Сказка первая. Божий дар, или Приключения Теодоро
«Эх, рассказал бы мне кто-нибудь на ночь сказку!» – подумал Петя. Его родители ушли в гости и велели самому ложиться спать.
Тут в комнату заходит дед Вася, садится на стул, сажает внука на колени и спрашивает:
– Какую же сказку тебе рассказать, внучок?
– Ну, какую-нибудь хорошую, добрую, классиками написанную…
– Много хороших и весьма поучительных сказок написали русские классики, родной. Очень много написали. Тут тебе и «Золотой ключик», и «Чёрная курица», и «Премудрый пескарь», и «Сказка о попе и о работнике его Балде»… Да много ли среди всех этих сказок по-настоящему ДОБРЫХ сказок?
– Я думал, что все детские сказки добрые! – удивляется Петя.
– Нет, внучок. Знаешь, что сказано в са́мой мудрой книге на свете? Добрый человек из доброго сокровища сердца своего выносит доброе, а злой человек из злого сокровища сердца своего выносит злое, ибо от избытка сердца говорят уста его. Да-а-а… Умных людей у нас в стране много, добрых – тоже хватает. А такого, чтоб и умный и добрый был – днём с огнём тяжело сыскать. Вот так и повелось на Руси: умные – книжки пишут, добрые – двор подметают, а те, которые и умные и добрые, все в монастырях – Богу за злых да за дураков молятся. Если кто-нибудь из умных и добрых в миру заведётся и добрую книжку для детей напишет – это чудо настоящее, все ангелы на небе радуются и сам Господь улыбается!
– А как отличить добрую книжку от недоброй? – спрашивает внук.
– Добрая книжка небесному уму-разуму учит, а недобрая – земному. Добрая книжка говорит: люби ближних, раздавай милостыню, защищай отечество, ни на кого не злись – и не жди за всё это награды на земле. А недобрая говорит: будешь жестоким, жадным, трусливым и злым – будешь наказан и не получишь признания от людей. Получается, чему она учит? Стремлению к награде, любви к себе! Мол, если любишь себя, так не совершай злых поступков и будешь счастлив на земле… Разве книга, учащая земному, научит отказаться от всего, чтобы пойти за Христом, или отдать себя на мучения за правду Божью? Разве она покажет, что милость выше справедливости и что искреннее покаяние может изменить самую суть человека?
– Не знаю, – говорит Петя. – Ты мне расскажи по-настоящему ДОБРУЮ сказку, и я всё пойму!
Дед Вася уложил внука в постель, сел на краешек кровати, взял его за руку и начал сказку сказывать.
* * *
Жил-был в Италии один бедный человек. Звали его Антонио. Жениться он себе не мог позволить из-за бедности, и детей у него не было. А он так мечтал о сыне!
Вот взял Антонио да и выстругал себе сыночка из чурбана. Поставил статуэтку в углу, любуется и мечтает, как будто это его настоящий сын. Увидел Господь, какое светлое сердце у Антонио, и сотворил чудо – превратил деревянную болванку в настоящего живого мальчика!
Антонио как раз суп из луковицы варил. Очага у него, конечно, не было, внучок, – только электроплитка старенькая. Вот варит Антонио свой суп на электроплитке, вдруг чувствует – кто-то его сзади за рубаху дёргает. Мальчонка кудрявый, черноволосый!
– Ты кто? – спрашивает Антонио.
– Я сын твой – Теодоро, – слышит он в ответ. – Меня Бог тебе даровал.
Обрадовался Антонио, схватил сына на руки и ну кружиться по подвальному помещению, в коем обитал!
И зажили они счастливо вдвоём. Антонио плотничает, чтобы на кусок хлеба себе и сыну заработать. Теодоро грамоту изучает и отцу во всём помогает. А по воскресеньям отец и сын в храм Божий ходят, Святых Христовых Тайн причащаются.
Красивым мальчиком рос Теодоро. Вот раз пошёл он за хлебом в супермаркет, и увидел его директор бродячего цирка – синьор Барбарелио. «Хороший гимнаст получится из этого парнишки!» – подумал синьор и решил похитить Теодоро.
Были у синьора Барбарелио двое подручных жуликов – муж с женой. Клички у жуликов были Кот и Лиса, а как их на самом деле звали – никто не знал. Вот синьор и поручил Коту с Лисой выкрасть Теодоро – сам он руки марать не хотел.
Подошли жулики к сыну плотника на улице, когда рядом не было никого. И говорят:
– Ах какой красивый мальчик! Хочешь стать известным артистом, путешествовать из города в город?
– Нет, не хочу, – отвечает Теодоро. – Папе это не понравится.
– Неужели ты не хочешь жить в большом доме, кушать всякие деликатесы, ездить на дорогом лимузине?
– Зачем мне всё это? – спрашивает мальчик. – Я лучше буду жить в подвале с любимым папой, ходить пешком и есть суп из луковицы.
– Не хочешь по-хорошему, придётся по-плохому! – говорят Кот с Лисой. Сунули его в мешок, рот кляпом заткнули и уволокли.
Притащили в цирк к синьору Барбарелио, вытряхнули из мешка, поклонились хозяину и убежали. Директор смотрит на Теодоро да свою густую длинную бороду наглаживает.
– И за что же такого хорошего мальчика посадили в мешок? – спрашивает синьор.
– За любовь к отцу, – отвечает Теодоро, смело глядя в глаза директору. А это ох как непросто – выдержать взгляд хитрого и порочного взрослого человека!
– А разве хорошо отказываться от благ, которые тебе предлагают? – говорит бородач. – Я бы мог сделать из тебя звезду первой величины!
– Чтобы отказаться от благ, нужно мужество, – говорит мальчик. – Проявить мужество – хорошо, пойти на поводу у своих желаний – плохо. А вы считаете, что всё наоборот?
Расхохотался синьор Барбарелио и говорит:
– Воля у тебя крепкая. И мозги есть. Будешь моим «золотым ключиком» к карманам зрителей – гимнастом на трапеции!
А папа Антонио в это время ходит по городу, ищет пропавшего сына. Сунулся было в полицию – да куда там! «Через три дня, – говорят, – придёшь заявление писать». Ходил-ходил Антонио, искал-искал своего Теодоро – да так и не нашёл. Пошёл в Божий храм – у Господа помощи попросить. Стоит перед Распятием на коленях, горькие слёзы льёт. А рядом другой человек поклоны кладёт. Вот подходит этот человек к Антонио и спрашивает:
– Брат, может тебе какая помощь нужна?
– Сыночка у меня украли единственного, дар Божий! – говорит плотник.
– А сам он не мог из дома сбежать?
– Мой Теодоро ни за что бы меня не бросил! Нет, чует родительское сердце – похитили его…
Поднял человек Антонио с колен, усадил на лавку и говорит:
– Не бойся, мил-человек, найдём мы твоего сыночка! – И рацию достаёт.
Смахнул плотник слёзы с глаз и видит – перед ним начальник городской полиции. Кого-кого, а его-то Антонио никак не ожидал встретить в храме!
Дальше известно что – объявили спецоперацию, нашли свидетелей, которые видели, как двое подозрительных типов тащили большой мешок в цирк, направили туда отряд полицейских. И вот уже обнимает Антонио своего ненаглядного сына в кабинете начальника полиции.
Тут вводят в кабинет троих преступников в наручниках. Ох и жалкий у них был вид! Помяли их полицейские во время задержания…
– Серьёзное преступление вы совершили, синьоры и синьора, – говорит начальник полиции всей троице. – Похищение ребёнка по предварительному преступному сговору… Много лет в колонии строгого режима вам придётся провести!
Заплакали Кот с Лисой – стыдно им стало, что они Божий дар похитили. А синьор Барбарелио ругается и требует адвоката.
– Христом Богом тебя прошу, – говорит Антонио начальнику полиции, – отпусти ты их с миром! Понял я теперь: что́ Бог дал, того человек отнять не может! А значит они ничего и не сделали!
Снял начальник полиции наручники с преступников и отпустил их Христа ради.
Так удивился синьор Барбарелио поступку Антонио, что покаялся перед Богом за свои злые дела, продал свой цирк, а на вырученные деньги купил детский театр марионеток и квартиру для Теодоро и его отца, с балкончиком. Теперь Антонио работает в театре синьора Барбарелио и горя не знает. Кот и Лиса ему представления ставить помогают. А детский смех им всем – лучшая награда за труд.
Ну а Теодоро в школу пошёл. Там у него много хороших друзей. Ведь каждому ребёнку хочется хоть одним мизинчиком прикоснуться к чудесному Божьему дару!
* * *
– Вот такая вот ДОБРАЯ сказка получилась! – улыбнулся дед Вася, закончив рассказ. – И про Творца Всеблагого в ней есть, и про милость, и про покаяние! Почему же нашему классику Алексею Николаевичу Толстому не пришло в голову написать сказку, где злодеи исправляются, а те, кого эти злодеи обижали, прощают им всё?..
