1. Двуязычные дети

Мы никогда не перестанем удивляться той легкости, с которой дети постигают родной язык. Причем делают они это очень быстро, ничего специально не изучая. Маленький китаец учится говорить по-китайски, француз – по-французски. Но как тот же самый процесс происходит в двуязычной среде, когда родители беспрестанно переходят с одного языка на другой?

Хотелось бы отметить следующее: такая ситуация встречается довольно часто. И здесь правило скорее является исключением. Например, множество исследований были проведены в Каталонии, в регионе Испании, где мирно сосуществуют два языка, испанский и каталонский, и где во многих семьях один из родителей говорит на каталонском языке, а другой – на испанском. Во-вторых, и на это хотелось бы обратить ваше особое внимание, дети с этим прекрасно справляются. За исключением нескольких незначительных деталей, малыши, проживающие с момента их рождения в двуязычной среде, сразу же начинают говорить на обоих языках, как если бы это был их единственный родной язык. Этапы постижения языка в двуязычной среде те же, что и в одноязычной: первые слова ребенок произносит в год. Словарный запас приблизительно из пяти десятков слов формируется у него к полутора годам, и так далее. Короче говоря, при постижении двух языков вместо одного у ребенка не возникает никаких проблем, также у него не возникает задержки в приобретении навыков разговорной речи. И это при том, что ребенку приходится учиться говорить сразу на двух языках.

Но чтобы обучиться одновременно двум языкам, ребенок должен обладать способностью их различать, когда слышит, как взрослые на них говорят. По силам ли ему это?

Действительно, для овладения раздельными знаниями словаря, произношения и грамматики нужно, чтобы малыш мог сказать себе: «Сейчас я слышу язык № 1, а теперь – язык № 2». И дети, уже начиная с первых месяцев жизни, способны провести различие между языками, даже не имея навыков произношения самых простых слов.

Какие же признаки они используют, чтобы различать два языка?

Первый и главный признак – это ритм. Существуют семьи языков, обладающие различным ритмом. Например, во французском или испанском языке слоги произносятся приблизительно в равномерном ритме, в то время как в английском или немецком языке в основе ритмики лежит ударение (именно ударные слоги формируют более или менее регулярную ритмику). Поэтому французское стихосложение основано на количестве слогов (александрийский стих содержит двенадцать слогов), а английское стихосложение основано на количестве ударений (в стихе Шекспира пять ударных и вариабельное количество безударных слогов).

Но вернемся к нашим детям. Было выявлено, что с момента рождения младенцы различают языки с разной ритмикой (например, французский и английский), но языки, в основе которых лежит один и тот же ритм (например, французский и испанский), они различить не в состоянии. Впоследствии их способности развиваются. И уже в возрасте четырех месяцев младенцы, живущие в двуязычном окружении, могут различать языки даже при условии, что они обладают одинаковым ритмом (испанский, каталонский).

А как же мы можем понять, что ребенок различает два языка? Напоминаю, что речь идет о младенцах в возрасте нескольких месяцев, которые еще не в состоянии сказать нам: «Это испанский язык, а это каталонский».

Обратимся к следующему эксперименту. Рядом с двумя громкоговорителями сидит ребенок. Один из них расположен справа от него, а другой – слева. Из левого громкоговорителя ему дают прослушать фразы на французском языке. Они вызывают его интерес. И ребенок, естественно, поворачивается в левую сторону, в направлении звуков, которые слышит. Затем эстафета передается правому громкоговорителю, из которого также слышится речь. Ребенок поворачивается направо. Если это будут фразы на его родном языке, к примеру на французском, то они вызовут у ребенка моментальную реакцию, и он повернется на звук очень быстро. Если это будет язык, которого малыш не знает, он не проявит к нему любопытства и обернется не так быстро. Оценивая эту разницу в поведении по отношению к двум языкам, ученые сделали вывод о том, что ребенок способен отличить один язык от другого, например французский от английского.

Короче говоря, благодаря наличию разного ритма дети быстро учатся отличать один язык от другого и говорят на этих языках, не смешивая их. Однако родители двуязычных детей иногда испытывают беспокойство по поводу того, что их дети при построении фразы на одном языке включают в нее слова из другого.

Такое явление далеко не редкость. Но это не означает, что малыши смешивают оба языка. Как правило, когда двуязычный ребенок вставляет несколько французских слов в предложение на английском, это просто-напросто означает, что он не знает или не находит лексических средств в английском языке, которые ему необходимы для выражения своей мысли. Он использует то, что ему известно из обоих языков, и, таким образом, находит способ сообщить то, что он хотел сказать. И в этом случае он напоминает французского туриста, который заполняет пробелы в знании итальянского языка отдельными французскими словами.

Таким образом, человеческий мозг так хорошо устроен, что мы можем постигать два языка как один. Но не приходится ли нам платить слишком дорогую цену за одновременное овладение обоими языками? И не влечет ли это за собой возникновение некоторых сложностей в других областях интеллектуального развития?

Нет. Мы даже можем утверждать обратное. В одной недавно появившейся статье говорится, что некоторые интеллектуальные способности так называемого общего характера, к которым относится, например, интеллектуальная гибкость, лучше развиваются у двуязычных детей.

Как же ученые пришли к этому выводу?

Авторы этого исследования протестировали семимесячных младенцев, воспитываемых в двуязычной среде с момента рождения, и сравнили их с одноязычными ровесниками. Принцип эксперимента достаточно прост. Малыш располагается перед двумя экранами, один из которых находится справа, а другой – слева от него. Затем произносят слово (например, «бабах»), и через несколько мгновений на левом экране появляется анимационное изображение куклы. Малыш доволен. Далее все повторяется сначала: «бабах» – и кадры с куклой возникают уже на левом экране. Ребенок быстро понимает, как это все функционирует, и как только слышит слово «бабах», то сразу же поворачивается налево в ожидании понравившейся картинки. Но в определенный момент правила игры меняются: теперь кукла появляется справа, а не слева. Ребенку потребуется некоторое время, чтобы понять, что отныне, как только он услышит такое симпатичное «бабах», он должен посмотреть не на левый экран, а на правый. Короче говоря, он должен изменить только что выработанную привычку и адаптироваться к новым правилам игры.

Вы спросите меня: а какое отношение все это имеет к двуязычию?

Непосредственное. Дело в том, что двуязычные дети (или скорее воспитанные в двуязычной среде, потому что в возрасте семи месяцев они еще не умеют говорить) быстрее осваиваются в новой ситуации и адаптируются к новым правилам игры. Они быстрее понимают, что теперь больше не нужно смотреть влево и что картинка с куклой появится справа. Создается впечатление, что именно потому, что такие дети рано привыкают переходить от одного языка к другому, в интеллектуальном смысле они становятся более гибкими. Короче говоря, одновременное обучение детей двум языкам, кроме того, не создает проблем в овладении разговорными навыками, переход от одного языка к другому способствует некоторым другим аспектам интеллектуального развития ребенка. Мы имеем в виду относительную гибкость мышления.

