Сидя в машине, Виктория не разговаривала. И зачем отвлекаться, если Эскалада отнимала все ее внимание.

— Вииик, — в который раз позвал Федор.

— Я занята, — отрезала девушка, не смотря на Федьку.

На самом деле Вика на парня не обижалась, просто хотелось ей его немного помучить. А вот не нужно было переодеваться на глазах у какой-то девки.

— Ну, Виик, — не унимался Федя, — Ничего ведь н-н-ее было, — горестным голосом говорил Федя, — Я как тебя в-в-встретил у меня вообще н-н-ничего и ни с кем. Честно.

— Верю, — с готовностью согласилась Вика, — Но секретаря я тебе сама найду. Есть у меня одна кандидатура.

— Вик, кнопочка, — улыбнулся Федька, — Да з-з-забей. Я там бываю редко. Больше по с-с-сервисам.

— Я сама решу, — строго сказала Виктория и притормозила, осматривая парковку рядом с клубом, размышляя, куда бы поставить этого монстра без угрозы для окружающих.

Перед выездом из «Феникса» Вика позвонила админу отцовского ресторана и предупредила о скором приезде. И вот, благополучно добравшись до клуба, Вика выползала из машины, опираясь на руку Федора, и приветливо улыбалась японцам, которые только подъехали во второй машине с переводчиком. На третьей ехал Никита, с которым Вика так толком и не познакомилась. Но решила позже непременно пообщаться побольше. Ей захотелось с ним подружиться. Ведь он был лучшим другом ее…. Парня? Или кого? Мужчины? Лю…Любимого?

Виктория застыла на крыльце клуба, напрочь огорошенная своими мыслями-размышлениями. Нет, Федор, несомненно, ей нравился. Сильно нравился. Но любить? Спустя сутки? Такое возможно вообще? Нужно ведь, кажется, узнать человека лучше. А за сутки, что она там могла узнать? То, что он живет моторами? Любит в них копошиться и ремонтировать? То, что он легко подмечает и запоминает мелочи, взять, к примеру, ее любимое блюдо? Или какао? То, что он спросонья болтает абсолютно чисто и до жути смешно ругается? То, что матом крыть он умеет не просто двумя словами? То, что он до неприличия щедрый? И нежный? И ласковый? И сильный? Вспыльчивый немного? И обижается смешно? То, что не станет замалчивать проблемы, и поговорит о них? И глаза у него необычного синего оттенка? А волосы медными кудряшками? И еще он волосатый весь, будто медведь? Милый такой медведь.

«Даа, Виктория Яковлевна, ты основательно втюхалась» — поздравила себя Вика и, запрокинув голову, посмотрела на профиль своего рыжего парня.

А Федька, словно почувствовал, узнал, что твориться в ее голове, сжал крепче ее ладошку в своей и коротко поцеловал костяшки пальцев. Однако Вика не готова была к признаниям, ох, как не готова и положение спас администратор, которого Виктория знала уже лет сто.

Степка раньше начинал официантом, а потом дорос и до старшего администратора ресторана, который отчет держал только перед директором. Степка был высок, статен, не страдал от вредных привычек. В общем, был золотым человеком. За исключением одного «но». Степан был тем еще бабником. Но, что немаловажно, на работе держал себя в руках и романов с сотрудниками не крутил. За что Виктория Яковлевна его особенно уважала. В противном бы случае пришлось бы ей все рабочее время, когда Вика появлялась в Пятигорье, тратить на утешение обиженных и брошенных.

— Викуленька Яковлевна! — радостно встретил Степка дочь грозного босса, — Как мы очень сильно, просто нереально сильно, рады любоваться вами во внерабочее время!

— Степан, — Виктория улыбнулась и автоматически поправила немного сдвинувшуюся бабочку на шее парня. Все в Степане было идеальным, но почему-то бабочка постоянно съезжала, — Встречай гостей. Видишь, народ голоден.

Виктория кивнула на гостей, скрывшихся в гардеробной.

— Викуленька Яковлевна, любой Ваш каприз, любой каприз, — никак не унимался Степка.

— Степ, — рассмеялась Вика, — Закрывай лавочку. Веди гостей в зал.

