Глава 1

…Я стоял и смотрел на водную гладь. Теплая погода, Солнце на небе, ни одного облачка. Сегодня хороший день для безумств. Возможно, именно поэтому я сейчас абсолютно голый и стою на высоте пяти метров над водой. Ой, да кого я обманываю?! У меня всегда было плохо с головой.

Я подошел к самому краю, повернулся спиной к воде, развел руки в стороны, легонько улыбнулся. И полетел. Полетел вниз, разумеется, ведь я не птица, чтобы взмывать в небеса. Падение заняло меньше секунды, и, когда мое стремящееся вниз тело уже приближалось к воде, удар смягчил сотворенный воздушный матрас, подобно тем, что используют каскадеры для своих трюков, и появившаяся поролоновая защита на шее.

Конечно, это был уже не первый прыжок такого рода. Я долго тренировал свой мозг на создание этого типа защиты при падении с высоты, и пару раз я серьезно отбивал себе спину. Надеюсь, что это может пригодиться.

Естественно, что вышку около пирса я создавал не для того чтобы вот так вот извращаться, а исключительно для наслаждения нормальными прыжками в воду. Калли когда-то подкинула эту замечательную идею. Но размышляя над фактом автоматического создания стальной перчатки при ударе, я не мог не продолжить изучение и тренировку своего бессознательного.

Я не знаю точно, сколько времени я провел на озере. Наверное, более семисот часов. Поначалу ночь никак не желала отступать. Казалось, что тьма длилась вечно, что Солнца я больше не увижу. И из-за этого я совсем сбился со счета времени. Темнота рассеялась всего часов сто назад, не больше.

Сперва я побаивался выдавать свое местоположение созданием факелов или костров, но вскоре я плюнул на всё и пытался максимально осветить пространство вокруг себя. Так как в темноте совершенно невозможно было чем-то нормально заниматься.

Мысли о Даше нагоняли на меня бессонницу, и это еще больше отягощало мое положение. Мысли о Даше и литры «энергетиков», если быть честным. Что-то я совсем на них подсел после нашего неудачного романа. Энергетические напитки и сигареты хоть как-то отвлекали меня от всего. А еще боксерская груша и беспощадное убийство манекенов при помощи различных видов холодного оружия.

Я заметил, что если без особых эмоций ударять кулаком по чему бы то ни было, то создания перчатки не происходит. Тут ключевую роль играет агрессия, страх, ненависть. Если откинуть все чувства, то мозг не видит опасности и, как следствие, не пытается активно защищать своего носителя.

Когда ночь наконец-то сдала позиции, я решил, что не мешало бы побриться, так как я уже становился откровенно похож на моджахеда (или на бомжа). Представить только, я не брился около месяца! Но гладкого лица мне оказалось мало, поэтому я решил полностью подстричь голову. Кроме бровей и ресниц, конечно же. Потом я подумал, что и тело тоже можно побрить: грудь, подмышки, живот, интимные зоны.

Это помогло отвлечься хотя бы ненадолго. Но самым лучшим занятием, загружающим мои мозги, оказалось изучение арбалета крестоносцев, который я когда-то поднял на поле боя. Странноватый арбалет средних размеров, этакая помесь классического средневекового и современного арбалетов, наполовину деревянный, наполовину стальной. Легкий приклад и неожиданно удобный прицел стали для меня приятными открытиями. Но вскрыть и разобрать арбалет получилось совсем непросто, еще сложнее оказалось запоминание всех его составляющих. Однако вскоре я уже спокойно мог создавать свои арбалеты, которые не уступали этому по мощности и точности.

Впрочем, у самого оригинала как раз таки мощность и точность оказались не так хороши, как я рассчитывал. Что-то крестоносцы недоработали. Это я еще молчу про долгую и крайне неудобную перезарядку. Но вот с перезарядкой я обошел крестоносцев.

Долгие часы я оттачивал комбинацию «создание арбалета, выстрел, растворение арбалета, создание еще одного и так далее». Я наловчился творить данный вид оружия за четыре-пять секунд. Это было слишком долго, но я надеюсь, что всё только начинается, и я смогу довести данную тактику до совершенства.

Как известно, растворять предметы частично куда сложнее, нежели растворять их полностью. Именно поэтому мне приходилось уничтожать весь арбалет, а не только тетиву, половину механизмов, плечи и тому подобное. Но если не менять расположение рук после выстрела, то при создании нового арбалета прицел будет смотреть в ту же точку. Это оказалось очень удобно.

Безусловно, я сразу догадался, что лучше попробовать вообще убрать систему перезарядки у тех арбалетов, которые творю я. Данное решение помогло бы серьезно облегчить всю конструкцию и снизить время создания. Но для меня эта проблема оказалась слишком сложной. Либо что-то вообще не работало, либо получалось из рук вон плохо. Поэтому я решил временно отложить данную идею, а тренироваться с тем, с чем есть. Когда-нибудь надо будет попросить помощи у Кузнеца с этой задумкой…

Также я старался создавать предметы на небольшом расстоянии от себя, а не только в руках или на теле. Получалось это в десятки раз сложнее и дольше, чем создание объектов, которые соприкасаются с собственным телом. Приходилось еще и местность вокруг создаваемого предмета представлять, производить в голове этакое простенькое трехмерное моделирование. Пока что у меня получалось проделывать все это на расстоянии всего лишь в несколько метров от себя, но, главное, что начало положено. Остальное — дело опыта.

От нечего делать, во время одной из пробежек я создал вокруг всего озера десяток табличек с надписью «Мусор не бросать! В воду не ссать!». Тогда мне казалось это смешным. Да и сейчас выглядит забавно.

Фокус с созданием молотка в броске у меня уже получался сознательно. И не только молотка, теперь я спокойно мог кидаться топорами, копьями, стеклянными бутылками. От осознания совершенствования своих навыков, мне становилось тепло на душе. А теплота мне была необходима сейчас, после поступка Даши.

Да что не так с ней?! Что за дерьмо у нее в голове?! Ладно, теперь мне уже стало полегче, чем в первое время после расставания, сейчас я уже почти отошел. И сегодня я понимаю, что подобная ситуация развивалась бы вне зависимости от того, в кого бы в Мечте я влюбился.

Калли? Вряд ли она променяет свои грёзы о Курте на реальность со мной. Следовательно, если бы я пожелал быть с ней, сегодня я бы всё равно сидел на этом озере в разбитом состоянии. Изида? С ней схожая ситуация. Если уж Курт не смог ее завоевать, то куда до этого мне?!

А я бы обязательно влюбился в кого-нибудь из них, это было неизбежно. Моему извращенному разуму нужно кого-то любить, несмотря на то, что всё это закончится плачевно. Как всегда.

Поначалу мне было очень плохо без Даши, так плохо, что хотелось удавиться. А из-за темноты вокруг и отсутствия идей, чем себя занять, я легонько резал себе плечи. Наносил слабые царапины при помощи ножа. И тогда я заметил, что после получения такой незначительной раны, я мог творить что-либо раза в два быстрее, чем обычно. Тот же арбалет получался буквально за пару секунд. Оно и понятно: адреналин и прочие вещества начинали насыщать мой организм.

И так как раны тут заживают намного быстрее, то просыпался я уже без каких-то следов и даже без шрамов. Конечно, эту находку можно использовать в битве, но в битве в любом случае будет зашкаливать адреналин, поэтому я не уверен в ценности моего научного открытия.

Еще сотня часов, и можно будет возвращаться в Шпиль. Мне уже очень интересно узнать, как у них там дела, и не случилось ли чего. Со своим мизантропическим складом характера, я никогда бы не подумал, что буду скучать по людям. Мечта полна сюрпризов…

 

Глава 2

…Как же я уже ненавижу это «Великое Нигде» и этого молчаливого здоровяка! Вновь мы идем с ним по подвесному мосту, и во второй раз небо вокруг имеет красноватый оттенок. Главное после пробуждения не начать анализировать сон, а то опять у меня возникнут безумные идеи и догадки. Нет-нет-нет, я не хочу окончательно спятить, меня вполне устраивает мое частичное легкое безумие.

Как всегда мы просто шагаем вперед, и как всегда мы оба молчим. Тени на этот раз не спешили появляться, однако в первом сне их вообще не было, поэтому не факт, что они будут и тут. Мне уже хотелось ударить своего тихого компаньона, но решимости всё же не хватало.

Внезапно мост резко затрясся, я вцепился в канат, который проходил вдоль нашей дороги и поддерживал мостик. Удар был несильный, поэтому я легко смог удержаться на ногах, а великан так и вовсе не повел глазом, даже и не пытался как-то обезопасить себя.

Деревянные дощечки, из которых состоял мост, прямо передо мной со стремительной скоростью начали падать вниз, пошел этакий деревянный дождь. Я обернулся: позади мост остался цел, но спереди моста фактически не было. Неожиданно канат тоже резко полетел вниз, я успел выпустить его из рук и удержать равновесие. Впереди простиралась пустота. В реальности мост должен был бы полностью обвалиться в такой ситуации, но это ведь всего лишь сон, а во снах не действуют законы физики.

Великан посмотрел на меня, и вытянул руку вперед, предлагая продолжить мне путь. Он издевается?! Как я пойду по воздуху?! С другой стороны, я могу спокойно развернуться и пойти назад, или остаться на месте. Но гигант указал дорогу именно вперед. Как быть?

Я сделал глубокий вдох. Устремил взгляд вперед, чтобы не смотреть в пустоту, находящуюся под ногами (уж лучше я буду смотреть в пустоту впереди). И сделал шаг…

Я проснулся до того, как я успел поставить ногу на воздух или свалиться в бесконечность. Сердце, как и после предыдущих снов, старалось вырваться наружу, все тело и постельное белье были в холодном поту. Я протирал глаза, как неожиданно услышал легкий шорох наверху. Я резко поднял голову.

— Бу! — испугала меня Каллиопа, сидящая на корточках прямо надо мной, на прозрачной крыше моего аквариума. После этого я вздрогнул, и сердце так вообще чуть окончательно не остановилось.

— И долго ты так сидела? — поинтересовался я, вставая с постели.

— Наверное, минут десять, не больше, — задумалась Калли. — Но оно того стоило. Видел бы ты выражение своего лица.

Окончательно встав с кровати и сотворив носки и кроссовки за долю секунды до соприкосновения ног с поверхностью земли, я растворил крышу аквариума, и Калли рухнула вниз. Такого она точно не ожидала, но приземлилась она ровно на мое ложе, как я и рассчитывал.

— Сволочь, — сквозь зубы проговорила Калли, не торопясь вставать со спального места, на которое только что упала.

— В этом мы с тобой похожи, — пожал я плечами, смотря ей в глаза.

— Кстати, ты голый, — указала она пальцем в сторону моего паха.

— А ты в сапогах на кровати лежишь, — сказал я и зевнул. — У каждого свои недостатки.

— Твои недостатки тебе очень даже идут, — улыбнулась она, потягиваясь на моем ложе.

— Мои недостатки… — начал я, посмотрев на свое голое тело, точнее на член. — Мои недостатки ломают мне жизнь, а твои недостатки лишь пачкают постельное белье.

— Ты просто не обо всех моих недостатках знаешь, — загадочно произнесла Калли, положив руки под голову и устремив свой взор вверх.

— Что случилось? — мгновенно создав на себе одежду, решил перейти я сразу к главной теме, ибо я сильно сомневаюсь, что Калли зашла просто так. В ней чувствовалось легкое напряжение.

— Зря оделся, — игриво загрустила она, вовсе не спеша переходить к главной теме своего визита.

— Как говорила моя молоденькая учительница по биологии: «Сначала сделай домашнюю работу, а лишь потом будет дикий и безудержный секс!».

— Серьезно?! — глаза Калли чуть ли не вылетели из орбит от моей фразы.

— Вру, конечно же, — улыбнулся я. — Моя учительница по биологии была достаточно старой. Да и вообще у меня была обычная унылая школа с обваливающейся штукатуркой и исписанными стенами, а не школа из порнофильмов.

— Жаль, — заметила Калли и всё же начала подниматься с моего спального местечка. — У нас действительно проблемы возникли.

— Я слушаю, — сказал я, растворяя аквариум и кровать.

— Депрессия, ну, Даша, пропала… — тихо сообщила Калли, отвернув голову.

— Подробнее, пожалуйста, — попросил я спокойным голосом, но внутри меня после ее слов произошел маленький ядерный взрыв. Мой мозг искренне надеялся, что фраза Калли ему послышалась, он отказывался верить в услышанное.

— В общем… — почесав затылок и сделав глубокий вдох, начала Калли. — Даша вышла из Шпиля одна, Страж ее зачем-то пропустил. Ему она сказала, что идет искать тебя. Больше мы Дашу не видели, хотя и пытались как-то найти ее.

— Как давно это было? — задал я вопрос, массируя ладонями виски.

— Примерно пятьдесят часов назад, — ответила моя собеседница.

— Почему мне раньше не сообщили? — я пытался сохранить сдержанность и ясность рассудка, старался не впасть в ярость. Пока что это у меня получалось, но эмоции постепенно разгорались во мне.

— Сами пытались отыскать, — оправдывалась Калли, смотря куда-то вниз. — И до тебя теперь не так просто добраться из-за повышенной активности крестоносцев тут.

— Веди меня к Курту, — фактически приказал я.

— Хорошо, — закивала головой Калли.

Очень быстрым шагом мы направились в сторону Шпиля. Неужели Курт там, а не в лабиринте?

— Это самый быстрый путь в наше подземелье, — разбила мою гипотезу Калли. — Ты оттуда как-то выходил с Куртом, теперь и у меня вход появился в тех краях.

Во время нашего пешего похода по лесу я в двух словах рассказал своей спутнице о том, как провел эту «бесконечную ночь», поблагодарил за идею с вышкой и, конечно же, не забыл упомянуть про глупую битву с крестоносцами.

Палящее Солнце тем временем постепенно скрывалось за серыми непроглядными тучами, завоевавшими уже половину неба. С чего Даша решила пойти ко мне? И почему именно одна? Что за героизм?!

— Шансы есть? — спросил я, когда мы уже выбирались из леса.

— Есть, — незамедлительно кивнула Калли. — Когда крестоносцы убивают, они оставляют тела врагов, то есть нас, на поле боя.

— Взяли в плен? — уточнил я, забираясь в люк вслед за Калли.

— Возможно, — нерешительно произнесла она. — Но до этого в плен они еще никого не брали.

Мы торопливо двигались по лабиринту и практически не разговаривали, лишь изредка перекидываясь парой фраз. Мне так легче было сохранить дыхание и силы, а Калли, видимо, чувствовала какую-то вину. Но в этом я точно ее не виню. Да и вряд ли тут кого-то можно винить. В Шпиле придерживаются принципов свободы перемещения, а не тактики «Железного Занавеса». Иначе и меня бы не отпускали так легко.

Эх, а день так хорошо начинался: очередной безумный сон, красавица с красными волосами в моей постели, небольшой флирт и беззаботные шутки…

— Оставьте нас, — скомандовал Курт, когда мы с Калли добрались до большого зала в лабиринте. Там находилось человек десять, включая Червя, Пончика, Ботаника, Машу. Когда я увидел их, все склонялись над огромном столом, на котором лежала карта. Но сейчас они торопливо покидали помещение, Маша махнула мне рукой, некоторые просто кивнули в качестве приветствия. Калли тоже покинула нас.

— Привет, Курт, — прошептал я, медленно подходя к нему.

— Я знаю, о чем ты думаешь… — начал Курт сразу с дела, но в голосе его чувствовалась некая неопределенность.

— Тогда поддержи меня, — резко перебил его я.

— Всё не так просто, — склонил голову Курт. — Мы не знаем, где она. И мы не знаем, жива ли она вообще.

— Тогда собирай людей, а я знаю, как мне выяснить ее местоположение, — улыбнулся я.

— Не понял… Нет! Нет, нет, нет и еще раз нет! — запротестовал Курт, ударив кулаком по столу.

— Да, да, да и еще раз да, — спокойно ответил я.

— Он не будет с тобой говорить! — пытался заверить меня Курт. — Да ты даже в Город войти не сможешь! Я пытался! И до той резни, и после. Собаки встают плотной цепью на границе города и начинают дико лаять…

— Всего лишь лаять? — усмехнулся я, рассматривая карту, нарисованную обычным карандашом. На ней я быстро обнаружил свое озеро и еще пару водоемов, Шпиль, четыре крепости, многие руины и леса также были обозначены. И, конечно же, на одной из границ карты начинался город. Город Первого.

— Делай, как хочешь, — сдался Курт. — Я соберу самых опытных бойцов и попрошу Изиду о помощи.

— А она поможет?

— Безусловно, — наконец-то и Курт улыбнулся. — Если битвы не избежать, то Изида точно не останется в стороне. Только иди сразу в Город, если собрался именно туда. Не заходи в Олимп, иначе Изида тебя переубедит. У нее дар переубеждения.

— Что-нибудь еще? — уточнил я.

— Если придется сражаться с тварями Первого, запомни: даже не пытайся блокировать их удары. Уворачивайся, отступай, держи дистанцию, — инструктировал меня Курт перед суицидальным походом. — Они обладают невероятной физической силой, но их ловкость и скорость не так хороши.

— Ты когда-нибудь видел Первого? — только сейчас до меня дошло, что вряд ли вживую с ним кто-либо общался. Он был скорее полу-мифологическим персонажем, человеком, обладающим невероятными способностями, про которого сложили такие же невероятные сказки. И, возможно, половина этих сказок очень далека от реальности.

— Нет, — честно признался Курт. — Наверное, из всех обитателей Мечты его видела только Изида.

— Я похороню людей, — смотря ему в глаза, произнес я. Это было правильно: теперь ответственность лежит на мне и только на мне. И если я сниму с Курта его тяжелый груз, он станет действовать куда решительнее.

— Если доживешь, — усмехнулся он.

— Встретимся в Шпиле, — протянул я руку.

— Да помогут тебе Древнегреческие Боги, — пожал мою руку Курт.

Калли ждала меня у двери, ведущий из зала в лабиринты.

— Проводи к ближайшему выходу, пожалуйста, — попросил ее я. — И расскажи в двух словах, как добраться до Города Первого.

— Псих, — закачала головой Калли, и мы двинулись к лазейке на поверхность. — Как выходишь из ворот Шпиля, поворачиваешь строго налево и идешь километров семь-восемь. Промахнуться просто невозможно.

— У меня наконец-то появился хороший повод заглянуть туда, — пожал я плечами, идя рядом со своей провожатой по мрачным лабиринтам Нирваны.

— А еще повод начать войну… — прошептала Калли.

— Война уже идет.

— Ты понял о чем я, — растворяя проход, произнесла Калли.

Мы вышли на поверхность, и я сразу узнал местность. Именно сюда мы пришли с караваном и именно здесь я познакомился с Куртом. Однако этот выход был через люк, рядом с основным проходом. Я рад, что у Калли появилось так много лазеек в лабиринт, иначе пришлось бы куда сложнее.

— Знаешь, начать войну ради девушки — это достойная причина, — высказывала Калли свои мысли улыбаясь.

— Я делаю это не ради нее, — тихим голосом ответил я, развернулся, и быстрым шагом пошел по направлению к Шпилю. Калли легонько хихикнула за моей спиной. Идти мне предстоит километров восемь-девять. По бездорожью, с мыслями о Даше, и не зная, что ждет меня впереди. Надеюсь, всё это будет не напрасно…

 

Глава 3

Сначала мне необходимо было добраться до Шпиля. Вспоминая слова Калли об увеличении активности недругов, я продвигался крайне осторожно и достаточно медленно. И не зря: по дороге мне встретился немаленький отряд крестоносцев, состоящий из шести хорошо вооруженных бойцов. Я аккуратно обошел их, так как, ввязавшись в это сражение, у меня не было бы ни шанса. Ведь я еще не окончательно спятил, чтобы считать себя непобедимым и бессмертным. В тех немногочисленных битвах, которые произошли у меня с фанатиками, мне просто везло. Но и у везения есть пределы…

Добравшись до асфальтированной площадки вокруг Шпиля, мне пришла в голову неплохая идея. Я создал велосипед, чтобы хоть какое-то расстояние пересечь побыстрее и наверстать упущенное время. Проезжая мимо ворот, я увидел Стража на стене и помахал ему рукой, не сбавляя скорости. Он просто застыл в нерешительности, провожая меня взглядом. Не каждый день Страж такое шоу видел.

Когда площадка кончилась, я растворил велосипед. Тем временем тучи окончательно завоевали небо, в воздухе поднялся легкий туман, а температура стремительно падала. Но я решил не создавать одежды потеплее, я решил бежать. Бежать до Города Первого. Через леса, поля, руины, бежать изо всех своих сил.

Не уверен, что смогу выиграть так уж много времени, но поступить иначе я тоже не могу. Ведь если я опоздаю, я никогда в жизни себе не прощу, что не сделал всё от меня зависящее. Это было дело принципа, дело совести. И куда в меньшей степени это было делом любви. Да, я еще что-то чувствовал к Даше, я не мог ее забыть, не мог выкинуть из головы ее улыбку, ее взгляд, ее нежные прикосновения.

Но всё это отходило сейчас на второй план. Так как, уверен, что если бы кто-то другой из наших вляпался бы в подобную ситуацию, я сделал бы то же самое. Причем не только из бескорыстных побуждений. Этот случай являлся идеальным поводом для начала активных действий…

Пробежав не больше пары километров, я уже начинал выдыхаться. Я всё еще был в лесу, но сейчас я наткнулся на небольшое полуразрушенное двухэтажное здание. Руины эти успели порасти мхом, даже трава и небольшие деревья проглядывались прямо в них. Сколько же они тут стоят? Решив минутку отдышаться, я присел у этого строения и жадно начал пить воду.

Я подобрал кирпич, отколовшийся от здания. Хороший красный кирпич, вполне себе целый. Размахнувшись посильнее, я кинул кирпичом в стену и так почти развалившегося дома. С ней, как и с кирпичом, ничего не произошло. Кто же совершил тут переход?

