Из деревни они отправились уже знакомой дорогой. Мимо синего льняного поля, по мостику через Раменку, пестрым пахучим лугом. Вот и то место, где выпрыгнули недавно из попутного грузовика. Дальше Артемка уверенно пошел проселочной дорогой. Он знал, что не очень далеко должен быть столб с указателем-стрелкой: «Дача детского сада «Малышок».

В тихом дрожащем воздухе стоял легкий звон. Чвикали птахи, где-то далеко куковала кукушка.

— А хорошо в лесу, правда? — сказал Артемка, отгоняя березовой веткой комаров.

— Хорошо… — отозвался Митька.

— А ты мог бы всю жизнь в деревне жить?

— Не знаю. — Митька помолчал немного и добавил: — В деревне моря нет.

— Ты в моряки решил окончательно и бесповоротно?

— Бесповоротно. А ты кем станешь?

— Я еще не решил… Недавно был я на машиностроительном заводе, где Коваль работает.

Митька внимательно посмотрел на Артемку.

— Зачем?

— Николай Семенович позвал. В цех меня водил. В кузнечно-прессовый. Он там кузнецом работает. Ух здорово! Ты знаешь, я думал, он старый. И мама говорит, что ему уже скоро на пенсию можно, а он сильный! На ковочном молоте дает жизни! Бум-ба-бах! Бум-ба-бах! И — готово! Вот такая шестереночка! — Артемка изобразил руками огромный круг. — Они там башенные краны делают. Я и в сборочном был…

Тут послышался смех, и из высокой травы выглянули Вика и Лена.

— Здравствуйте, мальчики!

— Вот они! Я же говорил!.. — обрадовался Артем. — А мы как раз к вам, на дачу. И Афоня с вами?

Лена махнула рукой.

— Болтун Афоня! Чуть нам все не испортил. Нахвастал: «Я папе скажу, он машину даст!» А папа ему за это такой нагоняй устроил! «Машина мне дана для дела, а не для твоих развлечений!»

— Ну и правильно.

— Но мы-то думали, он в самом деле договорился, надеялись! Хорошо, детсадовская машина на дачу пошла. Нас и привезли.

Артемка слушал Лену и украдкой поглядывал на Вику. Какая она сегодня… Какая-то непривычная. Открытый сарафанчик с пышной широкой сборкой по подолу, и волосы не заплетены в косички, а свободно лежат на слегка уже загоревших плечах. На голове соломенная, с широкими полями шляпа.

— Это что у вас, ягоды? — неожиданно спрашивает Митька.

— Да, уже поспели! — Вика протягивает им эмалированную кружку. — Угощайтесь! А потом еще поищем, хотите?

— Конечно, хотим! — сразу же согласился Артемка. — Где ваши ягодные полянки?

— Мы же в лагерь идем, — напомнил ему Митька.

— Успеем! Да и что там сейчас делать?

— А сам звал…

— Давайте в лагерь завтра все вместе пойдем, — предложила Лена. — К ним там из милиции приехали, завтра будут рассказывать о правилах дорожного движения. И мы послушаем. Хорошо?

— Хорошо! — опять с ходу соглашается Артемка.

— Да ты что! — возражает Митька. — Мы же приехали работать.

— Как — работать? — девочки удивлены.

— Обыкновенно! — Артемка и сам чувствует, что он слегка одурел, но ничего не может с собой поделать. Какая-то безотчетная радость распирает его. Кажется, сейчас ему все нипочем!

— Что же вы будете делать? — спрашивает Лена. — Кем работать?

— Строителями! — отвечает Артемка так, что не поймешь, серьезно он или шутит. Лена недоумевает:

— А разве вы умеете строить?

— Научимся. Не боги горшки обжигают!

Митька с интересом наблюдает за Артемкой. Таким он его еще ни разу не видел…

Вчетвером они бредут лесом куда глаза глядят, какой-то случайной тропинкой. Тропинка петляет, извивается, раздваиваетея и вновь сливается в одну тропу, то узкую, то широкую.

Внезапно Митька останавливается, слушает:

— Тут где-то озеро близко…

— В этих местах озер нет.

— Значит, речка, — не сдается Меркулов.

— Да с чего ты взял?

— Недалеко утка кричала… — И Митька берет круто влево.

Все пошли за ним, споря меж собой, может быть в этом месте река или нет.

— Мы же Раменку перешли, как из деревни выходили! А потом она уходит вправо, — убеждает Митьку Артемка.