— Жестокая Вы женщина, Викуленька Яковлевна, — горестно вздохнул Степан, — Ой, жестокаяяя! Разбиваете мне сердце!

— Я тебе сейчас кое-чего другое расхерачу, — вкрадчиво произнес Федор, стоя за спиной Вики и спрятав руки в карманы брюк. Парень смотрел на бабочку админа, по которой секунду назад порхали юркие пальчики его колючки. И почему-то Федору очень-очень захотелось затянуть эту бабочку лично. Да так, чтобы этот самый Степан перестал сверкать белозубой улыбкой. Навсегда.

— Федь, перестань, — строго проговорила Вика, и уже обратилась к Степану, — Беги, козлик, работай, иначе тебе мой грозный кудрявый мальчик открутит твою болталку напрочь.

— Викуленька Яковлевна, — горестно вздохнул Степан, которого чувство самосохранение покинуло в эту минуту, — Как Вам не стыдно изменять мне с рыжими великанами?

— Охренеть не встать! — рявкнул Федор, и ломанулся в сторону наглого админа.

— Федь, Феденька, — торопливо заговорила Вика, заметив, что японцы на подходе, и преградила парню дорогу, останавливая его, чтобы он не смог добраться до Степки, вздумавшего по-идиотски пошутить, — Он шутит. Степан у нас так шутит.

Вика схватила своими ручками лацканы пиджака богатыря и постаралась притянуть к себе.

— Спокойно, Феденька, не бузи, — уговаривала Вика, красноречиво сверкая на Степку взглядом, мол, вот идиот, чего встал, сваливать пора!

— Да я легонько, — «утешил» Федя, не спуская с парня многообещающего взгляда.

— Федь, — вздохнула Вика, — Если ты его сейчас помнешь, то мне придется торчать здесь всю его смену вместо него. А я хочу к тебе. Домой к тебе хочу. Понял? Отдохнуть хочу. Этот день какой-то нескончаемый, млять.

Федор хмуро кивнул, рваться в сторону Степана перестал, а руками обнял Викторию и прижал к своему боку.

— Чтоб не видел больше, — хмуро предупредил Федя админа, и добавил, — В следующий раз, я ему эту бабочку запихаю в…

— Он сам ее сожрет, — торопливо перебила Вика, — Если она у него еще раз съедет. Да, Степа?

— Так точно, Вику… Виктория Яковлевна! — отчитался парень и направился к иностранным гостям.

Виктория задержалась около теперь уже партнеров Федора, мило пощебетала о чем-то, указывая на Степана, переводчика и в сторону распахнутых дверей в ярко-освещенный зал, и утащила самого Федора в противоположном направлении.

— Кудыть? — не понял Никита, расплываясь в широченной улыбке. Он, конечно, радовался такому повороту событий, при которых и контракт в руках и друг при девушке, но как-то задолбали его иностранцы. Хотелось посидеть по-человечески, отметить в узком кругу.

— В гардероб, — ответила Вика, улыбаясь, — А Вы, Никита, проходите. Столик уже готов.

— Лады, — кивнул Ник и пошел в зал.

— Кажется, мы идем н-н-не туда, — заулыбался Федька, когда Вика утащила его мимо двери с табличкой «гардероб».

— Все мы правильно идем, мой наивный чукотский мальчик, — пропыхтела Вика, торопливо поднимаясь по служебной лестнице. Оказавшись на лестничном пролете между третьим и четвертым этажами, Вика вынула массивную связку ключей из кармана куртки и открыла дверь.

— Милости прошу к нашему шалашу, — пригласила Вика Федора в свой персональный кабинетик. Вика любила эту комнатку. Она была небольшой, но уютной. И всякий раз, когда нужно было подумать над какими-нибудь бумагами, девушка пряталась тут. У Гора было много клубов, но больше всего он любил «Утреннюю звезду». Так и у Вики. У нее было много рабочих мест, где она постоянно появлялась и «разруливала» всяческие конфликты с персоналом, клиентами, артистами. Но самым любимым рабочим местом было «Пятигорье».

Федор вошел в комнату, и как-то она стала вмиг очень тесной. Даже дышать стало трудновато. Или это от подъема по лестнице?

