Русская Доктрина

Андрей Кобяков, Виталий Аверьянов, Владимир Кучеренко (Максим Калашников)

Оглавление

АВТОРСКИЙ КОЛЛЕКТИВ

ВВЕДЕНИЕ

ЗАЧЕМ МЫ СОЗДАЕМ ДОКТРИНУ

В ЧЕМ НАШ ШАНС?

ОБРЕСТИ СЕБЯ

ЛОЖНАЯ СТАБИЛЬНОСТЬ

СТЯГИВАНИЕ СМЫСЛОКРАТИИ

НЕ ДАТЬ “ЗАКРЫТЬ ЛАВОЧКУ”

СЕТЕВАЯ СВЯТАЯ РУСЬ

ЧАСТЬ I. ДУХОВНО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ НАЦИЯ

Глава 1. ЗРЕЛОСТЬ РУССКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Глава 2. ЖИВОЙ ОРГАНИЗМ ИЛИ МЕРТВЫЙ ИДОЛ?

Глава 3. СИМВОЛЫ СОБИРАНИЯ НАЦИИ

Глава 4. СОЕДИНЕНИЕ ДУХОВНОГО И ПОЛИТИЧЕСКОГО

Глава 5. МАКРОС ГОСУДАРСТВЕННОСТИ

Глава 6. “ИМПЕРИЯ НЕ УМИРАЕТ. ОНА ПЕРЕДАЕТСЯ”

Глава 7. ПОТЕНЦИАЛ РУССКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Глава 8. НАША ДЕРЖАВА КАК ИСТОРИЧЕСКИЙ ШЕДЕВР

Глава 9. ИДЕОЛОГИЯ СВЕРХНАЦИОНАЛИЗМА

Глава 10. О ХАРАКТЕРЕ РУССКОГО НАРОДА

Глава 11. БЕСЫ САМОНЕНАВИСТИ

Глава 12. НУЖНА ОФИЦИАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ

Первый проект (предыстория). Русская земля – “торговая империя Рюриковичей”

Второй проект. “Святая Русь” как “священная индустриализация”

“Святой народ” – граждане Третьего Рима

Вновь авангардный проект. Питерская империя

Четвертый проект. Советская цивилизация

В преддверии пятого проекта

ЧАСТЬ II. РУССКИЙ ДУХ

Глава 1. ПРАВОСЛАВНЫЙ ТРАДИЦИОНАЛИЗМ НА ЗАВТРА

1. Церковь в авангарде национальной консолидации

2. Прообраз русской цивилизации и критерий идентичности

3. Социальный потенциал православия

4. Мирской фронт православия

5. Синхронизация нации через календарь

Глава 2. ДУХОВНЫЙ МИР РОССИИ

1. Принципы вероисповедной политики

2. Является ли Россия многоконфессиональным государством?

3. Основные тенденции религиозной жизни России

4. Гармония между традиционными вероисповеданиями

5. Государству предстоит выйти в духовный океан православия

Глава 3. ПРОРЫВ К СИЛЬНОЙ ШКОЛЕ

1. Консервативный поворот в педагогике

2. Новая систематизация школьных знаний

3. Об общеобразовательной школе

4. О раздельном обучении

5. Об элитарной школе

6. О профессиональном (реальном) образовании

7. О высшем образовании

8. Образовательный статус русского языка

9. Коррективы в предметном содержании образования (как среднего, так и высшего)

Глава 4.СМЫСЛОКРАТИЯ И БОЛЬШОЙ СТИЛЬ

1. Две “культуры” – с прописной и строчной буквы

2. “Обнуление” традиции

3. Культура сетевой иерархии

4. Аристократия “смысловиков”

5. Некоторые черты большого стиля

Глава 5. РУССКАЯ СЫВОРОТКА ПРОТИВ МЕДИАТЕРРОРИЗМА

1. Принципы политики в области массмедиа

2. Три миссии и три вида СМИ

3. Новое ТВ (сетевой путь)

4. Радио- и интернет-вещание

5. Реклама и “индустрия развлечений”

Глава 6. КУЛЬТУРА ВЕЛИКОЙ НАЦИИ

1. Иметь честь быть русскими

2. Принципы и законодательная база преобразований

3. Иерархия видов искусства

ЧАСТЬ III. РУССКОЕ ГОСУДАРСТВО

Глава 1. ДУХОВНАЯ СУВЕРЕННОСТЬ И СОЦИАЛЬНАЯ ПРАВДА

1. Добровольное заложничество

2. Отказаться от демократии?

3. Партии будущей России

4. Державники (идеология духовной суверенности)

5. Народники (идеология социальной правды)

Глава 2. ТРИАДА ГОСУДАРСТВЕННОГО СТРОИТЕЛЬСТВА

1. Национальное самодержавие

2. Новая сложность

3. Три принципа государственного устройства

4. Сословно-корпоративное управление

5. Государство и местное самоуправление

Глава 3. РУССКИЙ ПОЛИТИЧЕСКИЙ МИР

2. Наполнение “гражданской нации”

3. Страна полиэтничная, но мононациональная

4. Откуда взялся российский федерализм?

5. Федерализм – оползень государственности

6. Каким могло бы быть территориальное устройство России

Глава 4. ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЙ СДВИГ

1. Основные черты сложившейся мировой ситуации

2. Дальний Восток – недооцененный полюс

3. Контуры китайской Евразии

4. Первый тезис внешней политики России: сосредоточение

5. Второй тезис внешней политики: отпор террор-глобализму

6. Третий тезис внешней политики: большие скрепы

7. Принципы взаимодействия с различными державами

8. Россия и “восточный вопрос”

Глава 5. ТРИ КАРТЫ УГРОЗ ДЛЯ РОССИИ

1. Общие принципы национальной безопасности

3. Ключевые задачи национальной безопасности

4. Корпус русских суперменеджеров

5. Реорганизация институтов государственной безопасности

Глава 6. К НАЦИОНАЛЬНОЙ ВОЕННОЙ ДОКТРИНЕ

1. Обеспечить право народа на жизнь

2. Особенности современной войны

3.Угрозы и объекты нападения (защиты)

4. Понятие агрессии

5. Великая беззащитность на пороге непредсказуемого Завтра

6. Вероятные противники

7. Общие наброски устройства новых русских ВС

8. Военное строительство

9. На пути к новой оборонной политике

Глава 7. КАКОЙ АДМИНИСТРАТИВНЫЙ АППАРАТ НУЖЕН РОССИИ

1. Российские реформы как ритуал

2. О ходе административной реформы

3. К государству контрреформации

4. “Служба” как потребление

5. Курс на “национализацию” власти

6. Иерархия и сетевое управление

7. Принципы рекрутирования правящего слоя

8. Некоторые черты государственного аппарата

9. Исполнительная, муниципальная, местная и судебная власти

ЧАСТЬ IV. РУССКОЕ ХОЗЯЙСТВО

Глава 1. ЭКОНОМИКА РОССИИ: ВЫБОР МОДЕЛИ

1. Что считать экономической ересью?

2. От “бреттон-вудской” модели к неолиберальной

3. Экономика застоя

Глава 2. ГЕОЭКОНОМИЧЕСКИЙ РАСКЛАД СИЛ

1. Китай как фактор расклада сил

2. Утрата Западом технологического превосходства

3. Глобализация: по-американски или по-китайски?

4. Агрессивная глобальная элита

Глава 3. ИТОГИ 15 ЛЕТ РЕФОРМ

1. Размеры упущенных возможностей

2. Уникальные размеры катастрофы

3. Сухой остаток российской экономики

4. Генератор сверхприбыли

5. “Две экономики” и ловушка недопроизводства

Глава 4. ОШИБКИ РЕФОРМАТОРОВ

1. Специфика “формулы” российских реформ

2. Очевидные ошибки и их последствия

3. Принципиальные дефекты стратегии реформ

4. Кто выигрывает в результате российских реформ

Глава 5. ПРИНЦИПЫ ЭКОНОМИЧЕСКОГО СТРОИТЕЛЬСТВА В РОССИИ

1. Азбука преобразований

2. Рамочные факторы экономической политики

Глава 6. “ФОРМУЛЫ” ПРЕОБРАЗОВАНИЙ

1. Какая экономика не нужна России

2. Какая экономика нужна России

3. Система целей экономического строительства

4. Работа на внутренний рынок

5. Протекционизм – условие формирования эффективного предпринимательского сообщества

6. Интеграционные приоритеты

7. Оптимальная энергетическая политика

8. Либерализационный оптимум

9. Приватизационный оптимум

10. Оптимальные условия для развития частного сектора

11. Условия оптимума для корпоративной системы России

12. Условия оптимальности системы землепользования

13. Необходимые изменения в структуре производства

14. Какими должны быть государственные расходы

15. Оптимизация валютно-денежной сферы

16. Антиинфляционная стратегия и условия отклонения от нее

Глава 7. УРОВЕНЬ ЖИЗНИ

1. Оплата труда и уровень доходов

2. Руки прочь от социальных расходов!

3. Условия решения проблемы бедности

4. Экономические аспекты демографических проблем

5. Ресурсы экономического суверенитета населения страны

Глава 8. СТРАТЕГИЯ ВЫХОДА ИЗ КРИЗИСА

1. Мероприятия по устранению системных дефектов

2. Основные элементы антикризисной программы

3. Условия удвоения ВВП за 5–7 лет

Глава 9. К ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ДОКТРИНЕ РОССИИ

1. Внешние условия

2. Базовые положения Экономической доктрины

3. Финансовая система государства

5. Внешнеэкономическая деятельность

6. Промышленная политика

7. Программа восстановления сбережений граждан

8. О принципах русской модели хозяйства

Глава 10. БИЗНЕС–ГОСУДАРСТВО–ОБЩЕСТВО

1. Бизнес бизнесу рознь

2. План компрадоров

3. Совпадение интересов – наш шанс

4. Правила игры – написаны под “чужих”

5. Разобщенность перед лицом общей гибели

6. Какое государство нам нужно?

Глава 11. ЭКОНОМИКА “РУССКОГО ЧУДА”

1. Чудо или смерть

2. “Русское чудо”: генеральный замысел

3. Сверхновые русские как “атакующий класс” технореволюции

Глава 12. РУССКАЯ НАУКА

1. Целеполагание и ресурсы возрождения научной сферы

2. Новая государственная политика в сфере науки

3. Российская наука в международном аспекте

4. Источники финансирования стратегических программ образования, науки и технологий

5. Реструктуризация системы высшего образования и науки

6. Стратегическое проектирование

7. Государственная поддержка высшего образования и науки

Глава 13. ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ПРОГРАММЫ РЕСУРСНОГО РАЗВИТИЯ

1. Принципы преобразования системы управления природными ресурсами

2. Принципы государственного управления природными ресурсами

3. Программы ускоренного освоения природных ресурсов

4. Государственное регулирование переработки сырья и доставки продуктов переработки

5. Территория России как природный ресурс

6. Сердце Евразии

Глава 14. ПОСТСОВЕТСКОЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО

1. Распад единого хозяйственного пространства: в проигрыше все

2. Инфраструктура – костяк постсоветского пространства

3. Главная проблема интеграции – дефицит идей

4. Модели интеграции: теория и практика

5. Кто в России отвечает за геополитику?

6. Интеграционная роль электроэнергетики

7. Нефть слабо “работает” на интересы России

8. Российский природный газ – донор и спаситель СНГ

ЧАСТЬ V. РУССКИЙ СОЦИУМ

Глава 1. САМАЯ СТРАШНАЯ ЯЗВА НАЦИИ – ДЕМОГРАФИЧЕСКАЯ

1. Демографическая эпидемия

2.Природа упадка не экономическая

3. Россию ожидает беспрецедентная ситуация

4. Почему усыхают “русские родники”

5. Основные меры демографического возрождения

6. Преодоление коллапса – возрождение жизнестойкой семьи

7. Выход из Каирской конференции

8. Как победить сверхсмертность

Глава 2. СОЗДАТЬ МИГРАЦИОННУЮ “МЕМБРАНУ”

1. В бурных волнах “Великого переселения народов”

2. Дерусификация

3. Сменить пассивное невмешательство активной политикой

4. Гибкость миграционной политики

5. Контуры новой иммиграционной политики: славяне и неславяне

6. Убежище для гениев всего мира

Глава 3. ПУТЬ К ОТВЕТСТВЕННОЙ СОЦИАЛЬНОЙ ПОЛИТИКЕ

1. Общая характеристика социальной ситуации в России

2. Причины провала социальных реформ 2004 года

3. Национальный консенсус как условие социальных преобразований

4. Подготовительный этап реформы системы социальной защиты

5. Преобразование системы социальной защиты

6. Рычаги социальных преобразований России

7. Пенсионная система

8. Отдельные направления социальной политики (молодежное, жилищно-коммунальное, реабилитационное, экстренная помощь, общественное призрение)

ЧАСТЬ VI. ПУТИ ПРЕОБРАЗОВАНИЙ

Глава 1. ПРЕОБРАЗОВАНИЯ ПРАВОВОЙ СИСТЕМЫ

1. Основные правовые принципы Доктрины

2. Особенности русского права

3. Пороки существующей Конституции

4. Два варианта “конституционных преобразований”

5. Обращение к имперскому Своду законов

Глава 2. ОЧИЩЕНИЕ ГОСУДАРСТВА

1. Необходимость в радикальной ротации кадров

2. Концентрация власти: первый шаг

3. Второй шаг: Комитет по госконтролю

4. Третий шаг: центр принятия стратегических решений

5. Оздоровление правительства

6. Антикриминальная стратегия

7. Преобразования системы внутренних дел

8. Инвентаризация национального достояния

Глава 3. РУССКАЯ ДОКТРИНА И ЕЕ ПРОТИВНИКИ

1. Формирование моральной поддержки и доверия общества

2. Взаимоотношения с носителями иных мировоззрений

3. Некоторые стереотипы наших противников

4. Русская антидиффамационная лига

5. Овладение техникой “глобализма”

Глава 4. ОБРАЗ РОССИИ ДЛЯ НАЦИИ И МИРА

1. К духовному диагнозу современности

2. Человек XXI века: два взгляда

3. Семь нравственных “миров”

4. Завершить выработку русского нравственного мира

5. Образ России будущего

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ И ТЕРМИНЫ РУССКОЙ ДОКТРИНЫ

СЕРГИЕВСКИЙ ПРОЕКТ

Национальный манифест

Нации и олигархия

К истории политических учений и хозяйственных практик

Национализм и его идейные противники

Национальная экономика

Служение добру

Национальное единство

Программа Партии "Великая Россия"

Государство

Нация

Национальное достояние

Свобода граждан

Служение элит

Экономика

Социальная политика

Судебная система

Информационная политика

Вера

ХРОНИКА Сергиевского проекта и Русской доктрины

ОТКЛИКИ И ПУБЛИКАЦИИ

ИЗ ЖЖ-ДНЕВНИКА ЕГОРА ХОЛМОГОРОВА

Виталий Аверьянов. Нужно стать зависимыми от будущего России

О “РУССКОЙ ДОКТРИНЕ” КАК ПОРОЖДЕНИИ БИБЛЕЙСКОЙ КОНЦЕПЦИИ ЖИЗНЕУСТРОЙСТВА

Дмитрий СЕДОВ. ДИНАМИЧЕСКИЙ КОНСЕРВАТИЗМ

Мыслящая корпорация

Власти предложена "мыслящая корпорация"

Виктор Аксючиц о «Русской доктрине» президиума Всемирного русского народного собора. Радио Свобода, программа "Грани времени"

Александр Дугин, лидер Международного "Евразийского Движения": "Русская доктрина" должна быть на столе у каждого русского человека

Николай Сомин. Бизнес-проект “Россия”

Андрей Кобяков: «ДОКТРИНА — СОБОРНЫЙ ТРУД»

АВТОРСКИЙ КОЛЛЕКТИВ

Русская доктрина – труд коллектива авторов и экспертов, созданный по инициативе Фонда “Русский предприниматель” под эгидой Центра динамического консерватизма

Доктрина вышла под общей редакцией А.Б. Кобякова и В.В. Аверьянова

Основные лица проекта:

Андрей Кобяков

Виталий Аверьянов

Владимир Кучеренко (Максим Калашников)

Авторы и члены редколлегии

Эксперты

Консультанты

© Авторский коллектив Русской доктрины, 2005

© Центр динамического консерватизма, 2005

© Фонд “Русский предприниматель”, 2005

Кобяков Андрей Борисович (р. 1961) – основной разработчик, соредактор и составитель Русской доктрины, соучредитель Центра динамического консерватизма. Главный редактор аналитического журнала “Русский предприниматель”. Кандидат экономических наук, доцент МГУ им. М.В. Ломоносова, в 2002-2003 гг. профессор Высшей школы экономики. С 1996 года профессионально занимается журналистикой, работая в качестве обозревателя в ряде деловых изданий (“Эксперт”, “Финансовая Россия”). Автор около 700 публикаций, в том числе книги “Закат империи доллара и конец Pax Americana” (в соавторстве с М.Л. Хазиным).

С 2006 года руководитель интернет-проекта RPMonitor .

Аверьянов Виталий Владимирович (р. 1973) – основной разработчик, соредактор и составитель Русской доктрины, соучредитель Центра динамического консерватизма. Кандидат философских наук, научный сотрудник Института философии РАН. В 1998-1999 гг. главный редактор “Православного книжного обозрения”. В 2002-2005 гг. издатель и автор целого ряда информационных проектов. Автор книг “Священное предание и секулярная традиция”, “Природа русской экспансии”, многих публикаций в области идеологии, философии, политологии. Персональный сайт

Кучеренко Владимир Александрович (р. 1966) – известный писатель (псевдоним Максим Калашников), публицист, аналитик. Соавтор и член редколлегии Русской доктрины, соучредитель Центра динамического консерватизма. Журналистикой занимается с 1989 года, работал в газетах "Вечерняя Москва", "Мегаполис-Экспресс", "Российская газета", "Стрингер", журнале “Русский предприниматель”. Автор книг "Московский спрут" (1993), "Москва - империя тьмы" (1995), "Сломанный меч Империи" (1998), "Битва за небеса" (2000), “Гнев орка” (2003), “Оседлай молнию” (2003) (последние две в соавторстве с Ю. Крупновым), “Вперед, в СССР-2” (2003), цикла книг “Третий проект” (2006, совместно с С.Кугушевым), “Война с Големом” (2006), “Сверхчеловек говорит по-русски” (2006, совместно с Р. Русовым) и др.

Авторы и члены редколлегии Русской доктрины:

В.В. Аверьянов, А.Н. Анисимов, И.Л. Бражников, Я.А. Бутаков, П.В. Калитин, А.Б. Кобяков, В.А. Кучеренко, Е.С. Холмогоров, К.А. Черемных.

Эксперты Русской доктрины:

Р.В. Багдасаров (части 1, 2), В.А. Башлачев (часть 5), Н.Н. Бойко (часть 5), А.Ю. Бородай (части 3, 5), С.И. Гавриленков (часть 4), Ю.Ф. Годин (часть 4), И.А. Гундаров (части 5, 6), С.А. Егишянц (часть 4), М.Ю. Егоров (часть 2), М.С. Ермолаев (введение, часть 2), С.Ю. Ильин (часть 4), В.И. Карпец (части 2, 3, 6), К.А. Крылов (части 3, 6), Н.Я. Лактионова (часть 3), М.В. Леонтьев (часть 4), С.П. Макаров (часть 4), А.М. Малер (части 2, 3), В.Л. Махнач (части 1, 2, 6), И.Я. Медведева (части 5, 6), Д.В. Окунев (части 3, 6), А.Ф. Плугарь (часть 2), С.П. Пыхтин (введение, части 2, 3, 5, 6), М.В. Ремизов (введение, часть 6), А.Б. Рудаков (введение, части 1, 2), А.Н. Савельев (введение, части 2, 3, 5, 6), А.Ф. Самохвалов (часть 4), Р.А. Силантьев (часть 2), Ю.М. Солозобов (часть 6), К.А. Фролов (часть 2), М.Л. Хазин (введение, части 3, 4), В.Г. Харитонов (часть 2), В.Е. Хомяков (части 2, 4), Т.Л. Шишова (части 5, 6), Г.Ю. Юнин (части 3, 5).

Консультанты Русской доктрины, оказавшие неоценимую помощь в работе над Доктриной: А.Р. Алиев, Ш.Г. Алиев, Б.В. Ананьев, О.Н. Аннушкина, В.А. Бадов, М.В. Голованов, В.В. Голышев, священник Владимир Гуркало, А.П. Девятов, В.А. Евдокимов, К.А. Кокшенева, Ю.В. Крупнов, Н.Е. Маркова, С.З. Павленко, В.Д. Попов, И.Л. Самохвалов, Д.Л. Сапрыкин, П.В. Святенков, священник Владимир Соколов, Л.А. Сычева, А. Чичкин.

ВВЕДЕНИЕ

Стоять вместе против общих врагов и против русских воров, которые новую кровь в государстве всчинают.

Князь Дмитрий Пожарский

ЗАЧЕМ МЫ СОЗДАЕМ ДОКТРИНУ

Русская доктрина – новое “оружие сознания”

Почему мы пишем национальную доктрину?

Потому что пробил час решительных действий. Потому что решается судьба России. Потому что проект, начатый в 1991 году, доказал свою нежизнеспособность.

В сегодняшнем мире страна под названием “Российская Федерация” обречена. В мировом разделении труда ей отведена самая позорная роль – поставщика сырья для развитых стран Запада, для Китая, Индии и стран Азиатско-Тихоокеанского региона. Все остальные ниши заняты, будь то высокие технологии или массовое производство потребительских товаров. Место, которое занимал СССР, – место куратора мирового баланса и источника инноваций – стремительно заполнили, с одной стороны, США, с другой – динамично развивающиеся “новые индустриальные” страны. А участь сырьевой страны печальна: в этом случае РФ не сможет прокормить больше 50 миллионов человек и удержать свою обширную землю, в недрах которой хранится ресурс выживания всего человечества.

Вместе с тем мудрые люди во всех концах земли понимают, что, если Россия как держава выпадет из напряженной архитектуры мира, вся эта архитектура начнет расползаться, лишенная скрепляющей опоры. Более того, первые последствия ослабления нашей страны уже всем видны. Россия – это система стропил, поддерживающих свод над всеми народами мира, дарующая мировому целому равновесие и стабильность. Россия, даже когда она не претендует на то, чтобы быть центром мира, во всяком случае, остается центром равновесия (центром тяжести). Поэтому, когда в голосе нашего государства вновь послышатся узнаваемые ноты тысячелетней России – Запад и Восток не удивятся, более того, они вздохнут с облегчением.

Россия – это система стропил, поддерживающих свод над всеми народами мира, дарующая мировому целому равновесие и стабильность. Когда в голосе нашего государства послышатся узнаваемые ноты тысячелетней России – Запад и Восток не удивятся, более того, они вздохнут с облегчением.

Сегодня признано официально, что распад СССР стал глубочайшей геополитической катастрофой. Однако какие выводы делаются из этого признания?

Наиболее зоркие сделали вывод, что СССР распался не столько из-за собственных слабостей, но потому в первую очередь, что был смертельно поражен менталитет правящей верхушки. Впоследствии для объяснения подобных загадочных болезней теоретики стали применять термин “консциентальное оружие”1. Да, действительно, с середины 1980-х годов – необходимо признать это – против нашей державы, провозглашенной “империей зла”, применяется такое оружие. С тех пор мы вынуждены были проглотить такое количество помойных слов, стерпеть такое количество неприличных жестов в свой адрес, что ни один другой народ не пришел бы в себя — пал бы замертво от горечи или бросился бы в смертоносной и самоубийственной ярости на обидчика. На тот момент у нашего народа и здоровых государственных сил не оказалось адекватного оружия противодействия.

За истекшие полтора десятилетия многие отечественные ученые, мыслители не за страх, а за совесть собирали свои духовные и интеллектуальные силы, чтобы создать новые виды оружия и защиты против такого рода “невидимой агрессии”. Русская доктрина становится одной из первых коллективных работ, призванных дать нам как нации собственное “оружие сознания”, дать такие инструменты, которые не позволят разрушать наш национальный менталитет.

В ЧЕМ НАШ ШАНС?

Приближается момент великого перелома

Наша работа может быть лишь первой ласточкой, знаком того, что от бесконечных и ни к чему не обязывающих словопрений о “национальной идее” нация переходит на более жизненный уровень – к “русской доктрине”, к ее выстраданным смыслам, ее практической реализации.

Весь нынешний политический хлам должен просто “не доезжать до станции”, а настоящая борьба должна идти между десятью, двадцатью и более программами Реставрации Будущего России, пусть выполненными с разных точек зрения и исходя из различных ценностных систем.

Задавшись целью создания системного стратегического проекта консервативных преобразований , авторы Русской доктрины вместе с тем стремятся подвигнуть общественное мнение к осознанию необходимости решительного учреждения программы национального развития, а также побудить многочисленных неравнодушных экспертов и общественных деятелей к совместной разработке конкретных, точных и связанных между собой параметров этой программы и “рабочих чертежей” для ее реализации. Мы твердо уверены в том, что упорные соединенные усилия непременно увенчаются успехом.

На первый взгляд положение РФ безнадежно. Страна исчерпана демографически, изношена физически, пропустила технологический рывок 1990-х годов, у нее нет полутора триллионов долларов на обновление инфраструктуры и промышленного оборудования. Но это – на первый взгляд. Сегодня у России появляется необыкновенная возможность взять исторический реванш и стать передовой державой. И мы попытались набросать доктрину такого прорыва.

В чем же наш шанс?

В том, что нынешний миропорядок стал стремительно разрушаться. В том, что человечество входит в полосу долгого и тотального кризиса. Он вызван завершением индустриальной фазы современной цивилизации. Эпоха господства индустриализма уходит так же, как до нее уходили античный строй и Средневековье. В такие переходные моменты наступают затяжные периоды “темных времен”.

На смену индустриализму идет новый строй – когнитивная эпоха, или Нейромир. Что это такое? Это устройство жизни, где ведущую роль играет не земледелие (как в древние и Средние века) и не машиностроение (как в индустриальном обществе), а “человекостроение”. Главным будет способность людей развивать заложенные в них Богом огромные возможности, становясь учеными, духовидцами, предпринимателями, управленцами. В общем, творцами. Цивилизация, которая сумеет сконцентрировать такой человеческий капитал, сможет все: создать саморазвивающуюся инновационную экономику, организовать сложнейшие корпорации и кооперационные схемы производства, заработать значительные средства и одержать неслыханные военные победы. Резко вырастает роль мировоззрения, воображения, способности придумывать и воплощать новое. Та цивилизация, которая разовьет этот высший, творчески человеческий ярус экономики, будет доминировать над промышленными, сырьевыми и аграрными странами. Как? С помощью организационных технологий, синтеза традиционных иерархических и новых сетевых принципов организации взаимодействия и мощи интеллекта. Но всему этому потенциалу должна быть создана надежная основа, все это должно получить достойный базис и стартовую площадку в виде обновленной государственности, собирающей силы нации в кулак.

***

Почему переход от индустриализма к новому миру дает России уникальный шанс? Тому есть две причины.

По историческому опыту известно, что между эпохами ложится время смуты, полоса межвременья – как правило, кровавого и болезненного. Здесь “последние становятся первыми”, случаются “сумерки богов”, крушение казавшихся незыблемыми империй.

Историческая миссия России-СССР – миссия удерживающего мировое равновесие. Разрушив Советский Союз, Запад выпустил на волю демонов нестабильности.

Разрушив Советский Союз, Запад выпустил на волю демонов нестабильности. Россия как будто растерялась. Однако мы страна затягиваний (“долго запрягаем”) и следующих за ними быстрых решительных перемен.

В 1991 году американский идеологический гуру, высокопоставленный сотрудник госдепартамента США Фрэнсис Фукуяма выдвинул тезис о “конце истории”. Основная мысль его опуса, переведенного, наверно, на большинство языков мира, проста и изящна: с крахом коммунистической идеологии и “самороспуском” ее главного носителя – СССР – История как борьба мировоззрений и геополитических проектов окончательно уходит в прошлое и наступает Новая Эра – эра глобального торжества либерального миропорядка.

Лишь немногие тогда решились усомниться в истинности этих утверждений, предвидя трагические катаклизмы. Для большинства магия слов об “однополярном мире”, о единственной сверхдержаве затмила способность к критическому анализу, а инерция мышления стала препятствием к тому, чтобы просчитать ситуацию хотя бы на шаг вперед.

Но после 11 сентября 2001 года, после “победы” в Ираке, обернувшейся “новым Вьетнамом”, после того как “старая Европа” дерзко отказалась принять участие в иракской авантюре, впервые поставив под сомнение трансатлантическое союзничество и все увереннее заявляя о своей самостоятельности, в условиях нарастающего грохота шагов “разворачивающегося в марше” Китая, чья реальная экономика уже является крупнейшей в мире, а геополитические претензии растут не по дням, а по часам, – при ярких вспышках всех этих знаков времени становится абсолютно очевидным, что История не только не закончилась, но, напротив, вступила в острую фазу своего развития – в фазу перелома.

Суть и содержание этой фазы лаконично выразил живой классик социологии, почетный доктор более пятидесяти университетов мира, исследователь экономик и цивилизаций Иммануил Валлерстайн, выступивший 31 мая 2005 года в Москве: нынешний этап геополитических сдвигов, начавшийся с 2001 года, характеризуется окончательным преодолением мировой гегемонии США и вытеснением их с геополитической арены.

На чем базируется гегемония США и всего англосаксонского проекта? Главный механизм доминирования связан с системой мировых финансов.

Отвязав деньги от золота, да и вообще лишив их какого-либо твердого содержания и монополизировав глобальный печатный станок (эмиссию мировой валюты – доллара), финансовая элита в последней трети XX века нашла способ, который тщетно пытались отыскать средневековые алхимики, – делать деньги из воздуха. Потребляя 40% мировых ресурсов, Америка расплачивается за них… ничем не обеспеченными долговыми расписками. Все благополучие США последних десятилетий базируется на экспоненциальном росте американских долговых обязательств, которые весь остальной мир – в отсутствии твердой меры стоимости – почитает за самый надежный вид инвестиций.

Но для поддержания системы в состоянии квазистабильности (а точнее, ложной стабильности) и этого оказалось мало: в условиях стремительно падающей нормы прибыли на капитал мировая финансовая олигархия, обогащающаяся на спекулятивных операциях, с каждым годом вводит в оборот все новые и новые производные финансовые инструменты – фьючерсы, опционы, варранты, свопы и пр. и пр. Суммарный нарост этой “пустоты над пустотой”, “пустоты в квадрате” уже исчисляется сотнями триллионов долларов, то есть на порядок больше всего мирового производства товаров и услуг.

Система мировых финансов в буквальном смысле слова стала виртуальной и эфемерной.

Однако американцам в скором времени придется спуститься с небес на землю и столкнуться с жесткой реальностью. “Правда бывает горька, но она правда”. Эта растущая в геометрической прогрессии перевернутая пирамида виртуальных финансов, так же как и вызываемые ее ростом глобальные экономические диспропорции, уже достигли таких масштабов, что вся система готова рухнуть в любую минуту. Крах англосаксонского либерального глобального проекта, который проводит в жизнь мировая финансовая олигархия, неминуем и очень близок.

Еще недавно казалось, что история усмирена, введена в культурное, облицованное гранитом русло, зарегулированое всякими блоками НАТО, международными фондами и центрами, договорами и союзами. А тут – такая неожиданность. Это в стабильную эпоху невозможно свернуть события с накатанной колеи. А в зыбкости Эпохи Перемен достаточно даже легкого толчка в нужной точке, чтобы рушились целые царства. Наступает время равноденственных бурь, зарождается мировой тайфун. Старый мир умирает. В крови и муках нарождается новый миропорядок.

К этому же выводу пришел и И. Валлерстайн в своей московской лекции: в условиях кризиса даже слабые воздействия “второстепенных” стран могут оказать сильный эффект, вплоть до критического, решающего воздействия. Поэтому, считает выдающийся социолог, в ближайшие два десятилетия самый большой успех будет сопутствовать тем странам, чья политика отличается наибольшей твердостью, жесткостью, упорством и последовательностью.

Мы убеждены: это рецепт нашего успеха.

Русские вступили в эпоху крушения модерна первыми, приобретя за ХХ век колоссальный опыт выживания и даже развития в ситуациях жесточайшего форс-мажора. Мы в отличие от прочего человечества умеем жить и работать в немыслимых условиях. Такова первая предпосылка нашего возможного рывка вперед.

Русские вступили в эпоху крушения модерна первыми, приобретя за ХХ век колоссальный опыт выживания и даже развития в ситуациях жесточайшего форс-мажора. Мы в отличие от прочего человечества способны жить и работать в немыслимых условиях.

Вторая предпосылка – в национальном русском характере. Об этом тоже идет речь в нашей Доктрине. В отличие от “добропорядочных наций” русские православные люди, к коим относятся даже внешние атеисты, наделены недюжинной и нетривиальной смекалкой (наследие жизни в сложнейших условиях), не боятся ставить предельные вопросы и охватывать умом необъятное. Алексей Толстой, описав в романе “Аэлита” инженера Лося, собирающего в полуголодном Петрограде аппарат для перелета на Марс, очень точно уловил русский тип. Мы – страна затягиваний (“долго запрягаем”) и следующих за ними быстрых решительных перемен.

Кажущаяся хаотичность мышления, его космичность и религиозность, способность к дерзким изобретениям становятся из факторов, не очень удобных для жизни в индустриализме, факторами победы в грядущем мире.

По мнению экспертов Русской доктрины, нынешний мировой кризис сродни тому, что разразился в XVI веке, с переходом от средневекового социально-экономического устройства к рыночному, капиталистическому, денежному. Тогда начала формироваться основа современного мира: экономика, базирующаяся на ссудном проценте (банковское дело). Создав денежный строй, Запад смог стать мировым лидером и наладить систему внедрения передовых технологий. Однако в начале XXI века экономика денег и ссудного процента исчерпала возможности дальнейшего развития. Капитализм, расширясь, дошел до пределов планеты. Денежные вложения становятся все менее прибыльными, население Запада стареет и вымирает, а научно-техническое развитие явно замедлилось. Кризис денежного строя неминуемо завершится разрушением нынешней системы мировой валюты – доллара. Это лишь вопрос времени.

Источник развития глохнет. Ни мусульманская, ни китайская, ни индийская цивилизации пока не сумели доказать, что способны заменить собой умирающий “фонтан” западных технологических новинок. Они умеют отлично работать и тиражировать созданные на Западе технологические чудеса, но при этом весьма слабы в их изобретении. И есть только одна цивилизация, сумевшая создать свой технологический мир без ссудного процента, – Русская цивилизация в ХХ веке. СССР смог самостоятельно, не используя “рыночных” механизмов, создать автаркичную промышленность, завоевать небо и космос, океанические глубины и полюса Земли.

В нынешних условиях уникальный опыт русских позволяет им сменить Запад в качестве технологичного авангарда человечества. Для этого необходимо выдвинуть глобальный проект (по принципу “Спасая Россию, мы спасаем весь мир”), став лидером здоровых сил человечества, совместив в новом проекте наши православные устои и лучшие достижения советского строя.

ОБРЕСТИ СЕБЯ

Духовная суверенность – условие развития и экспансии

Наряду с самобытным идейным творчеством в России всегда параллельно существовала еще одна тенденция – тенденция самоуничижения и слепого влюбленного копирования чужих идей.

Как это ни печально, но эта тенденция весьма часто в русской истории становилась преобладающей в элитарных русских слоях. “Европоцентризм”, западничество и нынешняя американофилия – традиционные заболевания нашей элиты. И в периоды усиления указанной тенденции философская, политическая и экономическая системы мышления становились в России заемными, вторичными.

Здесь проявляется своего рода комплекс неполноценности. И в нем – корень нынешней утраты смысловой суверенности государственной политики, ее ущербности и тупиковости. Ведь многое в нашей современной политике последних двух десятилетий, начиная с горбачевской перестройки, идет от этого навязчивого желания, чтобы нас похвалили, а еще лучше – чтобы нас признали за своих.

Можно ли угодить Западу? Мы из кожи вон лезем, чтобы нас согласились считать своими, поставили на один уровень с собой. А нам все говорят: вы недоразвиты, вы дики, вы не преодолели сталинизм, Путин – это новый Муссолини, вы нецивилизованны, у вас нет демократии, у вас душат свободу слова и т.д.

Можно ли угодить? Можно ли добиться того, чтобы нас признали ровней?

А так ли уж мы плохи? И так ли уж они сами безгрешны?

На сегодняшний день только полные идиоты, которым легко внушить комплекс вины и неполноценности, или тотальные ненавистники своей страны (которых в России всегда хватало) могут не понимать, что на Западе существуют “двойные стандарты”. И дело тут не в том, что они хороши, а мы плохи. Во всех случаях, когда мы будем вести себя как они, мы лишь вызовем у них там всеобщее возмущение: да как они смеют? Что они себе воображают? Кто им дал право?!

А мы смиренно ждем, когда нам позволят быть как они. Когда нас допустят в элитный клуб равных.

Ответ: никогда.

Самое страшное заключается в том, что эта ситуация все время повторяется в российской истории.

В Европе нас не хотели считать своими ни в Средние века, ни во времена Петра Великого (который тоже все старался сделать Россию доступной пониманию европейцев), ни тогда, когда мы спасали Европу от “призраков” всевозможных революций, ни тогда, когда мы избавляли ее от “коричневой чумы” и от диктаторов с претензией на вселенское господство. Какие бы подвиги мы ни совершали во имя того, чтобы нас признали европейцами, цивилизованным на западный манер народом, – нас отвергают, нас презирают, нас ненавидят, нас боятся, нас считают недостойными.

Высококультурные европейцы (не говоря даже о самовлюбленных и невежественных американцах) рисуют нас в своих книгах, в своих фильмах, в своих учебниках истории грубым, неотесанным народом. Они не только не пытаются узнать и понять нас – они сознательно сводят все знание о нас к набору абсолютно деструктивных клише: “русская мафия”, “русские проститутки”, “русские давят свободолюбивый народ Чечни”, “рабская психология народа”, “варварские обычаи”, “грязные улицы”, “отсутствие свободы”, “медведи бродят по Красной площади”…

Кто-то называет это отголосками (пережитками) “холодной войны”.

Но правда в том, что так было всегда. И так будет всегда. По-другому не будет никогда.

Если это признать, многое изменится. И у нас внутри страны, и в нашей внешней политике, и в мировой геополитической структуре.

Пора расстаться с вредными иллюзиями о том, что вот-вот, еще чуть-чуть, еще немного усилий, еще слегка “подреформируем” себя – и мы будем как они. И они это признают и примут нас в свои объятия.

Пора, наконец, понять, что это маниловщина.

Дело вовсе не в нас. Дело не в том, что мы плохие. Нас не примут за своих никогда просто потому, что мы в корне иные, у нас иная природа .

Беда, однако, в том, что мы никак не хотим расстаться не только со своими иллюзиями, но и с самим неизъяснимым желанием признания кем-то нашей полноценности.

В психологии есть понятие “самость”. Я сам. Я не хороший, не плохой – я такой, какой есть. И именно в силу того, что Я есть, Я сам и только в силу этого Я уже самодостаточен. Да, возможно, следует работать над тем, чтобы стать лучше. Но прежде, чем начать заниматься самосовершенствованием, надо признать свою самость. Надо понять, что для самооправдания своего существования не следует искать одобрения со стороны. Личность возможна только там, где Я сам признаю свою самость. И уже на основе ее вырастает полноценное самосознание.

Мы как общество не пытаемся стать самими собой. Мы коверкаем себя. Мы пытаемся стать как кто-то еще. Мы пытаемся отвергнуть свою природу. Мы пытаемся создать здание без фундамента, “воздушный замок”.

Но все эти попытки отрицать себя, попытки играть чужую роль, бесконечное желание получить одобрение со стороны как некое дарованное право на существование могут привести только к глубокому неврозу и даже психозу.

Возрождение и новое восхождение Русской цивилизации не начнется без “возвращения к себе”. Необходимо искать свое, органичное. Надо идти от своей самости. И только тогда нас (Россию) признают в качестве полноценного игрока, когда мы прекратим центрироваться на этой мысли о необходимости признания. Более того, именно в нашей инаковости, непохожести на других, то есть в нашей цивилизационной самостоятельности, – залог наших возможных приобретений и успеха на путях Истории.

Если бы глобальному торжеству либеральной парадигмы и либерального миропорядка суждено было стать реальностью, если бы миф о “конце истории” сбылся, то это обернулось бы буквальным Концом Истории, ибо означало бы качественную деградацию человечества . В разнообразии цивилизационных кодов, в их конкуренции и – одновременно – творческом взаимодействии заключается истинный механизм Истории, механизм развития.

Нынешняя серьезная переконфигурация мира в геополитическом и геоэкономическом плане в обязательном порядке означает также совершенно новую идейную конфигурацию мира. И в этой новой идейной конфигурации для России как цивилизации открывается новый шанс.

На поверхности геополитических реалий конкуренция цивилизаций выступает как борьба глобальных проектов. Таких проектов (равно как и мощных самобытных и самодостаточных цивилизаций, способных претендовать на широкую мировую экспансию прежде всего своих смыслов и ценностей, своего типа нравственности и только затем уже интересов и сил) не может быть много. Претендентов, реальных и потенциальных, на роль таких игроков в мире – пять-шесть. И в число этих немногих полноправно входит Россия.

Осознав свою духовную суверенность, на базе традиции и с учетом вызовов времени творчески переосмыслив свою цивилизационную программу, мы можем (и перед лицом Истории – обязаны) сформулировать свой Русский глобальный проект .

ЛОЖНАЯ СТАБИЛЬНОСТЬ

В России под маской стабильности сохраняется социальный “хаос”

Отсутствие в современной России официальной идеологии – следствие эклектичности верховной власти. Власть не является единой и двигается под воздействием нескольких противоположных сил и групп, заложницей которых она оказалась.

Первые шаги по упорядочиванию государственной системы были сделаны в 2000–2004 гг. Однако достигнутая стабильность оказалась ложной. Для консервации очень зыбкого компромисса власти приходится пользоваться слабой и неубедительной риторикой, выдвигая в качестве двух главных идолов, которым сегодня служит государство, – “экономическую эффективность” и “рост благосостояния граждан”. В этом, кстати, нет ничего оригинального, поскольку точно такие же лозунги выдвигало и советское руководство сорок и пятьдесят лет назад.

Смысл государства при таком порядке разжижается до предела. Сегодня провозглашаемая “экономическая эффективность” оказывается тождественной прибылям крупнейших компаний, а рост благосостояния оборачивается сверхобогащением тоненького паразитического слоя, не имеющего внутри России долгосрочных интересов.

Цель некоррумпированного государства и национальной власти состояла бы не в обеспечении гражданам успеха и “благосостояния”, а в сохранении суверенитета, самостоятельности, народной свободы, на основе которых только и может быть осуществлен личный успех отдельного человека или сообщества людей. Между ростом ВВП и ростом доходов всего населения, конечно же, нет прямой связи. Так же как нет ее между частными интересами и благом нации. Например, расходы на оборону могут повышаться во имя блага всей нации, поскольку иначе эту нацию могут просто истребить. Но при этом те же расходы могут больно бить по карману каждого отдельного гражданина. И тут нельзя порой доказать необходимость таких расходов усыпляющей софистикой “благо всех есть благо каждого”. Каждому по отдельности может быть лучше совсем иное – попасть в подданство какой-нибудь богатой страны или туда переехать. И лишь когда у людей есть общая цель, общая ценность, Отечество, в котором они намерены жить и ради которого они готовы умирать, их личное “благосостояние” начинает перерастать в мощь всего государства, их жертвы, если они необходимы, становятся ресурсом национального развития.

***

Сегодня государство – заложник “оффшорной элиты”. Мы наблюдаем критическое снижение экономической самодостаточности России, небывалую диспропорциональность регионального и отраслевого развития, связанную со сломом прежней структуры национальной экономики, перемещением львиной доли оборота финансовых ресурсов в мегаполисы, перераспределением возрастающей доли регионального дохода в теневой оборот, формированием “вампирических” слоев, непомерно раздутые индивидуальные потребности которых обслуживает вся общественная система, обескровливанием и социально-кадровой деградацией регионов Сибири и Дальнего Востока, а также ряда регионов Центральной России и Северного Кавказа в связи с вынужденной миграцией трудоспособного населения в мегаполисы. Произошел распад ключевых для национальной экономики производственно-инфраструктурных циклов, высокотехнологичных отраслей, составлявших основу мощи Советского Союза. Производственная сфера попала в вассальную зависимость от паразитических структур, диктующих условия сбыта, доставки и реализации продукции, при этом контроль производственного директората над имущественной сферой, включая основные производственные фонды, практически утрачен. Основные средства массовой информации внушают аудитории убежденность в непреодолимой культурной неполноценности, беспомощности перед катастрофическими событиями, культивируют социальную безответственность и нравственную распущенность.

Таким образом, достигнутая “стабильность” не является и не может быть смыслом государственной политики. Страна вновь попала в “ловушку бессмыслицы”, заданную чисто рамочными, лишенными внутреннего созидательного содержания принципами “свободного движения по стране товаров, капитала, рабочей силы”, “обеспечения равных условий конкуренции”, “интеграции в мировое хозяйство”.

Во всем этом поле не может быть задан смысл национального развития. Так же как рост ВВП и даже рост доходов каких-то “граждан” – это тоже не смысл жизни нации. Бессмыслица и идеологическая невнятица в нынешней РФ – это управляемый хаос, ситуация “мутных вод”. Нынешней хаосократии необходимо противопоставить смыслократию.

СТЯГИВАНИЕ СМЫСЛОКРАТИИ

Прорыв к традиционному русскому государству

Для нас Россия Отечество – вне зависимости от политического режима. Поэтому критика существующего положения вещей не самоцель и даже не цель Русской доктрины. Если мы затрагиваем нынешнюю власть и так называемую “элиту”, так это попутно, ради более полного раскрытия основных тем Русской доктрины.

Не страшно, что сейчас нам так плохо. По выражению отечественного мыслителя, неблагополучие бывает нужно человеческой душе. У нас есть еще возможность на месте разрушенной старой системы воздвигнуть гармоничный порядок. И в этом сверкающем будущем мы узнаем свою тысячелетнюю Родину – Россию, увидим, как в этом грядущем обществе проявляются ее родовые черты.

Не случайно мы употребили термин “великий перелом”, который обычно ассоциируют с 1929 годом, годом, когда Сталин решительно обозначил свой политический вектор – разрыв с революционной “эпохой перемен”, эпохой брожения и неясности перспектив.

Парадокс “великого перелома” – движение на опережение, стремление отвечать на еще не состоявшиеся удары противника упреждающими ударами сочетается с возвратом к традиции, к наследию древних строителей государства. Парадокс этот объясняется тем, что в прошлом наши предки уже неоднократно стояли перед вызовами истории и были вынуждены делать над собой невероятные усилия, чтобы изменяться, не изменяя себе, менять свою жизнь, не подменяя свою личность какой-то другой, чужой личностью. Только так, в борьбе с вызовами и смертельными угрозами, а не через самоповтор, живет настоящая традиция.

В прошлом наши предки уже неоднократно стояли перед вызовами истории и были вынуждены делать над собой невероятные усилия, чтобы изменяться, не изменяя себе. Только так, в борьбе с вызовами и смертельными угрозами, а не через самоповтор, живет настоящая традиция.

Поэтому мы ставили перед собой задачу не изобрести Русскую доктрину, а совершить над собой усилие, чтобы пробиться к себе, своей собственной сущности, своему Я. Нам требуется не учреждение нового государства, а прорыв к традиционному русскому государству. Мощь национально-государственной традиции никуда не исчезла, она дремлет в народе и ждет своего часа – часа пробуждения. И по-настоящему восстановление нашей традиции возможно только в формах новейшего, технологически совершенного и разумного творчества, зорко распознающего самые грозные и острые вызовы новой эпохи и четко отвечающего на них.

Отличительной особенностью Русской доктрины от других программ, создававшихся в обозримом прошлом и создаваемых в настоящее время, является следование своеобразной и, осмелимся сказать, передовой идейной платформе – платформе динамического консерватизма . Суть такого консерватизма, его отличие от классического – стремление к активному формированию самих условий политического и духовного существования нации, общества и человека, к политике, не отвечающей, а задающей ритм истории. Отличие от либерального консерватизма – принципиально иной взгляд на стратегию государства и нации: не “компромиссы” между преемством и новацией, не “притормаживающее развитие”, но осознанное овладение новыми средствами ради защиты святынь и раскрытия традиции; не “взаимные уступки” друг другу современных и старых идеалов, не служение двум “богам”, но прямое осуществление воли наших предков, ушедших поколений, которые, будь они сейчас рядом, встали бы с нами в единый строй и поддержали бы нас. Наконец, отличие от революционного консерватизма – отказ от иллюзий, что можно переучредить государство, натужным усилием создав заново разрушенные радикалами традиционные институты. Динамический консерватизм нацеливает не на мщение силам революции и Смуты, а на упреждение их будущих поползновений, не на снос нынешнего государства, а на строительство вокруг него прочных, продуманных конструкций, смыслократической “новой России” – и только после завершения такого строительства можно будет уже убрать ветхое и дискредитировавшее себя политическое устройство хаосократов, которое и само будет вынуждено признать свою несостоятельность, отомрет за очевидной ненужностью. Мы убеждены, что динамический консерватизм как идейная платформа самообновляющейся Традиции как нельзя лучше отвечает духу русской цивилизации и данному моменту – дозревания нашего исторического мира до самобытной нравственности, до формулирования этики воинствующей справедливости.

Мы вступаем в век русского самосознания, век, когда Россия укажет всему миру на объективные корни мирового зла и подскажет, как сообща можно ему противостоять. Россия была призвана и до сих пор остается призванной к нравственной гегемонии, мы верим, что она займет в будущем место мирового лидера, станет авторитетом для других цивилизаций. Наступление русского “века философов”, “века ученых” могло бы произойти и раньше, если бы не то опустошение, которое произвело оружие поражения сознания, примененное врагами нашего государства. Ключевые идеи русской “смыслократии” будут связаны прежде всего с овладением будущим — его предсказанием, корректированием и проектированием. Именно эта футуристическая установка позволит России перейти от “догоняющей модернизации” к сверхмодернизации.

Оклеветанная и расхищенная Советская Цивилизация продолжает и теперь, спустя полтора десятилетия, питать нас своими соками. Пока еще живы люди, встроенные в структуру советской цивилизации, пока они не утратили своих знаний и опыта, возможно и возобновление и развитие цивилизационной традиции, которую попытались насильственно прервать. Однако советский опыт должен быть доведен до своего высшего воплощения. СССР создал технократию, но не успел завершить формирование смыслократии. Он дал сотни тысяч прекрасных инженеров, однако на ролях “инженеров человеческих душ” подвизались, зачастую, убожества, если не прямо вредители. Советская цивилизация предполагала наличие тех, кто способен создавать интенсивные смысловые поля и “словом разрушать города”; одни представляли это как формирование “ноосферы”, другие грезили о переходе человека в новое “сверхчеловеческое”, в интеллектуальном смысле, качество. Однако немногих ярких провозвестников грядущей смыслократии масса диссидентствующей или просто шкурничающей интеллигенции пыталась затоптать ногами.

Сила смыслократии, как любого ведущего слоя общества, – не только в таланте и открытиях, с которыми она идет в мир, но и в способности к “стягиванию” в центры и узлы зарождающегося нового уклада. Смыслократы должны стянуться в сети, завязать в них новые узлы, сшить разорванные куски русского духовного и смыслового пространства – смыслократия может полноценно действовать только как организованная сила, имеющая свою инфраструктуру и возможность передавать свой опыт молодым.

Сегодняшнее состояние нации точнее всего можно охарактеризовать как ситуацию “украденного будущего”, большинство из тех, кто живет сейчас в России, ощущают себя людьми с “подмененной судьбой”, и это их осознание может стать огромной творческой силой на пути к реставрации будущего России. Это залог, что они создадут лучшее будущее. Громадный потенциал, который был накоплен на закате советской эры, делает вероятным Интеллектуальный Ренессанс России.

Попавшая в раковину моллюска песчинка разрывает его живое тело, он стремится локализовать источник раздражения, нейтрализовать угрозу, обволакивая песчинку плотным защитным слоем. И, отвердевая, этот защитный слой создает жемчужину, одно из прекраснейших и парадоксальнейших произведений природы. Сегодня ткань истории русской нации разорвана, порой кажется, что остаются только слезы, только усилия самозащиты. Однако в процессе этой самозащиты Россия может создать – обязательно создаст – свою жемчужину, которая единственная представляет ценность для небесного Купца.

НЕ ДАТЬ “ЗАКРЫТЬ ЛАВОЧКУ”

Три сценария будущего внутри России

Смысл, которого так не хватает сейчас нашей нации, тесно связан с другой ценностью – ценностью чести. Однако это не означает, что способность интенсивно и глубоко мыслить потеряна, а честь – утрачена. Более того, русский человек не способен на сверхмобилизацию ради обогащения, низменных материальных целей, но совершает чудеса героизма при защите Родины и священных для него ценностей либо при выполнении великой исторической миссии.

В годы перестройки нашему народу долго и упорно внушали максиму о том, что “политика грязное дело”. Эта мысль заключала в себе клевету на многих русских святых и на само Русское государство. Те, кто внушал толпе этот коварный лозунг, хотели бы, чтобы наша политика уже никогда не “отмылась”, чтобы смысл в нее уже не вернулся. Между тем разрешение неурядиц нашей национальной жизни заключается в прямо противоположной максиме: политика должна стать духовной и светоносной.

Чем доктрина отличается от множества составляемых сегодня программ национального спасения?

Тем, что мы не делаем упор на одно лишь государство. Программы по типу “Государство должно сделать то-то и то-то” сегодня малореалистичны. Ибо государство больно. В настоящий момент для осуществления амбициозных проектов у него пока не достает ни воли, ни кадров. Государство слишком зависимо от Запада и вообще внешних сил. Мы верим в традицию нашей государственности, но это не одно и то же, что наивно уповать на нынешнюю политическую систему.

Программы по типу “Государство должно сделать то-то и то-то” сегодня малореалистичны. Ибо государство больно. В настоящий момент для осуществления амбициозных проектов у него пока не достает ни воли, ни кадров. Государство слишком зависимо от Запада и вообще внешних сил. Поэтому мы исходим из трех разных сценариев нашего будущего.

Создавая Доктрину, мы исходили из трех сценариев нашего будущего:

развал России, распад ее на части, провозглашение местных суверенитетов;

стагнация на условиях, близких нынешним, сохранение неустойчивого равновесия;

переход власти путем скачка (возможно, в результате какого-нибудь катаклизма) к идеологии, отвечающей традиционным, проверенным веками принципам русской цивилизации.

Мы утверждаем, что в каждом из трех перечисленных сценариев у нашей нации есть шанс на выживание и победу. Во всяком случае, от нас требуется историческое творчество – ориентация на целенаправленный прорыв.

В первом, пессимистическом, варианте негативные тенденции нарастают вплоть до коллапса, в результате которого утрачивается суверенитет. Суверенитет уже сейчас частично утрачен. У России нет, например, подлинного хозяйственного суверенитета (продовольственная безопасность в случае смены политической парадигмы немедленно окажется под угрозой), административный саботаж грозит парализовать многие структуры государственной машины, если власть резко сменит курс.

В случае развития по пессимистическому сценарию Доктрина способна стать знаменем для людей, жаждущих для России иного будущего – не признающих распад суверенитета и целостности нашей страны, а также любые власти, которые смирятся с этим распадом. Доктрина в полном соответствии даже с нынешней Конституцией считает в условиях развития такого сценария единственно правильным решением для граждан, преданных исторической России, объявление режима национального самовосстановления, вплоть до партизанской войны, отвоевывающей Россию слой за слоем, участок за участком. Провозглашение такого режима – долг патриотов в случае реальной утраты суверенитета (например, в случае мирной оккупации страны той или иной международной коалицией или в случае самороспуска РФ). По словам одного из авторов Русской доктрины, “партизанское право” есть не просто одна из возможных сторон чрезвычайной ситуации, но неотъемлемая составная часть учредительного статуса самого Российского государства, которое в 1612 году было восстановлено именно вооруженным земским обществом: “Россия не может быть “распущена по свистку”.

В случае начинающегося распада страны или перехватывания власти по “оранжевому” сценарию как кремлевские, так и местные власти могут призвать нас смириться с происходящим, чтобы избежать кровопролития. В нашу задачу будет тогда входить недопущение передачи бюрократией власти в руки революционеров и сепаратистов. Образно говоря, мы должны суметь схватить за руки. Здесь мы должны четко сказать: мы не допустим перехода власти к разрушителям государства никогда. В случае же, если бюрократия блокируется с этими разрушителями, мы выступим и против бюрократии. И именно для этого нам нужно разворачивать структуры народной демократии снизу.

Если государство не хочет уходить, то оно должно иметь мужество быть сувереном, иметь мужество принять на себя ответственность и найти “кровавую собаку”, которая подавила бы бунт. Поскольку поле битвы, на котором нет “кровавых собак”, принадлежит мародерам. Именно мародерам и выгодно ослабление России. В этой связи уместно вновь вспомнить слова князя Пожарского: “Ныне ни царя Василья, ни вора, ни королевича не слушать, а стоять всем за державу”.

Ни в коем случае нельзя дать “закрыть лавочку”, одновременно с этим “закрыв” и Россию. Это могут попытаться сделать очень могущественные силы, которые крепко держат свои позиции во власти и для которых Россия, к сожалению, “лавочка”, и не более того.

Во втором сценарии, инерционном, здоровые национально мыслящие граждане и группы организуются снизу, укрепляют базу своего единства, создают новую реальность помимо государства – и затем заменяют собой обветшавший и разрушающийся проект “РФ 1991 года”. В случае искусственно продлеваемой “стагнации” становится возможным выстраивание параллельного нынешнему государству сетевого сообщества (в каком-то смысле этот процесс уже можно наблюдать). Данное сетевое сообщество постепенно приобретет иерархические черты, становясь протогосударством, со своей идеологией национального возрождения, своими системами жизнеобеспечения, своим бизнесом, технологическими производствами и внедренческими организациями, со своими людьми, “завербованными” на разных уровнях официальной системы, наконец, со своими партийными и общественными филиалами. Наше национальное протогосударство, опираясь на единомышленников во всех слоях общества, врастет в нынешнюю систему и постепенно сменит ее как более пригодное для России, более совершенное и содержательное, наполненное смыслом и ведущее, в конце концов, к смыслократическому прорыву. В этом сценарии Русская доктрина предлагает делать ставку на негосударственные, общественные и деловые объединения сетевого типа, способные использовать возможности нынешних информационных и финансовых технологий, развивая в разных областях передовые разработки русских и иностранных ученых (так называемые “закрывающие технологии”, позволяющие добиться максимума эффекта при минимуме затрат).

В третьем, оптимистическом, сценарии курс власти начинают осуществлять силы, близкие Русской доктрине или как минимум разделяющие значительную часть ее идей. В таком случае Русская доктрина становится в каком-то смысле официальной. При развитии такого сценария власть должна бросить клич социальной правды, обратиться к этому вековому чувству. Власть должна призвать активное здоровое население, во-первых, в элиту (“делайте карьеру!”), во-вторых, в реальный сектор экономики через учреждение масштабных проектов. Это должна быть идеология не “потребительского общества”, не “свободного рынка”, который сам за нас все вспашет и засеет, но идеология национального развития, волевого проекта, опирающегося на сознательно выстраиваемый “образ будущего”. Мечта русского гражданина не должна описываться схемами телевизионной рекламы, нереалистическими потребительскими ожиданиями, надеждой на выигрыш, свалившийся с неба, – мечта должна быть связанной с созидательными проектами, в которых у него есть возможность участвовать.

СЕТЕВАЯ СВЯТАЯ РУСЬ

“Игумен Земли Русской” дал канон России будущего

Если для других наций крах государства – это еще не полная катастрофа (например, поляки полтора века жили без своего государства – и ничего, сохранились как нация), то мы, потеряв государство, потеряем все.

Но даже если исходить из худших сценариев, у нас все равно есть поучительные и вдохновляющие исторические примеры. Это святой Александр Невский и Преподобный Сергий Радонежский, именем которого назван наш проект. В эпоху “погибели Русской земли” святой Александр не утратил веры в будущее, не растерялся, а сумел мобилизовать народ на сохранение веры, на сбережение национальных святынь. Веком позже, в самый разгар татарского ига Преподобный Сергий Радонежский показал Руси, зачем жить. Значение Преподобного для Русского государства было огромно, практически сразу после своей кончины “игумен Земли Русской” начал почитаться как его духовный со-основатель и покровитель. Преподобному Сергию молились всенародно в дни бедствий, на его раку клали после крещения великокняжеских детей, чьим покровителем он считался с момента их рождения, богомолье к святому Сергию было важнейшей частью духовно-политического ритуала в Московскую и даже в первый период Петербургской эпохи.

В самый разгар татарского ига Преподобный Сергий Радонежский показал Руси, зачем жить. Значение Преподобного для Русского государства было огромно, практически сразу после своей кончины “игумен Земли Русской” начал почитаться как его духовный со-основатель и покровитель.

Структура “Сергиевского” общежительного монастыря и выработанная Преподобным практика управления им, включая своевременные “почкования” от основного монастыря новых обителей, оказалась оптимальной – сетевой, говоря современным языком, – формой для осуществления нового проекта Руси. Этот сетевой проект Святой Руси стал общенациональным. Суть его заключалась в следующем: наиболее активные социальные люди, прослышав про небывалые чудеса и великую духовную силу старца и его учеников, уходили в монастыри, и после первоначального искуса в общежитии лучшие, наиболее твердые и энергичные из них шли еще дальше в леса. Там они основывали новые и новые монастыри, протянувшиеся до полярной границы, до пределов, где основателю было сколько-нибудь реально выжить одному в первоначальный период основания пустыни2.

В социально-экономической жизни это была эпоха заселения и освоения Русского Севера. Время первого шага того неудержимого русского колонизационного порыва, который придал маленькому Московскому княжеству заслоняющие все остальное, сразу узнаваемые, контуры на мировых картах. На фоне последующих достижений — освоения Великой Степи, Урала и Сибири, выхода на Кавказ и в Среднюю Азию, и даже на Американский континент – первые шаги этой колонизации кажутся довольно скромными и ничем не выделяющимися. Однако именно освоение Северной Фиваиды стало тем решающим достижением, после которого русских было уже не остановить.

Это было зерно, из которого выросла Великая Россия.

Суть Русской доктрины – создание иерархически-сетевой социальной ткани, сетевой империи на месте разрушенного “советского мира”, на основе лучших традиций Святой Руси, старой Российской империи, на основе достижений “советского народа”, то есть той же, что и раньше, что и всегда, сверхнациональной русской нации.

Русская доктрина призвана помочь становлению самосознания единой нации – это путь не к разобщению народов и вер, культурных и жизненных укладов, наоборот, путь к их сближению, к большему их взаимопониманию. Реализация национальной стратегии ни в коем случае не ведет к национальной розни или ущемлению других народов. Как раз наоборот. Мондиалистская идея предполагает стирание всех и всяческих “Я” на уровне этносов и культур, подгонку их под общее обезличивание. В результате перевеса этих вредных идей для России сложилась такая ситуация, что русские в сознании других народов “исторического пространства России” и всего мира часто существуют как некая аморфная масса, облик которой додумывается произвольно. Сосуществовать при таком отношении очень трудно – а ничего другого мы на нашем историческом отрезке пока не предложили. Из аморфного состояния через сетевое стягивание нам предстоит вновь, как и в былые времена, сосредоточиться вокруг своих святынь и традиций, вновь выявить вечный лик России. Если “решительное меньшинство” нации начнет лучше понимать себя, свои истоки и свои перспективы, его начнут понимать и все остальные, станут понимать и те, кто с нами сосуществует. Именно непонимание ведет к вражде и отчуждению. А неуверенность в себе выталкивает наружу ненависть и насилие.

Мы призываем всех участвовать в дальнейшем создании и воплощении идеи России Будущего. Мы уверены, что те, кто не захочет приложить усилий в этом направлении, дуют против ветра истории. Эпоха безвременья заканчивается – от каждого из нас требуется сознательное участие в восстановлении традиций и в творчестве “Руси новой по старому образцу”.

ЧАСТЬ I. ДУХОВНО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ НАЦИЯ

Глава 1. ЗРЕЛОСТЬ РУССКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Русская доктрина по существу мировая, но обращена в первую очередь к самой России

Народ живет из корней духовных и физических, как и дерево растет из корней, то есть из жизни традиции. Без традиции нет истории, нет жизни народа, но традиция эта динамична, она устремлена вперед и уходит вглубь.

Н.С. Арсеньев

Наша эпоха – эпоха межвременья. На смену советскому цивилизационному проекту другой проект в России пока еще не пришел. Но мы являемся представителями многовековой русской цивилизации, и мы исходим из того, что советский проект был в этой цивилизации не последним.

Всякая фундаментальная постановка вопросов, в конечном счете, делает их значимыми для любого человека на земле. В этом смысле Русская доктрина может восприниматься как мировая, хотя и направлена она на русский мир. Мы полагаем, что наша Доктрина может быть понята и услышана представителями разных традиций и народов, но в первую очередь она обращена к самой России, предназначена для русской нации.

Русская культура – это высочайшая культура усвоения социальных ценностей. Русские, усваивая культурные богатства различных традиций, предпочитают ни от чего не отказываться, ни от чего не отрекаться. Благодаря этому качеству нашей культуры в России может ужиться все ценное, что выработало человечество. По мысли В.С. Поликарпова, наша цивилизация включает в себя множество архетипов иных культур, причем каждый из этих архетипов “содержит в себе в снятом виде концентрат идей других, предшествующих и окружающих культур… Именно это многообразие архетипов, паттернов, моделей различных цивилизаций обусловливает необычайный запас цивильной прочности России”.

Однако многосоставность, сложность и комплексность нашей цивилизации не только не отменяют, но делают особенно важной и необходимой потребность в стержневой традиции, в неустранимом начале, в константах, на основе которых можно удержать разнообразные ценности. Многие мыслители пытались отыскать такую основу. Возможным решением этого вопроса является признание в качестве первичной реальности цивилизации и культуры “национального начала”, “нации”.

Русские, несомненно, представляют собой древнюю и почтенную историческую нацию, весьма успешно действующую в мировом конфликте культурных типов. Столь же несомненно русские представляли собой (и представляют до сих пор, несмотря на распад СССР и развитие внутри самой Российской Федерации сепаратизма) иерархический союз народностей, вдохновленный идеей строительства единой и великой державы.

Почему мы начинаем разговор о нашем будущем с разговора о нации?

Выскажем мысль, против которой вряд ли станут возражать. Человек может быть рассмотрен как единство трех составляющих: наследственности (то есть заложенных в нем природных черт), воспитания (сформированных навыков и обыкновений) и социальной ситуации (суммы всевозможных воздействующих факторов внешней человеческой среды). Нам представляется, что человек может достигнуть высокой степени самосознания только при условии постижения всех трех компонент, из которых складывается его внутренний мир. Трем указанным началам соответствуют национальное самосознание, общественное (родовое) самосознание и, наконец, индивидуальное самосознание (постижение уникальности и своеобразия той жизненной ситуации, в которой человек оказался). Таким образом, высшая ступень личного самосознания включает в себя помимо индивидуального и два других самосознания: национальное и родовое.

Зрелость русской цивилизации – это зрелость самосознания русского человека. Это его способность проникать глубоко в смысл и предназначение России, сплетающихся в ней многообразных традиций и укладов, своей семьи и предков внутри России и самого себя внутри более обширных единств.

В идеале человек осознает себя как органическую часть социального окружения (соседей, сослуживцев), рода (семьи) и нации (государства, больших общественных институтов), происходит взаимное питание, взаимная поддержка человека и общества. В случае кризиса в жизни человека на помощь ему приходят и родственники, и соседи, и нация в лице тех или иных институтов. Но и они имеют основания рассчитывать на его поддержку: окружающие люди, соседи, члены семьи, даже сама нация – в случае войны или необходимости участия данного человека в больших проектах. Распад звеньев этой естественной солидарности означает не только распад общества, но и разложение самого человека, оторванность от трех компонент, необходимых для его личности, чтобы полноценно сознавать себя и свое место в мире. Через посредство трех компонент (нации, рода, другого индивида) человек воспринимает и природу, и космос, и духовную реальность. Даже самый сокровенный личный опыт всегда соотносится с опытом людского окружения, с национальной и религиозной традицией и семейно-родовым разумом, усвоенным в детстве, впитанным “с молоком матери”.

А как же “человечество”? – могут спросить нас. “Человечество”, ответим мы, выступает как единство настолько обширное, что коррелятом (то есть посредником, способным выявить его значение) между ним и отдельным человеком может выступать только человек опять же единичный, индивид. Чтобы осмыслить человечество как целое, нужно взойти по генеалогической лестнице к самому истоку, к Адаму, к единичному человеку. “Человечество” в целом и “отдельный человек” парадоксально смыкаются, оказываются двумя сторонами одного и того же уровня самосознания.

Эту истину важно удерживать в поле зрения, когда ведут разговоры о “свободе” человека от обязательств перед обществом, государством, своими близкими. Свобода предполагает не оторванность от всего и вся, а, напротив, нагруженность всех социальных и личных связей человека содержанием и смыслом. Чем больше нагрузка смысла, тем выше степень самосознания самого человека, тем он свободнее и независимее от внешней точки зрения, внешних влияний, от попыток сбить его с толку, тем он духовно аристократичнее. Человек не мертвое физическое тело, свобода которого может означать лишь “свободное падение”. Человек – существо самостояния, его свобода гораздо более сложная ценность, чем защищенность от среды и внешних воздействий. Свободный человек – это не беспризорник, не передвигающийся ползком бомж, а тот, у кого есть дом и родина, кто на коне и во всеоружии. Такая свобода духовной личности достигается постоянным усилием и поддержанием сложнейшей содержательной внутренней жизни.

Зрелость русской цивилизации – это зрелость и разработанность внутрисоциальных отношений, их глубокое проникновение и запечатление в дух нации, в “подкорку” каждого ее представителя. Социальные константы, вековые принципы, традиции, которые доказали свою ценность, даже в условиях темных Смутных времен, даже после искоренения этих традиций, должны у носителей зрелой цивилизации легко и естественно регенерировать, восстанавливаться. Зрелая цивилизация даже после пережитого разгрома должна быстро отрастить свои органы, восстановить живую ткань.

Мы предлагаем первые итоги наших раздумий о силе и прочности русской цивилизации, о тех залогах нашей общей мощи, которые мы должны удержать любой ценой. Во имя наших предков и, что особенно важно, во имя наших детей.

Социальные константы, вековые принципы, традиции, которые доказали свою ценность, должны у носителей зрелой цивилизации легко и естественно восстанавливаться. Зрелая цивилизация даже после пережитого разгрома должна быстро отрастить свои органы, восстановить живую ткань.

Глава 2. ЖИВОЙ ОРГАНИЗМ ИЛИ МЕРТВЫЙ ИДОЛ?

О нации и уловке “национального государства”

Из мысли о народе выработали идол и не хотят понять даже той очевидности, что для столь огромного идола недостанет никаких жертв.

Свт. Филарет Московский

К теме национального суверенитета русское сознание очень чувствительно. В России чужеземная власть была один раз – с 1610 по 1612 гг., – в течение всего этого периода народ вел систематическую войну против нее как против власти оккупационной. А сам факт такой власти воспринимался как национальный позор. Все остальное время в России верховную власть осуществляли династии и правители, которые воспринимались народом как русские, и, более того, “восстановление русскости” неоднократно ставили себе в заслугу и оправдание государи, пришедшие к власти не вполне легитимным путем, – Елизавета Петровна, Екатерина II, Николай I. Именно национализация власти была самой эффективной технологией укрепления ее легитимности.

Что мы понимаем под нацией?

Нация представляет собой силовое поле истории, которое удерживает в себе различные этнические и социальные группы, сообщая им единство и не позволяя рассыпаться. Это силовое поле, подобно полю магнита, невозможно увидеть глазами, поэтому оно кажется таинственным, многие видят в нем мистическое начало, а некоторые умудряются даже сомневаться в его наличии (хотя объективность существования наций как исторических комплексов, казалось бы, в здравом уме и не оспоришь).

В социальных науках вокруг проблемы нации сломано уже столько копий, что мы не ставим себе задачей угодить всем специалистам и неспециалистам. Мы просто изложим свой подход, понравится он кому-то или нет.

Нация – первоначально, в момент зарождения, – племя, наделенное свойствами и качествами, позволяющими сплачивать другие племена и группы, образуя на основе этого сплочения иерархические структуры, исторически устойчивую государственность; затем, на следующем этапе своего становления, нация, уже обладающая своим государством, предстает как ядро расширяющейся культуры и государственности, развивающийся круг сплоченности, в который включаются все новые и новые части, ранее к данной общности не относившиеся. Таким образом, нация предстает как самовозрастающий, способный к сверхплеменной солидарности социальный организм.

Нацию можно назвать сверхплеменем, сверхнародом, поскольку в чувстве нации преодолеваются другие социальные чувства. Так, чувство своей стаи, своей народности, своей социальной группы растворяется в чувстве того эпицентра истории и культуры, которым является нация. Хотя и бывают нации одного племени, однако рано или поздно они включают в себя какие-то “иноэтнические группы” и вынуждены выстраивать с ними отношения более тесные, чем отношения добрых соседей. В идеале нация стремится к тому, чтобы иноплеменники, ставшие подданными ее государства, принимали и разделяли бы общенациональные интересы. В противном случае внутри нации будет находиться “троянский конь” иноземной диаспоры – крайне ненадежное и опасное вкрапление в национальный организм.

Нация и великая культура формируются всегда на основе какого-то сильного племени, сильной группы или коалиции. Не все народы дотягивают до уровня нации. Сила жизни, энергия кипит и переполняет чашу племенной общности, стремится вырваться наружу, в большой внешний простор. Если этой силы недостаточно, племя не превращается в сверхплемя. Однако оно может включиться в нацию, формируемую на основе другого племени.

Нации чрезвычайно разнообразны, и нет смысла даже проводить их классификацию, поскольку каждая нация находит в истории свой особенный путь, свой способ, с помощью которого она завоевывает пространство и время. “Сила” нации в каждом случае разная. Сила древних греков как союза племен породила культуру Эллады, завоевавшую тогдашний мир. Однако уже сила народа македонцев была такова, что в определенный момент им удалось скрепить политической дисциплиной огромное пространство Восточного Средиземноморья и Персии и тем самым послужить распространению культурного влияния эллинизма. Македонская “нация” как сверхнациональный проект проблеснула в истории и исчезла, подобно комете, а ее царство распалось на несколько других царств. В отличие от македонцев сила римлян была более постоянной в своем могуществе, хотя и не столь стремительной, – им удалось в течение ряда столетий сформировать в масштабах всего Средиземноморья прочное и долговечное политическое образование – империю, которая разнесла римско-эллинистическую культуру по всему свету, а затем способствовала и проникновению повсюду элементов иных периферийных культур тогдашней ойкумены (из них постепенно выделилось и начало доминировать христианство). Как видим, не всякая энергия способна, выплеснувшись в мир, породить долговечные коалиции. Сама по себе экспансия сильного племени еще не делает его сверхплеменем. Македонцам не удалось стать стержнем стабильной империи, тогда как римлянам это удалось.

Хотя латинский термин “natio” исходно означал то же самое, что греческий термин “этнос” или русский термин “народ” (русское слово “народ” выглядит калькой латинского слова “natio”), однако в связи с войнами и столкновениями последних веков ему пытаются привить гораздо более узкое, весьма сложное значение. Проявляется это в стремлении многих ученых Западной Европы навязать свои западноевропейские “культурные трафареты” в понимании национальной жизни. Так, например, они предлагают примеривать на все общества свою, исторически преходящую модель “национального государства” (“nation state”). Очевидно, что европейская национальная модель, возникшая в XVII веке, вряд ли будет работать в Азии или в применении к древней истории. Однако на основании того, что построенная ими же модель неэффективна, западные ученые отказывают другим обществам в праве называться “нациями”.

Мы уже отметили, что история сверхплемен чрезвычайно разнообразна и что нет никакой вероятности, чтобы модель европейского “национального государства” стала бы доминирующей, стала бы результатом неумолимой логики истории. Она может какое-то время доминировать в Африке или Латинской Америке по банальной причине: в результате распада колониальных империй в бывших колониях местная элита создает свои политические институты по образу и подобию институтов в бывшей метрополии. Но это не более чем исторический казус.

Европейская национальная модель, возникшая в XVII веке, вряд ли будет работать в Азии или в применении к древней истории. Однако на основании того, что построенная ими же модель не эффективна, западные ученые отказывают другим обществам в праве называться “нациями”.

Концепция “национального государства” получила всеобъемлющий политический смысл в связи с формированием системы международного права. Для европейской периферии идея “национального государства” слилась с идеей “политической свободы”, “равенства наций” и в качестве локомотива нового, прогрессивного, “цивилизованного” миропорядка, постреволюционного миропорядка XIX века, двинулась на завоевание неевропейских культур.

По этому поводу К.Н. Леонтьев писал: “Равенство лиц, равенство сословий, равенство (т.е. однообразие) провинций, равенство наций – это все один и тот же процесс; в сущности, все то же всеобщее равенство, всеобщая свобода, всеобщая приятная польза, всеобщее благо, всеобщая анархия либо всеобщая мирная скука”. При этом парадокс новейшего “национализма” заключался в том, что от политической свободы и национального самоопределения повсюду гибло культурное своеобразие. Национализм становился инструментом денационализации, превращения представителей разных местностей и этнических групп в похожее друг на друга серое, буржуазное месиво, состоящее из носителей стандартов одной и той же цивилизации.

Как такое возможно?

Если бы мы захотели поставить себя на место недругов традиционной государственности, национально-государственной традиции, то какие меры мы предложили бы для подрыва этой государственности? Вероятно, нужно столкнуть между собой классы этого общества, третье сословие с первыми, пролетариат с капиталом. В эпоху же “парада национальных революций” у подрывных сил нет лучшего средства для разрушения старых государств, чем отыскать в их составе некие национальные меньшинства или национальные союзы, где можно попытаться перессорить между собой представителей различных этносов (“национальных начал”). При этом “меньшинствам” следует внушать, что их угнетает большинство и что они имеют “право на отделение”, право жить особым домом. Носителей же коренной “национальности”, которые являются “солью” данного государства, нужно убеждать, что они и их национальная идентичность выиграют от своего “очищения” – хотя, по сути, отделение и очищение будут происходить не от меньшинств, а от своего исторического наследства, в конечном счете, от своей традиции. Соединив эту “националистическую” риторику с риторикой “классовой”, можно в каждой точке ненавистного старого порядка найти какую-то возможность для его расшатывания. Расшатывать вообще много легче, чем строить.

Таким образом, идея “нации” в Европе XIX века оказывалась не выражением национальной традиции, а ее противоположностью. Казалось бы, для подлинного националиста должна была быть ценной не “нация” сама по себе, а национальная традиция в ней. Националист должен позаботиться, чтобы нация не изменяла самой себе, чтобы она оставалась собой – той же самой нацией. Однако хитрость новейшего “национализма” в том, что он только говорит о “нации”, тогда как думает и мечтает совсем о другом. “Нация” оказывается идолом, в жертву которому приносится и национальное начало, и национальное наследство. Такой национализм является не более чем инструментом интернационализации и денационализации. Идея такой “нации” – это коварная уловка, смысл которой – подвигнуть новоявленных идолопоклонников на свержение власти. Впрочем, увлекшись идеей “освобождения”, идолопоклонники сами рады обмануться в погоне за новыми правами и цивилизационными стандартами.

Удивительно, что эта нехитрая технология разрушения старой формации “наций” исправно работала не только в XIX, но и в течение XX века, и теперь уже работает в XXI (новейшие “оранжевые” революции).

Глава 3. СИМВОЛЫ СОБИРАНИЯ НАЦИИ

Как служение, так и сыновство – ценны и важны для нации

Крючьями чум после пожара буду выбирать бревна и сваи народов

Для нового сруба новой избы.

Тонкой пилою чахотки

Буду вытачивать новое здание, выпилю новый народ

Грубой пилой сыпняка.

Выдерну гвозди из стен, чтобы рассыпалось Я, великое Я…

В. Хлебников

Однако анализ технологий “подрывного национализма” не должен пугать нас настолько, чтобы мы и вовсе забыли про “национальное начало”, про идею нации – не как революционной уловки, а как живого исторического организма. А.Н. Кольев в своей книге “Нация и государство” пишет по этому поводу: “Существуют два подхода, которые по-разному оценивают взаимоотношения нации и государства. (…) Для западных ученых нация исторична и в значительной мере сконструирована властью, для восточных – искусственность может относиться к государству, которое именно в силу несовпадения с нацией может оказаться химерным, антинациональным. Разумеется, применение западных подходов и попытка забыть предысторию государствообразования вредно отзываются на здоровье восточноевропейских наций. Им начинают приписывать модель государства западного образца, а значит, модель разделения и ассимиляции. Живущие чересполосно народы оказываются в условиях, когда они будто бы обязаны раздробиться как можно мельче, чтобы образовать национальные государства западного типа. Между тем остановить этот процесс может только национальное ядро, собравшее вокруг себя другие народы и образовавшее национальную иерархию в рамках империи” 3 .

По сравнению с европейским модерном еще дальше в разложении идеи “органической нации” продвинулись постмодернисты, которые вообще считают нацию “культурной фикцией”, “идеологическим миражом”. Корни такого понимания – в целенаправленном сужении перспективы: если мы предлагали рассматривать человека как единство наследственности, воспитания и ситуации, то модернисты вольно или невольно игнорируют наследственность, а постмодернисты сужают восприятие социальных феноменов до “ситуации”, “социализации”, отбрасывая не только “генетический” элемент личности, но и его “воспитание”. Постмодернисты, таким образом, воспроизводят схему “атомизированного” общества, общества отчужденных друг от друга рассыпавшихся индивидов, которые появляются как будто ниоткуда уже совершеннолетними и завершенными в себе “персонами”.

Для марксистов в пору их революционной пропаганды, как и для постмодернистов теперь, обращение человека к старым ценностям нации и традиционного государства представляет собой “дурной вкус”. Носителем “хорошего вкуса”, модным автором считается тот, кто говорит о крахе идеи нации и о падении национального государства как “фундаментальной части капиталистической парадигмы”. Современное, информационное общество, утверждают некоторые из постмодернистов, строится на субкультурах и племенной солидарности, разговоры же о нации следует, дескать, отмести как негодное старье. Едва ли не последней формой буржуазной общности они называют “телевизионные нации”, то есть такие общности, которых объединяет лишь национальная телепрограмма, задающая параметры информационного поля того или иного государства.

Как марксистский, так и постмодернистский подходы к идее “нации” глубоко ошибочны, поскольку культура и цивилизация являются продуктами жизни нации, а не обусловливающими ее причинами. Культура, даже постмодернистская, даже высокотехнологичная (“информационное”, “постиндустриальное” общество) не годится на роль условия нациеобразования. Нация лежит в подкладке любой культуры и служит осью, на которую накручиваются любые технологии. Выражаясь по-марксистски, нация представляет собой исторически сложившийся базис всякой культуры.

В основе политического единства нации у разных народов лежат разные материнские символы. Во-первых, это может быть полис, город, в символическом прочтении которого можно усмотреть образ дома (город как большой дом, укрытие от опасности за городской стеной). Это предметная идея нации. Во-вторых, символами нации могут быть племя, род, община, за которыми стоит образ семьи, человеческого тепла, солидарности родственников, земляков. Наконец, в-третьих, символом нации может быть государь, харизматическая личность властителя, которая опознается как образ родоначальника, то есть строителя дома и основателя семьи. Последняя идея может быть названа персоналистической.

Предметная идея понятнее и ближе подданным и усыновленным – для них смысл общности состоит не столько в родстве, сколько в крове, возможности иметь свой угол. Идея семьи и родоначальника имеет своим корнем другое, а именно: сознание личного родства с властью, пусть даже это родство носит чисто символический характер. В этих двух образах заключены разные “логосы” цивилизации и культуры: служение и сыновство, каждый из которых для нации ценен и важен.

Народы, из которых сверхнарод творит свою имперскую судьбу, могут восприниматься как строительный материал нации (“бревна и сваи народов”), особенно это характерно для разрушителей национальных государств – они как раз стремятся внушить “угнетенным”, что между частями нации нет никакой связи, кроме внешней, принудительной, механической. Однако консерваторы видят в частях нации членов семьи – если это не родные дети, не свое племя, то государство выступает как сиротский приют, усыновляющий племена. Иногда государствообразующий народ усыновляет иноплеменников в буквальном смысле, как, например, огромное число “сирот казанских” было взято русскими в свои семьи после разрушения Казани Иоанном Грозным.

Государство-нация выступает не как отдельное племя, а как сиротский приют, усыновляющий племена. Иногда государствообразующий народ усыновляет иноплеменников в буквальном смысле, как, например, огромное число “сирот казанских” было взято русскими в свои семьи после разрушения Казани Иоанном Грозным.

В персоналистической трактовке граждане воспринимают свою общность как органическую – они суть члены тела, его органы. Эта символика восходит к церковному пониманию “народа Божия”, как причастного к Телу Христову, входящего в него наподобие клеток и членов. В таком понимании взаимоотношения с иноплеменниками выстраиваются на почве религиозной ассимиляции – обращения в свою веру. При этом, как станет понятно из следующих глав Доктрины, это может быть обращение не только в религиозную, но и в “светскую веру”, принятие светского, имперского “символа веры”. Таким образом, империя раскрывает объятия не только для иноплеменников, но и для иноверцев.

Русским всегда была свойственна не агрессивно-прямолинейная, а косвенно-вязкая форма экспансии и ассимиляции других народностей. Русская экспансия проявлялась скорее как защита от набегов и мирная колонизация через сотрудничество с племенами “ясашными” (платящими “ясак”). Тем не менее исторически этот вид экспансии оказывается очень прочным и цепким. Несомненно, он не всегда выражается в продуманной искусственной политике, государственных инструкциях, но чаще воплощается в самом народном инстинкте, который уже впоследствии фиксируется в тех или иных юридических формах.

Многие иноплеменники по мере осознания ими своего подданства Русскому государству стали называть себя “русскими”. Происходило это по той простой причине, что они ассоциировали себя с русским царем как своим “большим отцом”, верховным покровителем, который усыновил их. Двойственность определения “русский” в этом случае знаменательна: царь всегда знал, что он в первую очередь государь именно русского народа – миллионов крестьян на пашне или вот этих солдат-“русачков”, “русской кости”. Он был царем русских в узком смысле слова не потому, что как-либо игнорировал остальных, а потому, что “русачки” составляли оплот державы, ее хребет. Усыновленные народы требовали к себе и больше внимания, и дарования всевозможных льгот, и большего, чем за своими, настороженного надзора. Но факт остается фактом: со временем они готовы были называть себя “русскими”, удерживая при этом и сознание принадлежности к своей народности, своему роду-племени.

Граница русской нации проходила тогда, проходит и сейчас между теми народностями, которые претендуют на полезное участие в жизни России как целостного политического организма, и теми, чьи интересы лежат исключительно в политической организации своих этносов на их территориях. Иными словами, если кто желает быть своим в доме русской нации, то он приглашается стать родственником – говорить на одном языке, смеяться и плакать над одним и тем же, считать тех, кто здесь – своими, родными. Родоначальник и основатель дома, а также его нынешний глава признается таковым и для вновь пришедшего “родственника”. Если же кто считает себя тут только гостем, то ему следует вести себя соответственно, с уважением, и не рассчитывать на особые льготы и привилегии.

Важно различать также еще одну тонкость данного вопроса: если какой-либо представитель “национальных меньшинств” горячо поддерживает идею “национальной независимости” или “отделения от России” – мы можем с большой долей уверенности, исходя из многовекового опыта и традиции, утверждать, что этот человек – отщепенец своего этноса. Ведь его узко-этническое самосознание пробудилось вдруг, так же как ощущение сыновства у “большой России” как бы невзначай затмилось. Может быть, таковых пламенных “сепаратистов” и “националистов” нужно просто остудить, дать им возможность успокоиться, осмотреться и одуматься.

Глава 4. СОЕДИНЕНИЕ ДУХОВНОГО И ПОЛИТИЧЕСКОГО

Христианам завещан образ власти “по чину Мелхиседека”

Кто Богу не грешен, Царю не виноват!

Народная пословица

Соединение духовности и власти дано нам в самом представлении о Боге (“Дух” – и в то же время высшая “Власть” в мироздании). Главным мотивом в жизни и духовном учении великого русского святого преп. Серафима Саровского было “стяжание Духа Святаго”, которое он истолковывал как предуготовление в нашей душе и плоти престола для Бога. Здесь мы можем наглядно видеть, как духовно-политический синтез укоренен в личной природе человека и, по сути, не зависит от внешних перемен и собственно политических смут. Главный “престол” обретается не в государстве, а в сердце человека – оттуда уже он может проецироваться на государство.

В этом смысле и хозяйственная жизнь (сегодняшняя экономическая глобализация), и жизнь душ в их общении между собой (глобализация коммуникаций) должны идти не самотеком, а преображаться. Регулирование общественной жизни через духовные установки означает, что и человек, и гражданин, и общество не хотят опускаться на четвереньки. Политическое становится, таким образом, необходимым условием для духовной жизни, духовного роста нации и каждого из ее членов.

Соединение духовного и политического начал является древнейшей истиной, дошедшей до нас через самые почтенные религиозные традиции. В этом соединении духовного авторитета и политического творчества формировался дух каждой нации, каждого государства. Н.Н. Алексеев, воспроизводя представления А.С. Хомякова об “иранстве” и “кушитстве” как двух главных духовных потоках в истории мира, также указывал на две исторические линии: одну – представленную семитами и Западной Европой, другую – наиболее полно проявившуюся в Индии, Китае, Иране. Первые, по мысли Алексеева, видят в государстве стремление к “царству вечной и блаженной жизни”, поэтому они сориентировали свой духовно-политический идеал на долгую земную жизнь, “благоденствие”, земной рай. Индусы, иранцы и туранцы, напротив, строили свои царства, сообщая им духовную сверхзадачу, идеал “царства блаженных”: “Задачей истинного царя является достижение состояния духовного просветления, которое он обязан передать и подданным”, “воспитание подданных в правде”.

Любопытно, что с точки зрения западноевропейских ценностей идеал “царства блаженных” предстает как своего рода “утилитаризм”: люди жертвуют благами сей жизни ради блаженства на том свете. Однако это именно внешняя точка зрения, и она далека от истины. Сознание правды и веры не может носить утилитарного характера, и смысл усилий человека, стоящего на пути к “царству блаженных”, заключается не в награде и не в воздаянии, которое ждет его после смерти. Награда для него, если тут можно говорить о награде, состоит в том, что он здесь и сейчас приобщается к вечности, вера истинная и правда божеская прекрасны сами по себе, безотносительно загробных воздаяний. Правда и вера прекрасны потому, что вечны. В этом заключается сам смысл понятия “блаженный” – такой просветленный праведный человек несет свою “награду” в самом себе, и страдания, лишения этой жизни не способны отнять у него “блаженства”.

Эта установка в политической области имеет далеко идущие последствия. Нации и государства, которые строятся на духовном авторитете “царства блаженных”, уже не уповают на идеал водворения “Царства Божия на земле”. Скорее они полагаются на помощь Бога в устроении здесь, на земле, исторической крепости, “цитадели блаженных”, временность которой, однако, не означает, что данные нации не озабочены долгосрочными земными делами и не осуществляют экспансию. Напротив, эти нации построили могущественные империи и рассматривали свою веру как основание для миссии среди других народов. Для этих наций характерно понимание относительности той “правды”, которая воплощена в земных политических институтах. Однако примесь “неправды” не значит для них, что нет нужды в государстве, в государе, в нации как общем доме-крепости. Скорее эта примесь – неизбежные издержки зла, которое обязательно просачивается в “цитадель блаженных” и напоминает о бренности земного бытия.

Лучшее из возможных государств, которое они способны себе вообразить, – это “подобие Царствия небесного” на земле, государство-храм, страна как собор, в котором идет богослужение. Несомненно, в этом духовно-политическом идеале есть своего рода “сведение небес на землю”, но не в буквальном, а в символическом смысле. “Нации блаженных” стремятся к преображению мира, построению образа Божия в культуре, в ландшафте родной земли, в самом народе. “Не сообразуйтеся веку сему, но преобразуйтеся!” (Рим. 12:2) – вот девиз, которым в христианскую эру они стремятся пронизать всю свою жизнь.

Но “образ Божий”, “подобие рая” – это еще не сам рай. Поэтому можно говорить о реализме такого духовного воззрения на природу государства, как “человеческого удела”. В этом мироощущении история также может трактоваться как “священная”, поскольку она связана с храмостроительством, с богослужением, с миссией Церкви, с воплощением “правды”, наконец, с “таинством”, которое осуществляется в Церкви. Идеал “блаженства” не влечет за собой чувства богооставленности в земном существовании, напротив, он подчеркивает насыщенность этой жизни мистическими веяниями.

“Нации блаженных” стремятся к преображению мира, построению образа Божия в культуре, в ландшафте родной земли, в самом народе. “Не сообразуйтеся веку сему, но преобразуйтеся!” (Рим. 12: 2) – вот девиз, которым они стремятся пронизать свою жизнь.

При столкновении “кушитства” и “иранства”, семитско-европейского и восточного, индо-иранского видения политики, при их смешении и затемнении их различий, возникает перспектива “перевернутой теургии”. Политическая “революция” есть не что иное, как торжество этого “перевернутого действа”, исторической “черной мессы”.

Исцелением от революционного слома традиции могло бы быть ясное осознание духовно-политического единства этой традиции.

Для православных духовно-политический архетип восходит непосредственно ко Христу, соединившему в себе чины священника и царя. Здесь очень важно отметить, что в земном пути Христа, в его образе отразился перелом духовного зрения от “Царства Божия на земле” к “царству блаженных”, от ветхозаветной мечты о царстве Мошиаха к христианской Церкви – историчной и страждущей на земле. Духовно-политический образ, завещанный Христом, парадоксален. С одной стороны, Церковь называет Его “священником по чину Мелхиседека”, таинственного царя-священника, которому поклонился Авраам. С другой стороны, Христос, наглядно проявивший свое “священство”, основавший Церковь, отодвинул в отдаленную перспективу свое “царство”, земную политическую проекцию “Мелхиседекова чина”.

Этим для нас вновь подчеркивается значение земной относительности политической составляющей внутри духовно-политического идеала, ее историчности, даже как будто зыбкости. Но в то же время, несмотря на зыбкость, эта политическая составляющая никуда не испаряется, она присутствует в Священной истории и действует даже вопреки конкретным государственным и национальным формам. В данном случае речь шла о Римском государстве, которое три столетия после Вознесения Христа и рождения Церкви оставалось еще языческим. Христос протянул нить духовно-политического синтеза через три века, когда в 330 году н. э. император Константин перенес столицу державы в Константинополь, Второй Рим, город первого христианского государя и государства. “Чин Мелхиседека” в этот момент получил свое полное осуществление в Священной истории, вновь соединив в одно целое прообразы “священника” и “царя”. Не случайно трон императора Восточного Рима состоял из двух частей – на левой сидел государь, а на правой лежал крест, означающий, что здесь должен сидеть Иисус Христос – подлинный Царь Мира.

С этого момента Империя переменилась. На Империю надвинулось что-то бесконечно величественное, какая-то огромная и вечная сень осенила ее.

Глава 5. МАКРОС ГОСУДАРСТВЕННОСТИ 4

Высшие силы избирают народы для их миссий

О, недостойная избранья, ты избрана!

А.С. Хомяков

“Народ встретит атеиста и поборет его… – пророчествовал Достоевский устами старца Зосимы. – Берегите же народ и оберегайте сердце его. В тишине воспитайте его. Вот ваш иноческий подвиг, ибо сей народ богоносец”. Очевидно, что ни тогда, когда писались эти строки, ни тем более сейчас эта “богоносность” в большинстве своих носителей не есть реальное “богообщение”, прямое “соприкосновение с Богом”. “Богоносность” наша есть “миродержавие”, наличие твердого, темного, неведомого миру сему ядра в нас, ядра, которое ему не по зубам. В этом именно смысле Россия – не от мира сего.

В Книге пророка Даниила были изображены четыре подобных, но не одинаковых зверя – символы мировых царств или переходящие друг в друга части исполина – олицетворение верховной власти. Уже преп. Ефрем Сирин писал язычнику Порфирию о том, что царства пророка Даниила после воплощения Христа заменяются неразрушимым Вечным Царством. Вечное Царство, конечно же, нельзя понимать в привязке к территории. После гибели двух первых Римов сомнений уже не могло оставаться: Вечное Царство, если оно действительно существует, “странствует”, “передается” от одной нации другой. Царство вечно, тогда как нации смертны, и в этом царстве есть нации-родители и нации-наследники. Примериваясь-перенимаясь другими христианскими державами, в России оно приобрело наиболее емкое выражение в концепции “Третьего Рима”, сформулированной иноком Филофеем Псковским в 1523 г.

Правда, если историкам искусства очевидна культурная эстафета Второго Рима в европейской архитектуре, живописи, музыке (более того, и в исламе: в его строительстве, прикладном искусстве, философии), то политические историки далеко не всегда признают преемство общественных институтов Ромейского царства. Конец Западной Римской империи до сих пор рассматривается как пролог к “темным векам”. Однако можно ли назвать “темной” эпоху, когда возводилась Айя-София и составлялся кодекс Юстиниана, действовал Магнаврийский университет, а правительство Царьграда по всей стране открывало бесплатные лечебницы? Если ничего подобного тогда не происходило на Западе, “родине прогресса”, то в том не вина его, а беда… Факт, что именно Восточный Рим на протяжении тысячелетнего периода осуществлял миссию global state (мирового государства), до сих пор неоправданно замалчивается. Причины разные: прежде всего, разумеется, неизжитый европейским сознанием комплекс ущербности перед метрополией, вина за участие в ее ослаблении (крестоносцы первыми взяли и разграбили Константинополь), а также за декларированное, но нереализованное освобождение ее от турок. Наконец, сыграла свою роль ревность папского престола, способствовавшего распространению легенды о Византии как распущенной и коварной восточной деспотии (само имя “Византия” неотрывно от этой западноевропейской легенды и западнической историософии)5.

Факт, что именно Восточный Рим на протяжении тысячелетнего периода осуществляла миссию global state (мирового государства), до сих пор неоправданно замалчивается. Причины разные: неизжитый европейским сознанием комплекс ущербности перед метрополией, вина за участие в ее ослаблении, наконец, ревность папского престола, способствовавшего распространению легенды о Византии как распущенной и коварной восточной деспотии.

Между тем цивилизационная функция Царьграда далеко не исчерпана, хотя бы потому, что именно ее наличие служит фундаментом универсальности современного мира, ойкумены, если выражаться языком греков. Этот фундамент получил в средневековой мысли наименование Катехона 6 , “удерживающего”, и для того, чтобы интерпретировать его сегодня, следует адекватно перевести теологические формулировки средневековья в социально-политические термины.

Если обратиться к историософии, начиная с Оригена и заканчивая отцом Сергием Булгаковым, мы обнаружим разные попытки обозначить одну и ту же функцию Римского государства, которое получило новое качество, став христианским в эпоху Константина.

Кто-то понимает сейчас под Катехоном исключительно православное царство. Однако на тот момент, когда апостол Павел впервые употребил этот термин, Рим не был не только православным, но даже христианским. “Ибо тайна беззакония уже в действии, только не свершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь (ο̉ κατέχων). И тогда откроется беззаконник (ο̉ ά̉νομος)…” (2 Фес. 2, 7-8). Если отбросить позднейшие наслоения, то станет очевидно, что Катехон Павла – чисто духовная конструкция, величина, не имеющая постоянной привязки в пространстве-времени. Ее главное назначение – служить барьером для беззакония. Именно так понял Павла Иоанн Златоуст: “…до тех пор, пока будут бояться этого государства, никто скоро не подчинится антихристу; но после того, как оно будет разрушено, водворится безначалие…”

Однако прочтем ап. Павла далее: “Откроется человек греха, сын погибели, противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею, так что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога”. Именно из этих слов понятно, что собственно сдерживает Удерживающий. Когда не будет Удерживающего, некому будет воспрепятствовать тому, кто придет и сядет в храме, попирая всюду и у всех, по всей земле, их святыни.

Эта черта “сына погибели” ставит его в один ряд с варварами, делает его последним Варваром человеческой истории. Разрушение Римского государства автоматически ведет к тотальной анархии, т.е. варварству, “мерзости опустошения”. Не случайно поэтому, зачисляя варварство первым в список ересей, Иоанн Дамаскин выделяет безначалие, как его отличительную черту: “…чтó каждый устанавливал себе в предпочтении собственной воли, то и становилось для него законом”. Защита цивилизации от варварства, его ассимиляция – вот первая функция Катехона, которая не обязательно предполагает наличие христианской государственности, однако она и только она способна создать благоприятную среду для существования христианства.

Только во втором своем значении Катехон – царство истинных христиан. Если главным свойством Катехона как многоконфессионального государства является защита цивилизации от варварства и анархии, то Катехон как православное царство ограждает христиан от сил, враждебных спасению души.

Имя “ромеев” во Втором Риме отождествляли с именем христиан. “Римская империя будет стоять до тех пор, пока стоит мир”, – учил Тертуллиан в III веке. Спустя тысячелетие Третий Рим, преемник функции Катехона, унаследовал служение гаранта мира. В этом плане борьба Константинополя с варварами была продиктована религиозной аналогией победы над антихристом силой Христа, Которому принадлежала слава победы. Олицетворением этой миссии служит конный император, попирающий символы хаоса: древнего змия или варвара7.

Глава 6. “ИМПЕРИЯ НЕ УМИРАЕТ. ОНА ПЕРЕДАЕТСЯ”

Катехон начал переходить к Москве задолго до падения Царьграда

Россия никогда ничего не имела общего с остальною Европою… история ее требует другой мысли, другой формулы.

А.С. Пушкин

Две функции Катехона отражены через фигуры Октавиана Августа и Константина Великого. Харизму последнего киевляне опознали еще в великом князе Владимире, его апостольской миссии. В то время как забота о Церкви была свойственна русским правителям, начиная с княгини Ольги, цивилизаторская миссия Катехона не стала очевидной для них даже к концу XIV века. Константинопольскому патриарху Антонию IV приходилось доказывать Василию I органическое единство Империи и Церкви. В дипломатической переписке Московской Руси император Август начинает упоминаться лишь со 2-й половины XVI века.

Сколько убийственного сарказма досталось от историков первому царю Руси Иоанну Грозному за то, что тот посмел зачислить в свой род римского кесаря Октавиана! Но смешного тут не больше, чем в обращении христиан к Аврааму, Исааку и Иакову как к собственным праотцам, которое пронизывает многие церковные молитвы. Включение Августа в Государев родословец обозначает новую эру в самосознании России. К тому моменту страна приобрела абсолютно новую конфигурацию.

“Империя не умирает. Она передается”, – записал некогда Федор Тютчев. Такой взгляд позволяет рассматривать государства – носители имперской парадигмы как этапы развития единой линии. События за 3–4 столетия до гибели Восточного Рима напоминают запуск программного трансфера. Ухудшение политического положения Царства Ромеев в конце XI–XII вв. происходило параллельно с расширением влияния православной греческой культуры далеко за рубеж. Балканы, Болгария, Русь… Беспрецедентный посев Благой Вести особенно поражает сравнительно с X веком, когда Империя достигла пика могущества, но ничего похожего не наблюдалось.

Перенос оборонительной функции Катехона на Русь имеет точку отсчета в 1164 году. Вектор истории проявил себя через синхронность двух побед: императора Мануила Комнина над сарацинами и великого князя Андрея Боголюбского над волжскими булгарами. Обе победы буквально озарялись вспышками света, исходившими от чудотворных икон, взятых в поход русскими и греками. По обоюдному согласию Ромейская Империя и Владимирское Великое княжество установили тогда праздник 1 августа (14-го по новому стилю), известный в народе как Первый Спас. С этим же днем в церковной традиции принято связывать событие Крещения Руси в 988 году.

В отличие от Сербии и Болгарии Русь никогда не рассматривалась как потенциальная часть Второго Рима. Тем более удивительны серьезные усилия, прилагавшиеся митрополитами-греками к укреплению Киевского, а затем Московского государства. Москва находилась на особом счету у Константинополя уже с середины XIV века, когда ее преимущество перед Тверью или Рязанью не слишком бросалось в глаза. А накануне катастрофы 1453-го8 греческие император и патриарх подолгу утрясали проблемы, связанные с последствиями унии и будущим русской митрополии… В 1497 г. на печати Иоанна III впервые возникает символ двуединой духовной власти Ромейского царства – двуглавый орел. Вне сомнения, он связывал Великого князя с константинопольским патриархом (до сих пор владеющим этой эмблемой), а не с Габсбургами, династическим претензиям которых на Руси не придавали особого значения.

Правда, если забота Константинопольской патриархии о дочерней церкви еще поддается рациональному объяснению, то массовый переход служилых людей с запада и востока под начало московского князя в конце XIV – начале XV в. является подлинной загадкой. Историки даже не пытаются разрешить ее, списывая на “медленный, но неуклонный подъем экономики”, “успехи в объединительной политике”, “географическое преимущество”. Любой, знакомый с реальными обстоятельствами правления Василия I или Василия II Темного, широко улыбнется. Московское княжество после Куликовской битвы представляло собой парализованную структуру, измотанную войной, с нулевой экономической базой и практически отсутствующим правовым механизмом (трудно счесть таковым боярские “кормления” или ордынские “выходы”). Судоходство по реке Москови даже в лучшие времена близко не стояло рядом с Великим волжским путем или новгородской системой судоплавания.

Факт налицо: когда давление Орды ослабло, ее наиболее активные представители стремятся принять православие, вливаясь в русское войско. Этот ряд открывается племянником Бату-хана, крестившимся и прославленным Церковью как св. Петр, царевич Ордынский (живописец Дионисий – один из его потомков). Начиная с Василия I этот процесс становится массовым, необратимым. Словно по мановению руки в Восточной Европе возникает небывалая по могуществу держава, быстро восстанавливающая геополитические масштабы Киевской Руси времен Святослава. Даже в XVII веке резкое возвышение Москвы вызывало ассоциации с сотворением мира ex nihilo, “из ничего”. Так выглядело снаружи то, что внутренне являлось перемещением макроса государственности на иную почву. Освоив среду, через три столетия Катехон берет реванш, заняв площадь гораздо большую, чем та, которой когда-либо ранее располагала Римская Империя.

Массовый переход служилых людей с запада и востока под начало московского князя в конце XIV – начале XV вв. является подлинной загадкой. Историки даже не пытаются разрешить ее… А когда давление Орды ослабло, ее наиболее активные представители стремятся принять православие, вливаясь в русское войско. Начиная с Василия I этот процесс становится массовым, необратимым. Словно по мановению руки в Восточной Европе возникает небывалая по мощи держава.

Русские государи обладали редкой чертой, напрочь отсутствовавшей как у католических, так и у православных властителей Европы, – смирением. Стихи Евангелия “…есть последние, которые будут первыми, и есть первые, которые будут последними” словно служили для них девизом. Если болгарские или сербские властители требовали от Царьграда все более высоких чинов, присваивая в обход закона царские регалии, мечтали о захвате Константинополя, то московские князья, даже спустя полвека после гибели Нового Рима, не торопились провозглашать себя его преемниками. Явным диссонансом на фоне такой позиции воспринимается назойливость Папы, предлагавшего короновать московского царя, или провокационная лесть западных дипломатов, напоминающих Москве о “константинопольской вотчине”. Когда Иоанн Грозный объясняется с папским легатом Антонио Поссевино, кажется, что они жители разных планет. Быть, а не производить впечатление стало историческим кредо Третьего Рима.

По дипломатическим контактам с Европой хорошо видно, как тоскливо, шаг за шагом та мирилась с неприятной данностью, что статус русского царя по юридическим параметрам был тождествен римскому императору. Начиная с Венского конгресса9 вплоть до начала Первой мировой войны Россия уже непосредственно служила гарантом европейского баланса, осью мировой политики. Ее ослабление словно выдернуло ступицу из колеса цивилизации, закрутив стремительный водоворот уничтожения, приостановленный Победой 1945 года, а с развалом СССР потихоньку набирающий новые обороты.

Русские государи обладали редкой чертой, напрочь отсутствовавшей как у католических, так и у православных властителей Европы, – смирением. Быть, а не производить впечатление, стало историческим кредо Третьего Рима.

Глава 7. ПОТЕНЦИАЛ РУССКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Россия синтезировала “римскую” и “греческую” формы Удерживающего

После расстрела императора Николая II среди православных арабов Палестины, Сирии и Ливана прокатилась волна самоубийств – они думали, что наступает конец света10.

В иудаизме, христианстве и исламе присутствует общее представление о силах вселенского хаоса, Гоге и Магоге, изгнанных Александром Македонским за стену Мировой Империи. Так же как Катехон, Гог и Магог не имеют постоянной историко-географической характеристики. Это не раса и не конгломерат раз и навсегда заклейменных этносов, а еще одна личина главного врага цивилизации – варварства. С Гогом и Магогом невозможно договориться, ибо там отсутствует понятие о договоре: варваров можно либо подчинить, либо оградиться от них. “Хотя они получают деньги, тем не менее они совершают набеги, – писал в VI веке Прокопий Кесарийский. – Ибо нет никакого иного средства заставить любых варваров хранить верность римлянам, кроме страха перед военной силой”. История Второго Рима – это история обороны от дикарей с запада, с севера, с востока. Царство Христиан служило надежной оградой, благодаря которой могли развиваться другие цивилизованные страны. Если бы не Ромейское царство, то бескрайние просторы Евразии имели твердый шанс вернуться к первобытному, “присваивающему” хозяйству.

В XX веке многие говорили о неспособности России “перенять византийскую эстафету”. В смысле образования они, вероятно, правы – плоды рафинированного эллинизма достались преимущественно флорентийским гуманистам, а не московским книжникам. Однако это лишь один, притом чисто светский параметр цивилизации Восточного Рима. В том же, что касается измерения религиозно-политического, Москва оказалась достойной преемницей не только Второго Рима – Царьграда, но и Рима Августа.

Можно уверенно говорить, что Россия – это долгожданный синтез “римской” и “греческой” форм Удерживающего, доминанта православного царства (империя Константина) и интерконфессиональное сверхгосударство (как империя Октавиана Августа). Синтезировав наследие предшественников, Москва явилась не просто Третьим Римом, но Римом в третьей степени, не повторяющим, но приумножающим миссии своих предшественников.

Оставшись единственной на планете суверенной православной державой, Россия в конечном счете вызволила из-под власти “агарянских царств” все (!) православные нации: Украина – при Алексее Михайловиче, Грузия – при Александре I, Греция – при Николае I, Сербия и Болгария – при Александре II. Катехон еще раз подтвердил свою религиозно-политическую состоятельность. А христианский Запад, ставивший ей палки в колеса, еще раз расписался в культурно-историческом эгоизме.

Уже в XVI веке стало ясно – по возможностям своего интегрирующего потенциала Москва намного превосходит Константинополь. Достаточно сказать, что русское миссионерство в отношении тюркской аристократии оказалось намного эффективнее греческого. Москва привлекла на свою сторону лучшие военные ресурсы Орды. Более того, русские выполнили то, что не удалось сделать ромеям, – создали православное царство, суверенитет которого распространялся не только на единоверцев, но и на представителей иной религии – ислама (начиная с возникновения Касимовского царства). Два века спустя примеру мусульман последовали буддисты, провозгласившие Белого Царя “чакравартином”, идеальным универсальным монархом.

Тот факт, что Россия не была подобно Второму Риму столь элитарна в культурном отношении, сослужил ей хорошую историческую службу. Отсутствие комплекса культурного превосходства помогало русским значительно более трезво, чем православным грекам, смотреть на политические достижения “варварских” народов, тех же монголов. К примеру, императорам Царьграда никогда бы не пришла в голову идея Александра Невского христианизировать и воцерковить в общем-то враждебную языческую Орду.

Отсутствие комплекса культурного превосходства помогало русским значительно более трезво, чем православным грекам, смотреть на политические достижения “варварских” народов, тех же монголов. К примеру, императорам Царьграда никогда бы не пришла в голову идея Александра Невского – христианизировать и воцерковить враждебную языческую Орду.

Поэтому русским, в отличие от ромеев, всегда удавалось найти общий язык как с воинственными соседями – ордынцами, так и с единоверными православными народами. Если Восточный Рим, приобщив к православию сербов и болгар, сразу же втянулся с ними в изматывающее военное противостояние, то русским удалось избежать сей печальной планиды. В то время как православные народы Балкан, как правило, не скрывали своего желания выйти из-под военно-политического (а на период Османского ига – церковно-административного) контроля греков, большинство наций “русской ойкумены” было вполне довольно своим положением.

Это уникальное качество Третьего Рима становится поучительным и вдохновляющим примером, “программной” средой современной русской цивилизации в ее предстоящем противостоянии “новому язычеству” Запада и “новому варварству” Юга. Очевидно, что кризис западного проекта с неизбежностью ставит вопрос о новом мировом лидере. Интеграционный потенциал русской цивилизации, о котором говорил в своей Пушкинской речи Достоевский, становится вновь востребован историей. Опыт наших предков, сумевших в близких к современным реалиям исторических условиях найти (или, лучше сказать, почувствовать) верное решение и сделать из вчерашнего “варвара” своего партнера по государственному строительству, становится необычайно актуальным.

Глава 8. НАША ДЕРЖАВА КАК ИСТОРИЧЕСКИЙ ШЕДЕВР

Империя защищает традицию от ее вырождения в культуру

С нами Бог! Разумейте, языцы, и покоряйтеся, яко с нами Бог!

Великое Рождественское Повечерие

В гениальном термине “миродержавие” (впервые встречающемся, вероятно, у Н.Я. Данилевского) заключена мысль вовсе не о господстве над всеми племенами и народами, а о сдерживании тех, кто жаждет такого господства. Это миссия хотя и “негативная”, “отражающая”, но по своему архетипу самая высокая (миссия Хранителя гармонии, Спасителя мирового лада). Столетия Европа знала, что если появится сильный и агрессивный сосед, который будет стремиться подмять все и вся под себя, то его остановит слово или меч русского царя. Россия остановила Карла XII, Россия укротила Фридриха Прусского, Россия не позволила Англии задушить морской блокадой молодые Соединенные Штаты, о Россию разбился Наполеон, Россия пресекла зверства Османской империи в отношении балканских народов, Россия выступила вместе с Англией и Францией против завоевательных аппетитов кайзера. Россия действительно была “жандармом Европы”, обуздывавшим международных агрессоров и европейских революционеров. Роль “жандарма” пытаются играть сейчас некоторые державы и международные организации. Однако полностью заменить Россию на этом посту пока не удается. И без России не удастся.

Издревле варварские орды приходили из степи или спускались с гор, проносились как вихрь, выкорчевывающий плодоносящие сады и сметающий богатые города, – их не могли остановить ни Великая Китайская стена, ни римский Вал Адриана, но остановили русские пограничные засеки и казачьи разъезды. Сегодня, в эпоху “международного терроризма”, миссия миродержавия становится вновь востребованной на новом уровне. Однако, чтобы справиться с этой миссией, недостаточно быть очень богатой страной с очень мощной армией. Дух миродержавия нельзя подделать .

Россия как тип своеобразной “правильной” империи представляет собой исключительное государство, она является историческим шедевром, которым мы как нация можем гордиться. “Всечеловечность” и “пластичность” русской цивилизации соединилась с принципиальной независимостью, “неотмирностью” и “миродержавием” русских как духовно-политической нации. Подстраиваясь в малом, второстепенном, заимствуя подробности быта и детали иного образа жизни, русские дерзают на создание общечеловеческих стандартов там, где эти стандарты вообще возможны (принципы общежития племен, вер, корпораций, механизмы соединения разных укладов, традиций права и т.п.). В большом, важнейшем историческом призвании русские выступают как хозяева, творцы и изобретатели, а не потребители разработанных другими стандартов. Мы не создаем общеобязательный стандарт для всех, а создаем “интерфейс” для стандартов, контейнер и убежище, в котором могли бы сосуществовать, не раздражая друг друга, разные образы жизни. Непонимание этой истины нашими политиками, чиновниками, интеллигентами, непонимание ими того “чуда”, которым явилась русская держава в мировом контексте, наносит России оскорбительные и вредные пощечины.

Русскую версию империи (миродержавие) можно сопоставить с системой перегородок, которые удерживают разные уклады и традиции от смешения; наша империя “подмораживает”, “консервирует” традиции, притормаживает их разложение и распад. Наша империя выступает как опекающая мать, дающая возможность разным народностям, состояниям, сословиям, не уничтожая и не подминая друг друга, раскрывать свой потенциал. Наша империя как будто отменяет волчий закон “борьбы за существование”, который в других империях (например, в колониальной Британии) действовал в полной мере. Наша империя защищает традицию от ее вырождения в культуру.

Наша империя выступает как опекающая мать, дающая возможность разным народностям, состояниям, сословиям, не уничтожая и не подминая друг друга, раскрывать свой потенциал. Наша империя как будто отменяет волчий закон “борьбы за существование”, который в других империях (например, в колониальной Британии) действовал в полной мере.

Между миродержавием и православным Удерживающим существует не просто связь, но скорее тождество. Удержание других государств в их стремлении к мировому господству, сдерживание варваров – это внешняя сторона миссии “правильной империи”. Внутренняя же ее сторона – удержание традиций и укладов от “смешения”. Как в первом, так и во втором случае мы имеем дело с апокалиптическими знаками: Гоги и Магоги последних времен, “вино блудодеяния”, которым поит царей и все народы Блудница с именем Вавилон, что означает “смешение языков”.

Образ “вина блудодеяния”, в которое подмешаны мерзости Блудницы, довольно-таки отчетливо обрисовывает процесс обезличивания и “смесительного упрощения” культуры. Причиной распада большинства империй в течение ХХ века была нивелировка традиций в рамках единого имперского пространства. И цивилизаторскими усилиями самих имперских правительств, и естественным ходом развития обществ необходимое напряжение между различными традициями исчезло, все было сведено к идеалу “среднего европейца”, “среднего гражданина”, “среднего советского человека”, и стало казаться, что всеми частями Империи можно управлять примерно одинаково. Такие общества, превращаясь из имперских в квазиимперские, быстро и довольно мучительно распадались. Традиции в квазиимпериях испытывали тяжелейший кризис, утрачивали чувство своего происхождения, сливались в безликую аморфную “культуру”, место общего пользования для общечеловеков.

Если в петербургский период носителем imperium-а выступили русские аристократы, то в СССР это была партия как основное привилегированное сообщество. Имперская потенция СССР была не очень сильной, изначально в нем доминировала квазиимперская тенденция, а после смерти Сталина она полностью возобладала. Сейчас мы утратили и один, и другой типы правящего слоя. Создавать новый слой придется практически с нуля.

Уникальная природа русского “миродержавия”, его единственная в своем роде духовно-политическая черта – способность направлять свой меч на дела совести и добродетели, безотносительно корыстных интересов и вопреки им. То, что можно понять на уровне индивида (благородный рыцарь, святой воин и т.п.), представляется совершенно невероятным на уровне наций, больших историко-культурных миров. И тем не менее это так. Россия вела в основном оборонительные войны, ее экспансия носила характер защиты от набегов и от агрессии. Наконец, Россия постоянно проводила “политику принципов” и шла навстречу тем, кто уповал на ее помощь, исходя из духовных и нравственных представлений. Достоевский в “Дневнике писателя” попытался представить эту черту русского государства как естественную: “Практические ли только выгоды, текущие ли только барыши составляют настоящую выгоду нации, а потому и “высшую” ее политику, в противуположность всей этой “шиллеровщине” чувств, идеалов и проч.? Тут ведь вопрос. Напротив, не лучшая ли политика для великой нации именно эта политика чести, великодушия и справедливости, даже, по-видимому, и в ущерб ее интересам (а на деле никогда не в ущерб)? (…) Политика чести и бескорыстия есть не только высшая, но, может быть, и самая выгодная политика для великой нации, именно потому, что она великая. Политика текущей практичности и беспрерывного бросания себя туда, где повыгоднее, где понасущнее, изобличает мелочь, внутреннее бессилие государства, горькое положение”.

Звучит как откровение свыше, но многие ли “великие” нации руководствовались подобными соображениями?

По определению Е.В. Спекторского, “принципами европейской политики России были спасение погибающих, верность договорам и союзникам и солидарный мир”. К.Н. Леонтьев подтвердил наблюдение этой загадочной и непонятной черты русских: “У России особая политическая судьба. Счастливая ли она или несчастная, не знаю. Интересы ее носят какой-то нравственный характер поддержки слабейшего, угнетенного”. Однако это бескорыстие встречало в других державах не понимание, а подозрение и вызывало в них скорее ужас, чем уважение и благоговение.

Политика принципов проявила себя и в царствования последних Романовых, и в советский период, когда поддержка многих иностранных государств была нередко еще более бескорыстной – на этот раз она обосновывалась “интернациональной солидарностью” и “дружбой народов”. Черная неблагодарность, которой нередко платили Советскому Союзу за его бескорыстный “интернационализм”, чем-то напоминала русскую историю XIX века.

Внутри России это бескорыстие и способность жертвовать интересами коренного народа ради всеобщего блага проявлялись еще сильнее. Об этом речь пойдет в соответствующем разделе нашей Доктрины. Сейчас же остановимся на таком странном явлении, как “русский интернационализм”.

Глава 9. ИДЕОЛОГИЯ СВЕРХНАЦИОНАЛИЗМА

Русский народ в союзе с русскими меньшинствами – честная формула России

Кто преследовал в России после замирения – казанских и касимовских татар? Мордву? Зырян? Лопарей? Армян? Черкесов? Туркмен? Имеретин? Узбеков? Таджиков? Сартов? Кого из них не видели стены российских университетов – сдающими экзамены, кому из них мешали по-своему веровать, одеваться, богатеть и блюсти свое обычное право?..

И.А. Ильин

Для Империи как таковой нет ничего более опасного, чем интернационалистические и космополитические тенденции, устраняющие “разность потенциалов” входящих в нее элементов. Если отвлечься от марксистских догм, то мы увидим значительные параллели между первыми Интернационалами и современными антиглобалистами11, а также между “интернационализмом” крупного капитала старого времени и современными ТНК с их идеологией “транснационализма”. Последняя была сформулирована еще в 1968 году следующим образом: “Мир без границ. Абсолютная свобода движения народов, товаров, идей, услуг и денег в любом направлении. (...) Единое глобальное денежное обращение. Единый центральный банк. (...) Очевидно, слова “платежный баланс” останутся только в книгах по истории, касающихся диких дней до того, как человечество научилось жить мирно на одной и той же планете” (Business International: The Multinational Corporation and the Nation State. N. Y., 1968. P. 326). По правде говоря, в этой идеологии мало что нового по сравнению с классическим буржуазным “интернационализмом”, описанным Марксом. Изменились лишь масштаб и глубина глобализации.

Как деятели “пролетарского” Интернационала (с их современным антиглобалистским аналогом), так и старые капиталисты (с их наследниками – транснационалистами) стоят на единой платформе, платформе космополитической, которую лучше всего назвать не “интер-” и не “транс-”, а просто вне национальной. По существу, вряд ли кто сможет убедительно показать разницу между “глобализмом” и “космополитизмом”.

Интернационализм никогда не был свойствен традиционной России. Допускают большую ошибку те, кто видит в интернационализме нечто вроде реинкарнации старого имперского принципа. Привлекательность “интернационализма”, которую почувствовали многие люди под воздействием большевистской пропаганды и которую некоторые все еще чувствуют до сих пор, черпается из его подражания совсем другому принципу и другой идеологии – сверхнационализму. Интернационализм лишь паразитирует на инстинктивном стремлении людей к правде сверхнационализма. На деле же “интернационалисты” (они же обязательно космополиты и, в конечном счете, движители глобализации) выполняют в истории разрушительную работу.

Сверхнациональная (супранациональная, по терминологии Зелинского) идея предрасполагает к национально-культурному разнообразию. Для сверхнационализма сохранение национально-культурного своеобразия является высокой традиционной ценностью. Здесь возникает совсем иная формула “терпимости” – не “терпимости” всесмешения, проповедуемой просветительским проектом Запада, а “терпимости” нераздельного и неслиянного порядка, “терпимости” как динамичной гармонии разных и самостоятельных личностей и обществ. В советской квазиимперии под внешней догматикой интернационализма скрывались традиционные ценности сверхнационализма. И реальное сотрудничество советских народов объяснялось именно этим. Ленин, придя к власти, переосмыслил интернационализм как способность представительствовать от имени “всех угнетенных народов” – фактически тем самым он обозначил начало перехода от идеологии Коминтерна на рельсы традиционной державной сверхнациональной идеи, хотя и завернутой в марксистскую риторику.

Сталинская концепция “братства” народов прямо противоположна концепции Коминтерна с его идеалом смешения народов. Фактически во имя “братства” народов (имперского братства!) Сталин разгромил Коминтерн и лишил его политического влияния. Он указал “интернационалистам” их место – быть конспиративной силой на Западе , то есть фактически обернул “интернационалистический” инструментарий против тех, кто его изобретал и внедрял в подрывных целях в “нецивилизованные” страны. Таким образом, Сталин перевел борьбу цивилизаций из плоскости публичных действий в плоскость секретных служб – он отказал Западу в праве на двойные стандарты, создав в противовес им собственный “второй стандарт”.

Сталин не довел до конца ревизию интернационализма. И структура СССР с ее этническим федерализмом оставалась номинальной до тех пор, пока действительно не “заработала” в конце 80-х годов, когда антисоветские силы начали разрушение державы. Диссидентское движение вновь подключило старый “интернационалистический” аппарат. “Международное рабочее движение”, в которое СССР вкладывал колоссальные средства, уже не способно было выполнять роль “союзника” – инициативу перехватили социал-демократические силы, которые выступали, как это ни парадоксально, в качестве антисоветских, “антикоммунистических”.

Интернационализм, это необходимо подчеркнуть, неразрывно связан с идеями мировой революции. Когда те или иные нации, государства приходят к упадку и разлагаются, интернационалисты подталкивают и ускоряют данный процесс – по принципу: “падающего толкни”. Можно говорить даже, что в основе интернационализма есть определенная бессознательная вражда к “тайне крови”, почему “пролетарские интернационалисты” всегда по совместительству выступали как проповедники “свободной любви” и “обобществления детей” (то есть разрушения семьи). Вражда против национального начала оказалась тесно связанной с враждой против семьи и родового начала. Интернациональная идеология предполагает “прогресс” человечества как постепенное растворение всех во всем, выведение нового межрасового типа, в конечном счете, полную этнокультурную энтропию, создание космополитического гуманоида, смешавшего в своей крови все, что можно было смешать. Интернационализм в конечном своем задании требует от народов полного отречения от крови.

В сверхнационализме, так же как в интернационализме, есть легкий оттенок идеи самоотречения, но в сверхнационализме это не столько отказ от своего национального начала, сколько способность идти на оправданные жертвы ради солидарности и гармонии внутри нации или империи. Часто эти жертвы становятся совершенно естественными – когда один народ помогает в беде другому или когда народы, вошедшие в империю, начинают всерьез приобщаться к духу и культуре этой империи, начинают ощущать свое сродство со всей нацией. В России очень велико обаяние сверхнационального начала, сверхнационального братства и родства народностей, вероисповеданий, отдельных людей. Это обаяние общего дома, общей огромной родины может и не бросаться в глаза, но оно сразу становится заметно на дистанции – исторической и пространственной. Многие эмигранты из Российской империи, а теперь и многие бывшие сограждане СССР, в том числе и не русские по крови, и не православные по вере, ощущали и ощущают этот трагический разрыв с родиной, со сверхнациональным единством. И.А. Ильин называл это чувство сверхнационального “Иоанновским духом” (знаменательно, что это понятие он почерпнул у немца Вальтера Шуберта, влюбленного в Россию и русских).

По мысли И.А. Ильина, русский сверхнациональный дух (“Иоанновский дух”) “пропитал всю русскую культуру: русское искусство, русскую науку, русский суд – и незаметно был впитан и инокровными и инославными русскими народами: и русскими лютеранами, и русскими реформаторами, и русскими магометанами, и русскими иудеями так, что они уже нередко чувствуют себя ближе к нам, чем к своим единокровным и единоверным братьям”.

“Россиянство” – навязанный неверный ориентир, по своему происхождению “интернационалистический”, игнорирующий иерархию этнокультурных ценностей России. Это наше наследие от “советского прошлого”, едва ли не худшее, что от него нам досталось. Нам нужна не российская, а русская модель государственности. Сделать это на уровне словоупотребления не так уж сложно, как кажется на первый взгляд. Нужно вернуть в речевой обиход понятие “русские меньшинства”. Мы должны говорить не “татары-россияне”, “коми-россияне” и т.д., но “русские татары”, “русские коми”, “русские евреи” и т.д. В былые времена прилагательные “российский” и “русский” были абсолютными синонимами. Поскольку ситуация изменилась, нужно обратиться к более четкому исконному прилагательному “русский”, а прилагательное “российский” употреблять значительно реже. Ведь те же “татары”, если называть их “россиянами”, не становятся от этого ни ближе к русским, ни ближе к себе. Называясь же “русскими татарами”, они почувствуют себя более значимыми и в своей принадлежности к России, народу и государству в целом, и в принадлежности к своему этносу. Тем самым мы вернем себе одну из самых благородных и актуальных традиций нашей многонародной нации.

Башкирский советский поэт Мустай Карим известен своей фразой, ставшей крылатой: “Не русский я, но россиянин!” Думается, этот поэт выражал своими словами не интернациональную, а именно сверхнациональную идею, хотя и был, вероятно, членом компартии. Сегодня, пережив Смутное время окаянного “россиянства”, мы можем уверенно ответить своему башкирскому брату, нашему согражданину: нет, Мустай Карим, ты был именно русским, русским и остаешься – ты писал на русском и башкирском языках, но ни строчки не написал на “россиянском”! Ты говорил: “я россиянин”, но мы знаем, что подразумевал: “я русский башкир”, – что ты плоть от плоти русской нации.

Однако сделать такой знаковый переворот в словоупотреблении может только власть и только власть может терпеливо объяснить обществу, что это правильно. Собственно русские в союзе с русскими этническими меньшинствами – это и есть точная, честная формула исторической России. Более того, эта формула вовсе не означает “узкий национализм”, но совсем наоборот, она его исключает. Поскольку именно такая формула дает возможность мыслить Россию не как интернационал, но как добровольную сверхплеменную коалицию народов. Формула России воплощает в себе парадокс сверхнациональной нации. Но это живой, жизненный парадокс, это правда того, что мы сделали предметом собственной национальности и крови – быть выше самой национальности и самой крови, не отказываясь от нее, повелевать ею, подчинять ее духовным задачам. Русские превратили свою “русскость” в нечто большее чем “русскость”. Поэтому Русским нельзя родиться, имя Русского надо заслужить12.

Глава 10. О ХАРАКТЕРЕ РУССКОГО НАРОДА

Сделать ставку на сосредоточенных русских

Мы русские. Какой восторг!

А.В. Суворов

Любить свой народ не значит льстить ему или утаивать от него его слабые стороны, но честно и мужественно выговаривать их и неустанно бороться с ними.

И.А. Ильин

Перечислим некоторые своеобразные черты русского народа.

1. Для русских государство не является системой политических институтов, как это обычно понимается в Западной Европе. У нас государство – форма существования нации в целом. Мы, русские, – нация государственная в превосходной степени. Наша общественная работа, большой проект, в который мы вовлечены, не сдвинутся с мертвой точки, пока мы не почувствуем за своей спиной мощную государственную поддержку, хотя бы на первых порах – чисто моральную и гипотетическую.

2. Однако мы народ индивидуалистов. Каждый русский стремится мыслить самостоятельно, и он, по выражению наблюдателей, слова в простоте не скажет. Всякое высказывание русского мужика таит в себе загадку и наблюдение, разоблачающее скрытый, неявный смысл, какой-то трудно уловимый пафос “с прищуром”.

3. Индивидуализм русских очень силен, но и очень своеобразен. Н.О. Лосский в книге “Характер русского народа”, описывая манеру хорового пения крестьян, пишет о системе подголосков: “Хоровую песню начинает запевала, а после него постепенно вступают в хор другие певцы, исполняющие варианты первоначальной мелодии… Эти импровизации чудесно с безошибочным инстинктом и музыкальною целью творят совершенную гармонию”. П.А. Флоренский говорит о той же манере переплетенных интерпретаций в русском хоре: “Единство достигается внутренним взаимопониманием исполнителей, а не внешними рамками”.

4. Иными словами, характер русских людей по природе не массовый, не шаблонно-коллективистский. Более того, лишенный внешних скреп, он стремится к небывалой умственной и духовной дифференциации: “что мужик – то вера; что баба – то толк” (по выражению Щапова). Отсюда у русских отщепенцев и интеллигентов большая тяга к спорам и словопрениям.

Отличительные черты русских отмечали наши классики. Пушкин писал: “Взгляните на русского крестьянина: есть ли тень рабского унижения в его поступи и речи? О его смелости и смышлености и говорить нечего. Переимчивость его известна; проворство и ловкость удивительны”.

5. Соборность и общинность народа не означают тяготения его к стадному коллективизму. Община крестьянская происходила скорее от скученности населения, в связи с дефицитом пастбищ и плодородной почвы. В крестьянах, лишенных внешних скреп и нужды, заметно было скорее тяготение к слабым формам кооперации – ремесленным артелям, временным, сезонным бригадам, семейно-родовым союзам, совместным проектам между родственниками и соседями (строительство дома, моста, торговля сеном, совместные приработки).

6. Община не была прототипом советского колхоза, учрежденного сверху: русский крестьянин всегда платил налоги сам, а не всей общиной в порядке круговой поруки, сам обрабатывал землю, имел свой надел земли, свой скот. Общинными были луга (покосы и выпасы), иногда рыбные угодья. При этом членам общины была присуща взаимопомощь и определенная солидарность перед лицом внешних сил. Еще в XX в. на Русском Севере, который сохранил неизуродованную традицию, держался обычай – погорельцу “ставить дом миром” (наше исконное “страхование недвижимости”).

7. При этом русские в своих социальных проектах нередко допускали элемент “коммуны”: таковы артельщики, “по-коммунистически” был устроен и небольшой русский монастырь. Однако, выходя на уровень, превышающий узкие рамки киновии или артели, русское хозяйство уже всегда не “коммунистическое”, а скорее “рыночное” в общепринятом смысле.

8. Русские никогда не были интернационалистами. В быту, в отношениях с иноплеменниками, в колонизации Севера и Сибири русские проявили себя как чрезвычайно терпимые, но при этом упорные националисты. Русский сельский рынок представлял собой “гостеприимную ксенофобию”: покупателям рады, однако в области торговли исповедовалась самозамкнутость: “чужих не пустим”. Поэтому-то (а вовсе не из-за пропаганды национальной розни) современные наши рынки с засильем различных диаспор вызывают у русского человека подсознательное раздражение.

9. На чужой земле, с иноплеменным коренным населением, русский ведет себя осторожно, с уважением к местным обычаям и нравам, но за пазухой обязательно держит камешек своей идентичности и некоторого своего превосходства (преимущественно связанного с православием, а не с кровью или бытовой культурой). Эта поведенческая основа оказалась беззащитной, будучи вытащенной из подсознания, выведенной под прожектора интернационалистической и тем более либеральной гуманистической “критики национализма”. Мы полагаем, что нынешнее ослабление чувства национального достоинства связано у русских именно с безбожием и атеизмом.

10. Некоторые исследователи несправедливо говорили о слабовыраженном чувстве национального начала у русских. Так, например, близоруко замечание Ричарда Пайпса: “Мужик имел слабое представление о принадлежности к русской нации. Он думал о себе не как о русском, а как о “вятском” или “тульском”” (Pipes R. The Russian Revolution. New York, 1990. P. 203). Конечно, вятские и тульские мужики мало соприкасались с иноплеменниками. Другое дело русские купцы или солдаты (то есть те же вятские и тульские ребята) – было бы абсурдно утверждать, что в Турции или в Париже они ощущали себя как “вятские”, а не как “русские” и не чувствовали своей “нации”.

И даже желчный по отношению к России Чаадаев подтверждает: “Русский крепостной не носит отпечатка рабства на своей личности, он не выделяется из других классов общества ни по своим нравам, ни в общественном мнении, ни по племенным отличиям; в доме своего господина он разделяет повседневные занятия свободного человека, в деревнях – он живет вперемежку с крестьянами свободных общин; повсюду он смешивается со свободными подданными без всякого видимого знака отличия”.

11. В этой связи знаменательно другое: русские мало акцентировали свое региональное происхождение, и в России недостаточно по сравнению с другими державами развито это чувство дифференциации местных диалектов и местных укладов13. На всем необъятном пространстве расселения русских распространена одна и та же культура, основанная на унифицированном русском языке, очень близком к литературной норме – русские стали первой в истории великой нацией однородной культуры.

12. Характер русского народа глубоко усвоил образ Христа и христианские ценности. Пороки и отклонения от нравственного русла народной жизни всегда оценивались исходя из духовного мерила, церковного канона и обычая. Не менее значимым было и православное наполнение русской повседневной культуры. “Русские сказочные образы как-то совершенно незаметно и естественно воспринимают в себя христианский смысл”, – отмечает Е. Трубецкой. Русские склонны к бескорыстному поиску правды (справедливости), “иного царства”, при этом скептически настроены к посюсторонней правде (которую принято искать у чиновников, в суде, в обществе).

13. Юродство стало не только одним из любимых чинов православной святости (“блаженные”, “юроды Христа ради”), но и социокультурным феноменом. В основе его лежит противогордыня, полный отказ от тщеславия и способность к самопоношению. С другой стороны, юродство жестко “кощунствует” над ложными ценностями “мира кривды”, социальной несправедливости, лицемерия. В отличие от индивидуального юродства коллективное представляет собой целые колонии, которые живут в определенной оппозиции к мирскому строю. Сам жизненный уклад русских создает не только в душе, но и в общинной жизни некоторую стойкую структуру, оппозиционную “миру сему”. Вынужденное соучастие русских в официальной “кампанейщине”, начальственной “показухе”, в выморочных инициативах государства таит в себе юродивую ухмылку. Многие из таких чуждых народу затей просто спускаются на тормозах. Русские имеют огромный опыт постоянного соседства с противоестественными социальными проектами, реформами, перестройками традиций. При этом чиновники, публичные люди (общественность), князья, жрецы и слуги мира сего живут своей жизнью, а народ – своей.

14. В своих работах Н.С. Арсеньев приводил многочисленные примеры таких типически русских черт, как сила умиления, сила покаяния, сердечная терпимость, великодушие и сострадательность. Особенно поражают примеры сострадания к немцам во время Великой Отечественной войны. Нередки были случаи, когда русские спасали немецких раненых солдат от стужи, от голода и даже от расстрела (не из политических мотивов, а из жалости).

“Дух русского солдата не основан так, как храбрость южных народов, на скоро воспламеняемом и остывающем энтузиазме: его так же трудно разжечь, как и заставить упасть духом. Для него не нужны эффекты, речи, воинственные крики, песни и барабаны: для него нужны, напротив, спокойствие, порядок и отсутствие всего натянутого”. Л.Н. Толстой.

Русская культура и цивилизация в целом глубоко своеобразны. Если вдуматься, то, как бы это ни показалось странным, у России гораздо больше общих психологических черт с нехристианским Востоком, чем с христианским Западом. Но в отношении культуры Россия, конечно, ближе к Западу, хотя она и противостояла ему идейно. Россия всегда шла в истории своим путем. Идейное и духовное давление Запада стирало это своеобразие России, поэтому западная экспансия всегда представлялась русским бедою большей, чем восточная. Монгольское иго, при всей его материальной тяжести, не было для России бременем духовным. Исторически русские смогли развить в себе высокие и редкие качества натуры: широту, размашистость, щедрость, небрежение к земным благам, артистизм. В своей культуре, языке русские обладают качеством необычайной пластичности и восприимчивости. Русская языковая культура стремится к точному сохранению звучания заимствованных слов.

По целому ряду вопросов русская народная культура примыкает к Востоку, на что указывает Н.С. Трубецкой: великорусские народные песни составлены в так называемой пятитонной или индокитайской гамме, свойственной тюркским племенам бассейна Волги и Камы, Сибири, Средней Азии, всем монголам. При этом в ритмическом отношении русская песнь отличается как от песни романогерманцев, так и от других славянских народов (отсутствие трехдольных ритмов), но и от песен Азии (большинство азиатов поют в унисон). Русские вместе с угрофиннами и с волжскими тюрками составляют особую культурную зону, имеющую связи и со славянством, и с туранским Востоком, причем трудно сказать, которые из этих связей прочнее и сильнее.

“Русский национальный характер, - резюмирует Трубецкой, - впрочем, достаточно сильно отличается как от угрофинского, так и от тюркского, но в то же время он решительно непохож и на национальный характер других славян. Целый ряд черт, которые русский народ в себе особенно ценит, не имеет никакого эквивалента в славянском моральном облике. Наклонность к созерцательности и приверженность к обряду, характеризующие русское благочестие, формально базируются на византийских традициях, но тем не менее совершенно чужды другим православным славянам и, скорее, связывают Россию с неправославным Востоком. Удаль, ценимая русским народом в его героях, есть добродетель чисто степная, понятная тюркам, но не понятная ни романогерманцам, ни славянам”.

По наблюдениям этнологов, самобытный стиль великороссов в области орнамента (резьба, вышивка) имеет параллели на Востоке. Славяне, угрофинны и татары обладают общим комплексом узоров и приемов шитья. Скажем, счетные швы и браное ткачество являются общим для славян и угрофиннов. С другой стороны, свободные швы роднят великоросскую вышивку с татарской. Славяне и угрофинны повлияли на тюркские народы в области семантики, символического ряда, а те привнесли в русскую вышивку тамбурный шов, который занял равные позиции с традиционным браным швом, набором и счетной гладью, а в некоторых районах даже вытеснил их. Стиль русской сказки не встречает параллелей ни у романогерманцев, ни у славян, но зато имеет аналогии у тюрков, кавказцев, восточных народов. Русские сказки об Иване-царевиче, добывающем нечто чудесное, напоминают китайские сказки о путешествиях. Многие сказки о животных восходят, возможно, к индийским нравоучительным сказаниям типа Панчатантры. Сказки о курочке-рябе, репке – космогонические, общие со сказаниями народов Севера.

Вместе с тем нельзя умолчать и о распространенных среди русских людей типических недостатках наших. Перечислим ряд из них.

15. В.В. Розанов указывает на весьма распространенный среди русских тип “симпатичного шалопая”, “ерунды с художеством”. Всем русским хорошо знаком и даже многократно воспет нашими поэтами (“лирический герой” Есенина, например) подобный обаятельный, но неорганизованный тип. К.Н. Леонтьев писал на сей счет: “Не люблю я нашу чистую русскую кровь! Любил прежде крепко, но беспорядок, бесхарактерность, неустойчивость надоели смертельно!” “Не надо свое добродушие, – пишет он в другом месте, – простирать до малодушия и приятную поэзию русской небрежности до общечеловеческой подлости”. И.А. Ильин полагает, что данный недостаток русских в его крайнем выражении дает типажи беспомощных мечтателей, авантюристов, прожигателей жизни. Н.С. Арсеньев отмечает как широко распространенные недостатки русских халатность, надежду на авось и небось, безответственность.

16. Дружба и общительность у нас нередко выступают как податливость и отсутствие сдерживающих принципов. Русские по натуре необязательны в обещаниях, непунктуальны. Русская работа – это, как правило, перенапряжение с последующим загулом. Вообще у нас распространен тип, которому свойственны, по выражению М. Бэринга, “скачки от энергии к бездеятельности, от оптимизма к пессимизму”. Многие писатели отмечают склонность русских социальных низов к хулиганству, разгулу.

17. Особая статья – впадение в анархические крайности. Н.О. Лосский пишет: “Чуткость к добру соединена у русского народа с сатирическим направлением ума, со склонностью все критиковать и ничем не удовлетворяться. Отрицательные свойства русского народа – экстремизм, максимализм, требование всего или ничего, невыработанность характера, отсутствие дисциплины, дерзкое испытание ценностей, анархизм, чрезмерность критики – могут вести к изумительным, а иногда и опасным расстройствам частной и общественной жизни, к преступлениям, бунтам, к нигилизму, к терроризму”. Та же мысль звучит у И.А. Ильина: “Русский народ был народом государственным – это остается верным и для советского государства, – и вместе с тем это народ, из которого постоянно выходила вольница, вольное казачество, бунты Стеньки Разина и Пугачева, революционная интеллигенция, анархическая идеология…”

Главный водораздел, который отличает избранную русскую породу, способную быть ведущим слоем народа, от породы ведомой и посредственной – собранность, способность к сосредоточению на поставленной цели. Обладая этим качеством, русский преодолевает свои слабости, в наиболее ответственные моменты вообще снимает их, тем самым обеспечивая максимальное качество решения поставленной задачи.

Русские с высокой степенью внутренней дисциплины, со способностью к упорядоченной и систематической работе, со стойкостью и крепким волевым характером, с расчетливостью замысла и точностью действий не так уж редки. Если их не востребовало государство и общество, они находят свое дело сами. Однако здоровое государство должно сделать свою ставку именно на этот тип. И воспеть нашим поэтам нужно не художественных шалопаев и разгильдяев, а собранных и сосредоточенных, целеустремленных соотечественников, на которых стоит Русская земля.

Глава 11. БЕСЫ САМОНЕНАВИСТИ

Каким лекарством исцелиться от извращения “смердяковщины”

У нас нет совсем мечты своей родины... Жалит ее немец. Жалит ее еврей. Жалит армянин, литовец. Разворачивая челюсти, лезет с насмешкой хохол. И в середине всех, распоясавшись, “сам русский” ступил сапожищем на лицо бабушки-Родины.

В.В. Розанов

Оборотной стороной русского индивидуализма является весьма необычное качество – отсутствие в повседневной жизни этнической солидарности. Русские, если они не в экстремальной ситуации (а порою и в экстремальной), слабо ощущают племенным инстинктом, где “свой”, а где “чужой”, способны на сомнение и отрицание, недоверие по отношению к “своему” и ему в ущерб. В отличие от обществ европейских, и особенно американского, мы невероятно разобщены. (Реальный тому пример: если кто-то из вас оказывается в сложной ситуации, много ли людей приходит на помощь?) Этот крайне низкий уровень этнокорпоративной культуры, беззащитность по отношению к чужакам, к сплоченной силе иноплеменников проявляется и в современной провинции, а не только в мегаполисах, где окончательно похоронены общинно-артельные формы самоорганизации и люди превратились в отдельные социальные атомы.

Имеет этот недостаток и политические последствия. Мы даже через пятнадцать лет после краха СССР так и не избавились от аллергии на любые формы общественной активности. А вот граждане США объединены в десятки тысяч всевозможных организаций и ассоциаций различной численности и влиятельности. Мы же пока не способны создать то, что на Западе называют “гражданским обществом”, и поэтому его в России конструируют для нас в основном отставные офицеры ЦРУ, переквалифицировавшиеся в “политологов” и “представителей неправительственных организаций”. Неудивительно: то, что сегодня выдает себя за “гражданское общество” (всевозможные экологические, правозащитные и прочие организации, получающие международные гранты, активно создающие видимость деятельности и репутацию в средствах массовой информации), во многом контролируется все теми же “специалистами”.

Однако наиболее жуткое и разрушительное действие имеет этот недостаток в области идеологии. В России сложился целый слой людей, в том числе обладающих большим общественным влиянием, которые руководствуются идеологической противосолидарностью по отношению к своим согражданам и своей стране. Понятно, что многие представители этого слоя по крови и по культуре люди нерусские, но дело не в этом. Дело в том, что такая идеология и логика чрезвычайно распространена в современной России. Остановимся на ней подробнее.

Корнями своими русское самоотрицание, нигилистический антипатриотизм уходят довольно глубоко: первые его яркие проявления можно видеть в Смутное время в заявлениях многих бояр, атаманов, перебежчиков к самозванцам и полякам. Русские люди нередко не только восприимчивы к чужой культуре и иноплеменному духу, но и увлекаются ими, пленяются чужим. Это приводит к перерождению личности – естественный патриотизм и этническая солидарность меняются на нечто противоположное: презрение к Отечеству и соотечественникам, желание переделать их на чужой лад, а если не получится – проклясть.

Самоненависть может проявляться в более благородных формах (обвинение Чаадаева в адрес России как исторического пустоцвета, “русское западничество”) и в формах глумливых, отвратительных (русофобские выступления в прессе, например, многие высказывания В. Новодворской, А. Коха, А. Черкизова). Наиболее выпукло и последовательно образ этой “самоненависти” был дан Достоевским в “Братьях Карамазовых”, где изображен одержимый бесом самоненависти Смердяков, незаконнорожденный сын отца-Карамазова. Ублюдок русской истории, возненавидевший Россию и всех русских, эту “нацию весьма глупую-с”.

Наиболее выпукло образ “самоненависти” был дан Достоевским в “Братьях Карамазовых”, где изображен одержимый бесом самоненависти Смердяков, незаконнорожденный сын отца-Карамазова. Ублюдок русской истории, возненавидевший Россию и всех русских…

Позднее Достоевский говорит о той же проблеме уже на языке публицистики: “Как только европеец увидит, что мы начали уважать народ наш и национальность нашу, так тотчас же начнет и он нас самих уважать. И действительно: чем сильнее и самостоятельнее развились бы мы в национальном духе нашем, тем сильнее и ближе отозвались бы европейской душе (…) Став самими собой, мы получим наконец облик человеческий, а не обезьяний. Мы получим вид свободного существа, а не раба, не лакея, не Потугина; нас сочтут тогда за людей, а не за международную обшмыгу, не за стрюцких европеизма, либерализма и социализма. Мы и говорить будем с ними умнее теперешнего, потому что в народе нашем и в духе его отыщем новые слова, которые уж непременно станут европейцам понятнее. Да и сами мы поймем тогда, что многое из того, что мы презирали в народе нашем, есть не тьма, а именно свет”.

Самоотрицание, самоненависть, попустительство этой самоненависти, приведшие к разрушению державы, – единственная достойная причина для народного покаяния. Вообще же призывы к национальному покаянию следует воспринимать с подозрением. Протоиерей Георгий Вахромеев справедливо замечает: “Нам надо остерегаться тех, кто громко кричит о покаянии, а в глазах имеет ненависть к “оппонентам”. Когда христианину предлагают покаяться за вымышленное злодеяние перед другими народами, он столь же твердо отвечает: а вот себе подобным каяться вообще не принято, и, кроме того, это у них есть больше оснований покаяться перед населением России, а если хотят, они могут к этому приступить незамедля. “Мы согрешили перед Творцом, – скажут православные, – а перед православными согрешили, и очень много, все прочие”.

В чем же может заключаться национальное покаяние русских, всего христианского населения России за безобразия ушедшего столетия? В том, что противно воле Божьей позволили разрушить великую христианскую страну. Разрушить собственную державу, создававшуюся, кстати, Вселенской Православной Церковью на протяжении веков. А затем позволили разрушить хоть и безбожный, но все-таки унаследовавший многое из добрых традиций России Советский Союз. Вместо того чтобы исправить его, обновить, приблизить к истокам, дали его развалить и оплевать. Действительно, есть в чем каяться. И это обязывает христианина возложить на себя обязательство восстановления страны и державы. Бог не требует у России оправданий. Он требует служения, которое невозможно без созидательной жизни.

Тема русского самоотрицания, “чужебесия”, “самоненависти” широко обсуждалась в нашей философской мысли и публицистике (начиная от В.В. Розанова и заканчивая И.Р. Шафаревичем и диаконом Андреем Кураевым). Однако нам хотелось бы обратить внимание на одну разновидность этой самоненависти, а именно: “патриотическую”.

Дело в том, что среди тех, кто представлял ценности для России глубоко традиционные, глубоко русские, созидавшие Россию: православие, монархию, империю, мессианизм, – тоже встречаются бесноватые. Люди, начинавшие с проповеди православия как духовной основы русской жизни, приходят не к тому, чтобы русскую жизнь приводить в соответствие с этой основой, а к тому, что если на этой основе не все стоит прочно, то, значит, уже погибла Русь, лучше ей и не быть, чем быть такой. “Если Россия не православная, то пусть погибнет… Если Россия не монархическая, то пусть погибнет… Если Россия не империя, то пусть погибнет… Если Россия не антилиберальная, то пусть погибнет…”. “Почвенные” ценности приводят этих людей к такой же разрушительной исступленной ненависти, как и импортные.

Одним не нравился советский период истории, другим петербургский, третьим московский, одним казалось, что Россия недостаточно похожа на православную Византию, другим – на евразийскую Чингисханову империю… Претензии “во имя высших ценностей” были разные, а рефрен всегда один: “Пусть погибнет Россия”. Одни страстно ненавидят советский период за то, что он был недостаточно “модерным”, за “совок”, противопоставляемый “правильной” жизни на Западе. Другие, напротив, ненавидят советский период за слишком высокую степень модернизации по сравнению с “Россией, которую они потеряли”. Но точно так же петербургский период ненавистен как тем, кто видит в нем “западный псевдоморфоз” оригинальной культуры Московской Руси, так и тем, для кого петербургская Россия “недоразвита” по сравнению с Европой и миром. Даже по отношению к Святой Руси находятся те, кто склонен занимать “реакционную” позицию с опорой на язычество.

Казалось бы, что может быть возвышеннее и чище среди государственных идей, чем идея Русской державы? Но нет, вместо того чтобы говорить о восстановлении ее целостности и силы, вместо того чтобы вернуть в руки Русского государства выпавший меч Удерживающего, апелляцией к имперским началам и “имперской” демагогией пользуются для того, чтобы эту государственность подрывать. Когда Россия стремится к внутренней консолидации, дающей внешнюю силу, ту самую силу, которая и созидает империи, ее упрекают в том, что она отступает от “имперского интернационализма”. Во имя “имперских начал”, во имя “миссии” отказывают России в праве на всякую политику, которая обращена на соблюдение ее интересов. Во имя православия сделают все возможное, чтобы оно не смогло стать зиждительной силой национального возрождения – еще бы, ведь если такое возрождение состоится, то нельзя будет “во имя Православия” осуждать и смешивать с грязью сегодняшнюю Россию…

Именно поэтому сегодня любая – самая высокая, самая верная, самая благородная, самая исполненная духа – ценность должна быть взята на подозрение и тщательно обследована: не сидит ли в ней “кика-бес” самоненависти. Исходя из логики самоненависти целостный русский консерватизм сегодня и немыслим, поскольку, защищая одну традицию (скажем, имперско-монархическую), он должен бескомпромиссно отрицать другую (например, имперско-советскую). Подобный консерватор, утверждая свой консерватизм, вынужден сам пилить сук, на котором сидит. И до тех пор, пока мы не начертим единую схему нашей истории от “Ять” до “А”, осуществить национальный проект “Россия” в сколько-нибудь пристойном виде будет попросту невозможно.

Целостная история – это лекарство против заразы, распространяемой нашими самоотрицателями, которые хотят во что бы то ни стало вырвать и вычеркнуть из нашей истории тот или иной неугодный им период. Восстановление целостного взгляда на историю нации возможно и необходимо, с него мы и предлагаем начать исцеление этого сумасшествия, этого психоза самоненавистничества. По существу, в нашей истории был только один тип времен, которые мы должны изжить и более не допустить – это Смутные времена. Эти периоды – начала XVII века (1598–1613 гг.), “революционная” эпоха начала XX века (1905–1920 гг.), наконец новейшее Смутное время (1985–2000 гг.), последствия которого мы на себе ощущаем, являются чем-то вроде репетиций утраты истории, утраты исторического смысла России. В эти эпохи происходил временный перевес самоотрицания, и те, кто сегодня заявляет о неприкосновенности и незыблемости “ценностей” 90-х годов, вольно или невольно отрицают историческую Россию.

Глава 12. НУЖНА ОФИЦИАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ

(НАБРОСОК ЗАМЫСЛА БУДУЩЕГО УЧЕБНИКА ИСТОРИИ ОТЕЧЕСТВА)

История России, полная дивных доказательств промышления Божиего о ней, есть история Божиего строительства, новая священная история.

Свт. Иоанн Шанхайский

Для Русской доктрины совсем нелишним будет изложение определенного взгляда на отечественную историю. Ведь сделать свое видение истории более убедительным, чем другие взгляды, означает реально изменить прошлое в сознании общества и тем самым задать будущее. Учебник истории является “букварем” современных наций, но одновременно и в каком-то смысле их “библией” (в православии “Священная история” рассматривается как часть Священного Предания). Не будет преувеличением сказать, что для светлого, духовно созерцающего человека вся история священна, вся история наполнена важными смыслами, знамениями и символами.

Какие бы ошеломляющие открытия ни делала историческая наука, учебник истории и официальная доктрина истории должны строиться вокруг определенных констант, через которые просматриваются суть и смысл нашей современности. Мы должны ощущать себя частью исторического целого, наследниками отцов и вершителями будущего, звеном в цепи поколений .

Мы предлагаем рассматривать отечественную историю через призму четырех великих проектов, в которых воплотились миссия и судьбы складывающейся нации. При этом в прямом смысле один из этих проектов (Киевская Русь, языческая и крещеная) является нашей русской античностью, предысторией для той нации, которая существует сейчас. Три других проекта образуют собственно историческую непрерывность жизни нынешней нации – поэтому они бесконечно значимы не только для осмысления нами своих корней, но для самосознания нынешнего исторического момента.

Первый проект (предыстория). Русская земля – “торговая империя Рюриковичей”

Гардарикой – страной городов – называли Русь в древности. Не просто потому, что на Руси было много поселений городского типа. Сам воздух здесь был пропитан городом, городской жизнью, городским самоуправлением. Эта традиция самоуправления, несмотря на рост чиновничьего слоя, не умирала на Руси никогда. Никогда не умирала традиция самоуправления и в русском селе. Люди – город, улица, сельский мир – учились решать множество своих проблем, не прибегая к вмешательству государства, не дергая и без того занятых князей и воевод по пустякам. Нам трудно даже представить, насколько бы разгрузились сейчас наши заваленные делами административные учреждения и суды, если бы изъять из них все дела, которые не требовали бы в самоуправляющемся обществе государственного вмешательства. Традиции самоуправления разрушали в России дважды: во время Петровских реформ и в советское время. Нынешней России как воздух необходимо возрождение самоуправления на всех уровнях – от деревни до столичного мегаполиса.

В осмыслении русской истории как непрерывной линии национального развития Киевский период “провисает”, с ним неясно, что делать. Многим нашим историкам он как бы и не родной какой-то, выпадающий из последующей истории Руси, развивавшейся на Северо-Востоке. Получается так потому, что национальный проект этого периода рассматривается с точки зрения проектов последующих – а он в них не вписывается! Киев с трудом приходится прилаживать к истории средневековой русской государственности, и он поражает историков, ориентированных на западный “стандарт” Средневековья, сочетанием элементов высокого развития цивилизации (превосходящей современную ей западную) и чертами, характерными для варварских королевств “Темных веков”. В тех же противоречиях запутались и советские историки-марксисты, безуспешно пытавшиеся определить “социально-экономическую формацию” Киевского периода то как “феодальную”, то как “разложение первобытности”, то как некую “переходную”, то и вовсе как “рабовладельческую”.

“Политическая история Киевской Руси открывается столетием смелого предприятия”, – начинает свое изложение этого периода русский историк Г.В. Вернадский. Здесь звучит ключевое слово, кочующее из работы в работу по русской истории Киевского периода, слово “предприятие”, иногда окрашиваемое и в более резкие тона – “авантюра” (особенно часто это слово применяется к периоду правления Святослава). В Киевский период русская государственность и русская нация – это авантюра в архаическом и средневековом смысле этого слова, то есть одновременно военное, купеческое и пиратское предприятие, в котором успех – это смесь отваги, дерзости, расчета, безрассудства, помощи свыше, случайной удачи, умения владеть мечом и умения торговаться…

Киевская Русь объединила под своей властью значительную часть Балтийского и Черноморского побережий, отвечая за их торгово-военно-пиратское “обслуживание” и, что еще важнее, за транзитные пути между этими двумя торговыми регионами (знаменитый “Путь из варяг в греки”), а также третьим, Каспийским регионом (“Путь из варяг в персы”, имевший, возможно, не меньшее экономическое значение). Основу могущества Киевской Руси составлял именно контроль над исключительно важными торговыми путями.

Вспомним “Повесть временных лет”. Там все вертится вокруг добычи, грабежей (походы Олега и Игоря), торговли (их договоры с Царьградом), даней (полюдья), переборов дани (смерть Игоря Старого), упорядочения дани (мудрая Ольга), многократного авантюристического увеличения доходов (Святослав). Даже ключевой момент истории – принятие Православной Веры подается летописцем как своеобразное коммерческое предприятие (и предварительный выбор веры производится с деловой приценкой). А затем вера завоевывается. Христианство приносится на Русь как воинский трофей, как княжеская добыча, взятая в походе на Корсунь. Крещение киевлян начато было с триумфа, проведенного в лучших римских традициях. Мраморные и литые изваяния, святые иконы и изображения, наконец, греческая царевна – все это составляло часть княжеского трофея, как дар нового Бога, принятого князем и частью дружины. И крещение, о котором распорядился князь, воспринималось как приобщение к княжеской удаче и соучастие в принесенном им драгоценном трофее. “Повеление пришло креститься всем – и все стали креститься, ни один не стал противиться, как будто издавна наученные, так и устремились, радуясь, к крещению”, – говорит Нестор в “Чтении о житии и о погублении блаженных страстотерпцев Бориса и Глеба”, описывая крещение киевлян. Совсем иной характер носило крещение Новгорода, не видевшего княжеского триумфа, там оно походило скорее на завоевание, лишившее город равного с Киевом статуса.

Русская земля на своей заре была напоена пафосом “предприятия”. Киевская Русь, и как государство, и как предприятие, считалась совместным семейным владением “торгового дома Рюриковичей”. Всякий сметливый человек стремился оказаться в походе с князем, войти в его дружину, торговать с заморскими купцами, сделать доходным свое ремесло. Постепенно предпринимательский дух проникал в толщу крестьянского населения и становился причиной обширных перемещений и колонизационного движения, в результате которого было совершено первоначальное освоение русского Северо-Востока. Очень часто эту колонизацию связывают исключительно с давлением степняков и с неблагоприятными из-за частых набегов условиями жизни в лесостепи. Это неверно, ведь ответом на набеги могла стать надежная система обороны, подобная той, что выстроена была в XVI веке, и создание этой системы потребовало бы значительно меньших затрат энергии, чем освоение дебрей Северо-Восточной Руси и ассимиляция финноугорских племен. Причиной колонизационного движения был, скорее, поиск новых прибылей, новых удач. Одной из причин постепенного возвышения Северо-Востока является возрастание превосходства персидского торгового пути над путем греческим.

Предпринимательский дух Киевской Руси осознается ныне очень слабо, несмотря на тысячи свидетельств его в исторических и археологических памятниках. Причиной тому является один из закоренелых русофобских предрассудков, одинаково влияющих и на либеральную, и на патриотическую интеллектуальные традиции. Даже “либерал-рыночник” А. Чубайс, регулярно заявляющий, что мы должны быть такими же капиталистами, “как на Западе”, парадоксальным образом попадает под влияние старого предрассудка о “непредприимчивости” русских, заявляя: “В России “делать деньги” никогда не станет национальной идеей, а менталитет русского предпринимателя никогда не будет американским. Поиск правды, истины, справедливости для России и русского народа всегда стоит выше первичных материальных импульсов человека” – сформулировано аккуратно и с возможностью дать задний ход, но по сути ясно: “русский человек – не предприниматель по своей природе”.

Истиной же является прямо противоположное. По своей природе русский – предприниматель, однако поднявший свою предприимчивость на новую ступень, на служение высшим религиозным и политическим задачам. Ничего “непредпринимательского” в русском менталитете нет. Только больное либеральное понимание советской индустриализации как изнасилования русского народа мешает увидеть, что “первые пятилетки” были огромной “авантюрой”, смелым и рискованным предприятием, завораживавшим своей мощью и страну, и мир. Образы стахановцев и “красных директоров” подавались советской пропагандой по лекалам образов “творцов своей судьбы” и “сделавших себя миллионеров” в предпринимательской культуре Запада. И один из главных провалов “либерального проекта” в России 1990-х гг. состоял в том, что в нем не было ничего от настоящего предприятия. Он и воспринимался и был по существу Большой Кражей, в которой если и существует риск, то совсем иного, неприемлемого для русского большинства толка. Ворюги не были и не стали варягами…

Древнерусский период был временем реализации первого большого проекта в судьбе русской культуры. Для социально активной части общества основными профессиями были профессии дружинника, воина, купца, “ушкуйника”, а идеалом были “честь и слава”, добыча и социальное признание. Причем силу, распределявшую “честь и славу” между людьми, видели в удаче. Социально-политическая организация общества также в значительной степени была подчинена предпринимательской идее. Вокруг совместного управления семейным предприятием строились отношения Рюриковичей, как локальные предпринимательские образования возникали городские общины многочисленных русских городов, управляемых вечем, наконец, по типу данничества строились отношения этих городов с их сельской периферией. И хотя мы подчеркиваем различие киевского периода истории и последующей национальной традиции – собственно исторической России с центрами в Москве и в Петербурге, – можно констатировать, что раскрывается поразительная значимость для нашего времени многих черт именно “русской античности”.

Не менее важно, что именно этот период установил и оформил существование Русской земли как политического и культурного единства. Это оформление не могло прийти без чувства успеха. Люди собираются в нацию ради успеха, и там, где успеха нет, им нечего делать. Успех Киева был настолько велик, что его энергия перекрыла “темные столетия” распада и татарского ига, – сила и обаяние русской античности помогли зарождающейся нации дотянуть до более удачных времен, сознавая себя не только родоначальниками, но и наследниками общих ценностей, общей культуры.

Если для Киевской Руси христианство стало еще одной “удачей”, принадлежащей сначала верхам общества, а затем постепенно распространенной из центра по племенам данников великого князя, то во времена татарского ига оно стало той духовной и культурной сетью, которая сплела распавшиеся земли и племена, скрепила их единым языком (церковнославянским), единым богослужением, единым для всех пастырским утешением Церкви. Православие – это то, что действительно объединяет нашу античность с современной 600-летней русской цивилизацией. Изменилось практически все (миграция перемешала восточнославянские и финские племена, были разрушены и многократно восстановлены древние города, изменился язык, слившись из многочисленных наречий в общепризнанное и общепонятное русское наречие, постепенно сошла на нет княжеская система власти, отошли в прошлое старые вечевые формы жизни), но православие соединило Московскую Русь с Русью Киевской, сделало ее наследницей былого киевского величия и благословило на приумножение и даже более того – качественное преображение этого наследия.

Второй проект. “Святая Русь” как “священная индустриализация”

Сдвиг Руси к Северо-Востоку определил вектор будущей цивилизации. В недрах старой Руси, в глубине античности скрывались семена новой нации. Оставив Киевскую землю как зону будущей провинции, святой князь Андрей Боголюбский недаром двигался на Северо-Восток: он готовил русским континентальное будущее. Имена родоначальников этой цивилизации и собственно русской нации – святой благоверный Александр Невский и преподобный Сергий Радонежский.

Служение и подвиг первого из них были по-настоящему пророческими. Ему удалось сохранить оптимизм и веру в будущее Отечества в эпоху, когда, казалось бы, иссякла мощь Русской земли. Она и действительно иссякла, если говорить о мощи старой цивилизации, но она уже находила новый источник, и нашла его в лице князя Александра, победившего шведов и рыцарей-крестоносцев, однако смирившегося перед непреодолимой силой Орды. В XIII–XIV веках русские испытывали “кризис идентичности”, они не очень понимали, зачем жить. Прежняя Русь, городская, вольная, торговая, авантюристическая, отличавшаяся богатством и шумной, бунташной пестротой жизни, погибла невозвратно. Своим служением князь Александр привнес в русскую жизнь харизматический заряд, который все возрастал и возрастал в деяниях его прямых потомков – великих князей Московских.

Здесь, в междуречье Волги и Оки, образовался новый очаг народной жизни, сформировалось великорусское ядро. Именно здесь в XIV веке произошла кристаллизация основы нации, сложился среднерусский тип, представляющий собой нечто общее между северянами и южанами, сплавивший многие восточнославянские племена в единую общность, давший им единый язык. Здесь мы согласимся с мнением Л.Н. Гумилева, полагавшего, что в этот момент вступил в историю по сути новый “суперэтнос”. Если Киевской Руси в итоге многовекового процесса политических проб и ошибок удалось внешне собрать и скрепить племена и земли в целое государственное образование, то Владимиро-Московская Русь “переработала” все это разнообразие в единую нацию. Поэтому мы считаем обоснованным говорить о том, что русская нация складывается именно в этот период, что именно с Владимиро-Московской Руси начинается история современной России, тогда как предыдущий период, несмотря на его огромное значение для нашего происхождения и самосознания, заслуживает имени “русской античности”. Поэтому понятие “Древняя Русь” применимо скорее к нашей истории до XIII века, тогда как с XIV века и даже несколько раньше, с эпохи Александра Невского, мы должны говорить уже не о “древней”, а о собственно Руси, зарождающейся современной России.

“Московский период” воспринимается историками сквозь призму становления “централизованного Русского государства”. Взгляд верный, но недостаточный. Он указывает лишь на общий вектор, а не на то, чем люди жили в это время. Московский период – это время становления “Святой Руси”, грандиозного национального проекта, в который были вложены огромные силы и средства, в который включились лучшие люди России того времени. Речь идет о фантастической по смелости попытке национального перемещения на Небеса.

“С половины XIV века наблюдается на Руси явление, которое объясняется всецело историческими условиями монгольского времени, явление неизвестное по местным условиям на Востоке. Его принято называть монастырской колонизацией, – пишет церковный историк С.И. Смирнов. – Удаляясь от людей в непроходимую лесную глушь, которая, собственно, и называется на древнерусском языке пустыней, отшельник надолго подвизается один, “един единствуя”, посещаемый только зверями. Лишь только пойдет в народе молва о нем, затем легким пером пронесется слава, как в лесную пустыню к малой келейце безмолвника один за другим собираются его будущие сожители и сподвижники. С топором и мотыгою они трудятся своими руками, труды к трудам прилагая, сеча лес, насевая поля, строя кельи и храм. Вырастает монастырь. И к шуму векового леса, к дикому вою и реву волков и медведей присоединяется теперь новый, правда, сначала слабый звук – “глас звонящих”, и, как будто на зов нового голоса, на приветный звон монастырского била, к обители являются крестьяне. Они беспрестанно рубят лес, пролагают дороги в непроходимых раньше дебрях, строят вблизи монастыря дворы и села... Села, разрастаясь, превращаются в посад или даже город... Это движение вызвано было величайшим подвижником Русской земли, отцом последующего монашества, преп. Сергием Радонежским, который, по выражению его жизнеописателя, был “игумен множайшей братии и отец многим монастырем”, а по летописцу: “начальник и учитель всем монастырем, иже на Руси”.

Нетрудно заметить, что описывается здесь не просто частный феномен “основания монастыря”, а многоуровневое, исключительно сложное и при этом спонтанное, не организуемое и не координируемое никем, действие народа – представителей различных его слоев, разных образов жизни. Действие, для которого монастырь является объектом и символическим центром.

По сути, перед нами священная индустриализация, результатом которой стало масштабное производство духовных благ в общенациональном масштабе. Воображение историков поражает интенсивность “монастырской колонизации” Северной Руси, освоение в короткие сроки, силами “энтузиастов”. Однако этот энтузиазм не был на самом деле порывом одиночек. Напротив, перед нами исключительно выстроенная и продуманная технологичная система, совмещавшая практику личного аскетического подвига монаха с социальной и организационной работой. Совмещая индивидуальный труд монаха над собой и совместное делание, русские общежительные монастыри превратились в своеобразные “кузницы святых” – прославленных и непрославленных, знаменитых и безымянных.

Символом и вдохновителем движения стал преподобный Сергий Радонежский, “игумен Земли Русской”, о котором, как о покровителе нашей Доктрины, мы уже говорили во введении. Преп. Сергий не собирал учеников, они сами, вдохновленные примером его жития, стали собираться вокруг его пустыньки, со временем преобразившейся в духовную столицу Руси – Свято-Троицкую лавру. Жили в крайней скудости, преподобный сам шил для братии обувь и одежду. Когда обитель выросла, пришел и достаток, потекли пожертвования – тогда преп. Сергий учредил странноприимство, чтобы не соблазнять братию. Символом, форпостом и проводником, центром русского колонизационного потока на Северо-Восток был монастырь, развивавшийся по следующей схеме: отшельничество – подвижническая община – общежительная обитель – система поселений с центром в монастыре – почкование новых обителей. Для этого нужен был совершенно особый, общежительный тип монастыря, созданный преподобным Сергием. Монастырей в Домонгольской Руси было мало, заметно меньше, чем городов. Кроме того, монастыри были городскими, находились либо в городе, либо рядом с ним. Сергий создал другой монастырь – по подобию русской сельской общины, спаяв его принципом совместного труда, круговой поруки и подчинения “большаку” – монастырскому игумену. Монастыри “сергиевского” типа были своеобразными “заставами богатырскими”, расширявшими русский мир, но только не в степи, а в лесу и в сражениях не со степняками, а с дикой северной природой. Главной целью была святость, но святости достигали не поодиночке, а вместе, на пути к Небу, преобразуя при этом (что, конечно же, не случайно!) и мир земной. Учениками и духовными друзьями старца было основано по Руси 40 монастырей, из которых, в свою очередь, вышли основатели еще 50 монастырей.

Преподобный Сергий, несмотря на уговоры, отказался возглавить Русскую Церковь и стать митрополитом после кончины свт. Алексия. Однако он был авторитетнейшим духовником и князя, и бояр, и русского духовенства. Преп. Сергий, уклонившись от духовной власти, не уклонялся от духовно-политической ответственности. Одним из плодов духовного подвига Радонежского старца стал уверенный курс московского князя святого Дмитрия Донского на политическое освобождение от ордынского ига. Венцом этого курса явилась Куликовская победа, которая сама по себе послужила огромным стимулом к сплочению собирающейся нации.

При наследниках Дмитрия Донского Церковь, прежде всего митрополиты и Сергиевы преподобные ученики, оказывала на русскую политику огромное влияние. Кризис наступил в ходе “феодальной войны”, ведшейся против Василия Темного его дядей Юрием Дмитриевичем и двоюродным братом Дмитрием Шемякой. Эту войну либеральные историки любят объявлять попыткой сопротивления “купеческого”, передового, предкапиталистического духа “Галичской” земли военно-феодальным порядкам Москвы. По сути же это было восстание запоздалых носителей “киевского” торгового идеала против установившейся в Московском государстве “святорусской” системы.

Постепенно базовая структура “Святой Руси” усложняется. Монастырь концентрирует инвестиции “мира”, направленные на спасение души тех, кто не удостоился монашества. Развивается “вкладная” система, ставшая основой монастырской и, шире, общерусской экономики XV–XVI веков. Обостренные эсхатологические ожидания конца “седьмого тысячелетия” от сотворения мира вынуждали людей с особенной трепетностью относиться к спасению души и заботиться о том месте, которое им предстоит занять на Страшном суде. Особенное действие соборной, литургической молитвы, возносящей душу к Богу, побуждало и крестьян, и купцов, и бояр, и дворян с тщанием добиваться постоянного поминовения их души, присутствовать в церковной молитве наравне с праведными и святыми. Отсюда и берет начало система поминальных вкладов, больших и малых, составивших главную статью дохода русских монастырей. Во владение (точнее – распоряжение, собственником считался сам Бог) монастырей передавалось движимое и недвижимое имущество, целые семейства и роды стремились быть представленными в монастырских синодиках, то есть отворить себе через монастырские врата путь к вратам райским. Обители становились теперь не только “кузницами святых”, но и крупными поминальными центрами, открывали возможность восхождения к Богу по лествице аскетических подвигов не только своим постриженникам, но и всем желающим – через поминовение в литургической молитве.

Любопытно сравнить эту монастырски-вкладную систему с прямо противоположной ей западной системой индульгенций. Та была основана на идее индивидуального отпущения грехов – не за счет собственного покаяния, а за счет “сверхдолжных” заслуг святых, которыми подобно банкирскому дому распоряжался Папский престол. Покупка “сверхдолжных заслуг” была типичной обменной операцией, предполагавшей едва ли не “курсовую стоимость” благодати. Реформация не столько отвергла сами индульгенции, сколько освободила капиталистическую обменную деятельность от религиозных оков, заложив основы западного капитализма. Вклад в русский монастырь, напротив, был не покупкой благодати, а инвестицией в ее стяжание к общей пользе.

Когда сегодня удивляются, почему Русь не пережила подъема, аналогичного западному Ренессансу и Эпохе географических открытий, забывают, что Русь переживала в этот момент свой подъем и вложила в монастыри столь же огромные средства, что Запад вложил в океанское мореплавание. Пока Запад осваивал Новый Свет, русские осваивали Небесный Иерусалим. Образ “Святой Руси”, живущей на пике духовного и эсхатологического напряжения, наверное, навсегда останется наиболее возвышенным, мистическим образом России. Творчество преп. Андрея Рублева, Дионисия, русских храмоздателей заложило основы самостоятельного и своеобразного русского искусства. Это искусство было уже не только любованием величественностью и пышностью форм; влияние исихазма наполнило его мистической глубиной, представляющейся и до сего дня никем не превзойденной.

“Святой народ” – граждане Третьего Рима

С конца XV века в связи с захватом Константинополя агарянами, реформацией и контрреформацией в Европе и общим подъемом Запада давление на православный мир стало колоссальным, и сдержать его могла уже только жесткая, властная сила, сила оружия. Пока империя существовала хотя бы на небольшом островке вокруг Константинополя, Русь могла спокойно признавать за ней функцию общеправославного центра и поминать императора ромеев как своего государя. Падение Константинополя в 1453 году сделало Русь единственным православным царством ойкумены. Когда прошла эпоха ожиданий скорого конца Света и началась “осьмая тыща” лет, Россия обязана была развить идеологию Третьего Рима, являющуюся не случайным изобретением, а естественным следствием из геополитического положения Московского царства. Нация вступала в период бурного развития, и внешние обстоятельства лишь подстегивали этот естественный процесс.

Современная историография совершенно ложно понимает конфликт между двумя духовными направлениями в Русской Церкви XV столетия – “осифлянами” и нестяжателями. В этом конфликте видят то столкновение “обмирщенного” и “духовного” православия, то борьбу отрешенных мистиков и властолюбивых прагматиков, а то и вовсе чисто экономический конфликт. Между тем это было столкновение духовных школ, каждая из которых отстаивала свое представление о дальнейших путях развития национального проекта в рамках общего для обеих партий идеала.

Инициаторами спора, “наступающей стороной”, были нестяжатели. Фактически они предлагали отказаться от продолжения программы “священной индустриализации”, свернуть хозяйственную деятельность и строительство, а монастырям сосредоточиться на монашеском делании. Более того, вывезенный с Афона устав преп. Нила Сорского практически исключал появление в его рамках общежительных монастырей сергиевского типа. Нестяжатели исключительно активно включились в политику, борьба церковных “партий” была борьбой при великокняжеском дворе, причем Иван III и, первое время, Василий III поддерживали скорее нестяжательскую линию. Связано это было с тем, что, хотели того отцы-основатели нестяжательской традиции или нет, но принятие предложенной ими программы предполагало высвобождение и переориентацию материальных и человеческих ресурсов на другие задачи – политическая власть имела свои виды на обширнейшие монастырские земли. Церкви предлагалось сосредоточиться на мистическом созерцании, передав материальные средства государству, на его военные, прежде всего, нужды, на развитие поместной системы.

Нестяжатели обосновывали свою программу верностью религиозному идеалу Второго Рима, крестившего и просветившего Русь. Между тем проблема русской духовно-политической элиты того времени была совсем в другом – русские проявили железную волю, чтобы не дать через посредство Константинопольской Церкви, используемой Римским Папой, под благовидными каноническими предлогами втянуть Русскую Церковь в ту или иную форму “униатства”. Стояла задача независимости не от Константинополя, а от Флорентийской унии, затем от других компромиссов того же толка, то есть, в конечном счете, от Римской Церкви. Надежда и попытки на подведение Руси под униатство римская курия не оставляла, и только после введения в Москве патриаршества стало понятно, что эти попытки провалились.

Программа нестяжателей, будь она реализована, угрожала секуляризацией государства, разделением “священного” и “мирского”, привела бы к стремительному обмирщению, десакрализации власти. Те же тенденции вели и к сворачиванию самостоятельного русского культурного строительства, к подмене национальных внешнеполитических и имперских задач неовизантийскими, к отказу Руси от собственной судьбы, превращению ее в своеобразную “духовную колонию” греческой метрополии. Противодействие угрозам “перемены судьбы” было важнейшей частью духовного и культурного содержания всего державного (имперского) периода русской истории.

Задачи нейтрализации негативных последствий программы нестяжателей и выработки русского национального имперского идеала взяли на себя преп. Иосиф Волоцкий и его ученики. Защита церковных имуществ не была для преп. Иосифа самоцелью или новаторством. Он защищал сложившуюся в эпоху священной индустриализации практику общежительных монастырей и “вкладно-поминальную” систему монастырского хозяйства. Все попытки идеологов нестяжательства и государственной власти добиться в этом вопросе теоретических уступок со стороны “осифлян” закончились неудачей. Подлинная новость учения “осифлян” состояла в другом – в богато и разнообразно развиваемом учении о царе и царской власти как о защите и ограде Церкви и о Русской земле как о твердыне благочестия. Иосифлянство раскрылось в полемике с еретическими влияниями Запада и с эллинофильством нестяжателей как последовательный русский церковный национализм. В посланиях великому князю Василию Ивановичу преподобный Иосиф развивает концепцию богоустановленности царской власти и ее высочайшей ответственности за духовное состояние подданных, за внутренний порядок и внешнее ограждение христианского народа. Особенное значение преп. Иосиф придавал необходимости для царя преследовать и казнить еретиков, и именно политика беспощадной расправы с жидовствующими, основание которой положил Волоцкий игумен, стала первым актом вооруженной защиты православия, осуществлявшейся царской властью России в течение следующих столетий. Оставаясь никому не подвластной в духовных делах, Церковь, по доктрине Иосифа, вступает в самое тесное содружество с государством в исполнении военно-политической миссии Христианской Державы.

Доктрина старца Филофея о Третьем Риме была логичным следствием из оформившегося уже к тому времени иосифлянского учения, ставшего официальной церковной доктриной на долгие столетия. Эта доктрина предполагала не византиецентризм, а россиецентризм, не восстановление Ромейской державы во что бы то ни стало, а развитие и укрепление царства Русского. При этом концепция Третьего Рима имеет совершенно иные корни, чем декларации о Новом Царьграде сербов, киевская альтернатива Царьграду эпохи Ярослава–Илариона или “Священная Римская Империя германской нации”. В основании последних лежит незамысловатая психология “молодого хищника”, ощутившего задор экспансии и присваивающего почетный титул, не вникая в его суть. Именование себя Стефаном Душаном, “царем Ромеев и Сербов”, говорит о фатальном непонимании, что есть вечное Ромейское Царство. До Московской Руси молодые христианские державы во внешней политике отталкивались от двойственной схемы противостояния со старым центром, Константинополем.

Если претензии европейских государств на имперскую харизму появились на свет как плод придворного творчества, то учение инока Филофея было порождено мистическим откровением. Идентичность Третьего Рима формулируется не вельможей, а устами чернеца. Вместо примитивной оппозиции Русь – Греция Филофей создал трехчленную конструкцию, дополненную отказом от возможности появления “четвертого” Рима. Эта задача была решена по-библейски глубоко, теологически безупречно и изложена максимально кратко с помощью запоминающихся афоризмов.

Доктрина Филофея была быстро усвоена духовной и политической элитой Русского государства. Признали ее и греки: формулировка псковского мистика вошла в Уложенную грамоту Константинопольского патриарха Иеремии II об утверждении в России патриаршего престола. Русь с этих времен воспринимается как “святая” и самой нацией, и другими православными народами. Константинопольскому патриарху Филофею Коккину (XIV в.) даже принадлежит определение русских как “святого народа” (“то ту Христу агион этнос”). Ту же мысль искренне повторит и диакон Павел Алеппский, путешествовавший по России уже в XVII веке.

Доктрина Москвы как Третьего Рима придала дополнительную силу энергии национальной и державной экспансии. Формируются поместный уклад, класс служилого дворянства, создается засечная система на границе со Степью, и начинается имевший всемирно-историческое значение процесс наступления России на Степь. Несколько тысячелетий Великая Степь была генератором деструктивных исторических изменений, “выбрасывая” на европейскую и китайскую окраины Евразии воинственные кочевнические орды. В русской мысли постепенно сформировалась концепция России как “щита” Европы, закрывшего цивилизацию от орд степняков, замечательно выраженная Пушкиным в письме к Чаадаеву. Эта концепция является секуляризованным вариантом цареградско-московского представления о Катехоне. Расширение государства на Восток и покорение бывших областей Монгольской империи воспринималось как свидетельство торжества христиан над агарянами и в то же время как своеобразное повторение легендарного подвига Александра Македонского, “запершего за железными воротами” апокалиптических Гога и Магога. Так или иначе, именно имперское расширение России “заперло” степные ворота Евразии и превратило дикую окраину цивилизованного мира в становой хребет русской государственной территории.

Государственная централизация была увенчана царствованием Иоанна IV Грозного, который до конца воплотил доктрину Филофея, выковав из Московского государства качественно новую державу – Русское царство. Взятие Казанского и Астраханского царств, а перед этим венчание на царство Иоанна IV знаменуют зрелость Русского государства. Итоговым режимом закрепления царства на Руси стала “опричнина”, внутренний мистический смысл которой не может быть прочитан без исследования сакральных архетипов, которыми руководствовался первый русский царь. Тем не менее внешний и объективный смысл “опричнины” довольно-таки прозрачен, и лишь нежелание видеть и признавать очевидное большинством историков наплодило вокруг “опричнины” массу домыслов и догадок.

Прообраз “опричнины” легко угадывается в политике покорения Новгорода Иоанном III. Иоанн III очень долго, целое десятилетие, пытался мирным путем добиться лояльного врастания Новгородской земли в Московское государство. В результате он был вынужден пойти на жесткие акции, как символические (вывоз колокола), юридические (отмена вольностей), так и репрессивные (казни, “изведение крамолы”). И все-таки эта комплексная политика оказалась недостаточной – пришлось покушаться на право собственности новгородских вотчинников и новгородской церкви, конфисковывать земли, проводить переселение купцов и “житьих людей” (всего около 7000 человек). Вотчины Новгорода, а позднее и многие вотчины Твери были заменены “поместьями” – государь переселял вольнолюбивых буянов с их семьями в “низовые” земли, а в Новгородской земле “изпомещал” дисциплинированных московских служилых людей. Так зарождалось сословие “помещиков”, дворян.

В первой половине XVI в. при Василии III и в малолетство Иоанна IV продолжался медленный рост помещичьего землевладения, и к моменту введения опричнины внутренние резервы государства в области землепользования были уже исчерпаны. Страна имела в своей основе два экономических уклада – состояла из земель помещиков, поместий, распределяемых государством между дворянами в соответствии с их заслугами (службой), и вотчинных земель старых княжеских, боярских родов, равно как и земель, принадлежащих Церкви. Так как в Новгородской земле поместная система полностью вытеснила светское вотчинное землевладение, эта “реформа” Иоанна III была для его внука привлекательным образцом переустройства всего хозяйства страны. После проведения комплексных реформ середины века Иоанн Грозный вынашивал великие замыслы в отношении своего царства. Государство вышло в 50-е годы на качественно новый уровень. С точки зрения царя, требовалось не постепенное продолжение предыдущей линии (освоение восточных земель, сдерживание крымской и турецкой экспансии), но активная экспансионистская политика, переход к тактике упреждающей реакции на внешние угрозы. Нужно было подкрепить проведение структурной, юридической и административной реформы качественно новой материальной и кадровой базой – только такое всестороннее переустройство государства могло бы дать царю элиту и войско, которые были бы способны вести длительную войну (как Ливонская) и противостоять многочисленным противникам (как и произошло впоследствии – “война на три фронта” с Ливонией, Швецией и крымским ханом). Единственным решением представлялось насаждение поместного землевладения во всех землях государства. Символически это означало утверждение самодержавной концепции государства с исключительной ролью имперского центра и лично государя, юридически это выражалось в обязательности военной службы для аристократии – и с поместий, и с вотчин и, далее, в изобретении новой юридической формы землевладения – “жалованной вотчины”14.

Апофеозом поместной политики стали две “опричнины” (1565–1572, 1574–1575 гг.). По существу это была попытка провести коренную смену государственной элиты. За короткий срок государство было существенно преобразовано – земли были перераспределены, участки вотчинников, попавшие в территориальную зону опричнины, делились на новые поместья для служилых людей. Если не сводить опричнину к ее репрессивному аспекту, то смысл происходившего становится ясен и личный характер царя перестает быть чем-то существенно важным, каким-то чрезмерным “субъективным фактором” истории. Что же касается остроты репрессивной политики, то в ней следует видеть идеологический подтекст – репрессиям подвергались последовательные противники насаждения нового уклада (во всех его измерениях, а не только в экономике). Причем сопротивление этих сторонников старины могло реально выражаться только как “крамола”, то есть сообщение с Литвой, поэтому идеологическое несогласие с курсом царя отождествлялось с “государственной изменой”. Это было так, поскольку никто из представителей элиты (за исключением святителя Филиппа) прямо против опричнины не выступал. Князь Курбский начал публично критиковать царскую политику только после своего бегства, оппозиция опричнине была скрытой, заговорщической по самой природе тогдашних государственных отношений.

Опричнина как таковая не была причиной складывания ситуации первого Смутного времени. Опричнина была итогом трансформаций социального уклада Руси, завершением формирования национально-государственного организма. Смутное время в этом смысле отбросило Московское государство назад, поскольку в 10-е годы XVII века произошел регресс к вотчинному землевладению, к олигархической форме монархии, тем не менее будущее все равно было за “жалованными вотчинами”, изобретенными при Иоанне Грозном, а также за развитой им концепцией самодержавия как имперского центра в символическом и административном смысле. Тот принципиальный замысел, который реализовал Иоанн Грозный, воплощался затем и в XVII веке, и далее в Российской империи. Что касается духовно-политического смысла опричнины, то он выражался в складывании завершенного образа русской цивилизации – как не античного (городского, “гражданского”), но сверхнационального типа государства, как оплота православия и самодержавия, как самостоятельного цивилизационного пути . Важно отметить, что это была творческая линия на создание своеобразного последовательно христианского государства, тогда как древнерусские и античные формы государственности несли на себе глубокую печать дохристианской политической формации. По существу, линия Иоанна Грозного была едва ли не единственно возможной линией самостоятельного развития – именно в XVI веке решалась судьба суверенности нашей цивилизации. Без орденской идеи опричнины проект Москвы как Третьего Рима, как державы христианского Востока оставался бы под большим вопросом.

Что же явилось действительной причиной первого Смутного времени? Как ни странно, внутреннего социального кризиса в России конца XVI века (не важно, с чем он был связан – с “порухой”, подрывом экономики в Ливонской войне, катастрофическими неурожаями) было явно недостаточно для того, чтобы началось Смутное время. Социальный кризис был фоном, на котором развивались события Смутного времени. Даже кризис легитимности, связанный с пресечением древней династии Рюриковичей, был бы преодолен (и он уже было угас благодаря четкому курсу Бориса Годунова), если бы не международная враждебность к новой восточной империи, которая подпитывалась универсалистскими планами папского Рима. Роль Папы и иезуитов в организации первых актов русской драмы начала XVII века трудно переоценить. Следует ли в этой связи говорить о первом Смутном времени как следствии стечения роковых обстоятельств? Нет, скорее надо говорить о том, что западный мир воспользовался кризисом легитимности в Московском государстве – если б этого кризиса тогда не произошло, западный мир все равно искал бы (и находил) пути и возможности для экспансии на Восток, в том числе и провокационными, подложными (как организация самозванства) средствами.

Смутное время нанесло молодой нации огромную моральную травму. Поставленная на грань исторического выживания, русская нация сплотилась, самоорганизовалась, и проблема внутренней консолидации и единства была наконец решена. Однако расплата за кризис национальной идентичности, который допустила русская нация, была очень жесткой – Россию ждала глубочайшая мутация духовно-политического уклада, выработанного в первые века русской национальной государственности. Смутное время показало, насколько велики в нации не только центростремительные, но и центробежные силы, как опасен феномен самозванства, эксплуатирующий духовно-политический инстинкт народа, как легко представители элиты нации могут “переметнуться” из одного политического лагеря в другой.

В XVII веке Россия, наряду с внутренним укреплением, продолжает внешнюю имперскую экспансию – после длительной полосы неудач в войнах с Польшей происходит перелом в процессе реконкисты, Россия возвращает Левобережную Украину. В Сибири русская колонизация доходит до Тихого океана, и под властью русских царей собирается вся северная Евразия. Надо сказать, что процесс освоения огромных пространств к востоку от Урала происходил не стихийно, а при активном участии государства. Колонизация этих пространств, строительство острогов, трактов, путей и крепостей требовали выдвижения туда больших людских ресурсов. Власть стимулировала это выдвижение значительными льготами. В среде переселенцев и переведенцев на Урале и в Сибири, как отмечают историки-этнографы, в XVII–XVIII вв. наблюдался демографический бум. Опыт русской власти по освоению Сибири представляет большую ценность для современной России, пораженной демографическим обескровливанием и прекращением регионального развития.

Центральной идеологической проблемой царствования Алексея Михайловича становится проблема соотношения национально русского и греческого в нашем православии. Очевидные несогласованности местного русского священного предания и преданий восточных церквей выносятся на поверхность и проблематизируются (хотя никакой проблемой в Церкви не являются). Русские консерваторы защищают традиционную москвоцентричную позицию иосифлянства: “Русская земля благочестием всех одоле”. Эллинофилы отстаивали противоположную позицию – греки имеют право первородства, они сохранили чистоту веры, стоят ближе к истокам и источникам, в то время как русская традиция есть только “перевод”, в который при переписке закрадываются ошибки и который поэтому нуждается в регулярной сверке с оригиналом.

“Сверка” началась в эпоху патриарха Никона и закончилась грандиозным национальным расколом. При этом самого патриарха подробности “книжной справы” в общем-то не интересовали. Никона занимал проект усиления церковного влияния в Русском государстве и имперский проект, который должен был закрепить за Россией положение реального первенства в православном мире. Его масштабная духовная и идеологическая программа, выразившаяся прежде всего в создании новых монастырей, “нового Афона” (Иверского монастыря), Нового Иерусалима, была заточена на россиецентризм большого имперского стиля, и старообрядцы могли представляться ему ретроградами, мешающими “большому делу”. В самом Никоне было намного меньше “никонианства”, чем ему приписывалось полемистами-старообрядцами. Патриарх был церковным деятелем вселенского масштаба и искренним защитником Православия и прав Церкви. Однако он не понимал того, что сразу инстинктивно почувствовали первые деятели старообрядчества: имперская программа могла обернуться приманкой, с помощью которой должен был осуществиться замысел разрушения русского церковного и социального уклада, превращения “Третьего Рима” из центра мира в орудие чужих политических планов . Так оно и получилось: после проведения реформы Никон был отстранен, а затем и осужден с участием восточных патриархов и прямого агента Ватикана Паисия Лигарида. Одновременно были осуждены, а затем и казнены вожди старообрядчества во главе с Аввакумом, а на старые обряды была наложена роковым Большим Московским Собором 1666 года беспрецедентная в истории православия анафема. Своеобразным финальным аккордом Руси уходящей стала длительная оборона монахами-старообрядцами северной твердыни Русского Православия – Соловецкого монастыря.

Духовное и политическое пространство было зачищено и от иосифлянского православного москвоцентризма, и от имперского византизма – для свободного водворения на Руси той или иной формы западничества. То, чего не удалось добиться прямым натиском в Смутное время, стало сбываться в эпоху кажущейся стабильности, политической силы и небывалой территориальной экспансии. Угрозу духовной колонизации России видели все, но ослабленная внутренней распрей Русская Церковь уже не могла дать на нее свой ответ. Выдохшийся московский проект нуждался в новых источниках национальной воли, в решительной мобилизации национальных сил, чтобы выйти из тупика.

Вновь авангардный проект. Питерская империя

Россию вовремя выручил Петр. Это понимали, каждый на свой лад, и тогда. Это вынуждена была признавать даже большая часть славянофилов, настроенных к петровским преобразованиям более чем критически. Однако национальный и культурный смысл петровских преобразований часто ускользает от нашего взора. Мы видим лишь вестернизацию, не замечая ее специфики и ее характера. Ползучая вестернизация шла в России весь XVII век, а во второй половине века, после 1666 года, полная культурная капитуляция России перед Европой стала лишь вопросом времени. Мутация национально-государственной традиции заходила все дальше и дальше, не было никаких сомнений в том, что Россия медленно вползет в периферийный католический блок Южной и Центральной Европы, окажется в одном ряду и одной связке с Польшей, Австрией, Венецией, что будет продолжаться инфильтрация русского духовенства латиномудрствующими и униатствующими агентами.

Подвиг Петра состоял в том, что он резко переложил курс вестернизации с католической периферии Европы на ее протестантские передовые регионы. Вместо духовного ополячивания России началось ее утилитарное онемечивание. Вместо европейской провинциальной роскоши – импорт европейских высоких технологий: военных, технических, культурных. Россия взяла за образец не Польшу, а Англию, Голландию и Швецию. К сожалению, Петр не обладал достаточной мудростью и чувством меры, чтобы ограничиться лишь технологической стороной. Он отказался от старой российской размеренности, предпочитая “вколачивать” европейские порядки своим тяжелым кулаком и разогревать тем самым национальную энергию. Петр “вскипятил” начинавшую распадаться и остывающую традиционную Россию. Созданные им возможности для подъема наверх “новых людей” мобилизовали огромные массы, и энергия вертикальной социальной мобильности питала Россию долгие десятилетия. Россия Петра вышла из расставленной ей, казалось бы, безупречной ловушки, “стала драконом, чтобы победить дракона”15.

Наиболее значительным творением Петра была новая русская армия. Вместо порочного наемно-добровольного принципа, дискредитировавшего себя под Нарвой, были введены рекрутские наборы. Теперь войска составлялись из представителей всей нации, прежде всего ее лучшего и надежнейшего элемента, сохранившего традиционный характер, – крестьянства. Рекрутчина воспринималась самими крестьянами как долг, тяжелый, но неизбежный и праведный.

Набранная из крестьян, одушевленных идеей служения своему Государю и защиты Веры, русская армия превратилась в идеальный военный инструмент. В ходе Северной войны она сокрушила одну из лучших в Европе шведскую армию (и это при том, что Швеция служила в Европе своеобразным “сторожевым псом” против России). В Семилетней войне Россия закрепила за собой права внешнеполитического арбитра Европы, способного обуздать любого европейского агрессора. Именно в ходе этой войны, не давшей России никаких территориальных приобретений, был произведен подлинный “замер” сравнительной мощи русской военной системы и лучшей европейской армии Фридриха Великого. Выдающимся качеством русской армии была ее исключительная стойкость. “В воле Вашего Величества бить русских правильно или неправильно, но они не побегут…” – услышал Фридрих от приближенных при Цорндорфе, когда потерявшая главное командование, окруженная с тыла русская пехота в течение нескольких часов отбивала массированные прусские атаки, выстроенные Фридрихом по лучшим образцам военного искусства. Сражение было закончено вничью, несмотря на поражение генералов, а при более удовлетворительном командовании под Кунерсдорфом лучшая армия Европы была разбита русскими наголову. Екатерининская эпоха стала свидетелем “конвертации” высокого качества “петровской” армии в реальные крупные завоевания. По образному выражению Н.Я. Данилевского, в течение XVIII столетия одна за другой полопались надувавшиеся лягушки восточноевропейских “форпостов Запада” – Швеции, Турции, Польши. За 30 лет были решены две многовековые национальные задачи: очищены от турок и крымских татар причерноморские степи и воссоединены с Россией ее древние западные земли. Причем ликвидация векового противника – Польши потребовала со стороны русских всего одной военной кампании на заключительном этапе – похода Суворова на Варшаву. Вновь в мечтах русской государыни вызревает большой византийский проект, к реализации которого Россия была в этот период близка как никогда.

Екатерининская Россия по своему внешнему положению могла казаться современникам чем-то вроде раннего Рима: русские были нацией, на которой явно почило благословение “бога войны”. Впрочем, сами русские усматривали источник своего благословения совсем в другом. Когорта блестящих екатерининских генералов и адмиралов состояла из исключительно религиозных, строго православных (несмотря на фривольную атмосферу эпохи) людей. Канонизация Русской Православной Церковью “праведного воина Феодора” – адмирала Ушакова – это, наверное, лучшее признание того духа, каким было одушевлено русское воинство. Ушаков, как и Суворов, был настоящим чудотворцем на поле морского боя. В своих сражениях он не потерял ни одного корабля, а штурм с моря крепости Корфу не чем иным, как военным чудом, считаться не может.

По справедливому замечанию Н.Н. Алексеева, при Петре дворянство было фактически “закрепощено” государству и несло на себе служилое тягло. Единственным критерием знатности Петр выдвинул принцип личных деловых заслуг и личной годности. П.В. Калитин отмечает, что своеобразному “закрепощению службой Отечеству” были подвергнуты все русские классы и сословия, не составил исключения и православный клир, поступивший с упразднением патриаршества в ведомство обер-прокуратуры Святейшего Синода. Церковь была удержана от каких-либо теократических претензий и искушений, хотя отрезаны были и любые пути к традиционной православной “симфонии властей”. Вместе с тем состояние закрепощения способствовало культивированию внутренней творческой свободы, что вылилось в создание уникального учено-монашеского ордена Московского митрополита Платона (Левшина) – свт. Филарета Московского. В той же духовно-политической ситуации стало возможным и формирование особой атмосферы имперской России, в которой явились великие святые.

Русское монашество переживает в этот период новый духовный подъем, ярчайшим символом которого является преподобный Серафим Саровский, ставший в народном сознании вровень с преподобным Сергием Радонежским. Так же, как Сергий был родоначальником общего, соборного пути к Небу, преподобный Серафим дает наставления по тому, как прорваться к Небу через враждебный мир в одиночку или малыми группами. Сергий знаменует собой начало подъема, Серафим много пророчествует о Конце и предрекает его близость. Его таинственные пророчества, обнародованные перед концом старой России, говорят о нем как о пророке грядущего, как об эсхатологическом вожде русского народа в конце времен. Другую ветвь того же самого духовного возрождения представляет собой Оптина пустынь с ее линией великих старцев, берущих на себя труд как руководства душами монахов, так и посильную заботу о мирянах. Здесь те, кто выбрал Небо, сбивается в большой и довольно организованный “партизанский отряд”, находящий иногда даже покровительство со стороны архиереев. Наконец, окрепшая во внутреннем делании, новая Святая Русь выходит на всенародную проповедь в лице праведного Иоанна Кронштадтского, – пастырь предстает перед народом одновременно как наставник, благотворитель, обличитель и пророк, он оживляет массовую религиозность и взывает к отпадающим от Бога человеческим душам, становясь объектом глубокой ненависти всей либерально-революционной интеллигенции.

После преобразований Петра созданная Иваном III крепостная система приобретала все более и более жесткий характер, носила все более античеловеческие и порой абсурдные черты. Крепостничество воспринималось народом до какого-то момента обременительным, изнурительным, но все-таки исполнением долга. Представления о социуме имели стройный характер – крестьяне служат дворянам, дворяне служат царю, царь служит Богу, причем и дворяне, и крестьяне, и молящиеся Богу священники вместе составляют Землю, мистическую “жену” Царя. Однако в XVIII–XIX веках последовала серия разрывов элиты с народом: сперва петровский разрыв культуры, затем екатерининская “вольность дворянству”, воспринятая исключительно болезненно и обернувшаяся страшной крестьянской войной. Освобождение дворян от службы царю автоматически предполагало и освобождение крестьян от службы дворянам, и произошедшее вместо этого укрепление крепостного режима воспринималось очень болезненно. Однако отношения крестьян и помещиков сохраняли еще патриархальный характер, мужики еще могли говорить барам: “Мы ваши, а вы наши” – и с раздражительным терпением сносить барские причуды.

В XVII в. представление о чести русского простолюдина было юридически зафиксировано и гарантировалось принятым на Земском соборе штрафом. Эта идея показалась бы смехотворной большинству просвещенных дворян екатерининского “золотого века”. Простолюдин мог судиться с дворянином, мог вызвать его даже на поединок. Отношение к человеку изменилось у нас только тогда, когда дворянство потребовало себе привилегий и вольностей по образцу польских шляхетских. “Вольности дворянские” нарушили отношения во всей системе и сделали крепостничество особенно жестоким и политически вредоносным. Человека уравняли в ценности с имуществом, вещью, и его могли теперь свободно продавать наряду с другим товаром. А тех, кто владел крестьянами, стали называть обладателем душ. Правда, и теперь, как отмечает С.Ф. Платонов, крестьяне, будучи частными рабами, считались и гражданами государства. Кроме того, существовал особый разряд отобранных у духовенства – государственных, экономических крестьян. Этими крестьянами руководили уже не помещики, а чиновники от имени царя.

После проблеска консервативного по духу правления императора Павла наступило весьма противоречивое царствование Александра I, при котором в России возобновилось развитие западнических просветительских организаций, влияние которых распространялось и на саму власть. Исполнив de facto миссию “катехона” в Европе, разгромив Наполеона, Россия была вовлечена в формирование и укрепление чуждого православному духу “легитимистского” международного порядка, приведшего Александра в последние годы правления к отказу поддержать греческое восстание. Неудивительно, что именно при Александре оформилось мощное революционное движение. Тайные организации декабристов готовились к решительному развороту России на путь представительной монархии по западным образцам. Национальное воодушевление, связанное с победами и влиянием России, не дало соразмерных этим победам духовных плодов, не породило соответственную задачам момента национальную мысль и политическую идею. Как писал об этом В.В. Розанов, “славянофильство запоздало родиться на тридцать лет: а если бы оно родилось одновременно с 12-м годом, как духовный плод физических усилий, мы, очевидно, не имели бы декабристов, Герцен не отправлялся бы в эмиграцию, русские вместо запоздалой Государственной Думы имели бы уже к поре освобождения крестьян Земский собор с плеядой великих умов и характеров того времени. Едва я назвал эти факты, как всякий почувствует, до чего запоздалость славянофильства имела действительно роковые последствия – общественные и государственные”.

Николай I был последовательным на пути создания национальной и народной монархии, приняв на вооружение знаменитую уваровскую триаду “Православие. Самодержавие. Народность”. Особенностью николаевского политического стиля стало подчеркивание народного, более того, крестьянского характера монархии – Николай ввел в ритуал коронации процедуру поклона народу с “Красного крыльца”. Политическая идеология культа Ивана Сусанина состояла именно в подчеркивании народных истоков и народного духа романовской монархии. Внешняя имперская политика Николая I была проникнута идеей миссии России как защитницы Православия и подлинным консервативным пафосом. Первыми ее шагами были вступление России в войну за свободу Греции и затем освобождение армянских христиан от персидского владычества.

Попытка Николая превратить моральное право в фактическое натолкнулась, как это неоднократно бывало прежде, на мощную панъевропейскую коалицию и на измену образованного класса, уже развращенного западнической либеральной идеологией, внутри страны. Но несмотря на неблагоприятное стечение обстоятельств, усугубленное кончиной императора, Крымская война стала славнейшей страницей русской национальной истории. Россия была одна против всего мира. Русскому флоту противостояли соединенные эскадры двух сильнейших держав, на суше против русской армии сражались англо-франко-итало-турецкие войска, вся либеральная пальмерстоновская Европа с содроганием сердца ожидала крушения имперского колосса. “Визиты” союзных флотов в Петропавловск-Камчатский и на Соловки были отбиты горсткой солдат в одном случае и монахами во втором. Объединенная армия месяцами напролет топталась у Севастополя. Тем временем войска Н.Н. Муравьева доставили ему почетное прозвание “Карского”. Империя демонстрировала неслыханную стойкость, которая могла бы быть еще большей, если бы не кончина тяжело болевшего императора.

Смена царствования была и сменой политических и идейных приоритетов. Война за Наследство Второго Рима представлялась новой власти уже ненужной, и ее постарались закончить как можно скорее с любым терпимым результатом. Со смертью императора и неудачным исходом войны уходили в прошлое старая Империя, мыслившая себя как наследница Константинополя, как “Удерживающий”. Уходила и старая рекрутская армия, под Севастополем и Карсом доказавшая еще раз свои уникальные боевые качества. “Общество” не замечало этого, увлеченное новым идеалом и новым “проектом” дарования “свободы” крестьянству.

Черту под отношениями народа и элиты подвела именно “Освободительная” реформа, после того как крестьянами был осознан ее смысл, воспринятая народом как крайняя форма оскорбления. Оскорблением была “монетизация” отношений между крестьянством и дворянством. Сельские миры, до сих пор уверенные в том, что земля находится в их владении и Божией собственности, обнаружили, что являются с точки зрения государства (подначиваемого в этом вопросе либералами типа Кавелина) “арендаторами” земли, которая теперь объявлена “неприкосновенной барской собственностью”. Большая часть этой земли была у крестьян попросту отторгнута (в их понимании – “украдена”), а за то, что оставлено было в их собственности, теперь надо было платить. Состояние “временнообязанности” воспринималось мужиком как что-то более унизительное, несправедливое и насильническое, чем любое крепостное рабство в самых отвратительных его формах. При этом “свобода”, освобождение в “никуда”, разом обессмысливала страдания и труд многих поколений русских крестьян. Трудились до десятого пота, как оказалось, ради того, чтобы барин потратил все на петербургских и парижских певичек, да еще и остались должны. Пришедший в Россию “капитализм”, в котором верхи видели очередное средство преодоления отсталости, был воспринят народом как чудовищный псевдоморфоз истинного социального порядка.

Конкретные механизмы революции февраля 1917-го были заложены “милютинской” военной реформой, уничтожившей петровскую армию как открытую касту военных профессионалов, как братство по оружию, выковываемое десятилетиями. Новая конструкция армии, основанная на всеобщей воинской повинности, окончательно разрушила иерархию служения. Солдатами теперь были не рекруты, взятые из среды крестьянства, а разночинцы – крестьяне, мещане, горожане вперемежку. Они не служили царю, но отбывали кратковременную повинность. Офицерство из сословной дворянской привилегии также превратилось в разночинную профессию. Причем сословная деградация офицерства неуклонно нарастала, а с началом Первой мировой войны и гибелью в первый год основных офицерских кадров приобрела тотальный характер. Армия Империи ушла, осталось лишь ее яркое послесвечение, которое позволило России выиграть войну-реванш 1878 года, бывшую вынужденной уступкой правительства народным настроениям. Мудрейший Александр III, прозванный Миротворцем, потому еще старался уклоняться от вовлечения России в войну, что прекрасно понимал системные недостатки новой армии и не хотел подвергать страну опасности, не устранив внутреннего беспорядка. В событиях 1905 и 1917 годов армия, представляющая собой недостаточно обученную и вырванную из привычного окружения массу, сыграла роль хвороста, с которым разжигают костер из массивных поленьев.

Можно лишь удивляться тому, что Империя, социальные основания которой были подрублены реформами Александра II, держалась так долго. Точно высшие силы хранили ее от распада. Новый акт саморазрушения был остановлен совсем неожиданно – император Александр II был убит революционерами накануне начала очередного тура либеральных реформ, накануне введения Конституции. Цареубийство предотвратило ошибку монарха и отрезвило нацию. Александр III, бывший скорее внуком Николая I, чем сыном Александра II, не мог всерьез изменить сложившуюся в эпоху Реформ систему, он не мог сделать главного: остановить капитализацию социальной и экономической жизни, а стало быть, и нарастание народного недовольства. Но он мог хотя бы блюсти порядок и тормозить дальнейшее сползание в пропасть. Александр III был, пожалуй, “удерживающим” в буквальном смысле этого слова. Во время страшной катастрофы царского поезда в Борках царь-богатырь на своих могучих плечах держал крышу вагона, спасая семью, и на этом надорвал здоровье. Точно так же “носитель идеала” (как называл Александра III Лев Тихомиров) держал на своих плечах крышу России, и когда удивляются, почему он ушел так рано, то забывают, что каждый его год стоил ему пяти.

На грани столетий Россия вступила в бурный период ускоренной капитализации, настойчивых попыток разрушить крестьянскую общину и внедрить в нее идею частной собственности (окончательно выведшие деревню из равновесия), передачи основных финансовых и экономических рычагов страны в руки иностранного капитала. При этом сама народная активность была очень велика, Россия переживала хозяйственный бум и демографический взрыв. В пятидесятые годы XX века численность населения России (по расчетам Д.И. Менделеева) должна была превысить 300 млн человек. Одних это страшило, другими воспринималось как признак неизбежного великого будущего России. Достижения России на закате питерского проекта были весьма значительными. Однако при этом страна стремительно теряла экономическую, а затем и политическую независимость, становясь игрушкой внешних сил – международных промышленных корпораций, мировой финансовой олигархии, международных революционных мафий и вновь резко усиливших свою политическую роль всевозможных тайных обществ. Многие из этих сил охотно подталкивали русскую революцию в надежде на то, что она уничтожит Россию и откроет новые возможности для ее прямой колонизации. Однако судьбе России в очередной раз удалось обмануть эти “надежды”.

Последний император Николай II может быть очень по-разному оценен как правитель. Он вынужден был лавировать, идти на уступки то либералам, то национал-капиталистам, то консерваторам, в то время как сам всегда оставался приверженцем самодержавия, причем скорее допетровского, чем петровского типа. Возможно, что его лавирование было во многом предопределено пониманием неизбежности катастрофы и стремлением выиграть время для духовных подвигов, духовного делания в обстановке, когда политическое действие было уже бессмысленным.

Политические эксперименты начала XX века могут быть верно поняты, если так называемые “революционные” события сначала 1905-го, затем 1917 года будут восприняты как своего рода интеллигентская мифология, искусственно вписывающая в исторический процесс свои взятые из книжек представления и ожидания. Фактически Россия переживала не революции (тем более не две революции), а второе Смутное время, со всеми типическими чертами такого времени: отказом власти от строгого следования политической традиции, расщеплением государственности, строительством по иноземным образцам форм представительной власти, попустительством к инакомыслящим под предлогом предоставления нации европейских прав и свобод. Революционные преобразования и перевороты не вытекали из естественного хода русской истории, не были вызваны глубинными запросами нации, а являлись скорее формами глубочайшего кризиса русской элиты, неспособности сформировать национальную доктрину и выстроить вокруг нее здоровый и сплоченный правящий слой. Смутное время вновь, как и в XVII в., явилось кризисом правящего слоя – изверившегося в национально-государственной традиции, культурно и духовно окормляемого не в России и не в русском духе, не чувствовавшего под собой православного фундамента русской цивилизации и ощущавшего себя не частью нации, а скорее, внешним придатком к нации.

Правящая прослойка предала Россию, изменила питерскому проекту. Между тем до 1917 года Россия действительно оставалась “Удерживающим” тех мировых процессов, которые, по учению Священного Предания, ведут к воцарению антихриста. Сама по себе Империя, даже без учета церковной составляющей, создавала помехи для “негативной” мировой динамики. Россия ощутимо “мешала” всем. Мешала своим геополитическим весом, своей структурой, своей стойкостью и неготовностью вливаться в Запад в качестве периферии. Даже тогда, когда такое вливание, казалось бы, удавалось, это приносило Западу скорее проблемы: Россия перевешивала собою остальной мир и искривляла линию западной истории, создавая причудливые зигзаги и даже круги. Постепенно мир сошелся на мнении, что России лучше всего просто умереть, и, по мере возможностей, сосредоточился на исполнении этой задачи. Однако Россия умереть отказывалась. В горниле гибели и на грани исторического небытия был обретен новый смысл существования русской нации, сформировался новый национальный проект , недолгий, противоречивый, окрашенный кровью и слезами, но очертивший возможное поле решений.

Четвертый проект. Советская цивилизация

Объективная сущность большевистского проекта была в том, что Россия нуждалась в развитой промышленной инфраструктуре, но без капитализма, нуждалась в урбанизации, но без буржуазности, нуждалась в повышении материального благосостояния социума, но без неравенства в распределении основных благ. Для того чтобы удовлетворить этот общественный запрос, понадобилось бы создать новую цивилизацию, которая в значительной степени дублировала бы экономические и культурные достижения цивилизации западной, но не копировала бы при этом ее социально-экономическую структуру. И победа большевиков была предопределена прежде всего спецификой их социально-экономического учения, “ленинским” марксизмом, разработанным для анализа монополистического капитализма. Ленинизм исходил из того, что монополизм предполагает такую концентрацию производства и столь высокоорганизованные формы рационального хозяйствования, что задача социализма сводится к изменению формы собственности и целеполагания этой индустриальной системы с прибыли буржуазии на благосостояние всей нации .

Безусловно, интернационалист до мозга костей, Ленин очень удивился бы в году этак 1918-м, если бы его заподозрили в каком-то национализме. Однако уже в 1921-м он с интересом отнесся к идеям “сменовеховца” Николая Устрялова о том, что большевизм превращается в национал-большевизм, а большевики являются подлинными собирателями русской государственности. Конечно, для Ленина “сменовеховство” представляло скорее удобный пропагандистский ход, позволявший примирить с новым государством необходимых ему специалистов и закончить Гражданскую войну. Тем более что Устрялов, оставаясь буржуазным деятелем по социально-экономическим взглядам, неверно себе представлял социально-экономическую программу и подлинные задачи большевиков, искренне считая НЭП оптимальным путем развития страны. Однако сам тот факт, что Ленин во имя прекращения психологической гражданской войны готов был играть в “сменовеховство”, что он нуждался в старых офицерах, экономических специалистах, чиновниках, в том, что он довольно быстро перевел внешнюю политику Советской России в русло политического прагматизма, все дальше уходившего от грез о “мировой революции”, доказывает, что национальное прочтение “классовых задач” очень рано начало превалировать над интернационалистическим. Сверхнациональная идея властно требовала своего, пусть и негласного, признания. Этого требовала жизнь, а Ленину нельзя отказать в прагматическом чутье и жизнестойкости.

Варварство, разрыв с историей, высвобождение на поверхность русофобских тенденций в идеологии “революционной интеллигенции”, наконец, тотальный антицерковный, антихристианский террор, введение уродливого революционного культа – все это царило на том уровне, который большевики называли надстройкой. На уровне базиса, напротив, большевики последовательно оптимизировали и национализировали свою политику, преследуя цель восстановления после потрясений войны, а затем и развития национальной инфраструктуры. Партийные дебаты 1920-х годов шли именно вокруг вопроса об оптимальных средствах реализации национального проекта, троцкистско-зиновьевский проект исходил из антинациональной идеологии “доразвития” России до уровня западного капитализма с тем, чтобы влиться в якобы грядущую “мировую революцию”. Этот евроцентристский по духу проект был партией отвергнут, как и обратный ему бухаринский проект консервации НЭПа и превращения большевиков в неофеодальную элиту периферийной полукапиталистической страны (страны госкапитализма). Вместо этого принята была сталинская программа “социализма в одной стране”. Решительный перевес сталинского проекта был обеспечен не в последнюю очередь значительной национализацией партии в ходе “ленинских призывов”. “Сталинистами” были прежде всего русские и русофильские, условно говоря, партийные кадры. По выражению Н.А. Бердяева, при Сталине произошло “собирание русского народа под знаменем коммунизма”.

О подлинной идеологии сталинской индустриализации свидетельствуют некоторые публичные заявления ее отца, широко не афишировавшиеся, но и особо не скрывавшиеся. “Партия, руководящая миллионами людей, бросила лозунг “догнать и перегнать”, и эти миллионы умирали за этот лозунг. (…) Этот лозунг смерти бывшей России, которая никого не догоняла и не перегоняла, и сотни миллионов людей топтались на месте. (…) Русские – это основная национальность мира. Она первая подняла флаг Советов против всего мира. Русская нация – талантливейшая нация в мире. Русских били все – турки, даже татары, которые 200 лет нападали. И им не удалось овладеть русскими, хотя те были плохо вооружены. Если русские вооружены танками, авиацией, морским флотом – они непобедимы. Но нельзя двигаться вперед плохо вооруженными, если нет техники, а вся история старой России заключалась именно в этом. Но вот новая власть – власть Советов организовала и технически перевооружила свою армию и страну”, – заявил Сталин в 1933 году, принимая участников первомайского парада. Из этого и подобных заявлений эмигрантская критика вытащила только “уничижение” русских, якобы заключавшееся во фразе “русских били все”. Но если оставить характерные для любого мобилизационного дискурса преувеличения разрыва между прошлым и будущим, то обнаружится сверхнационалистический характер сталинской идеологии.

В ходе формирования нового национального проекта русские ускоренными темпами превращались из крестьян в горожан и создавали высокоразвитую урбанистическую цивилизацию. Причем Сталин не жалел сил и средств для того, чтобы представить блага урбанизации в положительном свете по возможности в кратчайшие сроки. Наряду с культом индустриальных достижений – Днепрогэса, Магнитки и стахановского движения – шло прославление тех благ, которые несет социализм простому человеку, – метро, библиотек, клубов и больниц. Развитие бесплатных образовательной и здравоохранительной систем – только верхушка айсберга, каковым был масштабный процесс формирования советской цивилизации. В быт вчерашних крестьян внедрялись электричество, радио, правила элементарной гигиены (до тех пор незнакомые русской деревне). Началось выкорчевывание туберкулеза и сифилиса – подлинных бичей русских деревень и городских окраин.

Современному жителю России, привыкшему к цивилизации как к чему-то само собой разумеющемуся, трудно представить себе, сколь обширную и развитую инфраструктуру удалось создать в течение всего нескольких десятилетий. А рядом с этой инфраструктурой возникла не только советская гражданская и военная индустрия, но и передовая инженерная школа. В некоторых областях, например в авиастроении, СССР очень рано захватил передовые позиции, творчески перенимая как дореволюционные русские, так и зарубежные разработки. Большинство из тех потенций развития, которые были заключены в предыдущем национальном проекте, были теперь реализованы. Запад, не видевший до какого-то момента оборотной стороны нового проекта, завороженно наблюдал за фантастикой советских “пятилеток”. А когда эти оборотные стороны стали бросаться в глаза, предпочел приписать выдающиеся советские успехи не энтузиазму, не напряжению национальных сил, а “рабскому труду”. Хотя большая часть советских достижений была создана отнюдь не узниками ГУЛАГа. Если и можно было говорить о “рабстве”, то это было рабство предков потомкам, прошлого будущему. Нация шла на огромные жертвы, материальные и людские, недоедала, недополучала, главное – не доживала, понимая свои жертвы как фундамент для великого будущего, величественные символы которого представлялись ей в настоящем .

Самым величественным из символов успеха была, несомненно, Победа. Полное торжество в считавшейся неизбежной еще с 1917 г. великой войне с Европой, представленной самой развитой и способной из континентальных европейских наций, спаянной жесткой и сильной мобилизующей идеологией. Война стала “точкой сборки” нового национального проекта. Она показала безусловную жизнеспособность созданной социальной, политической и экономической системы, а также новой армии, дала новую национальную идеологию и прочную эмоциональную и символическую основу национальной солидарности, и, наконец, примирила с советским национальным проектом многие элементы проектов прежних. Наиболее символичными актами были примирение Церкви и государства и восстановление символики и традиций имперской армии. Выиграв вслед за войной с Германией, превратившей СССР в сверхдержаву, “войну-реванш” с Японией (которая была предопределена не столько союзническими обязательствами, сколько необходимостью посчитаться за Русско-японскую войну), Сталин мог еще раз торжествующе подчеркнуть значение созданной им системы и ее успехи в разрешении национальных задач России: “Поражение русских войск в 1904 году в период Русско-японской войны оставило в сознании народа тяжелые воспоминания. Оно легло на нашу страну черным пятном. Наш народ верил и ждал, что наступит день, когда Япония будет разбита и пятно будет ликвидировано. Сорок лет ждали мы, люди старого поколения, этого дня. И вот этот день наступил. Наш советский народ не жалел сил и труда во имя победы. Мы пережили тяжелые годы. Но теперь каждый из нас может сказать: мы победили”.

После окончания войны Сталин добился передачи СССР округа Петсамо, разделил с Польшей Восточную Пруссию с Кенигсбергом, ставшим Калининградом (Сталин стремился создать сильную, независимую Польшу, “откормленную” за счет Германии и развернутую против Запада, и вряд ли мог представить, что его преемники допустят новое превращение Польши в антироссийский форпост), изъял у Чехословакии населенное русинами Закарпатье, вернул России Курильские острова, половину Сахалина, а также контроль над КВЖД и Порт-Артуром. Вокруг западных границ СССР был создан кордон из сателлитов, куда вошел и находившийся под советской оккупацией обломок Германии, ставший ГДР, хотя Сталин продолжал надеяться на то, что в центре Европы появится сильная нейтральная Германия. Не вполне удачным считал Сталин развитие событий лишь на южном направлении, где СССР не удалось получить опеку над Ливией, отнять у Турции Проливы, Западную Армению, а у Ирана – иранский Азербайджан. Но в целом полученные всего за шесть лет территориальные приращения СССР были впечатляющими. Почти всюду, где это имело смысл, СССР вернулся к границам Российской империи 1904 года, а кое-где и перешагнул эти границы, реализовав старинные национально-имперские цели. По мысли Молотова, Сталин проявил редкую дальновидность: “Благодаря ему Крым был зачислен в состав РСФСР. Туда же в свое время и по той же причине была отнесена Калининградская область, а граница Казахстана прошла не по естественному, казалось бы, рубежу – берегу Волги, а в 100 километрах восточнее”.

Были и явные ошибки. Так, например, Сталин подарил Литве не только Виленский округ, но и два района Белоруссии. На Дальнем Востоке режиму Мао были “подарены” Маньчжурия, Внутренняя Монголия и Тибет, хотя имелись все возможности для формирования там “народно-демократических республик”. Вместо этого была выстроена сверхмощная китайская империя, недолго остававшаяся союзником СССР. Тем не менее на других направлениях Сталину удалось выстроить вокруг СССР систему геополитических буферов, для которых социализм был средством политического контроля, а не социально-экономической программой. Социализм и коммунизм понимались Сталиным как средства большой политики, но не как установки, накладывающие “интернациональные обязательства” непреодолимой силы. Чтобы понять степень “антимессианизма” Сталина, достаточно вспомнить ту настойчивость, с которой он добивался превращения Германии в единое, нейтральное (и не социалистическое) государство, или всякое отсутствие у него энтузиазма по поводу Корейской войны.

Вывоз индустриальных трофеев после Победы стал, по сути, второй индустриализацией, позволив советской промышленности наладить выпуск таких товаров народного потребления, каких у нас раньше (просто) не было. Послевоенный “Москвич-401”, ставший первым “народным автомобилем”, впервые приобщившим простых граждан к радостям автовождения, производился на оборудовании “Опеля” и представлял собой копию немецкой модели “Опель-Кадет”. СССР понадобилось бы не одно десятилетие для того, чтобы дойти в промышленном развитии до производства подобных товаров. История благосостояния всех развитых западных стран начиналась с масштабного ограбления колоний и соседей или даже собственного Юга – как в США. Сталин предоставил СССР возможность совершить подобное “ограбление” на вполне законных основаниях – в компенсацию за то, что было отнято и разрушено у нас. Другое дело, что, полагаясь на завезенное оборудование, СССР в чем-то подотстал, но это опять же вряд ли стоит ставить в вину самому Сталину, а не его недостойным преемникам.

Мало кто мог предполагать, что после 1917 года, после того, как выход из Смутного времени возглавили не силы “реакции”, а большевики-радикалы, Россия в течение нескольких десятилетий “отвердеет”, “закапсулируется”, “подморозится”, не пропуская “дух тления” внутрь себя. Бывший семинарист Сталин сделал очень много для того, чтобы подлинное “беззаконие” в послереволюционной России не умножилось, а напротив – серьезно уменьшилось. Страна надолго ушла с дорог капитализма, либерализма, левацкого революционаризма, упадочной теософии и оккультизма, на которых ее одинаково ждала гибель. Отвердевшая Россия, освобожденная на какой-то период от разъедавшей ее духовной двойственности, приобрела необычайную экономическую, военно-политическую и культурную (если иметь в виду светский аспект культуры) мощь. Мощь, которой мы имеем полное право гордиться.

Программа Маленкова, а затем Хрущева, ставшая основанием позднесоветского периода, состояла в переходе от “производства” социализма к его “потреблению”. Сталинская концепция освоения благ социализма была “аристократической”, она предполагала вхождение в социализм “пирамидально”, то есть блага отмериваются полной мерой, но сперва не всем, а только элите – партийным функционерам, военным, ученым, интеллигенции, а затем уже, по мере роста национального благосостояния, и всем остальным. Значительная часть населения СССР жила при Сталине в бараках и временных вагончиках. Концепция Хрущева оказалась уравнительной, новый лидер предпочел начать немедленную раздачу тех благ, которые уже были созданы за сталинский период, причем “примерно поровну”. Вместо того чтобы жить “очень хорошо в будущем”, советский человек получал возможность жить “хотя бы немного лучше, но прямо сейчас”. Отсюда те бросающиеся в глаза различия между стилем сталинского и хрущевского капитального строительства, между великолепными высотными домами и хрущевскими пятиэтажками. “Сталинки” и по сей день остаются элитным жильем, хрущобы позволяли зажить “своей жизнью” быстро и всем.

Расплата за крестьянскую эгалитарную одномерность мышления Хрущева пришла довольно скоро. Переориентация на “потребление” социализма была ущербной ввиду ограниченности ее ресурсной базы. Эгалитарность советского общества и попытка обеспечить каждому относительно равные условия начала восприниматься как неэффективность, и эту карту не замедлила разыграть западная пропаганда и ее внутрисоветская агентура, постепенно приобретшие непропорционально большое влияние вследствие интеллектуальной беззащитности окостеневшей марксистской идеологии. Запад стал восприниматься как место “красивой жизни”, в то время как СССР представлялся местом жизни убогой.

Выработанное поколениями, с привлечением ресурсов, награбленных у всего мира, неравномерно распределенное богатство Запада начали сравнивать с созданным за короткий срок, вырванным сверхусилиями у суровой природы и распределенным равномерно между всеми членами общества богатством России. Идеология потребления, пусть даже социалистического потребления, оказалась убийственной, поскольку открывала простор такому сравнению. Сталин говорил: “Догоним и перегоним Америку как державу”, – и мог через несколько лет похвастаться тем, что это сделано. Хрущев обещал “догнать и перегнать Америку по потреблению”, и невыполнимость его обещания дискредитировала ту систему, от имени которой оно давалось.

Сталин в своих последних экономических работах предостерегал против переноса центра тяжести советской экономики с “производства средств производства” на “производство предметов потребления”. Экономический рост, бывший для Сталина задачей и проблемой, представлялся Хрущеву чем-то само собой разумеющимся, неизбежно вытекающим из социалистической природы советского строя и энтузиазма масс. Отсюда вполне искренняя вера Хрущева и в то, что социализм “закопает” капитализм, и в наступление коммунизма к 1980 году. Хрущевский “коммунизм” и в самом деле должен был наступить быстрее сталинского, поскольку предполагал не медленное “вползание”, а переход того предела экономического роста, когда блага “первой необходимости”, в представлении Хрущева, будут производиться в том количестве, которое сделает их бесплатными и общедоступными. Люди хрущевского “коммунизма”, все как один, должны были питаться говядиной и кукурузой, жить в хрущобах и ездить на “Москвичах”.

Вместо использования результатов экономического роста для еще большего роста СССР начал потреблять свой экономический рост. Как и предупреждал в конце жизни своих соратников Сталин, законы экономики можно оседлать (как это делал он), но нельзя отменить. “Человеческое лицо” хрущевского социализма оказалось ущербным, количество того, что можно было потребить всей страной, – мизерным: результатом стали дефицит мяса, немыслимые даже в войну очереди за мукой и самодискредитация власти. Хаос был порожден кризисом планирования и распределения, когда, пытаясь дать все всем, не давали ничего никому.

Главным пороком хрущевского “общества потребления” стала коррозия морально-психологической модели, по которой строилась жизнь конкретного человека. Результатом “оттепели” начала 60-х годов стало разложение духовно-интеллектуальной цели, которая при Сталине выстраивалась виртуозно и осмысленно. Не случайно эта дезориентация 60-х годов шла об руку с новыми кампаниями воинствующего атеизма и разнузданной космополитической риторикой. “Советский народ”, приглашенный к потреблению, стал усваивать западные модели жизни, зачастую невольно тянуться к западному образу жизни (в бытовой и массовой культуре, представлении о красивом и нравственно приемлемом). Если Сталин дал возможность, по выражению священника Димитрия Дудко, в безбожной стране жить по Божьим заповедям, то после Сталина безбожие начало захватывать все этажи общества. Позднесоветский гуманизм означал отсутствие устойчивого ценностного ядра, ослабление идентичности, потерю духовной вертикали. “Моральный кодекс строителей коммунизма” был одной из убогих попыток заполнить образовавшуюся пустоту. Именно при Хрущеве рождаемость среди русских упала ниже, чем у кавказцев и среднеазиатов, сохранивших традиционный уклад жизни. Массовые аборты, массовые разводы, массовый алкоголизм значительно приблизили нацию к западноевропейскому образу жизни.

Сталин к концу своего правления окончательно расстался с большевистскими космополитическими иллюзиями и увидел в русской нации здоровый инстинкт противодействия западному влиянию, инстинкт, которого были лишены многие представители интеллигенции. В беседе с писателями в 1947 году он наставлял их воспитывать советский патриотизм, искоренять в интеллигенции преклонение перед заграничной культурой, фактически ту самую “смердяковщину”. “Это традиция отсталая, она идет от Петра, – сказал писателям Сталин. – Простой крестьянин не пойдет из-за пустяков кланяться, не станет снимать шапку, а вот у таких людей не хватает достоинства, патриотизма, понимания той роли, которую играет Россия…” “Надо уничтожить дух самоуничижения. (…) Надо на эту тему написать произведение. (…) Надо противопоставить отношение к этому вопросу таких людей, как тут, – сказал Сталин, кивнув на лежащие на столе документы, – отношение простых бойцов, солдат, простых людей. Эта болезнь прививалась очень долго, со времен Петра, и сидит в людях до сих пор” (из воспоминаний К. Симонова). Все-таки Сталин не выработал более зрелой структуры империи, чем социал-демократическая “автономия”, хотя его политика “переселений” некоторых народов в 40-е годы была намеком на возможность такой выработки. Путь к имперскому территориальному устройству был для Сталина открыт, но он не продвинулся по нему, ограничиваясь малыми мерами. Отход же от целостной сталинской доктрины государства в одних аспектах привел постепенно к сдаче всех позиций. В конце концов произошло и разложение национального идеала.

Брежнев вместе с Косыгиным, сохранив основную установку Хрущева на “потребление социализма”, попытались, и весьма успешно, согласовать эту установку с реальностью. Прежде всего вместо хаотических попыток дать все всем была выработана стратегия “послойного” обеспечения народа товарами народного потребления. Желанные предметы потребления были разделены на категории – на те, которые экономика могла обеспечить в достаточном количестве прямо сейчас; те, которые были в “дефиците”; и, наконец, “редкие” товары, по сути – предметы роскоши. На последнюю категорию повышались цены, таким образом людей заставляли финансировать производство остальных категорий. “Дефицит” же потому и был “дефицитом”, что в экономику закладывалось его недопроизводство, чтобы с гарантией обеспечить каждому товары первой необходимости. Постепенно многие товары утрачивали дефицитный характер. Неуклонно, слой за слоем, советская экономика клала асфальт всеобщего обеспечения и резонно гордилась тем, что в рамках “развитого социализма” товары первой необходимости доступны каждому.

Однако за удовольствие доступа к редким товарам конкретному гражданину надо было платить, причем не инвестировать в экономику вообще (как от него требовали сталинские “займы”), а переплачивать за конкретные товары. И второй выразительной чертой брежневской экономической системы стало резкое повышение заинтересованности в оплате труда, именно в брежневский период “материальная заинтересованность” становится важным стимулом к деятельности для многих категорий советских граждан. Причем возможность обогащения была встроена в саму экономическую систему, а не оставалась ее теневой стороной. Брежневскими “стахановцами” являлись те, кто способен был заработать много денег, – в первую очередь строители. Эти “стахановцы” вслед за номенклатурой легко усваивали советскую систему двойных стандартов, по сути торгашеских отношений (“ты мне – я тебе”), которые резко контрастировали с маразматической пропагандой брежневско-сусловского стиля, выявляя лицемерие системы и подготавливая новый глубокий и острый кризис правящего слоя – новое Смутное время.

В конечном счете, советская экономика стала заложницей мировых кризисов, подъемов, спадов, колебаний цен, то есть утратила ту независимость, которой так гордился и так дорожил Сталин. При Брежневе, под влиянием потока не “живых”, но вполне реальных денег, произошла функционализация советской экономики, заданная именно требованиями мирового рынка, а не программой национального саморазвития, так что эти требования и эта программа в какой-то момент попросту пришли в противоречие друг другу. Дилетантские разговоры, что советские власти в середине 1980-х испугались рейгановской СОИ (программы “Стратегической оборонной инициативы”) и потому пошли на перестройку, отсылают на самом деле к тому действительному факту, что СССР стал зависеть не столько от собственного развития, сколько от того, что делает противник.

В преддверии пятого проекта

С середины 1980-х годов страна вошла в новое Смутное время, с новым отказом от национально-государственной традиции, с новым расщеплением власти, “демократизацией” и “эмансипацией”. Вновь правящий слой предал свою родину. Вместе с крушением социально-экономической базы советского проекта, естественно, рухнула и поддерживаемая ею неоимперская военно-политическая мощь. Ялтинская система, гарантированная ядерным потенциалом и дававшая России идеальные границы в сочетании с идеальным режимом внешней безопасности, также была разрушена. Страна точно сменила метаисторические рельсы и оказалась в бесконечном феврале 1917-го, с его распадом, гниением и безуспешными попытками внедрить в России капитализм западного образца вместо того своеобразного социального капитализма, который выработала для себя Россия в ряде своих национальных проектов.

Разработчики Русской доктрины видят традицию не только в очевидно преемственных формах, но и в парадоксальных превращениях прошлого. Например, мы видим, как многочисленные ростки национальной, духовной, цивилизационной идентичности пробивались сквозь утрамбованные камни советской системы. Был ли шанс у позднесоветского общества выбрести на другой, более органичный путь развития – не стоит гадать. Следует сделать из произошедшего надлежащие выводы.

Но это уже не относится к основной задаче данной главы – дать набросок тех смыслов, которые наполнят будущие учебники русской истории.

ЧАСТЬ II. РУССКИЙ ДУХ

Глава 1. ПРАВОСЛАВНЫЙ ТРАДИЦИОНАЛИЗМ НА ЗАВТРА

Из опыта традиции мы черпаем решения острейших вопросов современности

У нас вера православная, Церковь, не имеющая никакого порока. Сих ради добродетелей Россия всегда будет славна, и врагам страшна, и непреоборима, имеющая веру и благочестие в щите и в броне правды.

Преп. Серафим Саровский

1. Церковь в авангарде национальной консолидации

Возрождение православия явилось едва ли не единственным однозначно позитивным процессом 90-х годов. Несмотря на новое Смутное время, вопреки ему, православие собирало силы, строилось. В настоящее время Русская Православная Церковь (РПЦ) насчитывает более 19 тыс. приходов, около 450 монастырей, являющихся ее духовными и культурными центрами, около 40 высших духовных школ – академий, семинарий, богословских институтов и университетов. Более 12 тыс. приходов и 200 монастырей Русской Православной Церкви находятся на территории стран СНГ и Прибалтики. Являясь единственной нерасчлененной традиционной структурой практически на всем пространстве исторической России (и СССР), Церковь предпринимает колоссальные усилия по сохранению и упрочению этого единства. По оценкам экспертов, с православием отождествляют себя около 120–125 млн жителей России (порядка 85% населения).

Видимое влияние православия в России несопоставимо с той незаметной на первый взгляд внутренней силой, которую имеет оно в сознании русских людей: как глубоко верующих и воцерковленных, так и “этнических православных”, так называемых “пасхальных прихожан” (у последних на уровне, по крайней мере, генетическом и культурном). Несопоставимы внешние знаки православности и с внутренним потенциалом, скрытым в самих структурах и тканях национальной жизни. Эта нижняя часть айсберга огромна и не может быть взвешена и по-настоящему оценена – она имеет и будет еще долго иметь значение “скрытого фактора” нашей национальной жизни, “невидимой силы”, действующей в обществе и побуждающей людей действовать так, а не иначе.

Есть, наконец, и еще более таинственная сторона – мистическая. Для людей, чутких и восприимчивых к мистической жизни, гораздо большее значение, чем цифры статистики и даже чем реальные факты мирской жизни, имеют чудеса, исцеления от мощей, мироточения икон, пророчества святых. В XX веке и теперь уже в начале нового столетия эти мистические явления не только не иссякли, но даже умножились, что, несомненно, укрепляет верующих. После крушения Российской империи возникли устойчивые предания о непрекращающейся особой опеке высших сил над Русским государством и народом: о Державной иконе Божией Матери, явление которой свидетельствовало о своего рода “регентстве”, которое Богородица приняла над Россией после падения монархии, или помощи Божией Матери и святых в годы Великой Отечественной войны. Что же касается пророчеств о будущности России, то между ними нет существенных противоречий. Святые, говорившие об этом, в том числе и самые авторитетные и обладающие огромной силой молитвы и даром чудотворения (как, например, преп. Серафим Саровский и св. праведный Иоанн Кронштадтский), сходятся на том, что Россию ожидает подлинное возрождение, расцвет православия, восстановление силы и влияния в мире, хотя период этого возрождения пророчествующие обычно видят недолгим.

В Смутное время, как это и должно быть, Церковь пошла в авангарде национальной консолидации. Ее усилиями был приостановлен поток деструктивных сект в середине 90-х годов, начата большая социальная работа с неимущими, обездоленными, в армии, в школе, в местах отбывания наказаний. Церковь активно налаживала взаимодействие с политиками, местными властями, чиновниками, интеллигенцией, плоды которого еще не сказались в полной мере, но уже проявляются в виде совместных церковно-государственных программ и инициатив, церковно-общественных форумов и мероприятий (Русский народный Собор, Рождественские чтения и др.).

На ниве воссоздания разрушенных церквей и обителей, а также возведения новых храмов была развернута беспрецедентная работа. Вряд ли кто сможет оценить то нравственное влияние, которое оказывает Церковь на вновь обретенную паству; не поддается внешнему статистическому анализу и регенерация русской патриархальной семьи, которая, несмотря ни на что, происходит. Рубежным стал 2000 год, когда были канонизированы более 1000 новомучеников российских. В том же году была создана Социальная концепция Церкви, ставшая одним из первых документов в истории православия, трактующих вопросы общественного служения, взаимоотношения с политической властью, социальными институтами и т.д. Последняя значимая веха – преодоление разделения с Зарубежной Церковью. Из всего этого видно, что Русская Православная Церковь сегодня сильна. И это тем более примечательно, что Церковь достигла нынешнего положения практически без помощи извне.

Русская доктрина провозглашает несомненным условием будущего возрождения и усиления России – союз государства с Церковью и, с другой стороны, теснейший союз Церкви с обществом. Последнее даже еще важнее, поскольку в современных условиях православие сможет решать социальные, политические и культурные задачи, опираясь на корпус активных во внешней жизни верующих, политически сплоченных и хорошо вооруженных идеологически и технологически, корпус, который можно условно назвать мирским фронтом.

Русская доктрина провозглашает несомненным условием будущего возрождения и усиления России – союз государства с Церковью и, с другой стороны, теснейший союз Церкви с обществом. Последнее даже еще важнее, поскольку православие может решать стратегические задачи, опираясь на силы “мирского фронта”.

Государство должно подхватить инициативу Церкви, поддержать курс на духовную, моральную и политическую консолидацию народа. Нужно рассматривать православие не как сегмент общественной жизни, но как силу, тождественную самой национально-государственной традиции России. Иными словами, требуется сделать Традицию тем, чем ей быть естественно, – полем общенационального политического консенсуса. Защита православия от тех или иных нападок и снятие с него ограничений должно осуществляться не во имя “прав православного человека”, а в общенациональных интересах. Всякое публичное глумление над православием должно расцениваться государством не только как оскорбление религиозных чувств, но и как политическое преступление – посягательство на устои государства, на его традиции. Всякое содействие на государственном уровне отпадению граждан России от православия в иные конфессии, хотя бы и традиционные для России, а тем более в безбожие или деструктивные культы, должно рассматриваться как акт подрывной в отношении устоев России, антигосударственный и антинациональный.

Русская Православная Церковь сегодня остается единственным историческим общенациональным институтом, имеющим непрерывное преемство более чем за тысячу лет. Православие даже старше самой русской нации, старше великорусского этноса и является для него духовно опекающим началом. Мать-Церковь – в этих словах для нас нечто большее, нежели патетическая метафора.

Церковь в своей традиционной основе, в своем каноническом строе, в своем вероучении не давала и не дает никому права себя “реформировать” и “революционизировать”, несмотря на многочисленные и отчаянные попытки это сделать. Православие – это метафизическое место России в мире. Через русские святыни и русских святых сама Россия стала религиозной ценностью внутри православия. Православие – это та основа, тот становой хребет России, утратив который мы, русские, погрузимся в пучину “слишком человеческого”. И эта пучина нас поглотит.

2. Прообраз русской цивилизации и критерий идентичности

Те из людей, и особенно политиков, кто сам не религиозен, почему-то подозревают, что и все церковные люди не религиозны, а специфически церковные понятия нужны только для обмана старух. Дескать, про себя “церковник” мыслит в “общечеловеческих” категориях интереса, выгоды, страха, и потому не составит труда объясниться с ним без “поповщины”. Однако история Церкви явила уже достаточно примеров того, как самые хитроумные комбинации по использованию Церкви в каких-либо “интересах” срывались из-за самой малости — небольшого числа людей (иногда одного человека), которые не считали возможным исходить из утилитарных понятий.

Меряя православие по своим меркам, неверующий мирянин рискует вообще ничего не понять в русской цивилизации, в России, ничего не понять в самом себе как носителе этой цивилизации. Ведь православие является прообразом русской цивилизации, ее первичным корнем. С другой стороны, нельзя преувеличивать и тот разрыв, который пролегает между воцерковленными и нецерковными людьми, идентифицирующими себя с православием. Дело в том, что за исключением первого, общинного, периода своего существования Церковь никогда не знала времен “полного членства” в том смысле, как его понимают некоторые теологи-модернисты, то есть не ограничивалась аккуратными и исполнительными прихожанами. После крещения степень церковности людей и во Втором Риме, и на Руси могла быть различной. Но это различие в степенях церковности не мешало им отождествлять себя с христианством и действовать как христианам и по вере, и по убеждению. Когда, кто и на каком пути обретет спасение и кто сыграет какую роль – известно лишь Богу.

Следует различать два главных аспекта православия в отношении всей России как цивилизации: внутренний, мистический и внешний, связанный со становлением национальной идентичности. Внутренний аспект выступает в качестве “первообраза” или “прообраза” нашей цивилизации. Это наш алтарь, “святая святых”, место, где совершается таинство. Внешний аспект проявляется в том, что мы ощущаем себя носителями национального, культурного начала, носителями идентичности. Это стены церковки, ее силуэт на холме, это крепость-монастырь, очень емкий символ одновременно города и храма.

Соединение двух аспектов, двух образов – прообраза и идентичности, мистического алтаря и крепостной стены – задают формулу православной цивилизации: динамический консерватизм. Динамика внутреннего огня, живой трепет духовного ядра сочетаются в нем с твердостью камня, с качествами нерушимой цитадели. Однако дело было бы слишком просто, если бы динамический консерватизм православия сводился к двум составляющим. Оказывается, динамика мистического центра, оберегаемого толстой крепостной стеной, имеет невероятные соответствия с внешней динамикой, они пребывают в симфонии.

Представим себе модель государства, условную идеальную схему его: нации как крепости с прилежащими землями. Внутри крепости храм как средоточие государства, “святой алтарь”, литургия, духовенство, национальные святыни и праздники, снаружи – укрепления, поселки и села, кипучая хозяйственная жизнь, военные маневры. Неподвижность и незыблемость крепости фиксирует идентичность нации, которая ни при каких обстоятельствах не должна и не может быть разрушена. Устранить стену крепости – значит разровнять территорию, лишить храм его “святая святых”, лишить народ мистического центра. Поэтому консерватизм проявляется в виде некоего монументального корпуса цивилизации.

Динамика же проявляет себя одновременно и снаружи и внутри крепости. Внутри это таинство, совершающееся в алтаре. Это динамика глубоко традиционная, она не подлежит вмешательству извне, неподведомственна даже государю, но принадлежит Церкви. Священнослужители не руководят таинством, а “служат” ему, ибо в нем действует Сам Святой Дух. Однако есть и другая динамика – это внешняя среда, это враждебные и дружественные силы, которые так или иначе вторгаются в пределы государства. Государь стоит на страже крепости и алтаря, он руководит всей землей, всей ее жизнью с тем, чтобы таинство совершалось, крепость стояла, а внешняя динамика не становилась для его земли угрожающей, а по возможности была бы благоприятной – так постепенно осуществляется разумная и взвешенная экспансия государства. Экспансия нужна не столько из-за миссионерских и цивилизаторских претензий, сколько потому, что известно: не развивающееся и не наступающее государство обречено деградировать и стать объектом наступления извне.

Но самый сокровенный смысл динамического консерватизма заключается в мистической связи между внешней и внутренней динамикой. Дело в том, что внутренняя церковная динамика, динамика таинств и праздников, духовной жизни, творчества святых и пророков определяет внешнюю динамику царства. Слова “динамика”, “динамизм” в этом случае можно перевести как “подвиг”. Действительно, “подвижники православия”, преп. Сергий и его ученики, стали “прообразами” подвига воинов и первопроходцев. Инок Александр Пересвет, которого послал на ратный подвиг Преподобный, совместил в себе оба “подвига” – монашеский и воинский, внутренний и внешний. Духовное оружие было переведено в сталь оружия физического.

Отсюда, если смотреть в существо дела, и появляется православное учение о симфонии властей: царь не просто охраняет или оберегает Церковь. Он воспроизводит структуру динамического консерватизма на всех уровнях национальной жизни. Он преумножает и воспроизводит внутреннюю динамику вне алтаря, вне храма. Власть синхронизирует политическое и духовное начала жизни нации. В этом смысле “динамический консерватизм” содержит в себе опять же два взгляда: с одной стороны, это обновляющийся консерватизм, вечно переоткрывающий себя, вечно готовый к откровению, с другой стороны, это внутренняя, консервативная динамика (“подвиг”), исключающая размывание извне и не принимающая навязываемый внешними силами ритм жизненных изменений. Динамический консерватизм является принципиально ритмозадающим, а не отвечающим; самодостаточным, а не зависимым от какого-то чуждого движения. Даже если давление внешних сил очень велико, динамический консерватизм, меняя многие свои цивилизационные параметры, меняя сам уровень давления внутри системы, все равно сохраняет ее целостность, синхронность внутреннего и внешнего движения, слаженность работы “двигателя и рулевого управления”, словом, все те свойства, без которых цивилизация просто пойдет вразнос.

Симфония есть синхрония и хор. В ней участвуют не двое (светская и духовная власть), а вся страна, каждый носитель национальной традиции синхронизируется в едином ритме, который задается православием – с его церковным календарем, праздниками, постами, богослужениями, колокольными звонами, крестными ходами, молебнами, а также и более тонкими, внутренними явлениями, которые вообще трудно поддаются описанию и определению. Собственно, не патриарх и не царь задают ритм, ритм задается Богом и народом, небесами и землей. Поскольку “дух” невидим и неуловим, ритм оказывается единственным свойством его, которое поддается четкому запечатлению. Мертвое не бывает ритмичным, движение неживой природы хаотично. Упорядоченный ритм, даже сложный, с обилием перебоев и обертонов, это всегда что-то живое, дыхание и сердцебиение, присутствие духа. Симфония духовного и политического, “динамический консерватизм” для нации есть не что иное, как формулы жизни национального организма.

Церковь учит нас собороваться, собирать себя из своих немощей в силу, собираться и сосредотачиваться умом и сердцем. П.А. Флоренский писал по этому поводу: “Живя, мы соборуемся сами с собой – и в пространстве, и во времени, как целостный организм, собираемся воедино”. Это свойство православия мы бы назвали не соборностью, как обычно делают, а соборованием, по названию одного из таинств, самого загадочного и весьма значительного.

“Внутренняя симфония” государства пронизывала все его уровни, она создавала повсюду “двоицы” небесных посольств и земных домостроителей: монастырь и посад, храм и улица, походная церковь и армия. Вся жизнь проверялась на свою подлинность в двуглавой системе: власть и сила распоряжается, но духовная власть и совесть ее поправляет. “Внутренняя симфония” действует в превращенном виде и в государствах светских, изгнавших традиционные догматы. Хотя в таких государствах источник мистического ритма оскудевает, тем не менее они находят ему ту или иную компенсацию. В конце концов, нации, утратившие свою священную традицию, начинают жить все больше и больше в соответствии с ритмами внешней свистопляски, которая затем воспроизводится ими в их остывших и опустевших “алтарях”.

