На трибуну поднялся сутулый, пришибленный какой-то человечек в очках и с седыми пучками по бокам странно скошенного назад лысого черепа.

Судьба ему выпала пестрая.

Несмотря на дворянское происхождение Андрея Сахарова, злобный сталинизм позволил ему окончить МГУ и аспирантуру и уже в 27 лет зачислил в элитную группу по разработке термоядерного оружия. Режим тотального подавления, что тут скажешь…

Кстати, зря его величают «отцом водородной бомбы». Ведь работал он в составе целой команды первоклассных физиков; его вклад заметен – но каков именно, мы вряд ли когда-нибудь узнаем. Например, считается, что он изобрел саму конструкцию бомбы, «слойку Сахарова», – но есть информация, что идея «слойки» на самом деле принадлежит В. Адамскому.

Так что если он и отец бомбы, то бомба – сын полка… Причем командовал полком Лаврентий Берия: именно он организовал работы по созданию ядерного оружия, чем спас страну от вторжения США. За что либералы его люто ненавидят, за что и вылили на него потоки клеветы.

Как бы то ни было, 12 августа 1953 года сверхсекретное устройство РДС-6с успешно рвануло на Семипалатинском полигоне. Четыреста килотонн, не шутка… Важнее всего то, что это была первая в мире именно бомба: американский аналог испытали годом раньше, но он представлял собой целый дом, с места не сдвинешь. А РДС-6с помещалась в бомбардировщик.

Эта работа была крайне важна – для предотвращения ядерной агрессии США. Не будь у нас ответа, Штаты разбомбили бы СССР непременно: такие планы составлялись.

За это полезное дело тридцатидвухлетний кандидат наук Андрей Сахаров получил Сталинскую премию (сто тысяч рублей, сумма гигантская), звание Героя Соцтруда, сразу стал доктором и одновременно академиком – перепрыгнув ступень член-корреспондента. В 32 года! Еще раз оцените, как зверски при Сталине ущемлялись права личности.

Дальше Сахаров работал над усилением мощи бомб, за что получил еще две «Звезды» Героя и Ленинскую премию. На тот момент он был настоящим патриотом и нужным для страны человеком. Остановись, мгновенье, ты прекрасно…

В середине 60-х у него начались колебания. К людям его профессии и ранга всегда подбирается неприятельская разведка; возможно, кому-то удалось с ним поговорить и внушить первые сомнения в правоте социализма. А в 1969-м пришла беда: умерла его жена Клавдия, осталось трое детей. Сахаров переживал мучительно; по сути, это была его первая потеря. Так в 48 лет он внезапно осознал ценность человеческой жизни – и ужаснулся разрушительной мощи того, что создавал.

Человеколюбие проснулось действительно внезапно. Ведь еще в 1961-м он предлагал окружить США подводными 100-мегатонными зарядами и «в случае чего» их взорвать. Это вызвало бы колоссальные цунами и гибель миллионов мирных людей, но тогда это его ничуть не смущало. Смутило даже Хрущева…

Сахаров начал требовать прекращения ядерных испытаний. Не испытывать – значит разоружить себя. Обращался он, конечно, лишь к руководству СССР; американцы сворачивать гонку вооружений не собирались. Так «отец бомбы» сделался весьма полезным для нашего врага. Его следовало всячески поддерживать и раскручивать.

А если б вдобавок удалось заставить его критиковать советское руководство! Полная бы победа настала! Ядерщики тогда вошли в моду, и слово увенчанного академика звучало весомо… Если такой человек ругает – значит, власть вправду ужасна.

Ведь международный авторитет СССР по сталинской инерции был еще заоблачным; врагу срочно требовалось его снижать. Попытки влиять на Сахарова резко усилились.

В общественной жизни он ничего не понимал, поскольку с детства занимался лишь наукой и пребывал в виртуальном мирке секретных лабораторий. Но вообразил, что физика гораздо сложнее человеческих отношений, а поскольку он ее знает, то автоматически знает все. Некоторые ученые в такой иллюзии пребывают… И врагам без труда удалось внушить ему некоторые идейки. Главная из них: свободная страна – это та, из которой могут свободно выезжать евреи (диссидентов прежде всего волновало именно это: своя рубашка ближе к телу).

И русский дворянин Сахаров начал вырождаться в диссидента.

В 1968-м спецслужбам удалось спровоцировать беспорядки в Чехословакии, так называемую Пражскую весну. Цель – отколоть страну от соцлагеря и втащить в НАТО, на худой конец хотя бы вынудить СССР вмешаться. И войска стран Варшавского договора действительно пришлось ввести в Прагу, погибло около семидесяти человек. Тут же на весь мир завизжали об «агрессивности Москвы».

Это авторитету США ничто не может повредить, поскольку он и так давным-давно нулевой и держится лишь на насилии. Советский авторитет был настоящим, искренним. Многие поверили в «агрессивность» и разочаровались.

Тогда же Сахаров написал свою первую политическую статью «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе». В ней он злобно шельмовал советское руководство (особенно сталинское) и призывал к созданию мирового правительства, то есть именно того, к чему веками стремилась финансовая «элита». Естественно, статью с ликованием массово издали на Западе и у нас – в самиздате. Сахаров получил скандальную славу.

Но, как русский человек, он мог внезапно одуматься и взбрыкнуть. Следовало накинуть на него узду, взять под контроль – такой, однако, который он сам будет считать добровольным и желанным. И в 1970 году с ним «случайно» познакомилась опытная диссидентка Елена Боннэр. Спустя два года она его на себе женила.

Внешне Боннэр была весьма неприятной, даже уродливой – но ядерщик искренне уверовал в ее красоту. Тут повторилась история Маяковского и Лили Брик. Есть у некоторых женщин способность зачаровывать мужчину (особенно знаменитого и влиятельного), мороком застилать его глаза. Это практикуют с библейских времен…

Он был безвольным, слабым – и Боннэр без труда окрутила его, навязала собственные представления о мире. Сахаров изменил всему, что раньше было его жизнью: Родине, науке, даже семье (своих троих детей он бросил). Из физики он окончательно ушел, чем изрядно ослабил обороноспособность страны; а его «правозащитная» деятельность била по авторитету СССР очень чувствительно. Ведь его международный вес начали энергично накручивать, целая пиар-кампания развернулась.

Вот один из ходов пиара: в 1975-м ему дали Нобелевскую премию мира. Престижно, солидно!

Эта премия никогда не была объективной, хоть и принято считать иначе. Доказать? Легко! Вот список некоторых западных писателей-лауреатов 1901–1945 годов: Перл Бак, Карл Гьеллеруп, Эрик Карлфельдт, Габриэла Мистраль, Генрик Понтопиддан, Грация Деледда, Арман Сюлли-Прюдом, Йоханнес Йенсен, Карл Шпиттелер, Сигрит Унсет…

Вам известны эти имена? Просто зачитываетесь ими вечерами? Вот почему-то сомневаюсь…

А этим писателям (их современникам) Нобелевку не дали: Поль Валери, Бертольт Брехт, Федерико Гарсия Лорка, Франц Кафка, Эмиль Золя, Марсель Пруст, Генрик Ибсен, Марк Твен, Герберт Уэллс, Джордж Оруэлл… Доказал?

Кроме того, Нобелевка всегда выполняла политический заказ. Из русских и советских писателей ее получили Бунин, Пастернак, Солженицын, Бродский. Что между ними общего? Правильно: все они находились в конфликте с советской властью, за что и были награждены. (Получил также и Шолохов, властью обласканный, – но лишь для того, чтоб предвзятость премии не сразу бросалась в глаза.)

Итак, Сахаров получил Нобелевку мира – мы уже понимаем за что. Из страны его не выпускали, поскольку его знания все еще имели стратегическую ценность, так что за деньгами ездила Боннэр. По сути, поощрил Запад именно ее – за успешную спецоперацию.

И дальше Сахаров бодро работал на врага: с 1972 по 1979 год подготовил 1200 передач для иностранного радио. Вот характерный кусочек его выступления: «Я считаю необходимым давление на советские власти для обеспечения того минимума гражданских и политических свобод в СССР, без которых не может быть и речи об идеологической разрядке, не может быть международного доверия. Я никак не могу считать ошибкой принятие конгрессом Соединенных Штатов поправки Джексона-Вэника к закону о торговле и не могу считать ошибкой публичную критику нарушения гуманитарных статей Хельсинкского соглашения. Право на свободный выбор страны проживания действительно первое среди равных в числе других прав». Холодная война в разгаре, а он воспевает действия противника!

Руководство страны его не наказывало. Во-первых, ему накрутили мировое имя, и арест вызвал бы океаны вони. Во-вторых, в КГБ окопался один серьезнейший предатель – и блокировал многие необходимые для безопасности страны шаги.

В 1979-м Брежнева вынудили войти в Афганистан – с помощью спецоперации, руководимой советником президента США З. Бжезинским. Янки вооружали и финансировали моджахедов, изо всех сил распаляя гражданскую войну; творилось это прямо на нашей границе и не могло не тревожить. (Вот на каком основании сами американцы вторглись в Афганистан в 2001-м, до сих пор никто не знает. Как азиатская страна могла угрожать Америке?!)

Ну да, второй раз (как и с Прагой) Леонида Ильича переиграли. Удалось. Мужик он был неглупый – но все ж далеко не Сталин…

Тут вой поднялся до небес, и Сахаров тоже буйно клял генсека за «необоснованную агрессию», это взахлеб печатали западные газеты. Вдобавок он предложил Западу бойкотировать московскую Олимпиаду.

Это было уж чересчур. Кремлю поневоле пришлось реагировать, и диссидента подвергли страшным репрессиям: выслали в областной центр Горький, где он (вдвоем с Боннэр) абсолютно свободно жил в большой четырехкомнатной квартире. То есть его, барина, приравняли к 1 300 000 жителей этого города (хоть и сомневаюсь почему-то, что каждый горьковчанин имел по две комнаты…) Жуткое унижение.

В 1986-м Горбачев вернул Сахарова в Москву, где тот стал народным депутатом Союза.

Умер он в 1989-м, слегка не дотянув до воплощения своей мечты: убийства СССР. Его лицо от этого навсегда сохранило гримасу презрения и обиды. Давно замечено: ненависть к Родине всегда делает из людей уродов.

