Дмитрий.

Ровно в семь тридцать раздалось призывное кукареканье, и Стася кинулась в прихожую. Возле двери в чёрном костюме и белой рубашке стоял Дмитрий. В его руках пламенел огромный букет пунцовых роз.

"Олефир убьёт нас обоих…" - отстранённо подумал он, широко улыбнулся и протянул цветы Хранительнице:

- Ты ослепительна!

Станислава счастливо улыбнулась. Она готовилась к встрече весь день и точно знала, что выглядит на пять с плюсом. Длинное изумрудно-зелёное платье вызывающе оголяло плечи и спину. Густые рыжие волосы были уложены в затейливую причёску, и лишь один игривый локон ниспадал на точёное плечико, подчёркивая белоснежность кожи. Золотые серьги с изумрудами оттеняли зелёные, блестящие от возбуждения глаза. "Ему понравилось!" - радостно подумала Стася, поднесла розы к лицу и вдохнула свежий аромат утреннего сада:

- Спасибо.

"Меня не должно быть здесь. Я провалил задание и продолжаю усугублять ситуацию всё больше и больше…" - лихорадочно думал маг и не мог заставить себя уйти. Любовь к Хранительнице, молнией поразившая его, боролась с преданностью хозяину, который двадцать лет назад сделал нищего мальчишку без рода и племени своим учеником. Стася ушла в гостиную, чтобы поставить цветы в вазу, а Дмитрий остался стоять на пороге, катая в пальцах незажжённую сигарету и вспоминая свою встречу с Олефиром…

В то тёплое майское утро, ничем не отличавшееся от прочих, перед убогой крестьянской лачугой, где жил Дима, возник богато одетый маг. Сердце мальчишки ёкнуло, когда нежданный гость подошёл к нему, чумазому пятилетнему малышу, присел на корточки и пристально посмотрел в глаза. Слова: "Я беру тебя в ученики", прозвучали как музыка. Затаив дыхание, Дима смотрел на мага. Он был готов идти за ним на край света, лишь бы выбраться из нищего крестьянского дома, где вечно не хватало еды, а игрушками служили отёсанные деревянные чурки.

Не боясь испачкать дорогие одежды, красавец-маг поднял его на руки, прижал к себе, а секунду спустя они уже стояли в огромной светлой комнате.

- Меня зовут Олефир, - сказал мужчина, поставил мальчика на мягкий пушистый ковёр и ласково улыбнулся.

Открытая, искренняя улыбка смутила Дмитрия. Он опустил глаза, но взгляд тотчас упал на грязные босые ноги, и стало ещё хуже: смущение обернулось жгучим стыдом, ибо пачкать красивый, светло бежевый ковёр показалось ему кощунством. Олефир взглянул на красного как рак ученика, ободряюще потрепал по волосам и хлопнул в ладоши. Неожиданно громкий звук заставил Диму вздрогнуть. Он вскинул голову и, приоткрыв рот, уставился на четырёх женщин в аккуратных тёмных платьях и белоснежных передниках, которые вошли в комнату, поклонились и остановились около двери. Испуганный их бесшумным появлением, Дима попятился к учителю, но тот шепнул: "Не бойся", и тихонько подтолкнул к служанкам. Одна из них тут же шагнула к мальчику, подхватила его на руки и вынесла из комнаты.

В просторной купальне, куда служанка принесла Диму, воображение крестьянского мальчика поразила громадная серебряная ванна. Пока женщины избавляли его от грязной, поношенной одежды, он неотрывно смотрел на блестящие, словно зеркало, бока, необычно голубую воду и вдыхал незнакомые, удивительно приятные ароматы. Когда же его посадили в тёплую воду и стали тереть мягкой мочалкой, мальчик и вовсе почувствовал себя на верху блаженства. Пока его мыли и аккуратно расчёсывали длинные спутанные волосы, Дима чуть ли не мурлыкал. А потом его нарядили в красивую одежду, пристегнули к поясу маленький кинжал, инкрустированный золотом, и повели в обеденный зал. Люди, встречавшиеся им на пути, заискивающе улыбались и кланялись пятилетнему мальчику, а он лишь хлопал глазами, не в силах поверить, что всё это происходит с ним наяву.

