Совет высших магов.
Картины видения, пронёсшиеся перед глазами, словно дикие горячие лошади, давно растворились в тихом сумраке ночи, а Марфа всё никак не могла успокоиться. Сидя на каменных плитах балкона, она захлёбывалась рыданиями, размазывала слёзы по бледным, осунувшимся щекам и мысленно повторяла: "Тёма, мой мальчик, прости меня, Тёмочка". Годами подавляемое чувство вины вырвалось на свободу, раскалённым прутом пронзило сознание, и провидица закричала, как тигрица, потерявшая свой выводок. Мысль о том, что своим бездействием она подтолкнула сына к пропасти, была не выносима. "Почему я послушала их? Почему мнение коллег оказалось важнее жизни Тёмы? Я должна была драться, или бежать в другой мир, как Фёдор! А я позволила разлучить нас"
Марфа подняла голову и с тоской уставилась на сонное Белолесье. В лучах восходящего солнца изумрудная листва приобрела загадочный серебристый оттенок, а белоснежные стволы, окутанные мягкой молочной дымкой, казались размытыми и нереальными. "Красивый и холодный…" Провидица вздрогнула, опустила голову, а потом и вовсе улеглась на каменные плиты, подтянув ноги к груди и обхватив их руками. Хотелось заснуть и не просыпаться. Но это было бы ещё большей трусостью. И Марфа, вздрагивая и шмыгая носом, точно маленькая девочка, закрыла глаза и усилием воли заставила себя вспомнить видение. От и до, от первой до последней картины. Она знала: Арсений обязательно поймёт, что ей открылось будущее, и не станет молчать. С его подачи Совет потребует рассказать об увиденном, и нужно было решить, какую часть правды можно открыть коллегам, ибо изложить видение целиком означало подписать Артёму смертный приговор.
Солнце вынырнуло из-за горизонта, достигло зенита и вновь скрылось за макушками деревьев, а провидица всё лежала, не меняя позы и не размыкая век. Она не следила ни за встречей Стаси и Алинор, ни за событиями в Кероне, ни за сыном, который вместе с инмарским принцем мчался по Золотым степям Годара. Песчинка к песчинке Марфа складывала вырванные из видения сцены, урезала лишнее и добавляла собственные мысли, чтобы слепить новое, безопасное для сына толкование. Разумеется, насколько это было возможным.
"Как ты, любимая?" - прозвучал в голове голос Арсения, и провидица поняла, что тянуть больше нельзя.
"Всё хорошо, Сеня", - отозвалась она, поднялась на ноги и устремила взгляд в небо, посылая зов всем членам Совета.
- Что происходит?
Арсений мигом перенёсся в Белолесье и с тревогой оглядел всклокоченные волосы и мятое платье любимой женщины. Не дожидаясь вопросов, Марфа привела одежду и волосы в порядок и со спокойной уверенностью посмотрела в глаза наблюдателя:
- У меня было видение.
- Так рассказывай же! - Арсений схватил провидицу за руку. - О твоих видениях я всегда узнавал первым!
- На этот раз я буду говорить сразу со всеми.
Марфа вымученно улыбнулась, выдернула руку из ладони наблюдателя и вошла в комнату, оставив его в полной растерянности. "Что же она увидела? Неужели…" Арсений вздрогнул и ринулся в дом. Он нагнал провидицу возле зала заседаний, правда, спросить ни о чём не успел: распахнув двери взмахом руки, Марфа прошествовала к столу, где уже сидели Корней, Михаил, Витус и Роксана. Наблюдатель поспешил занять своё место, но едва опустился на стул, в зале прозвучал знакомый и весьма самодовольный голос:
- Здравствуйте, коллеги!
Высшие маги переглянулись и с глубочайшим недоумением уставились на экспериментатора.
- Какого чёрта ты притворялся безумным? - сердито выпалил Корней.
Фёдор опустился на стул между Роксаной и Витусом, вольготно откинулся на спинку и обвёл коллег лукавыми, прищуренными глазами.
- Понимаю Ваше возмущение, господа, и приношу свои извинения, за то, что заставил вас поволноваться, но так было нужно для дела. Я хочу остановить Олефира и сохранить мир в Лайфгарме.
- У тебя есть план? - живо поинтересовался Корней.
- Конечно, и я уже приступил к его осуществлению. Пророчество набирает силу.