Итак, православие проявляет себя в виде “прообраза” цивилизации, задающего меру и ритм ее внутреннего подвига и внешнего продвижения (экспансии или, наоборот, стягивания к центру). С другой же стороны, православие выполняет работу по поддержанию идентичности. Для нас как нации, испытывающей явный кризис идентичности, сейчас этот аспект православия важен как никогда. Необходимо восстановление символики идентичности, а “верность православию” сегодня можно расценивать как знак верности самой нации. Церковь как социальный институт должна не отгораживаться от поисков современным человеком его идентичности, а, напротив, замыкать их на себя и приводить к общему знаменателю – знаменателю духовно-политической нации.

3. Социальный потенциал православия

Один из ключевых антицерковных мифов, пропагандируемых в современной России, — это миф о “протестантской этике” как о некоем чудодейственном средстве, с помощью которого современный Запад создал свою индустриальную экономику и процветание. В начале 90-х годов некоторые экономисты писали даже о необходимости “насадить” в России “протестантскую этику”. Православию в этих воззрениях приписывается “негативная” хозяйственная этика, связанная с тезисом, что “духовное выше материального”, с тенденцией к опрощению, пренебрежению богатством… Отсюда делается вывод, что православие программирует хозяйственную и экономическую отсталость России и является тормозом на пути развития страны.

Разглагольствования о хозяйственном нигилизме православия, о его гипертрофированной созерцательности, подобной созерцательности наших “столпников” или лесных индийских йогов, являются совершенно ложными. Православие было не тормозом, а локомотивом экономического и культурного развития нации.

Однако разглагольствования о хозяйственном нигилизме православия, о его гипертрофированной созерцательности, подобной созерцательности наших “столпников” или лесных индийских йогов, являются совершенно ложными. Православие было не тормозом, а локомотивом экономического и культурного развития, и именно Церковь всегда развивала наиболее передовые для своего времени общественные формы. Подлинное отставание России началось с момента, когда хозяйственные и религиозные мотивации к деятельности были разведены и связь между ними прервана. Напротив, православные группы, которые сохранили единство мотивации, например, русские старообрядцы, достигли больших успехов в экономической деятельности.

Если Римское католичество запрещало банковские проценты (поскольку видело в них “плату за время”, которое может принадлежать только Богу), то православие было в этом отношении мягче, оно не запрещало проценты на оборотный капитал, хотя, конечно, и не делало их основой предпринимательства. Пример: на кредите была построена русская колонизация Севера, во всяком случае, новгородская. Среди русских всегда был слой капиталистов, людей ортодоксальных, соблюдающих церковные заповеди, активно занимающихся благотворительностью. Петр I пытался заручиться поддержкой традиционного купечества, заинтересовать его через сертификацию разных видов международной коммерции.

Это был мир серьезный, совсем непохожий на нынешний деловой мир. Седовласый председательствующий на Нижегородской ярмарке обращался к залу следующим образом: “Господа капиталисты!” Система ценностей была очень строгой, в купеческое собрание могли и не пустить “скоробогача”, если его состояние имело сомнительное происхождение, в купеческую гильдию нужно было попасть, пройдя жесткий отбор на честность и честь. Все дельцы были разделены на несколько категорий: делец первого плана – промышленник, второго плана – купец, уже на третьем месте – процентщик (банкир). В силу непрестижности банковского дела традиционное купечество занималось им неохотно, поэтому в банках, когда они начали расти по всей России, владельцами оказались в основном иноплеменники. Незадолго перед революцией крупные русские дельцы начали потихоньку прибирать к рукам банки (промышленные дома стали основывать филиальные кредитные учреждения), однако, что называется, спохватились поздно и развить русское банковское дело не успели.

Мобилизующая сила Православия исключительно велика, для подтверждения можно указать на колоссальный процесс “священной индустриализации” Северо-Восточной Руси в XIV–XVI веках, в ходе которого монастырская колонизация обеспечила хозяйственное освоение огромного Русского Севера. Отпочковываясь один от другого, возникали на этом пространстве общежительные монастыри, образцом для которых служила лавра, основанная преп. Сергием Радонежским, то есть фактически товарищества по совместному спасению. Эти монастыри привлекали к себе и мирян, создавая благоприятное и в духовном, и в материальном смысле пространство обитания. Русское общество осуществляло масштабные инвестиции в эту колонизацию. Лишь религиозно-идеологический кризис России в XVII–XVIII вв., приведший к смене цивилизационной модели, приостановил процесс “священной индустриализации”, побудил государство к изъятию материальных средств Церкви и усилению ее зависимости от бюрократической системы.

Критики православной хозяйственной этики, мало что понимающие в православии, не хотели заметить огромный потенциал жизнестойкости, скрытый в традиционной русской духовной культуре. Между тем даже по размаху строительства государства, по масштабу и темпам освоения земель можно было бы судить о свойствах русских традиционных моделей поведения и самоорганизации. Православная традиция – вопреки расхожему интеллигентскому мнению – постоянно давала примеры и социально-экономической, и политической, и культурной модернизации – без нарушения догматической стороны своего вероучения. Последнее обстоятельство особенно важно, поскольку западное христианство смогло выйти на ступень буржуазного развития лишь через радикальный разрыв с догматической и схоластической традицией.

Православие предполагает спасение не как одностороннее и исключающее свободу воли “избрание” человека Богом, а как добровольное личное достижение человека, принимаемое и поддерживаемое Богом, а значит, и более высокий потенциал мотивации труда и деловой активности. Другое дело, что этот труд оформляется по-разному, в том числе и как аскетический подвиг, и как государственная служба. В силу специфики России и тех задач, которые ставила история перед русскими, у нас никогда не был по-настоящему востребован предприниматель западного типа. Исключение составляют лишь несколько эпох, когда государство стремилось принудительно европеизировать русскую экономику. Эти попытки всегда проваливались и заканчивались скатыванием к традиционным, более естественным и более эффективным в российских условиях формам и способам хозяйствования.

Точно так же никогда не была востребована русским хозяйством и модель “чистого капитализма” (представляющего, впрочем, историческую фикцию), перенесенные с Запада модели у нас не работали, а, чтобы заработать, должны были существенно перестраиваться на русский лад, становиться, в сущности, другими моделями. Более того, русский экономический космос знал и парадоксальные формы рыночного хозяйствования, сочетание коммунистических и индивидуалистических предприятий (монастырь с принадлежащими ему крестьянами), сложные и разнообразные формы кооперации (артели, сезонные подряды, общины вольных крестьян), государственно-капиталистические союзы (русские заводчики, заготовщики пушнины, золотодобытчики).

В православной экономике богатство необходимо не для демонстрации личной успешности и “спасенности”, а для обеспечения продвижения к спасению и усовершенствованию духовной жизни общества в целом или его частей. Православная этика хозяйствования значительно больше способствует развитию социального государства, чем даже этика коммунистическая, поскольку последняя предполагает сковывание естественных сил излишне детальным планированием, тотальную регламентацию, в то время как православная этика способствует спонтанному структурированию национальной энергии на стратегических направлениях. Ввиду огромных неосвоенных территорий и большого выбора в том, какие богатства осваивать в первую очередь, у нас никогда не обращали пристального внимания на мелочное благоустройство быта и инфраструктуры, не хватало сил на создание качественных коммуникаций, мощение деревенских улиц, стрижку газонов и т.п. Всегда присутствовал в социально-экономической жизни некоторый размах и оттого некоторая беспорядочность – однако это не свидетельствует ни о дурном характере нации, ни о порочной хозяйственной и социальной этике.

В столкновении с современной западной цивилизацией, стоящей уже не на протестантской, а на выродившейся атеистически-секулярной основе, русское православие имеет неоспоримые преимущества. Назовем некоторые из них.

— Идея спасения не как манифестации “избранности” через мирской успех, а как мотив личного “делания”, связанного с аскетическим овладением собственным поведением, более соответствует задаче преодоления материального и духовного кризиса, поразившего современную Россию.

— Православие обладает не менее эффективной, чем протестантизм, индустриальной культурой, предусматривающей сложную и многоуровневую кооперацию в деле материального или духовного производства. При этом кооперация является не индивидуально, а социально ориентированной, то есть предполагает необходимость работы, имеющей своей целью общее благо.

— В отличие от чисто индустриальной культуры западного протестантизма, православие обладает культурой, дающей преимущества на постиндустриальном этапе, связанном уже не с техникой материального производства, а с использованием старых и созданием новых культурных смыслов и символов, с овладением человеческим поведением. Индустриальный этап предполагал производство “прибавочной стоимости” в денежном выражении, в то время как постиндустриализм предусматривает приращение идей и смыслов.

– Другим аспектом православной этики, подтверждающим ее приспособленность к задачам постиндустриального цикла, является установка не на индивидуальное “сверхпотребление”, свойственное современному западному миру, а на достаток, обеспечение достойной жизни, ликвидацию социально значимых и духовно опасных провалов в экономической и культурной инфраструктуре. Последнее, особенно важное обстоятельство – повышенная управляемость, не хаотичность, а упорядоченность финансовых и творческих, производственных потоков.

Если проецировать основы православной этики на хозяйственную и социальную жизнь, то можно сказать, что ее внедрение (точнее — восстановление) приведет в России к формированию надындустриального социального капитализма. Его “надындустриальность” будет связана с тем, что разум нового предпринимателя будет направлен не столько на материальное, сколько на духовное, когнитивное производство, являющееся доминирующей производственной сферой новой эпохи. Соответственно, наиболее важными сферами социальных инвестиций в нашей надындустриальной модели, управляемой в основном с помощью принципов православной этики, станут: духовное воспитание, всестороннее научное, техническое и гуманитарное образование, инновации и изобретения, творческая самореализация, личностный рост граждан и работников хозяйства. Надындустриальный цикл способен вернуть предпринимательскому слою в России благородный смысл: он будет заинтересован уже не в культивировании homo economicus’ов, посреднических агентов, конкурирующих в этом качестве на мировом рынке и стремящихся превзойти тамошних коллег в “сверхпотреблении”, а в воспитании максимально продвинутых, разумных, умелых кадров, русских домостроителей, настроенных на гибкий переход к наиболее востребованным проектам и на модель достатка как достойного качества жизни, не богатой, но зажиточной и уравновешенной в эмоциональном и духовном плане. Русским нужна такая власть, которая поощряла бы их в этом направлении. Такая же власть нужна сегодня и Православной Церкви.

4. Мирской фронт православия

Чтобы остановить пагубные процессы обмирщения России по западным образцам, необходимо инициировать и возглавить общенациональный процесс “православной секуляризации”. Здесь важно заметить, что классическая западническая секуляризация предполагает в любом случае отказ от удержания наших традиционных ценностей, тогда как свое, традиционное и традиционалистское, обмирщение может означать “опредмечивание православия”, “дозарядку” мирского строя православными ценностями. Православное обмирщение может спасти Россию от обмирщения западнического по принципу “клин вышибают клином”.

Как верно заметил В.В. Аксючиц, “среди православных людей в России распространено мнение, что отцы и учителя Церкви некогда дали ответы на все случаи жизни. Мы цитируем эти ответы, но не учимся у отцов отвечать самостоятельно ”. Между тем кладезь православной традиции, не сводимой только к “отцам”, но живущей и в “детях”, в их дерзких открытиях, в новом творчестве, дает ответы на все острейшие вопросы современности (ответы эти могут, а иногда и должны казаться неожиданными для многих православных).

Русская вера всегда включала в себя не только пафос молитвы за мир, проповеди в миру, но и построение реальной земной, посюсторонней социальной системы, мощной цитадели против разрушительных сил мира. Отречение от мира означало не бегство от него в леса (маргинальная тенденция), а миродержавие (магистральный путь русской цивилизации).

Нелепым заблуждением является представление, что православие мыслит себя только как идеал отречения от мира. Вся история русского православия начиная с Крещения Руси через подвиг преп. Сергия Радонежского и программу преп. Иосифа Волоцкого, вопреки Расколу и западнической “секуляризации”, подтверждает, что русская вера всегда включала в себя не только пафос молитвы за мир, проповеди в миру, но и построение реальной земной, посюсторонней социальной системы, мощной цитадели против разрушительных сил мира. Отречение от мира означало не бегство от него в леса (маргинальная тенденция), а миродержавие (магистральный путь русской цивилизации). Именно в этом качестве – бурного государственного и хозяйственного строительства, небывалой в истории геополитической экспансии – историческое, а не абстрактное, православие дает ответы на все главные проблемы современности. Конкретно сегодня оно дает нам следующее:

– ключ к решению демографического кризиса, самого острого из наших кризисов. Православный образ жизни, воцерковление семьи приводит к решению этой проблемы наперекор самым неблагоприятным внешним условиям – происходит слом безумия потребительской гонки, навязанной нам в середине XX века;

– при этом православие не ориентирует людей на нищету, малоденежье, отречение от благ и радостей земной жизни; оно ориентирует их на активность, труд, создание семьи, воспитание детей, поддержку родных и близких, вспомоществование сиротам и убогим, активную защиту обижаемых;

– православие раскрывает возможности формирования своеобразного урбанистического уклада, который на первый взгляд противоречит традиционной России как преимущественно аграрной стране – однако он противоречит лишь исторически преходящей форме России, но не нашей национально-государственной традиции как таковой и не православной традиции. Новая городская Россия должна быть наполнена храмами и православными общинами, нужно достичь со временем такого положения, когда в городах России из любой точки будут видны купола церкви или шатер колокольни, будет слышен колокольный перезвон;

– православие благословляет мирян не на стяжательство, а на уравновешенное “стяжание” материальных благ, на приобретение имущества, ведение своего дела, приумножение капитала ради этого дела и ради решения поставленных производственных и нравственных задач; православие благословляет на высокооплачиваемую, творческую работу, дающую большую отдачу;

– православие предостерегает людей от увлечения алчностью, от стремления к наживе в ее чистом виде; от увлечения блудом, пьянством, от потакания низменным инстинктам и страстям, православие вырабатывает устойчивость перед сентиментально-“просвещенной” хитростью и прямой лобовой агрессией мирских соблазнов;

– православие в деле распознания, разоблачения, объяснения и исцеления самых мерзких человеческих извращений и преступлений, самых глубоких падений, многих психических расстройств и всех нравственных заблуждений имеет уникальный и в подлинном смысле передовой опыт (то есть идущий далеко впереди опыта психологических наук и современной светской педагогики). Все, чем может шокировать человека современный мир, все его “немыслимые безобразия”, давно поняты и объяснены в православии, их природа там раскрыта и исследована;

– православие благословляет развитие техники, изобретения, инновации, облегчающие человеку земную жизнь и помогающие ему управлять природой и хозяйством;

– православие благословляет и войну, если эта война направлена на защиту гонимых и притесняемых, если она отстаивает справедливые ценности, если она останавливает агрессора, который силой навязывает другим свое решение мирских противоречий.

Путь православного, домостроительного хозяйствования вполне соответствует богатейшим природным ресурсам России, новой хозяйственной парадигме, идущей на смену эпохе индустриализма, задачам добиться независимости национальной экономики от международного финансового капитала при полной возможности и даже желательности совместных проектов с зарубежными партнерами (в этом смысле социальный капитализм в России чем-то напоминал бы и советскую цивилизационную самодостаточность, однако без всяких “железных занавесов”).

После восстановления многих тысяч храмов следующим этапом православного возрождения России могла бы стать орденская актуализация православия. Фактически речь идет о новой фазе и вехе в нашей истории: формировании активных сообществ православных мирян, их выход в целом ряде общественных и духовно-политических проектов за рамки расщепленной по приходам жизни (православные сообщества должны “вылупиться” из прихрамовой жизни, чтобы выйти в пространство политики и общественной активности). Несомненно, такое орденское движение соберет в свои ряды много пассионарной молодежи, которую не привлекает замкнутая модель приходской жизни и которая, будучи в сущности православной по убеждениям, вкусам и ценностям, остается сейчас недостаточно востребованной Церковью. Одним из девизов для ордена православных мирян могли бы стать слова Н.В. Гоголя: “Монастырь ваш – Россия!”.

Лучшие силы этого мирского фронта должны возглавить общенациональную кампанию, которая сделала бы распространенными представления о России как стране традиции, как “соборе племен и вер”, о православии как источнике высочайшего потенциала всей нации, о возможности избрать как путь творческого и делового преуспеяния, так и путь праведного служения (расстояние между двумя этими путями, двумя “изводами” русской личности должно не нарастать, а сокращаться). Идеалом мирского фронта могла бы стать “святость” в миру, явленная русскими праведниками, юродивыми Христа ради, святыми государями и государственными мужами. Другой стороной этого идеала станут русские герои, бескорыстные созидатели и самоотверженные воители за веру и отечество.

Лучшие силы мирского фронта должны возглавить общенациональную кампанию, которая сделала бы распространенными представления о России как стране традиции, как “соборе племен и вер”, о православии как источнике высочайшего потенциала всей нации, о возможности избрать как путь творческого и делового преуспеяния, так и путь праведного служения.

Главные качества представителей новой элиты:

1) быть носителем не показной раскрепощенности, а “тайной” – творческой – свободы;

2) особый тип поведения: повышенные планки чувства долга и чести, своеобразная рыцарственность членов ордена, жертвенность, аскетический образ жизни не как полная нищета, но как презрение к “сверхпотреблению”;

3) ключевой долг – служение земному Отечеству как образу Отечества Небесного;

4) осознание России как уникальной культуры и цивилизации, ощущение неразрывной связи с великими предками, их ценностями, победами и достижениями; понимание русской государственности как исторического шедевра;

5) подчеркнутость корпоративно-сословной принадлежности к частному – профессиональному – служению Отечеству;

6) неприятие современного “общечеловеческого” цивилизационного стандарта – культа материальных благ, охлократической модели “нормальной” человеческой жизни (годы последних реформ наглядно показали, что жить “нормально”, “как все”, русский человек не может и не должен – такая жизнь становится для нации отсроченным самоубийством через демографический упадок);

7) способность к выработке единодушия с соотечественниками, в том числе представителями других вер и культурных традиций, ненавязчивость в представлении достоинств своей веры и своего племени, способность формировать соборное единодушие ближних в будни и в праздники без чисто формальной декларации этого принципа (соборование и соборность должны не провозглашаться целью, а скромно констатироваться в каждом случае той или иной их реализации).

Все эти качества обязательно будут востребованы обществом и смогут снискать новому ордену неподдельный духовный авторитет в народной толще. Нет, кстати говоря, лучшего способа миссионерской работы для православия, чем активность такого рода “мирского фронта”.

Помимо идейной работы “мирской фронт” со временем естественно выдвинул бы кадры и аккумулировал ресурсы для активного православного наступления, своего рода культурной и информационной контрреформации. Деятельность мирского фронта может только частично опираться на официальные церковные структуры и учреждения, очень важно, чтобы данная общественная сила действовала и самостоятельно, поскольку Церкви не всегда удобно защищать себя и свои интересы прямо. Но Церковь была бы благодарна своим чадам, если бы они защитили ее как не включенные в иерархию, независимые, мирские деятели. Поэтому мирской фронт должен формировать как собственно церковные (общецерковные и епархиальные), так и совершенно независимые, общественные структуры, такие как информационно-аналитический центр, информационное агентство, телерадиокомпания, общественно-политические газеты, журналы. Мирской фронт должен взять под свой контроль положение в общеобразовательных школах и вузах, отслеживать систематический саботаж церковно-государственных инициатив со стороны местных администраций, настаивать на реализации прав православных учащихся. Мирской фронт мог бы заняться рекрутированием и организацией профессиональной подготовки преподавателей православия, созданием и обеспечением центров русской духовной культуры. Зачастую в регионах удается добиться того, что пробуксовывает на уровне общенациональном. На местах мирской фронт мог бы отрабатывать новые модели взаимодействия общества и власти, находить инициативных верующих людей на всех уровнях государственного управления и в разных сферах деятельности, добиваться их спайки и сосредоточения на первоочередных задачах, стоящих перед фронтом в данном месте и в данный момент.

5. Синхронизация нации через календарь

Мы считаем верным курс на изменение сетки официальных праздников в России, начатый проектом введения праздника 4 ноября (празднование Казанской иконе Божией Матери – в честь избавления России от польского нашествия в 1613 г.). Если продолжить эту линию, то 1 Мая и майские каникулы могли бы быть компенсированы несколькими выходными в Пасхальную седмицу. Было бы верным включить в число красных дат некоторые из двунадесятых и великих праздников православия (Вознесения, Преображения, Успения, Крещения, Покрова).

Актуальным остается вопрос о возврате к старому календарному стилю.

Приведем несколько аргументов в пользу такого решения.

Календарь – это основа культуры, он задает ритм жизни, а ритм жизни в формировании общественного человека (zoon politikon, по Аристотелю) играет едва ли не главную роль. Календарь – это большое время для миллионов малых времен частных жизней. Советский календарь был довольно компромиссным по отношению к Традиции (по сравнению, например, с календарем Французской революции), он не вводил нового времени, не начинал с себя отсчет дней истории, не переименовывал месяцы и даже не отменил выходного воскресного дня. Единственная революционная мера в отношении календаря, принятая большевиками, – это переход со “старого” на “новый” стиль.

Это всегда создавало возможность консервативной реакции изнутри, и она шла. К Пасхе обязательно приурочивалась поездка на кладбище (хотя это и нельзя назвать благочестивым обычаем в церковном смысле), Старый Новый год имел настолько прочный статус, что отмечался почти как официальный праздник, его место закрепляли театральные спектакли, художественные фильмы, где он был несомненной реальностью. Вообще советский ребенок очень рано узнавал, что, оказывается, есть еще какой-то старый стиль и новый его отменяет как бы не полностью.

Сохраняется эта ситуация “двухстильности” и до сих пор, и разрыв между двумя календарями возрастает по мере воцерковления все большего количества людей. Русская Церковь живет (то есть держит посты, отмечает праздники и годовщины и проч.) по Юлианскому освященному календарю, светское государство живет по Григорианскому, выделяя официально Рождество, но “не замечая” многих других праздников (Пасху и Троицу государство вроде бы и не игнорирует, поскольку они всегда приходятся на воскресные дни).

Еще более нелепое положение в учебных заведениях, где, как в школах, остались советские осенние (приуроченные к 7 ноября) и весенние (введенные взамен пасхальных) каникулы. При этом Рождественские каникулы уже имеют официальный статус. Однако “рождественские” сегодня понимаются как промежуток между католическим и православным Рождеством, а не как промежуток между православными Рождеством и Крещением, имеющий в русской культуре замечательное историческое название Святки. Таким образом, компромиссность и отсутствие всякой серьезной логики в таком календаре достаточно очевидны.

Посмотрим, как выглядела бы структура русского года, если бы произошло возвращение к Юлианскому календарю.

Русский Новый год – 1 (14 по новому стилю) сентября. Начало учебного года. Продление летних каникул на 2 недели – мера крайне благоприятная, т. к. обычно в эти дни еще летняя погода. Рождественские каникулы – 25 декабря – 7 января, то есть Святки. Подвижные масленичные каникулы вернули бы русскому ребенку ощущение традиционного весеннего праздника. Большое воспитательное и эстетическое значение имели бы и пасхальные каникулы. Посещение Всенощной, конец поста, куличи, пасхи и яйца через каникулы и праздничные дни запечатлялись бы в памяти как общенациональное торжество, как единение всех близких людей перед святыней. В литературе сохранилось много описаний, как замирала русская жизнь на Страстной неделе, как по-особенному она всегда проходила, и нигде не прочтем мы каких-либо доводов против. Именно веселье Святок, разгул широкой Масленицы, молитвенная сосредоточенность Страстной и неземная светлая пасхальная радость составляли самую соль – неповторимое очарование русской жизни. Нет никаких оснований полагать, что это очарование мы утратили безвозвратно.

Мы должны со всей ответственностью понимать, что, если не вернуть правильного чередования будней, богомольных дней и праздников, мы никогда не введем русскую жизнь и русскую культуру в их традиционное, естественное русло, не восстановим единой ткани русской культуры. И наоборот: когда восстановим русский православный календарь как основной, самым естественным образом решатся многие побочные проблемы, порожденные нынешней структурной неопределенностью.

Сегодня СМИ пытаются навязать, и небезуспешно, искусственные праздники – вроде пошлейшего дня святого Валентина или различных “пивных” дней (день святого Патрика и т.п.). Вместе с тем все новостные СМИ и в особенности телевидение крайне зависят от актуальности момента, от повестки дня. Уже сегодня телевидение, о котором обычно в консервативной среде говорят только плохое, подстраивается под все православные праздники, так как они дают мощный “информационный повод”. Если календарь будет распланирован традиционно, служебная роль СМИ не замедлит проявиться – их планы и сетки будут заполнены в подчинении традиционному календарю, и сами СМИ автоматически станут традиционнее, так как не смогут игнорировать ритм жизни общества, являясь его частью.

Местные власти пытаются своими силами справлять Масленицу, но выглядит это довольно провинциально, поскольку тут нужен именно государственный подход, государственный размах.

Более внимательное отношение общества к постам, особенно к Великому Посту, приведет рано или поздно к ограничению производства и продажи мясной и молочной продукции за счет увеличения овощного, грибного, ягодного и прочего постного ассортимента. Это будет в том числе и мощным стимулом к воцерковлению, поскольку многие входят в Церковь “вратами” Великого Поста. Кроме того, русские будут в эти дни через меню в кафе, в столовых и дома сильнее ощущать свое единство.

Глава 2. ДУХОВНЫЙ МИР РОССИИ

От поликонфессиональности к государству “полной традиции”

Очень даже славно, что все народы возвеличивают и восхваляют Всевышнего на своих языках и согласно с верованиями своих предков. И вдруг нас осеняет, что этот прекрасный закон эпохи русских царей есть не что иное, как выражение древнейшего мироощущения и мировоззренческих установок народа.

И.А. Ильин

1. Принципы вероисповедной политики

Государство и народ вправе самостоятельно определять приоритеты в религиозной сфере на основе своей исторической традиции. Русская доктрина считает необходимым закрепить право русской нации на изменение главенствующих принципов вероисповедной политики: представляется желательным, например, предусмотреть в законодательстве возможность перехода из режима светского государства в режим государства конфессионального (по примеру ныне существующих: Израиля, Таиланда, Мавритании, Иордании и др.)

В настоящий момент следует признать целесообразным режим светского государства, высшее руководство которого принадлежит к первенствующей религии16 – православию. При этом не допускается слияние религиозных организаций в России с государственными институтами. Представители религиозных корпораций и организаций могут в качестве полноправных граждан России самостоятельно избирать свою партийную принадлежность.

Для полноценной реализации религиозными организациями своих свобод им необходимо предоставить возможность выходить со своими вопросами на любые уровни власти.

1. Признанным религиозным организациям должен быть придан особый статус. Именно они должны стать приоритетными партнерами государства. При этом Русская Православная Церковь должна пользоваться первенством чести как крупнейшая, старейшая и самая влиятельная религиозная организация страны, внесшая решающий вклад в ее становление и развитие. (Следующая по влиянию централизованная религиозная организация – Совет муфтиев России – по количеству общин уступает Русской Православной Церкви в 10 раз, а по количеству верующих – в 25 раз.) Статус “первенствующего среди других исповеданий публично-правового положения” соответствует и не отмененному до сих пор постановлению Поместного Собора Православной Церкви от 2 декабря 1917 года. Русская Православная Церковь является неустранимым элементом оформления правовой идентичности России, задающим религиозную картину мира, в которой находит свое обоснование цивилизационный суверенитет Русского государства. Русской Православной Церкви нужно предоставить возможность влиять на образование и массмедиа, активно пропагандировать положительные достижения православия в указанных сферах.

2. Традиционным религиозным конфессиям сообщается статус корпораций публичного права, что позволяет государству делегировать им ряд прав и обязанностей в рамках их уставной деятельности. Целесообразно передавать им определенные полномочия в социальной, образовательной и медицинской сфере. При этом все общедоступные учреждения, принадлежащие религиозным организациям (средние и высшие школы, приюты, детские дома, дома престарелых, медицинские учреждения, хосписы), должны получать существенную государственную поддержку. Программы религиозных организаций, направленные на улучшение имиджа государства, профилактику межрелигиозной и межнациональной розни, борьбу с алкоголизмом, наркоманией и развратом, увеличение рождаемости, также должны получать решающую поддержку из госбюджета. Приоритетными направлениями деятельности традиционных вероисповеданий, которые подлежат государственной поддержке, являются:

- социальная благотворительность, формирование институтов призрения, помощи сиротам и бездомным;

- охрана, восстановление и развитие исторического и культурного наследия, включая заботу о памятниках истории и культуры;

- попечение о воинах и сотрудниках правоохранительных учреждений, их нравственном воспитании;

- профилактика правонарушений, попечение о лицах, находящихся в местах лишения свободы;

- здравоохранение;

- культура и культурное творчество;

- наука, в том числе гуманитарные исследования;

- деятельность по сохранению окружающей среды;

- поддержка института семьи, материнства и детства;

- противодействие деятельности псевдорелигиозных структур, радикальных и экстремистских религиозных организаций, представляющих опасность для личности и общества.

3. Для укрепления статуса трех ведущих традиционных конфессий (православия, ислама, буддизма) государство принимает комплекс мер по постепенному восстановлению или компенсации их дореволюционного имущественного положения (необходимо вернуть недвижимое имущество, землю, реликвии и святыни). Учитывая нанесенный религиозным организациям урон в годы воинствующего безбожия, государство принимает меры по возмещению потерь. К таким мерам можно отнести значительные налоговые льготы и привилегированное возвращение недвижимого имущества как культового, так и иного назначения. Храмы, имеющие статус памятников архитектуры, должны содержаться за счет государства.

4. Советские праздники могут постепенно заменяться на религиозные. В регионах с преобладающим мусульманским или буддийским населением допустимо делать выходными несколько дней важнейших праздников этих религий. Один из мусульманских праздников может быть признан общенациональным (если он приходится на православный пост, Русская Православная Церковь на соборе рассматривает проект указа о приостановке поста в этот день ради духовного мира в стране нашей).

5. Ведущая религиозная организация может участвовать и во внутригосударственной деятельности (например, образовательной, нравственно-попечительных органов в области культуры и СМИ, в совете по помилованиям осужденных и т.п.).

6. Отторжение от системы образования религиозных основ человеческой культуры и истории искусственно и необоснованно ограничивает сознание людей, ограничивает их право на получение разностороннего образования. В обязательные программы государственных и муниципальных школ должны быть введены предметы, позволяющие изучать религию не со скептической точки зрения. При этом родителям должно быть предоставлено право выбирать соответствующие курсы сообразно своим убеждениям. Все антирелигиозно (материалистически) ориентированные предметы должны изучаться только на добровольной основе.

7. В области взаимоотношений с религиозными организациями за рубежом следует взять за основу рекомендации крупнейших и самых влиятельных религиозных организаций России. Их партнеры могут стать партнерами государства, в то время как их оппоненты вряд ли могут испытывать добрые чувства к России в целом. При этом нельзя недооценивать возможности российских организаций, представляющих мировые религии, древние и почтенные традиции (например, иудаизм), несмотря на их сравнительную количественную незначительность. Определенные инициативы религиозных организаций на международной арене следовало бы поддержать на государственном уровне. В частности, нужно использовать межрелигиозный диалог как средство межгосударственной дипломатии и объединения усилий для борьбы с вызовами новейшего времени. В то же время недопустимо требовать от религиозных конфессий участия в экуменических форумах (поскольку совместные молитвы и служения с еретиками и иноверцами претят традиционным канонам).

8. Комплекс мер в отношении нетрадиционных религиозных организаций:

– государство должно в полной мере осознавать, что религиозная сфера может стать источником серьезной опасности, и целенаправленно бороться со всеми проявлениями религиозно мотивируемого экстремизма;

– все религиозные организации, прямо или косвенно призывающие к нарушению действующего законодательства, пропагандирующие религиозную и национальную нетерпимость, должны быть приравнены к организованным преступным группировкам. Серьезные санкции должны применяться и против тех, кто помогает экстремистам и террористам;

– публичная деятельность религиозных организаций не должна строиться на принципах конфессиональной анонимности;

– не допускается деятельность религиозных организаций, имеющих эзотерические доктрины, а также поклоняющихся сатане либо его аналогам в нехристианских религиях;

– для купирования ваххабизма и некоторых других экстремистских направлений необходимо последовательно уничтожать экстремистов и их пособников; профилактическая работа на этом направлении уже неэффективна;

– в отношении движений “Нью Эйдж”, деструктивных оккультных и неомагических направлений необходимо внести надлежащие коррективы в статьи УК о мошенничестве и применять их против этих групп, выявлять случаи конфессиональной анонимности и недобросовестной рекламы, а также призывы к нарушению действующего законодательства. Требовать от “целителей” лицензирования их услуг и предоставления четких гарантий результата;

– не допускается вымогательство денег под видом религиозной деятельности, вовлечение в сетевой маркетинг, использование не прошедших апробацию Минздрава методов нетрадиционной медицины.

2. Является ли Россия многоконфессиональным государством?

Существующее ныне в России положение является не отражением мирового опыта, а всего лишь слепым копированием американской модели равенства прав вероисповеданий. Для США это естественно, ибо они были основаны религиозными группами эмигрантов (квакеры основали Массачусетс, католики – Луизиану и т.д.), вначале вытеснявшими коренное население и “зачищавшими” территорию под себя.

В Европе большинство государств светские, при этом существуют формы двух государственных религий (Финляндия), первенства одной из религий (Греция), всевозможные мягкие модели религиозных предпочтений (традиционным конфессиям во многих странах предоставляется время на государственном радио и телевидении, полное освобождение от налогов на недвижимость). В Германии с лютеранина и католика взимают налог в пользу этих религиозных общин, при этом атеиста никогда не возьмут на госслужбу. В Италии католики платят взносы в пользу Римско-католической церкви, иначе, если вы не католик, вы будете нежелательным человеком.

Через институт обязательной принадлежности главы государства первенствующей религии нации оберегают традиционную культуру, стиль жизни (король или королева Великобритании не могут не быть англиканами, в Российской империи царь приносил присягу православию, которая была равносильна присяге всему народу). Верующие традиционных конфессий оберегают культуру своей страны, поэтому их религии имеют основания называться культурообразующими.

Через институт обязательной принадлежности главы государства первенствующей религии нации оберегают традиционную культуру, стиль жизни: король или королева Великобритании не могут не быть англиканами, в Российской империи царь приносил присягу православию, которая была равносильна присяге всему народу.

Как явствует из вышеизложенного, Русская доктрина выступает за решительный разрыв с политикой, следующей американским моделям выстраивания религиозных отношений. Все-таки США, что ни говори, страна сект – Россию же сделать страной сект никому не удастся.

Проведем анализ религиозной картины современной России.

Для подсчета численности основных конфессий эксперты Русской доктрины привлекли материалы Всероссийской переписи населения 2002 года, опросов населения и полевых этноконфессиональных исследований (Института этнологии и антропологии РАН), статистики Министерства юстиции РФ, учитывали заявления религиозных лидеров и оценки других экспертов.

Верхние пределы численности ведущих религиозных групп нашей страны выглядят следующим образом:

Православные христиане - 86,5% (ок. 126 млн),

в том числе старообрядцы разных толков - 0,8% (1 млн)

Мусульмане - 10% (ок. 14,5 млн)

Армяно-григориане - 0,8% (ок. 1,1 млн)

Язычники - 0,5% (ок. 670 тыс.)

Католики - 0,35% (ок. 480 тыс.)

Лютеране и меннониты – 0,3% (ок. 430 тыс.)

Баптисты – 0,3% (ок. 430 тыс.)

Буддисты - 0,25% (ок. 380 тыс.)

Пятидесятники – 0,2% (ок. 300 тыс.)

Иудеи - 0,15% (230 тыс.)

Десять самых влиятельных религиозных организаций страны: Русская Православная Церковь, Федерация еврейских общин России, Совет муфтиев России, Центральное духовное управление мусульман России, Конгресс еврейских религиозных организаций и объединений в России, Координационный центр мусульман Северного Кавказа, Российский объединенный Союз христиан веры евангельской (пятидесятников), Буддийская традиционная сангха России, Русская православная старообрядческая церковь, Армянская апостольская церковь.

В так называемых новых религиозных движениях (свидетели Иеговы, неопятидесятники, кришнаиты, мормоны, муниты, саентологи, бахаиты, сатанисты, последователи Виссариона, рерихианцы) числятся всего не более миллиона последователей.

В ряде случаев точная оценка количества верующих представляет большие затруднения. Так, например, весьма разноречивы оценки численности мусульман России, что вызывает нередко спекуляции вокруг данной темы (см. ниже). Зачастую представители религиозных меньшинств имеют склонность к завышению своей численности, в то время как доля православных христиан может быть завышена максимум на 10% – ведь в противном случае она превысит 100%. Запутать исследователя может и явная несогласованность мнений в пределах одной религиозной традиции – так, в ходе проведенного одной еврейской газетой опроса среди представителей иудейского истеблишмента, оценки численности евреев в России варьировали от 250 тысяч до 10 миллионов человек.

Полевые исследования последних лет определили некоторые факты, которые могут шокировать непосвященных: например, Татарстан сегодня – это преимущественно православная республика, в Туве шаманизм сильно потеснил буддизм, а некогда широко распространенный в Горном Алтае бурханизм практически вымер.

Итак, приведенные данные, даже если допустить их неточность, наглядно свидетельствуют, что Россия по общепринятым в мире понятиям не может считаться поликонфессиональной страной. Да, в России живут представители разных вероисповеданий, однако мы не можем ради 10% населения называть свое государство поликонфессиональным. Сейчас, когда в результате распада СССР у нас отсекли наши исконные земли, мы являемся, безусловно, русской и православной землей.

Признание этого факта не может ущемлять права и чувства неправославных верующих России. По верному замечанию К.П. Победоносцева: “Доверие массы народа к правителям основано на вере, т.е. на единоверии народа с правительством, но и на простой уверенности в том, что правительство имеет веру и по вере действует. Поэтому даже язычники и магометане больше имеют доверия и уважения к такому правительству, которое стоит на твердых началах верования – какого бы то ни было, нежели к правительству, которое не признает своей веры и ко всем верованиям относится одинаково”.

3. Основные тенденции религиозной жизни России

1). Доля верующих в населении России постепенно растет, доля индифферентных и неверующих соответственно уменьшается. С одной стороны, все больше людей возвращаются в лоно традиционных религий, а с другой – число материалистов уменьшает активная пропаганда эзотерики и мистики. Количество убежденных атеистов, наиболее активные из которых объединены в сектоподобные ассоциации, сейчас ничтожно мало.

2). Высокая рождаемость у северокавказских мусульманских народов и активная иммиграция мусульман из Средней Азии и Закавказья во многом компенсируются русификацией и христианизацией большинства детей от смешанных браков, массовым переходом в христианство татар, башкир, казахов, адыгов и целого ряда других народов, а также постепенно увеличивающейся рождаемостью у этнически православных народов. Поэтому в ближайшее время вряд ли можно ожидать существенного увеличения доли истинных мусульман, хотя доля этнических мусульман, несомненно, будет расти.

3). По сравнению с 1989 годом значительно сократилось и продолжает сокращаться количество католиков, лютеран и меннонитов, в первую очередь – за счет активной эмиграции немцев и продолжающейся русификации поляков и литовцев. Прозелитическая миссия российских католиков, призванная хоть частично сохранить их позиции, заметными успехами не увенчалась – вряд ли сейчас община обращенных “русских католиков” насчитывает больше 10 тысяч человек.

4). Рост численности баптистов, адвентистов, евангельских христиан и других нехаризматических протестантов приостановился. Все более заметным становится отток их прихожан в харизматические группы, многие протестанты возвращаются в лоно Русской Православной Церкви. Практически исчерпаны резервы роста у мормонов, мунитов, сайентологов, кришнаитов и большинства других новых религиозных групп – их адресный контингент выработан, миссионерские методы устарели, а недобрая слава не позволяет эффективно использовать накопленные богатства. Относительно высокие темпы прироста сохраняют лишь свидетели Иеговы и неохаризматы, однако их ряды пополняются в основном за счет неверующих и баптистов с адвентистами.

5). Доля иудеев и традиционных буддистов падает. Сильное сокращение численности иудеев связано в первую очередь с продолжающейся эмиграцией и ассимиляцией евреев, а народы буддийской культуры переживают интенсивную христианизацию (в основном силами маргинальных протестантов) и экспансию шаманизма.

6). Доля традиционных язычников медленно растет, в то время как старообрядцы, истинно-православные христиане и сторонники других неканонических православных юрисдикций постепенно теряют свои позиции.

Среди других заметных тенденций современной религиозной жизни следует отметить следующие:

– кризис квазирелигиозной основы цивилизации Нового времени с его культом разума и технологии как способа устранения разрыва высшего и земного планов бытия приводит к естественному обращению вчерашних поборников этой квазирелигии к традиционным конфессиям либо к увлечению новейшими модерными верованиями, неоспиритуализмом и оккультизмом;

– тенденция на политизацию религий (имеется в виду не только и не столько “политический ислам”, который как раз не симптоматичен, а своеобразный либеральный стандарт религий, отстаивающих глобалистскую модель “свободы совести” и радикального экуменизма; так, значительная часть протестантских деноминаций, участвующих во Всемирном Совете Церквей, являются “политическими религиями”);

– тенденция на смещение акцентов в вере со священных предметов на социально-технологические, своеобразное смешение наукообразных и религиозных форм подачи духовного опыта;

– тенденция на наделение религиозных традиций функцией идентификации как основной: многие верования выступают в качестве “знамени”, “символа”, с помощью которого представители той или иной нации, этнической группы, исторической общности отличают себя от “чужих”, при этом собственно мистические и вероисповедные вопросы могут не иметь большого значения для таких номинальных верующих.

4. Гармония между традиционными вероисповеданиями

История взаимоотношений православия и ислама была непростой. К примеру, на Кавказе некоторые христианские народы стали мусульманскими (черкесы, лезгины и, по всей вероятности, кумыки). Мир христианский их бросил, и под давлением исламского мира они переняли его веру. Надо отметить, что Аллах запрещает делать христиан мусульманами. Существуют и письменные документы самого Мухаммеда, в которых подтверждается исключительно терпимое отношение пророка к христианам (фирман Мухаммеда, данный Синайскому монастырю). Однако эти изначальные установки в реальном историческом исламе веками нарушались.

С другой стороны, есть “кряшены”, христиане Поволжья, крещенные в православие усердием русских миссионеров. В XIX веке часть кряшенов возвратилась в ислам. Кряшены тюркоязычны, и во время последней переписи в знак протеста они записывались русскими, поскольку их отказывались записывать “кряшенами”. Это был вопрос не политический, а чисто вероисповедный. Однако список претензий друг к другу русских мусульман и православных, если бы кто взялся его составить, был бы не слишком длинным.

Мирное сосуществование христиан и мусульман – древняя традиция. И сегодня представители двух этих религий живут в согласии и мире (в Палестине, Сирии). У нас в России конфликтов на почве веры между ними почти не было. Волжские, астраханские, сибирские татары, а также кавказские татары (азербайджанцы) восприняли ислам в исторической древности. Ислам – бесспорно коренная религия России. Поэтому недопустимо пренебрегать интересами наших соотечественников-мусульман. Ведь они живут на этой – нашей с ними – земле испокон века.

В том, что касается духовного диалога между традиционными конфессиями, обнаружения вероучительных параллелей, догматических совпадений и тождества этических постулатов, то, несомненно, говорить о перспективности пути диалога как однозначного сближения позиций не приходится. Углубление в догматические и этические детали само по себе не приводит к сближению, хотя и способствует взаимопониманию. Так, например, можно находить поразительные соответствия в исламской и христианской эсхатологии, до такой степени значимые, что на этой ниве можно даже говорить об этих двух верах как близкородственных. Однако во многих других отношениях христианство и ислам разделяют вероучительные пропасти. Тем не менее это не означает, что двум традициям нет места на одной земле – русский сверхнационализм, напротив, нацелен на сочетание принципиально различных, устойчивых в себе, духовных, культурных, этнических миров .

Выдающийся татарский писатель, ученейший мусульманин мулла Каюм Насери (его именем в Казани названа улица) сказал: “Мусульманину всегда было легче жить с русским. Русский лучше всех знает, что нужно мусульманину”. Можно приводить весьма сильные аргументы из прошлого, рассеивающие все сомнения относительно возможности мирного сосуществования христиан и мусульман. Так, спасителями России в XVII в. были многие представители ислама. Любопытно, что, по одной из наиболее убедительных версий, инициатор всенародного движения по освобождению Москвы земский староста Кузьма Минин – это крещеный татарин Кириша Минибаев. Вместе с князем Пожарским он стал символом Русской земли. В ту же эпоху под руководством митрополита Казанского Исайи мусульмане с русскими и язычниками-черемисами (марийцами) поехали освобождать Русскую землю от польских оккупантов и всевозможного сброда, вызванного из небытия Смутным временем. И это произошло спустя всего полвека после взятия Казани Иоанном Грозным! Значит, коренные народы и вероисповедания уже тогда неплохо уживались.

В последние годы в прессе встречается немало спекуляций вокруг численности исламского населения в России. Многие политизированные публицисты прогнозировали бурный рост исламской уммы и заверяли, что уже очень скоро число мусульман в России сравняется с числом православных. Однако эти заявления нельзя признать основательными.

По данным переписи населения 2002 года, общая численность этнических мусульман в России не превышает 14,5 млн человек. Большинство мусульманских лидеров настаивают на цифре в 20 млн, которая была оглашена Президентом России в августе 2003 года, многие ученые-исламоведы утверждают, что реальных приверженцев ислама в России не более 8–10 млн. Давая оценку приведенным мнениям, можно заметить, что каждый их автор по-своему прав. Правы те, кто соотносит численность мусульман с суммой представителей мусульманских народов. Правы и те, кто определяет численность мусульман в 8–10 млн по данным социологических опросов. Авторитет Президента России не позволяет сомневаться и в его оценках. Единственным способом сгладить существующие противоречия является предположение, что в России единовременно находится до 17–19 млн человек (что при округлении дает 20 млн), принадлежащих к мусульманским народам. Несмотря на заверения руководителей Госкомстата, перепись населения действительно могла не охватить всех этих людей, однако очевидно, что многие из них являются не гражданами России, а временно приехавшими на заработки жителями Средней Азии и Закавказья.

При оценках численности российского мусульманского сообщества также не надо забывать, что среди этнических мусульман немало неверующих и приверженцев других религий. Есть веские основания полагать, что до 10–15% этнических мусульман в России реально исповедуют не ислам, а христианство. Эта цифра косвенно подтверждается данными социологических опросов и выборочными исследованиями этнического состава православных и протестантских общин. Сами мусульманские лидеры также не отрицают, что тысячи татар, башкир, казахов, адыгов и кабардинцев переходят в христианство. Христианизация этнических мусульман происходит не столько вследствие какой-то целенаправленной миссионерской деятельности, которую среди них ведут только протестанты, сколько под влиянием русской культуры, имеющей ярко выраженные христианские корни. Суммарно от 20 до 30 процентов людей мусульманской культуры в действительности себя мусульманами не считают, что необходимо учитывать при оценке размеров исламского сообщества нашей страны.

В XIX веке в русском обществе бурно обсуждались взаимоотношения православных и мусульман в связи с русско-турецкими войнами. Многие авторы из демократического лагеря заявляли о необходимости объявить о “внеконфессиональном” содержании войны, дабы не провоцировать русских мусульман на беспорядки. Эти тогдашние заявления очень напоминают выступления современных либералов, которые по любому удобному поводу пугают нас межрелигиозной рознью (в частности, на этом основании они препятствуют религиозному образованию в школе).

В то время Ф.М. Достоевский отвечал им так: “Я вовсе не хочу истреблять мусульманства, а лишь единоверца своего защитить... Помогая славянину, я не только не нападаю на веру татарина, но мне и до мусульманства-то самого турки нет дела: оставайся он мусульманином сколько хочет, лишь бы славян не трогал. (…) Вы вот думаете, что вся беда от единоверия и что если б я скрыл от татарина, что помогаю славянину как единоверцу, а, напротив, выставил бы на вид, что помогаю славянину под какою-нибудь другою рубрикой, ну, например, из-за того, что тот угнетен туркой, лишен свободы – “сего первого блага людей”, – то татарин мне и поверит? (…) Вы написали именно про единоверие, как про разъединяющий мотив, и про русских мусульман – и тут же сейчас это и разъяснили. Вы предлагаете “борьбу за свободу” как лучший и высший предлог или “мотив”, как вы выражаетесь, для русских пожертвований в пользу славян и, по-видимому, совершенно убеждены, что “борьба славян за свободу” очень понравится татарину и в высшей степени его успокоит...”

Мы видим, что уже тогда шла попытка заменить религии “старой формации” новой “верой”, на основании которой можно разрушить духовный мир, складывавшийся в России столетиями.

Сегодня стоит задача – на месте разрушенной советской этики возвести новую этику России XXI века, которая учитывала бы ценности традиционных религий нашей страны. В отличие от христианства ислам допускает и признает кровную месть, и все же почитает отказ от нее и прощение виновных как более высокий нравственный подвиг. На этом примере видно, что выработка всеобщей этики, которая была бы согласна с основами традиционных верований и в то же время приводила их к общему требованию – подчинению законодательству и формированию единого нравственного климата для всей нации – вполне возможна. Выравнивание этики, без ее навязывания в качестве внутреннего канона для религии, не противоречит фундаментальным религиозным принципам , за исключением отдельных конфессий, в которых считается нормой агрессия по отношению к иноверцам как таковым. Такое соединение традиций ради духовного мира не имеет ничего общего с экуменическим смешением вер, но является, по православной формуле, “нераздельным и неслиянным”.

Выработка всеобщей этики, которая была бы согласна с основами традиционных верований, вполне возможна. Такое соединение традиций ради духовного мира не имеет ничего общего с экуменическим смешением вер, но является, по православной формуле, “нераздельным и неслиянным”.

5. Государству предстоит выйти в духовный океан православия

Подавляющее большинство членов Русской Православной Церкви, живущих в зарубежных странах, являются носителями русского национального самосознания, “русской идеи”, противостоят антироссийской гуманитарной политике. Активизация миссионерской деятельности РПЦ на постсоветском пространстве приведет к укреплению позиций России, а в случае скоординированных действий Церкви и конструктивных патриотических сил – и к перелому общественно-политической ситуации в ряде государств СНГ в сторону тяготения к России. Православие может и должно стать мощным консолидирующим фактором для русского и русскоязычного населения этих стран, серьезным и долгосрочным фактором российского присутствия.

Но и помимо стран СНГ международный ресурс православия может оказать Русскому государству значительную поддержку. Достаточно сказать, что, к примеру, в США живет около 1 млн русских, однако там же проживает порядка 7 млн православных (помимо русских это греки, славяне, арабы и представители других диаспор), которые в случае признания у нас православия первенствующей конфессией будут, несомненно, воспринимать Россию наряду с Грецией как свое вероисповедное отечество.

Россия как суверенная цивилизация имеет своим духовным стержнем православную традицию, которая образует фундаментальное измерение всей русской культуры . Православие в настоящем, исконном значении слова не совпадает с понятием “православия как конфессии” (то есть внешне-юридической его стороной). Границы православия не проходят там, где проходят юридические границы Церкви. Православие — это не “конфессия” в новоевропейском смысле слова, а определенный способ социального и надсоциального существования – полная традиция (то есть традиция, чреватая национальной культурой, имперской государственностью и цивилизационной миссией).

Попытки ряда представителей русской интеллигенции обосновать идею интеграции в западный мир тем, что мы все, дескать, принадлежим “христианской цивилизации”, трудно признать адекватными. Исторически эта позиция не выдерживает критики: сближение с западным христианством пагубно для цивилизационной идентичности России. Католичество и протестантизм в отношении к православию являются опытом духовного “провинциализма” – и это несмотря на огромное число последователей западных христианских конфессий.

Западный религиозный провинциализм легко объяснить, если прибегнуть к метафоре океана и морей: православие Древнего Востока представляет собой океан христианской истины – Римская церковь обособилась от этого океана, подобно тому, как Средиземное море обособлено от Атлантики. Но далее от Средиземного моря обособляются Черное и Азовское моря – им подобны в этом отношении протестанты, отпочковавшиеся от Римско-католической церкви. Для православного океана эти обособления выступают как своего рода ограничения истины, и хотя все мы христиане, однако русские православные остаются открыты для всей полноты христианской истины, тогда как западным христианам необходимо преодолеть чрезвычайно узкий пролив своей конфессиональной обособленности, чтобы выйти на простор древлеправославной веры, то есть собственно апостольского, вселенского христианства.

История XX века не стала исключением. Как известно, Р. Рейган в свое время признался, что только после одобрения Папой Римским “крестового похода против СССР” стало возможным провести глобальную кампанию, результатом чего стал развал Советского Союза. Кроме того, стоит напомнить, что избрание Папы Иоанна Павла II на пост главы Католической церкви состоялось в том числе благодаря активной поддержке Зб. Бжезинского, который рассматривал его прежде всего как политическую фигуру, способную реализовать далекоидущие планы.

Мало кто выступает против диалога с католицизмом как такового. Весь вопрос в целях, задачах и методах такого диалога. Насильственный захват униатами трех галицийских православных епархий, методы этого захвата способны разубедить даже самых “розовых филокатоликов” среди православных. С другой стороны, есть вероятность привлечения католиков-традиционалистов в православие. При грамотном проведении пропаганды преимуществ православия вполне возможен переход не только на индивидуальном уровне, но и значительного количества общин. Если этот процесс будет проходить в рамках “русской идеи”, пропаганды целостного православного мировоззрения, то для России это было бы колоссальным прорывом, дающим качественно новые возможности в проведении европейской политики – Святая Русь воспринималась бы как “русская Мекка” для Запада! Когда в Англиканской церкви было введено женское священство, к митрополиту Сурожскому Антонию (Блюму), представляющему в Англии Московскую Патриархию, обратилось более восьмидесяти только англиканских священников с просьбами об их принятии в православие. Таким образом, кризис и девальвация христианских ценностей на Западе косвенно усиливают позиции православия.

Парадокс и непонятная многим миссия русского православия заключается в том, что в рамках пространства России (Евразии) оно вынуждено избегать смешения с западным “духовным провинциализмом”, вырождающимся в секуляризм и оккультизм, однако оно встречается здесь с иными духовными океанами: иными мировыми традиционными религиями. Нехристиане оказываются нам ближе иных христиан, называющих так себя по имени, но по сути уже от Христа отошедших очень и очень далеко. Формула русского отношения к иным верам проста и уникальна, если сопоставить ее с западным миссионерством и прозелитизмом: мы с уважением принимаем традиционные верования своих собратьев по государственности и исторической судьбе (в первую очередь наших соотечественников-мусульман). А подлинное уважение невозможно сымитировать.

Глава 3. ПРОРЫВ К СИЛЬНОЙ ШКОЛЕ

Интеллектуальный потенциал нации еще можно удержать

Для нас нехристианская педагогика есть вещь немыслимая – безголовый урод и деятельность без цели… Мы считаем удобным выразить вообще желание, чтобы наше светское образование сблизилось с религиозным.

К.Д. Ушинский

По выражению Д.И. Менделеева, изучавшего систему образования в Англии, тамошние школы стремились воспитывать в первую очередь “англикан” и “англичан”, а уже потом образованных эрудитов, профессионалов, специалистов в своем деле. Нельзя не признать, что английские принципы той поры весьма поучительны. Нам также следует взять за основу своей системы образования воспитание национального духа и национального достоинства. Только на такой базе можно закладывать разносторонние знания, без этого – сами знания могут повернуться против страны, которая дала своим воспитанникам образование.

1. Консервативный поворот в педагогике

1. Педагогику следует рассматривать как своеобразное искусство нравственного воспитания и передачи растущему поколению знаний и опыта, накопленных человечеством за тысячелетия. Реальная педагогика, сохраняющая преемственность в творческом развитии народа, стоит перед очень трудной задачей: она должна синтезировать разновидности научного и культурно-исторического знания в целостную, детально разработанную общенародную образовательную систему. Но в то же время сегодня педагогика теряет темп и перестает соответствовать интенсивно растущему знанию – она уже не отвечает своему высокому предназначению, что уродует социальную среду. Отделение педагогики от научной практики приводит ее к глубокому кризису во многих странах и обществах, что усугубляется часто и утерей духовных корней.

2. Добросовестная советская школа, и высшая, и средняя, при всех недостатках была все же лучшей интеллектуальной школой в мире. Этот уровень за последние два десятилетия во многом утрачен. Но простое восстановление прежнего уровня вряд ли отвечает условиям и задачам современности – слишком велики уже произошедшие общественные изменения и постоянное ускорение темпа жизни, вызванное все нарастающим информационно-технологическим прессингом. Кроме того, советская школа имела искажения целевых установок, которые теперь вместе с демократическими наслоениями необходимо исправлять. В России предстоит построить систему воспитания и обучения на принципах динамического консерватизма, увидеть в школах центры воспитания просвещенной нравственной нации и подготовки здоровой элиты .

В разные эпохи в педагогике делались разные акценты – на воспитание гражданина, подданного, христианина, “человека с большой буквы”; и в другом отношении: специалиста с набором знаний, необходимых для чиновников, технических профессионалов, просто “образованных граждан”. Формулируя сегодня главную цель отечественной педагогики, мы должны сказать, что школа призвана в первую очередь воспитывать в ребенке носителя своеобразного национального и культурного типа, представителя своей нации и страны, укорененного в ее истории, вере и культуре, поддерживать в народе верное понимание своего нынешнего положения и исторического предназначения. Школа должна пробуждать интерес учащегося не только к прошлому, но к настоящему и будущему нации, не только к истории и литературе, но и к географическому пространству, к технике и национальной научной традиции. Необходимо также формировать представление о природном и культурном разнообразии мира, ориентацию в мировом цивилизационном окружении. Идея такого мировоззрения: Россия не сама по себе и не на обочине мира, а Россия – в центре мира.

3. Кризис образования проявляется в том, что школа все больше обособляется от других институтов общества. С одной стороны, от родителей и семьи, откуда в нее пришел ученик и где ожидают, что школа будет способствовать не разрушению, а созиданию семейных и родовых ценностей, будет не игнорировать, а учитывать волю родителей, их духовные и мировоззренческие предпочтения. С другой стороны, школа обособилась от научной среды, которая по своему положению должна определять содержательную и методическую стороны образования, не отдавая это на откуп выделившейся в самодостаточную профессию педагогике. (Высшая школа, в отличие от средней, имеет в этом отношении более устойчивый иммунитет, дополнительными экономическими выгодами склоняя преподавателей к научной работе; поэтому неудивительно, что в высшей школе современной России не наблюдается такого острого кризиса, как в средней.)

4. Сегодня планомерно проводимые правительством реформы ориентируют нашу школу на американские стандарты обучения, между тем выпускник колледжа в Штатах находится сейчас на интеллектуальном уровне 5-6 класса самой заурядной нашей школы. Американизация по сути тождественна дебилизации – и это не паническое преувеличение, а результат трезвого профессионального анализа. Самым крайним и опасным требованием к средней и высшей школе является утверждение, что они должны соответствовать нуждам рыночной экономики. Так, вопрос о том, кому служить, решается в пользу служения мамоне, а возвышенные цели человеческой деятельности с тайным презрением отодвигаются в маргинальную область. Мы полагаем, что главной целью обучения в итоге является эффективный интеллектуальный и нравственный рост учеников и формирование просвещенной нации.

Самым крайним и опасным требованием к средней и высшей школе является утверждение, что они должны соответствовать нуждам рыночной экономики. Образование не может и не должно являться функцией от экономики, главной целью обучения в итоге является эффективный интеллектуальный и нравственный рост учеников и формирование просвещенной нации.

5. При несомненной важности поддержания на должном уровне высшей школы как научно-образовательного учреждения все же именно средняя школа должна быть признана базовым и ключевым образовательным институтом, определяющим культурный и интеллектуальный уровень всего народа. Эта школа должна быть ориентирована вверх, на вузы и академические институты, по максимуму выявляя и развивая способности у всех детей, стимулируя их к высшим формам интеллектуальной и духовной деятельности. Поэтому в центр национальной системы образования должна быть помещена качественная сильная школа, то есть интеллектуально-ориентированная школа, дающая начальное научное образование (ННО), руководимая научным сообществом и укомплектованная преподавательским составом, параллельно ведущим научную деятельность. Из упора на интеллект вовсе не следует, что в такой школе можно не обращать внимания на нравственное или эстетическое воспитание, скорее наоборот: фундаментальное научное образование предполагает установку на формирование гармонической личности.

Именно на авангардные школы возлагается миссия эволюционного, год от года, совершенствования стандартов и методик, сильная школа нащупывает траекторию развития для всей системы образования, не просто “обязательного всеобщего”, но универсального по содержанию. Но чтобы каждый педагог имел реальную возможность привить интерес к своему предмету, сильная школа с ННО должна выработать еще и эффективную систему мотивации детей к внимательному изучению всех необходимых дисциплин.

Главное содержание педагогики в сильной школе – обучение мышлению на примере школьной программы, развитие памяти, понятийных способностей, адекватного и образного восприятия, исследование и моделирование мира, навыки индивидуального и коллективного творчества. При этом собственно научная специализация вводится как можно позже, поскольку, прежде чем ученик найдет свое призвание, он, как правило, переживает не одно увлечение теми или иными науками, формами знания, что в итоге увеличивает его интеллектуальный багаж и творческий потенциал.

6. Каждое среднее учебное заведение должно давать ученику глубокие академически выверенные базовые знания в широком спектре дисциплин и навыки саморазвития, что позволит сформировать самостоятельную личность, способную найти достойное место в непредсказуемо и очень быстро меняющемся мире. По этой обязательной для всех программе, обеспечивающей достойный уровень среднего образования, аттестационные экзамены полезно будет проводить еще за год-полтора до окончания школы. Кто-то на этом этапе сочтет свое образование законченным и уже на производстве получит профессиональные навыки (это было в советской школе, только слишком рано, после восьмого класса), кто-то не сможет сдать экзамен и вынужден будет доучиваться, большинство же, подведя черту под необходимым минимумом, перенесут усилия на ННО, чтобы поступить в вузы, а в школах, не ставящих перед собой амбициозных задач научного образования, перейдут к обучению по целому вееру актуальных для региона специализированных направлений с рабочим, гуманитарным, коммерческим, правовым, управленческим, военным или духовным уклоном. Таким способом разнопрофильные средние и профессиональные школы будут спаяны общим, предварительно обкатанным в сильных школах, стандартом образования, его методическим обеспечением и общей программой формирования национального и религиозного самосознания (см. следующий пункт). Конечно, пресловутый ЕГЭ в такую систему не очень-то вписывается, но зато у неопытного ребенка появляется возможность в привычной обстановке заодно с профессиональной аттестацией еще раз подучить и пересдать при выходе из школы какой-то ранее неудачно сданный экзамен, что только повысит качество образования и лучше психологически и нравственно подготовит юношество к ответственной взрослой жизни.

7. Консервативный поворот в русской педагогике должен коснуться в первую очередь универсального, общеобязательного наполнения образования. Основные дисциплины этого направления — история, литература и география. История должна давать школьнику конкретное проникновение в этнокультурные истоки своего народа, опыт переживания наиболее значительных и основополагающих событий прошлого и деяний выдающихся исторических лиц. География, помимо общих знаний об общих принципах развития биосферы Земли, должна дать представление об уникальности и своеобразии природных комплексов нашей страны, о закономерностях организации ее экономического пространства. Литературу следует преподносить не как художественное собрание курьезов и характеров, но как отражение сакрального смысла культурного развития. Росту национального самосознания может способствовать преподавание духовных предметов, формирующих представление о святости, о вере и истории не через абстрактную дисциплину (которая из-за подобия прочим формальным дисциплинам будет отторгаться школьником), а через конкретные и увлекательные, вдохновляюще воздействующие на юношескую психологию личные примеры из житий святых подвижников. В светской русской школе Закон Божий может преподаваться только как избранный учеником и его родителями факультатив, что исключит недопустимое навязывание религиозного культа, но надо дать возможность приобщения к православию всем желающим. Особое значение может иметь возвращение в образование классической компоненты: преподавания церковнославянского и греческого языков, а где-то и латинского, античной истории и культуры. Через освоение классических дисциплин, к тому же утраченных Европой, молодое поколение России должно осознавать себя преемниками высших духовных и культурных достижений человечества.

8. Получив необходимые знания и воспитание, ученик должен приобрести еще и устойчивые навыки практического применения этих знаний в реальной социальной обстановке; этому тоже надо учить, сначала ставя детей в “чистые” условия, а затем постепенно включая их в реальную жизненную обстановку, нередко далекую от удобной для педагога нравственной модели, построенной им в школе. Но, поскольку в отпущенный школе срок эта задача до конца решена быть не может, полезно не торопиться “обрезать пуповину”, но опекать выпускников еще длительное время.

В качестве примера образовательного проекта, удачно реализовавшего продленный школьный патронат, приведем опыт С.Е. Семенова, директора химического лицея в Москве, выстроившего совместно с научными институтами органичную систему непрерывного образования: лицей, вуз, аспирантура, НИИ. Его школа не теряет связи со своими выпускниками вплоть до защиты кандидатской диссертации, используя свой авторитет в научной среде, способна быстро переместить их с одного места учебы или работы на другое, гарантированно сохраняя в чистом виде возвышающий мотив познания и обеспечивая успех именно на этом пути. Главным образом именно такой контроль постепенно позволил сформировать очень высокую репутацию школы и в научной среде, и среди учеников, стремящихся в нее попасть. Родственная науке и созданная для нее школа стала влиять на науку.

9. Наряду с интенсификацией обучения не только неизбежным, но и весьма полезным делом представляется организация школ продленного дня, в которых после обеда уроки приобретают более вольную форму, проходя в школьных технических и художественных мастерских, лабораториях, актовых и спортивных залах. В это время ведутся факультативные занятия не только в школе, но и в научных институтах, организуются экскурсии по музеям и выставкам, посещаются концерты. Непременной является задача постоянного эстетического воспитания путем систематического ознакомления с шедеврами классики мирового и отечественного искусства, развитие собственного художественного творчества в как можно более широком спектре, но и с уходом от дилетантства. Почти все это делается в рабочее для родителей время, и школьники не остаются без присмотра, как это часто случается. Вместе с тем крайне осторожно следует относиться к организации интернатов. Совершенно недопустим отрыв детей от семьи, полноценный ежедневный контакт с родителями является необходимым условием нормального развития ребенка; интернат обоснован, пожалуй, только в случае, когда талантливый ребенок, чтобы не останавливать своего развития, уезжает учиться в хорошую сильную школу, какой не сыщешь в родных местах; при таких интернатах должны создаваться маленькие недорогие гостиницы, для регулярного посещения учеников родителями.

10. Государство должно обратить пристальное внимание на “естественные интернаты” (как специализированные заведения, так и заведения для детей, оказавшихся по разным причинам без семьи). Воспитательный и образовательный уровень школ для сирот должен быть значительно повышен, их материальное содержание существенно улучшено. Это же относится к специальным училищам, где воспитываются бывшие беспризорники – они должны походить не на колонии для малолетних преступников, а быть по уровню своего обеспечения и мастерству педагогов такими, чтобы и дети из полных семей могли им позавидовать.

Необходимо восстановить утраченное значение старых учебных заведений “орденского” типа со специфическим духом – пушкинского, лицеистского – “братства по школе”. Это юнкерские, кадетские, суворовские, нахимовские училища. Идея “орденского” братства в детской среде весьма продуктивно может и должна быть использована в организации досуга детей и подростков. Представляет интерес опыт многих структур, работающих на ниве военно-спортивного, военно-патриотического воспитания. Не имеет принципиального значения набор спортивных дисциплин в таких заведениях (это может быть и классическая борьба, и восточные единоборства, и конный спорт, и стрельба, и т.д. – в зависимости от наличия в данной организации и в данном населенном пункте квалифицированных преподавателей-тренеров и соответствующей базы). Однако важен предлагаемый детям, состоящим в подобных “орденских” союзах, набор ценностей. Необходимо внедрить передовой опыт организаций, сумевших создать сильный и убедительный идейно-воспитательный стандарт, вписывающийся в идеологическую стратегию государства.

Так, например, всероссийская организация “Витязи” ставит перед собой не только цели воспитания патриотизма, духовного образования, укрепления физического здоровья своих воспитанников, но и предлагает им путь роста внутри иерархии “витязей”, не навязывая им этот путь. Прежде чем стать “витязем” в полном смысле слова, ребенок проходит несколько уровней посвящения, приобщаясь на каждой из ступеней к более глубоким формам осознания себя как представителя России, носителя ее духовных и социальных традиций, защитника своего государства и нации.

2. Новая систематизация школьных знаний

Новое время требует тотальной ревизии всех школьных знаний, понятийного и фактографического аппарата школьного образования. Но это вовсе не означает, что должны быть просто написаны и утверждены новые учебники. Беда учебных пособий советской эпохи заключалась не в их слабости – они были достаточно глубоки и информативны, – а в их неинтересности, безликости. На первый взгляд, эту проблему должно было решить предоставление большей творческой свободы авторам учебников и педагогам, их применяющим. Но в реальной практике это подчас оборачивается серьезными методологическими просчетами и снижением качества образования.

Поэтому очевидной становится необходимость задать в явной форме единый государственный стандарт базовых знаний.

В этом смысле интересен опыт Японии 70-х годов XX века. Японцы установили, что школьник за все время своего обучения может воспринять и усвоить не более 10 тысяч новых понятий, и создали единый свод таких понятий, разбив его по предметам, уровням обучения, и на каждое дали определение – в каком ключе их стоит понимать. В России, уже в 1990-е годы, аналогичная работа проводилась под руководством академика Ю.В. Рождественского. К сожалению, он не успел ее закончить, но фундамент был создан колоссальный. Под руководством Рождественского составлен предварительный вариант словаря-тезауруса терминов школьного образования с их расшифровкой, а также основные хрестоматии. Такая система понятий, построенная по принципу “от общего к частному”, в идеале представляет собой “модель сознания образованного человека”, законченный набор необходимых школьнику знаний – от математических и физических понятий, от набора исторических фактов и личностей до упражнений по физической культуре и движений в танце. Словарь-тезаурус, если он будет введен и утвержден на государственном уровне, станет основной книгой как школьника, так и учителя.

Второй источник по каждому из предметов – учебник. Он вторичен по отношению к тезаурусу, его задача – в том, чтобы увлекательно изложить предмет, используя современные методологические и стилистические приемы, богатый иллюстративный материал. Учебник, в отличие от тезауруса, разбивает учебный материал по урокам. Тезаурус – это справочник, энциклопедия, основа образования; учебник – путеводитель, гид, талантливый толмач. Тезаурус не может быть предметом конкуренции, поскольку утверждается специальной комиссией и обновляется, весьма незначительно, не чаще одного раза в год, ведь принципиальные открытия в мире науки и техники совершаются не часто. Учебник будет полем для жесткой конкуренции авторов, которые, однако, являются не столько исследователями, сколько популяризаторами науки: их задача – хорошо передать содержание тезауруса и, соответственно, самих знаний. Школы не смогут выбирать тезаурус – он един; зато смогут выбирать учебники, наиболее подходящие для восприятия школьниками. Такая прозрачная структура даст возможность контролировать и задавать направление образования.

Идеология образования (а именно ее будет формировать тезаурус) – дело государственное, и она должна утверждаться правительственной комиссией, в которой помимо представителей Минобразования, Академии наук, ведущих университетов должны быть специалисты из Совета Безопасности и органов верховной власти, ответственных за государственную идеологию.

Идеология образования – дело государственное, и она должна утверждаться правительственной комиссией, в которой помимо представителей Минобразования, Академии наук, ведущих университетов должны быть специалисты из Совета Безопасности и органов верховной власти, ответственных за государственную идеологию.

Возможность злоупотреблений и субъективизма в оценках при использовании тезауруса значительно уменьшится, поскольку это государственный документ, нечто вроде конституции от образования. А так как школы сами будут выбирать наиболее удачные из предлагаемых учебников, то появится реальная конкурентная среда. Главное требование к школьным учебникам – полная содержательная идентичность тезаурусу, чтобы понятия или факты, приводимые в учебнике, соответствовали объему знаний, задаваемому тезаурусом. Оценивание предлагаемых к утверждению учебников должно проводиться специальной комиссией в первую очередь по этому критерию.

Таким образом, общее содержание российского образования будет систематизировано, а творческая инициатива учителей и авторов учебников получит свободу.

Кроме того, реформа российской школы перестанет быть набором беспорядочных метаний, как мы наблюдаем это сейчас. Так, например, теоретически оправданное введение предмета “Мировая художественная культура”, который опирается на бесконечное множество часто еще не знакомых учащимся фактов, географических и исторических понятий и терминов, провалилось именно потому, что он не был скоординирован с другими курсами школьной программы с точки зрения одновременности и последовательности изучения аналогичных и взаимосвязанных явлений. Не стоит забывать и о цифре 10000, обоснованной японцами: введение десятков новых терминов должно сопровождаться сокращением других, только тогда работу можно оценить как профессиональную.

3. Об общеобразовательной школе

Подгонка российского среднего образования под западные стандарты, в частности, под стандарты безграмотной Америки – пагубный путь для России. Пора понять, что в этой области нам не было равных, а значит, нет образцов для подражания. Подгонка школы под “нужды рыночной экономики” также бессмысленна, хотя бы потому, что национальный тип хозяйствования в России пока не выработан, а нужды и принципы чужой экономики не могут становиться критерием базового национального образования. Также нужно перестать трактовать знание как товар, а образование – как услугу. Природа потребления не просто отлична от природы образования, но отчасти ей противоположна.

Навязывание через некоторые учебники “либеральных ценностей” вольно или невольно ведет к тому, что молодое поколение “преодолевает” связь с Традицией, со старшими. Так этим поколением легче управлять через “интернациональную” массовую культуру (мифическая “продвинутость” Америки, ее “свободы”). Одна из задач школы – “прояснение” взаимоотношений детей и родителей, постоянный акцент на преемственности, на семейных ценностях, которые являются прообразом государственных. Подаваться эти ценности должны не как отдельный предмет, а опосредованно – через литературу, обществоведение, историю, через наиболее “романтические”, увлекательные предметы, что несравнимо ближе молодому сознанию, чем любые нравоучения. Именно в области воспитания и образования особенно неуместно либерально-демократическое фразерство, именно здесь должна действовать наиболее разветвленная система запретов. Чем менее сформировано сознание, тем больше оно подвержено любому воздействию – как положительному, так и отрицательному (пока у человека завязаны глаза, глупо давать ему возможность идти по любой дороге, ведь одна из них может вести и к пропасти).

В связи с этим необходимо также ограничивать развращающее влияние “развлекательно-просветительских” изданий, цветных журналов, ориентированных на подростково-молодежную аудиторию. Их содержание должно стать предметом особого внимания общеобразовательных комиссий, лицензии на такие издания должны получаться только от них. С уходом в прошлое устного народного творчества именно массовая молодежная культура берет на себя роль не только нравственного, но и сексуального воспитания, под этим углом ее стоит рассматривать и цензурировать.

Профессионализм учителей, педагогов, авторов и технических исполнителей учебников и детских книг катастрофически падает. Эта деградация должна быть остановлена. Подготовка педагогических кадров – важная государственная задача, она должна тщательно планироваться, контролироваться и поддерживаться соответствующей социальной политикой.

Образовательный бюджет Российской Федерации является в наши дни бюджетом выживающей колониальной школы, бюджетом попрошайки, сознательно выпихнутого на паперть. Для создания лучшей в мире школы требуется увеличение финансирования образования на всех уровнях в разы, как минимум в 3–4 раза. Каким образом этого возможно достичь? Прежде всего необходимо кардинальное изменение отношения к образованию. Вместо убыточной “непроизводственной” сферы образование необходимо рассматривать как сферу производства будущего. Следует ввести прямой и сквозной образовательный налог в размере 1 процента от всех налогов. Разговоры об и без того тяжелом налоговом бремени при этом ничего не стоят, поскольку надо сокращать налоги за счет уже существующих, а не за счет предлагаемого целевого налога с ясным назначением.

Возможные дополнительные финансовые источники для школ:

- освобождение от всех без исключения налогов самих школ и всех инвестиций или иных материальных и финансовых вложений в них;

- наделение школ собственной землей (по образцу тех решений, которые в настоящее время обсуждаются для Русской Православной Церкви);

- принцип образовательной ренты, т.е. взимания в пользу школы платы за образованные трудовые и социальные ресурсы;

- экспорт лучшего в мире образования по экономически выигрышным ценам. Каждый год США зарабатывают на этом до 12 млрд долларов; в результате, как шутят они сами, американский университет представляет собой место, где русский профессор учит китайского студента.

4. О раздельном обучении

Мы считаем разумными предложения о возвращении отечественного образования к раздельному обучению мальчиков и девочек, что особенно важно на этапе средней школы. При этом если в одних видах училищ такой порядок является само собой разумеющимся (военные, духовные специализированные школы и т.п.), то в других раздельное обучение может вводиться как оформление разных потоков внутри одного и того же учебного заведения (например, разведение учеников и учениц по разным корпусам школы при значительном перекрещивании педагогического состава).

Ради укрепления семейных ценностей, считает проф. В.Ф. Базарный, необходимо восстановление нормального мужского воспитания мальчиков в школах, возрождение идеала мужественности. А это требует:

- разделения (до старших классов) обучения мальчиков и девочек в силу разных темпов взросления полов, во избежание феминизации мужчин;

- возвращения в школу мужчин-педагогов;

- повышения их социального статуса.

Причин современной трагедии семьи, а в итоге народа и государства очень много. Но среди них, по мысли проф. Базарного, есть одна самая важная, корневая. Это угасание факторов мужества у мальчиков, юношей, мужчин и приобретение ими сугубо женских характеристик. Без мужчин народ — не народ. Но доминирующую роль в генофонде играет женское начало. Мужчина же без целенаправленной, многолетней “рекультивации” и укоренения в детстве внутренней воли и силы духа сам по себе не состоится.

Народы еще в древности осознали — мужское в мальчике изначально закрепощено и само по себе не раскроется. Раскрепощение мужских начал возможно только в испытаниях, направленных на преодоление в себе страха, на развитие силы, ловкости, смелости, выносливости и т.д. Беда ожидает тот народ, ту цивилизацию, которая перестанет воспитывать мужество у своих мальчиков. В такой среде поселяется страх, парализуется воля, растет хаос в духовной сфере.

Отрицательно сказывается на воспитании мужских качеств и смешение мальчиков и девочек по календарному возрасту в детсадах и школах. Мальчиков помещают в среду более развитых и сильных девочек, ведь девочки на 2-3 года духовно и физически опережают сверстников в развитии. Наше “равноправное” образование привело к тому, что девочки невольно оказались духовными лидерами, “моделью”, под “образ и подобие” которых стал подстраиваться чувственно-подсознательный мир мальчиков. Но такова природа мужского начала, и с этим ничего не поделаешь, что самое унизительное, позорное, буквально саморазрушительное переживание для мальчиков — быть слабее девочек. Установлено, что у одних мальчишек, пребывающих в среде более зрелых девочек, формируются сугубо женские черты характера, у других складывается комплекс невротического неудачника.

Вопрос о раздельном обучении требует широкого общественного обсуждения. Решением проблемы могло бы быть одновременное наличие школ обоих типов, чтобы оставить родителям возможность выбора для своих детей школы со смешанным или раздельным обучением.

5. Об элитарной школе

Образование, как и наука, не может не тяготеть к аристократизму, элитарности. Однако элитарное школьное образование, как ни парадоксально это звучит, должно стать общедоступным. Именно русская цивилизация в ее нынешнем состоянии (без четко определенных классов, без тотального имущественного расслоения, но с серьезными социальными и общеобразовательными традициями) готова к созданию справедливой системы учебного роста школьника, при которой личные способности, оцененные по гибкой шкале, а также личное стремление будут поддерживаться реальными образовательными возможностями. По всем регионам России необходимо выстроить сеть сильных, элитарных школ для детей, проявляющих повышенный интерес к более серьезному образованию. Каждый регион в зависимости от количества населения должен получить квоту на создание “школ высшей категории”, локомотивов национальной педагогики. Из региональных бюджетов или бюджетов коммерческих структур, привлеченных региональными властями, должны быть выделены деньги на повышение зарплат учителей и на доплаты вузовским преподавателям, которые станут преподавать в таких школах. Школы должны вступить в реальную борьбу за получение статуса “высшей категории”, а проверять их должны специальные научные комиссии из наиболее развитых в смысле образования городов – Москвы, Санкт-Петербурга, Нижнего Новгорода, Новосибирска. Такие комиссии должны иметь возможность как присуждать соответствующий статус (не сообразуясь с мнением местных властей), так и лишать его. Причем новосибирская комиссия не должна оценивать школы Новосибирска, московская – Москвы и т. д.

В формирование элитарного школьного образования необходимо включение научной среды, людей, не утративших связи с живой наукой, которая по своему положению должна влиять на содержательную и методическую стороны образования. Сильный народ доверяет обучение детей только зрелым мудрецам. Мудрец же делится знанием только с теми, кто показал, что оно им действительно нужно. Поэтому интеллектуально-ориентированная школа требует отбора детей, проявляющих интерес к обучению и имеющих в нем успехи, поддержку семьи.

Как дополнение к этой модели можно рассматривать качественную негосударственную школу: в ней осуществляется бесплатное обучение одаренных детей и вместе с ними детей состоятельных родителей, по отдельному конкурсу набранных.

Элитарная школа должна постепенно выводить своих учеников во внешнюю научную и художественную сферы, они приобретают авторитет в научной среде, необходимый для внеконкурсного поступления в вузы. Такая школа требует создания новой формации персонального образования, в которой объективное образовательное продвижение должно происходить у каждого без исключения ученика за счет его личной образовательной программы и организации для разных категорий учащихся нескольких базовых типов программ.

Эволюционная научно-техническая практика прекрасно отработала систему роста внутри научного сообщества, когда в процессе самой деятельности осуществляется научное руководство, в том числе и образованием студентов, аспирантов, кандидатов и т.д. Разумно будет взять под крыло и школьников в эту единую систему для формирования начального научного образования. Следовательно, надо, не изобретая ничего принципиально нового, после начальной школы включить детей в хорошо отработанную структуру научного роста, необходимо только разумно трансформировать для средней школы организационные методы и формы, позволяющие возбудить интерес детей, активизировать их потенциально неуемную энергию и за счет этого повысить качество и объем усваиваемого материала.

Наука и вузы объективно являются заказчиками для школы, устанавливать в школе свои порядки должны они, а не рынок, как это происходит, например, в США, или госаппарат через спускаемые вниз методики, как это было у нас еще десяток лет назад. В своих наиболее чистых проявлениях старая школьная педагогика, воспитывая и поучая, снисходит к ребенку, заботливо подстраивается под его ограниченные возможности, окружая теплом, а привычная к дискуссионной конкуренции научная среда вынуждает подтягиваться, усиливаться и расти, заставляет добывать, а не кормиться, достигать, а не усваивать. Эти, материнская и отцовская, линии воспитания должны не противоборствовать в современной интеллектуально ориентированной школе, как это часто случается, а создавать отлаженную иерархическую семейную обстановку.

Педагог в такой системе преподает не только предметы, но и целые направления, а также приемы и методы самостоятельного мышления и самообучения.

Старая школьная педагогика, воспитывая и поучая, снисходит к ребенку, заботливо подстраивается под его ограниченные возможности, окружая теплом, а привычная к дискуссионной конкуренции научная среда вынуждает подтягиваться, усиливаться и расти, заставляет добывать, а не кормиться. Эти, материнская и отцовская, линии воспитания в новой школе должны воспроизводить модель гармоничной семьи.

6. О профессиональном (реальном) образовании

Базовое образование, в том числе высшее фундаментальное, не может зависеть от потребностей народного хозяйства – это путь к окончательной потере “самой передовой в мире” науки. А вот профессиональное – может. И должно. Только оно должно быть финансово связано с конкретными потребителями. Превращение ПТУ и техникумов в юридические и экономические “колледжи” - беспомощная попытка тактического выживания. После получения необходимого минимума знаний школьник должен иметь возможность либо считать свое образование законченным – и тогда будет продолжать учиться уже на производстве, либо перейдет к получению одной из актуальных для региона специализаций – с производственным, гуманитарным, коммерческим, правовым, управленческим, военным или духовным уклоном, либо перенесет усилия на то, чтобы поступить в вуз. Должен быть разработан механизм перевода средних профессиональных учебных заведений под конкретные предприятия (или группы предприятий, близких по роду деятельности). Все учебные заведения такого рода должны получить статус некоммерческих организаций – тогда у предприятий не будет соблазна переводить их на свой бюджет, потом закрывать как нерентабельные и получать новые здания. В случае закрытия учебного заведения его здания должны быть возвращены государству и направлены на те же образовательные цели.

Если собственники и руководители предприятий и общественных структур будут сами отвечать за подготовку кадров – общероссийский стон о нехватке кадров прекратится. С другой стороны, как показывает практика, “бесплатные” студенты талантливее и целеустремленнее “платных”. Крайне важно, чтобы квоты как в государственных, так и в частных вузах для этих студентов были регламентированы общим количеством людей в каждом регионе. Тогда социальная справедливость коснется каждого уголка страны.

Определение размера платы за образование должно быть в ведении конкретных хозяйствующих структур, так же как и процент студентов, получающих образование от предприятий бесплатно или за стипендию. “Бесплатные” студенты – наиболее одаренные, что определяется при поступлении и является одной из “услуг” для всех остальных, поскольку повышает конкурентную планку. Но это не то же самое, что “блатные”. Наоборот, если студент выплатил за свое образование полную сумму, он может заниматься в дальнейшей своей жизни чем хочет. Если полностью или частично он получил на свое образование деньги от предприятия – обязан отработать соответствующее количество лет на этом предприятии, о чем должен быть составлен контракт, а его нарушение – преследоваться по закону. Если молодой человек поступил бесплатно, но оказался нерадивым студентом, то есть предприятие сомневается в том, хочет ли оно в дальнейшем видеть его среди своих работников, ему может быть предложено перейти на платную основу обучения. Это заставит студентов быть в постоянном тонусе и дорожить своим образованием, а не просто учиться ради “корочки”. Еще одно преимущество такой системы – возможность привлекать к образовательному процессу наиболее проверенных профессионалов с самого предприятия, давая им возможность реализоваться в новом деле, не меняя профессию, и при этом подработать.

Вложения предприятий в образование, пусть даже и для собственных нужд – это вложения в будущее всей России. Поэтому государство должно частично компенсировать эти затраты, либо участвуя в первоначальных вложениях, либо уменьшая налоговое бремя.

Хозяйствующие субъекты должны иметь реальные финансовые механизмы для направления своих “подопечных” и в высшие учебные заведения, а также для оплаты обучения студентов, которые там уже учатся. Если предприятие объявляет об открытии специальной (целевой) стипендии в вузе, а студент или абитуриент определился в своем желании идти именно на это предприятие, он должен иметь право участвовать в конкурсе. Решение будет принимать специальная комиссия, которая состоит как из представителей вуза (у них есть данные о результатах вступительных экзаменов и о реальной успеваемости студента), так и из представителей предприятия, которое четко знает, какие кадры ему нужны. Пять лет – долгий срок ожидания, поэтому, видимо, востребованы будут в основном старшекурсники. Но это и хорошо, поскольку им проще определить свое будущее. Целевые стипендиаты также должны подписать контракт, обязывающий их проработать на предприятии не менее определенного количества лет, и также должны отвечать за свои обязательства по закону.

В целом такая система приведет к тому, что колледжи и вузы вступят в конкурентную борьбу за студентов и целевых стипендиатов (дополнительные доходы для учебных заведений крайне важны). Главный инструмент такой борьбы – повышение качества образования. Однако при этом в дотационных вузах должны быть введены квоты на количество коммерческих стипендиатов, так же как и на количество платных студентов – в противном случае образование будет доступно только тем, у кого есть деньги, выбор талантливых студентов резко сузится, малообеспеченные семьи, которых в России большинство, потеряют возможность давать образование своим детям, что чревато социальным взрывом. К тому же, как показывает практика, “бесплатные” студенты талантливее и целеустремленнее “платных”, а цель реформы образования ни в коем случае не может сводиться к решению финансовых проблем казны. Ее главная цель – в восстановлении и развитии научного, культурного и производственного базиса нации, а следовательно – в привлечении в эту область лучших умов страны.

7. О высшем образовании

На первый взгляд может показаться, что в проигрышном положении оказываются именно те, кто призван стать не персоналом для конкретных предприятий, но занять места в бюджетной сфере и в системе государственного управления. Действительно, если студенты, оплаченные предприятием, отвечают перед законом за то, что они вернут свои знания “спонсору”, то перед кем отвечают те, кому заплатило за образование государство? Платное образование может решить этот вопрос только частично, поскольку может компенсировать только часть затрат государства на “бесплатных” студентов. Другую часть этой проблемы должны решать коммерческие вузы. В каждом из таких вузов должна быть квота на бесплатных студентов: 10 процентов должно быть принято как бы от имени государства, это те студенты, приемные экзамены для которых проводят специальные госкомиссии (что поможет избежать проблемы “блатных”). Это своего рода налог; от такого небольшого процента коммерческие вузы не разорятся, поскольку “государственные” студенты будут включаться в уже имеющиеся группы, на которые уже выделены преподаватели, аудитории и т. д., обеспеченные деньгами коммерческих студентов. Крайне важно, чтобы количество мест и для этих студентов, и для студентов государственных вузов было регламентировано общим количеством людей в данном регионе. Тогда социальная справедливость коснется каждого уголка страны.

Очевидно, что государственные проблемы должно решать в первую очередь само государство. Его роль в дотационном образовании двояка. Во-первых, оно должно поддерживать “затратное” с точки зрения ближайших поступлений фундаментальное образование. Количество “бюджетных” мест таким образом должно быть сокращено, а вот затраты на содержание каждого из них – увеличены. Во-вторых, государство в ответе за пополнение “бюджетных” ставок – учителей, врачей, военных. Чтобы подготовить хороших педагогов, нет необходимости содержать государственные вузы с пятилетним сроком обучения. На педагога достаточно учиться всего лишь год-полтора, если у студента есть уже соответствующее высшее образование (можно неполное, 4-летнее). Таким образом в педагогику пойдут люди, чувствующие к этому призвание, затраты на обучение (и идеологическую подготовку) резко снизятся, а вот стипендии таких студентов будут сопоставимы с зарплатой преподавателей, которая в любом случае должна быть повышена. Найдется достаточно людей, которые захотят пойти на такую учебу. При этом также должна действовать контрактная система – раз уж получаешь деньги от государства, будь добр отдать ему в роли учителя не менее трех лет. Все остальные педагогические учебные заведения нужно либо передать предприятиям, либо перепрофилировать.

Подобная система не может работать в области медицины. Здесь студент должен обучаться долго, поэтому государство обязано всерьез взяться за такое образование, а его “коммерциализация” должна идти параллельно с коммерциализацией самой медицины – чем больше платных клиник (то есть выше благосостояние народа), тем больше платных медицинских вузов и меньше бесплатных. Эти квоты в каждом из регионов должны ежегодно устанавливаться в зависимости от благосостояния их жителей. Военное дело никогда не станет коммерческим, поэтому финансирование этой области должно быть исключительно государственным; повышение затрат в этой области должно быть не только за счет бюджета, но и за счет общей экономии затрат на образование, о чем было сказано выше.

Итак, финансовая реформа образования должна идти не по принципу “закрыть побольше этого, открыть побольше того”, а на базе реального понимания специфики каждой специальности и, самое главное, деления всех наук на фундаментальные и прикладные. Только в этом случае вообще имеет смысл говорить о государственных вложениях: они сократятся не за счет тупого количественного ограничения, а за счет понимания, что государство должно оплачивать, и через это жестко контролировать, только государствообразующие области, к каковым относятся фундаментальные науки и те специальности, которые в дальнейшем будет обеспечивать бюджет, согласно государственной политике.

Государство должно повышать затраты на образование, но не столько за счет увеличения бюджетных средств, сколько за счет расстановки приоритетов: вкладывать деньги нужно в первую очередь в те области, которые являются государствообразующими (бюджетными): фундаментальные науки, педагогику, медицину, военное дело; через финансирование государство будет осуществлять над ними жесткий контроль.

Высшее образование в России должно быть настроено на подготовку национально-ориентированных высокопрофессиональных кадров. Выпускники вузов не только должны быть фундаментально образованны по своей специализации, но также иметь широкий культурный кругозор. Студенты должны обладать прочной общегуманитарной культурной базой, знать отечественные духовные и культурные традиции, осознавая при этом себя их наследниками. Эти люди – будущие ученые, бизнесмены, руководители, политики и общественные деятели, преподаватели – должны составить в ближайшем будущем основу для формирования общественной, политической и экономической элиты России, сознательно нацеленной на возвращение России статуса ведущей мировой державы. В вузах должны разрабатываться научные направления, связанные с наиболее актуальными культурно-политическими и экономическими проблемами современной России, решение которых будет способствовать политическому, экономическому, социальному и культурному возрождению России.

Программы унификации образования и соответствия дипломов разных стран должны быть признаны рискованными и пройти всестороннюю экспертизу, а также широкое обсуждение в научном сообществе. Болонский процесс в России не имеет никакого смысла, кроме отрицательного.

Программы унификации образования и взаимного признания дипломов за пределами исторического пространства России должны быть признаны рискованными и пройти всестороннюю экспертизу, широкое обсуждение в научном сообществе. При этом временная зарубежная практика российских специалистов, организуемая на основе межгосударственных соглашений, должна всячески приветствоваться и стимулироваться. Так называемый Болонский процесс в России не имеет никакого смысла, кроме отрицательного:

− переориентации образования с системного на мозаичное, получив которое человек не будет способен на целостное видение происходящих социальных процессов;

− установления практически непреодолимого образовательного барьера между верхушечными слоями и “массой” и, таким образом, создания комфортных условий для самовоспроизводства олигархической бюрократии, а не воспитания действительно благородной элиты – дееспособного и ответственного, нравственного и интеллектуального, отборного правящего слоя нации.

Нам нужно не встраивание любой ценой в европейскую систему образовательных стандартов, а сохранение стратегических преимуществ высшей школы, которые у нас еще сохранились. Качество нашей старой системы может оценить на себе любой выезжающий за рубеж на стажировку студент или преподаватель: местные студенты и профессура в абсолютном большинстве неконкурентоспособны в сравнении с коллегами из России.

Общий интеллектуальный рост нации может быть достигнут только сквозным иерархическим руководством всем образовательным процессом по-настоящему независимой Академией наук, концентрирующей силы на фундаментальном познании мира. Совмещение профессии ученого и педагога крайне важно всячески и ощутимо поощрять во всех образовательных структурах.

Академия наук должна быть выборным собранием профессионально сертифицированных ученых, ей, помимо прочего, следует вместе с правительством создать эффективный социальный лифт для перспективных деятелей науки. Необходим пересмотр системы академических институтов, заполнение в ней лакун, создание тематически сбалансированной и финансово обеспеченной системы государственных исследовательских заказов и программ. Система научной сертификации, прежде всего ее высшие ступени, должна быть сдвинута от университетов и НИИ в сторону преобразованной Академии, чтобы пресечь размножение недоношенных ученых степеней и званий в результате коллективного сговора взаимоцитирований. Академический статус должен сопровождаться значительными правами, привилегиями и престижем, но и накладывать на ученого определенный ряд обязанностей (ограничения на постоянный и долгосрочный выезд из страны, возможность засекречивания результатов исследований, ограничение свободы ненаучных высказываний). Академия Наук должна быть ротационной системой ученой иерархии, чтобы сохранялась преемственность, но и не устанавливалась монополия на науку и ученость, на высшие места в общественной ученой иерархии. Университетские ученые, свободные исследователи имеют такое же право на научный престиж, как академические ученые.

Академия наук должна быть освобождена от хозяйственных забот напрямую поступающим к ней существенно более высоким, чем сейчас, госналогом и дополнительными поступлениями за конструктивно-технологический научный продукт. Академия должна формировать и постоянно контролировать кадровый состав Государственного Комитета по науке и образованию , поддерживать его высокий профессиональный уровень. Государство через Совет Безопасности формирует директивный пакет заказов Комитету на актуальные и безотлагательные научно-исследовательские работы, контролируя их своевременное и качественное исполнение, финансирует эту работу. Именно из денег за участие в выполнении госзаказа Академия получит от Комитета дополнительные к налоговым денежные средства. Этот Комитет, имея значительную хозяйственную самостоятельность, не занимаясь фундаментальной идеологией развития, организует и призван поддерживать материальную базу образования и формировать крупную прикладную межотраслевую науку, инновационные программы, за которые платят безналичным перечислением налогов промышленные министерства и “в складчину”, во все увеличивающейся процентной наличной доле, частный бизнес, не способный самостоятельно развивать выгодные ему наукоемкие технологии, требующие масштабных затрат.

Важно также учитывать определенный эгоцентризм деятелей науки, когда при явно выраженной личной ответственности и нравственном отношении к жизни, широко распространенных в научной среде, немаловажным остается и право ученого на самостоятельное управление собственным интеллектуальным продуктом. Необходимо разработать национальное законодательство по авторскому праву в научной, изобретательской, внедренческой деятельности, отличное от международных стандартов, которые позволяют легко овладевать интеллектуальной собственностью людям с деньгами. Решение этой проблемы приведет к повышению творческой активности людей в разы и десятки раз, а социальная стабильность ускоренного развития государства при конкурирующем массовом авторском контроле только повысится.

Как часть единой научно-образовательной системы под руководством не министерства образования, аналогичного теперешнему, а Академии Наук и высших учебных заведений должны создаваться в городах, обладающих значительным научным потенциалом, сильные государственные авангардные школы, реализующие активное творческое начальное научное образование.

В основу высшей школы должен быть положен принцип сотворчества преподавателя и студентов (с мастер-классами, индивидуальным научным руководством и аттестацией, с жестким переходом от плагиаторских по сути рефератов к требованию, пусть не вполне зрелых, но обязательно самостоятельных, оригинальных работ студентов).

Необходимо, пользуясь естественными преимуществами нашей высшей школы, превратить высшее образование в источник доходов государства, широко привлекая учащихся из-за рубежа на коммерческой основе (в том числе относительно низкими ценами, рассрочками, кредитами и т. д.). Использовать эту систему для распространения российского влияния во внешнем мире, в том числе для формирования пророссийски ориентированных национальных элит за пределами России.

8. Образовательный статус русского языка

Без воссоздания и развития почти полностью утратившей свою самобытность национальной русской школы невозможно сколько-нибудь длительное существование других национальных школ, всегда уважаемых и поддерживаемых в России, – все будет сметено “общекультурными ценностями” глобалистической цивилизации. Одним из важнейших средств национального воспитания должно стать обучение русскому языку, при этом важно культивировать благоговение перед родным языком и благодарную любовь к нему.

Преподавание в школах и вузах России должно осуществляться только на русском языке. Школы, где часть предметов преподается на других языках, должны иметь специальный статус этно-культурных, задачей которых является сохранение и развитие культурных традиций той или иной народности России, однако такое преподавание может осуществляться в качестве дополнительных занятий, а не вместо уроков русского языка.

Статус русского языка как государственного должен быть утвержден предельно жестко. Экзамены по русскому языку должны быть частью общей государственной экзаменационной системы и стандарта образования. Причем таким образом, что незнание или плохое знание языка будет значительно сокращать образовательные и карьерные перспективы.

Должна быть разработана специальная программа охранения и развития русского языка. Ее основные моменты:

1. Русский – единственный язык государственного делопроизводства, политики, общегосударственных СМИ, науки, армии и стандартов.

2. Варваризмы, в случае наличия эквивалентов или синонимов в русском языке, должны вытесняться (эффективным языковым фильтром способна выступить именно система образования).

3. Должна вестись планомерная политика поощрения риторического самоуглубления языка. В системе образования должны вырабатываться не только навыки гладкой унифицированной современной речи, но и навыки употребления архаизмов, славянизмов, местных, диалектных слов и выражений. В национальной языковой доктрине необходимо закрепить идею исторического единства русского языка от “Повести временных лет” до наших дней. Преподавание древнерусской литературы должно вестись в значительном объеме в рамках курсов русской словесности, причем в неадаптированном виде. Стилистически грамотное употребление архаизмов и славянизмов не должно засчитываться в качестве ошибок в школьном и вузовском преподавании.

4. Нация должна погрузиться в глубинные пласты своего языка, заново научиться ценить его как средство создания новых смыслов, как способ передачи тончайших нюансов и оттенков семантики. Развитие языка должно быть противопоставлено тупой стандартизации; напротив, для конкуренции с иноязычными вторжениями русский язык следует поддерживать в предельно обогащенном и многовариантном состоянии; на государственном уровне должна вестись разработка и фиксация стилей, необходимых в той или иной общественной и жизненной ситуации; наличие многих стилей, каждый из которых применим к своему предмету, – это охранная грамота жизненности и упругости языка. Ни в коем случае нельзя допускать упрощения, стандартизации и канцеляризации речи.

5. В учебных программах по русскому языку, наряду с морфологией, должна быть специально выделена и хорошо разработана этимология, должно ощутимо проступать родство с церковнославянским и греческим языками. В СМИ, средствами литературы и искусства необходимо постоянно вести популяризацию этимологических истоков нашего языка во всем их огромном объеме и многообразии.

9. Коррективы в предметном содержании образования (как среднего, так и высшего)

Современный преподаватель должен превосходить ученика в технической подготовке: его владение всеми современными технологиями, используемыми при обучении, должно быть безукоризненным. При этом сама технология не должна составлять предмет обучения. Опираясь на современнейший инструментарий, учитель должен передавать традиционный образ мира.

Технические средства следует рассматривать как ненавязчивое инструментальное обеспечение, причем ограниченное по времени и интенсивности использования. Замечено, например, что при прочих близких условиях ученики, увлеченные компьютерными технологиями и интернетом, заметно хуже сверстников осваивают учебный материал и продвигаются в исследовательской деятельности – калейдоскопическое многообразие и легкий виртуальный успех, не говоря уже о наркоподобных играх, отучают думать и трудиться. В то же время компьютер как инструмент накопления и обработки данных, проведения численных экспериментов, оформления результатов осваивается детьми в процессе коллективной работы очень быстро. Компьютер у школьника должен быть в постоянном обиходе, но с обязательным ограничением по времени использования.

История, или истолкование причин общественных процессов, как наука гуманитарная не может быть абсолютно “объективной” – она создается людьми и описывает жизнь людей. “Угол зрения” в этой области неизбежен. Любой мемуарист и хроникер подает последовательность событий исходя из своего личного опыта; он видит в них либо случайность, либо законы жизни, либо результат выбора. Не бывает истории вообще, но могут быть основы, на которых строится история как образовательный предмет. Любая история должна создавать ощущение избранности своего народа, своей страны, давать учащемуся конкретное проникновение в этнокультурные истоки своего народа, опыт переживания наиболее значительных и основополагающих событий прошлого и деяний выдающихся исторических лиц. Преподавание и изучение истории в национальном ключе есть непременное условие формирования полноценной нации, которое должно устранить перекосы и тенденциозность в изложении исторического развития России и пути русского народа. Необходимо компенсировать огромные издержки, которые мы понесли из-за подобного изучения истории России как в советское, так и постсоветское время. Необходима ревизия акцентов в преподавании истории. Так, например, в России сложилась странная традиция уделять особое внимание “смелым диссидентам” – Новикову, декабристам, разночинцам (Писареву, Добролюбову), большевикам, “прорабам перестройки”. Постепенно в народе стало формироваться убеждение в том, что чем разрушительнее работа, тем достойнее и героичнее личность. Объектами исторического изучения должны стать созидатели, под чьим руководством и чьим трудом на должном уровне в самых неблагоприятных для проживания и хозяйствования условиях была создана великая держава, сложился вел икий народ с языком, наукой, технологиями, культурой мирового значения.

Направление новой исторической науке дал в своих работах Л.Н. Гумилев. Он видел только одну альтернативу “западническому”, “провинциалистскому” подходу к своей истории – взгляд евразийский. Продолжение исследований Гумилева – не просто предмет научного интереса, но возможный базис и для будущих учебных пособий, для будущего мировоззренческого воссоединения нации. Не Ермак завоевал Сибирь, а взаимопроникновение русской и “сибирских” культур создало уникальную “русскую цивилизацию”, иначе нам и в собственных глазах не освободиться от имиджа завоевателей.

Философии должен быть возвращен статус общепринятой образовательной нормы во всех специальностях высшей школы. В старших классах средней школы вместо обществоведения, с его трудноискоренимым марксистско-либеральным послевкусием, также имеет смысл ввести курс “Основ философии”, в который войдут избранные классики античной и отечественной мысли, наиболее пригодные для интеллектуального усвоения юным умом. Достоевский в своей Пушкинской речи говорил, что именно русские имеют духовный механизм “вбирания” в свою культуру других культур и других менталитетов, “вживания” в них.

Литературу, как уже говорилось, следует преподавать как отражение сакрального смысла культурного развития нации в центре схождения разных культур – как западных, так и восточных. Синхронизация курса литературы и курса истории, особенно в средней школе, успешно решала бы многие педагогические задачи: история стала бы зримее и ощутимее, а в литературе забился бы живой пульс времени. В этой связи можно вспомнить, что образцовое во многих отношениях высшее гуманитарное образование в дореволюционной России базировалось на историко-филологических отделениях Московского и Петербургского университетов. Недаром же объединялись здесь в одну специализацию именно история и филология. Подгонка русской и мировой истории под западноевропейские стандарты должна быть оставлена в прошлом. Особенно важно изучать опыт собственной страны. Поэтому должен быть значительно увеличен удельный вес преподавания древнерусской литературы, необходимо ввести, наконец, в обиход наших гуманитариев отдельный курс византийской литературы.

Россия находится в месте схождения Европы и Азии, и соответствия источникам наших ценностей могут найтись как в европейских, западных, так и в восточных культурах. Если мы преподаем зарубежную литературу, мы непременно должны обращаться и к литературам Японии, Китая, не менее великим, чем европейская. Если мы изучаем эпос, то не только античный, но и “степной”, “сибирский”, эпос древнейших наших соседей, которые теперь стали “родственниками”. Если мы говорим о языковых теориях, надо обращаться и к тому опыту, который оставили нам в этой области культуры Древней Индии, Японии, Древнего Китая, арабского мира. Если мы рассматриваем экономические модели или теорию права, стоит принимать во внимание не только нынешние “успешные” государства, но и цивилизации, первенствовавшие в иные исторические периоды, рассматривать их модели.

Вышесказанное означает не идеологизацию образования, а более фундаментальное выстраивание национальной и культурной идентичности. Человек, опирающийся на свою собственную культурную почву, добросовестно сориентированный педагогами в культурном пространстве, самостоятельно сможет понять , что ближе ему и его стране.

Доктрина предлагает не идеологизацию образования, а более фундаментальное выстраивание национальной и культурной идентичности. Человек, опирающийся на свою собственную культурную почву, добросовестно сориентированный педагогами в культурном пространстве, самостоятельно сможет понять, что ближе ему и его стране.

В преподавании экономики важно восполнить явно недостающий компонент: значение и польза предпринимательства для общества и государства в целом, рассмотрение бизнеса и хозяйства в контексте его положительных или негативных взаимоотношений с социокультурной средой. Эта тематика блестяще отработана опять же не на Западе, с его транснациональным уклоном, а на Востоке, в частности в Японии (яркий пример – Коносуке Мацусита, его успех при его взглядах). Помимо международного опыта, в котором для нас тоже есть много приемлемого, в этой области существуют и богатые русские традиции. Русский купец, который “крепко держит слово”, стал легендой. Но если пойти дальше, открывается целая сложившаяся система личных взаимоотношений русского купечества, о которой студенту-экономисту полезно знать. Россия еще ищет и будет искать национальные способы хозяйствования. Западная экономическая теория описывает степени вмешательства в рыночную экономику; но каждая страна самостоятельно определяет эти степени. Задача экономической науки и, как следствие, образования – ревизия как западных (классических, неоклассических), так и восточных теорий, создание национального языка экономического теоретизирования.

К лекциям на экономических факультетах необходимо привлекать успешных представителей частного бизнеса – на Западе, к примеру, много успешных бизнесменов из альтруистических соображений преподают в университетах. Кроме того, в преподавании экономики и управления в высшей школе важно не только учесть все, что является сегодня достижениями мировой науки и практики в этих сферах деятельности, но и осознавать особенности собственного пути России – как в организации хозяйственной деятельности, так и в управлении, с учетом природных, географических, геополитических и национальных факторов развития страны.

При изучении физики, астрономии, химии необходимо всегда заострять внимание на достижениях российских ученых, исследователей – тех, кто внес вклад в развитие отечественной науки. Особое внимание на уроках по естествознанию следует уделить его истории, не в виде отдельного параграфа в учебнике, а в виде сквозных тем: как, например, менялось отношение к материи у алхимиков, у теоретиков механики, при открытии электричества, при рождении теории относительности и т. д. Ученик должен понимать, что любое определение материи относительно, что позитивизм и материализм не дали, и не могли дать, окончательного определения материи, и в конечной точке спор о ней сливается со спором о Боге. В целом же в области обучения естествознанию, так же как и математике, главная задача – не потерять то, что было наработано в советское время.

Школьное преподавание биологии, в отличие от химии и физики, нельзя назвать сегодня удовлетворительным. Этому предмету не хватает обновления, а точнее, восстановления тематики взаимоотношений человека и природы, экологического мышления. Биология – это не просто набор специальных знаний о пестиках и тычинках, о внутренних органах и способах размножения – это включение современного человека в ту природную среду, из которой, вследствие урбанизации общества, он выпал. Потеря природной среды не менее трагична, чем потеря национальности – в погоне за техническим прогрессом мы упустили этот вопрос из виду. В советской школе такой контакт с природой сводился к факультативному собиранию гербария, но о реальной силе природы перестали думать даже учителя.

Особое внимание должно быть уделено физической культуре. Во-первых, это непременное условие повышения здоровья нации, увеличения ее долголетия и работоспособности. Во-вторых, физкультура – это способ подготовки человека к любому виду деятельности, формирования социального человека; личные физические действия, так же, как действия коллективные (спортивная игра), не только развивают определенные группы мышц, но и задают модель поведения человека в обществе – в этом смысле и стоит проводить ревизию упражнений и игр. В спорте человек острее ощущает конкуренцию и быстрее дорастает до серьезного взрослого уровня, что повышает его самоуважение. Спорт формирует волю человека, которая воспитывается не увещеваниями, а через практическое самовоспитание. Нам сейчас крайне важно привыкать ставить перед собой цели – и решать их, и в этом смысле мировоззренческие модели научного мышления и спортивных занятий совпадают.

Глава 4.СМЫСЛОКРАТИЯ И БОЛЬШОЙ СТИЛЬ

Новым стилем сломить “мировые” тенденции расслоения культуры

Психическая мощь есть господство над душами людей, и к этой мощи сводится в конце концов властвование правящих классов над большинством.

Н.Н. Алексеев

1. Две “культуры” – с прописной и строчной буквы

Большинство современных политических и общественных деятелей говорят о культуре, культурных проблемах после проблем политических и экономических, по “остаточному принципу”. Культуру воспринимают вслед за марксистами и либералами как особую “сферу жизни”, равноудаленную от политики и социальности, как часть “надстройки”, которая вторична по отношению к “базису”, повторяет все его изгибы и исполняет его прихоти согласно принципу: “каков заказчик, такова и музыка”.

В марксистском представлении о вторичности культуры, так же как в либеральном представлении о ее зависимости от капитала, есть несомненный цинизм. Как всякий цинизм он не мудр, а близорук, более того, содержит оттенок неполноценности, ибо опрощать культуру, переворачивать ее с ног на голову легче, чем подниматься до ее уровня.

Культура – это не просто музеи, клубы, библиотеки, театры, литературные журналы и т.д. На самом деле культура — это все, что не природа. Она — среда обитания, которую создает вокруг себя человек на протяжении всей своей истории. Поэтому, когда политик или чиновник думает о культуре, он должен, прежде чем перейти к “бюджету” на культурные программы и учреждения, прежде чем начать “осваивать” этот бюджет и распределять блага, сначала увидеть, где в самой культуре располагается центр, где ее средоточие, где тот источник, из которого в конечном счете происходят сами экономическая и политическая системы данного общества. То, что попадает в бюджетную строку “культура”, – это действительно, как правило, некий остаток, перечисление больше никуда не “вместившегося” (что не “влезает” в статьи: наука, технология, образование, производство, спорт и т.д.).

Можно дать упрощенное, но, в сущности, верное определение: культура – это духовная жизнь нации, проявляющая себя в самых разнообразных формах воплощения этой жизни. И целостная мудрая политика должна базироваться на понимании единства культуры, а не исходить из ее “остаточности”. Настоящая культурная политика, таким образом, должна быть несравненно шире, чем нынешняя, – она программирует всю национальную жизнь.

Итак, мы выходим на необходимость мыслить две противоположные модели культуры, одну из которых лучше писать со строчной буквы, другую – с прописной. Так, “культура” со строчной буквы – это “остаток надстройки”, некий придаток к хозяйству, нечто вроде декоративной лепнины, служащей украшению и развлечению, не несущей сколько-нибудь существенной нагрузки в конструкции общественного здания. Такая культура может быть уподоблена “урчанию желудка”: когда все уже налажено (и коровник построили, и элеватор, и школу, ну, теперь можем и на “культуру” что-то выделить), когда все уже устроено (и конкурента устранили, и с “крышей” договорились, и подставную фирму ликвидировали, ну, теперь можем и о “прекрасном” подумать).

Культура с заглавной буквы – модель, в которой материальное обустройство оказывается лишь средством решения культурных задач. Ибо все задачи, которые решает государство и общество, даже чисто экономические задачи, не говоря уже о политических, – это именно задачи Культуры. Культура имеет дело не только с “прекрасным”, но и с самым “грязным”, она выполняет и “санитарные” функции. Даже самому закоренелому цинику придется пересмотреть свое отношение к зависимости культуры от “базисных” сфер, если указать на такую бросающуюся в глаза обратную зависимость: Культура является сердцевиной и источником идейных моделей и решений, на основе которых строится работа СМИ, массовых коммуникаций, развлечений, искусства – ведь вся эта деятельность задается через культурную идеологию. Менее заметно, но не менее значимо воздействие Культуры на выбор многих параметров экономики и политики.

Неспособность нашего общества найти свое решение, свой ключ к созиданию Большой Культуры – это наша главная беда, вернее, одна из форм ее (потому что на главную беду каждый выходит со своей стороны и видеться она может в разных ракурсах: для кого-то через кризис права, для кого-то через демографический коллапс, для кого-то через упадок исторического самосознания). Однако как раз Культура фокусирует в себе идеологию нации – прокладывает путь к соединению разрозненных ракурсов в одно объемное видение ситуации. Мы лишены сегодня инструмента, который вновь связал бы рассыпавшееся общество после пронесшегося ураганом Смутного времени в единый организм, в сверхнациональную нацию.

По мысли И.А. Гундарова, наши исторические катастрофы не являются нашим поражением, скорее это “трудности первооткрывателей”: “В стратегическом плане мы не проигравшие, а ищущие путь к более совершенному мироустройству. Вызывает восхищение историческая пассионарность российского народа, сумевшего всего за 150 лет пройти через семь общественно-экономических формаций (рабство, феодализм, капитализм, военный коммунизм, нэп, бюрократический социализм и снова капитализм), шесть форм государственного устройства (абсолютная монархия, конституционная монархия, парламентская республика, советская власть, власть КПСС, президентская республика) и три типа политических режимов (диктатура, демократия, анархия). Исторический смысл этих колебаний в том, что они дают уникальную возможность сравнить разные варианты развития и выбрать из них оптимальное сочетание”.

В этой мысли не все точно и корректно в деталях, но она верна в целом, и ее оптимизм – блистателен. Мы могли бы добавить к ней, что в еще большем историческом масштабе русская нация всегда “прислонялась” к соседним цивилизациям и через этот контакт с более мощными, чем наша собственная, еще не вполне зрелая Культура, черпала новые способы саморазвития и самозащиты. В совсем еще детском возрасте русская нация приняла опекающее влияние византийской Культуры, “византизм” стал нашим культурным прародителем. Однако уже очень рано русская нация была вынуждена “прислониться” и к монгольской политической практике, которая привила русским свойство лавинообразного континентального сознания (“евразийство”). В схватке с мощной цивилизацией Западной Европы русская нация была вынуждена прибегнуть к выравниванию своей инфраструктуры по западным образцам и пошла на значительные заимствования генерального технологического кода протестантского севера Европы (“европеизация”). Наконец, в результате связанного с предыдущим процессом все большего и большего втягивания России в мировую систему, в неравную игру, затеянную постпротестантской Европой, русская нация дала свой очередной асимметричный ответ – аккумулировав не навязываемую схему “углубленной модернизации по-европейски”, а схему европейской же революционной альтернативы (“индустриальный социализм”). Во всех этих случаях можно говорить о своеобразных смешанных типах Большой Культуры, о соединении весьма противоречивых способов культурной реализации.

Сегодня, в эпоху безвременья, отсутствия большого проекта и, следовательно, большого стиля Культуры, Россия находится на пороге нового решения. Есть ли у нее выбор? Мы приходим к выводу, что принципиального выбора у России нет, она обречена на “единственно верное” решение, поскольку неверное решение означает историческую гибель. Сегодня наша культурная традиция уже гораздо богаче, чем в эпоху “византизма” и “монгольского ига”, она значительно более зрелая, чем в эпохи “петровской европеизации” и “революционной индустриализации”. Однако это не означает, что мы можем двигаться в будущее как абсолютно автономный мир. Исторические тяготения России в XXI веке будут, вероятно, уже не культурным влиянием (как в случае с Византией или протестантским миром), не прививкой (как в случае с социалистической идеологией), но культурным симбиозом равноценных традиций.

Русские евразийцы предугадали эту тенденцию, указав на предстоящую переориентацию России с Запада на Восток. С “перевариванием” марксизма Россия уже исчерпала потенциал культурной подпитки с Запада. Постиндустриализм для нас означает не отождествление русской Культуры с постмодерным “информационным обществом”, а выход на новый большой стиль, который будет чем-то напоминать сталинский большой стиль – будет его усиленным фазовым повтором, хотя и с другим качественным содержанием.

В плане культурных взаимопроникновений формирующегося нового стиля видится более слабое, чем ранее по отношению к Византии или Западу, тяготение к восточному культурному миру. Перед русской Культурой будущего стоит задача выстроить максимально ровный полумесяц взаимодействия, в который вписались бы исламский мир, Индия, Китай и Япония. Нельзя допустить ни односторонней “китаизации” русского сверхмодерна, ни его чрезмерной “исламизации”. Большой стиль России должен соединить в себе малые культурные стили: православно-конфуцианского хозяйствования, офицерско-самурайской чести и доблести, христианско-исламского эсхатологизма, русско-индийского гуманитарного самосознания.

Постиндустриализм для нас означает не отождествление русской Культуры с постмодерным “информационным обществом”, а выход на новый большой стиль, который будет чем-то напоминать сталинский большой стиль – будет его усиленным фазовым повтором, хотя и с другим качественным содержанием.

Это движение к конвергенции с великими традициями наших континентальных соседей даст новое прочтение нашей Культуре с заглавной буквы – то есть нашей сверхнациональной миссии, даст и новое дыхание нашей культуре со строчной буквы – театрам, музеям, филармониям, литературным журналам, которым станет понятно, зачем они “едят свой хлеб”, в каком пространстве и какой сюжет они осуществляют.

2. “Обнуление” традиции

В XX веке Россия пережила целую эпоху беспощадной войны Культуры с Традицией. Властный класс, ослепленный идеей революционного переустройства мира, “сведения небес на землю” через построение рукотворного общества всеобщего благоденствия (на деле, конечно, иллюзорного), не останавливался перед прямым разрушением и искоренением духовного уклада народа – как христианского, так и исламского, и даже многих мирских культурных форм. В 20-е годы большевики попытались разложить институты традиционной веры, в 30-е годы, не добившись поставленной задачи, задумали через репрессии раздавить и сломить самих верующих. Но и это не удалось. Сталин во время войны пришел к необходимости некоторого ослабления гонений на православие – Церкви вернули часть ее прав и возможностей. Однако с уходом из жизни Сталина начинается еще один, не менее ужасный этап: изведение “внутренних источников веры” у новых поколений. Предпосылки этого изведения закладывались и раньше, однако несколько смягчались влиянием на молодежь их отцов и матерей. Для поколения послевоенного роль хранительниц веры выполняли уже только бабушки (более слабое воспитательное воздействие).

Образовалось “поколение-провал” – люди, родившиеся в основном в 40-е, 50-е, 60-е годы. Они последовательно воспитывались в агрессивном атеистическом ключе, и агрессивность эта стала ослабевать только к концу 60-х годов, когда, казалось, с “религиозными предрассудками” уже в целом было покончено. 30 лет провала – это большой риск для Традиции, это опасность ее необратимого упадка. Однако в таком испытании есть и другая сторона – “обновление” культурного шаблона. Произошел “сброс” традиционной парадигмы, ее “обнуление”. Возврат к Традиции после “обнуления” дает неожиданный эффект: вырастает то же самое здание народной веры, тот же в конструкции своей духовный уклад, но как бы на новом фундаменте, из нового материала, со свежим запасом прочности. Вместе с утратой старой формации с ее ценностями и невосполнимым очарованием ушли и ее искривления, искажения, недостатки. Теперь духовный уклад может быть устроен “проще”, “прямее” и яснее – свежее.

Однако такой оптимистический вариант возможен лишь в том случае, если Россия действительно обратится к преемственности, действительно изберет путь восстановления национальной идентичности, действительно пойдет к “Культуре” (внутри которой обитает Священная Традиция), а не рассыплется во вторичной “культуре” (выродившейся традиции).

Что необходимо для прорыва к Большой Культуре?

На этот вопрос мы уже начали отвечать в главе о православном традиционализме, когда набросали программу “мирского фронта”, который взял бы на себя роль культурного контрреформатора. Сейчас мы должны добавить, что этот “мирской фронт” выступит сплоченно и заодно с некоторыми неправославными силами русской нации – объединится в союзе со всеми здоровыми творческими элитами России, чтобы обратить вспять распад культурного единства нации.

Нам видится несколько направлений, по которым идет распад культуры, пораженной так называемым “постмодернистским” вирусом (хотя, если быть зоркими, мы увидим, что та же тенденция закладывалась еще модерном):

1) расслоение между “культурными кодами” разных поколений – формирование почти не пересекающихся моделей или стандартов “культурного потребления”;

2) расслоение между фольклором, классикой, церковной, бытовой, экспериментальной (авангардной) и другими ветвями культуры – расслоение даже на еще более мелкие субкультуры, то есть сообщества со специфическими интересами и предпочтениями, способ существования которых доходит до игнорирования всех остальных субкультур (изоляционизм маленьких “культурных мирков”);

3) расслоение между “элитарными”, “эксклюзивными” формами потребления, интеллектуальными видами и жанрами культуры и, с другой стороны, – массовой, многотиражной, стереотипной культурой (замыкание в себе новых культурных каст);

4) к явлениям разложения и упадка можно отнести и саму глобализацию культуры, поскольку эта глобализация разносит по всему миру из западной цивилизации не что иное, как модели трех вышеперечисленных видов разложения.

В условиях “обнулившейся традиции” и еще не сформировавшегося “мирского фронта” возрождающейся Традиции указанные тенденции разложения культуры представляют для нашей идентичности несомненную опасность. Однако в России сохранился консервативный интеллектуальный класс, который, несмотря на “обнуление традиции”, обладает достаточно стойким иммунитетом против указанных тенденций. Этот класс является носителем так называемой “высокой культуры” и, несмотря на некоторую свою расхлябанность и неорганизованность в качестве класса, служит по своей природе естественным препятствием на пути дальнейшего культурного расслоения и разложения. Иммунитет выражается в следующем:

1) Наш интеллектуал воспринимает культурные ценности разных стандартов потребления: ему понятен культурный уклад старых поколений, и одновременно он способен отличать в молодежной субкультуре живое от выморочного. Если два и порою три поколения в России могут сегодня принадлежать к разным культурным кодам, что чревато даже не конфликтом, а вообще отсутствием точек соприкосновения, то наш консервативный класс вполне способен наладить мосты между традиционной культурой бабушек, советским модерном отцов и постмодерном внуков. Ориентируясь на стандарт своего поколения, консервативный интеллектуал остается в той или иной мере “отзывчивым” (по Достоевскому) и по-русски всеядным.

2) Он преодолевает в своем сознании и творчестве уровень субкультурности, будучи вхож в разные творческие среды и кружки, он способен легко овладевать их якобы исключительными техниками самоидентификации. Он может отчасти искренне, отчасти из своего рода азарта разделять предпочтения субкультур, но никогда до конца не отождествит себя ни с одной из них. В конечном счете, он носитель сверхнационально-русской Культуры. У него за спиной есть помимо современных “культурных мирков” такие ценности, как “Слово о полку Игореве”, русские духовные стихи, иконы Ярославской школы, проза Лескова и Платонова, языковые программы Тредиаковского и Велимира Хлебникова, музыка Мусоргского и Рахманинова, народные песни и песни Башлачева, мультфильмы Атаманова и киноленты Шукшина. Он знает, что подлинно великое в его эпохе не перечеркнет уже бывшего, а продолжит его.

3) Наконец, главное: он внеэлитарен, то есть способен овладеть интеллектуальным и эстетическим языком сетевых и академических, клубных и салонных авторов. Естественно, он не тратит все свое время на покорение этих “вершин”, просто он в курсе всего того, что ему интересно. Он ориентируется на общенациональные артефакты, его вдохновляет не столько доступность, сколько простота и цельность культурных решений. Он радуется, когда “высокое” искусство является одновременно “народным”, его раздражает, когда “эксклюзивные” смыслы, которые могли бы стать, при другой культурной подаче, достоянием многих, нарочно запираются в элитарные рамки.

4) Что касается культурной глобализации или нового “антиглобалистского интернационала”, то сверхэлитарный интеллектуальный класс России, преодолевая три разновидности культурного расслоения, тем самым преодолевает и соблазн глобализма-антиглобализма, который выступает для нас как двуединство разложения идейно-политического фундамента нации, как две тропинки к одному и тому же пагубному для России исходу.

3. Культура сетевой иерархии

Мы не знаем, есть ли где еще такой класс. Но в нашей стране он есть. И ради его сохранения, ради того, чтобы он явил в истории свое неповторимое лицо, мы и пишем Русскую доктрину. Потому что этот класс – плод многовекового развития России, это ее человеческое наследство. Он представляет ценность сам по себе. И никакие международные рынки, никакие олигархи на весах истории не весят столько, чтобы поколебать вес и значение этого класса.

С другой стороны, возникновение такого национального интеллектуального класса подкрепляется наличием соответствующей ему народной толщи, которая, по замыслам постмодерных идеологов, должна была бы удовольствоваться современной массовой культурой. Тем не менее оборотной стороной подъема русских интеллектуалов к Большой Культуре будет переход народа от массовой к универсальной национальной культуре.

Наличие национального интеллектуального класса подкрепляется наличием соответствующей ему народной толщи. Оборотной стороной подъема русских интеллектуалов к Большой Культуре будет переход народа от массовой к универсальной национальной культуре.

Альтернатива Большой Культуре только одна: дальнейшее разложение и растворение интеллектуального класса, формирование замкнутых каст – основной массы “презренного быдла”, окормляемого шоу-бизнесом и “индустрией развлечений”, и узкого слоя культурно эмигрировавших на Запад “элитистов”, которые усваивают ценности “сверхпотребления” и видят смысл культуры в том, чтобы “демонстрировать избыточные ресурсы” (по-русски: пускать пыль в глаза). Для небогатых, но образованных людей в такой культурной перспективе места не остается. Поэтому потомкам нынешнего интеллектуального класса, воспитанным родителями подобающим образом, придется либо срочно богатеть, либо уходить в контркультурное подполье. Любопытно, что “элитисты” строят свой культурный код на внешних символах принадлежности высшей касте, иными словами, их “элитарность” оказывается в конце концов “пустышкой”, фикцией, она лишена какого-либо предметного содержания. Поэтому на месте Большой Культуры с ее неподдельными интеллектуалами и мощным народным слоем после расслоения парадоксальным образом формируются изолированные “культуры” двух разновидностей “быдла”: быдла масскульта и быдла элитарности.

Чтобы интеллектуальный класс мог организовать системные процессы культурной контрреформации, он должен признать во главе себя ведущий слой, который мы предложили называть “смыслократией” (это лишь одно из возможных имен). Единственный путь сплочения и активизации смыслократического слоя России, независимо от того, какой из трех вариантов будущего возобладает – пессимистический (распад страны), инерционный (либерально-консервативная стагнация) либо оптимистический (консервативный прорыв в духе Русской доктрины), – это формирование сетевой иерархии.

Чем сетевая структура отличается от иерархической? Иерархическая структура построена по четкому принципу “подчиненный – начальник среднего звена – начальник высшего звена”. Нижестоящие подают “наверх” собранную информацию и предложения о возможных решениях, которые проходят через одно звено управления за другим. Во многих случаях решения просто спускаются сверху, а подчиненные обязаны выполнять приказы начальников.

Недостатки такой схемы многочисленны. Прежде всего, она медленно реагирует на изменение обстоятельств за счет задержек в “узлах командования”. Затем, она искажает информацию, идущую к высшему звену управления. При этом в иерархической системе развиваются все пороки бюрократизма. Низовые звенья боятся проявить инициативу, предпочитая перекладывать ответственность за принятие решений на вышестоящие звенья. В бюрократической системе в ходе ее вырождения идет, таким образом, отбор самых подобострастных чиновников, которые в конце концов достигают высших постов, подбирая еще более отвратительных в угодливости и безынициативности подчиненных.

Сетевые структуры устроены иначе. В них объединяются под общую идею или задачу люди, формально не подчиняющиеся друг другу, подчас принадлежащие разным культурам, а не только ведомствам или партиям. Сетевые структуры более гибкие, чем иерархические, – ибо выстраиваются в оптимальные схемы под решение конкретной задачи, не тратя времени на бюрократические утряски и увязки. В сетях применяется так называемое конфигуративное лидерство : во главе проекта становится не назначенный функционер, а тот, кто на данный момент может с наибольшим толком возглавить дело. Атакуя иерархические неповоротливые структуры, сети действуют как стаи волков, нападая с разных и неожиданных направлений.

Сетевые структуры могут быть “плоскими”, не имеющими одного стоящего сверху вождя. Их объединяет общая идея и общее мировоззрение. В переходном варианте появляется лидер, ставящий цели, но не обладающий бюрократическим правом казнить и миловать “ячейки сети”. Сеть сама исторгает из себя тех, кто не с нею. На более высоком уровне своего развития сеть становится объемной, из нее выделяются слои интеллектуалов, задающих цели, и финансистов, ассигнующих средства под целевые проекты. Причем средства сетевые структуры используют с наивысшей отдачей, ибо подбирают для реализации проектов самых лучших исполнителей. (В современном бизнесе такой подход получил название метода построения “виртуальных корпораций”). В отличие от функционера, заинтересованного в том, чтобы понравиться начальству и сделать карьеру, сетевики нацелены на достижение желанной для них цели. Это делократия вместо бюрократии.

Поэтому новая Россия не обойдется без сочетания иерархических и сетевых структур.

Даже если бы представители смыслократии заняли ключевые должности во власти, этого было бы недостаточно для четкого и своевременного предотвращения кризисов и угроз России. Государство при всех своих достоинствах нацелено прежде всего на текущее функционирование, на поддержание создавшегося порядка вещей. И это верно для всех цивилизаций. Но должны быть и структуры, занимающиеся исследованием, прогнозированием перемен и даже отчасти их управлением, а также инновациями, формированием стратегий, подбором и воспитанием кадров высочайшего класса. Как правило, такие структуры имеют закрытый и сетевой характер. В западной цивилизации наряду с государством существовали масонские и парамасонские структуры, затем переросшие в систему закрытых клубов и организаций – сеть, объединяющую элиту. В исламском мире такую роль выполняют суфийские ордена. Все они не зависят от политической конъюнктуры и могут строить планы на много “сроков правления” вперед. Русским остро не хватает подобных регуляторов, отвечающих за обеспечение одновременно прочности и не косной преемственности цивилизации. (КПСС подобную функцию пыталась играть, но не получилось – партия быстро огосударствилась.)

Возрождаемой России нужна как минимум полузакрытая сеть здоровой, патриотической элиты, нацеленной на развитие страны и воссоздание империи. Сеть, которая будет существовать параллельно с органами государственной власти, подстраховывая их и восполняя их недостатки. Здесь будет храниться и творчески переоткрываться смысл нашей цивилизации. В существовании смыслократического сетевого сообщества – залог сплоченности патриотических, динамичных сил, страховка от бюрократизации и выхолащивания Русской доктрины. И залог того, что Россия сможет не только молниеносно реагировать на изменения ситуации, но и предугадывать их.

В этом варианте сетевые структуры работают в одной связке с иерархическими. Общность обеспечивается идейным единством, общей целью. Сети должны стать лабораториями для создания и отработки инноваций в бизнесе, технологиях, политике, социальных практиках. Сети, а не мертворожденное и искусственное “гражданское общество”, позволят реальному обществу организоваться и доносить свой голос до государства. Таким образом возникнет симбиоз иерархии и сетевых структур, адекватный современному миру, нацеленный на развитие и замену старых отживших структур новыми.

Очевидно, что, говоря о сетевом пути разрешения национального кризиса, мы имеем в виду Культуру с заглавной буквы. Фактически сетевая самоорганизация реальной элиты, смыслократического слоя России и русского мира – не партийная, не орденская в прямом смысле, не исключительно религиозная (хотя “православный фронт” должен занять в сетевой иерархии свое место, важнейшее и ключевое) – это процесс не политический, что было бы явным заужением его значения, а процесс воссоздания Культуры с заглавной буквы. В самом зарождении сетевой смыслократической иерархии уже содержится зародыш новой Большой Культуры и выявляются первые черты будущего большого стиля.

Итак, нам необходимо сформировать сеть, затем нарастить ее до уровня клетчатки, которая прочно соединила бы разодранную ткань сверхнациональной русской Культуры. Со временем из этой “клетчатки” вырастет иерархически соподчиненная система органов, целостный и сложный организм, у которого будет своя “голова”, концентрирующая в себе самую сложную и действенную энергию всей системы – смыслократическую. Пока же на уровне плоской сети энергия будет распределяться между ячейками примерно поровну.

Необходимо сформировать сеть, затем нарастить ее до уровня клетчатки, которая прочно соединила бы разодранную ткань сверхнациональной русской Культуры. Со временем из этой “клетчатки” вырастет иерархически соподчиненная система органов со своей “головой”, концентрирующей в себе самую сложную и действенную энергию всей системы – смыслократическую.

4. Аристократия “смысловиков”

Все европейские культуры, в том числе русская, пережили за последние несколько веков упадок традиционной аристократии. Видимая власть перешла в руки третьего сословия: хозяевами жизни стали бакалейщики, трактирщики, рыночные торговцы и лавочники. Бывшие аристократы, чтобы держаться на плаву, переделались в банкиров и адвокатов. (В конце XIX – начале XX вв. можно было еще стать профессором или писателем, но нынешняя реальность отрезала и эту возможность: сегодня и профессор, и писатель, чтобы реализовать себя, должны быть по совместительству бизнесменами.)

По выражению западных идеологов сетевой постмодерной культуры, нации во второй половине XX века стали “телевизионными”. Имеется в виду отсутствие каких-то иных соединяющих европейские нации скреп, кроме единой национальной телепрограммы. Однако это явное преувеличение. Правда здесь в другом: телевидение как передовой и наиболее убедительный инструмент массовых коммуникаций стало необходимым средством подтверждения своего статуса для квазиаристократии современных обществ, для их “знати”.

Только сетевые структуры способны покончить с противоестественной диктатурой массмедиа, спекулирующей на идеях национального консенсуса, трактующей демократию как зрелище, а народ как зрителей и болельщиков на стадионе. Через сетевые структуры, альтернативные классическим политическим и административным вертикалям, должно начаться формирование не только политической, но вообще всякой элиты, новой реальной “русской знати”, доказывающей свою пригодность не через финансы в чистом виде, а через способность аккумулировать и направлять в действенное русло всевозможные ресурсы, в первую очередь на поддержку сетей, поддержку реально работающих “надындустриальных общин”. Общество само выстраивается из безликой толпы в правильные пирамидальные “клинья” – сетевое же сообщество налаживает взаимопонимание между этими “клиньями”, между объективно складывающейся элитой нации в противовес манипуляционной псевдоэлите. Человеческий капитал, творческие силы нации в противоположность криминальному или “приватизационному” капиталу – эффективный критерий состоятельности формируемой “знати”.

Через сетевые структуры, альтернативные классическим политическим и административным вертикалям, должно начаться формирование новой элиты, доказывающей свою пригодность через способность аккумулировать и направлять в действенное русло всевозможные ресурсы

Очевидно, что русская “знать” XXI века – это люди, приникшие к основаниям русской Культуры, черпающие оттуда вдохновение для созидания на благо России в настоящем и будущем, готовые пожертвовать собой и своим личным интересом во имя России. При этом они люди современные, способные к усвоению высоких технологий и опирающиеся на поддержку активной части нации, “решительного меньшинства”. Новая “знать” станет живым, постоянно обновляющимся слоем, не боящимся конкуренции, а приветствующим ее – поскольку выдвижение новых сильных боеспособных “рекрутов” будет способствовать усилению всего слоя, сплоченности его действий и его целеустремленному росту внутри государственной иерархии.

В Русской доктрине мы так или иначе подчеркиваем значение этого нового слоя – аристократии “смысловиков”, или “смыслократии” – в самых разных сферах: в политике, в хозяйстве, в области управления, в делах построения новейших предпринимательских моделей и корпоративных союзов, в области безопасности, обороны, правопорядка. Сейчас же остановимся на роли “смыслократического” слоя в воссоздании Большой Культуры будущей России.

Большая Культура должна стать идейно-творческим очагом нового стиля. Большой стиль1717 является не внешним и случайным оформлением цивилизации, но выражением ее внутренних процессов, запечатлением духа цивилизации и ее исторического становления в разнообразном “материале”. Из истории известно, что своего рода материнской средой всякого большого стиля (то есть такого стиля, который становился магистральным выражением духа эпохи и Культуры), задающим его основные параметры началом обычно являлась архитектура. Архитектура овеществляет духовную структуру цивилизации в зданиях и градостроительстве. Для русской традиционной архитектуры было характерно, во-первых, усвоение достижений большого стиля Византии, во-вторых, формирование ряда оригинальных приемов и решений.

Большая Культура должна стать идейно-творческим очагом нового стиля. Большой стиль является не внешним и случайным оформлением цивилизации, но выражением ее внутренних процессов, запечатлением ее духа и становления в разнообразном “материале”.

По мнению ряда экспертов Русской доктрины, ориентиром большого стиля для будущей России может послужить эпоха ранневизантийской архитектуры IV–VI вв. (особенно строительная программа Юстиниана, ярчайшим символом которой стала Святая София в Константинополе). По общему признанию историков архитектуры, это одна из самых необыкновенных, творческих в технологическом отношении эпох. Характерной чертой византийского стиля была жесткая связь между строительными технологиями и философско-богословскими концепциями. Такая символическая связь позволяла осмыслить проектировочно-строительный арсенал как материал для моделирования сакрального пространства, нацеленного, в свою очередь, на духовно-психическое развитие человека.

Архитекторы Византии называли себя “механиками”. Этим подчеркивался основополагающий принцип архитектурной традиции: связь между функцией, конструкцией и обликом здания. Известно, что эклектика приводит к нарушению данного триединства, новой же версией эклектизма в современной архитектуре является так называемый “постмодернизм” (Мур, Дженкенс и др.). Кстати, именно архитектурный постмодернизм возник первым, затем уже породив философский, литературный, художественный и т.д. Современный цитатный, постмодернистский стиль в архитектуре по существу является вырождением традиционной стилистики, восходящей именно к Византии, а от нее ветвящейся далее уже в “романском стиле” (X–XII вв.), арабской архитектуре VII–XIII вв. и т.д. У постмодерного стиля нет будущего, поскольку он нацелен не на реальные процессы творческого порождения новых функциональных и конструктивных решений, а на перетасовку и бесконечное цитирование старых решений. По счастью, попытки постмодернистов прорваться на российский архитектурно-проектировочный рынок в 1990-е годы натолкнулись на сопротивление муниципальных органов и нежелание потенциальных заказчиков связываться с подобным “изыском”. Вместо этого стал развиваться коммерчески ориентированный “исторический” стиль, вписывающий новые здания в уже существующую городскую среду. Данный стиль по самой своей сути носит служебный, поверхностный, зачастую декорирующий характер и приемлем лишь для решения локальных задач.

Безусловно, развитие стволового неовизантийского стиля, если ему суждено осуществиться, будет происходить на базе современных строительных технологий, осмысленно применяемых в соответствии с христианским символизмом.

Оригинально-русскими идеями нашей традиционной архитектуры, на которые имело бы смысл обратить внимание в XXI веке, является идея храма-памятника (самый яркий пример – Покровский собор на Красной площади, воздвигнутый в память о взятии Казани), храма-знака или знамени (господство здания над окружающим пространством, включение им ландшафта и окружающих объектов в свое “синтетическое пространство”), военного обелиска или кремля с мощными стенами, наконец, модели мироздания, которая гармонически воздействует на душевное состояние окружающих (“молитва в камне” или дереве, выраженная в многокупольной системе философия многоединства воплощений истины). С самого зарождения русского христианства древнерусские мастера придавали большое значение экстерьеру. Древнерусский храм более ориентирован на внешнее восприятие и соотнесен прежде всего с окружающей его природой. Постепенно эта ландшафтность и декоративность, это преобладание экстерьера над интерьером возрастают, возникает принципиально новый, не имеющий византийских аналогов тип шатрового храма. В отличие от византийского храма, предназначенного для молитвы внутри, русский храм в замысле своем созерцается на расстоянии: молятся на него, находясь снаружи. Это, по существу, храм-символ, обращенный вовне, на площадь, к толпе.

Через архитектуру как центральную смыслозадающую сферу стилевого творчества новый аристократический слой России смог бы создать общее культурное поле, в котором практически мгновенно начались бы процессы активного строительства свежих художественных форм.

5. Некоторые черты большого стиля

Новый стиль эпохи будет включать в себя совершенно неожиданные элементы. Однако многие его параметры можно предвидеть. Итак, если говорить о конкретных проявлениях нового большого стиля, то он мог бы осуществиться в первую очередь в программе смыслократической архитектуры, некоторые из черт которой мы попытаемся обозначить.

1) Новое одухотворение градостроительного пространства и архитектуры, в частности, строительство храмов, которые доминировали бы над местностью, монументальных соборных комплексов в центре мегаполисов; создание новых архитектурных ансамблей, органично включающих в себя величественные сооружения сталинской имперской эстетики.

2) Необходимо озаботиться восстановлением традиционного облика русских городов: возвращением частных домов, возможно, расчленением мегаполисов, отходом от диктата “строительного” начальства, которое подмяло под себя как архитекторов, так и всех нас – жителей русских городов и поселков.

3) Принципиально новые творческие решения, которые воплощали бы стиль христианского символизма на базе осмысленного применения современных строительных технологий, в частности, обыкновенные жилые и общественные здания (многоэтажные) могут увенчиваться храмами – домовыми церквами, которые располагались бы на верхних этажах, “освящая” таким образом все здание и округу.

4) Введение в современную архитектуру элементов высокого исторического символизма, монументальных образов, подчеркивающих специфику русской цивилизации, национально-государственной традиции.

5) Большой стиль никогда не является детищем стихийного развития “рыночных отношений”, но в той или иной мере обусловлен государственной программой и первоначальный толчок получает через госзаказ ; среди архитекторов целесообразно было бы учредить специальный конкурс, в результате которого были бы избраны несколько победителей – национально ориентированные типовые проекты частного или многоквартирного дома; проекты должны быть экономичны исходя из принятой технико-производственной программы, а в плане стиля достаточно разнообразны, при этом из современного хаоса эстетики необходимо вычленить типические черты, которые не противоречили бы большому стилю (в идеале большой стиль не сводится к четырем-пяти типам застройки, а вбирает целый набор своеобразных решений, предоставляет возможность маневра для создания градостроительных конфигураций).

Если выходить за рамки архитектуры, несмотря на ее центральное, как было отмечено выше, положение, следует отметить, что большой стиль может строиться на нескольких доминантах:

– память о былом величии и победах исторической России;

– тонкое чувство своеобразия, сильных сторон русской цивилизации, которые должны подчеркиваться, а не затушевываться;

– отработка большого стиля в виртуальном пространстве – в жанрах утопии, фантастики, компьютерных игр (моделирование не исторической тематики, а сферы возможного, имеющее ярко выраженный национальный и консервативный в футурологическом измерении окрас);

– возвращение своеобразной “мужской эстетики” в дизайне техники, одежды, преодоление абстрактного стиля и снятие тенденций унисекса, атомарной, бесполой гермафродитической и космополитической эстетики; возвращение “мужского” начала в формотворчество повлечет за собой и определенную “феминизацию” – дизайн на новом уровне вернется от абстрактно-унифицирующих к “мужским” и “женским” моделям;

– мягкое вписывание в дизайн одежды естественных принципов русского костюма, поощрение развития школы художников-модельеров, которая в полной мере учитывала бы национальные особенности формы и сложения тела, отличающие нас от задающих моду европейцев;

– восстановление естественного традиционного календарного ритма, возрождение обычаев официальных праздников, парадов, церемоний, общественных встреч и застолий; в этой связи одно из важнейших мест внутри большого стиля займет эстетика праздника, возобладает тенденция к преодолению межличностных перегородок, сближению и взаимопониманию соседей и сослуживцев, – официальный праздник в России должен стать одновременно и государственным, и народным.

Особого внимания заслуживает официальная программа “новой монументальной пропаганды”, которая должна задать скульпторам, архитекторам и художникам широкое, но целенаправленное пространство творчества.

Особого внимания заслуживает официальная программа “новой монументальной пропаганды”, которая должна задать скульпторам, архитекторам и художникам широкое, но целенаправленное пространство творчества. В первую очередь должны быть восполнены вопиющие пробелы в отношении памятников выдающимся деятелям русской цивилизации.

В первую очередь должны быть восполнены вопиющие пробелы в отношении памятников выдающимся деятелям русской цивилизации. Сейчас, насколько нам известно, в России отсутствуют памятники таким государственным деятелям, как Равноапостольный великий князь Владимир, Владимир Мономах, Андрей Боголюбский, государи Иоанн III, Иоанн IV (оба – “Великие”), Алексей Михайлович. Нет памятников великим полководцам и флотоводцам князьям Даниилу Холмскому, Михаилу Воротынскому, графу Орлову-Чесменскому, генералам Муравьеву-Виленскому и Муравьеву-Карскому, Ермолову, Скобелеву, боярину Шеину (руководившему обороной Смоленска), Бакланову, адмиралам Чичагову, Макарову, Невельскому. Заслужили памятников в столичных городах историки Карамзин, Коялович, Ключевский, С. Веселовский, писатели Жуковский, Тютчев, Лесков, языковед Даль, философы Хомяков, К. Леонтьев, Розанов, И. Ильин, композиторы Бортнянский, Свиридов, художники Васнецов, Нестеров, Серов, покоритель Сибири Ермак Тимофеевич, русские первопроходцы (Дежнев, Хабаров, Поярков и др.), путешественники Афанасий Никитин, Миклухо-Маклай, Беллинсгаузен, Лазарев. Список можно дополнять и дополнять – но здесь важно начать ликвидацию “белых пятен” и выдержать при этом верное взвешенное направление.

Памятники преподобным и святителям, по мнению верующих, неуместны – в их честь принято возводить храмы и часовни. Однако мемориальные доски в напоминание о святых вполне возможны и необходимы. Необходимо воздвигать памятники святым князьям и воинам (кстати говоря, св. благоверный Александр Невский заслуживал бы памятников не только в Новгороде и Переславле-Залесском, но также в Москве и Петербурге). Помимо монументов и памятных досок могут быть широко распространены мозаики, росписи, плакатные формы монументальной культурной пропаганды, которые разбавили бы буйство и бесконтрольность коммерческой рекламы. Вполне монументальны образы Архангела Михаила (есть в Архангельске), святых воинов (Георгия Победоносца – есть в Рязани) и т.д.

Монументальная пропаганда может и не ограничиваться историческими героями, продолжая свою работу и на легендарно-мифологическом материале. Огромное значение для большого стиля России будущего имели бы скульптуры, изображающие былинных героев. Можно представить себе внутри “Золотого кольца” Центральной России нечто вроде русской противоположности Диснейленду с огромной возвышающейся над пространством равнины конной фигурой Святогора – символа прото-Руси, русской “античности”. Уступая ему в размерах, но не в значении, экспозиция под открытым небом была бы продолжена монументами Индрика-зверя, вещих птиц Сирина, Алконоста, Гамаюна, вещего Баяна, калик перехожих, Ильи Муромца, Добрыни, Алеши Поповича, символа “силы земной” Микулы Селяниновича, Евпатия Коловрата, Авдотьи Рязаночки, Садко, Василия Буслаева и др. Внутри комплекса может найтись место и для отрицательных былинных героев, без которых эпический русский космос, конечно же, лишен полноты. Далее в монументальный ряд могут быть вплетены и реальные исторические герои: из древних это князь Святослав Игоревич, великий полководец, вслед за ним целая галерея верховных правителей Руси и России, путешественников, казаков, прославленных героев, вплоть до лиц советской эпохи: летчиков, космонавтов, ученых.

Несомненно, монументальные композиции могут дополнять уже имеющиеся архитектурные ансамбли. Например, помимо Минина и Пожарского около храма Василия Блаженного могут предстать и другие фигуры русской истории. В исторический и духовный контекст через монументы могут быть вписаны сталинские высотки, как, например, главное здание МГУ. Что особенно существенно, помимо вписывания уже имеющихся ансамблей в осмысленный контекст требуется создание совершенно свежих, своеобразных ансамблей, которые органично дополняли бы исторический облик русских городов и украшали бы естественные ландшафты России.

Глава 5. РУССКАЯ СЫВОРОТКА ПРОТИВ МЕДИАТЕРРОРИЗМА

В сферу информации нужно направить “первый призыв” смыслократии

Политика – шоу-бизнес для уродов.

Джей Лено

Духовное пространство нации искажено медиатиранией. Наш народ попытались вогнать в рамки массовой культуры, информационного продукта “широкого потребления”. Цель медиакратического “порядка” – этого управляемого информационного хаоса – запрограммировать зрителя и получателя информации на принятие низкосортных стандартов, на отказ от попыток выхода в иное, непотребительское, пространство. Как телевизионная политика, так и псевдокультурное наполнение массмедиа в основном строятся по принципу игры и зрелищности, превращения реальности в спектакль. Выдаваемый аудитории материал рассматривается как товар, предназначенный для потребления невзыскательной публикой, нуждающейся не в твердой пище фактов и анализа, а в жвачке и сладковатом “сиропчике” популярного медиапродукта. Корни такой сознательной политики уходят в конец 80-х годов, когда наверх выплыли представители новейшей волны, циники, вообразившие, что нация, с которой они имеют дело, – это “совок”, что это низший потребительский класс, который хуже своих зарубежных аналогов, поскольку голоднее и наивнее. Культурный заряд “самой читающей” и “самой образованной” страны в мире был выдан за ничто.

Как такое могло произойти? Мы не хотели бы вдаваться в механизмы формирования и комплектования нынешней псевдоэлиты с ее технологиями медийного террора. Представления медиакратии о политике, шоу-бизнесе и аудитории хлестко выражены в афоризме американского телеведущего, вынесенном в эпиграф главы.

Итак, в качестве представителя “смыслократического класса” Русской доктрины нам видится стоящий над отдельными субкультурами, всеотзывчивый, внеэлитарный интеллектуал, каковых в России не так уж и мало. Он подвергает жесточайшей критике террор-глобализм в политике и медийный террор в массовой культуре. Он предлагает не альтерглобалистские инициативы, а свою сверхнационально-русскую Культуру. (Русскую, конкретно-историческую, а не абстрактно-мировую, не “международную” и общепонятную.) Будет ли нынешний образ сверхнационально-русской Культуры в конечном счете доступен и близок представителям других наций – вопрос особый. Решение этого вопроса – только в руце Божией. Россия же должна не угодить всему миру (тем более что это невозможно), не подладиться под сложившуюся мировую ситуацию, но использовать все возможности для воссоздания гармоничного порядка, для отвоевывания культурного и жизненного времени и пространства для нашей Традиции-Цивилизации.

Россия должна не угодить всему миру, не подладиться под сложившуюся мировую ситуацию, но использовать ее для воссоздания гармоничного порядка, для отвоевывания культурного и жизненного времени и пространства для нашей Традиции-Цивилизации

“Класс” Русской доктрины является, несомненно, медийным “классом”, то есть медиатором общественных коммуникаций. Его связующая роль только усилится с формированием мощной национальной сети, в узлах которой расположится смыслократическая элита нашего интеллектуального “класса”. Смыслократ пойдет впереди преобразований, в консервативном авангарде, он поднимет знамя русской контрреформации, покончит с господством современной медиакратии.

1. Принципы политики в области массмедиа

Тиражируемая нынешними “свободными” СМИ расхожая мысль о том, что “запретительными мерами нельзя ничего добиться”, – лукава. Запретительные меры действительно не ставят непреодолимой преграды, но они определяют “край” вседозволенности другого лукавого утверждения: “Можно все, что не запрещено законом”. Запретные нормы неэффективны лишь при отсутствии немедленной ответственности за их нарушение.

Средства массовой информации нигде в мире не доказали, что могут обходиться без цензуры, не скатываясь в информационное насилие и нравственную беспринципность. Первое, что мы должны принять как исторически подтвержденную аксиому: система запретов, восходящая еще к древнейшим духовным традициям18, есть необходимая, организующая и охранительная часть тех принципов, на основе которых только и может функционировать человеческая общность и творчески раскрываться конкретная личность. Массовая информация, оказывающая воздействие на миллионы людей, не может быть исключительно частным делом и находиться вне зоны общественного и государственного контроля.

Следует отличать массовую информацию как особый тип информации, именно она должна быть введена в более жесткие рамки. Напротив, локальная информация не может ограничиваться административными препонами, за исключением самых крайних форм извращения печатного слова и тиражируемого образа, нарушений государственной тайны, противозаконных призывов к насилию и розни и т.п. Без всяких препон писатель должен иметь право на малотиражный литературный эксперимент, ученый – на неоднозначные гипотезы, общественные организации – на публикацию своих внутренних материалов. Именно в этом смысле следует понимать свободу слова. Эта свобода не должна автоматически считаться правом на общедоступность к выражению своего мнения перед массовой аудиторией.

Непомерно раздутое самомнение некоторых пользователей “свободы слова” питается тем, что в обществе распространилось неверное представление о роли СМИ в современном мире, предполагающее, что они служат для выражения личных мнений частных лиц. Такую “свободу слова” необходимо ограничить соображениями нравственной безопасности гражданина и общества, равно как и соображениями государственной безопасности.

Необходимо инициировать принятие нового Закона о средствах массовой информации, преамбула которого содержала бы утверждение базисного значения культурных и духовных ценностей, исторически сложившихся в России в результате ее тысячелетнего становления. Декларация приверженности этим ценностям должна стать духом всего закона и отразиться в “букве” закона. Это облегчило бы трактовку тех пунктов Закона, в которых не до конца исчерпывающая прописанность тех или иных понятий могла бы послужить предлогом для их демагогического толкования. Средства массовой информации несут прямую ответственность перед нацией за духовное здоровье ее граждан.

В новом Законе должен быть отражен ряд ключевых моментов, а именно:

1). Должно быть пресечено превращение СМИ в средство манипуляции общественным сознанием, предпринимаемой олигархическими кланами и нанятыми ими менеджерами, которые действуют, зачастую по собственному почину, антинационально и антикультурно. При этом осуществление цензуры нельзя вверять исключительно государственным чиновникам. Государственная цензура должна иметь место там, где она необходима для обеспечения государственной безопасности. Основные цензурные и наблюдательные функции должны быть переданы общественно-государственному органу – Общественному совету при Главе Государства. Исполнение нового Закона о СМИ должно контролироваться не только прокуратурой, что уязвимо для критики со стороны самих СМИ, но прежде всего – при решении деликатных нюансов – Общественным советом, полномочия которого подробно прописываются в законе.

2). Общественный совет должен стать не органом тотального контроля за СМИ, а механизмом, побуждающим журналистов и редакционные коллективы формировать на местах надежные средства самоконтроля, поддержания профессионального уровня работы (включая следование нормам литературного языка, соблюдение этики, суд профессиональной чести и т.п.), – творческая независимость должна стать оборотной стороной ответственности.

Ставка на авторитеты и имена в составе Совета дискредитирована статусом подобных структур в прошлом, поэтому целесообразно комплектовать корпус Совета из профессионалов-юристов, наподобие формирования нынешнего Конституционного суда. Такой Совет мог бы стать правовым гарантом не только для общества как потребителя правдивой и нравственно корректной информации, но и для самого журналиста или издания, защищая их от необоснованных обвинений и инсинуаций.

3). Новый Закон, более четко описывающий культурно-историческое и нравственное пространство, в котором работает журналист, должен содержать в себе расширенные права самого журналиста. Его статус от привычного папарацци должен вырасти до юридически защищенного, условно говоря, “творца общественного мнения”. Тогда его индивидуальная точка зрения будет уважаема и по-настоящему свободна. С другой стороны, должна быть введена самая жесткая ответственность печатных СМИ за недостоверную информацию, оскорбление чести и достоинства граждан, публикацию материалов с пропагандой нравственной распущенности, всякого рода извращений, восхвалениями изменников и врагов России.

4). Необходимо срочное принятие норм, защищающих общество от распространения порнографии, непристойности, разрушения традиционной религиозности, традиционных норм морали, профанации научных идей (прежде всего псевдомедицинского характера), дискредитации отечественной истории, пропаганды распущенности, насилия, прочих явлений, разрушающих общество.

5). Вся юридическая и административная информация должна быть открыта для публикации и обсуждения, все нормативные акты, инструкции, официальная переписка, не закрытая законами о государственной, служебной и коммерческой тайне, должны быть доступны не только правоохранительным органам, но и журналистам.

6) В системе наружной рекламы не допускается оскорбление чувств верующих и социально незащищенных лиц.

2. Три миссии и три вида СМИ

Можно увидеть три традиционные и оправданные с точки зрения нации и ее интересов миссии массмедиа:

– организация беспристрастного информирования о фактах и насущных проблемах (прямая миссия СМИ);

– участие в воспитании полноценного гражданского самосознания, в формировании государственно и национально ориентированного общественного мнения, осуществление связи общества и власти (политико-идеологическая миссия СМИ);

– распространение высших культурных образцов, научное, художественное, духовное, нравственное образование аудитории (образовательно-просветительская миссия СМИ).

Три традиционные миссии СМИ – прямая (беспристрастное информирование), политико-идеологическая и образовательно-просветительская. Развлекательная функция СМИ и массовой культуры не может быть признана миссией. Она должна хотя бы частично соответствовать каким-то из вышеуказанных миссий СМИ. В противном случае медийный продукт оказывается бесполезным для общества.

Если говорить об этих миссиях как полноценных мотивах информационной деятельности, то в целом сегодняшние СМИ этого лишены. СМИ демонстрируют либо безразличие к коренным мотивам трех указанных миссий, либо тиражирование всех форм антинациональных настроений и нетрадиционной морали (имморализм).

Развлекательная функция СМИ и массовой культуры не может быть признана миссией. Это именно функция, и характер “индустрии развлечений” может не столько положительно определяться государственной политикой, сколько ограничиваться законом. Однако здесь можно отметить один существенный момент: развлекательная функция СМИ не должна быть бездумной и бессмысленной – она должна хотя бы частично соответствовать одной или сразу нескольким из вышеуказанных миссий СМИ. Полное отсутствие выполнения той или иной миссии делает данный медийный продукт бесполезным для общества.

В новом законе должна быть проведена четкая классификация СМИ. Для наиболее полного обеспечения права граждан на достоверную информацию, нравственную безопасность и высококлассное просветительское обеспечение все СМИ имеет смысл разделить как минимум на три статусные группы:

– государственные (исполняют в своей деятельности все три миссии СМИ);

– общественные (преимущественно исполняют информационную и образовательно-просветительскую миссии);

– частные (ориентируются преимущественно на информационную миссию).

1). Государственные средства массовой информации должны быть некоммерческими, финансироваться исключительно из государственного бюджета. Производство дорогостоящих фильмов и программ осуществляется только по госзаказу, утвержденному Министерством культуры. Редакционная политика государственных СМИ должна вписываться в проводимую верховной властью России внешнюю и внутреннюю политику. Культурный и моральный облик государственных СМИ должен соответствовать духовным традициям России, непререкаемым принципом в их работе должно быть поддержание достоинства гражданина, исповедующего ту или иную религию, сознающего принадлежность к той или иной этнической, корпоративной, профессиональной группе. Государственные СМИ реализуют информационную, идеологическую, образовательную, культурную, нравственно-просветительскую составляющие стратегической политики России. При этом происходит освещение разнообразных мнений политических, общественных, культурных деятелей, в том числе не согласных с официальным курсом. Политические партии и общественные объединения пользуются информационным полем государственных СМИ пропорционально их значимости для государственной и общественно-политической жизни страны, но не в целях саморекламы.

В государственных средствах массовой информации не допускается реклама и пропаганда “сверхпотребления”, услуг паразитического характера. Являясь составной частью аппарата федеральной и региональной власти, государственные и муниципальные СМИ сами являются объектом преобразований. Санация и декриминализация федерального вещания станет необходимой предпосылкой успеха преобразований в целом. Санация федерального вещания предполагает: прекращение контрактов с поставщиками антисоциальной кинопродукции и производителями программ, выполняющих функцию “сверхпотребительских” услуг, проповедующих потребительские ценности. Выходя из ситуации коррумпированности управленческих структур в области культуры и СМИ, проводя в этой сфере кадровую чистку, власть должна позаботиться о сведении к минимуму ущерба для управленческой, производственной, технологической составляющей организаций, где проходит санация.

2). Общественные средства массовой информации должны быть некоммерческими, как и государственные, финансироваться частично из госбюджета, частично из фондов общественных объединений, по взаимному соглашению между государством и Общественным советом при Главе Государства. Редакционная политика общественных СМИ должна охватить весь спектр социально значимых интересов граждан России, освещать и публично анализировать всю проблематику их взаимоотношений. Политические партии не могут претендовать на информационное поле общественных СМИ.

3). Частные средства массовой информации должны быть свободны экономически и коммерчески, финансироваться из любых законных источников внутри страны, кроме госбюджета. Необходимо провести пересмотр лицензионных списков и ввести процедуру регулярного подтверждения лицензии для частных СМИ, которые финансируются зарубежными государствами, международными организациями, иностранными гражданами. В своей деятельности частные СМИ ограничиваются только законодательством России. Политические партии присутствуют на информационном поле частных СМИ, способствуют их объединению в более крупные информационные холдинги. Общественный совет при Главе Государства не вмешивается в деятельность частных СМИ, хотя и содержит специальную комиссию, обладающую правом оперативных рекомендаций в адрес правительства по вопросам лицензирования таких СМИ (ликвидация лицензии или изменение статуса частного СМИ может происходить только в соответствии с решениями суда и лицензирующих органов).

Средства массовой информации иностранных государств могут работать в общенациональном информационном поле России только в рамках международных соглашений, заключенных правительством, предусматривающих равноправный обмен информацией в конкретных областях (экономика, наука, культура, искусство, образование и т.д.).

Директивное разделение СМИ на государственные, общественные и частные – это не ущемление свободы слова, а напротив, более последовательная реализация такой свободы. Декоммерциализация государственных средств массовой информации и деполитизация общественных поставит чувствительный барьер на пути шельмования государственных интересов и манипуляции общественным мнением, а ангажированность частных СМИ, наоборот, позволит учесть весь спектр политических пристрастий в обществе.

Непосредственными задачами государственных и общественных СМИ являются:

– провозглашение социальной, демографической, региональной политики государства стратегической сферой деятельности, направленной на оздоровление общества; информирование населения о социальных инициативах государства;

– подробное разъяснение социальных прав граждан, обеспечиваемых государственными инициативами; консультирование населения по основным вопросам политических и гражданских прав, социальной и юридической защиты, перспективных общенациональных программ в специальных тематических передачах;

– трансляция социальной рекламы;

– опосредованная пропаганда государственной политики через документальное и игровое кино, публицистику, в том числе: раскрытие традиционных общественных ценностей, в особенности родительского и сыновнего долга, с участием духовенства традиционных конфессий, освещение конкретного позитивного экономического и социального опыта в регионах России, прямая и косвенная пропаганда наведения правового порядка в стране, результативного труда, подвижнической общественной деятельности, дел милосердия (реабилитации инвалидов и лиц, освобожденных из мест лишения свободы, развития специальных учебных заведений и содержания учреждений общественного призрения и др.);

– введение понятий общественной доблести и общественного позора в контекст общенациональной дискуссии;

– использование художественных кинолент, в том числе исторических, и в особенности героического жанра, для формирования жизненных критериев добра и зла, с расчетом на различные возрастные аудитории;

– информационное сопровождение программ социально-экономического возрождения депрессивных регионов и отраслей хозяйства в публицистической форме.

Задача журналистики – кропотливая работа по поиску эталонов для современной России, а не выдача жареных тем, не искусственное окрашивание материалов в криминально-сексуально-политические тона. Настоящими героями должны становиться люди, добившиеся успеха, не гоняясь при этом за “американской звездой” и не надувая вкладчиков. Важно не придумывать таких героев, а искать их в жизни – они есть, и их много. Нацию в медиапространстве должны представлять успешные руководители, талантливые творцы, благородные бизнесмены. О жизни России нужно рассказывать не только “завлекательно”, но и вдумчиво, человечно. Журналист-исследователь, куда бы он ни приехал, своей целью должен ставить выявление “духа места”. Пора искать “теплые тона”; без любви, как известно, не бывает познания. Это вовсе не исключает создания острых материалов – например, о малом городе, который попал в руки мафии. Но это должно подаваться не как абстрактная “чернуха”, а как желание помочь. При этом важно не впадать в официозные ноты, не превращать государственную идею в лозунг и фразу.

Должны быть найдены гибкие и эффективные рычаги по противодействию журналистской истерии, которая производит мрачные настроения в обществе, сеет панику в критических ситуациях. Поведение многих СМИ во время трагических обстоятельств (катастрофа АПЛ “Курск”, “Норд-Ост”, бесланские события) трудно охарактеризовать иначе, чем неприкрытый медийный террор. Фактически в таких случаях СМИ консолидируются с реальными террористами, с катастрофой, со стихией, становясь их рупорами, нагнетателями ужаса. Свобода СМИ во время катастроф и трагедий должна быть ограничена, их функции должны быть подчинены задаче своевременного информирования аудитории в целях повышения общественной безопасности.

3. Новое ТВ (сетевой путь)

Слишком долго и успешно растлеваемое и терроризируемое сознание нации необходимо сперва если не призвать к праведности, то хотя бы обратить к консервативным идеалам.

Носителям Русской доктрины необходимо быть услышанными – а для этого нужны телеканалы. Слишком многое зависит от личности руководителя канала, от того, кто расставляет те или иные акценты в редакционной политике. Есть определенная надежда на здоровые силы, уже присутствующие на телевидении, но не обладающие достаточной властью, чтобы формировать политику канала в целом. Это такие авторы, как Алексей Пушков, Андрей Добров, Михаил Леонтьев, Аркадий Мамонтов… Главное, что могут сделать подобные личности, – это оздоровить духовную и интеллектуальную атмосферу общества, в которой уже можно будет естественно и спокойно мыслить, чувствовать и дышать. В свое время у них появится больше возможностей, но для этого необходима постоянная работа в их поддержку. Надо перестать клонировать новые партии и движения под каждую пассионарно-митинговую личность, а научиться консолидированно помогать тем, кто близок широкой национальной коалиции консервативных сил. При этом очевидно, что “первый призыв” смыслократии нужно будет направить именно в массмедиа, заняв тем самым ключевые “высоты”, с которых до сих пор еще ведется наиболее разрушительный артобстрел нации информационными террористами.

Помимо необходимости добиваться влияния на центральном телевидении нужно строить систему альтернативного телевидения – на сетевых принципах. Сверхновое русское ТВ может и должно одновременно выступить как предприятие современного бизнеса, самоокупаемое и успешное.

Центральные каналы телевидения показывают все что угодно, только не Россию. Как будто в стране нет ничего, кроме президента, Москвы, Чечни и Питера. Нет всей остальной страны – с ее красотами, потенциальными возможностями и великой историей. С 1991 года в глубине России идет своя жизнь, которую не хотят замечать в центре: люди в регионах борются с кризисом, находят удачные организационные решения, заводят новые производства, создают оригинальные товары и технологии, смелые проекты во всех сферах деятельности. На местах выдвигаются яркие, умные политики, предприниматели, организаторы местного самоуправления и менеджеры.

Идеология “телевизионной нации” работает сегодня против реальной нации. Русские лишены общения друг с другом, не знают о ценном опыте и удачных прорывах. Взамен им предлагают образ страны-помойки, страны-могилы, края вечной войны, развала и катастроф – с набором одной и той же московской “элиты”.

Современные вещатели так и не заполнили образовательную и научно-популярную ниши (и по ряду причин сами они подойдут к этому еще не скоро).

Идеология “телевизионной нации” работает сегодня против реальной нации. Русские лишены общения друг с другом, не знают о ценном опыте и удачных прорывах. Взамен им предлагают образ страны-помойки, страны-могилы, края вечной войны, развала и катастроф. Одно из решений – породить сетевое телевидение, опирающееся на десятки местных студий…

Информационные службы-“телекнопки” вряд ли смогут перестроить рекламно-коммерческое вещание и подчинить его интересам продвижения необходимых обществу знаний о правилах игры, о стратегии развития страны. Они “заточены” под другие задачи. Общепринятая идеология рейтинговых телевещателей довольно проста: “любая новость должна быть окошмарена”; “позитива не бывает – бывает реклама и PR”.

Огромные ресурсы политического и информационного влияния сосредоточены в руках узкого круга владельцев и менеджмента СМИ, связанных между собой неформальными отношениями, устанавливающих “теневые нормы” маниакально-депрессивной информационной политики, медиатеррора. “В телевизоре” практически нет взвешенной аналитической информации, воспитывающей государственную позицию гражданина России, направленной на формирование слоя универсально образованных людей. Бесконечные ток-шоу, концерты поп-звезд и реалити-игры бездарно скопированы с западных аналогов. Ничего своего у “академиков ящика” нет.

Есть в нынешнем ЦТ и другая сторона: оно слишком дорого. Минута рекламного времени в прайм-тайме стоит до 30 тысяч долларов. А это значит, что отечественный предприниматель и производитель не могут пробиться к обществу. Отсюда – засилье рекламы иностранных товаров и пива. Будто в России ничего больше нет…

Но это положение можно изменить. Тем более что подобное в истории уже было.

В США 60-х гг. существовал набор всеамериканских телеканалов и масса местных разобщенных студий, вещавших в радиусе действия своих передатчиков. В нынешней РФ есть десятки региональных и городских ТВ-каналов, которые не связаны друг с другом. У них – масса проблем. Рекламодателей и новостей не хватает, нет возможности заполнять сетку вещания хорошими программами. Ресурсов на то, чтобы готовить качественные программы, фильмы и сериалы, просто нет. Они обречены вариться в собственном соку, буквально вымучивая новости, поневоле замыкаясь в тесных “местечковых” рамках. В то же время они накопили богатейший и интереснейший материал по своим городам, областям и краям, который пока остается запертым.

Решение напрашивается само собой: покончить с засильем самодовольных центральных каналов так же, как это сделали американцы, – породить сетевое телевидение, опирающееся на десятки местных студий с их неиспользованными возможностями. “Американцы в семидесятые создали сетевые агентства, которые сначала наладили обмен материалами между региональными телекомпаниями, – рассказывает режиссер и продюсер Иван Сидельников. – Где-нибудь в штате Юта охотно смотрели документальные ленты и новости с Аляски – и наоборот. Затем агентства стали поставлять свои информационно-аналитические программы, которые обходили федеральные каналы по популярности”.

Они объединяли разрозненные частные каналы и информационные агентства общей идеей, новыми возможностями влияния на общественную жизнь, новыми перспективами в рекламном бизнесе. Региональные агентства, студии и каналы получили общенациональный рынок информации и рекламы, резко увеличилась аудитория для производимых ими сводок новостей, программ и фильмов. Со временем по охвату они приблизились к общефедеральному уровню. А там пошли и заказы на производство фильмов, передач, презентаций образовательного, просветительского и коммерческого характера. То есть они открыли качественно новый рынок сбыта своей продукции и новые заказы.

Местные телевизионщики, сотрудничая на взаимовыгодных условиях с центральными агентствами сети (организаторами обмена, заказов и совместной работы), предоставят им свои производственные мощности (съемочную технику, монтажные, транспорт, исполнителей, ньюсмейкеров), архивы, возможности для оперативных съемок и освещения событий. В итоге “мозговые центры” сетевого вещания перейдут к созданию собственных программ новостей, тематических передач и документальных фильмов, которые смотрела бы все бóльшая и бóльшая аудитория. Образуются качественно новые возможности для трансляции и внедрения собственных взглядов, точек зрения – формирования мировоззрения зрителей.

Это приведет к удешевлению производства программ и широкому распространению альтернативных точек зрения на происходящие в стране и мире события. Региональные компании привлекут серьезных сценаристов, режиссеров и продюсеров. В рамках сети все в большей мере будут использоваться новейшие технологии, создаваться более дорогая, качественная компьютерная графика, начнется широкая циркуляция более достоверной и проработанной аналитической информации (за счет координирующего центра), появятся новые телепрограммы, посвященные росту образования и знаний.

Именно таким образом в США в 70-е годы сформировались крупнейшие информационные вещатели. За считаные годы они потеснили старые центральные каналы. Возникли знаменитые TBS Тэда Тернера и CNN – идеологические, сценарные и продюсерские центры. Тернеру не пришлось скупать для этого местные студии – он сработал как истинный предприниматель, предложив малым телеканалам выгодную схему взаимодействия.

Другой подобный пример – возникновение арабской телесети “Аль-Джазира”. Еще недавно о ней не знал почти никто, а сегодня эта компания превратилась в мощнейшую информационную силу.

Сетевое телевидение обязательно вызовет интерес у различных предпринимательских структур. Давать рекламу сюда выгоднее и дешевле, чем пробиваться на федеральные каналы. Множеству местных производителей нужно расширять рынки сбыта, рекламируя свои изделия. Реклама на центральном ТВ им не по карману, зато на сетевом телевидении – в самый раз. Эти предпринимательские структуры будут способствовать развертыванию межрегиональных информационных проектов. Да и регионы заинтересованы в сетевом обмене. Например, Хабаровскому краю важно показать привлекательность своих южных районов для переселенцев с Чукотки. А на Чукотке с интересом узнают о жизни хабаровцев. Огромный резерв сверхнового телевидения – это политики и общественные деятели новой волны, которым нужно продвижение.

Центральное ТВ в России не закрывает огромные рыночные ниши. Например, в то время как на Западе бурный рост переживает научно-популярное вещание (канал “Дискавери”, к примеру), в РФ это направление совершенно убито и заменено на массовое производство подражательных, вторичных шоу.

Стоит выйти на рынок с отечественным продуктом такого рода, с передачами исторической и природоведческой тематики из регионов, с оригинальными программами незаезженных авторов – и центральные каналы будут жестоко биты в конкурентной борьбе за аудиторию. Возможности тут открываются огромные. От распространения восстановленных и оцифрованных советских лент “Леннаучфильма” (а их – 4 тысячи!) до налаживания обмена программами местных студий. Например, в Хабаровске есть совершенно потрясающие материалы о русских первопроходцах Сибири и Дальнего Востока. Великолепные архивы есть у студии “БАМ”. У таймырского телевидения – съемки уникального Путоранского заповедника. Кто в России знает об этом удивительном месте? А вот американцы, которых провезли над Путораном, потом сознались, что это место – не хуже их Большого Каньона.

Отдельная тема – новые прорывные технологии отечественных ученых и изобретателей. На центральных “кнопках” вы о них ничего не узнаете. Зато сетевое телевидение о них расскажет. Разве людям, по которым больно бьет жилищно-коммунальная реформа, не интересно узнать о новых технологиях, позволяющих во много раз сократить затраты на отопление и энергоснабжение жилья? Ну а центральные каналы, коли им так хочется, пусть по-прежнему продолжают говорильню на тему реформы ЖКХ.

В сражении за русское будущее новое телевидение должно использовать необычные ходы, отдавая приоритет документальному кино, альтернативной системе русских новостей и острым тематическим передачам. На этом поле мы способны получить конкурентные преимущества и наладить мощную трансляцию русских идей.

В принципе все “кубики” и “ячейки” для построения сверхнового русского телевидения есть. Осталось их соединить нитями выгодных связей. И региональные агентства новостей, и крупнейшее негосударственное информационное агентство деловой направленности “РосБизнесКонсалтинг”, и несколько студий, снимающих отличные ленты, и Интернет-версии ряда СМИ. Дело – за финальной “сборкой” проекта.

Нужно, чтобы, включив телевизор, зритель увидел “Евроньюс” в русском варианте. Так, чтобы мы могли почувствовать пульс собственной страны. Не бессвязные сводки отрывочной информации, а большую программу с солидными разделами, посвященными и общественной жизни, и политическим новостям, и научно-технической тематике, и экономике, и культуре со спортом.

4. Радио- и интернет-вещание

Долгое время радио под влиянием советского опыта приписывался “тоталитарный” характер, связанный с мнимой “односторонностью” и “директивностью” радиокоммуникаций. Хотя в то же время широко известен и тот факт, что западные радиостанции сыграли крупную роль в расшатывании монолитности советской идеологии и именно они были для многих граждан России первой “школой демократии”. Но пальма первенства в развитии российских демократических СМИ отдавалась телевидению, как обладающему более значительной по размеру аудиторией. Однако на определенном этапе в российском обществе наступило разочарование в телевидении, обвиняемом в “зомбировании” населения и в медиакратических тенденциях.

Для телевизионной информации характерны установка на зрелищность, на “шоу”, на создание единого, унифицированного образа реальности. Даже острые политические дебаты приобретают характер постановочного шоу, в котором превалируют не содержательные, а эмоциональные аргументы. При этом репрезентация мнений в телевизионном пространстве в основном совершается через специальных “телеперсон”, воспринимаемых остальным обществом как часть истеблишмента. Характерен слоган одной из популярных программ российского телевидения, занимающихся отбором молодых талантов в шоу-бизнес: “Ты попал на TV – ты звезда”. “Попадание в ящик” автоматически воспринимается как признак элитарности. И напротив, “человек из народа”, не имеющий специальных навыков поведения на ТВ, воспринимается как комический персонаж, человек, оказавшийся не на своем месте.

Для большинства современных российских радиостанций, как государственных, так и частных, в отличие от телевидения прямой эфир, диалог со слушателями являются важнейшей частью их профессионального стиля. Многие радиостанции прямо позиционируют себя как “народные”, то есть ориентирующиеся на простого человека и интересующиеся его мнением. Большая часть этих радиостанций ограничивается, однако, музыкально-коммерческим вещанием, не претендуя на то, чтобы быть площадкой общественно-политических дискуссий. Вместе с тем радиостанции, имеющие общественно-политический формат вещания, способны создать пространство для достаточно интенсивного общественного диалога.

Такой важнейший для радио формат, как прямой диалог журналиста со слушателем, позволяет значительно смягчить проблему “медиакратического доминирования”. В этом диалоге журналист выступает носителем равноправной с другими частной точки зрения, а не обладателем истины в последней инстанции, слушатель может спорить и не соглашаться с журналистом, высказать принципиально иную точку зрения. Формат радио позволяет значительно смягчить и обрисованное нами неравенство возможностей носителей разных точек зрения. Устное высказывание в радиоэфире требует значительно меньшей подготовки, чем высказывание в печати или специфическое “телевизионное” поведение. Радио создает эффект прямого диалога, в котором его участник может обратиться к слушателям так же, как обратился бы к соседу по подъезду или к приятелю по работе. Это в значительной степени снимает страх перед высказыванием и значительно повышает его информативность.

Задача ответственного радиожурналиста не “переспорить” слушателя, а помочь ему сформулировать свое высказывание предельно четко и прозрачно. Радио, таким образом, оказывается более удобным инструментом для прямой репрезентации общественно значимых точек зрения, чем телевидение или печать. Здесь возможно добиться достаточно содержательных высказываний от людей, род занятий которых весьма далек от печатного слова и от телевыступлений. Однако сам по себе прямой диалог не способен обеспечить решения другой важнейшей задачи — полноты репрезентации. Отбор слушателей, получающих возможность высказаться, все-таки подчинен случайным факторам. Поэтому полнота репрезентации остается задачей тех, кто формирует информационную политику радиокомпаний. При этом радио дает в руки этих руководителей довольно гибкое средство.

Закрепившийся в российской радиожурналистике стандарт позволяет осуществлять весьма пространные диалоги с приглашенными в студию гостями, представляющими различные политические силы, общественные позиции, конфессии и группы интересов. Гости получают возможность достаточно развернуто изложить свои позиции и ответить на любые вопросы.

С другой стороны, при столкновении общественно значимых позиций в актуальной дискуссии вполне допустимо и освещение этих позиций с точки зрения журналиста-комментатора. При этом комментарий может (и в некоторых случаях должен) моделировать обсуждаемые общественно значимые позиции, раскрывать их внутреннюю логику, а не сводиться к тенденциозной критике.

Работа с аудиторией нашего сложного и пестрого общества предполагает особое внимание к этике журналистского высказывания. Исключительно важно не наносить оскорблений тем или иным группам населения (а оскорбление может быть иной раз и ненамеренным, связанным с неосведомленностью журналиста). Но не менее серьезной является и опасность полного выхолащивания содержания журналистского высказывания из опасения кого-то обидеть. Гипертрофированная политкорректность воспринимается в российском обществе как признак дурного тона и неискренности.

“Давайте подумаем вместе” — этот призыв журналиста воспринимается российским радиослушателем полностью позитивно. С этим, в частности, связан и тот факт, что журналистов и специалистов по “медиапровокациям” в роли политических комментаторов вытесняют интеллектуалы. И на телевидении, и на радио политкомментарии все больше переходят в руки лиц, занимающих не последние строчки в рейтингах аналитиков.

Имея свои естественные ограничения в выразительных средствах, радио оказалось и в большей мере свободным от многих соблазнов, перед которыми не устояла часть российской “свободной” прессы в 1990-е годы, — соблазнов политической манипуляции и решающей роли денег в продвижении тех или иных позиций и материалов. Это позволило радио не только сохранить, но и расширить свою свободу в условиях, когда в нашем обществе началась “реакция” на издержки процессов 1990-х. Поэтому сегодня именно радио-СМИ находятся наряду с Интернет-СМИ на переднем крае развития новых массмедиа. Именно радио старается наиболее полно и подробно осветить многообразие существующих в обществе точек зрения, при этом воздерживаясь от информационного манипулирования аудиторией.

Сегодня именно радио-СМИ находятся наряду с Интернет-СМИ на переднем крае развития новых массмедиа. Они стараются наиболее полно и подробно осветить многообразие существующих в обществе точек зрения, при этом воздерживаясь от информационного манипулирования аудиторией.

Следует подчеркнуть особое значение радио для роста консервативного и национального сетевого сообщества в России. В отличие от центрального телевидения, у которого количество каналов, вещающих на большое число регионов, весьма ограниченно, радио предоставляет в этом случае гораздо бóльшие возможности. Даже одна радиостанция, если она станет рупором идей динамического консерватизма, новой смыслократии, культурной контрреформации, способна привлечь внимание значительной части нации и стать популярным источником информации и рычагом консолидации.

Еще совсем недавно в среде консервативной части нашего общества бытовало мнение, что Интернет, “виртуальная реальность” – от лукавого. Однако за последние 6–7 лет ситуация кардинально изменилась. Если вспомнить топ-100 Рамблера в середине 1998 г., то, к примеру, в первой тридцатке раздела “Религия” стояли исключительно сайты оккультной, эзотерической и прямо “сатанистской” направленности. Но уже в начале 1999 г. большую часть этой страницы занимали православные сайты. Причин этого явления много, корни – в общественной жизни.

Интернет образца 1998–1999 гг. поражал степенью свободы слова. Оказалось, что пресловутая “свобода слова” 90-х только декларировалась, в действительности же была жесточайшая либеральная цензура – на некоторые слова (включая “русский”, “национальный”, если только это не были какая-нибудь лотерея, мафия или банк) просто был наложен запрет в СМИ. Только в Интернете можно было узнать правду о событиях 1993 г., о политических планах генерала Рохлина или, например, о положении дел с канонизацией царственных страстотерпцев и с обретением “псевдоостанков”. Поскольку остальные СМИ не справляются со своими основными задачами, Интернет, выигрывая в доступности и ненавязываемости информации, заменяет их и в деле просвещения, и в деле формирования гражданской позиции, и в деле консолидации патриотических сил. За десять лет общий уровень интернет-культуры резко вырос. Сегодня на форумах в Интернете обсуждаются фундаментальные богословские вопросы, потому что другого поля для такого обсуждения нет! Общий рост православной культуры, а также национально-консервативной среды в Интернете очевиден как нигде.

Учитывая этот фактор, а также то обстоятельство, что интернет-аудитория возрастает в геометрической прогрессии, Интернет – форма весьма перспективная, даже в большей степени, чем традиционное бумажное издание. Интернет-аудитория молода, деятельна, незашоренна, открыта свободному живому слову.

Можно достаточно уверенно прогнозировать, что в ближайшие годы Интернет останется наиболее демократичным, оперативным, независимым и дешевым источником информации, он сохранит свой неофициальный статус и, следовательно, может рассматриваться как одна из альтернатив официальному телевещанию, газетам и журналам. Возможности Интернета будут расти. Внедрение новейших технологий – видео- и аудиовкладок, анимации, возможности прямой трансляции в режиме on-line – показывает, что в ближайшем будущем сетевое телевидение и Интернет займут в регионах все ниши, не заполненные ЦТ, и, возможно, даже потеснят его. Русская доктрина считает необходимым уделять самое пристальное внимание развитию Интернета, так как это – гарантия будущего независимого консолидированного русского сообщества.

5. Реклама и “индустрия развлечений”

Азарт невозможно искоренить из природы человека. Однако игровой бизнес занимает в разных обществах и в разные эпохи неодинаковое место. Игра может быть интеллектуальна (шахматы), может быть спортивна или психологична. Мы не считаем, что “игровая индустрия” должна получать какую-то поддержку государства и какой-то режим особого благоприятствования. Что касается казино, игровых клубов – эта отрасль бизнеса должна проходить более строгое лицензирование, ограничиваться в плане их расположения и кучности в городской среде, в способах и объемах рекламирования ими своих “услуг”, облагаться максимальными налогами. Сети игровых площадок, с автоматами и компьютерами, также должны ограничиваться и ставиться в жесткие налоговые условия. Их не должно быть много, в том числе и в столичных городах, они не должны заполонять зоны паркового отдыха.

Мы полагаем, что от наиболее распространенных ныне развлечений необходимо перейти к интеллектуальным и осмысленным играм, сюжет и техника которых должны быть сопряжены с тремя миссиями массмедиа, о которых велась речь выше (информировать о реальных фактах действительности; сближать общество с государством и духовно-политической традицией; просвещать, образовывать, обогащать в плане культуры). Иными словами, число и объемы тех видов развлечений, игр и рекламы, которые не вписываются в три данные миссии, должны неуклонно сокращаться. Общество не может позволить себе роскоши прямо или косвенно поддерживать бездумные развлечения, предоставлять им питательную среду. Если же и задействовать азарт, то он должен эксплуатироваться с пользой для всей нации, а не только для игрового бизнеса. Можно даже рассмотреть вопрос о национализации игровых заведений.

При этом необходима программа, поддерживающая тенденцию, прямо противоположную ныне господствующей: формирование позитивной, созидательной и эстетически содержательной среды внутри масскульта – нужно поощрять писателей в жанре фэнтези, помогающих создавать футурологический образ России будущего, на основе комплекса их идей должны создаваться мультимедийные продукты, компьютерные и сетевые игры. Футурологическая струя массовой культуры должна двинуться вверх, к универсальной национальной культуре, перестав тем самым быть “массовой” в привычном смысле, став “народной” и в чем-то ориентирующей на “высокую культуру”, на иерархию принятых нацией ценностей. Хотя мультимедиа вряд ли станут локомотивом создания большого стиля России в XXI в., они наверняка смогут внести в него свой необходимый вклад, выравнивая поле культурного взаимодействия, отказываясь от якобы неизбежного расслоения на товар для массового и элитарного потребителя. В России должно появляться больше развлечений, рекламы, игр, понятных и эстетически приемлемых как для широких слоев, так и для “консервативного интеллектуального класса”. Этот консолидирующий нацию культурный стандарт – одна из важнейших творческих задач нашей “смыслократии”.

Сегодня никто не запрещает людям в городах смотреть на небо, но их взор приковывается к рекламным щитам. Люди перестают замечать красивые явления: радугу, пролетающих журавлей. Параллельно существуют два разных мира: мир, сотворенный Богом, и мир, сотворенный людьми. Этот разрыв является еще одним из симптомов расслоения культуры. Рекламная и массмедийная продукция должна двинуться обратно к природе, соединиться с нею в психическом фокусе зрителя.

Необходимо резко изменить баланс рекламы как в массмедиа, так и в культурном ландшафте. Государство, общественные организации и общественные СМИ должны включиться в программу по частичному вытеснению коммерческой рекламы рекламой социальной и духовной. В разработке такой программы должны принять участие психологи и педагоги, художники, архитекторы и специалисты медиасреды, деятели традиционных конфессий. Людям, которые являются мишенью для агрессивной рекламы, общество должно помочь остаться самостоятельными, независимыми. Мы должны создать такую рекламу, которая нас устраивает и будет служить обществу.

Массмедиа, конечно же, не педагогические учреждения, скорее они призваны сплачивать общество, находить некоторые точки, в которых общество как единый организм могло бы переживать сходные эмоции по единому поводу. Однако эти точки находятся на уровне простых, но вдохновенных идей и символов, а не на уровне идиотских шуток и бульварщины. Продукты массовой культуры по самой своей природе необязательны, легко заменимы. Тенденции масскультрынка абсолютно обратимы. Его кумиры забываются очень быстро, практически сразу после исчезновения из информационного и развлекательного пространства.

Массмедиа, конечно же, не педагогические учреждения, скорее они призваны сплачивать общество, находить некоторые точки, в которых общество как единый организм могло бы переживать сходные эмоции по единому поводу. Однако эти точки находятся на уровне простых, но вдохновенных идей и символов, а не на уровне бульварщины и идиотских шуток.

В нашем обществе назрел очень мощный негативный потенциал по отношению к низкопробной эстраде, к засилью кланового шоу-бизнеса с его “фабричным” производством спроса и превращением творческих мух в шоу-слонов. Представители игрового и шоу-бизнеса, рекламодатели и изготовители рекламы, муниципальные структуры и организации, которые владеют рекламными площадями, должны быть жестко переориентированы с сугубо коммерческих рельсов на социально ответственные. Бизнесмен должен изначально ощущать себя не на бесконтрольном рынке, а на рынке регулируемом. Это заставит его при вкладывании денег в рекламу учитывать не только свои личные вкусы, но и вкусы и традиции собственно публики, с которой он собирается иметь дело в каждом случае использования рекламы. Привычка к вседозволенности, к рыночной свободе, когда можно отрекламировать все что угодно и как угодно заказчику, развращает и заказчика, и рекламмейкера, и публику. Вседозволенность порождает все тот же медиатерроризм.

В среднесрочной перспективе рекламный бюджет социально ответственных организаций и корпораций не только не сократится, а скорее даже возрастет, поскольку потребуются дополнительные вложения в качество и “тонкую настройку” рекламных продуктов, более продуманные и творческие решения. Заказчик рекламы и ее создатель должны не разрушать, а созидать медиапространство, призванное скреплять нацию, не расшатывать, а поддерживать психологическое равновесие и духовное благополучие обывателя.

Глава 6. КУЛЬТУРА ВЕЛИКОЙ НАЦИИ

Чувство причастности к уникальной цивилизации должно сознательно культивироваться

Русская культура неотделима от чувства совести. Совесть – вот что Россия принесла в мировое сознание.

Г.В. Свиридов

1. Иметь честь быть русскими

Культура национальна. Она существует всегда в национальной форме и ни в какой другой существовать не умеет. Культурные ценности мирового значения всегда имеют национальный характер и создаются на национальной почве, на базе национальной традиции.

Русские всегда сознавали себя носителями высочайшего уровня культуры, имеющей специфическую окраску. В самых разных классификационных схемах Россия неизменно оказывается в “высшей лиге” – русские обладают развитым “производящим хозяйством”, они наследники высокой средиземноморской культуры, глубокой и возвышенной индоевропейской культурной традиции, они полноправные преемники античной традиции Древней Греции и Рима, в особенности – через Византию, они – носители Христианской Веры и христианской цивилизации в ее древнейшей и чистейшей православной традиции. Наконец, они обладатели широко признанной европейской культуры, без вклада России европейский культурный космос невозможно себе представить. Другими словами, по всем шкалам русская культура является культурой высочайшего уровня, но развивающейся в своем направлении и по своему пути.

Однако сравнительно недавно “оказалось”, что, по мнению влиятельной группы лиц и в самой России, и за рубежом, Россия отнюдь не обладает культурой высочайшего уровня, поскольку далеко вперед вырвались основанные на принципах либерализма и рыночной модели культуры западные. Обладая рядом преимуществ, проявивших себя, правда, далеко не во всех сферах человеческой жизни, они тем не менее считают необходимым навязывать себя в качестве передового образца и поощряют третирование остальных культур как “низших”.

Мы полагаем, что после очередного витка вестернизации необходима культурная “переоценка ценностей”: еще в советское время очень четко работал критерий “наше – не наше” (это наши достижения, этим можно гордиться, а вот это недостойно советской культуры, советского человека!). Теперь, с распадом общности “советский народ”, необходимо выстроить подобную оппозицию на иных основаниях. При этом всему положительному в культуре надо возвратить или присвоить эпитет “русский”: русский лен, русская авиация, русское кораблестроение, русская армия, русская промышленность, русский космос, русское кино и т.д. и т.п. Все негативное – должно быть противопоставлено русскому как чужое, космополитическое, вырожденческое, псевдокультурное. Так, не может быть никакой русской (и даже российской) эстрады, никакой “новой” русской литературы, если она не отвечает критериям русскости, равно как русской мафии, русского бандитизма, русской проституции и уж тем более русского бескультурья, халатности и головотяпства – одним словом, приветствоваться (и соответственно поощряться, премироваться и т.д.) может только то, что узнается как “русское”. Космополитическая же поп-культура должна быть маргинализирована, как либералы в свое время маргинализировали все русское. Также должно быть маргинализировано приписывание русским пороков и недостатков, которые, если рассуждать здраво, не являются специфически национальными или племенными.

Все крепкое и серьезное, все долговечное создается под давлением – так же и в отношении культуры и искусства хороший вкус воспитывается не сам собой, не благодаря рыночной свободе и стихийному самоотбору, но благодаря целенаправленному воспитанию.

Традиции так называемой “высокой культуры”, то есть признанных классических образцов, должны оставаться достоянием всей нации, а не только интеллектуальной и художественной “элиты”. Здесь важно понимать, что все крепкое и серьезное, все долговечное создается “под давлением” – так же и в отношении культуры и искусства хороший вкус воспитывается не сам собой, не благодаря рыночной свободе и стихийному самоотбору, но благодаря целенаправленному воспитанию . Как бы кто ни относился к обилию классической музыки, литературы на радио и телевидении в советское время, необходимо признать, что это были признаки не “тоталитаризма”, а, напротив, разумной, взвешенной и ответственной государственной политики в области культуры. Сегодня, в пику тогдашнему курсу, происходит отлучение нации в повседневной культуре от традиции и классики.

Опыт целенаправленной, а не свободно-рыночной культурной политики – это отнюдь не только социалистический или “тоталитарный” опыт. “В Японии, – свидетельствует профессор Московской консерватории В.В. Медушевский, – в общественных местах если и звучит музыка, то, как правило, русская, особенно Чайковского, с ее специфической интонацией – возвышенной совестливой добротой. Поэтому и спокойствия больше в людях”.

Традиции так называемой высокой культуры, то есть признанных классических образцов, должны оставаться достоянием всей нации, а не только интеллектуальной и художественной “элиты”.

Японский опыт представляет для современной России несомненную ценность. Планомерную работу по выработке национального культурного самосознания там начали после поражения во Второй мировой войне. Это была катастрофа, и не только экономика страны, но и самосознание ее людей пребывали в руинах. Японские власти пришли к выводу, что фундаментальная наука может оказать огромное влияние не только на общекультурное состояние нации, но и на политическую стабильность и даже на производительность труда. Так, японские лингвисты поставили перед собой цель через изучение японской речи глубже проникнуть в собственное национальное сознание; они стали исследовать поведение среднего японца, выраженное через его речь. Так возникло лингвистическое направление, основанное на теории “языкового существования”, “гэнго сэйкацу”. В результате через специальные кампании на телевидении и в прессе нация начала все глубже включаться в процесс самоидентификации. Японцы стали лучше понимать себя и в конце концов выработали такую форму хозяйствования, которая в большей степени соответствовала их конкретным особенностям, а следовательно, была наиболее эффективна. Вместо того чтобы ради “свободы слова” поднимать на щит свои национальные недостатки, японцы стали культивировать свои национальные достоинства. И тогда теория стала превращаться в практику.

В России подобную исследовательскую работу вели философы и писатели XIX – начала XX века: Достоевский, Н. Лосский, Розанов, Вышеславцев, С. Булгаков и многие другие. В наше время в направлении, близком к “гэнго сэйкацу”, пошли современные лингвисты – представители перспективного ответвления филологии, которые исследуют “языковую картину мира”; с другой стороны к этой теме подошли и традиционалисты.

Мы полагаем, что работа по моделированию русского национального самосознания должна стать государственной. Ее результаты должны быть использованы в официальной идеологии, в процессе создания новых произведений литературы и искусства. Дело воспитания чувства национального достоинства, самоуважения не может быть пущено на самотек ввиду его чрезвычайной важности для нашего будущего. Русские дети должны расти уверенными в себе как носители национального начала, осознавая себя представителями великой цивилизации, исторической семьи, принадлежность к которой – великая честь. Причастность к русской нации, к русской культуре, к России как государству не должна рассматриваться как дарованная по рождению или легко приобретаемая вместе с гражданством – имя “русского” надо заслужить, нужно освоить минимум культурных богатств России, чтобы эта принадлежность стала реальностью.

2. Принципы и законодательная база преобразований

Ряд первоочередных мер, касающихся культуры:

– на первом этапе консервативных преобразований достаточно одного государственного общенационального телевизионного канала, реализующего не безлико-рыночную, а государственную редакционную стратегию в информационном, культурном, духовно-нравственном отношении; достаточно финансировать одну мощную киностудию (но финансировать исчерпывающе, а не частично), реализующую государственную политику в области кинематографического искусства; лучше не “частично” финансировать 100 издательств, а в полном объеме – десять, зато издающих произведения литературы, реализующие государственную политику в области литературы;

– безусловный приоритет должен быть отдан национальной культуре в сравнении с зарубежной: не только для проката иностранной кинопродукции, но и для многих других сфер массовой культуры должны быть введены ограничивающие квоты;

– разработать и принять программу по защите русского языка, нормы которого попираются в подавляющем большинстве средств массовой информации;

– принять на уровне верховной власти обязательную для исполнения всеми ведомствами и медийными корпорациями концепцию государственной политики в области шоу-бизнеса, в отношении деятельности коммерческих продюсеров (в ключевых для государства сферах эта деятельность должна быть ограничена и сведена к минимуму, поскольку практически весь частный шоу-бизнес продемонстрировал неадекватность по отношению к традиционным нравственным и вкусовым параметрам русской культуры);

– принять срочную программу спасения памятников отечественной культуры, прежде всего архитектурных памятников, подвергающихся разрушению в крупных городах и забвению в провинции;

– принять программу государственного заказа и государственной закупки вновь создаваемых образцов культурного творчества, отладить систему государственных премий и наград для деятелей культуры, систему поощрений – премий и грантов (к несчастью, звания и премии последние пятнадцать лет раздаривались с такой недальновидной неразборчивостью, что они стали совершенно противоположным символом, а именно: символом продажности всего и вся);

– изменить налоговое законодательство, которое не должно лежать бременем на традиционной культуре; от налогов полностью должно быть освобождено научное книгоиздание и издание классической русской литературы, тиражирование традиционной русской культуры во всех ее жанрах и видах.

Необходимо разработать и принять следующие законы.

1). О русском языке и языках коренных народов России. Этот закон должен предусматривать формирование институтов поддержки русского языка, его защиты от нежелательных размывающих национальное языковое сознание тенденций, сохранения его престижа как одного из языков международного общения. (Положительным примером для нас может стать Франция, законодательно оберегающая свой язык, культуру, а также определяющая дозу, квоту для иностранной продукции на телевидении и в других сферах.)

Живой язык состоит из множества диалектов, специальной и экспрессивной лексики, арго и проч. Литературной нормой, в связи с абсолютистской природой этого понятия, становится, как правило, язык столицы или одного из регионов (например, “оксфордский английский” в Великобритании или великотырновское произношение в Болгарии). Он признается образцом, а остальное фиксируется как “провинциализм”. В этом проявляется логика централизации. Без наличия сильного центра и грамотной элиты никакое нормирование языка невозможно.

Вспомним: совершенно расхолаживающее и децентрирующее действие оказывал провинциальный выговор генсеков – Брежнева и особенно Горбачева. Но если речь Брежнева была “анекдотическим” отклонением от нормы, введенной при Сталине, то горбачевские языковые провалы уже имели политические последствия. С Андроповым (правильную и четкую речь которого все отмечали) связывались надежды на новое установление пошатнувшихся норм.

В настоящее время литературная норма как таковая отсутствует. Стали допустимыми грамматические формы, фразеологические обороты и лексика, совершенно отклоняющиеся от правил. Это, во-первых, следствие ослабления центральной власти и, во-вторых, следствие захвата ее иноязычными, социально- и политически-маргинальными группами. В-третьих, это следствие общеевропейских тенденций постмодерна. С 60-х годов в общественном сознании закрепляется в качестве нормы язык телевизионных (а прежде радио-) дикторов. Советская дикторская школа была мощнейшим институтом внедрения литературных норм, но, судя по всему, ее развитие в настоящих условиях невозможно. Современное постмодерное телевидение, наоборот, внедряет языки маргинальных сред (молодежной, блатной и др.), а в качестве универсальной нормы (не официально, но фактически) выступает реклама с ее крайне специфическим языком, далеким от литературной нормы. Современные ведущие программ допускают большое количество ошибок и обладают очень слабой убедительностью своего воздействия на аудиторию (потому и ценятся до сих пор дикторы советской школы). Речи главы государства, будучи даже написанные в целом правильным языком, содержат в себе много иноязычных заимствований, в частности англицизмов, иноязычную структуру фраз, что свидетельствует о недостаточной суверенности мышления. Эксперты судорожно ищут “референтную группу” президентского послания (бизнес, государственные чиновники и т.д.), а важнейшая функция – единения нации через речь первого лица государства – не реализуется. (Исключение составляла речь после событий в Беслане.)

Проблема восстановления литературной нормы решается:

– восстановлением суверенной власти, говорящей на правильном русском литературном языке, не суконном, не языке бюрократических бумаг, не перенасыщенном “технологическими” и специальными терминами (пригодными лишь для общения профессионалов, а не для речи перед нацией);

Власть должна говорить на правильном русском литературном языке – не на суконном языке бюрократических бумаг и не на языке, перенасыщенном “технологическими” и специальными терминами, пригодными лишь для общения профессионалов, а не для речи перед нацией.

– качественным переводом обширного пласта заимствованной лексики (необходимо учесть передовой французский опыт, где, как известно, англицизмам объявлена война на государственном уровне); должна быть создана элитарная группа государственных переводчиков, которая согласует основные позиции и централизованно (но, разумеется, с академической и общественной экспертизой) будет вводить русские аналоги заимствованных слов и выражений, качественно переводить рекламные обороты, осуществлять цензуру переводов закупаемого для национального телевидения голливудского кино, телесериалов и т.п.;

– даже если не все общенациональные телеканалы будут государственными, тем не менее в общественном сознании должна закрепиться определенная их иерархия (при этом как минимум 1-й, 2-й и 3-й телеканалы должны быть освобождены от влияния маргинальных языковых групп);

– безусловным запрещением – то есть вытеснением в маргинальную сферу –ненормативной лексики, порнографии, некоторых видов рекламы и проч.; главное, разумеется, не запретить, а выработать эффективный механизм реализации запрета, цензура должна быть при этом открытой общественному обсуждению;

– закреплением ведущей роли русского языка в образовательном процессе (о роли русского языка в образовании см. главу “Прорыв к сильной школе”).

2). О защите нравственности и общественной морали. Этот Закон должен быть расширительной и подробной проработкой преамбулы Закона о СМИ. Проекты такого закона существуют в Общественном комитете “За нравственное возрождение Отечества”, возглавляемого протоиереем Александром Шаргуновым. При ельцинском режиме один из комитетов Государственной Думы лишь делал вид, что работает с этим проектом, а в результате рекомендовал Думе принять другой законопроект, прямо противоположный по своему содержанию, пролоббированный хозяевами и держателями секс-шопов.

3). О творческих союзах. Нынешний статус творческих союзов – это статус общественных региональных организаций. Роль творческих союзов писателей, художников, композиторов, театральных деятелей должна иметь в правовом и юридическом отношении больший вес в общественной жизни в целях наиболее полного формирования культурно-нравственной среды, необходимой для восстановления нормальных условий творчества. Речь не об опеке, не о бюджетном финансировании союзов, а о естественной, разумной, протекционистской политике государства в области национальной культуры, направленной на приоритетную поддержку определенных творческих проектов. Сегодня нашему художнику за рубежом приходится в одиночку противостоять организованной, отлаженной системе отстаивания национальных приоритетов, например, на кинофестивалях, в галереях, выставочных и концертных залах, культурных учреждениях Западной Европы. (Правовая и моральная покинутость художника больно и горько переживается им еще и потому, что она наносит непоправимый вред престижу государства.)

Среди основных требований к государственной политике России в отношении творческих союзов должны быть следующие: организаций таких должно быть много (примерно как в 20-е гг. в СССР), они не должны сводиться в один союз; желательно, чтобы важную роль в них играла Православная Церковь; среди них должны постепенно выделиться и задавать тон общественным инициативам действительно авторитетные союзы, улавливающие эстетические веяния современности и реально влияющие на общественные вкусы и нравы; идея единства нации (единства языка, ценностей, поведения, культуры), скрепляющая эти объединения и не являющаяся предметом дискуссий и тем более осмеяния, должна быть сверхнационально-русской, а не космополитической, “советской” или интернациональной.

При этом (тут как раз сталинские организации могут быть взяты за образец) никаких “альтернативных” взглядов на русскую историю, никакой пошлой, “аншлаговской” сатиры на русский образ жизни, никакой растлевающей иронии по отношению к русскому мировоззрению и т.п. быть не может, это должно не столько караться по факту, сколько восприниматься как моветон, нарушение профессиональной этики и подлежать негласному осуждению.

В России первые попытки управления культурой мы видим в предпетровское и петровское время. Но последовательная политика по отношению к искусству началась только в правление Александра III и Николая II. Еще более характерен в этом отношении сталинский период, но, будучи классической по методологии, сталинская политика в значительной мере внедряла общечеловеческие культурные нормы в их советском варианте. В любом случае, определяя государственную политику в области литературы и искусства, надо опираться прежде всего на опыт именно двух последних государей Российской империи и Сталина.

Внутреннее единство советской нации сохраняется до сих пор – только этим объясняется продолжающееся моральное влияние России в странах СНГ, однако это единство последовательно разрушается извне, и инструментом разрушения выступает, как всегда, этнический национализм. Так происходит на Украине, в Молдавии, Прибалтике, отчасти в Казахстане, а также в некоторых республиках самой РФ. Процесс этот приостановлен в Белоруссии и Киргизии. Перед Россией стоит очень непростой выбор: с одной стороны, очевидна необходимость отстаивания русских ценностей, русской идентичности, русского мира, с другой – необходимо включать в русский мир и новый русский проект другие этносы, предлагая им какую-то новую общность взамен советской. Разрешение этой трудности возможно в значительной степени с помощью государственной политики в области литературы и искусства. Ведь и советская общность людей реально проявляла себя в основном в этой сфере – советская литература, советское кино, советский цирк и др. были полем действия советского народа как субъекта. Было в этом и немало натяжек, связанных, в частности, с “ленинскими” принципами национальной политики, но когда СССР распался, стало очевидно, что единство советского народа существовало не только на словах.

3. Иерархия видов искусства

По степени влияния на современное общество древнейшие искусства (цирк, театр, традиционная музыка) уступают искусству Нового времени (литература и кино, несущие художественный язык модерна). Однако решающим, как это ни прискорбно, с середины XX в. является массовое искусство.

Сегодня в России государственная политика в области литературы и искусства, если она хочет быть успешной, а не просто консервативной, не просто замкнутой на традиционные ценности, должна опираться на следующие жанры:

– телесериал

– рекламу

– видеоарт (прежде всего клипы)

– рок и поп-музыку

– реалити-шоу

Собственно, первые два момента уже осознаны, что привело к созданию за последние три-четыре года качественных с точки зрения искусства и патриотических по идеологии сериалов. Необходимо продолжать работать в этом направлении – прежде всего над осмысленностью самого патриотизма. Положительный пример самого последнего времени – “Империя” и документальный сериал по истории Русской Православной Церкви. Социальная реклама нуждается в улучшении качества, а прочая – в тонком государственном регулировании. Безумно отдавать пространство агитации полностью в частные руки.

Безусловным прорывом стало в последние три года сотрудничество РПЦ с ведущими рок-музыкантами. Полная же неконтролируемость шоу-бизнеса – это мина замедленного действия. Здесь необходимы рычаги регулирования – цензура, худсовет, идеологический заказ; однако они должны быть гибкими, общественно мотивированными – дабы не возрождать уродливые проявления старой системы.

Формирование государственной политики в отношении “модных” жанров важно еще и потому, что сейчас в них господствуют откровенные пошлость, безвкусица, а иногда и кощунства, наносящие оскорбления национальному да и просто человеческому достоинству. Таковы некоторые из проектов экс-министра культуры Швыдкого (например, проект туристическо-развлекательного комплекса на Соловках), проекты Гельмана, устроившего “оранжевую” выставку “Россия-2”, проекты независимых продюсеров, создающих телешоу типа “За стеклом”, “Дом-2”, обнажающие человеческое ничтожество, которое при этом превозносится. Такие самоубийственные для национальной культуры акции государство не имеет морального права не только поддерживать, но и допускать. В то же время акции “Идущих вместе” против беллетристики Сорокина и выступления депутатов Госдумы против постановки “Детей Розенталя” – как раз образцы топорного политического воздействия на культуру, приносящего скорее обратный эффект – эффект негативной рекламы, лишь привлекающей общественное внимание к уродливым произведениям и авторам и делающей им “хорошую кассу”.

Право государства, Церкви, авторитетных и нравственно безупречных общественных институтов на формирование музыкального, зрелищного, информационно-развлекательного контекста должно быть не принудительным, но естественным – они должны выступать в качестве структур, имеющих право быть заказчиками, нанимающими и отбирающими исполнителей заказов (разговоры про “рейтинги”, следование вкусам аудитории как оправдание низкосортной и сомнительной продукции должны быть отброшены как откровенно ангажированные и не отвечающие духу времени).

Право государства, Церкви, авторитетных и нравственно безупречных общественных институтов на формирование музыкального, зрелищного, информационно-развлекательного контекста должно быть не чисто принудительным, но естественным – они должны выступать в качестве структур, имеющих право быть заказчиками.

Что касается иерархии классических видов искусства, то здесь определяющим принципом должен быть следующий: везде, где только существует национальная школа, государственная власть должна поддерживать ее . К таким видам искусства относятся:

архитектура

кино

литература

музыка, включая оперу и балет

живопись и иконопись

театр

цирк

Государство должно постепенно воссоздать рычаги воздействия на культурное пространство и путем гибкого применения финансовых, административных, моральных, общественных инструментов привести реальную иерархию видов и жанров искусства в соответствие с задуманным планом.

Самыми выпуклыми примерами подобной политики в Новое время являются деятельность Ришелье во Франции периода “классицизма” и сталинский “классицизм” в СССР.

Ришелье, фактически сотворивший французский абсолютизм, внутри страны во всем проводил политику, укрепляющую авторитет монархической идеи. В ситуации, когда в литературе господствовали сатира и памфлет, авторами которых были, как правило, диссиденты-гугеноты (это вполне сопоставимо с нынешним засильем “сатириков” на ТВ России), Ришелье делает ставку на доктрину классицизма, согласно которой сатирическое отправляется в самый низ иерархии жанров, на первый же план выходят трагедия и ода (жанры, которые “шендеровичи” не осилят при всем желании; их попытки выглядеть трагично, в отличие от их юмора, смешны). Ришелье хотел, чтобы французская литература, изображая в возвышенном тоне героические чувства и деяния, облагораживающе воздействовала на нравы (сильно испорченные десятилетиями религиозных войн) и приносила славу государству. При этом Ришелье прикармливал памфлетистов и публицистов. С 1634 г. во Франции существовала Академия, занятая разработкой словаря и грамматики французского языка и образованная по указу Ришелье из кружка литераторов. Задачей академии, кроме того, было установление моральных и эстетических норм путем публичного обсуждения литературных и драматических произведений, публикации мнений Академии по важным вопросам культуры. Через академию Ришелье оказывал влияние на значимых авторов (прежде всего на Корнеля) и, в конце концов, влиял на общественное мнение. Отметим в данном случае методологию: Ришелье не высказывается сам от лица власти, но действует от имени гражданских институтов, которые сам же и учреждает. Попытка прямого воздействия была бы воспринята в обществе негативно.

Остановимся подробнее на видах искусства, которые еще не попадали в поле нашего рассмотрения.

Театр

Существенное политическое значение имел театр Эсхила в Древней Греции. Средневековый театр в Европе был публичным, драмы разыгрывались на площадях с переходом в храмы, и это, разумеется, имело общественное значение и являлось одним из факторов церковного влияния на общество. Во времена Ришелье, а потом Людовика XIV искусством, призванным нести государственнические политические идеи, был театр. Соответственно, Корнель и Расин пользовались покровительством двора. Обсуждение театральных постановок было одним из способов формирования общественного мнения. Попытки политического театра предпринимались, конечно же, и в начале XX в. (Брехт, Маяковский и др.). Однако с 30-х годов язык театра уже уступает по степени воздействия на публику языку кино. Театр постепенно становится все более камерным, рассчитанным на “своего” зрителя, тогда как знаковые фильмы смотрят все. Телевидение закрепляет лидерство кино.

В настоящий момент театр, с точки зрения экспертов Русской доктрины, представляется важным в плане существования русской театральной школы. Русский театр рубежа XIX–XX веков – это явление культуры мирового уровня. Режиссеры, которые продолжают эту традицию, безусловно, должны быть по достоинству оценены. Малый и Большой театры, МХАТ, БДТ – наше национальное достояние, это должно всеми осознаваться. Национальный гений, где бы он ни проявлялся, заслуживает высочайшей поддержки – так Николай I поддерживал Гоголя, Александр III – Чайковского и т.д. Следовательно, правительству необходимы компетентные кураторы, подобные В.А. Жуковскому и К.П. Победоносцеву.

В настоящее время в целях выживания многие театры ставят скандальные пьесы с элементами порнографии, пропаганды наркотиков, а то и просто устраивают замаскированные черные мессы. Разумеется, перед государством стоит задача изменить обстановку в обществе и в среде деятелей культуры, чтобы такие явления становились невозможными.

Кино

Кино в начале XX века обещало быть мощнейшим средством воздействия, и роль советского кино в формировании человека и пропаганде советского образа жизни трудно переоценить. По мнению многих экспертов, голливудское кино сегодня является значительным политическим фактором. Особую роль играют теперь фантастические блокбастеры (подобные “Матрице”), содержащие в себе элементы футурологии, политического программирования и выполняющие, благодаря наличию в них также некоей псевдофилософии, функцию “объяснения мира” для зрителя с постмодерным сознанием.

Детское и юношеское кино сейчас находится в крайнем упадке (в советское время таких фильмов выпускалось более десятка в год), это поле отдано Голливуду. Между тем это важнейший фактор воспитания и образования – достаточно вспомнить советские детские фильмы, закладывавшие наряду с другими видами искусства фундамент единого национального самосознания советских людей. То же относится и к анимации, которая попала под влияние зарубежных эстетических школ. Необходимо вернуться к традиции полнометражного анимационного фильма.

Одним из перспективнейших направлений формирования большого стиля новой России наряду с игровым кинематографом должно стать возрождение русской школы документалистики. Это то направление, которым, с одной стороны, наша страна всегда славилась и которое, с другой стороны, имеет несомненную силу политического и воспитательного воздействия. Если талантливые документальные ленты станут в достаточном количестве регулярно появляться на телеэкранах – консервативные силы в обществе тем самым обретут неоценимые рупоры и орудия для быстрого восстановления здорового общественного мнения, выработки национального единодушия и солидарности.

Упадок российского кинематографа после 1991 года связан якобы с его “коммерциализацией”. Однако “коммерциализация” оказывается не более чем отговоркой, прикрывающей своего рода идеологическую коррупцию этой отрасли, столь важной для духовного благополучия нации. Ведь практически все, что финансировалось и финансируется в кино исходя из критериев “рынка”, мало того что не является “высоким искусством”, но и не приносит казне прибыли . Некоторое оздоровление ситуации в начале 2000-х годов не переломило тенденцию, но лишь притормозило ее. Как и в 90-е годы, сейчас дают себя знать полное отсутствие финансирования производства духовно-нравственных фильмов, окончательный развал системы государственного кинопроката, предельная незащищенность от околокиношных деляг и разного рода пиратов, засилье зарубежной дешевой кинопродукции, которая вытесняет с экранов отечественное кино, ставшая притчей во языцех коррумпированность Роскино; эта ситуация усугубляется внутренними разборками в Союзе кинематографистов и противоестественным соперничеством на уничтожение между “продюсерами” и “творцами”.

Необходимо вернуться к славным традициям нашего документального кино, детского кино и анимации. Упадок российского кинематографа после 1991 года связывали с его “коммерциализацией”. Однако, “коммерциализация” оказывается не более чем отговоркой, прикрывающей своего рода идеологическую коррупцию этой отрасли, столь важной для духовного благополучия нации.

Голливуд остается мощным средством пропаганды, это связано с тем, что США – последний оплот модерна в мире. В Европе кино давно уже (с 70-х годов) не столь влиятельно. В России кино сдало свои позиции после развала СССР. Отдельные удачи Балабанова, европейское признание Сокурова или внезапные прорывы типа кинокартины Звягинцева ничего не решают. Нельзя не согласиться с мнением Михалкова, что Россия должна делать не менее десятка масштабных исторических блокбастеров в год. Но здесь требуется политическое решение (которое, кстати, принял в свое время Лукашенко, спасший “Беларусьфильм”). У официальной РФ, впрочем, сегодня нет внятной позиции, которая позволила бы вернуть кинематографу необходимую идеологическую составляющую. Поиски современного героя, столь много обещавшие, надолго отсрочены трагической гибелью С. Бодрова. Думается, если Русская доктрина или комплекс близких идей возобладают в обществе, возникнет и масштабное русское кино. Нам необходимо поддерживать его хотя бы на европейском уровне (поскольку соперничество с Голливудом на сегодняшний день невозможно). Однако, как показывает в чем-то параллельная ситуация с хоккеем в НХЛ, в случае глубокого кризиса в США Россия в лице Госкино и ведущих киностудий, думается, при разумной госполитике могла бы оказаться наготове и перехватить инициативу.

Цирк

Русская, затем советская цирковая школа пользуется заслуженным признанием в мире. В СССР цирк был одним из важных средств создания положительного имиджа страны на Западе. При этом существовала уникальная система и инфраструктура Госцирка, которая на сегодня полностью разрушена, артисты являются заложниками диктатуры импресарио. В конце 80-х в СССР было более 60 цирков и 15 шапито. Артисты цирка были социально защищены. Мы считаем, что должна быть оказана поддержка тем артистам и направлениям, которые этого заслуживают и которые бы достойно представляли Россию в Монте-Карло и других цирковых столицах.

Литература

Литература как творческая сфера сегодня не требует прямого государственного вмешательства. Художественная литература необратимо либерализировалась, стала частным делом. Очевидно, что доля читателей в каждом следующем поколении будет уменьшаться. Но при повышении роли печатного слова в жизни общества (путем издания престижных русских государственных литературных журналов, развития литературы non fiction – хотя бы на уровне Франции, где выходит огромное количество книг и брошюр по актуальным вопросам общественной жизни) эта линия невмешательства может быть пересмотрена. Во всяком случае, у русской власти обязательно должно быть свое видение иерархии русских писателей – как классических, так и современных.

Отсутствие прямого вмешательства подразумевает его сильное косвенное участие, которое должно осуществляться через создание и поддержку активных писательских союзов и через частичное регулирование издательского рынка. Тотальное господство “свободного рынка” в этой сфере, как, впрочем, и во многих других, ведет к деформации общественного вкуса, деградации самосознания, к выстраиванию неверного ценностного ряда. Проблема не решается полностью через национализацию издательского дела, более мудрым решением стало бы налоговое, кредитное и моральное поощрение тех издательств, которые добровольно следуют в редакционной политике приоритетам, принятым государством.

Нужно понимать, что пока ситуация на книжном рынке не стала катастрофической как раз благодаря наличию большого количества русских образованных людей – того самого “интеллектуального класса”, существование которого дает нам надежду на возрождение Большой Культуры с достойным местом в ней того, что принято называть “высокой культурой”.

ЧАСТЬ III. РУССКОЕ ГОСУДАРСТВО

Глава 1. ДУХОВНАЯ СУВЕРЕННОСТЬ И СОЦИАЛЬНАЯ ПРАВДА

Демократия должна служить политическим идеалам, а не подменять их

Один крестьянин, когда я ему старался объяснить смысл большинства и меньшинства, как решения вопроса, как достижения истины дела, подумал и сказал: это не есть правда человека.

К.С. Аксаков

1. Добровольное заложничество

На современном этапе Российское государство переживает глубокий кризис целей. Именно этот кризис лежит в основе острой неудовлетворительности текущего момента. Убежденность в недолжном положении дел в государстве высказывают все, от простых обывателей до самых высоких чиновников. Те, кто в материальном смысле выиграл от произошедших в последние два десятилетия изменений, недовольны ничуть не меньше, а иногда даже больше, чем те, кто проиграл. Всеобщий характер недовольства, продолжавшего нарастать, несмотря на предпринимавшиеся в первые годы XXI века попытки его стабилизировать, говорит о том, что ситуацию невозможно исправить с помощью каких-либо частных технических решений – административных реформ, укрепления вертикали государственной власти, совершенствования работы тех или иных учреждений, перекройки политического поля. Невозможно потому, что причина как общественного недовольства, так и порождающих его негативных явлений не в частностях, а в принципах принятой долгосрочной политики, в избранном ошибочном стратегическом курсе.

Суть допущенной ошибки в отказе от единственного целеполагания, которое может и обязано иметь государство, от единственной очевидной для него политической цели – служения интересам нации. Всякое ответственное государство исходит из того, что оно создано, сформировано для служения интересам определенного политического тела – нации и является, в сущности, единственным и безальтернативным инструментом осуществления национальных целей. Соответственно, отказ от этого служения, отказ от огромной связанной с ним ответственности не только обессмысливает само существование государства, превращающегося в чисто паразитическое образование, но и роковым образом подтачивает силы нации, поскольку революционный путь, учреждение нового государства “из ничего”, через разрыв с предшествующей историей, является исключительно ресурсоемким и опасным для национального самосознания.

Наиболее возмутительной чертой политической психологии современной России является восходящая к Смутному времени 1985–2000 гг. самооценка политической элиты как “временщика”. Отсюда проистекает, как это ни парадоксально, подсознательная ориентация на революцию, на радикальный политический переворот, который породит новое государство взамен нынешнего и до которого, соответственно, надо “успеть” и “продержаться”. Не деятельность горлопанящих революционеров, а именно “предреволюционное” поведение самого государства создает подлинную угрозу “революции”, то есть кризиса, в ходе которого наша нация либо утратит политическую независимость и территориальную целостность, либо ее и без того оскудевшие за последние годы ресурсы будут отвлечены на создание государственности заново. К сожалению, не все даже патриотически ориентированные политические деятели понимают опасность революционного сценария: кажется слишком соблазнительным одним махом упразднить “прогнившую” государственность, но возможность построения новой оценивается при этом без необходимой доли трезвости – на такое у русской нации может просто не хватить сил.

Демократия есть определенная процедура принятия решений в государстве. Совершенствование этой процедуры не может быть стратегической целью государства, напротив, эта процедура, демократическая или какая-то еще, должна служить поставленным государством стратегическим целям.

В современной РФ стратегической целью объявляется “укрепление демократии”, но, вне зависимости от пользы или вреда демократии как формы правления, подобная цель является абсурдной. Демократия есть определенная процедура принятия решений в государстве. Совершенствование этой процедуры не может быть стратегической целью государства, напротив, эта процедура, демократическая или какая-то еще, должна служить поставленным государством стратегическим целям. Когда Соединенные Штаты Америки заявляют о своей цели “укрепления демократии”, то имеется в виду демократия за пределами США, она в данном случае – инструмент реализации национальных целей американцев, утверждения американского образа жизни в качестве межкультурного идеала в мире. При этом в своей совокупности представление об образе жизни является чисто националистическим – “государство гарантирует, что мы будем жить так, как мы привыкли и как нам нравится”. Когда аналогичная цель – “укрепление демократии” – едва ли не теми же словами озвучивается в России, то у наших граждан волей-неволей возникает подозрение, что власть находится в другой системе координат, вне национального целеполагания – и нация, и государство являются не субъектом суверенной политики, а объектом внешнего воздействия. В России “укрепление демократии” означает нечто противоположное, чем в Америке, а именно: “государство гарантирует, что мы не будем жить так, как привыкли и как нам нравится, поскольку ценности демократии превыше всего”.

Такой же смысловой внеположностью государству и нации, встроенностью во внешний контекст грешат и большинство других формулировок, претендующих на определение целей современной России. Например, формулировка “Россия должна быть конкурентоспособной” автоматически предполагает принятие в качестве аксиомы неких международных “правил игры”, правил “конкуренции”. И здесь конечные цели подаются как бы “извне”. При этом мы не отрицаем ценности конкурентоспособности, но лишь указываем, что в данном случае она превращается в “антиценность” – навязанные другими мировыми субъектами модели развития, схемы образа жизни и стандарты потребления благ. Началось это не вчера – первые признаки “смещения целей” в государстве Российском можно заметить еще в эпоху Петра I, хотя о тотальности этого смещения можно говорить начиная с правления Н.С. Хрущева, который полностью принял “вызов А. Даллеса” и вынудил Россию вступить в неравную схватку с Западом там, где необходимо было бы от схватки уклониться. Результатом этой игры по чужим правилам стало Cмутное время конца XX века, поставившее под угрозу саму духовную суверенность России.

Успех стратегии “холодной войны”, предпринимавшейся на этом фоне западным сообществом, был достигнут за счет применения деструктивных технологий, мишенью которых было не столько коммунистическое мировоззрение, сколько духовно-правовые основы нашего общественного устройства. К таким деструктивным технологиям, примененным против СССР, относятся:

- управление потребительскими стереотипами, побуждающими к отказу от национальных инвестиций в развитие производства и инфраструктуры;

- проповедь идей постиндустриальной “информатизации” в качестве суррогатной сверхцели, адресованная технической интеллигенции СССР;

- проповедь идеи покаяния за любую форму насилия и принуждения, адресованная гуманитарной интеллигенции;

- пропаганда индивидуальных гедонистических ценностей, адресованная молодежи;

- пропаганда освобождения от имперского гнета, адресованная элитам национальных меньшинств.

Приняв постепенно западные жизненные стандарты, наше общество начало все больше и больше проникаться ложными идеями вышеуказанной пропаганды. В результате Россия в начале 90-х годов очутилась в рамках добровольного заложничества,в которых очень многое сразу, вдруг, оказывается “нельзя”, “не позволено”, в том числе и такое, что другим ведущим мировым политическим игрокам можно. “Недозволенным”, в частности, оказывается использование того специфического политико-культурного инструментария – национального, имперского, монархического, советского, православного, – который составляет накопленные Россией за века “конкурентные преимущества”. Более того, этот инструментарий если и готовы учитывать, то лишь в качестве свидетельства пресловутого “отставания от передовых стран”. О “специфичности России” в рамках принятой государственной риторики дозволительно говорить только в отрицательном смысле, в качестве извинения за то, что в том или ином вопросе в России не получается сделать “как в Европе” или “как в Америке”.

2. Отказаться от демократии?

“Демократическая процедура”, особенно на общегосударственном уровне, меньше всего воспринимается в современной России как “народное завоевание”, – напротив, она выглядит как символ победы завоевателя на нашей земле, пусть и сооруженный без внешнего вторжения. Подобным образом афиняне оставляли после себя демократии всюду, куда они вторгались в ходе Пелопоннесской войны. И непременная связанность западной демократической процедурой – это один из наиболее видных и оскорбительных признаков ограниченности нашего суверенитета. Невозможность установить у себя государственное правление в любой наиболее удобной и естественной форме – будь то власть советов или земская монархия, вечевая демократия или военная диктатура – является для России и ее граждан исключительно неприятным унижением.

К русской модели демократии, адекватной нашей цивилизационной специфике, мы пока еще не подступились. Проблема не в том, что демократия наша молода, – существует точка зрения, что русское самодержавие в Средние века было своеобразной формой демократии (не говоря уже об опыте “вечевых” республик Новгорода и Пскова или об общинной самоорганизации русских крестьян)19. Дело в том, что современная наша демократия не вызвана процессами внутренней глубинной политической эволюции русских социальных структур.

Пока “демократия” в России не сделала нашу социальную систему более совершенной, чем она была раньше. Произошло упрощение и разъединение: фабрику разобрали на части, но не добились надындустриального уровня, напротив, опрокинули Россию, по существу, в доиндустриальную стадию, в “базар”, на котором старые ценности обесценились, а новые просто не создаются. Наш современный “базар” замкнут на воспроизводстве старого и даже на понижении его качества. Поскольку вся социальная действительность, включая политическую, строится по аналогии со “свободным рынком” в экономике, то уместно будет заметить, что наш “хозяйственный” и “политический рынок” не развивается интенсивно, но выступает как одна из форм социальной энтропии. Иными словами, для подлинного развития России оказалось явно недостаточно “свободного рынка”. Рынок представляет собой “болото”, без импульсов извне он лишь приумножает себя, но не созидает нового и высшего качества. В экономике происходит наводнение “свободного рынка” иностранным барахлом, дешевым ширпотребом, быстро изнашиваемым товаром при разложении собственной индустрии. Многим становится понятно, что настоящее развитие хозяйства может происходить не через циклическую саморегуляцию, но через прорывные стратегические проекты, которые сообщали бы ему инновационные импульсы и способствовали бы повышению качества товаров и интенсификации производства. Так же как и в любой другой социальной системе, “свободному рынку” необходимо волевое начало, вносящее в него динамику, меняющее его вертикальный объем.

Что касается “политического рынка”, то с середины 90-х годов в России практически отсутствует вертикальная социальная циркуляция, связанная с демократическими институтами. Выбирают депутатами одну и ту же когорту людей, не способных предложить ничего нового. Если новые люди и рекрутируются во властную элиту, то происходит это через систему назначений, но не через систему демократических выборов (исключения из этого правила незначительны). С каждым годом все больше граждан России осознает абсурдность существующей системы выборов, в которых отчуждение избирателей от избранников становится катастрофическим. По существу, и для власти, и для народа выборы становятся тягостной формальностью, добровольно взятым на себя ритуалом поддержания приличий.

Демократические принципы в конце 80-х годов были восприняты в России нетворчески, догматически, происходило слепое копирование заемных образцов, представленных народу как неоспоримые. Демократия была принята политическим классом не как процедура, имеющая технический смысл и носящая служебный характер, но как квазирелигиозная ценность. На поверку оказалось, что эта “политическая религия” явилась не чем иным, как прикрытием для элиты “временщиков”, позволяющим им микшировать конкурентное политическое поле и сводить к минимуму любые попытки провозглашения более содержательных, подлинных политических ценностей, которые отвечали бы традиционному духу русской государственности. Такие попытки априори объявлялись не соответствующими “демократии” – на самом же деле они помешали бы “временщикам” усугублять выгодную для них “свободно-рыночную” стагнацию как в политической сфере, так и в хозяйстве. Все получилось в соответствии с метким замечанием Л.А. Тихомирова, который описал демократического “суверена” следующим образом: “Владыка слепой, глухой и даже немой. Все его выборные делали что хотели и обманывали его, он ни за чем не мог углядеть: обычное положение всякой демократии, взявшей на себя верховную власть в великом по объему государстве”.

Мы должны отказаться от того, чтобы рассматривать демократию в качестве сверхценности политического устройства России. У нас есть другие сверхценности – идеал духовной суверенности и идеал социальной правды, ради которых наши предки строили Россию, жертвовали своими жизнями, терпели лишения. Не отметая “демократию”, мы признаем ее лишь как важный инструмент, как один из механизмов достижения политических идеалов.

Если рассматривать демократию по существу, то в лучшем случае она может явиться корректным методом принятия политических решений, корректным методом согласования тех или иных общественных преобразований (однако корректность этого метода может быть достигнута далеко не всегда и не везде). При этом, по верному замечанию модных “сетевых” мыслителей А. Барда и Я. Зодерквиста в их бестселлере “Нетократия”, “демократия как таковая редко или никогда не является гарантией мудрых решений”. “Избиратели не могут проголосовать неправильно, а если вдруг они это делают, как австрийцы, приведшие к власти крайне правых в конце двадцатого столетия – результат, вызвавший протесты всего Европейского союза, – это немедленно объявляется ошибкой, и ошибка корректируется соответствующим образом”.

Пример с австрийской победой ультраправых (партии Хайдера), так же, как и хрестоматийный пример “демократичности” прихода к власти национал-социалистов в Германии, показывают, насколько иллюзорна эта квазирелигиозная вера в демократию как политическую саморегуляцию “цивилизованных обществ”. Впрочем, и “цивилизованность” свою они явно преувеличивают. Страны, отменившие крепостное право лишь на 13 лет раньше России (Германия) или даже позже ее (США), а также признавшие избирательное право женщин лишь в 1928 году (Великобритания), не имеют морального права учить Россию “демократии”.

Мы не считаем, что Россия должна полностью отказаться от демократии, тем более что сам принцип демократической процедуры, определенная справедливость, заложенная в этом принципе, всегда были на Руси признаваемы. Мы считаем, что русская нация должна отказаться от того, чтобы рассматривать демократию в качестве сверхценности политического устройства России.

У нас есть другие сверхценности, другие идеалы: это идеал духовной суверенности и идеал социальной правды. Ради двух этих идеалов наши предки строили Россию, ради них они жертвовали своими жизнями, терпели лишения. Два этих завещанных нам политических идеала превыше любых “процедур”, они являются для нас высокими символами истины, тогда как “демократия” служит лишь одним из механизмов достижения политических идеалов. Не отметая “демократию”, мы признаем ее как важный инструмент, который должен применяться в государстве разумно и избирательно.

3. Партии будущей России

Новые политические реалии потребуют и новых форм государственности. Вероятно, эти формы будут напоминать наши старые Земские соборы, которые иностранцы того времени называли “парламентами”, а не “подобиями парламента”, как стыдливо именовал их В.О. Ключевский. Не исключено, что и само имя новых политических форм будет позаимствовано из нашей традиции. Принципом соборного зова был не выбор депутатов, но отбор общинами лучших и важнейших своих представителей, “лучших, крепких и разумных людей”, как отмечают исторические источники – это было сословно-корпоративное представительство, внутри которого шансы прохода “залетного” кандидата, возможности подкупа и влияния на исход голосований стороннего капитала были практически нулевыми. Известно, что крепкие крестьяне и посадские люди с большой неохотой бросали свои дела, поскольку были кормильцами и реальными руководителями своих хозяйств, – представительство на Земском соборе было для них не политическим карьеризмом, а государственным долгом и заботой со стороны населения о России в целом. Выборщики и представители на Соборе выражают не свое личное мнение, но мнение тех, кого они представляют, кто выдвинул их в качестве своего голоса, своего органа в соборную работу всей земли. Задача представителя на Соборе – адекватно выражать и воспроизводить “наказ” своих сословия, корпорации, территории.

Соборное политическое устройство не исключает, а предполагает определенную “партийную” распределенность идейных позиций. Однако “партии” в России будущего должны складываться более естественно – вокруг реальных жизненных интересов нации, а не абстрактных идей, навязанных политологическим прочтением государственных задач, и не корыстных интересов политических и олигархических группировок, борьба которых за власть способна привести страну лишь к новому хаосу и нестабильности. В духе соборной политики “партии” боролись бы не друг с другом за саму власть, но за влияние на власть; они не исключали бы друг друга из общества, а предполагали бы и взаимодополняли друг друга как функциональные органы единого государственного организма.

На ранней стадии формирования Византийской империи внутренние противоречия решались институциональным путем – за счет развития и взаимодействия особых византийских “партий” – дим, вокруг которых образовывались особые военно-спортивные организации – факции. Эти “партии” формировались органически – как политическое выражение интересов определенных социальных групп. Сначала этих партий было четыре – кроме венетов (“синих”) и прасинов (“зеленых”) были еще и левки (“белые”) и русии (“красные”). Однако левки и русии отошли на второй план: левки объединились с венетами, а русии с прасинами. Венеты были партией греко-римской земельной аристократии, ориентировались на западные малоазийские и балканские земледельческие области, а также отстаивали официальное православие. Партия прасинов представляла интересы торгового класса, ориентировалась на богатые города востока империи и была более склонна к монофизитской ереси. Однако уже в VII в. “партии” практически потеряли свое значение, поскольку их функции заместили фемы (военно-территориальные объединения свободных крестьян-стратиотов).

Идея партии в Византии – это идея организации, полностью разделяющей основные духовно-политические положения Империи, но выражающей определенные стратегические ориентации в рамках этой сверхидеологии. В конечном счете этих партий становится всего только две – более консервативная и более реформаторская. Между прочим, “византийскую” партийную модель приняла англосаксонская политическая система, и, как показывает исторический опыт, эта система полностью себя оправдывает. В Великобритании это “правые” – тори (консерваторы) и “левые” – виги (сначала либералы, а позднее главным образом лейбористы). В США это “правые” – республиканцы и “левые” – демократы.

В византийской модели обе партии существуют как две команды единого государства, соревнующиеся за его внутреннее и внешнее развитие, духовное и физическое. Таким образом, регулярно нация выбирает не между полярными идеологиями существования страны или между различными финансово-бюрократическими кланами, а между двумя дополняющими друг друга стратегиями развития .

Две основные политические идеи, вокруг которых могло бы произойти органическое строительство “партий” будущей России, – это, во-первых, идея “державности” (духовной суверенности нации, цивилизационной и личной состоятельности и чести русского гражданина) и, во-вторых, идея “социальной правды” (единства справедливости и ответственности, гармонии всех слоев и частей нации на основе их взаимного уважения и признания разумных прав друг друга). Соответственно, и сами политические силы назовем условно “державниками” и “народниками”, хотя вряд ли стоит рассчитывать прийти к двухпартийной системе сразу и навсегда. Россия – страна с большой пестротой политических сил, их собирание, становление их самосознания будут происходить постепенно и не без внутренних противоречий.

Две основные политические идеи, вокруг которых могло бы произойти органическое строительство “партий” будущей России, – идея “державности” (духовной суверенности нации, цивилизационной и личной состоятельности и чести русского гражданина) и идея “социальной правды” (единства справедливости и ответственности, гармонии частей нации на основе их взаимного уважения и признания разумных прав друг друга).

Не вполне понятно, как будет распределяться внутри соборной системы так называемое евразийское крыло (союз естественных культурных автономий и корпораций), на какое-то время оно может стать полноценным автономным направлением новой российской политики. В разные периоды государственного строительства оно может быть в большей или меньшей степени окрашено в религиозные и местно-национальные тона. Даже по судьбе евразийской идеи в 90-е годы XX века можно судить о том, что различные этнические, религиозные, корпоративные, локальные (территориальные) группы, мыслящие себя как “евразийские”, очень пестры и, следовательно, могут как образовывать множество партий, так и примыкать к различным крупным политическим силам России. Важно, чтобы “евразийская идея” стала для них другим именем идеи России как нации – такое евразийство может войти как в состав “державников”, так и в состав “народников” или подавать свой голос особо. Несомненно, внутри соборной политической системы должны будут занять достойное место полномочные представители традиционных религий, этнических и культурных общин, корпоративных и местных укладов – это целая плеяда так называемых “малых идеологий”, неотъемлемо присущих русской цивилизации, при этом не обязательно и не всегда “евразийских” по своему интеллектуальному происхождению и предметному духовно-политическому содержанию. Они могут вступать между собою в разнообразные коалиции и сочетания, с тем чтобы их соборный голос был лучше слышен и звучал как общее, выработанное в согласии мнение.

4. Державники (идеология духовной суверенности)

России нужна организованная политическая сила, которая подняла бы на щит идею чести державы, – только это способно прорвать многолетний нарыв бюрократического сговора вокруг государственной идеи. Нет большего врага “державности”, чем насевшее на государство чиновничество, которое рассматривает смысл своей службы как корпоративное “потребление благ”.

“Державники” будут представлять фундаментализм традиционной российской государственности, собирательницы земель и покровительницы народов, России как собора племен и вер. В основе имперской системы ценностей будет лежать приоритет не количественный (перевод и пересчет людей, племен и традиций в деньги, киловатт-часы и т.п.), а духовно-политический.

В современной РФ так называемая “партия власти” все больше превращается в носительницу полубессознательного, но вполне реального “бюрократического фундаментализма”; наиболее здоровые представители бюрократии осознают, что единственный для нее путь в будущее – это раскрытие своего социального содержания как внутреннего оплота государства и цивилизации и стремление к облагороженной манифестации своей миссии – “госслужбе”, “служению Отечеству” и т.п.

При этом “партии власти” последних десяти лет постоянно воспроизводили принцип “деидеологизации ради стабильности”. Начало такому идеологическому негативизму положили горбачевский плюрализм и ельцинская “департизация”, в которых нашла свое выражение старинная боярская потребность без зазрения совести “переметнуться” из стана одного самозванца в стан другого. Даже в эпоху выхода из Смутных времен бюрократия не испытывает желания обзавестись официальной идеологией, не потому, что она усвоила установки Макса Вебера на “безличность” и аполитичность, а потому, что без идеологии ей как-то спокойнее.

В институциональном плане идеология “державности” должна была бы способствовать новому возвышению идеалов гражданской чести и дисциплины (в первую очередь самодисциплины как индивидуального выражения “духовной суверенности”). Мы как нация в настоящий момент утратили однозначный смысл этого человеческого достоинства: воспринимая его не то как послушание, не то как субординацию. На самом же деле латинское слово “дисциплина” означает “познание” и “учение” (откуда и выражение “учебная дисциплина”). То есть: “мне тяжело, но я делаю, ибо понимаю, зачем это нужно”. С этим качеством дисциплины как “понимания зачем” римляне подчинили мир.

Продолжая аналогии с Древним Римом, которые представляются нам в рассматриваемой теме более чем уместными, хотелось бы обратить внимание на систему принципата Октавиана Августа в конце I в. до н. э. как одно из самых совершенных в истории воплощений идеологии “державности”. Август не стал упразднять традиционные органы римского народовластия, но, поскольку они бесконечно воспроизводили гражданскую войну, он, по существу, дополнил их параллельной государственной системой, которая находилась под его личным контролем.

Эпоху принципата впоследствии воспринимали как время счастливой стабильности и тишины после целого века революций и братоубийственного кровопролития. Поэты воспевали ее как “золотой век” империи, – однако существенно то, что этот режим фактически покончил с исчерпавшей свой ресурс республиканской формой правления. Отучать римлян от привычной для них республики Август стал постепенно, всячески подчеркивая приверженность формально-правовой “старине”. В этом ему помогал его последовательный религиозный и нравственный консерватизм, реставрация древних обычаев, апелляция к “духу народа”. Современники отразили таинственную суть власти Августа, не вполне юридически ясной, через термин “авторитет” (auctoritas).

Вот как описывал ситуацию Светоний: “Сенат давно уже разросся и превратился в безобразную и беспорядочную толпу – в нем было больше тысячи членов, и среди них люди самые недостойные, принятые после смерти Цезаря по знакомству или за взятку, которых в народе называли “замогильными” сенаторами. Он вернул сенат к прежней численности и к прежнему блеску, дважды произведя пересмотр списков… Некоторых он усовестил, так что они добровольно отреклись от звания… При себе он завел совет, выбираемый по жребию на полгода: в нем он обсуждал дела перед тем, как представить их полному сенату. О делах особой важности он опрашивал сенаторов…”

Выстраивая параллельное “государство в государстве”, Август рекрутировал из разных сословий кадры новой администрации, подчинявшейся лично принцепсу помимо сената . По существу принципат оказывался системой политико-правового дуализма, или “диархией” сената и императора. Равновесие внутри этой двойственной системы достигалось за счет нескольких особых полномочий: Август стал пожизненным главнокомандующим армии и пожизненным народным трибуном. (Фактически он сконцентрировал в своих руках источники двух идеологем, о которых у нас идет речь: “державничества”, то есть imperium, власти над силовыми институтами и “социальной правды” ; надо сказать, Август очень умело ими пользовался!) При этом Август неоднократно избирался и консулом, то есть на высший пост исполнительной власти – однако он всячески подчеркивал свое нежелание получать официальные “диктаторские” полномочия или какие-либо атрибуты, хотя бы отдаленно напоминающие атрибуты монарха.

Что касается материальной базы принципата, то Август разделил все приносящие доход провинции на две категории: подконтрольные сенату и подконтрольные императору. Это означало, что государство не устранялось из хозяйственной жизни, казна формировалась не только за счет налогов, но и за счет прибыли, получаемой от обширных государственных хозяйств.

В чем смысл принципата? В противоположность закулисным интригам и олигархическим междусобойчикам все члены Совета, принимающего государственные решения, известны населению. Подлинный авторитет “державникам” Древнего Рима создают не столько их былые заслуги, сколько деятельность, осуществляемая у всех на глазах, здесь и сейчас. “Свобода” эпохи гражданских войн приносила римлянам лишь несчастья, она стала для них проклятием. Август, взяв у римлян часть их “свободы”, предложил им взамен другую ценность – “достоинство”, “честь” римского гражданина. Люди должны захотеть пожертвовать свободой (на деле мнимой) ради чести, которая является неотъемлемым достоянием гражданина, неотчуждаемым, если только гражданин не вступит на путь государственной измены.

Авторитет не может быть почерпнут из пустоты, авторитет черпается из национально-государственной традиции, возникает из права на ее олицетворение, а значит, истолкование. Цезарь Август, творя, по существу, новое государственное целое, больше всего озаботился символической и духовной связью этой новизны с римскими традициями. Он создал вокруг себя когорту “державников”, которые не просто служили императору из личной преданности, а служили идее “империи”, способствовали обновлению и продолжению древних римских традиций. Фактически режим “принципата” положил начало Римской империи, то есть образцовой, классической империи, предшественнице Византии и Третьего Рима.

5. Народники (идеология социальной правды)

В идейном направлении “социальной правды” будут сочетаться духовный пафос русской традиционной этики и пафос русского “народничества”, широкого общественного движения XIX века. “Социальная правда” будет раскрываться не как абстрактная ценность, но как своего рода национальная традиция. Большевики в свое время использовали пафос русского “народничества”, одухотворяя им свою культурную политику, формируя с его помощью цивилизационный стиль советской империи. Это крыло нашей будущей соборной политической системы видело бы свою задачу в том, чтобы привести в гармонию сословия и корпорации внутри России. Понятно, что путь к такой гармонии лежит через достаточно жесткое изменение внутрироссийского социально-политического климата, в том числе через ограничение зарвавшихся корпораций. Обуздание тех, кто в Смутное время преуспел в своем несправедливом обращении с общенациональным богатством, является для идеологии “социальной правды” не самоцелью, но именно средством достижения прочной классовой и сверхнациональной гармонии в России. (В этом “народничестве” заключено иное содержание, чем в западных социал-демократах или лейбористах, а также в отечественных идеологах “экспроприации” – это не “левое” направление, впрочем, как и не “правое”, оно относится к иному измерению политики, иному пути.)

Не-левая идеологическая направленность идеала “социальной правды” проявляется в том, что в самой мысли о политической справедливости изначально заложено неравенство между тем, кто имеет законное право, и тем, кто такого права не имеет, тем, кому “положено”, и тем, кому “не положено”. Справедлив не тот суд, который предоставляет равные возможности насильнику и его жертве, а тот, который воздает наказание виновному и защищает правого. Справедливо не то общество, которое каждому выдает “побольше”, а то, которое воздает каждому по заслугам. Проблема справедливости в современной России не в том, что люди хотят “широких и равных возможностей”, а в том, что они хотят получить свое, реализовать права на то, что должно им принадлежать, в том числе и духовные блага (например, право на образование или принципы чести и достоинства; последние должны быть не только терминами “судебной практики”, но терминами всей государственной, административной практики, повседневными установками для чиновников и политиков).

В самой мысли о политической справедливости изначально заложено неравенство. Справедлив не тот суд, который предоставляет равные возможности насильнику и его жертве, а тот, который воздает наказание виновному и защищает правого. Справедливо не то общество, которое каждому выдает “побольше”, а то, которое воздает каждому по заслугам.

Если бизнес по своей природе стремится к частной экономической эффективности – к концентрации благ у наиболее успешных субъектов экономики, лучше всего приспособленных к сложившимся условиям, то нация в целом стремится к социальной справедливости, то есть к такому распределению благ, которое соответствовало бы представлениям об “общественном благе”. Государство обязано обеспечивать гармонизацию краткосрочных интересов ради долгосрочного успеха всего общества и неизменного следования интересам нации как таковой со стороны всех экономических и общественных институтов. “Социальная правда” должна быть истолкована не в классическом социал-демократическом духе, как реализация все новых и новых прав трудящихся, бесконечное их наступление на государство и капитал, но как “социальная ответственность”. Ответственность должна быть усвоена всеми полюсами общества и должна быть пропорционально распределена между всеми его слоями. Какой-то минимум ответственности должны нести даже маргинальные сословия, если они хотят жить именно в России. А тем, кто не готов нести созидательной гражданской ответственности, место в тюрьме или за пределами России. Ответственность должна возрастать пропорционально правам и объективным возможностям граждан – чем сильнее, могущественнее, богаче человек, тем больше он должен нести и ответственности в деле общегосударственного и общественного преумножения блага нации. Именно социальная ответственность соединяет отдельных людей в нацию, отдельные фирмы – в бизнес, чиновников и народное представительство – в государственную власть, а всех вместе – в Россию.

Если обратиться к институциональным воплощениям этого идеологического направления, то, пожалуй, наиболее полную и продуктивную систему подобной властной правозащиты удалось создать Римской республике в V веке, после примирения патрициев и плебеев и восстановления единства римской общины. Институт народных трибунов специально был создан с целью защитить плебеев от незаконных посягательств других магистратов. Tribunica potestas (власть трибуна) включала в себя право отмены всякого распоряжения любого магистрата, которое наносило ущерб кому-либо из римских граждан, право вето на любое предложение, вносимое в сенат или народное собрание, которое трибун считал идущим во вред народу. Всякое сопротивление трибуну, использующему свое законное право, считалось заслуживающим смертной казни. Право ходатайства за обиженного гражданина и любой возможной помощи ему было, собственно, даже не “правом” трибуна, но его священной обязанностью , для успешного выполнения которой предоставлялись и другие права. Для того чтобы гражданин ни минуты не оставался без защиты, трибун обязан был никогда не покидать Рима, а его двери всегда должны были быть открыты...

Очевидно, что власть, подобная власти трибуна, наиболее эффективна в целях реальной защиты гражданских прав – она способна вторгнуться в случае нарушения в действия любой инстанции и остановить любую процедуру, наносящую ущерб гражданину. При этом на власть трибуна в Риме с самого начала накладывались логичные ограничения. Во-первых, она могла быть парализована в случае злоупотребления – властью другого трибуна. Во-вторых, она не распространялась на imperium, то есть на военную власть консулов, и, таким образом, трибун даже в случае намеренного злоупотребления властью не мог повредить военной безопасности государства. (В данном случае мы наблюдаем разумную пропорциональность государственных начал в Древнем Риме: каждое из начал имеет свою зону автономной ответственности.)

