Правосудие временного мага.
Дмитрий брёл по коридорам Ёсского замка. Шаг, другой, поворот. Сменялись интерьеры, яркий дневной свет, лившийся из распахнутых окон, перетекал в ровное сияние магических ламп. Мимо проходили люди. Они кланялись магу, но тот не реагировал на почтительные приветствия - разум раздирала оглушительная какофония образов и звуков. Дима пытался отгородиться от неё щитом, однако сил было недостаточно: щит выходил слишком тонким, чтобы даровать спасительную тишину. Хотелось подумать над словами Олефира, выстроить логическую цепочку и понять, когда именно он попался, а вместо этого приходилось сдерживать себя, подавляя мучительно-острое желание шагнуть в Лайфгарм.
- Как ты? - мягко спросил Артём, и Дима вздрогнул: он не заметил, как друг появился рядом.
- Нормально, насколько это возможно.
Временной маг сердито тряхнул головой:
- А связь говорит обратное. Ты устал, Дима. Я провожу тебя в покои.
- Не думаю, что это хорошая идея.
Дмитрий поднял голову, страдальчески улыбнулся и зашагал дальше. Выплюнув ругательство, Артём поплёлся следом. Очередной коридор закончился лестницей и, на секунду задумавшись, Дима стал спускаться вниз.
- Я всё понимаю, но это чистой воды мазохизм! - не выдержал временной маг. Он в два шага нагнал друга и схватил его за локоть. - Позволь мне помочь!
- Я сам.
- Почему ты отталкиваешь меня? - Артём едва не выл от бессилья. - Мы же больше, чем друзья. Я тоже Смерть, и могу…
- Я сам, - упрямо повторил Дима, осторожно разжал побелевшие пальцы временного мага и продолжил путь.
Губы Артёма капризно скривились, но сейчас же разгладились. В шоколадных глазах вспыхнули ледяные огоньки, и временной маг размазанной тенью устремился наперерез другу.
- Так не пойдёт! - Он положил ладони на Димины плечи, чуть наклонил голову и поймал взгляд усталых голубых глаз. - Я не могу просто быть рядом. Мне тяжело смотреть, как ты мучаешься. - Дмитрий хотел возразить, но Артём нетерпеливо тряхнул волосами и заговорил быстрее: - Ты столько раз спасал меня. Защищал даже тогда, когда я обижал тебя. Я так виноват перед тобой, Дима.
- Ты…
- Неужели ты никогда не простишь меня?
Кривой зазубренный нож мелькнул в воздухе, Кевин зашёлся криком, и Смерть ликующе заулюлюкал. Покачнувшись, Дима мутным взглядом впился в лицо Артёма и непроизвольно вцепился в чёрный, расшитый серебром плащ.
- Ты ни в чём не виноват, Тёма.
- Покажи, что ты видишь!
- Нет! - Дмитрий отвёл взгляд. - Стася…
- Опять предала тебя?
- Она не сама.
- Кого ты обманываешь?
Дмитрий подался вперёд и обессилено уткнулся в плечо друга. Видения измотали его. Маг больше не мог видеть садистскую улыбку на лице сестры, её шёлковое платье, забрызганное кровью ни в чём не повинного мальчишки… Да ещё собственная память то и дело подсовывала облик мёртвой возлюбленной. "Я сойду с ума…"
- Обойдёшься!
Артём растянул губы в холодной, решительной улыбке, и даже не видя его лица, Дмитрий почувствовал, как возвращается принц Камии. Но он слишком устал, чтобы помешать этому. Несмотря на истошные крики жертвы и буйный хохот Смерти, глаза мага слипались, а тело требовало отдыха. "А вдруг, когда я усну, Смерть пробьёт барьер?" Дима тряхнул головой, силясь прогнать усталость, и поднял тусклый взгляд на друга.
- Значит, добровольно принять мою помощь ты отказываешься. - Шоколадные глаза вспыхнули серебром и погасли, крылья правильного носа задрожали от гнева. - Тогда помощь будет принудительной!
Артём вдруг хихикнул, обнял Диму за плечи и игриво взъерошил тёмные волосы. Дмитрий не успел ничего предпринять: мощный кокон оплёл его тело, отрезав от кошмаров Лайфгарма, и Смерть за барьером разочарованно умолк. Воцарившаяся в голове тишина многопудовым прессом навалилась на мага, и если б не поддержка Артёма, он, скорее всего, упал.
- Легче? - снова хихикнул временной маг.
