Я потеряла счет дням. Никогда еще не удавалось мне так далеко уехать от дома. Самое большое расстояние, которое мной было преодолено — мы отправились с отцом на ярмарку в Вермут: четыре с половиной дня пути в карете и в окружение слуг. Это совсем не было похоже на путь, проделанный мною с Кетаном: голодая и почти не отдыхая, все еще настороже от каждого шороха, боясь погони, мы следовали в Академию, пока, наконец, Кетан не сообщил, что она в дне езды от нашей стоянки.

Снедаемая любопытством, стремясь быстрее достичь цели нашего столь сложного путешествия, я предложила Кетану немедленно продолжить путь, на что он ответил, что первоначально должен ознакомить меня с некоторыми правилами Орде:

— Цвет одежды, — начал он мое просвещение, — это отличительный знак. Он подскажет тебе, на какой ступени обучения находятся люди, с которыми доведется общаться. Серый — цвет слуг, коричневый — учеников, стоящих на самой начальной ступени и только познающих азы магических наук; зеленый — цвет находящихся на второй ступени — они изучают более сложные взаимодействия и познают сути вещей, черный и красный соответственно третья и четвертая ступени оттачивания и совершенствования мастерства, ну и надеть белые одежды, дозволено лишь семи членам академического совета — они великие мастера магии — им подвластно все. Приветствовать людей в коричневых и зеленых одеждах можешь, как пожелаешь. При общении с обладателями черных и красных одежд ты должна положить правую руку на сердце и слегка кивнуть головой, но если тебе выпадет честь встретиться с членом академического совета, ты должна скрестить обе руки на груди и поклониться в пояс.

Вот и все что я знала, прежде чем достигнуть берега озера, что находилось в сутках езды. Оно было огромно, но более впечатляла крепость, раскинувшаяся посреди него на обширном острове. Академию окружала тихая небольшая деревенька, а далее начинался лес: пушистые укрытые снегом ели чередовались с черными деревьями, жалобно тянувшими свои голые ветви к низкому серому небу, как будто прося у него хоть лучик солнца. Из-за огромной каменной стены виднелись башни и крыши Академии, занесенные снегом. Массивный мост через ров был опущен, но как попасть на остров я даже не догадывалась — по всему берегу не было видно ни причала, ни лодочки. Кетан же смело направил лошадь к воде.

— Кетан, ты с ума сошел! Я думаю вплавь — идея неплохая, но не в это время года.

— Расслабься, Катарина, и следуй за мной, — голос его был спокоен, и показалось, что он улыбнулся моей неосведомленности — его конь спокойно двинулся по воде, направляясь вперед, но не погружаясь. Удивленная и восхищенная я последовала его примеру. За время нашего путешествия стало ясно, что мой спутник, который уже не был для меня Проводником, а скорее был другом, человек редкого характера и редкой же смелости.

— Не всем дано увидеть это великолепие, Катарина. Для большинства людей Академия в любой период времени и года окутана туманом. Может, они и смогли бы её увидеть, если бы члены совета позволили бы это сделать.

Подъехав ближе, я поразилась: стена вокруг Академии была гораздо выше, чем казалось с берега.

Когда мы проехали под огромной аркой по мосту через ров и въехали на обширную мощеную площадь, окруженную зданиями, мне показалось, что я попала в совсем другой мир.

Позже я узнала, что массивное двухэтажное строение слева — Жилище — было определено для проживания обучающихся, невдалеке находилось одноэтажное, чуть поодаль за ним дымила кузница, а по правую руку, за обнесенным стеной Ристалищем, располагались казармы и прилегавшие к ним конюшни. Сама же Академия являла собой огромное трехэтажное здание красного камня с массивными из черного дерева дверями, черепичной крышей, и четырьмя прилегавшими башнями серого цвета, которые были соединены с Академией подвесными мостами.

За самой Орде высилась Белая башня, — обиталище белых магов — от которой вела тропинка в Тайный склеп, обнесенный более массивной стеной, чем внешняя.

Кетан помог мне слезть с коня и отдал поводья подошедшим слугам, облаченным в серые балахоны. Со стороны Жилища к нам уже спешил парень в коричневых штанах и чуть выцветшей куртке того же цвета.

