-Бывает, - улыбнулся дед, - Я вот тебе одну историю расскажу, так там вообще…
У деда я просидел до позднего вечера. Когда совсем стемнело, алкоголь выветрился из организма, я решил, что пора и честь знать. Прихватив с разрешения деда фотографию Ди в оранжевом сарафане, попрощался. Дед Гиссар мне понравился, общительный, веселый, со странностями, конечно, но кто без них?
Пришлось все-таки вызвать шофера, сам не рискнул сесть за руль. И по пути домой рассматривал фото Дионисии. А сам поражался тому, какая она красивая у меня, и как этому старому хитрюге, ее деду, удалось за вечер выпытать у меня все подробности знакомства с его внучкой.
Глава 8
Радим и Вилора
Радим
Ноги зажало. Легкие отказывались работать. В голове гудело. Перед глазами все кружилось, мешая рассмотреть хоть что-то. Старался выбить окно, не выходило. Кричал, но никто не слышал. Огонь, появившийся в салоне, подступал ко мне, к ногам, рукам. Страх сковал мои движения. Ужас и паника царили кругом, заставляя сердце перестать гонять кровь по венам. Вокруг суетились какие-то люди с безразличным выражением лиц. Пустые, ничего не выражающие глаза. Я молил о помощи, просил облегчить разрывающую тело и душу боль. Но люди проходили мимо, не замечая меня, не глядя в мою сторону, обходя меня и мою машину, перевернутую и лежавшую на обочине. Хотел крикнуть, да как так?! Почему никто не поможет?! Ведь вот он я, тут, лежу, придавленный грудой железа.
И тут мое внимание привлекла хрупкая фигурка девушки. Яркая, живая, от нее, казалось, исходило сияние, которое согревало меня, отпускало и успокаивало боль. Я замолчал, всматриваясь в лицо девушки. Протянул руки к ней, желая прикоснуться, обнять, найти покой и умиротворение. Она подалась вперед, позволяя прижать ее хрупкую фигурку к себе. Спрятать лицо в ее торчавших волосах, коснуться губами тонкой шеи. Стоял, наслаждаясь каждым мгновением ее присутствия в моей жизни. Видел, как она отгоняла мрак от меня. Исцеляла, приносила покой. Выдохнул.
-Ты пришла, - шепнул я, обнимая ее до хруста в ребрах, прижимая к себе еще крепче, - Пришла, - повторил я.
Но Вилора молчала. Только обнимала меня и не говорила ни слова. Почему? Почему она молчит? Закричал, прося сказать мне хоть слово. Но она молчала. Так хотел услышать ее голос. И не мог.
Открыл глаза. Повертел головой, рассматривая комнату. Разочарованно выдохнул. Сон, всего лишь долбанный сон. В палату вошла медсестра Мария Петровна, открыла жалюзи на окнах.
-Доброе утро, Радим, - вежливо поздоровалась она, - На процедуры сам пойдешь, или карету подать?
-Привет, Мария Петровна, - ответил я. Прислушался к своим ощущениям, мысленно спрашивая свое тело, смогу ли я преодолеть расстояние в сто метров самостоятельно на костылях, или попросить тетю Машу привезти коляску.
-Сам наверное, - выдохнул я, отбрасывая одеяло.
Прошло два месяца с момента аварии. Со дня крушения моих надежд и планов. Тогда я лишился многого. Карьеры, здоровья, девушки. И пока не знаю, какая потеря самая тяжелая для меня. И если девушку еще можно было завоевать, то со здоровьем и карьерой все обстояло скверно.
Как только очнулся, врачи поставили меня в известность, что усиленные нагрузки для меня противопоказаны. Травмы слишком серьезные. Так что я стоял перед выбором, либо короткая, но стремительная карьера, либо долгая и бесславная жизнь бывшего спортсмена, так и не достигшего пика карьеры. Гордость кричала о славе, вот только зачем она мне лет через пять-шесть? Когда буду прикован к инвалидному креслу, слава мне точно не поможет. А вот ноги и спина нужны.
Долгие недели неподвижного лежания заставили о многом подумать, пересмотреть взгляды на жизнь. Почти каждый день ко мне приходили друзья, родные навещали каждый день. Сестренки вообще проводили у меня все часы приема, веселили меня, развлекали. Булатовы тоже были частыми гостями в моей палате. Гавр приходил раза два в неделю. Только Вилора не приходила. Не потому, что не хотела. Нет. Просто я запретил ей рассказывать о том, где нахожусь. Пару раз она сама мне звонила, просила помочь, но я ссылался на свое отсутствие в городе. Извинялся, обещал позже перезвонить, говоря, что на сборах, и вешал трубку. Ее голос был бальзамом для меня. С замиранием сердца слушал его, потому как в моих снах она молчала.
Гавр называл меня болваном, предлагал рассказать ей, где я и что со мной. Но я не хотел. Не хотел видеть ее жалость к себе, сочувствие в ее взгляде. От нее мне нужна только любовь, а вот подачек мне не нужно. Не хочу быть бродячим котом, которого она подобрала, обогрела и вылечила. Скорее всего, она примчалась бы меня навестить, шутила бы, или изучала бы мои ранения, с врачами бы, может, пообщалась. Но я не хотел, не хотел быть в ее глазах слабым, прикованным к кровати. Хотел быть ее лысым гопником, ее парнем, любимым мужчиной.
Ухватившись за костыли, поднялся. До процедурного кабинета добрался сам под присмотром Марии Петровны.
С каждым днем я шел на поправку. На горизонте начала маячить надежда на выздоровление. Вот только знал, в спорт я не вернусь. Перенесенные травмы не позволят. Хотелось напиться, или стукнуться головой о стенку от отчаяния. Но держался. Вот только апатия и депрессия бродили где-то поблизости.
К лету меня выписали. Но жить в своей квартире мне не позволили. Во-первых, нужен постоянный присмотр, во-вторых, тяжело мне будет взбираться на этаж. Поэтому родители забрали меня к себе. Начался долгий и нудный этап реабилитации. Массажи, лечебная физкультура, прочие процедуры, которыми были до предела забиты мои будни. Порой хотелось выть от отчаяния. Порой радовался своим крошечным успехам. С каждым днем мне удавалось самостоятельно передвигаться все больше, дальше, быстрее. Мама радовалась, украдкой смахивая слезы, и глядя на отца, который слишком уж внимательно читал прессу, держа газету вверх ногами.
За время моей болезни, прошел суд над водителем, въехавшим в мой внедорожник. Благодаря какому-то полутрезвому Шумахеру моя жизнь полетела к черту. А я даже не смог явиться на заседание слушания дела.
Лето пронеслось, почти незаметно. Булатовы к осени ждали пополнение, Ильяс с Эльвирой часто приезжали ко мне в родительский дом. Украдкой, как бы невзначай интересовался делами Вилоры. В ответ получал развернутые ответы от Эльвиры и осуждающий взгляд от Ильяса. Он считал, что мне следовало рассказать Вилке обо всем. Но я считал, что еще рано.
