Зовут меня Артем. Артем Скворцов. Идея написать вот эту книжку пришла мне на ум в милиции.

Как сейчас помню, я сидел в шикарном кабинете. На полу — огромный персидский ковер, а вдоль стен — сейфы, сейфы с потайными замками.

Убеленный сединой полковник слушал меня не дыша. Его огромная трубка давно погасла.

— Это просто потрясающе! — закричал он, не выдержав. — Это готовая приключенческая повесть!

И тут я обрадовался. Про себя, конечно. Я умею, когда надо, скрывать свои эмоции. Хотя это непросто. Бронислав Афонин, например, не умеет, а я умею.

Полковник ничего не заметил и продолжал меня слушать. А я продолжал рассказывать. Но рядом с теми словами и фразами, которые я говорил вслух, в голове возникали другие слова и фразы, которых никто не слышал. Это были мои мысли. Я еле успевал запоминать их. Мысли были примерно такие: «А что, и в самом деле! Можно написать книжку! Как-то по радио выступал один писатель и между прочим сказал, что писать надо о том, что хорошо знаешь, что сам испытал. А я недавно ночью такое испытал, как говорят у нас в Париже, я те дам!»

Главное, решил я, надо придумать книжке выдающееся название. Ну, например: «Неразгаданная тайна». Или: «Таинственные тени в переулке». А может, «Загадочное убийство»? Хотя, кажется, обошлось все без кровопролития. Так, самую малость из носа капнуло.

С таким названием книжку расхватают моментально.

В верхней части обложки будет написано крупными буквами: Артем Скворцов. И фотография. Моя. Я задумчивый такой, сосредоточенный. В руке у меня огромная трубка. (Все детективы, сыщики то есть, курят трубки. Шерлок Холмс, например, Мегре.) Хотя нет. Это, пожалуй, расстроит маму. Еще подумает, что я курю.

Представляю, что будет твориться в нашей школе! И очень даже может быть, что однажды подойдет ко мне с моей повестью один человек на букву «В» и, опустив ресницы, тихо скажет:

«Артем, оставь мне на память свой автограф. Я сохраню эту книжку на всю жизнь…»

И я напишу ей: «Человек — это звучит гордо. Вика, будь человеком!» У нее порозовеют щеки (это на нее очень похоже), она робко (что на нее совсем непохоже) глянет мне в глаза и шепнет: «Артем, я никогда не думала, что в тебе кроется такой талант!..»

Итак, я принял твердое решение: стану писателем.

Между прочим, может, «Неразгаданная тайна» и не фонтан, но я уже голову сломал, придумывая название своей будущей повести. Но в конце концов не в названии дело. Будет книжка — будет и название. Без названия не бывает. Вопрос — с чего повесть начать?

Можно так: «Однажды в холодную дождливую ночь кто-то осторожно стукнул в мое окно…» Или: «Я проснулся внезапно от выстрела за окном. Была глухая ночь…»

Но дальше первой фразы у меня ничего пока не придумывается. Придумается! Самое главное, чтобы в книжке было все понятно, все чистейшая правда. И я постараюсь быть правдивым.

Дальше Артемкино «Предисловие» обрывалось. Под самой последней строкой той же шариковой ручкой был нарисован профиль девочки со вздернутым носом и косичками.

А еще ниже, в самом конце страницы, стояла фраза, написанная, несомненно, Артемкиной рукой: «Все это буза на постном масле!»