- Убери щит. - Язык заплетался, колени подгибались, глаза заливала тьма. - Я должен знать…
- Узнаешь. Но сначала поспишь. Сколько ты уже на ногах?
- Не важно.
- Всё, что творится, касается не только тебя, друг мой. Вспомни об этом, и не мешай мне заботиться о тебе.
- Тёма!
- Да здесь я, - ехидно хохотнул Артём. - Ложись уже!
Лёгкий толчок в грудь, и Дмитрий повалился на кровать. Взгляд скользнул по цветным обоям. "Мои покои… И когда только перенеслись?" - заторможено подумал он и провалился в глубокий сон.
- Вот так бы сразу. - Принц Камии выудил из воздуха дымящуюся коричневую сигарету, повертел её в руках, придирчиво осматривая со всех сторон, и слегка затянулся. - Иногда ты прям как малое дитя, Дима. Хоть бросай трон и воспитанием твоим занимайся! - язвительно заявил он спящему другу, уселся на край постели и нахмурился. - Но прежде чем в отставку подавать, я должен свершить правосудие! - Артём с подозрением покосился на спящего. - Да только, когда я начну, ты почувствуешь… Значит, придётся словчить!
Коричневая сигарета растворилась в воздухе. Временной маг легко поднялся на ноги, заботливо укрыл Диму одеялом и, тихо вздохнув, исчез.
Буйство красок в гостиной принца Камии заставило Ричарда поморщиться - празднично-радостная обстановка не соответствовала его мрачному настроению. Инмарец недовольно хмыкнул, положил спящую Веренику на оранжево-красный диван и обернулся к Валечке:
- Рассказывай!
Но, вместо того чтобы начать говорить, Валентин нахмурился и исчез.
- Куда это он? - удивился Хавза, с трудом оторвав взгляд от золотой волны занавесок. - Обещал же всё объяснить. Или опять что-то случилось?
- А я почём знаю?!
Ричард в сердцах махнул рукой, огляделся и направился к низкому столику, на котором в окружении изящных бокалов возвышался тонкогорлый серебряный кувшин. Наполнив бокал золотистым вином, инмарец уселся в широкое плюшевое кресло, вытянул ноги и кивком указал гольнурцу на точно такое же, по другую сторону столика.
- И то верно. Неизвестно, сколько нам ждать. А, как говорит всемогущий целитель, в ногах правды нет. - Камиец налил себе вина, сел в кресло и, сделав глоток, восхищённо улыбнулся. - Вкусно. С таким вином я готов ждать Валентина хоть весь день.
Инмарец скривился, но промолчал, чувствуя, что если заговорит, обязательно сорвётся, наорёт на Хавзу, а потом будет корить себя за несдержанность. "Буду молчать и точка! Пусть это невежливо, но лучше чем кулаками размахивать", - кисло подумал Ричард и уставился на золотистое вино в бокале.
Краем глаза взглянув на хмурую камийскую мечту, Хавза недовольно поджал губы. Он не считал смерть любимой наложницы такой уж тяжелой утратой. "Какой бы замечательной ни была эта женщина, замену ей всегда можно найти, - размышлял гольнурец, потягивая вино. - В Камии полным-полно красивых, воспитанных наложниц, и горевать из-за потери одной из них - глупо! Я бы даже принял это за слабость, но, в данном случае, назовём это капризом. Скорей бы Солнечный Друг вернулся. Пожалуй, он самый понятный и вменяемый из всех приятелей Ники".
И тут, словно в ответ на его мысли, в гостиной появился Валентин. Он подошёл к столику, устроился в кресле, рядом с инмарцем и как ни в чём не бывало заговорил:
- Винцо повиваете? И правильно! Всегда считал, что беседовать надо исключительно за бокалом…
- Куда тебя носило, Валя? - перебил его Ричард, и хмурый взгляд стальных глаз вонзился в веснушчатое лицо землянина.
- Руки мыть ходил, - огрызнулся тот, с трудом сдерживая нервную дрожь.
Труп Сабиры, который Валентин обнаружил в купальне принца Камии, явно не был свежим. Женщину убили около суток назад, как раз в то время, когда друзья находились в доме Хранительницы, а, значит, Тёма нарушил запрет Олефира и прогулялся в прошлое. "Хочется верить, что он ограничился только убийством, а не пошёл бабочек топтать…" - расстроено подумал Валя, однако взял себя в руки, потряс в воздухе маленькими пухлыми ладошками и ехидно обратился к Ричарду:
- Теперь я о каждом своём шаге докладывать должен? Или ты моим телохранителем заделаться решил? Только имей в виду, на оплату твоих услуг у меня средства не запланированы. Будешь таскаться за мной на общественных началах. Согласен?
