Он нарастал неясным гудом, Почти догадкой. И томил Тревожным ожиданьем чуда И скорой гибелью светил. Он рос. И в ярости и в грохоте Врезался в версту верста, Когда гудка протяжным ногтем Он перестук перелистал. И на мгновенье тишиною, Как зной, сквозною пронизав Простор, он силою иною Ударил в уши и глаза И грянул. Громом и лавиной Он рушил сердце, как дубы Гроза, грозя в глаза, что дина Митом! Рванет, И время на дыбы. В поля, в расхристанную осень Войдя, как в темень искрой ток, Он стал на миг земною осью, Овеществленной быстротой. Но громом рельсы полосуя, Он нес с собой тоску и жизнь. Он был,  как жизнь, неописуем И, как тоска, непостижим. Еще удар. И по пылище По грязи, в ночь, в тоску — далек. И, как на горьком пепелище, Мелькает красный уголек.         —- (А если к горлу — смерти сила, Стихи и дни перелистав, Я вспомню лучшее, что было, — Сквозь ночь бушующий состав)