Шейелена Теорн аэп’Шееллайт, тифлинг, Дея,

44 день первого сезона,

1218 смена от Основания (по сменоисчислению Оэсси)

На этот раз майор даже не пытался оставить меня одну, наоборот, еще и жреца в мой фургон вызвал, уложил его на второй лежак. Сам же, стянув с себя все свои сумки и кирасу, устроился на полу, приспособив под голову рюкзак. Причем броню снимал с нескрываемым удовольствием. Странно, вчера мне показалось, что он передо мной бравирует тем, что спит в броне, наши молодые воины тоже выпендривались перед девчонками, спят, мол, в кольчугах и с оружием. Девчонки, впрочем, от них не отставали. Он же, по-видимому, действительно вчера не чувствовал себя в безопасности, но как только представилась возможность, предпочел спать нормально. Хотя раздеваться все же не стал, только куртку снял и ей же накрылся. И жезл свой под бок пристроил, а еще какую-то железяку, которая раньше у него на левом плече висела, под голову пихнул.

Я уже привычно ухватилась хвостом за его руку и моментально заснула. Издержки быстрой регенерации, что тут сделаешь. Постоянно хочется есть. Да и спать тоже, вот только днем происходит куча всего интересного, да и вообще, за людьми лучше присматривать, а то они со своей паранойей начнут тут всех убивать. Те же орки, к примеру, даже настороженный взгляд трактуют как нападение…

Всю ночь ерунда какая-то снилась, даже не запомнила. В итоге, когда меня разбудили, оказалась злой и невыспавшейся. Подумала даже, что еще не рассвело. Однако, когда высунулась наружу, оказалось, что уже прошла где-то половина первой стражи. Да еще майор обрадовал тем, что умыться я уже не успеваю, мол, ждем гостей, правда, тут же сунул мне в руки котелок с чем-то съедобным. И уполз на козлы, правда полог частично откинул, так что одно его плечо и часть спины я видела.

Быстро покончила с завтраком и перебралась в головную часть повозки, устроившись на огромном папином сундуке. У нас в нем основные деньги лежали и самые дорогие из эльфийских поделок. Отец хотел и амулеты туда же сложить, но я по какой-то прихоти их все с собой таскала. Сундук был здоровенный, в половину лежака длиной. Спать на нем конечно же не получилось бы, а вот сидеть очень даже.

Кстати, нога уже почти не болела, если, конечно, прямо на рану не усаживаться, а вот плечо начинало меня беспокоить по-настоящему. Я уже и «лечилку» на него использовала, бесполезно. Хорошо хоть рана не воспалилась, но и заживать по-быстрому разорванная рука не спешила. А предплечье у меня вообще оказалось сломано. Так что «лечилка» только боль сняла, да и то не всю. Но тем не менее взобраться на сундук и доползти почти до козел у меня получилось. Даже не зашипела от боли.

Снаружи ничего не происходило, майор сидел, как статуя, остальных же вообще заметно не было. Я аккуратно потянула его за рукав.

— А, Шелли, уже позавтракала? А чего сразу меня не позвала, зачем сама ползла сюда? Тебе вообще-то поменьше двигаться надо, еще раны откроются, мне и так твое плечо не очень нравится…

Вот зараза, не только голову не повернул, но даже и не вздрогнул. Наверняка ведь слышал, как я ползла, но все равно, выдержке можно только позавидовать.

— Да так, — сказала я, устраиваясь на сундуке. — Что происходит-то?

— Шестой порадовал, гости рядом, — не поворачивая головы, сказал майор. — Ждем. Подорожную я со стола забрал. Амулет этой стражи у тебя?

— Ага. — Я полезла в тот кошелек, в который вчера пихнула амулет.

— Держи под рукой.

