Глава 3. За Проллом
Банка тушенки опустела, а от буханки хлеба остались лишь крошки на столе. Затухающий треск в печи и свалившееся за горизонт солнце подсказывают, что пора выдвигаться. Заворачиваю уголок странички, чтобы отметить, где остановился, закидываю книгу в рюкзак.
Улица встречает вечерней свежестью. Осматриваюсь в поисках хоть одной живой души — никого, жители деревни попрятались в домах, жгут свечи, топят печи.
Просачиваюсь в щель приоткрытых ворот, иду вдоль забора. Встречающиеся на пути деревья, холмы или любые другие рельефы местности — мои друзья. Спрячут от любопытных глаз или укроют от стрелы. Огибаю учебку, заваливаюсь в подходящее для наблюдения углубление.
Потекли минуты ожидания. С удовольствием провел бы их за чтением второй части приключений Кродиуса, но темнота позволяет лишь вспомнить о первой. Мягкая трава и набитый желудок делают свое дело. На секундочку представляю себя мальчишкой, что заблудился в лесу, позволяю чутка покемарить.
…. ……
Умиротворенную тишину нарушает доносящийся шум, открываю глаза под лязганье металла. Старик, взвалив на горбатую спину мешок, откуда торчат рукояти мечей и топоров, тащится по тропинке.
Из леса напротив появляются фигуры. Различаю двух бойцов, вооруженных мечами, одного лучника и громилу с топором, возвышающегося над всеми. Участники сделки встречаются у ограждения:
— Привет, компаньон! — здоровяк кладет руку старику на плечо. — Все в порядке?
— Угу…, — мешок с грохотом падает на землю, старик отходит на два шага назад, чтобы освободиться.
— Вот и молодец! — Пролл поворачивается к своим бойцам. — Давайте, парни!
С расстояния в сотню метров лицо не разглядеть. Но, судя по интонации, бандит доволен собой, а нередко появляющаяся светлая полоска в темноте лишь подтверждает догадки — громила лыбится.
Пять-шесть ударов ногами и доски толщиной два сантиметра открывают путь, бандиты проходят за ограждение и прячутся в коровнике, спустя минуту на свежий воздух выползает откормленная буренка. Рэкетиры оставляют за спинами сломанную изгородь, лучник прихватывает мешок с оружием, скрываются в лесу.
— Увидимся, старик, — Пролл плетется следом. — Привет семье! Аха-ха-ха!
Ухожу. Часы показывали 00:52, когда я завалился на диванчик в гараже.
…. ……
— Открывай! — барабаню в грубо сколоченную дверь.
Внутри слышится возня, гремят засовы.
— Неужели?! — заваливаюсь внутрь, не спрашивая разрешения у кузнеца. — Я подумал. Берусь за работу!
— Хорошо, — кивает в знак одобрения.
Мастер раскаленного металла и кувалды приглашает присесть. Разливает по кружкам кипяток, свежие листья мелиссы прибавляют зеленому чаю аромат. Делится инфой.
Банда насчитывает человек с десять. Две трети — новички, которые, возможно, и не сражались ни разу. Настоящую угрозу представляют, как раз те трое, что приходили за данью, ну и, конечно же, главарь. Двухметровый верзила искусно владеет топором и обладает способностью “ярость” — сила и выносливость повышаются пропорционально получаемому урону. Способность к выживанию резко возрастает, когда боец уже на ладан дышит.
Разваливающий направо и налево психопат отрежет тебе ногу ложкой, если это увеличит его шансы на спасение хоть на один процент. Впрочем, мне это знакомо, раздувающийся в моменты припадков Скок был способен раздавить шею человека, словно пустую жестяную банку. Так или иначе, вояка возглавил мой список сожженных заживо. Хех!
— В бою, где противник превосходит тебя количеством, не обойтись без клинка, — кузнец подходит к стоящему у окна чулану. — Седой Александр научит тебя кое-каким приемам, если интересно.
— Конечно интересно!
— Найдешь его около водонапорной башни, — скрипят проржавевшие засовы, кузнец роется внутри. — Держи!
Грубый кожаный чехол, потрескавшийся ремень и повидавшая виды рукоять. Не сравнить с блестящими пухами ддшников из Клана Быстрых Ветров, но ощущения переполняют. Если бы эта усатая физиономия, выпачканная в сажу, добавила что-нибудь вроде “Да прибудут с тобой силы! Теперь ты один из нас!”, ей богу, я бы не сдержался и ответил “Моя жизнь принадлежит кузнецу! Умру за молот и наковальню!”, схватил бы меч и помчался в лес, выковыривать бандюг из своих убежищ.