В обеденном зале Дима вновь увидел своего благодетеля. Олефир в сверкающей золотом мантии восседал во главе огромного стола, а на тёмно-русых волосах матово светилась янтарная корона. По левую руку от короля сидела необычайно красивая женщина с пышными рыжими волосами. Она ласково кивнула малышу, в смятении застывшему посреди зала, и поманила к себе. Дима несмело приблизился и остановился, не зная, что делать дальше. Губы красавицы дрогнули в понимающей улыбке, а ухоженная рука с ровными розовыми ногтями мягко коснулась чёрных, чуть вьющихся волос. "Прелестный мальчик", - раздался нежный приятный голос, мягкая ладонь скользнула по плечу, спине и настойчиво подтолкнула к мягкому бархатному стулу, появившемуся между ней и Олефиром. Дима послушно сел и закрутил головой, глядя то на мага, то на прекрасную женщину, но тут слуга поставил перед ним тарелку и, забыв обо всём, мальчик набросился на еду. Король и королева Годара переглянулись над его головой и стали с умилением наблюдать, как жадно он уплетает мясо…

В тот же вечер Олефир пришёл в покои ученика. Он усадил мальчика себе на колени и ласково погладил по голове:

- Я - король Годара и высший маг. А ты, отныне, мой ученик, и если не разочаруешь меня - будешь жить, как принц.

- Принц… - эхом повторил Дима и уткнулся в плечо короля.

Олефир прижал его к себе и тихо сказал:

- Ты станешь одним из лучших магов Лайфгарма. Когда-нибудь я буду гордиться тобой, малыш.

- Я буду очень стараться… - прошептал мальчишка и заплакал, не сумев справиться с бешеным восторгом и гордостью.

Высший маг удовлетворённо улыбнулся: "Ты ведёшь себя так, как я ожидал, мой светлый ангел. Уже сейчас ты готов стать тем, кем должен. Твоё великое будущее не за горами. - Он отечески потрепал Диму по волосам. - Жаль, что твоё плебейское происхождение не понравилось Алинор, впрочем, я этого ожидал. Но говорить она может, что угодно, а делать будет то, что я прикажу. Подрастай скорее, мой милый принц. Настанет день, когда ты заставишь высших магов склониться пред нами"…

С того дня король Годара почти не расставался со своим воспитанником. Он души не чаял в Диме, и придворные, видя отношение высшего мага к ученику, вели себя с крестьянским ребёнком, как с принцем. Они лебезили и заискивали перед ним, пытаясь всячески снискать его расположение, и вскоре мальчик привык к роскоши Керонского замка и всеобщему поклонению, научился держаться с аристократическим достоинством, приказывать, а также успешно освоил курс начальной магии…

- Я готова.

Голос Хранительницы вернул Диму к действительности.

- Прошу, - галантно произнёс он, открыл дверь и отступил в сторону, пропуская возлюбленную вперёд: "Мы умрём вместе…"

Станислава радостно улыбнулась ему, цокая каблучками, выпорхнула на лестничную клетку и протянула руку, чтобы нажать на кнопку, но не успела - маг требовательно посмотрел на металлические двери, и они разъехались в стороны, приглашая войти в кабину.

- Приятно иметь дело с волшебником, - возбуждённо хихикнула женщина и взяла Диму под руку. - Что ещё ты умеешь?

- Многое.

Лифт поехал вниз, и Стася, прикрыв глаза, прильнула к своему спутнику в надежде на поцелуй. Но Дима медлил: смотрел на коралловые, чуть приоткрытые губы и не решался прикоснуться к ним. Маг боялся, что, дав волю эмоциям, перестанет контролировать себя, и Олефир почувствует, что его ученик влюбился…

Кабина остановилась. Хранительница открыла глаза и разочарованно вздохнула: "Может, я слишком навязчива, и ему это не понравилось? Но я чувствую, что он тоже хочет меня!.." Она улыбнулась и, решительно взяв Диму за руку, потянула за собой.

