Эми болтала без умолку, обсуждая последнюю серию своего любимого сериала, не забывая при этом аккуратно складывать бумажные салфетки в жестяную подставку. Я же откровенно зевала, следя пристальным взглядом за минутной стрелкой, которая со скоростью черепахи приближалась к цифре двенадцать.

Спустя десять минут, которые показались мне как минимум часом, я смогла, наконец, выдохнуть и выскочить из-за барной стойки, на ходу стягивая фартук.

— Свобода-а! — пропела, радуясь, что никто из посетителей не успели зайти в кафе до окончания моей смены, а это значит, я спокойно могу отправиться домой, передав работу моей сменщице Эми.

— Так радуешься, будто из рабства вырвалась, — одарив меня недовольным взглядом, усмехнулась моя «коллега».

И она не лукавила, ей на самом деле было довольно сложно меня понять.

Уж кому-кому, а Эмили действительно нравилось работать в кафе. Она была одной из тех вечно приветливых, веселых и жизнерадостных девушек, которые буквально светились позитивом и были словно созданы для работы «хорошенькими официантками». Видимо моя фабрика, на которой пони в радужных пижамках должны вырабатывать жизнерадостность и позитив, была явно закрыта. Потому что в отличие от Эмми, каждая минута, проведенная мною в стенах кафе, была подобна мУке. Мало того, что меня уже тошнило от запаха кофе и бекона, которым, казалось, полностью пропитались моя кожа, волосы, да и весь гардероб в придачу, так я еще не могла вовремя промолчать, постоянно получая выговоры от менеджера и лишаясь чаевых.

Да уж, набивать татуировки гораздо интереснее, скажу я вам.

К тому же клиенты не особо настроены хамить, когда у тебя в руках острая игла, находящаяся в опасной близости от их тела.

Вздохнув, не без сожаления вспомнив «будни свободного художника», направилась к подсобке, где хранились личные вещи персонала.

Спустя пятнадцать минут я уже выбегала из здания кафе, но направилась не в сторону автобусной остановки, а в абсолютно противоположном направлении — по уже знакомому маршруту.

Дойдя до пляжа, я стянула кроссовки и с наслаждением ступила босыми ступнями на нагретый на солнце песок.

Сделала пару шагов и улыбнулась, впервые за день почувствовав себя хоть чуточку счастливее.

Прогуливаясь вдоль пляжа, все никак не могла заставить себя оторвать взгляд от закатного солнца, медленно погружающего в воду, и поехать домой. Сколько ни любуйся на песчаные пляжи Майами, а их красота каждый раз вызывает безумный восторг.

Вот только мне отчего-то, глядя на этот потрясающий вид, постоянно вспоминается совсем другой закат на фоне Бруклинского моста, и я ничего не могу с эти поделать…

В очередной раз осмотрев безлюдный берег, я задалась вопросом, а не совершила ли ошибку, приехав сюда?

Не скажу, что тетка встретила меня с распростёртыми объятиями, мало того,

меня в тот же день чуть не отправили обратно. Первой фразой, что я услышала от тети Мэри, была: «Только не говори, что ты беременна!».

Думаю, дальше рассказывать не стоит, с ней и так все было понятно с самого начала.

Каким-то чудом мне удалось уговорить тетку не отсылать меня обратно, клятвенно пообещав, что я завтра же найду себе работу, ведь по ее же словам «тянуть еще одного подростка на своей шее» моя святая родственница явно не сможет.

Вы будете смеяться, но я наивно полагала, что смогу устроиться работать в хоть какой-нибудь тату-салон. Но на деле же оказалось, что несовершеннолетняя девчонка, которая утверждает, что имеет опыт работы, абсолютно никому не сдалась. Набивать татуировки на дому я тоже не могла, ведь у меня не было с собой ни одной роторной машинки, не говоря уже о пигментах.

Обойдя все тату-салоны в округе, я сдалась и устроилась работать официанткой в кафе «У Лари», ведь ничего иного мне просто не оставалось.

Новое место работы находилось около не самого популярного, но все же пляжа, и это, поверьте, было его единственным плюсом. Ведь несмотря на то, что посетителей всегда было достаточно много, в конце рабочего дня, я получала бонус в виде прогулки по пустынному пляжу и возможность наблюдать красивейшие закаты, которые мне только доводилось видеть в своей жизни.

Поэтому неудивительно, что после окончания смены я вновь на этом месте, топчу песок и слушаю звук прибоя.