— Меч — дерьмо! — усач спускает помазанного богом паладина на землю. — Ну так и я — не волшебная фея! Сделаешь дело — получишь настоящее вознаграждение.
— Ага…
— Приходи, как пройдешь обучение, — возвращается к работе. — Расскажу, где искать Пролла.
Выхожу во двор, достаю клинок из ножен. Тяну за рукоять — меч сопротивляется, тащит вместе с собой чехол. Пара нехитрых движений: влево-вправо, вверх-вниз и лезвие показывается новому владельцу.
Походу кузнец изрядно накидался, когда ковал. Помимо неправильной геометрии и визуально заметной асимметрии, лезвие красуется пятью зазубринами глубиной по полсантиметра.
Подхожу к небольшому деревянному домику, что больше похож на баню, чем на жилое помещение. Во внутреннем дворике стоят две деревянные куклы, изображающие солдат, на заборе висит круглая мишень с торчащей в центре стрелой.
— Ты ко мне? — худой мужик в длинной, почти до колен, рубахе поднимается с лавочки.
— Вы Александр?
— Ага, — трясет седой шевелюрой.
— Кузнец сказал, что вы можете научить меня паре приемов с мечом.
— Посмотрим.
Я предполагал, что мужик покажет, как держать меч, атаковать и защищаться. Сядет на лавку и будет смотреть, как я отделываю вооруженную куклу, но подход Сани Седого превзошел мои ожидания.
— Для начала, нужно разобраться со шмотом, — обходит меня по кругу, дергает за ремни рюкзака, оттягивает колчан. — Ничего не должно болтаться или мешать! Если планируешь драться в полевых условиях, а не на подготовленных аренах, то вещи должны стать частью тебя. Это понятно?!
— Да! — вытягиваюсь по стойке смирно.
— Рюкзак подтянуть, а лучше добавить завязывающуюся на груди шлейку! Колчан разместить сбоку от рюкзака, а лучше пришить, чтобы избавиться от ненужных ремней! Штаны заправить в обувь! Подобрать длину ремня для ножен, лишнее отрезать! Попрактиковаться с выемкой! Если в походном режиме таскаешь в руках лук, то определиться с местом, где будет лежать древко во время ближнего боя! Потренироваться прятать за спину и доставать!
— Ого! — провожу по себе взглядом. — А что, по поводу владения мечом?
— Сначала исправь то, о чем я сказал! — возвращается к лавочке. — Это поможет куда больше, чем финты с ножиком.
Ухожу, размышляя о том, насколько грамотный совет подарил Седой. Ведь профессионализм кроется в мелочах. Люди, что становятся мастерами своего дела, выжимают максимум результата из каждой детали. В наше время не встретишь выдающегося человека, который добился успеха, полагаясь лишь на природный дар, предрасположенность к чему-либо или имеет хорошо развитую составляющую своей профессии.
Сегодня великому спринтеру недостаточно иметь высокий рост и сильные ноги. Спортсмен должен соблюдать диеты, придерживаться правильно подобранной программы тренировок и бегать в сшитой специально для него обуви. Или, например, токарь!
Вечно воняющий перегаром работяга играючи справляется с самыми сложными изделиями. Золотые руки ловко устанавливают заготовки и штампуют детали со скоростью двойной нормы. Матерому мужику прощают недельные запои и дебоши в подсобке, потому что он — “токарь от бога”. Но действительность такова, что через пять лет его не возьмут на высокооплачиваемую работу. Возможность, точить эксклюзивные изделия под заказ, получит настойчивый салага, что когда-то подавал нашему герою ключи. И все потому, что парнишка провел это время прокачивая свой скилл: ездил на курсы повышения квалификаций, читал прикладную литературу и сутками просиживал на работе. А “токарь по призванию” в это время лишь пожинал плоды врожденной способности.
Если я хочу стать значимой фигурой в Тизере, то нужно выжать максимум преимущества из каждой детали. И сейчас мне понадобятся нитки!
Пышная Дарья, чей обхват бедер измеряется сотнями сантиметров, специализируется на варке похлебки, но Боря сказал, что девушка с удовольствием продаст посуду, канцелярские принадлежности, одежду и любой другой хлам, валяющийся в доме. Все, что для этого нужно — сделать ей комплимент про красивые зеленые глаза.