 

2. Дети и телевизор

Что бы там ни говорили, но факт остается фактом: дети много времени проводят перед телевизором. И цифры выглядят весьма красноречиво: во Франции, например, дети от четырех до четырнадцати лет посвящают более двух часов в день просмотру телепередач. А какое воздействие оказывает это сверхпотребление телевизионной информации на еще не сформировавшийся мозг?

Прежде чем говорить об этой проблеме, позвольте мне напомнить, что при рождении все представители рода человеческого являются незавершенными существами. Котенок быстро становится взрослой кошкой, потому что его мозг практически закончил свое развитие в момент рождения. У людей все обстоит по-другому: в течение двух первых лет жизни мозг утраивает свой размер, а формирование его структур завершается в период юности. Короче говоря, большая часть развития человеческого мозга происходит уже после рождения, во внешнем мире, а не в животе матери. И именно это называется воспитанием и обучением – языку, культуре, социальным отношениям и так далее. Таким образом, можно предположить, что телевидение оказывается большое влияние на детей, проводящих более трети своего свободного времени перед голубым экраном.

В связи с этим возникает вопрос: а ведутся ли научные исследования по воздействию телевидения на развитие детей?

Да. В мире проводится множество исследований о влиянии телевидения на ожирение, социальные отношения и, разумеется, на интеллектуальное развитие. Рассмотрим, например, такой важный аспект, как обучение языку. В ходе недавних исследований, проводившихся в Таиланде, было выявлено, что у детей до одного года, смотревших телевизор более двух часов в день, отмечалась в шесть раз большая задержка в освоении речевых навыков по сравнению с детьми, смотревшими телепередачи менее двух часов в день.

Хотя стоит отметить, что существует общепринятое мнение, будто бы просмотр передач, наоборот, способствует овладению языком.

На самом деле это не так. В действительности, именно реальное взаимодействие с другими людьми является важнейшим фактором изучения языка. Так, группу девятимесячных американских малышей попытались научить воспринимать на слух звуки китайской речи, для чего их посадили напротив дамы-китаянки, которая читала детям сказку на своем родном языке, иллюстрируя чтение предметами, которые она показывала малышам и называла их на китайском языке. После нескольких сеансов дети добились заметного прогресса и научились различать звуки чужого для них языка. Зато в другой группе детей не было непосредственного контакта с носителем другого языка. Их просто посадили перед экраном телевизора и показывали фильм со все той же дамой-китаянкой, рассказывавшей им то же самое. Поэтому, как вы понимаете, дети при этом не ощущали ее физического присутствия. Оказалось, что во второй группе малышам так и не удалось ничему научиться.

Так неужели же все влияние телевидения сводится только к негативным последствиям? Есть ли во всем этом нечто позитивное?

Конечно. При тестировании уровня интеллекта у детей, регулярно смотревших знаменитый детский сериал «Sesame Street» при условии, что они его смотрели с трех лет, было доказано несомненное положительное влияние этой передачи. Но, как мне известно, эта же самая передача не оказала никакого благотворного воздействия на малышей до трех лет. И даже наоборот, как я уже отмечал по поводу овладения языком, просмотр телепрограмм до трехлетнего возраста вызывает некоторое отставание в интеллектуальном развитии, о чем свидетельствуют тесты.

Какие же практические выводы можно из всего этого извлечь?

Советую всем, кого интересует этот вопрос, заглянуть на интернет-сайт Генерального совета по аудиовизуальному вещанию (сайт CSA), на котором можно найти множество интересных рекомендаций о том, как выстраивать правильные «взаимоотношения» детей с телевидением. В частности, на сайте указано, как я вам уже говорил, что просмотр телепередач детьми до трех лет оказывает на них только негативное влияние. И следует весьма критически относиться к сериям программ или к DVD так называемого педагогического направления в отношении совсем маленьких детей, хотя еще в июле 2008 года Генеральный совет аудиовизуального вещания довел до сведения телезрителей рекомендацию, в которой говорится, что «продюсеры не имеют права ни распространять, ни продвигать по своим собственным каналам или другим средствам телевещания программы, специально разработанные для детей до трех лет».

Читатель может предположить, что по достижении детьми трехлетнего возраста требования к детским телевизионным передачам смягчаются.

И он будет совершенно прав. Некоторые передачи, как мы уже видели на примере одной из них, могут быть весьма полезными для детей. А что же касается возможных негативных проявлений, то это довольно сложный вопрос. Все зависит не только от того, сколько времени проводит ребенок перед телевизором. Большое значение имеет содержание передач и то, как он их смотрит (сидит ли он в одиночестве, как приклеенный к TV, или обсуждает с родителями то, что он видит перед собой на экране). При этом нужно понимать, что время, проведенное перед телевизором, – это время, украденное у всего остального: у спорта, у чтения, у сна, фантазий и игр. И в любом случае, в период между тремя и восемью годами будет лучше, чтобы ребенок смотрел передачи, специально предназначенные для детей. И родители не должны пускать на самотек этот процесс. Они должны принимать активное участие в просмотре, объяснять малышу пока еще недоступные пониманию вещи и контролировать его времяпрепровождение перед TV лет до семнадцати.

 

3. Неужели девочки (не) способны к математике?

Сейчас мы обратимся к издавна укоренившемуся в людских умах убеждению, будто бы женщины совершенно не разбираются в математике, и посмотрим, насколько оно соответствует действительности.

Как бы там ни было, каждый из нас не один раз слышал эту фразу. Чтобы понять ее происхождение, давайте заглянем в конец XIX столетия. Именно тогда ученые начали понимать связи между мозгом и мыслью. При этом отдельные специалисты, продвигая новую науку, приходили к весьма поспешным выводам. Например, без тени сомнения некоторые из них почему-то решили, что раз уж женщины не так сильны в математике, как мужчины, то это является неоспоримым следствием того, что в среднем их мозг меньше мужского (что, кстати, верно).

А теперь вернемся к вопросу о математике и рассмотрим его как можно объективнее. Первое, что нас интересует: насколько правильно утверждение, что женщины как математики хуже мужчин? И если это действительно так, то чем объясняется их неспособность к сей точной науке, отличающая их от мужчин: врожденными факторами, воспитанием или сочетанием обеих причин?

Рассмотрим сначала объективные факторы и постараемся понять, действительно ли мальчикам легче дается математика, чем девочкам?

В двух словах на этот вопрос не ответишь. Как можно оценить уровень компетенции в математике? Кого нужно тестировать: детей, студентов, взрослых людей? Какую роль играют различия в социальном происхождении и в воспитании?

К сожалению, невозможно дать однозначные ответы на все эти вопросы. Недавно появился так называемый мета-анализ этой проблемы. Мета-анализ – это исследование, цель которого заключается в объединении всех имеющихся в нашем распоряжении научных исследований по данной теме. Мета-анализ проводится для того, чтобы, проанализировав результаты, сделать глобальный вывод.

И к какому выводу пришли ученые, определив уровень владения математикой мальчиками и девочками?