— Проводи виэль Катарину в её комнату — ей надо поесть и отдохнуть, а мне необходимо поприветствовать Собрание Мастеров и Совет Академии и доложить им об успешном завершении миссии. Виэль Катарина, я навещу вас чуть позже.

С этими словами он приложил руку к сердцу и кивнул головой, отчего его черные волосы взметнулись и рассыпались по плечам.

— Кетан… — но он уже стремительно удалялся по направлению к дверям Академии.

Я повернулась к юноше — в его глазах еще не остыл благоговейный ужас.

— Как тебя звать?

— Андрэ, виэль, — и он повторил тот же жест что и Кетан, но сил размышлять над загадкой их поведения у меня не было, — я последовала за Андрэ.

Комната, отведенная мне, была обставлена скромно: в углу у небольшого окна, вырезанного в стене, стоял стол и стул, у противоположной стены — кровать, застланная серым шерстяным одеялом — это была вся мебель. Когда массивная дубовая дверь закрылась — я опустилась в изнеможении на кровать. Помещение было больше похоже на келью, но тем и лучше. Мутный серый свет зимнего дня, вползавший сквозь окно, не тревожил сна, я сильнее закуталась в теплое шерстяное одеяло благодаря Ворфа, что, наконец, могу поспать в кровати.

Разбудил меня шорох. Открыв глаза, я не могла сдержать радостной улыбки — Кетан переставлял пиалы с подноса на стол.

— Кетан!

— А, вы уже проснулись. Вот, — он указал на аккуратно сложенные на стуле одежды, — переоденетесь, после того как пообедаете.

— Но Кетан, они же…

— Черные. Я знаю. Мало кто удостаивался чести сразу быть представленным к принятию в черные мастера, но решения совета здесь не оспариваются. Могу только сказать, Катарина, что вы не простая девушка — простые не так легко переносят укол Черной Иглы. Как ваша рука?

Я пошевелила рукой, затем пощупала плечо и, стягивая повязку, ответила:

— Как новенькая. Но я думала — это все травы.

— Травы играют малую роль, Катарина. Вы обладаете большой Силой — знайте это.

Я сидела как громом пораженная, обдумывая все сказанное Кетаном, а он тем временем, оставив обед, направился к двери и уже с порога сказал:

— Как друг, предупреждаю вас, Катарина, пока вы новенькая — смотрите в оба. Не советую слишком распространяться о себе — в Академии сейчас неспокойно, но я постараюсь быть рядом. И ещё, вам придется все же некоторое время изучать суть вещей, поэтому скоро принесут зеленую одежду. Я не сомневаюсь, что эту ступень вы пройдете успешно уже к середине весны.

Я благодарно ему улыбнулась, не зная, что сказать — могла лишь продолжать улыбаться. Он же не поворачивался ко мне, как будто его не интересовала реакция на только что сказанные слова.

— Обучение начнется через день, так что в вашем распоряжении есть еще один день отдыха. Совет решил предоставить его для того, чтобы вы успели ознакомиться здесь со всем.

Кетан закрыл за собой дверь, а я ещё долго смотрела на то место, где он только что стоял. После чего посмотрела в окно и обнаружила, что ночь уже вступила в свои права, расправив темные крылья над уставшей за день землей. Подойдя к окну, я заметила, что на мир смотрю через стекло — такое же, как в родительском доме. Как бы ни было это странно, но душу не поглотила тоска по матери, может быть, потому что мы с ней так и не поладили после исчезновения отца. Мне было не под силу вспомнить (а может просто не хотелось) сколько дней прошло с того момента, когда как сейчас, я дотрагивалась до стекла и ощущала его твердость под ладонью.