Достав телефон из заднего кармана джинсов, делаю несколько фотографий морского заката и отправляю их Рашу, прикинув по времени, что он сейчас должен уже проснуться.

Спустя минуту, приходит сообщение:

«Сдалась мне эта лужа, шли свое фото».

Улыбаюсь, прижимая к себе телефон.

Теперь, думаю, стоит рассказать «самое интересное».

С Рашем, как вы понимаете, все так же было не особо радужно. Первые пару недель он злился на меня, это было видно и по коротким, довольно сдержанным смс, и по отсутствию телефонных разговоров — он постоянно сбрасывал мои входящие, объясняя нежелание разговаривать тотальной занятостью.

Но однажды ночью видимо соскучился и сам разбудил меня звонком, заставив выскользнуть из комнатки, которую мы делили с братом, в ванную и, закрывшись там, долго болтать, усевшись на полу, с глупой улыбкой прижимая телефон к уху.

Только спустя пару дней из разговора с Лерой я узнала истинную причину звонка Раша.

Гонку перенесли, и мое вынужденное пребывание во Флориде затягивалось еще на неопределенный срок.

Я так и не поняла, что там произошло, но одного из так называемых «спонсоров» гонок то ли убили, то ли посадили, и дата финала сдвинулась, пока вся шумиха не уляжется.

И вот пошел уже второй месяц с момента отъезда, приближался мой день рождения, а определенности все не было, и это еще больше заставляло волноваться, гадая, а не поспешила ли я с отъездом? Предполагалось, что моя поездка к тетке продлится месяц, но жизнь и в этот раз внесла свои коррективы, переписав все наши планы по-своему.

Крики чаек возвращают меня к действительности, отвлекая от невеселых мыслей.

Прихожу в себя, понимая, что все еще держу в руках телефон, глядя на сообщение.

Вместо ответа набираю номер Раша, желая услышать его голос, но он сбрасывает вызов, давая понять, что не может сейчас разговаривать.

В очередной раз тяжело вздохнув, я отряхиваю песок и, натянув кроссовки, плетусь к автобусной остановке.

Добравшись до квартиры, вспоминаю, что по четвергам у Люка нет вечерних тренировок, а значит вся «семейка» сейчас дома, ожидает моего возвращения, и об уединении не стоит даже мечтать.

Брат, вначале обрадовавшийся нашему воссоединению, быстро сообразил — мало того, что денежные переводы от моего имени теперь прекратятся, так нам еще придется делить одну комнату на двоих, что абсолютно не устраивало обоих. Поэтому, когда первые восторженные порывы слегка поутихли, мы начали пилить и доставать друг друга из-за каждой мелочи, в точности так, как делали это раньше, когда жили вместе.

Вот и сейчас я без особого энтузиазма повернула ключ в замке и переступила порог квартиры, ожидая очередного «милого» вечера от братца.

Но Люк уже ждал меня в прихожей с широченной улыбкой на пол лица.

— Привет, сестренка, хоть бы предупредила, что ты пригласила гостей, — не стал он откладывать в долгий ящик причины своей бурной радости. Но я все еще не понимала из-за чего брат светится, как ракета на четвертое июля, поэтому, не разуваясь прошла в гостиную, чтобы посмотреть каких там гостей принесло в столь позднее время.

Картина, представшая передо мной, заставила застыть на месте.

Давайте я в красках опишу вам увиденное, и вы поймете, что именно меня так поразило.

Небольшая уютная гостиная тети Мэри, оформленная в персиковых тонах, всегда была предметом ее гордости и представляла собой образец хорошего вкуса хозяйки. Но сегодня тетушка не сочилась бахвальством и превосходством, чувствуя себя как минимум королевой, принимая гостей в столь изысканной атмосфере.

И неудивительно, ведь посреди всего этого персикового великолепия, на диване цвета чайной розы, восседал Раш, который в своей кожаной косухе, байкерских ботинках и с трехдневной щетиной вносил весомый диссонанс в тщательно подобранный тетушкой интерьер.

Хорошо, что я остановилась, иначе бы точно споткнулась, влетев в комнату и тем феерично дополнив представшее передо мной зрелище.

К моему изумлению Раш держался на удивление свободно — он расслаблено откинулся на спинку дивана и будто не замечал неодобрительных взглядов хозяйки дома, которая такой выдержкой похвастаться явно не могла.

По пунцовым щекам и недовольному выражению лица было ясно, что тетя Мэри из последних сил выносит присутствие столь странного, мягко говоря, гостя и, я уверена, буквально ждет-не дождется моих объяснений и возможности как можно быстрее выставить Раша за дверь.

