С высоты перевала открывался вид, от которого захватывал дух. Чему, впрочем, немало способствовал резкий обрыв, начинающийся буквально в паре десятков шагов от остановившегося отряда.
Кутаясь в теплую одежду Амайя осмотрел видимое ему.
Правильная чаща леса, словно вырезанная циркулем, резко переходила в темную степь, у самых деревьев каменные пальцы идолов, возведенные здесь непонятно кем и туман, окутывающий все это плотным саваном. Солнце стоит высоко, но густая дымка и не думает исчезать, опадая на траву прохладной росой.
— Там.
Парень обернулся. Нек подошел сзади и кивком вновь указал на овал леса.
— Там то, что ты искал. Источник магии. — Пауза. — Мы в расчете?
Амайя прислушался к себе и его пока слабые в этом теле задатки мага подтвердили: впереди Исток.
— Да. Ты выполнил свою часть обещания…
— Тогда — прощай. Я забираю свою плату и ухож…
«Лич» дернулся, но на него как будто набросили невидимую сеть: все тело Серебряного окаменело.
— Ты выполнил свою часть обещания, как и я… — голос Амайи тих. — Но не спеши нас покидать — нам еще многое предстоит впереди.
С глухим стуком тело одного из помощников Нека упало на землю парализованной куклой. Охрана и иномирцы недоумевающи переглянулись.
— Свяжите их, оттащите в сторону, — распорядился меж тем подошедший Амайя. — Основную свою работу Ходоки выполнили, но они нам еще понадобятся.
Порывшись в своей сумке парень что-то там проверил, после вновь продолжил отдавать приказания:
— Обустройте лагерь — мы здесь задержимся до утра. Трое людей со мной, нужно кое-что сделать… — Амайя перехватил настороженный взгляд Каэля добавил пожав плечами: — Если не веришь, можешь приказать мне взять больше. Кого — назначишь сам.
И с этими словами парень скрылся за поворотом тропы, откуда не так давно появился.
— Вот все и кончено.
Голос Оксаны тих. За прошедшие дни, а особенно ночи, из нее, казалось, вынули все эмоции, оставив только пустоту. Одновременно с последним словом вокруг девушки поднялся яростный ветер, расшвыряв в стороны всех, кто был рядом.
— Что ты делаешь?!! — голос стоящей в нескольких метрах Камилы полон боли и отчаяния.
— Я устала. Мне больно. Я ни хочу больше такой жизни. Слишком она страшная и грязная… — Оксана говорит все так же тихо, безэмоционально. Девушка выгорела изнутри, пройдя все круги унижений. — Я не хотела чтобы Амайя отдал этим ублюдкам кого-нибудь из вас, если мне удалось бы убить себя раньше… Но теперь… теперь все кончено.
Молчание… Секунда. Вторая. Из-за поворота громадными скачками вылетел Амайя и не останавливаясь понесся к краю пропасти.
Потухшим взглядом Оксана следит за ним, а когда иномирцу остались какие-то считанные метры до девушки, шагнула назад.
Последнее, что увидела Камила — это горькая усмешка на губах Оксаны и шепот:
— Хоть что-то в нем осталось людское…
Воздух гудит, рассекаемый падающим телом. По телу бродят мягкие пальцы ветра, вызывая приятную истому. Не жадные когти полутрупа — единственное, что знала девушка в своей короткой жизни, а ласковое касание любимого.
Оксана закрыла глаза, полностью отдавшись этому ощущению.
… Это было прекрасно. Вот что значит — когда тебя касается тот, кто любит.
Детдомовская. Не знающая ласки и нежности, она только в конце своей жизни узнала, что это значит.
… Когда тебя любят.
… Пусть и Стихия.
Амайя проводил пристальным, немигающим взором стремительно летящее тело. Когда же, кажущаяся отсюда по детски беззащитной и крохотной фигурка, замерла внизу, отвернулся, встретился взглядом с Камилой.
— Это моя вина… — голос хрипл, кулаки и зубы крепко сжаты. — Это моя вина. Не уследил. И держать ответ за это я буду только перед собой!
Не уследил. Жалеет о том, что не уберег… а не о том, что довел девушку до такого.
Тварь!
— Нам что делать?
Амайя смерил взглядом своих помощников, выдал:
— Пока — не мешаться. И охранять меня от местного зверья — я полностью уйду в работу, могу не заметить опасности.
