Семья Тайлер и их помощники, работавшие на ранчо, устроили грандиозный пикник. Три больших стола, занимавшие почти всю террасу, были заставлены тарелками с жареной курицей, картофельным салатом, фасолью и свиными ребрышками. На отдельном столе разместили десерты.

Стоун стоял у конца стола, держа в руке бутылку пива, которое он совсем не хотел пить. Он молча наблюдал за весельем домочадцев. Из магнитофона, стоявшего на перилах, лилась тихая музыка. Роки отобрал у Делии несколько компакт-дисков и теперь поочередно включал то классику, то джаз.

Стоун вдруг отчетливо вспомнил, как они с Делией танцевали в розарии летними ночами. Танцевали при свете луны, сверху на них смотрели звезды и подмигивали в такт их любимой музыке. Когда Делия обнимала его, Стоун забывал все на свете.

Он с трудом заставил себя думать о сегодняшнем дне. Он знал, что Делия не нарочно вела себя так странно. Один из докторов предупредил Стоуна, что сочетание травмы головы и шока от смерти Брук могло привести к самым неожиданным последствиям, и если Делия считала себя ангелом, это был ее способ ухода от реальности. Он знал, что пора посмотреть этой реальности в лицо. Весь последний год Делия вела себя так, словно ничего не произошло. А Стоун каждый день думал о том, что Брук больше нет. И никто и никогда не сможет воскресить его любимую дочь.

Нескончаемая музыка заставляла его кровь быстрее бежать по жилам, и Стоун невольно задумался о тех днях и ночах, когда у них в семье все было хорошо. И вдруг ему захотелось сбежать от веселящихся родственников. Веселье — это притворство. Настоящая жизнь была в работе. Если Стоун будет веселиться и расслабляться, то быстро привыкнет к такому состоянию, а этого нельзя допустить. Что такое жизнь без Брук? Как можно радоваться жизни, если рядом нет дочери?

Год назад они тоже устраивали пикник. Был такой же теплый августовский вечер. Поводом для праздника было решение Стоуна и Делии строить свой собственный дом. И они так наслаждались жизнью в тот вечер! Стоун чувствовал себя счастливчиком, у которого есть все, о чем только можно мечтать, — отменное здоровье и хорошая работа. Его помощники на ранчо были больше чем рабочие руки — они были его друзьями. Три брата, которых он не поменял бы на тонну золота, несмотря на то что они иногда были невыносимыми занудами. А самым большим подарком судьбы он считал Делию и двоих детей, которых безумно любил.

Стоун не жалел о своей первой неудачной женитьбе — ведь у него родился сын. А Брук была просто благословением Божьим. Стоун действительно был самым счастливым человеком на земле. Он хорошо помнил, что ровно год назад очень хотел еще одного ребенка. Но тогда он считал, что дети вырастают и становятся взрослыми. Он верил, что может защитить их, научить жить полной жизнью.

На следующее утро Брук без спроса взяла свою лошадь, красивую и горячую кобылу, которую Стоун подарил ей на день рождения. Файерлайт чего-то испугалась и сбросила девочку.

Наверное, он не слишком хорошо выполнял свои отцовские обязанности в последний год, но все равно Делия не имеет права обвинять его в том, что он пренебрегает собственным сыном! Стоун просто хочет, чтобы с Филдом ничего не случилось.

Стоун пил холодное пиво маленькими глотками. Он не мог вести себя так, как будто с Брук ничего не случилось. Жизнь без нее не будет такой же, как раньше, и Стоун не мог притворяться, что ничего не изменилось.

— Эй, отшельник. — Старший брат Блэйд хлопнул Стоуна по плечу. — Ты чего отрываешься от коллектива?

Рана на сердце Стоуна, которая так и не затянулась до конца за весь прошедший год, вновь начала саднить. Ему показалось, что только вчера Брук была с ним.

— Что случилось? — на лице брата было написано неподдельное сочувствие.

Стоун пожал плечами:

— Да так... Кстати, где Делия?

Она стояла в противоположном конце террасы. На ней был голубой сарафан и простенькие красные сандалии. Светлые волосы, на которых играли блики от фонарей, рассыпались по плечам. Она была так прекрасна, и Стоун безумно захотел ее.