-Когда смогу сам своими ногами прийти к ней, тогда и расскажу, - упрямо говорил я другу. Булатовы молча соглашались, но смотрели на меня с осуждением.
В начале сентября попросил Гавра продать мой домик на море. Финансовый вопрос встал ребром, сбережения закончились, а висеть на шее у родителей мертвым грузом не хотелось. Домик продавал с тоской и сожалением. Когда-то мне так хотелось свозить туда Вилку, позагорать на солнышке, поплавать, поваляться на песке… Но пьяный водитель грузовика и этого лишил меня.
Продав домик, Гаврил предложил мне открыть свое дело. Первой реакцией был смех. Потом призадумался, если попросить друзей о помощи, то все реально. Тем более стартовый капитал имелся, да и Гаврил предложил партнерство. И вот к середине октября я, во многом благодаря Гавру, стал начинающим бизнесменом, владельцем магазина спортивной одежды и инвентаря. Было безумно трудно начинать с нуля. Но интересно. Часто я валился с ног от усталости, практически проваливаясь в беспамятство. Я вновь сел за руль, но довольно часто появлялся страх, особенно, если на дороге встречались грузовики. Но я боролся с собой и своими страхами.
И я почти уже не хромал. Еще весной пообещал себе, что к Вилке заявлюсь, когда встану на ноги. И вот, кажется, момент настал. Но я решил еще чуть-чуть подождать. Когда смогу двигаться быстрее, не хромая. Когда дела в магазине более-менее пойдут в гору. Когда…Эх, едрен-батон! Сам для себя ищу какие-то отговорки, скрывая страх быть отвергнутым. Но я реально боялся. Боялся, что спустя столько времени она даже и не посмотрит на меня. А я не мог так. Не мог быть просто другом для нее.
Двадцать седьмого октября позвонил Ильяс. Радостно прокричал в трубку, что стал отцом. За друзей был безмерно рад. Поздравил их с малышкой. Взамен услышал требование явиться на перестановку мебели в их новом доме на следующий день. Смеясь, выполнил просьбу. Иль, немного ошалевший и ежесекундно улыбающийся, встретил меня в дверях дома. Гаврил уже был у него. Мы посидели в тесной мужской компании за рюмкой чая, передвинули мебель, расставили все строго по плану, составленному Эльвирой. Обновили гостевые комнаты, оставшись на ночь. Наутро нас заботливый папашка отправил по домам, потребовав явиться к обеду в роддом, дабы забрать его жену и дочурку домой. Гаврик, покаялся, что не сможет. Я милостиво согласился взять на руки его крестницу, и доставить до колыбельки. На том и порешили.
В назначенный час я уже стоял у входа в больницу. Безумно нервничал, зная, что Вилора тоже обещала приехать сюда. Но когда я подъехал, ее еще не было. Ильяс отправился к жене, помочь собрать вещи, а я ждал на улице. Надвинув кепку на глаза, лениво осматривал окрестности, пряча руки в задние карманы джинсов. Вдруг, будто почувствовал, что Вилора пришла. Просто знал, стоит обернуться и увижу ее. Даже дышать перестал. Замер. Ожидая, и боясь. Столько месяцев ее не видел, сны – не в счет.
-Слышь, гопота, подвинься, когда честные тётеньки идут! – прокричала Вилка. Оглянулся, проверяя, галлюцинации или нет. Нет, она, моя маленькая вздорная девчонка. Все такая же, только волосы стали еще длиннее, будто она и не стригла их с нашей последней встречи.
Отступил на шаг назад, пропуская ее. Секунду смотрел на нее. А потом просто плюнул на все. Я и так слишком много ждал, слишком многого лишил себя. Если не сейчас, то когда? Сколько мне еще оставаться в стороне, и ждать? Все! Не могу! И потом, жизнь она ведь коротка и непредсказуема. Секунда может решить много. Мне повезло, что я выжил в аварии. А если бы нет? Так что, хватить наматывать сопли на кулак, пора показать себя мужиком. Завоевать девушку.
-Вилочка? – ласково позвал я. Вилора замерла, даже, кажется, ощетинилась вся. Улыбнулся. Она все такая же ершистая. И все так же не любит, когда ее называют «Вилкой».
Развернулась ко мне лицом, смерила убийственным взглядом, что только раззадорило еще больше. Смех так и рвался наружу, вытесняя всю горечь, скопившуюся за последние месяцы.
-Слышь, ты! – пропыхтела Вилора, даже кулачки сжала от гнева, - Еще раз услышу – пожалеешь!
-Очень заинтригован, - пробормотал я. Взгляд задержался на ее губах. Смертельно захотелось прикоснуться к ним, попробовать на вкус, провести языком… Даа, Вилора Германовна, поздно бегать от меня.
Вилора отвернулась, собираясь улизнуть. Вот только я был не согласен.
-Вилочкаааа! – промурлыкал я, стремительно делая шаг к ней, почти касаясь ее. Всего миллиметр разделял нас.
-Я тебе сто раз говорила, не подкрадывайся… - почти завопила девчонка. А я только и ждал, когда она повернется ко мне. Повернулась. Договорить не дал. Накрыл ее губы своими губами, впился в них со всей тоской, нежностью и еще кучей чувств, которые всколыхнулись во мне за эту секунду. Вилора не вырывалась, даже не шевелилась, просто стояла, приоткрыв ротик, и позволяла себя целовать. От чего крышу снесло, мозг отключился, и думать никак не получалось. Как и остановиться.
- Вилочка? – ласково позвал я, не узнавая свой голос. Обхватил ее лицо ладонями, ласково удерживая, не позволяя отстраниться. Да и Вилора, судя по всему не собиралась от меня убегать. Понял, нужно поговорить. Прям сейчас все ей рассказать о своих чувствах, обо всем, что происходило со мной, о том, что только ее образ, появляющийся в моих снах, помог мне пойти на поправку. Хотел просто сказать, как люблю ее.
Вот только больничный двор не самое удобное место для долгих разговоров.
-Вилорааа? – вновь позвал я, уже чуть громче,- Поехали ко мне? Я тут недалеко живу.
-Конечно, Радя, - прошипела она, ее голос вмиг стряхнул пелену с моих мозгов, прикинул, как мои слова должны были звучать для нее, - Ты тут рядом, за углом, в травмпункте живешь. Поехали! – гаркнула он уже громче, и размахнувшись, двинула мне по … дальше все мысли вытеснила боль. Господи! Ну и удар у нее! И как я забыл об этом ее волшебном пенделе?
Пока я отходил от удара, моя заботливая девочка еще и советы давала. Несмотря на резкую боль, едва сдерживался, чтобы не ржать на весь больничный городок. Да, Вилора – крайне редкий экземпляр, единственный в своем роде, я бы сказал.
-Ну, как? Полегчало? – спросила она, когда я разогнулся. Кивнул в ответ. Вилка ехидно улыбалась, очевидно, считая, что последнее слово остается за ней. Дудки! Теперь буду целовать ее постоянно, пусть привыкает!
