1

Новенькая, юркая, мощная и не капризная, выносливая и резкая. А еще любимая. Новая машина, подаренная братом по случаю. «Honda Civic» радовала свою хозяйку вот уже второй год. И водитель — сидящая за рулем девушка, безумно любила свою машину, ласково звала ее Сивкой, и баловала ее регулярной мойкой и полировкой. Каждый день ярко-синяя Сивка возила девушку на работу и исправно возвращала домой. Но только не сегодня. Сегодня все изменилось, как у хозяйки, так и у Сивки.

Все началось с просьбы подруги устроить брату сюрприз. Виктория затею одобрила, но хоть убей, не поняла, почему именно она должна мчаться на другой конец города в поисках эксклюзивной барменской утвари. Почему нельзя заказать доставку той же курьерской службой? Или отправить охрану? Нет, куколка Ави вбила в голову, что именно Вика должна пилить через весь город за какой-то непонятной ей жестянкой еще и в снегопад.

Отказать подруге Виктория Яковлевна не смогла. Во-первых, подруга. Во-вторых, жена единственного и горячо любимого брата. В-третьих, попробуй этой беременной отказать, себе же дороже. Отомстит и коварно. Виктория до сих пор не знала, где программа дала сбой. При знакомстве Ави была мягкой и пушистой, куколкой с изящными руками и хрупкой фигуркой. Но теперь…. Нет, подруга не стала больше или менее грациозной. Нет. Внешне она осталась прежней. Но характер…. Нет, семья в тайне радовалась, что мягкая Аврора может даже самого хмурого Черта заставить безудержно хохотать, словно ребенка. О Фильке вообще разговор можно и не начинать. Брат до безумия любил жену, даже не любил, а благоговел перед ней, ну и сходил с ума все два года, что они были женаты. И, Вика была уверена, что еще лет сто Гора не отпустит. Как и Ави. Та тоже двинутая на всю башню в отношении горячо любимого, неповторимого и единственного мужа.

В общем, получив адрес, Виктория отправилась за презентом для брата, после поездки намереваясь загнать Сивку в проверенную уже СТО, а затем и на мойку. Дорога стелилась мягким покрывалом. Снежинки опускались на лобовое стекло, а дворники торопливо смахивали их прежде, чем они превратятся в липкую кашицу на стекле.

— Через сто метров поверните на право, — сообщил механический голос навигатора.

Вика пристально начала всматриваться в плохо освещенный проулок. Сбросила скорость и уже собралась повернуть во дворы, как из ниоткуда вынырнула мужска фигура. Вика резко ударила по тормозам. Не вышло. Машину потащило под громкий мат Вики. Ледяной ужас сковавший каждую мышцу, не позволил девушке связно мыслить. А перед глазами в лобовое стекло уперлась широкая мужская спина. Тело ударилось о стекло и съехало вниз по капоту.

— Вы достигли пункта назначения, — сообщил механический голос.

А Вика задеревеневшими пальцами дергала дверную ручку на себя, пытаясь открыть дверь. И как только получилось, Виктория выскочила и помчалась к лежавшему перед капотом мужчине.

— Господи, простите меня, простите! — причитала Вика, падая перед пострадавшим на колени. Добраться до шеи не составило труда. Дрожащие руки нащупали пульс и Вика едва заметно выдохнула. Незнакомец лежал на спине. Шапки на нем не было, в волосах — запутались снежинки. Куртка была расстегнута, открывая серый свитер крупной вязки. Обычный парень, обычно одет, обычной наружности. Но с необычно ярко-синими глазами. Такого цвета просто не бывает. Незнакомец лежал и смотрел на Вику. Смотрел с недоумением, будто на марсианку.

— Вы, наверное, головой ударились! — спохватилась Вика, и ее ловкие пальцы уже торопливо убирали снег с волос парня.

Незнакомец что-то промычал едва слышно и поморщился, когда Вика пальцами добралась до затылка пострадавшего.

— Крови нет, но нужно бы доктору показаться, — тараторила Вика и торопливо вынула телефон, собираясь позвонить в «скорую».

Незнакомец накрыл ее руку с зажатым в ней телефоном своей ладонью. Вика удивленно посмотрела на парня. Тот отрицательно качнул головой. Мол, звонить не нужно.

— Но… — начала Вика, парень вновь качнул головой, все еще лежа в снегу, — Ментам тогда.

Вновь отрицательный ответ. И Вика убрала телефон в карман.

— Я Вас честное слово не заметила, не знаю, как так вышло, — тараторила Вика, и вновь руками в волосы парня скользнула, пытаясь нащупать рану или шишку, — Со мной впервые такое. Я вообще неплохо вожу. Простите, пожалуйста!

Незнакомец только дернул уголком рта, перехватил руки Вики, сжал их и отодвинул от своих волос.

— Простите, — извинилась Вика. А между пальцами все еще осталось ощущение шелковистых волос.

— Давайте, я Вам помогу подняться, — предложила Вика. В ответ парень только криво усмехнулся. Но Вика не привыкла сдаваться. Если решила помочь, то кто ее остановит?

Крепко ухватив незнакомца за рукав, девушка принялась поднимать парня. Тот только вздохнул, и сел сам. Правда, Вика считала, что все-таки сел он с ее помощью. Пострадавший медленно поднялся на ноги, удерживаясь рукой за капот машины. А потом и выпрямился во весь рост. Вика все еще сидела в снегу, на дороге. И в каком-то шоке смотрела, как этот странный парень медленно выпрямляется во весь рост. Выпрямлялся он долго, словно в замедленной съемке. И Вика почувствовала себя Дюймовочкой. Мелкой такой пигалицей. Вика сидела и смотрела на парня снизу вверх, как тот отряхивает снег со своей одежды, волос. Как медленно поднимает с земли небольшую спортивную сумку. Забрасывает ее на плечо. А потом и смотрит на все еще сидящую на земле девушку. Виктория увидела, как густые брови съехались на переносице, выражая недовольство их хозяина. А потом девушка почувствовала, как сильные руки подхватили ее подмышки и, легонько встряхнув, поставили ближе к машине.

Виктория во все глаза рассматривала странного без пяти минут ею передавленного парня. Лет двадцать пять, может быть старше. Вообще не красавец. Квадратный подбородок, густые брови, и широкий нос. Нет, скорее даже страшненький. За исключением глаз. Они были выразительными и очень красивыми. А еще незнакомец был огромным. Высоченным просто с шевелюрой непослушных медных кудряшек.

— У Вас шапка потерялась, — выдала Вика первое, что пришло на ум.

Незнакомец в ответ накинул капюшон на голову и сделал шаг в сторону.

— Подождите! — вдруг остановила она парня, — Давайте я Вас подвезу? В качестве извинений. Куда скажете.

Парень все еще молчал, и сделал еще шаг, отдаляясь от Вики и ее машины.

— Нет, правда! — не унималась Виктория, почему-то ей сейчас показалось жизненно важным задержать незнакомца, — И кофе. Давайте выпьем кофе? Серьезно! Я просто волнуюсь очень. Сейчас отойдете от меня, и грохнетесь где-нибудь. Может я вам что-то важное отшибла.

Незнакомец все же обернулся, остановился, а собирался уходить. Виктория видела, что торопился, а все равно тратил сейчас на нее свое время.

Парень вздохнул, вернулся на шаг назад к машине, поправил лямку на плече. А руки убрал в карманы куртки, так и не застегнув ее.

Виктория выдохнула. Не уходит! Уже радость.

Девушка улыбнулась, и открыла дверцу машины.

— Милости прошу! — радостно проговорила Вика и уселась за руль. Спустя секунду дверь с пассажирской стороны открылась, — Давайте, давайте, я вас мигом домчу до места!

Виктория улыбалась, наблюдая, как парень стряхивает снег с капюшона, снимает сумку с плеча и садится в салон. И только сейчас до Вики дошло, ведь огромный же, а места в ее машинке не особо много. Нет, можно, конечно, передвинуть сиденье.

Парень едва втиснулся, а Вика с улыбкой наблюдала за пассажиром.

— Там кнопочка внизу, — поведала Вика, парень безошибочно нашел нужную кнопку и отодвинул сиденье максимально назад.

Виктория, пристегнув ремень, тронула машину с места.

— Меня Вика зовут, — представилась девушка, — С вами правда все в порядке? Просто я раньше не давила людей, волнительно как-то.

Парень взглянул на Викторию, вынул из внутреннего кармана куртки небольшой прямоугольник и протянул ей. Девушка озадачено взглянула на протянутый кусок картона.

— Автосервис «Драйв»? — переспросила Вика, припоминая, что видела что-то знакомое пару светофоров назад.

Парень кивнул и потянулся к ремню безопасности, пристегнулся и сложил руки на коленях.

— Вы всегда так молчаливы или это последствия моего наезда? — вдруг спросила Вика, уже начиная испытывать беспокойство. Странный он, этот парень.

Пассажир только губы в одну линию сжал и к окну отвернулся. Вика больше вопросов не задавала. Зато болтала о снегопаде, предстоящих праздниках, о снегоуборочных машинах, в общем, обо всем вокруг. Болтала и понимала, что парень чем-то притягивает ее. Он разительно отличался от всех ее знакомых, от сотрудников, подчиненных, даже от клиентов. Было в нем что-то интересное.

— И все-таки я волнуюсь, — вдруг проговорила Вика, — у меня есть знакомый врач. Давайте он вас осмотрит?

Парень только качнул головой. Виктория уже парковалась у входа в автосервис. И больше уговаривать парня она не стала. Девушка честно предлагала помощь. Да в конце концов, он сам не увидел ее машину. Так что, тоже виноват.

К моменту, когда незнакомец выползал из Сивки, Вика уже мысленно основательно накрутила себя, и потому на прощание улыбнулась, но уже не так тепло и дружелюбно. Протянула парню свою визитку с номером телефона и фамилией, именем и местом работы.

— Послушайте, — все же решилась Вика, — Вы мне позвоните, если вдруг появятся последствия.

Парень уже успел выйти и аккуратно закрыть за собой дверь. Минуту он смотрел на визитку в руках, Виктория уже понадеялась, что вот сейчас он вернется в салон и все-таки согласится на чашку кофе. Появилась шальная мысль, что Вика и не против пообщаться с парнем еще. Другие бесили, раздражали, а с этим хотелось пообщаться ближе.

Но нет, парень, убрав визитку в карман, решительным шагом направился в сторону здания. Не оглянувшись.

Виктория разочарованно выдохнула.

— Ну, что ж, — прошептала девушка, — Не больно и хотелось!

Ярко-синяя Сивка умчалась, задорно урча мотором. А парень, без пяти минут сбитый машинкой, почти игрушечной по его меркам, вернулся на парковку перед автосервисом. Он смотрел на задние фонари Сивки. Рука скользнула в карман, длинные грубые пальцы сжали тонкий кусок картона.

Вика, Вика, Виктория.

Парень вздохнул. Вынул телефон и набрал сообщение.

«Хай!»

«И тебе не болеть! — почти мгновенно последовал ответ, — Ну как, лед тронулся?»

«Не понятно»

«Ты как обычно, болтал без умолку?» — парень даже представил ехидное выражение лица собеседника.

«Типа того».

«И что с тобой делать-то?»

«Понять и простить? Как вариант»

«Жена предлагает: дать в морду и позвать на пироги со шпинатом»

«Не. Травкой не увлекаюсь. Скажи, с мясом пусть готовит».

«Да вы, Феденька, наглец»

«Бывает местами».

Парень не заметил, как ярко-синяя Сивка вернулась на парковку сервиса. Переписываясь, не увидел, как девушка Вика аккуратно вышла из машины и направилась к нему. Как она улыбалась робко, и эта робость была ей совершенно не свойственна. А когда заметил, машинально набрал все тому же абоненту текст.

«Она вернулась!!! Что делать?»

«Не тупить!» — последовал ответ в сопровождении кучи смайликов.

Парень вздохнул. Установка ясна. Да только как ее выполнить молодой человек не знал. Поэтому он просто стоял и смотрел на девушку с высоты своего роста. Красивую девушку с раскрасневшимися щеками, умопомрачительными глубокими цвета горячего шоколада глазами, и с торчащими из-под вязаной шапки волосами.

Девушка Вика протянула к нему руку ладонью вверх. Парень с удивлением посмотрел на хрупкую раскрытую ладошку.

— Говорят, стресс нужно сладким заедать, — прокомментировала Вика свой поступок.

Парень рассматривал горсть ирисок в руке девушки. Смотрел и понимал, что абсолютно ни черта не понимает. Но ириску взял. Аккуратно так. И в карман спрятал. Туда, где лежала визитка.

— Еще берите, Вы парень крупный, — улыбалась Вика, — Вам одной мало.

Молодой человек скользнул синим взглядом по лукавым шоколадным глазам, и, осторожно обхватив ладонь девушки, перевернул ее и ссыпал все ириски в свою руку.

— Я на свой сервис уже опоздала, — пожаловалась Вика, — А Вы не знаете, кто-нибудь сможет посмотреть мою Сивку? Масло там, и прочее.

Парень кивнул и, развернувшись, направился в сторону стеклянной двери, ведущей в магазинчик автозапчастей, который являлся частью автосервиса.

Виктория щелкнула брелоком и поспешила следом за парнем.

— Послушайте, а у Вас имя есть? — поинтересовалась Вика, — На визитке не написано. А я вас вроде как конфеткой угощала. Можно и открыть секрет имени, не думаете?

Парень замер в дверях, пропуская Вику внутрь. Девушка видела по его глазам, что он вот-вот что-то скажет. И замерла в ожидании. Почему-то ей до жути хотелось послушать его голос.

— Федь, привет! — услышала Вика мужской голос за спиной, — Там бэха вчерашняя мозг парит. Посмотришь?

— Вы Федор? — улыбнулась Вика. Парень кивнул. А девушка задорно улыбнулась и руку протянула, — Приятно познакомиться.

 

2

Вика осталась в зале, предназначенном для клиентов автосервиса. Уютные небольшие диванчики были поставлены полукругом. И Вика устроилась на одном из них. А Федор скрылся за дверью с надписью «Только для персонала».

Спустя несколько минут, парень появился в зале. Правда, выглядел иначе. Рабочий комбинезон с логотипом автосервиса, на голове кепка перевернутая козырьком назад. На ногах запачканные потертые кроссовки. В руках Федор держал богатырского размера кружку. Правда, в его руках кружка не казалась такой огромной.

Федя вручил кружку Вике. Девушка не удержалась и потянула носом, вдыхая приятный аромат горячего какао. И как угадал? Вика его обожала с детства. Обхватив ладошками кружку, Вика улыбнулась парню.

— Спасибо Вам огромное! — искренне поблагодарила она.

Федя кивнул, взял брелок с ключами от машины, лежащий перед Викой на столике и, также молча, вышел на улицу. А спустя пару минут Сивка уже стояла в теплом боксе с распахнутыми дверями и поднятой крышкой капота. И пока молчаливый механик ковырялся во внутренностях Сивки, ее хозяйка уютно устроилась на диване, опустошила огромного размера кружку, удерживая ее двумя ладонями, и, кажется, начала засыпать.

Удостоверившись, что с машиной все по высшему классу, Федя закрыл капот. Поискал глазами Стаса и кивнул на тачку. Стас поднял руку, жестом показывая, что распоряжение понял. И спустя несколько минут, Сивка уже перекочевала в автомойку. В следующие сорок минут сотрудники мойки, расположенной позади здания самого автосервиса, уже намывали, натирали и полировали Сивку, как изнутри, так и снаружи. А Федя вернулся в зал ожидания. Вернулся и замер, глядя на мирно спящую на диванчике девушку. Федьку скрылся в комнате для персонала, а вернулся уже с пледом. Осторожно убрал из рук Виктории пустую кружку и заботливо укрыл ее пледом. Поискав взглядом администратора Марью Михайловну, кивнул в сторону освещения. Женщина пощелкала выключателями, и часть зала погрузилась в приятный полумрак. Теперь Викторию было трудно разглядеть, и девушка никем не потревожена, могла спать хоть до самого утра.

На диванчике напротив устроился сам Федор. Он сидел и смотрел на лицо безмятежно спавшей девушки. На ее торчавшие волосы, короткие, озорные и, вместе с тем, женственные. Смотрел и гадал, как же все так получилось. Неожиданно, но приятно. Здесь, именно на этом сервисе, Виктория Яковлевна собственной персоной. Нет, Федор подобного расклада не ожидал абсолютно.

Растерев могучей рукой шею, парень поморщился. Все же, как бы ни группировался, он умудрился приложиться при падении затылком о ледяную корку.

Виктория пошевелилась во сне, и спрятала нос в шерстяной плед. Федя едва заметно улыбнулся. Ну как улыбнулся, уголки рта дернулись вверх. А рука скользнула в карман комбинезона. Парень вынул одну ириску и развернул обертку.

Нет, надо с этим что-то решать. Дальше уже нельзя таким макаром, — размышлял Федя, пережевывая вкусные ириски и рассматривая личико Виктории.

 

3

Виктория Яковлевна просыпалась долго. Не открыв глаза, размышляла, где же ее угораздило отключиться. Не дома — факт. У родителей? Или у брата? Нет, не похоже. Вполне возможно, что на работе, судя по кожаному дивану и колючему шерстяному пледу. Да, точно на работе. Если отключилась в клубе, значит, смена закончилась, и пора ехать домой.

Виктория села на диванчике, потерла лицо руками, стараясь согнать остатки сна, и только сейчас открыла глаза. Открыла и засмотрелась на парня, устроившегося на противоположном диванчике. А тот в свою очередь не спускал глаз с ее лица. Пристально смотрел и, кажется, даже не моргал. В любой другой ситуации, или с любым другим парнем, Вика бы высказалась, прошлась бы по личностным качествам всех мужчин в целом и собеседника в частности, но здесь промолчала. Только волосы рукой пригладила, понимая, что после сна на голове творится сущий бедлам.

— Пугаю, да? — осторожно поинтересовалась Вика, а Федор только головой серьезно так качнул. И чуть наклонившись вперед, придвинул все ту же кружку ближе к девушке. Кружка уже была вновь полна все тем же горчим какао. А рядом с кружкой на столике разместились три картонных коробки разных размеров, одна с пиццей и две с пастой. Только из любопытства Вика осторожно открыла коробочку, ту что стояла ближе к ней. И уже перестала удивляться. Ее любимые фетучини с курицей, грибами и сыром. И ресторан ее любимый, принадлежащий старому знакомому.

— Федя, признайтесь, Вы — волшебник? — совершенно искренне поинтересовалась девушка.

В ответ парень неожиданно мягко улыбнулся, и взял со стола коробку, стоявшую ближе к нему.

Виктория, устраивалась удобнее, абсолютно не стесняясь незнакомого места и малознакомой компании. Не пугаясь странной тишины, в которую погрузился зал и приятного полумрака. В компании малознакомого необычного парня с ярко-синими глазами ей было не страшно. И поэтому девушка взяла коробочку из ресторана, вилку, заботливо приготовленную кем-то, и принялась есть.

— Нет, можете не отвечать! — практически кайфуя от любимого вкуса настоящей итальянской еды, проговорила Вика, — Это не вопрос. Утверждаю: Вы, Феденька, волшебник.

На что «Феденька» тихо рассмеялся, тем самым отключив Вику от реальности.

— Черт! — тихо выдохнула девушка, забывая жевать и смотря на преобразившуюся физиономию парня. Он буквально светился от мягкой улыбки. И Вика вдруг поняла: Хочу! И даже не так, не просто какое-то там мелкое «хочу» и ножкой об пол, как положено принцесске. Нет. Здесь «ХОЧУ» и все с заглавной буквы. Вика в это самое мгновение не очень осознавала действительность. Но понимание всей полноты данного слова к ней пришло. Пусть и не очень была подкована в этом плане. До восемнадцати ее опекал отец. И в школе мало кто предпочитал связываться с дочкой небезызвестного Ящера. А потом она стала работать с братом. И как бы красива она не была, желающих подкатить к сестренке любителя сначала крамсать хари в кровь, а потом уже разбираться, не появлялось. Да и Вика не ставила целью найти себе парня. Нет и хорошо. Зато есть время для работы, племянников и для учебы, пусть и заочной.

А здесь все как-то в одночасье изменилось, кувыркнулось и встало с ног на голову. Она сбила странного парня, он покопался в ее машине, а теперь вот кормит обедом, ну или уже поздним ужином, судя по стрелкам часов на стене.

— А давайте я обед оплачу, — вдруг сказала Вика. Сказала и поняла, что все испортила. Парень перестал улыбаться, нахмурился и даже на нее не взглянул.

— Ладно, не обижайтесь, — примирительным тоном проговорила Вика, — Чем-то ведь я должна Вас отблагодарить. Обогрели, накормили, машинку мою посмотрели. Как там она кстати? Вы мне покажите, где у вас тут касса, или кому деньги платить, и я….

Договорить не успела, стушевалась под колючим взглядом синих глаз, плечи опустила и вздохнула. Как-то не клеится у нее с этим парнем, а так хотелось бы.

— Не возьмете денег? — на всякий случай спросила девушка, и дождавшись отрицательного движения головой, улыбнулась, — Тогда я Ваша должница. А это, скажу я Вам, любезный Федор, удовольствие не из приятных.

Вика вновь почувствовала, как сердце сладко сжимается, когда увидела улыбку на лице парня. И улыбнулась в ответ.

Федор понимал, держать себя в руках становится все труднее. А он рассчитывал, что будет легче. Готовился ведь. Все продумал. Да ни хрена не вышло. Не готов он оказался к открытой улыбке девчонки, к ее доверчивому взгляду, к этим ее ирискам и торчащим в разные стороны волосам. Колючим на вид, и мягким на ощупь. Ведь не удержался и потрогал, пока она спала. А теперь руки зудели, так сильно хотелось вновь прикоснуться к нежным коротким прядям.

— Пойдете со мной завтра вечером в кино? — вдруг выпалила Вика и перестала улыбаться. Даже как-то неосознанно брови нахмурила, ожидая ответа Федора. А когда увидела едва заметное покачивание головой, совсем растерялась. Вот ведь дурында!

И взгляд отвела. Фетучини вдруг стали невкусными. Недосоленными, что ли….

Перед глазами появился экран телефона. «Концерт органной музыки» — прочитала на автомате Вика. Перевела взгляд на парня. Тот вопросительно смотрел на Вику и словно ждал ответа. Сегодня. Через час. А она даже переодеться не успеет. Вот ведь беда. Нет, в машине у нее есть пиджак, рабочий правда, но он только из химчистки. И с брюками, что сейчас на ней, вполне сносно. Если и блузку рабочую надеть, и немного подкрасится. То замечательно получится.

Классическую музыку Вика любила. Вот только орган не очень, потому, как почти мгновенно засыпала под его звуки. Но это ведь Федор. С ним было собственно без разницы, куда идти.

— Мне нужно двадцать минут на сборы и доступ к Сивке, — улыбнулась Вика.

Федор кивнул и стрельнул глазами в сторону пиццы и полупустой коробки с фетучини. Взгляд будто говорил, пока не поешь, никуда не пущу.

— Да я, собственно, уже наелась, — призналась Вика.

Федор только настойчиво придвинул какао и пиццу ближе к девушке и приподнял бровь. Возразишь?

— Ну, что Вы, куда мне против Вас, уважаемый… даже не знаю, как назвать, — рассмеялась Вика, — Тиран? Не очень обидно?

Федор едва заметно улыбнулся, и неопределенно пожал плечами. Пусть будет тиран, какая в принципе разница?

А потом Виктория Яковлевна лукаво стрельнула глазками, и кокетливо так, чем немало удивила парня, едва не подавившегося куском пиццы, проговорила:

— А вообще Вы с Вашими милыми кудряшами очень мне плюшевого бычка напоминаете, мягкого такого и уютного, — Виктория смотрела на парня поверх огромной кружки, и прятала улыбку, — Был у мня такой в детстве.

Федор с трудом смог прожевать кусок. Ну, с быками его еще не сравнивали. Ну и ладно.

Под пристальным взглядом парня, доела макароны, и осилила ровно кусочек пиццы. Вздохнула, запила все это дело уже остывшим какао.

— И не нужно на меня так смотреть! — строго проговорила Виктория, — Больше в меня не влезет.

Федор минуту хмурился, а потом повел плечом, будто говоря, что ж, вот и славно. Наелась, так и хорошо. Поднялся на ноги, закрыл полупустую коробку с пиццей, составил поверх нее оставшиеся. Прихватил кружки и отправился в комнату для персонала.

— А мне можно…? — крикнула Вика вслед парню. Федор вернулся, вынул ключи из кармана комбинезона и положил их на столик перед девушкой. На вопросительный взгляд Вики парень кивнул в сторону прозрачной двери, ведущей в теплый бокс. А сам скрылся в служебном помещении.

Вика сложила плед на диване и отправилась на поиски своей Сивки. По дороге ей никто не встретился. Даже охраны не было. Махнув рукой на свои мысли, Вика прихватила пиджак из чехла в багажнике, блузку, сумочку и отправилась на поиски уборной. А спустя запланированные двадцать минут, девушка уже возвращалась обратно.

Рядом с Сивкой стоял Федя. Он уже сменил рабочую форму на джинсы и свитер. Не тот, в котором был, а тоньше и темнее, с высоким воротом. Черный пуховик был наброшен на плечи, а сам парень что-то печатал в своем телефоне.

Стоило Виктории приблизиться, как он тут же спрятал телефон в карман, и посмотрел на девушку. Долгим взглядом. И очень странным. Но Вике стало вмиг приятно.

— Поедем? — предложила девушка, собираясь сесть за руль. Федор только отрицательно качнул головой и, обхватив ладонь девушки, потянул Вику к выходу. Виктория Яковлевна совсем позабыла, что знакомы они пару часов, и с каким-то детским восторгом послушно потопала следом. Оказавшись на улице, молчаливый спутник настойчиво вручил Вике ее шапку и закрыл за ними дверь.

«Ну, чего там?» — Федора отвлекло сообщение, пришедшее на телефон.

«Отвали!» — коротко ответил Федя, но прежде чем убрать телефон в карман, увидел следующее сообщение.

«И куда ты ее потащил, мачо-мен?»

«Концерт органной музыки» — осторожно напечатал Федя.

Парень уже практически заработал косоглазие. На сцену смотреть не хотелось, пришлось рассматривать брошюру, выданную зрителям на входе. Но по факту он любовался профилем спутницы. Все в ней было милым и притягательным, от шоколадного взгляда до аккуратного носика. Попал Федька, но это не было для него новостью.

«Ржу-не-могу!» — последовал ответ, «Ты лошааара!!!»

«Пошел ты!»

«Она там через пять минут отключится, — писал абонент, — Она орган терпеть не может»

«Сам говорил, классику любит»

Федор даже поерзал в кресле от появившегося вдруг дискомфорта. Вот ведь так облажаться. Это нужно очень постараться. Вновь посмотрел на девушку. Действительно, прятала зевок и сильно пыталась держать глаза открытыми.

«Права жена, нет у тебя фантазии!»

«Масло в тачке менять сам будешь».

«Какие мы нежные и обидчивые».

Федор все-таки убрал телефон в карман и решительно поднялся посреди зала, спустя пятнадцать минут после начала концерта. Подал руку Виктории, та с готовностью приняла ее, и молодые люди, улыбаясь, выбежали из зала, а потом и из здания собора, в котором проходил сам концерт.

Снег валить перестал. Город в сумерках виделся волшебным и сказочным. Виктория болтала обо всем и не о чем. Рассказывала о своем любимом месте в городе, о клубе, где работала, о Сивке, о брате, который подарил ей ее любимицу. Федор слушал с легкой улыбкой и радовался, кайфуя от звонкого голоска, ласкавшего слух. Чудесная она все-таки, эта девушка.

Молодые люди гуляли по ярко-освещенным улицам ночного города, а потом дошли до сервиса, в котором осталась Сивка. И уже почти на самой парковке, на расстоянии в какую-то сотню метров от здания, Виктория поскользнулась. И упала бы, не подхвати ее Федя. Парень сильной рукой удерживал девушку над замерзшей ледяной коркой. Одной рукой удерживал абсолютно без усилий. И выпускать девушку из теперь уже двух рук не хотелось. А она и не вырывалась. Ей было уютно смотреть в синие глаза, и никуда не спешить. Хотя через час начиналась смена в клубе. Администратор должен провести два собеседования на должность официантов. И еще ее ждала куча рутиной работы, поскольку брат с Авророй теперь не очень часто могли находиться в клубе по причине скорого появления на свет малышей. Но обо всем этом думать Вика сейчас не очень могла.

— Федь? — тихо проговорила Вика, находясь от лица парня в опасной близости.

— Мм? — услышала Вика в ответ. И опешила. Первый звук от парня. И раз уж она так близко, а он не торопиться ее ставить на землю, почему бы не поприставать с вопросами?

— А у нас свидание? — спрашивала Вика.

Федор осторожно кивнул, не прерывая зрительного контакта.

— А целоваться на первом свидании это моветон? — вновь спросила Виктория, — С другой стороны, если посчитать тот обед и мое возвращение, то это и не первое свидание…

Федор прижал девушку к себе ближе, коснулся носом ее виска. Руки Виктории жили своей собственной жизнью и легко скользнули к шелковистым кудряшкам на голове Федьки. А сама хозяйка рук, словно ей было мало, не унималась никак, не замолкала, а своим голосом выворачивала душу парня наизнанку.

— Потому что я очень сильно хочу тебя поцеловать, — уже тише шептала Вика, — Ничего, что я наскоком и на «ты»?

Федька больше не стерпел. Прижал податливое девичье тело еще ближе, и накрыл ее губы своими.

Нет, не было разряда электрического тока, пробежавшегося по жилам, не было остановки сердца или сбоя функционирования нервной системы, нет. Было ощущение, словно вернулся домой. Тихое и спокойное. Надежное и уютное. Было неимоверно хорошо от нежных касаний твердого рта и сильных пальцев на затылке. От несмелых поглаживаний нежными ручками коротко стриженых висков и веселых непослушных кудряшек. Чувство щемящей нежности длилось вплоть до момента, когда, осмелев, парень приоткрыл рот девушки и настойчиво скользнул языком. И нежность уступила страсти. Забыв, где находятся, они целовались самозабвенно, жарко, словно от этого зависели их жизни, прикусывая в порыве страсти губы и зализывая ранки, не контролируя вырывающиеся стоны и жаркие ласки.

— Ты определенно волшебник, — прошептала Вика, на мгновение отстранившись от парня. Но тот не пустил. Ртом к ее виску прижался. Шапка уже давно была благополучно стянута сильной рукой. И широкая ладонь вполне естественно заменяла отсутствующий предмет гардероба. Холодно не было. Было жарко, жарче, чем в самое жаркое лето в пустыне. А дыхание вырывалось почти с хрипом.

Вика окончательно осмелела и расслабилась. Не удержалась и прижалась щекой к груди парня, затянутой мягким свитером. Федька пах изумительно. Легкий ненавязчивый парфюм, и капельку машинного масла. Убойно, не сочетаемо и сногсшибательно. Виктория Яковлевна была покорена. И плевать она хотела, что этого парня знала меньше суток.

Но поскольку на улице вновь пошел снег, уже стемнело и Вику потеряли на работе, о чем сообщил телефон настойчивым звонком, то от Федьки все же пришлось отодвинуться.

— Знаешь, — тихо проговорила Виктория, — поскольку у нас все не как у людей, то я думаю, а зачем следовать шаблону?

Вика отклонилась в руках парня, продолжая обнимать его за талию.

— Пойдешь со мной на свидание? — все же смутившись, предложила Вика.

В ответ Федор улыбнулся, широко, сводя с ума девчонку улыбкой и кивнул. Дважды.

— Куда пойдем? — поинтересовалась Вика. В ответ парень промолчал, что не удивительно. Надел на голову девушки шапку. Легко провел большими, грубыми, но такими нежными пальцами по ее щеке. И повел девушку к дверям, едущим в автосервис.

Вика тем временем ответила на звонок. Мысленно повыражалась в адрес подчиненных.

— Меня уже ждут на работе, — извиняющимся тоном проговорила Вика, — И брата не будет сегодня. Эти охламоны без контроля весь клуб разнесут.

Федор не улыбался, но смотрел с пониманием и ласково. Открыл автоматические ворота на улицу. И медленно подошел к Сивке.

— Спасибо огромное, — Вика уже прогревала двигатель, и пристегивала ремень безопасности, — И я, кажется, не извинилась за наезд.

Парень только хмыкнул и присел на корточки перед девушкой, рукой скользнул к затылку, вновь стянул вязаную шапку. Долгое мгновение Федя всматривался в торчавшие в разные стороны волосы, потом перевел взгляд на ее глаза, спустился к губам.

Легкий, едва ощутимый поцелуй оставил на ее губах. Вернул шапку на место. Проверил ремень безопасности. Аккуратно захлопнул дверь.

Виктория Яковлевна понимала, что сильно подвисла. Основательно так. А еще понимала, что нужно перезагрузиться и ехать на работу. Слишком уж много переживаний для одного дня.

Помахав на прощание рукой, Вика аккуратно выехала из бокса. В зеркало заднего вида девушка видела, как Федя стоит на въезде в бокс и смотрит ей вслед. Девушка моргнула аварийкой, мол, до завтра. Парень махнул рукой. До завтра.

 

4

Викторию Яковлевну радовало все, настроение было изумительным. Сейчас, как никогда, она понимала всю свою многочисленную любвеобильную родню. Отца, маму, Гора с Ави, Терезу с Чертом, и даже дядю Макса с Асей. Нет, все-таки это прекрасно, встретить вот такого человека. Сильного и большого. Странного, но уже такого родного.

Виктория даже принялась напевать какую-то песенку, настолько сильно счастье плескалось из нее через край. Но пела девушка недолго.

Вика была аккуратным водителем, и даже в этом ее состоянии стопроцентного счастья сосредоточенно следила за дорогой. При повороте направо, пропустила пешеходов и только двинула машину вперед, как в бочину въехал практически танк. Первое мгновение Вика не поняла, что же именно случилось. Потом до нее дошло, что встречка, которая должна была подождать, пока Вика завершит маневр, не пропустила ее. И смяла всю левую сторону, зажав Вику и не позволяя ей выбраться из машины. Виктория ошарашенно смотрела, как стеклянная крошка с бокового стекла осыпается к ее зажатым ногам. Как из машины, виновной в ДТП, вылезает браток в кожанке и в вязаной шапочке, как подходит к ее машине и что-то кричит девушке. Осмотревшись, Вика поняла, что выжила исключительно благодаря невысокой скорости, что все могло бы быть и хуже.

— Слышь, коза, какого х..? — разобрала Вика недовольный голос водителя.

Руки дрожали, выйти из машины не получалось, но до сумки, где лежал телефон добраться нужно.

— Ты чего, бл… рыдаешь, — орал мужик, — Ты мне тачку расх…ла! Новую, бля!

Кому позвонить первому? Отцу? Или Фильке? Ближе всего был Федор. Но с ним знакома всего ничего. И потом, не хватало еще проблемы свои на него вешать. Но, черт, как же хочется увидеть именно его!

Дрожащими руками Вика вынула визитку, и сотовый из сумочки. И под ор придурка набрала номер. Где-то совсем рядом раздалась незнакомая мелодия. А потом кто-то рванул переднюю пассажирскую дверцу со страшной силой. Так, что вся машина покачнулась. И Вика увидела синие глаза. Дикие, просто бешенные, в которых плескался ураган. Лицо парня — сплошная бледная маска. Рот — прямая линия плотно сжатых губ.

— Федя! — навзрыд проговорила Вика, глядя в глаза парня, — Я не могу… Не могу…

Он понял все мгновенно, оценил ее положение. Отстегнул ремень, влез в салон всем, казалось бы телом, попытался отодвинуть водительское сиденье максимально назад, чтобы освободить зажатые ноги. Не вышло. Федя что-то пощелкал на руле, потом психанул, снял руль вместе со сдувающейся подушкой безопасности. И все молча, в пугающей тишине.

Вика сидела, откинувшись головой на подголовник, а по ее лицу текли слезы. Ноги зажало, но она их чувствовала, да и боли не было толком, скорее дискомфорт. Или это от шока, Вика толком не разобрала. Но почему-то поняла, нужно сказать что-то, успокоить парня.

— Феденька, — тихо прошептала, а он сразу замер, остановил на ее глазах свой взгляд, — Все хорошо, правда.

— Х-х-хорошо, — вдруг ответил он.

Виктория замерла, а потом и улыбнулась.

— Федька, я думала ты немой, — с видимым облегчением произнесла девушка, абсолютно по-идиотски улыбаясь.

— Н-н-нет, — качнул головой парень, не переставая возиться с рулем.

Виктория смотрела на парня, глупо улыбалась и рассматривала синие глаза и медные кудряшки. И почему при первой встрече она решила, что он некрасивый, даже страшный? Нет, он очень-очень красивый. Замечательный просто. Большой и замечательный.

— Федька, у тебя очень красивый голос, — вдруг проговорила Вика, понимая, что не принято девушке в первый день знакомства так отчаянно выдавать свои чувства. Да только сейчас она находилась в состоянии аффекта. Сейчас можно.

Федор замер, повернув немного голову, коротко, но жадно поцеловал девушку и вылез из машины. Вика увидела, как он обошел ее Сивку. На пути ему попался тот самый горе-водитель. Федор даже не размахивался. Просто двинул мужику по морде. Тот упал прямо на дорогу. И остался лежать. А Федя, как ни в чем не бывало, подошел к Хонде и принялся натуральным образом двигать машину, отдаляя ее на некоторое расстояние от въехавшего танка.

Попробовал открыть дверь, не получалось. Вернее, дверь поддавалась, но прогибалась вовнутрь, причиняя девушке боль. Вика увидела, как парень застыл на мгновение, зарывшись пятерней в кудрявые волосы, и не сводя взгляда с покореженной груды металла, которая еще полчаса назад была любимицей Сивкой.

Потом торопливо вынул телефон из кармана, набрал какой-то номер. И заговорил. Парень сильно заикался. А от волнения слова вообще выходили непонятными. Но, скорее всего, собеседник был давно знаком с Федором, и после нескольких фраз, парень только слушал, отвечая, да или нет.

Закончив разговор, Федор посмотрел на Вику. Бледная, но из глаз перестали бежать слезы. Просто сидела и доверчиво смотрела на него. Настолько доверчиво, что Федору стало физически больно от этого взгляда.

Он обошел покореженную машинку, и сел на переднее пассажирское.

— Все плохо? — поинтересовалась Вика.

— Н-н-нет, — мотнул головой Федька, — Ги-ги-ги..

— Гидрощипцы, — подсказала Вика, — Догадалась. Иначе ноги зажимает. Спасатели?

Федор качнул головой, и, чуть развернувшись, прижал голову девушки к своему плечу. Вика порывисто обняла парня в ответ, скользнув руками под свитер. Федька был без куртки, но, казалось, даже не замерз. От него пахло парфюмом и чем-то родным. Вика спрятала лицо на его плече, прижималась щекой к его шее, и дышала. Ровно и размеренно. А он поглаживал пятерней ее макушку, затылок, перебирая горячей ладонью короткие волосы.

Сколько они так сидели, Вика не знала. Шок начал проходить, и все-таки появилась боль в зажатых металлом ногах. Но девушка предпочла промолчать, нужно терпеть. Если бы Федор что-то смог сделать, он бы сделал, а не сидел бы рядом, утешая ее.

Вика пропустила момент, когда к Сивке подскочил незнакомец. Увидев его, Федя торопливо выбрался из салона. Виктория наблюдала, как они вдвоем аккуратно срезают металл сантиметр за сантиметром. Как о чем-то говорят, непонятном для Вики. Слов она не разобрала. Просто слушала короткие отрывистые фразы, сказанные Федором, и улыбалась. Красивый у него все-таки голос. И глаза красивые.

Спустя, кажется, вечность, Вика оказалась в теплых и надежных руках. Стоять она практически не могла, можно сказать, висела на парне. А он не возражал, удерживал Вику, обнимал. И носом прижимался к ее щеке. Незнакомец — мужчина чуть старше Федьки, и чуть меньше габаритами, стоял в сторонке и курил, созерцая покореженный металл.

Виновник аварии о чем-то беседовал с парнями, подъехавшими на черном тонированном джипе. Слова до Вики долетали обрывками. Все что она поняла, «коза», «овца» и прочий зоопарк. Так и подмывало крикнуть «козел» и «баран». Но последовал откат после шока, и говорить не хотелось, тем более двигаться.

Вика лениво, словно со стороны наблюдала, как Федька несет ее на руках в сторону брошенной у тротуара машины. Огромная черная «Эскалада» стояла, светя фарами и приветливо распахнув двери. Где-то слышался гул сирены, где-то далеко, на заднем плане.

Сильные руки усадили девушку на переднее пассажирское сиденье, укрыли теплой курткой, погладили по щеке. Вика откинулась на спинку, понимая, что вот-вот отключится. Рядом появился врач «скорой помощи». Начал задавать вопросы, Вика на автомате лениво на них отвечала. Федя сделал шаг назад, второй, третий, а потом развернулся и пошел к мужчине, помогавшему вынуть Вику из машины.

 

5

Виктория Яковлевна после осмотра врача «скорой», посмотрела на свои руки. В ладони все еще был зажат телефон.

Посмотрела через стекло на Федора, его друга. Они медленно подошли к водителю танка, наехавшего на Вику. Тот весь подобрался. А за спиной парня встали его друзья, прибывшие на черном джипе.

Слово «разборки» Вике было отлично знакомо. А поскольку Федька с другом были в меньшинстве, и к тому же не виноваты в происходящем, Вика не могла позволить, чтобы они пострадали. Тем более Федька.

Отцу звонить и лишний раз волновать Вика не хотела. Гору тоже. Оставался Захар.

Набрав номер, Вика дождалась ответа и коротко изложила самую суть.

— Сама как? — единственный вопрос задал муж сестры.

— Хорошо, — ответила Вика, — Ты давай быстрее, иначе моего спасителя грохнут.

— Не грохнут, — невозмутимо ответил Черт и сбросил вызов.

Виктория молилась, чтобы Захар успел. Нет. В силах Федьки она не сомневалась, однако переживала. Мало ли, что он там сейчас натворит сгоряча.

Удивлению Вики не было предела, когда спустя ровно две минуты к месту аварии подъехали знакомые тонированные автомобили. Из одной вышел Черт, из второй его сын и племянник Вики — Игнат. В полуметре от них шли охранники. Черт ленивой походкой подошел к Федьке. Вика удивленно смотрела, как зять протягивает руку Федьке, пожимает ее, второй похлопывая по предплечью. Так приветствуют старинного друга. Следом то же самое сделал Игнат, даже дурашливо стукнул Федьку в плечо. Правда парень не оценил прикола, и в отместку двинул ему по шее.

Дальше Вика смотрела, как парни о чем-то говорили. Федька молча слушал, чуть склонив голову и рассматривая того самого неудачного водителя. Коротко кивнул. Уже собирался уходить, а потом, будто передумал, стремительно вернулся и один раз двинул мужику. Тот отлетел назад и затих. Федя сделал шаг вперед, ухватив за шиворот валяющегося в снежной жиже парня, поднял его, встряхнул и уже размахнувшись, ударил в живот. Браток согнулся пополам и скорее всего находился в отключке. Но Федька словно слетел с катушек, наносил точные удары невезучему водителю. В какой-то момент его попытался оттащить тот самый парень, который привез инструменты. Но у него не вышло. Слишком сильно бесился Федор. А потом он успокоился. Сам. Так же быстро, как и сорвался. Молчаливый богатырь с синими глазами и медными кудряшками зачерпнул снег горстями, стирая чужую кровь с рук. И ушел, оставив братков приводить в чувства неудачного водилу.

А дальше Вика видела, как друг Феди беседует с патрулем, прибывшим на вызов на место аварии. Как менты так же тихо исчезают, как и приехали. Как подъезжает эвакуатор, грузит ее Сивку и увозит куда-то в ночь. Все сплошным смазанным пятном.

К машине подошли Захар с Игнатом. Федька стоял поодаль, слушая друга. Правда, смотрел он на Вику. Только на нее.

— Ну, что, систер, ты как? — спросил Черт, потрепав Вику по макушке. Вика неопределенно пожала плечами.

— В порядке, — ответила девушка.

— Давай домой подброшу? — предложил Игнат, приобнимая тетушку.

— Ты лучше на работу ко мне двигай, — спохватилась Вика, — Меня нет. Гора тоже. Там дурдом начнется.

— Заметано, — принял распоряжение Игнат и, распрощавшись, умчался со своей «командой», наводить порядок в клубе.

— Ящеру сама расскажешь? — спросил Черт, прикуривая сигарету.

— Утром, — поморщилась Вика, — Устала жутко.

— Домой? — предложил Черт, к ним уже подошел Федя, стоял, опираясь бедром о крыло внедорожника. И слушая разговор Черта и Вики.

— Сам, — вмешался в разговор Федя. Вика даже удивилась его тону. Резко, не принимая возражений, на равных.

Появилась мысль, что может быть общего между механиком автосервиса «Драйв» и человеком уровня Чертинского. Мысль была ленивой и ненавязчивой, а потому и отвечать на поставленный вопрос мозг не хотел. Потом, все потом. Сейчас хотелось спрятать нос во что-нибудь теплое и приятно пахнущее и уснуть часов на десять.

— Ладно, детки, — Черт выдохнул порцию табачного дыма и выбросил окурок, — Мелкий, ты не бузи, пройдет. Пар спустил — станет легче. Викуль, а ты с парнями подвигаешься, пока Сивка твоя болеет. Мелкий, что скажешь, подлежит лечению?

Федор в ответ кивнул. А Вика смотрела, как на могучие плечи затянутые тонким свитером опускаются снежинки. Как медные кудряшки на голове покрываются снегом. Ему, наверное, холодно, подумалось Вике. Но и эта мысль ускользала. Веки казались тяжелыми, свинцовыми. Но прежде, чем уснуть, Вика спрятала нос в куртку Федьки, укрывавшей ее, и тихо прошептала:

— Федь, простынешь, оделся бы.

Под внимательным взглядом Федора, Вика отключилась. Парень рванул ближе, отодвигая Черта в сторону. Пульс. Дыхание. Все хорошо. Просто спит. Просто устала.

— Значит, концерт органной музыки? — лениво протянул Черт, рассматривая парня.

— Т-т-трепло, — сказал Федя, поправляя куртку на Вике, шапку, и пристегивая девушку ремнем безопасности.

— Да не, — отмахнулся Черт, — Он просто рад, что у тебя, наконец, наметился прогресс. Слышь, Мелкий, более оригинальное знакомство придумать не смог? Чтобы не так опасно для здоровья?

— Н-н-не б-б-бухать же мне при ней, — хмуро изрек Федя и закрыл дверь Эскалады.

— Ладно, помчался я, — сказал Захар, протягивая руку Федору, — Ты это, тестя моего не гневи. Вика у нас младшенькая, а стало быть, любимая.

Федор красноречиво изогнул брови, но кивнул.

— Зараза моя что-то присмотрела в своем интернете, — вспомнил Черт, — На днях нарисуется.

Федя пожал плечами, мол, пусть приезжает.

— Как обычно что-то красное и быстрое, — вздохнул Черт, — Совсем от рук отбилась. Нервы мои не жалеет.

— Отказать? — предложил Федор.

— С башкой дружишь? — усмехнулся Захар, — Откажешь ей, как же.

А потом Черт хитро посмотрел на спящую в салоне тачки Мелкого девушку, на все еще обеспокоенный взгляд пацана и добавил.

— Вот сейчас тебя накроет окончательно, закрутит в мясорубке, и потом попробуй отказать. А Вика — это моя Тереза, один в один. А если научишься отказывать, мне раскроешь секрет. Потому что, мать твою, за двадцать лет я так и не научился. Все, бывай, звони, если что.

Черт, кивнув своим людям, умчался к жене, а Федька так и стол, глядя через стекло на девушку, которая спала в его машине, спрятав лицо в его куртке. На девушку, прочно засевшую в сердце. Да что там в сердце, в нем самом, в каждой мысли, в каждом нерве, в каждом гребаном вдохе. И все бы ничего, да только девушка об этом даже не догадывалась.

— Не кисни, — услышал Федя голос друга. Никита уже со всем разрулил, кого нужно напряг, кого не нужно успокоил. И собирался отчаливать домой, к жене Нине и сыну Валерику, — Неделю назад еще не знал, как подкатить, а сегодня она спит в твоей машине. Динамика на лицо, блин.

С другом Федя мог не искать слов, не пытаться их сложить в связную речь. Друг Ник все знал наперед, почти за двадцать лет дружбы Федю выучил вдоль и поперек.