– Деда, а я вот ещё чего не пойму, – спрашивает Петя. – Ты же вроде умер три года назад. А почему ты сидишь рядом со мною, и руки у тебя тёплые, и пахнет так хорошо?
– Разве ты не знаешь, внучок, что у Бога на Небе все живы? – весело подмигивает дед. – Кстати, недавно я видел и Пушкина, и Салтыкова-Щедрина, и Погорельского, и Толстого. Переживают они очень, что так мало ДОБРЫХ сказок написали! Что не писали про Бога, когда Божья правда сама просилась в сказку. Ты вот что, внучок, если станешь писателем, когда вырастешь, пиши только ДОБРЫЕ сказки! А уж мы с Пушкиным, Толстым, Погорельским и Салтыковым-Щедриным все вместе за тебя порадуемся!
Сказка вторая, о Балде и о работодателе его – попе
Лежал как-то Петя в постели и не мог заснуть. «Вот бы, – думает, – пришёл дед Вася и рассказал мне какую-нибудь ДОБРУЮ сказку!»
Деда Васи уже несколько лет как не стало на земле. Но он иногда приходил к любимому внуку с Неба и рассказывал на ночь ДОБРЫЕ сказки.
Не успел Петя сказать Богу своё желание, как видит: упали несколько звёздочек с небосклона и залетели прямо к нему в окно. Повертелись-покружились, и соткалась из них человеческая фигура. Смотрит Петя: стоит перед ним дед Вася и улыбается.
– Звал меня, внучок?
– Звал, деда! Расскажи мне, как там на Небе Пушкин с Погорельским поживают?
– В целом хорошо поживают, – говорит дед Вася. – Да только вот Александр Сергеевич мне кое-какое поручение дал. Вспомнил он намедни, что написал одну недобрую сказку – про попа и его работника Балду. Поссорился он тогда с Богом и решил на священнический сан, а заодно и на Церковь Святую тень бросить. Частенько такое бывает с великими людьми… Раскаялся Пушкин на смертном одре за тот случай, а сказка-то всё равно осталась! Живёт она своей жизнью и смущает умы людей – талантливо ведь написана. Вот Александр Сергеевич и попросил меня придумать ДОБРУЮ сказку о попе да тебе рассказать.
– Деда, а я ведь как раз хотел просить тебя о ДОБРОЙ сказке!
– Знаю, внучок, знаю! – Дедушка присел на постель рядом с внуком. – Устраивайся-ка ты поудобнее и слушай!
* * *
Жил-был на свете жадный поп. «Поп» – это вовсе не обзывательство, внучок, просто так в старину принято было священников называть. Слово это в переводе с греческого означает «папа», «отец» – ведь священники должны быть отцами всем нам, обычным людям. Но лучше сейчас так священника не называть, а то он и обидеться может. Лучше звать его «отцом» или даже ласково – «батюшкой». Но у нас-то сказка старинная, а в старину священников все звали попами…
Ты спросишь: почему же тот, кто должен быть всем отцом, был жадным?
Что ж, случается и такое в жизни. Ты же знаешь – родителей не выбирают! Если наши родители по плоти, а тем более духовные родители страдают каким-нибудь пороком, что́ мы можем сделать? Только одно – любить их, не осуждать и постараться не перенять у них этот порок.
Но давай-ка продолжим нашу сказку. Итак, жил-был на свете жадный поп. Однажды он решил найти себе работника, который бы помогал ему по хозяйству – корову доил да индюшек кормил, огород поливал да дом подметал, печку топил да его, попа, вкусно кормил. И желательно всё это задарма! Жалко попу было денег на работника – ведь он копил монеты на дорогую иностранную карету. «Куплю, – думает поп, – я себе чёрную немецкую карету с механическим кучером и гидроусилителем вожжей – тогда будут меня все любить да почитать!»
И вот начал поп работника искать. Объявление везде поразвешивал: «Ищу умного человека, который будет работать абсолютно бесплатно. Работа интересная – по хозяйству. Возможен карьерный рост».
Месяц проходит, другой – никто по объявлению не приходит. Ни одного умного человека не нашлось! Уж совсем было отчаялся наш поп, вдруг слышит – кто-то в дверь его домика барабанит.
– Входите, пожалуйста, – говорит поп. – Милости прошу! – Он хоть и жадным был, но вежливым.
И вошёл очень-очень странный человек. Одет он был в какую-то бесформенную выцветшую одежду – не то робу, не то платье. На голове платок цветастый повязан. Какого он возраста, тоже сложно было определить. Даже непонятно сразу было, мужчина это или женщина. Но поп подумал, что всё-таки мужчина – раз у него усы да густая борода на лице растут.
– Здравствуйте, – тоже вежливо здоровается человек с попом, – а не вы ли работника себе искали?
– А, так вы по объявлению пришли! – обрадовался поп.
– Не совсем, – говорит пришелец. – Меня к вам послали. – И он как-то неопределённо махнул рукой – то ли вверх показал, то ли вниз.
– Что ж, это дело доброе! – улыбается поп. – А вы действительно готовы работать бесплатно?
– Ну, деньги мне не нужно платить, – говорит странный человек.
– А что нужно? – спрашивает поп.
– Хочу, чтобы по истечении трёх лет работы отдали вы мне свои сердце, ум и волю. А больше ничего не нужно!
Задумался наш поп крепко-накрепко. Как же священнику без сердца, ума и воли Богу служить? Никак ведь нельзя! А потом сообразил – речь-то о духовных понятиях идёт. Как можно у человека волю или ум отобрать? Да и сердце у него никто выреза́ть не собирается – по закону не положено. Значит, шутит странный пришелец, юродствует то бишь!
Обрадовался пуще прежнего поп: это какая же удача – юродивого повстречать! И согласился.
Ударили по рукам.
– Как же звать-то тебя, мил-человек? – спрашивает поп у своего нового работника, на «ты» переходя.
– При крещении Валентином нарекли, – отвечает тот, – но все кличут Балдой, сколько себя помню. А я и не обижаюсь.
– А что, «Балда» – хорошо звучит, – говорит поп. – Коротко и ёмко!
Так и стали все в округе попова работника Балдой величать – коротко и ёмко. А он и не обижался.
Хорошим работником оказался Балда. Мало того что всю работу по хозяйству выполняет – ещё и в храме прислуживает. Скотину любит, прихожан не обижает, готовит вкусно, огород поливает. Чего ещё надо? Смотрит поп на Балду и нарадоваться не может, что такого чудесного работника ему Бог послал.
Вот служит Балда попу год, служит второй, а за вторым, как водится, и третий пошёл. Тут стали нашего попа сомнения глодать. Скоро уж срок подоспеет расплачиваться – сердце, ум и волю отдавать. А вдруг и правда заберёт их как-нибудь Балда? Очень не хотелось попу расставаться с такими ценными вещами…
Уж месяц остался до расплаты. Совсем было наш поп в депрессию впал, как вдруг приходит к нему одна старая прихожанка, что на берегу озера жила, и говорит:
– Батюшка, завелись у нас в озере черти. Совсем житья от них не стало! По ночам воют – спать не дают. Яйца воруют. Молоко из-за них киснет и капуста завяла. Христом Богом, миленький, прошу – приди, освяти озеро, чтоб нечистый перестал безобразить! А уж я в долгу не останусь!
Задумался поп: нет как будто такого чина – на освящение озера от нечистой силы. На освящение храмины – есть, на освящение колесницы – имеется, а на освящение озера от чертей – нету, хоть ты тресни! Конечно, если будешь кого-то крестить, водоём нужно освятить, но он-то никого крестить не собирается!
«Пошлю-ка, – думает, – я туда Балду, пущай он с бесовским племенем разбирается! Разберётся – хорошо, денежку за это баба Дуня заплатит. А коли утащат работника черти – так расплачиваться мне сердцем, умом и волей не нужно будет. Так и так я в выигрыше!»
Позвал поп к себе Балду да и говорит:
– Поди, Балдушка, на берег озера, вызови чертей и повели им Христовым именем убираться подобру-поздорову к себе в преисподнюю. А не исполнишь поручение – выгоню тебя из работников, и останешься без вознаграждения, хотя тебе всего месяц доработать осталось!
Делать нечего, взял Балда длинную палку и отправился к озеру. Стал он в озере палкой водить – чертей выманивать. Не выходят черти!
– Да что ж это я, дурак, нечистых духов в озере ищу? – думает Балда. – Совсем забыл, что духи злобы поднебесной в духовном, а не в физическом мире живут! Значит, надо их духовными вещами приманивать – мыслями плохими, желаниями нечистыми, сквернословием.