Для современной России обращение к римским принципам правозащиты, да и вообще к римскому государственному опыту, было бы настоящим переворотом, причем переворотом исключительно продуктивным и в то же время традиционным, обращающим нас – граждан Третьего Рима – к римским истокам русской имперской государственности, к римскому опыту устроения власти. Последовательное применение принципа народного суверенитета на практике означало бы прежде всего восстановление суверенитета России над самой собой – то есть решение проблемы, которая имеет не только внешнеполитическое, но и внутреннее измерение. Впрочем, понятно, что нынешняя идеология “правозащиты” куда больше устраивает коррумпированную бюрократическую систему. Ведь эта идеология даже признает за чиновником своеобразное “право на произвол”, поскольку он – не более чем одна из ипостасей тотально порочного государства. И правозащитная деятельность в ее современном исполнении для бюрократической системы не опасна – ведь никакого властного вето за ней не стоит. Поэтому современные правозащитники так далеки от древнего идеала “народного трибуна” и так далеки от подлинной нелицемерной демократии.

Глава 2. ТРИАДА ГОСУДАРСТВЕННОГО СТРОИТЕЛЬСТВА

России нужно гармоническое сочетание демократии, аристократии и автократии

Государство в своем здоровом осуществлении всегда совмещает в себе черты учреждения с чертами корпорации: оно строится и сверху, и снизу, и по принципу властной опеки, и по принципу выборного самоуправления. Ибо есть такие государственные дела, в которых необходимо властное распоряжение; и есть такие дела, в которых уместно и полезно самоуправление.

И.А. Ильин

1. Национальное самодержавие

Принятие идей Русской доктрины в качестве руководящих не только не приведет к снижению уровня “демократии” в России, но, напротив, будет способствовать выработке самостоятельных, сильных, действенных форм “демократической процедуры”. Если рассматривать “демократию” как внешний инструмент воздействия на политику России, если видеть в ней фактор упрощения и примитивизации русской политической традиции – то такая “демократия” должна быть отброшена прочь. Если же строить своеобразную русскую демократию без ущерба для национальной органики, без повреждения жизненно важных тканей государственного организма, то такое строительство можно только приветствовать.

В качестве примера “новой демократизации” можно привести требование повышения в России будущего значения плебисцитарных форм принятия политических решений. Верховная власть в России должна сделать референдум одним из регулярных средств легитимизации своих решений “через голову” бюрократии и “элит” , которые тем самым будут вынуждены считаться с подлинно демократическими инструментами государственной политики, а не режиссировать регулярные “выборные спектакли”.

Российская государственная власть должна быть сильной, эффективной и ответственной . Сама же форма устройства власти не может быть чем-то раз навсегда данным и определенным. Древнее русское понятие “самодержавие” значительно шире его общепринятой узкой трактовки как неограниченной власти единоличного монарха. Хотя этот термин часто толкуется как “единодержавие”, то есть власть одного человека, однако такое толкование ошибочно как исторически, так и лингвистически. Русское слово “самодержавие” употреблялось в том же значении, в котором в Европе употреблялось слово “суверенитет”, что соответствует также русским словам “полновластие” или “независимость”. Оно означает независимость от каких-то других начал на земле и от чьей-либо посторонней воли . Выражение “Божией Милостью”, употреблявшееся в титуле самодержцев, означало происхождение их власти только от Бога, но не от кого-либо из людей. Монархическая или республиканская форма правления, автократическое или демократическое устройство тех или иных властных и общественных институтов поэтому суть служебные и технические приложения к главной ценности государства и нации – справедливой духовной суверенности.

Самодержавие-суверенитет есть одна из высших форм осуществления свободы, и национальной и личной. Личной, поскольку только гражданин и подданный самодержавного государства может быть уверен в том, что это государство не станет действовать вопреки стране и ее людям, не посягнет на основы общественной жизни, будет способно само контролировать свои действия и отвечать за них. Напротив, подданный государства, не имеющего подлинного самодержавия, не может быть уже ни свободным гражданином, ни полноценным подданным, поскольку подчинен не только своему государству, в национально-политическое тело которого он включен, но и некоей внешней силе.

Однако идея самодержавия не полностью соответствует западному понятию “суверенитет”. Суверенитет, как это и вообще характерно для западной политической традиции, определяется через негативную формулу – “тот, кто получает указания от папы или императора, не суверенен”, как писал создатель европейской теории суверенитета Жан Боден. Русское понятие самодержавия включает в себя прежде всего позитивный аспект, это не только независимость от чьего-либо чужого суверенитета, но и концентрация в едином властном полномочии огромной государственной мощи . “Русский Царь ни от кого не получает и не получил своей власти; Русские Цари и Князья объединили разрозненные племена и организовали то русское государство, под сенью которого сложился русский народ, и прежде чем русский народ почувствовал себя политическим телом, во главе его уже стояли Русские Цари, сильные созданным им государством и организованными ими общественными силами. Русские Цари возникли с русским царством, воспитавшим русский народ к сознанию своего единства. Власть русского царя – власть самодержавная, то есть власть самородная, не полученная извне, не дарованная другой властью. Основанием этой власти служит не какой-нибудь юридический акт, не какое-нибудь законоположение, а все историческое прошедшее русского народа”, – писал замечательный русский юрист А.С. Алексеев.

Идея самодержавия, таким образом, основана не только на принципе независимости от какой-то иной власти, но и на позитивном опыте произошедшей в ходе длительной исторической работы русского государства и русского народа концентрации огромных сил и полномочий в одном источнике, в одном государственном принципе. Принцип самодержавия не утрачивает, разумеется, своего значения с прекращением исторического существования русской монархии, вне зависимости от того, будет она восстановлена или нет. Она была исторически первой, в чем-то самой возвышенной и совершенной, но не единственно возможной формой осуществления русского самодержавия. Его идею сформулировал еще один выдающийся русский правовед П.Е. Казанский: “Самодержавной называется русская Верховная Власть, покоящаяся на собственной силе”. Другой выдающийся русский юрист В.Д. Катков справедливо отмечает, что “где нет личного самодержавия, самодержавия императоров, там оно сменяется идеей коллективного самодержавия”. По тонкому замечанию Каткова, отбросив все “старорежимные” идеи, марксисты-социалисты удержали именно идею самодержавия в коллективистской форме диктатуры пролетариата. Фактически в ходе революции эта диктатура трансформировалась из инструмента интернациональной классовой борьбы в еще одну, пусть и весьма своеобразную и в чем-то извращенную, форму самодержавия как концентрации национальной власти. Напротив, в постсоветской России принцип самодержавия был фактически утрачен, что немедленно сказалось на качестве, эффективности и дееспособности государства.

Мы стоим перед задачей восстановления традиционного понимания природы государства , то есть внутреннего самодержавия как единства, полномочности государственной власти и ее сосредоточенности на актуальных исторических задачах. И по сей день широко распространено понимание государства как инструмента легитимного насилия, который необходим исключительно в целях ограничения и исключения насилия нелегитимного. Не менее распространено и другое ошибочное суждение о государстве как о “предприятии по оказанию услуг населению”. Это суждение очень часто звучит в риторике нынешнего чиновничества, однако, по сути, оно лицемерно и не имеет практического смысла.

Государство Российское никогда не имело конфликтов с нацией в том духе, который породил Английскую или Французскую революции. В России коренные интересы династии полностью совпадали с интересами нации. По сути, полноценную идеологию “национализма” или “народности” в России пришлось создавать лишь в царствование Николая I, когда восстание декабристов поставило под сомнение тождество династии и нации. В России государство воспринималось как богоданное, царь – прежде всего, если не исключительно, как помазанник, наделенный особой божественной благодатью разумения, а не “династ”, распоряжающийся государством как своей собственностью. Еще Московские Великие князья, присваивая себе титулы “Всея Руси”, отказались от династического оформления своей власти в пользу национального. Когда в России произошла революция, она шла не под лозунгом прав нации против права царя. Большевистский интернационализм заменил национальный язык языком классовым, государство теперь было призвано работать в интересах трудящихся, хотя фактически очень быстро произошел сдвиг в пользу прежнего понимания государства как общенародного.

Демократия должна быть неотъемлемой составляющей национального самодержавия в России. Так было издавна и в вечевую эпоху, и в эпоху земских соборов, и местного “губного” управления. Однако для формирования полноценной государственности необходимо сочетание демократии с другими политическими началами – автократическим и аристократическим. Каждое из этих начал имеет свое место в системе выражения национальной политической воли. Демократическое начало дает эту волю в “абсолютных цифрах”, как выражение совокупного мнения тех, кто становится объектом приложения тех или иных политических решений. Начало аристократическое дает национальную волю в ее качественном состоянии, через посредство лучших по тем или иным признакам людей, способных самостоятельно произвести политическую рефлексию и выдвинуть хорошо обдуманное и интеллектуально глубокое мнение. Наконец, в автократическом начале национальная воля концентрируется в одном-единственном человеке, способном “без посредников” принимать решения и осуществлять их в жизни. Сочетание трех этих политических принципов воспроизводит триаду самосознания, о которой мы говорили в первой части Доктрины: национальное–родовое–индивидуальное.

2. Новая сложность

Органическая доктрина государства, признавая демократию одним из путей властестроительства, рассматривает политический народ как совокупность прошедших, настоящих и будущих поколений, образующих государство как исторический субъект . Такое понимание демократии существовало в средневековой России и обозначалось термином соборность. Соборность предполагает солидарное стремление к общему благу средствами государственной власти. Политическая воля народа в духе соборности – это не механическое большинство голосов, а выражение мнения нации как органического единства, в котором ни одна из образующих его групп не получает превосходства перед другими в силу численности или богатства. Соборная демократия исключает узурпацию мнения нации мнением какой-то одной, пусть даже количественно наибольшей ее группы и безусловное подчинение меньшинства большинству, если только это меньшинство не исключило само себя из соборного единства нации.

Еще в древности политические философы пришли к убеждению, что оптимальной формой правления является смешанная, соединяющая в оптимальной пропорции все три политических начала (демократическое, автократическое и аристократическое). В русском политическом языке это представление наиболее четко было выражено Л.А. Тихомировым, введшим термин “сочетанная форма правления”. Такая форма предполагает гармоническое сочетание основных форм государственного устройства в единый политический механизм, без предоставления абсолютного перевеса одному какому-либо началу. Классическим образцом такого сочетания был политический режим Римской республики и продолжавшей ее ранней Римской империи (сохранявшей республиканские политические формы). Именно найденному римлянами оптимальному сочетанию аристократии, демократии и монархии древние приписывали исключительные военные и политические успехи Рима. Даже в период крупнейших кризисов эпохи гражданских войн государственный механизм Рима оставался непоколебленным, несмотря на смену политических режимов.

Западные образцы монархий нового времени, то есть монархии абсолютные и монархии конституционные, несвойственны русской истории. Нам свойственна монархия сословно-представительная, которая прекрасно уживается с мощной демократической традицией и с традицией аристократической. Если на Западе демократия сейчас и существует, то она сильно повреждена, во-первых, бюрократией и, во-вторых, различными олигархиями – корпорациями богатых, корпорациями тайных обществ, корпорациями массмедиа. Грядут и новые – сетевые – корпорации, которые, скорее всего, окончательно похоронят западную демократию. Но это не должно нас заботить слишком сильно: если мы признаем необходимость своей русской демократии, духовно суверенной, вызванной внутренними потребностями нации, то эта демократия должна существовать и развиваться без всякой оглядки на происходящее “у них”.

По мысли Л.П. Карсавина, кризис власти и правящего слоя часто путают с “эпифеноменами” исторического процесса (кризисом форм монархии, парламентаризма, демократии и т.п.). На деле, не имеет решающего значения, какая конкретно форма сочетания политических начал восторжествовала в данный момент, – ведь эта форма находится в зависимости от правящего слоя и от механизмов формирования и обновления этого слоя. При наличии здорового правящего слоя никакая диктатура не способна представить угрозу для национально-государственной традиции. Если же правящий слой болен, то политические формы сами по себе не послужат ему лекарством. Коррупцию не исцелишь с помощью “демократической процедуры”, психологию временщика нельзя изгнать с помощью “монархии”, поскольку и сами “монархи” иногда ощущают себя на троне, как на чемоданах.

Не имеет решающего значения, какая конкретно форма сочетания политических начал восторжествовала в данный момент, – ведь эта форма находится в зависимости от правящего слоя. При наличии здорового правящего слоя никакая диктатура не способна представить угрозу для национально-государственной традиции. Если же правящий слой болен, то политические формы сами по себе не послужат ему лекарством.

Мы считаем, что спор о конкретной форме государственного устройства является тактическим и вторичным по отношению к вопросу о путях смены и обновления правящего слоя России. Если механизм такого обновления будет построен, то правящий слой под руководством автократической власти и при участии всей нации, вовлеченной в “демократические процедуры”, сам осознает необходимость перетекания государственной системы из одного режима в другой. Важно добиться определенной пропорциональности между тремя политическими началами нации. Современная политическая элита России по существу своего положения и происхождения не может и не желает исполнять функции правящего слоя суверенной державы. Необходимы железная воля и разумное смирение, чтобы сообщить нашей государственной системе новую сложность, снабдить ее параллельными институтами, которые постепенно вывели бы старую номенклатуру из поля государственного управления.

В конституциях многих государств предпринимались попытки в той или иной форме воспроизвести классическое – римское – сочетание политических начал, однако они неизменно разбивались о политико-правовые инструменты европейского Нового времени, принципиально противоречащие как идее самодержавия, так и “сочетанному правлению”. Эти новоевропейские принципы, пересаживание которых на нашу почву представляется неорганичным для России, суть парламентская представительная система и принцип разделения властей.

Система представительства надстраивает над исходным демократическим суверенитетом квазиаристократию (политический класс) и квазимонархию (президентское правление там, где оно существует и где президент понимается как “представитель нации”). При этом подлинный суверенитет размывается – он не принадлежит народу, поскольку представительное правление основано на постулате о несвязанности представителя прямой волей тех, кто его выбрал. Однако не принадлежит суверенитет и самим представителям, поскольку их легитимность постоянно оспаривается с помощью выборов. Фактически подлинными центрами власти в рамках такой системы являются формальные и неформальные политические объединения – либо партии, либо политические клики, олигархические группы, негосударственные, а то и тайные организации. (То есть структуры, находящиеся вне какой-либо политической ответственности.)

Говорить, что новоевропейские политические системы являются наиболее успешными и эффективными – явное отступление от истины. Они обеспечивают определенную политическую устойчивость, но не обеспечивают подлинной национальной мобилизации. Когда встает задача экстренной мобилизации нации, для осуществления ее в рамках подобных режимов формируются неформальные политические надстройки, основанные на харизме лидера или на передаче ему политической элитой особого кредита доверия – так создавалась фактическая диктатура Франклина Рузвельта в США или режим личной власти де Голля во Франции.

Напротив, разумное сочетание первичных политических форм при условии концентрации всего политического организма вокруг единой национальной цели позволило бы России не только выйти из кризиса, но и выработать наконец новую политическую модель, которая была бы для России органичной и исторически своеобразной. Мы попытаемся изложить здесь некоторые базовые принципы этого устройства, которое могло бы быть не менее сложным, чем современная западная демократия, но только эта сложность лежала бы в совсем другой плоскости.

Национальной властью России должна стать совокупность трех государственных начал – демократии, компетентной аристократии и единоначалия в их конкретных политических формах . Примитивизация этих принципов – узурпация единоличной власти, “демократическая” демагогия или формирование олигархических кланов – наносит ущерб согласованному национальному порядку. Необходимостью соблюдения этого “золотого правила” (согласованного сочетания политических начал) определяется сложность излагаемой системы по сравнению, допустим, с монархией или популярными разговорами о национальной диктатуре.

Национальной властью России должна стать совокупность трех государственных начал – демократии, компетентной аристократии и единоначалия в их конкретных политических формах. Примитивизация этих принципов – узурпация единоличной власти, “демократическая” демагогия или формирование олигархических кланов – наносит ущерб согласованному национальному порядку

3. Три принципа государственного устройства

1). Итак, первым принципом гармоничного государственного устройства должен быть принцип демократии, в значительной степени минующей посреднические представительные институты. Это значит, что ключевые политические решения, требующие всенародного обсуждения, должны приниматься самими гражданами, а также их объединениями. Подлинным инструментом непосредственной демократии могла бы стать система советов (можно повторить удачный термин, утвердившийся в ХХ веке, но совсем с иным смыслом), то есть групп граждан равной численности (минимальное число – 100 человек), имеющих право обсуждать и открытым или закрытым голосованием выносить решения по важнейшим политическим вопросам. Выносимые на всенародное обсуждение решения должны приниматься большинством от высказавшихся советов, а решения в советах – большинством, но вне зависимости от какого-либо кворума. Тем самым каждому гражданину должно быть предоставлено право активного участия (или неучастия в случае непосещения совета) в политике и принятии решений, причем не только в качестве избирателя, но и в качестве активного агитатора в пользу того или иного мнения. А конечное решение будет приниматься не просто большинством, но большинством убежденных в его правильности гражданских сообществ. Помимо плебисцитарных функций советы возьмут на себя и функции обсуждения и решения местных вопросов, тем самым они войдут в земскую, муниципальную, “низовую” систему самоуправления в качестве их элементарных единиц.

Реализация непосредственной демократии наиболее эффективна не через выборы депутатов, каждый из которых обладает слишком большой свободой для выражения собственных, личных политических взглядов, но через делегирование “выборщику”, “гласному”, “представителю” права передавать высшему представительному органу государства – Земскому собору – волю делегировавших их общин. По существу, в технических условиях современных коммуникаций роль “выборщиков” или “гласных” может взять на себя и надежная электронная система передачи “голоса” снизу вверх. Однако это не означает, что низовые “советы”, “общины”, “земства” не нуждаются в постоянных представителях в высших органах и институтах управления, в районных и областных центрах для наблюдения за ходом политической дискуссии и согласования законодательных и административных решений. Кроме того, представители низов могли бы контролировать четкость и оперативность поступления “гласа народа” по адресу, а при необходимости и дублировать его. В случае ошибки или неадекватной передачи мнения общины на Земском соборе или на оперативном совещании какого-либо уровня власти община должна иметь право не только требовать наказания виновных, но и отозвать свой голос. Ведь политическое и административное управление государством – это не спортивная игра, “судейские ошибки” здесь не должны быть необратимыми.

Земский собор не является прямым аналогом Федерального Собрания нынешней РФ, поскольку текущая работа по составлению законов, собиранию и согласованию законодательных инициатив будет передана в ведение специальных коллегий профессионалов при Сенате (см. ниже). Таким образом, главным делом Земского собора будет не разработка, а утверждение новых законов.

Через сочетание системы представителей и прямой демократической процедуры, прямого волеизъявления народа, через оптимизацию этого волеизъявления с помощью новейших технологий работа Земского собора и других демократических институтов перестанет быть “столичным” делом, оторванным от мест. Процесс согласований и обсуждений государственных решений будет в огромной мере интерактивным, прозрачным для всей нации, вовлекающим в выработку законов и указов не только делегатов, но и сами общины, советы, первичные субъекты политической жизни.

Другим элементом непосредственной демократии, в котором существует сегодня большая потребность, могли бы быть институты народных защитников (подобных древнеримским трибунам), обладающих правом вето на решения любых органов власти, нарушающие, по мнению защитника, права гражданина. Законность или незаконность наложения вето может быть предметом последующего судебного разбирательства. Однако система государственного управления и какие-либо частные структуры, могущие нарушить права гражданина, должны быть поставлены в условия, когда внезапное применение ими насилия, постановка всех перед свершившимся фактом станут попросту невозможными. Система советов и народных защитников, вместо фиктивной всеобщей демократии, в рамках которой “вся власть принадлежит народу”, но ни на что конкретно народ повлиять не может, отберет у народа фикцию всевластия, зато предоставит в его руки реальные инструменты влияния и самозащиты.

2). Второй принцип, который должен быть положен в основание гармоничного государственного устройства, – это принцип компетенции тех общественных групп, которые оказывают реальное квалифицированное влияние на общественное управление. Этот принцип оформляет аристократическое начало в государстве как начало, основанное на компетентности и обладании реальным знанием государственных и общественных дел. Аристократический этаж государственного строя должен быть выстроен в первую очередь при помощи ряда неизбираемых компетентных советов, охватывающих различные стороны национальной жизни. Ключевым из них должен являться Сенат (или он может именоваться Государственным Советом). Сенат может осуществлять постоянную законосовещательную, консультативную и директивную работу, относящуюся к государственному управлению, формулировать вопросы, выносимые на общенародное обсуждение, и принимать окончательные редакции законов, выработанные специальными законодательными коллегиями, в соответствии с предложениями всех институтов, обладающих правом законодательной инициативы.

Сенат будет олицетворять в государстве контур преемственности, обеспечивающий сохранность политических устоев при любой политической динамике. Сенат мыслится как несменяемое учреждение, самостоятельно следящее за соответствием своих членов их высокой должности. Сенат формируется на ¼ из представителей военно-служилого сословия, на ¼ из представителей духовного сословия с решительным преобладанием представителей Русской Православной Церкви, на ¼ из представителей академических и университетских корпораций и на ¼ пополняется по назначению Главы Государства. В Cенат могут входить также лица, занимающие или занимавшие четко определенные законом государственные должности. Члены Сената не состоят в политических партиях. Члены Сената несменяемы, их ротация осуществляется по мере выбытия по причинам физического характера или в соответствии с внутренними решениями Сената на основании решений службы нравственного самоконтроля Сената.

В компетенцию Сената входят как минимум следующие полномочия:

осуществление этического и политического надзора (ценза) над высшими органами государственной власти и высшими должностными лицами государства;

принятие решений о несоответствии отдельных министров и парламентариев цензу, предъявляемому к их должностям;

констатация невозможности исполнения Главой Государства своих полномочий вследствие непреодолимых причин, включая состояние его здоровья, а также совершение им государственного преступления;

отклонение кандидатур на должность Главы Государства;

объявление недействительными актов Главы Государства, изданных от его имени во время его пребывания в плену неприятеля или под влиянием иной враждебной воли.

Сенат выносит решение квалифицированным большинством голосов не менее чем ¾ от общего числа своих членов. Решение Сената по предмету, отнесенному к его компетенции, является безапелляционным и подлежащим неукоснительному исполнению.

3). Третьим принципом гармоничного государственного устройства должен быть монархический принцип единоначалия. Чтобы принимать конкретные и чрезвычайные решения, власть должна быть сосредоточена в одних руках и одной голове. Глава Государства (президент, правитель и т.д.), являющийся одновременно верховным главнокомандующим, должен сосредоточивать в своих руках рычаги верховной законодательной, исполнительной и судебной власти, иметь право относить к своей компетенции любое решение и давать прямые указания на любой уровень управленческой вертикали. Одновременно он несет полноту моральной и политической ответственности за действия государственного аппарата. Глава Государства должен назначать министров и других высших чиновников, однако всем им должна быть предоставлена достаточно высокая степень самостоятельности (ограничиваемая, впрочем, не только правителем, но и контролем Сената).

Пространство прямого действия верховной власти – это пространство возникающей неопределенности, требующей политического, административного, а порой и морального решения. Поэтому Глава Государства должен выступать безусловным национальным лидером. Его избрание на этот пост должно осуществляться не столько “количественным” всенародным голосованием, сколько “качественной” общенациональной поддержкой – голосованием народных советов, одобрением Сената, Военного совета и Православной Церкви и, по возможности, мнением (завещанием или рекомендацией) прошлого Главы Государства. Лишь при согласии всех этих инстанций Глава Государства может считаться избранным. Это накладывает на него существенные, и не только формальные, обязательства перед нацией, а с другой стороны, дает беспрецедентный политический мандат на осуществление общенациональных задач.

Монархия является органической формой осуществления самодержавия, которая должна вызреть и оформиться, без этого монархическое начало будет нежизненным. Напротив, диктатура может быть переходной, кратковременной формой правления для решения точечных политических задач, но быть постоянной формой правления она не может. Подлинное национальное самодержавие может быть осуществлено только в сложной политической форме. Однако копирование этих форм для России с западных образцов создает дополнительные трудности в осуществлении и без того непростой задачи управления Россией.

Конкретные политические режимы не являются догмой государственного устройства, а могут и перетекать друг в друга. Политическая элита в ходе истории нащупывает оптимальную форму государства, подготавливая для нее почву, воспитывая нацию для принятия и усвоения самых благородных политических институтов. При этом демократические институты должны стать постоянными (плебисциты, советы, Земский собор и др.). Должна происходить и непрерывная выработка новой аристократии – “смыслократии”, которая доказывает свои права на особую политическую роль в государстве путем постоянного творческого усилия. Наконец, монархия могла бы увенчать государственное устройство как ее зрелый цвет. Но на пути к восстановлению монархических институтов России, возможно, придется пройти и через диктатуру, и через авторитарное правление, другие автократические формы. Для “монархистов” это не должно представлять большой проблемы – поскольку оформление политического режима в любом случае является лишь относительным приближением к государственному идеалу.

Приход к монархии после длительного периода удаления правящих династий от власти не может произойти легко и безболезненно. Одним из наиболее вероятных путей учреждения вновь монархии в России было бы сознательное решение правящих сил, институтов, согласное с народным общественным мнением. Проект восстановления монархии может разрабатываться на конкурсной основе. Мы предвидим, что основной спор может разгореться между тремя проектами:

1) восстановления старой правящей династии (Романовых), если будут найдены достаточные аргументы для выявления наиболее легитимного претендента и если вся сумма обстоятельств восстановления полномочий династии будет устраивать нацию в целом, способствовать ее консолидации, а не вести к политическому расколу;

2) прямого избрания монарха на Земском соборе из нескольких кандидатов, предложивших свои программы развития России, свои заслуги и заслуги своего рода перед Россией (теоретически в их числе могут быть и представители рода Романовых);

3) воспитания монарха с детских лет – под опекой и контролем правящего слоя; в последнем случае может быть создано нечто вроде школы для нескольких сот мальчиков, набираемых со всей России. Один из этих мальчиков, достигнув полного совершеннолетия, будет избран будущим монархом путем согласия педагогов, государственных мужей и духовных авторитетов между собой (по церковной традиции, допустимо также использование жребия для избрания из нескольких наиболее достойных кандидатур), тогда как другие воспитанники этой школы, получив первоклассное образование в русле русской духовно-политической традиции, пополнят высшую “смыслократическую” и управленческую элиту.

Понятно, что реальный способ осуществления национального самодержавия может разниться от излагаемых здесь идей. Но главное – усвоение общих принципов национального самодержавия и согласие всех конструктивных политических сил: монархических и демократических, национальных и социалистических, народнических и элитаристских – ради строительства такой государственной модели, которая будет подлинным политическим соответствием исторической русской нации и условием ее развития и процветания.

4. Сословно-корпоративное управление

Мы должны отдавать себе отчет в том, что партийная система в нынешнем мире теряет свое значение и деградирует. Это предопределено уходом в прошлое эпохи доминирующего индустриализма (для которой институт партий был органичен) и становлением надындустриальной формации, стремительностью перемен в экономике и обществе, образованием новых социальных “отрядов”, кризисом доверия народа к политикам.

Монополия парламентской системы способствует деградации политики и расцвету так называемых политических технологий, направленных на навязывание избирателям ненужного им “политического товара” в виде программ и кандидатов, выражающих не общественные, а свои личные интересы или интересы стоящих за ними узких лоббистских групп. Данную систему ни в коем случае нельзя считать ни демократической, ни традиционной. В современной России она достаточно дискредитировала себя, что выражается в растущей от выборов к выборам пассивности электората, в кризисе доверия к властям всех уровней, в общем кризисе легитимности. Поэтому в России нужно создать рядом с партийно-политическими институциями представительство реально существующих в стране социальных, профессиональных и корпоративных групп.

Деятельность Сената как надкорпоративного органа должны дополнять специальные советы, наделенные законосовещательными и экспертными функциями и обладающие правом законодательной инициативы по проблемам, касающимся соответствующих их компетенции сфер. Выдвинутые корпорациями, сословиями, отраслями национального хозяйства, профессиональными союзами и гильдиями представители смогут согласовывать с властью интересы, формулировать требования к политике государства, проводить экспертизу готовящихся законов и нормативных актов. К наиболее значимым советам этого ряда следует отнести: Военный совет, обладающий особой компетенцией в военно-политических вопросах и выражающий точку зрения вооруженных сил и военной элиты, Совет традиционных религий России, наконец, Стратегический совет, который должен зримо воплотить в государственных делах тенденцию к оформлению “смыслократии”, то есть могущественному влиянию на национальную жизнь тех или иных идей, концепций и смыслов. Кроме того, при Сенате, в качестве его консультативных органов, должны существовать отраслевые советы экспертов по тем или иным специальным областям – образованию, науке, торговле, промышленности и т.д.

1) Военный совет России должен представить военно-служилое сословие (кадровых военных, представителей спецслужб) и состоять из ассоциаций военнослужащих и ветеранов, представляющих все сферы вооруженной борьбы: аэрокосмическое пространство, океан, сушу и информационную сферу (разведка и контрразведка, связь, радиоэлектронная борьба и др.). Они не только смогут сообща защищать свои интересы (общие и специфические), но и принимать участие в создании национальной стратегии, в формировании политики вооружений, в контроле за расходованием средств на социальные программы для военнослужащих и ветеранов и др. В их число должны входить Герои России, кавалеры высших государственных орденов, присвоенных за боевые заслуги. Здесь мы получаем аналог Георгиевской Думы в Российской империи, создавая гильдию тех, кто делом доказал готовность рисковать жизнью ради своей страны. Именно эта структура (во избежание начальственного произвола) может взять на себя утверждение представлений к высшей награде Родины, экспертизу справедливости награждений, выносить авторитетные суждения по важнейшим вопросам жизни страны.

2) Помимо канонических органов Православной Церкви – Архиерейского собора, Священного Синода – значительным влиянием должен пользоваться также Совет традиционных религий (в настоящее время его прототипом является Межрелигиозный совет России). Этот совет должен включать религиозные структуры только российской юрисдикции, представляющие традиционные для России вероисповедания пропорционально численности верующих граждан, кроме того, в него также могут входить и иметь статус наблюдателей представители ряда вероисповеданий, не включенных законодательством в число “традиционных”, однако имеющих значительное духовное и нравственное влияние в обществе и важных для построения сбалансированных отношений России с другими государствами и международными организациями.

3) Стратегический совет России формируется при участии ведущих научных и культурных корпораций и вовлекает в свою работу наиболее творческие силы нации, в первую очередь научно-исследовательское, изобретательское и внедренческое сословие, а также видных руководителей экспертных и прогностических структур. Внутри Стратегического совета должны быть созданы аналитические команды, которые могут представлять различные точки зрения на будущее России и мира, сотрудничать на основе сетевых взаимоотношений с аналитиками из различных ведомств, корпораций, общественных и частных организаций. Эти точки зрения, даже при их явном несовпадении, должны быть максимально глубоко проработаны и предельно адекватно переданы для сведения государственной власти и в определенных случаях (отсутствие грифа секретности, отсутствие требования тактического умолчания о той или иной теме), – всей нации через публикацию исследований и отчетов данных команд.

Три указанных органа должны обладать моральным авторитетом, достаточным для того, чтобы не одобряемый ими законопроект или представляющаяся им недопустимой государственная акция была вынесена на обсуждение всех уровней власти. Исключением, естественно, будут те указы и акции, которые относятся к оперативной компетенции верховной власти и не могут откладываться из-за сомнений и разногласий экспертов. Однако вся планомерная, кропотливая государственная работа, все рациональное строительство должно проходить не вопреки, а благодаря сознательной воле сословно-корпоративных совещательных институтов, при их участии.

Что касается отраслевых экспертных структур при правительстве России, они могут быть объединены в два корпоративных органа, также имеющих законосовещательное значение.

1) Государственный совет по экономике, общенациональным проектам и инновациям.В Совет войдут топ-менеджеры (из состава генеральных директоров российских производственных компаний, а также компаний, занимающихся сбытом отечественной продукции, – не менее 70% оборота), общественные служащие, представители научно-технической элиты и хозяйственных сословий, избранные на паритетных началах или с учетом количества их членов и вклада в национальное богатство.

2) Государственный совет по культуре образуется из представителей научно-образовательного сословия, общенациональных академий и крупнейших университетов; представители делегируются и отзываются в соответствии с уставными принципами и регламентами этих корпораций и сословных объединений. В их число должны войти заслуженные деятели культуры, представители гуманитарных наук и классического искусства, рекордсмены и выдающиеся тренеры отечественного спорта. В Совете должно найтись место лауреатам государственных премий (обязанности которых понятны по аналогии с теми функциями, которые несут в Военном совете кавалеры высших орденов, врученных за воинскую доблесть).

Партийно-парламентская система в нынешнем мире деградирует и вырождается в прикрытие для теневого лоббизма. Корпоративное представительство одно способно создать условия для реализации потребностей и нужд классов и профессиональных сообществ нашего социума, проведения в жизнь их инициатив, с приоритетным учетом интересов государства как целого.

Корпоративное представительство одно способно ограничить вредный для интересов государства и общества теневой лоббизм и создать условия для реализации потребностей и нужд классов и профессиональных сообществ нашего социума, проведения в жизнь их инициатив, с приоритетным учетом интересов государства как целого.

5. Государство и местное самоуправление

Самоуправление территориальных общин – составная часть системы государственного управления, его первичное звено. Местное самоуправление – функция политического субъекта, которым является территориальный социум, именовавшийся в античной древности муниципией, называющийся в современной Франции коммуной, в России – общиной. Община – первичная политическая ячейка нации, обладающая территориальной обособленностью, социальной устойчивостью и относительной самостоятельностью в хозяйственно-экономическом отношении. Поэтому там, где есть население, но нет общины, не бывает и реального местного самоуправления. То, что население современного города, поселка и даже большого села (станицы), как правило, не обладает признаками общины – факт, который не надо доказывать. Тем более это положение присуще крупным городам или такому мегаполису, как Москва. Они даже теоретически не могут быть общинами, и наделение статусом местного самоуправления городских и районных административных органов – не более чем условность.

Прежде всего государственной власти предстоит выявить и поддерживать территориальные социумы – общины, обладающие реальной низовой инициативой и ресурсами для самостоятельного развития. Такие общины должны быть наделены всеми правами, вытекающими из положений законодательства, регулирующего местное самоуправление. Но где такой инициативы и ресурсов пока объективно нет или недостаточно и формальное создание местного самоуправления было бы его имитацией, обязанности его органов все равно должен кто-то выполнять. Их осуществляют территориальные администрации, создаваемые властью данного региона. При этом важно, чтобы недееспособные пока еще социумы-общины (“советы”) постепенно дорастали до возможности учреждать и развивать местное самоуправление.

Местное самоуправление должно сопрягаться с органами государственной власти, а не противопоставлять им себя. С одной стороны, оно должно стать первичным институтом государственности, создаваемым самими гражданами в городах и сельских поселениях. С другой – подотчетность и подконтрольность распространяется и на органы местного самоуправления, от чего они были ошибочно освобождены на протяжении нескольких лет. У системы органов государственной власти и местного самоуправления, его составной части, принципы организации должны быть не различными, а общими .

Глава 3. РУССКИЙ ПОЛИТИЧЕСКИЙ МИР

Все, кто заслужит право называть Россию родиной, – русские

Все эти племена и национальности, разбросанные от Карпат до Тихого океана, только русским племенем объединены в одно величественное целое, которое так благодетельно для них самих даже и тогда, когда они в своем мелком патриотизме стараются подорвать великое целое, их охраняющее.

Л.А. Тихомиров

1. Что значит быть русским завтра

Россия – плод систематической работы, тысячелетнего накопления сил и собирания народов. Русские как нация совершали в политической истории чудеса. Если заложить в компьютер реальные данные каждого противостояния, в котором участвовала Русь, Россия, СССР, нетрудно увидеть, что во многих случаях, когда наши предки реально одерживали победы, по объективным показателям они никак не должны были победить. Пространство русской истории представляет собой сложение этих чудес.

Всякий, кто вставал с нами в ряд и брался за топор и пилу, – тоже становился русским, будь он татарин, бурят, осетин, таджик или китаец. Россия всегда была общим делом, а не национальностью . Иными словами, нашей национальностью была наша Империя, объединенная общим сражением и общим трудом. Об этом мы уже подробно писали в первой части Доктрины. Однако имеет смысл остановиться на ценностях “русского политического мира” еще раз, чтобы более выпукло и понятно выявилась русская государственная идея.

На протяжении ряда последних десятилетий в политике властей на пространстве России господствовала деструктивная антигосударственная установка: “Реализация русских интересов не должна происходить в ущерб интересам других национальностей”. Российское государство обязано вернуться к правильной расстановке приоритетов – реализация прав и интересов народностей России не должна умалять права и ущемлять интересы русского большинства . Необходимо сделать это принципом во всех сферах политики властей любого уровня. Лидерство русского народа в государственном строительстве на общее благо всех населяющих Россию народов может руководствоваться, если перефразировать И.А. Ильина, формулой: “Всякий духовно верный интерес русского народа является интересом, общим для всех народов государства Российского”.

У народов, населяющих Россию, нет иной государственности, кроме российской. Им предстоит выбор: или под главенством великороссов против разрушителей России, или вместе с разрушителями России за игнорирование прав и интересов великороссов и в конечном итоге против самих себя. Третьего не дано.

У народов, населяющих Россию, нет иной государственности, кроме российской. Им предстоит выбор: или под главенством великороссов против разрушителей России, или вместе с разрушителями России за игнорирование прав и интересов великороссов и в конечном итоге против самих себя. Третьего не дано.

Однако это понимание исчерпывает “русский вопрос” лишь в первом приближении. Продвигаясь дальше, мы можем предположить, что уже завтра сам логический объем понятия “русский” существенно изменится по сравнению с его нынешним объемом.

Государствообразующий статус накладывает особые обязательства. Мы должны предложить этническим группам своей страны и народам всего мира привлекательную Общую цель, всемирно-историческую миссию. Ибо в условиях безыдейности, господства жалкой бюрократическо-сырьевой экономики с гарантированной нищетой и отсутствием перспектив в жизни ведущая роль русского народа превращается в издевательство над здравым смыслом. Чтобы удержать свою высокую роль, охватить русскостью как можно больше пассионарных элементов из всех “язЫков и народов”, мы должны выдвинуть глобальную альтернативу, Русский проект мироустройства , оппонирующий нынешнему “глобализму”, ультралиберализму, делению человечества на 20% “конкурентоспособных” (полноправных) и 80% “неконкурентоспособных” (низшую расу). Это должен быть проект создания мира, следующего за уходящей эпохой господства индустриального порядка, – мира творчества и созидания, развития человека, сбережения планеты, прорыва в космос.

Чтобы удержать свою высокую роль, мы должны выдвинуть глобальную альтернативу, Русский проект мироустройства, оппонирующий нынешней глобализации, ультралиберализму, делению человечества на 20% “конкурентоспособных” (полноправных) и 80% “неконкурентоспособных” (низшую расу).

Не предъявив человечеству такого проекта, русские исчезнут из истории навсегда.

В первой части Доктрины мы уже предложили формулу нашего национального устройства. Повторим ее. Это сверхнационально-русская нация, нация, объединяющая помимо великороссов представителей самых разных племен и рас. Русскими в России будущего будут считаться и многие неславяне, и многие не коренные обитатели исторической России. Честная формула России: русское большинство (то есть великороссы) в союзе с русскими же меньшинствами. Непринадлежность к великороссам и славянам не делает граждан России нерусскими – нерусскими их может сделать лишь сознательная конфронтация с Россией, с русским миром. Проект России будущего должен втянуть в себя всех носителей такого русского объединительного начала, независимо от искусственных границ 1991 года.

Непринадлежность к великороссам и славянам не делает граждан России нерусскими – нерусскими их может сделать лишь сознательная конфронтация с Россией, с русским миром.

2. Наполнение “гражданской нации”

Древняя историческая нация – русские – сегодня вступает в новый этап своего существования, в период сознательного оформления себя именно в качестве нации, а не только культурной, религиозной или политической общности. Хотя мы являемся нацией очень давно и даже выработали свою оригинальную разновидность нации – духовно-политическое сверхнациональное миродержавие, – но мы не спешили с оформлением себя в таком качестве (потому и стали возможны эксперименты и с интернационализмом, и с либерализмом).

Мы не рассматриваем здесь лукавую формулу, никого ни к чему не обязывающую: дескать, национальность определяется только лишь самосознанием индивида. Национальность определяется соединением большого числа факторов. Сегодня “русскими” (национальность) считаются лишь великороссы и иногда проживающие в России белорусы с малороссами. Но уже завтра русскими вновь, как и встарь, захотят называться многие другие племена и этносы, и это не будет противоречить Высшей Воле. Имя “русского”, пребывающее сегодня в уничиженном виде, будет означать уже не национальность, но дарованную Русским государством своим гражданам и подданным привилегию на следующие ценности:

1. Цель, она же миссия нации, – духовно-политическое миродержавие России.

2. Идеал нации – социальная правда и порядок. Награда по заслугам тем, кто верой и правдой служит России, вносит вклад в общее благо русских людей. Терпимость к нетвердым и колеблющимся. Отвержение предателей, расхитителей и равнодушных.

3. Стимулы, мобилизующие нацию, – процветание России, обеспечение духовного и образовательного роста, защищенность жизни и здоровья, защищенность гражданских прав, возможность получить защиту и покровительство своего государства от любых обидчиков, гарантированный прожиточный минимум при гарантированной же возможности обеспечить себе трудом достойную жизнь (достаток).

4. Стяжание чести и славы нации: через авторитет русской культуры в мире, через научное и технологическое первенство, через самоуважение и достоинство русского человека. Высшей формой чести для русских людей станет осознание причастности к великой культуре – культуре милосердия и справедливости.

Условиями, обеспечивающими полноценную принадлежность к русскому миру, таким образом, становятся:

1. Служение во имя великого государства, содействие укреплению военной, политической, нравственной мощи этого государства, готовность с оружием в руках и другими средствами отстаивать суверенные права России, ее интересы перед другими странами и мировыми силами.

2. Созидание национального богатства, русской экономики (включая обеспечение своего достатка) как источника мощи России.

3. Укрепление внутреннего порядка, естественной солидарности нации.

4. Признание единства русской нации, действенное его укрепление при недопущении какой бы то ни было гражданской дискриминации по этническому и вероисповедному признаку.

5. Уважение к любому вероисповеданию, племени, профессиональному и деловому состоянию. Признание первенствующей верой в России православия, святыни и положение которого имеют важное значение (если и не религиозное, то духовно-политическое) для всех русских граждан.

Приняв эти ценности и этот долг, русские получат право на такую власть, которая:

связана единством волевого направления

четко организована

исходит из единого источника

внушает уважение

быстродействует

выдвигает и реализует всемирно-исторический проект

способствует созданию стиля жизни нации, обеспечивающего ее превосходное качество, душевную и биологическую силу народа.

Вместе с тем наполнение “гражданской нации”, выдвижение в качестве политической формулы сверхнационально-русского союза не должно переходить в конструирование русских как денационализированных “общечеловеков”. В том и отличие сверхнационализма от интернационализма, что для первого ценен не только сам человек как патриот и слуга Отечества, но и как носитель самобытной культуры, своеобразной племенной и родовой принадлежности. Сделаться “русским” не означает забыть, что ты великоросс, или бурят, или молдаванин. Для сверхнационализма ценно, что человек не изживает свое прошлое, свою самородность, но включает ее внутрь нации, приносит ее России. В сердце каждого малая родина сочетается с Родиной большой, семья и предки – с духовными и историческими родоначальниками великой нации. Две эти идентичности органически переплетаются и дополняют друг друга, образуя нацию граждан.

Ведомый народ, писал И.А. Ильин, находит свою родину в лоне ведущего народа и, не теряя своей исторической и биологической “национальности”, вливается духовно в национальность ведущего. Формула такого патриотического “симбиоза” народов такова: “я римлянин, и притом галл”; “я англичанин, и притом африканский негр”, “я швейцарец, и притом лодин”; “я француз, и притом мавр”; “я русский, и притом калмык”…

3. Страна полиэтничная, но мононациональная

Выделение русской традиции невозможно считать этническим преимуществом для великорусского этноса. Это лишь выражение своеобразия России, ее цивилизационной определенности и исторического наследия. Без этих факторов в России не может существовать единая политическая нация.

Скорее чем о преимуществе имеет смысл говорить о компенсации, поскольку исторически великороссы, которые были племенем, скрепляющим державу и приносившим во имя нее наибольшие жертвы, не претендовали ни на особый статус, ни на внимание власти к своим этнокультурным интересам – считалось само собой разумеющимся, что они позаботятся о себе. Это была установка на восприятие великороссов как сильного национального начала, не нуждающегося в опеке, но способного пристегивать к себе все новые и новые приводные ремни государственной машины. В советское время эта тенденция была своего рода перегибом, когда великороссам доставалось меньше реальных благ, распределяемых властью. (В этом отношении Россия всегда – в том числе и в период СССР – являла собой уникальную в истории империю. В отличие от всех остальных империй, где метрополия улучшала свое материальное положение за счет колониальных окраин, в России окраины развивались за счет центра-метрополии. Поэтому, например, не стоит удивляться, что все прибалтийские или закавказские республики могли похвастаться первоклассной сетью асфальтированных дорог, в то время как русская глубинка продолжала обходиться неухоженными проселками.)

Крах СССР как сверхнационального образования произошел не потому, что “нацменьшинства” чувствовали переизбыток давления со стороны великорусского этнического ядра, – напротив, фоном краха советского миропорядка было практическое отсутствие такого давления. Однако у сепаратистов были другие лозунги: оказывается, их угнетали русские. При этом никто не задавался вопросом: а когда прекратился этот гнет? Ведь если бы угнетатели хоть в какой-то мере продолжали его осуществлять, то где бы оказались тогда пресловутые сепаратисты?

Советская власть в последние годы своего существования навязала Российской Федерации двухпалатный парламент. Этого советская власть, почему-то, другим республикам не предложила, а ведь кроме Российской Федерации внутреннее деление с автономиями имели также Грузия, Азербайджан, Узбекистан, Таджикистан. Не говоря уже о том, что все республики бывшего Союза, кроме Армении и Азербайджана, имели гораздо больше, чем Российская Федерация, оснований считаться многонациональными.

В самом деле, первенствующая по численности нация в Казахстане – русские, в Латвии – тоже русские. Следовательно, Латвия и Казахстан – это русские государства, пусть даже и независимые. На Украине или в Узбекистане так называемый коренной народ в процентном отношении гораздо малочисленнее, чем в Российской Федерации. Русских в России более 80%, славян – более 85%. По официальной методике ООН, это мононациональное государство, в котором есть национальные меньшинства (полиэтничность).

Мы считаем, что Россия как мононациональное государство, как единая нация должна пресекать развитие нездоровых форм этнического и этнократического обособления каких-либо частей нации. Необходимо:

- предотвращать формирование этнократических кланов в системе государственной власти и отдельных секторах общероссийской, региональной и местной экономики;

- всемерно поддерживать малые коренные народы, для которых должны быть созданы условия физического выживания и сохранения их фольклорного своеобразия;

- резко ужесточить контроль за иммиграцией нелегальной или происходящей с нарушением законодательных и административных норм, создать систему регулярного контроля за временными трудовыми мигрантами, включая организацию их компактного проживания (общежития, содержащиеся за счет коммерческих структур, нанимающих иностранцев);

- провести планомерный мониторинг “диаспорных” кланов в российской экономике и разработать адресные меры по антимонопольному (по сути антидиаспорному) регулированию этих сфер; необходимо понять, что подобные клановые отношения опрокидывают Россию в архаичные формы социальной активности и являются средой для процветания различных форм преступности и недобросовестной хозяйственной конкуренции;

- пресекать все виды провокационного раздувания этнической вражды, создать моральные и управленческие условия и механизмы, эффективно побуждающие СМИ и публицистов избегать необоснованных и не подкрепленных фактами рассуждений и спекуляций на тему русской ксенофобии, опасностей религиозной и национальной розни (особенно в тех регионах и областях, где этих опасностей никогда не наблюдалось); подобные спекуляции должны порицаться как в судебном порядке, так и в порядке общественного осуждения “клеветников”, оскорбляющих своими домыслами и провокациями многовековые традиции России, дискредитирующих ее перед другими странами и народами.

В отношении так называемых “русскоязычных” соотечественников необходимо:

- поддержать десятки миллионов лишенных родины как минимум через беспрепятственное предоставление российского гражданства, как оптимум – через дипломатическое, политическое и экономическое воздействие на страны ближнего зарубежья, где они оказались;

- создать масштабную программу переселения и трудоустройства соотечественников, согласованную с концепциями миграционной политики и ресурсного развития России, которые необходимо разработать в соответствии с принципами, изложенными в социальной и экономической частях Доктрины (проблема нехватки трудовых кадров в ряде регионов и отраслей экономики может быть в значительной степени решена путем репатриации членов русской нации и носителей русской сверхнациональной культуры, на сегодняшний день временно отторгнутых от исторической родины);

- дерусификация окраин исторической России (то есть бывшего СССР), происходящая преимущественно через демографический упадок “русскоязычных” групп, должна быть хотя бы частично компенсирована политикой русификации регионов России, требующих квалифицированных трудовых ресурсов, в том числе русификацией ключевых транспортных узлов.

4. Откуда взялся российский федерализм?

Отношения русского народа с другими народами России традиционно строились по модели союза. Идея союзнических отношений пронизывает всю историю национального расширения России, причем она настолько прочна, что даже отношения завоевания сразу же переоформлялись как союз и покровительство. Одним из недостатков нынешней системы национально-государственного устройства России стала унаследованная от РСФСР идея “федерации”. “Союзная модель” воспринималась народом как органичная форма объединения, “федерализм” же понимается как нечто чуждое , поскольку оформлен как договорное содружество территорий, а не как объединение народов.

“Союзная модель” воспринималась народом как органичная форма объединения, “федерализм” же понимается как нечто чуждое, поскольку оформлен как договорное содружество территорий, а не как объединение народов.

“Своим” федерализм сделался только для местных “этнократических” политиков и их окружений. Так было в 1922 году, когда вопреки сталинскому плану коммунисты-ленинцы настояли на украинском, белорусском и кавказском суверенитете в составе советского государства. Так было и в начале 90-х годов, когда Ельцин пытался выстроить политическое равновесие в опоре на удельных “князьков”, предложив им “суверенитета, сколько они могут взять”, как будто государственный суверенитет допустимо разменивать.

Реформы территориального устройства никогда не имели в России федералистского смысла. Веками складывалось деление государства на уезды, станы и волости, новые племена и земли могли получать дарованный царем особый статус, с особым набором прав и особыми обязанностями. Такой особый статус имело кольцо казачьих воинств с очень большой степенью дарованных им Москвой свобод. Последнее нельзя путать с федерализмом, поскольку унитарные государства часто включают в себя особые образования (как, например, особый статус имеет Северная Ирландия в составе Великобритании – исключения в данном случае служат подтверждением правила). Унитарная модель с особым статусом приграничных территорий – вот исторически обусловленная форма Русского государства.

Петр Великий решил унифицировать систему местного управления, в результате чего появились восемь губерний, сильно различавшихся по размерам и численности населения. Так, например, Ингерманландская губерния, включавшая в себя побережье Финского залива вместе с новой столицей, была по размерам в сотни раз меньше Архангельской губернии, а по населенности – во столько же раз меньше губернии Московской. Проявившиеся недостатки такого деления Петр I впоследствии пытался устранить, создавая внутри губерний новые подразделения – провинции, дистрикты и т.п. До конца XVIII века организация территориальной системы местного управления двигалась методом проб и ошибок, пока наконец при Екатерине II ей не был придан некий устойчивый вид. В основу деления государства на наместничества (при Павле I им вернули название губерний) был положен принцип одинаковой численности населения: одно наместничество должно было насчитывать от 300 до 400 тыс. податных душ. Установившаяся в конце XVIII века структура губернского деления России продержалась, за немногими исключениями, до 1917 года, а местами и дольше.

Февральская революция положила начало процессу обсуждения федеративных интересов областей и народностей. Однако реальных плодов эти обсуждения не дали, да и не могли дать, ибо страна погружалась в пучину братоубийственной войны, в которой представители не только одной народности, но и зачастую одной семьи, оказались по разные стороны фронта. Созданная в 1918 году конституция РСФСР накладывала сетку “федерации” на фактическую территорию бывшей Империи. В 1922–1923 гг. И.В. Сталин, занимавший пост наркома по делам национальностей, предложил включить Украинскую, Белорусскую, закавказские и другие национальные советские республики в РСФСР в качестве автономий, то есть на тех же правах, на каких в Российской Федерации уже состояли Татарская, Башкирская, Крымская, Якутская и т.п. республики. Ленин выступил тогда с резкой критикой этого “плана автономизации”, не преминув упрекнуть Сталина в “великорусском шовинизме”. В результате Договор об образовании СССР признавал, что из гражданской войны вышло не единое государство, а по крайней мере четыре государства. Фактически большевики вступили на путь конфедерализации бывшей Российской империи. Однако реальное развитие советской модели пошло скорее по пути, предложенному Сталиным, – устанавливались обширнейшие полномочия союзного центра. Как отмечал, находясь в эмиграции, государствовед Н.Н. Алексеев, анализируя тогдашнюю систему власти, “нет такого государственного вопроса, в котором бы в порядке законодательства и в порядке управления не были компетентны верховные органы Союза”. При том что республики были вправе решать очень многое, союзные органы власти обладали полномочием вмешиваться практически во все области республиканского законодательства и управления, контролировать и поправлять их.

Ни политический класс, ни правящая партия, ни общественное сознание никогда не рассматривали СССР в качестве конфедерации. 70 лет эти декорации представляли собой чистую формальность, поскольку страна мыслила себя единой и неделимой. Фантомы федерализма России и конфедеративности СССР ожили в эпоху Горбачева, в эпоху разложения государственных институтов.

Советский федерализм в условиях, когда действительной властью в государстве обладает партия, а не конституционные органы, не представлял собой правовой реальности. При этом, как декоративная форма, он все же сказывался на некоторых особенностях регионального деления страны. Идейный корень российского федерализма и национально-культурной структуризации советского пространства так или иначе был связан с перспективой “мировой революции”. Настоящий смысл советского федерализма, федерализма большевиков вне этой перспективы не может быть верно истолкован. Переход к мировому государству пролетариата большинством марксистов рассматривался как путь учреждения на месте старых империй коалиции штатов, разнообразных по принципам их формирования. Отсюда некоторая искусственность российского федерализма: важно как-нибудь нарезать территорию, приписать ее к той или иной “титульной” народности во имя пролетарского интернационализма, а остальное не так существенно. Суть интернационализма – скорейшее смешение человечества, создание новой расы общечеловеков. Одним из механизмов формирования такой расы и является этнический федерализм, явление в истории не частое и очень опасное для государств, в которых федерация строится на этнических принципах.

Сегодня полагать, что этот вид федерализма естественным образом лучше и исторически прогрессивнее, чем дореволюционные принципы, – это лицемерие хотя бы потому, что аспект “мировой революции” не учитывается. Но дело даже еще серьезнее: этнический федерализм вообще редко формируется естественным путем, и, как правило, если это реальный, а не фиктивный федерализм, он весьма недолговечен. Большевики, создав эту сложную, исторически не обоснованную систему, не вытекающую из духа и смысла совместной жизни народов России, заложили под СССР мину замедленного действия – и не потому, что они не желали создаваемой системе прочности, а потому, что они не рассчитывали, что Россия будет существовать в окружении мира “старой формации” и возвращаться обратно – от интернационализма к местным сепаратизмам и шовинизмам. Но если мина под СССР сработала, не стоит ли задуматься о другой мине, на этот раз заложенной уже под саму РФ?

5. Федерализм – оползень государственности

В царской России роль медиатора между разными народами играла не интернациональная, а сверхнациональная идея. Россия была союзом этнических общин и племен под эгидой русской державы. Интернационализм был навязан России марксистами, и советская империя, по существу унитарная, строилась не благодаря, а вопреки ему. Признавая достижения и сильные стороны СССР, нужно учиться четко отличать их от его минусов и слабостей. Парадокс советского устройства состоял в том, что, отказавшись от “мировой революции” и значительно отступив в деле формирования общечеловеческой расы (успокоившись на полуфиктивном “многонациональном советском народе”), по форме своей оно все еще как будто стремилось к этим оставленным целям. Федерализм и интернационализм – это главные минусы советской системы, которые нужно было бы отбросить. Однако Ельцин взял из советского прошлого именно федерализм и остатки интернационализма, выраженные в словосочетании “дорогие россияне”.

Федерализм в России – одно из самых грандиозных исторических недоразумений. Федерализм всегда и всюду был связан с большой скученностью населения, когда между землями начиналось жесткое трение, либо с явной нуждой малых земель, штатов, кантонов в консолидации перед внешней угрозой. У нас все было ровным счетом наоборот: в своей империи русские, вдохновляемые обилием пространств, смогли стать скрепляющим этносом, заселяющим пустоты между племенами. Это волевое движение государствообразующего этноса можно назвать излучением центра, излучением империи.

Федерализм всегда и всюду был связан с большой скученностью населения, когда между землями начиналось жесткое трение, либо с явной нуждой малых земель, штатов, кантонов в консолидации перед внешней угрозой. У нас все было ровным счетом наоборот: в своей империи русские, вдохновляемые обилием пространств, смогли стать скрепляющим этносом, заселяющим пустоты между племенами.

Стихийное развитие “федералистских” центробежных тенденций в России в 1992–1993 годах содержит богатую информацию о возможных путях дезинтеграции РФ. В те годы Челябинский областной совет обсуждает вопрос о создании Южно-Уральской республики, Свердловский провозглашает Уральскую республику, председатель Красноярского крайсовета Вячеслав Новиков предполагает создать республику Енисейскую, Вологодский облсовет объявляет в мае 1993 года создание Вологодской республики, большой казачий круг Дона утверждает в марте 1993 года акт о преобразовании Ростовской области в государственно-территориальный субъект “Область Войска Донского”. В последние месяцы советской власти провозглашались Кубань, Сибирская республика, Дальневосточная республика, Государство Сахалин. Некоторые депутаты предлагали провозгласить независимость Сибири от России. Был и единственный случай “успешной” десуверенизации России на одной из ее территорий – это Чечня Д. Дудаева.

Уважение друг к другу сосуществующих на одной земле народов предполагает и определенную дистанцию. Каждый этнос – это немного вещь-в-себе. Когда дистанция сокращается, соседи становятся в каком-то смысле все на одно лицо – это как ни странно вовсе не способствует примирению национальностей, но обостряет конфликты. Интернационализм и показная “дружба народов”, возможная только под большим прессом сверху, исказила традиционный для России идеал мирного сожительства народов – подданных государства. Несмотря на провозглашенный межплеменной и межрасовый мир, эта порочная идеология не обеспечивала большой стабильности государства. Как показал исторический опыт, локальные “национализмы” при таком порядке лишь тихо тлеют и дожидаются очередного часа икс, когда ослабеет Центр и можно будет вырвать у него очередную порцию льгот.

До сих пор российский федерализм используется различными силами как инструмент шантажа центральной власти для достижения экономических преимуществ, которыми эти силы пользуются под видом реализации национального или регионального своеобразия. При этом представители многих этносов, включая великороссов, украинцев, белорусов и других, нередко становятся как бы второстепенным населением национальных республик, что особенно ярко проявляется в региональной кадровой политике. Искусственное, порожденное Лениным, пестование “национальных государств в государстве” несправедливо и неоправданно в стране, где одно племя составляет свыше 80% населения, и даже в так называемых “республиках” является наиболее многочисленным (исключения из этого правила можно перечислить по пальцам: Чечня, Ингушетия, Дагестан, Калмыкия, Тува и Чувашия). Это пестование не может привести ни к чему, кроме дальнейшего оползня государственности.

6. Каким могло бы быть территориальное устройство России

Принцип “права народов на самоопределение” имеет революционный и подрывной характер – его применение оправдывалось в основном потенциальной возможностью и способностью СССР к территориальной экспансии за счет включения в свой состав все новых республик, хотя в реальности его использование с этой целью оказалось очень ограниченным. В результате принцип “самоопределения” стал подрывным лишь для самой исторической России. Между тем этот принцип противоречит сам себе: часть не может свободно отделиться от целого, поскольку целое тоже имеет право на самоопределение. Право большинства внутри целого выше, чем право входящего в него этнического меньшинства. Исторические условия сложились так, что Россия может самоопределиться только целиком. Если начинают самоопределяться ее отдельные части, наступает разруха и война.

Переход от административного деления, основанного на принципе национальной исключительности, к экономической целесообразности и территориальной управляемости регионов является способом избавления от опасности межнациональных столкновений, так как сделает коренные народы коренными не в отдельных регионах, а на всей территории России .

Исторические условия сложились так, что Россия может самоопределиться только целиком. Если начинают самоопределяться ее отдельные части, наступает разруха и война.

Основные принципы территориального устройства будущей России:

1. Однородность деления и равноправие территориальных субъектов России. Россия должна состоять из областей (краев), которые, хотя имеют свои властные институты, ни при каких обстоятельствах не могут рассматриваться как “государства”. Однородные субъекты получают одинаковое наименование (например, “земли”: Московская земля, Земля Татарстан и т.д.). Исключением из этого правила может быть временный особый статус регионов, вновь входящих в состав России (см. п. 6)

2. Отказ от этнических факторов как приоритетной основы территориального деления, образование административных территорий должно осуществляться преимущественно или только по экономико-географическому признаку – с учетом компактного проживания этнических групп. Названия земель не должны трактоваться как указание на “национальную” государственность. Для этого должен существовать соответствующий законодательный запрет.

3. Запрещение расширять полномочия регионов; регионы могут передавать исполнительным органам центра часть своих конституционных полномочий, центр регионам – нет.

4. В российских законах дается четкое перечисление сфер, подлежащих вéдению центральной власти в порядке законодательства, а краев и областей – в порядке управления; предусматривается возможность введения режима прямого федерального правления сроком до двух лет.

5. В российском законодательстве не должно быть выделенного правового статуса для одних народов в сравнении с другими. Исключение составляют малые коренные народы, нуждающиеся в поддержании их этнокультурного своеобразия.

6. Необходимо создать гибкий механизм вхождения в Россию новых регионов. Такие соседние территории, как Абхазия и Южная Осетия, при вхождении в Русское государство получают статус “земель”. Территории Белоруссии, Казахстана и Малороссии могут входить в состав России поэтапно, сначала на правах регионов с особым статусом. Внутренние области таких особых образований, которые на данный момент не вошли в систему территориального устройства России, могут впоследствии входить в унитарную систему несколько медленнее, чем остальные. Однако в конечном счете Россия выдвигает в качестве идеала принцип включения новых регионов в Россию по областям, преобразуемым в “земли”.

В целях экономического планирования, управления различными отраслями народного хозяйства, заведования общенациональными органами правопорядка и правосудия, образовательной сферой и др. промежуточное деление страны на округа может быть сохранено. При этом структура округов должна стать более упорядоченной и обоснованной, чем нынешняя.

Неясность мотивов, которыми руководствовались при составлении нынешних Федеральных округов, будет нагляднее, если сравнить численность их населения:

Центральный 38 млн

Приволжский 31 млн

Южный 23 млн

Сибирский 20 млн

Северо-Западный 14 млн

Уральский 12,5 млн

Дальневосточный 6,5 млн

В советское время было осуществлено районирование территорий РСФСР в целях повышения экономической эффективности регионального взаимодействия. Приведем таблицу соответствия между экономическими районами РСФСР и современными федеральными округами (ФО):

Более сбалансированной могла бы выглядеть следующая структура округов, из которых семь насчитывали бы примерно равное количество жителей (14-20 млн), и только один – несколько больше, и то лишь благодаря московскому супермегаполису.

1. Центральный. Нынешний Центральный ФО, за вычетом Центрально-Черноземного ЭР. Население – 30,5 млн.

2. Юго-Западный. Центрально-Черноземный ЭР, а также Саратовская, Волгоградская, Астраханская, Ростовская области и Калмыкия – 18,5 млн.

3. Северо-Кавказский. Северо-Кавказский ЭР, за вычетом Ростовской области. Включает Краснодарский и Ставропольский края и нынешние республики Северного Кавказа – 15 млн.

4. Северо-Западный. Нынешний Северо-Западный ФО без изменений – 14 млн.

5. Волжский. Волго-Вятский экономический район, Татарстан, Удмуртия, Пензенская, Ульяновская и Самарская области – 19,5 млн.

6. Уральский. Уральский ЭР, без Удмуртии, тяготеющей к Поволжью, – 18 млн.

7. Западносибирский. Западносибирский ЭР – 15 млн.

8. Дальневосточно-Сибирский. Восточносибирский и Дальневосточный ЭР (от Красноярского края, Хакасии и Тувы и далее к востоку до Тихого океана) – 15 млн.

Это должны быть только административные округа общенациональных органов исполнительной и судебной власти. Предоставление какого бы то ни было самоуправления в масштабах таких самодостаточных образований недопустимо.

Глава 4. ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЙ СДВИГ

Вступить в XXI век как цивилизация воинов, ученых, разведчиков

В Америке ли, в Азии, в Европе ли

Тот нездоров, а этот вдруг умрет…

Вот место Голды Меир мы прохлопали,

А там на четверть бывший наш народ. (…)

Напрасно кто-то где-то там куражится,

Его надежды тщетны и пусты:

К концу десятилетия окажутся

У нас в руках командные посты.

В.С. Высоцкий

1. Основные черты сложившейся мировой ситуации

Если тезис о стремительном вхождении мира в надындустриальный уклад можно считать спорным, то бесспорно, на наш взгляд, другое утверждение: мир объективно входит в период многополярности, вырисовываются как минимум пять “трехмерных” (вода–суша–воздух) цивилизаций, которые в разных соотношениях реализуют принцип автаркического пространства. При этом приоритеты внутри этих исторических “миров” быстро меняются. Совершенно неизбежно (и уже отчасти происходит) столкновение этих миров, которые демонстрируют последнее время мощную динамику (подавление атлантическим миром наиболее агрессивных очагов мира исламского, небывалый рост Китая, а вместе с ним пояса “третьего мира”). Не стоим ли мы на пороге формирования пятиглавой конфигурации мирового баланса?

Восторжествовавший в конце 80-х годов в СССР миф о конце эры империй был чистой воды блефом. Во-первых, империи не всегда распадаются окончательно и бесповоротно. Во-вторых, в истории еще никогда не было периода ослабления и распада всех империй. Наоборот, действует закон: если какая-то империя ослабевает, здесь нужно искать причиной активность другого цивилизационного очага. На освобождаемое ослабевшей цивилизацией место приходит тот, кто обладает силой сегодня. Советский Союз и выстроенная им международная система не давали возможности западному колониализму сохраниться или возродиться в новом формате. В этом смысле разрушение СССР было местью со стороны Запада за распад их колониальных империй – Британской империи, колониальных систем Франции, Бельгии, Португалии и т.д.

Во время последнего визита Президента России Б. Ельцина в Китай (осень 1999 г.) тогдашний китайский лидер Цзян Цзэмин в беседе заметил, что, хотя США и считают себя “хозяевами”, это далеко не так. Заявление руководителя Китая отражало тот простой факт, что постсоветская политика Пекина строилась на принципе соразмерности силовых возможностей КНР – с одной стороны, и США и их союзников – с другой. К разбору справедливости этого принципа мы обратимся ниже.

Хотя США в 90-е годы заявили претензии на мировое лидерство, фактически они были и остаются чрезвычайно далеки от такой масштабной миссии. Их политика в этот период имела не столько конструктивный, сколько мародерский характер. С окончанием “холодной войны” американцы не столько учредили новый порядок, сколько принялись нарушать старый, не столько ввели некие новые правила, сколько открыли новый раунд “горячих” войн, создавая во всем мире очаги нестабильности. По данным исследователя И. Иланда, за 45 лет “холодной войны” США вмешивались в дела других стран, включая интервенции, в среднем менее 4 раз в десять лет, а после ее окончания – почти 5 раз в один год.

С окончанием “холодной войны” американцы не столько учредили новый порядок, сколько принялись нарушать старый, не столько ввели некие новые правила, сколько открыли новый раунд “горячих” войн, создавая во всем мире очаги нестабильности.

Современную ситуацию в мировой политике характеризуют следующие основные черты:

- ликвидация постъялтинского мирового устройства в итоге первого этапа передела мира ведущими державами, последовавшего в результате распада СССР и системы социалистического содружества; девальвация системы международного права, которое одни страны по инерции рассматривают как руководство к действию, тогда как другие все больше и больше игнорируют;

- беспрецедентная поляризация социально-экономического положения между так называемыми индустриальными (фактически постиндустриальными) государствами и странами “третьего мира”; формирование мировой неоколониальной системы с принудительным нерациональным разделением труда и сопутствующей деградацией перспективных регионов мира в контексте глобализации;

- наиболее динамичным и продуктивным источником формирования новых полюсов политической системы мира становятся так называемые “новые индустриальные страны”;

- прогрессирующие кризисные явления в мировой финансовой системе, определяемые отчуждением финансовой сферы от реальной экономики, доминированием спекулятивного виртуального капитала, несостоятельностью ожиданий экономического расцвета в постиндустриальной “экономике услуг”;

- снижение эффективности государственной политики тех стран, роль которых ослабляется в сравнении с международными и транснациональными структурами глобального мира;

- беспрецедентный переток капитала в систему международных “черных рынков”, в особенности наркотиков и оружия, усиливающийся с интенсификацией процессов экономической глобализации;

- нестабильность современного мирового политического устройства, в том числе в связи с объективной несостоятельностью претензий США на статус единственного и всеопределяющего полюса мира после окончания “холодной войны”; нарастание объективных противоречий между США и ЕС, США и странами Персидского залива, между группами стран в рамках ЕС и др.;

- значительное влияние “романтиков-неоконсерваторов” на принятие стратегических решений в США; экспансия США в последнее время является в значительной степени реакцией на нестабильную экономическую ситуацию в самих США (война как продолжение политики другими средствами);

- независимо от механизма осуществления террористической операции в США 11 сентября 2001 года, результат событий этого периода состоит в перераспределении стратегического присутствия США в Центральную Азию с приближением военно-стратегических мощностей к границам КНР;

- игнорирование норм международного права руководством Соединенных Штатов Америки, попытки разрешения конфликтов средствами политического давления; создание новых и экспансия ранее учрежденных так называемых “неправительственных” организаций с целью “демократизации” непокорных (rogue) режимов;

- снятие антитеррористической пропаганды с повестки дня внешней политики США (2005) свидетельствует о декларативном и декоративном характере риторики предшествующего периода и намеренной манипуляции международным общественным мнением; отказ ведущих стран – членов НАТО, а также России, от участия в военных действиях в Ираке свидетельствует о провале стратегического замысла США

- стратегические разработки США с середины 1990-х гг. в рамках концепции complexity и теории хаоса свидетельствуют о сознательно избранной ставке на нестабильность в мировых процессах, при открыто декларируемом первенстве национальных интересов США над международным правом;

- распространение “цветных революций” на постсоветскую территорию Центральной Азии, а также на Ближний Восток (Ливан) в контексте передела теневых сфер влияния, в особенности с применением “стратегии хаоса”, создает угрозу масштабного кризиса государственности в странах-мишенях и их непосредственном окружении, с последующим неупорядоченным ростом миграционных потоков и экспансией радикальных, в том числе метарелигиозных, часто управляемых извне идеологических ресурсов;

- прямое или опосредованное давление со стороны консолидированных западных сил (государств, международных институтов и корпораций) на российские государственные и частные корпорации с целью срыва проектов и программ экономического развития, разрабатываемых российской стороной в сотрудничестве с экономическими структурами государств Восточной Азии и Ближнего Востока; использование “демократизации” отдельных государств СНГ для отчуждения собственности российских компаний на их территориях; целенаправленные меры по ограничению товарных рынков, в первую очередь рынков сбыта вооружений, драгметаллов и алмазов российского производства, вопреки декларируемым принципам рыночной экономики; прямое и опосредованное давление на российскую политику в области ядерной энергетики как в военной, так и в мирной области, включая международные проекты;

- при этом само Российское государство утрачивает рычаги политического влияния как в государствах Запада, так и в развивающихся странах в связи с отказом от идеологической доктрины периода СССР, не получившей какой-либо относительно адекватной замены; происходит дальнейшее свертывание внешнеполитических позиций России в регионах мира, стратегически важных для ее международного положения, в первую очередь на Балканах и в Центральной Азии; наблюдается зыбкость и несамостоятельность дипломатии РФ на Ближнем Востоке, вакуум дипломатии в значимых регионах Африки и Центральной Америки с игнорированием интересов прежних союзников.

2. Дальний Восток – недооцененный полюс

Сегодня говорить об “однополярности” мира – значит впадать в ошибку, как стратегическую, так и фактологическую. Однако важно уже то, что “однополярность” существует в головах многих дипломатов и политиков, в первую очередь российских. Россия отказывается решать те или иные свои внешнеполитические проблемы напрямую, стараясь использовать Америку в качестве “медиатора”, и там, где американского влияния не хватает, мы оказываемся бессильны – как, к примеру, в “калининградском вопросе”. Не только внешнеполитические решения, но и внутренние реформы в России строятся из расчета на то, что через 20 лет США и Европа будут столь же влиятельны, как и сегодня.

Так ли это?

Не только внешнеполитические решения, но и внутренние реформы в России строятся из расчета на то, что через 20 лет США и Европа будут столь же влиятельны, как и сегодня. Но так ли это?

Строго говоря, США никогда не были единственной сверхдержавой. Если они и могли когда-то всерьез претендовать на этот статус, то только в первые годы после Второй мировой войны, когда на их долю приходилось около половины мирового промышленного производства и когда они монопольно обладали ядерным оружием. Производство МБР началось в Китае в начале 70-х годов. Поэтому неудивительно, что уже в середине 70-х годов американская политика в отношении КНР строилась на том принципе, что он является сверхдержавой и что поэтому полная нормализация отношений КНР и СССР (результатом которой стал бы блок двух сверхдержав) будет иметь для США катастрофические последствия. Этот факт прекрасно отражен в мемуарах Г. Киссинджера, руководившего американской внешней политикой при президенте Никсоне, и Дж. Форда, который был при Никсоне вице-президентом и занял пост президента после ухода Никсона в отставку после уотергейтского скандала. Любопытно, что в Пекине действительно ничего не имели против того, чтобы США после распада СССР изображали из себя “единственную сверхдержаву”, но это не означает, что там когда-либо считали США таковой.

Уже в середине 70-х годов американская политика в отношении Китая базировалась на том принципе, что он является сверхдержавой и что поэтому полная нормализация отношений КНР и СССР (результатом которой стал бы блок двух сверхдержав) будет иметь для США катастрофические последствия. Этот факт прекрасно отражен в мемуарах Г. Киссинджера и Дж. Форда.

В издающейся в США и Европе справочно-аналитической литературе, освещающей те или иные аспекты состояния системы вооруженных сил различных государств, обычно сообщается, будто Китай располагает карликовыми ядерными силами (сравнимыми по числу боезарядов с ядерными силами Израиля) и ничтожным количеством стратегических ракет. Такого рода подход к изображению ракетно-ядерных возможностей КНР отчасти диктуется стремлением избежать паники американской элиты, к которой та склонна (что ярко проявилось в связи с событиями 11 сентября 2001 г.), а отчасти тем, что руководящие сферы США и Европы и после исчезновения СССР придают большое значение поддержанию западного и особенно американского общественного мнения в состоянии антироссийской мобилизации.

Впрочем, бывают и исключения, не всегда Китай представляется в виде военного карлика. Так, в номере журнала “Ньюсуик”, вышедшем в свет после кончины Дэн Сяопина, приводится карта, на которой показано размещение 13 баз китайских МБР, что соответствует наличию в состоянии боеготовности около 1 тыс. МБР. Там же сообщается, что военные расходы КНР равны 182 млрд долларов. Это уже не военный карлик.

Из китайских источников (обычные публикации, интервью руководящих лиц) известно, что принятый в 1979 г. план предусматривал к 1990 году вывести вооруженные силы КНР на уровень, которого достигли в 1980 г. вооруженные силы “сверхдержав” (США и СССР), а в 2000 г. планировалось достижение китайского паритета со “сверхдержавами”. В КНР в общедоступных изданиях опубликована масса данных, которые не оставляют сомнения в том, что этот план был реализован.

О производственном аппарате военной промышленности Китая (включая ракетную и ядерную) сегодня из китайских публикаций известно больше, чем о производственном аппарате военной промышленности США. Он огромен. Компания по производству баллистических ракет располагала в 1999 г., не считая филиальных предприятий, 56 предприятиями, а Компания по производству ракет ПВО–ПРО – 57 предприятиями. Всего – 113 основных заводов без предприятий авиационной промышленности. Это больше, чем число средних и крупных заводов, которыми располагают все американские авиакосмические корпорации. И это только ракетная промышленность. При таких мощностях, даже если бы КНР вообще не располагала принятыми на вооружение стратегическими ракетами, она могла бы стать великой ракетной державой максимум за 2 года.

В США уже 20 лет ведутся разговоры о создании системы ПРО (противоракетной обороны) национальной территории и ПРО театра военных действий (ТВД). Практически ничего не сделано. В 2001-2005 гг. программы развертывания систем ПРО стали жертвой войн в Афганистане и Ираке. Иначе обстоит дело в Китае. В 1996 г. было объявлено, что в течение 10 лет будет развернута ПРО ТВД. В 1999 г. (!) было объявлено, что соответствующие системы ПРО ТВД созданы и испытаны. В Китае всегда планируют с запасом. Почти наверняка КНР уже развернула систему ПРО ТВД и опередила в этом отношении США. Любая ПРО ТВД обладает потенциалом ПРО национальной территории. Если принять во внимание, что после 1995 г. КНР стремительно, не скрывая этого, увеличивала военные расходы, нельзя исключить, что по крайней мере частично ПРО национальной территории КНР уже развернута.

С исчезновением СССР, убитого “ударом ножа в спину” (одно из наиболее чудовищных преступлений мировой истории), элита Запада полагала, что избавилась от конкурента. Однако это не так. Конкурент есть. И еще какой. В экономическом отношении КНР уже представляют собой сверхдержаву не равную, а превосходящую США. В военно-политическом отношении лавры сверхдержавы делят пока КНР и США.

США по-прежнему располагают перевесом над КНР в отношении способности вести военные операции на большом удалении от национальной территории. Но это – только при том условии, если налицо гарантии того, что территория США не явится объектом ответного удара. Реально ни одна администрация США по причинам политического характера не в состоянии вести военные действия со страной, располагающей потенциалом (даже скромным) ядерного удара по территории США. Возможно, когда-то США и были обществом идеалистов. Но в настоящее время они совсем не похожи на таковое. Соответственно их возможности в области ведения военных операций ограничиваются. Положение усугубляется расколом в элите США. И не только на “племя” республиканцев и “племя” демократов. Финансово-экономическая элита США не хочет делиться властью ни с политической элитой как таковой, ни с военной элитой. Она хочет держать и ту и другую в черном теле. В результате страдает качество и политической элиты и военной элиты.

Вооруженные силы строятся таким образом, чтобы в максимальной степени ослабить их способность служить базой власти для военной элиты. Отсюда специфика вооруженных сил США: во-первых, армия наемная (как в Англии в течение большей части ее истории), во-вторых, и тут отличие от армии доброй старой Англии, собственно военнослужащие составляют лишь немногим больше половины общей численности персонала вооруженных сил США, а почти половина лиц, получающих “компенсацию за труд” из кассы Пентагона, – вольнонаемные. Наконец, в культурном, конфессиональном и этническом отношении армия США побила все рекорды неоднородности, это “сборная солянка”: в ней невероятно большой процент военнослужащих различных меньшинств и военнослужащих-женщин. И вот итог: на поле боя в Ираке армия США (считающихся сверхдержавой) сумела выставить лишь 140 тыс. или немногим больше человек, да и те не испытывали особого желания сражаться. С такой армией США в состоянии вести войну только в том случае, если ввиду слабости противника она имеет вид карательной экспедиции или полицейской акции.

Неудивительно, что, используя экономические, идеологические и политические средства, шантаж и угрозы, США пытаются подвергнуть разоружению всех без исключения потенциальных противников. Но в том-то и дело, что политика ядерного разоружения, проводимая США, практически неэффективна, так как их реальный противник – Китай (разоружить который невозможно), а ядерное противоборство с Китаем, даже ограниченное по масштабам, США вести не в состоянии.

Военно-экономические возможности США соответствуют статусу региональной сверхдержавы в зоне от Гавайских островов (части территории США) и до Великобритании на востоке. Военно-экономические возможности КНР соответствуют статусу региональной сверхдержавы в зоне, включающей Юго-Восточную Азию, часть Средней Азии, в случае дальнейшего упадка России – большую часть территории России.

Налицо несоответствие зоны политико-экономического влияния США размерам ее экономических и военных возможностей. Это обстоятельство до сих пор совершенно упускается из виду в самих Штатах. Военно-экономические возможности США соответствуют статусу региональной сверхдержавы в зоне от Гавайских островов (части территории США) и до Великобритании на востоке. Военно-экономические возможности КНР соответствуют статусу региональной сверхдержавы в зоне, включающей Юго-Восточную Азию, часть Средней Азии, в случае дальнейшего упадка России – большую часть территории России.

3. Контуры китайской Евразии

Стратегия Запада в постсоветский период состояла до последнего времени в расширении сферы его военно-политического и экономического присутствия: движение НАТО на восток, сокрушение Югославии, оккупация Афганистана и Ирака. В рамках “стратегии расширения” – планы интеграции Украины в НАТО и ЕС и фактическое расчленение России в мягком или жестком варианте. В жестком варианте (он муссируется с конца 80-х годов) Россия расчленяется без всяких оговорок. В мягком варианте Россия лишается Северного Кавказа и некоторых других территорий. Зб. Бжезинский по этому поводу пишет: “Для европейцев Сибирь могла бы обернуться тем, чем Аляска и Калифорния, вместе взятые, стали в свое время для американцев – источником огромных богатств, полем выгодного приложения капиталов, своего рода “эльдорадо” для самих предприимчивых переселенцев”. Сторонники подобной точки зрения забывают не только о сибирском климате (он гораздо больше похож на климат все еще пустынной Аляски, чем Калифорнии), но и о том, что от Китая до Сибири – рукой подать, а у Китая, в отличие от США или ЕС, совсем не игрушечные сухопутные силы.

В последний период западная стратегия в отношении российского пространства претерпевает определенную мутацию. На Западе, видимо, начинают сознавать, что КНР – это не просто большая развивающаяся страна, поставляющая товары на американский рынок. Отсюда стремление создать противовес Китаю из мусульманских государств. Но чтобы выстроить такой противовес в послеиракских условиях, нужно, прежде всего, наладить отношения с мусульманским миром. Проще всего, с точки зрения Запада, сделать это за счет России, отделив часть традиционно российских территорий в мусульманский мир. Условно-предельный вариант реконструкции евразийского пространства по американской схеме в том виде, какой она имела до недавнего времени, предусматривает расчленение Китая (американские политики на этот счет высказывались неоднократно), Индии и Ирана. То есть всех крупных государственных образований в Евразии.

Программа учреждения демократических режимов на Ближнем Востоке неявно предполагает путем воздействия на избирательный процесс установить прочный контроль извне над всеми государствами этого региона. Эпоха тиражирования диктаторов-марионеток для США позади. Там пришли к выводу, что с диктаторами много хлопот, они все время норовят выйти из-под контроля, и теперь американцы предпочитают тиражировать демократии-марионетки.

В середине 70-х годов в Пекине при анализе процессов, происходящих в мировой обстановке, стала использоваться концепция промежуточной зоны. Основной ее тезис, хорошо отражающий реальное положение вещей: если налицо две сверхдержавы, то они всегда ведут борьбу за контроль над промежуточной зоной, лежащей между ними. В настоящее время тоже есть две сверхдержавы (КНР и США) и есть промежуточная зона. Есть и борьба за контроль над этой зоной, хотя, на первый взгляд, США и маневрируют в мировом политико-экономическом и военном пространстве как хотят. Но это только на первый взгляд. Если бы США располагали полной свободой рук, то промежуточная зона между США и КНР выглядела бы совсем иначе, чем она выглядит сейчас.

Основной тезис концепции промежуточной зоны состоит в следующем: если налицо две сверхдержавы, то они всегда ведут борьбу за контроль над промежуточной зоной, лежащей между ними. Если бы США располагали полной свободой рук, то промежуточная зона между США и КНР выглядела бы совсем иначе, чем она выглядит сейчас.

Появление Шанхайской организации сотрудничества (среди членов которой – и Россия) означает, что Китай не намерен допускать неограниченного расширения влияния США в политическом пространстве бывшего СССР и что он рассматривает постсоветское пространство как потенциальную область своего собственного влияния. Так что никаких европейцев, а равно и американцев, осваивающих Сибирь, не будет.

Появление принципиальной договоренности между КНР и странами АСЕАН о создании к 2010 г. зоны свободной торговли означает, что в Пекине и Юго-Восточную Азию рассматривают как потенциальную сферу своего преимущественного влияния (оспаривая ее у США).

В феврале 2005 г. Северная Корея, давно являющаяся ядерным государством, заявила о своем ядерном статусе. Очевидно, что это сделано не без согласия Пекина. Очевидно также, что после приобретения Северной Кореей официального статуса ядерной державы, неядерный статус для Японии уже по политико-психологическим причинам становится невозможным. Неизбежным следствием приобретения Японией ядерного статуса (который последует как минимум в среднесрочной перспективе), явится перестройка отношений Японии и США на началах роста политического и военного суверенитета Японии и окончательной утраты ею вассального в отношении США статуса. В свою очередь, следствием этого явится огромное ослабление позиций США в западной части Тихого океана и уменьшение асимметрии стратегических позиций США и КНР. Пекин эта комбинация явно устраивает.

Реформаторы в России, и не только они, в будущем видят положение США в мире совсем по Бжезинскому: либо США силой навязывают всем свое доминирование, либо публика на это доминирование “добровольно-принудительно” соглашается.

Пекин иначе видит перспективу: США должны привести размеры зоны своего военно-политического влияния в соответствие со своими военно-экономическими возможностями и между 2010 и 2015 годами уйти из Евразии.

Мягкая позиция Пекина в отношении вторжения США в Ирак была прямым следствием озвучивания США в середине мая 2003 г. (в разгар их иракских военных успехов) обещания уйти со своих баз в Германии, Италии, Японии (все три государства потерпели поражение во Второй мировой войне, после чего там и появились американские базы), а также с баз в Турции. Правда, прежде чем США дали такое обещание, Северная Корея заявила, что она при определенных обстоятельствах может нанести превентивный ядерный удар по США.

Весной 2004 г. появилась на свет очередная доктрина министра обороны США Рамсфелда, в которой уже прямо заявлялось, что базы в Японии, Германии, Италии, Турции в начале следующего десятилетия будут действительно эвакуированы, так как они США не нужны – мол, их заменят подвижные платформы типа плавучих островов. Речь, следовательно, идет об уходе почти со всех баз в Евразии, а не об их передислокации.

На практике, конечно, США будут действовать в духе тактики затягиваний и отсрочек, но в условиях непрерывного смещения военно-экономических возможностей в пользу КНР из Евразии им все-таки придется уйти. Со всеми вытекающими отсюда последствиями, в том числе для экономической политики евразийских государств и мировой экономической политики. Интерес ко всем концепциям экономической политики с маркой “Сделано в США” после их ухода из Евразии будет полностью утрачен, если только мировая неолиберальная экономика застоя и экономических катастроф не прекратит свое существование еще раньше по чисто экономическим причинам. Об этом – уже в другой части Доктрины.

Интерес ко всем концепциям экономической политики с маркой “Сделано в США” после их ухода из Евразии будет полностью утрачен, если только мировая неолиберальная экономика застоя и экономических катастроф не прекратит свое существование еще раньше по чисто экономическим причинам.

4. Первый тезис внешней политики России: сосредоточение

Уже самим своим существованием – пусть даже пассивным и даже отчасти попустительским по отношению к нынешней первенствующей атлантистской империи – Россия сдерживала ее триумфальное шествие по миру. Представим себе на миг, что России не было или отсутствовал хотя бы ее термоядерный потенциал – мы бы получили совсем другую картину мира по состоянию на начало 90-х годов. Однако старинные модели мировой гармонии не уходят в прошлое, а возрождаются в новом облике. Если в фазисе СССР Россия взяла на себя роль второго (восточного) полюса мира, то сейчас она могла бы, наряду с Китаем, занять место одного из основных лидеров нового многополярного миропорядка.

В набивших оскомину разговорах о “прагматизме” во внешней политике завуалирован секрет Полишинеля, который состоит в том, что внешняя политика России формируется стихийно, а не сознательно, строится как система ответов, а не превентивных шагов. На фоне кризиса ООН, агрессии НАТО и сверхагрессии США, на фоне небывалого теневого роста Китая наш истеблишмент замыкает свои горизонты обсуждением таких проблем, как вступление в ВТО, возврат долгов Парижскому клубу, прощение долгов Ираку и другим странам, изменение порядкового номера России в “инвестиционных рейтингах” и т.п.

Между тем Россия представляет собой уникальный опыт мирного сосуществования традиций и выполняет миссию демиурга гармонии. При формировании новых наднациональных и межцивилизационных структур неизбежны некоторые коллизии, однако в целом русский миропроект, в отличие от американского, означает стабильность для основных держав и регионов мира. Для начала выстраивания этого альтернативного миропорядка достаточно осознания негативного консенсуса, то есть осознания Запада как демиурга разрушения, не способного осуществлять экспансию без подрыва традиции и традиционных ценностей в других культурах, создающего по сути пародию на традицию в виде глобализма.

Вслед за этим осознанием должна идти существенная реорганизация внешнеполитической деятельности России, ее сосредоточения на своей исторической территории, выстраивания взвешенных, сбалансированных отношений с ближайшими соседями (бывшими частями России), что не равнозначно безоговорочному признанию правомочности их “ухода” из России на вечные времена. Наш культурный тип, сложившийся в ХХ столетии, распространен не только в пределах Российской Федерации. Естественные границы России не совпадают с границами ее государства.

Далее должен быть осуществлен квалифицированный отбор внешнеполитических приоритетов, которые позволили бы России решить комплекс наиболее острых, первоочередных цивилизационных задач. Внешнеполитическая миссия России на данном этапе истории будет означать: провозглашение не двухполярного (США – Китай), а многополярного устройства мира, значительное повышение устойчивости мировой политической системы, предотвращение глобальных конфликтов и финансово-валютных кризисов, воссоздание авторитета основ международного права, выработку его новых форм и принципов, которые разделялись бы всеми государствами мира и выражали бы новый мировой баланс. Россия провозгласит мирное сосуществование государств с различными политическими и культурно-конфессиональными системами, безоговорочное осуждение попыток навязывания любому государству чуждых его культуре политических, правовых и культурных стандартов. Кроме того, Россия была бы заинтересована в возвращении естественного приоритета государств над корпорациями и структурами теневого рынка в решении всех вопросов мировой политики.

Внешнеполитическая миссия России на данном этапе истории будет означать провозглашение не двухполярного (США – Китай), а многополярного устройства мира, значительное повышение устойчивости мировой политической системы, предотвращение глобальных конфликтов и финансово-валютных кризисов, воссоздание авторитета базовых принципов международного права, выработку его новых форм и принципов.

Программа сосредоточения России сводится к следующим положениям:

1. Официально провозглашается концепция пространства Исторической России, то есть естественного ареала русского мира (нынешняя РФ плюс русские этнические анклавы – Таврия, Новороссия, Нарвская область, Латгалия, Южная Сибирь, Подкарпатская Русь, а также территории комплементарных этносов – белорусов, восточных украинцев, закарпатских русинов и др.).

2. Россия предъявляет претензии там, где раньше предъявлялся отказ от претензий, указывает на спорные вопросы там, где прежде их стремились завуалировать, наконец, видит проблему катастрофического распада единого государства там, где прежде предлагалось видеть так называемый “цивилизованный развод”. Другими словами, Россия вступает на путь русской ирреденты: идеологии возвращения и воссоединения тех территорий исторической России, на которые у нее имеется историческое и моральное право и которые есть практический смысл возвращать. Преимущества воссоединения, основанного на исторических традициях государственного строительства и международном праве, всегда и заведомо превосходят все возможные издержки. Для России это касается прежде всего Белоруссии, Украины и Казахстана.

3. Необходимо пересмотреть некоторые из базовых принципов, на которых была основана Беловежская система и следование которым поставило современную Россию в ту невыгодную геополитическую ситуацию, в которой она сейчас находится. Первый “беловежский принцип” – это принцип, согласно которому СССР не являлся и не является Россией, а Россия не являлась и не является СССР. Этот принцип еще незадолго до 1991 года не казался очевидным, более того, для Запада было несомненно обратное – USSR=Russia и наоборот. Де-юре и де-факто именно к России перешли место в ООН, ядерное оружие и долги, то есть все, что свидетельствовало о преемственности суверенитета. На данном этапе для России важно не столько изменение реального статуса всех территорий ближнего зарубежья, сколько смена их идеологического и социально-психологического статуса с “независимого” и “постсоветского” на временно “построссийский”.

4. Абсолютное большинство отделившихся республик до ХХ века никогда не имели своей исторической национальной государственности. Эта государственность была искусственно для них создана в рамках советской национальной политики. Более того, даже в составе СССР некоторые из этих государств были созданы сперва как автономии РСФСР, то есть не были даже субъектами союзного процесса в 1922 г., и лишь впоследствии выделены как отдельные административные единицы – “союзные республики”. Пересмотр второго “беловежского принципа” должен состоять в признании государственности большинства отделившихся республик “дочерней” по отношению к российской государственности. Эти политические образования должны рассматриваться как созданные в рамках России–СССР в целях удобства административного управления и, соответственно, лишь в существовании и признании со стороны России имеющие основание20. Политика идеологического советизма привела к закреплению последствий “геополитической катастрофы”.

Абсолютное большинство отделившихся республик до ХХ века никогда не имели своей национальной государственности. Она была искусственно для них создана в рамках советской национальной политики. Парадоксом нынешней ситуации, является то, что легитимность абсолютно всех, кроме России, государств, на которые официально распался СССР, поддерживается только существованием России.

5. В ходе масштабной реформы Министерства иностранных дел органом разработки и утверждения новой стратегии внешней политики должен стать Совет Безопасности России. Новые приоритеты в области внешней политики разрабатываются в начальном периоде преобразований специализированным экспертным советом при Совете Безопасности. Специализированный экспертный совет, к работе в котором привлекаются ветераны дипломатического корпуса, оценивает эффективность внешнеполитической стратегии РФ до начала преобразований. Во вновь созданном Комитете по государственному контролю РФ создается профильное управление, в деятельности которого учитывается опыт Управления внутренней безопасности МИД. При МИД формируется постоянно действующий Консультативный совет.

6. Сотрудники дипломатического корпуса Министерства иностранных дел РФ не имеют права участвовать в политической (партийной и общественной) деятельности, в коммерческой деятельности, а члены их семей – в деятельности любых частных экономических структур с зарубежным участием. К работе в дипломатическом корпусе МИД, равно как и в его технических службах, не допускаются лица, имеющие родственников в зарубежных государствах (кроме союзных государств в составе СНГ).

7. Российское участие в межгосударственных и межправительственных объединениях и клубах целесообразно только в тех случаях, когда:

- указанные объединения предоставляют дополнительные ресурсы внешнеполитического влияния и реально укрепляют авторитет России на международной арене; одним из показателей является авторитетность самого объединения и его эффективность в решении наиболее существенных международных проблем;

- это позволяет участвовать в принятии решений мирового масштаба, касающихся распределения энергоносителей, регулирования соответствующего ценообразования, обеспечения безопасности производства ядерной энергии21;

- голос России в указанных организациях позволяет эффективно предотвращать международные вооруженные конфликты, в особенности на территории исторической России;

- когда другие страны – члены объединений и клубов допускают равноправное участие России в принятии решений в заранее оговоренные сроки.

Российское участие в межгосударственных объединениях и клубах нецелесообразно в случаях:

- утраты межгосударственными объединениями или клубами своих возможностей по вышеуказанным параметрам, своего дипломатического потенциала и международного авторитета;

- недопущения другими странами – членами объединений и клубов равноправного участия России в принятии решений в заранее оговоренные сроки;

- предъявления странами – участниками межгосударственных объединений и клубов экономически непривлекательных условий участия в них России, особенно в случаях применения “двойных стандартов”;

- утраты Россией части своего суверенитета, не компенсируемой значительными иными выгодами от членства в этих организациях.

8. Российское государство не поддерживает официальных отношений с международными неправительственными организациями зарубежной юрисдикции, не допускает деятельности на своей территории международных неправительственных организаций, в состав которых входят действующие или отставные представители спецслужб зарубежных (за исключением союзных) государств. Российские органы государственной власти вправе разрешать официальное присутствие (в форме филиалов и представительств) международных неправительственных организаций зарубежной юрисдикции, при условии декларируемого отказа данных структур от осуществления:

а) деятельности по консультированию политических партий и общественных организаций любого профиля;

б) сбора информации, касающейся вооруженных сил Российской Федерации и любых сведений, составляющих предмет государственной тайны;

в) политической агитации.

Лица, занимающие государственные должности любого уровня, в том числе сотрудники государственных СМИ, неправомочны сотрудничать с международными неправительственными организациями зарубежной юрисдикции как на платной основе, так и на общественных началах.

Россия в соответствии с новой принятой концепцией внешней политики рассматривает вопросы о продолжении членства в тех международных институтах, где российская сторона подвергается согласованным и предвзятым нападкам либо постоянному предъявлению неравноправных и заведомо невыполнимых требований, равно как и требований, противоречащих национально-государственной традиции России.

9. Российское государство способствует диалогу представителей традиционных мировых конфессий по общецивилизационным проблемам, по проблемам войны и мира и актуальным аспектам международной безопасности. Россия заинтересована в учреждении Организации Православной Конференции и полноправном участии в Организации Исламской Конференции. Россия препятствует деятельности конфессиональных структур с центрами вне пределов РФ, практикующих:

а) прозелитизм;

б) апокалиптические и катастрофические культы;

в) террористическую агитацию;

г) агитацию против традиционного духовенства как института;

д) участие в избирательных кампаниях российских должностных лиц любого уровня.

10. Межгосударственные и международные соглашения России о внешнем заимствовании должны включать условия, запрещающие стране-кредитору равно как институту-кредитору переуступку долговых обязательств, частные посреднические сделки или спекулятивные операции, связанные с государственными обязательствами России, исключающие участие третьих инстанций и частных посредников.

11. Россия отвечает по всем обязательствам по внешнему государственному долгу Российской империи и СССР и наследует всю зарубежную собственность Российской империи и СССР. Глава Государства инициирует специальную программу по юридическому и политическому обеспечению этих прав, контролирует консолидированное выступление России в судах и перед зарубежными институтами по этим вопросам. Особое внимание уделяется проблеме возвращения недвижимости и золотого запаса Российской империи, попавшего в крупнейшие банки Запада. (Три четверти века этот капитал находился в обращении, и на него приобретались проценты.)

12. Россия осуществляет пересмотр структуры внешнего государственного долга с особым рассмотрением долга СССР, возникшего в период 1989–1991 гг., и разработкой особых условий его возмещения. Осуществляется также пересмотр списка стран – должников Российской Федерации с учетом вышеозначенных критериев при определении условий реструктуризации долга. Пересматриваются программы сотрудничества со Всемирным банком, возможен односторонний выход из программ, реализация которых не соответствует социально-демографическим приоритетам России. Пересматриваются уровень дипломатических отношений с государствами, предпринимающими целенаправленные недружественные внешнеполитические действия в отношении России. Пересматриваются формы и масштабы внешнеэкономической кооперации с государствами, предпринимающими целенаправленные недружественные действия в отношении России с обязательной разработкой экономических и транспортно-транзитных альтернатив.

13. Помимо государственного воссоединения, нам необходимо сделать решительные шаги к воссоединению с русским зарубежьем, которое до сих пор не видело ни одного серьезного шага российского руководства в этом направлении. Более того, образ “новой России” оказался далек от того образа, который хранила в себе русская эмиграция. В отношении так называемых “русских диаспор” в зарубежных государствах, насчитывающих не менее 25 миллионов человек русской культуры, необходимо разработать специальные программы экономического и культурного сближения.

Долг России – отстаивать интересы русских граждан на территории бывшего СССР, в том числе с применением экономических санкций в отношении государств, где имеет место массовая дискриминация (создание неравноправных условий по сравнению со всеми прочими гражданами).

Россия берет на себя долг отстаивать интересы русских граждан на территории бывшего СССР, предусматривая применение экономических санкций в отношении государств, где имеет место массовая дискриминация (создание неравноправных условий по сравнению со всеми прочими гражданами). В свою очередь, деятельность российских корпораций в этих странах согласуется с принципами внешней политики, утверждаемыми на уровне Совета Безопасности России.

14. Россия декларирует непризнание межгосударственных объединений бывших стран СССР, созданных с целью ограничения политического и военного присутствия России и противодействия организациям коллективной безопасности, в которых состоит Россия. Подобные объединения, соответственно, не могут быть субъектами каких-либо соглашений с государством Российским или его регионами. Россия признает за собой право целенаправленно применять политические и экономические меры, направленные на дезорганизацию, экономическую деградацию и распад подобных образований в черте исторической России. Соответствующие решения принимаются негласно.

Неправительственные организации и частные компании, оказывающие консультативную и финансовую поддержку политическим силам в бывших республиках СССР, представляющим интересы, враждебные России, при установлении подобной деятельности лишаются российской юрисдикции. Должностные лица, причастные к подобной деятельности, равно как и деятельности аналогичных структур иной юрисдикции, подлежат ответственности по статьям уголовного права, регламентирующим наказание за государственную измену.

5. Второй тезис внешней политики: отпор террор-глобализму

Начиная с внешне необъяснимого краха СССР, через капитуляцию Милошевича в 1999-м, исчезновение талибов в 2001-м и кончая падением режима Саддама Хусейна американское господство прирастает не столько с помощью военного торжества, сколько с помощью политического распада противостоящей стороны. Это путь достижения стратегических целей через цепочку бесконечно малых тактических сдвигов, осуществляемых по возможности чужими руками. С одной стороны, создается видимость формирования все более мощного монополиста мирового порядка (нео-имперский стиль), с другой стороны, происходит усиление своеобразных “антител” порядка. Эти “антитела” создают, каждое на своем месте, хаос с тем, чтобы малые хаосы, будучи направленными и контролируемыми из Большого Центра, способствовали постепенному наступлению США и их союзников, преследованию их тактических интересов, а также интересов крупных международных корпораций и институтов, связанных многими невидимыми нитями с нынешней американской политической элитой. Вездесущий терроризм оказывается не только симптомом мировой глобализации, но и своеобразной антисетью, очерчивающей победоносное шествие этой самой глобализации. Как бы ни нагнетались ужасы терроризма, Система его узаконила, поскольку через него она выпускает тот пар, который иначе нагнетался бы в форме системных сил и вел бы не к симуляционным, а к настоящим войнам. Между тем традиционные войны для современного западного мира крайне нежелательны, поскольку издержки потерь среди мирного населения, необходимость большой крови в прямом лобовом противостоянии невыносимы для дряхлой и морально увядшей цивилизации.

“Борьба с терроризмом”, манипулирование “списками террористических организаций”, составляемыми Госдепартаментом США, являются исключительно удобным инструментом американского вмешательства в дела какой угодно страны и какого угодно региона. Терроризм в современном внешнеполитическом инструментарии является одним из ключевых орудий осуществления внешнеполитического господства. В создании очагов хаоса США и их союзники используют целый комплекс технологий политической дестабилизации (ТПД), который можно иначе обозначить как террор-глобализм. В целом данная политика должна рассматриваться как недобросовестная политическая конкуренция, подобная аналогичным технологиям недобросовестных акций, захватов, юридических афер и “недружественных поглощений” в бизнесе. Комплекс этих технологий базируется на системе “двойных стандартов”, при которой одна сторона политики (риторическая) афишируется, тогда как вторая сторона (реальная мотивация) редко предается огласке и, соответственно, достраивается конспирологами и аналитиками. Большую роль в этих технологиях играет не прямое давление на политических конкурентов, а косвенные методы давления и устрашения, в которых источник недружественных акций не может быть однозначно выявлен и представлен на суд наций и мировой общественности. Поэтому ответная реакция государств на действия террористов и подрывных сил направляется не против заказчиков, но лишь против исполнителей, которые, как правило, не принадлежат даже к той цивилизации, к которой принадлежит заказчик. Между тем вычислить заказчиков террор-технологий не составляет особого труда при современном уровне развития секретных служб в больших цивилизациях.

В создании очагов хаоса США и их союзники используют целый комплекс технологий политической дестабилизации (ТПД), который можно иначе обозначить как террор-глобализм. В целом данная политика должна рассматриваться как недобросовестная политическая конкуренция, подобная аналогичным технологиям недобросовестных акций, захватов, юридических афер и “недружественных поглощений” в бизнесе.

Итак, можно назвать по крайней мере три разновидности террор-глобализма:

1) собственно теракты и теракции, финансируемые с целью дестабилизации в том или ином регионе;

2) сговор с элитами, подкуп элит (как прямой, так и опосредованный), осуществляемый втайне от низов обществ мировой периферии;

3) формирование подрывных (направленных на смену элит) общественных движений нового, “полуспонтанного” типа, или, иными словами, “оранжевый фактор” в политике.

Такого рода комплексная деятельность применяется, в частности, с целью ограничения сферы влияния России вначале в Восточной Европе, затем на пространстве бывшего СССР, с использованием технологий политической дестабилизации (обычно под брэндом “ненасильственного сопротивления”) для совершения государственных переворотов, при открытом игнорировании общепринятых норм международного права. Система террор-глобализма (TG) чрезвычайно богата мелкими приемами и ноу-хау, осуществляется по принципу творческой работы разветвленных сетевых сообществ, выступающих в качестве исполнителей тех или иных заказов. При этом новые методы изобретаются постоянно, что делает бессмысленным попытки дать сколько-нибудь исчерпывающий перечень характерных черт деятельности террор-технологов. Приведем лишь некоторые из них:

- укрепление ранее маложизнеспособных политических объединений, с публично декларируемыми претензиями на импорт ТПД в отдельные регионы (как правило, с эксплуатацией этноконфессиональных факторов нестабильности);

- прямое или опосредованное поощрение иррационального компенсаторного этнического национализма в “демократизированных” государствах;

- проведение изощренных и масштабных кампаний по информационному сопровождению дестабилизации, которое осуществляется всегда не только на Западе, но и внутри подрываемых режимов. Важным условием для использования TG-технологий становится создание в странах периферии подконтрольных СМИ, либо финансирование отдельных агентов, занимающих ключевые точки местной коммуникации (например, важные посты в информагентствах) – поэтому принципы “свободы информации” создают питательную почву для террор-глобализма;

- для TG-технологов важно добиться тиражирования в местных СМИ необходимых картинок и сюжетов, включая прямую дезинформацию, клевету и срежиссированные инсценировки событий (вспомним румынский вариант революции со свержением и устранением Чаушеску или более свежий вариант военного свержения Саддама Хусейна по ложному поводу);

- создание показухи массового протеста, причем наемники и добровольцы массовок, завозимые, как правило, в организованном порядке из строго определенных мест, рассчитывают на отсутствие противостояния со стороны реальной местной толпы и милиции; по распространенному шаблону дестабилизации власть должна быть достаточно “гуманной” и внутренне готовой к диалогу с террористами и манифестантами и скорее уступит негодяям и подстрекателям, чем пожертвует невинными.

Собственно террористические акции осуществляются всегда для расшатывания местных режимов через устрашение слабых и давление на общество с атрофированным политическим инстинктом. В обществах с сильным политическим инстинктом террор-технологии бессмысленны; технологи мягких, “бархатных революций” бессильны, когда они не видят возможности расшатать ситуацию через подобные методики, когда они не могут рассчитывать на фактический СМИ-инструментарий. Напротив, даже при грамотной и слаженной работе силовых структур и лояльном общественном мнении локальному режиму очень трудно противостоять хорошо спланированным и щедро профинансированным массовым политическим акциям, изощренной дезинформации и кровавым терактам, которые преподносятся в “раздутом”, преувеличенном виде несколькими национальными СМИ.

Одним из главных средств современной американской войны стала технология подкупа элит. В иракской кампании 2003 года решающим фактором оказались не военные успехи американцев, но деньги, направленные на обезглавливание иракского военного командования. Подкуп элит тщательно готовится, и плоды его реализуются только в моменты радикального перехода (в иракском случае – момент наступления на Багдад). В остальных случаях “скупка” осуществляется чаще всего в соответствии со своего рода неофеодальной технологией: представители элит получают право на “кормление” от территорий и доходных промыслов, зачастую тех же самых, что и раньше были в их ведении. Только теперь элиты контролируют их исходя из подчинения иному суверену. Как и в предыдущем случае, система новейших интервенций и революций осуществляется благодаря атрофии инстинкта власти у правящих элит периферии. Новые триумфы постмодерна создают режимы превращенных суверенитетов, неофеодальные режимы, возглавляемые перебежчиками к иному суверену, центру панамериканистского мира.

Но что все-таки может произойти, если “русский медведь” проснется и применит свою природную смекалку? Во-первых, он быстро осознает, что TG-технологии – это могильщики собственной цивилизации, поскольку рано или поздно террористическая волна возвращается бумерангом в инициировавшее ее общество. А между тем именно западное общество менее всего приспособлено к реальной мобилизации и противостоянию террористической войне. Изгнать страх из потребительского общества можно только одним путем: через констатацию неизбежности самопожертвования, через еще больший страх, осознание необходимости идти на смертельные риски ради настоящей власти и настоящего достоинства. Чтобы противостоять серьезной войне, нужно сжечь чучело потребительского общества – и выдвинуть в противовес ему идею общества мобилизации.

Если между цивилизациями (скажем, китайской и американской или российской и европейской) началась бы масштабная террористическая война, то при относительно низкой себестоимости терроризма эта война могла бы стать бесконечной и неисчерпаемой в средствах и решениях. Она сделала бы жизнь обывателей в городах буквально невыносимой. В ЕС и Америке применять террор-технологии проще, чем где бы то ни было. В силу прилива в ЕС арабской и турецкой иммиграции, в силу многолетней этнокультурной пестроты США – можно наводнить их города профессиональными разведчиками и террористами из Евразии и повести против Запада хорошо слаженную лютую террористическую войну. Такая постановка дела очень скоро привела бы к необходимости заключения мира и прекращения подрывной террористической деятельности друг против друга. Так было бы надолго покончено с “международным терроризмом”.

Если “русский медведь” проснется и применит свою природную смекалку, он быстро осознает, что TG-технологии возвращаются бумерангом в инициировавшее их общество. Именно западное общество менее всего приспособлено к реальной мобилизации. ЕС и Америку можно легко наводнить профессиональными разведчиками и террористами из Евразии и повести против Запада хорошо слаженную лютую террористическую войну. Так было бы надолго покончено с “международным терроризмом”.

Попытка блокировать TG-технологии, в том числе “международный терроризм” или “оранжевые революции”, с помощью локальных средств, – стратегия заведомо проигрышная. Создание контрпроектов типа “Наших”, “черных сотен”, “опричников” и “добровольных народных дружин”, ведущих уличную пропаганду и отвечающих митингами на митинги, – это попытки виртуозно разрешить задачу, негодным образом поставленную. Но если искусственно ограничить себя локальными возможностями, то для недопущения расшатывания режима потребуется в первую очередь переформатирование сферы информации .

Принцип суверенитета и безопасности должен быть поднят в условиях “революционной” ситуации (вернее, даже несколько ранее возникновения такой ситуации) выше принципа свободы информации, неприкосновенность которого таким образом будет подвергнута ревизии. ТG-технологии должны быть лишены внутри России информационной почвы (в отношении терактов, типа бесланского, эту истину уже начинают осознавать, но в отношении других TG-технологий к такому осознанию никто даже и не подступился). Информация о терактах и уличных манифестациях должна быть закрытой – полностью закрытой во время их проведения и частично закрытой после него. Нарушители этого закона, направленного на сохранение государственного суверенитета, должны нести уголовную ответственность. Редакторы изданий, подпитывающих TG-технологии и фактически обеспечивающих их действенность, в случае доказанности финансовой связи с “подрывными” фондами должны подвергаться запрету на профессиональную (информационную, издательскую) деятельность. Иностранные корреспонденты, нарушающие этот же закон, также должны преследоваться.

Что касается профилактики “скупки нашей элиты”, то здесь, конечно же, ситуация близка к безнадежной. Единственный реалистичный путь нормализации положения с нашей элитой – путь активной ротации элиты и даже репрессий. Еще одним эффективным методом сопротивления являлся бы новый курс во внутренней политике, направленный на дальнейшую унитаризацию государства, выстраивание новой системы вертикальных связей в опоре на органическую сетевую структуру региональных сообществ – с полным исключением территориальных образований по этническому признаку.

Для действенного блокирования технологий дестабилизации Россия должна выступить как авторитетный моральный лидер, разоблачающий эти технологии. Россия должна официально объявить, что не признает цивилизационную миссию США, осуществляемую средствами экономической глобализации и военного принуждения с ущемлением политических и экономических интересов других государств. Ссылка на принципы универсальной демократии, равно как и на антитеррористические приоритеты для оправдания подобной практики, рассматривается Россией как сознательная подмена понятий, тем более что, как правило, военное вмешательство США приводит к политической, экономической и социальной деградации пострадавшей территории, в соответствии с критериями социального благосостояния государств, утвержденными ООН.

В ситуации вакуума международного права Россия объективно заинтересована в повышении международного влияния ООН и ряда смежных международных структур (ЮНЕСКО, ЮНИСЕФ, ВОЗ). Мероприятия всех указанных организаций могут и должны активно использоваться в качестве трибуны наступательной дипломатии в сферах международной безопасности и соответствующих гуманитарных областях. Независимо от актуальной результативности ООН, трибуны Генеральной Ассамблеи и Совета Безопасности ООН должны использоваться в интересах союзных государств, приоритетных и исторических партнеров, обязательно – в случае применения ТПД и подобных технологий иными державами и любыми международными структурами.

Участие Российской Федерации в хельсинкских структурах (ОБСЕ, СБСЕ) является нецелесообразным в связи с исчерпанием повестки дня хельсинкского процесса. Мнение представителей этих организаций о легитимности выборов в любых государствах не представляет интереса для Российской Федерации ввиду утвердившейся традиции применения “двойных стандартов” и прямого участия ОБСЕ в осуществлении ТПД. На международном уровне Россия отстаивает мнение о целесообразности роспуска указанных организаций.

Все это не означает решительной и бесповоротной конфронтации с США как государством. Скорее речь идет о попытке “вразумить” США, НАТО и другие международные институты, выступающие с ними в одной связке. МИД России в своих обращениях к американской нации и этим институтам должен апеллировать к опыту продуктивного взаимодействия России и Америки в эпохи Александра II и Линкольна, Сталина и Ф.Д. Рузвельта, Брежнева и Никсона, принципиально свидетельствующему о возможности мирного сосуществования на основе понимания как общих угроз, так и общих цивилизационных задач в условиях сильного и обращенного в будущее лидерства в обоих государствах.

6. Третий тезис внешней политики: большие скрепы

Даже при условии самостоятельной и амбициозной внешней политики замкнутость России на проблемах СНГ не привела бы к полезным результатам. Ближнее прирубежье России начнет устраиваться в соответствии с нашими интересами, только когда будут определены стратегические внешнеполитические цели и когда при активном участии России сформируется новая, адекватная современным условиям международная иерархия.

Парадоксом нынешней ситуации является то, что легитимность абсолютно всех, кроме России, государств, на которые официально распался СССР, поддерживается только существованием России. Этой ситуацией принципиально затруднено переориентирование элит соседних государств в духе лояльности к России, даже если бы российское руководство задалось такой целью.

Ключами к решению проблемы русского прирубежья могут стать две политические линии, более очевидная и менее очевидная: 1) нужно признать так называемые непризнанные государства и включить их в круг сателлитов России, 2) нужно заключить полномасштабные стратегические союзы по безопасности и хозяйственной кооперации с Индией, Китаем и Ираном и сделать этот союз открытым для других участников (в том числе и неевразийских). Такая “альтерглобализация” – создание своего рода “больших скреп” в Евразии вокруг и через Россию – явится сама по себе возвращением миссии России . Но важно еще и то, что такая стратегия станет не просто фоном проблемы СНГ, а ее радикальным решением. СНГ как “враждебное прирубежье” быстро растворится, от него вскоре не останется и следа при одном непременном условии: если заработает геополитика больших скреп .

Сегодня Россия должна совершить резкий разворот в отношении государств ближнего зарубежья, особенно тех, которые проявляют враждебность. Как уже отмечалось выше, необходимо признать права России на целый ряд территорий, как, например, в случае с Украиной минимальными могли бы быть претензии на Донбасс и Таврию (Крым).

В определенных ситуациях возможна и изоляция отдельных агрессивных соседей. Грузия, Украина и подобные им “новорожденные нации” могут, сколько им заблагорассудится, вариться в собственном соку. Можно пойти на резкий и демонстративный разрыв: обрубить поставки сырьевых ресурсов, разорвать договора. Прежде чем возобновятся какие-либо переговоры, эти страны должны будут закрыть свои долги перед Россией. Более того, можно вообще прекратить поставки – и ни за какие деньги их не возобновлять, пока наши недоброжелатели не извинятся за безобразия, не гарантируют прав русскоязычных меньшинств, не обеспечат нормальное состояние наших военных баз и т.д. и т.д. Во всяком случае, у русской дипломатии в таком контексте появляется значительное поле для маневра.

Но положительной сутью геополитики “больших скреп Старого Света” должен стать полномасштабный политический, экономический, а в идеале и военный союз, типа Варшавского договора – с Китаем, Индией, Ираном, Сирией, Северной Кореей и, вероятно, Монголией (ибо последней некуда будет деваться). К этому союзу могут подключиться и другие государства: арабские, индокитайские, а также государства других континентальных зон (Африки, Латинской Америки). В результате реализации геополитики “больших скреп”, после осуществления на ее основе полномасштабного евразийского и трансконтинентального сотрудничества в области экономики и культуры (последнее очень и очень важно) можно будет обратиться уже и к задачам разложения агрессивных очагов на постсоветском пространстве. Разумеется, любые шаги как на уровне кооперации цивилизаций, так и в прирубежье России должны быть не одиночными и случайными, но подготовленными и системными.

Положительной сутью геополитики “больших скреп Старого Света” должен стать полномасштабный политический, экономический, а в идеале и военный союз, типа Варшавского договора – с Китаем, Индией, Ираном, Сирией, Северной Кореей и, вероятно, Монголией (ибо последней некуда будет деваться). К этому союзу могут подключиться и другие государства.

Евразийский союз в хозяйственной и культурной сфере, подкрепляемый союзом коллективной безопасности (не только военного, но и полицейско-административного характера), поможет России встать на действительно эффективный путь обустройства сибирских и дальневосточных территорий России, которые сейчас стремительно пустеют. Необходимо привлекать в эти регионы инвестиции Китая и (очень важно!) Японии, чтобы Китай не чувствовал себя монополистом на Амуре. Китайскому “просачиванию” и полулегальному “окитаиванию” рынка Сибири невозможно противопоставить жесткий государственный контроль (таможня и органы внутренних дел чрезвычайно слабы перед давлением юаня).

Необходима интенсификация официальных полномасштабных межгосударственных отношений, в рамках которых следует решать вопросы, касающиеся четкого контроля над рынком труда и механизмов разделения труда. Правила игры должны устанавливаться государствами, союзными органами, а не криминальными и коррумпированными структурами. Только тогда дефицит рабочей силы на Дальнем Востоке сможет органично насыщаться за счет привлечения временных трудовых мигрантов в соответствии с жесткими и четкими межгосударственными программами. Тот же Китай весьма заинтересован в рынке труда и в ресурсах России – и китайская власть прекрасно поняла бы нашу власть в том, что касается легализации и контроля над миграционными процессами, которые сейчас разворачиваются стихийно. Только тогда можно будет вести речь не об опасном для идентичности России “просачивании”, не о захвате рынка китайскими посредниками, но о целенаправленной циркуляции созидательных трудовых ресурсов : рабочих, строителей, специалистов, занятых на производстве.

На сегодняшний день хозяйственное сотрудничество России со странами Евразии явно недостаточно – оно несопоставимо с теми оборотами, которые имеют место на товарных рынках между Азией и Западом. Потенциал роста на этом направлении очень и очень велик. Геополитика “больших скреп” должна проходить под лозунгом “нового евразийского братства”. Это должен быть союз древних духовных и культурных традиций, основанный на взаимном уважении к традиционному достоянию друг друга, восхищению друг другом. Эти мотивы должны полностью заполнить все информационное поле нашего взаимодействия. Разногласия и напряженность в отношениях должны на таком фоне выдаваться за какое-то извращение, отклонение от духа естественной гармонии братских народов – как по сути “антинародную” линию представителей оторвавшихся от своей традиции и своего населения элит. Как ни странно, именно здесь можно с пользой задействовать фактор “демократизма”, поскольку в основном на уровне народных масс симпатии евразийских народов друг к другу достаточно естественны и глубоки.

Геополитика “больших скреп” должна проходить под лозунгом “нового евразийского братства”. Это должен быть союз древних духовных и культурных традиций, основанный на взаимном уважении к традиционному достоянию друг друга.

Подобный союз в идеологическом плане не может быть одномерным и унифицирующим – не стоит задача (как это было в советское время) выращивать в братских народах элиты, воспроизводящие российскую. Однако создавать общий духовно-культурный стандарт ценностей, достаточно широкий и гибкий, но в то же время определенный, необходимо. Поэтому особая роль в деле евразийского сближения будет отведена гуманитарному сопровождению – такое сопровождение становится ключевым при поддержании долгосрочных международных коалиций.

России нужно сделать ставку на то, что у нас всегда получалось лучше, чем у других. Ведь мы цивилизация воинов, мы можем и должны опереться на традицию славных побед русского оружия. ВПК нужно возрождать не только в интересах национальной безопасности, но обязательно исходя из предстоящих масштабных проектов коллективной безопасности. Квалифицированные военные кадры нужно восстанавливать исходя из тех же задач. В цивилизации воинов, несомненно, органичное место занимает мощная интеллектуальная прослойка, поскольку для обеспечения опережающего развития необходимых военных технологий нужна и первоклассная фундаментальная наука. В двух интеллектуальных аспектах – способности к развитию фундаментальной науки и инициативе в сфере духовной культуры – Россия тоже пока еще не потеряла свой статус. Восстановление былого величия этих форм знания еще возможно.

Коллективный военный блок мог бы решать и более широкие задачи. К таким задачам относилось бы, например, недопущение военного вмешательства иных стран и организаций в политическую жизнь третьих (внеблоковых) государств без согласия нашего блока. Причем это недопущение могло бы распространяться не только на Евразию, но на Африку и Америку. Таким образом, блок смог бы стать новым, гораздо более эффективным, чем ООН, механизмом обеспечения гармонии в мире.

Территория России и ее недра – это необычайное богатство – не будут до скончания века принадлежать нам просто так, за здорово живешь, благодаря одной лишь несказанной милости Божией и без всяких усилий по его удержанию. Нам нужно воссоздать боеспособную армию с элитным кадровым ресурсом – армию, которая стала бы центральным гарантом коллективной безопасности нового блока. В глазах наших азиатских братьев (и не только их) мы будем контролировать свое достояние как страна с лучшей и сильнейшей армией и наиболее совершенной военной техникой. Россия должна стать мозгом и хребтом новой коалиции, заняв в ней по существу ключевые позиции. Это будет “северная цивилизация воинов, ученых и разведчиков” – необходимое и невосполнимое (в случае какого-либо ущерба России) звено новой мировой системы безопасности.

В каком-то смысле подобная геополитическая концепция представляет собой возрождение на новом уровне сталинской международной политики. Это сталинизм в том отношении, что в ответ на “двойные стандарты” Запада Восток выстраивает нечто вроде своего второго стандарта. Частями такой политики стали бы управление антиглобализмом, управление терроризмом и контртерроризмом, игра на противоречиях между западными странами, раскол и смута на головы наших цивилизационных конкурентов. Это необходимо потому, что в противостоянии с Китаем и Россией за контроль над миром они ни перед чем не остановятся. Они будут использовать те же подрывные технологии террор-глобализма, стремиться “разделить” евразийское тяготение цивилизационных платформ до тех пор, пока не получат достойного ответа.

В настоящее время Россия еще не опоздала в том, чтобы проявить инициативу и начать выстраивать широкий “полумесяц” взаимодействия с цивилизациями Старого Света. Завтра ослабленная и упустившая время Россия будет вовлечена Старым Светом в тот же процесс, но уже на других условиях. Скорее всего, это будут условия частичного поглощения России Китаем, сворачивания “русского ядра”, возможно, образования на территории России иного государственного союза, который объективно геополитически должен служить несущим хребтом для “больших скреп”. Как ни странно, несмотря на пережитый кризис Смутного времени 1985–2000 гг., сейчас у России появляется редкий шанс стать центром, интеллектуальным, духовным и военно-технологическим инициатором новейшего мирового порядка.

В настоящее время Россия еще не опоздала в том, чтобы проявить инициативу и начать выстраивать широкий “полумесяц” взаимодействия с цивилизациями Старого Света. Как ни странно, несмотря на пережитый кризис Смутного времени 1985–2000 гг., сейчас у России появляется редкий шанс стать центром, интеллектуальным, духовным и военно-технологическим инициатором новейшего мирового порядка.

7. Принципы взаимодействия с различными державами

1. В отношении стран – бывших участниц коалиций во главе с Россией (Советским Союзом) необходимо использовать фактор “ностальгии”, который стал неотъемлемой характеристикой социальных процессов в этих странах. Даже газета “New York Times” (13 января 2004 г.) вынуждена была констатировать феномен “остальгии” в Восточной Европе. Этот неологизм дословно обозначает тоску по “осту”, по Востоку, по социалистическому прошлому. Реальность такова: лишь единицы из стран бывшего СССР и Варшавского договора увеличили ВВП в 2000 г. по отношению к уровню 1990 г. Для подавляющего большинства дореформенный уровень так и не был достигнут: Грузия, например, имела лишь 29%, Латвия – 61%, а Азербайджан, где есть своя нефть, – 55% от ВВП последнего года советского времени десятилетней давности.

2. Российское государство заинтересовано в политической стабильности в Европе как основе развития платежеспособного рынка российских энергоносителей и импорта передовых, преимущественно индустриальных технологий. Плодотворные взаимоотношения России и Европы затруднены снижением роли ее правительств в ущерб интересам транснациональных корпораций, то есть размыванием экономической субъектности европейских государств. Позитивно воспринимая интеграцию европейских государств, в том числе как источник становления и стабилизации единой европейской валюты, Россия не удовлетворена прогрессирующей бюрократизацией Европейского Союза, существенно затрудняющей отношения как с Россией, так и с другими субъектами мирового сообщества.

3. Расширение ЕС за счет республик, входивших в состав исторической России, безоговорочно декларируется как инициатива, враждебная интересам Российского государства. Недоброжелательный характер этой инициативы однозначно подтверждается параллелизмом экспансии ЕС и НАТО. Деятельность “еврокритиков” в указанных государствах, в свою очередь, соответствует стратегическим интересам РФ. Неравноправный подход евробюрократии к ряду стран в рамках ЕС должен являться постоянным предметом российской контрпропаганды. Опосредованное влияние России на решения Европарламента, безусловно, целесообразно. Членство России в ПАСЕ, напротив, политически бессмысленно.

4. Развитие мировой экономической системы по глобализационному пути, основанному на цивилизационно тупиковой униполярной модели, приводит к фактической деиндустриализации прежних лидеров экономического развития и формированию группы государств, определяемых как “новые индустриальные государства”. К этой группе относятся:

- региональные державы с многоукладной экономикой в Латинской Америке (Бразилия), Южной Азии (Индия, Пакистан), Юго-Восточной Азии (Индонезия), Центральной Африке (Нигерия), Северо-Восточной Африке (Египет), регионе Персидского залива (Иран);

- многонаселенные государства Юго-Восточной Азии, получившие импульс развития первоначально как “сборочные цеха” индустриальных государств (Южная Корея, Таиланд);

- государства Азии, Африки и Латинской Америки с преимущественно сырьевой экономикой, получившие дополнительный импульс для развития и роста мирового влияния в связи с ростом цен на энергоносители (Саудовская Аравия, Малайзия, Ангола, Венесуэла).

Россия считает сектор новых индустриальных стран наиболее динамичным и продуктивным источником формирования новых полюсов политической системы мира. Россия считает целесообразным взаимодействие с новыми индустриальными странами как в рамках Движения неприсоединения, так и в других структурах (в первую очередь в Организации исламской конференции).

5. В развитии отношений России с новыми индустриальными государствами целесообразно установление двусторонних и многосторонних партнерских связей (по примеру Арабско-Российского делового совета). Дипломатия в странах данной категории с многолетней историей партнерства опирается на опыт кооперации советского периода и установившиеся в тот период торговые и общественные связи. В этой связи в новых индустриальных государствах целесообразно увеличение штата наших дипломатических миссий и более широкое привлечение местных специалистов, особенно получивших образование в СССР, к новым многосторонним проектам сотрудничества, в особенности в сфере высоких технологий. В отдельных государствах (Индия, Таиланд) дипломатия может опираться также на актуальное наследие двусторонних связей периода Российской империи, с соответствующей спецификой культурного обмена. В государствах Латинской Америки и Африки, в Индии и исламских странах целесообразно привлечение структур общественной дипломатии и специализированных государственных и частных СМИ с целью формирования общего контура общественного мнения по широкому спектру международных вопросов в непосредственном контакте с публичными структурами и творческими объединениями этих стран. Идеология новой мировой стабильности и братства народов должна получить новое – сверхнационально-русское содержание. Россия должна ассоциироваться у многих народов мира с идеей “большого братства” и сверхнациональной солидарности и взаимопомощи.

6. Россия объективно заинтересована в повышении политической роли развивающихся стран в мировом процессе в интересах формирования многополярной динамично развивающейся системы мировой политики, утверждения гуманистических принципов в мировом сообществе как предпосылке его поступательного и мирного развития, предотвращения биологических, социальных и культурных катастроф, развития новых рынков сбыта продукции национальных и союзных производителей. Политические инициативы России в отношении развивающихся стран являются необходимой и естественной составной частью международной стратегии переустройства мира, предполагающей повышение роли государств по отношению к транснациональным корпорациям, преодоление регрессивных (редукционистских) методов управления беднейшими странами и спекуляции на их внешнеэкономических обязательствах как необходимой предпосылке декриминализации региональных экономических отношений, развития полноценных рынков, национальных производственных экономик, цивилизационного роста и предотвращения этноконфессиональных конфликтов, социальных и биологических бедствий. Научно-технические и культурные инициативы РФ в развивающихся странах направлены на развитие местных производительных сил с их вовлечением в межгосударственные экономические программы, прежде всего в области энергетики, транспорта и коммуникаций, на диверсификацию производства и экспорта аграрной продукции с полным замещением антицивилизационных субстратов (плантаций наркосодержащих культур). Эти цивилизационные усилия, стратегически необходимые для разрыва циклов мировой криминальной индустрии, предполагают непосредственное взаимодействие также на конфессиональном уровне (с традиционным исламским духовенством в странах Азии и Северной Африки и католическим – в Латинской Америке и Восточной Африке и т.д.).

7. Российское государство и Китайская Народная Республика связаны историей тесного межнационального партнерства конца XIX – начала XX века, в том числе в противостоянии колониальной политике Англии и США; непосредственного политического партнерства на протяжении почти 50 лет, исторически сложившейся комплементарностью профилей экономической стабилизации и рынков сбыта, взаимной стратегической заинтересованностью в поступательном и безопасном развитии региона Юго-Восточной Азии, а также трансазиатских инфраструктурных коридоров. Россия заинтересована в развитии взаимовыгодного партнерства с государствами, в силу исторических и экономических причин оказавшихся в непосредственной сфере политического и экономического влияния КНР, в первую очередь с Вьетнамом, а также с государствами смежного влияния (Казахстан, Кыргызстан, Монголия).

8. Россия признает ответственность политического руководства СССР в период 1955–1964 гг. за стратегически необоснованную и политически бессмысленную конфронтацию между СССР и КНР, отказывается от преемственности политической традиции Н.С. Хрущева и признает определяющую роль этой традиции в кризисе просоветской и в сущности пророссийской международной системы. Россия признает территориальную целостность КНР, не признает государственной самостоятельности Китайской республики (Тайвань) и придерживается нейтралитета в территориальных спорах между КНР и Японией.

9. Российское государство настроено на взаимовыгодное политическое и экономическое сотрудничество с братским Китаем, рассматривая его и союзные с ним государства как самостоятельный полюс мировой политики, роль которого в мире закономерно возрастает по мере поступательного экономического и социального развития. При этом Россия вправе рассчитывать на адекватную линию внешней политики со стороны КНР, с учетом вклада России (СССР) в становление независимости нового Китая.

Россия считает целесообразным и продуктивным двустороннее партнерство с КНР, а также равноправное взаимодействие с КНР в рамках Ассоциации стран Тихоокеанского региона, в рамках Шанхайской организации сотрудничества, допуская расширение ее состава при условии соблюдения баланса отношений РФ с Индией и Пакистаном. Россия высоко оценивает вклад Китая в международную безопасность, в том числе ее усилия по противодействию униполяризации мировой политической системы. В то же время Россия не заинтересована в создании новой биполярности, опасной в первую очередь для смежных государств Центральной Азии и южных границ России, и настроена на взаимодействие с КНР по формированию структуры многополярного мира.

Российская дипломатия в КНР должна оказывать самое активное содействие разработке совместных экономических, научно-технических и инженерно-строительных программ, с рациональным комплементарным использованием потенциала технологий и потенциала рабочей силы. В отношениях с КНР особые усилия должны быть направлены на расширение культурных связей, в том числе на основе совместных общественных, историко-культурных организаций и высших учебных заведений, особенно гуманитарного профиля.

10. Россия делает большую ставку на расширение всестороннего сотрудничества с братской Индией. Россию интересует выстраивание взаимовыгодных технологических и инфраструктурных циклов с ведущей “софтверной” державой континента, создание самостоятельных евразийских производств, способных на динамичное развитие. Стоит задача не просто держаться на определенном уровне конкурентоспособности, но и формировать оригинальный евразийский технологический и гуманитарный стандарт.

11. Россия приветствует эмансипацию японского народа от факторов – последствий Второй мировой войны. Япония должна быть свободна от иностранных военных баз, от ограничений, наложенных в результате политических акций многолетней давности. Российское государство настроено на значительное расширение хозяйственных и культурных связей с Японией, выстраивание совместных социально-экономических, информационных, культурных проектов в духе взаимного уважения и общих интересов. Россия приветствует вступление Японии в евразийские институты взаимодействия наций и участие ее компаний, капиталов, технологий в развитии континентальных проектов, способствующих процветанию евразийского братства наций, укреплению коллективной безопасности и стабильности в мире.

8. Россия и “восточный вопрос”

Особо рассмотрим миссию России в обширном и густонаселенном регионе восточного Средиземноморья, протянувшемся от Балкан до Центральной Азии. Исторически так называемый “восточный вопрос” всегда имел первостепенное значение. С нашей точки зрения, нынешняя эпоха не является исключением. Более того, движение России к разрешению “восточного вопроса” может стать локомотивом выстраивания новейшего мирового порядка, нового братства евразийских наций и новой мировой стабильности.

Движение России к разрешению “восточного вопроса” может стать локомотивом выстраивания новейшего мирового порядка, нового братства евразийских наций и новой мировой стабильности. По мысли Ф.М. Достоевского: “Восточный вопрос – это чуть ли не вся судьба наша в будущем. В нем заключаются как бы все наши задачи и, главное, единственный выход наш в полноту истории”.

Один из величайших русских мыслителей Н.Я. Данилевский видел в “восточном вопросе” естественное столкновение культурно-исторических типов (то есть цивилизаций) – борьба их развивалась вокруг ключевых точек геополитического контроля над восточным Средиземноморьем, что имело жизненно важное значение для всех народов региона.

По мысли Данилевского, “восточный вопрос” пережил три фазиса: античный, натиск латинства, отпор славяно-греческого мира (после чего филэллинство сменилось в Европе туркофилией), наконец, с Крымской войной “славянский мир” (Россия) вступает с Западом в борьбу за миродержавие. Данилевский предрекал создание Всеславянского союза с гегемонией России, в состав которого должны войти Чехословакия, Сербо-Хорвато-Словения, Болгария, Румыния, Греция, Венгрия, цареградский округ. В новом оборонном союзе Данилевский первым из социальных мыслителей предугадал миссию предохранения мира от глобализации и гибели культурного разнообразия. Обосновывал Данилевский это следующим образом: “Опасность заключается не в политическом господстве одного государства, а в культурном господстве одного культурно-исторического типа… в воцарении не мнимой, а действительной общечеловеческой цивилизации” – ибо обновление “не приходит изнутри”, и человеческий род лишился бы одного из необходимейших условий успеха и совершенствования – элемента разнообразия.

Как это ни покажется странным, распад СССР, катастрофическое ослабление России, крушение биполярной мировой системы внесли в ситуацию творческую неопределенность. Прежде всего, распад СССР развязал руки Турции, которая вышла далеко за отведенные ей границы влияния и стремится подмять под себя все тюркские республики бывшего СССР, российский Северный Кавказ, втайне подумывает о Крыме – другими словами, геополитические аппетиты Турции таковы, что с неизбежностью подталкивают ее к роли агрессора, который опасен для соседей. Оспаривая чужие границы, турки ставят под сомнение и свои собственные. В вопросе о Проливах Турция имела неосторожность пойти на явные нарушения конвенции Монтре, ограничивая российское судоходство в своих экономических интересах (связанных с расчетами перетянуть на себя нефтеторговые потоки). Если до того у России отсутствовал повод жаловаться – хотя для военных судов проливы были закрыты, для торговых они были полностью открыты, – то теперь Турция сама поставила под вопрос статус Проливов и свою роль “честного” сторожа.

Американская антисербская агрессия на Балканах также сыграла свою роль – границы в этом регионе становятся все более и более виртуальными, подлежащими насильственному пересмотру, а значит, никто уже не чувствует никаких гарантий и каждый, кто окажется так или иначе обижен американцами (потворствующими исламской агрессии в самом центре Балкан), волей-неволей будут искать другого покровителя, которым не сможет выступить никто, кроме России. Прекращение блоково-идеологического противостояния открыло простор для действия других факторов объединения, стройные ряды НАТО все более и более явственно раскалываются, в частности, начинает формироваться греко-кипро-армяно-ирано-сирийская коалиция, явно направленная против Турции. Все члены этой коалиции, действуя с оглядкой на США, рассчитывают на активную геостратегическую поддержку России. Наконец, сама Россия, освободившись от “интернационалистической” догмы, может более четко сформулировать свои задачи – и идеальные, и прагматические.

В ходе решения восточного вопроса встают вопросы промежуточные: возвращение русского влияния на Черное море (Новороссия, Крым), армянский Ай Дат, балканская нужда во внешней силе, обеспечивающей прочный порядок, с решающим значением цивилизационных и религиозных характеристик, их преобладанием над этническими, наконец, “кипрский вопрос”.

Важно отметить и то обстоятельство, что продвижение к разрешению “восточного вопроса” и тем более его разрешение будут значимы не только для христианских народов Востока, но и для арабов, и для многих мусульман. Турецкий вектор исламской “секуляризации” и “вестернизации” является для большинства правоверных арабов, для Ирана и многих стран Исламской конференции символом отступничества. Устранив влияние этого вектора, Россия возобновит естественное равновесие традиционных укладов, традиционный порядок на Востоке.

Средством к разрешению “восточного вопроса” должно быть не отдаление России от исламского мира, но, напротив, сближение с ним. Фактически содержанием этого нового геополитического сдвига в Евразии является, как и в других регионах, определенная деевропеизация и деамериканизация. Политика США в Ираке (с 2003 г.) и Афганистане (с 2001 г.), давление на Иран (2005 г.) свидетельствуют о целенаправленном использовании радикального исламского ресурса, вопреки антитеррористической риторике. Политика США на Ближнем Востоке (Ливан, Израиль) и в Северной Африке (Египет, Ливия) отражает стратегические намерения по расколу исламского сообщества с ущербом для светских исламских режимов и в интересах радикальных альтернативных группировок.

Средством к разрешению “восточного вопроса” должно быть не отдаление России от исламского мира, но, напротив, сближение с ним. Фактически содержанием этого нового геополитического сдвига в Евразии является, как и в других регионах, определенная деевропеизация и деамериканизация. Россия и исламский мир по историческим и культурно-духовным основаниям являются партнерами в своем противодействии глобалистическому миру.

Достигнутое взаимопонимание между потенциальными “странами-мишенями” стратегий дестабилизации, каковой в конечном счете является и Россия, есть лишь предпосылка для совместных политических действий, сверхзадача которых – создание “защитного барьера” в Центральной Азии и взаимовыгодное повышение субъектности исламского сообщества и России в системе международной политики. Это взаимодействие – один из определяющих факторов предотвращения создания новой деструктивной биполярной системы (Америка–Китай), неизбежно вовлекающей интересы третьих стран и ведущей к разрушению формирующихся полюсов влияния.

России для восстановления статуса великой державы необходимы стратегические союзники. Находясь под давлением геополитического наступления Запада под лозунгом “борьбы с исламским терроризмом”, исламский мир также ищет союзников. Россия и исламский мир по историческим и культурно-духовным основаниям являются партнерами в своем противодействии глобалистическому миру. Россия и исламский мир имеют общие интересы и общие задачи. На Россию и исламский мир приходится более 80% мировых запасов нефти и газа. Российский бюджет зависит от ценовой динамики мирового нефтяного рынка, который во многом определяется мусульманскими нефтедобывающими странами. Арабские страны проявляют большую заинтересованность в координации энергетической политики с Россией.

России необходима выработка отношений стратегического партнерства с исламским миром по следующим направлениям:

- определение долгосрочной энергетической политики с целью совместно контролировать мировой нефтегазовый рынок;

- активизация политического сотрудничества с влиятельными международными исламскими организациями, в том числе в энергетической сфере;

- организация системного сотрудничества в области среднего бизнеса, особо развитого в мусульманских странах;

- привлечение в российскую экономику капиталов исламского мира в качестве противовеса спекулятивным инвестициям западных капиталов;

- последовательное продвижение российской продукции на рынок вооружений исламского мира;

- предложение Ирану, арабским странам, Малайзии уникальных проектов научно-технологического сотрудничества, закрепление за Россией статуса “мозгов Евразии”, внедренческого и инновационного центра, который предлагает исламскому миру технический рост без вестернизации, изобретения и технологии без ущерба для духовной традиции и культурной идентичности;

- развитие информационно-культурного обмена между Россией и исламским миром с целью снятия взаимной подозрительности и взаимного непонимания;

- просветительская работа, разъясняющая народам России и исламского мира их религиозно-культурную родственность, особую близость в вопросах эсхатологии; содействие широкому распространению представления о совместном политическом и духовном противодействии “мировому злу”.

Необходимо иметь в виду, что ваххабизм бедуинских племен был ранее использован Великобританией для борьбы с Османской империей в годы Первой мировой войны (аналогия – талибы против СССР). Написанная Бернардом Льюисом в 1979 году для журнала “Тайм” статья под названием “Полумесяц нестабильности” заканчивалась следующим пассажем: “По количеству проживающих на его территории мусульман Советский Союз уже сегодня является пятой страной в мире. К 2000 году исламское население окраинных республик может по своей численности обойти доминирующих сейчас в СССР славян. Из исламских демократических государств, созданных на южных рубежах России, активный коранический евангелизм может перекинуться через границу в советские республики, что создаст серьезнейшие проблемы для Кремля…”

Как мы уже отмечали в главе “Духовный мир России”, в нашей державе был получен уникальный опыт мирного сотрудничества и совместного государственного строительства христиан и мусульман. Даже наиболее радикальные аспекты противостояния с мусульманами (крымско-татарский вопрос и чеченский вопрос) постепенно находили в империи свое верное разрешение. Как показал опыт, эти два вопроса не имели прямого отношения к религиозным распрям и коренятся скорее в этнокультурной специфике. Иными словами, нужна грамотная воспитательная работа с народами, которые сами по себе не бывают добрыми или злыми. Народы и племена должны найти свое место в империи.

Долговременная стабильность позволяет представителям даже “несовместимых”, казалось бы, племен и укладов находить общий язык. В случае с чеченцами таким решением было инкорпорирование их в воинскую служилую иерархию империи. Горцы участвовали в Русско-турецкой войне 1876 г., в Первой мировой войне хорошо зарекомендовала себя Кавказская Туземная конная наемная дивизия(в которую входили чеченский и ингушский полки), входили в состав элитных воинских подразделений. На деле патриархальная стабильность до России на Кавказе радикально ничем не отличалась от стабильности при России. Смена нескольких поколений приучает горцев к новой стабильности.

Близорукое следование антитеррористическим обязательствам вопреки исторически сложившимся отношениям с исламскими государствами не только лишает Россию существенного внешнеполитического ресурса, но и создает долговременную угрозу национальной безопасности. Стратегическое партнерство России со светскими режимами исламских стран является как средством предотвращения анархии в Центральной Азии, так и средством предупреждения военного конфликта между США и КНР.

Глава 5. ТРИ КАРТЫ УГРОЗ ДЛЯ РОССИИ

Уязвимость национальной безопасности означает конец “проекта 1991 года”

1. Общие принципы национальной безопасности

Под национальной безопасностью Российского государства понимается отсутствие угроз традиционным ценностям исторической России.

Традиционные ценности – это все то, что традиционно обеспечивало русскому народу, а также проживающим с ним и под его защитой и покровительством небольшим народам благополучие и процветание, а в критические периоды истории – выживание.

В Доктрине мы исходим из того, что понятия “историческая Россия” и “Российская Федерация” не являются равнозначными.

Историческая Россия складывалась веками независимо от конкретной воли отдельных людей, и прекращение ее существования не может определяться волей отдельных людей.

Федерация есть преходящая политическая форма Российского государства, которая может быть упразднена или заменена на другую.

Историческая Россия образовалась естественным национально-историческим путем на исконных землях ее коренных народов путем их объединения. Современная Российская Федерация была образована путем произвольной нарезки кусочков из единого государства.

По Конституции РФ, субъектом-учредителем РФ является “многонациональный народ”, то есть абстрактный субъект, масса индивидов, объединенных не сопричастностью общему государственному строительству, а формальным нахождением под одной властью небольшой группы тех, кто оказался у руля на тот момент.

Русский народ как самый многочисленный субъект-учредитель исторической России никто не спросил, хочет ли он жить в рассеянии, лишиться своей государственности и нести вследствие этого тяжелейшие демографические потери, сопоставимые по своим масштабам с потерями военного времени. Такие же страдания испытывают и многие другие народы, бывшие участниками и созидателями исторической России, которых также не спрашивали об их волеизъявлении.

Чтобы защитить наши народы от дискриминации и вымирания, мы считаем, что главной целью обеспечения национальной безопасности должна стать деятельность по восстановлению легитимной российской государственности и возрождению исторической России.

Национальная безопасность обеспечивается в трех пространствах: физическом (включая территорию, экономический и демографический потенциал), ментальном (включая политическое, информационное и психологическое пространство) и духовном.

Основными объектами национальной безопасности являются:

русские как нация, живущая на территории исторической России, включая различные народы и племена нашей страны, объединенные сопричастностью общему государственному строительству;

территория исторической России в ее географических границах;

суверенитет, как юридическая независимость и самостоятельность государственной политики, исключающие внешнее воздействие или угрозу внешнего управления;

геополитические границы исторической России, то есть территории за пределами ее географических границ, оккупация которых агрессором поставит под угрозу жизнь народа, нашу территориальную целостность и суверенитет;

традиционные духовные и культурные ценности;

традиционный уклад жизни;

историческое, в том числе военно-историческое, прошлое России.

Главными принципами обеспечения национальной безопасности являются принципы:

легитимности, включая ее восстановление;

многомерности национальной безопасности, понимаемой в комплексе всех ее составляющих (физической, в т. ч. демографической, экономической, территориальной, экологической; ментальной, в т. ч. политической, информационной, психологической; духовной, в т. ч. религиозной);

единства, нераздельности и взаимосвязи всех составляющих национальной безопасности;

исторической справедливости и исторической преемственности;

наступательности, связанной с предупреждением, своевременным выявлением рисков, опасностей и угроз национальной безопасности и их оперативной локализацией и нейтрализацией;

создания среды безопасности в рамках геополитических границ исторической России;

экспансии (экономической, политической, духовной). Ее необходимость диктуется ужесточением и агрессивностью поведения субъектов действия на мировой арене, а также историческим опытом России, свидетельствующим о том, что если Россия не осуществляла экспансию, оставаясь в рамках легитимности и нравственности, то сама становилась объектом крайне разрушительной экспансии других держав и мировых сил, не признающих никакой легитимности и нравственности.

Национальная безопасность обеспечивается в трех пространствах: физическом (включая территорию, экономический и демографический потенциал), ментальном (включая политическое, информационное и психологическое пространство) и духовном. Под угрозами национальной безопасности мы понимаем все, что несет угрозу народам исторической России, ее традиционным ценностям, ее способности к цивилизационному развитию. В современном мире больше нет разделения на внутренние и внешние угрозы. Они тесно переплетены и переходят одна в другую.

Под угрозами национальной безопасности мы понимаем все, что несет угрозу народам исторической России, ее традиционным ценностям, ее способности к цивилизационному развитию, в том числе путем экспансии.

В современном мире больше нет разделения на внутренние и внешние угрозы. Они тесно переплетены и переходят одна в другую.

Одной из специфических составляющих национальной безопасности является безопасность правового пространства. Современная РФ была образована путем нарушения законодательства СССР под давлением внешних сил, в результате чего оказались попранными традиционные ценности, гарантирующие национальную безопасность. Правовое пространство современной РФ стало объектом дальнейшей агрессии со стороны внешних центров силы, что затрудняет обеспечение национальной безопасности, включая государственный суверенитет.

Защита внутреннего правового пространства России от нового нетрадиционного вида интервенции есть одна из важнейших составляющих обеспечения национальной безопасности нашего государства и его обороноспособности. Признавая этот постулат как основополагающий и исходный, необходимо:

разработать стратегию обеспечения безопасности правового пространства России, предусмотреть в рамках этой стратегии меры защиты внутреннего правового пространства нашей страны и пространства международного права, где закреплены принципы суверенитета, правосубъектности государств, их легитимности и невмешательства;

разработать меры по защите национальных государственных интересов России в правовом пространстве;

не допустить перевода вопросов внутренней компетенции России в сферу международно-правового регулирования;

препятствовать размыванию правовыми средствами принципа суверенитета и территориальной целостности России и невмешательства в ее внутренние дела;

пресекать попытки сил глобализации использовать в своих корыстных интересах идею защиты прав человека и перевода ее в наднациональную и глобальную категорию;

защищать национальную правовую культуру, не допускать ее подрыва путем уничтожения заложенных в ней традиционных ценностей и их замены на глобальные, как правило, космополитические, денационализированные и антинациональные духовные ценности;

исключить возможность появления в нашем законодательстве норм законов иностранных государств экстратерриториального действия (это то, что пытаются внедрять США по всему миру в части, касающейся правового статуса ТНК, а также то, что можно назвать колонизацией правового пространства);

стимулировать создание правовых концепций, обеспечивающих стратегические интересы России и препятствующих реализации правовых концепций, в том числе внедряемых из-за рубежа, способных нанести ущерб различным сторонам жизнедеятельности нашего государства;

формировать в своем правовом пространстве международные организации (правовые стратегические союзы), объединяющие страны, стоящие на одних и тех же правовых позициях и намеренные эти позиции защищать.

2. Карты национальных угроз

В нашей Доктрине предусмотрены три основных сценария будущего страны: оптимистический, пессимистический и инерционный.

В оптимистическом варианте здоровые национальные силы в опоре на действующую власть излечивают государство от бессилия, осуществляют давно назревшие преобразования и выводят Россию на траекторию динамичного развития.

В пессимистическом варианте РФ продолжает идти нынешним курсом, превращаясь в страну с сырьевой деградирующей экономикой, раздутой бюрократией и вымирающим народом. Финал этого пути – окончательный распад России и превращение в “лоскутное одеяло” новых государств – вечных маргиналов.

В инерционном сценарии РФ продолжает идти современным курсом стагнации, однако внутри нее здоровые силы выстраивают свои сетевые структуры взаимодействия и реализуют без существенной помощи государства ряд социальных и экономических проектов. В результате создается как бы параллельная Россия, новая реальность. Осуществляя свои проекты, силы национального возрождения уже на этой стадии объективно меняют траекторию развития страны. Наконец, здоровые силы сплачиваются, обретают организационные и финансовые возможности – и приводят к власти своих выдвиженцев, окончательно выводя страну на путь к восстановлению России в качестве мировой державы.

Для каждого из трех вариантов будущего имеется свой набор угроз национальной безопасности. Каковы же они?

Национальные угрозы в пессимистическом сценарии будущего

Карта угроз 1 (расположены по степени близости и в силу вытекания одной из другой):

1). Потеря конкурентоспособности, разорение отечественного производителя, отток капиталов из “неприбыльной зоны” в случае вступления РФ в ВТО. Переход финансовой системы и сферы крупной торговли в руки более сильных иностранцев, имеющих доступ к дешевым кредитам и способных демпинговать.

2). Инфраструктурная катастрофа: физический развал унаследованных от СССР транспортной (трубопроводной) и энергетической систем (включая АЭС), систем ЖКХ, массовое выбытие и обветшание жилищного фонда, износ основной массы техники в военной и гражданской авиации. Катастрофический износ основных фондов в машиностроении, химии и нефтехимии. Физический износ ядерно-ракетного потенциала, атомного подводного флота, основной массы вооружений и военной техники. Причины – хроническое недоинвестирование из частных, корпоративных и государственных источников, политика государства, направленная на форсированный возврат внешних долгов за счет неинвестирования средств в общенациональную инфраструктуру.

3). Социальная катастрофа – новый виток обнищания и безработицы после вступления страны в ВТО и инфраструктурной катастрофы. Полный распад общества в РФ. Раскол пролегает не только между имущими и неимущими, но и между регионами и народами. Финал русского этноса как единого организма. Возможны – социальные взрывы и бунты, всплеск регионального сепаратизма, локальные очаги голода.

4). Распад государства РФ.

5). Оккупация остатков РФ иностранными вооруженными силами (США и НАТО, возможно, и КНР).

6). Износ основных фондов в добыче нефти и газа из-за недоинвестирования.

7). Исчерпание разведанных запасов нефти и газа в РФ, падение добычи углеводородов (и валютных поступлений в экономику), невозможность освоить “тяжелые” месторождения в Восточной Сибири и на шельфе Арктики из-за их низкой рентабельности, удаленности от освоенных районов, необходимости сравнимых с советскими громадных затрат и отрезанности месторождений от рынков сбыта.

8). Демографическая катастрофа – последствие ускоренного вымирания великорусского этноса, уменьшение числа работников и налогоплательщиков, превращение в непосильное бремя содержания массы больных, инвалидов и престарелых.

9). Межнациональные и межконфессиональные столкновения (между славянами и мусульманами из-за попытки государства решить проблему демографии за счет открытия границ для иммигрантов из исламских стран, из-за ослабления русского народа и роста национализма в национальных автономиях, которые могут заняться индивидуальным спасением).

10). “Раскулачивание”. Конфискация зарубежных активов как самой РФ, так и ее элиты западными правящими силами, пришедшими к выводу об окончательном банкротстве созданной в 1991 г. страны. Конфискация будет произведена под предлогом полного возврата внешних долгов СССР и РФ, а также ради создания фондов для ведения гуманитарно-спасательных операций и реконструкции на обломках бывшей Росфедерации.

11). Управленческий дефолт. Российская элита из-за низкой компетентности, управленческого бессилия, “оффшорности” и разобщенности не сможет удержать в руках собственность, которая достанется более умным и организованным западным управленцам. Одновременно и государство РФ, скверно управляемое, окончательно превратится в игрушку в руках более интеллектуальных и могущественных иностранных держав. (Оно уже сегодня не в состоянии осуществлять сложные действия в экономике и ставить перед собой стратегические цели в рамках настоящего развития).

Говоря доходчивым языком, верхи РФ окажутся слишком глупыми по сравнению с элитами цивилизационных конкурентов. А потому даже не поймут игры своих соперников. Все это усугубляется прогрессирующей технической отсталостью РФ в области информационных технологий и телекоммуникаций. Наши верхи все больше зависят от западных систем связи, баз данных и программного обеспечения. А это значит, что наши цивилизационные конкуренты смогут прослушивать и просматривать наши руководящие организации (с помощью “закладок” в аппаратном обеспечении и программах), а подчас – и навязывать верхам РФ заведомо проигрышные решения.

В этих условиях усиление централизации государства и передача все больших полномочий бюрократическому аппарату ведут не к усилению России, а к ее деградации и бессмысленной растрате ресурсов, к кризису управления.

12). Превращение государства в корпорацию из чиновников, сырьевиков и силовиков, оторванную от нации и живущую ради себя самой, с практически остановленными “социальными лифтами” для пополнения элиты снизу.

Что бы мы ни взяли – защиту личных прав и безопасности граждан, развитие человеческого капитала, борьбу с демографическим кризисом, развитие частной инициативы, организацию национальных проектов, продвижение научно-технического прогресса – чиновничьи структуры в РФ работают как душители и истребители всего, что дает возможность достойно жить в грядущем мире. Мы отстаем даже от СССР 1985 года.

В России, продолжающей скатываться к новому кризису, одними из самых серьезных угроз национальной безопасности являются: управленческий дефолт, превращение государства в корпорацию из чиновников, сырьевиков и силовиков, оторванную от нации и живущую ради себя самой, с практически остановленными “социальными лифтами” для пополнения элиты снизу.

В этом случае народ становится горючим материалом для революции, а государство делается все более и более неустойчивым к ударам извне и изнутри. В другом варианте развития событий страну губят полная апатия и безучастие масс.

В этих условиях усиление централизации государства и передача все больших полномочий бюрократическому аппарату также ведут не к усилению РФ, а к ее деградации, росту коррупции, бессмысленной растрате ресурсов и кризису управления.

13). Нарастание угрозы “мятежевоенной” агрессии сетевых террористическо-сепаратистских структур.

Очевидна тенденция ослабления военных возможностей РФ, устаревание вооружения ее силовых структур, происходящее на фоне роста сил, оснащенности, опыта и возможностей сетевых структур сепаратистов и террористов, ведущих не классическую, а мятежевойну с ударами по гражданскому населению и инфраструктуре РФ. Дальнейшая деградация Вооруженных сил страны, их нищета и организационно-техническая немощь чреваты развертыванием серьезной, дестабилизирующей страну мятежевойны: с массовыми, а не одиночными, взрывами в столице, с “рельсовой” и “трубопроводной” войнами, с проведением атак на ядерные объекты и химические производства.

Следующие далее угрозы носят “параллельный” характер и могут проявиться на любой стадии кризиса.

14). Уязвимость государства для революции или политического переворота, навязанных и управляемых извне.

Коррумпированное государство с либеральной идеологией и отсутствием активной социальной политики обрекает большие массы народа на нищету и бесперспективность жизни. В условиях социально-экономической и политической маргинализации большой части населения иностранные силы получают возможность спровоцировать “управляемую революцию”.

15). Опасность либеральных экономических реформ.

Несмотря на то что практика с 1992 года показала пагубность либеральных экономических реформ, их курс последовательно продолжается. Это предопределяет:

- все большее научно-технологическое отставание страны от остального мира;

- открытость РФ для возможного экономического удушения (углубление зависимости страны от импорта продовольствия, товаров первой необходимости, медикаментов, машин и оборудования);

- снижение способности РФ бороться как с развитым аэрокосмически-высокоточным противником, так и с противником индустриальной эры (мотомеханизированные армии), и с партизанско-подпольными силами сетевой мятежевойны;

- углубляющийся раскол общества на богатых и бедных, что ведет к окончательному распаду общества, росту безразличия к судьбе страны в широких слоях населения и выделению имущих в особую “нацию”, ненавидящую и презирающую низы (тенденция “элиты” РФ идентифицировать себя больше с Западом, нежели с Россией, очевидна уже сейчас);

- моральное разложение и криминализацию народа (распространение кредо “ради денег можно пойти на все”);

- сепаратизм регионов и автономий (в частности, ради защиты своих граждан от либеральной политики Москвы);

- “растаскивание” экономического пространства РФ между соседними сильными экономическими центрами (КНР, Японией, ЕС и США), за чем рано или поздно последует и политическое оформление этого растаскивания;

- дальнейшую демографическую катастрофу;

- превращение государства в оторванную от народа силу со всеми вытекающими социально-политическими (губительными) последствиями.

16). Управляемость верхов общества России с Запада.

Уже в наше время “элита” РФ, по замечанию заместителя главы администрации Президента Владислава Суркова, имеет “оффшорный” характер. С 90-х годов она делала в РФ барыши, а добытые деньги вывозила на Запад, превращая их либо в банковские счета, либо в другие активы (ценные бумаги, недвижимость). Запад в нужный момент захлопнул ловушку: теперь “элитарии” РФ в любой момент могут лишиться своих зарубежных активов под предлогом того, что они добыты за счет коррупции, криминала, использования служебного положения и уклонения от уплаты налогов (“грязные капиталы”). И это во многих случаях верно.

Периодически Запад напоминает богачам России, что они – под колпаком. Лишиться выездных виз в США и Европу для большинства из “аристократов” РФ смерти подобно. А потому верхи страны, будучи на “коротком поводке”, подчиняются диктату правящих кругов Запада. В предельном варианте “элита” РФ под страхом полной конфискации своих богатств пойдет на полную капитуляцию РФ и расчленение страны.

17). Уязвимость верхов РФ для новейших технологий воздействия и проигрыш генетически измененной элите Запада.

Прогрессирующая научно-техническая отсталость страны наблюдается на фоне бурного развития новых методов дистанционного воздействия на психику людей и генно-инженерной революции на Западе. В обозримой перспективе возможно появление генетически измененных элитариев в США и Западной Европе (о чем прямо пишет в своих книгах Збигнев Бжезинский), обладающих долгожительством, повышенной энергией и способностями гениев. Это само по себе отбросит верхи РФ в разряд ведомых и аутсайдеров. Если же в арсенале новой западной элиты окажутся продвинутые технологии внушения и воздействия на психику обычных людей, то РФ полностью станет марионеткой в чужих руках с поведением вплоть до самоубийственного.

18). Угроза глобального финансового форс-мажора.

В случае быстрого обрушения мировой финансовой системы РФ может лишиться своего Стабфонда и золотовалютных резервов, хранимых в заграничных банках, в иностранной валюте и иностранных ценных бумагах. В то же время громадная часть накоплений граждан РФ – это наличные доллары и евро не в банках, а “в матрасе”. Эти деньги могут “сгореть”, а миллионы людей лишатся всех сбережений. В таком случае последствия для России непредсказуемы.

19). Угроза утраты национально-культурной и цивилизационной идентичности.

Нынешнее общественно-государственное устройство и либеральная социально-экономическая политика ведут к стремительной эрозии основы основ русскости, способности к развитию, жизнеспособности и боеспособности Русской цивилизации – нашего культурного “генотипа”. Наблюдается культурный упадок, региональное информационно-культурное обособление, разрушение базовых ценностей и веками проверенных поведенческих “матриц”, разрушение русского языка как основы культуры и единства нации. Интеллектуально-культурный уровень общества падает год от года. Нация уже смотрит на мир сквозь “очки” чужого кинематографа, описывает его с помощью странного гибридного лексикона, усваивает чужие ценности и стереотипы поведения. Утрачивается важнейшее условие конкурентоспособности Русской цивилизации в современном мире. Подкладывается разрушительная мина под единую государственность.

Национальные угрозы в оптимистическом сценарии будущего

Карта угроз 2:

1). Возможные управленческие ошибки и несовершенство власти в обновленной России будущего.

А )Неправильный выбор стратегических и тактических ориентиров.

Б) Недостатки кадрового подбора.

В) Низкий личный образовательный уровень, отсутствие элементов харизмы.

Г) Отсутствие сил и средств для самоконтроля.

Д) Отсутствие адекватной вызовам времени и русскому национальному характеру государственной идеологии.

2). Вмешательство внешних деструктивных сил с Запада.

Рассматривая весь мир как зону своих интересов, США (и их истинные властители) внимательно следят за всеми внутренними процессами в любых странах с точки зрения, отвечают ли эти процессы их интересам. В случае политического перевеса в России патриотических сил США и их союзники, возможно, применят все следующие методы для достижения цели – восстановить прежнее положение бессилия и полураспада в России:

А. Прямое вооруженное вторжение (открытые формы ведения войны).

Б. Замаскированное вооруженное вторжение и подрывные операции:

Б1. заброска вооруженных формирований под флагом национально-освободительных сил России;

Б2. заброска сил специального назначения без опознавательных знаков.

Рассматривая весь мир как зону своих интересов, США внимательно следят за всеми внутренними процессами в любых странах. В случае политического перевеса в России патриотических сил США и их союзники могут развязать экономическую и информационную войну и даже применить вооруженное вторжение с целью восстановления прежнего положения бессилия и полураспада в России.

В. Организация экономической блокады, применение различных политических, дипломатических, экономических, торговых и других санкций против России, конфискация активов РФ и представителей ее элиты за рубежом.

Г. Информационная война. Оказание враждебного идеологического воздействия через средства массовой информации, прежде всего через различные телерадиостанции, расположенные вблизи границ России, использование глобального ТВ и Интернета.

Демонизация новой власти в России как “фашистской”, “националистической”, “великодержавно-гегемонистской”, “криминальной”, “антисемитской”, “военно-полицейской”, “агрессивной”, “несущей угрозу войны с применением оружия массового уничтожения”.

Информационная война может быть нацелена на подрыв воли у нового руководства страны (запугивание международными трибуналами по варианту Милошевича и Хусейна) и моральное разложение граждан России ради создания и усиления “пятой колонны”.

Д. Опасность “пятой колонны”.

Проведение секретных подрывных операций, в том числе через сеть тайных организаций, религиозных сект, масонских лож и парамасонских структур. Использование в роли “пятой колонны” представителей прежней “псевдо-элиты”, недовольных политикой русского национального возрождения, национальных сепаратистов в автономиях. Сюда же отнесем подпавших под иностранное информационное влияние представителей крупного и среднего капитала в России, способных и финансировать подрывные группы, и осуществлять акты саботажа самостоятельно, под руководством зарубежных “дирижеров”.

Отнесем к потенциальным членам прозападной “пятой колонны” также различного рода группы организованной преступности как национального, так и международного масштаба. Эти группы могут быть использованы для проведения различных враждебных акций, в том числе диверсионно-террористических, для нанесения ущерба в экономической, финансовой сферах, для захвата и удержания заложников, для создания атмосферы страха и неуверенности в своей безопасности, для оказания психологического и физического воздействия на отдельных должностных лиц в целях принятия ими выгодных для враждебных сил решений.

Формы и методы здесь могут быть самыми различными, но наиболее вероятными являются следующие:

Д1. Организационная деятельность, направленная на создание враждебного подполья, саботаж политики государства, проведение диверсионно-террористических акций и вредительства.

Д2. Оказание помощи и содействия заброшенным на территорию России различным конспиративным вооруженным формированиям.

Д3. Организация саботажа на всех уровнях и объектах, подстрекательство к невыполнению требований властей, проведение незаконных митингов, манифестаций, требований, обращений к мировому сообществу.

Д4. Используя институт частной собственности, на законных основаниях предпримут попытки нарушить сложившиеся устои, уклады в финансовой, экономической, торговой, продовольственной, коммунально-бытовой сферах, вызывая искусственно дефициты, срывы поставок, технические сбои, хаос в управлении этими сферами, и как следствие этого – недовольство народа политикой властей.

Д5. Оказание враждебного идеологического воздействия на население страны через средства массовой информации, кино, театр, музыкальные произведения, сатиру и юмор с целью вызвать недовольство новой политикой.

Д6. Имея в своем составе многочисленные, организованные, дисциплинированные подразделения (частные охранные структуры), вооруженные различными техническими, специальными средствами, оружием, в том числе огнестрельным, силы “пятой колонны” могут использовать их для проведения различного рода подрывных акций, в том числе и диверсионно-террористических, захвата и удержания заложников, блокирования правительственных учреждений и других важных для народного хозяйства объектов.

Е. Западные подрывные операции могут найти поддержку со стороны других стран, прежде всего граничащих с Россией, в том числе входивших в бывший Советский Союз.

Здесь возможны попытки при участии и координации США разыграть карту территориальных притязаний, выставить различные невыполнимые требования под надуманными предлогами, типа возмещения ущерба за оккупацию (такие требования уже предъявили прибалтийские республики летом 2005 года, но следует понимать, что это только пробный шар, отработка технологии) и т.п. При этом могут быть использованы следующие формы и методы:

Е1. Открытые вооруженные провокации на границе.

Е2. Замаскированные под бытовые случаи диверсионные акты, вывод из строя отдельных важных объектов военного и хозяйственного назначения.

Е3. Проведение различных политических акций, апелляций к мировому сообществу, требований политического и экономического характера.

3) Вмешательство внешних деструктивных сил с Юга и Востока (ваххабитские монархии Персидского залива, Пакистан, Турция, международные исламские террористическо-торгово-криминальные сети).

Они, даже будучи враждебными силам Запада, могут проводить свои операции по подрыву возрождаемой России. Использоваться будут (хотя и на организационно более низком уровне) подобные западным формы и методы агрессии. Особо получат поддержку сепаратисты и террористы в мусульманских автономиях России. Что, впрочем, не исключает использования и “демократической” “пятой колонны” в славянских городах страны.

4) Возможные трудности переходного периода, вызванные как объективными причинами, так и целенаправленной деятельностью враждебных сил.

А. Дефицит товаров и продуктов широкого потребления.

Б. Перебои в электро-, газо-, водо- и теплоснабжении.

В. Несвоевременная выплата заработной платы.

Г. Нехватка рабочих мест.

Д. Отсутствие нормальных условий для проживания, трудности в приобретении жилья.

Е. Отсутствие нормальных условий для отдыха, для удовлетворения духовных, религиозных, эстетических, культурных потребностей.

В условиях отсутствия государственной идеологии, адекватной вызовам времени и русскому национальному характеру, существует реальная угроза, что люмпенизированные и деклассированные массы могут быть использованы противником в качестве “пятой колонны”.

5) Восстание люмпенизированных и развращенных низов (“пятая колонна” снизу).

Нельзя не заметить и другой угрозы – со стороны люмпенизированных и деклассированных масс.

За годы всеобщего развала, разврата, цинизма и разложения сформировался значительный слой бедных низов, утративших трудовую этику, не желающих работать на возрождение России, чем-то жертвовать ради спасения нации и т.д. Этим толпам нужны “водка и зрелища”. Объективные трудности периода восстановления страны и ее экономики, необходимость напряженной работы, самоограничения и дисциплины неизбежно вызовут их недовольство. Люмпены могут стать полезным материалом для иностранных деструктивных сил и внутренней “пятой колонны” в верхах общества.

Питательная среда существования люмпенской “пятой колонны” (“детей Ельцина”):

А. Наркомания.

Б. Пьянство.

В. Проституция и моральная распущенность, кредо “Ради денег можно пойти на все”.

Г. Неуважение к старшим.

Д. Деятельность СМИ и масскультуры, насаждающих стереотипы предательства, обогащения любой ценой, насилия, ненависти к великим идеям и патриотизму.

Е. Цинизм, изменничество и коррупция нынешней “элиты”, развращающей и низы.

Ж. Отсутствие государственной идеологии, адекватной вызовам времени и русскому национальному характеру.

6) Военная слабость России после целой эпохи разрушения и старения, прошедшей с 1991 года.

7) Демографическая катастрофа.

Процесс вымирания нации сразу остановить не удастся. Набрав обороты с конца 1980-х годов, он обладает колоссальной инерцией. Власти национального возрождения придется действовать в условиях крайнего дефицита “человеческого капитала”.

8) Возможная нехватка денег и ресурсов для предотвращения инфраструктурной катастрофы, при восстановлении производства и хозяйственных комплексов; ошибочная ставка на дорогие и ресурсоемкие технологии прошлой, индустриальной эры при боязни использовать технологии будущего.

Наконец, две угрозы переходят сюда из пессимистического варианта:

9) Уязвимость верхов России для новейших технологий воздействия и проигрыш генетически модифицированной элите Запада. (См. п. 17 пессимистического сценария.)

10) Угроза глобального финансового форс-мажора. (См. п. 18 пессимистического сценария.)

Национальные угрозы в инерционном сценарии будущего

Карта угроз 3.

В этом сценарии, где одновременно существуют старая система РФ и “параллельная реальность” здоровых сил общества, первые девятнадцать угроз прямо перетекают из пессимистичного сценария.

Угрозы 1–19 – см. пессимистический вариант.

К ним добавляются специфические:

20). Отставание темпов создания новой реальности от темпа разрушительных процессов в РФ.

В этом случае негосударственные фонды и корпорации, которые занимаются бизнесом на высоких технологиях, подготовкой новых кадров и социальными инновациями, не успевают своими действиями компенсировать кризисные процессы в стране.

21). Попытки старой элиты уничтожить “параллельную реальность” и нарождающуюся новую элиту.

Почувствовав конкуренцию со стороны новых сил, прежняя элита, обладая немалым влиянием на силовые органы, может организовать преследование и “наезды” на фонды, фирмы и корпорации новых общественных сил.

22). Попытка внешних сил разгромить будущих конкурентов, используя старую “элиту” РФ.

Затем, если здоровым силам национального возрождения все же удастся перехватить управление страной, начинают действовать 10 угроз из оптимистического сценария (см. выше).

3. Ключевые задачи национальной безопасности

Вопросы национальной безопасности страны один к одному совпадают с проблемами выхода из русского цивилизационного кризиса. И решающим фактором является не столько наличие разумных планов, сколько наличие элиты, способной их воплощать и уточнять.

Первый взгляд на происходящее приводит к мысли, что нынешнее государство РФ и правящий слой совершенно не приспособлены к противостоянию угрозам, открывающимся в новом мире.

Они попросту беззащитны, делая наш народ все более и более уязвимым.

Мы должны признать: наспех созданное в 1991 году на обломках СССР государство РФ доказало практически полную нежизнеспособность. Оно де-факто несуверенно, организационно и интеллектуально беспомощно, работает на усугубление отсталости страны, разрыв единого национального рынка и обезлюдение территории бывшей РСФСР. Конец “проекта 1991 года” уже просматривается: угрозы национальной безопасности окружают РФ со всех сторон и во всех сферах жизни.

Если мы хотим сохраниться как страна и особая Русская цивилизация, нужны глубокие перемены и создание фактически новой страны на той же территории. Не исключено – и на большей территории.

Нетрудно также заметить, что неспособность противостоять угрозам национальной безопасности полностью определяется неспособностью РФ как общественно-государственной системы обеспечить развитие экономики, высокотехнологичных производств, осуществление общенациональных проектов и благотворных социальных инноваций. А также отсутствием цели существования РФ (национальной идеи, Общего дела).

Это порождает цинизм, коррупцию и общую деморализацию. И еще скудость возможностей государства – оно способно только поддерживать свое текущее функционирование (чтобы завтра было как вчера) и перекачивать ресурсы в развитый мир (в виде возврата разворованных и бездарно потраченных кредитов времен Горбачева–Ельцина, в виде хранения Стабфонда бюджета и золотовалютных резервов Центробанка в западной финансовой системе и поставки на экспорт исключительно сырья).

Все это вызвано самим характером наспех созданного в 1991 г. государства как сообщества “приватизаторов” советского наследства. На идее утилизации и присвоения советской собственности невозможно построить страну, способную развиваться и бороться с угрозами национальной безопасности. С этой точки зрения РФ сегодня – зависимая, несуверенная страна.

Для исправления ситуации жизненно важен приход к власти здоровых сил национального возрождения, не связанных с обанкротившейся и лишившейся доверия русских горбачевско-ельцинской “элитой”. Только так можно построить новое государство с национальной идеей, способное развиваться, найти себе достойное место в мировом разделении труда (а если надо – построить и автаркию), интегрировать распавшееся общество, остановить вымирание народа и обеспечить ему достойное качество жизни, превратить Россию в мировую державу и центр притяжения восточнославянских земель, искусственно разделенных в 1991 году.

В противном случае крах РФ неизбежен. Это – вопрос лишь времени.

Национальная безопасность есть всеобщая проблема, охватывающая любые стороны жизни в России. Но у нее есть ключевое звено: вопрос кадров, качества правящей элиты.

Если в стране есть здоровая, некоррумпированная, преданная национальной идее элита, способная квалифицированно управлять государством и бизнесом, строить предпринимательские схемы новой эры и готовить себе замену, то национальная безопасность обеспечивается почти в автоматическом режиме.

Здоровая элита способна не только следовать прописанной доктрине, но и буквально интуитивно чувствовать угрозы Русской цивилизации, предугадывать их и в опережающем порядке с ними бороться. С максимальным эффектом используя даже ограниченные ресурсы. Используя все шансы для борьбы. Проявляя чудеса изобретательности.

Подобной элиты у руля власти в РФ нет.

Хотя с 1991 года написаны тысячи страниц трудов, концепций и планов, посвященных национальной безопасности, выполнять все эти планы и разработки некому.

Здоровая элита способна не только следовать прописанной доктрине, но и буквально интуитивно чувствовать угрозы, предугадывать их и в опережающем порядке с ними бороться, с максимальным эффектом используя даже ограниченные ресурсы, используя все шансы для борьбы, проявляя чудеса изобретательности. Хотя с 1991 года написаны тысячи страниц трудов, концепций и планов, посвященных национальной безопасности, выполнять все эти планы и разработки некому.

Качество правящих верхов России падает. Мы отметили главную причину этого явления: современная элита складывалась не в ходе созидания, не во время борьбы с национальным врагом в войне, а как сообщество “добывателей трофеев”, присвоителей советского наследства и перекачивателей ресурсов и финансов страны за рубеж. На идее грабежа не может возникнуть здоровый “правящий слой”. К тому же, храня свои богатства на Западе, нынешняя элита пребывает в постоянном страхе их лишиться – а потому вынуждена исполнять отдаваемые владыками глобализуемого мира приказы. Надо сказать, что подобная управляемость и несамостоятельность РФ-элиты лишь растет по сравнению с началом 1990-х годов. Ведь пришли к власти те, кто делал свои состояния в кровавые и коррумпированные 90-е годы, отправляя захваченные деньги на Запад. (Если Ельцин, скажем, искал на Западе политическую поддержку и рассматривал Запад как убежище, то его преемники просто зависят от Запада, который в любой момент может перекрыть им доступ к их зарубежным активам и вытащить на свет Божий неприглядные страницы их биографий 90-х годов.)

Формирование новой элиты и приведение ее к власти – вот ключевая проблема обеспечения национальной безопасности. А также – вопрос нашего национального выживания и развития.

Драматичность положения состоит в том, что бытующее сегодня в России государство (политические институты, органы власти и законного насилия, государственный бюджет и золотовалютные резервы, главные СМИ) находится полностью в руках старой “элиты”. Самостоятельно создать новую, здоровую национальную элиту оно неспособно .

Ведь новые правящие силы неизбежно отстранят старую знать от власти, лишив ее собственности и капиталов, доступа к СМИ и политике. Нынешние правящие круги и “элитарии” по понятным эгоистическим причинам на такой самоубийственный для себя (но спасительный для страны) шаг никогда не пойдут. Нынешняя “элита” прекрасно сознает свою неконкурентоспособность и ущербность в сравнении с молодыми, компетентными, готовыми к конкуренции на глобальном уровне, патриотически мыслящими силами. Поэтому нынешняя система не только не использует возможности государства для настоящей подготовки кадров национального возрождения, но и всячески препятствует подобным попыткам.

В таком случае, у здоровых русских сил есть лишь один выход: начать подбор и подготовку кадров без помощи государства. На общественных началах. В сетевых структурах.

В чем состоит историческая задача сил, объединенных под знаменем национальной доктрины?

Нам необходимо создать корпус патриотически настроенных, индоктринированных нашими идеями и сплоченных управленческо-предпринимательских кадров, при этом обладающих наивысшей компетентностью на уровне вызовов грядущей эпохи. Они должны быть наделены качествами, особенно нужными в нынешнем мире: предприимчивостью, инициативностью, умением действовать самостоятельно (без бюрократической опеки), брать на себя ответственность. В грядущем мире нужны, образно говоря, “бойцы спецназа”, а не безынициативные “винтики”.

Этот корпус управленцев должен двинуться на быстрое завоевание важных постов в политике, экономике (государственной и корпоративной), органах исполнительной власти, Вооруженных силах и правоохранительных органах, в общественных неполитических движениях.

4. Корпус русских суперменеджеров

Кого не хватает нынешней РФ, чтобы стать Россией? Людей. Для взлета у нас с технико-экономической стороны есть все необходимое. Запасы минерального сырья глобального масштаба. Приток в казну солидных миллиардов. Ядерное оружие. Все еще большой отряд великолепных инженеров, исследователей и изобретателей советской эпохи. Кладези совершенно фантастических, до сих пор не использованных технологий, позволяющих дать русским все: свой дом, автомобиль, здоровую и полнокровную жизнь. Есть полная зависимость “государств” СНГ от русских нефти и газа, благодаря чему можно было бы давно “округлить” наши рубежи. Но не хватает самого главного: сплоченной армии одержимых идеей реванша управленцев-организаторов, способных возглавить спасительные проекты и свести их воедино.

Нам нужны настоящие предприниматели будущего. Не бизнесмены, а именно предприниматели! Бизнесмен не создает нового вида бизнеса. Он занят тем, что делали до него. Он пользуется схемами и технологиями, придуманными другими людьми, причем неважно когда: триста лет назад или в прошлом году. А предприниматель создает новый, еще никому не известный вид бизнеса. Он – первопроходец.

Предприниматель в госаппарате и бизнесе – это социальный конструктор. Он строит хитрую политическую игру с бизнесменами, собственниками ресурсов. Не имея собственности, он управляет ею, не обладает, а управляет стоимостью.

Спасение России от разрушительного застоя – именно в предпринимателях. Нам не нужны ни безграмотные и ни к чему не способные ура-патриоты, ни набожные, но беспомощные в современной организации дела люди, ни талантливые, но циничные до мозга костей менеджеры.

Важнейшее условие победы и спасения Русской цивилизации состоит в том, что корпус русских суперменеджеров должен сознавать свою общность. Его люди должны осознать себя особым “орденом”, оказывая друг другу поддержку и взаимодействуя независимо от того, в какой структуре оказались отдельные “бойцы” корпуса. Связи между ними должны пронизывать барьеры разных ведомств и отраслей, разных форм собственности, партий и т.д. Они должны помогать друг другу и двигать друг друга “наверх”.

Объединяющим началом должны служить общая доктрина (набор идей и целей), общие СМИ и общий досуг. То есть здоровые силы Русской цивилизации должны осознать себя новой корпорацией с общим духом, с идеологией отвоевывания страны.

Особо подчеркнем: такая корпорация не должна быть легальной партией и партией вообще. Ее смысл – в надпартийности, отказе от легальной политики и проникновении во все структуры общества, подчас политически разнородные.

Есть два источника формирования корпуса новой русской элиты:

– зрелые компетентные люди из старого управленческого аппарата и вне его, коим невыносим нынешний порядок и замашки пресловутой “элиты”;

– входящая в жизнь молодежь, которой в существующем порядке мало что “светит”.

Если здоровые силы русского возрождения смогут превратить пока разрозненные кадровые агентства, молодежные лагеря, негосударственные школы и вузы, курсы и академии во взаимосвязанную, эффективную сеть, они подготовят предпосылки своей победы. Если смогут создать систему умелого встраивания представителей новой элиты в госаппарат, политику и корпорации – тем самым обеспечат эту победу и спасение Родины. (Подобным образом в начале 1980-х пыталась действовать Французская компартия, отправляя тайных коммунистов в элитные учебные заведения, на государственные и военные посты. Так действовали иезуиты и масоны.)

Задача “кадровой революции” облегчается тем, что нынешняя система, будучи не в силах готовить нормальные кадры, уже сталкивается с острым дефицитом конкурентоспособных менеджеров и предпринимателей современного уровня .

Есть два источника формирования корпуса новой русской элиты: зрелые компетентные люди из старого управленческого аппарата и вне его, коим невыносим нынешний порядок и замашки пресловутой “элиты”; входящая в жизнь молодежь, которой в существующем порядке мало что “светит”. Здоровым силам русского возрождения предстоит превратить разрозненные кадровые агентства, молодежные лагеря, негосударственные школы и вузы, курсы и академии во взаимосвязанную, эффективную сеть

Но как готовить будущую элиту без государства? Ведь нужно управиться за несколько лет.

Прежде всего, нужно провести отбор первоклассных патриотов-управленцев в среде зрелых людей .

Успех любого дела, любой государственной или общественной организации, юридического лица зависит в первую очередь от кадров, то есть от компетентных, образованных, преданных своему делу участников.

Для того чтобы определить, оценить, хороши или плохи кадры, необходимы критерии оценки. Критерии оценки следует разбить на ряд групп критериев. Такими критериями для отбора кадров – участников системы Русской доктрины должны стать следующие:

1. Идеологический критерий: критерий соратника, единомышленника по Русской доктрине.

2. Критерий профессиональной пригодности.

3. Критерий организаторских качеств.

4. Образовательный критерий.

5. Критерий личностных качеств.

6. Возрастной критерий и степень физического здоровья.

На первую позицию поставлен идеологический критерий, который говорит, что профессиональные кадры следует искать, подбирать в среде единомышленников, любящих Россию и ее народ, приверженных традиционным русским ценностям, которые не преклоняются перед так называемыми общечеловеческими ценностями, по духу являются русскими людьми.

По третьему критерию следует обращать внимание на активных, деловых людей, имеющих волевые качества, организаторские способности. Такой человек должен быть способным находить себе подобных, повести за собой других, выполнить поставленные перед ним тактические задачи.

Для определения возможности выполнения поставленных задач необходимо обратиться к четвертому критерию. Даже если соратник не профессионал в требующейся области, но имеет достаточный образовательный уровень, то он способен в короткие сроки стать профессионалом (конечно, хорошо сразу приобрести профессионала, и его поиску надо уделять достойное внимание, но это не всегда удается).

Пятый критерий говорит о том, что соратник должен быть прежде всего порядочным человеком, иметь ясный ум, твердую память, волю. Не иметь, по возможности, вредных привычек, не злоупотреблять спиртными напитками. Совсем неприемлемо для русского суперменеджера употребление наркотиков.

По шестому критерию – кадры нового “правящего слоя” должны обладать полной гражданской правовой дееспособностью.

Алгоритм поиска кадров в первичном отборе сводится к следующим моментам:

1). Постоянный личный поиск кандидатов, личное общение с кандидатом, наблюдение за его суждениями, высказываниями, за результатами его деятельности.

2). Рекомендации, мнение других надежных и опытных соратников.

3). Положительные высказывания мнений о кандидате других лиц, не являющихся соратниками, и последующий сбор мнений о нем по месту жительства и работы других соратников.

4). Поиск кандидата по его публикациям в печати, по выступлениям в средствах массовой информации.

5). Обращения в кадровые агентства. При этом не раскрывается истинная цель запроса, и дальнейшая проверка его идеологических качеств идет через соратников, путем личных бесед, бесед с лицами, знающими кандидата по месту работы и жительства.

6). Посещение различных собраний, митингов, форумов, конференций, где путем личного наблюдения и общения возможен подбор кандидатов.

7). Поиск через объявления в сети Интернет, средствах массовой информации, без раскрытия истинной цели, личная беседа, дальнейшая проверка через соратников, через беседы с лицами, знающими кандидата по месту работы и жительства.

Существуют также глубинные методы проверки преданности. Такой первичный отбор должен углубляться с помощью новейших методов психологического тестирования, разработанных советскими учеными (например, школой Игоря Смирнова). Зондаж может осуществляться с помощью замаскированных под медицинские проверки методик (скрытое зондирование), стопроцентно позволяя определить: кто искренне предан делу возрождения Русской цивилизации, а кто лишь скрывает за красивыми словами элементарный карьеризм, властолюбие и корысть.

Первичный отбор и глубинную проверку кандидатов можно вести через несколько структур, организованных бизнесменами – сторонниками Доктрины. Структуры эти могут работать как нормальные кадровые агентства, зарабатывая этим на свое содержание. Но основной их деятельностью станет поиск и учет кадров для корпуса русских суперменеджеров.

Таким делом целесообразно заняться инициативной группе бизнесменов и специалистов. Надо заметить, что подобранные таким образом кадры могли бы находить трудоустройство прежде всего в компаниях и структурах патриотического бизнеса.

Но особое внимание нужно уделить поиску и отбору молодежи. Ибо в этом – залог прочной и окончательной победы нашего дела.

Пример для подражания дает корпорация известного диамантера и твердого хасида Льва Леваева, который треть своих прибылей вкладывает в финансирование еврейских школ на всем пространстве бывшего СССР, готовя “десант” в органы власти и свой кадровый резерв.

В нашем случае целесообразно использовать уже имеющиеся молодежные лагеря и центры обучения, где молодых и в настоящее время напитывают патриотическими идеями, проводят их военно-спортивную подготовку, воспитывая в юношах стойкость, смелость, инициативу. В идеале нужно создать союз таких центров и лагерей, обеспечив вливание средств спонсоров в самые эффективные организации такого рода, наладив помощь им преподавательскими кадрами, культурно-просветительской поддержкой и специальными материалами. А взамен получить право отбирать лучших воспитанников для их дальнейшей подготовки в качестве суперменеджеров. (Все это вполне совместимо с механизмом работы нескольких кадровых агентств).

Вложения в молодежь сравнительно невелики, но очень эффективны, давая поразительный кадровый эффект уже через несколько лет.

Но важно построить и следующую ступень кадровой политики: завести центры “тонкой шлифовки”, отбора и подготовки лучших из лучших .

России нужны особые “инкубаторы”, школы для подготовки предпринимателей. Те, которые совместят в себе черты и инкубатора для предпринимателей, и “социального лифта”, и источника энергии для движения страны вперед.

Школы для предпринимателей и будущей элиты должны быть похожи на школы подготовки разведчиков. Ученикам нужно передавать не только теоретические знания в словесной форме, но и реальный опыт. Нужен деятельностный подход: включение ученика в настоящую работу, в новый контекст. Возрождается средневековый ремесленный подход, когда есть мастер-наставник и подмастерье.

Преподавателями в таких школах должны быть реальные российские предприниматели – те, кто смог выжить в наших условиях и добиться успеха. Наконец, необходимы современные технологии: организационно-деятельностные игры, специальные антропологические тренинги – те, на которых могут разрабатываться специальные модели, связанные с организацией сознания, со способностью выдумывать новые предпринимательские схемы.

С другой стороны, возможно создать центры (“кадетские корпуса”), где можно совместить отбор талантливой молодежи из РФ и русской диаспоры, их военно-патриотическую подготовку с введением их в реальное предпринимательство по схеме “мастер–подмастерье”.

Так здоровые силы могут создать интегральную систему подготовки кадров (элиты) наивысшего качества. При сравнительно небольших затратах.

5. Реорганизация институтов государственной безопасности

Утверждение новой парадигмы национального развития сопряжено с формированием единого центра принятия стратегических решений, в том числе в вопросах реорганизации системы национальной безопасности.

В состав этой структуры, сформированной на основе Совета Безопасности России (о полномочиях и функциях обновленного Совета Безопасности в предлагаемой Русской доктриной новой структуре органов власти, а также о его роли центра принятия важнейших стратегических решений подробно говорится в главе 2 части 6 ), включаются вновь назначенный Секретарь Совета Безопасности и действующие главы разведывательных ведомств – Службы внешней разведки, ФСБ и ФСО, а также глава Главного разведывательного управления Генерального Штаба.

В состав СБ входят также руководители других силовых и специальных ведомств – министр обороны, начальник Генерального Штаба, глава “Рособоронэкспорта”, министр внутренних дел, главы Роснаркоконтроля, Росрезерва и Управления специальных программ, а также министр иностранных дел и глава Торгово-промышленной палаты. В дальнейшем в состав комиссии кооптируются на временной основе (до завершения периода преобразований) руководители Временной кадровой комиссии, Временной комиссии по технической инвентаризации и Временной комиссии по финансовой инвентаризации и на постоянной основе – глава вновь сформированного Комитета государственного контроля.

На первоначальном этапе подготовки периода преобразований СБ на персональном уровне, по персональным рекомендациям лиц с особыми заслугами в разведывательной области формируется руководящий состав аппарата СБ, в задачи которого входит:

- формирование специализированных экспертных советов;

- обобщение передовых технологий подбора и специализации кадров;

- подготовка предложений по структурному преобразованию силовых ведомств и рассмотрение (совместно с руководством Высшей кадровой комиссии) ключевых назначений в силовых структурах.

Решение о персональных заменах в руководстве СВР, ФСБ, ФСО и ГРУ Генштаба в период подготовки преобразований принимает лично Глава Государства. Исключительным правом внесения соответствующих инициатив обладает Секретарь Совета Безопасности по представлению специального отдела Высшей кадровой комиссии, личный состав которого не разглашается. Кадровые изменения в составе СБ могут производиться на любой стадии подготовительного этапа преобразований и не обсуждаются на заседаниях Совета Безопасности до официального объявления его постоянного состава.

Персональный состав Совета Безопасности уточняется в ходе основных мероприятий и процессов подготовительного этапа преобразований, а именно кадрового скрининга, технической и финансовой инвентаризации, пересмотра участия России в международных программах, затрагивающих аспекты безопасности, преобразования государственной информационной политики и утверждения ряда ключевых элементов нового законодательства (в частности, Закона о государственной тайне и Закона о международном ведомственном сотрудничестве).

В ходе второй стадии подготовительного этапа преобразований Временная кадровая комиссия по согласованию с аппаратом СБ вносит также предложения по кадровому составу представительств силовых структур в территориальных округах России. В течение того же периода вносятся и утверждаются предложения по руководящим кадрам военных округов Российского государства.

Для коллегиального утверждения новой доктрины обороны и безопасности с изложением приоритетов военного строительства, специальных программ научно-технического развития и специального образования, а также приоритетных мероприятий по расширению разведывательной сети и разработке первоочередных специальных миссий формируется специальный орган – Совет по стратегической обороне и безопасности (ССОБ), действующий в соответствии с новым законодательством о государственной тайне. В состав ССОБ включаются вновь назначенные руководители Министерства обороны, Генштаба, преобразованных спецслужб, в том числе ГРУ МО (которое целесообразно подчинить непосредственно министру обороны), специализированных служб по формированию государственного военного заказа, государственной военной приемке, международному военно-техническому сотрудничеству, по управлению военным имуществом и государственным резервом, главы кадрового и специального технического управлений Комитета по государственному контролю.

При разработке и обосновании новой конфигурации силовых ведомств специалисты-эксперты и сотрудники аппарата СБ исходят из соответствия новой структуры основным внешним и внутренним угрозам Российского государства, из принципиальной необходимости модернизации разведывательных технологий, первостепенных потребностей в техническом обеспечении и специализированной подготовке научно-технических, методических, аналитических, оперативно-организационных, пропагандистских и хозяйственно-управленческих кадров, в рациональном распределении финансовых и кадровых ресурсов.

Уточнение компетенции конкретных силовых ведомств, а также соответствующих диапазонов задач определяется расширительным пониманием субъектности российской нации, применяемым первоначально в рамках силового сообщества, а также ведомственными аспектами исторической преемственности.

Императивы ведомственной преемственности в российском разведывательном сообществе

В процессе распада СССР формирование самостоятельных структур АФБ–МБ–ФСК–ФСБ, ФАПСИ, Федеральной пограничной службы (позже включенных в ФСБ), а также СВР и ФСО происходило в силу случайных конъюнктурных факторов, часто по сугубо персональным соображениям передела влияния. То же происходило при автономизации Роснаркоконтроля с ликвидацией Федеральной службы налоговой полиции, а также в процессе трансформации систем МВД и Минюста.

В ходе этих преобразований формальный преемник КГБ СССР – ФСБ РФ – лишилась системообразующих функций и оказалась в зависимости от неправомерно изолированных структур (ФСО, Антитеррористический центр и др.), статус военной разведки автоматически понизился при прямом подчинении главы Генштаба министру обороны РФ, а в компетенцию Службы внешней разведки были “автоматически” включены разведывательные функции во всех странах СНГ.

Между тем с точки зрения исторической преемственности функции разведки в странах СНГ (по меньшей мере в бывших союзных республиках, дружественных России) должны были остаться в компетенции основного правопреемника союзного ведомства, в то время как сфера изучения и предупреждения международного терроризма должна быть отнесена, напротив, к компетенции СВР как преемника Первого Главного управления КГБ СССР.

Интересы системного управления спецслужбами и успешность выполнения конкретных программ и миссий требуют совершенствования специализации разведывательных служб в соответствии с ведомственной (структурной и квалификационной) преемственностью.

Распределение первоочередных задач спецслужб в бюджетном аспекте

Государственные расходы на деятельность спецслужб должны соответствовать как степени важности угроз Российскому государству, так и затратности методов их деятельности в свете актуальности конкретных направлений.

В частности, особо существенных затрат требуют специальные технические методы, используемые для получения информации вне пределов России, для применения программных средств в особых обстоятельствах, для совершенствования физической защиты и информационной безопасности специальных промышленных объектов. Кроме того, особых финансовых затрат в процессе преобразования разведывательной системы заслуживают долговременные специальные миссии за рубежом, а также восстановление агентурной сети как за пределами, так и в пределах России.

Предметом особого внимания государства в широком диапазоне аспектов безопасности, требующим первоочередного финансового обеспечения, а также широкой мобилизации профессиональных и неспециализированных кадров, является обеспечение надежности Государственной границы России, ее непроницаемости для международных криминальных сообществ и средств отражения агрессии со стороны связанных с ними вооруженных структур.

Не менее значимой общенациональной задачей, вовлекающей спецслужбы наряду с многими другими ведомствами, общественными институтами и требующей значительного вовлечения новых кадров, является преобразование государственной информационной политики, в том числе в аспекте национальной духовности, утверждения критериев общественных заслуг, пропаганды национальных достижений.

Отдельной строкой в формировании разведывательного бюджета, начиная с периода активных преобразований, должны обеспечиваться расходы на специальное образование, в том числе и в особенности в областях, связанных с применением новых технологий.

Оптимальная структура и функциональная специализация разведывательного сообщества

Разработка новой структуры и специализации российских ведомств, ответственных за обеспечение государственной и – в более широких рамках – национальной безопасности, диктуется следующими основными обстоятельствами:

- качественными изменениями в глобальных политических и финансовых процессах, коренным образом трансформирующими специфику угроз Российскому государству;

- глобализацией теневого сообщества как составной частью мировой финансовой глобализации; непропорциональным усилением роли корпораций в принятии решений в странах Запада, непропорциональным ростом влияния фиктивной финансовой стоимости в структуре мировых финансов и, соответственно, резким повышением геостратегической и экономической значимости случайных факторов, в том числе фактора итогов выборов в США, развития событий в богатых природными ресурсами зонах локальных конфликтов, равно как и факторов террора;

- стремительной, но потенциально бесперспективной экспансией западного сообщества, его военных и разведывательных структур периода “холодной войны” и новых наднациональных псевдообщественных институтов в Восточную и Южную Европу, в том числе на часть территории исторической России;

- благоприятной возможностью решительных действий по преодолению системного геостратегического кризиса России в обстановке снижения эффективности наступательного потенциала и международной репутации недружественных государств и предпосылок формирования “американо-азиатской” оси глобального противостояния;

- сохранностью единого культурного пространства в тех или иных проявлениях на всей территории исторической России.

С учетом вышеуказанных обстоятельств представляется целесообразным:

- формирование новых направлений деятельности разведывательных служб с соответствующим институциональным, бюджетным и кадровым обеспечением, в частности:

а) департамента по выявлению случайных финансово-экономических факторов в составе СВР России;

б) департамента внешней разведки международной корпоративной деятельности в составе СВР России;

в) департамента корпоративной контрразведки в составе Службы национальной безопасности России (быв. ФСБ);

г) департамента информационной и программной контрразведки в составе СНБР;

д) департамента контрразведки в области инженерных коммуникаций в составе СНБР;

е) департамента специальных дистанционных операций в составе ГРУ МО России;

ж) департамента космического упреждения в составе ГРУ МО России;

- расширение ведомственной ответственности за состояние Государственной границы России с образованием Межведомственного комитета по пограничным вопросам при Совете Безопасности России;

- расширение компетенции деятельности СНБР (быв. ФСБ) как основного преемника КГБ СССР на всю территорию исторической России; формирование специализированных управлений по оперативной деятельности в бывших союзных республиках СССР в зависимости от политического курса руководств и политической системы в этих республиках; формирование департамента по психологической работе (психологическая разведка и контрразведка) в рамках полной территориальной компетенции СНБР;

- включение ФСО в состав СНБР, восстановление структуры ФАПСИ в структуре СНБР с вовлечением профессионалов в области психологии, электроники, программного обеспечения и электронного вещания;

- передача компетенции по анализу и предотвращению международных террористических угроз Службе внешней разведки России;

- укрепление оперативного аппарата, ответственного за непосредственное отражение террористической агрессии, кадровым составом временных специализированных ведомств (Роснаркоконтроль и ГУСП);

- укрепление следственных департаментов, восстановление специальных дослужебных учреждений ФСИН в составе СНБР и подчинение специальных медицинских и судебно-медицинских учреждений СНБР.

В идеале пониманием механизмов национальной безопасности должны обладать не только специализированные организации, но и каждый орган власти, и общественные объединения граждан. А координирующими и надзорными органами выступят и Сенат, и структуры аппарата Главы Государства, и наделенный новыми полномочиями Совет безопасности (сегодня не играющий практически никакой роли).

Глава 6. К НАЦИОНАЛЬНОЙ ВОЕННОЙ ДОКТРИНЕ

России будущего потребуются вооруженные силы для новых видов войн

1. Обеспечить право народа на жизнь

Обеспечение обороны России является одной из важнейших обязанностей руководства страны и ее правящей элиты. От того, сумеет ли Россия себя защитить, зависит ее физическое существование как территориального единства, ее политическое существование как суверенного государства, ее духовное существование, связанное с идеалами Святой Руси, и, что очень важно, существование ее народа как носителя православной веры и уникальной православной культуры.

Учитывая это определяющее значение обороны в жизни государства и народа, уровень обороноспособности страны должен стать одним из главных критериев определения эффективности или неэффективности действующей власти. Критическое снижение этого показателя (вспомним, например, десятикратное падение государственного оборонного заказа в годы правления Ельцина), результатом чего становится невозможность обеспечить обороноспособность, свидетельствует о преступности власти, в силу того, что она, лишая народ защиты, обрекает его на уничтожение агрессором. Риск же самой агрессии многократно повышается, поскольку, как известно, войну в отношении государства провоцирует не его сила, а его слабость.

Таким образом, власть, разрушающая оборонный потенциал, делает народ потенциальной жертвой, а его погибель неизбежной. Вследствие этого можно говорить о власти как о союзнике агрессора, поскольку она создает все необходимые предпосылки для осуществления агрессии, полностью обезоруживая жертву агрессии. В этом контексте власть выступает как соучастник убийства собственного народа. Она лишает свой доверившийся ей и ничего не подозревающий народ фундаментального естественного права на жизнь, она лишает его жизни.

Учитывая определяющее значение обороны в жизни государства и народа, уровень обороноспособности страны должен стать одним из главных критериев определения эффективности или неэффективности действующей власти.

Демократия, как правило, сводится у нас к декларативным политическим правам, имитация реализации которых происходит во время предвыборных и выборных шоу (иностранное слово используется намеренно, потому что эти технологии манипулирования массовым сознанием имеют западное происхождение). Как известно, обратной стороной прав всегда являются обязанности тех, кто эти права обеспечивает. В условиях демократии право на власть власти, которая сама себя предварительно выбрала (в силу наличия денег и влияния), обеспечивается народом, выступающим объектом манипуляций и статистом предвыборных и выборных массовок. Эта иллюзия свободы, этот “демократический разбой”, как назвал его в свое время Победоносцев, продолжается довольно длительное время.

Разрушение системы обороны и оборонного потенциала страны не может быть следствием одной лишь халатности или непонимания власти. В конце концов, все связанные с этим обязанности прописаны в конституции и законах. Этот отход от ответственности за защиту государства и народа свидетельствует о предательстве власти и фактическом альянсе с агрессором.

Проблема нашего законодательства заключается в том, что в нем не прописаны нормы, предусматривающие ответственность власти за обеспечение права народа на жизнь. То есть в Конституции записано, что гражданин имеет право на жизнь. А лицо, лишающее гражданина жизни, признается убийцей и подлежит суду за убийство. Это реализация права на жизнь на индивидуальном уровне.

А вот право на жизнь народу наш закон не гарантирует, поскольку здесь неизбежно встает вопрос о власти как о гаранте или нарушителе этого права. И в этой критической точке вся внешне красивая демократическая риторика лопается как мыльный пузырь, выдавая полное отступление власти от традиций российской государственности, которая всегда имела патерналистский в отношении народа характер. Независимо от формы правления, будь то автократия (власть царя) или идеократия (власть идеологической элиты), сильный руководитель, вождь страны воспринимался у нас как отец нации, который обеспечивал безопасность народа, сродни тому, как отец защищает семью. В России отступление власти от ее традиционных патерналистских обязанностей означает демонтаж государственности и обречение народа на уничтожение вследствие социальной и военной незащищенности.

2. Особенности современной войны

Целью любой войны является захват власти, ликвидация оборонного и демографического потенциалов противника. В наши дни агрессор достигает этой цели разными средствами и поэтапно. Первый период – скрытая агрессия, когда он действует через подчиненную ему и приведенную им к власти компрадорскую элиту. Если результат не устраивает агрессора, и жертва, несмотря ни на что, сохраняет признаки жизни и способность к сопротивлению, может потребоваться еще один более радикальный этап в форме “бархатной революции” или вооруженной агрессии, после которых приходит оккупационный режим, могильщик государства и народа.

Эти и другие обстоятельства принципиально меняют картину войны и все ее содержание.

Современная война имеет свои особенности, которые следует учитывать при планировании обороны.

Ее характерными чертами являются глобальность, тотальность, сетевой характер и широкое использование невооруженных средств.

1) Глобальность

Глобальность современной войны связана с ее масштабом, ее распространением на весь мир и вовлеченностью в нее всех государств. Глобальная война против терроризма, которую ведут Соединенные Штаты, неизбежно втягивает в себя все государства. Во-первых, потому что президент Буш своим заявлением, сделанным сразу же после 11 сентября – “или вы с нами, или вы с террористами” – по сути, расколол весь мир на две противостоящие друг другу группировки. Третьего здесь не предусматривается. Если кто-то оказывается не на стороне США, он автоматически приравнивается этой страной к террористам и становится потенциальной жертвой вооруженной или невооруженной агрессии.

И, во-вторых, глобальный характер современной войны связан еще и с тем, что субъектами ее ведения оказываются не только государства, но и международные сети, имеющие свои ячейки по всему миру, практически во всех странах, что автоматически включает их в орбиту войны.

Но глобальность определяется не только всемирным территориальным масштабом, но и всесферным охватом, что означает распространение войны на все сферы физического пространства: сушу, море, воздух и космос. Планы США по использованию космоса в военных целях становятся реальностью. Намерение США контролировать космос военными средствами нашло отражение в ряде военно-стратегических документов. В 2004 г. ВВС США представили свою концепцию того, как “операции по поражению целей в космическом пространстве могут обеспечить господство в космосе – свободу нападения и свободу от нападения”.

При этом создаваемая Пентагоном система противоракетной обороны может быть использована не только как оружие обороны, но и в наступательных целях, как оружие первого удара. И размещение этого оружия в космосе означает, что США планируют через военное господство в космосе обеспечить себе военное и политическое превосходство на земле.

Ни у кого не вызывает сомнений, что одной из главных мишеней космического нападения окажется Россия, поскольку очевидно, что вся эта мощь создается не в связи с угрозой со стороны Ирана или Северной Кореи, как это объявлено официально, а с другими целями, о которых вслух не говорят.

Кроме того, размещение американского оружия в космосе угрожает экономическим и научным интересам России, становится средством ведения экономической войны против нашей страны. Оно способно ограничить свободный доступ в космос, необходимый для коммерческой и исследовательской деятельности, препятствуя мирному освоению космоса.

2) Тотальность

Тотальность современной войны означает, что она охватила всю иерархию пространств жизнедеятельности человека, которая включает в себя физическое (материальное, экономическое) пространство, ментальное (политическое, информационное, психологическое) пространство и духовное пространство.

Война, будучи порождением человека, несет в себе три его составляющие: физическую, ментальную, связанную с сознанием, и духовную, которые соотносятся с пространствами войны.

Не следует думать, что пресловутая “постиндустриальная” эпоха смягчает войну, ограничивает область ее вторжения, делает войну (а стало быть, и мобилизацию) менее тотальной, чем в индустриальную эпоху. Отнюдь нет. Тотальные войны ХХ столетия предполагали хоть какое-то разделение на фронт и тыл, на комбатантов и некомбатантов (принимающих и не принимающих непосредственное участие в военных действиях), на период мобилизации и период восстановления и мирного строительства. Разница между тоталитарными и нетоталитарными государствами состояла лишь в том, что мобилизационные мероприятия первых охватывали большее число людей и были более развернутыми во времени. Сегодня этой разницы не существует. Различие есть лишь между государствами, осуществляющими постоянную планомерную подготовку к войне, и теми, кто окончательно от этого отказался, заранее сдавшись на милость победителя... или убийцы.

Современная война втягивает в себя всю нацию, делая каждого в какой-то степени солдатом – в военное или мирное время. Связано это с тем, что целью войны выступает не принуждение противника к локальным уступкам, как в эпоху “кабинетной дипломатии”, не полный его разгром, безоговорочная капитуляция и свержение его власти – как в войнах ХХ века. Отныне цель войны – полная аннигиляция политической власти, а заодно и государственности противника. Мудрость, которую можно извлечь из уже имевших место эпизодов “войны XXI века”, – это возможность полностью растворить государственность и политическую структуру противника, обессмыслив тем самым действия его вооруженных сил. Именно эта политическая “нейтронная бомба” является подлинным оружием нового поколения , в отличие от всяких пиаровских мнимостей, порождающих разговоры про “бесконтактную войну”.

Современная война, таким образом, ведется против нации как политической тотальности.

Возможность полностью растворить государственность и политическую структуру противника, обессмыслив тем самым действия его вооруженных сил, своего рода политическая “нейтронная бомба”, – вот подлинное оружие нового поколения.

По своей тотальности и политической жестокости современная классическая война приближается к гражданской войне, ведущейся до полного политического уничтожения противника. Список наиболее вероятных следующих объектов приложения военной силы США (наиболее очевидного агрессора в настоящее время) заставляет думать, что и будущие войны будут столь же тотальными, как и уже имеющие место. Война против стран “оси зла” и за установление всеобщей демократии выработает определенную привычку ведения войн на тотальное политическое уничтожение противника. И те войны, которые последуют далее, будут выстроены по тому же алгоритму: при интенсивном давлении на фронте взорвать противостоящий политический субъект изнутри, попросту избавить себя в ходе войны от противоборствующей стороны, а потом навязать свою волю не противнику, а тому, что от него осталось.

Современные нации втягиваются в войну от макушки до пяток, каждым своим членом, каждой структурой. Каждый конкретный человек оказывается бойцом на фронте политизированной войны, даже не держа в руках оружия и не склоняясь над заводским станком, производящим патроны. Противник наносит ощупывающие удары по всему национальному организму, стараясь найти микротрещины и вклиниться в них. Обороноспособность в этих условиях предполагает тотальную политическую отмобилизованность нации, умение каждого соотносить свою повседневную деятельность, речь, образ мыслей с общей военной целью. Разница между ударными и вспомогательными элементами военной машины, между фронтом и тылом начинает стираться, ибо политическая конструкция может разъехаться в самом неожиданном месте.

Если в прошлом войны велись преимущественно в физическом пространстве (на суше, воде, в воздухе), то “холодная война” ознаменовала выход войны в ментальное (политическое, информационное, психологическое) пространство. Превращение его в театр войны и использование в ходе этого нетрадиционного сражения невооруженных средств, например таких, как информационное и психологическое воздействие на сознание политической элиты СССР и населения нашей страны, коррумпирование и постановка под контроль ее руководства, позволили уничтожить само государство. В результате наш народ понес тяжелейшие демографические потери, сопоставимые с потерями военного времени. В ходе “холодной войны” в ментальном пространстве военные цели были впервые достигнуты невооруженными средствами. СССР проиграл эту войну, потому что вовремя ее не распознал, потому что ошибочно полагал, что критерием войны является применение вооруженных средств. А нынешняя война показывает, что критерием войны стало достижение цели – уничтожение противника, и не важно, какими средствами (вооруженными или невооруженными) эта цель была достигнута. В США и НАТО появились оперативно-стратегические концепции, направленные на достижение эффекта воздействия на сознание и волю руководства атакуемой страны. Была разработана также концепция операции по обезглавливанию государства противника (decapitation attack).

СССР проиграл “холодную войну”, потому что вовремя ее не распознал, потому что ошибочно полагал, что критерием войны является применение традиционных видов оружия. Между тем США и НАТО использовали концепции, направленные на достижение эффекта воздействия на сознание и волю руководства атакуемой страны. Была разработана также концепция операции по обезглавливанию государства противника (decapitation attack)

Вслед за “ремесленной”, “мануфактурной” и “машинной” эпохой в войне наступает эпоха информационная. Она не сводится к пиар-одержимости пресловутыми “информационными войнами”. Речь об очередном упрощении доступа к оружию, при усложнении самого оружия. “Ремесленная” эпоха предполагает только одну категорию солдата – сильного, молодого, здорового мужчину. Все остальное – уже полсолдата. Эпоха “машинная” включила в дело войны все трудоспособное население. Современным солдатом может быть “черная вдова”, нахальный “гаврош”, безногий инвалид. Словом, каждый, кому доступен тот или иной канал воздействия на противника, и каждый, на кого может воздействовать сам противник. Отражение такого воздействия равносильно обороне. “Ядерная” архитектура войны таких возможностей обороны не оставляла. Внеядерная состоит в основном из них.

Другой стороной современной войны является ее пролонгированный характер, невозможность свести ее к решающему сражению или даже последовательности решающих операций. Тотальность национальной мобилизации и тотальность военной цели предполагают, что к тому моменту, когда по старому закону уже одержана победа, по новому – конфликт еще только разгорается. Даже беглый взгляд на Афганистан или Ирак показывает, что решительная военная операция, приведшая к сокрушению противника, становится только ходом в длительной войне на измор. И совсем не факт, что в этой войне стремительный бросок на Багдад или Кабул является лучшим стратегическим решением.

Стремительный сокрушительный удар наносится против неотмобилизованного противника. Даже в ХIХ и XX веках он не давал решительного успеха, если противника нельзя было одним ударом принудить к капитуляции. Гитлеровская стратегия сокрушения оказалась катастрофической. В XXI веке, с его сверхтотальностью тотальной мобилизации, с задействованием всех национальных ресурсов, противник по-настоящему втягивается в войну уже после первого удара, и чем быстрее этот удар будет нанесен, тем большая часть ресурсов противника останется незатронутой этим ударом. Армия наступающей стороны в статусе оккупационной армии оказывается перед фактом развертывания против нее “второй линии” противника, естественно приобретающей партизанские и террористические формы. Наступающий имеет против себя фронт, где “партизанят сотни, террорствуют тысячи, а саботируют - миллионы”. Прав был автор этой формулы М.Э. Месснер, еще в 1950-е годы, до всякого Вьетнама, предрекавший, что “мятеж – имя третьей всемирной”.

Была эпоха, когда мобилизация предшествовала боестолкновению, затем она сопровождала и обеспечивала его, теперь мобилизация следует за ним, продолжается тогда, когда “дело” с точки зрения военной классики кажется проигранным. Решающее значение имеют не мобилизационные механизмы Генштаба, а именно национальная мобилизационная готовность, готовность к тотальной мобилизации в любых условиях, вплоть до полной оккупации противником и устранения национальной государственности. Дело представляется и после того не проигранным.

Все это лишний раз подтверждает, что война уже давно ведется в ментальном (политическом, информационном, психологическом) пространстве. И наша задача состоит в том, чтобы не только осознать и признать этот факт, но выработать соответствующую стратегию и противодействия, и наступления.

В целом же следует понять, что как война в традиционном физическом пространстве имеет свою стратегию и оперативное искусство (применительно к действиям на суше, воде и в воздухе), точно так же нуждаются в своих специфических стратегиях и оперативных концепциях действия в ментальном и духовном пространствах современной войны.

И эти стратегии необходимо создавать или совершенствовать незамедлительно, потому что война в этих пространствах ведется полным ходом.

Эта иерархичность войны требует иного подхода к таким категориям, как угрозы, объекты нападения (защиты), оружие войны, которые должны рассматриваться в зависимости от боевого пространства.

3.Угрозы и объекты нападения (защиты)

Исходя из этого, следует различать угрозы и объекты нападения (защиты) физического, ментального и духовного характера.

Объектами нападения в войне в физическом пространстве оказываются оборонный потенциал атакуемого, его вооруженные силы, его экономический и демографический потенциал, которые подвергаются всякого рода разрушающим воздействиям со стороны противника, использующего в этих целях как вооруженные, так и невооруженные средства. Причем непрямая агрессия оказывается более эффективной, чем прямая. Деструктивного воздействия на физическую составляющую обороноспособности атакуемого агрессор добивается, в том числе путем:

постановки под контроль агрессора решений по обеспечению обороноспособности, принимаемых руководством страны, ставшей объектом нападения;

приватизации предприятий ВПК и передачи значительной доли акций компаниям – представителям агрессора, которые получают таким образом контроль над предприятием;

приватизации предприятий, обеспечивающих функционирование оборонного потенциала, включая предприятия ТЭК с последующей их передачей транснациональным компаниям;

проведения нецелесообразных и пагубных реформ в вооруженных силах, результатом которых оказывается значительное снижение обороноспособности и боеготовности, в конечном итоге развал всего оборонного потенциала;

воздействия на экономический потенциал атакуемого с целью сократить бюджетные поступления, направляемые на развитие оборонного потенциала;

воздействия на демографический потенциал атакуемого, направленного на ухудшение его качества (показателей здоровья) и существенного снижения его численности, что создает проблемы с мобилизацией, комплектованием ВС и призывом в армию, подрывая тем самым обороноспособность страны в целом. Средствами такого воздействия оказываются программы, навязываемые руководству страны различными международными организациями (такими, как Всемирный банк, Агентство международного развития США и т.д.);

постановки под технический контроль агрессора стратегического военного потенциала атакуемого (в том числе через поставки систем связи, замыкающихся на космические средства агрессора), с последующим предоставлением ему права охраны этих объектов с использованием своего контингента войск.

Объектами нападения в войне в ментальном пространстве становятся сознание политической элиты, массовое сознание народа, их психологическое состояние, средства массовой информации. Агрессия осуществляется через:

оккупацию политического, правового, информационного, психологического и социального пространств;

коррумпирование правящей политической элиты и дальнейшую ее эксплуатацию в интересах агрессора;

денационализацию власти в атакуемом государстве, приватизацию власти агрессором и постановку ее под полный его контроль;

формирование у народа антигосударственных и антиармейских настроений, что влечет разрыв единства армии и народа, которое является залогом обеспечения победы в войне;

насаждение в качестве эталонов норм, стереотипов и образа жизни, отвечающих интересам агрессора, превращающих единый народ в массу дезориентированных рабов;

внедрение в массовое сознание антирепродуктивных матриц, позволяющих контролировать и сокращать рождаемость;

насаждение предельных форм эгоизма и индивидуализма в целях разобщения, разъединения, атомизации и хаотизации общества, подрыв таким образом традиционных форм коллективного, соборного сознания народа, являющегося основой государства, нации, семьи;

дезинтеграцию общества и насаждение непримиримых конфликтов между политическими, социальными и этническими группами населения, включая разрыв связей в триаде власть–армия–народ, единство которых является непременным условием достижения победы в любой войне;

лишение народа национальной идеи, в том числе с помощью деидеологизации, принятие мер по недопущению возникновения у атакуемого своего национального проекта, объединяющей идеи, программы, определяющей перспективу, будущее развитие, задающей смысл жизни народа и государства.

В качестве объектов агрессии в войне, ведущейся в духовном пространстве, выступают религиозное сознание народа, общественная мораль, межрелигиозные и внутрирелигиозные отношения, а также традиционная религиозная система.

Превращение духовного пространства в боевое особенно опасно в связи с тем, что именно здесь агрессор стремится подорвать боевой дух народа и армии, его волю к сопротивлению агрессии и защите Отечества. В войне, которая ведется в духовном пространстве, наносится удар по национальному самосознанию и национальной идентичности, имеющим этнорелигиозный характер и являющимся основой национальной государственности и обороноспособности.

Превращение духовного пространства в боевое особенно опасно в связи с тем, что именно здесь агрессор стремится подорвать боевой дух народа и армии, его волю к сопротивлению агрессии и защите Отечества. При интервенции в духовном пространстве наносится удар по национальному самосознанию и национальной идентичности, имеющих этнорелигиозный характер и являющихся основой обороноспособности

Главной военно-стратегической целью интервенции в духовном пространстве является его оккупация, которая осуществляется через дезинтеграцию и разрушение традиционных духовно-нравственных устоев по следующим основным направлениям:

уничтожение традиционной религиозной инфраструктуры, внедрение в религиозное пространство враждебных ему деструктивных тоталитарных сект и распространение их в масштабах всей страны, вытеснение таким образом традиционных религиозных организаций, задающих нравственные и патриотические ориентиры;

насаждение и распространение нетрадиционных для атакуемого религиозных конфессий, исторически всегда выступавших на стороне традиционных противников в их войнах против жертвы агрессии;

разжигание внутри- и межрелигиозных конфликтов с целью нарушить и разрушить единство традиционного религиозного пространства и религиозного сознания. (К числу таких конфликтов можно отнести культивируемые и всячески смакуемые в СМИ разногласия между высшим духовенством внутри одной конфессии или между традиционными конфессиями, например, между православием и исламом. В Югославии этот тщательно спланированный и спровоцированный межрелигиозный конфликт привел к войне и, в конечном итоге, к распаду государства);

внедрение деструктивных нравственных ориентиров в общественную мораль и индивидуальную нравственность;

дискредитация традиционных государствообразующих конфессий, высшего духовенства, вероучения государствообразующего этноса (для России это русские и православие).

4. Понятие агрессии

Данный подход к модели современной войны принципиально меняет представление о том, что такое агрессия и каковы ее признаки. Понятие “агрессия”, приведенное в нашем законодательстве, ориентировано исключительно на агрессию в физическом пространстве с применением огневых средств. В современной войне агрессия в физическом пространстве в своей крайней, вооруженной, фазе может быть осуществлена после достижения стратегического успеха в войне в других пространствах, а может вообще не потребоваться, поскольку атакуемый, то есть все субъекты сопротивления агрессии – власть, армия, народ – сдались без боя, и необходимость вооруженного вмешательства автоматически отпала. Традиционные цели войны таким образом оказались достигнутыми невооруженным путем.

Учет иерархичности современной войны и превращение физического, ментального (политического, информационного, психологического) и духовного пространств в боевые определяет новые критерии выявления факта агрессии и пороговые значения показателей военной опасности (ВО), предопределяющие принятие решения на переход к заблаговременной подготовке.

Критерии военной опасности для России

1) Критерий высокой заинтересованности противника в агрессии против России (причинной обусловленности):

• экономической (стремление к экономическому господству в мире, что невозможно без завоевания России);

• политической (жажда глобального политического господства со стороны США и исторического реванша за поражение в войне со стороны реваншистских сил, занявших ключевые позиции в Евросоюзе, включая балтийские государства, объединившиеся с реваншистами Западной Европы);

• духовной (стремление к духовному господству в мире, что невозможно без завоевания России).

2) Критерий милитаризации

всех сфер жизнедеятельности государства, готовящего агрессию и

массового сознания его населения.

3) Критерий приоритета вооруженной силы над дипломатией в международных отношениях.

Военная сила всегда считалась крайней мерой в решении международных проблем. Об этом в свое время писал еще Карл фон Клаузевиц, назвавший войну крайним инструментом политики государства.

Однако времена меняются, и сейчас мы с сожалением можем констатировать, что военная сила превращается в главное средство не только разрешения конфликтов, но и преодоления каких-то трудностей, например экономического характера. Военная сила из силы сдерживания превращается в силу нападения, в инструмент решения рутинных вопросов. И это очень тревожный симптом нарастания потенциала агрессии и распространения напряженности в мире.

Почему же так происходит, каковы причины этих опасных тенденций?

Прежде всего это объясняется формированием (на некоторое время) однополярного мира, где один полюс сконцентрировал в своих руках колоссальную военную мощь, к которой он прибегает как к самому простому средству достижения своих целей. При этом ввиду отсутствия государств, равных ему по силе влияния, он чувствует себя вправе действовать в одностороннем порядке. Огромная власть таит в себе не только искушение повсеместно ее применять, но и угрозы для самой этой власти, связанные с утратой объективной оценки своих действий и их последствий.

Еще одной причиной повышения роли военной силы в международных отношениях является ослабление политических и дипломатических механизмов воздействия на мировые процессы. Это связано со снижением эффективности деятельности международных организаций, традиционно игравших роль арбитров при возникновении острых проблем и оказывающих содействие в скорейшем разрешении конфликтов.

Рост роли военной силы связан также с ослаблением режима соблюдения международного права. Это обусловлено обстоятельствами как внутреннего, субъективного, так и внешнего, объективного характера.

Во-первых, в субъективном контексте оказывается, что право сильного как мировоззренческая категория начинает преобладать над правом международным как юридической категорией. То есть мораль, которая всегда была основой права, обретая новое, нетрадиционное содержание, начинает этому праву противоречить и доминировать над ним.

Во-вторых, в контексте объективных процессов следует отметить, что появление на мировой арене негосударственных образований в качестве активных игроков показало неэффективность регулирующей функции международного права, рассчитанного исключительно на государства как субъекты международных отношений. Новые транснациональные и наднациональные субъекты оказались вне международного правового поля и начали действовать вне всяких правил, норм и ограничений, включая применение военной силы против государств. Но в этих обстоятельствах государства, ставшие объектом нападения, в частности, международных террористических организаций, оказались в ситуации войны с противником, не имеющим государственности, в отношении которого невозможно применить традиционные правовые рычаги воздействия. В этой нестандартной ситуации государство применяет военную силу против негосударственного игрока вне международного правового поля.

Многие государства в новых условиях оказались в ситуации войны с противником, не имеющим государственности, в отношении которого невозможно применить традиционные правовые рычаги воздействия. В этой нестандартной ситуации государство применяет военную силу против негосударственного игрока вне международного правового поля

Но здесь возникает еще одна проблема. Это обвинение тех или иных государств в связях с террористическими, то есть негосударственными структурами. В этом случае появляется новый юридический феномен, который можно обозначить как делегитимизация государства, приравниваемого к ячейке преступной сети и рассматриваемого как его часть.

Выдвигая подобные обвинения в адрес государств, их противник, намеревающийся использовать против них военную силу, фактически заявляет о лишении их международной правосубъектности. Таким образом он стремится получить возможность оправдать свои действия в глазах мирового общественного мнения и уйти от ограничений, накладываемых международным правом.

4) Критерий агрессивности:

агрессивность власти (приход к власти агрессивного и антироссийски настроенного лобби);

агрессивность доктринальных установок НАТО, США (ставка на упреждающие действия и контрраспространение в стратегии национальной безопасности США, распространение зон ответственности командований США на территорию России);

агрессивный мессианизм (исключительность и избранность, присвоение права устанавливать ценности, что позволяет выступать со всяческими обвинениями в адрес России, например, в отсутствии демократии);

агрессивный национализм (шовинизм, сопряженный с русофобией и славянофобией правящей элиты);

агрессивный авторитаризм (стремление к глобальному доминированию, непримиримость к конкурентам, отношение к ним как к угрозе национальной безопасности, восприятие России как главного конкурента);

агрессивность союзников (например, союзника США Израиля).

5) Критерий оккупации традиционных зон геополитического влияния России путем:

обеспечения военного присутствия в этих регионах (американские базы и базы НАТО по периметру границ России);

организации “бархатных” революций и приведения к власти антироссийских марионеточных режимов (Грузия, Украина);

эскалации войны на территории государств – партнеров России (например, Ирака);

делегитимизации в глазах мировой общественности союзников России (Белоруссия).

6) Критерий легитимизации войны (“развязывания рук”), дающий возможность США снять всякие ограничения международного права на начало, ход боевых действий, выход из-под юрисдикции международного суда по военным преступлениям.

7) Комплексный критерий признаков стратегической подготовки противника к агрессии против России:

- подготовка экономики (в том числе активизация деятельности ВПК);

- подготовка законодательной сферы (включая правовое обеспечение оперативности принятия решений на начало военных действий, введение ограничений на права человека в целях обеспечения внутренней безопасности, законодательное обеспечение приоритетной роли, расширенных функций ВС и увеличения расходов в военную сферу);

- политическая подготовка (в том числе концентрация власти силовых структур, формирование альянсов на антироссийской основе с включением в них антироссийски настроенных государств и организаций);

- геостратегическая подготовка (обеспечение геостратегических возможностей для агрессии):

геостратегическая блокада России в результате создания баз по периметру ее границ;

блокирование военных баз России за границей путем создания собственных баз на территории этого же государства (меры, направленные на лишение России возможностей использовать имеющиеся военные базы за границей);

геостратегический доступ – обеспечение возможности доступа к районам, стратегически выгодным для совершения агрессии;

меры, направленные на лишение России возможностей геостратегического доступа к районам, стратегически необходимым для отражения агрессии (в том числе путем коррумпирования и подкупа стратегических союзников России);

- военно-стратегическая подготовка к агрессии против России;

- военно-стратегическая готовность к агрессии против России;

- психологическая и духовная готовность населения к войне (в том числе высокое чувство патриотизма и готовность к потерям).

8) Критерий нейтрализации (в том числе путем дискредитации, коррумпирования, оккупации) партнеров (союзников) России:

экономических;

политических;

военно-стратегических.

9) Критерий направленности действий на снижение возможностей России к обеспечению обороноспособности и отражению агрессии:

экономических (финансовых);

политических;

социальных;

информационных;

духовных;

военных.

10) Критерий направленных усилий по демилитаризации России, в том числе:

нагнетание истерии вокруг якобы ее слишком высокой милитаризации;

поддержка и активизация деятельности пацифистских организаций на территории России;

пропаганда антипатриотизма в России.

11) Критерий антироссийской направленности информационных кампаний западных СМИ.

12) Критерий фабрикации оснований для агрессии:

фабрикация угрозы в лице России (официальные заявления и организация провокаций, нацеленных на то, чтобы дискредитировать Россию и представить ее как угрозу мировому сообществу, обвинив в распространении ОМУ, связях с врагами США и антидемократизме);

стремление к интернационализации (глобализации) внутренних угроз России (усилия, направленные на то, чтобы представить внутренние угрозы России как международные, например, международный терроризм в Чечне);

стремление к национализации внутренних угроз России (усилия, направленные на то, чтобы представить внутренние угрозы России как угрозы безопасности стран НАТО и национальной безопасности США, например – отнесение нескольких террористических организаций, действующих на территории Чечни, к ячейкам “Аль-Каиды”, главного декларируемого врага Америки, или отнесение регионов РФ к территориям жизненно важных интересов НАТО и США).

13) Критерий направленности на “обезглавливание” российского государства (критерий деиерархизации) путем разложения государственного и военного руководства (в том числе усилия, направленные на коррумпирование правящей элиты в России).

14) Критерий формирования альянсов на антироссийской основе (организация ГУАМ).

15) Критерий контробъединения (меры, направленные на разрушение и недопущение создания военных и военно-политических альянсов с участием России).

16) Критерий направленности на дестабилизацию обстановки в России, в том числе путем:

активизации разведывательно-диверсионной деятельности;

катализации дезинтеграционных и конфронтационных процессов в государстве и обществе;

дискредитации власти;

дискредитации армии;

усилий по разрыву обеспечивающего победу в войне единства власти, армии, народа;

финансирования и поддержки “пятой колонны”;

формирования и поддержки сил оппозиции власти, сепаратизма и религиозного экстремизма.

Все указанные выше направления и компоненты подготовки к агрессии в отношении России проявляются в настоящее время комплексно, в полном объеме, синхронно (одновременно), интенсивно, в глобальном масштабе и тотально. Это требует принятия экстренных мер по отражению агрессии и концентрации всех национальных патриотических сил на обеспечение обороны и выработку эффективной стратегии сопротивления агрессору во всех боевых пространствах иерархии современной войны. Особое внимание необходимо обратить на использование сетевых принципов, позволяющих организовать мощное децентрализованное сопротивление под руководством вооруженных сил. Особенно важно продумать такую стратегию сопротивления для сценария смены власти в результате “бархатной” революции и установления оккупационного режима, приведенного агрессором для осуществления демонтажа российской государственности.

Налицо подготовка потенциальных противников к агрессии против нашей страны. Она осуществляется комплексно, в полном объеме, интенсивно, в глобальном масштабе и тотально. Это требует принятия экстренных мер по отражению агрессии и концентрации всех национальных сил на обеспечение обороны и выработку эффективной стратегии сопротивления агрессору во всех боевых пространствах современной войны.

5. Великая беззащитность на пороге непредсказуемого Завтра

Все усугубляется тем, что мы стоим на пороге тектонических перемен во всем мире, в преддверии смутной, кровавой и непредсказуемой эпохи перехода от индустриализма к новому миру. Мы не можем в деталях предсказать течение надвигающейся смуты, однако в силах обрисовать главные угрозы России в ближайшие двадцать лет.

Запад ожидают мучительные процессы разрушения и трансформации. Его ждет старение и вымирание коренного населения, крах социально ориентированного государства (не только из-за глобализации, но и из-за роста доли дряхлых стариков в населении Европы, Японии и США), обнищание среднего класса, нашествие волн исламских эмигрантов. Западные общества будут раздираться острейшими противоречиями между богатыми и бедными, между белыми и цветными, между христианами и мусульманами. К этому всему добавятся опаснейшие проблемы переходного периода между индустриализмом и когнитивным миром (Нейромиром). А тут и рассыпание общества на “мозаику” разных групп, кризис самоидентификации, разрыв между старыми отраслями промышленности и новым сектором экономики, кризис системы образования, массовая психическая неустойчивость, появление миллионных масс люмпенизированного населения с явно выраженными привычками “вторичных варваров”. Мы увидим рост коммунистических, фашистских и национал-социалистических настроений во вчера еще благополучных странах.

И если Европы русским бояться всерьез не приходится (она давно растратила воинственность), то Соединенные Штаты – совсем иное дело. Все кризисы переходного периода потреплют США по полной программе. Однако дело усугубится тем, что американцам жизненно важно удержать:

- статус своей валюты как “мировых денег” (в противном случае США окажутся на пороге хаоса и саморазрушения);

- свой статус супердержавы Земли и способность применять военную силу по своему произволу, превращая ее в экономическое орудие (захват природных ресурсов планеты, ее ключевых транспортных узлов и т.д.).

Исторический опыт говорит нам, что правящие круги США всегда стремились выйти из кризиса с помощью внешних войн и “сброса” своего кризиса на другие народы и цивилизации. Есть все основания полагать, что в будущем они нарастят свою агрессивность, устраивая “войны-шоу”. Не исключено, что в какой-то момент роль “империи зла”, которую нужно расчленить и освоить в интересах “развитого мира”, вновь отведут России. Любой: и той, что продолжит разлагаться, и той, что начнет подъем и собирание вокруг себя отколовшихся земель. В другом варианте нас попытаются использовать как “пушечное мясо” против исламского мира и Китая – в интересах хозяев Америки.

Ситуация усугубляется и тем, что США уже неоднородны и немонолитны. Государственный аппарат Соединенных Штатов раскалывается на конкурирующие группировки, спецслужбы играют в свои игры, также разделяясь на разные фракции. Свою игру ведут транснациональные корпорации, базирующиеся на территории Америки, но не идентифицирующие себя с ней. (ТНК уже обладают мощью, богатством, спецслужбами и силовыми структурами, сравнимыми по возможностям с государственными.) ТНК активно приватизируют госструктуры, слабеющие и все более неадекватные реалиям новой эпохи. Наконец, в недрах США зарождается новая “антицивилизация”, сообщество финансистов, манипуляторов массовым сознанием и специалистов шпионских операций, у которой есть свои интересы.

США в этом веке превратятся в крайне нестабильную систему с “холодной гражданской войной” внутри. А нестабильность чревата военно-политическими авантюрами.

Однако угрозу для нас будет представлять и Китай – с его кризисами перенаселения, дефицита энергоресурсов, нехватки пресной воды и плодородных земель. Кроме того, нынешняя демографическая политика ведет к численному преобладанию молодых мужчин над молодыми женщинами в соответствующих возрастных когортах. А это значит, что Китай получит десятки миллионов неудовлетворенных жизнью, агрессивных людей. А это – питательная среда для внешних войн. Причем обезлюдевшая Россия представит собой заманчивый объект агрессии.

Наконец, нам придется иметь дело с бурлящим, склонным к экспансии исламским миром. Слом советского модернизационного глобального проекта подстегнул волны варваризации и “нового Средневековья” на Юге, помноженных на современные технологии смертоубийства и диверсий. Кроме того, исламский мир испытывает обнищание, сплюсованное с демографическим взрывом, способным поставить в ряды агрессоров миллионы фанатичных бойцов, коим нечего терять.

В таких условиях нам придется строить де-факто новые Вооруженные силы. Это возможно лишь после замены прежней, обанкротившейся элиты образца 1990-х годов.

Цель новой Российской империи – не допустить униполярного мира (американской или китайской гегемонии), отстоять свою независимость, защитить сферы жизненных интересов (как минимум – в границах СССР) и вести дело к воссозданию империи.

Нам важно предотвратить агрессию противника любого типа. А самыми вероятными противниками России выступают США и блок НАТО, Китай, агрессивные сетевые организации исламских экстремистов, сетевые международные преступно-коммерческие сообщества и транснациональные корпорации. С известной долей вероятности противниками страны могут выступить Турция, Япония, некоторые постсоветские “страны” (Украина, Грузия). Внешняя агрессия, вполне вероятно, может сопровождаться “встречными” действиями сепаратистов внутри РФ и диверсионно-террористическими операциями.

Самыми вероятными противниками России выступают США и блок НАТО, Китай, агрессивные сетевые организации исламских экстремистов, сетевые международные преступно-коммерческие сообщества и транснациональные корпорации. С известной долей вероятности противниками страны могут выступить Турция, Япония, некоторые постсоветские “страны” (Украина, Грузия).

6. Вероятные противники

У восставшей из кризиса России неизбежно появятся противники четырех разновидностей. Как, впрочем, есть они и сейчас.

1. Противник самый серьезный и опасный – воздушно-космический, информационный, хорошо оснащенный интеллектуальным и высокоточным оружием, богатый, почти всесильный. Это – Соединенные Штаты.

2. Противники второго вида – это страны с армиями, построенными по классическим канонам индустриальной цивилизации, “вермахтоподобные”. У них – мотомеханизированные подвижные части, мощная артиллерия, истребители-бомбардировщики, штурмовики и ударные вертолеты. Они на эпоху отстают от главного врага и ведут совсем иную войну, но тем не менее очень опасны. Кто это? Это и Турция, и страны НАТО, и вчерашние страны социализма в Европе, и государства Азии, и Китай, и, увы, Украина – хотя поставим мы ее в этом списке последней. И по вероятности нападения, и по способности воевать.

3. Третий род противника – полупартизанские и партизанские отряды, тесно сплетенные с наркопреступностью и сепаратизмом, сплоченные общим грабежом, религией или родоплеменной дисциплиной. Отнесем сюда и международные преступные сетевые сообщества. Враг сей такого же типа, что и талибы, и чеченские отщепенцы, и албанские бандиты в Косово. Построен по сетевому принципу, действует методами мятежевойны.

4. Частные военные компании – гибрид частных армий и спецслужб. Инструмент для “грязной работы” государств и транснациональных корпораций. Применяется для управления мятежевойной, точечных “спецопераций” и для проведения подрывных действий. В ближайшее время они будут широко оперировать в пораженной “рассеянным склерозом” РФ.

Может случиться так, что с ними придется воевать по отдельности. А может быть и совсем иначе: воздушно-космический удар США поддержат и механизированные армии их младших союзников, и ватаги бандитов-сепаратистов, которые скрываются в лесах и горах, и частные военные компании.

7. Общие наброски устройства новых русских ВС

Если думать шаблонно, то для каждого типа противника нужны свои силы обороны. То бишь Россия должна вооружить и содержать армии сразу трех типов. Для борьбы с партизанщиной – карательные и противопартизанские части, со слабой бронетехникой, вертолетами и тихоходными самолетами, которые хороши именно против скрытных, мелких отрядов. Применять против них нынешние ядерные арсеналы имеет ровно столько же смысла, сколько стрельба из миномета по тараканам.

Чтобы драться с армиями классическими – потребны классические же полки, дивизии и корпуса. Но они годятся с грехом пополам для войны с партизанами и вовсе бесполезны в схватке с аэрокосмическим врагом. Он их сверху расстреляет, парализует подвоз горючего и боеприпасов – и все. Это умудрялись делать немцы в 1940-х, охотясь за поездами и автоколоннами на тихоходных “лаптежниках” Ю-87 – что уж говорить об аэрокосмических экспедиционных формированиях США?

А чтобы тягаться с самым сильным противником, в идеале нужно иметь такие же аэрокосмические, чертовски дорогие и сложные силы. Но даже если они есть, они, конечно, могут противостоять американским аэрокосмическим экспедиционным формированиям (АЭФ) и морским ударным соединениям, и даже мотомеханизированным массам их младших партнеров, однако совершенно бессильны в борьбе с партизанами. У партизан ведь нет ни спутников, ни аэродромов, ни уязвимой промышленности, транспорта и связи, телевидения и мегаполисов.

Однако тут задача наша усложняется тем, что даже воскресшая Россия не сможет иметь равные американским силы для войны последнего поколения. Слишком уж дорого.

Значит, остается создать такие Вооруженные силы, которые смогут заниматься своеобразным многоборьем: воевать и с АЭФ, и с партизанами, и с танково-пушечным противником, и с частными военными структурами. Другого выхода у нас просто нет.

В 1930-х годах “великий стратег” маршал Тухачевский исповедовал весьма оригинальную стратегию грядущей мировой войны. В случае вторжения в весьма небогатую Россию сильных армий богатого Запада их надо затянуть в изнурительную партизанскую войну, заставить их увязнуть на нашей земле. В это время наша стратегическая авиация нанесет удары по городам Запада. Тамошний рабочий класс, по мнению Тухачевского, сочувствует СССР и своих буржуев ненавидит. А потому после налетов восстанет и установит в Европе советскую власть. После чего с радостью встретит Красную Армию.

Казалось бы, бредовые замыслы Тухачевского можно навсегда списать в музей. Но неожиданно они стали актуальными в наши дни. Хотя и на другой основе.

Конечно, нет уже Советской власти, а тем паче – классовой солидарности трудящихся. Но зато, как мы знаем, есть страх Запада перед людскими жертвами, склонность к панике, неготовность к полноценной гражданской мобилизации. Поэтому наиболее уязвимыми целями на Западе являются:

– города и узлы жизнеобеспечения его стран;

– места сосредоточения его финансовой, экономической, политической и культурной элиты.

Западный обыватель может бунтовать против войны. И если раньше приходилось рассчитывать на несовершенные бомбардировщики, то теперь есть стратегические крылатые ракеты, сверхзвуковые ракетоносцы и баллистические “птички”. Причем с ядерными зарядами, которые можно делать равными хоть миллионам тонн тротила, хоть десяткам тонн. Во многих же случаях можно обойтись и неядерным снаряжением.

При сем задача перед русскими становится куда легче, чем перед НАТО. Западу-то придется охотиться за подвижными носителями ядерного оружия русских, на что требуется уйма самолетов и крылатых ракет. Нам же нужно поразить всего несколько десятков неподвижных целей. Если же Запад попробует нанести удар по нашим городам с миллионами жертв, ему же хуже – тогда русские исполнятся ненавистью и возьмут в руки оружие поголовно. Никакая пропаганда Западу уже не поможет.

Пригодится нам и диверсионно-партизанская война. Одно дело – громить аэрокосмическими экспедиционными силами большие сухопутные соединения русских войск с тысячами хорошо заметных из космоса машин и пушек, с огромным тыловым хозяйством, зависящие от подвоза тысяч тонн топлива, огнеприпасов и провизии, скованных складами, железными дорогами, шоссе, автомобильными и железнодорожными мостами. И совсем другое – воевать с верткими, способными распыляться и исчезать в чащах да городских кварталах группами, у которых нет демаскирующих тяжелых моторов и громоздких обозов.

Однако эти мелкие группы, организованные по сетевому принципу, умеют больно жалить врага, массируя свои удары на наиболее слабых местах противника, а затем – рассыпаясь. За последний век в мире накоплен колоссальнейший опыт партизанской и полупартизанской войны.

Сетевые подвижные отряды сухопутных сил, единые силы специальных операций, мощные спецслужбы и оружие дальнего, точного, глобального поражения – вот принципиальное устройство новых русских ВС.

Они хороши в борьбе с аэрокосмическим противником первого типа.

Они хороши для противопартизанских действий с уничтожением финансовых и идеологических центров боевиков за рубежом (с помощью ракет высокой точности воздушного и морского базирования, действий групп спецназа, высаживаемого с самолетов и подлодок).

Они (благодаря тесной связи со спецслужбами) хороши для войны с частными военными структурами.

Они годятся для борьбы с армиями старого, индустриального типа.

Примерное устройство

Центр сетевого управления боевыми действиями (распределенный военный “мозг”, способный разрабатывать смелые операции и управлять ими). Может быть, в него войдут на принципах “виртуальной корпорации” ГШ и спецслужбы, а также частные интеллектуальные центры и корпоративные службы безопасности.

Центр подбора, учета и выдвижения кадров (отдельно от Министерства обороны, далее – МО).

Центр военной инспекции (отдельно от МО, под прямым руководством Главы Государства).

Организация по работе с военно-патриотическими клубами и подобными им структурами – отбор с юности самого пассионарного и преданного делу кадрового состава. Здесь же – взаимодействие с ветеранскими организациями военных, разведчиков и спецназа.

1). Сухопутные силы.

1.1. “Линейные части” легкого, партизанского типа. Модульный принцип устройства. Приданные мобильным отрядам танковые и ракетно-артиллерийские части с высокоточным оружием. Здесь как род войск – мобильные силы, созданные на базе ВДВ. Оснащены мощным оружием высокой точности и тактическим ядерным оружием.

1.2. Фронтовая авиация (вертолеты и штурмовики, беспилотные разведчики и бомбардировщики).

1.3. Единые Силы специальных операций (сведенные в единый кулак нынешние спецназы с единым командованием, снабжением, системой подготовки). Части для осуществления диверсионных операций.

Деление сухопутных сил на армию и Внутренние войска ликвидируется. Создаются единые сухопутные силы.

Спецназ по сути представляет собой колыбель армии будущего. Подготовленные бойцы, люди особого сорта, профессиональные воины, разведчики и диверсанты, они превращаются в универсальный меч России. Хорошо оснащенный спецназ может буквально все. Он незаменим в борьбе с боевиками-сепаратистами – потому что позволяет уничтожать их гнезда и главарей, не прибегая к стратегии “выжженной земли”. Неважно как – собственными рейдами или наведением на цели ударов высокоточного оружия. Спецназ, работающий в связке с авиацией или ракетчиками – вообще страшная сила.

Новой России потребен сильный спецназ. Не нынешняя его пестрота, а настоящие Специальные Силы как отдельный род войск, со своим штабом, системой учебных заведений, технической базой, специальными вооружениями, отменным финансированием.

Спецназ станет острием Вооруженных сил. Его действия будут не просто помогать армиям и фронтам, а сами по себе решать исход конфликтов. Армий и фронтов в войне будущего, скорее всего, не окажется. Война превратилась в очаговую, рассеянную. И потому спецназу нужна новая техника. Дело не только в снаряжении и оружии (это – отдельная тема), но и в средствах скрытной переброски. Скорее всего, под обеспечение задач спецназа перестроятся и флот, и авиация.

Например, подводные лодки советских ВМФ строились для того, чтобы нести на себе ракеты дальнего боя (“убийцы городов”), топить такие же лодки стратегического назначения США, уничтожать надводные корабли вероятного противника и парализовать его перевозки по морю. По инерции гораздо более слабый подводный флот РФ нацелен на те же задачи. Не пора ли использовать лодки с бóльшим толком? Сейчас в нашей стране имеются образцы небольших, практически недоступных для обнаружения субмарин, как нельзя лучше пригодных для скрытной переброски бойцов спецназа на территорию противника. А миссии могут быть разными: высадки диверсантов в Европе, Америке и Азии, скрытное проникновение в район виллы главаря террористов где-нибудь на Средиземном море, выпуск боевых пловцов вблизи военно-морских баз врага или … у Лазурного берега, где стоят особняки особо пограбивших нашу страну особей. Или ... у побережья Флориды, где в супернебоскребах проводят время российские наркоторговцы.

Нечто подобное будет и в авиации. Вряд ли нам понадобятся тысячи самолетов для ведения воздушных сражений и превращения в развалины целых стран. Слишком дорого и малоэффективно. Гораздо целесообразнее создать ударные группы для действий в связке с отрядами спецназа. Как? Разведчики выходят в заданный район и “подсвечивают” летчикам обнаруженные цели. А туда прорываются самолеты особых эскадрилий, куда собраны все боеспособные группы штурмовиков и истребителей-бомбардировщиков нынешних ВВС. А в перспективе – машины, оснащенные самым лучшим высокоточным вооружением и окрашенные радиопоглощающей краской, которая делает их невидимыми для радаров противника. (Как вариант: на цели выходят космические штурмовики.) И когда враг пытается разбомбить Россию и принудить ее к капитуляции, он вдруг сам обнаруживает, как под удар попали его жизненные центры. Словом, наземный спецназ дополняется спецназом воздушным.

При всем этом именно силы специального назначения должны стать самым активным потребителем всех необычных технологий. И в этом нет ничего удивительного: ведь диверсантам и разведчикам придется действовать в глубоком тылу противника, в отрыве от баз снабжения, рассчитывая только на себя, противостоя многократно превосходящему отряд противнику.

А это значит, что ему нужны установки свободной энергетики, моторы, потребляющие ничтожные объемы горючего, связь нового типа, которая устойчива, защищена от помех и не зависит от спутников. Ему нужны необычные средства передвижения и мощное, но легкое оружие. Если генераторы Деева еще в 1990 году могли останавливать танки на расстоянии, таинственным образом заставляя их топливо загустевать в баках, то они тем более сгодятся для диверсантов, которым потребуется обездвижить целые эскадры или авиационные “крылья” противника.

А высокие гуманитарные технологии? Здесь им открывается самое широкое поле для применения. Ведь “хай хьюм” в военном исполнении позволяет готовить сверхвоинов: способных “наводить” на себя пассионарность, видеть в темноте, обострять способности своей психики и тела, превращаться в неутомимых бойцов со сверхчутьем и даром предвидения. Мы знаем о нейротехнологиях такого рода.

Философия нового мира изменит облик армии. Уйдет ненужная избыточность. Боевые действия превратятся в сетевые операции, где на первый план выходят инициатива младших и средних командиров, их умение действовать самостоятельно. Война превратится в набор специальных и психологических операций, целью которых станет поражение прежде всего вражеского сознания, паралич его воли. Мы получим Вооруженные силы, где очень смелые и необычные решения станут правилом жизни. Здесь обычное оружие приобретет необычные черты.

Философия нового мира изменит облик армии. Уйдет ненужная избыточность. Боевые действия превратятся в сетевые операции, где на первый план выходят инициатива младших и средних командиров, их умение действовать самостоятельно, а целью станет поражение прежде всего вражеского сознания, паралич его воли. Обычное оружие приобретет необычные черты.

Прежние военно-воздушные, сухопутные и морские силы перестроятся под философию нетривиальных действий. Сегодня совершенно очевидно: эволюция сухопутных сил идет в сторону повышения их подвижности. Полагаем, что в ближайшие годы все боеспособные части СВ должны быть сведены в несколько аэромобильных дивизий. В самые сжатые сроки они будут перебрасываться в любой район вероятных военных действий. Для этого придется в кратчайшее время полностью обновить вертолетный парк, насытив его новейшими ударными машинами Ми-28Н и Ка-52 “Аллигатор”, маленькими, но эффективными геликоптерами-разведчиками Ми-34МС, модернизированными транспортниками Ми-17 и Ми-26МС. Настало время обновить транспортную авиацию, реанимировав программу “Руслан” и развернув новые: Ан-70 и среднего экономичного транспортника КБ имени Туполева. Подвижные сухопутные войска должны перебрасываться вместе с танками, артиллерией и ракетными комплексами!

Мобильные боевые группы смогут, если придется, сражаться и с бригадами НАТО, и с китайскими дивизиями, и с ватагами боевиков. Танки и боевые машины новой армии, получив двигатели и разнообразные устройства на закрывающих технологиях, обретут невиданную автономность. Там, где раньше танк пожирал 200 литров горючего на сто километров хода, необычная техника Нейромира позволит ему сбить потребление топлива до уровня “Жигулей”. А что это значит? То, что техника новой России будет намного меньше зависеть от баз снабжения. Если сегодня для того, чтобы разбить армию параличом, достаточно уничтожить ее базы с горюче-смазочными материалами, то завтра достичь этой цели станет намного труднее.