У подъезда в лучах заходящего солнца блестел чёрный "Бентли". Он подмигнул фарами хозяину, Дима распахнул дверцу и помог спутнице устроиться на мягком кожаном сидении. В салоне пахло чем-то пьяняще сладким. Нотки лаванды и жасмина смешивались с неизвестными, загадочными запахами, создавая неповторимый букет ароматов, расслабляющий и умиротворяющий. Стася даже не заметила, как машина тронулась, и лишь когда они выехали на шумный проспект, очнулась и украдкой взглянула на Дмитрия: "Почему он осторожничает? Я же вижу, он хочет быть со мной". Станислава ежесекундно ожидала, что ученик мага заговорит с ней, но тот не отрываясь смотрел на дорогу и был бледен и подавлен, словно ехал не в ресторан, а на поминки. Однако спросить, в чём дело, Хранительница не решилась, чувствуя, что нить, связавшая их, пока тонка, как паутина, и любое неосторожное слово может разорвать её.

Поплутав по узким переулкам, "Бентли" плавно вкатился в уютный московский дворик. Здесь было так тихо, что казалось, будто из центра шумной столицы они перенеслись в сонный провинциальный городок. Дима обошёл машину, с галантным поклоном подал возлюбленной руку и чуть сжав мягкую ладонь, направился к ничем не примечательному подъезду. Обычная металлическая дверь без вывески привела Стасю в изумление:

- Куда ты меня привёз?

- Тебе понравится, - склонившись к её уху, шепнул Дима, и в тот же миг темная стальная дверь бесшумно отворилась.

Небрежным жестом маг сунул швейцару свёрнутую купюру, провёл возлюбленную через небольшой, по-домашнему уютный холл, и нырнул в полумрак зала, выдержанного в строгих классических тонах. Приглушенный свет хрустальных бра, десяток круглых столиков в нишах. На маленькой сцене, увитой гирляндами живых цветов, скрипичный квартет исполнял "Времена года" Вивальди. Словно из-под земли, перед Димой и Стасей вырос благообразный пожилой господин в смоляном фраке. Он церемонно склонил голову и, ни о чём не спрашивая, проводил к столику, расположенному в углу зала, рядом с оригинальным фонтачиком: в облицованную красным камнем стену были каскадом вмурованы деревянные чаши, по их резным стенкам с мелодичным журчанием текла хрустально-чистая вода.

Дима усадил Хранительницу за стол и сел напротив. Официант, выплывший из полумрака, положил на край стола бархатные папки с золотым теснением и отступил в ожидании заказа. Стася пробежала глазами по незнакомыми названиями, закрыла папку и подняла изумрудные глаза на возлюбленного:

- Я полностью доверяю выбор тебе.

Согласно кивнув, Дмитрий поманил официанта, что-то быстро сказал ему, а когда тот стрелой умчался выполнять заказ, вытащил из кармана пачку сигарет и закурил. Маг идеально вписывался в шикарную обстановку ресторана. По его манере держаться вальяжно и непринуждённо было понятно, что он привык жить в роскоши.

- Тебе здесь нравится? - с улыбкой спросил Дмитрий, выпуская длинную струйку дыма. "Я ничего не могу исправить…"

- Очень.

Кончиками пальцев Стася погладила край белоснежной скатерти и смущённо опустила глаза. Сидя в дорогом ресторане с богатым и красивым мужчиной, она должна была бы ощущать себя принцессой. Однако его поведение, смущало, настораживало и ни на секунду не давало расслабиться. Станислава подняла глаза, пристально вгляделась в красивое, улыбающееся лицо, и вдруг почувствовала, что видит не человека, а искусно вылепленную маску, за которой скрывается величайшее напряжение и… страх. Ошеломлённая этим неожиданным открытием она потянулась к возлюбленному, взяла его руку и потёрлась щекой о тёплую сильную ладонь:

- Почему ты нервничаешь?

Дима смял сигарету в пепельнице:

- Я всё делаю не так…

- Что такого в обычном ужине? - прошептала Станислава и поцеловала бледные аристократические пальцы.

- Это не обычный ужин.

Дмитрий решительно освободил руку из хрупкого плена ладоней и сплёл пальцы в замок, словно удерживая себя от безрассудных действий - противиться желанию Станиславы обладать им становилось всё труднее. "Я не имею права любить", - попытался внушить себе маг, но ласковый и проникновенный голос уничтожил попытку самовнушения на корню.

- Что я делаю не так, Дима? Скажи! Я чем-то обидела тебя?

- Ты не можешь обидеть меня.

"Ему больно… Откуда такая боль?"