— Я-я-я увидел то-то-гда, и… — начал парень.

— Понимаю, сам малость очконул, когда подлетел, а тут знаменитая Сивка нараскаряк и девчонка внутри, — признался Никита, — Бухнем?

— Да, — только и ответил Федя.

Никита вздохнул, вынул телефон, позвонил жене, вкратце обрисовал ситуацию и предупредил, что задержится.

— Эх, печенка моя, — горестно вздохнул Ник, прекрасно понимая, какое количество нужно Феде бухнуть, чтобы его капельку отпустило. Но на что не пойдешь ради здоровья друга?

 

6

— Вот скажи мне, друг Федор, — говорил Никита, — Как так получается, что тебе сам Черт не страшен, Ящера не боишься, я перед пигалицей этой пасуешь?

Парни сидели на кухне в квартире Федора, курили в открытую форточку, и употребляли спиртные напитки. Бухали, в общем, парни. Правда, и закусывали. Поэтому Федора алкоголь цеплял не очень, зато Ника унесло. Пить Федор не любил, поскольку на утро гудела голова, и мучило похмелье. Но иногда парню требовалось снять напряжение и тогда, после определенной дозы Федя меньше заикался, иногда и не заикался вовсе.

— Н-н-не зззнаю, мать твою! — выругался Федя, и с силой затушил окурок в пепельнице.

— Тише, тише, разбудишь еще, — шикнул Ник на друга.

Девчонка безмятежно сопела в хозяйской спальне на кровати, которую было видно через дверной проем. Изящная ладошка подложена под щеку, волосы упрямым ежиком торчали, придавая девушки озорной вид. Под огромным одеялом Виктория Яковлевна смотрелась еще меньше, почти ребенком. Если честно, Ник отлично понимал друга. Влюбиться в такую очень легко.

— Чего Горыныч говорит? — спросил Ник, прикрывая форточку.

— Благословляет и стебётся, — ответил Федя, опрокинул рюмку, посмотрел на пустую тару, усмехнулся, и, не закусывая, добавил, — Заслал ее за какой-то несуществующей херней. Вернее Аврора заслала. Адрес ей мой дала. Вот и встретились. Да только я ее у-у-увидел и охренел. На льду п-п-поскользнулся и тут она меня и с-с-снесла. А я лежу и слова не могу ска-а-зать. Млять!

— Федь, ну не плохо же все, — утешил друг парня.

Федя хмуро глянул на друга, вновь налили и выпил. Ник уже не поддерживал компанию, перешел на минералку.

— Д-д-думал сдохну там, на дороге, — признался парень, — Просто п-п-поехал за ней, проводить. Как жопой чуял.

Никита молчал, давая возможность другу выговориться.

— У не-е-ё взгляд знаешь какой был, — продолжал Федя, — так и стоит перед глазами. А этот…

— Забудь, Федь, — махнул рукой Никита, — Я их предупредил, с ними не работаем больше. Пусть тачки у Бобылевского берут и на дерме катаются.

— А если бы… если… — начал Федор, но умолк, закончить фразу просто физически не смог. Перед глазами все еще стояла картинка, Вика в раскуроченной тачке. Его красивая девочка под грудой металла и он не может ничего сделать. Вынужден ждать, когда подлетит Ник с инструментами. Благо близко, благо обошлось, благо ни царапины. Иначе… иначе уложил бы Федя мужика непосредственно у машины. Раздавил бы гниду.

— Так, все, — хлопнул Ник рукой по столу, — Я домой, к жене. А ты двигай вон в ту комнатку и поспи. Глядишь, отпустит.

Федор говорить не стал. Только рукой лицо потер, словно отгоняя плохие мысли. Никита ушел, а хозяин квартиры отправился в свою спальню. Замер на пороге, пристально всматриваясь в лицо спящей девушки. Постоял минуту и махнул на все рукой. Слишком неуемным было желание прикоснуться к ней. Слишком свежими были воспоминания об аварии. Слишком сильно он просто нуждался в этой девчонке. Как был в одежде, Федя лег поверх одеяла на свободную половинку кровати. Лег и осторожно положил свою ладонь на девичий затылок. А потом придвинулся ближе, обнимая Вику через одеяло, прижимая к себе прямо так. Носом уткнулся в макушку. Вздохнул. И затих.

— Колючка моя, — выдохнул парень, закрывая глаза.

 

7

Виктория Яковлевна, несмотря на происхождение, социальное положение и место работы, девушкой была не искушенной. Просто романтичной очень. Все ждала того единственного, чтобы как у мамы, как у сестры, как у Авроры. Чтобы так же все было. Чтобы влюбиться и не отдавать никому. Чтобы навсегда. Так что, колкая на язык и романтичная в душе, девушка Вика хранила девственность бережно и основательно. И, кажется, не зря.

Именно об этом думала Вика, открыв глаза и понимая, что находится в чужой квартире, на чужой постели и, слава Богу, не с чужим мужчиной. А с Федором. Могучим великаном с милыми медными кудряшками.

Великан спал, широкой ладонью прижимая Вику к кровати. Спал безмятежным богатырским сном, выдыхая пары алкоголя. Кажется, кто-то перед сном пропустил пару грамм огненной воды.

Виктория хихикнула, представляя, как Федя употребляет пару грамм, манерно оттопырив мизинчик. Мда. Правдоподобнее — пару стаканов или литров.

Виктория немного отстранилась от парня, собираясь отправиться на поиски самой нужной по утрам комнатки, да так и застыла на краю кровати. Потому что именно в эту минуту загромыхал будильник в металлическом корпусе. Звон был просто ужасающий, и Вика даже, кажется, икнула от испуга.

— Твою же Бога душу мать! — абсолютно чисто, не спотыкаясь на словах, пробормотал Федя, — Чтоб ты сдох, ё…ная сковородка!

Вика во все глаза смотрела, как Федя так и не открыв глаз, нащупал будильник на тумбочке, но подлая кнопка отключения никак не находилась.

— Чтобы и дарителю твоему вот так просыпаться, хренов кусок железки! — бормотал Федька, лег на спину, взял будильник в руки и, открыв глаза, наконец, нашел пресловутую кнопку.

В комнате вновь стало тихо и спокойно. Тишину нарушало только тиканье того самого будильника.

— Я, кажется, описалась, — тихо проговорила Вика.

Секунду Федя смотрел на девушку в своей постели в недоумении. Вика расценила его взгляд так: Кто ты? Как сюда попала? И чего вообще тут делаешь?

— И не смотри на меня так, — обиженно вздернула Вика брови, — Сама не в курсе, как здесь очутилась.

— Вика, — выдохнул парень и притянул девушку к себе ближе, не обращая внимания на мимолетное сопротивление, прижал к себе, устроил на своей груди, и, обхватив ладонями голову, поцеловал, жадно, глубоко, так как хотелось всю ночь. Так, как он это делал во сне, сгорая от желания.

На вопрос, нужно ли сейчас Вике сопротивляться, скромничать, или влепить пощечину, девушка сама себе ответила отрицательно. Сопротивляться? Да не дождется! Скромничать? Угу, размечтался! Ну а бить парня и подавно не хотелось. Как бить такую прелесть, от которой сердце в пятки уходит, и мысли путаются в кучку?

Когда Федор ослабил хватку, Вика смога немного приподнять голову, чтобы посмотреть в ярко-синие подернутые дымкой глаза, и увидеть в них свое отражение.

— Федор, Федор, — вздохнула Вика, поглаживая кончиками пальцев твердые губы и прикасаясь к носу, — Богатырь ты мой молчаливый.

Федька поглаживал затылок девушки, спускаясь к шее, от чего Вики хотелось урчать, словно кошка. Но предательский организм требовал своего. И не плотских утех или поцелуев, а визита в комнату задумчивости.

— Меня твой будильник насмерть перепугал, — призналась Вика и лукаво улыбнулась, — Очень хочется пи-пи.

Под изумленным взглядом Вики сначала на лице Федора начала появляться улыбка, широкая, задорная, а потом парень и вовсе засмеялся. Отчего Вика, все еще лежавшая на его груди, мелко затряслась.

— Смейся, смейся, кудрявый мальчик, — наигранно обиделась Вика. И охнула, когда Федя без видимых усилий поднялся на ноги и, перехватив девушку удобнее, все еще посмеиваясь, понес на руках куда-то.

Вике было удобно. Правда, для надежности руками она обхватила парня за шею, а ноги сами собой уместились на его талии. Озорно сверкнув синими глазами, хозяин квартиры шумно втянул воздух и заскользил широкими ладонями по спине девушки, спускаясь к бедрам, и совсем охамев, остановил свои ручища на попе.

— А Вы все же хам, Федор, — по секрету сообщила девушка, изогнув бровь, но рук парня со своей попы не убрала. Пусть будут, тем более они такие горячие, а на улице зима, греться нужно бы, чтобы какой заразы не подхватить.

— З-з-завтрак п-приготовлю, — улыбался Федька, открыл дверь в ванную, включил свет и поставил девушку на пол.

— Федь? — Вика позвала парня, когда он, оставив легкий поцелуй на виске девушки, собрался выйти из ванной, — У тебя правда очень красивый голос.

Парень перестал улыбаться. Отвел глаза в сторону. Вздохнул. Вновь посмотрел на Вику.

— Я з-за-заика, — выдохнул он, словно стыдился этого. Сказал так, будто признавался в смертных грехах.

— Не парит абсолютно, — улыбнулась Вика, — Ты такой, какой есть. И это хорошо.

— Вика… — проговорил парень и вновь вернулся. Взгляд горящий, горячий, обжигающий. Как и прикосновения. Как и поцелуй в губы, глубокий, жаркий.

— Федька, — полустон, полушепот, — Ты доведешь меня сейчас, ей-богу! Оконфужусь по полной программе.

В ответ Федор рассмеялся, хрипло и со вздохом выпустил девушку из рук. А потом и вышел из комнаты, оставляя Вику одну.

Виктория Яковлевна посмотрела на свое отражение в зеркале. Прикрыла рукой припухшие губы. И беззвучно рассмеялась. Захихикала по-глупому, по-детски. Нет, это сплошное рыжеволосое кудрявое ходячее чудо, не меньше.

Виктория решила, что и душ принять будет не лишним. А поскольку хозяин однозначно дал бы «добро», Вика и не стала стесняться. Влезла в душевую кабинку. Вымылась основательно. Вытерлась сухим полотенцем. На крючке обнаружила футболку и шорты. Прикинув, решила шорты оставить в покое. Даже если сильно затянуть веревочки на поясе, смотреться они на ней будут мягко говоря смешно. Натянула футболку на голое тело, передумала и все же одела белье. Выбора не было, как и чистых вещей. Скептичным взглядом посмотрела на свое отражение. Мда, дите Бухенвальда, не меньше. Футболка оказалась ей до колен. А ворот полностью оголял плечо. Что ж, пусть так. Прихватив одежду, Вика вышла из ванной. Отнесла вещи в спальню, а сама пошла на кухню. И замерла в дверном проеме, созерцая спину парня, хлопотавшего у плиты. Спина была рельефной, широкой, а еще с кучей мелких кудрявых таких же медных, как и на голове, волосков. Вика волосатых мужчин не любила. Вообще. Нет, если не брать в расчет родню, то мужские тела она увидела в достаточном количестве. В клубе стриптизеры иногда приглашались, и среди них были вполне достойные экземпляры. Ну, или взять, к примеру, кинематограф. Зарубежный. Для взрослых. Там как бы тоже волосатости не наблюдалось. Но тут…

Вика поняла, что краснеет и смущается. Поскольку волосатая спина ее сильно возбуждала. Разрывала все ее мировоззрение и представления о мужской красоте. Кардинально меняла взгляд на простые вещи.

— Федя? — тихо произнесла Вика.

Девушка сильно начала уговаривать себя, что прямо с порога прыгать на парня как минимум неприлично и негуманно, человек обогрел ее, ментам не сдал за наезд, из аварии спас, а она раз… и завалит его прямо на разделочном столе… или у плиты… а возможно рядом с холодильником… Не дело.

Федор повернулся, посмотрел на нее своими синими глазами, и так и замер. Что-то держал в руках. Вика не поняла что именно. Но предмет вывалился из его ладони и плюхнулся на пол. Кажется, лопатка, которой Федька что-то мешал в сковороде на плите. Было откровенно пофиг.

— Твою же бога душу мать! — с каким-то отчаянием произнес парень и руки опустил вдоль тела, — Колючка! — это уже больше со стоном.

— Федя? — вновь позвала девушка, — А это сильно разорвет твой шаблон, если мы прям здесь….и так скоро….

Федя выпал в осадок. Федю заклинило и не отпускало. Вид девчонки в его футболке снес крышу окончательно. Он хотел забраться руками под футболку, принадлежащую ему, чтобы добраться до тела девчонки, тоже уже принадлежащей ему. Он хотел стереть губами струйку воды, стекавшую по тонкой шее со все еще мокрых волос.

— Лу-лу-лучше в спальне, — хрипло произнес Федор, и крутанул выключатель на плите. Завтрак? Да хрен там! Есть дела важнее!

Ураган по имени Федор снес Вику с ног, подхватил ее на руки и попер в спальню. Губы жадно впивались в рот, щеки, висок, плечи. Требовательные руки пробрались под футболку и сжимали округлые бедра, тонкую талию, хрупкую спину. А Вика в ответ только крепче сжимала его голову, целуя губы, щеки, нос, зарываясь пальцами в непослушные кудри.

Футболка задралась до талии, но Вика не воспринимала ее отсутствия на своих бедрах. Гораздо больше ее заботили обжигающие ладони на обнаженной коже.

— Федя, Феденька, Федька! — шептала Вика между поцелуями, а в ответ получала такой же хриплый голос, шепчущий ее имя.

Оказавшись в спальне, Федор на ощупь добрался до кровати. Потому что не видел ни черта кроме глаз девчонки, потому что не воспринимал реальность, если она не касалась Вики. Потому что отчаянно хотел ощутить ее всю, прижать к себе крепче, сильнее, но боялся поломать ей что-нибудь. Да, черт возьми, он боялся дышать на нее, настолько она казалась хрупкой и нежной!

Думал ли Федька, что все так быстро случиться, завертится? Нет, и не мечтал даже. Первые полгода он страдал молча. Вторую половину года он страдал в обществе Горыча. И даже по физиономии схлопотал, что стало решительным фактором в появлении крепких дружеских отношений с братом Виктории. А сейчас вот она, его колючая девчонка. В его руках. В его спальне. В его постели. И от осознания этого факта рвало крышу и замирало сердце.

— Это просто какой-то писец! — простонала Вика, замерев в руках Федора.

Парень не сразу понял, что случилось. Он добрался до самого желаемого, обожаемого тела и выпускать его не собирался. Лет пятьсот, как минимум. Но это самое тело, не разжимая ног и не убирая их с талии парня, потянулось к своему телефону, громко вопящему рок на крою кровати.

— Я очень надеюсь, что он звонит по важной причине, — выдохнула Вика.

Девушка дотянулась до телефона, ответила на вызов, держа аппарат возле уха. А свободной рукой водила по лицу Федора, поглаживая нос, щеку, лоб. Федька едва сдержался, чтобы не заурчать. Губами прижался к ладошке, облизал кончики пальцев, вызвав стон наслаждения из груди Вики.

— Ты там чего мычишь, сеструха?! — кричал в трубку Филька, — Не время помирать! Все, пляши! Мы тебе крестника родили! Разрешаю выбрать, старшего или младшего! Быстрее только думай, а то Зараза уже на подлете.

— Как Ави? — резко спросила Вика, но ответ уже знала. Не радовался бы так брат, если бы Авроре угрожала хоть малейшая опасность.

— Отлично все, — заверил Филька, — Давай, лети сюда.

— Филь, я чуть подзадержусь, — предупредила Вика, — У меня Сивка приболела.

— Ааа! Ничего не знаю! — натурально вопил Гор на радостях, — Десять минут на все про все!

Виктория вздохнула и посмотрела в синие глаза. Федя лежал, опираясь на локти и нависая сверху. Он улыбался, просто глядя в ее карие глаза. Казалось бы, он понимает, как много значит для нее брат и как сильно ей хочется оказаться рядом с семьей, разделить радость рождения деток.

— Виик! — уже полушепотом и надрывно, как умеет только Гор, — Ты бы их видела. Они такие… такие… Крохи совсем… Приезжай, Вик!

— Сейчас буду, Филька, — пообещала Вика, — Уже мчусь.

Гор отключился. Вика радостно рассмеялась.

— Ты прикинь, да? — говорила девушка, — Два пацана! А я крестная! Жуть, да? А я знаешь как рада! Вот просто очень-очень!

Вика с силой стиснула парня руками за шею, в порыве эйфории прижала его к себе.

— Федька! Ты просто не представляешь! — тараторила Вика.

— В-в-время и-и-дет! — подсказал Федя, прикрыв глаза на мгновение и наслаждаясь этим ее порывом.

— Да, точно, ты прав! — кивнула Вика. Покидать квартиру парня не хотелось, но и увидеть племянников хотелось до безумия, — Федька, ты только не обижайся! Мне, правда, нужно. Но сегодня у нас свидание. Ты обещал вчера. Помнишь? Я помню. Ты тоже не вздумай забыть!

Федор Викторию отпустил. Улегся на бок на кровати и, подперев рукой голову, наблюдал за девушкой. Совершенно не стесняясь, она стянула через голову его футболку. Одела свою блузку, брюки. Федор готов был сорваться с постели, видя темно-бордовые трусики, простые, обычные, но такие исключительно притягательные.

А дальше взгляд спустился к ее ногам. Он точно знал, что на правой в районе коленной чашечки есть небольшая родинка продолговатой неровной формы, а на левой пятке пятнышко чуть побольше, идеально ровное, как и сами ножки. Парень наперечет знал каждую родинку Вики. И уже точно не забудет никогда. Среди ночи Федор проснулся, словно его кто-то в грудь толкнул. Алкогольный туман развеялся и вся авария предстала в прежнем свете. Покореженный металл, битое стекло, и снежная противная каша. Федя осторожно сел в постели, чтобы не потревожить спящую девушку. И долго смотрел в ее лицо, поглаживая колючие на вид и мягкие на ощупь волосы. И Федька вспомнил выражение ее лица, не безмятежное как сейчас, а полное ужаса и страха, как вчера. Парень чуть сдвинул одеяло и осторожно стянул брючки с девушки, а следом и носки, а затем с маниакальной медлительностью, сантиметр за сантиметром изучил ее ноги. И только убедившись, что нет ни царапины, даже синяков и кровоподтеков, вернул одежду на место, и вновь улегся. Но уже под одеяло и вновь прижал девушку к себе. Все хорошо. Теперь все хорошо.

— Черт, носков нет, — пробормотала Вика, вырывая Федора из ночных воспоминаний, — Федь, а, Федь, ты случайно не носишь тридцать шестой размер?

Федор громко рассмеялся. Невозможная она просто. Он за всю жизнь столько не смеялся, как за последние сутки.

Парень встал, подошел к шкафу, поковырялся в нем, извлек новую пару носков и протянул Вике.

— О, почти гольфики, — смеялась Вика, натягивая огромные мужские носки на свои стройные ножки, и поднимая ступню вверх, демонстрируя ее Федору, — Под ботинками и не заметно будет. Ладно, все, я отчалила.

— Стоять! — скомандовал Федя, вздыхая и быстренько одеваясь.

Виктория послушно застыла, глядя на кудрявый затылок парня. Он стоял спиной к ней и застегивал темно-синюю рубашку с длинным рукавом. Заправлял ее в джинсы. Вика не удержалась, подошла ближе, ткнулась носом между лопаток парня, будто слепой котенок. На миг Федор застыл, а потом быстрее заправил рубаху, застегнул ремень, и повернулся.

— У-у-ужин? — проговорил Федор.

— Обед, Федь, — поправила Вика, — Мне все же нужно появиться на работе. Народ сегодня будет гулять, обмывать рождение пацанов.

Федя кивнул, перехватил руку Виктории, сжал в своей, поднес к губам, поцеловал крошечные по его меркам пальцы, помог надеть куртку и повел Вику из квартиры.

В подземном гараже приветливо моргнула фарами черная Эскалада. Федя открыл переднюю дверцу и усадил Вику на сиденье. Сам пристегнул, склонившись над девушкой. А Вика прижалась носом к рыжему виску.

— Знаешь, думала удивить родню, — призналась лукаво Вика, — И начать встречаться с обычным рядовым механиком. Но судя по машине, ни фига в тебе обычного нет.

Федька улыбнулся, дверь захлопнул и обошел машину. Заводя двигатель, он все еще продолжал улыбаться.

А у Виктории в голове словно что-то щелкнуло. И если вчера она вопросов не задавала совершенно, то сегодня, несмотря на эйфорию от положительной новости от брата, вопросов нарисовалось куча.

— Федь? — нахмурилась Вика, — У меня вчерашние воспоминания как в тумане. Но я тут вспомнила. Откуда ты Захара знаешь? И Игната? И Черт тебя Мелким называл вчера. Это как понимать? А самое страшное, на мой взгляд, знаешь что? И это не вопрос: куда делась моя побитая Сивка.

Федор почуял подвох. Вика хмуро рассматривала приборную панель машины.

— С какой радости меня Черт отпустил с тобой, учитывая его замашки диктатора и защитника в отношении всех женщин моей семьи. Тут, знаешь ли, вывод напрашивается сам по себе.

Федор уверенно вел машину, безошибочно зная, куда именно ехать. А ведь Вика не говорила, в какой больнице лежит Аврора. И Гор по телефону не сказал, так что Федя при всем желании не смог бы подслушать.

— Ну и насколько близко ты знаешь мою семью? — в лоб спросила Виктория Яковлевна, — И почему я с тобой познакомилась только вчера?

Виктория хотела задать еще пару вопросов, но ее отвлек телефон. Звонила мама. Пришлось все рассказывать и про аварию, и про спасителя. Правда, девушка благополучно «забыла» поведать о месте своей ночевки. Но это, на фоне рождения мальчишек сущая мелочь.

 

8

Вика, поговорив по телефону, спрятала мобильник. И вновь повернулась к парню. Федор упрямо молчал. Только телефон в руки взял и на ближайшем светофоре принялся молниеносно что-то печатать. Виктория терпеливо ожидала ответа, с удивлением отмечая, как такие огромные пальцы могут быть такими шустрыми и ловкими. Тем временем Федор вздохнул. Посмотрел на Вику. И вновь все внимание переключил на дорогу.

Телефон Виктории Яковлевны пиликнул характерным звуком уведомления о получении входящего сообщения. Вика посмотрела на экран. Номер Федора она так и не успела сохранить, зато наизусть запомнила заветные цифры. Открыла сообщение, прочитала.

«Давай вечером. Все честно расскажу. Сейчас — мало что поймешь. С меня тот еще говорун».

— Боюсь, что мой вечер начнется после рабочей смены, — предупредила Вика, — Может быть завтра днем? Сегодня думаю, брат затребует гладить пеленки и собирать кроватки.

— Н-н-нет, сегодня, — упрямо мотнул головой Федор и сильнее сжал руль.

— Федь, ты не волнуйся, — подбодрила Вика, — Я ругаться сильно не стану. Честно. Просто как-то обидно, что раньше нас не познакомили. Представляешь, мы бы уже сто лет назад встретились.

Федор вновь что-то напечатал в телефоне.

«Виктория Яковлевна, — прочитала Вика, — Ты самая замечательная девушка на всей планете».

— А Вы, Феденька, — заулыбалась девушка, — Однако романтик.

Парень только широко улыбнулся, бросая на Вику ласковые взгляды.

С учетом отсутствия пробок в ранее утро субботнего дня, до больницы Виктория с Федором добрались в отведенное Гором время. В холле их встретил сам главврач и махнул рукой в сторону VIP-палат.

— Как наш папашка? — заулыбалась Вика, обращаясь к дяде Андрею.

— Пфф! — неопределенно вздохнул врач, — В следующий раз я свалю в космос.

— Давай-давай, — засмеялась Вика, и потянула молчаливого Федора за руку за собой в сторону палат.

Оказавшись около нужной двери, Вика глубоко вздохнула, широко улыбнулась и осторожно постучала в дверь. От нетерпения девушка даже переступила с ноги на ногу. И неосознанно стиснула могучую ладонь Федьки своими пальцами.

— Ух, как я волнуюсь! — честно призналась Вика. Федя прижал голову девушки к своему плечу, без слов поддерживая ее.

Именно в таком состоянии их и застал Филипп, открывший дверь палаты.

— Да ну нафиг! — вместо приветствия раздался громкий шепот Гора, — Ну типа вэлком.

Виктория повисла на шее брата. А Гор переключил внимание с молчаливого парня, украдкой показывающего ему кулак за спиной Вики, на саму Вику.

— Ты даже не представляешь, Вик, какие они мелкие! — восхищенно говорил парень, стискивая сестру в медвежьих объятиях, — Да сами смотрите! Только не вздумайте чихать и кашлять в их сторону!

— Не вякать, истеричный папаша! — хмыкнула Вика и, отодвинув брата в сторонку, ринулась вглубь палаты.

Аврора лежала в кровати, улыбалась и смотрела на гостей. Девушка была бледной и на лице усталость, но улыбка и сияющие глаза компенсировали все.

— Ави, куколка! — ласково проговорила Вика и обняла подругу, — Как же я рада за вас. Так рада!

— Спасибо, Вик, — улыбнулась новоиспеченная мама двух мальчишек.

Виктория осторожно подошла к колыбелькам, взглянула на деток и поняла, что пропала. В ее сердце прочно обосновались два крошечных ангелочка, мирно сопящих под одеялом.

— Выбирай крестника, — услышала Вика голос подруги.

— Ох, — выдохнула Вика, аккуратно касаясь крошечной ручки, — Как тут выбрать-то? А кто старше? Кто младше? По старшинству, наверное, нужно. Мне мелкого. Кто из них кто вообще? Так! Не буду я выбирать! У меня будет два крестника.

— Угу, держи карман шире, — хмыкнул Гор, — Летит уже мать номер два. С минуты на минуту появится. И родители на подлете. Мы решили никому не говорить, когда схватки начались. Вот только сообщили.

Вика охала-ахала над кроватками младенцев, Федя в состоянии ступора любовался личиком девушки, за что и поплатился. Филипп Яковлевич сдержаться не смог.

— Вот смотрю на Вас, Виктория Яковлевна, и размышляю, — лениво протянул Гор, — Суббота, утро, смена закончилась, а ты в рабочем. Без косметики. Значит, уже искупаться успела после работы. А с вечера мне Игнат звонил, типа, в клубе порядок, он там шмон наводит. Ничего брату сказать не желаете?

— Да как бы так выразиться, чтобы не резко и без применения ненормативной лексики, Филипп Яковлевич, — громким шепотом произнесла Вика, не отвлекаясь от созерцания детей, — Вот смотрю на Вас и думаю. Пришла, значит, я сюда в рабочей форме, без косметики, но свежа и после душа. Значит, где-то помылась, и не на работе, поскольку тот душ я терпеть не могу. Еще и с не помятым лицом. Значит, все-таки спала ночью. И еще пришла я не одна, а в сопровождении предположительно незнакомого парня, с которым Вы, милый братец, не удосужились познакомиться. Значит, все-таки знакомы. Значит, не только Черт и Игнашка его знают и относительно хорошо. Поскольку только к близкому человеку можно минут за десять — пятнадцать добраться по первому звонку, бросив любимую жену во время традиционного семейного ужина. А исходя из того, что мой молчаливый спутник запарился уже трясти своим кулаком за моей спиной в твой адрес, то возник встречный вопрос: «Какого хрена, милый братец?». Но поскольку ты сегодня папкой стал и тебе можно все, то я промолчу. К тому же, Федька мне обещал подробный рассказ. Ждемс.

— Ччерт, — выдохнул Федя, и решил, что кантору по-любому спалили и принялся поздравлять друга, сжав могучей рукой клешню Фильки.

— Ааа, ты прикинь, да! Я отец! — громким шепотом радовался Гор.

— Ааа! Охренеть! Два пацана, ну, м-м-мужик! — радовался Федька, по-мужски обнимая Гора.

— А, ну-да, ну-да, — горестно вздохнула Аврора, — Он, конечно, мужик. А я тут мимо проходила.

Федька, широко улыбаясь, выпустил друга из медвежьих объятий и подошел к Авроре.

— Аврора М-м-михайловна, — пафосно начал он.

Да-да, Федор Юльевич? — скрывая улыбку, серьезно ответила Ави и ручку протянула к парню.

— Мои искренние поздравления! — как-то нараспев проговорил Федя и почтительно поцеловал изящную ладошку.

Виктория поймала себя на мысли, что стиснула зубы. Черт! Это ведь Ави! Но как-то волнительно было видеть касание Федькиных губ к женской руке, не принадлежащей ей, Вики то есть.

— Вы как обычно, галантны до маниакальности, — рассмеялась Аврора, — Ваш рыжий шарм неподражаем.

Федор в ответ легко рассмеялся.

— Слышь, верзила, — лениво подал голос Гор, — Может, хватит уже очаровывать мою жену? Вон туда внимание направь, — и парень кивнул головой в сторону сестры.

Федька смеяться перестал, но улыбка намертво поселилась на его губах. Как же он был рад за друга, словами не передать. А поскольку радость была безмерной, и пару месяцев назад Федька обронил, что непременно сделает памятный подарок, если у друга родится два пацана сразу, то Федька скользнул рукой в карман джинс и вынул два абсолютно одинаковых новеньких ключа с логотипом известного автопроизводителя.

— Вот, Горыныч, — Федька подошел к другу, — п-пацанам кОники.

— Федь, ты сдурел? — воскликнула Аврора.

— Ну, Лешинский, ну, даешь! — восхитился Гор, рассматривая ключи, — Пацанские тачки. Слов нет. Нулевые?

— Угу, — кивнул Федя, — Броня, все дела.

— Прикалываешься? — не поверил Гор.

Федор качнул головой.

— Под заказ, в-в-вчера только п-п-пригнали, — улыбался Федор.

— Млять, друг! — восхищенно выдохнул Гор, зная щедрую душу парня, — Ты бальной на голову!

— Угу, — широко улыбался Федя.

— А я пинетки купила, ползунки там всякие, — задумчиво произнесла Вика, — Пойду, наверное, в ювелирку, брюликов насобираю и на пинетки присабачу, чтобы соответствовать.

Федор только снисходительно посмотрел на девушку сверху вниз и уже шаг в ее сторону сделал. Но обнять не успел. Отвлек телефон. Вздохнув, Федор ответил на вызов.

Виктория внимательным взглядом посмотрела сначала на брата, потом на подругу.

— Ничего не хотите мне сказать? — поинтересовалась девушка, — Знакомы? Давно? Он если что, машин пару подарил. Не игрушечных.

— Вик, да это долгая история, — начал Филипп.

— Сам! — коротко остановил друга Федя, глядя твердым взглядом на Гора, и уже ласковым на Вику, — Мне н-н-надо у-у-уехать.

— Подбросишь? — спросила Вика.

— Разумеется, — кивнул Федор, и подошел к Гору, еще раз пожал руку, улыбнулся Авроре и, обхватив ладошку Виктории, настойчиво потянул ее к выходу.

— Я в клубе все организую, вечерком на часок прилети, ребята тебя поздравят, — уже в дверях спохватилась Вика.

— Беги-беги! — махнул рукой Гор и полностью переключил внимание на деток и жену.

 

9

Вика с Федором шли по длинному больничному коридору, парень держал девушку за руку. И казалось, все так и должно быть, все было как-то правильно. Он, она, переплетенные пальцы рук.

— О, а вы уже уходите? — раздался знакомый голос Терезы, мчавшейся им навстречу. Следом невозмутимо топал Черт, — Доброе утро!

Вика попала в цепкие объятия старшей сестры, Федьке тоже достался поцелуй в щеку.

— Как там они? — обеспокоенно спросила Тереза.

— Сами сейчас все увидите, — улыбнулась Вика.

— Отлично! — кивала Тереза, — Кстати, Мелкий, мне к тебе нужно. А знаешь, хорошо, что ты тут. Вот, — женщина вынула телефон из кармана и ухоженным ноготком ткнула на экран, — такую сможешь достать? Как увидела, сразу же влюбилась!

— З-з-запросто, — кивнул Федя, рассматривая фотку машины.

— Ох, я тебя обожаю! — воскликнула Тереза.

— Но-но! — лениво подал голос Черт.

— Чертик, — отмахнулась Тереза, — ты ведь знаешь, к этой рыжей моське я испытываю особый трепет.

Федя только улыбнулся едва заметно.

— Угу, который измеряется бесплатной мойкой и регулярным техосмотром, — заметил Захар.

— Ну, тебя! — махнула Тереза рукой на мужа, — Все, помчались дальше. Иначе помру от любопытства.

Распрощавшись с родней, Вика пошла к выходу из больницы. Девушка поняла, что ее улыбка, еще минуту назад была радостной и счастливой, теперь становится натянутой.

На крыльце клиники девушка остановилась, Федя понял, не так все вдруг стало. Совсем не так. По глазам видел, нервничает, психует, и вот-вот взорвется.

— Если сейчас я встречу маму и теть Асю, и они начнут обниматься с тобой и болтать, будто лет сто знакомы, — тихо заговорила Вика, не смотря на парня, — я просто не выдержу. И ни хрена не удивлюсь. Скажи, мой молчаливый богатырь, как ты умудрился водить дружбу с моими родными, а я не в курсе?

— Виик, — выдохнул Федор.

— Нет, твое дело, можешь не говорить, — продолжала девушка, но в голосе четко звучала обида, непонимание и недоверие.

И здесь Федя понял. Если не сделать ничего, отпустить, она может и не вернуться. Или будет бегать от него, а он настолько прикипел к ней, к этой колючке, что и не знает, как без нее теперь.

— Федь, я на такси, — решительно проговорила Виктория, — Созвонимся. Если вырвусь, пообедаем.

И девушка, не дожидаясь ответа, шагнула в сторону от парня, стараясь как можно быстрее убежать от него.

Но она успела сделать ровно два шага, ровно до того момента, когда сзади ее обхватили сильные руки, прижали спиной к широкой груди.

— Виика, — прошептал парень на ухо, отчего по спине девушки пробежалась легкая волна. Но Виктория Яковлевна решила, что так легко не сдастся. Застыла, и постаралась отгородиться от всего мира. Особенно от ласковых и настойчивых рук парня.

Федя лихорадочно думал, что делать, как поступить, пока не слишком поздно. Мысленно материл свой дефект речи, и тихо сходил с ума от отчаяния.

На глаза попала вывеска небольшого кафе через дорогу. Идея пришла внезапно. Глубоко вздохнув, Федя крепко ухватил руку Виктории, и потянул в нужную сторону. Пусть сейчас. Пусть не удалось дотянуть до вечера, но лучше так, чем она уйдет.

— Федь, куда мы? — поинтересовалась Вика, но послушно семенила рядом с парнем, не вырывая руки. Федька посчитал это хорошим знаком.

Молодой человек стремительно вошел в кафе, окинул взглядом помещение и целенаправленно подошел к администратору.

— Здравствуйте, мы рады видеть Вас в нашем заведении, — дежурно улыбнулась девушка, — Давайте покажу вам свободные столики.

— Аренда зала. Сколько? — коротко отчеканил Федя.

Девушка озвучила сумму, немного удивившись поведению гостя.

Федя кивнул, вынул бумажник, извлек приличное количество купюр американского производства, и протянул девушке.

— Час. Все вон! — добавил Федя и потянул Вику за руку к угловому столику. Усадил ее на диванчик, а сам вернулся к бару. Что-то сказал бармену и застыл у стойки, опираясь руками на столешницу.

Вика смотрела на напряженную фигуру Федьки, на немного опущенную голову, словно он собирал мысли и на что-то решался. Перед парнем бармен поставил бутылку водки и стакан. Бросив виноватый взгляд через плечо на Викторию, Федя залпом выпил содержимое. Поморщился и кивнул бармену. Повторить. Еще стакан таким же путем оказался выпитым до дна. Повторить.

Виктория во все глаза смотрела, как ее богатырь употребил приличное количество алкоголя и не закусил даже. А еще и девяти утра нет.

— Феденька, — ласково позвала Вика, — утро. А в тебе ноль пять водки. На голодный желудок.

— Иначе никак, — выдохнул парень, виновато глядя в шоколадные глаза.

На барной стойке появилась еще бутылка, прихватив ее, Федя присел за столик напротив Виктории.

— Не пугайся, я не а-алкоголик, — усмехнулся парень, глядя на девушку.

— И не собиралась, — ответила Вика. Таким Федьку она еще не видела. Чуть покрасневшие щеки, взгляд уже не такой взволнованный, — Говорят, нужно петь, и речь будет понятной.

— Столько петь я не смогу, сколько мне нужно сказать, — усмехнулся Федор.

— А столько пить сможешь? — поинтересовалась Виктория.

Федор отвел взгляд, посмотрел на пустой стакан в своей руке. Все, кажется, нужная кондиция. Отставил стакан в сторону. На Вику пока не смотрел. Стыдно было признаться себе, но он боялся. Боялся, что не поймет. Боялся, что уйдет. Боялся… Да до хрена всего боялся, если дело касалось Вики.

 

10

— Школу я не любил, — выдохнув, начал говорить Федя, — Не очень задалось общение. Я вообще мало с кем общался из сверстников. Сама понимаешь. Дразнили из-за речи, дразнили из-за роста, за цвет волос. Школа была частной, и я в основном учился дома. Потом познакомился с Никитой.

— Вчерашний парень? — догадалась Вика.

— Да, он самый, — ответил Федя, — С Ником мы пропадали у деда в гараже. Жили там практически. Каждый день там торчали, пока мать Ника не приходила и не разгоняла нас по домам.

— А твоя мама? — тихо спросила Вика.

— Не в-в-видел никогда, — ответил Федор, — Дед говорил, что батя просто приволок меня в дом. Сказал, сын. И все. Когда мне стукнуло двенадцать, к нам домой пришел мужчина, сказал, что он друг отца. Сказал, если что-то когда-нибудь будет нужно, сразу обращаться. Неважно что, купить отвертку или смотаться на Мальдивы. Потом я узнал, кем был тот мужик. А также, что отца больше нет. Но за месяц до смерти он успел сделать пару вещей, изменивших нашу с дедом жизнь. Нет, мы не бедствовали. Батя нас обеспечил необходимым. Но даже имея деньги, без связей тяжко.

— И что сделал твой отец? — задала вопрос Вика.

— Мой отец… — Федька вздохнул, посмотрел на Вику, — Юлик Леший. А тем человеком был твой батя. Сам Ящер пришел к нам и предложил помощь.

— Леший? — переспросила Вика. Она отлично знала, насколько значимой оказалась помощь Лешего, когда похитили Фильку. Леший был для семьи Пятигорских тем человеком, который мог сделать невозможное. За определенную плату.

— Да, как тебе расклад? — Федя едва заметно хмыкнул, — Не каждый ребенок может похвастать тем, что его отец киллер.

— Ну, что ты так резко, — пожурила Вика парня, помниться, этим улыбчивым мужчиной в свои шесть лет девочка Вика очень сильно восхищалась. Пусть и видела его всего один раз. Юлик Леший, спец по потеряшкам, — так звали героя девичьих грез Вики, когда ей было шесть.

— Хвастать работой моего отца, сам понимаешь, у меня тоже не получалось, — заметила Вика с улыбкой.

— Это точно, — рассмеялся Федька, а потом вновь стал серьезным, — В шестнадцать мы с Ником собрали первую тачку. Решили покататься. Скорость в морду, все дела. Поймали на трассе какого-то мажора. Сам к нам прилип, хотел погонять. Мы его обставили на два корпуса. А он обиделся. Братков своих подтянул. А мы с Ником вдвоем. Отбились, конечно. Я уже тогда ростом вымахал. И как-то получилось, что мажора того арматурой зацепил.

Федор повертел в руках пустой стакан, вспоминая события тех лет.

Виктория внимательно слушала, не перебивала. Вопросов не задавала. И, признаться честно, наслаждалась тихим голосом парня. Шикарным, глубоким, чуточку хрипловатым.

— Меня закрыли по малолетке, — продолжил говорить Федя, — Я честно месяц отсидел. А потом появился Черт и все разрулили. Побитый мажор даже с извинениями явился, мол, ребенка не хотел обидеть.

Федор посмотрел в глаза Вике, нахмурился, увидев что-то странное в них.

— Вик, я не для того все это рассказываю, чтобы ты пожалела мелкого сопляка-заику, — вдруг сказал он.

— А я и не жалею, — улыбнулась Виктория, опустив подбородок на сложенные в замок руки, — Ты давай, не отвлекайся, вещай дальше. Уж больно голос у тебя красивый.

— Дальше мы с Ником наскребли денег, и расширили гараж деда, — продолжил рассказ Федор, — Мойка. Шиномонтажка. Малярка. Как-то все раскрутилось. Потом решили, что возиться с подержанными тачками весело, но народ хочет и новьё. Мы все наладили, но появилась проблема. У нас с Ником не было возможности безопасно и в целости доставить машины сюда. Конкуренция была приличной. И тогда…

— Папка, — догадалась Вика.

— Да, я пошел к Якову Алексеевичу, он помог, — кивнул Федя, — Семь лет уже прошло, а я до сих пор помню, как коленки тряслись. Как же, к самому Ящеру иду. Ник отговаривал. А я решил, что выхода нет. Тебя я, кстати, так и не увидел тогда. Жаль, ты, скорее всего, была удивительным ребенком.

Федя улыбнулся, вспоминая себя в тот день.

— Я была ужасным ребенком, — возразила Вика и вернула парня к рассказу, — Бухнул?

— А то, — кивнул парень, — Выпил. Пришел. Представился. Захар тогда был там. «Мелкий сын Лешего» — так сказал он тогда. Отсюда и пошло прозвище. В общем, Ящер, Черт и Макс нам помогли. Вот с тех пор так и живем.

— Ясно, — задумчиво сказала Вика, — но пока не объясняет некоторых вещей.

— Так и не закончил еще, — хмыкнул Федя, — Твоя семья меня стабильно снабжала и снабжает заказами. Так мы с Гором и сдружились. Теперь все.

— Ну да, — хмыкнула Вика, — не все. Почему я тебя не видела ни разу?

— Твои за тачками ко мне сами приезжали, для тебя машины выбирались по фотке, — говорил Федя, — вот и не выходило встретиться.

— Понятно, — поговорила Вика.

— П-п-понятно, да не хрена не понятно, — как-то обреченно проговорил Федор, выдохнул, руку в кулак сжал, и налил еще водки в стакан.

— Ага, — задумчиво протянула Виктория, наблюдая за манипуляциями парня, — до самого интересного дошли?

Федор скривился, но стакан вновь выпил до дна, шумно выдохнул, на Вику уже немного мутным взглядом посмотрел и челюсти сжал.

— А хочешь правду? — вдруг немного агрессивно спросил парень, — Но сразу предупреждаю: намек на жалость и я свалю на Северный полюс. Буду по сходной цене снегоходы толкать папуасам.

Виктория просто смотрела на парня, любовалась его кудряшками, синими глазами, наслаждалась его голосом, от которого сердце сладко замирало. Какая там жалость? О чем он?

— Два года назад, — вновь начал Федор, глядя прямо в глаза Вике, понимая, что в эту самую минуту рискует, что у него шансов пятьдесят на пятьдесят, но он был слишком пьян, чтобы попытаться скрыть хоть что-то от этих шоколадных пытливых глаз, и не был уверен, что в следующий раз решиться рассказать все. Да и будет ли он, этот следующий раз…

— Зима. Сугроб. Девчонка на синей Хонде застряла в паре сотен метров от автосервиса «Маяк». Тачку узнал, за месяц до этого Горыч ее у меня купил для младшей сестренки. Мимо проезжал, вышел, осторожно подтолкнул. А ты даже не вышла. Синяя Хонда стала постоянно обслуживаться на «Маяке». Первое время было честно сказать фиолетово, кто там на синей тачке. Ну, стоит и стоит.

Федя прервался, поискал глазами пепельницу. До смерти захотелось курить. Но сигарет не было. А идти до бара не хотелось. Федька боялся, стоит ему прерваться и хрен он что дальше расскажет.

— Год назад, — продолжил говорить Федя, — Мне как-то стало особенно хреново одному. Дед умер, у Ника семья, а здесь Новый год. Знаешь, у меня вот все есть, кроме семьи. Один по жизни. А движки меня всегда успокаивали. Вот я и полез в яму, и мне удовольствие и парням помощь. У тебя там что-то «булькало». Так ты сказала тогда. Работы на минуточку, а ты от восторга пищала. А я так из ямы и не вылез. Сидел там, как дурак и тупо созерцал красоту. Тебя, то есть.

— Так это на «Маяке» было, — вспомнила Вика, свой визит под прошлый новый год в автоервис, — а в «Драйв» первый раз я вчера попала.

— «Маяк» тоже мой, — пожал плечом Федор. И замолчал. Смотрел на Вику и молчал, будто искал ту самую жалость к себе. Не нашел, как не пытался. Любопытство — да, интерес — само собой. А жалости нет.

— Дальше? — подтолкнула Вика.

— Весь год твою тачку смотрел только я. Ты приезжала, оставляла Сивку, а парни звонили мне. Масло, антифриз, все менял. Ходовку вот по осени перебрал. Да много чего.

— И все, смотрю, в подарок, — улыбалась Вика. Нет, он все же до жути романтичный парень. До жути.

— Я знал кто ты, где работаешь, — медленно заговорил Федор, — стал появляться в твоих клубах, в-в-вечерами в Пятигорье. Сидел там тихонько, стенку подпирал. Расписание твое выучил. И самое смешное, меня заметили все, кроме тебя. Ты ноль внимания. Как выяснилось, Виктория Яковлевна с парнями на рабочем месте не знакомится, даже не замечает. Я там один из многих. К тебе не лез, не пил, дебош не устраивал. Вел себя незаметно. Потом с Гором близко заобщался, с Авророй, Игнат тоже прилип. Нет, он парень нормальный, просто утомляет иногда. И как-то этот хитрый жук просек и разболтал Гору и Черту.

— Что просек? — полюбопытствовала девушка.

Федя вздохнул, выдохнул, ладонью по лицу провел.

— Вик, давай не будем тупить? — предложил парень, — Что нужно, то и просек. А вчера в обед позвонила Аврора, говорит, ты ко мне едешь сама. И прятаться чтобы даже не думал. Настал, мол, ТОТ самый день «Х». Я к дому подойти не успел, увидел твою машину. Буквально через секунду после звонка Ави. Увидел, растерялся. А там дорогу ледяной коркой затянуло. Я и поскользнулся. А тебя повело в сторону, и ты меня зацепила.

— Федька, — вздохнула Виктория Яковлевна, — я все понимаю, но год ходить вокруг да около? Самому не смешно?

— Викуль, колючка ты моя, — вздохнул Федор, — ты себя в зеркале видела? И на меня теперь посмотри. Еще и херня эта со словами. Шансов у меня было ниже нуля. Наше знакомство помнишь? Я не то, что двух слов связать при тебе не могу, у меня вообще речь отказывает, когда тебя вижу. Вот такой, мать его, пи…ц!

— А ты в курсе, что ругань у тебя выходит чистыми словами? — улыбнулась Вика, и добавила, — Так почему не подошел в том же клубе?

— Угу, прикинь, подкатил я к тебе бухой и с матами, — с сарказмом усмехнулся Федя, — Вот бы ты обрадовалась.

— Ну да, стоило подождать, пока я сама на тебя машиной наеду, — рассмеялась Вика, вспоминая вчерашний день. Боже, это было всего лишь вчера, а кажется, прошла уйма времени!

Федька молчал, только смотрел на девушку, сидящую напротив. Они словно с разных планет, из разных галактик. Федя вздохнув, посмотрел на свой кулак, которым он упирался в свое бедро. Она хрупкая, изящная, веселая, и до безумия красивая. А он ни разу не хрупкий, не изящный, и точно не красавец.

И что-то щелкнуло в шестеренках мозга Федьки. Мать-перемать! Все не то и не так. Все, мать твою, не то.

— Ладно, В-в-виктория Яковлевна, — решительно встал Федор из-за стола, — Мне лететь нужно.

— Полетели, если нужно, — с готовностью подскочила Вика и решительно шагнула к парню, — Ключи.

Федор только красноречиво поднял брови вверх.

— Ты выпил, поведу я, — пояснила Вика и ждала, держа руку раскрытой ладонью вверх.

Федор упрямо сжал губы, и только рассматривал девушку своими синими глазами.

— И не смотри на меня своими милыми глазками, милый мальчик, — возмутилась Вика, — За руль не сядешь!