Действия небольшими подвижными группами, формирующими боевую сеть или “рой”, позволят русским наносить агрессорам неприемлемые для них потери. Небольшие отряды намного легче выходят из-под удара аэрокосмических экспедиционных сил США или неисчислимых китайских корпусов. Они заставят всякого, кто вторгся к нам, увязнуть в партизанской войне среди лесов, болот и городских кварталов. Они смогут остудить горячие головы фундаменталистов и сепаратистов, щедро финансируемых с Запада и Востока.

2). Воздушно-космические силы

2.1. РВСН в модернизированном виде (подвижность и скрещение с сильными охранными отрядами своего спецназа).

РВСН сыграют особую роль в психологическом давлении на высокоразвитых возможных агрессоров (США и Китай). В условиях подавляющего превосходства вероятного врага в высокоточном ракетном оружии и ВВС (Америка) и сухопутных силах (Китай) ядерное оружие становится для нас важнейшим “уравнителем сил”. Особенно важно психологическое воспитание русской правящей элиты: она должна показать всему миру свою решимость применить ядерное оружие в критический момент, не боясь никаких международных трибуналов. Ныне такой решимости нет, в отличие от прежнего советского руководства (Сталин, Хрущев, Брежнев) и современного китайского. Мы должны скрестить развитие и обновление ядерно-стратегического арсенала страны с психологическими операциями, нацеленными на убеждение всего мира в русской решительности и беспощадности при отражении агрессии.

Сами ракетные войска стратегического назначения должны превратиться в подвижные формирования, оснащенные “сухопутными кораблями” – вездеходами-амфибиями “Витязь” Ишимбайского машиностроительного завода. Так, чтобы в период угрозы исчезнуть и раствориться в лесных чащобах, уходя из-под ударов вражеских крылатых ракет и авиации, ускользая от спутников разведки. Сами ракеты должны стать многозарядными, способными прорывать ПРО врага. Их боеголовки должны совершать маневры в космосе и атмосфере, затрудняя свой перехват. Да и гамма боезарядов должна быть разнообразной: от сверхмощных, нацеленных на массовое уничтожение – до “микроядерных” боеголовок “хирургического действия и ЭМИ-бомб, которые взрывами в атмосфере должны выводить из строя электронику и электротехнику врага, его связь и энергетику.

Районы патрулирования этих мобильных РВСН должны прикрываться силами ПВО и спецназа.

Мы не должны связывать себя никакими международными договорами в формировании ракетной группировки. (До сих пор договоры СНВ с США лишали нас самых эффективных, малоуязвимых и экономически выгодных видов ракетно-стратегического оружия.) Бояться гонки вооружений здесь не приходится: со стороны США наращивание ядерного потенциала бессмысленно, а нам можно ограничивать себя здравым смыслом и размерами бюджета.

2.2. Воздушно-космическая оборона: соединенные силы ЗРВ и РТВ, СПРН, РЭБ, ВКО, Космических войск (в перспективе – с легкими аэрокосмолетами многоразового действия, спутниками-убийцами и спутниками – постановщиками помех для вражеской навигации), авиации ПВО, собственно ВВС, ВТА и Дальняя авиация. Задача – борьба не только с вражеской авиацией – носителями ВТО и крылатыми ракетами, но и уничтожение военных баз агрессора на земле, центров его глобальной ПРО, центров управления и т.д. Действие в тесной связке с РВСН. Отдельное внимание – оружию для уничтожения спутниковых группировок врага как основы его силы. Уничтожение спутников его связи и навигации на высоких орбитах. Дальняя авиация ценна тем, что несет крылатые ракеты дальнего поражения, неперехватываемые ПРО вероятного противника.

2.3. Создание (по плану “отца” советских ПРО и системы “истребитель спутников” академика Анатолия Савина) единой системы, объединяющей орбитальные группировки России, предназначенные для дистанционного зондирования Земли всех видов (оптического, радиолокационного и т.д.), радиоразведки, спутникового эшелона СПРН (системы предупреждения о ракетном нападении), спутников морской разведки и глобальных информационных систем. Интегрируя потоки данных от разных спутниковых систем, система обладает признаками как военной структуры, так и выгодного коммерческого предприятия (система двойного назначения).

В одном режиме интегральная космическая система может работать и на мирный заказ. Например, по заявкам государственной власти на федеральном и региональном уровнях, показывая истинные масштабы проводимых работ, размеры последствий катастроф и стихийных бедствий, настоящие объемы полевых работ, работ по разведке полезных ископаемых и природных ресурсов и т.д. Здесь же – предоставление услуг по точной навигации и космической связи коммерческим пользователям. В этом случае государственная власть получает мощное средство централизации страны, борьбы с нерадивыми властями на местах, воровством бюджетных средств и хищничеством подрядных организаций, а вдобавок – и средство самофинансирования национальной обороны с выходом на мировой рынок высокотехнологичных услуг. Но поскольку системы космического зондирования и связи одновременно являются и средствами разведки и инфообеспечения боевых действий, интегральная космическая сеть послужит России для ведения успешных боевых действий.

В случае войны с противником первого типа ВКС прикрывают районы развертывания РВСН и центры управления страны от обезоруживающего удара вражеским ВТО из воздушно-космического пространства.

В случае войны с противниками других типов Воздушно-космическая оборона занимается разведкой и наведением ударов по скоплениям мотомеханизированных частей, по базам их снабжения. РВСН служат щитом для отражения “вермахтоподобной” агрессии.

В случае борьбы с партизанами и частными военными компаниями дальние ракетоносцы-стратеги, снаряжаясь крылатыми ракетами и бомбами с неядерной БЧ, могут наносить удары по бандитским гнездам в любой точке мира, действуя в связке с космической разведкой, спецслужбами, МВД и т.д. Наличие бомбардировщиков Ту-160 с огромным потенциалом модернизации (и перспективных машин такого класса) позволят нам вести действия глобального размаха, компенсируя военно-морскую слабость.

3). ВМФ

3.1. Силы прикрытия водных районов, из которых по России могут быть нанесены массированные удары крылатыми ракетами и авиацией морского базирования (Балтика, Черное море, Арктика, Тихий океан). Предназначены для борьбы с авианосными соединениями, арсенал-шипами и кораблями-невидимками, подводными ракетоносцами.

Состоят из морской ракетоносной авиации (можно формировать из модернизированных Ту-160, способных заменить уходящие Ту-22М3), крейсеров УРО, легких многоцелевых кораблей-ракетоносцев и кораблей ПЛО, неатомных субмарин нынешнего и перспективных типов, легких перспективных авианосцев.

3.2. Подводный флот, состоящий из ядерных подлодок разного назначения, а в будущем – многоцелевых.

Подводный флот в лице ракетоносцев-стратегов – это функции стратегического сдерживания вместе с РВСН и Дальней авиацией.

Подлодки с торпедами и крылатыми ракетами на борту – средство уничтожения крупных надводных кораблей противника, прежде всего – уничтожения крупных группировок ВТО и нанесения сильнейших ударов по психике противника. Отказ от широкомасштабной войны на срыв грузовых перевозок – быстротечность войн этого не позволяет.

Лодки должны иметь крылатые ракеты для ударов по наземным объектам в ядерном и обычном снаряжении (для участия и в широкомасштабной войне, и в “деликатных” операциях).

Подлодки же станут прекрасным средством доставки диверсионных групп и отрядов боевых пловцов на территорию США, стран НАТО и других прибрежных стран в случае необходимости.

3.3. “Рейдерские” отряды высокой автономности на Тихом океане, в Атлантике и Индийском океане (“боевые стаи” из трех-шести атомных авианосцев и приданных им сил). Они станут средством стратегического присутствия русских в Мировом океане, орудием психологического давления и в случае войны смогут оттянуть на себя военно-морские силы вероятных противников.

4). Силы “тотальной войны будущего” (борьба в информационно-ментальном пространстве)

4.1. Центры предвидения и прогнозирования ситуации – гражданские и военные, частные и государственные, связанные в сети. Предотвратят неожиданность нападения. Годится все – от парапсихологии до компьютерных систем (антикризисных центров, систем предвидения нападения “Сплав” и т.д. вплоть до приглашения военных фантастов для разработки перспективных сценариев). Здесь же – разработка целей для дальних ударов, создание стратегии борьбы с сепаратистами и “оранжевыми революционерами”, подавление пятой колонны врага в России.

4.2. Разведка всех видов, выполняющая как военные, так и экономические функции.

4.3. Структуры и войска связи, включая ее перспективные помехоустойчивые виды (вплоть до квантовой и телепатической по Казначееву–Смирнову–Звонникову–Шабетнику). Снова – сеть из государственных и частных структур. В перспективе – общая коммуникация всех частей Вооруженных сил в единую “мыслящую сеть”. Создание особых частей и структур для подавления каналов связи противника всеми известными способами.

Силы “войны будущего” будут включать в себя: “мыслящую сеть” прогнозирования, войска связи, сеть хакерской войны, сети финансовой войны, пропаганды, психологической войны и операций на поражение сознания противника, “координатное ведомство”, объединяющее данные разных видов разведки, в том числе экономической и финансовой, проводящее сканирование каналов связи, дешифровку и др.

4.4. “Координатное ведомство” – сетевая структура, объединяющая воздушную и космическую разведку всех видов, сканирование каналов связи, дешифровку, а также, не исключено – и данные других видов разведки: финансовой, экономической, агентурной. Работа в интересах всех ведомств в “он-лайн” режиме.

4.5. Сеть хакерской войны – проникновение в управляющие, информационные и финансовые сети врага, использование Интернета.

4.6. Сеть финансовой войны. Организация спецопераций на мировых финансовых рынках. Целенаправленное создание условий для финансовых кризисов, поражающих потенциальных противников.

4.7. Сеть психологической войны и операций на поражение сознания противника (от привычных деморализующих до перспективных, с использованием психотроники).

4.8. Сеть пропаганды на Россию и ее Вооруженные силы.

4.9. Сеть организаций по отбору людей с необычными способностями и их развитию. Здесь мы создадим для себя гениев боя и управления, суперразведчиков и чудо-спецназовцев, людей с молниеносной реакцией, интуитивными прозрениями и т.д.

К четырехвидовой структуре Вооруженных сил

Мы должны перейти от устаревшей трехвидовой структуры Вооруженных сил (отвечающей интересам борьбы в небе, на суше и на море) к четырехвидовой (небо, суша, море и “бестелесное” информационно-ментальное пространство). Таковы требования современной, всеохватно-тотальной войны.

Для этого необходима тесная координация усилий всех видов ВС, органов государственной власти, российских корпораций и сетевых структур.

К конструированию боевых группировок

Россия должна перейти к модульному принципу создания боевых группировок. Каждая должна создаваться под конкретную выполняемую задачу.

Говоря проще, для разгрома сепаратистско-террористической организации понадобится один набор сил и средств, объединенных единым командованием. Скажем, несколько подразделений спецназа, мобильные сухопутные части, авиадесантные подразделения, батареи самоходных орудий, формирования фронтовой авиации – для действий по разгрому сепаратистов в пределах России. А к ним могут добавиться дальняя авиация и подводные лодки с крылатыми ракетами высокой точности, группы диверсантов – подводных пловцов и специальные структуры разведки для уничтожения зарубежных баз врага. В этом случае создается нужная для конкретной операции боевая группировка из разнородных сил. Если же речь идет об отражении агрессии стран НАТО, то группировки формируются под иные задачи и в другом составе.

Координация

Возможна только при создании сверхпартийной Закрытой Сети Русской цивилизации, объединяющей в себе всех приверженцев идеи создания новой Российской империи (Евразийского Союза, СССР-2 – нужное подчеркнуть). Ее члены должны занять ключевые посты в государстве и крупном бизнесе.

В ее рамках нужно создать Капитул, где за одним “круглым столом” окажутся руководители видов ВС, спецслужб, ГШ и “мозговой сети”.

Цивилизационная роль ВС

ВС сверхновой России должны стать:

- полигоном для применения самых передовых технологий, обеспечивающих преимущество России в человеческом капитале и быстродействии, радикально сокращающих потребление углеводородного сырья и способствующих энергосбережению, использующих новые возможности энергии материи, новую медицину и т.д. Здесь должны находить применение даже те технологии, которые отторгаются в гражданском секторе из-за сопротивления отживших свое сил. ВС должны стать областью создания нашего будущего в интересах всех сфер экономики и социальной жизни, а не только войны;

- стимулятором развития страны (максимум внимания – технологиям двойного назначения);

- областью создания людей наивысшего качества – сверхновых русских. Патриотов, волевых и умных людей, умеющих действовать в кризисных ситуациях, инициативных и изобретательных, свободных от пьянства и других слабостей “низших существ”, центром создания элиты.

8. Военное строительство

Сегодня ясно, что РФ в нынешнем виде не может провести настоящую военную реформу – создать практически новые Вооруженные силы. Возможным сие будет лишь после полной трансформации РФ в Россию.

Но как должны строиться ВС России? Они не могут быть наемной армией. Наемник – плохой защитник Родины. Нет, наши ВС должны строиться по смешанному принципу.

1). Ополчение

Каждый гражданин России обязан быть воином. Он обязан пройти воинскую школу, научившись дисциплине, стойкости, умению владеть современным оружием. Для этого необходимо развернуть по всей стране лагерные сборы и сформировать ополченческие “свернутые” подразделения. В случае вторжения развитых держав ополченцы станут мобильными пешими отрядами сетевой, партизанской войны. Более того, служившие в ополчении должны получать социальные преимущества перед неслужившими.

2). Профессиональная армия-ядро

Формируется из хорошо обеспеченных, профессиональных военных. Так комплектуются силы стратегического сдерживания, аэрокосмические силы, флот, спецназ, ракетно-артиллерийские части и мобильные сухопутные силы.

Чтобы эта часть ВС не загнивала, она по возможности должна воевать регулярно.

К ядру мы отнесем и сержантский состав, который будет служить также в ополчении и добровольческих частях.

3). Добровольческие части

В качестве эксперимента можно допустить существование добровольческих сухопутных частей, формируемых из тех, кто готов идти служить из принципа, а не за денежное содержание. Поощрять таких людей можно предоставлением гражданства (если речь идет о представителях диаспоры и лояльных к России иностранцах), правом на ношение оружия после службы, наделением участком земли и домом за отличную службу, выделением государственного кредита на организацию малого и среднего бизнеса, предоставлением права льготного поступления в вузы, засчитыванием на плебисцитах одного голоса воина-добровольца за два и т.д.

Чтобы оправдать такие привилегии, добровольческие части должны воевать наравне с профессиональным ядром. В них должны собраться самые пассионарные люди, авангард народа.

4). Иррегулярные казачьи формирования

Целесообразно принять часто звучащие предложения о создании “нового казачества” (в том числе и из переселенцев), представители которого получали бы на льготных условиях жилье и работу в полувоенных приграничных поселениях. В их задачи войдет участие в охране южных и восточных рубежей России и несение егерской службы.

9. На пути к новой оборонной политике

Принимая во внимание нынешнее неудовлетворительное состояние дел в оборонном комплексе, особенно с учетом стоящих перед страной вызовов и угроз, оборонная политика государства срочно нуждается в реорганизации. Вот некоторые из принципов необходимой реорганизации:

1. Усиление глобальной конкуренции за контроль над стратегическими ресурсами в формате глобализации, охватывающей рынки квалифицированной рабочей силы, вооружений, информационных технологий и специальных средств, требующей многосторонней квалификации кадров, является основанием принципа универсальности в подготовке и деятельности специалистов в области обороны и безопасности.

Реализация принципа универсальности предполагает учреждение новых и перепрофилирование существующих военных и разведывательных учебных заведений, вовлечение преподавательских кадров с навыками работы в современной информационной среде, пользования специальными техническими средствами и владения языками, включая языки бывших союзных республик СССР.

2. Разрушительный эффект конкуренции национальных компаний, занятых в сфере ВПК, а также конкуренции ведомств, содействующий их криминализации, диктует принцип комплементарности в военно-промышленной и разведывательной сфере, с искоренением условий для экономического, функционального и группового соперничества.

Реализация принципа комплементарности обеспечивается новой военно-технической и функциональной специализацией мощностей ВПК, воссозданием распавшихся и формированием новых циклов производства военной техники и вооружений в рамках специальных государственных программ, преобразованием системы профильного обучения и специализации, начиная с системы среднего военного образования, ликвидацией дублирующих структур и разграничением территориальной и профильной сфер разведывательной деятельности с формированием новых перспективных направлений.

3. Острая необходимость в опережающем развитии военных технологий, достижении стратегического превосходства в ключевых оборонительных сферах, укреплении системы раннего оповещения о стратегических военных угрозах, защиты военной и разведывательной информации и обеспечения личной безопасности кадров предопределяет принцип конфиденциальности в военно-промышленном планировании и внедрении, в распоряжении специальной технической информацией, а также личными данными, представляющими особое служебное значение.

Принцип конфиденциальности реализуется в исполнении обновленного законодательства о государственной тайне России, охватывающего научно-технологические, военно-стратегические, оперативные и кадрово-вербовочные аспекты.

4. Развертывание силами блока НАТО и смежными недружественными военными структурами, а также партнерскими разведывательными структурами стран НАТО и их сателлитов, равно как и псевдо-гражданскими мониторинговыми и надзорными структурами, многосторонней деятельности по ограничению влияния России, с постоянным игнорированием принципов и традиций международного права и применением “двойных стандартов” в военно-политических требованиях к России и ее партнерам вынуждает российскую сторону к утверждению принципа наступательной необходимости в военной и разведывательной сфере.

Реализация принципа наступательной необходимости предполагает первоочередную мобилизацию резервов военной науки и первостепенное внедрение новых разработок в сфере стратегических вооружений, в том числе совместно с союзными государствами и перспективными партнерами, восстановление деградированных и формирование новых баз развертывания стратегических сил, формирование и исполнение программ строительства стратегических подводных лодок, многофункциональных средств слежения и локации; привлечение новых кадров и закрытую специализацию в области исполнения разведывательных миссий на территории недружественных государств, модернизацию программных средств военного назначения и соответствующей специализации разведывательных и контрразведывательных кадров. Кроме того, наступательная необходимость затрагивает все аспекты массовой работы в духовно-психологической сфере, включая применение технологий и контртехнологий воздействия на сферу бессознательного.

5. Острая необходимость эффективного использования наличного научно-производственного, педагогического и боевого потенциала Вооруженных сил и спецслужб России, восстановления производственных циклов, специальных образовательных программ и всей системы вербовочно-агентурной работы наполняет новым содержанием принцип оборонительной достаточности , предполагающий задействование всех невостребованных резервов и ликвидацию лакун и брешей в физическом и кадровом обеспечении стратегической обороны, технической, экономической и военной контрразведки.

Принцип оборонительной достаточности реализуется в широком спектре специальных, а также в фрагментах и специальных направлениях общих государственных научно-технических программ, а также в квалифицированном кадровом обеспечении систем защиты техники, технологий и безопасности личного состава.

Глава 7. КАКОЙ АДМИНИСТРАТИВНЫЙ АППАРАТ НУЖЕН РОССИИ

Новая ротация и перековка управленческой элиты назрели уже давно

Государство, раз возникшее, обязано смотреть на себя как на окончательное, обязано быть таким, чтобы служить нации во всех ее нуждах, при всех моментах ее будущей эволюции. …Именно в этом смысле политика должна быть национальной, иметь своим объектом целостную историческую жизнь нации.

Л.А. Тихомиров

1. Российские реформы как ритуал

Освобождение России от коррупционных пут и от неэффективности государственного управления невозможно на пути частных оптимизаций и пересаживаний в чиновничьем “квартете”. Должны измениться идеология, целеполагание государства и самосознание политического класса. После затянувшейся эпохи “приватизации власти” чиновничеством и олигархатом должна быть произведена полноценная национализация власти. И в этом случае коррупция и неэффективность из системообразующего фактора превратятся в частные недостатки, устранимые организационными, дисциплинарными и репрессивными мерами. Национализация власти приведет и к укреплению национального самодержавия, то есть суверенитета, независимости и неподчиненности каким-либо внешним факторам, геополитическим силам и навязанным “международным порядкам”. В свою очередь, укрепление самодержавия приведет к тому, что вместо нынешнего “латания дыр” в государственности и попыток сохранить хотя бы в минимальной степени контур управляемости наше государство и наша нация смогут перейти к решению действительно фундаментальных проблем, созданию на новом технологическом уровне системы управления, которая больше соответствовала бы географическим, экономическими и духовным реалиям России и вызовам завтрашнего дня. Перед Россией стоит задача создания постбюрократической, “информационной” модели управления, которая сочетала бы новейшие информационные технологии и создаваемую ими возможность сверхцентрализации с широким развитием начал самоуправления. Эту перспективную модель государственности, ее качественный скачок необходимо иметь в виду вслед за текущими задачами укрепления национального и самодержавного начал в политике России.

Перед Россией стоит задача создания постбюрократической, “информационной” модели управления, которая сочетала бы новейшие информационные технологии и создаваемую ими возможность сверхцентрализации с широким развитием начал самоуправления.

Принятие концепции бюрократического мессианизма ведет у политической элиты к формированию ложного самосознания, которое характеризуют такие черты, как отчужденность от собственного народа, чувство безусловного превосходства над большинством нации и безответственность. Политический класс начинает воспринимать себя кем-то вроде “сынов света”, вынужденных исполнять грязную и неприятную работу по водворению цивилизации “в этой стране”, но, по сути, к ней не принадлежащих, а за результаты не отвечающих, поскольку, вполне возможно, “эта страна” принципиально цивилизации не поддается, и все, что можно и нужно сделать “сыну света”, – это не дать самого себя поглотить. Многие конкретные политические высказывания нынешнего поколения “просветленных” бюрократов выдержаны вполне в духе древней ереси манихейства, только в качестве “грязной материи” выступает Россия, а в качестве светоносного начала – западные ценности. При этом деятельность мессианской бюрократии является в ее глазах способом охранения России от самой себя, от тех “дикости” и “варварства”, которые якобы изначально заложены в “культурном коде” России.

Основным занятием “мессианской бюрократии” является ритуал “российских реформ”, которые – что в XVIII, что в XIX, что в ХХ, что в XXI веке – имеют очень мало общего с действительным и конструктивным осуществлением преобразований государственной и общественной жизни. Такие успешные преобразования оставались скорее исключением, чем правилом. Для того чтобы понять феномен “российских реформ”, необходимо разобраться с самим словом “реформа”. Означает оно “изменение формы при сохранении содержания”. Реформа есть приведение социальных форм (прежде всего государственных институтов) в соответствие с изменившимся содержанием. В обществе сложился консенсус по какому-то вопросу – государство реагирует, реформируя свои институты в соответствии с общественным запросом. При этом реформы как таковые не являются смыслом деятельности государства. Если реформы никому не требуются, государство обязано их не проводить.

Реформа есть приведение социальных форм в соответствие с изменившимся содержанием. При этом реформы как таковые не являются смыслом деятельности государства. Если реформы никому не требуются, государство обязано их не проводить.

Российское государство ведет себя иначе. Все реформы у нас проводятся исключительно по инициативе самого государства. Имеют они всегда один и тот же смысл и оправдание: “ликвидация отсталости” страны в какой-то области. Итог практически любой “российской реформы” – ее образцово-показательный провал, обуславливающий необходимость новых “реформ”. Этот процесс непрерывного реформирования не имеет конца, причем обществом все это переживается крайне тяжело. Пресловутый “гнет” Российского государства, о котором так любили и любят порассуждать некоторые публицисты, – это прежде всего гнет непрерывного бессмысленного изменения, порождающего чувство вечной неустроенности, “барачности” жизни.

Каждая следующая “российская реформа” сопровождается ритуальным поношением дореформенного прошлого. Народу предлагается очередное “очистительное крещение”, позволяющее избавиться от скверны “проклятого прошлого”. С другой стороны, ему прививается чувство вины – “Как же мы могли жить в этой скверне? Стало быть, русские – это и правда нация варваров и дикарей”. И то и другое входит в планы реформаторов, одержимых бюрократическим мессианизмом, поскольку легитимизирует их власть. Реформа приводит если не к катастрофе, то к ухудшению жизни населения. Искусственно созданная бедность – вечный спутник любой российской реформы, в какой бы области она ни проводилась, начиная с воинского дела и кончая здравоохранением.

2. О ходе административной реформы

Чтобы не быть голословными, приведем пример административных реформ, осуществлявшихся в 2004–2005 годах и наделавших немало шума. Реформа позиционировалась не только разработчиками и Правительством, но и Президентом как способ повысить эффективность государственного управления и обеспечить прозрачность деятельности госаппарата для общества и, в частности, для бизнеса. Согласно мнению целого ряда экспертов, приоритетными оказались именно непубличные политические среднесрочные задачи административной реформы. Чрезмерная политизация и стала фундаментальным недостатком административной реформы, предопределив ее кризис и стагнацию.

Первой и ближайшей из этих конъюнктурных задач стало обеспечение политико-экономической лояльности верхнего слоя бюрократии и выведение федеральных ведомств из зоны лоббистского влияния сверхкрупного и крупного капитала. 7 (а позднее – уже 9) экономических министров созданного в апреле–мае 2004 года Правительства получили статус политически ответственных непосредственно перед Президентом руководителей блоков отраслевых и инфраструктурных ведомств. Министры приобрели право самостоятельно, фактически без согласования с премьером, определять госполитику в сферах своих компетенций. Таким образом планировалось исключить несанкционированный лоббизм на среднем и нижнем уровнях федерального госуправления. Одновременно были резко снижены роль и статус премьера и аппарата Правительства. Ожидалось, в частности, что это сделает невозможной личную унию главы Правительства с олигархическими кланами. Премьеру изначально была вменена лишь функция технического координатора деятельности кабинета. Аппарату Правительства в ходе административной реформы было специально запрещено вмешиваться в деятельность министерств.

Не менее важным концептуальным недостатком административной реформы стали ее форсированный характер и принципиальный отказ разработчиков учесть опыт эволюционной модернизации госуправления, накопленный другими странами. В большинстве крупных европейских стран, а также в США и Канаде подобные реформы начались еще в 70–80-х годах. Так, в 70-е годы стартовала административная реформа в Великобритании. С принятием в 1978 году конгрессом США закона о реформе государственной службы реорганизация госуправления началась и там. Во Франции решение о реформе государственной службы было принято в 1981 году. Законодательная основа административной реформы в ФРГ была заложена принятым в феврале 1997 года законом о реформе права публичной службы. Однако, что характерно, ни в одной развитой стране административная реформа еще не завершилась. Так, правительство Великобритании, постоянно присутствующей в “первой десятке” формируемого ЕБРР рейтинга стран – лидеров эффективного госуправления, лишь в 1984 году (на седьмой год административной реформы) приступило к разделению функций министерств; причем работа эта была завершена британским правительством лишь в 1996 году.

Россия оказалась единственной страной G8, руководство которой планирует решить основные задачи модернизации госуправления всего за шесть лет. По крайней мере, федеральная целевая программа “Административная реформа” рассчитывалась ее авторами на период с 2005 по 2010 год включительно. Именно поэтому Правительство отказалось от принятой в западных странах долгосрочной стратегии формирования инфраструктурных и институциональных предпосылок для модернизации национальной бюрократии. Россия также стала единственной развитой страной, где достаточно радикальные мероприятия по реорганизации федеральных органов исполнительной власти начаты еще до принятия национальной программы модернизации госуправления и тем более до создания инфраструктуры и институциональной среды для административной реформы. В результате перегруженная политическими задачами, административная реформа вылилась в хаотическую реорганизацию федерального этажа исполнительной власти.

Ключевая идея административной реформы заключалась в разделении функций федеральных органов исполнительной власти на три типа: правоустанавливающие (закреплены за министерствами), правоприменительные (принадлежат агентствам, управляющим госимуществами, финансами и оказывающим профильные госуслуги) и контрольно-надзорные (входят в сферу полномочий федеральных служб). При запуске административной реформы в мае 2004 года планировалось соответствующим образом разграничить полномочия и ответственность между министерствами, агентствами и службами. Формально, на уровне положений о федеральных ведомствах, это разграничение было проведено еще в апреле 2004 года. Фактически оно не произошло до сих пор, что стало главным функциональным недостатком проводимых преобразований. Главная причина – в отсутствии подробно разработанных и законодательно утвержденных стандартов госуслуг и административных регламентов их предоставления, то есть как раз инфраструктурной и институциональной базы реформы. Соответствующая работа начата правительственной комиссией по административной реформе лишь в I квартале 2005 года.

Согласно регламенту деятельности Правительства, министры утверждают службам и агентствам смету расходов и производят ключевые кадровые назначения. Таким образом, федеральные службы, осуществляющие надзорные функции, не были выведены из-под контроля министерств. Этот второй функциональный просчет разработчиков реформы предопределил борьбу Председателя Правительства и ключевых министров за контроль над федеральными службами. Установившееся хаотическое распределение надзорных функций не мотивировано логикой эффективного государственного управления. Оно отражает сложившийся баланс аппаратных влияний премьера, ключевых экономических министров и конкурирующих группировок в Администрации Президента. Вместе с тем утверждение сметы расходов не является достаточным рычагом для оперативного контроля министерств над деятельностью агентств. Осуществлять оперативный контроль над агентствами, в части их расходования смет и управления госимуществами, министерства не вправе.

Административная реформа была начата в условиях отсутствия четко регламентированных полномочий, зон ответственности и субординации вновь созданных федеральных органов исполнительной власти. Равным образом не были заранее отработаны: взаимодействие между вновь созданными структурами; взаимодействие самих новых ведомств с собственными территориальными органами; взаимодействие новых структур госуправления с хозяйствующими субъектами.

В настоящее время деятельность ряда агентств носит фактически фиктивный характер. Целый ряд агентств и госкомпаний, наоборот, открыто игнорируют указания профильных министров. Это в особенности характерно для системы Минтранса, где министр фактически утратил оперативный контроль над Федеральным агентством воздушного транспорта (Росавиацией), Федеральным агентством железнодорожного транспорта и ОАО “РЖД”. Подобная ситуация характерна и для взаимоотношений Минфина России с Федеральной налоговой службой и пр. Отмечен беспрецедентный случай двойного подчинения федеральной службы. Например, Федеральная таможенная служба находится в ведении Минэкономразвития, контролирующего нормативно-правовое регулирование в таможенной сфере. Кроме того, в ведении Минфина осталось право определять таможенную стоимость товаров (на основе которой и устанавливается размер пошлины) и контролировать поступление таможенных платежей через систему Федерального казначейства. Таким образом, за ФТС остались только функции надзора за выполнением законодательства участниками внешней торговли.

В целом, по оценке экспертов правительственной Комиссии по административной реформе, число признанных избыточными и ликвидированных функций Правительства составляет примерно 2 тысячи. Как полагают эксперты, из оставшихся примерно 3 тысяч около 200 важных функций, объединенных логикой управления в 30-40 однотипных групп, неправомерно раздроблены, распределены между несколькими федеральными ведомствами; неадекватно своему значению представлены в структуре федеральных органов исполнительной власти, фактически выполняются не теми ведомствами, за которыми они закреплены указами Президента и распоряжениями Правительства.

Форсированные мероприятия по реализации административной реформы вызвали ускоренную фрагментацию Правительства. Уже в апреле–мае 2004 года оно превратилось в конгломерат конкурирующих групп игроков, занятых ожесточенной борьбой за ключевые властные функции (формирование бюджета, управление Стабилизационным фондом, управление госимуществом, таможенное регулирование и пр.).

Хотя средства на финансирование административной реформы были заложены в бюджете-2004, Минфин в течение 4-5 месяцев с момента старта административной реформы задерживал разделение счетов ликвидируемых министерств и вновь создаваемых органов федеральной исполнительной власти и их финансирование согласно утвержденной смете расходов. Все это привело к многомесячному кризису соподчиненности в деятельности министерств и ведомств, который был частично преодолен лишь в I квартале 2005 года. В течение мая 2004 – февраля 2005 года значительная часть федеральных органов исполнительной власти должным образом не исполняли своих функций и не взаимодействовали друг с другом.

Таблица 1. Цели и результаты административной реформы

#_6.jpg

Свидетельством тому, что эффективность правительства снизилась, можно считать, например, малоуспешный старт реформы льгот, резкое снижение собираемости единого социального налога в I квартале 2005 года и беспрецедентную затяжку с принятием среднесрочной программы социально-экономического развития РФ на период 2005–2008 годов и сценарных условий социально-экономического развития страны и прогнозных показателей доходной части федерального бюджета на 2006 год и на период до 2008 года. Общие потери от снижения эффективности федеральных органов власти в 2004–2005 годах в результате реорганизации Правительства оцениваются экспертами Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования на уровне 700–800 млрд руб.

Итоги 2004 года продемонстрировали и резкое ухудшение количественных показателей эффективности Правительства. Так, предыдущие российские кабинеты 1998–2003 годов принимали за год порядка 1200–1500 постановлений и столько же распоряжений. Соответствующие показатели действующего Правительства (при том, что в результате реформы число ведомств выросло с 56 до 81) в 2004 году оцениваются на уровне примерно 550 постановлений и 850 распоряжений.

В девяти федеральных министерствах, входящих в структуру Правительства, число заместителей министров было в ходе административной реформы сокращено до 18, а число директоров департаментов – с 250 до 100. Не добившись искомой цели – реального разделения функций прежних министерств по нормативно-правовому регулированию, аналитике и мониторингу; по надзору над рынками; по оказанию госуслуг и управлению госимуществами между соответственно обновленными министерствами, службами и агентствами, – административная реформа уже привела к одномоментному распаду целого ряда эффективных ведомственных и отраслевых управленческих команд. При этом комплектование среднего аппаратного звена министерств и ряда вновь созданных федеральных служб и агентств (например, подчиненных Минздравсоцразвития Росздрава и Росздравнадзора) столкнулось с жестким кадровым дефицитом и не завершено до сих пор.

В 2004 году по сравнению с предыдущими годами механизм распределения бюджетных средств не стал более прозрачным. По оценкам аналитиков ФБК, в 2004 году лишь 7,7% закупок приходится на открытые конкурсы, что существенно ниже соответствующих показателей 2002–2003 годов. Это очевидным образом свидетельствует о несостоятельности прогнозов относительно снижения коррупции в правительственных структурах в результате первого этапа административной реформы.

Одной из целей административной реформы разработчики называли борьбу с коррупцией и снижение “коррупциогенности” управленческих процедур путем упрощения принятия решений. Между тем главной причиной кратного ухудшения показателей деятельности кабинета большинство экспертов называют как раз резкое удлинение “цепей согласования” правительственных решений в связи с увеличением – в рамках административной реформы – числа федеральных ведомств в полтора раза.

3. К государству контрреформации

Подлинно национальное государство пользуется полученной им свободой выбора решений с известной осторожностью. Как справедливо заметил один из отцов русского консерватизма Николай Михайлович Карамзин: “Всякая новость в государственном порядке есть зло, к коему надо прибегать только в необходимости”. Ответственное государство не может позволить себе того реформаторского хаоса, который стал в России нормой за время верховенства бюрократического мессианизма. Реформизм последних столетий нуждается в своеобразной контрреформации, то есть в выработке умения изменяться, изменять общество и государство, в том числе и самым решительным образом, но без катастрофических последствий реформ, без разрыва общественной непрерывности, без травмирования тканей национально-государственной традиции.

Контрреформистская власть должна “принимать” уже свершившиеся социальные изменения, а не “даровать” и навязывать их. Напротив, “дароваться” сверху могут и должны прежде всего подтверждения старинных прав, привилегий и исторически сложившихся общественных институтов. Власть должна выступать не как “локомотив перемен” (таким локомотивом реально или номинально должно быть общество), а как “остров стабильности”. Это не означает, что государство должно быть намеренно “ретроградным”. Напротив, приписываемая власти в России роль “последнего азиата” является не чем иным, как оборотной стороной роли “первого европейца”. Государство не должно быть ни впереди изменений, ни позади их, но там, где этого требуют интересы национального выживания, всегда складывающиеся из двух составных частей – национальной идентичности и национальной конкурентоспособности.

Власть должна выступать не как “локомотив перемен”, а как “остров стабильности”. Государство не должно быть ни впереди изменений, ни позади их, но там, где этого требуют интересы национального выживания, всегда складывающиеся из двух составных частей – национальной идентичности и национальной конкурентоспособности.

Интересной особенностью всей конструкции “российских реформ” была постоянная критика их со стороны еще более радикальных реформаторов . Правительство как “единственный европеец” непрерывно находилось под огнем, ведущимся из стана еще более европейских европейцев – интеллигенции (тоже специфический российский феномен). Активность таких радикалов иногда загоняет правительство в лагерь консерваторов, а циклы реформ сменяют циклы контрреформ (то есть попыток ограничить действие реформ, хотя бы частично приспособить их к национальной жизни, без отказа от реформаторской парадигмы в целом). Именно так действовали выдающиеся контрреформаторы Николай I и Александр III.

Но существование наряду с властью радикального реформизма передает именно в его руки формирование “политической повестки дня”. Русская интеллигенция “европейского образца” – не следует путать ее с традиционной национальной интеллигенцией (образованными людьми всех сословий, духовенством, учеными) – выбрала себе общественную нишу не столько оппонента, сколько конкурента бюрократического мессианизма в деле “внесения света” в русскую действительность. Она, за исключением небольшой прослойки национальной интеллигенции, ведущей свое начало от Карамзина и славянофилов, оспаривает не цель бюрократии, внеположную национальным целям, а исключительно методы и темпы бюрократического “просвещения”. Вместо сложной и распределенной по функциональным уровням системы национального самомышления возникла примитивная бинарная система “официального мнения” бюрократии, полностью уничтожившей земский, сословный, монархический и другие политические уровни рефлексии, и “неофициального” мнения интеллигенции, уничтожившей и народную образованность, и церковную интеллигенцию и узурпировавшей все инструменты совместного мышления – литературу, печать, средства массовой информации, общественную активность.

Исключительно опасной и аморальной чертой реформизма является практика использования в качестве обоснования (или оправдания неудачи) очередных реформ всевозможных этнопсихологических атрибуций. За редчайшими исключениями, причинами неудачи очередного эксперимента реформаторы объявляют те или иные “имманентные свойства” русского народа. Обычно речь идет о качествах низких и отвратительных: “мы ленивы и нелюбопытны”, “пить надо меньше”, “методичность в работе для русских нехарактерна”, “русский солдат безынициативен”, “тугое пеленание способствует развитию у русских склонности к подчинению тоталитарной власти” и т.д.

Поэтому психологические атрибуции “поведения русских” являются антинаучными и клеветническими.

По этой причине контрреформация, в отличие от реформы (проповедующей изменения ради изменений) и революции (предполагающей простой слом существующего порядка), являлась бы технологией успеха.

4. “Служба” как потребление

Идеал преуспеяния нашего современника может быть описан как смешение социальных статусов. Гражданин “первого сорта” – это, во-первых, бизнесмен, который осуществляет сложные “деловые схемы”, строящиеся не столько на управлении хозяйственными процессами, сколько на связях, имеющих целую систему “крыш” и “прикрытий”. Во-вторых, он обыватель в том буквальном смысле, что он свободный человек, не связанный какими-либо подписками и санкциями (грубо говоря, в любой момент он может сменить гражданство и уехать); но обыватель он тогда, когда это ему выгодно, – когда же это ему невыгодно, он представляется как человек государства (в его кармане имеется удостоверение помощника депутата, а лучше – сотрудника каких-нибудь правительственных органов). В-третьих, опять же когда ему это выгодно, он говорит на адекватном языке с представителями блатного мира: выясняется, что он входит и в систему оргпреступности, и имеет связи среди известных авторитетов уголовного мира. Наконец, в-четвертых, он, как правило, интеллигент, то есть человек с высшим образованием, не чуждый интересов высокой культуры и остро переживающий свою цивилизационную и духовную идентичность.

Критерием существующей противоестественной социальной системы является доллар, он выступает как универсальный эквивалент всех ценностей. Можно даже составить тарифную сетку, в которой описывалась бы конвертация этих ценностей друг в друга: на коммерческой основе “смена гражданства” может оказаться равновеликой принадлежности престижной госслужбе либо научному статусу (например, покупка степени кандидата юридических наук), статусу члена гильдии адвокатов. Можно приводить и более вопиющие примеры конвертации статуса, однако следует отметить, что все статусы одному человеку вряд ли нужны, поэтому бартер и прямая торговля статусами служит обычно для продвижения близких людей и партнеров, поддержки их карьеры и возвышения.

Смешение социальных ролей порождает стиль чужака, который захватывает “не свое” социальное пространство. В этом стиле жизни каждый является всем чем угодно и никто не является собой . Именно на уровне чиновничества высвечивается смысл происходящих процессов смещения и смешения классов. Целью индивидуальных усилий в такую эпоху становится прорыв в привилегированную прослойку, а прорыв этот теснейшим образом связан именно с чиновничеством, его статусом и его полномочиями.

Источник всепроникающей язвы, поразившей наш политический класс, заключается в грандиозной иллюзии вседозволенности и “свободы”, которой живут многие представители русской бюрократии. Сами чиновники в такой общественной атмосфере настраиваются не на сберегающе-упорядочивающую работу – они воспроизводят скорее настрой потребителей. Служба рассматривается ими как потребление, а государство – как объект потребления.

Чиновники в нынешней общественной атмосфере настраиваются не на сберегающе-упорядочивающую работу – они воспроизводят скорее настрой потребителей. Служба рассматривается ими как потребление, а государство – как объект потребления.

Уже отмеченное нами парадоксальное совпадение некоторых принципов современной российской бюрократии с древней еретической доктриной манихейства ни в чем так ярко не проявляется, как в проблеме коррупции. “Просвещенные бюрократы”, одержимые введением в отсталую Россию важных новшеств, оказываются традиционно нечисты на руку. Это напрямую связано с низкой оценкой ими текущего состояния и государственного управления, и свойств управляемой нации, и своих перспектив усидеть на своем месте. Манихеи, оценивая все материальное как грязное, недостойное и чуждое, зачастую считали допустимым обращаться с этой материей с полным презрением и на данном основании пускались в безудержный разврат или демонстрировали поразительную аморальность. Нечто подобное, по сходным мотивам, позволяет себе и российская мессианская бюрократия.

Для представителей бюрократии характерно прекрасное знание слабых сторон системы, верная оценка степени ее неэффективности и поразительное умение извлекать выгоду именно из разрухи. По сути, они являются получателями ренты на беспорядок, а во многих случаях и достаточно эффективными предпринимателями по увеличению этого беспорядка и его “взяткоемкости”. В то же время само по себе “укрепление власти” не только не снимает коррупционных проблем, но и увеличивает их, поскольку параллельно с увеличением власти чиновника увеличивается и ее взяткоемкость, и, напротив, по мере сокращения возможностей того или иного коррупционера растут его таксы и изобретательность по выявлению новых источников дохода.

Для представителей бюрократии характерно прекрасное знание слабых сторон системы и поразительное умение извлекать выгоду именно из разрухи. По сути, они являются получателями ренты на беспорядок, а во многих случаях и достаточно эффективными предпринимателями по увеличению “взяткоемкости” этого беспорядка.

При этом для бюрократического мессианизма в его современной российской стадии характерны напряженные “апокалиптические” ожидания – это ожидание либо очередной реформы, либо революции, либо личной драматической перемены участи. Это формирует психологию временщика, которая принципиально несовместима с эффективным государственным управлением.

Чиновничество всегда было классом, специально воспитуемым государством. Воспитать чиновника очень сложно, воспитать его хорошо – почти невозможно. С этой задачей с огромным трудом справлялись московские цари и петербургские императоры, затем советская партийная власть. Но после крушения советского строя эту задачу вообще оставили в стороне. В чиновники пошли “обыватели”, люди без идеи “службы” в крови, люди, в головы которых не была вложена идея “государственности”; те же из партийного чиновничества, кто перешел в новые системы управления, как правило, сами перестроились на обывательский лад.

Справедливости ради нужно отметить, что численное превосходство представителей старой номенклатуры среди нынешнего управленческого и экономического истеблишмента бросается в глаза. По данным социолога О. Крыштановской, 75% кадров в правительственных структурах и 61% в бизнесе – выходцы из советской партийной и хозяйственной бюрократии.

Советская система, несомненно, обладала более эффективными каналами ротации элит, и она давала перспективу карьерного роста – система Смутного времени стремится запирать нижние, непривилегированные классы на их этажах с тем, чтобы не допустить вертикальной мобилизации, которая, понятное дело, угрожает “высшему потребительскому обществу”. Наша бюрократия до сих пор занимается преимущественно тем, что осуществляет юридическое и бухгалтерское прикрытие своего потребления, не способствующего восстановлению реальной экономики России и оздоровлению ее социальной инфраструктуры. Эти номенклатурные “мутанты” сегодня служат главным тормозом на пути преодоления последствий Смутного времени.

5. Курс на “национализацию” власти

Класс управленцев в России застоялся фактически со сталинских времен. После репрессий 30-х годов значительной ротации элит у нас не происходило (хотя это не значит, что любая ротация в России предполагает репрессии). Разрушение СССР привело не к смене и обновлению верхних классов, но к их “разводу” по новым государственным “квартирам”, новым субъектам международного права. Все это время по разным причинам масштабная ротация элит откладывалась. Но дальше откладывать обновление административных кадров становится невозможно. Под угрозу поставлено существование России как суверенного государства.

Наша бюрократия до сих пор занимается преимущественно тем, что осуществляет юридическое и бухгалтерское прикрытие своего потребления. Класс управленцев в России застоялся фактически со сталинских времен. Но откладывать дальше обновление административных кадров – значит ставить под угрозу существование России как суверенного государства.

Вслед за нашими либертарианцами мы можем сказать (только не в отношении середины 90-х, а применительно к теперешнему времени): ничего по-настоящему не изменится, пока не произойдет смена поколений. Правда, либертарианцы наши имели в виду “списанные” поколения старых советских рабоче-крестьянских и служилых слоев. Они вели речь о “низах”, которые бьются над проблемой собственного выживания. Быстро заменить старые “низы” какими-то новыми “низами” – дело совершенно невозможное (поэтому официальная идеология Егора Гайдара и была фактически утопической). Сегодня Е. Гайдар в своих выступлениях упирает на горизонтальную мобильность – приток русскоязычных мигрантов, которые должны заместить негодные коренные “низы”. Мы же, современные консервативно мыслящие идеологи, будем отстаивать другую точку зрения: необходимо, и чем быстрее, тем лучше, списать со счетов старое поколение управленцев, которые служить государству уже разучились, а созидать на благо общества и страны так и не научились. “Старое” поколение в данном случае не значит пожилое по возрасту, “старое” – значит наглое, беспринципное, разуверившееся в советских ценностях, но ни во что новое, кроме эгоистического идеала “потребительского общества”, не уверовавшее.

Необходимы масштабная ротация элит и масштабные репрессии. Должна прийти новая генерация администраторов, и произойти это должно одновременно с репрессиями – чтобы “старики” не успели внедрить в головы и сердца “молодым” навыки коррумпированности и крохоборства. Только репрессии способны восстановить органичную систему социальных статусов, расставить чиновников по надлежащим местам и устранить препятствия для нормализации положения несущих сословий, основных социальных страт. Когда мы говорим о репрессиях, мы имеем в виду не столь жесткие меры, которые использовались Сталиным или Иоанном Грозным. На этот раз карательные меры должны иметь скорее идейно-политический характер и ограничиваться лишением статуса и (в ряде случаев) конфискацией имущества. Рекрутирование же новой элиты, новых человеческих ресурсов должно пойти не столько через выборы снизу, сколько через призыв сверху (идеологическая ротация) и выстраивание сетевого сообщества по принципу “дорогу наиболее способным” (творческая ротация).

Верховная власть и патриотически мыслящие ее представители на данный момент выступают заложниками неквалифицированной или умышленно искаженной информации, поступающей по административным каналам. Это искажение социальных сигналов связано с тем, что пресловутый “административный ресурс” не обеспечивает подлинной обратной связи с народом. Необходимо создать гораздо более свежую, преданную власти и содержательную по существу управленческую систему, чем та, что существует де-факто. Управленцы не должны быть равнодушными, политически нейтральными. Их место должно определяться не только уровнем образования и деловыми качествами, но и способностью к сплочению вокруг перспективных программ социального действия. Иного пути социальной мобилизации, решения амбициозных стратегических задач просто не существует.

Создание устойчивой и эффективной постбюрократической системы управления является одной из важнейших государственных задач не только России, но и всех развитых стран. Однако для России эта задача усугубляется тем, что российская бюрократия предельно неэффективна и вызывает намного большие нарекания, нежели бюрократии других стран. Эта неэффективность связана, впрочем, не столько с чуждостью бюрократизма природе русского человека, сколько с более прозаическими причинами – несоответствием бюрократической технологии управления географическим и социальным реалиям России.

Вопреки широко распространенному убеждению бюрократия не является наиболее совершенной формой управленческой рациональности, а недовольство бюрократией связано совсем не с ее “бездушием и формализмом”. Напротив, формализм и относительная независимость от человеческого фактора являются сильной стороной бюрократической процедуры. Однако в действительности эта независимость оказывается недостаточной: реальный бюрократ, ставший предметом многочисленных насмешек и ненависти, является не формалистом, а, напротив, дельцом, который использует формальную процедуру в целях нарушения правил, использует ее в личных или корпоративных интересах. Основная претензия к бюрократии состоит именно в том, что она недостаточно “бесчеловечна” и недостаточно рациональна, особенно в российских условиях, где слабой стороной является совсем не процедура, а полная безнаказанность любого чиновника в случае нарушения им этой процедуры. Отсюда в русском языке стало возможным появление такой, казалось бы, явно противоречивой формулы, как “бюрократический произвол”, которой традиционно обозначаются наиболее негативные стороны отечественной системы управления.

Для России , таким образом, преодоление управленческого кризиса – задача первостепенной важности. Не только потому, что этого требует развитие государственности, но и потому, что неэффективная бюрократия является основным источником социального недовольства в обществе, той “красной тряпкой”, которая провоцирует общество на постоянное недовольство действиями государства.

6. Иерархия и сетевое управление

Один из важных путей повышения эффективности государственного механизма связан, по мнению экспертов Русской доктрины, с развитием сетевого принципа организации управления и самоуправления в дополнение к традиционному иерархическому.

Мир входит в бурную эпоху со стремительным темпом перемен. Государства (совокупность институтов власти и бюрократических механизмов) как иерархические структуры становятся слишком медлительными и неэффективными в таких условиях. Их формы слишком негибки и закостенелы. Государства не имеют опыта управления в наступающей эпохе. Они проигрывают сетевым структурам, и как пример такого проигрыша (когда государство оказалось бессильным против, в данном случае враждебных нашим целям, сетей) можно считать “оранжевую революцию” на Украине.

Во-первых, сети способны молниеносно рассыпаться и перестраиваться под решение встающих задач, реагируя намного быстрее государства. В сетях нет страха нижестоящего чиновника перед вышестоящим, поэтому сетевики действуют смелее и инициативнее, выигрывая время.

Во-вторых, сети становятся умнее государств за счет более быстрого обмена информацией и механизмов “коллективного думания”.

В-третьих, разрушение отраслей прежней индустриальной экономики порождает новые, еще неизвестные бюрократическому аппарату отрасли человеческой деятельности. Прежде чем они разовьются, выработают свою иерархию и правила регламентации, они должны какое-то время существовать в сетевом режиме. России же, если она хочет развить экономику будущего и покончить с унизительной примитивно-сырьевой структурой хозяйства, необходимо поощрять сетевую деятельность предпринимателей новой волны.

В-четвертых, у России как цивилизации есть один недостаток: гипертрофированное развитие государства в ущерб закрытым сетевым обществам.

Сети позволят оперировать по всему пространству земного шара, проникая на Запад и Восток, используя их ресурсы для возрождения России. Сети позволят действовать на всем пространстве экс-СССР, готовя создание новой империи, втягивая в процесс созидания всех русских. Сетевой принцип просто необходим во взаимодействии с русской диаспорой в постсоветских странах, в Западной Европе и США. Ибо диаспора – еще один резерв для победы Великой России. И сети же позволят нам бороться с подрывными сетями наших противников.

Сетевой принцип недемократичен в том смысле, что он не работает на уровне манипуляции общественным мнением. Даже обладающий большими финансовыми ресурсами субъект не удержится в сети, если он не будет играть по ее правилам и не будет работать в ней на ее объективные задачи. В нынешней же модели такое случается сплошь и рядом – политик или олигарх покупает “политическое время”, “политический статус”, “депутатский срок” и т.д.

Исполнив хвалебную песнь сетям, прибережем напоследок и каплю яду. Сети очень действенны и незаменимы для разрушения старой системы и для проникновения нового в старый мир. Но сами по себе они совершенно беспомощны, когда речь идет о закреплении завоеванных позиций. Они не могут превратить новое в господствующий уклад. А вот если сеть дополняется иерархией – тогда другое дело. Перед Россией стоит сложнейшая задача заменить постимперскую бюрократию на административный корпус нового русского империализма, воссоздать живую, органическую систему власти, которая встала бы на службу традиционным духовно-политическим ценностям России. Сетевая организация нового корпуса суперменеджеров будет сразу встраиваться в государственную иерархию, меняя ее внутренние правила. Таким образом, сети и государственная иерархия взаимно погасят недостатки друг друга.

Крупные корпорации Запада, еще вчера похожие на советские министерства и главки, становятся сетевыми структурами, охватывающими весь Земной шар. Когда-то пленивший воображение Сталина идеал огромных компаний вертикальной интеграции, в одни ворота которых въезжали составы с углем и сталью, а из других выходили уже готовые автомобили и тракторы, приобретает в современную эпоху еще одно, новое измерение: горизонтальное. Каждая ячейка сети использует все: и экономику, и политику, и культуру. И рекламщик, и финансист, и инженер попадают в паутину метадействия. Наступает пора продюсерской экономики. Корпорация, управленческая структура сбрасывает все технические функции родственным сетям, сама же только осуществляет стратегию, придумывает новые программы, продукты, акции, брэнды.

Мы целенаправленно должны изменить государство, сделать его соответствующим реалиям наступающей эпохи, способным интегрировать в себе иерархические и сетевые структуры, подавить коррупцию и преодолеть деградацию бюрократического аппарата, противостоять натиску глобалистских разрушительных сил, устроенных по сетевому принципу и отличающихся высокой эффективностью, освоить новейшие методики и технологии, преобразовав старое поколение аппарата (пирамидальную бюрократию) в новейший корпус суперменеджеров (иерархически-сетевую смыслократию).

7. Принципы рекрутирования правящего слоя

Одна из аксиом политики гласит, что везде и всюду реально правит меньшинство. Ценность политического режима заключается в том, насколько успешно он осуществляет отбор правящей элиты. Русская правящая элита – это сословие, но не по рождению, а “по качеству лица и воспитанию” (И.А. Ильин). Каждому достойному гражданину, если у него помимо государственных способностей есть чувство призвания к такого рода деятельности, должна быть открыта дорога вверх. Политический релятивизм либеральной демократии ставит рядом успех в деле стяжательства и подвижничество на благо Отечества, измеряет честь, жертвенность и патриотизм рыночными ценами. Такое сознание должно быть изжито в корне у представителей новой правящей элиты. Будущая аристократия должна быть носителем принципиально иных жизненных ценностей.

Необходимо создать многомерную модель ротации правящего слоя. В этой модели каждая линия отбора будет служить дополнением и в то же время противовесом для других. Ни один из путей вхождения в правящий слой не должен иметь исключительного значения. Тем самым устраняется опасность корпоративной монополизации государственной деятельности, ведущей к олигархической узурпации верховной власти.

Отбор аристократии должен происходить по следующим линиям общественно значимой и полезной деятельности:

1. государственная служба;

2. военная служба;

3. политические партии;

4. профессиональные корпорации;

5. территориальное самоуправление;

6. предпринимательство;

7. система науки, образования и воспитания.

Ни один из этих контуров не должен исключаться из механизмов формирования правящей элиты!

Новая политическая элита должна всей своей деятельностью утверждать истину, что политика – это в первую очередь поприще служения, а не инструмент удовлетворения личных амбиций . В то же время, индивидуальное честолюбие неизбежно является главным побудительным мотивом человека к какой бы то ни было деятельности. Бессмысленно отстранять от политики людей, стремящихся найти в ней реализацию своих персональных талантов. Занятие политикой – не игра, не бизнес, но это также ни в коем случае не повинность. Это – прочувствованное призвание далеко не всякого человека. Необходимо, чтобы политическая деятельность воспринималась как служба Отечеству, но служба не безвестная и неблагодарная, а достойная высокой награды. Готовность к общественному служению и связанные с ним чувства чести и долга должны быть главными свойствами новой аристократии.

Новая политическая элита должна всей своей деятельностью утверждать истину, что политика – это, в первую очередь, поприще служения, а не инструмент удовлетворения личных амбиций. Готовность к общественному служению и связанные с ним чувства чести и долга должны быть главными свойствами новой аристократии.

Наряду с этим новая элита должна культивировать чувство высочайшей ответственности за государственное и корпоративное дело . Вступающий на стезю политической деятельности должен осознавать, что она не принесет ему каких-то особенных материальных благ. Всякий случай обнаружения, что чиновник или политик находится на содержании у бизнес-групп, всякий случай теневого лоббирования должен караться по меньшей мере пожизненным лишением политических прав. Доступ в политическую элиту должен быть обусловлен известными стажем и рангом, связанными с каким-то из выше обозначенных контуров общественного служения. Критерии стажа и ранга устанавливаются как отрицательные, так и положительные.

Основными условиями и критериями доступа в правящую элиту являются:

1). Отсутствие судимости за уголовные, экономические, а тем более за должностные и государственные преступления. Лишение по суду на определенный срок политических прав или права занимать государственную должность по истечении времени такого наказания может вновь открыть дорогу только на низшие ступени карьерно-политической лестницы. Наличие взыскания по суду чести на государственной или военной службе также ставит шлагбаум на пути возвышения и вхождения в правящую элиту. Насколько прочно и надолго – должно зависеть от тяжести проступка и величины взыскания и регулироваться соответствующими законами.

2). Никакое личное материальное богатство, если оно не сопровождается общественной благотворительностью или другой полезной деятельностью, не может являться критерием социальной значимости. Общественные повинности за собственный счет (или литургии, как они назывались в Древней Греции; в Московской Руси тоже существовало подобное явление) не могут быть обязательными, но их добровольное выполнение по личному почину должно служить главным показателем социального статуса предпринимательской деятельности.

3). Общественный (неполитический) стаж на должностях общественного (корпоративного) самоуправления или на государственной (военной службе).

4). Наличие поощрений по службе или отличий, дарованных общественным (корпоративным) объединением.

5). Отсутствие задолженностей перед государством по службе, налоговым и иным обязательствам.

6). Известный образовательный и возрастной ценз, устанавливаемый нормативными актами для каждого уровня элиты.

Законы, регламентирующие ротацию элиты, должны обеспечивать, в частности:

- открытость фактов служебной и политической биографии лиц, претендующих на выборные должности и высокие должности по назначению; наглядную и публичную ответственность за их сокрытие;

- публичность деклараций о доходах и собственности лиц, занимающих государственные должности и претендующих на них, в том числе и должности, замещаемые выборами всех уровней;

- внутрикорпоративную прозрачность доходов членов и должностных лиц профессиональных корпораций;

- временное, частичное или полное лишение политических прав за намеренное нарушение этих норм.

Пассивное избирательное право должно быть ограничено цензом компетентности, определенным для каждого уровня выборных государственных органов. Министром может быть назначен только человек с известным стажем государственной службы на должностях определенного уровня в соответствующих ведомствах. Министрами обороны, госбезопасности, внутренних дел, юстиции могут быть назначены только служившие по этим конкретным ведомствам. Для парламентария не закрыт путь к министерским должностям, но только при условии соответствия этим критериям.

“Социальным лифтом” должны стать особые центры отбора, воспитания и подготовки молодежи, аккумулирующие наиболее пассионарных, патриотически мыслящих, умных и энергичных людей нового поколения, способных воплощать общенациональные проекты и достигать Общей цели везде, где бы они в дальнейшем ни работали: на государственной службе, в бизнесе и предпринимательстве, корпорациях, общественных объединениях или сетевых структурах инновационной экономики.

8. Некоторые черты государственного аппарата

Контингент государственных служащих включает в себя следующие профессиональные контингенты:

- дипломатический корпус;

- корпус экономического управления (включает номинации государственных кураторов проектов развития, социально-экономической инвентаризации и планирования, государственных финансовых управляющих, государственных управляющих основными фондами, государственных земельных управляющих, государственных управляющих природными ресурсами, государственных лесных и водоохранных инспекторов, государственных аудиторов и кризисных управляющих, государственных налоговых инспекторов, государственных таможенных служащих);

- корпус социальных работников (включает номинации государственных кураторов общего и среднего профессионального образования, государственных организаторов занятости и профессиональной ориентации, государственных организаторов здравоохранения, восстановительного лечения и рекреации, инспекторов эпидемиологической профилактики и санации, государственных инспекторов охраны труда и социального страхования, государственных инспекторов материнства и опеки, государственных организаторов реабилитации в пенитенциарной системе, государственных трудовых экспертов и организаторов труда и быта инвалидов, государственных организаторов общественного призрения, управляющих государственными пенсионными накоплениями, управляющих имуществом учреждений образования, здравоохранения, рекреации и социальной защиты);

- инженерный корпус (включает номинации организаторов развития и инспекторов систем электроэнергетики и телекоммуникаций, водопроводных, газопроводных, вентиляционных и очистных систем, организаторов градостроения, инспекторов жилищного строительства, организаторов социального строительства, инспекторов технического надзора, инспекторов горного и сейсмологического надзора, государственных управляющих имуществом жилого и коммунального фонда);

- корпус науки и культуры (включает номинации организаторов научно-исследовательской работы, высшего образования, профессиональной аттестации, стандартизации и статистики, государственных попечителей музейного и мемориального комплексов, кураторов архивной и библиотечной службы, государственных управляющих имуществом учреждений науки и культуры);

- корпус информации и пропаганды (включает номинации организаторов информационного, образовательного, богословского, спортивного и рекреационного вещания, государственных экспертов общественного мнения, организаторов общественной пропаганды, управляющих фондами систем вещания, управляющих и инспекторов передающих и спутниковых систем);

- корпус юстиции (включает государственных прокуроров, государственных юрисконсультов, государственный нотариат, государственных регистраторов, кураторов пенитенциарной системы, управляющих фондами пенитенциарной системы);

- спасательный корпус (включает номинации инспекторов специального технического надзора, организаторов производства спасательных средств, организаторов спасательных работ, служащих пожарной охраны и аварийной безопасности, государственных оценщиков технического ущерба, организаторов строительства и инспекторов эксплуатации спецсооружений, инспекторов государственного резерва, управляющих фондами восстановления и фондами государственного резерва).

Государственные служащие специализируются в рамках семи указанных контингентов. Перемещение в другой контингент предусматривает полную специализацию в альтернативной профессии. Перемещение в иную номинацию предполагает переаттестацию служащего. В исключительных случаях возможно временное перемещение государственных советников высшего класса по специальному решению высших государственных органов, например, по коллегиальному решению Совета Безопасности, который в предлагаемой Русской доктриной новой структуре органов власти наделяется полномочиями принятия высших стратегических решений (подробнее об этом – в главе 2 части 6 ), а также мобилизация государственных служащих младших рангов для выполнения социальных или спасательных миссий в регионах.

Для каждого из профессиональных контингентов вводится служебная форма со знаками отличия, отражающими специализацию и ранг государственного служащего, а также индивидуальные формы поощрения и порицания.

Оценка деятельности государственного служащего определяется результативностью его деятельности.

На государственного служащего возлагается прямая ответственность за подбор непосредственно подчиненных кадров.

Государственный служащий несет моральную ответственность за результат своей деятельности перед обществом и соответствующей отраслью государственного аппарата.

Государственные служащие различных контингентов обладают равной степенью ответственности за результаты труда и в равной степени подлежат мерам служебного и общественного порицания при неудовлетворительном исполнении своих обязанностей.

Оплата труда государственного служащего обеспечивает экономическую независимость его семьи.

Государственный служащий и члены его семьи не вправе заниматься частнопредпринимательской деятельностью и преследовать частные интересы в курируемой отрасли, а также в любых частных компаниях, управляющих финансовыми ресурсами и имуществом.

Отчуждение статуса государственного служащего наступает:

- при несоответствии результатов его деятельности его прямым должностным обязанностям;

- при совершении им материальных проступков, несовместимых со статусом государственного служащего;

- при совершении им моральных проступков, несовместимых со статусом государственного служащего.

Присвоение и отчуждение статуса государственного служащего осуществляется государственной аттестационной комиссией.

Условием для присвоения статуса государственного служащего в конкретной отрасли государственной деятельности являются:

- наличие опыта практической работы в данной отрасли в течение не менее пяти лет;

- наличие поощрений за выдающиеся результаты труда в данной области;

- наличие ходатайства от не менее трех представителей данной отрасли со стажем работы не менее 15 лет (для управляющих по оздоровлению и спасательным работам - 10 лет);

- отсутствие у аппликанта и членов его семьи частных интересов (долей в бизнесе, управленческих должностей в частных структурах на момент аппликации и в пятилетний период до аппликации) в данной области.

9. Исполнительная, муниципальная, местная и судебная власти

Заместитель руководителя Администрации Главы Государства совместно с председателем Временной кадровой комиссии (далее – ВКК) и председателем Комитета государственного контроля (далее КГК) вносят предложения по формированию и изменениям персонального состава Правительства России. (О полномочиях и функциях Комитета государственного контроля, так же как и обновленного Совета Безопасности, подробно сказано в главе 2 части 6 .)

При преобразовании структуры Правительства России целесообразно разграничение функций:

- экономического развития и торговли;

- общей и ядерной энергетики;

- общей и военной индустрии;

- природных ресурсов и лесного хозяйства;

- сухопутного, воздушного, водного и новых видов транспорта;

- культуры и информации.

При преобразовании структуры Правительства целесообразно объединение следующих функций:

- экономического развития, энергетики и индустрии;

- социальной защиты и управления трудовыми ресурсами (включая миграцию);

- авиационно-космической промышленности, воздушного транспорта и коммуникаций;

- высшего образования, науки и патентоведения;

- водных ресурсов и водного транспорта;

- внешней разведки и профилактики международного терроризма;

- гражданской обороны, ликвидации чрезвычайных ситуаций и исполнения специальных программ;

- стандартизации и статистики.

При преобразовании структуры Правительства целесообразна специализация следующих функций (в сопоставлении с существующей структурой):

- контроля, ведомственного надзора, лицензирования и управления государственным резервом;

- торговли и внешнеэкономических связей;

- оборонной промышленности;

- водной инфраструктуры;

- отношений с бывшими государствами и территориями исторической России.

При преобразовании структуры Правительства (по завершении периода санации) нецелесообразна специализация следующих функций:

- управления имуществом (целесообразно разделение функций между профильными ведомствами);

- финансового мониторинга (целесообразно разделение функций между Управлениями банковского контроля и международных финансов Комитета по госконтролю, Федеральной налоговой службой Министерства финансов, Управлением налоговой полиции МВД и Управлением международных финансовых операций Министерства торговли и внешнеэкономических связей);

- управления государственным резервом (включение Росрезерва в структуру КГК);

- выполнения специальных программ (включение ГУСП в структуру МинЧС);

- контроля оборота наркотических и психотропных средств (целесообразно разделение функций между Особым управлением КГК, Управлением по противодействию международной преступности в составе Службы внешней разведки и Антинаркотическим управлением МВД).

Глава Правительства, первый заместитель Главы Правительства, председатель КГК, министр экономического развития и промышленности, министр финансов, председатель Госбанка, министр социального развития, председатель Пенсионного Фонда, министр иностранных дел, министр обороны, министр военной промышленности, министр атомной промышленности, начальник Генерального штаба ВС, главы Службы внешней разведки, Федеральной службы безопасности, Федеральной службы охраны назначаются непосредственно Главой Государства.

Секретарь Совета Безопасности и руководитель Администрации Главы Государства принадлежат к высшему уровню иерархии государственной службы России. Глава Правительства, глава Комитета государственного контроля, министр обороны, министр иностранных дел и заместители руководителя Администрации Главы Государства относятся к первому уровню иерархии государственной службы России.

Первый заместитель главы Правительства, начальник Генерального штаба ВС, главнокомандующий ВМФ, министры экономического развития, социального развития, финансов, внутренних дел и юстиции, директора СВР, ФСБ и ФСО, Госкомитета по военно-техническому сотрудничеству, главы Госбанка и Пенсионного фонда, главы управлений Администрации Главы Государства и его представители в округах относятся ко второму уровню иерархии государственной службы России.

Отраслевые министры, главы отделов управлений Администрации, главы управлений Генштаба ВС, командующие родов войск ВС, первый заместитель министра внутренних дел и главы управлений представительств Главы государства в округах относятся к третьему уровню иерархии государственной службы России.

Главы федеральных агентств и служб, хозяйственных служб Правительства и Администрации, управлений МВД и директоратов ФСБ, а также главы окружных структур министерств относятся к четвертому уровню иерархии государственной службы России.

Главы регионов избираются региональными законодательными органами власти по представлению Главы Государства. Полномочия глав регионов подтверждаются в установленном порядке с периодичностью один раз в пять лет. Освобождение губернатора от должности до истечения срока полномочий осуществляется в случаях:

- назначения губернатора региона на должность в федеральной системе исполнительной власти;

- совершения губернатором государственного преступления; совершение губернатором или членами его семьи правонарушения, наносящего непоправимый ущерб его репутации;

- саботажа федеральных и окружных государственных программ.

Вопрос о досрочном освобождении главы региона от его обязанностей может ставиться:

- Законодательным собранием региона;

- представителем Главы Государства в округе по согласованию с представителем Совета Безопасности России (далее – СБ) в округе;

- руководителем Администрации Главы Государства;

- председателем КГК;

- секретарем Совета Безопасности России.

Решение о досрочном освобождении главы региона от его обязанностей утверждается резолюцией СБ.

Главы регионов назначают глав районных администраций по представлению муниципальных представительных органов. Освобождение главы районной администрации от его обязанностей согласуется с Законодательным собранием региона. При возникновении разногласий вопрос разрешается представительством Главы Государства в округе.

Законодательные инициативы муниципальной власти рассматриваются Сенатом России. Заседания Сената с участием глав всех регионов России, глав округов, министра регионального развития проводятся ежеквартально. Материалы этих заседаний (за исключением вопросов военного строительства) подлежат подробному освещению в государственных СМИ.

В регионах, областных и краевых центрах местные органы самоуправления имеют своих представителей, участвующих в согласовании и выработке решений, затрагивающих непосредственно компетенцию местных властей и формирующих программы местного развития.

Судебная власть Российского государства реализует свой независимый статус в рамках, определенных законодательством. Особая роль судебной системы в обеспечении гражданских прав и эффективного разрешения экономических споров предполагает особые требования к кадровому составу судейского корпуса, равно как и его потребность в личной безопасности и материальной самодостаточности.

Государство, используя СМИ и каналы общественного воздействия, культивирует особо почетный статус судьи в обществе и директивно создает материальную основу, закрепляющую этот почетный статус, а также особые формы государственного поощрения, включая особые формы вознаграждений при эффективном разрешении экономических споров.

Базовая оплата труда судей пропорциональна рангам государственных служащих. Оплата труда глав Верховного суда, Высшего арбитражного суда соответствует второму уровню иерархии государственной службы. Защита судей, неприкосновенность судебной документации, сохранность имуществ судов и личного имущества судей обеспечивается особой Службой судебной безопасности (ССБ), подконтрольной аппарату Совета Безопасности.

Особый почет, окружающий представителя судейского сообщества, оборачивается особым позором в случае доказательного уличения судьи в коррупции, которая квалифицируется как особо тяжкое государственное преступление. Судья, совершивший какое-либо преступление, утрачивает право на трудоустройство в любой юридической профессии.

Особой ответственности за экономические преступления подлежит также персонал хозяйственного аппарата судебной системы (государственные служащие, управляющие имуществом судов и распределением средств, ассигнованных на содержание судебной системы).

Статус судьи исключает участие в политических и общественных организациях. Пожизненный статус судей признается целесообразным как особая форма поощрения отдельных работников судейского корпуса специальным решением Юридического управления Администрации Главы Государства. В случае совершения судьей должностного преступления пожизненный статус данного судьи отменяется.

ЧАСТЬ IV. РУССКОЕ ХОЗЯЙСТВО

Глава 1. ЭКОНОМИКА РОССИИ: ВЫБОР МОДЕЛИ

Неолиберальные мифы

1. Что считать экономической ересью?

Широкое распространение получило представление о том, что существует некая идеальная модель рыночной экономики и есть “экономические ереси” (отступления от идеальной модели рыночного хозяйства), что наконец-то в 80–90-е годы прошлого столетия “экономические ереси” оказались в основном истребленными и в мировом рыночном хозяйстве стала доминировать “правильная” модель рыночной экономики, известная ныне как неолиберальная экономическая модель.

Таков миф. Но далеко не таково реальное положение вещей. Оптимизация развития мировой рыночной экономики достигается за счет периодической смены доминирующих экономических моделей. Нет даже теоретически “правильной” на все случаи жизни модели рыночного хозяйства. Фактически дела с последовательной сменой доминирующих моделей мирового рыночного хозяйства обстоят так.

В последней четверти XIX века и вплоть до Первой мировой войны в мировой экономике доминировала модель, основанная на принципах золотого стандарта, то есть свободного размена бумажных денег на золото. Экономика, базирующаяся на золотостандартной модели, обладает рядом больших плюсов. Во-первых, инфляция в золотостандартной экономике сводится к минимуму (поскольку ее темп определяется в конечном счете темпом обесценения золота). Во-вторых, ввиду привязки валют к золоту любой кризис в золотостандартной экономике не разрушал ее денежную базу и оказывал ограниченное влияние на кредитную систему. Именно поэтому золотостандартные экономики легко выводились рыночными силами из кризиса. В-третьих, опять-таки в силу свойств монетарной системы денежные накопления в рамках золотостандартной экономики соответственно автоматически оказываются защищенными от обесценения, что обеспечивало высокую степень защищенности экономического суверенитета индивида и делало возможным свободный обмен кредитными ресурсами в масштабах мировой экономики, низкопроцентное кредитование и широкое распространение средне- и долгосрочного кредитования. При золотостандартной экономике легко представить себе кредиты со сроком погашения в несколько десятков лет. Напомним, что сейчас никто не знает, что будет с мировыми финансами, курсами и основными мировыми валютами через пять лет и даже через год.

Способность рынка регулировать экономику собственными силами, без внешних регулирующих воздействий, наиболее сильно выражена именно в том случае, когда денежная система построена на принципах золотого стандарта, когда реальными деньгами является золото.

В начале ХХ века система золотого стандарта была принята практически всеми крупными государствами не в последнюю очередь под влиянием того обстоятельства, что способность рынка регулировать экономику собственными силами, без внешних регулирующих воздействий, наиболее сильно выражена именно в том случае, когда денежная система построена на принципах золотого стандарта, когда реальными деньгами является золото. Только золотостандартная экономика обладает свойствами ваньки-встаньки и способна собственными силами довольно быстро изживать кризисы. Теоретики эпохи золотого стандарта это очень хорошо сознавали.

Все остальные типы рыночных экономик не в состоянии эффективно функционировать без более или менее сильных внешних регулирующих воздействий. То есть их способность к саморегуляции гораздо меньше, чем у экономики золотого стандарта.

Положения классической экономической теории, акцентировавшие способность рыночной экономики к саморегуляции, относились, строго говоря, только к экономикам золотостандартного типа. И их распространение на рыночные экономики современного типа с деньгами, стоимость которых определяется рынком (и в том числе на современную российскую экономику), ни теоретически, ни практически не корректно.

Положения классической экономической теории о способности рыночной экономики к саморегуляции относились только к экономикам золотостандартного типа, их распространение на экономики современного типа с деньгами, стоимость которых определяется рынком (и в том числе на современную российскую экономику), ни теоретически, ни практически не корректно.

К сожалению, российские пропагандисты способности рынка к саморегуляции об этих бесспорных фактах предпочитают не вспоминать.

Еще один бесспорный факт, тоже безнадежно забытый. Вполне экономически суверенный индивид возможен только в рамках экономик золотостандартного типа, в которых ни правительство, ни Центробанк не в состоянии регулировать стоимость денег и в которых инфляция, уничтожающая сбережения, в принципе не может быть сколько-нибудь значительной.

При всех своих достоинствах экономики золотовалютного типа имели и определенные дефекты. Прежде всего это ограничения на размеры денежной массы, связанные с ограничениями на количество наличных благородных металлов (золота и серебра) и c высокой чувствительностью к уровню конъюнктурных рисков. При высоком уровне конъюнктурных рисков (например, в связи с войной) автоматически проявлялась тенденция к выпадению золота из обращения, и свободный размен бумажных денег на золото оказывался невозможен. К аналогичным следствиям вела любая более или менее крупная эмиссия. Базирующаяся на системе золотого стандарта денежная система оказалась не в состоянии обеспечивать ни потребности военных экономик (что сразу же выявилось в начале Первой мировой войны), ни потребности экономик с высоким уровнем накопления, к каковым относятся все “экономики развития”. Кроме того, как выяснилось уже после Первой мировой войны, сохранение системы размена бумажных денег при определенном (выше критического) уровне затрат на обслуживание международных долгов (частных и государственных) становится невозможным.

Именно в силу этих причин Первая мировая война в известном смысле “убила” систему денежного обращения, основанную на принципе золотого стандарта. Попытки вновь вернуться к системе золотого стандарта в первоначальном или модифицированном варианте, предпринятые после окончания Первой мировой войны, оказались безуспешными.

В 30-е годы экономика основных развитых стран трансформировалась в экономику регулируемых денег и частично управляемого спроса и стала больше походить на экономику периода Первой мировой войны, чем на экономику ей предшествовавшего периода.

В конце Второй мировой войны сообщество стран с развитыми рыночными экономиками оказалось перед перспективой “соревнования” с советской динамичной экономикой административного типа, а затем и с динамичными экономиками других социалистических стран.

В этой ситуации, с учетом опыта 30-х годов и отчасти предшествующего периода, на вооружение была взята модель рыночного хозяйства, базирующаяся на следующих принципах:

1) доведение доли фонда накопления в ВВП до уровня, позволяющего соревноваться с административно-управляемыми экономиками с высокой нормой накопления;

2) допустимость компенсации различных дефектов рыночного механизма с помощью регулировочных воздействий на экономику средствами кредитно-денежной и бюджетной политики, а также путем регулирования тарифов и другими средствами;

3) допустимость в связи с этим прямого присутствия государства в различных секторах экономики, и в первую очередь в тех, которые непривлекательны при данных условиях для частного капитала, причем был принят тот принцип, что размеры этого присутствия должны определяться конкретными условиями;

4) увеличение масштабов регулируемого перераспределения ВВП, включая таковое по бюджетным каналам;

5) снижение социальных рисков за счет развития системы социальных выплат;

6) возможность адаптации экономической политики к данным конкретным условиям (допустимость широкого спектра ее вариаций) и высокий уровень суверенности отдельных экономических модулей.

Была перестроена и денежная система. В соответствии с соглашениями, заключенными в Бреттон-Вудсе в конце Второй мировой войны, связь денег с золотом была ослаблена (право обмена валюты на золото было сохранено только за центральными банками). На практике была допущена система множественных валютных курсов и развитая система контроля за перемещением валюты, которая лишь очень постепенно вытеснялась системой унифицированного валютного курса.

2. От “бреттон-вудской” модели к неолиберальной

Формирование модели, обладающей перечисленными чертами (смешанная регулируемая рыночная экономика с регулируемой же валютной сферой), началось с середины 30-х годов в США в рамках политики “нового курса” президента Ф.Д. Рузвельта. Однако эта модель может быть с некоторой натяжкой определена как “бреттон-вудская” модель рыночного хозяйства (или как “бреттон-вудская экономика”), поскольку основа для ее всемирного распространения (тиражирования во всех европейских и во многих азиатских странах) была заложена определившими основные параметры мировой денежной системы соглашениями, заключенными в Бреттон-Вудсе в 1944 году.

“Свободный мир” выиграл экономическое соревнование с СССР именно благодаря “бреттон-вудской” модели рыночного хозяйства, делающей возможным ускорение темпов развития экономики. После развала СССР в этих странах проявилась тенденция отказа от “бреттон-вудской модели” в пользу неолиберальной.

“Свободный мир”, как не без оснований было принято именовать в 50–70-е годы сообщество стран с рыночными экономиками, выиграл экономическое соревнование с СССР именно по той причине, что он в послевоенный период вооружился “бреттон-вудской” моделью рыночного хозяйства, делающей возможным развитие экономики высокими темпами.

После того как стало ясно, что сообществу развитых стран не надо больше соревноваться с СССР, в них проявилась тенденция отказа от “бреттон-вудской” модели рыночного хозяйства и перехода к модели рыночного хозяйства, известной ныне как неолиберальная , характеризующейся следующими основными особенностями:

1) дерегулирование экономики (“либерализация”);

2) приватизация;

3) увеличение экономического значения финансовых рынков;

4) полная отвязка денег от золота и благородных металлов вообще.

Практически такая отвязка была осуществлена еще в 70-е годы в связи с отказом США от принципа обмена доллара на золото в том виде, в каком это предусматривалось бреттон-вудскими соглашениями. Но окончательно принцип деметаллизации национальных денег был принят только в 1978 г. на конференции в Ямайке.

Переход к системе формирования курса национальных денежных единиц на основе их рыночной стоимости и регулировочных воздействий центробанков имел следствием разделение валют на две основные группы:

а) валюты развитых стран и вообще стран с сильными экономиками, для которых характерна небольшая величина разрыва (“ножниц”) между паритетом покупательной способности (ППС), или покупательной силой национальной денежной единицы, и номинальным курсом;

б) валюты стран со слабыми экономиками (в том числе все развивающиеся страны и почти все новые рыночные страны), для которых характерны большие “ножницы” между ППС и курсом, при заниженности курса.

Основные источники этих “ножниц” – дефицит конкурентоспособности и повышенная инфляционность слабых рыночных экономик. В среднем эти “ножницы” трехкратные. Это имеет два важных следствия. Первое: в ситуации заниженности курса валют стран со слабыми экономиками автоматически мультиплицируется финансовая сила любых инвесторов из развитых стран в указанные страны. Если, например, собственник из страны с сильной валютой скупает землю или жилые дома или даже заводы в стране со слабой валютой, то эти покупки в основном финансируются, как ни парадоксально, экономикой той страны, в которой производятся эти закупки. Страна со слабой валютой (например, Россия) таким путем финансирует свою собственную скупку. Второе следствие: при заниженности курса любой экспорт из страны с заниженным курсом валюты в известной степени дотируется этой самой экономикой. Соответственно совокупность стран с заниженными валютными курсами предоставляет своего рода дотацию странам с сильными валютами, покупающим их валюту. Вот такая хитрая механика. Приняв правила игры в соответствии с неолиберальной экономической моделью, страна со слабой экономикой автоматически начинает переливать свои ресурсы в страны с сильной экономикой.

Приняв правила игры в соответствии с неолиберальной экономической моделью, мы автоматически начинаем переливать свои ресурсы в страны с сильной экономикой. Раньше это называлось колониальной системой, теперь – глобализацией.

Работает принцип: ваш организм малокровный, значит, вы должны отдать часть вашей крови тому, у кого ее много. Раньше это называлось эксплуатацией (= колониальной системой), теперь – глобализацией.

Процесс трансформации рыночного хозяйства, выстроенного по “бреттон-вудской” экономической модели, в рыночное хозяйство, выстроенное в соответствии с принципами неолиберальной экономической политики, начался в развитых странах в 70-е годы и завершился в 80-е годы. В 80-е же годы в этот процесс была втянута большая часть латиноамериканских стран. Однако развивающиеся страны Азии в большинстве сохранили и в конце 80-х годов, и в 90-е годы формат модели “экономики развития” (регулируемое смешанное рыночное хозяйство), принятой еще в 50–60-е годы.

В большинстве случаев переход развивающихся стран от бреттон-вудской экономической модели к экономической модели неолиберального типа осуществлялся под прямым давлением развитых стран.

Результатом трансформации бывших социалистических экономик в экономики рыночного типа, казалось бы, должны были стать экономики “бреттон-вудского типа”, то есть регулируемые смешанные рыночные экономики, явно более приспособленные к функционированию в условиях стран, утративших предпринимательские сообщества и сталкивающихся с разнообразными рисками и сложными структурными проблемами. Однако под давлением Запада во всех этих странах, включая Россию, рыночное хозяйство было воссоздано в формате неолиберальной экономики.

Появление рыночных экономик бреттон-вудского типа было реакцией на возникновение повелительной потребности в динамизации рыночной экономики в целом и динамизации также большинства экономик развитых стран. Появление экономик неолиберального типа, наоборот, явилось результатом возникновения ситуации (в связи с застоем в соцстранах и перспективой внутриполитического кризиса в СССР), которая позволяла развитым странам снизить темпы роста. То есть неолиберальная экономическая модель изначально, по условиям своего возникновения, не была ориентирована на решение задачи поддержания высоких темпов роста. Она решала другие задачи – максимального ускорения процессов перераспределения и концентрации активов экономики. Государство убиралось из экономики, поскольку наличие государственных производственных комплексов и активной государственной политики препятствовало процессам перераспределения активов с их последующей концентрацией в руках ТНК. По этой же причине ломаются таможенные барьеры. Степень либерализации скачком повышалась до максимума, поскольку тем самым увеличивались темпы процесса концентрации капитала. Максимальное развитие финансовых рынков способствовало этой же цели.

Неолиберальная экономическая модель изначально, по условиям своего возникновения не была ориентирована на решение задачи поддержания высоких темпов роста. Она решала другие задачи – максимального ускорения процессов перераспределения и концентрации активов экономики.

3. Экономика застоя

Распространено представление, что неолиберальная экономика – жестокая штука, что она антисоциальна, но это экономика роста. Отнюдь нет. Это в лучшем случае экономика застоя или почти застоя, а в худшем случае – экономика перманентных экономических катастроф. В зрелом состоянии это всегда экономика кризиса.

Процесс трансформации экономик бреттон-вудского типа в экономики неолиберального типа реально представлял собой процесс трансформации экономик развития в экономики форсированного перераспределения активов с их концентрацией в руках наиболее сильных агентов рынка. То есть транснациональных финансовых и нефинансовых структур. Экономика развития замещалась экономикой перераспределения в пользу наиболее крупных из агентов рынка развитых стран.

Естественно, темпы экономического роста во всем сообществе стран с экономиками, втянутыми в процессы неолиберальной трансформации (или “реформирования”, если использовать имеющий широкое хождение термин), особенно если иметь в виду реальный сектор, резко уменьшились. В том числе и в развитых странах.

В том числе и в США. По планам, разрабатывавшимся в США в 60-е и 70-е годы, при консервации сложившегося там к началу 70-х годов экономического механизма США должны были произвести в 2000 г. 8 трлн квт·ч электроэнергии и 250 млн т стали. Но действовавшие в то время государственные программы развития энергетики впоследствии были свернуты. И вот результат: электроэнергии произведено в 2 раза меньше, стали – почти в 2,5 раза меньше, чем могло бы быть произведено. Легковых автомобилей США производят сейчас меньше, чем в 70-е годы. Производство электроэнергии в США с 1980 г. по 2000 г. увеличилось лишь на 3/5. И это за 20 лет.

В обрабатывающей промышленности США, если исходить из дефляторов (индексов, учитывающих реальную инфляцию) промышленной продукции, подсчитанных Пентагоном, в начале текущего десятилетия объем производства в 2000 г. мало отличался от такового в 1980 г.

Рост ВВП США шел в 80-е и 90-е годы преимущественно за счет сектора услуг. По данным статистики США, он за 20 лет якобы все-таки удвоился – в основном за счет роста сферы услуг и ее удельного веса в ВВП. Однако в том-то и дело, что корректное исчисление индекса роста в сфере услуг связано с огромными трудностями. Несомненно, что официальные данные о росте сферы услуг в постоянных ценах в США преувеличивают его реальные размеры. Соответственно преувеличивается и ВВП. По косвенным данным, ВВП США в 2000 г. в расчете на душу населения в лучшем случае соответствовал уровню 1980 г.

Что же касается Европы и Японии, то развитие их экономик после “реформирования” оказалось парализованным.

В развивающихся странах с экономиками, преобразованными в неолиберальном духе, среднегодовые темпы роста экономики для периода после 1980 г. упали до уровня таковых в развитых странах, что ясно свидетельствует об огромном недоиспользовании потенциала развития. Такова ситуация в Бразилии. Если бы экономический механизм Бразилии не был преобразован в неолиберальном духе и она сохранила темпы роста, набранные в 60–70-е годы, то в настоящее время по размерам ВВП Бразилия была бы сопоставима с США в 1980 г. и во многих отношениях была бы в состоянии выступать как конкурент США. Но Бразилию заставили сменить эффективную экономическую модель на неэффективную, и соотношение экономических масс Бразилии и США за 20 лет практически не изменилось. Примерно та же картина во всей Латинской Америке.

Для поздней неолиберальной экономической модели характерно также стремление компенсировать негативное действие застойного характера сверхлиберализованной экономики на объем предпринимательской прибыли за счет увеличения доли чистого предпринимательского дохода (без налогов) в ВВП. В том числе путем дезинвестирования экономики и особенно ее “десоциализации” – снижения в ней доли затрат социального характера. Процесс этот характерен не только для бедных стран (и России). Он распространяется на богатые страны и уже захватил Германию. В США первые опыты по десоциализации экономики предпринимались еще в 80-е годы, попытки в этом направлении осуществляются и администрацией президента Буша-младшего.

Важный аспект трансформации экономики в неолиберальном духе – существенная степень ее десуверенизации после такой трансформации. Если экономика, подвергнутая неолиберальной трансформации, – слабая, то она утрачивает суверенитет в положительной форме и “приобретает” его в отрицательной форме в виде больших масс госдолга, нищеты населения и быстро развивающегося криминального сообщества, отделяющего ее от экономик “приличных стран” в гораздо большей степени, чем высокие таможенные пошлины. Все, что имеет сколько-нибудь существенную ценность в подвергнутой неолиберальному реформированию слабой экономике, автоматически переходит в конце концов в руки иностранных собственников, по преимуществу из развитых стран. Местное правительство превращается в результате этой процедуры не в “ночного сторожа” при автоматически работающем рыночном хозяйстве, а в охранителей активов зарубежных собственников. “Было ваше, стало наше”. Утрата суверенитета экономикой по мере ее неолиберальной трансформации в конце концов имеет закономерный финал: экономика поглощается каким-нибудь экономическим сообществом. В современных условиях – это региональное экономическое сообщество с ядром в виде развитых стран или развитой страны, а в перспективе (если бы, конечно, удалось завлечь в неолиберальную паутину все страны) – глобальное сообщество.

Все это закономерно. “Бреттон-вудская” модель рыночного хозяйства не возникла сама собой. Она была введена в действие специально, чтобы мир рыночных экономик мог противостоять миру административных экономик. Получилось неплохо. Неолиберальная модель рыночного хозяйства также не возникла сама собой. Она была сконструирована в США и Англии в 70-е годы и постепенно была введена в действие в десятках стран, несмотря на значительное сопротивление. Здесь тоже был расчет – выстроить взаимоотношения между ядром мировой рыночной экономики (в виде США и Европы) и ее периферией по образцу конца XIX и начала XX века или по образцу отношений между центром и периферией в Британской империи в том виде, какой она имела около 1900 г. И для этого проекта “возврата назад”, к временам расцвета колониальной системы и системы зависимых экономик, подобрали красивый брэнд – “глобализация”.

Был расчет выстроить взаимоотношения между ядром мировой рыночной экономики (в виде США и Европы) и остальными странами по образцу отношений между центром и периферией в Британской империи на рубеже XIX и XX века. И для этого проекта “возврата назад” подобрали красивый брэнд – “глобализация”.

При этом было учтено также следующее тонкое обстоятельство. В процессе развития реального сектора экономики в рыночных условиях всегда возникают новые предпринимательские сообщества, являющиеся конкурентами старых предпринимательских сообществ. Если остановить развитие реального сектора, то процесс образования конкурентов, противостоящих старым (западным) предпринимательским сообществам, может быть сведен к минимуму. С этой точки зрения способность неолиберальной экономической модели при ее приложении к реальным экономикам понижать темпы роста или даже вызывать откровенно регрессивные явления, как в России, для старых западных экономических элит не минус, а плюс. И эта ее особенность – не случайна.

Но кое-что авторы неолиберальной экономической модели все-таки не учли.

Первое – в условиях сосуществования стран, перестроившихся по неолиберальной модели, и стран с регулируемой или смешанной экономикой (соответствующей экономическому стандарту 50–60-х годов) удельный вес развитых стран первого типа в мировой экономике будет падать. Реально так и получилось – экономики почти всех стран Южной и Юго-Восточной Азии и Восточной Азии не удалось завлечь в неолиберальные сети, и в том числе – гигантские экономики Китая и Индии: они не прекращали быстро развиваться в 80–90-е годы и продолжают стремительно расти в текущем десятилетии.

Второе – в условиях расширения возможностей кредитных заимствований на мировом рынке, что имело место после интернационализации финансовых рынков развитых стран, любое предпринимательское сообщество, отношения между членами которого только отчасти следуют рыночным принципам и строятся в существенной степени на нерыночной основе (по схеме неформальных картелей), автоматически получало дополнительные возможности для ускорения собственного развития. Чем и воспользовались китайские предпринимательские сообщества в странах Юго-Восточной Азии, взаимодействие которых с внешним миром всегда напоминало отношения членов неформальных и даже формальных картелей. Аналогичные черты были в высшей степени характерны и для японского предпринимательского сообщества даже в 70-е годы. Не вполне изжиты они этим предпринимательским сообществом и сегодня. Переход развитых стран к неолиберальной экономической политике соответственно явился фактором, способствовавшим резкому увеличению экономической массы китайского предпринимательского сообщества за пределами КНР, а после того как КНР “открылась” – и в самом континентальном Китае. Западному предпринимательскому сообществу, заварившему неолиберальную кашу, удалось избавиться от латиноамериканских конкурентов и от потенциальных конкурентов из России и СССР. Но этот успех был полностью нейтрализован появлением на мировой экономической сцене мощного китайского предпринимательского сообщества. Не удалось также парализовать развитие предпринимательских сообществ во всех странах, в которых оно осуществлялось под государственной защитой и на базе развития госсектора. То есть в Индии и практически во всех странах Южной и Юго-Восточной Азии. В общем итоге, позиции западных предпринимательских сообществ в мировой экономике, несмотря на распад соцлагеря, за последние 30 лет не укрепились. Реально они ослабли.

Западному предпринимательскому сообществу, заварившему неолиберальную кашу, удалось избавиться от латиноамериканских конкурентов и от потенциальных конкурентов из России и СССР. Но этот успех был полностью нейтрализован появлением на мировой экономической сцене мощных предпринимательских сообществ КНР, Индии и стран Южной и Юго-Восточной Азии.

Теперь попытаемся сделать некоторые выводы из истории трансформации мирового рыночного хозяйства за 150 лет.

Первый вывод. В системе мирового рыночного хозяйства одна доминирующая модель экономической политики с течением времени неизбежно сменяется другой. Меняются обстоятельства, меняются системы экономических целеполаганий, меняются и доминирующие модели экономической политики. “Время жизни” доминирующей экономической модели 30–50 лет. Отсюда следует вывод: проблемы, с которыми сталкивается выстроенная на основе неолиберальных принципов подсистема мировой экономики с ядром в виде экономики развитых стран, далеко не случайны. Далеко не случайно обвальное падение рынков корпоративных ценных бумаг (акции и облигации) в 2001–2002 гг. Далеко не случайно вообще кризисное состояние мировой финансовой системы и неопределенность перспектив и доллара, и даже евро. Далеко не случайна и разбалансированность системы мировой торговли с общей тенденцией к усугублению.

Не являются случайностью и кризисные явления в экономике США и Европы, и ныне уже явная системная неустойчивость Европейского Союза. Все это индикаторы того, что “время жизни” неолиберальной экономической модели и ей соответствующей денежной системы, построенной на том принципе, что деньги – это нечто вроде акций и их стоимость определяется в основном рынком, подходит к концу.

С мировой экономикой в недалекой перспективе произойдет то же самое, что с ней произошло в 30-е годы после Великого кризиса: снижение степени либерализованности большинства экономик, возврат государства в сферу производственной собственности и кредита, свертывание глобальных финансовых рынков, трансформация системы нерегулируемой торговли в систему регулируемой межгосударственными соглашениями торговли, возврат к практике регулирования межстранового движения инвестиций и вывоза капитала. Можно предвидеть по образцу 30-х годов и массированное аннулирование внешних долгов.

В мировой экономике в недалекой перспективе произойдет снижение степени либерализованности, возврат государства в сферу производственной собственности и кредита, свертывание глобальных финансовых рынков, возврат к системе торговли, регулируемой межгосударственными соглашениями, и к практике регулирования межстранового движения инвестиций и вывоза капитала.

Второй вывод. Для мировой экономики, несомненно, полезно периодическое увеличение степени либерализованности. Но именно периодическое, а не навсегда. Достигнутый в рамках большого хозяйственного цикла, начавшегося по окончании Второй мировой войны, либерализационный максимум явно остался позади (вероятно, он был достигнут около 1993 г.).

Третий вывод. Опыт функционирования мирового рыночного хозяйства и шире – мировой экономики в целом свидетельствует также, что условием максимизации эффективности мировой экономики является известная степень ее системного полиморфизма и наличие конкуренции не только между отдельными рыночными хозяйствами, но и хозяйственными системами, характеризующимися существенными различиями в экономических механизмах, то есть базирующимися на таких экономических моделях, различия между которыми имеют существенный характер. Эта конкуренция отнюдь не принадлежит прошлому. И сегодня неолиберальная хозяйственная система имеет против себя конкурента – в виде системы регулируемого смешанного хозяйства. Системный конкурент США и Европы – Китай, капиталовложения которого в народное хозяйство сегодня вполне сопоставимы с капиталовложениями в народное хозяйство США и Европы.

Почти вся экономическая масса неолиберальной хозяйственной системы сосредоточена в развитых странах. Почти вся масса системы регулируемого, смешанного хозяйства сосредоточена в Южной и Восточной Азии. Налицо и известное распределение функций. Развитые экономики генерируют новые технологии и основную часть экспортных финансовых ресурсов, а система регулируемого смешанного хозяйства дает основную часть прироста мировой экономической массы.

Четвертый вывод. И, наконец, еще один момент, о котором не нужно забывать, когда речь идет о системных характеристиках мирового экономического механизма. Природа, как известно, не терпит пустоты. А мировая экономика, как показывает опыт, не терпит системного однообразия, даже если речь идет об экономических механизмах, однородных с точки зрения положенных в их основу принципов экономической политики. Так было в эпоху золотого стандарта. Так было в эпоху господства “бреттон-вудской” экономической модели, и так же обстоит дело сегодня, в том числе и в сфере господства неолиберальной экономической модели. Нельзя, например, поставить знак тождества между системными характеристиками экономик США и Японии или США и Европы. Всегда существует такой критический уровень унификации глобального экономического пространства, превышение которого ведет к существенному росту экономических рисков, что, в свою очередь, вызывает кризисные явления, порождающие мощные антиунификационные импульсы. Так было в 30-е годы, и есть все основания полагать, что этот процесс уже вновь начался и в среднесрочной перспективе приобретет значительный размах.

Глобализационный проект основан на том принципе, что мировая экономика нуждается в системной унификации и в десуверенизации отдельных экономических модулей. Эта посылка не соответствует реальности. Политики, обычно весьма слабо разбирающиеся в экономике, видят в глобализации, как правило, средство ускорения экономического развития на основе либерализации движения товаров и услуг. На самом деле это всего лишь средство ускорения перераспределения активов в глобальном масштабе с тем, чтобы сконцентрировать основную часть их в конечном счете в руках нескольких сотен юридических и нескольких тысяч физических лиц.

В чисто теоретическом плане реализация глобализационного проекта на базе неолиберальной экономической модели может быть осуществлена только при условии сильного снижения эффективности мировой экономики и большинства составляющих ее модулей. Эффективность отдельных экономических модулей действительно можно понизить (Аргентина, государства, образовавшиеся на месте СССР), но в целом эта задача нереальна, тем более что неолиберальная хозяйственная система доживает последние годы.

Максимум эффективности мировой экономики достигается при наличии существенного количества суверенных экономических модулей со значительными различиями в системных характеристиках, включая различия в степени либерализованности и приватизированности .

Фундаментальные причины этого – наличие больших различий в эффективности предпринимательских сообществ и различия в уровне конъюнктурных рисков. Экономика, обслуживаемая неэффективным предпринимательским сообществом (что уже снижает эффективность рыночного механизма), тем менее эффективна, чем более она либерализована, чем меньше компенсируются создаваемые неэффективностью предпринимателей дефекты. Точно так же: чем выше уровень конъюнктурных рисков, независимо от причин, которыми они вызываются, тем меньше эффективность рыночного механизма при заданном уровне либерализованности. Либерализованность экономики США была понижена в 30-е годы в рамках политики “Нового курса” Ф.Д. Рузвельта именно потому, что в результате кризиса она оказалась в зоне высоких конъюнктурных рисков, а это в свою очередь автоматически понизило эффективность рыночного механизма и увеличило потребность в регулирующих воздействиях, компенсирующих дефицит эффективности “рынка”. Так же обстоит дело во многих других случаях.

Выводы применительно к России.

1). Не было никаких оснований отдавать предпочтение при реформировании экономики России неолиберальной (англо-саксонской) экономической модели.

2). Неверен тезис о том, что если в процессе трансформации экономики России в неолиберальную форму она понесет существенные потери, то в дальнейшем они могут быть восполнены. Они не могут быть в этом случае восполнены в принципе, поскольку неолиберальная экономика – это “экономика перераспределения”, а не “экономика развития” (если она в состоянии обеспечивать развитие, то черепашьими темпами).

3). При любых преобразованиях экономики нет никаких оснований жертвовать экономическим суверенитетом. Минимизация экономического суверенитета России полезна странам и экономическим блокам со значительными ресурсами экономического суверенитета (США, Европа, КНР), но она заведомо вредна экономике России.

При любых преобразованиях экономики нет никаких оснований жертвовать экономическим суверенитетом. Минимизация экономического суверенитета России полезна странам и экономическим блокам со значительными ресурсами экономического суверенитета (США, Европа, КНР), но она заведомо вредна экономике России.

Тем более нет никаких оснований жертвовать экономическим суверенитетом и “во имя глобализации”, ибо действующий проект глобализации при унификации отдельных рыночных модулей по неолиберальному образцу рассчитан на создание в мировых масштабах заведомо неэффективной экономики. Кроме того, в связи с сосредоточением большей части мировой экономической массы в Восточной Азии он вообще не поддается реализации в варианте, приемлемом для западных элит.

4). Поскольку российскому обществу нужна “экономика развития”, перспективным в российских условиях является тот или иной вариант смешанной регулируемой экономики развития, например, экономика, подобная экономике Франции или Италии в 60–70-е годы, экономике Южной Кореи и Тайваня в варианте 80-х годов или КНР в том виде, какой она имела около 2000 г.

Глава 2. ГЕОЭКОНОМИЧЕСКИЙ РАСКЛАД СИЛ

В каком мире мы живем

1. Китай как фактор расклада сил

Миф гласит, что мы живем в мире неограниченного экономического доминирования США, ЕС и Японии.

Да, еще 10 лет назад это было так. Но ситуация коренным образом изменилась.

“На пятки” группе развитых стран наступает Китай. В развитых странах пытаются игнорировать этот факт: мол, да, Китай развивается, но пройдет еще много времени, прежде чем его экономика будет представлять серьезную величину, способную на мировом рынке выступать конкурентом экономики США, ЕС, Японии.

На самом деле это время уже настало. Судя по официальным данным о производстве отдельных видов промышленной продукции, промышленное производство КНР превышает промышленное производство США минимум в два раза. В 2004 г. в КНР произведено 45 млн компьютеров на микропроцессорах, 297 млн тонн проката (потреблено 310 млн т), 970 млн тонн цемента (“Жэньминь жибао”, 28.02.2005). По производству компьютеров КНР превышает США более чем в 2 раза, по производству проката – в 3 раза, по производству цемента, хлеба и объему строительства – в 10 раз. Есть основания полагать, что по большинству позиций производство непродовольственных потребительских товаров в КНР составляет 50–70% от мирового без Китая.

Запад, навязав значительной части стран со слабыми рыночными экономиками хозяйствование по неолиберальным правилам, загнал их в своего рода экономическую ловушку, заставив их играть по правилам, которые ему, Западу, выгодны. Китай никому ничего не навязывал. Но для западных господ он также расставил ловушки – статистические. Номинальное производство проката (то есть по нескорректированным официальным данным) составляло в КНР в 2000 г. 131,5 млн т, а в 2004 г. – 297 млн т, то есть выросло в 2,26 раза. Разумеется, так не бывает. Реальный рост производства проката в КНР за эти 4 года – в пределах 25%. Просто китайская статистика скорректировала данные о производстве проката так, что данные за 2004 г. гораздо лучше отражают реальное положение дел, чем данные за 2000 г. Аналогичным образом обстоит дело с данными о производстве по ряду других позиций, причем такие корректировки начались еще до 2000 г. В результате у всех на глазах страна с размерами экономической массы, примерно соответствующей таковой США, превратилась за несколько лет, в течение которых американская экономика стояла практически на месте, в страну с размерами экономической массы, примерно в 2 раза превышающими таковую США. Видимо, пройдет еще несколько лет, прежде чем западная элита поймет, что ее крупно обставили и что в западном варианте ныне глобализационный проект в принципе не реализуем.

Отраслей, в которых американское производство превышает китайское, гораздо меньше, чем тех, в которых китайское производство превышает производство США. Крупный разрыв в размерах производства в пользу США сохраняется в очень немногих отраслях. В том числе – в производстве нефтепродуктов и автомобилей. Но перспективный план по автомобилям (на 2010 г.) предусматривает доведение их производства в КНР в следующем десятилетии до 20–30 млн ед. и перекрытие, таким образом, американского уровня вдвое. Обычно производство автомобилей указывается статистикой КНР на 2004 г. в 5,1 млн ед., в том числе легковых автомобилей – 2,3 млн ед. Но это без малолитражных автомобилей, которых еще в 2002 г. было произведено 3,5 млн ед.

На предприятиях с участием зарубежного (по преимуществу зарубежного китайского) капитала, специализирующихся на натиске на мировые рынки, в КНР в 2003 г., по неполным данным, работало 12 млн человек, что составляет около 2/3 всей занятости в промышленности США.

О масштабах китайской промышленности можно судить по тому, что на предприятиях лишь волостно-поселковой промышленности, к которым не относятся предприятия, расположенные в городах и поселках городского типа, в КНР в 2002 г. работало 77 млн человек, которые произвели продукцию стоимостью 10 трлн юаней. Считая по паритету покупательной способности промышленного юаня, это 2–2,5 трлн долл., или 50–60% от стоимости всей продукции американской промышленности в 2002 г.

В 2004 г. капиталовложения КНР в основные фонды составили, по официальным данным, 7,0 трлн юаней. Считая по паритету покупательной способности инвестиционного юаня (он в 2 раза выше паритета покупательной способности промышленного юаня), это 3,5–4,0 трлн долл., что примерно соответствует всем инвестициям в основные фонды США и ЕС, вместе взятым. Инвестиции государственных унитарных предприятий и государственных компаний составили в КНР в 2004 г. 3,37 трлн юаней, на 14,5% больше, чем в 2003 г., или, считая по паритету инвестиционного юаня, 2 трлн долл. Это примерно объем капиталовложений в основные фонды в США, Канаде и Мексике, вместе взятых.

Широко распространенное мнение о зависимости КНР от иностранных инвестиций – не более чем миф. В том же 2004 г., когда прямые зарубежные капиталовложения в экономику КНР были близки к максимуму, они составили лишь 60,6 млрд долл., то есть меньше 2% от общей суммы инвестиций в основные фонды. К тому же около 40% “зарубежных” инвестиций – это инвестиции гонконгских инвесторов, а около 80% прочих инвестиций – инвестиции зарубежных китайцев. Вклад инвесторов из США и Европы в общую массу производимых в стране инвестиций пренебрежимо мал. К тому же КНР сама уже превратилась в довольно крупного экспортера производственного капитала, не говоря уже об инвестициях в американские облигации.

В инвестиционном отношении китайский мир в целом (и КНР в частности) практически полностью автономен. США зависят от инвестиций КНР в американские облигации, а КНР не зависит ни от американских инвестиций, ни от инвестиций из развитых стран.

Фактически те функции, которые молва приписывает иностранным инвестициям, в КНР выполняют государственные инвестиции и государство как стратегический инвестор.

Государство вкладывает средства в капиталоемкие секторы экономики, мало привлекательные для частного капитала, частный сектор – в остальную экономику. Эта комбинация не нова. Она широко применялась многими странами в 30–70-е годы и даже США в период “нового курса” и Второй мировой войны (военная промышленность была создана практически за счет государства). Всюду она давала отличные результаты. Дала она прекрасные результаты и в КНР.

Китай сегодня – это экономический мир с уровнем экономической автономности, превышающим таковую сообщества развитых стран.

К 2010 г. он вовлечет в сферу своего влияния страны АСЕАН (принципиальная договоренность о создании зоны свободной торговли в составе Китая и этих стран достигнута) и Южную Корею, а после 2010 г. при консервации Россией нынешнего экономического курса – и большую часть бывшего советского экономического пространства.

К 2020 г. промышленное производство Китая, согласно действующему плану развития, увеличится еще в 3 раза. По объему промышленного производства Китай в 2020 г. превзойдет развитые страны, вместе взятые, если они откажутся от неолиберальной экономической модели, в 1,5 раза, если не откажутся – то минимум в 2 раза.

Во времена Марко Поло (середина XIV века) и затем в XV–XVI веках Китай по размерам экономической массы превышал Европу в несколько раз. К 2020 г. при консервации существующих тенденций в области экономической политики соотношение экономических масс Запада и Китая вернется к уровню XV–XVI веков.

Китай вышел вперед и превратился уже сегодня в реальный экономический центр мира именно потому, что, после того как экономика Запада была перестроена на неолиберальных началах, темпы ее роста, особенно в реальном секторе, резко упали.

Особенностью статистики КНР является то, что она не всегда полностью отражает объемы экономической деятельности и величину финансовых показателей, причем показатели постепенно корректируются в направлении приближения к реальности.

Как было сказано выше, в 2000 г. “статистическое производство” проката составило 131,5 млн т, а в 2004 г. 297,2 млн т. Разумеется, такой скачок (в 2,26 раза от уровня в 131,5 млн т) невозможен. В данном случае сведения были скорректированы в направлении приближения к более полному отображению объема производства проката. Масса денег для сделок (агрегат М1 ВВП) в среднем за 2004 г. составила 9,0 трлн юаней, включая наличные деньги (агрегат М0) в сумме 2,04 трлн юаней. Соответствующая величина ВВП никак не меньше, чем 40 трлн юаней. Номинальная же – 13,65 трлн юаней. Из этих данных следует, что для экономики Китая характерен огромный теневой ВВП и, кроме того, правила исчисления ВВП в КНР отличаются от таковых в развитых странах. Именно поэтому и получилось, что при номинальном ВВП в 13,65 трлн юаней капиталовложения в основные фонды КНР составили 7,0 трлн юаней, а прирост сбережений – 2,6 трлн юаней.

В случае увеличения курса юаня до реального уровня покупательной способности промышленного юаня (чего домогаются от КНР США) Китай со своими огромными приростами сбережений и положительным экспортным сальдо может в ограниченное время превратиться в опасного конкурента ведущих финансовых держав на финансовом рынке, как он превратился в их конкурента на товарном рынке.

Согласно полностью доминировавшему в соответствующих кругах Запада в 80-е годы мнению, разгром Советского Союза решал на перспективу все проблемы, с которыми мог столкнуться Запад. Сегодня нетрудно видеть, что эта точка зрения абсолютно ошибочна. Стратегическим системным конкурентом Запада и в 80-е годы было “Срединное государство” (так китайцы называют свою страну). Разгромив Советский Союз, Запад уничтожил не столько своего противника, сколько евразийский противовес возрождающемуся мощному “Срединному государству”. Упорствуя в ставке на неолиберальную экономическую политику и продолжая навязывать ее России, Запад лишь ухудшил собственное стратегическое положение.

Общий итог западной политики к 2020 г. (завершающему году очередного 20-летнего плана развития экономики КНР): соотношение экономической массы Запада (ЕС и США) вернется к уровню, на котором соотношение экономических масс Европы и Китая находилось в XV–XVI веках, в период расцвета империи Мин.

2. Утрата Западом технологического превосходства

Расчет на сохранение лидерства в мировой экономике, если над этой проблемой на Западе вообще задумываются всерьез, делается там на превосходство в области новых технологий и в сфере “постиндустриальной экономики”.

Действительно, даже в удаленной перспективе западная экономика будет являться основным генератором новых технологий.

Но вот другая сторона медали. В 2003 г. КНР импортировала товаров высоких технологий на 119,3 млрд долл., и в том числе из США – меньше чем на 30 млрд долл. Основная часть импорта КНР высокотехнологичной продукции приходится на Японию и Южную Корею. Экспорт высокотехнологичной продукции КНР в 2003 г. составил 110,3 млрд долл. и был незначительно меньше импорта.

Из этих цифр виден следующий важный факт: лидерство в разработке высоких технологий одно, а лидерство в производстве продукции высоких технологий – другое.

Восточная Азия (Япония, Китай, Южная Корея) уже превратилась в мирового лидера в области производства продукции высоких технологий гражданского назначения.

Лидерство в разработке высоких технологий одно, а лидерство в производстве продукции высоких технологий – другое. Восточная Азия (Япония, Китай, Южная Корея) уже превратилась в мирового лидера в области производства продукции высоких технологий гражданского назначения.

В общем объеме производства промышленной продукции развитых стран доля товаров, производимых с использованием технологий, созданных за последние 5–10 лет и характеризующихся существенной новизной, невелика (даже по самым оптимистическим расчетам, она не превышает 10–15%). Поэтому можно отставать от развитых стран по технологическому уровню на 5–10 лет (и больше) и в то же время являться для них опаснейшим конкурентом. Это и показывает пример КНР.

Реально и интервал времени, в течение которого производитель новой технологии лишается на нее монополии за счет ее утечки по легальным и нелегальным каналам, не превышает в огромном большинстве случаев 5 лет. Соответственно Китай имеет сегодня в своем распоряжении практически все технологии, появившиеся на свет 5 лет назад. США, как показывает доклад Кокса, не в состоянии пресечь утечку в КНР даже самых секретных военных технологий.

В этой ситуации рассчитывать на то, что западные державы и даже вместе взятые развитые страны могут обладать на перспективу экономически значимым технологическим превосходством над КНР, не приходится. В сфере военных технологий, согласно опубликованным в КНР данным, эта страна сравняется с США в 2010 г.

Для минимизации разрыва в области новых технологий КНР прибегла и к такому нестандартному средству, как размещение в собственных пределах занимающихся научными исследованиями и разработками подразделений ТНК с тем, чтобы они использовали на рядовых должностях местных специалистов, которые, как считается, не уступают в квалификации японским, но обходятся гораздо дешевле. Глупо предполагать, что технологии, производимые китайскими учеными и инженерами на территории КНР, недоступны для китайской экономики.

Поскольку значительный технологический отрыв развитых стран от КНР невозможен, соответственно он неосуществим и в сфере технологий, которые принято именовать постиндустриальными.

Если кто-то думает, что в рамках западной экономики можно создать мощный “постиндустриальный сектор”, а в КНР нельзя, он глубоко ошибается.

Поскольку значительный технологический отрыв развитых стран от КНР невозможен, соответственно он неосуществим и в сфере технологий, которые принято именовать постиндустриальными. Если кто-то думает, что в рамках западной экономики можно создать мощный “постиндустриальный сектор”, а в КНР нельзя, он глубоко ошибается.

Не нужно забывать, что за термином “постиндустриальная экономика” скрывается по преимуществу производство услуг в области обработки данных и связи с использованием продукции электронной промышленности и обычных программных продуктов, причем значительная часть таких продуктов для Запада сегодня производится в Индии и может прекрасно производиться в Китае.

Сферу научных исследований и разработок в целом (НИОКР) также можно отнести к “постиндустриальному” сектору экономики, хотя 9/10 НИОКР тесно связаны с промышленным производством.

Несколько слов нужно сказать по поводу самого феномена так называемой “постиндустриальной экономики”. Когда говорят о “постиндустриальной экономике”, то фактически имеют в виду особый сектор экономики, включающий часть электронной промышленности, производящую разного рода системы по переработке и передаче информации, и сектор сферы услуг, занятый предоставлением в широком смысле слова информационных услуг. При чем тут “постиндустриальная экономика”? С натяжкой можно говорить о “надындустриальном секторе” экономики. Какой же его удельный вес в экономике, например, в тех же США? Несколько процентов. Развитие этого сектора в экономике США не привело к свертыванию промышленности, ни даже к заметному уменьшению индустриальной занятости. (Следует отметить, что хотя “в фоновом режиме” процесс деиндустриализации в США идет, он в действительности представляет собой проявление другого процесса – формирования несправедливой системы международного разделения труда, а фактически – эксплуатации странами Запада дешевой рабочей силы развивающихся стран. С неизбежным и уже идущим изменением существующего расклада геополитических и геоэкономических сил не в пользу США процесс вывода производственных мощностей за пределы развитых стран прекратится и примет обратный характер.) Само собой, что информация не может заменить ни хлеб и мясо, ни автомобили, ни строительные материалы.

Так что “постиндустриальная экономика” – это модный брэнд, и не более того. Это символ надежд на сверхобогащение путем использования компьютеров и построенных на их основе информационных систем. Надежды эти, кстати, не оправдались.

Так что бросаться в омут неолиберальной экономики в расчете на преобразование собственной экономики из обычной в постиндустриальную нет никаких оснований.

Все, что нужно, чтобы завести у себя “постиндустриальную экономику”, можно купить сегодня по дешевке на мировом рынке, что в России уже и делается.

Строго говоря, термин “постиндустриальная экономика” более или менее имеет смысл только в приложении сферы НИОКР (научных исследований и опытно-конструкторских разработок). К сожалению, в период реформ у нас ничего не делалось для развития этого сектора экономики России и делалось немало для его свертывания.

Бросаться в омут неолиберальной экономики в расчете на преобразование собственной экономики из обычной в постиндустриальную нет никаких оснований. Все, что нужно, чтобы завести у себя “постиндустриальную экономику”, можно купить сегодня по дешевке на мировом рынке, что в России уже и делается.

“Постиндустриальная экономика” – это всего лишь что-то вроде четвертичного сектора мировой экономики, надстройка над промышленностью. Это – не “пост-промышленность”, а “над-промышленность”, невозможная без промышленности. Соответственно развитие “постиндустриального” сектора экономики никаких преимуществ Западу в принципе дать не может, тем более что в этой сфере по количественным показателям на Западе почти достигнут потолок.

Вывод:

Расчеты на то, что Запад, и прежде всего США, утрачивая позиции в мировом промышленном производстве, смогут все-таки сохранить доминирующую экономическую позицию за счет создания новых технологий, лишены почвы. Технологический разрыв Запада и Китая неуклонно и довольно быстро сокращается. Он уже сегодня не является серьезным экономически значимым фактором и тем более не будет являться им в будущем.

3. Глобализация: по-американски или по-китайски?

Принимая во внимание неуклонный рост экономической массы Китая и перспективы сосредоточения в КНР около половины мировой экономической массы к 2020 г., упорствование западных держав в курсе на глобализацию может иметь только один результат: Китай установит контроль над рынками США и ЕС. Поэтому такое упорствование имеет определенные границы. Налицо ситуация, когда “собравшиеся по шерсть” вполне могут “вернуться домой стриженными”. Но реально дело до этого все же не дойдет. Где-то около 2010 г. западные державы откажутся от курса на глобализацию ввиду создаваемых ею проблем и неспособности западных экономик конкурировать с китайской экономикой. Характерно, что если в 2003 г. политик Збигнев Бжезинский все еще с восторгом пишет о глобализации, усматривая в ней инструмент распространения влияния США по всему миру, то финансист Джордж Сорос в своей последней книге “О глобализации” занимает уже двойственную позицию: он “за” глобализацию, но при этом он предлагает основательно скорректировать программу глобализации, и чувствуется, что он испытывает по поводу этого предприятия и его исхода большие сомнения, даже если не принимать во внимание Китай.

К сожалению, нельзя исключить в конце концов возникновения такой ситуации, когда на практике программа глобализации сведется к полному лишению России экономического суверенитета. Такие планы уже существуют. Из последней книги Зб. Бжезинского мы можем узнать, как будет выглядеть глобализация применительно к России на практике. Во-первых, Украина должна интегрироваться с Европой, а не с Россией (что и предусматривала программа Ющенко в период выборов осени 2004 г.). Во-вторых, Кавказ, разумеется, должен быть освобожден от российского влияния. В-третьих, Сибирь должна быть интернационализирована. Запад будет вкладывать в Сибирь капиталы, а Китай – рабочие руки.

Обратим внимание: никто, и в том числе Зб. Бжезинский, не предлагает “интернационализировать” ледяные просторы Канады и Аляски (последняя еще менее заселена, чем Сибирь), не идет речь и об “интернационализации” Австралии (по европейским меркам незаселенной), или слабозаселенной зоны тропических лесов бассейна р. Амазонки (тоже многие миллионы квадратных километров), или просто пустыни Сахары, или Аравийской пустыни.

Не касаясь пока политической реализуемости планов “интернационализации Сибири”, посмотрим, как обстоят дела с экономической стороной. Во-первых, еще в советский период все сливки в Сибири были сняты (за исключением нефтегазового сектора, добычи алмазов и никеля, но совокупные продажи алмазов и никеля относительно невелики), легкодоступные массивы строевого леса давным-давно вырублены. Во-вторых, создание любых новых мощностей в добывающей промышленности (и в материалопроизводящих отраслях) Сибири предполагает огромные капиталовложения в транспортные сети и инфраструктуру, многократно превосходящие финансовые возможности развитых стран. Это при том, что в США нет денег для обновления собственной городской инфраструктуры и почти так же обстоит дело и в Европе.

Единственная страна, которая в состоянии вкладывать деньги в “сибирские пустыни”, – это Китай. Но пока для Китая более перспективны и более выгодны капиталовложения во внутренние районы Китая, которые и поглотят в ближайшие 5–10 лет капиталовложения, исчисляемые многими триллионами долларов и даже (считая по покупательной силе инвестиционного юаня) – десятками триллионов долларов.

А вот после 2020 г. Китай может серьезно заинтересоваться Сибирью, но вовсе не для того, чтобы “делиться” с США и ЕС.

Рассмотрим, как скажется на России членство в ВТО с учетом наличия китайского фактора.

Во-первых, надо иметь в виду, что в современных условиях защита отечественных производителей почти во всех странах осуществляется не посредством тарифной политики (таможенное обложение экспорта и импорта), а посредством политики валютного курса. В развивающихся странах и вообще в странах со слабыми экономиками курс занижает стоимость национальных денежных единиц в среднем в 3 раза. То же примерно и в России. Конкурентоспособность российских производителей реально зависит не от уровня таможенных пошлин (он и так незначителен), а от курса рубля. Падение курса рубля после дефолта 1998 г. поэтому привело к увеличению конкурентоспособности промышленности России, если не на мировом, то на собственном рынке, и соответственно – к росту промышленного производства России.

В этой ситуации промышленность развитых стран конкурентоспособна на мировом рынке только в тех отраслях, где она является монополистом или где фактор технологического превосходства в состоянии осязаемо повлиять на качество производимой продукции.

Но вот на мировом рынке вслед за новыми индустриальными странами с относительно небольшими объемами производства в технологически продвинутых отраслях появляется Китай, который, с одной стороны, проводит политику заниженного курса юаня, а с другой – высокими темпами увеличивает производство высокотехнологичной продукции и в ближайшие 3–7 лет войдет в число крупнейших ее мировых производителей (смотря по тому, какие отрасли относить к высокотехнологичным), а затем, видимо, займет в этом отношении первое место в мире. При этом, развивая производство высокотехнологичной продукции, Китай не прекращает производить в огромных масштабах низкотехнологичную продукцию, производство которой перебрасывается из приморских во внутренние районы КНР и из городской промышленности в промышленность волостного и деревенского уровня.

Налицо ситуация, когда принцип эффективности международного разделения труда оказывается, по крайней мере на перспективу, неприложимым к мировой экономике после прихода на мировые рынки Китая. Китай в состоянии производить почти все. С мирового рынка он будет брать во всевозрастающих масштабах нефтегазовое сырье, цветные металлы, железную руду, продукцию нефтехимии. В этой ситуации балансировка экспорта-импорта развитых стран и КНР при работе мировой торговой системы в либерализованном режиме оказывается невозможной.

Таким образом, после прихода Китая на мировой рынок неотвратимой становится делиберализация торговли, по крайней мере США (НАФТА) и ЕС.

Можно представить себе Североамериканскую зону свободной торговли, отгороженную от китайских производителей высокими таможенными барьерами. Но нельзя представить сохранение на перспективу даже в 10-15 лет свободного движения товаров и услуг в глобальных масштабах.

В 30-е годы система мировой торговли была делиберализована в результате всеобщего экономического краха. Ныне она с течением времени будет неизбежно делиберализована в связи с появлением на мировом рынке гигантской китайской промышленности.

Как пойдет процесс, показывают попытки США (кстати, в экономическом плане вполне оправданные) уже сейчас навязать КНР систему торговых квот и тем самым ограничить присутствие Китая на американском рынке.

Соответственно ВТО из организации, призванной обеспечить свободное движение товаров, вполне может превратиться с течением времени в организацию, занятую регулированием движения товаров и услуг на основе распределения квот на рынках, то есть она может превратиться в мегакартель.

В этой ситуации вступление России в ВТО не имеет никакого смысла, если только оно не имеет целью обеспечение максимизации торгового присутствия Китая в российском экономическом пространстве ценой вытеснения российской промышленности и промышленности всех прочих стран, включая развитые.

В России для западных инвесторов и без ВТО установлен привилегированный режим. Вступление России в ВТО не имеет никакого смысла, если только оно не имеет целью обеспечение максимизации торгового и инвестиционного присутствия Китая в российском экономическом пространстве ценой вытеснения российской промышленности и промышленности всех прочих стран, включая развитые.

В связи с проблемой эволюции Всемирной торговой организации нужно иметь также в виду, что брэнд “ВТО” не отражает в полной мере реальное содержание тех ограничений, которые членство накладывает на ее участников. ВТО возникла на базе ГАТТ (организации, действительно занимавшейся исключительно торговлей и тарифами) путем ее переименования. Но марка была изменена не случайно. В своем современном качестве ВТО занимается не столько либерализацией движения товаров и услуг, сколько либерализацией движения капиталов. Членство в ВТО ныне предполагает фактически национальный режим для иностранных инвесторов. Если, например, инвестором является полугосударственная или даже чисто государственная (унитарная) компания Китая, то и она пользуется национальным режимом в странах – членах ВТО.

Широкая публика обычно не улавливает этого обстоятельства, по инерции считая, что ВТО занимается лишь тарифами.

КНР, которая все еще имеет репутацию чистого импортера капитала, уже превратилась в его довольно крупного экспортера, причем экспорт капитала из Китая быстро растет.

Налицо перспектива превращения КНР в крупнейшего в мире экспортера производственного капитала или его приобретателя (за счет скупки активов), способного очень чувствительно потеснить западные ТНК во всех секторах мировой экономики. То есть западные ТНК начнут вытесняться из мировой экономики китайскими ТНК, что соответствует и ныне действующим целевым установкам экономической политики КНР.

Нетрудно предвидеть, что, как только конкурентная активность китайских ТНК в сфере мировых производственных инвестиций станет обременительной для Запада (через 5–10 лет), Запад вновь изменит правила игры на мировом рынке капиталов – на этот раз таким образом, чтобы поставить пределы расширению зоны экономического влияния Китая. Но может оказаться и так, что это будет сделано слишком поздно.

Вывод: в связи с появлением на мировом рынке гигантского эквивалента экономики развитых стран в виде экономики КНР, ВТО в качестве организации, созданной в свое время вовсе не для обеспечения интересов КНР, а для обеспечения интересов США и ЕС, в течение 5-10 лет претерпит крупные метаморфозы и в основном утратит функции инструмента обеспечения свободного движения товаров, услуг и капитала в глобальных масштабах.

4. Агрессивная глобальная элита

Неолиберальная экономическая политика и сопутствующая ей глобализация не только не отвечают интересам развивающихся стран и вообще стран со слабыми экономиками, но далеко не соответствуют и интересам развитых стран, поскольку рост их экономик после трансформации в неолиберальном стиле резко замедлился, а в отдельных случаях и вовсе остановился.

Распространено представление, что за неолиберальной экономической политикой и глобализацией стоят интересы ТНК развитых стран и особенно ТНК США и ЕС. Но и с этим тезисом дела обстоят непросто. Темпы роста экономической массы совокупности ТНК в эпоху “неолиберализма” во всяком случае не увеличились. Более того, на многих рынках в связи с появлением конкурентов из новых индустриальных стран доля западных ТНК начала уменьшаться. А в перспективе – безнадежная борьба с конкурентами из КНР.

Финансовый сектор развитых стран по состоянию на конец 90-х годов выиграл относительно больше всех от проведения неолиберальной экономической политики.

Но после краха фондовых рынков США и ЕС в 2001–2002 гг. он оказался в весьма сложной ситуации, усугубляющейся общей валютной неустойчивостью и ростом удельного веса “плохих” кредитов и безнадежных долгов. То есть его дела также не очень хороши.

И тем не менее ставка на политику неолиберализма в США и ЕС сохраняется, и даже появление на мировом рынке китайского гиганта пока не произвело особого впечатления на рыночных фундаменталистов.

Возникает роковой вопрос – кому выгодно?

В этой связи следует обратить внимание на зафиксированное Зб. Бжезинским “появление ярко выраженной глобальной элиты, с глобалистскими взглядами и транснациональной лояльностью”. Зб. Бжезинский так характеризует данное новообразование: “Представители этой элиты свободно говорят по-английски (обычно в американском варианте) и пользуются этим языком для ведения дел; эта новая глобальная элита характеризуется высокой мобильностью, космополитическим образом жизни; ее основная привязанность – место работы, обычно это какой-либо транснациональный бизнес или финансовая корпорация. …Ежегодные встречи Всемирного экономического форума стали, по существу, партийными съездами новой глобальной элиты: ведущие политики, финансовые магнаты, крупные коммерсанты, владельцы СМИ, известные ученые и даже рок-звезды. Эта элита все более явно демонстрирует понимание своих собственных интересов, дух товарищества и самосознание”. Понятно, что члены глобальной элиты и в материальном отношении живут совсем в другом мире по сравнению с прочими обитателями Земли.

Очевидно, перед нами не просто элита, а образование, обладающее почти всеми признаками нации (общность языка, общность образа жизни, общность ценностной системы). Есть все основания наименовать его если не нацией, то квазинацией.

Какова же численность этого образования? Без лиц наемного труда, не относящихся к категории высокооплачиваемых менеджеров, – несколько сот тысяч человек и не больше миллиона человек без членов семей, а с членами семей – около 1–3 млн человек. Если же отнести сюда всех более или менее привилегированных в материальном отношении служащих ТНК, им подобных структур, а также международных организаций, то это будет уже несколько миллионов человек.

Кроме того, в развитых странах несколько десятков миллионов человек разделяют основные ценностные и политические установки представителей глобальной элиты. Вместе с представителями глобальной элиты они составляют глобальное маргинальное сообщество, противостоящее всем исторически сложившимся сообществам.

До Второй мировой войны говорить о “глобальной элите” (и тем более о глобальном маргинальном сообществе) не приходится.

Ее возникновению очень сильно способствовало резкое увеличение удельного веса США в мировой экономике после Второй мировой войны и численности персонала ТНК (просто по причине роста их оборота), а затем ситуация противостояния “двух систем” с ядрами в виде США и СССР.

Применительно к сфере мировой экономической политики последовательность событий такова: сначала появилась “глобальная элита” (ее присутствие стало ощущаться уже в 60-е годы), а затем появилась неолиберальная экономическая политика, в максимальной степени способствующая численному увеличению глобальной элиты и ее роли в мировой экономике.

“Транснациональная лояльность” глобальной элиты на практике означает дефицит лояльности по отношению к традиционным гражданским обществам (существующим в пределах отдельных государств), а также традиционным (“старым”) нациям и этноконфессиональным сообществам.

В настоящее время “глобальная элита” фактически находится в состоянии войны со всеми элитами, сохранившими традиционный облик, с целью их уничтожения.

Все основные элементы неолиберальной экономической политики определены так, чтобы в максимальной степени соответствовать интересам “глобальной элиты” и потребностям ее воспроизводства, и поэтому мало связаны с реальными экономическими потребностями. Именно поэтому нормальное рыночное хозяйство было подменено в 80-е годы “экономикой казино”, а реальные деньги, привязанные к золоту, – квазиденьгами.

Неолиберальная экономика не возникла сама собой. Она была создана под запрос “глобальной элиты”.

Неолиберальная экономика была создана под запрос “глобальной элиты” и поэтому мало соответствует реальным экономическим потребностям. Именно поэтому нормальное рыночное хозяйство было подменено в 80-е годы “экономикой казино”, а реальные деньги, привязанные к золоту, – квазиденьгами.

Возможность появления такого сообщества, как современная “глобальная элита”, предвидел еще Джонатан Свифт. В “Путешествии Гулливера в Лапуту” он описал общество, состоящее из элиты просвещенных лапутян, обитающих на летающем острове, и облагаемых данями обитателей твердой земли. Последние являлись, помимо всего прочего, объектом экспериментов, которые измышляли в Академии прожектеров (!). Если жители какой-либо местности Лапуты бунтовали, они подвергались разнообразным карам. Была и такая кара: летающий остров опускался на город и раздавливал его.

Попытки свернуть систему социального обеспечения, которые стали предприниматься ныне даже в развитых странах без всякой реальной необходимости и которые преследуют очевидную цель увеличения нормы прибыли, чтобы компенсировать влияние застойности экономики на величину прибыли, прямо и непосредственно связаны с фактом психологического разрыва между “глобальной элитой” и основной массой граждан тех стран, в которых она оперирует.

В высшей степени характерно, что свертывание системы социального обеспечения идет параллельно развитию генной инженерии, достижениями которой, естественно, могут воспользоваться только богатые. Что результаты такого рода экспериментов, отданных в США на откуп частным учреждениям, меняют весь формат развития человечества, угрожая его биологическому единству, признают даже такие поклонники глобальной элиты, как Бжезинский.

И все же не нужно преувеличивать значение феномена “глобальной элиты” и ее способность влиять на будущее развитие событий. Глобальная элита – это на самом деле западная элита, с контрольным пакетом акций в руках у американской элиты. В нее допущены “с целью придания глобального облика” некоторое количество представителей других региональных элит. Но это никого не обманывает. Погоды они не делают.

Однако пик влияния “глобальной элиты” на мировые дела позади. Во-первых, стремительно растет влияние на них китайской элиты, и тут “глобальная элита” ничего сделать не может. Во-вторых, Запад втянулся в войну с мусульманским миром. С победой в этой войне ничего не получается. Приемлемого компромисса с мусульманами за счет России Западу достигнуть не удастся. Если Россия или ее сколько-нибудь значительная часть станет мусульманской страной, это приведет лишь к дополнительному сдвигу баланса сил в пользу мусульманского мира. В-третьих, “глобальная элита” раскалывается. Она уже раскололась под давлением экономических интересов на европейский и американский фрагменты, отношения между которыми отнюдь не идиллические (отсюда конфронтация доллара и евро). Японцы ожидают лишь момента, чтобы вырваться из американских “объятий”. Наконец, фактом стал раскол американской элиты. Республиканцы и демократы – это уже не просто партии, это враждебные сообщества, представляющие по преимуществу интересы “старых” и “новых” американцев, которые в условиях загнанной в тупик стагнации экономики США согласовать невозможно. “Глобальная элита” в своем современном виде – продукт конфликта СССР и США, толкнувшего несоциалистический мир, и прежде всего Европу, в объятия США. Исчез СССР – исчезнет и “глобальная элита”. Чтобы возникла действительно “глобальная элита”, нужно сломать все основные цивилизационные модули. Но в современных условиях это нереально, что прекрасно показано еще в книге С. Хантингтона “Столкновение цивилизаций”, вышедшей в свет более 10 лет назад.

Для России, для российской элиты отсюда следует простой вывод: не нужно принимать всерьез болтовню о глобализации и о “глобальной элите” и, тем более, приносить себя в жертву “глобализации”, которую постигнет такая же участь, какая постигла опыты в области “коммунистического строительства”.

Глава 3. ИТОГИ 15 ЛЕТ РЕФОРМ

Что за экономику мы “построили”

1. Размеры упущенных возможностей

В середине 80-х годов XX века Россия была одной из наиболее индустриально развитых стран мира. Промышленное производство России составляло около 50% от уровня США, а в расчете на душу населения – около 75% и соответствовало уровню промышленного производства на душу населения в США в первой половине 70-х годов. По СССР в целом промышленное производство на душу населения составляло в середине 80-х годов немного меньше – 70% от американского уровня. Здесь уместно напомнить, что и сегодня, после огромного падения промышленного производства, Россия входит в число восьми промышленно развитых стран.

Население России–СССР, однако, не отдавало себе отчета в том, что оно живет в одной из наиболее развитых стран, как и сегодня оно не понимает, что Россия все же промышленная страна и ее экономику никак нельзя сравнивать с экономикой Португалии, которую кое-кто склонен рассматривать в качестве недостижимого идеала.

Как бы то ни было, но в 80-е годы бытовало устойчивое представление о существовании многократного разрыва в жизненном уровне России–СССР и развитых стран. Именно поэтому российское общество согласилось на проведение экономической политики, завершившейся одной из величайших в мире экономических катастроф. Реальное же положение было отнюдь не таково, чтобы очертя голову бросаться в пропасть.

Фактическое положение с потреблением на душу различных категорий товаров и услуг в СССР в 1984 г. сравнительно с США отображено в таблице 1. Соответствующие показатели, заимствованные из книги, вышедшей в свет в 1993 г., исчислены исходя из данных о покупательной силе рубля дифференцированно для различных категорий товаров и услуг. Для России они примерно такие же, как и для СССР в целом.

Да, жизненный уровень в России перед началом “перестройки” был осязаемо ниже, чем в США и самых богатых странах Европы, но он вовсе не был низким. В целом он примерно соответствовал итальянскому в этот же период. А вот потребление непродовольственных потребительских товаров в СССР–России было действительно многократно (в 4 с лишним раза) меньше, чем в США, и примерно в 2 раза ниже, чем в Италии.

Гражданам СССР–России публицисты старательно внушали, что соотношение по всем потребительским позициям такое же, как по непродовольственным товарам, и что они живут в 4 с лишним раза хуже, чем граждане США. Но это было далеко не так.

Таблица 1. Сопоставление среднедушевых показателей потребления товаров и услуг в СССР и США в 1984 г. (уровень США = 100%)

#_7.jpg

-------------------------------------

*) В т. ч. услуги систем образования и здравоохранения, ЖКХ, транспорта и др. Источник: Дадаян В.С. – ред. Анализ макроструктурной перестройки экономики. – М.: “Наука”. – 1993. – С. 39. Есть основания считать, что показатель среднедушевого потребления услуг для России сильно занижен.

Сильной стороной российско-советской модели потребления 80-х годов был высокий уровень потребления продовольствия. Именно поэтому существенное уменьшение производства и потребления продовольствия в пореформенный период не вызвало социальной катастрофы.

Социальным поплавком вплоть до последнего времени являлся и унаследованный Россией от советского периода высокий в расчете на душу уровень производства услуг системами здравоохранения, образования и ЖКХ. К 2003 г. он снизился в относительно небольшой степени и в реальном исчислении в расчете на душу все еще оставался высоким. Именно поэтому распространение реформ на эту сферу в последние годы вызвало острую реакцию населения.

Что же производила экономика советского периода, помимо социально значимых услуг и продовольствия?

Распространена точка зрения, что ее основным продуктом была военная продукция.

В то же время СССР–Россия 80-х годов – это мировой лидер в области производства товаров инвестиционного назначения (строительные материалы, прокат для стальных конструкций, разного рода инвестиционное оборудование). В расчете на душу объем инвестиций в основные фонды в СССР в 1984 г. в 1,3 раза, а в России примерно в полтора раза превышал уровень США. По абсолютным размерам инвестиций в основные фонды производственного сектора экономики (без жилищного строительства) Россия в 1984 г. не уступала США, а в 1990 г. если и уступала, то очень немного (в ценах 2004 г. инвестиции в экономику России в 1984 г. составляли не менее 1 трлн долл.). Она была в этом отношении мировым рекордсменом или почти рекордсменом. Инвестиционная нагрузка экономики СССР и России в предреформенный период была явно чрезмерной.

Вот этот момент заслуживает особого внимания.

Только за счет снижения явно чрезмерной инвестиционной нагрузки до нормального уровня можно было увеличить в России производство непродовольственных потребительских товаров в расчете на душу до как минимум среднеевропейского стандарта. И это даже если не сокращать военное производство.

Только за счет снижения чрезмерной инвестиционной и военной нагрузки экономики до нормального уровня можно было за 2–3 года увеличить в России производство непродовольственных потребительских товаров до среднеевропейского стандарта в расчете на душу.

При уменьшении инвестиционной нагрузки всего лишь на 1/5 производство непродовольственных предметов потребления могло быть увеличено в 2 раза (в том числе предметов потребления из промышленного сырья – в 5 раз), продажи всех категорий предметов потребления – примерно в 1,5 раза.

Практически производство предметов потребления на душу населения легко доводилось методом уменьшения инвестиционной и военной нагрузки экономики и соответствующей перестройки ее отраслевой структуры до уровня США первой половины 70-х годов. Потребовалось бы на это (благодаря высокому исходному уровню инвестиционной нагрузки экономики) всего лишь 2–3 года.

И стали бы российские граждане жить как американцы где-нибудь в 1973 г. И все потребительские проблемы были бы решены. Но этот вариант даже не рассматривался.

При прекращении бессмысленных вложений в мелиорацию, достигавших в России гигантской величины, жилищная проблема полностью решалась за 3–4 года.

И это тоже упускалось из виду.

Задача повышения и даже консервации жизненного уровня населения вообще не ставилась в течение всего периода реформ. Приоритетны были, как известно, задачи либерализации, приватизации, открытости, невзирая на издержки. А фактически – режим скорообогащения отдельных лиц.

Задача повышения и даже консервации жизненного уровня населения вообще не ставилась в течение всего периода реформ. Приоритетны были задачи либерализации, приватизации, открытости, невзирая на издержки. А фактически – режим скорообогащения отдельных лиц.

Как ни парадоксально, но налицо момент преемственности в политике в отношении жизненного уровня населения в советский период и в период реформ. В советский период официально заявлялось, что приоритетная политика – это политика увеличения производства средств производства, но не предметов потребления и не жизненного уровня населения. Особенно последовательно эта политика проводилась в России. В результате образовался разрыв между размерами производственного аппарата экономики и жизненным уровнем. Население ожидало, что в результате реформ этот разрыв будет устранен. Но ничего подобного не произошло. Жизненный уровень населения в период реформ начал падать, а если не брать в расчет жизненный уровень верхних 5% населения, то падать стремительно.

Парадокс: население России уже 25 лет могло жить как американцы или почти как американцы, а вместо этого его жизненный уровень уже 15 лет понижается. В текущий период он ниже, чем в Бразилии (где в распоряжении населения имеется климатическая рента), и примерно соответствует уровню жизни населения городского Китая.

2. Уникальные размеры катастрофы

Размеры катастрофы, постигшей экономику России после 1990 г., уникальны.

О том, что реально происходило в экономике России в этот период, недвусмысленно свидетельствуют данные по динамике транспортных перевозок: в 1995 г. они составляли к уровню 1990 г. 50%, в 2002 г. – 38%, в 2004 г. – 42%; для железнодорожных перевозок аналогичные показатели соответственно на 2002, 2003, 2004 гг. – 48%, 50,6% и 57%.

Самым слабым местом в дореформенной экономике России являлось производство предметов потребления. Казалось бы, уж в этой-то области заметного снижения производства не могло быть. Но оно было – и еще какое!

Сельское хозяйство пострадало в 1991–1995 гг. примерно так же, как во время коллективизации в 1929–1933 гг. С той разницей, что через 10 лет после начала коллективизации предшествовавший ей уровень сельскохозяйственного производства был восстановлен, а в пореформенной России сельскохозяйственное производство после падения так и осталось в “упавшем” состоянии (табл. 2). Производство мяса, включая мясо птицы, сократилось с 1990 г. по 2002 г. в 2 раза, примерно на 5 млн т, причем это сокращение далеко не было перекрыто приростом импорта. В результате потребление мяса на душу упало с 1990 г. по 2002 г. на 1/3.

В легкой промышленности (без пищевой), по данным российской статистики, производство упало с 1990 г. по 1995 г. более чем в 5 раз, а по 2004 г. – в 7 раз. В пищевой, без учета производства алкогольной продукции, – на 2/5. Производство товаров бытового назначения из промышленного сырья при наличии возможности его многократного увеличения также резко сократилось (табл. 2). По большинству позиций это сокращение многократное. В 2004 г. производство потребительских товаров из промышленного сырья в целом находилось все еще ниже уровня 1990 г.

Доля импортных товаров в розничной торговле увеличилась, по данным российской статистики, с 14% в 1991 г. до 43% в 2002 г. Но прирост импорта не перекрыл сокращение производства мяса, не говоря уже об уменьшении производства яиц и молока. Несомненно ухудшение качества продовольственного потребления, связанное с уменьшением потребления белковых продуктов (мясо, молоко, яйца). Ситуация в этом отношении была не вполне удовлетворительной еще в советское время, а сейчас она тем более неудовлетворительна.

Таблица 2. Влияние проводимых в России реформ на производство, потребление и инвестиции

#_8.jpg

#_9.jpg

----------------------------------------------------------------------

*) В % к среднему за 1986–1990 гг. уровню.

**) Включая бытовые, транспорта и связи, жилищно-коммунальные, системы образования, культуры, медицинские и др.

***) Корректировка производится с учетом того, что номинальные показатели учитывают теневые доходы и расходы для периода после 1991 г. и не учитывают его для 1990–1991 гг. (см. ниже).

****) Всего построены жилые дома общей площадью в 1990 г. 61,7 млн кв. м, в 1995 г. – 41,0 млн кв. м, в 2002 г. – 33,8 млн кв. м, в 2004 г. – 41,0 млн кв. м.

Источники: Российский статистический ежегодник. М., 2001; Российский статистический ежегодник. М., 2003; Россия в цифрах. М., 2005. Корректировка производится по данным, приведенным в “Вопросах экономики”, 1995, № 9, с. 116–121.

И тем не менее в российских статистических изданиях фигурируют показатели, согласно которым дела с потреблением обстоят не так уж плохо, и вообще нельзя понять, почему смертность в стране превышает рождаемость. Прежде всего это показатели объема розничной торговли и расходов на конечное потребление домашних хозяйств. Номинальный (то есть по данным, фигурирующим в статистических изданиях) объем розничных продаж в 2004 г. больше, чем в 1990 г. на 4/5, а расходы на конечное потребление домашних хозяйств – на 3/5.

В 1992 г. (являвшемся, как известно, годом экономической катастрофы), по данным, которые фигурируют в статистических изданиях с некоторого времени, объем розничной торговли не только не упал, но даже вырос на 0,3%, а индекс расходов на конечное потребление домашних хозяйств упал, но только на 2%.

Однако по сведениям, опубликованным Госкомстатом сразу после 1992 г., ситуация с ВВП и объемом розничной торговли выглядит иначе. В 1992 г. объем розничной торговли не вырос на 0,3%, а уменьшился на 31%.

Этого и следовало ожидать, если принять во внимание, что и по данным, которые сегодня публикуются статистическими изданиями, в 1992 г. грузовые перевозки по сравнению с 1991 г. сократились на 30%, реальная заработная плата – на 33%, капиталовложения в основные фонды – на 42%.

Феномен “раздвоения” статистических данных, относящихся к 1992 г., объясняется тем, что первоначальные данные не учитывали на 1992 г. (как и на 1991 г.) теневой оборот и теневые доходы, а позднее данные за 1992 г. стали отражать таковые, но при этом за 1990–1991 гг. они его по-прежнему не отражали. Вот и получилось, что согласно ныне публикуемым данным розничные продажи в катастрофическом 1992 г. выросли, тогда как на самом деле они уменьшились на 31%, о чем в свое время и сообщалось. Соответственно для периода после 1992 г. все данные об объеме розничной торговли (в % к 1990 г.) завышены примерно на 31%, а для конечного потребления домашних хозяйств – примерно на 3/10.

В 2002 г. при номинальной величине оборота розничной торговли в 115% к уровню 1990 г., реально, с поправкой на относящиеся к 1992 г. данные, он равен примерно 115:1,31 = 88%. На 2004 г. соответствующие показатели – 140% и 107%. Номинальная величина (в процентах к 1990 г.) расходов на конечное потребление домашних хозяйств в 2002 г. – 110%, а исчисленная с поправкой на изменение схемы учета для данных, относящихся к 1991–1992 гг., – примерно 85%, а на 2004 г. – соответственно 129% и 99%.

Но и эти данные могут оказаться заметно завышенными. Во-первых, существует проблема двойного счета при исчислении объемов розничных продаж. Товар, купленный обычным порядком в розничной торговле, ныне может перепродаваться, и даже не один раз. Во-вторых, существует проблема недооценки реального роста цен при исчислении индексов динамики розничной торговли. В-третьих, часть розничных продаж приходится на покупки учреждений и организаций (например, компьютеры, другая электронная продукция, легковые автомобили, бензин), причем эта часть ныне много больше, чем в советский период. В-четвертых, при исчислении индекса расходов на конечное потребление домашних хозяйств российской статистикой принимается во внимание “работа для себя” и “теневая” заработная плата, тогда как данные за 1990 г. “работу для себя” и “теневую” заработную плату практически не берут в расчет. Кроме того, оба эти показателя при наличии несомненной заинтересованности продемонстрировать, что дела не так уж плохи, могут легко преувеличиваться. Характерно, что статистика России исчисляет теневую заработную плату, но не публикует данных о размерах теневой прибыли. Фактически часть этой последней и учитывается в качестве теневой заработной платы.

В последние пять лет произошло скачкообразное увеличение индекса реальной заработной платы. В 2000 г. он составлял 42% к уровню 1990 г., в 2002 г. – 59%, а в 2004 г. – уже 73%. Последний показатель явно не отражает реальной ситуации с собственно заработной платой. Во-первых, за счет недооценки темпов обесценения заработной платы в связи с ростом цен. Во-вторых, ситуация сохранения высокого уровня безработицы исключает возможность роста заработной платы массового работника. В-третьих, неясно, в какой степени при исчислении динамики индекса реальной заработной платы российская статистика учитывает таковую низкооплачиваемых временных рабочих, удельный вес которых в общей занятости растет. В-четвертых, поскольку теневая заработная плата учитывается российской статистикой, возможно преувеличение ее вклада в реальную заработную плату. В-пятых, показатели индексов реальной заработной платы отражают также заработную плату топ-менеджеров, большая часть которой находится вне всякой связи с их трудовым вкладом и по своему характеру ближе к доходу за счет предпринимательской прибыли, чем к заработной плате.

За вычетом заработной платы топ-менеджеров реальная заработная плата лиц наемного труда составляет примерно 50% от уровня 1990 г.

За вычетом заработной платы топ-менеджеров реальная заработная плата лиц наемного труда составляет примерно 50% от уровня 1990 г. Рост потребления верхних по уровню доходов 10–20% населения обеспечивался после 1990 г. не за счет роста общей массы экономики, а за счет уменьшения доли в ВВП потребления 80% населения.

Проведенные в последние годы реформы (и еще более реформы предполагающиеся) в неявном виде основываются на том, что кризис, по крайней мере в потребительской сфере, изжит и точно так же изжит кризис доходов – реальные расходы на конечное потребление домашних хозяйств, мол, намного больше, чем в 1990 г. Но это – иллюзия, и притом опасная, поскольку она способствует преуменьшению наличного протестного потенциала.

Фактически объем продаж потребительских товаров, оплачиваемых за счет личных потребительских расходов, составлял в 2004 г. (как можно видеть из изложенного выше) 80–90% к уровню 1990 г. Реальное же потребление товаров и услуг, корректным образом исчисленное (то есть с учетом теневого потребления в 1990 г. и принимая во внимание факт резкого сокращения продаж платных услуг и уменьшения объема услуг, оплачиваемых за счет общественных фондов потребления), составляло в 2004 г. 70–80% к уровню 1990 г. Во всяком случае, для такого вывода есть достаточные основания.

Но это показатель по населению в целом, и следует учитывать, что потребление товаров и услуг частью населения после 1990 г. значительно увеличилось. Проблема в том и состоит, что доходы 70–80% населения в 2004 г. были в 2 раза ниже, чем в 1990 г.

Кризис, в том числе и на потребительском фронте, далеко не изжит. Это видно уже из того, что при изжитом кризисе объем производства сельскохозяйственной продукции был бы в полтора раза больше фактического и соответственно увеличилось бы ее потребление (больше чем на 1/3), а объем платных услуг (в ассортименте 1990 г.) вырос бы в 2,5 раза.

Ярко выраженная кризисная ситуация – в сфере инвестирования в основные фонды и особенно в основные фонды промышленности. Фактические размеры инвестиций – в 5 раз меньше, чем в 1990 г. В результате не обеспечивается амортизационная компенсация выходящих из строя основных фондов промышленности и страна деиндустриализируется.

Фактические размеры инвестиций в основные фонды промышленности в 5 раз меньше, чем в 1990 г. В результате не обеспечивается амортизационная компенсация выходящих из строя основных фондов и страна деиндустриализируется.

Значительная часть основных фондов промышленности уже потеряна.

Теперь посмотрим, как обстоят дела с ВВП.

По отношению к уровню 1990 г., по данным, которые фигурируют в статистических изданиях, промышленное производство составляло в 2004 г. в России 70%, сельскохозяйственное – также 70%, объем платных услуг населению и строительно-монтажных работ – около 40%. Согласно этим – поотраслевым – данным ВВП России в 2004 г. составлял около 65% от уровня 1990 г.

Однако согласно данным о динамике ВВП, которые российская статистика в последние годы преподносит публике, ВВП по отношению к уровню 1990 г. составлял в 1995 г. 62%, а в 2004 г. 84%.

Согласно же текущим публикациям того же Госкомстата России ВВП РФ составлял в 1995 г. примерно 51% к уровню 1992 г.

Получается, что есть основание оценить на 2004 г. ВВП не в 84% к 1990 г., а в 84% х 0,51:0,62 = 69%. Что явно ближе к истине.

Но и это еще не все.

Российская статистика при исчислении ВВП в рублях учитывает чистый экспорт товаров и услуг путем пересчета его долларового эквивалента по курсу. Исчисленный таким путем чистый экспорт товаров и услуг в 2004 г. равнялся 12,5% ВВП. Однако при исчислении доли в ВВП чистого экспорта товаров и услуг по паритету покупательной способности рубля (для сопоставимости с потребленным внутри страны ВВП) этот показатель в 3 раза меньше, то есть равен лишь примерно 4,2%. В 1990 г. чистый экспорт товаров и услуг был пренебрежимо мал. Получается, что ВВП по отношению к 1990 г. составлял не 69%, а 61%.

Это еще ближе к истине.

Но и это опять-таки не все.

Фигурирующий ныне в статистических изданиях показатель соотношения объемов промышленного производства в 2004 и 1990 гг. (70%) соответствует результату перемножения годовых индексов изменения промышленного производства, точная оценка которых ввиду небольших изменений промышленного производства от года к году всегда сопряжена со значительными трудностями. В результате при перемножении таких индексов, относящихся к 1991–2004 гг., неизбежны значительные ошибки и, как нетрудно понять, отнюдь не в сторону занижения соотношения объемов промышленного производства в 2004 г. по отношению к 1990 г.

Но Госкомстат РФ, а затем Федеральная служба государственной статистики публикуют также данные об объемах производства в промышленности в стоимостном выражении и о росте цен в промышленности. И вот при счете исходя из этих данных получается, что в 2004 г. объем промышленного производства России составлял не 70%, а 34% от уровня 1990 г., а в машиностроении с металлообработкой не 68%, а около 30%. (В 1990 г. в текущих ценах объем промышленного производства в машиностроении (здесь и ниже под машиностроением подразумевается машиностроение с металлообработкой) равнялся 168 млрд руб., в 2000 г. 780,26 млрд руб. (Российский статистический ежегодник. – М., 2001. – С. 365). С 1990 г. по 2000 г. цены на продукцию машиностроения выросли примерно в 22 раза (там же, с. 593). В ценах 1990 г. объем производства в машиностроении в 2000 г. равен примерно 780,26:22 = 35,5 млрд руб., или 21% к уровню 1990 г. Прирост производства в машиностроительной промышленности в 2001–2004 гг. составил 31% (Россия в цифрах. – М., 2005. – С. 187). Соответственно по отношению к уровню 1990 г. объем производства в машиностроении России в 2004 году равнялся примерно 28%.)

При исчислении по паритету покупательной способности рубля ВВП России в 2004 г. составлял менее 65%, общий объем промышленного производства России составлял 34%, а объем производства в машиностроении с металлообработкой – около 30% от уровня 1990 г.

Для машиностроения соотношение объемов производства, каким оно выглядит согласно данным о производстве в натуральном выражении и судя по размерам потребления металла, явно близко к 30%.

Если принять во внимание, что среднегодовая занятость в российской промышленности в 2004 г. составляла 56% от уровня 1990 г. (ниже в 2 раза), а производительность труда с 1990 г. по 2004 г. явно не выросла (в электроэнергетике и легкой промышленности она заметно уменьшилась), то ясно, что фактическое соотношение объемов промышленного производства в 2004 и 1990 гг. ближе к 34%, чем к 68%. А это значит, что и отношение ВВП в 2004 г. к уровню 1990 г. равно 50–60%.

Испытали коллапс все отрасли, производящие продукцию с высокой степенью обработки. В первую очередь легкая промышленность и машиностроение, удельный вес которых в валовой продукции промышленности России в предреформенный период, считая и военное производство, составлял около половины.

Итак, суммируем. Имеются достаточные основания считать, что фактически при счете в долларах в 2004 г. экономика России по сравнению с экономикой той же России в 1990 г. выглядела так (табл. 3):

Таблица 3. Оценка основных макроэкономических показателей России в 2004 г. в сравнении с 1990 г. (в %)

#_10.jpg

---------------------------------------------------------------

*) Нескорректированные показатели.

Российская экономика все еще находится в состоянии глубокого кризиса, что и демонстрирует наглядно положение в сфере инвестиций, перевозок грузов и производства платных услуг, а также почти двухкратное уменьшение занятости в промышленности. Экономика России недоинвестирована и продолжает терять основные фонды. Воспроизводство рабочей силы не обеспечивается. Рост потребления верхних по уровню доходов 10–20% населения обеспечивался после 1990 г. не за счет роста общей массы экономики, а за счет уменьшения доли в ВВП потребления 80% населения. Вывоз капитала идет за счет амортизационного фонда, причем это обстоятельство вуалируется отчасти за счет структуры цен, отчасти за счет структуры экономики. Реально часть амортизационного фонда промышленности трансформируется в сверхприбыль нефтедобывающих и нефтереализующих структур, а часть – в сверхприбыль посреднических структур.

Образовавшаяся сверхприбыль в значительной части вывозится за рубеж.

Ситуация не просто кризисная. Она ненормальная.

Своего рода “эталоном” глубокого экономического кризиса является Великая депрессия, поразившая экономику США в 1929–1937 гг. Однако российский кризис гораздо глубже, длительнее и разрушительнее.

Индикаторы глубины экономического кризиса в США в 30-е годы и в России после 1990 г. приведены в таблице 4. Кризис в России глубже, и выходит из него экономика медленно. Характерно, что в 2004 г. ни в электроэнергетике, ни в нефтедобывающей промышленности не был достигнут уровень докризисного года, тогда как в США в 1937 г. в этих отраслях уровень докризисного 1928 г. был намного превышен. В США в период кризиса отраслевая и технологическая структура промышленности улучшилась, причем этому сильно способствовали антикризисные мероприятия. В России, где с кризисом вообще не боролись, отраслевая и технологическая структура промышленности в период кризиса ухудшилась.

Таблица 4. Индикаторы глубины экономического кризиса в США в 30-е годы и в России после 1990 г.

#_11.jpg

-----------------------------------------------

*) Примерная оценка.

**) По официальным данным статистических ежегодников, уровень ВВП России в 2004 г. по отношению к 1990 г. составлял 84%.

3. Сухой остаток российской экономики

Что же представляет собой экономика России после всех пережитых ею катастроф в абсолютном выражении? Каков сухой остаток? И насколько далеко нам до “португальского идеала” (да и может ли экономика Португалии претендовать на роль “идеала” для российской)?

Согласно данным российских статистических изданий, паритет покупательной способности (ППС) рубля в 2004 г. – 9,27 рубля за 1 долл. в среднем за год, или 10,79 цента за 1 рубль.

В структуре ВВП России, как его исчисляет российская статистика, в 2002 г. 10,9% ВВП приходилось на чистый экспорт товаров и услуг. Но это считая по среднегодовому курсу 31 рубль за 1 долл. Следовательно, если для всего ВВП, взятого с учетом чистого экспорта товаров и услуг, ППС рубля в 2002 г. – 9,27 рубля за доллар, то для ВВП за вычетом чистого экспорта товаров и услуг он будет уже немного больше 8 руб. за 1 долл., или примерно 12 центов за 1 рубль.

Если исходя из этого показателя пересчитать в доллары оборот розничной торговли России в 2002 г., а он равнялся 3765 млрд руб., то получится, что в долларах он в 2002 г. – примерно 450 млрд против 3,5 трлн долл. в США в 2001 г. Рассчитанный по опубликованному показателю ППС показатель величины объема розничных продаж в долларах явно не занижен. Если подсчитать долларовый эквивалент потребительских продаж, вывод будет тот же самый.

ППС рубля в сфере продаж потребительских товаров примерно в 3 раза меньше, чем в сфере реализации услуг. Соответственно реальный ППС рубля в 2002 г. для ВВП за вычетом чистого экспорта товаров и услуг не 12 центов, а много больше.

Но и это еще не все необходимые поправки. По данным, которые приводят российские статистические издания, для валового накопления основного капитала ППС рубля в 2002 г. – 6,1 цента. Все валовое накопление основного капитала (1939 млрд руб.) в 2002 г., по этим данным, – 118 млрд долл. Тогда как в США валовое накопление основного капитала в 2002 г. – около 2 трлн долл. Соотношение 17:1 в пользу США. Так и хочется закричать – не можем жить без иностранных инвестиций! И некоторые кричат.

И кричат зря.

Не нужно забывать, что в 1984 г. в ценах 2002 г. инвестиции России в основные фонды составляли 1 трлн долл., или минимум 50% от уровня США в 2002 г., что с тех пор они уменьшились только (!) в 2,5 раза, что потребление цемента, хлеба, строительно-монтажных работ в 2002 г. в России составило около 30% от уровня США, а потребление проката (которое жестко корреспондирует с размерами нового нежилищного капитального строительства) в России в 2000 г. равнялось примерно 20% от американского уровня.

Соответственно, с учетом возможных погрешностей, ППС рубля для валового накопления основного капитала составлял в 2002 г. не 6,1 цента, а в 3–4 раза большую величину, то есть 18–24 цента. А это значит, что сильно занижен и ППС рубля для ВВП, взятого как с чистым экспортом товаров и услуг, так и без оного.

При счете в рублях доля валового накопления основного капитала в ВВП РФ в 2002 г. 18%, а для ВВП за вычетом чистого экспорта товаров и услуг – 20%. Между тем в США этот показатель в 2002 г. лишь немного меньше. Отсюда видно, что ППС рубля для ВВП в целом сопоставим с таковым для валового накопления основного капитала и равен для ВВП в целом, но без чистого экспорта товаров и услуг не 12 центам, а 18–24 центам, а для ВВП в целом 16–22 центам. На 2004 г. эти показатели ввиду роста цен на 25–30% меньше.

Структура потребления ВВП России в текущих долларах на 2002 г. приведена в таблице 5.

Таблица 5. ВВП России и его компонентов в 2002 г. на основе реалистической оценки курса рубля с учетом паритета покупательной способности (ППС)

#_12.jpg

----------------------------------------------------------------------

*) Включая услуги, оплаченные за счет общественных фондов потребления, затраты на содержание административного аппарата и т.п.

**) ВВП со структурными поправками для приведения к виду, сопоставимому с ВВП США.

Источники: Рублевые показатели даются согласно: Россия в цифрах. М., 2005, с. 29, 30.

Для полной сопоставимости ВВП США и России нужно ввести еще поправки на учет в США в составе ВВП приписной ренты (условной платы собственника жилья самому себе) и процентов по потребительскому кредиту. Это даст структурную поправку к ВВП России около 10%. С учетом этого приведенные оценки ВВП России никак не могут считаться завышенными.

В 2004 г. ВВП России (без структурных поправок) составлял 2,1–2,8 трлн долл., а со структурными поправками – 2,3–3,1 трлн долл., то есть около 22–30% от уровня США.

По данным, фигурирующим в российских статистических изданиях, он равен только 1164 млрд долл., что меньше, чем ВВП (опять-таки при счете по ППС) Великобритании и Италии, равных в 2002 г. соответственно 1712 млрд долл. и 1528 млрд долл. Это явно не так. Судя по натуральным производственным показателям, ВВП России в 2002 г. был не меньше ВВП Великобритании и Италии, вместе взятых (таблица 6).

Таблица 6. Сопоставление данных, характеризующих масштабы экономики Великобритании, Италии, России и Португалии

#_13.jpg

----------------------------------------------------------------------------------------

*) На 2001 г.

**) Например, в России в 2002 г. введены жилые дома общей площадью 30,3 млн кв. м, доля затрат на жилищное строительство в общем объеме накопления основного капитала 11,6% (Россия и страны мира. – М., 2002. – С. 298 и 299). Валовое накопление в эквивалентных единицах жилой площади для России в 2002 г. составляло 30,3:0,116 = 261 млн кв.м. Аналогичный показатель для Великобритании приводится на 1997 г. В Италии разрешенная строительством жилая площадь составила в 1999 г. 11 млн кв. м.

***) Показатели исчислены в соответствии с паритетами покупательной способности национальных денежных единиц.

****) Оценка по приведенным натуральным показателям.

*****) На 1999 г.

******) Численность населения указывается для Великобритании на 1999 г., для Италии – на 2001 г., для Португалии – на 2001 г., для России – на 01.01.2002.

Источники: Россия и страны мира. М., 2002, с. 36, 150, 152, 176, 200, 224, 226, 298, 299; Россия в цифрах. М., 2005, с. 468, 469.

Выше все рублевые показатели для ВВП брались по официальным статистическим изданиям без каких бы то ни было корректировок. На самом же деле кое-какие корректировки необходимы в связи с проблемой неполного отображения российской статистикой теневой прибыли и теневых доходов предпринимательского типа. Соответствующие данные рассматриваются ниже в связи с проблемой превращения России в экономику генерации сверхприбыли. Согласно оценке, неучтенная теневая прибыль и доходы предпринимательского типа составляют в России 20–25% номинального ВВП.

Таким образом, реально ВВП России никак не меньше 20% американского и, возможно, составляет даже около 25–30% ВВП США. Особенно если принять в расчет имевшие место в США в последние годы манипуляции с официальной статистикой ВВП (например, постоянно расширяющаяся практика применения так называемых “гедонистических индексов цен” и т. п.), предпринимавшиеся с целью завышения реальных показателей.

Реально ВВП России никак не меньше 20% американского. Возможно, он составляет даже около 25–30% ВВП США, особенно если принять в расчет предпринимавшиеся в США с целью завышения реальных показателей манипуляции с официальной статистикой ВВП (например, применение так называемых “гедонистических индексов цен” и т.п.).

Исходя из этого закупки товаров и услуг (преимущественно услуг) за счет российского бюджета составляли в 2004 г. от 700 до 900 млрд долл. по американским ценам.

ВВП на душу населения в России, видимо, меньше португальского, но ненамного. Во всяком случае, в “экономические идеалы” для России Португалия не годится.

В 2004 г. (когда производство цемента в России достигло 46 млн т сравнительно с 90 млн т в США в 2001 г.) суммарный долларовый эквивалент инвестиций в экономику России составил не меньше 500 млрд долл. и, возможно, достиг 600 млрд долл. Эти цифры позволяют понять, почему иностранные инвестиции в России могут играть роль лишь витаминных добавок (и ставка на них абсурдна) и почему российские инвестиции в экономику других стран могут быть весьма значительны.

Попытки навязать России модель социального обеспечения слаборазвитой страны, свернуть государственное образование и здравоохранение и представить дело таким образом, что Россия не может прожить без иностранных инвестиций, не имеют под собой никаких экономических оснований.

Попытки навязать России модель социального обеспечения слаборазвитой страны, свернуть государственное образование и здравоохранение и представить дело таким образом, будто Россия не может прожить без иностранных инвестиций, не имеют под собой никаких экономических оснований.

Теперь можно получить ответ на вопрос, почему международное сообщество так суетится вокруг России. Во-первых, по той причине, что тут еще есть что взять. Во-вторых, даже остаток экономики России вызывает на Западе чувство тревоги, так как все-таки это все еще серьезная величина.

Правда, если бы к западу от Польши не было большей силы, чем Россия, наверное, эта тревога могла бы показаться оправданной. А так как промышленность Китая ныне превышает российскую минимум в 10 раз, это понять трудно.

Дальнейшая экономическая “зачистка” России, и даже просто уклонение от решения задачи ее быстрого восстановления, резко увеличит шансы экономической абсорбции России Китаем.

4. Генератор сверхприбыли

Попытаемся прикинуть, какова мощность российского генератора предпринимательской прибыли.

По данным российской статистики, денежные доходы от предпринимательской деятельности в 2004 г. составляли лишь 7,6%, а с доходами от собственности – 13,5% ВВП.

Но есть основания считать, что доля прибыли и доходов предпринимательского типа в ВВП России в 2004 г. отнюдь не 13,5%.

Возьмем прирост финансовых активов за счет денежных доходов населения. В 2004 г. он составил 12,2% ВВП. Реально этот прирост шел почти исключительно за счет доходов предпринимательского типа. Отсюда следует, что доля последних в ВВП, конечно, не 13,5%. Показатель в 25% будет явно ближе к истине.

Характерная особенность российской статистики доходов заключается в том, что она учитывает скрытую оплату труда, но не учитывает скрытый предпринимательский доход. Причем утверждается, что доля скрытой оплаты труда в ВВП увеличилась с 7,7% в 1995 г. до 11,7% в 2004 г. Реально скрытый доход от предпринимательской деятельности, имеющий форму личного денежного дохода, не меньше скрытой оплаты труда. То есть в 2004 г. он был не меньше 11,7%.

Итого получается, что доходы предпринимательского типа, имеющие денежную форму, действительно могли составить примерно 25% от ВВП.

Сверх того, к категории доходов предпринимательского типа нужно отнести:

1) часть фонда оплаты труда, соответствующую большей части фонда оплаты труда топ-менеджеров, поскольку последние даже в государственных корпорациях типа РАО ЕЭС фактически сами назначают себе “жалованье”; это не меньше 5% ВВП;

2) большую часть представительских расходов, которые списываются как издержки производства и никак не отражаются ВВП, это еще несколько процентов ВВП;

3) выплаты рэкетирам и взяточникам (они тоже попадают в категорию издержек производства и не отражаются по этой причине в ВВП);

4) нераспределенную прибыль, использованную для капиталовложений или вывезенную за рубеж, это до 15% ВВП, если считать вывоз капитала по курсу, и не меньше 10% ВВП, если считать вывоз капитала, исходя из ППС рубля;

5) сверх того, имеется прибыль от приватизации и перепродажи приватизированных активов (это грандиозные величины).

Даже за вычетом прибыли от приватизации и перепродаж приватизированных активов, суммарная прибыль предпринимательского типа составляет примерно 20% номинального ВВП, а всего примерно 25+20=45% номинального ВВП, что сопоставимо с долей в номинальном ВВП фонда оплаты лиц наемного труда в 2004 г. (45,2%).

Не учтенная в ВВП компонента предпринимательской прибыли составляет 20–25% от величины номинального ВВП.

Поскольку данные о величине ВВП не отражают большую часть фактической предпринимательской прибыли, действительная величина ВВП равна номинальной плюс размер неучтенной предпринимательской прибыли, но без таковой, имеющей форму оплаты труда топ-менеджеров. Сводка данных о фактической структуре ВВП (с поправкой на неучтенную предпринимательскую прибыль и доходы предпринимательского типа) приведена в таблице 7. Она, однако, не отражает производство экономикой “приватизационной прибыли”.

Из данных, приведенных в таблицах 5 и 6, следует (с учетом реального ППС рубля), что ВВП России в 2004 г. составлял не меньше 2,2 трлн долл., а возможно, 3,0 трлн долл. Исходя из этого, можно сделать оценку, что предпринимательская прибыль и доходы предпринимательского типа, считая по ППС рубля, составили в 2004 г. больше 800 млрд долл. И это без учета приватизационной прибыли и прибыли от перепродаж приватизированных активов. Вот потому в России и ведется масштабное строительство дворцов и сверхдорогого жилья. По массе производимой экономикой предпринимательской прибыли Россия, вероятно, стоит на втором месте после США. Но при этом у США экономика в четыре раза больше российской.

Можно обоснованно предположить, что предпринимательская прибыль и доходы предпринимательского типа даже без учета приватизационной прибыли и прибыли от перепродаж приватизированных активов составили в 2004 г. больше 800 млрд долл. По массе производимой предпринимательской прибыли Россия, вероятно, стоит на втором месте после США. Но при этом у США экономика в четыре раза больше российской.

Таблица 7. Сопоставление номинальной и фактической (с поправкой на неучтенную прибыль и доходы предпринимательского типа) структуры ВВП России, в %

#_14.jpg

--------------------------------------------------------------------------------

*) Весь номинальный фонд оплаты труда наемных работников с учетом скрытой оплаты труда в 2004 г. – 45,2% ВВП.

**) Без оплаты труда топ-менеджеров, отнесенной к категории предпринимательской прибыли.

***) Без учета приватизационной прибыли.

****) Все доходы за вычетом доходов наиболее состоятельных 20% населения.

*****) В % от номинального ВВП в 2004 г.

Источники (номинальные показатели): Россия в цифрах. М., 2005, с. 28, 29, 105, 110, 157, 317, 318.

Российские достижения в области производства предпринимательской прибыли имеют два источника: 1) при том, что Россия считается промышленной страной, доходы лиц наемного труда в России опущены до уровня развивающейся страны; 2) доли бюджетных доходов и расходов в ВВП находятся на крайне низком уровне и также не соответствуют уровню развития страны.

Проводимая экономическая политика объективно способствует не только образованию в экономике России сверхприбыли, но и ее экспорту за рубеж.

Фактически в России при попустительстве, а то и при прямой помощи государства создана экономика генерации сверхприбыли. Заметим, что проводимая экономическая политика объективно способствует не только образованию в экономике России сверхприбыли, но и ее экспорту за рубеж. Возможности вывоза генерированной сверхприбыли тем больше, чем больше экспорт и меньше импорт. Внешнеэкономическая политика, которая проводится в России, благоприятствует экспорту (уже по причине резко заниженного курса рубля, а также потому, что разрешается экспортную выручку оставлять за границей). Кроме того, любой взятый за рубежом заем или кредит также увеличивает возможности экспорта российской сверхприбыли за рубеж. В этом одна из причин того, что Россия нахватала таких займов.

5. “Две экономики” и ловушка недопроизводства

Экономика России страдает от недостаточности массового платежеспособного спроса. Одной из причин этого является низкий уровень оплаты труда. Оплата труда составляет в нашей стране порядка 25% ВВП. В развитых странах этот показатель находится на уровне 50–70% ВВП.

Но есть еще одна серьезнейшая проблема – социальное расслоение.

Резкое расслоение общества по доходам очень опасно не только для социального мира, но и для экономики, в которой при этом происходят процессы деградации, как количественные, так и качественные. Формирующуюся в этих условиях хозяйственную модель можно назвать моделью “двух экономик”. Неизбежной спутницей данной модели является так называемая “ловушка недопроизводства”, характерная для развивающихся стран (прежде всего латиноамериканских), которые в разное время принимали модель “шоковой терапии” в качестве базовой переходной модели для построения рыночной экономики. Первым среди исследователей на эту типичную “ловушку” указал известный экономист, профессор Массачусетского технологического института Ланс Тэйлор еще в 1991 году, то есть до начала так называемых рыночных реформ в России (уже в силу этого ханжеские ссылки “реформаторов” на безальтернативность выбранного курса реформ и на неисследованность его последствий абсолютно несостоятельны).

По данным Л. Тэйлора, во всех странах, избравших разработанную на основе рекомендаций МВФ и Мирового банка модель так называемой “шоковой терапии” – быстрого массированного перехода на рельсы хозяйственного саморегулирования с практически полным отказом от активного государственного вмешательства в экономику, – имели место одни и те же негативные явления, представляющие собой закономерные следствия целевых критериев и методов данного варианта трансформации, т.е. как бы “запрограммированные” самой моделью. Опираясь на анализ многочисленных данных, Л. Тэйлор описал свойственные модели “шоковой терапии” специфические механизмы, приводящие к типичным характерным ситуациям, которые он называет “ловушками” (распределительная ловушка, инфляционная ловушка, долговая ловушка, ловушка недопроизводства, ловушка недофинансирования) или “тупиками”, поскольку в рамках данной модели самопроизвольный выход из этих ситуаций практически нереален. Не имея возможности воспроизвести здесь детальные описания указанных механизмов, коротко остановимся на самих “ловушках Тэйлора”.

Л. Тэйлор еще в 1991 г. указал, что во всех странах, избравших модель так называемой “шоковой терапии” с практически полным отказом от активного государственного вмешательства в экономику, имели место одни и те же негативные явления и специфические экономические механизмы, приводящие к характерным тупиковым ситуациям-“ловушкам”.

Массированное дерегулирование и неизбежный в этих условиях спад производства, а также активизация перераспределительных процессов, когда одни участники рынка стремятся любой ценой увеличить, а другие – сохранить свою долю в совокупных доходах, приводят к резкому всплеску инфляции. Из всех возможных методов борьбы со спиралью цен данная модель, построенная на основе либеральной экономической доктрины, предписывает жесткую бюджетную и кредитно-денежную политику или, иными словами, режим жесточайшей экономии, означающий снижение государственных расходов, рост налогов и сжатие денежной массы. Результатом этого является дальнейшее сокращение совокупного спроса и, как следствие, углубление рецессии.

Жесткая кредитная политика приводит к увеличению учетной ставки, что ведет к оттоку капитала из сферы реальной экономики и переливу его на либерализованные финансовые рынки. Последние в условиях дерегулирования предлагают практически неограниченные возможности быстрого прироста капитала за счет операций с недвижимостью и ценными бумагами. Погоня за наличными денежными средствами населения приводит к росту масштабов финансовых махинаций. Одновременно наблюдается перевод капитала за границу.

Эти процессы вкупе с отсутствием у беднейших слоев реальных рычагов экономического давления приводят к регрессивным сдвигам в распределении доходов и богатства – к имущественной поляризации общества.

Отсутствие подлинных стимулов для развития в реальном секторе экономики приводит к многократному снижению новых инвестиций в основной и оборотный капитал. Рецессия углубляется по мере того, как режим экономии заставляет государство сокращать инвестиции в инфраструктуру и социальную сферу, что, в свою очередь, дестимулирует инвестиции частного сектора. Когда финансовый бум сходит на нет, рецессия может перерасти в открытую депрессию. В относительно лучшем положении могут находиться только ориентированные на экспорт отрасли с невысоким технологическим уровнем производства, что в результате приводит к регрессивным сдвигам в отраслевой структуре экономики.

Л. Тэйлор замечает, что естественного, стихийного выхода к восстановлению экономической активности со стабильными ценами и относительно сбалансированной внешней торговлей не существует. В лучшем случае, при наличии умного государственного регулирования рыночный механизм искусно управляет ставшим уже устойчивым экономическим ростом. Однако для того, чтобы вытащить экономику из ловушки недопроизводства, одного рыночного механизма недостаточно.

Поясним смысл “ловушки недопроизводства”. Распределительные конфликты приводят к резкой имущественной дифференциации. Это вместе с действием инфляции значительно уменьшает суммарный доход основной массы населения. Даже если бы совокупный доход общества при этом не сократился, давление спросовых факторов на производство все равно снижается, так как понятие “совокупный спрос” при резком имущественном расслоении становится фикцией. Фактически начинают параллельно существовать два вида спроса – спрос очень богатых и сильно сократившийся спрос основной части общества, причем очевидно, что эти два вида спроса практически не пересекаются.

Из этих двух видов спроса только второй может являться ощутимым стимулом для роста внутреннего производства, но он уменьшился в результате перераспределения доходов, и сам его рост, в свою очередь, почти полностью зависит от роста производства (замкнутый круг). Резко выросший спрос богатых направлен подавляющей своей частью не на внутренний рынок, а потому не может служить стимулом роста национального производства. (В развитых странах совокупный спрос является действенным фактором динамических характеристик экономического роста в силу того, что в структуре этого совокупного спроса основной вес приходится на спрос целенаправленно созданного среднего класса.)

“Ловушка недопроизводства” является неизбежной спутницей параллельного существования двух видов спроса – спроса очень богатых и сильно сократившегося спроса основной части общества. Резко выросший спрос богатых направлен не на внутренний рынок, а потому не может служить стимулом роста национального производства.

Со временем все большая часть массового спроса также становится ориентированной на внешний рынок, так как из-за физического и морального износа оборудования, сократившихся капиталовложений и растущих издержек производства отечественные товары начинают вытесняться более дешевыми импортными.

Положение усугубляет жесткий режим экономии, направленный на достижение финансовой стабилизации. Добиваясь этой цели только монетарными методами, а не путем антирецессионной политики, финансовой стабилизации можно достичь лишь ценой углубления спада производства. Далее экономика при внешне стабильных финансах может функционировать в режиме недопроизводства (на уровне 60–80% потенциальной мощности) годами и даже десятилетиями. Интересно, что данная ситуация самодостаточна, обладает устойчивым равновесием и не содержит в себе никаких внутренних стимулов и возможностей для саморазвития.

Таким образом, модель “двух экономик” в принципе не может обеспечить стране устойчивого динамичного развития, тем более ориентированного на достижение всеобщего благосостояния.

Глава 4. ОШИБКИ РЕФОРМАТОРОВ

Почему не работает рыночный механизм

1. Специфика “формулы” российских реформ

После первого кризиса перепроизводства в Англии отнюдь не только Карлу Марксу стало ясно, что работоспособность рыночного механизма – величина переменная и что она зависит от внешних условий и в том числе от состояния общественных институтов. В России же еще известный в качестве легального марксиста ученый-экономист Туган-Барановский показал связь эффективности работы рыночного механизма с работоспособностью кредитной системы. Идеология протекционизма возникла в XVII веке не в последнюю очередь потому, что уже тогда было понятно, что избыток конкуренции может совершенно парализовать деятельность агентов рынка, и прежде всего их склонность к инвестициям, и что при дефиците этой склонности у частных предпринимателей целесообразна избирательная замена частного предпринимательства государственным. Первым в этом духе действовали Оливер Кромвель в Англии и Кольбер во Франции, а затем “кольбертизм” был взят на вооружение во многих странах, включая Россию (при Петре I).

Все перечисленные моменты не принимались в расчет российскими реформаторами.

В основу российских реформ в условиях абсолютного отсутствия опыта реального рыночного хозяйствования у господ реформаторов (как и в большинстве других бывших социалистических стран, приступивших к рыночному строительству) были заложены следующие умозрительные принципы: чем более либерализовано, “демонополизировано” и приватизировано рыночное хозяйство, тем более оно эффективно. Задачи институциональных преобразований в экономике соответственно сводились к задачам приватизации, снятия государственного контроля в какой-либо форме и создания конкурентной среды посредством “демонополизации” и открытия российского рынка для внешних конкурентов.

Задача дезинфляции экономики была сведена к задаче контроля за денежной массой и исключения эмиссионного финансирования бюджета.

Позднее набор этих постулатов пополнился еще одним: чем меньше доля бюджета в перераспределении ВВП, тем эффективнее рыночное хозяйство.

Фактически был принят принцип, что “рынок работает сам”, и никакие другие факторы не влияют на его работоспособность.

Соответственно было проигнорировано, что эффективность работы рыночного механизма прямо и непосредственно зависит от ряда факторов:

1) эффективности предпринимательского сообщества;

2) эффективности кредитной системы и ее способности обслуживать реальный сектор экономики;

3) эффективности фондового рынка и его роли в формировании ресурса собственности;

4) характеристик системы корпораций, обслуживающих экономику;

5) вклада наличных немонетарных генераторов инфляции в общий уровень инфляции;

6) правового ресурса, сопряженного с вновь создаваемой системой частной производственной собственности;

7) уровня обычных конъюнктурных рисков и уровня инвестиционных рисков.

Кроме того, было проигнорировано также, что в условиях кризисного состояния экономики положено, согласно рыночной норме, не сидеть сложа руки и не “углублять реформы”, а бороться с кризисом. В России же с кризисом не боролись, не борются и не хотят бороться, полагаясь на силы рынка. Но в том-то и дело, что более или менее серьезный экономический кризис всегда предполагает снижение эффективности работы рыночного механизма и соответственно создает потребность в восстановлении нормального уровня его работоспособности. Если автомобиль исправен, он “едет сам”. Но если он сломался, его надо чинить. Сломавшуюся в 1929–1930 гг. в результате кризиса мировую экономику сразу бросились чинить и чинили фактически в течение всего периода 30-х годов. В России экономику, явно нуждающуюся в починке, не чинили ни одного дня.

Сломавшуюся в 1929–1930 гг. в результате кризиса мировую экономику сразу бросились чинить и чинили фактически в течение всего периода 30-х годов. В России экономику, явно нуждающуюся в починке, не чинили ни одного дня.

2. Очевидные ошибки и их последствия

Последствия недооценки важности фактора эффективности предпринимательского сообщества

Реформы в России проводились так, как если бы сам факт либерализации экономики автоматически и немедленно создавал эффективное предпринимательское сообщество.

Упускалось из виду, что, как показывает опыт (например, новых индустриальных стран и даже старой предреволюционной России), для создания на пустом или почти пустом месте эффективного предпринимательского сообщества современного типа даже при благоприятных условиях требуется 20–30 лет. Соответственно приватизация проводилась при игнорировании того, что нельзя ставить знак равенства между качеством использования собственности эффективными и неэффективными предпринимателями. В условиях неэффективного предпринимательского сообщества скоростная приватизация в принципе не могла создать мало-мальски эффективной рыночной экономики. “Шоковая терапия” в этом случае автоматически создавала ситуацию “экономического инсульта”.

Был проигнорирован совершенно очевидный факт: развитые страны потому и развитые, что их рыночные экономики обслуживаются высокоэффективными предпринимательскими сообществами, а эти предпринимательские сообщества сформировались все без исключения в условиях экономик протекционистского и полупротекционистского типа. Поскольку реформаторы у нас не хотят видеть разницы между сформировавшимся и незрелым предпринимательским сообществом (“взрослым” и “ребенком”), с самого начала рыночных преобразований экономику России “открыли” и хотят открыть ее еще шире (вступление в ВТО), навязав нашим предпринимателям непосильную для них конкурентную борьбу с давно сложившимися предпринимательскими сообществами.

Результатами этой политики будут:

1) перспектива вытеснения российских предпринимателей из всех имеющих существенное значение секторов экономики и переход контроля над ними в иностранные руки;

2) локализация российского предпринимательства в криминальной и полукриминальной сферах;

3) отчуждение широких слоев общества от предпринимательского сообщества.

До реформ в России существовало государственное предпринимательство (государственный экономический комплекс можно рассматривать как одну огромную компанию) и мелкое криминальное и полукриминальное (незаконное) предпринимательство. Оборот этого последнего можно исчислить примерно в 15–20% от оборота экономики на 1990 г. и 30–40% от оборота экономики на 2004 г. Результатом вступления в ВТО через 5–10 лет может вполне явиться возникновение такой ситуации, когда на долю отечественных предпринимателей будут приходиться все те же 30–40% от оборота экономики, причем оно будет представлено по преимуществу, как и в советское время, полукриминальными предпринимателями. Почему полукриминальными? Да потому что неэффективный предприниматель, работающий в режиме отсутствия кредитной поддержки в экономике со слабой валютой (что автоматически усиливает финансовые позиции внешних предпринимателей), неизбежно будет вытеснен почти из всех респектабельных (легитимных) секторов экономики.

Получается, что в результате реформ место, которое в экономике России ранее принадлежало государственному предпринимательству, в конце концов займет в основном внешний предприниматель.

Вероятно, это и есть цель сторонников скоростного вступления России в ВТО.

В результате реформ место, которое в экономике России ранее принадлежало государственному предпринимательству, в конце концов займет в основном внешний предприниматель. Вероятно, это и есть цель сторонников скоростного вступления России в ВТО.

Существует, правда, одна “небольшая деталь”. Сторонники вступления в ВТО (а в еще большей степени – их зарубежные “учителя”), рассчитывающие, что место отечественного предпринимателя займет после вступления в ВТО западный предприниматель, все же ошибаются. Если бы Россия была в географическом смысле на месте Мексики или Алжира, так бы и было. Но Россия – в Евразии, рядом с Китаем, с его сверхмощной экономикой и гигантскими финансовыми ресурсами. Поэтому результатом вступления в ВТО будет массовый приход в Россию китайского предпринимателя и китайских государственных и полугосударственных корпораций со всеми вытекающими отсюда последствиями. Этот вопрос будет подробнее рассмотрен ниже.

Последствия игнорирования приоритетности задачи строительства эффективной кредитной системы

Капитализм согласно расхожему выражению – это кредит.

Эффективная кредитная система способна выполнять следующие функции:

1) мобилизовывать большую часть свободных финансовых ресурсов и перераспределять их в масштабах всей экономики;

2) снабжать необходимыми кредитными ресурсами все без исключения секторы экономики и в том числе все отрасли реального сектора экономики;

3) генерировать значительный объем “длинных денег” (то есть средне- и долгосрочных кредитов);

4) осуществлять инвестиционное кредитование, включая долгосрочное кредитование крупных инвестиционных проектов.

И все это подразумевает кредитование под сравнительно низкий (доступный) реальный процент.

Само собой разумеется, что кредитная система должна быть в состоянии обеспечивать предприятия кредитами для пополнения оборотных фондов (это была едва ли не основная ее функция в советский период).

Конкурентная борьба сплошь и рядом предполагает необходимость быстрой перестройки производственной программы и осуществление для этого соответствующих инвестиций, обеспечивающих адаптацию фирмы к конъюнктуре, что практически невозможно без кредитов. Компания, имеющая доступ к “кредитам для адаптации к конъюнктуре”, всегда выигрывает конкуренцию у компании, которая такового не имеет.

Все это верно и на уровне экономики в целом. Экономика с эффективной кредитной системой всегда выигрывает при прочих равных условиях в конкуренции с экономикой, обладающей неэффективной кредитной системой.

А если совсем просто, то без эффективной кредитной системы эффективное рыночное хозяйство просто не может существовать.

Без эффективной кредитной системы эффективное рыночное хозяйство просто не может существовать. Неспособность кредитной системы обеспечить пополнение оборотных фондов явилось причиной глубокой демонетизации экономики в 90-е годы с неизбежными следствиями в виде массовых банкротств, дезинвестирования экономики и углубления кризиса.

На практике выполнение всех перечисленных требований – далеко не простая задача и обычно (а в условиях развивающихся и слабых экономик – всегда) предполагает использование системы специализированных кредитных организаций и значительную степень концентрации капитала в небольшом числе банков, составляющих ядро кредитной системы. Кроме того, в современных условиях удовлетворительное решение проблемы концентрации свободных средств в банках невозможно без специализированных организаций, занятых страхованием вкладов.

Кредитная система была создана реформаторами в России в неработоспособном варианте. Процент мобилизуемых ею свободных финансовых ресурсов вплоть до начала текущего десятилетия был незначителен (сбережения населения вкладывались в основном в наличную СКВ).

Соответственно она оказалась не в состоянии обслуживать ни экономику в целом, ни ее реальный сектор. Неспособность кредитной системы прокредитовать пополнение оборотных фондов явилось причиной глубокой демонетизации экономики в 90-е годы с неизбежными следствиями в виде массовых банкротств, дезинвестирования экономики и углубления кризиса.

Дороговизна кредита, как неизбежное следствие ограниченности денежных средств, находящихся в распоряжении кредитной системы, явилась и является одним из основных факторов инфляции.

Ни обычное инвестиционное кредитование, ни кредитование для адаптации к конъюнктуре российская кредитная система производить не в состоянии, как равно и обеспечивать бюджетный сектор низкопроцентными кредитами.

Практически экономика России (имеется в виду реальный сектор) минимум десятилетие работала в бескредитном режиме, а сейчас работает в почти бескредитном режиме.

Машиностроение и легкая промышленность, как и все сложные производства вообще, рухнули в России именно потому, что не имели возможности получить кредиты для адаптации к конъюнктуре. Именно поэтому, а не по какой другой причине, они оказались неконкурентоспособными.

Среди членов ВТО с крупными экономиками нет ни одной страны, у которой кредитная система была бы в столь жалком состоянии, как в России.

Последствия игнорирования задачи строительства эффективного фондового рынка

Реальным количественным показателем параметров катастрофы может служить оценка состояния бывших советских активов (при том, что никаких других в существенных масштабах у нас за это время создано не было). За годы экономических, “рыночных” реформ не только вдвое сократился объем ВВП, втрое по сравнению с советской упала производительность труда в базовых отраслях промышленности, но и более чем в 40 раз (по оценке С. Чернышева) снизилась совокупная оценка активов. В результате “строительства капитализма” страна обесценилась практически в ноль. Из чего, кстати, следует как минимум то, что никакого капитализма (в отличие от “рынка”) у нас не строилось .

За годы “рыночных” реформ страна обесценилась практически в ноль. А сильное занижение стоимости корпораций фондовым рынком автоматически парализует инвестиционную деятельность.

Условием экономической эффективности работы фондового рынка является его способность более или менее реалистически оценивать активы корпораций. Если фондовый рынок сильно занижает стоимость корпораций, автоматически парализуется инвестиционная деятельность. В самом деле, если, например, на инвестирование в корпорацию 100 млн долларов фондовый рынок реагирует увеличением стоимости ее акций на 10 млн долларов, то лучше инвестиции вообще не производить.

Во многом именно по этой причине обвал курса акций в США в 1929–1932 гг. во время Великой депрессии до уровня в несколько раз ниже реальной стоимости имел следствием обвальное падение корпоративных инвестиций.

Реально соотношение действительной и курсовой стоимости корпоративных активов в России даже сегодня меньше, чем в США в 1932 г. Отсюда низкая склонность частных российских инвесторов к инвестициям (в особенности в капиталоемкие проекты) и соответственно их высокая склонность к вывозу капитала, а для потенциальных микроинвесторов (сфера малого бизнеса) – к его тезаврации в СКВ.

Но это еще не все негативные следствия. Многократное занижение фондовым рынком курса акций даже первоклассных российских предприятий имеет также следующие результаты:

1) почти все российские компании не располагают возможностями полноценного использования акций для залогового обеспечения кредитов, а равно и для размещения облигаций;

2) чрезвычайно облегчается скупка их акций, порождая неустойчивость отношений в системе собственности, что имеет следствием ограничение внутрифирменного планирования краткосрочными перспективами;

3) в условиях не только заниженного курса акций, но и сверх того еще и заниженного курса рубля иностранные портфельные инвесторы получают возможность приобретать первоклассные российские активы буквально за бесценок, в том числе – с целью уничтожения конкурирующих производств (“скраппирование”);

4) как конвертер корпоративной собственности в частную фондовый рынок России оказывается абсолютно неэффективным.

Последнее положение заслуживает особого внимания. Распространено представление, что акционирование, если акции (или им эквивалентные ценные бумаги типа ваучеров) распределяются среди частных лиц, сразу создает частную собственность. Однако это не так. Размер частной собственности, созданной акционированием, зависит не столько от реальной стоимости акционированных активов, сколько от ее оценки фондовым рынком. Если акционируется актив стоимостью в 1 млрд долл., а фондовый рынок оценивает этот актив в 50 млн долл., то результатом акционирования является образование частной собственности, равной не 1 млрд долл., а только 50 млн долл.

Подобная ситуация и имеет место в России.

Масса частной собственности может быть увеличена за счет приватизации на 10–20%, а за счет повышения эффективности фондового рынка она может быть увеличена по корпоративному сектору в 5–10 раз.

“Великая приватизация” корпоративных активов в 90-е годы фактически создала весьма скромную по размерам частную собственность (меньше 200 млрд долл.) именно потому, что она проводилась в условиях неэффективного фондового рынка. При наличии эффективного фондового рынка приватизация лишь 1/3 и даже 1/5 реально приватизированных корпоративных активов создала бы намного большую по размерам частную собственность.

При наличии эффективного фондового рынка приватизация лишь 1/3 и даже 1/5 реально приватизированных корпоративных активов создала бы намного большую по размерам частную собственность.

Чтобы в активах домашнего сектора акции заняли видное место, нужна не дальнейшая приватизация – нужно повышение эффективности фондового рынка до нормального уровня и, соответственно, увеличение в 5–10 раз рыночной стоимости уже приватизированных активов.

Однако, что характерно, задача повышения эффективности фондового рынка и рыночной капитализации приватизированных корпоративных активов в России в практическую плоскость за время реформ не ставилась.

Результаты:

– незначительная рыночная капитализация акций, недопроизводство частной собственности;

– неэффективное инвестиционное обслуживание корпоративных производственных активов;

– недоинвестирование корпоративного сектора экономики, и особенно средних и крупных корпораций;

– выход основных фондов из строя и постепенное уничтожение приватизированных активов (что с точки зрения собственника равноценно национализации, а с точки зрения общества в целом гораздо хуже его национализации);

– постепенная деиндустриализация и демодернизация России.

Феномен строительства корпоративной системы в неконкурентоспособном варианте и его последствия

Характерная особенность российской промышленности и экономики после 15 лет реформ – это практически полное отсутствие в ней действительно мощных ФПГ, а в промышленности, и особенно в машиностроении, – крупных корпораций, подобных знаменитым американским, японским, германским, южнокорейским. И это при том, что в момент начала реформ объем промышленного производства в России составлял половину американского и был в несколько раз больше южнокорейского, а по численности работающих (21 млн человек в 1990 г.) промышленность России превышала американскую.

Вместо того чтобы создавать в промышленности ядро из конкурентоспособных по меркам мирового рынка крупных многопрофильных корпораций, а также создать группу ФПГ, в ходе реформ промышленные предприятия дробились (основная часть этого процесса приходится на 1992–1994 гг.). В результате число предприятий в промышленности России возросло с 26,9 тыс. ед. в 1990 г. до 161 тыс. в 2000 г., и все это в условиях нарастающего кризиса. Мотивировалось это мероприятие необходимостью борьбы с так называемым “монополизмом”. Правда, непонятно, о каком “монополизме” могла идти речь, ведь почти во всех отраслях промышленности России еще в советский период были созданы предприятия-дублеры. Более того, поскольку экономика России строилась в открытом варианте, ни о каком “монополизме”, по крайней мере в обрабатывающей промышленности, говорить нельзя в принципе. На практике под флагом борьбы с монополизмом от промышленных предприятий отделялись вспомогательные и сервисные производства.

В условиях кризиса всегда проявляется тенденция к увеличению степени вертикальной интегрированности компаний и концентрации производства. В России все обстояло наоборот: по мере углубления кризиса искусственно понижалась степень вертикальной интегрированности предприятий, а их размеры соответственно уменьшались. И все это в условиях нарастающего кризиса неплатежей, чему сильно способствовала сама эта операция. Результаты ее, разумеется, были самые негативные. В результате на месте обрабатывающей промышленности, обладавшей довольно значительным потенциалом конкурентоспособности, возникла обрабатывающая промышленность, не обладающая конкурентоспособностью, что во многом и привело к обвальному падению производства. В машиностроении и металлообработке число предприятий выросло с 1990 г. по 2000 г. более чем в 10 раз, а объем производства фактически сократился в 5 раз. В легкой промышленности количество предприятий увеличилось с 1990 г. по 2000 г. в 4 раза, а объем производства упал в 6,4 раза.

В России по мере углубления кризиса искусственно понижалась степень вертикальной интегрированности предприятий, а их размеры соответственно уменьшались, отделялись и приватизировались сбытовые звенья. В результате критически упал потенциал конкурентоспособности обрабатывающей промышленности, что во многом и привело к обвальному падению производства.

Помимо того, что от предприятий отделялись вспомогательные производства и производства полуфабрикатов, от них отделялись и сбытовые звенья, которые тут же спешно приватизировались. Соответственно предприятия лишались торговой прибыли и оказывались во власти сбытовых и посреднических структур.

Одно это мероприятие подорвало финансовую базу большинства российских предприятий, понизив их способность адаптироваться к конъюнктуре и увеличив чувствительность к кризису неплатежей. И все это, как уже было сказано, при отсутствии кредитной поддержки.

Для сравнения: ни одна из более или менее крупных корпораций обрабатывающей промышленности США не находится во власти посреднических и сбытовых структур. В 60-е годы 9/10 американских промышленных корпораций располагали мощными сбытовыми службами и являлись не чисто индустриальными, а промышленно-сбытовыми корпорациями.

Достаточно посмотреть на рекламу на московских улицах, и нетрудно увидеть, что этот вывод уже сегодня можно распространить на все ТНК. Нельзя представить себе ТНК, которая находилась бы во власти торгового посредника.

В общем итоге всех этих манипуляций обрабатывающая промышленность утратила не только конкурентоспособность, но и способность производить амортизационные капиталовложения. Однако, несмотря на это, они способствовали росту предпринимательской прибыли, извлекаемой из промышленности, причем большая ее часть формально получалась вне промышленности, а фактически представляла собой часть амортизационного фонда промышленности.

Процесс этот распространился и на нефтяную промышленность. Если в 1994 г. соотношение цены приобретения нефти и цены производителей нефти составляло 1,3 раза, то после продвижения реформы сферы ТЭК вперед в 2000 г. оно равнялось уже 2,7 раза. Почти вся прибыль нефтяной промышленности, по этим данным, формируется не в сфере производства нефти, а в сфере ее транспортировки и распределения, причем она оказывается сопоставима с затратами на производство нефти в сфере собственно нефтедобычи. Отделение распределительной системы от добывающей системы в данном случае позволило в огромной степени увеличить размеры генерации прибыли в этих двух системах, вместе взятых, причем тем не менее собственно добывающий сектор нефтяной промышленности остается на голодном финансовом пайке. В целом же нефтяная промышленность (с распределительной сетью) превратилась в мощный генератор сверхприбыли за счет остальной экономики России, что и позволило отрасли превратиться в крупного экспортера капитала. Что такого рода комбинация оказывает сугубо отрицательное влияние на экономику России – очевидно.

Почти вся прибыль нефтяной промышленности формируется в сфере транспортировки и распределения нефти и оказывается сопоставимой с затратами на собственно нефтедобычу. Нефтяная промышленность с отделенной распределительной сетью стала мощным генератором сверхприбыли за счет остальной экономики России, что и позволило отрасли превратиться в крупного экспортера капитала.

Реформа в электроэнергетической промышленности (а равно и в газодобывающей) строится по аналогичной “формуле”. С отделением распределительных сетей генерирующие компании оказываются в полной зависимости от распределительного монополиста, в пользу которого и отойдет практически вся прибыль электроэнергетики, и при приватизации распределительных сетей (чем дело в конце концов и кончится) владеющие ими компании превратятся в мощного генератора сверхприбыли.

Возникнет ситуация, при которой создать полноценный амортизационный фонд генерирующие компании будут в принципе не в состоянии. Он будет конвертироваться в сверхприбыль, формальным местом образования которой будут электросети. Рассчитывать, что в этой ситуации частный капитал будет вкладывать средства в генерирующие компании, не приходится. Мощности их начнут быстро сокращаться, со всеми последствиями для экономических перспектив России. Нужно заметить, что и сейчас генерирующие компании как объект капиталовложений абсолютно непривлекательны. Продать их можно только по бросовой цене. Налицо опасность, что часть электростанций пойдет в лом.

Реформа электроэнергетики приведет к быстрой конвертации стоимости значительной основной части фондов отрасли в сверхприбыль и, если этому процессу не будет положен предел, к очень сильному сокращению производства электроэнергии. Само собой, что в результате “реформы” стоимость электроэнергии сильно возрастет. Это и предполагается.

Фактически в России создана весьма специфическая структура корпоративной системы. Она рассчитана на максимизацию извлекаемой из экономики сверхприбыли в условиях снижения ее конкурентоспособности и конвертации большей части амортизационного фонда в сверхприбыль с перспективой быстрого уменьшения производственных фондов экономики.

Фактически в России создана весьма специфическая структура корпоративной системы, рассчитанная на максимизацию извлекаемой из экономики сверхприбыли в условиях снижения ее конкурентоспособности и конвертации большей части амортизационного фонда в сверхприбыль с перспективой быстрого уменьшения производственных фондов экономики.

Последствия недооценки вклада немонетарных генераторов инфляции в российскую инфляцию. Феномен кризиса ликвидности 90-х годов и его последствия

Антиинфляционная политика в России в период реформ (за исключением короткого периода работы правительства Примакова) осуществлялась исходя из негласного постулата, что инфляция имеет всегда или по преимуществу монетарное происхождение (то есть ее причина – избыток денег в обращении). В начале 90-х годов действительно был период, когда инфляция имела в основном монетарный характер. Ее причинами являлись – приход в Россию рублей, обращавшихся в бывших республиках СССР (вне РСФСР), кредитование частного сектора под отрицательный процент (меньший реального роста цен), эмиссионное финансирование бюджета. Однако уже в 1994 г. рублевая масса была сжата до уровня, далеко не обеспечивавшего нормальный уровень монетизации, возник кризис ликвидности.

Соответственно монетарные генераторы инфляции оказались выключенными. Тем не менее инфляцию не удалось погасить. Причина этого – в наличии мощных немонетарных инфляционных факторов, в числе которых: 1) ориентация незрелого предпринимательского сообщества на инфляционные модели экономического поведения (значение этого фактора было особенно велико в начале 90-х годов) и извлечение сверхприбыли; 2) дороговизна кредита; 3) аморфность и “атомарность” экономики (в отличие от насыщенной крупными корпорациями и ФПГ экономики развитых стран) и соответственно наличие относительно большего числа точек генерации первичных инфляционных импульсов; 4) политика повышения цен на услуги в неконкурентных секторах экономики (в том числе ЖКХ), на услуги систем образования и здравоохранения и продукцию ТЭК; 5) разрыв между курсом, исчисленным по паритету покупательной способности (ППС) рубля, и рыночным курсом в условиях высокого уровня либерализации системы внешней торговли и движения валюты.

Такой разрыв имеет следствием не только дороговизну в рублях продукции, импортируемой из развитых стран (в которых покупательная сила рубля примерно соответствует курсу), но и автоматически ведет к установлению внутренних цен на нефть и нефтепродукты на уровне, более высоком, чем средний уровень цен. Разрыв между рыночным курсом и курсом по ППС в начале текущего десятилетия примерно трехкратный. Соответственно, если производитель нефтепродуктов продает их на российском рынке по мировой долларовой цене, то он продает их по цене, в 3 раза превышающей средний уровень цен (положение на 2004 г.). В этой ситуации средний уровень цен автоматически проявляет тенденцию к росту, и коль скоро разрыв между номинальным и паритетным курсом рубля остается практически неизменным, то этот рост может продолжаться сколь угодно долго.

В этих условиях можно свести денежную массу почти к нулю, а рост цен будет продолжаться.

Нечто похожее имело место в 1994–1997 гг., когда Центробанк энергично боролся с немонетарной инфляцией монетарными средствами. Инфляцию побороть не удалось. Результатом же был острейший кризис ликвидности, огромная нехватка денег для сделок. Около половины продаж товаров и услуг оплачивались в середине 90-х годов бартером, взаимозачетами, СКВ или вовсе не оплачивались. Развитие банковской системы было парализовано нехваткой средств. Возник кризис просроченной задолженности, то есть экономика превратилась в экономику банкротов. И без того низкая склонность потенциальных или фактических банкротов к инвестициям снизилась еще больше. Возник острейший инвестиционный кризис.

Последствия кризиса ликвидности, поскольку он не только понижает склонность к инвестициям (как и инфляция), но и сверх того плодит банкротов, всегда более тяжелые, чем у инфляции. Именно поэтому кризис ликвидности практически никогда и нигде не допускается. А в России он был допущен. И в 90-е годы этот кризис нанес экономике России больший ущерб, чем любая инфляция.

Уже в 1994 г. рублевая масса была сжата до уровня, далеко не обеспечивавшего нормальный уровень монетизации, возник кризис ликвидности, который в 90-е годы нанес экономике России больший ущерб, чем любая инфляция. При этом продолжают действовать мощные немонетарные инфляционные факторы.

Подъем экономики России в 1999–2004 гг. прямо и непосредственно связан с постепенным изживанием кризиса ликвидности и ростом монетизации экономики.

Тем не менее борьба с фактически имеющей место сильной немонетарной инфляцией чисто монетарными средствами продолжается и, несомненно, наносит осязаемый ущерб. Экономика России все время балансирует на грани нехватки денег.

Решение проблемы немонетарной инфляции (10–15% в год) – в адаптации экономики к фоновому росту цен (в том числе за счет перехода на долгосрочное кредитование под реальный процент, с учетом фактической инфляции) и постепенном уменьшении активности системы немонетарных генераторов инфляции.

Последствия создания при приватизации собственности, характеризующейся низким ресурсом легитимности

Приватизация может создать как собственность, характеризующуюся значительным ресурсом легитимности, так и собственность, характеризующуюся низким ресурсом легитимности.

Для того чтобы приватизированная собственность обладала значительным ресурсом легитимности, необходимо соблюдение следующих условий:

1) реальное широкое общественное согласие в отношении проведения приватизации и ее границ;

2) приватизация не наносит ущерба имущественным и другим интересам населения государства;

3) приватизация осуществляется на принципе оплаты приватизируемого имущества по его реальной стоимости (а не по цене рынка, которая может значительно отличаться от реальной стоимости, например, в силу сложившегося соотношения спроса и предложения);

4) приватизация не наносит ущерба экономике.

Все перечисленные условия выполнялись при приватизации в развитых странах и КНР, и ни одно из них при проведении приватизации, по крайней мере крупных предприятий, в России не выполнялось.

Процесс раздела бывших советских активов, несмотря на разнообразие форм “приватизации”, по сути, сводился к одному: растаскиванию на составные части длинных хозяйственных производственных цепочек и комплексов. При этом все, что не подлежало быстрой реализации, деградировало и отмирало. На этом пути не формировалось и не могло сформироваться реального собственника, имеющего представление о реальном применении и о реальной цене своего актива. Это не собственники, а барахольщики, которым достались куски разобранного автомобиля – кому бампер, кому руль, кому бак. Такой собственник понятия не имеет, что ему делать с этим бампером, если не сдать его в лом .

Соответственно значительная часть приватизированной в России собственности характеризуется низким ресурсом легитимности и этим радикально отличается от аналогичной частной собственности в странах со “старыми” рыночными экономиками.

Аналогичным образом дело обстоит, к сожалению, не только в России, но и, например, в Украине, где значительная часть приватизированной собственности именно потому, что она обладает низким ресурсом легитимности, подвергается ренационализации с целью последующей переприватизации уже по справедливой цене.

Принципиальное значение имеет реакция рынка на ресурс легитимности, сопряженный с приватизированной собственностью. Если этот ресурс низок, рынок проявляет тенденцию оценивать эту собственность по крайне низкой цене (которая назначается с учетом возможности национализации, особого налогообложения и т. п.), то есть по цене на ворованное имущество. В этом и состоит одна из основных причин, по которым фондовый рынок оценивает российские корпоративные активы многократно ниже их реальной стоимости.

“Счастливые владельцы” приватизированных активов с низким ресурсом легитимности сплошь и рядом именно потому, что они сами смотрят на свою собственность как на ворованную, обычно эксплуатируют ее хищнически, на износ, стремясь получить от ее эксплуатации в максимально короткий срок максимальную прибыль. Источником их прибыли является не процесс эффективной эксплуатации приватизированного имущества, а сам акт приватизации.

Значительная часть приватизированной в России собственности характеризуется низким ресурсом легитимности. Именно поэтому рынок оценивает приватизированную российскую собственность по цене на ворованное имущество, а “счастливые владельцы” эксплуатируют ее хищнически, на износ, стремясь получить от ее эксплуатации в максимально короткий срок максимальную прибыль.

Соответственно приватизированные по российской модели активы сплошь и рядом выбывают в короткое время из строя. Этого бы, разумеется, не наблюдалось, если бы приватизированные активы приобретались за реальную стоимость, как, например, где-нибудь во Франции или в Великобритании.

Применительно к таким активам, как крупные предприятия, объективный результат приватизационной программы российского типа – скорообогащение незначительной группы лиц путем извлечения прибыли из акта приватизации при нарушении имущественных прав большинства населения.

Здесь нужно иметь в виду, что в строгом смысле слова государство в России не является собственником приватизируемых имуществ (“общенародной собственности”). Его права в отношении этих имуществ совершенно аналогичны правам группы по управлению активами на управление доверенным ему имуществом. Вообразим на одну минуту, что Союз швейцарских банков начал бы “приватизировать” по российской модели (то есть путем продажи по бросовой цене) доверенное ему в управление имущество частных лиц. Это и был бы аналог российской приватизации.

Приватизация крупных предприятий (и не только их) по российской модели в принципе не могла принести пользу экономике. Напротив, она несла ей только вред. Она вела к тому, что в краткосрочной перспективе не самое лучшее управление предприятиями менялось на еще худшее, а затем к утрате части активов в результате хищнической эксплуатации и перевода амортизационных фондов в категорию прибыли.

Нет уверенности, что западные авторы программы “шоковой терапии”, воспринятой российскими “либеральными фундаменталистами” как руководство к действию, с самого начала не предвидели подобного развития событий.

Последствия превращения России в зону высоких конъюнктурных и инвестиционных рисков

В течение всего периода реформ Россия являлась и является зоной высоких конъюнктурных и инвестиционных рисков. Источниками рисков являются:

– кризисное состояние экономики в течение всего периода реформ вплоть по текущий момент;

– инфляция в 90-е годы и еще более демонетизация экономики после 1993 г., более или менее изжитая в начале текущего десятилетия (демонетизация превратила экономику России в 90-е годы в экономику банкротов и в связи с неплатежами взвинтила до невиданных высот конъюнктурные риски);

– постоянная неопределенность в вопросе о курсе рубля, которая для инвестора создает неясность, каков этот курс будет в будущем;

– неопределенность в вопросе о динамике и характере реформ и их конечном результате (у нас давно уже и не спрашивают “реформаторов”, чего они хотят);

– дефицит легитимности у большинства реформ; дефицит легитимности у значительной части приватизированной собственности;

– перспектива вступления в ВТО (создает дополнительные крупные риски для внутренних производителей);

– политика увеличения цен на энергоносители до уровня, в несколько раз превышающего средний уровень цен;

– криминальные риски;

– социальные риски, связанные с проведением политики низкой заработной платы для 80–90% работников при одновременном “сжатии” фондов социального обеспечения.

Соответственно до крайности ограничивается возможность реализации предпринимательским сектором крупномасштабных программ капиталовложений, поскольку цикл “капиталовложения – амортизация вложенных средств – получение первой прибыли” при такого рода капиталовложениях обычно составляет 10–15 лет.

Если, с точки зрения политика, голосующего за реформы, имеет значение текущее поведение населения и его же поведение на выборах и в перспективе ближайших нескольких лет, то инвестора, вкладывающего средства в капиталоемкий объект (например, крупную электростанцию), больше интересует ситуация на перспективу в 15–20 лет. Он не может игнорировать ни факторы политической неустойчивости государства (и явное стремление Запада разрушить Россию), ни рост протестного потенциала и его скачок в результате политики приватизации фондов социального обеспечения (сокращение процента отчислений на соцстрах, повышающее прибыль), причем он не может игнорировать и кумулятивные эффекты такого роста. Политику будет достаточно, если свертывание социального обеспечения не создаст взрывную волну в краткосрочной перспективе. Инвестору в крупные проекты этого недостаточно. Ему нужны гарантии, что ничего такого не произойдет в течение 15–20 лет.

Между тем социальная стабильность явно приносится в жертву задаче максимизации нормы текущей прибыли, генерируемой в экономике.

Само по себе увеличение прибыльности, если оно предполагает рост нормы прибыли по всем родам экономической деятельности, может являться фактором, стимулирующим инвестиции, на что обычно и указывается, когда речь идет о политике свертывания затрат на социальное обеспечение. Но в российском случае (и инвесторы этого не могут не учитывать) дело обстоит иначе. Во-первых, в условиях кризиса и фактической избыточности основных фондов (пусть даже физически изношенных и морально устаревших) инвестиции в большинстве отраслей неоправданны. Во-вторых, сокращение затрат на социальные цели идет параллельно росту цен на продукцию ТЭК, в результате вся прибыль от этих сокращений оседает в отраслях ТЭК с перспективой вывоза за границу.

Уже поэтому в рамках проводимой политики цен на продукцию ТЭК никакие сокращения социальных налогов не в состоянии стимулировать капиталовложения в огромное большинство отраслей экономики.

При созданном реформами уровне конъюнктурных и инвестиционных рисков в России есть только один потенциальный инвестор в капиталоемкие отрасли экономики в целом и промышленности в частности – государство. То самое государство, которое последовательно выталкивается из экономики.

При созданном реформами уровне конъюнктурных и инвестиционных рисков в России есть только один потенциальный инвестор в капиталоемкие отрасли экономики в целом и промышленности в частности – государство. То самое государство, которое последовательно выталкивается из экономики.

Из рассмотрения базовых (рамочных) условий проводимых в России реформ и присущих им системных ошибок следуют малоутешительные выводы.

Основной вывод прост. Рыночный механизм в России создан в заведомо неработоспособном варианте .

Мы имеем экономику с реальным сектором, лишенным кредитной поддержки, с плохо работающим фондовым рынком, с неэффективными предпринимателями. Экономику, доведенную до банкротства в конце 90-х годов и функционирующую и ныне в ситуации кризиса и гиперрисков разного происхождения.

Работоспособный рынок в России “убит” сразу пятью-семью способами. Расти такая экономика под влиянием внутрисистемных факторов, как положено рыночной экономике, вообще не может. Она может увеличивать объем производства только под влиянием внешних импульсов. Таких импульсов за минувшие семь лет было три. Снижение курса рубля (из-за дефолта 1998 г.), рост нефтяных цен, постепенная монетизация экономики и изживание кризиса ликвидности в ситуации притока в страну нефтедолларов и необходимости их разменивать на рубли.

Рыночный механизм в России создан в заведомо неработоспособном варианте. Работоспособный рынок в России “убит” сразу пятью-семью способами. Расти такая экономика под влиянием внутрисистемных факторов, как положено рыночной экономике, вообще не может.

Такая экономика обречена на застой. К удвоению ВВП она “по определению” не способна, и скептицизм Минэкономразвития в отношении этой возможности в рамках планируемой им стратегии реформ вполне понятен.

Если поставить перед экономикой России задачу сократить за 10 лет ВВП в 2 раза и вывести за рубеж 500 млрд долл., то эта задача ей по плечу. Можно даже подумать, глядя на нынешнее российское рыночное экономическое диво, что она для выполнения такого рода задач и создана. А задача удвоения ВВП – это не та задача, которую она в своем современном качестве может решать.

3. Принципиальные дефекты стратегии реформ

Проблема упирается в систему целеполагания. Речь идет о дефектах стратегии реформ применительно, так сказать, к нормальному варианту стратегии реформ, ориентированному на решение задачи создания в стране эффективного рыночного хозяйства. Примерно в таком духе задача реформ и формулировалась при начале реформационных преобразований.

Задачу эту предполагалось решить путем строительства высоколиберализованного и высокоприватизированного открытого рыночного хозяйства. Логика была примерно такая: раз производственный аппарат экономики России – это производственный аппарат развитой экономики (таким он был в 1990 г.), то экономика России может эффективно работать при уровне либерализации и приватизации, сравнимом с таковым в развитых странах. Выше было продемонстрировано, что на самом деле это не так уже по причине состояния эффективности предпринимательского сообщества.

Кроме того, российские реформаторы, взявшие на веру тезис о сверхэффективности высоколиберализованного и высокоприватизированного хозяйства, просто переоценивали эффективность экономик такого рода. Само собой разумеется, они упускали из виду, что переход от регулируемых смешанных экономик “бреттон-вудского типа”, начавшийся около 1978 г., к экономикам неолиберального типа привел к снижению эффективности даже развитых экономик, если ее мерить способностью развиваться, и к замещению экономик развития экономиками перераспределения.

Расчеты на то, что в варианте высоколиберализованного и высокоприватизированного рыночного хозяйства экономика России может быть эффективной, были ошибочны изначально. Но сами по себе они не могли привести к настолько печальным результатам, которые мы имеем ныне . Если бы, например, в 1991–1993 гг. в России скопировали экономическую систему США “один к одному”, то положение в экономике России было бы сегодня много лучше сравнительно с тем, что мы имеем, и миллионы наших сограждан не скончались бы преждевременно в период реформ, в 2–3 раза перекрыв в этом отношении “достижения” эпохи коллективизации.

Большинство проблем возникло именно потому, что система целеполагания в процессе реформ постепенно менялась.

Довольно быстро на первый план вышла задача превращения экономики России в экономику генерации сверхприбыли с ее последующим вывозом в той или иной форме за рубеж. В первые два-три года реформ из России были выкачаны оборотные средства на сумму в несколько сот миллиардов долларов. Затем на первый план вышла выкачка средств в форме приобретения СКВ и вывоза капитала.

Но принципиальное значение имеет факт превращения экономики России в экономику генерации сверхприбыли .

Все без исключения процессы, протекавшие в экономике в связи с реформами, способствовали этому. В том числе:

1) понижение реальной заработной платы работников (в 1995 г. до 43% относительно дореформенного уровня);

2) формирование значительной прибыли за счет амортизационного фонда и соответственно процесса уничтожения основных фондов с результатом в виде создания потенциала демодернизации и деиндустриализации России;

3) демонетизация (она привела к резкому падению реального налогообложения экономики);

4) частичное финансирование бюджета за счет продаж ГКО (со скандально высоким процентом по ним) с соответствующим уменьшением налогов;

5) постепенное уменьшение доли платежей налогового типа в ВВП под предлогом стимулирования производственных инвестиций (на реальную динамику которых бюджетные сокращения не влияют).

Доля в ВВП расходов консолидированного бюджета (без внебюджетных фондов) уменьшилась, по данным российской статистики, с 1994 г. по 2005 г. с 38,1% до 27,8%, а расходов федерального бюджета – с 24,2% до 16,0%. Уменьшилась доля в ВВП и внебюджетных фондов. Если бы тезис, согласно которому чем меньше бюджет, тем больше ВВП и тем выше темпы его роста, был верен, ВВП России при таких сокращениях бюджета взлетел бы вверх ракетой, а на деле он в 2004 г., через 12 лет, был примерно таким же, как в 1992 г.

Фактически проводимый экономический курс ориентирован на воскрешение экономической модели России 1913 г. (абсолютно не соответствующей современным реалиям) в полном масштабе. Вот шаги на этом пути.

Шаг 1. Несельскохозяйственная экономика старой России была экономикой сверхприбыли. Эта модель в несколько усовершенствованном варианте воспроизведена сегодня. Усовершенствования сводятся к созданию в частном секторе нескольких “центров” генерации сверхприбыли. В том числе в сфере ТЭК и особенно продажи нефти и нефтепродуктов, в сфере винно-водочной торговли (сдана частному капиталу). Намечено сделать “центром” генерации сверхприбыли ЖКХ.

Шаг 2. Свернута бюджетная система. Федеральный бюджет в 2004 г. был в процентах к ВВП примерно такой же, как “золотой бюджет” Российской империи, который, между прочим, не включал бюджетов земств. И это при том, что старая Россия была аграрной страной. А нынешняя Россия даже на Западе все еще признается индустриальной страной.

Шаг 3. Принятый закон о земле открывает широкие ворота для восстановления крупного землевладения (при ликвидации эквивалента общинного землевладения в виде колхозов и их правопреемников) и создания латифундий, принадлежащих иностранным капиталистам.

Шаг 4. Идет свертывание системы социального обеспечения.

Шаг 5. Проводится политика восстановления утраченных отчасти в 1914 г. (кампания против германского засилья), отчасти в 1917 г. позиций иностранного капитала (сверхпоощрительный режим для иностранных инвесторов), фактическое субсидирование иностранных инвестиций в результате политики заниженного курса рубля.

Шаг 6. Налицо попытки “сдать” иностранному капиталу банковский сектор и восстановить положение в этом секторе, существовавшее по состоянию на 1917 г., когда отечественный капитал в нем почти не был представлен.

В период Гражданской войны возникли проекты замены российских рабочих (“если они не найдут в себе силы для нравственного самообуздания”, как тогда писали) иностранной рабочей силой. Налицо попытки реанимировать эти проекты под предлогом дефицита рабочей силы при наличии в стране большой безработицы. При этом взоры, как и тогда, обращают на Китай, не зная, что в КНР неквалифицированная рабочая сила сегодня стоит дороже, чем в России квалифицированная.

Различия между Старой и Новой Россией на данный момент и на перспективу заключаются в следующем:

1) государственный домен (включал большую часть государственной территории, железные дороги, которые находились в ведении соответствующего министерства, государственные монополии) в Старой России был больше, чем ныне; причем налицо перспектива его сведения практически к нулю;

2) крестьянство было практически гарантировано от пауперизации;

3) внутренний рынок был преимущественно закрыт тарифной системой и в основном зарезервирован за отечественными компаниями, включая таковые с иностранным капиталом;

4) центробанк участвовал в кредитном обслуживании экономики;

5) в стране действовала эффективная кредитная система;

6) имелся эффективный фондовый рынок;

7) имелась развитая система картелей и синдикатов, обеспечивавшая эффективное функционирование рыночных механизмов;

8) существовал развитый и быстро растущий кооперативный сектор;

9) денежная система золотостандартного типа обеспечивала эффективность рыночной саморегуляции экономики и исключала возможность инфляции и спекулятивных вакханалий;

10) акционерные компании не обладали правом приобретать землю, земельный оборот контролировался (одна из функций губернаторов).

Неверно считать, что реформы имеют беспроектный характер. Проект есть. В целом налицо попытка восстановить экономическую конструкцию России “образца 1913 г.”, но в неэффективном варианте и с максимально уменьшенным экономическим суверенитетом. Однако даже эта схема не устраивает определенные круги на Западе, и там раздаются голоса, что, мол, “гадину (Россию) нужно добить”. О том, что за такое удовольствие при наличии в Евразии китайского экономического и политического “дракона” придется дорого заплатить, сторонники “добивания гадины” забывают.

В связи с концептуальной схемой российских реформ заслуживает внимания экзотический характер политики в области обеспечения экономики России инвестициями. Политика эта строится на максимальном способствовании привлечения в страну иностранных инвесторов и одновременно способствовании вывоза из страны капитала. Иначе говоря, она нацелена не на форсирование капиталонакопления, а на форсирование замещения отечественных инвесторов иностранными и отечественных собственников иностранными. Отсюда также практика фактического поощрения тезаврации сбережений в СКВ, вкладывание активов Центробанка и “излишних доходов бюджета” (и это в стране с вымирающим населением!) в государственные ценные бумаги западных стран.

Инвестиционная политика России нацелена не на форсирование капиталонакопления, а на замещение отечественных инвесторов и собственников иностранными. Отсюда также практика фактического поощрения тезаврации сбережений в СКВ, вкладывание активов Центробанка и “излишних доходов бюджета” (и это в стране с вымирающим населением!) в государственные ценные бумаги западных стран.

По сути “обмен капиталом” является формой выплаты репараций Западу, который уже получил от России больше, чем он рассчитывал получить от Германии после проигрыша ею Первой и Второй мировых войн.

Характерной особенностью инвестиций в Россию из развитых стран является то, что почти все они в той или иной степени дотируются российской экономикой ввиду заниженного курса рубля. В 1999–2004 гг. при заниженном минимум в 3 раза курсе рубля инвестиции, не имеющие формы ввоза машин и оборудования, автоматически дотировались Россией в среднем минимум на две трети. В условиях действия нового земельного закона Россия фактически дотирует скупку своих собственных земель иностранными инвесторами.

Отечественные же инвесторы такой дотации не получают.

Система валютной либерализации создает для российского инвестора дополнительные инвестиционные риски и оказывает парализующее влияние на его склонность к инвестициям во все те секторы экономики, где он может столкнуться с конкурентом из развитых стран с сильными валютами, инвестиции которого фактически дотируются Россией.

В общем итоге возникает ситуация, когда Россия играет и проигрывает на всех тех досках, на которых она ведет инвестиционную игру. Она вывозит капитала во всех формах (включая вложения в СКВ и капиталовложения Центробанка и Минфина в иностранные государственные ценные бумаги) много больше, чем ввозит.

В этих условиях уже неудивительно, что характерной чертой инвестиционной политики государства за весь период реформ является ставка не на максимизацию инвестиций вообще, а лишь инвестиций иностранного капитала в Россию.

При этом и реформаторы, и, к сожалению, большая часть общественности, попавшей под влияние реформаторов, видимо, просто не понимают, что:

1) в советские времена Россия вкладывала в основные фонды каждый год свыше 1 трлн долл. в ценах 2002 г.;

2) в настоящее время в текущих ценах капиталовложения России в основные фонды идут на уровне не меньше 500 млрд долл. в год (расходуется соответствующее количество цемента, металла и т.д.);

3) потенциал инвестиционного сектора экономики используется все еще в лучшем случае наполовину;

4) западные инвесторы вообще не любят вкладывать средства в промышленность в своих и чужих странах, и доля производственных капиталовложений в мировой экономике без Китая опустилась до рекордно низкого уровня. До правительства, по-видимому, не доходит, что никто ничего строить в России не будет, а вложений в капиталоемкое производство (например, в электроэнергетику) иностранные инвесторы избегают как черт ладана.

Стратегия российских реформ, осуществляемых под флагом ультралиберализма, как ни парадоксально, в ряде отношений имеет ярко выраженный антирыночный характер.

Во-первых, фактически проводится стратегия отказа от строительства эффективной кредитной системы и фондового рынка, а в 90-е годы экономика была принудительно демонетизирована.

Во-вторых, принят принцип нереагирования на кризис. На кризис же в любой рыночной экономике положено реагировать антикризисными мероприятиями – именно по той причине, что кризис означает не только падение производства или инвестиций, но прежде всего падение работоспособности рыночного механизма.

В-третьих, принят принцип диспаритета в ценах на труд, с одной стороны, и на товары и услуги – с другой. Фактически заблокировано создание организаций, способных обслуживать интересы трудящихся. Рынок труда соответственно утратил черты рынка. На нем установлена монополия предпринимателей с перспективой того, что организации рабочих будут в конце концов созданы, но под криминальной опекой.

В-четвертых, политика в области оплаты труда и социального обеспечения препятствует воспроизводству эффективной рабочей силы.

В-пятых, цены на топливно-энергетические ресурсы устанавливаются на базе тех цен, которые вырабатываются якобы мировым рынками, а фактически рынками развитых стран и без учета заниженности курса рубля. В результате в настоящее время цены на продукцию ТЭК в стране в несколько раз превышают средний уровень цен, а ее доля в себестоимости промышленной продукции недопустимо велика. И все это в одной из самых холодных стран мира. Тем самым работа рыночного механизма парализуется.

В-шестых, принят принцип приоритетности способствования решению задачи создания глобальной экономики безотносительно к ущербу для экономики России и ее предпринимательского сообщества, причем в ситуации, когда создание глобальной экономики явно невозможно.

В-седьмых, объективно проводится политика выплаты репараций Западу.

В-восьмых, и внешняя, и внутренняя экономическая политика, в том числе политика цен, строится так, как если бы в России функционировала золотостандартная денежная система; фактически игнорируются разнообразные следствия и значительные эффекты, порождаемые существенным разрывом между рыночным курсом рубля и его курсом, исчисленным по паритету покупательной способности, которые необходимо учитывать при управлении экономикой.

4. Кто выигрывает в результате российских реформ

Население в целом, безусловно, проиграло. Цена “реформ” – депопуляция России (потеря около 10 млн человеческих жизней). Для либеральных и демократических преобразований это, надо полагать, надолго останется непревзойденным рекордом. Выигравших – примерно 10%. Но если бы реформы проводились не по неолиберальному лекалу, то эти 10% выиграли бы еще больше, хотя бы по той причине, что при нормальной, соответствующей условиям российской экономики либерализованности и приватизированности экономики (как во Франции и Италии в 50-е годы) ВВП России был бы сегодня в 1,5–2 раза больше, а рыночная капитализация активов ее корпоративного сектора составляла бы минимум 2 трлн долл. Соответственно предпринимательский класс России был бы в 4–5 раз богаче, чем сегодня, и его уважали бы во всем мире. Реально он пока получил только отступные.

Ну а что выиграл Запад?

В 1917 г. немцы и американцы посредством своих креатур устроили в России революции именно для того, чтобы ее предпринимательский класс не появился на мировом рынке, а в 90-е годы – реформу в варианте разрушительной шоковой терапии с той же целью.

Пока Запад от российских реформ “поимел” примерно 1 трлн долл. плюс еще на несколько сот миллиардов захвачено в России имущества. Но все это ценой очень сильно подмоченной репутации.

Между прочим, репутация – это дорогая вещь, хотя это и не материальный актив. Рузвельт отказался от “плана Моргентау” (разрушения экономики Германии в послевоенный период) потому, что попытка его реализации обошлась бы США в конечном счете слишком дорого.

США ныне, кажется, не боятся за свою репутацию. Но не боятся зря.

Глобальный терроризм, 11 сентября и проблему расползания ядерного оружия они уже получили.

Китай фактически отказался от либеральных реформ после того, как стали очевидны их результаты в России. Он еще живет при плановой системе, и КПК еще будет у власти многие десятилетия. А мог бы жить без плана, если бы реформы в России не дали всему миру картину катастрофических эффектов преобразований в экономике по западным рецептам.

Разрушение СССР и экономическая катастрофа в России сделали Китай противостоящей США сверхдержавой на 10–20 лет раньше, чем это было бы при ином раскладе событий .

США после распада СССР ощутимо снизили военные расходы в расчете на то, что они остались без сильного конкурента. Когда же выяснилось, что конкурент есть, они начали их увеличивать и вновь достигли рейгановского максимума.

Но это-то и означает, что американцы ничего не выиграли от исчезновения СССР и крайнего ослабления России. Дополнительный прирост американских военных расходов, связанный с попытками уравновесить растущую силу Китая, съест в текущем десятилетии все доходы, которые США уже извлекли из “реформированной” России и которые они могут извлечь из нее при консервации неолиберального экономического курса . И нельзя исключить, что дела для США повернутся еще хуже. Действует принцип “жадность фраера сгубила”. Ну, пока еще не сгубила. Но сгубить может.

Общая неустойчивость международной обстановки на перспективу (факт, который признается и ЦРУ) может быть существенно понижена только одним способом – путем полномасштабного экономического восстановления России и на основе этого восстановления.

Общая неустойчивость международной обстановки на перспективу (факт, который признается и ЦРУ) может быть существенно понижена только одним способом – путем полномасштабного экономического восстановления России и на основе этого восстановления.

Глава 5. ПРИНЦИПЫ ЭКОНОМИЧЕСКОГО СТРОИТЕЛЬСТВА В РОССИИ

Каковы основы экономической стратегии

1. Азбука преобразований

В основу реформ в России был положен доведенный до крайности принцип, что первичной социальной единицей является не общество, а индивид. Общества, мол, не существует, а существует лишь некое аморфное собрание индивидов, своего рода гора социального песка.

Данная социально-политическая философия именуется либерализмом. В плане генезиса эта идеология – побочный продукт эпохи Реформации XVI века и особенно начального этапа развития колониальной системы, приходящегося на XVII–XVIII века. Именно там, на колонизуемых пространствах, в первую очередь в Новом Свете, в этот период действительно сложились сообщества людей, состоящих из почти независимых друг от друга индивидов, взаимодействие которых сводилось к эпизодическим торговым сделкам. Существенное обстоятельство: аморфное общество может существовать, когда легко поддающихся использованию ресурсов очень много, а людей очень мало. Вот эта – по сути, уникальная – ситуация возводится доктриной экономического либерализма в норму.

Идеология, согласно которой основной “герой” экономического развития не общество, а отдельно взятые лица, на практике, при попытке ее приложения к действительности, благоприятствует не расцвету индивидуальностей, а расцвету полукриминальных и криминальных структур мафиозного типа и полному подавлению и общества, и “независимых индивидов” этими последними.

Что и имело место в России.

Реально первичными единицами мирового исторического процесса являются не индивиды, а устойчивые сообщества людей, являющихся носителями определенных культурных и цивилизационных программ и объединенных эмоциональными полями общности. Все основные цивилизационные системы, действующие в настоящее время на мировой арене, имелись в наличии еще около рождества Христова.

Фрэнсис Фукуяма, прославившийся тезисом о “конце истории”, с которым он несколько поспешил, высказал и более фундаментальный тезис: нормальное функционирование общества невозможно без эмоциональных полей общности, объединяющих его членов; наличия же правовой системы самой по себе для обеспечения эффективного функционирования социального механизма недостаточно.

Однако для формирования эмоциональных полей общности всегда нужны определенные предпосылки. Такие предпосылки проистекают из существования цивилизационных кодов и процесса их конкуренции.

В ставшей уже классической работе Сэмьюэля Хантингтона “Столкновение цивилизаций” высказывается мнение, что цивилизация – это племя в предельном развитии. В данном случае Хантингтон ошибается. Цивилизация – это сообщество носителей определенного культурного или “цивилизационного кода”, определенной системы ценностей, и наличие обеспечивающих ее воспроизводство производственной базы и непроизводственных институтов. Конкретный цивилизационный код возникает обычно на определенном этническом субстрате, но затем он проявляет, как правило, тенденцию миграции. Совокупность цивилизаций – это вместе с тем и совокупность цивилизационных кодов, отношения между которыми строятся на принципах и конкурентности, и дополнительности. Соперничество между цивилизациями не может быть сведено к соперничеству племен. Это по большому счету соперничество целостных цивилизационных программ. Можно поставить знак равенства между человечеством, системой цивилизаций и системой цивилизационных кодов. История человечества – это история системы цивилизационных кодов.

На практике в изолированном состоянии (в отсутствие конкуренции) цивилизационный код существовать не в состоянии. Если “конкурент” отсутствует, цивилизационный код расщепляется, порождая в результате новую конкуренцию.

Однако цивилизационные коды не только конкурируют. Они друг друга дополняют. Духовные и творческие возможности человечества по большому счету – производное от наличной системы цивилизационных кодов. Выдвинув тезис о “конце истории”, Фукуяма упустил из виду это важное обстоятельство.

Попытки свертывания системы цивилизационных кодов к одному коду успеха не имели и не могли иметь, поскольку условием оптимизации развития человечества является параллельное функционирование системы цивилизационных стратегий.

Очередная попытка в этом роде – западный глобализационный неолиберальный проект, который идет по стопам своего коммунистического предшественника и быстро теряет пробивную силу.

Различие цивилизационных кодов имеет неизбежным следствием различие социальных и экономических систем, и в том числе – экономических механизмов, а применительно к экономикам, базирующимся на принципе использования рыночного механизма, – различных рыночных экономик.

Мировая экономика не терпит системного однообразия составляющих ее экономических модулей. Теоретически (в пределе) можно представить себе мировую экономику единого рынка, созданную под определенный цивилизационный код. Но только на небольшое время. Именно поэтому процессы интеграции в мировой экономике неизбежно сменяются циклами ее дезинтеграции. Первый цикл “интеграция – дезинтеграция” приходится примерно на 1860–1970 год. Второй начался около 1980 г. В настоящее время мировая экономика вновь вошла в фазу дезинтеграции. Доллар теряет позиции мировой валюты, появилась вторая мировая валюта евро, а на мировой сцене – китайская экономика с огромным, неисчерпаемым запасом экономического суверенитета. Вся “глобализация” свелась (помимо грабежа экономически слабых) к малой ревизии структурных основ мировой экономики. Произошла и мутация мировой либеральной цивилизационной системы. И в Европе, и в еще большей степени в Америке либеральный цивилизационный код функционирует сразу в двух вариантах, обычном и мутированном, неолиберальном, базирующемся на принципе отрицания модернизационного проекта и обладающем в связи с этим значительной разрушительной силой. В практическом варианте неолиберальный “либерализм” представляет собой особую форму криминально-мошеннической мутации обычного либерализма.

Часть носителей этого проекта в США делает, уже не скрывая этого, ставку на создание методами генной инженерии генетически преображенного человека, то есть породы сверхлюдей. Гитлеровцы утверждали, что “сверхлюди” уже налицо. Американские же неолибералы фактически стоят на том принципе, что – нет, сверхлюди пока еще отсутствуют, но их надо создать методами генной инженерии на базе “глобальной элиты”. Нетрудно представить, к каким последствиям приведут эти “опыты”, если они продвинутся достаточно далеко.

Из изложенного следуют выводы, принципиальные в отношении стратегии экономического развития России :

1). Нет никаких оснований для проведения приспособления экономики России к процессу экономической глобализации, тем более что мировая экономика вновь вступила в фазу дезинтеграции (то есть процесс глобализации фактически уже кончился); после появления Китая на мировой сцене ни о каком глобальном рынке, контролируемом западной элитой, не может быть и речи; место глобальной интеграции заняла региональная интеграция, происходит быстрый рост суверенитета региональных экономических модулей.

Процесс глобализации фактически уже кончился, мировая экономика вновь вступила в фазу дезинтеграции, вместо глобализации стремительно нарастает тенденция региональной интеграции, происходит быстрый рост суверенитета региональных экономических модулей.

2). В связи с этим нет никаких оснований или мотивов для отказа России от своего экономического суверенитета.

3). Произошедшая уже утрата экономического суверенитета Россией явно чрезмерна, что и явилось непосредственной основной причиной экономического гиперкризиса 1992–2005 гг.

4). Россия вовсе не обязана платить репарации Западу под предлогом, что этого требует приверженность нашей страны реализации глобализационного проекта.

5). Экономический суверенитет должен быть восстановлен, и в дальнейшем, после изживания экономического кризиса, “обмен экономическим суверенитетом” должен осуществляться в первую очередь в пределах бывшего советского экономического пространства на основе эквивалентности.

6). В текущих условиях антикризисное регулирование экономики должно пользоваться абсолютным приоритетом.

7). Экономическая модель должна быть приведена в соответствие с основными цивилизационными кодами, функционирующими на территории России.

8). Неолиберальная экономическая модель в особенности не соответствует российским условиям (она не согласуется ни с христианским, ни с мусульманским, ни с буддистским цивилизационным кодом, не говоря уже о цивилизационном коде советского периода).

Неолиберальная экономическая модель в особенности не соответствует российским условиям, она не согласуется ни с христианским, ни с мусульманским, ни с буддистским цивилизационным кодом.

9). Участие в международном разделении труда допустимо лишь в той мере, в какой оно не оказывает отрицательного влияния на развитие экономики и на положение как минимум 80% населения (как это и произошло в минувшие 15 лет); оно тем менее допустимо в варианте быстрого превращения России в экономическую зону колониального типа.

10). Модель экономики, построенная на том принципе, что народ не имеет никаких прав на территорию, на которой столетиями жили его предки (зато на нее имеют “права” ТНК и мафиозно-криминальные структуры, выполнившие некоторые формальности, к появлению которых этот народ не имеет никакого отношения), должна быть отброшена.

11). Истребление экономическими средствами коренного и к тому же наиболее эффективного в экономическом отношении населения, способного создавать при нормальных экономических условиях огромные ценности, должно быть незамедлительно прекращено.

Должно быть незамедлительно прекращено истребление в России экономическими средствами коренного и наиболее эффективного населения, способного создавать при нормальных условиях огромные ценности.

12). Экономическая элита должна рассматриваться как слуга общества, а не как его хозяин. Абсолютно недопустим внешний контроль над экономикой. Такой контроль всегда осуществляется в интересах внешних экономических элит и соответственно всегда оказывает отрицательное влияние на ее развитие (примером в этом отношении является программа “шоковой терапии”, навязанная России в начале 90-х годов и имевшая катастрофические последствия).

13). Экономическая политика должна соответствовать принципам приоритетности задач наращивания экономической массы, воспроизводства населения и повышения его качественных характеристик и соответственно индекса человеческого развития (рассчитывается ООН). Она должна также соответствовать конкретным экономическим условиям.

14). При формировании экономической политики необходимо учитывать, что западные рекомендации относительно оптимальной стратегии развития мировой экономики в целом, и в особенности для стран со слабыми экономиками (и в том числе России), как правило, носят характер концептуальной дезинформации и имеют целью: а) извлечение дополнительных ресурсов из экономик слаборазвитых стран, б) торможение их развития и в) овладение материальными ресурсами слаборазвитых стран или – что, в сущности, то же – увеличение степени подконтрольности экономики слабых стран западным финансовым структурам и нефинансовым ТНК.

Имеет практический смысл рассматривать различные начинания Запада в области мировой экономической политики как фактически (независимо от идеологического оформления) преследующие узкие эгоистические цели, и не более того. При этом следует иметь в виду, что в исторически короткой перспективе они обречены на провал.

15). При формировании экономического курса России необходимо принимать во внимание, что западное сообщество уже проиграло “экономическое соревнование” Китаю, а западная элита соответственно уже проиграла экономическое соревнование с китайской элитой и восточноазиатской элитой в целом, причем следует ожидать, что в ближайшие 5–10 лет это обстоятельство будет иметь и крупные чисто политические последствия (в том числе уход США со всех баз в Евразии, что уже и предполагается).

16). Необходимо понимать, что по совокупности указанных выше причин даже западные державы в перспективе 5–10 лет далеко отойдут от неолиберального экономического курса.

2. Рамочные факторы экономической политики

Тезис о всесилии сил рынка базируется на игнорировании того принципиального обстоятельства, что “всесильный” рынок – это всего лишь домработница в квартире, характер и результаты работы которой определяются требованиями и причудами “хозяйки” (экономическая и финансовая политика), размерами квартиры и ее содержимым. Результаты работы рыночных сил определяются не ими самими, а рамочными факторами, то есть такими факторами, которые не поддаются давлению рыночных сил или поддаются их давлению очень медленно. Разгром экономики России в пореформенный период вовсе не результат работы сил рынка, а плод определенной проводившейся экономической политики, в итоге которой в России после 15 лет реформ нет ни эффективной кредитной системы, ни эффективного фондового рынка, а в обрабатывающей промышленности и даже в торговле – эффективных корпоративных структур. Достаточно было Центробанку после 1994 г. в два раза против нормы понизить степень монетизации экономики России, и она легко и просто превратилась за считаные месяцы в экономику банкротов, причем последствия этого до сих пор не изжиты.

Разгром экономики России в пореформенный период вовсе не результат работы сил рынка, а плод определенной проводившейся экономической политики, в итоге которой в России после 15 лет реформ нет ни эффективной кредитной системы, ни эффективного фондового рынка, а в обрабатывающей промышленности и даже в торговле – эффективных корпоративных структур.

Первичными рамочными факторами для экономики России сегодня являются:

– низкая эффективность предпринимательского сообщества, для выведения которой на уровень эффективности предпринимательских сообществ развитых и новых индустриальных стран (с учетом потребностей изживания криминализации, порожденной условиями реформы, и приспособления к работе в расчете на норму прибыли меньше 10%) нужно не меньше 20 лет;

– наличие квалифицированной рабочей силы (разговоры о нехватке рабочей силы – миф, а вот огромная безработица – факт);

– дефицит рабочей силы при проведении рациональной политики ее использования не будет ощущаться в любом случае в течение нескольких десятилетий;

– крупные размеры территории и сравнительно высокий уровень обеспеченности экономики сырьевыми ресурсами;

– крупные размеры производственного комплекса (даже сегодня он примерно соответствует производственному комплексу США конца 50-х годов);

– высокий уровень развитости всех основных отраслей промышленности и соответственно высокий уровень самодостаточности экономики (импорт составляет меньше 10% фактического промышленного производства и меньше 5% от потенциального промышленного производства при полной загрузке мощностей);

– отсутствие технологических лимитов на наращивание производства собственными силами;

– достаточная способность к ассимиляции новых технологий, если она искусственно не парализуется характером экономической политики;

– принципиальная невозможность даже отдаленно обеспечить потребность России в инвестициях за счет зарубежных капиталовложений;

– способность инвестиционного комплекса обеспечивать инвестиции в экономику в размере не меньше 1 трлн долл. (их фактическая величина в 2004 г. около 500 млрд долл.);

– экономический рост и политика экономической справедливости как условие социальной и политической стабилизации России в условиях характерного для нее цивилизационного многообразия;

– ориентация политики Запада на раскол России и уничтожение ее экономической мощи (“додавить гадину”).

Последнее, очевидно, оказывает парализующее влияние на склонность западных инвесторов к инвестициям в российскую экономику.

Имеется значительное количество вторичных рамочных факторов, являющихся продуктом стратегии реформирования экономики после 1990 г. и созданных ею кумулятивных эффектов (большинство этих факторов были подробно рассмотрены выше). В том числе:

– довольно высокий уровень криминализации общества;

– дефицит ресурса легитимности у значительной части производственной собственности;

– отсутствие эффективной кредитной системы и эффективного фондового рынка;

– неэффективность корпоративной системы, обслуживающей экономику;

– наличие неустранимого в режиме валютной либерализации большого разрыва между курсом рубля, исчисленным по паритету покупательной способности (ППС), и его номинальным курсом;

– как результат – скрытое субсидирование экспорта и скрытое субсидирование любых иностранных капиталовложений в экономику России с соответствующими последствиями в виде режима истощения России и постепенного перехода активов ее экономики в иностранные руки; вытеснение государства из экономики способствует этим процессам;

– в условиях либерализации обращения продукции ТЭК примерно трехкратный разрыв между средним уровнем цен (определяется ППС рубля) и ценами на продукцию ТЭК, в результате чего условием функционирования экономики является недоамортизация ее большинства отраслей и постепенное сокращение массы производственного капитала;

– кризисный характер экономики России (глубина кризиса сопоставима с его глубиной в США в 1932 г.) при, как ни парадоксально, высоком уровне прибыльности;

– на фоне огромных экономических возможностей быстрое вымирание продуктивных категорий населения;

– неуклонный рост социальных рисков на перспективу;

– в связи с перечисленными моментами – высокие инвестиционные риски, парализующие склонность отечественных и зарубежных предпринимателей к капиталоемким инвестициям в производственный сектор экономики России и устойчивая тенденция вывоза капитала за границу.

В условиях текущего фазиса реформ, предполагающего быстрое сокращение расходов социального характера, заслуживает внимания наличие большого (в несколько раз) разрыва между ППС рубля в сфере платных услуг и в сфере услуг, оплачиваемых за счет общественных фондов потребления (образование, здравоохранение и др.). В этой ситуации сокращение объема производства услуг, оплачиваемых за счет общественных фондов потребления, неизбежно приведет, помимо инфляционной волны, к резкому сокращению производства конечных услуг и их потребления населением и соответственно явится фактором, понижающим ВВП.

Глава 6. “ФОРМУЛЫ” ПРЕОБРАЗОВАНИЙ

Как надо и как не надо реформировать хозяйство

1. Какая экономика не нужна России

Уже 15 лет продолжаются реформы, и все эти годы круги, их продвигающие, хранят молчание в отношении целей реформ. Постепенно в этом вопросе появляется некоторая ясность.

Первая фаза реформ предусматривала:

1) минимизацию амортизационного фонда;

2) за счет этого и сокращения фонда оплаты труда создание в России экономики извлечения сверхприбыли;

3) создание в стране предпринимательского сообщества периферийного типа, перебрасывающего собственность по мере ее образования на Запад и неспособного являться экономическим и политическим конкурентом западных предпринимательских сообществ;

4) формирование значительной части экспортного капитала за счет амортизационного фонда и вывоза таким образом его на Запад;

5) игнорирование процессов деиндустриализации и демодернизации экономики России, являющихся следствием перечисленных мероприятий.