Моток черных шелковых ниток вместе с иглой обошелся в шестьсот рублей, к стоимости прибавилось обещание — вернуться, чтобы отведать ее ароматную стряпню. И ведь вернусь, пахнет по-настоящему вкусно!
…. ……
Треск в печи разбавляет мое одиночество. Уже третий час сижу в гостевом доме, орудую ножницами, иголкой и ножом. Исколотые пальцы, парочка порезов и искусанные от напряжения губы — мелочь, по сравнению с достигнутым результатом.
Подогнал под себя ремень. Отрезанный конец приладил, как перекладину на груди, что стягивает шлейки. Отрегулировал посадку рюкзака, чтобы во время бега получить минимальную амплитуду колебаний. Полтора часа потратил на то, чтобы пришить колчан. Два раза бросал на середине и переделывал, но в конечном счете получил закрепленный с правой стороны карман для стрел. Одновременно с этим избавился от лишней шлейки и проблем с постоянным запутыванием. Заправил штаны в кроссовки, посмотрел на убожество, которое получилось, и пренебрег этим советом. Небольшой плюсик от заправленных штанов уж точно не покроет огромный минус в виде косых взглядов, насмешек, перешептываний и звания “лошара”.
Выхожу за ворота учебки. Усыпанная ромашками полянка отлично подходит для того, чтобы попрактиковаться вдали от чужих взглядов. Поехали!
Закинуть лук на спину, чтобы он сходу оказался в походном положении, оказывается не так просто. Древко норовит зацепиться за стрелы, а тетива передавить кожу около подмышки. Терпение и труд… нервы, блин, порвут… Безошибочно убрать и также быстро достать, получилось лишь спустя час, но постепенно руки начали понимать, что я от них хочу.
С мечом все оказалось проще. Запомнил пространственное расположение рукояти и отверстия в ножнах, теперь достаю и прячу клинок, не глядя.
Апогеем тренировки стало комбо: достаю лук, стреляю, кувыркаюсь, убираю лук, кувыркаюсь, достаю меч. Первые попытки выполнить эффектную комбинацию напоминали падения пьяного бродяги: стрелы рассыпались по земле, сваливался рюкзак, тетива придавливала горло. Покинул поляну только после того, как трижды выполнил комбинацию.
…. ……
Привык держать обещания, а значит возьму куриную похлебку даже за пять сотен рублей, ничего не поделаешь. Успокаивает то, что обдирают не за приправленную солью водичку. Платишь за качественный продукт — глубокую тарелку гущи с тремя кусками мяса и свежеиспеченную лепешку. Ничего подобного в жизни не ел, аромат специй сводит с ума, а насыщенный вкус заставляет подержать суп во рту перед каждым глотком.
Интенсивно молочу деревянной ложкой, параллельно слушая причитания поварихи. Дарья потеряла камень, что в простонародье называют «перечник». Матовый минерал красного цвета используют, чтобы придать специям дополнительный аромат и вкус. Камень закидывают в мешок с приправой и через шесть дней получают “прокачанные” специи. Пустая болтовня постепенно обретает грани квеста:
— Мирон, миленький! — пухленькие пальцы гладят по голове. — Сходи на полянку сожженных камней, а? Найди перечник для меня? Я в долгу не останусь!
— Теть, Даша…, — переворачиваю посудину, чтобы вылить в себя все до последней капли. — Обязательно схожу, но не сейчас. Есть дела поважнее. Спасибо, но мне пора!
В спину сыплются слова умаления, обещания бесплатных обедов, но я уже иду к водонапорной башне.
…. ……
Александр Седой сидит на той же лавочке, крутит в руке прутик.
— Ну, что, подготовился?
— Вроде, да.
— Посмотрим, — дергает за рюкзак, ножны, лук. — Хорошо. Доставай свою железяку! Начнем!
Занятие длилось около часа, сорок минут из которого, Саня говорил. Ветеран не собирался делать из меня ниндзя, карающего врагов. Показал основы, объяснил правила игры.
Для себя резюмирую сказанное: лучше уклоняться и контратаковать, чем отражать удары и нападать первым; бить в уязвимые места — лицо, шея, открытые участки кожи или незащищенные броней; если придется бить в броню, то только колющими ударами, остальные — пустая трата энергии, по крайней мере, с обычными мечами; если поставил себе цель — убить врага, то убивай, как только появится возможность, никаких последних слов, покурить перед смертью или рассказать поучительную историю.