Федор насупился, но ключи все же из кармана вынул и на раскрытую ладонь девушки положил. Вика сжала ключи, улыбнулась, но взгляд был серьезный и задумчивый.

Искренность парня она высоко оценила, как и его усилия, которые он направил на минувший разговор. Правду ли говорит Федор? Однозначно. И Вика решила рискнуть.

 

11

Девушка подошла к молчаливому кудрявому мужчине, очень близко подошла, настолько близко, что пришлось запрокинуть голову, чтобы смотреть в эти синие глаза. Выдохнула, окончательно сжигая мосты. И уткнулась носом в грудь парня.

— Федь, — тихо проговорила Вика, — у меня не было года, чтобы все обдумать. Я познакомилась с тобой только вчера. Но я очень хочу попробовать. Понимаешь?

Федор долгую минуту смотрел на макушку, смотрел и боялся поверить. А потом, когда нежная ручка коснулась груди парня, затянутой в тонкий хлопок рубашки, зарылся ручищей в торчавшие в разные стороны волосы.

— Вика…. - с благоговением прошептал Федя, чувствуя себя если не на седьмом небе, то где-то в той области.

— Вика… — еще тише прошептал Федор, обхватив ладонью голову девушки и большим пальцем поглаживая уголок рта. Нежно, едва ощутимо.

Вика подняла голову вверх, и попала в омут ярко-синих глаз.

— Моя Вика, — все так же тихо шептал Федя, но уже немного хрипло.

От этого хриплого «Моя» Вика крепче стиснула руки вокруг талии парня. Это его «Моя» всколыхнуло в девушке целую бурю эмоций.

— Поедем домой? — сипло прошептала Вика, удивляясь, почему сел голос.

Федька только кивнул и, не переставая обнимать девушку, вышел с ней из здания кафе.

— Нет, тебе ведь нужно куда-то, — вспомнила Виктория, подходя к черной Эскаладе, — По делам.

— Подождут дела, — отмахнулся Федор и помог девушке усесться за руль, настроил под ее фигурку сиденье, пристегнул ремнем и уселся сам на переднее пассажирское.

На месте водителя Вика смотрелась еще меньше. Но все же лучше, чем та игрушечная Сивка. Федька все решил про себя, машину, даже если и восстановит, девчонке не отдаст. Отныне она будет ездить на вот таких вот танках. Чтобы в случае чего, сама могла любого протаранить без угрозы здоровью.

Федор не сводил глаз с девушки, отчего та смущалась. И без излишнего внимания Федьки Вика чувствовала себя неуютно за рулем огромного монстра. К своей Сивке она уже привыкла, к ее габаритам, знала все тонкости управления своей Хондой, а вот с Эскаладой Феди ладила с трудом.

— Федь, совесть имей, — грозно проговорила Виктория, — Не перестанешь, впишусь в кого-нибудь. А ко второй аварии я не готова.

— Вик, — немного нахмурился Федор, но взгляд отвел, теперь парень все внимание направил на свой телефон, — Твоя Сивка была отличной тачкой, но давай придумаем тебе другой транспорт?

— Федь, меня моя машина устраивает, — немного нахмурилась девушка, — Сивка для меня как ребенок.

— Ну, Вика, — не унимался Федя, — Я достану любую другу, какую захочешь. Честно. Только не такую крошечную. Она же как игрушечная на дороге. Я ее в одиночку поднять смогу. Или мудила какой-нибудь ненавязчиво притрет, ему пустяки, а у Сивки половина кузова будет вмята. Викуль, нужно тачку помасшатбнее.

— Такс, моя кудрявая прелесть, — строго произнесла Виктория, — не хочу сейчас об этом говорить. Скажи лучше, куда тебе срочно нужно. Так и быть, поработаю твоим водителем, если уж ты умудрился с утра-пораньше отведать огненной воды.

— Прям таки прелесть? — с сомнением поинтересовался парень.

Вика в его сторону стрельнула лукавым взглядом, но улыбку спрятать не вышло.

— Феденька, — вздохнула девушка, выезжая с парковки клиники, — Раз уж ты мне все четко и честно рассказал, то и мне нужно соответствовать. Так что, слушай: я считаю, что у тебя красивые синие глаза, удивительная улыбка, смех офигенный, но круче всего голос. Вот можешь вкрадчиво этим своим голоском меня о чем-то попросить и все, Виктория Яковлевна потеряна для общества.

— Давай к обочине, — выдохнул Федя и добавил, — Быстро.

— С чего вдруг? — удивилась Вика.

— Целовать тебя буду, — буркнул парень, и свой ремень безопасности отстегнул.

— Э, нет, — тряхнула головой девушка, — Дома, все дома.

— Викуль, — грозно предупредил парень, — Не дотерплю. Честно.

— До моей квартиры дотерпишь, — заверила парня Виктория и помчалась к своей квартире, расположенной в нескольких минутах езды от клиники в элитном жилом комплексе.

— Вииик, — капризно требовал Федя.

— Напился, веди себя прилично! — отрезала Виктория.

— Вииика! — уже с нотками мольбы шептал Федька и рукой накрыл коленку, затянутую брючками.

— Федор! — грозно рыкнула девушка, — Имей совесть!

Парень обиженно засопел, руку с кленки девушки убрал. И Виктории вмиг стало холодно, как-то зябко. Несмотря на работающую печку.

— Верни ее на место! — скомандовала девушка и бросила на парня короткий взгляд.

Благо до дома Виктории оставалось метров пятьсот. Вика заставила себя сосредоточиться на дороге. Но жар от ладони стремительно разрастался по всему телу, согревая его.

— Ты такая маленькая, — говорил Федор.

Парень уже вальяжно развалился в кресле, не сводил синих глаз с лица и фигурки Виктории и продолжал поглаживать коленку.

— Крошечная совсем, — продолжал говорить Федя, судя по выражению лица, парня окончательно разморило, — Кнопочка моя.

— Тебя от водки развезло так? — предположила Виктория

В ответ Федор только улыбнулся.

— Меня от тебя развезло так, — пробормотал Федька негромко.

А Виктория уже парковала Эскаладу на стоянке около дома. Вышла из машины и подождала, пока Федор, едва заметно покачиваясь, выйдет следом и подойдет к ней. Включив сигнализацию, Виктория вложила свою ладошку в руку парня, и потащила его за собой. Федька послушно двигал следом, правда едва слышно и почти неразборчиво повторял на разный манер имя девушки, чем вызывал улыбку у этой самой девушки.

 

12

Целовать Вику он начал еще в лифте, прижав ее спиной к зеркальной стене. Виктория не очень возражала и пробралась прохладными пальчиками под рубашку, вытянув ее из джинсов.

— Х-х-хочу т-т-тебя, — пробормотал Федька, жадно прижимаясь губами к шее девушки, расстегивая ее пуховик, — Чччерт, кнопка!

Лифт звякнул и остановился. Двери разъехались в стороны.

— Бабушка, а почему дядя тетю ест? — раздался детский голосок, немного отрезвивший молодежь.

Федя оторвал голову от желанной шеи, и глянул через плечо. Мальчишка лет пяти, а рядом элегантная старушка.

— Здрасти, Изольда Зигфридовна, — просипела Вика и, выкарабкавшись из рук парня, потащила улыбающегося Федора за собой в квартиру.

И если Вика считала улыбку Федора божественной и до безумия красивой, то старушки она показалась жутковатой и враждебной. И стоило двери в квартиру Виктории Пятигорских закрыться, как наманикюреный старческий пальчик торопливо запорхал по сенсорному экранчику телефона.

Дверь с тихим щелчком закрылась, а Федя уже подхватил Вику и крепко прижал к себе. Девушка не противилась, а наоборот, обхватила ногами талию своего рыжего великана и руки обвились вокруг его шеи.

— Ты не п-п-поверишь, как долго я…. - шептал Федька.

— Поверю, — перебила его девушка и застонала, когда рот парня прижался к ее шее, а потом Федька лицом прижался к ее груди, и глубоко вздохнул, позволяя аромату девчонки проникнуть в легкие.

— Моя…. - шептал он, блуждая руками по ее спине, пробираясь под блузку и наслаждаясь ощущением шелковистости кожи под своими пальцами.

Виктория и не думала возражать. Только крепче целовала его, своего кудрявого богатыря с голубыми глазами. И не хотелось от него отрываться, даже на мгновение. Но пришлось, телефон настойчиво звонил, вибрируя в кармане. И не ответить Виктория не могла, узнав мелодию и прекрасна зная абонента, на которого эта мелодия была установлена.

— Нужно ответить, — расстроенно проговорила Вика, и потянулась рукой в карман. А Федька не переставал ее целовать, поглаживать и прятать лицо не ее груди. А потом и вовсе расстегнул крохотные пуговки и созерцал кружевное белье, аккуратную грудь и родинку чуть выше ложбинки.

— Да! — излишне резко проговорила Вика, и попыталась чуть отстранить лицо парня от себя. Вот мешает, отвлекает, негодник такой.

— Какого лешего ты там по лифтам с мужиками обжимаешься?! — рявкнул голос в трубку, и любой другой человек, на месте Виктории всенепременно бы испугался. Но только не Вика.

— А мне между прочим уже давно не восемнадцать! — в тон звонившему рявкнула девушка.

— Приеду и выпорю! — не сбавлял обороты абонент.

— В детстве не порол, и нефиг начинать! — обиженно проворчала девушка. Федя только нахмурился, безошибочно угадывая звонившего.

Телефон Виктории отключился. Девушка в недоумении посмотрела на темный экран.

— Что-то мне кажется, кто-то не в духе, — вздохнула Вика.

— П-п-прорвемся, — улыбнулся Федя, и стянул через голову рубашку.

Вика хотела что-то сказать, да не рискнула, нет, скорее даже просто не смогла. А провела ладошками по могучим плечам, груди, наслаждаясь тем, как мелко вздрагивают мышцы Федьки под ее руками.

— Обалдеть, — выдохнула Виктория, и теснее бедрами к нему прижалась.

Однако ненадолго. В кармане джинсов Федора заверещал телефон. Удивленно изогнув бровь, парень посмотрел на экран, перевел взгляд на Вику, а потом ответил на вызов:

— Слушаю.

— Я сейчас приеду к дочке и лучше бы тебе держать свое хозяйство в руках, а не сверкать им по ее квартире! — отчеканил Яков Алексеевич.

— Я год держал хозяйство в руках, Яков Алексеевич, — лениво ответил Федор немного растягивая слова, — Задолбался малость.

— Я тебе сейчас голову оторву, — пригрозил Ящер.

— Да не, — Федя даже улыбнулся, наблюдая за реакцией Вики на разговор мужчин, — Я обеспеченный, не тормоз, не хлюпик, вредных привычек нет, по бабам не шляюсь, из слабостей у меня только Ваша дочка. Я Вам симпатичен. К тому же, у Вас сегодня два внука родились, так что не, не оторвете.

— Да ты там совсем охренел! — сказал Ящер, но уже менее враждебно и сбросил вызов.

Федор сунул телефон обратно в карман, и улыбнулся Виктории.

— Ты, Федька, или сильно пьяный или реальный псих, — прошептала девушка, обхватывая руками лицо парня и поглаживая его щеки.

— Думаешь, перегнул? — хмыкнул Федя.

— Однозначно перегнул, — улыбалась Вика, — Но мне понравилось «по бабам не шляюсь». Врал? И про слабости.

— Викуль, солнце, — улыбался Федька, — У меня д-д-два сервиса и т-т-три салона за этот год открылось. Д-д-думаешь, у меня на всякую пургу силы остаются. А про слабости…. Вик, мне больше ничего не нужно, только бы ты была рядом.

— Федька… — прошептала Вика, понимая, что банально сейчас разрыдается. Вот за что ей такое чудо досталось?

 

13

Ответить Федор не успел, тишину квартиры рассекла трель дверного звонка.

— Папка, — вздохнула Виктория, — Федь, ты только без фанатизма. Мне дроги все твои органы.

Парень рассмеялся. Прижал Викторию к себе, да так, что на ее щеках появился румянец. Поскольку прижимал к самым твердым, выпирающим и выдающимся в данный момент местам.

— Викуль, — жаркий шепот на ухо, горячая ладонь легла на грудь и легонько сжала тонкое кружево, отчего девушка непроизвольно выгнула спину, и тихо застонала, — ты меня с ума сводишь.

— Ты специально? — догадалась Вика, когда вместо того, чтобы бегать в панике и искать брошенную рубашку, Федька, игнорируя настойчивый дверной звонок, оставил влажный след на шее Вики, легко прикусов кожу, а потом поднялся к губам.

— Н-н-нет, само выходит, — хрипло проговорил парень, — Да и потом, что он мне сделает? Ну, побьет. Ну, шмальнет разок другой. Ну, пару ребер сломает. Мелочи, Вик. Зато потом у нас будет полный ажур.

— Господи, Федька, — вздохнула Вика, — Ты ведь пьян. Разве это мелочи, богатырь ты мой кудрявый.

— Виктория Яковлевна! — уже донесся нетерпеливый крик из-за двери, — Сию минуту открой эту гребаную дверь!

— О, пора, — весело проговорил Федька, застегнул пуговки на блузке Вики и потопал к двери, при этом сам «забыл» натянуть свою рубашку.

— Доброе утро, Яков Алексеевич! — распахнув дверь и демонстрируя широченную улыбку на лице, пробасил Федор.

— Ты ж мелкий сучонок! — рявкнул Ящер и шагнул через порог.

— Да, я такой, — не переставал улыбаться парень, а Ящер все больше злился.

Яков Алексеевич, несмотря на почтенный возраст, мужчиной был спортивным, сильным и вспыльчивым. Ругнувшись, Пятигорских врезал улыбающемуся великану кулаком в живот, а когда тот пригнулся, добавил и по улыбающемуся лицу. Федька, немного потеряв равновесие, дернулся назад. И начал заваливаться. А поскольку сопротивляться он не планировал, да и выпитое спиртное на голодный желудок дало о себе знать, то парень не предпринял попыток остановить свое падение. Да только совсем неожиданно зацепил затылком угол небольшого комода, стоявшего у стены. Зацепил, грохнулся на пол и затих.

Виктория ошарашено смотрела на парня, лежащего на полу с закрытыми глазами. На окровавленный угол комода. На отца, который также не ожидал подобного расклада.

— Папка, что ты наделал? — сипло проговорила Вика и упала на колени рядом с Федькой, — Боже! Пап! Ну, зачем? Зачем? Это же Федька, пап.

Яков Алексеевич стремительно вынул телефон из кармана пиджака и набрал номер.

— Андрюх! Живо «скорую»! К Вике домой.

Виктория Яковлевна плакала молча. С отцом не говорила. Руками поглаживала парня по широкому подбородку, носу, немного колючим щекам. К волосам боялась прикасаться.

— Феденька, очнись, родной мой! — шептала Вика вновь и вновь. Но парень молчал. Не двигался. И даже, кажется, не дышал.

Спустя долгих шесть минут в дверном проеме появились врачи «скорой». Отодвинули девушку, вот-вот готовую сорваться на истерику, и засуетились вокруг пострадавшего.

Ящер осторожно обнял дочь, прижал к себе. Виктория отца в ответ не обняла. Стояла, свесив руки вдоль тела, и не сводила глаз с лежащего не полу парня.

— Пап, зачем ты так? — тихо прошептала Вика.

— Маленькая моя, — вздохнул Ящер, — Я, правда, не предполагал даже.

— Я никогда не прощу, если с ним… если он… — пообещала девушка.

— Бог с Вами, милейшая, — проговорил врач, — Спит он. Отключился и уснул.

Виктория порывисто обняла отца, и щекой к его пиджаку прижалась.

— Пообещай, что по голове его больше бить не станешь, пап, — попросила Вика, и не удержалась, разрыдалась, некрасиво шмыгая носом и ни грамма не заморачиваясь по этому поводу.

 

14

Федька проснулся, но глаза открывать не рискнул. Это сколько нужно было выпить, чтобы голова начала болеть уже во сне?

— Ох, что ж я маленьким не сдох, — пробормотал Федя, и перевалился на другой бок. Вытянул подушку из-под головы, и накрыл ею многострадальный котелок.

Подушка пахла изумительно. Женскими легкими цветочными духами и почему-то ирисками.

— Твою же Бога душу мать! — пробормотал парень, — Допился до глюков. Мо-ло-ток!

Федор ни минуты не сомневался, что дивный аромат Виктории Яковлевны ему всего лишь чудится. Парень открыл глаза. Яркий свет резанул и на секунду ослепил. А когда зрение вернулось в норму, Федька расплылся в широченной улыбке.

На самом краешке постели, на которой Федор с трудом помещался, скромно сидела девушка. В метре от кровати стоял небольшой передвижной столик с накрытым на нем завтраком. Но завтрак, или уже скорее обед, не интересовал парня. Все внимание досталось девушке.

Виктория, по-домашнему милая, в спортивных брючках, облегающей футболке и разноцветных полосатых носках, внимательно смотрела на парня.

— Как ты? — тихо спросила девушка.

— Перепил, — поморщился парень, — В остальном п-п-порядок.

— Федь, ты всё помнишь? — спросила Вика.

— Так, — задумался Федька, — Утро помню. Ты у меня. Роддом п-п-помню. Гора и двух шкетов. За-а-абегаловку помню. Твою к-к-квартиру. Якова Алексеевича. Всё.

— Как голова? — спросила Вика.

Федя только неопределенно качнул головой. А потом едва заметно улыбнулся.

— Иди сюда, — попросил он, и Вика придвинулась ближе.

Федька руками подтянул девушку к себе ближе, и, все еще лежа, прижал свою голову к ее бедру.

— Так г-г-гораздо лучше, — изрек Федька приглушенным голосом.

Вика секунду поразмыслила и пригладила непослушные кудряшки на макушке парня. На затылок все еще была наложена повязка. И руки Вики немного подрагивали, когда она касалась шелковистых волос.

— Федь, ты больше не провоцируй папку, — попросила Виктория, — Я, кажется, очень плохо переношу, когда тебя бьют.

— Виика, — выдохнул Федор, парень лежал, упираясь носом в бедро девушки, а руками обнимая ее за талию, скользя по спине, бедрам, — Т-т-ты не представляешь, как это п-п-приятно, когда за тебя волнуются.

Виктория скользнула рукой по его плечам, пробежалась пальцами вдоль позвоночника вниз, и вновь вернулась к шее, поглаживая и легонько разминая.

Вика хотела что-то ответить, но ее слова прервал телефонный звонок. Звонили из клуба, пришлось говорить резко и отдавать распоряжения по телефону по поводу предстоящей вечеринки в честь рождения детей. Народ, в принципе, справлялся и без нее. И потом, Игнат обещал подскочить и все проконтролировать. И на вопрос, когда же ожидать доблестное начальство, Вика не дала четкого ответа и сбросила вызов.

Федор уже пробрался под ее футболку горячими ладонями и поглаживал кончиками больших пальцев шелковистую кожу на животе девичьего тела.

— Сначала завтрак, Федор, — строго скомандовала Вика, — Вернее, обед. Уже два часа. И ты не ел с самого утра.

— Тебя хочу больше, — выдохнул Федор, сдвинувшись и прижимаясь лицом к ее животу. Секунда и нос коснулся обнаженной кожи. А следом и губы заскользили по гладкому бархату. А Виктория стиснула зубы и, выдохнув, заставила себя отстраниться от парня. Пусть и не хотела этого.

— Завтрак! — скомандовала Вика.

Федька только голову опустил на кровать и натуральным образом зарычал.

— О, не рычи на меня, кудрявый мальчик! — строго проговорила Вика, придвигая столик к кровати, — Ешь, давай. А я принесу бутерброды и кашу.

Федя, открыв глаз, посмотрел на строгую девушку. Строгую, но в глазах смешинки.

— Знаешь, вот не жалуйся п-п-потом, — проворчал парень.

— На что, интересно, я должна жаловаться? — поинтересовалась Вика, собираясь выйти из спальни.

— На м-м-мою постельную несо-о-остоятельность, — горестно вздохнул Федька, и принялся жевать.

— С чего такой трагизм на моське? — улыбнулась Вика, ставя перед парнем кашу в глубокой тарелке.

— Вик, я хрен знает когда в последний раз занимался сексом, а любовью вообще ни разу, — проворчал Федька, — Я, наверное, даже з-з-забыл как это все д-д-делается. Разочаруешься во мне. И свинтишь в далекие дали.

— Я тебе подскажу, что и как делать, — утешила парня Виктория. Вот только утешение не возымело должного эффекта. Федька перестал жевать.

— Я там год подыхал, а ты опыта набиралась? — обиженно уточнил Федор.

— Типа того, — пожала плечами девушка, удивляясь, и откуда в ней появилось желание помучить беднягу. Вот захотелось и все тут.

Федька молчал, о чем-то сосредоточенно думал и методично поглощал кашу, потом омлет, потом пару-тройку бутербродов. Вика, подперев рукой подбородок, с умилением наблюдала за взгрустнувшим парнем. А папка сказал про него, что парень рисковый и абсолютно без страха и без башни, если дело касается бизнеса. А здесь — сидит угрюмо и обижается себе чего-то.

— Федя? — тихо позвала Вика.

— Мм? — отозвался парень.

— Ну, Федь, — не унималась Виктория и ближе придвинулась к нему, а потом и вовсе уселась позади него. Приподнялась на коленках и обняла за шею.

— Все х-х-хорошо, Вик, — пробормотал Федька, ненавидя себя за горький осадок, после ее слов. И почему он хотел быть первым и единственным? Хотел и все тут. А все вон как вышло.

— Угу, вижу, — Виктория очень старательно скрывала улыбку, — Ты чай допивай.

— Ну, допью, и что будет? — проворчал Федор.

— Нагло надругаюсь над твоим телом, — огорошила Виктория Федора новостью, и губами к его виску прижалась, а потом к шее скользнула, — Есть возражения? Возражений нет. Ешь быстрее.

Но Федор, словно специально, испытывал ее терпение. Ел медленно, пил мелкими глотками, ковырял ложкой остатки каши в тарелке.

— Фееедяяя! — вкрадчиво позвала Вика, девушка уже увлеклась и самозабвенно изучала губами шею и плечо парня.

— Я ем, — спокойно ответил парень, но Вика четко чувствовала, как ускорился его пульс, и дыхание было не таким спокойным. Отметила. Как он непроизвольно повернул шею, чтобы облегчить Вике доступ.

— На мне совсем нет белья, — поведала Виктория страшную тайну и скользнула языком по мочке уха Федьки.

Виктория четко разобрала, как ложка стукнулась о тарелку. Но Федя все сидел, и не двигался.

— Господи, да не было у меня никого! — почти закричала Вика, — Все мои познания чисто теоретические. Доволен?

— Ты, правда, без белья? — также тихо и спокойно, как и минуту назад поинтересовался Федор.

— Сам проверь, — теперь настала очередь Вики обижаться.

Девушка хотела отстраниться, отодвинуться дальше от парня. Не позволил. Не пустил. Развернулся и легкое тело девушки притянул на свои колени. Устроил удобнее, усадив лицом к себе, заставил ее ногами обвить его талию, и футболку через голову стащил одним движением.

Виктория не врала. И Федька застонал, прижимаясь лицом к обнаженной груди любимой. Самой любимой. И самой желанной. Самой замечательной. И единственной.

Вика выгнулась в его руках, прижимая кудрявую перебинтованную голову к себе ближе, теснее, и задыхаясь от неведанных доныне чувств.

— Федька, — стонала Виктория, — Я тебя жуть как хочу.

Федор заставил откинуться в его руках, и теперь парень свободно ласкал грудь Вики, спускаясь к животу и вновь возвращаясь обратно. Вике было до безумия хорошо. До умопомрачения. Руками она цеплялась за могучие плечи, шею, обхватывала лицо и притягивала все ближе к себе.

— Обожаю тебя, Виииик, — шептал Федька. И вдруг замер. Застыл, прижавшись губами к соску. А потом немного отстранился и выругался.

— Долбаный амортизатор! — пробормотал Федя, заглядывая Вике в глаза, — Дверь и телефон.

Федя был прав. Его телефон настойчиво вибрировал на тумбочке, а входная дверь открылась, закрылась и кто-то начал насвистывать, прогуливаясь по коридору.

— Давай его замочим? — предложила Вика, поглаживая ладошками лицо Федьки.

Парень только криво усмехнулся и поймал ртом юркие пальчики. Облизал их, вызвав стон из горла Вики, и тут же выпустил.

— Я все слышу! — донесся голос Филиппа из коридора, — Ползите сюда или я сам зайду. И моя психика не пострадает. Она у меня теперь стабильна и моральными принципами не отягощена.

— Давай, — согласился с предложением Федор.

— Я если что, по делу, — вещал Гор из коридора, — Мы с женой решили, что крестным отцом будет товарищ Лешинский. Но если он не хочет, то пойдем искать другую кандидатуру.

Виктория видела, как на лице Федора появляется довольная улыбка.

— Товарищ Лешинский не против, — крикнула Вика, — Вали к жене!

— Ну да, — возмутился Гор, — А обмыть данное событие? Говорю сразу, я никуда не уйду, так что, натягивайте шмотки и тащите свои задницы сюда.

 

15

— Тю, это что за Бармалей? — натурально заржал Филипп, встретив сестру и друга на кухне. Гор уже ковырялся в холодильнике в поиске еды, и собирался завтракать. Но отвлекся, когда на кухне появился Федор с перебинтованной головой.

— А что, дома пожрать нельзя? — съязвила Вика.

Девушка была неимоверна зла на брата. Ну, вот кто его звал-то? Но злость тут же испарилась, как только широкая ладонь накрыла затылок и голову Вики прижали к могучему плечу.

— Так что с головой? — настоял Филька на ответе.

Федор только рукой махнул и уселся за стол напротив Гора. А пока Филипп отвернулся, чтобы налить кипяток в чашку, стащил с его тарелки огромный бутерброд, состоящий из половины батона, колбасы, сыра и зелени.

— Не, я все, конечно, понимаю, — возмутился Гор, заметив пропажу, — Но чего так хаметь?

Поняв, что бутерброд не вернется, Гор сделал второй такой же. А Виктория полезла в холодильник за йогуртом. И присела рядом с Федькой на диванчик. Парень недолго думая, перетащил девчонку на свои колени.

— Наконец настал тот момент, когда больше не придется созерцать тоскливый умирающий взгляд, — выдал Гор, садясь напротив друга, — Да только не знаю, поздравить вас или посочувствовать. Ты, друг, пока еще не вполне осознал масштаб катастрофы и прелести покладистого характера нашей Виктории Яковлевны.

Федя красноречиво изогнул брови. Виктория покачала головой, мол, что с брата взять, новоявленный папаша, нервы ни к черту.

— Но я вообще-то не по этому поводу пришел, — вещал Гор, уплетая бутерброд, — Вашего сына мы нарекли Тимофеем. А старший — Матвей. Вечеринку по случаю семейным советом решили перекинуть на завтра.

— Я чуть позже туда поеду, — спохватилась Вика.

— Лады, — кивнул Гор, — но вообще, думаю, там все не критично. Игнат разруливает все на месте. Зараза тоже там. Можно было бы и сегодня отгулять, да только я не вырвусь. Первая ночь с детьми. Думал еще, Викуль, загнать тебя к себе домой в рабство, но сегодня можешь смело отдыхать. Гладить-стирать будем завтра. Лады?

Виктория смотрела на брата. Она могла злиться на него, обижаться. Но недолго. Полчаса от силы. И девушка сама не поняла, как начала улыбаться.

— Лады, завтра как проснусь — я у тебя, — согласилась Вика, и, вспомнив крох, широко улыбнулась, — Клевые они, жуть просто.

Федька смотрел на горящие глазки цвета темного шоколада. Нет, она все-же сведет его с ума своими словами. И руками. Вообще всей собой сведет с ума. Вернее, он уже стал полным психом. И суток не прошло, как они вместе. Единственным желанием Федора было схватить девчонку и никуда не выпускать. И он так и поступит. Не отпустит. Не отдаст никому.

Федор смотрел, как загораются ее глаза, когда она говорит о племянниках. Как светится ее лицо. Как улыбка расцветает и замирает на ее губах. И сердце сжимается. Ноет сладко от обуревавших его чувств.

— Смотрю, ты основательно головой приложился, — вырвал голос Гора из ступора, — Я, пожалуй, действительно свалю. А обмывать будем завтра, и мое отцовство и вашего крестника.

Филипп ушел, оставляя друга и сестру одних. И Федька хотел уже вернуться к тому моменту, на чем их прервал Гор. Но вдруг замер. Она достойна лучшего. Достойна цветов охапками и ужина при свечах. Достойна подарков и романтичных поступков. За ней нужно ухаживать. Ее нужно завоевывать. Каждый день. Каждую встречу. Каждую секунду. Это он любит ее уже, кажется, вечность. А она встретила его только вчера.

Меньше суток прошло, а он уже тащит ее в постель. И кто он? Правильно поступил Яков Алексеевич. Жаль, что и Черт с Гором не прошлись по его, Федора, морде. Жаль. Так бы отрезвили раньше.

— Ты поужинаешь со мной? — голос Федька показался немного чужим. Сиплым.

— Федь, мы еще и не позавтракали толком, — рассмеялась Вика. И сама подошла к парню, сама прижалась к его груди доверчиво.

— Так как? — настоял Федор на ответе.

— Конечно, — улыбалась Виктория.

Федор только крепче сжал руки вокруг ее плеч, и выдохнул. Все хорошо. Все будет отлично.

— А завтра на празднике познакомлю тебя с родителями, — лукаво улыбнулась Вика.

— Да я как бы уже довольно близко знаком, — усмехнулся Федька, потирая ушибленный затылок.

— Как своего парня, — добавила Вика.

— Это п-п-предложение, а, Виктория Яковлевна? — хитро прищурился богатырь, — Мне до з-з-завтра думать можно? Или ты с-с-сразу ответа ждешь? А отказаться могу? М-м-мало ли, меня вся твоя семья з-з-захочет побить.

Виктория молча сунула парню кулак под нос и с серьезным выражением лица погрозила им.

— Я тебе откажусь!

В ответ Федька громко рассмеялся и поцеловал сжатый перед его носом кулак.

— Я согласен, Виктория Яковлевна! — с пафосом произнес парень, озорно сверкая глазами.

Вика не ответила. Не успела.

Телефон, который Федор прихватил, выходя из спальни, завибрировал в кармане джинсов. Никита его ждет с самого утра в головном офисе. А он не едет. Игнорирует.

Вздохнув, Федя ответил на вызов.

— Федя, — громко начал друг, — Не подпишем контракт, будет полная жопа. Ты сам его хотел. Сам из меня жилы тянул полгода. И в итоге что? Имей совесть, брат, вали сюда в темпе.

— Хорошо, Ник, — ответил Федя и сбросил вызов.

— Нужно ехать, — проговорила Вика.

Федор кивну, но девушку из рук не выпустил. К ее макушке прижался губами, руками провел по затылку, шее, плечами.

— Дай мне пятнадцать минут, — попросила девушка.

— В-в-все в порядке, — успокоил Федька, — Ты отдыхай. А я ближе к вечеру п-п-прискачу.

— Ты еще не протрезвел, — напомнила Виктория, — И я обещала быть твоим шофером. Тем более, что срочных дел, как выяснилось, у меня нет. Так что, милый мой кудрявый мальчик, я вся в полном твоем распоряжении.

В голове Федора вмиг появились картинки, не самого невинного содержания, как именно он мог бы «распорядиться» девушкой. Но заставил себя отвлечься от подобных мыслей. Ник ждет. А контракт действительно важен для и бизнеса.

 

16

Все-таки у Федьки была шапка. Вика ее обнаружила на заднем сиденье Эскалады. И заставила надеть. Парень пыхтел, сопротивлялся, но все-таки подчинился, тем более бинты нужно было чем-то прикрыть, чтобы не пугать народ. Саму повязку Федька решил снять чуть позже, когда Вика ослабит неусыпный контроль за его здоровьем.

Офис на Петровском проспекте Федьке нравился по причине его расположения. Два года назад, увидев невысокую новостройку, они с Ником решили арендовать три первых этажа. А потом, после очередного успешного года, выкупили все здание. И теперь пятиэтажка сосредоточила в себе всю постепенно набирающую мощь и силу автоторговую империю Феди и Ника, компанию, названную семь лет назад «Фениксом».

Крепко держа ладошку Виктории, Федя вел девушку из подземного гаража на этаж с офисными помещениями.

— Красиво, — похвалила Вика, когда они оказались в просторном холле. Федька только улыбнулся. Да, ему и самому все здесь нравилось. Но все-таки Федька больше любил капаться в моторах, чем перебирать бумажки. Для бумажек у них с Ником были замы и секретари.

Путь до кабинета директоров занял меньше минуты. И оказавшись в кабинете, Виктория выбрала уютный диванчик у окна. Уселась на него, слилась с мебелью и с интересом изучала интерьер, а главное — хозяина кабинета. Который очень сильно удивлял. Создавалось впечатление, что стены кабинета разительно изменили Федьку. Будто он стал абсолютно другим человеком. От механика молчуна не осталось и следа.

И словно еще больше стремясь поразить девушку, Федор подошел к длинному шкафу в углу кабинета. Виктория в ожидании замерла, приблизительно понимая, что сейчас будет наблюдать. И уселась удобнее на диванчике.

— Что ж, милый мальчик, — выдохнула тихо Вика, — Давай, валяй, срази меня своим стриптизом.

Но тут в кабинет вошла девушка, лет двадцати пяти. Не обращая внимания на Викторию, вернее попросту ее не заметив, девушка приблизилась к Федьке. Встала в метре от него и замерла.

— Федор Юльевич, — официально начала она, — Японцы уже с Никитой Михайловичем. Все ждут только Вас.

— Подождут, — буркнул Федька и стянул с головы шапку, следом куртку, убрал в шкаф.

— Вам что-нибудь принести? — уже менее официальным тоном произнесла секретарь, — кофе? Как Вы любите. Я до работы в кондитерскую забежала. Булочки у них сегодня особенно удались.

Виктории Яковлевне очень не понравилось выражение лица и это «булочки удались». Нахмурившись, Вика опустила ноги на пол, порадовавшись, что выбор одежды остановила на брючном стильном костюме.

А Федька будто и не замечал ничего, открыл другую дверцу шкафа и, стянув рубашку через голову, вынул другую, белоснежную. Надел ее на могучие плечи и принялся застегивать мелкие пуговки.

— Феденька, а что у тебя с головой? — охнула секретарша.

Виктория поднялась на ноги. «Феденька»? Ну-ну.

— Не обращай внимания, Лизавета Павловна, — отмахнулся Федька, но повязку на голове оставил, побоявшись реакции Вики. Ругать ведь станет.

Парень все еще стоял спиной к Вике, предполагая, что девушка сидит все на том же диванчике. Федька раздумывал, куда вечером поведет свою девушку. Пятигорье и все что принадлежит Ящеру — отпадает. Этим кнопку не удивить. Остается одно местечко в пригороде. Его хозяин как раз не так давно звал Федора на открытие. Федор открытие посетил, и местечко приглянулось. Да, точно, туда и поедут.

Федор автоматически переодевался дальше, не смущаясь зрителей. Он обычно так и делал, переодевался в смысле. Костюмы хранились в шкафу кабинета. А на работу он мог приехать даже в рабочем комбинезоне, забыв о назначенной встрече с партнерами. Или еще о какой-нибудь фигне. Вот и сейчас сменив джинсы на брюки, Федор застегивал ремень, когда взгляд зацепился за что-то необычное.

Федька оглянулся. Нахмурился. Лизавета Павловна стояла как-то слишком уж рядом. А за ее спиной, словно струна натянута, со злым колючим взглядом его Вика.

— Кнопка моя, — нахмурился Федор, — Ч-ч-что не так?

Лизавета Павловна сначала улыбнулась как-то очень томно, потом отбросила уложенные волосы за спину, и еще шаг вперед сделала. Федька изумленно смотрел, как секретарша положила ладонь на его грудь и легонько погладила.

— Ты меня никогда так не называл, — с придыханием произнесла Лизавета Павловна, — Знаешь, мне нравится.

— Так он и не к тебе обращается, — лениво проговорила Вика.

И вот тут секретарша заметила девушку. И как раньше не увидела? Когда шеф заходил в кабинет, Лизка относила кофе японцам. И о том, что начальство явилось, ей сообщила секретарь Никиты. А войдя в кабинет, Лизка сразу же направилась к шкафу, не заметив в противоположном углу кабинета спутницу шефа, скорее всего разместившуюся на диване. Не заметила и поняла, что лажанула. Поскольку по глазам девушки Лизка поняла, что ей пришел трындец.

О грядущем наступлении этого самого… который трындец, Вика сообщила взглядом. И прекрасно видела, что секретарша адекватно все поняла. Только Федор немного растерялся. Он удивленно смотрел, как Вика словно в замедленно съемке приближается. Брезгливо указательным пальцем стряхивает ладонь секретарши с груди Федора и все тем же указательным пальцем толкает Федьку назад. Подальше от загрябущих лапок Лизаветы Павловны, кажется.

— Ты с ней спал? — грозно спросила Виктория Яковлевна, не глядя на парня, а сверля взглядом девушку.

— Нет, с чего вдруг? — искренне удивился Федя, и попытался обнять Вику за плечи.

— Странно, — продолжала говорить дочь Ящера, — Потому что она тут тебя взглядом уже сорок раз трахнула.

— Что Вы себе позволяете?! — возмутилась совершенно неправдоподобно Лизка, — Быдло какое-то.

— Я сейчас себе не только это позволю, мадам, — пригрозила Вика, — Угадай чей, это мужик?

Виктория качнула головой в сторону Федьки, который уже все понял. И теперь весьма безуспешно пытался скрыть широченную улыбку. Его кнопка была в ударе. Интересно, что дальше-то будет? Судя по взгляду Вики, ему даже стало Лизку немного жаль. Откровенно сказать, секретаршу он давно собирался уволить, да все повода не давала. Но Федька прекрасно видел, что Лизка задалась целью охмурить грозное руководство. Так что сейчас Виктория Яковлевна играла ему только на руку. Но Федька ни за что не признается ей в этом.

Лизка тем временем с мольбой посмотрела на шефа. Феденька не обращал на нее никакого внимания, и любовался только этой истеричной особой.

— Федор Юльевич…. - обратилась секретарша.

— Чё это вдруг? Уже не «Феденька»? — хмыкнула Вика, — Ты, мадам, грядки не путай. Определись уже, «Феденька» или господин директор.

— Вот же стерва, — выдохнула Лизка. А Вика только брови в удивлении вверх подняла.

— Можно и так, — пожала плечами Вика, и шагнула вперед, — Да только слюни советую подобрать и не капать ими на чужого мужчину. Советую на своем длинном носу зарубить — мужик мой и делиться я не буду.

— Он вообще-то свободен, — подняла Лизка подбородок вверх.

— В каком месте он свободен? — усмехнулась Вика, — Федь, ты свободен? Тут народ утверждает, мол, нет у тебя никого.

— Викуль, я весь твой, — заулыбался парень еще шире, надевая пиджак и повязывая галстук.

— Вопросы? — идеальные бровки изогнулись красивой дугой.

Лизавета Павловна втянула голову в плечи, посылая проклятия в адрес шефа-урода рыжего, и в адрес его истеричной подруги. Вот красивая ведь девка, а что нашла в этом верзиле? Нет, ну, кроме денег конечно. Деньги Лизонька посчитала самым главным плюсом руководства, когда устраивалась на работу и ее определили секретарем второго директора. Мужчина, некрасивый, огромный, еще и заикающийся, Лизе не понравился сразу. Однако слишком сильным было желание девушки выйти выгодно замуж, вот и работала Лизонька примерно, и была уверена, что движется в правильном направлении, когда щеголяла своей красивой фигурой и милой мордашкой перед шефом. И он, казалось, был почти на крючке. В это Лизонька верила довольно искренне и уже планировала, когда и где состоится ее грандиозная свадьба, а потом и развод с разделом имущества. Но здесь все пошло крахом.

И как-то Лизка не смогла сдержать эмоций и сорвалась на писк. А Виктория Яковлевна просто ухватила невменяемую красотку за гриву пышных волос и молча выволокла ее за дверь.

— Расчет я тебе сама оплачу! — рявкнула Вика уже на пороге, отряхивая руки.

— Викуль, ну что ты удумала? — вздохнул Федя, но девушку остановить не пытался. Что-то ему подсказывала, что конец разборок еще не наступил. И предпочел благополучно не попадаться на глаза.

В эту самую минуту дверь в кабинет Ника, расположенного напротив, открылась и на пороге появились японцы, те самые, с которыми Федя очень хотел заключить контракт. Виктория поняла, что скандал — не самое удачное начало партнерских отношений. И, скромно и почтительно склонив голову, Вика на относительно хорошем японском извинилась и поприветствовала дорогих гостей, пояснив, что она, Виктория то есть, крайне вспыльчивая особа и не очень любит, когда ее любимому молодому человеку кто-то другой приносит булочки из кулинарии по утрам.

Японцы высказали предположение, что булочки, разумеется, должна приносить только она. А также с радостью приняли приглашение Вики отужинать в ресторане «Пятигорье». Сразу же после подписания контракта. Тем более, японцы на все условия оказались согласны.

Федька в изумлении переглядывался с Никитой.

— Ты вообще что-нибудь соображаешь? — тихо спросил Ник, — Потому что я ни хрена не врубился сейчас.

Федя подозвав переводчика, хмуро кивнул в сторону весело щебечущих япошек и улыбающейся Вики.

— Че за нахер? — буркнул Федька парню. Митяй был старым знакомым, еще с тех времен, когда Федя с Ником горбатились в мастерской. Тогда Митяй еще только перся по анимэшным кино и балдел от всего японского в том числе и от тачек.

— Блин, я балдею от девчонки, — выдохнул Митяй, — Но она только что за вас все разрулила. Контракт у вас в кармане. А сейчас они собрались пожрать в «Пятигорье». Нет, круто конечно, если вы там столик заказали. Потому что знаю, что фиг туда просто так завалишься. А девочка отпад. И произношение на уровне. Я бы с такой практиковался сутками. И не только в японском.

— Ох. л? — взглянул Федя на Митяя исподлобья.

— Ну хотя бы просто поговорить можно? — обиделся Митяй, следя за Викторией почти не моргая. Нет, девочка — находка.

— Думаю, поговорить тоже не даст, — усмехнулся Ник, наблюдая, как Федя решительно подходит к Вике и обнимает ее за талию, что-то шепчет ей на ухо, протягивает руку японцам.

— Хороша девчонка, — вздохнул Митяй, и отпил из стакана, смочив вдруг пересохшее горло.

— Дочь Ящера, — невозмутимо сообщил Ник, — Знаешь такого?

Митяй благополучно поперхнулся. Кто ж Ящера не знает?

 

17

Сидя в машине, Виктория не разговаривала. И зачем отвлекаться, если Эскалада отнимала все ее внимание.

— Вииик, — в который раз позвал Федор.

— Я занята, — отрезала девушка, не смотря на Федьку.

На самом деле Вика на парня не обижалась, просто хотелось ей его немного помучить. А вот не нужно было переодеваться на глазах у какой-то девки.

— Ну, Виик, — не унимался Федя, — Ничего ведь н-н-ее было, — горестным голосом говорил Федя, — Я как тебя в-в-встретил у меня вообще н-н-ничего и ни с кем. Честно.

— Верю, — с готовностью согласилась Вика, — Но секретаря я тебе сама найду. Есть у меня одна кандидатура.

— Вик, кнопочка, — улыбнулся Федька, — Да з-з-забей. Я там бываю редко. Больше по с-с-сервисам.

— Я сама решу, — строго сказала Виктория и притормозила, осматривая парковку рядом с клубом, размышляя, куда бы поставить этого монстра без угрозы для окружающих.

Перед выездом из «Феникса» Вика позвонила админу отцовского ресторана и предупредила о скором приезде. И вот, благополучно добравшись до клуба, Вика выползала из машины, опираясь на руку Федора, и приветливо улыбалась японцам, которые только подъехали во второй машине с переводчиком. На третьей ехал Никита, с которым Вика так толком и не познакомилась. Но решила позже непременно пообщаться побольше. Ей захотелось с ним подружиться. Ведь он был лучшим другом ее…. Парня? Или кого? Мужчины? Лю…Любимого?

Виктория застыла на крыльце клуба, напрочь огорошенная своими мыслями-размышлениями. Нет, Федор, несомненно, ей нравился. Сильно нравился. Но любить? Спустя сутки? Такое возможно вообще? Нужно ведь, кажется, узнать человека лучше. А за сутки, что она там могла узнать? То, что он живет моторами? Любит в них копошиться и ремонтировать? То, что он легко подмечает и запоминает мелочи, взять, к примеру, ее любимое блюдо? Или какао? То, что он спросонья болтает абсолютно чисто и до жути смешно ругается? То, что матом крыть он умеет не просто двумя словами? То, что он до неприличия щедрый? И нежный? И ласковый? И сильный? Вспыльчивый немного? И обижается смешно? То, что не станет замалчивать проблемы, и поговорит о них? И глаза у него необычного синего оттенка? А волосы медными кудряшками? И еще он волосатый весь, будто медведь? Милый такой медведь.

«Даа, Виктория Яковлевна, ты основательно втюхалась» — поздравила себя Вика и, запрокинув голову, посмотрела на профиль своего рыжего парня.

А Федька, словно почувствовал, узнал, что твориться в ее голове, сжал крепче ее ладошку в своей и коротко поцеловал костяшки пальцев. Однако Вика не готова была к признаниям, ох, как не готова и положение спас администратор, которого Виктория знала уже лет сто.

Степка раньше начинал официантом, а потом дорос и до старшего администратора ресторана, который отчет держал только перед директором. Степка был высок, статен, не страдал от вредных привычек. В общем, был золотым человеком. За исключением одного «но». Степан был тем еще бабником. Но, что немаловажно, на работе держал себя в руках и романов с сотрудниками не крутил. За что Виктория Яковлевна его особенно уважала. В противном бы случае пришлось бы ей все рабочее время, когда Вика появлялась в Пятигорье, тратить на утешение обиженных и брошенных.

— Викуленька Яковлевна! — радостно встретил Степка дочь грозного босса, — Как мы очень сильно, просто нереально сильно, рады любоваться вами во внерабочее время!

— Степан, — Виктория улыбнулась и автоматически поправила немного сдвинувшуюся бабочку на шее парня. Все в Степане было идеальным, но почему-то бабочка постоянно съезжала, — Встречай гостей. Видишь, народ голоден.

Виктория кивнула на гостей, скрывшихся в гардеробной.

— Викуленька Яковлевна, любой Ваш каприз, любой каприз, — никак не унимался Степка.

— Степ, — рассмеялась Вика, — Закрывай лавочку. Веди гостей в зал.

— Жестокая Вы женщина, Викуленька Яковлевна, — горестно вздохнул Степан, — Ой, жестокаяяя! Разбиваете мне сердце!

— Я тебе сейчас кое-чего другое расхерачу, — вкрадчиво произнес Федор, стоя за спиной Вики и спрятав руки в карманы брюк. Парень смотрел на бабочку админа, по которой секунду назад порхали юркие пальчики его колючки. И почему-то Федору очень-очень захотелось затянуть эту бабочку лично. Да так, чтобы этот самый Степан перестал сверкать белозубой улыбкой. Навсегда.

— Федь, перестань, — строго проговорила Вика, и уже обратилась к Степану, — Беги, козлик, работай, иначе тебе мой грозный кудрявый мальчик открутит твою болталку напрочь.

— Викуленька Яковлевна, — горестно вздохнул Степан, которого чувство самосохранение покинуло в эту минуту, — Как Вам не стыдно изменять мне с рыжими великанами?

— Охренеть не встать! — рявкнул Федор, и ломанулся в сторону наглого админа.

— Федь, Феденька, — торопливо заговорила Вика, заметив, что японцы на подходе, и преградила парню дорогу, останавливая его, чтобы он не смог добраться до Степки, вздумавшего по-идиотски пошутить, — Он шутит. Степан у нас так шутит.

Вика схватила своими ручками лацканы пиджака богатыря и постаралась притянуть к себе.

— Спокойно, Феденька, не бузи, — уговаривала Вика, красноречиво сверкая на Степку взглядом, мол, вот идиот, чего встал, сваливать пора!

— Да я легонько, — «утешил» Федя, не спуская с парня многообещающего взгляда.

— Федь, — вздохнула Вика, — Если ты его сейчас помнешь, то мне придется торчать здесь всю его смену вместо него. А я хочу к тебе. Домой к тебе хочу. Понял? Отдохнуть хочу. Этот день какой-то нескончаемый, млять.

Федор хмуро кивнул, рваться в сторону Степана перестал, а руками обнял Викторию и прижал к своему боку.