Исследование проводилось в США и выявило нечто весьма интересное. В семидесятых годах прошлого века в начальных классах, когда дети постигают такие фундаментальные понятия, как число, счет и тому подобное, девочки ни в чем не уступали мальчикам. И только при достижении мальчиками двенадцатилетнего возраста последние начали опережать девочек. Несколько позже, уже в девяностых, мета-анализ, проведенный среди миллионов американских, канадских и австралийских школьников, выявил, что существенных различий между мальчиками и девочками, в каком бы возрасте они ни находились, не наблюдается. Хотя если подробнее остановиться на некоторых деталях, можно прийти к заключению, что мальчики в возрасте лицеистов сохраняли некоторое превосходство над девочками при решении сложных задач.

А что можно сказать относительно этого последнего различия: с возрастом оно остается или постепенно стирается?

Еще через десять лет было проведено новое исследование, которое охватило семь миллионов студентов. Так оно вообще не выявило никаких различий в уровне овладения математикой между юношами и девушками. Стирание различия свидетельствует о том, что оно не было следствием биологических особенностей, но могло возникнуть в силу того факта, например, что раньше девочки реже, чем мальчики, проявляли интерес к науке, но этот перекос был устранен в течение последних десятилетий.

Стало быть, проблема решена и различий в усвоении математики между мальчиками и девочками нет?

Проявите терпение! Существует еще одна версия решения этой проблемы. Уже в конце XIX столетия ученые высказали мысль, что в целом нет разницы между мужчинами и женщинами и только в узкой среде исключительных личностей, одаренных математическими способностями, чаще можно встретить мужчин, чем женщин. Иначе говоря, видимо, насчитывается больше мужчин, чем женщин, на одном из полюсов этого явления, в то время как на другом, то есть среди обычных людей, это различие не прослеживается (а именно это нас и интересует). Если это предположение верно, то на среднем уровне разницы между мужчинами и женщинами не существует.

На чем же основана эта гипотеза?

Учеными была произведена объективная оценка. Они сравнили процентное соотношение юношей и девушек среди представителей студенческой элиты – лучших студентов математических факультетов. Если не заострять внимания на деталях, можно сделать следующий вывод: результаты оказались очень разными. Они зависели от страны проживания, среды обитания, от периода развития общества. Например, в европейских кругах Миннесоты в число хороших математиков входило больше юношей, чем девушек, но среди представителей азиатского населения их оказалось равное количество. Изменчивость ситуации в этой области хорошо представлена на графике, который иллюстрирует непрерывный рост процентного соотношения докторских степеней, присужденных женщинам, начиная с середины прошлого века (рисунок 6).

Значит ли это, что это пресловутое неравенство в действительности вызвано разницей в правах, предоставляемых обществом, которые определяют возможность заниматься научной деятельностью?

Рис. 6. Даже в кругах профессиональных математиков прослеживается тенденция к росту количественного соотношения женщин

Совершенно верно. Уровень математических знаний женщин находится в тесной взаимосвязи с уровнем их социальной эмансипации.

Читатель меня спросит: «Неужели способности к математике определяются исключительно культурным уровнем и воспитанием?»

Не хотелось бы повторяться. Я только хотел сказать, что различия между мужчинами и женщинами не являются генетическими. И если отказаться от нашего сравнительного метода применительно к мужчинам и женщинам, то нельзя отрицать роль врожденной предрасположенности к математике, свойственной обоим полам. Это видно на примере сравнения однояйцевых и двуяйцевых близнецов. Первые являются генетическими двойниками, и если имеют склонность к математике, то она присутствует у каждого из них. В то время как двуяйцевые близнецы генетически разные.

Но вернемся к нашему сравнению. Мы видели, что, имея равные возможности получить одинаковое образование, мужчины и женщины демонстрируют одинаковые способности к математике. Означает ли это, что функционирование мозга как у мужчин, так и у женщин не имеет никаких различий в момент занятия математикой.

Это не совсем так. Даже если представители обоих полов добиваются одинаковых достижений в изучении математики, то для этого они используют разные механизмы. Именно это и подтверждает недавно проведенное функциональное исследование на магнитно-резонансном томографе, отслеживающее активизацию отдельных зон головного мозга с учетом анатомических особенностей его строения у мужчин и у женщин. Ученые попросили испытуемых произвести в уме несложный математический подсчет. В данном случае их попросили сказать, верен ли следующий результат: 5 + 4–2 = 6.

К какому же выводу пришли ученые?

Первое, что хотелось бы отметить, так это то, что мужчины и женщины одинаково быстро умеют считать в уме, что не является для нас открытием. Зато активизация при подсчете общих для представителей обоих полов зон протекает по-разному. Так, левая париетальная зона головного мозга активизируется при подсчете несколько сильнее у мужчин, чем у женщин. Вполне возможно, что это различие в активизации является следствием незначительного, но реально существующего анатомического различия между мужчинами и женщинами. Дело в том, что согласно результатам исследования у женщин в этом месте кора, то есть серое вещество, несколько плотнее и шире, чем у мужчин.

Известно ли, какие конкретные функции выполняет эта зона?

Рис. 7. Париетальная зона, играющая главную роль в овладении математикой, имеет незначительные отличия у женщин по сравнению с мужчинами, хотя эти различия не влияют на способности женщин к математике

Это звучит довольно забавно, но иногда эту зону называют «шишкой математиков». Говоря научным языком, можно предположить, что нейроны этой части мозга кодируют понятия количества (много, мало, чуть-чуть, еще меньше и так далее), представляемые числами. Пациенты, у которых эта зона, к примеру, была повреждена вследствие инсульта, не могут произвести простейшие математические действия. Я вспоминаю об одном таком пациенте с повреждением париетальной зоны, который на вопрос «Сколько получится, если от шести отнять три» ответил: «Семь».

К какому же окончательному выводу мы пришли?

Во-первых, никакого различия между представителями обоих полов в овладении математикой не наблюдается. Такие различия существуют только в том случае, если в обществе имеется неравенство в отношении получения высшего образования и возможности заниматься наукой. Во-вторых, я все-таки не могу утверждать, что мозг женщин и мужчин функционирует при этом одинаковым образом.

 

4. Гены и учитель

Думаю, в мире не найдется ни одной страны, где бы министры образования не делали заявлений о важности обучения навыкам чтения, чтобы подрастающее поколение не оказалось на обочине школьной жизни и впоследствии на обочине социальной жизни. А известно ли, какие факторы влияют на приобретение ребенком более или менее хороших навыков чтения?

Как и всегда, здесь в игру вступает комбинация двух факторов, к которым относятся генетическая предрасположенность и условия жизни, то есть воспитание в самом широком смысле слова. Это сочетание врожденных качеств и приобретенных умений и знаний.

А можно ли отделить врожденное от приобретенного?