Я быстро перекусила, из-за голода не разбирая того, что ем. А когда вновь выглянула из окна, то заметила, что снова начал падать снег, укрывая белым пуховым одеялом землю. Вскоре мне надоело наблюдать за ним, и я вернулась к столу, задев при этом стул — черная одежда бесформенной кляксой упала на пол. Мне тут же пришла в голову идея выйти во двор, чтоб подышать свежим воздухом. Но, осмотрев "наряд", который был на мне, окончательно пришла к выводу, что он непригоден для прогулки и мой взор снова обратился к черной одежде. Улыбнувшись самой себе, я стянула платье и все остальное, что было под ним. Это "все" образовало довольно неприглядную кучу в углу кельи. Взяв в руки свою — уже свою — черную одежду и аккуратно разложив её на кровати, я заметила, что костюм состоял из длинных штанов и рубахи из грубой черной ткани, доходившей мне до бедер. На стоячем воротнике золотыми нитями был вышит знак огня. Пальцы ласково дотронулась до него, вырисовывая каждую линию рисунка. Под ними он засветился, переливаясь всеми цветами от карминового до золотисто-желтого. Рядом на кровати лежала черная кожаная куртка: такой изумительно тонкой работе нельзя было не удивиться. Надев штаны, рубаху и прихватив с собой куртку, я огляделась напоследок: ничего ли не забыла, после чего удовлетворенная увиденным, смело покинула свое новое пристанище и оказалась в коридоре. Он был освещен небольшими светильниками в форме лап дракона, держащих мерцающие серебристым светом шары. Перед ними я провела некоторое время, с любопытством, разглядывая их и пытаясь понять, как удается им создавать столь ровный свет. Я медленно шла по застланному мягким и пушистым ковром коридору, с интересом осматривая все вокруг: на этаже было бесчисленное количество комнат, сокрытых от взора тяжелыми дубовыми дверями. Здесь было так тихо, что мне стало одиноко. Обняв себя за плечи, я ускорила шаг, желая быстрее оказаться снаружи. В середине коридора находилась большая винтовая лестница, ведущая вниз. Взявшись за перила красного дерева, гладкие на ощупь и теплые как живое существо, я ступила на первую ступень — в этот момент все вокруг засветилось различными красками: вспыхивал огонь, текла вода, внезапно подул ветер, но не сильный, а мягкий, ласкающий. Мне даже не удалось заметить, как оказалась на первом этаже. Лестница продолжила извиваться вниз. Там в подвале, как мне уже успел сообщить Андрэ, находилась купальня. В конце коридора располагалась дверь на улицу, которая манила к себе. Не сопротивляясь, я накинула на голову капюшон и застегнула куртку, тут же прильнувшую к телу, после чего направилась к двери, которая вывела меня на тропу, которая вела к зданию Академии. На мгновение меня отвлек легкий дымок, еле различимый за верхушками деревьев окружавших Жилище, и идущий из кузнечных труб. Мне стало интересно, отдыхают ли там когда-нибудь, потому что утром кузница тоже работала. Я стала с интересом оглядываться вокруг, в надежде натолкнуться на кого-то, но двор был пуст. Ноги ступали по мягкому снегу, и ни единый звук не нарушал спокойствия ночи. Лунный свет высветил вдали древний колодец, расположенный почти посередине двора. Остановившись возле него, я заглянула внутрь. Он был наполнен почти до краев спокойной водой, которая отражала все вокруг, подобно зеркалу. Когда же рука коснулась её, меня наполнила энергия — нежная, ласковая. Улыбнувшись, я отступила на шаг, осматриваясь вокруг: лунный свет осветил все серебряным светом. Любуясь его отблесками на воде, тряхнула головой и вскоре продолжила путь. Чтоб сохранить тепло, отданное водой, я засунула руку глубже в карман и стала смотреть себе под ноги. Дорога закончилась, передо мной постепенно проступили ступени, ведущие в Академию. Затаив дыхание, я подняла голову: казалось, что почти под самую крышу, взмывали огромные двери из черного дерева — во мне разрасталась уверенность в то, что если пальцы коснуться их, то почувствую то же что и тогда, когда коснулась перил. Лишь только нога коснулась поверхности первой ступени, меня посетил страх. Удивленно покачав головой, и так, не решившись зайти в здание, я стала обходить его стороной. Меня тревожило то чувство, которое возникло на ступенях Орде. Но слава богам от этих мыслей отвлек звонкий перелив мелодии. Приподняв голову, желая увидеть того, кто издает эту музыку, я заметила, что оказалась перед исполинскими деревьями, сохранявшими полумрак в своих посеребренных снегом ветвях. В душе вновь родился страх. Я оцепенела и не могла сдвинуться с места, колеблясь: вступить ли под их своды или нет, но мелодия манила меня, завораживая, увлекая, заставляя идти вперед, и вскоре меня поглотил сад. Я шла вперед на звуки музыки, не замечая того, что лицо царапают ветви, что они цепляются за капюшон, упавший с головы, а ветер, каким-то образом сумевший пробраться сквозь переплетение веток, играет волосами. Мне было неведомо, сколько прошло времени до того момента, когда передо мной возникла арка, ведущая в сад Тайного Склепа. На удивление ворота были не заперты: несмело отворив их, я вошла в пределы Обители мертвых. Склеп был массивным покрытым серо-зеленным мхом сооружением. Он был опоясан кольцом древних рун, сплетавшихся в дивный рисунок на двери. Вокруг стены стояли скамьи, на вид столь же древние, как и сам Склеп. Музыка стихла. Я, остановившись, стала оглядываться вокруг и вскоре невдалеке на скамье заметила фигуру, склонившуюся над лютней. Было невозможно разглядеть сидящего, поэтому, накинув капюшон, как бы защищаясь и желая быть не узнанной, я начала приближаться к незнакомцу. Наконец мне удалось разглядеть его: передо мной сидел невероятно красивый молодой человек. Его тонкие длинные пальцы перебирали струны, которые не издавали ни единого звука. Золотистые волосы цвета меда скрывали лицо. Его длинные мускулистые ноги были обуты в черные ботфорты, резко выделявшиеся на обтягивающих бедра красных штанах. Тонкая талия была перехвачена черным поясом, изукрашенным рубинами, изображавшими змею с ярко желтыми глазами. Ярко красная рубаха была слегка расстегнута, открывая взору красивую тонкую шею и мускулистую грудь. Рядом с ним лежала карминовая куртка. Он приподнял голову и внимательно посмотрел на меня. Его темно-зеленые глаза выражали лишь спокойное любопытство. Непослушный золотистый локон упал на его высокий бледный лоб. Не знаю почему, но у меня возникло желание откинуть капюшон и поправить волосы. Его полные нежно-розовые губы изогнулись в улыбке как будто он смог прочесть мои мысли. От этого подозрения краска стыда залила щеки, что было заметно, так как я уже имела глупость открыть лицо, а он все так же улыбаясь, наклонился и убрал со скамьи куртку, освобождая место. От этого волосы упали на лицо, и сквозь них мне удалось разглядеть удлиненные уши. Он указал на освободившееся место, приглашая присесть.