Ну уж нет, такого удовольствия я ей не доставлю!

— Михаль, как хорошо, что ты, наконец, пришла. Этот… молодой человек, утверждает, что вы знакомы, — поправив дрожащими пальцами оборки своего идеально-отглаженного шелкового платья, тетка соизволила одарить меня негодующим взглядом. Говорила она на английском, из чего я сделала вывод — ей и в голову не пришло, что Раш говорит по-русски.

Видимо, в этот момент я должна была почувствовать себя как минимум пристыженной, но отчего-то мне захотелось рассмеяться, и это явно не укрылось от внимания тети Мэри.

Весь ее самоконтроль таял на глазах, как и пунктик насчет правил хорошего тона и гостеприимства, особенно когда она поняла, что помощи от меня ждать не стоит.

Решив, что поздно строить из себя провинившуюся и начинать извиняться, я, как ни в чем не бывало, прошагала к дивану и под удивленными взглядами присутствующих уселась рядом с Рашем.

— Привет, милый, не представляешь, как я рада тебя видеть, — проворковала я на русском, не переставая улыбаться, и чмокнула Раша в небритую щеку.

Нет, ну а что?!

Как там говорит Лера? Не можешь изменить ситуацию, расслабься и получай удовольствие!

Первый шок, как и приступ смеха от увиденного, прошел, и теперь я чувствовала какую-то бешенную эйфорию от осознания того, что Раш, спустя столько дней разлуки, наконец, здесь. Мне хотелось улыбаться, глупо хихикать и плевать на все остальное.

Ко мне, между прочим, парень приехал.

Имею законное право радоваться!

Раш пришел в себя первым, обнял меня, буквально сгребая с дивана, крепко прижал к себе и, натянуто улыбнувшись, чмокнул в макушку.

Видимо, именно это и добило тетю Мэри окончательно, вызвав бурю негодования. Не удивлюсь, что после она сожжет свой розовый диванчик, который мы, два нечестивца, посмели только что осквернить.

— Так это правда? МихАль, откуда в твоем окружении появился такой человек?! Я думала, что ты умная девушка и не водишь знакомства с подобным… с подобными…

— Она не водит знакомства, а просто живет у меня больше года, — доверительно поведал Раш, перебив собеседницу на полуслове.

Я едва не рассмеялась, как у Раша все "просто-то" оказывается. А спим мы, наверно, вместе потому что темноты боимся, оба. Прикусив щеку изнутри, что бы не расхохотаться в голос, я с любопытством наблюдала за дальнейшим развитием событий.

— Что-о?! — темноволосая голова тети качнулась, будто идеальная, локон к локону, прическа начала оттягивать ее назад.

— Михаль, объяснись!

— А что тут объяснять? Это правда, — я не стала уточнять, что бОльшую часть этого года хозяин квартиры был в отъезде, занимаясь восстановлением прооперированной ноги.

Согласитесь, без этой детали история звучит уже не так пикантно.

Уверена, сейчас вы подумаете, что издеваться над бедной тетушкой ой, как нехорошо.

Возможно…

Но за последний месяц я так устала от постоянных придирок и правил тетки, что сейчас буквально получала удовольствие, наблюдая за ее пунцовым от возмущения лицом.

Знала бы, как сильно буду скучать и на что себя обрекаю, уезжая от Раша, никогда бы не отправилась в эту поездку. Все же я слишком привыкла к свободной жизни и отсутствию тотального контроля со стороны взрослых, наверно именно поэтому мне так тяжело далось соседство с тетей Мэри.

Ну и помимо всего озвученного, словами не передать, что сейчас творилось у меня в душе. Будто тысячи бабочек устроили дискотеку с чертями. Теми, которые обычно в тихом омуте. Ну, вы понимаете…

В общем весь мой богатый внутренний мир воспрял духом при виде Раша, и в данный момент я переживала последствия этого эмоционального подъема. Ощущение легкости, беспечности и абсолютного счастья кружили голову. Хотелось смеяться, а еще целовать любимого, но этого уж тетушка точно не перенесла бы, хотя, не скрою, меня так и подмывало проверить. Поэтому я творила безумства, пользуясь моментом и не задумываясь о последствиях.

Но вернемся к нашему импровизированному шоу, ведь разговор с тетей был в самом разгаре, как и начинающаяся перепалка.

Узнав столь «интересные» подробности о моей жизни в Нью-Йорке, тетя Мэри уже не могла остановить поток негодования, который она решила обрушить на голову Раша.

