Мы продвигались все дальше и дальше, стараясь быть, как можно осторожнее и не упускать из виду ни одной детали, зная непростой нрав керриш. Как ни огромно было это поселение, вмещавшее, казалось, весь народ керриш, но чем дальше мы уходили от окраины, тем меньше домиков попадалось нам. Наконец, когда меня посетило сомнение в правдивости слов мальца, в зарослях возникло большое темное строение из необработанного камня. Вход в него был обозначен покосившейся дверью. Внутри оказалось темно и прохладно — как будто в этих стенах уже давно никто не обитает. Узкий коридор привел нас в мрачный зал, по стенам которой висели лоскутья ткани, бывшие некогда гобеленами. Каменные ступени вели к трону, на котором дремал седовласый старец. Наши шаги гулким эхом разнеслись по тронной зале. Старик вскинул голову, вглядываясь в полумрак, и надтреснутым голосом спросил:

— Кто смеет нарушить покой короля? — после чего внезапно рассмеялся диким сумасшедшим смехом. — Короля без подданных!

Я повернулась к Кетану и встретила его удивленный взгляд.

— Кто здесь?

Кетан взяв меня за руку, встал перед старым правителем, так чтобы нас было можно хорошо разглядеть. Склонив голову в знак приветствия, он произнес:

— Мы путешественники, по воле случая, попавшие в эти края.

Керриш привстал с трона и взмахнул старческой рукой, подслеповато вглядываясь в наши лица.

— Что вам нужно?

Кетан освободил мою руку и сделал шаг вперед.

— Мы пришли выказать вам свое уважение и…

Скрипучий смех наполнил помещение. Вновь сев на трон, старик наклонил голову и улыбнулся — его улыбка вызвала нервную дрожь в теле.

— Мне!? Обитателю данного места? Вы чужеземцы пришли выказать уважение тому, кого покинул собственный народ, признав сумасшедшим и позволив тем самым совету достойных представителей народа управлять моими территориями?

Гневный блеск наполнил его глаза, и рука по привычке дернулась к бедру, где, видимо, должен был находиться меч, хотя там была лишь пустота. Немного успокоившись, он откинулся на спинку каменного трона, изукрашенного лиственной каймой, и устало прикрыл глаза. Подул ветер, всколыхнул лоскуты ткани, отчего зал заполнила золотистая, в лучах заходящего солнца, пыль. Глубокие морщины покрывали серо-зеленое лицо правителя керришей, придавая ему сходства с корой дерева. Кустистые белые брови нависали над глазами, делая невозможным различить их цвет. На исхудавшем теле висели куски ткани, некогда бывшие дорогим кафтаном, так же как и потертые коричневые штаны, покрытые темными пятнами.

— Зачем вы явились сюда?

Кетан приготовился ответить, но я взяла его за руку и отрицательно покачала головой. Сжав мои пальцы, он освободил мне дорогу. Подойдя поближе к старику, я подняла с пола ржавую полоску металла в ножнах, давным-давно бывшую искусно выкованным мечом. Взяв из моих ладоней, он посмотрел на нее и печально покачал головой.

— Я доживаю свой век. Благодарю тебя.

— Мы пришли сюда в поисках родственников одного из твоих подданных.

Он впился в меня глазами:

— Кого?

— Кали.

Правитель резко отстранился от меня. Безумство вновь вспыхнуло в его глазах, и хриплый смех эхом распространился вокруг.

— Кали? Зачем вам они?

Я отшатнулась и недоуменно приподняла бровь.

— Хочу сообщить им печальную новость.

— Печальную? Что может быть печальней и ужасней, чем сумасшествие и жалость, страх своего народа?

— Вы?

Старец вскочил и громко произнес:

— Да, я его отец! Что вы хотите сообщить? То, что он умер?

Я удивленно ахнула и посмотрела на Кетана, ища помощи. Он подошел ко мне, положил руку на плечо и произнес:

— Откуда вам это известно?

— Кали погиб при мне. Я держал его в своих руках, когда душа покинула тело.

Я отрицательно покачала головой, не в силах поверить всему сказанному:

— Нет, этого не может быть. Он умер, умер на моих глазах.

Старческий смех вновь вырвался из горла короля:

— Вы видели, как он умер или истекал кровью, видели?