— Чтоб не видел больше, — хмуро предупредил Федя админа, и добавил, — В следующий раз, я ему эту бабочку запихаю в…

— Он сам ее сожрет, — торопливо перебила Вика, — Если она у него еще раз съедет. Да, Степа?

— Так точно, Вику… Виктория Яковлевна! — отчитался парень и направился к иностранным гостям.

Виктория задержалась около теперь уже партнеров Федора, мило пощебетала о чем-то, указывая на Степана, переводчика и в сторону распахнутых дверей в ярко-освещенный зал, и утащила самого Федора в противоположном направлении.

— Кудыть? — не понял Никита, расплываясь в широченной улыбке. Он, конечно, радовался такому повороту событий, при которых и контракт в руках и друг при девушке, но как-то задолбали его иностранцы. Хотелось посидеть по-человечески, отметить в узком кругу.

— В гардероб, — ответила Вика, улыбаясь, — А Вы, Никита, проходите. Столик уже готов.

— Лады, — кивнул Ник и пошел в зал.

— Кажется, мы идем н-н-не туда, — заулыбался Федька, когда Вика утащила его мимо двери с табличкой «гардероб».

— Все мы правильно идем, мой наивный чукотский мальчик, — пропыхтела Вика, торопливо поднимаясь по служебной лестнице. Оказавшись на лестничном пролете между третьим и четвертым этажами, Вика вынула массивную связку ключей из кармана куртки и открыла дверь.

— Милости прошу к нашему шалашу, — пригласила Вика Федора в свой персональный кабинетик. Вика любила эту комнатку. Она была небольшой, но уютной. И всякий раз, когда нужно было подумать над какими-нибудь бумагами, девушка пряталась тут. У Гора было много клубов, но больше всего он любил «Утреннюю звезду». Так и у Вики. У нее было много рабочих мест, где она постоянно появлялась и «разруливала» всяческие конфликты с персоналом, клиентами, артистами. Но самым любимым рабочим местом было «Пятигорье».

Федор вошел в комнату, и как-то она стала вмиг очень тесной. Даже дышать стало трудновато. Или это от подъема по лестнице?

Виктория сняла свою куртку, повесила в угол на вешалку. Замерла около письменного стола, внимательно наблюдая за парнем.

— Хорошо тут у тебя, уютно, — похвалил Федька, рассматривая рамки с фотками на стене.

— Ага, если учесть, что эта комната изначально предназначалась для ведер, тряпок и швабр, — рассмеялась Вика, включила монитор на стене, внимательно посмотрела на него, — Просто понравилось помещение и затребовала его у папки в качестве бонуса к зарплате. Так, закуски уже принесли. Горячее через двадцать минут. Пойдем?

— Двадцать минут? — переспросил Федя.

— Ты что задумал? — с улыбкой поинтересовалась Вика, видя, как Федька сбросил дубленку, на которую он сменил куртку еще при выходе из офиса, расстегнул пиджак, и медленно подошел к ней. Вика опиралась бедром о столешницу, а стоило парню приблизиться, и вовсе уселась на нее попой.

— Виика, радость моя, — практически промурлыкал парень. Виктория Яковлевна даже рассмеялась, настолько смешно у него это вышло.

— Федь, ну, ты чего? — «не поняла» девушка, а сама руками к вороту скользнула, расслабляя галстук.

— Кнопочка моя, — горячо зашептал Федька, проводя носом по ее ушку, касаясь губами шеи, а руками сжимая тонкую талию.

— Федор, уже девятнадцать, — выдохнула Виктория, вытягивая белую рубашку ставшими вмиг непослушными пальцами.

— Ох, не успеем, — жарко прошептал Федька, расстегивая блузку, ловко справляясь с крошечными пуговками, — Мне тебя будет мало. Мне тебя всегда мало, кнопка.

Любопытные ладошки Виктории заскользили по внушительному прессу, распластав пальцы, девушка изучала тело парня. А Федор, уже справившись с блузкой, расстегнул пуговку на брючках.

— Мы семимильными шагами движемся вперед, — Виктория губами прижалась к шее парня, а руки скользнули к пряжке ремня, — Уже дошли до брюк. А то обычно нас на рубашках прерывают.

— Вииик! — простонал Федька, — Давай з-з-забьем на все, колючка моя. Д-д-давай свалим куда-нибудь за город. Чтобы только ты и я. И никаких т-т-телефонов.

— Давай, — жарко отвечала Вика и ойкнула, когда Федя заставил улечься на стол спиной. Вика в долгу не осталась, ногами обхватила талию парня и к себе прижала. Тонкая ткань брюк не скрывала возбуждения. Федор оперся рукой о стол, второй провел по груди девушки, поглаживая, сжимая, лаская.

Твердые губы накрыли мягкие и нежные, язык скользнул в манящий рот, срывая стон наслаждения, неудовлетворенности, обещания.

— Ух, ты, как у вас тут горячо! — раздался насмешливый голос с порога, и добавил, — Какой, однако, пассаж.

Виктория застонала, и резко притянула Федьку к себе, закрываясь от нежданного визитера. Федор оперся лбом в плечо Вики. Выдохнул.

— Можно я его придушу? — тихо попросил Федя.

— Вообще-то закрываться нужно, — подсказал парень, продолжая стоять в дверном проеме с распахнутой дверью, и совершенно не испытывая смущения или стыда, да даже неловкости, наблюдал за парочкой.

Виктория застегнула рубашку, села, отдернула пиджак, привычным движением поправила, но скорее растрепала волосы.

— Игнаша, — спокойно произнесла Вика, — Вот дождусь я, когда у тебя появится девушка, вот тогда и отыграюсь.

— Викуль, — рассмеялся парень, — Да у меня каждую неделю то появится девушка, то отъявится. Появится-отъявится. И так на повторе.

— Я имею ввиду нормальную, хорошую девушку, а не этих твоих резиново-силиконовых барби, — пояснила Вика.

Федор уже тоже заправил рубашку, поправил галстук, запонки.

— Угу, напугала, — усмехнулся Игнат, — Федь, я вообще-то к тебе по делу.

— Че, прям вот именно сейчас? — хмыкнул Федор.

— А когда же еще? — искренне удивился парень.

— Действительно, когда же, — вздохнула Вика, мечтая огреть племянника по черепушке.

— Викуль, — вздохнул Федор, ласково целуя девушку в висок, — Я с-с-серьезно. Завтра свалим и адрес н-н-никому не дадим, чтобы не отсвечивали в-в-всякие со своими «делами».

— Думаю, этим «всяким» даже день сообщать не стоит, — хмыкнула Вика, и подняла голову к Федору, ласково поцеловала в губы, — Пойду я, а вы свои дела обсудите и спускайтесь в зал.

Виктория ушла, Игнат отпустил пару шуток в адрес парня тетушки и своего хорошего по совместительству друга, и поведал о своем деле.

А спустя пятнадцать минут, на протяжении которых Федор недвусмысленно поведал Игнаше о том, что именно он сделает в следующий раз, если пацан явится к нему по «супер-важному» делу в самый неподходящий момент, Федор спустился в зал и уселся за столик рядом со своей девушкой, плотнее придвинув свой стул к ее. Игнат же решил задержаться около бара. Заказав кофе, парень лениво следил за столиком Вики и ее гостей. До тех пор, пока его не отвлек звонок телефона.

— Да-да, у аппарата, — весело поприветствовал Игнат звонившего.

— Чем порадуешь? — не размениваясь на приветствие, спросил абонент.

— Все как велели, товарищ начальник, — довольный собой, произнес парень, — Нашел, вмешался, прервал.

— Молоток, вырастешь — кувалдой станешь, — хмыкнул собеседник, — Чего там у них? Как обстановка?

— Да в ажуре все, — утешил Игнат, — Пока еще они не «того». Но мне мужика реально жалко уже. Да и Вика, знаешь ли, скоро загнется от переизбытка ощущений.

— Но-но! — потребовал собеседник, — Ты вообще-то о тетке родной говоришь! Не стыдно?

— Угу, мне-то стыдно, — хмыкнул Игнат, — А самому? Сидите там, спорите на старости лет, языками чешете, а молодежь страдает.

— Нос не дорос еще, деда учить! — грозно пригрозил Ящер, но Игнат только хмыкнул.

— Слушай, о, великий кукловод, — вздохнул Игнат, — Как думаешь, если Вика узнает о вашем тотализаторе, кому первому достанется, тебе или Максу?

— А ты об этом не думай, — сообщил Ящер, — Твое дело помочь любимому деду.

— Я-то помог, — отвечал Игнат, — И Гор помог, хоть и сопротивлялся. А следующего кого подключишь? Батя помогать не станет. Деда Макс его уже наверняка на свою сторону перетянул.

— Есть у меня пара козырей, — утешил Яков Алексеевич внучка, — Не переживай. Дедушка не проигрывает.

— Угу, дедушка, конечно, нет, — заржал Игнат, — Если бабушка об этом не прознала. Ладно, о, великий манипулятор, мне бежать пора. Завтра вообще-то великая пьянка, а я тут один за всех вкалываю. Гора трогать нельзя. Вика тоже вывалилась из реальности.

— Давай девчонок пришлю? — предложил Яков Алекссевич.

— Завтра посмотрим, — решил Игнат, — Их по-отдельности я еще вынесу, как и клуб, а вот если вместе соберутся, караул полный.

— Да, они у нас такие, — согласился Ящер, и торопливо добавил, — Елки, я забыл совсем! Все, твоя бабулька меня сейчас грохнет.

И в подтверждение слов деда, Игнат услышал голос Жданы на заднем фоне.

— Яшенька, ты, если память мне не изменяет, — говорила бабушка, — А она не изменяет, обещал мне еще час назад. И где?

— Все-все, солнышко, — извиняющимся ласковым голосом говорил Яков Алексеевич, — Бегу уже, почти мчусь.

Дед сбросил вызов, а Игнат еще пару минут улыбался, попивая кофе и представляя, как Ждана строго смотрит на деда, а тот, грозный и жесткий со всеми, пасует перед ней, превращается в заботливого и нежного, любящего мужа, отца и деда. Нет, Игнаша дедом восхищался, но становиться безвольным теленком в женских руках не собирался. Игнаша — кремень, не меньше.

 

18

— Скажи этому чудику, — прошептал Федр Вике на ухо, когда уже подошел черед десерта, — Я ему сейчас его очки запихаю в з-з-зад, тогда зрение у него только улучшится.

— Федь! — возмутилась Вика.

— Не хрен пялиться на тебя, — проворчал Федор и собственническим жестом погладил девушку по шее, массируя длинными пальцами затылок.

— Скажи, пусть не зыркает т-т-так, — продолжал Федор.

— Федька, — прошептала в ответ Вика, — Вы контракт только-только заключили, успокойся.

— П-п-плевать, — изрек парень.

— Хиромото добропорядочный семьянин, — улыбалась Вика японцам, а Федору выговаривала со всей строгостью в голосе, — Он мне фотографии детей показывал и жены.

— Не з-з-знаю, что там этот твой Херняморда п-п-показывал, — хмыкнул Федор, — но еще один в-в-взгляд в твою сторону и я ему п-п-пару фонарей обеспечу.

— Федь, не знала, что ты такой ревнивый, — Вика стрельнула глазками в сторону парня.

— Ничего подобного, — проворчал Федя и пока Вика с Митяем беседовали с иностранцами, парень кивнул Нику в сторону курилки, — Я на минутку, копка.

— Хорошо, — кивнула Вика, — Кофе? Или чай к десерту?

— А тебя можно? — улыбнулся Федька, проводя большим пальцем по щеке девчонки.

Вика только рассмеялась. Федька с Ником ушли в курилку, а Виктория Яковлевна проводила их взглядом. Вернее, широкую спину Федора. Вот как он может быть таким прямолинейным и подкупающе правдивым? Интересно, если он прям сейчас с диким воплем перекинет ее через плечо и попрет в ЗАГС, что скажет ее семья?

Пф, ЗАГС…. Вот ведь мысли убежали.

Виктория постаралась оставаться серьезной. Вдруг Федя все-таки прав и японец отнесет ее улыбку на свой счет? Нет, сделать-то он ей ничего не сделает, но Федя мужичка однозначно поломает.

А в курилке ресторана «Пятигорье» Федор стоял, подпирая стенку, и сосредоточенно изучая экран телефона.

— Вот, эти, ее любимые, — выбрал Федька и показал другу изображение, — Пусть к-к-кругом разложат. Прям от порога. И ц-ц-цветов, чтобы до хрена.

— Романтишно, — заржал Ник, но номер службы доставки забил в телефон, — Я тогда помчался. Как закончу, напишу. И сразу к Ниночке. Устал что-то как собака.

— Лады, — кивнул Федор, затушил сигарету, пожал руку другу, — Митяя п-п-попрошу, пусть гостей в гостиницу везет. А мы еще к Вике, д-д-думаю, заскочим и домой. Успеешь?

— Чего не сделаешь ради друга, — хмыкнул Ник и ушел.

А Федор вернулся за столик пугать хмурым взглядом всяких там японцев и отгонять их от своей любимой девушки.

После ужина Федя с Викой ехали домой. Правда до этого сделали крюк и заскочили к Виктории на квартиру. Поскольку Федька отказался отпускать девушку хоть на минуту от себя, а кровать в доме девушки была порядком меньше и не такой удобной, то было решено ночевать у богатыря дома. Виктория собрала небольшую дорожную сумку с вещами первой необходимости. Правда, в ходе сборов размышляла, что же взять.

— Федь, футболку ту мне дашь? Или пижаму взять? — крикнула Вика из спальни.

Федор сидел на кухне, пил кофе и ковырялся в мобильнике.

— Викуль, можешь в-в-вообще ничего не брать, — ответил Федор, — А футболок у меня вагон. Выбирай л-л-любую.

Виктория подумала и уложила теплое трикотажное платье, кардиган и смену белья, а также косметичку и туалетные принадлежности. Еще в сумке оказались две пары теплых полосатых носков. Так, на всякий случай.

Виктория вышла из спальни, поставила сумку у порога и прошла на тускло освещенную кухню.

Федька стоял спиной к двери, спрятав руки в карманы брюк, и смотрел в окно на вечерний город. Вика подошла, встала рядом с парнем.

— А скоро Новый год, — тихо сказал Федька, обнимая девушку и притягивая к себе. Вика, не отрывая взгляда от окна, прижалась щекой к груди парня, обняла его за талию и улыбнулась.

— Я обычно в клубе встречаю, — вздохнула Вика, — Самый разгар работы.

— Дудки, — хмыкнул Федя, — Первый н-н-нормальный праздник и работать? Н-н-нет. Уедем. Куда хочешь?

— Федь, — вздохнула Вика, — Никуда не хочу. Хочу валяться и ничего не делать, никуда не спешить и никуда не опаздывать.

— Лады, — согласился парень, — А ты писала п-п-письмо Деду Морозу?

— Угу, вместе с Уляшкой, — хихикнула Вика.

— И чего просила? — улыбался в ответ Федя.

— Чехлы для Сивки, — ответила Вика, а потом грустно добавила, — Как-то жаль мне ее. И чехлы теперь, наверное, не пригодятся.

— Виик, — проговорил Федька, — Не пущу я тебя за руль т-т-такой мелкой машинки. Я как вспомню тебя в-в-внутри…. Вик, любую д-д-другую выбирай. Что хочешь т-т-требуй, но только не Сивку.

— А обещал вылечить, — вздохнула Вика.

— Викуль, — руки Федора крепче обвились вокруг талии, — Будет тебе Сивка. Но з-з-за ее руль не сядешь. Вот т-т-такое у меня условие.

— Опа, приплыли, — хмыкнула Вика, — Не привыкла Виктория Яковлевна к условиям, знаешь ли.

Федя молчал, только носом прижался к макушке девушки и ждал, собираясь спорить, если придется, и настаивать на своем.

— А кто сядет? — вдруг спросила Вика.

— Куда? — не понял Федор.

— Ты сказал, я за руль не сяду, — напомнила Вика, — А кто сядет? Ее выгуливать нужно, иначе зачахнет Сивка моя.

— Я, — коротко ответил парень.

— Да не, — не поверила Вика, — Ты не влезешь.

Федор только хмыкнул. А Виктория озорно сверкнула глазами.

— Тогда меняемся, — предложила Вика, — Я на твоей Ладушке. А ты на моей Сивке.

— Ладушка? Это тебе не какая-то «Л-л-лада» между прочим. Это буржуйский автопром!

— Да ладно, Ладушка она, и все, — смеялась Вика, — А пока моя машинка в ремонте, подберем тебе кое-что не менее гламурное.

— Издеваешься? — предположил Федор.

— Ты что! Как можно? — удивилась Вика, но взгляд озорной и лукавый прятала, — Я поищу экслюзивчик для тебя.

— Только без фанатизма, — предупредил Федя, Виктория в ответ только рассмеялась злодейским мультяшным смехом, вызвав у Федора очередной приступ хохота.

По пути к парковке Виктория уже придумала, какую машину выберет для Федьки. И даже знала, к кому обратиться за помощью, чтобы удивить парня, неожиданно удивить.

В размышлениях и планировании коварного розыгрыша Вика увереннее уже вела Эскаладу в сторону Федькиного дома. От злодейского плана девушку отвлек телефон Федора. Посмотрев на дисплей, парень ответил на вызов, и вполне себе так нежно ответил, мягким, ласковым голосом. Вика даже излишне резко нажала на педаль тормоза на светофоре.

— Нинок? Привет, привет, з-з-зая! — поздоровался Федя.

А Виктории захотелось запихать этот долбаный телефон вместе с «заей» в не самое доступное место.

— Нин, — уже серьезнее проговорил Федор, — ну, не знаю. Что-то устали как-то.

Федор немного поморщился и отвел чуть в сторону телефон от уха, так громко изъяснялась собеседница.

— Ладно, с-с-спрошу, — буркнул Федя, и посмотрел на Вику, — Кнопка, нас тут в гости з-з-зовут. Ник с Ниной. Сделку обмыть.

Виктория сразу сделалась веселой, не такой ревнивой, и улыбчивой. Что ж, на ловца и зверь бежит. Вот с Никитой-то ей и нужно обсудить будущий транспорт Федьки. А поскольку он ее этим своим «зая» заставил пережить и напридумывать хрен знает чего, то машину она попросит перекрасить в розовый. Даже в ярко розовый цвет. Пусть знает, «зая», блин. И кивнув своим мыслям, Вика улыбнулась парню.

— Конечно, мой кудрявый мальчик, — согласилась Вика, — Куда изволите, шеф?

Федька рассмеялся. Распрощался с Ниной. Назвал Вике адрес и вновь вернулся к изучению телефона.

— С-с-сколько ты можешь отсутствовать в г-г-городе, прежде, чем твои к-к-кинуться тебя искать? — вдруг спросил Федор.

Вика удивленно изогнула бровь, и притормозила на перекрестке.

— Ну, часа два-три, — прикинула Виктория.

— А если ска-а-азать, что уедем, но не г-г-говорить куда? — предложил Федя, не отрываясь от изучения телефона.

— Сутки, — предположила Вика, — Федь, не знаю, раньше уезжать не приходилось.

— Ясно, — кивнул парень и глянул в окно, — Налево. И второй подъезд.

 

19

Квартира Ника и Нины располагалась в обычной панельной пятиэтажке, вернее, квартиры было две, объединенных между собой. Как выяснилось, с самой школы Ник и Нина жили по соседству. Ник учился двумя классами старше, и полненькую девчушку особо и не замечал, пока в один прекрасный день не случилась потасовка, после которой Федьку упрятали на месяц в колонию, а Ник побитый вернулся из ментуры домой. Оказалось, что из пухленькой девчонки получилась красивая девушка, которая, увидев соседа с подбитым глазом, ссадинами и ушибами, решила, что пора бы брать дело в свои руки. Нику деваться было некуда. И вот уже десять лет они вместе. Три года назад они официально узаконили отношения, в прошлом году появился сын — непоседливый малыш, точная копия отца.

Ниночка была невысокой брюнеткой с пышными формами, красивыми правильными чертами лица, взбалмошным характером, озорным взглядом и отличным чувством юмора. Виктории Яковлевне девушка понравилась с первого взгляда. Как только они с Федькой появились на пороге квартиры Ника, Вика попала под пристальный изучающий серьезный взгляд. Уже собиралась начинать нервничать, поскольку уж очень сильно хотелось понравиться друзьям Феди. Но тут Ниночка совершила два действия. Первое — девушка, почесав нос, кивнула своим мыслям и громко завила следующее:

— Нет, была бы я мужиком, ну или даже не той ориентации, я бы тоже в такую крошку влюбилась! Никитос, глянь какие ручки! Нет, а мордашка? Мордашку видел? Это же можно непосредственно визуальный оргазм заработать, если десять минут любоваться не моргая. Боже ж мой! А ну, подруга, повернись!

Вика послушно повернулась, пребывая в подобии ступора. Слишком уж неожиданно бурным оказалось знакомство. Вика думала, что жена спокойного уравновешенного Ника должна быть такой же спокойно и уравновешенной. Не угадала.

— Боже! Я кайфую. Ты только глянь на эту попку! А ноги! Ты ноги выдел? Федя, котик, я тебя, ой, как понимаю! Все, я ее тоже люблю!

— Виктория Яковлевна, вы у меня только что жену отбили! — меланхолично изрек Никита, держа на руках непоседливого сына, — Я тут уже начинаю волноваться, между прочим. Сначала друга увели, теперь жену. Признайтесь, вы так ко мне подбираетесь?

— Скорее уж вот к этому чуду, — рассмеялась Вика, глядя на малыша. Ребенок, недолго думая, потянул ручки к новой гостье и перебрался к Вике. Минуту изучал ее пуговицы на блузке, потом добрался до сережек, изучил уши, волосы, и в итоге пухленькими ручками погладил по щекам и клюнул раскрытым ртом в нос.

— О, Валерик тот еще ловелас, — смеялась Нина, — Федька, будешь тянуть кота за мелкие подробности, так и профукаешь девчонку. Валерик быстро вырастет и утащит красоту в ЗАГС.

— Все, я ревную, — громогласно изрек Федор, когда Валерик доверчиво уткнулся Вике в вырез блузки, — А ну, иди сюда, карапуз! Кто тут у нас еще не спит?

Федор со знанием дела взял ребенка из рук Вики и, под детский смех, подбросил его пару раз вверх. Вика смотрела, как ее рыжий богатырь играет с мелком чадом. И как-то стало вдруг волнительно.

— Хватит мне пацана баловать! — строго изрекла Ниночка, но взгляд ее смеялся, — Давайте уже, проходите.

И вторым действием Ниночки, послужившим сближению с семьей Кировских, стали тихие, сказанные без свидетелей слова Вике на ухо:

— Обидишь мне парня, прикопаю в ближайшей яме.

— Все ясно, — улыбнулась Вика, не особо пугаясь угрозы. Зато девушка поняла, что у Федьки есть настоящие друзья в лице Ника и Ниночки.

— Ну, давайте уже пить! — радостно предложила Ниночка, хватая за руку Вику и утягивая за собой на буксире в гостиную, где уже был накрыт стол, уютно поблескивала ёлка разноцветными огоньками, и тихо работал телевизор на полстены.

— Ты, гляжу, совсем раскодировалась, — хмыкнул Федька.

— Валерик есть ее бросил, — пояснил Ник, — Вот она и обиделась на вес мир. Бухает теперь, по-черному, — это ужа жалостливо и для Вики.

— Викусь, не верь, врут завистники, — запричитала Ниночка.

— На самом деле, — Федя отвлекся от игры с малышом и улыбнулся Вике, — Нинке хватает н-н-наперстка и она уже г-г-готова покорять необузданных жеребцов.

— Да сколько можно вспоминать? — обиделась Ниночка, усаживая Вику на удобный диванчик, — Девять лет прошло, а эти сволочи все амнезию никак не заработают. Ну, выпила для храбрости, и пошла к соседу. И нечего было полуголым выползать! Сам виноват!

Федька уселся рядом с Викой, устроив Валерика на своих коленях. Малыш тут же перебрался к Вике, но и руки Федора не выпускал. Так они и сидели втроем на одном диванчике.

— Ниночка, я ведь не жалуюсь, — рассмеялся Никита, — Завидует просто, что у меня такое чудо шебутное есть, а он у нас пока еще холостой, да неженатый.

В ответ Федор Вику крепче приобнял, носом прижался к ее виску.

— У меня теперь тоже есть свое персональное чудо, — похвалился парень, а Вика, улыбнулась ему и ладошкой по щеке погладила.

— Шебутное? — переспросила Вика, лукаво улыбаясь.

— Любимое, — тихо шепнул Федька в ответ и взгляд отвел.

А Виктория так и сидела, улыбаясь и глядя на парня, на его медные кудряшки, улыбку, ярко-синие глаза. А потом придвинулась ближе к парню, насколько позволял сидящий на коленках малыш.

За окном хозяйничала ночь, на небе сияли яркие звезды, белые пушистые снежинки, медленно кружась в воздухе, опускались на спящий город. Но парень с рыжими кудряшками, в отличие от всего города, не спал. Он стоял, одетый в домашние шорты, с оголенным торсом, и взлохмаченной шевелюрой, у окна, опираясь бедром о подоконник. Стоял и смотрел на изготовленную на заказ кровать гигантских размеров, в которой сейчас спала девушка. Нет, не так. Спала его любима девушка. Спала крепким сном, измотанная насыщенными событиями и тремя рюмками текилы. Вику срубило еще в такси. Вернее, она еще не спала, а мило шептала Федьке на ухо всякие глупости, от которых парень, и без того находясь в состоянии постоянного адского возбуждения, распалялся еще больше. Колючка болтала обо всем сразу, сбиваясь и не договаривая предложений. Но Федька и сам догадывался, что она собиралась сказать. И от этого еще больше кайфовал. Как он не кончил прямо там, на заднем сидении такси, для парня оказалось загадкой.

— Ты такой красивый и большой, мой синеглазый мальчик, — шептала Вика, прижимаясь к уху Федьки, — А я тебя хочу прям вот сильно…. Хочу всего, и сразу… И твою спину волосатую… Руки такие большие… Интересно, ты там тоже волосатый? Нет, не отвечай, сама узнаю. И голос…. Хочу твой голос… Такой, знаешь, возбуждающий… Ты мне пошепчи на ухо что-нибудь про свои движки, и я точно в оргазме… Федь, вот ненавижу тебя. Веришь, нет?

Федька тогда похолодел и замер. Хотел отстраниться от кнопки, не дала, не пустила, только крепче прижала к себе его голову.

— Спроси за что, — продолжала говорить Вика, и сама отвечала следом, — Зачем год ждал? Зачем так долго мучился? А я влюбилась, веришь, нет? Нет, не верь пока. Я пьяная. Поверишь потом, когда скажу.

Виктория затихла, губами заскользила по шее парня, отчего Федька с трудом не застонал, только кулаки сжал и зубы стиснул. Терпеть, главное терпеть. Не в машине ведь на нее набрасываться. Но, Господи, как же дотерпеть? Где сил-то взять?

А Вика, словно и не знала, что творит с ним ее голос, вновь начала говорить:

— Я, знаешь, старомодная такая, — говорила Вика, — И в чудеса верю. Потому что я тебя загадала на тот новый год. Загадала, чтобы ты мне встретился. Большой, сильный, с которым не страшно. И красивый чтобы. И добрый. Чтобы замечательным человеком был. Как ты. Загадала, чтобы ты пришел, и полюбил, а я в ответ полюбила бы. И подарила бы тебе свой первый раз. Хотя, говорят, там мало приятного. Но для меня важно. Понимаешь?

И Вика заглянула в ярко-синие пылающие огнем глаза мужчины с медными кудряшками.

— Понимаю, колючка моя, понимаю, — выдохнул Федька.

Вика спрятала голову на груди своего богатыря и счастливо улыбнулась. А потом и уснула. А Федька сидел, поглаживал непослушные прядки на затылке, изящную шею, розовую щечку кончиками пальцев.

— Ты даже представить себе не можешь, кнопка, как сильно я тебя люблю, — прошептал Федор, полностью осознавая, что спит она, не услышит. И ладно. Потом скажет. И убедит, если не поверит вдруг. А сейчас пусть поспит. Устала. Вымоталась. Пусть спит. Пусть.

Уложив Вику в кровать, переодев ее в свою футболку, Федька отправился в душ. Двадцать минут водяные струи контрастного душа хлестали по могучей спине. Пока не начали стучать зубы. Пока весь хмель не вышел, и не спало возбуждение. Потому что Федька знал, вот сейчас он вернется в спальню, а там она, его Колючка, спит в его одежде, на его постели, в его доме. И не сдержится он, начнет обнимать, целовать. И она ответит. Он точно знал, что ответит. А утром для нее все будет как в тумане. А он, Федька, хочет, чтобы она запомнила. Чтобы знала. И видела все. Он подождет. Ведь они теперь вместе. Он и дольше ждал. И еще подождет. Недолго.

Федор вернулся к кровати. Лег осторожно, обнял свою колючку, прижал к боку. А она во сне сама перебралась к нему на грудь, будто котенок сонный. Перебралась и уснула.

Федька осмотрел спальню, заваленную мягкими игрушками абсолютно разных размеров, на цветы, расставленные по полу, и удовлетворенно закрыл глаза. Ничего, утром увидит.

 

20

Виктория Яковлевна пить не умела совсем. Пьянела быстро и страдала жутким похмельем. Поэтому стоило утром раскрыть глаза, как подкатила тошнота к горлу, и Вика помчалась в комнатку с белым другом. А после, приведя себя в порядок, Вика вернулась в спальню. Федька спал, обнимая ее подушку одной рукой. Спал безмятежно, по-детски, мило так и трогательно.

А еще Виктория Яковлевна увидела море цветов и мягких зайцев разного размера. Каждый заяц был одет в веселый костюмчик. И такая милота вызывала кучу позитива и эмоций.

Виктория поняла, что улыбается, глядя на своего богатыря. Телефон пиликнул сообщением. Брат писал, он проснулся и ждет ее появления. Гор ночевал у Ави в палате, и сейчас Тереза ехала сменить его. А Вика должна мчаться к Фильке и готовить гардероб мальчишкам.

Честно сказать, этого момента Вика ждала последние пару месяцев. Ждала, и все никак не могла дождаться. Но теперь…. Теперь девушка не хотела никуда уезжать. Но она ведь обещала… Поэтому, прихватив сумку, Вика вернулась в ванную, и одела приготовленное вчера платье.

Осторожно заглянула в спальню еще разок, полюбоваться своим соней, который спал богатырским сном, прижав к могучему плечу подушку Вики. И прокралась по коридору к входной двери. В коридоре по пути вдоль стен, так же, как и в спальне, лежали-сидели зайцы вперемешку с букетами цветов.

— Федька, Федька, — счастливо вздохнула Вика, и через силу, все-таки вышла из квартиры, аккуратно захлопнув за собой дверь.

На улице поймала такси и поехала домой к брату. Гор и Ави за последний год выстроили себе свою собственную резиденцию. Не такую большую, как у родителей, но зато рядом, по соседству. И Вика поехала туда.

Филька уже расхаживал по второму этажу, где располагалась просторная детская комната. Расхаживал в глубокой задумчивости с какими-то бумажками, а в центре комнаты Вика увидела две больших картонных коробки.

— Что за ребусы решаешь? — вместо приветствия поинтересовалась Вика.

— Кровати собираю, — недовольно проворчал Гор.

— А сборку заказать? — предложила Вика.

— Не по-пацански, — выдал Филька и принялся распаковывать детали.

Вика махнула рукой на брата и отправилась в смежную комнату, где в огромных пакетах лежали детские вещички. Их все нужно было постирать, погладить и разложить по шкафчикам. Аврора попросила Вику заняться этим лично. Вика тоскливо осмотрела горку внушительных размеров и приступила к стирке-глажке.

Спустя полчаса трудовой повинности Вику отвлек телефонный звонок. Федька проснулся, поняла Вика, прочитав на экране «Мой синеглазый мальчик».

— Доброе утро, мой рыжеволосый богатырь, — ласково поприветствовала Вика парня.

— Ну и куда ты делась? — по голосу поняла, что парень улыбается.

— У Фильки, — все также ласково ответила Вика.

— Ясно, — вздохнул Федор, а потом и добавил, — Скучаю сильно. Д-д-долго там будешь?

Вика тоскливо посмотрела на ворох одежды.

— Наверно, — вздохнула Вика, — потом еще в клуб нужно все там проверить. А вечером тусовка в честь мальчишек. Помнишь?

— Угу, — Вика поняла, что Федор зевает. И таким это милым ей показалось, что она легко рассмеялась.

— Федь, — позвала она, — Спасибо за цветы. И за зайцев. Я даже не спрашиваю, как узнал, что именно этой марки мне до жути нравятся.

— Было бы за что, колючка моя, — ласково ответил Федор, — У м-м-меня вторая линия. Повисишь?

— Давай, — улыбалась Вика.

И пока Федька говорил по параллельной линии, девушка распаковывала детскую одежду, срезала этикетки и сортировала по цвету, чтобы все перестирать, посушить и погладить.

— Хочешь чего-нибудь? — вернулся Федька к разговору.

— Не знаю, — задумалась Вика.

— Ладно, — как-то слишком уж поспешно произнес Федька, — Позже перезвоню.

И сбросил вызов, даже не дождавшись слов прощания, заверений о том, что она будет скучать до вечера по нему. Ничего. Просто взял и сбросил вызов. Негодник!

Виктория как-то совсем расстроилась. Хотелось есть, но немного подташнивало. Хотелось спать, но обещание, данное подруге, не позволяло все бросить и завалиться на ближайшем диване. Хотелось оказаться в центре города, среди зайцев и цветов, и прижаться к Федьке, но Вика решила немного пообижаться на него. Не долго, часа полтора. На большее девушка была просто неспособна.

Ее хватило на час. Ровно до того момента, как, войдя в детскую, где Филька пытал мебель, девушка увидела в дверном проеме высокую фигуру своего рыжеволосого богатыря.

Он стоял, одетый в синие потертые джинсы, футболку и пиджак спортивного покроя с нашивками. Эдакий мачо-мэн во всей своей красе. А в руках он держал пакеты и четыре коробки с пиццей.

— А че так долго? — обиделся Гор, — Я тебя еще час назад просил еды прихватить. Жрать хочу. И тут чего-то болтов не хватает. И детали лишние. Задолбался я, короче. Ты, как крестный отец, обязан оказывать посильную помощь. Давай, оказывай.

— Щас, — заулыбался Федор, — Без д-д-допинга никак.

Допингом оказались объятия и поцелуи. Федька, составив провизию на широкий подоконник, подошел к Вике. Девушка очень сильно уговаривала себя оставаться серьезной. Не вышло. Губы сами растянулись в улыбке.

— Привет, — шепнул Федька, скользя носом по ее виску.

— Привет, — шепнула так же тихо Вика и погладила ладонью затылок и шею парня.

— Нет, все, конечно, мило, — подал голос Филипп, — Но жрать как-то хочется.

— А поехали на Северный полюс? — вдруг предложила Вика, отчаянно желая остаться со своим парнем в четырех стенах наедине, и чтобы все телефоны оказались выключенными.

— Завтра, прям с утра и п-п-поедем, — пообещал Федька то ли вправду, то ли шутя.

К двум часам дня две кроватки были собраны, часть вещей постирана и поглажена, вторая часть весело крутилась в стиральной машинке, а усталые от адских трудов парни отправились отдыхать в просторную гостиную.

Виктория похозяйничала на кухне. Приготовила запеканку и пошла за своими мужчинами. И так и застыла в дверном проеме комнаты. Парни, как и положено парням, были заняты крайне важными делами.

— Да ты влево сваливай! Влево! — возмущался Филька.

— Да сваливаю, мать твою! — отвечал в тон ему Федор, — Тут лажа какая-то. Млять, м-м-меня ранили! Ты чего там вошкаешься?

Виктория с улыбкой покачала головой. Дети, ей Богу.

— Мальчики, а давайте пить чай? — предложила Вика.

— Не видишь, мужики заняты? — пропыхтел Гор

— Эй, а, ну стоять! Куда свинтил? — это уже возмущенно Федору, когда тот, отложив джойстик, встал с пола и потопал к Виктории, — Еще и друг называется. Ну вот, меня укокошили, блин!

А Федору было плевать, кто и кого там укокошил. Главное, он мог в любой совершенно момент подойти и обнять девчонку, сводившую его с ума. Прижаться к ее виску носом, губами, провести руками по спине, погладить затылок и коснуться тонкой шеи.

— Нет, я тут знаете что подумал? — философски изрек Филипп, — Вам нужно уже как-то уединиться, что ли. А то между вами так и сверкают молнии. Прям слепну, елки-палки!

— И это говорит человек, — усмехнулась Вика, не отрываясь от своего богатыря, — который только и делает, что звонит или приходит в самый ответственный момент.

— Нууу, — как-то загадочно протянул Гор и почесал затылок.

Виктория брата знала очень хорошо. И поэтому его поведение показалось девушке как минимум странным.

— Филя? — Вика решила выяснить все сразу, по горячим, так сказать, следам, — А чего это у нас глазки забегали?

— Ничего! — почти искренне удивился Гор.

— А если я Авроре позвоню и пожалуюсь на тебя? — приступила Вика к шантажу.

— Вик, так нечестно, — обиделся Филька, и теперь Вика точно убедилась, что брат что-то скрывает.

— Колись, быстро! — не унималась девушка.

— Я тебе ничего не говорил! И чтобы вы знали, я не по своей воле согласился и изначально был против, — предупредил Гор, — Папка с дядь Максом забились на Порш, что Мелкий еще неделю после знакомства будет вокруг тебя круги нарезать.

— Они что сделали? — не поверила Вика свои ушам.

— Поспорили, что вы еще долго не переспите, — пояснил Гор.

— На что поспорили? — поинтересовался Федор хмуро.

— На новый Порш, — ответил Гор, — А поскольку Ящеру машина очень понравилась, вот и не хочет уступать. Да и потом, это ведь дело принципа. Он и посылает как бы невзначай к вам свидетелей.

— Ему больше заняться нечем? — вышла Вика из ступора, — Федь, а ты куда?

Вика изумленно смотрела, как Федька торопливо натягивает пиджак, вынимает телефон из кармана, набирает какой-то номер.

— Федь, да что случилось? — уже громче и с волнением в голосе спросила Вика.

— Я ему п-п-покажу Порш, — пробормотал парень, и быстро проговорил в телефон, — Где у нас Порш? Да, рестайлинг п-п-последний. Круто. Но не там. Через десять м-м-минут должен быть тут. Адрес скину. Время пошло.

— Федька, ты что творишь? — уточнила Вика.

— Федь, так дела не ведут, — хмыкнул Гор, понимая, что задумал друг, — Обанкротишься.

— Насрать, — лаконично изрек Федор и вышел из гостиной. Вика перехватила парня уже на лестнице, ведущей на первый этаж.

— Федь, что бы ни задумал — не горячись, — уговаривала Вика, — Мелочи ведь все.

— Мелочи? — переспросил Федька, натягивая дубленку, — Сегодня он п-п-по мелочи поспорил, а з-з-завтра?

— Ну, Федь! — вздохнула Вика, понимая, что говорить с парнем бесполезно.

Девушка торопливо оделась, и выскочила за парнем следом.

Федька курил перед своей Эскаладой и смотрел в сторону дома родителей Вики. А потом выбросил недокуренную сигарету, отдал Вике ключи от машины, а сам сел на пассажирское переднее сиденье.

И все молча, не говоря ни слова.

Вика поняла, что отговаривать его бесполезно, и завела двигатель. Правда ехала очень-очень медленно, надеясь, что Федька немного остынет.

Виктория парковалась во дворе дома родителей спустя тринадцать минут. Тринадцать долгих минут, за которые Федор успел трижды послать кого-то в телефон, дважды уволить и еще раз пять сообщить собеседнику о том, что эволюция прошла мимо некоторых мастеров одного из его сервисов. И в итоге, вместо того, чтобы остыть, Федор закипел еще больше. У дверей уже стоял какой-то парень с ключами в руках, а в паре метров от крыльца припарковался, поблескивая заводской краской, новенький Порш.

Взяв ключи в одну руку, второй сжав ладонь Вики, Федор направился в дом Пятигорских.

— Всем доброго дня, — улыбнулась Вика, когда им навстречу вышли мама с Асей.

— Здравствуйте, дети, — улыбнулась Ждана.

Федор кивнул, и, не раздеваясь, спросил:

— Яков Алексеевич где изволит п-п-пребывать?

— В кабинете, — ответила Ждана.

Федька стремительным шагом направился в кабинет. Вика хотела пойти с ним, не пустил, коротко поцеловал в висок.

— Не ходи, — только и сказал он. И все. И ушел, закрыв за собой дверь кабинета. Вернее, захлопнув с грохотом, давая знать о своем приходе.

— Мам! — охнула Вика, — Он его точно пристрелит.

— Да нет, — утешила Ждана дочь, — Мальчик ему нравится. Не тронет.

Но, спустя секунду, когда из кабинете донеслись мужские громкие голоса, Ждана уже не была так уверена в своих словах. И женщинам семьи пришлось вмешаться.

Федор вошел в кабинет громко. Хлопнул дверью тоже громко. Подошел к рабочему столу Ящера и тоже громко хлопнул кулаком о столешницу, в котором был зажат ключ от машины.

— Хватит лезть в наши отношения! — рявкнул Федор, глядя в карие, и такие похожие на глаза Вики, глаза Ящера, — Устроили тут т-т-тотализатор, мать вашу!

— Ты совсем страх потерял? — Ящер поднялся из кресла, и грозно уставился на парня, чуть склонив голову вперед, — Или память короткой стала?

— На память не жалуюсь, — огрызнулся Федор, — у меня вообще жалоб н-н-нет, за исключением одной. Хватит уже з-з-засылать к нам все семейство по очереди! Машину хотите? Да не жалко!

Федор разжал кулак и на столешницу легли новенькие ключи.

— Думаешь, в машине дело? — хмыкнул Ящер, глядя на пацана.

— Думаю, не только в ней, — в тон ответил Федор, — Не подхожу, з-з-значит? Не д-д-достоин? Породой не вышел? Или ракурсом?

— Ты не будешь спать с моей дочкой! — вдруг резко произнес Ящер, — И это не обсуждается!

— Пап, а тебе не кажется, что я немного выросла уже? — возмутилась Вика, появившаяся в проеме открытой двери кабинета.

Яков Алексеевич не обратил внимания на дочь, пристально изучал лицо неожиданного гостя. А Федор отвечал ему не менее пристальным взглядом. Вот бесил Ящера один единственный момент в этом парне. Не было в нем страха. Несмотря на всю репутацию Ящера, не боялся его Мелкий. И от этого Ящер только злился.

— До свадьбы, — безапелляционно потребовал Федор, — Я не сплю с Викторией до свадьбы.

— О, как, — хмыкнул Ящер.

— Что потребуете взамен? — не меняя тона, спросил Федор, — В качестве неустойки, если я нарушу условие? Ну же, Яков Алексеевич, чего желает Ваша темная душа?

— «Феникс», — спокойно произнес Ящер, — Ты отдаешь мне свою часть компании.

— Через мой труп! — выкрикнула Вика, — Я вообще, если что тут нахожусь! Я не какая-то вещь, не нужно мной торговать!

— Д-д-договорились! — кивнул Федор и, развернувшись, вышел из кабинета. Правда, на секунду задержался около Виктории Яковлевны, чуть присел, подхватил ее на руки и осторожно закинул на плечо.

— Фееедяяя! — заверещала девушка.

— Знаешь, милая, теперь нас все оставят в п-п-покое, — ласково говорил Федька, поглаживая широкой ладонью затянутую в трикотаж попку, — Папа хотел «Феникс»? Папа его получил и свалит с дороги.

— Так нельзя, — причитала Виктория, когда они уже оказались на улице, — Обойдется папа без «Феникса»! Почему ты должен отдавать свою фирму? Дудки! Я не позволю!

— Это все мелочи, Вик, — ласково произнес Федор, не менее ласково поглаживая девичью филейную часть, — «Феникс», шменикс, какая р-р-разница? Неважно все. Ты важна. Только ты, а остальное — мишура.

— Федь, ну, пойдем тогда хотя бы распишемся? — предложила Вика, все еще вися на плече парня, — Я тебя зову. Слышишь? Женись на мне, а! Но фирму не отдавай.

— Женюсь, кнопочка моя колючая, обязательно женюсь, — ласково обещал Федор, — Но не сейчас. Сейчас п-п-пойдем злить папу.

— То есть как? — не поняла Вика.

Федор молча усадил девушку в свою машину на водительское сиденье лицом к себе. А потом, озорно сверкая глазами, прижался к девчонке, заставляя ее обхватить свою талию ногами. Платье задралось, открывая доступ горячим ладоням.

— И по счастливому совпадению окна выходят сюда, — прокомментировала Вика.

— Да-да, — Федор склонился к девушке, прижался губами к волосам, — Вик, не перегибаю? Не обиделась? Просто я не откажусь от тебя. Не смогу.

— Федька, — вздохнула Вика и руками обняла парня за шею, не обращая внимания на проникающий под платье холод, несмотря на горячие руки парня, — Не вздумай отдавать ему фирму!

— Викуль, — хохотнул Федор, — Отдам, еще как отдам. Б-б-буду обычным рядовым механиком. Как п-п-перспективы?

— Федь, ты просто невозможный человек, — вздохнула Вика еще раз, — И в тебе нет ничего обычного.

— Приятно слышать, — сообщил Федор, — Такс, д-д-давай, наверное, я за руль.

— А куда едем? — полюбопытствовала Вика.

— Лучше спроси «зачем», — улыбался Федька.

И когда Вика красноречиво изогнула бровь, рассмеялся.

— Грешить, Виктория Яковлевна, — ответил сам на свой вопрос, — П-п-поедем грешить качественно и основательно. Задолбало меня это в-в-воздержание. Сил больше нет. Кончились!

— А Вы, мой голубоглазый мальчик, соблазнитель, однако, — серьезно произнесла Вика, устраиваясь на пассажирском сиденье, — И надолго мы? Грешить-то?

— До вечера, — уверенно произнес Федор, — Потом на вечеринку, а потом опять….

Федька многозначительно промолчал, сверкая взглядом и широченной улыбкой.

Когда Эскалада Лешинского-младшего скрылась из вида, Ждана, проводив ее взглядом через окно, повернулась к мужу.

— И что это такое было? Спрашиваю я вас, — грозно потребовала ответа мама всего семейства.

— Солнышко, ну, поспорили, бывает, — примирительно проговорил Ящер, похлопывая по своему колену, жестом уговаривая жену приблизиться и присесть к нему, — Зато у меня теперь две машины, — похвалился Яков Алексеевич, — Ты должна мной гордиться, жена!

— А я думала, Яков, ты проиграл в споре, — удивилась Ася, усаживаясь к мужу под бок. Макс тут же обнял женщину и коротко поцеловал в висок.

— Он проиграет, как же, — обиженно проговорил Макс, — Мало что мне ему придется тачку брать, так и Мелкий с психу притащил вторую. Такую же. Их всего пара на город. Так что, это я продул.

— Так они же прям сейчас… — удивилась Ася, — Хорошо, если терпения хватит и до дома доедут.

— Так наш Ящер, Асенька, на то и ставил, — пояснил Макс, — Это я думал, что парень еще неделю тянуть будет. А этот, — Макс кивнул на друга, — все просчитал, еще и шпионами молодежь обложил, провокатор хренов.

— А тебе никто не запрещал делать так же, — изумился Яков.

— Так, все, — Ждана прервала слова мужа, — Ты — наказан. И не нужно строить глазки! Я на такое не куплюсь! А фирму не вздумай у мальчика забирать! Ясно?

— Солнышко, — вздохнул Яков, — Да я и не собирался. Это я так, чтобы убедиться. Чтобы Вика сама увидела, ну, что Мелкий ее выберет.

— А если бы не выбрал? — предположила Ждана.

— Ну да, — хмыкнул Яков, — Скажешь тоже. Он всегда будет выбирать ее. Видно же.

 

21

Федор гнал машину по заснеженной трассе в неизвестную Виктории сторону. Машина послушно летела вперед, а водитель, с легкостью управляя монстром, едва заметно улыбался.

— И почему мне кажется, — задумчиво произнесла Вика, рассматривая улыбку богатыря, — что кругом твориться что-то странное. Не подскажешь, мой кудрявый мальчик?

Вика наблюдала, как на лице Федора едва заметная улыбка медленно переходит в широченную и по-мальчишески счастливую.

— Вика, — сказал Федор, — так и стоит перед газами лицо Ящера.

— Вообще-то он мой отец, — напомнила девушка.