На ранних фото, «физического» периода, Сахаров – симпатичный дядька с обаятельной улыбкой. Но чем дальше погрязал в диссиду, тем омерзительнее становился. И сейчас перед нами стояло существо, чье лицо отражало все пороки: злобу, мстительность, гордыню…

Кстати, мне попадалось и детское фото Новодворской – вполне себе миленькая девочка. Любила бы Россию и не стала бы тем, чем стала.

Урок каждому.

– Война в Афганистане была преступной… преступной авантюрой, предпринятой… э… предпринятой неизвестно кем, – гнусаво закартавил Сахаров, хотя никто его ни о чем не спросил. – Неизвестно… неизвестно, кто несет ответственность за это огромное преступление нашей родины. Миллион человек погиб, и это то, что… э… что на нас лежит страшным гре… грехом, страшным упреком. Мы должны смыть с себя именно этот позор, этот страшный позор, который лежит на… нашем руководстве, вопреки народу, вопреки армии совершившем этот акт агрессии.

Говорил он, постоянно спотыкаясь и проглатывая «р» – но самоуверенно, как бронепоезд. Остановить его было невозможно… Оторопевший Адвокат наконец осмелился вставить слово:

– Андрей Дмитриевич, можно задать вам вопрос?

Сахаров вскинул руку и возгласил:

– Я должен сказать, что мое положение все-таки несколько исключительное, так что я сам решаю, что мне говорить, а что нет!

Изъяснялся он дальше столь же косноязычно, но не буду мучить читателя передачей особенностей его речи.

– Позвольте узнать: в чем ваша исключительность? – полюбопытствовал я.

– Я постладал за плавду! – воскликнул Сахаров картаво, но чрезвычайно пафосно.

Я уточнил:

– То есть много лет гадили стране, за что были наказаны наимягчайшим образом: ссылкой в крупный город?

– Я устраивал в Горьком голодовки! – горделиво сообщил бывший физик.

Я согласился:

– Ну, кто ж этого не знает – раструбили на весь мир… Однако какие глобальные проблемы вы решали таким образом? Во имя чего голодали?

Тут Сахаров осекся. Дело в том, что первый раз он голодал за право выезда за рубеж подруги сына Боннэр, два других – чтобы за рубеж выпустили ее саму… Так она проворачивала свои делишки за счет подкаблучника.

От ответа он решил уклониться и заявил так:

– Мы должны пойти на односторонний долгосрочный мораторий в прекращении ядерных испытаний. Необходимо прекратить испытания советского ядерного оружия!

– Простите – советского?! – изумленно переспросил Судья.

– Конечно. Эсэсэр должен показать пример остальному человечеству.

Зрители начали переглядываться и шептаться.

– Второе: наш шаг должен быть дополнен крупным односторонним сокращением обычных вооружений, – не умолкал Сахаров. – Эсэсэр находится сейчас в таком положении, что ему ничто не угрожает.

– Но… СССР нет… – робко намекнул Адвокат.

Свидетель не понял:

– В каком смысле?

Стало ясно, что после смерти Сахаров ничуть не интересовался делами России, плевал он на нее. Как, впрочем, и при жизни.

Адвокат счел за лучшее поберечь хрупкую психику гостя и выкрутился:

– Ну… это была фигура речи. Андрей Дмитриевич, как вы считаете: Советский Союз был… то есть он есть… он империя зла?

Совсем запутался, бедный. Любой бы заметил проговорки и ложь, но Сахаров был настолько рассеян (то есть занят самим собой), что не обратил на эти выкрутасы никакого внимания.

– Только империя зла могла ввести войска в Афганистан! – заявил он.

Тут Секретарь подал голос:

– Вынужден сообщить, что уже тринадцать лет, как в Афганистане находятся войска США.

– Этого не может быть, – отрезал Сахаров абсолютно уверенно.

Я аж заморгал. Вот так: хоть кол на голове теши! Если факты противоречат теории – тем хуже для фактов…

Но Секретарь не сбился и продолжил невозмутимо, будто робот, запрограммированный до конца сообщать правдивые сведения:

– Причем их главная цель – поднять производство наркотиков. Посевы опийного мака там в 2001 году составляли 8 тысяч гектаров, а к 2013 году выросли до 209 тысяч, или в 26 раз. За время американской оккупации от афганского героина в Евразии погибло свыше миллиона человек, из которых половина – граждане России.

А наркодоллары стали базисом современной финансовой системы.

Эта информация не умещалась в картину мира Сахарова, потому он ее просто проигнорировал и вернулся к своей теме:

– Только империя зла могла ввести войска в Афганистан! При этом, когда какая-то советская воинская часть оказывалась перед угрозой пленения афганскими борцами за независимость своей родины, эту часть свои же расстреливали с вертолетов.

Прокурор не выдержала:

– Простите, но это же ложь! И вы снова ее повторяете… У вас же нет ни единого доказательства!

– Это у вас нет доказательства, что я лгу! Докажите, что такого никогда не случалось! Пока вы этого не доказали, ваши нападки, что я лгу, являются преступлением, клеветой, нарушением моей презумпции невиновности!

От такой «логики» даже Судья оторопел.

– Спасибо, Андрей Дмитриевич, ваша точка зрения нам понятна. Вы свободны, – предельно мягко попытался остановить его Адвокат. Ну ясно уже стало каждому, что ничего путного из этого свидетеля не выжать!

Однако, как и Новодворская, Сахаров упрямо продолжал картавить:

– Необходима срочная реформа в деревне, значительная часть земли должна перейти в частные руки. Это должно быть владение с правом наследования. Такая система единственная, которая способна обеспечить заинтересованность людей в сохранении земли и в получении реального эффекта от земли.

– Это давно сделано, эффект обратный, – устало вставила Прокурор.

Оратор не обратил на нее ни малейшего внимания и продолжал, точно так же спотыкаясь на каждом слове, что страшно всех утомляло:

– Только ча… только частная собственность… собственность на землю способна… э… способна вывести наш… нашу экономику из кризиса. Единственный реальный… единственным реальным ре… реальным регулятором экономической… э… жизни может быть рынок и конкуренция.

– Ваш рынок в нищету страну вогнал! – крикнул зритель.

Зал нетерпеливо и возмущенно шумел, ибо дальше выслушивать это бессмысленное словотолчение становилось невмоготу.

– Только рынок и ко… и конкуренция! – Сахаров повысил голос и вскинул руку в сторону. – Это выработано… выработано опытом… э… человечества… всего человечества, и только так экономика… экономика может развиваться!

– Уберите уже этого клоуна! – в отчаянии взмолилась какая-то зрительница.

Зал поддержал ее аплодисментами.

– Дайте мне го… э… дайте мне говорить!! Я молчал много лет!! – надрывался картавый человечек.

Зрители начали вскакивать и махать руками, некоторые в панике бросились к дверям. Заглушаемый аплодисментами Сахаров надрывно и бессвязно восклицал о частной собственности, жутких преступлениях сталинизма, о необходимости разоружения – все то же и то же, бесконечно повторяя одни и те же обрывки слов. Настал кромешный ужас; казалось, даже мрак сгустился. Судья не раз стучал молотком и вежливо просил оратора заканчивать, но тот слышал только себя.

Скандал разразился похуже, чем с Новодворской, – и длился этот кошмар минут двадцать. Изнемогли все. Я окончательно уверился в том, что умер и попал в ад…

Наконец Судья кивнул Секретарю, тот щелкнул чем-то, и Сахаров испарился. Исчез – и все.

Настала блаженная тишина.

Насладившись ею в течение пары минут, зал устроил Секретарю бурную благодарную овацию.

После перерыва Адвокат вновь поднялся:

– Защита приглашает свидетеля…

– Простите, пожалуйста, – перебил его Судья. – Что-то вам сегодня со свидетелями не везет; пожалейте нас. Пусть истец поговорит.

Так мы и не узнали, кем еще нас планировали душить в этот день. Я вышел на трибуну:

– Господин Адвокат заявил, что СССР был империей зла и его следовало разрушить. Однако для подтверждения вызвал диссидентов, которые изначально ненавидели и советскую власть, и Россию в целом. Поправьте меня, если что, но, по-моему, такие свидетели крайне пристрастны и потому никуда не годятся.

– Ну… пожалуй, – признал Судья.

Но Горбачев вмешался:

– Да что диссиденты! Уже и вся партия этим гудела. Уничтожая тоталитаризм, я выражал волю всей партии. Это, понимаете, назрело, процесс пошел.

Я задумался:

– Хм… Всей партии, говорите? Тогда как вы объясните следующий документ?

 

Статья Н. Андреевой «Не могу поступаться принципами»

[78]

Газета «Советская Россия», 13 марта 1988

года

Оперативный документ № 4

Недавно в одном из студенческих общежитии нашей «Техноложки» проходила встреча с Героем Советского Союза полковником В. Ф. Молозевым. Среди прочих ему был задан и вопрос о политических репрессиях в армии. Ветеран ответил, что с репрессиями не сталкивался… Некоторые были разочарованы.

Словотолчение о «терроризме», «политическом раболепии народа», «бескрылом социальном прозябании», «духовном рабстве», «всеобщем страхе», «засильем хамов у власти»… Не приходится удивляться, что у части студентов усиливаются нигилистические настроения. Что могут дать молодежи, кроме дезориентации, откровения «о контрреволюции в СССР на рубеже 30-х годов», о «вине» Сталина за приход к власти в Германии фашизма и Гитлера?

С именем И. В. Сталина связана вся одержимость критических атак. В формулу «культа личности» насильственно втискиваются индустриализация, коллективизация, культурная революция, которые вывели нашу страну в разряд великих мировых держав. Все это ставится под сомнение. Дело дошло до того, что от «сталинистов» стали настойчиво требовать «покаяния»… Взахлеб расхваливаются романы и фильмы, где линчуется эпоха бури и натиска, подаваемая как «трагедия народов».

Слов нет, время то было суровым. Но скромность еще не стыдилась самой себя, потенциальные советские миллионеры еще опасались проклевываться в тиши заштатных контор и торговых баз. Мы готовили молодежь не к тонкостям потребления заработанных родителями благ, а к Труду и Обороне, не сокрушая духовный мир молодых чуждыми шедеврами из-за «бугра» и доморощенными поделками масскультуры.