Стал Балда изо всех сил в мыслях попа ругать – такой он, мол, и сякой, совсем никудышный человечишко, славолюбец и скупердяй! И глядь – тут как тут уже бесёнок маленький вокруг него вьётся, крылышками перепончатыми машет и копытца довольно потирает.
Обрадовался Балда, что его затея удалась, да и говорит бесёнку:
– Что ж это вы, бесята, совсем Бога перестали бояться? Яйца воруете, молоко портите, да по ночам воете – народ православный пугаете? Будете и дальше хулиганить, я ваше племя молитвою и крестным знамением изведу!
– Знаем всё про тебя, Балда, – усмехается бесёнок, – и молитвы твоей не боимся! Однако готовы заключить с тобой сделку.
– Какую ещё сделку? – спрашивает попов работник.
– А такую: пройдёшь три наших испытания, оставим бабу Дуню в покое и дадим тебе спокойно твой срок дослужить. А не пройдёшь – душу свою бессмертную нашему князю отдашь. Годятся такие условия?
Почесал Балда в затылке, да и согласился на бесовские условия. Обидно ведь три года работать и без вознаграждения остаться!
– Ну, поехали! – говорит бесёнок и копытцем о копытце – хлоп!
Видит Балда: очутился он во дворце расчудесном. Везде в том дворце золото да парча, ковры персидские да люстры хрустальные, огромные телевизоры заморские да центры музыкальные из красного дерева. А во дворе – целый парк карет с механическими кучерами и гидроусилителями вожжей.
Погулял Балда по дворцу, прилёг отдохнуть на расшитый золотом диван. Откуда ни возьмись – появляются три распрекрасных девицы-красавицы и давай ему яства отменные да пития вкуснейшие подносить. Напился Балда, наелся от души – сидит, любуется на красна-девиц, а те перед ним танцы разные танцуют. «Вот это жизнь! – думает Балда. – Ни о чём заботиться не надо, живи и радуйся!»
Так и зажил в расчудесном дворце с тремя прислужницами – живёт и горя не знает. Но однажды вдруг замечает, что одна из красна-девиц пригорюнилась – всё время вздыхает тяжко и взгляд у неё грустный сделался, как у собаки, скучающей по хозяину. Подзывает от ту де́вицу и спрашивает:
– Что грустишь, девица-красавица? Али тебе у меня живётся плохо?
– Нет, мой господин, – отвечает красна-девица, – живётся мне у тебя хорошо. Да только когда я в город на заработки поехала, остались у меня в деревне родители старые, немощные. Одни они живут, больше-то у них, кроме меня, никого и нет. Некому старикам даже кружку воды подать.
Пожалел Балда девицу. Дал ей мешочек с золотом, чтобы было на что жить, и отпустил домой с миром. Да наказал, чтоб за стариками своими усердно ухаживала.
Отпустить-то отпустил, только красавица та была поварихой знатной, и все яства заморские именно она ему готовила. Как уехала девица к своим старикам, пришлось Балде на фастфуд перейти, который готовить почти не надо, и живот у него стал частенько побаливать…
Живёт Балда дальше в своём дворце расчудесном. Любуется на двух оставшихся красна-девиц, которые и дворец ему пылесосят-убирают, и посуду моют, и другую разную домашнюю работу за него делают. Но вот однажды замечает он, что личико одной девицы погрустнело, затуманилось, того и гляди из ясных глазок слёзки польются горькие.
Подозвал Балда к себе красавицу и спрашивает:
– Что печалишься, девица-красавица? Али тебе у меня живётся плохо?
– Нет, мой господин, – отвечает ему девица, – живётся мне у тебя очень хорошо. Да только когда я в город на заработки поехала, у меня в деревне жених остался. Скучаю я по нему – сил уже нет разлуку терпеть.
Пожалел и эту красну-девицу Балда, дал ей мешочек с золотом в качестве приданого и отпустил домой с миром. Да наказал, чтоб сразу замуж за своего жениха вышла и верность мужу всю жизнь хранила. «Ничего, – думает, – я и из пластиковой одноразовой посуды есть могу». Девица та ведь посудомойкой у него служила!
Стал Балда из пластиковой посуды есть, и начали у него глаза слезиться да кожа пятнами пошла – аллергия на пластик совсем замучила…
Однако живёт себе дальше Балда в своих хоромах, на оставшуюся красавицу слезящимися глазами любуется. Но и та вдруг закручинилась-запечалилась. Слёзки украдкой платочком шёлковым утирает.
Подозвал Балда к себе последнюю девицу и спрашивает:
– Что же ты пригорюнилась, девица-красавица? Али тебе у меня живётся плохо?
– Нет, мой господин, – отвечает ему та, – живётся мне у тебя лучше некуда. Да только вот осталась у меня в родном городе сестрёнка младшенькая. Сиротки мы с ней, я ей мать с малолетства заменяла. И пока я тут деньги зарабатывала, продали её злые люди в рабство. Даже не знаю, что теперь делать…
Сказала так и голову повесила.
Призадумался тут Балда: «Если и эту красавицу опущу домой, придётся мне самому дворец свой огромный пылесосить и пыль везде вытирать! И так весь желудок себе фастфудом испортил, и пятнистый стал, как лягушка-свинюшка (зверь такой есть диковинный, внучок)».
А девица стоит перед ним, молчит, только слезинки с ясных глаз платочком вытирает.
– А, ладно! – пожалел Балда красавицу. – Займусь сам уборкой, не привыкать, чай. Сейчас дам тебе мешочек с золотом – иди сестрёнку из рабства выкупать!
И только вымолвил он эти слова, как исчез дворец распрекрасный вместе с девицей-красавицей и оказался Балда снова на берегу озера. Бесёнок рядом вьётся – рожа у него кислая и хвост из стороны в сторону ходит, как у кота рассерженного. Понял Балда, что прошёл первое испытание.
– Ну, посмотрим, как ты справишься со вторым! – говорит бесёнок и копытцем о копытце – хлоп!
Очутился Балда в пустыне каменной. Ни одной живой души вокруг нет, сколько видит глаз, да и растительности вовсе не наблюдается. И еды с водой тоже нет. А солнце как ненормальное шпарит! Как из этой пустыни выбираться – совершенно неясно. Но не стоять же на месте до скончания веков! Вот и решил Балда идти вперёд пока сил хватит.
Идёт час, идёт другой, идёт третий. И вдруг видит в каменном углублении небольшую лужицу, полную чистой голубоватой воды. А Балда уже совсем от жажды измучился! Подошёл он к той лужице, наклонился, чтобы воды испить, а лужица ему и говорит тоненьким голоском:
– Не пей, добрый человек! Не губи Христа ради!
«Это у меня от жары разум помутился!» – думает Балда и зачёрпывает горсть воды. Смотрит – а в воде той крошечные жучки-червячки-пиявочки плещутся, жизни радуются. Увидели они, что Балда их выпить собирается, и как закричат все хором:
– Не пей, добрый человек! Не губи Христа ради!
Отлегло у Балды на сердце: он уж думал, что у него галлюцинация слуховая была – бездушная лужа человеческим языком заговорила! А это всего-навсего живая тварь Божья себе пощады просит!
Пожалел он жучков-червячков-пиявочек, вылил воду обратно и дальше пошёл. Совсем от жажды изнемогать стал! Вдруг видит другую лужу – побольше. Только хотел водицы испить, слышит – говорит кто-то тенором:
– Не пей, добрый человек! Не губи Христа ради!
Зачерпнул он горсть воды, присмотрелся – не видать в воде никаких червячков-пиявочек. Раскрывает рот, чтобы воды испить, а кто-то пуще прежнего кричит:
– Не пей, добрый человек! Не губи Христа ради!
Вылил он воду обратно, присмотрелся, а на берегу лужи лягушата сидят и жалобно квакают:
– Если ты всю воду выпьешь, нам жить негде будет и мы на жаре лютой смертью погибнем!
Пожалел Балда тварь Божью – не стал воду пить и дальше пошёл. А сам от жажды еле на ногах держится. Вдруг выходит к берегу пруда. «Ну, – думает, – теперь-то я точно напьюсь! В этом пруду водицы на всех хватит». Только к воде припал, а из пруда кто-то говорит густым басом:
– Не пей, добрый человек! Не губи Христа ради!
Зачерпнул Балда горсть воды – жучков-червячков нет, посмотрел на берег пруда – лягушат тоже не наблюдается. И крикнул охрипшим от жажды голосом:
– А кто говорит-то?!
Высовывает из пруда голову пресноводный кит и молвит грустным-прегрустным голосом:
– Я говорю. Тяжело мне в этом прудике живётся – каждая капля воды на вес золота. Не пей, добрый человек! Не губи Христа ради!
Пожалел Балда кита и не стал воду из пруда пить. Лёг на землю и помирать приготовился. Вдруг чувствует – лежит не на камне, а на мягкой траве. Вскочил и видит – оказался он опять на берегу баба Дуниного озера. Хотел было напиться – да, оказывается, пить-то ему больше не хочется. Кончилось второе бесовское испытание!