- Заткнись, балабол! - зло выплюнул инмарец. - Рассказывай, что обещал!
- Так заткнуться или рассказывать? - Валя с деланным недоумением почесал затылок. - А может, ты хочешь, чтобы мы поговорили мысленно? Но тогда…
- Валя!!!
Ричард с такой силой сжал бокал, что тот раскололся. Острые осколки впились в кожу, и ладонь обагрилась кровью.
- Какой ты, однако, неуклюжий. - Лёгким щелчком восстановив бокал и залечив порезы друга, землянин покачал головой и строго произнёс: - Дима не должен становиться Смертью ни при каких обстоятельствах. Он потерял контроль над своей второй ипостасью, и явление Смерти грозит катастрофой всем нам, ибо бесчувственная машина, в которую превратится наш друг, не задумываясь, убьёт любого (даже Артёма!), а потом отправится к тому, кто сумел подчинить её. Поэтому и магией Дима почти не пользуется - все его силы уходят на то, чтобы удерживать Смерть. Убийство Маруси стало для него ударом, но он выстоял, и тогда хозяин его второй ипостаси услужливо показал то, что творится в Лайфгарме… Я тоже видел первую серию этого "кино".
Валентин замолчал, чтобы глотнуть вина, а Ричард, холодея от дурных предчувствий, хрипло прошептал:
- Он захватил Стасю?
Землянин утвердительно кивнул, вгляделся в серые, больные глаза воина и опустил голову:
- Под его чутким руководством Хранительница пытает мальчишку, которого Дима спас в Бэрисе.
- Но она же не сама… Он заставляет её… Стася не могла…
"Очень даже могла, - мысленно возразил ему Хавза, вспомнив, как рыжеволосая ведьма гонялась за ним с тесаком. - Эта женщина на всё способна!"
Солнечный Друг с интересом взглянул на камийца, улыбнулся ему уголками губ и обратился к инмарцу:
- Выпей вина, дружище, и послушай дальше. Ты же хотел знать, почему Дима отказался от похорон Маруси. Так вот: мёртвая возлюбленная, пленённая сестра и мальчишка с раскалённым прутом на животе разрушили тюрьму Смерти. Дима уже шагнул в Лайфгарм, навстречу собственной гибели, но Артём перехватил его. Он перенёс нас на пятьдесят лет назад, прямо в объятия своего любимого магистра. И Олефир остановил Смерть. Он спас всех нас, Ричи. Более того, только благодаря Фире мы вернулись в настоящее, потому что Тёма, узрев любимого магистра, собрался служить ему верой и правдой до конца дней своих! И Диму уговорил. В общем, если б не Олефир, мы до сих пор сидели бы в прошлом, и, неизвестно, как это повлияло бы на настоящее. - Валентин горько усмехнулся, обвёл глазами ошарашенные лица Хавзы и Ричарда и продолжил: - Повелитель Камии приказал Диме рассказать о своей жизни, и тот выполнил приказ. Честно говоря, я думал, что Артём вернёт нас в совершенно другую реальность, ведь у Олефира был шанс изменить ход событий, но он не сделал этого и прожил остаток жизни, играя уготованную ему роль. Жуть! Я бы обязательно сорвался и сотворил что-нибудь этакое…
Солнечный Друг залпом допил вино, поставил бокал на столик, и наколдовал широкую коньячную рюмку. Вдохнул аромат любимого напитка, сделал маленький глоток и задумчиво уставился на золотой водопад штор.
- Хочешь сказать, что Фира герой? - презрительно фыркнул Ричард. - Зная, о том, что всех нас ждёт, он мог бы, например, не развязывать войну в Лайфгарме, не издеваться над Димой, не сводить с ума Тёму, да и смерти своей мог избежать. Слабак и трус твой Фира!
Хавза задумчиво потёр подбородок и неуверенно заметил:
- Но, если бы повелитель Камии стал вести себя иначе, чем рассказал ему Дмитрий, они бы не смогли вернуться к нам…
- Верно, - кивнул Солнечный Друг. - Подумай об этом на досуге, Ричи. Тёма ухитрился подставить любимого магистра так, что на его месте я бы прибил паскудника ещё в колыбели, как, впрочем, и положено поступать с временными магами. И теперь я понимаю - не зря!