- Зачем оно вообще понадобилось? - рявкнул Михаил. - Мы думали, что ты безумен, и твоё пророчество - слова блаженного, а ты, оказывается, создал его в здравом уме! Это пророчество-заклинание! Ты ввязал нас в опасную игру, Фёдор, и мне не нравится, что ты моделируешь будущее Лайфгарма по своему усмотрению!
- Пусть тебя это не волнует, миротворец. Будущее Лайфгарма будет прекрасным! - Экспериментатор повернулся к провидице и испытывающе посмотрел ей в лицо. - Зачем ты созвала Совет?
- У меня было видение.
- Расскажи!
- Мне очень жаль, Фёдор, но Хранительница нарушит пророчество. Она уже рассталась с Солнечным Другом, а дальше будет ещё хуже.
- Но ведь это не всё, не так ли?
- Да, - кивнула Марфа и, тщательно подбирая слова, продолжила: - Маргарет первая из Хранительниц, что владеет магическим даром. Благодаря ей антагонисты объединятся, но главной будет не она.
- Кто? - взволнованно спросил Арсений, уже зная ответ.
Но провидица молчала. Она смотрела в глаза Фёдору и ждала хоть какой-то реакции, но маг остался равнодушен к её словам.
- Почему ты молчишь? - не выдержала Марфа, и экспериментатор безразлично пожал плечами:
- Пусть объединяются. Дружной команды всё равно не получится. Они не сумеют договориться. Перессорятся и перебьют друг друга! И вообще, моя дочь вернулась в Лайфгарм не за тем, чтобы объединять антагонистов. Её цель - уничтожить Олефира. И она выполнит свою задачу!
- Тогда почему ты её не учил? - удивилась Роксана. - Она попала в Керон совершенно беспомощной!
- В этом-то и заключается мой план. Явись к Олефиру сильный маг, он натравил бы на него Смерть, а моя девочка выглядит ангелочком. Однако у неё мои мозги! И она не так беспомощна, как вам кажется! Маргарет держит на коротком поводке Смерть.
- Они объединятся, Фёдор, и мы не сможем их остановить! - предостерегающе сказала провидица, а про себя подумала, что пренебрежительное отношение экспериментатора к видению ей только на руку: пересказывать опасное для сына будущее и отвечать на вопросы коллег не придётся…
- А зачем останавливать? Даже если случится чудо, и детишки не подерутся, ничего путного у них не выйдет. Поверь, я знаю, что говорю. Твои видения, скорее всего, ложные. Не забывай, по Лайфгарму свободно разгуливает временной маг, внося сумятицу в спокойное течение Времени.
- Артёма не учили играть со Временем!
- Ты в своём уме, Марфа?! Временных магов не обучают! Они просто используют свою власть над Временем, когда им это нужно! Жаль, что меня не было в Лайфгарме, когда Совет решил оставить в живых вашего сына, я убил бы его, ничего не обсуждая! Ваша связь должна была быть бесплодной. И тебе, и Арсению в какой-то мере подвластно Время. Вы знали об этом и всё-таки сохранили ребёнка. А Совет отнёсся к его рождению спустя рукава - и вот результат!
- Ты говоришь о моём сыне! - взорвался Арсений.
- Я говорю о временном маге! Так что, заткнись и держи своего сопляка в узде. Пусть продолжает шутить и развлекаться, иначе…
Фёдор замолчал и красноречиво посмотрел на бывшего учителя и друга.
- Я буду защищать Артёма! Я не откажусь от него, каким бы он ни был! Он мой сын!
- Прекратите! - раздражённо воскликнул Корнея. - Пока твоему Тёме ничего не угрожает, Арсений! Мы не говорили ему, кто он на самом деле! Пусть всё остаётся, как есть! Давайте послушаем Фёдора. Я хочу знать, что он придумал!
Экспериментатор улыбнулся, свысока посмотрел на наблюдателя и обратился к коллегам:
- Повторяю: видения Марфы, скорее всего, ложные. Я постараюсь не допустить, чтобы детки объединились, но если это произойдёт, их возглавит моя дочь. Вот тогда в игру вступите вы и будете передавать их с рук на руки. Пусть мечутся по Лайфгарму от одного высшего мага к другому, пока (на благо нашего Мира!) Хранительница не убедит их уничтожить Олефира! А когда путешественник умрёт, Совет решит судьбу каждого из них!