Для ответа на этот вопрос ученые обратились к исследованию близнецов. Как вам уже известно, существуют два типа близнецов: истинные, или монозиготные (или гомозиготные), то есть однояйцевые, у которых одно и то же генетическое достояние, и дизиготные (или гетерозиготные), то есть двуяйцевые, являющиеся обычными братьями и сестрами, у которых не более половины общих генов. Главная идея заключается в том, чтобы оценить уровень схожести у истинных и у дизиготных близнецов. Сравнивая два типа родственных связей, можно определить, насколько больше двойняшки похожи друг на друга по сравнению с двуяйцевыми близнецами, что выявляет долю врожденных качеств в изучаемой нами проблеме. Если истинные близнецы похожи друг на друга гораздо больше, чем дизиготные близнецы, это значит, что в основе их схожести лежит генетика.

Замечательно. Но что же нам даст изучение близнецов при подходе к такой проблеме, как овладение навыками чтения?

Генетическая предрасположенность более чем на пятьдесят процентов определяет формирование у детей любви к чтению. Все остальное зависит от воспитания. Хотя на самом деле проблема гораздо сложнее. И об этом мы сейчас поговорим. Нужно сказать, что совсем не примитивное сложение врожденных и приобретенных факторов (хорошие гены плюс воспитание) определяют будущие умения ребенка в этой области. Вполне возможно, что пропорция врожденных и приобретенных качеств меняется в зависимости от обстоятельств, и это может иметь практические последствия в деле образования и воспитания.

Сейчас я поясню эту мысль на конкретном примере.

Недавно в журнале «Science» появилась статья, в которой шла речь о том, что роль врожденного и приобретенного в большой степени определяется профессиональными качествами учителя и зависит от того, какой преподаватель у ребенка, хороший или плохой.

Возникает вопрос: а как же это удалось доказать?

Исследование проводилось на достаточно большом количестве детей. В нем принимали участие триста пар истинных близнецов и пятьсот пар разнояйцевых близнецов, проживающих во Флориде. Все дети учились либо в первом, либо во втором классе, то есть их школьная жизнь была в самом начале. Перед исследователями стояла следующая задача: оценить, с одной стороны, уровень овладения навыками чтения, а с другой – уровень профессионализма учителя. Для определения качеств учителя ученые постарались выяснить степень прогресса, которого добились его ученики за год. И первое, что приходит на ум: «заметный прогресс = хороший учитель» (но на самом деле не только личность преподавателя имеет большое значение, и было бы правильнее сказать: «заметный прогресс = сильный класс»).

К какому же выводу пришли ученые, оценивая роль приобретенных и врожденных качеств в овладении навыками чтения?

И второе. Генетическая предрасположенность определяет уровень умения читать приблизительно на пятьдесят процентов. Остальные пятьдесят приходятся на окружение, обучение и прочие аналогичные условия. При этом качества учителя (или класса – сильный или слабый) являются определяющими. Так, если сравнить двух истинных близнецов, учащихся в разных классах, можно отметить, что уровень их подготовки зависит от профессиональных качеств учителя, короче говоря: если один из близнецов научился лучше читать, это значит, что у него лучший преподаватель.

И нет ничего удивительного в том факте, что и генетика и качество образовательного процесса играют в освоении навыков чтения одинаково важную роль. Хотя нельзя отрицать следующее: как мы только что отметили, генетика по-разному проявляется в разных обстоятельствах.

Исследование показало, что роль генетической составляющей меняется в зависимости от того, хороший или плохой преподаватель обучает детей. Короче говоря, влияние врожденных качеств ослабевает при плохом учителе и возрастает в том случае, если учитель хороший. То есть при наличии плохого учителя дети не научатся хорошо читать и не раскроют свой максимальный потенциал. И в этом случае их врожденная предрасположенность мало что значит. Зато с хорошим преподавателем каждый ученик сможет продемонстрировать максимум того, на что он способен, и в этом случае генетическая предрасположенность проявляется наиболее сильно.

А можно ли предположить, что влияние врожденных качеств означает, что уже с первых классов начальной школы ребенок в силу имеющегося у него генетического наследия «приговорен» к достижению определенного уровня знаний, превзойти который он никогда не сможет?

Нет, это не так. Нельзя сказать, что ребенок способен дойти только до того уровня, который определяет его генетическая предрасположенность, и что он достиг своего лимита и исчерпал свои возможности. Например, в исследовании, о котором в данный момент идет речь, принимают участие дети, находящиеся на начальном этапе школьной жизни. И если применять адаптированные к способностям каждого из них методики, то главной целью их последующего обучения будет предоставление детям таких возможностей, которые бы позволили им максимально раскрыть свой потенциал во всех областях знаний вне зависимости от генетических предрасположенностей.

 

5. Идиоты-ученые и ученые идиоты

Всем известно, кто такой «идиот-ученый», хотя бы потому, что все смотрели фильм «Человек дождя» с Дастином Хоффманом в главной роли. Но кем на самом деле являются подобные личности в реальности? Не несет ли этот термин некоего уничижительного оттенка?

Термин появился в XIX веке. И он на самом деле может восприниматься как своего рода ругательство, благодаря наличию слова «идиот». Поэтому, на мой взгляд, лучше воздержаться от его употребления. Вместо него стоит использовать принятый в англо-саксонском мире термин «синдром ученого». Как бы там ни было, речь идет о людях, имеющих серьезные интеллектуальные пробелы, внутри которых, как остров в океане, возникает область знаний и умений, в которой они не только компетентны выше среднего уровня, но и проявляют сверхспособности.

В фильме «Человек дождя» персонаж Дастина Хоффмана производит подсчет лежащих перед ним ста одиннадцати спичек. А какими же наиболее часто встречающимися сверхспособностями обладают эти «ученые»?

Думаю, что эпизод со спичками – трюк, придуманный режиссером. На самом деле такого просто не бывает. Если не принимать во внимание рассказы сомнительного свойства, способности определять количество предметов навскидку не существует даже среди «идиотов-ученых». Зато существует пять главных типов уникальных способностей: поразительные музыкальные способности (главным образом исполнение произведений, музыкальная память, абсолютный слух), быстрый подсчет в уме, умение оперировать календарными датами (вычисление, например, дня недели, который выпал на определенную дату в прошлом), талант к рисованию – графическое искусство (рисунок или скульптура), манипуляции с пространством (составление карт, максимально точное определение расстояний). Другие сверхспособности, например дар изучения десятков языков, встречаются гораздо реже. Подводя итог, можно сказать, что все эти люди обладают феноменальной памятью, но только в отдельной специфической области их таланта: запоминание огромного количества музыкальных произведений, длиннющих списков цифр, фотографическая память и прочее.

Если не брать в расчет их уникальные таланты, какие нарушения психики встречаются у этих людей?

По крайней мере половина из них являются аутистами. Как известно, этим термином объединяется множество расстройств и симптомов (именно поэтому чаще говорят об «аутическом спектре»).

В принципе, аутизм определяется сочетанием трех проблем:

• дефицит социального взаимодействия;

• дефицит вербального и невербального общения;

• сужение круга интересов.

И естественно, что не все аутисты проявляют сверхспособности. Ученые полагают, что только десять процентов из них в той или иной степени обладают «синдромом ученого». Как и среди аутистов в целом, так и среди «аутистов-ученых» насчитывается в пять раз больше мальчиков, чем девочек. Преобладание мальчиков, впрочем, отмечается и в нарушении когнитивного развития, то есть развития всех видов мыслительных процессов, к которому относятся дислексия или гиперактивность.