Бесёнок по-прежнему рядом вьётся – крылышками перепончатыми бяк-бяк-бяк. И рожа у него кислая-прекислая. «Кажись, я и второе испытание прошёл!» – думает Балда. А бесёнок говорит:
– Ну, Балда, если выдержишь и третье испытание, будешь герой. А не выдержишь – души́ своей бессмертной навсегда лишишься! – И копытцем о копытце – хлоп!
Видит Балда: оказался он на крыше дворца многоэтажного. Дворец тот – выше египетских пирамид, вся крыша деревьями экзотическими засажена, а посередь сада – большой фонтан в виде древнегреческих сказочных существ, посейдонов всяческих да нереид.
Не успел осмотреться он как следует – подбегает к нему дева прекрасная. Волосы у неё короткие и в белый цвет покрашенные, а одета она и того чуднее – в пиджак и юбку выше колен, а на ногах рейтузы прозрачные натянуты. Усмехнулся про себя Балда её странному наряду, а дева его на какой-то совет директоров зовёт. И говорит, что он, Балда, в этом совете директоров самый главный директор – что-то вроде правителя денежной империи. А другие директора – вроде как его министры. «Вот уж не думал, что императором доведётся стать!» – думает Балда.
Зашли они с девой в передвижную комнату с зеркалами и приехали в огромную светлую залу. А там уже все министры собрались, императору Балде в ноги кланяются и на самое почётное место его сажают. Затем встают все дружно, поют гимн своей империи и начинают своему правителю планы завоевания разных компаний-государств предлагать.
Один предложил завоевать государство, которое делает чудесные игрушки для детей. Другой – захватить государство, которое добрые книги печатает. Третий – покорить государство, которое редких животных от злых людей защищает.
«Почему бы и не захватить все эти государства? – думает Балда. – Тогда МОЯ империя будет чудесные игрушки делать, добрые книги выпускать и редких животных от злых людей спасать!»
И дал добро своим министрам на завоевание государств, которые детские игрушки делали, добрые книги печатали да редких животных защищали.
Зажил Балда во дворце многоэтажном со множеством прислужников. Ест, пьёт, по экзотическому саду гуляет, в фонтане купается да на прекрасных дев в рейтузах прозрачных любуется – и горя не знает.
Но тут вдруг приходит к нему правитель государства, которое детские игрушки делало, и говорит:
– Не завоёвывай, пожалуйста, ты моё государство, император Балда! Мне оно от моего отца по наследству досталось. Мой отец в него всю душу вложил и на смертном одре завещал, чтобы я, его сын, им мудро и достойно управлял. А твои министры на моих заводах, где сейчас выпускают чудесные игрушки, станут делать дальнобойные пушки.
Зовёт Балда самого заслуженного из министров и спрашивает:
– Правда, что, если захватим мы это государство, на заводах, где выпускают игрушки, будут делать дальнобойные пушки?
– Правда, ваше императорское величество, – отвечает старый министр. – Коли мы продолжим делать игрушки, разорится наша великая империя и распадётся на части. Ведь пушки-то стоят намного дороже, чем игрушки!
Пожалел Балда правителя игрушечного государства и запретил министрам его компанию захватывать. Живёт дальше во дворце-небоскрёбе, с прекрасными девами в фонтане купается, да с Посейдоном и нереидами веселится. (Это такой оборот речи, внучок. На самом деле Посейдон и нереиды из мрамора были!)
Тут приходит к нему правитель государства, которое добрые книги печатало, и говорит:
– Не завоёвывай, пожалуйста, ты моё государство, император Балда! У меня работают добрые писатели, а твои министры их всех выгонят и возьмут на их место злых. Эти злые будут ужастики да боевики всякие сочинять, зло в мире умножать. А его и так слишком много.
Опять зовёт Балда самого заслуженного министра и спрашивает:
– Правда, что, если захватим мы это государство, на фабриках, где выпускают добрые книги, будут злые книги печатать?
– Правда, ваше императорское величество, – отвечает министр. – Коли мы продолжим издавать добрые книжки, разорится наша великая империя и распадётся на части. Ведь злые-то книги народ гораздо лучше покупает, чем добрые!
Пожалел Балда правителя доброго книжного государства и запретил министрам его страну завоёвывать. Живёт дальше во дворце до неба. Полюбилась ему одна дева прекрасная, и хотел наш Балда уж на ней жениться. Да тут приходит к нему правитель государства, которое редких животных от злых людей защищало. Лица́ на нём нет, голос убитый.
– Захватили, – говорит, – твои министры моё государство. Все заповедники, в которых мы животных спасали, разорить хотят, а на их месте меховые заводы построить. Чтоб из вымирающих зверей шубы для богачей делать. Пощади ни в чём не повинных зверюшек, император Балда, не губи их зазря!
Почесал в затылке Балда. Это что же получается – обманули его министры? Он хотел детские игрушки и добрые книжки выпускать да зверей защищать, а они что устраивают?
Зовёт Балда старого министра и хочет разнос ему устроить – за то что он зверюшек беззащитных на шубы пустить собирается. А министр усмехается так недобро и говорит своему императору:
– Если ваше императорское величество и это государство пожалеет, мы, министры, свергнем его императорское величество, и вместо того чтобы под венец идти, будет императорское величество на помойке еду в мусорных баках искать!
Ох как тяжко стало Балде! Привык он к весёлой и беззаботной жизни, к тому, что его все почитают да на руках носят. А теперь из-за каких-то зверей, которых он никогда в жизни не видел, надо с этой расчудесной жизнью распрощаться, невесты лишиться и на помойку идти? Забыл Балда, что это всего лишь испытание и что живёт он в небоскрёбе не по-настоящему. И хотел уж было отказать правителю государства, которое животных защищало, в его прошении. Но тут вспомнил, как у него в детстве морская свинка была по имени Хихика, которую маленький Балда очень и очень любил. Представил он, как злой министр отобрал бы у него свинку, убил бы её и пустил на шубу. А чем все эти животные хуже его любимой Хихики? «Нет уж, – думает Балда, – лучше я прекрасной невесты лишусь и буду на помойке отбросами питаться, чем тварь Божью ни в чём не повинную под нож пущу!»
– Не бывать бессмысленному убийству животных! – говорит Балда.
И как только он это сказал, сразу же очутился на берегу баба Дуниного озера, а злой министр в бесёнка с перепончатыми крылышками превратился. Рожа у бесёнка – кислее не придумаешь, хвост уже не болтается – обвис, да и крылышки хлопают как-то неритмично. Понял Балда – прошёл он и третье испытание, победил бесовское племя!
А бесёнок говорит:
– Не станем мы уговор исполнять! Мы – духи лживые, с нами сделки только дураки заключают! Нас баба Дуня знаешь как хорошо своими суевериями подкармливает!
– А вот я сейчас Христу Богу от всей души помолюсь – живо наш уговор исполните! – грозит нечистому духу Балда.
– Будь по-твоему! – нехотя говорит бесёнок. – Не надо молиться!
Задрожал юный искуситель и исчез – убежал к себе в духовный мир, а точнее – в преисподнюю.
«Вот дивно! – думает Балда. – В прошлый раз-то он моей молитвы не испугался. Никак изменилось что-то с тех пор?»
Пошёл Балда к попу, идёт и дальше размышляет. «Что-то все три моих испытания больно одно на другое похожи были, – думает. – К чему бы это?»
Вот приходит он к попу и докладывает, что поручение исполнил. А поп как своего работника увидал, сразу же за сердце схватился. Оказывается, уже ровно месяц миновал, как Балда к озеру пошёл, и все его пропавшим без вести считали. А сегодня – как раз день расплаты настал.
Упал поп к Балде в ноги и просит о помиловании – не отбирать сердце, ум и волю.
– Не могу я вас помиловать, – грустно говорит Балда. – Я же говорил, что меня к вам послали.
– И кто же тебя послал? – спрашивает поп. А лицо у него белое-белое.
– Старец послал – батюшка Амвросий, – отвечает Балда. – Я один тяжкий грех совершил, жестокосердие по отношению к ближнему проявил. Пошёл к батюшке Амвросию на исповедь. А он мне говорит: «Мало в грехе сознаться, надобно свой грех ещё делом искупить». – «Я готов», – отвечаю. «Тогда, – говорит старец, – оденься похуже, иди к такому-то священнику – он как раз себе работника ищет – и служи у него три года забесплатно. А по истечении срока отберёшь у него сердце, ум и волю, если он за это время в своей жадности не раскается». – «Как же я смогу такие вещи у человека отобрать?» – спрашиваю я. «Просто скажи: „недостоин ты стоять перед Престолом Божиим“, и всё само произойдёт», – говорит старец. А теперь рассудите: если я послушание старца не исполню, мне мой собственный грех не отпустится!