Однако сейчас это было абсолютно неважно. Слегка отдохнув, буквально две минуты, я побежал дальше. Казалось, что лес этот никогда не закончится. Листва задрожала от капель воды, падающих с небес. Но это лишь придавало мне сил и уверенности. Плеер и хорошая музыка сейчас точно бы не помешали…

Полностью мокрый от дождя и собственного пота, я добежал до какой-то поляны и фактически рухнул на землю лицом вверх. Я закрыл глаза и просто лежал пару минут, периодически глотая капли холодного дождя. Лучше бы я шел пешком, никогда в жизни такие забеги еще не совершал.

Кое-как поднявшись на ноги, я понял, что осталось совсем немного. Из-за дождя и тумана видимость была неидеальной, поэтому я не сразу заметил, что до Города оставалось меньше километра.

Пройдя метров триста, до меня дошло, что владения Первого находились в небольшой низине. Я спустился с пологого склона высотой более десяти метров. Непосредственно перед Городом раскинулось совершенно голое поле, на котором не было даже травы, не то, что деревьев. Земля из-за дождя превратилась в жуткую кашу, и идти по ней было крайне сложно и неприятно.

Пройдя еще около полукилометра, я наконец-то добрался до Города. Весь в грязи, поту, соплях. Дождь перестал капать, но тучи по-прежнему правили небесами, а туман лишь усиливался. Я растворил старую легкую одежду и создал новую, чтобы окончательно не продрогнуть. Мой выбор остановился на плотной черной куртке с длинными краями, этакий полу-плащ, и на штанах с расцветкой под серый камуфляж.

Я стоял на широкой асфальтированной трассе. На ней не присутствовало типичной дорожной раскраски, и проходила она, скорее всего, вокруг всего города. Прямо передо мной возвышались две сталинские высотки. Стояли они рядом, и передние входы к ним были обнесены высоким каменным забором, который идеально вписывался в стиль самих строений. Только вместо звезды наверху у небоскребов сияли золотистые лавровые венки, посреди которых находилась какая-то палка.

Палка? Да это же римская единица! Конечно же, это было что-то типа герба Первого. Или он просто красоты ради это сотворил, без какой-либо задней мысли и божественных амбиций.

Но сталинские высотки являлись отнюдь не самыми высокими строениями здесь. Левее них я видел что-то типа «Крайслер-Билдинга», «Башен-Близнецов» и еще очень много всего, правее наблюдалась похожая картина.

Я стоял меж двух сталинских высоток, вперед вела дорога, шириной около тридцати метров. И находился без движения я уже минут пять. Дорога полностью перекрыта собаками. Они просто стояли и смотрели на меня. Их были сотни.

Сделав попытку шагнуть вперед, я ощутил на себе, что такое лай огромной стаи псов. До них оставалось метров двадцать, выстроились они идеально по линии. Попробовать найти другой путь? Совершить самоубийство, попытавшись пробиться с боем? Продолжать стоять на месте в надежде, что Первый сам подойдет?

Нет, всегда есть путь вперед. Как бы страшен и опасен он не был.

Я сделал еще пару шагов. Собаки залаяли с большей интенсивностью, я видел, как из их пастей лилась слюна, как они согнули лапы, готовясь совершить рывок и напасть. Я продолжал медленно приближаться, но псы стояли исключительно на линии. Руки мои дрожали так сильно, что я прижал левую руку правой у себя на грудной клетке. И тогда я почувствовал, что сердцу приходилось еще тяжелее.

А собаки всё продолжали рычать, лаять, скалиться. Я вплотную подошел к их строю, на меня уже летела вязкая слюна. Я сделал еще шаг. Собачьи морды находились от меня в десятке сантиметров, я чувствовал их дыхание. Еще есть шанс просто развернуться и уйти… Нет! Не для этого я проделывал весь этот путь и тратил драгоценное время!

Я посмотрел далеко вперед, сделал глубокий вдох. И шагнул. Как в своем последнем сне. Выдохнув и оглядевшись вокруг, я понял, что собаки пропустили меня, их гневный лай закончился, и они начали выстраиваться в две цепочки по краям дороги. Прямо как посадочные огни в аэропорту. Только они живые, да и не светятся.

Они указывают мне путь? Что же, пойдем, раз меня зовут. Хотя сейчас мне просто хочется упасть и хохотать. И радоваться жизни. Так страшно мне еще никогда не было, даже в предыдущих битвах. Ведь в них я, по сути, оборонялся, а тут я сам шел на амбразуру.

Вскоре небоскребы сменились маленькими двухэтажными строениями в стиле старой столицы. И эти небольшие домишки мне понравились куда больше. Видимо, и Первому по душе именно такое архитектурное решение. А небоскребы по периметру Города стоят исключительно для очередной демонстрации способностей. Ведь какими навыками надо обладать, чтобы возвести целый небоскреб в уме и перенести его в реальность?! Впрочем, подозреваю, что для создания жизни надо обладать еще большими знаниями…

Вдоль дороги стояли небольшие аккуратные деревья и кустарники, многочисленные перекрестки вели на маленькие улочки с такими же замечательными домишками. Но собаки хотели, чтобы я шел именно вперед.

Через какое-то время армия псов всё же направила меня в сторону от главной дороги. Там оказались большие красивые ворота, за которыми расположился парк. Я вошел в него, но собаки уже не последовали за мной. По бокам с обеих сторон от основной дороги парка проходил потрепанный разваливающийся акведук. Точнее он был уже создан таким, насколько я понимаю. Этакая ландшафтная задумка. Опоры его покрыты мхом и возвышаются всего метра на два. А там, где могла бы протекать вода, цвели цветы и кустарники. Это было очень красивое решение.

В центре парка стояла… Сакура? Могу поспорить, что именно Изида создала ее, так как она очень походила на ту сакуру, что красовалась во дворике Шпиля.

Идеальный город, только вот без людей, машин, шума, грязи и мусора. А, ну да, именно эти пункты и делают его идеальным…

Выбравшись из парка, я оказался на огромной площади, вымощенной крупной серой плиткой. По углам площади находились четыре идеально черных обелиска высотой около двадцати метров каждый. Слева на небольшом холмике, покрытым травой, стоял четырехэтажный домик бледно-розового цвета. Что-то среднее между советской и царской архитектурой. Даже издалека я видел, что в некоторых местах краска на этом здании осыпается, крыша кое-где имела ржавые оттенки. Данный домик сильно выбивался из всего Города по причине своего плачевного состояния.

Справа от площади начиналась аллея с высокими деревьями, ярко-зеленой травой и небольшими, с человеческий рост, каменными статуями.

А по центру возвышалось строение, очень напоминающее величественные греческие или римские храмы. Всё, включая крышу, было сотворено из красивого белого камня. Снаружи, помимо стен, крышу поддерживали и колонны с широкими позолоченными ободками снизу и сверху, ко входу вела лестница, к которой я и направился.

Пройдя около трех десятков ступеней, я оказался перед входом в храм. Вход в него больше напоминал ворота в крепость, и ворота эти были открыты. Я решительно переступил порог и очутился в огромном зале. Судя по всему, зал был единственной комнатой во всем храме. Внутри, как и снаружи, крышу поддерживало множество колонн, высота потолка спокойно могла соперничать с высотой того четырехэтажного домика, который находился тут неподалеку.

Множество факелов на колоннах хорошо освещали это место. Стены снизу и до самого потолка были расписаны цветными картинами, опять-таки стилизованными под античность. Изображения плавно перетекали из одного в другое, поэтому создавалось впечатление, что всё это является одной большой картиной. На стенах я смог узнать и знакомые сюжеты: Афродита, выходящая из морской пены, греческие гоплиты, сражающиеся с персидскими захватчиками, гладиатор, который через долю секунды проиграет в битве против льва, извержения вулкана на горизонте. Конечно, не обошлось и без сцен эротического содержания: роскошная римская оргия патрициев соседствует с влюбленной парочкой рабов в ошейниках и порванных грязных одеждах, которые держатся за руки и нежно целуются. Контрастность этого эпизода меня поразила больше всего.

Далеко впереди отчетливо видны очередные ступеньки, которые вели к… Трону? Да, это, несомненно, был трон. Золотой, с красочным оформлением, но не под человеческий рост. Это царское кресло спокойно могло вместить толстого трехметрового титана, а может даже и двух титанов.

За колонной в другом конце помещения (я все еще стоял недалеко от входа и изучал храм изнутри) я заметил какое-то движение.

— Первый? — нерешительно спросил я, и голос мой отражался от стен, становясь эхом.

Из-за колонны вышло… Что-то. Что-то ростом под два с половиной метра. И это что-то медленно приближалось ко мне.

Я в деталях смог его рассмотреть. Помимо внушительного роста, вместо правой руки у него виднелось широкое позолоченное лезвие, этакий огромный меч, вживленный в тело. На голове был надет тоже позолоченный шлем, выполненный в форме мордочки орла, раскрывшего клюв. «Глаза» у этой головы орла сделаны из черного прочного стекла. На ногах надеты высокие берцы коричневого цвета и прочные кожаные штаны под цвет обуви. Штаны поддерживались ремнем с золотой бляхой, повторяющей герб, который я видел на сталинских высотках. То есть, лавровый венок с римской единицей внутри.

А еще у него не было сосков и пупка. Но живот слишком худой, ребра слегка виднеются из-под кожи, плечи достаточно широки. Левая рука закована в стальную перчатку с небольшими шипами золотистого цвета, которая доходила почти до локтя. И на руке этой всего четыре пальца.

Это определенно не человек. Твари Первого, которыми меня так пугали? Никогда бы не подумал, что они имеют человекоподобный вид. Я себе представлял каких-нибудь носорогов с непробиваемой броней и горящими красными глазами…

Тем временем это создание уже сократило расстояние между нами до десятка метров. Тварь взмахнула своим оружием, явно давая понять мне, что сейчас будет жарко. Внезапно ворота храма позади меня захлопнулись.

— Вашу мать, — прошептал я, понимая неизбежность битвы.

Я тут же создал арбалет и всадил стрелу в живот созданию, но оно даже не подало виду, а начало двигаться вперед. Оно не бежало, а именно шло, пускай и быстрым шагом. Стараясь держать дистанцию, как советовал мне Курт, я сотворил еще один арбалет и поразил грудную клетку твари. Но стрела, ударившись о ребра, изменила траекторию и лишь разодрала кожу. Создание же опять наступало, даже не почувствовав моего выстрела. Крепкие же у этого гада кости!

Я уже откровенно начинал нервничать, так как круги нарезать становилось все сложнее, и расстояние между нами понемножку сокращалось. Третий мой выстрел вообще угодил в шлем и отскочил, даже не поцарапав его.

Тварь совершила неожиданный рывок и нанесла удар своим клинком. Кое-как я смог увернуться. Я развернулся и побежал, чтобы восстановить дистанцию. Обернулся уже с небольшим топором в руке, который я метнул в своего противника. Топор вошел глубоко в верхнюю часть ноги, но создание всё продолжало свое наступление. Крови из его многочисленных ран практически не лилось, и боли оно, видимо, не чувствовало.

Я попытался обойти его, чтобы напасть со спины, но вот вертелось создание куда быстрее, чем перемещалось. Этого я не ожидал. Чтобы увернуться от еще одного удара мечом, мне пришлось упасть на землю. Удар, к счастью, прошел всего в десятке сантиметров, но своей левой четырехпалой рукой тварь схватила меня за куртку и подняла высоко вверх.

Не растерявшись, я тут же создал кинжал и всадил его в предплечье врага. Кинжал прошил руку насквозь, скорее всего, войдя между костей. Тварь резко отшвырнула меня после моего удачного маневра.

Пролетев вдоль зала метров десять, я благополучно приземлился на пол. Точнее, не на каменный пол, а на воздушный матрас, сотворенный моим мозгом за мгновение до столкновения с землей. Если бы не это (и поролоновый воротник, тоже созданный автоматически), вряд ли я бы смог когда-нибудь подняться, и, вероятно, мои мозги красиво бы растеклись по земле.

Всё же я получил повреждения при падении: чувствовалась резкая боль в левом плече. Я растворил смягчивший удар матрас и воротник, но тварь была уже слишком близко, я не успевал подняться. Она приближалась ко мне весьма стремительно, но неожиданно для нее в моей правой руке появилось длинное копьё, на которое она буквально налетела животом.

Создание пыталось продвинуться вперед, но пронзившее ее тело пика не давала твари сделать это. Тогда она совершила удар, но он прошел в метре от валяющегося на полу меня. Тварь попробовала слезть с копья, но и это у нее не получилось. Потом она вновь ударила, но атака опять не достигла цели. Еще попытка, и еще…

И тут я засмеялся от этой картины. И лежал на полу и громко смеялся, наблюдая за нелепыми действиями этого создания. Оно могло попробовать разрубить древко копья, попытаться вырвать его у меня, но почему оно не догадывалось этого сделать?! Я лежал и смеялся…

— Ты впускаешь его в свой дом, а он калечит твоего ребенка и еще смеется при этом, — услышал я голос, отражавшийся эхом от стен храма. Тварь при этих словах прекратила какие-либо действия и просто замерла, будучи насаженной на копье.

— Первый? — уточнил я. Надеюсь, это действительно он, а не какое-нибудь очередное создание. Но увидеть я ничего не мог, так как все еще лежал на земле.

— Первый, — подтвердил голос. — А ты кого искал? Мальчика с волшебной палочкой? Или говорящего льва?

После этих слов я опять засмеялся. И шутка хороша, да и эйфория после окончания битвы будет длиться еще какое-то время.

— Единственный человек, с которым я решил поговорить за четыре года, да и тот смеется надо мной и над моими детьми, — вновь донесся голос. — А меня еще спрашивают, почему это я не люблю людей?

— Извини, — выдавил я сквозь смех.

— Извинить тебя за то, что ты сейчас не понял юмора? Или за то, что так и не растворил копьё, которым проткнул моё дитя?

— Ой, — воскликнул я, уничтожив копьё, до сих пор держащее создание. После этого тварь начала отходить.

Боль в плече и лопатке была сильная, но я попытался встать. Ладно, наконец-то настала пора поговорить с Первым серьезно. Вроде он настроен дружелюбно. Шансы на успех повышаются с каждой секундой…

 

Глава 4

Кое-как поднявшись, я смог осмотреться. Первый стоял у гигантского золотого трона, заложив руки за спину. На его голову был накинут черный капюшон, одет в черную кожаную куртку, плотные перчатки, тоже сделанные из кожи. Но самой большой неожиданностью для меня стали его штаны необычной камуфляжной раскраски. На них присутствовали и разные оттенки черного и темно-красно. Очень интересное решение, как-нибудь и себе такие создам. Надо же, наши предпочтения в одежде совпадали…

Я так засмотрелся на его штаны, что практически и не обратил внимания на железную черную маску, закрывающую переднюю часть его лица. Маска, как и храм, отдавала чем-то древнеримским. Она не выражала абсолютно никаких эмоций, просто прорези для глаз, выпуклая часть для носа и рот с маленькими губами.

Так как Первый стоял на небольшом возвышении относительно меня, сложно было точно определить его рост, но, как мне показалось, мы были приблизительно равны по высоте. Только он обладал более широкими плечами, да и мышцы, вероятно, развиты куда лучше, чем у меня. Но при всём этом Первый был достаточно худым.

— Изида верит, что ты сможешь победить меня, — начал он свои размышления, когда раненая тварь подошла и встала рядом с ним. — Курт надеется, что с твоей помощью сможет одолеть крестоносцев. Сначала я хотел назвать тебя «Избранным», но потом подумал, что это будет плевком в лицо всем остальным «Избранным».

— Всем остальным? — уточнил я с небольшим опасением.

— Ну, «Избранному» из известного фильма про виртуальный мир и войну с роботами, например. Или «Избранному» из величайшей компьютерной игры о выживании после ядерного апокалипсиса, — спокойно пояснял Первый, я лишь кивнул, поняв, о чём шла речь. — Поэтому я решил, что буду называть тебя «Мечтателем».

Первый резко выдернул топор из ноги раненой твари, кровь брызнула в мою сторону, но не долетела, я даже немного вздрогнул от неожиданности. Да и саму кровь я ведь не совсем люблю. Потом Первый выдернул стрелу из живота и кинжал из руки. Затем он приложил руку к своему созданию, и раны стали затягиваться прямо на глазах.

— Я пришел сюда, чтобы… — начал я рассказывать о причине своего визита, но Первый перебил меня.

— Странно, я могу создавать жизнь, исцелять ее раны, но я никак не могу изменять себя или залечить маленькую царапинку на своем теле, — рассуждал он, даже не обращая внимания на меня. Скорее он говорил сам с собой, нежели со мной. — Изида всегда была красавицей, но она может изменять свою внешность. Иронично. Кстати, как она там? Какие небылицы про меня рассказывает новичкам?

— Тяжело Изиде, — честно ответил я. — Она говорила, что ты считаешь, якобы всё в Мечте сотворено тобой, включая живых людей.

— Ох, я, конечно же, уважаю Беркли, но я еще не окончательно спятил, дабы верить, что весь мир является всего лишь плодом моего воображения! — сквозь маску рассмеялся Первый. — Но в словах Изиды есть доля истины: я действительно ненормальный.

— Беркли? — переспросил я.

— Джордж Беркли, — кивнул он. — Английский философ семнадцатого-восемнадцатого веков, представитель субъективного идеализма… Всё! Не забивай свою голову этой информацией, иначе закончишь, как я.

— Откуда ты так много знаешь? И я не говорю про философию, я говорю про всё это! — провел я рукой вокруг себя. — Человек просто не может обладать настолько обширными знаниями!

— Знания есть бесконечность, — вновь отдалился от прямого ответа Первый, уйдя в свои размышления. — Сколько бы кто-то не знал, это будет нулем по сравнению с этой самой бесконечностью. Следовательно, нельзя знать слишком много. Но ты прав, я знаю больше, чем ты.

Сзади я услышал собачий лай и резко обернулся. Совсем близко от меня стоял пес, но он кардинально отличался от всех других собак Первого. Это была… Немецкая овчарка! Точно! Большая немецкая овчарка, килограмм под сорок пять, а может и все пятьдесят. Для данной породы это очень много, но она была куда меньше и значительно уступала по сравнению с остальными сотворенными собаками. А еще окрас у нее был совершенно черный, поэтому сразу я не распознал в ней овчарку.

— Спокойно, Ангел! — прокричал Первый. — Нет, не надо откусывать ему член! Он наш гость!

Откусывать член?! Что за…?!

Однако после команды Первого собака тут же успокоилась и пошла к своему хозяину.

— Мой триумф, моё величайшее творение, — почесывая шею подошедшей овчарке, говорил Первый. — Самое умное создание во всей Мечте, к тому же, обладающее неограниченной свободой воли.

— Свободой воли? А остальные? — выпал идеальный повод узнать побольше о творениях Первого, я не мог упускать такой шанс.

— Они слишком глупы, и поэтому мне пришлось связать их с собой, — пояснял величайший создатель, продолжая играть с собакой. — Конечно, простейшие вещи они выполняют сами, но если я захочу, то могу приказывать им, могу видеть их глазами, слышать их ушами. Правда, картинку я вижу слишком размытую и не в фокусе, а голоса слышу обрывками. Да и команды не всегда выполняются четко и быстро. Но Ангел… Я не мог поработить разумное создание.

— Так значит, это ты спас меня от крестоносцев? — слегка разочаровался я, вспомнив про переход Даши и события, которые там разворачивались.

— Да, — ответил Первый. — А ты что думал? Что собаки сами тебе помогли?

— Я не знал, что думать, — опустил я взгляд.

— Мои создания действительно могут многое делать сами, я лишь задаю им модели поведения, — рассказывал Первый, разминая костяшки пальцев. — Например, я могу как бы запрограммировать какую-то определенную группу своих собак или вообще всех своих созданий: «убивайте тех, кого увидите». Или наоборот: «не трогайте людей, наблюдайте с расстояния, при необходимости отступайте». Но могу отдать и конкретный приказ любой собаке. Кроме Ангела, конечно.

— Не сочти за грубость, но чем так великолепен Ангел? — продолжал я добывать информацию о способностях маленького местного божества.

— Он разумен, — неторопливо подбирал слова Первый, вновь начав играться с Ангелом. — И Ангел куда умнее всех тех собак, что ты видел в своем бывшем жалком мирке. Он всё понимает, он может общаться, пускай и не словами. А еще он не предаст, не воткнет нож в спину, не бросит в момент опасности. И, с другой стороны, Ангел не станет убивать ради своих идей или политики, Ангел не станет навязывать свою волю инакомыслящим. Он само совершенство.

И тут я понял, что Первый действительно начинал терять связь с реальностью. Сейчас я слушал типичную речь человека, окончательно разочаровавшегося в мире и в людях. Всё это, например, можно смело сказать и про безмозглую рыбку в аквариуме, ничего бы не изменилось. Ведь рыбки тоже не предают, не вырезают «неверных», да и глупыми их назвать нельзя, ибо глупостей они не говорят. Но самое страшное, что я был с ним частично согласен.

— Если бы в том мире у меня была такая собака, то вряд ли бы я оказался здесь, — добавил Первый, но я не совсем понял смысла этих слов.

— Мне нужна твоя помощь, — решил я наконец перейти к главной теме своего визита, так как, боюсь, о своем Ангеле он может говорить бесконечно.

— Да знаю я, — резко сказал Первый. — Когда мои собаки увидели девчонку с крестоносцами, я тотчас понял, что ты придешь ко мне.

— И, судя по тому, что ты впустил меня, ты всё же решил мне помочь? — проявил я капельку наглости.

— Ты ее любишь? — задал совершенно неожиданный для меня вопрос Первый.

— Видимо, да, — кивнул я потому, что до сих пор действительно испытывал к ней чувства.

— А она тебя?

— Видимо, нет, — покачал я головой.

— Тогда зачем тебе это?! — удивился Первый.

— Так надо, — развел я руки в стороны. — Так будет правильно.

— А ты хоть знаешь, к чему приведет этот взмах крыла бабочки? — усмехнулся он, склонив голову набок.

— Да, — нерешительно ответил я.

— Нет! — воскликнул Первый, указав на меня пальцем. От неожиданности я вздрогнул и вжал шею в плечи. — Если бы ты знал это, то ты бы не пришел ко мне!