Виктория сняла свою куртку, повесила в угол на вешалку. Замерла около письменного стола, внимательно наблюдая за парнем.

— Хорошо тут у тебя, уютно, — похвалил Федька, рассматривая рамки с фотками на стене.

— Ага, если учесть, что эта комната изначально предназначалась для ведер, тряпок и швабр, — рассмеялась Вика, включила монитор на стене, внимательно посмотрела на него, — Просто понравилось помещение и затребовала его у папки в качестве бонуса к зарплате. Так, закуски уже принесли. Горячее через двадцать минут. Пойдем?

— Двадцать минут? — переспросил Федя.

— Ты что задумал? — с улыбкой поинтересовалась Вика, видя, как Федька сбросил дубленку, на которую он сменил куртку еще при выходе из офиса, расстегнул пиджак, и медленно подошел к ней. Вика опиралась бедром о столешницу, а стоило парню приблизиться, и вовсе уселась на нее попой.

— Виика, радость моя, — практически промурлыкал парень. Виктория Яковлевна даже рассмеялась, настолько смешно у него это вышло.

— Федь, ну, ты чего? — «не поняла» девушка, а сама руками к вороту скользнула, расслабляя галстук.

— Кнопочка моя, — горячо зашептал Федька, проводя носом по ее ушку, касаясь губами шеи, а руками сжимая тонкую талию.

— Федор, уже девятнадцать, — выдохнула Виктория, вытягивая белую рубашку ставшими вмиг непослушными пальцами.

— Ох, не успеем, — жарко прошептал Федька, расстегивая блузку, ловко справляясь с крошечными пуговками, — Мне тебя будет мало. Мне тебя всегда мало, кнопка.

Любопытные ладошки Виктории заскользили по внушительному прессу, распластав пальцы, девушка изучала тело парня. А Федор, уже справившись с блузкой, расстегнул пуговку на брючках.

— Мы семимильными шагами движемся вперед, — Виктория губами прижалась к шее парня, а руки скользнули к пряжке ремня, — Уже дошли до брюк. А то обычно нас на рубашках прерывают.

— Вииик! — простонал Федька, — Давай з-з-забьем на все, колючка моя. Д-д-давай свалим куда-нибудь за город. Чтобы только ты и я. И никаких т-т-телефонов.

— Давай, — жарко отвечала Вика и ойкнула, когда Федя заставил улечься на стол спиной. Вика в долгу не осталась, ногами обхватила талию парня и к себе прижала. Тонкая ткань брюк не скрывала возбуждения. Федор оперся рукой о стол, второй провел по груди девушки, поглаживая, сжимая, лаская.

Твердые губы накрыли мягкие и нежные, язык скользнул в манящий рот, срывая стон наслаждения, неудовлетворенности, обещания.

— Ух, ты, как у вас тут горячо! — раздался насмешливый голос с порога, и добавил, — Какой, однако, пассаж.

Виктория застонала, и резко притянула Федьку к себе, закрываясь от нежданного визитера. Федор оперся лбом в плечо Вики. Выдохнул.

— Можно я его придушу? — тихо попросил Федя.

— Вообще-то закрываться нужно, — подсказал парень, продолжая стоять в дверном проеме с распахнутой дверью, и совершенно не испытывая смущения или стыда, да даже неловкости, наблюдал за парочкой.

Виктория застегнула рубашку, села, отдернула пиджак, привычным движением поправила, но скорее растрепала волосы.

— Игнаша, — спокойно произнесла Вика, — Вот дождусь я, когда у тебя появится девушка, вот тогда и отыграюсь.

— Викуль, — рассмеялся парень, — Да у меня каждую неделю то появится девушка, то отъявится. Появится-отъявится. И так на повторе.

— Я имею ввиду нормальную, хорошую девушку, а не этих твоих резиново-силиконовых барби, — пояснила Вика.

Федор уже тоже заправил рубашку, поправил галстук, запонки.

— Угу, напугала, — усмехнулся Игнат, — Федь, я вообще-то к тебе по делу.

— Че, прям вот именно сейчас? — хмыкнул Федор.

— А когда же еще? — искренне удивился парень.