- Первым должен умереть не Олефир! - замотал головой миротворец. - Он не так опасен, как его ученик! Мы сами виноваты в том, что этот выродок стал Смертью! Мы должны были прикончить его до того, как он стал убийцей! Мы уже получили Мару! Кто знает, на что ещё он способен?!
- И что ты предлагаешь?
- Убить его сейчас, раз мы не сделали этого раньше! - выпалил Михаил и чуть спокойнее добавил: - Почему бы Легенде Лайфгарма не заняться этой проблемой?
- Хорошо, - кивнул Фёдор. - Я убью его, но всё-таки он будет вторым. Источник собирается открыть не керонский выродок, а его хозяин. Сначала умрёт хозяин, потом - слуга!
- А что с Алинор? - резко спросила Роксана.
Фёдор посмотрел на воительницу и холодно улыбнулся:
- Она не опасна. Когда Олефир умрёт, участь королевы Годара решит Совет.
- И всё же, я настаиваю, чтобы первым сдох бешеный пёс Олефира! Я чувствую, он опасен! - нервно воскликнул Михаил, и в тот же миг комнату озарила вспышка белого пламени.
На мгновение маги зажмурились, а когда открыли глаза, у стола стояли Олефир и Дмитрий.
- Не спится, друзья мои? Решили пообщаться? А меня пригласить забыли? - весело сказал путешественник, оглядывая кислые лица коллег. - Ничего, я не гордый, сам пришёл. Очень уж хотелось послушать вашу беседу. Кстати, простите моего мальчика, он ваш щит случайно разрушил.
Маг сотворил большое кресло, уселся в него, закинув ногу на ногу, а Дима встал позади учителя и, скрестив руки на груди, исподлобья уставился на высших магов.
- Продолжайте, - милостиво кивнул Олефир, и Фёдор усмехнулся:
- Может, нам что-нибудь расскажешь ты?
- Хочешь узнать, как поживает дочь? С ней всё в порядке! Сейчас, например, она сладко спит. Маргарет очень похожа на мать, только моложе и привлекательней. Я решил подарить её своему ученику, надеюсь, ты не против, Федя?
Дима, не мигая, смотрел на экспериментатора, а тот, в свою очередь, пристально вглядывался в лицо Смерти.
- Да ради Бога, главное, что б детям было хорошо.
Легенда Лайфгарма натужно рассмеялся.
- Приятно получить благословение отца, - ехидно произнёс Олефир. - Теперь моя душа спокойна. Правда, я решил использовать несколько подзабытое право первой ночи, но Дима не обидится. Он чтит законы Годара и не откажет своему учителю в такой малости.
- На свадьбу не забудь пригласить!
- А как же! Все вы будете почётными гостями.
Олефир и Фёдор скрестили взгляды, и в комнате воцарилась тишина. Высшие маги напряжённо следили за безмолвным поединком.
"Дима, - внезапно прозвучал в голове Смерти голос наблюдателя. - Ты давно превзошёл учителя. Забирай Хранительницу и уходи из Керона. Ты можешь!"
- Какая наглость, Сеня! Подстрекаешь моего ученика к бунту?! - ощерился путешественник, резко поднялся и ударил воспитанника кулаком в лицо.
Дмитрий упал на спину, и высшие маги растерянно замерли, глядя на его окровавленное лицо.
- Как ты смеешь слушать кого-то, кроме меня? - выдержав паузу, холодно спросил Олефир и пнул ученика ногой в живот.
- Простите… - прошептал Дима, не позволяя себе застонать.
- Прекрати!
Арсений вскочил.
- Почему? Это мой ученик, что хочу, то и делаю. Хочешь, я прикажу ему убить тебя? - усмехнулся путешественник и по-хозяйски поставил ногу на шею воспитанника.
Наблюдатель окаменел, а Фёдор зааплодировал:
- Изумительно! Ты отличный педагог, Фира!
- Могу взять в ученицы и твою дочь.
- Заманчивая перспектива, - скривился в улыбке экспериментатор. - Я подумаю.