— Никогда не подумаешь, что она только утром вышла из больницы, — заметил Блэйд, проследив за его взглядом.

Стоун не слышал брата. Для него сейчас существовала только музыка Вивальди, наполнившая его и всю летнюю ночь. Его бросило в дрожь от воспоминаний, как они с Делией занимались любовью. Да, теперь это были лишь воспоминания. Сейчас у них с Делией отдельные комнаты. Стоун понятия не имел, как уговорить жену вернуться в их общую спальню, где он любил просыпаться рядом с ней на рассвете, вдыхать аромат ее волос и целовать ее теплую шелковистую кожу. Как хорошо было просто нежиться в постели и шептать друг другу милые глупости, пока все на ранчо еще спали и начинавшийся день принадлежал только им одним. Он мог говорить с женой обо всем — о делах, о своих мечтах и мыслях, тревогах, воспоминаниях, и она всегда слушала и понимала его.

Все закончилось в тот день, когда умерла Брук. Разговоры о дочери вызывали нестерпимую боль.

— Брук... Она была очень похожа на Делию. Такая же порывистая, — тихо произнес Блэйд.

Брат как-то странно замешкался, когда называл имя Брук. Такое впечатление, что он не знал, можно ли произносить имя племянницы вслух. Вот что делает с людьми горе — отнимает возможность свободно выражать свои мысли! А может быть, Стоун сам виноват в том, что никто в его присутствии не решается заговорить о Брук? Стоун знал ответ на этот вопрос. После смерти матери его и троих братьев растил отец. Характеры у всех мужчин были разные, но в одном они были похожи: они никогда ничего не скрывали друг от друга и прямо высказывали свои мысли. Стоуна раздражали осторожные, почти нежные слова брата.

Порывистая? Такой ли была его дочь? Она без спроса взяла Файерлайт, поехала кататься одна — а ведь ей строго-настрого запретили выводить лошадь из конюшни без взрослых. Снимает ли это ответственность со Стоуна? Именно он подарил ей лошадь...

Блэйд продолжал говорить, не обращая внимания на то, что Стоун не слушал его.

— Еще Делия очень ранимая и эмоциональная, — медленно говорил Блэйд. — Признаюсь, я не верил, что из нее получится хорошая хозяйка ранчо. Но она крепко стоит на ногах. Если уж ей что-нибудь нужно, она этого обязательно добьется!

— Ты на что намекаешь? — Стоун понятия не имел, о чем идет речь. Последнее время братья перестали высказывать свое мнение в его присутствии.

Блэйд понизил голос до шепота:

— Я думаю, что Делия права и Фидду стоит остаться на ранчо.

— Так вот куда ты клонишь! — Стоун с любопытством смотрел на старшего брата, которому после смерти отца пришлось стать главой семьи. Стоуну тогда было всего двадцать лет.

— Трудно растить детей в одиночку, — продолжал Блэйд. — Ты знаешь это гораздо лучше, чем другие.

Стоун замер. Он никогда не забывал то чувство безысходности, которое испытал после спешного бегства первой жены. Филду тогда было всего несколько недель. Бесконечная смена мокрых подгузников и беготня с бутылочками в любое время суток — вот главные занятия Стоуна в первые месяцы жизни сына.

Он стряхнул с себя воспоминания и сказал:

— Но я не ращу...

— Делия сказала, что уйдет от тебя, если ты отправишь Филда в интернат, — нетерпеливо перебил Блэйд. — Если ты будешь так себя вести, то в конце концов останешься один.

От удивления Стоун не мог вымолвить ни слова. Личная жизнь на ранчо была очень относительным понятием, ведь Блэйд и Роки жили с ними в одном доме. Стоуну очень не нравилось, что братья постоянно обсуждали его отношения с женой, особенно с тех пор, как умерла Брук.

— Филд — первый мальчик, который родился у Тайлеров нашего поколения, — резко сказал Блэйд. — Он унаследует ранчо. А ты забираешь у него то, что принадлежит ему от рождения.