Вторая фаза реформ (соответствующая их современному этапу) предусматривает:

1) в условиях, когда “сливки сняты”, с целью сохранения режима генерации экономикой сверхприбыли и режима крупномасштабного экспорта капитала по видимым и невидимым каналам – приватизацию фондов социального обеспечения;

2) демонтаж социальной инфраструктуры экономики России, включая дальнейший демонтаж систем образования и здравоохранения (характерно, что совершенно очевидный процесс вымирания населения под прессом реформ игнорируется);

3) приватизацию земельного фонда с сосредоточением его основной части в руках ограниченного числа собственников латифундий, “отрыв” коренного населения от земли;

4) приватизацию ЖКХ с целью превращения его в еще один центр генерации сверхприбыли;

5) полное открытие российского рынка активов для иностранных собственников (по условиям вступления в ВТО);

6) начало процесса постепенного замещения местной рабочей силы импортной.

Все перечисленные мероприятия перечисляются по факту. Все они в той или иной степени проводятся в жизнь.

Конструкторы второй фазы реформ не учли или недостаточно учли следующие моменты:

1) при приватизации ЖКХ оно превратится в очередное криминальное царство, причем криминалитет приобретет до сих пор отсутствующую у него способность влиять на поведение массы избирателей;

2) наличие китайского фактора – после вступления России в ВТО китайский капитал хлынет в Россию, что быстро приведет к радикальным изменениям в обстановке, включая и политическую обстановку;

3) то, что называется сейчас протестным потенциалом, быстро растет. Следствием второй фазы реформ является быстрый рост массы маргиналов, который рано или поздно приведет к параличу власти, сначала на местах, потом в центре (по латиноамериканскому образцу или российскому образцу 1917 г.).

В связи с проблемой протестного потенциала нужно принимать также во внимание, что: а) законы против экстремизма в состоянии сдержать только законопослушных граждан, но не маргиналов; б) удержание ситуации под контролем силовых аппаратов на огромной территории России при тех условиях, которые создаст вторая фаза реформ, предполагает уровень затрат на них, сопоставимый в процентах к ВВП со всеми социальными затратами на 2002–2004 гг.

Как же представляется условно-предельный вариант проводимых реформ применительно к действующим тенденциям? Следует ожидать:

1) после того как все будет приватизировано до последнего гвоздя и до последнего рубля социальных фондов, а обрабатывающая промышленность окончательно деградирует, под влиянием экономических перегрузок и внешних воздействий государство “рассыплется”, с суверенизацией всех центров добывающей промышленности; Москва и Санкт-Петербург в экономическом отношении превратятся в этом случае в зоны бедствия, в “черные дыры”, откуда население будет разбегаться, как это было в 1918–1919 гг.;

2) в зонах новых “кувейтов” будет предпринята попытка заменить местную рабочую силу импортной с соответствующими последствиями для местного населения;

3) возможно появление зон крупномасштабной голодной смертности.

Этот вариант развития событий имеет то явное “преимущество”, что он позволит окончательно закрепить за новыми владельцами приватизированную крупную собственность. Но это только в том случае, если дело сойдет гладко.

Весьма вероятны попытки создать в рамках сценария “третьей фазы реформ” в зоне Кавказ – Поволжье – Урал конфедерацию с мусульманским ядром. Общеизвестно, что Запад давно уже стремится создать ее как такую замену российского государства, которую можно использовать для “сдерживания” Китая.

Но и тут есть ряд “но”. Все планы реформ базируются на посылке пассивности населения России. Однако оно оживает. Как бывало и в прошлом, когда население России сильно прижимали, оно “взорвется” неожиданно. Следует ожидать, что при попытках дальнейшего продвижения “реформ” и еще более при попытках “реконструировать” (а по сути – деконструировать) российское пространство население России не оправдает надежд на его пассивность. Затем есть Китай. После ликвидации СССР “от Аляски до Британских морей китайская армия всех сильней”. Китай достаточно силен, чтобы в условиях острого кризиса в России удержать Запад от прямого вмешательства и тем более от опытов по образованию мусульманской конфедерации на территории России с целью “сдерживания” Китая. Еще труднее представить, чтобы Китай, которому нужны и нефть и газ, “сдал” нефтяные и газовые поля России Западу.

Во время недавнего визита китайского лидера Ху Цзиньтао он не оставил никаких сомнений, что Китаю “нужна Россия” в независимом от Запада состоянии.

Продолжение “реформ” в том духе, в каком они ведутся, ничего хорошего не сулит России. Но оно мало хорошего сулит и Западу. Налицо авантюра с неясным исходом, которая может очень плохо кончиться не только для ее жертв, но и для ее инициаторов.

Продолжение “реформ” в том духе, в каком они ведутся, ничего хорошего не сулит России. Но оно мало хорошего сулит и Западу. Налицо авантюра с неясным исходом, которая может очень плохо кончиться не только для ее жертв, но и для ее инициаторов.

2. Какая экономика нужна России

Россияне давно могли бы пользоваться американским жизненным уровнем, и если этого нет, то только потому, что они стали жертвой экспериментов сначала в области псевдокоммунистического строительства, а затем экспериментов в неолиберальном духе.

Соответствующий интересам населения России (а не охотников за сверхприбылями, которые можно извлечь из экономики России) экономический курс – это курс, ориентированный на формирование способной быстро развиваться экономики, обслуживаемой по преимуществу или почти исключительно отечественными предпринимателями. Формула “экономических гипнотизеров”, в соответствии с которой развитие экономики России определяется какими угодно интересами, но не собственно российскими, должна быть отброшена.

Россия оказалась в положении андерсеновского “голого короля”, которого мошенники уверили, что на нем замечательное платье. Чтобы изменить положение, нужно уяснить, какой экономика России может быть, если начать эффективно использовать имеющиеся возможности.

Россия оказалась в положении андерсеновского “голого короля”, которого мошенники уверили, что на нем замечательное платье. Чтобы изменить положение, нужно уяснить, какой экономика России может быть, если начать эффективно использовать имеющиеся возможности, определить условия ее системного оптимума.

Забудем, что в России кризис, что население в ней вымирает, что производственная база деградирует и что из вымирающей и деградирующей страны наружу хлещут потоки СКВ.

Ниже характеризуются условия системного оптимума для экономики России.

3. Система целей экономического строительства

Казалось бы, все с этим ясно. Цели экономического строительства общеизвестны – экономический рост, увеличение конкурентоспособности экономики, повышение благосостояния населения, развитие местного предпринимательского сообщества.

Да, так оно и было до появления на мировой сцене неолиберальной экономической конструкции. В ее рамках приоритетными оказались другие задачи, и прежде всего создание глобальной экономики, обладающей свойствами единого рынка, а для этого – создание предпосылок, способствующих максимально быстрой концентрации всех активов мировой экономики в руках ограниченного числа ТНК (причем подразумевается, что это западные ТНК). Отсюда требования – свернуть государственное присутствие в экономике, сломать экономические границы, обеспечить для ТНК равные условия с местными предпринимателями (что автоматически ведет к вытеснению последних из экономики).

Если совсем просто, то формула неолиберальной экономики примерно такова: “это реакционно – когда Вы хотите жить и потреблять; а прогрессивно – когда Я потребляю и живу вместо Вас”.

Конкретным результатом приложения неолиберальных концепций к российской экономике являются: 1) режим гиперлиберализации, способствующий развитию криминального предпринимательства еще больше, чем внедрению западных ТНК в экономику; 2) режим гипероткрытости; 3) режим генерации сверхприбыли даже ценой самоуничтожения экономики России и последующий вывоз значительной части сверхприбыли за рубеж с тем, чтобы Россия вносила свой вклад в наращивание финансовой мощи западных экономик и ТНК.

Производное от этого – российский кризис во всем многообразии его форм.

Восстановление экономики России невозможно без отказа от неолиберальной системы целеполагания и замены ее традиционной системой экономического целеполагания, которой после Второй мировой войны следовали почти всюду, а в настоящее время следуют в Китае, Индии, Иране и большинстве арабских стран.

Восстановление экономики России невозможно без отказа от неолиберальной системы целеполагания и замены ее традиционной системой экономического целеполагания, которой после Второй мировой войны следовали почти всюду, а в настоящее время следуют в Китае, Индии, Иране и большинстве арабских стран.

Специфика оптимальной для России системы экономического целеполагания состоит также в том, что она должна учитывать факт кризисного состояния экономики России. Соответственно она должна предполагать:

1) достижение в возможно более короткое время нормального уровня загрузки мощностей;

2) ликвидацию структурных диспропорций в экономике, как унаследованных от советского периода, так и вновь созданных в период реформ;

3) создание, а отчасти восстановление институциональной и отраслевой структуры, способной обеспечить экономический рост и повышение технологического уровня экономики после изживания кризиса;

4) обеспечение условий, максимально благоприятствующих развитию местного предпринимательского сообщества, и недопущение его подавления внешними конкурентами;

5) повышение жизненного уровня населения до уровня развитых стран максимум за 10 лет (это возможно);

6) сильную социальную политику как условие восстановления жизнеспособности российского общества, подорванного реформами, и минимизации социальных конъюнктурных и инвестиционных рисков;

7) предотвращение экономических перегрузок, способных вызвать распад государства;

8) восстановление нормального уровня рождаемости.

По отношению к этим задачам все остальные экономические задачи являются подчиненными.

Проводившаяся в течение 15 лет экономическая политика, доведшая Россию до крайнего истощения, была объективно политикой выплаты репараций Западу ценой разрушения экономики России. Она предусматривала создание в России предпринимательского сообщества, но только зависимого и неэффективного, и притом в таком варианте, когда бы население ненавидело предпринимателей. Она предполагает постепенное вытеснение российских предпринимателей иностранными. С такого рода системой приоритетов должно быть покончено.

4. Работа на внутренний рынок

Для периода реформ характерна политика, в результате которой осуществляется переориентация российской промышленности на внешний рынок, а экономика приобретает преимущественно экспортный характер. Стимулирование спроса со стороны собственного рынка вообще не производилось (уникальная ситуация). Первопричина этого – в стремлении максимизировать разрыв между экспортом и импортом, чтобы максимизировать размеры вывоза капитала. Результаты этой политики известны – кризисное состояние экономики России.

Условием эффективного функционирования экономики России является работа российской промышленности прежде всего на внутренний рынок. Любая крупная экономика в состоянии устойчиво развиваться только в том случае, если ее промышленность работает в основном на внутренний рынок в условиях растущего внутреннего спроса. Пример – те же США. Когда американская промышленность работала по преимуществу на внутренний рынок, она развивалась. Когда же она (с начала 80-х годов) стала работать в соответствии с принципом: “работать как можно больше на экспорт, а наш рынок пусть обслуживают внешние производители” (то есть в режиме неолиберального сумасшедшего дома), ее развитие практически остановилось.

Кроме того, в современных условиях стагнирующего мирового рынка при наличии на нем сверхсильных конкурентов промышленность России, работающая в экспортном варианте и при открытом собственном рынке, вообще развиваться не может.

В современных условиях стагнирующего мирового рынка при наличии на нем сверхсильных конкурентов промышленность России, работающая в экспортном варианте и при открытом собственном рынке, вообще развиваться не может.

Если бы рынок России был мал, просто в силу небольших размеров территории и населения, как, например, в Сингапуре, то да, конечно, развитие промышленности в преимущественно экспортном варианте было бы оправданно. Или если бы Россия располагала лишь несколькими более или менее развитыми отраслями промышленности, а все остальные отрасли находились бы в эмбриональной фазе развития. В этом случае также экспортная ориентация промышленности России могла бы иметь смысл. Но в том-то и дело, что реальное положение другое.

При принятии принципа приоритетности работы на внешний рынок российская промышленность в конце концов будет интегрирована промышленностью Китая в качестве поставщика ей продукции ТЭК, сырья и полуфабрикатов.

5. Протекционизм – условие формирования эффективного предпринимательского сообщества

Все без исключения эффективные предпринимательские сообщества ныне развитых стран, а также и новых индустриальных стран сформировались в условиях защищенного от внешних вторжений рынка. Нынешний главный проповедник свободной торговли – США отказались от сверхвысокого таможенного обложения импорта только после Второй мировой войны и краха экономик всех потенциальных конкурентов.

Дать шанс сформироваться российскому предпринимательскому сообществу в эффективном варианте – значит закрепить за ним (а также на началах взаимности – за предпринимателями других стран СНГ) российский рынок минимум на 20 лет.

В течение этого срока жизненно необходимо проведение протекционистской политики либо в рамках России, либо в рамках таможенного союза со странами СНГ. Если это условие не будет выполнено, российское предпринимательское сообщество будет смято конкурентами, и его формирование будет протекать в основном в подпольном полукриминальном и криминальном режиме.

Присутствие крупных иностранных ТНК в российском экономическом пространстве должно быть ограничено.

Принято считать протекционизм разновидностью торговой политики. Однако в широком смысле этот термин означает охватывающую все звенья воспроизводства постоянно действующую разветвленную и дифференцированную систему мер, направленную как на экстренную (тактическую), так и на стратегическую защиту долговременных национальных экономических интересов.

В широком смысле термин “протекционизм” означает охватывающую все звенья воспроизводства постоянно действующую разветвленную и дифференцированную систему мер, направленную как на экстренную (тактическую), так и на стратегическую защиту долговременных национальных экономических интересов.

Национальная экономика как целое выступает субъектом мировых экономических отношений и во взаимоотношениях с другими подобными субъектами является носителем специфических интересов, связанных с самостоятельностью, устойчивостью и динамизмом развития . Отстаивание и реализация национальных экономических интересов осуществляется нередко через столкновение с национальными интересами других стран, и это столкновение или борьба интересов является характерной чертой указанных отношений. Важнейшим институциализированным представителем и выразителем интересов национальной экономики является государство.

Таким образом, государственный протекционизм (в широком значении термина) выражает отношения, в которые вступает государство с внутренними хозяйственными субъектами, с одной стороны, и внешними агентами – с другой, по поводу защиты долговременных национальных экономических интересов – создания и поддержания наилучших условий национального воспроизводства в целом, обеспечения суверенности экономического развития, сохранения и улучшения положения страны в мировой экономической системе .

Реализация национальных экономических интересов – дело комплексной экономической политики государства. Являясь частью комплексной экономической политики, политика государственного протекционизма содействует достижению этой главной цели в своей области. К политике протекционизма относятся специфические мероприятия государства, направленные:

1) на предотвращение существующей или потенциальной, явной или скрытой угрозы национальным экономическим интересам со стороны внешних сил (иностранных предпринимательских групп, отдельных государств и даже групп стран) – оборонительный (пассивный) протекционизм;

2) на создание особо благоприятных условий для становления и ускоренного накопления отечественного капитала с целью обеспечения динамичного расширенного воспроизводства и устойчивости всей национальной экономики – активный протекционизм;

3) на усиление конкурентных возможностей национальных предпринимателей сверх имеющихся в их распоряжении в случае осуществления экономической экспансии (реже тотальной, чаще в выбранных секторах или нишах) на мировой рынок или на рынки конкретных государств – наступательный протекционизм.

К протекционизму в широком смысле относятся и поддержка науки, и защита национального фондового рынка, и защита финансовой системы страны и пр.

К протекционизму в широком смысле относятся и поддержка науки, и защита национального фондового рынка, и защита финансовой системы страны и пр.

Слово “протекция”, помимо унаследованного из английского корня (protection) значения “защита”, в русском языке означает также “покровительство”, “поддержка”, “продвижение”, “опека”. Протекционизм в широком смысле по сути есть политика покровительства, государственной опеки по отношению к национальной экономике.

Такая опека подразумевает не только тарифные и нетарифные ограничения в торговле, а целостную систему взаимосвязанных и взаимообусловленных мер, адекватных достижению поставленной цели.

Протекционистские меры направлены на решение широкого круга задач. Помимо отстаивания интересов национального капитала, объективным содержанием протекционизма является:

– отстаивание экономического суверенитета страны перед лицом агрессивных наступательных действий внешних конкурентов, обеспечение максимальной самодостаточности и независимости нации в долгосрочном плане;

– обеспечение относительной равномерности экономической активности (антициклическая функция протекционизма), сохранение баланса между динамичностью и устойчивостью развития;

– защита депрессивных отраслей при одновременном стимулировании структурных и технологических преобразований производства, что решает проблему относительно бескризисной модернизации производства;

– защита, посредством сохранения рабочих мест, совокупной покупательной способности общества, уровня совокупного спроса и, как следствие, условий воспроизводства в целом.

Согласно данной интерпретации, в рамках политики протекционизма государство защищает широкие общественные интересы. Именно данная трактовка точнее отражает экономическую сущность современного государственного протекционизма.

Отстаивая экономические интересы нации, государственный протекционизм представляет собой встроенный институциональный регулятор иммунитета национальной экономики . Можно сказать, что государственный протекционизм аналогичен мероприятиям по усилению механизма иммунной защиты организма, или что он выполняет функции “инстинкта самосохранения” в национальной экономической системе.

Государственный протекционизм аналогичен мероприятиям по усилению механизма иммунной защиты организма, он выполняет функции “инстинкта самосохранения” в национальной экономической системе.

Протекционизм является наиболее важным фактором обеспечения экономического суверенитета страны .

России не стоит стесняться применять протекционизм как орудие своего развития. Через протекционистскую стадию прошли все ныне развитые страны.

Принято, например, считать Англию бастионом “свободной торговли” и экономического либерализма. Однако факты говорят о том, что на начальных стадиях развития в Англии существовала мощная система протекционизма и протекционизм ослабевал по мере приобретения Англией статуса экономического лидера.

В определенный период Англия пробовала оказывать покровительство иностранным судовладельцам и купцам. Но это привело к тому, что в XVII столетии голландцы взяли полный верх на море, а продукты французской промышленности ворвались потоком в Англию, которая стала вывозить почти исключительно одно сырье, причем в основном на иностранных судах.

Поворот в лучшую сторону во внешней торговле и в промышленности начинается в Англии с принятия в 1651 г. радикального протекционистского закона Кромвеля, который ограждал английское судостроение и другие отрасли экономики от зарубежной конкуренции. В дальнейшем на протяжении второй половины ХVII и всего ХVIII в., в период соперничества с Нидерландами, Англия была страной с сильно развитой системой протекционизма.

Под защитой высоких таможенных пошлин на импорт и административных запретов на ввоз в страну тканей, судов и т.п. была подготовлена, а затем и произведена промышленная революция в Англии, и она превратилась из второстепенной в торгово-политическом смысле державы в экономического и политического лидера.

По мере развития и укрепления позиций Англии в мировой торговле многие ограничительные законы и барьеры были отменены. К середине ХIХ века экономика Англии стала самой открытой в мире. Реализация принципа “свободы торговли” фактически стала для Англии в этот период осуществлением “права сильного”. Об этом свидетельствует и применявшаяся тогда политика поощрения использования демпинговых цен. Фабричный демпинг служил целям упрочения экономического лидерства Англии путем подавления развития национальной промышленности других стран.

Протекционизм играл важнейшую роль и в экономической истории США.

Широко известно выражение Т. Джефферсона “Государство – ночной сторож”, в образной форме отразившее фундаментальные особенности общественного устройства США и традиционные американские ценности, такие как принцип “laissez faire” – минимизации вмешательства государства в экономику – и система свободной торговли. Сторонники Т. Джефферсона утверждали, что самое хорошее то правительство, которое меньше всего управляет.

Однако одновременно с “линией Джефферсона” в американской политике и общественной мысли существовала “линия Гамильтона”. В отличие от Т. Джефферсона, А. Гамильтон не признавал личный интерес в качестве организующего принципа общества и последовательно выступал за активную роль государства в экономике. Он писал: “Ничем не ограниченный дух предпринимательства ведет к нарушению законов и произволу, а в итоге – к насилию и войне”. В своей Великой программе 90-х годов ХVIII в. А. Гамильтон призывал государство “предоставлять средства лишь тем, кто готов использовать их под контролем общества на развитие национального производства”, тем самым ставя национальные интересы выше частных. Сторонники А. Гамильтона видели в национальном правительстве эффективный инструмент для превращения аграрной страны в бурно развивающуюся промышленную державу.

В то время как на уровне общественной идеологии и широко декларируемых принципов победила “линия Джефферсона”, в практике политических реалий, в организации национальной государственности и хозяйственной жизни, как свидетельствует история, победила “линия Гамильтона”.

США на протяжении почти трех четвертей периода своего существования были протекционистской страной с высокими таможенными барьерами. Единственными периодами относительно низких протекционистских барьеров было время накануне Гражданской войны и после каждой из мировых войн.

Даже после того, как США обогнали Англию по уровню производительности труда, в 1890 г. были введены новые тарифы, повышающие цену импортных товаров в среднем на 50%, а в 1897 г. – до 57%. Эти меры поставили барьер на пути многих товаров из Англии и других стран. Британские производители обвинили тогда США в создании “закрытого рынка” и в “нечестной” конкуренции.

В разгар Великой депрессии в 1930 г. во имя защиты американских товаропроизводителей был принят закон Смута–Хьюли, поднявший импортные тарифы в среднем на 53%.

В целом за период 1820–1940 гг. усредненный уровень ввозных пошлин в США составил величину порядка 40% от таможенной стоимости товаров.

Только в конце Второй мировой войны США сменили протекционистскую политику на политику свободной торговли и в 1947 г. начали активную борьбу за сокращение тарифных и нетарифных ограничений в торговле через Генеральное соглашение о тарифах и торговле (ГАТТ). Именно в тот период, когда экономика основных конкурентов оказалась разрушенной в результате войны, Соединенные Штаты стали страной с самыми низкими торговыми барьерами и, желая закрепить свое положение единоличного экономического лидера (в начале 50-х гг. на США приходилось 40% мирового производства), выступали за создание свободного мирового рынка.

Во Франции проведение активной протекционистской политики связано с именем Ж.Б. Кольбера, который в 1660–1680-е гг. фактически контролировал всю внутреннюю политику страны. Проводившаяся им экономическая политика, получившая впоследствии название “кольбертизм”, являлась разновидностью меркантилизма и заключалась в обеспечении активного торгового баланса путем поощрения промышленности, создания мануфактур, увеличения вывоза промышленных изделий и ввоза сырья, сокращения ввоза готовых изделий иностранного производства. В 1667 г. Кольбер ввел новый таможенный тариф, резко повысивший пошлины на ввоз иностранных товаров. По его инициативе были созданы монопольные компании для внешней торговли. Кольбер санкционировал масштабное государственное финансирование работ по строительству и улучшению дорог, каналов, по многократному увеличению численности судов торгового и военного флота. Все эти меры оказались эффективным средством ускоренного хозяйственного развития и упрочения экономической мощи Франции.

Протекционизм был использован для ускоренного развития промышленности в России в период правления Александра III. Протекционизм был центральным звеном политики Бисмарка в Германии. В XX веке после Второй мировой войны протекционизм продуктивно использовали для целей индустриализации Япония, Южная Корея и многие другие страны.

Так что испытывать комплекс неполноценности России нет никаких оснований. Продуманное использование протекционистских мер может на нынешнем этапе послужить целям развития российской экономики. А вот “скороспелое” членство в ВТО никаких выгод нам не сулит, но зато может принести только непоправимый экономический ущерб.

Очевидно, что успешно конкурировать на глобальном уровне можно лишь хорошо подготовившись к этому. Представим на боксерском ринге поединок между чемпионом-профессионалом в тяжелом весе и новичком-любителем, да еще и в более легкой весовой категории. Исход такого поединка предсказать нетрудно. Да и вряд ли его можно признать “спортивным”. Это скорее из разряда “избиения младенцев”.

Поэтому суть протекционизма состоит не в организации защиты отечественного бизнеса раз и навсегда, не в постоянном и тотальном ограждении его от иностранной конкуренции, а в тщательном создании условий подготовки его к глобальной конкуренции. Так было всегда, но особенно актуальным стало в современных условиях глобализации экономики.

6. Интеграционные приоритеты

Интеграция никогда не является самоцелью. Целью интеграции, к которой стремятся глобалисты, состоит в создании мировой рыночной системы с уровнем интегрированности, примерно соответствующим уровню интегрированности экономики Британской империи в конце XIX века или экономики США сегодня, с концентрацией 70–80% активов несельскохозяйственного сектора экономики в руках нескольких десятков ФПГ и нескольких сот корпораций. Инструмент решения этой задачи – неолиберальная экономика.

Вот потому, как только была запущена неолиберальная машина, так и начался процесс слияний корпораций и банков, и он продолжается до сих пор. Все потенциально конкурентные экономики в той части, в какой их нельзя взять под контроль, попав в неолиберальную мельницу, “сами собой” разрушаются.

Эта программа могла быть осуществлена наиболее эффективно при остановке экономического роста. Соответственно заговорили о прелестях “нулевого роста”, о том, что все должны подписывать “Киотский протокол” (кроме США, разумеется), чтобы этот рост можно было вернее остановить.

Поскольку в России есть сторонники этой программы из числа тех, чьи состояния благополучно переведены за рубеж, напомним, что вся эта затея уже лопнула – в первую очередь потому, что Китай уже нарастил свою экономическую массу до уровня экономической массы США и Европы и продолжает быстро ее увеличивать, демонстрируя всему миру преимущества регулируемой (а в Китае она еще и планируется) экономики развития над неолиберальной экономикой перераспределения.

Россия уже залезла в неолиберальную экономическую мясорубку, и ее толкают в эту мясорубку дальше (вступление в ВТО).

Никакая ВТО России не нужна уже по той причине, что у российской промышленности достаточно крупный собственный рынок, а на основной экспортный ресурс России – продукцию ТЭК – на мировом рынке всегда будет неудовлетворенный спрос. Кроме того, прежде чем напускать на российских предпринимателей кучу зубастых конкурентов, первых надо привести в конкурентоспособное состояние.

Никакая ВТО России не нужна уже по той причине, что у российской промышленности достаточно крупный собственный рынок, а на основную продукцию ТЭК на мировом рынке всегда будет неудовлетворенный спрос. Кроме того, прежде чем напускать на российских предпринимателей кучу зубастых конкурентов, первых надо привести в конкурентоспособное состояние.

Итак, если Россию “вступят” в ВТО (а это, видимо, сделают), то условием системного оптимума для России является выход из ВТО.

Практически России показана интеграция только в пределах СНГ уже по той причине, что экономика стран СНГ (в прошлом республик СССР) изначально строилась в расчете на кооперацию и уровень конкурентоспособности экономик стран – членов СНГ сопоставим. (Подробнее об интеграции на постсоветском пространстве – см. главу 14 части 4.)

Экономика Украины изначально отделена от стран Европы “барьером нищеты”. Переобременение Европы странами-бедняками уже создало потенциал ее распада. Места для Украины там нет. Украина обречена на экономическую интеграцию с Россией.

Основной сдерживающий интеграцию экономик России и Украины фактор даже сегодня – кризисное состояние экономики России. При его устранении интеграционные тенденции на Украине автоматически наберут неодолимую силу, независимо от вариаций политической конъюнктуры.

7. Оптимальная энергетическая политика

Проводимая в настоящее время политика в сфере энергетики сводится к формуле: 1) Россия должна как можно больше экспортировать и как можно меньше потреблять энергетических ресурсов (для этого навязывают и “Киотский протокол”);

2) соответственно цены на энергетическое сырье (в первую очередь нефть и газ) должны быть как можно более высокими;

3) сфера энергетики должна являться зоной генерации сверхприбыли, которая и должна поступать в основном в распоряжение западных экономик (что обеспечивается неввозом части экспортной выручки и прямым экспортом капитала).

Для обоснования этой политики используется тезис, что цены на энергоносители должны соответствовать ценам мирового рынка. То есть на практике цены на нефть, например, должны равняться мировой цене, умноженной на курс. А так как курсовая цена рубля у нас в несколько раз меньше паритета его покупательной способности (ППС), то следование этой практике приводит к тому, что цены на энергоносители, бензин и т.д. (а затем и цены на электроэнергию) окажутся в конечном счете у нас по всем позициям выше среднего уровня цен также в несколько раз, что фактически уже имеет место. И все это в самой холодной стране мира из государств, располагающих крупными экономиками. Результатом является уже сегодня ненормально высокая доля затрат на энергию в себестоимости продукции почти во всей отечественной промышленности. В 1999 г. цены на автомобильный бензин и топливо в России составляли, считая по курсу, 0,9 от цены мирового рынка, то есть практически соответствовали мировым (Цены России. Госкомстат. – М., 2000. – С. 169). Иными словами, они в 3 раза превышали средний уровень цен в России. Подобная ценовая политика убивает российскую экономику в буквальном смысле слова.

Рыночная экономика строится на том принципе, что цены на отдельные категории товаров и услуг должны обеспечивать воспроизводственный цикл и соответствовать среднему уровню цен в данной экономике. Применительно к России они должны соответствовать среднему уровню цен в нашей стране, а не в экономике Германии, Франции, или США. Если бы принцип, в соответствии с которым цена на энергоносители должна устанавливаться на уровне “мировой” (а фактической курсовой), действительно был верен, то нужно было бы устанавливать по этой формуле и цену на труд. Разумеется, последнего никто не собирается делать.

Если бы принцип, в соответствии с которым цена на энергоносители должна устанавливаться на уровне “мировой”, действительно был верен, то нужно было бы устанавливать по этой формуле и цену на труд. Разумеется, последнего никто не собирается делать.

Здесь можно заметить, что на мировом рынке обращается по преимуществу нефть, а нефтепродукты вырабатываются обычно национальными экономиками, и цены на них очень сильно варьируют. У нас цены на нефтепродукты стараются установить по максимуму, исключительно исходя из соображения максимизации выручки в системе “производство – транспортировка – переработка нефти”, которая, как уже отмечалось выше, превратилась в центр генерации сверхприбыли. Подобная ценовая практика была бы давно пресечена в любой стране средствами налоговой и тарифной политики либо прямого административного воздействия. Ее специально придумали для России. Это изобретение из той категории, которые называются финансовыми схемами для получения сверхприбыли.

Применительно к нормализованным условиям ценообразования цены на энергоносители в России должны соответствовать среднему уровню цен в стране с тем, чтобы обеспечивать эффективную работу воспроизводственного механизма; целесообразно, с учетом климатического фактора, чтобы она была даже несколько ниже. Такого рода “формула цен” на энергоносители вполне в духе рыночных традиций. В США, например, в 70-е годы цены регулировались на 19 видов нефтепродуктов. Поставки энергоносителей на внутренний рынок должны пользоваться приоритетом перед экспортными поставками, если нет особых причин поступать иначе (например, увеличивать экспорт с целью увеличения импорта), это опять-таки стандарт рыночной политики.

О “Киотском протоколе”. “Протокол” этот придуман для того, чтобы заблокировать развитие экономик стран со значительными потенциалами роста. К таким странам относится и Россия. Ни США, ни КНР (основные производители углекислоты) не подписали этот “протокол”. И далеко не случайно. Реальная добыча и потребление топлива и соответственно “производство” углекислого газа в КНР в несколько раз больше номинального. Соответственно данные, используемые для обоснования необходимости срочного прекращения наращивания потребления обычного топлива “ввиду грозящей катастрофы”, базируются на неверных цифрах. Если бы вывод о связи количества углекислого газа в атмосфере и климата, на которых основывается “протокол”, соответствовал действительности, катастрофа (с учетом реальных объемов производства углекислого газа) наступила бы давно. Таким образом, “Киотский протокол” не основывается на реальных посылках.

Если бы дела были так плохи, как утверждают авторы “протокола”, то прежде чем блокировать рост потребления энергоресурсов в неразвитых странах, нужно было бы: а) принять мировые стандарты по потреблению топлива автомобильными двигателями (чтобы резко его понизить в расчете на автомобиль); б) предложить комплекс мер по прекращению (снижению) загрязнения океанов как одного из важнейших генераторов кислорода; в) выработать рекомендации и создать механизмы стабилизации, а затем увеличения площади лесов; г) разработать программы наращивания производства электроэнергии АЭС международными организациями, соответственно с гарантиями нераспространения ядерных материалов. Ничего этого не предложено и именно потому, что реальные цели инициаторов “протокола” не соответствуют декларированным.

При наличии факта подписания “Киотского протокола” Россия должна выйти из “протокола” по новооткрывшимся обстоятельствам.

8. Либерализационный оптимум

Неолиберальный принцип, в соответствии с которым чем выше либерализированность и приватизированность экономики России, тем она эффективнее, неверен. Верен принцип, согласно которому условием эффективного функционирования экономики является ее пребывание в области либерализационно-приватизационного оптимума, а этот последний – функция состояния системы рамочных факторов, определяющих условия развития экономики. Чем менее эффективно предпринимательское сообщество, чем выше уровень конъюнктурных рисков, чем ниже конкурентоспособность экономики и чем она слабее, тем ниже целесообразный уровень либерализации экономики.

Чем менее эффективно предпринимательское сообщество, чем выше уровень конъюнктурных рисков, чем ниже конкурентоспособность экономики и чем она слабее, тем ниже целесообразный уровень либерализации экономики.

Если допускается перелиберализация, эффективность экономики падает. Это и произошло с экономикой России (как и многих других стран) после того, как ей навязали программу “шоковой терапии” (то есть программу повышения либерализованности безотносительно к последствиям).

Режим “либерализации без берегов” всегда ведет к падению производства, а в развитых странах – к экономическому застою. Но как средство повышения нормы прибыли и генерации сверхприбыли, что вполне возможно даже при разрушении экономики и благодаря ее разрушению, он безальтернативен. Именно поэтому он и был навязан России.

В своем настоящем состоянии экономика России может быть эффективна только при уровне либерализации, не превышающем таковой экономик Франции и Италии периода 50-х и 60-х годов и Южной Кореи и Тайваня в 70-е и 80-е годы.

9. Приватизационный оптимум

Вопрос особой важности, вызывающий неизменные споры в политике и диспуты в научной среде, – об оптимальном соотношении государственной и негосударственной (частной) собственности в экономике.

Противники государственного сектора в экономике обычно говорят о его низкой эффективности в сравнении с частным сектором. Но это может быть справедливым лишь при крайне узкой трактовке понятия “эффективность”. Эффективность любого субъекта или действия следует рассматривать в связи с его функциональностью. Функция же государственного сектора не в достижении чистого коммерческого успеха (высокой прибыли, нормы рентабельности, поражении конкурента и т. д.), а в формировании общих условий существования национального хозяйства. Государственный сектор существует для всей экономики, его основная функция – обеспечение структурно-системной полноты, комплексности последней.

Функция государственного сектора не в достижении чистого коммерческого успеха, а в формировании общих условий существования национального хозяйства, в обеспечении структурно-системной полноты, комплексности экономики страны.

В то же время реальная экономическая природа государственной собственности обнаруживается не толкованием конституционных текстов, а фактически сложившейся практикой этой формы присвоения.

Если государство выступает как институт, ведущий экономику в интересах капиталистического предпринимательства, то в этом случае его собственность существует в качестве государственно-капиталистической (обобществленной капиталистической). В случае, когда государство представляет своей экономической деятельностью в основном олигархический капитал, его собственность становится государственно-олигархической, а само государство превращается в “комитет по делам олигархических кланов”. (Именно этот тип госсобственности фактически сложился в России.) Если государство действует как институт, ведущий экономику в интересах всего народа, то собственность его получает содержание общенародного присвоения.

Однако господствующая реальная природа госсобственности не является чем-то раз навсегда заданным и неизменным. Указанная природа производна от мировоззренческих установок власти, и вместе с их изменением также может меняться.

В отличие от государственного, частный сектор экономики непосредственно ориентирован не на формирование некоего эффективного состояния национального хозяйства, а на получение частных, прежде всего коммерческих выгод. Составят ли эти частные выгоды, вместе взятые, общий положительный результат или не составят – вопрос, находящийся вне практического внимания представителей частного сектора. Их забота – собственные рыночные успехи: доходы, прибыль, финансовая и рыночная устойчивость.

Реально даже в развитых странах вплоть по 70-е годы государство как инвестор в капиталоемкие отрасли экономики в целом и в капиталоемкие отрасли промышленности в частности было безальтернативно. Частные инвесторы уклонялись от таких капиталовложений.

Реально даже в развитых странах вплоть по 70-е годы государство как инвестор в капиталоемкие отрасли экономики в целом и в капиталоемкие отрасли промышленности в частности было безальтернативно. Частные инвесторы уклонялись от таких капиталовложений.

Именно поэтому во Франции еще в 80-е годы государству принадлежали полностью, помимо почты и телекоммуникационной системы, вся электроэнергетика, газо- и угледобывающая промышленность, железные дороги, на ¾ – авиакомпании и сталеплавильная промышленность. В двух основных французских нефтедобывающих компаниях доля государства составляла соответственно 50% и 33%. В Австрии в 1980 г. все перечисленные отрасли и сверх того нефтедобывающая и автомобильная промышленность были полностью в собственности государства. Заметим, что при этом австрийский уровень ВВП на душу населения в три раза превышал средний уровень по ЕС!

В 1980 г. электроэнергетика на 100% принадлежала государству в Великобритании, Франции, Италии, Швейцарии, Австрии, Австралии, на ¾ – в ФРГ и Голландии.

Разгосударствление привело к практическому замораживанию развития капиталоемких отраслей повсюду. В США точно таким же был результат свертывания при Рейгане государственной поддержки развития энергетики. А позже (в конце 90-х и в начале нового тысячелетия) это стало причиной тяжелого энергетического кризиса (в частности, так называемый Калифорнийский энергетический кризис).

С приватизацией капиталоемких секторов экономики прямо и непосредственно связано снижение темпов роста в реальном секторе мировой экономики после 1980 г.

10. Оптимальные условия для развития частного сектора

Условиями развития частного сектора высокими темпами являются: растущий спрос, приемлемый уровень конъюнктурных и инвестиционных рисков, обеспеченность капиталоемких секторов экономики инвестициями. В условиях России выполнение этих условий предполагает:

а) проведение политики стимулирования внутреннего спроса;

б) сильную социальную политику как средство понижения конъюнктурных рисков на перспективу;

в) умеренно-протекционистскую политику – с целью уменьшения текущих конъюнктурных, а также инвестиционных рисков для частного сектора до приемлемого уровня;

г) трансформацию кредитной системы с тем, чтобы она приобрела способность обслуживания реального сектора и была в состоянии выделять “длинные деньги” для инвестиций;

д) проведение политики низких цен на продукцию ТЭК и низких железнодорожных тарифов;

е) государственное финансирование капиталоемких секторов экономики и соответственно доминирование государства в этих секторах;

ж) государственную поддержку сельского хозяйства (без таковой даже восстановление прежнего рекордного уровня производства за социально приемлемые сроки невозможно). Кроме того, само собой разумеется, недопустима демонетизация экономики под предлогом борьбы с инфляцией. Это именно само собой разумеющееся условие. Но в России такая демонетизация в 90-е годы была допущена.

11. Условия оптимума для корпоративной системы России

Условия структурного оптимума для корпоративной системы примерно таковы же, какими они были в большинстве стран послевоенной Западной Европы, а также в Канаде и Австралии. Во-первых, это наличие крупного госсектора, включающего капиталоемкие отрасли экономики и по крайней мере часть высокотехнологичных отраслей и часть банковской системы (к госсектору здесь относятся как государственные унитарные предприятия, так и предприятия, контролируемые государством). Во-вторых, это система высокоэффективных крупных многопрофильных корпораций, на которые приходится основная часть конкурентного потенциала экономики и ее способности генерировать и ассимилировать новые технологии. В-третьих, это система малых и средних предприятий, выполняющих различные частные функции под эгидой крупных корпораций.

Условиями структурного оптимума для корпоративной системы являются: наличие крупного госсектора, включающего капиталоемкие и высокотехнологичные отрасли экономики и часть банковской системы, и создание крупных многопрофильных корпораций, способных вести эффективную конкурентную борьбу с западными ТНК.

Принципиальный момент – малые и средние предприятия не могут заменить крупные корпорации и, тем более, корпорации, производящие высокотехнологичную продукцию.

Основные дефекты структуры российской промышленности – это отсутствие в обрабатывающей промышленности ядра из корпораций, аналогичных западным ТНК, слабость сбытовых звеньев большинства промышленных корпораций и явно заниженный против потребности уровень вертикальной интегрированности.

Последние два дефекта – в основном результат “реформирования” промышленности в 90-е годы.

Условиям структурного оптимума соответствует перестройка промышленности России на началах концентрации и слияний отдельных предприятий с тем, чтобы прежде всего создать в ней ядро из крупных, финансово мощных многопрофильных корпораций с не менее мощными сбытовыми звеньями, способных вести эффективную конкурентную борьбу с западными ТНК и соответственно финансировать (в том числе за счет кредитов) крупномасштабные программы технологического обновления и НИОКР.

Целесообразна и перестройка средних предприятий (корпораций) на началах повышения их вертикальной интегрированности (что автоматически уменьшает их финансовую и конкурентную уязвимость) и создания сбытовых структур, включая таковые, находящиеся в совместном владении нескольких предприятий. Система зависимости производителей от посредников и распределителей, поскольку она создает ситуацию крайней финансовой уязвимости производителей, должна быть свернута.

По существу, промышленность России нуждается в структурной перестройке, аналогичной той, которая была проведена в промышленности Англии в середине 20-х годов (!), чтобы повысить ее конкурентную эффективность и понизить финансовую уязвимость.

Нуждается в перестройке и кредитная система России.

Для нее характерно преобладание маломощных, финансово неустойчивых универсальных банков.

Целесообразна ее перестройка на началах специализации. За основу при структурной перестройке кредитной системы может быть взята банковская система Франции или Японии 60-х и 70-х годов или Южной Кореи 80-х годов.

Почему не банковская современных США или той же Японии? Потому что размеры финансовых ресурсов российской банковской системы еще долго будут относительно невелики и потому что перед Россией стоит задача восстановления экономики и ее модернизации в скоростном режиме. Для решения этой задачи как раз наиболее пригодны перечисленные образцы банковской системы, хорошо адаптированные к условиям обслуживания экономики развития.

12. Условия оптимальности системы землепользования

Система землепользования должна быть построена исходя из той предпосылки, что земля является наиболее ценным из всех имеющихся активов. Не может игнорироваться и тот факт, что во время Второй мировой войны, защищая земли России от гитлеровской приватизации, погибло около 18 млн наших граждан. Это не бесхозная земля, это земля, обильно политая кровью. Условия правоспособности земельных отношений здесь поэтому совсем другие, чем в Австралии, Канаде, США. Все эти моменты игнорируются принятым земельным кодексом. Правовой ресурс, сопряженный с принятым земельным кодексом, понижается еще тем, что этот кодекс не имеет опоры в волеизъявлении населения и противоречит его интересам.

Земля должна быть национализирована, а право владения ею трансформировано в право пользования и аренды или в право условной земельной собственности (ниже если и говорится о земельной собственности или продаже земли, то подразумевается условная земельная собственность и продажа права на эту условную земельную собственность).

Земля должна быть национализирована, а право владения ею трансформировано в право пользования и аренды или в право условной земельной собственности; оборот сельскохозяйственных земель должен регулироваться; должна проводиться благоприятная для развития крестьянского землепользования земельная политика.

В сфере практического использования земельных ресурсов является целесообразным возврат к структуре и правилам обращения земельного фонда, существовавшим в Старой России. Соответственно:

а) большая часть земельного фонда должна находиться в непосредственном распоряжении государства, и при этом не регионов, а всей нации;

б) оборот сельскохозяйственных земель должен регулироваться (практика эта существует во многих странах);

в) должна проводиться земельная политика, в целом благоприятная для развития крестьянского землепользования.

Необходимо принятие мер, которые бы исключили возможность обесценения земли и земельных спекуляций (в том числе налоги на покупку-продажу земли и установление дифференцированных в зависимости от условий минимальных цен на землю). Земельное законодательство должно препятствовать, а не способствовать образованию латифундий. Процесс формирования крупного землевладения подлежит реверсированию.

13. Необходимые изменения в структуре производства

Узким местом экономики России в советские времена являлась пониженная доля предметов потребления в национальном производстве при общем недостаточном потреблении их.

В период реформ положение в этом отношении, казалось бы, должно было улучшиться. Однако реально оно ухудшилось. Произошло многократное сокращение производства в легкой промышленности и производстве предметов потребления из промышленного сырья (за вычетом легковых автомобилей). Резко сократилось производство в сельском хозяйстве (в первую очередь за счет производства мяса).

Регрессивные тенденции полностью доминируют в сфере производства наукоемкой и высокотехнологичной продукции, а также в сфере затрат на НИОКР.

Резко сократилось производство всех категорий услуг, включая услуги системы здравоохранения. Вытеснение государства из этих секторов не сопровождается ростом производства соответствующих услуг в частном секторе.

Налицо перспектива резкого сокращения производства услуг в системе образования (ввиду того, что состояние доходов населения не позволяет ему приобретать соответствующие услуги по коммерческим ценам после прекращения их производства государством).

В общем и целом налицо выраженная тенденция деиндустриализации, демодернизации и экономической десуверенизации в комбинации с тенденцией, как ни парадоксально, деаграризации.

Налицо выраженная тенденция деиндустриализации, демодернизации и экономической десуверенизации в комбинации с тенденцией, как ни парадоксально, деаграризации.

По данным российской статистики, в товарных ресурсах розничной торговли поступление по импорту выросло до 44% в 2004 г. Уровень потребления товаров конечного спроса из промышленного сырья давно уже определяется их импортом, что автоматически лимитирует уровень их потребления уровнем средней развивающейся страны. Чтобы выйти на уровень развитых стран, необходимо многократно увеличить их потребление, что реально невозможно без собственного крупного производства соответствующих видов продукции. Методом участия в международном разделении труда эта проблема не решается – придется слишком много импортировать.

С производством сельскохозяйственной продукции положение таково, что в случае крупномасштабного вооруженного конфликта (и тем более очередной мировой войны) и соответственно свертывания поставок продовольствия основными его экспортерами (а это развитые страны) в России может возникнуть голод. Положение с продовольственной безопасностью имеет сверхкритический характер.

С производством сельскохозяйственной продукции положение таково, что в случае крупномасштабного вооруженного конфликта (и тем более очередной мировой войны) и соответственно свертывания поставок продовольствия основными его экспортерами в России может возникнуть голод. Положение с продовольственной безопасностью имеет сверхкритический характер.

Приоритетными направлениями структурной политики в области национального производства должны являться:

восстановление прежнего рекордного уровня сельскохозяйственного производства, а затем его превышение, доведение производства всех видов продукции животноводства до размера, обеспечивающего его душевое потребление на уровне развитых европейских стран; целесообразен также вывод сельскохозяйственного производства на уровень, превышающий внутреннее потребление с обращением его избытка на создание стратегических запасов и экспорт;

с учетом климатического фактора решение перечисленных задач невозможно без крупномасштабного и систематического субсидирования сельского хозяйства и без вложений в инфраструктуру сельскохозяйственного производства, за образец могут быть приняты меры, которые последовательно реализовывались в США после Второй мировой войны и по конец 80-х годов включительно;

создание крупного производства предметов потребления из промышленного сырья, и в том числе доведение уровня производства легковых автомашин до 5–7 млн в год (6,7 млн легковых автомобилей США производили еще в 1950 г., когда по размерам производственного аппарата их промышленность была меньше российской);

восстановление и развитие производства высокотехнологичной продукции.

Решение всех перечисленных задач за относительно короткое время возможно без существенного увеличения производственного аппарата ТЭК, черной и цветной металлургии и химической промышленности.

При эффективном использовании мощностей в отраслях, обслуживающих инвестиционный комплекс, и сокращении экспорта черных металлов объем инвестиций в долларовом исчислении исходя из курса рубля, исчисленного по паритету покупательной способности, легко доводится в России до 1 трлн долл. в год (в 2 раза больше, чем сегодня), что позволяет решить все перечисленные задачи в сжатое время.

По завершении экономического восстановления и решении задач первичной технологичной модернизации экономика России будет по размерам примерно в 5 раз превышать экономику Канады, страны с аналогичными климатическими условиями (табл. 8).

Для экономической политики периода реформ передача сферы услуг в частные руки и вытеснение из нее государства является самоцелью. Характерно, что планы реформ в здравоохранении никогда не рассматривались с точки зрения их влияния на состояние системы здравоохранения в стране и объем предоставляемых этой системой услуг. То же самое касается и реорганизации системы образования. Это потому, что целью всех этих реорганизаций и реформ является не увеличение производства соответствующих услуг, а создание новых центров генерации прибыли и еще лучше сверхприбыли с целью компенсации падения прибыльности основных отраслей промышленности.

Интересам общества соответствует стратегия, предусматривающая возврат государства на прежние позиции в сфере производства коллективных услуг при сохранении за частным сектором полной возможности конкурировать практически во всех отраслях сферы услуг с государством. Цель – увеличение объема предоставляемых услуг и улучшение их качества.

Таблица 8. Какой является и какой может быть экономика России (сопоставление с Канадой)

#_15.jpg

------------------------------------------

*) 1992 г.

Источники: Российский статистический ежегодник. – М., 2001; Россия в цифрах. – М., 2005; Россия и страны мира. – М., 2004.

14. Какими должны быть государственные расходы

Из приведенных выше данных (в том числе в табл. 6) видно, что Россия – это все-таки не развивающаяся страна. Ее производственный аппарат – это производственный аппарат развитой страны, и даже фактические размеры ВВП на душу много больше, чем в типичной развивающейся стране. И тем не менее, по данным российской статистики, доля бюджетных расходов в ВВП (здесь и ниже под бюджетными расходами подразумеваются расходы консолидированного бюджета) по состоянию на 2004 г. составляла лишь 35%, в том числе 28,3% – расходы собственно консолидированного бюджета без расходов внебюджетных фондов. Тогда как в 1992 г., по опубликованным в 1995 г. данным, доля бюджетных расходов в ВВП составляла 47,3%, из которых 24,2% приходилось на расходы Федерального бюджета (часть из них составили субвенции местным бюджетам), 17,3% – на расходы местных бюджетов и 9,2% – на расходы внебюджетных фондов. Произошло обвальное уменьшение доли бюджетных расходов в ВВП. Мотивируют это тем, что нужно высвободить ресурсы для инвестиций (доля бюджета в ВВП сокращается, доля инвестиций в ВВП растет). Но дело в том, что снижение доли расходов бюджета с внебюджетными фондами с 1992 г. по 2004 г. более чем на 10% сопровождалось уменьшением доли валового накопления в ВВП с 35% до 21%. Все социальные расходы можно свести к нулю и получить отрицательный прирост инвестиций: инвесторы перестанут вкладывать деньги из страха, что вся эпопея с “реформами” закончится бунтом.

Практически сокращение бюджетных расходов вписывается все в ту же политику консервации экономики России как экономики сверхприбыли.

По состоянию на 1995 г., по подсчетам Всемирного банка, совокупные государственные расходы составляли в развитых странах по отношению к ВВП 49–50%, а в развивающихся – 24–25% против 27–29% в 1985 г.

С учетом неучтенной предпринимательской прибыли ВВП России на 20–25% больше номинальной величины, а доля бюджетных расходов в ВВП России соответственно меньше. Реально с внебюджетными фондами она составляет около 30% (см. табл. 7).

Таким образом, реформы бюджетной системы в России явно ориентированы на эталон развивающихся стран.

В то же время минимальные оптимальные бюджетные расходы (включая расходы по внебюджетным фондам) для России должны составлять примерно 40% от реального ВВП.

Нет никаких социально и экономически оправданных оснований для снижения доли социальных расходов в ВВП против прежнего максимума.

Проблема величины бюджета – это в первую очередь проблема налогов. С точки зрения предприятия разница между налоговыми платежами и платежами налогового типа (налоги на добавленную стоимость, на прибыль, единый социальный налог и др.), с одной стороны, и затратами на компенсацию за труд (оплата труда), с другой стороны, отсутствует. Распространенное представление о чрезмерности налогов и платежей налогового типа в России опровергается самим фактом способности экономики России генерировать в разных формах сверхприбыль. Учитывая положение с оплатой труда и реальными амортизационными затратами уровень налоговой нагрузки экономики отнюдь не является большим и может быть легко увеличен.

Вместе с тем, по крайней мере до восстановления нормального уровня производства, соответствующего размерам мощностей, и нормализации ситуации с оплатой труда на основе ее увеличения, нужно очень осторожно относиться к использованию налогов на имущество как источника бюджетных поступлений. Во всяком случае, рассчитывать на поимущественные налоги (в 2004 г. 0,9% ВВП) как источник, способный существенно увеличить бюджетные поступления, нельзя.

Ситуация с бюджетными поступлениями может быть решительно улучшена без увеличения налогового обложения большинства секторов экономики за счет ренационализации всех приватизированных компонент ТЭК, нефтетранспортирующей и нефтеперерабатывающей промышленности и введения государственной монополии на продажу винно-водочных и табачных изделий, что применительно к сложным условиям экономической обстановки является обычной практикой.

На этапе решения восстановительных задач в рамках антикризисной программы допустимо и эмиссионное финансирование бюджета.

15. Оптимизация валютно-денежной сферы

В России под влиянием “шоковых терапевтов” была принята система рыночного установления курса рубля, и притом в унифицированном варианте.

В условиях сильных экономик эта схема работает более или менее удовлетворительно, что наглядно выражается в наличии относительно небольших разрывов между рыночным и паритетным курсом. Однако в условиях слабых экономик дела обстоят иначе: здесь разрыв между курсом и ППС может достигать огромной величины и в среднем является ныне трехкратным.

В России при значительном разрыве между рыночным курсом и курсом, исчисленным по ППС, если основные экономические параметры исчисляются на основании биржевого курса, вся экономика предстает перед потребителем статистической информации в кривом зеркале: видимая картина постоянно нуждается в корректировке. Если такие корректировки не производятся (а они, как правило, не производятся), неизбежными становятся крупные ошибки при оценке экономического положения. Стратегия реформ, которая была принята в России и привела к катастрофическим результатам, есть во многом результат того, что положение дел в экономике России оценивалось главным образом на основе пересчета рублевых показателей в долларовые по курсу. Следствием была огромная недооценка экономических возможностей России и переоценка экономических возможностей США и развитых стран. Отсюда и преувеличение возможностей иностранных инвесторов покрыть инвестиционные потребности России, отсюда и ставка на зарубежного инвестора. Отсюда и идея поднять цены на продукцию ТЭК до уровня, в 3 раза превышающего средний уровень цен в стране.

Не меньшее значение имеет то, что в ситуации большого разрыва между курсом по ППС и официальным курсом национальной денежной единицы автоматически возникают такие явления, как скрытое финансирование экспорта и скрытое субсидирование притекающего в страну извне инвестиционно-ориентированного капитала. Последнее автоматически ставит в неравноправное положение внутреннего и внешнего инвестора и понижает склонность первого к инвестициям. Наконец, разрыв между паритетным и рыночным курсом при заниженности курса является мощным немонетарным генератором инфляции. Работа в режиме заниженного курса неизбежно истощает любую экономику, и в том числе экономику России.

Сейчас мало кто не знает о неустойчивости мировой валютно-финансовой системы в связи с образовавшимися в ней огромными дисбалансами (прежде всего из-за американских эксцессов). На практике это означает, что в ближайшие годы произойдет в той или иной форме отказ от принципа рыночного установления курса валюты.

В российских условиях не имеет смысла ждать этого, а следует опередить события и адаптировать валютно-денежную политику к потребностям восстановления и развития национальной экономики.

России не имеет смысла ждать отказа самих развитых стран от принципа рыночного установления курса валюты, который произойдет в ближайшие годы из-за неустойчивости мировой валютно-финансовой системы, а следует опередить события и адаптировать валютно-денежную политику к потребностям восстановления и развития национальной экономики.

Несомненный большой положительный эффект даст перестройка экономики валютно-денежной системы России на следующих началах:

– вводится помимо обычного подверженного инфляции “мягкого” рубля “твердый” рубль;

– “мягкие рубли” по-прежнему обращаются в экономике, здесь ничего не меняется;

– “твердый рубль” автоматически пересчитывается на каждый день в “мягкие рубли”, “твердые рубли” покупаются за “мягкие рубли” так же, как, например, доллары сегодня;

– “твердый рубль” используется только для обмена на СКВ, но при этом устанавливается различный курс “твердого рубля” для импорта, для туристских целей (при обмене “твердых рублей” на СКВ) и для иностранных инвесторов (при обмене СКВ на “твердые рубли”).

Система эта имеет тот плюс, что позволяет избежать скрытого субсидирования экспорта (из-за заниженного курса) и соответствующих потерь, избавиться от завышения цен на импортное оборудование и, что особенно важно, от субсидирования иностранных инвесторов, вкладывающих капитал в экономику России. Кроме того, она поможет исключить эффекты кривого зеркала, дезориентирующие и тех, кто работает на российском рынке, и тех, кто им управляет. Наконец, наличие “твердого рубля” позволит решить множество проблем кредитной системы и, в частности, понизить риски при кредитовании средне- и долгосрочных инвестиций.

Если после неизбежной перестройки мировой валютно-денежной системы в мировых масштабах произойдет возврат к валютам, привязанным к золоту, то можно будет отказаться от “твердого рубля” и перейти к обычной, широко применявшейся в послевоенный период и вплоть по 80-е годы, системе множественных курсов рубля.

Переход к унифицированному курсу рубля для России целесообразен лишь после создания в России высококонкурентной экономики и решения большинства обременяющих экономику России проблем, и то не во всех случаях.

Независимо от того, сохранит ли валютная система России прежнее качество или оно будет изменено, необходимо изменить статус Центробанка. Центробанк должен перестать быть независимым. Это нужно было сделать давно, после того как в 1994–1997 гг. Центробанк создал в экономике России ситуацию глубокой демонетизации и под предлогом борьбы с инфляцией обанкротил экономику России, нанеся ей огромный вред, исчисляемый многими сотнями миллиардов долларов. Сегодня это учреждение функционирует в качестве канала экспорта капитала за границу, и это в задыхающейся от избытка проблем экономике. Даже если руководствоваться чисто рыночными соображениями, для ликвидации независимости Центробанка есть серьезные резоны. Независимость Центробанка или эквивалентного ему учреждения (например, Федеральной резервной системы) в развитых странах означает на практике его независимость от администрации или парламента, но не от местного предпринимательского сообщества. Однако в России последнее не в состоянии влиять на политику Центробанка. Ситуация в России в этом плане совсем другая, чем в США. По существу, неизвестно, кто и как влияет на “центробанкиров”. Соответственно и статус Центробанка в России должен отличаться от статуса ФРС в США и примерно соответствовать статусу Государственного банка в Старой России.

Необходимо изменить статус Центробанка – он должен перестать быть независимым, потому что сегодня это учреждение функционирует в качестве канала экспорта капитала за границу. Оптимальным было бы соответствие его положения статусу Государственного банка в Старой России.

16. Антиинфляционная стратегия и условия отклонения от нее

Именно потому, что инфляция в России сегодня практически немонетарного происхождения, эффективная борьба с инфляцией предполагает снижение способности основных немонетарных факторов инфляции генерировать инфляционные импульсы.

Инфляция, связанная с наличием разрыва между рыночным и паритетным курсом рубля, конечно, может понижаться за счет уменьшения этого разрыва, но при этом будет страдать конкурентоспособность отечественной обрабатывающей промышленности. Проблема полномасштабно решается за счет перехода к системе “мягкого” и “твердого рубля” и установления для последнего дифференцированных курсов. Способность кредитной системы генерировать инфляцию за счет высокого кредитного процента может эффективно понижаться за счет перехода к системе исчисления затрат на проценты по кредиту на основе фиксированного для постоянных цен процента по кредиту и его пересчета в текущие цены в соответствии с их ростом. Наконец, реструктуризация промышленности России по описанной выше схеме (на основе насыщения ее крупными корпорациями и ФПГ), уменьшая количество независимых центров генерации инфляционных импульсов, также уменьшит ее инфляционность.

Эффективная борьба с инфляцией немонетарного происхождения предполагает отказ от стратегии повышения цен в сфере ТЭК, реструктуризацию промышленности России на основе насыщения ее крупными корпорациями и ФПГ и переход к системе “мягкого” и “твердого рубля” с установлением для последнего дифференцированных курсов.

Не только любое административное повышение цен, но и любая переброска услуг из государственного сектора в частный создают первичные инфляционные импульсы, которые в дальнейшем усиливаются экономикой. Поэтому эффективная борьба с инфляцией предполагает отказ от стратегии повышения цен в сфере ТЭК (что фактически предполагается проводимой экономической политикой) и отказ от политики сокращения государственного финансирования образования, здравоохранения и системы ЖКХ.

По большому счету, чтобы побороть немонетарную инфляцию, нужно отказаться от стратегии консервации в экономике России способности генерировать сверхприбыль. То есть отказаться от реформ в том варианте, в котором они проводятся, и в более или менее широких масштабах прибегнуть к регулированию цен в точках их роста (особенно в ТЭК) с целью их стабилизации.

Инфляция – враг экономики, поскольку она увеличивает инвестиционные риски и понижает склонность к инвестициям. Но, безусловно, это справедливо лишь применительно к немонетарной инфляции. Монетарная инфляция обычно допускается, если эмиссия позволяет увеличить критически важные статьи государственных расходов (например, военные расходы) и в качестве антикризисного стимулятора спроса, особенно инвестиционного. Как стимулятор роста спроса в условиях не полностью загруженных мощностей эмиссионные впрыски в экономику широко использовались в послевоенной Европе и Японии со значительным успехом. В России прирост ВВП в 2003–2004 гг. на 14% был обеспечен в основном за счет увеличения массы денег для сделок и в том числе наличных денег с 2002 г. по 2004 г. в 2 раза. Это позволило ликвидировать ситуацию демонетизации в экономике, что также явилось дополнительным фактором роста. Прирост инфляции в 2003–2004 гг., считая по дефлятору ВВП, составил лишь 35%, из которых доля монетарной инфляции не более половины. В данном случае можно видеть, что значительный прирост денежной массы дал большой положительный эффект в виде улучшения использования мощностей и роста ВВП ценой весьма умеренного роста цен.

По состоянию на текущий момент мощности промышленности России используются примерно наполовину, фактический уровень инвестиций – не более чем половина от реально возможного. В этой ситуации эмиссионное финансирование инвестиций, в особенности с целью скорейшей ликвидации узких мест в промышленности и инфраструктуре, несомненно, даст большой экономический эффект ценой относительно незначительного роста инфляции.

Глава 7. УРОВЕНЬ ЖИЗНИ

Что нужно сделать для повышения стандартов жизни населения

1. Оплата труда и уровень доходов

При нормальном ходе реформы увеличение доходов верхних 20% населения было бы примерно таким, каким оно является фактически, и даже большим. Но жизненный уровень остальных 80% населения, во всяком случае, не понизился бы. Реально же он сократился в 2 раза, а для значительной части населения – еще больше.

Тенденция к уменьшению доли оплаты труда в ВВП сохраняется, причем предпринимаются попытки изобразить положение лучше, чем оно есть.

Характерна ситуация с динамикой фонда оплаты лиц наемного труда.

Доля “видимой” оплаты труда наемных работников в ВВП уменьшилась с 37,7% в 1995 г. до 34,2% в 2004 г. Со скрытой оплатой труда, по данным российской статистики, дела обстояли так: ее доля в ВВП увеличилась с 7,7% в 1995 г. по 11,7% в 2004 г. В итоге доля фонда оплаты труда в целом в 2004 г. осталась почти на том же уровне, что и в 1995 г. В 1995 г. она составляла 45,4%, а в 2004 г. – 45,9%.

В данном случае уменьшение доли в ВВП “видимого” фонда оплаты наемного труда показано верно. Но в отношении скрытой компоненты фонда оплаты наемного труда дело обстоит иначе. В 1995 г. экономика России была монетизирована наполовину, а в 2004 г. – почти полностью. Соответственно рост доли в ВВП скрытой оплаты наемного труда с 1995 г. по 2004 г. исключен. Наверняка она не увеличилась, а заметно уменьшилась. Соответственно доля взятого в целом фонда оплаты наемного труда в 2004 г. была меньше, чем в 1995 г., примерно на 10%.

Это – прямой результат проведения политики выжимания сверхприбыли, несмотря на социальные и политические издержки.

Результатом политики выжимания сверхприбыли, несмотря на социальные и политические издержки, явилось то, что доля денежных доходов 80% населения с относительно низкими доходами составляла в 2004 г. 35% ВВП, тогда как вывоз капитала составлял 13,9% ВВП, а профицит бюджета – 4,5%.

Результатом ее явилась такая ситуация, когда, по данным российской статистики, доля денежных доходов 80% населения с относительно низкими доходами составляла в 2004 г. 35% ВВП, в то время как вывоз капитала составлял 13,9% ВВП, а профицит бюджета – 4,5%.

Эти соотношения говорят сами за себя.

2. Руки прочь от социальных расходов!

Посмотрим теперь, насколько оправданны покушения на социальные расходы.

Прежде всего нужно иметь в виду, что эти расходы в процентах к ВВП очень невелики.

В 2004 г. затраты по консолидированному бюджету на социально-культурные цели, плюс затраты на пенсии, плюс затраты на ЖКХ составляли лишь 15,6% ВВП, из которых доля пенсий – 5,2% ВВП. В США доля в ВВП социальных трансфертов (пенсии и т. п.) составляла в 2001 г. 11%, то есть в 2 раза больше, чем в России.

В 2004 г. затраты по консолидированному бюджету на социально-культурные цели, плюс затраты на пенсии, плюс затраты на ЖКХ составляли лишь 15,6% ВВП, из которых доля пенсий – 5,2% ВВП. В США доля в ВВП социальных трансфертов (пенсии и т.п.) составляла в 2001 г. 11%, то есть в 2 раза больше, чем в России.

Таким образом, ни о какой тягости пенсионных выплат для бюджета говорить не приходится.

Тем не менее вопрос ставится так, будто обслуживание пенсионных выплат необходимо в конце концов полностью переложить на частные фонды.

На деле лучше вкладывать деньги в ребенка, чем в частный пенсионный фонд, или в конце концов проесть их и даже пропить.

Дело в следующем.

Современная экономика характеризуется высоким уровнем конъюнктурных рисков. Процессы накопления финансовых ресурсов периодически прерываются финансовыми катастрофами. Кроме того, существует инфляция, причем, что характерно, официальная статистика всегда и повсюду занижает инфляцию; чем менее развита страна, тем выше темпы инфляции и больше ее занижение. Существует и постоянная опасность политических кризисов.

В России существует опасность краха государства под влиянием экономических перегрузок, созданных реформой. Вероятно, она существует, если взять перспективу в 15–25 лет, и в США.

В этой ситуации накопительные пенсионные фонды, если они имеют частный или получастный характер, неизбежно рано или поздно окажутся банкротами, со всеми вытекающими отсюда выводами для потенциальных пенсионеров.

Накопительные пенсионные фонды – это очередная выдумка жаждущих сверхприбыли.

Частные накопительные пенсионные фонды – это очередная выдумка жаждущих сверхприбыли, неизбежно рано или поздно они окажутся банкротами, со всеми вытекающими отсюда выводами для потенциальных пенсионеров.

Реформа пенсионной системы на началах возложения задачи выплаты пенсионных средств на пенсионные фонды частного или получастного характера в связи с перечисленными обстоятельствами на практике означает поэтапную отмену самой пенсионной системы, сопровождающуюся трансформацией части доходов потенциальных пенсионеров в предпринимательскую прибыль.

Против государственного гарантирования пенсий выдвигается “железный аргумент” – дескать, в конце концов будет слишком много пенсионеров и слишком мало работающих.

Проблема носит надуманный характер и применительно к американским условиям (где она также искусственно актуализируется), и применительно к российским условиям, поскольку имеет значение не численность работающих, а доля пенсионных расходов в ВВП. А она невелика. При этом если бы экономика России работала на полную мощность, то доля пенсионных выплат в российском ВВП составляла бы еще меньше – не более 3–4%.

Кроме того, занятость в реальном секторе экономики относительно велика. В России в 2004 г. – 31,5 млн человек при численности трудоспособного населения в 73 млн человек.

Наличной рабочей силы с учетом перспектив роста производительности труда для обеспечения пенсионных нужд России реально хватит навсегда.

Популярный реформаторский сюжет – реформа ЖКХ и ликвидация государственных затрат на ЖКХ. При этом умалчивают, что затраты на ЖКХ делятся на собственно затраты, связанные с обслуживанием жилищного фонда (затраты категории Ж), и общие затраты на городское хозяйство, в том числе на строительство новых объектов коммунального хозяйства, новых улиц, водопроводов, канализации и т. д. (затраты категории К), и что затраты категории Ж фактически полностью покрываются платежами жильцов уже больше 10 лет. Речь идет о том, чтобы полностью возложить на население коммунальные затраты категории К, которые во всем мире производятся и всегда производились за счет местных бюджетов. Фактически часть затрат категории К уже оплачивается населением. Именно поэтому, в то время как в Канаде затраты на ЖКХ по бюджетам всех ступеней составляют около 3%, в России они в 2004 г. равнялись лишь 1,73%.

Реформа ЖКХ (если не иметь в виду приватизацию) сводится к тому, что на население возлагается особый коммунальный налог, который должен компенсировать уменьшение налоговых поступлений и поступлений налогового типа на корпоративный сектор экономики, при том, что этот последний платит (по мировым меркам) и так очень низкие налоги.

На завершающем этапе реформы ЖКХ весь соответствующий комплекс предполагается приватизировать (процесс этот уже начался). Цель приватизации ЖКХ состоит в том, чтобы создать еще один центр генерации сверхприбыли, что, естественно, приведет к ухудшению материального положения минимум 80% населения и к расширению зоны социального бедствия.

Цель приватизации ЖКХ состоит в том, чтобы создать еще один центр генерации сверхприбыли, что, естественно, приведет к ухудшению материального положения минимум 80% населения и к расширению зоны социального бедствия.

Приватизированный ЖКХ – идеальный объект для эксплуатации криминальным капиталом. Можно ручаться, что последний довольно быстро овладеет этим источником сверхприбыли. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Реформа ЖКХ в том виде, в каком она осуществляется и в значительной степени осуществлена, не имеет под собой никаких экономических и социальных оснований, кроме стремления создать в экономике еще один центр генерации сверхприбыли.

Сокращение государственных затрат на образование и здравоохранение ведет к сокращению их производства и при существующем положении с доходами основной массы населения не может быть возмещено ростом производства соответствующих категорий услуг в частном секторе из-за неизбежного их удорожания.

Существенный элемент текущей фазы реформ – сжатие затрат на образование и здравоохранение. И это при том, что реально сокращение государственных затрат и на образование, и на здравоохранение ведет к сокращению их производства и при существующем положении с доходами основной массы населения не может быть возмещено ростом производства соответствующих категорий услуг в частном секторе. Причина этого – неизбежное повышение цен на услуги в области образования и здравоохранения (как и вообще на все категории услуг) при переброске их в частный сектор. Во-первых, из-за того, что производство любых услуг в частном секторе невозможно без значительных затрат на поддержание конкурентоспособности, из которых рекламные затраты – не самые крупные. Во-вторых, инфраструктура, способная эффективно обслуживать государственные системы образования и особенно здравоохранения, малопригодна для обслуживания тех же систем в приватизированном состоянии. Соответственно для доведения мощности приватизированных секторов систем образования и здравоохранения до уровня, предшествовавшего их приватизации, в них потребуется вложить огромные средства. Результатом будет сокращение производства услуг и их удорожание. В-третьих, в приватизированных фрагментах систем образования и здравоохранения сразу вырастают затраты на оплату труда, что ведет к соответствующему росту издержек и цены, и сверх того появляется такая компонента цены, как прибыль. В общем итоге при приватизации систем образования и здравоохранения в лучшем случае происходит улучшение качества предоставляемых услуг, но одновременно рост их цены и уменьшение физического объема предоставляемых услуг. Отсюда следует, что приватизация систем образования и здравоохранения допустима лишь постепенно и в определенных пределах.

Приватизационный предел в обеих системах достигнут, а в сфере здравоохранения и превышен. Новый этап приватизации в этих секторах имеет смысл только с точки зрения увеличения объема генерируемой ими прибыли.

Приватизация систем здравоохранения в условиях распространяющихся эпидемий, и прежде всего СПИДа, является опасной авантюрой.

Тем не менее в этом отношении Россия зашла очень далеко. В сфере затрат на здравоохранение явно проявляется ориентация на стандарты наиболее убогих из развивающихся стран, что можно видеть из следующих данных (таблица 9).

Таблица 9. Доля затрат на здравоохранение в бюджетных расходах ряда стран, в %

#_16.jpg

---------------------------------------------------

*) Консолидированный бюджет.

**) Без расходов местных бюджетов.

Источники: Россия и страны мира. – М., 2004. – С. 278, 279; Россия в цифрах. – М., 2005. С. 29, 317.

Довольно значительный объем социальных услуг предоставлялся в России еще в 2004 г. за счет льгот в бесплатном порядке. Это был своего рода налог на определенные сектора сферы услуг в натуральной форме, причем “уплата” его ввиду наличия избыточных мощностей в соответствующих секторах сферы услуг не создавала никаких проблем. Монетизация льгот, наоборот, создала проблемы, ибо результатом ее стала дополнительная нагрузка на бюджет и на сферу расходов на социально-культурные нужды. Фактически средства на монетизацию льгот изыскиваются за счет прочих категорий социально- культурных расходов, и в том числе расходов на образование и науку. Ненормальность ситуации совершенно очевидна.

Результатом монетизации льгот стала дополнительная нагрузка на бюджет. Фактически средства на монетизацию льгот изыскиваются за счет прочих категорий социально-культурных расходов, и в том числе расходов на образование и науку.

Подводя итог, можно констатировать, что налицо огромная диспропорция между размерами производства ВВП и размерами потребления ВВП 80% населения России.

Причем приватизационные мероприятия, поскольку они распространяются на сферу услуг, и монетизация льгот, способствуя уменьшению производства услуг государством, приводят к уменьшению и ВВП, и доли потребления в нем основной массы населения. Они не решают, а усугубляют проблемы.

Политика в отношении расходов на социальные цели (в широком смысле слова) в течение 15 лет реформ сводилась к их постепенному ужатию под тем предлогом, что этого требует рынок. Рынок ничего такого не требовал. Но с точки зрения решения задачи создания в России экономики генерации сверхприбыли эта политика имела резон. Она создала серьезные проблемы, с которыми российскому обществу еще придется столкнуться.

В России фактически никогда и не было полноценной системы социального обеспечения. Целесообразно ее сформировать. И нет никаких экономических препятствий для решения этой задачи.

В России фактически никогда и не было полноценной системы социального обеспечения. Целесообразно ее сформировать. И нет никаких экономических препятствий для решения этой задачи.

Россия нуждается в развертывании полноценной схемы социальных расходов, включающей:

– государственные затраты на образование и здравоохранение на максимальном в процентах к бюджету достигнутом до сих пор уровне;

– долю затрат на ЖКХ на канадском уровне (10,8% от консолидированного бюджета и не менее 3% в ВВП);

– расходы на безработицу в процентах к ВВП на американском уровне;

– затраты на детей в процентах к ВВП на уровне французских при де Голле.

Все это практически возможно (по последним двум позициям – в немного усеченном виде).

Заслуживает внимания то, что только за счет неиспользованных бюджетных средств уровень затрат на социально-культурные цели и социальное обеспечение можно было увеличить в 2004 г. на четверть. Тем не менее проводится стратегия их сокращения. Это, между прочим, тоже нечто невиданное в мировых масштабах.

И это при практическом отсутствии реальных пособий по безработице, при распространении эпидемии СПИДа, при сжатых до символических размеров затратах на здравоохранение.

3. Условия решения проблемы бедности

Проблема бедности в России – это результат структурной политики. Без ее изменения проблему бедности не решишь.

Проблема бедности в России – это результат структурной политики. Без ее изменения проблему бедности не решишь.

Условиями полномасштабного решения задачи искоренения бедности и нормализации жизненных условий основной части населения России, помимо увеличения ВВП на базе антикризисных мероприятий, являются: 1) увеличение доли в ВВП фонда оплаты труда массовых работников (за вычетом фонда оплаты труда топ-менеджеров) и 2) увеличение доли в ВВП государственных затрат на социальные нужды, включая как затраты на социально-культурные мероприятия и ЖКХ, так и социальные трансферты (пенсии, пособия). Еще менее допустимо уменьшение социальных затрат и в абсолютном выражении и в долевом отношении к ВВП, именно потому, что их значение тем важнее для человека, чем ниже его доход.

Поскольку доля в ВВП затрат на социальные нужды вообще сильно понизилась, ее нужно вернуть к прежнему максимальному уровню. Операцию по монетизации льгот нужно реверсировать, вернув положение к тому виду, какой оно имело до их монетизации. Дополнительный выигрыш от ренатурализации льгот будет состоять в том, что она высвободит средства, которые можно использовать для финансирования других категорий расходов социального характера.

Дополнительный выигрыш от ренатурализации льгот будет состоять в том, что она высвободит средства, которые можно использовать для финансирования других категорий расходов социального характера.

Необходимо вернуть к уровню 2004 г. и отчисления в фонды социального страхования, исчисляемые в виде процента к фонду заработной платы (они, как известно, понижены на 1/3).

С чисто финансовой точки зрения, стратегия повышения жизненного уровня населения за счет роста затрат на социально-культурные цели выгодна по той причине, что цена коллективных услуг, производимых государством (в том числе услуги систем здравоохранения, образования и ЖКХ), всегда относительно меньше, чем в негосударственном секторе. Это общеизвестный факт. и игнорировать его нельзя. Рост потребления соответствующих категорий услуг основной частью населения целесообразно поэтому обеспечивать за счет увеличения их производства государством.

Задача увеличения доли потребления в ВВП лиц наемного труда массовых специальностей в принципе решаема двумя способами: 1) за счет установления индексируемой в соответствии с ростом цен минимального уровня оплаты труда, обеспечивающего содержание двух человек (в соответствии с обычной для развитых стран практикой) и 2) за счет установления минимальной доли фонда заработной платы в добавленной стоимости (или в отгрузках) дифференцированно по отраслям экономики. Тем самым автоматически будет обеспечена синхронизация динамики фонда оплаты труда и роста ВВП.

Второй способ удобнее и потому предпочтительнее. Целесообразно его комбинирование с первым способом.

Нормализация ситуации с распределением доходов является необходимым, но недостаточным условием обеспечения достойного жизненного уровня основной массы населения. Необходимо также увеличить размеры производства предметов потребления и услуг, потребляемых населением.

Состояние производственного аппарата, все еще очень сильно недогруженного, позволяет (с учетом дополнительного наращивания мощностей) за 5 лет увеличить:

– производство предметов потребления из промышленного сырья в 4–5 раз;

– товарные ресурсы предметов потребления в 2–3 раза, с доведением объема розничной торговли в долларовом исчислении (по курсу рубля, исчисленному по паритету покупательной способности) до уровня примерно в 1 трлн долл.;

– объем производства платных услуг примерно в 3 раза.

Может быть резко увеличен и объем бесплатных услуг, предоставляемых государством, о чем уже шла речь выше.

Сложнее всего обстоит дело с наращиванием производства продукции животноводства, в связи с сокращением поголовья скота и утратой отраслью части мощностей.

Тем не менее при условии массированных финансовых вливаний по кредитным и бюджетным каналам, дореформенный уровень производства животноводческой продукции может быть восстановлен в зависимости от размеров усилий за период от 3 до 7 лет.

При восстановлении прежнего рекордного уровня производства продукции животноводства (что предполагает рост производства животноводческой продукции в 2 раза) потребление мяса и мясопродуктов на душу населения при сохранении прежнего их импорта будет доведено до 80 кг и плотно приблизится к среднеевропейскому уровню.

Необходимо еще раз подчеркнуть, что и в советский период, и сейчас проблема повышения уровня жизни народа зависит не столько от производственных фондов как таковых, сколько от проводимой экономической политики. В советский период эта политика была ориентирована на задачи максимизации инвестиций и поддержания высокого уровня военных расходов. Сейчас – на производство сверхприбыли, используемой в основном для финансирования сверхпотребления 1–3% населения, потребления криминального сообщества и вывоза капитала в разных формах за рубеж.

4. Экономические аспекты демографических проблем

Экономика России вполне обеспечена рабочей силой минимум на 30 лет (с учетом весьма скромной потребности в ней реального сектора).

Тем не менее в страшилке “некому будет работать” есть рациональное зерно.

Дело в ненормальной ситуации с воспроизводством населения.

Возникла она уже в советское время как результат потерь мужского населения в период Второй мировой войны (в России – около 18 млн человек) и в дальнейшем хронической недоплаты за труд, исключающей возможность создания полноценной семьи.

В период реформ в связи с обвальным падением доходов 80% населения ситуация с рождаемостью закономерно резко ухудшилась. Смертность стала превышать рождаемость. По группам населения, поставляющим наиболее ценную рабочую силу, это превышение совсем большое. Рабочая сила себя не воспроизводит. Одновременно идет процесс уничтожения демографической базы российской цивилизационной системы.

В период реформ в связи с обвальным падением доходов 80% населения ситуация с рождаемостью закономерно резко ухудшилась. Рабочая сила себя не воспроизводит. Одновременно идет процесс уничтожения демографической базы российской цивилизационной системы.

Большую часть средств для решения этой проблемы можно изыскать уже сейчас, а при восстановлении уровня производства, достигнутого в 1990 г., это вообще не составит проблемы. Поэтому, в известном смысле, проблемы средств для нормализации процесса воспроизводства населения не существует. Нужно желание и соответствующий вариант экономической политики. Образцы существуют. Можно, например, позаимствовать французский образец политики стимулирования рождаемости, действовавший при де Голле.

Альтернативу программе стимулирования рождаемости и создания полноценной семьи видят, как известно, в импорте рабочей силы. Причем срыв воспроизводства населения – прямой результат такой установки на замену местной рабочей силы импортной.

Однако и тут допускается просчет: экономике нужна не вообще рабочая, а квалифицированная рабочая сила, а возможности импорта таковой в России с ее ничтожным уровнем оплаты труда и свертывающейся системой социального обеспечения реально отсутствуют. Практически можно импортировать лишь неквалифицированную рабочую силу и криминальные элементы, нехватки которых в России не ощущается.

Экономике нужна квалифицированная рабочая сила, а возможности импорта таковой в России с ее ничтожным уровнем оплаты труда и свертывающейся системой социального обеспечения реально отсутствуют. Практически можно импортировать лишь неквалифицированную рабочую силу и криминальные элементы, нехватки которых в России не ощущается.

Сохранение России как таковой делает проведение активной демографической политики повелительной необходимостью.

Необходимые для этого средства имеются в изобилии даже сегодня. Вспомним о монетизации льгот, о профиците бюджета в 4,5% ВВП в 2004 г. (невиданное в мировых масштабах дело).

Оптимальный вариант системы льгот и пособий должен быть сконструирован, чтобы он поощрял создание трехдетной семьи, но с достаточно высоким уровнем доходов, обеспечивающим воспроизводство эффективной рабочей силы.

5. Ресурсы экономического суверенитета населения страны

Существуют три вида экономического суверенитета личности, которые можно определить как “суверенитет собственника сбережений” (или “суверенитет рантье”), “социальный суверенитет” и “суверенитет предпринимателя”. “Социальный суверенитет” предполагает наличие права на определенный доход или доходы (включая пенсии, разного рода доходы за счет различных категорий фондов социального обеспечения, право на бесплатную медицинскую помощь и право на бесплатное образование, право на бесплатное или оплачиваемое по низким ценам жилье). Индивид, конечно, может обладать и смешанным экономическим суверенитетом – и “суверенитетом собственника сбережений”, и “социальным суверенитетом рантье” и “суверенитетом предпринимателя”.

Существенный момент: в развитых странах численность лиц, обладающих значительным ресурсом “социального суверенитета” (включая безработных, получающих пособия, и пенсионеров), превышает численность лиц, обладающих “суверенитетом предпринимателей”. В развивающихся и просто неразвитых странах соотношение обратное. Поэтому наличие значительного в процентном отношении числа лиц, обладающих “суверенитетом предпринимателей”, само по себе не является индикатором развитости экономики и даже ее рыночности. Одна из основных причин этого в том, что в условиях предпринимательской экономики всегда существуют большие “ножницы” между численностью лиц, обеспечивающих работой самих себя и других (включая все категории предпринимателей), и количеством таковых, обладающих действительно значительными ресурсами экономического суверенитета (прочно поставленное дело, значительные доходы, отсутствие значительных долгов). Количество последних всегда относительно невелико.

В развитых странах численность лиц, обладающих значительным ресурсом “социального суверенитета” (включая безработных, получающих пособия, и пенсионеров) превышает численность лиц, обладающих “суверенитетом предпринимателей”. В развивающихся и просто неразвитых странах соотношение обратное.

Наконец, предпринимательская деятельность как таковая сама по себе не гарантирует обладание значительными ресурсами экономического суверенитета и еще более того – их сохранение. Предприниматель, балансирующий на грани банкротства, таковыми не обладает.

Особую категорию лиц, обладающих “суверенитетом предпринимателя”, составляют деятели криминального мира. В связи с наличием суверенных индивидов этой категории имеет смысл ввести понятие отрицательного экономического суверенитета или лиц, обладающих суверенитетом предпринимателя в отрицательной форме.

В экономиках советского типа “суверенитетом предпринимателей” практически обладали только деятели теневой экономики и криминального мира.

Плюсом экономической системы советского типа являлось то, что при относительно небольших в процентах к ВВП затратах на социальные цели она создавала значительные ресурсы “суверенитета рантье” и соответственно большое количество лиц, обладающих определенным ресурсом “суверенитета рантье”. По существу, в России перед реформами им обладало практически все население.

Реформы начались под флагом создания экономически суверенного индивида.

Развязывание рук частному предпринимательству действительно создало известные предпосылки для формирования в обществе прослойки суверенных индивидов. В этом отношении произошел положительный сдвиг. Вместе с тем началось массовое тиражирование лиц, обладающих “суверенитетом предпринимателя” в отрицательной форме, или криминалитета. Первопричина этого явления – крупные размеры перемещения собственности из рук государства (то есть своего рода общества по управлению активами населения) в частные руки, не обеспеченного правовым ресурсом в силу дефектов приватизационного законодательства. В результате произошло “массовое повреждение нравов”. Возникла специфическая неустойчивость права владения и права собственности, связанная с его перераспределением криминальными средствами.

Положение усугубилось всеобщим экономическим банкротством в 1994–2000 гг., явившимся следствием проведения Центробанком политики демонетизации экономики.

Итог: массовый предприниматель, обладающий значительными и устойчивыми ресурсами экономического суверенитета, не создан. Он имеется, но в небольшом количестве. Его еще в известном смысле лишь предстоит создать. А количество лиц, обладающих суверенитетом предпринимателя в отрицательной форме, то есть криминальных или полукриминальных предпринимателей, – уменьшить.

И то и другое практически невозможно без оздоровления отношений в сфере собственности и увеличения правового ресурса, сопряженного с собственностью.

При всем том следует признать, что в процессе реформ произошел рост ресурса предпринимательского суверенитета (это естественно, так как в советской системе такого ресурса не было).

С другими видами экономического суверенитета индивидов дело обстоит сложнее.

Реформа изначально не благоприятствовала росту ресурсов “социального суверенитета”. Казалось, однако, что она не затронет ресурсы “суверенитета рантье”. Произошло, правда, иначе. Реформа фактически началась с инфляционной конфискации индивидуальных сбережений. Долларовый эквивалент утраченных сбережений по России – примерно 500 млрд. Пополнение ресурсов “суверенитета рантье” за счет приватизированного имущества далеко не компенсировало утраты сбережений непредпринимательской частью населения.

На сокращение ресурсов “суверенитета рантье”, связанных с неоднократной утратой сбережений (в 1991–1992 гг. в связи с утратой сбережений советского периода, позже в результате крахов спекулятивных групп по управлению активами типа “МММ” и ряда банков, а также кризиса 1998 г., имевшего следствием новую “инфляционную свечу”, и в текущий период – за счет обесценения доллара), наложилось сокращение ресурсов “социального суверенитета”, связанное с уменьшением абсолютной величины затрат социального характера (относя сюда и все затраты на социально-культурные цели).

В общем итоге ресурс экономического суверенитета 80% населения в пореформенный период резко сократился.

Налицо следующее явление: при общем резком уменьшении ресурсов “социального суверенитета” зависимость большей части населения от государственных пособий и дотаций возрастает.

Вне предпринимательского сектора, таким образом, возникла ситуация тиражирования не свободного, а зависимого индивида, причем количество таких людей продолжает быстро расти, а степень зависимости – увеличивается. По мере развития этого процесса происходит во всевозрастающих масштабах “сброс” бывших носителей значительных ресурсов “социального суверенитета” и “суверенитета рантье” в “маргинальную яму” и соответственно рост числа криминальных и полукриминальных маргиналов.

Реформы начались под флагом создания экономически суверенного индивида. Но при общем резком уменьшении ресурсов “социального суверенитета” зависимость большей части населения от государственных пособий и дотаций возрастает, то есть возникла ситуация тиражирования не свободного, а все более зависимого индивида.

Социальная нестабильность и дальнейшее обострение этой проблемы во многом обусловлены указанным процессом. Криминализация общества и связанный с этим рост конъюнктурных рисков являются реакцией на сокращение общего ресурса экономического суверенитета индивидов (рост ресурсов “суверенитета предпринимателя” не перекрыл снижения ресурсов “суверенитета рантье” и “социального суверенитета”).

Это означает, что реформы зашли в тупик, что налицо потребность в контрреформах.

Ситуация требует восстановления и ресурсов “суверенитета рантье”, и ресурсов “социального суверенитета”.

Ни то ни другое невозможно без восстановления экономики, без увеличения правового ресурса, сопряженного с собственностью (следовательно, без “урегулирования” отношений в сфере собственности), без создания системы гарантирования банковских сбережений, без вывода экономики из режима генерации сверхприбыли, без возврата фондов социального обеспечения к прежнему максимуму.

Глава 8. СТРАТЕГИЯ ВЫХОДА ИЗ КРИЗИСА

Как вывести экономику России на оптимальную траекторию развития

Существующую ситуацию следует определить как ситуацию национального бедствия, требующую для своего выправления чрезвычайных мер. Потребность в таких мерах тем больше, что за словом “реформа” у нас не скрывается ничего, кроме стремления получить сверхприбыль при приватизации и создать новые центры генерации сверхприбыли по мере того, как истощаются старые.

Если же под реформами понимать нечто позитивное, то они у нас полностью провалились.

Гиперкризис в российской экономике является результатом того, что ее пытались и пытаются превратить в экономику генерации сверхприбыли и при этом в экономику экспортного типа, в минимальной степени работающую на внутренний рынок, чтобы рост экономической массы России, не дай бог, не превратился в фактор, препятствующий развитию процесса глобализации. Глобализационный проект, однако, провалился – после появления на мировой экономической сцене такого игрока, как Китай, его реализация по западным планам уже невозможна. Так что даже с точки зрения продвижения глобализационного проекта российская экономическая разруха не имеет значения. Больше или меньше вымирает жителей России – на способности США и Европы влиять на мировую экономику это никак не сказывается, эта способность неуклонно уменьшается.

Экономика России нуждается в антикризисной терапии. Но в специфических российских условиях существует потребность в реализации антикризисных мер двух категорий: 1) нормализационных и 2) собственно антикризисных, имеющих целью увеличение совокупного спроса и восполнение острого дефицита основных фондов в тех отраслях экономики, где этот дефицит препятствует общему экономическому восстановлению.

Экономика России нуждается в антикризисной терапии. Существует потребность в реализации мер двух категорий: 1) нормализационных и 2) собственно антикризисных, имеющих целью увеличение совокупного спроса и восполнение острого дефицита основных фондов в тех отраслях экономики, где этот дефицит препятствует общему экономическому восстановлению.

Непосредственная цель экономического восстановления – вывод всех секторов экономики на максимальный ранее достигнутый уровень при сохранении рыночного качества экономики и при одновременной структурной перестройке производственной программы с тем, чтобы в ней увеличился удельный вес производства предметов потребления. Остальные задачи должны решаться на этапе послекризисного развития экономики, в рамках которого, собственно, и будут достигнуты основные цели в области модернизации производства и увеличения потребления товаров и услуг населением.

1. Мероприятия по устранению системных дефектов

Помимо и независимо от ввода в действие антикризисной программы как таковой, необходимо провести следующие нормализационные мероприятия:

1. Принимая во внимание, что экономика России является зоной высоких конъюнктурных и инвестиционных рисков, и в том числе рисков социального происхождения, создающих условия для революционной деструкции общества и оказывающих парализующее влияние на работу рыночного механизма, необходимо принять все возможные меры, понижающие такие риски. В том числе:

– восстановить все элементы системы социального обеспечения, утраченные за последние годы, отказаться от новых реформ в этой сфере, и особенно реформы ЖКХ (рынок не может работать под угрозой бунта населения, даже если этот бунт предвидится в перспективе 5 или 10 лет; к тому же нужно иметь в виду, что реформа ЖКХ приведет к попаданию ЖКХ в руки криминальных групп);

– отказаться от вступления в ВТО (вступление резко повысит уровень рисков для отечественных предпринимателей), к которому экономика России абсолютно не подготовлена, принимая при этом во внимание также и то, что при работе в режиме ВТО интенсивная антикризисная терапия экономики России невозможна, и, вступив в ВТО, Россия так и будет существовать в режиме перманентной экономической катастрофы;

– выйти из режима “Киотского протокола”, поскольку на этапе экономического восстановления России потребуются дополнительные энергетические ресурсы (принципиальная же сторона дела изложена выше); вступление в этот протокол создает новые риски для экономики России.

2. Опустить цены на продукцию ТЭК до среднего уровня цен исходя из величины паритета покупательной способности рубля (ППС) и никоим образом не повышать их на величину, большую среднего темпа роста цен. Соответственно необходимо:

– снизить внутренние цены на нефть и нефтепродукты до среднего уровня цен исходя из величины ППС рубля (при этом нужно вывести сферу добычи, транспортировки и переработки нефти из режима генерации сверхприбыли);

– отказаться от реформы РАО ЕЭС, продиктованной стремлением превратить отдельные сегменты этой системы в центры генерации сверхприбыли, а всю систему – в средство обогащения “предпринимателей от приватизации”, вернуть всю систему к эффективному дореформенному состоянию;

– отказаться от реформирования “Газпрома”, вернуть его по возможности к прежнему состоянию (нужно иметь в виду, что целью реформ и здесь является создание точек генерации сверхприбыли).

3. Проводить политику низких цен в сфере железнодорожных тарифов, отказавшись от всех планов реформирования железнодорожной системы, и в особенности от политики ее дробления и выделения вспомогательных производств, поскольку единственная цель соответствующих “реформ” – опять-таки поддержание в экономике России режима генерации сверхприбыли для целей ее непроизводственного потребления и экспорта.

4. Пресечь утечку капитала из России (при сохранении либерализованного режима вывоза капитала он ввиду высокого уровня инвестиционных рисков и огромного занижения активов фондовым рынком России будет утекать из РФ); необходимо при этом иметь в виду, что фактически из России вывозится даже не столько прибыль, сколько амортизационные фонды.

5. Обеспечить использование амортизационных фондов по прямому назначению, установив законодательно нормативы обязательных амортизационных отчислений.

6. Абсолютно исключить дешевые распродажи приватизированных активов (которые, в частности, оказывают крайне негативное влияние на рыночную капитализацию активов экономики фондовым рынком), приняв для этого закон, регламентирующий условия приватизационных продаж, аналогичный соответствующему французскому или английскому законам. Приватизация вообще должна производиться не просто из либерального “принципа”, а лишь при наличии особых к тому оснований, имея в виду пользу для экономики в целом.

7. На этапе экономического восстановления прекратить процесс приватизации (экономика России и так переприватизирована) с тем, чтобы ресурсы предпринимательского сектора концентрировались в сфере производственных капиталовложений.

8. С целью нормализации ситуации с оплатой наемного труда установить в законодательном порядке дифференцированную по отраслям и секторам экономики минимальную долю фонда оплаты труда в добавленной стоимости или себестоимости.

9. Принять законы по регулированию земельного оборота с целью исключения спекуляции и исключения дешевых земельных распродаж (дифференцированный в зависимости от типа и характера фиксированный минимальный налог на земельные продажи, плюс дополнительный налог в зависимости от величины продажи).

10. Реструктуризировать корпоративную систему на началах сближения ее с образцом развитых стран с целью создания группы финансово устойчивых и конкурентоспособных корпораций; ориентироваться по мере развития банковской системы на создание сильных ФПГ.

11. Создать в срочном порядке группу банков для целей средне- и долгосрочного инвестиционного кредитования (по японскому образцу послевоенного периода).

12. Перестроить всю кредитную банковскую систему на началах специализации, по образцу кредитной системы Франции в 60–70-е годы и южнокорейской в 80-е годы.

13. Ликвидировать налог на доходы от банковских вкладов с целью создания условий, максимально способствующих быстрому росту вкладов в банки и соответственно наращиванию финансовых ресурсов банковской системы. Гарантировать российским банкам практическую монополию на российском рынке с целью максимального ускорения создания в России эффективной и мощной банковской системы. Имея в виду, что отказ от принципа банковской тайны лишь осложняет работу банков, увеличивая риски легитимных банков и создавая преимущества для полукриминальных банков, и вообще в качестве инструмента воспрепятствования “отмыванию” криминальных денег в глобальных масштабах не срабатывает, неплохо было бы восстановить и принцип банковской тайны, что позволило бы привлечь массу вкладов из-за рубежа.

14. Ввести в действие программу “Фондовый рынок”, предусматривающую комплекс мер по увеличению способности фондового рынка реалистически (без занижения) оценивать основные активы.

15. Реализовать комплекс мер по увеличению правового ресурса (реальной легитимности) приватизированной собственности в виде крупных и средних корпораций и предприятий. В необходимых случаях прибегнуть к национализации.

Радикальные меры необходимы потому, что в стране идет полным ходом процесс уничтожения приватизированных активов из-за “недоамортизации”. У частного владельца зачастую просто не хватает средств для производства амортизационных отчислений. Еще более тяжелой по своим последствиям является ситуация, когда владельцы приватизированного актива рассматривают его (именно потому, что он достался им по дешевке) как ворованный и озабочены одним – в сжатое время выжать из этого актива максимум прибыли, даже ценой его уничтожения. Национализации нет, а утрата частным сектором активов в результате их фактического уничтожения есть. То есть налицо деприватизация активов методом их уничтожения. Так, после 1990 г. в России утрачены производственные активы стоимостью минимум несколько сот миллиардов долларов.

В сложившейся ситуации единственным стратегическим инвестором почти во все капиталоемкие и наукоемкие отрасли экономики России может быть только государство.

С учетом этого целесообразно национализировать следующие категории активов: а) активы, являющиеся объектом хищнической эксплуатации и утратившие значительную часть производственного потенциала во время пребывания в приватизированном состоянии;

б) все активы, относящиеся к сфере ТЭК и отраслям, важным для безопасности государства (при этом нужно отнести к категории платы за актив всю полученную сверхприбыль или ее большую часть);

в) систему винно-водочной торговли (восстановить здесь государственную монополию, как при С. Витте);

г) все латифундии (сверх предельной частновладельческой земельной нормы или ее эквивалента в виде права пользования земельным участком).

Активы, указанные в пункте “а”, в дальнейшем могут быть снова приватизированы на основе принципа продажи за полную стоимость; в отношении же активов, указанных в пункте “в”, должен быть принят принцип продажи права пользования или аренды на 25 и 50 лет.

Целесообразно национализировать активы, являющиеся объектом хищнической эксплуатации и утратившие значительную часть производственного потенциала во время пребывания в приватизированном состоянии; все активы, относящиеся к сфере ТЭК и отраслям, важным для безопасности государства; систему винно-водочной торговли; все латифундии.

Остальные приватизированные активы (не подлежащие национализации) с целью повышения их легитимности следует обложить разовым легитимизационным налогом в виде дополнительного выпуска акций, передаваемых государству. Новообразованная таким путем государственная собственность (пакеты акций, переданные государству) вновь может быть приватизирована на основе принципа продажи за полную стоимость.

Перечисленные меры по увеличению легитимизационного (правового) ресурса производственной частной собственности будут способствовать: 1) существенному увеличению рыночной капитализации активов фондовым рынком (что само по себе наверняка перекроет все потери частного сектора в результате перечисленных мероприятий); 2) динамизации и соответственно росту производства и увеличению оборота не только на уровне экономики в целом, но и в ее частном секторе.

Примером эффективности нормализационных воздействий на экономику может служить повышение степени монетизации экономики России в 2002–2004 гг.

В 2002 г. степень монетизации экономики России была все еще недостаточной. С 2002 по 2004 г. масса денег для сделок выросла почти в 2 раза и вышла на уровень нормы. Результат – прирост ВВП в 2003–2004 гг. на 14,4%. Принято связывать прирост ВВП в 2003–2004 гг. с ростом нефтяных цен. Однако при приросте экспорта минеральных продуктов (включая нефть, нефтепродукты и газ) в 2003–2004 гг. на 44 млрд долл. чистый экспорт товаров и услуг вырос на 39 млрд долл. (не более 2% ВВП). При этом российская экономика получила в придачу рост внутренних цен на продукцию ТЭК, оказавшего, понятно, отрицательное воздействие на макроэкономическую динамику. Поэтому, по сути, весь экономический рост 2003–2004 гг. есть продукт нормализации ситуации с монетизацией экономики. Но действие этого фактора уже исчерпано.

2. Основные элементы антикризисной программы

Как известно, тяжело больной должен лечиться не дома, а либо в больнице, либо – в тяжелых случаях – в реанимации. Экономика России находится сейчас в положении больного, которому место в больнице или реанимации.

Она должна быть выведена, насколько это возможно, из режима конкурентной борьбы на мировом рынке, которую она по своему состоянию реально вести не может, в том числе и потому, что у российских производителей нет кредитной поддержки.

Экономика России находится сейчас в положении больного, которому место в больнице или реанимации. Она должна быть выведена, насколько это возможно, из режима конкурентной борьбы на мировом рынке, которую она по своему состоянию реально вести не может.

В США в период борьбы с Великой депрессией 1929–1932 гг. были резко увеличены таможенные пошлины (рекордный тариф Смута-Хьюли, принятый в 1930 г.). На высоком и сверхвысоком уровне они сохранялись по 1941 г. включительно. Режим относительной изоляции был применен именно для того, чтобы сделать экономику чувствительной к мерам по увеличению спроса (ибо в ситуации удовлетворения прироста спроса за счет прироста импорта роста экономики не будет) и уменьшить конъюнктурные риски для отечественных производителей.

На этапе антикризисного регулирования аналогичные меры нужно принять и России.

Как ни парадоксально, но рынок России и сейчас, и в случае вступления в ВТО “защищен” от продукции развитых стран – за счет сильно заниженного курса рубля. Но заниженный курс рубля защищает рынок России лишь от продукции экономики тех стран, курс валюты которых не занижен, но не может защитить его от продукции стран с резко заниженным курсом валюты – в том числе валюты Китая и большинства развивающихся стран с экономиками экспортного типа. На этапе экономического восстановления и быстрого наращивания собственного производства предметов потребления из промышленного сырья необходимо защитить российских производителей (пошлинами, иного выхода нет) от производителей именно этих стран. Поэтому, если к моменту начала реализации антикризисной программы Россия будет членом ВТО, из ВТО нужно выйти.

Заметим, что и на этапе реализации антикризисной программы защищаться пошлинами от производителей из развитых стран при сохранении политики заниженного курса или множественных курсов не нужно (если, конечно, речь не идет об откровенном демпинге).

Первоочередная цель антикризисных мероприятий – нормализация ситуации с загрузкой мощностей и восстановление сельскохозяйственного производства .

Однако выполнение антикризисной программы в эффективном варианте предполагает не просто восстановление status quo на 1990 г., а достижение уровня 1990 г. на базе существенной перестройки отраслевой и отчасти технологической структуры экономики за счет развития совершенно недостаточного производства предметов потребления из промышленного сырья и создания в определенном объеме в этом секторе промышленности и вне его конкурентоспособных по меркам мирового рынка производств. Поэтому реализация в полном объеме антикризисных мероприятий предполагает крупномасштабную программу капиталовложений как чисто амортизационного характера, так и направленных на перестройку структуры и технологии производства и создание новых мощностей. Восстановление же сельского хозяйства вообще невозможно без массированных капиталовложений за счет ресурсов несельскохозяйственного сектора.

Реализация антикризисных мероприятий предполагает крупномасштабную программу капиталовложений как чисто амортизационного характера, так и направленных на перестройку структуры и технологии производства и создание новых мощностей. Восстановление сельского хозяйства невозможно без массированных капиталовложений за счет ресурсов несельскохозяйственного сектора.

Следовательно, в процессе осуществления антикризисной программы необходимо:

1) реализовать комплекс мер по увеличению совокупного спроса и особенно стимулированию инвестиций (в первую очередь необходимо покрыть потребность экономики в амортизационных капиталовложениях и обеспечить переброску значительной части кредитных ресурсов через инвестиционные и коммерческие банки в инвестиционный сектор);

2) реализовать комплекс мер по увеличению конкурентоспособности экономики (в том числе на базе кредитной поддержки предприятий);

3) реализовать комплекс мер по восстановлению сельского хозяйства (последнее реально невозможно без его массированной прямой финансовой поддержки со стороны государства и крупномасштабных низкопроцентных долгосрочных кредитов);

4) реализовать по крайней мере частично программу создания крупных мощностей по производству предметов потребления из промышленного сырья;

5) с целью повышения покупательной способности населения в целом и стимулирования массового потребительского спроса установить дифференцированные по отраслям экономики нормативы минимальной доли фонда заработной платы в добавленной стоимости и себестоимости для рядовых рабочих и служащих и предельные нормативы – для высшего административно-управленческого звена.

Особенно на начальном этапе антикризисного регулирования, когда еще имеются значительные незагруженные мощности, целесообразно осуществление массированного эмиссионного финансирования стимулирующих мероприятий и инвестиционной программы.

Безотносительно к тому, проводится или нет антикризисная программа, целесообразно ввести в обращение наряду с “мягким” инфляционным рублем “твердый” валютный рубль, обмен которого на СКВ будет производиться с применением множественных курсов, и перейти к практике предоставления кредитов под твердый реальный процент при переменной величине (в зависимости от величины инфляции) реальных процентных выплат.

Первая из этих мер, подробно описанная выше, позволит избавиться от инфляции, имеющей источником разрыв между рыночным и паритетным курсом рубля и, главное, сильно уменьшит потери, которые экономика России несет по причине “ножниц” между этими курсами. Вторая же – уменьшит чувствительность экономики России к фактору инфляции, независимо от ее происхождения.

Антикризисные программы “нового курса” в США в 30-е годы и антикризисные программы, реализованные в большинстве стран Западной Европы в послевоенный период, обеспечивали изживание кризисного состояния за 3–5 лет.

Программа интенсивной антикризисной терапии в состоянии вывести экономику России из состояния кризиса за 3–4 года.

3. Условия удвоения ВВП за 5–7 лет

По итогам выполнения антикризисной программы ВВП на душу населения и потребление будут подняты до уровня в среднем примерно 2/3 от уровня развитых стран, потребление 80% населения с низкими доходами будет поднято минимум на уровень 1990 г.

По завершении реализации антикризисной программы будут созданы предпосылки для постепенной либерализации, но эта либерализация все-таки должна иметь ограниченные размеры. Россия в состоянии догнать США по размерам потребления на душу только в случае работы экономики в регулируемом смешанном варианте при степени либерализации, сопоставимом с уровнем Франции и Италии в 60-е годы и Южной Кореи и Тайваня в 70-е годы.

Решение поставленной Президентом задачи удвоения ВВП за приемлемое время возможно только в случае а) форсированной реализации антикризисной программы и б) дальнейшего развития экономики России в регулируемом режиме. Никаких ВТО, никаких “киотских протоколов”.

Здесь нужно напомнить еще раз, что неолиберальная экономика – это экономика перераспределения, а не экономика развития. И она даже в теории эффективна лишь при высокой эффективности предпринимательского сообщества, чего в России, где данное сообщество сильно пострадало от “ядов” “приватизационного предпринимательства” и “криминального предпринимательства”, еще долго не будет.

И в 1990 г., и сегодня, и в будущем оптимальной для российских условий, как и условий большинства стран, является модель регулируемой смешанной экономики, обладающей большими ресурсами экономического суверенитета. Именно эта модель, как показал опыт развития мировой экономики с 1945 г. по 2005 г., создает наиболее благоприятные условия и для экономического роста, и для повышения технологического уровня экономики, и для максимально быстрого развития эффективного предпринимательского сектора.

Оптимальной для российских условий является модель регулируемой смешанной экономики, обладающей большими ресурсами экономического суверенитета. Именно эта модель создает наиболее благоприятные условия и для экономического роста, и для повышения технологического уровня экономики, и для максимально быстрого развития эффективного предпринимательского сектора.

Возможности для ввода в полном объеме программы экономического восстановления России в данный момент пока отсутствуют. Однако время течет быстро. Запад теряет контроль над Россией, поскольку его все больше связывает китайский фактор. Одновременно он теряет позиции в мировой экономике именно потому, что его экономика пока все еще базируется на неолиберальной экономической модели. Переход США к реализации крупномасштабной государственной программы строительства АЭС (возможность чего рассматривается) плюс уже запланированный уход США с основных баз в Евразии имеют неизбежным следствием постепенный отказ США, а за ними и прочих развитых стран, от неолиберальной модели, поскольку она, по существу, рассчитана лишь на захват чужого имущества. Даже в условиях эволюционного развития экономической обстановки (без мировых финансовых катастроф) это произойдет между 2010 и 2015 гг.

А это означает, что в любом случае, если Россия сохранит государственное единство (которому реально угрожает состояние ее экономики), то эквивалент предложенной выше программы экономического восстановления будет введен в действие не позднее 2015 г.

Если она распадется, то большинство экономических образований, которые возникнут на месте России, все равно введут в действие эквиваленты этой программы.

При консервации status quo в области экономической политики Россия к 2015 г. лишится примерно трети производственного потенциала, причем наиболее ценной его части. Поэтому тянуть с переходом на рельсы политики экономического восстановления и отказа от неолиберальной экономической модели с чисто экономической точки зрения нецелесообразно.

Россию загнали в институциональную ловушку. Нужно выбираться из нее.

Глава 9. К ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ДОКТРИНЕ РОССИИ

Ключевые аспекты хозяйственного возрождения

Опираясь на выводы, полученные в ходе приведенного выше анализа, можно сформулировать ряд принципиальных положений возможной Экономической доктрины России.

1. Внешние условия

1.1. Разрушение российской экономики зашло так далеко, что создать самодостаточную экономическую систему, независимую от внешнего мира, будет в ближайшее время невозможно.

Под “самодостаточной” экономической системой подразумевается не принципиальный отказ от внешних контактов, а обеспеченность основных потребностей экономики (в том числе и в развитии) и стандартов потребления людей исключительно за счет собственных ресурсов. Превышение этого уровня, обеспечение внешней экспансии и необязательного потребления может идти и за счет внешней торговли. Под “невозможностью” создания такой экономики подразумевается не только отсутствие соответствующих технологий и кадров, но и недостаточность объемов внутренних рынков, необходимых для окупаемости современных технологий. Иначе говоря, создание полностью автаркичной экономики может быть не желательной, а лишь вынужденной перспективой.

1.2. Экономика “Западного” глобального проекта, построенная на примате ссудного процента и монопольном частном контроле над единственным мировым эмиссионным центром, дошла до пределов своего развития и находится на пороге неминуемого разрушения.

Последние десятилетия развитие “западной” финансовой технологии шло по линии преимущественного производства финансовых инструментов, под которые в необходимых объемах осуществлялась эмиссия долларов США – валюты, выполняющей функцию всемирной единой меры стоимости. В результате в настоящее время объем финансовых диспропорций достиг таких масштабов, что рентабельность капитала снизилась до нуля, доходность регулярных (то есть не связанных со спекуляциями или доступом к печатному станку) операций не поднимается выше реальных показателей инфляции. Такая ситуация неминуемо потребует обесценения финансовой пирамиды (в основном долговых обязательств и деривативов), что в свою очередь приведет к резкому падению мирового спроса и последующей реструктуризации мировой производящей экономики. Единственная (и ограниченная по времени) альтернатива – это поступление на рынок новых, не учтенных в рамках существующей системы финансовых рынков, материальных активов. Такого рода активами могут быть только российские предприятия (соответствующие программы их капитализации под контролем “западных” финансовых институтов регулярно вбрасываются в СМИ России и некоторых бывших республик СССР).

Вышеописанная ситуация неминуемо повлечет за собой глобальный кризис, сравнимый по начальным масштабам с обвалом американской экономики в 1929–1932 гг., усугубленный тем обстоятельством, что одновременно произойдет разрушение мировой финансовой и эмиссионной системы, построенной на единой мере стоимости – долларе.

1.3. В то же время система мирового разделения труда в рамках “Западного” глобального проекта еще достаточно долго будет оказывать принципиальное влияние на мировую экономику, хотя бы потому, что современные технологии окупаются только при очень больших масштабах производства.

Существующая система разделения труда опирается на глобальные, то есть общемировые рынки потребления. Если в начале ХХ века на каждом рынке конкурировали десятки производителей, а сами рынки существенно различались от страны к стране, то в настоящее время в основных странах-потребителях эти рынки практически унифицированы по наполнению и количество производителей жестко ограничено. Связано это с тем, что специфика современных промышленных технологий окупается только при очень больших масштабах рынка. Таким образом, создание собственной базы современных промышленных технологий, ориентированной на обслуживание лишь внутреннего рынка, затруднено тем обстоятельством, что предприятия, которые их внедряют, будут на первых порах (а может быть, и навсегда) заведомо убыточными. Это потребует существенного участия государства в поддержке таких предприятий.

1.4. С учетом пп. 1.2 и 1.3, мировая экономика в ближайшие годы будет развиваться по пути создания и развития крупных макрорегиональных кластеров, характеризующихся наличием собственных эмиссионных центров и специфичностью производства с учетом адаптированной системы мирового разделения труда.

Единственным устойчивым и долгосрочным инструментом национального масштаба по поддержке развития собственных технологий является суверенный контроль над эмиссионным центром. На сегодня таким центром обладает только “Западный” глобальный проект (частично – Китай), но с разрушением существующей мировой финансовой системы он наверняка будет заменен на систему, состоящую из нескольких центров. Три из них можно указать уже сейчас: доллар США, евро и китайский юань. Абсолютно необходимым для нормального и самостоятельного развития России фактором является обладание собственным независимым эмиссионным центром.

1.5. Специфика взаимодействия с основными существующими на сегодня глобальными проектами определяется следующими обстоятельствами:

1.5.1 Целью “Западного” проекта является расчленение и уничтожение России как мирового субъекта с включением большей части ее территории и населения в “Западный” проект.

Прежде всего такая политика связана с историческим противостоянием “Западного” и “Красного” проектов, а до того – Католического и Византийского. Опыт 90-х годов показал, что Россия как самостоятельная страна не может быть включена в “западную” систему разделения труда без катастрофического (с точки зрения российского населения) снижения уровня жизни. Кроме того, даже относительно сильная Россия, включенная в “Западный” глобальный проект, будет представлять большую опасность для самого указанного проекта. Как следствие общая линия “Западного” глобального проекта по уничтожению России и, как минимум, выведения ее из числа субъектов мировой экономики активно продолжается.

1.5.2. Целью “Исламского” проекта (суннитского “Халифата”) является захват контроля над единой Россией (в идеале – даже над более широким образованием) с целью превращения ее в проектного лидера “Исламского” проекта и перевода его в иерархическую стадию.

Ислам не заинтересован в расчленении России, однако не будет предпринимать мер по ее защите от атак со стороны Запада. Главной задачей Ислама в этом случае является захват достаточно крупного куска российской территории, на которой есть максимально широкий круг современного технологического производства.

1.5.3. Целью Китая является обеспечение свободного доступа китайской экономики и населения к ресурсам восточной части России и недопущение ее активной антикитайской позиции в мировой политике.

2. Базовые положения Экономической доктрины

2.1. С учетом пп. 1.2, 1.4 и 1.5.1 Россия должна отказаться от базовых принципов экономической модели “Западного” глобального проекта, а именно:

2.1.1. Право эмиссии национальной валюты должно принадлежать исключительно российскому государству и не может быть ограничено никакими внешними условиями (запрет на заключение международных договоров и соглашений, ограничивающих это право государства). Ввоз и вывоз российской валюты и ее обмен на другие валюты также определяется государством и не может быть ограничен внешними условиями.

Этот принцип является абсолютно необходимым условием для нормального существования независимого государства. Именно отказ от проведения курса на финансово-валютную самостоятельность привел в конечном счете к катастрофическому падению экономики в 1992–1998 гг. в связи с фактическим проведением политики currency board (то есть безоговорочной привязки национальной финансовой системы к иностранному эмиссионному центру). “Дефолт” 1998 года был вызван прямым (и направленным против России) взаимодействием либерального руководства Центрального Банка России и правительства РФ с системообразующими финансовыми институтами “Западного” проекта с целью получения прибыли за счет бюджета РФ и ослабления ее экономики и промышленности.

2.1.2. Земля и недра должны принадлежать государству. Исключение может быть сделано только для физических лиц (не юридических!), в рамках жестких ограничений – как по площади, так и по целевому использованию. В то же время должна существовать развитая и всесторонне регулируемая система аренды (включая долгосрочную), обеспечивающая нормальные условия хозяйствования. Добытые из земли полезные ископаемые принадлежат государству. Порядок их использования, в том числе экспорта, определяется государством.

Кроме понятных и традиционных условий, обеспечивающих суверенность государства, такая политика связана со спецификой современной финансово-экономической модели. Основой мировых финансовых активов является капитализация материальных активов, которые могут принести реальную прибыль. Именно контроль над процессом определения масштабов капитализации (инвестиционные банки, рейтинговые агентства, эмиссионная монополия) и позволяет “Западному” глобальному проекту контролировать мировую экономику. Государственная собственность на землю и недра позволяет в рамках подобной системы (окончательное разрушение которой займет еще много десятилетий) обеспечить достаточную базу для защиты от попыток враждебного поглощения со стороны “западной” финансовой системы. Дополнительным фактором, мотивирующим “западную” проектную элиту на такое агрессивное поведение в отношении российских реальных активов, служит острая необходимость вовлечения российских объектов в “западный” финансовый оборот, поскольку главной причиной кризиса является недостаток материальных объектов, к которым можно было бы “привязать” избыточные финансовые активы.

2.1.3. Внешнеэкономическая деятельность регулируется государством, никакие внешние соглашения, ограничивающие это его право, не допускаются.

Все международные договоры о свободе внешнеэкономической деятельности (типа ВТО) разработаны и внедряются в рамках “западной” экономической модели с целью расширения рынков для ТНК. Эти договоры могут быть выгодны маленьким странам, занимающим в рамках мировой системы разделения труда узкоспециализированные ниши. Для страны, претендующей на самодостаточную экономику, такие договоры являются гибельными. Их внутренние рынки нуждаются в защите от внешних производителей, кроме того, государственное регулирование ВЭД позволит минимизировать внеэкономическое воздействие на хозяйственную деятельность в рамках пп.1.3 и 2.1.1.

2.1.4. Существенно ограничивается свободная деятельность организаций, основанных на использовании ссудного процента. В частности, не допускается деятельность иностранных банковских и других финансовых организаций и использование их капиталов для спекулятивных операций. Такие операции для финансовых институтов-резидентов (в том числе и по купле-продаже акций по стоимости, принципиально отличающейся от капитализации дивидендов) облагаются усиленными налогами.

Жесткое ограничение спекулятивных финансовых организаций направлено на достижение двух основных целей: во-первых, ограничить зависимость национальной экономики от внешнего, “западного” влияния. Во-вторых, обеспечить, чтобы основные ресурсы направлялись не на спекулятивные операции, а на развитие (национальной экономики), в крайнем случае, на повышение жизненного уровня населения.

3. Финансовая система государства

3.1. Право на определение ставки рефинансирования банковской системы и эмиссии денег принадлежит государству.

Концепция “независимости” центральных банков от государства есть краеугольный камень “Западного” глобального проекта, при котором частный контроль над экономикой (прибылью) обеспечивается за счет монопольного контроля над эмиссионной функцией государства. В противоположность “западному” подходу, функции эмиссии и, как частный случай, рефинансирования банковской системы должны принадлежать государству.

Право на эмиссию национальной валюты и на определение ставки рефинансирования банковской системы должно принадлежать исключительно российскому государству и не может быть ограничено никакими внешними условиями.

3.2. Все валютно-конверсионные операции, в том числе безналичные, облагаются оборотным налогом (“налог Тобина”), такой же налог вводится на любые рублевые кредиты, выдаваемые финансовыми институтами-резидентами любым финансовым структурам-нерезидентам (включая и представительства последних в России).

Здесь ситуация, аналогичная п. 2.1.4 – все чисто спекулятивные финансовые операции облагаются налогом, цель которого – перенаправить финансовые потоки на реальное развитие.

3.3. Налагается полный запрет на любые операции в России компаний, зарегистрированных во всех оффшорных зонах – операции как текущие, так и капитальные (включая приобретение какой бы то ни было собственности в России, в том числе акций предприятий).

Такой механизм позволит отслеживать реальных владельцев капиталов и имущества в России. Это полезно и с точки зрения контроля за уплатой налогов, и облегчает взаимодействие со странами, в которых зарегистрированы владельцы имущества, находящегося в России, в случае нарушения ими законодательства и т.д. Главная задача – иметь прозрачные механизмы воздействия на субъектов экономической деятельности в России с целью стимулирования реальных инвестиций и сокращения возможностей осуществления спекулятивных операций.

3.4. Налагаются жесткие ограничения на вывоз капитала – вплоть до возможного введения запрета на любые трансграничные денежные потоки, кроме проходящих через РКЦ ЦБР. Количество банков с валютными лицензиями должно быть резко снижено, необходимость в получении такой лицензии – жестко обоснована.

Этот запрет необходим для того, чтобы ограничить возможности финансовых институтов совершать спекулятивные операции за пределами России. Он может послужить эффективным инструментом для борьбы с оттоком капиталов из страны. Даже очень высокие прибыли за пределами страны не должны давать возможность российским финансовым институтам выводить инвестиционные ресурсы за границу. Что касается инвестиций в другие страны, то они должны жестко контролироваться государством на предмет соответствия интересам России.

3.5. Осуществляется комплекс мер, направленных на ужесточение финансовой дисциплины, на устранение нефункциональных и теневых видов финансовой деятельности и одновременно на повышение устойчивости финансово-банковской системы. В частности, должны быть предусмотрены ограничения на масштабы активности финансового бизнеса, включая коммерческие банки, – например, суровые требования, касающиеся коэффициента текущей и мгновенной ликвидности, величину долгосрочных обязательств по отношению к величине собственного капитала и т.п. Все финансовые институты обязаны публично ежедневно раскрывать эту информацию. Трехкратное нарушение – отзыв лицензии.

Не секрет, что очень большое число российских банков являются на деле каналами вывоза капитала, что они ведут операции с неучтенной “наличкой”, что их реальные капиталы не соответствуют номинальным, поскольку владельцы часто выводят из страны капиталы – как свои, так и чужие. Банки должны быть посредниками на финансовых рынках, а не инструментом легкого обогащения для своих владельцев и уж тем более не должны осуществлять деятельность, противоречащую национальным интересам.

3.6. Система потребительского товарного кредита должна регулироваться государством. Поощряться должен только потребительский кредит на покупку товаров отечественного производства, при этом его стоимость должна ограничиваться государством.

Потребительский кредит может иметь несколько серьезных негативных последствий. Первое – крупные зарубежные компании, производящие товары потребительского спроса, устанавливают льготные условия кредита (в частности, дотируют кредитную ставку), что негативно сказывается на положении дел у отечественных товаропроизводителей. По этой причине для большинства товаров отечественного производства кредит должен предоставляться по низкой ставке (дотироваться государством), для товаров иностранного производства, имеющих отечественные аналоги, – искусственно завышаться, например с помощью дополнительных налогов на этот вид кредитных операций.

3.7. Все потенциально спекулятивные операции, в том числе купля-продажа акций, облигаций и объектов недвижимости, могут осуществляться только на публичных аукционах (биржах) со свободным доступом покупателей, в том числе государства. В случае частной продажи государство имеет право, если подозревает ценовой сговор, выставить объект продажи на аукцион. Все объекты недвижимости, за исключением садовых домиков на участке не более 6 соток, должны быть застрахованы российскими страховыми компаниями.

Стандартным способом ухода от налогообложения (как у частных лиц, так и у юридических) являются сделки по фиктивным (завышенным или заниженным) ценам. Государство (в лице контрольных органов) должно иметь право в случае подозрений в совершении сделки по фиктивным ценам приостанавливать сделки и выставлять объект купли-продажи на открытый аукцион с установлением минимальной (оценочной) цены объекта сделки.

3.8. Заслуживает всестороннего и глубокого анализа вопрос о целесообразности жесткого разделения кредитного, фондового и страхового бизнеса – введения запрета на их совмещение.

Цель этого запрета – такая же, как у аналогичного закона Гласса-Стигэлла, действовавшего с середины 1930-х до начала нашего века в США – обеспечить более жесткий контроль за тем, как происходит управление чужими деньгами, максимально ограничить спекуляции за счет использования чужих денег

4. Основные принципы налоговой системы государства

Без коренного изменения идеологии отечественного налогообложения не удастся на деле укрепить российскую государственность, решить социальные проблемы, активизировать инвестиционный процесс, обеспечить развитие предпринимательской деятельности на всем экономическом пространстве страны. При этом следует продуманно использовать все основные функции налоговой системы:

– фискальную: обеспечивать поступление необходимого объема средств в бюджеты разных уровней;

– регулятивную: осуществлять дифференцированный подход к различным субъектам хозяйственной деятельности исходя из целей общества;

– стимулирующую: поддерживать инвестиционный процесс в стране;

– ограничительную: сдерживать развитие спекулятивных финансовых операций и иных паразитических, непродуктивных или вредных для общества видов активности за счет высокого их налогообложения.

Необходимо коренное изменение идеологии отечественного налогообложения с продуманным использованием всех основных функций налоговой системы – фискальной, регулятивной, стимулирующей и ограничительной – с точки зрения национальных интересов России.

4.1. Упор в налоговой системе должен быть сделан на косвенные налоги. Основой бюджета должны стать налог на конечное потребление (или налог с продаж), налог с оборота, а также, возможно, НДС.

В отличие от развитых стран Запада, главными налогоплательщиками у нас остаются (как и при социализме) юридические лица: они приносят более 85% всех налогов – без учета социальных. Сохранение доминирования прямых налогов приведет к тому, что и дальше предпринимательский корпус будет перегружен налогами и лишен ресурсов для развития, предприниматель и впредь не станет центральной фигурой, движителем развития экономики, а будет служить лишь “дойной коровой” для покрытия расходов бюджетной системы. Кроме того, прямые налоги фактически стимулируют финансовые спекуляции – можно многократно прокручивать деньги до уплаты подоходного и других прямых налогов.

Что касается налога с продаж, то он обладает рядом свойств, которые более ценны, чем его фискальные достоинства, и которые можно и нужно использовать для продолжения формирования в стране “цивилизованных” рыночных отношений. Так, наличие НСП стимулирует местные власти к наращиванию учитываемого розничного товарооборота и т.п.

4.2. Подоходный налог должен быть также налогом с оборота – то есть налоговый вычет должен автоматически происходить со всех сумм, перечисляемых на счета физических лиц или при выплате им наличных в момент выплаты/перечисления. Исключением могут быть только операции между ближайшими родственниками и перечисления с бюджетных счетов получателям социальных выплат.

Стандартным способом “обналичивания” денежных средств являются выплаты физическим лицам по фиктивным документам. С таких операций автоматически должны уплачиваться налоги.

4.3. Шкала подоходного налога должна быть прогрессивной.

Плоская шкала налогообложения личных доходов не соответствует базовым представлениям о социальной справедливости и объективно способствует крайне опасному для поддержания социального мира имущественному расслоению (принимая во внимание те масштабы, которое указанное явление уже приобрело).

4.4. Вводится прогрессивный налог на имущество (единственный прямой налог) как физических, так и юридических лиц, дифференцированный по отраслям и видам имущества; высокий налог на наследство при запрете иностранным (оффшорным) юридическим лицам владеть недвижимостью; физические лица – нерезиденты, которые владеют недвижимостью в России, должны не реже одного раза в квартал лично выплачивать налоги на недвижимость по месту его расположения.

Высокий налог на имущество во всем мире используется для того, чтобы избежать появления слоя рантье и обеспечить более высокую инвестиционную активность капитала. Кроме того (с учетом запрета юридическим лицам владеть землей – см. п. 2.1.2), такая операция позволит государству получать реальные доходы от наследования земли и недвижимости физическими лицами.

Налог на имущество весьма сложен по самой своей природе. Масштаб налогооблагаемой базы и ставка этого налога зависят от многих обстоятельств, в том числе и от отраслевой принадлежности предприятий. В условиях высокой недогрузки мощностей и невозможности продажи имущества этот налог существенно отягощает финансовые результаты деятельности предприятий, сдачи в аренду и т.д. Разумеется, речь идет о предприятиях, которые не расположены в Москве и других крупных городах.

Законодателям следует сосредоточиться не на фискальной, а на конструктивной стороне его применения. Например, на проблеме обременения этим налогом только части имущества (за вычетом накопленных обязательств хозяйствующих субъектов, за вычетом принадлежащих им оборотных средств, запасов и т.д.), на вопросах предоставления отсрочки уплаты налога на имущество при покупке нового оборудования (хотя бы до его пуска в эксплуатацию), при организации новых предприятий и т.п.

4.5. Что касается налога на прибыль, то он несомненно должен быть сохранен для крупных корпораций, при одновременном пересмотре и корректировке его базы.

“Антипотребительская” направленность налога на прибыль, его нацеленность на стимулирование накопления объективно предполагают использование в практике его сбора прогрессивной шкалы соответствующих ставок, но начиная с достаточно высоких абсолютных размеров прибыли, при одновременном установлении минимальных ставок на приемлемо низком уровне. В то же время должны быть созданы стимулы и конкретные механизмы участия как физических, так и юридических лиц в столь необходимом для страны накоплении (это относится также к подоходному налогу). Среди них могли бы быть такие, как освобождение от налогообложения доходов граждан, направляемых на покупку ценных бумаг государства и предприятий. Возможные же потери государства по подоходному налогу с лихвой окупились бы при этом через поступления по налогу на имущество, налогообложение операций с ценными бумагами, через активизацию хозяйственных процессов, в том числе инвестиционных, и т.д.

4.6. Должны быть установлены высокие акцизы на алкоголь и табак, в идеале – государственная монополия на производство и продажу алкоголя.

Во времена СССР производство алкоголя приносило в бюджет очень серьезную долю доходов. Эта доля должна быть восстановлена – доход от производства социально вредных товаров не должен быть источником обогащения частных лиц, а должен преимущественно поступать в казну государства.

Российское государство является монопольным владельцем природных ресурсов. Необходимо ввести роялти-рентные платежи за их использование.

4.7. Необходимо ввести роялти-рентные платежи за использование природных ресурсов. Российское государство является практически монопольным владельцем природных ресурсов. В полном соответствии с экономической теорией, оно имеет право на абсолютную ренту. Оно обязано научиться аккумулировать эту ренту не в массе трудно различимых налоговых поступлений, а в предельно простых и наглядных платежах с единицы использованных предпринимателями ресурсов. Все остальные варианты лишь запутывают и без того непростые отношения в экономике природопользования и ведут к бесконтрольности и злоупотреблениям.

Перед тем, как запустить систему рентных платежей, целесообразно составить кадастр месторождений по нескольким показателям: по близости к обжитым местам, доступности, глубине залегания сырья, величине запасов и пр. И тогда тот, кто разрабатывает “тяжелое” месторождение в труднопроходимой местности, на большой глубине, заплатит казне заметно меньше тех, кому достались самые “сливки”. Таким образом нужно вдохновить инвесторов на освоение новых месторождений, не отпугнув их при этом слишком большими платежами.

Тем самым рента возвращается к своей исконной роли – платы за пользование недрами вне зависимости от экономической конъюнктуры. Чем лучше условия добычи – тем она больше. Роялти не позволит крупным компаниям просто “столбить” огромные месторождения и не разрабатывать их, как слишком часто случается в нынешней России. В первую очередь это относится к западным компаниям. Глупо превращать себя в “холодильник” развитого мира, где хранятся “продукты”, которые подадут к столу лишь через много лет, когда они понадобятся нашим цивилизационным противникам. Но именно так сегодня и происходит: западный капитал скупает наши месторождения и не разрабатывает их.

4.8. Следует предусмотреть радикальное упрощение системы и процедуры налогообложения малого и, возможно, части среднего бизнеса. Целесообразно как можно шире использовать так называемый вмененный налог. Речь идет о лицензиях, патентах и других аналогичных платежах за право заниматься той или иной деятельностью.

Такой платеж – не новинка. Просто нужно перевести на вмененный налог основную часть малого бизнеса. А по возможности – и большую часть среднего. Для последнего можно сочетать покупку лицензии с уплатой налога с продаж.

Стоимость ежегодно обновляемых лицензий можно дифференцировать, исходя из учета различных условий, в частности, в соответствии с общественной полезностью/вредностью того или иного вида деятельности. Таким образом, лицензии и патенты на право заниматься бизнесом могут выполнять еще и регулятивные функции помимо чисто фискальных. Это очень разумная система. Есть виды деятельности, которые развивают наше общество, усиливают нацию, дают квалифицированному персоналу рабочие места, повышают общий технологический уровень экономики. Те, кто занимается таким бизнесом, платить будут чисто символические деньги. Если же бизнес связан с эксплуатацией низменных страстей и пороков – заплатить придется по высшей шкале. Чем ближе к пороку – тем больше плата за лицензию. Дифференцированный подход к налогообложению различных видов бизнеса исходя из его социальной значимости имеет множество прецедентов в реальной экономической истории различных стран, в том числе достаточно недавней (реформа Л. Эрхарда в Германии, послевоенные преобразования во Франции и других европейских государствах, аналогичные меры во времена Великой депрессии в США и др.).

Необходим дифференцированный подход к налогообложению различных видов бизнеса исходя из его социальной значимости. Виды деятельности, способствующие развитию экономики и общества, будут облагаться существенно меньшим налогом. Бизнес же, связанный с эксплуатацией низменных страстей и пороков, должен платить по высшей шкале.

4.9. Надо отказаться от плохо зарекомендовавшей себя системы распределения налоговых поступлений по бюджетам разных уровней, построенной по принципу “каждому уровню бюджета – свой налог”. Только сочетание отчислений от различных видов налогов может дать большей части регионов надежную основу и перспективу наращивания налогооблагаемой базы за счет собственных усилий.

Наличие территориальных особенностей у разных видов налогов ведет к неравенству регионов в их бюджетных возможностях. Применение указанного принципа лишь усугубляет проблему централизованного перераспределения средств (налоговой массы) между бюджетами нижнего уровня.

5. Внешнеэкономическая деятельность

Основная цель торгово-таможенной политики – защита отечественного товаропроизводителя, преимущественный импорт передовых технологий, а не произведенных готовых товаров, преимущественный экспорт товаров с высоким уровнем добавленной стоимости, а не сырья или полуфабрикатов.

Основная цель торгово-таможенной политики – защита отечественного товаропроизводителя, преимущественный импорт передовых технологий, а не произведенных готовых товаров, преимущественный экспорт товаров с высоким уровнем добавленной стоимости, а не сырья или полуфабрикатов.

5.1. Вводятся дифференцированные пошлины на импорт товаров. Ставки пошлины устанавливаются на высоком уровне для товаров, которые в России производятся, и на низком – для таких, которые не производятся в нашей стране. Одновременно применяется количественное и качественное квотирование. Механизм определения пошлин максимально объективизирован.

Примерный механизм определения пошлин:

– сначала вычисляется базовая пошлина в торговле с данной страной: она равна величине занижения курса ее валюты против рубля по сравнению с паритетом покупательной способности (ППС), если оно есть, и нулю, если занижения нет (например, у Китая ППС юаня к рублю сейчас около 10 рублей за 1 юань, а реальный курс около 3,5 рубля за юань, таким образом курс юаня к рублю занижен примерно в 3 раза, что требует базовой пошлины 200%);

– далее вводится надбавка или скидка к базовому тарифу, дифференцированная по группам товаров: скидка на не производящиеся в России товары капитального назначения и надбавка на товары конечного потребления; кроме того, тариф автоматически увеличивается на величину производственных и экспортных субсидий и льгот иностранного государства своим производителям;

– пошлина на любой товар, который состоит из комплектующих, произведенных в разных странах, устанавливается как максимум среди пошлин на подобные, но “унинациональные” товары этих стран – если, например, в товар входят комплектующие из трех стран, пошлины на аналогичные товары которых равны 20%, 40% и 100%, то тариф на весь товар устанавливается в размере 100%.

5.2. Обязательно введение пошлин на импорт услуг – прежде всего, транспортных (поездки, перевозки).

Это относится, в частности, к услугам иностранных компаний, конкурирующих с российскими – авиационных, железнодорожных, туристических и т.д.

5.3. Осуществляется жесткое качественное и количественное квотирование ввоза иностранных произведений искусства.

Ввоз фальшивых произведений искусства – стандартный способ вывоза капитала. По этой причине должны быть установлены жесткие критерии оценки качества произведений искусства и “объективизации” его стоимости. Со всех денег, потраченных на покупку произведений искусства, должны быть предварительно уплачены налоги. Произведения искусства, за которые расплачиваются средствами с оффшорных счетов, автоматически конфисковываются до окончательного выяснения происхождения денег, затраченных на покупку.

5.4. Желателен выход из всех международных соглашений в области авторского и патентного права, предусматривающих оплату каждой единицы произведенного “по лицензии” товара (каждой копии программы, каждой видеокассеты, каждой единицы изготовленной по приобретаемой технологии продукции и т.д.) – признается только однократная оплата защищенного авторским правом объекта (программа, произведение, технология и т.д.), а далее неограниченное по срокам и масштабам пользование.

Описанная система авторских прав, характерная для “Западного” глобального проекта, позволяет ему сохранять свое доминирование в сферах производства кино, музыки, программного обеспечения и т.д. Данное требование направлено на уравнивание в шансах всех потенциальных производителей в указанных сферах, в том числе и отечественных.

5.5. Необходима законодательная привязка тарифной политики к промышленной политике государства – те отрасли, которые восстанавливаются в России, в том числе и за счет государства, должны быть защищены тарифными барьерами независимо от каких-либо соглашений, ранее заключенных в этой сфере.

Следует понимать, что в России, исходя из нынешнего состояния ее экономики, а также принимая во внимание размеры территории и численность населения, которые делают объективно возможным квазиавтаркичное развитие, торговая и таможенная политика может иметь лишь подчиненную роль по отношению к промышленной политике.

5.6. На новый, качественно более высокий уровень выводится, а фактически – учреждается национальная система стандартизации, в том числе и по сроку службы товаров длительного пользования. Осуществляется разработка новых методов нетарифной защиты отечественных рынков.

Нетарифные методы защиты рынков относятся к числу наиболее часто используемых в мире. Активно их применяют Европейский Союз и Япония. Необходимо разработать собственные способы защиты рынков, причем особенно активно применять их к товарам из тех стран, которые взяли на вооружение аналогичные методы по недопущению российских товаров на их рынки.

6. Промышленная политика

6.1. Промышленная политика должна исходить из четкого понимания (осознания) необходимости наличия в структуре экономики самодостаточного “ядра”, не зависящего от внешней торговли, и периферии, создаваемой с учетом развития и изменения мировой системы разделения труда.

Страна, организующая свою экономику на огромной и разнообразной в климатическом отношении территории, имеющая население, насчитывающее около 145 миллионов человек, вынужденная производить продукцию с непреодолимо высокими издержками (холодный климат, тысячекилометровые перевозки), не может сохранять себя, свой социум без структурно и системно развитой собственной промышленности. Это означает, что России необходима промышленная политика не “конкурентно-экспортной” ориентации (которую пропагандируют либеральные реформаторы), а внутренней направленности, обеспечивающая формирование экономики уровня развитых стран. Только в таком случае Россия оказывается способной использовать свои конкурентные возможности: природные богатства, евразийскую транзитность, накопленные научно-технические заделы, квалифицированную рабочую силу.

России необходима промышленная политика не “конкурентно-экспортной” ориентации, а внутренней направленности, обеспечивающая формирование экономики уровня развитых стран. Только тогда Россия сможет использовать свои конкурентные возможности: природные богатства, евразийскую транзитность, накопленные научно-технические заделы, квалифицированную рабочую силу.

6.2. Одним из основных источников доходности для самодостаточного “ядра” российской экономики должны стать государственные заказы.

Во всех развитых странах 30–40% производственной программы экономики обеспечивают именно государственные заказы. В немалой степени это относится к строительству и услугам.

6.3. Ключевым аспектом возрождения промышленности должна стать организация полноценного инновационно-инвестиционного процесса и поддержания его на необходимом уровне.

Реформы 90-х годов были в высшей степени идеологизированными (хотя декларативно утверждалось обратное). Это была “борьба с врагом”, которая в сфере экономики велась по трем основным направлениям:

1) борьба с государством как источником “недемократизма”, “вождизма”, “произвола”, централизма и т.п.;

2) борьба с социалистической общественной собственностью;

3) борьба с изоляционизмом, авторитаризмом, национализмом тоталитарной советской экономики.

Нетрудно было спрогнозировать общевоспроизводственную, в том числе и инвестиционную результативность такого “реформирования”. В воспроизводственном отношении оно с неизбежностью приводит к формированию той самой чистой рыночной экономики, в режиме которой не способно существовать ни одно национальное хозяйство. Попытка построить такую экономику объективно ведет к разрушению прежде всего самой тонкой сферы национального хозяйства – инновационно-инвестиционной. На первом этапе такого построения устанавливается инвестиционная подчиненность национальной экономики экономикам других стран (“своя экономика без собственного инвестиционного и инновационного обеспечения”). В случае продолжения такой политики, то есть на втором этапе построения, начинает исчезать сама национальная экономика, утратившая внутренние возможности собственного воспроизводства (“не наша экономика на нашей территории”).

Государство влияет на инвестиционный процесс и как всеобщий регулирующий институт рыночной экономики, и как ее особый хозяйствующий объект.

Российское государство не обозначило себя должным, конструктивным образом ни в том, ни в другом качестве. Оно не действует в полной мере как регулирующий инструмент инвестиционного процесса, поскольку стремится передать свои регулирующие функции рынку. Как хозяйствующий субъект оно делает все, чтобы минимизировать свое присутствие в инвестиционном комплексе России.

6.4. Требуется принять срочные меры по восстановлению машиностроения – важнейшей составляющей инвестиционного комплекса. Восстановление и развитие машиностроения в России может опираться в основном только на внутренние ресурсы. Иностранный капитал в эту отрасль явно не спешит. Целесообразно сделать машиностроение одним из главных направлений рефинансирования «сырьевого» капитала через систему перераспределения природной ренты.

При общем падении величины промышленного продукта особенно быстро сокращалось производство продукции машиностроения и металлообработки – важнейшей основы инвестиционного комплекса. Естественно, что упадок инвестиционного производства России, ее инвестиционная блокада не могли не иметь своим следствием сплошного одряхления основных производственных фондов. Степень их износа достигла критического уровня: более 40% в промышленности, в том числе в самом машиностроении с металлообработкой – 55%, 53% в сельском хозяйстве, почти 42% в строительстве, 49% на транспорте.

За годы реформ многие машиностроительные предприятия были просто разграблены и прекратили свое существование. Многие неоправданно, но безвозвратно потеряли свою специализацию и технико-технологический уровень. В результате приватизации к управлению сложными предприятиями пришли люди, не знающие ни специфики производства, ни мировых тенденций развития отрасли и, главное, не заинтересованные в таком развитии. К сожалению, фактически перестала существовать и система профессиональной подготовки и переподготовки кадров на уровне рабочего и технического персонала. Вернуться к прежнему машиностроительному комплексу, которым управляли более десяти союзных министерств, вряд ли когда-нибудь удастся.

Однако часть предприятий выжила. Последние несколько лет в машиностроении отмечается устойчивый рост физических объемов производства. Пока большая часть продукции предназначена для возмещения выбывающих из строя машин и оборудования, а также для комплектации производства их старых образцов. Можно сказать, что началось расширенное воспроизводство морально устаревшего машиностроительного комплекса. Но есть и другая тенденция: реформирование машиностроительных предприятий идет с большей глубиной и эффективностью, чем в отраслях, где этот процесс начался раньше. Мы имеем здесь дело с новым качеством реформирования, которое обусловлено уже накопленным опытом: машиностроители сразу сделали ставку на использование бесспорно конкурентных своих преимуществ – умение производить машины и оборудование с уникальными характеристиками, в том числе хорошо приспособленные для работы в экстремальных условиях, нацеленность конструкторов и технологов на постоянное совершенствование производимой продукции и создание принципиально новых, оригинальных, высокотехнологичных и наукоемких изделий. Это дает надежду на быстрое восстановление и рост объемов производства на выживших предприятиях машиностроения.

6.5. Одной из основ инвестиционной политики в России на ближайшие десятилетия должны стать специальные частно-государственные инвестиционные фонды, создаваемые в рамках программы восстановления сбережений граждан (см. ниже).

Тезис о том, что инвестиционная политика государства должна формироваться за счет сбережений граждан, является принципиально важным. В либеральной “западной” парадигме “вес” субъекта политики или экономической деятельности определяется, в первую очередь, его капиталами. Именно необходимость “лишить голоса” в рамках начинающихся экономических реформ российских граждан и стала главной причиной уничтожения сбережений “командой Гайдара”. После чего нормальный инвестиционный процесс так и не был организован, потому что эффективный механизм капиталовложений не был создан. Для восстановления суверенного и динамичного экономического развития российской экономике категорически необходимо перейти на внутренние источники инвестирования, одновременно увеличив их возможности. Такими источниками в нынешних условиях не могут быть российские финансовые посредники (банки, в первую очередь), поскольку их ресурсы и масштабы деятельности ограниченны, реальное финансовое положение зачастую опасное, а главное – в идеологии системы управления финансами реальное инвестирование занимает крайне угнетенное положение. В такой ситуации необходимо не только восстановить утраченные сбережения граждан как механизм их прямого участия в экономической жизни страны, но и создать достаточный слой менеджеров – финансовых управляющих, основной целью своей деятельности считающих именно реальное инвестирование, то есть увеличение стоимости основных средств (или создание их “с нуля”), в отличие от спекуляций – то есть купли-продажи финансовых активов, в том числе акций.

6.6. Другим перспективным направлением может быть использование собранных рентных платежей для финансирования инвестиционных проектов.

Часть природной ренты должна целевым образом направляться на реализацию высокоэффективных проектов, в том числе инновационного характера. Предшествующие попытки использовать для этой цели систему бюджетного финансирования через бюджет развития оказались недееспособными (в рамках бюджетного процесса неотложные задачи текущего финансирования всегда будут стоять выше стратегических). Для финансирования предпосылок развития экономики требуется создать специальный, внебюджетный фонд с предельно эффективно и прозрачно работающим механизмом его распределения. Твердая позиция государства в отношении природопользования таким образом будет способствовать, кроме прочего, формированию финансовых ресурсов для инвестирования наукоемких и высокотехнологичных проектов, а также позволит значительно увеличить платежеспособный спрос на продукцию отраслей, производящих средства производства.

Часть природной ренты должна целевым образом направляться на реализацию высокоэффективных проектов, в том числе инновационного характера. Попытки использовать для этой цели систему бюджетного финансирования через бюджет развития оказались недееспособными.

6.7. Основным направлением специализации России в рамках системы международного разделения труда должны стать вооружение, точная механика и оптика, космос, может быть авиационная промышленность (которая должна быть восстановлена в обязательном порядке), некоторые отрасли химической промышленности, радиоэлектроники, разработка нового программного обеспечения. Упор должен быть сделан на уникально сложные технические и наукоемкие изделия, а не на поточное производство.

Опыт участия России в системах мирового разделения труда показал, что наша страна редко добивается международного успеха в разработке и производстве товаров массового потребления. Изготавливать продукцию массового производства традиционно удается лучше ряду иностранных государств. По этой причине Россия не должна настаивать на том, чтобы получать доход от данного вида деятельности. Россия должна разрабатывать и производить уникальные технологии, внедрять технологические стандарты. В то же время условие самодостаточного “ядра” требует, чтобы некоторый объем товаров народного потребления, обеспечивающий необходимый минимум жизненного уровня, в России производился. Поэтому государство обязано поддерживать указанный сектор в двух основных направлениях: очень дешевое производство лекарств, пищевых продуктов, учебников и т.п., а также уникальные национальные брэнды в этой сфере. Кроме того, государство обязано максимально развивать образовательные стандарты и систему поддержки науки.

России необходима промышленная политика не “конкурентно-экспортной” ориентации, а внутренней направленности, обеспечивающая формирование экономики уровня развитых стран. Только так Россия сможет использовать свои конкурентные возможности: природные богатства, евразийскую транзитность, накопленные научно-технические заделы, квалифицированную рабочую силу.

6.8. Принципиальным механизмом поднятия российской промышленности должны стать программы стимулирования спроса на российскую продукцию.

Сегодня потребительский спрос преимущественно определяется импортными товарами. По этой причине необходима разработка таких программ, которые стимулировали бы покупку отечественных товаров и услуг.

6.8.1. Для этого необходимы: потребительское кредитование, страховые программы для поддержки медицины и системы соцобеспечения, ипотечные программы, которые должны начинаться со строительства жилья частично за государственный счет.

6.8.2. Нужно повысить минимальный уровень оплаты труда и минимальный размер пенсии; желательно ввести специальные штрафные санкции на предприятия за низкий средний уровень заработной платы, а также за большой разрыв в оплате труда между топ-менеджерами и основным персоналом. Должны быть отменены налоги на фонд заработной платы.

Основная цель этих мероприятий – легализовать реально существующий уровень заработной платы, вывести его из “тени”. Кроме того, это позволит снизить уровень нищеты и малообеспеченности за счет тех граждан, которые в силу возраста и/или места проживания не имеют возможности получать высокую заработную плату. Минимальный уровень оплаты труда должен находиться на уровне не ниже половины официальной средней зарплаты. В Германии и Бельгии, например, минимальная заработная плата составляет около 50% средней ее величины. Во Франции эта доля еще выше – 60%. Даже в США она составляет порядка 35–40%.

Налоги на фонд заработной платы – вообще нонсенс, который давно необходимо отменить. Напротив, следовало бы установить “налог” на низкий уровень оплаты труда. Что касается необоснованно высокого разрыва в уровнях оплаты труда между работниками одного предприятия – это специфика исключительно американского (а не европейского или японского) подхода к менеджменту. Государство должно оказывать противодействие указанному подходу как несоответствующему традиционной российской ментальности. Следует иметь в виду, что имущественная поляризация в обществе ведет к обострению социальной напряженности, не способствует формированию массового среднего класса, не обеспечивает устойчивого эффективного спроса и нормального уровня потребления в стране.

7. Программа восстановления сбережений граждан

7.1. Все сбережения граждан, обесценившиеся в результате реформ 90-х годов, подлежат безусловному восстановлению. В случае утери документов (или уничтожения их в Сбербанке) они должны быть восстановлены по показаниям свидетелей или иным способом. Работники Сбербанка и государственные чиновники, уклоняющиеся от этой работы, подлежат уголовному преследованию.

7.2. Никакие выплаты по внешним долгам не могут производиться, пока полностью не профинансированы мероприятия программы по восстановлению сбережений на текущий финансовый год.

7.3. Для восстановления сбережений создаются специальные инвестиционные фонды (отраслевые и региональные), формальными владельцами которых являются владельцы утраченных сбережений в соответствии с объемом вкладов, им выдаются акции фондов. Суммарный уставный капитал фондов соответствует объему утраченных сбережений.

7.4. Уставный капитал фондов пополняется государством за счет бюджета и денежной эмиссии в течение 10–25 лет. Инвестиционные фонды вкладывают деньги в инвестиционные проекты (в рамках промышленной политики государства), все доходы от этих проектов идут на дивидендные выплаты владельцам акций. Менеджеры фондов считается государственными служащими, получают высокую зарплату. В фондах запрещено работать лицам, имеющим отношение к приватизации 90-х годов (работавших в Госкомимуществе, Минимуществе, Фонде федерального имущества), принимавших участие в разработке либеральных экономических программ 90-х годов и т.д.

7.5. Частью инвестиционных программ фондов является программа создания мелких и средних предприятий по производству потребительских товаров в каждом небольшом регионе: такая система регионов, относительно автономных в части критически важных производств, гораздо устойчивее ко всяческим кризисам.

7.6. Вся финансовая документация фондов является открытой для всех акционеров.

7.7. Продажа акций инвестиционных фондов, созданных в рамках программы восстановления сбережений, на первом этапе их существования запрещена. По мере наращивания доходов фондов (при которых дивидендные выплаты становятся сравнимыми с нормальными процентами от сбережений) этот запрет постепенно снимается, что способствует созданию в России нормального фондового рынка.

8. О принципах русской модели хозяйства

Экономика – не самоцель. Она функциональна, инструментальна по самой своей сущности. Мы не отрицаем наличия в экономике своих специфических законов. Но не они определяют базовые цели развития экономики и принципиальные параметры экономической динамики. Базовое целеполагание в области экономики задается извне, из системы более высокого порядка. Цели экономики вторичны и производны от целей общества.

Экономическая модель, с одной стороны, должна соответствовать базовым ценностям народа. С другой стороны, модель должна служить целям истинной модернизации, мобильности и динамичности экономики. Она должна в максимальной степени способствовать раскрытию созидательного потенциала народа и личности. Именно в творчестве, в преумножении естественных возможностей человека, в постоянном повышении природной продуктивности данного нам мира проявляется богоподобная сущность человека. Таким образом, русская экономическая модель должна обеспечивать истинный прогресс, инновационный прорыв страны.

1) В России экономическая модель не может быть не связанной с господствующими (православными по своему корню) ценностями , или по крайне мере она не может резко противоречить этим ценностям. Поэтому органическая для русского типа сознания экономическая модель должна быть построена, с одной стороны, на принципе достаточности, предполагающем самоограничение (при ясном понимании того, что любостяжание трактуется как грех), а с другой стороны – на признании творческого созидания, развития в качестве одной из высших ценностей. Человек создан по образу и подобию Творца, творческое начало в человеке определяет самую его природу и сущность.

Важнейшее значение имеет принцип справедливости. Он, в частности, предполагает, что русское общество ждет от устройства социально-экономической системы не столько реализации принципа равенства возможностей, сколько принципа воздаяния по заслугам. Это, кстати, истинный принцип настоящей рыночной экономики, даже в том виде, как она описана в монографиях и учебниках либеральной экономической школы (но, к сожалению, не в том ее воплощении, с которым мы сталкиваемся в России).

Справедливость – базовая ценность для нашего общества. Не восстановив попранной справедливости, ничего выстроить нельзя. Если мы действительно не хотим пропустить страну через еще одну социальную революцию, необходимо найти способ удовлетворить эту базовую для русского, российского сознания потребность. Неудовлетворенный спрос на справедливость и радикальные способы его удовлетворения систематически приводили Россию к катастрофе .

Модель должна учитывать особенность отношения в России к богатству. В отличие от распространенного в протестантских странах взгляда на богатство как на признак избранности к спасению в России богатство всегда рассматривалось как инструмент созидания. Тот, кто богат, обладает большими правами, но и большими же обязанностями по созиданию всеобщего благосостояния. В этом смысле лозунг Н. Бухарина времен нэпа “Обогащайтесь!” (который предполагал раскрепощение личной инициативы на основе рвачества и хищнических инстинктов) в долгосрочном плане для России несостоятелен, а мог быть лишь временным компромиссом, “малым злом”, необходимым на время восстановления базовой экономической инфраструктуры, нормальных условий функционирования и управления экономическими процессами.

В традиционной для России системе ценностей принципиально важно различие – праведно или неправедно нажито богатство; общество с повышенной щепетильностью оценивает способы получения дохода (“заработанный” или “незаработанный” доход).

“По Божественному Писанию, к числу возбраненных дел принадлежит лихва и рост, и приобщение к своему стяжанию чужаго, чрез некое преобладание, хотя бы то было под видом договора” (6-е правило св. Григория Нисского). Кстати, в этом правиле ростовщичество перечислено среди бесспорно возбраненных проявлений любостяжания в одном ряду с воровством, гробокопательством и святотатством.

Случай дачи денег взаймы одним человеком другому трактуется следующим образом: когда человек просит денег от нужды великой, нельзя пользоваться случаем и налагать на него бремена тяжкие и неудобоносимые, требуя от должника вернуть больше, чем он брал. Более того, если должник не сможет вовсе вернуть взятые деньги, христианину и тогда нельзя требовать сделать это во что бы то ни стало: “И если взаймы даете тем, от которых надеетесь получить обратно, какая вам за то благодарность? ибо и грешники дают взаймы грешникам, чтобы получить обратно столько же. Но вы… благотворите, и взаймы давайте, не ожидая ничего” (Лк. 6: 34–35).

Совсем другое дело – коммерческий кредит, выдаваемый ростовщиками, менялами или банкирами торговцу или предпринимателю. Иначе говоря, кредит тому, кто изначально берет его не от нужды, а от желания получить прибыль. Впрочем, и тут обычно старались отвратить коммерсантов-авантюристов от жизни в долг и свести заимствования к исключительным случаям (требование залога, ограничения на процентные ставки и т. д.).

Дело в том, что само по себе накопление богатств для христианина есть мерзость – и проистекает такое восприятие из евангельской притчи Спасителя: “У одного богатого человека был хороший урожай в поле; и он рассуждал сам с собою: что мне делать? некуда мне собрать плодов моих? И сказал: вот что сделаю: сломаю житницы мои и построю большие, и соберу туда весь хлеб мой и все добро мое, и скажу душе моей: душа! много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись. Но Бог сказал ему: безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил?” (Лк. 12: 16–20).

Заметим, этот человек ничего не украл, не удержал никакой платы у работников – он, что называется, на своем горбу вырастил богатый урожай, однако расслабиться ему все же не удалось: богатство осуждается Богом само по себе – поэтому богатым адресуются евангельские слова “горе вам, богатые!” (Лк. 6: 24). Важно понять, однако, что под богатством понимается тут не имущество вообще, а то, что позволяет ничего не делая прожить много лет – это не земля (которую нужно сначала возделать, чтобы получить достойный плод), не дом и т.п. Иначе говоря, богатство в традиционном христианском понимании – это не “активы всего”, а только “ликвидные активы”: грубо говоря, мешок денег.

Приведем еще слова св. Симеона Нового Богослова, развернуто выражающие позицию православного Предания на сей счет: “Существующие в мире деньги и имения являются общими для всех, как свет и этот воздух, которым мы дышим, как пастбища неразумных животных на полях, на горах и по всей земле. Таким же образом все является общим для всех и предназначено только для пользования его плодами, но по господству никому не принадлежит. Однако страсть к стяжанию, проникшая в жизнь как некий узурпатор, разделила различным образом между своими рабами и слугами то, что было дано Владыкою всем в общее пользование... Дьявол внушает нам сделать частной собственностью и превратить в наше сбережение то, что было предназначено для общего пользования, чтобы посредством этой страсти к стяжанию навязать нам два преступления и сделать виновными вечного наказания и осуждения. Одно из этих преступлений - немилосердие, другое - надежда на отложенные деньги, а не на Бога. Ибо имеющий отложенные деньги... виновен в потере жизни тех, кто умирал за это время от голода и жажды. Ибо он был в состоянии их напитать, но не напитал, а зарыл в землю то, что принадлежит бедным, оставив их умирать от голода и холода. На самом деле он убийца всех тех, кого он мог напитать”.

Из сказанного выше вполне очевидно, что любое общество, построенное на буржуазной системе ценностей (накопление богатств и кредит), категорически неприемлемо для христианства. Впрочем, осуждение богатства (в вышеописанном смысле) христианской традицией вовсе не означает возвеличивание бедности: бедность не порок, но и не добродетель. Поэтому типичное для православия выражение житейских чаяний – это не “богатство” и не “бедность”, но “достаток”: “Лучше тот, кто трудится и имеет во всем достаток, нежели кто праздно ходит и хвалится, но нуждается в хлебе” (Сир. 10: 30). В любом случае, размер имущества не является сколько-нибудь важным атрибутом человека – или, говоря словами Спасителя, “жизнь человека не зависит от изобилия его имения” (Лк. 12: 15).

Поощрение совмещения личных интересов и инициативы с общественным благом, культивирование общественно значимых достижений и истинной социальной эффективности бизнеса также должны стать принципами организации экономической деятельности, принципами мотивации деловой активности, основой морали предпринимательства.

2) Различные политические идеологии (основанные на базе разных мировоззрений) заявляют о защите прав и интересов тех или иных субъектов. Во всех идеологиях существует пафос построения или преобразования общества ради кого-то.

Либерализм принципиально ориентирован на абсолютизацию суверенных прав личности, отдельного человека. Идеология либерализма проповедует радикальный индивидуализм: частные интересы всегда выше общественных, и их удовлетворение может ограничиваться только интересами другого человека, а никоим образом не интересами общества в целом – более того, само наличие последних отвергается в принципе, сводясь лишь к равнодействующей частных интересов. Возникает учение об “обществе равных возможностей”, которое в реальности (с учетом отмеченной выше особенности свободной рыночной экономики как системы с положительными обратными связями) представляет собой социал-дарвинизм.

Следствием возведения в абсолют индивидуализма является принципиальный аксиологический релятивизм: у каждого человека своя система ценностей, и любая такая система ничем не хуже системы другого человека – абсолютных ценностей не существует, попытка законодательно закрепить таковые обзывается насилием (или “тоталитаризмом”).

Для либерализма характерно отрицание общности, первичности и приоритетности существования общины, реализации и самоактуализации отдельного человека в общине и через общину. Следствием этого становится атомизация общества, чувство вселенского одиночества, “экзистенциальный вакуум”, столь характерные для западной либеральной цивилизации.

Между тем сущность человека неотделима от его общности с другими людьми. Именно в благополучии общины и рода залог личного благополучия. Именно в суверенитете общины, рода или (на более развитых стадиях) нации – залог личной свободы и личного развития. Консервативные экономические преобразования должны исходить из первичности этих сложившихся общностей .

3) Наконец, в условиях описанного индивидуализма и релятивизма в либеральной концепции естественным образом исчезает любое традиционное определение смысла жизни. И тогда либерализм вводит свое: гедонистический утилитаризм. Смысл жизни – получить максимум удовольствий, понимаемых предельно прагматично: как услаждение души и тела. Отсюда постоянное стремление “сделать себе приятно”, “философия успеха”, деление людей на “виннеров” и “лузеров”. Отсюда же и главная практическая ценность любой идеи – ее “полезность”. Отсюда же и модель “общества потребления”.

Роковой переход, во многом предопределивший упадок экономического, культурного, да и вообще цивилизационного потенциала Запада (в особенности США), произошел еще со второй половины 1960-х годов. Мы имеем в виду отказ от ценностей созидающего, творческого, производящего общества в пользу псевдоценностей “общества потребления”. Дело не только в произошедшей вследствие этого деиндустриализации и катастрофическом падении нормы сбережений и накопления в экономике, пока еще компенсируемого за счет специально созданных финансовых механизмов (сосредоточения мирового эмиссионного центра в своих руках; отвязка доллара от твердых ценностей в результате отказа от “золотого стандарта” бреттон-вудской валютной системы; бесконечная эмиссия – в конечном итоге ничем не обеспеченных – долговых обязательств; глобальная монополия американских инвестиционных банков и привлекательность фондового рынка США на фоне специально организуемых финансовых и валютных кризисов по всему миру и пр.) – своего рода финансовых “пылесосов”, всасывающих в США большую часть мировых накоплений, без действия которых капиталовложения в американскую экономику прекратились бы уже давно. Гораздо более деструктивным и судьбоносным негативным фактором для англосаксонской цивилизации стала деградация качества человеческого потенциала . Логика развития процессов разложения хорошо известна еще со времен поздней Римской империи, когда требование “хлеба и зрелищ” со стороны деморализированного плебса стало симптомом имперского упадка и загнивания.

Основным принципом организации экономической жизни должен стать возврат к созидательным ценностям и творческой мотивации экономической активности человека. Вместо модели “общества потребления” – модель “общества созидания”.

Напротив, культивирование высших идеалов развития, социального творчества обычно сопровождало эпохи бурного роста цивилизаций и экспансии наций, результатом чего всегда был массовый энтузиазм, атмосфера общественного оптимизма и активное самосовершенствование человеческих ресурсов.

Таким образом, еще одним принципом организации экономической жизни должен стать возврат к созидательным ценностям и творческой мотивации экономической активности человека. Вместо модели “общества потребления” – модель “общества созидания”.

4) Имманентный либерализму однобокий культ свободы приводит к опасным перекосам в обществе в целом и в экономической жизни в частности. Еще в 1970-х годах всемирно известный австрийский психолог и социальный философ Виктор Франкл писал, что напротив статуи Свободы на восточном (атлантическом) побережье США необходимо поставить статую Ответственности на западном (тихоокеанском) берегу. Культ свободы в западном обществе необходимо уравновесить не меньшим культом ответственности.

Есть три вида, три ступени человеческой свободы – “свобода от”, “свобода для” и “свобода во имя”. Целенаправленное действие господствующих эталонов и стереотипов “потребительского общества” приводит к тому, что люди в своей массе преимущественно вкушают плоды первой, отдельные представители общества ограниченно пользуются второй, а третий тип свободы остается практически невостребованным.

Подчеркнем, основная масса (толпа) фактически зомбирована пропагандой и рекламой и полностью находится во власти расхожих потребительских стереотипов. Сравнительно небольшая часть общества – действительно рациональные его представители – способны пользоваться вторым типом свободы с чисто утилитарными целями.

Если первые низведены на уровень скота, то вторые пользуются привилегией умного скота. Но и те и другие находятся во власти лишь иллюзий свободы, в действительности оставаясь в царстве глубокой несвободы, духовного рабства.

Только третий вид свободы действительно освобождает человека, так как способность поступать вопреки низменным требованиям инстинктов во имя высших ценностей и мотивов выводит человеческую личность из двумерного плоского существования и устремляет ее ввысь. Только благодаря использованию “свободы воли” человек раскрывает заложенную в него Богом способность к творчеству и служению высшим идеалам. Только так он способен побороть экзистенциальный вакуум и обретает Смысл.

Пафос свободы (на 90% – ложный), который использовался в России для массированного воздействия на общественное сознание в течение последних двадцати лет, привел к опасному перекосу в социуме. Он привел к циничному культу вседозволенности и безнаказанности, результатом которого стал произвол и безответственность властей, с одной стороны, и “беспредел” хищников человеческой породы, с другой. Абсолютно закономерным следствием этого является глубокая невротизация общества – со всеми сопутствующими симптомами, главные из которых – общественный пессимизм, апатия и чувство безысходности.

Указанный перекос достиг таких угрожающих самому существованию общества размеров, что культ ответственности (на всех уровнях и во всех сферах общественного бытия) становится абсолютно императивным требованием оздоравливающих консервативных преобразований .

Таким образом, одним из принципов организации экономической жизни (да и общества в целом) должно быть восстановление баланса между свободой и ответственностью.

Одним из принципов организации экономической жизни (да и общества в целом) должно быть восстановление баланса между свободой и ответственностью.

5) Современный либерализм агрессивен. Западная цивилизация в эпоху глобализации в явном и неявном виде поставила задачу стереть все различия между людьми и их общностями. Идет процесс стандартизации. Идет процесс взлома национальных суверенитетов. Идет процесс вселенского упрощения, энтропии.

В этом процессе неизбежными следствиями являются примитивизация культуры, примитивизация личности и ее запросов, превращение человека в своего рода жвачное животное, в стойле у которого полно жратвы, но в глазах читается полная бессмысленность. Признаки этого процесса мировой энтропии и всеобщего разложения сложно организованных структур человеческой личности и человеческого общества уже хорошо заметны повсюду.

Неслучайно, что распространенным заблуждением и ложной целевой установкой периода либеральных рыночных реформ в России является ставка на появление массового вида homo economicus – рационального экономического человека.

Дело не только в том, что в предельном выражении культивирование указанного человеческого вида приводит к низведению, редуцированию богоподобной (а следовательно – творческой по самой своей сути) человеческой личности до уровня жвачного животного, озабоченного только одним: потреблять как можно больше. То есть редуцирование распространяется на самую главную компоненту жизни – смысл.

Еще одним проявлением следования этой модели становится болезненное раздвоение единой человеческой личности. Принимая правила игры в мире либеральной экономики, устроенном по принципу “человек человеку волк” (а именно эти правила позволяют добиться наибольшей “эффективности”, понимаемой как максимум прибыли и личного дохода, причем сейчас, а не завтра), и предприниматели по отношению к персоналу своей фирмы, и наемные рабочие по отношению к своему работодателю ведут себя совсем не так, как они ведут себя по отношению к своим близким, к своей семье, к своим родителям, детям, братьям и сестрам. Солидарные, общежительные отношения в экономической жизни заменяются отношениями конфронтационными и даже более того – отношениями враждебными (хищническими).

Единство духовной жизни личности в таком мире разрушается . И нет никаких оснований считать, что это может происходить без ущерба для самой личности. Болезненная раздвоенность жизни, личности ведет к чувству постоянного дискомфорта, неудовлетворенности мироустройством, а в конечном счете – к чувству безысходности, к фундаментальным сомнениям в осмысленности бытия.

Поэтому для русской модели организации экономической жизни необходим отказ от популярного лозунга периода перестройки “Нравственно лишь то, что экономично”, ведущего к раздвоению человеческой личности и непреодолимому душевному конфликту, в пользу единственно органичного самой природе человека лозунга “В конечном итоге экономично лишь то, что нравственно”. Не homo economicus, а “человек моральный” должен стать в центр будущей экономической парадигмы развития.

Из этого также следует необходимость восстановления баланса и равновесия между конкурентными и солидарными (“всем миром”) механизмами экономического поведения.

Не homo economicus, а “человек моральный” должен стать в центр будущей экономической парадигмы развития. Необходимо также восстановление баланса и равновесия между конкурентными и солидарными (“всем миром”) механизмами экономического поведения.

6) Еще один чрезвычайно важный для России параметр экономической модели заслуживает отдельного рассмотрения. Речь идет об оптимальной степени открытости экономики. Соображения экономической безопасности и осознание гипотетической возможности складывания неблагоприятных (или особых) обстоятельств, которые могут привести к одномоментному сворачиванию внешнеэкономических связей страны, определяют необходимость ориентации экономики на квазиавтаркичное хозяйство. Это не означает отказ от внешних экономических связей как таковых или от выгодного (отвечающего целям развития) участия страны в мировой торговле и международном разделении труда, однако накладывает определенные ограничения на масштабы этого участия и расставляет особые акценты при выборе направлений внешних связей.

Глава 10. БИЗНЕС–ГОСУДАРСТВО–ОБЩЕСТВО

От отношений в этом треугольнике зависит наше будущее

1. Бизнес бизнесу рознь

В общественном сознании насаждается миф о “единстве интересов” всего бизнеса. Однако этого “единства” на самом деле нет и в помине: реально бизнес-сообщество разделено на две совершенно различные по интересам группы. Причем различие это заключается не в специализации, не в величине капитала и даже не в степени “повязанности” с властными структурами, а в принципиальной постановке конечной задачи. Одни хотят строить бизнес в России на перспективу и передать его детям. Подобный подход, вне зависимости от сферы приложения, делает такой бизнес объективно “своим” для России и всего общества.

Другой бизнес является по духу финансово-спекулятивным, ориентированным на скорейшую прибыль, отсутствие долгосрочных инвестиций и вывоз капитала. Как следствие, он не заинтересован в долговременных проектах, диверсификации, развитии внутреннего потребительского рынка и создании финансовой системы, ориентированной на внутренние источники финансирования (так как под предлогом “привлечения стратегического инвестора” удобнее всего продать бизнес ТНК и вывести активы за границу).

Проанализируем ситуацию с точки зрения стратегических интересов. Судя по действиям в последнее время, свою стратегическую задачу в России “чужой” бизнес видит состоящей из нескольких этапов.

Первый этап. Максимальное “выкачивание” ранее разведанных природных ресурсов, с максимальным же выводом капиталов и активов за границу (уже завершается).

Второй этап. Значительный рост акций своих компаний, обеспечиваемый отраженными в “прозрачных” корпоративных отчетах высокой доходностью и объемами экспорта (идет полным ходом).

Третий (заключительный) этап. Продажа своего бизнеса по высокой цене международным ТНК. Тем самым обеспечивая при их посредничестве себе и своим вывезенным капиталам “легализацию” на Западе (эта тенденция набирает силу сейчас).

Вывод очевиден: выполнение перечисленных задач делает такого рода бизнес не просто “чужим”, но смертельно опасным как для государства и общества, так и для “братьев по классу” из числа “своего” бизнеса. Более того, если приложить к этому знаменитый юридический принцип “Ищи, кому выгодно!”, мы с удивлением обнаружим, что буквально все, что так не нравится “своему” бизнесу в нашей экономике, первопричиной своей имеет не что иное, как реализацию этого самого “долгосрочного плана”.

2. План компрадоров

1. Совершенно очевидно, что при реализации перечисленных этапов “чужие” стратегически заинтересованы в “сырьевом” характере экономики как наиболее способствующем вывозу капитала и жестко препятствуют, используя свои лоббистские возможности, любому изменению политического и экономического курса, заложенного при Ельцине (мотивация – неизменность “либерального курса в экономике” и “демократических реформ”).

2. “Чужой” бизнес заинтересован в приватизации энергетики и газовой отрасли как объекта для спекуляции акциями и получения разовых высоких прибылей за счет доведения тарифов “до мирового уровня” (судьба остальной экономики при этом их мало волнует, ибо с нею его долгосрочные интересы не связаны). И напротив, не заинтересован в развитии “научно-технического” направления и “высоких технологий” (особенно – в области разработки альтернативных углеводородам видов энергии), т.к. это повлечет переориентацию финансовых потоков, ослабит их влияние на бюджет и, соответственно, политическое влияние.

3. Он жизненно заинтересован (хотя через СМИ для дезинформации коллег утверждается обратное) в сохранении “клановой” системы в политике и экономике. Контролируемым им ФПГ в любом случае легче договориться так или иначе с властью, получив тем самым односторонние конкурентные преимущества, чем играть по долгосрочным “правилам игры”, обязательным для всех (включая саму властную группировку).

4. “Чужой” бизнес заинтересован во вступлении в ВТО на любых условиях, ибо это не только максимально облегчит вывоз оставшегося сырья и капитала за границу, но и до минимума ограничит возможности государства влиять на процесс тотальной распродажи новым владельцам – ТНК нашей “нефтянки”, энергетики, природных ресурсов, пахотных земель. Правда, при этом “накроются” все здешние коллеги по бизнесу, но это – “мелочь”.

5. Именно в его (прежде всего!) интересах “нефтедолларовая заначка” лежит за океаном, недоступная для российского бизнеса. Это – гарантия “иностранным инвесторам” при массовой скупке ими акций в нестабильной России. “Страхует” таким образом этот “страховой фонд” не нас, а их.

Именно в интересах компрадоров “нефтедолларовая заначка” лежит за океаном, недоступная для российского бизнеса. Это – гарантия “иностранным инвесторам” при массовой скупке ими акций в нестабильной России. “Страхует” таким образом этот “страховой фонд” не нас, а их.

6. “Чужой” бизнес заинтересован в продолжающемся (желательно – с нарастанием) вырождении коренного населения (не только великороссов!), снижении его численности, здоровья, образовательного уровня. Уже сегодня это используется в качестве “повода” для претензий западных ТНК на передачу им освоения Сибири, которая “принадлежит всему Человечеству!” и которую Россия “сама освоить не сможет”.

Параллельно с этим идет стимулируемое увеличение потока “дешевых” мигрантов, позволяющего за счет относительной “дешевизны” потенциальной рабочей силы игнорировать социальные запросы местных работников, а на “экономии” получать дополнительную сиюминутную прибыль. Кроме того, мигрант, в отличие от коренного жителя, зависит исключительно от работодателя, который один – его “защитник” и от местных, и от властей. Не вызывает сомнения, что именно “чужой” бизнес заинтересован в создании конфликтов между местными и мигрантами, между русскими и нерусскими гражданами России (возможность играть на пугалке о “русском фашизме”), между православными и мусульманами (чтобы, не дай Бог, не договорились выступить против него единым фронтом), а также в деятельности разного рода экстремистских и радикальных организаций, которые, согласно целому ряду данных, он же и финансирует.

Именно “чужой” бизнес заинтересован в создании конфликтов между местными и мигрантами, между русскими и нерусскими, между православными и мусульманами, а также в деятельности разного рода экстремистских и радикальных организаций, которые, согласно ряду данных, он же и финансирует.

7. Еще один стратегический политический интерес “чужого бизнеса”, как бы это странно ни выглядело на первый взгляд, – культивирование “классовой нетерпимости” в обществе. Парадоксальность здесь только кажущаяся. Создание в обществе разделения на “своих бедных” и “чужих богатых” решает для “чужого” бизнеса сразу две стратегические задачи:

а) Заставляет “свой” бизнес солидаризироваться с “чужим” на основе все того же мифа об “общности классовых интересов” (придут “голодранцы” – всех перережут: и вас, и нас!), игнорируя тот факт, что “своим” приходится поддерживать при этом своего будущего могильщика.

б) Не допускает объединения патриотической волны “снизу” с финансовыми возможностями “своего” (патриотического) бизнеса, что сделало бы такой альянс серьезной политической силой, способной противостоять насаждению выгодной “чужим” модели.

Для создания в обществе максимально отвечающих своим целям настроений “чужой” бизнес контролирует практически все СМИ, информационные агентства, социологические службы и группировки, монополизировавшие культуру.

8. Наконец, хоть это и кажется парадоксальным, “чужой” бизнес не заинтересован в легитимизации в общественном сознании (то есть – в признании законной и отвечающей общественным интересам) сложившейся в результате приватизации структуры собственности. Но это парадоксально лишь на первый взгляд: признание прав собственности обществом требуется для долговременного бизнеса; для бизнеса же, который стремишься выгодно продать , – достаточно признания его твоим со стороны власти до того момента, как сделка состоится. Поэтому на этапе “выкачивания” “чужих” вполне устроит двусторонняя договоренность с властью, которой они помогут в текущем решении социальных проблем в обмен на защиту своего бизнеса при помощи “силовых структур”. На этапе “продажи бизнеса” они получат от власти “добро” на вывоз капитала, в обмен на привлечение в экономику “стратегического инвестора” в лице ТНК.

3. Совпадение интересов – наш шанс

При успешной реализации плана “чужих” тотальный кризис и развал России на несколько кусков с потерей ею независимости произойдет практически тотчас после скупки ТНК ключевых отраслей. Поскольку с ТНК “двусторонние договоренности” о силовом прикрытии бизнеса в обмен на финансирование “социалки” власть установить не сможет, и “как Ходорковского” тоже денег дать не заставит, при первом же падении цен на нефть образуется колоссальная “бюджетная дыра”, тем более серьезная, что ТНК, заинтересованные в минимальной цене покупаемых ими акций , постараются вскоре сбить цены на нефть. Следствием неминуемо станет социальный взрыв, сопровождаемый распадом России на несколько фактически самостоятельных “эмиратов”, драка между ними и введение “международных” войск НАТО для “разделения конфликтующих сторон, защиты атомных объектов и ядерного оружия и защиты собственности иностранных граждан”. То есть фактическая оккупация осколков России с превращением их в абсолютно зависимые от ТНК “банановые республики” с марионеточными правительствами.

Сегодня, впрочем, возможен и другой сценарий: пресловутая “оранжевая революция”, которая у нас пройдет с потоками крови, но это поможет Западу серьезно ускорить процесс дезинтеграции России и введения “внешнего управления” ее кусками по “югославскому варианту”. Это значит, что ТНК могут “сыграть на опережение”, попросту нарушив прежние договоренности с “чужими”.

Что же ждет субъектов триады бизнес–государство–общество при таком развитии событий?

Бизнес. Пример “освобожденного” Ирака – классическая иллюстрация того, что в итоге будет с собственностью. После оккупации все национализированные ранее Саддамом нефтяные компании были переданы частным владельцам, но – не иракским! Так что раскатывать губы нашим “западникам” по поводу грядущих приватизаций никаких оснований нет. Россиянам на территории бывшей России ничем стоящим владеть не позволят. Не для них все затевалось!

Власть. Власть, даже самая “сговорчивая”, зря надеется эмигрировать на Запад к загодя припасенным швейцарским счетам. Чтобы успокоить оккупированное население, “новой власти” лучше всего провести “справедливое возмездие”. Так что даже “вариант Милошевича” выглядит куда менее вероятным, чем “вариант Чаушеску”. Нечто подобное вполне может быть предпринято и в отношении эмигрировавших из гибнущей Родины на Запад “чужих” – ведь отныне в них не будет никакой надобности, вполне законные поводы конфисковать вывезенные “грязные деньги” всегда найдутся, а обобранный народ в качестве “компенсации” получит показательные репрессии в отношении “виновных во всем”.

Общество. Что касается народа, то ему помогут быстро и без эксцессов вымереть в течение одного-двух поколений. Как именно – дело техники. Варианты – от организованных “техногенных катастроф” до снабжения по принципу “стерилизация в обмен на продовольствие”. Естественно, в колонии, в отличие от “метрополии”, не предусмотрено ни массового образования, ни фундаментальной науки, ни какого-либо развития технологий круче “отверточной сборки”. Плюс – обслуживание “трубы”. Население – в районе 15-ти миллионов, которых, как говаривала еще М. Тэтчер, “для России – в самый раз”.

Сегодня в России налицо уникальная ситуация, когда объективно интересы общества, большей части бизнеса и власти совпадают: у них общая печальная перспектива в ближайшем будущем, общие внутренние и внешние враги. Однако отсутствует как понимание общности интересов, так и реальное осознание опасности.

Таким образом, сегодня в России налицо уникальная ситуация, когда объективно интересы общества, большей части бизнеса и власти совпадают: у них общая печальная перспектива в ближайшем будущем, общие внутренние и внешние враги. Однако при этом отсутствует как понимание данной общности интересов, так и реальное осознание опасности, чему скоординированно способствуют и все СМИ (кремлевские, “правые” и “левые”!), и прозападные круги в политике и бизнес-сообществе. И при сохранении нынешних тенденций – гибель неизбежна!

4. Правила игры – написаны под “чужих”

Теперь оценим, насколько существующее ныне в России положение вещей способствует ее выживанию в нынешних критических условиях. Сегодня в стране напрочь отсутствует какая-либо Идея, то есть некий признаваемый обществом Идеал, к которому надлежит стремиться всем лояльным государству гражданам. И, как следствие, отсутствуют обязательные для всех (и для власти в том числе!) “правила игры”, которые бы были закреплены в Конституции и не зависели от того, кто именно победил на последних выборах. Что в результате?

Сегодня в России отсутствует какая-либо объединяющая Идея, то есть некий признаваемый обществом Идеал, к которому надлежит стремиться всем лояльным государству гражданам. И, как следствие, отсутствуют обязательные для всех (и для власти в том числе!) “правила игры”.

Первое. При таком положении дел и во власти, и в бизнесе (общество – вообще “вне игры”!) в преимущественном положении оказываются люди с психологией временщиков, заинтересованные в конвертации своего влияния в конкретные материальные ценности, которые можно вывезти и уехать из страны, не заботясь о последствиях своей деятельности (то есть согласно принятой нами терминологии – “чужие”). “Временные” правила (точнее сказать – “понятия”), по которым предлагается жить и работать, определяются стоящей у власти группировкой и близкими к ней бизнес-структурами, естественно – в своих интересах. При этом “патриотический бизнес”, ориентированный на долговременную работу, всегда оказывается в заведомо проигрышном положении.

Второе. Брошенное и бизнесом, и государством, занятыми выстраиванием “двусторонних отношений”, общество стремительно деградирует физически и духовно (сегодня 60% “бедных” – ниже “среднего уровня”, 25% “нищих” – ниже “минимального уровня жизни”, 8–10% – на грани физического выживания), обвиняя в своем бедственном положении бизнес (прежде всего) и власть. Следствием чего становится все большее нарастание общественных настроений “против ВСЕХ богатых”: в частности, неуклонно растет процент людей, выступающих за пересмотр итогов приватизации. Причем дело тут, вопреки любимой версии “либералов”, не в “зависти”, а в осознании обществом того факта, что именно нынешний порядок вещей (частью которого является и порядок распоряжения собственностью) является первопричиной сегодняшнего, существенно худшего, чем во времена СССР, материального положения и уровня социальной защищенности абсолютного большинства населения. Если бы ситуация была “с точностью до наоборот”, никого бы не волновало, кому конкретно принадлежат “заводы-газеты-пароходы”, тем более, что простому человеку они, как известно, не принадлежали и при коммунистах.

Нарастание общественных настроений “против ВСЕХ богатых” происходит в результате осознания обществом того факта, что именно нынешний порядок вещей является первопричиной сегодняшнего, существенно худшего, чем во времена СССР, материального положения и уровня социальной защищенности абсолютного большинства населения.

Следствия из подобного положения вещей очевидны:

– общество никогда не признает легитимность нахождения собственности в руках новых владельцев, таким образом перспектива национализации сохранится и для их наследников;

– учитывая это, власть в любой социально нестабильной ситуации будет прибегать к экспроприации крупной собственности, чтобы заткнуть финансовые дыры и показать обществу, как она борется с “его врагами”. Ясно, что в первую очередь “жертвами” будут выбраны бизнесмены, не входящие в близкие власти бизнес-структуры.

Третье. Обнищание и безысходность (а бедность, как и богатство, все в большей степени становится “наследственной”!) способны, по прогнозу многих экспертов, вызвать в недалеком будущем волну качественно нового “социального терроризма” – “террора нищих одиночек”, для которого не нужны ни организации, которые власть могла бы разгромить, ни финансовые потоки, которые она могла бы перекрыть. Эти качественно новые террористы убивать будут не кого-то конкретно (за пакет акций, украденный кредит, собственность и т.п.), а просто “по классовому принципу”: “Богатый? Значит лично виноват в моих бедах!” Причем террор подобных “ворошиловских стрелков”, в отличие от террора чеченского и уголовного, будет вызывать сочувствие общества. В таких условиях власть окажется бессильной, а любой бизнес – невозможным в России. Не говоря уже о том, что массовый социальный террор и возникший на его основе социальный взрыв может быть организован извне и использован внешними силами для оккупации России по приведенному выше сценарию.

5. Разобщенность перед лицом общей гибели

Коль скоро опасность общая, то и спасение может быть только общим. Нынешняя модель не позволяет объединиться перед лицом опасности. Обществу был навязан неверный вектор развития, делающий невозможной сколько-нибудь долговременную стабильность в стране, не говоря уж о поступательном движении. И никакие отдельные структурные реформы не способны кардинально изменить ситуацию. Необходима смена самого вектора развития.

Речь, разумеется, не об отказе от рыночных механизмов и не о тотальной национализации приватизированной частной собственности, но о создании модели общества, обеспечивающей ему долговременную стабильность и развитие в нынешних условиях угрозы со стороны внешних и внутренних сил, не заинтересованных ни в том, ни в другом. Главным критерием оценки тех или иных политических и экономических преобразований должна быть не их идеологическая окраска, не соответствие их каким-либо “международным нормам”, а их целесообразность и соответствие общенациональным целям – выживанию Нации и сохранению России.

Речь не об отказе от рыночных механизмов и не о тотальной национализации приватизированной частной собственности, но о создании модели общества, обеспечивающей ему долговременную стабильность и развитие при нынешних условиях угрозы со стороны внешних и внутренних сил, не заинтересованных ни в том, ни в другом.

Рассмотрим ситуацию, исходя из этого. Как известно, устойчивое положение плоскости обеспечивается тремя точками опоры (вспомним “Земля стоит на трех китах”). Точно так же стабильность страны определяется гармонизацией отношений между тремя ее “опорными точками” – властью, обществом и бизнесом. Лишившись одной из “опор”, “плоскость” теряет устойчивость и рано или поздно “заваливается”. Примеры имеются в нашей недавней истории.

“Бизнес + общество” (власть отсутствует) – кризисное состояние России при Временном правительстве, накануне революции и Гражданской войны.

“Власть + общество” (бизнес национализирован) – советский социализм со всеми “перегибами”.

“Власть + бизнес” (интересы общества игнорируются, оно – “вне игры”) – нынешнее состояние России.

Стабильность страны определяется гармонизацией отношений между тремя ее “опорными точками” – властью, обществом и бизнесом. Перед лицом общей угрозы интересы национально-ориентированного бизнеса, патриотической части “властной вертикали” и общества совпадают.

Так что выход, очевидно, в гармонизации всех трех “опор”, способных обеспечить стабильность и продвижение вперед. Как известно из истории, наиболее сильным стимулом для объединения всегда было наличие общей угрозы . Сегодня такая угроза есть, а времени на то, чтобы адаптировать к ней страну “в мягком варианте”, напротив, нет. Значит, степень угрозы может быть оценена как критическая, а это означает, что сегодня налицо уникальная ситуация: интересы “своего” бизнеса, патриотической части “властной вертикали” и общества совпадают! У всех общий противник (внешний и внутренний) и общая, весьма печальная, перспектива, избежать которой можно только вместе , пойдя на известный компромисс:

Бизнес, став наследником большей части созданной обществом собственности, берет на себя и большую долю ответственности за решение проблем общества и государства (в социальной сфере, развитии науки и образования, укреплении обороноспособности и т.д.).

Общество признает за бизнесом наследственное право владения доставшейся ему собственностью при условии, что он “играет по правилам”. Не желающий “играть по правилам” – этого права лишается, равно как и покровительства государства.

Вместе они устанавливают и поддерживают такую систему власти, которая следит за соблюдением этого “общественного договора”, карает виновных в его нарушении и обеспечивает внешние интересы страны как “единого государства-корпорации”, миноритарными акционерами которого являются все члены общества.

По сути, этот подход представляет собой не что иное, как реализацию в современной трактовке исторически присущего России принципа соборности, максимально соответствующего нашей ментальности, традиции и культуре.

6. Какое государство нам нужно?

Принципиальным вопросом является роль государства. Согласно трактовке “либералов”, осуществляющих политическое и идеологическое направление деятельности “чужого” бизнеса, государство – всего лишь “наемный менеджер на службе общества”. Принятие этой трактовки, как показывает исторический опыт, рано или поздно делает его “наемным менеджером” не общества, а крупного финансового капитала, контролируемого именно “чужими”. Казалось бы, и на этапе приватизации, и на этапе “выкачивания” подобный подход устраивал ВСЕ бизнес-сообщество: меньше контроля – больше возможностей! Но сегодня, когда начат этап “вывода активов” и замены “крупных собственников” в России на ТНК, слабое государство, уступчивое к внешнему и внутреннему влиянию, оказывается смертоносным не только для общества, но и для патриотического бизнеса. Таким образом, оба они заинтересованы в сильном, едином, социально стабильном, патриотически (не на словах, а на деле) мыслящем и действующем государстве, а также в наличии у него достаточных экономических рычагов влияния на ситуацию. Это должно быть единое унитарное государство с территориальным (губернским) делением, основанное на традиционных для нашей цивилизации духовно-нравственных нормах и практически реализующее принцип единства нации при полном равенстве граждан России и сохранении культурной самобытности образующих ее этносов.

Сегодня, когда начат этап “вывода активов” и замены “крупных собственников” в России на ТНК, слабое государство, уступчивое к внешнему и внутреннему влиянию оказывается смертоносным не только для общества, но и для патриотического бизнеса.

За Идеал такого государства, очевидно, должно быть принято соответствующее нашей тысячелетней религиозной и мировоззренческой традиции понятие “государство-семья”. “Семейные отношения” вообще блестяще иллюстрируют то, каким должно быть гармоничное государство. Например, в большой семье, где дети “живут своим домом”, сохраняя родственную общность, очевидно, есть более и менее преуспевшие. И заработавший себе машину, вовсе не должен купить такую же менее состоятельному брату, но если брат стал инвалидом и не может себя обеспечить, он вправе рассчитывать, что родня хотя бы не позволит ему голодать, что выгодную работу предложат ему, а не приезжему “дешевому” гастарбайтеру. С другой стороны, как известно, “семья не без урода”. Но если такой “урод” вздумает обижать своих, красть у более преуспевающего родственника, а уж тем более предавать семью в угоду “чужому дяде”, ему вправе “дать по рукам”, а то и вовсе выгнать вон. Но что касается “внешней политики” – тут вся семья действует заодно и успех каждого “своего” обеспечивается возможностями всех.

За идеал государства, очевидно, должно быть принято соответствующее нашей тысячелетней религиозной и мировоззренческой традиции понятие “государство-семья”.

Власть получает возможность установить, наконец, гармонию между “тремя точками опоры”. Бизнес включается в качестве составной части в “пирамиду” нового соборного общества, играя по общим правилам и в соответствии с общенациональными интересами. Тем самым радикально решается проблема с легитимизацией полученной в результате приватизации крупной собственности.

Давно известно: “Дворцы не поджигают, если они стоят в окружении коттеджей, а не хижин” . Единственный способ для бизнеса обрести легитимность своей собственности в глазах общества – это постоянно доказывать ему, обществу, что нахождение собственности в его, бизнеса, руках является самым оптимальным с точки зрения блага всех. То есть конкретные компании и бизнесмены добровольно берут на себя решение конкретных задач, которые нынешнее государство, передавшее им собственность, само решить не в состоянии. Игнорирующий это – попадает под пресс государства как “чужой”: ни лицензий, ни госзаказов, ни допуска к внешнеэкономической деятельности он не увидит, не говоря уж о лоббировании его интересов на внешних рынках. Как возможный вариант организации и внутреннего контроля за добросовестностью выполнения “социальных обязательств” всеми – возможно возрождение “гильдий”, допуск в которые сопряжен с определенной репутацией и члены которых платят заведомо более низкие налоги.

В чем выигрыш для бизнеса? Заметим, что подобный подход позволяет не просто легитимизировать в глазах общества оказавшуюся в руках бизнеса собственность, но и принципиально изменяет подход общества к идентификации “свой-чужой”. Если сегодня для большинства россиян общество делится на “своих – бедных” и “чужих – богатых”, то будет – на “своих” богатых и бедных и “чужих” богатых и бедных. То есть часть “богатых” начинает восприниматься, как “свои”, получая колоссальные преимущества. “Свои бедные”, получившие благодаря “своему богатому” шанс устроиться в жизни если не богато, то достойно, загрызут “чужих бедных” – люмпенов, мелкое ворье, погромщиков и разнообразных “революционеров”, покусившихся на их “благодетеля”. Ни за что не позволят кому-то национализировать находящуюся в его руках собственность, которую он так правильно использует. Зато потребуют у государства оградить “благодетеля” от криминала, не душить налогами, предоставить именно ему конкурентные преимущества перед “чужим” бизнесом. На внешних рынках государство неизменно выступает как единая суперкорпорация, лоббируя интересы “своих” с использованием всех доступных средств.

Другим серьезным выигрышем для бизнеса является наличие долговременных, конституционно закрепленных общих для всех “правил игры”, не зависящих от того, кто находится у власти. Следуя им, компания автоматически попадает в число “своих”.

Если сегодня для большинства россиян общество делится на “своих – бедных” и “чужих – богатых”, то будет – на “своих” богатых и бедных и “чужих” богатых и бедных. То есть часть “богатых” начинает восприниматься, как “свои”, получая колоссальные преимущества.

Наконец, главный выигрыш – Россия остается самостоятельной, народ – живым, собственность будет принадлежать русским гражданам, а не компаниям стран-оккупантов.

Глава 11. ЭКОНОМИКА “РУССКОГО ЧУДА”

Нужен атакующий класс технопрорыва – сверхновые русские

1. Чудо или смерть

Чтобы Россия могла выжить и победить в бурном мире XXI столетия, ей нужно создать систему, в которой экономика, организация и технология идут рука об руку.

Не надо тешить себя картинами нынешнего “экономического подъема”. У нас растет чисто сырьевой, отсталый сектор позавчерашнего дня. Нет прорывов в наукоемких отраслях будущего – здесь мы только отстаем. Россия уже лишена единой экономики – она распалась на несколько “анклавов”. Дальнему Востоку не нужна Москва, он завязан на Юго-Восточную Азию. Свои интересы – у Сибири и Урала, у Юга и Северо-Запада – свои. Как только пролягут экспортные нефте- и газопроводы из Сибири в Китай, она потеряет всякий интерес к тому, чтобы оставаться в составе РФ. Если Дальний Восток обнаружит, что после отделения он станет жить лучше, то раскол неминуемо случится (быть может, через промежуточную стадию превращения РФ в рыхлую конфедерацию регионов).

Нынешняя “нефтесырьевая” модель экономики России опасна и тем, что полностью зависит от мировой конъюнктуры.

Если ничего не изменить, то РФ исчезнет с карты мира, часть ее превратится в новые марионеточные “государства”, часть – в оккупированные сильными соседями территории.

Вот почему России нужно рывком уйти на иную траекторию развития, став новым мировым центром технологического развития и необходимым элементом планетарного экономического организма .

Тем, кто правит страной, нужно искать новые пути развития. Нужен ответ: на что они собираются ориентироваться, на какие проекты и отрасли хотят опереться? На что должен рассчитывать в своем развитии малый и средний бизнес? Необходимо предложить программу экономического прорыва .

XX век знал немало прорывов отсталых стран или государств с разрушенной экономикой в состав мировой экономической элиты – “японское чудо”, “южнокорейское чудо”. Теперь весь мир говорит о “китайском чуде”. Нам необходимо создать “русское чудо” XXI века с учетом новых мировых реалий и перспектив, с опорой на сильные стороны нашей цивилизации.

Двадцатый век знал немало таких прорывов отсталых стран или государств с разрушенной экономикой в состав мировой экономической элиты – “японское чудо”, “южнокорейское чудо”… Теперь весь мир говорит о “китайском чуде”.

Подобным образом нам необходимо создать “русское чудо” XXI века – естественно, с учетом новых мировых реалий и перспектив, а также сильных сторон нашей цивилизации.

2. “Русское чудо”: генеральный замысел

Очертим общий замысел необходимого Русского прорыва:

1) Россия должна сознательно нацелиться на планомерный переход в эпоху, открывающуюся за индустриальным укладом и за межвременьем так называемого “постиндустриализма”. Русские должны первыми ворваться в Будущее и задать всему миру его стандарты.

В будущем основной “ударной силой” станет человек и его колоссальные внутренние возможности. Если в индустриальную эпоху главным было производство машин, то в будущем наиважнейшей “отраслью” станет подготовка, обучение и воспитание людей высшего качества, людей-творцов.

Будущий мир называют по-разному: когнитивным миром, сверхиндустриализмом, Нейромиром. Но суть едина: в грядущей эпохе все определят люди с невероятно развитыми умственными и психическими возможностями, опирающиеся на богатейшую сокровищницу культуры и применяющие технологии завтрашнего дня. В грядущем Нейромире русские национально-психологические черты окажутся мощным орудием повышенной конкурентоспособности: смекалка, умение сделать нечто необычное из подручных материалов, умение выживать и действовать в обстановке форс-мажора и нестабильности, способность создавать принципиально новое, умение мыслить на стыках разных наук и отраслей.

В грядущем Нейромире русские национально-психологические черты окажутся мощным орудием повышенной конкурентоспособности.

В свое время англичане и американцы (англосаксы), первыми войдя в индустриальный мир, задали остальному человечеству его стандарты. Это обеспечивало лидерство Британии и США в мире XIX и XX столетий. В индустриальном мире русским, вынужденным примеряться к чужим стандартам, было неудобно. В конечном итоге, необходимость следовать чужим меркам дважды приводила нас к национальным катастрофам – 1917 и 1991 годов. А теперь мы имеем возможность задать всему миру свои стандарты, меры и лекала, что открывает дорогу к мировому лидерству.

Итак, Россия должна сознательно идти в новый мир.

2) Россия должна стать мировым центром производства технологий будущего.

Набор таких технологий уже известен. Принципиально они делятся на три группы:

а) Закрывающие.

То есть те, что приводят к закрытию целых отраслей старой промышленности и заменяют небольшими установками огромные предприятия. (На Западе их еще называют “подрывными инновациями”, относя к ним металлургические мини-заводы, сотовую связь, беспилотные самолеты, компакт-диски и т.п.) В наших условиях это могут быть технологии быстровозводимых двух-трехэтажных домов, заменяющие старую домостроительную индустрию, технологии тепло- и энергоснабжения с помощью автономных установок, некоторые медицинские технологии, уничтожающие спрос на лекарства и т.д. Отнесем сюда же так называемые биофотонические технологии, позволяющие добиваться рекордной урожайности без применения химических удобрений. Или установки нефтепереработки на новых принципах, компактные и дешевые, не уступающие по производительности большим НПЗ, однако обходящиеся в десятки раз дешевле, так как не требуют огромного обслуживающего персонала и больших земельных отводов.

Здесь же – технологии организации и управления, способные обеспечить нашим государству и корпорациям максимальные эффекты при минимуме затрат. Они выступают закрывающими технологиями потому, что ведут к радикальному сокращению бюрократического аппарата как в государстве, так и в корпорациях, становясь незаменимой принадлежностью при осуществлении проектов всероссийского масштаба.

б) Природовосстанавливающие.

Ряд отечественных технологий очищения водоемов и рек, дезактивации, переработки отходов.

в) Миросоздающие.

Отнесем сюда технологии раскрытия возможностей человека, каковых в России немало.

В дополнение к названной “революционной триаде” есть также технологии рационализаторские – более традиционные, вносящие радикальные улучшения в уже имеющуюся техническую базу. Иногда они совмещают в себе повышение рентабельности производства и экологические достижения. Например, устройства электростатической обработки топлива, которые не только снижают расход горючего в двигателях внутреннего сгорания и в котлах городских бойлерных на 5–30%, но и ведут к резкому сокращению вредных выбросов в атмосферу. Другой пример: предложенное инноватором Матыченко высокоэффективное кремниевое удобрение, увеличивающее урожай любых культур на 30–40%.

И подобные рационализаторские технологии способны послужить развертыванию инновационного сектора в обновленной России. В советские годы поиск и отбор необычных технологий велся в КГБ СССР. Еще не поздно воспользоваться этим опытом.

3) Дабы развить подобные технологии, Россия должна стать убежищем для носителей и разработчиков технологий будущего, из какой бы страны они ни были. Мы должны превратиться в эпицентр глобальной технологической революции.

У нас есть основания полагать, что в мире накопился запас нереализуемых технологий, отторгаемых индустриальной экономикой и сложившимися в ней элитами. Это касается новых лекарств, заменяющих собой прежние, очень дорогие препараты и методы лечения. Подобные технологии есть в компьютерной технике, в сельском хозяйстве, в нефтепереработке и производстве топлива и т.д. Такие технологии часто рождались именно в среде советских ученых, вынужденных конкурировать с более богатыми научными центрами Запада.

Есть основания полагать, что в мире накопился запас нереализуемых технологий, отторгаемых индустриальной экономикой и сложившимися в ней элитами. Если нам удастся втянуть в разваливающуюся от ветхости Россию такие технологии, мы одержим победу мирового размаха.

Если нам удастся втянуть в разваливающуюся от ветхости Россию такие технологии, мы одержим победу мирового размаха.

Этому, по мнению ряда экспертов, могли бы послужить специальные законы, которые сделают нашу страну привлекательной для инноваторов всего мира:

– “Закон о создании инновационного оффшора в России”, по которому наша страна обязуется беспошлинно юридически регистрировать инновации всех типов при условии их первичной реализации на российском рынке. Одновременно продукты творческой деятельности освобождаются от всех форм налогообложения. (В этом случае за образец берется законодательство Ирландской республики).

– “Закон об использовании инновации”. Он обяжет тех, кто купил авторские права на инновацию, обязательно их использовать. Если покупатель не смог использовать купленный у изобретателя патент, то должен вернуть его истинному владельцу. Тем самым мы избегаем скупки патентов теми, кто хочет погубить инновации и положить их “под сукно”.

4) Развивая технологии будущего и став мировым центром их производства, мы займем особое место в мировом разделении труда. Мы превратимся в “мозг” глобальной экономики, в центр изобретений, производства опытных установок, коммерциализации изобретений и организации творческих корпораций для их внедрения. При этом тиражирование разработок в коммерческих масштабах будет вестись не только в России, но и в индустриальных странах Запада и Востока, оттуда же могут прийти и необходимые для НИОКР финансы.

5) Ставка на “транспортный империализм”.

Одновременно с потенциальными возможностями “техношторма” Россия должна использовать уникальность своего географического положения между основными очагами мировой экономики.

Речь идет о создании “транспортных коридоров” (подробнее о транспортных коридорах см. главу 13) во всех направлениях (водно-железнодорожных), создании трансполярных авиатрасс и постройке магистралей новых видов транспорта, например, скоростных струнных трасс.

6) Дабы пойти в технопрорыв, Россия обязана развивать образование высшего качества, получая кадры исследователей и изобретателей.

Здесь государство не должно скупиться. Да, в нынешней сырьевой стране пока нет работы для отличных физиков, математиков, химиков или биологов, для хороших инженеров. Но, готовя таких специалистов, страна копит мощную силу для переделки самой себя, для зарождения экономики инноваций. Следует и дальше обеспечивать профессиональное образование за счет бюджета в области математики, точных и прикладных наук.

В нынешней сырьевой стране пока нет работы для отличных физиков, математиков, химиков или биологов, для хороших инженеров. Но, готовя таких специалистов, страна копит мощную силу для переделки самой себя, для зарождения экономики инноваций.

Одновременно должна осуществляться программа подготовки управленцев и предпринимателей. Ибо в этом – залог успеха России в грядущем мире.

Набросанный план развития технологий будущего и транспортных коридоров становится своеобразной опорой, каркасом для будущего России.

Действуя так, русские сумеют поднять экономику и получить значительные доходы, не наращивая добычу сырья. Снимая бремя старых, затратных технологий с бюджетов всех уровней (например, экономя на отопительных ресурсах и содержании громоздкой теплосети), государство получает новые средства (при том же объеме бюджета!) на переоснащение Вооруженных сил, новые космические программы, поддержку научных исследований.

Получая дополнительные средства, Россия сможет развивать необходимую часть традиционной индустрии: авиакосмическую отрасль, атомную промышленность, оборонный комплекс, судостроение, машиностроение нескольких типов, производство современных станков, тонкую химию, специализированную металлургию, информационные технологии. Увеличение возможностей государства и корпораций (за счет роста бюджета и прибылей, за счет снижения издержек и уменьшения расходных статей на энергоснабжение и ЖКХ) положительно скажется на сфере образования, приведет к росту вложений в перспективные разработки и пионерные научно-технические исследования.

Развивая и применяя технологии будущего, мы не только выйдем на мировые рынки с принципиально новыми товарами и услугами, достигнем большего богатства и могущества, обретем высокое качество жизни. Не менее важно и то, что в результате этого появится новый образ России – страны, быстро развивающейся, страны победившего интеллекта и нового привлекательного стиля жизни.

В данном случае мы не догоняем Запад и Восток, не конкурируем с ними – а начинаем совершенно иную гонку, где изначально превращаемся в лидеров. Мы будем развивать технологии, которых ни у кого нет.

3. Сверхновые русские как “атакующий класс” технореволюции

Но вопрос заключается в том, кто станет во главе технопрорыва?

В нынешних условиях государство эту функцию выполнить пока не может, да и не хочет. Созданное в 1991 году как плод поражения русских в “холодной войне”, превращенное в корпорацию по утилизации советского наследства, нынешнее государство способно только поддерживать каждодневное существование, но не развиваться.

Не может стать лидером техношторма и олигархический бизнес, ибо он нацелен на сырьевой, грубый путь развития.

Большинство представителей бизнеса, выросшего в 90-е годы, (так называемые “новые русские”), также невосприимчивы к возможностям технологического пути развития. Они замкнуты на торговлю импортными изделиями, продовольствием, на операции с недвижимостью и т.д. (Это не значит, что никто из тех, чья предпринимательская деятельность началась в 90-е годы, не занимается технологическим бизнесом, однако их, увы, меньшинство).

На кого же ставить?

“Мотором” нового пути развития страны должны стать те, кого мы называем “сверхновыми русскими”.

В 90-е главный куш сорвали все кто угодно, только не умные, квалифицированные, трудолюбивые, честные и энергичные. И, увы, сегодня эта “элита” превратилась в замкнутую касту, куда новых людей уже не пускают. Она имеет свои отгороженные от прочего мира поселения (“города золотых унитазов”), учебные заведения, места досуга. Не будучи предпринимательской в истинном смысле слова, эта каста элементарно мешает пробиваться наверх тем, кто обладает качествами настоящих предпринимателей. Конечно, сегодня каждый может зарегистрировать свою фирму – но только из разряда “малых и средних” новым людям не выдвинуться. Доступ к финансам, крупным и долгосрочным кредитам, к государственным заказам перекрыт для тех, кто не принадлежит к этой “касте”, почти наглухо.

В РФ практически свернута политика поддержки малого и среднего бизнеса. Внешне государство действует так же, как и американская администрация при Рейгане в 80-е: сокращаются социальные льготы и расходы. Но только рейганисты при этом тратили большие деньги на помощь начинающим предпринимателям через мощные программы на уровне федерального центра и штатов, а у нас этого нет. Если на Западе малый и средний бизнес переживает бурный рост, особенно в отраслях высоких технологий, науки и информации, то у нас даже уменьшается количество предпринимателей, из разных видов бизнеса остается в основном примитивный – торговый.

Сложившаяся социальная система превращается и в тормоз для развития, и в непроницаемую преграду для тех, кто пытается подняться наверх чисто предпринимательским путем. Признаков улучшения положения пока не просматривается. Уже никто не верит в то, что государство когда-нибудь перестанет складывать сверхплановые бюджетные миллиарды в стабилизационный фонд, а пустит их на программы поддержки малого и среднего бизнеса, на амбициозные экономические проекты, вокруг которых могли бы подняться тысячи небольших субподрядчиков, на программы лизинга современного оборудования. И опять же бесполезно ругать государство за это: оно – плод катастрофы 1991 года, оно так работать не умеет.

В чем же видится выход?

В случае реализации в России инерционного или пессимистического сценариев, о которых говорилось выше, на государство в вопросах организации технологического прорыва рассчитывать не придется. Единственной возможностью в этих условиях останется гражданская инициатива и самоорганизация.

У нас есть несколько миллионов образованных, энергичных и амбициозных людей, которые могут стать огромной общественной силой. Им не нравится нынешний порядок. Они заинтересованы в преодолении нынешнего застоя и в развитии России. Это – потенциальная армия поддержки любого правителя, который постарается повести страну в прорыв, избавляясь от “новорусского” наследия. Это – 15-20% образованного населения, которые желают вести дело сами, а не быть “винтиками” в чужих корпорациях.

Сегодня нам нужен атакующий класс, ядро активности в российском болоте апатии, пораженчества, трусости и мелких дрязг.

Немало представителей этой активной прослойки среди предпринимателей малого и среднего звена. Большинство из них к олигархам тоже питают чуть ли не “классовые чувства”, и вовсе не из зависти. Мир русских хозяев, заработавших свой капитал рубль к рублю и живущих с оборота, – единственная надежда для общества на будущее.

Предприниматели новой волны, сверхновые русские должны заявить о себе, выйти на социальную арену, пробиться наверх, принеся с собой новую (нормальную) психологию предпринимательства. Они должны осознать свою общность, составить консорцию, которая может стать базой для взаимной поддержки и ядром консолидации общества вокруг идеи развития и созидательной жизни.

Мир русских хозяев, заработавших свой капитал рубль к рублю и живущих с оборота, – единственная надежда для общества на будущее. Предприниматели новой волны, сверхновые русские должны заявить о себе, выйти на социальную арену, пробиться наверх, принеся с собой новую (нормальную) психологию предпринимательства.

Осознают себя эти люди “спецназом истории” – и тогда в стране возникнет сила, способная совершить и технологическую революцию.

И если старые возможности пробиться в верхи закрылись, то остается один выход: открывать совершенно новые области рынка и предпринимательства. У “новых русских”, которых сверхновые должны победить в конкуренции, как когда-то млекопитающие победили динозавров, есть масса слабостей и уязвимых мест, кои можно и нужно использовать.

В условиях отсутствия поддержки государства и в нелегкой конкуренции с крупными западными корпорациями и отечественными олигархами путем выживания, саморазвития и сплочения для сверхновых русских предпринимателей может стать создание сетевых структур .

В сети главным действующим лицом становится активная личность, вокруг которой формируются союзы и коалиции. Творец выстраивает вокруг себя нужную структуру подобно тому, как композитор творит мелодию. В смутное время неимоверно вырастает способность энергичной личности влиять не только на свою судьбу, но и на жизнь целых стран – и все благодаря сетевой организации. Именно сети являются наиболее успешными и конкурентоспособными проектами в экономике, финансах, в культуре. Они все громче заявляют о себе в политике, вытесняя умирающие иерархические структуры – партии. Яркий пример: бесформенное на первый взгляд, движение антиглобалистов добивается поразительных успехов. Даже в военной сфере сети торжествуют.

К сожалению, мы должны констатировать крайне низкий (практически нулевой) уровень самоорганизации предпринимателей, даже в том, что касается лоббирования и защиты своих коренных общих (а не узкоотраслевых) интересов. Стоит проблема вступления России в ВТО – голос русских предпринимателей не слышен. Не видно попытки лоббирования справедливой и способствующей развитию налоговой системы.

Существуют лишь некоторые отраслевые ассоциации, но крайне слабо развиты региональные. А это является отражением того факта, что слабо развита реальная кооперация предпринимателей в регионах. Практически не известна обществу позиция предпринимателей в отношении базовой инфраструктуры, энергетики, а ведь правильная реформа базовых инфраструктурных отраслей могла бы дать мощный импульс для развития бизнеса (и прежде всего в сфере производства) в России. Опыт правительства Е.М. Примакова, “заморозившего” тарифы естественных монополий и получившего в итоге 17-процентный годовой рост производства в обрабатывающих отраслях, тому прекрасный пример. Но предприниматели в массе своей пока не стремятся донести свои чаяния до властей, а ведь потом будут горькие слезы.

Продолжающийся в стране дележ госсобственности действует одурманивающе, отодвигает действительно центральные насущные (системные, структурные) проблемы на второй план. Однако когда “туман войны” рассеется, выяснится, что созданные условия не отвечают интересам отечественного капитала и предпринимательства, а фактически благоприятствуют иностранным производителям и международным группам финансово-торгового капитала. Остается только сожалеть, что российские предприниматели (которым, в отличие от пролетариев, есть что терять) демонстрируют опасную беспечность перед лицом нашествия “икей”, “патерсонов”, “макдоналдсов”, “рамсторов”, “ашанов” и прочих (имя им легион).

Остается только сожалеть, что российские предприниматели (которым, в отличие от пролетариев, есть что терять) демонстрируют опасную беспечность перед лицом нашествия “икей”, “патерсонов”, “макдоналдсов”, “рамсторов”, “ашанов” и прочих (имя им легион).

Надо объединяться. Возрождаемой России необходима как минимум закрытая сеть здоровой, патриотической, нацеленной на развитие и построение новой империи элиты. Сеть, которая будет существовать параллельно с органами государственной власти. Здесь будет храниться смысл нашей цивилизации. В этом – залог сплоченности патриотических, динамичных сил, страховка от бюрократизации и обездушивания нашей Доктрины. И залог того, что Россия сможет не только молниеносно реагировать на изменения ситуации, но и предугадывать их.

Итак, залогом перемены участи России и ее перехода на траекторию инновационного развития становится формирование отряда сверхновых русских, обладающих самоидентификацией, чувством единства и осознанием своей исторической миссии. Для этого нужны и соответсвующие СМИ, и издание книг (способных стать средством самоидентификации нового отряда), и новая система образования – подготовки предпринимательских и управленческих кадров новой эпохи.

Необходимо общественное сплочение отряда носителей энергии развития – сверхновых русских – конкурентоспособных, отлично подготовленных, умных и энергичных патриотов. Именно они должны стать правящей элитой и преобразовать нынешнее государство – “корпорацию по утилизации России” – в здоровый организм.

Таким образом, путь России к победе лежит через превращение в страну инноваций и технологического прорыва. А это, в свою очередь, немыслимо без общественного сплочения отряда носителей энергии развития – сверхновых русских. Конкурентоспособных, отлично подготовленных, умных и энергичных патриотов. Именно они должны стать правящей элитой и преобразовать нынешнее государство – “корпорацию по утилизации России” – в здоровый организм.

Глава 12. РУССКАЯ НАУКА

Сделать науку “трамплином” экономического роста

1. Целеполагание и ресурсы возрождения научной сферы

О возможностях сохранения и наращивания знаний, а также способности России к расширенному воспроизводству интеллектуального капитала – наиболее ценного ресурса в современной экономике говорит недавнее прошлое: в условиях колоссальных потерь генофонда в двух мировых войнах, революции и гражданской войне, в условиях репрессий и массовой эмиграции, всего за 25–30 лет (начиная с 30-х годов) страна смогла превратиться в научно-техническую державу мирового уровня. Даже с учетом произошедшего оттока научных кадров, сегодня Россия все еще превосходит США по числу научно-исследовательских работников в расчете на 1 млн человек населения (4,35 тыс. против 3,73 тыс.).

Сильной стороной отечественной научно-технической деятельности является умение создавать « тело новшества» высочайшего уровня. Имманентно присущая российским исследователям открытость и привычка к коллективному решению проблем, « генетическое» отсутствие у граждан России преобладающей ориентации в научной деятельности на материальные стимулы и мотивы оказались адекватными созидательным ценностям надындустриального уклада и представлениям о движущих силах творческого процесса и производства новых знаний.

Основу конкурентоспособности России на поприще научно-технической деятельности составляет высокая образованность ее населения. Даже с учетом произошедшего оттока научных кадров, сегодня Россия все еще превосходит США по числу научно-исследовательских работников в расчете на 1 млн человек населения (4,35 тыс. против 3,73 тыс.).

Основу конкурентоспособности России на поприще научно-технической деятельности составляет высокая образованность ее населения. Охват школьным обучением в нашей стране и сегодня соответствует уровню, который обеспечивается только в высокоразвитых странах. В стране сохраняется и даже возросло стремление к получению высшего образования.

Однако в настоящее время наука не относится к числу приоритетов государства. Об этом свидетельствуют, в частности, крайне низкие объемы отпускаемых на науку бюджетных средств. Если в США государственное финансирование науки и технологических разработок составляет 2,3–2,5% ВВП, то в России – 0,7% ВВП, и это при наличии многократного разрыва в абсолютных размерах ВВП между этими странами.

Если в США государственное финансирование науки и технологических разработок составляет 2,3–2,5% ВВП, то в России – 0,7% ВВП, и это при наличии многократного разрыва в абсолютных размерах ВВП между этими странами.

Кардинальная смена парадигмы национального развития России предполагает отказ от колонизационной модели экономики, что предусматривает решительное вмешательство государства в процессы высшего образования и науки. Задачи преодоления деградационных тенденций в сферах производства, общественно необходимых услуг, жилищно-бытовой сфере, компенсации социально-экономических и в том числе региональных диспропорций, рационального использования человеческого потенциала, возрождения духовной жизни и распространения социального оптимизма требуют целенаправленной государственной поддержки научно-образовательной сферы. Утверждение новой парадигмы развития предполагает модернизационную реструктуризацию системы высшего образования, первоочередное стимулирование стратегически приоритетных направлений прикладной науки и обеспечивающих ее отраслей фундаментального знания.

Задачи преодоления деградационных тенденций в сферах производства, компенсации социально-экономических и региональных диспропорций, рационального использования человеческого потенциала, возрождения духовной жизни и распространения социального оптимизма требуют целенаправленной государственной поддержки научно-образовательной сферы.

В целях обеспечения опережающих темпов национального развития государству предстоит целенаправленно и дифференцированно задействовать имеющиеся резервы научно-технического и кадрового потенциала в виде:

– неиспользованных научно-технических разработок, в том числе в областях волновой и квантовой физики, кристаллохимии, в соответствующих сберегающих и ресурсозамещающих технологиях, применимых в конкурентоспособном производстве в отраслях глубокой переработки природных ресурсов, в производстве двигателей и мониторинговых устройств, в точной механике и оптике, в микроэлектронике, радиоизотопном и фармацевтическом синтезе;

– автономных проектных научно-внедренческих структур различных форм собственности, действующих на базе распавшихся научно-производственных объединений и развивающих специализированные высокотехнологические продукты;

– простаивающих, но относительно сохранных производственных мощностей, а также нерационально используемого, но пригодного для индустриальных целей имущества, включая расформированные воинские части, логистические и транспортные терминалы, недвижимое и движимое имущество конвертированных мощностей ВПК;

– невостребованных интеллектуальных ресурсов в научной отрасли, в том числе потенциала молодых специалистов, частично усвоивших наследие выживших или распавшихся научных школ, а также частично усвоивших навыки современного зарубежного экономического менеджмента, включая бывший офицерский состав армии и флота, в том числе из бывших республик СССР;

– невостребованной неквалифицированной рабочей силы, в том числе в деградировавших индустриальных поселениях, в сельской местности, во вспомогательных частях регулярной армии, в составе уволенных по сокращению военнослужащих и переселенцев из бывших республик СССР;

– невостребованного информационного потенциала спецслужб и дипломатического корпуса, включая бывших сотрудников силовых и внешнеполитических ведомств бывших республик СССР и государств-партнеров;

– патриотического потенциала пропагандистских кадров, в особенности в региональных электронных СМИ, а также среди отстраненных от работы пророссийски ориентированных сотрудников СМИ в бывших республиках СССР.

2. Новая государственная политика в сфере науки

Россия заинтересована в максимальном развитии своего интеллектуального потенциала и его рациональном применении для национальных нужд. Необходимые предпосылки выживания, преобразования и последующего ускоренного развития нации включают суверенизацию (деколонизацию) национального научного процесса, реструктуризацию всей системы образования и науки с отбором и первоочередным обеспечением ее прорывных направлений, упорядочение отношений собственности научных учреждений, преодоление социального кризиса науки, восстановление и повышение престижа научной и преподавательской деятельности в обществе.

Стратегическая значимость ряда научных дисциплин и направлений внедрения НИОКР определяется потенциальной ролью соответствующих направлений и технологий в осуществлении прорыва российской экономики на качественно более высокий уровень, отвечающий статусу экономически суверенной державы, миссии мирового полюса стратегического влияния и роли экономического моста между Европой и Азией, и укреплении безопасности нации, в том числе в ее социально-демографическом аспекте.

Необходимые предпосылки выживания, преобразования и последующего ускоренного развития нации включают суверенизацию (деколонизацию) национального научного процесса, реструктуризацию всей системы образования и науки, преодоление социального и финансового кризиса в этих сферах, восстановление и повышение престижа научной и преподавательской деятельности в обществе.

Значение нестратегических областей науки и образования в процессе национального возрождения определяется их функциональной ролью в общем обеспечении прорывного развития, вкладом конкретных коллективов в экономическое развитие страны, их подключением к общенациональным и межрегиональным программам экономического возрождения, а также соответствием научной деятельности новой парадигме национального развития.

Участие в стратегических научных разработках является особо почетной деятельностью, что предусматривает особый общественный статус научного, инженерного и преподавательского состава соответствующих профилей. В то же время образование в области стратегически важных наук, организация стратегических научных исследований, формулирование и внедрение стратегических программ развития сопровождается особыми требованиями к педагогическим, научным и руководящим кадрам.

Новая государственная политика в области высшего образования, науки и технологий осуществляется в контексте системных экономических и социальных преобразований и определяется первоочередными задачами экономического восстановления на общенациональном и региональном уровнях, а также стратегической актуальностью сохранения и нового формирования научных школ, восстановления и развития материальной и технологической базы ведущих научно-исследовательских и образовательных учреждений.

Основы новой политики в области образования, науки и технологий закладываются в подготовительном периоде системных преобразований.

В ходе подготовительного периода преобразований Совет Безопасности России (его новые полномочия и функции в системе государственной власти раскрыты в главе 2 части 6 ) поручает своим специализированным экспертным советам разработку предложений по оптимальной структуре министерств и ведомств, которым поручается исполнение стратегии экономического возрождения в соответствии с доктринальными разработками СБ. С учетом рекомендаций вновь созданной Временной кадровой комиссии Совет Безопасности распределяет ведомственную и персональную ответственность за реализацию конкретных направлений.

С учетом данных вновь сформированной общенациональной Временной комиссии по технической инвентаризации и ВКТИ территориальных округов специализированные экспертные советы СБ разрабатывают предложения по оптимальному развитию научно-технологических центров, концентрации производительных сил, формированию инфраструктурных коридоров, привлечению и целенаправленной профессиональной специализации трудовых ресурсов. На основе этих предложений формулируется предварительный перечень отраслей фундаментальных наук и соответствующих научных и образовательных школ и учреждений, подлежащих первоочередной государственной поддержке.

После законодательного утверждения основных доктринальных документов, закрепляющих смену национальной парадигмы развития, по завершении деятельности Национальной комиссии по финансовой инвентаризации и завершающих структурных и кадровых изменений в системе исполнительной власти, Совет Безопасности инициирует созыв Совета по стратегическому развитию – специальной межведомственной структуры Правительства России, утверждающей приоритеты научно-технологического и индустриально-инфраструктурного развития, разрабатывающей на их основе общенациональные и межрегиональные программы экономического возрождения и прорывные стратегические проекты.

Состав Совета по стратегическому развитию формируется в соответствии с новой структурой Правительства России. Подготовка общенациональных программ научно-технического развития и стратегических проектов осуществляется по согласованию с постоянно действующими общественными (корпоративно-сословными) структурами – Научно-техническим советом, Советом технических менеджеров, Российским деловым советом, затем проекты утверждаются Советом Безопасности России.

Общенациональные программы комплексного экономического восстановления и стратегические научно-технологические проекты, предусматривающие междисциплинарный характер и ускоренное внедрение невостребованных и новых научных разработок, выполняют функцию двигателей научно-образовательного процесса в целом. Концентрация проектной деятельности в центрах стратегических разработок при полномочных представительствах Главы Государства и развитие на их базе межрегиональных программ экономического возрождения предполагает закрепление перспективных научных кадров на региональном уровне, сохранение и новое формирование региональных научных школ и их вовлечение в проектную и внедренческую деятельность в интересах всестороннего развития регионов, выравнивания их социально-экономических возможностей и рациональное использование невостребованного ресурсного и транспортно-транзитного потенциала.

Реализация новой парадигмы экономического и научно-технического развития предполагает:

– преодоление зависимости стратегических отраслей производства и соответствующих направлений образования и научных исследований от инонациональных государственных и корпоративных интересов;

– формирование и специализацию источников финансирования высшего образования и научных исследований с учетом задачи восстановления научных школ и механизмов экспериментального и промышленного внедрения научных разработок;

– реструктуризацию системы образования и науки в соответствии с приоритетными задачами национального возрождения;

– государственную поддержку системы высшего образования и науки с целенаправленным созданием преимуществ для стратегических областей научных исследований и стратегического проектирования;

– качественную реорганизацию системы профессиональной ориентации и кадрового отбора;

– повышение общественного статуса ученых, занятых в стратегических областях науки, через разностороннее привлечение научных работников к задачам государственного управления, предоставление особых социальных привилегий ученым, занятым в стратегических областях, введение системы поощрения научных достижений и изобретательства, в том числе воодушевление средствами государственной информации и пропаганды.

3. Российская наука в международном аспекте

Российская наука является составной частью общемирового научного процесса. Участие российских специалистов в международных исследовательских программах создает дополнительные стимулы для совершенствования знаний, условия для приобретения опыта и усвоения общецивилизационного образовательного багажа. Выход российского научного мышления на международный уровень содействовал приобретению ценных навыков как в собственно научных областях, так и в области управления исследовательскими процессами.

Однако интеллектуальный потенциал российских ученых, обогащенный международной практикой, в основной массе остался невостребованным.

На протяжении 15 лет творческому применению универсальных знаний в интересах национальной экономики препятствовало игнорирование науки как производительной силы, хроническое недофинансирование научных исследований, паралич системы государственного заказа в областях фундаментальной науки, деградация механизмов внедрения научных разработок в связи с распадом индустриальных циклов. Преодоление этих тенденций является делом чести российского государства.

Творческому применению универсальных знаний в интересах национальной экономики препятствует игнорирование науки как производительной силы, хроническое недофинансирование научных исследований, паралич системы государственного заказа в областях фундаментальной науки, деградация механизмов внедрения научных разработок в связи с распадом индустриальных циклов. Преодоление этих тенденций является делом чести российского государства.

Опыт, приобретенный российскими учеными за рубежом, требует творческого и рационального применения в России, а также на уровне межнациональных программ с участием государств – стратегических партнеров. Навыки западного менеджмента могут быть успешно использованы на национальной почве, несмотря на различия в культурных традициях и общественном устройстве, что очевидно на примере КНР.

Репатриация научного интеллекта является приоритетной национальной задачей . Основополагающим условием ее решения является целенаправленное формирование государством новых духовных и материальных стимулов для применения научных знаний на национальной почве.

Целенаправленное формирование государством новых духовных и материальных стимулов для применения научных знаний на национальной почве является основополагающим условием осуществления репатриации научного интеллекта.

Для привлечения научных кадров с универсальным образованием и международным опытом необходимо:

– восстановление почетного статуса ученого в обществе;

– культивирование и социально-экономическое подкрепление престижа научного знания;

– создание экспериментальных научных учреждений со специализацией в области испытаний и внедрения новейших мировых технологий;

– возрождение материальной базы существующих и создание новых технополисов (наукоградов) вокруг высших технических учебных заведений;

– инициирование национальных программ экономического развития, предусматривающих внедрение новейших технологий, аккумулирующих передовой международный опыт.

Большое значение имеет также деколонизация научного процесса .

Хроническое недофинансирование российской науки, деградационная конверсия военно-промышленного комплекса и криминализация экономических отношений оказали существенное влияние на психологию научного сообщества. Результатом этих тенденций стало распространение эмиграционных настроений, в том числе в связи с разочарованием в перспективах применения интеллектуальных навыков на родине.

Очищение национальной науки от психологии прислужничества достижимо исключительно за счет целенаправленных волевых усилий государства, активно формирующего жесткую систему ценностей, не допускающую двойного толкования.

Исходя из системы ценностей, политических и экономических приоритетов, соответствующих новой парадигме национального развития, Россия в лице ее руководства и высших стратегических инстанций вправе:

– признать, что подчиненность российской стороны в рамках программ в ряде стратегических отраслей науки ставит российский научный потенциал на службу интересам государств, не являющихся стратегическими партнерами России и проявляющих открытую враждебность к союзникам России в базовых программах экономического развития;

– отказаться от участия во всех международных программах, нарушающих экономический суверенитет России посредством ликвидации ее стратегических оборонительных резервов.

Основополагающим условием заключения межгосударственных соглашений в научно-практической области, а также межгосударственных программ инфраструктурного развития является уровень партнерства России с иностранными государствами.

Стратегические решения, регламентирующие разработку и внедрение межгосударственных научно-исследовательских программ и проектов прорывного экономического развития, принимаются Советом Безопасности по представлению МИД, Минэкономики, Минпрома и Минрегионов по согласованию с КГК, Минобороны и СВР.

Стратегические программы научно-практической и инфраструктурно-экономической кооперации подписываются главами государств.

Изменение политической ситуации в государстве, являющемся партнером России по реализации совместных научно-исследовательских и инфраструктурных программ, может служить основанием для одностороннего расторжения Россией соответствующих соглашений.

4. Источники финансирования стратегических программ образования, науки и технологий

Значительная затратность и капиталоемкость ряда стратегических направлений научно-технического развития предполагает целевое финансирование из специальных фондов, наполнение и использование которых осуществляется согласно решениям Совета по стратегическому развитию, принятым на основании рекомендаций Научно-технического совета, Президиума РАН и экспертных советов при СБ, по согласованию с Банком России и Комитетом государственного контроля.

Основными аккумулирующими структурами научно-технологического развития являются:

– Инвестиционный фонд Правительства России;

– Фонд стратегических инвестиций Российской Академии наук (ФСИ РАН);

– Фонд военно-технического развития Министерства обороны (ФВТР МО);

– Фонд программ Главы Государства;

– Национальный дорожный фонд;

– специальные инвестиционные фонды при Торгово-промышленной палате России, Министерстве регионального развития, Государственном агентстве по энергетике (Росэнерго), Государственном агентстве по строительству (Росстрой), Государственном агентстве по лесному хозяйству, государственных агентствах по воздушному транспорту и железнодорожному транспорту, Национальном агентстве по ипотечному кредитованию;

– Фонды регионального развития при представительствах Совета Безопасности в территориальных округах.

Инвестиционный фонд России и специальные инвестиционные фонды ведомств используется преимущественно:

– для реализации программ развития осевой транспортной инфраструктуры, в том числе жилищных программ на основе государственно-частных партнерств (при участии спецфонда Минрегионов), в том числе совместно с государствами – партнерами России (при участии спецфонда ТПП);

– для реализации программ реновации энергетической инфраструктуры (с участием спецфонда Росэнерго);

– для реализации программ гражданского авиастроения и инфраструктуры международных, межрегиональных и местных авиаперевозок (с участием спецфондов Росавиа и Росжелтранса).

Основными источниками пополнения Инвестиционного фонда России являются:

– установленная доля валютной выручки от продаж нефти и газа и продуктов их переработки;

– установленная доля валютной выручки от экспорта электроэнергии;

– доходы от реализации государственных концессий на эксплуатацию месторождений природных ресурсов;

– доходы от реализации государственных концессий на рыболовство;

– доходы от переработки ОЯТ;

– доходы от эксплуатации транспортных терминалов стратегического значения (прибыль ФГУП “Росморпорт” и аналогичных структур при Агентстве воздушных сообщений (Росавиа) и Агентстве железнодорожного транспорта (Росжелтранс).

Основными источниками пополнения ФСИ РАН являются:

– средства от реализации гражданской и военной продукции, разработанной при участии учреждений РАН;

– доходы от эксплуатации имущества учреждений стратегических наук РАН;

– прибыль от коммерческого использования космической инфраструктуры и транспортного парка РАН.

Основными источниками пополнения Фонда военно-технического развития МО являются:

– средства от реализации военной продукции на международных рынках;

– средства от реализации бывших военных объектов СССР на территориях бывших союзных республик;

– доходы от эксплуатации имущества Министерства обороны;

– доходы от выполнения общественных работ, осуществляемых силами вспомогательного призывного контингента;

– в переходный период – средства от реализации конфискованного имущества, незаконно отчужденного у учреждений МО, а также конфискованного имущества служащих МО России, осужденных за государственные преступления.

Источниками пополнения Национального фонда программ Главы Государства являются:

– средства от эксплуатации имущества, находящегося на балансе Управления делами Главы Государства;

– средства от эксплуатации зарубежного имущества России;

– средства от реализации конфискованного имущества государственных служащих (кроме служащих МО).

5. Реструктуризация системы высшего образования и науки

Определение приоритетов общих и стратегических научных исследований и утверждение общенациональных государственных программ научных исследований, в том числе в рамках общенациональных проектных программ ресурсного и инфраструктурного развития, а также расчет соответствующих кадровых, материальных и технологических потребностей осуществляется Министерством высшего образования и науки в соответствии с решениями Совета по стратегическому развитию.

Приоритетные области научных исследований определяются с учетом предложений экспертных советов при СБ, Президиума РАН, Научно-технического совета и академических учреждений Минобороны, СВР и ФСБ.

На основании подготовленного перечня приоритетов в областях фундаментальных наук, а также перечня первоочередных программ межрегионального ресурсного и инфраструктурного развития, Совет по стратегическому развитию по представлению Миннауки и экономических отраслевых ведомств формирует сводный коллектив специалистов для разработки Перспективного плана научно-технологического развития России, рассчитанного на десятилетний срок.

При разработке Перспективного плана используются сводные данные Временной комиссии по технической инвентаризации и Временной кадровой комиссии о состоянии материально-технологической и кадровой базы научных исследований на общенациональном и региональном уровне.

В соответствии с Перспективным планом научно-технологического развития Министерство высшего образования и науки готовит и представляет на обсуждение Совета по стратегическому развитию расчет потребности научного и образовательного кадрового потенциала для выполнения всего комплекса программ, предусмотренных Перспективным планом НТР, и вносит предложения по привлечению дополнительных кадров, в том числе из состава научных работников из бывших республик СССР.

На основании расчета кадровых и материально-имущественных потребностей Перспективного плана научно-технологического развития России Министерство высшего образования и науки по согласованию с Научно-техническими советом и с учетом сводных данных Комитета по государственному контролю представляет в Совет по стратегическому развитию план реструктуризации системы высшего образования и науки, который затем утверждается Советом Безопасности.

При составлении плана реструктуризации высших образовательных и научно-исследовательских учреждений целесообразность их дальнейшего государственного финансирования по прежней специализации либо перепрофилирования и кадровой санации оценивается по следующим критериям:

– сохранность научных школ, качество кадрового потенциала и материально-технологической базы научной и образовательной деятельности;

– объем профильной научной продукции и ее актуальность для решения экономических и социальных задач в рамках новой национальной парадигмы развития;

– качество управления научными и образовательными учреждениями, в том числе распоряжения имуществом;

– формы и характер участия граждан и институтов иностранной юрисдикции в деятельности научных и образовательных учреждений;

– общеобразовательное значение разрабатываемых научных направлений и дисциплин, их востребованность в новых функциональных рамках;

– национальная и региональная потребность в квалифицированных кадрах соответствующего профиля;

– национальная и региональная потребность в квалифицированных кадрах смежного профиля, диктующие необходимость внутрипрофессионального перепрофилирования.

Реструктуризация учреждений образования и науки может предусматривать переподчинение учреждений с общенационального уровня на межрегиональный (окружной) с финансированием из региональных источников. Напротив, региональные образовательные учреждения, представляющие особую ценность для реализации программ общегосударственного значения, могут приобретать соответствующий статус.

Реструктуризация системы высшего образования предусматривает участие частных учебных заведений и частных научно-исследовательских и проектных организаций в выполнении государственных программ экономического и социального развития.

Лицензирование государственных и частных высших учебных заведений и научно-исследовательских институтов и аттестация преподавательского и научного состава осуществляется специальными комиссиями Аттестационной службы Комитета по государственному контролю.

6. Стратегическое проектирование

В соответствии с новой парадигмой национального развития государство производит целенаправленный отбор стратегических проектов, открывающих новые уровни человеческого познания, обеспечивающих экономический суверенитет России, включая ее самостоятельность в реализации программ космических исследований, достижение Россией стратегических преимуществ в научно-технической, энергетической и военной сферах и ускоренное развитие пограничных научных дисциплин, имеющих гражданское и военное применение.

К фундаментальным научным областям стратегического значения правомерно отнести области авиакосмической техники, теоретической и прикладной физики (материаловедение, физика плазмы, ядерная физика и др.), молекулярной биологии, фармацевтического синтеза, кристаллохимии, микроэлектроники и разработки программных продуктов, находящиеся на передовых рубежах универсального знания, способные служить локомотивами общего научного прогресса и источниками стратегически значимых технологий энергосбережения, материалозамещения, преодоления пространства, времени и биологических ограничений, и фактически или потенциально аккумулирующие наиболее конкурентоспособный индустриальный, интеллектуальный и трудовой потенциал России.

В соответствии с новой парадигмой национального развития государство производит целенаправленный отбор и осуществляет многостороннюю поддержку стратегических проектов, открывающих новые уровни человеческого познания, обеспечивающих экономический суверенитет России, достижение ею стратегических преимуществ в научно-технической, энергетической и военной сферах.

Перечень стратегических проектов общенационального значения готовится совместно Научно-техническим советом и Президиумом РАН и утверждается Советом Безопасности. После утверждения общенациональные проекты (кроме проектов особого назначения) выносятся на открытое обсуждение Правительства, которое утверждает состав консорциума государственных и частных компаний, участвующих в проекте, распределяет персональную ответственность за реализацию основных этапов проекта и представляет проект на внеочередное утверждение в законодательные органы.

В состав консорциума исполнителей проекта в обязательном порядке включаются профильные научно-внедренческие учреждения тех регионов, где предполагается реализация соответствующего проекта.

Общенациональные стратегические научно-технологические проекты особого значения реализуются в соответствии с закрытыми решениями Совета Безопасности, утвержденными закрытыми указами и распоряжениями Главы Государства, и исполняются государственными предприятиями в составе, утвержденном Советом Безопасности и Комитетом государственного контроля за счет средств, предоставленных по закрытым расходным статьям государственного бюджета. Список общенациональных проектов особого значения включает список новых закрытых технополисов, вовлекающих специалистов в передовых областях науки и технологий.

Участие в разработке и реализации стратегических проектов приравнивается к выполнению деятельности первой категории национальной значимости.

Области научных исследований, не отнесенные к областям стратегического значения, однако непосредственно применимые в общенациональных и региональных проектах экономического возрождения, являются объектом постоянной и многосторонней государственной поддержки на общих основаниях.

К финансированию исследований в рамках фундаментальных наук общего значения привлекаются государственные и корпоративные инвестиции союзных государств на основе межгосударственных инвестиционных соглашений.

Государство поощряет включение научно-производственных объединений, развивающих фундаментальные и прикладные науки общего значения, в состав государственных и частных производственных корпораций.

Научно-внедренческие учреждения, развивающие научные исследования общего значения, могут размещаться в особых экономических зонах при условии размещения в тех же областях соответствующих опытно-внедренческих производств. Перечень конкретных учреждений, допущенных к работе в особых экономических зонах, ежегодно утверждается Правительством по представлению Научно-технического совета и РАН. Предоставление соответствующих особых условий работы определяется конкретными достижениями соответствующих коллективов и научных школ.

7. Государственная поддержка высшего образования и науки

Руководствуясь целью возрождения научных (образовательных, исследовательских и научно-практических) школ и создания необходимых условий для интенсивных научных исследований, государство в соответствии с законодательно утвержденными категориями национальной значимости предпринимает следующие системы мер:

1. Материально-техническое обеспечение научного процесса.

Материальное стимулирование научных исследований осуществляется:

– в рамках общих программ долговременного кредитования (отраслевые и зональные программы научно-технологического возрождения);

– в рамках проектных программ долговременного кредитования (включая межотраслевые программы регионального ресурсного развития и программы развития комплексной экономической инфраструктуры);

– в рамках специальных программ долговременного кредитования технополисов (отраслевые программы стратегического высокотехнологического развития, общенациональные проекты особого назначения);

– в рамках специальных программ точечного кредитования (венчурные программы узкопрофильного высокотехнологического развития).

Материальное стимулирование научных исследований осуществляется в форме:

а) финансирования научно-технологических разработок

– посредством межгосударственного кредитования (проектные программы по развитию международных транспортных коридоров) из государственных бюджетов государств – участников соответствующих программ;

– посредством прямых государственных кредитов (специальные программы развития технополисов и венчурные программы стратегического значения) из Инвестиционного фонда России и спецфонда РАН;

– за счет государственно-частных целевых инвестиций (программы развития комплексной экономической инфраструктуры) из Инвестиционного фонда, отраслевых (ведомственных) фондов и из средств корпораций, участвующих в освоении соответствующих территорий;

– за счет частных инвестиций (венчурные программы общего значения) из средств корпораций с преобладанием российского капитала;

б) введение механизмов льготного налогообложения для компаний различных форм собственности, осуществляющих или финансирующих научные разработки в рамках отраслевых, региональных ресурсных или инфраструктурных программ, а также венчурных программ общего и регионального значения на индивидуальных условиях

– за счет перечисления установленной доли земельного налога с учреждений общего научного профиля в социальные фонды учреждений;

– за счет полного освобождения от земельного налога учреждений стратегического научного профиля, не имеющих права на предоставление площадей в аренду;

– за счет размещения научных организаций, участвующих в отраслевых и зональных программах научно-технологического развития, в особых экономических зонах;

в) использование имущества научных учреждений для финансирования научных разработок и социальной защиты научных сотрудников

– за счет перечисления установленной доли арендной платы за используемые вспомогательные площади учреждений общего научного профиля в фонды развития учреждений;

– за счет перечисления установленной доли прибыли от реализации функционально избыточных площадей, сооружений и оборудования в фонды развития учреждений;

– за счет перечисления установленной доли прибыли от реализации продукции подсобных агрохозяйств и рекреационных учреждений, находящихся на балансе научных учреждений, в фонды развития учреждений.

2. Социальное обеспечение научного процесса.

Социальное обеспечение научных коллективов осуществляется:

– в форме установления норм оплаты труда, обеспечивающих самодостаточность домохозяйств научных работников;

– в форме льгот при приобретении жилой площади, при использовании агрохозяйственных участков, при оплате жилищно-коммунальных услуг, устанавливаемых в зависимости от профиля учреждений, функциональных обязанностей сотрудников и их заслуг перед государством;

– в форме льгот при лечении заболеваний, в особенности связанных с профессиональной деятельностью;

– в форме пенсионного обеспечения в соответствии с социальными категориями, установленными для научных работников общего фундаментального, научно-прикладного и стратегического профиля, с учетом стажа работы в рамках государственных программ научно-технического возрождения с учетом градации программ и зональности научно-практической деятельности.

3. Обеспечение безопасности научного процесса.

Обеспечение безопасности научного процесса осуществляется:

– путем введения особых методов профессионального отбора для персонала научных учреждений общего и специального профиля;

– путем восстановления особого режима посещения стратегических технополисов;

– путем введения особых мер физической защиты для сотрудников научных учреждений специального профиля;

– путем установления особых норм ответственности за посягательство на имущество научных учреждений;

– путем установления особых норм ответственности за нанесение ущерба жизни, здоровью и личному имуществу научных работников общего и специального профиля.

Российское государство высоко оценивает достижения в любых сферах образования, фундаментальной и прикладной науки, обеспечивающих расширение научного познания. При этом достижения национального интеллекта заслуживают максимального поощрения в тех сферах науки и технологии, которые представляют ключевую роль для промышленного, социального и нравственного возрождения России, обеспечения ее экономического суверенитета и повышения ее политического и духовного влияния в мире.

Достижения национального интеллекта сферах науки и технологии, которые представляют ключевую роль для промышленного, социального и нравственного возрождения России, обеспечения ее экономического суверенитета и повышения ее политического и духовного влияния в мире, заслуживают максимального поощрения.

Участие в создании передовых разработок фундаментальной науки и технологий и их практическом внедрении, а также участие в реализации стратегических научно-технических проектов общенационального и регионального уровня является предметом особого общественного почета.

Глава 13. ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ПРОГРАММЫ РЕСУРСНОГО РАЗВИТИЯ

Ресурсы страны – на службу развитию

1. Принципы преобразования системы управления природными ресурсами

На протяжении периода либеральных реформ использование ресурсного потенциала Российской Федерации в основном определялось интересами извлечения прибыли частными корпорациями, получившими в собственность необъятные ресурсы в ходе сомнительных в правовом отношении сделок по ценам, составляющим ничтожную долю реальной стоимости, с соответственно ничтожным вкладом в государственный бюджет и прямым стратегическим ущербом национальным интересам России, нанесенным при перепродаже природных ресурсов иностранным компаниям, в том числе относящимся к юрисдикции недружественных государств.

В период либеральных реформ использование ресурсного потенциала РФ сводилось к извлечению прибыли частными корпорациями, реализующими полученные за бесценок в собственность природные ресурсы с ничтожным вкладом в государственный бюджет и нанесением прямого стратегического ущерба национальным интересам России при перепродаже их иностранным компаниям, в том числе относящимся к юрисдикции недружественных государств.

Ответственное, хозяйское управление национальным богатством, являющееся делом чести государства, с учетом продуктивного международного опыта (в частности, арабских государств) предполагает:

– полную национализацию недр;

– оформление концессий с частными российскими корпорациями на пользование недрами на условиях поставки установленной доли продуктов первичной переработки природных ресурсов на внутренний рынок;

– предъявление частным корпорациям финансовых претензий и реструктуризацию долга частных компаний в интересах сохранения их платежеспособности;

– предъявление зарубежным корпорациям, относящимся к юрисдикции недружественных государств, свидетельств о ничтожности сделок, совершенных с недобросовестными национальными владельцами и инстанциями;

– привлечение лиц, осуществлявших сделки по реализации природных ресурсов и добывающих предприятий от имени государства с ущербом для государственного бюджета в особо крупном размере, к уголовной ответственности (по статьям о злоупотреблении полномочиями и расхищению государственных ресурсов).

Совет Безопасности по представлению Временной комиссии по технической инвентаризации рассматривает эффективность управления стратегическими ресурсами редких полезных ископаемых частными владельцами совместно с Генпрокуратурой России.

В основу расчета ущерба для государственного бюджета, причиненного в связи с заниженной оценкой добывающих предприятий, закладывается приблизительная рыночная стоимость реализованного имущества вместе с ресурсами в соответствии с экспертной оценкой Аудиторской службы Комитета по государственному контролю.

2. Принципы государственного управления природными ресурсами

Разработка государственных общенациональных и региональных программ освоения природных ресурсов предусматривает динамический учет следующих параметров:

– потребности государственной индустрии стратегического и общего значения в продуктах переработки природных ресурсов;

– емкость внутреннего потребительского рынка продуктов переработки природных ресурсов;

– потребности Государственного резерва России;

– внешние партнерские обязательства государственных и частных вертикально интегрированных корпораций;

– планы бюджетных поступлений от экспорта сырья и продуктов переработки с учетом международной конъюнктуры.

Расчет максимальных розничных цен на продукты переработки природных ресурсов производится Национальной комиссией по ценам и тарифам в соответствии с текущими показателями платежеспособного спроса по территориальным округам с учетом удельных затрат на доставку продуктов переработки природных ресурсов на региональные рынки.

Финансирование внедренческих программ, обеспечивающих снижение себестоимости добычи природных ресурсов, их переработку (обогащение) и доставку на региональные рынки, осуществляется государством и концессионерами на основе государственно-частных партнерств.

3. Программы ускоренного освоения природных ресурсов

Разработка общих программ ускоренного освоения природных ресурсов осуществляется в рамках региональных программ экономического развития.

Развитие неосвоенных месторождений природных ресурсов является средством формирования зон (локусов) экономического роста в первую очередь на депрессивных территориях, в том числе в рамках соглашений о межрегиональной экономической кооперации.

Формирование зон (локусов) экономического роста в депрессивных регионах является первостепенной национальной задачей, актуальность которой обусловлена следующими императивами:

1) укрепление государственной целостности, экономического суверенитета и обороноспособности России;

2) решение демографических проблем удаленных территорий, в первую очередь в интересах целостности и выживаемости системообразующего русского народа;

3) духовное и социальное оздоровление удаленных территорий.

Межрегиональная экономическая кооперация осуществляется в форме использования (рекрутинга) избыточной рабочей силы малоресурсных регионов европейской части России для освоения неиспользуемых природных ресурсов регионов Сибири и Дальнего Востока, а также территорий Крайнего Севера.

Внедрение соглашений о межрегиональной экономической кооперации преследует цели:

1) рационального использования рабочей силы малоресурсных регионов, повышения ее квалификации и обеспечения самодостаточности домохозяйств;

2) оживления внутреннего рынка малоресурсных регионов за счет повышения платежеспособного спроса рабочей силы, занятой в программах межрегиональной экономической кооперации;

3) укрепления целостности России за счет установления межрегиональных партнерств, последующего развития кооперационных и торговых связей и формирования психологии общенациональной идентичности.

Соглашения о межрегиональной экономической кооперации заключаются на уровне территориальных округов на основе расчета избыточного и потребного потенциала рабочей силы по представлению временных кадровых комиссий этих округов.

Соглашения о межрегиональной экономической кооперации могут служить основой для ускоренного освоения и реколонизации регионов Крайнего Севера и для запуска в северных регионах (Ненецкий, Ямало-Ненецкий, Таймырский округа, север Якутии-Саха) крупных индустриальных проектов.

Соглашения о межрегиональной экономической кооперации могут служить основой для ускоренного освоения и реколонизации регионов Крайнего Севера и для запуска в северных регионах крупных индустриальных проектов.

Для освоения неиспользуемых природных ресурсов в азиатских регионах России могут привлекаться также следующие контингенты:

– абитуриенты средних специальных учебных заведений в рамках альтернативной призывной службы;

– лица, привлеченные к исполнению общественных работ в рамках целевого окружного (регионального) найма, в том числе граждане союзных государств в количестве, предусмотренном специальными двусторонними соглашениями;

– лица, привлеченные к исполнению общественных работ из числа претендентов на получение гражданства России из республик бывшего СССР;

– лица, приговоренные к исправительным работам в учреждениях ФСИН общего режима смежных регионов;

– лица, исполняющие трудовую повинность в рамках пребывания в лечебно-трудовых профилакториях данного региона.

Ключевые проекты ресурсного развития финансируются на основе целевого государственного кредитования или в рамках государственно-частных партнерств исключительно или преимущественно за счет российского капитала.

Формирование государственно-частных партнерств для реализации государственных программ ресурсного развития утверждается специальными решениями Совета Безопасности.

Прорывное возобновление научно-технического развития требует ускоренного освоения особо ценных природных ресурсов стратегического значения.

Специальные государственные программы освоения природных ресурсов планируются и реализуются в соответствии со специальными решениями Совета Безопасности на общенациональном уровне по представлению Совета экспертов СБ.

Государственное финансирование спецпрограмм освоения природных ресурсов осуществляется по закрытым статьям государственного бюджета.

Таблица 10. Некоторые перспективные области добычи сырья в рамках государственных программ

#_17.jpg

4. Государственное регулирование переработки сырья и доставки продуктов переработки

Государство стимулирует переработку основных видов сырья на отечественных производственных мощностях посредством регулирования экспортных тарифов.

Государство планирует и организует развитие и поддержание инфраструктуры доставки сырья на перерабатывающие предприятия (нефтегазопроводная и дорожная инфраструктура).