Атаки на тогдашних лидеров нашей страны имеют социальную подпочву. Наряду с профессиональными антикоммунистами, избравшими якобы демократический лозунг «антисталинизма», живы потомки свергнутых Октябрьской революцией классов, которые не смогли забыть материальные и социальные утраты своих предков. Сюда же следует отнести духовных наследников Дана и Мартова, Троцкого или Ягоды, обиженных социализмом потомков нэпманов, басмачей и кулаков.

Недавно одна студентка озадачила меня откровением, что-де классовая борьба – устаревшее понятие. Ладно бы такое утверждала одна она. Яростный спор, например, вызвало недавнее утверждение уважаемого академика о том, что-де нынешние отношения государств двух различных социально-экономических систем лишены классового содержания. Академик не счел нужным объяснить, почему он несколько десятилетий писал о противоположном – что ж, взгляды, бывает, меняются. Однако долг ведущего философа все же повелевает ему объяснить: что, разве сегодня международный рабочий класс уже не противостоит мировому капиталу?

В центре многих нынешних дискуссий стоит вопрос – какой слой общества является руководящей силой перестройки? Об этом говорилось и в интервью писателя А. Проханова газете «Ленинградский рабочий». Проханов исходит из того, что нынешнее общественное сознание характеризуется наличием двух идеологических потоков, или, как он говорит, «альтернативных башен», которые с разных направлений пытаются преодолеть в нашей стране «построенный в боях социализм». Преувеличивая остроту противоборства между этими «башнями», писатель тем не менее справедливо подчеркивает, что «сходятся они лишь в избиении социалистических ценностей». Но обе, как уверяют их идеологи, стоят «за перестройку».

Первый поток претендует на модель леволиберального интеллигентского социализма, якобы выразителя «чистого» от классовых наслоений гуманизма. Его сторонники противопоставляют пролетарскому коллективизму «самоценность личности». Утверждают, что мы, дескать, построили не тот социализм. Миллионы людей на нашей планете гибнут от голода, эпидемий и военных авантюр империализма, а они требуют разработки «кодекса защиты прав животных», наделяют сверхъестественным разумом природу и утверждают, что интеллигентность – не социальное, а биологическое качество, генетически передаваемое от родителей к детям. Объясните мне, что все это значит?

Именно сторонники «леволиберального социализма» фальсифицируют историю. Они внушают нам, что в прошлом страны реальны лишь преступления и ошибки, замалчивая при этом величайшие достижения. Кому и зачем нужно, чтобы каждый руководитель Советского правительства после оставления поста был скомпрометирован? Откуда взялась страсть к расточительству авторитета руководителей первой в мире страны социализма?

Другая особенность «леволибералов» – некий «интернационализм». Когда после революции к Троцкому «как к еврею» пришла делегация купцов и фабрикантов с жалобами на притеснения красногвардейцев, тот заявил, что он «не еврей, а интернационалист», чем весьма озадачил просителей.

Понятие «национального» у Троцкого означало некую неполноценность в сравнении с «интернациональным». И потому он подчеркивал «национальную традицию» Октября, писал о «национальном в Ленине», утверждал, что русский народ «никакого культурного наследства не получил», и т. п. Мы как-то стесняемся говорить, что именно русский пролетариат, который троцкисты третировали как «отсталый и некультурный», совершил три русские революции, что в авангарде битв человечества с фашизмом шли славянские народы.

Сказанное не умаляет вклада других наций. Это лишь обеспечивает полноту исторической правды… И еще я убеждена: из умаления значимости исторического сознания проистекает пацифистское размывание оборонного и патриотического сознания, а также стремление малейшие проявления национальной гордости великороссов записывать в графу великодержавного шовинизма.

Если «неолибералы» ориентируются на Запад, то другая «альтернативная башня» – «охранители и традиционалисты» – стремятся «преодолеть социализм за счет движения вспять», возвратиться к общественным формам досоциалистической России. По их мнению, сто лет назад произошла утрата нравственных ценностей, накопленных в туманной мгле столетий крестьянской общиной.

«Традиционалисты» имеют несомненные заслуги в разоблачении коррупции, в решении экологических проблем, в борьбе против алкоголизма, в защите исторических памятников, в противоборстве с засильем масскультуры, которую справедливо оценивают как психоз потребительства. Вместе с тем в их взглядах имеет место непонимание исторического значения Октября, оценка коллективизации как «страшного произвола по отношению к крестьянству», некритические воззрения на религиозно-мистическую русскую философию, нежелание видеть послереволюционное расслоение крестьянства.

Например, выпячиваются «деревенские» комиссары, которые «стреляли в спину середняков». В огромной стране были, конечно, всякие комиссары. Но основной фарватер нашей жизни определяли те комиссары, в которых стреляли. Им вырезали звезды на спинах, сжигали живьем. Расплачиваться «атакующему классу» приходилось не только жизнями комиссаров, чекистов, деревенских большевиков, комбедовцев, «двадцатитысячников», но и первых трактористов, селькоров, девчонок-учительниц, сельских комсомольцев, жизнями десятков тысяч других безвестных борцов за социализм.

Вопрос об идеологии принял весьма острую форму. Авторы конъюнктурных поделок размывают критерии научной идеологии, манипулируя гласностью, насаждают внесоциалистический плюрализм. Особенно болезненно это отражается на молодежи.

М. С. Горбачев говорил на февральском пленуме ЦК КПСС: «Мы должны и в духовной сфере действовать, руководствуясь марксистско-ленинскими принципами. Принципами, товарищи, мы не должны поступаться». На этом стоим и будем стоять. Принципы не подарены нам, а выстраданы нами на крутых поворотах истории Отечества.

* * *

Горбачев усмехнулся:

– Я же говорю, что выражал волю партии, а тут частное мнение какой-то бабы! Главное, мной закончила ни с того ни с сего… Что вы надеетесь доказать?

Уверенности в его голосе не звучало, поскольку до сего момента мне удавалось доказать каждое свое утверждение. В этот раз удалось так:

– Тут вовсе не «мнение бабы». Появилось оно в крупнейшей газете, на целую полосу, без примечания, что «материал публикуется в порядке обсуждения». Такие вещи делались только согласованно с Центром. Есть серьезные основания утверждать, что статью курировал лично Егор Лигачев, крупнейший партийный чиновник.

– И что это значит, по-вашему?

– Это значит, что даже верхушка партии далеко не вся стремилась убить социализм – не говоря уж о рядовых членах. Многие видели, к какому ужасу ведет ваша деятельность, и пытались ее остановить.

– Возможна и другая версия. – Прокурор сделала паузу для нарастания интереса. – Версия, что Лигачев действовал по указанию Горбачева. То есть статья инспирирована лично генсеком.

Я изумился:

– Зачем?!

– Чтоб ускорить развал.

– Но как? – спросил теперь уже Судья.

Прокурор объяснила:

– Возможно, так: на Сталина яростно гадили уже год, многие в клевету поверили. И появление сталинистской статьи испугало поверивших: ну как вернется «кошмар репрессий» и «тотальное подавление»? В реальности их никогда не было, но миф о них уже укоренился – для испуга достаточно. Горбачев терял доверие народа, но тут за ним снова охотно пошли, чтоб избежать «возврата ужасов сталинизма».

– Как это не было репрессий?!! Вы хоть Солженицына читали?! – завопил кто-то предельно возмущенный.

Прокурор улыбнулась:

– На это пусть истец ответит, он знает.

Я встал:

– Кто же в России Солженицына не читал? Нам его вкручивали, как Библию… Вот только писал он сказочки. Выдумывая «ГУЛАГ», доступа к архивам не мог иметь в принципе; а его личный лагерный опыт ко всем этим ужасам и близко не лежал. Его не били, не пытали, он отирался по шарашкам, и ему даже в лагере рак вылечили…

– Истец написал о сталинском периоде книгу, приведя массу документов и проверенных фактов, – напомнила Прокурор.

Я согласился:

– Верно. Но приводить оттуда данные сейчас вряд ли уместно: мы обсуждаем совсем другое. Так что желающие могут ознакомиться с книгой сами… Давайте вернемся к теме. Вообще любопытно. Ведь, если не ошибаюсь, в момент выхода статьи Нины Андреевой генсека не было в стране?

– Не ошибаетесь, – поведал знающий все Секретарь. – Именно в то утро Михаил Горбачев улетел в Югославию.

– Интересно… Будто алиби себе создавал… – Я задумался ненадолго. – Послушайте, а ведь этим приемом он пользовался не раз: исчезал во время какого-то поворотного события! Тут он отчасти схож с Николаем Вторым. Тот тоже сливался из столицы накануне важнейших дат: девятого января, Февральского переворота…

– Ну вот, уже с царем меня сравнил, – ухмыльнулся Горбачев, плохо скрывая гордость.

Я согласился:

– Да, сходство приблизительное. Николай-то в алиби не нуждался, хотел лишь ответственности избежать… У вас, похоже, случай другой. Впрочем, опять мы заблудились. Мы говорили об империи зла. Сейчас я приведу один списочек, а вы сами решайте, к какой стране уместно применять это название.

 

Военные преступления США

[89]

Оперативный документ № 5

(Список сильно сокращен, чтобы не загромождать книгу)

1622 – первое нападение на индейцев в Джеймстауне, после чего их истребление продолжалось до 1900 года (убито около ста миллионов).

1661–1774 – из Африки в Америку вывезли около десяти миллионов рабов, 9/10 из них погибло в дороге.

1792 – американцы отбивают у индейцев Кентукки.

1800 – восстание рабов под предводительством Габриеля Проссера в Виргинии. Около тысячи человек было повешено, включая самого Проссера. Сами рабы не убили ни одного человека.

1813 – захват испанского залива Мобайл и Маркизских островов (до 1814 года).

1818 – захват Пенсаколы в Испанской Флориде.

1824 – высадка американского десанта на Кубе (испанской колонии).

1833, 1852 – вторжения в Аргентину.

1835 – США инспирировали мятеж техасских колонистов, которые вскоре объявили об отделении Техаса от Мексики и провозгласили его «независимость».

1841 – после убийства одного американца на острове Драммонд американцы разрушили там множество деревень.