Найдя амулет, намотала шнурок на запястье. Вокруг по-прежнему ничего не происходило. Ску-у-учно-о-о. Книжку, что ли, почитать? От нечего делать стала изучать спину майора. Мое внимание привлекла какая-то странная штука, вставленная ему в ухо. К кругляшу черного цвета, засунутому непосредственно в ушную раковину, крепилась какая-то хитро изогнутая загогулина, опять же черного цвета, засунутая за ухо. От этой вещи вниз за воротник шел черный же очень тонкий шнурок. Вот только из чего он сделан? Я аккуратно тронула его кончиком пальца. Потом схватила уже двумя, намереваясь дернуть, но майор перехватил мою руку.

— Не надо, — негромко сказал он.

— А что это такое?

— Что-то вроде ваших амулетов связи, только работают на небольшом расстоянии.

— Хм, странно. Вообще-то для амулетов связи расстояние не важно. Даже в других мирах работать могут. Если только одну половинку на границу к Хаосу отнести… Но там уже свои законы…

— Ну я же не сказал, что это амулет связи, я сказал — что-то вроде. В общем, устройство, которое позволяет переговариваться на расстоянии…

— А, у гномов что-то подобное есть… Какие-то там трубы металлические, еще что-то. По трубам почему-то звук проходит, на очень большие расстояния. Только я не понимаю как. Так вы что, все этими шнурками связаны?

— Нет. — Человек еле заметно качнул головой. — Звук передается… Ну, скажем так, по воздуху… Я могу попробовать объяснить тебе принцип, но это не на один день… Да и Тирли, наверное, справится лучше, он специалист по подобным устройствам.

— Ну… просто любопытно… Звук же и так передается по воздуху, — мне было скучно, и я расспрашивала человека скорее от нечего делать, просто чтобы не сидеть молча.

— Долго объяснять. Ну ладно, прислушайся внимательно. — Майор вздохнул и чем-то щелкнул. — Стингер, скажи что-нибудь…

Я внимательно прислушивалась, но вокруг по-прежнему звучал лишь лес. Ну кони иногда всхрапывали… А вот майор явно что-то услышал.

— Проверка связи, — сказал он очень тихо куда-то в пространство, — девушка по твоим пошлостям соскучилась…

А потом снял эту штуку с уха и, наклонившись так, чтобы наши головы оказались совсем рядом, приложил хреновину к моему уху. Ой, из хреновины раздался голос Стингера, вот только я его не понимала.

— Амулет не работает, я его не понимаю, — сказала расстроенно. Эльфийский амулет сломался, как это вообще может быть…

Майор снова вздохнул и вернул хреновину себе на ухо. Потом произнес:

— Все в ажуре, ждем дальше, — опять чем-то щелкнул и продолжил, уже, видимо, для меня. — Это же не сам Стингер говорил, а прибор… Я не очень понимаю, как работают ваши амулеты, но они по ходу связаны с тем, что говорит кто-то, обладающий разумом… Наверное, с нашей записывающей аппаратурой, ну механизмами, которые могут запомнить речь, а потом ее воспроизвести, он тоже работать не будет… Надо, кстати, как-нибудь проверить.

— Но как это не сам Стингер, — все еще не понимая, спросила я. — Голос же его… Наши амулеты связи как бы соединяют между собой две части, бывшие когда-то единым целым. Там заклинание как-то связано с порталом перемещения… Как мне объясняли, открывается портал, только совсем маленький, и через него нельзя пройти, но можно как бы увидеть частичкой разума того, кто находится у второго выхода из портала… Как-то так… Просто по Теории силы и магии мне только самые основы рассказывали. Чтобы я в общих чертах представляла, как все это работает… А более подробно — это уже в академии преподают…

— Нет, наши устройства работают совсем по-другому, — меланхолично ответил майор. — Стингер говорит в специальный прибор, прибор преобразовывает его голос немного в другое… мм… состояние… обычный человек воспринимать его органами чувств не может, и уже так звук передается… А мой прибор его принимает и преобразовывает обратно в голос… Как-то так…

— Насколько все сложно, — искренне поразилась я. — Нет, с магией гораздо проще…

— У нас нет магии, — так же спокойно ответил человек.