Заплакал поп горючими слезами, ползает у Балды в ногах и молит о пощаде:
– Если меня священнического сана лишить, я и правда рассудок и волю потеряю! А се́рдца я и так уже, наверное, лишился, когда отправил тебя на берег озера да понадеялся, что тебя черти утащат! Прости меня, Балдушка, Христа ради, не губи!
– А, ладно! – не выдержал Балда. – Ослушаюсь старца! Лучше уж сам буду в аду гореть, чем другого человека на жизнь без сердца, ума и воли обреку!
И только он это сказал, как заходит к ним в домик сам батюшка Амвросий. Поднял старец с колен нашего попа и обнял обоих – и попа и Балду.
– Вот, дети мои, вы и познали, что такое истинная жалость! – говорит старец. – Это когда ты готов душу свою на адские муки обречь, лишь бы душа ближнего спаслась. Ещё эту жалость называют любовью Христовой! – И отпустил обоим все их грехи.
Вот такие вот бывают чудеса! Стал наш поп после этого случая самым щедрым попом на свете, а все деньги, которые на немецкую карету копил, нищим раздал. И все прихожане стали считать его своим любящим и заботливым отцом.
А Балда до самой старости прослужил у него работником – не потому что старец так велел, а потому что не было ему на свете человека дороже, чем бывший жадный поп!
* * *
– Ну, как думаешь, внучок, понравилась Пушкину ДОБРАЯ сказка про попа? – спросил дед Вася, когда закончил рассказ. – Он ведь тоже мою сказку слушал, когда я тебе её рассказывал.
– Деда, а почему, когда кто-то приходит с Неба, одни его видят, а другие – нет? – интересуется Петя.
– Небожителей видит тот, у кого сердце чистое. Вот как у вас, юноша, – говорит кто-то со стороны окна.
Сел в постели Петя и видит при свете ночника: стоит у окна великий поэт собственной персоной. Бакенбарды, длинненький нос, задумчивые глаза – всё, как на портрете.
– Вам понравилась дедушкина сказка? – спрашивает его Петя.
– Очень, мой милый, очень! – говорит Александр Сергеевич. – Если вы, молодой человек, станете поэтом или писателем, когда вырастете, пишите только такие вот ДОБРЫЕ сказки. Вот я написал много красивых талантливых сказок и прославился на земле. А ваш дедушка при жизни никаких сказок не сочинял, просто жил по заповедям Божьим – всех любил, никого не обижал и сам ни на кого не обижался. И на Небе его слава стократно затмевает мою. Я, как маленький ребёнок у отца, спрашиваю у вашего дедушки совета и учусь у него любить Бога. Поэтому лучше быть на земле никому не известным добрым сказочником, чем всемирно известным недобрым. Мало кто понимает эту простую истину, а жаль…
– По́лно уж вам, Александр Сергеевич! – говорит дед Вася. – Время покаяния для вас давно закончилось, а настало время истинной любви и радости! А внучок мой, наверное, и так уже всё понял – он сообразительный.
– Ну тогда я раскланиваюсь! – улыбнулся Пушкин, превратился в звёздный вихрь и вылетел в окно.
– Любит театральные эффекты! – подмигнул дедушка Пете. – А ты спи, мой дорогой внучок, и пусть тебе снятся только добрые сны!
Сказка третья. Розовый фламинго, или Небесные жители
Отдыхал как-то Петя в спортивно-оздоровительном лагере. Вот отбой уж давно прозвучал, все соседи по палате заснули, а Петя лежит и в потолок смотрит. Не спится ему!
Вспомнил про деда Васю, помолился ему, даже всплакнул самую малость. А тут как раз дед Вася в палату заходит и рядом с внуком на стульчик садится.
Хотел Петя что-то крикнуть от радости, но дедушка палец к губам приложил и говорит:
– Тихо, дорогой мой внучок, не разбуди других ребят. Меня-то они не увидят и не услышат, а про тебя Бог весть что могут подумать.
– Хорошо, – шепчет Петя. – Скажи, деда, а Пушкин меня вспоминает?
– Ну а как же, внучок, он очень хороший человек. Мы с ним вместе за тебя молимся.
– Вот бы ещё Погорельского и Салтыкова-Щедрина увидеть! – говорит внук.
– Увидишь когда-нибудь! – улыбается дедушка. – Но сначала проживи красивую и достойную жизнь.
– А ты мне ДОБРУЮ сказку пришёл рассказать?
– Ну а зачем же ещё, внучок? Вижу, сегодня ты без ДОБРОЙ сказки не уснёшь, вот и пришёл. Так что давай устраивайся поудобнее и слушай!
* * *
В одном королевстве жил-был рыцарь по имени Роберт. Но рыцарь тот был ещё маленьким, и все звали его Бобом, а иногда и Бобиком… Шучу я, Петенька! «Бобик» – это русское уменьшительное от его имени, а на языке королевства, в котором он жил, уменьшительное звучало – «Бобби».
Жил наш рыцарь в пансионе для маленьких рыцарей и целыми днями грыз науку своими крепкими зубками. Только не подумай, что он был каким-то зверем, внучок! Выражение «грыз науку крепкими зубками» означает просто, что учился маленький рыцарь очень хорошо.
Королевство, в котором он жил, было могучее и славное – настоящая мировая империя. Но большинство жителей этого королевства по уму были как дети. И поэтому все от короля до преподавателей пансиона были уверены, что умён не тот, кто хорошо разбирается в духовных законах жизни, а тот, кто знает наизусть много разных книг. «Чем больше книг выучит наизусть юный рыцарь, тем он станет умнее, – говорили преподаватели. – А умные рыцари ещё больше прославят наше великое королевство!»
Вот пошёл как-то рыцарь Боб на берег озера Мичиган – домашнее задание делать. А задали ему выучить наизусть книгу о том, как человек от обезьяны произошёл.
«Скоро вырасту я большой, – думает Бобби, – и буду сражаться на рыцарских турнирах. Скажет мне какой-нибудь иноземный рыцарь, будто человек не от обезьяны произошёл, а я его возьму и побью в поединке. А кто победил, тот и прав! И весь мир будет считать, что нашими предками были обезьянки!»
Учит рыцарь Боб свою книгу – аж язык высунул от напряжения. Вдруг слышит звук какой-то необычный. Поднимает глаза и видит: опускаются на водную гладь несколько розовых птиц с загнутыми книзу клювами, чёрными на конце.
Рыцарь видел таких птиц на картинке и знал, что они называются фламинго. И ещё он знал, что в его королевстве эти птицы не водятся. Очень удивился юный рыцарь, отложил книгу и подошёл к самой воде, чтобы рассмотреть птиц получше.
А фламинго бродят себе по мелководью, вылавливают из ила каких-то рачков или моллюсков и внимания не обращают на рыцаря Боба. Да и вообще ни на что вокруг не обращают внимания. Оголодали, видно, очень.
Вдруг видит рыцарь: высовывается из воды хищная зубастая морда и тянется к одному из фламинго. Крокодил! И откуда он мог взяться в озере Мичиган? А, понятно откуда – сбежал у кого-то из отдыхающих. На шее-то у крокодила ошейник с железной бляшкой! Стало быть, питомец это домашний потерявшийся, а не дикий зверь!
Жалко стало Бобу бедного голодного крокодильчика, но фламинго ещё жальче. Закричал он страшным голосом, замахал руками. Увидели фламинго крокодила и взлетели – один едва-едва успел крокодильих зубов избежать. И вот уж скрылась розовая стая вдали.
А рыцарь спасателей вызвал. Те приехали и давай крокодила спасать – ловить и в клетку запихивать. Насилу спасли. Потом позвонили по телефонному номеру, указанному на бляхе, и сдали питомца с рук на руки его хозяину. Уж как тот обрадовался, что «свою ненаглядную морду» снова увидал! Вынул крокодильчика из клетки, взял на руки, в макушку его целует, колбасой кормит и приговаривает: «Соскучился по своему папочке, мой любимый? Больше мы никогда с тобой не расстанемся!»
А юный рыцарь в свой пансион пошёл в приподнятом состоянии духа. Ещё бы, два добрых поступка совершил за день: фламинго спас и милого питомца хозяину вернул!
Вообще-то, пансион – это учебное заведение с общежитием и полным содержанием учащихся. Как ты представляешь себе комнату в общежитии, внучок? Всю заставленную кроватями? Я тоже. Однако пансион, где проживал и обучался рыцарь Боб, был элитным, и у каждого ученика было по комнате с балконом.
Вернулся в свою комнату юный рыцарь, поужинал. Почему у себя в комнате, а не в столовой поужинал? Потому что в элитных пансионах маленьким рыцарям ужин слуги прямо в постель приносят! В общем, поужинал наш рыцарь, доучил книгу про обезьян и спать лёг. Только начал в сон проваливаться, слышит – кто-то в балконную дверь тихонько стучит. Открывает он эту дверь и видит того самого розового фламинго, которого от крокодильих зубов сегодня спас.