- Думай, но не долго. На днях я собираюсь посетить Источник, а потом займусь разведением магов. Ребёнок Хранительницы и Смерти будет обладать уникальным даром! - мечтательно закатил глаза Олефир и, убрав ногу, скомандовал: - Вставай, мы уходим. - Дима вскочил и склонил голову, не обращая на текущую из носа и разбитых губ кровь. - Пошевеливайся! И верни щит на место. Совет не любит, когда его подслушивают.
Король Годара и его воспитанник исчезли, и высшие маги почувствовали, что щит восстановлен.
- И всё же я не понимаю, зачем ты создал пророчество и отправил Хранительницу в Керон! - разорвал тишину низкий голос Роксаны. - Я не вижу логики в твоих действиях.
- В этом и состоит мой план.
- Странный у тебя план, Фёдор, - проворчал молчавший всё это время Витус. - Сдаётся мне, что ты не договариваешь чего-то очень важного.
- Я ничего не буду объяснять! Нас могут услышать. Вы видели - наша защита не безупречна!
- Нужно убить керонского выродка! Немедленно! - опомнившись, взвизгнул Михаил. - Ты единственный, кому это по плечу, Фёдор!
- Хватит, Миша! Мы уже всё обсудили! И теперь я хочу знать, поможет ли мне Совет или мне рассчитывать только на себя?!
- Мы поможем тебе, экспериментатор, не сомневайся, - за всех ответил Корней, и Фёдор удовлетворённо кивнул:
- Ждите. Я приду к каждому из вас и расскажу, что делать, - бросил он и исчез…
Олефир сидел в кресле, смотрел на неподвижно стоящего перед ним ученика и, вертя в руках бокал, размышлял о смелом эксперименте Фёдора: "Гениальный мерзавец! Рискнуть создать пророчество-заклятье. Для этого нудно быть либо слишком наглым, либо отчаянно глупым! К счастью для всех нас, ты не провидец, Федя. У тебя не хватило данных. Теперь я понимаю, зачем ты придумал Солнечного Друга! Конструируя будущее, ты интуитивно чувствовал, что в нём будет присутствовать некий фактор X, и попытался заставить его работать на себя. Но, увы. Ты рассчитывал, что Солнечным Другом станет кто-то из лайфгармцев, но создавал-то ты заклятие на Земле! Вот она и подсунула тебе подарочек! Я рад, Федя, что ты не сумел найти правильное место для Солнечного Друга! - Маг злорадно усмехнулся, но, взглянув на ученика, сник. - Однако первая часть заклятья удалась тебе на славу. Идея с безумием великолепна. Наступить на горло собственной гордости и бродить по Лайфгарму, оплетая его своим заклятьем… Впрочем, ты всегда действовал исподтишка. Трус!.. - Олефир залпом выпил вино, снова наполнил бокал и, посмотрев на ученика, который усердно изображал раскаяние, с горечью покачал головой: - Катастрофа…Меньше чем за неделю ты забыл всё, чему я учил тебя двадцать лет! Ты хочешь уйти с Хранительницей, но пока боишься признаться себе в этом. Тебя удерживает лишь долг. Только он противостоит вашей похоти! Но как долго продлиться этот поединок? День? Два? Неделю? Хранительница упорно лезет тебе в штаны, да ещё Алинор со своей дурацкой местью подливает масла в огонь! Всё против меня…"
Дмитрий уныло смотрел в пол. Ему смертельно хотелось спать - слишком нервным выдался день: скучная длинная церемония представления Хранительницы, истерика Алинор, тяжёлый разговор со Стасей. А когда маг собрался лечь спать, явился Олефир и потащил его на Совет. Пришлось снимать и вновь выстраивать щит высших магов, одновременно перемещая себя и учителя в Белолесье и обратно в Керон. От усталости Дима едва держался на ногах, а хозяин, как назло, всё не отпускал и не отпускал его.
- Собираешься сделать так, как сказал Арсений?
- Я никогда не предам Вас, хозяин.
- Может быть, я плохо обращаюсь с тобой? Отвечай!
Дмитрий собрал последние силы, и Олефир услышал:
- Вы лучший из учителей. Я восхищаюсь Вами. Вы для меня больше, чем отец.
- Однако ты впустил наблюдателя в своё сознание. А если бы он захотел убить тебя?
- Он бы не успел.
- Значит, ты убил бы высшего мага без моего приказа?
Дима попытался понять, куда клонит хозяин, но мысли путались.