— Но как??? Это невозможно!!! Мир без силы не может существовать… Точней, может, но это будет мертвый каменный шар… Основной постулат Теории силы гласит, что пока есть сила — есть жизнь, а пока есть жизнь — есть сила. — Я изумленно захлопала глазами. Наивная… Думала, что за два дня разучилась удивляться, как же…

— Ты меня неправильно поняла, я не знаю, что ты подразумеваешь под словом «сила», и не очень понимаю, что ты имеешь в виду под магией. Но того, что я видел здесь, и что ты называешь волшебными амулетами, у нас даже близко нет. Сила, может, и есть, но мы ее не используем. Или просто называем по-другому и применяем не так, как вы… Мало информации пока… Стоп, тихо, сиди и не высовывайся, у нас гости, — неожиданно приказал человек и снова щелкнул своим устройством: — Первый — всем, гости, тревога, рации на голос, тишина…

И задернул полог так, что я не могла теперь видеть, что происходит снаружи, только слышала. Ну что делать, стала слушать. А толку-то, человек молчал, т’сареш, по-видимому, еще просто не доехали до нас. Меня начинало понемногу трясти от нетерпения… Ненавижу ждать. Внезапно почувствовала формирующееся ментальное заклинание. Не поняла…

Все, ждать дальше не имело смысла. Я решительно отодвинула полог и громко крикнула:

— Эй, это кто здесь расколдовался?! Вы кто такие?!

Собственно, последний вопрос был риторическим. На дороге, где-то в ста шагах от нашего каравана, остановился десяток пограничной стражи т’сареш. Все, как положено, наары в казенной сбруе, островерхие шлемы-шишаки, кольчуги, прикрытые накидками в цветах Л’сос, красное с золотом… Впереди десятник, у него края накидки обшиты золотой тесьмой, а на груди вышит символ семьи, четырехугольный с острым основанием щит, разделенный вертикально на две половины, правое поле — красное, левое — золотое. Герб на груди самый простой, значит, младший…

Практически одновременно с моим криком формирующееся заклинание рассеялось. Вот уж не знаю, то ли десятник почуял ментальную защиту человека и понял, что ему она не по зубам, то ли мой крик его остановил, то ли он вспомнил-таки, зачем он здесь, и смог удержать эмоции под контролем. Человек же тихо зарычал… Нет, он очень громко подумал, что тихо зарычал, настолько громко, что я явственно это рычание услышала. Хотя на самом деле не раздалось не звука. Когда он повернулся ко мне, глаза у него были ну очень злые… Я прямо-таки почувствовала, как мне влепили оч-чень увесистый подзатыльник. Однако майор вместо того, чтобы стучать по моей голове, вытащил меня из фургона и усадил слева от себя. А сам соскочил на землю и встал чуть впереди… Ой, он по-настоящему разозлился…

— Десятник дорожной стражи Северного края Тертиум Тенебра, семья Л’сос, — десятник заставил своего наару сделать один шаг вперед, — назовит…

— Десятник, мне расценивать попытку подчинить моих слуг как нападение? — решила начать с наезда. В конце концов, я сторона пострадавшая, можно же несчастной раненой девушке немного расслабиться.

— Мне доложили о нападении на караван в этих местах. — Вампир оставался безупречно вежливым, лицо сохраняло каменную невозмутимость, однако, наверное, он был взбешен. Ну и плевать, раз сразу не напал — значит, все нормально.

— Я обязан проверить. Назовитесь и предъявите документы и талисман стражи, — продолжил т’сареш.

— Вот талисман. — Я вытянула левую руку. И повелительно приказала человеку: — Покажи ему бумаги.

