Люблю побродить по лесу. Столько увидишь нового, порой неожиданного! Приятно слышать шум деревьев, голоса лесных обитателей. Сколько разных мыслей промелькнет, о чем только не передумаешь во время этих походов, каких только историй не вспомнишь — своих или услышанных от бывалых людей.
Частенько вспоминаю неторопливый рассказ лесника Петровича, к которому я наведываюсь при случае.
«На пути моем встретился бурливый ручей, — начал свою быль лесник. — Перебрался я через него и вошел в негустой бор. Торжественно в нем как-то, тихо. Я переходил от ствола к стволу и вдруг заметил, как из-под мшелой коряги взлетела глухарка и торопливо, не скрываясь, полетела впереди меня, потом села где-то в кустах.
Так, так, сразу догадался я. От гнезда уводит. Эта лесная курица зазря не поднимется… Э-э, так и есть, нагнулся я возле коряги. Вон как гнездышко замаскировала! Под комлем большого поваленного дерева, в зарослях низкорослого кустарника устроила она гнездо из сухого сена. Отогнув ветку, насчитал я семь яиц. Вот выведет птенцов, к осени они подрастут и станут крупными, жирными птицами. Полюбовался, осторожно отпустил ветку. Трогать гнездо нельзя! Только спугнешь глухарку да еще хищникам укажешь сюда дорогу…
Побрел дальше. До чего у нас красивые места! В этом бору всегда сухо, даже после осенних дождей. Мощная зеленая крона надежно прячет землю даже от ливней. В Мягком ягеле тянутся вверх молодые сосенки. Их иглы и молодая кора нежны и душисты, а в воздухе такой стойкий аромат смолы и свежей зелени! А тут гляжу, из-под мощных корней упруго выбивается, бежит лесной ручеек. Где-то спрятался родничок, не иначе. Вода в ручье прозрачная и холодная-холодная…
Бор этот кончается на высоком берегу Вычегды. Оттуда открываются необыкновенно красивые дали. По реке идут теплоходы, мчатся катера. Низкие протяжные гудки нет-нет да эхом прокатятся над безбрежьем тайги…
Под косогором — узкая лента речного песка. Пока по-весеннему прохладно, песок лежит сырой, уплотненный. А летом, в жаркие дни, он так и слепит глаза! Белый-белый, чистый, без сора, точно пропущенный через сито. Так и тянет прилечь на него, погреть косточки… Э-эх! Над водой стремительно носятся ласточки.
Возвращаюсь домой прежней дорогой. Иду и привычно обшариваю взглядом ельник, овражки, бугорки. Это ведь самые грибные места! Вспоминаешь прошлогодние походы. Вон под тем деревом нашел белый гриб, похожий на румяную булку. Боровички растут здесь кустами, гнездами. Срезаешь осторожно первый, а рядышком, под палым листом, — второй, третий… Гриб — он умело прячется. А сколько радости, когда его обнаружишь! Очень много тут красноголовиков, моховичков, которые видны издали. Осенью много брусники, черники… Так и не заметил сам, как снова повернул к коряге-то. Очень захотелось посмотреть еще раз на глухарку. Остановился, ожидая, когда она снова взлетит, но нет, было тихо. Удивился, конечно. Подошел, развел кустики. Вот это да! Гнездо-то опустело…
Вот чудо! — изумился я. Когда же она успела перенести яйца в другое место? Догадалась, что гнездо ненадежно, и унесла? Ну что ж! Может, и к лучшему… Шел я по лесу и все вспоминал заботливую глухарку. Вот оно, материнское сердце! Сколько беспокойства, заботы и любви вмещает; сколько, а?» — закончил свой рассказ Петрович.