Не хотелось открывать глаза. Было приятно просто лежать вот так — не двигаясь, потому что каждое движение отзывалось резкой болью. Меня выхаживала одна из служанок, а на вопросы: где Адаис? Морис? Что со мной? — она молчала, просто смазывала жуткой мазью раны и уходила прочь. Когда мне это все надоело, я решила все-таки встать с кровати и в этот миг открылась дверь, в помещение вошла Маргома.

— Как вы себя чувствуете?

— Отлично, разве не видно? Это вы помогли мне: заменили смертную казнь наказанием плетью?

Маргома подошла ко мне и произнесла:

— Да, но не ради вас, а ради Адаис…

Женщина сцепила пальцы и села на край кровати. Сердце екнуло, предчувствуя беду.

— Зачем вы пришли ко мне?

Стало трудно дышать и сдерживать, готовое вырваться на волю, волнение. Маргома посмотрела на меня, а затем отвела глаза.

— Адаис! Что с ней?

Женщина, все так же не смотря на меня, прошептала:

— Ее вызывал к себе Государь. Я пыталась воспрепятствовать этому, но ничего не получилось. Поверьте, я сделала все, что могла.

— Что с ней?

— Ей плохо…

— Где она?

— В той же комнате, которая была отведена для вас.

Я сорвалась с места и побежала, не смотря на боль, не смотря ни на что. Пусть мне будет больно, пусть, но сейчас самое главное увидит Адаис!

Она лежала на кровати, очень бледная с синими губами. Что случилось? Повязки на запястьях были ответом. Не прошеные слезы вырвались из глаз. Нет, Адаис! Нет! За что ей это? Я встала на колени рядом с ней и взяла за руку. Она не открыла глаза, лишь дыхание стала еще более учащенным.

— Адаис, милая…

Голос вновь сорвался на хрип от горьких чувств, поселившихся в душе. За что? Она же еще маленькая, ей жить и жить.

— Прости, прости меня.

Это я виновата. Меня надо было наказывать, не ее. Зачем спасать мир, который так относится к детям? Зачем спасать этих людей? Зачем все это?

— Прости, дорогая.

Я буду жить ради тех, кто меня любит, ради тех, кого люблю сама, а мир пусть катится в тартарары, пусть боги сами восстанавливают Равновесия. Боль физическая растаяла под болью душевной. Если будет надо, пойду по головам. Сделаю все так, что бы Адаис и Морис ни в чем не нуждались — стану женой Государя, а затем отомщу ему за то, что он сделал. Я перестала плакать, просто прижала руку девочки к своей щеке и так пролежала до тех пор, пока Ворф не забрал меня в царство сна.