— Это твой единственный м-м-минус, — подмигну Федор.

Виктория не смогла сохранить серьезность и рассмеялась.

— Так в чем суть? — поинтересовалась Вика.

— Умеешь ты уговаривать, кнопка, — подмигнул Федя, — В общем так: в-в-вчерашний контракт дает «Фениксу» грандиозные в-в-возможности. По прогнозам фирма с-с-сильно вырастет за следующую п-п-пару лет. Ник рад, я вроде как бы тоже, но… Вик, я не хочу этим з-з-заниматься. Вообще никак. Кабинет, костюм, деловые обеды — в-в-вообще не мое это. Понимаешь, я — механик. Нет, не спорю, фирма п-п-процветает, когда у других кризис. И это круто. И создавали мы с Ником ее с нуля. Но мня там все, я не знаю, д-д-душит что ли. Мы как-то говорили с Ником, что классно б-б-было бы, чтобы надежный человек там всем з-з-занимался, а мы в сервисе торчали. Ник у нас тяготеет к м-м-малярке. Сейчас хочет мастера по аэрографии взять. Будет д-д-двигаться в этом направлении.

— Федька, да ты мастер маскировки, — хмыкнула Вика, — Думаешь, «сделал» самого Ящера? Примерно понимаю, куда клонишь.

— Надеюсь, — Федя бросил взгляд на телефон, и вновь на дорогу, — Так вот, Яков Алексеевич ни за что не д-д-даст фирме прогореть. Думаю, он п-п-поставит Игната. У него и хватка и желание есть, несмотря на возраст. А мы с Ником в-в-вроде на пенсию пойдем.

— И будете получать дивиденды, — подсказала Вика.

— Никита будет, — кивнул Федор, — А мне не н-н-надо. Я же отказался, — и парень хитро подмигнул Вике, — Сервисы в «Феникс» не в-в-входят. Так что они останутся при мне, как и раньше.

— Ты все же жук, мой голубоглазый богатырь, — засмеялась Вика, — Все, конечно, ты учел. Молодец.

Федя кивнул, принимая похвалу.

— Кроме мамы, — хитро добавила Вика, — Думаю, вот прямо сейчас, Ящеру достается гневная речь, и в итоге фирма как была твоя, так ею и останется.

— Думаешь, нет н-н-надежды на спокойную пенсию? — огорчился Федор, — А я уже п-п-планы строил, думал, дни н-н-напролет буду ходить за тобой хвостиком. Буду водить в к-к-кино, театры, рестораны. Отдохнем г-г-где-нибудь.

— Мечтать не вредно, — улыбалась Вика.

— А может, Ящер не сдастся т-т-так легко? Я ведь орал там, и дверьми хлопал, — с надеждой спросил парень.

— Ты плохо знаешь нашу маму, — уверенно сказала Вика, — Но раз уж я обещала подыскать тебе секретаря, то и директора могу оформить, чтобы проверенного и перспективного.

— Ты ж мое чудо! — расплылся в улыбке Федор и чуть сбросил скорость.

Машина свернула на проселочную дорогу, а спустя двадцать минут бездорожья Эскалада остановилась около одноэтажного домика с заснеженными ставнями, милым заборчиком, и даже печной трубой на крыше. Со стороны домик смотрелся мило, словно из сказки.

— Федька, — воскликнула Виктория, рассматривая домик, — Какая красота! Точно, сказка!

— Я же обещал Северный полюс, — напомнил Федор и вышел из машины, подошел к пассажирской двери, помог Вике выйти и, взяв ее за руку, повел к калитке.

— Федя, глянь какая милота, — тихо шепнула Вика, — Он вообще настоящий?

Около домика их встретил невысокий мужичок в шапке-ушанке, валенках и с ружьем за плечом. И все бы ничего, казалось бы, обычный рядовой сельский житель. Да только одет был мужичок в дорогой полушубок, который сейчас был распахнут и на груди виднелась футболка с принтом из комиксов о супер-героях, в одной руке мужичок зажимал недокуренную сигару, а на правом безымянном пальце красовалась массивная золотая печатка с камнями, и, судя по всему, камнями непростыми.

— Доброго здоровечка! — поприветствовал мужичок гостей, — Как добрались?

— Здравствуйте, Павел Егорович, — улыбнулся Федя, — Хорошо добрались, спасибо. А это жена моя, Виктория Яковлевна, прошу любить и жаловать.

— Хорошо, что жена, — кивнул мужичок, — Одобряю. А я там печь протопил, на столе пироги — бабка моя передала. Я пойду тогда, а вы располагайтесь. Надолго-то к нам?

— Пока до вечера, — ответил Федор, — А там как получится.

— А что жена-то твоя молчит? Аль немая? — уточнил Павел Егорович.

— Она под впечатлением, — хохотнул Федька, — Викуль, отомри.

— А, понимаю, когнитивный диссонанс, — выдохнул мужичок облачко дыма, — Разрыв шаблона, бывает. Но ты дыши, милая, здесь воздух чистый, не то, что в городе.

— Очень приятно познакомиться, — улыбнулась Вика, а старичок, подмигнув девушке, поправил ружье на плече и потопал по дорожке в сторону соседского дома.

— А это кто вообще был? — удивленно спросила Вика, совершенно не обратив на обращение «жена» в ее адрес.

— Мой учитель, — ответил Федька, — Со школы еще. Я как-то в г-г-гости к нему приехал, а тут д-д-домик этот стоит. Вот и решил по случаю п-п-приобрести. Павел Егорович за ним и смотрит. А вон там, ч-ч-через улицу Ник себе избушку приобрел. Ниночка очень любит л-л-летом здесь жить.

Федор завел Вику в домик, держа за руку. Первая комнатка — сенцы, окунула Вику своим интерьером в русские народные сказки. Деревянные стены, лавка и плетеные половички у порога. Но стоило Вике шагнуть дальше, в следующую комнату, как деревенская избушка превратилась во вполне себе приличный городской дом. Большие светлые комнаты обставлены дорогой современно мебелью в ретро-стиле. Никакой печки в половину кухни. А современная плита, холодильник и телевизор в половину стены.

— Федька, я балдею! — призналась Виктория, осматривая убранство домика.

— От дома? — улыбнулся Федор, скинул свою дубленку, и подошел к девушке, помочь раздеться.

— От тебя, Федька, — восторженно говорила Вика, — От тебя. Вот скажи, как у тебя это выходит? Ты каждую минуту меня удивляешь. Вот только подумала, что все тебе узнала, как вновь происходит что-то эдакое.

Федор только тихо рассмеялся в ответ. Снял с Вики куртку, вынул из кармана телефон, отключил его, отбросил куртку на диванчик. Следом отключил и свой.

— Во сколько нам нужно быть в клубе? — Федор близко-близко подошел к Вике со спины и провел ладонями по ее плечам к ладошкам, а потом одну поднес к губам, а второй рукой, не выпуская ее ладони, обнял Вику за талию.

— В десять начало, — выдохнула Виктория, откинулась в сильных руках, опираясь затылком на плечо парня.

— Маловато, — проворчал Федор, и прижался губами к виску, скользнул ниже, к шее, и оставил поцелуй на плече, чуть сдвинув платье.

— Феденька, — выдохнула Вика, — Я, кажется, сойду с ума, если ты остановишься.

— И не мечтай, — пробормотал парень, скользя по тонкой шее губами, чуть прикусывая нежную кожу, — А если и сойдем, то вместе.

Виктория, освободив руку из Федькиной, провела ладонью по щеке парня, скользнула к шее, пригладила непослушные кудряшки.

— Неси меня в свою пещеру, — выдохнула Вика, и, повернув голову, оставила легкий поцелуй на уголке рта парня.

Федька ответил поцелуем. А потом подхватил свою колючку на руки и понес в сторону распахнутых дверей, где виднелась такая же большая, как и в городской квартире кровать.

— Федь, ну, хоть сапоги снять нужно, — запротестовала девушка, но, противореча своим словам, прижимала голову парня к себе, и целовала его лицо жадными короткими касаниями губ.

— Кнопочка, — хрипло шептал Федька, — ты если что, тормози меня. Иначе я совсем сорвусь. А я хочу, чтобы тебе хорошо было. Чтобы со мной хорошо.

— Федька, мне уже хорошо, — прошептала Вика, обнимая парня за шею, пробираясь руками под пиджак, стягивая его с могучих плеч, — Ты такой большой, Федь, такой родной. И как я раньше была без тебя?

— Виика, — выдохнул парень, чувствуя, как от этих ее простых слов совсем нет сил терпеть, чувствуя, как ее тихий немного прерывистый голос вытворяет с его телом просто невообразимые вещи. А они ведь даже не разделись еще, — мелькнула мысль в рыжеволосой голове.

Пока Федька думал-размышлял, Виктория решила, что медлить она не станет. С их-то удачей, не ровен час, как кто-нибудь заявится в гости. Поэтому девушка решила действовать оперативно и продуктивно.

— Феденька, — прошептала Вика, — Я тебя буду домогаться. Готовься.

— Готов, — выдохнул парень и теснее прижал бедра девушки к себе, показывая степень своей готовности.

— Федь, я, сам знаешь, мало разбираюсь, — Вика даже немного смутилась, вернее смутилась сильно, даже, кажется, ушки покраснели, — Но ты и там тоже большой?

Федька не ответил. Не успел, да и не пытался что-то говорить. Потому как воздух напрочь выскочил из груди, когда ловкие пальчики опустились на ремень, а нежные губы прижались ко рту.

— Федь, я все правильно делаю? — жарко прошептала Виктория Яковлевна между поцелуями.

— Несомненно, — выдохнул парень, когда Вика расстегнула замок на джинсах и толкнула парня спиной на кровать. А потом и вовсе стащила джинсы с парня, ухватившись за пояс.

— Федька, — прошептала Вика, — тебе досталась развратная женщина, честно. Я не очень представляю, как все это проверну, но хочу тебя до жути. Веришь, нет?

— Верю, Вик, — сипло проговорил Федор, и, приподнявшись, поймал подол платья Вики и потянул вверх.

Прозрачные колготки не скрывали ажурного белья. И Федька заскользил по любимым изгибам и впадинкам, изучая, запоминая, наслаждаясь тем, как ее тело вздрагивает в ответ.

Вика, надавив на могучие плечи, опрокинула Федора на спину. Села сверху и принялась стягивать оставшуюся одежду. А затем и покрывать мускулистое тело короткими жадными поцелуями.

— Вик, сними, — тихо попросил Федор, скользя по бедрам, затянутым в тонкий капрон.

Виктория послушно стянула колготки, оставшись в тонких кружевах. Парень тут же притянул свою Колючку к себе, усадил поверх себя, и протяжно застонал, когда почувствовал, как шелковистые бедра трутся о самые чувствительные в этот миг участки его тела.

— Федь, — тихо зашептала Вика, прижимаясь к его шее ртом, — Федь, я никогда не видела раньше, ну, это. Дашь посмотреть?

— Вика, ты меня в гроб загонишь, — простонал парень, — Давай потом, после.

— Хорошо, — с готовностью согласилась Виктория Яковлевна, и тихо охнула, когда оказалась на спине.

Федька, подняв ее руки над головой, и заскользил по тонким запястьям, спускаясь к плечу, шее, и добрался до груди. Вика изогнулась, чувствуя, как горячие губы через тонкие кружева лифчика прижимаются к напряженному соску.

— Федя! — простонала девушка, непроизвольно сжимая ноги, — Федь, — уже тише, — Так и должно быть?

— Как так? — ласково шепнул парень и спустился ниже, прокладывая дорожку влажными губами. Задержавшись на границе ажурной резинки, Федя обхватил широкими ладонями округлые бедра.

— Хочется взлететь, от земли оторваться, — шептала Вика, зарываясь пальцами в кудрявые волосы, — Хочу тебя, Федь.

Парень чуть сдвинул тонкую ткань в сторону и улыбнулся, глядя в темные, словно расплавленный шоколад, глаза.

— Тогда полетаем, — предложил Федька и склонился ниже под изумленным взглядом Вики.

Виктория Яковлевна не была готова к подобным поворотам судьбы. Нет, о подобных приемах в сексуальных отношениях она слышала, и даже читала. Однако, испытать на собственном опыте пришлось в первые.

— Феденька! — всхлипнула девушка и с силой стиснула колени, пытаясь то ли выбраться, то ли закрыться.

— Да, это я, — прошептал богатырь и более откровенно принялся целовать, ласкать, поглаживать.

Вика хныкала, извивалась, судорожно втягивала воздух носом, а потом, кажется, и вовсе перестала дышать.

— Фе-дя! — стиснув зубы, выдыхала Колючка, а Федька и не думал останавливаться.

Он наслаждался откликом ее тела, ее реакцией. Тем, как она сжимает свои кулачки в его волосах, весьма ощутимо, капельку отрезвляя. Но он только теснее приник ртом, а руками стянул крошечный предмет гардероба.

Он распалял ее, и сам ходил по грани. Он был в полушаге от того, чтобы одним движением резко подмять ее хрупкое тело под себя и войти резко, до конца, туда, где хотелось оказаться больше всего на свете. Но он мучил себя ожиданием, мучил себя ее стонами, ее влагой на хрупких бедрах, на его пальцах, осторожно касающихся самых сокровенных мест. Он понял, что и сам дышит чрез раз, слышал, как стучит его пульс, как глухо ударятся сердце о ребра.

— Хочу тебя, — стонала она, а Федька пытался сдержаться. Он честно пытался. Мысленно старался отвлечься, представляя, как перебирает коробку передач. Втулки, муфты, клапана…

— Гребаный подшипник! — простонал Федор и все же не сдержался, резко дернулся, подтягивая извивающееся хрупкое тело Колючки к себе, ниже, и впиваясь в ее рот своими губами, одним резким движением вошел в ее тепло. Вошел и замер. Задержал дыхание и стиснул зубы. Боже, он, кажется, только что умер. Не от кайфа или наслаждения. Умер от ее боли, потому что чувствовал, как она задохнулась, как сжалась вся в маленький комочек, как всхлипнула, неосознанно прикусила его губу.

— Родная моя, — выдохнул Федька, — Колючка моя, кнопочка. Моя.

— Двигайся, Федь, — тихо попросила Вика. И он послушался. Было уже не так больно. Было вполне терпимо. И где-то даже приятно. Но больше всего Вике понравилось на отголосках своей страсти, плескаясь в нежности к этому большому богатырю, чувствовать, как он сходит с ума. Как неистово прижимается к ее телу, как сжимает горячими ладонями бедра, как целует хрупкую шею и плечо, спускаясь к груди. Как двигается, то тягуче медленно, то рвано и с надрывом. Как что-то шепчет неразборчиво, как хрипло выдыхает ее имя, вновь и вновь повторяет его так, словно от этого зависела его жизнь. И не только его. Всей вселенной.

— Прости! — судорожно простонал он и рухнул, распластав притихшее девичье тело по постели.

Вика лежала под телом своего богатыря, улыбалась, будто блаженная, поглаживала могучую спину, затылок ловкими пальцами, и легонько водила раскрытым ртом по его плечу.

— Как тебе наш первый раз? — прошептала Вика, не переставая улыбаться, — Понравился?

— Не то слово. Прости меня, родная, — прошептал Федька, не поднимая головы, — Я опять все испортил. Налажал, да?

— Если только капельку в самом конце, — честно призналась Вика, — Я так понимаю, твоего размера презервативы только на заказ.

— Вик, я серьезно, — вздохнул Федька, приподнимаясь и нависая над девушкой, опираясь на локтях, а ладонями поглаживая покрасневшие щеки.

— Да и я не шучу, — улыбнулась Вика, — дети это серьезно.

— Вик, ты прекрасно поняла, о чем я говорю, — продолжал Федька, не удержался и принялся водить носом по ее щеке, виску, спускаясь к плечу, а потом и еще ниже, — А ты все еще в лифчике, — и без перехода, — Я хочу загладить вину. Кнопке было больно, Федя хочет, чтобы Кнопке стало опять хорошо.

— Кнопка сходит в душ, — сообщила Вика, — А потом Федя будет делать исключительно то, чего кнопка захочет. Как тебе предложение?

— Федя согласен, — улыбнулся парень и, поднявшись на ноги, подхватил Вику и понес в ванную. Поставил драгоценную ношу в душевую кабинку, ласково поцеловал смутившуюся немного девушку, включил воду, и собрался выходить.

— Федь, а ты после? — спросила Вика.

— Я во второй душ сбегаю, — ответил Федя, — Встретимся через пять минут там же.

— Это свидание? — изогнула Вика бровь, сверкая лукавым взглядом.

— Оно самое, — Федор жарко поцеловал девушку и вышел из ванной, прикрыв за собой дверь.

Вика, стоя под теплыми струями воды, улыбалась. Нет, все-таки она его любит. Очень любит.

Вика быстро вымылась, завернулась в полотенце и вернулась в спальню. Федька нашелся около окна, стоял и задумчиво смотрел на заснеженный дворик. А когда появилась Виктория, улыбнулся. Вика поманила парня пальцем к себе. Тот послушно подошел. Поймал ртом юркие пальчики и прижался к ним губами.

Вика свободной рукой легко толкнула парня в грудь, заставляя улечься спиной на кровать, на только что перестеленные свежие простыни.

— Показывай, — потребовала Вика, — Хочу посмотреть теперь, полюбоваться, так сказать, на свои владения.

— Ты ж моя маленькая собственница, — в рокочущем голосе сквозило удовольствие.

— Я большая собственница, — поправила девушка и уселась на парня поверх полотенца. При этом ее «одежда» распахнулась, радуя жадный взгляд парня.

Вика принялась поглаживать раскрытыми ладонями грудь парня, спускаясь к животу. Любопытные пальчики замерли на полотенце, скрывавшем бедра Федьки. Вика спустилась ниже и села удобнее, руками провела по плотной ткани. Федька шумно выдохнул, а руки сжал в кулаки, непроизвольно сминая простынь. Он не собирался мешать своей Колючке. Пусть делает, что душе угодно. А он постарается все вынести. Постарается, очень сильно постарается….

— Викааа… — выдохнул Федька, распахивая плотно сжатые глаза и впиваясь взглядом в любимые шоколадные глазки.

— Что нужно? — невозмутимо поинтересовалась девушка. Она, отбросив скромность, стянула полотенце ниже, обнажая самые стратегически важные места, и провела кончиками пальцев по бархатистой поверхности плоти, вмиг ставшей твердой и горячей.

— Федька, — как-то очень сипло произнесла Вика, — Тут такое дело…. Я, кажется, все еще хочу тебя. Или опять хочу…

— Кнопка, — выдохнул, и сильнее челюсти сжал, — тебе будет больно. Нужно подождать.

— Федь, но я хочу, — почти захныкала Вика и поймала его ладонь. Прижала к себе, заставив погрузиться пальцами в треугольник волос, и слегка надавила, — Хочу, Федь. Пожалуйста!

— Ты меня убиваешь, — застонал парень, и пальцами скользнул дальше, глубже, легко погружаясь в манящее тепло. Он чувствовал, она и вправду вновь его хотела. Но Федька был уверен, ей будет больно, но и отказать не мог.

— Иди сюда, — позвал он, приняв решение.

Вика послушно придвинулась ближе, поправляя полотенце. Богатырь уложил ее к себе спиной, набок, обнимая рукой и заставляя улечься в изгибе его локтя

— Федь! — шепнула Вика.

— Просто доверься, — попросил Федька и отбросил ненужное полотенце в сторону. Широкая горячая ладонь пробежала по груди, ловкие, немного грубые, но нежные пальцы едва ощутимо сжали сосок, перекатывая его и немного оттягивая. Губы прижались к покатому плечу, а второй рукой Федька скользнул ниже, заставляя чуть развести колени, открывая доступ своей руке.

Стоило Федору задеть весьма чувствительно место, как Вика вздрогнула, и выгнулась дугой в его руках.

— Чего ты хочешь, кнопочка? — пророкотал хриплый голос на ухо, ловкие пальцы, слегка подрагивая, играли с тугим бутоном соска.

— Как ты хочешь? — шептал Федька, — Скажи мне, Колючка, скажи.

Вика хрипло выдыхала, цепляясь пальцами за полотенце, все еще окутавшее его бедра.

— Так? — спрашивал Федор, легонько проводя кончиками пальцев, играя, дразня, обещая, — Или так? — вновь ласкающий голос на ухо, немного хриплый, надломленный, а пальцы уже скользнули глубже, хозяйничая, предъявляя свои права на ее тело, более настойчиво надавливая, погружаясь и вновь выскальзывая, чтобы опять мучительно нежно едва ощутимо прикасаться к жаждущим ласке местам.

Вика вцепилась в руку парня, оставляя следы от коротко стриженных острых ноготков, а потом тихо охнула, чувствуя, как твердая плоть чуть упирается в бедра. Вика сама скользнула рукой к своей «собственности», легонько сжала пальцы и погладила.

— А ты? Как тебе нравится? — звуки толчками вылетали из ее груди, чудом складываясь в слова.

Федор оказался очень слабым мужчиной. Сам себя он окрестил «тряпкой» и «бесхребетным размазней». Потому что не мог устоять перед любимой. С ума сходил, даже понимая, что не должен пока ее трогать. Завтра, или хотя бы утром. Не сейчас. Не так скоро.

Но любые уговоры не действовали, и Федор, отведя юркую ладошку в сторону, прижался плотью к обожаемой попке. Перевернул податливое любимое тело любимой колючки на живот и, скользнул глубже, едва касаясь, и стараясь не причинять боли.

Ее и не было. Вика задыхалась от того, как твердая плоть упирается в нее, не погружаясь глубоко, а словно дразня. Но от этого сводя окончательно с ума. Заставляя хватать воздух ртом, а зубы сжимать до скрипа. Федька двигался медленно, словно мучил ее, дразнил, покрывая поцелуями спину, плечи, позвонки, а потом прикусил шею, ощутимо, будто метку ставил.

Громкий стон, кажется, мог бы разбудить от спячки живность в соседнем лесу, но Вика меньше всего сейчас думала о тишине и окружающей среде. Виктория Яковлевна металась в агонии страсти, плавясь в умелых руках своего богатыря.

— Я тебя обожаю, Федь, — хныкала Вика, вперемешку со стонами и хрипами, — Люблю безумно!

— И я, Колючка моя, — шептал Федька, пребывая примерно на том же небе, в тех же далях, что и девчонка.

— Ты мой! Слышишь, Федь? — глухо говорила Вика, прижимаясь лицом к подушке, — Мой! И ничей больше!

— Слышу, — шептал Федька, двигаясь и не переставая ласкать рукой, дразня, маня, окружая со всех сторон, загоняя, будто дикого зверя в западню. Маленького, прекрасного зверька.

— А ты моя, — говорил он и еще что-то шептал, но Вика не слышала.

Виктория Яковлевна улетела, как и обещал ее богатырь.

А богатырь блаженно улыбался, абсолютно не слышал ни черта из-за громыхавшего пульса в ушах, и без сил лежал поверх притихшей Колючки. Он понимал, что вполне возможно раздавил ее своим телом, но просто физически не мог пошевелиться. Она сразила его, убила своей нежностью, откликом обожаемого тела, доверием и упоительной страстью.

Все-таки Федька нашел в себе крупицу сил и перевернулся на бок, а потом и улегся на спину, увлекая Колючку за собой.

— Виик? — голос чужой, хриплый, незнакомый.

Федя смотрел на лицо девушки, на ее легкую улыбку, на румянец на щеках. Смотрел и проводил кончикам пальцев по щеке, виску, лбу.

— Абонент не абонент, Федь, — прошептала Виктория Яковлевна, — Вне зоны.

— Все так плохо? — нахмурился парень.

— Федь, — Виктория приоткрыла один глаз, а потом и вновь его закрыла, сил у не тоже не было, зато нашлись силы перебраться ближе и улечься поверх своего великана, прижаться ухом к груди слушать, как сердцу возвращается привычный ритм, — Если было бы капельку лучше, я бы просто сдохла. Так что нет, Федь, все хорошо, замечательно, умопомрачительно. Федь, а пока я просто не в состоянии думать. Засим, отключаюсь.

Федор тихо рассмеялся, стиснул хрупкое тело в своих медвежьих объятиях и расслабился. Правда, одна мысль не давала ему покоя.

— Вик? — тихо позвал Федька.

— Ммм?

— Вик, ты сказала, я слышал, — прошептал Федор, — Сказала, что…

— Да, — выдохнула Вика.

— То есть…

— Да.

— А уверена?

— Да.

— Ты теперь просто обязана сделать из меня порядочного семьянина.

— Да.

— В пару дней уложимся.

— Нет.

— А сколько? Вик, я ж не смогу без тебя! А, Колючка? И суток не выдержу. Веришь?

— Да. Два месяца.

— Два? Вик, убиваешь просто.

— Два месяца, и я хочу ресторан, гостей и белое платье. А ты в смокинге.

— Вик, я сдохну за этот срок.

— Я перееду к тебе.

— Два месяца, так два мясца.

— Да. Дай поспать.

— Спи, кнопка.

Федька улыбался, поглаживая девушку по спине, затылку, шее. Укрыл их тела одеялом и лежал, глядя в потолок.

— Вик, я тебя очень люблю.

— Знаю. Дай поспать.

Федор только улыбнулся. Нет, он точно знал, нет на земле человека счастливее его.

 

22

— Федь, пойдем танцевать! — Виктория Яковлевна была жуть как хороша в облегающем платье, длиной чуть выше колен. Легкая ткань соблазнительно обтягивала округлые бедра и подчеркивала аппетитную попку.

— Вик, у меня две ноги левые, — повинился парень, с улыбкой глядя в смеющиеся карие глаза.

— Федька, ну, пошли! — не унималась Вика, подпрыгивая в такт веселой музыке.

— Викуль, я там половину народа на танцполе передавлю, — хмыкнул Федор, — Ты беги. Я отсюда посмотрю.

Вика, смешно надув губки, все же решила оставить парня в покое и вернуться к танцующему народу. Но прежде, чем отойти от парня, скользнула руками к его шее и притянула к себе. Легко скользнула по его рту и уже собралась умчаться отрываться на танцполе. Федька не пустил. За талию перехватил.

— И кто же т-т-так целует? — проворчал он, и рукой обхватил затылок, прижался к губам и оставил жаркий горячий поцелуй, — Вот т-т-теперь беги.

Виктория Яковлевна ускакала, задорно отбивая ритм ножками, а Федор пригубил вискаря из стакана, провожая ее взглядом.

— Ну, как, Мелкий? — хмыкнул Черт, стоя рядом с Федькой и наблюдая за своей женой, выплясывающей в том же кругу, что и Вика, — Научился отказывать?

— С-с-сомневаюсь, что хочу этому учиться, — широко улыбнулся Федор.

— В наших рядах прибыло, — отсалютовал стаканом Захар, — И когда день «Хэ»? Если нужно, у меня есть человечек. Уже через полчаса сменим фамилию и гражданский статус.

— Виктория Яковлевна желает пышную свадьбу и традиционные наряды, так что наметили на первое марта, — вздохнул Федька, — Но за предложение спасибо.

— Как знаешь, — пожал плечом Захар, — А то я бы помог, по-родственному.

Федька только вздохнул. Два месяца, даже чуть больше, — приличный срок. Но Вика так хочет. Хочет быть невестой и, как она заявила по дороге в город, «похвастаться будущим мужем». Федька хмыкнул своим воспоминаниям. Было бы там кем хвастаться.

Федька, несмотря на все заверения Вики и постоянные фразы из разряда «мой красивый синеглазый мальчик», или «я хочу твой шикарный голос и волосатые руки», свои внешние данные оценивал объективно. И сначала верил в то, что Вика говорит ему комплименты просто, чтобы не обидеть или как-то поддержать. Но теперь он почему-то был уверен, что она действительно так думает. И если раньше Федька любил в Вике красивое личико, фигурку и веселый нрав, то теперь к списку прибавилась и прямолинейность, четность, ну и упрямство, конечно же. Сказала ему час назад «Федька, ты у меня красивый!» и плевать она хотела, если кто-то думает иначе.

И как-то Федька довольно глубоко погрузился в свои мыли, что не сразу разобрал слова Черта. И пришлось даже переспросить. Немного удивленно.

— Чего? — задал вопрос Федор, немного прокашлявшись после вставшего поперек горла виски.

— Того, — Черт как-то обижено глянул на парня, — думаешь, я детей разучился делать, если пятый десяток разменял? У меня их вон, трое.

— Поздравляю? — предположил Федька.

— Угу, валяй, — разрешил Захар, — просто сам знаешь, Рыжего нет. Гор в заботах. Старший отпрыск тоже весь в делах. Стариков пока не хочу морально травмировать. С Заразой решили после новогодних праздников сообщить. Остался ты. А мне как-то поделиться хочется, и нажраться. Крыша, не поверишь как, подвинулась. Уляшке восемь, а я и забыл, как там все было.

— Тогда нажремся, — одобрил Федька и плеснул в стакан Черта вискарь, — За девчонок?

— За них, — одобрил Захар, следя взглядом за этими самыми девчонками, похожими друг на друга, но и такими разными.

Парни в лице Мелкого и Черта набрались знатно, до зеленых соплей и розовых слоников перед глазами. Вика с Терезой как и заметить не успели, что их мужская половина, уединившись в VIP-зале на балкончике второго этажа, весело поглощает спиртные запасы. И когда девушки отправились на поиски парней, то их взору предстала вполне веселая картина:

Захар Максимович, страшный и горячий на руку человек, известный городу под псевдонимом «Черт», в этот самый момент ходил на руках по балкону, приговаривая:

— А ты говоришь, пятьдесят! Во, видал! Вообще не показатель!

В ответ Федор Лешинский, он же Мелкий, о котором половина города знает, что парень мозговитый, может вылечить любой движок, хоть от МИГа, хоть от Белаза, преуспевающий бизнесмен, который славился полным отсутствием страха перед криминалом города и водил дружбу с этим самым криминалом, развалился в кресле, и вслух отсчитывал время. Правда было бы все ничего, да только Федор Юльевич вместо дорого костюма и стильной рубашке из одежды на верхней части туловища имел только галстук. Рубашка и пиджак были аккуратно сложены на соседнем кресле. Ноги Феденька закинул на стол, где красовались закуски и полупустые бутылки. В зубах Федор Юльевич зажимал дорогую сигару и вальяжно сбрасывал пепел почему-то в блюдце, когда около него на столике в ряд выстроились четыре чистые пепельницы.

— И с чего вдруг нализались? — грозно поинтересовалась Тереза, стоило ей с Викторией оказаться в VIPe.

— Зараза моя, — расплылся Черт в широченной улыбке, встал на ноги и двинулся к жене, — моя Зараза. Моя детка. Моя.

— Твоя, твоя, — засмеялась Тереза, — С чего так накрыло?

Черт, изрядно пьяный, обнял жену за плечи, повторяя «Моя. Моя Зараза», опустился на корточки и обнял уже за бедра, поглаживая ладонями спину, попу, бедра, а лицом прижался к животу.

— Ооо, ясно все, — улыбнулась Тереза, поглаживая широкие плечи, затылок, макушку мужа.

Вика тем временем подошла к своему рыжеволосому чуду.

— Кнопочка моя! — заговорил Федька, собираясь подняться на ноги.

— Да сиди уже, — хохотнула девушка и устроилась на его коленях, — С чего вдруг стриптиз? Мы ж не заказывали, кажется.

— Колючка моя! — радостно зашептал Федька на ухо, и своими руками заскользил по облегающему платью, — Тебя хочу. Прям тут. Чего делать, а?

— А разделся почему? — улыбалась Вика, поглаживая могучие плечи и проводя указательным пальцем по безупречному узлу на галстуке.

— Жарко, — выдохнул Федор, и ткнулся носом в висок Вики, — Я когда пью, мне всегда жарко.

— А галстук? — просила Вика.

— Дак приличное же место, — ответил парень, — Здесь без галстука никак. Дресс-код.

— А, ну, да, ну да, — согласилась Вика.

— Кнопочка…. — Федька уже скользил горячим ртом по шее, спустился к плечу, а руки плотнее прижали девушку к телу.

— Домой, мой синеглазый мальчик, — строго скомандовала Вика, обхватив его лицо руками, — отвезем тебя домой.

— Вик, ты обещала, — нахмурился Федор, — Ко мне переехать обещала.

— Федь, ну не сегодня ведь, — вздохнула Вика.

— Завтра, — решил Федька и кивнул головой.

— Завтра мы вернемся в твою избушку, — напомнила Вика, помогая парню продеть руки в рукава рубашки.

— Но сначала соберем твои вещи, — настоял Федька и поднялся на ноги.

А Вика не возражала, совсем не возражала. Ей, как и Федьке, трудно было находиться вдали от любимого. Поэтому снарядив богатыря в пиджак, дубленку и даже шапку, Вика утащила парня к машине. Села за руль и поехала в свою квартиру. Федька уже спал на пассажирском сиденье, Вика решила не будить его. Сама поднялась в свою квартиру, собрала чемодан с самыми нужными вещами и вернулась в машину. С трудом впихнула чемодан в багажник, и вернулась за руль. А спустя полчаса уже с трудом втаскивала покачивающегося нетрезвого парня в квартиру. Помогла раздеться, снять обувь и уложила в кровать. Богатырь будто уснул, причмокивая ртом и что-то ворча во сне. Потом нащупал руками ладошки Вики, сжал их, подтянул к своему лицу и так и отключился, прижимаясь ртом к теплым пальчикам.

Вика подождала, пока дыхание Федьки станет ровным, глубоким и размеренным. Спустилась к машине. Забрала чемодан. Потом перетащила все цветы из спальни в гостиную, сменила воду в ведрах. Рассадила зайцев по подоконникам. Выпила горячего чаю, похозяйничав на кухне. А потом и направилась в душ, прихватив Федькину футболку и свои носки. И вымывшись, потопала к своему храпящему богатырским храпом синеглазому медноволосому мальчику. Думала, не может уснуть под такой аккомпанемент. Ошиблась. Только-только ее голова легла на подушку, как ее вмиг спорил сон. Так Виктория Яковлевна провела свою первую ночь в роли несвободной практически замужней женщины.

 

23

Проснулась Виктория выспавшейся и в отличном расположении духа. К кровати ее прижимала могучая широкая ладонь, устроившись на животе. А сам хозяин руки спал, лежа на боку и шевеля дыханием волосы на макушке девушки.

Виктория глянула на часы. Восемь утра. Понедельник. Пора вставать? Пора.

Обычно Виктория Яковлевна просыпалась поздно, позволяя утомленному ночными сменами в клубах организму отдохнуть. А сегодня спать больше не хотелось. Осторожно выбравшись из постели, Вика отправилась в ванную, а потом и на кухню. Проинспектировала холодильник, принялась за приготовление завтрака, и позвонила Авроре. В эту ночь с ней ночевать вызвалась Машка. Нет, от ребенка ночью помощи, конечно же, мало. Но племянница слезно просилась, а Ави не смогла отказать. Да и медсестры всегда рядом, помогут справиться с двумя кричащими пацанами.

— Я могу приехать, — предложила Вика, переворачивая на сковороде оладьи.

— Не знаю даже, — ответила Аврора, — Филька сказал, у вас там все бурно и весело, не хочу нарушать идиллию.

— Завязывай, подруга! — велела Вика, — Через сорок минут буду. Пинай Машку, пусть чешет домой.

— Викусь? А ты можешь мне притащить бубликов? Мелких таких, хрустящих? — попросила Ави.

— Не вопрос, — кивнула Вика и, попрощавшись, сбросила вызов.

Затем Виктория Яковлевна накрыла на стол, но горячий завтрак оставила в сковороде, прикрыв ту крышкой. Оладьи поставила на стол. А рядом огромную кружку огуречного рассола, очень удачно отыскав банку в холодильнике и «обездолив» их, оставляя без жидкости. Зато Федьки должно стать полегче.

Затем Виктория Яковлевна занялась милым делом. Вынув из своей сумочки пачку стикеров и маркер, принялась писать записки и лепить их по квартире. В первой записке значилась фраза «Люблю тебя». Эту бумажку Федор должен был обнаружить в постели, прилепленную к большому мягкому зайцу. А далее много мелких бумажек со словами в стиле «Нажми на меня» — на кофеварке, «Выпей меня» — на стакане с рассолом, «Съешь меня» — на крышке сковороды, и так далее. А одна записка была прилеплена к зеркалу в ванной, на которой надпись гласила «Не смотри на меня, пока не побреешься и не примешь душ», а рядом смайлик.

Завершив подготовку к мини-квесту по квартире парня, Виктория Яковлевна переоделась и тихо выскользнула из квартиры, прихватив ключи. Сидя за рулем шикарного монстра, Вика позвонила одной знакомой. Весело пообщавшись, уговорила ее сменить место работы. Второй звонок достался Никите. После окончания дикого ржача со стороны парня, Вика смогла обрисовать, какую именно машинку выбрала для своего богатыря, правда, заручилась заверением друга о том, что сиденье вполне можно переделать и синеглазый мальчик поместится, правда, о комфорте он будет только мечтать. Но Виктория оказалась непреклонной и была полна решимости выполнить обещание в отношения поиска гламурной машинки.

Далее по плану — супермаркет. Прикупив бублики и кучу продуктов, Вика загрузила все в тележку и отправилась к припаркованной на стоянке машине. Подойдя к транспорту, Вика уже щелкнула брелком, открывая дверцу, и, собираясь сгрузить продукты в багажник. Но ее отвлек парень в надвинутой на лицо кепке, стоявший в метре от машины.

— Здрасьте, — услышала Вика смутно знакомый голос.

Виктория промолчала, загрузила пакеты в багажник, оттолкнула тележку и пошла к водительскому сиденью. Девушка уже открыла дверь, собираясь влезть в машину. Но ее остановила рука парня.

— Слышь, куколка, как-то не заладилось общение, — настойчиво удержал парень дверь, — Мне братки велели извиниться.

— Извинила, — Вика отбросила руку парня с дверцы Эскалады.

— Ты бы Мелкому тогда передала, что обиды не держишь, — не унимался новый «знакомый».

— Слушай, — начала терять терпение Вика, — Руки убрал и свалил!

— А ты че такая дерзкая? — возмутился горе-водитель танка, отправившего Сивку в автомобильный рай, — Ты совсем не вкуриваешь, какие у нас теперь из-за тебя проблемы?

— А ты, судя по всему, не вкуриваешь, — заметила Вика, — Какие проблемы у тебя нарисуются, если не свалишь за минуту. Время пошло!

Но горе-водитель танка был клиническим идиотом. И Вика это четко поняла, когда ее руку перехватили сильные мужские пальцы и больно сдернули с водительского сиденья, куда Вика только-только успешно вскарабкалась.

Вика была невысокого роста, а расстояние от сиденья до земли было вполне приличным. И как-то то ли звезды не сошлись, то ли парень излишне сильно ее выдернул с места, но Вика покачнувшись и поскользнувшись на льду, упала, подвернув ногу и ударившись головой об угол открытой дверцы.

— Бля! — лаконично изрек горе-водитель танка, глядя на лежавшую на снегу девушку.

Парень, недолго думая, поднял девушку с земли и впихнул безвольное тело на заднее сиденье Эскалады. А сам уселся за руль шикарной машины, завистливо осмотрел приборную панель, и завел движок. А поскольку парень страдал полным отсутствием мозга, то вместо больницы пассажирку он повез в противоположном направлении. По пути горе-водитель, он же известный как Геша, позвонил корешу и радостно сообщил, что теперь он все уладил, Мелкий пойдет им навстречу, и тачки, как и запчасти, их гоп-компания будет продолжать брать у старых поставщиков. А также, Геша сообщил, что через полчаса будет, да не один, а с подарком, и сбросил вызов.

Геша на заднее сиденье не смотрел. Практически позабыв о пассажирке. А зря. Ведь тогда он заметил бы кровавое пятно, расплывающееся по дорогой коричневой коже сиденья. Увидел бы пепельную бледность на лице девушки. Но Геша этого попросту не замечал, продолжая гнать черненькую Эскаладу по заснеженной трассе.

 

24

Федька проснулся сам. Только что спал, а потом щелк, и уже не спит. А ведь налакался с вечера, и голова должна раскалываться. Но нет. Голова не гудела, а глаза не резало от проникающего через окно света.

Повернув голову, Федор увидел большого зайца в милом розовом пальто. Большие уши были спрятаны в капюшон, а на груди зайчика красовалась розочка. И записка. Федька улыбнулся, широко, счастливо, понимая, что Вика- самое чудесное, что могло с ним случится за миллион лет.

— Викуль? — громко позвал Федька, а потом встал с кровати.

— Колючка? — уже громче позвал Федька, почесывая небритость на щеках.

По пути на кухню, Федьке встречались разнообразные записки, написанные аккуратным почерком. От каждой прочитанной фразы, Федька только улыбался, как шальной. Фразы были разного содержания, от невинно-ванильных, до непристойно-откровенных. А в одной говорилось, что Вика отправилась к Авроре в больницу и некоторое время побудет там.

На кухне, следуя инструкции, Федька позавтракал, попытался дозвониться Вике, но тщетно. Девушка не ответила на звонок, скорее всего, находилась за рулем.

Федька решил быстренько принять душ и потопал в ванную, где насобирал еще ворох записок.

Спустя десять минут, выбритый, вымытый и одетый, Федька вновь принялся звонить Виктории Яковлевне. Теперь абонент был отключен. Что-то в душе богатыря шевельнулось, что-то липкое и неприятное.

— Вик, все ведь хорошо, да, кнопка? — тихо спросил Федор у фотографии в своем телефоне.

А в ответ он зазвонил, и прочитав имя абонента, Федька ответил на вызов.

— Федор Юльевич, — весело поприветствовал женский голос, — Ты там извини, если потревожила ваш налаживающийся семейный быт, но передай Вике, пусть не едет. Гор уже тут. Так что, отсыпайтесь.

— Ави? — сказал Федька, — А Вики нет. Вы когда созванивались?

— Да часа полтора уже прошло, — прикинула Аврора, — Вика позвонила, сказала через сорок минут будет. Я ее попросила бубликов купить, и все.

— Ясно, — кивнул Федор, а потом сообразил, что собеседница его не видит, — Она скорее в-в-всего в магазине. Ждала, н-н-наверное, пока откроют. Давай, выписывайся скорее, и пацанам привет.

— Пока, Федь, — попрощалась Ави, и добавила, — Ты знаешь, мы так рады, что вы, наконец, вместе. Жуть просто как.

— Спасибо, кума, — не смог не улыбнуться Федор и сбросил вызов.

Парень уже выскакивал из квартиры, не успев договорить с подругой. Потому как чувствовал, не нравится что-то во всей ситуации. Вика никак не могла ждать открытия, поскольку ближайший супер-маркет круглосуточный. Еще и телефон ее был отключен.

Федька в одно мгновение вспомнил раскореженную Сивку. Нет, Ладушка не такая. Эту так не перекосит. По этой надо авианосцем пройтись, чтобы хоть немного помять бок. Но почему же отключен этот гребанный мобильник??!

Федька спустился в подземный гараж, прихватив в квартире ключи. На парковке, на месте, выкупленном Федькой вместе с квартирой, стоял старенький квадратненький Лексус. Старенький и надежный. Движок завелся сполоборота. А Федька, не заботясь о прогреве мотора, стартанул с места.

Приняв решение, Федька принялся звонить другому абоненту.

Черт ответил не сразу. А на втором звонке.

— Бля, Мелкий, — прохрипел Захар, — Меня даже Тереза не стала будить.

— Вика пропала, — только и сказал Федька, — Д-д-два часа назад. Обещала Авроре в магазин. Еду туда.

— Она на твоей Эскаладе? — собрано спросил Черт, слышно было, как он одевается, — Ребята пробьют машину.

— Давай, — согласился Федька, в который раз убеждаясь, что сотрудничество с Чертом и его парнями — большой плюс в бизнесе, всего за несколько минут, в случае угона любой клиент Феникса знал, что тачку легко можно отыскать.

Парень уже подъезжал к ближайшему супер-маркету. Бросив машину у входа, вбежал в магазин. Скорее всего, лицо у Федора было угрожающим, потому что на его короткую просьбу показать съемки камер наблюдения за парковкой, он получил положительный ответ. А спустя несколько минут, охранник уже отматывал кадр за кадром утренние события. Благо, посетителей было немного, и черная Эскалада на парковке была очень заметной.

Федька, сжав зубы, и кулаки, стоял и смотрел, как к его Колючке подходит какой-то хрен. Что-то говорит. Хватает за руку. Федька пообещал себе, что руку именно эту он вырвет к чертям собачьим. А позже, когда Федор увидел, как Вика лежит на заснеженной парковке, Федя уже дал другое обещание. Уроду этому он вырвет не только руки.

— Приблизить можешь? — выплюнул Федька, наблюдая, как утырок берет Вику на руки и не очень нежно засовывает на заднее сиденье.

Охранник максимально увеличил картинку, но лица утырка видно не было. Мешала кепка. Зато Федька увидел знакомую нашивку на куртке с логотипом клуба. И уже выбегая на улицу, звонил Захару.

— На камерах один из людей Смаля, — торопливо произнес Федька, — Я к нему. Успеешь, буду благодарен.

— Успею. Машина на третьем километре, — в ответ проговорил Черт, — Телефон тоже пробивают.

Федька бросил телефон на панельку и помчался в сторону третьего километра третьей магистрали, на базу Смаля.

Спустя десять минут, позвонил Черт. Отключенный телефон Вики обнаружился на территории Смаля. И Федька очень надеялся, что с Викой все хорошо. Иначе…. Иначе…. Иначе он просто не представляет, что сделает. Абсолютно.

— Федя, не бузи, — предостерег Черт, — Я уже еду. Смаль ее не тронет. Не переживай.

Но Федор только сбросил вызов. Руки с силой вцепились в руль, а нога вжалась в педаль газа.

Смаля, или Смалякова Влада, Федька знал около трех лет. Ему, как и многим другим, Феникс поставлял новые тачки, большая часть которых были спорткарами. Смаль перся по неегальным гонкам, сам не гонял, но организовывал. И машины ему нужны были отличные, поскольку порой ставки были заоблачными. И однажды Смаляков сам вышел на Ника, а потом и на Федора, прекрасно зная о репутации парней в этом бизнесе. Однако общение не сказать, чтобы задалось. Так, сугубо поверхностно. Сам Смаляков со своим клубом «ходил» под людьми Егорова, в чьи руки перешла та часть города, которая не относилась к «владениям» семейства Пятигорских.

Федька ехал и судорожно думал, прикидывал, как именно похищение Вики связано с разборками Черта и Егорова. Или это претензии именно ему, Федьке? Мыслей и версий был вагон. А потом еще и вспомнился тот мудила, въехавший в Сивку. И ведь Смаля человек был. Вновь совпадение? Но тогда они еще не встречались. А может, вычислили? У него, у Федора, ведь на лице все написано было, когда на Вику издали еще смотрел. Тогда какой смысл похищать, если претензии все же Федору. Не было у Федька раньше таких явных конфликтов, чтобы довели до похищения и шантажа. И тут Федька ругнулся. Ведь отказались с Ником от сотрудничества, после того, как в Викину Сивку утырок въехал.

А если допустить, что тот водила и этот хрен в кепке — одно и то же лицо, то вообще не очень радостно все входит. Да и плевать. Главное, чтоб ни один волосок. Чтобы жива и невредима. Иначе… Иначе он даже Ящеру не оставит места разгуляться.

Геша в недоумении смотрел на Смаля. Смотрел, и никак не мог догнать, почему обычно спокойный Вадим — старший двоюродный брат, который не так давно разрешил Геше появляться на базе чаще, смотрит на него едва ли не с ужасом и вот уже минуты три как не может и слова сказать.

Как только Геша подкатил на базу, въехал за ворота и припарковал Эскаладу у корпуса, сразу же помчался к руководству. За похвалой, разумеется. Геша собой безмерно гордился. Гордился тем, как он лихо все провернул и помог браткам. Геша гордился ровно десять минут, пока Смаль не вышел на улицу и не увидел знакомую Эскаладу с пассажиркой на заднем сиденье. Которая все еще находилась без сознания.

Но Смаль отчего-то не проявил ожидаемой реакции, и сейчас впал в состояние ступора. А потом, когда Вадим рассмотрел пепельно-серое лицо пассажирки, из него, как из рога изобилия полетели сплошные маты.

— Вот тебе ствол, Геша, — резюмировал Смаль, — Лучше сразу стреляйся пока не поздно.

— Ну, ты чего, Вадя? — обиделся Геша, — Я ведь как лучше хотел. Девку эту пас с вечера. Старался.

— Так, Геша, — Смаль потер ладонью лоб, соображая, как выпутаться из ситуации, — Ты вообще знаешь, что это за девчонка?