Мысль получилась такой громкой, что Дима услышал её, и в мгновение ока выстроил защиту. "У девочки огромный магический потенциал!" - раздражённо подумал он и выдернул из пачки новую сигарету.

- Почему отец не учил тебя магии?

- Учил! Я гадаю и хорошо разбираюсь в травах, - похвасталась Стася, довольная тем, что её угрюмый и неразговорчивый спутник, проявил интерес хоть к чему-то.

- Оригинально…

"Издевался он что ли? Гадать научил! О чём он думал? Наложил простенькое заклятье и удрал. Она же беспомощна, как младенец. С ней даже Артём справится. Да, что Артём! Любой лириец! Её единственная защита - амулет".

- Ни при каких обстоятельствах не снимай Ключ, кто бы тебя об этом не просил, даже отец, даже я! - выпалил маг и осёкся.

Стася испуганно уставилась на него:

- Что ты не договариваешь?

- Лучше бы ты сейчас ужинала с Артёмом или Ричардом. Они достойные люди, - в сердцах произнёс Дмитрий и подумал: "Я сейчас же должен уйти!"

- Пожалуйста, не уходи…

Дима вздрогнул: щит был на месте, но Хранительница каким-то образом услышала его мысль. "Как она сделала это? Что она такое?"

- Я не хочу, чтобы ты уходил. Мне хорошо с тобой. Ты самый лучший! - пылко сказала Стася, накрыв его руку ладонью.

- Ты не знаешь, какой я, - прошептал ученик Олефира, убрал руку и поспешно закурил.

- Так расскажи!

"Нет!" - вскричал про себя Дмитрий и, проходящий мимо официант, споткнулся на ровном месте, взмахнул рукой, пытаясь сохранить равновесие, и грохнулся на пол, выпустив из рук уставленный тарелками поднос. Описав дугу, поднос приземлился точно на грудь мага, заляпав элегантный костюм деликатесами.

Стася ойкнула, схватила салфетку и бросилась к Диме:

- Не расстраивайся! Сейчас я всё вытру!

- Нам лучше уехать, - сказал маг, равнодушно наблюдая за её тщетными попытками спасти его костюм.

Тем временем к столику подбежали официанты во главе с благообразным пожилым метрдотелем, который, растеряв всю свою значительность, суетливо забубнил:

- Наш ресторан приносит Вам глубочайшие извинения! Мы можем компенсировать…

Дмитрий проигнорировал льстивое бормотание, взял из рук Стаси салфетку, бросил её на стол и поднялся. Непререкаемым жестом заставив метрдотеля замолчать, маг галантно подал спутнице руку, и они быстро покинули ресторан.

- Жаль, вечер испорчен, - вздохнула Хранительница, оказавшись на улице.

- Я отвезу Вас домой, - ровным голосом произнёс Дима и распахнул перед Станиславой дверцу автомобиля. "Я должен всё исправить!" - приказал он себе, машинально привёл одежду в порядок и сел за руль.

Стася с удивлением уставилась на его совершенно чистый костюм.

- Как здорово у тебя получилось! Что ж, раз твоя одежда почищена, мы можем отправиться ко мне и спокойно попить чаю.

Маг послушно кивнул и ужаснулся собственной покорности: "Что она со мной делает?" Он нервно сглотнул, повернул ключ, и "Бентли" плавно тронулся с места…

Несмотря на поздний вечер, на скамейке возле Стасиного подъезда сидели три подруги-пенсионерки. Подвергнув внимательному изучению чёрный блестящий автомобиль, дочку Михея в неприлично открытом вечернем платье, её красавца-кавалера в дорогом костюме, они многозначительно переглянулись и нестройным трио пропели:

- Здравствуйте, Станислава Михеевна.

Хранительница натянуто улыбнулась, кивнула и юркнула в подъезд.

- Они думают о тебе гадости, - холодно сообщил ей Дмитрий.

- Оставь! Они обо всех так думают. С этой триадой…

О том, что с троицей местных сплетниц не связывается никто, маг не узнал - слова Стаси заглушил пьяный вопль:

- Как ты могла?!