Сказал, что если буду делать упор на стрельбу из лука, то меч лучше заменить кинжалом. Показал пару самых простых выпадов, уклонений и принципы отражения. Сказал, что мастерство придет с опытом, а когда я пойму, что познал азы, порекомендовал найти более искусного мастера. В этом кроется залог прогресса — теория и практика.
Не был бы дед Саша неписем, пообещал бы ему бутылку. Обхожусь привычным “спасибо”, ноги ведут к кузнецу.
Вместе с падением солнца приходит приятная свежесть, жизнь в учебке замедляется. Активность и пустая болтовня перетекают в домики, где зажигаются керосиновые лампы, свечи и камины.
Кузнец долго ходит вокруг да около, раз десять переспрашивает о том, понимаю ли я возможные последствия, предлагает повременить, а лучше — собрать команду, чтобы увеличить шансы на успех.
Я не стал ему грубить или ломать мировоззрение доводами, что они все здесь вымышленные персонажи и могут не бояться смерти, но фиг знает к чему бы это привело. Стойко выдерживаю сорок минут непрекращающегося натиска, и, наконец-то, получаю инфу — Пролл и его подопечные живут в лесу, дорога займет не больше двух часов.
Вдобавок к последним наставлениям получаю охапку стрел с блестящими стальными наконечниками и сверток с едой. В белой ткани, что похожа на наволочку, лежит вяленое мясо и булка черного хлеба.
…. ……
Походный шум заметно снизился. Болтающийся рюкзак и хлопающие по спине стрелы больше не мешают улавливать порхание птиц и убегающих в чащу животных. Иду быстро, едва не выпрыгивая за пределы петляющей впереди тропы. Настраиваюсь на замес.
Не заметил, как перешел на бег. Убить два часа времени на дорогу — слишком жирно, преодолеваю прямые отрезки спринтами.
В голове крутились советы деда Саши, вертелись комбинации возможных выпадов и позиции для стрельбы в стесненных условиях, когда в полуметре что-то шелохнулось. Останавливаюсь.
Стрелы! Вторая пролетела в полуметре над головой, а третья попала в рюкзак и отскочила в сторону. Слишком сильно погрузился в предстоящий квест, забыв об элементарных правилах безопасности, повезло, что стреляет кто-то неопытный.
Падаю в траву. Зелень высотой до колена не гарантирует безопасность, оглядываюсь по сторонам. Прямо за спиной осталось углубление, за окоп не сойдет, но лучше, чем припорошенная травой земля. Поджимаю под себя ноги, кувыркаюсь назад под выкрики «обходи!» и «давай-давай!».
Одновременно с завершением упражнения, левая рука снимает лук, правая вдевает снаряд, колени впиваются во что-то твердое — отскочившая стрела! Расслоившаяся палка не может похвастаться ни нормальным наконечником, ни оперением, напали либо отстающие неписи, либо непрокачанные игроки.
Задерживаю дыхание. Слышу, как спереди и справа четыре-пять объектов обтирают телами деревья, радует, что никто не бежит сломя голову, чтобы развалить меня в рукопашку. Выпускаю разведывательную стрелу, но успеваю рассмотреть лишь приблизительное расположение — слишком маленькое расстояние.
«Шиц! Шиц!» — в траве застревает еще парочка стрел.
Выглядываю. Бритый пацан яростно тычет пальцем в напарника. Чувак в джинсовой куртке кивает в ответ и десятисантиметровыми шагами, словно боится спугнуть дичь, чешет в моем направлении. Рука сжимает раскладной нож.
— Эй, ты! — теперь лысый тычет направо. — Иди, мля!
Дерево закрывает от меня того, кому отдают второй приказ, вижу только широкую жестикуляцию. Судя по всему, боец не согласен с тем, что ему нужно приближаться к врагу. Озлобленная рожа лысого краснеет, раздуваются ноздри. Пати-лидер едва сдерживает молчание, еще усерднее тычет в подчиненного.
«Хыц!» — в этот раз стрела воткнулась в землю почти вертикально, лучники пробуют бомбардирующую атаку.
Приподнимаюсь, взвожу стрелу, короткий скрип свидетельствует о максимальном натяжении. Спуск! Снаряд уносится в сторону лысого лидера. Наконечник продирается сквозь мышцы бицепса, надрывает сухожилие, царапает кость и прячется в коре стоящего позади дерева.
