Может быть, не совсем человек. Может быть, недочеловек. Он подсел к тощему юноше измождённого вида, который держал священническое карманное Евангелие в руке.

Молодой человек читал шёпотом по-славянски. По лицу было видно, что духовная жизнь у молодого поставлена не совсем правильно.

Вместе они смотрелись чудесно на сиденье электрички. Оба – с чёрными кругами под глазами, оба неприятно пахли, у обоих была какая-то тайная страсть.

– Я – алкаш! – представился пожилой. – Слушай, вот это, вот это – что? – Он указывал грязным дрожащим пальцем на Евангелие.

Юноша спрятал Евангелие в карман куртки.

– Слушай, моя жена, она здесь рядом… – продолжил алкаш. – Мы с ней вместе бухаем. Она мне говорит: ты алкаш! А я ей: ты сама – алкоголик. Она мне говорит: извини меня, ты сам покупаешь бухло. Я говорю: ну да… Мне сложно с ней, очень сложно с ней…

– У тебя рядом с домом есть храм? – спросил молодой.

– Что, в храм? Священник возьмёт много денег! Я не пойду лечиться никогда в своей жизни! Пошли они на хрен, все врачи!

– Причём тут священник? В храм ходят к Богу!

– Нет, ну Бог, он это… Где он? Я говорю, где он был, когда…

– Свободная воля человека… – сказал молодой, тихонько раскачиваясь вперёд-назад.

– Да это же бред сумасшедшего какой-то! – воскликнула толстая женщина напротив. – Вы что, понимаете друг друга?

– Я вам объясню, – вмешался интеллигентный на вид немолодой еврей в очках. – Я читаю в том числе лекции по психологии. Каждый из них живёт в своём собственном мире. Религиозный человек замыкается в мире религиозных символов и перестаёт воспринимать объективную реальность. Человек, страдающий запоями, воспринимает только то, что связано с алкоголем. Это же очень просто проверить. Вот, смотрите! Молодой человек, позвольте к вам обратиться!

Молодой затравленно посмотрел на интеллигента.

– А я ж не алкаш… – объяснял пожилой. – Ну так, выпить вышел с друзьями. Что вам от меня нужно? Отстаньте от меня, правильные люди! Мне не интересно ваше мнение! Какое вам дело до меня, государство? Я алкаш, и этого не стесняюсь!

– Как я понимаю, вы являетесь сторонником демократических преобразований? – спросил еврей молодого.

– Я – христианин! Политика меня не интересует! – ответил юноша. И зашептал: «Будьте готовы дать ответ любому, вопрошающему вас… Даже еврею… Апостол Павел сам был евреем…»

– Вот видите! Типичный случай! – повернулся психолог к полной даме. – Обратили внимание, какой мною был задан вопрос? Нерелигиозного содержания. И какой был получен ответ? «Я – христианин». Человека не интересуют ничто, кроме узкой, жёстко разграниченной области.

– А это поддаётся лечению? – улыбаясь, спросила ярко накрашенная толстушка.

– Алкоголизм – да. Насчёт второго я не уверен, – ответил интеллигент.

– Я просто увидел что-то такое в твоём лице… Ну, что-то необычное, – вещал алкаш. – Моя жена боится со мной жить! Она говорит: «ты спился, деградировал». Да пошла она! Живите своей жизнью, социум, деньги зарабатывайте!

– Область ваших интересов тоже жёстко разграничена! – вдруг сказал молодой человек учёному, покраснев. – Вы всё время думаете о своей любовнице, которая к тому же младше вас на тридцать лет и является вашей студенткой. Вы хотели потребовать развода у жены, но боитесь её до ужаса и не можете набраться духу, поэтому часто желаете ей смерти… – Тут он зажал себе рот.

– Да как вы смеете! Что вы себе позволяете! – зашипел профессор, как Ипполит Матвеевич на Остапа Бендера. – Я вас первый раз вижу! Откуда вы можете знать про меня такие интимные вещи?

Но женщина уже скривила ало-напомаженный рот.

– Мальчишка-то правду сказал! Чё у вас глаза-то забегали?

– Он, наверно, был у нас в институте и наслушался всяких сплетен. Остальное несложно додумать!

Пьяница целую минуту сидел с открытым ртом, а потом спросил:

– Как ты узнал?

– Пережиток прошлого, грех это мой. Я сначала был пятидесятником, ну и начал пророчествовать. Как будто не я, а кто-то другой за меня говорит. С тех пор, как стал православным, постоянно каюсь, но никак не могу избавиться.

– А про меня ты тож всё знаешь?

– Да не знаю я! Нет! – Юноша опять зажал рот рукой.

Еврей встал и, презрительно всех оглядев, пересел на другую лавку.

– Вы, святоши, видать, много всего умеете? – спросила женщина язвительно. – А я в церковь не хожу, там одни бандиты.

– Я теперь от тебя никуда! – сказал алкаш, вцепившись христианину в предплечье. Подошла его жена.

– Вы разве не понимаете, он – больной человек! – объяснила она молодому. – С ним бесполезно разговаривать!

– Он просто под градусом! – поморщилась толстуха.

– Да трезвее он не бывает! Со вчерашнего утра не пил!

– Я его не отпущу! – бормотал алкаш, увлекаемый женой вдаль по проходу.

– Постойте! – крикнул молодой. – Я с вами!

– Тебе нравится блевотину убирать? – спросила жена.

– Нравится! – выдохнул юноша.

– Жить ему осталось меньше года!

– «Не заботьтесь о завтрашнем дне». Надо жить сегодняшним!

– Тогда пошли. Знал бы ты, как я от всего устала…

– «О, род неверный и прелюбодейный!» Он тоже устал. Уже тогда. Но всё-таки взошёл на крест. Надо действовать, несмотря на усталость!

Хлопнула дверь тамбура. Толстушка размазала свою алую помаду по щеке.

– Русские мальчики, – бормотала она. – Наши святые русские мальчики!