилевшие повисали на плечах старших товарищей, но не размыкали круг. Пространство вокруг черного мастера заполнила песнь, слова, которой были столь древние, что, казалось, они существовали еще до появления богов.

Кетану показалось, что перед ним пролетела вся его жизнь, прежде чем круг, наконец, разомкнулся, и мастера стали расходиться, поддерживая под руки ослабевших товарищей. Белые маги устало опустили руки, покинув место обряда, лишь тогда Кетан отделился от стены, у которой стоял до сих пор, и подошел к Риваолу. Он лежал посредине звезды, лицо его, казалось, было обескровлено, из-за чего губы были бледны, глаза остановились, глядя ввысь. В руке мертвый альв сжимал живую розу, цвета крови: Эльфея простила его, но не пожелала сохранить жизнь. Кетан присел возле трупа, провел рукой, закрывая глаза, затем встал и, исполнив прощальный жест, каким тангерийцы провожали павших воинов, вышел из Зала Советов.

На старом деревенском кладбище появилась свежая могила, немного удаленная от всех других. Когда обряд похорон завершился, черный мастер вступил на погост. Он медленно подошел к могиле и, приклонив колено, положил розу. Легкий ночной ветерок колыхал ее красные лепестки, резко выделявшиеся на серой земле. Прошло немало времени, прежде чем Кетан, очнувшись от горестных мыслей, встал с колена и ушел в темноту.

Лошадь беспокойно затрепетала ушами и ускорила шаг. Невдалеке заухала сова, раздался хруст веток. Кетан напрягшись, обернулся, из кустов выскочил малый зверь и бросился под ноги коня, который взвился вверх, вспарывая воздух копытами. Черный мастер, схватившись одной рукой за край седла, другой похлопал скакуна по холке, нашептывая ласковые слова. Немного успокоившись, конь продолжил свое движение. В душу вселилось беспокойство, поэтому Кетан желая успокоиться, положил руку на рукоять меча. Внезапно лошадь остановился, а его громкое ржание огласило окрестности. Дорогу черному мастеру преградил отряд артейцев — они образовали вокруг него полукруг. Соскочив с лошади, Кетан выхватил из ножен меч, который при лунном сиянии отбросил блики на лица артейцев, заставляя их прикрыть глаза. Среди нападающих мужчина смог различить нортландов — они выделялись из толпы своим громоздким телосложением и довольно высоким ростом. Эти существа с шумом втягивали приплюснутым носом воздух так, что казалось, они принюхивались, улавливая малейший запах. На их серо-синей коже резко выделялись узкие, желтого цвета, глаза. Они стояли, полу согнув ноги и вытянув свои узловатые руки в сторону лошади. От них повеяло зловонным запахом, отчего запершило в горле. Кетан хлопнув своего коня по крупу, заставил его помчатся на атакующих, разорвав их полукруг. Артейцы в ужасе отскакивали от копыт, боясь быть растоптанными. Воспользовавшись суматохой, Проводник, сделав кувырок к одному из нападающих, пронзил его клинком. Кровь брызнула ему в лицо и на одежду. Затем Кетан резко отскочил в сторону и как раз вовремя — меч другого атакующего прорезал воздух около плеча. Послышался разъяренный вой, который постепенно перешел в булькающий звук, так как меч черного мастера отрубил его владельцу голову. Со всех сторон к Кетану стали приближаться артейцы и некоторые представители из расы нортландов. На него посыпался град ударов, которые ему едва удавалось отбить. Отразив удар наискось, Кетан заметил, как один из артейцев сделал выпад в его сторону, который, как бы он не хотел, не мог отразить. Отпрыгнув в сторону, Проводник прошептал слово силы. Воздух около его ног закружился, образовывая вихрь, поднимая пыль, бросая ее в глаза атакующих, слепя их. Некоторые из них попадали на колени, хватаясь за горло, пытаясь сделать хотя бы один вдох ночного воздуха, который стал острее кинжала. Из рук артейцев ветер вырывал мечи, отбрасывая их на значительное расстояние. Кетан вложил свой клинок в ножны, принимая решение защищаться с помощью магии. Наступила тишина, прерывающаяся стонами поверженных врагов. Кетан уже был готов позвать к себе своего коня, когда услышал свист разрывающегося воздуха. Он резко обернулся — в его сторону летели ледяные иглы. Вновь ветер закружился около ног, только в этот раз, окутывая своего хозяина и друга в кокон. Ледяные иглы, врезавшись в образованную у них на пути преграду, рассыпались на осколки, не причиняя уже никому вреда. Из-за ближайшего дерева показала мужская фигура. Лунный свет осветил ее — это оказался тангериец, одетый в темную одежду. Его черные волосы ниспадали на плечи, а светло-желтые глаза резко выделялись на фоне очень смуглой кожи. Он вскинул руки, а затем быстро развел их в разные стороны — в Кетана полетела водяная плеть. Кетан выкинул руку вперед, и тугой поток ветра остановил ее полет, придавая ей хаотичное очертание. От напряжения из носа черного мастера потекла кровь. Он, желая отвлечь своего врага, создал сначала еле различимый сгусток воздуха, который очень медленно стал приобретать очертание волка. Воздушный зверь напал на свою жертву, заставляя ее направить всю свою мощь на защиту самого себя. Воспользовавшись этим, Кетан усилил свой Щит Мира, после чего направил энергию на темного мага, который стал задыхаться из-за нехватки воздуха. Черного мастера отвлек шар огня, врезавшийся в Щит, и опавший к ногам мелкими языками пламени. Сила удара была такова, что Кетан пошатнулся, едва не упав на землю. Невдалеке желтое око луны осветило еще один силуэт — тангерийца, посеребрив его белые волосы, осветив смуглую, почти черную кожу, и отразившись в белесых желто-зеленых глазах. Вслед за шаром последовала огненная плеть, оставившая ожог на кисти левой руки и причиняя жгучую боль. Разозлившись, Проводник стиснул зубы — сильный воздушный удар в форме крыла заставил беловолосого пошатнутся, но передышка была недолгой — в Кетана вновь полетел шар огня, только в этот раз приобретший форму головы дракона. Для того чтобы выдержать удар, Кетан направил всю свою оставшуюся силу на подпитку Щита, не замечая, как его волк истаивает, освобождая из плена черноволосого тангерийца. Удар вновь заставил его пошатнуться, но только в этот раз тело пронзила боль, и он понял, что не может пошевелиться. Перед тем, как погрузиться во тьму, Кетан заметил, как беловолосый маг упал на колени, не выдержав ответного удара, и как черноволосый тангериец замертво падает, уже мертвыми руками держа призрачную водяную нить, ведущую к Кетану.