Из открытой сумки наружу появился тонкий клинок длиной в полторы ладони с лезвием, которое было настолько темным, будто казалось, что оно поглощает попавший на него свет.
Наследство Поля. Ритуальный нож.
Мысленно примерившись как будет выглядеть на этой небольшой поляне, покрытой полузасохшей травой и птичьим пометом, узор Печати, для вызова его, Амайи, Сферы и Сосредоточения, парень приступил к работе.
Через пятнадцать минут он скинул теплую куртку. Еще через десять — полушепотом проклинал каких-то Богов. Пять: оторвавшись от своего дела, с наслаждением потянулся, взял из рук охранника флягу, напился. Полчаса с возобновления работы. Растирая затекшее предплечье ходит вокруг поляны, выискивая возможные ошибки в неровно нанесенных линиях. Изредка приседает и старательно изменяет что-то видимое только ему одному.
— Так. Готово.
Поведя плечами парень услышал отчетливый хруст затекших костей. Обернулся к охране.
— Вы двое — оберегайте этот узор! Остальные за мной — нужно привести сюда Серебро. Они нам вскоре понадобятся…
Все уже поняли, зачем Амайя пленил Ходоков, но все же переспросили: от иномирца, воспитанного в другой среде, где насилие страшный порок, ждать такой безжалостности…
Уже две недели прошло, как Амайя во главе отряда, а воины до сих пор, видимо, не привыкли к этому: к стальной, мертвой и бесчувственной хватке парня.
— Это же банально, — иномирец вновь начал растирать плечо. — Для инициализации узора и проведения самого ритуала нужна энергия и пока я тут вижу только один источник. Пусть и с примесью Хаоса.
— Ходоки…
С усмешкой Амайя поправил:
— Не Ходоки — жертвы, — отвернувшись, уже привычно-презрительным тоном добавил: — Если кто-то захочет, то может занять место любого из них — среди охраны Серебра хватает.
— Я буду при этом присутствовать!
Амайя склонил голову, пристально смотря на Саша и Камилу.
— Я оставляю тут вас для вашего же душевного спокойствия: присутствие на ритуальном жертвоприношение — это не лучший способ провести свободное время. Лучше отдохните.
Вот и сказано все…
Убийство.
… пусть и тех, кого иномирцы сами готовы разорвать на куски.
— Я! Этого! Хочу! — по слогам выплюнула Камила. — Я хочу увидеть, как эти твари будут умирать, скуля и умоляя оставить их в живых! — пауза. — Но с куда большим удовольствием я смотрела бы, как это делаешь ты!
Парень усмехнулся.
— Мечты, мечты… Может, ты когда-нибудь меня и убьешь, вот только пока никто из вас не в силах ставить мне условия и угрожать… — молодые люди замолчали. — Но твое требование я выполню — видеть смерть врага, это право каждого.
«Что это еще за извращенная философия?» — пришло в голову Сашу, смотрящему на удаляющуюся спину их нынешнего предводителя. Камила же словила себя на мысли, что полностью согласна в этом с Амайей.
— Ты тварь, Амайя! Тварь без чести и достоинства! Ты предал собственное слово!
Нек надрывался, брызжа слюной ярости в стоящего перед ним парня. Надежно спеленованному магией, это единственное, что оставалось Ходоку — ругаться.
Голос иномирца наоборот — спокоен и наполнен, казалось, некоторой ленью:
— Я сдержал слово: я дал тебе то, что обещал… но о беспрепятственном возвращении обратно мы не договаривались.
— Тебя найдут! Это дело принципа! — не вслушиваясь в слова парня орет Нек, пытающийся за воплями спрятать банальный страх, даже ужас от того, что с ним вскоре сделают. — Найдут и медленно вытащат кишки из брюха, а потом заставят съесть!
Амайя, с легкой улыбкой слушает все эти излияния. Бессилие пленного явно доставляет ему удовольствие, только этим можно объяснить затянувшийся диалог. Но наконец…
— Хватит! — Серебро замер с очередным проклятьем на губах. Его гортань онемела, и Нек не смог выдавить из себя больше ни слова.
— Приступаем… — уже охранникам. — Поместите этих троих уродов в окружности, положите на правый бок в позу эмбриона. Левая рука, сжатая в кулак, должна находиться точно под яремной веной.
…Узор представляет собой равнобедренный треугольник, вершины которого заключены в окружности. В центре и снаружи нанесены какие-то руны, воздух над всеми линиями и письменами слегка, но довольно отчетливо, дрожит.