Перехватил ее руку, дернул на себя, прижал, чтобы не могла повторить свой магический удар, и ласково прошептал:
-Выдра!
Прижался к ее рту. Она плотно сомкнула губы. Крепко держал ее, а вот целовал нежно, едва ощутимо проводил своими губами по ее. И сходил с ума от того, что хотел вновь попробовать ее рот на вкус. Хотел скользнуть языком внутрь, хотел… Да много чего хотел, но моя упрямая выдрочка только пыталась увернуться от меня, и вертела головой в разные стороны, не позволяя себя целовать.
-Ну, открой ротик, Вилочка! – прошептал в ее сомкнутые губы, еще крепче притиснув к себе. Чувствовал каждый ее изгиб, задержав дыхание. Тело вмиг отозвалось на близость ее тела. Уже решил и вправду ее отпустить, потому как еще мгновение такой сладкой пытки, и возбуждение достигнет предела, придется и вправду тащить ее к себе домой, и… и…
-Пошел ты! – рявкнула она, даже вздохнул от предвкушения и облегчения. Впился в ее губы своим ртом, уже не так трепетно и нежно, а страстно. Пусть знает, кому будет принадлежать.
Очередная резкая боль заставила вздрогнуть. Нельзя, даже на мгновение, нельзя расслабиться с моей выдрочкой. Приглушенно выругавшись, отскочил от нее. Из губы шла кровь. Вот ведь засранка мелкая, но моя!
-Выдра! – проворчал я, стирая кровь с губы, - Хоть и любимая, - добавил я, понимая, что рано или поздно она узнает.
Вилора удивленно замерла, смотря на меня. В ее глазах было столько недоумения, непонимания, что так и тянуло обнять ее. Взамен легонько щелкнул ее по носу, и прошел мимо в сторону крыльца, на котором уже показались новоиспеченные родители со своим крошечным чадом.
-Смотрю, у вас лед тронулся, - заметил Ильяс, лукаво переводя взгляд с меня на Вилору, все еще стоявшую на том же месте, что и минуту назад. Обернулся, нежно улыбнулся своей выдрочке, подмигнул. Средний палец, поднятый вверх, подсказал мне, что из временного ступора она уже вышла. Покачал головой, мол, ая-яй-яй, как не стыдно взрослым дядям гоповатой наружности показывать свои чудные пальчики.
Поздравил Эльвиру, поглядел на кроху. Ильяс велел садиться по машинам и ехать к ним в новый дом. Родители уже ждут там.
-Я Вилору возьму и за вами поеду, - крикнул я, подходя к своей припаркованной в нескольких метрах от крыльца машине.
-Я с Булатовыми поеду! – донеслось до меня грозное предупреждение. Обернулся. Вилка уже собиралась открыть дверцу автомобиля Ильяса. Хмыкнул, и вот чего она такая упрямая?
Постарался, не хромая, и как можно быстрее подойти к машине друга. Вилора стояла ко мне спиной и не видела меня. Это хорошо, кричать меньше будет.
Развернув Вилку, присел немного и перекинул ее через плечо. Чертыхнулся. Резкая боль появилась в пояснице. Даже замер, пережидая ее.
-Радим, отпусти, тебе ведь… - громко крикнула Эльвира, посмотрел на нее, взглядом прося молчать.
Развернулся и понес добычу в свой транспорт. А она, добыча то есть, орала на всю парковку. Грозила расправой и всеми пытками. А я что? Я за пытки всеми конечностями!
Подойдя к машине, открыл дверцу, сгрузил сопротивляющееся и матерно выражающееся сногсшибательно тело в тяжелых буцах на переднее пассажирское сиденье, пристегнул ее ремнями, чтобы не убежала. Быстро обошел машину, сел за руль.
-Я кастрирую тебя, Радя! – почти ласково проговорила моя выдрочка, правда взглядом она обещала осуществить свою угрозу как можно быстрее.
-Я знал, что ты неравнодушна к моему телу, солнышко, - ласково ответил я. А она, громко фыркнув, и пробормотав лестные эпитеты в мой адрес, отвернулась к окну.
Следующие пятнадцать минут Вилора молчала. А я, пряча улыбку, украдкой смотрел на нее, не забывая следить за дорогой.
-Пойдем завтра вечером в кино? – вкрадчиво предложил я, посмотрев на девушку, сидящую рядом, и всем видом показывающую, что меня она не замечает.
Вилора посмотрела на меня. Улыбнулся. В ее глазах опять появилась та же растерянность и недоумение, что и после первого поцелуя.
-Радя, ты что, опять падал? – серьезно спросила моя выдрочка, - Надо было сразу сказать, пока около больницы были.
Рассмеялся, радуясь слышать ее колючие замечания и фразочки. Как же мне не хватало их в эти месяцы!
-Нет, солнышко, не падал, - проворковал я, подмигивая ей. От моего тона и ласкового обращения она широко распахнула глаза, очевидно от удивления.
-Так как, в кино завтра пойдем?- повторил я свое предложение.
В салоне на несколько минут повисло молчание. Вилора смотрела прямо перед собой, а я уже начал переживать, что же не так сделал. Вроде бы, вполне нормальное приглашение, и зачем так реагировать?
-Вилора? – позвал я.
-Радим, - совершенно спокойным голосом проговорила моя выдрочка, - А почему завтра? Чего не сейчас-то?
Посмотрел на нее, хмыкнул. Притормозил, развернул машину в сторону центра города, и помчался обратно. Сейчас, так сейчас.
-Да, Господи, я не то имела в виду! – почти закричала Вилора, - Вот ты мне объясни, глупой выдре. Тебе что, вечер не с кем провести? Я-то тебе зачем? Я же грубая и наглая, и на людях веду себя отвратно. Хамлю постоянно всем и каждому. И тебе в первую очередь, а ты меня еще и в кино приглашаешь? С чего вдруг? Найди себе смазливую куклу и гуляй ее по киношкам! Ко мне-то что привязался, блин?!
Тяжело вздохнул. Нет, ну и как мне реагировать? Устало посмотрел на нее. Боль в спине поутихла, но в ногах появилась. Захотелось прилечь и расслабиться. Потер лицо ладонью. Притормозил у обочины. Посмотрел на Вилору, она все также с вопросом в глазах смотрела на меня.
-Сможешь порулить? – спросил я. Вилора моргнула пару раз.
-Чего?- не поняла она.
-Порулить, говорю, можешь? – повторил я. Она кивнула. Осторожно вышел из салона. Придержал дверцу, пока Вилора обходила машину и садилась на мое место. Помог подогнать сиденье под ее рост. Когда моя выдрочка маленькая пристегнулась ремнем, протянул руку к ее лицу. Осторожно повернул к себе, удерживая за подбородок. Во взгляде вновь мелькнуло удивление и какая-то растерянность, от которой захотелось обнять ее, погладить по волосам.
