А мы ничего не знаем, — сказали нам, — но третьего числа в четырнадцать-пятнадцать по московскому корова должна стоять вот здесь вот, в садике, привязанной к самопальной этой перегородочке, на фоне вот этих вот яблонь с крупными и румяными яблочками (клевый, кстати, ракурс!) и весело перемалывать челюстями свою жвачку, неподдельно при этом радуясь удавшейся коровьей жизни. Уф-ф! Телевидение — это вам не шуточки: это время, это деньги, это картинка! Делать нечего: третьего числа, без двадцати четырнадцать-пятнадцать, заходим соборно к нашим «рекордсменкам» и из наидохлейших выбираем самую наилучшую, ладненькую, эмоциональную и вполне так себе телегеничную Белку, за рожки ее на ремешок, и — милости просим — на натуру! Ага!.. Щаззз!!! Три раза по полтора идиота — мы ж поперли ее не в ту сторону коровника, не откуда обычно вываливают в тырло они, а куды шныряем туды-сюды мы, потому что иначе — через загон на натуру не попадешь! Только в немилосердный обходняк! То есть, прём ее в ту сторону, где она ни разу в жизни не бывала, отчего как-то прямо по-бабьи отчаянно психанула и так дернула ремнем закрепленного за ней слабосильного поводыря, что тот обалдуй незамедлительно боднул бестолковой и нечесаной личного употребления тыквой неожиданно встретившийся по курсу несанкционированный деревянный косяк. Так. Один поводырь сдулся — минус полтора идиота… Но до ракурса ее кое-как довели, конечно… И, конечно, не без наших мелких дополнительных потерь, но и не без ее крупных амбиций… Дошли! Привязали! Вместо того самого — радости коровьей жизни и прочее в том же духе видим явное ее недовольство всем подряд происходящим! Му-у-у-у-у!!!… Ну, че ты разоралась, че развыпендривалась? — захлебываясь одышкой, возбухнул на бедную животинку один из случайно оставшихся в живых поводырей. — Я за полгода столько матом не ругался, сколько за эти десять минут нашего славного пути! Стой, жуй, радуйся жизни! Велено! Телевидение к тебе едет, холера ты ясная курская аномалия! Тут Белка так резко мотанула своей буйной круторогой головушкой, что вырвала к чертовой матери с корнем ту самую хрень, к которой мы ее опрометчиво привязали, и прямым курсом пошла на только что лихо затормозивший возле нас автомобиль. Вот это как раз и оказались они — телевизионные деятели большого формата. Ну, и нормально… Они успели. Успели смотаться до того, как она собралась попробовать их на рог и, может быть, даже и на копыто. Последствия запланированных действий как-то вечно не вяжутся с предлагаемыми условиями! А с Белкой у нас все хорошо. Мы теперь ее так и зовем — Артиска.