Каркас готов. Осталось только влить во все это силу, что «оживит» магию.
Саш и Камила пораженно оглядели рисунок. Их мир лишен того, что называется «колдовством», так как Амайя смог сотворить такое?! Охрана тоже напряженно переглядывается: все, что они видят перед собой на земле, было воинам совершенно неизвестно, а нагляделись эти люди на магию достаточно за время путешествий с Существом и Полем. Вдруг этот иномирец, этот человек без малейшего шевеления совести жертвующий чужими жизнями, вдруг он что-то задумал? Что-то, направленное против них самих?
Не давало охране остановить ритуал только запрет отданный Каэлем на агрессивные действия против Амайи. Он, почему-то, был спокоен. Видимо, этому способствовал долгий и довольно бурный разговор наедине с иномирцем, что произошел перед самым началом ритуала.
— Зачем ты хочешь убить Ходоков?!! Без них мы опять окажемся в положении слепых! Нам нужны поводыри и именно они ими являются!
— Успокойся… — Амайя отмахнулся от тревог Каэля, словно от какой-то мелочи. — Я все прекрасно понимаю и именно поэтому действую так.
— Собираешься их убить!
— Принести в жертву, — поправил иномирец. — Между двумя этими словами лежит большая разница. Из их смерти я хочу получить не просто моральное удовлетворение, а нужный результат!
Собеседник Амайи замолк, ожидая продолжения и доводов.
— Все предельно просто. Когда наша сила, я имею ввиду — пленников…
Каэль хмыкнул: на пленников тут уже никто не тянет. Отряд перемешался и зашел так далеко, что вернуться обратно получится только объединив усилия.
Переждав вспышку неуместного сейчас веселья, Амайя спросил:
— Я могу продолжать?
— Извини. Внимательно слушаю.
— Так вот, когда сила пленных, то есть нас, возрастет, мы сможем чувствовать точки, где собрана энергия Сфер на расстоянии.
Хорошая способность!
— Хмм… А когда она достигнет нужного уровня? — Каэль потер подбородок.
— Примерно два-три Истока. Тогда, научив остальных объединять сознание, я смогу вычислить, где находятся нужные контрольные точки.
— Говоришь — «сила возрастет»?
Амайя не был глупым и сразу понял, что беспокоит Каэля.
— Знаешь, я ничем не могу тебе доказать, что мои действия направлены на тоже, чего хотел и Поль. Тебе остается только довериться мне… В противном случае отряд просто застрянет на месте.
Воин потер шею, осознавая всю несуразность ситуации: оказаться в зависимом положении от того, кого ты должен охранять.
— Инициализацию сейчас прошла только одна девушка…
— Алена.
— Да знаю я, как ее зовут! — раздраженно сказал ценорот. — Я о том, что мы знаем где сейчас только второй Исток, а третий? Что с ним? Или благодаря жертвоприношению ты хочешь узнать его месторасположение?
— Немного не так, — покачал головой Амайя. — Убивая этих троих, я не собираюсь гадать с местом где находится моя Сфера, нет — я сразу пройду инициализацию.
Пораженный взгляд в ответ.
— Как это? Тогда какого хрена мы тут носимся?!! Несколько жертвоприношений и весь этот балласт, — Каэль был довольно презрительного мнения по отношению к пленникам, — станет магами! Действуй! Или тебя останавливает совесть?
В последней фразе явно читалась насмешка.
— Нет. Останавливает энергоемкость создания искусственного Истока — для этого нужна прорва энергии. А что бы получить нужное количество прямо здесь и сейчас, я знаю только один способ: начать приносить в жертву моих собратьев по несчастью.
— Ты сам себе противоречишь! — Каэль рубанул рукой воздух. — Ты только что сказал, что с помощью этих трех создашь…
— Это ты меня не дослушал! — перебил парень. — Я могу пройти инициализацию такими малыми силами только потому, что я маг Крови!
Каэль вздрогнул. Ладонь непроизвольно упала на клинок, но он быстро очнулся от слов Амайи и взял себя в руки. Но голос воина стал хриплым, а его страх витал вокруг видимый, практически, на физическом уровне.
— Я знал, что кто-то из вас должен быть им, но надеялся, что маг Смерти умер.
— Не Влад. И тем более — не Оксана. Я. Маг Крови — я.