— Действительно, когда же, — вздохнула Вика, мечтая огреть племянника по черепушке.

— Викуль, — вздохнул Федор, ласково целуя девушку в висок, — Я с-с-серьезно. Завтра свалим и адрес н-н-никому не дадим, чтобы не отсвечивали в-в-всякие со своими «делами».

— Думаю, этим «всяким» даже день сообщать не стоит, — хмыкнула Вика, и подняла голову к Федору, ласково поцеловала в губы, — Пойду я, а вы свои дела обсудите и спускайтесь в зал.

Виктория ушла, Игнат отпустил пару шуток в адрес парня тетушки и своего хорошего по совместительству друга, и поведал о своем деле.

А спустя пятнадцать минут, на протяжении которых Федор недвусмысленно поведал Игнаше о том, что именно он сделает в следующий раз, если пацан явится к нему по «супер-важному» делу в самый неподходящий момент, Федор спустился в зал и уселся за столик рядом со своей девушкой, плотнее придвинув свой стул к ее. Игнат же решил задержаться около бара. Заказав кофе, парень лениво следил за столиком Вики и ее гостей. До тех пор, пока его не отвлек звонок телефона.

— Да-да, у аппарата, — весело поприветствовал Игнат звонившего.

— Чем порадуешь? — не размениваясь на приветствие, спросил абонент.

— Все как велели, товарищ начальник, — довольный собой, произнес парень, — Нашел, вмешался, прервал.

— Молоток, вырастешь — кувалдой станешь, — хмыкнул собеседник, — Чего там у них? Как обстановка?

— Да в ажуре все, — утешил Игнат, — Пока еще они не «того». Но мне мужика реально жалко уже. Да и Вика, знаешь ли, скоро загнется от переизбытка ощущений.

— Но-но! — потребовал собеседник, — Ты вообще-то о тетке родной говоришь! Не стыдно?

— Угу, мне-то стыдно, — хмыкнул Игнат, — А самому? Сидите там, спорите на старости лет, языками чешете, а молодежь страдает.

— Нос не дорос еще, деда учить! — грозно пригрозил Ящер, но Игнат только хмыкнул.

— Слушай, о, великий кукловод, — вздохнул Игнат, — Как думаешь, если Вика узнает о вашем тотализаторе, кому первому достанется, тебе или Максу?

— А ты об этом не думай, — сообщил Ящер, — Твое дело помочь любимому деду.

— Я-то помог, — отвечал Игнат, — И Гор помог, хоть и сопротивлялся. А следующего кого подключишь? Батя помогать не станет. Деда Макс его уже наверняка на свою сторону перетянул.

— Есть у меня пара козырей, — утешил Яков Алексеевич внучка, — Не переживай. Дедушка не проигрывает.

— Угу, дедушка, конечно, нет, — заржал Игнат, — Если бабушка об этом не прознала. Ладно, о, великий манипулятор, мне бежать пора. Завтра вообще-то великая пьянка, а я тут один за всех вкалываю. Гора трогать нельзя. Вика тоже вывалилась из реальности.

— Давай девчонок пришлю? — предложил Яков Алекссевич.

— Завтра посмотрим, — решил Игнат, — Их по-отдельности я еще вынесу, как и клуб, а вот если вместе соберутся, караул полный.

— Да, они у нас такие, — согласился Ящер, и торопливо добавил, — Елки, я забыл совсем! Все, твоя бабулька меня сейчас грохнет.

И в подтверждение слов деда, Игнат услышал голос Жданы на заднем фоне.

— Яшенька, ты, если память мне не изменяет, — говорила бабушка, — А она не изменяет, обещал мне еще час назад. И где?

— Все-все, солнышко, — извиняющимся ласковым голосом говорил Яков Алексеевич, — Бегу уже, почти мчусь.

Дед сбросил вызов, а Игнат еще пару минут улыбался, попивая кофе и представляя, как Ждана строго смотрит на деда, а тот, грозный и жесткий со всеми, пасует перед ней, превращается в заботливого и нежного, любящего мужа, отца и деда. Нет, Игнаша дедом восхищался, но становиться безвольным теленком в женских руках не собирался. Игнаша — кремень, не меньше.