1843, 1844 – вторжения в Китай.

1846–1848 – война с Мексикой, захват земель к северу от реки Рио-Гранде (нынешние штаты Калифорния, Нью-Мексико, Аризона, Невада и Юта).

1853–1856 – англо-американское вторжение в Китай, где они путем военных столкновений выбили себе выгодные условия торговли.

1854 – американцы уничтожили никарагуанский город Сан-Хуан-дель-Норте (Грейтаун), отомстив за ранение одного американца.

1855 – в Никарагуа вторгся отряд американцев под руководством У. Уокера. Опираясь на поддержку своего правительства, он провозгласил себя президентом Никарагуа (в 1857-м сброшен и вернулся в Штаты).

1861–1865 – Гражданская война. Миссисипи, Флорида, Алабама, Джорджия, Луизиана, Техас, Виргиния, Теннесси и Северная Каролина отделились от остальных штатов и объявили себя самостоятельным государством. Север вводит войска якобы для освобождения рабов. На самом деле речь шла, как всегда, о деньгах.

1863 – карательная экспедиция в Шимоносеки (Япония), где «нанесли оскорбление американскому флагу».

1865 – Уругвай при военной помощи США, Англии, Франции и т. д. вторгся в Парагвай и уничтожил 85 процентов населения этой богатой тогда страны. Бойня оплачивалась международным банкирским домом Ротшильдов. Особый цинизм геноциду придавало то, что проводился он под лозунгом восстановления в стране демократии. Лишившаяся половины территории обескровленная страна превратилась в жалкую англо-американскую полуколонию, известную сегодня одним из самых низких в мире уровней жизни.

1874 – ввод войск в Китай и на Гавайи.

1891 – Гаити. Подавление восстания чернокожих работников на острове Навасса, который, по американским заявлениям, принадлежал США.

1898 – Американо-испанская война. Любопытен повод, использованный Америкой, чтобы начать эту войну: 15 февраля 1898 года произошел взрыв на броненосце «Мэн», он затонул, США обвинили Испанию. Затем корабль подняли, и обнаружилось, что он взорван изнутри.

Американцы отбили у Испании Кубу, Пуэрто-Рико и Филиппины (600 000 филиппинцев убито).

1899–1901 – Американо-филиппинская война.

1903 – ввод войск в Гондурас, Доминиканскую Республику и Сирию.

1904–1905 – американские войска вмешиваются в Русско-японскую войну.

1905 – ввод войск в Мексику (помогали диктатору Порфирио Диасу подавлять восстание).

1911 – американцы высаживаются в Гондурасе, что поддержать восстание под предводительством бывшего президента Мануэля Боннилы против законно избранного президента Мигеля Давила.

1912–1933 – оккупация Никарагуа, постоянная борьба с партизанами.

1914–1918 – серия вторжений в Мексику.

1916–1924 – оккупация Доминиканской Республики.

1917–1933 – оккупация Кубы.

1917–1918 – участие в Первой мировой. Поначалу Америка «соблюдала нейтралитет», то есть на астрономические суммы продавала оружие всем воюющим сторонам. В бои вступила лишь в 1917 году, но сумела навязать миру доллар как одну из главных валют.

1917 – американское финансирование революции в России, заброска Троцкого.

1918–1922 – интервенция в Россию с активным участием США.

1937 – с помощью американских войск Сомоса приходит к власти в Никарагуа.

1941 – организованный англо-американскими спецслужбами переворот в Югославии, свергнувший правительство Цветковича – Мачека.

1941–1945 – бомбардировки немецких городов, которые не имели отношения к военному производству. В Дрездене за одну ночь погибло 120 000–250 000 мирных жителей.

Американские бизнесмены (например, отец и дед президентов Прескотт Буш) тайком помогали нацистам. Американцы тайно спонсировали эксперименты над людьми в фашистских концлагерях. После войны немецкие и японские специалисты были вывезены в США, где продолжили исследования на заключенных, жителях домов для престарелых, военнопленных, эмигрантах, жителях Латинской Америки и т. д.

1945 – атомные бомбардировки уже поверженной Японии уничтожили около 250 000 человек, в основном женщин и детей. Военного значения бомбардировки не имели, их целью было давление на Сталина. За время американской оккупации от голода умерло 10 миллионов японцев.

1945–1991 – над территорией СССР сбито более тридцати боевых и разведывательных самолетов США. В воздушных боях над нашей территорией мы потеряли 5 боевых самолетов, американцами было сбито несколько наших транспортно-пассажирских бортов. А всего было зафиксировано более пяти тысяч нарушений нашей государственной границы американскими самолетами. По утверждениям ЦРУ, Америка потратила на разрушение СССР в общей сложности 13 триллионов долларов.

1946–1949 – США бомбят Китай и оказывают всяческое противодействие коммунистам.

1947 – Италия. С целью борьбы с коммунизмом финансируются проамериканские силы на выборах, ЦРУ массово убивает коммунистов, проводит антисоветские кампании в СМИ. В конце концов на американские деньги были подделаны результаты выборов, и, естественно, коммунисты проиграли.

1947–1949 – Греция. Американские войска участвуют в гражданской войне, поддерживая фашистов.

1948 – Коста-Рика. Америка поддерживает военный переворот под предводительством Хосе Фигереса Ферреры.

1950–1953 – интервенция в Корею, гибель сотен тысяч корейцев. Активное применение химического и биологического оружия.

1961 – американцы убивают президента Доминиканской Республики Рафаэля Трухилью, которого сами привели к власти в 30-х годах.

1962 – диктатор Гватемалы Мигель Идигорас Фуэнтес подавляет с помощью американцев народное восстание, сотни человек пропадают без вести, широко применяются пытки и убийства, страна погружается в террор.

1963 – американцы активно помогают баасистской партии в Ираке уничтожить коммунистов. Кстати, именно с помощью ЦРУ Саддам Хусейн пришел к власти и затем сражался с ненавистным Америке Ираном.

1964 – Америка поддерживает военный переворот в Бразилии, военная хунта свергает законно избранного президента Жуана Гуларта. Режим пришедшего к власти маршала Кастелу Бранку широко применял репрессивные меры к инакомыслящим.

1965–1973 – война против Вьетнама. Убито 1 100 000 вьетнамских солдат и 4 000 000 штатских, в том числе 250 000 детей. Сброшено 14 миллионов тонн бомб и снарядов, что эквивалентно 700 атомным бомбам типа хиросимской и втрое превышает тоннаж бомб и снарядов Второй мировой войны. Ветераны рассказывали о том, как они насиловали, отрезали уши, головы, стреляли без разбора в штатских, ровняли с землей деревни, убивали скот и собак для развлечения, отравляли запасы продовольствия.

1966 – Гватемала. Американцы приводят к власти свою марионетку Мендеса Монтенегро. Войска США вошли в страну, были устроены массовые убийства индейцев, которые считались потенциальными повстанцами. Уничтожаются целые деревни, против мирных крестьян активно применяется напалм.

1967 – поддержка военного переворота в Греции, который на шесть лет погрузил страну в террор. В первый же месяц правления американского ставленника Джорджа Пападопулоса казнено 8000 человек.

1971–1973 – бомбардировки Лаоса. На эту страну было сброшено 3 миллиона тонн бомб – больше, чем на фашистскую Германию.

1971 – американская военная помощь при перевороте в Боливии. К власти пришел диктатор Уго Бансер, который первым делом отправил на мучительную смерть 2000 своих политических оппонентов.

1973 – ЦРУ устраивает переворот в Чили против президента Альенде. Хунта Пиночета развернула кровавый террор (погибло 30 000 человек; 2500 человек «пропало без вести»).

1973 – Уругвай. Американская военная помощь при перевороте, приведшем к тотальному террору по всей стране.

1978 – Гватемала. Военная и экономическая помощь проамериканскому диктатору Лукасу Гарсии, который ввел один из самых репрессивных режимов этой страны. Более 20 000 мирных жителей были уничтожены при финансовой помощи США.

1979–1989 – США организуют и финансируют афганских моджахедов (в том числе Усаму бен Ладена), провоцируя СССР на ввод войск. Американцы снабжали бен Ладена оружием, информацией (включая результаты спутниковой разведки), пропагандистскими материалами для распространения на территории Афганистана и СССР – и фактически вели войну руками афганских повстанцев.

1980-е – в Гондурасе действуют военные команды смерти, подготовленные и оплаченные США. Число убитых в этой стране исчислялось десятками тысяч. Многие офицеры тех команд смерти прошли подготовку в Соединенных Штатах. Гондурас был превращен США в военный плацдарм для борьбы против Сальвадора и Никарагуа.

1981–1990 – после падения диктатуры Сомосы и прихода к власти сандинистов ЦРУ руководит вторжением контрас в Никарагуа. Рейгановские «борцы за свободу» сжигали школы и клиники, занимались насилием и пытками, бомбежками и расстрелами мирных людей, что привело к поражению революции.

1982 – Гватемала. Америка помогает прийти к власти генералу Хосе Эфраину Риосу Монтту. За 17 месяцев правления генерал уничтожил 400 индейских деревень, по его приказам убито 200 000 мирных жителей. В декабре 1982 года Р. Рейган посетил Гватемалу и сказал: «Президент Риос Монтт – человек большой личной честности и обязательства… Я знаю, что он хочет улучшить качество жизни для всех гватемальцев и укрепить социальную справедливость».

С 1986 – поддержка проамериканского режима Колумбии. С 1988 по 1992 год по политическим причинам там было убито около 9500 человек.

1987–1988 – США помогает Ираку в войне против Ирана бомбежками и поставками оружия, включая газ, которым было отравлено 5000 мирных жителей курдского города Халабджа. Именно этот случай Буш приводил в качестве оправдания американской агрессии 2003 года. О том, что химическое оружие было предоставлено Америкой, он забыл.

1988 – военная поддержка массовых репрессий против недовольных проамериканским правительством Турции. Широкое применение пыток, тысячи жертв.

1988 – ЦРУ устраивает взрыв самолета компании «Пан Американ» над Шотландией, сотни американцев погибли. Этот инцидент удалось приписать арабским террористам. После давления экономическими санкциями Ливия в 2003 году «признала» свою вину в этом взрыве.