— Ладно, ты прав. Меня просто не волнуют последствия взмаха крыла бабочки! — перешел я на эмоции и уже не сдерживал себя. Ведь Первому именно это и нужно, ему нужна бурная дискуссия и искренность, он ее получит. — Ураган на другой стороне света? Мне всё равно! Мировая война? Да хоть две мировых войны! Этот мир, Мечта, заслуживает лучшего! И люди здесь заслуживают лучшего!

— И ты собираешься изменить мир? — серьезно спросил Первый.

— Я! — ударил я себя в грудь кулаком. — Ты ведь не хочешь этого делать! Ты мог бы устроить Рай на земле, но ты предпочел строить Рай только для себя и не вмешиваться в дела простых смертных!

— Я строил Рай для Изиды, — опустил голову Первый. Очень надеюсь, что сейчас я не перегибаю палку, но иначе расшатать на какие-либо действия его не получится. — Я бы впустил в Рай и всех остальных, я просто не хочу управлять людьми и навязывать им свою волю.

— Мы недостойны твоего управления? Мы недостойны защиты и мира без войн? — улыбнулся я.

— Построить Рай, начав войну и убив множество людей? — перешел Первый в наступление. — У тебя извращенные представления о Рае, Мечтатель.

— Так ты поможешь мне? — поняв, что убедить его не получится, я решил добиться хоть какой-нибудь помощи.

— Сначала ответь: ты действительно готов отдать свою вечную жизнь ради этой девчонки?

— Я готов отдать свою вечную жизнь ради мира, — смотрел я снизу вверх прямо в глаза Первого. — К тому же, все мы уже были мертвы задолго до попадания в Мечту.

— О-о-о, я тебя недооценил! — радостно воскликнул он. — Если, конечно же, ты сам понимаешь смысл того, что сам сейчас сказал. Умный, да еще и храбрый…

— Я трус, — перебил я Первого. — Я трус и всегда был трусом. В том мире я спокойно сидел в теплом кресле, пока в тюрьмы сажали невиновных. Я молчаливо кивал, когда отпускали высокопоставленных насильников и убийц. Когда принимали варварские средневековые законы, я неторопливо попивал чай. Я видел несправедливость, но боялся действовать.

— Все боялись, — пожал плечами Первый.

— Я устал бояться, — заиграла легкая улыбка на моем лице.

— Девчонка жива. И, конечно, я знаю, где она, — окончательно поняв мою решимость, начал Первый. Даша жива? Получив эту информацию, я почувствовал такое облегчение, что готов был упасть на пол. — Но если я укажу тебе ее местоположение, пока ты доберешься, ее могут уже перевести в другое место…

— Укажи хотя бы где она сейчас! Я попытаюсь успеть! — перебил я его своей просьбой.

— Дослушай до конца! — махнул рукой Первый. — Так вот, поэтому я решил дать тебе то, что поможет найти девчонку.

После этих слов я вновь услышал лай за спиной. Как и раньше, я резко обернулся. Там тоже стояла немецкая овчарка, но на этот раз она имела идеально белый окрас (даже нос и уголки рта были белыми, правда вот глаза оказались чёрными) и чуточку поменьше Ангела. Приблизительно от тридцати пяти до сорока килограмм. Пес смотрел мне в глаза и игриво махал своим пушистым хвостом.

— Пока ты добирался сюда, я создал еще один шедевр, — пояснял Первый. — Это мой тебе подарок, ты его заслужил. Я подумал, что тебе понравится белая раскраска, ты ведь такой правильный. В общем, эта собака будет связана с другими моими созданиями ровно до того момента, пока не приведет тебя к необходимому месту. Дальше она получит полную свободу воли.

— Он замечателен, — тихо сказал я, прикоснувшись к морде пса. Собака нерешительно прижала голову к моей руке, давая понять, что доверится мне. Его черные глаза немного закатились.

— Формально, у собаки нет половых признаков, поэтому это не совсем «он», — продолжал Первый свой рассказ. — Но, как бы там ни было, этот пес должен понимать речь, простейшие команды, стареть он не будет, лишь немного подрастет. Не забывай кормить его и дрессировать. И его преданность тебе еще придется заслужить.

— Почему ты мне помогаешь? — спросил я, повернувшись к Первому.

— Мне скучно.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я, начиная разворачиваться и идти к выходу. Быстрее в Шпиль, я должен успеть!

— Эй, Мечтатель! — окликнул меня Первый. — Как ты его назовешь?

— Чёрт. Я назову его Чёртом.

Выходя из храма вместе со своим новым другом, я слышал смех Первого. Видимо, он оценил мою иронию…

 

Глава 5

Конечно, я не надеялся, что Первый даст мне свою армию под командование или лично пойдет вместе со мной. Это было бы полной утопией. В план «минимум» входило хотя бы вернуться живым, а вернуться живым с какой-либо информацией — это уже план «максимум». Поэтому моя встреча с Первым превзошла все возможные ожидания…

Выйдя из храма, я увидел, что внизу лестницы стояла еще одна из тварей Первого. Впрочем, проявлю к нему уважение и попытаюсь называть его созданий «Детьми», как это делает он сам.

Это «Дитё» уступало ростом тому, с которым я сражался, но достигало оно приблизительно двухсот двадцати сантиметров. Да и пол был женский. Вряд ли Первый наделяет их половыми органами, если уж и своего Ангела обделил, но всё же данное создание обладало массой женских признаков. Узкие плечи, относительно широкие бедра, неприкрытая небольшая грудь без сосков, свободная ярко красная мини-юбка, красные сетчатые чулки, и чёрные высокие женские сапожки, но без каблука, а на высокой подошве. Всё это настолько отдавало сюрреализмом, что глаза не до конца верили в то, что видели.

На голову это «даме» надет шлем в форме серебряной кошачьей мордочки, левая рука, как и у предыдущего создания, закована в стальную перчатку и обладает всего четырьмя пальцами. На правой руке также четыре пальца, но перчатка отсутствует. И пальцы эти плавно переходят в огромные серебристые когти, около восьмидесяти сантиметров длинной, они почти касаются поверхности земли. Страшно представить, как такая «девушка» царапает спину партнера во время экстаза…

Создание указало мне в сторону парка одним из своих гигантских когтей, я утвердительно кивнул в качестве ответа. У входа в парк стояла колесница, запряженная шестеркой собак. Первый еще и прокатить меня решил? Надо будет хорошенько его отблагодарить как-нибудь. Если выживу.

Я залез на колесницу, вцепился покрепче руками, и собаки тронулись. Чёрт бежал следом за нами. В жизни не мог вообразить, что вот так вот буду нестись на колеснице, запряженной большими собаками! Мечта всё еще преподносит приятные сюрпризы и незабываемые впечатления.

Температура резко поднялась и перевалила за пятнадцать градусов. Поэтому я растворил свою теплую куртку, но этого мне показалось мало, я избавился от всей одежды до пояса. Ветер в лицо, собаки несут через замечательный парк, что может быть прекраснее? Если бы еще и волосы не сбривал на голове, то сейчас бы они развивались во время поездки, и картина стала бы еще величественнее.

Собакам, судя по всему, было крайне неудобно заниматься такой работой. Скорость колесницы оставляла желать лучшего, вряд ли она превышала тридцать пять километров. Но и этого вполне хватало, чтобы на секундочку оторваться от реальности, просто любоваться красотой Города, наслаждаться прохладным ветерком и думать о всяких глупостях. О серьезных вещах мне думать сейчас что-то никак не хотелось. Я не желал размышлять над тем, что мне придется вести людей на войну, что из-за меня оборвутся тоненькие ниточки чьих-то жизней…

Шестерка быстро вывезла меня к границам Города и остановилась. Я спрыгнул с колесницы, почесал высунувшего язык Черта за ухом.

— Спасибо, — сказал я в пустоту, но, надеюсь, Первый это услышит.

— Ну, что, дружок? — обратился я к своему псу. — Готов еще пробежаться?

Чёрт звонко гавкнул два раза и завилял хвостом. Я побежал в обратном направлении от Города, по голой земле, которая уже успела немного подсохнуть. Чёрт играючи скакал рядом, было видно, что моя скорость для него просто несерьезна. Но быстрее бежать я не мог, так как расстояние было слишком большим, и мне необходимо экономить силы. Некогда идеально белая пышная шерстка Чёрта слегка испачкалась в грязи, но его это нисколько не смущало. Совершать подъем на холм я всё же решил пешком, а не бегом. Эту простую истину я понял еще в детстве: нельзя бегать на резких подъемах, так как силы тратятся раз в десять быстрее, да и шанс навернуться возрастает. Ну, не сразу понял, конечно же. Пришлось сотни раз ободрать коленки сначала…

Добежав до полуразрушенного здания, где я останавливался по дороге в Город, я решил передохнуть. Не знаю почему, но ноги после сегодняшних забегов у меня не болели ни капельки, мои легкие сдавались намного быстрее, да и боль в плече и спине после падения вновь дала о себе знать. Всё же надо будет бросать курить. Однако не сейчас.

Я сотворил сигарету и энергетик для себя и воду для Чёрта. Пес гавкнул и с упоением стал лакать из миски. Интересно, а чем его лучше кормить? Необходимо будет узнать у ребят из Шпиля…

Мои мысли прервало белое свечение. Метрах в пятидесяти от меня начали исчезать деревья, и появлялся силуэт деревянного домика. Этакий обычный дачный двухэтажный дом.

— Прости, новый житель Мечты, — обреченно говорил я, не надеясь, что кто-то это услышит. У меня уже в привычку входят разговоры с пустотой. — Ничем не могу сейчас тебе помочь.

Быстро докурив и даже не допив энергетик, я продолжил свой забег к Шпилю. До него должно оставаться меньше двух километров. Там и скажу кому-нибудь о новом переходе, не могу сейчас тратить на это драгоценное время и силы. Патрули крестоносцев сюда вряд ли заходят, следовательно, время у новенького (или новенькой) еще есть. А у меня времени нет…

Минут через десять я вышел на площадку у Шпиля. Торопливо заменив на себе всю мокрую от пота одежду, мы с Чёртом отправились к воротам. Вопреки моему ожиданию, встретил нас не Страж, а Евгеша. Глаза его были полны удивления, когда он смотрел на пса, а Чёрт спокойно подошел и стал обнюхивать его.

— Где все? — решил обойтись я без приветствия.

— В столовой, — ответил Евгеша, наблюдая за собакой, которая уже потеряла к нему интерес и теперь изучала сакуру.

Незамедлительно я отправился туда. По дороге никого не встретив, я распахнул дверь в зал. Все взгляды устремились ко мне.

— Не отвлекайся! — услышал я команду Изиды.

Там находилось более пятидесяти человек, включая знакомые мне лица из Нирваны, столы и стулья сдвинули к стенам, чтобы освободить место. Кто-то повернулся лицом к центру помещения, кто-то так и продолжал смотреть на меня, а мы с Чёртом подошли поближе, чтобы разобраться, в чем дело.

Изида и Калли стояли в центре, они были полностью одеты в тренировочные доспехи из кожи и каких-то смягчающих удары элементов, в руках у каждой красовались деревянные меч и щит. Понятно, готовятся к битве значит, приятно видеть.

Несмотря на то, что Изида уступала в росте Калли почти на голову, это не мешало ей наносить молниеносные удары по сопернице. Калли, в свою очередь, проявляла чудеса гибкости, а также превосходные блоки и уходы из-под града атак Изиды. И при этом Калли успевала совершать контратаки, но реакция Изиды просто выходила за грани реальности. Да, я бы поставил именно на Изиду. Но если я выйду против кого-нибудь из них в таком тренировочном бою без возможности создания предметов, у меня нет ни малейшего шанса.

Спустя минуту этих танцев, Калли все же умудрилась пропустить легкий удар по ногам, деревянный меч Изиды коснулся ее шеи.

— Неплохо, — запыхавшись, проговорила Калли.

— Ты тоже хороша, — ответила Изида голосом, в котором не чувствовалось даже грамма усталости.

Курта я разглядел через всю эту толпу только сейчас. Он одиноко стоял, склонившись над картой в углу зала.

— Паша, — улыбнулась мне Калли, растворяя свой тренировочный наряд и подходя ко мне.

Но ко мне подходила не только она, все вставали вокруг меня и Чёрта. Я уже начинал чувствовать себя неуютно от такого количества глаз. Даже Курт оторвался от своих мыслей и пошел в мою сторону.

— Ну как? — спросила Калли, всё еще тяжело дыша после поединка.

— Дай подумать, — начал я вспоминать всё то, что произошло за последнее время. — Меня чуть не утопила в своей слюне армия собак, я кое-как победил одно из созданий Первого, мы с ним мило побеседовали, он подарил мне пса и еще прозвал меня «Мечтателем».

— Мечтатель? Мечтатель, — смаковал Курт прозвище, выданное мне Первым. — А звучит! И отражает суть.

— Там в нескольких километрах по дороге в Город кто-то совершил переход, — сообщал я, пока эта информация не выветрилась из головы. — У старого кирпичного здания, быть может, знаете такое, чуть меньше двух километров от Шпиля, дачный домик появился.

— Я знаю это место, я схожу, — быстро вызвался Кузнец. — Всё равно в вашей бойне я участвовать не собираюсь.

— Хорошо, — кивнула Изида. — Возьми с собой Настю и Стража.

— Я хотел участвовать в походе вместе со всеми! — возмутился Страж.

— Если Кузнец нарвется на большой патруль крестоносцев, то ему потребуется помощь! — пыталась убедить Изида упрямого воина.

— Я пойду вместо него, — вышел вперед Рома. — Мне будет спокойнее за Настю.

С этими словами он подошел к Насте и обнял ее. Приятно видеть счастье других в такие моменты. Но почему-то мне вообще не нравилось наблюдать перед своим взором всякие влюбленные парочки, когда я гулял один в своей прошлой жизни. Возможно, это была просто зависть…

— Так Первый сказал, где Депрессия? — уточнял Курт. Тем временем Кузнец, Настя и Рома уже выходили из столовой. — И жива ли она вообще?

— Первый заверил, что она жива, — подтвердил я. — А указать должен Чёрт.

— Кто? — переспросила Калли, сделав непонимающее лицо.

— Собака, — показал я на своего четвероногого друга. — Я назвал его Чёртом.

— И как работает этот навигатор? — усмехнулась Калли.

— Сейчас посмотрим, — произнес я и пошел к тому столу, у которого стоял Курт. На нем лежала большая карта, точно такая же, какую я видел в Нирване, когда собирался отправиться в Город. Я взял карту и разложил ее на полу. Все смотрели на нас, затаив дыхание.

— Чёрт, Даша находится здесь? — указал я на самую большую и отдаленную крепость на карте. Пес покачал головой из стороны в сторону. Надо же, он действительно понимает мою речь! И как хорошо понимает! Я уж было полагал, что Первый приукрасил способности своих творений.

— Может, ее держат тут? — показал я пальцем на ближайшую к Шпилю крепость, на ту самую, которую когда-то видел своими глазами. Чёрт закивал головой и залаял.

— Сколько их там? Там много крестоносцев? — начал задавать вопросы Курт, но пес лишь наклонил голову набок.

— Чёрт, их там больше ста? — спросил я точнее, и на этот вопрос наш навигатор, как назвала его Калли, отрицательно закачал головой.

— Крестоносцев там больше пятидесяти? — понял Курт, как необходимо задавать вопросы. Чёрт подтвердил.

— Их больше шестидесяти? — не унимался лидер Нирваны. Оно и правильно: если есть возможность получить такую информацию, то нельзя упускать этот шанс. Мы ведь не в пейнтбол идем играть.

Чёрт отрицательно закивал.

— От пятидесяти до шестидесяти? — засмеялась Калли. — Да мы их порвем!

— Пастырь там? Главный крестоносец в этой крепости сейчас? — задал Курт свой ключевой вопрос. Чёрт немного задумался, потом ответил на своем языке мимики и жестов, что «нет».

— Тогда точно порвем, — заявил взявшийся из неоткуда Махмуд. Он уже успел отрастить себе небольшую бородку, и поэтому его вид вновь приобретал грозность. — Но жаль, я мечтал надрать задницу самому Пастырю.

— Все адекватные люди мечтают это сделать! — засмеялся Курт. — Итак, на нашей стороне внезапность и неслабые способности. Но на их стороне будет играть количество и хорошая оборонительная позиция. Господа, мы идем на войну!

— Пора собираться, время уходит, — поторапливала Калли, перебив пафосную речь Курта. Интересно, чем она руководствуется? Неужели хочет помочь Даше? Или всё же ей не терпится ринуться в бой? Да, пункт два куда больше подходит ей.

— Изида, набирай тех, кто пойдет от Олимпа, — раздавал распоряжения Курт. — А я выберу из своих. Слишком много людей лучше не брать, иначе можем быть замечены, и всё полетит в Тартар. Потом проводим инструктаж, у нас уже есть план штурма этой крепости. Всегда хотел его осуществить! Начали!

Курт и Изида быстро стали обходить своих людей, что-то говорить им, приказывать. Кто-то после беседы со своими лидерами отходил в сторону. Я улыбнулся и почесал Чёрта за ухом, он поднял голову, посмотрел мне в глаза и высунул язык. Осталось еще немножко. Совсем скоро всё это закончится…

 

Глава 6

От такой чехарды с приказаниями и подготовкой у меня уже начинала кружиться голова. Поэтому я отошел в сторону, чтобы никому не мешать и остаться наедине со своими мыслями. Я прекрасно понимаю Первого, который не хочет лезть в данный конфликт, да и вообще ни во что вмешиваться не хочет. Но если я буду бездействовать, это приведет к еще большим жертвам. И… я не хочу потерять Дашу. Слишком много осталось недосказанного, чересчур сильно я погорячился, когда отказался даже выяснять причины ее поступков. Скорее всего, это крайне дурацкие причины, но теперь я не смогу спокойно спать, если не узнаю их. Кстати, а Первый ради Изиды начал бы войну?

— Твое, — не заметил я Марса, который подошел ко мне сбоку и протягивал бронежилет с каской. — Просто надень и не спорь. То, что ты победил тварь Первого, еще не делает тебя бессмертным. Курт в той битве в Городе двух созданий завалил в ближнем бою, у Махмуда тоже на счету двое, поэтому не считай себя круче всех.

— Спасибо, — поблагодарил я Марса, приняв у него каску и бронежилет. — А ты был там?

— Нет, конечно же! Какой из меня воин?! — воскликнул Марс, похлопав себя по животу. — Но эти истории все у нас знают. Самый кровавый день Мечты…

— Не волнуйся, я не буду пытаться побить этот рекорд, — сказал я, улыбнулся и протянул руку.

— Береги себя. И наших береги, — ответил Марс, крепко пожав мою мокрую от волнения ладонь.

Я посмотрел на каску: на ней была царапина от стрелы. Точно моя, не обманул Марс. И, вероятно, она мне действительно сегодня понадобится.

— Попрошу минуточку внимания! — прокричал Курт, и все, кто шел в бой, начали группироваться в две линии. Одна линия от Шпиля, и рядом с ней, конечно же, линия от Нирваны. Я успел разглядеть Стража, Калли, Пончика, Ботаника, Червя, Махмуда. Еще трое ребят, которых я видел пару раз, но так и не был с ними знаком, выдвигались от Нирваны. И еще четверо незнакомцев мужского пола от Шпиля. Плюс, разумеется, сами Изида и Курт, ну и я. Итого… Шестнадцать человек?! Против пятидесяти в крепости?! Курт еще безумней, чем я думал. И, возможно, даже безумней меня самого.

Бойцы Нирваны стояли куда увереннее, у них чувствовался опыт и решимость, в то время как в рядах Шпиля нарастала напряженность и нервозность.

— Итак, я не буду затягивать, ибо вижу, что всем вам уже не терпится хорошенько отшлепать крестоносцев! — начал Курт пытаться воодушевить нас, и ему это удалось: по группе прошли одобрительные кивки и возгласы. — Никто не против, если я возглавлю штурм?

— Веди, — кивнула Изида.

— Но отвечаю за всё по-прежнему я. Ведь из-за меня мы сейчас здесь стоим, — смотря в пол, произнес я.

— Если хочешь, — улыбнулся Курт. — Как я уже говорил, у нас разработан план удара. Идея проста и гениальна одновременно: отвлекающий маневр, затем атака основными силами. А теперь обо всем подробнее. Отвлекать будем при помощи катапульты, расположенной в трехстах метрах от левой стены крепости. В это время я подбираюсь к задней стене и начинаю создавать осадную башню, которая позволит без особых усилий ворваться в крепость.

— Сколько времени понадобится на создание башни? — уточняла Изида.

— Исходя из наших расчетов, около трех минут. Потому, что башня немаленькая, а для создания всех значительных объектов, как известно, требуется определенное время, — рассказывал Курт о своих задумках, не снимая улыбку с лица. — И к стене я буду подбираться лишь через минуту после первого выстрела катапульты.

— Кто возглавит отвлекающий отряд? — спросил Махмуд.

— Калли, — указал Курт на нее пальцем.

— Нет! Позволь мне пойти с тобой в атаку! — воспротивилась Калли.

— Только мы с тобой тренировались в создании катапульт и осадных башен, поэтому кто-то из нас двоих должен стоять у орудия, — торопливо объяснял Курт. — Но это мой план, я обязан идти в первых рядах. Понимаешь?

— Как угодно, — разочарованно опустила голову Калли.

— Тебя будут прикрывать Червь и Страж. И Мечтатель, — показал на меня Курт. — На случай, если какие-нибудь разведчики ударят по вам, или их генерал окажется полным кретином, и решит выйти в чистое поле.

— А такое возможно? — спросил я, не до конца понимая, зачем я в этой группе.

— Возможно, — подтвердил как всегда обнаженный по пояс здоровяк. — Но, скорее всего, он посчитает это провокацией, и будет собирать лучников на левой стене. Мы ведь еще ни разу за всё время не пытались штурмовать крепость, он не будет рассчитывать на полномасштабную атаку. Но если он всё же решит выйти из ворот с войском, тогда просто бегите, не принимайте бой.

— Я в точности исполню твои приказы, — смирилась Калли со своей ролью в этой атаке.