-Потому, что мне не нужны смазливые куклы, а нужна взбалмошная, наглая, грубая выдрочка, - четко проговорил я, отвечая на ее вопрос. И, пользуясь тем, что наши лица были почти на одном уровне, легонько коснулся ее губ. Не дожидаясь ее ударов или укусов, отстранился.
-Не страшно ведь было, - подмигнул ей я. И, сделав шаг, немного рваный и неувернный назад, захлопнул дверь. Держась за машину, обошел ее, стараясь не хромать. Но каждый шаг отдавался болью.
Сел в салон, пристегнулся, откинулся на сиденье.
-Все в порядке? – спросила Вилора. Улыбнулся, закрыл глаза.
-Волнуешься, - выдохнул я.
-Еще чего! – буркнула Вилка в ответ.
Почувствовал, как она развернула машину. Приоткрыв глаза, понял, что мы едем к Булатовым, а не в кино.
-Не хочу я в твое кино, - проворчала Вилора, едва слышно, так, что я с трудом разобрал ее голос, - На ребенка хочу посмотреть.
Тихо рассмеялся, лишний раз поражаясь, какая она у меня замечательная. А в кино мы можем и завтра сходить, никуда она от меня теперь не денется.
Глава 9
Радим и Вилора
Вилора
День прошел, мягко говоря, напряженно. Особенно вторая его половина. Особенно часы, проведенные в обществе Вилковского. И вот наградил же Бог фамилией! И внешностью. И фигурой тоже не обделил. И глазами, такими серыми, а иногда кажется, что они голубые. И наглой ухмылкой…
Перевернувшись на живот, со всего маха саданула кулаком по подушке.
И чего он вообще целоваться полез? Вот точно, псих какой-то!
Села в кровати, понимая, что точно не усну. Включила ночник. Потерла лицо ладонями. Вздохнула. Чаю выпить? Да, наверное. Встав с постели, обула тапочки. Прихватила Тимофея, мирно сопящего на соседней подушки, и пошла на кухню. Проходя мимо платяного шкафа, замерла. На вешалке, вот уже не знаю сколько времени, висит рубашка моего гопника. Чистая, отутюженная. И что самое удивительное, только сейчас задумалась, а почему она тут-то висит? Почему не убрать ее в шкаф, или не выкинуть в мусорное ведро? А она висит тут… И я на нее даже внимания не обращала, она будто стала частью мебели в моей спальни.
Нахмурилась. И как вообще это понимать? Может быть, деду позвонить? Он всегда в моих мозгах лучше меня разбирался. Глянула на часы. Неа, пусть поспит старичок мой.
Потопала на кухню. Поставила чайник. Заварила. Пока ароматная жидкость настаивалась, села на подоконник. Протянув руку, достала сигарету из пачки, лежавшей на полочке у окна. Втянула носом успокаивающий запах табака.
Вновь вспомнился гопник. И поцелуй. Вернее, поцелуи. Возле больницы дважды. В машине, тоже дважды. Потом у Булатовых. Опять в машине, когда он привез меня домой. И каждый раз я будто впадала в ступор, и уже даже не сопротивлялась. И что уж там таить, мне нравились эти поцелуи. Нравилось ощущение его губ. И во взгляде его что-то было такое, что пока не могла понять и объяснить. А его слова о том, что ему нравится нахальная выдра, я то есть… А что если… Что если он и правда…? Ну, правда, того… ? Ну, любит?
-Дура ты, Вилка! – простонала я, упираясь лбом в стекло. За что ему тебя-то любить? За хамство? Или за удар по причинным местам? Или за внешность пацанячую? Вот и правда, за что, а? Ответ напрашивался сам собой, и был почему-то не самым радостным.
Выпила чаю, поставив пустую кружку в раковину, и, прихватив только-только устроившегося на диванчике Тимку, пошла в спальню. Взгляд вновь задержался на рубашке Радима. А вот возьму, а одену ее! И пару пятен посажу, чтобы таких, которые не отстираются никогда! А нечего у меня свой гардероб разбрасывать! Вот!
Нацепив рубашку гопника, с поднявшимся настроением улеглась под одеяло. Рубашка пахла им, с примесью стирального порошка. Нет, точно бред! Она у меня год висит, еще и после стирки.
Подложила ладонь под щеку. Поняла, что начинаю засыпать. И только сейчас позволила себе допустить одну крохотную мысль. А что если и правда…? А я? Когда вредность и все противное, что есть во мне, уснуло, а остались только девчоночьи мечты и грезы, позволила себе предположить, что и мне он нравится. Ведь красивый. И не тормоз. Умный вроде. И сильный. Не страшно с таким. И спортсмен. И по мелочам не задирается ко мне. И целуется вообще отпадно. И зайца подарил на новый год. Нет, гопник все-таки ничего так парень.
Утро началось как обычно. Подскочив, помчалась в ванную, на кухню, вернулась в спальню, и пулей выскочила из квартиры, на забывая захлопнуть дверь за собой. Помчалась на учебу, потом на работу. Осталась на ночное дежурство. Вообще, я редко когда работала ночью. Только днем. А тут одна из медсестер попросила заменить ее. Я согласилась, все равно дома одной оставаться не хотелось. А тут вроде как чувствовала себя нужной. Вечером, около восьми позвонил Радим. Долго сопел в трубку, рассказывая о том, как провел день. Я слушала. Потом напомнил о приглашении в кино. Обломала его, сказав, что дежурю. Он вновь посопел, уже обиженно, кажется. И спустя час и одиннадцать минут, повесил трубку, сообщив, что обязательно будет мне сниться. Вот ей-Богу, был бы рядом, треснула бы по почкам. А так, пришлось только зубами поскрежетать.
Домой вернулась утром. На занятия идти не нужно, да я бы и не пошла. В этот день я всегда остаюсь дома. День рождения у меня. И день гибели моих родителей. Вот так-то.
Приняла душ. Пошла в спальню, легла на кровать, позвонила деду. Поговорила с ним, и, обняв рамку с фотографией, на которой была изображена наша дружная и некогда счастливая семья, и зайца Радю, уснула.
Проснулась к обеду. Оделась. Вышла из квартиры. Купила букет цветов, поймала такси и поехала на кладбище, где и осталась до вечера. Тихо и спокойно тут. Одиноко. Но спокойно.
Когда совсем стемнело, вернулась домой. Тишина в квартире как никогда резала слух. Больно и одиноко становилось от сознания того, что я одна. Дед, конечно, существенно скрашивал мою тоску и одиночество, но он далеко.
Тимофей потерся о ногу, напоминая о том, что еще не получил обеда и ужина. Покормила всю живность, мигрирующую по квартире. Крысеныши уползли в свои норки, а Тимка остался со мной на кухне.