— Ну, Феди Мелкого баба, — ответил Геша в едоумении.

— Это да, — кивнул Смаль, подходя к Геше, — И тут вопрос: Какого х… ты к ней сунулся? Особенно после того, как чуть не задавил тачкой? Ты вообще не понимаешь ситуации? Я тот конфликт едва разрулил. Егоров с Чертом и без того на ножах, а тут ты с девчонкой этой.

— Да че он нам сделает? — не понял Геша, — А так Мелкого прижмем, как миленький на встречу пойдет.

— Ты кого прижимать собрался? Федю Лешинского? Или Черта? А может сразу на Ящера попрешь, гений, мать твою?

— А эти при чем? Федю прижмем и в ажуре все, — гнул свою линию Геша, но уже начал догадываться, что все же умудрился совершит глупость.

— Федю? А у тебя здоровья хватит, Мелкого прижимать? — Смаль ощутимо толкнул Гешу в плечо, раз, второй, — Он тебе не фраер от братков. Он сразу голову оторвет, а потом подумает, поговорить с тобой, или все так оставить.

— Да ты чё, я не подумал же! — оправдывался Геша, пытаясь увернуться от ударов босса.

— А вот тут ты прав, не подумал, — рявкнул Смаль, — Вот теперь думай. Думай, как жопу уже даже не свою, а мою спасать. С твоей вопрос решен. Потому что, как только сюда явится Мелкий, следом подтянется и Черт, если не раньше. Вот тогда наступит жопа.

— А Черт при чем? — все еще не понимал Геша.

— Не при чем, а при ком, — поправил Вадим, — При этой девчонке. При том, что она Ящера дочка.

— Да не пи…ди, Смаль! — качнул головой Геша, — Я вчера видел, как Черт с дочкой Ящера в машину садился. Да и моложе эта. Мелкая совсем. Это Феди девка.

— О, смотрю, мозг все-таки есть, — сплюнул Смаль, — У Ящера вообще-то две дочки. И эта, — Вадим кивнул на открытую дверцу Эскалады, — младшая.

Геша ответить не успел. Стальные ворота, ведущие на территорию базы, начали медленно разъезжаться и в проеме Вадим и Геша увидели высокую фигуру Мелкого. Парень стоял в одной рубашке несмотря на медленно падающий с неба снег. За его спиной боком припарковался Лексус, дверца которого все еще была распахнута, словно водитель в спешке выскакивал из салона. Сам Мелкий долгую секунду смотрел на свою машину, перевел взгляд на Вадима, а потом зацепился за Гешу.

Медленно, безмолвно и, кажется, не спеша, Федор подошел к своей тачке, осторожно открыл заднюю дверцу. Геше видно не было, но Смаль четко заметил, как лицо парня перекосилось, а брови сдвинулись на переносице, губы жались в одну линию. Смаль видел через открытую дверцу, как Мелкий торопливыми движениями пальцев прошелся по шее девчонки, отыскивая пульс, как отводит волосы с лица и как застывает словно статуя, как поднимает к лицу ладонь и смотрит на нее, словно видит впервые. Все было словно в замедленной схемке, а на самом деле длилось секунды. Смаль судорожно сглотнул. Он и сам перестал дышать, когда увидел, как на пальцах Мелкого размазалась кровь.

В эту же мгновение на базу в раскрытые ворота влетел тонированный джип. Из машины выскочил Черт в бессменной черной водолазке и рванул к Мелкому.

— Федя! — командовал Черт, — Федя, спокойно! Сначала в больницу, а там решим.

Черт кивнул своим людям в сторону Смаля и Геши, и парни двинулись к горе-похитителю. Но Федька оказался быстрее. В один шаг он подскочил к Геше, мощный кулак врезался в лицо, выбивая зубы. Второй кулак столкнулся с корпусом, попадая в ребра. Третий раз он ударить не успел. Черт перехватил друга, удерживая за руки сзади.

— Вику нужно в больницу, — спокойно произнес Захар, — С этим разберемся. Потом.

— Сам, — коротко бросил Федор и уже быстро возвращался к Эскаладе.

Захар запрыгнул за руль, Федька сел сзади, боясь прикоснуться к Колючке, но и бездействовать было нельзя. Федька понимал, что лучше бы ее не двигать, но не мог не взять ее крохотное тело на руки. Взял, сцепил зубы, видя, как светлая рубашка пропитывается темной кровью, прижал к себе и тихо зашептал на ухо:

— Колючка моя, кнопочка, — шептал Федор, — Все хорошо. Я рядом. И не отпущу никогда. Не отдам никому. И уйти не позволю.

Черт гнал машину по трассе, по телефону велел своим людям запихать стонущего Гешу в багажник, а Смаля в салон, и ждать его за городом. Сопротивления со стороны людей Смаля не было.

Далее, Захар позвонил Андрюхе. И прибавил скорости, видя, как бледный Мелкий держит на руках еще более бледную Вику. А самой главной мыслью у Черта почему-то была та, которая касалась темы: Что же он скажет жене, ведь ей волноваться нельзя.

— Феедь? — тихий женский шепот показался Черту жутким.

Зато Федька радостно вскинулся, когда услышал любимый голос. Если в сознании, значит все хорошо. Значит, не опоздал. Значит…

— Федь, у меня, кажется, ноги не двигаются, — тихо прошептала Вика, вгоняя Федьку в жуткий страх.

— Сейчас доктор посмотрит, — прошептал Мелкий, — Посмотрит и все скажет.

— Федь, я головой ударилась, когда падала, — шептала Вика, пряча лицо на груди парня.

— Я понял, Вик, — хрипло говорил Федька, — Ты лежи, силы побереги.

— Федь, пообещай, что все хорошо будет, — попросила Вика, — Мне страшно. Очень страшно.

— Ну, что ты, Колючка моя, — постарался улыбнуться Федька, — Ты ведь у меня н-н-ничего не б-б-боишься.

— Федь, я тут подумала, — голос Вики звучал очень тихо, Федору приходилось прижиматься к ее виску, чтобы слышать даже не шепот, а колебания воздуха, — Вдруг внутри меня уже малыш. Ты проследи, чтобы с ним хорошо все было. Он ведь наш, Федька, твой и мой.

— Кнопка… — выдохнул парень, понимая, что держится исключительно потому, что надо. Потому что она в его руках, и он должен быть ее опорой и поддержкой.

— Федь, мне холодно, — прошептала Вика, едва слышно.

— Захар?! — то ли крикнул, то ли выдохнул Федор. А Черт, сглотнув, только прибавил газа.

— Я предупредил, Андрюха всех собрал, — обнадежил Черт, — Нас ждут уже.

— Вик, кнопочка моя, — шептал Федька, стараясь держать девушку в сознании, — Ты держись, не отключайся, на меня смотри давай!

— Смотрю…. - шепнула Вика, — Ты красивый. Федь, я ведь не умру.

— Конечно, нет, родная моя, — возмутился Федька, — Даже и думать не смей!

— Федь, ты не понял, — Вика едва заметно улыбнулась, — Я не умру — это обещание. Не хочу, чтобы ты достался какой-то другой. Ты ведь мой.

— Вика, Господи, кнопка моя, — выдохнул Федька, — Да кому я нужен.

— Мне, очень нужен, — ответила Вика.

А сил у девушки с каждым разом словом становилось меньше, но и больница становилась все ближе. Правда, и пассажиры Эскалады с каждым рваным вздохом и чуть хриплым выдохом становились все более нервными, и бледными. Особенно тот, который с медными кудрями и тягуче-синими глазами, в которых плескалась паника и ужас.

 

25

В больнице их уже ждали, как и говорил Захар. Андрей Андреевич — главврач клиники, успел собрать бригаду врачей, в цепкие руки которых и попала Виктория Яковлевна, стоило Федору ее внести в здание клиники.

Вика была в сознании, и это хорошо, но она потеряло много крови от неудачного удара головой о дверцу и повторного о лед, — и это плохо. Когда за врачами закрылись двери, Федька прислонился к стене коридора. Он был слеп и глух ко всему происходящему вокруг него. Захар куда-то звонил, с кем-то говорил, было плевать. Федька смотрел на свои ладони, перепачканные кровью Колючки и понимал, что руки неимоверно трясутся.

Съехав по стеночке спиной, Федор подтянул колени к груди уткнулся в них лбом. Черт предпочел не трогать друга, понимая, что тому нужно время, чтобы хоть как-то свыкнуться с реальностью. Мужчина только рядом уселся с пацаном, игнорируя диван в пяти метрах от них. И молча смотрел в противоположную стену.

Спустя пару минут подлетел Игнат в руках с толстовкой. Черт взял одежду из рук сына и протянул Мелкому.

— Федь, давай накинь, — попросил Захар, — Сейчас Ждана приедет с батей, не нужно ей видеть.

Федька сначала не понял слов, поднял голову и смотрел стеклянным взглядом в лицо другу.

— Переоденься, — повторил Черт.

Федька кивнул, дернул рубашку за ворот, срывая пуговицы, и стащил ее через голову. Одел толстовку, а руками скомкал тонкую ткань, покрытую кровавыми пятнами.

Через полчаса ожидания в коридор вышел Андрей Андреевич, по выражению его лица Черт понял, хороших известий не предвидится.

— Надо оперировать, — изрек доктор, пряча руки в карманы халата, — Наступило частичное онемение нижних конечностей из-за удара головой. Нейрохирурги говорят, прогнозы утешительные.

— Но? — смекнул Черт, прекрасно зная Андрюха за столько лет знакомства.

— Вика не разрешает использовать некоторые препараты, — ответил доктор, глядя на Федьку, — Говорит, вполне возможна беременность. Но, даже если и допустить, то срок очень маленький. Не определить пока. А ждать не можем, решать нужно сейчас. Пока не поздно. В общем, нужно разрешение родни.

— Делайте, — коротко сказал Федя.

— Я хочу, чтобы вы поняли, — спокойно произнес Андрей Андреевич, — Сохранить беременность, если таковая имеет место быть, в этом случае практически не удастся.

— Аналоги есть? — тихо спросил Игнат, — Препаратов?

— К сожалению, нет, — дернул головой врач.

— Я сказал, пусть выживет она, — хрипло и приглушенно произнес Федор из-за ладоней, которыми он прикрыл лицо.

Врач ушел, коротко кивнув, сообщив, что вот-вот начнется операция, а в коридоре на полу сидели уже трое мужчин, один рыжий, второй лысый, а третий с торчащими в разные стороны черными словно ночь волосами.

— Вика не простит, — вдруг произнес Федька, так и не убирая ладони от лица, — Не простит меня.

— Она поймет, — подбодрил Черт.

— А если не сказать? — предложил Игнат, — И потом, может она и не беременна, чего раньше времени паниковать? С врачами пообщаемся, будут молчать. И мы никому не скажем.

— Я не смогу ей врать, — тихо сказал Федор, и выдохнул, — Убью суку.

— После, — тихо пообещал Черт.

А потом пришла заплаканная Ждана и бледный с сурово сжатым ртом и сдвинутыми к переносице бровями Яков Алексеевич. Черт и Игнат поднялись на ноги, и только Федька остался сидеть на полу в больничном коридоре. Федька вдруг почувствовал себя коротышкой, никчемным мелким человеком, даже не человеком, а так, оболочкой. Парень смотрел на возвышающуюся над ним фигуру Ящера. Смотрел в его глаза, безумно похожие на такие же другие, на те, дороже которых в его, Федьки, жизни и нет. Смотрел на мужчину, вдруг постаревшего в одно мгновение, с четко виднеющимися морщинами вокруг глаз и у рта. Смотрел и понимал, что трясутся колени так, что и встать не может. И не только колени. Руки дрожат и пришлось их сцепить в замок. И не унять этой дрожи.

— Яков Алексеевич, — сипло произнес Федька, — Ви-ви-виноват, н-н-не у-у-уберег.

— Батя, — мотнул головой Ящер, — Он ведь зовет, — кивок в сторону старшего зятя, — Чем ты хуже?

— Феденька, пойдем, негоже сидеть на полу, пусть и частной клиники, — ласково проговорила Ждана, протягивая руку и комкая в ладони носовой платочек.

Почему-то вид этого платочка заставил Федьку подняться на ноги. Понимание того, что в этом крохотном куске ткани слезы матери девушки, которая стала всем в его жизни, заставило двигаться. И Федька зашевелился. И даже весьма активно.

— Я… мне…. Есть один мужик, — вдруг заговорил Федька ни к кому особо не обращаясь, вышагивая по длинному коридору, — Я ему Б-б-бентли в том году подогнал. Он дочку лечил з-з-заграницей. Я его видел не так давно, говорит, н-н-на ноги поставили. Нам туда н-н-нужно. Я организую. Перелет только устроить, чтобы не опасно. П-п-перегрузки и все такое. И там все исправят. Точно, туда н-н-нужноо. Я позвоню, узнаю, с врачами пообщаюсь. Туда нужно. Да, точно.

— Присядь, Феденька, — похлопала Ждана по диванчику рядом с собой, — Успокойся. Нужно подождать. А там посмотрим.

— Нет, не могу, — мотнул Федька головой, — Ждать не могу. Она там, одна, а я тут…. Не правильно это. Не могу ждать. Я пока позвоню знакомому. Или сразу в клинику. Не могу я ждать.

— Яш, уйми его, — устало попросила Ждана.

И Федька подчинился. Не потому, что побоялся вмешательства Ящера, а потому, что так захотела эта хрупкая женщина. И Федору показалось, будто и Вика тихо шепнула «Все в порядке, мой синеглазый мальчик».

Федор как-то даже расслабился. Отчего-то пришла уверенность, что все будет хорошо. Так хочет Колючка. Его маленькая кнопочка.

 

26

Виктория Яковлевна хотела проснуться, честно хотела. Но что-то мешало, сдавливая грудную клетку будто тисками. Вика хотела открыть глаза, но веки казались тяжелыми. Все тело словно налито свинцом. Пришлось собрать все силы, чтобы просто открыть глаза. У нее получилось. И первое, что она увидела — медные кудряшки. Медные. Веселые. Непокорные. Красивые такие. И Вика поняла, что успела соскучиться по этим задорным завиткам. Хозяин кудряшек сидел на полу, игнорируя больничную мебель. Сидел к ней лицом, опираясь локтем о постель и устроив на нем голову. Вика пробежалась еще раз взглядом по беспорядочно торчащим медным кудрям, скользнула по лбу, и остановилась на закрытых глазах. Почему-то Вика замечала раньше только их необычный синий цвет. А сейчас заметила, что ресницы у богатыря длинные. Не такие пышные и пушистые, как у девчонки, а длинные и по-мужски красивые.

Вика протянула руку к лицу своего сопящего богатыря. Пальцы немного дрогнули, но рука была послушной. Вика помнила свои ощущения прежде, чем ей вкололи лекарство и она отключилась от реальности. А еще четко помнила, что нижняя часть туловища у нее отнялась. Виктория Яковлевна попробовала пошевелить пальцами на ногах, а потом и осторожно ступней. Попробовала согнуть ногу в колене, левую, правую. Вика тихо выдохнула. Девушка не знала, какие Боги ее услышали, но все конечности исправно двигались.

Зная Федьку, подумалось Вике, нужно его будить и утешать. И к тому же соскучилась девушка по этим синим глазам. И хотелось ощутить его большие ласковые горячие ладони. Виктория осторожно протянула свою руку к лицу парня. Коснулась щетины, которая уже отросла настолько, что можно смело считать бородой. Вика нахмурилась. И сколько же, интересно знать, она здесь провалялась.

— Кнопочка… — выдохнул Федька, когда почувствовал, как ласковые пальчики скользят по его щеке, — Кнопка моя…

Вика смотрела, как Федя прижимал ее пальцы к своему лицу, к щеке, к губам. Прижимал и легонько терся о них отросшей щетиной, которая не кололась, а щекотала кожу, вызывая улыбку.

— Ты совсем не ел, — вдруг нахмурилась Вика, внимательнее рассматривая лицо парня.

Под щетиной сразу и не заметно было, как осунулось лицо ее богатыря. Но не беда, она откормит. Проследит, чтобы он ел много и часто.

— Возьмусь за тебя, богатырь мой, — пригрозила Вика, — Исхудал мой мальчик синеглазый.

— Как же я скучал, Колючка! — выдохнул Федька, понимая, что совсем не по-богатырски вот-вот банально разрыдается от звука ее голоса.

— Расскажешь, что было и где я вообще? — попросила Вика.

— Б-б-было хреново, — усмехнулся Федька, все еще не вставая с пола.

Парень нажал какую-то кнопку на пульте от кровати и вновь вернул руки к крохотным пальчикам. Федька улыбался абсолютно счастливой улыбкой, правда с капелькой грусти.

— А подробнее? — настояла Вика.

— До операции или после? — вздохнул Федор и все же не выдержал, отвел взгляд.

— И до и после, — настаивала Вика.

— Такс, момент «до», — еще раз вздохнул Федор, — Я п-п-проснулся, позавтракал, позвонила Аврора. В-в-выяснилась, что ты в пути где-то п-п-потерялась. Я поехал в ближайший супер-маркет. По камерам увидел т-т-тебя и узнал утырка того. Парни Захара уже п-п-пробили маячок на Эскаладе и тоже п-п-подтянулись.

— Лютовал? — перебила рассказ Вика.

— Черт? — спросил Федя, — Черт нет. Спокойный, как всегда.

— Ты? — уточнила Вика.

— Немного, — признался богатырь, и глаза отвел в сторону.

— Трупов много? — серьезно спросила Виктория Яковлевна.

— Один немного н-н-неживой утырок, — пожал плечом Федя, — остальных пронесло.

Вика молча рассматривала лицо Федьки, который старательно рассматривал ее пальцы в своих ладонях.

— А серьезно? — не унималась Виктория Яковлевна.

— Вик, я его ударил д-д-два раза, — вздохнул Федька, — Попал неудачно. Ребята Черта его з-з-запаковали, а когда после операции мы до него добрались, выяснилось, что он уже окочурился. Вроде как сердце п-п-подвело.

— Чешишь? — прищурилась Вика.

— Викуль, ну, ты что? — даже возмутился Федька, — Я в-в-вообще не вру н-н-никогда. Заключение судм-м-медэкспретов лично читал. В свидетельстве о смерти т-т-так и написано: ишемическая болезнь сердца.

— Ну, допустим, поверила, — хмыкнула Вика, — Дальше чего?

— Дальше… Дальше… — Федька потер лоб ладонью, — Дальше послеоперационный период. Все прошло удачно. Но ты никак не приходила в себя. Доктора посоветовали перетащить тебя в другую клинику. Вроде бы по нашему случаю здесь отличны спецы работают. И когда состояние устаканилось, мы приехали сюда.

— А «сюда» это где? — спросила Вика.

Федька ответить не успел. Дверь палаты распахнулась и на пороге появился высокий статный мужчина в белом халате, на голове этого самого мужчины торчком стояла челка, все волосы уложены, виски выбриты, на щеках легкая небритость. На запястье красовался широкий браслет цепью, на пальцах — кольца, а верхние пуговицы халата расстегнуты, обнажая миру накаченную грудь. Парень был высоким, отлично сложенным и с хорошим разворотом плеч. Нет, Вика, разумеется, не любовалась доктором. А смысл? Когда под рукой такой богатырь, как Федор. Просто врач обладал каким-то странным магнетизмом и привлекал к себе внимание.

— Вот с каждым разом все больше хочется ему проредить зубы, — пробормотал Федька, а Вика от смущения покраснела. Нет, понятно, что Федьке гламурный доктор не понравился, однако вот прям так, в лицо… Не порядок.

— Федь! — вздохнула Вика, и уже к врачу, — Вы извините. Он пошутил.

— Викуль, не старайся, — хмыкнул богатырь, — Он по-нашему не трындит.

Федька неохотно поднялся с пола, уступая место врачу. Правда, далеко не отошел, встал в метре от постели у окна, и, спрятав руки в карманы, внимательно следил за гламурным доктором.

— А на каком трындит? — удивилась Вика.

Врач уже подошел к ней вплотную. Вынул фонарик из кармана, принялся заглядывать ей в глаза. Вертеть ее голову в своих руках, что-то щупать, что-то нажимать.

— Ну, слышал от него «лямур-тужур» — стало быть французский, а вчера зарядил «Quadratisch. Praktisch. Gut.», — хмыкнул Федька, — т-т-теперь склоняюсь к мнению, что все-же немец. Переводчик где-то п-п-потерялся, придет — давай спросим.

— Переводчик? — переспросила Вика, наблюдая, как врач что-то записывает на листке, а потом приветливо ей улыбается.

— Папа француз, мама немец, — вдруг говорит доктор на ломанном русском, — Вы, фрау Лешински успокойте герра Лешински, он мне вчера обещал «забор проредить», «харю подправить» и подарить тельняшку.

— Мдааа, — изрек Федька, стоя у окна. А Виктория тихо хихикнула в ладошку.

— А вы передайте мужу, — вновь заговорил доктор, — что ваше тело меня интересует исключительно в медицинских целях. Я, как у вас говорят, гей.

— Правда? — хмыкнула Вика, а потом приподняв бровь, смерила врача уже не таким веселым взглядом, и произнесла лениво, немного растягивая гласные, — Тельняшку не обещаю. Но забор и харю организовать могу и я, так что, сильно извиняюсь, но передавать ему ничего не буду.

Доктор весело подмигнул пациентке и, кивнув своим записям, свинтил из палаты, бормоча под нос что-то о загадочной русской душе.

— Господи! — вздохнула Вика, — Как хорошо, что я так вовремя очнулась. Вот представь только, сплю себе, сплю, просыпаюсь, а ты мне «Здравствуй, Вика, и прощай! Я полюбил другого». Это ведь с ума сойти можно.

Федька криво усмехнулся, оценив шутку. И вернулся на свое излюбленное место рядом с постелью. Правда, сел на стул.

— И где мы? — Виктория поняла, что вновь хочет спать, организм отвык от прежнего ритма и настойчиво просился отдохнуть.

— В частной клинике Цюриха, — ответил Федька, поправляя одеяло, — Поспи. Я тебе все расскажу п-п-потом.

Вика хотела возразить, хотела послушать всю историю целиком, но силы действительно иссякли. Девушка послушно прикрыла глаза.

— Федька, я тебя люблю, — шепнула она прежде чем уснуть. В ответ разобрала судорожный вдох и почувствовала, как лица коснулись горячие пальцы и ласковые губы.

— И я, Колючка моя, и я тебя, — долетел до Виктории Яковлевны легкий шепот.

Следующее пробуждение Вики было приятным. Глаза открылись свободно, без усилий, дышать было легко.

— Феедь? — шепнула Вика.

Парень вскинулся, отложил телефон, в котором что-то быстро печатал и присел ближе.

— Что, Колючка моя? — спросил Федька, поглаживая ладошку.

— Федь, скажи честно, я лысая? — потребовала ответа Вика.

— Это же волосы, Викуль, — улыбнулся богатырь, — Отрастут. Хочешь и я побреюсь за компанию?

— Ага, сейчас, — возмутилась Вика, — Как там Ниночка сказала?… Десять минут зрительного контакта и я в экстазе. Не вздумай их стричь. Я же прусь от твоих кудряшек, мой синеглазый богатырь!

— Хорошо, солнышко, — улыбнулся Федор.

— А родители? Как там мама? И Тереза? Она же в положении! — вспомнила Вика, — И Ави? Как вообще пацаны? Федь, я тут подумала, а сколько я в отключке валялась? Если ты у меня так зарос.

Федор автоматически поскреб бороду, и уточнил:

— Тебе в каком порядке отвечать?

— Давай с конца, — решила Вика.

— Провалалясь, солнце, ты долго, — начал Федька, — В сознание приходила. Но отключалась постоянно. Болтала со мной обо всем подряд. Теперь я знаю о всех твоих интрижках. Так что, бойся мести, кнопка!

— Чего? — не поняла Вика.

— Тааак, как же там было, — Федька задумался, пряча задорную улыбку, — А, да. Сашок из третьего «б» п-п-подобрал котенка и презентовал моей Колючке, а она, — Федька погрозил Вике пальцем, — п-п-подарила свой поцелуй. Не стыдно?

— Федька, — Вика легко рассмеялась, правда смех вышел немного хриплым. Но для синеглазого богатыря он казался самой чудесной музыкой.

— Что Федька? Федька ничего, — отмахнулся парень, — Далее: п-п-пацаны растут, уже здоровые лбы. Еще немного и д-д-дорастут до машинок.

— Федя! — смеялась Вика, кайфуя от его игривого настроения.

— Тереза была здесь с Захаром, — рассказывал Федька, — Вчера улетели. Завтра Игнат обещал быть. А сегодня родители. Ждана рвалась еще на той неделе, но батя заявил, что мы и сами справимся, а с внуками нужно помочь. Вот.

— «Батя»? — переспросила Вика.

— Ну типа да. И я между прочим, н-н-не настаивал, — в свою защиту заявил Федор, — Пристал Ящер ко мне, говорит мне, типа, я его любимый зять, п-п-почти сын. И вообще он всю жизнь мечтал о таком муже для младшей дочки. И человек я замечательный.

— Угу, — улыбалась Вика, — ври больше.

— Не вру я, п-п-правда чистейшей воды, — заявил Федор, не переставая улыбаться, — Разве только чутка преувеличил. Но смысл донес в лучшем виде. Честно.

Вика посмеивалась, глядя на своего богатыря. А Федька радовался каждой ее улыбке, каждому слову, каждому вдоху.

— Ты меня все еще любишь, Федь? — вдруг спросила Вика, — Я знаешь ли, лысая теперь. Это жутко.

— Глупости, — парень оставил легкий поцелуй на губах любимой, — Это даже стильно.

— Федь, — вдруг нахмурилась Виктория Яковлевна, и парень по глазам понял, о чем хочет спросить Колючка, — А как…?

Федька перестал улыбаться. Только руками поглаживал изящную ладошку и тоненькие пальчики. Поглаживал и молчал, а потом глубоко вздохнул, словно перед прыжком в омут, и посмотрел Вике в глаза. Прямым, открытым взглядом. Взглядом полным боли и, кажется, отчаяния.

— Я решил за нас, — хрипло произнес Федор, — За тебя решил. Иначе было никак. Нужно было срочно оперировать. Ты много крови потеряла и травма довольно серьезная. А мозг он такой, непредсказуемый. Я решил. Сам.

Федор замолчал, словно предоставляя Вике возможность все обдумать, понять, осознать.

— Мне врачи потом пояснили, — продолжил Федька, — Что в такой ситуации невозможно было бы забеременеть. Времени прошло слишком мало после нашей ночи. Да, возможно, если бы не лекарства, малыш бы был. Но сейчас его нет. Вик, я решил. Я выбрал, чтобы спасали тебя. Вик, я не оправдываюсь. Просто…. Не было ни одного шанса. Могло случиться что угодно, и та же амнезия — самая маленькая проблема, которая могла появиться.

Федька все говорил, говорил хрипло, через силу, и каждое слово давалось с трудом.

— Еще час-два, Вик, — говорил парень, — и было бы совсем хреново. Вплоть до паралича. Или… или… или…

— Я поняла, Федь, — Вика сжала едва заметно подрагивающие пальцы своего богатыря, — Я едва не умерла. Понятно.

— Да, — тихо подтвердил Федор, и прижался ртом к тоненьким пальчикам, — А я не готов тобой рисковать.

Виктория молчала, а Федька ходил по грани. Он думал, вот сейчас она пошлет его к чертям со своей заботой. Скажет, куда ему следует засунуть это его «Я решил — я выбрал». Отвернется. Скажет, что он — сволочь, убил их не родившегося ребенка. За все время, что Вика не приходила в себя, Федька передумал хренову тучу путей развития событий. И в основном все заканчивалось тихими словами Вики с просьбой свалить из ее жизни и никогда в ней не отсвечивать. И Федька точно не знал, где же ему взять сил, чтобы выполнить ее такую просьбу. И он, казалось бы, был готов к любому ее решению…. Кроме одного.

— Федор Юльевич? — тихо позвала Вика, — Ты не забыл, что у нас свадьба первого марта? И быстро пообещай мне, что заделаешь сразу тройню, чтобы переплюнуть Гора.

— Вика… — выдохнул Федька, на минуту закрывая глаза и прижимаясь лбом к их с Викой переплетенным пальцам.

— А ты о чем вообще подумал? — не поняла Вика, — Федь, ну, только не говори мне, что решил, будто я закачу истерику? О, или ты решил, что все, пипец котенку? И я всенепременно брошу тебя?

Федька не отвечал, но и не опровергал слова Колючки.

— Федь, — вздохнула Вика, — Давай ты у себя в голове усвоишь один факт. Я тебя люблю. Нет, даже два. Я не просто тебя люблю. Я тебя обожаю. И ничто и точно никто не заставит меня от тебя отказаться.

— Вика… — выдохнул Федор.

— Феденька, — уже тише прошептала девушка, — Ты бы не выдыхал так эротично, а то я возбужусь и начну тебя домогаться.

— Домогайся, — согласился богатырь, — только чуть-чуть сил наберешься, и сразу домогайся.

— Федь, а когда нам домой можно? — спросила Вика и протянула руку к его кудряшкам, стоило парню усесться на пол рядом с кроватью.

— Не знаю, — Федька прикрыл глаза, наслаждаясь ласковыми прикосновениями Викиных пальчиков. Нет, он определенно сейчас кончит от касания этих нежных рук, — Сколько скажут здесь торчать, столько и будем.

Вика возражать не стала, просто тихо лежала, перебирая пальцами шелковистые кудри и глядя в синие любимые и любящие глаза.

— Федька, а я с Ником для тебя гламурную машинку выбрала, — вдруг вспомнила Вика.

По лицу Федора скользнула ленивая улыбка.

— Видел я ее, — хмыкнул парень, — Это не машина. Это борсетка. Ник фотку скинул.

— Дай посмотреть, — заулыбалась Вика.

Федор протянул свой телефон, а Вика рассмеялась, увидев ярко-розовое чудо на фото. Малолитражный Ниссан Микра стоял в центре мастерской «Маяк», Ник, скорее всего для передачи точных габаритов на фото, стоял прислонившись бедром к капоту машинки, а по правому боку растянулись веселые мультяшные буквы с текстом «Я люблю свою бибику!».

— Надпись я не просила, — засмеялась Вика.

— Викуль, ты бы видела морду этого злобного суслика, — наигранно обиделся Федька, — мне с таким злорадством расписывал прелести вождения Микры, нахваливал. Я, знаешь, почти согласился пересесть в нее с Эскалады. А потом решил, что мой рыжий цвет волос просто сольется с розовой красотой, — говорил богатырь, — А Ник перекрашивать отказался. Только надпись из вредности добавил. Знает, гад, если ты попросишь, то я в эту коробчонку впихнусь.

— Ой, Федь, не надо! — уже в голос смеялась Вика, представляя, как ее бедняга-богатырь застревает в салоне Микры, — Забирай Эскаладу обратно.

— Вик… — начал Федя, но Вика только перебила его.

— Я за руль ближайшие лет сто не сяду, — отмахнулась Вика.

— И одна из дома столько же не выходишь, — тихо потребовал Федор.

 

27

Ждана и Яков Алексеевич в клинике появились ближе к вечеру. Их самолет прибыл вечерним рейсом, и родители, не заезжая в гостиницу, отправились к дочери.

Тихонько открыв дверь палаты, Ждана и Яков заглянули в комнату. Было трудно не заметить высокого широкоплечего рыжеволосого парня и хрупкую девчонку. Парень игнорировал наличие мебели, потому что, по его словам, мелкие швейцарцы не готовились к его, Федьки, прибытию, и не позаботились о мебели нормального размера. Попросту, Федька плохо помещался в кровати, не говоря уже о кресле. Да и сидел он на полу в непосредственной близости от Вики, что компенсировало любые неудобства. Он сидел, держа в одной руке телефон, а второй перебирал хрупкие пальчики девушки. А та в свою очередь, поглаживала свободной рукой затылок парня, зарываясь пальцами в медные кудряшки. Федор сидел спиной к Вике, чтобы ей было удобнее. И читал вслух. Читал медленно, меняя интонации, подстраиваясь под того или иного героя.

Родители минуту слушали, переглядываясь и стараясь не рассмеяться. Интересно, чья была идея заставить Федора читать детскую сказку? Или сам выбрал?

На фразе «Малыш, а как же я? Ведь я же лучше собаки?», сказанной с интонацией весьма близкой к мультяшнму оригиналу, Вика задорно рассмеялась, прикрыв лицо ладонями. В ответ на это Федор наигранно строго взглянул на девушку снизу вверх. С серьезным выражением лица хмыкнул и перелистнул страницу, прикоснувшись к экрану.

— На очереди, судя по всему, «Колобок»? — хмыкнул Ящер, привлекая к себе и Ждане внимание.

— Ну, мы «Теремок» еще н-н-не читали, — поведал Федька, поднимаясь на ноги.

Ждана обнимала дочь, в то время, как Федька угодил под раздачу рукопожатий, похлопываний по спине и плечу. А потом Яков Алексеевич обнимал дочь, а Федька попал в цепкие руки Жданы. Обняв женщину в ответ, Федька тепло улыбнулся гостям. Хорошо, что им удалось вырваться и приехать до праздников. Потому что богатырь очень хотел сделать любимой маленький сюрприз, а оставлять ее одну, даже под присмотром медперсонала — не хотел.

— Вы где остановились? Там же? — поинтересовался Федор у Ящера.

— Да, бронировали там же, но еще не заселились, сразу сюда решили приехать, — пояснила Ждана, присаживаясь на край кровати дочери и поглаживая ее руку.

— Тогда я вас оставлю, — решил Федор, — Вы болтайте, в-в-веселитесь, а я смотаюсь в гостиницу и решу п-п-проблему с ужином, праздник, как н-н-никак.

— Командир, — хмыкнул Ящер, — Решу, не решу.

— Бать, ты чего в-в-ворчишь, как дед старый? — поинтересовался Федор, подошел к Вике, быстро поцеловал ее в губы, в висок, пошептал что-то ей на ушко, и, прихватив куртку из небольшого шкафа, вышел из палаты.

— Ну, как ты, дочка? — спросила Ждана, сжимая руку Вики. А Ящер сел в кресло около кровати, придвинув то ближе.

— Лучше, чем ожидала, — честно призналась Виктория, — Мамуль, пока моего тирана нет, помоги мне в душ сходить.

— Милая, врачи разрешили? — спросила Ждана.

— Мам, я не буду напрягаться, — пообещала Вика, — Туда папка донесет. Обратно тоже. Просто Новый год, а я мало что лысая, еще и грязная.

— Не ври, Федька писал, что водные процедуры у вас регулярные, — заулыбалась Ждана.

— Мам, — расстроилась Вика, — только не говори, что он еще и купал меня, пока я спала.

— Тогда помолчу, — пожала плечами Ждана, — Но Тереза говорила, что санитары в ужасе улепетывали гонимые русским матом и гневом рыжего великана, когда пришли выполнить свою работу. Летели, как пьяные ежики на рассвете.

— Видела я тех санитаров, — улыбнулась Вика, припоминая высоченных здоровенных парней в униформе клиники.

— Так, девоньки мои, хватит болтать, давайте делом заниматься, — перебил их Ящер, — пока пацан не прибежал с диким выражением лица на морде и очередной идеей в мозгах.

— Пап, признайся, Федька ведь тебе нравится? — засмеялась Вика, поднимая руки, и обнимая нагнувшегося к ней отца. Подхватив дочь, Ящер пошел в небольшую уборную с душем.

— Да нравится мне твой Федька, нравится, — хмыкнул отец семейства и опустил дочь на небольшой табурет, и вышел, оставив своих девчонок одних.

А после душа Ждана помогла Вике одеться. А из саквояжа отец, покопавшись, выудил небольшой пакетик с веселыми смайликами.

— Уляшка с Машкой передали, — улыбнулась мама.

Вика открыла пакетик, вынула тонкую вязаную шапочку с забавными ушками на макушке и мордочкой котенка. Кошачья мордочка улыбалась, высунув розовый язык.

— Прикольно, — понравилось Вике и она аккуратно надела шапку и стала ждать своего богатыря.

Федор явился через три с половиной часа, на протяжении которых Виктория успела уснуть, проснуться, поволноваться, пообщаться с гламурным доктором, получить выговор от мамы за переживания, поговорить с Терезой, Авророй, Машкой, Ульяной и Асей по телефону. Вновь поволноваться, в сотый раз спрашивая у отца, где можно пропадать столько времени в незнакомой стране и не зная языка. Но тут Федька прибыл с ворохом пакетов и небольшой елкой под мышкой. А также с озорным блеском в глазах. И был мгновенно прощен.

А дальше началась бурная деятельность в частной палате университетской клиники, ставили и наряжали елку, под ней фигурку Деда Мороза, а не Санта Клауса, и рядом Снегурочку. И разноцветные коробки, большие и маленькие, были разложены на подоконнике. Накрыт и сервирован небольшой столик блюдами из ресторана с русским логотипом на коробках и пакетиках. Имелась даже бутылка шампанского в ведерке со льдом. А вторая — безалкогольного, красовалась рядом, отдельно ото льда. И коробочка фетучини с курицей и грибами, как любит Вика. И целый пакет ирисок. Тех самых. А может и не тех. Но ведь не важно. Потому что были улыбающиеся родители. Отец, который вновь, казалось бы, помолодел. И мама, ласковая и улыбчивая, на коленях у отца. Всегда там, чуть склонив голову к мужскому сильному плечу.

Потому что был Федька. Ее Федор. Ее голубоглазый великан, богатырь с медными задорными кудряшками, одетый сейчас в стильную рубашку, брюки и комнатные тапки. И было неважно, что Новый год, а в стаканах Жданы, Вики и Федьки безалкогольное шампанское, на вкус напоминающее клубничный лимонад. И было неважно, что вместо привычной гостиной или клуба, праздник Вику застиг в стенах больницы, пусть заграничной и супер-навороченной. Все ведь по сути мелочи. Главное, их скоро выпишут, они вернутся домой и жизнь вернется в свое русло, все станет, как и прежде.

Нет, поправила себя Вика. Как прежде уже не будет. Будет лучше. Ведь теперь у нее есть свое персональное богатырское чудо. Чудо, которое вновь вознамерилось устроиться прямо на полу, но Вика потянула парня за руку к себе, на постель.

— Сломаем, — предположил Федька, но все же устроился на кровати, а к нему на колени переползла Вика.

Кровать не сломали. Зато, как только часы пробили полночь, под тихое «С Новым годом!» и троекратное «Ура!» можно было удобно целоваться. И даже Ящер не возражал против такого произвола молодежи в его присутствии, поскольку был занят тем же со своей женой.

Потом настал черед дарить подарки. Вика вновь оказалась сидящей в кровати, а Федька распаковывал пакеты. Ящеру стильный дорогой портсигар, Ждане — изящный браслет, а Вике серьги. И пока девушка любовалась подарком, Федька тихо спросил у Ящера.

— Ник передавал?

— Ну, передавал вроде что-то, — лениво отмахнулся Яков Алексеевич, — А что, вот прям сейчас приспичило?

— Батя! — тихо и вкрадчиво произнес Федор.

— Никакого уважения, — вздохнул Ящер, но с места не сдвинулся, все также продолжая обнимать любимую жену.

— Яш, — недовольно покачала головой Ждана.

— Батя, гони передачку! — потребовал парень, уже, кажется, теряя терпение.

— Ишь ты, какой гонористый, — цокнул языком Ящер, но в карман пиджака рукой скользнул и вынул запечатанный сверток.

— А сразу отдать н-н-нельзя? — проворчал Федька, отбирая «передачку» из рук мужчины.

— Можно, но тогда не так приятно, — заявил Ящер, и спрятал довольную улыбку, прижимаясь губами к волосам жены.

Тем временем Федька распечатал сверток, извлек бархатную коробочку и протянул Вике.

— Вииик, — начал парень, — Я вообще-то речь готовил. Но поскольку п-п-постоянно лажаю, то чего уж отступать от традиций. Так что в-в-вот. Будешь…? Согласна…? Потому что я буду и согласен.

Вика хихикнула в кулачок, а потом постаралась сохранить серьезное выражение на лице.

— Я не знаю, Федь, а какие плюсы? — деловитым тоном поинтересовалась девушка.

Федор изогнув брови, сам вынул одно кольцо и сам надел на девичий безымянный палец.

— Я умею печь блины, — задумчиво проговорил Федька, рассматривая ладно уместившееся колечко, коробочку, где лежала пара обычных обручальных ободков белого золота, Федор спрятал в карман брюк, — Приучен н-н-носки стирать и трусы не разбрасывать. Или н-н-наоборот, как получится. Вредных привычек н-н-не имею.

— По бабам не шляешься, — подсказала Вика.

— Ага, все так, — кивнул Федор, вновь садясь и устраивая Вику в своих руках, — Правда у меня уже два сына, но не беда. Справишься.

— Чего? — встрепенулась Вика.

— Крестных, — расплылся в широкой улыбке парень, — А ты о чем подумала?

— Федька, — покачала головой Вика и прижалась к своему богатырю, слушая ухом, как размеренно стучит его сердце, убаюкивая, успокаивая.

— Ну, молодежь, раз уж вы тут все решили, — подал голос Яков Алексеевич, — то мы определились с подарком.

Ждана встала с колен мужа и вынула из сумки папку. Протянула ее детям и вернулась к Якову.

— Вполне возможно, что подарок не понравится, но место хорошее, — говорил Ящер, — И мы со Жданой решили, чего такой шанс упускать.

Федька раскрыл папку, улыбнулся.

— Спасибо, бать, Ждана, правда, спасибо, — сказал улыбающийся богатырь, — Как такой подарок может не понравиться?

— Чего там? — полюбопытствовала Вика.

Она вновь уже устала, хотелось спать, но и о подарке хотелось узнать подробнее.

— Соседями будем, — рассмеялась Ждана, — С новым годом!

В папке были документы на дом и земельный участок. В доме ранее жила семья, но не так давно переехала, выставив дом и землю на продажу. Домик был небольшим, зато участок огромным. И деревья имелись, и даже небольшой пруд. И, самое главное преимущество, действительно, располагался близко с родительским домом.

Вика, улыбнулась, и тихо уснула в руках своего богатыря, Ждана тоже задремала, и Ящер ее осторожно перенес на небольшой диванчик и укрыл пледом, а сам задержался у окна, рассматривая ночной город за окном.

Федька последовал примеру будущего тестя и уложил Вику под одеяло. А сам, прихватив сигареты из куртки, подошел к Ящеру. Мужчины вышли на небольшой балкончик. Молча закурили. Каждый думал о чем-то своем, каждый не торопился нарушать тишину. Тишину приятную, абсолютно не угнетающую.

— Хорошо тут, спокойно, — выдохнул Ящер облачко сигаретного дыма.

— Как там, в городе? — тихо спросил Федор.

— Возвращаться можно, — ответил Яков Алексеевич, — Егоров успокоился.

Федька молча прикурил еще одну сигарету.

— Федь, ты в следующий раз держи себя в руках, — посоветовал Ящер, — У Захара никакого здоровья не хватит на твои финты. Он мне жаловался на днях, что несмотря на опыт остановить богатырский локомотив не рискнул.

— Бать, — вздохнул Федор, — Да с-с-само как-то все вышло….

— Знаю я твое «само», — проворчал Ящер, — После этого твоего «само вышло», парни мусор задолбались выбрасывать. Вот все хорошо, Леший красавчик, натаскал, научил, еще бы и мусор научил по углам прятать.

— Бать, — оправдывался Федька, — Да там у меня всего пятнадцать м-м-минут было после операции, знаешь же.

— Ладно, замяли, — отмахнулся Яков, — Я тут подумал, может, с твоими тщательно скрываемыми талантами к Черту подашься? Если Феникс обратно не хочешь.

— Не, знаешь же, не по мне это, — Федька оперся бедром о кованную ограду перил, запрокинул голову к ночному небу, туда, где ярко сверкали звезды, — Я же м-м-механик.

— Ну-ну, — хмыкнул Ящер, — гестапо по тебе рыдало бы, если б знало, что ты есть. Как там, кстати, Леший?

— В норме, — ответил Федька, — Привет шлет. На связь в-в-выходит регулярно. Сеет мир в одной мелкой отдаленной республике.

— Скорее уж мочит всех и каждого, — улыбнулся Ящер.

— Не без этого, — согласился богатырь.

— Вика знает про отца? — спросил Яков Алексеевич.

— Пока нет, — ответил Федька, а потом улыбнувшись, добавил, — Он ей в детстве сильно н-н-нравился. Она пару дней назад во сне рассказывала. Говорила, что п-п-помнит, как к вам приходил.

— Ей шесть было, — кивнул Ящер.

— Угу.

Мужчины вновь замолчали, смотря на медленно падающий снег, который тут же таял, так и не опустившись на мокрую землю.

— Федь, забери Феникс назад, — попросил Ящер, — Ждана весь мозг склевала, мол, на что дети жить будут.

— Ты ж знаешь, есть у м-м-меня активы, — ответил Федька, — На черный день, да и н-н-на старость хватит. А Феникс вон, пусть Игнат держит. Тачки ему всегда нравились.

— Пусть так, — согласился Ящер, — Но акции раскидаем.

— Не отстанешь? — понял Федька, Ящер только качнул головой, — На Вику напиши. Пусть развлекается, если захочет.

— Пусть так, — согласился Ящер, — Врачи чего обещают?

— Реабилитацию до конца января, а там п-п-посмотрим, — ответил Федор.

— Я пока стройку начну, — решил Яков, — Чтобы вы вернулись и сразу в дом. Решите, чего да как хотите.

— Лады. — согласился Федор, и, помолчав, добавил, — Спасибо.

Яков Алексеевич в ответ только хлопнул зятя по плечу. И выбросил окурок в урну. А вернувшись в палату мужчины, устроившись на подоконнике, медленно потягивали напитки покрепче и строили планы на будущее строительство нового дома.

 

28

— Я это не надену! — категорично заявил Федор, рассматривая свое отражение в зеркале, — Пидаристический п-п-прикид, — изрек богатырь.

— Федь, так модно, — уговаривала Виктория Яковлевна, крича из коридора, представляя шикарную задницу жениха, обтянутую кожаными штанами, — И там тематическая вечеринка.

Молодые люди собирались на празднование дня Святого Валентина, которое состоялось в «Утренней звезде». А поскольку это был их первый официальный выход с момента возвращения, то Вика хотела, чтобы все было по высшему классу.

— Викуль, — решительно заявил Федька, — все оставлю, кроме брюк. Джинсы надену. У меня задница в этой коже потеет. Все, не уговаривай даже.

Федор, насупившись, стащил кожаные брюки и швырнул их в шкаф. Вынул джинсы и легко впрыгнул в более удобную одежду.

— Вот, так лучше, — похвалил сам себя парень.

— Федь, ну хоть ночью наденешь? — попросила Вика, — Только брюки и больше ничего.

— И даже трусы не нужно? — поинтересовался парень.

— Особенно трусы, — решила Вика.

Сегодня Виктория Яковлевна испытывала необычайный духовный подъем. Сегодня она намеревалась совершенно бессовестно домогаться своего богатыря, поскольку терпение ее иссякло. Каждый день девушка испытывала почти физическую боль от воздержания. Но Федька не сдавался. А все потому, что врач запретил нагрузки. Вика, естественно, решила, что врач — садист, и наглым образом издевается над ней. О чем и заявила при последней встрече. С врачом, тем самым французом-немцем-геем Вика сдружилась. Парень оказался открытым и веселым. Неплохо знал русский, вернее все еще учил язык, поскольку его кхм… друг, русский ПьЁтр, категорически отказывался разговаривать на другом языке, а сам работал в больнице для русских эмигрантов травматологом. Так парни и познакомились на каком-то симпозиуме. И…сдружились.

— Арни, — Вика решила переговорить по телефону с врачом, пока Федька переодевался, узнать результаты своих анализов, и громким шепотом добавила, — все, я терпеть больше не могу. Понял? И плевать я хотела на твои запреты!

— Фрау Лешински изволит гневаться? — хмыкнул врач, находящийся сейчас через полмира от Викитории, — Вики, только аккуратней. Никаких диких скачек и ролевых игр. Всякие жесткие моменты тоже пока исключить.

— Слушай, Арни, я тебе не Петя, — заявила Вика, — Я добропорядочная девушка, у которой половые отношения были ровно два раза в одну ночь и те в прошлом году. Так что, не вякай там, доктор Пилюлькин.

— Доктор Пи. как? — переспросил Арнольд, и уже громче, чуть отодвинув трубку, — Пьетя! Кто есть этот Пилюлькин? Она опять меня так обозвала!

