Высокая трава замедляла продвижение детей по прерии. Утренняя роса промочила их джинсы. Но вскоре они нашли лошадиную тропу. Как раз в это время из-за горизонта показалось солнце.

Элеонора шла первой, тихо напевая себе под нос. Следом за ней на расстоянии не менее десяти-пятнадцати футов следовали брат и сестра. Элеонора думала об энергии, которую почувствовала в себе, когда прогоняла Ведьму Ветра. Хоть брат и сестра не верили ей, Элеонора знала, что тогда на самом деле случилось. Ей снова хотелось пережить то чувство, которое она испытала тогда. Она об этом только и думала. Еще ей очень хотелось мороженого или чипсов «Читос», при мысли о которых она была готова заплакать.

В нескольких десятках шагов за Элеонорой шел Брендан. Он вытащил «Журнал» Кристоффа и листал его на ходу, что замедляло его движение.

– Почему ты так медленно читаешь? – спросила Корделия.

– Пытаюсь сосредоточиться, – сказал Брендан. – Боюсь пропустить что-нибудь важное. Может быть, один из Хранителей Мира находится в том городке, куда мы идем.

«Журнал» был раскрыт на странице, где Денвер рассуждал об истинных последствиях использования «Книги Судьбы и Желаний», о том, как оно повлияло на его душу и душу его дочери. Уолкеры, разумеется, уже знали это. Отчасти потому Элеонора когда-то желала уничтожить «Журнал», используя против него свои собственные силы. Но то, что прочел Брендан в «Журнале», напугало его еще сильнее. Выводы Денвера Кристоффа не сулили Элеоноре ничего хорошего. Брендан посмотрел на младшую сестру, шедшую в двадцати ярдах впереди.

– Дел, – тихо сказал он.

– Что?

– Ты в последнее время не замечала в Элеоноре ничего странного?

– Что ты хочешь сказать? – спросила Корделия.

– Я имею в виду… ну… – начал Брендан, не зная, хватит ли у него духа сказать то, что он только что узнал. – В «Журнале» говорится, что… ладно, неважно.

– Что там говорится? – спросила Корделия.

– Сейчас не могу сказать, – сказал Брендан.

По лицу Корделии Брендан понял, что она поняла. Корделия нахмурилась. Ее ледяные голубые глаза смотрели в землю. Корделия надеялась, что Ведьма Ветра понятия не имеет об их намерениях, и старалась не думать о своей беспомощности, потому что в противном случае она бы заплакала, отчего вся ситуация только ухудшилась бы.

Они шли больше часа и оказались на краю небольшого пыльного городка, состоявшего из двух пересекающихся улиц и нескольких десятков домов. Тропинка, по которой они шли, привела их к более широкой грунтовой дороге, возле которой находился деревянный щит со сделанной от руки надписью «Добро пожаловать в город Ван-Хук, территория Дакота».

Маленькая девочка в ярко-желтом платье, вероятно, ровесница Брендана, собирала в траве у дороги полевые цветы.

Услышав шаги детей, она оторвалась от своего занятия и улыбнулась им.

– Никогда не видела мальчика с такими красивыми усами, – смеясь, сказала она.

Брендан прикрыл рот ладонью. Он совсем забыл о своих нарисованных усах.

– Это просто шутка, – пробормотал он.

– Я так и поняла, – сказала девочка, осматривая детей с ног до головы. – Я – Эдлейх. Друзья зовут меня Эйди. Судя по виду, вы нездешние. Потерялись?

– Типа того, – быстро сказала Корделия. – Мы хотим есть и пить…

– У меня есть еда и вода, – сказала Эйди, указывая на стоявшую поблизости большую корзинку для пикника. – Отец всегда велит мне брать с собой еду, когда я ухожу собирать цветы. Иногда я ухожу из дома на весь день и даже не замечаю, сколько прошло времени.

Уолкеры с жадностью смотрели на корзину. Брендан облизнул губы.

– Угощайтесь! – сказала наконец Эйди. – У нас дома еще много.

Уолкеры снова растерялись, но всего лишь на секунду. Они даже не сознавали, до чего проголодались, пока перед ними не появились еда и вода. Все бросились к корзине, и Брендан сорвал закрывавшую ее сверху материю. Внутри лежали стопками теплые печенья и небольшая баночка свежесбитого масла. Тут же была фляга с водой.

Уолкерам потребовалось всего несколько минут, чтобы опустошить корзинку и выпить всю воду.

Незадолго до того, как был съеден последний бисквит, Брендан громко рыгнул. Сначала, радуясь осуждению Корделии, он улыбнулся. Но тихое хихиканье Эйди напомнило ему о присутствии привлекательной девочки, и он быстро прикрыл рот ладонью.

– Прошу прощения, – пробормотал Брендан.

– Да, вы изрядно проголодались, – сказала Эйди, глядя в пустую корзинку для пикника, как в высохший колодец.

– Большое тебе спасибо, – сказала Корделия. – Кажется, будто мы несколько дней не ели.

– На здоровье, – сказала Эйди. – Отец всегда говорит, что это наш долг помогать тем, кому повезло меньше, чем нам.

– Я – Корделия. Это мой брат Брендан. И моя сестра Элеонора.

– Рада познакомиться, – сказала Эйди и улыбнулась. Брендан уже понял, что от такой улыбки невозможно отвести глаз.

– Нет ли поблизости железнодорожной станции? – спросила Корделия.

– Есть, дальше по дороге, – Эйди указала в сторону небольшого белого сооружения на краю городка. – Куда вы направляетесь?

