Сегодня нельзя нервничать. Нельзя переутомляться. Нельзя вспоминать обиды. Нельзя обижать. Нельзя наедаться до отвала. В газетах нельзя читать разделы политики и музыкальной жизни. Нельзя давать интервью. Нельзя смотреть футбольные матчи. Нельзя встречаться с друзьями, с которыми не виделись более пяти лет. Нельзя проверять банковские счета. Нельзя писать письма. Нельзя посещать врачей. Нельзя рассматривать старые фотографии. Нельзя более получаса быть за рулем. Нельзя бурно радоваться. Нельзя пристально вглядываться в зеркало. Нельзя открывать почтовый ящик.

Все остальное — можно.

Кое-что необходимо. Сегодня надо увидеть небо. Проследить за движением облаков. Хорошо, если облака плывут в два слоя и с разной скоростью. Вспомнить последнюю улыбку родителей. Ощутить блаженную свободу расслабленных плеч. Сделать отложенный на «когда-нибудь» звонок любящим тебя людям. Открыть наугад книгу, дремавшую на полке, пробежать полстранички, не вникая в суть, а пробуя на вкус ароматную мякоть слов, наслаждаясь игрой обгоняющих друг друга смыслов, вслушиваясь в перекличку гласных, в хруст или шелест согласных. С открытым сердцем, лишь слегка подгоняя время, идти навстречу минуте, когда Бетховен, нахлобучив на лоб мятую шляпу, скажет: «Эй, кто ты там, сквозь тьму двух веков я тебя не вижу! Неужели тебе интересно то, что я нацарапал? Ведь никто еще не спросил, нет ли у меня чего-нибудь новенького! Они думают, что я глух. Да, мой слух — ни к черту, но все они, поверь, не слышат вообще... Ладно, если ты так уж хочешь — играй. Но не ищи в моей симфонии загадок. Просто играй, будто сочинил ее сам. И пусть тебе поможет бог — должен же он, наконец, хоть кому-нибудь помочь!»