— ААА! БЛЯЯЯЯ! — орет главарь. — РУКА! СУКА!
Перевожу фокус на приближающегося, еще раз отпускаю тетиву. Раскладной нож падает на землю, джинсовая куртка впитывает сочащуюся кровь. Парень хватается за торчащее из шеи древко, ноги, словно автономный спасательный модуль, пытаются унести тело с поля боя, но попытка заканчивается неудачей. Десять метров со сломанным вестибулярным аппаратом — невозможное расстояние. Падает на третьем шаге.
— Валим! Валим! Он здоровый! — партизаны срываются с мест.
— Дебилы! — орет кровоточащий главарь и бросается следом.
Для собственного спокойствия лежу еще с минуту, упиваюсь полученным прозвищем «здоровый». Все-таки постоянная игра на пределе возможностей приносит свои плоды, в соло прогнал пати из пяти человек.
Иду лутать. Во внутреннем кармане лежит косичка из пищевого материала, по консистенции похожа на ирис. Темно-зеленая масса пахнет травами, первое что приходит в голову — сладость. Закидываю в рюкзак. Похвастаться чем-нибудь еще, кроме грибного ножичка, пацан не может. Собираю пригодные стрелы, двигаю дальше.
…. ……
Вторую половину пути прохожу более осторожно, то и дело оглядываюсь, замираю, чтобы прислушаться. За деревом, что похоже на трезубец, сворачиваю с тропы, если верить кузнецу, то идти осталось не больше, чем полкилометра. Прищуриваюсь, втыкаю глаза в землю, по траве расползаются красные следы, образуют месиво подошв, босых ступней и копыт, ведут в лес. Идти через парадный вход — не самая лучшая идея, выбираю черный.
Нарастающее возбуждение вносит дисбаланс в идеальные шаги стелса. Специально продумываю постановку ноги, отслеживаю сучья, что могут издать шум, или камни, на которых могу навернуться, но движения получаются еще более неуклюжие и громкие, чем при обычной ходьбе.
Обхожу предположительное место лагеря с тыла. Метров с трехсот слышу мычание, еще через сотню замечаю деревянное ограждение, где пасутся выращенные в учебке коровы.
Между деревьями поднимается струйка дыма, у забора стоит бандит. Курит, наблюдая за пасущимися животными. Тестирую заученный кувырок с подготовкой к стрельбе. Спина перекатывается по спрятавшейся под листвой палке, раздается сочный хруст. Непись поворачивается в направлении шума и открывает рот.
Шестеренки в голове запускают стандартный административный процесс. Комиссии по делам управления головным мозгом понадобилось полторы секунды, чтобы взвесить обстановку, оценить риски и прийти к почти единогласному решению — бить тревогу. Лишь член комиссии, отвечающий за харизму и налаживание полезных связей, остался верен своим принципам. Этот бурчащий зануда занял трибуну и целых девять десятых секунды нудил свое «нужно оставаться людьми!», «может незнакомцу нужна помощь?», «не делайте поспешных выводов!».
В конце концов, заместитель по делам агрессии в очередной раз послал его в задницу и предложил голосовать. К потолку черепной коробки потянулись руки, а секретарь занес результаты голосования в протокол.
Курьеру понадобилось бы не больше, чем одна десятая секунды, чтобы передать принятое решение в отдел по речевым делам. Работяги в глотке маякнули бы легким, чтобы те заполнили баки, после чего запустили процесс испускания «тревожного крика». К сожалению, курьер не успел передать указания, инородный металлический предмет ворвался в зал заседания и прикончил всех присутствующих.
Наблюдаю, как бандит заваливается на спину, стрела вошла в левый глаз, вышла через затылок, разорвала связь тела с мозгом. Мужик рухнул бревном.
Возвращаю лук в походное положение, перелетаю через ограждение загона. Руки уже привычно шарят по карманам, пока голова сканирует территорию вокруг.
За поясом у бандюги торчит метательный томагавк, в кармане валяется поцарапанное серебряное кольцо. Забираю то и другое, хватаю за ноги, оттаскиваю к ограждению.