1988 – вторжение американских войск в Гондурас, чтобы защитить террористическое движение «контрас», которое много лет нападало оттуда на Никарагуа. Войска не ушли из Гондураса по сей день.

1988 – военный корабль США «Винсенс» сбил ракетой иранский самолет с 290 пассажирами на борту, среди которых 57 детей. Самолет находился над иранскими территориальными водами. Буш-старший заявил: «Я никогда не буду извиняться за США. Мне наплевать на факты».

1989 – интервенция в Панаму, захват президента М. Норьеги (до 2011 года содержался в американской тюрьме, сейчас в тюрьме Панамы). Погибли тысячи панамцев. Совет Безопасности ООН практически единодушно высказался против оккупации.

1989 – ЦРУ участвует в свержении и убийстве Н. Чаушеску в Румынии. Операция была поручена руководителю восточноевропейского отдела ЦРУ Милтону Бордену. Позже он это признал.

1991 – операция «Буря в пустыне» против Ирака. Убито не менее 150 000 мирных жителей.

Досталось и Кувейту, который американцы «освободили»: страна подверглась бомбардировкам, были введены войска.

1993, 17 января – США нанесли ракетный удар по расположенному примерно в 20 километрах от центра Багдада объекту, где якобы велись работы по созданию ядерного оружия.

1993 – участие американских снайперов в московском путче Ельцина.

1994 – начало чеченских войн. Боевики Дудаева обучались в тренировочных лагерях ЦРУ. В США базируются 16 чеченских и прочеченских организаций.

1996–6000 мирных жителей Руанды уничтожены правительственными войсками, которые обучаются и финансируются Америкой и Южной Африкой. В западных СМИ это событие было проигнорировано.

1998 – Судан. Американцы уничтожают ракетным ударом фармацевтический завод, утверждая, что он производит нервный газ. Завод производил 90 процентов лекарств страны, в результате умерли десятки тысяч людей.

1999 – игнорируя мнение ООН, Америка 78 дней бомбила Югославию. Более 2000 мирных жителей убито, 6000 ранено, свыше миллиона осталось бездомными. Утечки из разбомбленных химических предприятий нанесли тяжкий вред экологии. ЦРУ создало, вооружило и финансировало бандформирования албанских террористов в Югославии.

2000 – переворот в Белграде. Американцы свергли С. Милошевича.

2001, 11 сентября – американские спецслужбы организовали подрыв башен-близнецов, приписав это «арабским террористам». Погибло 2977 человек.

2001 – вторжение в Афганистан. Массовое уничтожение мирных жителей, пытки, применение обедненного урана.

2002 – проамериканский переворот в Венесуэле, сместивший президента Уго Чавеса. Но на следующий же день началось народное восстание в поддержку президента, Чавеса вызволили из тюрьмы и вернули на пост.

2003 – вторжение США и их союзников в Ирак с целью свержения Саддама Хусейна.

2003 – переворот в Грузии при политической и финансовой поддержке США.

2004 – проамериканский переворот на Украине.

2008 – подготовленное Штатами нападение Грузии на республику Южная Осетия. На стороне грузинских агрессоров американские военные специалисты.

2011 – бомбардировки Ливии, зверское убийство Муамара Каддафи.

2013–2014 – второй проамериканский переворот на Украине.

* * *

После оглашения списка тишина длилась необыкновенно долго. Потом я добавил:

– Зачем я это прочитал? Во-первых, следует знать, какая страна сейчас миром помыкает, кому все кланяются. Во-вторых, Штаты проявляли агрессию и к Советскому Союзу; именно они стремились уничтожить нас путем холодной войны, и убийство Союза – их победа. Вовсе он не «самораспался вследствие внутренних проблем», его развалили враги; и подсудимый был их послушной куклой.

– Что вы слушаете, это бред полный! – выкрикнул невидимый зритель. – Если б американцы хотели разрушить совок, они бы это сделали уже в 1945-м, когда монопольно владели атомной бомбой!

Я даже засмеялся:

– Вот именно: бомбой. Точнее, двумя…

– Истец, уточните, – потребовал Судья.

– Сейчас. Планы атомного нападения разрабатывались постоянно, но у Штатов всегда недоставало бомб для гарантированной победы. Что-что, а считать прибыли и убытки янки умеют хорошо… Секретарь, у вас наверняка есть цифры – вы не могли бы их назвать?

– Пожалуйста, – мигом откликнулся тот, кого я просил. – В декабре 1945-го американские стратеги подсчитали, что против СССР достаточно двадцати бомб – но в наличии имелось лишь две. План «Пинчер» (июнь 1946-го) предполагал удар пятьюдесятью бомбами по 24 городам – но в запасе было девять зарядов. В 1947-м бомб стало тринадцать, в 1948-м – пятьдесят шесть; но в 1949-м СССР уже получил собственную бомбу. Напасть американцы просто технически не могли.

– Какие «планы нападения»? – прорезался тот же голос. – Американцы миролюбивы, они защищают в мире демократию и свободу!

Я развел руками:

– М-да… Значит, и такие реликты до сих пор встречаются. Я надеялся, что бандитские налеты на Ирак, Ливию и Сербию включат даже самые кондовые мозги…

А Судья решил:

– Перерыв.

Включилась долгожданная вентиляция. Чтение последнего документа наполнило воздух парами предательства и агрессии, дышать стало трудно. Очень хотелось эту атмосферу очистить.

Я снова вышел прогуляться по коридору, который, будто рама картину, охватывал зал. Зрители по двое-трое негромко что-то обсуждали. На меня поглядывали отчужденно, со смесью страха и уважения. Близко никто не подходил.

Неясна моя персона, мне самому в первую очередь: вроде член судейской команды, главный обвинитель! Но почему не имею понятия, куда в перерыве деваются юристы, и сам хожу среди обычных зрителей? И чем объяснить отчуждение? Они ведь зачастую поддерживают мои реплики, согласны со мной – но сейчас будто стенка между нами…

Я свернул за угол; эта часть коридора оказалась безлюдной, невдалеке стояли лишь двое крепких парней. По-деловому как-то стояли, и сердце сразу кольнула тревога. Шагнул назад, но они подскочили, и я получил тяжкий удар под дых, согнулся невольно, красные полосы замелькали перед глазами.

– Слышь, ты, литератор, – услышал я. – Чтоб сегодня забрал обвинение и процесс прекратил! А то на ножи поставим!

– Вы за демократию или за свободу слова? – сумел я прохрипеть, сползая по стене. Тут в коридоре, видимо, появились зрители, так что бандитам пришлось отшатнуться.

– Ты все понял, козел? – сказали напоследок борцы за либерально-демократические перемены. – Не сделаешь – уроем.

Исчезли. Даже лиц не успел разглядеть…

Постепенно я встал и раздышался. Черт, обидно: всего двое! Вроде стараюсь себя в форме поддерживать, гантельками машу – и не смог ничего… Даже удар не блокировал. Наверное, профессионалы, сработали по заказу.

Нет, ребята, я не терминатор бесстрашный. Конечно, испугался. Живот льдом обдало, когда они подкатили… Но я давно усвоил: гаси страх на взлете, сразу, пока не разросся! Иначе он тобой овладеет, и превратишься в чмо бессильное.

Как гасить? О, вот это проблема! Лично я для себя нашел лишь одно: верить Богу.

Тут ход мысли такой:

1. Мир создан Богом. Иного варианта я не вижу – слишком сложная и гармоничная конструкция для случайного-то самозарождения.

2. Мир стабилен и в целом добр. Не все в это верят, кто-то видит стакан полупустым – но я предпочитаю видеть его наполовину полным.

3. А раз так, то Создатель доброго мира никогда не издевается. Он дает лишь те испытания, которые нам по силам, – и чаще для нашего вразумления. Стряслось что-то – подумай, в чем ты не прав! Ну а если упорствуешь в непонимании намеков, они усиливаются, покуда не поймешь.

Причем и намеки каждому даются лишь те, какие он способен понять в меру своего нынешнего развития. Однако понимание все равно требует усилия над собой (суету отодвинуть, приподняться хоть чуть-чуть над бытом); многие ленятся… Вот и я пока не вижу, что Бог хотел мне сказать этим ударом в брюхо. Позже осмыслю. В первый момент важно было страху не поддаться.

Когда накатывает паника, главное – успеть подумать «все, что происходит, ведет к моему благу». Сейчас успел.

Зрители близко не подходят, избегают в мою сторону смотреть, так что осталось непонятным: видели ли они то, что произошло?

Вкус крови на губах. Хорошо бьют, резко.

Как быть?

Не сдаваться, конечно, – тут и вопроса нет. Но экстремисты в зале, надо бы начальству сообщить, чтоб они с другими зрителями чего не учудили! Однако лиц не помню… Как их вычислишь?

 

Перерыв кончился, все вернулись в зал. И Прокурор спросила:

– Подсудимый, почему вы считаете, что Советский Союз был империей зла?

– Прежде всего потому, что он был недемократичным.

Я поднял руку, чувствуя затылком нечто вроде лазерного прицела. Мнительность? Или правда?

– Михаил Сергеевич, давайте уточним термины. В ранней Античности слово «демос» означало вовсе не народ, а узенькую элитную прослойку рабовладельцев. Все остальные назывались «охлос». Соответственно, «демократия» означала власть элиты над подавляющим большинством. Вы понимаете демократию в этом смысле? Или в смысле власти народа, большинства?

Горби ответил не задумываясь:

– Безусловно, как власть народа.

– Какого «народа»?! – воскликнул кто-то из зрителей. – Демократия – это диктатура демократов!

Хохотнули – те, кто помладше. Старшие подавили вздох.

– Тонко подмечено, – похвалил я, – в 90-х так и было. Причем «демократами» почему-то стали функционеры КПСС… Но я сейчас о другом. Пригласите, пожалуйста, свидетеля Заславскую.

Явилась пожилая женщина, отрешенно глядевшая перед собой. Она тоже ничему не удивлялась, поскольку уже год, как пребывала в иных сферах, а не среди живых…

В 80-х она возглавляла Всесоюзный центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ). Прокурор понимающе взглянула на меня и попросила:

– Татьяна Ивановна, огласите, пожалуйста, итоги социологических опросов, касавшихся перестройки.