С лестницы кубарем скатился взъерошенный Валечка. Его серый плащ был грязен и помят, а глаза полыхали праведным гневом. Театрально воздев руки к не очень чистому потолку подъезда, Валентин закатил глаза и возопил:

- Ты падшая женщина, Станислава! Ты изменила мне! Мои одежды промокли от слёз в ожидании тебя! Ты алчешь моей смерти?! - Он похлопал ладонями по грязному плащу и обвёл руками подъезд: - Я здесь! Одинокий! В тёмном подъезде! Где каждый, да, каждый, жаждет оскорбить и обидеть меня!

От бывшего мужа разило водкой, и от этого он выглядел ещё более жалким.

- Ты пьян! - недовольно произнесла Хранительница, отодвигаясь от наступавшего на неё Валентина.

- Я пьян от любви к тебе! Я исполнен страсти! Я полыхаю, как олимпийский факел, Станислава, а ты не желаешь этого признать!

- Я желаю, чтобы ты ушел! - выпалила Стася, и вдруг глаза Дмитрия сверкнули холодным белым огнём:

- Вон! - ледяным голосом приказал он.

Валечка открыл рот, чтобы возразить, но железная дверь подъезда с грохотом распахнулась, внутрь ворвался яростный шквал ветра, подхватил влюблённого пьяницу, словно тот ничего не весил, и вышвырнул на улицу.

- С… с… спасибо, - пролепетала Станислава и, подумав: "Хорошо, что он не убил его…" - застыла, насторожено глядя на мага.

- Я испугал тебя? Прости… Хочешь, я уйду?

- Ни за что! - Хранительница вцепилась в его руку. - Мы идём пить чай!

"Почему я ещё здесь?" - тоскливо подумал Дима и вошёл в лифт.

В родной квартире Станислава почувствовала себя увереннее. С удовольствием скинула туфли на высоком каблуке и, сунув ноги в мягкие тапочки, заспешила на кухню. Схватив чайник, она метнулась к раковине, резко крутанула вентиль, и струя холодной воды ударила ей в грудь.

- Это не я, - замотал головой ученик мага.

- Сейчас соседей зальём! - запаниковала Стася и, вместо того чтобы перекрыть воду в стояке, ринулась в ванну за тряпкой.

Сначала Дмитрий растерянно наблюдал, как Хранительница мечется между ванной и кухней, а потом приказал:

- Брось тряпки! Я всё исправлю.

Станислава остановилась и с недоверием посмотрела на его холёные руки:

- А ты умеешь?

- Да.

Женщина бросила мокрую тряпку на пол, выбежала в коридор и вернулась с небольшим чемоданчиком.

- Что это?

- Как что? Инструменты!

- А-а… - рассеяно протянул маг и раскрыл чемоданчик. - Знаешь… ты иди, переоденься, я тут сам разберусь.

Стася с сомнением взглянула на кавалера, на бьющую фонтаном струю и вышла из кухни, а Дмитрий вытащил из груды инструментов разводной ключ, с недоумением осмотрел его, кинул обратно и поднял глаза на сломанный кран. Струя воды тотчас исчезла, пол высох, а кран, на секунду растворившись в воздухе, появился вновь, сверкая хромированными деталями. Маг удовлетворённо улыбнулся, захлопнул чемоданчик и сел за стол. Выудил из воздуха дымящуюся сигарету, поискал глазами пепельницу. "На нет и суда нет" - и, падая, сигаретный пепел стал просто исчезать в воздухе…

Станислава влетела на кухню и остолбенела: кран и раковина выглядели так, словно их только что принесли из магазина и установили, пол был сухим и чистым, а на плите закипал чайник. Задумчиво покосившись на Диму, Хранительница заварила чай, поставила на стол чашки и корзиночку с печеньем и нервно хихикнула:

- Ну его этот Лайфгарм. Оставайся со мной, будешь народу краны чинить.

- У меня другое предназначение.

- Какое?

Стася напряглась, надеясь, что сейчас он приподнимет завесу таинственности, но Дмитрий отвёл взгляд и уставился в окно…

В стремлении не разочаровать учителя, Дима готов был горы свернуть. Он так живо постигал магическое искусство, что Олефир в нарушение всех правил начал заниматься с семилетним мальчиком боевой магией. Объяснив, как обучают боевых магов, он вызвал у мальчика неподдельный испуг, но желание угодить благодетелю помогло преодолеть страх. И Олефир стал учить его терпеть боль, сутками обходиться без еды и сна, поддерживая себя с помощью магии. Изнурительные уроки Дима переносил с недетской стойкостью, тем самым распаляя учителя ещё больше. В пылу вдохновенного азарта Олефир придумывал для ученика всё более сложные задания, и порой ему приходилось сдерживать себя, чтобы не перегнуть палку, и не свести Диму с ума.