- И это говоришь ты? Тёма твой друг! Он…
- Он опасен, как никто из магов! Фира, кстати, запретил ему пользоваться временными способностями, и я - маг и атеист - молю Бога, чтобы Тёма послушался своего любимого магистра!
- Не понимаю, - замотал головой Ричард. - Объясни!
- Представь, что к тебе являются люди из будущего и что-то рассказывают о нём. И эти люди знают, что будет именно так, а не иначе, поскольку эти события уже произошли. В их будущем! А ты решил избежать каких-то грозящих тебе неприятностей и в решающий момент поступил не так как должно, а как тебе захотелось. В результате реальность изменилась, и твои визитёры вернулись невесть куда. Зато ты как сыр в масле катаешься! А, может, и не катаешься, а спокойненько лежишь в милом уютном гробике. Ведь неизвестно, к чему привело твоё вмешательство. Вот и Фира попал как кур во щи. Тёма с порога заорал о любимом магистре, о том, что будет служить и тому подобное… А от самого безумием несёт, точно дерьмом от выгребной ямы. Олефир ещё хорошо держался - ситуацию из-под контроля не выпустил, ну а просьба "рассказать всё", сумасшедшая на первый взгляд, была просто необходима. Фира должен был точно знать, как вести себя в будущем, чтобы сохранить существующую реальность без изменений. И у него получилось! Мало того, он ещё пару дельных советов Диме дал. Например, о кольце напомнил.
- О каком кольце?
- Помнишь Димин перстень?
- Нет! - поджал губы Ричард. - Дима на побрякушки не падок. Вот у Тёмы, помнится, было кольцо с жёлтым бриллиантом. Но он, в отличие от Димы, обожает всё красивое и блестящее. Как сорока!
- Значит, не носил Дима перстня?
- Сказал же: нет! Ни перстней, ни брошек, ни серёг!
- А вот и ошибаешься, дружок! Фира подарил воспитаннику кольцо, и тот лет двадцать таскал его не снимая. А потом оно исчезло - и с пальца, и из памяти всех, кто о нём знал. Олефир считает, что Смерть поймали с помощью этого кольца.
- Ясно… - Ричард наполнил бокал и, сделав несколько глотков, нехотя заметил: - И всё же Марусю надо было похоронить по-человечески…
- Идиот! - Валентин вскочил с кресла и забегал по гостиной, словно заводная игрушка. - Нет у нас времени на похороны! Надо в Лайфгарм идти! Мальчишку спасать, со Стаськой разбираться, врагов мочить! Диме надо срочно придумать, как Смерть обуздать, а не слёзы лить! Не может он на мёртвых отвлекаться, когда живые в опасности! Дошло?
- Ну… Ему и не обязательно было самому похоронами заниматься… Слуг вон целый замок и…
- Хватит!
Валя рубанул рукой воздух и хотел выдать что-то резкое и грубое, но тут с дивана донёсся тихий стон и несчастный детский голос:
- Пить…
- Ника! - хором воскликнули мужчины и бросились к принцессе.
- Тебе плохо?
Ричард сел рядом с Вереникой, с другой стороны от девочки пристроился Хавза, а Валентин сотворил стакан с водой и поднёс к губам девочки.
Ника выпила воду, облегчённо вздохнула и завертела головой:
- Где мы? В доме Стаськи таких комнат не было!
- Куда ей до принца Камии, дорогая. - Валя с ухмылкой указал на золотые занавески, погладил яркую шёлковую ткань дивана и заговорщицки подмигнул подружке: - Теперь это и твои покои, Ника. Можешь здесь что-нибудь изменить, если хочешь.
- Позже. - Девочка сладко зевнула, потянулась и спросила: - А куда делся Тёма?..
Тонкий светло-жёлтый шёлк легко соскользнул на пол, и Сабира затуманенным взором окинула своё отражение в огромном напольном зеркале. Синяки, кровоподтёки и ссадины - следы мерзких игр разгулявшейся свиты принца Камии - нещадно ныли, но боль меркла перед грандиозной победой наложницы. Изящные пальцы потянулись к медальону с головой волка, нежно коснулись прохладного металла.
- Моё!