В конце концов, человеку можно на меня злиться, а мне на него нет? Какого демона, спрашивается. И вообще, я не выспалась, плечо опять болит, на козлах с раненой ногой сидеть неудобно и кушать опять хочу. Майор снова беззвучно, но так, что я очень отчетливо расслышала, зарычал, по затылку снова как бы рука ударила, но на этот раз мне показалось, что меня еще и по заднице ремнем вытянули. Упс, наверное, я увлеклась… Пора тормозить…

Майор вытащил из кармана свернутую в трубочку подорожную и протянул в сторону т’сареш. Десятник подъехал ближе и буквально вырвал бумагу из руки человека. На его лице отразилась брезгливость. Ну, это нормально, это он еще вежливый и сдерживается, наверняка указания получил от начальства. Вампир изучил бумаги и стал чуть любезнее, а после того как представилась, и вовсе сделался образцом вежливости… Для данной ситуации, конечно. Дальше пошли стандартные вопросы: кто напал, сколько погибло, сколько уцелело. Попросил показать выживших — как майор и просил, позвала. Правда, из-за того, что сидела я на передке головной повозки, сама никого так и не увидела. Дальше, как мне и велели, стала мягко намекать, что, мол, людям вкалывать надо, т’сареш не возражал. Тут я опять не удержалась и, когда приказывала людям дальше заниматься делами, попросила Стингера притащить мне чего-нибудь поесть. Демон, вот Хаос свидетель, майор на месте подпрыгнул. Хотя глаза утверждали, что он по-прежнему стоял в расслабленной позе с абсолютно равнодушной мордой. Ну а я продолжала болтать с десятником. И вдруг как-то к слову пришлось упомянуть папиного приятеля. Вот тут вампир стал не просто вежливым, он начал уже откровенно передо мной унижаться, как будто перед кем-то из своих высших. И еще, он явно испугался… Ой, я предполагала, что папин знакомый не последнее лицо в семье, но чтобы настолько…

А потом майор увел десятника смотреть на трупы. Я осталась одна… И задумалась… Вот с чего меня так занесло. Эти ребята никогда не общались раньше с местными т’сареш и вряд ли понимали, что хоть я им и хамила, но в данном случае ничем не рисковала. И тут я попыталась представить себя на их месте. Я попала неизвестно куда, не знаю ничего, у меня за спиной не стоит клан самых грозных воинов континента… Демон… ой… наверное, надо будет извиниться… На их месте я бы сжалась от страха под ближайшим кустом и тихо скулила, нападая на все живое, приближающееся ко мне… Стало невыносимо грустно, как бывает, когда обидишь хорошего человека, причем несоизмеримо с нанесенной обидой… А тут еще и обида была выдумана мной в приступе раздражения. Нет, извиняться придется не наверное, а точно…

От грустных мыслей и приступов самобичевания меня отвлек толчок кулаком в поясницу. Вслед за этим из-под полога высунулась тарелка с кашей. Ну вот, еще и это… Я подхватила тарелку и стала пережевывать пищу без какого-либо аппетита, продолжая самоуничижаться. Ведь прекрасно слышала, что ребята распланировали каждый свой шаг, что у каждого человека была своя роль, которую он согласно их плану должен был играть, а тут я со своим дурным настроением и капризами… Нет, майор меня точно пришибет. И будет прав.

Внезапно совсем рядом под чьими-то сапогами скрипнул песок. Ой, майор вернулся, а я и не заметила. Вот только теперь он стоял ко мне спиной, облокотившись на борт повозки.

А еще где-то через половину малой стражи вернулся десятник. Ну и отправил нас своей дорогой, правда, навязав нам в сопровождение двух своих воинов, Венантума и Сердента. Отказаться, не вызвав подозрений, уже было нельзя, хоть я и поломалась… Насколько знаю т’сареш, держаться они от нас будут шагах в двухстах. Ну не любят вампиры людей, точнее, любят, но немного в другом смысле и только в нем, то есть гастрономически.