Государство планирует развитие новых перерабатывающих мощностей в соответствии как с региональными индустриальными и потребительскими приоритетами, так и с экспортными интересами, по возможности учитывая наличные мощности градообразующих предприятий, а также тенденцию к расширению экономического партнерства с государствами Юго-Восточной, Южной и Центральной Азии. Развитие новых перерабатывающих мощностей осуществляется в форме государственно-частных партнерств.

Государство руководствуется аналогичными соображениями также при разработке и реализации проектов энергетического развития, а также развития водной и наземной транспортной инфраструктуры.

Государство должно стимулировать переработку основных видов сырья на отечественных производственных мощностях посредством регулирования экспортных тарифов; планировать и организовывать развитие и поддержание нефтегазопроводной и дорожной инфраструктуры; планировать развитие новых перерабатывающих мощностей в соответствии как с региональными индустриальными и потребительскими приоритетами, так и с экспортными интересами.

Таблица 11. Некоторые перспективные проекты перерабатывающей индустрии

Перспективные энергетические проекты

Как свидетельствует пример США, стратегические решения, связанные с обеспечением энергетического суверенитета, сопровождаются новыми проектами развития атомной энергетики вопреки протестам экологистских организаций.

На территории РФ в период перестройки по спекулятивным экологистским мотивам были заморожены стратегически важные проекты развития гражданской атомной энергетики.

На территории РФ в период перестройки по спекулятивным экологистским мотивам были заморожены стратегически важные проекты развития гражданской атомной энергетики. Как свидетельствует пример США, стратегические решения, связанные с обеспечением энергетического суверенитета, сопровождаются новыми проектами развития атомной энергетики вопреки протестам экологистских организаций.

Новая парадигма национального развития России предполагает широкое применение ядерной энергетики для нужд индустрии, энергообеспечения мегаполисов, технополисов и новых зон развития, а также для экспорта электроэнергии.

При проектировании новых мощностей атомной энергетики следует принимать во внимание:

– удельную стоимость энергоресурсов в данном регионе;

– техническое состояние ТЭС и ГЭС;

– энергоемкость функционирующих и перспективных индустриальных мощностей, в особенности горнодобывающих предприятий на месторождениях глубокого залегания, горно-обогатительных и высокотехнологических машиностроительных производств;

– развитие инфраструктуры и потребность поддержания ее эксплуатации;

– экспортные возможности энергетики.

Таблица 12. Перечень перспективных проектов ядерной энергетики

#_20.jpg

Транспортная инфраструктура

Особое значение для России имеют проблемы развития транспортной инфраструктуры. Исключительная важность этой проблемы определяется размерами территории страны, относительно невысокой плотностью инфраструктурной сети (в сравнении со многими развитыми государствами), а также существующим и в еще большей мере – потенциальным статусом России как транзитной страны в связи с перспективами создания трансконтинентальных инфраструктурных коридоров.

1). Перспективные проекты водной транспортной инфраструктуры

Распад СССР оставил за пределами России ряд стратегических портовых мощностей. Эта утрата фактически не была компенсирована организацией новых российских портов, несмотря на декларированное развитие ряда проектов, в первую очередь в связи с криминализацией сферы распределения финансовых ресурсов и недостаточной заинтересованностью большинства частных корпораций в инвестировании в портовую и логистическую инфраструктуру.

Новая парадигма национального экономического возрождения предполагает ускоренную реализацию транспортных проектов и развитие существующих морских терминалов в интересах экономического суверенитета России и с целью сокращения транзитной зависимости от недружественных государств.

Новая парадигма национального экономического возрождения предполагает ускоренную реализацию транспортных проектов и развитие существующих морских терминалов в интересах экономического суверенитета России и с целью сокращения транзитной зависимости от недружественных государств.

Таблица 13. Перспективные проекты морской портовой инфраструктуры.

#_21.jpg

Таблица 14. Перспективные проекты магистральных речных терминалов.

#_22.jpg

2). Перспективные проекты наземной транспортной инфраструктуры

Транзитные проекты

Транзитные инфраструктурные проекты (транспортные коридоры) призваны служить целям:

– использования территории России для транспортировки грузов из европейских стран в Южную и Юго-Восточную Азию и в обратном направлении;

– освоения и индустриального развития территорий вдоль оси межгосударственного транзита;

– развития новой городской инфраструктуры и долговременного разрешения демографических проблем депрессивных территорий.

Перспективные трассы наземных транспортных коридоров

Архангельск – Карпогоры – Сыктывкар – Березники – Екатеринбург – Курган – Петропавловск – Урумчи;

Йоэнсуу – Сортавала – Лодейное Поле – Череповец – Киров – Пермь – Екатеринбург – Курган – Петропавловск – Урумчи;

Берлин – Минск – Смоленск – Тамбов – Пенза – Самара – Уфа – Магнитогорск – Караганда – Урумчи;

Берлин – Минск – Смоленск – Тамбов – Пенза – Самара – Оренбург – Актюбинск – Кзыл-Орда – Шымкент – Алматы – Инин – Урумчи.

Перечень перспективных проектов экспортных железнодорожных перевозок

Новокузнецк – Абакан – Кызыл – Дархан;

Новороссийск – Элиста – Оля – Атырау;

Астрахань – Элиста – Махачкала – Баку – Ленкорань – Сарахс.

Региональные железнодорожные транспортные коридоры

Югорский (Индига – Нарьян-Мар – Воркута – Ямбура);

Западно-Печорский (Архангельск – Карпогоры – Сыктывкар – Чердынь – Пермь);

Северо-Печорский (Нарьян-Мар – Ухта – Троицко-Печорск – Чердынь – Пермь);

Обский (Нижневартовск – Стрежевой – Белый Яр);

Тунгусский (Красноярск – Канск – Богучаны – Тура – Чиринда);

Колымский (Магадан – Сусуман – Усть-Нера – Эльгинский – Якутск – Нюрба – Удачный – Чиринда – Норильск);

Чукотский (Билибино – Среднеколымск – Зырянка – Сусуман);

Охотский (Комсомольск – Березовый – Чумикан – Аян);

Сахалинский (Ванино – Холмск – Южно-Сахалинск).

5. Территория России как природный ресурс

Для нашей страны с ее протяженностью и площадью развитие наземного транспорта представляет собой насущную необходимость.

Но развитие транспорта имеет еще один аспект. Помимо обслуживания внутренних потребностей он может принести огромные доходы стране в качестве “экспортного” ресурса.

Территория России, ее просторы, ее географическое положение – это еще один вид “природного” ресурса, которым наша страна наделена в преизрядном количестве, причем в этом случае эксплуатация никак не ограничена по времени и не особо зависит от рыночной конъюнктуры.

То, что страна может зарабатывать на транзите, было понятно еще со времен Рюрика. На чем держалась наша экономика, начиная с Древней Руси? Торговали сырьем: лес, воск, пенька, зерно, меха. И брали 10-процентную пошлину за “держание” путей из варяг в греки, из варяг в арабы... С тех пор в эффективности “русского транзита” имели возможность убедиться многие страны. Если говорить о цифрах недавнего прошлого, то в советские времена через территорию СССР ежегодно транспортировалось 140 тысяч контейнеров с зарубежными грузами, отправляемых из Азии в Европу. При достаточно малой плотности железнодорожной сети России по протяженности она, тем не менее, занимает третье место в мире (после США и Китая), а если считать все дороги в границах бывшего СССР – то и второе.

Уникальность центрального положения России в Евразии может быть использована с огромной выгодой для ее экономики, ее населения. Сегодня мировой рынок перевозок оценивается примерно в триллион долларов в год. Если через Россию пойдет хотя бы 20% грузопотока между Евросоюзом, Южной и Юго-Восточной Азией, Ближним Востоком и США – это 200 миллиардов долларов. И если от этого грузопотока получить 10% за транзит – логистика, перевалка, таможенная очистка – у России появится доход, сопоставимый с размером годового бюджета.

Сегодня мировой рынок перевозок оценивается примерно в триллион долларов в год. Если через Россию пойдет хотя бы 20% грузопотока между Евросоюзом, Южной и Юго-Восточной Азией, Ближним Востоком и США – это 200 миллиардов долларов. И если от этого грузопотока получить 10% за транзит, у России появится доход, сопоставимый с размером годового бюджета. В этом случае транспортная отрасль из поглотителя бюджетных средств превращается в их донора.

Россия расположена на пути прямых транзитных транспортных потоков в направлениях Север–Юг и Восток–Запад, которые имеют значительные преимущества по сравнению с существующими на сегодня транспортными путями и могут приносить государству весомые валютные доходы. При этом фактическим владельцем всех транспортных сетей в России является государство, а потому использование их для транзита грузов и пассажиров представляет прямой государственный интерес. Важный момент: в этом случае транспортная отрасль из поглотителя бюджетных средств превращается в их донора. Еще один положительный момент – интеграция России в единое мировое (если быть более точным – евроазиатское) транспортное пространство не ущемляет ничьих интересов, напротив, на выходе получается взаимовыгодное партнерство. Использование территории России как моста между Европой и Азией, Севером и Югом, Востоком и Западом объективно выгодно всем – от Финляндии до Японии, и в первую очередь, конечно, – самой России. В самом деле, транспортировка большинства грузов по воздуху сделала бы их “золотыми”, а доставка морем не всегда уместна и занимает слишком уж много времени. Таким образом, именно наземный транспорт в условиях просторов Евразии становится во многом доминирующим, а “сухопутный” транспортный транзит – весьма привлекательной сферой для инвестиций.

Под “сухопутным” транспортом мы подразумеваем, в первую очередь, железные дороги. При тех расстояниях, о которых пойдет речь, автомобильные перевозки, как правило, крайне малорентабельны, да и сеть автодорог у нас, мягко говоря, не в идеальном состоянии (особенно в сравнении с железными дорогами).

Создание транспортных коридоров – проект, предусматривающий широкую международную кооперацию, а следовательно, означает приток иностранных инвестиций в страну. И это не “романтические мечтания”, а абсолютно трезвая оценка. Вот только один пример: как только правительство России внятно заявило о строительстве нового участка дороги Москва–Петербург с выходом на Хельсинки и на юг, в сторону Анкары, более десятка иностранных компаний выстроились в очередь с желанием инвестировать в данный проект. Создание “трансконтинентальных мостов”, транзитных коридоров подтянет на порядок большее число претендентов на участие.

Немаловажно, что сотрудничество в этом направлении представляет интерес не только для крупного капитала. В игру здесь также вступают правительственные и межправительственные структуры развитых стран, в первую очередь Европы. Так, значительную активность в развитии международной транспортной инфраструктуры на территории Европы и, шире, – Евразии, проявляет Европейская конференция министров регионального планирования (СЕМАТ). Одну из ключевых позиций в “Основополагающих принципах устойчивого пространственного развития европейского континента” занимает концепция интермодальных транспортных коридоров.

В трактовке СЕМАТ термин “коридор” означает совокупность всех видов транспорта, согласованно функционирующих в определенном направлении и участвующих в перевозке конкретного груза. Принципиально новым в интермодальном транспортном подходе является воплощение идеи “системы обслуживания потребителя”, ориентированной на заказчика – иначе говоря, развития интегрированного транспортного обслуживания “от двери до двери” с непрерывным продвижением грузов через страны и континенты по интермодальным транспортным коридорам.

В 1994 году на о. Крит в ходе II Общеевропейской конференции по транспорту были определены девять трансъевропейских интермодальных коридоров. Из них три проходят по территории России.

Наиболее разработанное направление на сегодняшний день – девятый панъевропейский коридор, соединяющий Северную Европу с Южной (одно из названий – коридор Север–Юг). Транспортный коридор №9 на территории России – это крупная транспортная ветвь с направлением от госграницы с Финляндией через Санкт-Петербург, Москву и Киев на Румынию, Болгарию и Грецию (на территории СНГ эта ветка проходит через Россию, Беларусь, Украину и Молдову). Коридор включает ответвление Ростов-на-Дону–Новороссийск–Астрахань. Фактически речь идет об объединении в одну мощную транспортную общеевропейскую артерию всех транспортных составляющих – железнодорожного, автодорожного, морского, речного, трубопроводного и воздушного транспорта, а также объединении сопутствующих инфраструктурных элементов – подъездных путей, таможен, пограничных постов, складов и т.д.

При этом не следует забывать, что роль девятого коридора отнюдь не ограничивается мостом между севером и югом Европы – изначально предполагалось также его развитие в направлении Западной Азии (Турция, Иран), а в перспективе – и Восточной Азии.

В данном случае стратегические планы начали воплощаться в жизнь достаточно быстро. Более того, уже сейчас можно говорить о том, что главное направление МТК-9 “перепрофилируется”, и основной грузооборот здесь пойдет вовсе не на Южную Европу, как изначально предполагалось.

Дело в том, что уже в 2002 году Россия заключила ряд соглашений с Ираном и Индией о подключении их к транспортному коридору “Север–Юг” – то есть, фактически, прямому продолжению “астраханского” ответвления МТК-9. Главными организаторами прошедшей тогда в Астрахани первой учредительной конференции “Международный транспортный коридор “Север–Юг-Транзит” выступили Минтранс и администрация Астраханской области. А в течение 2004 года к проекту подключились и республики Закавказья. По предварительным оценкам, ежегодный объем грузопотоков на начальной стадии проекта составит 10 млн тонн, а в дальнейшем – 20 млн тонн и более. На сегодняшний день основной не до конца решенной проблемой является открытие сквозного железнодорожного сообщения через республики Закавказья, но похоже, что и этот вопрос будет в ближайшее время решен: договоренности с Арменией и Азербайджаном практически достигнуты, идут переговоры и с Грузией.

6. Сердце Евразии

На строительстве дорог и интенсификации перевозок поднимались многие экономики, создавались рабочие места. В регионах, через которые пройдут транспортные коридоры, будут развиваться рынки услуг, отрасли сопровождения, инфраструктура туризма и отдыха. Адекватная загрузка и развитие транспортной инфраструктуры создали бы дополнительный стимул для других отраслей экономики – от энергетики до розничной торговли. Причем все это – вовсе не только вдоль самих транспортных коридоров. Так, при резком увеличении объема грузоперевозок у железных дорог ощутимо увеличится потребность в подвижном составе, а здесь в последние годы наблюдается уверенный переход на продукцию отечественного производителя. Возрастет загрузка нашей промышленности в целом. Сборочные, металлургические производства получат реальные заказы (в период великих строек заказы получают все). Большая стройка – это всегда большие деньги. Появится реальная возможность модернизировать нашу промышленность, даже ту, которая сейчас неконкурентоспособна, довести ее до необходимого уровня.

Достройка трансконтинентального транзитного коридора (Европа–Азия) естественным образом предполагает инкорпорирование в него всех имеющихся транспортных ресурсов России “Запад–Восток”. А ресурсы эти более чем серьезны, и к тому же имеют солидную историю. Великая Сибирская магистраль (ранее также именовавшаяся “Стальным поясом России”, а ныне традиционно ассоциирующаяся с Транссибом) связала Москву и Владивосток еще в начале XX века, а закладывалась и вовсе при Александре III. Цифры показывают, что за последнее время объем транзита на Транссибе (который является одним из ключевых элементов Трансазиатской железнодорожной магистрали) возрос в три раза. Однако “простор для деятельности” здесь все равно огромен: на сегодняшний день, к примеру, из 360 тысяч контейнеров, ежегодно отправляемых Японией в западном направлении, через Россию идет чуть больше 8 тысяч (!).

На III Общеевропейской конференции, проходившей в Хельсинки в июне 1997 года, был подтвержден курс на продление международных коридоров №2 и №9, от Москвы соответственно в восточном и юго-восточном направлениях (с выходом на Владивосток и Находку, а также на Астрахань и Новороссийск), и на открытие внутренних водных путей для иностранного судоходства на участке Азов–Астрахань и использование преимуществ Северного морского пути для международных перевозок. Все это позволяет создать на территории России уникальные условия для функционирования сбалансированной по техническим и эксплуатационным параметрам Евро-Азиатской интермодальной транспортной системы.

Использование территории России для транзитных потоков имеет огромный потенциал и обещает самые серьезные перспективы как для России, так и для возможных деловых партнеров – как среди государств СНГ, которые в этой ситуации становятся нашими прямыми партнерами, так и среди третьих стран. Однако не менее перспективным (и, при нынешней конъюнктуре, гораздо более рентабельным) представляется смежное направление – использование потенциала территории страны для международной транспортировки товарных потоков, генерируемых непосредственно в России. На первое место здесь, разумеется, выходит трансфер углеводородов.

Проблема создания трансконтинентальных инфраструктурных коридоров имеет еще одно – более высокое измерение.

Широкое хождение в мире имеет концептуальный тезис “Азиатско-Тихоокеанский регион – центр экономического мира в XXI веке”. Тиражируется данный тезис и у нас в России. Однако, несмотря на распространенность этого убеждения, оно является в корне ошибочным.

Центром мировой экономической активности в ближайшее столетие будет не АТР, а Евразия . Это объективно, так как финансовый коллапс США неминуем. Интересы Китая очень скоро развернутся с восточного направления (от заокеанского торгового партнера и нынешнего финансово-эмиссионного центра мира) на запад, вглубь континента. Впечатляющий прогресс, достигнутый в деле урегулирования давних споров Китая и Индии, и резкая активизация разнообразной деятельности в рамках Шанхайской организации сотрудничества – еще одно подтверждение ускорения этого геополитического и геоэкономического сдвига. “Морская” геополитическая конструкция меняется на “континентальное” устройство мира.

Но скорость этого объективного процесса смещения, сдвига глобального центра экономической деятельности может быть ускорена активной позицией России в этом вопросе. С несомненной выгодой для России. Причем выбора у нас нет: либо мы занимаем активную позицию в процессе формирования трансъевроазиатского экономического мегапространства и принимаем в нем участие в качестве субъекта, либо нам отведут в нем место объекта другие активные игроки. Третьего не дано.

Выбора у нас нет: либо мы занимаем активную позицию в процессе формирования трансъевроазиатского экономического мегапространства и принимаем в нем участие в качестве субъекта, либо нам отведут в нем место объекта другие активные игроки. Третьего не дано.

Срединное географическое положение России на континенте, ее возможности в качестве транзитной страны, не говоря уже о ее ресурсном потенциале, просто не позволяют нам самоустраниться из этого процесса. А особый статус России как поликонфессиональной державы и как носителя особого цивилизационного кода, во многом явившегося продуктом евразийского культурного сплава, позволяет ей быть медиатором процесса формирования единого экономического пространства Евразии и одновременно активным игроком, необходимым для всех участников этого процесса. Не воспользоваться этим историческим шансом было бы непростительной ошибкой. Данная роль и миссия открывает для нашей страны грандиозные перспективы.

Глава 14. ПОСТСОВЕТСКОЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО

Интеграция как альтернатива разрушению

1. Распад единого хозяйственного пространства: в проигрыше все

Произошедший в 1991 году распад СССР оказался событием драматическим, причем не только для России, но и для остальных союзных республик. Было практически полностью разрушено огромное единое социально-экономическое пространство, которое создавалось как в годы советской власти, так и в предшествующие века.

При этом в 90-е годы события на постсоветском пространстве развивались в направлении, диаметрально противоположном общей мировой тенденции. Во всем мире сейчас доминируют интеграционные процессы (это особенно отчетливо видно на примере Европы) – в то время как на территории бывшего СССР развитие получил вектор сугубо центробежный.

В начале 90-х многим казалось, что от такого развития событий выиграют все – разве что за исключением России. Однако прошедшие годы показали: в выигрыше не остался никто. Что, если вдуматься, неудивительно, и в первую очередь – по причинам сугубо экономическим. Вне зависимости от отношения к коммунистическому СССР, нельзя не признать: страна была единым хозяйственным комплексом, единым механизмом. И когда этот механизм начали растаскивать на отдельные узлы, блоки и агрегаты – он попросту перестал функционировать. Даже если предположить, что каждый узел сам по себе работает безукоризненно, в отдельности от него проку не столь уж много. Тем более что назвать отделившиеся республики исправно функционирующими блоками было бы все же очень сильным преувеличением.

Вне зависимости от отношения к коммунистическому СССР, нельзя не признать: страна была единым хозяйственным комплексом, единым механизмом. И когда этот механизм начали растаскивать на отдельные узлы, блоки и агрегаты – он попросту перестал функционировать.

Тем не менее, вполне очевидно: определенное хозяйственное единство на постсоветском пространстве в какой-то мере сохранилось. Да, полностью разрушенной оказалась единая система управления. Но с отмиранием единой административной надстройки куда меньше пострадал базис – которым в немалой степени является само единое постсоветское пространство – иными словами, территориальная общность.

2. Инфраструктура – костяк постсоветского пространства

Костяком этого единого пространства стала, разумеется, общность инфраструктуры. Сопредельные государства бывшего СССР по-прежнему пронизаны общими инфраструктурными коммуникациями, и это есть географическая данность, на которую не в силах повлиять сиюминутные политические реалии. И именно общность инфраструктуры становится основой для продолжения того, что в советские времена называлось межрегиональной интеграцией, а сейчас трансформировалось в хозяйственные связи между государствами СНГ.

Система инфраструктурных магистралей стала, пожалуй, одним из основных достижений народного хозяйства СССР – своеобразной “кровеносной системой”, пронизывающей все пространство “одной шестой части суши”. И практически все эти магистрали функционируют, и во многом от них зависит жизнеобеспечение бывших республик СССР. Для нормальной работы экономики сопредельных государств нужны энергоносители и электричество, и поступают они именно по трубопроводам и ЛЭП, построенным, в основном, в советские годы. По тем же “советским трубам”, например, поставляется в Европу газ из Туркмении. Транзит российских углеводородов играет важную роль в хозяйстве ряда сопредельных государств, являясь в ряде случаев одной из ведущих доходных статей бюджета. Отметим, что в сфере транзита экономические факторы во многом напрямую пересекаются с политическими и геополитическими; это постоянно наблюдается, к примеру, в российско-украинских отношениях.

То же можно сказать и о транспортных магистралях. Именно благодаря им обеспечивается возможность грузовых и пассажирских перевозок как на территориях самих стран СНГ, так и по всему постсоветскому пространству, включая и огромную территорию РФ. И в первую очередь речь идет, разумеется, о транспорте железнодорожном – в силу причин как исторических, так и географических. Дело в том, что с учетом огромных расстояний автоперевозки на территории бывшего СССР малорентабельны, а внутренних водных артерий для судоходства попросту не хватает. И если автомобильные дороги в России всегда были одной из “главных бед”, то строительство железнодорожных путей было одним из главных приоритетных направлений.

Отметим, что на примере железнодорожного транспорта особенно отчетливо видны минусы распада СССР – и важность экономической интеграции на постсоветском пространстве. Так, через территорию сопредельного России Казахстана проходит один из участков Транссиба, не говоря уже о Среднесибирской и Южносибирской магистралях. И таких примеров множество.

В конце 2004 года в сфере железнодорожного транспорта произошло важное событие, которое мало кто заметил, а оно, тем не менее, стало своеобразным прорывом на пути интеграции. Причем прорывом как политическим, так и экономическим: был, наконец-то, восстановлен один из элементов межгосударственной инфраструктуры.

Речь идет о восстановлении железнодорожно-паромного сообщения “Крым–Кавказ”. Два порта, соединенные паромной переправой, находятся по разные стороны Керченского пролива – соответственно, на территории Украины и России. Экономические последствия очевидны: по расчетам экспертов, с открытием железнодорожного сообщения через паромную переправу экономия при грузоперевозках между двумя странами должна составлять не менее 30%. (Заметим, соглашение удалось заключить в условиях не самого благоприятного политического фона в отношениях между двумя странами.)

Данный пример отчетливо показывает выгоды интеграции в сфере восстановления единого коммуникационного пространства, причем для всех заинтересованных сторон. Этой транспортной “нитке” – более полувека, однако более десяти лет железнодорожное сообщение было прервано. Напомним, что движение по этому направлению осуществлялось аж до Баку, и никто сейчас не мешает восстановить эту транспортную артерию “в полном объеме”, к всеобщей выгоде.

На этом примере хорошо видно, что даже в тех случаях, когда единая транспортная инфраструктура на постсоветском пространстве оказывается нарушенной, восстановление ее является делом не особенно сложным – для решения проблемы достаточно доброй воли руководства сопредельных стран. А за полномасштабным восстановлением единства коммуникаций вполне логично следует и восстановление кооперационных связей. Тем более что, в отличие от системы управления, здесь также удалось многое сохранить. К тому же появились и дополнительные стимулы для развития интеграционного сотрудничества. В условиях рынка для предпринимателя задачей первоочередной важности становится нормальное функционирование технологического цикла – и политические аспекты при этом уходят на второй план. Поэтому неудивительно, что многие из существовавших уже давно производственных цепочек вполне успешно работают и сейчас – более того, создаются новые. И основой функционирования этих цепочек является именно транспортная инфраструктура.

Единство коммуникационного пространства бывших республик СССР имеет не только “внутреннее”, но и “внешнее” измерение. Кооперация в сфере коммуникаций увеличивает возможности этих государств в транспортном обслуживании торговых потоков “третьих стран”. Единая сеть транспортных магистралей СНГ может в результате стать важнейшим звеном системы трансконтинентальных инфраструктурных коридоров (подробнее об этом было сказано в главе 13 ).

С учетом благоприятной конъюнктуры на мировом транспортном рынке страны СНГ, по идее, попросту обречены на интенсивное сотрудничество и партнерство в сфере инфраструктурных коммуникаций. Кооперация в этом направлении могла бы стать в перспективе катализатором для интеграционных процессов в рамках СНГ и постсоветского пространства в целом.

С учетом благоприятной конъюнктуры на мировом транспортном рынке страны СНГ попросту обречены на интенсивное сотрудничество и партнерство в сфере инфраструктурных коммуникаций. Кооперация в этом направлении могла бы стать в перспективе катализатором для интеграционных процессов в рамках СНГ и постсоветского пространства в целом.

3. Главная проблема интеграции – дефицит идей

Однако наличие подобных предпосылок хозяйственной интеграции – условие необходимое, но не достаточное. Для того чтобы процессы интеграции реально заработали, нужна реальная программа; требуется определенная идеология и воля для ее проведения в жизнь.

При этом нужно отдавать себе отчет в том, что “локомотивом” интеграции может быть только Россия. Соответственно, именно от российского руководства требуются реальные шаги для перехода от центробежных тенденций к центростремительным. А в этом направлении сейчас делается очень мало, причем имеющиеся попытки не отличаются особой осмысленностью. К тому же полностью отсутствует понимание того, как следует себя вести в случаях, когда интеграционные инициативы наталкиваются на сопротивление.

Причин указанного сопротивления можно назвать несколько: здесь и амбиции некоторых элит стран постсоветского пространства, и прямое противодействие Запада (достаточно вспомнить череду “бархатных революций”, при победе которых к власти приходили недружественные России силы). С другой стороны, надо честно признать, что и имидж самой России как потенциального центра интеграции выглядит сейчас недостаточно привлекательно.

Именно от российского руководства требуются реальные инициативы для перехода от центробежных тенденций к центростремительным.

В настоящий момент приходится констатировать, что перед политическим руководством России стоят две серьезные проблемы – и похоже, что нынешняя власть решить их не в состоянии. Первая – очевидный дефицит политической воли. Повторимся, интеграционные процессы регулярно встречают достаточно жесткое противодействие, часто возникают конфликтные ситуации – примеров тому за последние годы мы наблюдали немало. И раз за разом выясняется, что действовать в условиях конфликта наши лидеры не готовы. Несомненным плюсом по сравнению с 90-ми годами является то, что откровенно капитулянтское поведение сейчас практически не встречается, но на этом положительные сдвиги, по большому счету, и заканчиваются. На смену бездействию вместо осознанных политических шагов приходит, скорее, некоторый паллиатив: вполне державная (а зачастую даже агрессивная) риторика сопровождается, в лучшем случае, действиями сумбурными и непоследовательными. В результате провалы во внешнеполитическом курсе на постсоветском пространстве стали немногим реже, чем во времена Ельцина, а их последствия (за счет очевидного противоречия с риторикой) – куда более очевидными и деморализующими.

Правда, в последнее время в Администрации Президента заговорили о более жестком и прагматичном курсе по отношению к странам СНГ. С одной стороны, это можно считать началом проявления той самой политической воли – но не обернется ли все опять грозной риторикой, не подкрепляемой реальными действиями? Да, рычагов давления у России достаточно много (от ценовой политики в области энергоносителей до политики миграционной) – но удастся ли их последовательно задействовать?

Но это только половина проблемы. Да, “кнут” (или, по крайней мере, выраженная готовность к его реальному применению) как реакция на недружественные действия конкретных властных элит постсоветских государств – вещь, увы, необходимая. Но, опять-таки, не достаточная: только на силовом давлении никакие интеграционные процессы инициировать не удастся. Интеграция – процесс взаимный, и к “кнуту” должны прилагаться достаточно вкусные “пряники”. Иными словами, нужна некая позитивная программа действий.

Возникает ощущение, что с “пряниками” для потенциальных партнеров на постсоветском пространстве у нынешних властей России пока не густо – в силу того, что подобной позитивной программы пока просто нет. Если в случае с политической волей можно говорить о ее дефиците, который удается отчасти восполнить, то на уровне идей наблюдается, похоже, даже не дефицит, а вакуум. К сожалению, нынешняя российская элита “конструкционно” не способна создавать концепции прорывного развития.

На это накладывается еще одна проблема – отсутствие полноценного “лифта идей”. Складывается впечатление, что властные элиты и экспертное сообщество живут совершенно отдельной жизнью, никак между собой не пересекаясь. Уточним: определенные пересечения есть, но небольшая группа экспертов практически монополизировала диалог с Администрацией Президента. Мы наблюдаем тот случай, когда отсутствие конкуренции (в данном случае – конкуренции идей) ведет к стагнации – как “наверху”, так и “внизу”. В самой Администрации, как уже было сказано, налицо кризис идей (концепции не поступают в должном количестве, нет возможности выбора), а экспертное сообщество вынуждено работать без отдачи, так как отсутствует механизм “обратной связи”.

4. Модели интеграции: теория и практика

При этом нельзя сказать, что экспертное сообщество пробуксовывает в части порождения конструктивных идей и разработки целостных механизмов интеграции на постсоветском пространстве. У экспертов есть ясное понимание роли России в интеграционных процессах как своеобразного “сетевого менеджера” – и это понимание стало основой для создания целого ряда моделей интеграции. Причем моделей самых разнообразных – от объединения по конфедеративному принципу до структур с весьма высоким уровнем централизации. Более того, отдельные эксперты заглядывают и в более отдаленную перспективу, и выходят за пределы постсоветского пространства, вводя, к примеру, понятие “Восточноевропейской конфедерации”.

К сожалению, в силу указанных выше причин, все эти модели пока лишены шанса на практическое претворение в жизнь. Паче того, политическое безволие российской политической элиты уже не первый год тормозит единственный реальный практический интеграционный процесс – создание единого Союзного государства России и Беларуси. А ведь важность этого проекта трудно переоценить: его успешная реализация стала бы именно тем самым позитивным опытом, модельным примером для других государств постсоветского пространства, который так необходим. В Союзном государстве появилась бы возможность “обкатать” схемы – с тем, чтобы в дальнейшем предъявить их потенциальным партнерам в качестве положительных примеров изменений, которые несет с собой интеграция.

Более того, именно Конституционный акт Союзного государства (проект которого все никак не сдвинется с уровня обсуждения) помог бы ответить на вопрос, как должно выглядеть – и какие формы принимать – новое государственное строительство на постсоветском пространстве. Тем более что та концепция, которую содержит нынешний проект, представляется нам едва ли не оптимальной: на законодательном уровне предлагается декларировать равенство всех участников союза, и в то же самое время подтверждается роль России как очевидного лидера нового образования.

В XXI веке мир вступил в новую фазу своего развития – фазу, когда основными субъектами мировой экономики становятся макрорегионы. Это делает задачу интеграции на постсоветском пространстве особенно актуальной. Грубо говоря, возможны только два пути развития нынешней ситуации на постсоветском пространстве: или здесь будет сформирован полноценный макрорегион, или пространство будет “растащено” по другим макрорегионам. Наша задача – не допустить развития событий по второму сценарию.

Возможны только два пути развития нынешней ситуации на постсоветском пространстве: или здесь будет сформирован полноценный макрорегион, или пространство будет “растащено” по другим макрорегионам. Наша задача – не допустить развития событий по второму сценарию.

5. Кто в России отвечает за геополитику?

Одним из важнейших инструментов геополитического влияния России на постсоветском пространстве является ее политика в области торговли энергоресурсами. Правда, инструментом, используемым весьма неэффективно.

В глобализирующемся мире природные ресурсы из статьи межстранового торгового обмена превращены в эффективный инструмент внешней политики обладателя и распорядителя этих ресурсов.

А что же Россия? Почему наша страна, обладая огромным экспортным потенциалом природных ресурсов – особенно высоколиквидных на мировом рынке топливно-энергетических ресурсов в виде нефти, газа и электроэнергии – не использует их в качестве действенного инструмента и рычага при проведении российской внешней политики, в том числе для укрепления своих геополитических позиций в странах ближнего зарубежья? Ведь некоторые из них (Грузия, Украина, Молдова, Литва, Латвия, Эстония) проводят внешнеполитический курс, который наносит серьезный ущерб интересам России на международной арене. И это они делают при том, что Российская Федерация в лице ОАО “Газпром” поставляет этим недружественным странам наш российский газ по ценам намного ниже средневзвешенной западноевропейской цены (250 долл. за 1 тыс. куб. м).

Либерализация внешнеэкономической сферы без учета национально-государственных интересов страны, как оказалось, привела к потере тех рычагов влияния российского государства в экономической сфере, без которых оно уже не смогло проводить активную внешнюю политику, особенно в отношении стран СНГ и Прибалтики.

Для пояснения данного утверждения следует хотя бы вкратце осветить в ретроспективе те политические, экономические и геостратегические причинно-следственные связи формирования постсоветской внешней политики РФ, которые действуют и поныне в отношении новоиспеченных стран ближнего зарубежья.

Хотя Российская Федерация была провозглашена правопреемницей распавшегося Советского Союза, с появлением на его территории многих государств последовало разрушение производственно-технологических, экономических и финансовых связей между предприятиями некогда единого народнохозяйственного комплекса. В качестве одной из стратегических задач российской государственной политики (еще при Б. Ельцине) было провозглашено формирование Единого экономического пространства (ЕЭП) с государствами СНГ на рыночных принципах.

Однако на практике оказалось, что Россия с ее вялыми и сверхосторожными подходами к постсоветской интеграции так и не встала во главе процесса создания ЕЭП, а страны СНГ, в свою очередь, по метким наблюдениям бывшего заместителя Госсекретаря США Строуба Телботта, стремились быть “подальше и позарубежнее от Москвы”.

В мировой практике показателем интеграционного взаимодействия стран общепризнана динамика их взаимного товарооборота. Как известно, доля стран СНГ во внешнеторговом обороте России за постсоветский период упала с 55% до 20%. Объем торговли РФ со странами Содружества снизился со 138,1 млрд долларов в 1991 году до 25,8 млрд долларов в 2002 году.

Следовательно, приведенные цифры неоспоримо свидетельствуют, что за постсоветский период наблюдался процесс “экономического исхода” России из СНГ. Этому исходу поспособствовало и то обстоятельство, что в РФ происходило неоправданно ускоренное свертывание экономических функций государства во внешнеэкономической сфере и усиление свободы частных предприятий, которые, как известно, руководствуются в налаживании торговых контактов естественными интересами обеспечения прибыльности сделок. А поскольку большинство предприятий в России являются частными, экономическая привлекательность практически неплатежеспособного постсоветского пространства для них резко упала.

Известно, что геостратегические интересы страны и проблемы национальной безопасности в понимании частного предпринимателя обычно занимают второстепенное место. Поэтому забота о подобных категориях, например, в промышленно развитых странах полностью находится в компетенции государства. В Соединенных Штатах правительство не только оказывает всемерную поддержку “своим” компаниям и фирмам за рубежом, но и регулирует географическую направленность их деятельности в соответствии с доктриной национальной безопасности. Кроме того, США всегда соотносят экономическую помощь, выделяемую отдельным государствам, со своей внешней политикой.

В России такого подхода к регулированию внешнеэкономической сферы, в том числе деятельности ее внешнеэкономических операторов, не наблюдается. В результате из-за свертывания торгово-экономических связей России со странами ближнего зарубежья порой страдают ее геостратегические интересы в этом жизненно важном регионе.

До ликвидации Советского Союза удельный вес межреспубликанских поставок в общем объеме российского вывоза достигал 60–68%, а в общем объеме ввоза 51–55%.

С распадом СССР все без исключения постсоветские государства стали широко использовать подход национально-хозяйственного прагматизма в выборе своих внешнеторговых партнеров. В новых условиях они также взяли курс на снижение степени экономической зависимости от России и постепенную переориентацию хозяйственных связей на западные страны.

В свою очередь и Россия отказалась от относительной преимущественной ориентации на связи внутри бывшего союзного пространства. С начала реформы она стала также прагматически исходить из критерия эффективности своей внешнеэкономической деятельности, устремив взоры на другие регионы. Доминирование топливно-энергетической составляющей в структуре экспорта Российской Федерации оказалось благом для нее на начальном этапе рыночной трансформации, так как свертывание торгово-экономических связей в рамках СНГ она могла легче компенсировать развитием связей со странами дальнего зарубежья, остро нуждающимися в основных статьях ее экспорта – нефти и природном газе.

Таким образом, распад советского Единого экономического пространства и отсутствие целенаправленной экономической политики в отношении вновь образовавшихся на постсоветском пространстве государств серьезно подорвал возможности России воздействовать на новые страны в экономической сфере, лишил тем самым ее ключевых рычагов и хозяйственных механизмов, с помощью которых РФ могла бы удерживать эти страны в своей геополитической орбите.

Все это – во многом прямое следствие проведения экономической реформы в новой России по плану, получившему название “Вашингтонский консенсус”. Согласно этому проекту, полной либерализации должны подвергнуться все сферы общественной жизни России. Иными словами, по замыслу реформаторов, активная роль российского государства заменяется частно-капиталистической инициативой; за судьбы страны в новой России теперь должен нести ответственность класс предпринимателей – главным образом, представители крупного капитала.

6. Интеграционная роль электроэнергетики

Сегодня, по оценке на конец 2004 года, суммарный объем выработки электроэнергии в России составляет около 900 млрд кВт·ч в год, а ее экспорт – 19 млрд кВт·ч., в том числе в страны СНГ – 6,6 млрд кВт·ч и Прибалтики - 0,7 млрд кВт·ч. Если доля экспорта в общем объеме производимой в Российской Федерации электроэнергии составляет 2,2%, то удельный вес ее поставок в страны СНГ и Прибалтики насчитывает совсем незначительную величину – 0,8%.

Следовательно, можно считать, что страны ближнего зарубежья практически независимы по линии поставок электроэнергии из России. Вместе с тем, формирование и развитие электроэнергетического рынка вообще и на постсоветском пространстве в частности невозможно без объединения энергосистем участвующих стран и настройку их на синхронную (параллельную) работу.

В настоящее время Единая электроэнергетическая система РФ (ЕЭС России) работает параллельно с энергосистемами двенадцати из четырнадцати бывших советских республик, а также с частью энергосистем Монголии и Китая. В последние несколько лет была возобновлена параллельная работа с энергосистемами Украины (а через нее – с энергосистемой Молдовы) и Казахстана (и, соответственно, с энергосистемами трех государств Центральной Азии), что позволило практически полностью восстановить Единую энергосистему в границах бывшего СССР. Создание такой системы межгосударственных электрических связей позволило существенно повысить устойчивость функционирования национальных энергосистем, надежность и экономичность электроснабжения их потребителей, создать предпосылки для динамичного развития экспорта-импорта, транзита, технологического обмена электроэнергией, оказания взаимной помощи в аварийных ситуациях.

Формирование единого электроэнергетического рынка на постсоветском пространстве стало возможным с началом процессов реструктуризации электроэнергетических отраслей в ряде стран СНГ, либерализации экспорта-импорта электроэнергии и внедрения рыночных механизмов торговли электроэнергией. По оценке РАО “ЕЭС России”, в Российской Федерации конкурентный рынок электроэнергии функционирует уже больше года, что позволило, по заверениям руководства компании, накопить значительный опыт рыночных отношений.

Здесь следует особо подчеркнуть, что опыт так называемых рыночных отношений в электроэнергетической отрасли был накоплен в первую очередь за счет серьезных социальных издержек, сказавшихся на резком понижении жизненного уровня большинства населения страны ввиду постоянного роста тарифов на электроэнергию.

Участие российских компаний в отраслевом сотрудничестве реализуется через экспортно-импортные поставки электроэнергии, приобретение профильных активов, а также выход на рынки электроэнергии других стран и объединений в качестве их полноправных субъектов.

Транзит российской электроэнергии осуществляется через энергосистемы Украины, Казахстана, Белоруссии и стран Прибалтики. Тарифы на транзит устанавливаются в двусторонних договорах на оказание соответствующих услуг. Транзит электроэнергии других стран через сети ЕЭС России в настоящее время не осуществляется. В целом проблема транзита электроэнергии и установления платы за него требует комплексной проработки, поскольку, с одной стороны, она тесно связана с проблемой оказания коммерческих услуг по резервированию и поддержанию частоты в объединенной энергосистеме, а с другой – РАО “ЕЭС России” как государственная компания решает и чисто внешнеполитические проблемы (например, осуществляя поставки электроэнергии в Южную Осетию или Приднестровье).

По утверждению РАО “ЕЭС России”, поставки российской электроэнергии по действующим контрактам оплачиваются денежными средствами в полном объеме и практически всегда своевременно. Несанкционированного отбора российской электроэнергии в странах СНГ и Прибалтики не зафиксировано.

Таким образом, политико-экономическая значимость деятельности ОАО РАО “ЕЭС России” в постсоветском пространстве объективно заключается в том, что даже при незначительных объемах поставок российской электроэнергии в страны СНГ и Прибалтики эта государственная компания закладывает основы для формирования в ближнем зарубежье Единого экономического пространства на рыночных принципах с ключевой ролью правопреемницы бывшей державы. Несомненно, нынешняя деятельность этой электроэнергетической компании, в которой пока еще сохраняется контрольный пакет акций в руках государства и, соответственно, контроль за деятельностью компании со стороны государства, носит не только коммерческий характер, но и выполняет важные интегрирующие функции по укреплению геополитических позиций России в ближнем зарубежье.

Как представляется, прежде чем принимать окончательное решение по разрушению государственной монополии в электроэнергетике, высшей законодательной и исполнительной власти следовало бы прислушаться к мнению авторитетных экспертов и почаще вспоминать плачевные итоги приватизации нефтяной отрасли.

Прежде чем принимать окончательное решение по разрушению государственной монополии в электроэнергетике, высшей законодательной и исполнительной власти следовало бы прислушаться к мнению авторитетных экспертов и почаще вспоминать плачевные итоги приватизации нефтяной отрасли, ведь российская нефть уже давно “не работает” на защиту национальных геополитических интересов, хотя по Конституции РФ недра и природные ресурсы пока еще принадлежат народу.

7. Нефть слабо “работает” на интересы России

Судя по оценкам специалистов, можно сделать вывод, что российская нефть уже давно “не работает” на защиту национальных геополитических интересов. Это случилось после того, как были приватизированы самые высокодоходные крупные нефтяные компании и государство в значительной мере потеряло рычаг влияния в этой отрасли.

Хотя по Конституции Российской Федерации недра и природные ресурсы пока еще принадлежат народу, но в нашей стране все статьи Основного закона реализуются не как во всем мире, а как-то совсем “по-российски”. Например, в богатых нефтью странах Ближнего Востока нефтедобывающие компании получают прибыль, равную норме прибыли на вложенный капитал (отношение чистой прибыли к выручке), только как операторы. А нефтью (включая природную ренту) распоряжаются сами нефтедобывающие страны.

У нас, в России, после извлечения нефти на поверхность земли, она становится собственностью нефтяных компаний. Последние отчисляют в Федеральный бюджет РФ непропорционально малую долю от доходов в виде налогов и экспортных пошлин, которые государству удается отстоять в противоборстве с разветвленной сетью лоббирования на всех этажах российской власти. Поэтому, как ни парадоксально, перефразируя известную поговорку, можно утверждать: “Мы такие бедные, потому что мы богаты нефтью”.

Российский парадокс будет легко понятен для каждого, если сравнить показатели прибыльности наших и зарубежных компаний. Так, норма прибыли российских крупнейших нефтегазовых компаний, по данным журнала “Форбс”, составляла (по состоянию на 07.04.2004 г.): 26,9% у ЮКОСа, 24,8% у “Сургутнефтегаза”, 11,9% у “Лукойла”, 19,5% у “Газпрома”. В то же время данный показатель у ведущих западных компаний – намного скромнее: 9,4% у “Exon Mobil” (США), 4,4% у “ВР” (Великобритания), 6,3% у “Royal Dutch/Shell Group” (Нидерланды/Великобритания), 6,7% у “Total” (Франция).

Государство не может существенно влиять на действия частных нефтяных компаний, которые вольны фактически устанавливать цены на топливо на внутреннем рынке, по своему усмотрению продавать нефть любому покупателю и экспортировать транзитом в любом направлении или страну, руководствуясь при этом исключительно получением коммерческой выгоды. Поэтому, несмотря на все декларации и ультиматумы, содержащие “гром и молнии”, направляемые Федеральным Собранием РФ и Министерством иностранных дел РФ в адрес Литвы, Латвии, Эстонии по поводу, например, нарушения гражданских прав русско-культурных общин в этих прибалтийских странах или проведения откровенных враждебных политических акций в отношении России, тем не менее, их национальные бюджеты – от трети до половины их доходной части – по-прежнему наполняются за счет транзита и перевалки российских природных ресурсов на их территории.

Несмотря на все декларации и ультиматумы в адрес Литвы, Латвии, Эстонии по поводу нарушения гражданских прав русско-культурных общин в этих прибалтийских странах или проведения откровенных враждебных политических акций в отношении России, тем не менее, их национальные бюджеты по-прежнему наполняются за счет транзита и перевалки российских природных ресурсов на их территории.

Таким образом, можно констатировать: российская нефть не служит с начала 1990-х годов защите и укреплению геополитических позиций РФ в ближнем зарубежье.

8. Российский природный газ – донор и спаситель СНГ

Среди отечественных топливно-энергетических ресурсов природный газ России, в отличие от электроэнергии и нефти, поистине является национальным достоянием и играет исключительно важную роль как в развитии внутренней экономики, так и в укреплении позиций нашей страны во внешнеэкономической сфере. На долю России приходится более 30% мировых доказанных запасов природного газа и более 20% мировых газодобывающих мощностей. Она является крупнейшим экспортером природного газа в мире, обеспечивая более 25% потребностей Европы в газе. Россия также имеет обширную внутреннюю сеть газотранспортных и газораспределительных объектов и является вторым по величине в мире потребителем природного газа (после США). Газовая отрасль остается значительным и постоянным источником валютных поступлений, и она существенно способствует экономическому росту России.

В 2004 году соотношение газовых поставок на внутренний и внешний рынки составило, соответственно, порядка 300 млрд куб. м и 190 млрд куб. м (120 млрд куб. м – в дальнее зарубежье и 70 млрд куб. м – страны СНГ и Прибалтики).

Средневзвешенная отпускная цена природного газа непосредственно в России и для внутренних нужд, включая НДС, зафиксирована на уровне 47,12 доллара за 1 тысячу куб. м. В настоящее время это предельная цена покрытия издержек по добыче газа.

В Западной Европе наш газ продается оптовым покупателям по цене 250 долларов за 1 тыс. куб. м.

По итогам 2004 года, средняя цена при поставках российского газа в страны СНГ составляла 50,9 доллара за 1 тыс. куб. м, в том числе на Украину – 50 долларов за 1 тыс. куб. м, Белоруссию – 47,2 доллара, Молдову – 82,5 доллара. В странах Прибалтики средняя цена равнялась 83,5 доллара за 1 тыс. куб. м.

Страны ближнего зарубежья являются для России территориями, по которым она осуществляет также транзит экспортных поставок своего газа. В 2004 году уровень транзитного тарифа по Украине составлял 1,09 доллара за прокачку 1 тыс. куб. м газа на 100 км, в Белоруссии – 0,75 доллара (0,46 доллара – по газопроводу “Ямал–Европа”, который принадлежит “Газпрому”), в Молдове – 2,5 доллара, в Литве – 0,5 евро, в Латвии – 0,4 евро, в Узбекистане – 0,76 доллара, в Казахстане – 0,76 доллара (для прокачки туркменского и узбекского газа в сторону России) и 0,9 доллара для транзита российского газа.

Если анализировать уровень транзитных тарифов и сравнивать масштаб цен на российский природный газ в странах ближнего и дальнего зарубежья, возникает логический вопрос: почему Россия торгует своим газом с ближними соседями в СНГ и Прибалтике в ущерб себе, то есть не по мировым ценам?

Как представляется, здесь играет роль ряд экономических и геополитических причин.

Из приведенных цифр видно, что Украина является лидером в установлении самого высокого тарифа на транзит российского газа. Это связано с тем, что Россия получает 80–85% валютной выручки от продажи нефти и газа, экспортируемых в Европу через украинские коммуникации. Половина газохранилищ бывшего Советского Союза находится в Украине.

Украинская сторона, таким образом, как монополист в транзите российского газа в страны Евросоюза, используя свое преимущество, может диктовать России условия при установлении транзитного тарифа. Подобное положение в рыночных условиях делает транзит российских энергоносителей через украинскую территорию уязвимым местом в системе экономической безопасности нашей страны.

России следовало бы стремиться к многовекторности транзитных экспортных путей и уменьшению украинского монополизма в перекачке наших энергоносителей, в том числе за счет более активного использования белорусской транзитной инфраструктуры, укрепляя тем самым национальную внешнеэкономическую безопасность. По белорусскому коридору на Запад ежегодно прокачивается порядка 30 млрд куб. м или 25% экспортных объемов газа в западном направлении. Имея с Белоруссией особые партнерские отношения в рамках Союзного государства и беря во внимание существенно более низкий уровень транзитного тарифа по белорусской территории, “Газпрому”, по-видимому, следовало бы более внимательно отнестись к предложению Минска насчет увеличения транзитных объемов российского газа в Европу до 50%. Такое предложение создает для России выгодную альтернативу транзитному пути через Украину, которая с каждым годом ужесточает условия транзитного прохождения российских товаров через свою территорию.

Основная причина, почему Россия продает свой газ странам СНГ по ценам вдвое-втрое ниже мировых, заключается в том, что новоиспеченные страны, как “осколки” великой державы, не имеют до сих пор жизнеспособных и самодостаточных национальных экономик, потенциал которых позволял бы им расплачиваться с Россией за газ даже по искусственно низким ценам. Даже для Белоруссии, у которой макроэкономические показатели национального хозяйства, являются наилучшими на всем постсоветском пространстве, переход с 1 января 2004 года с газовой цены 30 долларов за 1 тыс. куб. м на новую цену в 46,68 доллара повлек дополнительные затраты, по оценке белорусского правительства, порядка 250 млн долларов. Чтобы поддержать жизнеспособность белорусской экономики и выполнить союзнические обязательства, Россия согласилась выделить Минску кредит в 200 млн долл. для оплаты подорожавшего газа. Другими словами, геополитические выгоды требуют затрат “больших денег” и “понимания проблем” союзника.

Что касается Украины, то она стремится не только не платить своевременно за поставки российского газа, из года в год копить газовые долги с последующей их реструктуризацией в свою пользу, но она также до недавнего времени открыто применяла практику несанкционированного отбора нашего газа из транзитных трубопроводов, то есть занималась откровенным воровством. Интересно отметить, что уворованный газ, по данным “Газпрома”, Украина продавала Венгрии, Словакии и Польше.

Начиная с 2001 года, дефицит торговли Украины с Россией ежегодно превышает 4,5 млрд долл., так как поставки энергоносителей из РФ украинские партнеры не могут возместить своими товарами. Растущий дисбаланс во взаимном товарообороте украинская сторона неспособна оплатить и “живыми” деньгами. Поэтому Киев всякий раз пытается избежать платежей под различными предлогами, в том числе давая туманные политические обещания устами того или иного украинского лидера.

Таким образом, продажа российского природного газа неплатежеспособным партнерам в рамках Содружества по заниженным ценам по своей сущности и форме означает предоставление Россией экономической помощи странам СНГ. Их правящие режимы вряд ли выжили бы без такого подарка со стороны России. Казалось бы, за подобное донорство РФ должна получать определенные геополитические выгоды. Однако некоторые режимы, как, например, Грузия и Молдова, требуют в категорической форме вывода российских военных баз со своих территорий и миротворческих сил из зон межнациональных конфликтов (Абхазия, Приднестровье).

Оказание экономической помощи странам СНГ в виде дешевого природного газа имеет не только геополитическую, но и, как ни парадоксально, определенную экономическую выгоду для России. Такая выгода проявляется в отношениях с теми странами, с которыми Россия сохранила производственно-кооперационные связи после распада единого экономического пространства бывшего Союза (Белоруссия, Армения, Казахстан, Приднестровье). Предприятия этих стран за счет дешевого российского газа выпускают конкурентоспособную продукцию, находящую платежеспособный спрос, главным образом, в самой России.

К примеру, промышленный комплекс Белоруссии, получивший еще в советские времена название “сборочного цеха СССР” (а теперь его можно назвать “сборочный цех России”), выпускает промышленную продукцию и продает ее основную часть в нашу страну по более дешевым ценам, чем другие мировые производители (примерно на одну треть ниже цены западных аналогов). И это удается во многом благодаря дешевому российскому газу и сохранению таким путем “на плаву” белорусского “сборочного цеха”.

Как известно, Россия постоянно проявляет добрую волю и понимание проблем Украины в связи с трудностями ее оплаты за поставки российских энергоносителей. Поэтому Украина – единственная страна на постсоветском пространстве, которой Россия разрешила заниматься реэкспортом российских энергоресурсов (4,5–5 млрд куб. м российского газа в год), что, по имеющимся оценкам, дополнительно обеспечивает ежегодные поступления в украинский бюджет до 600 млн долларов. К слову сказать, наш первый союзник и партнер – Белоруссия – такого подарка не имеет. Кроме того, Россия обязалась открыть транспортный коридор Украине для поставок туркменского газа и согласилась на 10-летнюю рассрочку платежей по ее газовым долгам. Следует особо подчеркнуть, что подобные дружественные жесты восточного соседа в немалой степени способствовали повышению темпов экономического роста на Украине.

Сегодня можно утверждать, что поставки природного газа из России в страны Содружества не только поддерживают в значительной мере жизнеспособность правящих там режимов, но и питают донорским российским топливом оставшиеся “наплаву” промышленные предприятия, на которых занята значительная часть местного населения; российский газ отапливает также их жилища. Как представляется, в случае отключения этих стран от российской “газовой трубы” вполне следует ожидать в России усиления притока трудовой, главным образом, нелегальной миграции.

Таким образом, донорский российский газ во многом способствует социально-экономической стабилизации в ближнем зарубежье.

Газотранспортная и распределительная система, созданная еще во времена СССР, конечно, не учитывала те проблемы, которые возникли у “Газпрома” после развала бывшей державы. Сегодня российская газовая компания оказывается бессильной, чтобы наказать за неплатежи и открытое воровство газа такие теперь недружественные нам страны, как Грузия и Молдова, поскольку через их территории проходят транзитные газопроводы в дружественные Армению и Приднестровье.

Однако спрашивается, почему по-прежнему, вне всякой логики и в ущерб геополитическим интересам России, поставляется по заниженным ценам наш природный газ в явно недружественные страны Прибалтики (Латвию, Эстонию и Литву)?

Анализ деятельности “Газпрома” показывает, что его управленцы (или топ-менеджеры – на современном языке) не всегда понимают задачу обеспечения и защиты геополитических интересов России и, судя по имеющимся фактам, их стратегические решения, принимаемые к реализации без должной научной проработки и экспертизы, приносят время от времени бюджету России убытки и урон ее престижу на мировой арене.

Среди примеров, свидетельствующих о близорукости топ-менеджеров “Газпрома” в отношении защиты геополитических интересов России, наиболее ярким событием за последнее время следует назвать “газовую атаку” на Белоруссию, продолжавшуюся в течение всего 2004 года.

Вряд ли кто оспаривает необходимость повышения цены за поставки российского газа в Белоруссию до нынешнего уровня 46,68 долл. за 1 тыс. куб.м вследствие роста производственных издержек при его добыче и транспортировке до белорусской границы. Однако возникает законный вопрос: почему главный энергетический ресурс страны был использован в качестве “воспитательного” инструмента против Республики Беларусь – нашего главного стратегического союзника и второго (после Германии) по значимости внешнеторгового партнера? А не, скажем, против таких “ближних” соседей – стран вообще неплатежеспособных и даже порой враждебно настроенных к нам, как Грузия, Молдова, а также вечно подворовывающая наш газ Украина?

“Газовая перепалка” между Москвой и Минском нанесла наибольший ущерб, в конечном итоге, непосредственно России. В результате этого конфликта нарушилось снабжение газом Калининградской области, ухудшилась международная репутация “Газпрома”, от которого Евросоюз потребовал гарантии бесперебойного снабжения газом.

Значимо для нас также то, что в результате “газовой войны” резко ухудшилось и отношение белорусов к объединению с Россией. По данным социологических опросов, доля сторонников единения упала в Белоруссии с 25% до 13%.

Да, действия российских властей в области газоэкспортной политики можно оценивать по-разному. Можно предъявить и претензии. Однако в любом случае сегодня без всякого преувеличения можно констатировать, что, кроме поставок природного газа, у России почти не осталось экономических рычагов, чтобы удержать постсоветское пространство в орбите своих геополитических и геостратегических интересов .

Проведенный анализ деятельности главных энергетических компаний России в постсоветском пространстве в контексте геополических реалий позволяет сделать важный вывод: разукрупнение и приватизация таких естественных монополий, как РАО “ЕЭС России” и ОАО “Газпром”, – в нынешних условиях задача несвоевременная и крайне опасная для судьбы России. С их ликвидацией Россия окончательно потеряет экономические “козыри” своего влияния не только в ближнем зарубежье, но и в планетарном масштабе, так же, как она их потеряла после непродуманной приватизации нефтяного комплекса.

Другими словами, в глобализирующемся мире, в котором уже сегодня безраздельно господствуют западные ТНК, с которыми еще могут экономически состязаться только компании масштаба РАО “ЕЭС России” и ОАО “Газпром”, в случае приватизации последних Россия, по мнению серьезных экспертов, окончательно потеряет статус мировой державы с вытекающими для нее геополитическими последствиями.

В случае приватизации РАО “ЕЭС России” и ОАО “Газпром” Россия окончательно потеряет статус мировой державы с вытекающими для нее геополитическими последствиями.

Как в свое время отмечал известный американский экономист Джон Кеннет Гэлбрейт, на прибыльность компании или фирмы не влияет форма собственности. “Прибыльность напрямую зависит от качества менеджмента”, – резюмировал авторитетный американец. России следует тысячу раз подумать, прежде чем принимать решения по приватизации последних энергокомпаний – якобы для повышения их прибыльности, чтобы не лишиться экономических и политических признаков своей державности.

ЧАСТЬ V. РУССКИЙ СОЦИУМ

Глава 1. САМАЯ СТРАШНАЯ ЯЗВА НАЦИИ – ДЕМОГРАФИЧЕСКАЯ

Наиболее болезненный удар был нанесен в XX веке по институту семьи

Величие, могущество и богатство всего государства состоит в сохранении и размножении русского народа, а не в территории тщетной без обитателей.

М.В. Ломоносов

В начале ХХ века Россия по темпам демографического роста была впереди всей Земли. В начале XXI века – впереди всех по темпам вымирания.

Нынешняя демографическая ситуация в России – чрезвычайная и требует нестандартных мер. Выйти из кризиса можно лишь взламывая заблуждения и отбрасывая еще недавно почитаемое. Задача этой главы Русской доктрины вычленить коренные причины постигшего нацию коллапса и указать способы исцеления главных демографических язв, позволяющие переломить кризис и добиться устойчивого роста русского народонаселения.

1. Демографическая эпидемия

Сытые, благополучные, свободные от нравственных комплексов нации тихо вырождаются без всякой внешней агрессии. А вот полуголодные, бедные и темные народы – неудержимо размножаются… Их волны захлестывают США, Европу, последнее время их представителей все больше и больше в России… Парадокс? Или объективная закономерность?

Приведем несколько цифр. Необходимое для гарантированного простого воспроизводства (то есть для того, чтобы не было убыли населения) количество детей на одну женщину – 2,2. За последние 50 лет во всех цивилизованных странах этот рубеж был перейден и теперь повсюду в “развитых” странах если и не прямое уменьшение численности населения, то его стремительное “старение” (см. таблицу).

Количество детей на одну женщину

Источник: Р. Зидер. “Социальная история семьи”.

В СССР неуклонный демографический спад начался ненамного позднее, чем в странах Западной Европы: в 60-е годы XX века. После жесткой сталинской эпохи наступила “оттепель”, разрешили аборты, открыли “шлюзы” для деревенских жителей, чтобы желающие могли перебраться в города. Это была эпоха относительного “благополучия” – после революции, коллективизации, страшной войны, которые пережил народ, наступила эпоха стабильности, массового обеспечения жильем, неуклонного роста потребления продуктов питания, предметов быта. Опять тот же парадокс: в революцию, в войну, в условиях жизни в бараках и коммуналках наш народ не уставал размножаться, но испытание “хрущобами”, советскими городами и советским потребительским идеалом оказалось ему не по зубам.

В конце 70-х руководство СССР разработало специальную программу поддержки семьи, давшую матерям немалые социальные льготы. Например, возможность сидеть с ребенком до трех лет с сохранением рабочего места и непрерывного стажа, внеочередное предоставление квартир многодетным семьям и т.п. При этом аборты были разрешены, контрацепция доступна, но женская консультация и гинекология старались убедить женщин рожать. Конец советского периода дал относительно высокие показатели рождаемости, хотя и далекие от демографического благополучия.

Обвал рождаемости начался с 1987 года – кривая резко пошла вниз и достигла небывалого нижнего пика. Начался демографический коллапс нового Смутного времени (см. график 1).

Народ не сразу ответил на Смутное время повышенной смертностью, это произошло в 1992 г. В 1991-м уровень смертности впервые превышает уровень рождаемости, после этого рождаемость еще продолжала падать, а уровень смертности резко пошел вверх. Произошло наложение друг на друга двух демографических “воронок”: нерождения и смертности. Страна “убывала” по миллиону человек в год. После 2000 года негативные тенденции стали обращаться вспять – что опять же подтверждает динамику уходящей Смуты. Однако, если после предыдущего Смутного времени (1905–1920 гг.) демографическая ситуация начала выправляться резко, то сейчас, за 5 лет после ухода Ельцина, мы все никак не выберемся из состояния “убыли”, продолжаем вымирать. По логике истории у нас должен быть демографический рывок, но вместо рывка мы видим лишь вялое шевеление – рождаемость не перекрывает смертность, которая у нас остается значительно выше, чем даже в беднейших странах мира.

То, что мы пережили в 90-е годы, трудно поддается объяснению с помощью классической демографической науки. Один из самых сильных аналитиков в области здоровья профессор И.А. Гундаров предложил рассматривать это явление как “неинфекционную эпидемию”. После 1992 г. здоровье населения России стало резко ухудшаться, особенно много смертей наступило из-за сердечно-сосудистых заболеваний. Из объективных факторов, отягчающих состояние демографического коллапса, можно назвать значительное снижение количества браков, рост количества разводов, одиноких людей, рост мужского и женского бесплодия и других заболеваний, затрудняющих рождение детей. Возросло число детей, брошенных родителями (что является косвенным симптомом того же процесса деградации народа).

Проведенный с помощью метода исключения анализ показал, что известные социально-экономические и медицинские факторы риска не объясняют природы сверхсмертности, равно как не объясняют и катастрофического падения рождаемости в России. В 90-х годах люди стали вести более активный образ жизни, больше двигаться, меньше употреблять жирной пищи. За счет падения промышленного производства экологическая обстановка в целом улучшилась. Число абортов сократилось на 40%, рост использования контрацепции был незначительным, несколько выросла младенческая смертность, но затем она вошла в пределы нормы. Коренную причину коллапса ухватить не удается. Существует некий таинственный фактор “X”, который не поддается однозначному научному объяснению.

2.Природа упадка не экономическая

С 2000 года, отмечает И.А. Гундаров, в отношении демографии “не поступило адекватных программ возрождения ни от Российской Академии медицинских наук, ни от Государственной думы, ни от правительства. Основной упор в рекомендациях делается на достижение экономического благосостояния”. Однако, природа упадка жизненных сил народа явно не экономическая – зависимости его от падения уровня жизни обнаружить не удается. Более того, можно заметить даже обратную тенденцию: чем богаче семья, тем меньше в ней детей. В 1999 г. при сравнении 10% самых бедных к 10% самых богатых домохозяйств численность детей до 14 лет у вторых была меньше в 5,2 раза.

Природа упадка жизненных сил народа явно не экономическая – зависимости его от падения уровня жизни обнаружить не удается. Более того, можно заметить даже обратную тенденцию: чем богаче семья, тем меньше в ней детей. В 1999 г. при сравнении 10% самых бедных к 10% самых богатых домохозяйств численность детей до 14 лет у вторых была меньше в 5,2 раза.

Начало либеральных реформ, полагает Гундаров, в России характеризовалось активными духовными процессами: попыткой смены традиционного мировоззрения, изменением критериев добра и зла, внедрением новых социальных ориентиров и нравственных ценностей. В их основе лежала идеология индивидуализма и стяжательства, внушение чувства исторической вины, национальной ущербности, цивилизационной отсталости. Перечисленное послужило причиной сильнейшего стресса…

Исследователи-демографы обнаружили в XX веке прямую зависимость демографической динамики от духовного неблагополучия (выявленного по объективным критерием, таким как: динамика самоубийств, общей преступности, алкоголизма и токсикомании). Характерной чертой обществ с такой духовной картиной является повышение уровня смертности от неинфекционных заболеваний.

Однако духовное неблагополучие в Западной Европе сказывается не столько в отношении смертности (там этот уровень удается частично сбивать с помощью высокотехнологичной медицины и развитой социальной системы), сколько в отношении нежелания рожать. Установка на предпочтение чувственных наслаждений перед духовными привела к тому, что сила эгоизма оказалась выше потребности иметь детей. “В результате, – подытоживает Гундаров свои наблюдения, – рождающийся ребенок предстает для матери не как несравненная ценность, а как конкурент в обладании благами жизни. И здравый смысл подсказывает ей: зачем производить на свет своего конкурента?”

Конечно же, есть целый ряд побочных, сопутствующих факторов, отягчающих картину демографического упадка как, например, угасание интереса к противоположному полу в связи с “сексуальной революцией” (индустрия интимных развлечений, навязчивая порнографичность массовой культуры делают реальных подруг для мужчин уже не столь привлекательными, как “красавицы с обложки”), рост феминизма, сексуальных извращений. Отношение к “партнеру по сексу” становится примерно таким же как к “партнеру по теннису” (а много ли семей создается на основе увлечения теннисом?). Кроме того, в последние два десятилетия западная масскультура культивирует инфантилизм взрослых, модель “секса в большом городе” – когда тридцати-сорокалетние на экране ведут себя так, словно им 18–20 лет, стремясь “взять от жизни все”.

“Белое человечество” вырождается, проблема нехватки рабочей силы решается через приток цветных иммигрантов, заполняющих нижние сектора экономики. Нечто подобное наблюдалось в эпоху поздней Римской империи перед ее падением. Многие утверждают, что Запад просто состарился и, как общество отживших свое народов, клонится к естественному закату. Как бы то ни было, пример Западной Европы показывает, что природа демографического упадка современной цивилизации не экономическая. Вернее сказать, экономика играет в этом упадке роль фона.

Западные общества, когда они переходили от массовой нужды к относительному достатку, отреагировали на это всплеском рождаемости (так называемый “бэби-бум” 1946–1965 гг.). Однако дальнейший рост благосостояния вел к явному уменьшению желания обзаводиться несколькими детьми. Порогом послужила черта перехода от достатка к богатству и “сверхпотреблению” – когда уровень доходов “среднего класса” резко подскакивает, он теряет чувство жизни и духовной ориентации в ней. Новыми мотивациями, которые возникли у представителей западной цивилизации при переходе через “демографический порог”, стали массовая страсть к наживе, зависимость людей от идеологии роста потребления (а не стабильности потребления, как раньше), агрессивность, зависть, неудовлетворенность развлечениями и покупками в связи с отставанием растущего богатства от растущих потребностей. У “цивилизованных” народов в этот момент здоровье ухудшается, увеличивается количество и частота самоубийств, убийств, общих преступлений, значительно вырастают алкоголизм и наркомания. Таким образом, можно констатировать, что западные социальные системы дезориентированы и лишены мудрого государственного управления: возможности “экономической эффективности”, “благосостояния” и сверхпотребления не уравновешиваются достижением эмоционально-духовного благополучия и осмысленности человеческой жизни. Известно высказывание Исократа: “Хуже богатых могут быть только бедные”. Получается, что в наше время верно и обратное: “Хуже бедных могут быть только богатые”.

Некоторые исследователи видят причину упадка в социально-политической природе современной западной цивилизации. Приведем одну иллюстрацию. Англосаксонская рыночная модель разрушает связь между поколениями. Общество начинает жить в соответствии с философией атомизации: каждый сам за себя. В старости рассчитывают не на детей, а на пенсионные фонды, которые осуществляют не обеспечение старости в собственном смысле, а работают по принципу частной управляющей компании (его активы наполняются не за счет налогов со всего общества, как в социалистической системе, а за счет поступлений из личного бюджета за все время трудоспособности данного лица). Атомизация приводит к тому, что дети и родители утрачивают чувство естественной солидарности: по евангельскому выражению, “во многих охладеет любовь”. А если свою старость вы страхуете сами, то получается, что детей иметь вроде бы и не за чем. Пресловутый “стакан воды” в старости вам поднесут не дети, а социальные сиделки, служащие дома престарелых или сотрудники центра эвтаназии (добровольного ухода из жизни).

Англосаксонская рыночная модель разрушает связь между поколениями. Общество начинает жить в соответствии с философией атомизации: каждый сам за себя. В старости рассчитывают не на детей, а на пенсионные фонды. А установка на предпочтение чувственных наслаждений перед духовными привела к тому, что сила эгоизма оказалась выше потребности иметь детей.

Иными словами, дети в либеральной экономической системе отбирают у родителей средства, которые должны быть вложены ими в пенсионный фонд, в обеспечение старости. Введение в жизнь принципов либеральной экономики повсеместно подкосило рождаемость. Показательны обратные примеры – примеры систем, где рождение каждого нового ребенка не снижало, а повышало благосостояние родителей. Например, в Германии 1930-х годов был выдвинут лозунг: “Больше колыбелей, чем гробов!” Государственные деятели тех времен уяснили простую истину: увеличение продолжительности жизни без роста рождаемости ведет лишь к одряхлению народа, иссяканию его жизненных сил. Был взят курс на поощрение трехдетной семьи (с помощью брачных ссуд, выплат государственных субсидий на детей). Такая политика достигла своей цели: рождаемость в Германии выросла и не падала до конца пятидесятых годов ХХ в. Подобный опыт субсидирования деторождения и предоставления молодым семьям с детьми благоустроенного жилья практиковался в социалистической Восточной Германии (ГДР) в 1970–1980-х годах, отчего к 1985 году на 10 женщин детородного возраста в социалистической ГДР приходился 21 ребенок, а в рыночно-либеральной ФРГ – 15 детей. (Со вхождением ГДР в ФРГ рождаемость в Восточной Германии стремительно снизилась вдвое.) Страны традиционно католические – Испания, Польша – всегда отличались высокой рождаемостью и хорошими темпами прироста населения, причем эта “традиционалистская” тенденция всегда с лихвой перекрывала любые тенденции, связанные в других странах с демографическим упадком.

Отбросив прочь “стеснение перед мировой общественностью”, пойдя на государственном уровне на меры по спасению государствообразующего народа, его демографического потенциала, Россия в этом смысле опередит Запад в целом, запутавшийся в своих моделях ценностей и “потребительских идеалах”.

3. Россию ожидает беспрецедентная ситуация

До 1980-х русский народ был “моложавый”. До распада СССР большинству новобрачных – около 20 лет. Сразу по возвращении из рядов вооруженных сил молодые люди стремились создавать семьи, заводить детей. Соотношение 20- и 60-летних было около 3:1. Нынешнюю ситуацию и грядущие 2010-е лучше рассмотреть графически (график 2).

График 2. Динамика численности 20- и 60-летних русских

Сегодняшняя тенденция такова, что в 2010-х возникнет невиданная ранее в России ситуация: 20-летних будет в 2 раза меньше, чем 60-летних. Сейчас основу кадров России, в том числе и в ВПК, составляет поколение, рожденное в 1950-х. Скоро они по 1,5- 1,8 млн в год будут выходить на пенсию. Кому они передадут свой опыт?.. Кто будет развивать экономику?.. Наконец, кто будет стоять на обороне границ от Черного до Японского моря?..

Депопуляция (убыль населения) создает для России как государства объективные угрозы. Ускоренная депопуляция и ухудшающаяся возрастная структура рабочей силы ставят под вопрос перспективы экономического роста. Кроме того, это и угроза территориальной целостности России. Проблема численности всегда имела для нас важное геополитическое значение. Объясняется это обширностью нашей территории, благодаря которой плотность проживания здесь небольшая и составляет 8,5 человека на один квадратный километр. Такой уровень — самый низкий среди крупнейших государств: втрое ниже США, в 15 раз ниже Китая, в 17 раз ниже Западной Европы, в 34 раза ниже Индии, в 38 раз ниже Японии. Если же говорить об азиатской части России, где плотность равна 2,5 человека на квадратный километр, то различие становится еще более выраженным. Наконец, с последним обстоятельством связан и еще один тип угрозы для нации: растворение ее в иноэтнической среде, значительный приток иммигрантов из Дальнего Зарубежья, в том числе не владеющих или плохо владеющих русским языком (сегодня львиную долю оседающих в России иностранцев составляют китайцы, турки, уроженцы Индокитая).

Итак, проблема демографии – это проблема будущего страны. И, увы, проблема преимущественно для русских людей. Рождаемость на Кавказе по-прежнему высока, и даже наши соотечественники-татары поддерживают минимальный показатель естественного прироста (чуть больше, чем два ребенка на среднестатистическую семью). И только мы, русские, и социокультурно близкие к нам народы (мордва, удмурты, коми) продолжаем вымирать. Главным принципом государственной политики России должен стать принцип демографической компенсации русским: в течение жизни поколения необходимо восстановить благоприятный уровень рождаемости, восстановить естественную динамику русификации окраин – русские должны жить по всей России, ибо они представляют племенной стержень нации. В этом заинтересована вся нация.

Как бы ни повернулись события, в будущем русских ждет период суровых испытаний. Когда Союз пал, в РФ было чуть более 150 миллионов душ. Теперь мы приближаемся к показателю в 140 миллионов человек. 90-е годы дали чудовищный, сравнимый только с Великой Отечественной, спад рождаемости. Как было заявлено на Совете безопасности в 2004 году: когда придет время рожать детей тем, кто родился после 1991-го, – в 2012 году наступит новый провал. Детей в 90-е у русских было мало, а родят своих детей они еще меньше. К 2018 году русские дети будут редкостью среди толп взрослых и стариков. Между 2015 и 2020 годами подскочит смертность: станет умирать поколение советских “бэби-бумеров” 1940-1950-х годов рождения, когда народ после войны щедро обзаводился потомством.

Суровые времена ждут и другие части Русского мира. В 80-е годы советскую Украину населяло 50 миллионов душ. В 2004-м в самостийной “державi” осталось 43 миллиона. К 2012 году на Украине будут жить 37–35 миллионов человек. И тут вымирание мчится вперед на всех парах.

Рывок нужно совершить именно сейчас, не откладывая – совместными усилиями государства, общества и бизнеса. Срочность этой задачи связана с тем, что в настоящее время в возраст наиболее интенсивного деторождения входят относительно многочисленные поколения женщин, родившихся в первой половине и середине 1980-х гг. Это необходимо использовать для проведения активной демографической политики, направленной на повышение рождаемости. Ее эффект мог бы быть усилен благоприятными сдвигами в возрастном составе. Совсем иная ситуация сложится через 10–15 лет, когда активного репродуктивного возраста достигнут сравнительно малочисленные поколения, родившиеся в 1990-е гг. По состоянию на середину 2003 г. численность девочек в возрасте 5-14 лет в 2 раза меньше численности женщин в возрасте 20-29 лет.

Симптомы надвигающейся “ямы” уже налицо. Например, по данным проф. Базарного, в 2000 году все наши школы выпустили в жизнь 2 100 000 молодых людей, а в первые классы в том же году поступило лишь 1 300 000. Эта жутковатая тенденция будет в ближайшие годы не ослабевать, а только нарастать.

России нужен единый государственный орган – Государственный комитет жизнеспособности народа (ГКЖН), который бы “увязывал” всю деятельность по восстановлению демографического благополучия в единую программу. В ведение Комитета передаются все вопросы демографии, семьи и брака, рождения, медицинского обслуживания подрастающего поколения. ГКЖН должен быть подотчетен напрямую Главе Государства. Алгоритм деятельности Комитета должен быть следующим.

- Объявить в России режим Чрезвычайного демографического положения на 5 лет. При Главе государства действует ГКЖН, имеющий право на первоочередное финансирование из бюджета (за счет образующихся излишков) ключевых программ по восстановлению народонаселения.

- В бюджете затраты на демографическое возрождение должны иметь следующее распределение: “основная цель – отдельная статья – самостоятельные приложения”. (Сейчас в бюджете вопросы демографии “размазаны” по разным разделам.)

– Внутри Комитета создать Совет демографической экспертизы, проверяющий на соответствие демографическим целям развития законодательство, а также вносимые на рассмотрение Правительства страны социально-экономические программы и инвестиционные проекты.

– Комитету и правительству России сформировать рабочий орган исполнительной власти, занимающийся вопросами регулирования демографических процессов и мониторинга демографической ситуации.

– Аналогичные органы создать в регионах при губернаторах.

– Главнейшим критерием успешности деятельности ГКЖН и исполнительных органов в центре и в регионах считать динамику количества новорожденных и растущих детей.

Реализация программы демографического возрождения может быть разбита на три этапа.

Этап первый (2 года) – экстренный. Он начинается с мер, которые откладывать нельзя. Охватывает 1/3 России в тех областях Русской равнины, Западной Сибири и Дальнего Востока, где в 1990-х был минимальный коэффициент рождаемости на 1 женщину. В течение этого этапа проводится анализ и корректировка программы возрождения народонаселения.

Этап второй (3 года) – расширительный. Охватывает 2/3 России, в областях, где в 1990-х было менее 1,35 рождений на 1 женщину.

Этап третий (выходит за рамки 5-летнего чрезвычайного положения) – всеохватывающий. Расширяется на все области, где в 1990-х было менее 1,5 рождений на 1 женщину. Реализация программы осуществляется уже не в режиме чрезвычайного демографического положения, а в режиме текущей государственной политики на основе проверенных и отработанных за 5 лет административных технологий.

4. Почему усыхают “русские родники”

Сравним потенциал русской “реки жизни” в динамике последних десятилетий (график 3).

График 3. Динамика численности “русских родников”

В середине 1950-х в России рождалось 2,2-2,3 млн русских детей. В 1990-х – менее 0,9 млн. Сейчас кривая числа рождений пошла слегка вверх, но с 2008-2009 гг. начнется “усыхание родников”. Пунктирная гистограмма показывает: при продолжении тенденций ХХ века “русские родники” к 2020 году “усохнут” до 0,5 млн, то есть ослабеют в 4 (ЧЕТЫРЕ!) раза по сравнению с 1950-ми годами. При этом доля русских рождений в России составит менее 50%. Так что улучшать ситуацию с русской рождаемостью надо не на проценты, а в разы!

По образному выражению А.Г. Гончарова, “сейчас в России, которая считается православной, нет для ребенка более опасного места, нежели материнская утроба: из трех детей двое будут убиты”. Ежегодно убивается 3,4 млн нерожденных, что сопоставимо с крупномасштабной войной.

С 1960-х почти равномерно из каждых трех-четырех зарожденных русских жизней лишь одна – рождается, а две-три вырываются абортами. Оценка показывает: от абортов за вторую половину ХХ века потери “русских родников” в 2,5 раза больше, чем от германской, гражданской войн, раскулачивания 1930-х и от Великой Отечественной войны – вместе взятых. Так что главный фактор сокращения числа русских рождений с 1950-х – это фактор “сдвига морали”.

По латыни “аборт” – это естественный выкидыш. В ХХ веке искусственное удаление плода в утробе матери стали называть тоже абортом. Однако называть операцию по удалению плода выкидышем – это все равно как прицельный выстрел назвать несчастным случаем!.. Сейчас аборты в России – медицинская “услуга”. Государство фактически финансирует миллионы абортов, уничтожая миллионами зарожденные русские жизни. Нужно ликвидировать госфинансирование прерывания беременности и ввести уголовную ответственность за прерывание беременности против воли женщины, за принуждение к аборту, за предоставление материалов для самоаборта.

Запрет абортов, хотя и не приведет к долгосрочному росту рождаемости, но приведет к ее всплеску. Однако главная задача запрета абортов иная – нравственная. Поэтому аборты нужно прекратить не одним волевым усилием власти, а общим нравственным усилием. Для этого в период от принятия постановления до его введения в действие должна быть проведена массированная общественно-государственная информационная кампания против абортов. Здесь требуется не дискуссия, а именно официальная пропаганда. Перед официальным введением “маратория на аборты” должна быть реализована полномасштабная кампания в телевизионных СМИ. Сущность аборта – глубоко отвратительная при ближайшем рассмотрении для любого психически полноценного человека – должна быть раскрыта перед всей нацией. Нужно стремиться пробудить в молодежи инстинкт матери и отца, заложенный в них от природы.Ведь увидев развитие новой жизни на экране, очень многие примут добровольное решение не убивать зарожденную ими жизнь.

Во всех гинекологических консультациях в этот период нужно установить промежуточную процедуру психологического воздействия между диагнозом и абортом. Для этого достаточно Приказа Минздрава об “усилении мер по получению информированного согласия идущей на аборт”. Дополнительно можно продумать поощрение врачей, спасающих жизнь нерожденному ребенку. Запрет на аборты, если общество воспримет справедливость принятых мер, желательно было бы закрепить в фундаментальных законах России. Если в ныне действующей Конституции РФ провозглашено: “Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения” (п.2 ст.17) – то в этой формулировке необходимо будет заменить понятие “от рождения” на – “от зарождения” (или “от зачатия”). Такая поправка носит праворасширительный характер и не означает запретительных мер. Но эти две добавленные буквы спасли бы жизнь миллионам русских людей самого юного, внутриутробного возраста.

Аборты должны быть запрещены по всем показателям, кроме медицинских, на любом сроке. (В этой связи важно отметить, что меры Дж.  Буша младшего по ограничению абортов – это пожалуй, самое лучшее, что сделал этот политик за время своего пребывания у власти). В России же тема “защиты жизни” является пока откровенно маргинальной, и ее нравственный аспект вообще осознается лишь воцерковленной аудиторией. Задача православной интеллигенции – перейти в информационное наступление в светских СМИ и образовательных учреждениях.

Однако, запрет абортов демографическую проблему не решает, оставаясь скорее моральным символом новой демографической политики – символом того, что нация ценит человеческую жизнь.

При этом, запретив убивать людей в зародыше, мы еще не побуждаем людей к созданию семьи и добровольному рождению детей. Почему же наш народ не желает рожать?

Конкретный человек в своей повседневной жизни не спрашивает себя: “Для чего государству большое население?”. Конкретный человек спрашивает: “Для чего мне дети?”. От того, каков ответ на сей вопрос, и зависит уровень рождаемости. Воспроизводство человека - это вопрос не благополучия земной жизни, а вопрос смысла этой самой земной жизни. Не всегда и не у всех народов земное благополучие является высшим смыслом земной жизни. Существует точка зрения, что корень демографического коллапса лежит в смене среды обитания: перебравшись в города, люди потеряли благоприятную биосоциальную среду для воспроизводства жизни. Уничтожение крестьянства и казачества с последующей сверхурбанизацией России подрубило корни и иссушило питательную почву могучего древа русской патриархальности.

Сегодня демографический рост, с этой точки зрения, невозможен без переселения обратно к земле. Однако, если посмотреть на переселившихся в русские города представителей иноэтнических диаспор, мы увидим, что эти, занятые в основном в торговом посредническом бизнесе, люди усиленно размножаются в наших городах, несмотря на скученность и малую площадь арендуемого и покупаемого ими жилья. Большинство из них оставило именно землю и село, чтобы перебраться в город – потому что здесь легче заработать на жизнь и пропитать многочисленную семью. Другой пример – православные священники. Некоторые из них живут не в отдельных усадьбах, а в городских квартирах, но детей у них рождается много – мотивация, заложенная церковной традиций, оказывается сильнее, чем “неумолимые законы урбанизации”.

Увы, в любой стране индустриализация сопровождается раскрестьяниванием, выкачиванием людей из деревни. Англичане, создавая промышленную Британию, сгоняли бедняков с земли целыми селами (политика огораживаний). А в Германии излишки населения из деревни выжимались через систему майората: когда земельные угодья наследовал только старший сын. В силу этого миллионы немцев с XVII века устремились из сел в города или в другие страны. В США крестьянства не было изначально – там развивалось капиталистическое фермерство. СССР-России, чтобы выжить в столкновении с индустриальным Западом, в первой половине ХХ века нужна была форсированная индустриализация. Таким образом, раскрестьянивание страны стало суровой и трагической необходимостью.

В современных условиях большие перспективы открывает развитие новых типов негородских поселений: технологических, аграрных, научных и производственных поселений-парков в живописных местах России, при этом снабженных новейшими системами ресурсосберегающей энергетики и жизнеобеспечения, биотехнологической утилизации отходов и т.д. Прогресс информационных технологий и цифровой связи подстегивает создание таких биосферных поселков-общин, состоящих из людей-домовладельцев, сплоченных общими делами. Вобрав в себя самых активных и здоровых, такие поселения могут стать и центрами демографического роста. И все же основная масса народа будет вынуждена продолжить жить в урбанистических “ландшафтах”.

Ни материальный достаток, ни, напротив, бедность, ни плохие жилищные условия, ни городская среда не объясняют коренных причин упадка рождаемости. Упадок связан с моделями жизни, которые начали внедрять в наше общественное сознание не вчера, а еще во времена Н.С. Хрущева. А со времен Горбачева эти модели вновь были подхвачены и продолжают укореняться.

В чем суть этих моделей?

Обществу стали навязать новые стандарты потребления, новое представление о “счастье”. Даже если каждый гражданин России будет жить материально на уровне Западной Европы, скачкообразного роста рождаемости не произойдет. Уже при Хрущеве начал формироваться массовый настрой: “личное благополучие”, “живи для себя”, “не стоит плодить нищету”, “лучше обеспечить одного ребенка и дать ему образование”, – хотя тогда этот настрой был несколько завуалирован. Если создавалась семья, то в ней, как правило, был всего 1 ребенок. С конца 80-х годов вуаль была сброшена, к ней прибавилась “сексуальная революция” и круг замкнулся. Произошла тотальная смена модели жизни, в нашем обществе была полностью отброшена мысль о том, что человек создан для продолжения жизни через рождение и воспитание нескольких детей.

Уже при Хрущеве начал формироваться массовый настрой: “личное благополучие”, “живи для себя”, “не стоит плодить нищету”, “лучше обеспечить одного ребенка и дать ему образование”, – хотя тогда этот настрой был несколько завуалирован. Если создавалась семья, то в ней, как правило, был всего 1 ребенок.

Среди женщин детородного возраста можно выделить три неравные категории.

Для одной части женщин рождение и воспитание детей является предпочтительным. В семье они видят главный смысл жизни. О том, что эта часть женщин многочисленна, говорит деятельность “брачных контор”. За 1990-е годы, в поисках семейного счастья в страны Запада уехало, чтобы выйти там замуж, до 150 тыс. русских женщин.

Другая часть женщин не захочет жертвовать карьерой. Погоня за благами и стремление “быть на виду” в общественной сфере – в этом главный смысл их жизни. Этих русских женщин ни за что не побудишь и не уговоришь завести более двух детей.

Третья, самая многочисленная, часть женщин предпочтет совместить и радости 3-4-детной семьи, и интересную, полезную работу. Ясно, они не смогут “пахать” по 8 часов “на производстве”. Иначе на детей у них не хватит времени. Без этой части женщин проблема русского демографического возрождения не решаема в принципе.

Итак, главная, коренная причина демографического упадка – ослабление инстинкта семейно-родовой жизни и желания рожать детей. Характер этой проблемы не экономический и не чисто социальный, эта проблема связана с ошибочным курсом государства на потребительскую гонку (которая началась с лозунга “Догнать и перегнать Америку по уровню жизни”, а закончилась “построением эффективной экономики” по образцу той же Америки). Этот курс породил противоестественную перемену основного потока жизненной энергии народа, причем наиболее чувствительными оказались к нему представители коренной русской культуры.

Однако процесс не является необратимым, и значительная часть нации, в том числе и русские, еще способна вернуться к здоровой модели воспроизводства жизни.

5. Основные меры демографического возрождения

Некоторые политики предлагают для решения демографического кризиса России использовать опыт СССР начала 1980-х годов и пример Запада ХХ века. Но такое мнение основано на типичных заблуждениях.

Первое заблуждение. Кризис рождаемости предлагают решить стимулированием рождений путем государственной поддержки аналогичной постановлению ЦК КПСС и СМ СССР “О мерах по усилению государственной помощи семьям, имеющим детей” от 22 января 1981 года. То есть чем больше у женщины рождений, тем больше надо ей платить денег. Но в 1980-х основная часть средств, выделенных по постановлению, попала к народам Юга и Востока, у которых в семьях и так было до десятка детей. А на рождения в русских семьях с 1–2 детьми постановление практически не повлияло (см. диаграмму 3 ). Ведь рост потенциала “русских родников” шел вполне равномерно с конца 1960-х, а увеличение в 1980-х составило лишь несколько процентов. По идеологическим соображениям и лености мысли руководство СССР не решилось пойти на принятие закона о восстановлении численности славянского ядра страны, что автоматически привело к перетоку средств на поощрение рождаемости на Кавказ и в Среднюю Азию. Хотя можно было бы завуалировать меры по спасению славян региональными программами.

Второе заблуждение. Многие ссылаются на то, что в развитых странах приняты финансовые поощрения за рождение детей. Но во всех этих странах: от Норвегии до Греции, от Финляндии до Португалии, от Японии до Австралии, в Канаде и белой Америке – везде за последние 30–40 лет “родники” государствообразующих народов “усыхают”.

Спросите европейцев и японцев: “Почему вы до 30–35 лет не создаете семьи и не заводите 3–4 детей?” Вряд ли услышите что-то вразумительное! Будут говорить о карьере, о свободной жизни, чтобы денег накопить, мир посмотреть… Например, в Западной Германии среди молодежи уже 40 лет процветает принцип: “сдвоенный доход, и никаких детей”. Итог: рождаемость у немцев упала в 2 раза. Для процветающей Японии характерен феномен “дев-паразиток”, живущих в семьях родителей. Их называют так не потому, что они живут на шее родителей. Доход у “паразиток” выше, чем у их родителей. “Паразитками” их называют потому, что они не помышляют ни о семье, ни о детях. В итоге за последние 40 лет “японские родники” тоже в 2 раза “усохли”. Так что финансовые поощрения за рождение детей, хотя и нужны, сами по себе не работают.

Третье заблуждение – это вера в то, что “исправить демографию” можно иммиграцией.

Сейчас в Москве много политиков, которые, ссылаясь на опыт Запада, настаивают на иммиграции динамичных трудоресурсов Юга и Востока – от Турции до Китая. Но ведь только в рамках фантастики можно представить, как на наших границах стоят с “калашами” турки да китайцы, охраняя безопасность России от Черного моря до Тихого океана... Это – во-первых.

Во-вторых, в стране иммигрантов – в Америке началось “белое бегство”. В штате Калифорния белые уже в меньшинстве. Меньшинство белых и в четырех крупнейших городах Техаса – Хьюстоне, Далласе, Сан-Антонио и Эль-Пасо. Не лучше положение в Европе. В XIX веке Европа колонизировала Африку и Азию. В XXI веке все наоборот – Африка и Азия колонизируют Европу. По телепередачам из Парижа видно: каждый третий пассажир метро – это араб или негр. В Марселе мусульман больше, чем христиан. В Брюсселе треть школьниц – мусульманки. Скоро и в Лондоне белые окажутся в меньшинстве.

В-третьих, демографическое отступление одних народов неминуемо вызывает наступление других. Тенденция аморфного “отступления” белого Запада перед “наступлением” Юга и Востока налицо. Не следует думать, что иммигранты изменят свое мировоззрение. В США “латинос”, вместо того чтобы ассимилироваться в “плавильном котле”, создают “маленькие Тихуаны”, свое радиовещание, телевидение, газеты и журналы. Глупо надеяться, что “латинос” будут испытывать чувство верности по отношению к основателям США, англосаксам. Аналогичная ситуация и в Европе. В пригороде Манчестера Олдэме мусульмане потребовали создать район, закрытый для белых. В бельгийском Антверпене действует исламская полиция, которая патрулирует мусульманские кварталы, чтобы не нарушались порядки мусульман.

России нужны не иммигранты из Турции и Китая. Нужно сбережение русских кадров и привлечение иммигрантов с русским мировоззрением. Для этого надо установить порядок, чтобы любой русский, украинец, белорус, живущий вне территории России, получал российское гражданство автоматически, по заявлению. Нужно поощрять заключение браков с православными людьми из других стран, принимающими гражданство России. В этом вопросе должен доминировать принцип: “демографические интересы – превыше экономических”.

Итак, перечислим основные меры демографического возрождения, предлагаемые Русской доктриной.

– На уровне правительства разработать программу репродуктивного здоровья населения, создать профессиональную медицинскую стратегию преодоления кризиса (в России выкидышей в среднем 170 тыс. в год, страдающих бесплодием – 7 млн женщин и 4 млн мужчин). Существующие программы по репродуктивному здоровью в России включают в себя только методы “как не дать родить” (контрацепция, стерилизация, аборты). Минздрав должен разработать и реализовать на практике эффективные методы профилактики репродуктивных потерь.

– Все молодые семьи, имеющие детей, должны получить субсидии на приобретение достойного современного жилья, подлежащие полному погашению при рождении третьего ребенка. Третий ребенок должен быть желанным в семье, для чего государство обязано взять на себя значительную часть его обеспечения до совершеннолетия.

– Ввести кредитование молодой семьи на срок 10–15 лет. Кредит погашается по мере роста детей. Вырос первый ребенок до 4 лет – 20% погашения. Растут двое детей – 50% погашения. 100% погашается, когда в семье растут четверо детей. Этот кредит должен открывать безналичный счет, с которого оплачиваются крупные покупки: недвижимость, автомобиль и т.п. Приобретенное с помощью данной электронной карты имущество юридически записывается на детей и таким образом до совершеннолетия является неотчуждаемым. По достижении детьми совершеннолетия это имущество переходит в собственность родителей.

– Совместить кредитное стимулирование рождаемости с льготным кредитованием малого и среднего бизнеса, поощряя тем самым и возрождение трудовой этики, избегая сваливания в “потребительство через деторождение”, обеспечивая достойное воспитание новых граждан.

– Ввести поощрения (через льготный ипотечный кредит) ранних браков с рождением детей. Если у супружеской пары первый ребенок родится в 20 лет, то есть шанс, что в 30 они родят второго. Важно, чтобы в пропаганду ранних браков и чадородия включилась Церковь (тем более что эта позиция еще 17 веков тому назад была подробно обоснована св. Иоанном Златоустом).

– Повысить социальную защищенность беременных и матерей, включая адекватные формы и режимы трудоустройства, перспективы жилищного обеспечения. Беременность является основанием для предоставления оплачиваемого отпуска с 20-недельного срока. Оплачиваемый государством отпуск продолжается до достижения ребенком трехлетнего возраста. По желанию матери ей может предоставляться труд на прежнем месте работы в индивидуальном режиме, за исключением периодов третьего и восьмого-девятого месяца беременности, или труд в надомных условиях. Сохранение рабочего места за родильницей является обязанностью государственных и муниципальных служб. Частные компании-дискриминаторы матерей-работниц должны быть наказаны налогами и объявлены “машинами русского геноцида”.

– Рождение ребенка сопровождается предоставлением единовременного пособия в размере, исчисляемом в каждом регионе в соответствии с региональной десятикратной стоимостью потребительской корзины на момент рождения. Рождение второго ребенка и более сопровождается предоставлением единовременного пособия в еще большем размере на каждого рожденного ребенка. Размер ежемесячного пособия по воспитанию ребенка (до 16 лет) исчисляется в зависимости от категории социальной защиты.

– Ввести налог на холостяков: женщины – от 21 до 40 лет, мужчины – от 22 до 50 лет. Побудительный мотив: “Не хочешь создавать семью, растить и воспитывать детей, будешь кормить других”. Гражданский брак от налога не освобождает.

– Ввести налог на бездетные и малодетные семьи – через 2 года после заключения брака. При рождении одного ребенка налог снижается вдвое, при рождении двух – вообще не взимается. Побудительный мотив: “Не хотите растить детей в своей семье, будете кормить в чужой”. Не можете иметь своих детей, берите приемных из детских домов.

– Установить профессиональным военнослужащим персональные надбавки за третьего и четвертого ребенка в семье. Служба Родине – это обязанность мужа, воспитание 3–4 детей – это обязанность его жены.

– Вести пропаганду семейных ценностей. Хотя 2/3 молодежи убеждена, что в семье должно быть два ребенка, однако сейчас большинство предпочитают иметь одного ребенка в семье. Именно таким русским нужно менять настрой с малодетной на среднедетную семью. Надо создавать русскую моду на 3–4-детную семью. Лидерами общественного мнения должны стать не звонкоголосые вертихвостки с 3–4 разводами, а социально активные женщины с 3–4 детьми.

– Исполнительным органам при ГКЖН необходимо создать специальные комиссии по реорганизации работы в СМИ, и в первую очередь на телевидении, с целью радикальной смены информационной политики в отношении проблем семьи и чадородия с негативного мироощущения на позитивное, разработать программы и направления пропаганды семейных ценностей, повышения значимости и роли семьи, отцовства и материнства.

– В СМИ должен быть введен принцип полного запрета на секс-пропаганду (приостановка экспансии секс-культуры). Доминирует следующее требование: нельзя пропагандировать безнравственность и отрицательное отношение к семейным ценностям на общенациональных каналах. (Хочешь “клубнички” – покупай кабельные и космические каналы, платя за них из своего кармана).

– В сетке телевидения в интервале 18–22 часов необходима ежедневная передача “Демография и будущее”. Ее цель – демографическое и нравственное просвещение, формирование позитивного мировоззрения, создание настроя и русской моды на 3–4-детную семью.

– Специальные комиссии создаются в Министерстве образования. Здесь осуществляется планомерная работа по формированию семейных ценностей, разрабатывается и реализуется программа поло-ролевого воспитания с детства. При реализации программы воспитания семейных ценностей могут быть использованы наработки проекта “Барьер”22, значение которого не ограничивается профилактикой наркомании, но позволяет также формировать защитные психологические механизмы против разрушительного влияния улицы и маргинальных групп общества.

– В связи с тем, что за последние годы была подорвана оставшаяся в наследство от советских времен инфраструктура яслей и детских садов, государство должно направить необходимые средства для ее восстановления, оказывать реальную поддержку семейным детским домам. Сегодня вместо квалифицированных специалистов (часть которых с появлением у нас какого-то подобия “среднего класса” предпочитает работать по частному найму) в детских садах работают случайные люди, общение с которыми зачастую просто опасно для детей. Контингент работников детских учреждений должен подвергаться ротации и аттестации на профпригодность, чтобы вывести из него и не допускать впредь тех, кого вообще следовало бы держать подальше от детей (сейчас случаи, когда “воспитатели” нецензурно ругают или бьют детей, перестали быть чем-то экстраординарным). Заработная плата в сфере дошкольных учреждений должна быть повышена до среднего уровня в системе Минобразования. Муниципалитетам следует поощрять спонсорскую помощь, используя возможности СМИ. Существует и дополнительный механизм обеспечения детских садов, роддомов и приютов нормальными кадрами. Равноправие мужчины и женщины предполагает и равенство обязанностей: поэтому имеет смысл всесторонне рассмотреть возможность того, чтобы девушки в 18–20 лет были призваны к социальному служению и проходили альтернативную гражданскую службу. Притом отбор в детские сады, ясли, роддома, больницы, учреждения социальной опеки должен вестись более тщательно. Служащим девушкам необходимо предоставлять особые льготы (например, сокращенный срок службы). Не готовые морально и психологически к служению в таких учреждениях могут направляться в иные государственные службы для подсобных работ. Решение о направлении девушки в то или иное учреждение принимается специальными комиссиями с участием экспертов местных демографических органов.

6. Преодоление коллапса – возрождение жизнестойкой семьи

Итак, главное лекарство для исцеления демографической язвы – возрождение русских семей с несколькими детьми в каждой. Подчеркнем: не просто повышение числа рождений, но именно курс на крепкую семью спасет Россию.

В подтверждение приведем цитату из газеты: “Семьи, где пьющая мать-одиночка имеет троих и более детей олигофренов, не редкость. Пособие, получаемое алкоголичками на детей-инвалидов, позволяет им вести тот образ жизни, к которому они привыкли…” Такой вот коммерческий интерес – иметь дебильных детей!.. Другим важным аспектом проблемы рождаемости является рождение детей вне зарегистрированного брака, рост числа неполных семей со специфическими проблемами воспитания детей.

Заинтересованность государства в преодолении сиротства, детской беспризорности и бездомности, преступного и саморазрушающего поведения детей должна отражаться в материальном и психологическом порицании лиц, уклоняющихся от исполнения материнского и отцовского долга, в том числе при трудоустройстве, в особенности на государственные и общественные должности, а также при установлении категорий социальной защиты.

Отказ от материнства лица, занимающего государственную должность, влечет за собой лишение статуса государственного служащего и пожизненное лишение права на выполнение любой руководящей работы в государственных и муниципальных структурах. Отказ от материнства лиц, работающих в ином статусе в государственных и муниципальных структурах, исключает возможность перевода на вышестоящие должности и учитывается при поступлении на учебу и повторном трудоустройстве. Отказ от материнства лиц, работающих в негосударственных структурах, предусматривает отнесение к нижестоящей категории социальной защиты; при отказе матери от воспитания двоих и более детей – к четвертой категории пожизненно.

Отказ от отцовства не отменяет обязанностей по содержанию детей и предполагает уплату установленного государством размера алиментов до достижения ребенком 16-летнего возраста; при установлении у ребенка заболевания, ведущего к инвалидности – пожизненно. Минимальный размер алиментов составляет 5 МРОТ. Выплата алиментов может быть прекращена по заявлению матери при наличии разрешения местного органа социальной защиты.

Проанализируем состояние института русской семьи по отношению числа браков к разводам. В начале ХХ века в России было: 1 развод – на 100 браков. В 1950-х гг. – уже на 15 браков. Динамику последующих лет хорошо видно на графике 4.

График 4. Динамика числа браков и разводов в России

В 1970-х каждый третий брак заканчивался разводом. К началу XXI века число браков и разводов в русских семьях почти равное. Причем женщины выступают инициаторами большинства разводов. При продолжении тенденций ХХ века в 2010-х годах разводов будет больше, чем браков.

За ХХ век институт русской семьи потерял жизнестойкость. Женщина перестала чувствовать свою главную роль – родительницы и воспитательницы детей. Мужчина – свою ответственность перед женой и перед детьми. А когда муж не опора, а обуза для жены, то до развода – всего один шаг.

Женщина стремится играть в общественной и профессиональной деятельности все более активную роль. С конца 90-х годов на арену вышло новое поколение потенциальных бабушек, молодость которых пришлась на эпоху конца 60-х – начала 70-х годов. Это, по сути дела, первое поколение “современных” (по западным меркам) дам, многие из которых абсолютно не готовы брать на себя функции няни и домохозяйки, высвобождая своих работающих дочерей. Таким образом, “институт бабушек”, который традиционно играл огромную роль в нашей семье, постепенно отходит в прошлое. Тем более возрастает значение дошкольных учреждений и программ продленного дня в начальной школе.

Нам, русским, надо восстанавливать семейные ценности. Необходимость семьи и детей, здоровый нравственный климат во взаимоотношениях юношей и девушек – главная цель гуманитарного образования. Школа должна не учить “безопасному сексу”, а прививать семейные ценности и нормы нравственности для своей будущей роли: мужа или жены, отца или матери. К окончанию школы девушка должна быть убеждена: материнство – высшее предназначение женщины, а юноша готовиться к обеспечению семьи и детей.

Необходимо сделать нормой практику детских домов семейного типа при женщинах, у которых есть муж, свои дети, жилье, желание и способности воспитывать приемных детей. Такая мать-воспитательница должна считаться государственной служащей. Воспитание приемных детей финансируется из госбюджета. Найм работников в детских домах семейного типа не финансируется.

7. Выход из Каирской конференции

Очевидно, что Россия в рамках реализации программы демографического возрождения должна пересмотреть свое отношение к выполнению решений Каирской конференции по народонаселению и развитию (МКНР) 1994 г. как направленных на демографическую коррекцию и сдерживание рождаемости, приведшим к гибельным последствиям в демографическом аспекте для страны.

Деятельность в России нескольких сотен деструктивных общественных организаций, таких как “Планирование семьи”, Международный фонд охраны здоровья матери и ребенка и других, нацеленных на сокращение рождаемости, на разрушение семейных ценностей, на подавление позитивного мироощущения, следует объявить “вне закона”. Должны быть пресечены и действия их дочерних организаций в России и их отечественных аналогов, занимающихся вопросами демографической коррекции. Конечно, “активисты” деструктивных организаций не захотят прекращать разрушительную деятельность, а будут “шуметь” про нарушение прав человека. Для этого ГКЖН разрабатывает специальную систему мероприятий для блокирования провокаций и снижения дискуссионного фона в СМИ и обществе.

Надо заметить, что, по данным ряда экспертов Русской доктрины, среди учреждений и программ, ограничивающих рождаемость в России, встречаются и весьма почтенные и статусные международные организации. Объявить всех их “вне закона” представлялось бы мерой в высшей степени радикальной. Однако их деятельность в части, имеющей отношение к демографической коррекции в России, должна быть тщательнейшим образом расследована. И если подтвердятся мнения экспертов, то необходимо предпринять дипломатические усилия по прекращению их деятельности в этом направлении. Впрочем, широкая общественная огласка данных экспертизы, выдвижение даже неофициальных претензий могут оказаться достаточным аргументом для тех международных организаций, которые блюдут свою репутацию и дорожат своим пребыванием в России.

Итак, эксперты Русской доктрины предлагают провести экспертизу деятельности таких программ, как “Планирование семьи”, “Улучшение репродуктивного здоровья молодежи”, “Охрана здоровья матери и ребенка”, “Половое воспитание школьников”, а также таких организаций, как Фонд ООН по народонаселению (ЮНФПА), являющийся головной организацией по снижению рождаемости в мировом масштабе, московское бюро ЮНЕСКО, Всемирный банк, ВОЗ, ЮНИСЕФ, МФПС, Совет по народонаселению, Институт развития ресурсов, Фонд Рокфеллера, АЙПАС и др.

8. Как победить сверхсмертность

Борьба со сверхсмертностью является не основным, но чрезвычайно важным компонентом демографического возрождения России.

Массовая депрессия и безысходность – это результат той “шокотерапии”, который устроили в России “чикагские дьяволята” в 1990-х годах. Частичное удаление из Кремля “шокотерапевтов” не устранило депрессию. И поныне объявления о приеме на работу звучат так: “требуются… возраст до 35 лет”. Этим сознательно на периферию жизнедеятельности вытесняются люди трудоспособного возраста. Экономическая политика России должна строиться не на беспощадной эксплуатации энергичной молодежи до 35 лет, а на сбережении, хотя и пожилых, но вполне работоспособных кадров.

Итак, задача нации рассеять депрессию и безысходность, разбудив в пожилых людях позитивное мироощущение. Необходимо налоговое воздействие на предприятия и предпринимателей. Должен доминировать принцип: “не хочешь платить повышенные налоги, принимай на работу пожилых людей”.

Рост смертности с 1990-х гг. у молодых трудоспособных людей связан с иными факторами, чем тот же рост у пожилых. Одним из основных факторов стала “наркотизация” молодежи. В 2002 году только в Московском регионе умерло от наркотиков почти столько же, сколько погибло от насильственных убийств во всей России!.. Так что наркотики на порядок более сильная причина смертности молодых, чем все насильственные убийства. До 1990-х наркомана в обществе называли “придурком”. С 1990-х наркотики у молодежи – это “круто”. Сказался фактор “сдвига морали”.

Для спасения молодого поколения необходимо использование структур типа “Город без наркотиков” в Екатеринбурге. Нет наркоторговцев – нет и источника для наркомании.

К конкретным мерам по снижению смертности нужно добавить:

– Политику укрепления здоровья, отражающую международный опыт (при внедрении адекватных мер, направленных на снижение смертности, процесс депопуляции может быть обращен вспять в относительно короткий период 10–20 лет).

– Ужесточение контроля за качеством импортируемой пищевой продукции.

– Пересмотр постановления Правительства РФ №231 “Об утверждении размеров средних разовых доз наркотических и психотропных веществ”.

– В рамках антинаркотической деятельности в школах нужно дать учащимся историческую информацию о создании субкультурных групп Западной Европы и США, в которых при помощи внедрения стиля одежды и образа жизни осуществляется последующая наркотизация этих групп. Необходимо использовать разработки проекта “Барьер”, о котором мы уже писали выше.

– Информировать родителей о прямой связи между ранним началом половой жизни и последующей наркотизацией подростка.

– Осуществлять экспертизу и цензуру антинаркотических общественных и государственных программ, являющихся во многом скрытой рекламой наркотиков.

Глава 2. СОЗДАТЬ МИГРАЦИОННУЮ “МЕМБРАНУ”

России необходимо сочетание репатриации с жестким ограничением миграции нежелательных лиц

У себя – как хочешь, а в гостях – как велят.

Народная пословица

1. В бурных волнах “Великого переселения народов”

Будем честны: страну нынче захлестывают потоки мигрантов с Юга и Востока. По сути дела, мы оказались на пути нового “Великого переселения народов”. С другой стороны, Российская Федерация стремительно теряет самую предприимчивую часть нации – она покидает страну в поисках достойной работы и самореализации. И на все это накладывается процесс вымирания русского народа, обезлюдения русских пространств. А ведь природа в данном случае тоже не терпит пустоты.

Продолжение этих процессов положит конец России. Приведет, во-первых, к острейшим межнациональным конфликтам по сценарию Косова и Чечни, во-вторых – к отрыву от России территорий и захвату их соседними цивилизациями, находящимися на подъеме своих жизненных сил, – китайской, японской, мусульманской.

В чем причины того, что нас заливают “людские потоки” с Юга и Востока, а самый лучший человеческий капитал утекает из России? На наш взгляд, они заключаются в следующем:

– в насильственном разрушении имперской государственности (СССР), вызвавшем “обратную волну” варварства и “нового Средневековья”;

– в превращении России в деградирующую страну с примитивной – преимущественно сырьевой – экономикой, с разрушенными секторами сложного производства, высоких технологий, науки; с отсутствием способности к динамичному современному развитию; с регрессом важнейших непроизводственных сфер: образования, общественной медицины, военной службы. В разрушении советского индустриального проекта, который мог быть переведен в стадию прорыва в сверхиндустриализм и превращен в альтернативу нынешней глобализации. Все это лишает миллионы молодых и энергичных людей возможностей самореализации, буквально выталкивая их из страны, одновременно углубляя обнищание и вымирание русского народа;

– в самом процессе глобализации, вызывающем, с одной стороны, ослабление, духовное опустошение и физическое вымирание России, а с другой – обнищание сотен миллионов людей в “конченых” бедных странах бывшего третьего мира, к коим после гибели СССР добавились бывшие закавказские и среднеазиатские союзные республики;

– в людских потерях, понесенных русскими в катаклизмах трагического ХХ столетия, которые в наибольшей степени коснулись пассионарного национального элемента, что в результате привело к резкому снижению уровня коллективного инстинкта самосохранения народа, а в некоторых аспектах – почти к полной его утрате;

– в отсутствии у нынешней РФ общенациональной цели, Общего дела, что выражается в распаде русского общества. В результате разобщенные и деморализованные русские не способны противостоять спаянным родоплеменной и религиозной дисциплиной иммигрантам;

– в практически полном отсутствии государственной поддержки малого и среднего бизнеса в стране, поддержке, которая в умелом (комплексном) исполнении обеспечила бы русских высокооплачиваемой работой и возможностями самореализации;

– в моральном разложении правящей верхушки, не препятствующей вымиранию народа, захвату нашего жизненного пространства “пришельцами”;

– в эрозии нормального ценностного ряда в сознании и мотивационных установках бизнес-элиты и большой части всего предпринимательского слоя, руководствующихся установкой на сверхбыстрое обогащение и использующих дешевую рабочую силу мигрантов для извращенно и примитивно понимаемой “экономической эффективности”, суть которой – выжимание максимума прибылей любой ценой из любого предприятия.

2. Дерусификация

Трудно признать оправданной и отвечающей коренным национальным интересам нынешнюю пассивную позицию российских федеральных властей в отношении массовой нелегальной трудовой миграции, хлынувшей густым потоком из стран СНГ начиная с середины 1990-х годов.

Не секрет, что у большинства правящих режимов в новых государствах, возникших на территории бывшего СССР, стимулирование этого процесса стало важным, а порой ключевым элементом проводимой государственной внешней политики. Оказавшись неспособными наладить эффективное функционирование своих национальных экономик, таким специфическим способом они решают за счет России, во-первых, проблему занятости своего населения, чтобы не допустить социального взрыва в своих государствах; и, во-вторых, формируют фонд накопления и потребления внутри своих стран, необходимый для их выживания, – путем стимулирования значительных денежных поступлений из РФ.

Красноречивый пример так называемого “перелива” рабочей силы из стран СНГ в Россию показывает Москва. Уже сегодня наша столица перенаселена выходцами из ближнего зарубежья.

В этнической структуре населения Москвы происходят небывалые сдвиги. С 1989 по 2002 г. доля русских в ней сократилась с 89,7% до 84,8%, а вместе с украинцами и белорусами соответственно с 93,0% до 87,8%. В свою очередь, возросла в населении города Москвы доля народов Северного Кавказа – с 0,2% до 0,5%, Закавказья – с 1% до 2,8%, Центральной Азии – с 0,3% до 0,8% и т.д. Особенно выросла численность корейцев – в 2,3 раза, армян и грузин – в 2,8 раза, арабов – в 2,9 раза, азербайджанцев – в 4,6 раза, молдаван – в 5,2 раза, ингушей – в 5,9 раза, чеченцев – в 6,9 раза, таджиков – в 12,2 раза, вьетнамцев – в 14,1 раза и китайцев – в 35 раз. Причем речь идет о постоянном населении, в эти цифры не входят трудовые мигранты. На этом фоне сократилась численность прибалтийских народов, евреев, поляков, белорусов, чехов и др., т. е. происходят не только этнические, но и этнокультурные изменения.

Как известно, в советский период в Москве проживали национальные диаспоры из союзных республик, насчитывавшие, как правило, от 50 до 150–200 тыс. человек. Сегодня в нашей столице и в Подмосковье уже насчитываются миллионы нерезидентов – выходцев из стран СНГ. Только граждане Азербайджана (включая нелегальных мигрантов) составляют в Московском регионе диаспору с числом более 1 млн 200 тыс. человек, а по всей России – около 2,5 млн человек. На севере Москвы район “Отрадное” уже по праву считается филиалом Закавказья. Многие из нерезидентов реализуют себя отнюдь не в легальном бизнесе.

Согласно информации Министерства внутренних дел РФ практически каждый из 174 столичных рынков контролируется представителями этнических организованных преступных группировок (ОПГ). При этом главенствующую роль в теневом движении капиталов на продовольственных рынках Москвы занимает ОПГ, состоящая из граждан Азербайджана.

На столичные рынки приходится более 30% розничного товарооборота. И совсем не удивительно, почему Москва – самый дорогой для жизни город мира. Ведь система оптовой и розничной торговли давно не контролируется местными властями, а “схвачена” намертво нерезидентами. Нерезиденты вполне легально фактически изымают в виде искусственных многократных посреднических надбавок к цене товара весомую часть из наших семейных бюджетов. К примеру, 1 кг тамбовской картошки поставщики продают перед въездом в Москву – у Московской кольцевой дороги – по 2 рубля. А на московских рынках она уже продается как минимум за 10 рублей.

Сегодня процесс неконтролируемого перемещения рабочей силы из стран СНГ в высокоприбыльную сферу оптовой и розничной торговли захватил практически всю Россию и почему-то находит полную поддержку федеральных властей. Хотя надо признать, что это вполне стыкуется с политикой радикального либерализма, по-прежнему внедряемого в нашем государстве, когда многие сектора национальной экономики уже не принадлежат россиянам.

Следует напомнить, что со времен Киевской Руси и до 1991 года современной эры в нашем государстве никогда сеть оптовой и розничной торговли не принадлежала иностранцам. Таким образом, впервые в истории псевдореформаторы лишают нас контроля над внутренним рынком – ключевой сферой повседневной жизни россиян – и основы системы экономической безопасности российского государства.

Нынешнее участие России в постсоветской квазиинтеграции чревато для нее обострением внутренних социально-экономических и этносоциальных проблем. Неконтролируемая трудовая миграция нерезидентов (не путать с соотечественниками, которые выезжают из стран СНГ в Россию как на свою родину) вполне может привести в ближайшем будущем к социальной дестабилизации в России. Кроме того, нерегулируемая экспансия нерезидентов в высокоприбыльные отрасли российской экономики ведет к серьезным изъятиям – прямым и косвенным потерям ВВП. В этих условиях поставленная задача удвоения ВВП приобретает формальный характер, если не задаваться вопросом, в каких пропорциях он будет распределяться между резидентами и нерезидентами.

По имеющимся у экспертов Русской доктрины сведениям, только в 2002 году выходцы из трех закавказских республик вывезли из Московского региона на свою родину около 10 млрд долл. США, что составляет примерно 1/10 российского федерального бюджета. И лишь единицы из них легально платят налоги в российскую казну, но при этом нерезиденты являются кормильцами двух-трех семей своих родственников у себя на родине.

Мигранты из бывших советских республик скупают жилье, в их собственность переходят земельные участки и промышленные предприятия. Они уже не стесняются выдвигать требования о создании азербайджанских, армянских и других этнических классов в школах таких городов, как Мытищи, Щелково, Долгопрудный, и других подмосковных районных центров. Другими словами, многочисленные нерезиденты стремятся улучшать свои жизненные условия за счет скудного российского федерального бюджета, значительно усиливают нагрузку на местные муниципалитеты. Это, естественно, не может не вызывать роста раздражения у коренного населения.

Неконтролируемая трудовая миграция и нерегулируемая экспансия нерезидентов в высокоприбыльные отрасли российской экономики ведет к серьезным изъятиям – прямым и косвенным потерям ВВП. Только в 2002 году выходцы из трех закавказских республик вывезли из Московского региона на свою родину около 10 млрд долл. США, что составляет примерно 1/10 российского федерального бюджета.

Известно, что в крупных столичных городах Европы – таких, как Лондон, – мигранты не превышают, как правило, численность 300–500 тыс. человек. Легальный въезд мигрантов в любую европейскую страну ограничивается жесткими квотами, а с нелегалами ведется бескомпромиссная борьба.

Нынешняя пассивная государственная политика в отношении свободного перемещения рабочей силы, не имеющая аналогов ни в одной развитой стране мира, ведет к этносоциальному расслоению и формированию в России многосекторной этноэкономики. В рамках подобной экономической модели оказывается, что государствообразующему народу не остается места ни в оптовой и розничной торговле, ни в гостиничном комплексе, ни в других прибыльных секторах экономики, – ничего, кроме как выполнять самую низкооплачиваемую и трудоемкую работу, быть бойцами и рисковать своей жизнью при проведении нескончаемых антитеррористических операций и т. д. Подобное “разделение труда” лишает граждан прав хозяев страны, подрывает систему национальной безопасности государства и прежде всего ее ключевые составляющие элементы – экономическую и социальную безопасность России.

Ситуацию усугубляют негативные процессы стихийной внутренней миграции.

Пустеет Центральная Россия: население одноименного федерального округа без Москвы и Московской области сократилось на 1,5 млн человек. За межпереписной период численность населения в семи субъектах Российской Федерации, примыкающих к Московской области, уменьшилась более чем на 0,8 млн человек (8,1%). Добавим, что в семи областных центрах “Золотого кольца” численность жителей сократилась за это время почти на 6%.

Оголяются российские окраины: население приграничных районов от Читинской области до Приморского края в годы между двумя последними переписями сократилось на 740 тыс. человек (11,4%). При этом приток мигрантов из Китая на эти территории оценивается уже в несколько миллионов человек.

Общая депопуляция сопровождается таким явлением, как “западный дрейф”, то есть процессом массового перемещения населения страны с востока на запад, ближе к немногочисленным зонам экономического роста.

Оголяются важнейшие с точки зрения геополитических интересов страны районы, происходит обезлюдение ранее освоенных территорий. Данный процесс наиболее ярко проявляется в Северо-Западном, Сибирском и Дальневосточном федеральных округах. Уже сегодня резкое падение численности населения Восточной Сибири и Дальнего Востока – одна из главных внутренних угроз целостности страны .

Крупногородской каркас страны недопустимо слаб и не обеспечивает ее территориальной целостности. Налицо ускоренная экономическая деградация городов и поселений городского типа. Из 1052 российских городов и поселков городского типа точками экономического роста могут считаться лишь 140.

На всю Россию приходится только один мегаполис – Москва. Санкт-Петербург – единственный в Российской Федерации пятимиллионник. Еще 11 городов-миллионников находятся в пределах границы Западной Сибири. В Восточной Сибири и на Дальнем Востоке нет ни одного города, количество жителей которого превышало бы миллион. Численность населения большинства городов-миллионников уменьшается. Рост численности в 2004 году показали только Ростов и Волгоград. Между тем правительство Китая, уже имеющего сто городов-миллионников, планирует создание еще ста до 2050 года.

Таким образом, созданная в советский период система расселения стремительно разрушается. Этот процесс углубляет региональные диспропорции и дисбалансы, обостряет проблему целостности страны, усложняет задачу сохранения геополитического status quo в Евразии, удержания русскими своих территорий.

3. Сменить пассивное невмешательство активной политикой

Альтернативой демографическому угасанию страны и стихийной, неконтролируемой миграции должна стать не только эффективная политика стимулирования рождаемости, но и активная миграционная политика государства, с четко выверенными и сформулированными приоритетами и принципами.

Есть весомые основания полагать, что при кардинальном изменении экономической и социальной политики, восстановлении дореформенного уровня производительности труда, а в дальнейшем – его существенного превышения, целенаправленном использовании не задействованных в настоящий момент рычагов региональной политики, создании новых комплексных механизмов регионального развития, основанных на совместном участии государства (в лице центральных органов власти и региональных администраций) и бизнеса, происходящие ныне негативные процессы в области демографии, расселения и трудовых ресурсов могут быть остановлены и обращены вспять, а острота территориальных дисбалансов и диспропорций в указанной сфере будет в основном ликвидирована.

Однако это возможно только при концентрированном действии всех выше означенных факторов и лишь при условии незамедлительного их использования. В случае же промедления, недостаточно решительного изменения генеральной стратегии общественно-политических преобразований и продолжения движения по инерции ситуация в очень скором времени может принять необратимый и катастрофический характер. И в этих неблагоприятных условиях для борьбы с указанной тенденцией придется пойти на паллиативные (половинчатые) и во многом нежелательные, но все же необходимые меры.

Иммиграция до недавнего времени выступала в качестве компенсирующего механизма наблюдающемуся процессу естественной убыли населения (депопуляции) России. Однако, по данным Минэкономразвития, в 2004 году впервые миграционное сальдо в России оказалось равным нулю. Да, в современной России политика привлечения мигрантов не может быть популярной. Но мы будем вынуждены либо сознательно использовать трудовую миграцию в организованных формах и контролируемых масштабах, либо смириться с демографическим упадком в стране, за которым неизбежно последует и утрата территорий.

Россия все еще является малоосвоенной страной. Скопление населения в относительно благополучных мегаполисах и запустение обширных провинций – это серьезная проблема, стоящая перед властью, и реальная угроза государственности России. Вот почему, защищая свои интересы, Россия должна вести политику репатриации, восполняя потери трудоспособного населения и при этом жестко ограничивая незаконную миграцию нежелательных лиц.

Современная миграционная политика, отличающаяся отсутствием внятных и осмысленных принципов, не решает ключевой проблемы народонаселения России – предоставления гарантий для стабильности условий существования оседлого населения и обеспечения преимуществ для переселения в Россию мигрантов, наиболее приспособленных для российских условий – русскоязычных (прежде всего русских и русскокультурных), имеющих высокую квалификацию, имеющих родственные и профессиональные связи в России и т.п.

Напротив, переселение в Россию осуществляется в основном нелегальными мигрантами и лицами, готовыми занимать самые нижние этажи социальной иерархии. Особенно опасна миграция больших групп лиц одной этнической принадлежности, которые на территории России начинают создавать закрытые сепаратистские анклавы. Такого рода мигранты являются для России нежелательными .

Мигранты, не имеющие российских корней (из южных стран СНГ, китайцы, вьетнамцы и др.), могут казаться дешевой рабочей силой. На самом деле они быстро превращаются в членов криминальных структур, на борьбу с которыми государство тратит огромные деньги. Коренные народы России попадают под пресс этнической преступности или вытесняются иноэтническими кланами из престижных и прибыльных отраслей хозяйства. В результате – рост социальной напряженности, межэтнические конфликты. Такую миграцию нельзя рассматривать как ресурс развития страны.

Мигранты, не имеющие российских корней (из южных стран СНГ, китайцы, вьетнамцы и др.), могут казаться дешевой рабочей силой. На самом деле они быстро превращаются в членов криминальных структур, на борьбу с которыми государство тратит огромные деньги. Коренные народы России попадают под пресс этнической преступности или вытесняются иноэтническими кланами из престижных и прибыльных отраслей хозяйства.

Миграция должна контролироваться для того, чтобы мигранты не вели себя как захватчики, оккупируя целые секторы экономики и отбирая у коренного населения наиболее выгодные виды деятельности. Для противодействия нелегальной и нежелательной миграции России необходимо заключать соглашения о безвизовом въезде в Россию только с теми странами, которые готовы взять на себя юридические обязательства по реадмиссии, т. е. по возврату незаконных мигрантов.

Для работы иностранцев в России должны существовать определенные ограничения. Зарубежные трудовые ресурсы необходимо принимать только там, где действительно есть недостаток рабочих рук, и только по ограниченной номенклатуре профессий. Государство должно держать эти процессы под своим строгим контролем.

Безусловно, должен быть ограничен въезд в Россию на длительный срок лиц, плохо владеющих русским языком, но намеревающихся при этом работать в сфере обслуживания, торговли, образования – как раз там, где общение является частью профессии.

Не всякий иммигрант должен в перспективе получать вид на жительство в России, а тем более – становиться ее гражданином. Это право должно предоставляться в исключительных случаях. При этом приоритетом должны пользоваться соотечественники, лица, имеющие особые заслуги перед Российским государством, либо добропорядочные иностранцы, имеющие в России постоянное место работы и исправно платящие налоги. Наиболее жесткий порядок и четкий контроль должен вводиться для сезонных рабочих.

Желательными мигрантами в России являются зарубежные соотечественники – хорошо владеющие русским языком, образованные, способные на быструю адаптацию на новом месте жительства. Это потенциальные граждане России.

4. Гибкость миграционной политики

Рассматривая территориальное перемещение человеческих ресурсов в связи с проблемой устойчивости набора традиционных ценностей, определяющих культурную идентичность, можно предложить следующую типологию миграций.

1. Дополняющая миграция — при которой вновь поступающий человеческий материал идет на расширение, развитие и достройку базового набора ценностей.

2. Замещающая миграция — при которой новые мигранты заполняют собой пустоты, остающиеся вследствие оскудения человеческих ресурсов принимающей страны.

3. Вытесняющая миграция имеет место в тех случаях, когда поток новых мигрантов не заполняет пустоты, а вытесняет коренное население конкурентными или насильственными методами из ряда областей деятельности, в том числе из привилегированных.

4. В случае структурной миграции происходит перемещение не только рабочей силы, но и свойственного мигрантам комплекса ценностей и культурных традиций, при этом “чужаки” отказываются усваивать базовый набор ценностей принимающего общества.

5. Наконец, имеет смысл указать на очень важный смешанный тип миграции – структурно-вытесняющую миграцию, при которой помимо выдавливания местных трудовых и предпринимательских ресурсов происходит “взламывание” и размывание базового набора ценностей и на место разрушенных структур идентичности водворяются новые, принесенные мигрантами.

Рациональная политика любого заинтересованного в самосохранении государства состоит в поощрении дополняющей миграции (другое дело – иногда в такой миграции не испытывают особой нужды), дозированном использовании замещающей миграции и противодействии вытесняющей и структурной миграции. В этом смысле миграционная политика любого государства является и “консервативной”, и “стабилизационной”, и “умеренно либеральной”. Нам не известно ни одно просуществовавшее сколько-нибудь долго государство новейшей истории, миграционная политика которого была бы только консервативной или только либеральной или только стабилизационной. Варьируется обычно одна составляющая — уровень либеральности, а консервативный и стабилизационный принципы остаются неизменными. Уровень либеральности, если смотреть на него реально, а не через розовые очки “свободы передвижения” и тому подобных лозунгов, зависит только от одного – от готовности того или иного общества к социокультурной переработке миграционных потоков, от способности обеспечить их жесткое встраивание в культурную традицию данного общества и от устойчивости самой этой традиции. Обладая налаженными механизмами социокультурной переработки и устойчивой к разрушительным воздействиям “иммунной системой”, даже очень закрытое и консервативное общество может позволить себе проводить открытую и либеральную миграционную политику, отнюдь не потрясая какие-либо свои основы.

Рациональная политика любого заинтересованного в самосохранении государства состоит в поощрении дополняющей миграции, дозированном использовании замещающей миграции и противодействии вытесняющей и структурной миграции. Миграция не должна мешать нации поддерживать существующее положение вещей и сохранять нынешние структуры идентичности в традиционном состоянии.

Поэтому можно утверждать, что “консерватизм”, “стабилизация” и “либерализм” – это три неразрывно связанных компонента любой рациональной миграционной политики. Вопрос в том, в какой пропорции смешивать компоненты. Рецептура “коктейля” зависит прежде всего от конкретных условий.

Укажем главные факторы, определяющие характер миграционной политики, оптимальной для современной России.

1). Принимая во внимание состояние сегодняшнего демографического коллапса и наличие незаполненных местными трудовыми ресурсами профессиональных и региональных ниш, следует признать правомерной заинтересованность России в поощрении миграций.

2). Мы как нация заинтересованы в сохранении традиционного социокультурного облика России. К радикальным переменам этого образа идентичности призывают только маргинальные идеологические группы. Это означает, что России нужна только такая миграция, которая не будет мешать нации поддерживать и сохранять базовый набор ценностей и связанный с ним комплекс традиционной культуры, обычаев, образа жизни, цивилизационных стандартов.

3). При этом есть еще одно дополнительное условие – Россия не обладает сегодня необходимыми материальными и человеческими ресурсами для того, чтобы начать полноценную социокультурную переработку массовых потоков мигрантов, обладающих сильно отличающимся набором идентичностей и пытающихся осуществить свою миграцию как структурную. Попросту говоря, на абсорбцию китайцев, турок или африканцев у России нет ни денег, ни людей.

Из перечисленных трех факторов складывается вполне определенный типичный образ “нужного” мигранта – это человек, готовый работать в России и поддерживать ее структуры идентичности, и это человек, обладающий значительной частью российского базового набора ценностей, а стало быть, не требующий слишком высоких затрат на его социокультурную переработку. Данный образ вполне узнаваем – это носитель культурного менталитета СССР, хорошо владеющий русским языком, имеющий опыт городской жизни, желательно представитель христианской культуры, желательно славянин, предпочтительно вообще великоросс .

Отсюда ясна заинтересованность прежде всего в организации русской “алии”, то есть в приоритетном предоставлении возможностей для миграции в Россию русских, проживающих в странах “ближнего зарубежья”. Существует точка зрения, что русские на постсоветском пространстве являются залогом сохранения стратегических позиций России, “агентами” будущей реинтеграции. Однако в нынешней ситуации необходимо скорее сосредоточение человеческих ресурсов там, где они могут работать наиболее продуктивно, то есть на территории принадлежащего русским “титульного” государства.

Поэтому в нашем понимании доктрина “русских – в Россию” не связана с “антиимперской” позицией, а вырастает из идеи национального усиления .

С точки зрения поддержания миграции русских в Россию представляется проблематичным совсем другой аспект: большинство из людей, которых Россия получит “назад”, – это более-менее квалифицированные специалисты среднего звена, неквалифицированных рабочих и служащих будет среди них не так много. Между тем в развитых странах, к числу которых, несмотря ни на что, относится Россия, без кадровой подпитки остаются прежде всего низовые структуры – некому становится подметать улицы, стоять у прилавка и возить цемент на стройках… Как раз замещения этих позиций русская “алия” обеспечить не может. Русские в “своем” государстве, которое само же поощряет их переезд, будут, разумеется, ожидать “достойных” рабочих мест и устраиваться на “недостойные” попросту откажутся, еще и по той причине, что иной вариант поведения не слишком вяжется с трудовой этикой русского-советского человека, основанной на стремлении к “интересной работе”.

Непопулярные и низкооплачиваемые рабочие места заполняют мигранты других национальностей бывшего СССР. Именно они работают за гроши на стройках, постепенно начинают заполнять сферу бытового обслуживания и т.д. При этом, в общем и целом, они не вызывают раздражения у граждан России, поскольку не вступают в трудовую конкуренцию с местным населением. Однако данная категория мигрантов более склонна к антисоциальному поведению, вплоть до формирования мигрантских преступных сообществ.

В подобном положении мигрантов есть определенная объективная несправедливость. Эти люди родились, выросли и жили в стране, которая называлась СССР, столицей которой была Москва. Большинство этих людей отнюдь не претендовали на то, чтобы жить в какой-то другой стране, а когда ее границы передвинулись на север, они постарались передвинуться вместе с ними и оказались… нежелательным в глазах общества элементом. В этом смысле реальность советской идентичности и советского гражданства является достаточно важным основанием для проведения более “либеральной” миграционной политики по отношению к странам “ближнего зарубежья”.

Российское законодательство должно предусматривать принципы квотирования въезда иммигрантов из определенных стран. Для тех, кто легко адаптируется к условиям России и органично вписывается в ее идентичность, – прежде всего для наших зарубежных соотечественников, жителей Украины, Казахстана и, конечно, Белоруссии – иммиграционные барьеры должны быть минимальными.

Российское законодательство должно предусматривать принципы квотирования въезда иммигрантов из определенных стран. Для тех, кто легко адаптируется к условиям России и органично вписывается в ее идентичность, иммиграционные барьеры должны быть минимальными. В сфере внутренней миграции нам необходимо создавать стимулы для освоения слабозаселенных территорий, прежде всего Сибири и Дальнего Востока

Необходимо укрепить миграционное законодательство нормами, облегчающими для зарубежных соотечественников переселение в Россию, ввести в законодательство преимущества переселившихся в Россию соотечественников при получении гражданства, а также льготы и ссуды, связанные с обустройством на новом месте.

В сфере внутренней миграции нам необходимо создавать не только стимулы к сохранению традиционных мест поселения на всей территории страны, но и для освоения слабозаселенных территорий, прежде всего Сибири и Дальнего Востока.

5. Контуры новой иммиграционной политики: славяне и неславяне

Наша иммиграционная политика должна открывать перед мигрантами славянского происхождения близкую перспективу вживания в российскую среду вплоть до получения гражданства. Многие миллионы трудоспособных этнических русских, проживающих в странах СНГ, готовы переехать в Россию, если здесь им будут созданы нормальные условия для жизни и труда. 20–25 млн русских в странах СНГ – это демографический запас, который должен быть использован Россией для преодоления жесточайшего демографического кризиса. 5–8 млн иммигрантов, говорящих по-русски, воспитанных в рамках нашей культуры, на ближайшие годы решат проблемы воспроизводства населения и дефицита трудовых ресурсов.

Мы должны отказаться от “необольшевистской” практики российских властей 1990-х годов, всячески раздувавших различия между “россиянами” (русскими по большевистской терминологии), украинцами и белорусами. В 1920-е годы ленинская гвардия применила это разделение для того, чтобы доказать факт угнетения национальных меньшинств в Российской империи великорусским большинством. В 1990-е прозападная номенклатура “демократов” вбивала психологические клинья между ветвями одного народа для оправдания расчленения СССР. Нам не следует зеркально повторять практику режима украинских националистов в Киеве. Если там выступают с проповедью оголтелого разделения великороссов и украинцев, то мы должны противопоставить ей мощный глас в защиту нашего единства. Это обеспечит России не только армию приверженцев на Украине, но и переломит нынешнюю “разделительную психологию” в России (ибо среди молодежи уже растет ненависть к украинцам), создаст благоприятную моральную атмосферу для иммиграции в Россию союзнически и прорусски настроенных малороссов. Особенно из восточных и южных областей бывшей УССР. Въезд в Россию малороссов намного предпочтительнее азербайджанской или таджикской “колонизаций”.

Необходимо принятие закона “О разделенном народе”, честно признающего суровые последствия расчленения СССР для восточных славян. В этом же законе следует прописать принципы, структуры и механизмы новой миграционной политики. Здесь следует обозначить работу государства с русской диаспорой и приоритетные регионы для заселения новоприбывшими23.

Необходимо привлекать и мигрантов-неславян. Однако в России не должно быть замкнутых, фактически экстерриториальных общин и анклавов (как, например, во Франции или Бельгии), не признающих над собой власти местных законов и традиций. Такие мигранты лишь некоторое время “варятся в собственном соку”, а затем, как это имеет место в тех же Франции и Бельгии, предъявляют коренному населению и государству политические претензии. Необходимо создать своего рода государственную систему политической, культурной, образовательной адаптации неславянских мигрантов из стран Средней и Юго-Восточной Азии (Узбекистан, Таджикистан, Китай, Вьетнам).

Однако делать это нужно по “принципу мембраны” – допускать в Россию лишь тех, кто лоялен русским и способен вписаться в наше общество.

При формировании новейшей русской идентичности, в которой находится место и для неславян, самой по себе “советской идентичности” недостаточно. Советская идентичность обеспечивалась целым рядом структур, символов и бытовых подробностей – от паспорта и милиции, через армию и партсобрания и кончая Пугачевой и салатом “Оливье” на Новый год. Вырванный из этих скреп отдельный человек обладает “советской идентичностью” только в очень относительном смысле слова, в смысле “общей памяти”. Причем, будучи “городской цивилизацией”, советская цивилизация “перерабатывала” прежде всего горожан, затронув жителей деревень, аулов и кишлаков в гораздо меньшей степени (последние – это часто “дикие”, даже для своих соплеменников, люди). Соответственно, выбор “фильтров” при осуществлении миграционной политики должен быть основан не только на формальном наличии у новых мигрантов общей идентичности с гражданами России, но и на фактическом обладании таковой.

Русский сверхнационализм не признает только одну категорию гостей – “взломщиков”. Но в случае с миграцией в Россию мы понимаем, что часто это “взломщики” поневоле. И мы добиваемся лишь одного: чтобы они либо пришли как свои, либо ушли как чужие, либо жили у нас как чужие, но тогда уже на наших условиях. И подлинными нашими противниками являются те, кто хочет сделать так, чтобы гости превращались во взломщиков.

При формировании новейшей русской идентичности, в которой находится место и для неславян, самой по себе “советской идентичности” недостаточно. Русский сверхнационализм не признает только одну категорию гостей – “взломщиков”. Но в случае с миграцией в Россию мы понимаем, что часто это “взломщики” поневоле. И мы добиваемся лишь одного: чтобы они либо пришли как свои, либо ушли как чужие, либо жили у нас как чужие, то есть на наших условиях.

6. Убежище для гениев всего мира

Об одном виде миграции необходимо сказать особо – об “импорте мозгов”.

Положение нынешней России таково, что спасти ее от гибели может только рывок в технологической сфере. В противном случае наш физический развал неизбежен. Отсюда вытекает принцип: Россия должна стать Меккой для изобретателей и творцов из всех стран мира, способных принести нам технологии будущего. Мы имеем в виду так называемые “закрывающие” технологии, названные так потому, что емкость открываемых ими новых рынков существенно ниже емкости рынков, “закрываемых” в результате вызываемого ими повышения производительности труда. Их использование сделает ненужными огромное количество широко распространенных производств.

Надо сказать, что в богатом развитом мире “закрывающие технологии” не привечаются. Ведь они грозят существованию традиционных отраслей промышленности, где заняты миллионы человек, куда вложены огромные средства акционеров. В нынешнем мире существуют изобретения, способные заместить собой многие индустриальные отрасли: системы централизованного теплоснабжения и выработки электричества, громоздкие нефтеперерабатывающие заводы и т.д.

У нас условий для внедрения таких изобретений больше, поскольку происходит разрушение индустриальных комплексов и инфраструктуры, причем у нас недостает средств, чтобы воспроизвести и модернизировать все эти комплексы.

Россия должна поощрять въезд в страну ученых и изобретателей – носителей “закрывающих технологий” в первую очередь. Можно сказать, что это – “штучная” миграция, но здесь мал золотник, да дорог. Отбор персоналий можно вести не только с помощью государственных структур или спецслужб, но и по запросам предприятий сектора “новой экономики”, высокотехнологичных компаний, технопарков и технополисов.

Важное примечание: подобная миграционная политика возможна лишь при подавлении “инновационного сопротивления” в России со стороны чиновничества и олигархов-монополистов, ибо власть обеих категорий базируется на старой технологической базе, тяжелой и затратной.

В этом же русле нужно способствовать въезду в страну высококвалифицированных научно-исследовательских, инженерных кадров и работников редкой, высокой квалификации. Страна сможет обеспечить высокие темпы экономического роста, только успешно конкурируя на мировом рынке трудовых и интеллектуальных ресурсов. Неотъемлемой составляющей государственной региональной политики в условиях ограниченности человеческих ресурсов страны должны стать региональные программы развития интеллектуального капитала. Мировой опыт подтверждает, что большинство стран, имевших в последние 40 лет устойчиво высокие темпы экономического роста, достигали этого за счет опережающего роста нескольких базовых регионов. В особых экономических зонах должны быть сконцентрированы и квалифицированные рабочие, и лучшие инженерные умы. Чтобы превратить особые экономические зоны (ОЭЗ) в очаги инновационного экономического роста, необходимо создать условия для массовой трудовой миграции, для профессиональной переподготовки кадров ИТР и квалифицированных рабочих.

Глава 3. ПУТЬ К ОТВЕТСТВЕННОЙ СОЦИАЛЬНОЙ ПОЛИТИКЕ

Достойная социальная поддержка граждан – залог их доверия к власти

1. Общая характеристика социальной ситуации в России

Социальная ситуация в России сложилась в процессе либеральных реформ централизованной экономической системы, сопровождавшихся свертыванием программ развития, разорением стратегически важных отраслей экономики, многократным сокращением капиталовложений в социальную инфраструктуру и системы жизнеобеспечения, криминализацией системы распределения бюджетных средств, деградационным перераспределением рабочей силы и ее профессионального состава, резким расслоением регионов и социальных групп по уровню доходов.

В период 2001–2005 гг. существенных изменений в социальной ситуации не произошло. Напротив, несмотря на позитивный прирост национального бюджета, формальных показателей ВВП и золотовалютного запаса, социальное расслоение усугублялось, а также созревали новые негативные тенденции, в частности, рост компрадорского среднего класса, удельного веса паразитических услуг в структуре занятости населения, снижение вертикальной мобильности в имущественной сфере, а также рост криминализации имущественных отношений с выпадением низших по уровню доходов категорий населения в разряд лиц БОМЖ, деградация инфраструктуры учреждений общественного призрения, проникновение криминальных отношений в военные отрасли, имеющие стратегическое значение.

Социальная ситуация в России типична для государств, подвергаемых внешнему порабощению, для стран с высокой степенью криминализации экономики и для обществ, утративших часть национальной идентичности. Она является ясным свидетельством направленности процесса западной цивилизации, вовлекшей Россию в свою орбиту, в сторону углубляющейся деградации и распада, прямым следствием процесса глобализации мировой финансовой системы и ее теневой составляющей и образцовым примером прямого влияния политической десуверенизации на общественные отношения в целом. Социальное неблагополучие в России является самостоятельным и кардинальным фактором системного регресса государственности.

Острая необходимость в осуществлении качественных преобразований в социальной политике обусловлена следующими обстоятельствами:

1) выраженной поляризацией жизненного уровня населения с тенденцией к расширению наиболее обеспеченных слоев за счет найма граждан РФ в качестве менеджеров иностранных компаний, расширению наименее обеспеченных – за счет граждан, лишенных крова в результате криминального передела имущества;

2) сохраняющейся, несмотря на экономический рост, тенденцией к демографической деградации как в связи с социальной незащищенностью широких слоев населения, так и в значительной мере в связи с социальным пессимизмом, широко проявляющимся в агрессивном и саморазрушительном бытовом поведении;

3) распространением социального слоя бездомных граждан и беспризорных детей, формирующего благоприятную среду для криминальных сообществ;

4) значительными различиями в доходной базе регионов, усугубляющими асимметрию распределения рабочей силы; перераспределением наиболее активных трудовых ресурсов из депрессивных и кризисных (экономически несостоятельных) регионов в благополучные, с нерациональным использованием мигрирующих трудовых кадров и растратой профессионального потенциала;

5) высокой степенью износа систем жизнеобеспечения, в особенности в депрессивных и кризисных регионах, с потенциальной возможностью крупных техногенных катастроф, представляющих угрозу национальной безопасности;

6) высокой криминализацией отношений распределения государственных доходов; неэффективностью фискальной политики, в том числе в связи с “плоской” шкалой налогообложения, объективно способствующей социальному расслоению и неплатежеспособности широких слоев населения, в особенности в депрессивных регионах;

7) несостоятельностью существующей системы социальной защиты, функции которой замещаются псевдоблаготворительными, в значительной мере сектантскими, международными структурами, в орбите влияния которых оказываются значительные категории социально незащищенного населения.

Накопление социальных проблем, угрожающих целостности государства и безопасности граждан, диктует необходимость решительных мер на высшем государственном уровне. Однако качественным преобразованиям препятствуют следующие вызовы:

1) внешнее политическое и экономическое давление на Российскую Федерацию со стороны международных финансовых организаций и политических элит Запада, требующих дальнейшего сокращения государственной поддержки малообеспеченных категорий населения и либерализации внутренних цен на энергоносители, несовместимой с выживанием систем жизнеобеспечения большинства регионов России;

2) несамостоятельность экономического мышления правительства России с сохраняющейся ориентацией на приспособление к требованиям внешних сил и навязываемым извне моделям, а также снижение роли государства в экономической и социальной политике;

3) отчуждение широких слоев населения от национальных и региональных приоритетов развития, в том числе в связи с объективным отсутствием общественных рычагов воздействия на политические процессы; распространенность самозащитных потребительских предубеждений, массовое усвоение молодежью стереотипов глобализованной масскультуры, атомизация общественного сознания в результате социального пессимизма.

2. Причины провала социальных реформ 2004 года

Провал (и в институциональном, и в пропагандистском плане) социальных реформ 2004 года в ходе вступления в силу Федерального закона № 122 и сопутствующих законодательных изменений является результатом неадекватных установок и некорректных расчетов разработчиков и игнорирования ими системообразующих факторов общественного мнения.

Как возникшие частные противоречия при проведении реформ, так и их общая негативная оценка населением объясняются не только восприятием реформы как конфискационной меры, но и фундаментальными противоречиями между самой сутью преобразований (перевод особых прав в монетарную форму) и нормами бытовой морали. Отчуждение прав было воспринято общественным сознанием как игнорирование индивидуальных заслуг, являвшихся ранее основанием для предоставления особых прав. Дополнительным фактором отторжения реформы обществом послужила фактическая дискриминация наиболее активной части пенсионеров, возможность трудовой деятельности которых связана с необходимостью пользования общественным транспортом.

Объективные причины неадекватности разработанной и законодательно утвержденной реформы социальной политики определяются:

– дефектами в формировании системы публичной политики и как следствие – органов законодательной власти;

– дефектами в избирательном законодательстве, исключающем прямую ответственность законодателей перед обществом;

– дефектами в формировании экспертного сообщества, в том числе структур, оценивающих состояние общественного мнения;

– недостаточностью обратной связи между исполнительной властью и обществом, необходимой для коррекции законопроектов до их вынесения в парламент;

– объективной неравномерностью социального развития отдельных регионов РФ, требующей дифференцированного подхода при осуществлении социальной политики.

Субъективные причины осуществления неадекватной социальной реформы:

1) в обосновании реформы:

– пассивное следование внешнеполитической конъюнктуре, связанной с планами вступления России во Всемирную торговую организацию;

– стремление ограничить нецелевое использование средств, выделяемых на социальные цели, при отсутствии механизма противодействия саботажу со стороны теневых структур;

– стремление перенести часть ответственности за социальное неблагополучие на региональные власти, с возникновением условий для дополнительных противоречий между центром и регионами.

2) в концепции реформы:

– игнорирование авторами реформы существующих представлений об индивидуальных заслугах в общественном мнении;

– игнорирование недоверия общества к монетарному выражению социальной поддержки, связанного с инфляционными ожиданиями населения, подкрепленными реальным опытом;

– проведение реформы до укрупнения регионов РФ, на практике дискриминирующее льготные категории граждан в депрессивных и кризисных регионах;

– дискриминация жителей регионов с низкой плотностью населения, где возможность трудоустройства связана с использованием пассажирского транспорта; фактическая изоляция активного населения пенсионного возраста, в том числе лиц, нуждающихся в специализированной медицинской помощи, от мегаполисов;

– игнорирование заслуг граждан, занимавшихся освоением отдаленных регионов;

– основанное на абстрактных либеральных представлениях перекладывание государством на граждан выбора в использовании средств, отпущенных на обеспечение социальной защиты, что позволяет использовать материальную компенсацию льгот по иному назначению.

3) в законодательном сопровождении реформы:

– сочетание монетизации льгот с переводом ряда служб, оказывающих услуги в социальной области, в федеральное подчинение со снижением реального дохода служащих, в том числе социальных работников;

– сочетание внедрения монетизации льгот с обсуждением новых непопулярных реформ в области жилищного законодательства;

– сочетание монетизации льгот с повышением коммунальных тарифов, обесценивающее монетарное содержание компенсационных выплат.

4) в механизме осуществления реформы:

– создание ажиотажа в связи с истечением возможностей реализации льгот;

– организационно-техническая неподготовленность местных органов исполнительной власти;

– попытки смягчения реформ, приводящие к усилению тех же стагнационных тенденций, для преодоления которых задумывалась сама реформа.

5) в информационном сопровождении реформы:

– недостаточное информирование граждан о сути реформы, породившее панические интерпретации и домыслы;

– неубедительное и часто голословное осуждение оппонентов реформы в федеральных СМИ, на практике расширяющее базу протестных настроений;

– пропаганда роскоши и потребительских излишеств в федеральных СМИ на фоне реформы, воспринимаемой значительными категориями населения как социальное бедствие.

Негативные эффекты реформы привели к следующим объективным последствиям:

– падению доверия населения к федеральной исполнительной власти;

– снижению заинтересованности пенсионеров в дополнительном трудоустройстве;

– негативному восприятию российской политики в соседних государствах как самостоятельный фактор кризиса СНГ.

3. Национальный консенсус как условие социальных преобразований

Социальная политика любого правительства является основным источником доверия к нему со стороны широких слоев населения. Ее отражение в общественном сознании является системообразующим фактором общественного мнения.

Популярность левых идей в РФ отражает ностальгию общества по существовавшей в СССР системе распределения материальных благ, предполагавшей общедоступность услуг, связанных с охраной здоровья и воспитанием, а также с широкими возможностями применения профессиональных навыков и относительно высоким уровнем личной безопасности.

Популярность левых идей в РФ отражает ностальгию общества по существовавшей в СССР системе распределения материальных благ, предполагавшей общедоступность услуг, связанных с охраной здоровья и воспитанием, а также с широкими возможностями применения профессиональных навыков и относительно высоким уровнем личной безопасности

Вместе с тем уравнительный характер распределения, особенно начиная с периода Н.С. Хрущева, в который получили распространение редуцированные и вульгаризированные представления о цели общества, состоящей в удовлетворении материальных потребностей (“колбасный коммунизм”), формировал массовую психологию социального иждивенчества, связанную в общественных ожиданиях с воцарением идеального потребительского общества в исторически обозримые сроки.

Столкновение либеральной политики с психологией потребительского общества в начале 1990-х гг. привело не к “слому” потребительских настроений и росту “общественно полезного” индивидуализма, а к прогрессирующей социальной деградации на фоне криминализации отношений присвоения и распределения.

Перспективы политического и экономического прогресса России неразрывно связаны с разработкой качественно новой социальной политики, отвечающей не только чаяниям народа, но и приоритетам нации. Сверхзадача такой политики состоит в преодолении отчуждения между властью и обществом и достижении национального консенсуса.

Объективная возможность осуществления новой социальной политики определяется следующими обстоятельствами текущего периода:

1) массовым разочарованием населения в либеральной экономической и социальной политике, самодискредитацией либеральных идеологов в результате их популистских манипуляций общественным сознанием (“каждый может стать предпринимателем”), сопровождавших реформу собственности;

2) массовой неудовлетворенностью населения в связи с вопиющим имущественным неравенством между социальными слоями, со значительным разрывом в средних уровнях жизни в различных регионах, с недоступностью элементарных благ для широких слоев населения;

3) широким распространением оборонительного мышления в связи с самодискредитацией Запада, выступавшего в начале реформ в качестве нового общественного идеала; широким осознанием обществом заинтересованности Запада в ослаблении СССР и России, в том числе за счет социально-демографической деградации;

4) значительной сохранностью относительно высокой профессиональной квалификации и образовательного уровня широких слоев населения, создающей существенные предпосылки для прорывного преобразования экономической и социальной стратегии с широким вовлечением неиспользуемого или неадекватно используемого профессионального потенциала;

5) формированием слоя частных предпринимателей, занятых в национальном производственном секторе, заинтересованного в протекционистской экономической политике государства и противопоставляющего себя финансовой олигархии, в том числе в связи с ее тесным партнерством с транснациональными корпорациями, национальным и международным криминалитетом.

Национальный консенсус формируется на основе общих ценностей, разделяемых критическим большинством населения и мобилизующих это большинство к профессиональной и гражданской активности.

Жизнеспособность и авторитет государства, развитие и совершенствование его институтов, равно как и правосознание и гражданская активность населения, определяются способностью государства и общества к активному преодолению факторов и тенденций, угрожающих выживанию нации в целом.

Активное формирование позитивной (социально оптимистической) системы общественных ценностей может и должно быть инициировано государственным руководством, осознающим масштабы грозящих нации бедствий. Первым шагом к кристаллизации национального консенсуса является прямое обращение государственного руководства к обществу, содержащее как признание ошибочности, частично порочности, прежней либеральной экономической и социальной политики, так и твердую уверенность в позитивных (нравственных и деятельностных) качествах народа и справедливости его чаяний.

Первым шагом к кристаллизации национального консенсуса является прямое обращение государственного руководства к обществу, содержащее как признание ошибочности, частично порочности, прежней либеральной экономической и социальной политики, так и твердую уверенность в позитивных – нравственных и деятельностных – качествах народа и справедливости его чаяний

Провозглашение новой социальной (как и экономической) политики предполагает апелляцию к народным ценностным установкам, глубоко укорененным в сущностно консервативном мышлении большинства населения. Эта апелляция сопровождается формулированием определенных достижимых целей, воедино связывающих государство и общество в противовес тормозящим их развитие паразитическим внутренним и внешним силам.

Инициирование преобразований сопровождается объективно необходимой очисткой государственного аппарата от лиц, скомпрометировавших себя в общественном мнении, в особенности в связи с неадекватными и социально неблагоприятными концептуальными и управленческими решениями в экономической и социальной области.

Политический старт социальной реформы должен сопровождаться постулированием качественно новых подходов к решению критических экономических и социальных проблем, при своевременно организованном и продуманном информационном сопровождении.

Социальные чаяния окрашиваются выработанной столетиями бытовой моралью, являющейся основой народного (неписаного) права. В совокупности традиционных обществ, входящих в состав сверхнациональной нации, бытовая мораль имеет тенденцию к формированию региональных особенностей. В то же время общие черты народных представлений, сформировавшиеся как в период Российской империи, так и за время существования Советского Союза, составляют единую основу национальных представлений об индивидуальной чести, достоинстве, долге перед нацией и местным сообществом, заслугах перед нацией и местным сообществом, правомерности почитания этих заслуг.

Соответствие государственной политики традициям бытовой морали, способность государства к ее формированию является условием выживания как государства, так и общества. Для обеспечения этого соответствия нужны постоянно действующие и чувствительные механизмы обратной связи.

Ответственная социальная политика, в особенности в рамках стратегии мобилизационного периода, не может не учитывать приоритеты бытовой морали. Между тем привнесение ее элементов в практику и даже в терминологию государственной политики является вполне выполнимой задачей. Она может решаться методом поэтапного введения “меритального” (основанного на ранжировании видов труда по вкладу в общественное благо) принципа государственного социального поощрения.

4. Подготовительный этап реформы системы социальной защиты

Достижение доверия населения к новым экономическим и социальным преобразованиям требует от государственного руководства решительной критической оценки социальных реформ 2004 года, а также честного обсуждения объективных проблем, послуживших одним из мотивов к осуществлению монетизации льгот.

В первую очередь необходимо:

– признать концептуальную несостоятельность реформы 2004 года и персональную ответственность ее разработчиков, с учетом морального ущерба, нанесенного широким категориям населения, и политических последствий национального и международного масштаба;

– приостановить действие Федерального закона № 122 в отношении всех групп военнослужащих, сотрудников правоохранительных органов, а также лиц, имеющих стаж работы в отдаленных регионах;

– приостановить действие распоряжений Правительства РФ о переводе социально значимых муниципальных служб в федеральное подчинение.

В то же время значительное расширение льготных категорий граждан в 1987–2000 гг. следует признать самостоятельной государственной проблемой, требующей дифференцированного подхода. Решение этой проблемы неразрывно связано с отказом от безответственной и волюнтаристской политической традиции Н.С. Хрущева – М.С. Горбачева.

1. Расширение льготных категорий в период 1987–1991 гг. должно рассматриваться в рамках политики раздувания внутреннего долга, одним из следствий которого стал распад самого государства, поскольку обязательства раздавались без рационального экономического обоснования.

2. Расширение льготных категорий в начале 1990-х гг. может и должно трактоваться в первую очередь не как результат злонамеренных действий якобы могущественной левой оппозиции, а как стремление самого режима Ельцина к созданию противовесов для укрепления собственной власти. Учитывая то обстоятельство, что указанные льготы для значительной категории граждан были единственным источником выживания, их сохранение или отмена являются предметом дифференцированной оценки.

3. Пересмотр социального законодательства 2004 года должен зафиксировать ранее принятые масштабы внутреннего долга России, унаследованного от СССР и возникшего в последующий период. Признание совокупности социальных обязательств, принятых в период до 1987 года, включая обязательства по предоставлению жилплощади семьям, выражает преемственность России по отношению к СССР, преемственность социальной политики по отношению к периоду до “поздней перестройки” и историческую ответственность государства. Перечень включает обязательства, делегированные региональным и муниципальным органам власти.

4. Социальные обязательства в области улучшения жилищных условий, предоставленные гражданам с 1 января 1987 года, включаются в так называемый дополнительный список. Указанные обязательства могут быть исполнены после того, как государство констатирует преодоление негативных последствий социальной политики периода “перестройки”.

5. Социальные обязательства, предоставленные жертвам радиационных катастроф в Чернобыле, Семипалатинске и Челябинской области, сохраняются в прежнем объеме.

6. Социальные обязательства, предоставленные реабилитированным гражданам, исполняются в полном объеме для всех категорий, кроме лиц, осужденных по статье “государственная измена” и за экономические преступления, в этих случаях должен быть применен дифференцированный подход.

7. Уголовное законодательство Российской Федерации дополняется ужесточением ответственности за преступления, связанные с подделкой документов, обеспечивающих предоставление льгот, а также подкуп лиц, ответственных за их предоставление, подделкой государственных наград Российской Федерации, их хищением и последующим сбытом. Имущество, конфискованное у виновных лиц, поступает в распоряжение Министерства социальной защиты.

Необходимым условием для осуществления позитивных преобразований в социальной сфере является всесторонняя оценка социальной ситуации во всех регионах России (“социальная инвентаризация”) для расчета дифференцированных потребностей региональных бюджетов и выбора соответствующих социально-политических решений.

Основными количественными параметрами социальной ситуации в масштабах региона являются: распределение населения региона по уровню реальных доходов; уровень и качество использования рабочей силы; базовые демографические показатели (рождаемость, смертность, заболеваемость, детская смертность); дополнительные социальные показатели (показатели бытовой преступности, распространенность наркозависимости, частота суицидов, статистика по бездомности и проживанию лиц без гражданства); доступность среднего и профессионального образования, доступность квалифицированной медицинской помощи; обеспеченность населения жильем; состояние жилищного сектора; состояние бытовой инфраструктуры (тепловые и электрические сети, канализация и очистные сооружения).

Оценкой ситуации в регионах занимаются многопрофильные группы экспертов, формируемые окружными представительствами Главы Государства.

В соответствии с итогами проведенного обобщения результатов инвентаризации регионам присваиваются статусы: самодостаточного (региона-донора), стабильного, неблагополучного или критического. Выводам об ответственности конкретных руководителей за ситуацию в соответствующем регионе предшествует всесторонняя оценка объективных и субъективных факторов неблагополучия.

После подведения итогов “социальной инвентаризации” регион оценивается также по параметру потенциальной самодостаточности, предполагающему наличие источников региональных доходов, не реализованных по объективным причинам (высокая себестоимость освоения местных недр, отсутствие необходимых инвестиций и пр.).

По каждому из регионов 3-й и 4-й категорий вырабатываются итоговые оценки инвестиционных и инфраструктурных потребностей и рекомендации по неотложному решению соответствующих задач. Эта работа осуществляется Центром стратегических разработок соответствующего округа (подотчетного также Министерству регионального развития).

Указанная подготовительная работа позволяет уточнить стратегию укрупнения регионов России и выявить те регионы, где во избежание несостоятельности бюджетов необходимо временное перераспределение местных доходов в пользу региона.

В ходе преобразований необходимо принять следующие меры по декриминализации системы распределения.

1. Осуществлению основного этапа социальной реформы предшествует внесение изменений в уголовное законодательство в части ответственности за экономические преступления.

2. Комплексным мерам по декриминализации системы распределения предшествуют качественные кадровые изменения в составе администрации Главы Государства, Совета Безопасности (с формированием ядра будущего комитета по государственному контролю), формирование Временной специальной комиссии Совета Безопасности, включающей лиц из высшего состава криминальной полиции и службы по борьбе с налоговыми преступлениями МВД и следственных управлений ФСБ и Генпрокуратуры.

3. Подготовка общественного мнения к системным мерам по санации сферы распределения включает ротацию высших руководителей Министерства печати и информации и организацию на каналах государственных СМИ широкой общественной дискуссии, завершающейся выдвижением кандидатов в состав Совета экспертов по социальным вопросам.

4. Привлечение традиционных религий к преобразованию социальной системы предусматривает формирование Совета традиционных религий при Главе Государства, выдвижение представителей религиозной общественности в состав региональных временных контрольных органов.

5. В период формирования новой системы социальной защиты при ключевых звеньях перераспределения доходов должны быть созданы специальные комиссии с участием работников правоохранительных органов, специализированных контрольных ведомств и Церкви. Соответствующие распоряжения утверждаются руководством Временной специальной комиссии Совета Безопасности, подотчетного непосредственно Главе Государства.

6. Санация завершается формированием новой системы государственных контрольных ведомств и подотчетных им органов социальной защиты. Подбор руководящих кадров осуществляется с учетом достижений и особых заслуг уполномоченных лиц на протяжении периода санации (“особого периода”).

7. Длительность “особого периода” санации публично не оговаривается.

5. Преобразование системы социальной защиты

Цель позитивного преобразования социальной политики состоит в неотложном преодолении деградационных тенденций в обществе, в формировании новых стимулов к общественному воспроизводству и трудовой миграции, в предотвращении коллапса структур жизнеобеспечения и обороноспособности нации.

Цель социальной политики ближайшего периода состоит в обеспечении уровня жизни большинства населения страны, достаточного для качественного расширения общественного воспроизводства, значительного роста численности населения, рационального перераспределения трудовых ресурсов и его специализации, необходимой для выживания нации, в утверждении принципа воздаяния каждому члену общества по его заслугам и с учетом его первостепенных нужд.

Стратегическая цель социальной политики состоит в воссоздании общественного потенциала исторической России во имя восстановления ее необходимой, самостоятельной и самодостаточной роли в системе международных отношений.

Стратегическая цель социальной политики состоит в воссоздании общественного потенциала исторической России во имя восстановления ее самостоятельной роли в системе международных отношений.

К основным принципам социальной политики России относятся следующие:

1. Социальная политика Российского государства базируется на принципах общественного блага, первым из которых является право на жизнь.

2. Социальная политика России осуществляется в интересах большинства населения, руководствуется признанием особых заслуг ряда категорий населения и создает условия для использования потенциала лиц с ограниченной трудоспособностью.

3. Социальная политика России целенаправленно создает преимущества для категорий населения, занятых в профессиях производительного труда и услуг, обеспечивающих воспроизводство и предупреждающих износ рабочей силы.

4. Социальная политика России регламентируется Трудовым кодексом и законодательством о социальном обеспечении и пенсионном обслуживании. Трудовой кодекс утверждается на основании Социальной доктрины России и сопровождается ограничительными нормами, действующими в мобилизационный период.

5. Российское государство предоставляет своим гражданам право на пенсионное обеспечение из Пенсионного фонда России или негосударственных источников по их желанию.

Новая социальная политика России основывается как на традиционном гражданском праве, так и на укорененных представлениях общественного сознания, характеризующих личный вклад гражданина в создание национального богатства и защиту нации от внешних и внутренних посягательств.

Эффективность социальной политики оценивается по результату, показателями которого являются: 1) рост реальных доходов населения; 2) оздоровление общественной обстановки, в том числе выражающееся в количественном и качественном снижении бытовой преступности; 3) позитивная демографическая динамика, отражающая тенденцию к социальному оптимизму.

Одним из основных показателей эффективности социальной политики является позитивная демографическая динамика, отражающая тенденцию к социальному оптимизму.

Субъектом осуществления социальной политики является Правительство России. Прямая ответственность за результаты социальной политики, в том числе за последствия в политической области, возлагается на Министерство социальной защиты.

Министр социальной защиты подотчетен Комитету государственного контроля (КГК), руководитель которого является членом Совета Безопасности России.

В свою очередь, министру социальной политики подотчетны председатель Пенсионного фонда России (имеющего статус федеральной службы) и руководители федеральных служб занятости, медико-социальной экспертизы и трудовой реабилитации пенсионеров и инвалидов, охраны материнства и детства, а также новых федеральных служб – Службы экстренной социальной помощи и Службы пенитенциарной реабилитации.

Стратегические решения в области социальной политики принимаются Советом по социальной политике, в состав которого входят министр социальной защиты, министр здравоохранения, министр образования, министр экономики, министр финансов, председатель Госбанка, председатель Пенсионного фонда, полномочные представители Комитета государственного контроля и Федеральной налоговой службы. При вынесении решений по отраслевым вопросам, в частности в отношении социальной защиты работников силовых структур, в заседаниях Совета по социальной политике участвуют полномочные представители соответствующих ведомств, ответственные за социальную политику.

Совет по социальной политике при принятии любых решений учитывает экспертную оценку социальной ситуации в России, осуществляемую специальным общественным органом – Советом экспертов по социальной политике – по данным, предоставленным экспертными учреждениями при окружных представительствах Главы Государства. Совет экспертов по социальной политике формируется под руководством заместителя главы администрации по социальной политике.

В состав Совета экспертов по социальной политике отбираются представители государственных и частных социологических институтов, осуществляющих мониторинг общественных процессов (кроме структур, когда-либо занимавшихся обслуживанием предвыборных кампаний), а также лица с общепризнанными заслугами в области защиты Отечества, охраны общественного порядка, прикладной науки, среднего образования и практического здравоохранения. Совет экспертов действует на общественных началах. Все ведомства обязаны по запросу членов Совета экспертов предоставлять информацию, непосредственно касающуюся социальной ситуации в отдельных регионах, округах и государстве в целом. Члены Совета экспертов не могут состоять в политических партиях.

Советы по социальной политике и Советы экспертов по социальной политике организуются также при представительствах Президента в федеральных округах. Члены окружных Советов экспертов по социальной политике участвуют в аттестации социальных работников в регионах.

Рекомендации окружных Советов экспертов по социальной политике принимаются к сведению при формировании государственных социальных миссий в критических и депрессивных регионах.

Государственные социальные миссии организуются на трехлетний период. В их задачи входит содействие местным органам власти в создании рабочих мест в сфере общественных работ, контроль над распределением бюджетных (федеральных и региональных) средств, выделенных в рамках программ экономического возрождения. В состав государственных социальных миссий включаются государственные служащие из окружных и региональных органов социальной защиты, Федеральной миграционной службы, МВД и Минюста. При организации общественных работ используются данные региональных служб занятости о профессиональном составе и квалификации населения региона. Общественные работы охватывают сферы благоустройства, местного дорожного строительства, ремонта тепловых и электрических сетей, профилактического ремонта учреждений образования и здравоохранения. К выполнению общественных работ привлекаются местные структуры бизнеса через конкурс, организуемый региональной администрацией при участии государственных социальных служащих из состава государственной социальной миссии. К работе миссий подключаются муниципальные СМИ, в обязанности которых входит популяризация инициатив экономического возрождения и участие в подборе местных кадров.

Временные государственные социальные миссии призваны содействовать местным органам власти критических и депрессивных регионов в формировании системы общественных работ с созданием рабочих мест и осуществлять контроль над распределением бюджетных средств, выделенных в рамках программ экономического возрождения

Социальная работа является почетной государственной обязанностью, предполагающей высокую ответственность за результаты труда. В правовом отношении государственный социальный служащий приравнивается к работнику органов юстиции, с введением соответствующих разрядов (классов). Деятельность государственного социального служащего в правовом отношении приравнивается к исполнению служебных обязанностей; соответственно трактуется нанесение ущерба государственному социальному служащему.

Профессионализм работников социальной защиты обеспечивается качественным отбором кадров для специализации в области социальной работы на соответствующих факультетах высших учебных заведений (университетов и педагогических вузов) и средних специальных учебных заведений. Соответствие личностного профиля определенному ряду требований является необходимым условием зачисления в соответствующие учебные заведения.

Выпускники факультетов социальной работы распределяются в зависимости от результатов последипломной аттестации преимущественно по месту проживания. Выпускники, особо проявившие себя в обучении и практике, отбираются для работы в государственных социальных миссиях в критических регионах.

По окончании трехлетней практики при наличии позитивных рекомендаций с места службы социальный работник может претендовать на зачисление в разряд государственных социальных служащих. Этот статус присваивается после прохождения специальных курсов со сдачей экзамена, предусматривающего моделирование социальной проблемы. Преимущества предоставляются лицам со стажем работы в государственных социальных миссиях.

Допуск к постоянной работе в учреждениях общественного призрения и пенитенциарной системе предоставляется лицам со стажем безупречной социальной работы в течение 5 лет. Преимущества при трудоустройстве предоставляются лицам со стажем работы в государственных социальных миссиях.

Допуск к руководящей работе, связанной с распределением государственных средств, предоставляется государственным социальным служащим с общим стажем безупречной практической работы в социальных службах в течение 10 лет.

Специалисты с высшим и средним финансовым образованием допускаются к работе в органах социальной защиты при наличии стажа работы по специальности исключительно в государственных органах по результатам специальной аттестации. При трудоустройстве преимущество получают лица, получившие финансовое образование на факультетах социальной работы.

Специалисты с высшим или средним медицинским образованием допускаются к работе в органах социальной защиты после специальной аттестации с учетом рекомендаций с прежнего места работы, с обязательным стажем не менее 5 лет в практическом здравоохранении.

Мы считаем обоснованными следующие ограничительные требования к кадрам социальной защиты и меры, направленные на повышение их личной ответственности:

1. К деятельности в учреждениях Министерства социальной защиты не могут привлекаться лица, когда-либо осужденные за экономические и должностные преступления, равно как и преступления против личности.

2. К деятельности в руководящем составе Министерства социальной защиты не могут привлекаться лица без стажа работы в области социально необходимых услуг.

3. К деятельности в учреждениях Министерства социальной защиты не могут привлекаться лица, исповедующие сектантские взгляды или представляющие интересы зарубежных неорелигиозных структур.

4. Государственные социальные служащие несут личную ответственность за социальную ситуацию на вверенной им территории (районе, области, округе). Показатели социальной ситуации на вверенном участке работы учитываются при ежегодной аттестации. При неудовлетворительном выполнении работы аттестационная комиссия вправе лишить социального работника статуса государственного социального служащего.

5. Экономическое преступление, совершенное государственным социальным служащим, причисляется к особо тяжким экономическим преступлениям.

6. Лишение статуса государственного служащего в случае совершения им экономического преступления является пожизненным.

Эффективность социальной политики во многом будет зависеть от организации взаимодействия и партнерских отношений между государством, бизнесом и общественными организациями в деле социальных преобразований.

Принципы партнерства государства и бизнеса в социальном развитии.

1. Отношения государства с бизнесом строятся на основе партнерства в решении первоочередных проблем развития нации.

2. Участие бизнеса в государственных программах социально-экономического развития является основой общественной репутации корпораций и компаний, отражаемой в публичных рейтингах репутации компаний, в разнообразных формах деловых и моральных поощрений, в создании атмосферы почета вокруг имен компаний, их владельцев и топ-менеджеров в государственных СМИ. Особого почета удостаиваются компании, поддерживающие инфраструктуру публичного образования, реабилитации инвалидов и учреждений общественного призрения в партнерстве с Церковью.

3. Требования к бизнесу при реализации частных инвестиций включают обязательные отчисления на социальную инфраструктуру, варьируемые в зависимости от категории и насущных потребностей регионов.

4. Государство поощряет инициативы благотворительности, социального спонсорства и меценатства, в свою очередь, указывая бизнесу, какие социально-экономические программы и конкретные учреждения в наибольшей степени нуждаются в материальной поддержке и кредитовании.

5. Взаимодействие государства, бизнеса и церкви в социально-экономических инициативах осуществляется на регулярной основе в лице ответственных представителей на общенациональном, окружном и региональном уровне, а также с участием деловых ассоциаций, торгово-промышленных палат и профессиональных союзов.

Принципы партнерства государства и общественных структур в социальной политике.

1. Государство признает и ценит роль самодеятельных общественных организаций и подвижническую деятельность частных лиц в социальной сфере, в особенности их усилия по преодолению общественных бедствий, обусловленных социальным пессимизмом, социально-экономической деградацией и криминализацией общественных отношений.

2. Организаторы самодеятельных общественных инициатив и подвижники привлекаются государством к консультативной и миссионерской деятельности в рамках Советов экспертов по социальной политике, социальных миссий, временных, региональных и локальных структур, вовлеченных в оздоровление общественных отношений, особенно в решающий период перехода к новой социально-экономической политике.

3. Общественным деятелям, выступающим за духовное и социальное возрождение нации и вдохновляющим население на решительные преобразования на общенациональном, региональном и местном уровне, предоставляются трибуны государственных и муниципальных СМИ и почетный общественный статус в различных формах, при особых заслугах – почетное звание Подвижника России.

6. Рычаги социальных преобразований России

Социальный и демографический дисбаланс в Российской Федерации выражается в неравенстве региональных бюджетов и физических лиц по масштабам чистого дохода, уровню жизни, доступности витальных услуг (необходимых для физического выживания) и социально необходимых услуг (необходимых для самореализации гражданина в интересах государства). Эти явления усугубляются по мере износа основных фондов жилищно-коммунального хозяйства, для предотвращения которого требуется реализация массивных региональных и межрегиональных программ экономического возрождения с участием государства и частного бизнеса.

Сохранению и углублению существующего дисбаланса, вопреки позитивной динамике совокупного дохода и валового национального продукта, способствуют нынешняя фискальная политика на общенациональном уровне, низкая эффективность механизмов государственного контроля над аккумуляцией и распределением государственных средств, усугубление неравномерности доходной базы регионов Российской Федерации в связи с налогообложением по месту регистрации (а не фактической деятельности) высокоприбыльных промышленных предприятий, неформальная приватизация теневыми структурами существенных фрагментов сферы распределения, нивелировка качества и социальной роли трудовой деятельности при материальной оценке трудовых заслуг, отмена ранее существовавших и неприменение новых форм общественного поощрения, неформальная коммерциализация информационной политики.

Смысл и содержание мер, направленных на преодоление социального и демографического дисбаланса, состоит в целенаправленном формировании индивидуальных и сословных общественных мотиваций, что является абсолютно необходимым условием осуществления мобилизационной политико-экономической стратегии.

К важнейшим инструментам социальных преобразований в России относятся: реформа налоговой системы (в ее социальном аспекте), перераспределение трудовых ресурсов и введение универсальных принципов социального поощрения.

Важнейшими инструментами преодоления социальных и демографических дисбалансов в России должны стать реформа налоговой системы (в ее социальном аспекте), перераспределение трудовых ресурсов и введение универсальных принципов социального поощрения

1). Налоговая политика характеризует отношения между государственным аппаратом и обществом. Система налогообложения, предоставляющая исключительные преимущества узким группам населения и способствующая социальной поляризации, обрекает государство на самодискредитацию, массовые формы пассивного и активного общественного саботажа, рост влияния теневых экономических структур, паралич государственного управления, институциональную и региональную дезинтеграцию. Система налогообложения, учитывающая объективные затраты работодателей, наемных работников и потребителей, элементарные нужды населения, связанные с жизнеобеспечением и общественно позитивным саморазвитием, а также объективную неравномерность демографического и экономического развития регионов, повышает авторитет государства в целом, его социальных ведомств и институтов и способствует преодолению социального отчуждения, утверждению стратегически позитивной иерархии общественных ценностей и обеспечению единства нации.

Социальный аспект налоговой политики состоит:

– в выявлении регионов, нуждающихся в предоставлении особых режимов налогообложения, и контроле над использованием налоговых доходов региональных бюджетов;

– в стимулировании национальных производителей к спонсорской помощи общественно значимым образовательным и воспитательным учреждениям, а также учреждениям общественного призрения. Задачей органов социальной защиты является выявление соответствующих учреждений, подлежащих первоочередному дополнительному финансированию, а также контроль над использованием спонсорских средств.

Общие задачи новой налоговой системы в социальном аспекте состоят:

а) в ранжировании видов производства и услуг в соответствии с их общественной значимостью (высокой, средней, нейтральной, негативной) с распределением по соответствующим категориям, определяющим объем налогообложения и объем государственного социального поощрения работников;

б) в стимулировании отечественных производителей общественно необходимых товаров широкого индустриального и потребительского спроса, в том числе в агропромышленном секторе;

в) в стимулировании строительных компаний к участию в программах массового жилищного строительства и реконструкции ЖКХ;

г) в стимулировании производителей, оказывающих спонсорскую поддержку правоохранительным органам, государственным учреждениям образования, здравоохранения и общественного призрения;

д) в создании заинтересованности использовать труд особых категорий населения (пенсионеров и инвалидов).

Приоритетные преобразования в фискальной системе включают:

1. Переход к взиманию 25% федеральных налогов с добывающих компаний по месту их фактической деятельности, 25% по месту их федерального представительства; прямое перечисление 50% федеральных налоговых доходов с добывающих компаний в Фонд развития регионов с перераспределением 50% указанных средств на программы массового жилищного строительства, а остальные 50% – на программы реставрации ЖКХ.

2. Освобождение от 50% налога с оборота российских компаний (не имеющих иностранных акционеров и бенефициаров), занимающихся производством стройматериалов, товаров народного потребления, пищевой продукции, за исключением производителей алкогольной продукции и товаров по лицензиям зарубежных компаний; полное освобождение от налога с оборота компаний аналогичного профиля, являющихся регулярными спонсорами региональных государственных и муниципальных учреждений охраны порядка, образования, массового спорта и медицины, а также спонсоров Русской Православной Церкви.

Списки муниципальных учреждений, нуждающихся в спонсорской помощи, составляются окружными Советами экспертов по социальной политике на основании данных, представленных региональными администрациями.

Объем спонсорской помощи Русской Православной Церкви, достаточной для предоставления налоговых льгот, соответствует церковной десятине.

3. Освобождение от земельного налога производственных предприятий малого бизнеса, занимающихся производством агропродукции и стройматериалов, на трехлетний период после их учреждения.

4. Дифференцирование ставок основных налогов по категориям регионов, включая федеральные налоги (кроме единого социального налога).

5. Перераспределение налогов с имущества граждан и земельного налога с предприятий и частных лиц в депрессивных и критических регионах исключительно (100%) в бюджет этих регионов.

6. Дифференцирование ставок налогов и сборов в соответствии с уровнем индивидуального дохода и общественной значимости производства и услуг; введение дополнительных налогов на ряд категорий имущества, представляющего предметы роскоши.

Введение минимальных ставок земельного налога и минимального подоходного налога (в три раза ниже средних ставок по региону) может применяться в отношении научных учреждений в областях стратегической фундаментальной и (преимущественно) прикладной науки, включая:

– военно-промышленные технологии и технологии “двойного назначения” в авиастроении, судостроении и ракетостроении;

– физические науки в применении к энергетике, энергосберегающие технологии;

– естественнонаучные дисциплины, разрабатывающие технологии выживаемости и лечения распространенных заболеваний детского и молодого трудоспособного возраста.

Минимальный (одна треть средней ставки по региону) подоходный налог взимается с работающих инвалидов в предприятиях и организациях, где инвалиды составляют не менее 50% персонала; указанные предприятия также освобождаются от налога с оборота и в течение трех лет – от земельного налога. Льготы по налогообложению указанных предприятий не распространяются на экспортные операции. Доход от налогообложения отчисляется на специальные счета Министерства социальной защиты.

Минимальный (одна треть средней ставки по региону) подоходный налог взимается также с персонала, чья работа связана с оказанием особо ответственных социально значимых услуг, в частности:

в учреждениях системы образования:

– лиц, занятых обучением социально запущенных и беспризорных детей;

– педагогического персонала вспомогательных школ;

в учреждениях системы внутренних дел и юстиции:

– педагогического персонала учреждений пенитенциарной системы;

в учреждениях здравоохранения и социальной защиты:

– медперсонала акушерских стационаров;

– медперсонала учреждений реанимации, ургентной хирургии и трансплантации;

– медперсонала детских домов-интернатов и специальных интернатов и стационарных отделений постоянного пребывания инвалидов;

– персонала учреждений экстренной детской психологической помощи.

Введение повышенного налогообложения (в два раза выше средних ставок) должно применяться при налогообложении имущественных сделок на сумму свыше 500 тыс. у.е., излишественных услуг (отельный, ресторанный, пансионный, частный медицинский и спортивно-оздоровительный бизнес класса “три звезды” и выше), международного туристического и любого развлекательного бизнеса (кроме специализированных детских учреждений).

Введение повышенной ставки должно применяться при налогообложении крупных имущественных сделок, излишественных услуг, международного туристического и любого развлекательного бизнеса, кроме специализированных детских учреждений

Введение максимального налогообложения (в три раза выше средних ставок) должно применяться при налогообложении имущественных сделок выше 3 млн у.е. и услуг, обеспечивающих паразитические потребности (игорный бизнес, закрытые клубные учреждения и т.п.).

Доходы с сектора подобных услуг перераспределяются в Федеральный фонд развития, с прямым ежемесячным переводом 30% дохода в бюджет депрессивных и критических регионов.

Представляется уместным введение временных облегченных режимов налогообложения (в том числе распространяющихся на подоходный налог наемных работников) в отношении следующих категорий предприятий вне зависимости от формы собственности:

а) предприятия добывающей промышленности и их дочерние структуры, занятые освоением экономически неразвитых территорий;

б) предприятия и подразделения предприятий, занятых жилищным строительством на вновь осваиваемых территориях;

в) предприятия по развитию дорожной, энергетической и инженерно-бытовой инфраструктуры на вновь осваиваемых территориях;

г) предприятия местного пассажирского и грузового транспорта, обслуживающего осваиваемые территории;

д) учреждения базовой социальной инфраструктуры на вновь осваиваемых территориях.

2). Полноценное использование, рациональное распределение и прогнозируемое воспроизведение трудовых ресурсов осуществляется Федеральной службой занятости Министерства социальной защиты посредством сбора информации о наличных трудовых ресурсах и потребностях региональных рынков труда, дифференциации материальных стимулов, разработки и внедрения программ по созданию рабочих мест и подготовке кадров в соответствии с решениями Министерства социальной защиты с привлечением структур Министерства экономического развития, МИД и Федеральной миграционной службы, имеющей самостоятельный статус в ранге министерства.

Основными направлениями политики в области трудовых ресурсов являются:

а) выявление неиспользованного потенциала рабочей силы посредством составления баз данных о квалификации трудоспособного населения;

б) систематизация данных о потребностях регионов в квалифицированной рабочей силе и содействие органам Министерства образования в организации профессионального обучения на базе государственных и частных производственных предприятий и учреждений;

в) стимулирование притока трудовых ресурсов в малонаселенные, в особенности экономически перспективные и стратегически значимые территории в соответствии с целевыми межрегиональными программами экономического развития и программами экономического возрождения депрессивных регионов;

г) создание дополнительных форм занятости населения, в частности формирование системы общественных работ;

д) снятие ограничений на совмещение труда (кроме государственных служащих), создание специальных служб занятости для пенсионеров и инвалидов;

е) привлечение зарубежных трудовых ресурсов на основе межгосударственных официальных договоренностей, разработанных с учетом национальных экономических и политических приоритетов;

ж) привлечение трудовых ресурсов пенитенциарной системы к общественно значимым программам, в том числе к программам экономического возрождения регионов;

з) совместно с Министерствами юстиции, здравоохранения и образования – осуществление программ по оздоровлению рабочей силы с восстановлением и расширением ранее существовавшей системы лечебно-трудовых профилакториев;

и) совместно со структурами Федерации профсоюзов – осуществление надзора над охраной труда и над поступлением бюджетных средств в региональные фонды социального страхования;

к) совместно с Министерством информации – пропаганда общественно значимых профессий и программ трудоустройства, информирование населения о трудовых вакансиях через средства массовой информации.

3). В структуру бытовой (естественной) морали, окрашенной культурной традицией и историческим опытом нации, входят такие понятия, как общественная польза, вклад личности в благополучие общества, подвижничество во имя общества, публичное признание, поощрение и почитание личных заслуг перед обществом. Эти понятия, взятые на вооружение государственным аппаратом, могут стать не только мощным источником общественного доверия, но и механизмом формирования иерархии общественных ценностей.

Фактически некоторые элементы существующей социальной политики созвучны народным представлениям о заслугах перед обществом. В частности, особые социальные привилегии для ветеранов и участников Великой Отечественной войны, безусловно, одобряются всеми имущественными и возрастными категориями населения. Особые почести, которых периодически удостаиваются деятели науки, здравоохранения и воспитания, также созвучны чаяниям населения, связанным с представлениями о заслугах и о справедливости, выраженных в почитании этих деятелей государством.

Индивидуальные заслуги перед обществом определяются исключительным вкладом личности в национальное богатство, безопасность нации, здоровье населения и воспитание граждан.

Государство вводит ранжирование населения по иерархии заслуг перед обществом, вкладу личности в национальное богатство, безопасность нации, здоровье и воспитание граждан, восстанавливает почетные звания и при этом снимает с себя обязанности по содержанию и пенсионному обслуживанию лиц, деятельность которых не соответствует государственным интересам.

Боевые заслуги связаны с защитой Отечества и примерным исполнением воинской миссии, в том числе в рамках советского понятия интернационального долга, с учетом объективно позитивной роли указанной миссии в расширении международного влияния и обеспечении внешней безопасности государства. К этой категории относится также исполнение зарубежных разведывательных миссий в резидентурах КГБ-ФСБ-СВР и военной разведки, оцененное, как любой труд, по его конкретным результатам.

Сословные заслуги, связанные с постоянной деятельностью некоторых профессиональных групп, определяются выполнением специфической и незаменимой общественной миссии. К таким профессиональным группам относятся деятели прикладной (прежде всего технической) науки, соответствующего (смежного) круга фундаментальных научных дисциплин (в частности ядерной физики), работники правоохранительных органов, непосредственно занимающиеся защитой общественного порядка и противодействием преступности (оперативные уполномоченные и т.п.), военнослужащие стратегических родов войск и стратегически важных подразделений, работники среднего образования, медицины и социальной защиты.

Рабочие заслуги связаны со значительным трудовым вкладом в развитие новых производств (в особенности в сложных климатических условиях) и жилищное строительство, имеющих стратегическое значение для выживания нации и устойчивого социального и демографического освоения ненаселенных или экономически неразвитых территорий.

Демографические заслуги определяются рождением и успешным семейным воспитанием пяти и более детей либо взятием на воспитание аналогичного числа приемных детей.

Индивидуальные и сословные заслуги, охарактеризованные выше, учитываются при установлении размера оплаты труда, зачислении стажа, исчислении коммунальных тарифов и назначении государственных пенсий.

Предоставление особых форм социальной защиты категориям населения и профессиональным группам, выполняющим особо важный для общества труд в сфере обороны, производства и услуг, общественные миссии, соответствует общераспространенным (“широким”) социальным чаяниям, базирующимся на бытовой морали. Перечисленные группы могут быть зачислены в “категорию социальной защиты номер один”.

Для обозначения особых заслуг целесообразно введение особых общественных званий. Безусловно, целесообразно сохранение общественных званий народных учителей, народных врачей, почетных доноров, а также общественного титула матери-героини.

Большинство профессий в области нестратегической фундаментальной и прикладной науки, производства, государственного и корпоративного управления, торговли и иных общественно необходимых услуг, защиты государства в нестратегических структурах Вооруженных Сил, исполнения обязанностей в государственных органах юстиции и опосредованных формах защиты общественного порядка, равно как и категории женщин, воспитывающих детей-инвалидов первой и второй групп и успешно воспитывающих трех или четырех родных или приемных детей, можно отнести к категории социальной защиты номер два, соответствующей среднему (обычному) уровню общественного признания. При исключительном исполнении соответствующих видов деятельности или общественной миссии отдельные лица, принадлежащие к указанным категориям, могут переходить в категорию номер один.

Выполнение любого наемного труда в компаниях с иностранной (более 50%) собственностью, профессии непроизводственной сферы услуг, не относящихся к образованию, медицине и массовой торговле, художественное творчество, деятельность в сфере развлечений (кроме признанных социально негативными), а также исполнение трудовой повинности в учреждениях пенитенциарной системы могут быть отнесены к категории социальной защиты номер три, с потенциальной возможностью перехода в более почетную категорию номер два по критериям, аналогичным перечисленным.

Профессии сферы услуг, обеспечивающие социально негативные (паразитические) потребности, в частности, работники игорного бизнеса, эксклюзивного питания, туризма и пансионирования, относятся к категории номер четыре, предполагающей минимальный уровень социальной защиты (при отсутствии стажа в других профессиях приравниваясь к лицам без трудового стажа). В категорию номер четыре переводятся также лица, осужденные за государственные экономические преступления.

Категории социальной защиты учитываются при трудоустройстве в государственные предприятия и учреждения (граждане четвертой категории и их прямые родственники на государственную службу не принимаются), при исчислении коммунальных тарифов, при оформлении пособий по безработице, при выплате пособий по социальному страхованию, при назначении государственной пенсии. Учетная карточка Пенсионного фонда определенного цвета выписывается в соответствии с категорией.

С введением “меритального” (основанного на заслугах) ранжирования населения государство снимает с себя обязанности по содержанию и пенсионному обслуживанию лиц, деятельность которых не соответствует государственным интересам.

Введение системы ранжирования целесообразно осуществить через проведение всенародного референдума.

Новая система меритального ранжирования должна вводиться с предусмотренным переходным периодом сроком не более трех лет, с соответствующим государственным информационным сопровождением.

7. Пенсионная система

Отдельного рассмотрения заслуживает вопрос об устройстве пенсионной системы в России.

Непродуманные и рискованные эксперименты в этой сфере, связанные с коммерциализацией пенсионной системы и резким снижением активной роли государства, могут обернуться социальной, если не общенациональной катастрофой, поскольку затрагивают вопросы непосредственного жизнеобеспечения обширных категорий граждан.

Принимая во внимание особую социальную значимость пенсионного обеспечения, необходимо разработать меры, направленные на упорядочение пенсионной системы и повышение ее устойчивости.

Как было сказано выше, государство предоставляет своим гражданам право на пенсионное обеспечение, а также (в определенных пределах) право выбора по их желанию государственных или негосударственных пенсионных схем или их сочетания. При этом государство несет полную ответственность лишь за государственные пенсионные механизмы, предусматривающие вопросы формирования средств Пенсионного фонда и управления ими.

Принципы формирования государственных пенсионных резервов заключаются в следующем:

1. Основными источниками резервов Пенсионного фонда являются бюджетные средства, полученные от взимания единого социального налога (ЕСН) с предприятий и частных лиц.

2. Дополнительными источниками резервов Пенсионного фонда являются:

– средства Стабилизационного фонда, отчисляемые в соответствии с нормой сверхприбыли;

– установленная доля средств от дополнительного налогообложения излишественных услуг и услуг, обеспечивающих паразитические потребности;

– установленная доля доходов государственных предприятий, содержащих базовые транспортные терминалы (ФГУП “Росморпорт” и аналогичные структуры);

– установленная доля средств от реализации товаров, находящихся в распоряжении Государственного резерва.

В период преобразований и в соответствии с судебными решениями, принятыми в этот период, в Пенсионный фонд перечисляются:

– установленная доля средств от уплаты налоговой задолженности корпораций, использовавших незаконные схемы минимизации налогообложения, а также от уплаты штрафов лицами, несущими ответственность за упущенную выгоду государственного бюджета в ходе приватизационных сделок федерального значения;

– средства, полученные в результате конфискации имущества лиц, осужденных за экономические и государственные финансовые преступления;

– установленная доля средств, ранее выделенных для оплаты Россией расходов, связанных с членством в международных организациях, деятельность которых противоречит интересам России (ПАСЕ, ОБСЕ), и на участие в международных программах утилизации вооружений, условия которых признаны не соответствующими интересам нашей страны.

Дополнительными источниками резервов Пенсионного фонда для пенсионирования сотрудников правоохранительных органов служат:

– средства от реализации арестованной и конфискованной продукции;

– доходы от реализации продукции пенитенциарных учреждений (за вычетом доли, отчисляемой в бюджет региона, где они размещаются);

– налоги со спонсорских пожертвований правоохранительным органам.

Распоряжение резервами Пенсионного фонда также должно базироваться на четких и ясных принципах.

Оборот средств, поступивших в распоряжение Пенсионного фонда из налоговых доходов, осуществляется через Сбербанк России.

Оборот средств, поступивших в распоряжение Пенсионного фонда из дополнительных источников, осуществляется через уполномоченные банки ПФ, список которых определяется по результатам ежегодного конкурса.

Банки, выигравшие право на обслуживание ПФ, получают особые преимущества при обслуживании других государственных программ.

К конкурсу допускаются банки, работающие в течение не менее 10 лет, не имеющие в своем составе иностранных акционеров, не имевшие замечаний со стороны налоговых органов.

Средства ПФ не могут использоваться для приобретения зарубежных финансовых активов, а также переводиться в финансовые учреждения зарубежных государств.

Государственная политика в отношении частных пенсионных фондов строится на следующих базовых положениях.

Граждане России имеют право пользоваться услугами негосударственных пенсионных фондов. Согласие на такое пенсионирование является исключительно добровольным. Государство не принимает претензий от клиентов негосударственных пенсионных фондов при наступлении несостоятельности последних.

Защита интересов граждан, пользующихся услугами негосударственных пенсионных фондов, осуществляется государством:

– в форме лицензирования негосударственных пенсионных фондов;

– в форме аудита негосударственных пенсионных фондов;

– в форме поощрения корпораций-учредителей успешно функционирующих государственных пенсионных фондов.

Лицензирование негосударственных пенсионных фондов осуществляется Лицензионной палатой при Комитете государственного контроля. Не допускается предоставление лицензий НПФ финансовым организациям, владельцы и топ-менеджеры которых ранее привлекались к ответственности за экономические преступления либо руководили финансовыми структурами, имеющими задолженность перед вкладчиками.

8. Отдельные направления социальной политики (молодежное, жилищно-коммунальное, реабилитационное, экстренная помощь, общественное призрение)

1). Снижение доли молодежи в составе трудоспособного населения и в особенности в составе населения, занятого производительным трудом, снижение показателей здоровья молодежи, в том числе в связи с распространением ранних форм патологических зависимостей, вовлечение значительной доли молодежи в паразитические сферы услуг являются основаниями для качественной коррекции политики государства в отношении молодежи.

С учетом указанных обстоятельств, а также заинтересованности государства в раннем формировании гражданской зрелости целесообразно поощрение трудоустройства и профессиональной ориентации молодежи в возрасте с 15 лет. В этой связи должно быть сохранено общее девятилетнее образование с 6 до 15 лет. Соответственно, размер пособий по воспитанию ребенка, как и алиментов, следует увеличить, но сократить период их выплаты (по достижении ребенком 16-летнего возраста).

Увеличение длительности срока обучения по программе общего (неполного среднего) образования распространяется на детей с задержкой интеллектуального и речевого развития и с патологиями органов слуха и зрения, приводящими к инвалидности, в учебных заведениях соответствующего профиля, находящихся в ведении Национальной службы социальной реабилитации (НССР) Минсоцзащиты.

Ценности производительного труда и общественная значимость конкретных профессий проповедуются средствами социальной рекламы, на которую отчисляются средства компаний, заинтересованных в привлечении квалифицированной рабочей силы. Прямая и опосредованная реклама паразитических профессий в государственных СМИ (сфера излишественных услуг, о которой мы писали выше) карается законом.

К участию в общественных работах привлекается молодежь с 15-летнего возраста. Общественные работы предусматривают возможность приобретения начальной производственной квалификации. Организация общественных работ оценивается как по результатам выполнения, так и по приобретенным молодежью навыкам.

Администрация регионов поощряет компании и организации к первичной профессиональной ориентации молодежи в соответствии с производственным профилем.

Как муниципальные структуры, так и менеджмент компаний (предприятий) изыскивает формы морального поощрения и соревновательные стимулы.

При выполнении работ по благоустройству целесообразна оценка личного вклада учащегося по балльной системе, которая должна учитываться при вынесении итогового балла, оценивающего прилежание (включаемого в выпускной балл средних и специальных учебных заведений).

При организации общественных работ поощряется приобретение навыков в строительных профессиях. Все региональные администрации обязаны отчислять средства в фонд молодежных жилищных программ, реализуемых по принципу специализированного кредитования (целесообразно использование опыта Республики Беларусь).

Государство поощряет любые формы организации труда и досуга молодежи, способствующие формированию социально значимых качеств, а также раннее привлечение молодежи к спорту. Детские спортивные учреждения освобождаются от 50% земельного налога; при расположении в центральных районах мегаполисов пользуются льготными ставками арендной платы. Расходы на дотирование детских спортивных учреждений финансируются за счет налогообложения излишественных видов услуг и взимания аренды с соответствующих компаний, а также за счет средств профессиональных спортивных ассоциаций. Перепрофилирование детских спортивных учреждений не допускается.

Молодежная жилищная политика и молодежный спорт относятся к ведению соответствующих специальных (общенациональных и региональных) структур Министерства жилищно-коммунального хозяйства и Министерства спорта и туризма.

2). Социально-демографический потенциал граждан России в значительной степени сдерживается высокой долей расходов на коммунальные услуги в бюджете семей.

Модель, предусматривающая переход к стопроцентной оплате коммунальных услуг, курс на которую взят по прямому указанию международных финансовых организаций, на практике создает предпосылки для интенсификации процесса имущественного расслоения населения как в социальном, так и территориальном плане с формированием “кастовых” субкультур, что в конечном счете ведет к распаду нации. Эта антисоциальная политика, по существу, предполагает полное устранение государства от участия в жизни граждан, а на практике – противопоставление государства обществу.

Новая социальная политика предполагает партнерство государства, бизнеса и общества в содержании коммунального хозяйства. Переход к новой системе предпринимается после осуществления комплекса мер по декриминализации сферы перераспределения бюджетных средств на общенациональном уровне с одновременной реформой контрольных органов и профильных министерств, а также “социальной инвентаризации” регионов.

Средства, конфискованные при осуществлении программы декриминализации, распределяются по бюджетам регионов в размере, соответствующем половине местных поступлений в региональные бюджеты от взимания коммунальных тарифов на период трех лет. В течение этого трехлетнего периода население получает возможность выплатить задолженности по коммунальным тарифам, в том числе за счет трудоустройства в рамках программ экономического возрождения.

Программы модернизации ЖКХ в национальном масштабе включаются в структуру общенациональных программ экономической модернизации с целью демографического и экономического выравнивания региональных дисбалансов, возрождения депрессивных добывающих производств, перерабатывающих предприятий и объектов инфраструктуры.

Общенациональные трехлетние программы под условными названиями “Восток”, “Юг” и “Север” предусматривают механизм “межрегионального шефства”, разрабатываемый с учетом сложившихся межрегиональных экономических связей, с целью привлечения доходов благополучных регионов к экономическому возрождению депрессивных регионов.

К исполнению трехлетней программы модернизации ЖКХ привлекаются: на федеральном уровне – средства естественных монополий и вертикально интегрированных компаний, средства государственного и средства внутреннего государственного займа; на уровне регионов первой (благополучной) категории – средства компаний регионального уровня, региональные бюджетные средства и заемные средства; второй категории – средства компаний и региональных бюджетов, третьей – только средства региональных бюджетов.

Первый этап каждой из трех программ предполагает использование аккумулированных средств для экономического возрождения кризисных регионов с учетом предварительно выявленных приоритетов. Компании и финансовые структуры, принявшие участие в финансировании программы, получают преимущества при освоении сырьевых ресурсов в кризисных регионах с обязательным созданием рабочих мест для населения региона и отчислениями в развитие социальной инфраструктуры.

Второй этап программ предусматривает экономическое стимулирование депрессивных регионов, прилежащих к кризисным, также с использованием механизмов шефства и за счет вторичной межрегиональной кооперации, создающей условия для внутриокружной производственной миграции рабочей силы. В этот период инициируется модернизация ЖКХ в депрессивных регионах.

Третий этап программ предполагает активизацию межрегиональной кооперации в рамках округов в целом, дальнейшее развитие местных рынков, формирование производственных и транзитных цепочек, развитие и возрождение транспортной инфраструктуры, товарных потоков и производственной миграции.

Неравномерность экономического развития регионов в пределах каждого из федеральных округов предполагает необходимость участия наиболее самодостаточных регионов каждого округа в прямом (минуя федеральный бюджет) дотировании слабейших округов и территорий с неблагоприятными условиями выживания. Исключительно рыночные механизмы не решают подобных задач.

Аккумуляция частных инвестиций для перераспределения в беднейшие регионы округов является задачей окружных представительств Главы Государства и окружных представительств федеральных экономических и социальных ведомств. Первый этап окружных программ предполагает разработку директивных схем товарного бартера, обеспечивающих благоприятные условия для интеграции производителей более слабых регионов на рынки более сильного региона.

Второй этап окружных программ предусматривает организованный найм рабочей силы на освоение природных ресурсов более слабого региона, также с директивными схемами товарообмена с преимуществами для производственных компаний беднейшего региона.

Третий этап предполагает развитие транспортной инфраструктуры и модернизацию систем жизнеобеспечения более слабых регионов округа.

Поддержание муниципальных (локальных) систем жизнеобеспечения не является личным делом отдельных граждан или членов ТСЖ. Износ локальных систем может приводить к отказу оборудования по механизму цепной реакции.

Обязанности по содержанию жилого фонда в режиме самообеспечения возлагаются на государственных муниципальных служащих, подведомственных комитетам по ЖКХ районных исполнительных органов власти. Оптимизация содержания жилищно-коммунального хозяйства эксплуатирующими организациями (муниципальными или волостными управами) предполагает, что:

а) должны быть предприняты меры по повышению прозрачности и эффективности оборота средств, используемых для содержания ЖКХ:

– дифференцирование тарифов на общегородские (отчисляемые в городской бюджет) и локальные (отчисляемые на счет эксплуатирующей организации или муниципалитета);

– ежемесячное ознакомление жителей с расходами управы на содержание локальных систем ЖКХ и балансом управы;

– обеспечение возможности оплаты тарифов в форме труда, путем личного выполнения работ по содержанию локальных систем жизнеобеспечения;

б) источниками дополнительных доходов управы для поддержания локальных систем жизнеобеспечения являются:

– сбор дополнительных средств из отчислений налога с оборота торговых организаций, действующих на территории управы;

– посуточный сбор за размещение личных транспортных средств на территории управы;

– средства от штрафных санкций, налагаемых управой при административных нарушениях правил общежития;

в) факторы заинтересованности муниципалитетов в качественном содержании локальных систем жизнеобеспечения:

– развитие конкуренции эксплуатирующих организаций (при частной форме собственности);

– личная ответственность руководства управы за качество эксплуатационной деятельности;

– контроль со стороны общественного мнения через муниципальные советы и местные СМИ.

3). Ограниченность трудовых ресурсов Российской Федерации с учетом резкого сокращения прироста населения в последние 15 лет значительно актуализирует задачи реабилитации различных групп населения, в первую очередь инвалидов и пенсионеров.

В то же время остается в значительной мере невостребованным трудовой потенциал деклассированных лиц (граждан, лишившихся места жительства, и бывших заключенных). Реабилитация лиц, освободившихся из мест лишения свободы, а также медико-социальная реабилитации лиц с патологическими зависимостями фактически осталась “беспризорной” сферой при наличии высокого спроса на рабочую силу, в особенности в общественных работах.

В состав новой Национальной службы социальной реабилитации (НССР) целесообразно включение управлений медико-социальной экспертизы и реабилитации инвалидов прежнего Федерального агентства социального развития, а также подразделений Минюста, формально ответственных за трудоустройство освобожденных лиц. Реабилитация лиц с патологическими зависимостями предполагает воссоздание сети лечебно-трудовых профилакториев (ЛТП) в учреждениях, принадлежащих Министерству социальной защиты и профсоюзам, а также расширение сети учреждений профессионального образования для указанных категорий.

Высокий невостребованный потенциал указанных категорий лиц предполагает в дальнейшем, в течение не менее 5 лет после реорганизации, сокращение государственных отчислений в НССР и переход на частичное самофинансирование с преобразованием в государственный концерн и передачей на его баланс кризисных государственных унитарных и муниципальных предприятий в регионах.

В структуру НССР интегрируются предприятия и организации Всероссийского общества глухих (ВОГ) и Всероссийского общества слепых (ВОС) после санации аппаратов этих организаций и смежных паразитических структур в рамках программы декриминализации социальной системы, а также лечебно-трудовые мастерские (ЛТМ) с их преобразованием в прибыльные производственные предприятия местной промышленности за счет льготного налогообложения.

Фиктивное трудоустройство инвалидов и использование банковских счетов организаций с численностью в составе персонала инвалидов более 50% сторонними структурами с целью оптимизации налогообложения карается законом как налоговое преступление с отягчающими обстоятельствами.

4). Стабильно многочисленная категория бездомных лиц детского возраста, выпавших из сфер государственного образования и общественного призрения, частота подростковых суицидов, детской токсикомании и распространенность криминального поведения асоциальных подростков ставит вопрос о необходимости широкой социальной санации и качественного улучшения условий жизни указанных категорий. На период острой потребности в решении этих проблем целесообразно создание мобильной и оперативно действующей многопрофильной социальной службы – Национальной службы экстренной социальной помощи.

Состав Национальной службы экстренной социальной помощи комплектуется из социальных работников, имеющих опыт педагогической работы в структурах МВД, психологической работы в структурах министерств образования, здравоохранения и чрезвычайных ситуаций. Целесообразно привлечение освобожденных специалистов (особенно в кризисных регионах) из состава Министерства обороны и членов их семей. Партнером государственных органов в оказании экстренной социальной помощи, естественно, становится Русская Православная Церковь.

Службы экстренной социальной помощи, в отличие от НССР, полностью дотируются государством. Объем средств, выделенных регионам, определяется категорией региона и численностью лиц, подлежащих экстренным мерам социальной помощи.

Ключевые решения по развертыванию структур Национальной службы экстренной социальной помощи принимаются с учетом рекомендаций Совета экспертов по социальной политике и Совета традиционных религий.

5). Уход за престарелыми гражданами и одинокими нетрудоспособными инвалидами является естественным долгом младших поколений перед старшими, продолжением исторической традиции государственной политики и естественной морали народа России.

В период СССР система общественного призрения была практически полностью отчуждена от Церкви, что стало одной из причин последующей деградации, в результате чего поставило миллионы граждан, нуждающихся в постоянном уходе, в ситуацию дарвиновского “естественного отбора”.

Игнорирование заслуг престарелых граждан перед государством и обществом со стороны либеральных правительств является самым ярким выражением античеловеческой и антихристианской сущности либерализма. Исполнение долга общества перед физически беспомощными гражданами старших поколений является неотъемлемым условием нравственного возрождения России.

Исполнение долга общества перед физически беспомощными гражданами старших поколений является неотъемлемым условием нравственного возрождения России

В рамках новой социальной политики содержание домов престарелых и интернатов для инвалидов становится критерием репутации региональных руководств, и в первую очередь руководителей региональных органов Минсоцзащиты.

Необходимый масштаб сети учреждений общественного призрения, а также их оптимальное размещение в пределах регионов фиксируется в процессе социальной инвентаризации и утверждается руководителями служб Минсоцзащиты территориальных округов. При отсутствии необходимых помещений в пригородной зоне в ведение Минсоцзащиты для указанных целей в первую очередь передается недвижимость, конфискованная у лиц, осужденных за экономические преступления, а также у религиозных сект, деятельность которых приостановлена судом в связи с ее антиобщественным содержанием.

Ключевые решения по реорганизации сети учреждений общественного призрения, в том числе по кадровым вопросам, принимаются Советом по социальной политике с обязательным участием Совета экспертов по социальной политике и Совета традиционных религий.

К деятельности в учреждениях общественного призрения на периодической основе привлекаются составы социальных миссий. Региональные учреждения общественного призрения являются обязательной базой стажировки лиц, получающих квалификацию социального работника. Прохождение годичной стажировки в системе общественного призрения является обязательным условием при присвоении статуса государственного социального служащего. Лица с безупречным стажем работы в системе общественного призрения более 10 лет имеют преимущества при предоставлении статуса государственного социального служащего и при назначениях на высшие должности в региональных службах Минсоцзащиты и Минздрава.

Каждое из региональных учреждений общественного призрения содержится государством, а также принимает благотворительные пожертвования. Почетный статус мецената, в соответствии с законодательством, присваивается юридическому или физическому лицу лишь в случае оказания им постоянной поддержки учреждениям общественного призрения.

Учреждения общественного призрения находятся на балансе Национальной службы общественного призрения Минсоцзащиты.

Национальная служба общественного призрения комплектуется из специалистов социальной защиты и здравоохранения. На работу в учреждениях системы общественного призрения принимаются лица с медицинским образованием, имеющие не менее пяти лет стажа безупречной работы в стационарных медицинских учреждениях.

Контроль над содержанием учреждений общественного призрения осуществляют специальные комиссии Комитета по государственному контролю с участием иерархов Церкви, членов Совета экспертов по социальной политике и с привлечением представителей местной церковной общины.

Нанесение телесного ущерба лицам из контингента учреждений общественного призрения, а также хищение имущества и рациона у беспомощных престарелых граждан рассматриваются в судебной практике как особо тяжкое преступление против личности.

ЧАСТЬ VI. ПУТИ ПРЕОБРАЗОВАНИЙ

Глава 1. ПРЕОБРАЗОВАНИЯ ПРАВОВОЙ СИСТЕМЫ

Мы не изобретаем право, а собираем свою традицию

1. Основные правовые принципы Доктрины

Очевидно, что реализация Доктрины потребует формирования нового правового поля. Действующая Конституция не предоставляет возможности для законодательного обеспечения многих предлагаемых преобразований. Конституционный механизм Российской Федерации не гарантирует должным образом государственный суверенитет России, не закрепляет многих базовых ценностей российской государственности и, таким образом, является препятствием для осуществления Доктрины.

Механизм преобразований должен учитывать возможности, имеющиеся в существующем строе для его законной трансформации. При этом следует определить конкретные переходные формы государственных институтов на разных стадиях их реконструкции. Такого отношения к вопросам поэтапности, как у генерала Деникина: “Может быть, это будет Учредительное собрание, или Земский собор, или же народное волеизъявление выльется в такую форму, которую мы и не предвидим”, – следует избегать как по моральным соображениям, так и по мотивам целесообразности. Именно Доктрина должна предложить желательную форму изъявления политической воли нации. Хотя, конечно, невозможно заранее предусмотреть все особенности оптимального государственного устройства.

Духовные, нравственные и политические ценности Русской доктрины с ясностью следуют из других ее разделов и глав, поэтому здесь мы остановимся лишь на собственно правовых формах, не углубляясь далеко в содержание и наполнение законодательного творчества.

К основополагающим правовым принципам, предлагаемым Русской доктриной, относятся следующие:

1. Россия учреждена Богом и не может быть переучреждена кем бы то ни было.

2. Правовой статус государства Российского провозглашается неизменным. Это означает, что современная Россия является непрерывным продолжением России исторической, то есть Русского государства, суверенитет которого восходит по крайней мере к 1480 году. Россия современная не признает исторического и правового разрыва с Российской империей до 1917 года и Советским Союзом до 1991 г. Россия не приемлет статуса правопреемства по отношению к Российской империи и СССР, поскольку правопреемство подразумевает прекращение существования предыдущего государства. Между тем ни Российскую империю, ни СССР никто не упразднял. Их воля, права и обязательства сохраняют свою силу.

Правовой статус государства Российского провозглашается неизменным. Это означает, что современная Россия является непрерывным продолжением России исторической, то есть Русского государства, суверенитет которого восходит по крайней мере к 1480 г. Ни Российскую империю, ни СССР никто не упразднял. Их воля, права и обязательства сохраняют свою силу.

3. Россия складывалась не как “гражданская нация”, а как определенный союз народов, ядром которого являются русские. Этот союз и является реальной основой политической нации России. Каждый коренной народ России обладает учредительным статусом на всей территории России, а не в пределах “национальных республик”, пресловутый “принцип самоопределения” в России не действует.

4. Россия мыслит себя в терминах исключительного суверенитета, то есть такого суверенитета, который не может быть предметом правового притязания иных правовых субъектов.

5. Мы считаем в настоящий исторический момент оптимальной для России формой правления республику с предельно сильной властью выборного главы государства (при этом пути к монархической или смешанной форме правления должны оставаться открытыми и иметь соответствующие правовые обоснования – законодательные акты).

6. Мы считали бы правомочным восстановление России в границах СССР на 1 января 1989 года – дипломатические ведомства России должны получить соответствующие инструкции при всяком удобном случае напоминать о правомочности старых имперских границ. В 1991 году народы СССР на референдуме высказались за сохранение союзного государства. То есть голосование 17 марта 1991 года можно было бы считать датой переучреждения Союза ССР на принципах народного суверенитета, если бы вскоре вслед за этим не последовал его крах. МИДу и общественным организациям предстоит начать широкую международную дискуссию о наследии Российской империи и СССР, ее роли в мировой истории, правовых аспектах их разрушения и соответствующих последствиях; предстоит выработать целую философию международного права новой России, не следующую слепо за философией тех стран, кто так или иначе погрел себе руки на распаде нашей страны.

7. Российские законы имеют в России верховенство перед международными договорами, поэтому при подготовке таких договоров они должны проходить всестороннюю экспертизу на соответствие российскому законодательству. (Если принципиальное несоответствие будет выявлено после ратификации соглашения, то ратификация признается недействительной, а виновные в ошибке должны понести ответственность.)

8. Из предыдущего принципа следует, что Россия участвует в международной системе, но так называемое “мировое сообщество” не является источником ее легитимности. В своих отношениях с соседями и правовыми субъектами Русское государство стремится к формированию локальной правовой системы, недоступной для внешнего вмешательства.

В частности, необходимо подчеркнуть, что Россия не является государством, берущим исток во Французской революции, и не признает верховенства ее принципов. Россия является цивилизацией с собственной религиозной идентичностью и собственными политико-культурными константами. Из этого следует необязательность и дискуссионность ряда юридических догм, таких как принцип разделения властей, принцип самоопределения народов, принцип прав человека и т.д.

Доктрина “прав человека” и доктрина “разделения властей” для самого Запада стали “обязательными” только после Второй мировой войны. Теория “разделения властей” является к тому же теоретико-правовой фикцией: власть всегда едина и монадична. Разделяется только управление во всех его самых разнообразных ветвях, что было подробно объяснено развивавшим на рубеже ХIX–ХХ вв. учение Аристотеля Л.А. Тихомировым. Отсутствие понятия “разделение властей” на уровне основ государственного строя как в Российской империи, так и в Советском Союзе есть свидетельство не нашей “отсталости”, но принадлежности к иной по отношению к новоевропейской и североамериканской правовой культуре. Следование принципу “разделения властей” (который в реальности сводится к разделению функций управления) для России вредно, поскольку этот принцип затрудняет формирование централизованного бюджета, мешает единому планомерному развитию, способствует внедрению пагубной безответственности и синдрому “взаимного кивания” так называемых “ветвей власти” друг на друга. Фактически всегда (даже и в настоящее время) этот принцип в России игнорируется и пародируется в виде крайне слабых законодательной и судебной “ветвей” государственного управления, в огромной степени являющихся придатками “стволовой” власти – то есть “формально исполнительной”, административной.

Принцип верховенства “прав человека” как важнейший элемент западного цивилизационного стандарта должен быть отвергнут. Во-первых, он посягает на суверенитет России, поскольку делает ее подотчетной международным институтам, держащим в своих руках все рычаги и критерии применения этой доктрины. Во-вторых, но не менее существенно: “права человека” не являются природными, так как в природе не существует “прав”, но они возникают в момент признания их сообществом. Из этого следует, что стандарт “прав человека” определяется не универсальными ценностями, но является следствием некоей исторически преходящей религиозной и социальной идентичности. Более того, права конкретного человека не вписываются в оторванный от правовой системы данного общества контекст, не делают носителя прав независимым от государства и не отменяют его обязанностей перед государством как гражданина. Иными словами, не может существовать никаких прав человека, отдельных от его правообязанностей (термин Н.Н. Алексеева) как гражданина своей страны. Принцип “прав человека” имеет какое-то созидательное содержание только в связи с распадом колониальных систем Запада в XX веке и с учреждением на месте бывших колоний новых правовых субъектов. Россия не являлась и не является колонией иных держав, поэтому принцип “прав человека” для ее граждан не представляет никакой ценности.

9. Русская Православная Церковь является неустранимым элементом оформления правовой идентичности России как государства. Религиозная картина мира задает ту систему координат, в которой осуществляется суверенитет государства (тем более, если это государство обладает оружием, способным уничтожить человечество). Абстрактные и относительные духовные ценности не могут быть признаны достаточными для формирования такой ответственной системы координат.

10. В каждый исторический момент государство в лице конкретных носителей власти и институтов выступает как опекун общего национального наследства и исключительный собственник огромной его части (земля, недра, воздух, запасы пресной воды, популяции диких пород животных, стратегические инфраструктурные объекты и т.д.). В его обязанности перед обществом как целым входит соблюдение основных принципов русского права и исполнение принятых законов. Государство обязано соблюдать и хранить гражданские правообязанности: право на жизнь, политические права и свободы граждан России, в том числе социальные гарантированные права (образование, здравоохранение, государственная защита), но также обязанности граждан и связанность их принципами долга и верности своему государству.

11. Наряду с правами отдельного гражданина в государстве существуют (и стоят иерархически выше их) права профессиональных и конфессиональных групп, гильдий, корпораций, профсоюзов, культурных сообществ и проч. Система гражданских прав должна быть ориентирована не просто на раздачу каких-то благ и предоставление возможностей, но и на неукоснительное соблюдение государством принципов чести и достоинства его граждан, стандарт которых внутри России и во всем мире должен восприниматься как самостоятельная ценность. Принципы чести и достоинства граждан служат для равновесия всей системы личных и корпоративных прав внутри государства. Гражданские права и высшая гражданская привилегия чести не могут быть отняты ни при каких обстоятельствах, кроме неисполнения долга и измены.

12. Высшими ценностями государства должны стать постулаты, сформированные на основе традиционных религий народов России, а также: процветание России как державы, патриотизм, справедливость, милосердие, обеспечение господствующего положения русской культуры в мире.

2. Особенности русского права

Россия является суверенным культурно-историческим миром, самобытной цивилизацией, которая самостоятельно избирает себе правовые ценности, формы и регламентации. Наш республиканский идеал относителен (демократические начала, начала самоуправления существовали в России всегда, но они уравновешивались самодержавной властью государственного центра). Наш идеал не тождествен и модели либеральной демократии. Россия в своей правовой культуре наследует многие ценности одной из самых развитых юридических традиций – Древнего Рима. Это выражается, например, в том, что верховная власть нации концентрируется в руках одной “магистратуры”. Глава государства олицетворяет империум – нераздельное единство высших властных полномочий, которое он осуществляет как персонификация всей нации.

Византийское правовое наследство проявило себя во множестве черт, включая прямые заимствования византийских законов Московским государством, а также усвоение многих принципов “римского права”. Для нас важно подчеркнуть, что Русское государство унаследовало от своего исторического предшественника (Византии) его духовно-политический идеал. Это выражается в требовании признать православие первенствующей религией. Государство должно во всем учитывать традиции православия. Существует точка зрения, которую разделяет целый ряд авторов Русской доктрины, что некоторые из высших должностных лиц государства должны быть крещены в Православной Церкви. Так, с этой точки зрения, Верховный Правитель и министры обороны, иностранных дел, внутренних дел, а также главы разведки и безопасности должны исповедовать православие. Кроме того, можно вспомнить и постановление Поместного Собора Русской Православной Церкви 1917 г., который определил, что к данному списку должны быть добавлены министр по делам вероисповеданий и все высшее руководство министерства просвещения (образования). Мы полагаем, что этот вопрос – дискуссионный, однако он не относится к числу тех вопросов, которые можно отмести сразу, безоговорочно, не приведя действительно убедительных и веских контраргументов. В широкой общественной дискуссии, в ходе подготовки плебисцита, если таковой состоится, противникам воцерковления власти пришлось бы предлагать очень сильные и изобретательные доводы, которых мы от них пока не слышали.

Наконец, главенствующее значение для нас имеет собственно русское правовое наследие.

История России насчитывает одиннадцать веков писаного, документально установленного права. Лучшие люди России на протяжении столетий создавали нашу государственность, через которую воплощался божественный замысел. Русские существуют через государство, в форме государства, и только в политической системе русские и могут существовать. Отказываясь от политического, человек возвращается в животный мир. Чтобы оставаться людьми, мы должны оставаться и политическим организмом, то есть государством.

Русские – народ слова, народ книги. Наше право издавна собиралось и кодифицировалось: в “Русской правде”, судебниках, собраниях законодательств. Постепенно правовой опыт накапливался и перерабатывался в новых кодексах: изданном в 1497 г. Судебнике Ивана III – основателя единой Российской державы, Судебнике Ивана IV (1550 г.), Соборном уложении царя Алексея Михайловича (1648–1649 гг.). В этих документах осуществлялась симфония неписаного, обычного права и писаных законов, старые нормы не отметались, традиции не игнорировались. Эта симфония, способность учитывать обычаи народа, усваивать, а не отбраковывать “старину”, была не случайной чертой, а важным элементом всей национальной правовой системы. Жизненная глубина и правдивость правового сознания русских послужили предпосылкой для развития самого большого государства, которое знает история человечества.

Петербургская бюрократическая империя также не пошла на разрыв с традиционной правовой системой. Соборное уложение XVII века не было отменено. Хотя некоторые его статьи не действуют уже при Петре I, тем не менее Соборное уложение 200 лет (от царствования Алексея Михайловича до царствования Николая I, когда был собран и утвержден Свод законов Российской империи) выполняет фактически функцию Основного закона, функцию Конституции.

Это говорит о высокой правовой культуре русских и опровергает клевету революционеров и русофобов, стремившихся доказать, что мы народ неправовой, признаем только голую власть. Такая клевета ссылалась на исконное русское представление о верховенстве совести и религиозной санкции права. По русским понятиям, закон имеет смысл, если он есть жесткое правило для чиновников и основа творческого приложения сил для государственных мужей, а для гражданина – лишь служебный элемент, сопровождающий нравственное поведение.

Поэтому в русской правовой традиции государство должно иметь сакральную величину. Глава государства у нас должен быть помазанником Божиим. Даже республика в той или иной степени мыслится русскими как “самодержавие”. Хотя в 1917 году традиция самодержавия как формы власти была прервана, республиканское сознание не укоренилось. В России немыслимо, чтобы кто-то, отдавая жизнь в борьбе за свободу, умирал со словами “Да здравствует республика!” на устах. После 1917 года через относительно короткий период начало восстанавливаться, хотя и в иных формах, то же самое традиционное “самодержавие”. Партийное самодержавие Сталина было достаточно яркой и выпуклой формой, в которой воплотилась русская политическая традиция. Тем не менее кризис суверенитета тлел под толстым покровом советской системы и обострился в эпоху “перестройки”, нового Смутного времени.

3. Пороки существующей Конституции

Действующая Конституция страдает множеством пороков, даже если рассматривать ее не с точки зрения реализации Русской доктрины, а с ограниченных позиций буржуазной государственно-правовой теории. Эти пороки суть:

1. Неопределенность российского государственного суверенитета.

Признается наличие в составе России других государств – республик. Принцип единства суверенитета не допускает этого. Если Россия – союз государств, то суверенами являются именно они. Если Россия – союзное (федеративное) государство, то тогда никаких других государств на той территории, на которую распространяется суверенитет России, не может существовать по определению.

2. Необеспеченность суверенитета.

В частности, ничто не препятствует Президенту России подписать договор об отчуждении от России части ее территории или ее прав суверена в пользу другого государства или надгосударственного объединения. Такое явление, как Хасавюрт, может повторяться бессчетное множество раз, поскольку государственные должностные лица не несут за это никакой ответственности.

3. Неопределенность субъекта – учредителя государства.

В преамбуле и в статье 3 Конституции РФ говорится о “многонациональном народе РФ” как носителе суверенитета, но в статье 5 “народы РФ” упомянуты во множественном числе. При этом объявляется, что “Российская Федерация” — государство, которое учреждено “многонациональным народом Российской Федерации”, но сам “многонациональный народ Российской Федерации” — это всего лишь совокупность жителей “Российской Федерации”. Внутри такого порочного тавтологического круга сама государственность остается безосновной, а миллионы русских и других людей, считающих Россию Родиной, оказываются вне своей политической общности. Если смотреть на этот казус с точки зрения правовых традиций, то становится очевидным противоречие между провозглашаемым Конституцией принципом верховной власти народа и государственным легитимизмом, на котором вся Конституция в реальности строится.

Из этой путаницы субъектов суверенитета проистекает:

4. Признание права “самоопределения народов”, о недопустимости которого в условиях современной России мы в Доктрине говорили неоднократно.

5. Отсутствие положения о неделимости территории.

Составители российского Основного закона, взяв за основу Конституцию Франции, забыли обратить внимание, что неделимость территории — это константа французского республиканского государства. Напрасно сегодня искать в Конституции РФ сходное положение: “Территория Российской Федерации едина и неделима”. Такая формулировка конституционного принципа, который был заложен еще в Конституции 1937 года (статья 16) и в Конституции 1978 года (статья 70), странным образом выпала из Конституции Российской Федерации 1993 года.

Действующая Конституция страдает множеством пороков, даже если рассматривать ее с ограниченных позиций буржуазной государственно-правовой теории. Эти пороки суть: неопределенность и необеспеченность российского государственного суверенитета; неопределенность субъекта – учредителя государства; признание права “самоопределения народов”; отсутствие положения о неделимости территории и др.

Есть и многие другие недостатки, но отмеченные моменты являются наиболее вопиющими. Проблема заключается в том, что их исправление возможно либо в случае изменения правового порядка, предусматривающего отмену Конституции, либо в результате пересмотра нынешней Конституции в Федеральном конституционном собрании (ФКС).

4. Два варианта “конституционных преобразований”

В политических и экспертных кругах России все чаще обсуждают не отдельные изъяны действующей Конституции, но требуют пересмотра всей политической системы. Та решительность, с какой не только оппозиция, но сама власть и близкие к ней круги дружно заговорили о пересмотре Конституции, весьма примечательна. Ныне действующая Конституция рассматривается властью как явно недостаточная для обоснования ее легитимности.

Не случайно сразу после голосования 1993 года у многих появились подозрения, что принятие Конституции стало результатом ряда подтасовок. Есть основания полагать, что реальное участие в выборах и голосовании по Конституции приняли менее 50% населения. С той поры у власти остался “скелет в шкафу”: в любой момент в общество может быть вброшен тезис, что ельцинская Конституция не была принята даже по наспех утвержденному положению о “всенародном голосовании”.

Русская доктрина рассматривает два варианта решения “конституционной проблемы”, каждый из которых ценен и может быть применен в зависимости от политической ситуации.

1) Один из вариантов предполагает полный отказ от Основного закона. Тем самым, упразднив негодную Конституцию, вместе с ней упраздняются и все ее погрешности и пороки. Существование правовой системы без Основного закона не представляет собой чего-то исключительного. Более того, в строгом смысле слова в России никогда не было конституций до 1918 года, когда после разгона Учредительного собрания большевики утвердили свою “революционную” Конституцию РСФСР на Съезде Советов.

На протяжении всей тысячелетней истории у нас не было документов, носивших конституционный смысл. Конституции нет в Великобритании, несмотря на то, что она считается образцом “конституционной монархии”. Конституции нет и в Государстве Израиль, поскольку, так же как и сторонники Русской доктрины в отношении России, израильтяне провозглашают, что их государство основано Богом, а земля “подарена евреям во времена Исхода”. Кстати говоря, здесь мы видим прецедент политико-правового континуитета (принцип непрерывной государственности), которым предлагаем руководствоваться и русскому праву.

Справедливость отказа от принципа Конституции обусловлена тем, что в Европе конституции имели смысл революционного акта – “демонстративного отречения от прошлого”, выступали как переучреждение государства и были интимно связаны с пафосом протестантских церквей, которые, в их вражде против Римской церкви, стали “переучреждать” свои духовные общины и конфессии. Плодами революции вместе с новым законодательством стали: новый календарь, новые учреждения, новый образ правления – все творилось заново. В этом смысле большевики были последователями французских радикалов. Они мазали прошлое черной краской, двумя строчками одного из декретов отменили старый Свод законов и все российское право. Конституции 1918 и 1922 годов переучреждали Россию и затем Советский Союз в духе полного разрыва с историей. История рассматривалась как предыстория.

Существует точка зрения, что принятие и признание постсоветской Конституции недопустимо, потому что Россия – это божественное установление, и деяние Бога нельзя подменить делами политиков. Крайне неудачная, несамостоятельная эпигонская Конституция 1993 г. явилась результатом слепого копирования западных юридических образцов.

В начале 90-х годов в России начался настоящий “конституционалистский бум”, который получил отражение в двухтомном сборнике проектов конституции (под редакцией Подберезкина), это была своего рода гимнастика конституционной мысли. До официального представления в Верховном Совете России дошли три проекта Конституции: комиссия Румянцева подготовила официальный проект, свои проекты подготовили коммунисты и Конгресс Русских Общин. После стрельбы 1993 г. все эти проекты были погребены под слоем пепла, а победил текст Конституции, сработанный в кремлевской администрации. По сути, он был некритически скомпилирован на основе конституций США и частично Франции (самых радикально-революционных в правовом плане конституций). Ничего “русского” в ельцинской Конституции нет, никакого глубокого понимания русской правовой традиции нет тоже.

2) Второй вариант распутывания гордиева узла современной конституционной проблемы противоречит первому в том пункте, что богоустановленность государства не влечет за собой недопустимость Основного закона. Ведь в Средние века, когда никто не сомневался в богоустановленности власти, это убеждение не мешало многим нациям составлять конституции и заключать договоры об учреждении новой власти, которая мыслилась такой же “Богом данной”, как и ее предшественница. Субъектами средневекового конституционного права, то есть договорных отношений, касающихся организации государственной власти, выступали различные исторически сложившиеся публично-правовые сообщества — сословия, городские общины, церковь.24

Первые масштабные конституционные проекты в России, разрабатывавшиеся в начале XIX века по указанию императора Александра I сначала М.М. Сперанским, а затем Н.Н. Новосильцевым, в случае своего осуществления были бы введены высочайшим указом. Учредителем конституции стал бы суверенный монарх, решивший таким образом добровольно ограничить свою самодержавную власть в пользу нации. И впоследствии, когда при Александре II и Николае II заходила речь об учреждении конституционного правления, этот путь оставался единственно реальным. В Основных государственных законах Российской империи 1906 года многие не без основания видят первую осуществленную на деле российскую конституцию. Одновременно с этим развивалась другая конституционная традиция, основанная на представлении о естественном праве народа-суверена. Ее выразителями становились различные революционные движения. “Русская Правда” П.И. Пестеля представляла собой классический пример отражения теории народовластия, причем этот принцип был развит в ней настолько последовательно, что она даже отвергала разделение властей. В противоположность ей “Конституция” Н.М. Муравьева тщательно развела ветви власти и, хотя формально тоже основывалась на идее народного суверенитета, по своему духу больше соответствовала легитимистскому принципу.

В начале ХХ века идея, что форму правления может переучредить орган, избранный всеобщим, прямым, равным и тайным голосованием (“четыреххвостка”), стала господствующей не только в радикальных, но и в либеральных кругах. В 1917 году две линии – народного суверенитета и легитимистская – сошлись на признании Учредительного собрания единственным органом, правомочным решить вопросы о государственном устройстве и форме правления в России. Учредительное собрание, будучи выразителем суверенной воли народа, в то же время формально получило соответствующие полномочия и от прежней власти (отречение Великого Князя Михаила Александровича в пользу Учредительного собрания).

Наименее спорным с обеих существующих точек зрения — легитимизма и народного суверенитета — являлось бы решение о государственном устройстве и форме правления в России новым Учредительным собранием (УС). Однако действующая Конституция не предоставляет для этого законной возможности. Самое большее, что может сделать будущее ФКС, если оно состоится, — это предусмотреть в новой Конституции возможность легального созыва такого органа, обладающего верховными учредительными правами в отношении государственного строя России. При этом прочные основания для переучреждения государственной власти предоставляет идея о надчеловеческой природе государства. И.А. Ильин в 30-е гг. прошлого века так начинал свой проект российского Основного закона: “В порядке Божьего изволения возникшее, Божиим промыслом в веках ведóмое, Российское государство утверждается…” и т.д. Это очень удобная исходная посылка, оставляющая к тому же большой простор и для учредительной власти народа.

Источник власти в России, построенной на принципах народного суверенитета, не может быть точно определен юридически — это определение неизменно будет носить абстрактный характер. Но в таком определении вовсе не возникнет необходимости, если в основе Учредительного собрания будет лежать не народное волеизъявление, а установление непрерывности (континуитета) форм Российского государства. Следует оговорить, что идея УС в России никогда не предполагала права учреждения (переучреждения) государства, она всегда имела в виду лишь учреждение нового образа правления, то есть государственного устройства.

Механизм такого преобразования государственного устройства видится следующим образом. Учредительное собрание избирается не только на основе представительства от округов с равной численностью населения, и уж тем более не по партийным спискам, хотя элементы подобного голосования могут быть использованы. Но куда нужнее обеспечить при созыве УС органическое представительство нации. Поэтому наряду с представителями территорий в УС должны войти представители национальных и вероисповедных общин, общероссийских профессиональных и научных корпораций, просто известные и уважаемые люди страны, в какой-то пропорции назначаемые туда властью.

Принципиально важно гарантировать не абстрактную “свободу выбора” и равенство избирательных прав, а достойное и авторитетное представительство нации в УС — такое представительство, которое вызывало бы наименьшие сомнения в легитимности его решений. Необходимо дать право участия в выдвижении кандидатов и голосовании двойным гражданам РФ и стран СНГ, а также русскоязычным жителям соседних государств, не имеющим местного гражданства, а хоть бы и имеющим таковое, но пожелавшим принять участие в выборах УС России. Особое внимание следует уделить в этом вопросе правам русских соотечественников за рубежом, однако на этот счет должен быть предварительно принят надлежащий законодательный акт.

На все это можно возразить, что, во-первых, попытка создать “органическое” представительство уже была предпринята при созыве Съезда народных депутатов СССР в 1989 году и ничего путного из этого не вышло. Во-вторых, расширение круга избирателей УС за пределы России может спровоцировать ненужные международные осложнения. Что же, хотя УС формально вправе объявить новую Россию продолжением Российской империи со всеми вытекающими отсюда последствиями, думается, на то и нужен взвешенный, нестандартный избирательный закон, чтобы гарантировать реалистичные решения собрания. Ну и, наконец, есть большая разница между форумом, созываемым в обстановке государственного распада с явной целью подтолкнуть и легализовать таковой и собираемым на волне централизаторской политики верховной власти, ради вящего укрепления государственного единства. В такого рода собрании мы видим возрождение традиции Земских соборов, которые, как известно, имеют своим корнем не идею учреждения России, а идею восстановления ее единства и целостности. (Первый Земский собор в XVI в. осмысливался не как нововведение, но как реставрация Русского государства в том виде, в каком оно существовало до своего разъединения. Россия в тот момент вышла из состояния раздробленности на уделы. По выражению историка И.Д. Беляева, Собор “должен был увенчать собою объединение Русской земли”, когда вся Русь “начала тянуть к Москве”, опять стала ориентироваться на единый центр.)

Федеральное конституционное собрание нужно, в сущности, для одного — предусмотреть в новом Основном законе возможность легального изменения формы правления и государственного устройства России, что сейчас отсутствует. В ином случае ФКС вообще лишено всякого смысла.

5. Обращение к имперскому Своду законов

В Своде законов Российской империи содержатся и обобщаются результаты развития русской юридической мысли за 3–4 века. 16 томов – это небольшое законодательство в сравнении со сводными законодательствами многих других стран. Сегодня законодатель мог бы брать за основу целые разделы Свода законов Российской империи, перерабатывать и дополнять их, исключать то, что отжило. На первый взгляд, идея кажется искусственной – слишком много воды утекло. Однако приведем маленький пример. Во время обсуждения Закона о гражданской службе 2004 г. мы поинтересовались, что об этом говорит имперский Свод законов. Оказывается, там есть соответствующая глава, состоящая из 1000 статей. Устарело из них не более 200 статей. Все остальное может быть применено хоть завтра!

Свод законов – блестящая работа М.М. Сперанского. По качеству и значению этой работы ее итог, возможно, не хуже, чем римское право при Юстиниане. В Своде законов все расписано детальнейшим образом, осуществлена регламентация управления территориями – казачьими землями, землями Сибири, Севера и т.д. При этом законы были не унифицирующие, а учитывающие особенности местностей и отраслей экономики, создающие гибкое, но единое и централизованное право.

Освоить старый Свод можно довольно быстро – 16 томов не так уж трудно компьютеризировать. Работа того стоит. Этот путь гораздо легче и короче, чем собирание удачных норм из законодательств разных государств или, тем более, изобретение их исходя из теоретических представлений, наблюдений за прецедентами. В старой России был накоплен в правовой сфере мощнейший интеллектуальный потенциал. Законы империи лаконичны, написаны блестящим языком, который должен был бы стать образцом для нынешних юристов.

Для политиков и правоведов адаптация Свода к современной жизни не представляет особых трудностей, ведь имперское законодательство было создано талантливейшими людьми. Предпосылкой возвращения России в лоно русского права могло бы быть наличие людей, понимающих это право, разделяющих пафос его главных идей, соответствие традиционным духовным и национальным идеалам.

В старой России был накоплен в правовой сфере мощнейший интеллектуальный потенциал. Законы империи лаконичны, написаны блестящим языком, который должен был бы стать образцом для нынешних юристов. Безусловно, политик-либерал и юрист-космополит найдут в традиционном русском праве массу несоответствий, массу устаревших вещей, тогда как национально мыслящий правовед увидит там бездну великих идей.

Безусловно, политик-либерал и юрист-космополит найдут в традиционном русском праве массу несоответствий, массу устаревших вещей, тогда как национально мыслящий правовед увидит там бездну великих идей. Если мы посмотрим публицистику предреволюционной России, статьи социал-демократов, либералов, мы увидим, как они в своих писаниях не оставляли камня на камне от старых русских порядков, от того, чем жила, на чем зиждилась Россия. Старый порядок представлялся им какой-то трухой, ведь они готовились заняться утилизацией России. Сегодня наследники этого разрушительного мировоззрения в своей деятельности опираются на фиктивные “общечеловеческие ценности” и “международное право”.

Но международное право – не более чем стечение обстоятельств. Оно обусловлено системой равновесия, созданной в Ялте и Потсдаме. После 1991 г. никакого “международного права” попросту нет. Оно приказало долго жить, и американцы развязали, попирая это право, уже несколько войн. США ставит свое внутреннее право выше международного. Поэтому в настоящее время оперирование нормами этого права является фактором уничтожения России, игнорирования ее интересов.

Глава 2. ОЧИЩЕНИЕ ГОСУДАРСТВА

Преодоление криминализации и коррупции обусловливает отбор новых лучших кадров

Бывали и в других землях товарищи, но таких, как в Русской земле, не было таких товарищей… Знаю, подло завелось теперь на земле нашей… Но у последнего подлюки, каков он ни есть, хоть весь извалялся он в саже и в поклонничестве, есть и у того, братцы, крупица русского чувства. И проснется оно когда-нибудь, и ударится он, горемычный, об полы руками, схватит себя за голову, проклявши громко подлую жизнь свою, готовый муками искупить позорное дело.

Н.В. Гоголь

1. Необходимость в радикальной ротации кадров

Как мы уже отмечали, основная проблема современной России в области государственного управления – подготовка и расстановка кадров, а также контроль над ними .

В конце 80-х годов была разрушена централизованная система подбора и расстановки кадров. Первые составы российского правительства вынуждены были преодолевать сопротивление аппарата министерств и создали в противовес им систему личных аппаратов. Если еще можно говорить о какой-то оправданности такого порядка управления в чрезвычайных условиях начала 90-х годов исходя из целей, решаемых посткоммунистической властью (хотя и тогда он не отличался эффективностью и зачастую приводил к колоссальным хищениям), то в нынешних условиях он является вопиюще неадекватным. По сути, в начале 90-х годов возникла “вотчинно-клановая” система назначения на должности. Любой крупный руководитель, назначаемый непосредственно Президентом РФ, рассматривал такое назначение как плату за политическую верность и расставлял людей на нижестоящие должности уже руководствуясь не государственными, а исключительно частными интересами. В результате главы кланов получили возможность самостоятельно принимать решения о расстановке своих людей в среднем, а частично даже верхнем звене государственного управления.

Назначения по признаку “командной” близости привели к тому, что вся система государственной власти была поделена между рядом крупных и мелких групп вассалитета, члены которых подчинялись и подчиняются исключительно своим руководителям, мыслят себя в клановой, а не общенациональной государственной иерархии. В период 90-х гг. практически ни одно поручение Президента в экономической сфере не было выполнено: в “лучшем” случае сроки исполнения переносились, в “худшем” – дело ограничивалось бессмысленными, а подчас и наглыми отписками.

Назначения по признаку “командной” близости привели к тому, что вся система государственной власти была поделена между рядом крупных и мелких групп вассалитета, члены которых подчинялись и подчиняются исключительно своим руководителям, мыслят себя в клановой, а не общенациональной государственной иерархии.

Создавались параллельные, частные системы власти (нередко финансируемые за бюджетный счет). В качестве примеров можно привести Российский центр приватизации, Бюро экономического анализа, Центр проектного финансирования и многие, многие другие, которые абсолютно бесконтрольно тратили средства, полученные Россией от международных финансовых организаций в рамках увеличения государственного долга (общим объемом в миллиарды долларов).

Фактически любой крупный орган государственной власти (министерства, ведомства, органы прокуратуры, суды и т.д., и т.п.) на сегодняшний день представляет собой бизнес-клуб нескольких крупных (олигархов) и более мелких участников, единственным подлинным смыслом существования которого является максимизация прибыли, получаемой этими участниками. В этом смысле их деятельность уже практически не зависит от “персоналий”, поскольку опирается на сложившуюся за последние 15 лет систему управления.

Нормативные акты, которые издают органы власти, регулярно противоречат законодательству. Отдельные, но многочисленные чиновники стали “содержантами” крупных мировых корпораций и старательно тормозят развитие соответствующих отраслей в России (алмазно-бриллиантовый комплекс, страхование, металлургия и т.п.).

При попытке отладить кадровую политику в рамках ныне существующей системы управления власти пришлось бы столкнуться с непреодолимыми трудностями.

Подавляющая часть исполнителей не в состоянии выполнить поручения верховной власти из-за своей профессиональной непригодности. Кроме того, оказалось возможным неисполнение поручений (распоряжений, указов) Президента как следствие идеологического несогласия чиновников с его содержанием. Последним примером такого рода стало активное выступление либерального правительства против призывов Президента к удвоению ВВП, причем некоторые заместители министров, комментируя эти требования Главы Государства, были достаточно близки к переходу на ненормативную лексику.

В подобной ситуации единственным выходом должны быть жесткие увольнения – в каждом случае по 3-4 ответственных чиновника. Стандартным “набором” госслужащих, ответственных за выполнение поручения Президента, являются: начальник соответствующего департамента аппарата правительства (или его заместитель), заместитель министра (руководитель федеральной службы), непосредственно отвечающий за выполнение поручения, начальник департамента министерства (или его заместитель), который готовит бумагу на подпись заместителю министра или министру и, наконец, сотрудник секретариата вице-премьера, который готовит ответ на поручение Президента на подпись соответствующего вице-премьера. Именно эти четыре человека и должны быть уволены. Их непосредственные начальники должны получить выговоры. При повторении случая невыполнения поручения Президента увольняться должны и они.

Однако как только документы на увольнение какого-нибудь чиновника будут подготовлены, весь “клан”, с которым тот связан коммерческими отношениями, немедленно выступит в его защиту. И только если два-три десятка (или сотни) чиновников будут сняты за строго доказанное несоответствие должности, такого рода давление начнет ослабевать.

Очевидно, что подобные преобразования потребовали бы чрезвычайно интенсивной работы по подготовке кадрового резерва на все основные должности государственной службы. Список кадрового резерва со временем можно сделать открытым, при этом любой государственный служащий должен иметь право подать документы на попадание в список кадрового резерва сразу по нескольким должностям, что существенно повысит качество его работы и мотивированность на результат. Однако дело не столько в частных деталях преобразований (продуманных критериях ротации, создании резерва и т.п.), сколько в масштабе самого замысла преобразований. Успех ротации управленческой элиты может быть обеспечен только при наличии такого глубокого и решительного замысла.

Мы считаем, что проведение качественно новой кадровой политики должно быть вписано в комплекс преобразований государственного управления, который предлагаем для удобства рассмотрения разбить на несколько шагов, выражающих логическую последовательность действий. В целом корректнее назвать историческое направление, в котором объективно движется Россия в начале XXI века, не “укреплением властной вертикали” (половинчатое и довольно-таки бессмысленное определение с точки зрения государственной стратегии), но “концентрацией власти” в нескольких ключевых точках государственного управления. Сверхцентрализация госуправления в современных условиях должна сочетаться с определенной плюрализацией управления на местах и в зависимости от конкретных задач преобразований. Политическая логика такова, что власть будет смещать узловые точки концентрации полномочий и через это смещение добиваться повышения своего контроля над аппаратом управленцев, а вслед за тем и повышения эффективности всей государственной системы, воссоздания государства-организма. Плюрализация, а не голое наращивание вертикали придаст концентрации власти необходимые качества эластичности и повышенной адаптивности к конкретным, довольно сложным задачам.

2. Концентрация власти: первый шаг

Максима “кадры решают все” отражает необходимое условие результативности качественных преобразований. Новая по содержанию, целям и темпам политика неизбежно предполагает массивные кадровые замещения. В то же время эволюционный характер совершенствования государственной власти не предполагает кампанейских чисток, расформирования общественно необходимых управленческих структур и мгновенного перераспределения полномочий.

Максима “кадры решают все” отражает необходимое условие результативности качественных преобразований. Основой концепции контроля государства за чиновниками должен стать принцип “Глава Государства является руководителем государственной службы”. Реализация этого принципа облегчается путем построения системы аттестационных комиссий, подчиненных верховной власти.

Основой концепции контроля государства за чиновниками должен стать принцип “Глава Государства является руководителем государственной службы” . Реализация этого принципа облегчается путем построения системы аттестационных комиссий, подчиненных верховной власти. Аттестация такими комиссиями должна быть обязательной при назначении на любую должность в рамках государственной службы, присвоении очередного классификационного разряда, а также в плановом порядке через определенный период времени работы на одном месте. Приоритетность кадровой трансформации предполагает координацию усилий компетентных структур администрации Главы Государства и Правительства с формированием временного специального органа – Временной кадровой комиссии (ВКК). Временная кадровая комиссия возглавляется лицом, назначенным специальным указом Главы Государства, и приступает к работе в день подписания Указа.

Временная кадровая комиссия формирует структуру и персональный состав конкурсных и аттестационных органов, курирует образование временных кадровых комиссий в регионах России. Центральная ВКК принимает к сведению материалы ранее проведенных аттестаций государственных управленческих кадров, материалы аудита государственных органов, их окружных и региональных подразделений, социологические, служебные и конфиденциальные характеристики, оценивающие общественную репутацию государственных служащих и оптимальную возможность их вовлечения в стратегические преобразования.

Работа комиссий на следующем этапе (уже после рассмотрения конфиденциальных материалов из личных дел) должна протекать гласно. Это позволит существенно снизить накал страстей вокруг причин (и прогнозов) назначения тех или иных чиновников, серьезно подорвет “клановую” систему, при том, что реальную ситуацию будет контролировать Глава Государства.

Высшая ВКК непосредственно занимается всеми государственными служащими достаточно высокого ранга (например, теми, которым полагается высший ранг по квалификации государственных служащих, то есть заместителями министров и начальниками департаментов в министерствах, начальниками отделов и выше в аппарате Правительства, вице-губернаторами и т.д.).

Как следует из этой модели, аттестационные комиссии подчиняются непосредственно Главе Государства и в состав его администрации формально не входят. Что касается их аппаратов, то им целесообразно придать двойной статус: в части обслуживания текущей работы комиссий они руководству администрации не подконтрольны, а в работе по созданию кадрового резерва – подчиняются.

Наряду с кадровыми преобразованиями как таковыми одной из мер первого шага концентрации власти будет также введение принципиально новых критериев подбора кадров.

При поиске и отборе кадров, наряду с решениями комиссий, применяются новейшие русские методы полускрытого психологического тестирования (например, разработки школы Игоря Смирнова, превосходящие по эффективности американский “детектор лжи”), позволяющие выявить действительно преданных делу людей, разоблачить иностранных агентов, лжецов и лицемеров, засечь вовлеченных в крупное воровство. Методы такого зондажа не заменяют работы ВКК, но дополняют ее, помогая максимально исключить субъективизм и вмешательство кланово-родственных интересов. Эти же методы психологического контроля пригодятся в регулярных проверках чиновников на лояльность и неучастие в схемах хищений.

Целесообразно развернуть при ВКК систему учебных заведений для подготовки кадров управляющих из числа молодежи и проявивших себя научно-инженерных и военных кадров. (Это должны быть не нынешние устаревшие Академия госслужбы и ей подобные “фабрики по производству дипломов”, а гибкие центры подготовки элиты, применяющие передовые методы обучения, воспитания и раскрытия потенциала личности, работающие по принципу вовлечения учеников в реальное дело на этапе учебы и по методике “мастер–ученик”).

Таким образом, новая кадровая политика становится первой стадией политики санации: очищения государства от “раковых клеток” цинизма, коррупции, некомпетентности и клановости.

На первом этапе своей работы комиссии в основном будут проверять квалификацию уже назначенных работников, однако по мере накопления информации центр тяжести их обязанностей все более и более будет смещаться к созданию кадрового резерва. За счет ротации кадров можно будет выявить целую категорию грамотных и способных чиновников, обязанных своим продвижением исключительно своему умению работать на благо государства. Эти люди будут непосредственно заинтересованы в том, чтобы реализовывать политику Главы Государства и информировать его о реальной ситуации в подконтрольных им областях.