— Кто есть, кто есть, — услышала Вика голос Петра, и даже улыбнулась, представляя, как парень кривляется, передразнивая друга, — Схавал? Хотел девку помучить, получай.

— Пьетя, ты ведь знаешь, при таких травмах реабилитация — долгий процесс, — поучительно выговаривал Арнольд, и уже вновь обратился к девушке, — Вики, детка, а что большой мальчик не радовал тебя как-то иначе? Взрослый вроде. Понимать должен.

Вика на секунду зависла, вспоминая маленькие радости в исполнении Феди. Радовал, еще и как. Регулярно, и утром сегодня было. Но Виктории хотелось и своего богатыря порадовать. А он упирался. Скромняга, елки — палки. Еще и запреты этого… Пилюлькина.

Из комнаты вышел Федька, вводя Викторию Яковлевну в очередной визуальный оргазм. Молодой человек выглядел шикарно. Облегающие джинсы, стильная рокерская футболка с принтом-рисунком на груди, на руках два браслета, кожаная жилетка. На ногах массивные ботинки. Взгляд шальной и загадочный. А при каждом движении рукава футболки натягивались, обрисовывая мускулатуру плеч. И Федька, будто и не замечая эффекта, произведенного на Вику, задрав край футболки, задумчиво поскреб живот пятерней, обнажив небольшой участок кожи.

— Арни, — выдохнула Вика, — созвонимся.

И сбросила вызов, отложила телефон, встала, поправила короткую кожаную юбчонку, и шагнула ближе к своему богатырю. Юбка была непомерно короткой и вмиг привлекла внимание парня.

— О, нет, колючка, — сурово проговорил Федор, — Ты в этом не пойдешь. Переодевайся.

— Запросто, — согласилась девушка, и расстегнула пуговицу на юбочке. Клочок кожи соскользну по ногам и плюхнулся на пол. Вика осталась в белье и коротенькой рубашке, украшенной черепушками.

— Феденька… — выдохнула Вика, и руки сами потянулись к пуговицам на рубашке.

Федька вмиг смекнул, чего дама желает.

— Виктория Яковлевна, — строго произнес богатырь, — пока врач не разрешит, никаких…

— Разрешил, — перебила Вика своего богатыря.

— Да? — уточнил Федька, и сбросил один кожаный шипастый браслет, потом второй, потом вынул телефон из кармана, вырубил звук, — Чего ж я штанцы-то снял? Иди сюда, иди к своему синеглазому мальчику, моя колючка.

Вика послушно упала в горячие объятия любимого.

— Мой мальчик, — приговаривала Вика между лихорадочными горячими поцелуями, — мой синеглазый богатырь, как же я скучала!

— А мальчик как скучал, — хрипло отвечал Федька, сходя с ума от ее близости.

До кровати добирались ускоренными темпами, разбрасывая одежду, рыча и психуя, если одежда не поддавалась с первого раза. И завалившись на гигантскую кровать, Вика вскарабкалась на своего богатыря.

— Феденька! — простонала Вика, лихорадочными трясущимися пальцами расстегивая пуговицу на джинсах, срывая молнию и, наконец чуть сдвигая белье в сторону.

— Федька! — выдыхала Вика, понимая, что все, трындец, и нет сил вытерпеть, чтобы стащить джинсы целиком, только так, только сдвинуть. Силы окончательно иссякли, когда Вика дотронулась до возбужденной плоти своего богатыря. А он глухо простонал в ответ. Вика только глянула в лицо парня, и все….

— Вииикааа, — простонал Федька, когда почувствовал, как его Кнопка опускается на него, медленно, выдыхая рваными толчками воздух из легких, и дрожит, кажется, всем телом.

— Подожди! — шепчет богатырь.

— Не шевелись, ради Бога! — просит с мольбой в голосе, — Знаешь же, пока рано. Пилюлькин твой не разрешает бэйбиков. П-п-подожди!

Вика рычит, впиваясь зубами в оголенное сильное плечо. Но послушно замирает, так и не продвинувшись, чувствуя, как в ней, не глубоко, едва погрузившись, пульсирует его плоть.

Сильные руки подхватили легкое женское тело, чуть сдвинули. Вика, не разжимая рук и зубов, судорожно ждет, отсчитывая секунды, пока Федька шуршит пакетиком фольги.

А потом протяжно стонет, чувствуя, что теперь уже можно, всё, уже не нужно сдерживаться. Но хочется вместе дойти до конца, одновременно. Хочется, чтобы понравилось ему. Чтобы голову потерял и чтобы крышу сорвало.

— Феденька! — шепчет дрогнувшим голосом, и вновь зубами вцепилась в сильное тело. Теперь уже предплечье. Парень даже не заметил, только бедрами рванул вверх, и горячими ладонями сжал любимые округлости.

— Колючка моя… — хрипло простонал Федька, — я на грани. Ты как? Остановиться? Больно?

— Хрен там, мальчик мой, — почти хныкает Вика, — мне хорошо. Безумно просто….

— Я тебя люблю! — рычит он, и одним движением переворачивает девчонку на спину, погружаясь в ее тело до конца и вновь начиная двигаться все быстрее, но не забывая держать себя, боясь причинить любимой боль и неудобство.

— Феденька! — стонет Вика, цепляясь руками за богатырские плечи, — Господи, Федька!

И Вика осознает, что все, летит, и его не дождалась. Вообще не понимает, что с ней и где она. Словно толщей воды накрыло. А богатырь и не отстал вовсе. Вцепился в матрас руками, чтобы хоть так постараться не придавить свою Кнопку, и дернулся в последний раз. С трудом удержался на руках, и перекатился тут же, увлекая Викторию за собой.

— Виика, — выдохнул, и руками принялся поглаживать по плечам, спине, затылку, а мелкими поцелуями снимать капельки пота и слезы радости с лица любимой.

— Я тебя обожаю, — прошептала Вика. У нее не получалось шевелиться, только лежать и смотреть в ярко-синие любимые глаза.

— Ты как, кнопочка? — спросил Федька, но дыхание еще не вернулось в норму.

Вика уронила голову на могучую грудь, и вытянулась во весь рост, словно кошка, в руках своего богатыря.

— Улетно, — мурлыкнула Вика, раскрытой ладонью поглаживая немного влажную грудь своего Федьки, — Знаешь, одно не понравилось.

— Быстро? — предположил Федя, — Кнопка, прости, я жуть как соскучился. Отдышусь и исправим.

— Нет, — мотнула головой Вика, — Латекс бесит.

И юркая ладошка скользнула ниже по любимому телу.

— А я так люблю чувствовать, какой ты шелковистый там и твердый, — жарко зашептала Вика на ухо, едва касаясь губами и прикусывая мочку, — Такой упругий и нежный, гладкий и….

— Виика, — выдохнул богатырь, — С ума сводишь.

— Да-да, я такая, — хихикнула Вика, приподнимаясь и нависая над своим богатырем. Скользнула взглядом по могучему телу, — А кто-то даже не разделся.

— Я сейчас, — спохватился парень.

— Лежать! — скомандовала Виктория Яковлевна, и уже ласковее, — Два месяца, Федь, — голос звучал теперь вкрадчиво, — Два месяца назад был наш первый раз. Федь, кнопочка соскучилась. Кнопочка вся изнывает. Кнопочка требует сатисфакции.

— Кажется, кнопочка регулярно ее получала, — напомнил Федька, — Не далее как сегодня утром.

— Федь, вот как не стыдно? — возмутилась Вика, — Знаешь прекрасно, что не могу я так. В одностороннем порядке. Знаешь и каждый раз одно и то же. Проснуться не успела, а ты уже где-то внизу, под одеялом шуршишь.

Федька расплылся в широченной улыбке. Да, как только Вика немного поправилась, будить он ее стал весьма приятными способами. И это было до чертиков кайфово. Она всегда ругалась, краснела, смущалась, рычала на него, даже порой крыла матом, за самоуправство, но богатырь не сдавался — доводил свою кнопку до оргазма, ласково, нежно, и каждый раз слушал ее рваное дыхание и протяжные стоны, словно музыку. Сам распалялся, но терпел. Не понимал, как ему это удавалось, но умел сдержаться.

И каждый раз кнопка выговаривала ему, обещала кары вселенского масштаба, но он только ласково улыбался в ответ. Укладывал ее поверх своего тела, фиксировал руками, чтобы не ерзала и мысленно перебирал какой-нибудь движок особо конфликтный.

От воспоминаний Федьку отвлекли ласковые юркие пальчики.

— Допрыгался ты, господин Лешинский, — выдохнула Виктория Яковлевна.

— Прям сразу и г-г-господин? — хмыкнул Федька, поглаживая чуть отросшие волосы на голове своей Колючки.

— Федька, я честно предупреждаю, — не обратила внимания на его слова Вика, — Начинаю мстить. А ты держись крепче за штаны.

— Вик, дай хоть в душ сбегаю, — попросил Федька, наблюдая, как Колючка стащила с него джинсы, носки, использованный кусок латекса и уселась сверху.

— Так я тебя и отпустила, — хмыкнула девушка, — Лежи не дрыгайся.

— Дышать-то можно? — с сомнением спросил Федька.

— Не знаю, если получится, — расплылась в широкой улыбке Виктория Яковлевна и, опустив голову принялась целовать своего богатыря от самой макушки, до пят, вернее, от ушей и спускаясь ниже, задерживаясь на груди, на накаченном прессе, и особое внимание уделяя самой интересующей ее в это мгновение части тела.

Дышать у Федька выходило плохо. Из-под прикрытых век он наблюдал за любимой, чьи юркие пальчики сейчас хозяйничали, доводили до безумия его тело. Богатырь задохнулся и вцепился руками в и без того смятую простынь, когда увидел, как Колючка улыбается и склоняет к нему голову, как сначала несмело касается его кончиком языка. Чуть осмелев, проводит губами по подрагивающей плоти. Слизывает проступившие капли. И вновь улыбается, сверкая озорным и соблазнительным взглядом. Он стонет и материться, обещая отомстить. Но Вика не поддается, а только двигает рукой, обхватывая возбужденную плоть, и уже настойчивее целует, смыкает губы и вздрагивает от громкого стона, который не смог сдержать ее богатырь.

— Виикааа! — рычит Федька, но в ответ получает еще более откровенное касание языка, губ, ладоней.

Он забывает, что нужно дышать. Забывает, что нужно фильтровать речь и плюется матами. Он вообще обо всем забывает, только дышит хрипло, рвано и не сводит взгляда с ее шоколадных глаз и нежных губ. Он не смог больше терпеть, понимал, еще одно движение влажного языка, манящего рта и он кончит прямо в нее.

— Виикааа! — рычит богатырь, и пытается схватить, отодвинуть от себя Кнопку, чтобы не испачкать. Но она только крепче вцепилась в него, шлепнув свободной ладонью по его рукам, отодвигая их от себя.

И он улетел, взорвался тысячью нескончаемых микровспышек, разлетелся на мелкие осколки. И не собрать, как ни старайся. И сил нет, даже чтобы перетащить Колючку к себе ближе. И отнести ее в душ. Вымыть. Стереть все свои следы с нее, с ее рта, с ее рук. Но он не мог. Он просто лежал, глядя в шоколадные, подернутые дымкой страсти глаза.

Федька думал, что не сможет двигаться еще лет сто. Ошибся. Как же сильно он ошибся… Кнопка подползла чуть выше. Глядя на него шальными шоколадными глазами, склонилась к самому уху и зашептала.

— Ты такой сладкий, мой синеглазый мальчик, — Вика шептала жарко, касаясь уха нежными губами, терлась носом о его висок, а руками… руками вновь начала двигать. Вернее рукой.

Она шептала о том, что он по вкусу напоминает ей ириски. Ее любимые. О том, как сильно любит его. Его руки, его глаза, его голос, даже кудряшки на голове, на груди, и там, особенно там. И все-таки они медные, а он и вправду большой, как она и думала. В первый раз толком не рассмотрела, а потом и не до этого было. Зато теперь, изучила, потрогала, погладила со всех сторон.

Федька вновь стонал и дрожал под ее хрупким телом. Хотел дотянуться рукой до тумбочки, достать презерватив. Не пустила. Не позволила. Только выпрямилась, сидя верхом на его бедрах. Приподнялась, цепляясь руками за его горячие ладони, переплетая пальцы, впиваясь в его кожу ногтями и опустилась, медленно скользя по его уже вновь напряженному телу.

— Вика, отшлепаю! — прорычал Федька, но сдался ее напору, ее страсти, отклику ее тела, и только приподнялся, подстраиваясь под ее движения, направляя, помогая, уводя за собой.

— Я сильная, Феденька, — шептала Вика вперемешку со стонами, — Если забеременею, я справлюсь. И плевать на всех Пилюлькиных. Я просто хочу, Федь. Сильно хочу. И ты хочешь, я же знаю. Вижу. Хочешь же?

И Федька застыл, замер на долю секунды. В ее глаза посмотрел, кивнул судорожно.

— Хочу, Кнопочка, — выдохнул он, — От тебя ребенка хочу. Чтобы на тебя…. Как ты… Кнопка такая же чтобы….

Договорить не получилось, да и думать, мыслить, осознавать…

«Слабый он все-таки мужик, — проскочила мысль в затуманенной страстью рыжеволосой голове, — слабый во всем, что связано с его кнопкой».

И Федька, прижимаясь ртом к влажной разгоряченной нежной коже на шее, на плечах, на груди, наблюдал сквозь затуманенный взгляд, через тучу черных точек перед глазами, за своей Колючкой, за ее завораживающей томной улыбкой, за тем, как трепещут ее ресницы, как горят огнем карие глаза, в которых плещется расплавленный темный шоколад. Как она выдыхает томно «Феденька!» и обессиленно падает в его руки, а он, дернувшись еще раз, отправляется следом в ее мир, в мир, где есть место лишь для них двоих. Туда, где есть тихий шепот «Люблю» и ласковые, неспешные касания рук, спокойное уже теперь дыхание и крепкие, такие что и не разжать никогда, объятия.

 

29

Значительно позже, когда за окном уже совсем стемнело. Спальня. Огромных размеров кровать и двое: парень — рыжеволосый богатырь и девушка — Кнопка с карими глазами.

— Федь, а что ты думаешь по поводу стриптиза? — лениво произнесла Виктория Яковлевна, водя раскрытыми ладонями по спине своего богатыря.

— Жадные до бабла девки развязно пляшут и скидывают с себя клочки шмоток, — пробормотал Федор, не испытывая особого желания куда-то ехать. А ведь их ждут в клубе. Игнат уже пару раз звонил на Викин телефон, который кнопка забыла отключить.

— А о мужском стриптизе? — не унималась Вика.

— Мужской не смотрел, — ответил Федор.

— А я смотрела, — сообщила Вика, — знаешь, они там очень эротишшшно двигаются. Пластично. Грациозно.

— Не буду я смотреть мужской стриптиз, — проворчал Федор, — И ты тоже, кстати.

— Оу, правда? — горько вздохнула Вика, — Тогда сбацай сам.

— Уверена? — с сомнением полюбопытствовал богатырь, — у меня две левые ноги и полное отсутствие чувства ритма.

— Врешь ты все, — засмеялась Вика, — Я прекрасно слышала, как ты пел в душе полчаса назад.

— Это последствия пережитых ощущений, — упорствовал парень, продолжая лежать, не открывая глаз.

— Ну, Федь, — уговаривала Виктория, — Ну что тебе стоит? Давай, а? Кнопочка хочет стриптиз.

— Уверена? — повторил Федька, понимая, что Виктория не отстанет, пока не увидит развязный танец в его исполнении.

— А то! — Вика радостно потерла ладошки в предвкушении незабываемых ощущений.

— Тогда двигай на кухню, ставь чайник, а я пока реквизит подготовлю, — сдался Федька.

Виктория, натянув домашние шорты и футболку, поскакала на кухню, а Федька остался в спальне. Напялил пресловутые кожаные брюки и жилет на голое тело. Порылся в шкафу и отыскал бабочку. Подумал минутку, поглядел на свое отражение в зеркале, вздохнул.

По пути на кухню задержался в гостиной, выбрал наиболее подходящий трек и врубил аудио-систему. По квартире полилась медленная музыка, а Федька, так и не включая света, потопал на кухню.

— Держись за штаны, кнопка! — прокричал парень, появляясь на пороге кухни, причем спиной, и, медленно вращая бедрами, раскинул руки в стороны.

— Держусь, Федька, — просипела Вика, — держусь, мой мальчик.

— Кто заказывал стриптиз? — развязно поинтересовался парень, в прыжке повернулся к Вике лицом, да так и замер на месте.

— Ну, ты, Мелкий, прям сразил, — лениво протянул новый неучтенный зритель.

— А ты не скалься, Чертик, — вздохнула Тереза, — Я между прочим тоже так хочу. Глянь, все как надо, брючки, бабочка. Федька, а ты на завтра дашь шмотки погонять? Как представлю своего Чертика в таком наряде, моментально завожусь.

— Федь, а ты чего замер? Продолжай, — восторженно попросила Вика, любуясь своим великаном в облегающей коже, босого и с галстуком-бабочкой на массивной шее.

— Ага, продолжай, — подбодрил Черт и торопливо вынул телефон, собираясь сфотографировать великана в кожаных штанишках.

— Ну вас, — махнул Федор рукой, чопорно поправляя бабочку, — Весь кайф обломали.

И как ни в чем не бывало, подошел к закипевшему чайнику и влил кипяток в приготовленные кружки. Вынул из холодильника молоко, поставил перед гостями вазочки с печеньем, конфетами, и сам уселся около Вики.

— Федь, я тебя обожаю, — шепнула Виктория, скользя рукой по бедру, затянутому в кожу, — А ты там как? Без белья?

— Угумс, — Федька методично жевал печенье, запивая чаем.

— Ага, — Виктория встала, и за руку потянула богатыря за собой, — Гости дорогие, дверь захлопните. А то чего добру пропадать? Когда еще мне стриптиз перепадет?

— Вик, я вообще-то чай пью, — обиженно засопел богатырь.

— Потом допьешь, — пообещала Вика, — Чего сидим? Кого ждем? — и уже сестре с зятем, — Мы это… мы дома посидим, в клуб без нас езжайте…. У меня голова болит…. Нам печенье перебрать нужно… в общем дел по горло…

— Какое печенье? — смеялся Федька, послушно идя следом за кнопкой в сторону спальни.

— Левое налево, правое направо, — с серьезным видом пояснила Вика, — а ты мне зубы не заговаривай. Даешь стриптиз народу!

— Ты ж мой домашний тиран, — ласково сообщил Федор.

И как только за хихикающей Терезой и улыбающимся Чертом закрылась дверь, Федор выключил и Викин мобильник. Изменив направление со спальни на гостиную, парень усадил Колючку на диван, а сам, сделав музыку погромче, качая в такт головой, вышел на середину комнаты.

Федька начал танцевать и Виктория поняла две вещи. Первое — ее любимый безбожно врал, когда жаловался на две левые ноги. Двигался он изумительно, несмотря на свой немалый рост. И второе — оказывается, на первый взгляд невинный танец может превратиться в изощренную пытку. Особенно, когда запрещено касаться руками желанного тела. А это самое тело соблазнительно крутит любимым задом перед глазами. И да, когда на теле, кроме бабочки ничего нет.

Обо всем этом Виктории Яковлевне подумалось значительно позже, а пока она сидела на диване и во все глаза практически с маниакальным желанием добраться до танцующего тела смотрела на своего богатыря.

В нее прилетел кожаный жилет, немного отрезвив и приведя в чувства.

— Федька! — протяжно выдохнула Вика.

— Но-но, — погрозил парень пальцем, — Сиди смирно, Кнопка.

И Кнопка послушно сидела, сжимая вспотевшими ладонями предмет гардероба.

Руки богатыря замерли на пуговице брюк, томный взгляд ярко-синих глаз игриво пленил, завораживал и не отпускал темно-шоколадный взор.

Ловкие пальцы слегка потянули молнию, открывая жадным глазам Вики темно-медные кудряшки. Нарочито медленно богатырь приблизился к Вике. Ее руки сами, непроизвольно, потянулись к могучим плечам.

— Без рук, — лукаво улыбнулся парень и ловко поднял девушку на ноги.

Развернув безвольное и послушное тело к себе спиной, Федька прошелся носом по тонкой бархатистой шее.

— Просила отвязный танец, кнопка? — шептали губы на ухо, прикусив мочку.

— Федька! — выдохнула Вика, когда горячие ладони скользнули под футболку, нырнули под резинку домашних спортивок.

Вика отчаянно хотела вцепиться руками в эти кудри, в широкие плечи, в бедра, чтобы прижать ближе, или хотя бы чтобы не упасть. Не позволил. Продолжая двигаться в такт музыке, парень сдернул одним движением спортивные брючки Вики, оставив ее в одной футболке.

Нежная горяча кожа терлась о кожаные брюки, попка прижималась к расстегнутой ширинке. Но Федька не торопился снимать свою одежду. Горячая ладонь заскользила по внутренней стороне бедра. Задержалась на треугольнике темных, почти черных коротких волосков.

— Ооох! — выдохнула Вика, закрывая глаза и откидывая голову на плечо парня.

Вторая рука Федьки скользнула под тонкую ткань футболки. Легла на живот, чуть погладила и скользнула выше, накрывая грудь. Федька кайфовал от того, как ладно ее грудь помещается в его ладони. Как его Колючка постанывает, прерывисто и томно, когда его пальцы скользят глубже, лаская сокровенное местечко, поглаживая, надавливая. А потом палец скользнул дальше, туда, где Вика была совсем влажной.

Федька сам задержал дыхание, и ртом прижался к округлому плечу. Он все еще замирал, каждый раз, когда проникал в нее. Когда чувствовал ее жар, ее влагу. Когда чувствовал, как она сжимается, обхватывает его плотно.

Палец скользнул глубже, потом второй, и Вика уже не могла сдержать себя. Руки взметнулись к голове Федька.

— Без рук, Колючка! — хрипло напомнил богатырь, шевеля пальцами.

— Фееденька! — уже с мольбой и почти плача.

Федька был неумолим. Но чтобы Вика не упала, он позволил ей упереться руками в спинку дивана. Развел ее ноги, чуть отстранился. Трек сменился на более медленный. И Федька задрал футболку, обнажая хрупкую спину. Прошелся губами по позвонкам, ребрам, замер на шее. И все это не переставая двигаться в такт мелодии, дразня, каждым поворотом бедер касаясь обнаженной попки.

— Боже, Федь! — простонала Вика, когда в очередной раз ловкие пальцы начали оглаживать внутреннюю сторону бедра, ласкать уже пульсирующую плоть, — Федь, я хочу тебя!

— Как ты хочешь, колючка? — хриплый шепот в плечо и круговые движения бедер. А пальцы вновь погрузились глубоко, вызывая стон и всхлипы.

— Ооохх! — выдохнула Вика, когда почувствовала, как ненавистные уже ею брюки съехали чуть ниже, высвобождая твердую плоть.

Вика прогнулась. Отчаянно желая прижаться к бедрам Федьки ближе, теснее, чтобы ничего не разделяло.

И буквально задохнулась, когда твердая плоть одним мощным движением погрузилась туда, где еще секунду назад были пальцы ее богатыря.

— Феденька! — уже плачет Вика, вцепившись в обивку дивана.

— Мальчик мой! — кричит Вика, когда рука богатыря смыкается на ее груди, а вторая фиксирует бедра, не позволяя двигаться. Зато она чувствует, как он буквально дрожит всем телом. Секунда, вторая безумной пытки и вновь толчок.

— Богатырь мой синеглазый! — всхлипывает Вика, когда твердая плоть осторожно выскользнула и вновь резко погрузилась в нее.

Горячие губы прижались к шее, сомкнулись на мочке. Дыхание, рваное и сбившееся, а губы хрипло шептали:

— Люблю тебя, моя кнопка, моя девочка, моя малышка, моя… моя… моя…

Движения становились рваными, неистовыми, но вместе с тем тягуче нежными и медлительными, словно отдаляя момент освобождения.

— Вика! — стонет богатырь, чувствуя, что не смог сдержаться, улетел раньше, первый. Но не успел ничего сделать, как Вика затрепетала и протяжно выдохнула «Феденька!».

Ноги не держали, и пришлось рухнуть на пол, прямо там, где стояли. Крепкие руки развернули хрупкое девичье тело и уложили поверх себя.

— Нет, скажем Заразе, что костюмчик еще не отдадим, — выдохнула обессиленно Виктория Яковлевна, лежа на полу гостиной поверх тела своего богатыря, — Такая вещь полезная в домашнем хозяйстве. Самим пригодится. Давай оставим?

— Как скажешь, — лениво ответил Федор, лежа с закрытыми глазами, — Думаю, н-н-нужно и тебе костюмчик справить. Для разнообразия.

Вика только тихо рассмеялась.

 

30

— Федь? — тихо позвала Виктория, отвлекаясь от списка приглашенных на их свадьбу, — Правда думаешь, что мой выбор подружки — не плохая идея?

Молодые люди сидели на уютной кухне городской квартиры, в которой решили жить до свадьбы, пока их дом перестраивается деятельным батей — Ящером. До знаменательного дня оставалось совсем ничего, и в связи с этим Кнопка сходила с ума.

— А что с ней н-н-не так? — поинтересовался Федор, что-то высматривая на экране ноутбука, — Ноги две, руки т-т-тоже, и голова, как ни странно, одна.

— Не знаю, Федь, она согласилась. Но вдруг? — спросила Вика.

— А что плохого? — Федька хмурился, что-то вычитывая и явно был недоволен, — Подумаешь, негритянка.

— Во-первых, она мулатка, — поправила жениха Вика, — А во-вторых, я не о цвете кожи. Ей семнадцать всего. Как думаешь, не рано ребенку в подружках невесты ходить? Просто Машка еще младше, а кого-то чужого брать не хочу.

— Ну семнадцать — не семь, — утешил Федор, и перевел взгляд на часы, — Ты п-п-просила напомнить, что в т-т-три у нас урок.

— Аааа! Ты чего так поздно напомнил? Блин, Федька, быстро собираемся! — Виктория подскочила на ноги, и помчалась в спальню, — Федька, не забудь свадебные туфли! Лика терпеть не может, когда по ее паркету шастают в уличной обуви.

— Да помню, я помню, — вздохнул парень, закрывая ноутбук, — Не паникуй, кнопка, успеем мы.

— Федя! Уже половина! — из спальни выскочила Виктория Яковлевна, торопливо засовывая руки в рукава свитера, — А еще ехать. А ты Игнату звонил? Что говорит эта морда наглая? Он уже там?

— Так, кнопка! — голос Федора был строгим, и Вике пришлось замереть, остановиться и выдохнуть, — Викуль, все отлично. Малика н-н-нас будет ждать. Игнат уже т-т-там. Все в порядке. Выдыхай.

— Феденька, — выдохнула Вика, — Я тебя люблю.

— Вот и отлично, — улыбнулся Федор, усадил девушку на пуфик около входной двери, завязал ее шнурки на ботинках, завязал свои, на своих, и выпрямился, — И я тебя, кнопочка.

А спустя полчаса, молодые люди входили в небольшое двухэтажное здание, в котором находилась студия девушки по имени Малика, которая являлась по совместительству подругой и свидетельницей Виктории, а также их тренером по танцам. Вика непременно захотела свадебный вальс. И чтобы и свидетели танцевали свою партию. И если для Малики, как профессиональной спортсменки, вальс проблемой не являлся, то у Игната все оказалось гораздо сложнее.

— Я не знаю, ты как слон, ей-Богу! — сетовала девушка, держа Игната за руки, а поскольку в студии молодые люди оказались одни, то тихий голос был слышен даже в самом дальнем уголке, — Как бревно, что ли.

— И никакое я не бревно, — обиделся Игнаша, — Это ты чрезмерно активна.

— Руки держи, чего они у тебя как макароны? — придиралась Лика, — И голову. Ты чего согнулся в три погибели?

— Да потому что ты мелкая пигалица! — не выдержал парень и рявкнул на девушку, — Ты вообще расти еще будешь?

— С чего мне расти? — насупилась мулатка, — Нормальный у меня рост. Это ты — длинная жердина.

Стоя в дверях, Вика с Федей переглянулись.

— Поубивают друг друга до свадьбы? — предположила Вика, потом вернулась взглядом к племяннику и подруге, — Эй, народ, объявляйте перемирие, мы явились.

Игнат выдохнул что-то в стиле «Наконец-то» и «Как хорошо, что вы пришли прежде, чем пришлось закапывать труп бешеной шоколадки». Вот правда парень совсем не рассчитывал, что эта самая «бешеная шоколадка» услышит его бормотание. Услышала. И как только Игнат отвернулся, поприветствовать друга и тетушку, ему тут же в затылок прилетел свернутый в рулон коврик для разминки. Не сказать, что было больно, скорее неожиданно. И Вика с Федором наблюдали, как в следующее мгновение Игнат, схватив коврик, бегает за юркой девушкой по всей студии, пытаясь ее отловить и, как следствие, отшлепать. Что у него довольно быстро получилось. Девушка верещала на весь зал, переброшенная через колено. Правда, недолго. Игнат сразу же ее отпустил, как только в дверях появился еще один зритель — партнер Малики — Ян. И когда молодой человек переоделся, а Вика и Федор переобулись, было решено приступить к уроку.

— Тебе не кажется, что Игнат какой-то странный? — допытывалась Вика, когда они с Федькой после тренировки ехали в ресторан поужинать.

— Нормальный вроде, — ответил Федька.

— А мне кажется, ему нравится Лика, — как-то грустно вздохнула Виктория.

— Может быть, — пожал плечом богатырь.

— А у нее есть Ян, — продолжила свою мысль Виктория, — А у него куча селиконовых барби.

— Вик, Лике семнадцать, Игнату д-д-двадцать один, — рассудительно проговорил Федор, — У них еще вся жизнь в-в-впереди.

— Я не намного старше их, — задумчиво произнесла Виктория Яковлевна, и улыбнулась, — Просто Лика, сам видел, какая, Игнату она бы очень подошла. И он ей. А не этот напыщенный стручок.

Виктория фыркнула, вспоминая парня. На голову выше Лики, грациозный, стройный, весь из себя изящный, манерный. Они с Маликой отлично смотрелись на паркете, и как спортивный дуэт были весьма успешны. Вот только в жизни Ян ну никак не подходил яркой Малике. То ли дело племянник.

В голове Виктории Яковлевны поселилась очередная идея «Фикс».

— Федька, — заговорщическим голосом поведала Вика, — Нам с тобой просто обязательно нужно побывать купидонами.

Федор рассмеялся.

— Викуль, боюсь народ в ужасе х-х-хлопнется в обморок, если я с луком и стрелами начну бегать по ресторану на нашей свадьбе, — заметил богатырь, лукаво глядя на свою невесту.

— Лук и стрелы доверь мне, — деловито заявила Виктория Яковлевна, — Главное — следовать инструкциям.

Федор только покачал головой, не переставая улыбаться. Парень уже точно знал, его Колючку не остановить. Федору даже стало капельку жаль будущего родственника. А затем Федька вспомнил, как тот приходил в «Пятигорье» и с наглой мордой прервал их уединение на самом интересном месте. Нет, месть все-таки сладкая штука.

 

31

За окном мело. Зима заканчивалась, но уступать свои права весне не хотела. Конец февраля, а казалось, будто декабрь.

— Бесит! — выплюнула Вика, прижимаясь носом к стеклу. Свадьба через неделю, а тут такая мерзость за окном, а не погода.

Захлопнулась входная дверь. Но Вика не двинулась с места.

— Бесит! — вновь с теми же интонациями, и захотелось шарахнуть рукой по стеклу.

Федор появился на кухне. А через секунду устроил подбородок на ее плече, а руки по бокам на подоконнике.

— Как дела? — ласковый шепот на ухо.

Привычная дрожь пробежалась по позвонкам, но Вика не шевелилась. Не было настроения. Эти эмоциональные всплески на фоне переживаний накануне свадьбы доконают ее. Сама себя ненавидела за них, а поделать ничего не могла. «А может ну ее, эту свадьбу? — мелькнула заманчивая мысль, — Тетя Ася их бы за полчаса расписала». Но нет, шестеренки уже вертелись, родня готовила наряды, и предвкушала традиционное веселье.

— Никак, — буркнула, и руки крепче на груди сложила.

— Чем з-з-занималась? — все также ласково.

Холодный нос прижался к теплой шее, отчего девушка вздрогнула.

— Ничем, — так же коротко и неприветливо.

— Поругаться хочешь? — вкрадчиво, с пониманием, как бы между делом, даже скорее предложение, чем констатация факта.

— Хочу! — почти агрессивно, но Вика не отодвинулась, а только крепче прижалась к широкой груди.

— Лады, — Федор вздохнул и отошел от Колючки на пару шагов.

Виктория, закрыв глаза, задается вопросом «Что же ты творишь, дура?». Зачем им ругаться? Она ведь любит его, своего богатыря, своего синеглазого мальчика. Но слова вылетели, не удержишь.

— Валяй, — раздался позади голос, и Виктория обернулась.

Федька стоял, прислонившись бедром к кухонному столу. Руки сложены на груди. Взгляд серьезный. А на краю стола стопка белых тарелок.

— Ругайся, — произнес богатырь и протянул одну тарелку Вике, — Только т-т-тапки обуй.

Федор кивнул на приготовленные им комнатные тапочки, которые он поставил у ног Вики.

Прищурившись, Виктория взяла тарелку, сунула ноги в тапки, глубоко вздохнула и, зажмурившись, швырнула, что есть сил тарелку в пол. Мгновение она наблюдала, как осколки разлетаются по белоснежной плитке.

— Давай теперь со словами, — Федька протянул еще одну тарелку.

— А матом можно? — насупилась Вика.

— Валяй, — кивнул Федька, отходя от стола и присаживаясь на подоконник.

— **** метель! — рявкнула Вика и швырнула вторую тарелку в пол, разбивая ее на мелкие кусочки.

— Долбаная слякоть! — тарелка летит уже под другим углом.

— Задротный гололед! — еще тарелка к общей куче.

— Давай о свадьбе, — предложил Федя абсолютно серьезным тоном.

— Долбаный Игнат со своими психами! — досталось племяннику.

— Гребаный Сан Саныч со своими заказами! — короткая передышка и вновь посуда летит в пол, — Просила заказ отправить вчера. Какого хрена он его сегодня сформировал?

— Давай про платье, — предложил Федор, и уже тише, — Давай, как я люблю.

— Гребаные стразы! — уже громче, с чувством, и тарелки уже в двух руках, летят поочередно туда же, в кучу осколков, — И корсет! Кому вообще нужен этот корсет?!

Виктория Яковлевна перевела дыхание. Посмотрела на Федора. Тот внимательно наблюдал за Викой, за выражением ее глаз, за плотно сжатыми губами. Ему нравилось, как она сейчас выглядит. В смешной шапке с котом, в его вязаном свитере, больше похожим на платье. Со спущенным с одного плеча воротом. Федька видел, белья на ней нет. И заводился.

— Давай и мне одну, — попросил парень, а когда Вика протянула ему тарелку, Федька призадумался, что же именно его сильно взбесило за этот день, — Гребаный Михалыч. Уволю, н-н-на хрен!

Тарелка улетела в общую кучку, и Вика посмотрела на Федьку.

— Не уволишь, — улыбнулась Вика, — Он хороший электрик.

А потом и вовсе рассмеялась.

— Отпустило? — понял Федька, все также оставаясь у окна, и только руки развел в стороны, приглашая Колючку в свои объятия.

— Да, кажется, — призналась Вика, прижимаясь к своему богатырю, — Федь, я тут вспомнила. У мня нет белой шубы.

— Поедем, купим, — сообщил Федька.

— И тебе пора на примерку, — добавила Вика.

— Поедем, примерим, — невозмутимо кивнул Федор.

Уже сидя в машине, пряча ладошки в рукава свитера, Вика все еще хмурилась. Тревожно ей было как-то.

— Федь, а если я что-нибудь забуду? — беспокоилась девушка.

— Кнопочка, — вздохнул Федька, — Вот скажи, что ты можешь з-з-забыть? Ты по списку сорок раз в день пробегаешь.

Виктория вздохнула, отвернулась к окну, замерла.

— Как думаешь, в Арнольда с Петром сильно будут тыкать пальцем? — спросила Вика, продолжая хмуриться.

— Викуль, — Федька постарался спрятать улыбку, смешная все-таки его невеста, даже не невеста — жена, в мыслях она была именно ею, женой, по всем законам, по всем правилам, — Я за них п-п-переживаю меньше всего. Гораздо больше меня волнует Игнат. Черт и Тереза провели в-в-воспитательную беседу, но от него можно ожидать всего. Далее, меня беспокоит Малика. Если Игнат что-то в-в-вытворит, то она молчать не станет. Третьим пунктом, — Федька бросил на девушку зорной взгляд, но голос был серьезным, — переживаю, что как только ты у-у-увидишь свою первую любовь, бросишь меня п-п-прямо там, у алтаря.

— Чего? — удивилась Вика, — У меня вообще-то единственная любовь, фактическая и настоящая.

— Ну да, ну да, — покачал головой Федор, — Это ты сейчас так говоришь, а через неделю, когда н-н-наденешь свое шикарное красивучее платье с пышными юбками и в-в-вышивкой ручной работы, шубку вот сейчас тебе купим, шубку н-н-наденешь, туфли эти свои, на которые смотреть страшно, такие они в-в-высокие, шляпку эту свою ново-модную из самого Парижу….. В общем, н-н-наденешь все это, махнешь мне ручкой, и умчишься в-в-вслед за Лешим. А я так и буду стоять и лить горючие слезы по тебе.

— Федя, ну какой Леший?! — не выдержала и рассмеялась Вика, чувствуя, как тревоги отпускают ее.

— Какой, какой, — весело говорил Федька, — Обыкновенный. Ты сама г-г-говорила, что была влюблена в него. А я тут понял, что жуть как ревную т-т-тебя к нему.

— Федь, — смеялась Вика, — Во-первых, он твой отец. Во-вторых, мне было шесть. И в-третьих, я ни за что не променяю тебя на киллера, которого к тому же уже много лет официально не существует в природе. И потом, сомневаюсь, что он так же круто танцует стриптиз. Так что нет, будешь терпеть меня до старости, будешь просыпаться каждое утро со мной, и засыпать каждую ночь. Будешь терпеть мои психи и вспышки чрезмерной сексуальной активности.

— О, это я всегда готов, — широко заулыбался Федька.

— Федь, я как-то нервничать опять начинаю, — призналась Вика, — Как-то прям совсем не по себе.

— Терпи, кнопка, — нахмурился богатырь, — Припаркуюсь и будет тебе по себе.

Федор обещание сдержал. Отыскав тихое место, припарковав машину так, что лобовое стекло упиралось в бетонное заграждение, парень повернулся к Колючке, не выключая движка.

— Ну, иди ко мне, кнопочка, — ласково позвал Федор, похлопав ладонью по своему бедру.

— Федь, мы в машине в центре города, — напомнила Вика.

— Мы в танке с тонированными стеклами, на улице п-п-почти ночь, — возразил Федька, и отстегнул ремень безопасности, свой, потом её, — Давай, Колючка, иди к своему синеглазому мальчику.

— Федя! — все еще с сомнением, но уже немного томно и в предвкушении.

— Ползи сюда, кнопка, — поторапливал Федька, — у тебя получится, а я застряну.

От жаркого дыхания на ухо, от горячих рук на пояснице, спине, животе, Вика вмиг позабыла где они находятся. А когда ловкие пальцы скользнули под лифчик, уже привычно, уже до боли знакомо, по-хозяйски поглаживая, надавливая и лаская, Виктория Яковлевна позабыла и о собственных нервах и переживаниях.

Теплое вязаное платье задралось до талии, теплые легенсы сползли, обнажая шелковистые бедра и любимые богатырем коленки, распахнутое пальто укрывало их тела словно покрывалом, правда не очень хорошо, поскольку пальто было маленьким, а тела, особенно богатырское, большими.

Но Вика позабыла обо всем, стоило ей опуститься на своего синеглазого мальчика, почувствовать, как его горячая плоть погружается в нее, и отпустить себя. Капельку смутиться, что не дождалась. Не утерпела. Но Федька не жаловался.

— Торопыжка моя, — шепнул он, прижимая руками хрупкое тело к себе, крепко закрывая глаза и улетая вслед за любимой.

— Полегчало? — хрипло, улыбаясь, оставляя легкий поцелуй на вспотевшем виске.

— Я люблю тебя, мой мальчик, — вместо ответа на вопрос произнесла Вика.

— Я знаю, — все еще улыбаясь, поправляя одежду на любимом теле, — И я тебя люблю, колючка моя.

 

32

— Так, ребенок, закрой уши! — скомандовала Тереза, обращаясь к самой младшей девушке из их компании, и оценивая карты в своих руках.

Машка послушно прикрыла уши ладошками, и сделала вид, что ничего не слышит.

Тереза окинула дочь взглядом полным сомнения и посмотрела на Лику.

— Ты тоже, — решила Зараза, — Ты всего на полгода старше.

— Теть Ти! — вздохнула мулатка, разложив свои карты в удобном ей порядке, — Мне вот сейчас очень интересно, что же ты хочешь сказать такого секретного. И вообще, я почти совершеннолетняя. Имею право послушать.

— Ага, мне потом твоя мама шею намылит, — изогнула бровь женщина и махнула рукой на девчонок. В конце концов, чего она такого скажет, о чем им не поведает интернет.

Обведя взглядом присутствующих дам, Тереза широко улыбнулась.

— Итак, товарки, колитесь, у кого какая любимая поза? — хитро прищурилась Зараза, — Меня, как слегка беременную даму странным образом стал волновать этот вопрос.

— Мам! — вздохнула Машка, возмущенно.

— Да, дочь? — невозмутимо полюбопытствовала Тереза Яковлевна.

— Я уж подумала, что у тебя тут и вправду взрослая тема, — со взрослым видом сказала Машка.

— Вообще, Зараза, тема очень уж избитая, — задумчиво произнесла Виктория Яковлевна, — Что-то у меня больно романтичное настроение. А может по стриптизу?

— А может сразу в аптеку за карвололом и к Андрей Андреевичу? — внесла встречное предложение Аврора. Девушка осторожно передала только что заснувшего крошку-сына Ждане. Второй мужичок обосновался на руках бабушки Аси, сладко посапывая во сне, — Потому что «скорая помощь» повезет стриптизеров именно туда, в ласковые объятия травматологов.

— Скучно с вами, — горестно вздохнула Тереза, — Ну хотя бы давайте о местах? Где вы делали «это»?

— То есть других тем накануне свадьбы, конечно же, нет, — заметила Вика, ставя кружку чая перед старшей сестрой.

Девчонки на девичник решили собраться на нейтральной территории, но поскольку Ави пока не могла далеко и надолго отлучаться от малышей, то решили собраться у них. Бабушки, Ждана и Ася, отобрали мальчишек в свое полное владение и укачивали сейчас их, сидя на удобных огромных диванах. Более младшее поколение устроилось здесь же, в гостиной, за большим столом. Девочки играли в карты и распивали чай с баранками. От алкоголя решили отказаться, поскольку Ави была кормящей мамой, Тереза — дамой в положении, Машка и Лика — им не предлагали по причине юного возраста. А Виктория решила не отделяться от коллектива.

— Комната регистрации в Дворце бракосочетаний, — скромно проговорила Ася, правда немного смутившись, — Я тогда увольнялась.

— Оу, дедуля жжет, — хохотнула Машка.

— На крыше пятиэтажки, — как ни в чем ни бывало произнесла Аврора и с абсолютно невозмутимым выражением лица отпила из пузатой чашки ромашковый чай, — В саду, рядом с качелями у родительского дома. В подсобке за баром в «Утренней звезде». Потом еще за самим баром. И…

— Теперь понятно, почему у вас двойня, — хмыкнула Вика.

— Ха, — усмехнулась Тереза, — Ты спроси, где был зачат этот ребенок.

Тереза показала на свой пока еще плоский живот.

— С недавних пор я стала бояться высоты, — улыбалась Тереза, — А здесь турбулентность, длительный перелет и весь такой красивый Черт. Не смогла удержаться в общем.

— Что, прям в самолете? — не поверила Вика.

— Угу, чартерный рейс, бизнес-класс, шампанское и черная водолазка творят чудеса, — невозмутимо произнесла Зараза, сбрасывая карты.

— У меня какие-то неугомонные предки, — посетовала Мария, отбиваясь козырями.

Женский смех разбавил дверной звонок. Машка пошла открывать, а через минуту на пороге появилась Ниночка, ярко одетая, ярко накрашенная и с кучей тортиков и пирожных в руках.

— Объявляется праздник живота! — провозгласила Нина, — А давайте в покер?

Решение поддержано не было, сошлись на обычном «Дураке», поскольку правил игры в покер знала только Ниночка. Но и в «Дурака» девчонкам был весело играть под забавные истории Нины и веселую перепалку Терезы с молодым поколением.

В это же время, на другом конце города.

— Вы чего такие хмурые? — Игнат шутливо шарахнул Мелкого кулаком в плечо, и уже привычно получил за это подзатыльник, — У нас мальчишник или как?

— Слышь, Игнаша, — лениво протянул Гор, — Скажи девчонке, пусть слезет с шеста и притащит кофе. Голова жуть, как раскалывается.

— Вообще-то по идее она должна радовать глаз, а мы — напиваться, — заметил самый младший из мужчин, собравшихся в просторном VIPe клуба, — А вы тухло режетесь в карты. Федька, а Федька, — никак не мог усидеть на месте парень, — Вот ты подумай, еще не поздно отказаться. Сдалась тебе наша Виктория Яковлевна. Характер ужасный, родня буйная, вообще куда ни плюнь, сплошные минусы от женитьбы.

— Филя, — лениво протянул Федька, обращаясь к другу, — Не мог бы ты успокоить этот г-г-генератор идей? Потому что если этим в-в-вопросом займусь я, то придется искать другого свидетеля на завтра. А мы с Викой уже к этому п-п-привыкли.

Гор по-родственному отвесил Игнату подзатыльник и велел тащить кофе. Племянник послушно двинулся на выход. Но был остановлен строгим голосом отца.

— Слышь, деятельный отрок, даму прихвати, — лениво проговорил Черт, — Потому что если мать узнает, спать мне придется месяц на диване.

Игнат послушно отправил танцовщицу, по пути сетуя, что в их семье расслабляться умеет только он. Правда выходя, самое младшее и самое вредное поколение семьи получило по подзатыльнику от каждого сидящего в комнате вокруг покерного стола, начиная от Гора, заканчивая дедушками. Один Федя не присоединился, потому как Федя был занят, переписываясь с невестой.

«Федь, а почему народ занимается любовью в самолетах, на крышах домов, в подсобках, а у нас все традиционно?»

«Выбирай любое место, я тебя хочу везде»

В ответ смайлик и сердечки.

Спустя пару минут:

«Федь, а БДСМ — это больно?»

Федька поперхнулся вискарем, но ответил:

«Уже ехать в секс-шоп?»

«Федь, а ты пробовал?»

В ответ молчание.

«Фееедь?»

«Нет. И тебе нельзя напрягаться»

«Хорошо»

Спустя полчаса:

«Фееедь?»

«Что, кнопочка?»

«А я хочу танцевать»

«Танцуй, колючка»

Спустя десять минут:

«Феедь? А я тебя хочууу!!!!!»

«Вы там выпивали?»

«Только чай»

«А я выпил. Дуй ты ко мне. Только быстро!» и через секунду «Тоже тебя хочу!»

А спустя десять минут еще одно сообщение:

«Мой кабинет. Две минуты».

— Парни, я это… — прочистил горло Федор, — Мне срочно нужно позвонить! Вот.

И не дожидаясь реакции будущей родни, Федька умчался в кабинет Виктории Яковлевны. А на лестничной площадке богатырь прибавил шаг и помчался по ступенькам быстрее, поскольку на его телефон прилетела фотография с незамысловатым сюжетом. Вика — ее письменный стол — ажурное белье. Колючке хочется пошалить.

— Ух, — выдохнул Федор, влетая в кабинет Кнопки, одним движением парень захлопнул дверь и запер ее на замок.

Вика сидела спиной к нему на столе в его рубашке, в чулках, и в своих свадебных туфлях, которые она разнашивала при каждом удобном случае, чтобы не натерли на торжестве, и поэтому всегда их с собой таскала.

— Феедь? — задумчиво произнесла Виктория Яковлевна, — Как думаешь, туфли не рано носить?

И стройная ножка медленно поднялась вверх, демонстрируя каблук и носок.

— В самый раз, — богатырь приблизился к своей кнопке, горячими ладонями провел по тонким чулкам, задержался на бедрах, — В самый раз, — повторил Федька, прижимаясь к любимому плечику, шее, останавливаясь на груди.