Сабира стиснула медальон, прикрыла глаза и прерывисто выдохнула. Почти забытое, болезненно приятное возбуждение охватило тело: так восхитительно она ощущала себя, пожалуй, лишь с мечом в руках. "Победа…" Откинув ногой окровавленную жёлтую ткань, наложница направилась к бассейну, медленно и невесомо ступая по мозаичному мраморному полу.
- Если боль, то от его руки, - прошептала Сабира и улыбнулась, впервые за последние дни.
Ароматная тёплая вода лизнула раны на ногах. Наложница вздрогнула и застонала. Откинув голову, немного постояла, привыкая к боли, и по мраморным ступеням спустилась в бассейн. Вода приняла Сабиру в свои жгучие объятья, лаская и превращая боль в щемящую истому. Мысли улетучились, мышцы расслабились, тело стало мягким и податливым. Женщина с ленивой грацией опустилась на ступени. Длинные волосы чёрными змеями закружились вокруг головы и плеч, и замерли, чуть подрагивая. Подняв сверкающий триумфом взгляд к зеркальному потолку, наложница облизала потрескавшиеся губы:
- Я прекрасна…
Из груди вырвался звонкий, как весенний ручеёк, смех. Сабира раскинула руки и прогнулась, словно умоляя невидимого возлюбленного о ласке. Взгляд затянула поволока вожделения, кожа раскалилась и покрылась мурашками, а медальон на груди стал казаться обжигающе-холодным. Словно наяву перед Сабирой возникли яростные шоколадные глаза, для которых наслаждение и смерть были неотъемлемой частью любовного экстаза, и она затряслась от безудержной похоти.
- Почему? - требовательно спросил Артём.
Напряжённую острую грудь сжала властная рука. Наложница вскрикнула. Её голова дёрнулась, лицо искривила болезненная гримаса, а в широко распахнутых глазах заплескался страх.
- Я задал вопрос.
Волна ужаса окатила Сабиру, смыв похоть и сладость победы.
- П-повелитель… - с запинкой выдавила она и замолчала, растерянно глядя на принца, который прямо в одежде сидел рядом с ней на ступенях бассейна.
"Мокрый и бледный… Он невероятно красив!" Забыв о страхе, наложница потянулась к щеке хозяина, но руку тут же сковал холод. Сабира замерла, отрешённо наблюдая, как кожа покрывается ледяной коркой, а вода в бассейне застывает прямо на глазах. Женщина не могла ни шевельнуться, ни вздохнуть. Она врастала в лёд, словно насекомое в смолу, и только губы по-прежнему оставались тёплыми и живыми.
Красивое лицо в обрамлении вечно спутанных пшеничных волос склонилось над жертвой, и тихий вкрадчивый голос кинжалом резанул по сердцу.
- Ты покажешь мне всё, каждую мелочь, и я выберу для тебя достойную смерть.
- Да… - счастливо выдохнула наложница.
Ледяные оковы пали. Сабира почувствовала, как принц вошёл в неё, заполнив собой каждую клеточку тела, каждый вздох, каждую мысль. Стало невыносимо больно и страшно: бывшая кайсара неотвратимо растворялась в чужом сознании, теряла себя. И это было хуже смерти…
Сабира очнулась на полу в тёмной комнате, до омерзения пропахшей кровью и потом. Тело занемело: женщина долго лежала распластанная, как морская звезда. "Но, по крайней мере, рядом никого нет", - отстранённо подумала она, со стоном повернулась на бок, села и привалилась спиной к стене. Виски ломило, во рту расползалось что-то отвратительно липкое. Сабира обхватила колени руками и обречённо уставилась в темноту. Дрожа от ужаса и холода, она вспоминала дикие, непристойные картины прошедшего дня. "Прошедшего ли? Эти ублюдки могут вернуться в любой момент и снова… - Из глаз потекли обжигающе горячие слёзы, и Сабира резкими мазками стёрла их со щёк. - Поганые животные! Ненавижу!" Вцепившись зубами в запястье, женщина завыла от отчаяния и жалости к себе. Сын великого Олефира отобрал у неё всё: сначала власть и свободу, а теперь и медальон с головой волка - маленький самообман, позволявший ощущать себя не последней вещью.
- Это всё из-за неё! Грязная подстилка камийской мечты!
Сабира до крови закусила губу - собственный голос напугал её до полусмерти. Сжавшись в дрожащий комок, женщина лихорадочно огляделась, словно могла что-то увидеть в темноте, и прислушалась. Не уловив ни звука, облегчённо выдохнула, расправила плечи. "Что от меня осталось? Почти ничего. Ни капли силы. И что теперь? Развлекать свиту принца, а, если выживу - солдат и пьяниц в каком-нибудь грязном борделе?" Сабира потёрла ладонями влажные глаза и пошарила рукой по полу, отыскивая одежду. Но обнаружила лишь окровавленные обрывки.