Возникает закономерный вопрос: «А известно ли, в чем причина этих замечательных способностей?»

Увы, их происхождение пока изучено плохо, но, чтобы хоть как-то прояснить ситуацию, предлагаю вашему вниманию два варианта объяснений. Первый заключается в том, что аутисты, в силу того что им сложно вступать в социальные отношения, а также и в силу сужения круга интересов, способны часами, если не целыми днями – и так в течение многих лет, – разрабатывать специальные навыки. В результате чего благодаря напряженным «тренировкам» они зачастую становятся настоящими экспертами в той или иной области. Именно так и происходит с уникальными счетчиками. Альфред Бине, великий французский психиатр второй половины XIX столетия, написал книгу о психологии великих счетчиков. Среди описанных им случаев некоторые относились к аутизму. Такова, например, история Джедедайи Бакстона, который был сыном школьного учителя, но, несмотря на это, так и не выучился ни читать, ни писать. Зато он обладал настоящей страстью к цифрам и подсчету.

Рис. 8. Джедедайя Бакстон (1707–1772) – феноменальный счетчик и, по всей видимости, аутист

Будучи в Лондоне по приглашению Королевского общества, для которого он представлял несомненный интерес, Бакстон посетил театр, где в тот день давали пьесу Шекспира «Ричард III». Когда его спросили, что он думает по поводу постановки, единственное, что он ответил, так это то, что актеры сделали 5202 шага и произнесли 12 445 слов. Бине описал и других знаменитых счетчиков, которые, в свою очередь, не были аутистами. Это были либо профессиональные математики, либо неграмотные пастухи, которые, чтобы убить время, целыми днями считали своих баранов и разработали каждый свою собственную систему подсчета. Короче говоря, счетчики-виртуозы отличаются от обычных людей не своими врожденными сверхспособностями, а либо тем интересом, который они испытывают к цифрам, и вытекающим отсюда желанием постоянно тренироваться, либо тем, что являются аутистами, либо в силу иных жизненных обстоятельств (например, пастухи), либо, наконец, вследствие профессиональной деятельности, поскольку были математиками.

Хотя только одной практикой всего не объяснишь.

Некоторые из этих «ученых» обладают феноменальной способностью к восприятию мельчайших деталей. Яркий пример подобной восприимчивости – Стивен Уилтшайр, художник-аутист, добившийся некоторой известности и материального благополучия благодаря тому, что рисовал по памяти свои пейзажи, которые видел всего однажды. В посвященном ему документальном фильме показано, как после получасового полета на вертолете над Римом он потом в течение нескольких дней рисовал по памяти вид сверху итальянской столицы, воспроизводя с поражающей точностью все детали. Подобная способность не может быть объяснена только тренировкой, поэтому ученые предложили свое объяснение сути явления. По одной из теорий, некоторые художники обладают сверхспособностями к восприятию деталей, что позволяет им так точно воспроизводить все по памяти. В мозгу каждого из нас любые детали анализируются, но, будучи обычными людьми, мы не отдаем себе в этом отчета. В большинстве случаев, когда мы видим банан, главным для нас становится его узнавание, понимание того, что это банан, и мы не уделяем внимания ни его форме, ни маленьким черным пятнышкам на кожуре. Хотя эти пятнышки и воспринимаются нашим мозгом. Основополагающая идея этой теории заключается в том, что, скорее всего, некоторые художники имеют доступ не к восприятию образа в целом, а к фиксации мельчайших деталей.

 

6. Благотворное влияние видеоигр

Много плохого сегодня говорят о видеоиграх. Считается, что они пробуждают в детях стремление к насилию, что подростки попусту теряют свое время. Все это, конечно, правильно, но неужели в этих играх нет ничего хорошего?

Нет, и с этим не поспоришь. Но что любопытно, игры жанра «экшн» – именно те, в которых вы предстаете в образе моряка, или охотника за чудовищами, или героя, безжалостно истребляющего неизвестно откуда взявшихся монстров, снедаемых жаждой уничтожать людей, – имеют и некоторые положительные стороны.

Какие?

Исследованиями, проводимыми в последние годы, было доказано, что видеоигры улучшают визуальное восприятие. Хотя это трудно подтвердить на конкретных примерах. Здесь было бы недостаточно просто сравнить возможности визуального восприятия геймеров с визуальным восприятием людей, ни разу в жизни не игравших в видеоигры. Поэтому нас охватывает искушение сделать следующий вывод: чем лучше игроки, тем лучше у них зрительное восприятие и быстрее реакция именно в силу того, что они любят играть, и никак не наоборот. Схематически эксперимент может выглядеть следующим образом: создаются две группы людей, не имеющих никакого представления о видеоиграх. Одну группу сажают за игру жанра «экшн», эффект от которой вы хотите оценить. Другая же группа будет играть в игру, например, «Sims», относящуюся к другому жанру. В противном случае можно было бы предположить, что именно время, проведенное за компьютером, имеет значение, а не определенная игра, которую подвергают тестированию. Короче говоря, для нас важно показать причинно-следственные связи между типом игры и прогрессом в такой области, как визуальное восприятие.

Но вернемся кэксперименту и покажем, на чем основано наше утверждение, что зрительное восприятие геймеров постепенно улучшается.

Приведу два примера. Первый касается способности распределять внимание в пространстве. Представьте, что я показываю вам точки на экране и спрашиваю, сколько точек вы видите. Если их будет мало, всего каких-нибудь три или четыре, вам не придется их подсчитывать – вы сразу же навскидку определите их количество. Если точек будет больше, вам придется их пересчитать одну за другой, на что вы затратите тем больше времени, чем больше точек будет перед вами. И, как я уже говорил, люди, не являющиеся игроками, определяют, не прибегая к подсчетам, около трех точек, в то время как геймеры, регулярно проводящие много времени за видеоиграми, определяют навскидку около пяти точек, видимо, потому, что им удается за один раз охватить своим вниманием большее количество предметов.

Короче говоря, у них улучшается распределение внимания в пространстве. В типичной видеоигре одновременно происходит множество событий в различных плоскостях экрана, а к тому же атаки следуют одна за другой на достаточной большой скорости. Удается ли геймерам эффективнее управлять стремительным развертыванием событий?

Рис. 9. Навскидку мы можем определить около трех предметов (рисунок слева); если мы видим большее количество предметов, то нам придется пересчитать их один за другим (рисунок справа). У опытных геймеров этот лимит доходит до пяти

Да, они быстрее переключают внимание с одного эпизода на другой. Постараюсь объяснить, что я имею в виду. Представьте, что я показываю вам на экране одновременно две буквы, например «С» и через долю секунды «V». При этом прошу вас сказать мне, что вы увидели. Если эксперимент проходит правильно, вы увидите «С», но не увидите «V», которая появилась практически одновременно, потому что ваше сознание все еще занято первой буквой в тот момент, когда появляется вторая. Что же касается адептов видеоигр, то они одновременно увидят обе буквы, так как их внимание не будет сконцентрировано на первой букве дольше необходимого минимума и сразу же переключится на восприятие второй буквы.