Женщина с массивной головой и крупными чертами лица ответила:

– Итогов много было… Например, в 1989 году мы предложили опрашиваемым выбрать желаемый тип трудовых отношений. Вариант ответа «Небольшой, но твердый заработок и уверенность в завтрашнем дне» подчеркнули тогда 45 процентов, вариант «Иметь собственное дело, вести его на свой страх и риск» – 9 процентов. Аналогичный опрос 1994 года дал результаты соответственно: 54 и 6 процентов.

Видно было: профессионал. Спустя столько лет цифры прочно сидели в ее памяти.

– Как вы можете это прокомментировать?

– По-моему, ответ очевиден: подавляющее большинство отвергало капитализм. Интересно, что так проголосовали даже предприниматели.

– Результаты других опросов это подтверждают? – продолжала спрашивать Прокурор.

– Абсолютно. В первые ельцинские годы советский период считали «тяжелым и бесполезным» лишь около пяти процентов населения. В 1995 году только 10 процентов выбрали ответ, что «дела идут в правильном направлении», а 2/3 россиян предпочли бы вернуться в доперестроечное время. Напомню также о Всесоюзном референдуме 17 марта 1991 года. 76,43 процента участников тогда поддержало сохранение Союза.

– Иначе говоря, большинство жителей СССР хотело оставаться в единой социалистической стране?

– Подавляющее большинство, – уточнила Заславская.

– Спасибо, вы свободны.

Социолог удалилась с некоторым недоумением. Она могла рассказать гораздо больше; да и к ней лично имелись достаточно жесткие вопросы – но сейчас ее показаний было достаточно.

– Подсудимый, вы продолжаете настаивать, что по воле народа разваливали единую страну и внедряли капитализм? – риторически спросила Прокурор.

Горби смолчал. А что ему оставалось? «Демократические перемены» действительно проводила лишь пленочка псевдоэлиты, с целью – всех ограбить. Народ категорически возражал. Но нет у него методов продавить свою волю.

Бунт, майдан? Он никогда не бывает стихийным, его организуют дельцы из той же «элиты». И от бунта народу всегда делается только хуже. Выборы? На них побеждает не лучший, а тот, у кого больше денег на саморекламу.

Как же быть? Как народу отстоять свою волю?

В капиталистическом, либерально-демократическом обществе (где «каждый за себя», «обогащайся любой ценой») – никак. В таком обществе всегда паханствуют самые богатые и наглые, плевать им на народ.

Благо народа может защищать только монархия – в высшем смысле слова. Когда Царь ответственен не перед законами (которые сам пишет), а перед людьми и перед Богом. Когда Царь правит по совести… Кажется сказочкой для малышей, но Россия жила так – при Рюриковичах и поздних Романовых; Сталину удалось это частично возродить.

Пока я размышлял, Прокурор заявила:

– А теперь мы хотели бы пригласить свидетеля Олейника.

Секретарь нажал особую кнопку.

Украинский поэт и политик Борис Олейник был когда-то народным депутатом СССР – и видел советский парламент изнутри. Появившись в зале, он повел себя адекватно: стал встревоженно озираться. Слава богу, хоть этот жив… А особых примет у него не было: пожилой, седой, плотный.

– Здравствуйте, Борис Ильич. Расскажите, пожалуйста, как развивалась демократия при Горбачеве.

Олейник увидел бывшего генсека, что-то в голове у него состыковалось, он сразу успокоился и заговорил:

– Здравствуйте, товарищи. Вы правы, мне есть что вам поведать… Венцом демократии считался Съезд народных депутатов – как назойливо подчеркивалось, «впервые избранных демократически». Итак, Съезд открылся. Несколько дней я как писатель утопал в роскоши познания. Какие там были типажи! Лица, повадки, амбиции, наигранные истерики, заготовленные экспромты, мысли демонстративно смелые, своеобразный викторианский речевой стиль на грани блатной фени… Одевались они нарочито небрежно, вплоть до маек с эмблемой «Мальборо». С начальством общались фамильярно: порой, переваливаясь через стол президиума – разрезом пиджака к залу, – для равновесия игриво отбрасывали ногу.

Горбачев перебил:

– Борис, ну ты сгущаешь краски. Были ж и серьезные депутаты – хотя бы ты сам!

Да, они не раз общались лично, так что генсек его запомнил.

– Упаси бог, сие не касается большинства нормальных депутатов, которые опасливо посматривали на упомянутое агрессивное меньшинство, – ответил свидетель. – Однако меньшинство это с первых минут ловко сбилось в стайку. Чувствовалось, что они прошли соответствующий тренинг: сразу оккупировали трибуну и микрофоны и, пользуясь неопытностью большинства, «повели» съезд. Давняя публика, еще Достоевский о них писал: «Во всякое переходное время подымается сволочь, безо всякой цели и мысли, а лишь выражая собою беспокойство и нетерпение. Но эта сволочь попадает под команду кучки „передовых“, которые действуют с определенной целью и направляют весь этот сор куда им угодно… Дряннейшие людишки получили вдруг перевес, громко критикуют все священное, а первейшие люди стали вдруг их слушать; а иные так позорнейшим образом подхихикивать».

– Намекаете, что такой сор – это и есть лицо демократии? – оскорбленно как-то подскочил Адвокат.

– Боюсь, что так. По крайней мере, они активнее и заметнее прочих. Помните телетрансляции драк и скандалов? А может, и вообще демократии нет никакой, и за этой «кучкой передовых» прячется некто в сером, некто главный, который за все ниточки дергает… Не знаю.

Первым мое внимание привлек Анатолий Собчак, – продолжал поэт-свидетель. – Высокий, в элегантном костюме, аттестованный как «известнейший юрист», он перманентно маячил у микрофонов, подправляя и регламент, и самого председателя, не говоря уже о коллегах, по адресу которых отпускал колкие реплики.

– Хотите сказать, Собчак – сволочь без цели и мысли? – поинтересовались из зала.

Олейник возразил:

– О нет, он скорее «передовой». Острый на слово, ироничный, с хорошей реакцией, презрительно высокомерный к сирым – он многих тогда очаровал… Признаюсь, мне тоже всегда импонировала в людях этакая подкупающая нахрапистость: вот и знаешь, что врет в глаза, но с такой веселой самоуверенностью, что вызывает… симпатию.

– Считаете, Собчак врал? – уточнил Судья.

– А то ж! Виртуозно, красиво, безудержно. Анатолий Александрович абсолютно невозмутим, когда его «на миру» уличают в передергивании фактов, неточностях, а то и в прямом вранье. Похохатывает, руками разводит – мол, что поделаешь, быва-ат – и с такой же невозмутимостью готовится к очередному броску на микрофон. И знаете, кого он мне напоминал? Хлестакова! «С Пушкиным на дружеской ноге»…

Я удивился:

– Хлестакова? Неожиданно…

– Ну да, сходство неточное. Гоголевский-то герой симпатичен тем, что, отчаянно привирая, подсмеивается над властями. А Анатолий Александрович сам был властью. Избранник народа, доверенное лицо… Так что объегоривал он не власть, а народ.

– А конкретный пример вранья можете привести? – спросил Адвокат, надеясь свидетеля срезать.

Тот ответил сразу:

– Да хотя бы комиссия по расследованию тбилисской трагедии. Ведь возглавлял ее именно Собчак. Сколько он там наврал! – про лопатки, про газ, обвинил во всем армию, обелив боевиков Гамсахурдии как белокрылых ангелов… Именно тогда господин Собчак открыл дорогу режиму, который принес грузинскому народу страдания, многократно превышающие тбилисский инцидент.

– Персона Собчака нам не особо интересна, – пресек тему Судья. – Свидетель, вы можете что-то сообщить о личности и действиях Горбачева?

Олейник помолчал. Затем произнес медленно и тихо:

– Знаете, я вообще не уверен, что он – человек… Прокурор оторопела:

– Что вы имеете в виду?

Поэт молчал еще некоторое время – то ли ради эффектной паузы, то ли правда с духом собираясь. И пояснил:

– В феврале 1986-го к Земле приблизилась комета Галлея. Кометы всегда воспринимались как предзнаменование беды. И беда случилась: к нам пришел Горбачев – явление сверхчеловеческое, демоничное, инфернальное…

– Не собираюсь выслушивать эту чушь! – вмешался Адвокат. – Прежде всего: мой клиент уже год как был генсеком. Так что поздновато явилось это ваше «предзнаменование»!

– Первый год он, так сказать, раскачивался. Он еще не определился, – упрямо гнул Олейник. – В 86-м его сущность выявилась окончательно. И дальше с треском рушилось все, к чему он прикасался.

– Например? – выдавил Адвокат предельно язвительно.

Горбачев смотрел в сторону, будто речь шла не о нем.

– 25 июня 1985 года он посетил Киев. Наша прекрасная столица утопала в зеленой роскоши каштанов, благоухала и цвела. Генсек сказал: «Да, вы тут живете как на курорте!» Вы позавидовали нам, Михаил Сергеевич. И через десять месяцев, день в день, 26 апреля 1986-го, мир потрясла Чернобыльская катастрофа.

– Если вам так хочется пристегнуть комету, то она предвещала именно Чернобыль. А мой клиент ни при чем! – отрезал Адвокат.

– Я сам долго не хотел в это верить. Но смотрите дальше: 31 августа того же, 1986-го столкнулись пассажирский пароход «Адмирал Нахимов» и сухогруз «Петр Васев». Причин у аварии не было вовсе – ни шторма, ни тесноты, – но 423 человека поглотила бездушная вода. 4 июня 1989-го взорвался трубопровод в Башкирии, поблизости шли два пассажирских поезда. Люди спали, ели, беседовали, не ожидали ничего – и вдруг их разметало чудовищным взрывом. Погибло около шестисот человек.

– Совпадение, – вставил Адвокат.

– В феврале 1988-го заполыхал Нагорный Карабах, детонируя цепную реакцию кровавых гейзеров в Тбилиси, Оше, Сумгаите, Баку, Южной Осетии, Вильнюсе, Тирасполе, – продолжал Олейник. – Я вам больше скажу: с 15 по 18 мая 1989 года Горбачев был с визитом в Пекине. И что случилось там 4 июня? Кровавое столкновение на площади Тяньаньмэнь! Везде, где оказывался наш уважаемый Михаил Сергеевич, он сеял смерть и разрушение. Списать это на случайность, конечно, можно – но уж слишком велика концентрация.