– Ну-ну! – улыбается Бобби. – Поблагодарить прилетел? Сейчас я тебе круассан с шоколадной начинкой дам!
– Спасибо тебе, добрый мальчик, – говорит фламинго, – но я круассаны не ем.
Странно так говорит он это, даже рта не раскрывает. И голос почему-то у него тоненький-претоненький. Что за чудеса такие? Однако рыцарь Боб виду не показывает, что удивлён.
– Не хочешь круассан, погрызи чипсиков! – предлагает он птице.
– Слушай, Бобби, – говорит тот же тоненький голос, – ты хочешь на небе побывать?
– А как же! Вот поживу хорошенько на земле, а там и на небо отправлюсь!
– И при этом думаешь, что человек от обезьяны произошёл?
– А как мне ещё думать, если так в учебнике написано? – удивляется рыцарь.
– Ну а прямо сейчас хочешь на небо отправиться?
– Не-е, не хочу. Я ещё слишком молод, – объясняет Боб.
– Да с возвращением же! – говорит голос. – На пару часов!
«Странный этот фламинго всё-таки какой-то! – думает рыцарь. – Может, он просто меня на спине хочет покатать? Так не поднимет же – я в несколько раз больше него вешу!»
– Ну, хочешь или не хочешь? – настойчиво спрашивает голос.
– Ладно, твоя взяла! – говорит рыцарь Боб и давай усаживаться птице на спину. А фламинго вдруг начинает расти, расти и вырастает в огромное такое розовое животное. А Бобби сидит в самом низу его шеи, у основания крыльев, и чувствует, что кто-то крепко держит его сзади за плечи.
– Ты кто? – спрашивает рыцарь того, кто его держит.
– Я небесный житель.
– Так это с тобой я разговаривал, а не с этой птахой? – догадался Боб.
– Истинно так, – отвечает небесный житель. – А теперь обними фламинго покрепче за шею и не разговаривай, а то свалишься.
Рыцарь и глазом моргнуть не успел, как оказался в ночном небе верхом на розовом фламинго с небесным жителем за спиной.
– А далеко ли до неба лететь? – спрашивает Боб.
– Видишь вон то облако? Это портал, как в твоей компьютерной игре, – объясняет небесный житель. – Пролетим его насквозь и окажемся в межпространственном туннеле, а потом и в небесной стране.
Долго ли, коротко ли они летели – одному Богу ведомо. Прилетели в небесную страну. Спрыгнули с фламинго на землю – тут только и смог рыцарь как следует своего провожатого разглядеть. Складненький такой человечек, волосы светлые, ушки остренькие – на эльфа похож. А одёжка на нём прямо как на Питере Пэне – смешная и зелёная. На груди – серебряный крестик на верёвочке. Как у жителей одного восточного королевства.
Поклонился небесный житель рыцарю в ноги и говорит:
– Спаси Господи, что меня и мою птицу от крокодильих зубов избавил. Сейчас пойдём на приём к нашему королю, и он тебя наградит за твой рыцарский поступок.
– Награда – это хорошо, – радуется Бобби. – Папа мне так и говорит: «если будешь много трудиться и добрые дела делать, Бог тебя наградит. Станешь ты очень богатым человеком, а все богатые люди счастливы и обязательно на небо после смерти попадают».
Посмотрел небесный житель на рыцаря как-то удивлённо, но ничего не сказал.
Вот пошли они по дорожке к расчудесному дворцу, золотом сверкающему. А вокруг красота – ни в сказке сказать, ни пером описать! Слева – сад волшебный с распрекраснейшими деревьями плодовыми. Справа – озеро прелести невиданной. А в том озере сотни фламинго плещутся, играются.
– А почему у вас фламинго такие большие? – спрашивает рыцарь Боб своего провожатого.
– Это не фламинго большие, это мы маленькие! – смеётся небесный житель.
– Значит, я тоже уменьшился? – сообразил рыцарь. – Это что, магия такая – как в «Гарри Поттере»?
– Не магия, а чудо, – объясняет провожатый. – Мы Бога просим, а Он наши просьбы исполняет – чудеса творит.
– Крутой у вас Бог! – восхищается Бобби. – Вот я нашего просил контрольный пакет акций компьютерной компании мне даровать, а у Него ничего не вышло.
Подошли они ко дворцу – а их целая толпа небесных жителей встречает. Все радуются, шляпами своими смешными машут. Так всей толпой и пошли на приём к королю.
А король – самый весёлый и жизнерадостный из всех оказался. Обнял он юного рыцаря, как родного сына, поблагодарил за спасение своего подданного и спрашивает, какую награду хочет получить спаситель.
Задумался рыцарь – чего он хочет? Стать самым богатым человеком на свете? Или стать королём в своём великом королевстве и подчинить своему владычеству все королевства на земле? Или остаться жить в небесной стране, каждый день есть чудесные плоды из волшебного сада и кататься на фламинго? Никак не может решить.
– Может, тебе подсказать что-нибудь? – ласково спрашивает небесный король. – Хочешь получить дар исцеления больных детей? Или дар молитвы за весь мир? Или, например, такой дар: все, кто будет с тобой общаться, будут становиться лучше и добрее?
Удивился рыцарь Боб: как ему самому такие хорошие вещи в голову не пришли? Правда, он не совсем понял, зачем нужно молиться за весь мир, но и это предложение небесного короля ему очень и очень понравилось. Думал он, думал и говорит:
– А можно такой дар – будущее иногда предсказывать?
– Зачем же тебе будущее предсказывать? – интересуется небесный король.
– Ну вот хочет, например, мой друг рыцарь Джим полететь на самолёте. А я смотрю в будущее и вижу, что этот самолёт разобьётся. Я предостерегаю Джима и спасаю ему жизнь. Здо́рово, правда?
– Здо́рово! – говорит король. – Спасать жизнь людям – очень хорошее желание. Да будет так!
Помолился небесный король своему Богу, положил руку на голову Боба и сказал:
– Теперь ты владеешь даром предсказания будущего. Захочешь что-то узнать – выйди на свежий воздух, посмотри в небо, спроси, что будет, и получишь ответ. Только гляди, не употребляй свой дар во зло, а то отнимется он у тебя!
Пошли они все вместе – рыцарь Боб, небесный король и все его подданные – в волшебный сад, а там уже столы накрыты, которые от чудесных плодов ломятся. Наелся рыцарь ароматных сладчайших плодов и заснул прямо за столом. А проснулся уже в своей постели.
«Что это со мной было? – думает. – Неужели обычный сон? Или не сон? А мы это сейчас проверим!»
Вышел он на балкон, смотрит в небо и говорит вполголоса:
– Хочу знать, спросит меня сегодня на уроке мистер Оук или нет!
И вдруг в голове у него возникает мысль: «Мистер Оук заболел сенной лихорадкой».
Приходит рыцарь Боб после завтрака в класс и узнаёт: то, что ему внутренний голос сказал, – чистейшая правда: заболел мистер Оук. Значит, не во сне привиделась Бобби небесная страна и есть у него теперь дар предсказания! Вот как полезно совершать добрые поступки!
«Только не употребляй свой дар во зло!» – вспомнилось ему предостережение небесного короля.
«С какой стати я буду употреблять его во зло? Я ведь хороший человек!» – сказал сам себе рыцарь Боб.
Вырос наш рыцарь, стал именоваться Робертом и учиться в престижном университете. Но к дару небесного короля он всегда относился бережно и действительно не раз спасал жизнь окружающим его людям. Только вот однажды ему в очередной раз захотелось разбогатеть, и он решил узнать, куда вложить деньги почившего недавно отца. «Какое же зло может быть в том, чтобы узнать, акции каких компаний мне приобрести?» – подумал Роберт и вышел на балкон.
– Хочу знать, акции каких компаний в ближайшее время резко возрастут в цене! – сказал рыцарь, глядя в небо.
Прислушался к внутреннему голосу – тишина. Ещё раз спросил – безрезультатно. Пошёл назад в комнату, зарылся лицом в подушку и заплакал. Понял рыцарь Роберт, что лишился своего чудесного дара. Вдруг слышит – стучит кто-то клювом в балконную дверь. «Розовый фламинго!» – обрадовался рыцарь.
И точно: стоит на балконе небесная птаха, а на спине у неё сидит крошечный человечек в смешной зелёной одежде.
– Прости меня, – говорит рыцарь Роберт, – что-то я не то спросил. Но хоть убей не пойму, какое зло может быть в богатстве?
– Знаешь, вряд ли я сам смогу тебе это объяснить, – говорит небесный житель. – Но я знаю земное королевство, где живёт много людей, которые смогут это сделать. И мой фламинго может отвезти тебя туда.