— Мечтатель, — обратился Курт ко мне. Замечательно, так и знал ведь, что это прозвище приживется. С другой стороны, не такое уж оно и плохое. — Прикрывай отряд от их лучников и арбалетчиков. Создавай заграждения во время залпов, баррикады, в общем, всё необходимое.

— Сделаю всё, что в моих силах, — также согласился я со своей участью. Конечно, я бы предпочел идти в первых рядах, как и Курт, но вряд ли я для этого готов. Слишком плохо я махаю мечом и стреляю из винтовки, а мои трюки с арбалетом и метанием будут не столь эффективны против бронированных противников. И в командных боях я ни разу не участвовал, вечно мне выпадает роль одинокого волка. Да и должен ведь кто-то прикрыть Калли, в самом-то деле?!

— Как только я создам башню, весь штурмовой отряд бегом направляется к ней. Я попробую удержать выход с башни на стену какое-то время, пока вы не подойдете, — продолжал раскрывать нам свой план Курт. — Отвлекающий отряд, тоже бросайте катапульту, и, делая круг по лесу, направляйтесь в башню. За пару минут управитесь, успеете в самое пекло.

— Сказал бы ты это сразу, я бы тебе не перечила, — наконец появилась улыбка на лице Калли.

— Пончик, прикрывай мне задницу, когда спустимся со стены, и битва переместится во внутренний двор крепости, — попросил Курт своего бойца.

— Всегда мечтал, что ты скажешь эти слова, — усмехнулся Пончик.

— Он у нас мальчиков предпочитает, — шепнула мне Калли на ухо.

— Хорошо, что Даша об этом не знает, — ответил я ей.

— Кстати, Депрессии понравится у крестоносцев, — продолжила Калли. — Они гомосексуалистов без суда и следствия казнят. А еще евреев, мусульман и вообще всех, кто не обладает славянской внешностью. Если бы ты знал, скольких они «новичков» Мечты так вырезали…

— Ублюдки, — покачал я головой.

— Пастырю не нужно инакомыслие в своих рядах, — печально констатировала Калли.

— Вопросы есть? Есть еще что добавить? — обвел всех взглядом Курт.

— Есть дополнения, — вышел вперед Махмуд. — При перестрелках не пересекайте линию огня, это раз. И пойдем без гранат, так как в ближнем бою всё столь сильно перемешается, что вы своих перебьете. Нельзя такое оружие без соответствующей подготовки использовать в подобной битве, это два.

— А у нас еще и гранаты имеются? — шепнул я на ухо Калли свой вопрос.

— Это скорее большие петарды, — просвещала она. — Обычный пороховой заряд с фитилем и легкими поражающими элементами.

— Согласен, гранаты не берем, — подтвердил Курт. — Еще что-нибудь?

— Просьба, — заговорила Изида. — Давайте без особой жестокости. Калли, Махмуд! Это вас, прежде всего, касается!

— А добить тяжелораненого врага, скажем, без ноги, не будет считаться особой жестокостью? — уточнил Махмуд, расчесывая свою бородку.

— Скорее это будет милосердием, — согласилась Калли.

— Вы этим и занимайтесь, — махнула рукой Изида. — Да, бойцы, чуть не забыла: если крестоносцы подожгут вас при помощи своих горючих веществ, главное, не паникуйте. Быстро создавайте прочную плотно прилегающую одежду на месте возгорания. Огню нужен кислород, без него гореть он не будет.

— Пойдем через наши лабиринты, — заканчивал инструктаж Курт. — У нас там есть пару выходов недалеко от крепости. Надеюсь, патрули не засекут… Ладно, все во двор!

Бодрым шагом наша команда стала выходить из столовой. Повисло гробовое молчание. Чёрт буквально прижался к моей ноге. Видимо, он всё понимал и боялся. Все боялись.

— Калли, — тихо обратился к ней Курт. — Если со мной что-нибудь случится, ты возглавишь Нирвану.

— Но…

— И объединишься с Олимпом под командованием Изиды, — перебил ее возражения Курт. — Это важно, иначе остатки наших людей быстро перебьют.

— Хорошо, — сдалась Калли. — Любимый…

Любимый. Нечасто меня так называли девушки. Но и на месте Курта я не хотел бы сейчас оказаться. Лично мне на душе очень нехорошо от осознания, что кто-то может меня любить, если я не люблю этого человека. Подозреваю, Курт также винит себя из-за чувств Калли и отсутствия взаимности с его стороны.

Мы вышли во внутренний двор Шпиля. Жара совсем разошлась, сейчас было около тридцати градусов, намечался закат.

— Пока дойдем, будет ночь, — сообщил Курт. — Это очень хорошо.

Остальные жители Шпиля, видимо, вынесли оружие и броню из арсеналов и складов во двор, так как он был переполнен снаряжением. И людьми. Они просто стояли и провожали нас взглядом. Там был и Марс, и Маша, да и вообще человек пятьдесят собралось, а может и больше.

Наш отряд спешно приступил к облачению в бронежилеты и вооружению. Курт так и не стал надевать брони, Изида ограничилась двумя обрезами, но также воздержалась от защиты, Махмуд навесил на себя две винтовки, два обреза и тонну патронов, Калли выбрала Ежа с удлиненным стволом и один обрез. Я долго думал, что бы мне выбрать для себя. И остановился на винтовке с укороченным стволом, но приклад у нее всё же имелся, в отличие от стандартных обрезов.

Бой, вероятно, предстоит на коротких дистанциях, если мы, конечно, доберемся до крепости после операции с катапультой. Патронов много мне вряд ли понадобится, поэтому я взял всего четыре в дополнение к двум в стволе. Основной упор сделаю на свои способности по созданию.

— Я не одобряю твоего похода к Первому, — шепнула подошедшая ко мне Изида.

— Всё прошло гладко. В чём проблема? — посмотрел я ей в глаза.

— Только не удивляйся, когда Первый решит уничтожить всё живое на сотни километров вокруг. Включая тебя, — покачала головой Изида, всем своим видом говорящая, как же она зла на меня.

— С чего ты взяла, что будет именно так?! — удивился я ее заявлению.

— Почему маньяк с личной армией рано или поздно решит ей воспользоваться? — усмехнулась Изида. — Это неизбежно, это лишь вопрос времени.

— Значит, я успел поболтать с ним до того, как это время пришло, — улыбнулся я и положил руку на плечо той, кто сделала для меня больше всех в Мечте, той, кто обучала меня и поддерживала в трудных ситуациях. — Он спрашивал о тебе. Он всё еще тебя любит.

— Как он? — неожиданно спросила Изида.

— Ему скучно, — улыбнулся я и наконец-то смог нормально надеть на себя бронежилет.

Мы были готовы, ворота открылись. Быть может, это последний день моей жизни. И точно последний день жизни многих. Будь у нас более ощутимая поддержка Первого, он мог бы просто подвести свою армию, и крестоносцы сделали всё, что им было бы приказано. Но, к сожалению, придется проливать кровь. И вся эта кровь окропит именно мои руки…

 

Глава 7

…Теплая и удивительно светлая сегодня ночь. Никогда не видел столь ярких звезд. В давние времена, когда человечество еще не знало, что на самом деле представляют собой звезды, разворачивался настоящий полет для фантазии. Философы, жрецы и простые смертные бились над этой загадкой, выдвигая самые невероятные версии: начиная от душ предков, которые смотрят на живых с небес, и заканчивая идеями о страшных чудовищах, зависающих в небесах ночью. Реальность, по сравнению с этим, кажется куда скучнее и банальнее…

Мы стояли у катапульты, созданной Калли, и ждали момента, когда наш главный отряд должен будет добраться до позиций. Я дышал полной грудью, наслаждаясь каждым вдохом свежего воздуха. Потому, что один из этих глотков кислорода может стать последним.

— Страшно? — спросила меня Калли. Мы с ней находились совсем рядом, Червь и Страж были сзади в паре десятков шагов.

— Хочу, чтобы всё поскорее закончилось, — ответил я, смотря на крепость. Факелов на стенах было слишком много, и территория близь крепости просматривалась, как на ладони. Как Курт собирается остаться незамеченном при таком раскладе? Надеется на глупость врага? Если так, то очень напрасно. С другой стороны, плана лучше у нас нет.

— Я стриптизершей работала, — шепнула Калли мне на ухо.

— Ты же обещала раскрыть тайну, только если я возьму эту крепость?! — посмотрел я на нее широко открытыми от удивления глазами. От удивления ее родом занятий, конечно, а не от раскрытия этой информации.

— Не факт, что мы оба выживем в этом бою, — улыбнулась моя собеседница, поправляя обрез, прикрепленный к бедру. — А крепость падёт в любом случае, я не сомневаюсь. Да и все это знали, если честно, один ты оставался в неведении.

— Я подозревал нечто такое, — искренне признался я. — Только я всё же делал ставку, что ты была моделью или просто танцовщицей. Еще имелись варианты, что ты была спортсменкой.

— А ведь я с красным дипломом окончила университет, — Калли устремила свой взгляд в сторону крепости. — Туризмом и гостиничным бизнесом должна была заниматься. Не сложилось, как видишь.

Я прикоснулся рукой к щеке Калли, медленно повернул ее голову так, чтобы наши глаза встретились, и нежно поцеловал в губы.

— Было бы глупо этого не сделать перед возможной смертью, — пожал я плечами.

— На большее, к сожалению, времени нет, — улыбнулась она, и тут же стала надевать на себя шлем. Я последовал ее примеру и махнул остальным бойцам нашей группы, чтобы они провели финальные приготовления.

Катапульта не представляла из себя ничего необычного: стандартная небольшая машинка для метания камней (да и вообще разного рода снарядов), такие очень распространены в фильмах про средневековье. Возможно, именно оттуда Калли и Курт получали вдохновение для разработки своего осадного орудия.

Калли нажала на рычаг, и катапульта выстрелила небольшим, размером с человеческую голову, металлическим шаром в сторону крепости. Снаряд угодил ровно в стену, но просто отскочил, не нанеся видимых повреждений.

— И это всё?! — разочаровался я.

— Ну, он хотя бы долетел, — съязвил Червь, помогая Калли перезаряжать катапульту. Я стоял чуточку правее них и готовился отражать ответные удары, Страж наблюдал за местностью, находясь левее. Чёрту я приказал прочесывать лес и сообщить нам, если вдруг какой-нибудь из патрулей зайдет сзади.

Крестоносцы, разумеется, засекли нашу наглость, и стали стягиваться на стену напротив нас. Пока что ответа так и не последовало. Что они медлят, приказаний ждут?

Второй выстрел угодил ниже стены, в насыпь, покрытую камнем. Вот от нее уже отлетело много крошки, и снаряд застрял прямо там. Приятно, хоть на что-то катапульта оказалась способна, только вот проблема в том, что надо наносить повреждения именно стене.

Десяток крестоносцев, наблюдавших за нами и прикрывающихся щитами, начинали волноваться из-за своего бездействия. Это было видно по тому, как они вертели головами и оборачивались назад, желая наконец-то начать какие-нибудь телодвижения. Над местностью зазвенел колокол. Подозреваю, что это оповещение о тревоге у них такое. Что же, давно пора…

Третий шар попал ровно в бойницу на стене, между двух защитных зубцов, и сбил одного крестоносца с оборонительных позиций.

— Минус один! Отличный выстрел! — воодушевленно воскликнул Червь.

— Ага, осталось еще всего лишь пятьдесят, — не разделила его оптимизм Калли.

На стене появился крестоносец в золотых доспехах. Генерал, судя по всему. Тут же обороняющиеся взяли в руки арбалеты и сделали залп в нашу сторону. Но их стрелы не долетели метров пятьдесят. Неужели у них настолько слабое оружие?

Выстрел из катапульты под номером четыре перелетел стену, и упал где-то во внутреннем дворе крепости. Тем временем предводитель местного гарнизона с несколькими бойцами отправились в одну из башен, которые располагались по углам крепости. А остальные крестоносцы перезаряжали арбалеты, не оставляя надежды дотянуться до нас.

Очередной снаряд из нашего орудия попал в стену и отколол совсем незначительный кусок. Такими темпами мы несколько лет будем ее пробивать…

Из маленького окошка башни вылетела огромная стрела, которую всё же логичнее назвать копьем, и пролетела прямо над моей головой. Такого поворота событий я точно не ожидал, поэтому вообще никак не успел среагировать.

— Яйца Дьявола! У них там баллиста! — запаниковал Червь.

— Мечтатель, не спи! — приказала мне Калли. Вот уж действительно, из-за моей невнимательности мог кто-нибудь погибнуть.

— Развернем катапульту в сторону башни? — Червь очень занервничал.

— Нет, пристреливаться долго! Бьем по стене! Нам нужно всего лишь выиграть время! — сохраняла холодный рассудок Калли.

Крестоносцы дали еще залп из арбалетов, я, из-за страха, создал перед нами тонкую деревянную стену, затем растворил ее, когда опасность миновала. Поразительно, но вниз упала одна стрела. Значит, они всё-таки могут нас достать из арбалетов, и, возможно, я только что спас чью-то попку.

— Молодец, так держать! — подбодрила меня Калли, спустив рычаг и отправляя очередной снаряд в сторону стены. Шар опять попал в насыпь, какая досада.

— Не стрелять залпом! — услышал я громкий приказ командира крестоносцев, понявшего, что одиночные выстрелы мне будет куда сложнее блокировать. — Стреляйте по одному!

И вскоре в нашу сторону полетело еще одно копье из баллисты. В этот раз я создал небольшую каменную стену, прикрывающую только катапульту и ее экипаж. Копье угодило именно в эту баррикаду, отбив от нее неслабый кусок.

— Отлично! — вновь оценила меня Калли.

— Мы так долго не продержимся! — прокричал Червь, перезаряжая катапульту.

— Других вариантов нет! — яростно ответила Калли.

— Страж, быстро к катапульте! — скомандовал я нашему наблюдателю. — Не стреляйте пока что!

Когда все оказались вплотную к осадному орудию, я создал аквариум, прикрывающий нашу группу. Да, именно такой аквариум, какие я создавал на береге озера перед сном. Получилось это мгновенно, к нашему же счастью. В следующую долю секунды на мое творение стали сыпаться стрелы. Пять или шесть штук отскочило от защитного купола, затем прилетело и копье баллисты. Это смертоносное бревно смогло на пару сантиметров войти в аквариум, по моей жалкой имитации бронебойного стекла пошли трещины, но копье так и не пробило защиту.

— Калли, стреляй на счет три! — произнес я командным тоном. Вряд ли у меня получается этот самый командный тон, но зато и отработаю его сегодня. Моя напарница, поняв, что я от нее хочу, кивнула. — Раз, два, три!

Я растворил аквариум, шар вылетел из катапульты, и я вновь сотворил защиту. Шар, на этот раз, попал точно в стену, сбив значительный ее кусок. Конечно, этого мало, но всё равно лучше, чем совсем ничего.

— Сзади! Перегруппироваться! — донеслась команда генерала до наших ушей. Курт смог создать башню, а мы сумели продержаться и отвлечь их. Начало операции прошло гладко, но расслабляться рано.

— Выдвигаемся! — скомандовала Калли нашей группе.

По кромке леса мы побежали огибать угол крепости. Калли, как обычно, бежала впереди всех. С такими длинными и роскошными ногами грех медленно бегать.

— Чёрт! Ко мне! — на бегу прокричал я, что есть сил. Через пару секунд я услышал ответ в виде лая. Хорошо хоть, что с моим питомцем всё в порядке. Шум стрельбы из крепости разносился вокруг.

За несколько минут мы, наконец, добрались до башни. Она тоже напоминала типичный фильм о далеких временах рыцарей, инквизиции и чумы. Стандартная осадная башня, обитая железными листами и с лестницей внутри, только колеса у нее отсутствовали. И это логично: данную башню ведь не толкали до стены, а создали прямо у нее, поэтому в колесах не было вообще никакого смысла. Но когда мы бежали к башне, на стене уже никого не было. Наших разбили? Нет, звуки битвы отчетливо слышны. Следовательно, мы уже взяли стену, и битва быстро переместилась во внутренний двор крепости.

От выхода с башни на стену вел широкий железный мостик. Я шел за Калли, за мной следовал Чёрт и уже потом ребята, мы достали Ежей из-за спины и сняли их с предохранителей. Когда я очутился на стене, во внутреннем дворе царил настоящий хаос.

Крики боли заглушали мат и ругательства, раздавались периодические выстрелы, не утихали попытки отдавать приказы и поддерживать боевой дух солдат. Десяток неподвижных тел с блестящей броней, трупы наших бойцов я не видел. Огонь, кровь и страх.

— Выход во двор с башен! Все туда! — скомандовала Калли, и мы незамедлительно последовали за ней.

Со стены я разглядел, как Курт огромным двуручным топором прорубил броню на плече крестоносца, тот осел, покачался и рухнул на землю. Курт не стал тратить силы на то, чтобы вытащить свое оружие, а просто создал себе новое. Он походил на какого-нибудь Скандинавского Бога: здоровенный, накаченный, полуголый, с развивающимися волосами. Одним своим видом Курт внушал страх противнику и воодушевлял наши ряды.

Изида яростно наступала на двух крестоносцев при помощи алебарды. Они пятились назад, будучи не в силах противостоять ее напору и постоянным ударам. Махмуд зашел к ним сзади, выстелил одному в спину с двух стволов, другой крестоносец тут же обернулся, но получил от Махмуда по голове чем-то, напоминающим шахтерскую кирку. Шлем не выдержал удара, и крестоносец отправился к своему Богу.

Пока мы пробирались во двор, битва там уже закончилась. Но тел было слишком мало, следовательно, где-то укрылась основная часть их войск.

— Все к их храму! — прокричал Курт. Крепкие деревянные ворота отделяли нас от оставшихся сил противника.

— Калли, Червь, Страж! — продолжал раздавать распоряжения Курт, когда получше оценил обстановку. — Проверьте бараки! Мечтатель, ты мне понадобишься, поэтому оставайся здесь!

Бараки, куда отправились все члены нашей отвлекающей группы, кроме меня, представляли собой двухэтажное белое строение, не отличающееся по стилю от всего комплекса этой крепости.

— Изида, встань сбоку от ворот! Создашь заслон, когда придет время! — скомандовал Курт, сам при этом создав нечто вроде тарана прямо у входа в храм. Весомое деревянное бревно с тупым железным наконечником на конце, было повешено на цепях, которые, в свою очередь, крепились к четырем столбам. У бревна, разумеется, присутствовали и ручки, чтобы мы могли раскачивать его и наносить удары по воротам.

— Занять позиции! — указал Курт на таран, и сам после этих слов взялся за одну из ручек. Я тоже подключился к процессу, как и многие.

— На «раз» толкаем вперед, на «два» отходим назад, — разъяснил Курт принцип работы совсем несложного изобретения. — И, раз! Два! Раз! Два!

Казалось, что удары не наносят воротам сильных повреждений. Но когда мы смогли лучше раскачать бревно, ворота потихоньку стали сдаваться под нашим напором.

Через несколько минут они просто слетели с петель, и Изида мгновенно создала собственную баррикаду, отделяющую нас от крестоносцев, находящихся в церкви.

— Все к заслону! — проорал Курт, растворяя более ненужный таран.

Я подбежал ограждению, оказался на крайней позиции справа. Левее меня стоял Махмуд, Курт собственной персоной, еще какой-то наш боец и Изида. Все остальные выстроились во вторую и третью линии, Чёрт расположился позади всех. Умненький малыш, не хочет мешаться под ногами. И еще, видимо, очень любит свою жизнь. Со стороны барак прозвучали выстрелы, надеюсь, с Калли ничего не случилось там.

— Создать щиты! — скомандовал Курт, и у нас в руках сразу же появились средства защиты (причем, отнюдь не те, что используются во время полового акта). Я сотворил омоновский щит, наподобие того, что когда-то у Дашиного дома. Все остальные тоже создали щиты этого типа, но они отличались по цвету, немного по форме и размерам и по толщине металла. Вот что значит не оттачивать тактику боя вместе, а импровизировать на ходу. Сейчас мы больше напоминали не воинов, а людей, решивших поиграть в войну.

— Пора! — наконец нарушил тишину наш командир, и Изида тотчас растворила заслон.

— Не стрелять! Ждем! — раздался приказ командира крестоносцев, но его бойцы окончательно запаниковали и пальнули из своих арбалетов прямо по нашим щитам. Легко догадаться, что их стрелы просто отскакивали от крепких металлических щитов.

Сквозь амбразуру в своем защитнике, я смог разглядеть, что мы находимся в величественном зале с колоннами и ярким освещением, через стеклянный купол наверху были видны звезды.

— Вперед! — прокричал Курт, отодвинул щит, устремляясь в быструю атаку, и тут же получил стрелой в бедро от генерала.

— Сука! Он мой! — продолжал наш командир свой натиск, даже не сбавив скорость. Я медленно продвигался под защитой щита, так и не рискуя на подобное безумство. Впрочем, все остальные сохранили подобие строя и шли куда медленнее, а не неслись сломя голову, как Курт.

Генерал вынул позолоченный клинок из ножных, но Курт уже добежал до него, схватил рукой за шлем и ударил о колонну. И еще раз. И еще. И еще…

Передо мной из-за одной колонны выскочил крестоносец и нанес удар мечом, который пришелся прямо по щиту. На этот раз я не растерялся, сразу после его атаки растворил щит, создал бейсбольную биту, и сбоку нанес удар по колену противника. Он потерял равновесие и упал на колени. Я достал Ежа и приставил его к голове поверженного противника. Он медленно поднял руки вверх.

— Даша, девушка, которую вы взяли в плен, — не теряя времени, начал я допрос. — Она жива? Где она?

— Да-да, она жива! — решил сотрудничать крестоносец, всё же не желая сегодня отправляться на встречу со своим Богом. — Слева в храме есть комнаты, там подвальное помещение, она сразу в нем!

— Шлем сними, — приказал я, осматривая местность. Курт лишь только сейчас закончил бить головой уже мертвого генерала о колонну. Золотая каска генерала была жутко смята, подозреваю, как и его голова. Колонна и доспехи мертвого полководца залиты кровью. Да и вообще хватило бы одного-двух ударов от такого силача, как Курт. К чему весь этот перебор?!