— Да как вы могли воспользоваться положением и уязвимостью беззащитной девушки?!

— А чего ты ожидала, оставляя семнадцатилетнюю девчонку одну в огромном городе?! — Раш говорил негромко, но в его голосе слышалось столько презрения, что даже мне захотелось поежиться.

— Что за вздор? Я оставила ее с отцом! Я бы никогда не…

— С отцом? Непросыхающий алкоголик, который большую часть времени даже не узнавал родную дочь? С этим отцом?

— Я… Я не знала и не думаю, что вы вправе говорить так о…

— Все ты знала. И откуда она деньги берет для брата, тебя не волновало, пока все тихо было. А теперь раскудахталась! — тетка даже в лице поменялась. Неужели ее настолько задели слова Раша, или она на самом деле чувствовала вину за то, что оставила меня? Сейчас вся ситуация не казалась мне такой уж драматичной, но тогда, когда я действительно осталась один на один с пугающей взрослой жизнью, не скрою, временами мне было по-настоящему страшно. Хорошо, что меня вовремя взяла под свое крыло Лера, не только дала работу, но и помогла обрести новых друзей и дом.

А Раш тем временем продолжал свой монолог, не отвлекаясь на возмущенные возгласы собеседницы:

— Так что не надо мне про уязвимую и беззащитную втирать. Все тут знают, из-за кого она оказалось в таком положении.

Вся моя веселость и беззаботность куда-то улетучились.

Это Раш сейчас за меня заступается что ли, отчитывая тетю Мэри?

Я сильнее прижалась к боку любимого, но мы уже поднимались, явно не собираясь надолго задерживаться.

— Хорошо, хоть мальца забрала, с ним бы Миха точно не выкарабкалась. И на том спасибо, — Раш направился в прихожую, не выпуская меня из крепких объятий.

— И… Как же мы теперь? — бессвязно лепетала тетя, ошарашено глядя по сторонам.

— А теперь мы все — большая, счастливая семья. Считай, сегодня состоялось знакомство, — усмехнулся Раш, даже не оглянувшись.

В себя я пришла уже на улице, с удивлением обнаружив, что на автомате захватила сумочку и куртку. Или это Люк всунул мне их прямо в руки перед тем, как захлопнулась дверь? Не знаю…

— Зря мы так ушли, она же вызовет полицию!

— Не вызовет, знает, что виновата, — пробормотал Раш, выкатывая припаркованный в тени деревьев байк.

— Неудивительно, что я его не заметила, такая маскировка, — не смогла сдержать улыбки, глядя на взъерошенные светлые волосы на затылке, которых так хотелось коснуться.

— Хотел сделать сюрприз, — усмехнулся Раш, протягивая шлем в мою сторону.

— У тебя получилось, — я перехватила его руку, заставив остановиться и посмотреть в глаза.

— Что-то не особо ты, блин, удивилась! Зашла, как ни в чем не бывало, и уселась рядом, будто вчера виделись.

— Удивил-удивил, — закивала, подтверждая свои слова. — Это я в состоянии аффекта выдала.

— И часто с тобой такое случается? — улыбается, притягивая ближе.

— Рядом с тобой постоянно, — отвечаю, вторя игривому тону, позволяя сжать себя в крепких объятиях.

— Ух, как заговорила-то, — мы стоим вдвоем посреди пустынной улицы, глупо улыбаясь, словно не можем наглядеться друг на друга или не находим сил разомкнуть объятий.

— Ну, здравствуй, — выдыхает чуть слышно в мои губы, едва касаясь их своими, в невинном подобии поцелуя. А я даже вдохнуть нормально не могу. Боже, как же я по этому всему соскучилась. По запаху, вкусу любимого мужчины, его прикосновениям, а еще голосу, такому хриплому у самых губ.

— Мне что, опять придется целовать первой? — дразню, вспоминая слова, сказанные Рашу, кажется, тысячу лет назад.

— Поехали уже, а то я за себя не ручаюсь. Разболталась тут…

— Что, тоже состояние аффекта? — прячу бесстыдную улыбку, получая удовольствие от нашей шуточной перепалки.

— Хроническое… — бормочет Раш и тащит меня к байку, а я и не сопротивляюсь. Иду, куда позовёт, хоть на край света…

______

Оборачиваю руки вокруг твердого как камень торса, вжимаясь грудью в обтянутую косухой спину Раша.

Улыбаюсь, чувствуя, как предвкушение смешивается с бурлящей в крови радостью, грозя превысить все допустимые нормы.