— Значит, где-то после этого Раменка повернула влево, — сопротивляется Митька.

— Не может быть. Лагерь разбит на реке, а он вон где!

— Ну, может, это не река, а старица.

— Да нет здесь ни озер, ни стариц!

— Посмотрим…

Тропинка нырнула в густой березнячок, вынырнула с другой стороны, взбежала на взгорок, поросший мать-и-мачехой, и круто скатилась к воде…

Ребята замерли, зачарованные. Тихая водная гладь, то ли старицы, то ли неведомого им до этой минуты озерка, отражала глубокое, с легкими облаками небо и зелень прибрежных кустарников. Стояла такая тишина, что когда в воду шлепнулась лягушка, а может, просто свалился камушек, все вздрогнули. Потом громко крякнула утка.

— Вот ее-то я и услышал… — прошептал Митька.

И вдруг Вика испуганно отступила назад.

— Тут кто-то живет… Смотрите!..

У самой воды, в густых зарослях, был сооружен шалаш.

Митька первый сделал в его сторону несколько осторожных шагов. За ним, стараясь ступать бесшумно, крался Артемка. Когда до шалаша оставалось совсем немного, мальчики заметили следы от костра…

Вдруг Митька решительно шагнул вперед и заглянул в шалаш.

— Идите сюда, здесь никого нет, — негромко позвал он. Но девочки не тронулись с места.

К Митьке подошел Артемка:

— Как ты думаешь, чей это?

— Не знаю. Но человек тут был недавно. Зола в костре теплая.

Шалаш из березовых веток искусно маскировал маленькую палатку, натянутую где на колья, где на металлические распорки. Возле костровища валялись пустые консервные банки, бумага, огрызки огурцов, яичная скорлупа. На сучьях висело старое сплюснутое ведро, на пеньке стоял покрытый копотью котелок.

Вдруг Митька нагнулся и, схватив какой-то небольшой предмет, сунул его себе в карман.

— Что это? — поинтересовался Артемка.

— Так, ничего…

— Уйдем отсюда… — попросила Лена. — Мне к сестренкам нора. Сон-час, наверно, уже кончился. И вообще… неприятно здесь.

— А я знаю, чей это шалаш! Какого-нибудь охотника! — высказала на обратном пути предположение Вика.

— Или рыбака, — поддержала ее Лена. — Правда?..

Мальчики молчали.

Артемке казалось, что Митька чем-то взволнован. Чем? Может, к шалашу это вовсе не имеет отношения?.. Может, это совсем из-за чего-то другого? Из-за чего? И что подобрал и положил себе в карман Митька у тихой заводи? Или это Артемке показалось?..

Вечером в избе было шумно.

Председатель колхоза Алексей Кузьмич и Николай Семенович то говорили о колхозных делах, то вспоминали фронтовых товарищей, то опять возвращались к сенокосу, к нуждам строительства.

— С каменщиками еще куда ни шло, стены возведем. Слесарей не найти! — сокрушался председатель. — А без автопоилок какой же коровник!

— Сделаем, сделаем автопоилки, — успокаивал его Коваль, — Вот завтра с утра и приступим. Только бы материал был.

— Это все как раз есть, раздобыли! — Председатель недоверчиво, словно прицениваясь, смотрел на Митьку, на Артемку, вздыхал: — Уж больно молоды твои помощники. Да и мало вас…

— Нас мало, но мы в тельняшках! — озорно подмигнул мальчикам Коваль, — Так, Митя? — И повернулся к председателю, — Ты, Кузьмич, не беспокойся. Все будет, как надо, все путем.

— Спать где будете, слесари? — шутливо спросила после ужина Валентина Ивановна. — Можно в избе, можно в чулане — там прохладнее, а то и на сеновале.

— На сеновале! — разом крикнули Артемка с Митькой.

— А мне, если можно, в чулане, — попросил Коваль.

— Отчего же не можно? Можно! Места у нас много. — И Валентина Ивановна ушла устраивать постели.

Артемка набрался духу:

— Мы сегодня в лесу какой-то шалаш видели.

Митька почему-то посмотрел на него осуждающе.

Алексей Кузьмич не удивился.

— Шалаш? Это сейчас не диво. Можете целый город из шалашей встретить — сенокос!

«Вон что! — подумал разочарованно Артемка. — Как же мне это сразу в голову не пришло? Шалаши строят для себя косари!»