В зале лежало всего лишь пять убитых крестоносцев. Где все остальные?!

— Мы не сделали ей ничего плохого, клянусь! — косвенно молил о пощаде мой пленник, сняв свой шлем.

— Где все остальные? Где еще тридцать ваших бойцов? — продолжил я допрос. Тем временем почти все наши люди собрались вокруг меня и наблюдали за разворачивающимися событиями.

— Ушли через подземный ход, он находится за алтарем, — нерешительно произнес парень. — Те, кто был в этом зале, прикрывали отход.

— Герои, — искренне произнесла Изида. — Калли, заделай вход за алтарем, чтобы по нам неожиданно не ударили!

— Уже бегу, — ответила она. Как приятно знать, что Калли жива и здорова, я уже начинал волноваться.

— А девушка твоя, блондинка с длинными волосами, тоже успела уйти? — спросил я парня, убирая двустволку от его головы.

— Откуда вы знаете? — удивился он, посмотрев мне в глаза.

— Видел вас вдвоем в лесу, — улыбнулся я. — И испортил вам свидание, создав манекен распятого крестоносца, а затем поменяв его на огородное пугало.

— Да, она жива и здорова, — сказал парень и рассмеялся.

— У них девятнадцать убитых, пятеро раненых, — докладывал Страж. — У нас потерь нет, только четверо легкораненых. Червь со стрелой в животе, у Курта вон тоже стрела торчит, правда, из ноги. Ботаник с разбитой головой, возможно, сотрясение, и Махмуду по плечу мечом прошлись.

— Нормально всё со мной, — быстро ответил Махмуд.

— Нам невероятно повезло, — тихо произнесла Калли.

— Я позволю тебе уйти, — обратился я к пленному парню. — Направляйся в ближайшую крепость и скажи своим, что через восемь часов они смогут прийти сюда и забрать раненых и тела убитых.

— Почему вы проявляете милосердие? — не верил в свое счастье он.

— Ты поступил, как герой, добровольно прикрывая отход своих, — говорила Изида, поддержавшая мою идею. — Было бы неправильно поступать с тобой, как палачи.

— Я этого не забуду, — склонил голову парень.

— Надеюсь, что мы больше с тобой не встретимся, — помог подняться ему я.

— А я надеюсь, что мы встретимся, — посмотрел мне в глаза вставший с колен пленник. — Но встретимся при более хороших обстоятельствах.

— Можешь идти, — указала Изида на выход из храма, и, прихрамывая, он отправился в путь.

— Какого Аида сейчас произошло?! — воскликнул Курт, сохранявший до этого тишину.

— Политика, — подмигнул я. — Крестоносцы учат своих тому, что мы демоны во плоти. Но наш акт доброй воли быстро распространится среди его людей. И, если хотя бы некоторые начнут сомневаться в его словах, это того стоило.

— Малыш, ты прямо прочитал мои мысли! — засмеялась Изида, похлопывая меня по плечу.

— Пастырь будет мстить, — произнес очевидное Махмуд. Все мы это знали, но старались не думать о последствиях своей атаки, ибо атака эта была абсолютным триумфом. — И очень жёстко мстить. Вы дергаете за усы крайне опасного тигра.

— Мы вырываем тигру клыки! — гордо парировал Курт, расставив руки в стороны, посмотрев наверх и засмеявшись.

— Я не хочу вмешиваться, но Депрессию мы будем освобождать? — спросила Калли, снимая с себя каску и расправляя красные волосы. — Или, может, здесь ее оставим?

Я быстро побежал в ту сторону, куда указал ранее парень. И Калли действительно подметила интересную вещь: последнюю пару минут я совсем забыл о причине своего прихода сюда.

Дверца, ведущая вниз, была заперта на маленький замок. Я сотворил кувалду, и буквально расколол на множество частей это несчастное препятствие между мной и Дашей. Внизу оказалась маленькая комната с кроватью, горела лишь одна свеча. Даша стояла на коленях спиной ко мне около какой-то иконы. О чём она сейчас молится? О том, чтобы остаться в живых? Или о своей семье, оставшейся в том мире?

— Тише, — подойдя поближе, шепнул я ей на ухо. — Не говори ни слова. Всё кончилось.

Она нерешительно повернула свою голову и посмотрела на меня. Я поднял ее с колен (это уже второй человек, которого я поднимаю с колен за сегодня, я начинаю чувствовать себя реформой по отмене «Крепостного Права»). Крепко обнял.

— Не говори ни слова, — повторил я. Даша последовала моему совету. Или она и без моих наставлений говорить не хотела. Кто знает?

Взяв Дашу на руки, я стал подниматься из подвала по лестнице. Выйдя наружу, я оказался окружен нашими бравыми бойцами, которые совершили сегодня невозможное. И они хлопали в ладоши, они аплодировали мне, хотя должны были хвалить только себя. Я ведь вообще ничего не сделал, никого не убил, не закрывал своим телом товарища от смертельного удара. Впрочем, я сейчас очень эффектно иду, неся девушку на руках. Грех такому зрелищу не похлопать…

 

Глава 8

…Мне никогда особо не везло. Это еще мягко говоря. Точнее было бы сказать, что я самый настоящий неудачник. Когда я учился в школе, если какая-нибудь нелепая ситуация должна была случиться с кем-то из класса, то происходило это именно со мной. Кто поскользнётся на льду и упадет в грязь перед девушками? Конечно же, это будет Паша. Кого ждут неприятности, если вся группа напортачила? Пашу и только Пашу. У кого порвутся штаны на уроки физкультуры? Ответ очевиден.

В университете я уже не особо напрягался по поводу подобных происшествий, возможно, именно поэтому они практически прекратились. Я не пытался произвести впечатление на кого-либо, я жил исключительно для себя. Ради себя я каждый день вставал и ездил на учебу, ради себя я готовился к семинарам и не спал ночами, читая необходимую литературу. Но неудача моя повернулась другим боком и нанесла многочисленные удары по сфере личной жизни.

Однако сегодня я фактически выиграл в лотерею. То, что никто из наших не погиб в этот день, можно назвать чудом и только чудом. Мы ведь не профессиональные солдаты, да и оружие многие в руках вообще не держали до попадания в Мечту. Безусловно, некоторые обладали великолепными физическими данными, взять того же Курта, но я сильно сомневаюсь, что в прошлой своей жизни он тренировался убивать людей при помощи двуручного топора. Только Махмуд имел и боевой опыт, и все необходимые навыки. Но он не был командиром, вряд ли хорошо разбирался в тактике и стратегии (иначе он давно бы уже обучил всех в Шпиле командному бою), Махмуд был идеальным убийцей, который выполнял приказы, но не отдавал их. И почему-то мне кажется, что в Мечте нет ни одного профессионального офицера…

— Теперь мне можно говорить? — произнесла Даша, когда я вынес ее на руках во внутренний двор крепости из храма. Я уже почти успел забыть ее негромкий мелодичный голосок.

— Я за свободу слова, — улыбнулся я, продолжая нести Дашу на руках. Она посмотрела мне в глаза, и это получилось вовремя, так как лучше ей сейчас не видеть поля боя и десяток трупов тут. Тем временем небо стало чуточку светлее, предвещая скорый рассвет.

— Может ты мне и свободу передвижения подаришь? — съязвила Даша, намекая на то, чтобы слезть с моих рук.

— Пожалуйста, — поставил я ее на землю. Территория внутреннего двора была покрыта маленькой зеленой травкой, что мне очень понравилось. Крестоносцы правильно сделали, что не выложили тут всё плиткой или асфальтом. — На руках я тебя нёс исключительно ради наших людей. Многие ведь тут думают, что я устроил эту бойню ради тебя, не хотел их разочаровывать.

— Это ты взял крепость?! — удивилась Даша, остановившись на месте и потянув меня за рукав.

— Во время атаки я вообще ничего не сделал, — признался я. — Но я повел этих людей за собой. Им просто нужен был хороший повод.

— И я стала этим поводом? — округлились ее глаза.

— Да, — ответил я и пошел в сторону главных и единственных ворот из крепости.

— Всего лишь поводом? — разочарованно уточнила Даша.

— Всего лишь поводом, — подтвердил я.

Сейчас я врал ей, но никак не самому себе. Даша была не просто поводом приступить к более активным действиям. Как бы я не пытался убедить себя в обратном, очевидным оставался тот факт, что попу свою я рвал именно ради нее. Вряд ли я смог бы так глупо рискнуть жизнью, пытаясь пройти через строй собак, ради кого-нибудь другого. Возможно, ради Изиды или Калли, но сейчас это уже не проверить, поэтому гипотеза останется лишь гипотезой.

Даша была поводом, но я поставил на кон свою жизнь исключительно ради нее.

Зачем мне врать и недоговаривать? Потому, что я не хотел отношений с ней. Вообще никаких отношений. Мне было слишком больно не так давно, и я не желаю еще раз уйти в это подавленное состояние. Если она без особого повода разорвала мою грудную клетку и потыкала ножом в сердце, то велика вероятность повторения подобного поведения. Уж лучше мы с ней станем «никем» друг другу. Остатки моих чувств к ней скоро пройдут, и наша совместная история закончится раз и навсегда.

— Красивый, — сказала Даша, указывая на Чёрта, который стоял в сторонке и поглядывал на нас.

— Подарок Первого, — говорил я. — Я назвал его Чёртом.

— Ты и у Первого успел побывать? — вновь удивилась Даша, когда мы подошли к выходу из крепости.

Сначала проход преграждали простенькие деревянные ворота, куда более хлипкие, чем ворота в храм. Затем шла массивная железная решетка, которая поднималась при помощи рычага в форме бублика. Его необходимо было долго и нудно крутить, но выходило это отнюдь несложно, усилий приходилось прикладывать совсем немного. А Пастырь хорош в инженерном деле…

— Ау! Паша! Ты жив?! — помахала ладонью перед моим лицом Даша, прерывая потоки нахлынувших мыслей.

— Извини, задумался, — попросил я прощения за свою невнимательность, когда мы выходили из крепости. — А еще устал я сильно за весь этот проклятый день.

— И о чём же ты задумался? — поинтересовалась Даша, пока мы неторопливо шли к Шпилю.

— О том, что нужно ли было тебе это «спасение» вообще, — засомневался я в правильности своих действий.

— А какая разница? Я ведь была всего лишь поводом, — издевательски улыбнулась она.

— И всё же? — пытался добиться я четкого ответа.

— Со мной хорошо обращались, — негромко призналась Даша. — И поначалу мне показалось очень милым их устройство общества и их взгляды…

— Но?

— Но вскоре они на моих глазах казнили человека, — опустила голову Даша. — Мужчина, лет сорока, только что появился в Мечте.

— Дай угадаю: его религия или национальность не соответствовали высоким требованиям крестоносцев? — мы сделали небольшую остановку в лесу, так как моей собеседнице нелегко было всё это вспоминать.

— Вроде он был евреем, — тихо подтвердила Даша мои мысли.

— Ты же ненавидишь всех, кто от тебя отличается? — серьезно спросил я.

— Но это неправильно! — воспротивилась она. — Нельзя же просто так убивать человека!

— То есть, ты решила пересмотреть свою точку зрения? — наклонил я голову набок, моргнув глазами.

— Не знаю, — ответила Даша, и мы вновь стали продвигаться по направлению к Шпилю.

Чёрт брел за нами в паре десятков метров, я периодически поглядывал на него, боясь, что он потеряется. Или вообще сбежит. Из меня не такой уж и хороший хозяин для домашних питомцев.

— Из-за меня сегодня погибло девятнадцать человек, — заметил я, почесывая затылок и смотря в сторону.

— Это немножко другое, — спустя какое-то время проговорила Даша.

— Нет, это одно и то же, — с горечью в голосе рассуждал я. — Война из-за различий в идеологии.

— Но их идеология предполагает убийство невинных людей, — попыталась остановить поток моего самобичевания Даша.

— А моя идеология предполагает убийство тех, чья идеология предполагает убийство, — усмехнулся я.

— Аккуратнее, так и до суицида недалеко, — произнесла Даша, легонько стукнув меня своим маленьким кулачком по плечу.

— Мое поведение при всей его самоубийственности всё равно уступает твоему, — серьезно начал я. — Зачем ты ушла из Шпиля?

— Я пошла к тебе, — сообщила Даша то, что я уже знал.

— Но зачем ты пошла ко мне?

— Хотела поговорить, — выдержав солидную паузу, ответила она.

Мы уже подходили к пункту нашего назначения. Евгеша взволнованно открывал ворота, затем засыпал меня массой вопросов. Я быстро и максимально коротко обо всём рассказал ему, так как сейчас для меня куда важнее было продолжить диалог с Дашей.

Мы отправились в ее комнату, Чёрта я оставил погулять во внутреннем дворике Шпиля. Я предложил перекусить, но моя спутница наотрез отказалась.

— И о чём же ты хотела со мной поговорить? — наконец я смог возобновить наше обсуждение, усевшись на ее кровать.

— Наши отношения закончились слишком плохо, — медленно начала Даша, тщательно подбирая слова. Она тоже присела на кровать, прямо рядом со мной.

— Все отношения заканчиваются плохо, — ушел я в философские рассуждения. — Бывает, конечно, исключения. Например, если оба умерли в один день, взявшись за руки. Впрочем, что я несу?! Это тоже отнюдь не самая хорошая концовка!

— Я хотела объяснить причины своего поведения… — пыталась как-то вернуться к теме Даша.

— Хотела рассказать мне о том, как тебе не везло с парнями?! — перебил ее я, вскочив с кровати. Судя по ее округлившимся глазам, я попал в самую точку. — Да мне нассать на это! Это был твой и только твой выбор! Многим приходится куда хуже, чем тебе, но они всё равно продолжают вставать на ноги после каждого падения!

— Ты не понимаешь, — Даша старалась унять мой пыл, но мне надо было слишком многое высказать, высказать всё, что накопилось за то время, когда я как-то пытался склеить свое сердце.

— Всё я понимаю! — вновь перебил я. — Ты просто обиженная кем-то глупенькая девочка, которая отыгрывается теперь на ни в чем не повинных людях!

— Да! Да, у меня были отношения, после которых я наглоталась таблеток! — Дашин щит спокойствия был пробит, и она тоже перешла на эмоции. — И теперь не могу нормально общаться с парнями! Но я не мщу никому!

— Ты себе мстишь, — покачал я головой. — Мы не выбираем в кого влюбляться. Часто это происходит вопреки нашей воле и здравому рассудку. Поэтому нельзя винить себя в таких случаях.

— Попробуем остаться друзьями? — опустив взгляд в пол, задала Даша вопрос.

— Нет, — резко и максимально жестко ответил я. — Сведем наше общение до минимума.

— И всё-таки ты сволочь, — прошептала она.

— Если мне надо быть сволочью для того, чтобы успешно сражаться за свои взгляды, то я буду сволочью.

— Почему? — сквозь нарастающие на глазах слезы спросила она, видимо, имея в виду «почему мы не останемся друзьями» или «почему всё заканчивается именно так».

— Потому, что ты не дала нам шанс, — развернулся я, и начал двигаться на выход из комнаты, оставляя Дашу одну.

— Нет, почему ты сражался за меня? — неожиданно уточнила она свой вопрос. Мое сердце чуть не ушло в пятки, так как она всё же предпочла думать, что начал я военные действия именно ради нее, несмотря на мои заявления об обратном. Что же, она не так глупа, частично она попала в точку.

— Потому, что люблю тебя, дура, — сделав глубокий выдох, проговорил я и вышел из ее комнаты.

К чему была такая моя эмоциональность и жестокость? Пытаюсь окончательно сжечь мосты и вколотить побольше гвоздей в гроб наших отношений. И надо как-то отбить у нее желание общаться и взаимодействовать со мной, иначе я так никогда не смогу ее разлюбить, как бы я этого не хотел.

— Как Депрессия? — спросила Изида, которая ждала меня у двери из комнаты Даши.

— Наверное, плачет, — пожал я плечами, и невольно на моем лице заиграла маленькая недобрая улыбка. — А как наши?

— Ну, первую помощь я оказала всем, — стала рассказывать Изида о том, что было после нашего с Дашей торжественного ухода из храма крестоносцев. — Хотя Курт и Махмуд сами предпочли себя залечивать, и отказались от моих медицинских услуг. У Ботаника, правда, голова сильно пострадала, получил по каске чем-то тяжелым со всего размаха, причем раза три. Я не знаю, можно ли в Мечте полностью восстановиться после сотрясения мозга. Регенерация здесь, как ты знаешь, работает в ускоренном режиме, но нейроны мозга практически не восстанавливались в той реальности. С другой стороны, мозг всегда может компенсировать незначительные повреждения. Центральная нервная система человека настолько удивительна, что ей нельзя не восхищаться…

— С Ботаником совсем плохо? — уточнил я, прервав хвалебную оду медицинской работницы о человеческом организме.

— А? — не сразу отошла Изида от своего потока мыслей. — Ой, нет, конечно! Поваляется пару дней в постели, и будет прыгать, как новенький!

— Как там раненые крестоносцы? — интересовался я, не увеличился ли список погибших благодаря мне.

— Царапины, в основном, — махнула рукой Изида, успокоив мою совесть. — В Мечте быстро заживет.

— Это хорошо. Слишком многие сегодня погибли.

— Кстати, ты ведь понимаешь, почему Депрессия жива и здорова? — задала она нежданный вопрос.

— Понимаю, — вздохнул я. — Она сотрудничала с крестоносцами. Скорее всего, выдала абсолютно всё, что знала о Шпиле. И о нашей численности, и про оборону рассказала, и о моем любимом озере упомянуть не забыла.

— Ты так спокойно об этом говоришь? — удивилась Изида, не веря своим ушам. — Тебя это совсем не смущает?

— Это не ее война, — сделав паузу, заговорил я. — Это моя война, твоя и Курта, как одной из сторон, а также Пастыря и его генералов в качестве другой стороны. Всем остальным вовсе не обязательно геройствовать.

— Согласна, — одобрительно закивала Изида.

— Приглядите тут за Дашей, — попросил я, разминая шею. — И не выпускайте ее больше из Шпиля, пожалуйста.

— Ты надолго? — разочарованно спросила Изида, понимая, что я вновь на какое-то время пропаду.

— Нет, нужно поблагодарить одного человека, — улыбнулся я, заглянув в ее устремленные к полу глаза. — Крестоносцы не смогут быстро организовать атаку, я вернусь до начала очередного витка этой затянувшейся войны.

— Пожалуйста, будь аккуратен с Первым, — так и не подняла взгляда Изида.

— Просить меня быть аккуратным, это всё равно, что просить комара не пить кровь, — сказал я.

— Я это уже поняла, — засмеялась Изида.

Быстрым шагом я направился во внутренний дворик Шпиля. Под сакурой скакал Чёрт, играя со Стражем, который тоже успел прибыть из крепости.

— Я его покормил, ты не против? — спросил у меня Страж.

— Только за, — ответил я. — Все вернулись уже?

— Да, все, кто участвовал в атаке, — сообщил он. — А еще Кузнец с группой тоже благополучно добрались, новичка какого-то привели.

Сдав оружие и броню Стражу, я направился в Город. Мне было просто необходимо поговорить с Первым. Его личность действительно очень тянула к себе, у него столько всего хотелось узнать, столько спросить.

Добравшись до полуразрушенного красного дома, недалеко от которого совершили переход совсем недавно, я понял, что больше не могу идти. Я не спал уже давно, я прошел за день десятки километров, практически не ел, участвовал в нескольких битвах. Еще я говорил с Дашей, а это пострашнее всего вышеперечисленного. Мне нужно немного отдохнуть. Создав аквариум, я удобно устроился на кровати. Чёрт жалобно посмотрел на меня.

— Не хочешь спать на траве? — задал я вопрос четвероногому другу, который всё еще терпел меня и даже не сбежал. Чёрт ответил звонким гавканьем.

Я растворил свою маленькую кроватку, создав большое двухместное ложе. Чёрт, виляя хвостом, запрыгнул на нее и улегся мне в ноги. Странное окончание странного дня…

 

Глава 9

…Я сидел на лавочке возле небольшого пруда и думал. Думал обо всём и ни о чём. Думал о Даше, о разгорающейся искорке войны, о том, как быть дальше. Должны ли мы ждать следующего шага противника или нам необходимо не дать ему сделать этот шаг? Нужно ли нам готовиться к обороне или попытаться совершить еще один серьезный удар? Ко второй атаке крестоносцы будут уже готовы, и в этом состоит ключевая проблема. Курт был прав, утверждая, что враг слишком расслабился, и это даст нам основное преимущество. Одни раз благодаря внезапности мы склонили чаши весов в нашу сторону, но в следующий раз за нас уже не будет играть фактор неожиданности.

Периодически я бросал далеко вперед палку, приучая Чёрта приносить ее обратно. Согласен, очень глупо обучать столь умного пса такой фигне, но, судя по всему, сам Чёрт был в восторге. Его поведение напоминало поведение щенка, нежели поведение взрослого пса. Возможно, он всегда будет оставаться немножко ребенком. Ведь все люди сохраняют в себе частичку детства. Нет, так будет правильнее: все взрослые люди — это дети, скрывающиеся за маской социальных норм, правил и обязанностей. Но Чёрту не надо прятаться за маской. О, а еще ему пришлось по вкусу нежирное вареное мясо, которым я стал его кормить. Хоть с чем-то я не прогадал…

Мои мысли были прерваны длинноногой «красавицей», разодетой, как дешевая проститутка, и обладающей убийственными коготочками. «Дочь» Первого, которую я видел, когда выходил после разговора с ее папашей. Она двигалась куда увереннее и намного быстрее, чем то создание, с которым мне пришлось сразиться, но всё же ее скорость перемещения сильно уступала человеческой. Чёрт слегка напрягся и подбежал ко мне. Я попытался успокоить Чёрта при помощи почесывания его шеи.

Дочь Первого подошла ко мне, но я так и продолжал сидеть на скамейке. Левой рукой, закованной в стальную перчатку, она попыталась протянуть мне листок бумаги. И движение это было настолько неаккуратным, что мне пришлось уклоняться, иначе она раздавила бы мне плечо. Наверное, Первый лично управляет созданием сейчас. Теперь я понимаю, что он имел в виду, когда говорил о некорректности выполнения некоторых его приказов.

