Ярко-оранжевой пуговицей закатилось лето — время таких легких бабочек… Впереди — неважно, но сегодняшнее понимание всего происходящего короткими спазмами холодило сердце. Впереди — неважно: зима, снега, морозы… Но сегодняшнего понимания в белых хлопьях пушистого снега не поймать, не отыскать, не возобновить. Сегодня хорошо. Стая назойливых ос кружится над незатейливой снедью и, пожирая все подряд, старательно выгрызают свои законные пайки из разбитого гнилого арбуза. Запасаются теплом, запасаются энергией… Впереди зима — долгая, голодная, холодная… Осу, залетевшую в дом, хочется прибить… Почему? Она ведь не с целью тебя укусить в окошко стеклянное долбиться… Ну не хочет она кусаться! Понимаешь? И вообще она тебя не знает… А ты знаешь и боишься ее (может ведь выпустить в тебя жало!), и — хлоп! — со страху убиваешь… Только ведь со своего страху! А убитые тобою же змеи в лесу?.. За что? За то, что проползла мимо? Помешала? Испугала? К ногтю ее, падлу! За что?.. С остальными — такая же хрень… Твоя, собственная, личная! Не понимаешь его — придурок! Думает иначе, говорит, ходит не в ту сторону, что и ты — козел! К ногтю его, падлу! Одинокий пастух собирал по возможности кучно разбредшихся по раннеосеннему пастбищу коров, перешагивая через редких змей и отслеживая кружащихся над помоями ос. Назойливее, страшнее и уж куда ненужнее сновали в одну и в другую стороны всякие-разные машины на огибающей пастбище неширокой асфальтовой дороге, и пастух сейчас и вот здесь, умиротворенно улыбаясь, понимал насколько ему не надо ни в ту, ни в другую сторону. Совсем скоро зима…