Таким образом улучшается распределение внимания игрока не только в пространстве, но и во времени. А что происходит с самыми элементарными функциями мозга в результате регулярных занятий видеоиграми, оказывают ли игры благотворное воздействие на эти функции? Что, например, случается с базовым визуальным восприятием, со способностью лучше видеть даже мельчайшие детали? Если свести все к шутке, то вопрос будет выглядеть следующим образом: «Можно ли сравнить занятия видеоиграми с ношением очков, улучшающих зрение?»

Можно, но только в какой-то степени. Те же исследователи показали, что качество зрительного восприятия, называемое по-научному контрастной чувствительностью зрительного анализатора, в значительной степени возрастает. В целом контрастная чувствительность означает способность различать детали и формы на картинках с низкой степенью контрастности.

Рис. 10. Обычно мы зрительно воспринимаем формы с большой степенью контрастности (внизу, под пунктирными линиями). У опытных геймеров этот лимит гораздо выше (над пунктирными линиями), что свидетельствует об усилении восприятия форм со слабым контрастом

На рисунке 10 можно видеть, что светлые и темные полосы легко различимы в нижней части рисунка, где контраст достаточно хорошо выражен. При подъеме кверху контрастность уменьшается, и полосы становятся практически неразличимыми. Таким образом, игры жанра «экшн» при условии регулярных тренировок перемещают границу невидимого кверху. И игроки обретают способность различить на рисунке полосы даже со слабым контрастом. Восприятие форм слабой контрастности имеет большое значение как в профессиональной деятельности, например среди врачей-радиологов или летчиков, так и в обычной жизни, когда приходится в вести машину в тумане, который подчас значительно уменьшает контрастность окружающего мира.

Зададимся вопросом: а какие видеоигры оказывают положительное воздействие на зрительное восприятие?

Разумеется, все вышесказанное относится к играм жанра «экшн», когда нужно срочно выявить неприятеля, не спутать его с хорошими людьми и выстрелить как можно быстрее, точно наводя цель. Чтобы добиться положительных результатов необходимы три условия. Во-первых, игра требует точности и собранности (чтобы выстрелить и убить врага), а зрение улучшается только при условии, что в этом имеется крайняя необходимость (в данном случае требуются навыки для мгновенной корректировки стрельбы). Во-вторых, в игре все события происходят с молниеносной скоростью, и они всегда непредсказуемы, поэтому невозможно заранее предъявлять к себе какие-то требования и подготовиться, чтобы как можно лучше выполнить определенные действия. И в-третьих, игра – это всегда мотивация, и вы всегда будете в выигрыше, что принесет вам удовлетворение, поскольку интеллект противников в видеоиграх адаптируется к вашему уровню. И будь вы «продвинутым» геймером или новичком, вы всегда будете вознаграждены и довольны собой, а значит, мотивированы на продолжение.

Возникает вопрос, а какое практическое применение в области медицины может иметь это благоприятное воздействие видеоигр на зрительное восприятие?

В экспериментах, о которых я только что говорил, принимали участие люди, обладающие хорошим здоровьем и нормальным зрением, что говорит о том, что даже нормальное зрительное восприятие можно улучшить. И это открытие имеет большой потенциал как в лечении детей, страдающих нарушениями развития зрительного восприятия, так и в смягчении симптомов естественного ухудшения зрения в пожилом возрасте. И все же стоит отметить, что создатели всех существующих игр при их разработке не ставили перед собой именно этой цели. Речь идет о побочном благотворном эффекте. Поэтому нам остается только надеяться, что скоро будут созданы игры, влияние которых на зрение будет оптимизировано.

 

7. Двенадцать конфет лучше четырех

Начнем с самого примитивного вопроса: что такое число?

Среди множества возможных ответов остановим наше внимание на одном. При этом заметим, что он скорее носит интуитивный характер, чем является математической аксиомой. Представьте, что у вас три яблока на столе, три банана в буфете, три птицы на ветке перед окном, вы слышите три ноты, недавно узнали о трех гениальных идеях и что у вас осталось три дня отпуска. Между всеми этими объектами нет ничего общего: одни из них можно услышать, другие летают, третьи предрасполагают к размышлению. Единственное, что их объединяет, это число три. Таким образом, число – это абстрактное свойство данных групп предметов, не зависящее от места их нахождения, цвета, формы, их зрительного или звукового восприятия.

Как же дети открывают для себя эту абстрактную идею числа, количества?

Знаменитый психолог Жан Пиаже, занимавшийся проблемами психического развития, полагал, что дети познают понятие абстрактного числа с большим трудом и довольно поздно.

В ходе типичного для Пиаже эксперимента ребенку показывали по четыре белых и черных камня (жетона), расположенных в два ряда напротив друг друга, и задавали ему вопрос: «Каких камней больше: белых или черных? Или их количество одинаково?» (рисунок 11). Ребенок отвечал, что белых камней столько же, сколько и черных. На следующем этапе эксперимента увеличивали как расстояние между черными камнями, так и количество белых камней в рядах. После чего ребенку задавали тот же вопрос, на который он отвечал, что черных камней больше. Иначе говоря, при ответе он основывался не на абстрактном понятии количества, а на величине ряда черных камней, который был длиннее белого ряда. И вывод, к которому пришел Пиаже в результате экспериментов этого типа, звучал так: «Дети в раннем возрасте не обладают абстрактным понятием числа, которое формируется у них приблизительно в семилетнем возрасте, когда они больше не допускают ошибок при прохождении вышеописанного теста».

Рис. 11. Вполне возможно запутать ребенка. И тогда он скажет, что в четвертом ряду больше жетонов, чем в третьем

Но родители могут мне возразить, сказав, что семь лет – это слишком поздно и что дети могут оценивать количество предметов гораздо раньше, задолго до семилетнего возраста.

Буду вынужден с ними согласиться. В 1967 году Джек Мехлер и Том Бевер опубликовали в журнале «Science» статью, в которой говорилось, что даже совсем маленькие дети, не достигшие возраста, предлагаемого Пиаже, обладают способностью к счету. Они повторили эксперимент Пиаже и попросили детей выбрать из двух рядов тот, где было больше предметов. Дети, подвергшиеся тестированию, были совсем маленькими, от двух до четырех с половиной лет, то есть находились именно в том возрасте, который Пиаже даже не рассматривал. Они взяли на себя смелость опровергнуть вывод Пиаже и заявили, что если дети у Пиаже совсем не разбирались в понятиях количества и числа, то только лишь потому, что эксперимент был проведен некорректно.

Что же нового Мехлер и Бевер привнести в эксперимент?

Все оказалось настолько просто, насколько и изящно (рисунок 12). Они провели вышеуказанный эксперимент в двух версиях. Одна была полным аналогом предыдущего теста: «Дорогой, скажи, в каком ряду больше камней?» А в другой версии они прибегли к небольшой хитрости, заменив камни конфетами и сказав детям, что они могут съесть конфеты из того ряда, который им больше придется по нраву.