Я пораженно покачала головой, чувствуя, как замирает сердце в предчувствии чего-то.

— Вы и не могли этого видеть — ведь он умер пятьдесят лет тому назад, когда возвратился из Академии.

Я оцепенела, вглядываясь в старца, надеясь, что это все ложь. Этого просто не может быть, но как же это все объяснить?

— С момента смерти меня преследует его дух. Он то появляется во плоти, как будто и не умирал, то исчезает снова. Это все иллюзия, может вся моя жизнь иллюзия, жестокая шутка богов… Вас не существует, меня не существует…

Сердце наполнила тягостная душевная боль не за себя, а за короля, которого покинул собственный народ, сын… Слеза медленно скатилась по щеке, стекая по подбородку на оголенную кожу руки. Я хотела подойти к старику, но крепко держащая меня ладонь Кетана не позволяла это сделать. Обернувшись, я тихо прошептала:

— Отпусти, прошу.

На мгновение мне показалось, что он не сделает этого, но Кетан убрал свою руку и отошел в сторону. Подойдя к правителю керришов, я успокаивающе коснулась его плеча — через меня потекла теплая энергия — король успокоился и сел на трон, казалось, заснув. В душе появилась уверенность, что с ним будет все в порядке. Последнее, что смогла сделать прежде, чем погрузиться во тьму — улыбнуться.

Меня разбудило нежное прикосновение к щеке. Я улыбнулась и открыла глаза. Передо мной сидел взволнованный Кетан. Заметив, что я очнулась, он убрал руку, затем помог мне встать.

— С тобой все в порядке?

Я тряхнула головой, прислушиваясь к внутренним ощущениям, и согласно кивнула головой. Глаза стали отыскивать короля керришей, но его нигде не было.

— Где он?

Мой спутник улыбнулся и произнес:

— Это лучше, ты, мне объясни. После того, как ты его коснулась, он изменился — стал более… спокойнеЕ, разумнее, что ли. Его величество Ахтор направился в деревню, чтобы навести порядок в своих владениях, усмирить бунтующих, проверить бедствующих, и прислать сюда слуг, чтоб помочь тебе. Ахтор просил передать, что теперь он твой вечный должник.

Отрицательно покачав головой, я облокотилась на Кетана.

— Это не моя заслуга. Он бы сам выбрался из лабиринта, в который попало его сознание — я лишь ускорила этот процесс.

Оказалось, что я довольно долго находилась в забытьи, потому что темнота уже наполняла зал, стремясь из дальних углов поглотить все пространство вокруг. Кетан сообщил, что король почел бы за честь предложить нам пищу и кров на столь долгое время, сколь мы пожелаем. На что я ответила, что необходимо спешить, он же возразил, что у меня усталый вид, и ночное путешествие вряд ли пойдет на пользу.

Вскоре послышались глухие шаги и в тронный зал торжественно внесли на руках его величество Ахтора, одетого, как и подобает коронованной особе. Его седую голову венчала корона, выточенная из целого изумруда, а в руках он держал до блеска отполированный меч. Тогда я задумалась о том, насколько сильны традиции и как жестоки могут быть подданные, покинувшие своего безумного короля и как лицемерны его вновь обретенные слуги. Но все что могла, я уже сделала для этого старого керриша.

После того, как мы помылись с дороги, нам отвели комнаты, принадлежавшие королевичу Кали полвека назад. Стены были украшены полуистлевшими портретами юных виэль. Там же висели ржавое оружие и карты, настолько потемневшие от сырости, что нельзя было ничего различить. В одной из стен было выбито окно, ставни которого были заколочены. Из его щелей дул влажный ветер, колыхая то, что некогда было тонкими занавесками. Слуги принесли тяжелые подсвечники и поставили их по обоим концам королевской кровати, оставив около нее кувшин с темной жидкостью и сыр странного зеленоватого оттенка, после чего застелили кровать новым постельным бельем. Когда дверь за ними закрылась, я вопросительно взглянула на Кетана. Он усмехнулся в ответ и высказал предложение поспать на полу. Коснувшись пальцами холодного, чуть мокрого пола, я обозвала его сумасшедшим и, скинув обувь, уселась с кувшином на удивительно мягкое ложе.