Время шло, и воспитанник короля Годара менялся. Комната его по-прежнему была заполнена игрушками, но рядом с Дмитрием они казались неуместными. Глаза мальчика больше не смотрели на мир с любопытством и радостью, став холодными и внимательными. Слуги невольно содрогались, когда худощавый мальчишка бросал на них цепкий, пронзительный взгляд. Им чудилось, что ученик мага видит их насквозь, и они были недалеки от истины: Олефир вовсю обучал сына работать с сознанием человека. На первом уроке он, как обычно, прочёл вступительную лекцию, из которой Дима узнал, что учитель читал, читает и будет читать все его мысли. Мальчику потребовалось время, чтобы свыкнуться с ощущением абсолютной открытости перед учителем, но он справился и с этим. А, едва освоив азы новой магии, стал компенсировать зависимость от Олефира экспериментами над слугами, поначалу выбирая тех, кто не обладал магическим даром. Дима неумело забирался в их сознание, и у подопытных вдруг начинала жутко болеть голова, они бледнели и даже падали в обморок. Но вскоре странные припадки у слуг прошли - юный маг научился лёгким ветерком бродить по извилистым дорогам человеческого сознания. И тогда настала очередь магов.

Дмитрий ужасно волновался, проникая в сознание повара-лирийца, и тот, почувствовав робкое вторжение, неожиданно оказал такое яростное сопротивление, что "экспериментатор" полчаса не мог справиться с дикой головной болью. Это был первый значительный промах ученика, и Олефир не замедлил появиться в его покоях. Он сидел в кресле и молча смотрел, как Дима лежит на полу, обхватив голову руками. Когда же ученику удалось справиться с болью, сердито произнёс:

- Ты разочаровываешь меня, сынок. Моему ученику непозволительно допускать столь грубые ошибки.

И мальчик на неделю угодил в холодный сырой карцер. Учитель запретил ему спать, есть и использовать магию. Но ни голод с бессонницей стали на этот раз самыми трудными испытаниями: Олефир впервые приставил к нему стражников. Так Дмитрий познакомился с Киром и Изотом. За три года, проведённые в Керонском замке, он ни разу не подвергался такому унижению: два простых гвардейца целую неделю провели с ним в одной камере. Они жрали, пили, играли в кости и карты, травили байки, по очереди спали на деревянном топчане, а мальчик сидел на холодном каменном полу, глотая слюну и силясь удержать глаза открытыми, потому что, стоило опустить веки, гвардейцы грубо встряхивали его и одаривали подзатыльниками. Дима надеялся, что, покинув карцер, больше никогда не увидит ни Кира, ни Изота, но напрасно. Ошибка с поваром-лирийцем была первой, но далеко не последней, и за годы учёбы ему не раз пришлось побывать в руках ненавистных гвардейцев. Со временем воспоминание о первом опыте общения с Киром и Изотом стало вызывать у Димы саркастическую улыбку и желание отомстить. Юный маг грезил о том дне, когда Олефир разрешит ему убить их, однако в присутствии придворных или слуг всегда был вежлив и корректен со своими мучителями. Благо выдержки и актёрского мастерства у него имелось в избытке, ведь, после того, как учитель вплотную занялся его обучением, Диме пришлось вести двойную жизнь. Олефир воспитывал боевого мага - жестокого, бессердечного убийцу, но для керонцев Дмитрий оставался тщеславным и гордым воспитанником короля. То, что Олефир учил его магии, вопросов не вызывало: большинство жителей Лайфгарма обладали магическими способностями и в детстве тоже обучались магии в школах или у частных преподавателей. Пожалуй, большую зависть вызывало светское образование Димы. Для обучения безродного мальчишки в Кероне собрались лучшие учителя мира - ни один из них не посмел отказать королю Годара. Дмитрий изучал историю и литературу, военное дело и дипломатию, этикет и танцы, фехтование и множество других дисциплин.