— А как же мальчишник? — выдохнула Вика, пряча лукавую улыбку в медных кудряшках.

— К черту, — заявил богатырь, прижимая хрупкое тело своей Колючки к себе, — Потом отгуляем.

В ответ Виктория Яковлевна только рассмеялась, но уже чрез секунду ее смех утонул в стоне наслаждения.

 

33

— Викуль, пора.

— Не хочу.

— Вик, ты сама хотела.

— Раньше хотела, а теперь не хочу. Спать хочу.

— Вик, я обижусь, — серьезный голос, и девушка поняла — не шутит.

Открыла один глаз, потом второй. Села. На кровати в Викиной комнате родительского дома спать им вдвоем оказалось тесно. А расставаться не хотелось. И поэтому среди ночи они перебрались на пол, устроив своеобразное гнездышко из вороха одеял и подушек рядом с батареей.

— Проснулась? — уже ласково, целуя в кончик носа.

— Да, — девушка зевнула и прижалась к широкой груди.

— На завтрак пятнадцать минут и я помчался, — сообщил Федор, — В десять п-п-прискачет твоя свита. В двенадцать буду штурмовать крепость. Готова?

— Федька, — вздохнула Вика, — А может ну ее, эту традиционную? Давай как у всех в семье?

— Поздно, кнопка, — хохотнул Федька, — Сама п-п-просила. И потом, ты ведь хотела посмотреть, как Игнат пляшет с Шоколадкой. Ну и отец п-п-прилетит на сутки, — уже серьезнее, — Мы шесть лет не виделись.

— Хорошо, Федь, — пообещала Виктория Яковлевна, — Но учти. Ты будешь танцевать. И не только вальс.

— Как скажешь, кнопка, — улыбнулся богатырь.

— Федь, а вроде примета плохая, видеть невесту до свадьбы, — улыбалась Виктория Яковлевна, когда ее без пяти минут муж подхватил на руки и потащил на первый этаж, завтракать.

Девушка обхватила руками любимого за шею и счастливо улыбаясь, болтала ногами в воздухе.

— Плохая примета бухать накануне свадьбы, потом г-г-голова чугунная, — ответил жених, — Вот именно поэтому мальчишник мы п-п-перенесли на неделю позже.

Вика уже не просто улыбалась, девушка смеялась, уткнувшись в плечо жениха. Настроение у нее было замечательным, как и погода. С самого утра сияло солнышко, щебетали птицы, и вообще, казалось бы, пел весь мир.

— Федь, ты совсем скоро станешь весь мой, — зашептала Вика богатырю на ухо.

— Вик, я давно уже весь твой, — улыбнулся богатырь, — Ты ведь знаешь.

— Знаю, — кивнула Вика.

Они уже вошли на кухню, где завтракало просыпающееся семейство Пятигорских.

А спустя полчаса, примчалась Тереза и, строго сверкая глазами в сторону жениха, отправила его «мыться, бриться, одеваться». А Викторию утащила в комнату, где уже было разложено шикарное белое свадебное платье, и ожидал стилист.

Федор Юльевич жутко нервничал. Его квартира в центре напоминала ему сумасшедший дом. И все вроде не своих местах, но он ничего не мог найти. Свой жилет минуту назад он видел в гостиной на диване, а когда пришло время его одевать — предмет гардероба бесследно потерялся. Бабочка обнаружилась в холодильнике. Запонки — в гостевом душе. Букет для Колючки — на полке в коридоре. Федька, медленно, но верно приближаясь к точке кипения, одним движением схватил за шкирку причину всего этого беспорядка.

— Игнаша! — рявкнул он пацану прямо в ухо, — Я тебя как друга в последний раз прошу. П-п-по-человечески!

— Все, все, — Игнат поднял руки ладонями вверх, — Напряженный ты какой-то. А так хоть отвлекся.

— Знаешь, Игнаша, — вкрадчиво пригрозил Федя, — Вот дай Бог мне увидеть, как т-т-твоя рожа будет жениться. И вот я прям уже начинаю м-м-молиться, чтобы твоя невеста тебе так сильно потрепала нервы, чтобы ты, мать твою, п-п-проникся ситуацией.

— Ты че, Мелкий, — хохотнул Игнат, — мы с браком два несовместимых понятия. Я вообще не нахожу ничего интересного в одной девушке. У меня политика сам знаешь, какая. Больше баб — меньше забот.

— Политикан хренов, — беззлобно уже проворчал Федор, — И в кого ты такой уродился? Батя же нормальный мужик. А ты — генетический м-м-мутант, млять.

Игнат только громко засмеялся, поправил галстук-бабочку, шутливо стукнул друга кулаком в плечо.

— Расслабься, — хохотал Игнат и копируя интонации Виктории, добавил, — Синеглазый богатырь.

— Горыч, — тяжело вздохнул Федька, — Уйми его, будь другом. Иначе вместо ресторана я ему организую эскорт до «т-т-травмы».

— Игнат, — серьезно сказал Филипп, — Все, сворачивай балаган.

Игнаша поднял руки вверх, молча обещая друга больше не доставать.

— Все, парни, — крикнул из коридора Ник, — Тачки готовы. Можно ехать.

Федька пробормотал что-то схожее с «ну, наконец-то» и одним из первых выскочил из квартиры. Когда парни расселись по машинам, кортеж тронулся в путь. Федор смотрел, как улыбчивое мартовское солнце пляшет бликами по появившимся на дорогах лужам. Вика напоминала ему вот такое солнышко, мягкое, улыбчивое, уютное, иногда дерзкое, часто горячее, страстное и жаркое, иногда капельку грустное и задумчивое.

Он любит ее разную. Перед глазами промчался калейдоскоп картинок его жизни последних пары месяцев, даже чуть больше. Было всякое, и безмерное счастье, когда он услышал, как Кнопка тихо шепчет «Люблю». И эйфория, когда он каждый раз видит ее растрепанную и страстную в своих руках. И адский сковывающий каждую мышцу страх, когда он ждал результатов операции, когда сидел у постели своей Колючки, и молился всем Богам, перебирая хрупкие пальчики. И надежда, когда врачи сказали, что все наладится. И оглушающее счастье, когда она очнулась и заговорила с ним немного хриплым голосом, и когда смотрела своими темно-шоколадными глазами.

Взгляд Федьки лениво переместился на сидящего напротив свидетеля.

— Игнаш, — тихо попросил Федор, — Как друга… Даже как брата…

— Федь, — так же серьезно ответил Чертинский-младший, — Я же не урод конченый. Все будет в порядке.

— Ты же знаешь, мне плевать, — кивнул Федька, — Вика расстроится.

— Она может, — хмыкнул парень, а потом подумав, добавил, — Правда больше всего ее расстраивает другое.

— Знаю, — нахмурился Федор, — Арнольд говорит, п-п-противопоказаний нет. Может во мне что не так? Может п-п-провериться там, анализы сдать. Не знаю, мля.

— Ты чего, брат, — хмыкнул Игнаша, — Всему свое время. Вы меньше по докторам шастайте, проблем ищите. А больше тр… сексом в общем, больше.

— Вымыть бы тебе язык с мылом, — вздохнул Федор, — Мы любовью занимаемся.

— А разница? — хохотнул парень.

— Подрастешь — узнаешь, — заметил Федька, — Ну или влюбишься, вот тогда и поймешь разницу.

— Кому нужна эта ваша любовь, — отмахнулся от слов друга Игнат, — Готовь лучше выкуп. Вон уже дикие женщины ждут не дождутся, чтобы вытрясти наши карманы.

Федька только посмеялся. Лимузин остановился и под сигналы автомобильных гудков и улюлюканье и свист парней, жених вышел из машины.

— Глянь, твоя двухметровая красота прибыла, — сообщила Тереза сестре, выглядывая на улицу, — Боже мой, Викуль! Шикарный мужчина, твой богатырь.

Вика в одно мгновение подбежала к окну и прилипла к стеклу. И Федька будто ждал этого, задрал голову и расплылся в широченной улыбке, заметив невесту в окошке второго этажа.

Вика любовалась им. Широкоплечий, высокий, сильный. Как и хотела невеста, смокинг шитый на заказ отлично сидел на мускулистой фигуре. Темно-бордовый жилет и элегантный галстук-бабочка в тон поясу на платье невесты и ручной вышивке по подолу и лифу. Федька даже успел чуть остричь волосы, и Вика отметила, что стрижка ее богатырю очень шла.

— Я люблю тебя, Колючка! — гаркнул богатырь, и Вика отлично расслышала его слова.

— Что-что? — из соседнего окна свесилась Машка, — «Я куплю тебе липучку»? Федор, на кой ляд Вике липучка?

Виктория только улыбалась, любуясь своим богатырем.

— Я люблю тебя, Вика! — уже громче прокричал Федор.

— Что-то стареет наша Виктория Яковлевна, — к Машке присоединилась и Тереза, — Вообще ничего не слышит. Мелкий, ты чего там пищишь, как комарик?

— Вика! Я люблю тебя! — не унимался Федька под общий гомон собравшихся, — Люблю! Ты слышишь? Вика! Кнопка моя! Колючка! Люблю! Люблю тебя! Тебя люблю! Теперь как, слышно?

Федька кричал, а Вика радостно улыбалась, а потом и вовсе хохотала, когда парни из «группы поддержки» жениха принялись хором горланить «Я люблю тебя, Кнопка!». Еще и пританцовывали общей кучкой. И если учесть, что парней было много и разных возрастов, начиная от Черта и заканчивая сыном Ника, сидящим на руках отца, то смешнее было вдвойне.

Малика разрешила свите жениха пройти в дом, и просторный холл наполнился мужскими голосами, смехом и весельем. Свидетельница невесты мучила жениха по полной программе, заставляя выполнять смешные задания и отвечать на вопросы с подвохом. У подножья лестницы, ведущей на второй этаж, где располагалась комната невесты, кто-то перед женихом выставил небольшой металлически таз.

— Значит так, богатырь ты наш, — задорно заявила Лика, — Вот тебе утварь домашняя, клади в нее свой самый дорогой подарок своей невесте.

— Дед, тащи акции на «Феникс», — предложил Игнат, — Или ключи от «Драйва»! Никитос, давай ключи!

Федька только посмеивался, слушая предложения друга. Не долго думая, перевернул таз и сам встал на него. Правда с трудом. Тазик оказался мелковатым.

— Считай, почти поместился, — задорно улыбнулся Федька, под тихое поскрипывание ни в чем не повинного тазика.

— Викуль, как тебе подарочек? — крикнула Лика, смеясь, — Годиться?

— Отличный подарочек, — весело ответила Вика, стоя на верхней ступени лестницы, — Самый замечательный.

Виктория Яковлевна наблюдала за просходящим, положив одну руку на перила. Стояла и смотрела не своего богатыря. А он, этот самый богатырь, так и замер на тазу, и любовался своей кнопкой. Белоснежное платье пышными юбками спускалось к ее ногам, небольшие рукава прикрывали плечи. Восхищенный взгляд Федора задержался на декольте. Весьма откровенном, клином уходящим к талии, открывая на обозрение ложбинку между грудей. Федька сглотнул. Негодница. Ведь знает, как сильно он любит ее грудь, небольшую, но такую аккуратную. А здесь вся открыта. Вся напоказ.

«Ох, отшлепаю!» — подумалось Федьке.

Шагнул вперед. Рассмотрел лучше. Нет, все же тонкие кружавчики прикрывали грудь. Взгляд синих глаз скользнул выше, задержался на изящной шейке. Изящной и хрупкой с тонкой нежной кожей.

Взгляд переместился к замысловатой шляпке. Белоснежная, элегантная, на вид почти невесомая.

Федька намеренно оттягивал момент, когда посмотрит в глаза своей Колючке. Намеренно любовался ее нарядом, заставляя себя сдерживаться. Потому что знал, этот момент никогда не сотрется из памяти. Сейчас он словно заново влюбился, словно заново узнал, словно нашел себя снова.

Шаг, второй.

Глаза в глаза.

Омут шоколадных глаз, сладкий, томительный, в котором плескалась нежность, любовь и безграничное счастье.

В два прыжка богатырь добрался до верхней ступеньки. И замер. Застыл. Руку протянул и коснулся кончиками пальцев бархатистой щеки.

— Вииик… — хрипло выдохнул, а в ответ понимающая улыбка, ласковый взор карих глаз и такое же легкое касание его щеки кончиками пальцев.

— Люблю… — тихий шепот перезвоном колокольчиков.

— Люблю… — хрипло, и каждый звук находит отклик в душе, напряженной, натянутой словно струна.

— Безумно… — нежное, едва ощутимое касание твердых губ.

— Навеки… — тихое, между короткими легкими поцелуями, словно клятва, нерушимая и бескомпромиссная, не обещание, а данность.

— Навеки… — тихое согласие и безоговорочная вера.

Свет в зале погас. Луч софита безошибочно отыскал высокую широкоплечую фигуру в белоснежном пиджаке, черных брюках, бордовом жилете и бабочке. Второй лучик замер на противоположной стороне просторного танцпола. Изящная невеста медленно, шаг за шагом, приближалась к центру, идя навстречу своему, теперь уже законному мужу, мужу перед людьми, государством и Богом. Они обвенчались сразу же, стремясь теперь уже наверняка связать друг друга, добровольно, отчаянно желая быть рядом, вместе навсегда.

Легкая романтичная музыка разливалась по ресторану, и все гости затихли, наблюдая за молодой парой. В том, как парень держал в своих объятиях юную девушку, было что-то волшебное. Неуловимое, но практически осязаемое. Словно невидимые нити связывали их, соединяя судьбы, души, сердца.

Парень двигался грациозно и легко, несмотря на свой немалый рост. А невеста, теперь уже жена, со счастливой улыбкой изящно двигалась, ведомая им по кругу.

Шаг. Второй. Третий.

В легком кружении девушка отдалилась от любимого, но он крепко держал ее за хрупкую ладошку, не выпуская ее пальчики ни на мгновение.

Шаг. Второй. Третий.

И вновь поворот.

И теперь уже крепкие руки обвиваются вокруг изящной талии, прижимая крепко, но вместе с тем нежно.

Наклон головы и легкий поцелуй в плечо, отчего невеста залилась веселым озорным смехом.

Тихий шепот. Глаза в глаза.

«Люблю». Чье? Его? Ее? А важно ли?

Они — единое целое. Неразделимое. Словно спаянное металлом, стальными нитями, стальными канатами связанное друг с другом.

«Мой»

«Моя»

«Не отпущу!»

«Не отпускай… Не отпущу!»

«Не отпускай!»

Волшебно, сказочно, нежно…. И так будет всегда. Он и Она. Колючка и богатырь. Вместе. Навсегда.

За танцующей парой наблюдали все гости, друзья и родственники. И среди них — свидетели. Высокий, правда, уступающий в росте и ширине плеч жениху, парень с иссиня черными модно остриженными волосами, задорными и хулиганскими карими глазами, ямочкой на щеке, немного саркастической улыбкой и скверным характером. И девушка — изящная, но с округлыми покатыми бедрами, не очень длинными, но стройными ножками, пышной грудью, но не чрезмерно, которая привлекала к себе взгляды мужчин. Цвет кожи — кофе с молоком, такой же бодрящий и радующий глаз. Или как молочный шоколад — сладковато-тягучий и изумительный. Прическа девушки была столь же незаурядна, как и ее характер. Сотня косичек собраны в замысловатую прическу на затылке. Определенно, именно эта девушка выделялась среди толпы гостей. И даже не ее темно-бордовое длинное в пол платье с откровенным разрезом и полностью открытой спиной было тому виной. Девушка привлекала к себе внимание своим внутренним светом, манила и завораживала.

— Наш выход, — деловито скомандовала она высокому парню. И Игнат кивнул, глядя на танцующую невесту и жениха. Что-то витало все же в воздухе, если уж даже он предпочел промолчать и не отпустить колкого саркастического замечания.

Игнат, легко удерживая Лику за ладошку, вывел ее на танцпол. Не в центр, где танцевали молодые. Но и так, чтобы хватило места для маневра.

— Иии… раз, два, три… — сосчитала Лика.

Горячая ладонь легла на обнаженную спину, заставив девушку непроизвольно вздрогнуть. Она предпочитала не смотреть в лицо кавалеру. Но вдруг взглянула. Сосредоточенно сжатые губы, нахмуренные сведенные к переносице брови.

— Расслабься, — улыбнулась Лика, — а то ты на Демоняку похож. Рогов и копыт не хватает.

Игнаша попытался расслабиться. Но этот гребаный вальс давался ему с трудом. Словно у него вмиг выросли дополнительные ноги и отчаянно ему мешали. Но парень знал, не вальс виной этому чувству неудобства. А девушка. Конкретно эта девушка. Потому что, мать ее, она в этом деле чемпионка. А он — полный профан. А Игнаша совсем не привык, когда ему утирают нос.

Парень мысленно отсчитывал ритм, и кажется, все получалось. Он даже позволил себе опустить взгляд с макушки девчонки на ее обнаженное плечо, а потом и ниже, на вздымающуюся, затянутую кружевной бордовой тканью грудь. Мелькнула мысль, что грудь очень и очень не плоха. Даже не так. Грудь — шикарна. Пожалуй, самая шикарная, из всего, к чему Игнаша ранее прикасался. И как-то шальные мысли совсем полетели в сторону, далекую от вальса и танцев. Вернее, в сторону танцев в горизонтальной плоскости. И парень сбился на очередном повороте. Не хотел, получилось так. И совершенно случайно он наступил на изящную лаковую бордовую туфельку. Совсем немного, но наступил. И вышло так, что размер ноги у мальчика Игнаши был приличным. И его ботинка хватило не только на туфельку, но и на струящийся подол платья. И как-то вышло так, что парень совсем растерялся, несмотря на всю свою уверенности и браваду, и застыл на мгновение. А девушка по инерции и скорее по привычке двигалась дальше.

Игнаша со смешанными чувствами, где даже испуг имел место быть, смотрел, как Лика, пошатнувшись, заваливается назад. Парень, не долго думая, подхватил девчонку. Но и сам поскользнулся на гладкой ткани платья. И уже не с испугом, а скорее с ужасом, парень понимал, что и сам падает вслед за Ликой. Он успел упереться коленом и рукой в пол. Но этого не достаточно, чтобы удержать девчонку. Лика моргнула раз, второй. И когда к ней пришло осознание того, что она упала, вернее даже того, что ее этот идиот все же уронил, она пришла в ярость.

— Какой же ты идиот! — прошипела девушка.

Поза Игната вполне располагала. И Лика, не долго думая, резко подтянула колено, ощутимо врезав парню в пах.

— Дуррррра! — прошипел Игнаша в ответ, сцепив зубы.

— Встань с меня, кретин! — рявкнула девушка.

Но Игнат только пыхтел сквозь зубы и что-то мычал невнятно.

— Да мать твою ж так! — донесся сверху голос Чертинского-старшего, — Ты уже перегнул!

Черт схватил сан за шкирку, словно нашкодившего котенка, и встряхнул.

— Я, б***, тебя уже воспитаю! — шипел недовольный отец.

— Па, да это случайно, честно, — оправдывался Игнаша.

Но Черт и слушать не хотел. Помог подняться Лике. И пока девчонка убегала с танцпола, устроил сыну тихую взбучку. Коротко, не выбирая выражений и не фильтруя речи.

— Извинишься! — лаконично подвел итог воспитательной беседы Черт, — И не в своем духе. А нормально. По-человечески.

Игнат кивнул и пошел на поиски девчонки. Окинув взглядом народ, парень понял, что несмотря на «триумфальное» падение, он умудрился каким-то чудом не привлечь чрезмерного внимания. Только мама смотрела на него с осуждением. И бабушки недовольно хмурились. Правда этот факт показался парню малоутешительным.

Вздохнув, Игнаша направился в женский туалет. Безошибочно отыскал запертую кабинку, услышав тихие всхлипы девушки. И коротко постучал. Преграда их разделяла номинальная. Дверцу можно было легко дернуть и она бы поддалась. Но Игнаша не ста усугублять.

— Лик, ну, Лик, — протянул парень, — прости, а?

— Убирайся! Идиота кусок! — всхлипнула девушка.

— Я честно не специально, — извинялся парень.

— Скотина голландская! — шмыгала носом девушка.

Игнат вынул носовой платок и перекинул через перегородку, удерживая белоснежную ткань пальцами. Улыбнулся, когда девушка взяла платочек. И все еще улыбался, когда слышал, как она в него сморкается.

— Малика, прости, меня, а? — извинялся Игнат.

— Ты все испортил! — рыдала девушка, — На меня и без того все глазеют. А сейчас вообще тыкать пальцами будут.

Игнаша посмотрел на потолок. Помолиться? Да не, не поможет.

— Ну хочешь, я на колени встану? — предложил парень.

Но девушка будто не слышала его.

— Я — чемпионка, если ты не в курсе, — продолжала рыдать Лика, — Дважды чемпионка страны. И мы с Яном пятые в мире. Пятые! А в этом году вообще по прогнозам на медаль потянем. А ты меня уронил! Скотина копытная! Демон скотский!

— Да, да, все верно, — кривлялся Игнат, — Вылезай уже. Самое интересное пропустим.

— Отвали, — всхлипывала девушка.

— Всю свадьбу там сидеть будешь? — поинтересовался Игнат.

— Тебе-то какое дело? — уже спокойнее шмыгнула носом девушка и вновь высморкалась в платочек.

— Завязывай рыдать, — примирительно сказал парень, — Нос распухнет и покраснеет.

Девушка затихла. Игнат обрадовался, что слезы-сопли прекратились. И даже расслабился, мысленно похвалив себя, и погладив по голове. Молодец, Игнаша, разрулил.

А потом все произошло слишком стремительно. Дверь резко распахнулась, встречаясь с лицом парня. И из кабинки шагнула разъяренная девушка.

— Я, если ты, мать твою, не заметил своим куриным мозгом, черная! Я не краснею! — заорала девушка, сжимая в кулачке носовой платочек.

— Ну не млять ли…. - выругался Игнаша, хватаясь за расквашенный нос, из которого текла тонкая струйка крови.

Триумф на лице Лики был неописуем. Правда длился ровно две секунды.

— Ой! — выдохнула Лика, видя, как сквозь пальцы парня сочится кровь.

Игнаша осел на небольшой пуф у стены и задрал голову вверх.

— Давай посмотрю, — предложила Малика.

Игнат Захарович что-то пробормотал, но возражать не стал. Не рыдает — уже плюс.

Лика стирала кровь с пострадавшего носа. Смочив полотенце в холодной воде, приложила его к пострадавшему месту.

— Игнаш, я не специально, — вздохнула Лика.

Игнат сдвинул мокрое полотенце с лица.

— Квиты? — предложил он.

— Подумаю, — пожала плечами девушка, — Дело, знаешь ли, моей репутации и профессионализма касается.

Игнаша молчал, рассматривая заплаканное лицо девчонки. Симпатичная мордашка уже выглядела не так строго.

— Лик? — вдруг проговорил Игнат, сам себя не узнавая.

— А? — девушка была занята, рассматривая нанесенные на мо… лицо повреждения.

— Ты не черная, — улыбнулся парень, — А как молочная шоколадка.

— Иди в ж…, - почти ласково послала Лика.

— Нет, правда, — не унимался парень, — Или как капучино. Да, точно, капучинка. Знаешь, типа как у Авроры, веселые капучинки. Так и ты, капучинка с карамелькой.

— Повторяю, пошел в задницу, — настойчиво произнесла Лика, повертела пострадавшую физиономию, обхватив ее ладонями. Посмотрела придирчивым взглядом. Кивнула, — Жить будешь.

Лика отошла от парня, бросила полотенце в ведро. Вымыла руки. А когда поднимала голову, встретила в зеркале взгляд Игната. Парень стоял на одном колене.

— Ты чего творишь, придурок? — поинтересовалась Лика.

— Извиняюсь, — невозмутимо ответил Игнат, — прости? Я вообще-то в женском туалете, в дорогом смокинге и не колене. Думала бы ты быстрее.

— Демон скотский, — фыркнула Лика, — Пошли уже, идиот.

— Замяли? — поинтересовался Игнаша, все еще не поднимаясь с колена.

— Замяли, — вздохнула Лика, — Но если ты меня уронишь еще раз, вот один малюсенький разок, то я…

— Все понял, — перебил девушку Игнат, и легко поднялся на ноги. Аккуратно взял ладошку девушки и устроил ее на своем согнутом локте. Лика не улыбалась, но и злиться немного перестала. Капельку. А потом и вовсе начала улыбаться, заметив на мо…лице парня синяк. Так ему и надо.

 

Эпилог

Федор проснулся от того, что в кровати спал один. Подняв с пола шорты, богатырь оделся и пошел искать жену. Ведомый беспокойством, Федька спустился с лестницы на первый этаж их нового дома, в который они переехали сразу же после свадьбы. А кухне горел свет, но Вики не было. На часах четыре утра, и Федор не на шутку начал переживать.

— Вииик? — тихо позвал, а в ответ тишина.

Федька пошел по первому этажу, заглядывая в каждую комнату. Пусто. Решил вернутся в спальню, переодеться и мчаться на улицу. Хотя Федор сомневался, что в ливень Вика решит прогуляться. Но мало ли…

Федька разобрал тихие всхлипы и подвывания уже на последней ступени лестницы. Рванул на звуки. И замер в дверях ванной комнаты.

Вика сидела на кафельной плитке рядом с унитазом, плакала, подтянув колени к подбородку. А в ее руках были зажаты уже знакомые Федору полоски.

— Колючка моя, — выдохнул Федька, подходя ближе.

— Феедяя, — громче зарыдала девушка, — Зачем я тебе нужна? Я такая никчемная, жалкая… Даже забеременеть не могу. Одна полоска, Федь, — Вика протянула раскрытую ладонь мужу, — Одна чертова полоска.

Федька выдохнул. Провел ладонью по лицу. И молчал.

— Разлюбил бы ты меня, Федь, — всхлипывала Вика.

Но тут богатырь вдруг разозлился. Сам от себя не ожидал. Но понимал, что реально зол. Нет, не на Вику. А на ее реакцию.

— Сколько можно, Вик? — начал спокойно говорить Федор.

— Зачем я тебе такая? — всхлипнула девушка, — Одна полоска. Пять тестов, а полоска одна.

— Хватит, я сказал! — рявкнул Федька, да так, что Вика вздрогнула и подняла вверх заплаканное лицо, — Чего ты с-с-сырость развела?

— Но я…. - начала Вика, да только Федор решительно ее перебил.

— Слушай меня внимательно, женщина! — еще громче кричал Федька, — Н-н-никаких тестов. Н-н-никаких врачей. Н-н-никаких форумов. Ни-хре-на! Ясно? Еще раз увижу, что ты тут рыдаешь — выпорю! Отшлепаю и в угол поставлю!

— Федь, ты кричишь на меня, — Вика поджала губы, но рыдать перестала.

— Кричу! — решительно кивнул головой богатырь.

Он стоял, расставив ноги на ширине плеч, скрестив руки на груди и сверля недовольным взглядом жену, сидящую комочком на полу ванной комнаты.

— А если не прекратишь, то и в угол поставлю! — заявил Федька, — Тоже мне выход н-н-нашла!

— Федь, но…. - все же решила возразить Вика.

— Мы женаты три месяца, тебе двадцать один, мне даже не тридцать, — потерял терпение парень, — У нас в-в-времени вагон. Вообще н-н-не вижу повода для истерик! Так что быстро в-в-выкинула всю эту хрень в мусор и марш в кровать!

Виктория послушно встала, выбросила полосочки в ведро, и шмыгнув носом, собралась идти в спальню.

— И вон те тоже! — строго приказал Федор, кивая в сторону одной из тумб, где Вика хранила всякие свои штучки для веселых женских дней.

— Федь, их оставлю, — упрям сжала губы Вика.

— Я сказал, живо в мусор! — рявкнул Федька, и Вика поняла, что лучше не спорить.

Послушно выпотрошив тумбочку и отправив в мусорное ведро с десяток нераспечатанных тестов, Вика посмотрела на мужа.

— Спать! — скомандовал Федор.

И как только Вика скрылась в спальне, выдохнул. Его малость потряхивало. Как-то он не привык орать на любимую женщину. Но другого выхода он не видел.

— Феедь? — донесся тихий вкрадчивый голос из спальни, — Перестань мандражировать, так со мной и нужно. Зато полегчало. Спасибо, мальчик мой синеглазый.

Федька тихо рассмеялся. Кнопка, кнопка…

— Федь, а куда мы едем? — не унималась Вика.

— Сюрприз, — улыбнулся богатырь, — Потерпи минутку.

— Ну, Фееедь, — уговаривала Вика.

— Так, ладно, — Федор вздохнул, глянул на Вику, а потом опять на дорогу, — Феникс уже пару лет как оказывает спонсорскую п-п-помощь одному фонду. Ниночка как-то н-н-настояла, а мы с Ником поддержали идею. В общем вот, детский фонд «Надежда». Я договорился, нас обещали п-п-пустить в гости.

— Федь, зачем? — растерялась Вика.

— Вик, я не знаю, просто мне кажется, что н-н-нам с тобой стоит сюда приехать, — честно признался Федор.

Вика безоговорочно верила своему мужу. К ним навстречу вышел невысокий седовласый мужчина в круглых очках и с острой бородкой. Вика едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. Уж очень сильно он напоминал ей персонажа из старого советского мультфильма.

— Не стесняйтесь, милая барышня, — заулыбался мужчина, — Меня здесь так и кличут — Доктор Айболит.

— Виктория, — все-же рассмеялась Вика и протянула руку мужчине, — А это мой муж Федор.

— Проходите, молодые люди, у нас как раз закончился тихий час, — приветливо пригласил мужчина гостей.

Вика с Федором осторожно, стараясь не привлекать внимания, вошли в просторное помещение. Стоял веселый гомон из детских голосов. Кто-то плакал, кто-то играл, кто-то смеялся. Вика с мягкой улыбкой на губах смотрела, как мальчишки играют в машинки, а девчонки в куклы.

И тут внимание Виктории привлекла худенькая фигурка в самом дальнем углу комнаты. Ребенок с огненно-рыжими волосами сидел за маленьким столиком и что-то усердно выводил на бумаге, рисуя прямо пальчиками.

— Федька… — шепнула Вика, но Федор уже и сам заметил девочку.

— Это Ева, ей три, она к нам попала полгода назад, — увидев заинтересованность молодой пары, начал говорить директор, — Ее семья погибла в автокатастрофе. А родни нет.

Вика смотрела, как девочка встала из-за стола, повернулась в их сторону и посмотрела сначала на нее, а потом и на Федора. Вика с улыбкой наблюдала, как рот девочки открылся в удивлении, а в глазах появился живой интерес. Несмело малышка подошла ближе. Еще шаг. Еще один шажок маленьких ножек. Малышка стояла и, запрокинув голову, смотрела прямо на Федьку. А тот улыбался ей, держа одну руку в кармане, а вторую на талии жены.

— Ты настоящий? — шепотом спросила девочка.

— Да, а ты? — улыбался Федя.

— Настоящий великан? — уточнила Ева.

— Великан, — кивнула Вика, — А ты, малышка, кто?

Виктория присела на корточки, чтобы быть ближе к ребенку.

— Навелное, плинцесса, — серьезным голосом проговорила девочка, — Или фея. Я еще не лешила.

— А когда решишь? — все больше умилялась Вика.

Девочка пожала плечами.

— А что ты рисуешь? — спросил Федька и присел рядом с ними на корточки.

Девочка молча взяла взрослых за руки, вернее, Викторию за руку, а Федора за указательный палец и потянула в сторону своего столика.

Вика с Федькой, подойдя к столику замерли, пытаясь разобрать, что же рисовала девочка.

— Вот, — рассказывала Ева, — Это доблая фея, а это доблый великан. А это я. И еще солнышко.

Вика смотрела на фею и великана в исполнении Евы. Великан и вправду был большим и с оранжевыми волосами. А фея маленькой и с длинной копной черных волос. Сама Ева была нарисована между ними. И все они держались за руки.

— Федька, — выдохнула Вика, понимая, что вот-вот разрыдается.

— Уверена? — тихо спросил парень, читая по глазам каждую мысль любимой.

Вика нашла в себе силы, только чтобы утвердительно закивать.

— Хорошо, — улыбнулся Федор.

Начало лета. Дом Лешинских. Спальня.

— Кажется, уснула, — прошептала Вика, забираясь в постель к мужу.

— Дверь оставила открытой? — так же тихо шепнул Федька, ставя будильник на семь утра.

— Ага, — Вика подползла к Федьке под бок.

— Попозже схожу, не переживай, — произнес Федор, а руками уже пробирался под пижамные брючки Колючки.

— Федь, она такая замечательная, — выдохнула Вика, пряча нос на шее мужа, — Сегодня нарисовала кроху, правда без волос. Сказала, когда решит какого они будут цвета, тогда и добавит.

— Она как будто наша, да? — улыбнулся Федор, пока его руки ласково порхали по любимому телу.

— Ага, — счастливо вздохнула Виктория, — А живет у нас всего месяц.

Федька скользнул чуть ниже, и под тихое хихиканье перевернул Колючку на спину. И принялся целовать, спускаясь ниже, особое внимание уделяя груди.

— Викуль? — вдруг Федор замер, нависая сверху, в нескольких сантиметрах от наряженного соска, — А ты когда в последний раз объедалась мороженным?

— Не помню, — нахмурилась Вика, — А с чего интересуешься

— Викуль, — губы Федора вновь накрыли трепещущую грудь, — Я обожаю эти холмики, но они чуть-чуть изменились. А когда в моих владениях прибавление — я это сразу вижу.

— Федь? Думаешь… — начала Вика.

— Так, первым делом ты показываешь, как скучала по своему синеглазому мальчику, — грозно потребовал богатырь, — а потом уже тест.

— Федька, — возразила Вика, — ты все тесты велел выбросить.

— Один оставил, — хитро сообщил Федор.

— Феденька!! — томно выдохнула Вика, — Я тебя просто обожаю.

Спустя пару часов

— Федь, ну, чего там? — нетерпеливо спросила Виктория, теребя мужа за плечо.

Федор совершенно не стесняясь, отобрал из дрожащих рук жены тонкую полосу теста, спрятал его в карман домашних шорт, велел не переживать, а сам отправился проверить, как спит девочка в соседней комнате и поправить одеялко.

— Так, колючка, — скомандовал Федька, вернувшись, — Давай, как договаривались.

— Хорошо, — кивнула Вика, и как установку повторила уже заученные фразы, — Я не нервничаю. Не переживаю. У нас еще вагон времени. И медицина творит чудеса.

— Ага, молодец, — похвалил жену богатырь, — Кое-что забыла.

— Федь, да нет, все вроде, — отмахнулась Вика, — Гони тест!

— Нет, забыла, — упрямился Федор и улегся на спину, еще и руки на груди сложил, будто обидевшись.

— Ну, Фееедь!

— Пока не вспомнишь, не отдам, — заявил Федор и закинул руки за голову.

Виктория мысленно отвесила себе подзатыльник и перебралась на грудь мужа. Обхватила его руками за шею, прижалась к нему всем телом. В глаза заглянула. И проникновенно прошептала:

— Люблю тебя, мой синеглазый мальчик!

— А еще?

— Обожаю тебя, мой медноволосый богатырь, — заулыбалась Вика.

— А еще? — не смог больше сохранять серьезность богатырь.

— Просто прусь по тебе, мой сладкоголосый мачо, — томно промурлыкала Виктория Яковлевна, оставляя на груди мужа дорожку поцелуев.

— Держи, мамаша, — рассмеялся Федор, вынимая тест из кармана и обнимая любимую.

— Феденька… — прошептала Вика, глядя в глаза мужу.

— Угу, — широко улыбался Федор.

— Федька… — шептала Вика, зажмурившись и крепко-крепко обнимая мужа.

— И я тебя, Колючка моя, — шептал богатырь, — Вернее вас.

Положительный тест на беременность был благополучно позабыт, а молодые фактические и будущие родители жарко поздравляли друг друга с грядущим пополнением.

Спустя полгода

— Вы там надолго? — хохотнула Вика, глядя вниз на две абсолютно одинаковые рыжеволосые кудрявые макушки.

— Не мешай, женщина, мы налаживаем контакт! — строго отчитала первая макушка, и уже не так строго, — Верно, пап?

— Угу, дочур, — старался сильно не смеяться отец семейства, — дело г-г-говоришь.

— В угол поставлю! — пригрозила Вика, но девочка совершенно не испугалась, только крепче прижалась к животу девушки.

— Как думаешь, там девочка или мальчик? — тихо поинтересовалась Ева у отца, который точно так же, как и ребенок, прильнул щекой к животу жены.

— Мне кажется, девочка, — улыбался Федор, глядя на чудо-ребенка, а потом поднял взгляд на жену, — а ты, мамочка, что думаешь?

— А я думаю, что пора пить чай, — рассмеялась Вика и в подтверждение ее словам в животе малыш ощутимо толкнулся.

— Он тоже хочет чаю! — громогласно сообщила Ева родителям и помчалась на кухню, крикнув на ходу, — Зверюга, к ноге!

«Зверюга», радостно тявкая, выскочил из-под кроватки и, активно перебирая лапами, помчался за хозяйкой. Вернее, попытался помчаться, поскольку короткие лапки щенка пробуксовывали по паркету.

— Кто последний, тот вонючка! — уже с лестницы прокричала девочка и заливисто рассмеялась.

Вика с Федей переглянулись, выбирая, кому же быть «вонючкой» на этот раз.

— Аккуратней на лестнице, — попросил Федька, помогая своей Кнопке подняться с диванчика, на котором уютно устроилось все семейство часом ранее.

— Вонючка, вонючка, а папа у нас вонючка! — громко так, чтобы девочка услышала ее, пропела Вика, тщательно пытаясь подавить смех, но выходило плохо. Поскольку Федор погрозил ей пальцем, взглядом обещая расправу, как только уснет дочь.

Тем временем девочка уже хозяйничала на кухне. Открыв один из нижних шкафов, Ева вынула лакомство для щенка.

— Зверюга, голос! — скомандовала девочка, и щенок звонко залаял, за что и получил угощение.

Вика уже спустилась по лестнице и включила чайник. Ева помогала ей ставить чашки, блюдца и ложки на стол. К приходу «Главного вонючки» стол уже был накрыт, и девочки, сидя на своих местах, ждали, пока вскипит чайник.

— Пап, а почему ты так часто у нас «вонючка»? — поинтересовалась девочка, глядя на отца, подперев руками подбородок.

— Потому что мои принцессы по определению н-н-не могут быть в-в-вонючками, — улыбнулся Федька, разливая кипяток по чашкам.

Вика что-то хитро прошептала Еве на ушко и даже кивнула в подтверждение своих слов.

Девочка уивленно посмотрела на отца, потом перевела взгляд на маму.

— Правда? — недоверчиво спросила Ева, Вика только рассмеялась.

— О чем секретничаете? — полюбопытствовал Федор, добавляя в детскую кружку изрядное количество молока и пробуя поучившийся напиток.

— Мама говорит, что ты остаешься «вонючкой», потому что стареешь, не успеваешь ее догнать, — округлив глаза, поведала Ева страшную новость, — мама сказала, что нашла у тебя седой волос.

— Ох и допрыгается твоя мама, — хмыкнул Федя, подмигнув жене.

Девочка, переключив внимание на щенка кавказской овчарки, позабыла о седых волосах отца. И с громким криком «Зверюга, нельзя!» принялась отбирать у пса свой тапок. А Федя сел около жены, погладил ее по пояснице, отчего Вика облегченно выдохнула и благодарно улыбнулась.

— Значит, старею? — переспросил Федька.

— Угу, еще пару лет и будешь песком в гололед посыпать нашу подъездную дорожку, — предположила Виктория Яковлевна.

— Негодница, — мягко пожурил Федька жену, отпивая чай из своей кружки.

Ева отобрала тапок у щенка и, вынув еще одну галету, скомандовала:

— Зверюга, лежать!

Зверюга лежать не хотел, Зверюга хотел прыгать и грызть тапок. Но девочка была упряма и заставила таки пса выполнить команду, а потом угостила и, подумав, наградила еще и тапком, тем более тот был уже безвозвратно испорчен.

Спустя полгода…. с хвостиком…

— А Глаша что-то жует! — громогласно заверещала Ева, глядя на крошечную малышку в колыбельке.

— Она просто зевает, милая, — рассмеялась Вика, собираясь сменить подгузник дочке и покормить после сна.

— Мам, какая-то она крошечная совсем, — задумчиво произнесла Ева, поглаживая пальчиком крошечную ручку. У ног девочки сидел уже подросший пес и задумчиво смотрел на детей, повернув голову на бок.

— Вот Зверюга растет, а Глаша нет, — продолжала говорить Ева, — Мам, а может быть ее тоже покормить, как и Зверюгу? Она наверное мясо хочет. Вот и не растет.

Виктория улыбнулась, погладила кудрявые волосики, заплетенные в косы.

— Давай подождем еще немного, а потом уже и мяса дадим, — предложила Вика как вариант.

— Ну, давай, — пожала Ева плечами, и, услышав, как по первому этажу разносится голос отца, прибывшего с работы, помчалась его встречать.

А спустя пару минут на пороге пальни появился Федя, неся на руках смеющуюся от щекотки девочку.

— Па! Па! — верещала девочка, когда Федька перестал ее щекотать, — А мы с мамой решили Глаше дать мяса, чтобы она быстрее росла. Только подождем, пока она немного вырастет. Вот.

— Ага, все ясно, — улыбался Федя, подошел к жене, ласково поцеловал в губы, пошептал, как любит и как соскучился, и улегся прямо на пол, разрешая Еве ползать по нему и хлопать ладошками по щекам, сворачивать уши в трубочку, щекотать. В общем, Федька терпеливо сносил любые пытки. А Вика, глядя на это безобразие, только улыбалась.

Три года спустя…

Чувство дежавю не покидало Викторию Яковлевну, когда она смотрела, теперь уже на три рыжеволосых макушки, прижимающихся к ее животу.

— А если там опять девочка? — полюбопытствовала Ева.

— Ну, мы точно знаем, что с ними делать, — рассмеялся счастливый отец семейства, — Так, м-м-молодежь! Чистить зубы, мыть попы и спать!

Ева, на правах старшей сестры, утащила Аглаю за руку из спальни, оставив родителей на минуту одних.

— Федь, ты правда будешь рад и девчонке? — вздохнула Вика.

— Кнопка, я всему и всегда рад, если дело касается тебя, — напомнил Федя, сидя на полу у ног любимой и обнимая ее руками за бедра, поглаживая талию, поясницу широкими ладонями.

— А как же сын-наследник? — поинтересовалась Вика.

— Вик, а какая разница? — улыбнулся Федя, — Сын или дочь? Главное, что они наши.

— И Ева, — кивнула Вика, — Она уже такая взрослая, скоро в первый класс пойдет. А я нашла у себя седой волос.

— Какой кошмар! — в притворном ужасе округлил Федька глаза, — Ты у меня совсем старушка!

— Но-но! — Вика погрозила мужу кулаком, — Сказки иди читай, а я пока….

Вика поморщилась, почувствовав, как живот скрутило спазмом. Вот ведь елки зеленые. А она так надеялась рожать днем.

— Уже? — обеспокоенно спросил Федя, стараясь загнать панику в самый дальний уголок мозга. Все девять месяцев он готовился к этому моменту, но почему-то оказался не готов.

— Звони Игнату, а я за вещами, — поморщилась Вика.

Федька уже вынимал телефон из кармана и набирал номер друга.

— Мы рожаем! — вместо приветствия рявкнул Федя, послушал собеседника, и возмущено, — То есть как ты не приедешь? Что значит, выпил? Слушай, Игнаша, я тебе шею сверну! Быстро с Ликой дуйте к нам, детям спать пора! А ты прекрасно знаешь, что Глаша без нас спать будет только с тобой!

Федька возмущенно посмотрел на мобилку. Перевел взгляд на жену, потом вновь посмотрел на телефон.

— То есть как рожаете? — уже не так возмущенно спросил богатырь, — Вообще-то, рожать вым было велено после нас, что там за новости такие?

Игнат что-то бормотал в телефон. Федька хмурился. Вздохнул.

— Ты ж мать твою, секс-гигант, — выругался Федор, и уже спокойнее, поддержал друга, — Вы там в какой больнице? У Андреевича? Не паникуй, скоро приедем. И не бухай там, иначе в морду дам. Нехрен на ребенка перегаром дышать. Чего? Не подумал? А ты мозг включай! Все, отбой, не суетись!

— Я маме позвоню, — сообщила Вика, уже набирая номер, — с дедом Глаша тоже уснет.

— Давай, — кивнул Федька, хватая сумку, — Я подгоню машину.

— Федь? — вздохнула Вика.

— Все хорошо, Колючка, — вмиг понял богатырь все мысли жены, — ты ведь мне веришь?

Вика улыбнулась, позвонила Ждане и пошла к детям. А как только родители появились на пороге их дома, Лешинские помчались за следующим ребенком, и одновременно вправить мозги и успокоить будущего папашу Игната.

В холле больницы их уже ждал помощник главврача. Проводив до палаты, передал в руки акушерки. Вика без зазрения совести выпроводила мужа из палаты. И Федька, понимая, что в подобной ситуации с женой спорить нельзя, пошел на поиски бедного родственника.

Бедный родственник, он же Игнат Чертинский, нашелся сразу, буквально за углом, под дверьми соседней палаты.

— Федька! — выдохнул парень, увидев подошедшего друга, — Черт! Как ты это пережил?

— Переживешь и ты. Зато потом, когда дадут малыша подержать, кайфанешь. Только ты это, Игнат, ты же кремень, — хмыкнул Федя, — Не разрыдайся. Не посрами честь Ящера и Черта.

Игнат промолчал. Нет, если бы помогло, он бы и порыдал даже. Да только хрен там. Его жене слезы не помогут родить их ребенка.

— Имя выбрали? — отвлек Федя от мыслей.

— Ага, Наум, — Игнат потер лицо руками, — А вы? Опять девчонка?

— Скорее всего, — улыбнулся Федор, — На УЗИ мы просили пол не говорить. Но если девочка то будет Марфа, а если парень — Прохор.

В коридоре появился охранник Игната Вадим в руках со стаканами кофе. В полной тишине парни пили кофе и буравили стену клиники тяжелыми взглядами. А спустя пару-тройку походов Вадима за кофе, вышли радостные медсестры с хорошими новостями. В клинике появились на свет Марфа Лешинская и Наум Чертинский.

Спустя… еще какое-то количество времени, или даже лет…

— Виик, ну давай, а? — ласково шептал Федя, поглаживая любимую по прикрытой простынкой попке.

— Нет, — строго заявила Виктория Яковлевна, — И это мое крайнее слово!

— Ну, Виик! — не унимался Федька.

Молодые люди валялись в арендованном бунгало на берегу моря, через открытые окна ветерок приносил долгожданную прохладу. Но от жары ничего не спасало. Было лень шевелиться, или куда-то идти. Даже плавать уже не хотелось.

— Вик, честно, последний раз, — не унимался Федька, уже более откровенно поглаживая любимое тело любимой жены. Тело, надо казать, немного изменилось со дня их знакомства. Но Федька не жаловался. Вика было по прежнему стройна, разве только грудь немного увеличилась. А Федор был только рад таким изменениям.

— Федя! Последним разом была Кристина! — Виктория отвернулась от мужа, но от поглаживаний не отказалась, она ведь не дура, ломать себе кайф, — Так что, без резинок даже не подходи.

— Викуль, — не унимался Федька, теперь уже ртом вступая в переговоры, то есть ласково целуя и прикусывая спинку жены.

— Федя! — уже не так уверено, и богатырь понял, что совсем скоро договориться на пятого ребенка в семье, — Я чувствую себя свиноматкой. Из декрета в декрет.

— Свиноматочка моя, — ласково промурлыкал Федька на ухо.

— Сам ты хряк, — выдохнула Вика, и почему она не может отказать любимому мужчине? — мелькнула последняя мысль, прежде чем Виктория Яковлевна поддалась на уговоры мужа, окончательно капитулируя перед его руками, губами, да и в общем-то всем телом.

— Вот сразу бы так, — удовлетворенно выдохнул Федька, покрывая поцелуями живот своей кнопки.

— Федя, вот если и в этот раз будет девчонка, я тебя грохну! — шепнула Вика задыхаясь от откровенных ласк мужа.

В ответ Федор только рассмеялся, хрипло, глубоко, наслаждаясь близостью любимой.

А спустя девять месяцев на свет в городской клинике появился Прохор Федорович на радость маме, потому как папу уже радовали четыре рыжеволосых девочки, похожих друг на друга.

Конец….