Блэйд развернулся и пошел на террасу, где стояли Роки и помощники. Стоун подавил желание догнать брата и ударить его. Уж кто-кто, а Блэйд должен знать, что он желает своему сыну только добра. Стоун одним глотком допил пиво и подумал, что этот день не закончится никогда.

Делия видела, как Блэйд отошел от Стоуна. Похоже, что они поссорились. Характер у Блэйда тяжелый, но с первого дня жизни на ранчо он был добр к ней и помогал освоиться в семье. Неужели они поссорились из-за нее? Обычно Стоун и Блэйд никогда не выясняли отношения на людях, а уж тем более во время праздников. У братьев была небольшая разница в возрасте, и они часто спорили, но всегда оставались друзьями.

Когда умер их отец, Стоун бросил учебу в колледже, потому что считал, что обязан помогать Блэйду на ранчо. Стоун вел всю бухгалтерию — занимался счетами, налогами, контрактами, займами, выплачивал зарплату рабочим, а Блэйд занимался хозяйством и разводил овец. Старший брат был назначен опекуном Роки и Флинта, но ни одно важное решение, касавшееся младших братьев или ранчо, не принималось без участия Стоуна. Естественно, у Блэйда и Стоуна возникали конфликты, но Делия не хотела, чтобы они ссорились из-за нее.

Стоун совсем не изменился с тех пор, как она впервые увидела его: все те же длинные темные волосы, зачесанные назад, худощавое лицо с выступающими скулами, темно-серые глаза. Они полюбили друг друга с первого взгляда и поженились через три месяца после знакомства. Делия получала огромное удовольствие от новой жизни — она стала женой хозяина ранчо и матерью его годовалого сына. А через тринадцать месяцев родилась Брук, и казалось, что счастью не будет конца.

Делия улыбнулась, вспомнив день, когда родилась Брук. Стоун не уставал восхищаться маленькой дочерью, а сама Делия испытала настоящее блаженство, когда впервые взяла ее на руки.

Рука мужа легла на плечо Делии.

— Приехали Шеннон и Флинт. Надо бы пойти поздороваться.

— Конечно.

Флинт был единственным из трех братьев, кто не зарабатывал на жизнь сельским хозяйством. Он преподавал английскую литературу в университете Техаса в Сан-Антонио. Несмотря на это, выглядел он как настоящий ковбой, поскольку любил одеваться в джинсы и сапоги.

— Вы, конечно же, начали ужин без нас? — спросил Флинт, отстранившись от Делии, чтобы получше рассмотреть ее.

— Если бы мы ждали вас, то уже умерли бы с голоду! — рассмеялась Делия. — Как дела, Шеннон?

Делия встала на колени, чтобы поцеловать худенькую шестилетнюю девочку с темными волосами и огромными серо-зелеными глазами. На мгновение ее пронзила боль — племянница была очень похожа на Брук. У той были такие же темные волосы, круглое личико и хитрая улыбка.

— Нормально, — застенчиво ответила Шеннон.

— Твой папа, наверное, сказал, что меня нельзя обнимать? — усмехнулась Делия.

Девочка кивнула.

— И все-таки обними меня!

Шеннон бросилась в объятия Делии, крепко обняла ее за шею и тихонько всхлипнула.

— Все в порядке, солнышко, — прошептала Делия.

Ей стало стыдно, что она уделяла племяннице так мало внимания с тех пор, как умерла Брук. Делия погрузилась в свое горе и не находила сил быть рядом с ребенком, который напоминал ей обо всем, что она потеряла. Впервые Делия задумалась о том, как тяжело девочке без своей лучшей подружки Брук. Они любили друг друга как родные сестры. Жена Флинта умерла, когда Шеннон была совсем крошечной, и Делия всячески старалась заменить девочке мать.

Вот еще одна проблема, которую нужно уладить как можно скорее. Делия знала, что Флинт и Шеннон собираются провести выходные на ранчо. Она снова обняла девочку и спросила:

— Как ты относишься к тому, что завтра ты, я и Филд устроим пикник?

— Правда? — Глаза девочки вспыхнули радостью. — Настоящий, всамделишный пикник с тобой и Филдом? Совсем как раньше?