Мне потребовалось фактически вырвать листок бумаги из руки создания, так как сжимала дочурка его слишком сильно. Это оказалась записка, как я и полагал ранее. Надпись красочными каллиграфическими буквами гласила:

«Мечтатель, убирайся из моего парка, пожалуйста. Да и из Города тоже проваливай. Не испытывай моё ангельское терпение. Искренне Ваш, Бог.»

— Приди и скажи мне это лично, — ответил я дочери. Она наклонила голову, видимо, не совсем разобрав мои слова.

— Приди. И. Скажи. Мне. Это. Лично, — отчетливо проговорил я каждое слово. Секунд пять создание стояло неподвижно, затем попыталось показать мне средний палец. Но, в следствии того, что у дочки было лишь четыре пальца, получилось это забавно. Потом создание развернулось и просто ушло.

Чёрт слегка заскулил и сильнее прижался к моей ноге.

— Не бойся, друг, — поглаживал я его по голове. — Тебе Первый точно ничего не сделает, ты ведь его шедевр. Да и мне вряд ли что-то сделает. По крайней мере, сейчас.

Я создал сигарету и закурил. Каждый раз, когда я ублажал свою пагубную привычку, Чёрт всем своим видом показывал, что это его не совсем устраивает. Конечно, он прав. Однако и бросить я сейчас не смогу. Быть может, когда моё сердце окончательно остынет и война пойдет на убыль, но не сейчас.

Спустя полчаса и еще две сигареты, я наконец-то увидел Первого. Тот стремительно приближался ко мне вместе со своим Ангелом. Либо он очень зол, либо он всегда так ходит. Очень хочется верить во второе.

Я встал со скамейки и протянул руку, когда он был уже совсем близко.

— У меня нет оружия, — холодно ответил Первый. Одет он был точно так же, как и при нашей предыдущей встрече, да и маска по-прежнему закрывала его лицо.

— Не понял, — растерялся я от его слов.

— Пожатие руки с древних времен предназначалось для проверки наличия оружия в рукаве у того, с кем здороваешься, — пояснил Первый свою мысль, присаживаясь на скамейку. Впрочем, этот исторический факт я знал, просто почему-то не сопоставил его с фразой Первого. — А в Мечте, где можно мгновенно создать оружие, рукопожатие теряет вообще всякий смысл.

Ангел и Чёрт тем временем принялись друг друга обнюхивать. Пес Первого был крупнее моего, но, уверен, скоро они сравняются в размере и массе.

— Не слишком ли скромно называть себя в записке «Богом»? — спросил я, присаживаясь рядом с Первым. На самом деле, не совсем рядом, между нами было не меньше метра.

— А что есть Бог? — усмехнулся Первый. — Люди привыкли называть Богами всё, что выше их понимания, или намного превосходит их. Мои способности вне понимания всех обитателей Мечты, я стою на совершенно другом уровне развития, а мое могущество не знает себе равных. Скажи, разве это не должно делать меня Богом в головах простых обывателей?

— Ага, ты еще забыл упомянуть, что можешь создавать жизнь и возводить города, — улыбнулся я.

— Точно, спасибо, что напомнил, — засмеялся Первый, положив ногу на ногу. — Если бы фокусники в том мире не говорили, что они всего лишь фокусники, а выдавали свои трюки за реальные чудеса, то подавляющее большинство людей стали бы им поклоняться.

— Но ты же на самом деле не считаешь себя Богом? — решил на всякий случай уточнить я.

— Я могу считать себя хоть травоядным динозавром, но лишь от этих мыслей я ведь не стану настоящим динозавром? — негромким голосом ответил Первый, устремив свой взгляд в пустоту.

— Тебе мешает мое присутствие в твоем Городе? — вспомнил я записку, настойчиво предлагающую мне поскорее убраться отсюда.

— Ты мешаешь мне думать, — сказал Первый, повернув голову в мою сторону. И от этого его взгляда по всему телу пробегали мурашки.

— Давай подумаем вместе, — предложил я. — Одна голова — хорошо, а две — лучше, как говорится.

— Не всегда! Один умный человек способен придумать то, что не смогут и миллиард ослов, — решительно парировал Первый.

— Ну, так проверь мое мышление, — улыбнулся я, решив принять участие в его игре. Навряд ли есть шанс на победу, но почему бы не попробовать? — О чём ты думал? Не стесняйся, поделись!

Чёрт с Ангелом уже вовсю играли между собой. Бегали друг за другом по очереди, валялись на траве, боролись.

— Я размышлял вот над чем: если добро есть свет, и зло есть тьма, а тьма, как известно, является всего лишь отсутствием света, то можно ли утверждать, что зло — это просто отсутствие добра? — всё же решил поделиться Первый своими думами со мной, и от этой его фразы у меня чуть не взорвалась голова.

— В обществе не существует абсолютно белого и абсолютно черного, — почесав затылок, сказал я.

— Но если нет абсолютной тьмы, то, получается, что и зла не бывает? Всё есть лишь оттенки света, а свет есть добро? — задал Первый свои вопросы. Что-то тут не то, он явно меня проверяет. Только в чём заключается его очередная проверка?

— Нет, не так, — закачал я головой. — Ты берешь неправильную систему координат. Нельзя сравнивать добро и зло со светом и тьмой. Да, добро и зло неразрывно связаны между собой и очень относительны, да, если не будет одного из этих двух явлений, то и второе перестанет существовать. Но это всего лишь философские рассуждения, которые не имеют никакого практического значения и далеки от реальности, как небо и земля.

— Я знаю, что данные понятия сравнивать нелогично, — неожиданно согласился Первый. — Мне было просто интересно это делать. Тут особо заняться нечем, знаешь ли, вот и приходится думать обо всём подряд. Но ты заблуждаешься по отношению к философии, это распространенная ошибка. Философия позволяет расширять мировоззрение, учит мыслить логически, искать нестандартные подходы.

— Нам с тобой — возможно, — продолжал поддерживать я нашу дискуссию. — Но скажи, разве будет практическая польза от философии, скажем, у какого-нибудь алкаша? Или у нациста, убившего маленькую девочку другой расы? Как это поможет расширить их кругозоры и взгляды? Разве это сделает из них достойных людей?

— А вот тут мы плавно переходим к теме, что в этом мире нет места всяким отбросам, — я уверен, что Первый улыбался под своей маской, сказав эту фразу.

— Этот мир? Ты говоришь про Мечту? — уточнил я.

— Мечта, тот мир, все миры! — воскликнул местный «Бог», перекладывая одну ногу на другую. — Любой мир станет лучше без идиотов.

Я уже планировал открыть рот и ответить Первому, но потом подумал, что в этом споре мне никак не выиграть. Просто потому, что наши с ним позиции в данном вопросе схожи, а спорить с теми утверждениями, с которыми ты сам согласен, как-то странно.

Первый взмахнул рукой, и метрах в пяти от нас появилась деревянная доска, по ширине и росту схожая со среднестатистическими показателями человека. Он, так и продолжая уютно рассиживаться на скамейке, взмахнул рукой еще раз. Но этот взмах уже напоминал бросок, и в дощечке появился метательный нож. Первый не создал нож в мишени, он сотворил его в руке в момент броска, однако произошло это настолько стремительно, что я практически ничего не заметил. Еще взмах: очередной нож воткнулся буквально в миллиметре от предыдущего. Несравненная меткость и скорость.

— Почему ты в маске? — набрался я смелости задать тот вопрос, который так мучил мой мозг.

— Это мое настоящее лицо, — ответил он, воткнув следующий ножик в доску.

— Ладно, раз уж у нас маскарад, то и я приоденусь, — произнес я, создав у себя на голове точно такую же маску, как носил сам Первый, только моя маска была белой. Он, увидев это, громко засмеялся.

— Ты ведь программистом был, если я не ошибаюсь? — спросил Первый, продолжая втыкать в мишень один нож за другим. Ни одного промаха и ни одного отскока.

— Хреновым я был программистом, — улыбнулся я, но теперь маска на моем лице скрывала эмоции. Только сейчас я догадался, что эта одна из причин моих опасений по отношению к Первому. Я не видел то, что выражает его лицо, поэтому постоянно пребывал в напряжении.

— А я был хреновым архитектором, — совершив удачный бросок двух ножей с обеих рук, произнес Первый.

— Я видел твой Город, ты просто не мог быть плохим специалистом, — не поверил я его словам.

— Не вру: я постоянно сидел без работы по профессии, — начал Первый открывать завесу тайны о его прошлой жизни. — Все мои проекты были слишком амбициозными, слишком дорогостоящими. И слишком надежными. Понимаешь, я хотел, чтобы мои творения стояли тысячи лет…

— Но, в условиях капитализма, это никому не нужно? — продолжил я его мысль.

— Да, это было никому не нужно, — метнув еще два ножа, подтвердил он. — Построить тысячу зданий, которые простоят по одному году, куда дешевле, нежели построить одно, которое переживет тысячелетие, сможет выдержать сильнейшие землетрясения, наводнения, и, возможно, даже войну.

— У меня всё происходило куда проще: не было необходимости, чтобы сайт просуществовал тысячу лет, — сказал я, наблюдая, как Чёрт и Ангел устроили заплыв на скорость в маленьком квадратном пруду.

— Я бумажки у метро раздавал, подрабатывал продавцом, — совершенно внезапно разоткровенничался Первый. — А ночами продолжал заниматься своим любимым делом, продолжал мечтать и создавать Город из своих грёз. Только для себя.

— И оказавшись здесь, ты создал Город только для себя, — печально заключил я.

На какое-то время повисло неловкое молчание. Я даже не могу представить, что происходило в этот момент в голове у Первого. Там действительно могли разворачиваться совершенно любые события: начиная от идеи прирезать меня и заканчивая логическим обдумыванием моих слов. А может он вообще о единорогах думал, кто знает?

— Кстати, поздравляю с успешной атакой, — нарушил он тишину. — Как девушка? Она того стоила?

— Вряд ли она стоит хоть каких-нибудь моих телодвижений, — склонил я голову, обреченно закачав ей. — Но я всё равно рад, что поступил именно так.

— Любовь зла, — констатировал Первый, разминая костяшки пальцев. — Будь я чуточку посмелее, я бы давно уже себя кастрировал. Это бы решило столько проблем…

— Ты серьезно? — удивился я, подняв взгляд на собеседника.

— Нет, конечно же! Я себя слишком люблю! — усмехнулся он, метнув очередной нож в многострадальную мишень, которая уже откровенно походила на дикобраза. — Но метод действительно способен избавить от массы проблем и предотвратить их в будущем.

— Я всё же как-нибудь сам решу свои проблемы без подобного рода членовредительства, — засмеялся я. Наши псы так и не устали бегать и играть. Чёрту, должно быть, со мной ужасно скучно, ведь я практически не развлекаю его подобным образом.

— Это ты сейчас так говоришь, — начал Первый, плавно уходя в свои переживания. — А потом ты отгородишься от людей, начнешь создавать Города, собирать армию, и будет уже поздно что-то менять. Поверь мне, мы с тобой похожи.

— Ты не прав, всегда есть выход, — ну, вот и пришел момент, ради которого я сюда добирался. — Закончи эту войну. И покончи со своим одиночеством. Ты считаешь, что Изида тебя не простит, но при этом ты даже не пытаешься попросить прощения. Да, ты убил очень много людей, но ведь это они на тебя напали!

— Знаешь, я пытался себя убедить в том, что случись это еще раз, я поступил бы иначе. Я думал, что можно было уйти за сотни километров, что я даже мог дать себя убить, — тяжело выдохнул Первый, наконец-то прекратив метать ножи. И я вспомнил тот свой сон, в котором предположительно Первый просил великана дать ему еще один шанс. — Но это не так. Я бы сделал то же самое, если бы всё повторилось. Я вообще ничего в своей жизни менять не стал бы.

— Зло на тебя никто не держит, — пробовал достучаться до Первого. — Даже Изида, говоря, что желает твоей смерти, не перестает тобой восхищаться. Тебя считают опасным и непредсказуемым, вот в чём проблема. Но докажи, что ты готов сотрудничать…

— Мечтатель… — попытался перебить меня Первый, но я решил продолжить.

— Закончи эту войну! — повторил я фразу еще раз. — Убей Пастыря и его полководцев! Впусти людей в свой Город! Изида сможет справедливо всем править, а тебе не надо будет ничего делать, лишь поддерживать правопорядок! Ты сможешь быть вместе с ней!

— Мечтатель! — прокричал Первый.

— Что?

— Тебе пора, — указал он в сторону выхода из парка.

— Ты меня прогоняешь? — спросил я, вставая со скамейки.

— Нет, но тебе действительно пора, — развел он руками. — Готов поспорить, что ты обещал Изиде вернуться до того, как что-то случится. Так вот это что-то случится в ближайшем будущем.

— Что случится? — резко задал я вопрос, почувствовав, как сердце забилось чуточку быстрее.

— Что-то, — пожал он плечами. — Я не пророк, я лишь вижу чуточку больше всех.

— Подумай над моими словами, пожалуйста, — попросил я, растворяя белую маску на своем лице и собираясь уходить.

— Эй, Мечтатель! — окликнул меня Первый. — Лови!

Он бросил мне какую-то вещь, которую я смог поймать у самой земли. Механические часы? Похожи, но разбиты они на десять секторов и стрелка всего одна.

— Часы? — уточнил я, вообще ничего не понимая.

— Скорее таймер, — говорил Первый, возобновив метание ножей в мишень. — Когда придет время, нажми там кнопочку сбоку. Они отсчитывают тысячу часов, плюс-минус один процент.

— Когда придет время? — окончательно растерялся я. — Ты ведь говорил, что ты не пророк?

— Я и не пророк, — вновь совершил он бросок сразу двух ножиков. — Я просто еще и слышу чуточку больше всех.

— В любом случае, спасибо тебе за все, — сделал я небольшой поклон. Первый не стал отвечать, а продолжил насиловать доску.

— Чёрт, нам пора! — окликнул я своего четвероногого питомца. Тот нехотя поплелся за мной, гавкнув на прощание Ангелу.

Надеюсь, ничего серьезного не случилось у наших. Неужели крестоносцы так скоро решили нанести удар? И к чему этот таймер? Причем именно на тысячу часов? Опять я почувствовал себя, будто я только-только оказался в Мечте. Ничего не понимаю…

 

Глава 10

…Когда я услышал вначале о Первом, я представлял его себе умудренным жизнью мужиком, никак не моложе лет тридцати пяти. Но, судя по его голосу, телосложению и имеющейся информации, Первый, вероятно, ненамного старше меня. Максимум ему лет тридцать. И он, в отличие от Изиды, не может изменять свое тело и омолаживать себя. Но как возможно в таком возрасте знать всё, что знает он?! Если бы я всю жизнь по двадцать часов в день сидел за научной литературой, то я всё равно вряд ли бы смог приблизиться к такому уровню материализации мыслей. Часы выдают неслабые познания в механике, Город доказывает, что Первый не спал на лекциях в высшем учебном заведении, и, конечно же, умение создавать жизнь.

Изида утверждала, что для этого необходимо обладать колоссальным багажом знаний, начиная от цитологии (откуда я помню, как называется раздел биологии, изучающий строение и функционирование клеток?) и заканчивая анатомией и физиологией нервной системы. А учитывая то, что Первый еще и изначально закладывает какую-то информацию в мозг своих созданий… Он что, еще и связи между нейронами продумывает?! Даже современная наука того мира не может предположить, за какую информацию отвечает соединение всего двух клеток коры головного мозга! А Первый создает их миллионами при планировании своих творений! И как Изида копирует свой мозг?! Нет, я отказываюсь в это верить, это просто невозможно!

Кто-то явно имеет тонну секретов, и эти секреты мне жизненно необходимо разведать…

По дороге к Шпилю, больше чем за километр до него, я отчетливо стал слышать частые звуки стрельбы из Ежей.

— Чёрт, пора пробежаться! — скомандовал я плетущемуся за мной четвероногому другу, и тот послушно прибавил скорость. Только бы ничего не случилось…

Но приблизившись метров на пятьсот, я понял, что всё нормально. Стена Шпиля была утыкана нашими бойцами, а звуки выстрелов доносились из внутреннего двора. Тренировка, ничего более.

На территории Шпиля одновременно повышали свои навыки в стрельбе сразу человек двадцать, там были и бойцы Нирваны, даже Кузнец обучал какого-то молодого низенького парня правильно держать винтовку в руках. Легкий дымок и резкий запах пороха окутали всё вокруг. Чёрт очень испугался такого количества раздирающих воздух выстрелов, и вжал голову в шею. Наверное, при битве в крепости он вёл себя подобным образом, просто я меньше следил за ним тогда. Слева от входа во двор Курт и Калли практиковались в ближнем бою.

Все периодически отвлекались от своих дел, кивая мне в знак приветствия и провожая меня взглядом. Интересно, что они обо мне думают? Проклинают за начало активной фазы войны? Или восторгаются теми незначительными успехами, которых я достиг?

— Курт, можно тебя на секундочку? — окликнул я предводителя Нирваны.

— Больше секундочки у меня вряд ли сейчас найдется, — сказал он, растворяя свое тренировочное деревянное оружие и подходя ко мне.

— Рад видеть, что Нирвана еще в Шпиле, — улыбнулся я. — Вы с Изидой окончательно решили объединиться?

— По меньшей мере, на время войны, — подтвердил он, осматривая синяк на своей руке. Видимо, это Калли постаралась. С другой стороны, Курт сам виноват, защиту не надел. — Ключевые вопросы принимаем с ней вместе, при этом советуясь с Кузнецом, Калли, и, получается, что с тобой тоже.

— Я польщен, — театрально поклонился я. — Ничего не случилось за время моего отсутствия?

— Ничего, тишь да гладь, — ответила подошедшая к нам Калли. — Приятно знать, что Первый еще не отдал тебя на корм своим тварям.

— Первый не такой уж и плохой человек, — возразил я, а Чёрт поддержал меня лаем.

— Попробуй это Изиде доказать! — усмехнулась Калли, расчёсывая свои красные волосы длинными пальчиками.

— Кстати, а где она? — спросил я, уже немного привыкнув к пальбе и не одергивая голову на каждый выстрел.

— Либо в столовой, либо у себя в комнате, — произнесла Калли, взяв Курта за локоть и ведя его обратно на тренировку.

— Спасибо! — крикнул им вслед я, развернулся, и отправился на поиски Изиды.

В Шпиле стало непривычно шумно, все куда-то бежали, что-то делали. До «перехода Рубикона» казалось, что жизнь здесь совсем отсутствует. Но сейчас всё стало похоже на большой муравейник, в котором кипела деятельность.

По дороге в столовую я наткнулся на Настю, она была сильно взволнованна.

— Настя, постой! — задержал ее я. — Что-то случилось?

— Ты Рому не видел? — нерешительно спросила она.

— Нет, последний раз видел, когда вы уходили за новичком, — задумался я, вспоминая всех, с кем сегодня уже успел пересечься. — Я сам только вернулся, к Первому ходил.

— Послушай, — неожиданно взяла Настя меня за руку и отвела в сторону. — Когда вы вернулись после битвы, Рома пошел туда.

— Что? — не совсем понял я. — Подробнее, пожалуйста.

— Он, он, — запиналась Настя. — Он подумал, что Пастырь сам придет в крепость, когда узнает о поражении.

— Рома лично решил убить Пастыря?! — воскликнул я, понимая, что ситуация действительно становится всё хуже и хуже.

— Он сказал, что хочет понаблюдать, — опустила взгляд Настя.

— Как он вышел через ворота?! У нас же фактически военное положение! Сомневаюсь, что Страж и Евгеша так легко станут выпускать отсюда, — никак не мог я поверить в то, что Рома решил пойти туда один.

— Им Рома сказал, что Изида отправила его в разведку, — не поднимая взгляд, произнесла Настя. По ее щекам начали бежать слезы. Наверное, винит себя, что отпустила своего парня ради этой глупой затеи.

— Изида знает? Хоть кто-нибудь знает?! — серьезно спросил я.

— Только ты, — всхлипнув, ответила Настя.

— Сейчас же идем к Изиде! Ты ей всё в подробностях расскажешь, — говорил я тоном, не терпящим возражений.

— Хорошо, — согласилась она, и мы быстрым шагом пошли в зал.

Вот о чём говорил Первый, вот о каком обострении ситуации шла речь. Рома, видимо, капитально вляпался. Но к чему тогда таймер? И стоит ли мне его включать сейчас? Нет, пока что всё слишком неопределенно.

Какой же Рома дурак! Впрочем, догадайся я, что Пастырь сам захочет осмотреть поле боя, возможно, я поступил бы точно также. Но у меня и способности более развиты, и отступить бы я смог при необходимости…

В столовой Изиды не оказалось, тогда мы быстро побежали искать ее в покоях, тех самых, к которым ведет нескончаемая винтовая лестница. К счастью, подниматься нам не пришлось, Изида сама в этот момент спускалась по лестнице.

— Малыш, ты живой еще! — поприветствовала меня Изида. Хорошо, что у нее веселое настроение, но плохо, что придется ей его испортить.

— Изида, у нас проблема, — не теряя времени, начал я.

— Что случилось? — тут же перешла в серьезное русло Изида.

— Рома… — хотел было сказать я, но мой голос прервал сильный гул, чем-то напоминающий звучание трубы. И шел этот гул, вероятно, из-за стен Шпиля.

— Тревога! Все во двор! — прокричала Изида, убегая вперед, на выход. Мы, разумеется, поспешили последовать за ней.

Началось… Даже не успел Изиде рассказать ничего. Однако тревога и ситуация с Ромой, скорее всего, связаны.

В полной суматохе мы начали пробираться на стену. Чувствовалось, что команда «тревоги» в Шпиле толком никогда не отрабатывалась. Толкучка, неразбериха, волнение.

Казалось, на стене собрался почти весь наш личный состав. За исключением, может быть, только Марса и Даши. Мы с Изидой, Куртом, Калли и Махмудом стояли почти по центру стены. В паре сотне метров находились семь крестоносцев. Всего лишь семь! На самом здоровом из них, подозреваю, что он является главным, были очень массивные бордовые доспехи, но шлем отсутствовал.