— Высасывающие души, проклинающие тела и разум, безумные и невероятно сильные твари — вот кто маги Смерти… — эту фразу Каэль проговорил куда-то в пространство, после, видимо, очнулся и уже простым тоном закончил: — Знай, Амайя, какая Сфера избрала тебя своим воплощением, я бы никогда не согласился на то, что бы ты вел отряд, когда Поль впал в кому.
— Но сейчас… — подтолкнул умолкшего собеседника Амайя.
— У меня нет выбора и, видимо, придется согласиться с твоими доводами: прошедшие полную инициализацию Смертью по силе и знаниям подобны некоторым Старшим демонам… Следовательно ты знаешь зачем мы тащим вас через Сферы и все равно не пытаешься бежать. Добровольная смерть на жертвенном одре? Мало верю — на тебя это не похоже.
Амайя улыбнулся и ехидно ответил:
— Не мечтай! Ты слишком расплывчато представляешь себе ритуал и видимо даже не представляешь, что после него можно уцелеть… правда, только одному человеку. Но зато оставшийся в живых получает силу остальных, так как на момент ритуала все инициированные были единым целым.
Каэль отвернулся, незаметно для Амайи сплюнул — цинизму этого вроде молодого парня он не уставал поражаться.
— Я понял твои мотивы. Понял, зачем ты тащишь своих соплеменников, но знай, что я тебе все равно уже не доверяю!
Амайя пожал плечами.
— Знаешь, Каэль, мне твое доверие абсолютно до Хаоса! Не мешай главное, а остальное не имеет значение. Я за популярностью не гонюсь.
Смотря на Ходоков скрюченных в позу еще не родившихся младенцев, Амайя достал темный клинок, которым наносил узор. Серебро вздрогнули. Мысленно. Их тела по-прежнему парализованы.
Амайя волновался. Лицо иномирца непробиваемо, руки не дрожат, но вот нож он постоянно перекидывает из обычной в нижнюю хватку. Это парня и выдает.
Стоя за пределами узора Амайя начал действовать.
Охрану передернуло, Камила, Саш и некоторые воины стали стремительно бледнеть. Через мгновение их вырвало. Но девушка, в отличает от парня не отвернулась. С какой-то больной радостью она следила за действиями Амайи.
Маг Крови не обращает внимания на происходящее за чертой узора. Он полностью ушел в работу …
Ровными взмахами сделать длинный надрез, второй, еще один, еще… пока тело Ходока не покрылось коркой крови. Крови, которая отливалась серебром и на воздухе воспламенилась практически незаметным белым пламенем. Вспороть живот, ребра клинок разрезал словно картон. Вынуть внутренности, разложив их в понятной только ему, Амайи, последовательности вокруг рун. Засунув пальцы в порезы, иномирец медленно содрал с первого Ходока кожу.
Саша вновь вырвало. Лицо Камилы очень бледное, но взгляда она не отводит. В ней нет жалости. От увиденного девушке плохо, но Камила пристально смотрит.
Воздаяние за содеянное.
Хотя, девушка была бы более счастливой, если на земле сейчас вместе с этим Серебром лежал Амайя, а резала их она сама. Откуда в ней появилось столько кровожадности, Камила не могла ответить и сама себе. Этот мир менял пришедших. Уже не было той спокойной, рассудительной девушки, любящей веселые и шумные вечеринки, бросать парней, разбивая тем напоследок сердце…
Этот мир плохо на нее влиял.
Амайя плохо на нее влиял.
Камила научилась ненавидеть. Раньше мысль об убийстве если и появлялась в ее голове, то просто как мимолетная тень, шутка… переступить через чей-то труп девушка не могла.
… до этого мира.
А сейчас Камила с громадным удовольствием смотрела как с бывшего человека заживо сдирают кожу, потрошат, при этом поддерживая его в сознании, не давая уйти в Хаос и не испытывала при этом ни жалости ни сострадания. Только удовлетворение. Грудь распирало от темных, мрачных, но таких приятных эмоций. Сейчас Камила как никогда понимала тех, кто убивал.
Победа над равным противником или тем, кого ненавидишь — это сладостное чувство.
… Амайя выпрямился, рукавом стер брызги крови со своего лица. Больше размазал. Сейчас оно, лицо, стало походить на маску какого-то демона. Куртка пропиталась эфимерным серебром из вен Ходоков и местами призрачная кровь еще тлела язычками белого пламени.
На землю полетела одежда, Амайя оголился по пояс. Камила помимо собственного желания заинтересованно оглядела парня. Сложные переплетения татуировок покрывают спину и правую руку, множество шрамов, мускулатура не рельефна, но присутствует.