Мотоцикл ревет под нами как живой, и, уверенно набирая скорость, несется по тихим окрестным улочкам, распугивая припозднившихся прохожих.

Картинки ночного города сменяют друг друга, проносятся с бешеной скоростью, словно сумасшедший калейдоскоп, но сегодня я не чувствую удушающих волн страха, гораздо увереннее ощущая себя «в седле». И будто почувствовав это, Раш выруливает на автостраду, прибавляет газу, дает крюк вдоль полуострова и несется дальше наперегонки с ветром.

Жалею, что на моей голове шлем, а так хочется сейчас прижаться щекой к кожаной куртке Раша, вдохнуть запах ветра, ощутить вкус скорости на губах и окончательно поверить, что это не сон.

Больше месяца разлуки дались очень тяжело, и только сейчас я понимаю, насколько сильно соскучилась.

От скорости и долгой езды перехватывает дыхание, но я и не думаю жаловаться. Ощущение полета и свободы будоражит кровь. Не могу перестать улыбаться, ощущая себя по-настоящему счастливой.

Мы несемся во тьму, а я все пытаюсь вспомнить, отчего раньше так боялась мотоциклов? Сейчас, сидя позади Раша, крепко прижавшись к его спине, я чувствую себя в безопасности, несмотря на извергающий адский рокот мотоцикл и совершенное непонимание куда же мы направляемся.

Мне хочется, чтобы эта поездка никогда не заканчивалась, время будто остановилось, остались только мы, мчащиеся навстречу ночи. Но, естественно, моим желаниям не суждено сбыться, и когда мотоцикл съехал с автострады, Раш был вынужден сбросить скорость.

Мы выехали на темную, едва освещенную улочку, что вовсе не мешало Рашу продолжать движение. Он, казалось, с легкостью ориентируется в полутьме и уже через пять минут нашел место для парковки.

Заглушив мотор и прихватив дорожный рюкзак, тут же потащил меня в сторону шуршащего прибоем моря.

Вокруг ничего не было видно дальше вытянутой руки, я постоянно спотыкалась, хохоча и умоляя идти помедленнее. Хорошее настроение, на удивление, не испарилось, а даже улучшилось после поездки на мотоцикле.

Раш же продолжал целенаправленно меня куда-то тащить в этой кромешной тьме, бормоча ругательства себе под нос.

Когда мы, наконец, оказались на берегу, я восторженно выдохнула, оглядываясь по сторонам.

Судя по шезлонгам и «именным» зонтикам, это был частный пляж, а вернее какой-то его отдаленный участок, но не это было главным.

Здесь, вдали от города, небо было по-настоящему черным, а звезды проступали на нем мерцающими узорами созвездий.

Прибой отбивал свой собственный ритм, волны бились, обрушиваясь на песок, вторя ударам сердца, и я на мгновение остановилась, наслаждаясь красотой, пытаясь впитать в себя все и сразу: теплый ночной бриз, путающий волосы, волнующий запах моря, его шум и терпкий вкус соли на губах.

Меня настолько поразил и восхитил вроде бы обычный, на первый взгляд, для Майами вид, но, как правильно говорят — главное мы видим не глазами, а чувствуем сердцем. Наверно именно когда ты влюблен и по-настоящему счастлив, то в большей мере, чем обычно, открыт для красоты.

В своем воображении я уже рисовала этот пейзаж, стараясь запомнить все оттенки темно-синего, чтобы позже передать на бумаге хотя бы часть этой красоты. Оставить для себя на память пусть бледную, но все же копию сегодняшней ночи.

Но, кажется, только меня до глубины души поразил открывшийся вид. Оглянувшись, я замечаю, как Раш опускается на лежак, тяжело откидываясь назад, и трет лицо ладонями, прогоняя усталость. Не задумываясь, тут же переключаюсь, отвлекаясь от окружающего меня пейзажа, подходя к шезлонгу.

— Долго ехал?

— Чертовски долго, но зато дорога неплохо прочищает мозги.

Вспоминаю, как тяжело мне далось путешествие в автобусе, занявшее около суток, а ведь Раш не просто ехал — он следил за дорогой, постоянно находясь в напряжении и не имея возможности отдохнуть.

— Ты хотя бы спал? — интересуюсь взволнованно, скептически оглядывая его с высоты своего роста.

— Пару часов, когда понял, что меня конкретно вырубает.

— Сумасшедший, проделать такой путь в одиночку! Ну ничего, когда поедем обратно, буду следить, чтобы ты отдыхал, — усаживаюсь рядом, привычным жестом обнимая за плечи.