– Мы сами не знаем, – сказала Корделия.

Эйди кивнула, хоть и было видно, что ответ ее несколько удивил. Она собиралась задать следующий вопрос, но тут заметила что-то на грунтовой дороге в нескольких футах от себя. Она бросилась вперед и опустилась на колени.

– О нет! – воскликнула Эйди, прикрывая что-то ладонью.

Элеонора наклонилась, чтобы получше рассмотреть то, что было в руках у Эйди, и прикрыла в ужасе рот.

Эйди поднялась и повернулась к Брендану и Корделии. В ее ладонях лежала маленькая малиновка с поврежденным крылом. Эйди внимательно рассматривала птицу. Улыбка исчезла с ее лица.

– Надеюсь, вы найдете то, что ищете, – сказала Эйди. – Но мне надо вернуться домой, чтобы позаботиться об этой бедной птичке.

Уолкеры кивнули и поблагодарили Эйди. Она осторожно положила раненую птицу в передний карман своего платья, взяла корзинку для пикника и поспешила в город.

Уолкеры, держась за набитые животы, поплелись к железнодорожной станции.

– Как, по-твоему, мы заплатим за билеты на поезд? – спросил Брендан.

– Мы попали во время, когда существовала граница с владениями индейцев, – сказала Корделия. – Может быть, кондуктор согласится взять что-нибудь в обмен на билеты. Например, какие-нибудь книжки из библиотеки Денвера.

– Только если он захочет уснуть, – сказал Брендан. Он заметил, что горожане выходили на утреннее солнце, чтобы поглазеть на детей-Уолкеров. При виде трех незнакомцев в странной одежде жители Ван-Хука разевали рты.

В конце грунтовой дороги на краю города дети поднялись на несколько ступенек, ведущих к железнодорожной платформе, и подошли к окошку билетной кассы. Вся станция была размером с большой сарай. Молодой человек, лет восемнадцати-девятнадцати, стоял в билетной кассе, которая выходила на платформу прорезанным в стене отверстием. У молодого человека были рыжие волосы и много веснушек. Несмотря на утреннюю прохладу, по его лицу струился пот.

– Могу я вам помочь? – с тревогой в голосе спросил он.

– Да, сэр, – вежливо сказала Корделия. – Вы не скажете, когда отправляется следующий поезд и сколько стоят три билета?

– Так, ну… – заметно нервничая, сказал парень, повернувшись, посмотрел куда-то позади себя и что-то записал ручкой на своей стороне прилавка. – Подождите, мне надо кое-что проверить. Сейчас вернусь, хорошо?

Не ожидая ответа, он исчез где-то в помещении станции.

– Почему он так странно ведет себя? – спросил Брендан.

– Не знаю, – сказала Корделия.

Она прислонилась к стене станционного здания. Элеонора села рядом с сестрой и закрыла глаза, как будто предаваясь краткой утренней сиесте. Брендан вытащил «Журнал» и раскрыл карту книжного мира. Он мог выяснить, доставит ли их ближайший поезд в какое-нибудь нужное им место. Но едва Брендан успел взглянуть на карту, как громкий голос нарушил тишину городка в прерии.

– Похоже, ребята, мы сорвали куш, – прокричал знакомый голос.

Перед Уолкерами, осклабившись, стояли шериф Бертон Волколов Абернети и двое его помощников, Маккой и Стерджис. Их желтые зубы сверкали на утреннем солнце почти так же, как их оружие.

– Погодите секунду, шериф, – сказал помощник Маккой. – Это не тот парень, который пытал меня с помощью странного приспособления. – Он выплюнул в грязь струю коричневой табачной слюны. – У этого усы. И притом красивые. Получше, чем у Усатого Дэна…

– Это не настоящие усы, дурья башка, – сказал шериф Абернети. – Это нарисованные.

– Парень, однако, здорово рисует, – сказал, присвистнув, помощник Стерджис.

– Не имеет значения, – сказал шериф. – Он и его сестры с лицами, как обгоревший сапог, нарушили закон, и наше дело проследить за тем, чтобы восторжествовало правосудие.

Корделия заметила, что Элеонора сжала кулаки, как будто собираясь наброситься на представителей закона. Корделия положила руку на плечо младшей сестры и удержала ее.

– Погодите, – сказала Корделия. – Позвольте нам уехать отсюда на следующем же поезде. Мы уедем, и вы никогда больше нас не увидите.

– Боюсь, мы не можем вам это позволить, – сказал помощник Маккой. – Вы не только напали на представителя закона, вы, ребята, оказывали помощь известному врагу штата, разбойнику Левше Пейну, и участвовали в его преступлениях. Мы схватили его всего в часе езды на юг от вашего дома. В соответствии с законом этой великой земли, это делает вас всех… кем это их делает, шериф?

– Соучастниками, – сказал шериф Абернети.

– Да, соучастниками, – повторил помощник шерифа Маккой. – И мы поступим не по закону, если сознательно отпустим на свободу троих соучастников преступлений. Верно я говорю?

Вопрос показался детям-Уолкерам риторическим, поэтому ни один из них не потрудился ответить.

– Властью, возложенной на меня как на шерифа округа Уильямс, объявляю вас троих арестованными, – сказал шериф Абернети, и со скоростью, превышающей скорость звука, достал пистолет. – И если не хотите оказаться на шесть унций свинца тяжелее, о побеге или сопротивлении не думайте. Нет никого, кто был бы быстрее пули, и это божья истина.

Он осклабился, глядя, как дети-Уолкеры, сдавшись, подняли руки.