Люди еще где-то с малую стражу поизображали сборы, и мы наконец тронулись. Майор уселся рядом со мной на козлы и тихонько дернул поводья, заставив харру тронуться. Как это делается, я ему вчера показала. Ну вот, поехали. Только вместо облегчения я испытала чувство стыда. Ну как тогда, когда мои шутки над соклановцами заходили слишком далеко и переставали быть смешными, а превращались в откровенное унижение. Надо было извиняться перед человеком, да и не перед ним одним, а мне было стыдно…

— Всем отбой, связь в обычном режиме, — неожиданно сказал майор, — первую остановку планируем, когда темнеть начнет. Тогда переставим фургоны и рассядемся уже по-другому… Да, за клыкастыми приглядывайте. Потапыч, я понимаю, что пахнет, но вспомни границу Камбоджи… Ах, вспомнил. Шестого тошнит, говоришь? Ну а что я могу сделать… И между фургонами бегайте поменьше.

Майор снял с шеи свой жезл и положил его рядом с собой на козлы. Потом с каким-то ожесточением рванул воротник своей кирасы (оказалось, воротник расстегивается, просто не спереди, а сбоку), с силой выдохнул и как-то сразу расслабился.

— Прости меня, пожалуйста, — наконец решилась сказать ему. — Я срывала свое дурное настроение и заставила вас нервничать…

Майор молчал. Долго молчал.

— Потапыча жалко, — наконец сказал он. — Это было на границе Камбоджи, есть такая маленькая страна в моем мире. Там джунгли, если ты знаешь, что это такое. Там всегда из-за очень плотных крон деревьев полумрак, всегда очень жарко и очень сыро. Мы там были в сезон дождей. Операция пошла неудачно, у меня положили половину группы, семь человек из пятнадцати. Трупы забрать не было никакой возможности. И так из восьми оставшихся трое оказались ранены, один из них тяжело. Так получилось, что нам пришлось почти семь суток просидеть в яме, которая играла роль помойки для крохотной деревушки. Туда сваливали весь мусор, туши животных. Два трупа наших товарищей тоже туда бросили на третий день. На шестой день самому тяжелому раненому я лично дал яд. Даже если бы мы его вытащили, шансов выжить у него не было бы. Да и не вытащили бы мы его. Еще одного раненого убил Стингер, у него воспалились раны, и он не мог идти, а тащить его — значило погибнуть всем. Но это ладно, для нас это в принципе нормальная ситуация. Но больше всего не повезло Потапычу, в первый же день ему фактически на голову скинули тушу свиньи. Не знаю, есть здесь свиньи или нет, но это такое домашнее животное где-то в половину лошади размером. Туша уже была подгнившая… В общем, он это нюхал семь дней. С тех пор ненавидит запах тухлятины.

— Зачем ты мне это рассказываешь? — спросила я.

— Не знаю, — пожал плечами человек, — просто вспомнилось. А может, из-за того, что я у себя дома никому не имею права этого рассказывать, вот только не спрашивай почему…

— Ты не сердишься на меня?

— А смысл? Ты не моя подчиненная, наказывать тебя я права не имею, да не очень и рвусь, если честно… Ты извиняешься, значит, понимаешь, что поступила неправильно…

— Ох… значит, сердишься. — Я подлезла человеку под руку и прижалась к нему поплотнее, одновременно состроив свою самую умильную мордашку. Раньше работало со всеми, кроме папы. — Все равно прости. Я очень постараюсь впредь так не делать, хотя и не обещаю. И поверь мне, я не рисковала больше необходимого, ничего бы они нам не сделали…

— Блин, Шелли, ну что с тобой делать… — тяжело вздохнул человек. — Вот только не надо мне строить глазки, как у какающего котика. А то ты выглядишь при этом такой несчастной… К твоим рогам это совершенно не идет.

— Ладно, не буду, — покладисто согласилась я, — а кто такой котик и почему он такой несчастный, когда какает?