Делия кивнула. Она чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, но заставила себя улыбнуться. Она понимала, что сейчас самое главное — выполнить задание Бэзила и вернуть веру Стоуна в себя для того, чтобы вернуться на небо. Только так она могла опять быть вместе с Брук. Но сейчас Делия особенно остро осознала, что долгие годы оставалась единственной женщиной на ранчо. Даже повар был мужчина. И до недавнего времени она с удовольствием играла роль матери большого семейства.

Но без Брук...

Стоун медленно подошел к жене.

— Ты не хочешь прогуляться по розарию? — прошептал он ей на ухо. — Я знаю, как ты любишь розы в лунном свете.

Его слова поразили Делию. Он очень давно не предлагал ей пойти куда-нибудь вместе с ним, а уж тем более вдвоем и при свете луны.

Делия кивнула, и, обогнув толпу родственников и друзей, они вышли на тропинку, которая вела в сад. Накануне первой годовщины свадьбы Делия посадила десять кустов желтых роз, и это стало традицией — в саду теперь цвели девяносто розовых кустов всевозможных расцветок. Эти розы были живым доказательством того, что их брак расцветал и становился прочнее с каждым годом.

Она молча смотрела на десять кустов, которые посадила в прошлом году. Величественные желтые цветы с розоватыми прожилками напоминали ей Брук.

Делия опустилась на скамейку и посмотрела на звезды. Музыка разливалась в воздухе, и Делия вдруг вспомнила, как танцевала с мужем в летние ночи. Она помнила, как Стоун обнимал ее, крепко прижимая к себе, помнила аромат роз и черное бархатное небо с мириадами звезд. Они так любили друг друга, что не могли расстаться ни на минуту. Они часами танцевали, наслаждаясь обществом друг друга. Их маленький мир был полон любви и доверия. Для них брак был больше чем постель и совместное хозяйство — у них была одна жизнь на двоих, вместе они переживали и плохое, и хорошее.

Так было до прошлого года.

Стоун сел рядом с ней. Делия не понимала, зачем он увел ее с пикника. Да, он часто делал это раньше, но за прошедший год она успела отвыкнуть от старых привычек.

— Красивые розы, правда? — Делия изо всех сил старалась скрыть волнение. — Кто за ними ухаживал, пока я лежала в больнице?

Еще один сюрприз! Стоун пожал плечами, но не смог скрыть усмешку.

— Я полол сорняки, поливал розы, опрыскивал от насекомых и срезал увядшие бутоны, — объяснил он.

— Ты прекрасно справился! — широко улыбнулась Делия.

В последнее время Стоун не очень-то обращал внимание на вещи, которые были ей дороги. А теперь он ухаживал за ее розарием. Почему он вдруг так изменился? И почему же он не может попытаться наладить отношения с Филдом?

Стоун взял ее руки в свои.

— Я хотел, чтобы ты приехала домой и увидела свой сад во всей красе.

— Спасибо, дорогой.

Делия прислушалась к приглушенному смеху пирующего семейства и к музыке, доносившейся издали. Она старалась не прятать глаза, когда муж смотрел на нее пристально и изучающе, но ей было трудно вновь открыть ему свое сердце.

Муж отдалился от нее после смерти Брук, отгородился ото всех счастливых мгновений их жизни. Он полностью ушел в свое горе, отказался от строительства нового дома, не хотел завести еще одного ребенка и в конце концов решил отправить в интернат сына. Он уже не считался с желаниями Делии, и казалось, что он иногда не замечает присутствия жены. Порой Делия даже думала, что Стоун больше не любит ее.

— Давай потанцуем, — предложил Стоун. Он встал со скамейки и протянул жене руку.

Делия не смогла скрыть удивление. Он хочет танцевать? С ней? Прямо здесь, при свете луны, так же, как раньше?