- Ещё одно унижение, - простонала она, поднявшись на ноги. - Идти голой через весь замок? Или остаться здесь и ждать? Чего? Вдруг обо мне забыли? Вдруг принц хочет, чтобы я сдохла?
Сабира захныкала. Хотелось зажечь светильники, найти простынь или одеяло, чтобы немного согреться, но женщина боялась двинуться с места без приказа. Зажмурившись, она переступила с ноги на ногу, громко шмыгнула носом и внезапно ясно представила гордую Милену Маквелл с украденным медальоном на груди. Голова волка на фоне кожаного мужского костюма выглядела уместно и правильно, и Сабира ощутила прилив ярости. "Я тоже была такой! Почему он растоптал меня, а не её?!" Словно в ответ на гневную мысль перед глазами возникло лицо Дмитрия. Спокойное и непроницаемое. Он ухитрялся оставаться независимым, даже будучи рабом…
- И всё-таки я победила его! - зло рассмеялась Сабира. - Мага, брата принца Камии! Бросила в каменный мешок, посадила на цепь, как собаку, и замуровала! И Артём оценил это! - От избытка эмоций наложница сжала кулаки и потрясла ими над головой: - Это мой медальон! Моя награда! А ты украла её, Милена!
Сабира уронила голову на грудь и утробно зарычала, чувствуя, как под напором лютой ненависти отступают страх и отчаяние. "Я верну его или умру в схватке! Я докажу моему принцу, что он может гордиться мной! Гордиться силой лучшей женщины Камии!" По телу пробежала дрожь. Метнувшись к стене, наложница ударила по ней кулаком и поспешно заслонила ладонью глаза - яркие магические светильники вспыхнули, как огненные шары. Сабира смахнула с ресниц слёзы, развернулась и хищным, безумным взором обвела комнату.
- Ты хорошо устроился, Кристер, но я буду жить лучше!
Женщина небрежно вытерла ноги об обрывки своей одежды и направилась к шкафу. Распахнула дверцы, осмотрела костюмы и халаты, брезгливо поморщилась, но всё же достала светло-жёлтую накидку из шанийского набивного шёлка. Накинув её на плечи и подпоясав тонким золотым шнуром, Сабира скрутила волосы жгутом и завязала в узел.
- Теперь главное!
Над камином в изящной асимметрии висело разнообразное оружие, и, неторопливо осмотрев каждый клинок, наложница остановилась на коротком, чуть изогнутом мече, напоминающим харшидскую саблю, и кинжале с удобной витой рукоятью. Оружие всколыхнуло в сознании давно забытое ощущение силы, и Сабира громко засмеялась, больше не опасаясь, что кто-нибудь услышит её.
- Я убью любого, кто встанет у меня на пути!
Наложница подошла к напольному зеркалу и с удовлетворением оглядела себя: воинственный блеск в глазах, точёная шея, гордо вздёрнутый подбородок. "Я могу всё!" Пальцы до боли стиснули рукояти, и, печатая шаг, бывшая кайсара направилась к дверям.
Стояла глубокая ночь. Почти все обитатели Ёсского замка спали, а если кто-то из рабов или припозднившихся гуляк-аристократов и встречался на пути Сабиры, то, завидев маниакальный блеск в её глазах, спешил убраться с дороги - схватка с сумасшедшим не говорила о силе. Разве что о глупости.
Сабира же, как никогда в жизни, алкала крови. С каким наслаждением она прорубила бы дорогу к покоям камийской мечты, но противники трусливо прятались, и бывшая кайсара уповала на схватку с Миленой Маквелл. По слухам, наложница Ричарда мастерски владела мечом, и, при мысли об этом, в ушах Сабиры завораживающей музыкой звучал звон стали… Однако действительность оказалась до омерзения прозаичной. Когда, сгорая от нетерпения, Сабира ворвалась в спальню камийской мечты, оказалось, что ненавистная женщина, укравшая у неё положение особенной наложницы, просто-напросто спит. Причём настолько крепко, что ни крики, ни пощёчины не пробудили её…
Отступив от кровати, Сабира подхватила меч и кинжал и глухо рыкнула. Она жаждала схватки, а перед ней лежало вялое, безразличное ко всему тело. Бывшая кайсара едва не разрыдалась от огорчения, но стоило взглянуть на медальон с головой волка, слёзы высохли, а губы исказила дьявольская усмешка:
- Зачем воевать, если я могу получить награду без боя?