— Ты о чем? — интересуется Раш, удивленно вскинув брови.

— О поездке домой…

— Всерьез думаешь, что я потащу тебя на мотоцикле за две тысячи километров?! — Раш даже развернулся, чтобы лучше видеть мое лицо, видимо, в его понимании я сказала несусветную глупость.

— Но ты же приехал за мной!

— Я приехал к тебе. Ты останешься в Майами до финальной гонки, как и хотела, — его слова слишком резки, несмотря на кажущуюся небрежность, и я понимаю, что Раш все еще злится. Пусть и не показывает вида, но он не простил моего решения уехать. Будто мне самой сейчас от этого не тошно…

— И что, ты приехал просто повидаться? — стараюсь не обращать внимания на его резкие слова. Он говорит правду, и, как бы мне ни было обидно, наверно, я это заслужила.

— Я приехал поздравить тебя с днем рождения…

— Он у меня через четыре дня! — усмехаюсь, показывая четыре пальца, будто общаюсь с маленьким ребенком. Не думаю, что Раш перепутал даты, просто возможность приехать выдалась только сейчас, и он не стал ее упускать. Чему я безумно рада. Но не дразнить его попросту не могу — слишком уж велик соблазн.

— Подарок уже доставлен, не нужно благодарности, — ворчит Раш, разводя руками, и я тут же напрягаюсь, вглядываясь в его лицо, пытаясь понять, не намекает ли он, что знает о подарке Макса. Но буквально одного взгляда мне хватает, чтобы облегченно выдохнуть — Раш не из тех людей, кто стал бы молчать, узнав о таком, да и Макс совсем не болтливый парень, а больше никто и не знает о нашем небольшом секрете.

— Стесняюсь спросить, подарок это — ты? — уже откровенно смеюсь, полностью включившись в игру.

— А я вот не стесняюсь. И чем тебе подарок не угодил? Многие обзавидовались бы.

— Ах, многие! Это кто же? Катенька?!

— Сразу тебе пароли и явки сдать? Ну нет!

— Эй, подарок! Я не поняла, ты вроде должен радовать!

— Да? Где это написано?!

— Где-то тут, на этикетке, — хохоча, задираю его футболку и застываю, увидев в полутьме новый рисунок. Этой татуировки точно не было, когда я уезжала. Раш тут же спохватившись, одергивает футболку и тянется к рюкзаку, торжественно объявляя:

— Так, кажется, самое время переходить к плану «Б», — чуть повозившись с застежкой, он выуживает стеклянную бутылку, и мои глаза округляются.

— Шампанское?! Неужели мистер «тебе еще рано пить» привез мне шампанское?!

— Может это я себе? В качестве антидепрессанта.

— Так, подарок! — произношу предостерегающе, не переставая при этом улыбаться.

Боже, как же я по нему соскучилась!

Какой же дурой я была, решив уехать.

Хочется вцепиться в Раша и больше никуда не отпускать, чем я, кстати, и планирую заняться.

— Ладно-ладно, уговорила, выпьем вместе.

— Ты пьешь шампанское?

— Выпью газировки, чтобы тебе меньше досталось.

Тут уж я не могу удержаться от того, чтобы хорошенько не толкнуть Раша, целясь коленом куда-то в область ребер. Мой маневр, естественно был быстро раскрыт, а я обездвижена. В оправдание скажу, что не очень-то удобно отвешивать удары, лежа с огромным парнем на узком лежаке.

Потом мы пили шампанское, прямо из бутылки, смеясь и отплевываясь от постоянно попадающей в рот пены, не особо эстетично, но безумно весело. А после, липкие, но безумно довольные лежали, обнявшись, глядя на ночное небо, не переставая целоваться.

И вот кто после этого скажет, что Раш не романтик?

Я сама бы не поверила в подобное еще пару недель назад. Хочу, чтобы мой день рождения был как минимум раз в полгода, если мне будут полагаться такие бонусы.

— Знаешь, почему ты мне понравился? — шампанское или безумно романтичная атмосфера, не знаю что именно из этого сподвигло меня на ночные откровения, но факт остается фактом: я все же решила поговорить по душам, а вернее излить эту самую душу.

— Помимо шикарной внешности и божественного обаяния? — уточняет Раш, не моргнув и глазом, а у самого уголки губ вздрагивают от едва сдерживаемой ухмылки.

— Помимо этого, — отмахиваюсь, пропуская мимо ушей его шуточки. Глаза не закатывает, от разговора не убегает, и на том спасибо. Видимо сильно соскучился, раз согласился на подобного рода болтовню.