Стоун обнял ее за талию и крепко прижал к себе. Делии ничего не оставалось, как положить руки ему на плечи, но она чувствовала себя очень скованно. Несколько месяцев они не прикасались друг к другу и теперь заново открывали для себя волшебные ощущения прикосновений. Делии казалось, что она танцует с незнакомцем — как в день их первой встречи. Тогда Стоун очень страдал из-за бегства своей жены и изо всех сил старался не влюбиться еще раз. А Делия чувствовала себя скованно — ей было незнакомо чувство уверенности или постоянства. Она была дочерью военного летчика, за первые двенадцать лет жизни переезжала восемнадцать раз. К тому времени, когда Делия закончила первый класс, она научилась не заводить близких друзей, потому что с ними очень скоро приходилось прощаться.

Они медленно двигались в такт музыке. Девять лет назад Стоун боялся поверить женщине и полюбить, а Делия не хотела сближаться ни с одним человеком, чтобы не узнать боль расставания. Но притяжение, которое они испытали, растопило их страх и недоверие.

Делию била мелкая дрожь, и Стоун спросил ее:

— Тебе холодно?

Она покачала головой. Ей не было холодно. Руки Стоуна всегда поглаживали ее тело, когда они танцевали, и сегодняшний танец не был исключением. Стоун нежно ласкал ее спину, и каждое прикосновение отзывалось в молодой женщине огнем. Делия уткнулась лицом в его плечо и вдыхала запах его тела.

Классическая музыка умолкла, чтобы уступить место джазу. Мелодия пульсировала в их венах, и стон саксофона заставлял их все крепче обнимать друг друга. Они растворялись в волшебных звуках музыки.

Делия очень давно не чувствовала себя так хорошо. В этот момент она была почти счастлива. Его запах и тепло его тела переполняли ее, и ей казалось, что время повернуло вспять.

Казалось, между ними больше не существовало стены, а их жизнь не была разорвана на куски тем жутким августовским утром.

Она видела отражение своих желаний в глазах Стоуна. Сила этих желаний, страсть, молнией пронзившая их, заставляла ее все острее ощущать жар его тела. Ее бросало в дрожь. Еще немного — и все эмоции выплеснутся через край...

Они двигались все медленнее. Делия прижималась к напряженному телу Стоуна, смотрела ему прямо в глаза. Где-то вдалеке одна песня сменялась другой, мелодии были медленными и очень романтичными. Время остановилось. Не было ни прошлого с любовью и крепкими отношениями, ни туманного будущего, ни страха, ни воспоминаний. Ничто не имело значения, кроме этой минуты, которую и Стоун и Делия хотели продлить навсегда.

Стоун поцеловал жену, и она уже не сомневалась в его намерениях — она хотела его с той же силой. Желание все больше и больше захватывало ее. Она ответила на его поцелуй, мечтая только о том, чтобы это мгновение длилось вечно.

Стоун был поражен — он чувствовал, как растворяется в Делии. Она гладила его по спине и все сильнее и сильнее прижималась к нему. Стоуну было очень трудно сдерживать себя, но приходилось помнить о том, что его жену только сегодня выписали из больницы.

Руки Стоуна дрожали от нетерпения, он изголодался по ее телу и ее губам... Но вмешался голос разума. Делия была в коме целых тридцать шесть часов. Неделю она пролежала в больнице. Они не спали в одной постели несколько месяцев.

А еще... они не занимались любовью целую вечность.

Стоун с трудом оторвался от ее губ, чувствуя где-то внутри тупую боль неудовлетворенности. Он внимательно посмотрел в глаза жены. Ее голубые глаза горели желанием. Она очень удивилась, когда Стоун завершил долгий поцелуй и отстранился.

Стоуну стало легче. Да, это были глаза Делии, его жены, а не той холодной и спокойной женщины, которую он только сегодня привез из больницы.

— Давай быстренько попрощаемся со всеми и пойдем наверх, — предложил Стоун, все еще обнимая ее. — Или даже пропустим ритуал прощания и побежим в спальню.

Он поцеловал ее в нежно-розовую щеку.

— Куда? — Делия повернулась к нему лицом и потянулась губами к его губам.

— Как «куда»? — Стоуна отвлекла расстегнувшаяся на ее рубашке пуговка. Он не отрываясь смотрел на ее грудь.

— Куда ты хочешь пойти? — переспросила она, целуя его в шею.

— В нашу комнату.

Делия резко подняла голову, в ее глазах неожиданно появился холод.