— Катарина, ты уверена, что это питье не опасно для желудка. Я раньше никогда не сидел за одним столом с керриш.

— Между прочим, мой друг Кали, готовил отменный суп, — с этими словами, я сделала большой глоток. Кисло-сладкое на вкус вино керриш, создавало пряный запах и от него по телу разливалось тепло.

— Попробуй, — протянув ему кувшин, я откинулась на простыни, — на вкус не смертельно.

— Ммм… лучше, чем я думал. А это зеленое подобие сыра похоже на наше, — с этими словами он поднес к моим губам кусочек этого нечто. На вкус оно действительно напоминало сыр, который я ела в Академии, оказавшись таким же сытным. Отпив из кувшина, я почувствовала, как восстанавливаются силы.

— Как ты думаешь, у нас получится?

— Что? — не понял Кетан.

Я взглянула на него и истерически расхохоталась — лицо бравого воина, перепачканное сыром, не могло вызвать иной реакции. Кетан смущенно утерся рукавом. Мне не хотелось больше сомневаться в успешности нашей миссии — зато пришлось усомниться в безобидности вина. Хоть вкус его почти не отличался от привычного, но по телу разливалось необычное тепло. Похоже, Кетан тоже это почувствовал. Я взглянула в его удивительные глаза. Он улыбнулся, и я поняла, что почему-то больше не подвластна его чарам гипноза. Теперь оставалась лишь удивительная красота глаз и темного тангерийского лица, которое стало чуть серьезней, когда он коснулся моей руки. От неожиданности я вздрогнула, но не отдернула ее, а наоборот возникло непреодолимое желание продлить этот момент. Я не препятствовала своему порыву нежно коснуться его небритой щеки. Он прищурился, и его горячие губы запечатлели на шее поцелуй исполненный желания. По телу прокатилась сладостная волна, из груди вырвался страстный вздох. "О, Арикон — подумала я — как давно этого ждала". Его горячие ладони легли на талию, медленно поднимаясь вверх по спине и увлекая за собой все, что осталось от рубашки. Чуть приподнявшись, я помогла ему завершить начатое, дивясь тому, насколько белой казалась моя кожа на фоне темных простыней.

— Ты прекрасна, Катарина — не удержался Кетан, проводя рукой по обнаженной груди. Я закрыла глаза, ощущая, как его язык медленно разжимая мне губы, проникает в рот. Обняв его за шею, я страстно ответила на поцелуй, свободной рукой стягивая с него рубашку, и ощущая, насколько теплой стала темная гладкая кожа. Мне никогда не забыть чуть солоноватый привкус того первого поцелуя — поцелуя чистой горячей любви. Его губы спускались все ниже, и настал момент, когда они коснулись груди. Мой стон придал Кетану смелости, и штаны оказались за пределами кровати. Тонкие пальцы скользнули вверх по внутренней стороне бедра, заставляя меня вцепиться в его плечо. Он остановился, как бы колеблясь, и я открыла глаза, боясь, что он опять уйдет и все это закончится, но вместо этого почувствовала губы в том месте, которого до этого момента не смел касаться ни один мужчина. На некоторое время смешалось всё: картины, карты, темный балдахин кровати и необычный танец свечей. Тело покрылось испариной, и глубокий вдох предшествовал страстному шепоту:

— Кетан, что ты со мной делаешь?

Он не ответил, продолжая ласкать мое тело, разжигая во мне доселе невиданный огонь. Гладя его по голове, запуская пальцы в темные роскошные волосы, я приподнялась, позволяя его языку проникнуть глубже. Меня переполняло неизвестное чувство. Хотелось, чтобы он немедленно стал моим первым и единственным мужчиной, но он не спешил. Медленно. Слишком медленно для реальности он приподнял меня и осторожно положил на середину кровати, показавшейся вдруг бескрайней. Я упустила тот момент, когда Кетан полностью избавился от одежды, и не удержалась от желания еще раз провести ладонью по его обнаженной спине. Обняв за шею, другой рукой я привлекла его к себе и нежно дотронулась губами до его губ. Я испытала желание проделать с ним то же, что и он со мной — это доставляло неземное удовольствие. Язык начал медленно раздвигать его губы, когда он проник в меня. Я вскрикнула от боли, но затем спустя мгновение растворилась в бесконечности наслаждения.