Сигарообразный экспресс сверкает под солнцем серебряными, вымытыми с утра боками. Поезд сверхскоростной, однако уже более часа стоит посреди сонного поля. Тишина. В вагоне второго класса негромко переговариваются два пассажира — русскоговорящий немец и немецкоговорящий русский.

— Стоим...

— Стоим...

— Что объявили, я не понял?

— Объявили, что стоим.

— А причина?

— Потому что не едем.

— Нет, почему не едем?

— Потому что стоим.

— Мне не до шуток, я в аэропорт, жену встречаю.

— Не волнуйтесь, самолет тоже опоздает...

— А как же ваш хваленый Deutsche Ordnung?

— Его больше нет. Есть немецкий беспорядок. Но у вас еще хуже. Вы, похоже, из России?

— Да, с Урала.

— Я бывал в России. Наши поезда опаздывают на час-полтора, а ваша железная дорога опаздывает на сто лет... Урал — это там, где Солженицын? ГУЛАГ?

— Никакого ГУЛАГА нет. А Солженицын уже точно миллионер!

— Вы думаете?

— А как же? Столько книг настрочил из ничего... Подумаешь, посидел маленько! Значит, было за что. Просто так не сажали.

— А я читал, что как раз ни за что и сажали, и расстреливали.

— Где вы такое читали?

— У Солженицына. В «Архипелаге» и еще где-то...

— Вот я и говорю: настрочил из ничего. А вы верите.

— А вы не верите?

— Не верю, естественно. Потому что знаю точно.

— Простите, откуда знаете?

— Знаю, и все. Имею сведения.

— Очень интересно... А вы давно в Германии?

— Уже два года, слава богу, даже больше. Сестра у меня тут. Написала: приезжайте, здесь все есть. И главное — все по справедливости, чуть что — сразу к адвокату...

Тут поезд тронулся. В вагоне поселился ровный жужжащий шум, и два пассажира еще долго о чем-то судачили, о чем — не разобрать.