3. Второй шаг: Комитет по госконтролю

Подготовительный этап государственных преобразований предполагает качественную реорганизацию контрольных механизмов в направлениях специализации, унификации и профессионального ранжирования контрольно-ревизионных органов. Высшей контрольной инстанцией России мог бы стать Комитет по государственному контролю (КГК) – постоянный государственный орган, руководитель которого назначается Указом Главы Государства.

При формировании Комитета по государственному контролю используются разработки и избранный кадровый состав Контрольного управления Администрации Главы Государства, службы по финансовому мониторингу и Счетной палаты. Все три упомянутых органа распускаются.

Формирование профильных агентств КГК производится поэтапно при непосредственном участии Временной кадровой комиссии. Формирование окружных и региональных структур КГК производится при непосредственном участии окружных и региональных представительств Временной кадровой комиссии и Генеральной прокуратуры России.

Глава Комитета по государственному контролю является членом Совета Безопасности России и обладает правом вето при принятии стратегических решений. Глава Комитета по государственному контролю вносит предложения по составу участников специальных заседаний СБ России по профильным вопросам. Глава Комитета по государственному контролю уполномочен вносить предложения по высшему кадровому составу администрации Главы Государства и Правительства России.

Комитету по государственному контролю на подготовительном этапе переподчиняются все главы государственных надзорных служб и агентств, входящих в состав министерств, главы служб внутренней безопасности силовых структур и служб государственного контроля в территориальных округах. Глава Комитета по государственному контролю разрабатывает положение о Службах внутренней безопасности министерства иностранных дел и министерства внутренних дел, а также особого управления министерства обороны и вносит кандидатуры глав этих служб на рассмотрение верховной власти. Глава Комитета по государственному контролю разрабатывает также положения об Управлениях государственного контроля в финансовой, социальной и информационной сферах и вносит кандидатуры их руководителей на рассмотрение верховной власти.

Политика государственного контроля и надзора ставит своей задачей качественное оздоровление государственного аппарата, урегулирование государственных финансовых потоков, регламентирование отношений государства, бизнеса и общества, обеспечение выполнения стратегических решений руководства России в установленные сроки и в соответствии с отдельно разработанными четкими критериями выполнения данных задач

В состав Комитета по государственному контролю, с использованием штатных положений существующих надзорных агентств Правительства, включаются также Управления государственного контроля в сферах государственной регистрации, юстиции, использования природных ресурсов, драгметаллов, управления государственным имуществом, лицензирования, надзора в ядерной промышленности (на базе Росатомнадзора) и военно-промышленной сфере. В структуре Управления государственного контроля в финансовой сфере формируются департаменты налогового и инвестиционного надзора, банковского и страхового надзора и международных финансовых операций.

Предложения по альтернативной кандидатуре главы Комитета по государственному контролю, руководителей служб внутренней безопасности силовых структур и глав управлений КГК в финансовой, социальной и информационных сферах могут вноситься Главе Государства в конфиденциальном порядке секретарем Совета Безопасности и главой Временной кадровой комиссии.

Политика государственного контроля и надзора ставит своей задачей качественное оздоровление государственного аппарата, урегулирование государственных финансовых потоков, регламентирование отношений государства, бизнеса и общества, обеспечение выполнения стратегических решений руководства России в установленные сроки и в соответствии с отдельно разработанными четкими критериями выполнения данных задач. Политика государственного контроля реализуется особым корпусом государственных служащих, наделенных расширенными полномочиями и особой личной ответственностью. Должностное экономическое преступление, совершенное сотрудником КГК, квалифицируется как особо тяжкое государственное преступление. Иные правонарушения, совершенные сотрудниками КГК, квалифицируются как злоупотребление доверием с отягчающими обстоятельствами.

4. Третий шаг: центр принятия стратегических решений

Утверждение новой национальной стратегии и принятие оперативных решений по ее поэтапному воплощению предполагает формирование постоянно действующего органа стратегической власти (центра принятия национальных решений), наделенного прямыми каналами связи с существующими ведомствами, экспертными учреждениями и общественными структурами.

Центр принятия стратегических решений формируется на основе структуры Совета Безопасности с формированием экспертных советов по основным направлениям преобразований и развития, деятельность которых координируется аппаратом СБ. Формирование новой структуры СБ и его аппарата осуществляется на конфиденциальном уровне. Распоряжения о координации вновь созданных структур, персональный состав его аппарата и экспертных советов, планируемые кадровые решения и доктринальные документы не подлежат оглашению до особого распоряжения Главы Государства.

Итак, органом, принимающим высшие стратегические решения в политико-административной, внешнеполитической, экономической, социальной, военной, правоохранительной, разведывательной и информационной сферах, является Совет Безопасности России.

Секретарь Совета Безопасности назначается специальным Указом Главы Государства. Секретарь Совета Безопасности является публичной фигурой, обладающей безусловным авторитетом в широких слоях населения России. При подборе кандидатуры одним из существенных критериев является минимальный уровень негативного рейтинга.

В состав Совета Безопасности входят Глава Государства, секретарь СБ, руководитель администрации Главы Государства, председатель Правительства, председатель Комитета по государственному контролю, председатель Временной кадровой комиссии, министр иностранных дел, министр обороны, начальник Генерального штаба ВС, министр экономического развития, министр социального развития, министр информации, директор Службы внешней разведки, директор Службы Безопасности.

Стратегические решения принимаются Советом Безопасности коллегиально (по принципу консенсуса) на закрытых, в том числе специальных, заседаниях СБ. Специальные заседания СБ проводятся для принятия решений по стратегически важным частным вопросам международной политики, экономического развития и безопасности. В специальных заседаниях СБ кроме постоянных членов принимают участие представители соответствующих служб и агентств Правительства и администрации Главы Государства.

Повестка дня закрытых заседаний СБ и содержание дискуссий в рамках закрытых заседаний СБ до решения об их обнародовании относятся к разряду государственной тайны. Разглашение содержания закрытых заседаний СБ карается как государственное преступление. Повестка дня открытых заседаний СБ и дискуссии в рамках открытых заседаний СБ обнародуются в государственных СМИ.

Совет Безопасности обсуждает, разрабатывает и детально формулирует Доктрину государственного управления, Доктрину внешней политики, Доктрину обороны и безопасности, Доктрину высшего образования и науки, Экономическую доктрину и Социальную доктрину. Совет Безопасности при согласовании с привлеченным кругом экспертов разрабатывает стратегию экономической, военной, научно-образовательной и социально-бытовой инвентаризации. Совет Безопасности с участием представителей государственных финансовых ведомств, Центробанка, КГК, профильных департаментов МВД и ФСБ и Генпрокуратуры разрабатывает стратегию финансовой инвентаризации и утверждает руководящий состав Временной комиссии по финансовой инвентаризации. Совет Безопасности разрабатывает основы национальной информационной политики и вносит предложения по основным кадрам Министерства (Госкомитета) массовой информации и пропаганды.

В своей непосредственной деятельности государственные служащие руководствуются стратегическими решениями, принятыми на высшем уровне руководства страны и диктующими приоритеты долговременных государственных программ на общенациональном и межрегиональном уровне. Исполнение этих решений является гарантией успеха как решающего этапа, так и всех последующих всесторонних преобразований.

В отличие от прочих государственных служащих сотрудники центрального и региональных аппаратов Совета Безопасности не применяют знаки отличия или служебных удостоверений, кроме случаев особой необходимости или специального мандата. Деятельность в штате аппарата Совета Безопасности предполагает особый статус секретности. Штат аппарата Совета Безопасности, кроме его высшего руководства и руководителей окружных представительств, разглашению не подлежит. Разглашение принадлежности к аппарату СБ самим служащим или утрата служебных документов влечет за собой особые формы служебной ответственности.

Сложность предстоящих задач государства во внешнеполитической, экономической, социальной и военной областях, а также в области управления материальными и финансовыми активами, требует всесторонней подготовки материалов для выработки стратегических решений. Необходимый уровень компетентности стратегических решений предполагает вовлечение высококвалифицированных специалистов соответствующего профиля. В подготовительном периоде преобразований Совет Безопасности при участии администрации Главы Государства формирует на персональном уровне подбор экспертных советов со следующей базовой специализацией:

- Совет экспертов по внешней политике;

- Совет экспертов по экономической политике;

- Совет экспертов по социальной политике;

- Совет экспертов по военной политике и государственной безопасности;

- Совет экспертов по вопросам собственности.

Экспертные советы являются непубличными структурами и представляют свои предложения в форме закрытых документов исключительно в Совет Безопасности. Для разработки экспертных решений по узкопрофильным и частным вопросам к деятельности экспертных советов может привлекаться на временной основе дополнительный штат гражданских специалистов.

Лица, входящие в состав экспертных советов на постоянной основе, не имеют права заниматься частной консультативной деятельностью.

Лица, входящие в состав экспертных советов, в том числе специалисты, вовлеченные на временной основе, не имеют права разглашать содержание экспертных рекомендаций. Использование материалов закрытой государственной экспертизы в коммерческих целях и их несанкционированное разглашение рассматривается как государственное преступление.

В подготовительный период преобразований решаются также задачи инвентаризации национального достояния, которые детально рассмотрены в конце данной главы.

Завершение подготовительного периода преобразований и переход к решающему этапу социально-экономической санации, предполагающей массивную кадровую ротацию на общегосударственном уровне и на уровне территориальных округов, сопровождается широкой общественной дискуссией в уже преобразованных государственных СМИ.

5. Оздоровление правительства

После завершения предварительного этапа трансформации власть сможет на основе складывающейся новой информационной и управленческой базы начать преобразование Правительства, переход от его недавнего состояния “коммерческого клуба группы олигархов” к инструменту экономической и социальной политики государства. Причем эти преобразования затронут не только кадровые вопросы, но также механизмы принятия решений и контроля за их исполнением.

После завершения предварительного этапа преобразований власть сможет на основе складывающейся новой информационной и управленческой базы начать преобразования Правительства, переход от его нынешнего состояния “коммерческого клуба группы олигархов” к инструменту экономической и социальной политики государства.

Существующая система госуправления характеризуется переносом центра тяжести принятия решений с уровня руководства Правительства на аппарат Министерства финансов и аппарат Правительства , которые могут практически бесконтрольно готовить (или останавливать) документы, принимая на себя реальную тяжесть управления экономикой государства. К сожалению, эти аппараты по своей сути (и уровню подготовки) не способны самостоятельно принимать стратегические решения (их готовили лишь оформлять решения руководства), в результате чего практически вся экономическая политика государства состоит из ряда ничем не связанных между собой решений, направленных либо на удовлетворение интересов конкретных спонсоров конкретных чиновников, либо вообще бессмысленных. При этом нет никакой возможности наказывать этих людей за неисполнение решений Президента – в их служебные обязанности формально не входит даже обязанность о них знать.

Что касается Министерства экономики, то при решении вопросов об управлении бюджетом развития оно в качестве основного критерия отбора проектов для финансирования применяет критерий коммерческой выгодности. Хотя совершенно очевидно, что с государственной точки зрения проекты должны оцениваться по гораздо более сложным критериям, включающим в себя, в частности, оценку влияния реализации проекта на другие отрасли отечественной экономики, выгоды бюджета (увеличение доходов и/или сокращение расходов). Разработка методики оценки проектов с учетом указанных критериев является важнейшей задачей Министерства экономики, однако на сегодняшний день руководство министерства даже не ставит ее перед собой. Еще одним принципиальным вопросом, который объединяет инвестиционную и промышленную программы государства и который может быть решен только Министерством экономики, является разработка принципов управления государственными пакетами акций, прежде всего в отраслевом разрезе. Только Минэкономики с его системой отраслевых департаментов способно разработать соответствующие рекомендации для каждой из отраслей.

По нормальной логике управления, аппарат Правительства не должен самостоятельно генерировать решения ни по одной области деятельности Правительства. Он должен жестко отслеживать выполнение поручений Главы Государства и Правительства, следя при этом за соответствием подготавливаемых министерствами решений принципам, заложенным в этих поручениях. Еще одной задачей аппарата Правительства должен являться контроль за соответствием решений, принимаемых министерствами, их функциям : только в этом случае Минфин перестанет пытаться стать органом, не только перечисляющим бюджетные деньги, но и определяющим, кто имеет право их получать, а кто – нет; только в этом случае Минэкономики оставит свои попытки стать органом, имеющим право выдавать государственные гарантии от имени Правительства.

Министерства в нормальной системе управления должны стать основным инструментом работы Правительства. Именно они будут разрабатывать отраслевые разделы программ Правительства, они будут полностью отвечать за ситуацию в контролируемых областях деятельности. Министерство должно быть единственным органом, который имеет право представлять в Правительство проект своего решения или другого нормативного акта и полностью отвечает за его содержание. После поступления проекта документа из министерства в Правительство он не может быть изменен иначе как голосованием на заседании Правительства.

Министры должны будут нести полную ответственность за деятельность своих подчиненных, которая будет выражаться в том, что, во-первых, только министры должны будут подписывать проекты нормативных актов, направляемые министерствами в Правительство, во-вторых, только они будут выступать на заседаниях Правительства, защищая работу своих министерств.

Для обеспечения работы Правительства и его комиссий требуется изменение структуры и формы работы аппарата Правительства. Основной работой аппарата должна стать проверка соответствия проектов документов, направляемых министерствами для рассмотрения Правительством, законодательству, требованиям Главы Государства и собственным программам Правительства. Для решения этой задачи может быть создан институт референтов. Должность референта должна быть приравнена к должности заместителя министра, причем перевод заместителя министра в референты должен считаться поощрением в рамках дальнейшего повышения по службе.

В обязанности референта входит подготовка экспертных заключений по поступившим к нему документам и доклады этих заключений на заседаниях Правительства. Референт несет личную ответственность за их содержание. Кроме того, он должен обеспечивать работу правительственных комиссий по своему профилю.

Первое время работы аппарата Правительства по новым правилам потребует от него колоссального напряжения в части экспертизы поступающих от министерств и ведомств документов. При этом с уверенностью можно сказать, что большое количество лиц, как не соответствующих необходимому профессиональному уровню, так и серьезно коррумпированных, почти наверняка создают угрозу прямого и косвенного саботажа преобразований. Эта ситуация потребует особого внимания от руководителей аппарата Правительства. Они должны будут тщательно контролировать работу референтов и юристов и в случае необходимости ее дублировать. При этом должностные инструкции референтов и юристов должны быть составлены так, чтобы их можно было легко уволить за недостаточно качественную работу.

6. Антикриминальная стратегия

Одним из главных направлений масштабной социально-экономической санации должны стать комплексные мероприятия по декриминализации экономики, а также различных сфер общественной, политической и государственной жизни.

Емкость теневой экономики в нынешней Российской Федерации и ее влияние на финансовые, управленческие и политические процессы являются совокупным следствием ряда тенденций, параллельно развивавшихся с конца 1970-х гг. – как внутри страны, так и в международном сообществе. В частности, рост влияния теневой сферы в международных экономических отношениях характерен для этапа глобализации мегакорпоративных капиталов и непосредственно обусловлен нравственной деградацией мировых элит. Популярное в последние годы выведение существенной доли прибыли экономических и торговых субъектов из государственного бюджета в теневую сферу является традицией, сформированной в большой мере условиями Международного валютного фонда, исполнение которых в принципе несовместимо с экономическим развитием. Связанная с этим доля теневой экономики образована в результате:

– разработки систем минимизации налогообложения посредством занижения прибыли, а также фиктивных конкурсных условий приватизационных сделок;

– использования оффшорных зон частными и государственными организациями, включая Банк России;

– прямого хищения государственных и межгосударственных займов лицами, ответственными за их распределение на международном уровне.

Пополнение теневой сферы экономики в период либеральных реформ происходило пропорционально слабости и развращению государственного аппарата, в том числе в итоге перераспределения ресурсов в собственность структур теневого фиска, непроизводительных структур, осуществлявших паразитические посреднические и “консультативные” услуги. Политика западного сообщества, отчетливо проявляющего беспокойство при любых признаках усиления влияния государства, особенно в управлении экономическими процессами и научными разработками, отражает заинтересованность недружественных государств в сохранении устойчиво высокого уровня криминализации экономики России.

Пополнение теневой сферы экономики в период либеральных реформ происходило пропорционально слабости и развращению государственного аппарата, в том числе в итоге перераспределения ресурсов в собственность структур теневого фиска, непроизводительных структур, осуществлявших паразитические посреднические и “консультативные” услуги.

Проведение всего комплекса антикриминальных мер требует существенной правовой подготовки и может быть полностью осуществлено лишь после внесения существенных изменений в действующее законодательство. В первоначальный период преобразований Совет Безопасности готовит основополагающие предпосылки многосторонней антикриминальной программы:

– предварительное выявление первоочередных сфер антикриминального вмешательства и обработка соответствующей информации о вовлеченных интересах криминальных иерархий, в первую очередь: в сфере распределения средств на стратегические научные разработки; в экспорте вооружений; в телевизионном рекламном бизнесе (создание рычага психологического давления на негосударственные электронные СМИ);

– создание специального кадрового резерва посредством подбора молодых кадров правоохранительных органов, инструктируемых ветеранами соответствующих служб;

– формирование межведомственных силовых групп для сопровождения комиссий Временной службы финансовой инвентаризации, в том числе с целью практического обучения специального кадрового резерва;

– выборочное освещение первых успешных антикриминальных операций с участием кадров специального резерва с поощрением особо трудной, ответственной и почетной миссии спецназа;

– выборочное информационное сопровождение уголовных дел, возбужденных в отношении государственных чиновников в сфере распределения государственных ресурсов с целенаправленным созданием атмосферы позора вокруг лиц, присваивающих национальное богатство и использующих монопольный статус для незаконного личного обогащения, соответственно в таких сферах, как распределение государственных инвестиций в социальную инфраструктуру, в сфере регистрации физических лиц и предприятий и т.п. В практике освещения подобных дел предпочтительны высмеивающие интонации и соответствующая художественная подача материала, в особенности при сообщении о конфискации имущества.

Завершение инвентаризации национального богатства (см. последнюю часть данной главы) является основной предпосылкой развертывания решающих антикриминальных операций.

Важнейшим плацдармом решающего периода антикриминальных мероприятий является государственная граница. Для ее инспектирования и последующего обустройства на различных участках привлекаются кадры спецназа, безупречно проявившие себя в операциях предварительного этапа. Набор на службу на госгранице производится преимущественно из юношей, живущих в сельской местности, по принципу перекрестного вахтового набора. Перед началом решающего этапа антикриминальной кампании целесообразен расширенный призыв в органы правопорядка.

Вторым предметом массивного антикриминального вмешательства являются сферы госаппарата, максимально предрасположенные к коррупции на всех уровнях. Серия операций развертывается одновременно во всех регионах с усилением пропагандистского и контрпропагандистского освещения в государственных СМИ.

Организаторы антикриминальных операций решающего этапа руководствуются следующими принципами:

– избежание кампанейщины; осуществление серии операций с промежутками по принципу “волн” с максимальной внезапностью для объекта;

– обеспечение полноценной функциональной ротации при массовых отстранениях служащих ведомств с укоренившейся коррупционной практикой;

– обеспечение личной безопасности ключевых свидетелей, в том числе на основе соответствующих поправок в законодательные акты, приравнивающих любые формы давления на свидетелей к покушению на государственного служащего при исполнении обязанностей;

– установление обратной связи с гражданами, ставшими жертвами криминальных отношений в жилищной сфере, с поощрением их объединения в общественные структуры содействия правоохранительным органам и в особенности группам специального назначения;

- формирование через СМИ устойчиво презрительного отношения широкой общественности не только к коррумпированным крупным чиновникам, но и к тем представителям адвокатского сословия, которые их профессионально обслуживают.

Ряд массированных операций в отношении коррумпированных ведомств создает существенные проблемы для субъектов теневого фиска (получателей “откатов” и иных форм преступной дани). Серия спецопераций неизбежно вызывает панику в среде теневых партнеров чиновников. Предусматривая эту тенденцию, антикриминальные силы задерживают ряд крупных преступных авторитетов при попытке выезда за границу, желательно в присутствии скрытых камер.

Указанная операция или ряд операций становится предлогом для решительной дискредитации “авторитетной” части теневого сословия. На данном этапе важной задачей является лишение “авторитетов” позитивного или романтического ореола.

Публичное унижение ведущих теневых фигур вынудит теневое сообщество к коррекции своих отношений с государством. Каждая из последующих массированных операций (которые следует возобновить после некоторого перерыва) должна сопровождаться планомерным изобличением представителей профессиональных слоев, вовлеченных в обслуживание теневого сословия, тем самым сужая круг общественной изоляции и не оставляя надежды на возвращение прежней общественной роли.

Дискредитация излишественного, демонстративного потребления и разрушение привлекательности гедонистического образа жизни в массовом сознании может нанести более существенный удар по наркобизнесу на территории России, чем регулярное задержание и изобличение наркотрейдеров. При этом государство должно быть готово к самым агрессивным попыткам давления со стороны соответствующего лобби, в первую очередь через международные рычаги влияния.

Следует иметь в виду, что полная декриминализация экономики практически неосуществима: она возможна лишь в условиях экономической изоляции, в том числе и от стратегически важных партнеров. Во избежание разочарований населению не следует внушать иллюзии. В то же время невозможность полного достижения цели позволяет публично декларировать, что борьба с преступностью не закончится никогда.

7. Преобразования системы внутренних дел

Тяжелейший кризис российской государственности выражается прежде всего в разложении органов правопорядка и фактической утрате ими тех функций, ради которых они были созданы. Нарушения закона стали массовыми, но виновные не встречают отпора и остаются безнаказанными. Более того, органы милиции, прокуратура, суды зачастую способствуют криминальной деятельности и соучаствуют в ней. Поэтому они утратили авторитет в глазах граждан, а граждане в свою очередь лишились естественного стремления к соблюдению законов.

Для успешного наступления на организованную преступность необходимо провести поэтапную реструктуризацию правоохранительных органов. Ее ключевым этапом должно стать выделение из всех правоохранительных органов (Генпрокуратуры, МВД, ФСБ и т.д.) оперативно-розыскной деятельности и следствия в отношении преступлений особой тяжести, связанных с деятельностью организованных преступных сообществ и коррупцией, а также требующих проведения расследования на территории нескольких регионов России или России и зарубежья в единую Государственную службу расследований (ГСР). ГСР должна создаваться с особо жестким кадровым отбором и обеспечением сотрудников всеми необходимыми средствами, техническими и финансовыми возможностями. Сотрудники ГСР и их семьи должны быть надежно защищены от возможности шантажа или преступной расправы, вплоть до создания специальных охраняемых жилых городков и обеспечения необходимой секретности и анонимности.

Для успешного наступления на организованную преступность необходимо провести поэтапную реструктуризацию правоохранительных органов. Ее ключевым этапом должно стать выделение из них оперативно-розыскной деятельности и следствия в отношении преступлений особой тяжести, связанных с деятельностью организованных преступных сообществ и коррупцией, в единую Государственную службу расследований (ГСР).

Для борьбы с коррупцией нужно отделение ее жертв от организаторов: отделение предпринимателя, попавшего в сети незаконных поборов, от чиновника, расставляющего эти сети. Жертва коррупции, помогающая ее искоренению, должна сохранять свободу и доброе имя.

Правовую базу антикриминальной политики необходимо сформировать путем принятия целого комплекса законов, соответствующих законам RICO в США, четко регламентирующих полномочия правоохранительных органов по действиям против оргпреступности и позволяющих конфисковывать ее активы, с помощью которых преступники и коррупционеры могут оказывать влияние на государственную и общественную жизнь, в том числе и находясь под следствием и в местах заключения. В рамках этого комплекса законов в борьбе с организованной преступностью должны активно применяться методы оперативного внедрения, проведение превентивных операций, особые тактические методы (фирмы-ловушки, облавы и т.п.). При этом вся оперативная деятельность должна вестись строго в рамках законодательства. Должна быть сведена к минимуму возможность оперативной ошибки и нарушения законных интересов и прав граждан.

Важный и, как представляется, сегодня уже совершенно необходимый шаг по оздоровлению глубоко коррумпированной и подверженной многоуровневому административному воздействию судебной системы – широкомасштабная замена скомпрометировавших себя судей либо вообще полная одномоментная замена всего судейского корпуса, аналогичная проведенной в свое время во Франции де Голлем.

Это связано с тем, что к настоящему времени коррупция и административный произвол настолько глубоко укоренились в личных отношениях, что судебная система, по-видимому, не может освободиться от них без освобождения от соответствующих личностей.

Система профилактики правонарушений и наказания за них требует существенных перемен. Необходимо рассмотреть возможность введения смертной казни за массовые (серийные) убийства и изнасилования, а также систематическую торговлю тяжелыми наркотиками в средних и крупных размерах. При этом во избежание судебной ошибки необходимо установить, что приведение смертного приговора в исполнение допускается не ранее чем через год с обязательным подтверждением приговора Верховным судом (который должен заново изучить дело, даже если приговоренный не подал апелляцию).

Должна быть резко повышена ответственность за преступления, совершаемые государственными должностными лицами, – в особенности в тех случаях, когда их деятельность нанесла существенный экономический ущерб стране. То же касается госслужащих, военнослужащих и работников оборонных предприятий, связанных с государственной тайной. Необходимо усилить уголовную ответственность за преступления против традиционной морали, распространение порнографической продукции, вовлечение в занятие проституцией, производство пищевых товаров и товаров массового потребления, опасных для здоровья, – прежде всего некачественной алкогольной продукции.

В то же время должны быть облегчены наказания за незначительные преступления, совершенные впервые, по неосторожности и в случае крайней необходимости. На стадии предварительного заключения и при отбывании наказания необходимо отделение рецидивистов и особо опасных преступников от остальных заключенных. Необходима отмена необоснованных ограничений в пище, одежде, получении почтовых отправлений, передач, свиданий и т.п. Необходимо расширить сферу применения наказаний, не связанных с лишением свободы и содержанием в исправительных заведениях, а также чаще использовать меры наказания, предоставляющие возможность осужденным проживать в специализированных поселениях, в которых условия позволяют заключенным иметь собственное хозяйство и создать семью. Все эти меры могли бы способствовать в том числе решению такой острой проблемы российской пенитенциарной системы, как переполненность тюрем и следственных изоляторов.

Бытовая преступность, в значительной степени являющаяся результатом социально-демографического неблагополучия (в особенности в депрессивных регионах), является слишком частым явлением, чтобы общество могло позволить себе распространить общественное осуждение на всех заключенных. Нация, испытывающая острый дефицит рабочей силы, нуждается в их реинтеграции, а не изоляции – за исключением специфических категорий лиц, совершивших особо тяжкие преступления, хотя и в рамках этих категорий следует различать мотивы.

“Начало новой жизни” для бывшего заключенного предполагает не просто реадаптацию, а обретение смысла существования. Этот смысл может предоставить нация, нашедшая себя в оптимистической парадигме возрождения. Максимально действенные формы возвращения бывших заключенных в общенациональный процесс возрождения и развития состоят в их вовлечении в деятельность с конкретными зримыми результатами труда, по возможности в смешанных коллективах.

Целесообразность разрыва связей с криминогенной средой предполагает направление освободившихся заключенных в состав исполнителей общественных работ, экспедиций и миссий по освоению территорий и строительству общей инфраструктуры, а также реконструкции запущенных индустриальных мощностей. Еще в период заключения необходимо соответствующее профилирование с учетом профессиональных навыков, с предоставлением путевок, дающих право на регистрацию, лишь в момент освобождения.

Как в программах по искоренению социальных пороков, так и в психологической и трудовой реабилитации заключенных решающая роль принадлежит традиционным религиям России. При этом стратегическая задача состоит в постепенном освобождении от услуг иноверных миссионеров, в ряде регионов фактически монополизировавших эти жизненно важные для государства миссии.

Для успешной работы правоохранительных органов необходимы гарантии социальной защищенности их сотрудников: высокие оклады, позволяющие поддерживать достойный уровень жизни, специальные надбавки при работе в условиях повышенной опасности, полноценное пенсионное обеспечение, развитая система отдыха и реабилитации, надежная система специальных пособий.

8. Инвентаризация национального достояния

В подготовительный период преобразований Комитет государственного контроля формирует состав временных контрольных инстанций – Временной комиссии по технической инвентаризации (ВКТИ) и Временной комиссии по финансовой инвентаризации (ВКФИ). Структуры ВКТИ и ВКФИ формируются и при окружных представительствах Главы Государства. Временные контрольные инстанции действуют в период подготовки социально-экономической санации и распускаются по его завершении. В состав временных контрольных инстанций включаются лица с высшим экономическим образованием, опытом работы в государственном экономическом менеджменте и безукоризненной репутацией в менеджменте и частной жизни, при условии доказанного отсутствия корпоративных обязательств. Формирование временных контрольных инстанций осуществляется одновременно с преобразованием государственной информационной политики и формированием высшего звена принятия стратегических решений.

Временным государственным комиссиям предстоит осуществлять экспертную оценку и учет национального достояния, в том числе физического и морального состояния основных фондов, а также финансовых, технологических и кадровых потребностей в интересах стратегических национальных задач. Состав советов специалистов, выступающих в качестве экспертов, формируется на основе рекомендаций профессиональных объединений, ветеранских союзов, партий и оглашается одновременно с персональным руководящим составом временных государственных комиссий. Сформированные таким образом административные и общественные структуры на общенациональном и окружном уровне выполняют задачи инвентаризации экономического, научно-технологического и кадрового потенциала (“научный учет производительных сил” по В.И. Вернадскому) по следующим направлениям:

1) природные (эксплуатируемые и неэксплуатируемые) ресурсы;

2) научно-образовательный потенциал;

3) основные фонды ключевых индустриальных мощностей;

4) инфраструктура;

5) военный потенциал.

Инвентаризация неиспользуемых природных ресурсов осуществляется Временной комиссией по технической инвентаризации (ВКТИ, в дальнейшем преобразуемой в Инвентаризационную службу Комитета государственного контроля). ВИК формирует окружные инвентаризационные комиссии с участием специалистов окружных Центров стратегических разработок и окружных служб Росприроднадзора (в дальнейшем – Экологической службы КГК). Окружные инвентаризационные комиссии составляют заключения, характеризующие:

- потенциал неиспользуемых и законсервированных месторождений природных ресурсов;

- себестоимость извлечения природных ресурсов и доставки к мощностям их переработки и экспорта;

- материальную оценку неэксплуатируемых и законсервированных месторождений природных ресурсов;

- отношения собственности на неэксплуатируемые месторождения природных ресурсов;

- причины неиспользования природных ресурсов;

- оценку ущерба, обусловленную консервацией природных ресурсов владельцами добывающих компаний и эксплуатирующими организациями.

Инвентаризация используемых природных ресурсов осуществляется ВКТИ совместно с Временной комиссией по финансовой инвентаризации (в дальнейшем – Финансовой службой КГК) и специализированными окружными инвентаризационными комиссиями с участием специалистов Центров стратегических разработок, прокурорских органов и Росприроднадзора. Комиссии осуществляют:

- материальную оценку эксплуатируемых природных ресурсов в сопоставлении с доходами государства от приватизации добывающих компаний;

- эффективность управления природными ресурсами со стороны компаний-владельцев добывающих предприятий;

- реальные масштабы задолженности добывающих предприятий перед государством;

- масштабы ущерба для государственного бюджета в связи с нерациональным использованием природных ресурсов;

- ответственность конкретных лиц за нерациональное использование государственных и частно-корпоративных инвестиций в природные ресурсы.

Заключения о характеристике запасов природных ресурсов и их использовании предоставляются на рассмотрение Совета Безопасности.

Инвентаризация научно-образовательного потенциала осуществляется на общенациональном уровне ВКТИ и Временной кадровой комиссией, на региональном уровне – окружными инвентаризационными комиссиями. Комиссии соответствующих профилей составляют экспертные заключения, характеризующие:

- материально-техническое состояние учреждений высшего образования и научно-исследовательских учреждений и организаций;

- соответствие использования мощностей образования и науки их профилю и предназначению;

- рациональность использования научных и преподавательских кадров;

- возможности самофинансирования организаций науки и образования из частных и муниципальных источников;

- внедренческие возможности научного потенциала;

- потребности в государственных и муниципальных капиталовложениях;

- масштабы ущерба для государственного бюджета в связи с нерациональным использованием инвестиций в науку и образование;

- ответственность конкретных лиц за нерациональное использование инвестиций в научные исследования и высшее образование;

- кадровые потребности образовательных и научных учреждений.

Инвентаризация материально-технического потенциала производится совместно ВКТИ и ВКФИ и региональными совместными инвентаризационными комиссиями. Комиссии оценивают техническое и финансовое состояние отраслеобразующих и градообразующих индустриальных предприятий, находящихся в государственной и корпоративной собственности. Оцениваются следующие параметры:

- материально-техническое состояние основных фондов;

- реальная стоимость основных фондов предприятий;

- эффективность использования государственных и частных инвестиций;

- задолженность корпоративных собственников государственному бюджету в связи с приобретением и эксплуатацией предприятий;

- масштабы ущерба для государственного бюджета в связи с нерациональным использованием инвестиций в производство;

- ответственность конкретных лиц за нерациональное использование индустриальных мощностей;

- потребности в капиталовложениях для восстановления прежнего профиля производства либо перепрофилирования индустриальных мощностей;

- потребности базовых индустриальных мощностей в кадрах специалистов.

Инвентаризация состояния инфраструктуры электроэнергетики, транспорта, связи и массового вещания производится специализированными межведомственными комиссиями, сформированными на основе ВКТИ и окружных КТИ. Комиссии оценивают:

- материально-техническое состояние стратегически важных линий электропередачи, шоссейных и железных дорог, мостов, трубопроводов, логистической и терминальной инфраструктуры стратегического воздушного и водного сообщения, телефонной связи и телепередающих мощностей;

- потребность в капиталовложениях для поддержания указанной инфраструктуры в рабочем состоянии;

- масштабы ущерба в связи с нерациональным использованием государственных и корпоративных инвестиций в инфраструктуру;

- потребности в квалифицированных кадрах.

Инвентаризация военно-технического потенциала производится совместными комиссиями в составе специалистов ВКТИ и ВКФИ с кооптацией половины состава за счет специалистов министерства обороны. Комиссии оценивают:

- материально-техническое состояние основных фондов;

- материально-техническое состояние вооружений;

- материально-техническое состояние инфраструктуры доставки вооружений;

- материально-техническое состояние служб тыла;

- материально-техническое состояние пограничных сооружений;

- техническое состояние и кадровое обеспечение военных учебных заведений;

- эффективность коммерческого использования военной инфраструктуры;

- масштабы ущерба для бюджета Минобороны в связи с нерациональным использованием военных сооружений.

Результаты инвентаризации применяются:

- для расчета общих потребностей общенациональных и региональных материальных ресурсов, в том числе потребностей в военно-техническом потенциале и средствах для обустройства государственной границы России;

- для расчета кадровых потребностей для поддержания и развития соответствующих ресурсов;

- для оценки эффективности государственного и частно-корпоративного управления стратегическими ресурсами;

- для оценки ущерба индустриальному и военно-техническому потенциалу в процессе имущественного передела и частичной утраты управления стратегическими мощностями и резервами;

- для привлечения к ответственности конкретных лиц и организаций за допущенную деградацию научных, производственных, транспортных и оборонительных мощностей.

Средства, полученные в ходе применения штрафных санкций и от реализации конфискованного имущества, перечисляются в бюджеты соответствующих государственных программ.

Глава 3. РУССКАЯ ДОКТРИНА И ЕЕ ПРОТИВНИКИ

Требуются новые: язык СМИ, критерии чести и позора, стандарт качества жизни

Признавая мирской порядок “царством антихриста”, мы отдаем его во власть антихриста. Отказ от борьбы за мир есть недостойная человека, и в особенности христианина, капитуляция перед господствующим в мире злом.

Е.Н. Трубецкой

1. Формирование моральной поддержки и доверия общества

В предыдущей главе мы рассмотрели первые шаги власти в случае “оптимистического” сценария развития России. Однако этот сценарий предполагает и свои сложности и риски, делающие его не менее проблематичным, чем “инерционный” и “пессимистический” сценарии (то есть сценарий, при котором постепенно создается параллельное протогосударство внутри нынешнего и сценарий полной десуверенизации и распада России, вынуждающий народ к партизанскому сопротивлению силам сепаратизма и расчленения государства).

В процессе преобразований недостаточно сосредоточить в новых создаваемых институтах необходимый интеллектуальный потенциал, недостаточно взять в союзники “смыслократический” слой национально и консервативно мыслящей элиты. Необходимо добиться еще и убедительной моральной поддержки со стороны активных сил внутри нации, со стороны добросовестных и честных граждан, отчасти изверившихся в возможности справедливой политики, однако способных распознать в новом курсе близость своим убеждениям. В опоре на эту поддержку власть сможет легко преодолеть сопротивление и саботаж со стороны явных и тайных противников. В условиях моральной солидарности нации возражения идейных оппонентов доктрины консервативных преобразований окажутся неэффективными, а сопротивление коррумпированных кланов и криминалитета – вовсе бесперспективным. Моральная поддержка народа сделает здесь свое дело – противодействие преобразованиям со стороны этих групп, хотя и обладающих огромными ресурсами, быстро сойдет на нет. Напротив, без такой моральной солидарности противодействие будет только нарастать, тем более что оно получит подпитку из-за рубежа.

Необходимо добиться убедительной моральной поддержки со стороны активных сил внутри нации, со стороны добросовестных и честных граждан, отчасти изверившихся в возможности справедливой политики, однако способных распознать в новом курсе близость своим убеждениям. В опоре на них власть сможет легко преодолеть сопротивление и саботаж со стороны явных и тайных противников.

Сложность заключается в том, что снискать поддержку нации в целом необходимо еще до того, как начнется сколько-нибудь масштабная работа по очищению государства – расчистке каналов накопления и распределения национального богатства, концентрации бюджетных и корпоративных средств для обновления и развития базовой экономической инфраструктуры, преодоления сопротивления компрадорских и паразитических групп и создания условий для ускоренного восстановления людского и производственного потенциала.

С другой стороны, необходимые преобразования уже на первом предварительном этапе потребуют мобилизации интеллектуальной, волевой и физической энергии “решительного меньшинства” нации, включения в очистительные процессы работоспособных и добросовестных кадров, рационального применения широкой квалификации научного, педагогического, рабочего и военного потенциала, согласованных командных действий вновь формируемого управляющего класса государственных служащих и исполнительной власти в целом, оперативной выработки и корректировки законодательных решений, исключительной принципиальности судейского и прокурорского корпуса, доверительной апелляции к национальному общественному мнению.

Из всего этого следует, что ключевой и первостепенной сферой, в которой нужно осуществить решительный “консервативный поворот”, является сфера Слова, механизмы формирования общественного мнения, обеспечивающие стратегию национального сплочения. В СМИ, культуре, образовании, науке должны быть инициированы мощные программы оздоровления и очищения, проветривания нашего нравственного и интеллектуального пространства, поощрения и прямой пропаганды общественно полезных инициатив, культивирования духовных ценностей. Необходимо подобрать лучшие профессиональные кадры, которые идеологически близки доктрине преобразований. В сферу Слова, главным образом в государственные СМИ, придется направить первый “призыв” власти, потому что без обеспечения благоприятного информационного и духовного фона дальнейшее продвижение станет чрезвычайно трудным. Разъяснение сути преобразований, сначала осторожное, без раскрытия всех “козырей”, затем более уверенное, популяризация доктрины консервативных преобразований и мобилизация общественности для ее реализации являются на этом этапе непосредственной задачей государственной информационной политики.

Кроме того, с этим первым уровнем преобразований тесно связана задача создания в массовой культуре “образа будущего” России, вообще “нового образа России” как такового. Этот социальный заказ, даже в своих самых первых проявлениях, не только воодушевит народ, в особенности молодое поколение, но и позволит сформировать определенный международный стереотип “нового курса” России, который будет воздействовать на наших партнеров за рубежом более мощно, чем любые дипломатические ухищрения. В условиях свободы информации новая стратегия государственных СМИ сделает их резко отличающимися от остальных и, несмотря на яростное сопротивление, уже на первом этапе преобразований этот контраст сделает власть в глазах нации непривычно привлекательной и убедительной.

В государственных СМИ новые “смыслократические” кадры развернут первый пропагандистский фронт борьбы за будущую Россию, что должно значительно облегчить и ускорить два процесса: во-первых, формирование качественного и идеологически адекватного кадрового резерва и, во-вторых, консолидацию уже существующих структур единомышленников (зародыш подлинного “гражданского общества” будущей России).

За результативность государственной информационной политики должен нести личную ответственность министр информации России.

В подготовительный период преобразований министерство информации приобретает статус специального ведомства и выделяется из состава министерства культуры и информационной политики. В подготовительный период преобразований в состав экономического управления министерства информации включаются специалисты по финансовому мониторингу из соответствующих ведомств МВД и ФСФМ, под руководством главы управления КГК по информационной сфере. В тот же период в составе Мининформации формируется управление международной информации при участии управления международной политики Администрации Главы Государства, управлений общественных связей МИД и СВР.

Кадры преобразованного экономического управления и вновь образованного управления международной информации Мининформации привлекаются Временной кадровой комиссией для работы в Высшей аттестационной комиссии по кадрам массовой информации и просвещения и Центральной конкурсной комиссии соответствующего профиля. Высшая аттестационная комиссия по кадрам массовой информации и просвещения в плановом порядке проводит аттестацию сотрудников государственных СМИ. По завершении работы ее результаты публикуются.

Государственная информационная политика формируется с учетом приоритетов информационной безопасности, являющейся неотъемлемым элементом государственного суверенитета России.

Государственная информационная политика руководствуется принципом общественного блага, универсальными надконфессиональными критериями добра и зла в рамках сверхнациональной духовно-политической традиции России, определяющей критерии общественного почета и общественного позора.

Назначение министра информации сопровождается назначением руководителей государственных электронных СМИ и государственных информационных агентств.

Основными направлениями государственной информационной политики на первом этапе являются:

- пропаганда национальных достижений;

- защита национальных интересов публицистическими и художественными средствами;

- формирование общественных критериев почета и позора;

- мониторинг и модуляция вновь формирующегося национального общественного мнения;

- разъяснение идей доктрины преобразований в соответствии с продуманным планом последовательности раскрытия тех или иных ее аспектов;

- пропаганда первоочередных законопроектов, являющихся ключевыми для закрепления стратегического курса, в частности, Закона о защите внутреннего рынка, Закона о государственной тайне, Закона о защите семьи и детства (в контексте демографической и социальной программ); Закона о критериях социального поощрения;

- пропаганда первых символических и практических мер, которые принимаются властью в качестве инициации процесса масштабных консервативных преобразований.

2. Взаимоотношения с носителями иных мировоззрений

Известен английский принцип – “права моя страна или нет, но это моя страна”. В.В. Розанов создал афоризм, который по-русски отражает ту же мысль, однако с акцентом на идее “нации”: “Может быть, народ наш и плох: но он наш народ, и это решает все”.

Нужно отдавать себе отчет в том, что ценности духовной суверенности России и сверхнациональной русской нации будут изначально оспариваться сразу с нескольких позиций. Имея в сердце и голове розановскую установку, необходимо определить отношение и выработать стойкую упреждающую реакцию на иные мировоззренческие установки, в большей или меньшей степени не совпадающие с нашей.

1) В отношении установок, признающих право России на свою духовную суверенность, право русской нации – на выбор ею своего исторического пути, может быть выработано два основных подхода. Во-первых, это подход взаимного уважения, то есть поощрения мировоззренческой близости различных установок, поиск путей для еще большего сближения. В международных отношениях этот подход может выражаться в терминах “братства” наций, а также “братства” руководителей государств (например, президенты союзных России государств могут быть официально объявлены “президентами-братьями”, может звучать прямой призыв к “братьям” примыкать к российскому идеологическому курсу). Во-вторых, может разрабатываться подход терпимости – добрососедских отношений, взаимовыгодного сотрудничества, взаимопомощи, хотя и без развития углубленных программ сближения и взаимопроникновения. Два эти подхода могут и должны варьироваться и сочетаться в отношениях с одними и теми же субъектами, поскольку реальные внутренние установки и внешние декларации у суверенных политических субъектов редко полностью совпадают. (В этом смысле важно определять именно реальные установки тех или иных субъектов, что иногда возможно только с помощью разведывательных средств.) Важно заметить, что при обоих подходах, не важно, идет ли речь о сближении или о терпимом сосуществовании с носителями иного мировоззрения, наша установка сохраняется неизменной: это само-стояние (то есть самостоятельность, национальное самодержавие).

2) Самый простой случай – установки, принципиально несовместимые с нашей, предполагающие если не войну на уничтожение, то историческое выжидание, подготовку к такой войне. Понятно, что противники духовной суверенности России есть во всем мире, и в первую очередь это вызвано жесткой и обостряющейся с каждым десятилетием межцивилизационной конкуренцией. Задача русской “смыслократии” – зорко распознавать проявления такой враждебной установки и связанные с ней тенденции в общественном сознании, указывать на них, разоблачать их. Позиция России в этих вопросах проста: конкуренция цивилизаций должна иметь мирный, дружелюбный характер, не быть хищнической и разрушительной для мирового и регионального баланса. Агенты русофобских сил (то есть сил, воюющих с русской нацией и Россией как цивилизацией) вовне и тем более внутри страны должны подвергаться публичному осуждению и даже сатире в государственных СМИ. Их высказывания должны скрупулезно разбираться и выставляться на свет посредством объективной критики.

Конкуренция цивилизаций должна иметь мирный, дружелюбный характер, не быть хищнической и разрушительной для мирового и регионального баланса. Агенты русофобских сил вовне и тем более внутри страны должны подвергаться публичному осуждению и даже сатире в государственных СМИ. Их высказывания должны скрупулезно разбираться и выставляться на свет посредством объективной критики.

3) Более сложный случай – установки, не имеющие прямого русофобского содержания, однако опасные для духовной суверенности России, для ее нравственного благополучия и процветания. В этом случае возможна комбинация двух подходов. Во-первых, это подход отстранения, то есть соблюдения дистанции, выстраивания идеологических барьеров, недопущения агентов подобных сил к рычагам влияния на общественное мнение внутри России, а также пресечения иных видов активности, которые позволили бы им сосредотачивать в своих руках значительные ресурсы и возможности косвенно воздействовать на российскую внутриполитическую ситуацию и внешнеполитическую ситуацию. Во-вторых, это подход сознательного сопротивления, то есть ослабления и устранения сил, вредоносных для России и ее цивилизационной идентичности.

В качестве примеров взаимоотношений с носителями иных мировоззрений, демифологизации и разоблачения идеологических противников рассмотрим в свете данного подхода некоторые из идеологических явлений нашей общественной жизни.

Сверхнационально-русское мировоззрение должно постепенно вытеснить из политики патриотизированный большевизм и “русифицированный” национал-социализм. Это две разновидности провокационных химерических политических сил, по существу, вольно или невольно стоящих на службе прямых противников духовной суверенности России. Мы должны занять по отношению к коммунизму и нацизму вполне ясную позицию, ни перед кем не оправдываясь, постоянно разоблачать миф о том, что все идеи, не тождественные западническим либеральным построениям, представляют собой лишь разнообразные проявления “коммуно-фашизма” (вариант – “красно-коричневой чумы”). При этом острие критики должно быть направлено в большей мере против творцов этого мифа, чем против самих коммунистов и нацистов (всего лишь орудий в руках мифотворцев).

Другой пример – превращение еврейского вопроса в России в один из основных вопросов бытия нации, которое выгодно двум необычайно активным политическим группам: озабоченным происками сионо-масонского заговора “радикальным патриотам” и защитникам евреев, которые стремятся свести любой вопрос политической практики к “патологическому”, “зоологическому” национализму русских, неотрывному от его “антисемитизма”. Это две разновидности параноидального сознания, а параноики – плохие политики и никудышные строители государства. Ни с “юдофильскими”, ни с “юдофобскими” параноиками нам не по пути. Более того, в общественной дискуссии необходимо занять принципиально “медицинскую” позицию: разговаривать с оппонентами этого рода и отвечать на их публикации как психопатологи, а не идейно-политические противники.

Можно добавить, что в отношении “национального вопроса” в современной России существуют гораздо более болезненные и животрепещущие темы. Пока русские колонизовали окраины своей бескрайней державы, новое “великое переселение народов” двинуло народы окраин на “колонизацию” русского центра, центра не только географического, но и духовно-символического. Появились не вполне русская “русская интеллигенция”, “русская литература” и даже не вполне русский “русский язык”. Обилие нелегальных иммигрантов, засилье иностранных диаспор и нежелательное смешение этнокультурных пластов внутри России – вот приоритетные вопросы национальной политики.

3. Некоторые стереотипы наших противников

В полемике с идеологическими противниками и носителями иных мировоззрений придется создать целый набор риторических инструментов, сформировать свой публицистический язык, язык убеждения и пропаганды, язык разоблачения и демифологизации. Важно, чтобы риторика консервативных преобразований не походила на то “навешивание ярлыков”, которым отличались “модернистские” идеологии. Консервативная публицистика должна работать не столько со штампами, сколько со смыслами, всякий раз заново и новыми словами раскрывая содержание своих ценностей.

Консервативная публицистика должна работать не столько со штампами, сколько со смыслами, всякий раз заново раскрывая содержание своих ценностей. В момент публицистического убеждения нередко весь ход полемики сводится не к обсуждению сути дела, а к разбору стереотипов, вытаскиванию наружу скрытых предрассудков и искривлений сознания.

В момент публицистического убеждения чаще всего приходится отталкиваться от стереотипов оппонента, нередко весь ход полемики сводится не к обсуждению сути дела, а к разбору стереотипов, их “деконструкции”, вытаскиванию наружу скрытых предрассудков и искривлений сознания.

Приведем примеры стереотипов, с которыми в ближайшее время придется работать консервативной публицистике, и общую контраргументацию.

- Стереотип “Народ достоин своего правительства”. Все обстоит ровно наоборот. У плохого попа всегда будет плохой приход – бедный, пьющий, “с грешками” и “безобразьицами”. У плохого хозяина будет не только кривая-косая изба, но и скверная жена, и того же достоинства детишки. И не нарочно, не назло кому-то, а потому что так все устроено. Мы никогда не сможем подняться, если не научимся уважать себя. Мы никогда не сможем уважать себя, если нами будут управлять люди, которых нельзя уважать.

- Стереотип “Русские плохо и мало работают”. Нужно не просто критиковать, но формировать условия для табуирования, запрета такого рода стереотипов, содержащих систематическое унижение русских с помощью априорного приписывания им неких негативных свойств. Причем желательно, чтобы запрет носил моральный характер – произносящие подобные фразы авторы должны быть наказаны презрением всей нации. Обратной стороной этих стереотипов являются псевдопатриотические жалобы и скулящие интонации мазохистского характера, приписывающие русским иррациональные “страдания”, а некоторым другим народам – иррациональную “вражду” к русским и России. Этот “язык вражды” опасен прежде всего тем, что мешает находить в каждом случае реальные корни и механизмы конфликта и работать над их устранением.

- Стереотип “Львиная доля так называемых православных с точки зрения церковных канонов (!) не может считаться таковыми; как следствие, и Церковь не имеет права представлять большинство российского населения, преподавать в школах, работать в армии и т.п.” В этом случае необходимо демифологизировать установку выступающих, наглядно показать, что они заботятся не о соблюдении церковных канонов, но о продолжении политики воинствующих безбожников. Нужно дать понять, что около 80% граждан России, которые крещены в православии, не нуждаются в проверках и аттестации со стороны аналитиков и публицистов, что последние вмешиваются во внутренние отношения Церкви и верующих и демонстрируют собственное духовное “одичание”, стремясь измерить и взвесить веру других людей.

- Стереотип “После эпохи первоначального накопления капитал накормит и обустроит Россию”. Фактически здесь речь идет о компрадорском капитале, который по самой своей природе не может стать созидающим. Люди предпочитают делать то, что они умеют делать хорошо. А компрадор, как правило, не умеет хорошо торговать и строить: он привык сбывать награбленное подешевке. Скорее всего, он проторгуется. И примется, увы, за старое. Поэтому-то его капитал лучше национализировать – и не для того, чтобы наказать виновного (это вторичный мотив), а для того, чтобы данный капитал не был направлен вновь против собственности и благополучия законопослушных граждан.

- Существует целый набор либеральных стереотипов, связанных с программой приватизации и монетизации. Так, например, чиновник высшего ранга объясняет телезрителям, что посылки на почте крадут якобы потому, что бывшее Минсвязи еще не распродано частному бизнесу; ректор Высшей школы экономики полагает, что катастрофическое недофинансирование образования в России необходимо компенсировать за счет введения повсюду платных форм образования; бывший министр культуры публично предложил ввести “налог на мораль”: то есть за счет аудитории компенсировать телеканалам и СМИ “упущенную выгоду” от непоказанных аморальных материалов (фильмов, роликов, порнографических сюжетов и шоу, т.п.), замещенных нравственно вменяемыми материалами. Данные примеры можно даже не комментировать, достаточно лишь почаще цитировать подобные высказывания чиновников и политиков.

- С предыдущей разновидностью стереотипов связан и еще один, озвученный в свое время в Совете Федерации бывшим министром информации Лесиным: “Вся эта гадость и низкопробщина – плата за свободу ТВ. Чтобы быть независимыми, СМИ должны жить за счет рекламы. Рекламодатели пойдут только к тем, у кого наивысший рейтинг. А рейтинг можно обеспечить, только играя на самых низменных вкусах: показывая секс, насилие, кровь, скандалы и т.п.” В главе о СМИ (“Русская сыворотка против медиатерроризма”) мы уже касались мифотворчества вокруг телевизионных рейтингов. Здесь же добавим, что Лесин косвенно оскорбил нацию, утверждая, что аудитория телевидения предпочитает “гадость и низкопробщину”. Если в СМИ в целом станет меньше “гадости”, то куда денутся рекламодатели, к кому тогда они “пойдут”? Может быть, они вообще покинут Россию? Миф о рейтингах должен быть жестко разоблачен: если на центральных телеканалах не станет “низкопробщины”, аудитория все равно будет их смотреть, а рекламодатели – платить.

- Многие стереотипы наших идейных противников могут быть разоблачены как образчики “двойных стандартов”. Когда нам говорят, что можно бомбить Югославию и Ирак, но нельзя бомбить Государство Израиль, которое с 1948 года оккупирует чужие территории, или нельзя бомбить Турцию, которая захватила половину Кипра, – это лицемерие. Когда нам говорят, что нельзя выгонять сектантских миссионеров из России, но православные храмы в Галичине можно захватывать с помощью омоновских дубинок – это лицемерие. Лица, проповедующие “двойной стандарт”, должны быть непрестанно обличаемы, они должны быть внесены в списки позора и подвергнуты остракизму сначала со стороны консервативного сообщества, а затем и всей нации.

4. Русская антидиффамационная лига

В случае реализации не оптимистического, а пессимистического сценария развития России (распад страны и разложение ее суверенитета) задачи сплочения нации будут решаться методами партизанской войны и гражданского противостояния – воссоздание государства будет результатом прямых действий патриотических сил, и обновить государство можно будет уже не путем преобразований существующей системы, а путем переучреждения всей системы “с чистого листа”.

В случае же реализации инерционного сценария (при котором будет происходить стагнация, сохранение нынешнего положения дел, “стабилизация хаоса”, а чиновничество и политическая элита продолжат вялотекущее сползание в коррупцию и уступки транснациональным теневым структурам) перед “смыслократической” элитой и консервативно настроенными деловыми кругами встает задача самоорганизации. Нужно учиться играть по законам существующей системы, использовать ее правила, вытеснять идейных противников из ее структур, выигрывать в ее судах, избавляясь от наивных и романтических представлений о непосредственной силе собственных убеждений. Самоорганизация консервативных сетевых структур, способных со временем вырасти в альтернативное протогосударство, пойдет параллельно несколькими путями.

В случае реализации инерционного сценария перед “смыслократической” элитой и консервативно настроенными деловыми кругами встает задача самоорганизации. Нужно учиться играть по законам существующей системы, использовать ее правила, вытеснять идейных противников из ее структур, выигрывать в ее судах…

1). Формирование сплоченной предпринимательской кооперации, призванной противостоять стратегии размывания экономического суверенитета России.

2). Формирование надпартийных политических структур, стремящихся объединить различные партии и движения на платформе “сверхидеологии” духовной суверенности и социальной правды – партии внутри такой платформы будут рассматриваться как щупальца единого организма “новой России”, а не как противоборствующие группы влияния и интересов.

3). Формирование “православного мирского фронта”, который мобилизует политически и социально активных верующих и часть духовенства на согласованное выступление заодно с другими движениями и структурами новейшей “смыслократической” сети.

4). Формирование общественных институтов и организаций, занимающихся планомерной и профессиональной защитой интересов и целей сети, а также ее отдельных представителей. Эти общественные силы действуют в рамках закона, однако используют в своей работе весь реальный арсенал средств, необходимых для достижения поставленных целей: победы в судах адвокатов и обвинителей Русской антидиффамационной лиги, проведения ее акций и манифестаций, массированные кампании в СМИ, создание обстановки нетерпимости и позора в отношении идейных противников и фактических неприятелей новейшей сети русского общества, в отношении обидчиков граждан, оскорбителей нации, представителей политической и деловой “элиты”, прямо или косвенно работающих на расточение духовой суверенности России и попирающих права и выгоды ее граждан.

В случае развития России по инерционному сценарию, новейшие сетевые организации, и в первую очередь сеть Русской антидиффамационной лиги, возбудят низовую активность граждан и подготовят все условия для моральной поддержки будущих консервативных преобразований. После того как в течение нескольких лет такая Лига в союзе с патриотическими предпринимателями, “смыслократическим” сообществом (научным, культурным и пишущим в СМИ) будет осуществлять свои планомерные акции и создавать критерии чести и позора для всей нации, уже не потребуется решения тех сложнейших задач первоначального периода преобразований (формирования моральной поддержки), которые мы описывали в случае развития по “оптимистическому” сценарию.

Сегодня в обществе назрел очень мощный негативный потенциал по отношению к русофобии, к враждебности фундаментальным религиозным и культурным традициям России, к проповедникам безнравственности и безвкусицы, к низкопробной эстраде и засилью кланового шоу-бизнеса, к многим правозащитным организациям, к мнимой гуманности “солдатских матерей”, организаций “планирования семьи” и “сексуального просвещения”, бизнесу, обслуживающему человеческие пороки и рекламирующему излишественное, демонстративное потребление и т.п. Общество действительно готово даже и профинансировать определенные процессы по очищению нашего политического и культурного пространства от шлаков ельцинского времени. Деньги эти (тот самый “налог на мораль”) можно собрать не столько “за” что-то, сколько “против” чего-то. Например, против профанации всего дорогого и понятного для нации, ее прошлого, ее святынь, тех ценностей, которые ее сплачивают, а не разделяют.

В перспективе “антидиффамационный” общественный фонд мог бы не только заниматься устранением вопиющих случаев профанации, но и проводить политику в СМИ, формировать команду своих публицистов и диспутантов, вызывающих оппонентов на поединок в прямом эфире (или со стенограммой), проповедовать идеи и ценности Русской доктрины и близкие ей, устраивать бойкоты тем или иным деятелям, разрушителям нашего духовного и нравственного достояния, учредить особую антинаграду – орден Иуды. Антидиффамационная лига должна разработать на будущее проект введения института Гражданской казни для пойманных за руку негодяев. Такой институт мог бы стать очень действенным инструментом нравственного возрастания государства на первом этапе консервативных преобразований.

5. Овладение техникой “глобализма”

Еще одним узловым аспектом противостояния Русской доктрине и ее идеям является объективное столкновение с “интернациональным” или “транснациональным” лобби внутри России и его могущественными партнерами за рубежом. Идеал “духовной суверенности”, выдвигаемый Русской доктриной, вряд ли будет приемлем для этих сил. Поэтому новейшей русской “смыслократии” важно овладеть всеми орудиями “глобализма”, представляющего собой технику манипуляции общественным мнением и национальными элитами . Нужно научиться обращать оружие врага против него самого. Для этого данная техника должна быть детально изучена, осмыслена и освоена, ведь нам придется постоянно вскрывать ее манипулятивный характер, постоянно демонстрировать то, что она практически полностью строится на “двойных стандартах” и всевозможных умолчаниях.

Глобализация – процесс постоянный и неравномерный, исторически происходит культурное взаимопроникновение различных миров, формирование того или иного образа “ойкумены”. Важнейшими двигателями глобализации всегда выступали империи, в этом смысле миссии Александра Македонского, Древнего Рима, Византии, Британской и Российской империй могут быть обобщены как в разной степени “глобализационные”. В XIX веке начался качественно новый процесс глобализации – она пошла в глубь обществ, проявляя себя в виде “революций”, “реформ”, спровоцированных новейшими международными силами и тенденциями. Смысл такой “глобализации” уже не имперский, он связан с выстраиванием для государств “интернационального” стандарта.

В XX веке возникает новое явление – “глобализм”, вбирающий в себя многие старые идеологии и преодолевающий их в себе. В начале 70-х гг. Римский клуб, созданный и финансируемый несколькими международными корпорациями и ставящий своей задачей прогнозирование и разработку стратегии для человечества в XXI веке, обнародовал несколько наделавших шуму исследований – “Мировая динамика” Дж. Форрестера, “Пределы роста” Д. Медоуза и др. Главный вывод исследователей был прост – Земля перенаселена, ресурсы ее стремительно истощаются, а между тем конца краю людскому размножению и стремлению завтра жить богаче, чем вчера не предвидится. По мнению теоретиков из Римского клуба, Земля просто не может обеспечить достойный уровень существования для всех на ней живущих. И продолжение жизни такого числа людей, с использованием все возрастающих ресурсов, приведет к скорой экологической катастрофе.

Концепция “глобальных проблем”, провозглашенная Римским клубом, стала первым шагом на пути формирования новейшей “глобалистской” парадигмы в международных отношениях. Были провозглашены несколько рецептов урегулирования “глобальных проблем”:

- промышленное производство надо сделать более “экологичным”, щадящим природные ресурсы, а стало быть, несоизмеримо более трудным для освоения слабо- и даже среднеразвитыми странами;

- общий экономический рост следует приостановить, чтобы избежать катастрофы, а количество людей, хотящих есть, пить, развлекаться, кататься в автомобилях, надо сократить, разумеется, не за счет Запада, а за счет Китая, Индии, Африки и даже и без того малонаселенной России;

- ресурсы планеты ограничены и в значительной части невоспроизводимы, поэтому их нужно передать под контроль тем, кто сумеет ими лучше распорядиться, т. е. странам Запада;

- на смену спонтанному развитию эпохи индустриализма должно прийти “устойчивое развитие”, которое осуществляется в интересах транснациональных структур и в конечном счете контролируется ими.

Современные манипулятивные мифы “глобальных проблем человечества”: СПИД, терроризм (международный), “глобальное потепление”, “нарушение прав человека” – представляют собой нечто вроде смысловых таранов, призванных пробить бреши в национальных государствах. Вслед за пропагандой “глобальных проблем” как важнейших забот человечества движется уже и новая – политическая – глобализация. В конечном счете, “глобализация проблем” нужна для того, чтобы обосновать необходимость глобального контроля и программирования.

Современные манипулятивные мифы “глобальных проблем человечества”: СПИД, терроризм (международный), “глобальное потепление”, “нарушение прав человека” – представляют собой нечто вроде смысловых таранов, призванных пробить бреши в национальных государствах. В конечном счете, “глобализация проблем” нужна для того, чтобы обосновать необходимость глобального контроля и программирования.

Ложь об угрозе перенаселения опровергли сотни ученых. В их числе один из крупнейших в мире демографов-экономистов Колин Кларк, произведший ревизию пахотных угодий на земном шаре и пришедший к выводам, что высокотехнологичные методы ведения сельского хозяйства позволяют прокормить минимум от 35 до 100 млрд человек. Кларку вторит бывший директор Гарвардского Центра демографических исследований Роджер Ревел. По его подсчетам, сегодняшнее мировое сельское хозяйство при необходимых и вполне реальных преобразованиях могло бы обеспечить полноценным питанием (2500 калорий в день) до 40 млрд человек.

Что касается демографических “глобальных проблем”, то уничтожение “лишних людей” (в частности, путем абортов, контрацепции и стерилизации) интенсивнее всего проводится в тех странах, ослабление которых выгодно США. В “Меморандуме национальной безопасности США” 1974 года (NSSM 200), определившем мировую политику до конца XX века, прямо указывались страны, которые надо демографически ослабить, в числе которых Индия, Бангладеш, Египет, Нигерия, Таиланд, Колумбия, Мексика, Филиппины. Активность международных организаций, связанных с идеологией ограничения рождаемости, в этих странах действительно была в эти годы необычайно высокой.

В свою очередь правозащитные международные организации строят свои сети в целях ужесточения политического контроля и “одергивания” непослушных политиков, отслеживания настроений, противоречащих транснациональной сверхидеологии. Защита прав отдельного человека тесно связана с попиранием международного права. Упадок концепции “суверенитета” как основы вестфальского мироустройства шел через концепции сначала “ограниченного суверенитета”, затем “эффективного суверенитета” к новейшей философии полной десуверенизации национального государства как принципа. В 2000 г. незадолго до своей смерти американский сенатор Алан Крэнстон написал книгу под символичным названием “Революция в концепции суверенитета”. В книге говорилось, что человечество может выжить в XXI веке, только если пересмотрит концепцию суверенитета и признает приоритет индивидуума и верховенство транснациональных организаций и транснационального законодательства. Необходимо, писал сенатор, заложить в основу понимания гражданства еще один слой – “граждан мира”. Идея глобального гражданства должна заменить идею национального гражданства, а вместо присущего национальному гражданству патриотизма с его преданностью своему Отечеству должна быть внедрена идея “планетарного патриотизма и преданности человечеству”.

В странах прежнего так называемого “третьего мира” постепенно осознают коварство идеологии “глобальных проблем”, цель которой – стабилизировать и зафиксировать международный дисбаланс, выгодный нынешним развитым державам. Становится понятно, что многие страны не получают никакой выгоды от участия в мировом рынке и процессе глобализации в ее нынешних параметрах. Осознается опасность отхода от традиционной иерархической формы организации общества и жизни человека. Осознается угроза утраты культурной идентичности, кризиса и упадка традиционных ценностей в условиях торжества “глобализма”. Культурная база “глобализма” чрезвычайно слаба – столкнувшись с духовной мощью восточных цивилизаций, она разбивается о них. Сегодня, когда и материальная мощь Востока, в первую очередь Китая, уже превосходит западную, сложение двух этих факторов – духовной культуры и физического, технического, социально-экономического могущества – делает перспективы “глобалистской манипуляции” все менее оптимистическими.

Перед Россией в XXI веке встает задача выработки новой сетевой политики, поскольку для эффективного достижения дипломатических и военно-политических целей необходимо научиться работать не с традиционной замкнутой иерархией государственного управления, а с сетевой структурой, построенной на специфических духовных представлениях и убеждениях. То есть, иными словами, мы должны научиться влиять на сеть, воздействуя на духовное пространство, которое является главным фундаментом сети, т. е. вести борьбу на высшем уровне глобализации – духовном театре глобальной “холодной войны” .

Перед русской “смыслократией” стоит задача научиться управлять глобалистской манипуляцией, использовать ее в интересах России, опровергать ее мифы и разоблачать их, тем самым создавая на основе негативной критики “глобализма” не столько общественную, сколько межгосударственную, сверхнациональную альтернативу “новому мировому порядку”. При этом важно не столько отрицать пороки глобального мироустройства, сколько убедить всех, что правильно то, за что мы выступаем.

Перед русской “смыслократией” стоит задача научиться управлять глобалистской манипуляцией, использовать ее в интересах России, опровергать ее мифы и разоблачать их, тем самым создавая на основе негативной критики “глобализма” сверхнациональную альтернативу “новому мировому порядку”. При этом важно убедить всех, что правильно то, за что мы выступаем.

Одним из способов создания новейшего русского стандарта сверхнациональной глобализации, противостоящего иным, агрессивным видам “глобализма”, является внедрение в условиях нарастающей многополярности новой концепции качества жизни, нового духовно-социального идеала, учитывающего многосторонний характер благополучия и счастья человека.

Разработанный в рамках Программы развития ООН “Индекс развития человеческого потенциала”, принятый в качестве критерия оценки эффективности социально-экономических программ, является неудовлетворительным для определения стандарта многополярной глобализации. Он представляет собой среднее взвешенное значение четырех индексов: ожидаемой продолжительности жизни, уровня грамотности взрослого населения, совокупного валового коэффициента поступивших в начальные, средние и высшие учебные заведения и реального ВВП на душу населения.

Исследования независимых ученых в 39 государствах мира показали, что по уровню самоубийств, росту упадочных настроений и чувства безысходности впереди оказываются страны с высоким “индексом развития”. Прямые связи обнаружены также с убийствами, изнасилованиями, разводами, не говоря уже о демографическом упадке, о чем мы писали в главе по демографии.

И.А. Гундаров предлагает ввести другой индикатор благополучия общества, который учитывал бы фактор “внутреннего состояния” человека. “Счастье у всех народов всегда ставилось выше богатства, – пишет профессор Гундаров. –Однако понятием “счастье” обычно обозначают сугубо индивидуальные ощущения. Поэтому для общества предлагается использовать эквивалентное понятие “качества жизни”. (…) Когда в бытность СССР эскимосов переселили из чумов в комфортабельные квартиры, уровень их жизни повысился. Однако они стали вымирать от тоски. Поэтому именно качество жизни в силу его первостепенной значимости должно стать главным показателем прогресса цивилизации”.

К составляющим индикатора “качества жизни” относятся:

- здоровье человека, его трудоспособность и долголетие;

- способность и желание иметь детей и продолжать род, оцениваемые по уровню естественного воспроизводства населения;

- радость жизни, удовлетворенность индивидуальными условиями бытия и положением дел в государстве, определяемые с помощью социологических опросов;

- уровень нравственных аномалий в данном обществе: убийств, грабежей, разводов, брошенных детей.

К четырем названным факторам можно добавить еще один: сознание чести и достоинства – как своих лично, так и своей страны, удовлетворение положением своей нации и культуры (включая, для верующих, и религиозную веру), сознание торжествующей справедливости в обществе и в мире .

На основе такого всеобъемлющего индекса можно было бы предложить свой – русский – стандарт для сверхнациональной коалиции народов в многополярном мире.

Глава 4. ОБРАЗ РОССИИ ДЛЯ НАЦИИ И МИРА

Воинствующая цивилизация справедливости и милосердия

Христианство есть закваска, которая может быть положена в самые различные виды теста… Каждый народ не только может, но и должен разрешать эти задания по-своему, для того чтобы христианство оказалось воспринятым органически и интимно слилось с данной национальной психикой.

Н.С. Трубецкой

1. К духовному диагнозу современности

В предыдущей главе мы коснулись “глобализма” как особой манипулятивной идеологической практики. Однако мы не рассмотрели другой стороны “глобализма”, тех черт, которые характеризуют его как своего рода итог развития западной цивилизации. В “глобализме” выразилось стремление закрыть историю как “зону риска” – зафиксировать тенденцию неуклонного роста, увековечить ее. В “глобализме” наиболее сильно выразилась природа западноевропейского утопизма, утопии “царства благоденствия на земле”, благоденствия для избранных. По тонкому замечанию профессора Фессалоникского университета Г. Мандзаридиса, графические кривые, описывающие динамику финансовых рынков, потребления энергетических ресурсов, индекс Доу–Джонса и ряд других показателей мировой экономики, достигли в последнее десятилетие пугающего направления: если сначала, 50 и более лет назад, они “идут почти горизонтально, то с ходом лет обращаются постепенно вверх, так что в наши дни они неудержимо стремятся почти по вертикали. (…) Что означает такое направление движения? Не что иное, как скорый обвал. Никакая система не может ускоряться беспредельно. (…) Если манометр показывает, что давление в паровом котле корабля нарастает, то капитан должен дать команду покинуть корабль”.

Что касается динамики мировой экономики, то о ней мы уже подробно говорили в соответствующей части Доктрины. Однако “глобализм” в его символической фиксации взрывного роста, прогрессирующего “царства благоденствия”, помимо богатства как своего внешнего выражения имеет еще и внутреннее выражение – различные признаки, по которым можно судить о состоянии духа (не только самой западной цивилизации, но и многих других, подпавших под ее влияние). К симптомам “современного образа жизни” и его ментального облика, из которых складывается всеобъемлющий диагноз современности, можно отнести следующие:

– Подавляющее большинство представителей “современной цивилизации” – это класс потребителей, обреченных на некритическое принятие навязываемых им моделей потребления; люди этого сорта не управляют своими желаниями, более того, их желания даже формируются не ими; этот “потребительский пролетариат” ориентируется не на “светлое будущее”, а на созданное для них настоящее, яркие развлечения, эйфорию по банальному поводу, сытный ужин и крепкий здоровый сон.

– В то же время современный потребитель полностью зависит от множества воздействующих на него внешних факторов, он не может не отвечать на тревожные сигналы извне, он склонен к панике, если его картина мира, перспектива привычного карьерно-офисного существования и стабильного бесконечного потребления, чем-то омрачается.

– Избавление от тягот жизни, от болевых ощущений, от физических страданий и изматывающего труда, от бытовой неустроенности, от всевозможных рисков, связанных с нецивилизованными условиями существования, наконец, от какого-либо дефицита в средствах удовлетворения основных нужд ведет человека к поиску новых потребностей; рост технических и технологических параметров бытовой жизни как будто высвобождает время потребителя, но у него не появляется “нового качества” времени, свободы для созерцания и творчества, напротив, его модель времяпровождения становится еще более “затратной”.

– Комфорт имеет оборотной стороной внутреннее опустошение, от которого человек бежит в лихорадочный и извращающий его природу поиск средств для дальнейшего повышения показателей комфорта. Цивилизация изобретает более изощренные средства для того, чтобы обезболить, облегчить, обезопасить человеческое существование, оградить его от страданий и дискомфорта, но эта цивилизация не дает ответа на проблему психологического опустошения и, как следствие, немотивированного беспокойства.

Подавляющее большинство представителей “современной цивилизации” – это класс потребителей, обреченных на некритическое принятие навязываемых им моделей потребления. Избавление от тягот жизни ведет человека к поиску новых потребностей. Потребители ищут средств для заполнения душевной пустоты и находят для себя те или иные суррогаты духовной жизни.

– Потребители, не находя ответа на разрешение внутреннего кризиса, ищут средств для заполнения душевной пустоты и находят, каждый в меру своих склонностей и способностей, некоторые суррогаты, более или менее сложные и содержательные. К таким суррогатам духовной жизни относятся: культ страстей (как правило, примитивные формы удовлетворения низменных инстинктов, разрушительные для психики и здоровья имитаторы радости и удовольствия), культ тела и юности (гипертрофированная озабоченность физическим здоровьем, внешним видом, косметическим “сохранением молодости” и т.п.), сверхскоростной активизм (суетная деятельность, культ передвижений), нередко связанная с предыдущей установка на излишественные затраты разнообразных ресурсов (сверхпотребление как сверхрасходование), культ эксклюзивного потребления (установки на элитарную моду и закрытые клубные развлечения, редкие дорогие вещи и наркотики и т.п.), культ насилия (агрессивность, милитаризм, немотивированные преступления), культ зрелищ (бегство от действительности в искусственный мир, уход в виртуальную реальность).

– Особым видом суррогатной духовной жизни является массовая и постмодерная культура, о которой мы уже писали во второй части Доктрины. В пределе постмодерная культура предписывает обязательное включение потребителя в сети и корпорации, которые могут быть по своим характеристикам и не массовыми, а весьма изысканными или специфическими (это могут быть деловые клубы, клубы вокруг тех или иных игр, гей-сообщества, фан-клубы и мн. др.). В лучшем случае, при наличии более развитого интеллекта потребитель тешит себя иллюзией, что он приумножает в себе потребности высшего порядка, что он “управляет своими желаниями”, в худшем случае, массовая культура порождает “хомо пепсикус”, существо органически неспособное к труду, волевому усилию, нацеленное на паразитическое потребление, сделавшее аморализм и эгоизм сердцевиной своей личности, вполне успокоившееся на стандартизированном стереотипном потреблении.

2. Человек XXI века: два взгляда

Итак, диагноз современности в ее “глобалистском” варианте позволяет прийти к выводу, что свобода частной жизни не оберегает человеческую личность от подавляющего влияния посторонней воли . Так называемый “свободный” субъект не становится более независимым, чем в эпохи нелиберальные, эпохи авторитарные, эпохи внешнего социального гнета, а во многом делается даже более зависимым и слабым, теряет внутреннюю устойчивость. “Индивидуальность” превращается в проигрыватель, на котором одна за другой прокручиваются пластинки социальных ролей (школьника, менеджера, бойфренда, мужа, члена “клуба по интересам”, и так – вплоть до “покойника”). Соответственно, в обществе увеличивается удельный вес безответственного слоя, не считающего нужным вырабатывать самостоятельную духовную и жизненную позицию, не считающего полезным выходить из мира иллюзии в мир реальности, из мира подросткового в мир взрослый, не готового к глобальным переменам и катаклизмам.

На другом полюсе потребительского социума находится властвующий эзотерический слой со своей недоступной для внешнего наблюдателя “моралью”, со своими превышающими политический и финансовый уровень рычагами воздействия на управляемый мир. Сила этой “скрытой элиты” и мощь цивилизации покоятся на субъектной слабости и дезориентированности низов общества, их обезличенности, хаосе в странах мировой периферии, диспропорциональном и спекулятивном перераспределении финансовых и инвестиционных потоков, “двойных стандартах”. Чтобы быть сильной, западной элите необходим слабый, управляемый, по существу никчемный обыватель, представитель потребительского стада. А такая сила не может быть стабильной, такая сила не способна создавать программы устойчивого роста и процветания для цивилизации в целом.

России предстоит предложить миру другой взгляд на человека XXI века. Это необходимо в первую очередь самой русской нации, поскольку только выработка ответов на кризис современной цивилизации, влияние которой внутри России зашло уже очень далеко, позволит прийти к восстановлению полноты духовной суверенности, к новым стандартам социальной правды и качества жизни.

России предстоит предложить миру свой взгляд на человека XXI века . “Потребительскую машину” сумеет одолеть человек меры, человек “органического достатка”, человек домостроения. “Постиндустриальным кочевникам” должна противостоять коалиция ученого, воина и домостроителя .

“Потребительскую машину” сумеет одолеть человек меры, человек “органического достатка”, человек домостроения. “Постиндустриальным кочевникам” должна противостоять коалиция ученого, воина и домостроителя – по отдельности друг от друга им невозможно будет одолеть нахрапистую расу homo economicus. Остановить агрессивно наступающую на все мировые культуры “воронку потребления” может только человек как воплощение личностной иерархии. Что же будет отличать нового русского домостроителя, который станет примером для других народов, выражением нового образца “цивилизованной жизни”?

– Ориентация на созидание, строительство нации, хозяйства, собственного дома и семьи; бодрствующее сознание, способность на самоограничение и определенные разумные жертвы (своим временем, силами, вниманием, затратами умственной и физической энергии).

– Выработка и воспитание стоического характера, выносливости в нестабильных жизненных ситуациях, способности переносить лишения, готовности дать отпор, готовности противостоять стихии, спасая при этом не только себя и ближних, но и дальних.

– Выработка нравственного идеала сдержанности, выдержки, способности контролировать свои эмоции и инстинкты, способности противостоять внешнему давлению, довольствоваться немногим, если это необходимо; аскетизм как отказ от материальных благ не может быть установкой для цивилизации в целом – русский домостроитель получит поощряемое обществом право быть богатым и преуспевающим, а вместе с этим правом – нравственную обязанность содержать себя и свою семью в достатке (при этом модель потребления в рамках “достатка” исторически меняется, но эта смена моделей связана со сменой поколений, а не с перескоком, минуя несколько ступеней, в другие классы общества – скоробогачи и разорившиеся миллионеры не могут быть типичным явлением в обществе, ориентированном на достаток).

– Реальный рост личности русского домостроителя выражается не в сверхобогащении и не в сверхпотреблении, а в ориентации на разумное использование освобождающихся ресурсов и свободного времени: образование свое и своих детей, познание, творчество, приобщение к духовным и культурным ценностям; другим путем личностного роста станет преуспеяние в своей профессии и служении нации и государству; овладение своими способностями и талантами означает и реализацию себя внутри общественной иерархии, достижение общественного признания и высокого статуса.

– Экология в понимании русского домостроителя представляет собой прямую проекцию духовной традиции; важно провести четкий водораздел между западными экологическими программами и нашей моделью “социальной экологии”. Экологическая методология позволяет связать в единый комплекс огромный пласт хозяйственных, социальных и гуманитарных решений, которые в своем единстве должны дать образ новой уникальной цивилизации, цивилизации “сбережения народа”, а вместе с ним сбережения среды обитания, создания органичной системы дома, хозяйства, общины, семьи.

– Наконец, как мы уже указывали в главе 4 части 2 , вместо расслаивающейся постмодерной культуры для русской цивилизации в XXI веке станет характерна универсальная общенациональная культура, в которой “высокие образцы” будут все более и более востребованы широкими слоями нации; это не означает, что элита сольется с народной толщей – напротив, “смыслократический” слой России выделится в особое, качественно своеобразное сообщество, которое будет постоянно пополняться новыми кадрами, исключительно по принципу личной одаренности и нравственной зрелости; деньги или связи, наследственность не должны играть сколько-нибудь существенной роли при рекрутировании новых кадров в управляющую и творческую элиту.

Русской цивилизации нужен мощный правящий слой, опирающийся повсюду на сильных и самостоятельных носителей нравственной и культурной идентичности России. Нужно понять, наконец, что СССР развалился не от нашей скудости, а от неприличного в своей глупости культа “сытости”, культа “модных вещей”, культа “подражания” этикеткам и символам массовой культуры, от прочих обывательских “идеалов”. От них же сегодня разваливается и Россия. Мы считаем, что одним из первых шагов оздоровления должна стать демонстрация всей нации того, ценой каких “компромиссов” появляются сегодня люди так называемой “элиты”, нам нужно на уровне массовой информации, на уровне рекламы и сериалов развенчать мифы о криминальной и коррумпированной “элите”, обнаружить ее моральную невменяемость.

3. Семь нравственных “миров”

Нравственные структуры в ходе истории меняются. Но не в меньшей степени они рознятся друг от друга в зависимости от того культурно-исторического мира, той цивилизации, в которой существуют. В разных культурах и даже социальных группах создаются разные образцы поведения, вокруг которых вырастают самостоятельные этические системы. Эксперты Русской доктрины сводят установки человеческого поведения к нескольким основным типам, которые могут быть описаны следующим образом.

1). Коллективистская установка: “Как другие поступают со мной, так и я должен поступать с другими”. В упрощенном виде она звучит: “Будь как все”. Эта установка характерна для примитивных обществ Африки и Океании, некоторых древних культур Евразии и Америки. В социально-классовом отношении такая этическая установка характерна для рабочих сословий, для которых профессиональный успех строится на подражании “норме”, вписывании в коллектив, приобретении навыков по созданию стереотипной продукции.

2). Установка запрета или табу: “Не поступай с другими так, как они не поступают с тобой”, вариант: “Не делай другим того, чего ты не хочешь себе”. Философы назвали эту установку “золотым правилом этики”. Такая моральная система может быть охарактеризована как классический консерватизм. Она была распространена в большинстве культур Востока (наиболее известный случай – “десять заповедей” Ветхого Завета), в Эллинской, Римской и средневековой Западной цивилизациях, а также обществах типа Японии. Консервативная этика воспринимает новации как угрозу нравственному порядку. В социально-классовом отношении этический консерватизм свойствен крестьянам (пахарям, скотоводам), ремесленникам, которые руководствуются не подражанием коллективу, а запретами на определенные модели поведения как неправильные, “греховные”.

3). Установка индивидуализма: “Другие должны поступать по отношению ко мне так, как я поступаю по отношению к ним” или в упрощенном виде: “Пусть все будут как я”. К ней сводится и категорический императив Канта. К этой же установке восходит и либеральный этический стереотип, который можно определить как взаимное ограничение эгоизмов: “Каждый может поступать как хочет, если он не мешает поступать другим так, как они хотят”.

Данная этическая система сформировалась в цивилизации Нового времени – западноевропейских и американских обществах последних нескольких столетий. Ее выразителями является торговое и предпринимательское сословие, которое рассматривает высшие духовные ценности как проекцию мирского строя, нравственность выводят из ее зависимости от физического и материального уклада жизни.

4). Асоциальная установка: “Никто ничего никому не должен”. Вариант: “Каждый должен поступать так, как ему удобней и выгодней”. Асоциальное поведение не может стать фундаментом для создания цивилизации, но может стать основой “этики” (вернее, системы отсутствия какой-либо сдерживающей этики) для паразитических групп, не производящих каких-либо ценностей. Аморальность и ориентация на сиюминутную пользу, свойственная паразитам, проявляется в двух основных вариантах: пассивном, связанном с собирательством (каста “неприкасаемых” в Индии, бомжи), и активном, “побирушничестве”, иногда переходящем в форму кражи или присвоения того, что осталось без присмотра. Пример “асоциальных сообществ” – таборы некоторых кочевников.

5). Антисоциальная установка работает по принципу обратного знака: “Я не буду делать другим того, что они делают мне, я буду делать другим то, чего они не делают мне”. Антисоциальное поведение предполагает отрицание окружающего мира, нигилизм, нарочитое хулиганство, насилие или грабеж. Эта своеобразная “этика” противостоит цивилизации как таковой, она свойственна варварству и криминалу, пиратским бандам, агрессивным племенам, промышляющим разбоем и войной, некоторым тайным обществам.

При этом существуют и усложненные формы криминала, которые предполагают не просто разрушение и ограбление цивилизации, но и ее использование, то есть изощренные формы паразитизма. Таковы, например, торговля наркотиками, преступления, связанные с мошенничеством, обманом, азартными играми и т.п. В современном теневом бизнесе происходит сращение криминальных и легальных структур, их взаимопроникновение. Такой вид антисоциальных систем – самый опасный, поскольку он маскирует паразитизм под видом внешне нормальной цивилизации, создает “химерические образования” (даже целые государства), выстроенные на перевернутой этике преступного мира.

6). Евангельская установка: “Не делай людям того зла, что делают они тебе, делай им добро, даже если они тебе его не делают”. Существование этого типа поведения не привязано к одной конкретной цивилизации, но фактически поддерживает духовные основания любой из них, их ценностную вертикаль. Представления о “святости”, “праведности” даже в рамках одной культуры могут быть весьма разнообразными. Тем не менее, отражаясь в идеалах духовного сословия разных обществ, данная “этическая система” отражает и особенности каждой конкретной цивилизации. В части 1 Доктрины (гл. 8) мы писали о том, что в государственной политике России, особенно международной, нередко проявлялись чрезвычайно странные черты: помощи слабым и обижаемым вопреки здравому смыслу и политическому расчету. Однако, как мы увидим дальше, это не означает, что России и русским в повседневности свойственна шестая этическая установка, поскольку, хотя указанное политическое “бескорыстие” близко подходит к этическому идеалу “праведности”, но все же ему не тождественно.

7). Этическая система России, еще не вполне сложившаяся, скорее может соответствовать другой центральной установке, пожалуй, самой сложной и загадочной из рассматриваемых здесь: “Не позволяй другим того, чего ты себе не позволяешь”. Вариант: “Не позволяй ни себе, ни другим делать то, что ты ненавидишь”. Упрощенная формула этой максимы звучит так: “Пусть все, но не я”. Данный этический тип ведет себя правильно (с его собственной точки зрения) несмотря на других, и очень часто вопреки другим. Это нравственный мир воина , не наемника, а скорее рыцаря, воина– защитника идеала. Очевидно, что к этой установке приближается аристократия, благородное воинское сословие в разных культурах. Такая моральная система может быть охарактеризована как динамический консерватизм в морали.

Политическое “бескорыстие” России близко подходит к этическому идеалу “праведности”, но все же ему не тождественно. Россия создает нравственный мир воина, защитника идеала (динамический консерватизм в морали).

4. Завершить выработку русского нравственного мира

Современный Запад можно представить как сообщество индивидов, не мешающих делать друг другу что-либо (предпринимать и потреблять), тогда как Россия — страна, в которой вырабатывается новая этическая система: ненависть к злу, упорная защита идеала.

Воинствующая установка нравственного динамического консерватизма проявляется не только в самом воинском сословии, но во всем обществе – русский крестьянин также “воюет” за свою духовную суверенность, активно не приемлет мирского зла, русский рабочий живет не столько по принципу “быть как все” (коллективизм), сколько по принципу: “каждому и всем потребна социальная справедливость”. Воинствующий характер всей нашей цивилизации сказывается и на русском дельце, ведущем тяжелую внутреннюю брань (русский купец и предприниматель – в первую очередь кормилец, жертвователь, а уже во вторую – хозяйственник), и на священнике (воителе веры). Но наиболее выпукло седьмой нравственный идеал – идеал защитника – выражается в образе Главы Государства, вождя духовно-политической нации.

Представителям седьмого нравственного мира свойственно обращаться к высшим ценностям и к высшим уровням социальной иерархии, минуя средние. Народное сознание фактически не признает никаких промежуточных инстанций между собой и царем, воплощающим верхний уровень общественной интеграции. В религиозной вере русскому важно не только представление о “спасении”, которое было столь же существенно для обществ классического консерватизма, но и осознание того влияния, которое вера оказывает на посюстороннюю деятельность человека, – духовное древо познается по его мирским плодам. Если религия не указывает путей обуздания зла в мире, то она согласно седьмой нравственной установке отрывается от жизни.

В становящейся русской этике человек, который не защищает свой идеал (добра, правды, истины), – сам не добр, не правдив, не истинен. Здесь сказывается коренное отличие от восточной этики удержания себя от зла. Поэтому “непротивленческая” философия Л.Н. Толстого была, несомненно, подвержена влиянию дальневосточного буддизма, тогда как И.А. Ильин в своей работе “О противлении злу силою” начал выработку русского ответа на толстовские заблуждения, отталкиваясь от них. Внутри русского нравственного мира представители различных религиозных этических систем, не вписывающихся в седьмую модель поведения (в том числе мусульмане, буддисты, язычники), проникаются веяниями русской нравственности и нередко признают ее огромную силу убеждения, ее чувство правды. Представления мусульман и буддистов о “белом царе” отражали именно это примыкание к седьмому нравственному миру, уважение к нему и его духовному смыслу, признание “воинствующего идеала” и России как цивилизации воинов. Можно говорить о том, что олицетворением “удерживающего” в России был в первую очередь царь, во вторую очередь – воины, но в огромной степени – и все остальные.

По замечанию К. Крылова, “главным источником зла в рамках данной этической системы считается (…) потакание злу, готовность смириться с ним, потворствование ему (чем бы это ни объяснялось)”.

России как потенциальной цивилизации воинов, хранителей мира противостоит особый смешанный этический тип – транснациональных “новых кочевников”. Данный тип близок одновременно к четвертой, асоциальной установке (условно “цыганской”) и к пятой, антисоциальной (варварской и пиратской), являясь их гибридом. При этом на вооружение он взял самые изощренные из технологий западной цивилизации и овладел ее финансовыми инструментами. “Новые кочевники” извлекают прибыль из хаоса, наиболее точным определением их социальной роли будет мародерство. Однако это мародерство не на индивидуальном, а на цивилизационном уровне – сея хаос в том или ином государстве, транснационалы обогащаются на распаде традиционных укладов, их трансформации, пользуясь сдвигами социальных структур, сменами “правил игры”, к чему коренное население и традиционные институты не успевают приспособиться. Если символической формулой транснационального мародерства выступает “воронка” хищнического потребления, финансово-экономическая “черная дыра”, смерч, стремящийся “урвать” и утащить разрушаемые ценности, то седьмая, русская нравственная модель ей прямо противоположна – это динамический консерватизм, символом которого является движущийся стержень, вращающийся меч, пульсирующий источник света.

Русский нравственный мир – это мир активного противления злу, упреждения действий зла, удержания зла. России как потенциальной цивилизации воинов, хранителей мира противостоит особый смешанный этический тип – транснациональных “новых кочевников”, извлекающих прибыль из хаоса: сея хаос в том или ином государстве, транснационалы обогащаются на распаде традиционных укладов, их трансформации, пользуясь сдвигами социальных структур, сменами “правил игры”.

В этике динамического консерватизма власть принимает на себя функции охранения и вооруженной защиты естественной справедливости, выступая блюстительницей нравственного начала в том, что касается “посюсторонней” человеческой жизни.

Для этики разложения, для этики “постиндустриальных цыган” Россия выступает как грозная цивилизация, “добро с кулаками”, не дающая распоясаться негодяям. Россия выступает для носителей остальных шести этических систем как страж порядка, “городовой мира”.

В своей незрелой и неполной форме седьмой нравственный мир начал воплощаться уже давно, первые его признаки проявились в Византии, хотя там доминировала этическая система классического, а не динамического консерватизма (и миссия Удерживающего как имперского долга фактически не осознавалась). Осознание самобытной нравственности цивилизации миродержавия начинается только в Московской Руси, ее черты резче проявились в Российской империи и, как это ни странно, еще более веско заявили о себе в эпоху СССР – вопреки кажущемуся кризису морали, данный процесс выработки нового нравственного мира продолжается и теперь.

В первой части Доктрины мы писали о духовно-политическом идеале русской сверхнациональной нации, в котором, по существу, воплощается союз седьмой и шестой установок этики – праведности и воинственности. Духовно-политический идеал России есть идеал святого воина и воинствующего за веру праведника. В русском нравственном мире державная мощь осознается как дар свыше, который дан не напрасно, не за здорово живешь. Этот дар должен получить свое оправдание в активном противоборстве со злом, удержании его в узде. Русская мораль не отрицает, что в мире должны быть и чудеса, и покровительство высших сил, сама Русская земля рассматривается как “заповедная”, хранимая Богородицей. Однако это чувство России как “заповедной земли” ведет не к пассивности, а, напротив, наделяет правом и долгом быть проводником и орудием божественной силы.

Пословица “На Бога надейся, а сам не плошай” в народе понимается в буквальном смысле – нужно действовать так, чтобы дело решалось и чисто человеческими силами. Установка на то, чтобы быть орудием высшего идеала, его активным защитником, порождает и соответствующий человеческий тип – хранителя мира.

5. Образ России будущего

Старая традиционная нравственность в народе еще не до конца утрачена, она хранится в порядочности и бытовых привычках, которые у русских людей существенно отличаются от, например, западноевропейских. Однако старую нравственность, инерцию естественных этических установок нельзя путать с сознательным поддержанием и созданием моральной системы нации, тем более что в состав нации входят представители разных племен и культурных укладов, разных традиций, восходящих не к одному, а к нескольким нравственным мирам. Россия как классическая, “правильная” империя предполагает многовариантность укладов, внутренних миров. Даже принадлежность к православию не означает принадлежности к одной культуре: православие допускает множественность культурных традиций. Тем более в цивилизации, которая уже давно нашла подходы к сверхконфессиональному строительству общих для всей нации институтов, разработка нравственных стандартов и стандартов качества жизни не означает культуртрегерства и цивилизаторства в смысле приведения всех укладов к единому знаменателю. Формирование этих стандартов есть не что иное, как распространение очевидных благ. Так, еще в эпоху Древнего Рима благами имперской цивилизации были прекрасные мощеные дороги, акведуки, избавление морей от пиратства и тому подобные понятные всем племенам и народам достижения. России сегодня необходимо выработать набор благ, который действительно способен войти в приемлемый и желанный для других этнокультурных общностей стандарт. Не перековка народов по своему образу и подобию (происходящая на Западе в соответствии с его этической системой индивидуализма), но предоставление народам привлекательного идеала – под эгидой русской этики совместного противостояния злу и паразитическим явлениям – вот образ России будущего для всего мира .

России необходимо выработать набор благ, который действительно способен войти в приемлемый и желанный для других этнокультурных общностей стандарт. Не перековка народов по своему образу и подобию, но предоставление им привлекательного идеала – под эгидой совместного противостояния злу и паразитическим явлениям – вот образ России будущего для мира.

Как мы уже отмечали, для русской этической системы характерно концентрироваться не на ответных, а на упреждающих волевых поступках, предугадывающих новые вызовы и происки зла, не позволяющих ему перехватить инициативу. Поэтому нашей цивилизации предстоит сформировать своеобразную инновационную установку на превентивное обеспечение безопасности. Поскольку возникающие угрозы для государств и человечества как сверхнационального сообщества могут иметь самый неожиданный характер, никогда точно не известно, что именно может оказаться жизненно необходимым в следующий момент истории. России надо уделять первостепенное внимание широкому спектру инноваций, а также их свойствам быть легко применимыми и адаптируемыми, с возможностью быстрой подгонки к разным условиям. От стратегического продукта с маркой “Россия”, как интеллектуального, так и вещественного, будут требоваться качества удобства, надежности, простоты в обращении. При этом Россия должна стать источником технологий, в первую очередь связанных с ее главной воинской миссией, – здесь проявит себя смысл вышеуказанной коалиции ученых и воинов.

Мы считаем, что нравственная установка власти в XXI веке внутри России могла бы исходить из нескольких принципов:

1) делать ставку на самостоятельных, крепких, устойчивых людей во всех слоях и сословиях общества;

2) утверждать этические образцы личным примером (чтобы снискать народное доверие и любовь, нужны общепонятные – самоотверженные – поступки носителей государственной власти);

3) сделать сами имена “Россия”, “русские” символами правильной цивилизации и морального влияния (ведь только личное имя способно выразить спаянность различных характеристик, из которых складывается культурно-исторический тип);

4) целенаправленно содействовать формированию живого правящего слоя, активной “смыслократии”, не бояться в их числе умных, амбициозных, одаренных людей, при этом их творчество и созидание должны быть введены в строгое нравственное русло, в том числе и символическими средствами (в частности, нужна публичная присяга всех высших руководителей государственной власти, глав общенациональных институтов с акцентом на их личную ответственность при осуществлении порученного дела), а также путем создания морального кодекса – с ключевой идеей жертвенно-рыцарственного служения Отечеству;

5) проявить железную волю, как в противодействии внутренним врагам очищения страны, так и вовне; власть должна найти способы продемонстрировать свою способность к применению силы, в том числе и дать понять, что Россия при определенных условиях (которые должны быть четко оговорены) применит ядерное оружие – этот аргумент крайний, но он должен быть действительным аргументом в случае угрозы нашей духовной суверенности и попыток помешать России идти самостоятельным политическим курсом (в этой связи можно напомнить и знаменательную историческую аналогию – требование Б. Рассела в 1946 г. о нанесении по СССР превентивного ядерного удара); нужно поставить врагов России перед фактом, что в нашей этической системе сила является источником блага, а государство, которое не может проявить силу, не может считаться и суверенным .

Русский человек XXI века должен быть не пассивным созерцателем, “убегающим” от сложнейших задач действительности, но воинствующим выразителем своего нравственного и духовного идеала. Наш культурологический “брэнд” – Ванька-встанька, неунывающий архетип нации, символ русского оптимизма.

Итак, резюмируя все сказанное, Россия нуждается не в копировании западной системы, где общество расщепляется на узенький слой “эзотерической элиты” и основной потребительский класс, в сущности, беспомощный и беззащитный перед новыми вызовами истории, но в консолидации нации, сотрудничестве ее элиты с основным несущим слоем – самостоятельных, нравственно дееспособных домостроителей, кормильцев своих семей и крепких опор государственного порядка. Каждому из русских домостроителей должен быть открыт путь к высотам образования, познания и служения государственному единству, участию в управлении и определении стратегических задач нации. Нам нужны не легко гипнотизируемые обыватели, но образованные, самостоятельные сильные люди внизу – только такие люди смогут стать основой долговечной, развивающейся, преодолевающей вызовы, смотрящей вперед цивилизации. Об этом более ста лет назад писал Д.И. Менделеев: “Нам особенно нужны образованные люди, близко знающие всю русскую действительность, для того, чтобы мы смогли сделать настоящие, самостоятельные, а не подражательные шаги в деле развития своей страны”.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Завершен первый этап работы над Русской доктриной. Сейчас перед читателем – еще не монументальные конструкции русского мировоззрения XXI века, а скорее его незаконченная стройка. Многие идеи, которые были озвучены в ходе формирования и становления творческого коллектива, которые затем просеялись через сито совместных обсуждений в процессе сближения авторских позиций и сведения различных экспертных материалов, сами еще находятся в движении, ищут свое место.

Работа над Доктриной соединила в себе два принципа: с одной стороны, жесткая редакционная установка на органичную целостность текста, без которой труд неизбежно превратился бы в сборник статей, с другой стороны, принципиальная открытость, которая позволила не только объединить усилия многих авторов и экспертов, но и представить отличающиеся друг от друга идейные позиции. Вынашивая Доктрину, мы убедились: не обязательно быть единомышленниками во всем, чтобы работать сообща над целостным мировоззрением, создавать единую идеологическую платформу и программу преобразований. Каждый из соавторов стремился внести в общий труд самое ценное и нужное. Это тем более удивительно, что эксперты столь высокого класса, как правило, люди достаточно амбициозные и честолюбивые. Однако сам исторический момент, ощущение приближения великого перелома и начала нового объединяющего дела позволили переступить через так часто мешающие совместным инициативам внутренние барьеры.

В Русской доктрине едва ли не впервые за многие десятилетия удалось дать всеобъемлющую перспективу консервативных преобразований – результат совместного труда авторов и экспертов, не согласных между собой в деталях, но согласных в главном: в России назрела потребность в выдвижении органической мировоззренческой платформы, консолидирующей нацию и отодвигающей в прошлое неадекватные идеологии, которые по сути являлись не чем иным, как препятствиями для осознания природы нашей страны и провозглашения ее цивилизационной миссии. Речь идет о восстановлении нормальной России после острейшего кризиса последнего Смутного времени.

В настоящее время в России сосуществуют и конкурируют четыре основные идеологические платформы, адекватность которых положению и будущности нашей страны становится все более и более сомнительной. Эти платформы суть:

- социал-демократия (идеологические наследники КПСС и представители “новой левой” волны);

- радикальный либерализм (платформа реформаторов, в очередной раз возомнивших себя “пророками прогресса и цивилизации” в “отсталой стране” и по существу возглавивших и до сих пор оправдывающих разрушения нового Смутного времени);

- радикальный русский национализм (разрозненное, но очень влиятельное общественное движение, постоянно вытесняемое либералами из официального политического поля как несущее в себе угрозу “фашизации”);

- либеральный консерватизм (более поздняя по своей актуализации платформа, заявляющая на словах о сочетании “свободы” и “традиции”, а на деле пытающаяся путем компромиссов скрестить нескрещиваемое: национальную реакцию, восстановление долговечных форм государственности и культуры пытаются совместить с идеологией “псевдоэлиты” и этикой компрадоров и криминально-коррумпированных кланов).

В отношении четырех названных платформ, господствовавших в поле идейной борьбы последние 15 лет, следует сказать, что все они являются заемными, скопированными из западной политической практики. Все они – плоды не наших исторических побед и поражений, не наших дум и чаяний, все они не выстраданы Россией и русскими людьми, а взяты партийными группами как инструментарий для имитации политики. (К радикальному национализму – с его пафосом “крови”, идеалом европейского национального государства восточных славян, подражательными “нацистскими” ритуалами, расистской и неоязыческой утопиями – это относится не в меньшей мере, чем к либерализму; более того, говоря откровенно, национализм и либерализм – идеологии внутренне связанные, как два полушария одного цивилизационного уклада.)

Платформа Русской доктрины непривычная, не вписывающаяся ни в одну из вышеуказанных идеологических матриц.

Выработка идеологии и программы Русской доктрины как некий результат общественной мысли была бы невозможна без трудных исканий многих авторов на протяжении десятилетий, стремления описать “национальную идею”, дать формулу духовного и социального возрождения и преображения России. В различные эпохи к ней приближались разные мыслители и деятели, происходило это и в 90-е годы XX века (митрополит Иоанн (Снычев), В.В. Кожинов, многие из ныне живущих авторов, в том числе и влившиеся в коллектив экспертов Русской доктрины). До сих пор нам для создания своей сверхнационально-русской системы убеждений недоставало главного – масштабности, возможности к объединению в рамках широкой платформы нескольких родственных взглядов, нескольких, пусть и не до конца совпадающих, интеллектуальных и политических традиций. Партийные и коалиционные предвыборные попытки – не в счет, ведь они осуществлялись по сценарию “политического спектакля”.

Русская доктрина – это платформа принципиально не предвыборная. Русская доктрина построена на живых принципах тысячелетней духовно-политической традиции России, при этом она смотрит не вспять, а в будущее. Одно из имен, которыми мы предлагаем назвать новую идеологическую систему, – динамический консерватизм. О его сути мы неоднократно высказались на страницах Доктрины. Учитывая ее укорененность в Традиции, нашу идеологию нельзя считать абсолютно новой, но она несет в себе многие своеобразные черты русской цивилизации, которые до сих пор не были сполна выражены.

Динамический консерватизм отличается от других идеологических платформ принципиальной готовностью к самым неожиданным поворотам истории, он не запрограммирован на какой-то однозначный вектор (идею неизбежного “прогресса”, установку на неминуемое сближение с Западной Европой, либо, напротив, необходимость разрыва с ней во что бы то ни стало, ориентацию на гарантированно миролюбивое развитие межцивилизационного сотрудничества на Востоке, в Азии и т. п.). Вполне возможно, что завтрашние угрозы для России придут совсем не с тех направлений, с которых они ожидаются сегодня. И сегодняшние противники и недоброжелатели России могут оказаться и союзниками, и наоборот, союзники могут повернуться против России. Динамический консерватизм вооружает методологией моделирования и прогнозирования будущего.

Сегодня “классические” идеологические платформы не могут предложить ничего, кроме той или иной формы очередного “срыва”, очередного “дефолта” России как цивилизации. Совершенно иллюзорной представляется попытка построения “новой России”, вписанной в потребительский мир. Даже если либерально-консервативной программе удастся на данном этапе взять верх, она не будет способна стать стратегией, не сможет ответить на глубинные запросы общества и выразить культурные архетипы нации. Пройдет еще несколько лет, может быть пять, максимум десять (при условии невероятно благоприятной внешней конъюнктуры), и наступит тотальный кризис, который вновь ввергнет Россию в хаос и поставит перед угрозой полного растворения в истории. Если же внешняя ситуация будет менее благоприятной, то Россию просто разорвут на части, внутренние центробежные и внешние агрессивные силы на Западе и на Востоке похоронят режим, отказавшийся стратегически мыслить. Комплекс идей Русской доктрины нужно принять сейчас, пока это возможно, пока еще не поздно.

Помимо полного распада страны есть и другой сценарий. Если сегодня не принять идей Русской доктрины, идей вменяемого национального и духовного консерватизма – тогда после “срыва” стагнации появляется большой шанс у сил радикального национализма. На смену либералам-западникам придут уже не динамические консерваторы, а националисты-схоластики и подражатели западным же “крайне правым”, “национал-социалистам” – при таком развитии событий нелицеприятный анализ ситуации и жесткость Русской доктрины покажутся нынешним ее противникам сущим раем, по сравнению с “новой Россией”, “Россией для нацистов”. От такого очередного “срыва” проиграют все – и в первую очередь русский народ, для которого идеи “этнического государства”, “национальной исключительности” не характерны, чужды его исторической традиции.

Доктрина нуждается в развитии, в обогащении идеями тех экспертов и мыслителей, кто пока не вошел в круг наших авторов. Мы еще не достигли уровня подробного и исчерпывающего описания устройства будущей России, некоторые вопросы остались лишь в виде набросков. Любые конкретные схемы должны пройти проверку жизнью и практикой. Мы стремимся к дальнейшему приближению к выверенному мировоззрению и призываем всех неравнодушных, мыслящих патриотически подключиться к работе. Мы уверены, что разница во взглядах на те или иные вопросы актуальной политики и стратегии не должна нас смущать. Речь идет о гораздо большем, чем дискуссия – речь идет о судьбах будущей России.

ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ И ТЕРМИНЫ РУССКОЙ ДОКТРИНЫ

Автократия (единоначалие) – в Русской доктрине элемент триады государственного устройства, третий, наряду с демократией и аристократией, принцип гармоничного правления. Глава Государства (монарх, президент, правитель и т.д.), являющийся одновременно верховным главнокомандующим, сосредотачивает в своих руках рычаги верховной законодательной, исполнительной и судебной власти, иметь право относить к своей компетенции любое решение и давать прямые указания на любой уровень управленческой вертикали. Одновременно он несет полноту моральной и политической ответственности за действия государственного аппарата. Пространство прямого действия верховной власти – это пространство возникающей неопределенности, требующей политического, административного, а порой и морального решения. Поэтому Глава Государства должен выступать безусловным национальным лидером. В эпоху консервативных преобразований избрание Главы Государства должно быть консенсусным, то есть опираться на народные советы, Земский собор, одобрение Сената, Военного совета и Совета традиционных религий и, по возможности, мнение (завещание или рекомендации) прошлого Главы Государства.

Антидиффамационная русская лига – сетевая корпорация общественных институтов и организаций, занимающихся планомерной и профессиональной защитой интересов и целей сети, а также ее отдельных представителей. Эти общественные силы действуют в рамках закона, однако используют в своей работе весь реальный арсенал средств, необходимых для достижения поставленных целей: победы в судах адвокатов и обвинителей, действующих от лица Лиги, проведения ее акций и манифестаций, массированные кампании в СМИ, создание обстановки нетерпимости и позора в отношении идейных противников и фактических неприятелей новейшей сети русского общества, в отношении оскорбителей как граждан, так и нации в целом, представителей политической и деловой “элиты”, прямо или косвенно работающих на расточение духовой суверенности России и попирающих права и выгоды ее граждан. Если лига будет действовать заблаговременно до начала консервативных преобразований, то, согласно Русской доктрине, ее деятельность способна обеспечить этим преобразованиям необходимую моральную поддержку. В перспективе “антидиффамационный” общественный фонд мог бы не только заниматься устранением вопиющих случаев профанации основных национальных ценностей, но и проводить политику в СМИ, проповедовать идеи и ценности Русской доктрины и близкие ей, учредить особую антинаграду – “орден Иуды”. Антидиффамационная лига должна разработать на будущее проект введения института Гражданской казни для пойманных за руку негодяев. Такой институт мог бы стать очень действенным инструментом нравственного возрастания государства на первом этапе консервативных преобразований.

Антикризисная программа – Экономика России нуждается в антикризисной терапии. Но в специфических российских условиях существует потребность в реализации антикризисных мер двух категорий: 1) нормализационных и 2) собственно антикризисных, имеющих целью увеличение совокупного спроса и восполнение острого дефицита основных фондов в тех отраслях экономики, где этот дефицит препятствует общему экономическому восстановлению. Непосредственная цель экономического восстановления – вывод всех секторов экономики на максимальный ранее достигнутый уровень при сохранении рыночного качества экономики и при одновременной структурной перестройке производственной программы с тем, чтобы в ней увеличился удельный вес производства предметов потребления. Первоочередная задача антикризисных мероприятий – нормализация ситуации с загрузкой мощностей и восстановление сельскохозяйственного производства. Такая программа предполагает крупномасштабные капиталовложения как чисто амортизационного характера, так и направленные на перестройку структуры и технологии производства и создание новых мощностей. Изложенная в Доктрине антикризисная программа способна вернуть экономику России из состояния кризиса за 3–4 года.

Аристократия (правящий слой) – в Русской доктрине элемент триады государственного устройства, второй принцип гармоничного правления наряду с демократией и автократией. Это принцип компетенции тех общественных групп, которые оказывают реальное квалифицированное влияние на общественное управление. Начало аристократическое оформляет национальную волю в ее качественном состоянии, через посредство лучших по тем или иным признакам людей, готовых к самостоятельной политической рефлексии, способных выдвинуть хорошо обдуманную и интеллектуально глубокую концептуальную идею, организовать реализацию принятых государственных решений. Иными словами, в отличие от традиционной аристократии как слоя крупных землевладельцев, феодалов, новая аристократия в России XXI века – это творческий политический слой общества. Аристократический этаж государственного строя в первую очередь воплощается в ряде неизбираемых компетентных советов, охватывающих различные стороны национальной жизни (ключевым из них должен являться Сенат). Отбор аристократии должен происходить по следующим линиям общественно значимой и полезной деятельности: 1) государственная служба; 2) военная служба; 3) политические партии; 4) профессиональные корпорации; 5) территориальное самоуправление; 6) предпринимательство; 7) система науки, образования и воспитания. Должна происходить непрерывная выработка качественно новой прослойки внутри правящего слоя – смыслократии, которая задает всему слою установку на обновление, рекрутирование лучших, доказывание своих прав на особую политическую роль в государстве путем постоянного творческого усилия. Необходимость в ротации и обновлении правящего слоя не отменяет другого принципа – признания былых заслуг, стажа продуктивной и общественно значимой деятельности.

“Больших скреп” геополитика (в Евразии) – геополитический проект России, направленный на формирование стратегического альянса Москва–Пекин–Дели–Тегеран, открытого для других участников, должен базироваться на договоре о коллективной безопасности и масштабном (на несколько порядков более активном, чем теперь) экономическом и культурном сотрудничестве.

Большой стиль – исторически конкретное лицо Традиции-Цивилизации, выражающееся в стиле мышления, образе жизни, нравах, этике и эстетике данного общества, архитектуре и искусстве, науке и ненаучных формах знания. Он является не внешним и случайным оформлением цивилизации, но выражением ее внутренних процессов, запечатлением духа цивилизации и ее исторического становления в текстах культуры и ее разнообразном “материале”. Большой стиль может трактоваться в двух основных значениях: 1) объединять в памяти потомков несколько эпох, связанных с деятельностью и расцветом той или иной Традиции-Цивилизации; в таком случае он является выражением ее ведущих идей, бытийных приоритетов; 2) большой стиль одной отдельной эпохи также представляет собой историческую целостность, связанную с определенным сложившимся социальным укладом, системностью и комплексностью цивилизационных и культурных характеристик в данный период. Таким образом, история народа и его цивилизации может включать в себя несколько “больших стилей” (во втором значении), собственно и составляющих ступени его развития.

Великий перелом – 1) Точка окончательного преодоления Смуты, переход от компромиссной политической идеологии к идеологии национального развития и роста. 2) Смена исторической формации, связанная с переходом из промежуточного постмодерна и постиндустриализма в эпоху сверхмодерна, когнитивную эпоху.

Великороссы – точное имя этнического ядра государства Российского и русской цивилизации. Смешение в XX веке понятий “русские” и “великороссы” было направлено на блокирование развития сверхнационального самосознания большого русского мира.

Военный совет – аристократический орган, представляющий во власти военно-служилое сословие (кадровых военных, представителей спецслужб). Принимает участие в создании национальной стратегии, в формировании политики вооружений, в контроле за расходованием средств на социальные программы для военнослужащих и ветеранов и др. В число членов совета должны входить, в частности, Герои России, кавалеры высших государственных орденов, присвоенных за боевые заслуги.

Генерации сверхприбыли экономика – паразитический тип экономики, складывающийся в переходные эпохи в странах, в которых разрушается традиционный (классический) социальный уклад. Характеризуется перекраиванием доли прибыли и доходов предпринимательского типа и собственно реального производства в пользу крупных собственников, “выжиманием соков” из предприятий и наемных работников, в том числе присвоение амортизационных фондов и средств, которые в традиционном типе экономике идут в инвестиционный сектор, на развитие предприятий.

Государственная служба расследований (ГСР) – выделяемая из системы Генпрокуратуры, МВД, ФСБ служба, осуществляющая в период преобразований оперативно-розыскную деятельность и следствие в отношении преступлений особой тяжести. ГСР создается с особо жестким кадровым отбором, обеспечением сотрудников необходимыми техническими и финансовыми средствами, а также созданием специальной системы защиты их и членов их семей.

Демократия – первый из рассматриваемых в Русской доктрине принципов гармоничного правления, элемент триады государственного устройства, наряду с автократией и аристократией. В Доктрине содержится критика демократии в том понимании – квази-религиозной политической сверхценности – в которой она утвердилась на пространствах исторической России в постсоветский период. Демократические принципы в конце 80-х годов были восприняты у нас нетворчески, догматически, происходило слепое копирование заемных образцов, представленных народу как неоспоримые. Демократия есть определенная процедура принятия решений в государстве. Совершенствование этой процедуры не может быть стратегической целью государства, напротив, эта процедура, демократическая или какая-то еще, должна служить поставленным государством стратегическим целям. Мы должны отказаться от того, чтобы рассматривать демократию в качестве сверхценности политического устройства России. У нас есть другие сверхценности – идеал духовной суверенности и идеал социальной правды. Не отметая “демократию”, мы признаем ее как важный инструмент, как один из механизмов достижения политических идеалов, как один из трех существенных элементов русской политической системы.

Подлинным инструментом непосредственной демократии могла бы стать система советов (можно повторить удачный термин, утвердившийся в ХХ веке, но совсем с иным смыслом), то есть групп граждан, имеющих право обсуждать и открытым или закрытым голосованием выносить решения по важнейшим политическим вопросам. Выносимые на всенародное обсуждение решения должны приниматься большинством от высказавшихся советов, а решения в советах – большинством, но вне зависимости от какого-либо кворума. Помимо плебисцитарных функций советы возьмут на себя и функции обсуждения и решения местных вопросов, тем самым они войдут в земскую, муниципальную, “низовую” систему самоуправления в качестве их элементарных единиц. Реализация непосредственной демократии наиболее эффективна не через выборы депутатов, каждый из которых обладает слишком большой свободой для выражения собственных, личных политических взглядов, но через делегирование “выборщику”, “гласному”, “представителю” права передавать высшему представительному органу государства – Земскому собору – волю делегировавших их общин. К другим важнейшим компонентам предполагаемой русской демократии относится Земский собор, система плебисцитов, которая должна получить в XXI веке в России большую будущность и регулярность своих отправлений, институт народных защитников (подобных древнеримским трибунам), обладающих правом вето на решения любых органов власти, которые нарушают, по мнению защитника, права гражданина и ряд других.

Дестабилизации технологии – см. террор-глобализм

Динамический консерватизм – идеология Русской доктрины. Динамический консерватизм восходит к православной традиции (термин принадлежит богослову В.Н. Лосскому, употреблявшему его для описания церковной культуры). В Русской доктрине излагается широкий подход к проблеме, выходящий далеко за рамки храмовой и околохрамовой жизни. Одним из определений динамического консерватизма является способность Традиции-Цивилизации как единого социального комплекса к обновлению своих манифестаций без утраты идентичности. Фактически такое определение аналогично описанию одного из важнейших признаков такого сложного феномена как “жизнь” и подводит динамический консерватизм близко к понятиям из области наук о живой природе (например, “регенерация”, “локомоция”, система понятий онтогенетики, соотношение “генотипа” и “фенотипа” и т.д.).

Биосоциальные аналогии неслучайны, поскольку стабильность живого – это гораздо более сложное и совершенное движение, гораздо более насыщенная динамика, чем изменение мертвой природы. Для динамического консерватизма главным является сохранение живого, а не мертвого. Первичный объект сохранения и охранения – это сама Россия, это русский человек с теми уцелевшими корнями традиции, которые, несомненно, присутствуют в его сознании и в его родовой памяти.

Как идеология динамический консерватизм – явление новое в нашей политической жизни. В отличие от классического консерватизма – он выражает стремление к активному формированию самих условий политического и духовного существования нации, общества и человека. В отличие от либерального консерватизма, идеологии “устойчивого развития” и т.п. – это осознанное овладение новыми историческими технологиями ради защиты и раскрытия Традиции. Развитие должно быть не просто “устойчивым”, оно должно быть еще и гармоничным. В отличие от революционного консерватизма (“консервативной революции”) – это отказ от иллюзий, что можно переучредить Россию, создав заново некогда разрушенные радикалами традиционные институты. Целью становится не снос нынешнего хаосократического государства, а его смыслократическое преобразование. Динамический консерватизм отличается от других идеологических платформ принципиальной готовностью к самым неожиданным поворотам истории, он не запрограммирован на какой-то однозначный вектор (идею неизбежного “прогресса”, установку на неминуемое сближение с Западной Европой, либо, напротив, необходимость разрыва с ней во что бы то ни стало, ориентацию на гарантированно миролюбивое развитие межцивилизационного сотрудничества на Востоке, в Азии и т.п.), вооружает методологией моделирования и прогнозирования будущего, понимания мировой истории как диалектики циклов интеграции (глобализации) и дезинтеграции (регионализации и обособления). См. также Традиция-Цивилизация.

Домостроитель – идеал человека как сверхэкономического деятеля, рассматривающего хозяйство и финансы в качестве инструментов социальной стратегии, служения и солидарности. В Русской доктрине он противопоставлен западноевропейскому архетипу homo economicus, протестантской деловой этике, аморализму транснациональных “кочевников”, альтернативной “теневой экономике” и т.д. В идеале домостроителя заложена ориентация на созидание, строительство нации, хозяйства, собственного дома и семьи; бодрствующее сознание, способность на самоограничение и определенные разумные жертвы (своим временем, силами, вниманием, затратами умственной и физической энергии). Русский домостроитель – кормилец семьи и благотворитель, при этом общество поощряет его к достатку и профессиональному преуспеванию, зажиточной жизни, которая выражается не в сверхпотреблении, а в разумном использовании освобождающихся ресурсов и свободного времени. Альтернативой сверхпотреблению, демонстративному потреблению и экзотическим развлечениям современных “богатых обществ” в России XXI века должны стать: образование свое и своих детей, познание, творчество, приобщение к духовным и эстетическим ценностям, освоение канонов “высокой культуры”.

Достаток – модель потребления домостроителя, характеризующаяся взвешенностью, гармонизированностью материального и духовного, психологического и биологического, индивидуального и семейно-общинного. Достаток является не самоцелью экономической стратегии индивида, а неким естественным фоном, на котором человек в России XXI века реализует свой потенциал. Ни угроза нищеты, ни погоня за наживой не должны быть для этого человека важными элементами его жизненной картины. Достаток может быть скуден с точки зрения внешней (к примеру, со стороны более богатой цивилизации), однако он является самодостаточной моделью исходя из уровня развития данного социума. Хотя модель потребления в рамках “достатка” исторически неодинакова, но эта смена моделей связана со сменой поколений, а не с перескоком, минуя несколько ступеней, в другие классы общества – скоробогачи и разорившиеся миллионеры не могут быть типичным явлением в обществе, ориентированном на достаток.

Духовная суверенность – национальное самодержавие, то есть само-стояние, самостоятельность нации; высший политический идеал цивилизационной самодостаточности, в том числе обладание собственной религиозной идентичностью, своими принципами устроения государства и общества. Русское слово “самодержавие”, помимо правовой формы царской власти в старой России (узкое значение термина), употреблялось в том же смысле, в котором в Европе употреблялся термин “суверенитет”, что соответствует также русским понятиям “полновластие” или “независимость”. Оно означает независимость от каких-то других начал на земле и от чьей-либо посторонней воли. Самодержавие-суверенитет есть одна из высших форм осуществления свободы, национальной и личной. Русское понятие самодержавия включает в себя прежде всего позитивный аспект, это не только независимость от чьего-либо чужого суверенитета, но и концентрация в едином властном полномочии огромной государственной мощи. Это означает, что никакие классы и сословия общества не могут претендовать на решительный перевес. В этом отношении самодержавие и духовная суверенность неотделимы от идеала социальной правды, выступая как гарантия гармонии слоев общества, защиты беднейших и слабейших, политического представительства сверху от лица всей нации.

Принцип самодержавия не утрачивает, разумеется, своего значения с прекращением исторического существования русской монархии, вне зависимости от того, будет она восстановлена или нет. Его идею следующим образом сформулировал выдающийся русский правовед П.Е. Казанский: “Самодержавной называется русская Верховная Власть, покоящаяся на собственной силе”. Даже республика в той или иной степени мыслится русскими как “самодержавие”. Хотя в 1917 году традиция самодержавия как формы власти была прервана, республиканское сознание не укоренилось.

Земский собор – ключевой орган демократической ветви государственного управления, собрание “представителей” местных советов и общин, доносящих голос этих общин до всех институтов власти и управления. Земский собор не является прямым аналогом Федерального Собрания нынешней РФ, поскольку текущая работа по составлению законов, собиранию и согласованию законодательных инициатив будет передана в ведение специальных коллегий профессионалов при Сенате. Таким образом, главным делом Земского собора будет не разработка, а утверждение новых законов и важнейших государственных решений. Процесс согласований и обсуждений этих решений будет в огромной мере интерактивным, поставленным на высокий технологический уровень, прозрачным для всей нации, вовлекающим в выработку законов и указов не только делегатов, но и сами общины, советы, первичные субъекты политической жизни.

Инвентаризация национального достояния – экспертная оценка и учет национального достояния, в том числе физического и морального состояния основных фондов, а также финансовых, технологических и кадровых потребностей в перспективе стратегических национальных задач. Осуществляется в начальный период преобразований и является их решающим компонентом, обеспечивающим четкость и эффективность дальнейших государственных решений.

Империя – форма организации Традиции-Цивилизации, предполагающая объединение в одном государстве различных этнокультурных, религиозных, социальных укладов. Определяющим для империи является не характер взаимоотношений центра и периферии (в разных империях он сильно различается), а наличие механизмов формирования на основе разнородных укладов единой правящей элиты. Сводя идею империи к ее концентрированной сути, можно сказать, что она есть особого типа элита, организующая цивилизацию как “мир миров”, большую рамочную систему для культур, универсальную политию.

Кадровые комиссии – первоначальное звено в системе оздоровления государства в период преобразований. Сеть органов во главе с высшей кадровой комиссией, подчиняющаяся непосредственно Главе Государства. Основные обязанности – подготовка и осуществление ротации управленческих кадров, создание кадрового резерва.

Карты угроз национальной безопасности – перечни и аналитический разбор опасностей и рисков, которые будут складываться в случае реализации одного из сценариев развития России.

Китайский фактор в XXI веке – По прогнозам экспертов Русской доктрины, к 2020 году Китай по объему промышленного производства превзойдет “развитые страны” вместе взятые в 1,5-2 раза. Уже сейчас промышленное производство КНР превышает промышленное производство США минимум в два раза. В настоящий момент мировая экономика вошла в фазу дезинтеграции: формируется несколько самостоятельных эмиссионных центров со стойким валютным суверенитетом, основными субъектами мировой экономики становятся макрорегионы. Продолжение неолиберальной деградации нашей страны резко увеличит шансы экономической абсорбции России Китаем.

Когнитивная эпоха (нейромир) – эпоха, идущая на смену индустриализму, устройство жизни, где ведущую роль играет “человекостроение”. Определяющей для всей формации будет способность людей развивать заложенные в них Богом огромные творческие возможности, становясь учеными, духовидцами, предпринимателями, управленцами. Когнитивная цивилизация сумеет сконцентрировать небывалый человеческий потенциал, создать саморазвивающуюся инновационную экономику, организовать сложнейшие корпорации и кооперационные схемы производства, разработать сверхэффективные организационные технологии, осуществить синтез традиционных иерархических и новых сетевых принципов организации взаимодействия и мощи интеллекта. Резко вырастает роль мировоззрения, воображения, способности придумывать и воплощать новое. Та цивилизация, которая разовьет этот высший, творчески человеческий ярус экономики, будет доминировать над промышленными, сырьевыми и аграрными странами. См. также Постиндустриализм.

Комитет жизнеспособности народа, государственный (ГКЖН) – орган, существующий на время введения Чрезвычайного демографического положения, подотчетный непосредственно Главе Государства. В ведение Комитета передаются все вопросы демографии, семьи и брака, рождения детей, медицинского обслуживания подрастающего поколения. ГКЖН “увязывает” всю деятельность по восстановлению демографического благополучия (увеличение рождаемости, преодоление сверхсмертности, профилактика репродуктивных потерь, комплексное подавление иных факторов депопуляции, обеспечение качественно нового медицинского обслуживания детей и рожениц) в единую программу с соответствующей статьей в госбюджете.

Комитет по госконтролю – главная контрольная инстанция в период преобразований. Осуществляет качественное оздоровление аппарата, урегулирование государственных финансовых потоков, регламентирование отношений государства, бизнеса и общества. Комитету переподчиняются все главы государственных надзорных служб и агентств, входящих в состав министерств Правительства, главы служб внутренней безопасности силовых структур, контрольные управления в сферах государственной регистрации, лицензирования, юстиции, управления государственным имуществом и др.

Консциентальное оружие – воздействие, поражающее сознание, разрушающее менталитет противника.

Культуры расслоение – в эпоху позднего модерна и постмодерна тенденции распада национальной культуры на узкие аудиторные ниши потребления плодов духовного производства; расслоение происходит между поколениями, направлениями и ветвями, субкультурными “мирками”, элитарными (эксклюзивными) и массовыми (стереотипными) формами. С точки зрения Русской доктрины, в России сохранился консервативный интеллектуальный класс, который, несмотря на слом традиции в XX веке, обладает достаточно стойким иммунитетом против указанных тенденций культурного расслоения и является носителем так называемой “высокой культуры”.

Макрорегиональная система (макрорегион) – перспективная парадигма мирового развития в обозримой исторической перспективе. Поскольку мировая экономика входит в фазу дезинтеграции, налицо кризис глобального проекта, предстоит формирование крупных макрорегиональных кластеров, характеризующихся наличием собственных эмиссионных центров и специфичностью производства с учетом адаптированной системы мирового разделения труда. Единственным устойчивым и долгосрочным инструментом национального масштаба по поддержке развития собственных технологий является суверенный контроль над эмиссионным центром. На сегодня таким центром обладает только “Западный” глобальный проект (частично – Китай), но с разрушением существующей мировой финансовой системы он наверняка будет сменен новой моделью, состоящей из нескольких центров. Три из них можно указать уже сейчас: доллар США, евро и китайский юань. На постсоветском пространстве возможны только два пути развития ситуации: или здесь будет сформирован полноценный макрорегион, или пространство будет “растащено” по другим макрорегионам. Наша задача – не допустить развития событий по второму сценарию. Поэтому абсолютно необходимым для нормального и самостоятельного развития России фактором является обладание собственным независимым эмиссионным центром и формирование собственной международной хозяйственной системы, как минимум, в масштабах бывшего СССР.

“Мирской фронт” православия – концепция вовлечения в политический и управленческий процесс сетевых структур православных верующих, которые должны в соответствии с этой концепцией сформировать общественное поле нравственного, культурного и ценностного влияния на выработку новейшей цивилизационной модели России в XXI веке, во многом возглавить ее.

Миссии СМИ – три общественно-полезных миссии: 1) беспристрастного информирования, 2) участия в воспитании и формировании гражданского самосознания и общественного мнения, 3) образования и просвещения аудитории и распространения высших культурных образцов. Отсутствие в конкретном СМИ, медийном продукте той или иной из этих трех миссий, полное сведение его к развлекательной функции означает, что данный продукт бесполезен для общества, что его не должно быть на рынке.

Национализм – в Русской доктрине: широкая идеологическая рамка для осуществления очень разных, зачастую несовместимых политических программ. С одной стороны, идеология национализма допускает вариант имперского развития сверхнациональной нации (кредо Русской доктрины). С другой стороны, национализм нередко используют для навязывания той или иной нации европейского стандарта “national state” с его принципом равенства наций, правом наций на самоопределение. Такого рода “национализм” оказывается лишь инструментом вестернизации, интернационализации и денационализации, повсеместного распространения ценностей глобализации и стандартизации национальной жизни. Парадокс данного типа “национализма” заключался в том, что от политической свободы и национального самоопределения повсюду гибнет культурное своеобразие. Опасность этой идеологии для России состоит также в том, что одним из требований “националистов” становится дробление старых имперских и постимперских государств на как можно более мелкие национальные образования, поиск “наций” внутри сложившихся исторических миров, в том числе и там, где их никогда не было.

Национальная безопасность – отсутствие угроз традиционным ценностям исторической России, которое активно обеспечивается в физическом, ментальном и духовном пространствах.

Национальная инновационная система (НИС) – иерархически-сетевой институт передовых исследований, вокруг которого должна сложиться молодая ассоциация научных и внедренческих коллективов; “биржа идей и открытий”, функционирующая под покровительством государства.

Нация – силовое поле истории, которое удерживает в себе различные этнические и социальные группы, сообщая им единство и не позволяя рассыпаться. Это силовое поле, подобно полю магнита, невозможно увидеть глазами, поэтому оно кажется таинственным, многие видят в нем мистическое начало, а некоторые умудряются даже сомневаться в его наличии (хотя объективность существования наций как исторических комплексов, казалось бы, неоспорима). В социальных науках вокруг проблемы нации сломано уже столько копий, что мы не ставим себе задачей угодить всем специалистам и неспециалистам.

Нация – первоначально, в момент зарождения, – племя, наделенное свойствами и качествами, позволяющими сплачивать другие племена и группы, образуя на основе этого сплочения иерархические структуры, исторически устойчивую государственность; затем, на следующем этапе своего становления, нация, уже обладающая своим государством, предстает как ядро расширяющейся культуры и государственности, развивающийся круг сплоченности, в который включаются все новые и новые части, ранее к данной общности не относившиеся. Таким образом, нация предстает как самовозрастающий, способный к сверхплеменной солидарности социальный организм.

Нацию можно назвать сверхплеменем, сверхнародом, поскольку в чувстве нации преодолеваются другие социальные чувства. Так, чувство своей стаи, своей народности, своей социальной группы растворяется в чувстве того эпицентра истории и культуры, которым является нация. Хотя и бывают нации одного племени, однако рано или поздно они включают в себя какие-то “иноэтнические группы” и вынуждены выстраивать с ними отношения более тесные, чем отношения добрых соседей. Нации чрезвычайно разнообразны, и нет смысла даже проводить их классификацию, поскольку каждая нация находит в истории свой особенный путь, свой способ, с помощью которого она завоевывает пространство и время. Нация лежит в подоснове любой культуры, служит ее осью и базисом.

Нация духовно-политическая – одна из существенных характеристик русской сверхнациональной нации. Духовно-политическая нация стремится к преображению мира, построению образа Божия в культуре, в ландшафте родной земли, в самом народе. Политическое становится, таким образом, необходимым условием для духовной жизни, духовного роста нации и каждого из ее членов. Наша империя выступает как опекающая мать, дающая возможность разным народностям, состояниям, сословиям, не уничтожая и не подминая друг друга, раскрывать свой потенциал. Наша империя как будто отменяет волчий закон “борьбы за существование”, который в других империях (например, в колониальной Британии) действовал в полной мере.

В основе политического единства нации у разных народов лежат разные материнские символы. Во-первых, это может быть полис, город, в символическом прочтении которого можно усмотреть образ дома (город как большой дом, укрытие от опасности за городской стеной). Это предметная идея нации. Во-вторых, символами нации могут быть племя, род, община, за которыми стоит образ семьи, человеческого тепла, солидарности родственников, земляков. Наконец, в-третьих, символом нации может быть государь, харизматическая личность властителя, которая опознается как образ родоначальника, то есть строителя дома и основателя семьи, духовного учителя и авторитета. Последняя идея может быть названа персоналистической. Неслучайно основатели современной русской цивилизации являются святыми Православной Церкви (это такие святые как благоверный князь Александр Невский, преподобный Сергий Радонежский и др.).

“Нравственный мир” России – мир активного противления злу, упреждения действий зла, удержания зла. Духовно-политический идеал России есть идеал святого воина и воинствующего за веру праведника. Это нравственный мир защитника идеала. Такая моральная система может быть охарактеризована как динамический консерватизм в морали. Данный этический тип ведет себя правильно несмотря на других, и очень часто вопреки другим в соответствии с принципом: “Не позволяй другим того, чего ты себе не позволяешь”. Вариант: “Не позволяй ни себе, ни другим делать то, что ты ненавидишь”. Упрощенная формула этой максимы звучит так: “Пусть все, но не я”. России как потенциальной цивилизации воинов, хранителей мира противостоит особый смешанный этический тип – транснациональных “новых кочевников”, извлекающих прибыль из хаоса: сея хаос в том или ином государстве, транснационалы обогащаются на распаде традиционных укладов, их трансформации, пользуясь сдвигами социальных структур, сменами “правил игры”.

Постиндустриализм (в культуре: постмодерн) – одно из имен переходного периода между индустриализмом и когнитивной эпохой, сверхиндустриализмом, Нейромиром. Если в индустриальную эпоху главным было производство машин, то в будущем наиважнейшей “отраслью” станет подготовка, обучение и воспитание людей высшего качества, людей-творцов. В грядущем Нейромире русские национально-психологические черты окажутся мощным орудием повышенной конкурентоспособности: смекалка, умение сделать нечто необычное из подручных материалов, умение выживать и действовать в обстановке форс-мажора и нестабильности, способность создавать принципиально новое, умение мыслить на стыках разных наук и отраслей.

“Постиндустриальная экономика” – представляет собой межеумочное состояние, это символ надежд на сверхобогащение путем использования компьютеров и построенных на их основе информационных систем. Строго говоря, термин “постиндустриальная экономика” более или менее имеет смысл только в приложении к сфере НИОКР (научных исследований и опытно-конструкторских разработок), при этом 9/10 НИОКР тесно связаны с промышленным производством. “Постиндустриальная экономика” – это всего лишь что-то вроде четвертичного сектора мировой экономики, надстройка над промышленностью. Это – не “пост-промышленность”, а “над-промышленность”, невозможная без промышленности. В сфере культуры в этот же период доминируют тенденции постмодерна, представляющего собой эклектическое смешение старых культурных кодов, а не выработку действительно нового, сверхмодерного кода.

Правящий слой – понятие, аналогичное той новой аристократии (сверхновым русским), к выработке и рекрутированию которой призывает Русская доктрина.

Протекционизм – обеспечение государством режима наибольшего благоприятствования для отечественного производителя и посредника, аналог понятию “иммунитет” в биологии. В широком смысле слова (то есть не только в отношении к сфере торговли) включает поддержку науки, защиту национального фондового рынка, защиту финансовой системы страны и т.д. Суть протекционизма состоит не в организации защиты отечественного бизнеса раз и навсегда, не в постоянном и тотальном ограждении его от иностранной конкуренции, а в тщательном создании условий подготовки его к глобальной конкуренции.

Противники России военные – в Русской доктрине различают традиционных и нетрадиционных военных противников нашей страны. Многие государства в новых условиях оказались в ситуации войны с противником, не имеющим государственности, в отношении которого невозможно применить традиционные правовые рычаги воздействия. В этой нестандартной ситуации государство применяет военную силу против негосударственного игрока вне международного правового поля. Нам важно предотвратить агрессию противника любого типа. У нас нет иного выхода, кроме создания таких Вооруженных Сил, которые смогут заниматься своеобразным многоборьем: воевать и с АЭФ, и с партизанами, и с танково-пушечным противником, и с частными военными структурами.

У восставшей из кризиса России неизбежно появятся противники четырех разновидностей. Как, впрочем, есть они и сейчас.

1. Противник самый серьезный и опасный – воздушно-космический, информационный, хорошо оснащенный интеллектуальным и высокоточным оружием, богатый, почти всесильный. Это – Соединенные Штаты.

2. Противники второго вида – это страны с армиями, построенными по классическим канонам индустриальной цивилизации, “вермахтоподобные”. Это и Турция, и страны НАТО, и вчерашние страны социализма в Европе, и государства Азии, и Китай, и, увы, Украина.

3. Третий род противника – полупартизанские и партизанские отряды, тесно сплетенные с наркопреступностью и сепаратизмом, сплоченные общим грабежом, религией или родоплеменной дисциплиной. Отнесем сюда и международные преступные сетевые сообщества. Враг сей такого же типа, что и талибы, и чеченские сепаратисты, и албанские бандиты в Косово. Построен по сетевому принципу, действует методами мятежевойны.

4. Частные военные компании – гибрид частных армий и спецслужб. Инструмент для “грязной работы” государств и транснациональных корпораций. Применяется для управления мятежевойной, точечных “спецопераций” и для проведения подрывных действий.

Ротация элит – замена и восполнение элиты в результате рекрутирования новых человеческих ресурсов. Русская доктрина предлагает масштабную ротацию через призыв сверху (идеологическая ротация) и выстраивание сетевого сообщества по принципу “дорогу наиболее способным” (профессиональная и творческая ротация). В Доктрине подробно излагаются принципы рекрутирования правящего слоя России, в том числе новая система критериев стажа и ранга, открытость фактов служебной и политической биографии, публичность деклараций о доходах и собственности, введение нового ценза компетентности, специальных методов проверки чиновника на лояльность и неучастие в прошлом в схемах хищений и др.

Русская доктрина – системный стратегический проект консервативных преобразований России, включающий формулировку базовых ценностей нашей Традиции-Цивилизации, определение основных параметров программы национального развития, а также отчасти схем и “рабочих чертежей” для реализации этой программы. Речь идет о восстановлении нормальной России после острейшего кризиса последнего Смутного времени. Отличительной особенностью Русской доктрины от других идеологий, создававшихся в обозримом прошлом и создаваемых в настоящее время, является следование своеобразной и, осмелимся сказать, передовой идейной платформе – платформе динамического консерватизма.

Создатели Доктрины стремились выработать единый стиль мышления и языка, который отразил бы в себе все богатство и внутреннюю динамику большого авторского коллектива (около 70 участников), а через него – и современного российского общества. См. также Сергиевский проект.

Русские – в Русской доктрине цивилизационный признак представителей России, носителей единой гражданской нации; к русским людям относятся великороссы (составляющие большинство и ядро нации) и русские этнические меньшинства. Определяющим критерием русскости является сознательная защита и отстаивание русской цивилизации, ее главных ценностей и принципов.

Русские меньшинства, этнические – коренные этносы нашей страны, сплотившиеся вокруг великороссов в сверхплеменную коалицию народов России, русскую нацию.

Самодержавие – в Русской доктрине аналог духовной суверенности.

Санация государства – оздоровление, осуществляемое как комплексная антикоррупционная и антикриминальная программа, избавление от клановости; санация осуществляется в связи и параллельно с ротацией государственного аппарата.

Сверхнациональная нация (сверхнационально-русская нация) – нация, объединяющая представителей самых разных племен и рас, коренных этносов России. Честная формула России: русское большинство (то есть великороссы) в союзе с русскими меньшинствами. Непринадлежность к великороссам и славянам не делает граждан России нерусскими – нерусскими их может сделать лишь сознательная конфронтация с Россией, с русским миром. Словоупотребление понятия “русский” как синоним понятия “великоросс” следует трактовать как терминологическую диверсию. Русскими в России будущего (России в состоянии бурного роста и экспансии) будут называться и многие неславяне, и многие не коренные обитатели исторической России.

Сверхновые русские – одно из метафорических названий новой аристократии России, элиты, идущей на смену нынешней.

Сверхплеменная коалиция – одна из существенных характеристик России как сверхнациональной нации, добровольного союза этносов. Россия складывалась не как “гражданская нация”, а как определенный союз племен, ядром которого являются русские в узком смысле слова, то есть великороссы. Вместе все эти племена составляют круг коренных народов России, не сателлитов, не “примкнувших”, а органически привившихся к великоросскому стволу частей нации, вжившихся в национальную общность. Концепция сверхплеменной коалиции русских (в широком смысле слова) отличается от интернационалистических конструкций, федералистских и конфедералистских моделей национального строительства утверждением унитарного принципа, принципа единой русской нации, который гласит: каждый коренной этнос должен обладать учредительным статусом на всей территории России, а не в пределах “национальных образований”.

Сенат (или Государственный совет) – высший аристократический орган, несменяемое учреждение, формирующееся на ¼ из представителей военно-служилого сословия, на ¼ из представителей духовного сословия с решительным преобладанием представителей Русской Православной Церкви, на ¼ из представителей академических и университетских корпораций и на ¼ пополняется из разных слоев общества по назначению Главы Государства. Осуществляет постоянную законосовещательную, консультативную и директивную работу, относящуюся к государственному управлению, формулирует вопросы, выносимые на общенародное обсуждение, принимает окончательные редакции законов, выработанные специальными законодательными коллегиями, в соответствии с предложениями всех институтов, обладающих правом законодательной инициативы и др.

Сергиевский проект – возник в начале 2005 года как замысел формирования новой аналитической команды, призванной создать широкую объединяющую общество концепцию консервативных преобразований в России, собрать под эту идею лучшие интеллектуальные силы и силы предпринимателей, неравнодушных к будущему страны. У истоков проекта стояло руководство Фонда “Русский предприниматель”, руководство журнала “Русский предприниматель”, выпускаемого Фондом. Тогда же в ходе обсуждения пришло название первого начинания Сергиевского проекта – “Русская доктрина”. В своей полноте Сергиевский проект предполагает развитие нескольких родственных инициатив, таких как: аналитическая структура со своим автономным режимом работы и собственной траекторией развития; издательские и информационные проекты; клуб идейно близких предпринимателей и государственных деятелей; общественное движение, отстаивающее принципы и проводящее в жизнь положения “Русской доктрины”.

Инициаторы и организаторы сообщества остановили свой выбор на имени св. преп. Сергия Радонежского – вечного защитника и покровителя России, не раз являвшегося в самые трудные для нее времена.

Сергий Радонежский, преподобный – один из величайших духовных православных старцев и учителей России, по праву считающийся духовным родоначальником Московской Руси как общерусского государства. Главным делом его жизни в политическом измерении стало создание монастыря (Троицкой Лавры), гнезда, из которого вышли десятки святых, учеников преподобного Сергия – основателей новых монастырей по всей тогдашней Руси. Эта сеть православных обителей сшила пространство возрождающейся Традиции-Цивилизации, сообщила ему духовно-политическое и культурное единство, стала опорными точками для социального и хозяйственного становления нации. Преподобный Сергий, несмотря на уговоры, отказался возглавить Русскую Церковь и стать митрополитом после кончины свт. Алексия Московского. Однако он был авторитетнейшим духовником и князя, и бояр, и русского духовенства. Преподобный Сергий, уклонившись от духовной власти, не уклонялся от духовно-политической ответственности.

Сетевая иерархия – наиболее перспективный путь социальной организации на современном историческом этапе, модель сплочения и активизации смыслократического слоя России, среда формирования структур новейшей когнитивной эпохи, один из важных путей сохранения эффективности государственного механизма. В эпоху, когда государства проигрывают сетевым структурам, сети должны быть взяты на вооружение самим государством. Во-первых, сети способны молниеносно рассыпаться и перестраиваться под решение встающих задач, реагируя намного быстрее государства. В сетях нет страха нижестоящего чиновника перед вышестоящим, поэтому сетевики действуют смелее и инициативнее, выигрывая время. Во-вторых, сети становятся умнее государств за счет более быстрого обмена информацией и механизмов “коллективного думания”. В-третьих, разрушение отраслей прежней индустриальной экономики порождает новые, еще не известные бюрократическому аппарату отрасли человеческой деятельности. Прежде чем они разовьются, выработают свою иерархию и правила регламентации, они должны какое-то время существовать в сетевом режиме. России же, если она хочет развить экономику будущего и покончить с унизительной примитивно-сырьевой структурой хозяйства, необходимо поощрять сетевую деятельность предпринимателей новой волны.

Сетевой принцип в социальном плане стоит выше демократического или олигархического в том смысле, что он не работает на уровне манипуляции общественным мнением. Даже обладающий большими финансовыми ресурсами субъект не удержится в сети, если он не будет играть по ее правилам и не будет работать в ней на решение ее объективных задач. В нынешней же модели такое случается сплошь и рядом – политик или олигарх покупает “политическое время”, “политический статус”, “депутатский срок” и т.д. Сеть также не подчиняется и большинству, поскольку для сети не является авторитетным тезис, что большинство всегда право. Большинство может часто ошибаться, а сеть, представляя собой меньшинство, способно находить и разрабатывать правильные и эффективные решения.

При этом сети беспомощны, когда речь идет о закреплении завоеванных позиций. Они не могут превратить новое в господствующий уклад. Перед Россией стоит сложнейшая задача воссоздать живую, органическую систему власти, которая встала бы на службу традиционным духовно-политическим ценностям России. Сетевая организация нового корпуса смыслократической элиты должна встраиваться в государственную иерархию, меняя ее внутренние правила. Таким образом, сети и государственная иерархия взаимно погасят недостатки друг друга.

Сетевые структуры – объединения специалистов и исполнителей под общую цель по принципу горизонтального отбора в отличие от классических иерархических управленческих структур. Главным мотивом сетевой самоорганизации является эффективность при решении данной конкретной цели (в связи с чем сетевые структуры, как правило, недолговечны, собираясь и рассыпаясь в зависимости от наличия или отсутствия уникального объединяющего проекта). Сетевые структуры более гибки, чем иерархические – это “делократия” вместо бюрократии, они ищут и находят лучших исполнителей, побуждают к работе с максимальной отдачей. На более высоком уровне своего развития сеть становится объемной, из нее выделяются слои интеллектуалов, задающих цели, и финансистов, ассигнующих средства под целевые проекты. Русская доктрина считает необходимым использование сетевых технологий и выстраивание управленческих институтов нового типа – иерархически-сетевых.

Сильная школа – модель школы начального научного образования, лежащая в основе концепции развития среднего образования Русской доктрины. Такая модель школы должна стать локомотивом развития всего среднего образования и подготовить решительный инновационный и интеллектуальный штурм, призванный обновить научно-педагогическую систему России XXI века.

Смутное время (Смута) – глубочайший всеобъемлющий кризис русской национально-государственной традиции. С точки зрения авторов Русской доктрины, историческая Россия пережила три Смуты (в начале XVII века, в начале XX века и в конце XX века). Русская доктрина представляет собой интеллектуальный ответ на логику и природу этих опаснейших кризисов, представляет собой одну из первых попыток выработки масштабного и системного противоядия против скатывания государства и нации в Смутное время.

Смыслократия – проектируемый Русской доктриной четвертый политический принцип, дополнительный по отношению к триаде государственного устройства. Будучи четвертым по происхождению, он не является менее существенным для русской цивилизации на данном этапе ее становления. Фактически он выступает как верхняя ведущая прослойка аристократии, вдохновляющее начало, отвечающее за исследование, прогнозирование перемен и даже отчасти за их управление, а также за инновации, формирование стратегий, подбор и воспитание кадров высочайшего класса. Русским остро не хватает подобных регуляторов, отвечающих за обеспечение одновременно прочности и не косной преемственности Традиции-Цивилизации. Смыслократический слой России должен выделиться в особое, качественно своеобразное сообщество, заинтересованное в добросовестной конкуренции и выявлении новых талантов, требующее от своих участников постоянного подтверждения завоеванного авторитета. Основными центрами смыслократии в России XXI века должны стать Стратегический совет, Национальная инновационная система, обновленные научные и образовательные центры, Антидиффамационная русская лига и др.

Совет национальной безопасности – главный центр принятия стратегических решений в период преобразований. В его состав входит высшее политическое руководство страны. Работает в режиме повышенной секретности. При Совете национальной безопасности формируются экспертные советы по основным направлениям преобразований и развития, которые не являются публичными. Совет национальной безопасности обсуждает, разрабатывает и детально формулирует основные госдоктрины, готовит стратегию экономической, военной, научно-образовательной и социально-бытовой инвентаризации, финансовой инвентаризации, инвентаризации национального достояния, утверждает назначения госруководителей высшего звена и др.

Совет традиционных религий – один из авторитетных консультативных органов, включающий религиозные структуры российской юрисдикции, представляющие традиционные для России вероисповедания пропорционально численности верующих граждан. Кроме того, в него также могут входить и иметь статус наблюдателей представители ряда вероисповеданий, не включенных законодательством в число “традиционных”, однако имеющих значительное духовное и нравственное влияние в обществе и важных для построения сбалансированных отношений России с другими государствами и международными организациями.

Сосредоточение – первый комплекс внешнеполитических преобразований, который включает: провозглашение концепции пространства Исторической России; идеологии возвращения и воссоединения утраченных территорий; ревизию целесообразности участия, в том числе продолжения текущего участия России в межгосударственных и межправительственных объединениях и клубах; применение экономических санкций в отношении государств, где имеет место массовая дискриминация русских и мн. др.

Социальная правда – высший духовно-политический идеал России, тесно связанный с идеалом духовной суверенности. От социальной справедливости отличается по логическому объему, включая ее в себя. Идеал социальной правды, представляя собой системообразующий базовый принцип, подразумевает соблюдение целого спектра высших ценностей, выработанных русской цивилизацией как непреходящие. К этим ценностям относятся: гармония слоев общества, защита беднейших и слабейших, политическое представительство сверху от лица всей нации, подчинение целей экономики и политики целям общества как целого, а именно раскрытию созидательного потенциала народа и личности. В традиционной для России системе ценностей принципиально важно различие – праведно или неправедно нажита собственность. Эквивалент социальной правды в области экономики – это не “богатство” и не “бедность”, но достаток. Из этого также следует необходимость восстановления баланса и равновесия между конкурентными и солидарными (“всем миром”) механизмами социального поведения. Другой важной стороной социальной правды является принцип справедливого рекрутирования элиты, правящего слоя нации как отбора достойнейших. См. Ротация элит.

Стратегический совет – один из авторитетных консультативных органов, формирующийся при участии ведущих научных и культурных корпораций и вовлекающий в свою работу наиболее творческие силы нации, в первую очередь научно-исследовательское, изобретательское и внедренческое сословие, а также видных руководителей экспертных и прогностических структур. Внутри Стратегического совета должны быть созданы аналитические команды, которые могут представлять различные точки зрения на будущее России и мира, сотрудничать на основе сетевых взаимоотношений с аналитиками из различных ведомств, корпораций, общественных и частных организаций. Результаты конкурсов и труды их участников передаются для сведения государственной власти и в определенных случаях (отсутствие грифа секретности, отсутствие требования тактического умолчания о той или иной теме) обнародуются.

Сценарии развития России – в Русской доктрине три основных модели ближайшего будущего, из которых исходят наши прогнозы и предлагаемые решения. Это: 1) распад России (пессимистический сценарий), 2) стагнация в условиях близких нынешним (инерционный сценарий), 3) переход государства к идеологии национального прорыва в результате скачка (оптимистический сценарий).

Традиционные религии России – религиозные вероисповедания, внесшие существенный вклад в становление исторической России, в течение многих веков способствовавшие становлению и росту Российского государства, сверхплеменной коалиции народов нашей страны. Русская доктрина предполагает сообщить традиционным религиозным конфессиям статус корпораций публичного права, что позволит государству делегировать им ряд прав и обязанностей в рамках их уставной деятельности. В частности, целесообразно передавать им определенные полномочия в социальной, образовательной сферах, а также в системе здравоохранения. Одним из наиболее авторитетных органов государственно-корпоративного управления будущей России должен стать Совет традиционных религий.

Террор-глобализм – комплекс технологий дестабилизации в странах мировой периферии, в частности: собственно теракты и теракции, финансируемые с целью дестабилизации в том или ином регионе; сговор с элитами, подкуп элит (как прямой, так и опосредованный); формирование подрывных (направленных на смену власти) общественных движений нового, “полуспонтанного” типа, или, иными словами, фактор “цветных революций” и др.

Традиция-Цивилизация – единый комплекс человеческой общности, развивающейся во времени в форме государства, нации, религии, историко-культурного мира; сочетание духовных, интеллектуально-гуманитарных, связанных с сознанием и рациональным управлением механизмов с механизмами технологическими, социально-бытовыми, экономическими. В двойственной структуре термина Традиция-Цивилизация содержится указание на концепцию динамического консерватизма, то есть выражается идея сосуществования в едином культурно-историческом индивидууме традиционного ядра и цивилизационной оболочки, покрова, которые находятся в режиме постоянного взаимодействия, взаимопроникновения, обновления. Динамика Традиции-Цивилизации, с точки зрения идеологии динамического консерватизма, должна обеспечивать ей воспроизводство идентичности, не проседание традиционного центра в процессе развития цивилизационной периферии, а насыщение цивилизации богатством и разнообразием внешней историко-культурной среды синхронно с проницающей ее энергией внутреннего обновления. Исторически ядро и оболочка проходят через периоды кризиса, разрыва, испытаний на прочность. Поэтому гармония внутри Традиции-Цивилизации, а также динамичная гармония между цивилизациями является историческим идеалом, задачей идеологии динамического консерватизма. См. также Динамический консерватизм.

Триада государственного устройства – сочетание принципов автократии, аристократии и демократии, которое является единственно честным и справедливым форматом государственного устройства, способствующим становлению гармоничного общества.

Удерживающий (Катехон)– (греч. ο̉ κατέχων) термин апостола Павла во 2-м Послании к Фессалоникийцам. Богословские толкования этого понятия генетически предопределили такое русское понятие как “держава”.

Цензура – Русская доктрина предполагает принятие нового Закона о СМИ и создание достаточно жестких механизмов контроля и самоконтроля в сфере массовых коммуникаций. Средства массовой информации нигде в мире не доказали, что могут обходиться без цензуры, не скатываясь в информационное насилие и нравственную беспринципность. Государственная цензура должна иметь место там, где она необходима для обеспечения государственной безопасности. Основные цензурные и наблюдательные функции должны быть переданы общественно-государственному органу – Общественному совету при Главе Государства. Исполнение нового Закона о СМИ должно контролироваться не только прокуратурой, что уязвимо для критики со стороны самих СМИ, но прежде всего – при решении деликатных нюансов – Общественным советом, полномочия которого подробно прописываются в законе. Общественный совет должен стать механизмом, побуждающим журналистов и редакционные коллективы формировать на местах надежные средства самоконтроля, поддержания профессионального уровня работы (включая следование нормам литературного языка, соблюдение этики, суд профессиональной чести и т.п.), – творческая независимость должна стать оборотной стороной ответственности. Ставка на авторитеты и имена в составе Совета дискредитирована статусом подобных структур в прошлом, поэтому целесообразно комплектовать корпус Совета из профессионалов-юристов, наподобие формирования нынешнего Конституционного суда.

Четырехвидовая структура Вооруженных Сил – новая структура, к которой Русская доктрина предлагает перейти от устаревшей трехвидовой структуры Вооруженных Сил (отвечающей интересам борьбы в небе, на суше и на море). К четвертому виду ВС относятся силы “тотальной войны будущего” (борьба в информационно-ментальном пространстве). См. также Противники России военные.

Этнократическая клановость – одна из разновидностей коррумпированных социальных систем, подразумевающая обеспечение интересов членов своих кровно-родственных, этнических, земляческих кланов в ущерб интересам остальных граждан, в том числе формирование внутри госаппарата, коммерческих предприятий и рыночных ниш сплоченных мафиозных групп по этническому признаку. Эффективное средство конкурентной борьбы в государстве, в котором отсутствуют соответствующие механизмы защиты.

СЕРГИЕВСКИЙ ПРОЕКТ

Сергиевский проект возник в начале 2005 года как замысел формирования новой аналитической команды, призванной создать широкую объединяющую общество концепцию консервативных преобразований в России, собрать под эту идею лучшие интеллектуальные силы и силы предпринимателей, неравнодушных к будущему страны. У истоков проекта стояло руководство Фонда “Русский предприниматель”, руководство журнала “Русский предприниматель”, выпускаемого Фондом. В январе 2005 года выкристаллизовалась инициативная группа, состоящая из нескольких предпринимателей, близких Фонду и журналу, и трех инициаторов-экспертов, ставших соучредителями аналитической структуры Фонда (Центра динамического консерватизма): Андрея Кобякова, Виталия Аверьянова, Владимира Кучеренко.

Тогда же в ходе обсуждения пришло название первого начинания Сергиевского проекта – “Русская доктрина”. Предполагалось, что внутри большого Сергиевского проекта могут развиваться несколько родственных инициатив: аналитическая структура Фонда “Русский предприниматель” со своим автономным режимом работы и собственной траекторией развития, издательские и информационные проекты, клуб идейно близких предпринимателей и государственных деятелей, общественное движение, отстаивающее принципы и проводящее в жизнь положения “Русской доктрины”.

Инициаторы и организаторы сообщества остановили свой выбор на имени св. преп. Сергия Радонежского – вечного защитника и покровителя России, не раз являвшегося в самые трудные для нее времена. При этом к дням памяти Преподобного никакие мероприятия специально не приурочивались, хотя зачастую оказывалось, что важные для Сергиевского проекта события происходили в дни, так или иначе связанные с именем Радонежского подвижника.

В пределе создатели Сергиевского проекта видели и видят в нем новый общественный центр собирания человеческого капитала, притяжения творческих, инновационных ресурсов нации, при этом и воспитания в обществе способности к преобразованиям на базе нашего исторического наследия, в духе провозглашенного Русской доктриной динамического консерватизма. Если пытаться искать параллели тому жанру и функциям, которые свойственны Сергиевскому проекту, то можно с известной степенью условности упомянуть программу “Япония в XXI веке” или программные документы Проекта “Новый американский век” (Project for the New American Century), разработанные американскими “неоконсерваторами” под руководством П.Вулфовица, Д.Чейни и Ко. Однако духовный и идейный заряд Русской доктрины и Сергиевского проекта в целом глубоко своеобразен и связан с традициями нашей культуры.

Работа над Русской доктриной походила в три этапа.

В феврале-апреле 2005 года Фонд “Русский предприниматель” провел цикл семинаров, в результате которых замысел был отточен а одновременно с этим сложился костяк будущей команды, определены основные соавторы и члены редколлегии Доктрины. Затем о начале работы над документом было объявлено публично, было также опубликовано интервью В.Аверьянова приглашением всех желающих к участию в проекте.

В мае-июле того же года был собран и переработан огромный корпус материалов, предоставляемых экспертами и консультантами Русской доктрины. Изначально была установка на то, что круг авторов, приносящих в общую копилку свой материал, круг экспертов, предлагающих уточнения, критические замечания и указания, будет широк – разработчики поставили перед собой задачу аккумулировать общественный опыт, а не породить замкнутую на себе концепцию. Команда работала по сетевому принципу: каждый принимал в создании документа посильное участие, члены редколлегии активно помогали друг другу в определении идейных векторов и кристаллизации духовного, культурного и политического смысла Доктрины.

Наконец, в августе-сентябре была проведена большая работа по систематизации и выстраиванию Русской доктрины как единого текста и целостной общественно-политической платформы, учитывающей разнообразнейшие пристрастия и оттенки, поколенческие и культурные противоречия патриотической среды. Основная нагрузка при сведении воедино материалов Доктрины и их переплавке в соответствии с общим соборным пониманием легла на двух составителей и редакторов – Виталия Аверьянова и Андрея Кобякова. Помимо роли редакторов, эти разработчики были и ведущими соавторами труда, привнесшими в него максимум идей и формулировок, написавшими значительную часть Доктрины. Впрочем, как отмечают другие участники проекта, в тексте Доктрины мысль одного соавтора легко и органично перетекает в мысль другого, порождается непрерывность авторского понимания (то есть, в сущности, взаимопонимания). При этом невольно приходила на ум метафора, что Русская доктрина не интеллектуальная схема, насыщенная идеями и трактовками разных авторов, а живой смысловой организм. Поэтому решено было отказаться от точного указания авторства тех или иных глав и параграфов – “авторство” в Доктрине разлилось по тексту и порою просто не может быть четко определено. Возник эффект соборной работы, что само по себе является уникальным результатом.

Создатели Доктрины стремились выработать единый стиль мышления и языка, который отразил бы в себе все богатство и внутреннюю динамику большого авторского коллектива (около 70 участников), а через него – и современного российского общества. Насколько удачно в целом решена эта задача – судить читателям.

Национальный манифест

К истории политических учений и хозяйственных практик

Андрей Савельев, Игорь Калядин, Сергей Пыхтин

09-07 2009

http://www.apn.ru/publications/article21786.htm

Нации и олигархия

Интервенция зла. Мировая война не закончилась, когда замолчали пушки. Она лишь отступила в тень, прикрывшись миролюбивой риторикой и гуманными намерениями. Агрессор сменил стратегию: вместо физического истребления народов и государств, он занялся уничтожением народной души, рассудка политиков, разума мыслителей, веры, верности, любви, чести – всего, что составляет достоинство человека и складывает из отдельных людей нации. Убивая дух нации, агрессор стремится остановить историю, задержать ее в тот момент, когда ему удалось подчинить и обратить в рабов самые свободолюбивые и творческие народы. Имя агрессору – мировая олигархия. Сущность ее – мировое зло.

В тиши кабинетов и вдали от фронтов мировых войн, а затем и «холодной войны», занявших весь XX век, под покровом пропагандистской перестрелки «противоположных формаций», отвлекавшей нации от преодоления реальных проблем, был подготовлен новый план-заговор, по которому сложившаяся в ХХ веке мировая финансово-политическая олигархия и ее сторонники в господствующих группировках ведущих мировых держав пытаются обеспечить свое доминирование, подавляя нации и разрушая суверенитет государств.

Против свободы наций сегодня ведется мировая война с целью утверждения, сохранения и усиления господства олигархии, в которой наемные отряды лицемерных писак и циничных демагогов применяют самые изощренные, вероломные и подлые приемы и методы, выступая под знаменами с лозунгами «общечеловеческих ценностей», «здравого смысла», «любви к свободе». Когда эти виртуальные армии исчерпывают, в конце концов, средства воздействия, их сменяют финансовые и торговые агенты, призванные обращать в прах экономический потенциал стран, которые они выбрали в качестве жертвы, или, если представляется подходящий момент, призываются оккупационные вооруженные силы. Последние вступают в дело, чтобы железом и кровью, уже окончательно, утвердить в той или иной точке земного шара «безграничную справедливость», не останавливаясь и перед широкомасштабным, устрашающим использованием «литого свинца».

Не «ценности», «смысл» и «свободу» несут народам новоявленные спасители человечества. «Гуманитарные» интервенции уже несколько десятилетий оборачиваются по отношению к народам, «освобождаемым» от «средневековья», «тоталитаризма» или «отсталости», беспощадной эксплуатацией, обнищанием, утратой независимости, закабалением и оккупацией. «Горячие» войны сохранились как дополнительное подкрепление «гуманитарных» операций; они носят кратковременный или локальный характер. Зато не прекращаются ни на день, ни на минуту и приобрели перманентный и всеобщий характер информационные войны, объектом которых являются массовое сознание, мировоззрение, образ жизни.

Господство бюрократии. Бюрократия узурпирует политическую власть, отбрасывая исторические традиции служилого сословия, для которого интересы нации и государства были превыше всего. Крупнейшие корпорации, переходя от производства к ростовщичеству и спекуляции, превращаются в плутократию, присваивающую себе практически весь прибавочный продукт, создаваемый предпринимательским сословием и трудом наемных работников. Бюрократия и плутократия, порабощая нацию, заставляя ее жить без развития, терпеть монополизм и нелепые правовые установления, создают олигархию – власть немногих, венчающую пирамиду нового рабовладельческого порядка. Вместе с узким слоем либеральной интеллигенции олигархия, используя любые методы принуждения, стремится заставить нации признать свое господство и подчиниться своей идеологии – глобализму.

Ни монархическая, ни республиканская формы правления не сумели противостоять перерождению чиновничества и воспрепятствовать захвату этой новоявленной кастой основных рычагов управления. Государству, представляющему собой, в сущности, политически организованное общество, невозможно обойтись без органов управления. В естественном порядке самоуправляющиеся структуры общества остаются самодеятельными и самодостаточными и не вмешиваются в дела высших государственных институтов. Но с ослабеванием ведущих сословий на место главенствующего слоя общества стремится чиновничество, а самоуправляющиеся институты ослабевают и исчезают.

Так случилось, что нации, рожденные из гражданской солидарности, самоуправления и «ежедневного плебисцита», были сначала брошены в мясорубку мировых войн, а потом, когда цвет наций был погублен, когда на фронтах полегли верные сыны своих Отечеств, бюрократия захватила власть и открыла путь для образования мировой олигархии. XXI век показал, что не имело значения, под какими лозунгами – либеральными или под социалистическими – произошло порабощение наций. Различия между режимами нивелировались, мировая олигархия стала очевидной реальностью.

Если чиновник использует свои должностные полномочия для личного обогащения, игнорирует идеалы и интересы нации, если чиновничество становится корпорацией с внутренней «этикой» и солидарностью, отличной от общегражданской, все формы правления сводятся к одной – бюрократической. Пораженная вирусом коррупции и измены, бюрократия стремится присвоить себе монополию на власть и уйти от ответственности перед народом, народным представительством, национальной элитой и государем. Наиболее циничная часть бюрократии в ХХ веке монополизировала управление государственными активами, обратила их в свою собственность.

Две мировые войны и продолжавшаяся более полувека «холодная война», в которые практически были втянуты все государства планеты, довели этот процесс до логической развязки – до формирования глобальной олигархии. Пока нации изводили друг друга на фронтах больших и малых войн, бюрократия действовала подспудно, но в «холодной войне» ослабленные нации были принуждены бюрократией к существованию в режиме чрезвычайного положения. Это позволило многократно увеличить численность чиновничества и свести к минимуму роль народного представительства. Нация стала во всем зависимой от бюрократии. Напротив, кредитные институты приобрели невероятную самостоятельность, подмяв под себя производящие отрасли и превратившись из обслуживающих институтов в главенствующие. Пока бюрократии держала нации в узде, жрецы «золотого тельца» образовали глобальную финансовую систему, а вместе с ней сложилась в нынешнем виде и глобальная олигархия.

После распада социалистического лагеря стан глобалистов расширился за счет бюрократии компартий, присвоившей себе национальное достояние прежних социалистических государств. Мировая олигархия готова рекрутировать в свои ряды изменников самых разных идеологических направлений. Сдача национальных интересов и создание «открытых» экономик, легко разграбляемых глобалистами, происходили в расчете на участие изменников в мировом олигархическом «клубе». Чем решительнее происходил разрыв с собственной нацией, тем больше шло сближение с мировой олигархией.

Выход крупных капиталов из-под контроля наций, сращивание бюрократии с ростовщичеством и разворачивание невероятной пропагандистской машины, обрушившей на человечество комплексы и фантазии либеральной интеллигенции, привели к образованию самой грозной и жестокой силы – альянса глобалистов, решивших, что утверждение их господства означает «конец истории» и закрепление сложившегося порядка до скончания веков.

Олигархический культ. С ветхозаветных времен «золотой телец» источает соблазны, порабощающие людей. ХХ век, отрекшись от традиций, спалив в мировых войнах и революциях старинные обычаи и моральные нормы, превратил поклонение «тельцу» из верования тайной секты в открыто исповеданную «религию». Народы и государства уверились, что можно построить свое благополучие, управляя денежными потоками. Все, кто не поклоняется культу денег, выставляются теперь как дикари или ретрограды.

Развитие средств коммуникации обеспечило новоявленным жрецам широчайшие возможности для пропаганды своей «веры». Средства массовой информации стали их главным оружием. Свобода слова утонула в потоках славословия «золотому тельцу» и в проклятиях, высмеивании и лжи в адрес тех, кто еще не поклонился ему. Свобода слова обернулась свободой обслуживать власть и принимать от нее знаки уважения и денежное вознаграждение. Бюрократия и «свободная пресса», отбросив сентиментальность и порядочность, утверждают новые эталоны поведения людей, необходимые для формирования олигархического капитала. Деньги становятся единственным критерием успеха и достоинства личности.

Олигархия неизменно опирается на «левые» идеи (то социалистические, то либеральные), чтобы соблазнить людей теоретической возможностью делить национальное достояние на всех поровну или присваивать себе его несообразно большую долю в разного рода частных авантюрах. В обоих случаях – соблазн состоит в том, чтобы меньше трудиться и больше потреблять. В результате нация производит все меньше, а львиная доля потребления приходится на олигархические кланы. Тем временем пропаганда превращает граждан в холопов, лишенных возможности распоряжаться своей судьбой, а всех, кто выступает за государственные интересы, за сохранение и развитие нации, обвиняют в самых немыслимых и отвратительных замыслах: в стремлении к физическому истреблению людей и даже к развязыванию войн, в которой должно погибнуть все человечество. Так вор кричит: «Держите вора!», чтобы самому ускользнуть от ответственности.

Средства массовой информации, подконтрольные плутократии или правительствам «свободных держав», их исполнительным комитетам, последовательно и постоянно дискредитируют и шельмуют священников и философов, мыслителей и писателей, политиков и общественных деятелей, публицистов и полководцев, идеологии, доктрины и партии, словом – всех, кто открыто выступает за честь и достоинство своего народа, и всё, что способствует национальному самосознанию. Для этого хороши любые средства – заткнуть рот, запугать, ограничить или лишить возможности участия в общественной деятельности, создать непреодолимые препятствия в использовании печати, телевидения или радио, сфабриковать вздорные обвинения.

Бюрократии, плутократии и олигархии выгодно одобрять или поощрять деятельность только тех публичных деятелей, которые обслуживают их интересы и морочат людям головы давно выхолощенными и безнадежно устаревшими политическими лозунгами, идеями, концепциями и догматами. Сегодня в новой пропагандистской упаковке нациям навязывают некоторые политические теории XIX века, которые теперь совершенно лишены связь с действительностью и служат только одному: дезориентации граждан.

Методы порабощения. Главный противник мировой олигархии – народы и нации с их религиозной и культурной самобытностью и государственными интересами. Ей же удобны только атомизированные индивиды, не способные к самоорганизации и, тем более, к сопротивлению своим поработителям. Поэтому олигархия враждебна любым проявлениям народной самобытности, национальных идеалов и государственных интересов. Именно этим объясняется повсеместное стимулирование ею миграции: оседлые, коренные народы, создавшие государства и национальные правительства, она, где только ей это удается, «разбавляет» переселенцами с иной культурой, требуя от «туземцев» по отношению к ним «толерантности». Между тем толерантность – это отказ от собственной народной и национальной идентичности и усвоение некоей «общечеловеческой морали», приемлемой для олигархов. Но какая мораль может быть у тех, кто принципиально аморален?

Государства, сохранившие национальную идентичность и политическую независимость, отстаивающие суверенитет и экономическую самостоятельность, являются для олигархии первейшими врагами. В то время как из порабощенных олигархией стран формируются агрессивные коалиции и развязываются войны против суверенных государств, подконтрольные ей СМИ обеспечивают необходимую агитацию и пропаганду, обосновывая и оправдывая творимую несправедливость.

Эпоха Просвещения обещала свободный мир всем, но свобода досталась лишь немногим. Избирательные системы превратились в инструмент бюрократии, которая предлагает гражданам выбирать между «плохим» и «очень плохим». Такова ее версия свободы.

То же самое происходит и в экономике. Для порабощения народов созданы законы, подавляющие как экономическое, так и политическое развитие. Разработанные международными организациями «всемирные правила торговли» стали подавлять национальное предпринимательство. Преференции получил бизнес, призванный размывать национальную природу собственности и национальные границы. Перемещение дешевых трудовых ресурсов привело к подавлению традиционных отраслей производства, подорвало моральные устои предпринимательства и отношений между работником и работодателем, разрушило трудовую этику. Рабский труд – малокультурный и малопроизводительный – сочетается с монополией, позволяющей использовать самую современную технику, чтобы исключить ученого, инженера и мастера из процесса производства. Целые отрасли национальных экономик жертвуются в пользу «отверточных производств». Транснациональные корпорации, принадлежащие олигархии, злоупотребляя искусственным правом интеллектуальной собственности, присвоили все технические достижения, накладывая запрет на их использование и тем самым препятствуя прогрессу.

Политика при такой организации хозяйственной жизни неизбежно приобретает имитационный характер. Для поддержания в народах убежденности в том, что их правительства отстаивают государственные интересы, олигархия то и дело инициирует публичные кампании под патриотическими лозунгами и развязывает локальные войны с заведомо предрешенными результатами, оправдывая свою деятельность патриотической риторикой и требованиями свободы и справедливости для всего мира. При этом легитимируются марионеточные правительства, во всем послушные секте «золотого тельца» и интересам олигархии, которая присваивает богатства, создаваемые потом и кровью порабощенных народов.

Чтобы держать народы в покорности, олигархия использует старое как мир средство – удовлетворение низменных запросов масс. «Хлеба и зрелищ» – эта формула проверена веками. В наше время бои гладиаторов на аренах заменили спортивными соревнованиями и шоу на стадионах и на телеэкране. Сытый голодного не разумеет, и ему кажется невозможным наступление трудных времен для него самого. Голодный же, получая «пайку» хлеба, готов забыть, что этой подачкой у него покупают право распоряжаться всеми богатствами не только нынешних, но и будущих поколений, лишают нацию даже минимального шанса на достойное существование. Разложение нации материальными соблазнами ведет ее к культурному и экономическому упадку, к демографической катастрофе, к утрате государственности.

Иллюзии и суррогаты. Круг тех, кто имеет доступ к колоссальным ресурсам – практически ко всему, что создано человечеством или обнаружено им в земных недрах, – замкнулся. Капиталы наращиваются за счет ростовщического оборота и спекуляции, предметом которой являются готовые товары и природные ресурсы. Этот «бег по кругу» сплотил мировую олигархию, которая сама или через своих агентов в странах, где управление считается демократическим, вращается вместе с капиталами, перетекая из политики в экономику и обратно, конвертируя власть в деньги и за деньги покупая власть.

Псевдодемократические процедуры навязываются народам, а за кулисами политической сцены, превращенной в балаган, процветает олигархическое правление, не ставящее мнение народа ни в грош. Иллюзия «свободного рынка» и «демократии» призвана обеспечить легальные формы расхищения национального достояния и порабощение производственного капитала, который вынуждают отдавать ростовщикам, посредникам и спекулянтам практически весь прибавочный продукт. Реальный сектор экономики, занятый непосредственно производством, воспринимается олигархией как нечто чужеродное, что до поры приходится лишь терпеть. Но при любом удобном случае создается необходимая законодательная база, отнимающая у этого «крепостного» современности все, что он сумел накопить и что смог заработать.

Грабитель, ненавидя ограбленного, будет публично лить слезу умиления, объясняя публике, собравшейся у экранов телевизоров для очередного «промывания мозгов» и уже отвыкшей отделять правду от лжи, как он старается для всеобщего блага. Собственное производство, национальная независимость и государственный суверенитет оказываются меньшей ценностью, нежели рекламные суррогаты – товарное изобилие магазинных прилавков, иллюзия демократического курса «партии власти», материальные признаки растущего индивидуального благополучия… Все это есть в ведущих странах мира, и все рухнет в одночасье, как это уже было в истории человечества, чтобы закулисные игроки могли проклясть своих противников и начать свою игру снова.

Альтернатива. События XX века дали возможность человечеству расстаться с иллюзиями, которые очаровывали его на протяжении последних трех столетий. Просвещение, капитализм, социализм, либерализм и прочие фантомы рассыпались в прах. Этот период завершился, поставив человеческие сообщества перед проблемами иного времени. Возникли непримиримые противоречия между олигархией и бюрократией с их алчностью, своекорыстием и тщеславием, стремящимися к мировому господству, с одной стороны, и народами и нациями с их святынями, заповедями святых, заветами предков, жизненными интересами, с другой. Это конфликт всемирного масштаба, в котором нации сталкиваются с тотальной информационной войной, которую под флагом глобализма развязала олигархия. Нациям не остается ничего иного, как ответить на этот вызов.

Некоторые нации вступили на путь осознания пагубности сложившейся системы и пытаются обособиться от олигархического глобализма. Они создают реальную экономику, чтобы народ имел возможность развивать материальную и духовную культуру, передавая ее будущим поколениям. В других нациях это осознание коснулось лишь небольших групп интеллектуалов или предпринимателей, задумавшихся о причинах столь больших трудностей в организации простейших хозяйственных институтов. Это только обозначившиеся ростки нового – предвестники масштабного процесса освобождения. Пока же идет проба сил, поиск опоры в политических и религиозных концепциях, открытие грядущих управленческих решений. Становится все очевидней, что денежные знаки все труднее и даже невозможно обратить в полезные продукты. Это просто бумага или электронные записи! Если кто-то научился манипулировать ими с выгодой для себя, это еще не значит, что подобный процесс, в основе которого нет ничего, кроме спекуляции, может длиться бесконечно долго. Рано или поздно экономическая и общественная модель, альтернативная олигархической, будет успешно представлена человечеству и покажет свою жизненную силу. После чего она будет востребована народами, не утратившими волю к свободе и суверенитету.

В начавшейся борьбе, стратегическими высотами которой являются, прежде всего, сознание, чувства и настроения людей, самым эффективным и сокрушительным оружием неизбежно будет выступать национальная идеология. Она должна раскрепостить нации – труд и капитал, честь и достоинство, творчество и дух.

С целью вооружения национальных патриотов пониманием современности и представления средств достижения победы над олигархией подготовлен данный Манифест.

К истории политических учений и хозяйственных практик

Обладание будущим. Предсказание будущего – одна из фундаментальных задач человеческого разума, стремящегося постигнуть закономерности природы и общества. Людям всегда хотелось знать будущее, выводя его из логики истории и повседневного опыта, чтобы планировать свою жизнь. Чем основательнее прогноз, чем глубже он прослеживает грядущие события, тем успешнее деятельность тех, кто понял суть текущих явлений, познал причины поведения людей, проникся духом эпохи, выяснил закономерности исторических процессов.

Теории общественного развития всегда стремятся выстроить некую систему, которая, подобно классической физике, становится истиной, не подлежащей пересмотру в своих основах и применимой всюду, за исключением каких-нибудь экзотических случаев. Будущее логично выводится из универсальных принципов и законов. Огромный массив исторических событий сжимается до нескольких кратких формул, которые берутся на вооружение политиками и общественными объединениями. Дальнейшее сжимание теории в руках политических практиков изгоняет из нее рациональность, оставляя лишь приверженность конъюнктуре, апелляцию к эмоциям, расчет на впечатление. Осколки теории у циников всех времен (начиная от античных киников) служат одному: соблазну, которым политики пытаются привлечь публику, ожидающую чуда быстрого обогащения, и клевете в адрес оппонентов. Что же касается научной истины, то через нее переступают в угоду интересам разнообразных групп и кланов. Научность и системность отодвигаются в сторону, когда пропагандистская машина призывается, чтобы насадить выгодные кому-то идеи.

Открытое противостояние в XX веке либеральных и социалистических идей создало иллюзию, что никакое иное миропонимание не может всерьез претендовать на конкуренцию с двумя мировоззренческими подходами. Традиция вместе с национализмом, казалось, отошла в прошлое, и за свое видение будущего борются только мировые системы – капитализм и социализм. Все остальное предлагалось считать «мраком Средневековья», пережитками прошлых эпох. И даже сами нации и государства, возникшие в эти эпохи, представлялись лишь фигурами на шахматной доске, где великое противостояние решает, каким будет мир.

Гроссмейстерам «нового времени» казалось, что все сыгранные до них партии ничего не стоят, что в них не было ни мастерства, ни системы, ни научного подхода. На деле же оказалось, что в противостоянии систем забылись и их фундаментальные основания – декларации о правах человека и гражданина и труды отцов-основателей либерального лагеря, с одной стороны, и «левая» идея «царства свободы» для трудящихся, преодолевших отчуждение от средств производства, с другой стороны. Даже сама социальная «архитектура» наций и государств, в рамках которых все эти идеи вызревали и получали популярность, была признана анахронизмом.

Эволюция «свободы». Либерализм мы знаем по его современным лозунгам, но аналогичные лозунги существуют с древних времен. Тогда демократические государства одним мыслителям казались воплощением идеи свободы от какой-либо регламентации жизни (включая семью и мораль), другим – хаоса, беспорядка, бессмысленности. Рабы были частью населения, по отношению к которой вообще не могло существовать никакой морали и лишь самые примитивные правовые установления. Там, где рабство было малозначительным институтом, возникали режимы, которые теперь принято считать «тоталитарными». Если Платон строил теорию идеального государства, во многом опираясь на опыт Спарты, то для множества современных ему и более поздних мыслителей этот опыт был, напротив, неприемлем, ибо теснил свободу личности. До нашего времени Платон числится среди «тоталитарных» мыслителей за свои идеи, которые интегрировали Традицию и опыт его эпохи.

В Античности анализ Аристотеля выявил государства-олигархии, основанные на власти немногих, которые правят в своих частных интересах, а свои богатства ставят выше статуса аристократии, военной доблести, мудрости, гражданского мужества. Власть денег в олигархиях превосходила власть Традиции, что демонстрировало вовсе не борьбу партий «демократов» и «недемократов», а более фундаментальное мировоззренческое противостояние: между культом денег и культом героев, подвижников, мудрецов и тружеников. Идеальное государство, с точки зрения Платона и Аристотеля, исключает как олигархию, так и демократию. Платон называл демократов распутниками, скупердяями, наглецами и бесстыдниками, рабами своего каприза, живущими ради удовлетворения нечистых желаний. Но рассматривал и олигархию как наихудшую форму правления, отдавая предпочтение аристократии и монархии. Аристотель писал, что демократии чаще всего вырождаются в олигархии, а затем и в тирании, что хорошо прослеживалось на примере родных ему Афин. «Правильными» формами государства он считал монархию и аристократию, а затем – смешанные формы, где соединялись разные типы правления. В наиболее жизнеспособных режимах сочетались элементы монархии, аристократии и демократии (политии). Это было важное теоретическое открытие древних мыслителей, которым современные нам правители пренебрегли, предпочитая власть денег или тиранического диктата.

Средние века восстанавливали власть Традиции после масштабного краха Античности, наступившего, когда гражданам стало нечего защищать, не за что бороться, когда материальный интерес консолидировал паразитические слои населения и разрушил духовное единство – основу государственности Рима, а потом Византии. Впоследствии Россия, принявшая на себя миссию духовного центра христианства, противостояла культу денег, но материальный интерес продолжал свое разлагающее действие, возвышая материальные ценности над духовными.

Древние мыслители, опиравшиеся на традиции, ставили общественное Благо выше частной Свободы. Новое время ввело понятие о «свободе», которая, якобы, является единственным вожделением общества, и все развитие общества ведет к расширению свобод. Эпоха Просвещения соединила понятие «свободы» с личностью, в которой свобода, будто бы, только и могла быть реализована в полной мере. Всякая социальность, возникающая до частного выбора личности, признавалась порочной, отчего предшествующая история становилась обузой и подлежала дискредитации. Гуманисты мечтали о временах, когда последнего царя можно будет удавить кишками последнего попа. Идея Прогресса противопоставлялась Традиции. В государстве видели только чудовищного Левиафана, власть которого неизбежна только потому, что люди от природы мечтают перебить друг друга.

Французская революция показала, что навязчивая идея, превращенная пропагандой в идеологию, на практике воплотилась в кромешный ад – террор и насилие. Невероятные человеческие жертвы либеральных (буржуазных) революций многократно превысили все издержки монархических и аристократических государств, основанных на Традиции. Гимн Разуму, который звучал из рядов просветителей, был заглушен грохотом войн и криками казненных. «Общественный договор», который чудился им как основа счастливого общества, нигде не обрел жизненной формы, «естественное право» нигде не утвердилось. Либерализм лишь дал алчности новый импульс, освободив ее от подчинения традиционной морали. Разум и рассудок торжествовали только там, где царствовал частный интерес, творивший несправедливость, позволявший жить за счет других, обманывать и превращать людей в рабов.

Либералы обычно с большим уважением относятся к методологии марксизма и многое заимствуют из него. Политэкономия социализма и либерализма имеют общие источники – идею интернационального рынка. Социализм видит в нем возможность захвата власти пролетарскими партиями, либерализм – партиями транснациональных корпораций. Прославление Марксом и Энгельсом прогрессивной миссии буржуазии стало частью теоретического догмата либерализма, ставшего пропагандистским инструментом олигархии во второй половине ХХ века. Вывод о ненужности и даже вредности государства также перекочевал из марксизма в либеральные учения современности.

Крах «справедливости». Свобода оказалась кровожаднее Традиции, отчего на свет начали появляться идеи, ставящие во главу угла Справедливость. Противостояние все менее привлекательным идеям либералов, превозносящих частный успех и авантюристов, идущих по головам неудачников, вылилось в требование коллективной свободы – освобождения от «пут» нации и государства. Общественная солидарность, укорененная в Традиции и Государстве, теперь подменялась классовой солидарностью на основе общего социально-экономического статуса. Если Просвещение опровергало Традицию, то социалистические учения начали опровергать порожденный Просвещением буржуазный порядок. Но в этом опровержении места Традиции и традиционной морали не нашлось. Платон точно оценил отношение между либеральной олигархией и теми, кого марксисты потом назвали пролетариатом: «Богатство развратило душу людей роскошью, бедность их вскормила страданием и довела до бесстыдства».

Наибольшая глубина социалистических идей была достигнута в марксизме, где отрицание будущей ведущей роли буржуазии было дополнено прогностической идеей о неизбежной и закономерной смене социально-экономических формаций. От первобытнообщинного строя – к рабовладению, затем к феодализму, которому на смену приходит капитализм, а за ним начинается эпоха социалистических революций и построение коммунизма. Переходу к новой формации предшествует появление передового общественного класса, который призван преодолеть накопленные в прежней формации противоречия между производительными силами и производственными отношениями. Смена формации означает отбрасывание прежних отношений, мешающих развитию производительных сил, и установление новых отношений.

В этой историософской конструкции изначально присутствовал дефект: уверенность в том, что в земном существовании можно построить идеальное общество, которому не нужно ни государство, ни социальная иерархия, ни нация. В этом смысле марксизм радикально разрывал с Традицией и даже полагал этот разрыв принципиальной закономерностью исторического процесса.

Марксизм утверждал, что очередная смена формаций не за горами, потому что родился на свет «могильщик» капитализма – рабочий класс с его «пролетарским интернационализмом». Коль скоро капитализм не обеспечивал наемным рабочим даже рабского существования, то пролетариату «нечего терять, кроме своих цепей». Пролетарий, разламывая революцией прежние отношения, должен был уничтожить частную собственность и, в конце концов, ликвидировать государство. При этом «реакционные народы» должны были погибнуть во всемирной пролетарской революции. Классовая солидарность делала народы не нужными для реализации любимых идей марксистов. Интернационализм стал одной из ключевых догм социализма. Теория отмирания государства роднила социалистов и либералов: интернационализм и свободные мировые рынки соединены в общих для тех и других идеях глобализма.

Пропагандистским замыслом марксистов была опора на материальный соблазн, обращенный к массам. Им доказывалось, что достаточно отречься от своего государства, от своей веры, достаточно истребить «эксплуататорские классы», чтобы жить богато и трудиться в меру желания. Сначала предполагалось вознаграждение каждому по труду, а при коммунизме – по потребностям, вне зависимости от труда. Критерий воздаяние «по труду» и критерий разумных потребностей так и не был определен. Да это и не предполагалось, поскольку марксизм создавал сказку о чудесном обогащении и праздности, о земном рае для тунеядцев. Тем же соблазном были заражены не только пролетарии, но и образованные слои общества, которому еще только предстояло стать нацией и в полной мере освоить свою традицию. Вместо этого обществу было предложено мечтать о Справедливости и Свободе.

Соблазны материального обогащения разъединили народ, противопоставив классовые интересы и доведя отношения между классами до ненависти и вражды. В этой схватке была отброшена ответственность перед царствующими династиями и честь аристократии. Результатом кровавых схваток за «светлое будущее» стало вовсе не торжество «революционных» трудящихся или «контрреволюционных» капиталистов и помещиков, а перетекание власти в руки бюрократии.

Основанные на весьма узком эмпирическом материале, идеи марксизма оказались актуальными лишь в течение очень короткого исторического периода. Они стали не столько теорией, сколько пропагандой, смущающей умы народов, рвущихся к знанию. Революции XIX и XX веков, затеянные под знаменами компартий (начиная с Парижской коммуны), опровергли сами себя, доказали несостоятельность марксизма. Марксизм сохранил значимость лишь как критика издержек капитализма и методология анализа простейших экономических отношений. Он ослабил жизнеспособность мировых цивилизаций, но не опроверг ни гуманистических иллюзий Просвещения, ни фундаментальных ценностей Традиции.

Человечество увидело, как социализм топтал Традицию и уничтожал социальные слои, охваченные либеральными и социалистическими мифами. Жертвы «реального социализма» многократно превысили жертвы буржуазных революций. Социализм надорвал жизненные силы многих народов. И поэтому мир увидел крах социалистической системы, оказавшейся не способной переступить через догматы марксизма и ответить на вызовы времени. Научный коммунизм, марксистская философия, исторический материализм – все это оказалось ненаучным и нежизненным.

Наемные рабочие не только не стали передовым классом, создающим более эффективные производственные отношения, но и не сложились в нечто единое. Мировые войны показали, что историческими субъектами остаются народы и государства, но не классы. Там, где социализм победил, и догмы марксизма стали новой «религией», он отдал власть в руки бюрократии – партийной номенклатуры, миссия которой состояла в одном: в сдерживании нации в ее духовном и политическом становлении.

Смыкание противоположностей. Мутация либеральных взглядов в ХХ веке привела к сближению с социализмом и заимствованию у него ряда идей. Либеральный социализм, зачатки которого пришлись на довоенную эпоху, расцвел к концу ХХ века и полностью впитал в себя обе концепции. Либерализм, утратив прежний пафос защиты свободы личности, «социализировался» – сделал ставку на многочисленные социальные программы. Социализм стал высшим принципом свободы, либерализмом в действии, призванным раскрепостить пролетариат, представив большинству некую «усредненную свободу». Либерализм, признав значимость некоторых социалистических принципов, стал более изощренным в своей лжи о сущности общества и человека. После краха социалистического лагеря либерализм унаследовал от поверженного противника не только материальные ресурсы, но и идеологию, которую адаптировал к целям мировой олигархии. Фикции демократии дополнились фикциями социального равенства и социального партнерства. Институты демократического и либерального социализма приняты на содержание олигархии, предпочитающей контролировать все идеи и все общественные течения, перекупая лидеров, идеологов, мыслителей, оскопляя общественную мысль, где только возможно.

Либерализм и социализм, различаясь в декларируемых целях и ценностях, едины в стремлении уничтожить государства и нации, соединить их в одно общество с едиными для всех «общечеловеческими ценностями». Для этого приходится отрицать национальные и цивилизационные различия, считая их пережитком, а любые различия между людьми – негативными факторами, подлежащими устранению. Обе по виду противоречивые идеологии едины в одном – в противостоянии религиозно-философскому мировоззрению, отражающему национальное самосознание.

Либерализм, как и социализм, калечит рассудок человека. Если социализм создает личность, целостность которой полностью зависит от коллектива и политического догмата, то либерализм видит идеал в личности с расщепленным сознанием – мультикультурной и не связанной ни с одной человеческой общностью постоянными узами. Либерализм и социализм отрывают человека от семьи, нации и морали. У либерала семья – нечто временное, от нации можно в любой момент отречься, а мораль – химера. У социалиста семья – нечто второстепенное, нация – нечто преходящее, а мораль за пределами партийной догмы отсутствует.

Либерализм, как и социализм, лукав. В нем «общечеловеческое» – лишь пропагандистский трюк. Всеобщая свобода оборачивается свободой ограниченного числа субъектов, которым предоставляется монопольное право повсеместно оборачивать свой капитал. Глобализация нужна олигархии для того, чтобы отработанная ею модель закрепощения народов и наций стала универсальной и получила распространение во всем мире. Капитал олигархии нигде не должен встречать сопротивления своим разрушительным планам. Поэтому любое государство, отстаивающее национальные интересы и ведущее независимую политику, объявляется врагом, «империей зла», пособником терроризма. Врагом для олигархии является все, что связано со свободным существованием наций, а значит – все, что сохраняет традиционный духовный уклад, верность историческому пути, прочность моральных императивов.

Противостояние нации и тоталитарной бюрократии. Бюрократия всегда желала получить пожизненные права на ведущую роль в государстве и стремилась сделать свое положение независимым от воли монарха, аристократии, народа. Именно это толкало бюрократию использовать изъяны в общественном устроении государств для укоренения своей власти. Интриги во дворцах то и дело выплескивались на улицы столиц, где взбудораженные люди искали справедливости. Плоды побед неизменно переходили к правящим кланам, а толпу усмиряли подачками: временными послаблениями режима, малозначащими реформами, броскими лозунгами. В результате бюрократия только крепла и умножалась численно, создавая себе инструменты для захвата национального достояния и безудержного обогащения. Бюрократический контроль за государственным аппаратом, национальным имуществом, госбюджетом применял самые изощренные методы унижения народа.

Ответное сопротивление народа могло опираться только на высшую аристократию: духовную и военную силу, призванную быть опорой государства и монарха, стремящегося передать своему наследнику процветающую страну. Поэтому силы революционного террора нашли в бюрократии тайного союзника. Если революционеры делали ставку на убийство монарха и публичную дискредитацию аристократии, то бюрократия вела свою разрушительную работу подспудно и пыталась «украсть» у аристократии ее народ: плела интриги в правящих кругах, доводила тяготы управления до абсурда, дезинформировала, заводила в тупик реформы и т.д. Политические теории, представлявшие этот процесс как борьбу классов, могли быть только на руку бюрократии. Их утопизм очаровывал образованные слои общества, мутил сознание масс и давал бюрократии перспективу всевластия, не скованного никакой традицией.

Революционный пафос либерализма опирался на стремление убрать с дороги аристократию с ее этикой служения своему народу и Государю. Бюрократия, используя интересы промышленников (или, как их охарактеризовали в прошлом веке, буржуазии), рвалась к власти, чтобы перестроить все отношения в обществе и сделать морально оправданной безудержную наживу и присвоение всех результатов промышленной революции. Это желание накладывалось на становление политических наций. Многие буржуазные революции были одновременно и национальными – избавляющими от зависимости от других государств. Неспособность «третьего сословия» осознать свою миссию как лидера нации, неспособность совместить Традицию и Модернизацию привели к захвату лидирующих позиций ростовщиками и спекулянтами. Одни торговали деньгами, другие перепродавали готовые товары и сырье. Иные не гнушались торговать и живым товаром – людьми. При этом гуманистические ценности Просвещения стали догматом, ради которого железом и кровью усмирялись обездоленные социальные слои и колонизуемые территории.

Революциям всегда противостояли охранительные идеи, которые в последующие эпохи постарались забыть или взять из них только то, что подходило под текущую политическую конъюнктуру. Идеи либералов не стали бесспорными благодаря мыслителям-традиционалистам. Жозеф де Местр указывал, что не может быть никаких универсальных законов общества, что дух свободы в отсутствие «канонизированных предков» влечет к хаосу, что только национальный разум, подавляющий индивидуальные догмы, может дать счастье и процветание народам. Эдмунд Берк считал, что индивид рождается в присутствии традиции и государства и невозможности сложения частных эгоизмов. Адам Мюллер, а за ним Гегель, утверждали, что нация есть основание любого отдельного индивида и государства, что общая свобода – это свобода незабвенных предков. Фихте, Шеллинг и многие другие мыслители считали народ органической сущностью, а государство считали средством для нации. Лучшая форма правления для консервативных мыслителей почти всегда есть монархия. Гегель писал: «Личность государства действительна лишь как некое лицо – монарх». В ХХ веке консервативные идеи развивались как в немецкой, так и в русской философии, но не нашли достаточно приверженцев, чтобы остановить войны и революции.

Становление западного индустриального общества либералы пытаются приписать себе, придумав миф о «свободной рыночной экономике». В действительности, как показано Максом Вебером, успешная хозяйственная практика имела религиозные корни – протестантскую этику, рожденную в восстании народа против бюрократизации католической церкви. Увы, западное общество в Реформации со временем отбросило и Традицию, а новая бюрократия навязала нациям свою волю.

Попыткой разрыва с бюрократией и освобождения наций были в предвоенные годы предприняты в европейских государствах. Но революционный и военный авантюризм, инспирированный агентами олигархии, подменил национальную идею нацизмом. Либеральная, или «левая», бюрократия была заменена не национальными институтами управления, а тоталитарной бюрократией, партократией, уничтожившей любое самоуправление и элементарные общественные свободы, в условиях которых нация только и может формироваться и развиваться. Авантюризм Гитлера и других лидеров агрессивных режимов, а также интриги мировой олигархии привели мир к войне и не позволили нациям преодолеть тотальную бюрократизацию. Олигархия была заинтересована в схватке фашисткой Германии и Советского Союза, потому что видела в этих режимах то, что мешало ее мировому господству, и не хотела, чтобы суверенные нации самостоятельно преодолели тоталитарные тенденции. Олигархия Запада нашла себе союзника в тоталитарных бюрократиях, которые жаждали войны, ибо иначе не могли держать народ в подчинении. Харизматические лидеры ХХ века опирались на бюрократию и жестокими репрессиями пытались подчинить ее себе. Но природа лидера нации противна природе бюрократии. Лидеры с течением времени сходили с политической сцены, а бюрократия неизменно восстанавливала и усиливала свои позиции.

Торжество либеральных режимов и обогащение олигархий за время Второй мировой войны и послевоенного восстановления направили человечество по ложному пути. Подавляя национальное самосознание там, где олигархия встречала стремление к суверенитету, она объявила национализм тождественным нацизму. Либеральный Запад и его бюрократия начали диктовать свои условия тем странам, где национальная идентичность еще только зарождалась. Отказавшись от цивилизующей миссии в колониях, Запад заменил ее неоколониальной политикой. В результате потерявшие ориентиры народы, не имевшие собственного исторического опыта или утратившие его, позволили явиться на свет самым жестоким тираниям и многие годы вели кровавые гражданские войны. И все же там, куда не дотянулась рука либеральной олигархии, из-под обломков колониальных режимов проступили цивилизации – носители Традиции.

Либерализм не предполагает преимуществ для промышленного капитала, который по своей роли в жизни общества должен доминировать над финансовым и торговым капиталом. Догмы либерализма привели к власти транснациональную олигархию, жонглирующую фиктивными ценностями. Деловые круги, отстранившиеся от Традиции, превратились в обслуживающий персонал олигархии, стали соучастниками глобального мошенничества.

«История обществ» - история борьбы. Когда национальные силы были искусственно выведены из политической борьбы, сработал «железный закон олигархии», сформулированный в начале XX века Робертом Михельсом. Любая форма социальной организации, будь то партия или производственная корпорация, государство или общественная организация, вне зависимости от ее первоначальной демократичности либо автократичности, неизбежно вырождается во власть немногих, то есть в олигархию. Соотношение производительных сил и производственных отношений здесь совершенно не причем. Единственной силой, противостоящей олигархии, является Нация – со всеми ее историческими традициями: верой предков, историческим опытом, родовой памятью, навыками государственного управления и общественного самовыражения. Отрекаясь от наций в пользу разнообразных интернациональных федераций – производственных и политических – производственный капитал с неизбежностью оказывался в подчиненном положении. Вернуть лидирующее положение предпринимателям, сделать реальный сектор экономики гарантом стремительного развития экономики, залогом процветания народов может только Нация и Традиция.

Давно минули времена, когда служилое сословие заместило вялую аристократию в деле управления и стало опорой царствующих династий. Забирая себе власть на нижних этажах управления, разносословное чиновничество постепенно из опоры государства превратилось в паразитический слой, все больше отделяющий свои интересы от интересов нации и государства, одни социальные слои от других. В отсутствие механизма смены элит сработал все тот же «железный закон олигархии». Произошло вырождение аристократии в косные режимы с олигархией во главе, которые стали чужды всякому развитию.

Закончилось и время, когда государственные чиновники обслуживали интересы капитала, выступая в качестве исполнительных комитетов по защите экономических интересов буржуазии. В результате сращивания политической власти со спекулятивно-ростовщическими кругами бизнеса, выстроившими интернациональные структуры, формирование мировой олигархии стало неизбежным. Чиновничество сложилось в местные бюрократии и бюрократии международных организаций и поступило на службу олигархии. Производственный капитал лишился своего лидирующего статуса, началась деиндустриализация национальных экономик ведущих держав, разложение национальных суверенитетов. Бюрократия породила монополию, которая убивает предпринимательство и промышленное развитие. В результате нация порабощается косным слоем чиновников, ростовщиков и спекулянтов. И на повестку дня ставится вопрос о выживании нации: либо нация, либо олигархия.

Вся история развития человечества, или «история обществ», является вовсе не историей борьбы классов, а историей борьбы между нациями и народами, с одной стороны, и олигархией и обслуживающей ее бюрократией, с другой. С одной стороны – воля к духовному развитию, к суверенности своей культуры и цивилизации, с другой – страсть к наживе любой ценой. Невероятно разросшиеся госаппараты стоят на страже интересов ростовщиков, блуждающих по миру в поиске новых территорий для порабощения и ограбления народов. Международная бюрократия обслуживает свободу мировой спекуляции, убивающую мировые экономики ради прибыли, которую олигархия получит от дешевой рабочей силы, образующейся в странах «третьего мира».

«Открытое общество» - новый маркетинговый ход. «Золотой век» олигархии, начавшийся в ХХ веке, когда большая часть человечества согласилась жить без веры, морали, традиции, истории, национальных ценностей, оказался на поверку очень коротким. Олигархия натолкнулась на непреодолимое препятствие – несоответствие между своими притязаниями, которые могут быть реализованы только «обществом потребления», и наличными ресурсами – человеческими и природными. Возникли неразрешимые противоречия между «капитализацией воздуха», безграничной эмиссией «мировых денег» и реальным производством товаров. Модель управления миром через торговлю деньгами и денежными суррогатами дала сбой. Иного и не могло быть, когда объем операций с фиктивными ценностями в сотни раз превзошел оборот произведенных товаров. Кризис экономики финансовых фикций, исчерпание природных ресурсов, сопротивление цивилизаций силовому диктату США вскрыли недееспособность, историческую ограниченность олигархической системы, гнилость религии «золотого тельца».

Видимая успешность тактики олигархии в том, что она действует скрытно и не представляет интересов публично действующей власти. Таким образом, олигархия оказывается вне действия самых острых конфликтов современности и не расходует на их разрешение свои ресурсы. Олигархии нет надобности в прямой оккупации территорий, нет надобности в прямой пропаганде собственного мировоззрения. Непрямые действия, контроль за территориями через марионеточные режимы, фальсификация истории наций, внедрение полезных олигархии политических мифов – все это инструментарий олигархии.

В прошлом центрами денежного господства были Ганзейский союз, Генуя и Венеция. В наше время – подконтрольные США международные институты: МВФ, Всемирный банк, ВТО. Неслучайно олигархический капитал, блуждавший на протяжении тысячелетий по разным странам и континентам Старого света, в ХХ веке выбрал своим центром США. Было создано новое государство, где традиция европейских наций была отброшена, а за основу взяты принципы государственного строительства, известные со времен Древнего Рима. Но и эти древние принципы государственного строительства оказались лишь лозунгами, благими намерениями.

Нация, образовавшаяся в США, была изначально освобождена от государственной и церковной бюрократии, но также и от многих моральных запретов, действие которых образует общество на столетия. На короткий исторический промежуток, пока моральные ценности еще не были до конца подавлены, американская нация приобрела динамизм и привлекательность для деятельных людей. Это позволило США сначала стать ведущей индустриальной державой, а в ХХ веке – «мировым кошельком». Но протестантская этика прививалась без Церкви, а общество – без государственных и культурных традиций. Поэтому с течением времени все идейные искания североамериканцев склонили нацию к культу наживы, культу денег.

Там, где над людьми властвуют не религиозные заповеди и укорененные в национальной культуре философские доктрины, а дух алчности и жажда барыша, все поставлено с ног на голову и превращается в свою противоположность: безобразное выдается за прекрасное, справедливость выглядит глупостью, доброе – злым, а над идеалами и святынями совершаются акты глумления и осквернения.

«Золотой телец» совершил переворот в мировоззрении, направив по ложному пути, заставив забыть о свободе и равенстве – главных ценностях, на которых стояли отцы-основатели США. Затем, из цитадели мировых денег последовали многочисленные интервенции против суверенных наций и государств. Ради ублажения интересов олигархии по всему миру американская олигархия организуют войны и революции, в которых применяют самое современное оружие, внедряют идеологические вирусы, проводят массированные информационные кампании. Ложь и аморализм – вот главные составляющие успеха этой политики. И причины ее неизбежного краха.

Олигархия, мечтающая о мировом господстве, может существовать лишь за счет присвоения реальных ресурсов, расплачиваясь за них знаками стоимости в виде электронных записей или нарезанной цветной бумаги с водяными знаками, определенными как «мировая валюта». Олигархический капитал не признает государственных границ, разрушение которых является его навязчивой идеей. Тем самым он пилит сук, на котором сидит, – под угрозой разложения и разрушения оказываются национальные экономики. Нанимая политических пособников, олигархия препятствует становлению национальной власти, а значит – организации производств, основанных на самых современных достижениях науки, и эффективного национального хозяйствования в целом.

Для подавления любой сколько-нибудь серьезной попытки нации стать независимой от власти денег олигархия через бюрократию проводит законы и правила, согласно которым жизнь национального капитала подавляется административным произволом. Деятельность органов государственного управления, подчиненная интересам олигархии, призвана задушить и подчинить себе любое предпринимательство, если оно осмеливается противопоставить себя бюрократии и вести себя независимо. Поэтому бюрократия обрушивается на национально ориентированные стратегически значимые и крупные предприятия, ликвидация которых происходит путем поглощения транснациональными корпорациями. Что касается средних и малых производств, то для достижения той же цели бюрократия использует методы от прямой криминальной расправы до организации рейдерства с участием чиновников и судей.

Если деньги становятся товаром, если они не служат хозяйственному учету и реальному товарному обмену, то они утрачивают свои естественные функции. Они утрачивают связь с конкретным производством и национальными экономиками. Во главу угла ставится не Дело, а стяжательство любой ценой. Слой деловых людей, на инициативе которых держится благосостояние нации, размывается и подменяется слоем бесстыдных ростовщиков и спекулянтов, которые оправдывают свою деятельность «общечеловеческими ценностями». Обещанное всем равнодоступное денежное счастье оборачивается подавлением и запретом всего, что выходит за пределы культа денег. И в этом заложена неизбежная гибель мировой олигархии.

Изобретение новых денежных суррогатов, учреждение новых региональных валют, игра ставками кредита – все это только продлит агонию либерально-олигархического правления. Без реального товарного эквивалента, соответствующего всей массе денежных знаков, без отказа от признания товаром «резаной бумаги», прикинувшейся знаками стоимости, невозможны продуктивные отношения между дееспособными нациями, невозможна продуктивная национальная экономика.

Современные «маркетинговые» войны косят людей не хуже пулеметов, уничтожая среду обитания, распространяя наркотики, алкоголизм, порнографию. Не целесообразная производительная деятельность, удовлетворяющая насущные потребности наций, а спекуляции знаками стоимости или их суррогатами создают миллиардные состояния, избегающие причастности к производственным процессам. Что это, как ни война меньшинства против большинства? Что это, как ни доказательство того, что либеральные догматы могут реализоваться на практике только для подобного меньшинства? Войны развязывают ради добычи. Если посмотреть, кто богатеет на крови, то увидишь врага нации.

Технический прогресс и ядерное оружие в ХХ веке стали гарантом суверенитета для многих государств, что сорвало планы олигархии. Поэтому центр тяжести своей разрушительной работы олигархия перенесла на подрыв самосознания наций, которым навязывается доктрина «открытого общества»: без национальных границ и протекционизма правительства по отношению к национальному предпринимательству.

Национализм - путь свободы. Как бы ни различались человеческие сообщества природно-климатическими условиями и историческими «биографиями», психологические типы диктуют одни и те же мировоззренческие комплексы, которые объединяют или разъединяют людей больше, чем принадлежность к различным социальным или политическим группам. В современности эти типы обозначились в трех мировоззренческих доктринах: либерализме и социализме, единых в стремлении уравнять людей, уничтожить цивилизации и культуры, убить нации бюрократическими процедурами, и противостоящем им национализме, для которого Нация и ее цивилизационные достижения – высшая ценность. Время покажет, какие нации согласятся на самоубийственные уступки олигархии, а какие, усвоив уроки истории, возьмут свою судьбу в свои руки.

Низменная страсть меньшинства, желающего вечно вкушать плоды чуждого труда, явлена нам как основа либерального мировоззрения. Удовлетворить эту страсть может только гибель цивилизаций и вырождение самых талантливых и гордых народов мира. Народы, способные легко обеспечить себя всем необходимым, уничтожаются наемниками олигархии, создающими неэффективные хозяйственные механизмы, через которые идет конфискация всего национального достояния. Антинациональная система воспитания и образования должна завершить процесс, через который проводится уничтожение памяти поколений и разрушаются традиции, культура, мораль. Выбивание из народов исторической памяти, проверенных веками представлений о добре и зле оборачивается оскудением духовного начала, присущего человеческой природе, что в конечном итоге неминуемо перерастает в физическую деградацию.

Только национальная модель социальной организации может противостоять хаосу, входящему в жизнь «железным законом олигархии». Только нация со своими традициями может ограничить произвол чиновников, подавить бюрократию и исключить возникновение олигархии. Только национализм обеспечивает необходимое сочетание Традиции и Модернизации и устраняет причины социальных революций, обеспечивая условия революции научно-технической. Там, где во главу угла поставлены национальные интересы, там кипит жизнь и бурно развивается хозяйство, восстанавливаются моральные устои, люди возвращаются к полноценной жизни.

Те нации, которые первыми сбросят диктат олигархии, получат мощнейший импульс развития и быстро обгонят деградирующую экономику «золотого тельца». Избавление от олигархии вернет прежним историческим нациям имперскую мощь, роль мировых лидеров, а малым нациям – собственное достоинство и суверенное существование. Исторические нации объединят под своим патронажем цивилизации, проложат границы культур и народов так, чтобы между ними был возможен уважительный диалог, остановят конфликт между цивилизациями и гарантируют им свободное развитие. Вместо универсального рецепта, по которому история должна закончиться всемирным принятием «либеральных ценностей», мир наций и цивилизаций продолжит историю во всем разнообразии верований, культур и экономических укладов. Те нации, которые, напротив, согласятся остаться под пятой олигархии, обречены на обескровливание национальных экономик в играх фиктивными ценностями, на закулисные интриги вместо публичного права, на деиндустриализацию и крах культуры.

Национализм сегодня – самое перспективное мировоззрение, оставляющее позади ХХ век с его либеральными и социалистическими экспериментами, в которых были безжалостно уничтожены миллионы людей и десятки жизнеспособных государств. Национализм способен вернуть человечество на путь, прочерченный столетиями, – путь культурной и духовной свободы национально-государственных организмов, составляющих мировой симбиоз разнообразных цивилизаций.

Национализм и его идейные противники

Понимание нации. Во все времена государства создавали и поддерживали те, кто воспринимал гражданство и подданство как долг и честь. Это было и в древнегреческих полисах, и в мощнейших империях, и в национальных государствах современности. Ощущение своей причастности к судьбе Отечества мы называем теперь «национальным самосознанием».

Родовые, культурные и политические общности соединяют людей в сообщество, которое мы определяем как «нацию». В нации могут присутствовать и разные народы, и разные культуры, и разные политические воззрения, но всегда имеется стержень – ведущий народ с его осознанием родства и культурными доминантами, ведущая политическая идея, поддержанная этим народом. Рассматривая родовое начало и связанные с ним нормы жизни, мы говорим об «этносе», переходя же к культурным и политическим основаниям общежития в государстве, мы говорим о «нации».

Иногда нациями называют народы, не создавшие значимых явлений мировой истории – высокой культуры, государства. Такое понимание нации на руку тем, кто стремится к разрушению государств, пропагандируя принцип национального самоопределения. Прежде всего, оно направлено против наций, создавших империи, в которых объединялись народы, а национальное укреплялось имперским. Признание нациями этнографических групп, напротив, разъединяет народы. Малые народы, вставшие на путь самоопределения не в силу объективно сложившейся необходимости, а следуя указаниям мировой олигархии, в обмен на денежное довольствие, идут против ведущих наций современности и выступают в роли сепаратистов и угнетателей стержневого народа.

В западной науке существуют различные понимания нации: «французское», исходящее из идеи свободного сообщества граждан государства, основанного на политическом выборе, и «немецкое», базирующееся на культуре и общем происхождении. Французская академия в 1694 г. определила нацию как совокупность всех жителей «одного и того же государства, одной и той же страны, которые живут по одним и тем же законам и используют один и тот же язык». Французский богослов Эрнест Ренан в 1882 г. выдвинул идею общей воли, возникшей из чувства прежних и предстоящих жертв, прежней и будущей славы. В отличие от этой концепции, в Германии национальное сознание было больше ориентировано на культуру, поскольку национальная идентичность сталкивалась с противоречием – необходимостью соотносить себя, с одной стороны, с малым княжеством или городом, а с другой – с империей. Поэтому нация была поставлена выше государства, выше подданства и гражданства, приобретая культурное и духовное измерение. Иоганн Готфрид Гердер утверждал, что народы – это мысли Бога, что формы государства зависят от самобытности народов, что каждый народ создает свои нормы права и имеет свои представления о счастье. Государство в «немецком» понимании нации считалось производным от нации.

Оба подхода к пониманию нации в современных условиях сблизились. И оба находятся в противоречии с устройством власти в современных государствах, которые игнорируют как волю граждан, так и национальные интересы. Основанием для подмены того и другого произволом бюрократии служат политически догматы и интересы олигархии.

Марксистской традиции соответствует подход, определяющий нацию через перечисление определенных качеств (общность языка, территории, особенности культуры, сознания и психологии). Признавая реальность нации, марксисты отрицают ее ценность, предпочитая суверенитету нации интернациональную классовую общность. Тем самым марксизм оказывается враждебен нациям, национальному самосознанию. Аналогична установка современного либерализма – для него нации представляют препятствие в формировании произвольных и постоянно меняющихся федераций, заключаемых между индивидуумами. В своем противостоянии нации либералы доходят до отрицания родового единства человеческих сообществ, до отрицания нации вообще.

В русской философии нация понимается как форма человеческого объединения, обусловленная не только и не столько интересами, сколько идеей. Причем в большей мере мировоззренческой, чем политической. Поиск собственной судьбы, адекватной национальной идее, служащей проектом Отечества, – задача нации. Нация – это духовное единство, создаваемое и поддерживаемое общностью культуры, духовного содержания жизни, завещанного прошлым и живого в настоящем. Нация исчезает, если граждане перестают размышлять о причинах своей общности и солидарности, о миссии своей нации, и переживать ослабление национального самосознания как личную беду. Народ в этом случае становится просто населением, утрачивает ощущение «мы», перестает различать окружающих как «своих», «наших».

О соединении социального с национальным в ХХ веке думали и писали представители течения, получившего название «консервативная революция»: Освальд Шпенглер, Артур Меллер, Эрнст Юнгер, Карл Шмитт, Юлиус Эвола. В русской философии идею нации разрабатывали Иван Ильин, Николай Алексеев, Николай Данилевский, Николай Бердяев и другие, а также выдающиеся публицисты своего времени Михаил Катков, Михаил Меньшиков, Иван Солоневич. Многое из наследия консерваторов прошлого сохранило свою ценность и злободневность до наших дней.

Идейные искания и теоретические разработки консервативного направления были отброшены в эпоху мировых войн и революций, в результате которых к власти пришли приверженцы либерализма и марксизма. Государственные концепции тех и других предполагали только бюрократическое манипулирование населением и не признавали ценности нации как родовой, культурной и политической общности. Взамен нации в политических теориях либералов и марксистов вошел термин «общество», которым обозначалась активность индивидов за пределами государственных институтов, противопоставленных этому «обществу». При этом на вооружение была взята лукавая доктрина о контроле общества за государством. В реальности подобный «контроль» лишь легитимировал власть бюрократии и создавал условия для подавления нации и выращивания олигархии.

Считается, что современный национализм охватил массы только в конце XIX века, когда выдвигался тезис о том, что каждой нации соответствует одно государство и каждому государству одна нация. И хотя эта формула XIX века определяла всю последующую политическую историю Европы, многие западные исследователи требуют от политики денационализации. Подспудной причиной такой странной установки является убеждение, что по окончании Второй мировой войны и особенно после падения Берлинской стены мир настолько изменился, что государство стало утрачивать свое значение, а вместе с ним и национализм со своей государствостроительной функцией оказывается препятствием на пути прогресса.

Те тенденции, которые свидетельствуют о бесспорном росте национализма, списываются на особенности восточноевропейского менталитета (аналогичного, как подразумевается, азиатскому). В действительности же мы видим признаки подспудно идущего исторического процесса: если неевропейские страны отвечают на глобализм локализацией общественных институтов, то европейцы имеют все основания для их национализации. И если в первом случае можно говорить о разворачивание этнического национализма, то во втором – в большей степени о гражданском национализме ведущих политических наций.

Нация и Империя. Во Франции, Великобритании, США нация исходно понималась как сообщество граждан. Поскольку здесь не просматривается никакой промежуточной структуры между гражданином и государством, управление могло строиться на централизованных, унитарных началах. Но при этом пришлось проводить жестокую ассимиляцию, изничтожая родовое сознание территориальных сообществ и малых народов. Тем не менее, история показала, что начала насильственной централизации оказались слабыми: бюрократия использовала их только с целью разобщения граждан, ослабления и формализации национального самосознания.

При ином подходе к государственному строительству учитывалась историческая память, сохранившая символы догосударственного родового и территориального единства более мелких общностей. В этом случае для нации более приемлемой оказывалась имперская модель. При этом почти всегда находилась одна из родовых территорий, осуществившая государственный суверенитет и ставшая в процессе объединения гегемоном (Пруссия в Германии, Кастилия в Испании, Пьемонт в Италии, Московия в России).

Объединяющая идея Империи вбирает в себя культурные достижения народов и цивилизаций на огромных пространствах и в обширных временных промежутках, сплавляя их в сложную, а оттого долговременную и способную к развитию, иерархическую систему. Каждый из дееспособных подданных империи понимает себя, с одной стороны, принадлежащим к своей малой родине, ее языку, нравам и обычаям, но, с другой стороны, ощущает себя одновременно и подданным императора. Тем самым родовое чувство национальных меньшинств (народов, не причисляющих себя к ведущей нации) не противоречит государственной идее и поддерживает имперскую нацию. Имперская форма государственного строительства становится и высшей формой самоорганизации нации. Именно поэтому объектом атаки со стороны агентов бюрократии стали империи, разрушение которых породило кровавые конфликты ХХ века, каких не знала предшествующая история.

Нация не есть нечто застывшее. Она постоянно меняющийся и совершенствующийся целостный организм: античная нация связана с городом-государством или империей, состоящей из множества полисов, соединенных в провинции. Средневековая европейская нация охватывает ландшафты, впервые соединяя нацию с пространными территориями и открывая возможность построения политии (по Аристотелю – наилучшая форма правления, сочетающая монархию, аристократию и волю народа), где государственные решения делегируются определенному слою в акте доверия. В более поздних империях (Арабского халифата, Российской, Османской) нация соединяется общностью задач, письменностью и веротерпимостью (при ведущей роли одной из религий). Наконец, современная нация соединяется с государством – унитарным или имперским.

Далеко не всем народам доводилось превращаться в нации – сообщества, где единство созревало до осознания и живого воплощения политической общности. К современности не все народы пришли хотя бы к какой-то форме нации. Население большинства государств за пределами Европейского мира зачастую лишено национального самосознания. В них сувереном является не нация и даже не архаичная монархия, а родовые кланы, военные хунты, закулисные иностранные олигархии с местными марионеточными политиками на привязи. Но и в Европейском мире нации (как сложившиеся, так и находящиеся в стадии становления) находятся перед опасностью разрушения и перехода общества в донациональное состояние: при утрате связи с государством (бюрократизация, тирания, олигархия, анархия), при уступке суверенитета (глобализм), при разделении на отдельные родовые или субкультурные общины (федерализм, мультикультурализм), при торжестве индивидуального над национальным (либерализм), при доминировании экономической солидарности взамен национальной (социализм).

Дробление империй, распад больших государств, образование марионеточных режимов, искусно управляемых олигархиями, – основа не для процветания, а для нового рабства, опасного тем, что оно утверждается набором пропагандистских инструментов, лишающих нации ощущения порабощенности. Всему этому противостоит национализм, который ставит ценность нации выше эгоизма частных лиц.

Национальное самосознание - арена борьбы Добра и Зла. Либералы пытаются представить нацию как выдумку, называют ее «воображаемой общностью», «идеологической конструкцией», внушенным мифом об общем происхождении. Иногда в нации хотят видеть всего лишь результат развития современных средств коммуникации. Радикальные либералы предпочитают видеть ближайшее будущее – их «коммунизм» – как «постиндустриальный мир», в котором разнородные меньшинства доказывают себе и окружающим свое право «быть другими», а нации должны отойти в прошлое. Творческий потенциал индивидуумов противопоставляется производству «общественных ценностей» и благ. Бюрократия приемлет такой подход, сохраняя контроль за некоторыми сторонами поведения своих рабов, гомогенизируя и уравнивая людей в мировом масштабе своими процедурами. Ритуалы лояльности бюрократии формируют сознание, нечувствительное к прошлому и не отвечающее за будущее страны и народа. Фабрикуется ложное представление о некоей единой «мировой цивилизации» и опасности любых уклонений от «магистрального пути человечества», представленного в стандартах тепло-хладного общества потребления, чуждого всякому творчеству, нечувствительного к несправедливости, равнодушного к Истине. Странам и народам навязывается «первобытное мышление», обнаруженное исследователями у все еще сохранившихся на земле диких племен. Тем самым вытесняется национальное самосознание. Здравый смысл нации подменяется «здравым смыслом» бюрократии, свобода подменяется фикциями – рабством рабов, не замечающих постыдности своего положения.

Нации в ХХI веке отчаянно сопротивляются диктату либеральной бюрократии – разложению на «меньшинства» и одновременной унификации в лояльности к правящим олигархиям. Даже разгромленные войнами и революциями центры мировых империй и мировых культур продолжают поддерживать дух нации, историческую память, традиционные верования. Бюрократия ведет со всем этим непримиримую борьбу либо уничтожая очаги сопротивления своему всевластию, либо заражая вирусом бюрократизации и зависимостью от «золотого тельца».

Формируются всевозможные пропагандистские и финансовые структуры, направленные на разложение национального сознания. Ими используется целая сеть эфирного вещания, дурачащая человечество, вбивая в сознание вредные или ложные представления о жизни. От этого целые континенты наполняются инвалидами информационных войн с подорванной психикой и деструктивным поведением.

Либеральные СМИ постоянно ведут прицельный огонь по основам жизни нации, содействуя разрастанию олигархических капиталов. Ими сформирован набор постоянно решаемых задач: над олигархическими группами не должно быть высшего арбитра – верховной власти; в обществе должен быть вытравлен или фальсифицирован патриотизм, задавлен независимый национальный предприниматель. Особенно разнузданна клевета на героические личности, составившие славу Отечества. Против них действует целый сонм фальсификаторов, пересказывающих биографии как набор скабрезностей.

Патриотизм у нанятых олигархами журналистов становится «прибежищем негодяев», а национализм – настолько антигуманным явлением, что подлежит разоблачению как прямое потомство нацизма и расизма. Товаропроизводитель для либеральных СМИ – это либо покорный обслуживающий персонал олигархии, либо жулик, а сами олигархи представляются в роли крупных капиталистов, на которых только и держится экономика. Мол, современное производство немыслимо без крупных корпораций, а потому их создание и существование оправдывает любые преступления. Либеральная публицистика отводит от олигархии любые претензии и взваливает из на производителей реальной экономики, на тех, кого олигархия давит своей налоговой системой, монополиями-перекупщиками, чиновничьим рэкетом. СМИ либералов нетерпимы ко всем, кто пытается защищать отечественного производителя. Они льют потоки клеветы на естественного союзника товаропроизводителей – националистов.

Национальный предприниматель и национальный политик подлежат травле всюду, где правит олигархия. И главным оружием этой травли являются средства массовой информации. Это ставит перед националистами одну из ключевых задач – национализацию крупнейших СМИ и направление их деятельности на воссоздание национального самосознания.

Сегодня от имени «прогресса» и «общечеловеческих ценностей» идет навязывание разрушительного социального проекта. Растравливаются низменные чувства, самые ужасные грехи проповедуются как нечто естественное для человека. Рабам олигархии прививаются страсть к наживе, мечты о случайном успехе, грезы о жизни без труда и ответственности перед будущими поколениями. Единственной моделью общества представляется мифологизированный Запад, ничтожный миг его относительного благополучия во второй половине ХХ века, представленный глянцевыми обложками и образом жизни из множества лишенных какой бы то ни было правды кинофильмов.

Показывая картинки беззаботной жизни, сладкого ничегонеделанья, олигархия создает соблазны и обосновывает свое право «спасать человечество» от его собственной истории и культуры. На деле это «спасение» оборачивается ковровыми бомбардировками городов, выжиганием напалмом жилых кварталов, пытками военнопленных, зверскими казнями политических противников, безумной гонкой вооружений, разрушением суверенных государств, уничтожением памятников национальной культуры.

Нанимая самые бойкие перья, самых циничных режиссеров любых зрелищ, проводя для них и вместе с ними масштабные рекламные кампании, олигархия стремится, чтобы общество порвало с национальной историей. Ее извращают, опошляют, высмеивают. Из человека стремятся вырвать его душу, сделать его рабом олигархии, подобострастно ожидающим подачек и регулярного впрыскивания информационного наркотика. Виртуозы лжи считают себя интеллигенцией, мнят о своей роли распорядителей истории. На самом деле они остаются жалкими наемниками из профессионального цеха растлителей и пошляков, которым Богом и Историей на этом и на том свете определено самое постыдное место.

Противостоящая растлителям и пошлякам национальная мысль спасает не только рассудок нации, но и души людей, атакуемые бесовщиной. В этой борьбе вся история, политика и даже жизнь частного человека становятся ареной столкновения Добра и Зла.

Истинный и ложный национализм. Националист отвергает не иные народы, а те элементы в их ментальности, которые претят его культуре и вере. Национализм – это стремление к национальной демократии и прочной государственности. Национализм подлинный – это сила, мобилизующая нацию на саморазвитие и отстаивание суверенитета. Патриотизм есть производная национализма – любовь к своему дому и своему государству, к тем традициям, которые сформировались в нем. Бюрократия насаждает имитации патриотизма, которые сводятся к демонстрации лояльности, к поддержке порядка, при котором в политике нет места националистам, а у нации – никаких перспектив.

Если национализм утвердился в политике, если патриотизм стал неотъемлемым элементом гражданского самосознания, то народ способен к мобилизации в условиях кризиса, к адаптации к новым веяниям, имеющим место в мире. Национализм – ощущение силы, которая позволяет быть открытым миру без ущерба для национального самосознания. Открытость к достижениям всех народов дает осознанное восприятие и понимание мира, а это наполняет патриотизм смыслом. Сознание, ориентированное на традиционные ценности, позволяет находить правильные решения.

Настоящий национализм действует, прежде всего, в интересах своего народа, а ложный – в интересах олигархии. Выпячивание стародавних родовых мифов, не имеющих исторической достоверности, превращение их в «учебные пособия», оправдывающие давно минувшими заслугами современные претензии на обособление, пренебрежение опытом народов, строивших совместно единую нацию и единую империю – все это ложный национализм. Он используется олигархией для ослабления настоящего национализма, для подрыва духовного единства народа, для ослабления государства. Лживый национализм переносит критику либеральных режимов на само государство, которое готов разрушить. Олигархия за кулисами радостно аплодирует этому единению с антигосударственными идеями либералов и марксистов.

Ложный национализм выражен в анархических, антирелигиозных, нигилистических, криминальных формах. В нем есть только болезненная жажда возвыситься над другими, замешанная на неполноценности личности, в которой ненависть замещает все – любовь, разум, честь, совесть. Не представляя ценностей родовых связей, зачастую не имея способности даже создать собственную семью, эти люди, называя себя националистами, предпочитают подменять духовную общность зоологической. Не зная истинной природы родства, не имея представлений о научных методиках, они смеют определять, кто на кого «похож», и на глаз оценивать национальную принадлежность. Рассуждая о братстве «по крови», они не имеют представления ни о «крови» (генетическом родстве), ни о братстве, ни о духовном единстве между людьми. Такие зоологические типажи весьма любимы идеологами либеральных СМИ, которые представляют их как типичных националистов, скрывая от граждан, что есть на самом деле истинный национализм и кто является его выразителем.

Националист не может быть анархистом, не может быть нигилистом, выступающим против государства. Националисты в противовес своим противникам всегда выступали за сильную централизованную власть и режим единоличной власти с опорой на народное самоуправление, ставящие под свой контроль аппарат государственного управления и тем самым препятствующие образованию олигархии.

Националист чужд социальным революциям, предпочитая революции научно-технические, революции национального возрождения. Озверелые бунты мещан, требующих от олигархии гарантированный паек, не имеют ничего общего со здоровой силой национального самосознания. Националист никогда не борется с властью, он борется за власть и за утверждение во власти не своего клана, а национальных ценностей и интересов.

Олигархия и аристократия, демос и охлос. Олигарх не хочет иметь Отечества: оно накладывает на него обязательства, от которых он стремиться избавиться. Уклоняясь от своих гражданских обязанностей, олигарх готов обескровить нацию ради своих частных интересов и даже уничтожить ее, если эти интересы идут вразрез с существованием нации. Аристократ, напротив, не видит никакой возможности быть вне нации. Его статус и благополучие неразрывно связаны с судьбой и успешностью нации.

Для националистов не приемлема концепция «правового государства», где уравниваются все правовые статусы граждан вне зависимости от их заслуг и способностей. Национализм требует становления новых форм аристократии – аристократии служения и статуса по заслугам.

Суверенитет нации предполагает, что «демос» (ответственные граждане) всегда выступает против «охлоса» (толпы), а аристократия всегда выступает против олигархии, растаскивающей и разрушающей нацию. Поэтому олигархия всегда опирается на охлос (в наше время – тупеющих зрителей, упершихся в экраны телевизоров), а истинная аристократия – на демос, ответственных граждан. Поэтому для олигархии совсем не чужды идеи социализма, которыми охлос удерживается в повиновении. И поэтому же в национализме не может быть никакого социализма (с его принципом уравнительности). И никакого либерализма (с его ненавистью к аристократии).

Национализм связан с понятием иерархии и ранга. На вершине власти в национально ориентированном государстве должно находиться лицо, не зависящее от олигархических капиталов, отстаивающее интересы всего народа, – несменяемый верховный арбитр или подготавливающий его приход национальный лидер.

Предпосылка национального успеха – признание народом национального лидера, в идеале – наследственного монарха, олицетворяющего нацию и всю ее историю. Если нация находит иные варианты иерархии власти, никакая внешняя воля не имеет оснований для вмешательства и навязывания собственного понимания национальных интересов. Однако в любом случае право на власть должно быть неоспоримо и укоренено исторически в принципе правопродолжения (континуитета). Только неразрывность права (которое установлено специальными законодательными актами) гарантирует, что у власти стоят не самозванцы, манипулирующие выборами и средствами информации.

Националист не может признавать справедливым равный статус подданных государства, среди которых одни трудятся в интересах нации, а другие преследуют только свой эгоистический интерес. Полноценный гражданин характеризуется верностью закону, личным трудовым вкладом в общенациональные дела, готовностью с оружием в руках служить Отечеству, знанием истории нации, стремлением иметь семью и детей – будущее нации. Право должно возвышать статус таких людей через систему цензов, которые позволяют решать вопросы о судьбе нации, быть представителями народа, занимать государственные должности.

Заслужить это право может человек любого происхождения. Проливший кровь за государство – бесспорный гражданин. Создавший современное производство, обеспечивший нацию качественными товарами, а граждан работой – бесспорный гражданин. Интеллектуал, создающий в рамках традиции культурные ценности, новые технологии и открывающий научные истины, – тоже бесспорный гражданин. Напротив, тунеядец, невежда не может получать всей полноты гражданских прав, не может участвовать в политической жизни нации. Не может иметь права определять судьбу страны тот, кто предпочитает жить за рубежом, пренебрегает воинским долгом, растрачивает полученное достояние в роскоши и развлечениях, предпочитает не заводить семью и детей, уклоняется от уплаты налогов. В вопросе о гражданстве и в определении полноты гражданских прав нации нужен четкий набор критериев, законно отделяющий тех, кто живет вместе с нацией, и тех, кто действует против нее или предпочитает обособиться от нации и вести частную жизнь.

Конструктивное и деструктивное. Марксизм и либерализм, находясь при власти, прежде всего стремятся уничтожить связь нации с ее прошлым. Из нации изымается важнейшее – связь с предками и почитание их заветов, следование традиции. Следующим шагом становится репрессирование родового самосознания стержневого народа – вплоть до «расизма наоборот». Наконец, подрывается духовная жизнь нации – из нее выбивается духовная составляющая: средства массовой информации пропагандируют культ наживы, насилия, распутства; бюрократизируется Церковь; создаются «гражданские религии», организующие ритуалы лояльности бюрократии.

Марксизм определяет национализм как продукт мелкобуржуазного сознания и мелкобуржуазной ограниченности – как предрассудок, который должен преодолеть освободившийся пролетариат, у которого «нет отечества». Современные либеральные учения в основном рассматривают национализм как возрождение первобытного родового мышления, проявление варварства и дикости. В консервативно-традиционалистской интерпретации национализм есть естественное проявление национального духа, исторического самосознания народа, а также способ отстаивания его жизненных интересов. Продуктивный национализм отличается от ложного и деструктивного тем, что первый есть стремление сохранить своего, второй — попытка захвата чужого.

Там, где правит олигархия, национализм вытравливают всеми возможными способами. Прежде всего, дискредитацией и приписыванием национализму всех пороков, порожденных либеральными силами и теми же олигархиями: фашизм, нацизм, расизм, антисемитизм. Националистов представляют мракобесами, криминальными типами, «авторитарными личностями».

В действительности национализм не имеет ничего общего с обособлением от остального мира. Развивающиеся нации стремятся к полноте духовной жизни и восприятию достижений других народов и цивилизаций. Открытость национализма отличается от бюрократических имитаций между. народных «обменов». Национализм энергичен, бюрократическая дипломатия, если только дело не сводится к той или иной форме грабежа, вяла и безынициативна. Национализм наполнен творчеством, бюрократия – страхами всего нового. Национализм отстаивает свой проект с учетом иных мнений, бюрократия – стремится к всеобщему усреднению мнений, к изживанию продуктивных различий.

Законность. Писаное право не исчерпывает все богатство жизни. Формализованное право, оторвавшееся от традиций и народного чувства справедливости идет вразрез с жизнью. Всюду, где национализм не может остановить манипуляции бюрократии, закон теряет свою ценность.

Более всего это заметно по международным договорам и деятельности международных организаций, которые подчинены интересам мировой олигархии. Творимое ими «международное право» убийственно для наций, не имеет ничего общего с пониманием справедливости и коварно непостоянно. Современные международные организации поставлены на службу идеям глобализма и задачам мировой олигархии по подрыву национальных интересов, вследствие этого они не могут восприниматься как истина в последней инстанции.

Принцип законности, обязательный в суверенном национальном государстве, не может быть для националистов опорой мировоззрения, если суверенитет под вопросом, а право искалечено бюрократией. Кто считает, что исполняет свой долг, буквально соблюдая закон, зачастую способствует прямой задаче олигархии ограбить народ, под видом защиты граждан от преступности, совершить самые страшные преступления против народа – измену и геноцид.

Следуя бюрократическому завету «исполнять инструкцию» и «слушать начальство», не задумываясь о сущности закона, а иногда даже не заглядывая в него, увеличивает несправедливость, которой должен противостоять каждый честный гражданин. Тем самым он соучаствует в системе ограбления нации, обусловленной антинациональным законодательством и враждебными стране и народу международными соглашениями, подписанными по воле олигархии.

Закон для нации – это соотнесение правового прецедента с принципами справедливости, заложенными в народном самосознании. Такой закон будет милостив к совершившему случайную ошибку и беспощаден к врагам нации.

Когда закон расходится с Истиной, он не может быть направляющей силой для националиста. Нация выше закона.

Национальная иерархия. Национализм выражается в требовании справедливого распределения национального дохода: невозможность частного присвоения доходов от эксплуатации недр; разделение всех экономических рисков, приходящихся на нацию в целом, пропорционально богатству; поступление доходов от природных богатств в каждую семью; прямое материальное вознаграждение за заслуги перед нацией.

Национализм ставит производителя выше торговца, торговца выше финансиста. Поэтому национализму необходимо перевернуть сложившуюся ныне иерархию, ведущую к деиндустриализации и превращающую производителя в жертву экономического хаоса, торговца – в спекулянта, финансиста – в ростовщика. Необходимо прекратить культивировать новоявленные нормы «общества потребителей», живущего в долг, проедающего богатства, накопленные предшествующими поколениями, безумно уничтожающего природные ресурсы планеты. Взамен догме о «мировом разделении труда» национализм требует стратегической независимости хозяйства страны от иностранных поставок и инвестиций. Ориентацию экономики на преимущественную продажу за рубеж сырья в обмен на товары широкого спроса националист должен считать преступлением. Иностранное присутствие в национальной экономике должно быть ограничено задачами развития самых современных технологий.

Проблемы народонаселения. Цивилизации создавались оседлым населением, жестко ограничивающим наплыв иммигрантов. Только так можно было выработать ценности, общие для всех, не размывая их представлениями пришлых элементов о нормах поведения и священных символах. Национализм требует снижения иммиграции до разумно необходимого уровня. Гастарбайтеры позорят нацию, которая расписывается в том, что не способна самостоятельно поддерживать себя.

Также национализм не совместим со сложившейся практикой градостроительной политики и расселения народа. Сосредоточение населения в городах-мегаполисах заталкивает человечество в бетонные лабиринты, где культивируется «каменный век» человеческих отношений. Именно в мегаполисах проще всего создать условия, ведущие к слому человеческих душ и растлению их плодами «общечеловеческой цивилизации». Именно мегаполисы ограничивают рождаемость.

Город, вырождаясь, из сообщества интеллектуалов, ремесленников и заводчан превратился в сообщество производителей развлечений и денежных суррогатов, обращаемых бюрократией. Эта паразитическая среда требует целой инфраструктуры персонала, чтобы высасывать соки из страны, и нанимает гастарбайтеров на самые простейшие работы, которые превращены в «нечистые» и «непрестижные».

Противоречия между национально ориентированными секторами экономики и олигархией с ее армией бюрократов, гастарбайтеров и этническим криминалом закладывают конфликт, который должен быть разрешен в пользу национального производителя. Малый и средний город с традиционным укладом жизни должен победить космополитичный мегаполис. Националист должен победить эгоиста (либерала и социалиста). В противном случае прозябание нации закончится для нее летальным исходом.

Любовь к Отечеству начинается с любви к «отеческим гробам» и любви к своей семье – семье своих родителей и своих детей. Эгоизм, ставший для людей пропагандистским соблазном в учениях либералов и социалистов, ведет к распаду семьи, сокращению рождаемости, и к утрате мотивов к труду. Нет будущего у тех народов, которые позволяют себе превращаться в «общество потребления», развращать молодое поколение деструктивными развлечениями и праздностью. Если нация подчиняет себя либеральным ценностям или марксистским догмам, то она рано или поздно теряет независимость, а потом исчезает из истории.

Отечество для националиста выражается не только в исторических преданиях, символах веры, кодексе чести, но и в зримом наследии отцов – в патриархальной семье. Нет основы общества – здоровой семьи – нет и основы патриотизма. Нет семьи – и демографический кризис убивает всякие перспективы развития нации, подводя черту под ее существованием в самое ближайшее время. Именно семья является основой нации. Поэтому по семье приходится жесточайший удар социалистических и либеральных доктрин и практик, обслуживающих олигархии.

Националисты выступают за увеличение рождаемости, за здоровую семью и ограждение нации от разврата, «сексуальной революции», «свободной любви». Если в странах, подражающих «демократиям», стало нормой рождение одного ребенка в семье – родителям на утеху, нации на погибель, то националисты видят будущее нации только при обращении всей социальной политики на задачи реставрации семьи, семейных ценностей, чадолюбия, моды на многодетность.

Смута глобализма. Идеология глобализма, использующая в разных случаях то либеральные, то социалистические догмы, пытается покорить мир, прибрать к рукам все народы, украсть суверенитет всюду, где он еще не уничтожен окончательно. К власти пытаются приводить марионеток, обслуживающих интересы мировой олигархии. Говоря о цивилизации, насаждают варварство. Говоря о мире, развязывают войны. Прославляя гуманизм, пропагандируют жестокость. Обещая прогресс, ведут к духовной и физической деградации, к гибели рода человеческого.

Крах глобализма с его порочными идеями и варварской практикой неизбежен. Потому что люди никогда не откажутся от своей семьи, своего рода. А через понимание родства они будут осваивать и понимать национальное, ценность суверенного государства, защищающего всех граждан. Сам страх смерти должен остановить гибель государств, а с ними – элементарного социального порядка, который организует жизнь общества и подавляет преступность. Национальный суверенитет оказывается незаметным гарантом обращенной к людям правовой системы, которая подменяется либеральной догмой о «правах человека» и делает человека беззащитным перед произволом. Разрушению наций противостоит человеческая натура, которая насыщается смыслами не только через чтение газеты или просмотр телевизионной «жвачки». В человеке укоренены его предки, от которых исходит священное предание, гордость за свой народ, эмоциональный подъем от ощущения национального единства. Духовно свободный человек не видит в том, что ему пропагандируют глобалисты, никакой пользы. Он знает, что рожден для труда и испытаний. Он рожден, чтобы быть героем и подвижником, а не потребителем и лежебокой.

Националистам нельзя быть аморфной массой, распределенной на группы, отстраненно обсуждающие проблемы мира за чайной церемонией. За свои права надо сражаться. Необходимо отстаивать свои интересы и в идеологии, в политике, в сопротивлении врагам своего Отечества и человечества в целом. Националист должен выступать как освободитель стран и народов от олигархии, от бюрократического плена, от смуты глобализма. Национализм обязательно победит, ибо на грани жизни и смерти выбор в пользу национализма означает выбор в пользу жизни. Смутное время «общества потребления» заканчивается, наступает время преодоления глобализма, время освобождения наций, время созидательного труда и творчества.

Национальная экономика

«Свободный рынок». Человеческие сообщества – нации и государства – вступили в третье тысячелетние с баснословным по количеству и качеству вещным, техническим, интеллектуальным и культурным богатством. Казалось бы, масса благ, произведенная и обращаемая трудом всего человечества, дает такое количество разнообразных продуктов, что может обеспечить на каждом освоенном клочке земли достойные условия жизни подавляющему большинству людей, предотвращая социальные бедствия: массовую безработицу, голод, бездомность, эпидемии. Реальное положение дел опровергает этот вывод. Многократно увеличившаяся в сравнении с прежними эпохами масса товаров и услуг, создаваемая все более эффективными средствами техники и все более совершенными технологиями, не улучшает качество и уровень жизни, а концентрирует богатство в руках немногих, создает потребительское рабство, не удовлетворяет жизненных потребностей людей.

Разрыв уровня доходов бедных и богатых в начале ХХI века стал резко увеличиваться. Разделение жителей планеты на тех, кто купается в роскоши, и тех, кто прозябает в трущобах в ужасающей нищете, не имея необходимой пищи, воды, медицинского обслуживания и доступа к образованию, стало вопиющим. Войны и революции ничего не изменили. Государства Запада лишь за счет «выжимания соков» из остального мира на некоторое время организовали для себя системы социального обеспечения. В начале XXI века они трещат по всем швам, а миграционные потоки создают новые слои пауперов, готовых сокрушить исторические нации.

Экономические отчеты о предсмертных конвульсиях одних стран и неслыханном благополучии других, действующих, вроде бы, по одним и тем же схемам и критериям, фиксируют результаты вульгарного шулерства: в них механически суммируют реальные ценности и фикции, истинное материальное и духовное богатство и финансовые «пузыри», деньги, сохраняющие присущие им свойства, и их суррогаты, не имеющие никакой реальной ценности. Они – всего лишь слабое отражение действительной картины господствующих в мире экономических процессов, почти не реагирующее на замену реальной экономики виртуальной – биржевыми фантасмагориями.

Тайны немногочисленных экономических центров, где происходят денежные обряды и совершаются финансовые жертвоприношения, уже не представляют никакого секрета. Они никого не компрометируют. Их выставляют напоказ, словно проституток в витринах домов терпимости Амстердама. Финансовые махинации и манипуляции, достигшие невиданных размеров, совершаются в интересах олигархии, чьи личные состояния охраняются примерно 500 корпорациями и 100 – 150 транснациональными банками. Каждая семья финансового олигарха обладает таким же количеством денег, какие получает 20 миллионов прочих жителей Земли. Само собой разумеется, что эти богатства – не продукт кропотливого труда и даже не результат пресловутого «первоначального накопления», происходившего в эпоху мануфактур, географических открытий и пиратства. Теперь богатство произрастает из административных злоупотреблений, биржевых афер и преступлений особой тяжести, которые сплачивают общим интересом чиновников и финансовых махинаторов. Не секрет, что мировой рынок, управляемый бюрократией и контролируемый олигархией, стоит на прибылях от торговли нефтью, оружием, наркотиками, драгметаллами, порнографией и – деньгами. Все остальные виды товаров, включая, например, продовольствие и медикаменты, существуют лишь постольку, поскольку они также приносят олигархии немалые прибыли и без них человечество еще не научилось обходиться.

Подобно древним, верящим, что земная твердь покоится на слонах, стоящих на огромной черепахе, современный обыватель утвердился во мнении, что духовные, социальные и экономические процессы имеют единственную неколебимую опору – деньги. В послевоенные годы эта догма облеклась в формулы монетаризма – дошедшего до безумия поклонения деньгам.

Современные жрецы денег мало чем отличаются от жрецов древности, которые придавали значение непререкаемого религиозного откровения своим взглядам на устройство мира. Желание ограничить государство в экономике лишь заботой об обращении денежной массы является одной из основ глобализма – этой новой религии со своими догматами и идолами.

Соблазн насытить экономику деньгами через контролируемые бюрократией структуры порождает безудержную инфляцию. А после инфляционного шока, уничтожившего все накопления граждан, монетаристы приступают к «сжатию денежной массы» – фактически лишая производство оборотных средств и добивая платежеспособный спрос. Это время финансовой деятельности, сравнимой с грабежом: выжившие в условиях шока и вставшие на ноги предприятия становятся добычей кредиторов – крупнейших денежных мешков. Захватив предприятия, они не заботятся о выпуске продукции, а запускают новый финансовый цикл, в котором материальные ценности подчиняются фикции. Вся экономика начинает превращаться в сплошную денежную спекуляцию.

Только простаки могут верить, что при контроле денежной массы «невидимая рука рынка» решит все проблемы. Те правительства, которые дали себя уговорить и последовали такой стратегии, опустошили свои бюджеты и разорили свой народ. Не только потому, что мировую валюту контролировали другие центры принятия решений, но и потому, что правительство прекратило заботиться о благе страны и граждан. Не являясь центром эмиссии мировых валют и имея открытую экономику «свободного рынка», правительства, вставшие на путь монетаризма, становятся убийцами национальной экономики.

Деньги и товар. С развитием материального производства был создан многообразный мир вещей, неведомый в древности. Торговля превратила вещи в зримый соблазн, а обладание вещами – в вожделенную мечту нестойких натур. С развитием денежного обращения возник новый идол – деньги. Вещи, означающие статус богача или правителя, стали фетишами, деньги – символами потенциального обладания любыми вещами, а также средством удовлетворить с их помощью любые желания. Куски металла или стопки банкнот, а ныне – денежные суррогаты и абстракции электронных записей, для множества людей стали мерилом и содержанием всей их жизни. Этим обусловлено появление разнообразных экономических теорий и хозяйственных практик, в которых не осталось ничего живого – только денежные расчеты.

Денежный фетишизм, придающий деньгам свойства универсального и всесильного товара, который обменивается на любые блага и ценности, превращает весь мир в базар, все человеческие отношения – в торговлю. Коммерция, купцы, посредники, морские порты и города-ярмарки приобретают непомерную значимость, отодвигая на задний план все остальное. Средства пропаганды, развернутые олигархией по всему миру, склоняют людей, целые народы к тому, чтобы поклоняться «золотому тельцу», обладающему таинственной силой. Подчинение этой силе дает олигархии многочисленную и легко управляемую массу рабов.

Деньги на протяжении большей части своей истории имели товарное наполнение. Поэтому представления людей о природе денег не выходили за пределы мира вещей. Деньги казались вещью – одним из товаров, который, в силу присущих ему свойств, стал выполнять функцию универсального товара. Появление бумажных денег обусловлено страстью фетишистов, которые готовы были обладать если не самой универсальной вещью (золотой монетой или слитком), то хотя бы распиской в том, что они имеют право на эту вещь, – банкнотой. И все же за банкнотой, монетой, слитком угадывалось вещное богатство, а деньги помогали не только ростовщикам и спекулянтам, но и обмену товаров и учету издержек.

Банковская система воспользовалась изобретением банкноты, чтобы сконцентрировать разрозненные ресурсы инвесторов и толкнуть вперед развитие индустрии. Но с течением времени денежный фетишизм поразил финансовую систему, в которой новые финансовые изобретения сделали реальные товары ненужными. Финансы отделились от производства, но вовлекли в игру фальшивыми ценностями все богатства мира, потопив их в фикциях. Возникла новая форма обретения реального богатства – за счет финансовых операций, под метелку вычищающих кассы заводов и фабрик. Деньги, утратив товарное наполнение, превратились в «кровь» финансовой системы. А последняя стала средством присвоения любых богатств, престижа, власти.

Нельзя утверждать, что «золотой стандарт» есть лучшее обеспечение стабильности денежного обращения. Например, поток золота в Европу после открытия Нового Света привел к резкой девальвации монеты. От этого товарообмен пошатнулся, но не исчез. Но соблазн выпускать денег больше, чем требует товарооборот, когда взамен монетам пришли банкноты и казначейские билеты, оказался для многих государств выше, чем желание сохранить стабильность экономики. Сначала открытая, а потом скрытая инфляция превратила нации в заложников правительств и их тайных махинаций с денежными знаками.