Сабира выронила оружие, одним прыжком взлетела на кровать, потянулась к медальону. Пальцы обожгло огнём, и, обиженно вскрикнув, женщина отдёрнула руку.
- Магия… - с горечью выплюнула она, точно само слово было напитано ядом, и слёзы отчаяния хлынули из глаз, смывая остатки разума.
Всё, к чему стремилась, о чём мечтала бывшая кайсара, оказалось запертым за семью печатями. "И что теперь? Умереть? Но почему я? Почему не она?" Сабира наотмашь хлестнула спящую женщину по лицу и скатилась с кровати. Вцепившись в волосы, она ударилась головой об пол, потом ещё и ещё… Дикий хохот раздирал горло, злые слёзы и кровь застилали глаза. Сабире хотелось рвать и метать, крушить и ломать, лишь бы избавиться от удушающего бессилия. Вскочив на ноги, она безумным взглядом обвела спальню:
- Убью! Сначала её, потом остальных!
Наложница подобрала с пола кинжал, развернулась и с рыком вонзила его в грудь Милене Маквелл. По самую рукоять. Глаза волка на миг зажглись серебристым огнём, раздался едва слышный щелчок, и медальон, будто живой, соскользнул на простыни. Сабира заворожено уставилась на нечаянную добычу.
- Мой, - сорвалось с дрожащих губ.
Несмело коснувшись холодного металла, наложница ликующе улыбнулась и закружилась по комнате. Цепочка мерно покачивалась в окровавленных пальцах, волк скалился и, казалось, кивал головой, поздравляя Сабиру с победой. "Теперь надо дождаться принца и всё ему рассказать! Он оценит мою силу и вновь приблизит к себе! Я поступила так, как завещал великий Олефир: убила сильного и заняла его место! Я самая сильная женщина Камии!" Наложница остановилась, накинула цепочку на шею и опрометью помчалась в покои Артёма. Она не знала, когда принц соизволит вернуться в Ёсс, а, значит, нужно было спешить, чтобы встретить его во всеоружии…
Временной маг с интересом взглянул в затуманенные глаза Сабиры.
- Сила… Всё дело в силе, да? Для тебя, как и для остальных камийцев, она наркотик, - певуче-ласково прошептал он и грустно улыбнулся. - Ты действительно считаешь, что сила приносит счастье?
- Да.
- Тогда почему я, принц Камии, несчастлив? Почему я не могу просто жить и радоваться? Почему моя жизнь разваливается на куски?
Тоска и отчаяние в голосе Артёма заставили наложницу распахнуть глаза в растерянном изумлении.
- Вы несчастны, принц? Но…
- Не важно! - Пшеничные волосы взлетели и опустились на плечи. Временной маг склонился над жертвой, опаляя её лицо дыханием. - Хочешь узнать, что было дальше? После того, как ты покинула спальню камийской мечты?
- Но я и так знаю… Я пришла в Ваши покои, разделась и вошла в бассейн.
- А дальше?
- Дальше?
Сабира нахмурилась, пытаясь понять, что имеет в виду принц. По телу наложницы скользнули тонкие пальцы и застыли на животе. Из-под ногтей мага заструился блестящий серебряный свет. Он разливался по коже, лишая её чувствительности, и тёк дальше, в ароматную воду бассейна. Вода посветлела, загустела и вдруг с треском распалась на мелкие ледяные кристаллы. В тот же миг рука мага прошла сквозь кожу жертвы и утонула в тёплых внутренностях. Сабира ничего не почувствовала: принцу хотелось поговорить с ней, и его магия заставила наложницу отрешиться от всего, кроме разговора.
Артём немного жалел, что не слышит криков, но стремление рассказать о проделке со временем пересилило желание "играть".
- Я вернусь в замок только к полудню, - доверительно шепнул он на ухо женщине и, не удержавшись, лизнул её теплую, покрытую капельками воды щёку.
- Ничего не понимаю…
- Ясное дело. Видишь ли, дорогая, я не хотел, чтобы мой брат убил тебя сам. Он сделал бы это быстро и неинтересно. Дима сейчас слишком занят, чтобы растягивать удовольствие, и я пришёл один. По Времени.