Почти все преподаватели приехали в Керон с мыслью, что им предстоит возиться с капризным и избалованным ребёнком, однако после первых же уроков, поняли, что обучают маленького взрослого. В отличие от сверстников, Дима никогда не шалил, знал слово "надо" и всегда делал то, что ему говорили. К тому же, он был любознательным и умным. Более благодарного ученика трудно было представить, и учителя души в нём не чаяли. Но если б они узнали, чем Дмитрий занимается под руководством короля Годара, то все как один, отвернулись бы от него…

Накануне десятилетия воспитанника, Олефир поднял его среди ночи и перенёс на север Инмара, в маленькую горную деревушку. Он подвёл Диму к крайнему дому, вскинул руку, и соломенная крыша вспыхнула. Раздались испуганные крики, на улицу выскочили двое мужчин и женщина. С руки высшего мага сорвались три багровых шара, крестьяне превратились в живые факелы и с дикими воплями заметались по двору. Диму затошнило. Он попытался отвернуться, но учитель приказал: "Смотри!", и мальчик покорно уставился на сгорающих заживо людей.

Деревня проснулась. К горящему дому бежали крестьяне с баграми и вёдрами. Олефир взглянул на бледное лицо ученика и усмехнулся:

- Довольно, на первый раз.

Дмитрий с облегчением вздохнул, когда они, наконец, оказались в его спальне, и едва король отпустил его руку, рухнул на стул и в смятении уставился на благодетеля:

- Зачем Вы убили их?

- Ради тебя. Ты - боевой маг. Твоё дело убивать! Люди для тебя лишь мишени!

- Я не смогу…

- Но ты же мечтаешь убить Кира и Изота?

- Это другое. Те крестьяне мне ничего плохого не сделали…

- Изот и Кир тоже действуют не по своей инициативе.

Олефир усмехнулся, едва уловимо шевельнул рукой, и Диму охватило багровое пламя. Дико завыв, он свалился со стула и стал кататься по полу, пытаясь затушить огонь, а учитель тем временем размеренно говорил:

- У нас с тобой множество врагов, мой мальчик. Совет высших магов спит и видит, как бы избавиться от нас. Ты должен научиться убивать, ибо я не всегда буду рядом, чтобы защитить тебя. - Маг убрал пламя, и Дима замер у его ног, боясь пошевелиться - лицо и тело покрывали страшные ожоги, и малейшее движение причиняло боль. - С сегодняшней ночи наши отношения вступают в новую фазу, сынок. - Олефир глубоко вздохнул и твёрдо сказал: - Пришло время расставить точки над "i"! Ты не человек, Дима! Ты страшное и опасное оружие! Забрав тебя в Керон, я спас тебя от смерти. Мне чудом удалось опередить высших магов. Ты дорог мне, мальчик, и моё сердце обливается кровью, в преддверии того, что я должен сделать с тобой. Но, поверь, иного выхода нет! Ты сам не знаешь, на что способен. А когда начнёшь убивать, твой дар проявится в полную силу. Но ты будешь не в состоянии контролировать его сам. Твой дар - твоё проклятье, Дима! Но не страшись, я буду рядом. Я по-прежнему буду оберегать тебя, сынок, потому что, скоро тебя возненавидят не только высшие маги. Весь мир будет требовать твоей крови! И только я буду твоей единственной защитой! И твоим единственным хозяином! Ты всё понял?

Дима медленно поднял голову и смиренно взглянул ему в глаза:

- Я понял, хозяин.

В руке Олефира появился массивный перстень с прозрачным овальным камнем. Присев на корточки, маг взял левую руку ученика, надел перстень на средний палец, и прозрачный камень вспыхнул, потемнел, и в коралловой глубине зажглась пурпурная буква "О".

- А теперь лечись и ложись спать, сынок.

Олефир потрепал его по волосам и исчез, а Дима с благоговением посмотрел на подарок учителя и уткнулся лицом в пол: "Он знает, что лучше для меня. Он всё делает правильно. Кем бы я был, если б не он?.. Я буду его верным оружием". Внезапно мальчика окатила волна необъяснимого отчаяния, и, обхватив голову руками, он горько заплакал. В последний раз. Больше Дима не плакал никогда…

- Меня учили убивать, - произнёс Дмитрий, и в его руке вновь задымилась сигарета.