Достала три стакана. Я вообще не пью, еще и крепких алкогольных напитков, но сегодня – исключение. Двойной повод. Разлила водку по стаканам. Два из них накрыла кусочком хлеба. Одним на два стакана. Так почему-то мне было спокойнее. Глубоко вздохнув, выпила огненную жидкость. На глазах появились слезы. Не стала их сдерживать или прятать. Я одна. Кроме Тимки никто не видит моей слабости. Ведь нельзя же быть всегда сильной и колючей? Бывают дни, когда мне хочется побыть слабой, беззащитной. Чтобы кто-нибудь пожалел, пригладил волосы, колючки.
Опустив голову на сложенные на столе руки, зарыдала. Единственный день в году, когда могу поплакать, выплакать всю горечь на год вперед, до следующего такого же дня, дня моего рождения и смерти моих близких.
Услышала дверной звонок. И кто там? Все равно. Открывать не буду. Если очередной страдалец, пусть топает в больницу. У доктора Гольдштерн выходной.
Звонок стих. А я, не вытирая слез, посмотрела на стаканы с водкой. Шевелиться не хотелось, даже, чтобы дойти до кровати. Прикрыла глаза. Слезы уже не бежали, но еще и не высохли. Алкоголь ударил в голову, не сильно, но трезвой меня назвать уже нельзя. Да и не ела толком весь день.
Услышала, как в замке провернулся ключ. Булатовы? Или воры? Как-то стало все равно. Было лень двинуть рукой или ногой. Да и гостей не очень хотела видеть. И потом, никто ведь не знает, что у меня день рождение. Всегда скрывала эту дату. Отмахивалась, говорила, что не важно, и сама уже не помню. А в паспорте якобы неверные данные.
Услышала, как за спиной кто-то остановился. Да почему кто-то? Точно знала, что пришел Радим. И два вопроса появились в голове. Зачем пришел и как вошел в квартиру? Вот только не хотелось спрашивать. Почувствовала, как его широкая ладонь легла на мой затылок, скользнула по спине. Вздохнула. Вдруг стало так спокойно, сама не знаю, почему.
Радим присел рядом, опираясь на колени.
-Привет, - услышала его тихий голос. Промолчала. Радим поглаживал мою спину, будто поддерживал. Вот только я знала, что мне это все кажется. Ну не мог ведь он знать, что мне плохо. Не мог и все тут!
Повернула лицо в его сторону. Взгляд замер на серых глазах, смотрящих на меня с тревогой и волнением.
Провел рукой по моему лицу, стирая оставшиеся слезы.
-Почему плакала? – мне показалось, что его голос звучит немного хрипло. Показалось?
Выдохнула. Радим посмотрел на пустой стакан, стоявший в нескольких сантиметрах от меня. На два полных стакана. На бутылку водки. Вновь повернулся ко мне. Нахмурился. А я наблюдала за ним, не меняя позы. Так и сидела, устроив голову на своих сложенных на столешнице руках.
Радим, отвинтив крышку, налил в пустой стакан водки. Залпом выпил. Отставил в сторону. Вздохнул. Вновь посмотрел на меня. Грустно улыбнулся. Обнял меня. А у меня даже не было сил ни его оттолкнуть, ни самой отодвинуться. Подхватив меня, сел сам на мой стул, и усадил меня на своих коленях. А я только глубоко вздохнула. Так мы и сидели на моей кухне, в полной тишине. Совсем обнаглев и позабыв обо всем, обняла Радима, скользнув под его куртку ладонями, ища тепло и покой. Лицо спрятала на его груди, прижавшись щекой к мягкому свитеру, под которым размеренно и успокаивающе билось сердце.
-Расскажешь? – хрипло проговорил он, чувствовала, как мой гопник прижался щекой к моей макушке. И едва заметно раскачивал меня, из стороны в сторону.
- Они разбились на самолете, когда возвращались домой, чтобы успеть на мой день рождения, - сипло проговорила я, - Хотели устроить мне сюрприз.
Радим замер, перестав раскачивать меня. Услышала, как он глубоко вздохнул. Осторожно приподнял мое лицо, заглянул в глаза. Большим пальцем стер слезинку, вновь покатившуюся по щеке.
-У тебя день рождение сегодня? – хрипло спросил он. Кивнула. Он как-то рвано выдохнул. Обнял меня еще крепче, будто думал, что я собираюсь вырываться. Вот только я удивила и его и себя. Сама не ожидала. Это все водка, не иначе. Провела рукой по его щеке, и прижалась вновь к его груди. Просто потому, что там было спокойнее, уютнее, и не одиноко, как раньше.
-Солнышко ты мое колючее, - едва различимо пробормотал Радим. А я, прикрыв глаза, только теснее прижалась к нему. Слезы вновь покатились по моим щекам, выплакивая горе на весь будущий год.
Сколько мы просидели на кухне, не знаю. Когда слезы высохли, уснула. Сквозь сон чувствовала, как мой гопник несет меня куда-то, укладывает на кровать, кажется, укрывает. Оставаться одной не хотелось. Схватила его за руку, не отпуская. Он понял. Лег рядом, вытянувшись на кровати. Обнял. Прижал к себе. Провалилась в сон. Понимая, что мягкая почти двухметровая грелка, согревает не только тело, но и душу. Ведь и привыкнуть могу. Могу?
Утро началось внезапно. Подскочила в кровати, толком глаза не успела открыть, а уже села на постели. И не будильник разбудил меня. А чьи-то руки, пробравшиеся под мою футболку. Отодвинулась от спящего мужского тела насколько позволяла кровать. Если честно, то испугалась. Не привыкла я просыпаться с кем-то в одной постели. Тимофей не в счет. А тут мужчина, еще и гопник мой. С ума сойти!
Радим, не просыпаясь, похлопал ладонью по кровати, по тому месту, где секунду назад лежала я. Не обнаружив искомое, меня, то есть, его рука отправилась на поиски дальше. Я замерла, удивленно смотря на парня. Тем временем Радим нащупал мое бедро, удовлетворенно вздохнул, придвинулся ближе, крепче ухватил за талию и притянул меня к себе, заставляя скользнуть по постели пятой точкой. Уже собралась открыть рот, чтобы высказать ему все и не в самой лестной форме, как вновь захлопнула его. Вернее захлопнуть его мне помог Радим. Прижался губами, целуя. Вздохнул.
-Давай еще поспим, - проговорил он и вновь крепко уснул, положив голову на подушку. Удивленно моргнула, глядя в его лицо.
-Ты чего это? Ты спишь?! – возмутилась я, но недостаточно громко, потому как мой гопник даже и ухом не повел.
Поняла, что все мои действия сейчас не принесут успеха, и толку зря воздух сотрясать, когда и самой спать еще хотелось? И потом, я ведь ничего не делаю предосудительного. Просто сплю в моей собственной, между прочим, постели. А то, что и гопник присоседился, так это ведь его проблемы.
Поэтому, перевернувшись на другой бок, подложила ладонь под щеку и закрыла глаза. Засыпая, почувствовала, как Радим притиснувшись еще ближе, обнял меня рукой, закинул ногу на мои бедра, а носом уткнулся в шею. В первую минуту хотела уже столкнуть его с кровати, но передумала. Тепло его тела меня согревало, лучше одеяла, да и сон мешал сопротивляться. В общем, было просто лень устраивать разборки с гопником. И я благополучно уснула.