Вдумчивый читатель скажет, что его не удивило бы, если бы дети выбрали тот ряд, в котором было больше конфет…

Именно это и произошло. В версии с камнями дети отвечали по-разному, в зависимости от возраста: иногда правильно, иногда путались, иногда случайно угадывали верный ответ. Нужно отдавать себе отчет в том, что, когда детей просят указать, «в каком ряду больше», на их ответ может повлиять уровень владения языком, непонимание разницы между «больше» и «длиннее», желание понравиться взрослому, который проводит эксперимент. Короче говоря, на результат может повлиять множество вещей, которые не имеют ничего общего с понятием числа как таковым. Зато в том, что касается конфет, уже начиная с двух лет малыши безошибочно угадывают верный ответ и всегда выбирают тот ряд, где конфет больше, что свидетельствует о том, что дети на самом деле знают гораздо больше того, чем могут выразить словами.

А что же можно сказать о детях более раннего возраста, которым нет еще и двух лет?

В прошлом году появилась очень интересная статья, в которой рассказывается об исследовании понятия числа у грудничков, которым от роду всего лишь два дня.

Хотя в этом возрасте им еще рано питаться конфетами…

Но если говорить серьезно, то можно предположить, что каждый возраст требует своих методик исследования.

Рис. 12….зато дети никогда не ошибаются, если речь идет о рядах с конфетами!

Ученые представили младенцам на слух серию звуков, число которых равнялось четырем (например, «та-та-та-та», «фи-фи-фи-фи», «гу-гу-гу-гу»). И звучало все это в течение двух минут, чтобы младенцы освоили число четыре, (рисунок 13). Затем ученые один за другим показали детям несколько рисунков, на которых были изображено некоторое количество геометрических форм. На отдельных рисунках количество форм соответствовало количеству звуков (в данном случае – четырем), на других рисунках количество форм было больше или меньше четырех (например, двенадцать).

И какова же была реакция грудничков?

Дети достаточно долгое время рассматривали каждую картинку, прежде чем отвести от нее взгляд. Исследователи измерили время, проведенное младенцами за рассматриваем разных картинок, число форм на которых либо соответствовало, либо нет количеству звуков, к которым они привыкли.

Рис. 13. Привыкнув к четырем звукам, на картинках со сколькими формами – 4, 12 или 8 – девочка остановит свое внимание?

Приобретя привычку к четырем звукам, каким картинкам малыши отдавали предпочтение: тем, на которых было 4 формы, или тем, на которых 12?

Разумеется, малыши останавливали свой взгляд на картинках с четырьмя формами и предпочитали рассматривать то количество объектов, которое соответствовало количеству ранее услышанных ими звуков. Короче говоря, уже с первых дней жизни младенцы осознают, что есть нечто общее между четырьмя звуками и четырьмя формами, и единственное, что их объединяет, это такое абстрактное понятие, как число 4.

Таким образом, мы выяснили, что младенцы могут отличить число 4 от 12. А будет ли эксперимент в той же степени показателен, если им придется сделать выбор между четырьмя и пятью объектами?

Конечно нет. У маленьких детей, как и у животных, весьма приблизительное понимание того, что такое число.

Новорожденный младенец может различить числа, отличающиеся одно от другого утроением (например, 4 и 12). Впоследствии осознание понятия числа будет постепенно развиваться, и уже через шесть месяцев младенцы смогут различать числа, отличающиеся от заданного числа удвоением. В конце концов, только научившись считать и разбираться в названиях цифр, они смогут отличить такие близкие цифры, как 5677 и 5678.

 

8. Эта незнакомка дискалькулия

Все слышали о дислексии, но существуют и другие, гораздо менее известные нарушения познавательного процесса, поэтому сейчас я предлагаю поговорить о дискалькулии.

Напомню, что дислексия – это избирательное нарушение способности к формированию навыков чтения, которое не сопровождается общим интеллектуальным отставанием и не вызвано дефектами обучения. Это специфическое нарушение, обнаруживающееся в процессе обучения. Дискалькулия – это проблема того же типа, за исключением того, что вместо нарушения способности к чтению дети сталкиваются со сложностями в изучении математики, что также не является следствием низкого качества образования или задержки общего интеллектуального развития.

Как же часто встречается подобное нарушение?

Полагают, что дискалькулия встречается у пяти процентов детей, то есть у них в той или иной степени не формируются математические навыки. Число детей с дискалькулией приблизительно соотносится с числом детей с дислексией, хотя говорят об этом явлении меньше.

Каковы же первые признаки, которые должны насторожить родителей и учителей?

У учеников начальной школы отмечается отставание в обучении счету, то есть в использование последовательности слов «один, два, три…» для подсчета предметов. Чаще дети используют более изощренную стратегию, чтобы произвести самые простые подсчеты, в частности они считают на пальцах (что продолжают делать, даже повзрослев). Им также сложно запомнить таблицу умножения, потому что они не улавливают смысла. Они не могут оценить размеры (к примеру, говорят, что высота потолков в классе составляет тридцать метров). Короче говоря, проявления этой неспособности могут быть самыми разными. И в глобальном смысле они являются следствием недостаточной интуиции в ощущении понятия числа или количества, соотносимых друг с другом.

А как же происходит обучение в других областях знаний?

Дети с этим отклонением в развитии могут учиться хорошо при условии, что дискалькулия является единственной избирательной неспособностью. Однако это нарушение также часто сопровождается дислексией, диспраксией (нарушение координации) или нарушением внимания.

Читатели спросят меня: а что же является причиной дискалькулии?

На самом деле этот вопрос потребует сразу двух ответов. Во-первых, дискалькулия – это последствия аномалий, проявляющихся сразу же после рождения, которые возникают в отделах мозга, отвечающих за манипуляции с числами и расположенных в париетальных долях (рисунок 17), кодирующих восприятие количества (много, мало, больше, меньше), то есть формирующих численное восприятие. Во-вторых, нужно понять причины аномалий, затрагивающих эти отделы мозга. Причин много, и главные среди них – это сочетание генетических факторов со случайными повреждениями. Роль генетической составляющей не вызывает сомнений, даже если учеными пока еще не идентифицированы гены, приводящие к этому нарушению. Исследования, в которых принимали участие тысячи близнецов, показали, что даже среди «нормального» населения, не страдающего дискалькулией, математические способности в большой степени обусловлены врожденными особенностями. Некоторые генетические аномалии, например синдром Тернера (встречается у женщин, у которых отсутствует часть или одна из двух Х-хромосом), часто проявляются в неспособности к овладению математикой.

Хотя, конечно, не все зависит от генетики.

Хорошо известной причиной дискалькулии является синдром врожденного алкоголизма, вызывающий когнитивные (то есть связанные с познанием) нарушения у детей, чьи матери потребляли алкоголь во время беременности. Преждевременные роды также являются фактором дополнительного риска.