– Борис, опять ты за свое! – возмутился подсудимый. – Уймись уже.

Но Судья сказал иное:

– Спасибо, свидетель, ваша информация очень интересна. Мы постараемся ее уточнить по своим каналам. Вы имеете что добавить?

Олейник усмехнулся:

– Говорить можно до бесконечности! Но так, чтобы что-то действительно новое и принципиальное, – пожалуй, нет.

Он удалился. Повезло литератору. Сможет написать по поводу увиденного здесь поэму, вроде Данте…

А у меня вдруг засвербела очень любопытная идея. Вернее, пришла она раньше, когда Олейник генсека увидал и успокоился. Аж толкнуло что-то. Но перебивать нехорошо, а сейчас пауза…

Я встал:

– Михаил Сергеевич, вот вы постоянно обвиняете Сталина – тиран, недемократичен, репрессии проводил…

Генсек величаво кивнул:

– Безусловно. И я вам скажу, это все истинная правда.

У меня внутри все зачесалось, потому что момент настал. Я сказал вкрадчиво:

– Насколько я понял, у Трибунала нет ограничений, он может приглашать людей как живых, так и давно ушедших… Не хотели бы вы высказать все это Сталину в лицо?

Горбачев, видимо, еще не понял, о чем речь; его лицо ничего не выражало. Но тут немного смутился Судья:

– Не знаю, удастся ли вызвать данного свидетеля. Иосиф Виссарионович плотно занят в Высшем Совете Мира, и найдет ли он время для нашего процесса… Но мы сделаем все возможное. Оформите запрос, пожалуйста.

Секретарь встал, собрал какие-то бумаги, вышел из-за стола и направился в правый угол.

– Я протестую!!

Зал вздрогнул и начал озираться. Это был визг затравленного зверя. Кто кричал?!

– Протестую, – повторил Горбачев, вскочив и нервно потирая руки. – Не зовите Сталина!

Сейчас он говорил своим обычным голосом, только задыхаясь – но откуда у него прорезался такой надрывный писк?

Однако Секретарь невозмутимо шел дальше, к дверце, которую я раньше не замечал. Куда она ведет, интересно? Он уже протянул пальцы к дверной ручке – и Горбачев вновь завизжал, размахивая руками, будто утка, пытающаяся взлететь:

– Остановите!! Остановите же его!!!

– Но почему? – спросил Судья, пристально на него глядя.

– Я… Мне… – мямлил генсек, не решаясь что-то вымолвить. – Господа, я вас умоляю…

Секретарь приостановился. Судья повернул голову:

– Что скажет обвинение?

– Иосиф Виссарионович Сталин – важнейший свидетель, – ответила Прокурор. – Его присутствие на процессе крайне желательно.

– Послушайте… Вы же женщина, вы же человек, – залепетал меченый толстяк. – Я прошу вас: откажитесь! Я…

Видно было: от испуга его вот-вот хватит удар. Он дрожал и теребил толстыми пальцами лацканы пиджака. Прокурор смотрела на него несколько секунд; видно было по лицу, как в ней пробуждается русское, душевное, но абсолютно излишнее сейчас сочувствие… Она опустила глаза:

– Обвинение не настаивает на приглашении свидетеля Сталина.

Горбачев рухнул в кресло, задыхаясь. Пот струился по его лицу, ворот рубашки потемнел.

– Врач нужен? – сухо позаботился Судья.

Подсудимый лишь отмахнулся.

Он мучительно переживал, что не сумел сдержать эмоции; однако перспектива была чудовищной. Несмотря на безумные странности Трибунала: сам факт обвинения, мертвых свидетелей, выплывание правды, которую все давно должны были забыть, – он все равно страстно надеялся, что спит, или бредит, или кто-то злобно подшутил над ним, и нет никакого посмертного бытия. Материализм прав, мертвецы дохнут насовсем, и само время избавило его от встречи с людьми, перед которыми он тяжко, непоправимо виноват!

И вдруг – прямо сейчас, лицом к лицу…

Он уже начал успокаиваться. Но внезапно воображение, будто глумясь, ярко нарисовало ему многократно виденное на портретах: полувоенный костюм, зачесанные назад волосы, усы, взгляд, от которого ничего не скроешь… Гад! Гад!! Гад!!! Что ты пялишься, дохлый тиран, мразь, кровопийца! Я… Я… Да я тебя!.. Гад… Иосиф… Виссарионович… простите… Христа ради… умоляю…

Горбачев задрожал, и пот опять покатился с него крупными каплями. Даже, кажется, в штанах потеплело и зажурчало от ужаса. Хорошо, под столом не видно…

Сорвалась моя очная ставка. Жаль: все прояснилось бы для всех за минуту… Ну да ладно! Что мы, нелюди – так над стариком издеваться? Он все еще тяжко дышал, вытирал платком очки и лысину, креслом скрипел. Даже Адвокат от него отвернулся.

Следовало как-то разрядить обстановку, успокоиться; и я предложил выслушать текст еще одного советского писателя. Фронтовик, реалист, патриот – как он видел перестройку?

 

Выступление Ю. В. Бондарева на XIX партконференции

[93]

29 июня 1988 года

Оперативный документ № 6

Дорогие товарищи! Нам не нужно, разрушая прошлое, добивать свое будущее. Мы против того, чтобы наше общество стало толпой одиноких людей, добровольным узником коммерческой потребительской ловушки.

Можно ли сравнить перестройку с самолетом, который подняли в воздух, не зная, есть ли в пункте назначения посадочная площадка? При всей дискуссионности, спорах о демократии, о расширении гласности, разгребании мусорных ям мы непобедимы в единственном варианте, когда есть согласие в нравственной цели перестройки. Только согласие построит посадочную площадку в пункте назначения. Только согласие.

Недавно я слышал фразу молодого механизатора: «У нас в совхозе такая перестройка мышления: тот, кто был дураком, стал умным – лозунгами кричит; тот, кто был умным, вроде стал дураком – замолчал, газет боится. Знаете, что общего между человеком и мухой? И муху и человека газетой прихлопнуть можно». В этих словах я почувствовал и злость человека, разочарованного одной лишь видимостью реформ, но также и то, что часть нашей печати использовала перестройку как дестабилизацию веры и нравственности.

Даже серьезные органы прессы оказывают внимание рыцарям экстремизма, подвергая сомнению все: мораль, мужество, любовь, искусство, талант, семью, великие революционные идеи, гений Ленина, Октябрьскую революцию, Великую Отечественную войну. И эта часть нигилистической критики становится командной силой в печати, ошеломляя читателя и зрителя сенсационным шумом, бранью, передержками, искажением исторических фактов.

Подорвано доверие к истории, к старшему поколению, к совести, к справедливости, к объективной гласности, которую то и дело обращают в гласность одностороннюю: оговоренный лишен возможности ответить.

Безнравственность печати не может учить нравственности. Гласность и демократия – это высокая моральная и гражданская дисциплина, а не произвол, по философии Ивана Карамазова. Уже не искание объективной истины, не дискуссия, не выявление молодых талантов, а размывание критериев, моральных опор, травля и шельмование крупнейших писателей, режиссеров, художников, таких как Василий Белов, Виктор Астафьев, Петр Проскурин, Валентин Распутин, Анатолий Иванов, Михаил Алексеев, Сергей Бондарчук, Илья Глазунов. Слова «Отечество», «Родина», «патриотизм» вызывают в ответ некое змееподобное шипение: «шовинизм», «черносотенство».

Печать разрушает наши национальные святыни, жертвы народов в Отечественную войну, традиции культуры, то есть стирает из сознания людей память, веру и надежду – и воздвигает уродливый памятник нашему недомыслию, геростратам мысли, о чем история будет вспоминать со стыдом и проклятиями так же, как мы вспоминаем эпистолярный жанр 37-го и 49-го годов.

Когда я читаю в нашей печати, что у русских не было и нет своей территории, что произведения Шолохова пора исключить из школьных программ и вместо них включить «Дети Арбата», что стабильность является самым страшным, что может быть (то есть да здравствует развал и хаос), что писателя Булгакова изживал со света «вождь», а не группа литераторов во главе с Билль-Белоцерковским, требовавших высылки за границу талантливейшего конкурента, когда слышу, что генерал Власов боролся против Сталина, а не против советского народа, – когда я думаю обо всем этом, встречаясь с молодежью, то уже не удивляюсь тем пропитанным неверием, иронией и безнадежностью вопросам, которые они задают.

Наша экстремистская критика со своим деспотизмом, бескультурьем и цинизмом хочет присвоить себе звание «прораба перестройки». Главный ее постулат: только при хаосе, путанице, неразберихе, интригах мы сможем сшить униформу мышления, выгодную лично нам.

В самой демократической Древней Греции шесть черных фасолин, означающих шесть голосов против, подписали смертный приговор Сократу, величайшему философу всех времен и народов. Демагогия, клевета, крикливость лжецов и обманутых, коварство завистливых перевесили чашу весов справедливости. На последнем съезде кинематографистов в правление не вошли лучшие режиссеры и актеры. Что здесь сыграло роль? Групповые пристрастия, ревность к таланту, к чужому успеху?

Есть в Китае древнее понятие «шу», заключающее в себе и всемирный смысл, и национальное достоинство, чему следует учиться и западной культуре. Это – умение уважать и любить человека за то, что он есть на земле; любить и беречь воду, ветер, небо, каждую травинку на краю обочины.

Я испытываю тоску по Родине обновленной.

* * *

– Видите: далеко не все желали разрушения страны, – подытожила Прокурор. – А сейчас мы хотели бы пригласить не столько даже свидетеля, сколько… Приведите, пожалуйста, Яковлева Александра Николаевича!

Зрители зашумели, потому что подспудно ждали этого уже очень давно.

Он вошел – старый и лысый, как почти все свидетели; лицо в кожистых бульдожьих складках. В этих складках читались тревога и нетерпение, надежда тайная на лучший исход и обреченное понимание истины. Помер он уже почти десять лет назад – и, видно, подвис где-то в чистилище, меж небом и преисподней, ожидая решения своей участи.

Жил он пестро.