— Тогда даже не знаю, что еще предположить.

— Меня поразил ты настоящий. Такой смелый, отчаянный. Ты не прячешься от проблем, не убегаешь, как я…

— Миха, ты не бежишь от проблем, — шепчет, успокаивая, прижав к себе как можно крепче.

— Нет, это правда, убегаю. В самом начале от отца сбежала, теперь от тебя. Как только на горизонте появляются неприятности, начинаю тут же паковать чемоданы. Я — слабая, мне самой от этого тошно, но… Прости меня, — бормочу уткнувшись в футболку Раша, не решаясь поднять голову и взглянуть ему в лицо. Не думала, что смогу произнести это вслух, но, видимо, алкоголь предал мне храбрости, и я смогла озвучить то, что мучило меня все время, пока мы были в разлуке.

— Тебе не за что просить прощения.

— Есть за что, и не нужно меня переубеждать. Я бы хотела быть как ты — ты не боишься, а двигаешься вперед. Я каждый день видела, как ты идешь напролом к своей цели.

— Это не мой выбор, мне просто ничего больше не остается — только выгрызать себе право на прежнюю жизнь. И твой отъезд не делает тебя слабой. Я — мужчина, я должен бороться, не ты. Ведь женщина она изначально выбирает сильного, того, кто идет вперед, несмотря ни на что, — обхватывает мое лицо, заглядывая в глаза, продолжая свое проникновенный монолог. — Просто пойми, что тебе не нужно больше убегать — я защищу. Сам сдохну, а тебя в обиду не дам. Ты просто будь рядом, чтоб я знал, для чего все это, что не зря надрываюсь. Я тогда всех порву. Понимаешь?

— Да. Но ты хотя бы иногда слушай меня и рассказывай о своих планах. Тяжело играть в одни ворота, каждый раз натыкаясь на стену с твоей стороны. Пусть редко, но говори со мной так, как сейчас. Я же не прошу много.

— Блин, Миха, пойми, мне ж каждый раз напоминать себе приходится, что ты у меня мелкая совсем. Тут и так крыша едет, а еще ты укатила черти куда!

— Прости, но я испугалась, и ты был совершенно невменяемым, когда узнал о драке. Я боялась тебя подставить, боялась, что можешь натворить глупостей…

— Пойми, конфетка, ты не делаешь меня слабым, слабым человек становится, как только перестает быть самим собой. А рядом с тобой я, черт подери, самый что ни на есть настоящий, — ухмыляется, быстрым поцелуем касаясь моих губ, будто ставя точку в нашем разговоре и не давая мне возможности ответить.

Какое-то время мы молчим, не зная, что сказать, погруженные каждый в свои мысли. Но, видимо, морской воздух действует не только на меня, пробуждая к ночным откровениям.

— Слышала хоть раз, про песню дороги? — спрашивает Раш и, не дожидаясь ответа, глядя куда-то мимо меня, продолжает. — Когда мчишь на пределе, то рев двигателя, стук собственного сердца, да шум колес по асфальту сливаются в один единственный звук, который проходит сквозь тебя. Такое бывает обычно перед самым концом гонки, — бормочет рассеянно, кажется, полностью погрузившись в воспоминания. — Нагрузка чумовая, выжимаешь из байка, да и из себя, последние силы, пульс бесится, нервы на пределе, и в это момент ты слышишь, как поет асфальт за спиной, поет только для тебя одного… Скажешь бред? Может быть и так, только не я один слышал…

— И так бывает каждый раз в финале гонки или только тогда, когда ты выигрываешь?

Раш улыбается, переводя на меня напряженный взгляд:

— Так бывает, когда на финише тебя ждут. Я уже давно не катал под песню асфальта, но в тот раз, когда ты ждала меня на Перекрестке, опять услышал…

Мы пару минут просто смотрим друг на друга, а потом я не выдерживаю и бормочу, закатывая глаза:

— Нет, девушки реально ведутся на подобные рассказы? Лера права: рядом со мной ты превращаешься в жуткого болтуна.

Раш смеется и, обхватив меня за талию, подтягивает ближе к себе.

— Нет, я действительно слышал песню асфальта!

— Ага-ага, и готовить ты умеешь, я в курсе, — хохочу, пытаясь освободиться от крепких объятий.

— Попкорн и стейки, я — бог кулинарии! — давясь смешком, Раш все еще тянет меня на себя.

— Пусти меня, кулинар!