Когда я приблизилась и исполнила приветствие, он так же приложил руку к сердцу и легко кивнул головой.

— Позвольте узнать: что это была за чудесная музыка?

— О, это всего лишь импровизация. Я бы назвал её Соната лунной ночи — луна сегодня особенно прекрасна, виэль Катарина.

— Да, так оно и есть… Но откуда вам известно мое имя?!

— Не каждый день наша Академия принимает учеников столь талантливых, виэль. Мое имя Риваол.

— Рада знакомству вирт Риваол. Что ж, наверное, мне не стоит больше удивляться, когда вдруг незнакомый человек назовет меня по имени.

— Поверьте мне, здесь вы найдете немало других причин для удивления, — с этими словами, он кивнул в сторону склепа.

Открывшееся зрелище повергло меня в благоговейное оцепенение. В пробиравшемся сквозь листву лунном свете у дверей склепа стоял конь, который был идеально белым и, казалось, сам источал серебристое сияние. Красивый витой рог, заостренный к концу, был направлен в нашу сторону. Конь взглянул на меня, как бы изучая. Его печальные глаза завораживали глубиной. Он не стал приближаться, и, видимо, потеряв к нам интерес, исчез в ближайших зарослях.

— Дитя леса, прекрасное хрупкое создание, но нет более надежной охраны для Тайного Склепа, чем он, — слова Риваола вывели меня из ошеломленного состояния, — но я заметил знак огня на вашем плече.

И впрямь — знак был вышит не только на рубашке, он был еще изображен на куртке, на правом плече.

— Огонь — сильная и опасная стихия. Она агрессивна и несдержанна. Чтобы управлять огнем необходимо самообладание, умение сдерживать гнев и злобу — иначе он завладеет тобой.

— Но мне под силу немногое… пока лишь могу поджечь дрова в камине. Вот так, — и я вытянула руку вперед, сконцентрировавшись на пальцах, и на них появились небольшие малые языки пламени.