— Григорий, меч Пастыря, — констатировала Изида, и в голосе ее почувствовались нотки страха.

— Мы зовем его Грегором, — подхватил Курт, продолжив объяснять мне, кто стоял перед нами. — Самый больной сукин сын из всех, что можно себе вообразить.

— По имеющейся информации, в том мире он был омоновцем, — говорила уже Изида. А они с Куртом очень хорошо продолжают мысли друг друга, из них получилась бы неплохая пара. Правда, если у них начнутся серьезные отношения, тогда шансы на то, что Первый решит помочь нам, упадут до нуля. А что будет, если Изида вернется к Первому? Курт объявит войну ему? Хм, теперь я понимаю, каково ей находится между этих двух огней. И понимаю, почему выбор в ближайшем будущем она точно не будет делать.

— Видишь винтовку у него за спиной? — указал мне Курт, я кивнул. Что-то я действительно видел, но разобрать с такого расстояния несколько проблематично. — По факту, это два наших Ежа с обрезанными прикладами, трофейные.

— Только спаянных воедино и с одним курком, — продолжила Изида, вглядываясь вперед.

— С одним курком? — переспросил я.

— Один курок приводит в действие все четыре ствола, — подтвердил Курт. Крестоносцы так и не предпринимали никаких действий. Пока что. — Помнишь, какая отдача у одного ствола? А он спокойно стреляет из четырех даже без приклада.

— И его всегда прикрывает шесть самых лучших и преданных бойцов, — прикусила Изида губу.

— Почему они стоят? Они же не собираются напасть на нас этой маленькой группой? — сдавали нервы у Калли.

Но крестоносцы всё же начали что-то делать. Шестеро бойцов расступились, и Грегор создал два столба, высотой около трех метров каждый. Между ними была веревка. Нет, не веревка, резина. Это что, гигантская рогатка?!

— Не стрелять! Ждем! — скомандовала Изида всем. В любом случае, наше оружие и не достанет сейчас до врагов, но запаниковать и спустить курок кто-то действительно может.

Грегор взял какой-то черный пакет, который до этого находился за строем крестоносцев. Практически невесомым движением рук он натянул рогатку, положил туда это что-то, и отпустил. Пакет полетел в нашу сторону, а рогатка от такого выстрела упала.

Снаряд угадил прямо в ветки сакуры, и, сбив множество цветков, рухнул на землю.

— Нет-нет-нет, — тихо шептал я, понимая, что это было. Быстро создав канат и кожаные перчатки для защиты рук, я спустился со стены. Пробираться к лестнице было слишком долго.

— Всем оставаться на местах! — прокричал Курт, догоняя меня.

Я первым оказался у мешка, но открыть его у меня не хватило решимости. Да, я не побоялся шагнуть в море собак, обрекая себя на верную смерть, но сейчас мне страшно открыть обычный черный пакет. Ко мне подбежали Изида, Махмуд, Калли и Курт. Секунд пять мы просто стояли и смотрели. Потом Махмуд сделал шаг вперед, создал нож в руке, и нанес аккуратный разрез на пакете. Затем он быстро показал нам, что там находилось, и закрыл мешок от греха подальше.

— Мрази! — прокричала Калли, отворачиваясь и ударяя себя ладонями по бедрам.

— Они за это ответят, — прошептала Изида, закрывая нос рукой.

А я совсем потерял дар речи. Картина того, как Махмуд демонстрирует, что в пакете находится отрубленная голова Ромы, всё еще мелькала перед глазами. Это насколько надо быть отморозком, чтобы проделать подобное?!

— Нет! Пропустите меня! — услышал я голос Насти за своей спиной.

— Страж! Отведи ее в комнату! Немедленно! — распорядилась Изида, не горящая желанием показывать Насте этот ужас. Страж догнал ее, схватил за талию, и буквально понес в Шпиль. Настя кричала, плакала, вырывалась, билась в истерике. Пускай она сама не видела «подарок» крестоносцев, но догадаться было вовсе несложно. Банально, жестоко, устрашающе.

— Выходите! Надо поговорить! — раздался призыв врага из-за стены.

— Идем впятером, — холодно произнесла Изида. — Оружие не берем. Если будет надо, прирежем их в ближнем бою.

— Если будет надо? — удивилась Калли, намекая на то, что надо бы их убить без всяких «если» и «может быть».

— Посмотрим, — негромко ответила Изида, когда мы с Куртом и Махмудом открывали ворота.

— Всем стоять на позициях! — скомандовал Курт. Многие в Шпиле не понимали, что вообще происходит. Это было видно по их взгляду и нервозности.

Нашу пятерку (а еще Чёрта, который побежал вместе со мной) и крестоносцев разделяло сейчас не больше десятка метров. Но оружие они вовсе не спешили обнажать. Почему они так уверены, что мы тут же не бросимся в бой?

Доспехи Грегора вблизи казались неподъемными: огромные наплечники, служившие скорее эстетическим целям, нежели реальной защитой, невероятно толстый слой металла спереди, на котором изображен серебряный крест.

Броня его солдат также отличалась от стандартного обмундирования крестоносцев. Вместо традиционного средневекового шлема они использовали каски, схожие с нашими, со стеклянным «забралом». Только каски эти блестели и имели серебряный оттенок, в то время как наши были черными. Под касками на их головы надеты белые маски с прорезями для глаз, но скрывающие остальную часть лица. Доспехи данной шестерки казались немного меньше, чем у их обычных собратьев-крестоносцев.

— Назови хотя бы одну причину, почему я не должен отрезать тебе голову прямо сейчас? — Махмуд в своей манере начал «переговоры».

— Остынь, чурка! — рассмеялся Грегор, обнажив свои зубы, половина из которых являлась металлическими. На его лице присутствовало множество мелких шрамов. Короткая армейская стрижка и гладковыбритое лицо. Возраст в районе 36–40 лет. И, конечно же, рост под два метра и огромная гора мышц. Грегор казался куда крупнее самого Курта. — Я здесь, чтобы говорить с твоей хозяйкой, а не с ее ручной собачкой.

Махмуд сдержал себя и не бросился в атаку. Возможно, он посчитал, что убить их можно и после «переговоров».

— Ты здесь, чтобы говорить?! — ответила Изида, полная решимостью и бесстрашием. — Выстрел головой нашего человека из катапульты — не самый лучший способ начать диалог с девушкой, тебе так не кажется?

— Возможно, именно поэтому у меня никогда не было жены! — вновь рассмеялся Грегор. — Ваш человек был всё равно мертв, мы не смогли взять его живым. И, если вас это успокоит, сражался он, как настоящий воин.

— Лично меня успокоит твоя отрубленная голова, тварь, — произнесла Калли, сплюнув под ноги.

— Говори быстрее, что хотел сказать, — начала Изида, дав знак нам, чтобы мы попытались сдерживать свои эмоции сейчас. — Видишь, как мои люди хотят надрать тебе задницу? Поэтому давай закончим с прелюдией и перейдем к самому интересному.

— У Пастыря, как вы его называете, есть предложение, — улыбнулся Грегор своими блестящими железными зубами. — Перемирие.

— Перемирие?! — не удержался Курт, готовый сейчас же ринуться в бой.

— Временное, — кивнул Грегор, не убирая нахальной улыбки победителя со своей морды. — Тысяча часов мира.

Тысяча часов? Таймер! Стоп, если Первый дал мне его, это значит, что…

— Нам с друзьями надо всё обсудить, — стала отводить Изида нас в сторону.

— Что мы вообще обсуждаем это?! — начал Курт, когда мы отошли метров на пятьдесят. — Давайте прирежем его, пока есть возможность!

— Пастырь нас переиграл, — тяжело вздохнула Изида.

— Не поняла?! Ты согласишься на этот абсурд?! — взбесилась Калли.

— Послушайте и попытайтесь понять, — старалась донести до нас свои мысли Изида. — Это перемирие не выгодно нам, я не спорю. Но и убить Грегора мы сейчас не можем. Отпустив пленных и раненых из взятой крепости, мы расшатали лодку и заставили засомневаться людей Пастыря.

— Ублюдок решил выступить в роли миротворца, чтобы удержать своих фанатиков под контролем, — осознал ситуацию Курт.

— И проблема в том, что если мы убьем сейчас Грегора, как посла доброй воли, бойцы Пастыря укрепятся верой и решимостью, — печально продолжила Изида.

— Они в любом случае будут в выигрыше! — воскликнула Калли. — Так почему бы нам не убить эту мразь прямо сейчас?!

— За тысячу часов мы сможем подготовиться, — рассуждала Изида, разминая шею.

— За такое время они подготовятся куда лучше нас! — активно жестикулируя, парировала Калли. — Крестоносцы наберут больше людей, подготовят план штурма и укрепят свои замки!

— Мне сложно это говорить, но Изида сейчас права, — покачал головой Курт, у Калли от его фразы даже сперло дыхание. Она отказывалась сейчас признавать тот факт, что Курт, который всегда хотел активных боевых действий, решил поддержать мирное соглашение.

— Да ну вас, — выслушав всё это, сквозь зубы произнес я.

На мне тут же появился легкий многослойный кожаный нагрудник, в руках возник арбалет. Я шагнул в сторону Грегора…

 

Глава 11

…Одной из особенностей, которые мне так полюбились в Мечте, было пробуждение ото сна. Разумеется, это не такой огромный плюс, как бессмертие, отсутствие болезней, создание предметов, регенерация и еще очень много всего. Но просыпаться здесь было действительно приятно.

Во-первых, мозги «запускались» и отходили от мира грёз куда быстрее, нежели в той жизни.

Во-вторых, пробуждение всегда происходило в полностью здоровом теле, без каких-либо болей, головокружения и прочего. Не считая перехода сюда, конечно. И того, что происходило сейчас.

Я лежал на кровати в полутьме, всё вокруг немного вертелось, голова напоминала вскипающий котел. Я почувствовал шершавый язык Чёрта на своей щеке, который заметил, что я открыл глаза.

— Как долго я пролежал без сознания? — нашел в себе силы спросить я.

— Где-то минут двадцать, — услышал я голос Даши. Повернув голову, я увидел, что она сидела на стуле возле моей кровати. И улыбалась. — Тебе что-нибудь принести?

— Куриный бульон бы не помешал, — ощупывал я свою голову. На затылке оказалась огроменная шишка, которая пульсировала от каждого удара сердца, усиливая боль. — Шучу, ничего мне не надо. Сам ведь создать могу при необходимости.

— Как ты себя чувствуешь? — любопытствовала Даша.

— Ничего не помню, — я попытался подняться, но голова вновь потянула меня вниз. — Кто меня так? Мы выиграли?

— Ну-у, всё не так просто… — Даша не знала, как подобрать слова.

— Говори, как есть, — произнес я, почесывая Чёрта за ухом, который так преданно сидел всё это время рядом со мной.

— Махмуд тебя стукнул, — наконец-то решилась сказать она правду.

— А теперь подробнее, пожалуйста, — у меня сейчас не было сил даже на эмоции.

— Когда все увидели, что ты создал оружие и сделал шаг вперед, Изида прокричала: «Стой!», а Махмуд воспринял это, как приказ остановить тебя, — рассказывала Даша о том, как всё было.

— Он явно не рассчитал силы, — попытался еще раз приподняться я. На этот раз всё получилось нормально, я присел на край кровати. — Подозреваю, что Грегор долго смеялся над этой картиной.

— Если честно, то да, — отвела она взгляд и ехидно заулыбалась.

— Подожди, ты была на стене в тот момент? — удивился я, так как не помнил присутствия Даши там. Несмотря на количество народа, я думал, что легко смогу распознать ее в толпе.

— Там все были, — не поднимала Даша глаза.

— Соглашение о перемирии заключено? — протирал я глаза.

— Да, Махмуд занес тебя в Шпиль, а Изида, Курт и Калли продолжили переговоры с крестоносцами. Где-то минут десять назад они разошлись, — продолжала поражать меня Даша тем, что произошло.

— Вот умный засранец, — имея в виду Первого, я нажал кнопку на таймере, и он начал отсчет тысячи часов.

— Что планируешь делать? — серьезно спросила Даша, посмотрев мне в глаза.

— Для начала планирую поговорить с Изидой, а потом мне нужно будет отрубить пару голов, — ощупывал я шишку, которая уже, как мне показалось, болела куда меньше, чем всего минуту назад.

— Я могу как-нибудь помочь? — интересовалась Даша, и в голосе ее чувствовалась искренность.

— Ты уже помогла, и я благодарен тебе за эту помощь, — аккуратно и медленно вставая с кровати, произнес я. — Не знаешь случайно, где сейчас Изида?

— Наверное, за дверью стоит, — указала Даша в сторону выхода из моих покоев.

Не сказав больше ни слова, я вышел и увидел, что Изида действительно находилась там, прислонившись к стене и о чем-то задумавшись.

— О, ты очнулся! — воскликнула Изида, а Даша тем временем максимально незаметно прошмыгнула на лестницу, чтобы не мешать нам.

— А ты надеялась, что я сдохну? — со злобой в голосе спросил я.

— Ты опять уходишь, как я понимаю? — скрестила руки на груди Изида.

— Впервые у меня появился действительно весомый повод, чтобы уйти, — Чёрт поддержал меня, дважды пронзительно гавкнув.

— Ты умный, скоро ты поймешь, почему я так поступила, — улыбнулась Изида, когда мы спускались с ней по лестнице, ведущей прочь из жилого сектора.

— Мне надоела твоя долбаная политика и твои долбаные игры, — серьезно сказал я.

— Это моя последняя игра, — хлопнула меня по плечу Изида и стала подниматься по другой лестнице, в свои покои.

Замечательно поговорили, блин! Да что вообще происходит?! На кой член нужно это проклятое соглашение?! Ведь Калли, несомненно, права! Крестоносцы получат куда больше выгоды от перемирия, чем мы! Они выиграли бы и в случае отказа от мира, но выиграли бы значительно меньше, чем теперь!

Так, зайду-ка я в столовую перед уходом, а то голова еще кружится и не совсем отошла. Понадеюсь, что, благодаря ускоренному восстановлению ран, за час-другой всё пройдет. В столовой я нашел Кузнеца, Марса и Настю, яростно спорящих о чем-то.

— Я пойду, и вы меня не остановите! — прокричала красная и заплаканная Настя.

— Послушай, девочка… — пытался охладить ее пыл Кузнец.

— Мужики, оставьте нас, — сказал я приказным тоном Марсу и Кузнецу. Они недоверчиво посмотрели на меня несколько секунд, потом кивнули и пошли в коморку к Марсу. Даже Чёрт как-то осознал всю серьезность предстоящего диалога и незаметно убежал на выход.

— Хочешь меня остановить? — истерично спросила Настя.

— Хочу с тобой поговорить, — честно ответил я. — Давай присядем за стол. И не кричи, пожалуйста, у меня голова раскалывается.

— Давай быстрее закончим с этим, — взмахнула рукой Настя, когда мы всё же сели на стулья.

— Я тебя практически не знаю, — неторопливо начал я, тщательно продумывая каждое слово. — Но я знаю, что ты хочешь попробовать сделать, и знаю, что у тебя получится в итоге.

— А не важно, что получится в итоге, — слезы продолжали бежать по щеке моей собеседницы. И эта ее фраза чем-то напомнила мне наш диалог с Первым, когда я кричал, мол: «Последствия взмаха крыла бабочки меня не волнуют!».

— Когда речь идет о жизни и смерти, это единственное, что имеет значение, — продолжил я. — Знаешь, Рома был вторым человеком в Мечте, которого я встретил. Мы немного с ним общались, но почему-то я всегда был о нем очень высокого мнения. Поначалу я сравнивал свои достижения с его, так как нас разделяло относительно небольшое время прибытия сюда.

— И ты не хочешь отомстить за него? — стирая слезу, спросила Настя.

— Как раз сейчас я собираюсь этим заняться, — улыбнулся я, почесывая пробивающуюся бородку на своем лице. — И я обещаю тебе, что я отрублю Грегору голову.

— Я тоже пойду, — быстро воодушевилась Настя.

— Нет, я пойду один, а ты останешься в Шпиле, — наклонился я к ней.

— Тогда я пойду одна! — закричала Настя, вскакивая со стула.

— Рома отдал жизнь, чтобы обезопасить тебя, — спокойно рассуждал я. — Конечно, умирать он не планировал, но он хотел убить Пастыря только ради того, чтобы вы с ним могли мирно жить, чтобы тебе нечего было бояться, чтобы ты не беспокоилась за ваше будущее. Скажи, разве твоя смерть будет лучшим вариантом почтить память Ромы?

— Я, я не знаю, — вновь присела ошарашенная Настя на стул. — А что мне делать?!

— Живи, — тихим голосом ответил я.

— Но как мне жить теперь?! — возмутилась Настя.

— С памятью о нем, — произнес я, тяжело вздохнув. — Я сделаю всё, чтобы отомстить. Это моя война, я ее начал, мне ее и заканчивать.

— Ты сможешь? — посмотрела своими красными от слез глазами Настя прямо в мои глаза.

— Я буду не один, — вновь улыбнулся я. — Нельзя сбрасывать со счетов Первого, который стоит в миллиметре от того, чтобы помочь нам. А даже если он не решится, у меня есть Чёрт.

— Рома верил в тебя, — положила мне руку на колено Настя. — Наверное, и мне надо в тебя поверить.

— Для меня многое значит твое доверие, — искренне произнес я, начиная вставать.

— Удачи, — шепнула Настя.

— И тебе удачи, — ответил я.

Я выходил из столовой как будто в тумане. И виной тому было даже не легкое ранение головы, которое мне устроил Махмуд (впрочем, я на него не держал зла). Я просто не знал, что мне делать дальше и как быть, не знал, куда мне идти.

Конечно, я обещал Насте отомстить, я и себе пообещал то же самое. Но сейчас я был просто разбит, сломлен, я хотел лежать калачиком и ничего не делать, жаждал просто остаться один, наедине со своими мыслями. И, желательно, чтобы мысли эти были не о войне.

Чёрт радостно встретил меня на выходе из Шпиля. На стене стояло человек шесть. Мало для военного положения, разумеется, но я рад, что Изида не совсем потеряла бдительность из-за этого «перемирия» и оставила на стене хоть кого-то. Страж и Евгеша молча открыли мне ворота, и мы с Чёртом пошли вперед. Просто вперед, никуда не сворачивая.

Я винил себя в том, что произошло с Ромой. Насте, безусловно, такое не надо знать в ее состоянии. Но всё же это было правдой. Именно я начал войну, именно я подарил надежду и воодушевил многих на подвиги. Только вот подвиг Ромы закончился плачевно.

Выйдя с хорошо асфальтированной местности у Шпиля, я оказался на узкой побитой дороге. Чёрт держался от меня на расстоянии, видимо, чувствуя мою разбитость. Сначала было несколько руин, оставшихся от чьих-то переходов, затем начался лес с высокими хвойными деревьями.

Раньше я убеждал себя, что я был готов к потере людей, к смерти многих из-за меня. Но это было не так. Я ни капельки не готов. Одно дело, когда лишь продумываешь что-то, и совершенно другое, когда сталкиваешься с этим в реальности. Вряд ли к такому вообще можно быть готовым. Можно плевать на смерть людей, как делает Пастырь или же Грегор. Можно беречь людей и сожалеть о каждом утраченном, как делает Курт.

Дорога свернула немного влево, через пару сотен метров направо, и вывела меня на… Мою улицу? Да, конечно, где-то здесь и должен был быть мой переход, я видел его последствия с балкона Изиды в Шпиле.

Странно, но я очень соскучился по своей улице. Не по толпе и забитыми машинами дорогам, а именно по улице. По красивым старым домам, по скверам, по памятникам и магазинчикам. Я любил погулять здесь в том мире.

Сейчас всё стало еще лучше. Благодаря тишине.

Я добрел до своего дома, дошел до подъезда, поднялся на свой этаж. Как же я рад вновь увидеть своё жилище! Не было для меня места лучшего, чем мой дом. Зайдя в квартиру, я тяжело выдохнул, пробрался в комнату и рухнул на подушку. По щеке моей пробежала слеза…

 

Глава 12

…Я лежал на диване и размышлял: почему люди так любят фильмы и книги про жаждущих отведать живой плоти зомби, кровососущих вампиров, монстров на любой вкус и запах, зеленых человечков и прочую фантастику? Ведь это антиутопия, чем же она так привлекает? Уж не тем ли, что большинству людей при подобном развитии событий приходится объединиться, забыть про свои идеологические разногласия, прошлую вражду?

Ведь что может быть тупее, чем убивать тех, кто просто расходится с тобой во мнении? Да-да, именно этим я и занимаюсь последнее время, но гордиться тут вовсе нечем. Человечество никогда не сможет объединиться без внешнего врага. Организм, который сам себя уничтожает. И когда-нибудь уничтожит.

Или эти сюжеты так любят за то, что большинство людей в них умирает?…

Я лежал на диване, размышлял и смотрел телевизор. Точнее смотрел на телевизор, на черный экран, где ничего не происходило. Чёрт валялся рядом со мной, он чувствовал мое состояние, казалось, он и мысли мои мог читать. Но в чтении моих мыслей у него не было нужды, ведь я и так ему всё рассказывал. Все мои размышления стали для него открытой книгой. Вряд ли он понимал смысл большинства страниц в этой книге, но что-то Чёрт, безусловно, осознавал. Иногда он даже пытался вступать со мной в дискуссии при помощи своего лая и движений.

Таймер на моей руке отсчитал уже чуть более семидесяти часов. Но все эти семьдесят часов я упиваюсь жалостью к себе и бездействую. Ну, не совсем бездействую, конечно же, но никакой ощутимой пользы мои телодвижения не приносят. Я просто пытаюсь отвлечься, выплеснуть накопившиеся эмоции, пока драгоценные секунды, за которые я мог поменять мир, утекают сквозь пальцы.

Вчера я наконец-то сделал то, о чём так мечтал в том мире, но что было невыполнимо. Я создал бейсбольную биту и разбил все припаркованные во дворе машины. Мой дом имел форму этакого прямоугольного бублика. Все окна квартиры, в которой я обитал, выходили в этот самый двор (вот почему я не заметил ничего подозрительного при переходе, выглядывая на улицу).