— Тогда уж кондитер.

— Почему?

— Потому что вечно тусуюсь с одной конфетой, — произносит, усаживая меня к себе на колени, воспользовавшись моим минутным замешательством. Не упуская возможности, устраиваюсь поудобнее, прижимаюсь как можно ближе, желая сократить расстояние между нами до минимума. Касаюсь губами шеи Раша и, не успев подумать, поддавшись минутному импульсу, прикусываю солоноватую кожу, осторожно втягивая ее в рот. И замираю, сообразив, что натворила.

— Только не говори, что поставила мне засос, — тут же интересуется Раш, сотрясаясь от смеха.

— Хочу, чтобы все знали, что этот подарок — мой.

— Связался с малолеткой…

— Ужас, но ничего, через четыре дня все наладится.

— Боюсь, это уже хроническое. Тоже что ли тебя отметить? Дай только место поинтереснее выберу! — Раш за секунду перекатывается, подминая меня под себя, и, не переставая хохотать, нависает сверху, жаждая отмщения.

— Ра-аш! — кажется, мой визг слышало все восточное побережье.

Я хохочу и отбиваюсь, пытаясь освободиться, но ему все же удается оставить пару отметин на моей коже.

— Может уже прекратишь дурачиться, и перейдем к чему-нибудь поинтереснее?

— Точно, мне же еще выспаться нужно! Молодец, что напомнила, — проговорил, укладываясь рядом и поправляя мою одежду.

— Серьезно? Ты приехал за две тысячи километров, чтобы поздравить меня с еще не наступившим днем рождения и просто поспать?

— А в твоем представлении я должен уложить тебя прямо тут?

— Да!

— Посреди пляжа?

— Да!

— Чтобы доказать, как соскучился?

— Как минимум, а то я уже в красках себе представила, как ты там по мне скучал, катая девиц на байке.

— Железная логика! Спи, конфетка, отдохну и покажу тебе, как скучал. А то придумала черти чего.

И пусть Раш не выполнил и половины своих угроз, благополучно отключившись спустя двадцать минут наших обниманий. Видимо больше суток в пути доконали его окончательно, автоматически переведя в режим энергосбережения, но я даже разозлиться по-настоящему не могла, глядя на небритого уставшего мужчину, который спал, ни на секунду не выпуская меня из своих крепких объятий.

Кто знает, когда в следующий раз ему удастся нормально выспаться, с его-то бешеным графиком. Поэтому я устроилась поудобнее, наслаждаясь теплом тропической ночи и объятиями любимого мужчины.

Наутро я проводила Раша, не без сожаления получив очередной отказ на просьбу взять меня с собой.

Хоть и понимала, что такую дорогу, да еще на мотоцикле, мне не выдержать, но попробовать все же стоило.

Раш же был категорически против, и я осталась, решив хотя бы в этот раз послушаться, а не проявлять упрямство.

Двадцать семь часов спустя, Раш вернулся домой, а я смогла, наконец, успокоиться и перестать переживать как он там в дороге.

Жизнь потекла в привычном ритме, лишь только тетя чаще, чем обычно, высказывала мне свое недовольство, да брат засыпал вопросами про Раша и его байк, кажется, найдя для себя нового кумира.

Я считала часы, ожидая завершения своей ссылки и возвращения в Нью-Йорк, но за два дня до гонки Раш пропал.

Перестал отвечать на сообщения и звонки, впрочем как Лера и Макс. Я не находила места от беспокойства, но успокаивала себя, уверяя, что у них просто много дел перед гонкой. Когда же день икс прошел, а ребята так и не объявились, я забила тревогу. Отыскала в телефоне номера всех, с кем хоть когда-то общалась на Перекрестке, и начала обзванивать, пытаясь аккуратно разузнать, что они знают о гонке.

Спустя час глупых шуток и бессмысленной болтовни, мне все же удалось выяснить, что финальная гонка состоялась, но вот Раша на ней не было.

Я так и сидела с телефоном в руке, пытаясь осознать услышанное и понять, что это значит.

Хотя, что уж тут понимать, не нужно быть гением, чтобы понять — произошло что-то чрезвычайное.

Поэтому, не долго думая, я собрала всю наличку, что у меня была на тот момент, и отправилась за билетом в один конец.

Стараясь гнать от себя дурные мысли, раз за разом прокручивала в голове случившееся, стремясь найти логичное объяснение произошедшему. Но здравый смысл подсказывал, что ничего хорошего произойти уж точно не могло, а значит нужно готовиться к худшему.