Он снисходительно улыбнулся:

— Многим и этого не удается, и они проводят годы тренировок, в тщетной попытке овладеть хоть маленькой толикой Знания. Вам дана Сила, виэль Катарина, пока она необузданна и потому разрушительна. Для того чтобы сохранить равновесие, вам надо овладеть и силой созидания.

С этими словами он нагнулся и дотронулся рукой до земли возле скамьи. Несколько секунд Риваол сидел так, прикрыв глаза и, наконец, медленно стал приподнимать руку вверх, а за ней столь же медленно тянулся молодой зеленый росток. Я встряхнула рукой, гася огонь, и заворожено наблюдала за действиями красного мастера. И вскоре под его ладонью расцвел нежно-голубой цветок. Он посмотрел на меня и произнес:

— Сила дана не многим, и, к сожалению, некоторые из тех, кому она дана не в состояние правильно ей распорядиться. Многие Одаренные потеряны для нас — они изучают разрушающую суть маги и преследуют недостойные цели, используя столь же недостойные средства для их достижения. Но Выбор дан всем…

Альв задумчиво посмотрел в темноту.

— Но мне пора, виэль Катарина, меня ждет Совет. Я рад был нашему знакомству.

Подхватив свою куртку и лютню, он исчез так же грациозно как Единорог. Я смотрела на созданный им цветок. В лунном сиянии это порождение магии земли, казалось сказочным, от него исходило легкое голубоватое свечение. Риваол сказал, что Выбор дан всем, значит и мне тоже — и я могу изучать разрушительную суть магии, тем более обладая даром Огня, и стать темным боевым магом. Снова вытянув руку, стала любоваться рыжими всполохами вновь возникшего огня. Языки пламени танцевали у меня на ладони, увлекаемый легким ветром. Сзади послышался шорох — обернувшись, я увидела Единорога. Он стоял, невдалеке изучая меня и, казалось, колеблясь подойти или нет. Погасив огонь, я рискнула протянуть в его сторону руку. Он был будто изваяние из мрамора, только изредка обмахивался белым хвостом и прядал ушами. Но вот, потоптавшись немного на месте, конь двинулся медленно ко мне. Я не шевелилась, зачарованная им. Он ткнулся влажным носом в ладонь — это вернуло к реальности. Теперь мне удалось лучше разглядеть его изящный рог. Я с восхищением наблюдала за ним, не смея дышать, чтоб не спугнуть ненароком такое чудо. Но, все же осмелев, решилась положить ладонь на загривок и почесать за ухом. На что Единорог нежно фыркнул, тыча мордой в плечо, как бы прося, чтоб продолжала свои ласки. Слегка наклонив голову, я улыбнулась ему. Он же тряхнув головой, снова ткнул в плечо. Вопросительно посмотрев на него, я рискнула предположить:

— Ты разрешаешь прокатиться на тебе?!

Конь кивнул мордой, затем встряхнул ею, и грива ярко заблестела на свету. Его рог чуть не задел меня, но мне удалось вовремя отскочить. Я возмущенно фыркнула.

— Это так ты предлагаешь на тебе проехаться?

Единорог дотронулся до лица своими мягкими губами. Мне стало вдруг так весело, все вокруг показалось таким прекрасным, что сама не заметила, как закружилась в танце, смотря на небо. Смех звонким эхом распространился повсюду. Смахнув выступившую слезу, я вскочила коню на спину. Он нервно переступил копытами, привыкая к седоку, а затем пустился вскачь. Я нежно потрепала его по загривку, наслаждаясь верховой ездой. Ветер подул в лицо, шевеля волосы. Мне, казалось, что все в мире исчезло, в призрачном свете луны и остались лишь мы вдвоем, скачущие наперегонки с зимним ветром. Я не заметила, как ночь впустила в свои владения первые признаки наступающего утра. Небо на горизонте стало розоватым, плавно перетекая в светло-фиолетовый. Я остановила Единорога, любуясь этим зрелищем. Снег на земле засветился синим светом, с отблесками розоватого. Склонив голову, я стала наблюдать, как солнце медленно заползает на небосклон, понимая, что мне пора возвращаться в келью.

Больше никаких чудес мне не встретилось на обратно пути. За что была от всей души благодарна богам, потому что так сильно устала, что была готова прямо сейчас лечь на снег и заснуть.