Когда я был совсем маленьким, во дворе нашего старенького дома стояла всего одна машина. Спустя двадцать лет их были уже десятки. Машины мешали выходить из подъездов, а в холода, когда их прогревали, весь дом буквально трясся от гула моторов. И, разумеется, всегда находились идиоты, которые врубали магнитолы ночами. Как же я их всех ненавижу…

Зачем?! Зачем машина вообще нужна почти в центре столицы?! Чтобы понтоваться перед безмозглыми телочками?! Чтобы добавить свою развалюху к бесконечным пробкам?! Чтобы отравлять уже отравленный воздух?! Чтобы мешать мамам с колясками выходить из подъезда?! Да тут пешком за час можно пересечь весь центральный округ! На общественном транспорте еще быстрее! А на машине все три часа можно проторчать в пробке! В этом нету смысла, чтоб их всех!

Я понимаю, почему машина необходима где-нибудь в пригороде, понимаю, зачем автомобиль людям с ограниченными возможностями передвижения. Но, блин, не может же у нас в небольшом домике быть три десятка инвалидов!

Я разбивал стекла машин битой, крушил железные части молотом и топором, расстреливал из арбалета колеса и кресла, безумно пританцовывая при этом. Чёрт носился вокруг меня с довольной мордой. Наверное, его чем-то тоже привлекало разрушение. Или его воодушевлял мой праведный гнев.

Разбивая в прах чёрную германскую иномарку, я вспоминал, как учился кататься на велосипеде в этом дворе. В своем дворе! Сейчас же там было не проехать и лилипуту на маленьких роликовых коньках, так плотно стояли автомобили, и такое опасное движение настало там.

Первый был прав, обвиняя человечество в идиотизме. Еще в той жизни я думал приблизительно также. Да и сейчас придерживаюсь этого мнения. Но наши выводы расходятся: Первый считает, что людей не изменить, а я верю, что их нужно направить в необходимое русло…

Я лежал на диване, размышлял, поглаживал Чёрта и осматривал свою комнату. Старые выцветающие обои бледно-желтого цвета, различные постеры старинных компьютерных игр и фильмов, небольшие разводы на потолке из-за протечек в крыше. Как же я по всему этому скучал! Но я прекрасно понимаю, что это больше не мой дом. У меня больше вообще нет дома…

Чёрт играючи прикусил мою руку. Он часто любил точить свои зубы о мои конечности. Несложно догадаться, что делал Чёрт это очень слабо, чтобы ни в коем случае меня не поранить. Ведь если такой зверь укусит в полную силу, подозреваю, что и кость раздробить сможет. Немецкие овчарки сами по себе довольно сильны, а, зная Первого, могу поспорить, что он усовершенствовал свои «шедевры»: Ангела и Чёрта. Скорее всего, сделал кости и шкуру прочнее, мышцы сильнее, а клыки острее. Да и покрупнее эти псы будут своих собратьев по породе.

Откуда я уверен в том, что Первый взял за основу именно немецких овчарок? Я не имею ни малейшего представления об этом. У меня и собаки-то своей никогда не было в жизни. И в их породах я разбирался скорее на среднем уровне. Я просто знаю, знаю и всё тут. Приблизительно также я знаю, что Солнце — это Солнце, а Луна — Луна, и никак не наоборот. Странно это…

Убийством мирных автомобилей моя разрушительская деятельность не закончилась. Еще я спалил целое здание. Многоэтажку на нашей улице, ее не так давно построили. Стояла она на приличном расстоянии от всех остальных строений, поэтому я не боялся распространения огня по улице. Зачем я так поступил? Во-первых, данное строение сильно выбивалось из стиля. Уродская новостройка безумных цветов среди исторических домов, что может быть более убого? Столичные архитекторы что-то покуривают, я в этом просто не сомневаюсь. Эх, ну почему Первый не смог пробиться в том мире?! Ведь он действительно может проектировать совершенные города! А вторая причина поджога…

Я пошел перекурить на лестничную клетку из своей квартиры. Чёрт бодро побежал со мной, несмотря на свою нелюбовь к моей привычке. Он вообще в последнее время старался держаться рядом со мной. Исключения составляли лишь мои походы в туалет. Да и за его прогулками по нужде я не особо следил.

— Брошу я, брошу, — сказал я своему другу. — Не переживай. Вот убьем Пастыря, забуду Дашу, и сразу брошу.

Чёрт наклонил голову и выпучил глаза, показывая, что не совсем доверяет моим словам. Конечно, мои слова были скорее отмазкой и отговоркой, нежели реальной причиной не бросать. Но без никотина я сейчас никак не справлюсь. Без никотина и энергетиков.

— Ну не смотри на меня так! — улыбнулся я. — У всех свои недостатки!

Чёрт так и не изменил положение своей головы и глаз, продолжая выражать свое несогласие.

— Я даже не знаю. Пойдем кого-нибудь убьем, чтобы ты отвлекся от мыслей о моем курении? — спросил я, засмеявшись.

Мой четвероногий друг издал радостный «гав!», поддержав эту идею. Причем поддержав именно в качестве шутки. Да, я уверен, что мой пес обладает чувством юмора, как бы глупо это не казалось. Не мог Первый не наделить Ангела данным качеством! У Первого тоже бывают очень саркастически замечания и нестандартные шутки, поэтому он должен был сделать так, чтобы Ангел их понимал, а, следовательно, понимал бы и Чёрт.

— Мечтатель! Выходи! Мы пришли с миром и дружбой! — раздался крик снизу.

Грегор что-то долго меня искал. В любом случае, это та самая вторая причина сжигания многоэтажки. Я хотел выдать своё местонахождение крестоносцам, чтобы поиграть с ними на моей территории. Что же, наша игра решит дальнейшую судьбу всей Мечты…

 

Глава 13

…Наверное, будь я чуточку получше, я обязан был бы помогать Даше справляться с ее тараканами в голове, а не бежать от них со всех ног. Ей ведь действительно нужна помощь. А я, по факту, отказал подать руку утопающей. С другой стороны, какого хрена я должен подставлять вторую щеку?! Право же, я не Иисус…

И почему я сейчас опять думаю о Даше, когда меня разделяет всего полметра с семью обученными воинами?!

— Грегор, а как же перемирие? — наигранным трусливым голосом спросил я.

Мы сидели с моим врагом, прислонившись спиной к двери в мою квартиру. Но с разных сторон этой двери, разумеется. Помимо двери была еще и толстенная бетонная стенка, которую я создал, чтобы они не могли до меня добраться, если решились бы на штурм.

— У нас перемирие с Изидой, а ты сейчас не являешься ее человеком, — доносился грозный голос с другой стороны двери. — Тем более, мы всегда можем заявить, что ты сам напал на нас. Все видели, как ты пытался пойти на нас в атаку недалеко от вашей Содомы.

Мне нужно добиться элемента неожиданности, необходимо убедить их, что я не хочу этой битвы и побаиваюсь ее, усыпить их бдительность. А еще надо как-то разделить Грегора и его бойцов, чтобы выйти с ним один на один. Ведь против одного профессионального убийцы у меня в семь раз больше шансов, чем против семерых.

Периодически я поглядывал в дверной глазок, чтобы найти ту самую возможность. Разумеется, перед глазком я создал еще полметра стекла, так как они туда и из винтовки спокойно стрельнуть могут. Не уверен, что стекло выдержит удар из четырех стволов «мега-пушки» Грегора, но мне так хотя бы спокойнее.

Да, я мог расставить массу ловушек в подъезде, но не стал делать этого по двум причинам: потому, что мог прийти кто-то из наших, и, опять-таки, стараясь добиться расслабленности крестоносцев.

— У меня к тебе серьезный вопрос, — произнес я.

— Задавай.

— Вот скажи, вы в туалет прямо в доспехах ходите? — начал я откровенно издеваться над противником, исключительно для проверки их выдержки.

— Во-первых, у нас доспехи состоят из многих сегментов, поэтому нет никакой проблемы снять часть брони в области паха и сходить по нужде, — совершенно спокойно отвечал Грегор. Да, вероятно, он и действительно омоновцем был. Стальные яйца и нержавеющая выдержка. — Во-вторых, не пытайся спровоцировать меня, это пустая трата времени. В-третьих, ты уже мог заметить через глазок, что мы начали перевооружиться.

Крестоносцы действительно изменили свое обмундирование. Та шестерка, что была с Грегором, перешла со средневековых доспехов на более современный тип брони. Каски у них были и до этого, но теперь еще присутствовали и кожаная защита с многочисленными стальными вставками, руки и ноги бронированы лишь на определенных участках тела. И всё это было белым! Даже проклятые кожаные перчатки были белыми!

Подозреваю, что Пастырь, облачая своих солдат в доспехи, просто игрался в рыцарей. Что-то типа: «Ой, у меня целая армия рыцарей! Их броня так сияет на Солнышке! Я счастлив!». Но после поражения в крепости, он понял, что сначала необходимо полностью взять ситуацию в свои руки, а уже потом играть в солдатиков.

Конечно, раньше их броня тоже имела очень весомые плюсы, но никак не против оружия, способного пробить ее. Теперь же они сделали упор на подвижность и маневренность солдат, оставив при этом необходимый минимум защиты.

Впрочем, предводитель убийц сохранил на себе увесистые темно-красные доспехи…

— Грегор, скажи честно: ты ведь не веришь в весь этот бред Пастыря про Рай и про его беседы с Богом? — понадеялся я услышать хоть нотку сомнения в ответе моего оппонента.

— Когда мы избавимся от всех неверных, ворота в Рай откроются для нас, — нотки сомнения в его голосе не последовало. Да, он действительно туповат, он фанатик. Но Грегору и не нужно быть умным, он ведь всего лишь «Меч Пастыря». А меч должен рубить. Без жалости, без раздумий, без пререканий.

— Грегор, какое же дерьмо у тебя в голове, — тяжело вздохнул я.

— А мне всё равно, что в твоей голове. Я просто обещал доставить ее Пророку, — усмехнулся Грегор. Пророк? Они так называют Пастыря? Как мило.

— Ну, я тоже обещал твою голову кое-кому, — произнес я, создав плотную и крепкую решетку с двух сторон лестничной клетки. Не зря тренировался творить на расстоянии. Эта стена отделяла Грегора от его бойцов, четверо оказались за одной стороной и еще двое на лестнице.

Затем я растворил баррикаду у двери и открыл ее, отскочив назад и приготовившись к битве.

Грегор уже поднялся из положения «сидя спиной к двери» в положение «стоя и целясь в меня из четырехстволки». За мгновение до выстрела, я успел всё же поставить перед собой бетонную стену. Но она оказалась слишком тонкой, чтобы полностью нейтрализовать залп. Часть стены скрошилась, летели мелкие осколки, одна дробинка прошлась мне по щеке, в паре сантиметров ниже левого глаза. Небольшая царапина, повезло.

— Мечтатель, не прячься! Обещаю, что больше не буду баловаться с огнестрельным оружием! Всё равно патроны на тебя жалко тратить! — кричал Грегор, готовясь перейти к ближнему бою.

Я растворил стену и выстрелил из арбалета в голову своему противнику. Но он успел среагировать и прикрыть лицо руками. Стрела просто отскочила от массивной защиты на перчатках Грегора.

— Давай! Убей его! — подбадривал командира один из блокированных вне поля боя солдат.

Грегор сделал шаг вперед, я тотчас растворил часть паркета под его ногами, и он угодил в капкан. Да, я заморачивался тем, что разбирал у себя дома паркет, создавал там капканы, а затем творил новый пол. Ведь я не мог растворить то, что мой мозг материализовал при переходе.

— Щенок, ты совсем тупой?! — рассмеялся Грегор. — У меня любая часть брони ваши винтовки выдержит без проблем, а ты меня капканом остановить пытаешься?!

К несчастью, мой капкан действительно не нанес абсолютно никаких повреждений защите на ноге. Но и снять Грегор его не мог, а, следовательно, это понизит его скорость.

— Чёрт, назад! — прокричал я своему псу, который по неведомой причине рванул на врага. Прокричал, но было уже поздно. Грегор увернулся от прыжка Чёрта, создав при этом в своей руке кинжал, который пришелся моему четвероногому другу прямо по лицу. Пес приземлился, затем осел на холодный пол.

— Ты за это ответишь! — мои руки уже дрожали, я не знал, насколько серьезные повреждения получил Чёрт. Возможно, он вообще умер.

— Когда-нибудь, но не сейчас! — засмеялся Грегор, сотворив перед собой гигантский стальной щит, высотой под два с половиной метра и шириной почти с весь коридор в моей квартире. — Вспомню-ка я прошлое!

Грегор медленно и рывками перемещал щит вперед, оставляя для меня всё меньше и меньше места. Коридор у меня был длинный, но не бесконечный. А в комнату уже поздно сворачивать. Он просто прижмет меня к стенке. Я в панике пытался наносить удары ногой по щиту, стрелять из арбалета, пытаться оттеснить. Но физические показатели и десятка меня не способны побороть грубую силу Грегора.

Я уперся спиной в стену, как и подозревал. И только сейчас у меня возникла нормальная идея: создать прямо над Грегором кирпич. Да, его щит я никак не пробью, но это и не надо!

Враг явно не ожидал такого поворота событий. Получив по незащищенной макушке камнем с небес, он потерял равновесие, и его щит начал падать. Проблема в том, что упал он ровно чуть выше моего колена, прижав меня к стене. А Грегор уже начал восстанавливать равновесие.

— Какой бесчестный прием, — ощупывал мой враг свою кровоточащую макушку.

— А это тебе не Олимпийские Игры, мудила! — сыпал я проклятиями, так как ничего другого мне не оставалось. Щит капитально прижал меня к стене, моей силы просто не хватало, чтобы выбраться из этой ловушки.

— Сзади! — донесся голос одного из его солдат.

Это был Чёрт! Он прыгнул на здоровенного ублюдка со спины, уцепившись ему прямо в шею. Грегор попытался лишь один раз взмахнуть рукой, чтобы скинуть с себя пса, на вторую попытку у него не хватило сил. Чёрт знал свое дело, он стремительно прогрыз вены и артерии на шее у своего обидчика. Грегор зашатался и рухнул вперед, еще сильнее придавив щит к моей ноге.

Я быстро среагировал, создав подпорку для щита с телом Грегора, чтобы они окончательно не раздавили мне ноги, затем возник лом и, упираясь им в стену и отталкивая груз, я сдвинул всё это с моих нижних конечностей. Слава Архимедову рычагу и моей учительнице геометрии, которая всегда говорила: «Вам мой предмет в жизни пригодится!».

Чёрт совершил свою атаку из последних сил, и сейчас лежал на полу и скулил.

— Друг мой, прости, — пробежала слеза по моей щеке, когда я увидел, насколько серьезные повреждения получил Чёрт. Кинжал Грегора резанул по левой стороне лица, лишив пса глаза. Вся шерсть была залита кровью, своей и врага.

— Я могу попробовать зашить рану, — начал спрашивать я Чёрта, как мне быть дальше. Он лишь слабо покачал головой из стороны в сторону. Да, даже раненая собака понимает, что лучше мне и не пытаться браться за иглу с ниткой, а то еще и второй глаз случайно выбью.

Создав бинты, я попытался перевязать ослабшую голову своего друга. Он выглядел совсем обессиленным и умирающим.

— Продержись еще минуту, я разберусь с остальными и вернусь, — шепнул я ему, погладив по спине. Чёрт уже ничего не ответил.

Я подошел к безжизненному телу Грегора, создал топор, и только с третьего удара смог отрубить его голову. Ведь я давал обещание Насте. Всё это время крестоносцы что-то кричали, они не видели всего происходящего здесь.

Выйдя к решеткам и растворив их, я бросил голову командира к ногам его солдат.

— Валите отсюда, — устрашающе сказал я.

— Тварь! — один боец всё же решил не прислушиваться к моему дружескому совету, и кинулся на меня врукопашную. Он пытался ударить кулаком, но перед ним возник круглый железный щиток. Несложно догадаться, что кулаку пришлось несладко от удара в полную силу о сталь. Я избавился от щита, перехватил руку крестоносца, положил ее на перила, и одним легким движением отрубил ему большой палец появившимся тесаком.

— Без большого пальца на правой руке ты не сможешь взять больше оружие, — говорил я, но мой голос заглушали крики его боли. — Спасибо мне потом еще скажешь.

— Сдохни! — проорал он, вынув левой рукой из сапога кинжал и повторив попытку броситься на меня. Я не успел ничего сделать, и этот удар пришелся мне ровно в грудную клетку. Однако мой мозг не спал, за что ему огромное спасибо. На мне появился железный нагрудник, который полностью нейтрализовал атаку крестоносца. Еще один неожиданный автоматизм, в который уже раз спасающий мне жизнь.

Я ответил ударом ноги, который опрокинул его, и крестоносец совершил незабываемый полет по лестнице.

Тем временем остальные солдаты отряда Грегора убежали. Элита, блин, что тут еще скажешь?!

Этого упрямца, по-хорошему, надо бы добить. Ничему его жизнь не учит. Но вместо праведной расправы, я подошел к крестоносцу, которому только недавно отрубил палец. Судя по всему, при падении он еще и левую руку вывихнул или сломал, и нос обильно кровоточил.

Буквально за несколько десятков секунд я перебинтовал ему руку. Свои товарищи его подберут, надеюсь. А если и нет, то это не мои проблемы. Я вообще не должен был с ним нянчиться. Особенно учитывая то, что он пытался меня убить. А еще то, что Чёрт серьезно ранен. Потерпи, дружок, доделаю дело, и сразу к тебе.

Я взял голову Грегора в руку и побежал по лестнице вниз. У выхода из подъезда меня дожидались пять оставшихся крестоносцев, нацелив свои арбалеты.

— Раненого своего заберите, — спокойно произнес я. — И тело командира можете забрать, но его голова теперь принадлежит мне. И не забывайте: у нас перемирие. Поэтому первый, кто сделает резкое движение, тоже подарит мне свою голову.

Бойцы Грегора нерешительно стали опускать арбалеты, потом сложили всё оружие на землю и пошли в подъезд с поднятыми руками. Я, не теряя времени, создал копье в центре своего двора и насадил голову ублюдка на него. Посреди искореженных машин, в месте, которым мне так нравилось любоваться из окна в детстве, теперь на колу красовалось голова поверженного противника.

В этом не было особой нужды, но я хотел, чтобы данная история широко распространилась и среди врагов, и среди друзей. Пусть Пастырь боится. Пусть он знает, как пал его лучший воин. Пусть наши поднимутся духом. Пусть Настя услышит, что Рома отомщен…

Вновь столкнулся с крестоносцами на лестнице, двое выводили раненого собрата, держа его под руки, а трое других пытались как-то нести неподъемное тело Грегора. Мы так и разошлись с ними, не сказав ни слова друг другу. Но я не понимаю, почему они не попытались убить меня, когда умер их полководец? Вряд ли избранные бойцы боятся меня. Скорее им самим осточертела эта проклятая война и методы своих лидеров. Ну, и умирать никому не хочется.

Наконец-то я добрался до раненного Чёрта. В нем еще билось сердце, да и кровотечение стало значительно слабее.

— Давай я отнесу тебя к Первому? Он легко залечит твои раны, — спросил я пса, поглаживая его по шее. Он лишь вяло покачал головой, дав отрицательный ответ.

— Почему нет? Неужели ты умирать собрался?! — не верил я в то, что Чёрт не желает исцеления. На эти вопросы он тоже закачал мордочкой из стороны в сторону, но намного активнее.

— Пойдем к озеру? — в очередной раз задал я вопрос. И Чёрт утвердительно кивнул. — Там красиво. Я много тебе рассказывал, но это надо увидеть самому…

Продолжая говорить с искалеченным другом, я взял его на руки и понес по лестнице вниз.

— Ну, и морду ты себе отожрал! — попытался пошутить я, но по щекам моим катились крупные слезы.

Я подвел того, кто был мне так верен и предан. А теперь еще он и не желает идти к Первому. Сомневаюсь, что глаз у Чёрта вырастет сам собой, поэтому ему просто необходимо лечение! И Первый не откажет, я уверен!

Но я обязан учитывать его желания. И сейчас я не вправе стоять на своем.

Выйдя из подъезда, я положил в большую тележку Чёрта, и направился в сторону озера. Улица моя пропахла гарью и дымом. В следующий раз надо будет поджигать что-нибудь поменьше, когда захочу привлечь внимание врага. С другой стороны, горела эта новостройка очень впечатляюще…

Если Чёрт всё еще жив, значит, он не умрет сегодня. Иначе это уже бы случилось. Ведь так?! Надеюсь, что так, как же я на это надеюсь! Но, в любом случае, остаться без глаза не лучшая перспектива…

Есть еще вариант пойти к Изиде, чтобы она попыталась оказать хоть какую-нибудь медицинскую помощь. Но раз уж Чёрт отринул идею о стопроцентном исцелении травмы, то вряд ли он согласиться и на это. Тем более, я уже пообещал доставить его к своему излюбленному местечку.

Я аккуратно вез Чёрта через ямы на дороге, через поля и леса. На пути дважды натыкался на группы крестоносцев, они просто провожали меня взглядом, но не трогали и не пытались напасть. Да я и сам не стал бы докучать человеку, всего измазанного кровью, везущего умирающую собаку. Но всё же, видимо, только Грегор решил нарушить перемирие, остальным же надоело терять своих братьев и сестер. Простым солдатам армии Пастыря, конечно. Ему самому и его генералам было всё равно, сколько людей они потеряют. Так как они давно могли изменить ситуацию, если бы хотели.

Добравшись до цели, я просто упал. Растворил тележку, положил Чёрта рядом с собой, и рухнул на спину. Чёрт кое-как приподнял голову и оперся о мои ноги. Его единственный оставшийся невредимым глаз любовался озером…

Я убью Пастыря! Я убью его, или погибну сам! Этот урод за всё ответит! Теперь Мечта стала моим домом. Изида стала частью моего дома, Калли, Курт, даже Даша, и, конечно же, Чёрт. И я буду сражаться за всех них! И я буду сражаться за будущее всей Мечты! Ведь за свой дом необходимо сражаться…