– Так за чем же дело стало? – улыбается Роберт. – Немедленно вези меня к этим людям!
Теперь рыцарь Роберт живёт в восточном королевстве, где люди носят на груди серебряные крестики и причащаются Святых Христовых Тайн. Он молится за весь мир и особенно за жителей великого королевства, в котором когда-то родился. Ведь наш рыцарь отлично знает: ничего не может быть грустнее, чем верить, будто человек произошёл от обезьяны!
* * *
– Ну как тебе моя ДОБРАЯ сказочка про рыцаря Боба? – спросил дед Вася, закончив рассказ.
– Это ты «Чёрную курицу» пересказал на современный манер! – смекнул Петя.
– Так и есть, внучок. Знаменитая сказка Погорельского – далеко не самая мрачная и беспросветная из написанных нашими классиками сказок. Но видишь, насколько больше можно было вложить света и любви в тот же сюжет?
Посмотрел Петя на доброе дедушкино лицо и растрогался вконец.
– Спасибо, – говорит, – деда, что ты у меня есть!
– А ещё у тебя есть Господь Иисус Христос, и Пресвятая Богородица, и святитель Николай Угодник, и Александр Сергеевич Пушкин, и много кто ещё. Мы есть у тебя, а ты, Петенька, есть у нас. Наши два мира – мир живых и мир мёртвых – очень тесно переплетены. И в нашем мире живых делается всё для того, чтобы в вашем мире мёртвых ожило как можно больше людей. Ой, внучок, ты, наверное, не совсем понял то, что я сейчас сказал?
– Всё я, дедушка, понял. Что я, не вижу, что ли, что у нашей вожатой глаза, как у мертвеца? И у директора лагеря, и у некоторых ребят… Деда, помолись за них как следует! Я так хочу, чтобы они ожили!
– Какой ты у меня всё-таки добрый, внучок! – сказал дед Вася и поцеловал Петю в лоб.
Сказка четвёртая. Премудрый сом
Поехал Петя с родителями на дачу. Отправили его папа с мамой спать в мансарду, а сами на первом этаже с друзьями веселятся – ну как тут уснёшь?
Ходили они с отцом сегодня на рыбалку, да ничего не поймали – нету клёва, хоть ты тресни.
Ворочается Петя с боку на бок, деда Васю вспоминает. А он уже тут как тут! Сидит на кресле возле кровати и на внука ласково смотрит.
– Ой, деда, ты опять ко мне с Неба пришёл?!
– А откуда же ещё? – смеётся дед. – Вижу, что ты заснуть не можешь, вот и спустился. Утешить, обласкать, ДОБРУЮ сказку рассказать.
– А мы с папой сегодня на рыбалку ходили, но ни одной рыбёшки не поймали!
– Вот хорошо! Спасибо за радостную новость!
– Чего ж хорошего? – удивляется Петя.
– Хорошо, что ни одна живая душа не погибла!
– А папка говорит, что рыбу Бог человеку для еды создал.
– Ошибается папка. Священное Писание не читал, вот и ошибается. Рыбу Бог создал для того, чтобы она, так же как и человек, жизни радовалась и Его, Творца, своим дыханием хвалила. Всякое дыхание да хвалит Господа! А убивать и кушать живую тварь Бог разрешает человеку только в одном случае – чтобы с голоду не помереть. Когда человек делает это не из-за голода, а для того, чтобы угодить своему чреву (то есть животу), согрешает он. Грех этот так и называется – убийство животных ради чревоугодия.
– Ну, сам-то Христос и апостолы, я знаю, что жили впроголодь, поэтому они рыбу и ели, – говорит Петя. – А вот сейчас мясо почти все едят не из-за голода. Так что же, все, кто ест мясо, – грешат?
– Грех – это то, что расстраивает Бога. Сам подумай: неужели Господу нравится смотреть на то, как его дети – люди – убивают и едят живых существ, которых Он для радости создал? Больно Ему видеть, когда христиане, как последние дикари, хватают курочек, барашков, свинок, коровок и режут им горло для того, чтобы вкусно поужинать! Многие великие святые не хотели расстраивать Творца и поэтому мяса не ели. Да и не поднялась бы у них рука прервать дыхание, хвалящее Господа!
– Всё, дедушка, убедил! Отныне я – не рыбак! – расчувствовался Петя. – Мне вообще-то всегда не нравилось к заснувшей рыбе руками прикасаться. А друзья надо мной смеялись! А мне, оказывается, просто жалко было, что рыбье дыхание прервалось…
– Ну вот и молодец! – говорит дед Вася. – А для закрепления материала я тебе сейчас добрую-предобрую сказку расскажу!
* * *
В озере под большущей корягой жил-был старый мудрый сом. Звали его Дед Хасан. Усищи у Деда Хасана длинные, глазищи круглые. Не дай Бог такая морда во сне привидится!
Вообще-то, сомы по природе хищники. Кто помельче – мальками, рачками да лягушками промышляют. Кто покрупнее – взрослой рыбкой да мелкой водоплавающей птицей. Но наш сом был вегетарианцем. Кушал водоросли, кувшинки и другую озёрную растительность. Так его родители воспитали. Добрые были! «Как можно убивать тварь Божью, губить душу живую для того, чтоб набить себе брюхо?» – говаривал отец Деда Хасана, когда наш сом был ещё не дедом, а совсем маленькой рыбкой. На всю жизнь ему запомнились слова отца. И каждый раз, когда было искушение кого-нибудь скушать, Дед Хасан говорил себе: «Что же я, нехристь, что ли, какой? Как погублю тварь, Богом созданную? Как потом буду смотреть в глаза другим рыбам?» Дед Хасан сглатывал слюну, махал тому, кого чуть не скушал, правым плавником и плыл жевать свои водоросли. А ведь водоросли и кувшинки совсем не такие вкусные, как свежая рыбка или, скажем, сырокопчёная колбаса. Но чего не сделаешь ради любви к ближнему?
Караси и лещи, живущие окрест, сначала побаивались Деда Хасана. Но, распознав, что дедушка сом удивительно добрый, они стали безбоязненно проплывать мимо его коряги и приветливо улыбаться старику.
На берегу озера, в котором жил Дед Хасан, стояла маленькая деревенька. На краю деревеньки был домик с садиком-огородиком, а в том домике жили сестрёнка и братишка – Манечка да Ванечка. Манечка была ровно на год и три дня старше Ванечки. А Ванечка – как это ни удивительно! – был ровно на год и три дня младше Манечки. Жили они у бабушки Вали, вместе с симпатичным йоркширчиком по имени Феня.
Вообще-то, Манечка и Ванечка были городскими ребятами. Но недавно у них в семье случилась беда – родители поругались. Да так крепко, что решили продать квартиру, в которой они все вместе дружно жили целых семь лет. Продать и купить на вырученные деньги две маленьких квартирки в разных концах города, чтобы жить отдельно. А вслед за квартирой родители хотели делить Манечку и Ванечку. А ведь брат с сестрой так любили друг друга, маму, папу и Феню! Они не хотели, чтобы их семья разделилась надвое!
Но родители уже всё решили и отправили сына с дочкой к бабушке Вале, чтобы дети не мешали продавать квартиру. Бабушка Валя была очень добрая и страшно переживала за судьбу своих внуков. Но что она могла поделать?
Манечка и Ванечка всё делали вместе – играли, смотрели телевизор, помогали бабушке по огороду. Но иногда они уставали друг от друга и на время разлучались, чтобы соскучиться. Тем, кто любит, это бывает очень полезно.
И вот в один прекрасный солнечный день брат с сестрой решили отдохнуть друг от друга. Ванечка пошёл на рыбалку, а Манечка – в гости к соседской девочке.
Клёв давно прошёл, но Ванечка ловил рыбу из спортивного интереса, а не ради вкусного ужина. Если Ване удавалось кого-нибудь поймать, он фотографировал добычу на свой смартфон, снимал с крючка и отпускал обратно в озеро. Ему казалось неправильным взять, выдернуть кого-то из родного дома и не вернуть обратно. Что если прилетят инопланетяне, надёргают людей прямо с улиц города и не вернут обратно? Если хотят посмотреть-пофотографировать – пускай смотрят-фотографируют, а взять и куда-то утащить! Форменное свинство! У людей есть папы-мамы, дедушки-бабушки, кошечки-собачки. И все родные будут плакать и ужасно сильно скучать, если инопланетяне так и не вернут тех, кого похитили, обратно!
Вот так же и с рыбой: ты смотришь, как твой улов поджаривается на сковородке, обрастает золотистой корочкой, испускает вкусный аромат… А родители пойманного тобой подлещика льют горючие слёзы, ме́ста себе не находят и понять не могут, что стало с их единственным возлюбленным сыном! Ужас!