Если бы он не был такой тварью, то, может быть, девушка им и заинтересовалась.
Пристально смотря под ноги — упаси Сфера задеть одну из нанесенных линий узора, Амайя прошел в центр треугольника. Застыл на секунду. Поднял на уровень груди клинок, прислушался к чему-то внутри себя.
Саш вздрогнул. Он уже сам не был рад, что настоял на собственном присутствии при этом ритуале.
С непроницаемым лицом Амайя стал вырезать на себе непонятные присутствующим руны. За кончиком ножа оставался не порез, а дымящийся ожог с широкими краями, внутри которого бурлила какая-то вязкая масса, даже на внешний вид, вызывающая омерзение.
— Что тут происходит?! — Лёна выскочила из-за поворота, прижимая руки к груди. Кожа очень бледная, по лицу и телу бежит крупный пот.
— Что с тобой?!! — Саш подбежал к девушке, она просто горела.
— Я… я не знаю. Вдруг стало нестерпимо больно, кажется, словно меня сжигают заживо… — Алена прижала руку к груди, к тому же месту, на которых Амайя вырезал у себя руны. — А потом потянуло сюда.
Тут она заметила окровавленные туши Ходоков и полуобнаженного иномирца.
— Он… Я чувствую отголосок его боли… Что он делает?
Темный клинок резко пошел вниз, проник в тело. Рывок вверх. Амайя вскрыл себе ребра, подрагивающей рукой вырвал сердце.
Камила вздрогнула, Лёна от боли сжалась в комок, Саш пораженным взглядом смотрит на все это. Охрана стоит на месте. Что-либо изменить они уже не в силах.
Земля под телами Ходоков зашевелилась, наружу стали прорываться ветви какого-то кустарника с кроваво-темной корой. Словно голодный зверь это создание магии накинулось на еще живых Ходоков. Чары, не дающие Серебру говорить, развеялись и над горами разлетелся крик боли невероятной силы, заставивший от жути остановиться кровь в жилах.
Ошметки плоти, внутренностей разлетелись вокруг. Тела Ходоков разорвало изнутри, из грудной клетки и позвоночника стал расти все тот же кустарник. При этом Серебро оставались в сознание, а их лица были перекошены нечеловеческим страданием.
… Но даже сейчас у Камилы ни на секунду не промелькнуло чувство жалости. Со смертью других и в ней самой что-то умерло.
Алена закричала.
Ноги Амайи оплел кустарник, разрывая кожу и въедаясь в плоть иномирца. Левая ладонь, на которой лежало вырванное, но продолжающее сокращаться сердце, судорожно сжалась. Кусок плоти не так давно покоящийся в груди Амайи перестал быть. Кровь, которой до этого не было, стала толчками (очень малыми для такой раны) выплескиваться из развороченной грудной клетки.
… Через пару минут «кустарник» полностью скрыл Амайю. В центре развороченного узора тянется на два метра вверх кокон изредка шевелящегося переплетения непонятно чего.
— Ну что ж… — Каэль был под впечатлением от увиденного — наблюдать мага Смерти за работой ему довелось впервые, и не сказать, что это ему доставило удовольствие, — теперь только ждать. Инициализация много времени не занимает.
Полупрозрачные тени вьются вокруг, на пределе слышимости больше чувствуется, чем слышится — шепот.
Стена. Стена Отчаяния.
То место, куда уходят души людей в этом мире, врастая в нее. Становятся ее частью, оберегая мир от смерти. От Хаоса.
— А ты не спешил…
Амайя резко обернулся.
Туманная фигура, зыбкая и непостоянная. На какой-то миг перед иномирцем парень в расцвете, потом старик, зрелый мужчина, девушка, мальчик, старуха… Все еле различимо, сквозь призрака видны силовые линии клубящиеся вокруг.
Амайя раздраженно высказался:
— Пришел скорей, если бы ты сказал, что меня ожидает! Такой гадости я даже от тебя не ожидал — команда мягкотелых людишек и ярмо раба на шею!
Фигура пожала плечами. Вернее шевельнулась. Так, примерно, можно интерпретировать это движение.
— Трудности нас закаляют, Амайя… тем более, когда ты искал легкие пути? — смешок. — Ведь у тебя даже умереть по-человечески не получилось… — вновь смешок. — Вернее, нет, не по-человечески, все время забываю, что ты демон.
