(род. ок. 400 г. до н. э. – ум. ок. 323 г. до н. э.)

«…Не таков был мудрец из Синопа, С палкой, в двойном плаще, Под открытым небом живущий: Принял он смерть, закусив себе губы зубами И задержавши дыхание. Был он поистине Отпрыском Зевса и псом-небожителем».

В плеяде греческих философов, чью смерть связывают с их мировоззрением, попадаются весьма колоритные личности – например, Диоген из Синопа по прозвищу Небесный Пес. Ученик основателя кинизма Антисфена, он презирал всех и вся, предпочитая общаться с бродячими собаками. Школа киников, к которой относился и Диоген, вообще отрицала все традиционные ценности: богатство, удовольствия, моральные каноны и т. д., но он был самым ярым киником. Даже его учитель Антисфен, основоположник философии кинизма, был менее радикален.

Благодаря своим экстравагантным поступкам Диоген Синопский стал, пожалуй, самым знаменитым философом-киником, затмив своего учителя. Правда, слава Диогена носила несколько скандальный характер, а история жизни представляла собой нечто среднее между плутовским романом и неприличным анекдотом. Однако для современников он был настоящим мудрецом, строго следовавшим принципам кинизма.

Любители мудрости и путешественники постоянно окружали Диогена и с любопытством слушали его монологи о совершенной жизни. Правда, он не раз шокировал толпу своими грубыми выходками, но это еще больше увеличивало интерес к нему. Память об экстравагантных поступках Диогена пережила тысячелетия – каждый знает, что он жил в бочке, требовал, чтобы Александр Македонский не заслонял ему солнце, просил милостыню у статуй, дабы приучить себя к отказам…

* * *

За давностью лет о детстве Диогена Синопского нет никаких сведений. Известно, что он родился в Синопе (отсюда и прозвище) около 400 г. до н. э. и часть своего жизненного пути занимался мошенничеством. Диоген был сыном менялы Гикесия, заведовавшего казенным меняльным столом. Гикесий довольно долго занимался фальшивомонетничеством и привлек к этому делу сына. Диоген, однако, не сразу решился стать помощником отца – для начала, отправившись в Дельфы, он спросил у оракула, как ему поступить – согласиться ли на такое предложение. Оракул велел ему заняться «перечеканкой монеты», и Диоген взялся за порчу монеты. В результате отца и сына изгнали из Синопа, и они долгие годы скитались. Гикесий умер в тюрьме.

После смерти отца Диоген направился в Афины, где ему открылся истинный смысл предсказания оракула – «перечеканка монеты» подразумевала переоценку ценностей. Дело в том, что слово «nomisma» («монета» по-гречески) имеет и второй смысл: уложение, закон, обычай, так что он нашел свое призвание – менять законы и обычаи.

Придя в Афины, Диоген застал там немало слушателей Сократа и проникся презрением ко всем им, кроме Антисфена, основателя школы киников, пожелав стать его учеником. Антисфен по традиции гнал от себя учеников свирепой палкой, но Диоген подставил голову и сказал, что у того нет такой палки, чтобы прогнать его. Так он стал учеником Антисфена и принял философию жизни, в которой превзошел учителя.

С Антисфеном Диоген общался охотно, но хвалил, впрочем, не столько его самого, сколько его учение, полагая, что только оно раскрывает истину и может принести пользу людям. Сравнивая Антисфена с его учением, он нередко упрекал его в недостаточной твердости и, порицая, называл его «трубой, не слышащей собственного гласа».

Диогену казалось, что слова учителя часто расходятся с делом, и он решил показать всем, что такое настоящий киник. К этой цели он шел с прямолинейностью, часто граничившей с непристойностью.

Диоген постоянно совершенствовался в самоограничениях, причем желание опроститься приняло у него гротескные формы. Человек образованный, писатель и моралист, он стал ходить по улицам полуголым, ночевать в большом кувшине из-под зерна, лакать воду, как собака, прилюдно отправлять естественные нужды, заявляя: «Что естественно, то не безобразно», и даже есть сырое мясо.

Он, по его собственным словам, осознал, как надо жить, когда поглядел на пробегавшую мышь, которая не нуждалась в подстилке, не пугалась темноты и не искала никаких мнимых наслаждений. Философ понял, что человек неуязвим, если он «наг, бездомен и неискусен», если он «гражданин и обитатель всего мира», если у него нет никаких привязанностей, если он перестает быть рабом условностей. Согласно Диогену Синопскому, «…нет ничего дурного в том, чтобы украсть что-нибудь из храма или отведать мяса любого животного: даже питаться человеческим мясом не будет преступно, как явствует из обычаев других народов».

Диоген говорил, что ни в чем не нуждаются только боги, и если человек хочет походить на богов, он также должен стремиться обходиться минимальным. И он неукоснительно следовал своим воззрениям. Увидев мальчика, пившего воду из пригоршней, Диоген сказал: «Мальчик превзошел меня в простоте!» – и выкинул из котомки чашку. Желая всячески закалить себя, летом он перекатывался на горячий песок, а зимой обнимал статуи, запорошенные снегом.

Когда Диогену строили дом и строители не выдержали намеченные сроки, то он, увидев улитку, решил, что может обойтись без дома, и поселился в глиняной бочке-пифосе. Когда какой-то мальчишка разбил ее, то афиняне наказали сорванца, а Диогену подарили новую бочку.