Второе мое пробуждение было несколько мягче. Даже нежнее, я бы сказала. Кто-то ласково поглаживал меня по щеке, носу, губам, лбу. Можно было свалить на Тимку, вот только шерсть куда делась? Прикинуться спящей? А, что, вариант. Полежу вот так, авось гопник сам удалится, так же неожиданно, как появился.
-Я же вижу, что ты не спишь, - тихий смешок над ухом, а дыхание щекотало волосы на виске. Приоткрыла один глаз. Хмуро глянула на улыбающегося парня, взглядом обещая ему, что до утра он не протянет. Вот только Радим не испугался.
-Мне нужно идти, - гопник сидел на полу, устроив голову на ладони, а левой рукой он и поглаживал меня по лицу.
-И что тебя держит? – буркнула я, - Вошел ведь как-то, выйти можешь так же.
-Хотел послушать твой голос, - этот нахал еще и улыбался, глядя на меня. Прищурилась, смерив его гневным взглядом.
-Отвали, - пробормотала я, и накрылась одеялом с головой. Вот только больше не от недовольства, а от смущения, что он видел меня такой, сонной, слабой, плачущей. И потом, в голове было слишком много мыслей, появившихся при виде его улыбки. В сердце и в душе слишком много чувств, над которыми следовало основательно поразмыслить. И спрятаться под одеялом показалось мне в данный момент наилучшим выходом.
Вот только гопник мой все никак не исчезал. Скользнул рукой под одеяло, нащупал мою ладонь, вытянул из укрытия. Почувствовала, как он коснулся губами внутренней стороны ладони. Дернула свою конечность, не пустил, крепко удерживая ее в своей горячей руке.
-Заеду в шесть, - услышала его спокойный голос, - Даже и не думай пропадать, - добавил он, гладя мою ладонь своими пальцами, вновь коснулся губами, - Найду.
Сказав это, гопник отпустил мою ладонь. Услышала его глубокий, немного рванный выдох. Тихие шаги, приглушенные мягким ковром. А спустя пару секунд тихий щелчок входной двери. И я осталась одна. Отбросив одеяло, вскочила с кровати. Подбежала к окну. Нет, не для того, чтобы увидеть гопника, нет, кончено. Просто поглядеть, вдруг снег выпал, или дождь. Мало ли, что за ночь произошло на улице?
Через несколько минут из подъезда вышел Радим. Увидела, как он подходит к машине, открывает ее, садится. Услышала телефонный звонок. Протянув руку к комоду, взяла сотовый, не глядя на дисплей ответила на вызов, все так же, не сводя взгляда с машины гопника.
-Колючка моя, не стой на холодном полу босиком и позавтракай, - услышала смеющийся голос гопника.
Посмотрела на свой мобильный. Гад гоповатый!
-До вечера! – добавил он весело, а я сбросила вызов. Посмотрела на кровать, на то место, где совсем недавно спал Радим, и только сейчас увидела чашку с чаем и блюдце с бутербродами и пару свежих булочек, очень аппетитных и свежих на вид на тумбочке у кровати.
-И ничего он не холодный, - пробормотала я, зябко поджимая пальцы на ногах. И где он булки-то взял? У меня их точно не было.
До вечера не знала, чем себя занять. Переделала все домашние дела, выкупала животных, навела порядок в своем кабинете. И старалась не думать о вчерашних событиях. И о Радиме. Но никак не выходило. Мысли постоянно крутились возле его персоны. И разозлившись на саму себя, натянула джинсы, теплый свитер, ботинки, шапку и куртку, отправилась на улицу. Проветрить мозг, и побродить по любимым улицам вечернего города. Свернула за угол дома, наткнулась на соседа Алика, который вечно меня доставал странными просьбами. Вернее одной просьбой. Парень, как только узнал, что я работаю в больнице, начал уговаривать меня достать парочку препаратов, не отпускающихся в аптеках без рецепта, либо рецепты на них. Каждый раз ему отказывала, он вроде все понимал, но постоянно возвращался. Уже не знала, куда от него прятаться, приставучий, как репей, елки-палки.
-Вилочка, солнышко, я так тебя люблю, правда-правда! – вешал он мне лапшу на уши, а я старалась не обращать на него внимания, погрузившись в свои мысли, - Ну, так как? Подумала?
-Отвали, - буркнула я, даже не глядя на него или по сторонам, смотрела только под ноги. А чтобы парень не надоедал своими просьбами, включила музыку громче и всунула в уши наушники. Слов соседа я не слышала, да оно и к лучшему. Вот что нового он может мне сказать? Да и до проблем его мне дела нет никакого, со своими бы разобраться.
От раздумий меня отвлек Алик. Схватил за локоть, сильно дернул в свою сторону. От неожиданности я споткнулась, наушники не давали слышать его слова. Но от взгляда, устремленного на меня, я похолодела. Стало страшно. Совершенно дикий, злой взгляд.
Дрожащей рукой вынула один наушник.
-Ты че ломаешься, Вилка? – орал он, - Я тебе реальные бабки предлагаю, мать твою! Че, трудно? Для тебя ведь это раз плюнуть!
- Ты чего несешь? – сипло спросила я.
- Ты что, дура? – зло выплюнул он.
-Полегче, парень! – услышала грозный и спокойный голос за своей спиной. Обрадовалась. Лучше уж гопник, чем общество Алика.
-Иди, куда шел! – огрызнулся сосед.
-Дак я, собственно уже на месте, - обманчиво спокойным голосом продолжил Радим, вплотную приближаясь ко мне, отодвинул меня от Алика, будто пряча за свою спину.
Алик был чуть выше меня ростом, но до Радима ему было далеко, все равно, что Моське до слона. Радим глядел на соседа сверху вниз, не сводя взгляда, будто ожидая его дальнейших действий. Алик вжал голову в плечи, посмотрел на меня, хотел сказать что-то, не успел. Радим двинул соседу в нос. Тот закричал, и накрыл кровоточащий нос ладонями.
-Чтоб я тебя больше рядом не видел, усек? – четко проговорил Радим, и посмотрел на меня. взгляд его смягчился, парень даже улыбнулся, - Привет. Ты как?
Пожала плечами.
-Нормально, вроде,- ответила я. Алик уже удалился, не заставляя Радима повторять дважды свои слова.
-Ясно. Пойдем? – сказал Радим, беря мою ладонь в свою. Посмотрела на наши руки. Секунду позволила его ладони крепко удерживать мою, а потом выдернула, спрятала руку в карман. Услышала вздох парня.
-А все так хорошо начиналось, - трагическим голосом проговорил он, - Девушку спас, мне вроде как поцелуй за храбрость полагается.
Удивленно посмотрела на Радима. Нет. Что за приколы-то? Повертела головой, увидела идущую мимо девушку.