Родился в деревне, простой крестьянский сын. В войну даже побывал на фронте, но спустя полгода по ранению демобилизован. И, видимо, решил, что долг стране отдал сполна – теперь страна должна ему по гроб жизни. Причем жизни своей, а не его…

Уже в 1945-м он начал партийную карьеру. Ничем всерьез не руководил, страны не знал – а постоянно занимался агитацией и пропагандой. Эта работа оттачивает умственную изворотливость, умение доказывать что угодно (подобно античным софистам); хороший агитатор может равно убедительно доказать, что белое – это черное и наоборот. Профессия требует навыка жонглировать словами; но вот искренняя вера в то, о чем ты говоришь, ей противопоказана.

Таких болтунов Сталин не особо ценил, но вот Хрущев нуждался в них крайне. И при нем Яковлев бурно пошел в рост: учился в аспирантуре Академии общественных наук при ЦК КПСС (1956–1959) и даже стажировался в… Колумбийском университете (1958–1959)! Совпаденьице: в Америке в одной группе с ним учился будущий предатель, гэбист Олег Калугин. Из чего можно предположить, что янки времени даром не теряли…

Америку Яковлев разглядывал жадно и с восторгом. Обе его диссертации изучают именно ее. Само по себе это ничего не означает: врага надо знать в лицо – однако дальнейшие его шаги показывают, что и тогда он вряд ли видел в ней врага. Скорее объект поклонения.

При Хрущеве Яковлев стал работать в аппарате ЦК и быстро дорос до первого зама заведующего отделом софистики… простите, пропаганды. Однако Брежнев разглядел в нем некую гнильцу, снял с этого важного места и в 1973-м сослал послом в Канаду. Серьезная ошибка… Живя в британской колонии (а Канада именно такова), агитатор отточил свои антирусские убеждения. Наверняка там с ним и целенаправленно работали.

Это сильный Союз не боялся подобных деятелей. Когда в нем запахло распадом, они стали опасны. Так что лучше было бы Брежневу совсем уволить Яковлева, на пенсию…

В 1983-м секретарь ЦК М. Горбачев (назначению которого так радовались в Америке) настоял на возвращении сосланного в Москву. Воцарившись в 1985-м, Горби тут же сделал Яковлева заведующим отделом пропаганды ЦК, затем секретарем ЦК по идеологии. Софисты нужны были новому генсеку позарез, как и Хрущеву.

Яковлев руководил внедрением «гласности» (когда можно стало хаять историю страны и ее руководство, но нельзя приводить контраргументы). Началось это с того, что в сентябре 1986-го прекратили глушить вражеские радио-«голоса»; поток антирусской, антисоветской пропаганды хлынул неудержимо. А закончилось так: в 1990-м опубликовали около 10 тысяч статей и материалов с критикой Ленина и ленинизма. Только за первую половину 1991-го в СССР тиснули не менее 17 тысяч материалов, обвинявших Ленина во всем подряд – от измены Родине до распространения венерических заболеваний.

Отчасти это была правда. Но вбрасывалась она, разумеется, не честности ради, а только чтоб размыть основу Советского государства.

Яковлев «боролся за демократию и права человека». Между тем даже Новодворская признала: «Я лично правами человека накушалась досыта. Некогда и мы, и ЦРУ, и США использовали эту идею как таран для уничтожения коммунистического режима и развала СССР. Эта идея отслужила свое и хватит врать про права человека и про правозащитников. А то как бы не срубить сук, на котором мы все сидим».

Яковлев вбросил фальшивку о «секретных протоколах к пакту Молотова – Риббентропа».

Яковлев возглавил Комиссию политбюро по дополнительному изучению материалов репрессий 30-50-х годов. Попросту – по реабилитации.

Реабилитировали скопом, не глядя. Скажем, как отмазали всех осужденных решением Верховного Суда СССР от 13 марта 1938 года – по делу о правотроцкистском блоке? Попросту заявили, что такого блока не существовало, а стало быть, дело сфальсифицировано и все осужденные по нему невиновны… В личную вину каждого не вникали: все поголовно ангелы.

Первыми канонизи… реабилитировали Бухарина и Рыкова. И понеслась: Зиновьев, Каменев, Томский, Раковский, Радек… Лишь Троцкого тогда чудом оставили в виноватых; нимб ему пририсуют позже, в млече-сванидзевский период.

Кстати, после развала СССР Ельцин тоже назначил этого субъекта главным по реабилитации. Так что абсолютно все дела «невинных жертв репрессий» предстоит перепроверять – и честное расследование наверняка выявит вину минимум 90 процентов из них…

Яковлев участвовал в истреблении генералов после перелета Руста.

Яковлев выдумал пост президента СССР – чтоб добить единственную действующую (партийную) структуру управления страной.

Короче – клейма негде ставить…

 

Из книги председателя КГБ В. Крючкова

Оперативный документ № 7

Начиная с 1989 года в Комитет госбезопасности стала поступать информация, указывающая на связи Яковлева с американскими спецслужбами. Впервые подобные сведения были получены еще в 1960 году. Тогда Яковлев с группой советских стажеров, в числе которых был и небезызвестный ныне О. Калугин, в течение года стажировался в США в Колумбийском университете.

ФБР проявило повышенный интерес к нашим стажерам, готовя почву для их вербовки. Обычное дело, удивляться тут нечему, тем более что фэбээровцы всегда отличались крайней бесцеремонностью и своего шанса старались никогда не упускать.

Яковлев отлично понимал, что находится под наблюдением американцев, чувствовал, к чему клонят его новые американские друзья, но правильных выводов для себя не сделал. Он пошел на несанкционированный контакт, а когда нам стало об этом известно, изобразил дело таким образом, будто стремился получить нужные для Советской страны материалы из закрытой библиотеки.

Полученные по каналам КГБ (разведки и контрразведки) сведения, касающиеся Яковлева, как нельзя лучше подтверждаются всеми его поступками. Они проливают свет на истинные мотивы поведения и других лиц, в первую очередь человека, который за границей снискал себе сомнительную славу называться «первым немцем», а у себя дома заслужил лишь презрение и ненависть.

Яковлев делал все для того, чтобы обеспечить приход к власти Горбачева. Ему нужен был Горбачев, и никто другой! Не ахти какие рычаги были для этого у Яковлева, но он очень старался и искренне ликовал, когда в 1985 году Горбачев все же стал генсеком.

Близко познакомились они в 1983 году, когда совпосол в Канаде Яковлев всячески обхаживал малозаметного тогда члена политбюро и секретаря ЦК КПСС по сельскому хозяйству Горбачева во время его официального визита в эту страну.

По возвращении в Москву Яковлев активно помогал Горбачеву в подготовке публичных выступлений, с изобилием слов о преданности делу социализма, о любви к Родине и т. п. Но у самого Яковлева с языка частенько срывались совсем иные высказывания.

Яковлев считал нашу страну империей, в которой союзные республики лишены каких бы то ни было свобод. К России он относился без тени почтения, я никогда не слышал от него ни одного доброго слова о русском народе. Да и само понятие «народ» для него не существовало. Именно Яковлев в Прибалтийских республиках всячески поощрял националистические, сепаратистские настроения. На Кавказе накалял карабахскую проблему. К республикам Средней Азии относился как к чему-то чужеродному. «Ну скажи, зачем нам нужна Киргизия?» – вопрошал он с гневом, а на замечания о том, что это братский России народ, отвечал лишь презрительной ухмылкой.

Яковлев не выносил социалистический строй, с раздражением говорил о колхозах, совхозах, не скрывал однозначного негативного отношения к государственной собственности, но боготворил частную. Весь советский период истории для него – сплошная черная страница.

Я ни разу не слышал от Яковлева теплого слова о Родине, не замечал, чтобы он чем-то гордился, к примеру нашей Победой в Великой Отечественной войне. Меня это особенно поражало, ведь сам он был участником войны, получил на фронте тяжелое ранение…

Каждый волен поступать в соответствии со своими убеждениями. Однако если ты один из руководителей партии, то выход один. Предложи партии свою концепцию, а если она будет отвергнута – уйди! Но Яковлев предпочел скрыть свои подлинные взгляды – говорил одно, а действовал совсем иначе.

Обе зловещие фигуры нашей действительности – Горбачев и Яковлев – одновременно являются и «архитекторами» и «прорабами» перестройки. Они спелись, слились воедино, органически дополняя друг друга. В черной игре они менялись местами, но из чисто тактических соображений.

Казалось бы, уж если провозглашать курс на перемены столь радикального характера, то вся работа должна строиться на основе цельной концепции, отличаться взвешенностью, основательностью. Однако на практике ничего подобного не было. Никакой целостной программы проведения перестройки не существовало даже в проекте – были лишь ее отдельные штрихи, эмоции да сплошное шараханье из стороны в сторону! Всюду царила неразбериха, решения принимались спонтанно, сумбурность и непоследовательность чувствовались буквально во всем.

Теперь стало ясно, что делалось это умышленно.

* * *

Судья сказал человеку в бульдожьих складках:

– Господин Яковлев, однажды вы написали: «После XX съезда мы избрали простой, как кувалда, метод: бить Лениным по Сталину» и так далее, вплоть до полного развала страны. Цитату привести?

Вызванный проанализировал ситуацию и понял, что отпираться бесполезно:

– Не нужно, я помню.

– Объясните, пожалуйста, зачем вы убивали страну?

Яковлев молчал неприлично долго, минуты две. Потом выдавил из себя:

– Это я написал в полемических целях…

– То есть соврали? – уточнила Прокурор. – Но если вы признаете свою ложь в данном случае, как можно вам верить вообще?

– Тогда я написал это, потому что того требовала конъюнктура момента, – признаюсь, по малодушию. Но сейчас уверяю вас, что рушить страну не собирался! Почему вы верите моим тогдашним словам и не верите нынешним?

– Опубликованная книга – улика гораздо более веская, чем произнесенные слова, – сказал Судья после небольшой паузы. – Суд считает напечатанное признание доказательством вины. В практических действиях этого человека также наличествует состав преступления. В связи с этим господин Яковлев объявляется подсудимым. Будьте любезны, займите подобающее место.

Секретарь подошел к ошеломленному Яковлеву, взял под руку и отвел в левый угол, к горбачевскому столу. Ноги ведомого один раз заметно подломились.