Вообще, философ стал местной достопримечательностью, хотя доходил до полного бесстыдства, навлекая на себя презрение и насмешки. Он всегда дерзко отвечал на них, стараясь смутить тех, кто хотел его пристыдить. Своим вызывающим поведением Диоген хотел не просто привлечь к себе внимание, но подчеркнуть превосходство мудреца над остальными людьми, которые заслуживают лишь презрения, поскольку соревнуются, кто кого столкнет пинком в канаву, но не в искусстве быть прекрасным и добрым.

В своем пренебрежении людьми Диоген заходил так далеко, что не делал никому исключения: ни жрецам, ни царям, ни обыкновенным людям. Иронические, а иногда и просто оскорбительные высказывания часто сопровождались действиями, достойными худших образцов низкопробных комедий, но, несмотря на эпатирующие выходки и скверный нрав, возле него постоянно собирались слушатели. Однако же, кроме этого, Диоген вошел в историю философии как автор сочинений «О любви», «Государство» («Политея»), «Эдип», «Фиест» (трагедии).

Внешний вид философа был под стать его поступкам. Он был совершенно лыс, хотя носил длинную бороду, дабы не изменять вида, данного ему природой, постоянно горбился, из-за чего всегда смотрел исподлобья, ходил, опираясь на палку, в верхней части которой был сук, на котором висела котомка странника. Своей нищетой и бездомностью Диоген «был горд не меньше, чем Александр Македонский своей властью». Широко известен рассказ об Александре, который будто бы посетил Диогена у его странного убежища и предложил исполнить любое его желание. Но поскольку философ считал, что он ни в чем не нуждается, он лишь попросил царя не загораживать от него солнце. Александр, пораженный ответом, воскликнул: «Не будь я Александром, я хотел бы быть Диогеном!»

Как и все киники, своим героем-покровителем Диоген считал Геракла. Ему казалось, что он призван трудиться, очищая авгиевы конюшни ложных идей, излишеств и предрассудков. Диоген хотел, чтобы люди уважали его, делились с ним пищей и кровом, но они не делали этого, хотя подавали при этом хромым и нищим, и, чтобы приучить себя к постоянным отказам, он просил подаяние у статуй.

Философ огорчался малому числу людей, желающих следовать его советам. Он бродил по улицам с фонарем среди бела дня, заявляя, что тщетно ищет хотя бы одного настоящего человека. «Будь я глазным врачом или дантистом, – сетовал Диоген, – за мной бы бегали толпы, а когда я говорю, что излечу тех, кто последует моим указаниям, от невежества, от подлости, от необузданности – никто не приходит».

Своим поведением он искал ответ на волновавший его вопрос: как противостоять презрению со стороны богатых и знатных. Диоген научился презирать то, что ценит знать, научился находить наслаждение в самом презрении к наслаждению. Он отвергал государство, семью, социальное неравенство, высмеивал знатное происхождение, славу, богатство, обзывая все это прикрасами порока. Единственным истинным государством считал весь мир. Его не связывало никакое отечество, он много путешествовал. Когда его спрашивали, откуда он, Диоген отвечал: «Отовсюду. Я гражданин мира».

Во время одного из путешествий корабль, на котором находился философ, подвергся нападению пиратов. Все пассажиры были захвачены в плен и выставлены на невольничьем рынке. Когда Диоген был выведен на продажу, то на вопрос, что он умеет делать, ответил: «Властвовать людьми», после чего попросил глашатая: «Объяви, не хочет ли кто купить себе хозяина?» Богатому коринфянину по имени Ксениад, который купил его, Диоген заявил, что хозяин обязан его слушаться, как слушался бы врача или кормчего, если бы врач или кормчий были бы рабами. Ксениад приставил его воспитателем к своим сыновьям и доверил ему все хозяйство. И Диоген повел его так, что хозяин повсюду рассказывал: «В моем доме поселился добрый дух». Ученики хотели выкупить своего учителя, но он, стремясь доказать, что его не может унизить ничто, даже рабство, отказался.

Диоген Синопский прожил около восьмидесяти лет и умер, будучи рабом. Готовясь к смерти, он приказал оставить свое тело без погребения, чтобы оно стало добычей зверей, или же сбросить в канаву и лишь слегка присыпать песком.

О его смерти существуют различные рассказы. Одни говорят, что Диоген съел сырого осьминога, заболел холерой и умер; другие – что, когда он хотел разделить осьминога между собаками, они искусали ему ноги, и он умер от заражения крови. Третьи – и их довольно много – говорят, что философ покончил жизнь самоубийством, задержав дыхание. Диоген жил в это время в Крании – так назывался гимнасий поблизости от Коринфа. Однажды, явившись к нему, ученики увидели, что он лежит, закутавшись в плащ, и решили, будто Диоген спит. Откинув плащ, они увидели, что философ мертв.

Между учениками разгорелся спор, кому его хоронить, и дело даже дошло до драки; но вмешались родители и старейшины и приказали похоронить Диогена возле ворот, ведущих к Истму. На его могиле поставили столб, а на столбе – собаку из паросского камня. Впоследствии сограждане Диогена также почтили его медными изображениями, написав на них так:

Пусть состарится медь под властью времени – все же Переживет века слава твоя, Диоген: Ты нас учил, как жить, довольствуясь тем, что имеешь, Ты указал нам путь, легче которого нет.