-Вон, глянь какая красотка, она точно не откажет, - кивнула я. Радим хмыкнул.
-И в кого ты такая упрямая, а, выдра моя? – вздохнул он. Бросила на него взгляд исподлобья. Остановилась.
-Знаешь что, Радим Илларионович, - гневно начала я, - Я не твоя выдра! Я вообще не выдра, и уж точно не твоя! И если ты спал этой ночью в моей постели, это еще не о чем не говорит и не дает тебе права на…
Вот только договорить мне Радим не позволил. Сгреб меня в охапку, стиснул так, что нельзя было вздохнуть, не то, что ударить его или вырваться, и приблизил свое лицо настолько близко, что могла разглядеть едва заметные голубые и зеленые вкрапления в его серых глазах, и каждую ресницу.
- Все верно, прав у меня нет никаких, - спокойно проговорил парень,- Вот только ты моя, нравится тебе это или нет!
И впился в мой рот своими губами. Опешила от его напора. Он так целовал меня, словно ему это было необходимо, так, словно ему сам процесс безумно нравился, он наслаждался им.
А я даже не нашла в себе сил ему противостоять, хотя бы укусить, чтобы прервать поцелуй.
Радим отстранился. Посмотрел на меня, не выпуская из объятий. Не с превосходством во взгляде, не так, мол, вот я какой сильный, победил слабую девушку. Нет. Он смотрел нежно, будто любовался моим лицом.
- Я скучал, каждую минуту думал о тебе, - шепнул он. И совсем удивил меня, прижавшись лбом к моему лбу, - Поедем в кино, пожалуйста?
И как мне устоять, а? Придется идти в кино, все равно ведь не отстанет.
-Не на последний ряд, - выдвинула я условие. Радим весело рассмеялся.
-Думал, откажешься, - проговорил он, отстраняясь от меня. Стало немного прохладно, вздрогнула. Гопник потянул меня в сторону припаркованной машины.
-Могу и передумать, - недовольно ответила я. Натянула рукава свитера на ладони, спрятала руки в карманы куртки. Радим остановился, не обращая внимания на сопротивление, вытянул мои ладони из карманов. Обхватил озябшие конечности своими горячими пальцами, согревая.
-Не можешь, - уверенно возразил парень. Чуть наклонился вперед, ближе ко мне, и начал, вот прямо среди бела дня, ну, хорошо, вечера, согревать мои замерзшие пальцы своим дыханием. Нет, это ж надо, а? Хотела возмутиться, даже руки попыталась выдернуть из его хватки. Но Радим не позволил. И потом, было так тепло, а гопник мой стоял так близко, закрывая меня от пронзительного ветра… Вот только одно неудобство, пришлось запрокинуть голову, чтобы смотреть в его лицо. А он еще на меня опять своими серыми глазищами смотрит, вот что мне делать, а?
Руки стремительно согревались, и не только руки. Да что же это…? Да как так-то? Блииин, и что делать-то?
-Мне нужно позвонить! – излишне громко крикнула я, хватаясь за этот предлог, как за спасательный круг. Даже сама вздрогнула, пугаясь того, как громко прозвучал мой голос.
Радим только улыбнулся.
-Я в машине подожду, - сказал он, кивая на свой автомобиль. Кивнула. Как только парень сел в машину, быстро достала телефон из кармана, и набрала номер деда.
-Дедуль! Приветик! – быстро проговорила я, когда мой старичок ответил на вызов.
-Выкладывай, - не тратя время на лишние разговоры, потребовал дед.
-Понимаешь, тут такое дело, - начала говорить я, - Меня парень один в кино пригласил.
-Пригласил – иди, - сказал дед, - Если парень нравится. А если нет, то кино можно и дома посмотреть. Чего ночами по городу шастать с кем попало? Так как? Пойдешь?
Посмотрела на машину, где на переднем сиденье размещался мой гопник. Нравится? Правда, что ли?
-Вилора? Ты там где пропала? – потребовал дед ответа, - В кино пойдешь?
-Пойду, - выдохнула я. И как за пару секунд дед вынудил меня признаться в том, что гопник мне нравится?
-Понятно, - поняла по голосу, что дед улыбается, - Дай трубку ухажеру.
-Дедуль, да брось, - проворчала я, - И он не ухажер. Просто друг.
-Не перечь старшим! – одернул он меня, - Передай телефончик парню, или завтра сам приеду и лично поговорю.
Угроза деда возымела действие. А как иначе? Он ведь и вправду может прибыть. А летать ему пока вредно, опять самочувствие подводит.
-Сейчас, - недовольно проговорила я.
Подошла к машине Радима, села на пассажирское переднее сиденье, недовольно глянула на его улыбающуюся физиономию, и протянула свой мобильный.
-Это тебя, - пробормотала я. Если Радим и удивился, то вида не подал. Взял телефон одной рукой, второй сжал мою ладонь, в которой секунду назад был мобильный. Зачем-то коснулся ее губами. Зачем? Проверяет, замерзла или нет? Дак я еще от прошлого сеанса согревания не отошла.
-Слушаю, - коротко сказал он, прижимая телефон к уху. Взгляд будто приклеенный остановился на моем лице. Гопник мой улыбнулся. А потом взял, и вышел из машины, захлопнув дверь. Выдохнула от досады. И как мне узнать, чего там дед ему рассказывает? Ведь не сознается, партизан со стажем!
Через окно видела, как Радим что-то говорит в трубку, стоя ко мне боком. Серьезная физиономия такая. Не привычно даже стало, мне он в основном улыбается, а тут серьезный. И ямочек нет, не привычно как-то.
Вдруг мой гопник повернулся, посмотрел на меня, не переставая вести беседы с моим дедом. Улыбнулся. А вот и ямочки! Сбросил вызов, и сел в машину.
-Приятный у тебя дедушка, - только и сказал он, заводя двигатель.
-Надеюсь, ты ему ничего такого не сказал? – спросила я, - Ему волноваться нельзя.
-Знаю, - кивнул Радим, внимательно следя за дорогой, - Поэтому и сказал только правду.
-Какую? – не унималась я.
-Правдивую, - увиливал от прямого ответа мой гопник.
-Радя, я могу ведь и огорчиться, и сделать какую-нибудь глупость, вот этим самым ботинком! – прошипела я с угрозой, тыкая пальцем в свою ногу.
Но почему-то гопник мой совершенно не испугался, только громко рассмеялся, и, передвинув кепку на затылок, глянул на меня озорным, мальчишеским взглядом.
-Ты не поверишь, как мне было скучно без твоих магических туфелек хрустальных, - смеясь, проговорил он.
Возмущенно фыркнула. Скучно ему было! Сам, между прочим, полгода от меня морозился, а я, на минуточку, ему звонила!
Пока думала, что бы такого сказать, не очень лестного в его адрес, на мой телефон пришло сообщение.
«Более подробное мнение при личной встрече. Первое впечатление – одобряю!!!! Дедуля»
Еще и три восклицательных знака поставил! Можно подумать, я один не замечу!