Поэтому Ванечка строго-настрого запретил себе уносить рыбу из её дома и занимался исключительно фоторыбалкой.
День уже клонился к полудню, а Ванечка так никого и не вытянул. Он стоял с удочкой по колено в воде и подумывал, а не пора ли домой, как вдруг сердце у него ушло в пятки: метрах в трёх от него из воды высунулась страшная усато-губастая морда. «Сом!» – догадался Ваня и похолодел от ужаса. Ему вспомнились страшные рассказы деревенских мальчишек о том, как старые сомы целиком заглатывали уток, собак и даже маленьких детей.
– Не ешь меня… – выдавил из себя Ванечка, пятясь потихоньку к берегу.
– Зачем же я буду есть такого хорошего мальчика? – мягко проговорил Дед Хасан (вы, конечно, догадались, что это был именно он).
«Зубы заговаривает, – подумал Ваня. – А только я повернусь к нему спиной, схватит и сожрёт!»
– Я и вообще вегетарианец, – продолжал Дед Хасан. – Меня папа с мамой научили, что кушать Божью тварь нехорошо.
– А с чего ты взял, что я хороший мальчик? – подозрительно спросил Ванечка. – У меня что, это на носу написано?
– Весьма-весьма разумный вопрос, – сказал Дед Хасан. – Скажи мне, сколько у тебя фотографий рыб в твоём смартфоне?
– Ну… десятка три наберётся…
– Ну вот, – улыбнулся Дед Хасан. – Те, кто на них запечатлён, называют тебя хорошим мальчиком. Как думаешь, почему?
Ваня посмотрел на старого сома и расхохотался. А Дед Хасан рассмеялся вслед за ним.
Так они и стали друзьями. Каждый день Ванечка бегал на берег озера поболтать с мудрым сомом. А тот катал его на своей спине вдоль берега и рассказывал удивительные истории про подводную жизнь.
– С какой премудростью всё сотворено! – повторял мальчик слова своего друга бабушке, сестрёнке и йоркширчику Фене. – Как гармоничен и продуман наш чудесный мир!
– Когда же ты познакомишь нас со своим мудрым товарищем? – спрашивали те в ответ.
– Скоро, уже скоро! – говорил Ваня. – Дед Хасан никогда не был в обществе и боится, что будет вести себя неправильно. Я готовлю его к встрече с вами, рассказываю о наших обычаях, обучаю этикету. Как будет здорово, когда вы наконец с ним встретитесь!
– Скорей бы уже, – вздыхала Манечка. – Ждать сил уже нет!
Но однажды утром Ваня пошёл на берег озера, а к обеду не вернулся домой…
«Что-то случилось!» – подумала Манечка и побежала к озеру. Вот рубашонка брата – синенький смартфон торчит из кармана, – вот его шорты, шлёпанцы, удочка – а самого́ Ванечки нет.
Маня подбежала к самой воде и пронзительно крикнула:
– Дед Хасан!!!
Тотчас из воды высунулась большая усатая морда.
– Дед Хасан, это ты?
– Я, – тихо произнёс старый сом.
– Дед Хасан, Ванечка не вернулся домой! – всхлипнула Маня. – Ты не знаешь, что с ним стало?
– Знаю, – проговорил Дед Хасан со слезами на глазах, – я его проглотил…
– Как проглотил? – не поверила своим ушам Манечка. – Брат сказал, что ты вегетарианец…
– И на старуху бывает проруха, – грустно сказал старый сом. – Заигрались мы с ним, я пасть, старый дурак, разинул и… – Дед Хасан зарыдал. – …как-то всё само собой получилось. Никогда себе этого не прощу!
Манечка побледнела и села на прибрежный песок.
– Мне теперь одно только нужно, – продолжал сквозь слёзы Дед Хасан, – повиниться перед вашими родителями. Хочу отдать себя на их суд. Иначе не будет мне покоя ни в этой жизни, ни в будущей… Одного я теперь заслуживаю – быть изжаренным на сковороде. Единственный друг за всю жизнь появился – и того я слопал…
Больше Манечка уже ничего не слышала. Рыдая, она бежала домой, к бабушке и Фене – сообщить им ужасное известие. А через двадцать минут рыдающая бабушка уже говорила по телефону с рыдающей мамой, а рыдающий папа, который минуту назад обсуждал с мамой условия продажи их любимой квартиры, в отчаянии бил себя ладонью по лбу.
Ещё через два часа к домику подъехала машина, и рыдающие родители стали обнимать и целовать свою рыдающую дочь.
– Что мы наделали! – говорила сквозь слёзы мама. – Это Бог покарал нас за то, что мы хотели разрушить нашу счастливую семью!
– Я сегодня же откажу всем агентствам недвижимости! – с горечью восклицал папа. – Будем пуще зеницы ока беречь единственного ребёнка, который у нас остался!
– Не убивайте Деда Хасана! – заливалась слезами Манечка. – Он хороший, он не нарочно Ванечку проглотил!
Отрыдавшись, вся семья пошла на берег озера. Не успели они позвать Деда Хасана, как из воды показалась большая сомья голова.
– Простите меня, братья и сёстры… – начал Дед Хасан.
– Простить?! – закричал папа. – Да ты отнял у меня единственного сына! Пускай это была лишь глупая случайность, но простить такое не в моих силах!
– Простите меня… – повторил Дед Хасан.
– Когда ты понесёшь справедливое наказание, вот тогда я, может быть, прощу тебя! – выкрикнула мама.
– Доченька, зятёк, – спокойно сказала бабушка Валя, – прошу вас, дайте человеку договорить!
Мама и папа немного успокоились.
– Простите меня, дорогие мои! – в третий раз сказал Дед Хасан. – Простите за то, что был вынужден солгать вашей дочери, чтобы привести вас в разум и спасти вашу чудесную семью! Простите за эти минуты горести, которые вновь сплотили и объединили вас! Простите за ваши горячие слёзы, через которые вы очистились и стали светлее! Все слёзы когда-нибудь высохнут, скорбь пройдёт, а бесконечная радость останется! Ведь так премудро всё сотворено!
– Мама, папа, я жив! – сказал Ванечка, выходя на берег из густого кустарника. – Простите меня и Деда Хасана! Честное слово, мы больше не будем!
Теперь Манечка, Ванечка, мама, папа и йоркширчик Феня вновь счастливо живут в своей любимой квартире, и никто их больше не сможет разлучить! Каждые выходные они приезжают в гости к бабушке Вале, идут на берег озера и беседуют с мудрым старым сомом. Дед Хасан рассказывает им про подводную речную жизнь – про то, как прекрасны первые лучи солнца, пробивающиеся сквозь толщу воды; как загадочно сверкает в этих лучах чешуя его друзей-карасей; как грациозны лягушки и величественны раки на заре.
– С какой премудростью сотворён наш чудесный мир! – восклицает добрый сом.
А Ванечка и Манечка обнимают его за шею и целуют в щёки, как родного дедушку!
* * *
– Ну что, Петенька, понравилась тебе сказка про Деда Хасана? – спрашивает дед Вася.
– Да уж побольше, чем сказка про премудрого пескаря! – улыбается внук. – После твоих сказок мне, знаешь, какие сны хорошие снятся! А после «Премудрого пескаря» или «Чёрной курицы» вообще не уснёшь!
– Ну а по поводу рыбалки… Видишь, внучок, поспешил ты сказать: «я отныне не рыбак». В рыбалке ничего плохого нет. Плохо рыбку убивать и на сковороду класть, чтобы своё чрево потешить. А фоторыбалка – очень даже интересное занятие, и никакого греха в нём нет.
– Ты попробуй папе это объясни! Он до жареной рыбы большой охотник!
– Нет, мой милый, это придётся сделать тебе. Знаешь, что сказал Христос своим ученикам? Идите, научи́те все народы, ‹…› уча их соблюдать всё, что Я повелел вам. Хочешь стать учеником Господа? Тогда иди и уговаривай людей не совершать грехи против воли Божьей – не расстраивать своего Создателя. И начни со своего папы.
– Да он не послушает меня!
– Один раз не послушает, другой раз не послушает. А на третий раз стыдно ему станет, что он хуже собственного сына живёт, и начнёт он работать над собой. Как думаешь?
Встал Петя, оделся, расцеловал деда в обе щеки и пошёл на первый этаж – веселящихся родителей с их друзьями вразумлять.
* * *
Вырос Петя и стал писать ДОБРЫЕ сказки для детей. И про мудрого сома, и про небесных жителей, и про попа с Балдой, и про Теодоро – все дедушкины сказки пересказал, да ещё много других чудесных сказок написал. А дед Вася, Александр Пушкин, Антоний Погорельский, Алексей Толстой и Михаил Салтыков-Щедрин смотрят и нарадоваться на него не могут! Ведь нет ничего на свете прекраснее, чем видеть, как в мире умножается добро!