Каковы же доли врожденного и приобретенного? И существуют ли объективно регистрируемые аномалии в функционировании мозга детей (и взрослых), страдающих дискалькулией?

Да, такие аномалии отмечаются. В частности, в париетальных зонах, о которых я только что говорил, в которых формируется наше восприятие количества. В ходе эксперимента, проведенного десять лет тому назад, ученые собрали подростков, имевших между собой нечто общее: они все появились на свет в результате преждевременных родов. И почти половине среди них с большим трудом давалась математика. При помощи магнитно-резонансного томографа специалисты сравнили анатомию мозга в обеих группах подростков, имеющих/не имеющих сложностей в овладении математикой. Было выявлено, что серое вещество – кора головного мозга несколько меньше развита в париетальной зоне у подростков с дискалькулией по сравнению с остальными детьми.

А что, кроме научного интереса, дает такое глубокое изучение дискалькулии? Можем ли мы применить наши знания по данному вопросу в жизни?

Эти исследования имеют большое медицинское и социальное значение. Дискалькулия является огромной помехой при обучении в школе, в академической и профессиональной деятельности. Как и в случае с дислексией, очень важно как можно раньше выявить у ребенка эту патологию. И совсем не потому, что речь идет о мозге, мы должны сидеть сложа руки и ничего не делать. Мозг обладает большой пластичностью и постоянно учится, вне зависимости от того, страдает ли ребенок дискалькулией или нет. Поэтому специалистами были разработаны различные методики тренировок, среди которых имеется и несколько компьютерных игр, в основе которых лежат последние научные достижения. Общий смысл этих тренировок заключается в том, чтобы развить у ребенка интуитивное восприятие количества, выражаемого цифрами, и укрепить связи между количеством и их символами (цифрами и их названиями). Главное же заключается в том, чтобы родители и учителя знали, что такая патология существует. И как только возникает малейшее подозрение на ее наличие у ребенка, его следует сразу же подвергнуть исследованиям и, обратившись к компетентным в этой области специалистам, возложить на их плечи оказание медицинской помощи ребенку в борьбе с этим недугом.

 

9. Долгая зима в Амстердаме

Водной из песен Алена Сушона (французский актер, певец, композитор и автор песен. – Пер.) есть такие слова: «Недолго мы протянем, если будем так много есть!» А известно ли всем нам, какое влияние – благоприятное или, наоборот, неблагоприятное – оказывает факт потребления большого количества пищи на функционирование нашего мозга?

Довольно незначительное число исследований, проведенных в этой области, свидетельствуют о том, что разумное ограничение пищевого рациона оказывает благоприятное воздействие на долголетие. Исследования проводились на самых разных представителях животного царства, от кроликов до приматов, включая червей и грызунов. Внимание! Я совсем не имею в виду голодание, но именно разумное ограничение калорийности пищи.

Предположим, что ограничение потребляемой пищи действительно позволяет дожить до глубокой старости. Но что говорят ученые о последствиях такого ограничения для нашего мозга в течение всего времени, которое нам отведено на этой земле?

Большая часть данных была получена в ходе экспериментов, проведенных на животных. По всей видимости, у крыс и мышей диета способствует пролиферации нейронов, в частности в гиппокампе, а что касается мышей, страдающих заболеванием, отдаленно напоминающим болезнь Альцгеймера, то при тестировании интеллектуального функционирования мозга оказалось, что оно улучшается при соблюдении ими диеты.

У читателей, как я думаю, сразу же возникает закономерный вопрос: а применимы ли результаты данных экспериментов к человеку?

Насколько мне известно, окончательных выводов мы еще не получили, но кажется вполне вероятным, что разумное изменение рациона поможет бороться с проявлениями старения. Но – внимание! – я не хочу быть неправильно понятым: речь идет не о дефиците питания или нехватке того или иного типа продуктов, которые приведут к гораздо более негативным последствиям, в частности, во время беременности.

Короче говоря, возникает вопрос: если беременные женщины питаются не надлежащим образом, то страдает ли от этого интеллектуальное развитие их потомства?

Да. И я утверждаю это с полным основанием, особенно после недавней публикации голландского исследования, которое мне показалось довольно интересным, в частности, потому, что мы совершаем своего рода погружение в историю XX века. В 1944 году юг Голландии был освобожден союзниками, в то время как север страны находился под пятой захватчиков. Находящееся в изгнании голландское правительство объявило всеобщую стачку, чтобы помешать перемещению войск противника и помочь союзникам. Организовав подавление народного возмущения, немцы совершенно прекратили поставку продовольствия. Оно вновь было разрешено только в 1944 году и только по воде.

К сожалению, эта зима была необычайно ранней и холодной, каналы замерзли, и запад Голландии познал настоящий голод.

И, как вы понимаете, среди жертв этого голода были и беременные женщины.

Исследование, о котором я вам рассказываю, было посвящено изучению будущего детей, родившихся от женщин, голодавших во время беременности. Оно основывалось на записи актов о рождении одного из главных роддомов Амстердама и на контактах с этими детьми (достигшими к тому времени возраста шестидесяти лет). Их сравнили с детьми, родившимися в том же госпитале, но которые были зачаты и выношены позже. Исследование проводилось на нескольких сотнях людей.

При помощи каких методов изучали людей, прошедших в детстве через голодание?

Были собраны различные данные об их образе жизни и привычках, их также подвергли исследованию по четырем тестам интеллектуального функционирования, касающихся способов рассуждения, возможностей памяти, внимания и обучения моторным навыкам.

И чем же отличались дети, родившиеся от матерей, голодавших во время беременности?

Разница оказалась не большой, но и не ничтожной. Люди, родившиеся от матерей, голодавших во время первого триместра беременности, с меньшим успехом проходили тест, называемый «задачей Струпа» (был создан Струпом в 1935 году, рисунок 14). Вот его принцип: я прошу вас прочесть вслух название цвета, и в этом нет ничего сложного. Затем я вам показываю слово «зеленый», написанное красными буквами, и прошу вас назвать цвет чернил, не давая вам возможности прочесть слово, и вы сразу же поймете, насколько это труднее. Именно выполнение этой задачи вызвало проблемы у некоторых взрослых, чьи матери голодали во время первой половины беременности.

А известно ли, почему именно этот тест является таким показательным?

Рис. 14. При прохождении теста Струпа не так-то просто определить цвет чернил при условии, что на вас влияет смысл написанного слова

Не совсем. Ведь тест оценивает способность избежать автоматизма, рефлексов (возникающих при чтении написанного слова, которое видят перед собой) и сделать нечто необычное (вроде определения цвета чернил) ценой некоторых усилий и концентрации внимания. И именно префронтальная зона мозга является ведущей в этом процессе. И нам известно, что в ходе нормального старения этот отдел в той или иной степени первым выходит из строя. И именно поэтому ученые выдвинули предположение, что у этих людей, скорее всего, проявляется нечто вроде более выраженного когнитивного старения, являющегося следствием голода, перенесенного их матерями за шестьдесят лет до этого холодной и тяжелой зимой 1944 года в Амстердаме.