За коровьим загоном стоит сколоченный из неотесанного дерева домик, из трубы валит дым. Рассмотреть что-то в окне невозможно — запотело напрочь, но, чем ближе подхожу, тем отчетливее чую запах брожения. Похоже, внутри варят алкогольные. Рядом с заводиком — амбар или склад, вместо двери на засовах висит воротина шириной в два метра, на лавочке сидит чернобородый охранник, жует травинку.
Перекатываюсь к соседнему дереву, беззаботный непись становится идеальной мишенью. Выбираю между грудью и головой, сам себе придумываю челендж — попасть в сердце. Задерживаю дыхание…
— Открывай! — от дымящего дома отделяются две фигуры. — Есть бочка еще?
— Большая? — охранник встает, затем что-то замечает, и голос его становится по наивному детским. — Дай попробовать, а?
Первый, не обращая внимания на попрошайку, целенаправленно идет к складу. Открывает ворота, прячется внутри. Второй идет вразвалочку, рука сжимает стеклянный бокал, мутная жидкость внутри пенится, испускает пар.
— Ты же на службе?!
— Всего пару глотков! — протягивает руку. — Ничего не случится!
— Я тестирую продукт! — лыбится и смачно отпивает. — Это и есть моя служба.
— Помогай, бля! — распахивается воротина, парень выкатывает бочку. — Пролл нам яйца оторвет, если норму не сделаем!
— Ладно, держи! — дегустатор протягивает бокал охраннику, хватается за край бочки. — И ворота открой, ща наполним, принесем.
Коллеги по цеху утаскивают тару в дом, охранник подпирает ворота копьем, растягивается на лавочке. Мозг отключается, как только пары достигают обонятельных рецепторов, губы обвивают край кружки, кадык жадно провожает содержимое в желудок.
Растащенный охранник и пара занятых бытовухой бандитов — не самая опасная компашка. В голове созревает план. Достаю из рюкзака топорик, жду пока вернутся работяги.
Через пять минут дверь отворяется нараспашку, первой показывается задница, за ней высовывается тело, дальше бочка и напряженная морда коллеги. Самогонщики кряхтят и спотыкаются, ноша с перемещающимся центром тяжести болтает их, словно бушующее море однопарусную лодку.
— Хоть бы помог! — бурчит тот, что не пожалел бухла, протискиваясь в ворота склада. — Только и умеешь, что на халяву бухать!
— По службе не положено! — лыбится охранник и снова прикладывается к напитку.
— Козел! — доносится изнутри.
На лишнюю секунду задерживаю тетиву, чтобы охранник сделал еще один глоток, последний — самый вкусный.
Натянутая нить скользит по большому и указательному пальцам, выпрямляется и отправляет в путь рассекающую воздух палочку. Стрела пробивает грудную клетку под левой сиськой, глаза охранника округляются, легкие пытаются снабдить мозг кислородом с помощью коротких рваных вздохов — бесполезно. Непись остается верен бухлу до последней секунды, теряет равновесие, сползает с лавки, но рука продолжает крепко сжимать бокал, будто удерживает факел с Олимпийским огнем.
Хватаю топорик, мчусь к складу. Бандиты внутри слишком заняты, чтобы отвлекаться на загибающегося охранника, первоочередная задача — донести бочку в целости и сохранности.
Отфутболиваю копье, что подпирает дверь, заваливаюсь в склад вместе с хлопком ворот. Прежде чем тень расплющила последнюю полоску проникающего света, успеваю рассмотреть двухэтажный ряд бочек, расставленных по периметру.
Погружаюсь в темноту вместе с копошащимися в углу силуэтами, зажмуриваю глаза.
Способность видеть следы чуточку улучшает видимость, этого вполне достаточно, чтобы без напряжения следить за движениями бандитов и уклоняться от выпадов.
— Эй! Что за херня?!
Эффект неожиданности не сработал, глаза бухловаров успели адаптироваться к темноте. Завожу топор за спину, неписи достают ножи. План рушится на глазах. Ожидал, что заскочу в лишенное света помещение и без проблем нашинкую ничего не подозревающих парней, а теперь в моем распоряжении есть всего две секунды, чтобы переписать сценарий.
Можно отскочить в левый угол, чтобы на время избежать нападения сразу обоих. Максимально быстро вырубить первого, вогнав топор в лысеющую голову, а затем скинуть бочку со второго яруса. Разбрызгивающийся алкоголь подарит драгоценное время, успею достать клинок. Махать мечом в стесненных условиях — не лучшая идея. Выжду, когда непись попытается меня коцнуть и срежу его колющим на контратаке.