- Простите…
- Ты соображаешь, что говоришь? - разозлился Олефир.
Дмитрий поднял голову, виновато посмотрел на него и честно ответил:
- Нет.
- Ты только что заявил, что отказываешься подчиняться мне!
- Я?.. Я не мог такого сказать!
Маг-путешественник вскочил и с размаху врезал ученику по губам:
- Может, боль заставит тебя собраться?! Пора понять - ты околдован!
- Нет, - сглотнув солоноватую кровь, замотал головой Дмитрий. - Я в порядке.
- Сомневаешься в моих словах?! Да очнись же, наконец! Твоя любовь больше похожа на сумасшествие! Неужели, ты не чувствуешь? Ты перестал думать как боевой маг! Ты забыл о своих обязанностях! Твои мысли целиком заняты Хранительницей! Ты озабочен её безопасностью, а ведь ей ничего не угрожает! Кому нужна эта никчёмная дура?! Разве ты не понимаешь, Фёдор использовал её, чтобы вывести тебя из строя! И, как ни печально это признавать, у него получилось!
- Фёдор здесь ни при чём, - устало пробормотал Дмитрий. - Мы со Стасей любим друг друга…
- Если ты не возьмёшь себя в руки, мне придётся забыть о том, что ты мой сын! Не вынуждай меня быть жестоким с тобой! Приди в себя! - заорал Олефир, но ученик лишь безучастно кивнул:
- Я постараюсь, хозяин.
- Постараешься?! Всего лишь постараешься?! Но если ты не околдован, тогда что ты нашёл в этой похотливой твари? Она губит тебя! Я дал тебе власть и силу, а ты отказываешься от них?! Ради кого? Она не стоит твоих жертв! Она не оценит их своим убогим умишком! Несмотря на все свои титулы, магический дар и Ключ на шее, она обычная глупая баба, мечтающая об уютном домике, куче ребятишек и муже-подкаблучнике! Но ты-то не человек, Дима! От такой жизни ты взвоешь, и возненавидишь и себя, и жену! Ты будешь корить себя за то, что не послушал меня, но будет поздно! Понимаешь ты это?
- Она не такая…
- Такая! Она свела тебя с ума, мой мальчик! Ты сам не свой… - Олефир потёр виски, сел в кресло и залпом допил вино: - Что мне с тобой делать, Дима?
- Что хотите, хозяин…
Маг-путешественник безнадёжно фыркнул и со злым ехидством спросил:
- Как тебя называют в Лирии?
- Смерть, - одними губами вымолвил Дмитрий.
- Забудь! Смерти больше нет! Есть тряпка, о которую Хранительница вытирает ноги!
Ученик опустил голову и уставился в пол.
- Значит, мой сын умер вместе со Смертью… - Олефир помолчал и решительно произнёс: - Пятнадцать лет назад я назвал себя твоим хозяином, мальчик, но это были пустые слова! Я продолжал обращаться с тобой как с сыном, потому что ты любил и почитал меня. Ты был предан мне до мозга костей, и я никогда не думал, что однажды мне придётся вернуться к этому разговору. Но ты не оставил мне выбора! Ты променял меня на Хранительницу, Дима! Но я не отдам тебя без боя!
- Да, хозяин, - тихо ответил Дмитрий и, перестав бороться с усталостью, закрыл глаза и рухнул к ногам учителя.
- Как же ты жалок! Смотреть на это выше моих сил, - горестно вздохнул Олефир и исчез…
Дмитрий очнулся на рассвете. Тело ломило, голова гудела, как колокол, а на губах запеклась кровь. Маг поднялся, привёл себя в порядок и направился в свои покои. Он шёл по сонным коридорам Керонского замка и размышлял: "Забрать Хранительницу и уйти! Куда?.. Совет хочет разъединить нас с учителем и убить поодиночке! Не дождётесь!.. Я буду защищать их здесь!.." - Дима остановился посреди коридора, растерянно глядя перед собой: мысли скакали, как ополоумевшие зайцы, и он никак не мог поймать их.
Слуги на цыпочках обходили воспитанника короля, боясь неловким движением или громким вздохом нарушить его сосредоточенность, но Дмитрий никого не видел и не слышал. Он метался в ловушке своих привязанностей: преданность отцу и любовь к Хранительнице рвали его на части. И у него не было сил пожертвовать ни тем, ни другим…