Амайя скрипнул зубами: напоминание кем он был ударило по самолюбию.
Был и потерял все…
— Инфернал, а не демон! И не есть, а был когда-то! Я умер из-за твоего ученика и теперь влачу жалкое существование в теле человека! И все из-за вас двоих!
Ответ призрака резанул металлом:
— Сам виноват! Ты, Алла-Тарг, начал войну против Квалина и проиграл! И будь честным хоть перед собой — мы оба знаем, что поражение нанес тебе не Таль. Не мой ученик! Сантарнияр, твое же собственное создание…
Амайя зарычал.
— Хватит! Я продел такой путь не затем, чтобы ворошить прошлое! Каждый из нас теперь есть то, что есть. Я человек, твой ученик — труп, а некое божество сидит тут, в окружении душ и словно паук дергает за ниточки ведущие в мир Хаоса.
— Каждому воздается за дела его. Кстати, — фигура призрака переместилась вплотную к иномирцу, — интересное сравнение: воплощение Порядка и это членистоногое… какая мерзость!
Амайя ухмыльнулся и зло бросил:
— Зато в самую точку!
Ниэнн Иллах, так звали Высшего, пожал плечами.
— Может быть… но это не относится к нашей ситуации, — и тут же резкий переход: — Ты готов?
— К инициализации?
Призрак усмехнулся.
— Нет — к боли.
— Уже полчаса прошло! Он там жив хоть?
В последних словах содержалось некоторая надежда на летальный исход для Амайи. Лёна покачала головой.
— Жив. Я его чувствую…
— Говоришь, все инициированные ощущают чувства друг друга? — задумчиво проговорил Саш.
Девушка-маг пожала плечами.
— Скорее — только сильные. Это единственное объяснение, почему я почувствовала боль Амайи, а до этого момента ничего похожего за собой не замечала.
Алена напряглась.
— Что-то изменилось. Он сейчас…
Кокон вздрогнул, пошел волнами, ветви «кустарника» стали расплетаться. В центре полуразвороченного узора Амайя: тело окровавлено, из рваных прорех плоти, на месте вен, виден «кустарник» из которого состоял кокон, новые «артерии» сокращаются в такт пульсу… Вот только сердца теперь у иномирца же нет!
… Порой магия отрицает все законы логики.
Амайю отволокли в сторону, охрана засуетилась. Каэль начал раздавать приказы:
— Оттащите его в лагерь, собираемся. Как только придет в себя — выступаем. И еще… — воин собрался с мыслями: — Когда Амайя придет в себя, что бы рядом никого не было — я теперь не знаю, что он такое, как и не знаю, что будет делать эта тварь, когда придет в себя, но никем из людей рисковать не собираюсь! Поэтому, Алена, ты будешь следить за состоянием Амайи, как единственный маг. Как человек, который, если что, сможет его остановить.
Замечательно!
Девушка выругалась.
— Ну что, эта бессердечная тварь долго еще будет из себя жертву строить? Может Амайю прирезать, пока он без сознания? — Антон.
— Отличная идея! — голос Камилы.
— Стой! Я же пошутил…
Холодный метал вошел в грудь лежащего на земле иномирца, и девушка довольно выплюнула в ответ:
— Зато я нет! Давно этого хотелось! — голос срывается от сконцентрированной ненависти, но рука держащая ритуальный клинок, которым не так давно Амайя свежевал Серебро, не дрогнула.
— Легче стало? — вроде как убитый иномирец разлепил глаза и приподнялся, оперевшись на дрожащие ладони.
Девушка заскрипела зубами, Лёна выругалась.
— Не получилось… жаль! — Алена словила мутный взгляд Амайи и парень увидел в нем только безграничную ненависть направленную на него.
— А вот мне — нет! — иномирец выдернул нож из своей груди, вновь упал на землю, скорчившись от боли.
Девушки синхронно довольно хмыкнули — ну хоть что-то.
Наконец разогнувшись, Амайя вновь приподнялся. Встал, слегка покачиваясь… никому даже в голову не пришло — помочь ему.
— Через полчаса я буду в норме и выходим, а вот про вашу выходку лучше забыть — для вас же в первую очередь! Запомните: воплощения не так просто убить, тем более простым оружием.
Иномирцы вышли наружу, гордо проигнорировав его слова… ну за исключением фразы про слабое место иномирца — магию. Антон может и слабохарактерная слизь, но девушки готовы на все, чтобы убить Амайю. От своего отступать они не собираются.