- Как это?
- Сейчас объясню. Это просто, милая. Я скользнул на несколько часов назад. Димы ещё нет в замке, и он не сможет вмешаться в мою увлекательную игру.
Артём вытащил руку из живота наложницы, взглянул на окровавленные пальцы и улыбнулся. Взгляд скользнул вниз, на тёмно-красные ручьи, стекающие в ледяное крошево.
- Ты прекрасна, Сабира, и мне будет необычайно приятно убивать тебя, - простонал он и хихикнул. - Правда, здорово, что я прогулялся по Времени, иначе бы мы не встретились, и ты умерла бы не от моей руки…
Наложница вслушивалась в слова принца, гадая, бредит он или говорит серьёзно. Впрочем, смысл разговора всё равно ускользал. Путешествия во Времени, магия - всё это было за гранью её понимания. Почти не дыша, Сабира всматривалась в довольное лицо Артёма и покусывала губу: "Лучше бы не болтал, а взял меня, прежде чем убить".
Маг нахмурился. Его дыхание стало острым и частым, в глазах вспыхнули и пропали серебряные искры.
- Я не хочу тебя! - капризно заявил он, почти коснувшись губами щеки наложницы. - Ты доставишь мне иное наслаждение.
Принц Камии стремительно погрузил руку в живот жертвы и прикрыл глаза. Дразнящий аромат крови пьянил, заставляя разум туманиться и плыть, но маг пока не желал отдаваться на волю чувствам. И, справившись с дрожью, заговорил быстро и жарко:
- Хорошо, что я пришёл к тебе первым, милая. Ты не представляешь, какое облегчение я испытываю, при мысли, что Вале не придётся мараться кровью. Ибо, после того как я усыпил Диму, будущее изменилось - убийцей должен был стать наш Солнечный Дружок. А я ведь обещал защищать его. Я помню, как он плакал в Вилине, когда убил пару десятков серых рубах. Не хочу, что бы он расстраивался снова.
- Я не…
- Знаю, что не понимаешь, но я всё равно расскажу. Ты лежала на моей кровати, обнажённая и прекрасная. Ты ждала меня, а я всё не шёл. Ты нервничала, сходила с ума от желания продемонстрировать трофей и стать моей жертвой! - Артем захихикал, нервно всхлипывая и пофыркивая. - Но появились они. И, увидев мою жену, ты пришла в ярость. Ты ведь спятила, когда мои спутники развлекались с тобой, не так ли?
- Нет!
- Да-а-а… Именно поэтому ты убила Марусю… - Временной маг болезненно прикрыл глаза, проскулил что-то невнятное и неестественно ровным голосом продолжил: - Ты набросилась на Нику, и Валя одним махом снёс тебе голову. Бр-р… Жуткая была картина.
- Ложь! - не помня себя, выкрикнула Сабира и осеклась, затравленно глядя в лицо принца.
- Это правда. Точнее, твоё несостоявшееся будущее.
Артём отстранился, прошептал заклинание, и лёдяное крошево растеклось ароматной тёплой водой. Желание "играть" становилась невыносимым, и маг перестал противиться ему.
- Но не волнуйся, родная, это будущее тебе не грозит. Я всё исправил. Валя никогда не узнает о том, что сделал, а ты… Ты проиграла, Сабира! Тебе не стоило даже касаться моей Милены, ибо её смерть едва не стоила жизни моему брату! Ты заплатишь за его горе!
Ледяные оковы пали. Мучительный, ласкающий ухо крик сорвался с губ Сабиры, и Артём жизнерадостно рассмеялся. Он снова чувствовал себя блистательным принцем Камии, гордостью своего великого родителя, и знал, что нужно делать, чтобы не разочаровать его.
- Вы останетесь довольны, магистр, - сорвалось с губ, и мага окутало ледяное серебряное пламя…
В покои Дмитрия Артём вернулся мокрым, перепачканным кровью, но невероятно счастливым. Он плюхнулся на край постели и с любовью взглянул на усталое лицо друга. Бледная кожа, тёмные круги под глазами, между бровями - упрямая складка. "Интересно, что тебе снится? - подумал временной маг, но коснуться сознания друга не решился. - Пусть отдохнёт, неизвестно, что будет дальше". Однако сидеть у постели друга и ждать пока тот выспится, терпения не хватило. Артём изнемогал от желания поделиться историей о свершившейся мести и, напряжённо потерев лоб, скользнул в утро следующего дня.