До кинотеатра мы добрались быстро. Вот только фильмы смотреть совершенно не хотелось. А хотелось есть, как ни странно. В животе урчало, а голова начала кружиться. Нужно срочно что-нибудь проглотить, иначе просто свалюсь в голодный обморок! С каждым шагом голова кружилась все больше. Кафельный пол холла то и дело двигался под моими ногами. Начала вспоминать, когда ела в последний раз. Кажется, утром, те самые вкусные булочки, которые оставил Радим на тумбочке. Вот бы их сейчас съесть. Или откусить малюсенький кусочек.
Пол уже не двигался, а стремительно приближался. И последнее, что я увидела, было перепуганное лицо Радима.
Глава 10
Радим и Вилора
Радим
Гнал машину в сторону дома, а сам злился так, что поражался, почему дым из ноздрей и ушей не валит. Нет, ну вот что мне делать с ней, а? Только-только деду пообещал, что присмотрю, глаз не спущу, а она - хлоп, и в обморок! С силой сжал руль, посмотрел на Вилору. Она, глядя прямо перед собой, жевала шоколадный батончик.
-Я вот не пойму, ты ведь медик! – в который раз проговорил я, - Вас там не учили, что питаться нужно не три раза в неделю, а в день, и это как минимум!
-Ой, Радя, да хватит уже, а! – пробормотала Вилора, шурша оберткой.
Замолчал. Отвернулся от выдрочки моей. Вздохнул. Ну, что ж, теперь буду еще и днем контролировать, проверять, ела или нет. Повторного такого фокуса моя хрупкая расшатанная психика точно не вынесет. Перед глазами так и стояло бледное лицо Вилоры. За какие-то секунды, пока она была без сознания, столько передумал, что не удивлюсь, если гляну в зеркало, а вместо отрастающих волос увижу лысину или седину.
Позвонил в ресторан, заказал еду на вынос. Сидеть в заведениях общепита мне не хотелось. Куда приятнее ужинать дома на диване. И потом, нужно еще кино посмотреть, раз уж в кинотеатр не попали.
Возражения Вилоры даже слушать не стал. Просто поставил ее в известность, что едем ужинать. А когда она решила все-таки высказать свое мнение, узнав, где именно мы будем ужинать, или как я предполагал, отказаться, просто поцеловал ее. Уже привык вот таким образом пресекать ее возражения. Да и она, судя по всему, тоже. Потому как уже перестала вырваться. Но и не целовала сама. Думаю, буду самым счастливым на планете, когда Вилорка моя сама поцелует меня первой. А в том, что этот момент рано ил поздно наступит, я даже и не сомневался.
Притормозив у ресторана, посмотрел на Вилору. Оставить ее тут, пока буду заказ забирать? Не, не вариант. Смотается еще.
-Пойдем, колючка моя, - улыбнулся я. Она только насупилась еще больше. Но вылезла из машины, когда я открыл дня нее дверь.
Наш заказ еще не был готов, пришлось скормить еще один батончик Вилке, и подождать в зале. Она, молча, жевала и смотрела на меня, как на самого злостного нарушителя ее прав.
А я, подперев подбородок, строил ей глазки. А Вилора в ответ кривлялась. Еще и так забавно, что с трудом сдерживал смех.
Заказ принесли. Я расплатился, и, ухватив Вилору за руку, повел к машине.
-Я домой хочу! – хныкала малышка моя.
-Не поверишь, - серьезно заметил я, -Но мы именно туда и едем.
-Я к себе хочу! – не унималась она.
-Вилора Германовна, - уже почти теряя терпение, серьезно сказал я, -Не буди во мне зверя. Поешь, и я отвезу тебя домой.
-А что там у тебя? – услышал ее тихий вопрос. Посмотрел на Вилку. Она с любопытством изучала свертки и коробки с едой.
-Мяско, - снисходительно ответил, запихивая любопытную выдрочку в салон автомобиля.
-Ну, если мяско, то так и быть, - проворчала Вилора. Смеясь, сел в салон. Завел двигатель. И с трудом сдержал смех, услышав следующую фразу Вилоры:
-Но если будешь распускать руки или еще какие конечности, я тебе не завидую!
Посмотрел на девушку, она, подняв брови вверх, смотрела на меня с вызовом.
- А можно подробнее, что именно подразумевается под фразой «распукать руки»? – серьезно спросил я. Вот только смех так и рвался из груди. Значит она, пусть и гипотетически, а может и не только, предполагает, что я могу к ней приставать.
Пока Вилора думала, мы уже подъехали к моему дому. Вышел из машины, открыл дверь для Вилки. Удерживая в одной руке свертки из ресторана, другой крепко держал ладонь девушки.
Выдрочка моя с любопытством изучала окрестности, подъезд, лестничную площадку, лифт, стены, лестницу, двери… в общем, все, только бы не смотреть на меня.
-Так как? – не унимался я, открывая дверь квартиры ключом, - Просто понимаешь, в чем дело, - продолжал говорить, впуская Вилору в квартиру, - Мне бы четко знать границы, чтобы ненароком не переступить черту.
-Мой ботинок сообщит тебе о пересечении границы, - пробормотала Вилора, - Он как раз в пограничных войсках служит.
-Ага, понял, - кивнул я, разулся, сгрузил свертки на кухонный стол, вернулся в прихожую, снял куртку, - То есть если я буду делать вот так, то это нормально?
Развернул Вилорку к себе спиной. Помог снять куртку, и, наклонившись к ее шее, ласково прижался к ней носом. Вилора вздрогнула. Но промолчала.
Скользнул к ее уху.
-Я никакие границы не переступаю? – поинтересовался я, касаясь ее уха губами. Чувствую, аукнутся мне мои поступки. Вот только ничего не мог с собой поделать.
Ее аромат пьянил, нежная кожа дурманила, заставляя забывать, что девочка моя стоит обутая в коридоре моей квартиры, голодная. Втянул носом пьянящий аромат ее кожи. С трудом подавил стон.
-Радя, не зарывайся! – услышал ее голос. Немного дрогнувший, немного хриплый, будто она выдохнула это через силу. Улыбнулся. Значит, и я ее волную.
Заставил себя отступить на шаг.
-Тут у меня кухня, зал, - я постарался, чтобы голос звучал более уверенно. Показал Вилоре квартиру, радуясь, что сестренки мои не разбросали свои шмотки, как обычно, а все разложили по местам.
После короткой экскурсии усадил Вилку на диван в зале, а спустя пару минут, мы уже ужинали. Первые полчаса видел по поведению Вилоры, что она немного стесняется, что ли. Что для меня показалось не совсем обычным. Как правило, она удивляет меня, и уж точно никогда не стесняется, а тут вся сжалась будто.
-Не вкусно? – спросил я, глядя на девушку, сидящую напротив. Даже специально место выбрал, чтобы не рядом с ней, чтобы руки не распускать во время еды. Не улыбалось мне вилкой в глаз схлопотать.