— Аааа!! — ревет тот, что справа и прет в атаку.
Воинственный крик выводит меня из равновесия, второй план тоже катится в тартарары. На автомате швыряю топор, лезвие с глухим звуком вбивается в плечо.
— АААААА!!! — орет еще сильнее, заносит руку для удара.
Рву на себя рукоять клинка, застревает… долбанная засечка! В панике вытягиваю перед собой руки, чтобы остановить или хотя бы замедлить удар, отскакиваю вправо. По предплечью пробегает холодок, что-то мокрое наполняет рукав, нож оставляет в свитере дырку. Снова замахивается. Нарастающая боль и поступающий галлонами адреналин взрывают:
— НУ, ИДИ СЮДА, СУКА! — ору, чтобы справиться с возбуждением.
Отклоняюсь назад, провожаю взглядом лезвие и закладываю в челюсть. В обычной ситуации такой удар сто процентов сложил бы непися, но ярость и желание отрезать от меня кусок преобладают над физическим состоянием. Помутненный взгляд уже через долю секунды становится осознанным, нож снова разрезает воздух, летит в живот.
Ухожу влево, хватаю бандита за руку, толкаю по инерции. Тело впечатывается в бочку, трещит дерево, в нос ударяет резкий запах алкашки. Разворачиваю ублюдка и насаживаю еще дважды. Первым ломаю нос, второй удар едва не выпускает слезы из глаз, приложился что было сил и попал в лоб, болит так, как будто что-то сломал.
Под бульканье льющегося на пол бухла пытаюсь отобрать нож, боец контужен, но даже эти невнятные сопротивления сильно мешают. Наконец-то ловлю кисть… Ауч! Что-то кольнуло в боку. Улыбка на лице контуженного подтверждает мои догадки — я пропустил ножевое от второго. Боль от удара — ерунда, по сравнению с моментальным изнеможением и головокружением, мудак вытаскивает лезвие.
Срывая ногтями кожу с пальцев, отбираю нож. Левой рукой вытаскиваю торчащий в плече у контуженного топорик и херачу с разворота по высоте человеческой головы. Ублюдок уклоняется.
Здравому мышлению мешает боль и нахлынувшая обида, в голове крутятся мысли, что я итак слишком много потратил на этих невзрачных ублюдков, а они еще и бодаются. Сжимаю зубы и бросаюсь на того, что стоит за спиной.
Ловкость и грация растворяются в приступе ярости. Машу руками словно ветряная мельница, поочередно опуская на врага то топор, то нож. Злость явно не играет мне на руку, противник занимает оборонительную стойку и отступает, с легкостью уклоняясь от предсказуемых ударов. Более того, козел еще осмеливается иногда бить в ответ. Последней каплей становится обжигающая боль на правой кисти, лезвие срезает кусок кожи.
Переполняющая ярость достигает таких масштабов, что забываю обо всем на свете. Готов прикончить этого козла хоть гигиенической палочкой, до смерти затыкав в живот. Из головы улетают мысли о квесте и конспирации, в конце концов, нахожу себя орущим дикарем, что уже в пятый или шестой раз протыкает бездыханное тело. Пара размашистых ударов цепляет бочки, трещит дерево, усиливается бульканье.
Пьянящий запах выщемляет чистый воздух, уровень бухла на полу поднимается почти по косточку.
«Хыдыж!» мощный толчок в плечо швыряет меня к воротам, распахиваю их лбом и вываливаюсь на улицу. Ноги изо всех сил пытаются удержать равновесие, но корпус заваливается слишком сильно. Растягиваюсь на земле.
Ну и хрен с ним! Зато есть время, чтобы передохнуть. Легкие, мозг и другие внутренние органы пытаются угомонить бешено молотящее сердце, ощущаю недомогание, в боку пульсирует рана, свитер промок насквозь, кровь остается на траве.
Приподнимаю голову. В дверном проеме показывается контуженный, между его ног вытекает пенящаяся масса. Светло-желтая жидкость разбавляется бордовыми пятнами. Вырывающиеся на свободу газики ассоциируются с кипящей кровью.
Встречаемся взглядами. Судя по напряженному лицу, он настраивается на бойню, но в последний момент напряжение на лице меняется на приправленную злобой улыбку, бандит устремляет взгляд вдаль. Опрокидываю голову.
Стремясь обогнать другу друга, ко мне бегут еще трое бандитов…