- Ты весь вечер пугаешь меня. - Стася недоверчиво улыбнулась. - Зачем?

- Не хочу, чтобы ты попала в ловушку. Ты не должна возвращаться в Лайфгарм. Оставайся на Земле. Я приду… если смогу.

- Но я не хочу, чтобы ты уходил!

Дима вонзил взгляд в коралловую глубину перстня.

- Я попробую помочь тебе. Я мало что могу, но я всё равно попытаюсь, - хрипло произнёс он и внимательно посмотрел на заклинание Фёдора, окружающее Станиславу.

На вид это было простое защитное заклятье, однако, осторожно коснувшись его тонких тенет, Дмитрий понял, что перед ним "маячок", с помощью которого отец следит за дочерью. Ученик Олефира не стал трогать заклинание высшего мага, аккуратно наложив поверх заклинания Фёдора своё: теперь у Артёма и Ричарда не было шансов уговорить Хранительницу отправиться в Лайфгарм.

Станислава не почувствовала колдовства: мысли занимал печальный таинственный маг. Она буквально кожей ощущала, как стремительно тают минуты их свидания. Дима собирался уходить, а как остановить его Хранительница не знала. В горьком отчаянии она прижала руки к груди и тихо попросила:

- Возьми меня с собой.

- Нет! Ты не представляешь, что за место Керон! - Дмитрий резко поднялся. - Я должен идти!

- Останься… Пожалуйста…

Маг вздрогнул, почувствовав, как запульсировал Ключ на груди Хранительницы, и прошептал:

- Отпусти меня, прошу.

В его взгляде стояла такая безнадёжная тоска, что Стася невольно поёжилась.

- Иди, но… Я буду ждать тебя, - едва сдерживая слёзы, прошептала она и отвернулась.

Тихие быстрые шаги, хлопок входной двери, острая боль потери. На негнущихся ногах Станислава вышла в прихожую и почти не удивилась тому, что дверь заперта, а цепочка накинута. Чувствуя дикую усталость, она добрела до спальни и, не раздеваясь, упала на кровать.

- Дочка.

Стася с усилием открыла глаза - на краю постели сидел отец.

- Папа? Папа? Это, правда, ты?

- Я, дочка, - улыбнулся Михей-Фёдор. - Как же я соскучился, родная моя.

- Папочка, ты вернулся?

- Нет, девочка, я не надолго. Слишком далеко занесла меня судьба. Счастье, что свиделись.

- Мне так много нужно рассказать тебе, папа!

Станислава потянулась к отцу, но он жестом остановил её:

- У нас мало времени. Я с трудом дотянулся до тебя, милая. Я давно хотел рассказать тебе правду, но так и не решился. Я боялся за тебя, родная… - Он прерывисто вздохнул и продолжил: - Но обстоятельства сильнее меня. Просто послушай и поверь мне, дочка! Мы пришли из другого мира. - Маг говорил и внимательно рассматривал заклинание Димы. Он попытался развеять его, но не смог и разозлился. Но Стася этого не заметила, для неё голос отца остался мягким и задушевным. - Я был вынужден бежать, чтобы защитить тебя, доченька. Я сделал всё, чтобы этот мир стал тебе родным, но видно не судьба…

- Я уже всё знаю. Сегодня ко мне приходили трое молодых людей. Они сказали, что ты жив, и предложили отвезти меня в Лайфгарм.

- Быстро же тебя нашли! - невесело усмехнулся Фёдор. - Как их зовут?

- Ричард, Артём и Дмитрий.

- А… эти… - Высший маг удручённо покачал головой. - Так или иначе, ты должна выбрать одного из них! Тебе необходимо вернуться в Лайфгарм. Но будь осторожна, дочка! Только одному из них можно верить, а остальных гони прочь.

- Что это значит?

- У меня нет времени на объяснения. Тебе придётся разбираться самой. Не тяни с выбором. Прощай.

Маг махнул рукой, и Стася заснула. Фёдор же, склонившись над дочерью, вновь осмотрел заклятье Дмитрия. "Какой талантливый мальчик. Гаденыш! Даже я не могу разрушить его заклинание без подготовки. Он далеко пойдёт… если им правильно руководить".