«Золотой стандарт», по которому денежные знаки обеспечивались золотом и другими активами государства, всегда был обманом. Потому что реального обмена купюр на золото не было. Как только такой обмен стал более или менее массовым в отношении доллара, США объявили об отмене «золотого стандарта». Тем самым деньги в мировой торговле, как и в большинстве национальных экономик, окончательно перестали быть посредником при реальном товарообмене. Деньги из товара стали средством обращения за счет изъятия из товарооборота прибыли, предназначенной для развития производства.

Когда долговые обязательства в виде векселей стали обращаться наравне с деньгами, произошло возвышение банкиров над производителями. В результате банки получили контроль над распределением прибыли, оставив в руках предпринимателей в лучшем случае минимальный доход. Реальный сектор экономики стал зависимым не от потребностей жизни, а от потребностей финансовой системы. Предприниматель, чья творческая активность должна служить производству, стал рабом этой системы, постоянно шантажируемым угрозой банкротства. Финансовая система отодвинула в сторону и государство, размыв его монополию на эмиссию денег.

Денежные суррогаты захватили не только текущее производство, но и прибыль будущих поколений. Пуская в обращение все новые и новые денежные суррогаты, финансовая олигархия действует как фальшивомонетчик, который целью своей деятельности ставит присвоение ценностей, произведенных людьми в натуральном виде, и выступает как вор по отношению к будущим поколениям.

Окончательную дематериализацию денег произвела революция в технике – изобретение персональных компьютеров и магнитных карт. Образовалось две экономики: новая – виртуальная, и старая – товарная. Однако сохранение за деньгами статуса товара и правил, существующих в отношении товара, – естественных, вытекающих из природы человека как производителя материальных благ и необходимости обмена ими, – обернулось деградацией экономических механизмов. Будучи знаками рационально создаваемых отношений, деньги продолжают выдаваться за универсальный товар, свободный от всякого разумного регулирования.

Бесконтрольное развитие денежного обращения вне монополии государства на установление норм экономических отношений привело к появлению разнообразных денежных суррогатов. Источник экономических кризисов, безжалостно уничтожающих материальные условия жизни людей, который прежде заключался в товарном перепроизводстве, теперь кроется в перепроизводстве денежных суррогатов, обращаемых уже не владельцами каких-либо вещей, а владельцами «нетоварных денег» – сфабрикованных экономических отношений. Эти отношения, реализуемые через финансовую систему, позволяют олигархиям присваивать любые результаты экономической деятельности, а также для поддержания своего господства покупать политиков и генералов, финансировать войны и революции.

Реальное производство и оборот вещных и интеллектуальных ценностей, с одной стороны, и производство и оборот суррогатов, с другой, обречены на непримиримое противостояние. Нациям необходимо материальное производство и оборот реальных ценностей, олигархиям – господство финансовой системы и оборот фиктивных ценностей, в сотни раз превышающий оборот товаров.

Чтобы освободиться от рабства у финансовой олигархии, нациям необходимо восстановить свою власть над экономическими отношениями: урегулировать их так, чтобы финансовая система вновь подчинилась нуждам производства. В национальной экономике пирамида экономических отношений должна быть перевернута. На вершине экономических отношений должен стоять производитель товаров. Товарные потоки должны быть организованы без лишних посредников, без обособления торговли от производства, без шантажа производителя монополистами в виде оптовых баз и сетевых магазинов. Производство и торговлю должны обслуживать финансовые учреждения, лишенные права получать прибыль за счет процентов при обращении денег.

Самый решительный удар по олигархии – лишение финансовых институтов права «торговать деньгами» и получать ссудный процент. За банковской системой могут быть оставлены только функции инвестирования и получения инвестиционной прибыли, взаиморасчетов между предприятиями, сбережения и консалтинга. При этом сберегательная функция должна остаться исключительно за государством, которое гарантирует вклады граждан от инфляции, обеспечивая их золотом или начисляя на сбережения инфляционный процент. Банки должны стать союзниками промышленников на ключевых направлениях индустриализации, получающими долю прибыли, а не процент от вложенных средств.

Для предотвращения негативных явлений, проистекающих из отрицательных свойств «нетоварных денег» – этой родины безродных, необходимо отказаться от единой мировой валюты, не имеющей реального товарного наполнения и привязанной к одному центру эмиссии мировых денег, поддержанному множеством центров эмиссии денежных суррогатов. Задача, которую должны решить свободные нации, – определение нового эталона стоимости, который должен носить безусловно природный характер, иначе человеческая натура сможет придумывать все новые «эквиваленты». Сегодня, несмотря на отказ от «золотого стандарта», государства по-прежнему свои накопления стараются формировать не только в валюте иностранных государств, но и в золоте, формируя тем самым золотовалютные резервы. Поэтому один природный эквивалент, количество которого не определяется решениями эмиссионных центров, уже существует и нескоро будет забыт человечеством.

Результаты развития свободных наций зависят от них самих – от того, как они сами сформируют правила конкуренции товаропроизводителей, антимонопольную политику, законы внешней торговли и передвижения капиталов за пределы государственных границ; от того, как товарное производство будет связано с финансовой системой. Рецептов здесь множество, и каждое государство должно само выбрать свой вариант исходя из своих особенностей. Но общим делом свободных наций является освобождения от финансового рабства у олигархии.

Протекционизм. Мировая торговля всегда имела целью использовать преимущества высокоразвитых экономик над низкоразвитыми. С течением времени мировая торговля превратилась в систему неэквивалентного обмена, обирающего страны, не умеющие защитить свой суверенитет. Мировая олигархия заставляет государства с подорванным суверенитетом обмениваться товарами себе в ущерб и строить хозяйственный механизм в своих странах в угоду тем, кто забирает у них львиную долю национального достояния.

Основные принципы отношений между нацией и внешними экономическими субъектами сформулированы более 200 лет назад Фихте, который указывал, что государство должно замкнуться от иностранной торговли и образовать «такой же обособленный торговый организм, какой оно уже образовало – обособленный юридический и политический организм». Нации, намеренные вернуть себе экономический суверенитет, должны прекратить неэквивалентный обмен товарами с другими странами.

Что может быть проще: вывоз возможно более обработанного товара, а ввоз – возможно менее обработанного! Тогда труд оценен высоко, и нет необходимости растрачивать природные ресурсы, принадлежащие будущим поколениям. Именно так в своих работах, посвященных протекционизму, видели защиту внутреннего рынка от иностранных товаров Фридрих Лист и Дмитрий Менделеев. Именно так – заградительными пошлинами – действовали США в начале своей истории, обеспечив невиданный экономический подъем. Так поступила и Англия в момент своего становления как морской державы, введя свой протекционизм в виде навигационного акта, а затем два столетия придерживаясь его. Последующий отказ от замкнутости дал ведущим державам товарный и финансовый инструмент, за счет которого начался захват богатств всего мира. Но он же открыл их рынки и постепенно лишил их производства конкурентных преимуществ в сравнении с теми, которые были построены в бывших колониях, где за счет дешевой рабочей силы создаются более дешевые товары.

Эти примеры свидетельствуют, что только укрепившиеся в стабильном и независимом развитии страны могут позволить себе конкурировать на открытом рынке. Тем не менее существование «открытой экономики» связано с исчерпанием преимуществ, ослаблением экономической экспансии и утратой хозяйственного суверенитета. Этот процесс обозначен наметившейся деиндустриализацией США и очевидной утратой Великобританией роли ведущей промышленной державы.

Построение «замкнутого торгового государства» предполагает заградительные пошлины для иностранных товаров и протекционизм в отношении отечественного производителя. В то же время протекционизм не может быть тотальным, иначе производители внутри страны не будут иметь стимула к развитию и инновациям. Зарубежные товары, присутствующие на рынке, должны за счет пошлин быть дороже отечественных в аналогичном классе товаров, но в целом доступными. Это создает здоровую конкуренцию и подхлестывает развитие отечественных отраслей экономики.

Государство обязано заботиться о том, чтобы производить максимально возможную номенклатуру товаров, необходимых для жизни нации, и не искать возможностей расширения импорта. Любая зависимость от импорта – это лазейка для мировой олигархии, для порабощающего нацию глобализма. Государство обязано стимулировать импортозамещение, поддерживая те производства, которые делают это на высоком технологическом уровне.

По мере развития собственного производства необходимо снижать пошлины и тарифы, стремясь включать в сферу своего влияния и иные рынки. Однако внешнеэкономические цели не должны доминировать. Если заводы и фабрики ориентируются на зарубежного потребителя, то рано или поздно они попадут в зависимость и будут разорены. Ориентация на внешнего потребителя опасна влиянием кризисов чужих экономик, на которые национальное правительство не может в должной мере отреагировать.

Любое государство, желающее защитить себя от разграбления, обречено на определенного рода изоляционизм, фильтрующий неблагоприятные экономические отношения, проникающие из-за границы. Но разумная экономическая политика не может устанавливать «железный занавес».

Международный обмен товарами неизбежен, поскольку необходимо иметь средства на закупку техники и природных ресурсов, отсутствующих в стране. Продукты питания, которые невозможно вырастить из-за климатических условий, тоже можно приобретать за рубежом, но они не должны быть столь же доступными по цене, что и местные, а в перспективе необходимо находить им замену в отечественном производстве. Обмен с другими государствами может оказаться необходимым также в случае неурожаев и стихийных бедствий. Однако надо учитывать, что, не отстаивая свой хозяйственный суверенитет, можно быстро лишиться и политического суверенитета. Состояние национальной экономики определяется не положительным торговым балансом, а мощностью национальной индустрии и сельского производства, их восприимчивостью к новым технологиям и управленческим схемам. Нация благополучна, если в экономике на первом месте стоят интересы производителей, когда чиновники не смеют командовать частным производством и препятствовать выпуску продукции, когда законы и налоговая система просты и доступны пониманию каждого человека, когда система образования обеспечивает экономику квалифицированными и ответственными кадрами. В этом случае отрицательный торговый баланс означает только колебания обменного курса валют. При этом производство не сокращается, а нация живет в достатке.

Национализм и глобализм. Все независимые рынки, все неподотчетные олигархии экономики находятся под угрозой агрессии. При этом историческое наследие оставило для организации интервенции множество поводов, среди которых – неурегулированный статус территорий, переходивших ранее из рук в руки (Косово, Кувейт) или географическая открытость территории (необустроенная южная граница России). В этих вопросах экономика соединяется с проблемами геополитики, а экономический национализм сталкивается с олигархическим глобализмом.

Для обеспечения нормального экономического развития каждое государство должно стремиться войти в свои естественные границы и строить свою самодостаточную систему. В ней не должно быть таких противоречий, которые ведут к распре между народами или к попыткам других государств вернуть ранее захваченные у них территории. Естественные границы – это географически и культурно обусловленные пределы. Если нация не ощущает этих границ, она растрачивает свои силы в войнах и подавлении мятежей.

Национализм и глобализм находятся в неразрешимом противоречии. Национализм обеспечивает суверенитет нации и свободу личности в рамках этого суверенитета, ограждающего от разбоя олигархии и транснациональных корпораций. Глобализм, наоборот, ссылаясь на выдуманную универсальность «общечеловеческих» законов, направляет свои усилия против интересов наций и национальных государств, подменяя взаимодействие наций их отрицанием, диалог культур – интернационализмом, национальную культуру – мультикультурализмом. Национализм защищает свою экономику таможенными пошлинами, обеспечивая всем субъектам экономической деятельности равный доступ к международной торговле, а глобализм с бюрократией создают систему квотирования для своего обогащения.

Национализм поддерживает нацию и реальное товарное производство, глобализм – олигархию с ее фиктивными капиталами, разрушающими реальную экономику. Глобализм ищет чужого через подкуп капиталами лиц с преступными наклонностями и готовностью к измене интересам своей нации, а национализм охраняет свое и отстаивает независимость своей нации.

Национальная экономика. Если не выстроены схемы движения товаров внутри государственных границ и не определены потребности и возможности территорий в зависимости от климатических и географических условий, то невозможно правильно развить экономику страны. Национально мыслящее правительство будет исходить из реальных потребностей страны, а не из «общепринятых норм». Там где зима длится более шести месяцев, государство должно стремиться снижать стоимость энергоресурсов. Те государства, которые имеют протяженные транспортные магистрали, должны обеспечить минимальную стоимость перевозок, чтобы удаленные от развитых регионов территории не деградировали и могли предоставить всем гражданам общие для нации стандарты жизни.

Национальная экономика должна производить товары, а не денежные знаки или бухгалтерские отчеты. Только реальный товарный обмен важен для благополучия нации, а вовсе не финансовые потоки. Если правительство умеет считать только деньги, если главной своей задачей видит выбивание налогов, то гибель экономики не за горами. Если правительство отчитывается перед нацией объемом иностранных инвестиций, то оно расписывается в своей неспособности наладить развитие производства без зависимости от иностранцев и мировой олигархии. Если оно видит свой успех в массе размещенных за рубежами страны «международных финансовых резервов», то оно заботится о чужой экономике и равнодушно к своей.

Те государства, которые стремятся к «открытой экономике», рано или поздно входят в неразрешимые противоречия с мировой торговой и финансовой системой. Колебания спроса и предложения на внешних рынках грозят крахом национальной экономике, ориентированной на зарубежного потребителя, а свободное перетекание капиталов может мгновенно обескровить собственный хозяйственный организм. Поэтому национальная экономика должна выстраиваться как независимая система, готовая обеспечить страну всем необходимым даже при полном прекращении поступления товаров из-за рубежа. При этом внутренний рынок должен быть гарантирован от поглощения внешними рынками. Но ограничение свободного движения товаров и капиталов за пределы страны может быть обусловлено только созданием гарантированных условий их обращения внутри страны – стабильных и справедливых правил экономической деятельности, честной судебной системы, разрешающей хозяйственные споры.

То же самое касается трудовых ресурсов. Если беспрерывно ввозить в страну непритязательных гастарбайтеров – этих современных кочевников, готовых порушить все цивилизации, встретившиеся у них на пути, то нет шансов развить современные производства и территории страны. Ведь экономика нации напрямую зависит от трудовых мотиваций и ответственности работника, его культурного уровня, усвоенных с детства правил общежития. Но чтобы устранить иммиграционные потоки, необходимо создавать соответствующие мотивации и культурные стандарты у коренных жителей страны, нужно избавлять нацию от низкоквалифицированного труда, нужно обеспечивать достойной зарплатой граждан, вынужденных замещать непрестижные профессии.

Для государства важен процесс не только прибытия трудовых ресурсов, но и эмиграция граждан ради заработка в иные страны. Если не обращать внимания на «утечку мозгов», то лучшие кадры, яркие таланты будут перекуплены мировым рынком, где они будут своим трудом создавать фундамент экономического развития для других стран. В то же время закрытие границ для творческих людей будет означать угасание интеллектуального и духовного потенциала, получаемого в результате культурного диалога и научных обменов с другими странами. Сохранять интеллект нации надо не столько ограничениями, сколько созданием достойного уровня жизни, широкого поприща для проявления творческих способностей, обеспечением возможностей приобщения к сокровищам мировой культуры и мировым банкам знаний.

Частные интересы отдельных лиц неразрывно связаны с успехами государства и национальной экономики. Благосостояния для большинства населения можно добиться только при наличии национальной кооперации, разделения труда, механизмов защиты частных достижений и совместного использования общенациональных успехов и преимуществ. Труднее добиться благополучия для небольших государств, которым без организации региональной, межгосударственной кооперации не обойтись, и от того, как она будет налажена, зависит и их реальная экономическая успешность. Там, где люди находятся в постоянной борьбе друг с другом, рано или поздно экономическое развитие прекращается и наступает разруха и нищета. Там, где государство держит население в послушании закону, где право защищает богатство, накопленное трудами поколений, где беспокоятся о благе своих подданных, там благосостояние каждого будет умножаться.

Государственный механизм призван образовать обратную связь между людьми, основанную на понимании неизменности правил, сохранности имущества, защиты деловой репутации и человеческого достоинства. Если такой механизм создан, возможна успешно действующая национальная экономика. Если же обратная связь разорвана, то гарантом благосостояния становится чиновник, принимающей произвольные решения и определяющий, кто пользуется государственным покровительством, а кто низводится до рабского состояния. Если же обратная связь пересекает границы государства, она порабощает нацию в целом, а местную бюрократию соединяет с мировой и лишает какой-либо связи с нацией.

Национальная экономика должна быть ориентирована на обычного человека, на гражданина, а не на чиновника. Экономическая свобода – это не догмат, рожденный либеральной мыслью. Это требование устранения из жизни бюрократического диктата и утверждения равенства возможностей в экономической деятельности. Либерализм, напротив, создает свободу только для избранных, подчиняя нацию «железному закону олигархии». Национализм требует постоянной деятельности государства по защите национального производителя от бюрократии, а национальной экономики – от мировой финансовой системы. Тем самым «железный закон» разбивается о «железную волю» нации. Либерализм же, проповедуя «открытость» экономики, позволяет международным спекулянтам и недобросовестным конкурентам насаждать олигархию и унижать национального предпринимателя.

В национальной экономике к производителям относят не только пролетариев и крестьян, как у марксистов, но и инженеров, художников, ученых, врачей, учителей. Все это элементы большого «производства» – производства нации. Могущество нации определяется не станками, а людьми. Богатство нации – не товары, а люди. Одни могут производить необходимое для жизни, другие – творить высокую культуру, третьи – воспитывать будущее поколение, четвертые – нести ратную службу, пятые – управлять государством. Экономика нации неотделима от нее самой и служит не целью, а средством существования нации и государства. Такое понимание экономики не вмещается ни в либеральные, ни в коммунистические доктрины.

Государственное устроение. Национальная экономика должна опираться на ведущий экономический уклад, который диктует также и устройство власти. Если в эпоху доминирования аграрных отношений государство строилось как большое поместье со всеми его функциональными элементами, перенесенными из отдельной дворянской вотчины на пространства страны, то в индустриальную эпоху появились еще два вида государств – одни ориентировались на торговлю, другие – на производство.

Государство-рынок было столь же пестрым и шумным, как рыночная площадь, и лишь внешне управлялось стихией спроса и предложения. Внимательному взгляду были видны и манипуляции товаром под прилавком, и цеховые группировки, и бдительный полицейский с дубинкой, и пронырливые воришки. Потом этот тип государства перерос в государство-супермаркет, расцвеченный рекламными вывесками и ярким оформлением витрин. В этом супермаркете уже мало что производили, но удачно торговали и отдыхали. Здесь государство обратилось в большой торгово-развлекательный центр.

Государство-предприятие выглядело как большой завод с множеством цехов. Здесь минимизировались затраты на управление, все было подчинено задачам выпуска продукции и согласованному действию всех элементов производства. На самом примитивном уровне эта модель была реализована во времена советской индустриализации, но в дальнейшем бюрократизированная управленческая система сковала формирование высокотехнологичного государства-предприятия. Тем не менее, концепция государства-предприятия сделала СССР ведущей экономической державой, способной победить в войне, создать ракетно-ядерный щит и приступить к освоению космического пространства.

Государство-вотчина, казалось бы, отступило в прошлое, но сегодня олигархия пытается восстановить рабство, а для него стремится к тому, чтобы нации согласились жить в государстве-плантации, где существует только три статуса: хозяева, надсмотрщики и рабы. Современным рабам предписано глазеть на витрины и телевизионные шоу. И потреблять подделки самых престижных и дорогих товаров. В большинстве случаев их труд уже никому не нужен. Нужно только их согласие признать власть олигархии легитимной, демократичной, гуманной и обязательной для всего мира.

По-настоящему современное национальное государство (государство-община, государство-корпорация) соответствует иному типу производственных отношений, которые могут использовать все научные и технические достижения, не превращая при этом человека в винтик большой индустриальной машины государства-предприятия, но также и не позволяя ему деградировать до примитивного потребителя государства-супермаркета. Развивающейся нации необходимо государство, где работа несет радость, где заботятся о детях, ценят честное слово, верят в любовь и дружбу, сопереживают общим утратам и обретениям, помогают соседям, а если придется, все вместе с оружием в руках защищают свой общий дом – родную страну. Все объединены общим проектом строительства своего государства–империи как высшей формы самоорганизации.

Налоги и национальный доход. Основными источниками поступления средств в бюджет страны является труд людей, которые ведут хозяйственную деятельность либо как частные предприниматели и владельцы предприятий, либо как наемные работники. Те и другие платят налоги. Бюджеты наполняются также налогами на имущество, денежными средствами, имитированными государством (инфляционная эмиссия), и таможенными сборами и т.д. И все-таки национальный доход формируется, прежде всего, трудом и творчеством. Поэтому для нормального функционирования экономики необходима свобода творчества и желание трудиться. Пока налоговая система угнетает труд и творчество, бюрократия торжествует, а олигархия беспредельно обогащается. Следовательно, в налоговой системе заложено либо рабство нации (к чему стремится бюрократия и олигархия), либо освобождение нации и уничтожение порабощающих ее факторов.

Для националистов чрезвычайно важно упростить систему налогообложения до нескольких простых в расчете и понятных налогов и сделать субъектом налогообложения не предприятия, а людей. В этом случае будет изжит конфликт между работником и работодателем. С работодателя будет снято подозрение, что он обогащается за счет работника. И каждый работник будет по ведомости видеть, сколько из его зарплаты уходит на содержание государственных систем: власти, армии, соцобеспечения и т.д.

Вся система бюрократического принуждения и порабощения построена на изъятии всего или почти всего дохода человека: не важно, наемный ли это рабочий или владелец фирмы. В бюрократической системе сбор средств на государственные нужды основан на двухуровневом перечислении налогов: сначала платит предприятие, а затем гражданин – часть своей зарплаты. Причем предприятие обязано еще оплатить и оборотные налоги с конечного потребителя (например, НДС – налог на добавленную стоимость). Так маскируется грабительская система максимального изъятия заработанных предприятием и работником средств. Что не удалось сразу получить с физического лица, собирается через косвенные налоги в виде всевозможных сборов при оформлении справок, лицензий, отчислений при вступлении во владение имуществом и т.д.

Олигархия всегда стремится удешевить рабочую силу и минимизировать затраты на развитие нации и воспитание полноценной личности. Поэтому она всегда будет душителем свободы, превращая человека в «рабочую силу». Националисты, наоборот, хотят раскрепостить человека, избавить от власти денег и сделать его гармонично развивающейся личностью – органичной частью единого национального организма. Если интересы нации возобладают, налоговая система должна быть кардинальным образом упрощена, налоговый пресс резко ослаблен, а огромные массы чиновников уволены из фискальных органов и направлены в производящие сектора экономики.

Если националисты намерены видеть каждого гражданина свободной и творчески развивающейся личностью, то и субъектом налогообложения должен быть только индивидуум, а не юридическое лицо, за которым необходимо сохранить только функцию агента по расчету налоговой базы. Если ежемесячно наемные работники уплачивают налог от реализованных товаров (оборотный) и своего заработка, а владелец предприятия еще и от своего дохода, то каждому будет ясна и воспроизведена в платежных ведомостях реальная картина налогового бремени.

Эта прозрачность выгодна гражданину (и работнику, и предпринимателю) и невыгодна бюрократии. Человек, осознавший себя полноценным субъектом экономической деятельности и оценивающий вклад, который он вносит в национально-государственное строительство через уплату налогов, становится естественным противником распространения бюрократии и глобализма.

Только человек может соединить орудия и средства производства, знания и программные продукты, капиталы и инновации. В производственном процессе человек – источник творческой энергии, концентрирующий на нужных направлениях материальные ресурсы и преобразующий их в полезные вещи и прочие товарные продукты. Мешают ему два фактора: денежная удавка – противоестественные отношения, затрудняющие производство, и бюрократическая прослойка между ним и средствами производства, извращающая производственные отношения. Пока производственные отношения искажены фикциями, пока властвует паразитическая бюрократия, граждане не могут сплотиться в полноценную нацию, а экономическая система не может стать полностью суверенной национальной экономикой и избавиться от грабежа глобальной олигархии.

Налоги должны быть простыми в исчислении и прозрачными. Примером самой простой и прозрачной системы налогообложения прежних времен является десятина – от дохода или товарооборота. Простота исчисления налога минимизирует как численность чиновников, так и возможности коррумпирования государственных служащих. Бюрократия в таких условиях не может возникнуть. Любое усложнение создает множество «специалистов» по налогообложению в государственных органах и судах, которые начинают заниматься не развитием страны, а уличением предпринимателя в ошибках и отвлечением его от производительной деятельности. Предприниматель, путаясь в налоговом законодательстве, вынужден содержать целый штат специалистов и платить чиновникам, преследующим его со своими параграфами инструкций и разъяснениями налоговых органов. Тем самым предприниматель, а с ним и его работники становятся рабами все более размножающейся бюрократии.

Чем проще будет система налогообложения, чем яснее будет ее связь с национальным доходом, тем она будет «прозрачнее» и тем меньше в ней будет элементов, которые использует бюрократия ради закабаления производителя. Простота налоговой системы обеспечивает и снижение общего уровня налогов за счет устранения лишних поборов со стороны инспектирующих лиц. Чем меньше перераспределяет чиновник, тем проще нации производить национальный доход и тем меньше непроизводственных расходов и соблазнов для чиновника зачерпнуть из госбюджета средства на какой-нибудь грандиозный проект, сулящий коррупционерам дополнительную мзду.

Бюрократия стремится запутать не только предпринимателя, но и всех граждан, которым предлагаются фиктивные критерии оценки деятельности правительства. В бюрократической системе статистическая отчетность, как и выборы, стала изощренной формой обмана граждан с целью обогащения олигархии и манипулирования общественным мнением. Теперь модно отчитываться перед «избирателями» привлечением иностранных инвестиций и ростом ВВП (валовой внутренний продукт). От граждан скрывается, что инвестиции, поступившие из-за рубежа, обременены выплатой дохода зарубежному инвестору, что за иностранные инвестиции приходится расплачиваться, формируя потоки материальных ценностей, перетекающих в иные экономики. Скрывается, что ни инвестиции, ни ВВП не отражают уровня благосостояния нации. Если методики расчета меняются, если в доход страны произвольно включаются разнообразные услуги и интеллектуальный «капитал», не имеющие к реальной экономике никакого отношения, то экономические показатели превращаются в пропагандистский материал, в обман.

Национальный доход – вот критерий оценки уровня благосостояния. Он образуется из доходов, полученных в сфере материального производства как вся масса ценностей, созданных заново и направленных на удовлетворение жизненных потребностей граждан. Национальный доход – это вновь созданная стоимость, возникшая как разница между всей выручкой от произведенных товаров, доставленных потребителю, и всеми затратами на их производство. Работа «на склад», услуги в сфере развлечений и частной жизни в целом, личные расходы работника и работодателя на свои нужды здесь не учитываются. Когда учету подлежит только вновь созданная стоимость, понятен уровень развития национальной экономики, размеры средств, которые могут быть затрачены на потребление частных лиц, расширение производства и содержание государственных органов. Приращение национального дохода за счет новых производств и сокращения издержек на создание единицы продукции отражает динамику развития национальной экономики. Если нация не тратит на свои социальные проекты и государственные нужды более того, что она реально заработала, то она живет по средствам и имеет все необходимые предпосылки к полноценному развитию, не обременяя долгами будущие поколения.

Для националистов важны не размеры государственного бюджета, которым манипулируют чиновники, а размеры и скорость увеличения национального дохода. Увеличение национального дохода может быть достигнуто и за счет снижения налогов. Еще в древнем Китае говорили: «Непомерные налоги – это обогащение врага». Врагом националистов является бюрократия, которая стремится к контролю за максимально большой долей национального дохода и национального достояния. Следовательно, националисты являются непримиримыми врагами бюрократии, утверждая принципиально иную экономическую систему, в которой налоги низкие, налоговая система предельно проста, а национальный доход по большей части минует чиновника. В такой системе граждане точно знают, сколько каждый из них отдает на содержание вооруженных сил, социальные программы и госаппарат. Что касается своих заработанных средств, то каждый сумеет их использовать более целесообразно, нежели это за него сделает чиновник.

Собственность, земля, производство. Легитимность собственности является ключевым принципом для развития национальной экономики и прочности национального единства. Целостность общности граждан может покоиться только на правовом приобретении собственности, а право – на исконном представлении о справедливости. Негласный сговор бюрократии и вчерашних разбойников, а ныне «досточтимых олигархов» не имеет срока давности, если в результате этого нарушен принцип справедливости в глазах народа. Даже закон, покрывающий воровство, не может быть гарантией неподсудности вора в будущем – когда этот закон будет отменен национальной властью. Всякое право собственности будет абсурдом, если действующая система отношений собственности не даст жить большинству. Если для одних собственность доступна, а у других нет никаких возможностей ее приобрести, то общество идет в тупик и расслаивается на кланы, ведущие между собой непримиримую борьбу.

Товарный производитель стоит в национальном государстве на особом счету. Ему необходимо обеспечить возможность свободного доступа к рынку сырья и материалов для его производства и обеспечить свободный сбыт произведенных товаров. Либеральная система, ориентированная на движение капиталов, ставит прямо противоположные цели. Сырье и материалы, являясь биржевыми спекулятивными товарами, становятся дороже за счет банковских процентов по кредитам и многократных посреднических операций, а рынки сбыта сжимаются сетевыми структурами, лишая производителя всей созданной им добавочной стоимости. Бюрократия к этому процессу (либеральная монополизация) добавляет различные процедуры по квотированию и лицензированию (бюрократическая монополизация), делая производство еще более уязвимым. Либералы требуют минимизации роли государства в экономике. Националисты требуют минимизации роли чиновника и его произвольных решений; роль государства они видят в разворачивании крупных инновационных производств и в контроле за стратегическими отраслями, где риск монополизации слишком велик, а коммерческий риск слишком опасен для нации. Государство обязано планировать развитие нации на отдаленную перспективу, которая не видна частным предпринимателям или находится за пределами их экономических интересов. Роль государства должна проявляться в размещении госзаказов на продукцию стратегического значения и во внедрении новейших технологий, имеющих значение для развития национальной экономики в целом.

Все это будет приносить плоды только в одном случае: если бюрократия будет подчинена нации. Сами по себе чиновники, даже имея всю полноту власти в административном и хозяйственном управлении государством, не могут обеспечить эффективного функционирования экономики. Яркий пример тому – советская система, основанная на бюрократической уравниловке. Она создала передовые производства, но живая ткань экономики в целом так и не была создана, поскольку подавлялась частная инициатива, творческий труд, ответственность каждого за свое дело, а новые технологии вязли в бюрократических согласованиях.

Частная и коллективная собственность в сельскохозяйственном производстве также по-разному видятся в олигархической экономической модели и в модели национальной. У либералов-монетаристов государство устраняется от регулирования сельскохозяйственного производства, оставляя сельского производителя один на один с оптовыми покупателями, которые, формируя рынок закупочных цен, заставляют продавать продукцию ниже себестоимости. Заниженные цены на продукты питания на время создают горожанам хорошее настроение и обеспечивают лояльность к правительству, но для села становятся разорительными.

Бюрократия создает противостояние между городом и деревней, при котором сельский производитель полностью лишается надежных гарантий поддержания производства и приемлемых условий для жизни сельских тружеников. Чтобы селяне не имели возможности перебраться в город, создаются всевозможные преграды – например, за счет высоких цен на городское жилье. У этих «крепостных» современной сельской экономики через залог изымают земли, а их самих оставляют прозябать в нищете. Нация раскалывается на городское большинство и вымирающее и бесправное сельское меньшинство. И только в самых богатых странах, где перекосы бюрократической системы компенсируются громадными субсидиями, сельское хозяйство процветает, будучи исключенным из экономического механизма и во всем зависимым от бюрократии.

Сельскохозяйственное предприятие может сосуществовать успешно только при условии, что земельный участок не будет дробиться до бесконечности и что государство будет стоять на страже интересов нации, установив твердые цены, по которым оно будет закупать продукты питания, если покупатель по более высокой цене не найдется в частном секторе. Такая политика – необходимое условие нормального функционирования сельхозпроизводства и сельхозпереработки. В этом случае другие операторы не отстраняются от свободного рынка, но свои закупки могут вести по ценам не ниже установленных государством, тем самым обеспечивая рентабельность сельскому производству. Влияние государства на формирование политики в земельном вопросе должно быть определяющим. Земля не может быть предметом залога и входить в конкурсную массу при банкротстве. Пахотная земля, сельские угодья имеют такое же значение для государства, как и полезные ископаемые. Варварская эксплуатация земли, перевод пахотных земель и лесного фонда под жилищную застройку, захват водоохранных зон – все это примеры бюрократического расточительства и расхищения национального достояния.

Забота государства о сохранности сельхозпроизводства должна быть такой же, как забота о своей армии и ее солдатах. Можно наказать проворовавшегося управляющего или отдать под суд трусливого солдата. Но национальные интересы требуют, чтобы изменение в численности армий и в назначении использования земель были под полным государственным контролем. При любой смене собственника, при любых трудностях землепользования процесс сельскохозяйственного производства не должен останавливаться. Страну надо кормить каждый день; поэтому для остановки сельского производства не может быть никаких оправданий. И это совместная ответственность предпринимателя и госслужащего.

Современные средства производства, технологии и коммуникации создают возможность для каждого владеть землей, обрабатывать ее и жить в бытовых условиях, близких к городским, пользуясь при этом простором приусадебных участков, питаясь свежими продуктами и наслаждаясь чистым воздухом и красотой природы. Все это позволяет, наделяя людей землей, расселять мегаполисы – эти крематории национального духа – и обеспечивать необходимый баланс численности населения. В просторных жилищах могут создаваться большие семьи, работающие как в городах, так и на своей земле, в условиях, когда современные транспортные магистрали и средства коммуникаций обеспечивают доступность к городским и сельским профессиям, национальной и мировой культуре. Именно такое направление воспитания «чувства собственника» – домовладельца должно стимулироваться национальным правительством, глядящим в будущее.

Пенсионное обеспечение. Пенсионное обеспечение часто становится поводом для политических сражений между либеральными и социальными партиями, предлагающими различные способы наполнения пенсионных фондов и использующими пенсионеров как объект пропаганды в избирательных кампаниях.

Пока нация молода, многочисленные поколения трудоспособных граждан могут содержать поколения, утратившие трудоспособность. Но по мере увеличения продолжительности жизни без увеличения срока трудоспособности груз, возлагаемый на плечи трудоспособных граждан, увеличивается все больше.

Европейские и некоторые азиатские нации давно испытывают трудности в поддержании достойного уровня жизни пожилых поколений, первоначально сильно завысив его. Теперь государства пытаются изменить пенсионное законодательство, переложив ответственность на частные пенсионные фонды. При этом предполагается, что каждый сам будет «зарабатывать себе на старость» и развивать разнообразные формы страхования на случай инвалидности. Тем самым государство обкладывает своих граждан еще одним налогом, который собирается впрок, но, существуя в денежной форме, не обеспечен будущим производством товаров.

В национальном государстве нет необходимости в принудительном накоплении. Если вся нация создает свой национальный доход, то и вся нация может пользоваться его плодами. Часть средств от этого дохода должна идти на государственные нужды, а часть – на социальные нужды, в которых одно из главных мест занимает пенсионное обеспечение. Пенсия рассчитывается не в денежной форме, а в доле текущего национального дохода. При утверждении бюджета государство должно ежегодно формировать расходы, которые оно может себе позволить на пенсионеров. Распределено может быть только то, что нация заработала в истекшем году.

Открытость данных о национальном доходе, налоговой системе, доле бюджетных расходов, направляемых на пенсионное обеспечение, дает каждому поколению мотив, чтобы стремиться к максимальной отдаче в общенациональном деле – поддержке производителя, повышении эффективности труда, подавлении бюрократии, тунеядства и воровства.

Богатство и бедность. Если понимать богатство только как набор материальных благ и возможностей пользоваться разнообразными услугами, то справедливо будет евангельское утверждение, что богатому также сложно попасть в Царство небесное, как верблюду пройти сквозь игольное ушко. Такое богатство идет только во вред личности. Но также вредно и понимание бедности исключительно как недостатка материальных благ. Тогда бедняк может мечтать только о том, чтобы ограбить богатого и занять его место, помыкая теми, кто такой захват осуществить не смог.

Чтобы социальный конфликт между богатством и бедностью был изжит, необходимо понять, что бедность – общая проблема, затрагивающая все слои общества, а позитивный смысл частного богатства возникает, когда в нем заложено изживание бедности как таковой. Проще говоря, богатство оправданно, если оно становится источником увеличения хозяйственной мощи нации и способствует ее нравственному и физическому здоровью. Одно дело, когда богатство паразитирует на денежном дефиците и несовершенстве финансовой системы, другое – когда оно организует производство, воспроизводя рабочую силу (включая рабочую силу самого предпринимателя) и производственные системы. Одно дело – стричь купоны, другое дело – создавать производство. Первое – форма паразитизма, второе – достойная уважения деятельность.

Богатство – это соблазн, склоняющий предпринимателя отказаться от труда и превратиться в паразита-рантье. Отсюда возникает риск нравственного падения и духовного заблуждения, чреватый распадом личности. Соответственно предпринимательство – рискованное дело еще и с этой точки зрения. Но наша оценка предпринимателя должна исходить из того, есть ли предпринимателю что терять в духовном смысле. Если он заведомо лишен совести, то ему нечем рисковать – он в духовном смысле оказывается нищим.

Рентные настроения в связи с надеждами на чудесное обогащение опасны тем, что парализуют экономику – бизнесменом становится не организатор производства, а финансист, манипулирующий мнимыми величинами, абстрактными сущностями. Рентные настроения угнетают любовь к труду, заставляя доверяться финансовым аферистам и организаторам разного рода лотерей и маркетинговых пирамид. Массы потенциально трудоспособного населения бросаются в несообразно распухающую сферу обслуживания роскоши и изощренных услуг, также превращаясь в рантье или в их персонал.

Олигархическая модель государства предоставляет возможности экономической активности преимущественно в обслуживании ренты, посредничества, примитивной спекуляции. Рента угнетает труд и делает предпринимательство зависимым от массы паразитических структур. Национальное законодательство должно стать преградой этому злу, возложив дополнительное налоговое бремя на ренту и роскошь, превратив обслуживание праздности в малопривлекательный вид бизнеса.

Экономический базис национальной элиты. В ХХ веке произошло смещение в системе ценностей, и к элите общества стали причислять не героев и мудрецов, а богачей и правителей, независимо от их нравственных качеств и плодов их деятельности. Формирование “элит” вопреки интеллекту и заслугам повлекло за собой деградацию общественных институтов и заложило основу кризисным явлениям во всех сферах жизнедеятельности человека.

Проблема современных обществ состоит в том, что государственная служба полностью оторвана от интересов нации и государства. Судьба государственного чиновника и его материальное благосостояние зависят только от его положения в слое госуправленцев и возможностей участия в коррупционных процессах. Кроме того, госслужба не образуется национальной элитой. После крушения аристократий «элиты» – это скорее олигархия, а не первые люди государства, кровно связанные с ним.

Деградация и предательство элит всегда вели к краху государства. Устоять перед различными угрозами государство может, когда элиты вписываются в экономическую модель и имеют в ней законное место, принятое нацией как должное. Либеральная бюрократия создает «элиты», которые включены в экономику только через коррупцию, а сохранение этого положения обеспечивается тотальной пропагандой, убеждающей в справедливости такой организации общества. При этом «элиты» вовсе не заинтересованы в благополучии нации и используют ее в своих корыстных целях.

Прежняя аристократия получала за свою службу государю и государству не только должности, но и земли, имущество, слуг, рабов. Ее благосостояние зависело от верной службы и ратных подвигов. Если аристократ, дворянин погибал в сражениях, его семья не шла по миру, а пользовалась приобретенными благами. Если представитель аристократической элиты уходил от дел по возрасту или по болезни, он не становился нищим – земля, полученная за службу, кормила его и его семью. С возникновением мощной индустрии аристократия потеряла экономический базис, а налоги на имущество и наследство уничтожили достояние аристократов. Они вынуждены были уступить инициативу чиновникам, которые в трудную минуту ценили собственную жизнь выше интересов государства. По этой причине мощнейшие империи утратили устойчивость и пали.

Сегодняшняя государственная служба ничем не гарантирует положение в элите общества и не дает гарантий семье чиновника или офицера. С невероятно разросшимся аппаратом управления такие гарантии и невозможны. Поэтому чиновник стремится быть в «элите», превращая службу в род бизнеса, где коррупция является неотъемлемой частью должности.

Бюрократия предпочитает воспроизводить себя, возвышая в каждом департаменте менее талантливые кадры, чем их руководители. Такая кадровая политика заводит управление государством в тупик в течение двух-трех поколений. Власть временщиков перестает обеспечивать не только страну, но и сам бюрократический слой, который становится все более жестоким по отношению к народу, все более циничным в попрании интересов нации. Все меньше сдерживающих факторов, препятствующих обогащению за счет предательства интересов нации. На спокойную и обеспеченную старость чиновник уже не рассчитывает, стремясь обогатиться немедленно и самыми стремительными темпами.

Чтобы государственная служба формировала настоящую национальную элиту, она должна быть сопряжена не с денежными поощрениями, а с включением чиновника в экономическую систему общества, от эффективности которой зависит его благосостояние. Восстановление связи государственной службы с национальным хозяйством и многократное сокращение госаппарата послужат формированию новой национальной аристократии, получающей статус и материальное обеспечение за службу.

Элита нации, принесшая ей существенную пользу, должна быть «привязана» к акционерным капиталам, владея «золотой акцией» – с правом получать доход, но без права вмешиваться в управление предприятием. Это создаст заинтересованность аристократии в развитии национальной экономики в целом и конкретных национальных предприятий, подкрепит желание служить государству, которое, в свою очередь, позаботится об обеспечении аристократической элиты.

Доход от предприятия, направляемый чиновнику, должен устанавливаться только в рамках существующих налогов – как небольшая их часть. При этом никакого участия в управлении предприятиями, никакого распределения «бонусов», никаких прочих поощрений быть не может. Кроме того, речь идет не обо всем чиновничестве, а только о национальной элите – этой форме современной аристократии, которой много дается, но с нее же многое и спрашивается. Отступление от интересов нации, использование служебного положения в личных интересах должны быть исключены, а верность нации гарантирована, помимо факторов воспитания, еще и тем, что в случае преобладания личного материальные потери и поражение в правах будут катастрофическими.

Опора на национализм. Говоря о германской экономике, Макс Вебер сформулировал общезначимый принцип: задача национальной экономики состоит в том, чтобы обеспечить преимущества высокотехнологичным производствам перед мелкоторговой стихией «восточного базара» и перед финансовой и сырьевой спекуляцией с ее бесконечной коррупцией.

Победа высоких технологий над низкими, высших типов производственных отношений над низшими может быть гарантирована только активной ролью государства в экономике и защитой малого и среднего предпринимательства как от вторжения иностранных конкурентов, так и от подавления внутренними монополиями и произволом чиновников. Устранение государства из этой области означает неизбежный крах нации. Поэтому экономическая политика должна опираться на национализм.

Национальные стратегии экономического развития определяются традициями производительной деятельности, национальными инженерными и научными школами, ресурсным потенциалом каждой отдельно взятой страны. Сверх здравого смысла нет никаких универсальных законов экономики. Любая наперед заданная человеческим разумом закономерность реализуется в национальной модели экономики, где торжествует нация – ее разум и воля, а не олигархия с ее алчностью и страстью к лжи.

Служение добру

Олигархия и религии. Через веру человек постигает абсолютные истины, смысл жизни (зачем жить), в философии он ищет общие представления о себе и о природе (как жить), в науке – фундаментальные и прикладные знания о природе, обществе, индивиде (чем жить).

Мировые цивилизации рождены мировыми религиями. Современная цивилизация пытается ее отбросить и вместо вопроса о смысле жизни, вместо вопроса «зачем жить» внедряет в сознание людей культ денег. Воинствующий атеизм и равнодушный абсентеизм – это средства порабощения наций бюрократией и олигархией. Национальное самосознание, из которого изъята вера предков, лишается возможности осознавать разницу между свободой и рабством.

Идеи побеждаются только силой других идей. Поэтому мировая олигархия ведет наступление на мировые религии подспудно – внедряя заменители религиозного самосознания, превращая священные ритуалы в шоу, подменяя миссию служения Истине рабской покорностью перед, якобы, непогрешимым авторитетом первоиерархов. Священство и верующих склоняют к признанию «симфонии» с погрязшей в пороке властью, говоря, что «всякая власть от Бога». Но забывают добавить, что власть бывает Божьей милостью и Божиим попущением за грехи. И второе нельзя принимать как Дар Божий. Когда не помогают увещевания, то угрозами и репрессиями понуждают к лояльности тех, кто склонен уступить олигархии – лишь бы сохранить возможность совершать религиозные ритуалы.

Путь многих подвижников указывает на возможность обретения Истины в индивидуальном акте спасения. Но это путь единиц, а не миллионов. А сегодня вместо объединения нации общей верой нам предлагают ограничиться индивидуальным духовным выбором, в котором каждый произвольно ищет ответы на вопросы бытия, никак не связывая себя с судьбой страны и ее историей. Подобное извращение духовной жизни касается и священства, становящегося кастой жрецов, оторвавшейся от религиозных корней и смысла своего служения. Разделяя свою жизнь на частную и публичную, они предпочитает провозглашать на словах вечные истины для других, но не утруждают себя следованием этим истинам. В этой среде олигархией всячески поощряется и культивируется стремление к материальному достатку и роскоши. Если кто-то из священнослужителей пытается воспротивиться, выступать в защиту канонов, его обвиняют в отступлении от веры и изгоняют как еретика.

Материализм, доведенный до фетишизма, стал религией, которую олигархия внедряет повсеместно, подрывая, прежде всего, мировые религии, ставшие духовной основой исторических наций. Создается «симфония» между церковной и государственной бюрократиями, в которой священству предложена постыдная роль усмирения национальных сил и проповеди безнационального мира. Другой стороной процесса разложения мировых религий является насаждение культа насилия, отбрасывающего всю глубину вероучения и оставляющего вместо религиозного самосознания только ненависть к «неверным».

Вера, застывшая в пустых словах, умирает в душе. Слова все еще произносятся, но догматам уже не служат. Именно поэтому религиозная риторика, которую пытаются брать на вооружение националистические организации, не оказывает воздействия на массы. Пустые слова без подвижничества никого не трогают.

Народ, дезориентированный религиозными деятелями, теряет возможность избавиться от культа денег и сползает в пропасть пошлости, насилия, бессовестности и бесстыдства. Люди превращаются в биомассу без культуры и истории, глумящуюся над образцами подвижнической жизни, клеймя ее за религиозный фанатизм. Все эти «индивидуумы», отрекшиеся от веры предков, от культурной, политической и родовой общности, составляют «клуб самоубийц», продавших душу олигархии, не живущих, а гниющих в преисподней, которую они сами себе создали на земле. И только бескорыстные подвижники не дают устроить ад кромешный для человечества в целом, мешают поставить последнюю точку в земной истории и соединить мир человека с царством греха.

Вера и идея прогресса. Человечеству пришлось пережить кровавые революции и войны, заплатив миллионами жертв, прежде чем для власти денег было расчищено социальное и географическое пространство, а религиозное мировоззрение подавлено. Начался этот путь от древнейших времен, от бунтарей, отрицавших нематериальное и клеветавших на историю и традицию. Все их помыслы соединились в идее прогресса и догматах Просвещения. Прогресс естествознания обеспечил Европе контроль за всем миром, захват огромных колоний, создание системы мировой торговли. И возникла иллюзия, что помимо науки и техники человечеству уже больше ничего не надо, что именно в этом и есть его «естество». И европейские просветители предприняли ревизию всех существующих смыслов общежития, доведя Европу до кризиса религиозного мировоззрения и немыслимого в прошлые века кровопролития. С идеями Просвещения мир вошел в эпоху разрушительных революций и войн. На фоне нарастающего материального благополучия стал очевиден закат современной цивилизации.

Один из пропагандистских штампов, выработанных либералами и коммунистами, объявляет Средневековье временем мракобесия, «темными веками», продымленными кострами инквизиции. В действительности именно в эту эпоху под воздействием мировых религий сложились существующие ныне цивилизации, охватившие страны и континенты. Именно тогда произошло становление самобытного духовного мира и самобытных способов производства, присущих этим цивилизациям и предопределивших их развитие. Тогда же стали складываться социальные и политические общности, в конечном счете создавшие великие государства и великие нации, несущие на себе и поныне основное бремя мирового экономического развития и сохранения мировой культуры.

На почве различных деклараций, питавшейся идеями так называемых гуманистов, возникла идеология либерализма. Выдвинутые ею лозунги свободы, равенства и братства были подменой смыслов и дьявольским соблазном, прикрытым заботой о человеке. Разоблачение пороков буржуазного либерализма стало причиной появления нового соблазна – пролетарского интернационализма и коммунизма, которые идейно повторяли большинство идей Просвещения, переиначивая их на свой лад и прославляя крах наций и государств как пролог «светлого будущего».

Объявляя от имени международной партии пролетариата войну буржуазной собственности, буржуазному обществу и эксплуатации, коммунизм, как и либерализм, имел в виду стремление к земному счастью, которое выражалось в сытости и праздности. Но, в отличие от лозунгов либеральных и их призывов к царству справедливого народного правительства, с которого начинали свой путь по миру в поисках счастья «демократы», признаком пролетарского счастья была провозглашена будущая всемирная ассоциация индивидов, в которой «свободное развитие каждого является условием свободного развития всех».

Что принесли человечеству два призрака, рожденных мятежным сознанием безбожников, – либерализм и коммунизм? Не прошло и двух столетий после провозглашения истин либерализма, как в тех странах, где ему удалось овладеть массами, господствующие высоты оказались в руках олигархии. Не потребовалось и ста лет коммунистического господства в странах, где людей вдохновили коммунистические идеи, как власть в этих странах была присвоена бюрократией, партноменклатурой. Надо ли напоминать, что сталось с идеями либерального счастья при олигархии, до какого уродства были доведены идеи пролетарского счастья под управлением коммунистов?

Попытка вытеснить религиозное сознание наукой не удалась ни либералам, ни коммунистам. Попытка подменить веру в Бога верой в политическую идею, опустошила души людей и не привела ни к чему разумному и долговечному. Наука без системы ценностей, утвержденной в веках, исчерпала свои возможности. Идеологии выродились в догматический формализм фальшивых «ценностей» и фиктивных процедур, имитирующих народную поддержку издевательствам над здравым смыслом. Автономия человека от Бога не состоялась. Она лишь отделила человека от того, что спасало его в прежние эпохи, – религии, нравственности, семьи, нации.

Общества, не связанные подвигом веры, созерцанием традиции, переживанием исторического прошлого, едиными представлениями о грехе и добродетели, неизбежно идут к своему краху. Будущее принадлежит тем, для кого вера, Отечество, нация, честь, долг, любовь выше земных благ и самой жизни.

Вера и знание. Крупнейшие ученые мира, основатели классической и современной науки были почти все без исключения верующими. И только те, кто стремился ниспровергнуть традиционное общество, противопоставляли веру и научное знание. В действительности вера и знание дополняют друг друга. В сознании человека они не существуют раздельно, поскольку знание добывается откровением, озарением, актом творчества. Религия создает творческий порыв и нравственный мотив научной деятельности. Религия создает условия для любви к знаниям, уважения к учености. Неслучайно монастыри были центрами хранения знаний, а первые университеты не мыслили образование без теологии. Классическая система образования предусматривала понимание основ религии, традиционная мораль передавалась подрастающим поколениям в семье – через приобщение к религиозному ритуалу и основным догматам веры. Современность кичится своим уровнем образования, своими знаниями о мире. В действительности отделение образования и науки от религии привело к духовному отупению и деградации культурного уровня. Слой ученых, создающих и поддерживающих современный уровень техники и технологии, стремительно сужается. Уравнительные демократические процедуры грозят сделать основную массу граждан чуждыми глубинам знания. И тогда рухнут не только моральные устои, но и вся инфраструктура цивилизации, обеспечивающая жизнь более сытную и безопасную, чем во времена, предшествовавшие индустриальной и научно-технической революции.

Олигархия стремится к тому, чтобы оторвать образование и науку от религии, развести пути Богопознания с миропознанием. Она заинтересована в том, чтобы манипулировать малограмотными рабами, заставляя людей потреблять «продукцию» СМИ. Тем самым олигархия, заполняя сознание граждан «пустой породой» своей пропаганды, лишает их элементарных знаний о мире и о самих себе. Мир под руководством олигархии катится в пропасть невежества и краха всех достижений человечества последних веков.

Жизнь и мир человека извечно разделены на добро и зло. История человечества всегда была схваткой между добром и злом. Но отдельному человеку не всегда дано определить, где пролегает граница в этой схватке. Блуждание в сумерках порой заводит человека в стан врага Божьего и человеческого. И сегодня чаще, чем когда-либо, потому что истина современному человеку открывается не на полях сражений и не в кельях мудрецов. Враг рода человеческого стал изощреннее и хитрее, изобрел новые соблазны, предлагая взамен истины лукавое умствование и славу ученых званий, взамен подвигу – почести, воздаваемые по должности, взамен результатов труда – жалование и развлечения. Средства массовой информации насаждают жизненные стереотипы, разрушающие личность и погружающие человека в порок. В центре его ценностей оказывается не Бог, не цели нравственного совершенства, не духовный или ратный подвиг, а блажь развращенной натуры.

Либералы и коммунисты, отвергая религию, паразитируют на прежних достижениях мысли и на деятельности сложившихся в прежние эпохи научных школ. В своих собственных прогнозах, политических и экономических стратегиях они постоянно терпят поражение, но цинично объясняют все проблемы и кризисы, которыми сопровождается их деятельность, объективными обстоятельствами. Бюрократия, поглотившая обе по видимости альтернативные, но в действительности родственные концепции, использует их для одурачивания избирателей, предлагая им выбирать между «левыми» и «правыми», не меняя при этом ничего по существу. Фактически такой выбор лишает граждан возможности задуматься о смысле жизни и подчиняет гибельной политике жрецов «золотого тельца». И только духовно очищенное и просветленное знание позволяет увидеть за играми партий козни олигархии. Поэтому задача националистов – каждого в отдельности и всех организаций националистов – приобщаться к вере и знаниям лично и склонять к этому других. Это один из важнейших компонентов формирования национального мировоззрения и борьбы с диктатурой олигархии. Одухотворенная верой мысль творит будущее и оберегает нации от разрушения.

Солдаты империй. Религия не проповедует смирения перед злом и непротивления злу. Религия требует смирения перед Богом. Поэтому мировые религии создают империи. Нации, замкнувшиеся в себе, не ставящие себе общемировых задач, не ищущие союзников в государственном и культурном строительстве, быстро уходят в небытие. Нации, имеющие мироустроительные задачи, определяют будущее человечества.

Государственный идеал националистов – это государство-нация и государство-империя. Империя – высшая форма царства, объединяющего в своих границах большую часть самобытной цивилизации, охватывающей родственные народы. Империя – это земное царство, построенное по небесным заветам.

Глобалисты хотят единства мира без наций, хотят построить свою империю, в которой вместо национального ядра будет сатанинская секта, поклоняющаяся «золотому тельцу». Чтобы восторжествовать, глобалисты стремятся опорочить в глазах людей саму идею империи, представляя ее не хранителем цивилизации и распространителем веры, знания и культуры, а поработителем народов. Они хотят, чтобы нации не сплачивались, не объединялись, а бесконечно дробились – до той степени, пока мировой олигархии не будет противостоять всего лишь одинокий и жалкий индивид. Мир без империй – это мир всеобщего рабства, мир умирающих наций, культур, цивилизаций. Это мир без будущего.

Глобализм стремится разорвать связь народов с их духовными и культурными истоками. Ему нужен хаос, а империи не позволяют рассыпать мозаику наций, раздробить их. Тем самым империи препятствуют гибельным процессам, столь выгодным мировой олигархии.

Каждый, в ком не умерла искра Божья, может стать солдатом Империи. Быть воином – удел сильных духом людей, не поддавшихся дьявольским соблазнам и искушениям, возлюбивших ближних, как самих себя, посвятивших жизнь тому, ради чего не страшно умереть. Милосердие и мужество составляют честь солдат Империи, сопротивление злу силой – моральный долг.

Настоящий национализм отличается тем, что знает высшую меру всего, он понимает мироустройство, следуя не за жрецами, а за Богом. Такое служение освещает путь всем нациям и народам. Тот, кто пытается упростить свою жизнь, чураясь ответственности служения и усилий самообразования, рано или поздно впадает в заблуждение. И с путей, ведущих нации к благу и утверждению высших истин, переходит на пути, проторенные сатаной для ленивых, нелюбопытных и глупых. Там – гибель личности, нации, государства.

Нейтралитет невозможен, невозможно уклониться от схватки, которая проходит через твое собственное сердце. Теплохладное отношение к схватке, которая как будто происходит не с тобой, а где-то в стороне, – то же самое, что сочувствие злу.

Мы можем знать о «своих» и «чужих» по делам. Одни служат Богу и нации, другие им не служат. Одни рискуют собой – своей жизнью, благополучием, карьерой и стремятся к результату. Другие подменяют результат обещаниями, которые никогда не выполняются, ложью, покрывающей их истинные цели. «Чужих» изобличает бесплодие в делах нации и чрезвычайная активность в делах личного обогащения.

Олигархия повсеместно насаждает бесчувствие и равнодушие, стремясь убить в людях даже саму мысль о добре, а с нею и мысль о Боге. Порожденные олигархией «прагматики» вялы и скучны в сравнении с теми, кто сражается за веру и Отечество, кто искренне стремится к добру и благу для своих ближних – семьи, рода, нации. Противостояние злу – это путь воина. Только воитель остается свободным и не покоряется диктатуре олигархии. Эта жизненная позиция не имеет ничего общего с революцией. Первый революционер – сатана. Солдат Империи – из другого войска, из тех, кто живет заповедью «спаси и сохрани». Чтобы восстановить, а не разрушить, чтобы обустроить, а не разорить, нужен не только духовный порыв, но и высокий профессионализм, знания и дисциплина, а также способность объединять людей, используя их сильные стороны. Единство духа сильнее любого партийного формализма, но дух обретает силу в организованности, в сотрудничестве единомышленников, а не в бесплодных мечтаниях.

Надежда на бунт не может принести никаких плодов. Только рухнувшее государство слабее взбунтовавшейся толпы, а это крайняя степень упадка. Государственная власть должна быть сильнее любой другой силы, чтобы отстоять суверенитет и не позволить авантюристам подорвать его. Когда армия, полиция, чиновничество не захотят противостоять своему народу во имя интересов кучки олигархов, это и будет означать переход власти к националистам – без разрушительного бунта, без утраты государственности.

Солдатам Империи нет нужды тащить народ на баррикады и ратовать за гражданскую войну. Победа придет к тому, кто не обманом, а духом и разумением поведет за собой людей. Олигархия, прежде чем лишиться власти, должна быть лишена поддержки в глазах большинства людей, трудом которых живет государство. Слово правды подрывает несправедливость гораздо сильнее, чем бунтующие толпы, которые не видят грани между добром и злом и лишь мстят без разбора. Нация, отбросив ложь олигархии, неминуемо победит. И эта победа даст ей правителей, способных созидать национальное величие и творить будущее нации.

Стать солдатом Империи – значит вступить в пространство, в котором ведется непрерывный бой за Истину. Это борьба, прежде всего, с самим собой – с собственными соблазнами и предрассудками. Первая победа – это победа над собой, открывающая глаза: где законы Божьи, а где законы, навязанные людям бюрократией и олигархией – земными агентами сатаны.

Поле боя – душа человека. Заглянуть в свою душу и соотнести себя с абсолютными, вечными ценностями – непросто. Духовная работа происходит через преодоление себя, через усилия мысли и через деятельность. Прекратить усилия, пугаясь громадности задач, стоящих перед человечеством и отдельным человеком, – это капитуляция. Националист должен быть солдатом Империи – действовать, понуждать себя и других к добру, справедливости и благу. Приобретая глубокие знания, мы лучше понимаем друг друга и можем действовать в одном направлении. И тогда солдаты Империи соединяются в армию, утверждающую высшие истины в земном существовании наций и государств.

Стремление к частному материальному успеху, в конце концов, оставляет человека в дураках, показывая ему: что было успехом – является провалом, что казалось триумфом – было добровольным принятием рабского клейма. Только познание смысла жизни и борьба за Истину делает человека свободным, способным побеждать.

Национальное единство

История человечества объединила людей сначала в бесчисленные племена, затем в несколько тысяч народов, заселивших континенты Земли. Народы, сливаясь или обосабливаясь, создали политическую форму своей самоорганизации – государство. Когда государственные дела становились общим делом всех, возникали нации. Связь между народами сохранялась через великие культуры, объединявшие многие государства в цивилизации. Исторические нации, предопределявшие путь человечества, создавали великие государства, великие империи. Разрушителем империй становится глобальная олигархия, стирающая с карты мира государственные границы, нивелирующая культуры, попирающая исторические достижения наций.

История человечества была историей столкновения государств, мировая политика – столкновением интересов правителей и стоящих за их плечами закулисных групп. ХХ век стал эпохой войн между нациями, которые помимо своей воли столкнулись в тотальной войне. Появление оружия массового поражения вынудило человечество переосмыслить многие формы соперничества, заставило отказаться от тотальных войн. Но появление глобальной финансовой системы и мировой олигархии привело к новым формам войн, которые ведутся теперь не между нациями, а против всех наций. Разложение моральных основ общества, деградация культуры, этнические мятежи, измена правительств, подрыв экономической самостоятельности – эти и другие методы олигархии направлены на тотальное подчинение наций внешнему управлению.

Эпоха столкновения наций оставила для олигархии удобный инструмент их порабощения – бюрократию, эпоха Просвещения – космополитическую интеллигенцию, сплоченную ненавистью к Традиции. Практичный материализм прежних исторических периодов в системе управления, образования, воспитания переродился в тотальную утопию единообразного управления человечеством на основе универсальных принципов. Главным принципом, скрытым за гуманистической риторикой, оказался принцип тотальной лжи и аморализма, разлагающий национальное самосознание.

Олигархию, бюрократию и интеллигентов-космополитов страшит свободная мысль, которую они постоянно хотят оболгать, а национально мыслящих людей устрашить, подавить полицейским или судебным насилием.

Чтобы поработить нации, их изолируют от традиций и знаний, обрабатывая психику людей повседневной пропагандой. На решение этой задачи брошены огромные ресурсы, сконцентрированные грабежом, коррупцией, финансовыми махинациями. Но на стороне националистов – сила правды, которая неизбежно берет верх в борьбе за умы. Несмотря на насилие глобальной олигархии, сознание наций сильнее власти денег, а построенная на этой власти система пожирает сама себя. В свою могилу она стремится утащить и все человечество. И только национализм противостоит этому всеобщему «концу истории», открывая нациям новую эпоху – эпоху свободы, достоинства и процветания.

Что могут противопоставить национализму его противники?

Вместо власти идей – тиранию доктринеров, вместо власти закона – деспотизм бюрократии, вместо долга и чести – беспощадную, кровожадную диктатуру денежных мешков. Таков характер политических, экономических и духовных отношений, насаждаемых олигархией.

Наглость, жестокость, коварство, догматизм – вот основные черты современной бюрократии, растаптывающей национальные интересы, богатеющей на измене и коррупции.

Цинизм вместо веры, «прогресс» вместо культуры, «модерн» вместо традиции, варварство вместо цивилизации – таковы подмены «постмодернистской» космополитической интеллигенции.

Чего хотят они – эти жрецы и надсмотрщики «мирового порядка»? Они хотят перемешать народы, упразднить государства, отбросить в прошлое национальный суверенитет, убить высокую культуру, опошлить человеческие отношения, стереть духовный мир человека. Их цель – всемирное рабство под управлением интернациональной олигархии.

Задача национализма – нанести поражение олигархии, отнять у нее экономический и политический базис, подавить бюрократию и сделать чиновника слугой нации, защитить духовную свободу от болезнетворных измышлений беспочвенной интеллигенции.

Война, развязанная олигархией против наций, должна быть стимулом для национальной консолидации и совместной борьбы наций против порабощения. Объединению олигархий следует противопоставить союз суверенных наций, глобализму – национализм.

Олигархия не сдерживается никакими моральными ограничениями или юридическими условиями. Это жестокий и коварный враг, который не знает пощады. Он никого не щадит, а значит и сам не достоин пощады.

Национализм выкорчует это мировое зло. Ангелы вострубили, отметив начало новой эпохи – время борьбы наций за свободу.

Воля нации вместо диктатуры олигархии!

Программа Партии "Великая Россия"

Программа Политической партии "Великая Россия" была принята на Совещании актива партии 26 января 2012 года. Окончательный вариант программы принят после открытого обсуждения и внесения редакционных поправок. Мировоззренческой основой программы служит "Национальный манифест"

Национально-патриотическая партия «Великая Россия» отвергает западные идеологии либерализма и коммунизма, являясь партией русской нации, партией патриотов России.

Мы - националисты, и считаем, что ключевыми жизненными ценностями для каждого человека являются Бог, свобода и справедливость, которые могут быть реализованы только в рамках национального государства.

Вся деятельность партии будет направлена на реализацию следующих мер национального возрождения:

Государство

1.      Объединить всех граждан страны проектом имперского строительства Великой России. Осуществить переход от федеративной системы к унитарному государственному устройству, открытому к воссоединению с другими исконно русскими землями.

2.      Остановить вымирание и обеспечить численный рост русской нации. Предоставить многодетным семьям пособия и льготы, необходимые для полноценного воспитания и обучения детей. Рассматривать женский труд в семье как трудовую деятельность.

3.      Уничтожить в стране нищету, бедность и безработицу. Реализовать для всех граждан России право на труд. Ввести меры по борьбе с тунеядством и асоциальным поведением.

4.      Обеспечить приоритетное развитие малых городов и поселений с современной инфраструктурой, где каждая семья сможет жить в своем доме.

5.      Восстановить боеспособность армии и флота. Построить новую армию на основе всеобщей воинской обязанности и воинской учебы.

Нация

6.      Прекратить дискриминацию русского народа. Установить подлинное равноправие между всеми гражданами, проживающими на территории России и объединенными в русскую нацию.

7.      Гражданином России может быть только тот, кто принадлежит к русской нации: воспитан в русской культуре, владеет русским языком, признает Россию своей единственной Родиной, уважает и почитает ее историю и традиции.

8.      Исключить какие-либо политические права для иностранцев и лиц с двойным гражданством. Немедленно прекратить иммиграцию в Россию представителей некоренных народов.

Национальное достояние

9.      Нации должны принадлежать все земельные, водные, воздушные ресурсы и природные ископаемые.

10.  Национализировать предприятия ВПК, предприятия ТЭК и добывающей промышленности, инфраструктурные монополии транспорта и связи. Обеспечить отчисление всем гражданам части дохода от продажи природных ресурсов.

11.  Изъять в пользу государства, неправедно нажитые состояния, полученные в результате грабительской приватизации или с использованием должностного положения.

Свобода граждан

12.  Освободить граждан страны от рабства процентного капитала и олигархии. Обеспечить свободу труда и творчества, свободу мысли и слова, свободу выбора места жительства и рода занятий.

13.  Освободить малый и средний бизнес от чиновничьего произвола. Обеспечить всем участникам экономической деятельности возможность свободной конкуренции и равный доступ к ресурсам и каналам распространения готовой продукции.

14.  Предоставить всем партиям политическую свободу действий. Обеспечить на всех уровнях честные выборы через открытое голосование и равный доступ к средствам массовой информации.

Служение элит

15.  Утвердить незыблемое правило: госчиновник - слуга нации, а не ее господин. Власть должна служить интересам нации и быть ей подконтрольной.

16.  Многократно сократить госаппарат. Заставить его эффективно работать. Ввести смертную казнь за коррупцию, фальсификацию выборов и измену родине без ограничения срока давности.

17.  Обеспечить элите общества, тем, кто приумножает национальные богатства и защищает Россию от врагов отечества, достойное содержание по выходу в отставку.

Экономика

18.  Определить приоритетом экономики развитие ее реального сектора. Кардинально упростить налоговое законодательство. Упразднить систему фиктивных «денег» и обеспечить эмиссию денежной массы товарным эквивалентом, а вклады в банках - стопроцентным резервированием.

19.  Возродить сельское хозяйство, введя гарантированные фиксированные закупочные цены на основные биржевые товары будущего урожая.

20.  Восстановить военно промышленный комплекс отвечающим требованиям времени. ВПК должен быть флагманом отечественной промышленности и науки.

Социальная политика

21.  Прекратить коммерциализацию культуры, образования, науки, медицины и спорта.

22.  Установить все виды стипендий и пенсий не ниже прожиточного минимума. Повышение уровня соответствующих выплат проводить пропорционально росту национального дохода страны.

23.  Возродить систему бесплатного государственного образования, направленную на получение максимально высокого уровня знаний, полезных в жизни умений и навыков.

Судебная система

24.  Утвердить право каждого гражданина на справедливое рассмотрение дел в суде. Выборность судей и рассмотрение дел с участием присяжных заседателей – основа правосудия.

25.  Восстановить смертную казнь для маньяков, педофилов и наркодельцов. Жестко преследовать за продажу контрафактных товаров, незаконный оборот алкоголя и этнобандитизм.

Информационная политика

26.  Национализировать все СМИ федерального уровня. Ввести нравственную цензуру и уголовное преследование за ложь, клевету, оскорбление, дезинформацию, порнографию и подрыв традиционных устоев общества.

27.  Организовать государственную пропаганду историко-культурного наследия, здорового образа жизни и семейных ценностей.

Вера

28.  Освободить Русскую Православную Церковь от бюрократизации и коммерциализации. Вернуть Ей историческое предназначение – быть сердцем, совестью и душой русского народа.

29.  Прекратить в России распространение нетрадиционных конфессий, культов и верований. Запретить пропаганду агрессивного атеизма и посягательства на свободу вероисповедания. Первенствующей и господствующей является Христианская Православная Вера.

Партия «Великая Россия» провозглашает построение общества, где каждый имеет равные права и обязанности, где привилегии есть служение Нации, Державе, Вере.

Мы видим грядущую Россию суверенной державой, развивающейся как страна Русской цивилизации, продолжающей свою вековую историю, почитающей свои традиции, воспринимающей все лучшее у других народов мира.

Наш идеал: Россия, управляемая Русским Вождем – Самодержавным Государем, новой государственной элитой и народным представительством.

Мы беремся за труд устроения государства, требующий самоотверженного служения всех слоев общества и за установление национальной диктатуры для избавления нации от всевластия олигархии и засилья лжи, во имя торжества Божественной Правды, Свободы и Справедливости.

Лидеры партии берут на себя ответственность за выполнение программы перед русскими людьми, Россией и Богом.

Воля нации вместо диктатуры олигархии!

Слава России!

ХРОНИКА Сергиевского проекта и Русской доктрины

12.11.2007 На нашем сайте появились текст Декларации РД "Преображение России" и небольшой Словарь основных терминов и понятий РД

09.11.2007 Митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл рассказал о Русской доктрине активистам движения "Россия молодая"

В МГТУ имени Баумана в пятницу прошла встреча активистов движения "Россия молодая" с представителями Русской Православной Церкви. Митрополит Кирилл выступил перед студентами с лекцией о взаимоотношениях церкви, власти и общества. Он рассказал о концепции "Русской доктрины".

02.11.2007 В ходе Соборных слушаний среди участников была распространена только что вышедшая Декларация РД "Преображение России"

По многочисленным просьбам читателей, авторский коллектив РД подготовил краткое творческое изложение основных принципов и концептуальных решений, изложенных в Русской доктрине. К Соборным слушаниям ВРНС 2 ноября текст Декларации был издан отдельной брошюрой. В приложении к ней был размещен Словарь основных понятий и терминов РД

02.11.2007 На Соборных слушаниях ВРНС в Храме Христа спасителя официально объявлено о начале разработки Программы среднесрочных преобразований (продолжения Русской доктрины)

Соборные слушания ВРНС были посвящены теме "Базисные духовно-нравственные ценности - основа единства семьи, общества, государства". Вел Слушания Cвятейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. Перед собравшимися выступили лидеры крупнейших политических партий, руководители традиционных конфессий России, общественные деятели. В своем выступлении 1-й зампред Фонда "Русский предприниматель" соредактор РД Андрей Кобяков объявил о начале работы над Программой среднесрочных преобразований (условное название - Русская доктрина-2) и пригласил заинтересованные общественные и научные круги, исследовательские организации и экспертов к участию в соборной работе над этим проектом.

05.10.2007 Авторы и эксперты РД приняли участие в работе двух международных конференций в рамках VI Форума "Русская неделя на Корфу"

В рамках традиционной ежегодной Русской недели, которую фонд "Русский предприниматель" проводит на Корфу - острове русской славы - в 2007 году прошли две конференции на темы "Греция - цивилизационный и политический мост" и "К новому мироустройству - потенциал европейских наций". В работе круглых столов приняли участие представители ряда стран Европы. Костяк российской делегации составили представители авторского и экспертно коллектива РД.

24.09.2007 Начато проведение семинаров по разработке доктрины "Молодежь России"

В соответствии с решением Соборных слушаний ВРНС 20 августа 2007 года начата разработка нового документа Доктрины "Молодежь России", который станет составной частью Русской доктрины и будет представлен на XII Всемирном Русском Народном Соборе в феврале 2008 года.

4.09.2007 Итоги Соборных слушаний по РД на "Народном радио"

"Народное радио" посвятило РД в течение одного месяца две передачи. Одна (с участием Виталия Аверьянова и Александра Рудакова) состоялась накануне Соборных слушаний, другая - после них. После Слушаний появляется очень много откликов в прессе (см. рубрику Отклики и публикации). Часть из этих откликов носит надуманный характер, включает домыслы и просто искаженную информацию. Комментируя эти домыслы, рассказывая о прошедших Слушаниях и перспективах Русской доктрины, Виталий Аверьянов вновь выступил на "Народном радио" и ответил на вопросы радиослушателей.

20.08.2007 Состоялись Соборные слушания по РД Всемирного Русского Народного Собора

В Отделе внешних церковных связей Московского патриархата (Данилов монастырь) состоялись слушания, специально посвященные Русской доктрине. По итогам Слушаний было определено: «Бюро ВРНС, с благодарностью оценивая работу, проделанную авторским коллективом «Русской доктрины» и фондом «Русский предприниматель», предлагает развернуть на основе этого документа и иных подобных разработок широкую дискуссию о путях будущего развития страны, о мировоззренческих основах ее внутренней и внешней политики, экономики, государственного устройства и общественного уклада. Провести специальную конференцию ВРНС на эту тему». Разработчики, соавторы и ряд экспертов РД были награждены почетными дипломами Собора, также специальные благодарности получили те, кто содействовал созданию и продвижению Доктрины.

03.08.2007 РД на радио Радонеж

Незадолго до Соборных слушаний ВРНС по Русской доктрине радио "Радонеж" попросило прокомментировать предстоящее событие и рассказать о Доктрине членов авторского и экспертного коллектива Виталия Аверьянова, Александра Рудакова и Владимира Махнача.

28.06.2007. Всемирный Русский Народный Собор рассматривает Русскую доктрину в качестве ведущего проекта национального возрождения

25 июня 2007 года состоялось очередное заседание Бюро Президиума ВРНС, одним из решений которого стало проведение в августе 2007 года соборных слушаний по труду "Русская доктрина". В заявлении от имени Собора сказано, что "Всемирный Русский Народный Собор обсуждает и принимает проект под общим названием Русская доктрина в качестве национальной программы по укреплению государственности, улучшению благосостояния граждан России и усилению позиций нашей страны на мировой арене… Собор разделяет идею авторов о возможности преобразований и модернизации российского уклада жизни только на базе традиционных духовно-нравственных ценностей. Авторы Русской доктрины справедливо полагают, что документ может стать основой идеологии и разумной модернизации России на ближайшие годы".

29.05.2007 Состоялся круглый стол "Доктрина русского прорыва" на интернет-телевизионном канале KM-Online

В круглом столе приняли участие соавторы Доктрины А. Кобяков, В. Аверьянов и В. Кучеренко (М. Калашников), а также председатель Русской общины Украины К. Шуров.

11.05.2007 Виталий Аверьянов презентовал новый тираж Русской доктрины в вузах Москвы

13 апреля в МГПУ состоялась встреча В. Аверьянова со студентами, аспирантами и преподавателями МГПУ, в ходе которой состоялась презентация Русской доктрины, вышедшей накануне массовым тиражом.

10 мая в Высшей школе политики при РГГУ В. Аверьянов прочитал лекцию "Русская доктрина и стратегия национального развития", ответил на большое число вопросов студентов, преподавателей РГГУ и гостей ВШП.

5.05.2007 На Учредительном съезде политической партии "Великая Россия" РД была объявлена идеологическим фундаментом партии.

Экземпляр РД получило около 80 делегатов Съезда - все руководители региональных делегаций. В своем выступлении на Съезде Виталий Аверьянов подчеркнул, что Доктрина писалась не под одну фигуру или структуру, а под Россию в целом, почему является внепартийным документом. "Тем не менее, - отметил Аверьянов, - мы приветствуем возникновение новой национально ориентированной силы. Тем более что в руководстве партии наши соавторы и единомышленники".

6.04.2007 В начале апреля в издательстве "Яуза-пресс" в серии "Максим Калашников рекомендует" вышел массовый тираж Русской доктрины.

В книге - обновленная и уточненная редакция нашего труда. Тираж уже поступает в книжные магазины Москвы (его можно приобрести в магазинах "Москва", "Дом книги" на Арбате, книжном на Полянке и многих других). Стоимость книги в розницу - 170 рублей.

7.03.2007 Авторы Русской доктрины приняли активное участие в деятельности XI Всемирного Русского Народного Собора.

На Соборе встречались и общались многие авторы и эксперты нашего труда. Митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл и председатель Союза писателей России В.Н.Ганичев отметили в своих выступлениях на секциях Собора значимость Доктрины и необходимость ее обсуждения в обществе и учета во всех делах национального возрождения . С развернутыми докладами выступили также соредакторы Русской доктрины.

13.12.2006 РД в Московском английском клубе

Андрей Кобяков и Виталий Аверьянов представили Русскую доктрину в Московском английском клубе (собрание прошло в Александр-хаусе). Члены клуба с большим интересом выслушали докладчиков и оппонентов, задавали много вопросов, на часть которых гостям удалось развернуто ответить. С большим критическим разбором идей Доктрины выступил Алексей Кара-Мурза, добросовестно изучивший документ. Несмотря на полемику, порою острую, участники встречи сошлись на том, что Россия крайне нуждается в собственной стратегии развития и что разработчики Доктрины внесли в дело создания этой стратегии ценный вклад.

08.09.2006 В Риге состоялась презентация РД

По приглашению Конгресса русских общин стран Балтии в Латвии побывали Виталий Аверьянов, Андрей Кобяков и Кирилл Фролов. В ходе трехдневного визита разработчики Доктрины выступили на специальной пресс-конференции в агентстве Росбалт, с лекциями и докладами в Международной Балтийской академии и Рижском бизнес-клубе, провели презентацию документа в Доме Рейтерна, дали интервью региональному телевидению, приняли участие в семинаре лидеров русских общин Прибалтики. В ходе семинара было принято решение о принятии Доктрины за идеологическую основу русских общин в балтийском регионе, были высказаны пожелания в дальнейшей разработке Сергиевского проекта уделять больше внимания проблеме русских диаспор за рубежом.

27.08.2006 Начал работу интернет-сайт Русской доктрины

Главной задачей сайта является донесение до интернет-аудитории содержания Доктрины, информирование о той встрече, которую она получает в обществе. Приглашаем к дискуссии все заинтересованные силы, всех неравнодушных к будущему России.

06.07.06 Начата публикация избранных фрагментов из РД в журнале “Финансы. Экономика. Безопасность”

02.07.06 В альманахе “Волшебная гора” (№ 12) вышла рецензия на РД и опубликован в качестве самостоятельного материала фрагмент из Доктрины (“Государство, в котором мы живем” Р. Багдасарова и А. Рудакова)

16.06.06 РД в эфире «Народного радио» (передача «Русский ковчег»)

Виталий Аверьянов выступил в диалоге с ведущим радиопередачи А. Третьяковым в прямом эфире. В ходе беседы были затронуты вопросы текущей национальной, социальной и демографической политики. Были освещены предлагаемые Доктриной подходы к этим проблемам, кроме того, Виталий Аверьянов ответил на вопросы радиослушателей. Ранее тема Русской доктрины уже поднималась на волнах «Народного радио» – слушатели могли познакомиться с ней в передачах, в которых выступал один из авторов и членов редколлегии Русской доктрины профессор, доктор философских наук П.В.Калитин.

25.05.06 Участие авторов РД в круглом столе «Сбережение нации: О чем не сказал президент» в мэрии Москвы

Круглый стол собрал многих видных представителей политической оппозиции, которые прокомментировали демографические инициативы Президента, озвученные в его Послании Федеральному собранию 10 мая. Главными докладчиками были депутаты Государственной Думы из фракции «Родина» Андрей Чуев и Андрей Савельев (эксперт Русской доктрины) а также один из основных разработчиков Доктрины, руководитель Центра динамического консерватизма Виталий Аверьянов. Из других участников Доктрины выступили также Сергей Пыхтин и Юрий Крупнов. Кроме того, в дискуссии приняли участие известные эксперты Михаил Делягин, Станислав Белковский, Дмитрий Володихин, Виктор Переведенцев и др. Публикации о круглом столе:

pravaya.ru, lenta.ru, km.ru, dpni.org

14.05.06 РД в эфире РТР (передача «Национальный интерес» Д. Киселева)

В передаче приняли участие видные эксперты: главный редактор журнала «Политический класс» и еженедельника «Московские новости» Виталий Третьяков, главный редактор журнала «Эксперт» Валерий Фадеев, политический обозреватель «Литературной газеты», политолог Александр Ципко и один из основных разработчиков «Русской Доктрины», главный редактор журнала «Русский предприниматель» Андрей Кобяков.

Ведущий, гости и присутствующие в студии зрители сошлись во мнении, что в общественном сознании России происходит позитивный перелом. Как выразился Дм. Киселев, «существенные компоненты общенациональной доктрины на минувшей неделе предложил Владимир Путин; свой вариант, значительно более пространный и в то же время подробный, предлагает группа русских интеллектуалов, авторов Русской доктрины. Цели совпадают - сильная и процветающая Россия. Близка и интонация». В тот же ряд в ходе дискуссии были поставлены инициативы Русской православной Церкви (концепция прав человека, озвученная митрополитом Кириллом (Гундяевым) на X Всемирном Русском Народном Соборе и начавшийся процесс объединения Русской Церкви: ее российской и зарубежной ветвей).

17.04.06 Завершение работы над текстом проекта «Сбережение нации» (по заказу партии «Родина»)

Концепция «Сбережение, развитие и преумножение нации» готовилась в феврале-апреле 2006 года группой экспертов под руководством Виталия Аверьянова. При его подготовке в качестве концептуальных использовались материалы «Русской доктрины» а также «Демографической доктрины России» (Институт мирового развития, 2005), ряд монографий и статей современных исследователей (книги «Русский прорыв» В.А.Башлачева, «Солнце в России восходит с Востока» Ю.В.Крупнова и др.). В разработке текста принимал участие целый ряд экспертов Русской доктрины. Текст концепции под общей редакций экс-главы партии «Родина» Дмитрия Рогозина должен выйти отдельной брошюрой.

03.03.06 Получена рецензия на РД из Московской Духовной академии (выполнена по поручению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II)

27.02.06 Участие авторов РД в круглом столе «Репатриация соотечественников – долг и обязанность России» (клуб «Реалисты»)

В ходе дискуссии соредакторы Доктрины Виталий Аверьянов и Андрей Кобяков представили свой проект, рассказали о его создании и основных целях, остановились на концептуальных разработках Доктрины в вопросах миграционной политики и репатриации соотечественников. Из других авторов и экспертов Доктрины в работе круглого стола приняли участие Андрей Савельев, Сергей Пыхтин, Михаил Ремизов, Юрий Крупнов.

23.02.06 Начато обсуждение «Тезисов РД» на интернет-портале KM.ru

20.02.06 Встреча авторов РД с руководством партии «Родина»

Состоялась встреча соучредителей Центра динамического консерватизма Андрея Кобякова, Виталия Аверьянова, Владимира Кучеренко с руководством партии «Родина», в ходе которой соредакторы и соавторы Русской доктрины рассказали о своем проекте и авторском коллективе. Было принято решение совместными силами подготовить посвященный демографической и миграционной политике России проект «Сбережение нации», заявленный Дмитрием Рогозиным как «пятый национальный проект» в 2005 году.

21.01.06 В журнале «Финансы. Экономика. Безопасность» вышла статья А.Кобякова «Русская Доктрина: Как нам преобразить Россию?»

18.01.06 В «Литературной газете» вышел развернутый отклик на РД А. Ципко («В ожидании Гагарина»)

01.01.06 Сайт PRAVAYA.RU присудил РД «серебро 2005 года»

Подводя итоги 2005 года, сайт PRAVAYA.RU признал Русскую доктрину вторым по значимости событием. Первое место («золото») получил Правый марш в Москве 4 ноября.

24.12.05 Встреча авторов РД с архиепископом Владимирским и Суздальским Евлогием

Соавторы Доктрины Виталий Аверьянов и Кирилл Фролов посетили Владимир, побывали в его древних храмах и соборах, в частности древнем Успенском кафедральном соборе, а также в местах жизни и подвижничества свт. Афанасия (Сахарова). На приеме у владыки Евлогия, продолжавшемся более 3 часов, гости сообщили о том, как создавалась Русская доктрина, затронули вопросы духовно-политического развития России, христианского просвещения, светского образования. Владыка Евгений рассказал о своих впечатлениях от Доктрины, дал ряд советов по ее совершенствованию.

20.12.05 Тезисы РД напечатаны в журнале «Главная тема» (2005 №8)

11.12.05 РД в эфире телеканала “Культура” (в передаче “Что делать?”)

В телепередаче Виталия Третьякова приняли участие соредакторы Доктрины Виталий Аверьянов и Андрей Кобяков, соавторы труда Егор Холмогоров, Михаил Хазин, а также сторонний эксперт генеральный директор Совета по национальной стратегии Валерий Хомяков. Дискуссия, по сути, превратилась в очередную презентацию документа.

07.12.05 Представление РД в Санкт-Петербурге

Андрей Кобяков, Виталий Аверьянов и Илья Бражников посетили Санкт-Петербург и приняли участие в презентации Русской доктрины на заседании Петербургского патриотического форума. В ходе презентации выступил еще один соавтор и член редколлегии Доктрины петербуржец Константин Черемных. В работе форума приняли участие представители православных академических кругов Санкт-Петербурга, видные патриотические деятели и публицисты, представители духовенства. Соавторы Доктрины выслушали критику и пожелания, ответили на замечания питерских критиков, на большое количество вопросов. Подробный отчет о презентации был помещен на сайте “Русская линия”.

7.12.05 На сайте АПН.ru опубликовано интервью В.Аверьянова о “Русской доктрине”

1.12.05 РД предлагают сделать темой Русского Народного Собора

В ходе дискуссии в Союзе писателей председатель РОД “Союз реалистов” Нина Жукова предложила руководству Всемирного Русского Народного Собора (присутствующим митрополиту Кириллу и В.Н.Ганичеву) оперативно изменить повестку X Собора и включить в нее обсуждение Русской доктрины. Это предложение нашло поддержку у других выступающих и первоначальное одобрение председательствующего.

1.12.05 Е.Холмогоров на презентации в Союзе писателей формулирует 7 постулатов РД

1.12.05 Обсуждение РД в Союзе писателей России

Самое публичное из презентационных мероприятий Доктрины. Вел собрание председатель правления Союза писателей В.Н.Ганичев. В ходе обсуждения свои доклады представили соредакторы труда Андрей Кобяков и Виталий Аверьянов. Егор Холмогоров также выступил с особым докладом. Настоящим событием стала речь о Доктрине председателя ОВЦС Московского Патриархата, митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла. Выступили также сопредседатель СП России Сергей Перевезенцев, обозреватель “Литературной газеты” Александр Ципко, вице-спикер Государственной Думы ФС РФ Сергей Бабурин, главный редактор “Воениздата”, полковник Сергей Куличкин, главный редактор журнала “Наш современник” Станислав Куняев, профессор Александр Вдовин, профессор Александр Ширинянц, председатель РОД “Союз реалистов” Нина Жукова, главный редактор газеты “Российский писатель” Николай Дорошенко, док. эконом. наук Марат Мусин, председатель Фонда “Единство нации” Владимир Медведев, первый вице-президент Объединения высших офицеров России, генерал-лейтенант Владимир Шатохин, член Высшего творческого совета СП России Николай Сергованцев, эксперт Русской доктрины Михаил Егоров, член “Русского интеллектуального клуба” Александр Севастьянов.

30.11.05 РД представлена на консервативной Генеральной Ассамблее

В президиуме Генеральной ассамблеи были соавторы Русской доктрины, преобладали они и среди выступающих. Доктрина фактически объединяла и осеняла собою всю содержательную часть форума. Виталий Аверьянов и Андрей Кобяков рассказали о ходе создания документа, расставили значимые акценты, представили публике еще не опубликованные краткие Тезисы Русской доктрины, которые раздавались в виде распечаток. Егор Холмогоров, среди прочих тем, затронул и тему поразительной целостности документа, который создавался более чем 60 авторами и экспертами. Михаил Ремизов на Ассамблее озвучил свои 5 принципов формирования единой платформы современного русского консерватизма.

20.11.05 Главы из РД впервые перепечатаны (в журнале “Политический класс”)

18.11.05 Семинар по РД в клубе “Катехон” (Институт философии РАН)

Виталий Аверьянов и Андрей Кобяков подробно осветили принципы и идеи Доктрины, рассказали о том, чем она отличается от других попыток сформулировать национальную идею и перспективную идеологию России, ответили на вопросы аудитории.

5.11.05 Представление РД в Екатеринбурге

Фонд “Русский предприниматель” на научно-практической конференции “Школа и будущее России” и на круглом столе в Уральском государственном горно-геологическом университете впервые в России презентовал проект “Русская доктрина”. Авторский коллектив “Русской доктрины” на данной презентации был представлен Ильей Бражниковым и Егором Холмогоровым. На следующий день гости посетили архиепископа Екатеринбургского и Верхотурского Викентия, читавшего Доктрину и высказавшего по ней ценные замечания.

10.10.05 Круглый стол по итогам презентации

На следующий день после презентации состоялось первое обсуждение Доктрины в рамках круглого стола. В ходе обсуждения труда свои оценки ему дали главный редактор журнала “Политический класс” Виталий Третьяков, политический обозреватель “Литературной газеты” Александр Ципко, глава ВЦИОМа Валерий Федоров, член Совета Федерации Василий Лихачев, писатель-экономист Андрей Паршев, председатель правления Союза писателей России Валерий Ганичев и др.

9.10.05 Первая неофициальная презентация РД в Греции

Греческий остров Корфу, по праву называемый островом русской славы (в феврале 1799 года после блестящего штурма ныне причисленный к лику святых адмирал Феодор Ушаков освободил остров от наполеоновских войск) принял на своей земле общественный форум “Русская неделя”. Непосредственным организатором форума был фонд “Русский предприниматель” при поддержке Федерального агентства РФ по военно-техническому сотрудничеству и Посольства РФ в Греции. Центральным событием форума стала презентация “Русской доктрины”, которая прошла в конференц-зале пятизвездочного отеля Corfu Imperial. Именно здесь, на земле Византии, создателями “Доктрины” был впервые представлен текст документа. Составители Доктрины обстоятельно рассказали о документе, ответили на вопросы из зала.

ОТКЛИКИ И ПУБЛИКАЦИИ

ИЗ ЖЖ-ДНЕВНИКА ЕГОРА ХОЛМОГОРОВА

http://www.rusdoctrina.ru/page95544.html

Получил, наконец, авторский экземпляр первого варианта "Русской Доктрины".

Полистал, начал читать, и впал в шоковое оцепенение от масштаба сделанного. Собирали по строчке, по абзацу, целое увидели фактически лишь на верстке, когда были состыкованы идеологическо-политическая и экономическая часть. То, что получено в итоге, это полноценная смысловая карта будущей России, - направления развития, пучки смыслов, темы для обсуждения и направления движения. Выяснилось, что наше консервативное сообщество, уже очень обширное, своим соборным разумом способно охватить все - от общих принципов до конкретных деталей типа Анти-диснейленда, и в этом многообразии тем и принципов не утонуть. Оказалось и то, что мы мыслим согласно, - даже когда один абзац состоит из фраз трех разных авторов, переходов не чувствуется совершенно. Стилистические переходы вообще видны лишь при смене обсуждаемого предмета.

В Доктрине установлены прочные основания государственности и национальной жизни и начертана целостная программа национально-консервативных преобразований. Причем настолько смелых и последовательных, что никто ничего подобного не предлагал уже неизвестно сколько времени.

При этом, РД - не партийная программа. Она не написана ни под какого заказчика. Это именно интеллектуальный, смыслократический континуум, "программная оболочка" для ответственной политической работы в национальном духе. Поэтому Доктрина будет живым документом. Вслед за изданием "для публики" начнется работа над новым вариантом, со значительно расширенным кругом экспертов. Думаю, что если мы сделаем этот документ ежегодно дополняемым и ревизуемым, то мы создадим уникальный интеллектуально-идеологический инструмент русского возрождения.

* * *

Я, Вера и Илья Бражников в богоспасаемом граде Екатеринбурге. Для меня это еще и историческая родина по отцу, но времени так мало, что разбираться с корнями сейчас не могу, как, увы, не получается и назначить встречу со френдами, чего безумно жаль.

Мы тут на конференции "Школа и будущее России", проводимой в рамках кампании за введение в школе "Основ православной культуры". Впечатления очень сильные. Множество учительниц, которые не стесняются жестко припирать к стенке чиновников из Минобраза. Последние заявляют, что "требовать преподавания православия - это гордыня, а преподавать без разрешения - это грех лжи". Матушки задают вопрос в лоб, чиновники прячутся от разговора.

Поразительные гости из Белгорода и Курска, где Основы вводятся давно и успешно. Говорят о двух очень интересных фактах. 1). В школах, где вводятся Основы, до нуля падает детская преступность. 2). Первыми изучать Основы вызываются мусульмане, которые в принципе очень одобрительно относятся к религиозному образованию.

Технологию в обоих регионах отработали очень подробно, так что возникало желание -взять бы и уехать в Белгород. Вообще конференция постепенно переросла в митинг сторонников Основ. Мне дали слово ближе к концу, моя задача была представить "Русскую Доктрину", что я и сделал, параллельно малость наэлектризовав зал объяснением феномена отталкивания от Православия, намеком что у Православия есть и прямые враги. И призывом бороться с самоненавистью и самоуничижением русских. Народ даже проснулся и перестал расходиться.

Затем Илья Бражников представил образовательный раздел Доктрины и рассказал историю о том, как его дочь говорила с голубем. И призвал, чтобы Россия стала страной, в которой звери разговаривают...

Проходило все дело в Горном Университете, основанном по распоряжению Царя-Мученика Николая II. Безумно понравился тот факт, что у них форма со знаками различия и очень красивый герб - скрещенные молотки на фоне горы и надпись из Евангелия "О горнем помышляйте". Вообще в треугольнике Курск-Белгород-Екатеринбург есть большая мистика. Курск город рождения преп. Серафима, прославленного при царе мученике. Белгород - свт. Иоасаф Белгродский - тоже прославление при Царе-Мученике. Наконец, Екатеринбург - место русской Голгофы. Голгофу эту я видел сегодня своими глазами, в Храме на Крови. На ее месте - большой крест. И 7 белых досок в память о семи царственных мучениках. Храм вообще поражает своими размерами и сложностью. Это подлинный мистический центр и города и, думаю, всей России сегодня. Только по милости Божией и в укрепление дано было преклонить в нем колена. Шурке везу иконку со святой землей с места погребения мучеников. Пусть мученица царица Александра хранит её. А вот памятник не понравился. Не церетелевщина, конечно, но отдает китчем. Храма с куполом, теряющимся в небе, вполне было бы достаточно.

Из богоспасаемого града Екатеринбурга я приехал. На Ганиной яме так и не побывал, - по своим грехам. Утром вчера опять начался приступ какой-то инфекции… Илья [Бражников] ездил, приехал совершенно потрясенный и, думаю, об этом расскажет. В середине дня оклемался и повезся сниматься в местной телепередаче. Екатеринбуржцы наверное знают - называется "Дело в шляпе", выходит кажется на местном Рен-ТВ. Там ты в начале выбираешь себе шляпу, а потом в ней отвечаешь на все вопросы. Илья Бражников выбрал себе милицейскую фуражку, которая на нем смотрится как родная, а я - кубанскую папаху. Вот в чем мне надо по жизни ходить... Вопросы были про Русскую Доктрину и про жизнь, очень интересные. Так что если у кого из екатеринбуржцев будет возможность посмотреть, то посмотрите.

Потом поехали к владыке Викентию. Он производит очень сильное впечатление. Добрый архиерей и очень строгий православный человек, без малейших уклонений в либеральничанье, "толерантность" и прочие нетерпимые в архиерее грехи. Говорили очень по делу и критиковал он "Доктрину" тоже по делу, за некоторые попытки, имевшие место, уклониться от православной жесткости. Я с ним тут полностью согласен. Я преподнес ему свою книгу. А он благословил нас греческими иконами Богородицы, - Илья на фотографии держит ее в руках.

Русская доктрина в Союзе писателей

Представляли сегодня в Союзе Писателей России "Русскую Доктрину" - в присутствии Митрополита Кирилла, В.Н. Ганичева, С.Н. Бабурина, Валентина Григорьевича Распутина, С.Ю. Куняева, Александра Цыпко и многих других.

Мероприятие прошло интересно, хотя из-за того, что Доктрину многие не читали или читали поверхностно, некоторые суждения грешили против истины. Главный вопрос-претензию сформулировал Митрополит Кирилл, а в конце другими словами Александр Севастьянов: "Для кого пишете? Интеллигенты и политики не способны объединиться вокруг идей". Стену непонимания в этом вопросе придется пробивать еще очень и очень долго, поскольку смыслократические технологии, используемые в Доктрине, вещь новая. Все привыкли к стандартной схеме "Идея-программа-практическая реализация в политике в ухудшенной копии". А наша технология немного другая. "Новые смыслы - Новая матрица порождения идей - Идеологическое поле, в котором просто не могут появляться некоторые неверные значения - Многообразие идей и форм их реализации в этом новом поле". В 1986-91 победили не "новые идеи", а сдвинутая, искореженная координатная сетка, в ловушки которой попали и демократы, и патриоты, и злонамеренные ,и добронамеренные. И мы работаем с новой сеткой, а не с теми или иными конкретнами идеологемами и программами.

Это очень хорошо уловил вл. Кирилл, когда начал с разговора о партийной программе, а затем перешел к необходимости общественной дискуссии вокруг базисных ценностей нашего общества, поводом и затравкой для которой могла бы послужить именно Доктрина. Дай Бог, чтобы это сбылось. Я провел некоторый эксперимент по укладыванию всей Доктрины в 7 тезисов (по числу глав), использовав при этом и некоторые удачные формулы вчерашнего выступления Ремизова. Вот что из этого получилось.

7 постулатов Русской доктрины

1. Реставрация Будущего. Сегодня Россия страна без будущего и без проекта будущего. Необходимо восстановить, реставрировать будущее России. Это тем более важно, что даже сегодня, посреди чудовищной русской катастрофы большинство из тех, кто думает о России уверены — "Завтра принадлежит нам", России принадлежит будущее. Это принадлежащее нам будущее должно установить, восстановить и защитить от прерывания и утраты. Для этого и нужна "Русская Доктрина".

2. Русские — народ священной истории. Русская нация представляет собой уникальное этническое, культурное и историческое единство, значительно отличающееся от других современных и исторических наций. Основа нашей уникальной идентичности — сплав Православной веры и великой истории. Наша история из столетия в столетие создавалась подлинными исполинами действия и духа, а главное — святыми. Святые создавали наше государство, основывали города, осваивали новые земли, выигрывали битвы, а за ними шел и весь народ, одушевленный их духом. Русские — священная нация, не “избранная сверху”, как некогда Израиль, но сама стяжавшая благодать Святого Духа, создавшая себя с Божией помощью, по образцу, заданному Верой. В этом наше призвание, наш выбор и наш крест.

3. Смыслократия — путь пересоздания культуры. Для того, чтобы восстановить и выстроить своё завтра русским не достаточно одушевиться какой-то идеей. Даже самые хорошие и светлые идеи могут быть обращены и обращаются против нас и нашего существования. Необходимо приобрести власть над идеями, необходимо видеть данные в Октровении идеи, уметь создавать идеи и их уничтожать. Эта власть над идеями, которая должна быть положена в основу созидания нашей культуры на новом этапе и именуется смыслократией. Смыслократия должна быть властью высших Богооткровенных смыслов над нами и нашей русской властью над всеми иными смыслами и идеями.

4. Самодержавие — необходимая концентрация русской власти. Принципом государственного строения России должно быть Самодержавие. Это означает не только и не столько монархию. Это означает концентрацию всей власти в пространстве и времени в русских руках, независимость от каких либо сил вовне и самообладание, само-владение русских в самой России. Власть в России должна принадлежать Русской Нации, причем не только в количественном "поголовном" составе, но и в её качественном измерении, в единстве народа, компетентных профессиональных и духовных корпораций и единоличной нравственно ответственной власти. Россия сможет существовать только если добьется сочетания внешнего суверенитета и внутреннего самовладения в едином принципе самодержавия.

5. Народное хозяйство вместо глобальной экономики. Стремясь на любых условиях вписаться в "мировое разделение труда" Россия попросту погубит свой уникальный технический, ресурсный и экономический потенциал. Нам нужен не российский сегмент глобальной экономики, а полноценное народное хозяйство, ориентированное на реализацию долгосрочных материальных интересов русской нации. В этом хозяйстве вопрос о формах собственности, укладах, тех или иных рациональных экономических моделях должен решаться не исходя из соображений глобальной рыночной эффективности, а из потребности нации. Россия должна сберегать и приумножать свое богатство, но для этого оно должно быть богатством для себя, а не для других.

6. Демографический национализм. Важнейшая задача — это сохранение состава русской нации в ее количественном и качественном отношении. Необходимо остановить депопуляцию русских и добиться того, чтобы стало и достойно, и почетно, и выгодно не только самому быть русским, но и производить на свет в большом количестве новые поколения русских людей. Депопуляция цивилизованных наций связана с тем, что деторождение превратилось в частное дело и даже "развлечение" человека — необходимо вернуть ему социальное значение. Миграция не должна ни поощряться, ни пресекаться, она должна культурно перерабатываться, а те потоки, которые не хотят и не могут перерабатываться, должны быть остановлены. России нужны новые русские, новые нерусские (тем более — убежденные нерусские) России не нужны, они нужны своим странам.

7. Новая цивилизация. Любое культурное строительство достигает вершины тогда, когда народ создает новую цивилизацию, как совокупность этосов поведения и материальных форм, объединенных общим смыслом и ценностями. Россия уже представляет собой цивилизацию для себя, но она должна стать и цивилизацией для других, основанной на новом этосе и новой культуре. Эта цивилизация, цивилизация Севера, должна сменить Запад в глобальном доминировании и призвана вести наш мир вплоть до его эсхатологического предела, до порога последних событий.

Виталий Аверьянов. Нужно стать зависимыми от будущего России

(интервью для apn.ru, 7.12.2005)

Виталий Аверьянов: НУЖНО СТАТЬ ЗАВИСИМЫМ ОТ БУДУЩЕГО РОССИИ

http://www.rusdoctrina.ru/page95543.html

30 ноября на 3-й консервативной Генеральной Ассамблее была представлена "Русская доктрина" (Сергиевский проект) — при этом сам труд, вышедший пока небольшим предварительным тиражом в 500 экз., уже малодоступен. Один из выступавших на Ассамблее руководителей проекта Андрей Кобяков отметил, что основной тираж должен выйти и поступить в продажу в начале 2006 года. Аудитория имела возможность познакомиться с кратким тезисным изложением Русской доктрины. На следующий день 1 декабря Сергиевский проект обсуждали уже в Союзе писателей, председатель которого В.Н.Ганичев назвал Доктрину сочинением "необычайно важным и знаковым". Митрополит Кирилл (Гундяев) охарактеризовал Доктрину как основу для "общенационального дебата о ценностях" и подчеркнул, что это новое, эпохальное событие в общественной мысли России: "Это не просто "Вехи", это не "Из глубины", это не "Из-под глыб". Это именно "Русская доктрина", — сказал он. Корреспондент АПН обратился к другому руководителю и соавтору РД Виталию Аверьянову, который в свое время анонсировал начало работы над этим проектом.

– Расскажите, пожалуйста, что такое "Русская доктрина"?

– Самое краткое определение нашего труда — новое "оружие сознания". Русская доктрина, как она видится нам, в своем дальнейшем развитии должна защищать национальный менталитет от разрушительных воздействий. Достигается этот эффект несколькими средствами. Во-первых, Русская доктрина задает смысловой вектор: "Россия, какой она может и должна быть". Это само по себе сообщает определенную суверенность сознания, если хотите, уверенность в себе, которой так не хватает русской нации в последние десятилетия. Во-вторых, Русская доктрина содержит в себе масштабную, разветвленную и местами даже подробно прописанную программу консервативных преобразований — в этом ее важное отличие от многих проектов описания "национальной идеи". В-третьих, наша Доктрина нацелена на формирование русского глобального проекта. Исторически наша цивилизация вырабатывает в себе самобытный нравственный мир, несет в себе идеал совместного противостояния злу и варварству, противостояния мародерству (к чему сводится антисоциальная этика новейших транснациональных сетевых сообществ и корпораций, извлекающих прибыль и политический капитал из хаоса). Образ России будущего для всего мира — это образ воинствующей цивилизации справедливости и милосердия. В связи с этим встает задача создать русский стандарт многополярной глобализации, одной из главных составляющих которого должна стать новая концепция качества жизни, принципиально не совпадающая с аналогичными индексами ООН.

Главное же свойство Сергиевского проекта, на мой взгляд, в том, что он предлагает платформу для широкой коалиции общественных патриотических сил, не предвыборной, не политтехнологической — а нацеленной на долгосрочное сотрудничество и содружество людей независимых от режиссеров политического спектакля. В этом смысле мы впадаем в иную зависимость — зависимость от будущего России. Зависимость от этого будущего, сознание такой зависимости способно сделать людей ответственными и сплотить нацию вопреки тем силам, которые мыслят себя свободными и независимыми от России.

Уже сейчас на Доктрину и ее идеи поступают отклики читателей и критиков. Из публикаций на эту тему я бы отметил очерки Владимира Хомякова и Сергея Фролова. Несколько глав из Доктрины опубликованы в журнале "Политический класс" В.Третьякова, а в готовящемся к печати выпуске "Главной темы" М.Леонтьева можно будет ознакомиться с подробными тезисами Русской доктрины.

– Почему вы решили делать этот проект?

Русская доктрина помогла собрать команду экспертов и соавторов (более 70 авторов, ученых, аналитиков). Все мы, каждый по-своему, шли к Русской доктрине давно. В начале 2005 года, когда принималось решение о создании Сергиевского проекта, многие из приглашенных экспертов почувствовали, что нас объединяет не только идейная близость, но и ощущение близкого "великого перелома" в обществе. Русская доктрина пронизана этим чувством переломности исторического момента.

В организационном плане Сергиевский проект можно свести к трем главным составляющим. Во-первых, это Фонд "Русский предприниматель", благодаря которому стала возможной столь интенсивная работа (за пол-года был собран коллектив, затем создан труд, объем и квалификация которого в обычных условиях требуют нескольких лет и усилий целого научного института). Во-вторых, сам круг соавторов, экспертов и консультантов, сотрудничавших по сетевому принципу — большинство из них принимали участие в семинарах, предоставляли материалы по кругу вопросов своей компетенции. В-третьих, в этой среде сформировалось концептуальное и организационное ядро из 10 человек — так возник Центр динамического консерватизма.

– Авторы РД предлагают, по сути дела, глобальную программу экономических и политических реформ России. В чем кардинальное отличие предлагаемого вами политического строя от ныне существующего?

— Поскольку эту тему невозможно исчерпать в интервью, очерчу ее несколькими тезисами:

1. Наши сверхценности, политические идеалы — это идеал духовной суверенности и идеал социальной правды.

2. Нынешней хаосократии необходимо противопоставить смыслократию. Смыслократы (ученые, предприниматели, общественные деятели) должны стянуться в сети, завязать в них новые узлы, сшить разорванные куски русского духовного и смыслового пространства.

3. Русская "гражданская нация" мыслится нами как сверхнационально-русский союз, в котором переплетаются и дополняют друг друга две идентичности: малая родина сочетается с родиной большой, семья и предки — с духовными и историческими родоначальниками великой нации. Русский сверхнационализм нацелен на сочетание принципиально различных, устойчивых в себе, духовных, культурных, этнических миров. При этом все они объединяются в единый имеющий свое уникальное лицо большой мир России, не федералистский, не распадающийся на этнократические анклавы, не беззащитный перед волнами нового "великого переселения".

4. Без ложной стыдливости перед защитниками политкорректности мы рассматриваем православие как основной прообраз русской цивилизации. При этом, что особенно важно, православие выступает для нас как знамя для национально-культурной идентичности. Знамя, хоругвь — в этом нет никакого принижения веры. Это своего рода минимум религиозной традиции.

– Чем ваша экономическая программа отличается от программы нынешней власти?

— Экономический суверенитет России должен быть восстановлен, приоритетом должна стать антикризисная программа, направленная на наращивание экономической массы, воспроизводство населения и повышение его качественных характеристик. Ни о каком глобальном рынке, контролируемом западной элитой, не может быть и речи; место глобальной интеграции заняла региональная интеграция, По мнению экономических экспертов Доктрины, продолжение неолиберальной деградации резко увеличит шансы экономической абсорбции России Китаем.

Перед русской цивилизацией стоит задача выстроить новые отношения на евразийском континенте: уравновесить растущий Китай через создание новой мировой конструкции — интеграции в единую систему безопасности помимо Китая Японии, Индии, исламского мира. Пути экономического развития России во многом связаны с осознанием ее места в активно растущем евразиатском макрорегионе. С этим связана нужда в переориентации с идеалов потребительского общества на идеалы "человека меры". Русская доктрина считает ключевой идеей экономической философии XXI века "домостроительство" — не сверхпотребление, а преуспеяние и служение, достаток для семьи.

Русская доктрина объявляет ключевой общественно-политической задачей нации выстраивание триады Бизнес — Общество — Власть. Эта неклассовая коалиция "своих", патриотических сил позволит быстрее сплотиться вокруг программы консервативных преобразований, вытащить страну из тупика. Для реализации этих амбициозных целей нам нужен "атакующий класс", предпринимательский и управленческий (иерархически-сетевой) "мотор" нового пути развития. Сегодня "чужой" бизнес на территории России заинтересован в создании конфликтов между местными и мигрантами, между представителями коренных народов и иноэтничных диаспор, между православными и мусульманами, культивирует "классовую нетерпимость" в обществе (раскол на "своих" бедных и "чужих" богатых). Раскалывая общество, этот враждебный национальным интересам России паразитический слой стремится отсрочить перспективу объединения снизу патриотической волны с национально ориентированным бизнесом. Между тем, сегодняшние условия фактически благоприятствуют иностранным производителям и международному финансово-торговому капиталу, способствуют их конкурентной победе над отечественным предпринимателем и посредником.

– И, наконец, намерены ли вы развивать свой проект? Какие видите перспективы для него?

Русская доктрина сразу после выхода предварительного тиража прошла обкатку на больших форумах. Во-первых, в начале октября прошла "Русская неделя на Корфу", в ходе которой проект был представлен прессе и экспертному сообществу. Во-вторых, Русскую доктрину тепло встретили в Екатеринбурге, на форуме "Школа и будущее России". В последние дни мы представили проект на консервативной Ассамблее и в Союзе писателей, скоро посетим с такой же целью и Петербург. В начале 2006 года, после выхода основного тиража, планируется большая официальная презентация Доктрины в Москве.

Мы рассчитываем, что Доктрина положит начало интенсивному диалогу патриотических сил. Сегодня в России как никогда ощущается всеобщая потребность в протягивании рук навстречу друг другу всех национально мыслящих сил, национально ориентированных деятелей, просто граждан. Нашей задачей было задать интеллектуальное, языковое поле для формирования новейшей смыслократии. Следующей задачей станет создание первых структур, институтов, форм взаимодействия самой этой смыслократии как ведущего общественного слоя.

Интервью брал Павел Святенков. www.apn.ru

О “РУССКОЙ ДОКТРИНЕ” КАК ПОРОЖДЕНИИ БИБЛЕЙСКОЙ КОНЦЕПЦИИ ЖИЗНЕУСТРОЙСТВА

Андреев В.Н. Критика Русской доктрины с позиций Концепции общественной безопасности (КОБ) – Центр «Стратегия будущего», 31.12.2005

“Центр динамического консерватизма объявил о работе по созданию т.н. Русской доктрины (Сергиевский проект). Учредителями центра выступили экономист, профессор МГУ, главный редактор журнала “Русский предприниматель” Андрей Кобяков, философ Виталий Аверьянов, писатель Максим Калашников (псевдоним, подлинное имя – Владимир Кучеренко”.

(http://kreml.org/news/88305073)

Ох, уж эти политологи, социологи, экономисты, писатели, философы, и пр., и пр. Вместо того чтобы заняться настоящим жизнеречением на благо всего российского общества, а если на это не способны, то хотя бы прислушаться к тому, что давно уже сделано другими не философами, не политологами и не социологами, они занимаются поиском того, чего не знают сами, но называют это “национальной идеей”, и, главное, ищут везде: в древнем Риме, в Византии, в древней Руси, на Западе, на Востоке, но только не в современной России.

Наверное, пора уже задуматься: можно ли сегодня продолжать серьёзно относиться к поиску с целью последующего заимствования для России идей будущего жизнеустройства там, где такие идеи по тем или иным причинам канули в Лету или не подтверждают свою жизненную пользу.

Но задумываться не хотят и создают очередной центр поиска - “Центр динамического консерватизма”. Если, хотя бы, заглянуть в словарь иностранных слов, то можно увидеть, что понятие КОНСЕРВАТИЗМ означает “приверженность ко всему устаревшему, отжившему; враждебность и противодействие прогрессу (в общественной жизни, науке, искусстве и др.)". Следовательно, добавление к этому слову слова “динамический” означает, что “приверженность ко всему устаревшему, отжившему, враждебность и противодействие прогрессу” - динамическая, т.е. активная, возрастающая. Возникает вопрос, можно ли рассчитывать на то, что такие динамические консерваторы предложат обществу что-либо новое?

Результатом одних поисков может быть, к примеру, труд под названием “Политическая анатомия”, в котором превыше всего поставлена идеология и полностью отсутствует понятие методологии.

А для оформления результата другого поиска организуют за счет русских предпринимателей поездки в экзотические места, например, в Грецию, в которой, как сообщается, “…на легендарном греческом острове Корфу недавно прошел общественный форум “Русская неделя на Корфу". Среди организаторов этого мероприятия, которое проводится уже в четвертый раз, значатся Федеральная служба по военно-техническому сотрудничеству, Данилов ставропигиальный мужской монастырь, благотворительный фонд “Русский предприниматель”. В проведении форума участвовали посольство России в Греции и губернатор Керкиры (так греки называют остров)…

В рамках форума состоялись конференция и “круглый стол”, посвященные обсуждению концепции нового глобального документа, который авторы назвали Русской доктриной. Документ этот - плод коллективного труда известных российских ученых и экспертов. Авторский коллектив весьма велик - несколько десятков человек, но к ключевым фигурам можно отнести двоих - редактора журнала “Русский предприниматель” Андрея Кобякова и философа Виталия Аверьянова.

Проект адресован не элите общества, а самому обществу. Внешне это фолиант форматом стандартного листа бумаги в 350 страниц…”.

Судя по всему, это была обычная увеселительная поездка для многих её участников, ибо российское общество находится в России, а не на о. Корфу, в Греции. Оглашение же Русской доктрины не в России, а за рубежом вызвано, скорее всего, необходимостью быть ближе к тем, кто заложил финансовые основы для её создания.

Указанные авторы этого труда полагают, что “Русская доктрина” “становится одной из первых коллективных работ, призванных дать нам как нации собственное ‘оружие сознания’, дать такие инструменты, которые не позволят разрушать наш национальный менталитет”.

Всех их роднит одно: оперирование большим количеством фактологического материала из истории и современности, на основе которого делаются очевидные выводы, например, об отсутствии у государства целеполагания или о страшном кризисе, в котором находится Россия, безысходности её нынешнего положения. При этом, выковав “оружие сознания", они в упор не видят очевидного для многих: те, кто оплачивает их труд, их увеселительную поездку в Грецию, сами были и остаются причастными к сегодняшним неурядицам в России.

Их коллективные труды – результат, прежде всего, их нравственности, находящейся за пределами Божиего промысла, их политической слепоты, глухоты и трусости, выражающейся в боязни признать интеллектуальное лидерство в формировании национальной идеи за другими. Но вот, что странно, при всём этом нет-нет да “потаскивают” они кое-какие чужие мысли и идеи (к примеру, вместо уже широко известного понятия о том, что “Россия является региональной цивилизацией, равнозначной в истории всем прочим региональным цивилизациям” они выдают нечто типа: “цивилизационная идентичность”), и к тому же, вопреки физиологии, немотой не страдают. Наоборот, забыв про свой динамический консерватизм, кричат во всё горло, что нужна демократия, нужна новая элита, нужна аристократия, нужно так, как там, в Риме, в США и т.п.

Общеизвестно, что все процессы в мироздании носят колебательный характер. Гармония Мира предполагает синхронизацию всех составляющих его колебаний. Существует некий ритм временнуго характера, который является ведущим и объединяющим все другие ритмы в единую колебательную систему. Биологические организмы, и люди, в частности, получают один и тот же синхронизирующий их биологический и социальный ритмы сигнал извне. Другое дело, если чья-то система не готова к его восприятию или игнорирует его. В этом случае происходит рассогласование ритмов, что неминуемо приводит некую систему к десинхронизации. Результат – функциональные расстройства системы. В таком состоянии, очевидно, и находятся многие политически невидящие и неслышащие.

Пора бы им уже спуститься на Землю, осмотреться и придти к выводу о том, что, игнорируя Закон времени и находясь в мировоззренческом сне, они многое проспали и потому не увидели того, что прямо перед глазами. Оно тут, совсем рядом, давно бытует и внедряется в жизнь России. Проспали, как проспали когда-то ученики Иисуса Христа молитву в Гефсеменском саду, хоть он трижды приглашал их вместе с ним помолиться Богу, а они не смогли побороть сон и выдали потом пригрезившееся им распятие за реально свершившееся.

И не случайно, что авторы коллективного труда под названием “Русская доктрина” в меру своей нравственности прикрывают её именем русского святого Сергеям Радонежского, и избрали для её презентации о. Корфу, очевидно, место заказчиков Доктрины, прикрывая его славным именем другого русского, флотоводца Ф.И. Ушакова, а не Россию. Очевидно, полагают, что так будет убедительнее выглядеть их коллективный труд.

Как сообщается, прежде чем поехать на о.Корфу авторы потрудились на славу:“…в течение трех месяцев предварительной разработки Сергиевского проекта был проведен цикл семинаров, в ходе которых создана концепция Русской доктрины, а также сложился круг соавторов и экспертов, участвующих в ее создании. При этом разработчики Русской доктрины открыты к сотрудничеству [[email protected] ] с другими заинтересованными организациями и экспертами. (http://kreml.org/news/88305073)

А если бы они потрудились не три месяца, а, скажем, полгода, и им бы поставили другую цель, то они смогли бы написать, наверное, какую-нибудь “Всемирную доктрину”?

Какова цель этой работы? “Перед участниками Сергиевского проекта поставлена амбициозная цель (опять умалчивается, кто её поставил): описание мировоззрения и первоначальная проработка программы консервативных преобразований в современной России. При этом решается двуединая задача: дать точный анализ нынешней ситуации и предложить комплексное видение того, каким образом Россия может сохранить свою цивилизационную идентичность и стать в XXI веке мировым лидером…”. К сожалению, редакция журнала “Политический класс” в меру своего непонимания того, что читателей давно уже интересует, в первую очередь, мировоззрение, с позиций которого рассматривается та или иная проблема, опубликовала лишь две главы, самые, видимо, интеллектуально “крутые", в которых речь идёт о партийном строительстве и государственном устройстве. О мировоззрении нет ни слова. Это говорит о том, что коллективу журнала и, прежде всего, руководству редакции вопросы мировоззрения представляются малопонятными и потому не могущими представлять интереса для читателя.

В отличие от редакции журнала “Политический класс”, при анализе опубликованных материалов по “Русской доктрине” мы будем опираться на мировоззренческий стандарт Концепции общественной безопасности (далее – “КОБ"), опубликованной в 1992 году под эпическим названием “Мертвая вода”. Авторы КОБ - Внутренний Предиктор СССР. Кстати, хотелось бы спросить авторов и всех причастных к созданию “Русской доктрины”: “Чем вы были заняты в 1992 году, когда появилась КОБ"? Понятно, что ведущий философ

“Аверьянов Виталий Владимирович (род. 1973). Кандидат философских наук. Научн. сотрудник Института Философии РАН. Председатель Совета учредителей Общества сохранения литературного наследия (www.litnasledie.ru). Был главным редактором газеты “Православное книжное обозрение”, разработал ряд информационных издательских, сетевых проектов, выступал как публицист во многих периодических изданиях. Автор книг “Священное Предание и секулярная традиция” (2002), “Природа русской экспансии” (2003). Поэт и исполнитель своих песен” ещё учился, а те, кто постарше? Почему не заметили её появления в обществе ни в апреле 1995 года (когда в Санкт-Петербурге во Дворце молодежи проходила надпартийная конференция, на которую были приглашены представители всех действующих в то время партий, и на которой КОБ была предана широкой гласности. Кстати, тогда всем партиям было сделано предложение объединиться на базе КОБ), ни в ноябре 1995 года, когда КОБ проходила парламентские слушания в Государственной думе и была одобрена ею; ни в декабре 1997 года, когда на платформе КОБ было создано всероссийское общественное движение “К Богодержавию”; ни в августе 1998 года, когда на базе КОБ в зале Политехнического музея г. Москвы проходила международная конференция, посвященная 50-летию холодной войны - информационной войны; ни в декабре 2003 года, когда в выборах в Государственную Думу приняла участие Концептуальная партия “Единение”, политической платформой которой была и продолжает оставаться КОБ; не замечаете и сейчас, когда многие сайты Интернета обсуждают концептуальные материалы, появляющиеся ежемесячно в виде Текущих моментов, или аналитических записок? В качестве первого шага к сотрудничеству, которое вы всем предлагаете, мы советуем вам обратиться к Интернет сайтам: vodaspb.ru, globalmatrix.ru и ознакомиться с представленными там концептуальными материалами.

Ну, а теперь вернемся к опубликованным главам “Русской доктрины” и посмотрим на них с позиций вышеприведенного мировоззренческого стандарта. Поскольку рассмотрению подлежит лишь две главы, что составляет незначительную часть “Русской доктрины”, то на полный учет всех положений этого мировоззренческого стандарта мы не претендуем.

Краткий анализ рассматриваемых материалов позволяет представить их в виде следующих тезисов.

Тезис первый “О кризисном положении, в котором находится Россия” .

- “на современном этапе Российское государство переживает глубокий кризис целей;

- наиболее возмутительная черта политической психологии современной России… самооценка политической элиты как временщика;

- не все даже патриотически ориентированные политические деятели понимают опасность революционного сценария: кажется слишком соблазнительным одним махом упразднить прогнившую государственность”;

- принятие в качестве аксиомы неких международных правил игры, правил конкуренции…, начиная с правления Никиты Хрущева, который полностью принял ‘вызов Алена Даллеса’ (директора ЦРУ, Доктрина 1945 г.) и вынудил Россию вступить в неравную схватку с Западом там, где необходимо было от схватки уклониться. Результатом игры по чужим правилам стало Cмутное время конца XX века, поставившее под угрозу духовную суверенность России;

- успех стратегии холодной войны, развернутой на этом фоне западным сообществом, достигнут за счет применения деструктивных технологий; (перечислять их не будем, они четко изложены в Доктрине Совета национальной безопасности США № 20/1 от 18 августа 1948 года, которую следовало бы упомянуть авторам “Русской доктрины”);

- для подлинного развития России оказалось явно недостаточно свободного рынка. Рынок представляет собой болото…;

- Россия в начале 1990-х годов очутилась в рамках добровольного заложничества, в которых очень многое сразу, вдруг, оказывается нельзя, не позволено, в том числе и то, что другим ведущим мировым политическим игрокам можно.

Тезис второй “О партийном строительстве в будущей России”.

- …новые политические реалии потребуют и новых форм государственности;

- имя новых политических форм позаимствуют из отечественной традиции: …наши старые Земские соборы…; принципом соборного зова был не выбор депутатов, но отбор общинами лучших и важнейших своих представителей, ‘лучших, крепких и разумных людей’. Как отмечают исторические источники, это было сословно-корпоративное представительство;

- …соборное политическое устройство не исключает, а предполагает партийную распределенность идейных позиций;

- партии в России будущего должны складываться более естественно - вокруг реальных жизненных интересов нации;

- …две основные политические идеи, вокруг которых могло бы произойти органическое строительство партий будущей России, - это, во-первых, идея державности (духовной суверенности нации, цивилизационной и личной состоятельности и чести русского гражданина) и, во-вторых, идея социальной правды (единства справедливости и ответственности, гармонии всех слоев и частей нации на основе их взаимного уважения и признания разумных прав друг друга);

- …соответственно и сами политические силы назовем условно ‘державники’ и ‘народники’, хотя вряд ли стоит рассчитывать прийти к двухпартийной системе сразу и навсегда.

- …в современной РФ партия власти все больше превращается в носительницу полубессознательного, но вполне реального бюрократического фундаментализма;

- …при этом партии власти последних 10 лет воспроизводили принцип деидеологизации ради стабильности. Особенно ярко этот принцип проявился в ‘Единой России’;

- …мы должны отдавать себе отчет в том, что партийная система в нынешнем мире теряет значение и деградирует.

Тезис третий “О триаде государственного строительства”

- суть допущенной ошибки в отказе от единственного целеполагания, которое может и обязано иметь государство, от единственной очевидной для него политической цели - служения интересам нации;

- России нужно гармоническое сочетание демократии, аристократии и автократии;

- …если рассматривать демократию как внешний инструмент воздействия на политику России, то такая демократия должна быть отброшена…;

-…пример новой демократизации - требование повышения в России будущего значения плебисцитарных форм принятия политических решений. Верховная власть в России должна сделать референдум одним из регулярных средств легитимизации своих решений через голову бюрократии и элит;

-… древнее русское понятие ‘самодержавие’ значительно шире его общепринятой узкой трактовки как неограниченной власти единоличного монарха…;

- …русское слово ‘самодержавие’ употреблялось в том же значении, в котором в Европе употреблялось слово ‘суверенитет’, что соответствует также русским словам ‘полновластие’ или ‘независимость’… В постсоветской России принцип самодержавия был фактически утрачен, что немедленно сказалось на качестве, эффективности и дееспособности государства…;

- для формирования полноценной государственности необходимо сочетание демократии с другими политическими началами - автократическим и аристократическим..;

- демократическая процедура, особенно на общегосударственном уровне, меньше всего воспринимается в современной России как народное завоевание; пока демократия в России не сделала социальную систему более совершенной, чем она была раньше;

- демократия была принята политическим классом… как квазирелигиозная ценность…На поверку оказалось, что эта политическая религия - прикрытие для элиты временщиков;

- доктрина государства, признавая демократию одним из путей властестроительства, рассматривает политический народ как совокупность прошедших, настоящих и будущих поколений, образующих государство как исторический субъект. Такое понимание демократии существовало в средневековой России и обозначалось термином ‘соборность’…;

- …соборность предполагает солидарное стремление к общему благу средствами государственной власти…;

- …в древности политические философы пришли к убеждению, что оптимальной формой правления является смешанная, соединяющая в оптимальной пропорции все три политических начала (демократическое, автократическое и аристократическое)…;

- …национальной властью России должна стать совокупность трех государственных начал - демократии, компетентной аристократии и единоначалия в их конкретных политических формах;

- …три принципа государственного устройства: принцип демократии, принцип … аристократического начала в государстве как начала, основанного на компетентности и обладании реальным знанием государственных и общественных дел ;монархический принцип единоначалия;

- …мы считаем, что спор о конкретной форме государственного устройства является тактическим и вторичным по отношению к вопросу о путях смены и обновления правящего слоя России…;

-…политическая элита в ходе истории нащупывает оптимальную форму государства, подготавливая для нее почву, воспитывая нацию для принятия и усвоения самых благородных политических институтов;

- …должна происходить и непрерывная выработка новой аристократии - смыслократии, которая доказывает свои права на особую политическую роль в государстве путем постоянного творческого усилия:

-… монархия могла бы увенчать государственное устройство как ее зрелый цвет; проект восстановления монархии может разрабатываться на конкурсной основе.

При этом авторы Доктрины используют навязанные обществу стереотипы: государство переживает глубокий кризис идей; опасность революционного сценария; укрепление демократии; ценности конкурентоспособности; деструктивные технологии; демократические институты; политический класс; идеалы духовной суверенности и социальной правды и др.

Трудно возражать против прописных истин, указанных авторами “Русской доктрины” в отношении современного состояния России. Они известны всем на собственном опыте и описаны в той или иной форме в КОБ. Сожалеть приходится, что авторы не рассматривают ситуацию в России с позиций глобального исторического процесса.

Но когда идут рассуждения об элите, как временщике, нам хотелось бы подчеркнуть, что современная элита себя временщиком не считает, больше того она борется за свое будущее и готовит из своих детей преемников (с экранов телевизоров не сходят репортажи о тусовках отпрысков Собчака, Бородина, Гайдара, Немцова и др. представителей элиты, а депутат Госдумы А.Митрофанов открыто заявляет, что это - цвет будущей элиты). Авторами Доктрины делается правильная оценка о том, что “современная политическая элита России - трусливая и наглая. Она по существу своего положения и происхождения не может и не желает исполнять функции правящего слоя суверенной державы”. Она всегда была такой. Отсюда, очевидно, и возникло у авторов работы понятие об элите, как временщике. На наш взгляд, отсюда вытекает оценка ее поведения - она ведет себя как временщик: после меня хоть потоп (а это не одно и то же). Кроме того, надо понимать, что элита - продукт толпо-“элитарного” общества, в будущей России, как обществе справедливого, нравственного жизнеустройства, элиты не будет, и в этом смысле элита - временное явление, но она этого, ещё раз подчеркиваем, не понимает.

Авторами Доктрины, на наш взгляд, правильно оценена опасность революционного сценария в современной России, на который её толкают некоторые политические деятели, и что наглядно проявилось в полном революционного экстремизма интервью известного полковника ГРУ В.Квачкова, обвиняемого в покушение на главу РАО “ЕЭС” А.Чубайса, главному редактору газеты “Завтра” А. Проханову. Но, кроме понимания этой опасности, авторы не до конца оценивают ситуацию в России с точки зрения возможной революции. Опасно для России очередная революция? Да, опасна. Но этого сказать мало. А существует ли в стране революционная ситуация? Об этом они умалчивают.

В отличие от них авторы КОБ дают обоснования того, что на самом деле в России нет революционной ситуации!

“Если же смотреть на вопрос о революциях и силовом взятии государственной власти в свои руки политической партией или политической идейно вооружённой мафией с позиций миропонимания КОБ, то картина представляется совершенно иной:

Революция и силовой захват власти не только не может быть самоцелью, но и является той социальной катастрофой, которой необходимо избежать” и далее

“… чтобы избежать революции, а также и для того, чтобы привести общество к революции, надо понимать алгоритмику возникновения революционной ситуации. Революционные ситуации, если понимать суть общественного явления концептуальной власти, не возникают сами по себе стихийно, а целенаправленно создаются той или иной концептуальной властью — большей частью транснациональной или иностранной, для которой революция в определённой стране — средство достижения целей своей политики в отношении неё”.

Также авторы Доктрины, рассуждая о партийном строительстве, делают правильный вывод о том, что “партийная система в нынешнем мире теряет значение и деградирует”, из которого следует заключение, что она отжила свой век. Но сказать это открыто они не решаются и продолжают заниматься бесполезной работой по выработке предложений, связанных с партийным строительством, типа:

- строить партии в России будущего на основе реальных жизненных интересов нации и отечественных традиций, стремясь к созданию двухпартийной системы на основе двух политических идеологий: идеологии духовной суверенности – державники и идеологии социальной правды-народники;

- партии должны бороться друг с другом не за саму власть, но за влияние на власть.

Исходя из этих целей, авторы в своих рассуждениях о партиях обращаются сначала к новым формам государственности, которые, по их мнению, будут напоминать Земские соборы. Они полагают, что “выборщики и представители на Соборе выражают не личное мнение, но мнение тех, кого представляют, кто выдвинул их в качестве своего голоса, своего органа в соборную работу всей земли. Задача представителя на Соборе - адекватно выражать и воспроизводить наказ своего сословия, своей корпорации, территории”. И тут же утверждают, “что соборное политическое устройство не исключает, а предполагает партийную распределенность идейных позиций”.

А теперь возникает вопрос к авторам “Русской доктрины”, как определить “партийную распределенность идейных позиций”, сколько партийных позиций должно быть в Соборе? И людьми какой нравственности будут являться “выборщики” и представители с Соборе? По–вашему, выходит, что у каждого сословия – своя идея, у каждой корпорации - своя, у каждой территории – своя. Чем отличается ваше предложение от современного положения в партийном строительстве: сословие, условно говорим, автомобилистов – своя партия, сословие пенсионеров – своя партия, корпорация промышленников – своя партия, евразийцы - своя партия и т.д.? И как, в таком случае, “партии боролись бы не друг с другом за саму власть, но за влияние на власть; они не исключали бы друг друга из общества, а предполагали бы и взаимодополняли друг друга как функциональные органы единого государственного организма”? Скажите, как современные партии, представители которых вошли в состав Государственной думы, могут влиять на власть, когда один монстр всех перекрывает? И какой закон вы для них написали бы?

Но на этом партийная несуразица авторов “Русской доктрины” не кончается. Они отсылают нас к идее партий в Византии, от нее переходят к Великобритании, а затем к США. И, в конечном итоге, делают вывод, ориентируясь на указанные страны, что “две основные политические идеи, вокруг которых могло бы произойти органическое строительство партий будущей России, - это, во-первых, идея державности (духовной суверенности нации, цивилизационной и личной состоятельности и чести русского гражданина) и, во-вторых, идея социальной правды (единства справедливости и ответственности, гармонии всех слоев и частей нации на основе их взаимного уважения и признания разумных прав друг друга)”. Сами политические силы они называют условно “державники” и “народники”.

По их мнению, “державники” будут представлять фундаментализм традиционной российской государственности, собирательницы земель и покровительницы народов, России как собора племен и вер. В основе имперской системы ценностей будет лежать приоритет не количественный (перевод и пересчет людей, племен и традиций в деньги, киловатт-часы и т.п.), а духовно-политический. В то же время “народникам” (идеология социальной правды)” отводится роль будущей соборной политической системы, задача которой заключалась бы в том, “чтобы привести в гармонию сословия и корпорации внутри России”.

Дальнейшие рассуждения авторов о будущем партийном строительстве в России можно не читать и не принимать во внимание, потому что в последующих рассуждениях и предложениях по государственному устройству (см. раздел “Триада государственного строительства”) партиям не отводится ни роли, ни места. Больше того, при рассмотрении “Сословно-корпоративного управления” они пишут: “Мы должны отдавать себе отчет в том, что партийная система в нынешнем мире теряет значение и деградирует. Это предопределено уходом в прошлое эпохи доминирующего индустриализма (для которой институт партий был органичен) и становлением надиндустриальной формации, стремительностью перемен в экономике и обществе, образованием новых социальных отрядов, кризисом доверия народа к политикам”.

Вот и приехали, трусость, о которой говорилось выше, на лицо: повторяем, открыто и прямо боятся сказать, что политические партии изжили себя, не предложив ничего взамен. Как же, все их работодатели-предприниматели – спонсоры состоят в тех или иных корпоративных партиях, а многие и в партии власти. Сказать им, что они отслужили свой век, у них язык не поворачивается: прекратят финансирование, на о. Корфу больше не съездишь, да и издаваться не на что будет.

Так вот, господа “динамические консерваторы” авторы “Русской доктрины”, то, что вы боитесь сказать, сказали за вас и уже давно авторы КОБ. Вот, что ими написано в аналитической работе под названием “О текущем моменте 9(45) сентябрь 2005” (кстати, для вашего сведения, “Текущие моменты” выходят из-под пера авторов КОБ, в её развитие, ежемесячно в течение многих лет, они доступны общественности бесплатно, авторы деньги за них не получают, в отличие от некоторых ваших авторов):

“Если же анализировать объективные процессы, происходящие в пореформенной России, то вывод напрашивается однозначный: никаких партий (в том классическом виде, в котором мы все привыкли понимать партию, исходя из своих стереотипов восприятия партийного прошлого) сегодня в стране нет. А что есть? А есть, как и в США, некоторое количество раскрученных “политических фигур” — Зюганов, Жириновский, Явлинский и др.; есть отраслевые кланы (ставшие собственниками Газпрома, РАО ЕЭС, РАО РЖД, нефтянка, липецкие и пр. — в своём большинстве бывшие функционеры КПСС, ВЛКСМ и органов Советской власти); также есть финансовые фонды, накачанные деньгами этих отраслевых кланов; есть и партийные вывески — “Единая Россия”, КПРФ, “Родина”, ЛДПР, “Яблоко”, СПС и др., которые служат инструментом достижения целей отраслевых кланов.

Все отраслевые кланы в процессе глобализации по библейским рекомендациям рано или поздно утрачивают свою национальную идентичность и становятся частью глобальных отраслевых кланов, которые в принципе не могут интересоваться судьбами народов тех стран, на территории которых та или иная отрасль осуществляет свою деятельность. Всякий народ для глобальных отраслевых кланов — всего лишь природные ресурсы (трудовые ресурсы) этих отраслей, аналогичные в смысле возможностей купли-продажи таким природным ресурсам, как нефть, газ, уголь, лес, руда и т.п.

А как же КПРФ и многопартийная система, которая была создана в процессе перестройки? — спросят некоторые скептики. А они — всего лишь инструменты достижения узкоклановых целей заправил той или иной отрасли.

Сегодня всякому должно быть понятно, что в XXI веке партии в их прошлом виде — финансируемые за счёт членских взносов — существовать не могут, поскольку таких 20-миллионных партий, какой была КПСС, в стране нет и быть не может. Содержание же аппарата любой партии (зарплата освобождённым чиновникам, офисы, связь, транспорт, печать, проведение съездов и т.д.) и финансирование её деятельности в процессе политической активности — требует больших финансовых ресурсов, которых у массы “рядовых” членов партии не может быть в принципе (особенно в такой стране как вогнанная в нищету Россия). Поэтому всё происходит, на первый поверхностный взгляд, строго в соответствии с XIX-м протоколом “сионских” мудрецов: “Мы поделим всё общество на партии, а поскольку все деньги будут у нас, то мы же и будем контролировать все партии”.

Вам господа, будущие “державники” и “народники”, это не понятно или не приемлемо? Думаем, что больше, чем понятно, поэтому-то вы и не отвели места и не обозначили роли предлагаемым вами двум партиям в государственном устройстве будущей России.

Но вы можете задать вопрос, а как же без партий, кто же идеологией будет заниматься? Почитайте весь указанный “Текущий момент”, в нем вы найдете ответ на свои вопросы.

Необходимо сказать, что к вышеуказанному выводу авторы КОБ пришли не сразу. Они всегда рассматривали вопросы партийное строительство с позиций шести обобщенных средств управления обществом (методологический, хронологический, фактологический, экономический, геноцид, военный) и относили его к третьему приоритету – фактологическому. Напомним, что к нему относятся вероучения религиозных культов, светские идеологии, технологии и фактологии всех отраслей науки. Следовательно, при рассмотрении вопросов партийного строительства необходимо, прежде всего, вести речь об идеологии. А с ней неразрывно связан такой вид власти, как идеологическая. Но самая главная власть – это концептуальная власть, власть, определяющая концепцию жизнеустройства общества. До авторов КОБ никто эту власть нигде и никогда не упоминал, власть предержащие всех держали за лохов, и продолжают держать за таковых, в том числе и с вашей помощью, и внушали им, что существует только три вида власти: законодательная, исполнительная и судебная (не является ли это издержками “римского права”, за которое вы так ратуете?). Понимая роль идеологической власти, как власти, облекающей в притягательные для людей формы концепцию жизнеустройства общества, авторы КОБ соответственно и выстраивали понятие партийного строительства на новых, отличных от прежних, принципах. Поэтому они ещё в 1992 году написали первую редакцию аналитической работы, посвященной партийному строительству под названием “Теоретическая платформа всех мыслящих партий”, а в 1999 году была написана новая редакция этой работы. В ней изложены, в том числе, и мировоззренческие принципы партии. Не сочтите за большой труд, господа авторы “Русской доктрины”, обратиться к указанным сайтам Интернета и ознакомиться с этой работой, сравните с изложенными вами подходами в данном вопросе.

Но с тех пор прошло много времени, мир менялся. Менялось и наше общество, в том числе и под воздействием КОБ. И КОБ продолжала развиваться. И как следствие были определены новые подходы к партийному строительству, которые были указаны выше. Был получен и большой опыт по строительству Концептуальной партии “Единение”, который также был учтен при определении новых подходов.

Так, не только в теории, но и на практике были опробованы подходы к новому партийному строительству в современной России. А вы только находитесь в поисках. Поздно, господа хорошие, не стоит наступать на грабли партийного строительства не только на опыте XX века, но и тем более увлекаться визинтийской историей партийного строительства, а лучше вспомнить какой вред Византийская империя нанесла России.

В разделе “Триада государственного строительства” авторы Доктрины справедливо предъявляют претензии к современным государственникам, обвиняя их в том, что в этой сфере:

- отсутствует целеполагания;

- выставлено в качестве стратегической цели государства - укрепление демократии, которая не является народным завоеванием; демократия воспринята политическим классом как квазирелигиозная ценность, что фактически оказалось прикрытием для элиты временщиков;

- выставлена такая государственная цель как достижения конкурентоспособности, что предполагает принятие в качестве аксиомы неких международных правил игры, правил конкуренции;

- приняты западные жизненные стандарты.

Они предлагают оказаться от демократии как внешнего инструмента воздействия на политику России, как сверхценности политического устройства России, но вместе с тем признают демократию одним из путей властестроительства, предлагая выстраивать процесс демократизации как требование повышения в России будущего значения плебисцитарных форм принятия политических решений.

По их мнению, формирование полноценной государственности возможно путем сочетания демократии с другими политическими началами: автократическим и аристократическим или другими словами строить национальную власть России как совокупность трех государственных начал: демократии, компетентной аристократии и единоначалия в их конкретных политических формах;

В их понимании новая аристократия, не что иное как смыслократия, которая доказывает свои права на особую политическую роль в государстве путем постоянного творческого усилия (если это претензия на роль “концептуальной власти”, то “постоянное творческое усилие” посильно каждому гражданину России, и, следовательно, каждому посильно встать концептуально властным, т.е. “смыслократом”. Так что, “аристократия” тут ни при чем).

Завершить государственное устройство авторы Доктрины предлагают восстановлением монархии.

Рассмотрим это подробно.

Итак, государственного устройства, по мнению авторов Доктрины, должна опираться на гармоническое сочетание демократии, аристократии и автократии, а также на принятие идей, высказанных в “Русской доктрине”, в качестве руководящих. Это, по мнению авторов, воспроизведет триаду самосознания: национальное-родовое-индивидуальное и не только не приведет к снижению уровня демократии в России, но напротив будет способствовать выработке самостоятельных, сильных, действенных форм демократической процедуры. Для этого предлагается повысить требования значения плебисцитарных форм принятия политических решений, в частности, сделать референдум одним из регулярных средств легитимизации решений Верховной власти в обход бюрократии и элит. При этом, по мнению авторов, сама же форма устройства власти не может быть чем-то раз навсегда данным и определенным.

Первым принципом государственного устройства, как указано выше, должен быть принцип демократии, при котором ключевые решения, требующие всенародного обсуждения, должны приниматься самими гражданами, а также их объединениями. В качестве инструмента предлагается система советов как групп граждан равной численности, имеющих право обсуждать открытым или закрытым голосованием и выносить решения по важнейшим политическим вопросам, с описанием соответствующей процедуры принятия решений.

Другая форма государственной власти, предлагаемая авторами Доктрины, является форма, напоминающая старые Земские соборы, куда будут входить не избранные депутаты, а будет производиться отбор лучших и важнейших представителей. Главное дело Земского собора - не разработка, а утверждение новых законов.

Признавая демократию в качестве одного из путей властестроительства, авторы Доктрины “рассматривают политический народ как совокупность прошедших, настоящих и будущих поколений, образующих государство как исторический субъект. Такое понимание демократии существовало в средневековой России и обозначалось термином ‘соборность’. Соборность предполагает солидарное стремление к общему благу средствами государственной власти. Политическая воля народа в духе соборности - не механическое большинство голосов, а выражение мнения нации как органического единства, в котором ни одна из образующих его групп не получает превосходства перед другими в силу численности или богатства.

С этим можно было бы согласиться, если бы авторы указали в Доктрине пути становления прошедших, настоящих и будущих поколений в качестве народа и пояснили, что они понимают под соборностью.

В отличие от них авторы КОБ не спешат называть эти поколения народом и утверждают, что мы жили и всё ещё живем в толпо-“элитарном” обществе, принцип которого заключается в том, что каждый работает в меру понимания на себя, а в меру не понимания на того, кто больше понимает. При этом они принимают определение толпы, данное В.Г.Белинским, как собрание людей живущих по преданию и рассуждающих по авторитету. Преодолеть такое состояние и превратиться в народ толпа может лишь путем получения полного доступа к знаниям (вопрос государственной политики) и личностного преображения каждого человека, помятуя о том, что “…поистине, Бог не меняет того, что (происходит) с людьми, пока они сами не переменили того, что есть в них” Коран, Сура 13:12). Только на этом пути можно достичь “соборности”. Соборность – это не что иное, как коллективная деятельность, но не всех людей, а людей поднявшихся до уровня человеческого типа строя психики (так как авторы Доктрины об этом умалчивают, то напомним, что типы строя психики по КОБ бывают: животный, зомби, демонический, человечный и опушенный в противоестественность под воздействием табака, алкоголя, наркотиков. О типах строя психики см. Приложение № 2). Поэтому соборность не может быть втиснута в оргштатное расписание партийных организаций, в устав и программу партий (даже если они не пустое словоблудие). Кроме того, она не терпит толпо-“элитарной” этики личностных отношений, но способна проникать в любые структуры, в том числе и государственные, где есть люди.

Оперирование авторами Доктрины такими старыми стереотипами как “элита”, “правящий слой” (отошли от “правящего класса”) постоянно вводит их в заблуждение и побуждает к поискам механизмов обновления правящего слоя. Это всё происходит из-за отсутствия у них понятия “концептуальной власти”. Восполним этот пробел:

КОНЦЕПТУАЛЬНАЯ ВЛАСТЬ несёт на себе:

· распознавание факторов, оказывающих давление среды на общество;

· формирование векторов целей в отношении фактора, оказывающего давление;

· формирование целесообразной, целенаправленной функции управления структурным и бесструктурным способами, т. е. концепции управления достижением цели развития общества.

Концептуальная власть — начало и конец всех контуров управления, высший из видов внутриобщественной власти. Она АВТОКРАТИЧНА, т.е. самовластна по своей природе и игнорирует “демократические” процедуры общества, не видящие её или не желающие признать её автократию25[1].

Авторы КОБ считают, что “…главная проблема действительно демократического устройства общества не в способах и в сроках голосования.

Главная проблема построения истинного народовластия — в построении такой организации жизни общества, при которой самовластье концептуальной власти доступно всем, в силу чего самовластье не может стать антинародным. Здесь корень демократии-народовластия, поскольку предиктор-корректор концептуальной власти — начало и конец всех внутриобщественных контуров самоуправления”. (ВП СССР, “Мертвая вода”, часть I)

В качестве второго принципа государственного строительства авторы Доктрины, стоя на позициях толпо-“элитарного” общества и считая, что “спор о конкретной форме государственного устройства является тактическим и вторичным по отношению к вопросу о путях смены и обновления правящего слоя России”, предлагают выстроить, “аристократический этаж государственного строя” на основе компетентности и обладания реальным знанием государственных и общественных дел, путем формирования неизбираемых компетентных советов (Сенат, Государственный совет). Функциями такого органа будет осуществление постоянной законосовещательной, консультативной и директивной работы по государственному управлению. Этот орган мыслится авторами Доктрины, как несменяемое учреждение, формируемое “на одну четверть из представителей военно-служилого сословия, на одну четверть из представителей духовного сословия с решительным преобладанием представителей Русской Православной Церкви, на одну четверть из представителей академических и университетских корпораций и на одну четверть пополняется по назначению главы государства”. Ну, никак не могут они жить без принципа толпо-"элитаризма", постоянно ищут для элиты теплое, уютное место.

При этом текущая работа по составлению законов, собиранию и согласованию законодательных инициатив будет передана в ведение специальных коллегий профессионалов при Сенате.

Но авторы Доктрины не пишут, что же за профессионалы будут заниматься законодательным творчеством. И для нас вполне понятно, почему они этого не делают. Потому что авторы нигде не затрагивают психологические аспекты управления и не знают, что все достижения культуры, как духовной, так и овеществленной (обычно называемой “материальной”), все теоретические знания и практические навыки (теоретически формализованные и неформализованные), как профессиональные, так и бытовые, освоенные индивидом, — только приданое к его строю психики, а не выражение достоинства человека, о чем говорится в Приложении № 2 к настоящему анализу.

Третий принцип гармоничного государственного устройства –монархический принцип единоначалия авторы Доктрины предваряют обоснованием принципа самодержавности предлагаемого государственного строительства, исходя из того, что понятие “самодержавие” значительно шире его общепринятой узкой трактовки. Ими предлагается употреблять слово “самодержавие” в значение слово “суверенитет”. “Самодержавие-суверенитет- по мнению авторов - одна из высших форм осуществления свободы, и национальной , и личной, так как Русское понятие самодержавия включает в себя прежде всего позитивный аспект, это не только независимость от чьего-либо чужого суверенитета, но и концентрация в едином властном полномочии огромной государственной мощи”.

В постсоветскй России, по мнению авторов, принцип самодержавия был фактически утрачен, что немедленно сказалось на качестве, эффективности и дееспособности государства.

По нашему мнению, этот принцип был потерян гораздо раньше, в послесталинский и последующий периоды существования СССР. Причиной этого послужило попадание страны, по недомыслию её руководителей, под внешнее концептуальное управление, которое активно использовало антисоветские информационные технологии. К сожалению, о причине потери принципа самодержавия авторы Доктрины умалчивают, хотя и говорят о добровольном заложничестве России в начале 1990 годов.

“Мы стоим, пишут авторы Доктрины, перед задачей восстановления традиционного понимания природы государства, то есть внутреннего самодержавия как единства, полномочности государственной власти и ее сосредоточенности на актуальных исторических задачах.

Проект восстановления монархии, по мнению авторов Доктрины, может разрабатываться на конкурсной основе либо путем:

- восстановлением старой монархии правящей династии (Романовых);

- прямого избрания монарха на Земском соборе;

- воспитания монарха с детских лет под опекой и контролем правящего слоя.

Это позволяет, по мнению авторов Доктрины, сосредоточить власть принимать конкретные и чрезвычайные решения в одних руках и одной голове (президент, правитель и т.д.), являющийся одновременно верховным главнокомандующим. Это должен быть национальный лидер.

Поскольку монархия является, пишут авторы Доктрины, органической формой осуществления самодержавия, то она должна вызреть, а в качестве переходного периода может быть использована диктатура, как кратковременная форма правления.

Авторы прекрасно понимают, что “приход к монархии после длительного периода удаления правящих династий от власти не может произойти легко и безболезненно. Одним из наиболее вероятных путей учреждения вновь монархии в России было бы сознательное решение правящих сил, институтов, согласное с народным общественным мнением”.

Нам представляется не безынтересным привести в данном анализе подход к трактовке понятия “самодержавия” с позиций мировоззренческого стандарта, используемого авторами КОБ. Они опираются в данном вопросе, в том числе, и на позицию В.О.Ключевского. Вот что они пишут в аналитическом сборнике “Об искоренении глобальной угрозы международного терроризма”, Санкт-Петербург, 2004 г.:

“… в основе самодержавия лежит произвольное выражение каждым того желающим общественных интересов как таковых, позволяющее отличить интересы общественные от частных. В Концепции общественной безопасности это называется концептуальной властностью. Концептуальная власть — власть автократичная, т.е. самовластная: и соответственно “самовластье” — это неотъемлемый атрибут самодержавия. И если самодержавие не вырождается в самовластье ради самовластья или не противится Промыслу Божиему, бездумно ссылаясь на те или иные старые или новые догмы, а действует осознанно осмысленно в русле исповедания Промысла, то это — Богодержавие.

И с начала ХХ века Россия нуждается не в самодержавии исключительно государя (главы государства при той или иной форме государственности), а в Богодержавном самодержавии общества как такового, когда знания и навыки, необходимые для осуществления концептуальной власти, а равно — для выявления, осознания и выражения общественных интересов, — доступны всем и каждому, кто того пожелает. Это исключает возможность злоупотребления концептуальной властью со стороны того или иного меньшинства, преследующего свои частные корпоративные интересы в ущерб воплощению в жизнь интересов общественных26[2]. Это и есть демократия как истинное народовластие”.

Авторы “Русской доктрины” завершают свои предложения по формированию государственных органов власти рассмотрением вопроса, связанного с сословно-корпоративным управлением и соотношения государства и местного самоуправления. При этом, как говорилось выше, подчеркивается тезис о том, что партийная система в нынешнем мире теряет значение и деградирует, а посему ни для одной из партий не просматривается ни роли, ни места в государственном устройстве. Лишь опосредовано говорится о том, что “политическая элита (возможно партийная?) в ходе истории нащупывает оптимальную форму государства, подготавливает для неё почву, воспитывая нацию (каким образом?) для принятия и усвоения самых благородных политических институтов”.

Авторы также подчеркивают, что парламентская система в современной России дискредитировала себя (растет пассивность электората) и предлагают “создать рядом с партийно-политическими институциями (какими? деградирующими?) представительство реально существующих в стране социальных, профессиональных и корпоративных групп (а как дела у них будут обстоять с партийной принадлежностью?)”, как дополняющие деятельность Сената: Военный совет, Совет традиционных религий России, Стратегический совет, отраслевые советы экспертов. При этом авторы Доктрины полагают, что корпоративное представительство способно ограничить вредный для интересов государства и общества теневой лоббизм (очевидно, заменив его открытым лоббизмом).

В качестве местного самоуправления предлагается самоуправление территориальных общин. Община - первичная политическая ячейка нации. Местное самоуправление, по мнению авторов Доктрины, должно сопрягаться с органами государственной власти.

Контроль (наблюдение) за деятельностью структур в процессе управления, осуществляемого ими и координация взаимодействия разных структур по мнению авторов Доктрины, входит в компетенцию Сената. В частности:

- осуществление этического и политического надзора (ценза) над высшими органами государственной власти и высшими должностными лицами государства;

- принятие решений о несоответствии отдельных министров и парламентариев цензу, предъявляемому к их должностям;

- констатация невозможности исполнения главой государства своих полномочий вследствие непреодолимых причин, включая состояние его здоровья, а также совершение им государственного преступления;

- отклонение кандидатур на должность главы государства;

- объявление недействительными актов главы государства, изданных от его имени во время его пребывания в плену неприятеля или под влиянием иной враждебной воли.

Рассмотренные выше предложения по государственному устройству не могут быть оценены нами как абсолютно непригодные, так как в них содержатся и рациональные зерна. Но отсутствие системного подхода, отсутствие методологии, понятия видов власти и обобщенных средств управления обществом, отсутствие схем и функций управления и, самое главное, описания органа, несущего обществу концептуальную власть, не позволяют авторам Доктрины сделать свои предложения логичными и завершенными, приводят к ошибочным мнениям, типа восстановлении монархии.

На основе вышеприведенного анализа опубликованных журналом “Политический класс” двух глав из “Русской доктрины” можно сделать следующие выводы:

1. Мировоззренческий стандарт авторов Доктрины не может быть оценен по причине его отсутствия в опубликованных материалах.

2. Авторы Доктрины владеют фактологическим материалом исторического и современного характера, но не проявили в указанных материалах знания методологии управления.

3. Реальное положение дел в России оценивается не совсем точно, у авторов нет понимания концептуальной неопределенности, в котором находится страна, и соответственно не обозначены пути преодоления концептуальной неопределенности.

4. В предложениях не просматриваются положения какой-либо теории управления.

5. В материалах полностью отсутствуют психологические аспекты управления социальными процессами и не затрагиваются вопросы нравственности, как основы любой доктрины, концепции и т.п.

6. Предлагаемая авторами “Русская доктрина” не отражает сути глобального исторического процесса.

8. Принимая во внимание вышеприведенные выводы, основанные на двух опубликованных главах, можно с уверенностью сказать, что “Русская доктрина” является очередным порождением библейской концепции жизнеустройства, внешней для России, на которой основано толпо-"элитарное” общество, и не может быть “оружием сознания нации”.

9. Авторы Доктрины, придерживаясь “динамического консерватизма” и проводя пиар-кампанию ещё не опубликованной работы, содержащей секретные материалы, не подлежащие оглашению широкой общественности, уподобляются коммерсантам средней руки, стремящимся подавить конкурента на рынке, забывая при этом, что нравственности и справедливому жизнеустройству не нужна никакая реклама, ибо ими не торгуют. А народ быстро разберется, что к чему и почему!

Дмитрий СЕДОВ. ДИНАМИЧЕСКИЙ КОНСЕРВАТИЗМ

http://www.rusdoctrina.ru/page95819.html

“...Но думаю, многие согласятся со мной, что решая стоящие перед нами задачи и используя при этом все самое новое, генерируя эту новизну, мы вместе с тем должны и будем опираться на базовые морально-нравственные ценности, выработанные народом России за более чем тысячелетнюю свою историю. Только в этом случае мы сможем правильно определить ориентиры развития страны. И только в этом случае нас ждет успех”

Из Послания Президента России Федеральному собранию 26 апреля 2007 года.

Именно таких слов ждали от президента России многие отечественные ученые-экономисты, политологи, социологи. И когда она прозвучала с высокой трибуны Мраморного зала, они с надеждой загадали на ближайшее будущее: состоится ли долгожданный поворот, не унесет ли стремнина беспощадных обстоятельств в сторону от заявленного курса?

Ведь эта выверенная фраза является концентрированным выражением идеологии динамического консерватизма, которая шаг за шагом пробивает себе дорогу в спорах о путях развития России.

Что такое динамический консерватизм? Это прямой антипод социал-дарвинизму, которому поклонялась команда Е.Гайдара. Суть социал-дарвинизма сводится к простому, как мычание, тезису: мы действуем по непреложным законам абсолютного рынка, а вы выживайте как хотите. Выживут сильнейшие, погибнут слабейшие. Все по Дарвину, за исключением пустяка - ни себя, ни своих папу с мамой Е.Гайдар в стихию абсолютного рынка не опустил. Старики наблюдали за опытами сынка над согражданами с балкона комфортабельного особнячка в Праге. Да и сам великий дарвинист не стал сажать свою семью на получившуюся в результате его экспериментов среднероссийскую зарплату, что позволило ему сохранить не только здоровый цвет лица, но и выпестовать политически ангажированную дочку с розовыми щечками.

К сожалению, заболевание российской правящей элиты социал-дарвинизмом оказалось широко распространенным, и потребовалось время, чтобы начать от него избавляться. И если практически в каждом разделе Послания Президента говорится о необходимости укрепления роли общества и государства, значит, близится банкротство лживых, навязанных зарубежными “консультантами” критериев управления экономикой.

Значит, настало время “Русской доктрины”, над которой трудились лучшие молодые умы российской науки. Именно в “Русской доктрине” применена формула “динамический консерватизм” как основополагающая идеология общественно-экономических реформ. Хочется верить, что сегодня завершается путь доктрины через Всемирный Русский Народный Собор на рабочий стол Президента.

Очень хотелось бы, чтобы коллектив ученых, работавший над “Русской доктриной”, был привлечен правительством для разработки концепции среднесрочных преобразований, которую они сейчас начинают разрабатывать по собственной инициативе.

Так что же такое динамический консерватизм?

Это осуществление социально-экономических реформ с учетом разнообразных особенностей богатейшей национальной традиции. “Русская доктрина” пронизана бережным отношением к духовным ценностям нашего общества и умелой апелляцией к ним в решении практических задач. Она убедительно доказывает, что строительство экономической модели общества с опорой на деятельность “атомизированных” (отъединенных от социального целого) граждан-индивидов не дает и не даст искомых результатов. Новостройка социал-дарвинистов с самого начала перекосилась и выглядит сегодня как убогая, нищая “хрущоба” с роскошным пентхаузом для избранных. Без собирания народного духа в единую силу для движения вперед в нашей стране ничего не будет. А значит, следует отвергнуть “атомизацию” общества и работать над его объединением во имя общепонятных и бесспорных целей. На системной и плановой основе этим может заняться только государство, имеющее для этого сеть культурно-просветительных и образовательных учреждений, а также опору в виде правящих политических партий. Именно об этом речь Президента. Русские всегда были сильны соборностью, соборным духом, и это значимый факт не только нашего исторического прошлого, это важно и для будущего. Президент говорил в своем обращении об усилении роли государства практически во всех ключевых отраслях жизни, и все способные слышать, услышали: государство возвращает себе сберегающую и собирающую роль в отношениях с обществом. Это ли не луч надежды для тех, кто оказал слабейшими в созданной недоучками-американоидами системе социал-дарвинизма?

Еще одна особенность “Русской доктрины” обращает на себя внимание.

Работа писалась десятками ученых с самым различным отношением к религии. Но ни один из них не поставил под сомнение тот тезис, что восстанавливаемая народная традиция должна быть пронизана живой тканью веры. Без нее мы не вернем ни сплоченной семьи, ни здорового общества, не обретем силу. Особая роль здесь принадлежит православию, которое в социальном плане проигрывает сейчас российскому исламу, далеко опередившему его в обретении своего места в жизни мусульманских народов РФ.

Немало места уделено в “Русской доктрине” и усилению власти как реального рычага оздоровления общества. Доктрина говорит об этом открытым и понятным языком. Можно представить, какой поднимется шум, когда документ выйдет на уровень общественной дискуссии. Ведь доктрина нетерпима к такому явлению, которое в обиходе называют “демшизой” и которое на практике является тараном заграничных идеологических центров, ориентированных отнюдь не на помощь в становлении сильной и суверенной России. При этом “Русская доктрина” предлагает не “введение единомыслия”, над чем упорно трудится “демшиза”, подразумевая под единомыслием равнение на американское “министерство правды”, а вывод диалога на общенациональный уровень. Ведь сегодня, например, “Эху Москвы” никто не оппонирует. Если эта радиостанция фактически поддерживает позицию эстонских властей, то кто-то должен во всеуслышание сказать, что она заинтересована в переписывании нашей национальной истории так же, как заинтересованы в этом фашистские выродки из прибалтийских “Ваффен-СС”, получившие возможность глумиться над своими победителями. “Русская доктрина” предполагает открытый и нелицеприятный разговор о подобных вещах, ведь именно идейные отцы и дедушки ведущих “Эха Москвы” сделали из нас слепцов, наломавших дров в погоне за идеологическими мифами.

Хотелось бы, чтобы с “российской либеральной общественностью”, стоящей на прокорме М.Олбрайт и Д.Вулси, велся именно такой разговор от лица широких слоев населения.

Путь российской элиты от идеологического дурмана социал-дарвинизма до “Русской доктрины” занял более пятнадцати лет. И очень обнадеживает, что на этом пути лидером стал Президент, еще раз доказавший свою историческую проницательность. Время обновленной национальной идеологии наступает. Дай нам Бог удачи.

http://www.fondsk.ru/ 03.05.2007

Мыслящая корпорация

(блиц-интервью Виталия Аверьянова для Московских новостей, 14.09.2007)

http://www.rusdoctrina.ru/page95792.html

Виталий Аверьянов, кандидат философских наук, публицист, поэт - один из тех, кто стоял у истоков "Русской доктрины" ответил на вопросы Василины Орловой

МН: Как сформулировать основной посыл "РД"?

Аверьянов: Их несколько. Это многомерная задача и работа. Формула зависит от ракурса: политического, идеологического, связанного с духовой культурой.

МН: Какая наиболее важна?

Аверьянов: Если говорить не обо всем Сергиевском проекте, который развивается, а об уже изданном труде, важнейший посыл - мировоззренческий. "Русская доктрина" - попытка дать масштабную альтернативу тем идеологиям, которые пока господствуют.

МН: Что это за идеологии по-вашему?

Аверьянов: В политическом поле, на партийном и парламентском уровнях доминируют либерализм, социал-демократия (как в посткоммунистическом, так и в более обновленном формате). К доминирующим я бы отнес также радикальный национализм, который не представлен в парламентском поле, но очень влиятелен.

МН: В чем кардинальное отличие предлагаемой вами идеологии от названных?

Аверьянов: Может быть, это прозвучит дерзко, но мы создаем мировоззренческую платформу, которая базируется на национально-государственной традиции России. Мы не воспроизводим их как фундаменталисты, которые тянут общество к возврату на одну из пройденных ступеней, но стремимся раскрыть инновационный и созидательный потенциал традиций, увидеть нашу цивилизационную идентичность как основу для развития. Оппоненты зачастую видят в этом балласт. Но именно традиция сегодня диктует необходимость прорывного развития России. Реформы по принципу пересадки чужих ценностей и стандартов ведут лишь к ущербности и самоотрицанию.

МН: Как возникла идея "Русской доктрины"?

Аверьянов: Существует традиция национально ориентированной общественной мысли, уходящей в глубь веков (ее можно возводить к митрополиту Иллариону, XI век, многим авторам Древней Руси). "Русская доктрина" не первооткрыватель, а продолжатель этой мощной традиции, в генеалогию которой входят и славянофилы, и представители консервативного лагеря, и евразийцы, и патриоты конца XX века. Однако "Доктрина" - это не монографическая работа, подобная солженицынской "Как нам обустроить Россию", не сборник статей, подобный "Вехам" или евразийским сборникам. "РД" дает системный, масштабный взгляд, всеобъемлющий и одновременно практически значимый. Нам, патриотам, до сих пор не хватало именно такой платформы.

Можно проводить аналогии с документами, которые, будучи использованы как руководство к действию правительствами других стран, обеспечивали эластичность развития власти и политической элиты. Это созданный неоконсерваторами "Новый американский век", на Востоке - "Япония в XXI веке". Схожую функцию выполняет концепция развития Дэн Сяо Пина, хотя в Китае это была официальная доктрина, разработанная не "мыслящими корпорациями", а самой партийной властью.

МН: "РД" - это в том числе попытка воззвать к жизни мыслящие корпорации в России?

Аверьянов: Совершенно верно. Мы с самого начала заявили, что не стремимся монополизировать это поле, рассматриваем свой документ как "первую ласточку", после которой откроется дискуссия о путях развития. Ведь до 2005 года, несмотря на разговоры о плюрализме, продолжала действовать негласная диктатура деидеологизации. В последние годы появляются альтернативные группы, которые предъявляют новые заявки. Мы были одними из первых.

МН: Есть ли какие-то концептуальные пересечения этих заявок с "Русской доктриной"?

Аверьянов: Есть, и это происходит не только по причинам мировоззренческой близости. Мы представляем новое поколение интеллектуальных решений. Так, Сергей Глазьев сейчас заговорил о необходимости создания подобных "мыслящих корпораций".

МН: Чего вы ожидаете от "Русской доктрины"? Нужно ли считать "РД" своего рода заявкой на предстоящие выборы?

Аверьянов: Многие высказанные нами идеи входят в политическую практику. Должны ли наши ценностные установки и предложения быть задействованы в предстоящих выборных кампаниях, влиять на расклад сил? Думаю, в плане идей, смыслов - должны. В плане эволюции политических организаций - вопрос открытый. Партия "Великая Россия", которая объявила "РД" своей платформой, пока не проходит регистрационные барьеры. Но должен отметить, наша работа носит надпартийный характер. Удачнее складывается судьба документа как основы для общественного объединения патриотических сил. Это происходит на площадке Всемирного русского народного собора. В 2008 году мы примем самое активное участие в подготовке и проведении XII ВРНС в Москве (в феврале) и затем в Соборном съезде в Екатеринбурге, который будет приурочен к 90-летию убиения царственных мучеников. Мы планируем представить в Екатеринбурге первую часть новой разработки - Программы среднесрочных преобразований России ("РД-2"). "РД-2" могла бы стать конкретным практическим руководством к действию для будущего президента и правительства. Мы уже сейчас стремимся мыслить в том контексте, который будет складываться в 2008 году.

Московские новости, №36 за 2007 год (14.09.2007)

Власти предложена "мыслящая корпорация"

(KM.ru, 19.09.2007)

http://www.rusdoctrina.ru/page95789.html

Факты: Русская доктрина издана 5-тысячным тиражом, в Интернете есть одноименный сайт. 20 августа состоялось официальное рассмотрение Русской доктрины на слушаниях Всемирного русского народного собора в Даниловом монастыре, где в целом она получила одобрение и поддержку.

Виталий Аверьянов, один из идеологов Русской доктрины, сообщил на днях в интервью газете «Московские новости», что сейчас разрабатывается Русская доктрина-2, первая часть которой будет представлена общественности в июле следующего года в Екатеринбурге. В это время там пройдет Соборный съезд Всемирного Русского Народного Собора, который будет приурочен к 90-летнему юбилею убийства царской семьи.

Что представляет из себя Русская доктрина — 2 и чем она отличается от своей первой версии? С этими вопросами корреспондент KM.RU обратился к одному из основных разработчиков доктрины — известному философу и зампреду правления Фонда «Русский предприниматель» Виталию Аверьянову:

— Предварительно необходимо рассказать несколько рамочных вещей. Во-первых, это мероприятие, Соборный съезд ВРНС, который будет проходить в Екатеринбурге, будет проходить одновременно с мероприятиями, связанным с печальным юбилеем — 90-летием убиения царственных мучеников. Там будут разные очень серьезные встречи, будет большой наплыв паломников, и съезд будет проходить на этом фоне. Помимо того, что мы представим на съезде первую часть программы среднесрочных преобразований с условным названием Русская доктрина - 2, мы, собственно, участвуем в организации самого Соборного съезда. В том числе будем готовить те секции, те разделы, которые связаны именно с темой нравственного восстановления России и ее исцеления. То есть для нас тема Русской доктрины - 2 как стратегического проекта связана не только с взглядом в будущее, но и с тем, что необходим некий нравственный перелом. От прошлого, от его ошибок и трагедий — к будущему, для того чтобы они не повторялись.

Что касается самой РД-2, то, несомненно, это продолжение РД-1, но не в том отношении, что это будет второй том. А в том смысле, что РД-1 была стратегическим концептуальным проектом, продуктом теоретической мысли, а РД-2 будет в значительно большей степени практической и прагматической. Она будет представлять собой набор конкретных правовых механизмов, управленческих моделей. И в этом смысле эксперты, которые примут участие в подготовке РД-2, будут гораздо более погруженными в управленческую, административную, правовую практику. Кроме того, их будет больше. Для того чтобы этот механизм смог стать необходимым и нужным для тех, кто занимается реальной политикой, реальной администрацией. И чтобы он смог стать неким рычагом, на который могли бы опереться и представители власти — новый президент, правительство. В общем, та сила, которая в 2008 году, мы надеемся, пойдет наконец-то на большой инновационный прорыв в развитии России. Чего мы все так хотим.

— Сила, о которой вы говорите, — это какая-то партия, какой-то конкретный кандидат?

— Нет, это не конкретизировано. РД-2 не нацелена на какую-то конкретную фигуру или структуру, она нацелена на Россию. А что касается конкретных фигур, мы полагаем, что преемник Путина будет объективно заинтересован и мотивирован на то, чтобы наращивать тот потенциал прорывного развития, который обозначился в последний год, в частности в последнем послании президента — в том, что называют «план Путина». Сегодня с «планом Путина» носится «Единая Россия», но сами они мало что внесли в этот план. Они, как правило, действую задним числом, постфактум. Когда есть указание сверху — они идут за ним. Естественно, что в 2008 году должна появиться сила, необязательно даже партийная, главное, чтобы она была интеллектуальная и дееспособная, которая могла бы сама выдвигать инициативы, — с тем чтобы эти инициативы принимались наверху. И РД-2 — это попытка создать такую «мыслящую корпорацию», которая бы эти инициативы предлагала.

19.09.2007, KM.ru

Виктор Аксючиц о «Русской доктрине» президиума Всемирного русского народного собора. Радио Свобода, программа "Грани времени"

Владимир Кара-Мурза, Радио Свобода, программа "Грани времени", Опубликовано 20.08.2007 15:19

http://www.svoboda.org/content/transcript/408276.html

Владимир Кара-Мурза: Сегодня руководство Всемирного русского собора представило на суд общества итоговый вариант «Русской доктрины», подаваемой как долгожданное воплощение национальной идеи. Тему обсуждаем с философом-публицистом Виктором Аксючицем, бывшим депутатом Верховного совета России, автором книги «От великих потрясений к великой России», вышедшей в Москве в позапрошлом году. Как вы, я вижу, вы тоже занимаетесь этой темой, как вы отнеслись к сегодняшнему промежуточному этапу создания «Русской доктрины»?

Виктор Аксючиц: Очень радует публичная постановка этого вопроса и вообще такой резонанс сегодняшний. Много вопросов поставлено правильно и очень интересно, и актуально. Но в большей мере я намерен критиковать эту доктрину. Но критика эта будет скорее справа. Авторы доктрины нацелены на критику и на полемику с нашими радикал-либералами, на самом деле это вчерашний день, сейчас полемика должна идти внутри патриотов, государственников, внутри этого мировоззрения, поскольку это сейчас важно для того, чтобы сформулировать концепцию российского прорыва, я бы сказал. Но что касается самой доктрины, радует многое, но не радует неофитский радикализм. В этом подходе к русскому вопросу я бы вычленил два прошедших этапа и желаемый третий этап. Первый этап персонифицируется Игорем Чубайсом. Он начал изучать русскую идею с таким видом, как будто он первым этим занялся. И при этом он отрицал, не зная просто на самом деле многое, отрицал вообще православие и вообще религиозный подход к этой тематике, тем самым он отрицал тысячелетнюю историю культуры России, поскольку он не знал ее.

Второй этап - это сейчас молодые ребята, которые окунулись в историю России, в ее культуру, православие. Но они с таким наскоком кавалерийским решили, что они все поняли и действительно назвали доктрина и декларировали, но при этом они летоисчисление изучения русского вопроса ведут с 2005 года, тогда, когда они сами за полгода создали «Русскую доктрину» и делают такие заявления, которые обескураживают. Например, Виталий Аверьянов заявил, что столь всеобъемлющего системного взгляда на Россию, на ее будущее до нас не представлено. То есть до них никого не было, вот до Чубайса никого не было, а теперь до них никого не было. Я могу просто фразу навзлет, тут же назвать выдающихся имен, которые занимались этой тематикой и много наработали, которую следовало бы учитывать, читать и просвещать народ в этом смысле. Естественно, это прежде всего Солженицын. И не только в своей работе «Как нам обустроить Россию», но прежде всего в своих фундаментальных трудах и в «Красном колесе», где он устами главного героя, многих других героев, а также своими рассуждениями о монархии, о российской государственности, о российской истории, о русских государственных деятелях, такой как Шипов, русский земский деятель или о Столыпине. Он не только анализировал прошлое России, но он во многом анализировал современные актуальные проблемы. Не говоря уже таких современниках, как Шафаревич, как философ, филолог, который превращается в крупнейшего нашего философа Быков, как русские писатели, в конце концов. Где они сейчас? Их не слышно. Где Распутин, который на эту тему много говорил, острейшие темы поднимает. Их сейчас нет. Вот молодые ребята вышли, все сказали, за полгода сформировали. Одновременно с этим надо отметить, что, к сожалению, это есть, а до этого и до них не было широкой общественной дискуссии и в обществе, и в экспертном сообществе.

Владимир Кара-Мурза: Кстати, об общественной дискуссии, писатель Александр Проханов, главный редактор газеты «Завтра», приветствует появление национальных доктрин.

Александр Проханов: Было бы правильно, если бы другие народы, такие как чуваши, татары, башкиры, чеченцы, народы Кавказа, народы Севера, малые народы, они попробовали сформулировать свое представление о государстве - это было бы замечательно. Но пока серьезных попыток такого рода не предпринимается. Единственное, что могу сказать по своему опыту, я недавно общался с татарами, с молодыми татарскими интеллектуалами, прошедшими искус татарского сепаратизма, искус татарского радикального национализма. Они прошли это искушение и они вырабатывают напряженно и сложно формулу татар, как государствообразующего народа. И возможно, проект «Русская доктрина» - это одна из попыток зафиксировать эту перемену в умах, этот новый курс, путинский курс.

Виктор Аксючиц: Замечательно, флаг в руки, все народы должны себя осознавать и национальное самовыражение всех народов России как бы во благо, собор народов России. Этого мы ждем, это происходит. К сожалению, неизвестно это, потому что нет общественной дискуссии, в средствах массовой информации широко не представлены и современники, и наши люди из недавней истории, которые этот вопрос изучали. Поэтому в результате доктрина, которая получилась, «Русская доктрина», в ней налет маргинальности и маргинального радикализма. Поверхностно достаточно, очень многословно, дидактично, как истина в последней инстанции декларируются на самом деле тривиальные суждения и очень многословные. Они давно известны, во всяком случае среди читающей публики. И некоторые сложные явления упрощаются. И отсюда налет радикализма. Например, такое выражение - транснациональные мародеры. Понятно, что транснациональные корпорации грабили и грабят Россию, будут грабить не только Россию и всех. Причем тут мародеры? Это нормальное отношение в международной политике, так было всегда, начиная с древних времен и кончая сегодняшним. Поэтому такого рода выражения затемняют, а не проясняют проблему. Или, скажем, такие определения, как сверхнациональная нация - это нонсенс, это бессмыслица - сверхнациональная нация. Может быть они имели в виду другое, что русский народ не этническая нация или не этнический народ. Всякий русский тот, кто думает по-русски, говорит по-русски и считает себя русским. Это действительно так. Значит надо более точно выражаться. Или они считают, что власть должна взять на вооружение их доктрину. Но ведь элементарно, понятно и они как молодые политики должны понимать, что политики никогда не руководятся доктриной, они руководятся собственными жизненными интересами, а в эти интересы вплетается их мировоззрение, а на мировоззрение влияют всякие написанные тексты. То есть просвещают политиков написанные тексты. Но они это делают, написанные тексты, тогда, когда яркие, доходчивые, глубокие, аналитические, тогда они просвещают политиков и тем самым влияют на политику. Представить себе, что кто-то будет руководствоваться написанными доктринами, так никогда не было и не будет. Это утопия.

Владимир Кара-Мурза: Протоирей Михаил Ардов, настоятель храма Мученика Николая Второго, осуждает подражание Западу.

Михаил Ардов: Митрополит Кирилл время от времени выпускает огромные тексты и, в частности, его доктрина абсолютно бессмысленный документ, все это есть в Евангелии и в учении святых отцов. Но это выпускается, чтобы быть не хуже чем католики и протестанты, которые такими вопросами увлекаются и какие-то документы выпускают. Вообще у православия во все время и в наше печальное особенно есть такая опасность превратиться в религию какого-нибудь народа. Вот греки, увы, с успехом приспособили давно к себе и считают, что вообще, если не грек, то не православный. Что же касается этой доктрины, я ее не читал и вряд ли буду особенно читать. Но я думаю, что она выпущена и главные ее должны быть читатели - это сотрудники администрации президента, которые должны уловить, во-первых, лояльность, а во-вторых, что Московская патриархия готова быть инструментом путинской политики и помогать им на выборах.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвича Эмиля  Викторовича.

Слушатель: Добрый вечер, господа. Разрешите начать двумя строчками Бродского: «Одно, должно быть, нацию крестить, а крест нести - совсем другое дело». Так вот вопрос: не кажется ли вам, что русской православной церкви нужно сначала научиться нести крест, а там, глядишь, и национальная идея появится.

Виктор Аксючиц: На этот вопрос мне нечего ответить. Что значит нести крест? Народ крещеный несет свой крест и Русская православная церковь вынесла крест, который не вынесла ни одна церковь, будучи подвергнута невиданному во всей истории геноциду. И кровь мучеников спасала Россию, спасла православия и предоставила нам возможность жить и выбирать свое будущее, будущее России, будущее православия. Плохо или хорошо это делает церковь? Конечно, успешно, потому что открываются тысячи храмов, и они переполнены. Конечно, много недостатков - это отдельная тема разговора, но чтобы сводить к этому, я бы не стал.

Владимир Кара-Мурза: Наверное, радиослушатель намекает на покаяние за сотрудничество с безбожным режимом.

Виктор Аксючиц: Со стороны кого? Вообще для христианского самосознания очевидно, что всегда покаяние надо начинать с себя. Моя маленькая дочь, впервые ее мама привела в храм и объяснила, что нужно делать на исповеди. А она спросила: о грехах брата можно рассказывать? Ей объяснили, что это покаяние. Очевидно, многие взрослые люди не понимают, что нужно с себя начинать покаяние прежде, чем требовать его от других, тем более от церкви, от нации, от народа.

Владимир Кара-Мурза: Ведущий Первого телеканала Максим Шевченко, руководитель Центра стратегических исследований религий и политики современного мира, не признает исключительного права русских на собственную доктрину.

Максим Шевченко: Конечно, на уровне идентичности «Русская  доктрина» мало чем отличается от чеченской или черкесской или угро-финской доктрины, например. Потому что если речь идет о национальной идентичности, то это одно и то же. Между прочим православие - это не только русских, осетины тоже православные, и грузины православные. Ленин - это тоже русская доктрина, русский проект. Об этом, в частности, написал Михаил Агурский, выдающийся философ, когда-то уехавший в Израиль, в своей прекрасной книге «Идеология национал-большевизма». Эта группа давно идеологическая работает с таким проектом, он очень опасен для России. Ответ ему будет не исламский, не иудейский, и не какой-либо другой проект, а национальные проекты тоже посыпятся как горох, бурятский, эвенкийский. Это уже угроза целостности страны.

Виктор Аксючиц: С этим категорически не согласен. Русский народ является государствообразующим народом России, он создал огромную страну. Для того, чтобы знать, как будет создавать дальше, для того, чтобы понять, каков человек, надо посмотреть, как он жил, что он делал, что делает. Вот так же со страной, с народом. Как жил русский народ? Русский народ создавал свое огромное государство, не уничтожив, не поработив, не ограбив, не перекрестив насильственно ни одного народа на огромной территории, все они остались до 17 года вживе. И поэтому сегодня имеют право требовать суверенитета, в отличие, скажем, от аборигенов Южной и Северной Америки и Австралии, которые были физически просто истреблены просвещенными западноевропейскими народами. Русский народ в суровевших геополитических условиях, отбиваясь от нашествия с запада, с юга и с востока, построил великую культуру и причем великую во всех измерениях этого слова. Это тоже отдельная тема. Вот такая тысячелетняя история государствообразующего народа. Почему он так делал? Потому что среди прочего является свойством национального характера. Уживчивость, соборность, терпимость,  миролюбие и так далее - это генетические, то есть по происхождению, качества народа, и антологические, то есть по сути являясь таковыми, они присущи современному государствообразующему народу. А если говорить о Ленине ,то а что тогда антирусское явление? Наиболее радикальное во всей истории антирусское явление – это феномен ленинизма. Наиболее антихристианская, богоборческая доктрина и сила, которая когда-нибудь была в истории - это ленинизм, то есть его партия большевиков, его учение, которое чревато просто миллионами уничтоженных. Поэтому говорить, что это антирусская доктрина – это антирусская идея, антирусская концепция подхода к миру, к космосу, к бытию, к человеку.

Владимир Кара-Мурза: Насчет того, что давали свободно развиваться всем нациям, то можно поспорить. Вспомнить: после польского восстания запретили польский язык в Варшавском университете. Большевики считали Россию тюрьмой народов.

Виктор Аксючиц: Все познается при сравнении в больших массах. Конечно, были всякие эксцессы, и русские проливали тоже кровь, и тоже воевали. То, что касается поляков, можно другой пример привести, что на территории Российской империи две территории имели свободные  самые демократические в Европы конституции. Среди них Королевство Польское, Финляндия имела конституцию и Королевство Польское. Имея эту конституцию, поляки подняли восстание, при этом они подвергали геноциду население тех территорий, например, западных белорусов, я сам из западной Белоруссии, поэтому я знаю об этом генетически. Поэтому там вопрос сложный. То, что было, во-первых, восстание на территориях своих подавляют все государства – это норма. А то, что при этом были эксцессы, везде бывает. То, что нигде не было и представить себе невозможно, что были дарованы раньше чем всей империи конституции своим территориям национальным, такого нигде не было. Вы можете себе представить, чтобы индусы были членами парламента или правительства Англии, например? Это же абсурд в те времена, когда она была колонией. А русские, элита присоединенных территорий, вливалась в общероссийскую элиту, татары Годунова, Меликов, князь при Александре Втором был практически руководителем правительства, а это, между прочим, грузинский князь и так далее. Санкт-Петербург - это международный город по существу и там никаких эксцессов представить было невозможно. Я называю факты, которые невозможно себе представить в западноевропейской культуре, цивилизации, вот в чем дело. Этим отличается наша история.

Владимир Кара-Мурза: А почему тогда при царизме не было русской доктрины?

Виктор Аксючиц: Почему же не была? Во-первых, она была при Николае Первом – это самодержавие, православие, народность. Она была, конечно, гораздо более адекватная тогда. Но как всякая государственная идеология имела свои достоинства и недостатки, она не выполнила задачи исторической. Она была дидактической и реакция Николая Первого во многом поспособствовала роковым событиям в России. Вообще всякая государственная идеология, прописанная в одной книге и подлежащая исполнению – это абсурд, это всегда приводит только к такого рода явлениям. Вообще национальная идея – это должен быть живой организм. Элита национальная должна быть воспроизводить идеи, которые зажигают умы общества, народа, элиты, экспертного совета, тогда это будет работать,

Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвича Олега.

Слушатель: Добрый вечер. Понятие нации возникло, как известно, во Франции и это понятие означает житель всей страны. Для Франции, как известно даже нет отдельного названия для французского этноса в противоположность бретонцам, баскам, имеющимся во Франции. При переходе через Рейн нацией стали называть не все население, а только преобладающий этнос, то есть там немцы. Скажем, мы знаем, что евреи радиально не вошли в состав немецкой нации. Мы с марксизмом естественно приобрели немецкое понимание нации, и именно это понимание в самом варварском виде было написано в наших паспортах. Так вот я не могу понять, для кого создается доктрина? Она создается для всего населения страны или только для преобладающего этноса?

Виктор Аксючиц: Не совсем так или совсем не так. Конечно же, нация - это все граждане нашей страны. Если говорить о русском, то это русский народ, не русская нация, русский государствообразующий народ и российская нация. А в паспортах у нас было написана не нация, а национальность. Нация и национальность - это совершенно разные понятия, хотя они имеют один корень. Национальность - это этническая принадлежность, понятно, о чем идет речь. А если говорить в другом измерении, то мы живем в русской православной цивилизации, так же как есть западноевропейская католическая, протестантская цивилизация, североамериканская цивилизация. Мы живем в русской православной цивилизации. Эту цивилизацию, созидателем этой цивилизации был русский государствообразующий народ в соборном единстве со всеми народами России. Таков исторический факт, и он никак не опровергается всякого рода другими подходами.

Владимир Кара-Мурза: Распался Советский Союз, который был слепком Российской империи, и там была бы уместна «Русская доктрина», она почему-то появляется на развалинах советской империи.

Виктор Аксючиц: Советский Союз был не слепком с Российской империи, а Советский Союз или правильно называть коммунистический режим был паразитическая система на Российской империи. Этот режим интернациональный, я его называю режим интернационального люмпена, который объединял инородцев всех, и русских, и нерусских, всех без исключения, причем в пропорциональном отношении, русских там было меньше всего. Ослепленные коммунистической идеологией, захватили страну и превратили ее в плацдарм для всемирной революции, а затем для всемирной экспансии. Это паразит на теле исторической России. Этого паразита тело российское к 90 годам переварило и потом безболезненн рухнул в 90 году. Но это никак не слепок - это анти- Россия, если можно так сказать, дефиницию давать. Советский Союз - это анти-Россия. Скажем так, коммунистический режим – это анти-Россия, а не слепок с России. А мы  сейчас возрождаем Россию, восстанавливаем Россию. Естественно, всякое обновление - это не есть возвращение к прошлому, это есть дальнейшая жизнь организма, в данном случае национального русского, российского национального государственного организма, возрождение, естественно, к новой жизни, а значит и к новым формам, которые учитывают, в себе синтезируют все формы предыдущей жизни, в том числе и не только позитивные, положительные, но и отрицательные, в том числе и трагедии наши, и болезни, и провалы наши. Это наш опыт исторический.

Владимир Кара-Мурза: Вы участник августовских событий 16-летней давности, возможно было тогда появление подобной «Русской доктрины»?

 Виктор Аксючиц: Вы знаете, у меня этой осенью выходит большая книга «Миссия России». Она была написана примерно к тому времени, она была написана 15 лет назад. Сейчас с трудом издательство стало издавать и то это 40% написанного мною массива на эту тему. Я не один такой, многие над этим трудились. Просто для молодых людей кажется, что это они все придумали.

Владимир Кара-Мурза: Надежда Кеворкова, обозреватель отдела религий издания «Газета», не спешит отождествлять доктрину с Всемирным русским собором.

Надежда Кеворкова: Не нужно связывать Всемирный русский собор с этой «Русской доктриной» – это разные  вещи. Они говорят вещи прямо противоположные тому, что говорится на Русском всемирном народном соборе. Они предлагают следующее построение: православно-конфуцианская экономика, официально-самурайская честь, христианско-исламская эсхатология и русско-индийское гуманитарное самосознание. Это к русскому миру не имеет никакого отношения. Поскольку там сказано, что Россия не может называться многоконфессиональной страной, что Россия должна быть мононациональной страной. И в качестве примеров, с которых Россия должна делаться, названы страны в следующем порядке, я прошу прислушаться: Израиль, Таиланд, Мавритания, Иордания. Извините, это крошечные страны, которые вообще ни в каком виде не могут служить образцом для России.

Виктор Аксючиц: Со всем, что было сказано, с Надеждой категорически согласен.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем москвичку Евгению Витальевну.

Слушательница: Добрый вечер. Я хочу вам напомнить, что уже более 20 лет со всех сторон нам говорят, что никто не знает, что хорошо и что плохо, и церковь молчит. И пока к этому не повернутся. У меня претензии к советской власти в том, что она давала образование, она не давала воспитание. Воспитанный человек знает, что хорошо, что плохо. А эти доктрины – это лапша на уши. Они все воруют, порядочность не нужна, что хорошо, что плохо не нужно. У нас запрещена идеология. А простите, вы прочтите «Воскресение» Льва Толстого, он против революции, но коммунистическую идеологию уважает.

Владимир Кара-Мурза: Тем не менее, графа отлучили от церкви. По-моему, доктрина базируется на христианских заповедях, что хорошо, что плохо как раз не обсуждается.

Виктор Аксючиц: И на них, на чем-то другом тоже - это синкретизм, не очень естественное объединение различных подходов. Вы знаете, надо посмотреть, если это болезнь роста – это нормально. Когда молодые люди начинают изучать какой-то предмет, то изучается  так – с радикализмом, с декларативностью, с энтузиазмом, с пафосом миссионерства, проповедничества. Но если это форма, в которой реализуются амбиции ребят, которые рвутся в политику или в общественную деятельность, тогда это совсем другое. Посмотрим, к чему это придет.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос из Армавира от радиослушателя Сергея.

Слушатель: Добрый вечер. Сначала реплика, а потом вопрос. Вы знаете, у меня тоже такая идея была, две недели назад я написал небольшой труд «Теория русской нации», пришло в голову. Сейчас я хочу вопрос задать Виктору Аксючицу: скажите, «Русская доктрина» – это что? Это философские размышления или исторические факты или какие-то доказуемые события и прочее? И вообще авторы кто, пофамильно нельзя? И в двух словах, о чем там говорится.

Виктор Аксючиц: Не мне излагать, перекладывать «Русскую доктрину». Кстати, это большая книга, которая издана 10-тысячным тиражом. Авторы, я только знаю общеизвестного автора - это Виталий Аверьянов, заместитель руководителя Фонда русских предпринимателей. Судя по всему, молодые предприниматели, которые получили от крупного бизнесмена либо влиятельного лица грант, сели и написали этот текст. Что из себя представляет этот текст, я его читал. Честно скажу, что весь не прочитал, потому что читать невозможно – это скучно. Когда долго читаешь тривиальные вещи и довольно скучный текст,  трудно считать. Он эклектичный, это теоретические размышления, эклектичные, с признаками отсутствия традиции подлинной, с признаками отсутствия подлинного профессионализма, то есть знания истории вопроса, знания истории России, истории русского православия, сути русского православия, в конце концов. Что, к сожалению, приводит и к ошибкам анализа современной ситуации и к прогнозам. И отсюда многие суждения, которые там сказаны, некоторые из них приводила в пример Надежда, они излишне радикальны. Еще раз говорю, как первый опыт, такой коктейль он неплох. Но я бы не советовал его употреблять целиком.

Владимир Кара-Мурза: Отец Глеб Якунин, член Московской Хельсинской группы, бывший народный депутат России, считает доктрину детищем Кремля.

Глеб Якунин: Еще во время Ельцина пытались найти русскую идею, она очень совпадает с суверенной демократией, с идеей современного идеолога, как был Суслов, теперь Сурков подал эту идею. Я думаю, что митрополит Кирилл пытается подать эту замечательную новую идею единой России. Идея, конечно, воплотиться в главную формулу средневековья: Москва – тритий Рим. И в плане того, что наше государство пытается противостоять и все больше и больше Западу, как раз эта идея с точки зрения Кремля вполне будет приемлема.

Виктор Аксючиц: Видеть во всем кремлевский заговор - это то же самое, что во всем видеть мировой заговор. Было сказано, что помимо Кремля там действует другие фигуранты, как владыка Кирилл, а это вовсе не Кремль - это другие инстанции. То, что не обошлось без какого-то участия, влияния и поддержки, ну и что, нормально, пусть поддерживают. Это же не откровенное зло.

Владимир Кара-Мурза: Чувствуется ли конфронтационность в отношении Запада этой «Русской доктрины»?

Виктор Аксючиц: Вы знаете, да, я бы сказал, излишняя конфронтационность. У меня одна из глав книги, которую вы сегодня видели, называется «Антирусская перманентная революция», где я изучаю историю вопроса, показываю его, говорю о современности. То есть фраза звучит достаточно радикально. Но я обосновываю эту фразу, я показываю, привожу длинную цитату Тютчева, где он говорит, что в мире сейчас действует две основные силы – Россия и революция. Это Тютчев писал задолго до революции. И революция побеждает. Он исследовал духовный феномен духовной культуры и многое предвидел, много правильно описал. В итоге если видеть сущность вещей, тогда многое становится понятно. И я тоже согласен во многом, что конечно, среди многих мировых сил очень много сил, которые ведут планомерную, целенаправленную антироссийскую разрушительную деятельность. Но не надо доводить до фобии. Не надо доводить до паранойи, как это происходит иногда в текстах «Русской доктрины», нужно видеть реальность. Нужно во всем видеть жизненные интересы наших оппонентов, наших противников. Нужно их разоблачать. Например, как поведение Великобритании, почему они так беспардонно ведут, скажем, элементарно требуют от нас изменить конституцию. Как наш президент на самом деле ярко, хорошо сказал: пусть они себе мозги поменяют, а не нашу конституцию. Представить себе, что они потребовали изменить конституцию у Штатов или у Франции или в Германии – это абсурдно, а нам можно предложить. Для того, чтобы выдать нашего гражданина, причем никого не выдают нам и всем остальным. Абсолютно двойная арифметика. Почему они себя так ведут? Да просто потому, что есть определенные жизненные интересы, они сейчас поставлены в условия, когда вынуждены принимать как свершившийся факт усиление России. И в этом смысле не то, что попадать в зависимость от России, чего они боятся, никогда не попадут, но во всяком случае считаться с Россией, от  этого они   давно отвыкли. Считаться с жизненными интересами и считаться с нашими мускулами финансовыми, мускулами экономическими, мускулами энергетическими, в конце концов. Культурные мускулы они принимают, Большому театру рукоплещут, а все остальные они напрочь, просто фобия, состояние ненависти и агрессии. Вот если так анализировать, тогда понятно. Не надо все сводить к одному знаменателю. В мире дьявол с Богом борются и поле битвы - сердца людей. Нет однозначно злых людей, злых стран, злых сил, а есть бесконечная борьба. И в этой борьбе необходимо видеть себя, свое место, свое историческое назначение, свою миссию, анализировать, понимать свои силы видеть реальных своих оппонентов видеть реальных врагов. Понимать, что реальными на международной арене друзьями и союзниками являются армия и флот, как это всегда было, постоянными, что могут быть союзники временные в зависимости от постановки конкретной политической проблемы, политической ситуации. Вот это реальность. А то, что они предлагают – это некие установки постоянного действия. Вот враг и пали туда. Десятилетиями пали туда, бей туда. Это утопия. И когда политика и жизненная ориентация строится на утопии, она разрушительна, она контрпродуктивна. Вот что, к сожалению, здесь присутствует.

Владимир Кара-Мурза: Председатель Исламского комитата России Гейдар Джемаль теряется от

Гейдар Джемаль: Сегодня на прилавках магазинов лежит как минимум несколько десятков книг, в той или иной степени предлагающих от различных авторов с различных сторон концепции русской доктрины. Некоторые книги так и называются. От Юрия Мухина до Максима Калашникова, до «Пятой империи» Проханова. Все эти доктрины основаны прежде всего на двух китах – восстановление империалистического содержания страны в ее границах, а лучше всего в расширенных до уровня бывшего СССР, бывшей Российской империи. И второе - заставить так называемое мировое сообщество принять Россию как империалистическую державу в качестве равноправного партнера. То есть иными словами, носители идеи русской доктрины мечтают о восстановлении статуса России при Николае Первом, когда Россия как мировая держава выступала в качестве жандарма.

Виктор Аксючиц: Конечно, всякие империалистические мечты – это утопия, а не реальность. Но нужно понимать, что русский государствообразующий народ, для которого российская государственность является формой выживания и сохранения - это государство поэтому имеет такие формы, а именно единоначалие, сильную центральную власть, определенные формы взаимоотношения с регионами. Потому что именно в таких сложнейших климатических, геополитических, географических условиях можно было только выживать на такой огромной суровой территории. И это не отрицает империалистической утопии в понимании того факта, что русский государствообразующий народ в сегодняшней ситуации находится расчлененным народом, где десятки миллионов русских искусственной операцией декабря 91 года, беловежским заговором, то есть переворотом, были лишены своей родины. И всякий национальный государственный организм стремится к воссоединению и пока он жив, он будет стремиться к этому воссоединению. И русский государственный организм восстановит свое единство – это факт, он будет жить. Так же как восстановил немецкий государственный организм свое единство, поскольку он ожил и окреп. Другое дело, в каких формах. Думать о том, что это будет единое унитарное государство или империя, конечно, нет. Другими словами, не утопично предполагать, что территории, на которых проживает абсолютное большинство русских, а русский, как я уже говорил, это не этническое - это совсем другое, рано или поздно государственно в тех или иных формах могут воссоединиться с Российской Федерацией. Будет ли это конфедеративные, союзнические или еще какие-то – это другой вопрос, но это нормальный естественный процесс. То есть каким образом, отвергая радикальные утопические подходы, можно острые, болезненные во многом проблемы можно анализировать плодотворно, продуктивно и проективно.

Владимир Кара-Мурза: 16 лет назад, когда вы предлагали новую российскую символику, вы были одним из инициаторов, в частности, триколора, не приближали тем самым раскол и выделение Российского государства в отдельное образование?

Виктор Аксючиц: Это когда Олег Румянцев принес трехцветный флаг, флажки маленькие. Он, я и Михаил Астафьев подняли, в 90 году это было, над своими депутатскими столиками. Тогда съезд единогласно  принял решение, формулировка была такая: немедленно убрать из кремля имперские царские символы. И приняв это решение, съезд встал и стал себе рукоплескать. И этот же состав съезда через короткий срок, через год принял этот флаг как государственный. О чем это говорит? Это говорит о том, что умы людей и души людей меняются, что всегда во благо. Мы все поднимали этот флаг не как флаг РСФСР, то есть республики, которая должна была выделиться из состава Советского Союза, а это флаг был российской империи и российского государства, и мы поднимали этот символ тогда, а не символ развала страны и выделение сепаративное РСФСР из Советского Союза.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос москвича Юрия Николаевича.

Слушатель: Здравствуйте. Я хочу сказать следующее: все так называемые национальные доктрины православной церкви вместе с философией Аксючица - это какой-то ужас параноидального характера. 900 лет православная церковь тащила народ не к прогрессу, а назад к мракобесию, защищала крепостничество. И только при советской власти наша страна встала на путь прогресса, на путь процветания науки, промышленности и культуры.

Виктор Аксючиц: Вы понимаете, если кого-то тащить назад, то 900 лет никак не протащишь. Назад - это значит в конечном итоге к гибели, к болезни, к прозябанию, к поражению, к небытию то есть. Но если тащили, как вы сказали, 900 лет, то это не назад. Тот народ, та нация, та культура, та цивилизация, которые выжили 900 лет, просто сам факт, что 900 лет, говорит о том, что много позитива. Тут не о чем спорить.

Владимир Кара-Мурза: Может быть наш радиослушатель разделяет идею десяти российских академиков, направивших президенту письмо против клерикализации общественной жизни страны?

Виктор Аксючиц: Я, честно говоря, поражен степенью невежественности наших академиков. Они замечательно осведомлены в области натуралистического мировоззрения, в области натуралистических естественных наук. Но то, что касается мировоззрения, они просто невежды. О чем они говорят? Я еще раз говорю, во всех странах Запада существуют столетиями факультеты теологии. У нас ни одного факультета теологии в наших университетах, имею в виду государственные университеты. И когда ставится только вопрос, чтобы преподавать не теологию, а православную культуру в школу, поднимается такой вой. На самом деле такого рода предметы преподаются во всех странах -  это нормально. Это рецидив такого богоборческого, языческого или какого советского коммунистического сознания. Это опять же фобия. Чего ион боятся? Вы включите наше телевидение. Что опасно для наших детей, что опасно для нашего общества? Во-первых, культ насилия, культ разврата, который там царит, культ самых низших ценностей, которые человека опускают. В конце концов, культ катастрофизма, нам все время показывают катастрофы, взрывы, убийства и так далее. На самом деле на западном телевидении в таком масштабе нет. Вот с чем надо нашим академикам бороться. Эта та волна, которая уродует души наших детей, наших людей, нашего народа. Вот с этим надо бороться. Что несет православие? Оно несет прямо противоположное, оно это хочет нести в школы нашим детям. То, что делается во всех нормальных странах. Откуда такая ненависть?

Владимир Кара-Мурза: Может быть это традиция основателей Московского  университета Ломоносова и графа Шувалова которые устав заложили отсутствие теологического факультета.

Виктор Аксючиц: Начнем с том, что времена Екатерины Второй - это времена секуляризации, это времена дальнейшего  после Петра первого унижения церкви и порабощения церкви. Сначала лишили патриаршества, потом отобрали церкви, потом лишил по существу монастыри возможности существовать и потом распустили православные учебные заведения и превратили ведущие сословия, ум нации, которыми в средние века монашество православное, священство православное - это был интеллект нации, превратили в мычащее, как сказал Бердяев, сословие 19 века. При Екатерине поразительная вещь происходила, примерно то же самое, что при большевиках - сжигались церковные книги, сжигались иконы. Цитату одну из исторических материалов приводил когда-то наш писатель, которую можно было отнести только к большевикам, как иконы сжигались. Это все было при Екатерине. Вот рецидивом такого подхода к православию, а вместе с тем веяния просвещения западного и всякого рода увлечения псевдорелигиозными культами, которые захватывали нашу элиту, в итоге и было такое решение. Это решение никакого отношения не имеет к сегодняшней ситуации, которую мы пережили. Эти господа все требуют возврата во вчерашнюю коммунистическую утопию.

Владимир Кара-Мурза: Председатель Фонда геополитических экспертиз Александр Дугин, лидер  Международного евразийского движения, считает обязательным знакомство с «Русской доктриной».

Александр Дугин: Этот труд, который сейчас готовится патриархией, «Русская доктрина», он готовится для всех. Каждый русский человек должен будет прочитать. Потому что сегодня мы находимся в ситуации, когда само определение русскости, сама наша идентичность, все это на самом деле скорее вопрос, чем ответ. Поэтому я глубоко убежден, что этот труд нужен будет каждому россиянину. А если россияне не захотят читать этот труд, то россиян не будет. Сегодня вопрос жизни и смерти русского народа стоит на повестке дня. Захотим выжить, прочитаем, ничего, 800 страниц не так много, взял, открыл, посидел несколько дней, хорошо – недельку потратил, отпуск взял, прочитал «Русскую доктрину» для того, чтобы чувствовать себя нормальным человеком, гражданином новой России. Потому что раньше то, что нам в голову бредни советские, потом либеральные демократические вдалбливались - это надо выбросить на помойку. Это не багаж для России 21 века. А «Русская доктрина», которую готовит церковь во главе с владыкой Кириллом – это то, что должно быть на столе у каждого русского человека.

Виктор Аксючиц: Излишне апокалиптично, излишне катастрофично. Мне кажется, все спокойнее. Мне кажется, что этот текст читать скучно, очень скучно написан, поэтому я бы советовал каждому русскому человеку читать те тексты, которые ему нравятся на эту тему.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от москвички Любы.

Слушательница: Добрый вечер. Я хотела бы поспорить с вами. Мне кажется, что осуществляется такая фантазия Стругацких, описанная в повести «Трудно быть Богом». Мне кажется, победа религиозных организаций - это поражение нашей хваленой системы об образовании. Почему нас всех пытаются загнать в православие? Не надо выдавать желаемое за действительное и не нужно путать идеологию и методы, при помощи которых внедряется эта идеология.

Виктор Аксючиц: Яркий пример фобии. То есть состояние агрессии, страха к предмету, который страх вызывает. Кто кого пытается загнать в православие? Это вообще тема не актуальная. Во всех западных странах религиозных передач во всех средствах массовой информации на порядок больше, чем у нас в стране. Я уже говорил о факультетах и так далее. Русская православная церковь после невиданного во всей мировой истории геноцида, то есть уничтожения по физическому принципу миллионов верующих, разрушение храмов, монастырей, всего, к 30 годам на свободе оставалось из сотен епископов только три епископа. Она возрождается. Пир этом после такого геноцида возрождается, аккумулируя все силы. Посмотрите, что происходит: все религиозные конфессии в России имеют религиозные центры за рубежом и могут получать, и получают огромную материальную помощь из-за рубежа - это нормально. Но кто может оказать какую-то материальную помощь Русской православной церкви? Никто, только Русская православная церковь. Во в чем актуальность вопроса. Знает ли наша слушательница, которая звонила, что на сегодняшний день все храмы и земли под храмами являются не собственностью Русской православной церкви, а нашего государства, являются государственной собственностью и милостиво предоставляются в безвозмездное пользование православным. Знают ли они, что ленинский декрет об изъятии собственности был отменен нашим постановлением Верховного совета в 90 году. А правового акта о возвращении собственности нет. Возвращение собственности могло бы послужить, предоставило бы тот ресурс, который был изъят, который был бы использован Русской православной церковью для того, чтобы наши развалы книжные были переполнены не псевдорелигиозными изданиями   псевдорелигиозных конфессий и античеловеческих сект, а православными изданиями, потому что у нас больше всего православных в стране. Эти ресурсы позволили бы создать телевизионные передачи, радиопередачи, потому что сейчас можно делать только при обладании финансовыми ресурсами. Вот в чем вопрос. Поэтому я просто не обнаруживаю засилья православия - это придуманные фобии. И эти академики, сударыня, которая звонила. Этого просто нет – это неактуально.

Владимир Кара-Мурза: Слушаем вопрос от Владимира из Саратовской области.

Слушатель: Здравствуйте. Не пора ли покончить с самой грандиозной фальсификацией всех времен и народов? О какой можно говорить Руси, когда Русь по «Повести временных лет» – это племя, которое вторглось на территорию славен, финнов и балтов, поработило их и объявило славяно-русскими, то есть рабами, а себя элитой.

Владимир Кара-Мурза: Давайте не будем возвращаться во времена Рюрика так далеко. Как вы считаете, вопреки вашим утверждениям, довольно помпезное мероприятие и сам Русский собор действует с большим размахом. Какие последствия можно ожидать от внедрения этого документа?

Виктор Аксючиц: Я думаю, никаких. Внедрения этого документа не будет. Насильно мил не будешь, насильно есть не заставишь. Люди все-таки будут читать то, что интересно, то, что профессионально. Единственное, что меня огорчает, конечно, изданы классические труды наших философов, богословов. Но то, что в средствах массовой информации наши современники, которые достойны были бы нести эти идеи на высоком профессиональном уровне, лишены этого. Например, я, к сожалению, в начале передачи оговорился, конечно же, я имел в виду не Быкова, а Бычкова, филолога и богослова с потрясающими трудами, вот такого рода выпускать в эфир, мы многое бы услышали, равно как и наших писателей. Вот чего нам не хватает. Помните, когда выходили труды наших деревенщиков, какой это имело эффект не только культурный, литературный, но и нравственный духовный. Вот этих людей надо допускать к средствам массовой информации.

Александр Дугин, лидер Международного "Евразийского Движения": "Русская доктрина" должна быть на столе у каждого русского человека

http://evrazia.info/news/568

Радио "Свобода": "Русская доктрина" должна быть на столе у каждого русского человека

20 августа руководство Всемирного русского собора представило на суд общества итоговый вариант «Русской доктрины», подаваемой как долгожданное воплощение национальной идеи. Как вы отнеслись к промежуточному этапу создания «Русской доктрины»?

Александр Дугин, лидер Международного "Евразийского Движения": Этот труд, который сейчас готовится патриархией, «Русская доктрина», готовится для всех. Каждый русский человек должен будет его прочитать. Потому что сегодня мы находимся в ситуации, когда само определение русскости, сама наша идентичность, все это пока скорее вопрос, чем ответ. Поэтому я глубоко убежден, что этот труд нужен будет каждому россиянину. А если россияне не захотят читать этот труд, то россиян не будет. Сегодня на повестке дня стоит вопрос жизни и смерти русского народа. Захотим выжить – прочитаем: ничего, 800 страниц не так много, взял, открыл, посидел несколько дней, хорошо - недельку потратил, отпуск взял, прочитал «Русскую доктрину» для того, чтобы чувствовать себя нормальным человеком, гражданином новой России. То, что нам раньше вдалбливались в голову советские бредни, потом либеральные и демократические - это надо выбросить на помойку. Это не багаж для России 21 века. А «Русская доктрина», которую готовит церковь во главе с владыкой Кириллом - это то, что должно быть на столе у каждого русского человека.

Радио "Свобода", программа "Грани времени", 20.08.2007

Николай Сомин. Бизнес-проект “Россия”

(Заметки по книге “Русская доктрина” – М.:Яуза-пресс,2007. – 864с.)

http://www.rusdoctrina.ru/page95786.html

Множество людей писало о том, как следует жить русскому народу. Многие выдающиеся русские мыслители пытались и пытаются до сих пор сформулировать русскую идею. Но только авторам “Русской доктрины” удалось добиться не только публичного обсуждения на заседании Русского Народного Собора, но и интервью на телевидении. Впрочем, за излишне большие PR-способности не следует бросать в них камни – в наше время обращают внимание только на раскрученные идеи. Наоборот, надо радоваться, что дело сдвинулось с мертвой точки, и русский мир заинтересованно стал обсуждать положения “Доктрины”.

Прежде всего нужно отметить, что “Русская доктрина” – вовсе не лихо написанная пустышка. Нет, в “Доктрине” имеется идейный стержень, не позволяющий такому большому материалу развалиться на эклектично собранные разделы. Главное достоинство доктрины – ее комплексность. Охвачены все основные стороны жизни русской цивилизации: государственность, экономика, социальная сфера, демография, армия, внешняя политика, национальный вопрос, культура и образование. И в каждом разделе авторы предлагают определенную концепцию, пусть и спорное, но свое определенное видение вопроса. Авторы оказались достаточно серьезными идеологами, создавшими документ, который по праву имеет столь амбициозное название.

Масса интересных и даже неожиданных мыслей останавливает на себе внимание.

Так, перспективной представляется идея разведения двух понятий – этноса и нации. Если этнос объединяется по крови и быту, то нация объединяется по идее, которую вырабатывает ведущий этнос, в нашем случае – русский. Авторы “Доктрины” говорят о “сверхнации”, “супранации”, “сверхплеменной нации”. На этой уникальной способности русских вырабатывать такую национальную идею и объединять ею многие народы основывается существование Русской империи (которая в форме СССР существовала и в советское время).

Другая нетривиальная мысль – о вторичности формы государственного правления. Авторы пишут:

“Не имеет решающего значения, какая конкретно форма сочетания политических начал восторжествовала в данный момент, – ведь эта форма находится в зависимости от правящего слоя. При наличии здорового правящего слоя никакая диктатура не способна представить угрозу для национально-государственной традиции. Если же правящий слой болен, то политические формы сами по себе не послужат ему лекарством”.

К сожалению, верная мысль о том, что конкретная форма правления не столь важна, затемнена упоминанием о правящей элите. Задача власти состоит собственно в одном – в поддержании определенного социального строя. Если строй стабилен, то это означает, что государственная власть свою задачу выполняет, какую бы форму она не принимала. Другое дело, что далеко не всякий строй соответствует русской идее.

Однако, многое в “Русской доктрине” вызывает недоумение.

Прежде всего –  совершенно неприподъемная форма подачи материала в виде единого текста. Чтобы ознакомиться с идеями “Доктрины”, необходимо прочитать “капитал” в 864 страницы, что под силу далеко не каждому заинтересованному читателю. Думается, что совершенно необходимо иное структурирование материала. Само слово “доктрина” предполагает концентрированное изложение основных положений без лишних деталей. Поэтому текст следовало бы организовать так: собственно “Русская доктрина” в 30-50 стр. и комментарий к ней (уже произвольного объема), вмещающий все обоснование и все необходимые детали.

Другой бросающийся в глаза изъян – неумеренное использование новопридуманных терминов смутного содержания, вроде “смыслократия”, “динамический консерватизм”, “священная индустриализация”, “сетевая иерархия”. Тут имеет место вполне определенное проявление “калашниковщины”, т.е. стиля феерической трескотни, на который частенько сбивается “Доктрина” (хотя влияние других, более серьезных авторов, тоже налицо). Кстати, в “РД” на удивление мало ссылок. Можно даже подумать, что авторы писали “доктрину” с нуля, что, конечно,  большая самонадеянность.

Но есть в “Русской доктрине” провал, который, как видится, перечеркивает то ценное, что в этом документе содержится. Речь идет о социальном строе, который авторы кладут в основу доктрины.  Казалось бы, в столь подробном документе должно было содержаться обсуждение достоинств и недостатков основных альтернатив – социализма и капитализма, тем более, что Россия за последний век  в полной мере прочувствовала оба варианта. Однако, ничего подобного в “Доктрине” нет. Речь идет исключительно о капитализме, и  только о нем родимом. Социализм просто не рассматривается, и даже, за исключением маленькой главки “Четвертый проект. Советская цивилизация”, не упоминается. Да и там слово “социализм”  используется походя, как другое название советского строя, а не как достойная рассмотрения социально-экономическая концепция

В этом отношении раздел “Русское хозяйство” (почти половина книги) представляет довольно странное впечатление.  Видимо, автор раздела уверен, что принципиальный вопрос (капитализм или социализм) давно решен: рыночная экономика – единственное хозяйственное устроение человечества, как воздух – единственное, чем можно нормально дышать. “Коммунистические эксперименты” – вот единственные два слова, которых удостоилась социалистическая идея. Анализируется лишь современная геополититческая ситуация, и даются рекомендации, как в нынешних условиях подкорректировать нынешний капитализм, чтобы принять вызов времени. Любопытно, что советские экономические успехи вспоминаются довольно часто, но нигде не говорится, что они достигнуты за счет социализма.

Такое табу на социализм можно объяснить разве лишь тем, что вся “Русская доктрина” вышла из недр организации под названием “Русский предприниматель”, так что ориентация на капитализм в документе заложена, так сказать, по определению. Впрочем, есть и обоснования, которые, оказывается, лежат в глубинной психике русского народа:

“2. Однако мы народ индивидуалистов…

5. Соборность и общинность народа не означают тяготения его к стадному коллективизму. Община крестьянская происходила скорее от скученности населения, в связи с дефицитом пастбищ и плодородной почвы. В крестьянах, лишенных внешних скреп и нужды, заметно было скорее тяготение к слабым формам кооперации – ремесленным артелям, временным, сезонным бригадам, семейно-родовым союзам, совместным проектам между родственниками и соседями (строительство дома, моста, торговля сеном, совместные приработки).

6. Община не была прототипом советского колхоза, учрежденного сверху: русский крестьянин всегда платил налоги сам, а не всей общиной в порядке круговой поруки, сам обрабатывал землю, имел свой надел земли, свой скот….

7. При этом русские в своих социальных проектах нередко допускали элемент “коммуны”: таковы артельщики, “по-коммунистически” был устроен и небольшой русский монастырь. Однако, выходя на уровень, превышающий узкие рамки киновии или артели, русское хозяйство уже всегда не “коммунистическое”, а скорее “рыночное” в общепринятом смысле”.

Необходимо указать, что этот апофеоз русского индивидуализма основан на исторической  неточности. Крестьяне платили подати подворно, и затем, со времен Петра I, подушно, но община зачастую переверстывала их, добиваясь большей справедливости. А главное, община, опять таки ради справедливой тягловой нагрузки, перераспределяла между крестьянами землю – их основное средство производства. Но тем не менее этот якобы русский индивидуализм подстегивал предпринимательство, так что делается вывод:

“По своей природе русский – предприниматель, однако поднявший свою предприимчивость на новую ступень, на служение высшим религиозным и политическим задачам. Ничего “непредпринимательского” в русском менталитете нет”.

Тут авторы намеренно соединяют два разных понятия: предприимчивость и предпринимательство, между которыми нельзя ставить знак равенства. Да, русский народ всегда и везде был смышленым и предприимчивым. Так, сами немцы отмечали исключительно умелую инициативу русских солдат в Великой Отечественной войне. Но предпринимательство – это понятие из другой области. Предприниматель – русский перевод слова “бизнесмен”. В самом тексте “РД” эти слова употребляются как синонимы. А бизнесмен, – он же капиталист,  – это человек, прокручивающий деньги с целью получения прибыли. Бизнесмен, конечно, человек предприимчивый, но его предприимчивость эгоистична, что русскому менталитету претит. В “Доктрине” же делается попытка  сориентировать наше образование на формирование положительного имиджа предпринимательства и вообще представить всю историю России как бесконечный многоэтапный бизнес-проект. Так что вся “Доктрина” – это бизнес-проект России, написанный предпринимателями и в предпринимательском духе

Впрочем, авторы “Доктрины” пытаются выйти из щекотливого положения. Они указывают, что бизнесмены могут быть разные – ориентированные на Россию и на Запад. Если цели первых благородны, они пекутся о долгосрочном хозяйственном развитии России, то цель вторых –  ухватить сию минутную прибыль и перевести ее за рубеж, пусть даже ценой разрушения промышленности. Предложение авторов сводится к тому, что государство должно поощрять первых и наоборот, не давать лицензию на деятельность вторым.

 Здравая мысль тут отчасти присутствует. Да, есть предприниматели, которые считают Россию своей родиной и, ведя бизнес именно на ее территории, хотят усиления  и стабильности России. Есть также и другие, для которых Россия – “эта страна”, из которой можно и нужно выкачивать деньги.  И, конечно же,  всякий русский человек из этих двух выберет первых. Но авторы доктрины забыли, что именно такая война патриотически и космополитически ориентированных бизнесменов  происходила в дореволюционной России. И что же? Оказывается,  доля иностранного капитала в промышленности России неуклонно повышалась, также увеличивалась и доля еврейского капитала, который был фактически космополитическим. Так например, в области финансов к началу первой мировой войны русские частные банки влачили жалкое существование. Таким образом, история уже поставила эксперимент, который недвусмысленно показал, что русскому, патриотически-настроенному капиталу ничего не светит.

Но допустим, что благодаря жесткой поддержке государства патриоты-бизнесмены все же победят глобалистов. Но тогда вступят в силу  законы капитализма как такового. Непреложный принцип рыночной экономики – максимизация прибыли, иначе вас обойдут конкуренты. Капитализм – война всех против всех. Более богатые и, следовательно, сильные капиталисты, грабят менее богатых и значит более слабых. А вместе они грабят наемных работников, т.е. народ. Капиталистический строй в принципе несправедлив, и в конце концов не важно кто исполнитель – наши бизнесмены или иностранные. Это означает, что избавившись от иностранного засилья, наши местные бизнесмены займут освободившееся место, заделавшись настоящими капиталистическими акулами. Все возвратится на круги своя.

Сказано Господом “не можете служить Богу и мамоне”. В применении к сегодняшним реалиям это означает, что капитализм и христианство несовместимы. Авторы этого совершенно не понимают. Либо христианство без капитализма, либо капитализм без христианства. Второй вариант и осуществляется сейчас во всем мире. И думать, что Россия станет исключением – большая наивность. Ориентация одновременно на Православие и на капитализм заключает в себе неизбывное противоречие,  которое, к сожалению, проходит по всему тексту “Доктрины”.

Авторы, видимо, не знают причин, по которым православие и капитализм не могут находиться в гармонии. Кратко укажем на главные из них.

1)      Капитализм несправедлив, его господство обогащает уже богатых, ибо распределение осуществляется по капиталу. Православие же всегда заступалось за бедных. “Мы, бедные”, говорил св. Иоанн Златоуст, обращаясь к своей пастве. Православие всегда требовало не только распределения произведенных благ по труду, но и призывало к благотворительности в пользу малоимущих.

2)      Капитализм ради прибыли провоцирует и раздувает потребительство и греховные страсти. Христианство же – это аскетизм и непреклонная борьба со страстями.

3)      Встав на богословскую точку зрения можно заключить, что Евангелие хотя и признает частную собственность реалией этого мира, но нигде ее морально не оправдывает.

4)      Обратившись же к мировой истории мы видим, что наступление капитализма привело и к падению монархий и к господству практического материализма, который умалил христианскую веру, превратив ее в проблему личной совести индивида.

5)      Наконец, и это самое главное, высшей христианской ценностью является жертвенная любовь, призывающая человека отдать свое. Капитализм же – царство эгоизма, устанавливающий верховенство принципа наживы (“максимизации прибыли”).

Наоборот, с христианством совместим именно социализм. Ибо социализм является единственным реально существовавшим социальным строем, поддерживающим нравственные заповеди христианства. История Церкви нам показывает, что Церковь всегда стремилась к реализации в своей жизни противоположного капитализму строя – христианского коммунизма (первохристианская Иерусалимская община, общежительные монастыри). То же самое говорит и святоотеческая мысль в лице великого святителя Иоанна Златоуста.

Правда, в Церкви всегда была и другая тенденция, защищающая капитализм и частную собственность. Недаром на обсуждении “Русскую Доктрину” представлял сам митрополит Кирилл, в принципе вполне лояльный к капитализму. Однако, у Бога иное мнение на этот счет. Новейшая история Русской Церкви ясно это показывает: за апологию капитализма Церковь была наказана  Господом тяжелыми гонениями 1917-1943 гг. “Декларация” 1927 г. митрополита Сергия – это не столько компромисс с антицерковной властью, сколько признание как ошибочности предыдущего церковного курса, так и совместимости советского социального строя с христианством.

Противоречие между капитализмом и христианством очень глубоко. Без разрешения его ни о какой серьезной концепции русской жизни говорить не приходится. По этому пункту необходима дискуссия, и очень обстоятельная, с обсуждением самых разных точек зрения. И как “затравка” для такого обсуждения “Русская доктрина” вполне пригодна.

4 октября 2007 г., http://chri-soc.narod.ru/

Андрей Кобяков: «ДОКТРИНА — СОБОРНЫЙ ТРУД»

http://www.rusdoctrina.ru/page95787.html

На вопросы «Завтра» отвечает руководитель авторского коллектива «Русской доктрины»

Газета «Завтра», №39 (723) от 26 сентября 2007 г.

Каким образом Россия может сохранить свою уникальную идентичность и вырваться в мировые лидеры? Что такое Сергиевский проект в условиях ХХI века? Когда ожидать появление Большого стиля? На эти и многие другие вопросы отвечает "Русская доктрина" — программный труд русских интеллектуалов нового поколения, фундаментальная разработка, предлагающая идеологию и технологии русского будущего.

Над созданием "Русской доктриной" трудились известные ученые, философы и историки. Андрей Кобяков, Михаил Хазин, Максим Калашников, Егор Холмогоров, Виталий Аверьянов, Александр Рудаков — вот только незначительная часть представительного авторского состава, занятого в данном проекте. Важным этапом продвижения "Русской доктрины" стало проведение Соборных слушаний в Даниловом монастыре. Бюро Всемирного Русского Национального Собора во главе с митрополитом Кириллом предложило развернуть на основе этого документа широкую дискуссию в рамках следующего Собора в феврале следующего года.

"Русская доктрина" имеется в открытом доступе. Желающие могут ознакомиться с ее содержанием, посетив сайт http://www.rusdoctrina.ru/.

"ЗАВТРА". Андрей Борисович, из чего, по-вашему, складываются идеологии? Возможно ли создание "фабрики идеологий"?

Андрей КОБЯКОВ. В представлении о "фабрике идеологий" есть что-то искусственное. Сам факт существования вакуума в идеологической сфере не означает, что его можно заполнить чисто механически. Существует опасность, что сконструированная идеология окажется неорганичной для общества.

Идеология — это всего лишь тщательно выстроенные, четко вербально артикулируемые, хорошо отшлифованные формулировки. Но направление мысли задает сама жизнь. Ведь любая идея ничего не стоит в отрыве от данного исторического, культурного, социального контекста. Пока мы не объясним сами себя, пока не ответим на вопрос — кто мы, куда мы идем? — творить идеологию бесполезно. Иначе говоря, не идеология должна идти впереди, но видение и понимание истории.

Конечно, идеология должна отвечать чаяниям социума и одновременно генеральной идее тех, кто этот социум ведет. Важно, чтобы появилось некоторое поле, объединяющее взгляды ведомых и предводителей. Именно в этом поле возможно структурирование социальных идей. Национальная идеология не появлялась в нашем недавнем прошлом как раз потому, что было невозможно это поле. Это был период смуты, ломки. Когда корабль терпит бедствие, матросы заняты не осмыслением своего положения, но спасением. Или когда элиты увлеченно, с азартом заняты дележом собственности, о какой идеологии может вообще идти речь?

"ЗАВТРА". Как возникла ваша "Русская доктрина"? Каков механизм ее создания?

А.К. Последние десятилетия мы живем в ощущении некоего идейного вакуума, в отсутствии программы развития нашей страны. Все прекрасно понимают, что реанимировать отжившие идеологические формулы невозможно. А либеральная доктрина полностью себя дискредитировала. Необходимо какое-то точное, современное решение, с учетом тысячелетнего опыта России, с опорой на комплекс идей выработанных нашей русской цивилизацией. И, конечно же, с другой стороны, и с учетом того трагического и уникального опыта, который можно назвать очередным Смутным временем. Речь идет об эпохе, которая началось для России с конца 80-х годов.

Что касается Доктрины — дело было так: в 2001 году фонд "Русский предприниматель" начал издавать одноименный журнал. Это был первый и единственный в то время хорошо изданный, качественный во всех смыслах — и даже глянцевый — аналитический журнал, стоявший на патриотической, государственнической позиции. Это была первая попытка вывести патриотическую идею из оппозиционного гетто, из маргинальной зоны. Естественно, многие нас не понимали: "Кому нужен деловой журнал, отстаивающий национальные интересы?". В течение семи месяцев нам не позволяли зарегистрировать издание под названием "Русский предприниматель". Как можно легко догадаться, мешало слово "русский". Только наши личные связи в верхах, в частности, добрые отношения с замминистра печати, этот вопрос разрешили, и журнал стал выходить. Сейчас из-за финансовых трудностей он не выходит, но вспоминают его многие. Журнал был известен в экспертном сообществе, и в политической среде, и в среде предпринимательской. Журнал был в определенном смысле уникальный — вокруг него стал выстраиваться определенный круг друзей и единомышленников. Напрашивалась мысль, что на базе этого круга единомышленников может возникнуть некая общественная организация, которая стала бы продвигать наши идеи в жизнь. Но для этого надо было системно, а не в форме разрозненных статей, объяснить, в чем же заключается наша свехидея. Таким образом у нас возникло внутреннее убеждение, что для своих уже сложившихся союзников нам нужно продемонстрировать развернутое кредо журнала "Русский предприниматель", фонда "Русский предприниматель".

Замысел создать такого рода работу возник в конце 2004-го года. Но одновременно с этим у нас появилось смутное, на уровне интуиции, ощущение, что наступил некий важный момент в истории современной России… Что меняется "агрегатное состояние" социума. Возникло впечатление, что все мы как бы плаваем в растворе, в котором вот-вот начнется процесс кристаллизации. Именно в этой точке истории — в точке бифуркации — важно было что-то сделать. И стало понятно, что надо срочно писать работу не для узкого круга единомышленников и друзей журнала, а работу, обращенную ко всему обществу.

Во введении к нашей "Русской доктрине" мы написали: пусть наш труд всколыхнет множество умов, и появится пара десятков подобных проектов, которые начнут конкурировать между собой, главное, чтобы мы сдвинулись с мертвой точки, главное, чтобы от абстрактного поиска русской идеи, которым мы занимались в меру своих сил и возможностей в течение всего этого Смутного времени, мы пришли к формулированию идей практического, инструментального плана.

При этом понятно, что эти идеи упираются на некий фундамент, на систему взглядов, на мировоззрение, на традиции, на понимание текущего момента и задач, но тем не менее, они направлены уже практически.

"ЗАВТРА". Не боитесь, Андрей Борисович, прослыть "доктринером"?

А.К. Нет, вы знаете, не боюсь… Название "доктрина" для нашей работы — не случайно. Речь идет не о поиске абстрактной русской идеи или некоей русской идеологии. Доктринальность предполагает, что мы должны в императивной форме сформулировать цели движения, определить технологии достижения целей и обозначить конкретные пути развития. Концепт, понятие — это одно. А доктрина предполагает развернутые положения. И эта развернутость дошла в некоторых главах нашей книги до уровня рабочих чертежей, до деталей. Так что "доктринерство" — это не уход в абстракцию, а ровно противоположенное…

"ЗАВТРА". Насколько нам известно, над "Русской доктриной" работал очень широкий круг авторов. По какому принципу строилась работа?

А.К. Журнал наш выходил до февраля 2005-го года. Потом закончились средства у наших инвесторов. 1 марта фонду удалось найти скромные средства на написание и издание книги "Русская доктрина", которая стала, несомненно, продолжением линии журнала. Фундаментальная работа была завершена через семь месяцев, что само по себе уникально, если учесть тот результат, который мы получили. Уверен, если бы не было соизволения свыше, то никакого качественного труда не получилось бы.

Чего удалось добиться? При том, что около семидесяти авторов и экспертов приняли участие в написании Доктрины, удалось максимально синтезировать их идеи. Мысль одного перетекает в мысль другого. Таким образом, у каждой главки имеется несколько авторов. Чудесным образом наш труд не распался на отдельные части — это не сборник статей, но целостный документ, который большинство наших авторов принимают, считают своим детищем.

Конечно, проще было написать подобный труд небольшой группой исследователей. Проще было бы договориться об общих базовых ценностях. Но мы принципиально стремились, чтобы работа эта была соборной, общественной. Чтобы она соответствовала не взглядам конкретных персонажей, но отвечала чаяньям всего общества. Задача была вовлечь в работу как можно большее количество авторов с разными мировоззренческими установками. Поэтому среди авторов есть люди с радикально левыми воззрениями: есть русские коммунисты, есть монархисты, есть православные философы. Мы создали интеллектуальное движение, в котором объединились усилия самых разных людей.

Вспомним: все многочисленные попытки объединить патриотическую общественность, к сожалению, заканчивались провалом и раздором. Причиной тому была концентрация на деталях, фиксация на разъединяющих моментах. То, что получилось у нас, это несомненно чудо, и плюс к тому доказательство того, что такое объединение в принципе возможно. Опыт нашей работы показал также, что общество может нащупать консенсусное поле. По большому счету в этом есть глубинный философский смысл нашей работы: примирение нас со своей историей. Бесконечное, изнурительное вычеркивание того или иного периода истории — это, несомненно, болезнь. Воссоединение истории — это не что иное, как преодоление болезни.

"ЗАВТРА". Какие же, собственно, идеи оказались базовыми, стержневыми для авторов "Русской доктрины"? К чему вы пришли?

А.К. Мы пришли, например, к тому, что дальнейшее развитие России не может строиться с белого листа. Мы для того заняты "воссоединением истории", чтобы найти опору в прошлом ради будущего. Ведь самыми эффективными являются новации, наложенные на традицию. Причем наложенные не искусственно, но органично произрастающие из традиции.

Давайте посмотрим на самые эффективные опыты модернизации в ХХ веке. Это, например, Япония. Ведь если взглянуть на корпоративную структуру Японии, политическую ее структуру, то мы увидим, по сути, вполне укорененные и знакомые по истории принципы строительства жизни и управления. Выясняется, что ментальные характеристики японского народа таковы, что для них естественным является правило о пожизненном найме, нигде, кстати, в законе незакрепленное, о корпоративной солидарности, о патриотизме, который каждый испытывает по отношению к той корпорации, в которую приходит. Переход из одной компании в другую там воспринимается как акт предательства. Более того, такой переход так воспринимается не только в той корпорации, из которой сотрудник уходит, но в той, в которую он приходит… Это то, что нельзя по кальке воспроизвести в других обществах, в другом народе. В данном случае речь идет о доминантных характеристиках японской цивилизации, которые обеспечили экономическое преимущество Японии перед другими странами. В конце 80-х вообще казалось, что Япония опережает весь мир и в сфере экономики, и во всех остальных сферах. По большому счету все модернизационные модели опираются на традицию. Программа де Голля, немецкая программа Людвига Эрхарда. У немцев, кстати, тоже особое отношении к корпорации. Поэтому-то примирение труда и капитала было заложено в основу реформ Эрхарда. Этим принципом немцы не готовы поступиться и сейчас, когда там происходит либерализация и на них давит структура Евросоюза.

Говоря о нашей стране в ХХ веке, можно констатировать: коммунистический период не был единым. Первоначально большевизм строился на отрицании ценностей исторической России, но стратегия Иосифа Сталина явилась реакцией на эту политику. Сталин пытался соединить коммунистическую модернизацию с тысячелетними традициями. И вовсе не из утилитарных задач снимались такие фильмы, как "Александр Невский", "Нахимов", "Варяг". Это была целостная культурно-политическая программа, в результате которой Россия обрела вторую по мощи индустрию в мире и вернулась в свои естественные границы.

"ЗАВТРА". На ваш взгляд, что самое важное для России сегодня?

А.К. Мы живем в очень сложном мире, где каждое государство, каждая нация отстаивают свое право на существование, борется за место под солнцем. Россия всегда играла особую роль в мировой истории, и это не страна типа Дании, которая оказывает минимальное влияние на ход сегодняшней планетарной политики. Россия — это страна ключевая во всех смыслах. Поэтому вернуть себе статус лидера в мировой глобальной системе — это одна из идеологических, политических, культурных и экономических задач. И это не просто задача — это судьба России. Мы не может отказаться. Если мы отказываемся от этой миссии, то мы не просто становимся микроорганизмами — мы превращаемся в пыль. Просто перестаем быть.

И второе. Наше чувство справедливости — это одновременно и возмездие, и вознаграждение. В этом и есть русская правда — народная мечта. Эту мечту топтали двадцать лет, издевались над ней как могли. Но не убили! Поэтому стремление к справедливости является императивным требованием для восстановления нации. В противном случае нация распадется и сожрет сама себя. Справедливость — среда обитания народной души.

"ЗАВТРА". То есть "Империя плюс Справедливость!" Или "Империя Справедливости?"

А.К. Когда мы говорим, что Россия всегда стремится к определенной роли, являет собой великий пример и выполняет определенную миссию в течение всей своей истории, — это не значит, что она стремится к мировому господству. Даже в сталинский период никому в голову не приходила мысль, что Россия должна господствовать над всеми странами и народами. Речь всегда шла о лидерстве только в духовном плане.

На протяжении всей своей истории Россия действует в мировой политике, как некий последний барьер на пути господства мирового зла. В "Русской доктрине" эта мысль обозначена весьма четко. Речь идет о том, что Россия выполняет миссию Удерживающего.

Здесь мы соприкасаемся с христианской эсхатологией. Но сама историческая практика показывает, что Россия удерживает другие государства с их непомерными амбициями от искушения всемирного господства, от вхождения в антисистему. Эта мысль проходит через все наше исследование, затрагивает все обозначенные сферы: от политики и экономики, до педагогики и культуры. Мы та гирька, которая не дает всему остальному миру скатиться в пропасть.

"ЗАВТРА". Как Россия сопрягается с процессом глобализации? Существует ли, на ваш взгляд, русская альтернатива глобализации?

А.К. Интеграция России в те или иные мировые группировки не является самоцелью. В интеграции иногда есть некий прагматический смысл, но есть и определенные ограничения, которые проистекают из того, о чем мы говорили выше. Это значит, что Россия не должна интегрироваться в те процессы, которые выпадают из нашего русского представления о добре.

Второй момент: а что, собственно, такое — глобализация? Естественно, что на этот вопрос уже очень многие давали свой ответ. При том, что в массовом сознании этот вопрос остается не проясненным. В данном случае хотелось бы разделить такие два разных концепта, как глобализация и глобализм. Глобализация — это процесс объективный. Другой такой же объективной тенденцией является стремление корпораций к максимальной прибыли, реализация коей возможна только в условиях глобального рынка. В этом смысле существует еще и стремление капитала к постоянной экспансии. Это, опять же, объективная тенденция. Глобализация — это то явление, с которым и в котором России придется существовать. Нашей стране придется искать в глобализации свои выгоды и различать связанные с ней опасности.

Совершенно другое дело глобализм, как идеология унификации и механического подавления народов, когда всему миру навязывается единая культурная, нравственная, мировоззренческая модель — идеология крайнего индивидуализма и "тоталитарного либерализма".

То есть важно различать духов. В глобальной конкуренции нам участвовать рано или поздно, но придется. Для этого Россия должна быть сильной и, как это не пошло звучит, конкурентоспособной. Подобная задача заставляет нас задуматься: а как стать сильным? Нельзя конкурировать, не подготовившись. Нельзя выходить на ринг биться с боксером-тяжеловесом, не пройдя курс тренировок. Таким образом, решение участвовать в мировой конкуренции, может быть, заставит нас на время отказаться от интеграции — чтобы накопить свои силы, привести себя в тонус. На мой взгляд, России необходим 20-летний протекционистский период, в рамках которого экономика России обретет возможность конкурировать на равных. Умеренный изоляционизм показан российской экономике просто потому, что существуют некие корреляции, математически, статистически доказанные, которые показывают, что степень открытости национальной экономики и ее интегрированности в мировую непосредственно зависят от численности населения страны. Для маленькой страны нет никакого другого выхода, как работать на внешний экономический рынок. У России принципиально другое положение и другие возможности. Хотя полностью закрыться нам не удастся. Да это и не нужно. Необходим обмен культурный и технологический. Если мы ни с кем не соревнуемся, возникает сонное царство застоя. Все это прекрасно укладывается в наш национальный характер.

"ЗАВТРА". Последнее время под глобализацией чаще понимают американизацию планеты. И здесь действуют, с одной стороны, эстетика и идеология вездесущего Голливуда, с другой — неоспоримая военная мощь США, которые позволяют себе хозяйничать в любой точке земного шара. Вообще Америка последние годы идет по пути нарушения всех норм. Это касается не только военно-политической сферы. В генной инженерии и в экологии американцы идут по пути срывания печатей.

А.К. Когда мы констатируем лидерство США на культурно-идеологическом фронте, замечаем, что так называемые американские ценности и стандарты повсеместно внедряются в подкорку общественного сознания, то следует учитывать: за последние годы в России произошел существенный сдвиг. Очарование Америкой куда-то пропало. Я преподаю в университете и вижу по студентам, как изменяется идейный климат в России. Психология 90-х, преклонение перед Западом — ушли в прошлое. У поколения двадцатилетних я наблюдаю все симптомы отрезвления. Это говорит о пределах возможности американской пропаганды. Эта пропаганда все менее эффективна и для самих американцев. В США все больше расцветают альтернативные взгляды на себя, на собственную историю. Сам термин "американизация" не совсем корректен. Америка неоднородна. В ней и за нее борются разные, иногда противоположенные силы, тенденции. В конце концов, Америка построила великое общество и великую экономику. Мы знаем о тех великих принципах, на которых их система была построена. Например, достижения Александра Гамильтона в сфере регулирования финансовых процессов, в деле организации национальной экономики — несомненны. Другое дело, что все наблюдаемое последнее время в США — есть отрицание великого американского наследия. Система переживает стремительные мутации. В Америке были свои ценности и традиции — именно они сейчас испытывают деформацию. Глобальная элита мыслит в рамках определенных антиценностей. Америка — первая жертва идеологии глобализма.

"ЗАВТРА". Менее чем за сто лет русский человек перестал быть пахарем, крестьянином и стал городским жителем. Этот скачкообразный переход из деревни в город — болезненный, как отрыв младенца от груди матери. Нация травмирована ускоренной урбанизацией. Возможно, наша психологическая, идейная неустойчивость проистекает из того, что мы, так сказать, "не в городе Богдан, не в селе Селифан". Зависли между городом и деревней.

Возможна ли адаптация русского человека к городу, к мегаполису?

А.К. Я думаю, что не только русский, но и любой другой человек на планете Земля страдает и мучается в условиях мегаполиса. Большой современный город — это бич человечества, генератор духовных болезней и стрессов.

Тема расселения, территориально-социальной структуры будущей России очень важна для коллектива авторов "Русской доктрины". Полагаю, что обозначенная вами тема заслуживает отдельного исследования.

Реклама, Голливуд, пресса пытаются нас уверить, что уровень жизни связан с объемами потребления. В этом смысле современная цивилизация — это гонка потребления.

Но уровень жизни — это прежде всего качество жизни. Сюда входит, например, возможность дышать чистым воздухом и слушать тишину. Или такая категория, как безопасность. Я откажусь от многих благ и услуг ради того, чтобы мой ребенок смог свободно, не опасаясь никого и ничего, гулять по улицам родного города. Такие вещи не купишь за деньги. Этим надо заниматься — на государственном, на общественном, на индивидуальном уровнях.

Тема населенного пункта будущего, проблема условий жизни нашего народа — это не вопрос высокой идеологии. Это вопрос социальных и строительных технологий. Главное понять, в какой среде, в каком населенном пункте мы хотим жить. Хороша ли жизнь в бетонных коробках, где соседи по лестничной клетке не знают друг друга даже по имени? Хорошо ли по шесть часов стоять в пробках и дышать выхлопными газами? Конечно же, развитие компактных населенных пунктов, где блага цивилизации соседствуют с природой, является идеалом для жизни. Для его воплощения необходимо практическое описание городов и поселков будущего с учетом изменения структуры производства и занятости. Разработка концепции "созвездия центров".

Объективно все меньше людей заняты в сельским хозяйстве и в индустриальном производстве. Все больше идут в так называемую сферу услуг, где существуют разнообразные ниши — условно, от здравоохранения до живописи. Развитие средств связи, Интернет — способны обеспечить необходимый уровень коммуникабельности между децентрализованными экономическими субъектами.

"ЗАВТРА". Настроения в обществе изменились в сторону большего патриотизма. Изменилась и риторика власти. Но привкус застенчивой провинциальности, тень преклонения перед Западом — не изжиты до сих пор. Мы по сию пору слишком ценим все иностранное и слишком пренебрежительно относимся к своему, отечественному. Слово "доморощенный" у нас имеет сугубо отрицательный смысл. А "заграничный" — это значит, хороший. Разве это нормально?

А.К. Я давно занимаюсь этой темой. Речь идет о "комплексе Европы" у русского человека. Да, с одной стороны, этот комплекс не должен руководить нашими действиями. А с другой стороны — а хорошо ли быть эдакими самодовольными обывателями? Ведь в этой абсолютной национальной самоудовлетворенности кроется примитивность и как раз-таки местечковость. На основных американских телеканалах не осталось места для мировых новостей. Только в рубрике "Мир за минуту".

Означенный комплекс — это издержки открытости русской души, которая не стремится пришпилить себя к какой-то точке координат. Всемирность, Достоевский… Мучительный процесс осмысления себя в контексте мировой истории, жизни планеты, ритмов космоса.

Безусловно, есть постоянное ощущение того, что параметры жизни задаются где-то там, за рубежом, а мы почему-то обязаны им следовать. От этого надо, безусловно, избавляться. Но неизбежная часть нашего характера — открытость, универсальность. В этом наше призвание.

Беседу вели Александр Нагорный и Андрей Фефелов

Заметки

[

←1

]

Косциентальное оружие – поражающее сознание, разрушающее менталитет противника.

[

←2

]

Пустынь – уединенная обитель отшельника, хотя название «пустыни» это место сохраняет и позже, когда становится оживленным монастырем.

[

←3

]

Кольев А.Н. Нация и государство. – М., 2005. – С.403–404.

[

←4

]

Макрос – термин заимствован из лексикона программистов, где он обозначает определенную последовательность команд, сгруппированных как единое действие. Здесь под «макросом» имеется в виду феномен типической государственности, которая способна передаваться как географически, так и по шкале времени.

[

←5

]

Имя «Византия» является некорректным по отношению к Восточному Риму. Называть Восточный Рим Византией все равно что именовать Русь «Московией», на основании того, что так ее называли в Западной Европе. Этноним «византийцы» в отношении к народу ромеев близок по употреблению жаргонизму «янки», если бы кто-нибудь стал использовать его в качестве официального обращения к уроженцам США.

[

←6

]

Катехон, ο̉ κατέχων – «удерживающий», «сдерживающий». Краеугольное понятие христианского учения о государственности как барьере на пути беззакония, анархии, антихриста.

[

←7

]

Позднее эта иконография распространилась на святых воинов – Георгия Победоносца, Феодора Стратилата и др.

[

←8

]

1453 год – год взятия турками-османами Константинополя, дата окончательной гибели Византии.

[

←9

]

Венский конгресс (1814–1815) – первая международная конференция, установившая стабильный мир в Европе на основе коллективного соглашения всех европейских государств.

[

←10

]

Показательны слова одного палестинского араба, сказанные в 1919 г.: «Не думайте, что русский Царь был только русский. Нет, он был также арабский. Царь – всемогущий покровитель и защитник Православного Востока. Пока он жил, миллионы арабов жили в мире и безопасности». (Россия перед Вторым Пришествием (материалы к очерку Русской эсхатологии). – М., 1998. – Т. 2. С. 194.)

[

←11

]

Среди представителей «альтер-глобалистского» движения, весьма сложного и пестрого (и в этом смысле напоминающего Первый Интернационал в XIX в.), присутствуют и консервативно мыслящие, и национально ориентированные деятели. Однако эта спонтанная составляющая антиглобализма не должна скрывать от нас его более существенной части, нигилистически-подрывной – запланированной и выпестованной силами мондиализма в качестве «второй руки» в игре глобализации.

[

←12

]

Можно было бы предложить ввести в языковую норму слово «Русский» с прописной буквы, тем самым отделяя аспект крови от аспекта принадлежности «сверхплеменной нации».

[

←13

]

Это позволяло евразийцу Н.С. Трубецкому даже выдвигать в качестве культурной задачи поощрение «радуги местных оттенков», как он выражался: в евразийском государстве ему виделось большое и подчеркиваемое своеобразие таких русских типов, как северянин, южанин, помор, волгарь, сибиряк, казак и т.д. Условием единения всех их, по Трубецкому, стало бы «для каждого по-своему приемлемое православие».

[

←14

]

С точки зрения доивановской старины, «жалованная вотчина» – оксюморон, попытка скрестить сами принципы поместья и вотчины, дворянства и боярства, вывести некий гибрид национальной аристократии.

[

←15

]

Последнюю мысль можно с не меньшей степенью уместности применить и к политическим деяниям Сталина спустя 200 с лишним лет. Он также выводил Россию из хитроумнейшей ловушки и также одолевал «драконов» благодаря прививке своей стране «драконьей» крови.

[

←16

]

В таком первенствующем положении, не означающем угнетения иноверцев, православие находится в Греции, ислам — в целом ряде государств.

[

←17

]

Самый «большой» стиль из тех, о которых уместно говорить, – цивилизационный. Он является выражением ведущих идей той или иной цивилизации, ее бытийных приоритетов и может охватывать сразу несколько исторических периодов. Так, можно говорить о шумеро-аккадском, египетском, крито-микенском, ассиро-вавилонском, эллинистическом стилях как стилях, порожденных определенным типом восприятия реальности, религии, государственности, экономических отношений.

[

←18

]

Кому придет в голову демонстрировать пренебрежение к десяти заповедям Ветхого Завета? Однако эти заповеди являются именно запретительными, призванными ограничить страстную природу человека.

[

←19

]

К слову о новгородской демократии, она очень напоминала целым рядом своих черт современную Россию: диктат олигархической прослойки, сводящий на нет представление реальных интересов основных сословий общества; через подкуп “худых мужиков” олигархия осуществляла свою стратегию. По верному замечанию И.Л. Солоневича, “Новгород был построен более или менее по ганзейскому типу: государство как торговый дом. Правительство как правление акционерного общества… Москва рассматривала каждую завоеванную или присоединенную область как свою новую составную часть, как новую часть общего государства, а не как торгово-промышленное сырье, не как меховой или челядинный сырьевой рынок”. Старая новгородская “демократия” воспроизводила западный архетип “колонизации” иных племен, а не русский (московский) архетип правильной империи. Следовательно, олигархический вариант демократии явно не соответствует многовековой русской политической традиции. Вместе с тем в России всегда существовала мощная традиция низовой демократии – как в деревенской общине, так и в городах. Русские горожане были объединены по улицам, собиравшим “уличанский сход” и избиравшим своего старосту. Уровнем выше был “конец”, созывавший “кончанское вече”, и, наконец, вершиной демократии Древней Руси являлось вече городское. Здесь уместно говорить не о национальной демократии, но о самоуправлении народа, что, несомненно, является исконной и весьма почтенной разновидностью “демократии”.

[

←20

]

Из государств, образовавшихся на территории исторической России, в качестве имеющих историческую государственность могут рассматриваться лишь Латвия в границах герцогства Курляндского, Грузия, как государство, заключившее Георгиевский трактат с Россией и признаваемое в границах этого трактата, и Узбекистан, если он готов претендовать на наследие Бухарского эмирата, Хивинского и Кокандского ханств.

[

←21

]

В этом контексте участие России в Организации стран – экспортеров нефти (OPEC) и Форуме стран – экспортеров газа (GECF) является обязательным.

[

←22

]

Проект создан на базе Института социально-экономических проблем народонаселения Российской академии наук (руководитель – академик РАЕН, профессор Н.М. Римашевская).

[

←23

]

Все это имеет смысл лишь в случае полного изменения экономической политики России и создания на ее землях многих точек промышленного и аграрного роста. В противном случае наша страна, неспособная сегодня дать работу даже имеющемуся населению, потерпит крах в налаживании переселения.

[

←24

]

Ясно, что речь здесь идет не о русской средневековой нации, в городах и землях которой не было конституций.

[

←25

]

Термин “концептуальная власть” имеет и второе дополнительное значение, являющееся следствием только что объясненного первого: концептуальная власть — это и власть над обществом определённой концепции, по которой осуществляется общественное самоуправление.

[

←26

]

Соответственно этому, интересно обратить внимание, что в своих работах времён революции 1905 — 1907 гг. (в общем-то в то же время, когда В.О.Ключевский написал свои заметки) И.В.Сталин, провозглашая лозунг “Долой самодержавие!”, не единожды его уточнял “Долой царское самодержавие!” (Сочинения, т. 1, стр. 80, 88), а одна из его статей 1907 г. прямо называется “Самодержавие кадетов или самодержавие народа?”, в которой прямо утверждается, что “победа революции — это диктатура (самодержавие) пролетариата и крестьянства” (Сочинения, т. 2., стр. 20), — т.е. по его мнению итогом революции должно было стать самодержавие трудящегося большинства населения, а не обособившейся от народа правящей “элиты”, которая, как показывает история, в силу своей продажности, к самодержавию не способна, даже если и несёт в себе притязания на самовластье.