— В нашу комнату? — Она сделала шаг назад и внимательно посмотрела на мужа. — О чем ты говоришь?

Стоун замер. Было такое впечатление, что на него вылили ведро ледяной воды. Он никак не мог ответить на ее вопрос. Физическая близость, конечно, не решит их проблем, но если они продолжат спать в разных комнатах, это тоже ни к чему хорошему не приведет.

— Я надеялся, что мы сможем начать все сначала, — честно ответил он. Но его надежда угасла, когда он увидел, как хмурится его жена.

— Я не могу. — Ее глаза были полны усталости и печали.

Стоуну стало жаль ее. Он подавил свое желание и разочарование.

— У тебя усталый вид, — без обиняков сказал он ей. — Не нужно было соглашаться на эту вечеринку, но Роки и Филд настаивали, а Блэйд поддержал их. Они хотели показать тебе, как ты им дорога.

Как я им дорога? Делия была поражена. От прикосновения Стоуна по ее коже побежали мурашки. На его лице было написано сострадание. Но Делия не хотела, чтобы он так смотрел на нее — серыми, как тучи, глазами, с сочувствием и сознанием общей потери.

Слишком поздно. У них уже не могло быть ничего общего, им нечем было делиться, нечего сказать друг другу. Она не хотела давать обещания, которые все равно не сможет сдержать. Это нечестно по отношению к Стоуну, ведь она скоро уйдет к Брук.

Но внезапная страсть пронзила все ее тело — до кончиков пальцев, и Делия вдруг подумала: занимаются ли ангелы любовью?

Она пыталась привести мысли в порядок. Ей нужно сосредоточиться на задании Бэзила и восстановить веру Стоуна в себя. Надо заставить его поверить в себя, своего сына и во все хорошее, что есть в жизни.

Но у их брака нет будущего.

Слишком поздно. И его теплые объятия и сладкие поцелуи уже не имели значения. Она — ангел, который послан на землю с заданием. И она должна вести себя, как подобает ангелам.

— Я — ангел, — вдруг тихо сказала она. — Бэзил дал мне задание помочь тебе.

Стоун вздохнул.

— Дорогая, ты устала...

— Ты что, не веришь мне? — Их глаза встретились.

— Если ты в это веришь, то и я верю.

Делия была разочарована.

— Но ты же не веришь в ангелов? — осторожно спросила она.

— Я верю в то, что ты сильно ударилась головой и пробыла в коме почти два дня, — проговорил он.

— Я была в раю, Стоун. Ну, не в самом раю, а у ворот. И я видела Брук.

Стоун замер.

— Не стоит говорить на эту тему, — начал он, с трудом сдерживая гнев.

— Ты не веришь в то, что Брук в раю? — перебила Делия.

— Конечно, верю, — смущенно сказал Стоун. — Но ты не могла ее видеть, так как она умерла. Мы похоронили Брук — ты и я — год назад.

Делия выводила его из себя.

Проблем хватало и без ее заскоков. Стоун тяжело вздохнул и убрал руки с ее талии. Он знал, что Делия не притворяется и действительно верит в эту чепуху. Он вспомнил слова одного из докторов: Делия считает себя ангелом, поскольку не может справиться с горем.

— Спокойной ночи, Стоун.

— Спокойной ночи, Делия.

Он видел, как Делия вошла в дом, и подумал, что для них двоих все закончилось. Делия права: слишком поздно...

Стоун побродил по розарию, вспоминая события прошлого года. Взглянув на дом, он заметил, как в комнате Брук на втором этаже зажегся свет. В эту комнату Делия сбежала от него несколько месяцев назад. Он не хотел выгонять ее из их общей спальни, но Делия не вынесла гнетущего молчания.

Стоун никогда бы не смог обидеть свою жену намеренно, не хотел видеть ее одинокой, несчастной и потерянной. Но так тяжело любить детей, а потом расставаться с ними. Он знал, что часть его души умерла вместе с Брук.

В это мгновение Стоун понял, что больше не может рисковать своим браком и любовью Делии. Он дал себе клятву, что вернет жену и что их жизнь войдет в прежнее русло.