Проводник приоткрыл глаза, но резкая боль в голове заставила вновь их закрыть. Рядом раздался шорох:

— Ты уже очнулся? Хорошо. Открой глаза!

Повинуясь властному голосу, Кетан открыл глаза и тут же заметил, что лежит в огромном шатре, на жесткой подстилке. Справа от него стоял стол, стулья с высокими спинками и несколько сундуков. Так же он заметил двух нортландов, стоящих у входа в шатер, перед тем, как яркий свет ослепил его. Лишь через несколько секунд, когда глаза привыкли к нему, он смог различить высокого, худощавого беловолосого тангерийца. Вспомнив, из-за чего он попал сюда, Кетан, преодолевая боль в кисти и в голове, медленно сел на своем ложе, ища свой меч, но рука нашла лишь пустоту там, где должны быть ножны. Заметив его порыв, тангериец подошел к одному из сундуков и достал оттуда клинок Кетана в ножнах, после чего с улыбкой, отчего от его глаз пробежала сетка едва видимых морщин, подал черному мастеру:

— Я не желаю тебе зла, сын.

Слова хлестнули Кетана, подобно плети. Вскипев, он выхватил меч и направил его острие на темного мага:

— Ты лжешь, собака, — прошипел черный мастер, — мой отец погиб. Никто не вернулся из его отряда. Если ты скажешь о нем хоть слово, я отрежу твой гнусный язык и тебе нечем будет лаять.

Пристально глядя в глаза Кетана, маг тихо произнес:

— Бедная Ниэль.

Кетан вздрогнул, услышав имя матери, а беловолосый продолжил:

— Когда я вернулся, то обнаружил лишь поросшую травой могилу своей возлюбленной. Никто не смог мне сказать, где искать сына, но все эти годы я не терял надежды. Прости, что напал на тебя, но мне нужно было защищать свой отряд.

Кетан, недоверчиво глядя на тангерийца, опустил клинок.

— В знак верности я подарил ей черную лилию. Мы не должны были расстаться, но судьба решила все за нас.

Побледнев, черный мастер рывком развязал шнуровку на рубахе, и дрожащими руками извлек из-под ворота черную цепочку, на которой красовалась лилия из темного металла, тускло поблескивающую в свете свечей.

— Меня воспитали странствующие служители Фальтора, до того момента, как за мной явился Ирион.

— Тогда мне ясно, почему ты так хорошо владеешь магией воздуха. Я горжусь тобой, горжусь тем, что ты стал черным мастером.

Кетан, сжав в руках цветок с такой силой, что лепестки впились в ладонь, раня ее, прошептал:

— Почему вы бросили нас? — Затем, посмотрев в глаза мага, продолжил. — Но я, к сожалению, не могу сказать того же… отец. Ответь мне, как мог ты встать на сторону тьмы? Как мог ты связаться с самыми презренными тварями на земле? — Кетан кивнул в сторону нортландцев, охранявших вход.

— Таков мой путь, сын. Но ты не прав… Мы не желаем зла другим народам — мы лишь хотим восстановить утраченное равновесие, неважно какой ценой.

— Утраченное равновесие?

— Как ты убедился сам — белые маги Орде не всегда использовали достойные методы, преследуя свои цели. Воспользовавшись даром Дракона, они разожгли войну на границе Голадена. Мы должны остановить это безумие.

— Слишком поздно. Войну не остановить. Тот, кто это мог сделать — убит.

— При его убийстве был всплеск такой силы, что мы почувствовали это… но есть другой путь… Чтобы остановить войну, мне нужен клинок Судьбы. На его ножнах изображена черная ласка на красном щите, а рукоять украшает необычных размеров изумруд. Этот клинок был подарен Ариконом славному рыцарю, стоявшему на страже Равновесия в начале правления богов.

Видя, как тень пробежала по лицу Кетана, тангериец спросил:

— Тебе знаком этот клинок?

Кетан молчал, вглядываясь в лицо беловолосого мага.

— Пойми, сын, ты должен нам помочь. Мы должны исправить случившееся — остановить войну. Поможешь ли ты нам?

— Назови свое имя!

— Крондор Лай.

— Хорошо, Крондор Лай, я помогу тебе.